Рысь (СИ)

2

Я до сих пор не могу понять, почему она оказалась в моей постели. В тот, самый первый раз. Такие красивые девочки не отдаются вот так запросто, первому встречному. Вот он, момент, когда она бросает мне что-то злое и хлесткое в ответ на мое признание и уходит. И вот он, момент, когда ее локоны разбросаны по моей подушке, а легкий нежный румянец на ее по-детски безмятежном во время сна лице делает ее похожей на ангела. И между этими моментами всего несколько часов… И она прекрасна, боже, как она прекрасна! Когда ее глаза закрыты… Я сажусь на пол возле кровати и долго смотрю на ее лицо. Мне хочется поцеловать ее снова, но не хочется будить. Она спит здесь, в моей спальне и все вокруг пропитано теперь теплым запахом ее духов. Она уйдет, а этот запах останется… и я буду снова вспоминать ее. Ее сладкое-сладкое тело… Теплое…

Я не смог быть с ней грубым. Не сумел ей отомстить. Она была такой ласковой, податливой, неожиданно нежной, к тому же я не видел в темноте ее глаз, и мне казалось, что она как раз такая, какой я представлял ее до нашего знакомства. И меня это сломало. Почему-то мы занимались сексом так, будто давно друг о друге мечтали. Обычно с малознакомыми девушками, пусть даже и красивыми, все происходит иначе… Я не знаю, быть может, у нее давно не было мужчины. Она казалась такой неприступной, что, должно быть, сама от этого страдала. Да-да, думаю все дело в этом. Она просто устала быть одна. Ей захотелось тепла… и поэтому она так чутко отзывалась на мои ласки. Мы почти не разговаривали после секса. Она уснула у меня на плече. А я так и не уснул. Когда я сел возле кровати утро уже обозначилось легким намеком в окне.

Часов в семь я пошел на кухню варить кофе. Размешивая сахар в чашке, я думал о том, что даже не знаю, какой она пьет кофе — черный или со сливками, с сахаром или без. И пьет ли вообще. А быть может она любит зеленый чай, которого у меня, понятное дело, не было. По-моему, не было даже обычного. На миг меня охватила противоестественная паника — чашка чая — это то, что сможет задержать ее еще хоть на полчаса в моем доме… мне надо было найти где-то этот чертов чай! А впрочем… быть может она все-таки пьет кофе. Почти все мои девочки пили по утрам кофе. Наверное, она тоже не откажется если я принесу ей чашку в постель…

Но она уже встала. Я почувствовал легкое движение за спиной и увидел мою гостью. Она стояла в проходе, облокотившись о дверной косяк. На ней была моя вчерашняя рубашка, застегнутая на одну пуговицу.

— Ты пьешь кофе? — Спросил я.

— Да, наверное… — рассеянно пробормотала Рика. Казалось, она так увлечена своим ногтем на мизинце, что не может даже на миг оторвать от него взгляд и посмотреть на меня. — Мне надо уходить.

— Еще рано, — едва смог я скрыть разочарование. — Мы вчера поздно легли, поспи еще, а потом я отвезу тебя.

— У тебя есть зеленый чай?

— Не знаю, сейчас посмотрю…

— Не надо. Мне, правда, пора уходить. Извини за вчерашнее, все это… просто тяжелый день, понимаешь? Я вызову такси, я так хочу.

— Хорошо. — Ответил я. Вот и закончилась сказка. Я верил в образ, который создал у себя в голове. А Рика была просто Рикой. Той самой, со стальными глазами. Секс — не повод для знакомства, она права…

Почему-то показалось неуместным провожать ее, целовать у дверей или записывать ее номер телефона. Мне казалось, что она не хочет этого. Вероятно, она даже сожалела о своей слабости, об этой ночи… На самом деле все было как всегда банально и пошло. Вчера мы пришли, выпили бутылку вина, перебрасываясь пустыми фразами, когда в голове зашумело, как животные кинулись друг на друга, погасили свет и дальше пошло как обычно. А та неистовая нежность… это была слабость, да, всего лишь слабость, от которой на утро остался лишь неприятный осадок. Спасибо Рике, своим уходом она открыла мне на это глаза. Всего лишь очередная смазливая девочка, ее отличие от остальных было лишь в том, что после любви ей не захотелось болтать и она заснула. А утром не осталась выпить кофе. Впрочем, ночью она, возможно, была слишком пьяна, ей было не до разговоров. А утором ее мучило похмелье и беспокоил внешний вид, как это часто бывает у девчонок. И еще, я был уверен, она меня почему-то презирала.

