Рыцарь в старшей школе. Том 2

Глава 11

Ночной звонок разбудил месье Кардена, застав его в постели, с женой. Посмотрев на часы посол Франции в Лондоне с недовольством потянулся за телефоном, понимая, что раз его побеспокоили во внерабочее время, значит, так нужно.

— Алло. Тернье? — узнал голос своего личного помощника. — Что случилось? До завтра это подождать не может? Понял. Соединяй.

Услышав ответ, напрягся, сгоняя остатки сна. Приложив палец к губам, призывая, сонно заморгавшую, жену молчать, почтительно произнёс спустя несколько секунд ожидания.

— Да, господин министр. Нет. Всё в порядке. Вы меня не побеспокоили. Слушаю вас.

Став серьёзным, мистер Карден переговорил со своим начальником. После чего, попрощавшись, пообещав проследить за всем лично, принялся собираться.

— Что-то случилось — забеспокоилась его жена.

— Да. Какие-то недоумки из наших граждан устроили в Лондоне заварушку. Со стрельбой и захватом заложников. Сейчас местная полиция ведёт с ними переговоры.

— А ты здесь при чём? — удивилась женщина, уточнив, что имела в виду. — Прямо сейчас. Или они потребовали немедленно вызвать посла?

— Пока я понятия не имею, кто эти люди и чего они хотят, — проворчал озабоченный месье Карден, натягивая брюки. — Меня больше удивило другое. Откуда об этом, достаточно рядовом происшествии, произошедшем только что, узнал наш министр? Интересно, с чьей подачи он так засуетился, невзирая на неурочное время? Лично приказал срочно вмешаться в ситуацию, придавая ей большую важность. Да ещё потребовал обеспечить безопасность заложников, а не граждан нашей страны. Обещать этим кретинам всё что угодно, лишь бы они сдались, а потом пусть сами разбираются с местными спецслужбами. Оказав последним всю необходимую помощь. Подозреваю, дело тут совсем не в преступниках, а в захваченных ими людях.

— Кого они там захватили? — заинтересовалась жена этой странной историей.

Тоже решив встать с постели, чтобы посмотреть последние новости.

— Ты не поверишь, двух школьников. И обоих я знаю. А вот откуда их знает министр, большой вопрос. Всё, родная, я уехал, пока там не началась стрельба. А то местным воякам только дай повод, они целую войнушку устроят.

— Есть свежие новости? — Юмерия, с надетым бронежилетом и, болтающимся на цепочке поверх него, специальным опознавательным жетоном спецслужб, заглянула в просторный чёрный фургон.

Сняв наушники её напарник отрицательно покачал головой.

— Глухо. Наш переговорщик продолжает заговаривать им зубы, но ребята с той стороны далеко не дети. Те ещё матёрые волчары. На испуг их не взять. На жалость или совесть давить бесполезно. Упрямо стоят на своём. Требуют вертолёт и деньги. Заложников обещают отпустить только тогда, когда окажутся в безопасности, на территории Франции. Или же Испании. Конечную точку маршрута не называют. Если не примем их условия, угрожают убить школьников, а потом дорого продать свои жизни. Сдаваться не намерены. Понимают, сколько им светит. Поэтому, совсем не горят желанием провести остаток своих дней в тюрьме.

— А что насчёт предварительных условий? Мы им вертолёт, они нам одного заложника? Йохансона.

— Пробуем уговорить. Пока безуспешно.

— Агент Ю, агент К, — подошёл улыбчивый, короткостриженый мужчина в костюме, с таким же тактическим бронежилетом и жетоном, что и у Юмерии. — Угадайте, кого я сейчас встретил у линии оцепления?

— Мою бабушку? — иронично подняла бровь девушка, не настроенная сейчас разгадывать загадки.

— Лучше. Посла Франции, собственной персоной. Приехал с помощником. Предлагает свою чистосердечную, всестороннюю помощь. Уже успел выступить перед камерами с осуждением соотечественников. Потребовал от них немедленно освободить заложников.

— А его сюда кто позвал? — удивилась девушка.

— В том-то и дело. Никто. Сейчас выясняет у капитана личности преступников, чтобы по своим каналам запросить о них информацию. Вдруг там найдётся, чем на них можно надавить.

— Судя по скорости, с которой он здесь объявился незваным, что-то мне подсказывает, что господин посол и так всё знает. Включая номера их банковских счетов, — Юмерия завуалировано обвинила его в причастности к этому похищению.

Они продолжали спокойно разговаривать посреди, царившей вокруг, суеты сотрудников полиции и бойцов особого отряда, под мерцающий свет проблесковых маячков.

— Лучше скажите, удалось ли выяснить, живой наш магнит для неприятностей или похитители угрожают тем, чем уже не обладают? — поинтересовался вновь пришедший у агента К.

— Всё ещё выясняем, в каком сейчас состоянии заложники. В здании была перестрелка. Часть преступников убита. Неизвестно пострадали ли они при этом. Ситуацию осложняет наличие у противников операторов А-поля. Пока удалось установить двоих. Из-за этого штурм может привести к сильным разрушениям, а значит, потенциально угрожать жизням Йохансона и Виардо.

— Понятно. Их родные уже знают о случившемся?

— Им пока не сообщали, но, думаю, сами скоро всё узнают. Из-за этих…, — Юмерия кивнула в сторону многочисленных репортёров, налетевших, словно вороньё.

Устраивающих съёмочные площадки прямо на месте событий. Им было очень удобно, когда всё происходило в том же городе, где располагались штаб-квартиры крупнейших газет и телеканалов. Информация в их среде распространялась с молниеносной скоростью.

Не усидев в школе леди Бедфорд вскоре примчалась к захваченному преступниками зданию. Не смогла и дальше сидеть без дела, переживая за своих друзей. Её приезд ничего не изменил. Девушку даже за ограждающую ленту не пропустили. Информацией с ней, естественно, никто делиться не собирался. Не говоря уже — советоваться. Так и застряла вместе с другими уличными зеваками и жителями окрестных домов, вглядываясь в скопление техники и людей, за оцеплением. Жадно прислушиваясь к тому, какие новости приходили с той стороны. Вскоре компанию ей составила Рэдклиф, узнавшая обо всём из новостей.

