Рюрикович 2

Глава 20

Я с улыбкой встретил подошедших к нашему столику княжон. Галантно усадил и крайне вежливо подал меню. Карамзина села на диванчик к Годунову, а Бесстужева ко мне. Что, впрочем, не было удивительным.

— Мы уже и сами планировали сделать за вас заказ, но не знали — что именно вы предпочитаете, — сказал Годунов, прямо на глазах растаявший от соседства с предметом своего воздыхания.

И это тот бесстрашный воин, который недавно отправил в паралич Бельского?

— Я даже не знаю, мы такие голодные, что съели бы целого кабана. Как вы думаете — тут подают целых кабанов? — с улыбкой спросила Карамзина.

— Насчёт целых не знаю, но вот Иван Васильевич хотел заказать жаркое из кабанятины. Так вы можете распорядиться, чтобы вам тушу не разделывали, а сразу вынесли на стол, — хихикнул Годунов.

— А так можно? — округлила глаза Карамзина. — Ух, как это пикантно…

— Вряд ли такое возможно, но я могу поинтересоваться, — сказал я, приподнимаясь.

Мне и в самом деле нужно было кое о чём поинтересоваться, пока не произошло непоправимое. Однако, моё движение было остановлено лёгкой рукой Екатерины Семёновны. Она мило улыбнулась:

— Не покидайте нас, Иван Васильевич. Если за Ириной Николаевной ухаживает Борис Фёдорович, то кто же подскажет мне — какое лучше вино взять, чтобы не закружилась голова?

— Увы, в этом вопросе я вам не советчик, — пожал я плечами в ответ. — Я не сильно разбираюсь в винах и не употребляю их.

— Никогда? — всплеснула руками Карамзина.

— Никогда. Считаю алкоголь невкусным и противным.

— Ну что вы, бывает же вкусненький и приятненький, позволяющий расслабиться и отпустить стресс, — сказала Бесстужева.

— Всё это оправдание для слабых людей. Сильным же людям алкоголь не нужен, — улыбнулся я. — Для расслабления и снятия стресса лучше всего подходит баня, тренировки, чтение хороших книг. Например, есть множество книг Алексея Калинина на сайте Автор Тудей.

При упоминании бани я почувствовал, как бедро Бесстужевой коснулось моего бедра. Не могу сказать, что это прикосновение было неприятным…

— А в тренировки входит такая дисциплина, как постельное двоеборье? — спросила Бесстужева.

— Это что за дисциплина такая? — тут же заинтересовался Годунов.

— Я как-нибудь вам покажу, — ответила Карамзина. — Ох, от этих всех разговоров я проголодалась ещё больше. Давайте же закажем что-нибудь?

Я подозвал официанта взмахом руки. Подошел один из двух говоривших, тот самый, который общался по телефону.

— Чего изволите, господа? — с приторной улыбкой поинтересовался официант.

— Господа изволят… — я продиктовал заказ. — И постарайтесь не медлить. Мы такие голодные, что не намерены ждать до февраля. До этого времени мы окоченеть можем, а нам бы этого очень сильно не хотелось.

При упоминании зимнего месяца официант вздрогнул. Я же с усмешкой наклонил голову, давая понять, что он всё правильно понял.

— Д-да, всё будет исполнено-с, — проговорил с запинкой официант.

Ну что же, я дал шанс этому человеку. Если он будет настолько глуп, что не воспользуется этим шансом, то его только могила исправит. Либо они, либо мы. И у меня появились вопросы к Февралю…

Официант что? Всего лишь глупая пешка под управлением игрока. Да, порой такая пешка может натворить немало дел, но если убрать игрока из-за доски, то пешка навсегда останется пешкой, пройди хоть сто лет.

— Ух, а как же всё-таки здорово сегодня сражались Иван Васильевич и Михаил Данилович, — всплеснула руками княжна Карамзина, когда официант с лёгким полупоклоном отошел в сторону кухни. — У меня просто слов нет. Я такое только в фильмах видела.

— Это вы ещё не видели их на крыше поезда, — проговорил Годунов. — Вот где был настоящий драйв, настоящая музыка боя. Да нас вообще пару раз чуть ветками не сбило с крыши.

— Ох, как же это интересно! Расскажите же снова, Борис Фёдорович, — захлопала ладошами Карамзина.

Она-то захлопала ладошами, а вот мой напарник начал также активно хлопать ушами. Он уже рассказывал эту историю раз двадцать и собрался начать в двадцать первый раз. Девушки с усмешкой смотрели на него, как на выжившего из ума старика, который чудил на каждом празднике деревни.