В этот день я проспал часов до двух. Бессонная ночь дала все-таки о себе знать. Потом поехал в студию, мы снимали ее с моим чернокожим приятелем Майклом, который благодаря своему экзотичному внешнему виду был очень популярен у заказчиков и обеспечивал нам вполне достойный прожиточный минимум. Почему-то большинство наших клиентов были уверены, что негры лучшие в мире фотографы. Вид у меня, должно быть, был неважный, потому что Мишка сразу же достал из холодильника бутылку пива и победно сунул мне в руки.

— Черт, да я просто не выспался, — отмахнулся я и поставил бутылку на стол. Мишка загоготал и понимающе подмигнул.

— Ну тогда, Дэни, тебе не интересно будет те девочки, которые я снимаю. Они ждать с полудня, я пришлось их работать сам.

— Близняшки? — Поморщился я. — Ну я и идиот… совсем из башки вылетело!

— Супер портфолио выйдет! Талантливые девочки! Деньги брать жалко даже.

— Но-но! Жалко ему… мы тут работаем, а не голой натурой любуемся для своего удовольствия. У меня взнос за квартиру еще не уплачен в этом месяце.

Мишка ободряюще похлопал меня по плечу, сверкнул белоснежными своими зубищами и ушел в студию. Я полдня проторчал в мастерской, мои заказчики, молодая пара с ребенком и три женщины, желающие получить красивые картинки для службы знакомств, пришли после пяти, когда Майкл уже умчался домой, поэтому мне не удалось спихнуть на него и эту работу. К своему стыду, я успел уже к этому времени залить в себя пару бутылок Гессера из Мишкиных запасов, поэтому мечтал поскорее отделаться от своих клиентов и уехать домой поспать. Обычно я, конечно же, на работе не позволяю себе никакого пива, но в этот день я так паршиво себя чувствовал, что не удержался. Пожалуй, Рике удалось-таки мне хорошенько нагадить в душу. Странное неприятное ощущение, что меня использовали, просто вышибало меня из колеи. Я начал понимать женщин, с которыми знакомился на один вечер, а потом просто отделывался. И хотя мне казалось, что я всегда действую очень тактично, наверняка у моих кратковременных подружек оставался такой же неприятный осадок на следующий день, как и у меня после Рики. Что ж, для общего развития мне даже полезно было почувствовать себя на их месте.

После работы за мной заехал Митька, и мы отправились в небольшой клуб в паре кварталов от студии пропустить еще по кружечке пива. Я подрабатывал когда-то оператором в «Точке», поэтому мне интересно было иногда послушать Димкины рассказы о житье-бытье родного телеканала. Пару раз в месяц мы с Димкой встречались и вполне уютно проводили время за выпивкой и разговорами. Так было и на этот раз. Я рассказал ему о вчерашней пресс-конференции, умолчав о моей встрече с Рикой, потом мы поговорили об общих знакомых с телеканала.

— Кстати, ты помнишь Рику Даренскую? На похоронах ты слюнями исходил по ней, блондиночка такая миленькая?

Я неопределенно пожал плечами. И, сам того не ожидая, навострил уши. Ну вот, теперь я жадно буду ловить каждое слово об этой моей случайной любовнице…

— Сегодня ее первая программа вышла. Что-то про жизнь местных бомжей. — Продолжал Митька. — Довольно средне, но для дебюта вполне нормально.

— Странная тема для девушки. — С деланным равнодушием заметил я.

