Рыцарь в потускневших доспехах (ЛП)

Глава 7

Ночь спускалась на город.

Уловив какой-то тихий шорох, Эсме подняла взгляд от печи, с трудом сглотнула, положила деревянную ложку на скамью и поспешила к двери. Двор был пуст. Ни следа Рипа. Несколько часов назад вернулся разъяренный Блейд с Энни, мамой Мэгги. Рявкнул Уиллу бежать на подмогу Рипу, искать тесаков, затем крикнул Онории тащить медицинские принадлежности и исчез в своих покоях вместе с обеими женщинами.

Проведя почти весь день на коленях у Эсме, Мэгги теперь ушла с Леной, чтобы посидеть рядом с мамой, пока та поправляется. «Мне там делать нечего». Навыки Эсме относились к иной области, и сейчас она пыталась обрести душевный покой, выпекая всякую всячину. Тени становились все длиннее, а Рип так и не вернулся.

Заперев дверь, Эсме вздохнула и вернулась к печи. В воздухе витал запах свежих булочек с корицей. Эсме смотрела на них невидящим взглядом. Она всегда переживала, когда Рип уходил патрулировать улицы, а после нападения вампира стало еще хуже.

Прежде Рип выглядел таким огромным, полным жизни, казалось, ему все нипочем. А потом Блейд принес его, залитого кровью, медленно вытекающей из легких. Эсме тогда едва не лишилась чувств. Она уже похоронила мужа и не желала терять еще одного мужчину, который ей небезразличен. Хватит.

И неважно, что их общение стало натянутым. Неважно, что Рип видел в ней лишь друга.

Раздался резкий стук в дверь, и Эсме ахнула от неожиданности. В окно заглянул Уилл, а позади него мелькнул кусок кожаной куртки. Рип.

– Слава богу.

Эсме распахнула дверь и, не глядя на вервульфена, тревожно осмотрела Рипа. Он был весь в крови, один рукав разорван.

– Эт не его кровь, – успокоил Уилл, заходя в дом.

– Вы их нашли? – спросила Эсме, с трудом веря его словам.

Однако же ран, вроде, и правда не наблюдалось, просто алые капли запачкали одежду.

– Ни черта.

Рип так нахмурился, что взрослый мужчина затрясся бы от страха. Проходя мимо, задержался, глянул на Эсме… и у той перехватило дыхание. Все слова, что рвались наружу, словно застряли в горле. Она невольно потянулась к Рипу, просто чтобы удостовериться – он здесь. Когда Эсме дотронулась до его груди, он резко втянул воздух и слегка покраснел. Затем посмотрел куда-то выше. Обернувшись, Эсме увидела вопросительно выгнувшего бровь Уилла.

А затем почувствовала запах. Такой противный, что сморщила нос.

Чары рассеялись.

– Ага, – пробормотал Рип. – Воняю весь. Надоть помыться. Звиняй за кровь. Рубашку я выкину, неча те мучиться ее стирать.

И прошел мимо, оставив Эсме наедине с Уиллом.

Она открыла рот, но сказать ничего не смогла. «Чертов упрямец! Я три часа места себе не находила от волнения, а он едва два слова выдавил! Хотя сама виновата. Заявила же, мол, мы не можем быть друзьями, пока не оправлюсь от мук безответной любви».

Но что она тогда за друг?

Уилл пожал плечами:

– Рип злится, что мы не словили того ублюдка. Не бери голову. Он седня не в духе.

Эсме кивнула, глядя вслед Рипу, взбиравшемуся по лестнице. Она не привыкла холодно держаться с людьми, и теперь чувство вины побуждало пойти следом.

Боль в глазах Рипа… поражение. Он винил себя в том, что враг сбежал. Так в его духе.

Может, пора забыть о задетых чувствах и просто снова стать его другом?

Эсме глубоко вздохнула. Первая мысль была остаться, но это все-таки трусость.

– Если проголодался, в печи есть рагу, – сказала она, потрепав Уилла по руке. – Мне надо кое-что сделать.

Судя по взгляду, вервульфен на отговорку не купился. Эсме сняла фартук, бросила его на стол и поспешила за Рипом, точно зная, где его найдет.