— Да ладно я! — не дал я начаться пересказу старой истории. — Вот как сегодня выступил Борис Фёдорович! Вот это было нечто! Моя дуэль и в подмётки не годится.

— Да что вы, Иван Васильевич, — замахал руками скромный напарник. — Что я? Что я? Всего лишь…

— Не надо скромности, Борис Фёдорович, — тронула его за руку Карамзина. — Мне ваша дуэль тоже понравилась. Она была такая… необычная. Такая… дерзкая…

— Ох, Ирина Николаевна… — растаял от её мягкого прикосновения Годунов. — Вы просто прелесть. От ваших слов моё сердце начинает биться сильнее.

— Вам добавили яд в чай, — услышал в ухе я голос Тычимбы. — Остальным добавили снотворное.

Вот как… Значит, всё-таки Февраль решил идти до конца, а официант не понял моих прямых намёков. М-да, ему же хуже…

— Эх, я бы хотел увидеть, что сейчас происходит на кухне, — проговорил я, вставая. — Мне хочется убедиться, что нам подадут нормальную пищу.

— А что, есть какие-то сомнения? — заглянула в глаза Бесстужева.

— Да есть парочка. Надеюсь, что это всего лишь сомнения и они останутся при мне, — успокаивающе погладил её по руке.

Как раз в это время подошел официант с напитками. Я видел его краем глаза, но всем своим видом показывал, что полностью сосредоточен на Бесстужевой.

Рука с бокалом вина двинулась от подноса к столу и в этот момент я начал действовать.

— Всё-таки я пойду и проверю всё сам, — проговорил я, резко вставая.

Плечом задел поднос, а рукой резко ударил по донышку бокала. В итоге вся конструкция на подносе опрокинулась на официанта. На пол полетела стеклянная посуда, а сам официант зашипел от боли, когда на него пролился кипяток из чайника.

Звон порадовал весёлым звуком. В разные стороны плеснули брызги, раскрашивая пол и окрестности алыми каплями.

— Ай-яй-яй! Какой же я неловкий! — всплеснул я руками. — Вот же незадача! Я всё оплачу, уважаемый!

— Ничего-ничего, — пробормотал официант, присев на пол и попытавшись собрать крупные осколки. — Это бывает.

— Ох, прошу прощения, любезный. — проговорил я, опустившись на корточки возле официанта. — Надеюсь, что вы ничего себе не обожгли? Не хотелось бы, чтобы я стал причиной ваших травм… Я хоть и разойдусь иногда, но всегда стараюсь решить всё мирно и не доводить до мертвых тел!

Ну уж такой намёк очень трудно не понять. Если будут и дальше попытки отравления, то без мертвых тел тут уже не обойтись…

— Нет-нет, что вы, только немного капель попало. Не волнуйтесь, я сейчас всё уберу и принесу новое, — промямлил официант.

— Вот и хорошо. Надеюсь, что новое будет даже лучше, чем старое! — подмигнул я в ответ.

К нам поспешила женщина с совком, тряпкой и ведром. Через три минуты только влажное пятно упоминало о недавно произошедшей неприятности.

Я не пошел на кухню, а остановился возле бара и попросил стакан воды. Стакан мне налили без газа и прочих примесей. Я на несколько секунд задержался, прислушиваясь к тому, что мне говорил Тычимба, потом направился на кухню.

Эх, зря я думал, что тут только официанты причастны. Как оказалось, тут едва ли не половина рабочего персонала ресторана ходила под управлением Мити Февраля. Как будто это не ресторан вовсе, а воровская харчевальня.

Впрочем, чему я удивляюсь? Любой ресторан в первую очередь — это место обмена информацией. Тут обсуждаются порой такие дела, от которых волосы могут встать дыбом у неподготовленного человека.

А если учесть, что к нужным людям подсаживаются или подсаживают заинтересованных в получении мадамок, то рестораны становятся ещё и дорогим публичным домом. Это только на первый взгляд кажется, что всё мирно и тихо, но на самом деле в тасуемой колоде служащих ресторана зачастую остаётся работать только одна масть.

И эту масть сейчас следует наказать за то, что она никак не успокоится!

Открывшаяся дверь заставила насторожиться людей внутри. На меня уставилось не меньше десятка глаз. Я быстро вычленил те блюда, которые уже были поставлены на поднос.

— Кто тут главный повар? — громким требовательным голосом спросил я.

— Вам нельзя тут находиться, господин, — встал на моём пути плечистый повар в колпаке. — Ваше место в зале для гостей.