— Да ничего странного. Даренские все со сдвигами. Ее братец, земля ему пухом, тоже любил в грязи ковыряться. Вечно тошнотворные репортажики подкидывал. Это же беспроигрышный вариант, сам знаешь — чем глубже говно копнешь, чем сильнее завоняет, тем больше популярности. Публика это любит. Он посредственный журналист был, но зато амбиций — о-го-го! Наклепает чего-нибудь мерзкого, с душком и как индюк ходит важный, типа, вскрыл очередной гнойник общества. Да только этого было не достаточно… так и погиб, не став героем. Похоже, сестрица его теперь по той же колее поперла. Небось, находит это жуть каким романтичным. Как-то заявила даже, что поедет на Кавказ, расследовать убийство Степана. Между строк читалось — типа, она поедет жестко мстить. Девка, конечно, безбашенная, винтиков в голове не хватает, наследственное это у них, но жалко дуру на самом деле. Красивая девчонка, занималась бы чем-нибудь более для нее подходящим, зачем в грязи копаться… Представляешь, месяц с этими бомжами провозилась! Ходила с ними общалась, чуть ли не жила там на помойке чтобы свой репортаж снять. Оператор ее, Федька, отказался с ней работать после этого. Ни выходных, ни проходных не давала, характерец еще у нее не простой… Слушай, ты так запал на нее тогда, пошел бы сейчас вакантное местечко занял! Может она бы и дала тебе своего тела из благодарности. Должна же она хоть иногда с кем-то трахаться! Или и впрямь «прынцессы не какают… — Митька громко загоготал, сраженный наповал своим остроумием, а я лишь криво усмехнулся.

— Вокруг есть масса девушек более достойных, — с лицемерным спокойствием ответил я. — Нам ли быть в печали…

Домой я доехал на такси. Я был уже хорошо навеселе от пива и страстно желал забраться под струю холодного душа, чтобы смыть с себя табачный запах. Ну а потом в койку. Понюхать подушку с запахом Рики и провалиться в сон. Это был предел мечтаний.

Когда вывалился из лифта, меня окликнул женский голос:

— Денис!..

Я обернулся и от удивления едва не откусил себе язык.

— Рика?! Что ты тут делаешь? Ты забыла что-нибудь?

Она сидела на подоконнике на лестничной площадке. В своем черном кожаном плаще, который удачно гармонировал с ее прелестными белыми локонами, и курила. Вообще-то в этом грязном вонючем месте она смотрелась как-то неуместно. Даже где-то абсурдно. Быть может я просто перепил сегодня?

— Нет, я… просто зашла. Думала ты дома. — Тихо сказала она, спускаясь ко мне.

— Что тебе надо? — Мой вопрос прозвучал слишком грубо, просто я все еще был в легком шоке. — То есть… извини, я просто не ожидал тебя увидеть. Ты давно тут?

Она пожала плечами.

— Не знаю. Может часа два. У меня нет твоего номера, а то бы я предупредила…

— Ну да… просто ты так стремительно исчезла утром, что я… проходи.

Я снял с нее плащ в прихожей, разделся и мы прошли в комнату. Рика тут же уселась в кресло и начала с повышенным интересом изучать какие-то старые журналы, которые валялись на столе.

— Ты хочешь есть? — спросил я, судорожно соображая зачем же она пришла.

— Да, наверное… у тебя есть что-нибудь выпить? Только не вино… — Она по-прежнему не смотрела на меня.

— Только водка в холодильнике…

— Отлично.

Через четверть часа я накрыл на стол, тихо радуясь, что накануне затарил холодильник и присоединился к моей гостье.

— Я знаю, у тебя сегодня вышла первая программа. Почему ты не осталась это отпраздновать со своими, вроде так всегда делают в «Точке»? — Спросил я после нескольких минут молчания, когда оба мы увлеченно пялились в телевизор.

— Откуда ты знаешь? — Тихо отозвалась она. — Ты интересовался мною?

Я усмехнулся. Сейчас нужно было, наверное, сказать, что да, интересовался, но мне не хотелось ее обманывать. Или мне не хотелось делать ей приятно.

— Да нет, случайно сегодня услышал.