У Блейда имелась личная ванная, а остальные домочадцы использовали общую. Восхитительно горячая вода поднималась по трубам из бойлера за кухней, а в ванне спокойно могло разместиться двое.

Сквозь дверь донесся шум воды. У Эсме от волнения перехватило дыхание. Нельзя сейчас убегать. Он ее услышал.

Не дав себе времени передумать, она отрывисто постучала и стала ждать ответа.

– Че? – отозвался Рип. Раздался плеск воды – видимо, он сел.

– Ты в приличном виде?

Повисло долгое молчание.

– Я в ванне.

Сойдет. Здесь, в Логове, они не особо придерживались формальностей. Эсме глубоко вздохнула и толкнула дверь.

Вскрикнув, Рип поспешно сел глубже, так, что вода достигла груди, и прикрыл пах руками.

– Бож, Эсме, ты че творишь?

На его лице мелькнуло грубое, почти дикое выражение.

– Тебе меня нечем удивить. Я вдова, Джон, – напомнила Эсме, закрывая за собой дверь.

– А че, тут уже и уединиться спокойно низpя? – прорычал Рип.

Первая вспышка гнева в ее адрес. Эсме присмотрелась. Нет, не гнева. Рип еще никогда не был таким взволнованным. Он явно чувствовал себя неловко.

«Но ведь я никогда прежде не видела его обнаженным». Да, он не любил показывать свою стальную руку. Здесь, в Ист-Энде, наличие искусственной конечности означало, что ты либо тесак, либо один из мехов, которых отправляли на работу в анклавы. Так или иначе, в глазах некоторых ты либо не совсем человек, либо вообще не человек.

Собственно, Эсме и не стала разглядывать механизм. Ее внимание привлекло все остальное. О, она могла сколько угодно фантазировать, что скрывается под этими тяжелыми непромокаемыми плащами… но реальность превзошла все ожидания.

Гладкие бугры мускулов, слегка раскрасневшихся от жара. Золотистая кожа, блестящая в свете ламп. Рип успел сбрить щетину и обрезать волосы до короткого ежика. Темные жесткие волоски придавали ему зловещий вид, но это был ее злодей.

– Я подумала, может, тебе не помешает дружеская поддержка, – начала Эсме, медленно подходя ближе.

Рип настороженно посмотрел на нее. Вода из крана лилась на его согнутое колено. Рип подвинулся, словно пытаясь лучше прикрыться.

– Теперича те вздумалось со мной дружить? Бож, Эсме. Че с тобой творится? – И прибавил уже тише: – Другого времени не нашла. Щас… эт… неприлично.

Видя, как он покраснел, Эсме, невзирая на обиду, улыбнулась:

– А я и не знала, что ты такой чопорный.

Он уставился на нее грешными зелеными глазами:

– Давай ты разденешься, залезешь сюды, и поглядим, наскока те будет весело?

– Там достаточно пены, не переживай.

Рип глянул вниз. Пузырьки лопались на уровне его ребер, однако рук он так и не отвел.

– Се равно.

– Подумать не могла, что ты читал «Правила этикета» леди Хаммерсли, – не удержалась от шпильки Эсме. – Кроме того, ты пил из моей шеи, а это куда интимнее, чем наша нынешняя беседа.

Рип отвел взгляд. Не отреагировал на шутку. Эсме слегка поникла.

– Ты зачем пришла? – спросил Рип.

Эсме задержалась у столика с маслами и мылом, взяла флакон с маслом розового дерева, понюхала и поставила на место. Блейд всегда любил декаданс. Эта ванная больше подходила одному из домов Эшелона.

– Подумала, вдруг тебе надо с кем-то поговорить. Ты пришел расстроенным.

Плеснула вода. Рип потянулся и закрыл кран. Эсме жадно проследила за ним, нюхая следующий флакон. «Слишком лимонный».

– Не расстроился я. Просто… паршиво. – Рип откинулся в ванне, вытянув ноги. Пузырьки цеплялись за темные волоски на его мускулистых бедрах. – Стока дней проваландались, а я ток седня Блейду сказал.

– Ты знал, что тесаки вернулись в Чепель? – Эсме вскинула голову, удивляясь, почему господин не взбесился больше.

– Думал, сам управлюсь, – проворчал Рип.