Кейси роль простого наблюдателя не устроила. Она сообщила матери обо всём происходящем. Попросила помочь Эрику и Ивон. Прислать своих людей. Дать денег. Подключить знакомых. Придумать что-нибудь.

Госпожа Патрисия, которую неожиданная новость застала врасплох, пообещала немедленно заняться этим вопросом. Попросив дочь не делать глупостей и оставаться на месте, сделала множество звонков, пытаясь прояснить ситуацию. Слишком многое было завязано на этого парня, чтобы пускать всё на самотёк. Ей нужно было убедиться, что всё пройдёт как нужно, а не как хочется чьей-то ленивой заднице, любительнице простых решений. Поэтому пришлось поднимать на ноги помощников, которые должны будут за этим проследить.

В отличие от Кейси, беспокоившейся только о последствиях похищения, её в не меньшей степени интересовали причины. Не захотел ли кто-то влезть в чужую игру? Не происки ли это её конкурентов? Неважно, старых или новых. Или союзников. Кто эти люди, что похитили Эрика? Чего они хотели и действовали ли по своей воле или по чьей-то указке?

Очень быстро выяснилось, что в данном случае никаких дополнительных мер предпринимать не требуется. Это дело взяли под контроль люди из ISS. Распоряжение пришло из центрального аппарата их службы, а значит, находилось на контроле у руководства. Стороннее вмешательство могло больше навредить, чем помочь. Все необходимые ресурсы и специалисты по освобождению заложников у них имелись. Приказ сверху отдан, так что оставалось только ждать.

Всё же обратно ложиться спать госпожа Патрисия не стала. Оставив проблему освобождения Эрика спецслужбам, дала задание своим людям выяснить всё возможное о преступниках и их мотивах. Собрать информацию, действуя самостоятельно. Не привлекая внимания. Не делясь ею с посторонними. Возможностей для этого у крупных корпораций, вроде Рэдклиф, было более чем достаточно. А ещё, они могли позволить себе действовать не только в рамках закона. Не обязательно своими руками. Если понадобится, договориться с кем угодно, в любой точке мира. Крупный бизнес умел отстаивать свои интересы, иначе бы таким не стал.

Тем временем, засидевшись за компьютером допоздна, Марта Йохансон, у которой были выставлены фильтры поиска информации, связанной с её братом, в числе первых узнала о случившемся. Проверив новости, в панике побежала будить Нору. Решив сначала сообщить ей, а потом, если та позволит, маме.

Желание делиться срочными новостями, особенно, касающимися общих знакомых, было слишком сильно у многих людей. Социальные сети в этом плане играли немаловажную роль. Простота и обширность круга общения позволяли через них распространять информацию с огромной скоростью. Поэтому неудивительно, что вскоре рассылка тревожных сообщений достаточно быстро затронула телефоны всех членов команды Чёрные рыцари Святой Анны, никого из них не оставив равнодушным.

Включив телевизор и прослушав репортаж с места событий, Джейн Гриффин с некоторой обидой и возмущением, помимо сильной обеспокоенности, произнесла.

— Как же так? А почему нам ничего не сказал? Опять, небось, ввязался во что-то опасное. Мы же одна команда. У меня же у единственной есть настоящее оружие, а у Эльзы, штурмовой доспех. Чёртов Йохансон!

Прижав ладошки к щёчкам, потрясённая Амелия Адамс с ужасом смотрела выпуск новостей, лёжа под одеялом, в своей постели. Хотя были и те, кого эта новость порадовала. Вроде Нэнси Горби или Алана Скворча из школы Короля Георга V.

Постепенно всё больше людей начинало переживать за бедных Эрика и Ивон. Задаваться вопросами, как они там, бедненькие? Не пострадали ли? Не издеваются ли над ними? Не убьют ли жестокие преступники ни в чём не повинных школьников? А ещё, детишки, небось, сейчас голодные? Мёрзнут, боятся, хотят поскорее вернуться домой. К маме. Ждут, когда же их освободят. Им сочувствовали и желали скорейшего освобождения.

Семья Йохансонов в полном составе вскоре примчалась к зданию, в котором удерживали Эрика. Их тут же показали по всем каналам, нагнетая накал страстей. Усиливая эмоциональный нажим на зрителей. Выжимая из тысяч домохозяек всё больше слов поддержки и участия, приковывая их внимание к экранам, где каждые пять минут крутили какую-нибудь рекламу средств для чистки унитазов, новой марки кофе или пива.

А в это время…

— Слушай, зачем ты для музыкальной комнаты выбрала те ужасные персиковые обои? От них же в глазах рябит, — осуждающе наехал на Ивон.

Сидящую в обнимку с собственными ногами, подогнув колени.

— Неправда. Они вовсе не ужасные. Это хороший, приятный глазу цвет, — возразила девушка, недовольная претензией в адрес своего чувства вкуса.

— Да бог с ним, с цветом. Не о нём речь. Они же с узором, в виде ёлочки. Ёлочки! — потрясённо повторил, не понимая, как можно так поступать. — Персики не растут на ёлках. Так же, как ёлки не бывают такого цвета.

— Это просто абстрактный узор. Что ты к нему привязался? — француженка упрямо продолжила отстаивать свой выбор.

— Он мне не нравится. Смени. Пусть даже на такие же персиковые, но без этого тошнотворного узора, — решительно потребовал.

— Не буду я ничего менять! Это моя музыкальная комната для игры на рояле. Какие хочу, такие и вешаю там обои, — возмутилась Ивон, поражаясь моей наглости. — Они мягенькие. И узор прикольный. Какое тебе до них дело?

— Видеть их уже не могу. Они меня раздражают. И вообще, зачем так часто туда ходишь, если из тебя пианистка, как из меня оперный певец? — поинтересовался у собеседницы. — Давно бы заколотила досками дверь в эту пыточную.

— Мама хотела, чтобы я научилась играть на рояле. Ей нравится классическая музыка. И вообще, — опомнилась, подумав, с чего это она должна передо мной оправдываться? — Лучше своей комнатой займись. Кладовка какая-то, а не спальня. Покрасил стены белой краской и всё? Считаешь, и так сойдёт? Та пара плакатиков с накачанными, вульгарными девицами в бронелифчиках, с большими топорами, общее впечатление ничуть не улучшают, — перешла из защиты в нападение.