— Им кажется, что репортаж слабоват. — Отозвалась Рика, продолжая смотреть в телевизор, где крутили какой-то тупой рекламный ролик. — Может они и правы. Так что для меня это не победа, скорее поражение. Я старалась, на самом деле старалась, но… мне кажется, я не могу прыгнуть выше головы. Мне кажется, я примитивна. Глупо отмечать то, что не принесло тебе морального удовлетворения. Трудно быть посредственностью…

Сейчас я должен был сказать, что наверняка она не права, я не видел ее работу, но уверен, что она излишне самокритична. Но я промолчал. Или не хотел врать. Или не хотел делать ей приятно. Я даже не знаю, хотел ли я, чтобы она была сейчас здесь, в моем доме. Почему-то я не мог с ней вести себя так же, как вел себя с другими девушками. Просто не мог расслабиться. Черт, я просто банально не понимал ее… Сидел и лопал апельсины, так же как она разглядывая свой телевизор с пустыми картинками.

— Почему ты пришла ко мне, Рика? — Неожиданно для самого себя спросил я. — Чего ты хочешь? Утром ты сбежала, даже не захотела, чтобы я отвез тебя. Теперь ты почему-то пришла. Должна быть причина?

Она бросила на меня быстрый взгляд и снова увлеклась телевизором. Но мне хватила этого ее взгляда, чтобы понять, что ситуация для нее еще более болезненна чем для меня. Но тогда почему она здесь?!

— Рика! — Не выдержал я. — Да далась тебе эта реклама! Это что, так интересно?!

Она, наконец, соизволила повернуться ко мне. Посмотрела прямо и открыто.

— Мне просто показалось, что тебе не нравится, когда я на тебя смотрю. — Прошептала она.

— У тебя злые глаза…

— Разве?

— Сейчас нет, честно — нет… просто вчера… мне так показалось.

— А сейчас какие?

— Сейчас? Ну… обычные. Рика, чего ты хочешь?

Она опустила глаза. Потом вскинула их и… я понял. Странно было в это поверить, но все было ясно как божий день.

Я подошел к ней, вытянул из кресла и посадил на кровать. Выключил телевизор и свет. В темноте нашел ее, обнял и положил на подушку. Запах ее духов, который в моем сознании уже неразрывно был связан с ней, нежно закутал меня в свою вуаль. Долго-долго я целовал уголки ее губ, шею, уши, волосы… Она была такая притихшая и расслабленная… Ей нужно было мое тепло, которое непостижимым образом начинало из меня изливаться, стоило мне до нее дотронуться. Холодная, чужая, неразгаданная… Минуту назад, еще при свете, прочитал в ее глазах отчаянных голод вампира, голод, который привел ее в этот день к моим дверям, который заставил два часа ждать меня на холодной лестнице и который вынудил ее так унизиться перед моим равнодушием, переступить через себя… Даже растворяясь в ней, в ее безумно нежной чувственности, я все равно понимал краем сознания, что она меня использует. Но мне не жаль было моего тепла, я готов был кормить ее столько, сколько было нужно, чтобы напитать ее… В эти минуты близости, я согласен был стать ее рабом, позволить ей выпить меня всего до капельки. Утром мы снова прохладно расстанемся и у меня на душе останется неприятный прохладный осадок, но сейчас…

Я не помню как долго она меня не отпускала. Помню только, как отполз от нее на другой конец кровати и отрубился. Снова никаких сентиментальных разговоров после секса и благодарных чмоканий. Мы слишком устали. И нам нечего больше было сказать друг другу.