– Блейд что-нибудь сказал?

– Ага, – буркнул Рип, явно намекая, что не желает обсуждать вопрос.

Эсме лениво понюхала следующий флакон. Сандал. Ей всегда нравился этот запах. Взяв кусок мыла и тряпочку, она прихватила масло и подошла к ванне.

Рип вроде не двинулся, но Эсме чувствовала напряжение в его теле. Еще один удар в сердце. Ему явно не понравилась ее затея.

– Расслабься.

В груди ныло. «Неважно. Сейчас речь не обо мне».

Усевшись на краю ванны, Эсме опустила тряпку в воду. Рип едва не вскочил:

– Че ты делашь?

– Собираюсь помыть тебе спину. – «Не дергайся, я ж тебе не дохлую кошку предлагаю». – Ты не дотянешься.

Собравшись с духом, она положила руку ему на плечо и заставила нагнуться вперед. Рип подчинился, крепко обхватив колени.

Она думала, у него мускулистые руки – но это она еще не видела его спину! Шея была толщиной чуть не с бедро Эсме. Она осторожно потерла плечи Рипа, оставляя мыльный след.

– Думал, сам управлюсь, – вдруг повторил он. – Просто хотел… не знаю. Доказать, мол, держу ся в руках, сам все сделаю. А то последние месяцы просидел, как придурок бесполезный. Ненавижу.

Эсме медленно намылила спину Рипа и принялась мыть его грудь. Пришлось опереться на плечо, чтобы дотянуться. Она задела пальцами холодный металл. На стыке плоти и стали, кожа была рваной и сморщенной. И очень чувствительной, судя по тому, как Рип поежился.

– Блейд сказал, ты убил несколько тесаков, – тихо произнесла Эсме, лаская твердую пластину грудной мышцы.

– Мало.

– Не надо так себя казнить. Все равно меньше вреда невинным людям.

– Да растут энти банды, что твои грибы, – пробормотал Рип. – Не вытравишь. Вечно найдутся уроды, которые честно жить не хотят. Денежки многим глаза застят.

– Ты вернул маму Мэгги домой, – напомнила Эсме.

– Не я, а Блейд, – вздохнул Рип. – Я туды и не сунулся. Со всей энтой кровью.

– Да, но для Мэгги ты герой. Ты же пообещал ей, что найдешь ее маму.

– Ниче я не герой.

– Для меня герой, – прошептала Эсме. – Ты спас перепуганную девочку и ее маму.

Рип посмотрел ей в глаза, но ничего не сказал. Однако вроде порадовался ее словам. Ну или хотя бы принял их.

Медленно он расслабился в ванной и положил голову на край. Кадык двигался, когда Рип сглатывал, а темные ресницы трепетали на щеках.

Эсме продолжила медленные, завораживающие движения, не в силах отвести глаз от его лица. Опустила тряпочку в воду, затем провела ею по намыленной груди Рипа. Он дернулся, открыл глаза, но поняв, что действия Эсме совершенно невинны, успокоился.

– Приятно.

– Я так делала с Томом, – задумчиво произнесла Эсме. – А иногда забиралась в ванну с ним.

Рип напрягся.

– Ты скучашь по мужу.

– Конечно. – Она выжала тряпочку. – Но это было так давно. В прошлой жизни.

И лучше уж грубоватое очарование Логова, с его весельем и теплом, чем жизнь с Томом и его матерью, неважно как дорог некогда был муж. Горькая мысль, но чего грешить против правды.

Рип, похоже, задумался.

– Удивительно, почему ты больш не вышла замуж.

Эсме отложила тряпочку и взяла флакон с сандаловым маслом и нарочито безразлично ответила:

– Может, просто никто не звал.

– Тому мяснику с Эбботс-Лейн ты вроде по нраву, – так же осторожно ответил Рип.

– Я многим по нраву, однако ни один не отважился на большее, памятуя о знаке Блейда на моем запястье. – Эсме плеснула масла на ладонь, отставила флакон и потерла руки. – Наклонись вперед.

Рип насторожился, но сел.

– Че ты теперь удумала?

– Видел, как я тесто вымешиваю? – спросила она, устраиваясь прямо за ним.

– Ага.