— Неправда. Там ещё календарь висит. С машинками. И вообще, это персонажи популярной онлайн-игры, — обиделся.

Косо на меня посмотрела, как на идиота.

— Ах да, календарь. Как же я про него забыла? Видела я эту игру озабоченных, слюнявых подростков, которые играют за брутальных девочек. Сиськи у них во, — широко развела руки, с осуждением, — жопы во. Что в них хорошего?

— Душа! Душа в этих валькириях хороша. И вообще, игра не про это.

— И не про то, — ехидно согласилась француженка, не убеждённая моими словами в их защиту.

— Детишки, вам что, совсем не страшно? — удивился, стороживший нас, бандит с компактным пистолет-пулемётом.

— А чего вас бояться? — удивился. — Вы же сами сказали, — пока выполняем все ваши требования, с нами ничего не случится. Ведём себя хорошо, примерно. Какие к нам претензии? — вселил уверенность в том, что всё под контролем, можно расслабиться.

И нам, и им.

— Это сейчас, а раньше вёл себя иначе, — напомнил бандит.

— Что было, то прошло, — привёл старую английскую поговорку.

Подошедший главарь банды внёс некоторое разнообразие в наше времяпрепровождение. Протянул, включённый на громкую связь, телефон. В руки давать его не стал, опасаясь какой-нибудь глупой выходки со стороны непредсказуемых подростков. Через него, мужчина, представившийся капитаном Норманом, попросил подтвердить, что с нами всё в порядке. Что мы живы, здоровы и не испытываем никаких нужд.

— Со мной всё хорошо, — неприязненно взглянув на преступника, громким голосом подтвердила Виардо.

— Я жив. Правда, не совсем в порядке и не всем доволен, но кого это волнует? — беззаботно пожал плечами, поморщившись от боли.

Пусть собеседник этого не видел, но по дрогнувшему голосу мог легко догадаться.

— Меня, — строго предупредил капитан. — Можно поподробнее, в чём выражается это — не совсем в порядке?

— Ну, как вам сказать? Меня тут немножко подстрелили, а потом ещё избили. Ногами. Обутыми в ботинки сорок четвёртого размера, намазанных гуталином. Я их хорошо рассмотрел. С близкого расстояния. Даже ощутил, как они воняют.

— Мы же договаривались, что вы не будете применять силу к заложникам, — гневно обратился капитан к главарю банды.

— Это было до нашего уговора, — угрюмо огрызнулся раздражённый мужчина. — Ваш дьяволёнок получил по заслугам. Скажите спасибо, что он ещё жив. Он убил одного из моих людей и ранил второго.

— Месье. Вы вошли без стука в комнату, в которой я находился наедине с дамой. Да ещё без приглашения. Если вы мужчина, вы должны меня понять, — издевательски улыбнулся, ничуть не раскаиваясь в содеянном.

— Заткнись остряк. Ещё одно слово и мы обойдёмся одним заложником, — пригрозил главарь.

— Нет, не обойдётесь, — решительно вмешался капитан Норман.

Дальнейший разговор они вели без нас, в другом помещении.

— Ну и зачем ты его доставал? — с укоризной спросила Ивон.

— Он мне не нравится.

Поскольку бандиты не стали нас связывать, ограничившись вооружённым сторожем, проверил, не ослабла ли на предплечье окровавленная повязка. Несмотря на то, что выглядела она пугающе, на самом деле, опасности для жизни рана под ней не представляла. Пуля прошла по касательной, неглубоко распоров кожу. При том, что целились мне в грудь. Ну а то, что из-за гибели друга сорвавшийся бандит несколько раз меня ударил, в том числе по лицу, из-за чего оно теперь болело и опухло, так это не самая высокая цена за возможность выжить.

В тот момент, когда моей жизни стала угрожать реальная опасность, за минуту до смерти вновь пробудилось то странное, неописуемое чувство дежавю, как и тогда в машине, перед встречей с китайскими террористами. Я стал «вспоминать» то, что вот-вот должно произойти. Именно по этой причине вовремя зажал рот Виардо, когда она, услышав голоса в коридоре, едва не выдала наше местонахождение лжеполицейским, ошибочно приняв за них бандитов. А потом, расстрелял преступника, что попытался проверить эту комнату на наличие посторонних. Даже не видя его. Выпустил несколько пуль, попавших точно в цель, прямо через дверь.

Это же чутьё на опасность подсказало, когда и как нужно было действовать, чтобы мы с Ивон остались живы. Что и с какой интонацией сказать, куда встать, как себя повести. Как избежать выстрела в сердце, подставив руку. Если бы моя кровь не пролилась, и я бы жалобно не закричал от боли, громко сообщив о нашем желании сдаться, то они бы продолжили стрелять. Только уже под прикрытием силового щита. Куда бы мы тогда делись из маленькой комнаты, превратившейся в ловушку? А так, один бандит убит, один ранен, их группа лишена мобильности и способности хладнокровно оценивать ситуацию. Заставил потерять драгоценное время, за что мне почти ничего не было. Кроме того, уменьшил их огневую мощь и способность контролировать окружающее пространство, за что преступники вскоре должны поплатиться.

Что поделать, пусть винят в этом свою удачу. Им не повезло встретить меня, хотя Ивон придерживалась другого мнения. Пускай. Позволю слабой девушке иметь небольшое заблуждение. Да и когда переживаешь за других, на себя не остаётся времени. Уже не так страшно и одиноко. Чувствуешь себя не таким несчастным, невезучим, как раньше, что было хорошо заметно по изменившемуся настроению француженки.

Возвращаясь к прошлому. Такое впечатление, словно в тот волнительный момент встречи с преступниками я не жил, а повторно проходил старую игру, постоянно сохраняясь и загружаясь. Прямо каким-то мошенником себя почувствовал. Поскольку после этого чутьё вновь уснуло, значит, непосредственной опасности для жизни больше нет. Другое дело, что за эти знания пришлось расплачиваться, когда наступил «откат». У меня разболелась голова. Сил не осталось даже на ноги встать, без посторонней помощи. Да ещё начал дрожать от холода. Поэтому, посмотрев на наше физическое состояние, преступники не стали использовать верёвки или наручники, посчитав их излишними. Но охранника, не спускающего с нас глаз, всё же оставили, в качестве меры предосторожности.

