Рыжик и Пыжик

Ёжик

У Анки есть бабушка. Даже не бабушка, а прабабушка — значит, маминой мамы мама. И такая она старенькая, что Анка не может сосчитать, сколько прабабушке лет. Потому что Анка научилась считать только до пятидесяти, а надо прибавить ещё столько же, чтобы узнать сколько бабушке лет.

Только бабушка ещё совсем бодрая. Она ходит мелкими шажками и быстро-быстро, Анке приходится догонять её. Бабушка маленькая и кругленькая, а юбка у неё длинная и широкая. Анке всегда кажется, что бабушка не ходит, а перекатывается, точно мячик.

Замечательная у Анки бабушка. Анка считает, что ни у кого больше нет такой. Сколько она знает сказок и песен!.. И не устаёт пересказывать их внучке, а внучке не надоедает слушать. Но ещё больше, чем песни и сказки, Анке нравятся бабушкины вещи. Их так много, что в бабушкиной комнате повернуться негде.

И вещи все удивительные, таких тоже ни у кого нет. И все они — старинные. Тут и пузатый комод на тонких ножках с золотыми кольцами вместо ручек, и кованый сундук с весёлым перезвоном в замке, и шкафы с секретными запорами. Потом всякие сундучки, пуфики, ларчики, шкатулочки.

И все эти вещи Анка может трогать, может играть ими сколько ей угодно. Только одной вещи ей запрещено касаться. Её даже сама бабушка берёт в руки раз в неделю, чтобы помыть и почистить. А Анке разрешается при этом лишь сидеть смирно и смотреть. Эта вещь — керосиновая лампа!

Анка не совсем понимает, для чего бабушке нужна керосиновая лампа? Её никогда не зажигают, потому что смешно зажигать лампу, когда в доме горит электричество. Но бабушка говорит: эта вещь дорога её памяти.

Анка любит смотреть, как бабушка чистит лампу: неторопливо, обдуманно, даже торжественно. Под рукой у бабушки целый набор тряпок. Одной она натирает до блеска тяжёлую бронзовую подножку, другой снимает пыль со стеклянной чаши, а мягкой фланелькой трёт голубой абажур — большой, как Анкин зонтик.

Когда же очередь доходит до лампового стекла, тут Анка сидит, затаив дыхание. Интересное оно, это стекло — с одного конца узкое, как горлышко у бутылки, а с другого круглое, как шар. Анке всякий раз кажется, что оно вот-вот лопнет. Но стекло не лопается. Бабушка надевает его снова на лампу, и оно блестит так, что глазам становится больно. Но бабушка почему-то остается недовольной.

— Эх, — говорит она. — Сколько прошу, чтоб достали ёжик. Лучше, чем ёжиком, не почистишь стекло.

Анка недоумевает: при чём тут ёжик? Он же колючий и жёсткий! Анка видела ёжика у Кольки — мальчика с соседнего двора. Тот ёжик даже ручной, позволяет себя гладить. А как его погладишь, когда на спине сплошные колючки? Но раз бабушка говорит — лучше чистить ёжиком, значит, лучше… И Анка обещает бабушке поймать ёжика. Тут бабушка всегда почему-то усмешливо отвечает:

— Спасибо, внученька! Только того ёжика ты не поймаешь!

Анка обижается: наверное, бабушка считает её маленькой и непроворной. А она всё-таки поймает…

Анка чуточку приоткрыла глаз. А весёлый солнечный лучик, словно того только и ждал, спрыгнул со стенки и защекотал в её носу. Анка чихнула, рассердилась и пробормотала сонно:

— А ну тебя! Не мешай спать!

И повернулась на другой бок. Закрыла глаза и тотчас открыла: нет, это не солнечный лучик разбудил её. В садике под окошком громким лаем заливался Джек. Он лаял так странно — тревожно, с подвыванием, — что Анка спрыгнула с постели и бросилась к окошку.

— Джек! Джеканька! — позвала Анка. — Иди сюда!

Но Джек не тронулся с места. Он, припав на передние лапы, просунул лохматую голову под куст сирени. На зов Анки Джек лишь вильнул хвостом, как бы извиняясь, что не может оторваться от деля. Вдруг он сунул лапу под куст и тут же отдёрнул её с жалобным визгом.

Анка, как была в одной рубашонке, выбежала в садик. Присела рядом с Джеком и тоже заглянула под куст. Но ничего интересного не увидела, кроме большой серой колючки, круглой, как моток бабушкиных ниток. Анка уже хотела уйти, как вдруг колючка зашевелилась и развернулась. Выглянуло маленькое поросячье рыльце с острыми ушками и глазами-бусинками.

— Ёжик, — узнала Анка. — Ёжинька-ёжик. Миленький мой! Вот я тебя сейчас…

Ёжик попытался улизнуть в траву. Но Джек поддел его лапой, и ёжик свернулся. Анка помчалась в дом, крикнув на бегу:

— Джек! Не пускай ёжика! Я сейчас…

Анка быстро вернулась назад, держа в руках свой пёстрый сарафанчик. Она живо укатала в сарафанчик ежа и понесла его домой.