Эсме погладила его плечи и шею. Масло заблестело на коже. Эсме принялась массировать Рипа. Он пошевелился, но снова расслабился.

Его кожа на ощупь напоминала грубоватый шелк. Эсме задела соски на гладкой груди, и те напряглись. От поддразнивания у Рипа перехватило дыхание. Все-таки он на нее реагирует.

Просто не хочет.

Эсме затолкала боль поглубже и сосредоточилась, разминая мышцы шеи. Чтобы угодить Рипу, и если уж начистоту, доставить удовольствие себе. Ей нравилось его касаться, даже невинно. А не очень невинно – еще больше. Хотелось опустить руку под воду и обхватить член Рипа.

В попытке размять узел над лопаткой Эсме надавила сильнее. Рип заворчал, и она уже мягче стала двигать костяшками вверх-вниз по шее.

– У тя сильные руки, – промурлыкал Рип и с легким стоном откинулся ей на колени. – Бож, как хорошо.

– М-м.

Слишком хорошо. Украденные мгновения. Украденные касания. Похоже, Рип наслаждался происходящим не меньше нее. Эсме ослабила нажим, приближаясь к линии волос.

А потом принялась массировать кожу головы, ощущая легкое покалывание волосков. Рип застонал и откинул голову ей на бедро, закрыв глаза в абсолютном блаженстве.

И не заметил, что масло покрыло воду блестящей пленкой, и пена исчезла, позволяя заглянуть под воду. Эсме девственницей не была и воспользовалась случаем. Открывшийся вид завораживал.

«Ничего ему не все равно. Вот ни капельки».

Наклонившись, она прижалась губами ко лбу Рипа. Сердце гулко билось в груди.

Рип сонно моргнул и пробормотал:

– Пасиб. Неча было так утруждаться.

– Мне нравится о тебе заботиться, – ответила Эсме, глядя в его изумительные глаза. Так близко. Стоит лишь наклониться и коснуться губами его губ…

– Чет ты временами перегибашь. Дай нам хоть иногда за тобой присмотреть.

– Я экономка, – напомнила Эсме.

– Ну так эт в твои обязанности не входит.

Эсме помедлила, лениво массируя его виски.

– А может мне нравится заботиться о тебе.

Рип посмотрел на нее серьезными зелеными глазами:

– Те надо снова выйти замуж. Ты прям создана для брака. Должна найти кого-нить… кто подарит те детей. Сделает тя счастливой.

Он застал ее врасплох. Боль обожгла с новой силой, все мысли о поцелуе испарились. Эсме села прямее. Как легко Рип предлагал ей выйти за кого-нибудь. Словно его это совсем не тревожило. А вот упомяни он другую женщину, Эсме извелась бы от ревности.

«Вот и убедилась, кем он тебя считает. Другом. Не любовницей. Не… потенциальной женой». А то что она видела – просто реакция мужчины на женские прикосновения. Именно ее он не хочет.

Мороз продрал по коже. Живот стянуло. Реальность безжалостно обрушилась на Эсме. Она надеялась, что возможно Рип что-то к ней испытывает. Но нет. Друзья. Всегда только друзья.

– Ты прав, – услышала она свой голос. – Мне надо снова выйти замуж.

Вместо этого Эсме ждала Рипа. Потеряла несколько лет ради напрасных надежд. Ее время ускользало. Рип прав. Эсме хотела детей. Очень. Ей уже почти тридцать пять, и часы тикают.

Но от одной мысли о постороннем мужчине в постели Эсме становилось дурно. Мечтая о детях, она представляла черноволосых малышей с зелеными глазами. Глазами Рипа.

Эсме медленно встала. Ее плечи поникли. Жестокая правда – «он меня не хочет, никогда не хотел» – омыла ее, словно ледяная вода. Эсме невольно поежилась.

– Не буду мешать тебе одеваться, – пробормотала она, развернулась и поспешила вон из комнаты.

***

Рип выскользнул из парадного входа. Холодный воздух обжег щеки. Рип сложил руки ковшиком и закурил сигару. Если чуть наклонить голову, становилось слышно, как Эсме тихонько учит Мэгги, Ларк и Чарли нанизывать кукурузные зерна и ягоды остролиста на нитку и вешать их на елку. Пусть экономка своим нежным голосом могла убаюкать ребят, Рипа она сегодня довела до края.