— Как думаешь, нас скоро освободят? — Ивон не выдержала и двух минут тишины.

Прислушавшись к внутреннему голосу, не имеющему никакого отношения к потусторонним сущностям, приложив усилие, пересел к ней поближе. Почти касаясь её руки.

— Скоро. Могу даже сказать, когда. С точностью до секунды. Ты правда хочешь это узнать? — заинтересованно посмотрел на девушку правым глазом, левый заплыл от здоровенного синяка.

Кивнула, подумав, что я пошутил.

— Девять… восемь… семь…, — размеренно и спокойно начал вести обратный отсчёт, отчего наш сторож только насмешливо усмехнулся, разделяя мнение Ивон.

Дойдя до единицы, внезапно найдя в себе больше сил, чем ожидал, навалившись на девушку, прижал её к полу, закрывая собой. Прижимая рукой её голову к своей груди, не давая увидеть, как во всём здании резко выключился свет. Одновременно с чем в темноте заполыхали ослепительные вспышки, сопровождаемые оглушительным грохотом, на фоне которого не было слышно выстрелов, пробивающих стены навылет. Понятия не имею откуда, внезапно со всех сторон полезли спецназовцы в чёрной экипировке. Окружающее пространство заполнили лазерные лучи целеуказателей. Послышались короткие, отрывистые команды.

— Чисто! Чисто! Под контролем. Этого взяли.

Через пару секунд нас осветили лучом фонарика, к которому тут же присоединился ещё один, направленный немного со стороны.

— Заложники обнаружены! — крикнул кому-то боец спецподразделения, вооружённый штурмовой винтовкой, с накрученной на ствол толстой насадкой глушителя.

— Ребята, вы целы? — спросил у нас.

— Да, — подтвердил, не спеша выпускать тёпленькую, мягенькую, приятно пахнущую француженку.

— Хорошо. Пока лежите. Не вставайте. Когда можно будет подняться, я скажу.

— Да-да. Не спешите. Мы всё понимаем, — согласился с большим удовольствием.

Через минуту, что-то долго она соображала, Виардо всё же аккуратно отодвинула меня в сторону, окинув подозрительным взглядом. Когда в здании, проверив его сверху донизу, вновь включили свет, о нас снова вспомнили. Проводили к выходу, передав в руки дежуривших там бригад медицинской помощи.

Виардо посадили в одну карету скорой помощи, меня в другую, где прямо на месте провели первичный осмотр. Опросили, обработали раны, какие нашли. Специальной машинкой наложили шов, вколов пару уколов, чтобы предотвратить воспаление или заражение тканей. По новой, как следует, перебинтовали руку. Постановив, что в госпитализации нет необходимости, передали дожидавшемуся у машины офицеру полиции. Пока с меня снимали показания, которые, сильно подозреваю, придётся давать не один раз, выдали тёплое покрывало и пластиковый стакан с горячим кофе.

Не успел офицер довести свою работу до конца, как, расталкивая людей, ко мне прорвались сёстры вместе с мамой. Поняв, что нам сейчас резко стало не до него, проявив деликатность, офицер отошёл в сторону.

Меня принялись затискивать, осматривать, сокрушаться, вертеть, как любимую игрушку, разглядывая её состояние. Подмечая каждую царапинку, вызывающую новый всплеск жалоб и утешений, в которых я не нуждался. Успокоить их было непросто. Как и оторвать от себя, намертво вцепившуюся, Марту, постаравшись её убедить, что не собираюсь никуда исчезать.

Остаток сегодняшней ночи мне позволили отдохнуть дома. Ну, как отдохнуть? Отбиваться от семьи, что возомнила меня беспомощным, из-за ранения, окружив гиперзаботой. Чуть ли не в туалет хотели водить, по очереди. А ещё, раздеть, помыть и накормить. Четыре раза.

Не удивительно, что каждая из сестёр, с интервалом в пять минут, заходила в мою спальню, чтобы поправить одеяльце и подушечку. Ведь любимому братику нельзя шевелить рукой. Застрелил бы того, кто им это сказал! Под утро меня закатали в одеяло, как сосиску в тесто. Это ещё ладно, можно пережить, но вот когда пришла пора чистить зубы… Одна держала, другая давила на тюбик, третья чистила, четвёртая снимала на камеру. Да они точно сговорились и надо мной издевались. Прибил бы, но… — братику нельзя шевелить рукой, ангельским голоском, строго напомнила Марта. Ладно, будем считать, что это у них такой способ избавляться от стресса.

К обеду меня вызвали в полицию, где принялись доставать бесконечными вопросами. Оформляя их как положено. Хорошо хоть, в качестве пострадавшего, а не подозреваемого, иначе бы совсем замучили. Как, взятых живыми, похитителей, которые до сих пор глаз не сомкнули. Проявив хитрость и изворотливость, подал историю своих вечерних приключений так, как мне было нужно. Не поддавшись на несколько ожидаемых уловок, оговорок и провокаций, продемонстрировав абсолютную уверенность в своей правоте. Ни разу не ошибившись в показаниях. Поскольку этого оказалось достаточно, лишних вопросов следователь не задавал, значит, ни Виардо, ни леди Бедфорд меня не выдали, а Вилсон не попались. Всё прошло по плану. Хотя не обошлось без неожиданностей.

Например, удивился появлению в участке посла Франции, который принёс мне публичные извинения за недостойный поступок своих сограждан. Выразил надежду, что это событие не испортит моих представлений о его прекрасной стране. Обо всех французах. Заявил, что в любой нации встречаются свои мерзавцы и негодяи. Выразил сожаление, по поводу случившегося, открыто осудив действия преступников.

Не став строить из себя, обиженного на весь мир, ребёнка, заверил, что всё понимаю. Согласился с ним. Принял извинения. Пообещал не делать никаких публичных заявлений, способствующих разжиганию межнациональной розни. Завершив разговор, расстались довольные друг другом.