А ёжик-то оказался ручным!

Выкатила его Анка из сарафанчика прямо на пол. Ёжик полежал с минуту круглой колючкой, а потом развернулся и деловито засеменил по комнате. Под столом стояло кошкино блюдце с молоком, ёжик нашёл его, сунул пятачок в молоко и давай лакать. А Серенькая тут же сидит, но ёжик на неё никакого внимания не обратил. «Совсем как Колькин ёжик, — подумала Анка. — Тот тоже никого не боится — ни кошек, ни людей. Только от собак отворачивается».

А Джеку вход в комнату строго воспрещён. Он стоит на пороге, изнемогая от любопытства. Анке так и кажется, что он вот-вот спросит: «Что это за зверь такой?» Джек ещё ни-когда не видел ежей. Но как Анка может рассказать псу про ежа? Бедному Джеку приходится самому догадываться.

Анка долго сидела на полу, не дыша и не шевелясь: боялась спугнуть ежа. Но увидев, что ёж и не думает пугаться, она подобралась к нему потихонечку и погладила. Сначала провела пальчиком по мягкой поросячьей мордочке, — ёжик ничего, не свернулся. Даже остановился. Тогда Анка осмелела — почесала ему шейку, потом брюшко. Потом взяла его на руки, ласково приговаривая:

— Ёжичка-ёжичка — колючая иголочка! Откуда ты пришёл?

Но ёжик промолчал. Не мог же он рассказать Анке, как попал в её садик и встретился с Джеком.

Тогда Анка снова забормотала:

— Ежичка-ёжичка — колючая иголочка! Вот обрадуется бабушка… Скоро она вернётся.

И Анка стала думать о бабушке. Бабушка сказала, что приедет только к обеду. Она ещё вчера вечером уехала повидаться с другой правнучкой.

Скучно Анке без бабушки. И Анка думает: попрошу бабулю больше не уезжать. Подарю ей ёжика, она давно хочет его иметь. Но и этого Анке показалось мало. Что бы ещё такое приятное сделать для бабушки?

И Анка придумала: она почистит ёжиком стекло от лампы.

Но придумать было легко, а выполнить оказалось куда труднее!

Дело в том, что Анка маленькая, а стол, на котором стоит лампа, высокий. Нечего и думать — дотянуться до лампы с пола. Анка влезла на стул, но и со стула не достала. Тогда она взобралась на стол и уселась рядом с лампой, а ежа положила возле себя.

Немало повозилась Анка, пока сняла тяжёлый абажур. Потом ухватилась обеими руками за стекло и тоже с трудом, но всё-таки вытащила его из горелки. Теперь можно чистить. А как? Анка никогда не видела, как ёжиками чистят ламповые стёкла.

Но Анка была девочка сообразительная. Вспомнила, что бабушка больше всего тёрла стекло внутри. Значит, и ежа надо посадить во внутрь. Только с какой стороны его затолкать? Анка повертела стекло в руках и решила — лучше всего с широкой.

Она подсунула под нос ёжику широкое отверстие. Думала, что ёжик сам в стекло полезет: ведь его дело чистить стёкла! Но ёжик почему-то не пожелал лезть в него. Он обнюхал края отверстия и пошёл в сторону. Тогда Анка стала его подталкивать. Еж упирался, а потом взял да и свернулся в колючий клубок: попробуй, возьми его голыми руками!

Но Анка была настойчивой. Она зажала стекло коленями и стала терпеливо ждать, когда ёж развернётся. А когда он развернулся, подхватила на руки и стремительно сунула в отверстие. Еж заскрипел иголками по стенкам стекла, рванулся и…

Анка замерла от ужаса. На тысячи осколков разлетелось стекло от знаменитой бабушкиной лампы.

И тут вошла бабушка…

Анка стала плакать; и при этом что-то говорила про ёжика и про стекло. Бабушка бы ничего не поняла из её слов, если бы не увидела ежа, преспокойно перебиравшегося через осколки.

Вот чем закончилась история с ёжиком и стеклом от старинной бабушкиной лампы. Теперь лампа стоит без стекла. Нового-то не купишь, потому что таких ламп давно уже не делают — никому они теперь не нужны.

Конечно, бабушка тогда побранила внучку, но не очень — поняла, что Анка хотела ей сделать приятное. Но так всегда бывает, что хорошее оборачивается плохим, если не слушаешься старших. Ведь бабушка запрещала Анке трогать лампу!

А потом бабушка объяснила внучке про ёжика.

Ёжиками в старину называли щёточки из толстой щетинки за то, что они были жёсткими и колючими. А живыми ёжиками никто и никогда не чистил стёкла.

Живого ёжика пришлось вернуть соседскому Кольке. Ёж-то оказался его.