Он ее не понимал. «То за цельный день пары слов не проронит, то является в ванну, када я голый, и ласкает сладкими речами да нежными руками». Касается его с такой заботой, а потом на голубом глазу заявляет, мол, да, надо ей снова выйти замуж.

Рип не мог с этим смириться. Голод терзал, а Эсме сбивала с толку. Когда она сегодня пришла в ванну, он едва не воспринял это как предложение.

«Идиот».

Она же ясно дала понять, что ничего такого не подразумевала.

Рип раздавил окурок каблуком, натянул куртку плотнее, спрятав руки в теплые складки, и прислонился к темному дверному проему. Мороз кусался, но помогал прочистить мозги. Надо как-то все уладить. Разобраться, что творится в голове у Эсме. Блейд только нагнал туману, утверждая, мол, она имеет в виду больше, чем Рип подозревает.

«Вот я и размечтался».

Надо поговорить с ней, но рядом вечно кто-то крутился. Эсме так трудно застать одну.

Кухонная дверь отворилась, на улицу вырвалось тепло и смех. Рип застыл, а потом поспешно отступил в тень, когда объект его душевных мук вышел во двор. Снег скрипел под ногами Эсме. Она спрятала руки под мышки, стянула густые темные волосы в узел. Черные брови вразлет сошлись на переносице, но хрустально-зеленые глаза смотрели отстраненно, никого не замечая.

Колдовские глаза. С первой же встречи Рип подпал под ее чары, точно ему в грудь врезали.

Вот он, шанс. Рип покачался на пятках, а затем застыл. Кто-то еще вышел на улицу.

Блейд закрыл за собой дверь, и треугольник света, в котором стояла Эсме, исчез. Правда теперь, с улучшившимся зрением, Рип все равно прекрасно их видел.

И слышал.

Господин наверняка заметил его присутствие. Рип едва осмеливался дышать.

– Че не так? – спросил Блейд.

– Ничего, – ответила Эсме.

Рип спрятался обратно в тень. На дворе повисло молчание. Потом Блейд вздохнул:

– Канешн. Думашь, я дурак или слепой? Да любому идиоту ясно – ты расстроена. Люди уже спрашивают, че случилось.

Эсме гневно зашуршала юбками.

– Что ты им сказал?

– То ж, что ты мне. Ниче.

Опять тишина. Рип прижался спиной к кирпичам, вслушиваясь и вглядываясь.

– Ты ему гварила? О своих чуйствах? Я могу…

– Не смей! – ахнула Эсме. – Ты же обещал. Я сама разберусь.

Рип нахмурился.

– Беготней ни с чем не разобраться, Эс.

– Я не убегаю. – Плечи Эсме поникли. Ее лицо исказилось от боли. – Джон меня не хочет.

Рип замер. Они говорят о нем.

Луч света из окна озарил лицо Блейда. Он изогнул рыжеватые брови.

– Он тя не хочет? Эт он те сказал?

Его недоверчивость чувствовалась даже на расстоянии.

– Он сказал, что не может… не со мной… – тихонько всхлипнула Эсме. – Вчера я его поцеловала, а он оттолкнул меня, будто… будто… – Она поморщилась. – А сегодня… он буквально посоветовал мне выйти за другого.

– От черт. – Блейд обнял расплакавшуюся Эсме. – Не плачь, милая. – Резко вскинул голову и впился сияющими глазами туда, где стоял Рип. – Наверн, была причина. Он ж не дурак – не видеть то, че под носом.

У Рипа словно кровь медленнее потекла по венам. Слезы Эсме были как нож в грудь… но он не мог заставить себя подойти.

Эсме хотела его? Не как друга или покровителя, но как любовника? Мир точно сошел с оси, и все прежние слова обрели новое значение. «Какого черта она не сказала?»

– Он не хочет моей крови. И никогда не собирался брать меня в трэли.

– А те хотелось бы стать не тока трэлью? – спросил Блейд.

– Хочу… хотела… Я уже не молоденькая девушка. Я похоронила мужа и сумела встать на ноги, когда его мать вышвырнула меня на улицу. – Опустив голову, она прошептала: – Я забыла, каково это – надеяться, мечтать. Надо было вести себя осмотрительнее. Сказок не бывает. Не здесь.