Вторым сюрпризом оказался звонок госпожи Патрисии Рэдклиф, которую «дожали» перевозбудившиеся сотрудники из отдела маркетинга и рекламы. Они сразу же ухватились за горячие новости, вызвавшие большой эмоциональный отклик у населения. Решили воспользоваться пиком моей резко возросшей известности, чтобы снять ещё несколько рекламных роликов. Пока фамилия Йохансон была на слуху, бесплатно раскручиваемая во всех СМИ. Придающих мне то образ раненого героя, бесстрашно вступившего в схватку с превосходящими силами врага, то несчастной жертвы, которую нужно пожалеть, а ещё лучше, помочь ей. Желательно материально, через их банковский счёт. Дополнительной возможности подзаработать, я тоже, как и рекламщики, был только рад. С учётом, увеличившихся в последнее время, расходов. Этак скоро собственную фирму придётся открывать, чтобы не я своих людей содержал, а они меня. Зря что ли учился делать деньги у самих Виардо и воротить от этого же нос у Бедфорд?

Не став отлёживаться дома, уже на следующий день отправился в школу. Удивился, увидев на пороге, вместе с водителем, Кристофера Вилсон. Поздравив с успешным завершением операции, отец Брины проинформировал, что ближайшую неделю поработает моим охранником. До поездки в круиз. Цзя Мей ему за это уже заплатила… из моего кармана. Служанка что, думает, я сплю с дочерью миллионера? Подумаешь, всего лишь минутку на ней полежал. Откуда у меня столько денег на все эти — так будет правильно?

С другой стороны, ругаться на излишнюю самостоятельность китаянки глупо. Ведь она не брала на себя больше, чем я ей позволял.

Впрочем, получается, что «полежать» в обнимку с дочерью миллионера, тоже выгодно. Как чуть позже поведает Цзя Мей, господин Жерар Виардо прислал по почте банковский чек. Оказывается, Ивон рассказала отцу, что я спас ей жизнь. Дважды! Понятия не имею, откуда взялся второй? Ну да ладно, ей виднее. Не забыла поделиться с папой и моими предположениями по поводу вероятных мотивов похитителей. Так что господин Жерар изъявил желание познакомиться со спасителем дочери, лично. Посмотреть, не пора ли готовиться к свадьбе. А то Ивон как-то странно себя вела, при разговоре по телефону. Темнила, нервничала, увиливала от неудобных вопросов. Для чего пригласил нас обоих прилететь на выходные в Париж, в гости. Помимо прочего, в письме также указывалось, что теперь его банк с удовольствием выдаст мне беззалоговый, беспроцентный кредит, если я захочу заняться бизнесом. И вообще, господин Жерар Виардо будет рад меня видеть клиентом своего банка, одно из отделений которого располагалось в Лондоне.

Сегодня приехал в школу Святой Анны, как и многие другие её ученики, на дорогой машине, с водителем и охраной. В безупречно сидящей на мне, выглаженной школьной форме, за чем следила служанка. С каждым месяцем всё меньше выделяюсь на общем фоне. Образ того замкнутого, слегка лохматого, мрачного Эрика, из прошлого, на котором эта школьная форма выглядела какой-то неподходящей и чужой, окончательно сменился… мной нынешним. И эти перемены определённо шли мне к лицу. Почти. Коснувшись щеки, поморщился от боли. Здоровенный фиолетовый синяк под глазом, прикрытый большими солнцезащитными очками, в зимнем варианте, пока ещё не сошёл. Однако уже уменьшился в размерах и не так сильно болел. Нора утром опять намазала его специальной мазью. Под ехидный совет Эдит сделать второй, такой же, только справа, для симметрии, чтобы сделать меня похожим на панду.

Увидев меня в таком виде, в модных очках, прямо в классе, Даниэль на несколько секунд лишился дара речи.

— Открой личико, красавец. Выглядишь, как пижон или сутенёр.

— Учитывая, в какой мы учимся школе, это очень опасное заявление, — предупредил его Бейли. — Ходишь по краю интеграла.

Преодолев лёгкое смущение, снял очки.

— Дааа, действительно красавец, — восхищённо заметил Даниэль. — И за что это тебя так?

— Эх, не хотел рассказывать, ну да ладно. Устраивайся поудобнее. Значит, дело было так. Пули свистели…

— Стоп! — Даниэль выставил руку с раскрытой ладонью. — Эту историю я уже слышал. Давай следующую.

— Правда? Ну тогда, сидим мы с Виардо в засаде. У меня пистолет, у неё рулон обоев. Выбрала, кстати, так себе. Могла бы и получше. Стиль барокко, в красно-жёлтых тонах, если тебе интересно. С вензелями и узорами бутонов.

— Это которые по четыре девяносто за квадрат? — уточнил любознательный Бейли.

Выразительно посмотрел на него, вместе с Даниэлем.

— Так, тебя я тоже вычёркиваю из списков советчиков, когда буду делать ремонт. Вы слушать будете, нет?

Рассказывая невероятно «правдивую» историю, пользуясь тем, что единственная свидетельница учится не в нашем классе, заслужил восхищение доверчивых слушателей. Поведав им, как я был ранен, вступив в ожесточённую перестрелку с преступниками. Как мне трижды предлагали сдаться, но я отказывался. Заявляя, что ученики Святой Анны не сдаются! Как дело дошло до рукопашной, когда нас зажали в угол и кончились патроны. Как бился, подобно храброму льву, один против всех.

В качестве доказательства своих слов частично разделся, чтобы показать перевязанное предплечье. А ещё, продемонстрировать им, пугающе выглядящие, синяки, спрятанные под одеждой. Моё беззастенчивое поведение вызвало сильное удивление у заслушавшихся одноклассниц. Они такого неожиданного зрелища явно не ожидали. Но, не сказал бы, что прямо уж категорически не одобрили. Показ вызвал у них смущение, заинтересованность, негодование, сочувствие и переживание. Переливались всеми цветами эмоций, словно «радуга».