В какой-то момент я открыл глаза. Кажется, меня разбудило легкое движение. В комнате все было серым, наступало утро. Я увидел, как Рика бесшумно поднялась с постели. Лениво подумал, что, должно быть, она собирается тихо сбежать пока я сплю. Не скажу, что меня это сильно расстроило, я был готов к чему-то подобному. Но я ошибся. Она подошла к окну и долго смотрела куда-то, обняв себя за обнаженные плечи. Ее тело, изящным силуэтом обрисовывалось на фоне окна. Прекрасное молодое животное… мне вдруг остро стало не хватать ее. Здесь, рядом, в постели… Но я не пошевелился и просто продолжал смотреть. Наконец она отошла от окна и медленно, неслышно пошла по комнате. Ее рука осторожно касалась моих вещей, будто поглаживая их… она зачем-то взяла коробку с моей туалетной водой, поднесла к лицу и глубоко вдохнула. Замерла на мгновение. Потом поставила обратно. Мягко пробежалась пальцами по клавиатуре раскрытого ноутбука на рабочем столе. Потом подошла к кровати и неслышно опустилась на подушку напротив меня. Я едва успел закрыть глаза и притвориться спящим. Даже сквозь сомкнутые веки я чувствовал ее взгляд. Честно говоря, я пребывал в самых смятенных чувствах. Что означает это ее поведение? Быть может она меня любит?! За две сумбурных полупьяных ночи что мы провели в одной постели, она успела меня полюбить?! Вряд ли… вряд ли она вообще способна был на подобные эмоции. Ее нежность во время секса — это всего лишь чувственные реакции на возбуждение, природные инстинкты и ничего более. Я судорожно размышлял надо всем этим и не мог найти ответа. Внезапно я ощутил, как рука ее коснулась моей щеки. Осторожно, боясь меня разбудить, она провела пальцами по моим губам. Немного жадно, будто пытаясь мягкими подушечками пальцев запомнить, впитать их форму… Вообще-то я не любил когда так делали, но сейчас меня пронзила как ток бешеная волна возбуждения. Эта ее ласка, вот так, вне секса — она была чем-то совсем уж неожиданным. Мне захотелось прижать ее к себе, проникнуть в нее, сейчас я бы просто сжег ее!.. но я не пошевелился. Что-то подсказывало мне, что любым движением я могу спугнуть этого дикого чуткого зверя по имени Рика.

На утро она ушла. Впрочем, прогресс — выпила чашку кофе. И только потом ушла. Пока мы сидели на кухне, я пытался расшевелить ее разговорами о работе и общих наших знакомых, но она отвечала односложно и явно хотела поскорее сбежать. Когда дверь за ней закрылась, у меня мелькнула мысль — Рика хочет завербовать меня себе в операторы. Раз ее оператор сбежал, попутно создав ей не очень хорошую славу, она не сможет в ближайшее время найти ему замену. Похоже, ее не очень любили в «Точке». Быть может именно поэтому она просидела вчера у меня под дверью так долго, а потом ублажала меня в постели. Ну что ж, посмотрим что будет дальше.

Меня почти не били. Разбили губу, правда, но зато зубы остались целы. Да я особо не сопротивлялся когда меня заставляли писать письмо. Просто пытался объяснить, что у меня давно нет родителей, а друзья вряд ли смогут заплатить выкуп. Да и не было у меня, по большому счету, друзей. Приятели разве только…

Тот что помоложе, был вроде не особо агрессивен, а вот его напарник, горец лет пятидесяти, скакал передо мной как бойцовый петух и не давал толком объясниться. Похоже, он считал, что таким образом оказывает на меня психологическое давление. Пара ударов по лицу меня не сильно испугали, я ожидал чего-то похуже. Пыток и всего такого. Но до этого пока не дошло. Из разговоров двух моих мучителей, они говорили на смеси русского со своей тарабарщиной, я понял, что обо мне у них нет особо никакой информации. Быть может и про Рику ничего не знали. Ведь, право, глупо было бы похищать ее, зная, что за ее брата так и не заплатили. Получалось, мы случайные заложники. Хотя, с другой стороны, нас так целенаправленно сняли с автобуса, даже наше инкогнито не спасло нас.

Пока мы нервно общались, до меня дошло, что после меня начнут прессовать Рику. А она твердый орешек, ее можно будет только очень жесткими методами заставить написать письмо родным. А быть может ее проще сразу убить… И ведь глупым и бессмысленным будет ее сопротивление — она точно знает, что выкуп все равно не заплатят. Но хотя Степану они не смогли помочь, больше вариантов спасения я не видел. Надо было попытаться хотя бы… Поэтому я сказал горцам, что у моей жены богатые родственники, которые в состоянии заплатить выкуп и лучше я напишу сразу им. Я сказал им, что моя жена не согласится сама это сделать, во всяком случае, ее долго придется упрашивать, ибо она — существо неадекватное. А я хочу сберечь нам все нервы и время. Думается, я был убедителен. Под диктовку написал то, что они сказали. Перед глазами стоял туман, писал совершенно бездумно. Я надеялся только на то, что отец Рики попробует все-таки найти деньги вместо того, чтобы сразу заявить в милицию. В случае с ее братом, обращение к ментам только ускорило его гибель. Быть может, эта история хоть немного вразумила ее родителей. Впрочем, вряд ли…