Блейд вздохнул и поцеловал ее волосы с грубой нежностью. Эсме отстранилась и вытерла щеки.

– Не над. Я как никто знаю, че такое терять надежду, но обрел ее снова. – Он сжал подругу на прощание. – Вы с Рипом разберетесь. Но передай ему, шоб хорошо себя с тобой вел. Прально. А не то пожалеет, – угрожающе прибавил господин.

Последняя фраза предназначалась Рипу.

– Не в чем разбираться, – печально ответила Эсме. – Я больше не могу, Блейд. Не могу. Нечего мечтать о несбыточном.

Блейд замер и посмотрел на нее.

– Потерпи, милая. Теперича, када он в курсе, все могет перемениться.

Миловидное лицо Эсме осунулось от усталости.

– С чего бы. Он вполне ясно выразил свои намерения.

– Ох уж энти намерения. Мож он тебя не понял? – Блейд отстранился. – Идем?

Эсме покачала головой. Ее темные локоны заблестели.

– Пока нет. Не хочу, чтоб кто-нибудь понял, что я плакала.

Блейд долго на нее смотрел, затем кивнул:

– Тада увидимся утром. Ток… не злися на меня.

– За что?

Блейд отошел к двери и пояснил:

– Че я вмешалси.

– Но как…

Эсме застыла, явно поняв, что они не одни. Затем с ужасом развернулась, обшаривая двор взглядом.

Блейд воспользовался моментом и ускользнул в дом. Трус. Рип стиснул кулаки, и металлическая рука скрипнула.

Эсме услышала и посмотрела в его сторону, затаив дыхание.

– Джон?

Оставшись без прикрытия, Рип вдруг так смутился, что дыхание перехватило. Вышел из тени, сунув руки в карманы. Глаза Эсме вспыхнули.

Они так и стояли, глядя друг на друга. Повисло тяжелое молчание. Рип не мог дышать. Эсме была такая красивая, даже со следами слез на лице. А еще напуганная и смущенная.

Он не знал, что сказать.

Эсме укоризненно покосилась на дверь, но затем медленно повернулась обратно к Рипу и гордо расправила плечи.

– И когда ты появился?

– Еще до того, как ты вышла.

Подбородок Эсме задрожал.

– И ты все слышал?

Он кивнул.

– О боже, – прошептала она, бессознательно отступая к кухне.

Рип ринулся вперед и схватил ее за руку.

– Нет, – буркнул он, гладя мягкий шерстяной рукав. – Нам надоть поговорить.

У Эсме не осталось сил сопротивляться. Не глядя, она кивнула и прошептала:

– Где?

Рип глянул в сторону старой конюшни, что Блейд использовал как склад, и повел туда Эсме.

– Идем.

***

Блейд вышел из кухни с тарелкой пирожков и бутылкой бладвейна, крайне довольный собой. Онория забрала у него тарелку и передала Лене, поручив угостить всех присутствующих.

– В чем дело? – тихонько спросила она у мужа, который примостился на ручку кресла и с хлопком вытащил пробку.

Блейд подмигнул ей и тепло улыбнулся. Онор не могла налюбоваться на эту улыбку.

– Да так, суюсь куда не надо.

Отставив вино, он обнял Онорию и притянул поближе. Она обвила руками его шею.

– Где Эсме? – И поняла, кого еще не хватает. – И Рип? Что ты натворил? Пообещал же ей ничего ему не говорить.

– Так я ниче и не сказал, – еще шире улыбнулся Блейд. – Прост заставил ее выговориться, покаместь он подслушивал.

– Не может быть!

– Решил сделать Эсме подарок. Она мне еще пасиб скажет.

– Вряд ли сейчас ей хочется тебя поблагодарить.

– Ага. – Блейд ухмыльнулся и поцеловал Онорию. – Ну че, мож пойдем наверх, и ты вручишь мне мой подарок?

Онор сдалась. Блейд был сущим дьяволом и знал об этом.

– Я ничего тебе не купила, – призналась она.

– Ниче, – промурлыкал он. – Мы че-нить придумаем.