Некоторые, скромные особы прикрывали глаза ладошками, чуть растопырив пальцы. Причём, не обязательно свои. Так, Кейси тут же закрыла глаза… Сомерсет, которая попыталась отбиться от внезапно спятившей подруги. Маргарет зачем-то проделала то же самое с Эльзой. Отреагировав скорее рефлекторно, чем осознанно. Вилсон сама отвернулась. Пусть и не сразу. Джил Рассл закрыла глаза телефоном. Конечно же, повёрнутым камерой в мою сторону. Загадочно улыбающаяся Леди Грей точно так же поступила со старостой, неожиданно подойдя к ней сзади.

— Эй! Ты-то чего творишь? — изумилась леди Мэри Дженкинс, отпихивая Оливию.

— А я думала, это такая весёлая игра. Раз уж ты молчишь, не пресекая бесстыдство, староста, — напомнила о её обязанности следить за порядком.

— Да я даже не успела опомниться. Всё произошло так быстро. Так быстро, — вновь повторила, — У меня просто слов нет. Уйди от меня. И вообще, раз уж президент молчит, то чего это староста должна лезть вперёд неё? Откуда я знаю, может, у нас введены новые правила поведения? И теперь можно не только оголяться в классах, но и целоваться взасос, — перевала на неё стрелки.

— Всё такая же изворотливая и хитрая лиса? Именно за это тебя и не выбрали президентом. Йохансон! Оденься и веди себя прилично. Ты смущаешь благородных леди.

— Не-не-не. Пусть продолжает. Леди могут отвернуться. Народ жаждет зрелищ, — весело заявила Эми Гловер, под одобрительный кивок сестры.

Леди Грей так посмотрела на возмутительницу спокойствия, что даже близняшек проняло.

— Впрочем, народ перебьётся. Не впервой, — примирительно заявила Эми.

— Народ подчиняется диктату власти. Или властному диктатору? — Тина задумчиво приложила пальчик к подбородку. — Что-то я запуталась. Как будет правильнее? — невинно попросила разъяснений у Эми.

— Вы у меня сейчас договоритесь до исключения, за распространение анархических идей в среде молодёжи, — с холодком в голосе предупредила леди Грей.

Обе Гловер синхронно провели пальчиками вдоль губ, сделав жест закрывания замочка на молнии. И личики сделали такие раскаивающиеся, невинные, что я бы на месте президента поостерёгся поворачиваться к ним спиной. Эти если и будут кого призывать на сеансе спиритизма, то не Фафнира или Великого красного, а Шеогората. И только для того, чтобы сказать, что здесь нет хорошего сыра!

На следующей перемене они вновь обратили на меня своё внимание. Подошли с загадочными улыбками, держась за руки. Даниэль тут же поднял раскрытую книжку на уровень глаз, приговаривая, — Того, чего не вижу, не существует.

Меня разбирало от любопытства, как же они над ним пошутили, что Даниэль до сих пор шарахается от близняшек Гловер? И не только меня. Бэйли как-то, ради интереса, попробовал поговорить с ними о высшей математике, чтобы отомстить за друга, так эти двухцветные настолько сильно заморочили ему голову, что бедный парень едва не сменил «религию». Заинтересовавшись химией. Только через три дня его отпустило. С тех пор Бэйли тоже старается держаться от них подальше. Причём, когда об этом рассказывал, делясь впечатлениями, признался, что Гловер не смогли бы достигнуть таких впечатляющих результатов, если бы на очень высоком уровне не владели предметами, прикрываясь которыми мастерски вводили в заблуждение.

Они были далеко не недалёкими дурами, какими казались окружающим. Их можно назвать, эксцентричными стервами. Любительницами издеваться над чужими рассудками. Поклонницами злых шуток и разных фриков. Ехидными сплетницами. Да много, кем ещё. Но, вместе с тем, невероятно эрудированными и умными особами. Для расчётов им не требовался калькулятор. Гловер не нужно было что-то повторять два раза или разжёвывать, как остальным. Они превосходно умели анализировать информацию и делать выводы. Если бы не всё это, то они бы не оказались в нашем классе. Мне пока, до этого момента, не доводилось сталкиваться с ними лично.

— Йохансон, не уделишь нам минутку? — попросили хором, с приветливо-формальными улыбками.

— Да. Чем могу помочь? — обратился к обеим сразу, не зная, на кого из них смотреть, чтобы продолжить разговор.

— Наша мать работает на телевидении. На Би-би-си два. Ты же знаешь об этом? Она популярная ведущая нескольких ток-шоу, — начала Тина.

— Она попросила узнать, не мог бы ты принять участие в передаче, посвящённой юношескому силовому фехтованию? В четверг. В семь вечера, — продолжила Эми.

— Пожалуйста, — попросили хором и, такое впечатление, отрепетировано.

— Нет, — отказался.

— Почему? — удивилась Эми.

— А зачем? — поинтересовался, откинувшись на спинку стула.

— Ради денег и славы, — объяснила Тина.

Постоянно переключать внимание с одной на другую было слегка утомительно.

— Мне уже достаточно и того и другого. А если понадобится добавки, найду ещё каких-нибудь террористов.

В сети такая шутка уже появилась.

— Ну так заяви об этом на программе, чтобы все знали, что тебе не нужна ни слава, ни деньги, — предложила Эми.

— Так будет проще, — поддержала Тина.

— Опровергнешь слухи…, — начала Эми.

— И попросишь оставить себя в покое, — закончила Тина. — К тому же, там будет викторина с призами, — попыталась меня соблазнить.

— Зачем тянуть? Девчата, пожалуйста, оставьте меня в покое. Поблагодарите вашу дорогую маму за приглашение. Скажите, я действительно польщён и рад, но чувствую, что это не моё. Верю, что найдётся множество других, более достойных кандидатов на место гостя программы.

На это они не согласились. Принялись убеждать, что кандидатов много, но зрителям я сейчас интересен больше всех. В свете последних событий. Да ещё с длинным шлейфом, накопившихся ко мне, вопросов по турниру, фестивалю, школьным похождениям, награждению и прочим вещам. Я ведь ещё ни разу не давал полноценного интервью. Не рассказывал о себе. Не ходил на телевидение. Что только подогревало этот интерес. Та программа, что сумеет заполучить меня первой, получит рост просмотров, рейтингов, поддержки и одобрения руководства. Для карьеры их мамы мой приход был бы очень полезен.

— Гловер, да отстаньте вы от него. Пожалейте раненого парня. Не пойдёт он никуда, — вмешалась недовольная Кейси.

— Рэдклиф, мы тебя не звали. Не звали же? И Йохансон не звал. Вот и не навязывай ему своих решений. Он мальчик взрослый и сам может их принимать.

— А меня не нужно звать. Я сама прихожу, — с вызовом заявила Кейси, выпятив грудь.

— В качестве кого? — иронично спросила Эми.

— В качестве друга.

— То есть, по-твоему, Йохансон настолько несамостоятелен, что ему нужны подсказки друзей, которые приходят без спроса, говорят за него, да ещё делают всё, что им заблагорассудится? — уточнила Тина, выставив её не помощницей, а злодейкой.

— Эй, я не это имела в виду, — забеспокоилась Кейси.

— Если сама не можешь ясно выражать свои мысли, то не учи этому других. Ты же согласна, что так поступать нехорошо? — задача Эми провокационный вопрос.

Поняв, что близняшек не переспорить, ещё минута и они её слова так извратят, что придётся долго оправдываться, Кейси сразу перешла к более вескому аргументу.

— Так, крашеные, дрессированные собачки, отойдите от Эрика или я вам сейчас носы разобью. Не посмотрю, что вас двое, — рассерженно пригрозила Рэдклиф.

— Оу. Ты из тех, кто вместо интеллекта качает силу? Это многое объясняет в твоём поведении, — усмехнулась Тина, ничуть не испугавшись. — А давай ты оставишь нас в покое, а мы за это не будем громко обсуждать видео семилетней давности, из кинотеатра Астория, где одна маленькая девочка, в платьице в горошек, забралась на…

— Достаточно! — рявкнула покрасневшая Кейси, часто дыша, чьи волосы приподнялись, будто наэлектризованные. — Прости Эрик, — виновато сложила руки в молитвенном жесте, признавая поражение.

— Итак, Йохансон, на чём мы остановились? Сколько у нас осталось времени? — спросила Эми у сестры. — Отлично, успеем, — кажется, она нисколько не сомневалась в том, что сумеет меня переубедить.

— Послушай меня, тыковка, не хочу я никуда идти. Мне лень.

— Я не тыковка. Я Тина, — обиженно напомнила девушка.

— Спасибо морковка, я знаю. Значит, тыковка…, — невозмутимо вернулся к её сестре.

— Я не хочу быть морковкой. Почему морковка? — перебила меня недоумевающая Тина, сломав их схему очерёдности вопросов — ответов.

Поставив сестру, открывшую рот, но не успевшую ничего сказать, в неловкое положение.

— Потому что твой цвет волос напоминает мне спелую, сочную морковку, а у твоей сестры он похож на тыкву. К слову, я люблю тыкву и морковку. Так что это не оскорбления или ругательства, а уменьшительно-ласкательные прозвища, навевающие мне приятные, светлые воспоминания, придающие вам неповторимый вкус, который невозможно спутать. Они настолько же разные, как и вы.

Растерявшиеся близняшки переглянулись.

— Разве бывает голубая морковка и розовая тыква? Ты что, дальтоник?

— Нет. Просто я вижу вас такими, какие вы есть. Поэтому и говорить буду то, что вижу, а не то, что вы хотите от меня услышать.

Близняшки вновь переглянусь, только уже обеспокоенно. В этот раз задержав взгляд чуть дольше, словно беззвучно советуясь.

— И в каком же это месте мы разные? Помимо цвета волос, — упрямо уточнила Тина, которой сестра уступила право быть лидером.

— Да во всём. Я могу вас отличить даже с закрытыми глазами. Хотите, прямо сейчас это докажу? Отвернусь и закрою глаза, а вы поменяетесь местами столько раз, сколько захотите. Потом я скажу, кто где стоит. Идёт?

Благодаря прорезавшемуся чутью на колебания А-поля, которое, пусть и в малых величинах, излучал каждый человек, мне действительно больше не составляло труда их различать. Каким образом я узнал настоящий цвет волос близняшек Гловер, сказать не могу, но абсолютно уверен в том, что не ошибся.

Отложив учебник, заинтересовавшийся происходящим, Даниэль предложил себя в качестве судьи. Помимо него, ещё нескольким одноклассникам стало любопытно, правда ли я мог это сделать? Так что задние парты вновь стали оживлённым местом, собравшим большинство учеников 1АА.

Девять раз подряд легко угадал, невзирая на попытки меня запутать. На десятый, близняшки Гловер решили схитрить, выглядя всё более потрясёнными. Теряя уверенность в том, что это невозможно.

— В этот раз вы встали не рядом, а одна за другой, — объявил, не поворачивая головы. — Тыковка спереди, Морковка сзади. О, а вот сейчас быстро поменялись.

— Сколько раз тебе говорить, чтобы не называл нас этими глупыми прозвищами? — рассердилась Тина.

— Простите. Само так получается. Ничего не могу с собой поделать, — сокрушённо повинился.

— А если мы поступим так же. Тебе понравится? — пригрозила Эми.

— Нет. Но если будете это делать не при мне, то на здоровье. Прощаю и разрешаю, — обезоруживающе улыбнулся. — Вам, вкусным близняшкам, можно.

— Мы невкусные! — заявили хором.

— Неправда. Морковка и тыква вкусные! — не согласился, отстаивая свою точку зрения. — Они хорошие. Полезные. И вы тоже хорошие.

— Как ты это делаешь? — восхитился Даниэль, возвращаясь к теме безошибочного угадывания.

— Гоблинская магия. Духи, мухи и прочие мухоморы, — самодовольно задрал нос.

— Похоже, придётся переходить к плану Б, — сокрушённо вздохнула Тина, серьёзно посмотрев на сестру. — Митчел. Или мы вынудим тебя сходить с нами на свидание или ты уговоришь Йохансона пойти на передачу нашей матери. Выбирай.

Даниэль, побледнев, шумно сглотнул. Нужно ли говорить, что через два часа я дал согласие на съёмку, поддавшись на гнусный шантаж.

— Эрик, выбирай, или я приглашаю Ханну сплавиться по реке, на два дня, с ночёвкой в палатке, или ты идёшь с чудовищами Гловер в их логово, — заявил мне, доведённый до крайности, Даниэль, которого неотступно, с двух сторон обрабатывали близняшки.

На этом день чудесных открытий не закончился. Немного поразмыслив над тем, куда и зачем позвали Йохансона, Дженкинс пригласила меня в клуб Чаепития, подав это, как большую честь. Решила организовать встречу постоянных членов своего клуба со школьной звездой. Сделать то же самое, что и на телевидении, но без камер. Пожелав этим выделиться на фоне прочих, серых школьных клубов. Доказать элитарность и влияние леди из Чаепития, которым доступно больше, чем остальным. Пока не опередили шустрые конкурентки, догадавшись, что таким образом можно поднять престиж своего клуба и порадовать его участниц. Становиться второй, а то и третьей, Дженкинс не собиралась.

Как и у близняшек Гловер, отказа её просьба не предусматривала. Пришлось соглашаться, а то не хочется опять поддаваться на шантаж. Можно, конечно, стукнуть кулаком по столу и сказать, куда бы они все пошли, но зачем ссориться с одноклассниками из-за пустяков? Мне даже немного льстило такое внимание с их стороны. Эти мероприятия позволят немного отдохнуть, отвлечься от свалившихся на меня, в последнее время, разных неприятностей.

В обеденный перерыв, наш класс захлестнуло какое-то «паломничество» желающих угостить меня домашним обедом, приготовленным собственноручно. Состоящее почти сплошь из участниц различных групп поддержки нашей команды по силовому фехтованию. Решивших, что ещё как следует не поздравили меня с победой в зимнем турнире. А тут ещё нехорошие люди посмели обидеть объект их восхищения и, вот этого Кейси особенно опасалась, желаний. Если кто-то думает, что когда вас кормит с ложечки симпатичная девушка, это приятно и прикольно, то только тогда, когда она одна и постоянная. Меня откармливали, как на убой. Да ещё с такими счастливо-умилительными выражениями прелестных личиков, что обидеть их язык не поворачивался. За счёт подавляющего численного преимущества над девушками из клуба силового фехтования, утащили меня туда, где этим удобнее всего было заниматься. На глазах у всех участниц, чтобы не появилось желающих злоупотреблять разыгранным, как оказалось, временем. А также, чтобы никому не было завидно. Хотя такие всё же нашлись.

Слопав свои брокколи и фрикадельки голодный Бейли подошёл к леди Бедфорд с вопросом, можно ли и ему записаться в нашу команду. Да хоть в качестве талисмана, лишь бы кормили. И вообще, где в школе Святой Анны базируется клуб гениев? Почему они его ещё не пригласили?

Получив ответ, прямо в классе написал заявку о создании собственного клуба. С важным и довольным видом положил её на стол леди Грей. Удивлённая девушка внимательно её прочитала, после чего решительно объявила, — Отказано!

— Почему? — возмутился Бейли.

— Что ещё за требования по вступлению в клуб, — бросила взгляд на листок, — имени Джеймса Бейли? Тут нужно указывать род деятельности, а не собственное имя, — сделала небольшое отступление. — Я не дам согласия на легализацию гарема. Нечего создавать прецеденты. А то завтра у меня на столе окажется с десяток подобных заявок, превращая внеурочную деятельность в балаган.

Оливия бросила предостерегающий взгляд на Кейси, которая ради шутки уже взяла лист бумаги, ручку и приготовилась составлять прошение «Османскому» султану. В этом же стиле.

Пока в школе Святой Анны кипели нешуточные страсти, Его Светлость Артур Эдвардс, герцог Йоркский получил очередной доклад о проекте «Оракул». Дополненный выдержками из допросов выживших преступников. Благодаря им, специалисты ISS восстановили историю с похищением Эрика Йохансона и Ивон Виардо буквально по секундам и по шагам. На их основе аналитики службы пришли к весьма любопытным выводам. В чём неплохо помогли коллеги из Секретной разведывательной службы Его Величества, поделившись информацией. Согласно переданным ими сведениям, к Йохансону проявляли повышенный интерес Второе управление кабинета министров и Министерство иностранных дел Франции. Разведка и дипломаты. Они первыми сразу же засуетились, как только Йохансона похитили. Это было подозрительно.

Похоже, где-то с этой стороны пролива произошла утечка секретной информации. Незначительная, иначе бы активность соседей была не в пример выше, но всё же её оказалось достаточно, чтобы у них проснулось любопытство. Теперь, пока его не удовлетворят, не успокоятся.

Также в папочке нашлась копия просьбы МИДа Британской Империи к МВД, внести Йохансона в список невыездных персон. Расчёты экспертов, указывающих на то, что энергии, высвобожденной Йохансоном на турнире лучших мечников Большого Лондона, достаточной, чтобы повредить ограждение стадиона Гольфрида, было больше, чем мог позволить себе обычный рыцарь. Отчёт о стремительном росте силы принцессы Кэтрин Эдвардс, без повышения ранга, что тоже вызывало вопросы. Упоминание о том, что у Йохансона изменилось поведение и проявились таланты в областях, в которых он раньше не разбирался. И даже никак себя в них не проявлял. Подобно идеальным знаниям французского языка, на котором он внезапно научился разговаривать без акцента. Что, согласно оценке профессиональных лингвистов, было бы невозможно без длительной практики с коренными носителями этого языка, в их же среде.

Если рассматривать множество разных документов и справок не по отдельности, а сложив их вместе, то картина понемногу прояснялась. Становясь заманчиво пугающей. Немного подумав, герцог решил не спешить с полным докладом к королю, убрав папочку в сейф. Порой для того, чтобы добиться большего успеха, необходимо пожертвовать меньшим. Мелкой рыбёшкой, рыбак его уровня, довольствовать уже не хотел.

Вызвав секретаря, приказал ему внести Йохансона в список людей, которым запрещено покидать страну, как носителю государственной тайны. Придумав для официального объяснения причины какой-нибудь подходящий, незначительный повод.