— Кто тут главный повар? — снова повторил я. — Или он выйдет сам, или я разнесу тут всё до последней десертной ложечки.

— Господин, я настаиваю, ваше место вон там, — плечистый повар показал пальцем на гостевую залу.

За этот палец я его и схватил. Лёгкое нажатие, воздействие на нужный нерв и плечистый здоровяк превратился в почти заплакавшего ребёнка. Он упал на колени и попытался схватиться за мою руку свободной рукой. Ещё одно нажатие и на этот раз слёзы брызнули из глаз. Он проскулил что-то невнятное.

— Больше повторять я не намерен. А вам советую положить нож, если не хотите пораниться, — бросил я в сторону повара, который спрятал здоровенный тесак для рубки мяса за спину.

— Я тут главный повар, — послышался грубый голос. — Отпустите моего сотрудника, господин. Чем вы недовольны?

На сцену вышел один из главных героев этой драмы — толстый краснолицый мужчина в возрасте. Его усы гневно топорщились в разные стороны, словно он срезал волоски у двух помазков и приклеил на свою верхнюю губу. Залитые жиром глазки поблёскивали на меня. Правую руку он держал в кармане. Судя по размерам, там мог быть как небольшой пистолет, так и какая-нибудь другая гадость подобного рода.

Отпускать сотрудника я не хотел. Вдруг он задумает совершить какую-нибудь глупость от обиды? Я сделал пару шагов к кухонному столу, заставив плечистого повара ползти за мной на коленях. Остановился возле подноса, куда составлялись блюда для нашего столика. Для пущей убедительности начал постукивать пальцем по столешнице.

— Во-первых, я недоволен тем, что мой чай был невкусным, а вино несвежим. Во-вторых, я недоволен тем, что кабанятина по запаху лежала уже давно и могла стать вредной для организма. А вот эти вот креветки вовсе странно пахнут. В-третьих, от вашего пирога несёт тухлятиной… — заявил я безапелляционно, показывая на названные блюда. — Вот чем я недоволен!

— Но, господин, все продукты свежие, — ещё больше покраснел повар, когда я назвал все отравленные ингредиенты.

— Да? Тогда попробуйте! Вот прямо при мне попробуйте! — рявкнул я.

В это время по моей мочке уха начало тоже постукивать.

Азбука Морзе, мать его… Самое хорошее средство без палева переброситься информацией. И полученная информация была очень важна!

— Но я уже обедал, господин, — попробовал отмазаться главный повар.

— Значит, мне придется всё тут разнести, — вздохнул я, как будто сожалеюще, а потом взглянул на повара. — Или всё-таки попробуете?

— Не надо ничего разносить, господин, — проговорил главный повар, а потом подозвал того повара, который недавно схватился за тесак. — Семён, попробуй блюдо, а потом…

— Нет, не Семён, — покачал я головой. — Вы, многоуважаемый главный повар. Только вы! А чтобы всё было честно — мы попробуем их вместе и одновременно. Если кого-то из нас вырвет, тогда вы месяц кормите меня и моих друзей бесплатно, а если всё пройдёт нормально, то я плачу цену в десять раз больше! Вот такое вот у меня желание! И не надо противиться этому! А не то…

Я чуть изменил угол наклона пальца плечистого повара и тот взвыл от боли.

Тычимба успел сообщить мне не только названные ингредиенты, но также того, кто самолично их отравил. А теперь выдал то, что у главного повара в кармане. И да, я ошибся по поводу пистолета.

Вот теперь нужно посмотреть — что у этого повара на уме? Сыграет в нём осторожность и жажда жизни или всё-таки возьмёт верх страх перед Февралём?

— Хорошо, господин, — с некоторой заминкой произнес главный повар. — Я согласен сыграть в вашу странную игру. Но обещайте мне, что вы уйдёте сразу же, как только убедитесь, что все блюда приготовлены из свежих продуктов?

— Обещаю! — с вызовом кинул я.

Ну да, легко обещать то, что не исполнишь. Главный повар усмехнулся так, что его толстые щёки закрыли уши. Как будто морские волны накатили на две полузаросшие мхом ракушки.

— Семён, дай нам вилки! — скомандовал главный повар.

Мужчина, который был два раза на волосок от гибели, но оба раза этого не понял, подал небольшие вилочки. Я продолжал держать палец крепыша, хотя в этом уже и не было нужды. Главный повар всё также держал правую руку в кармане.

— Ну что же, господин хороший, попробуем? — с усмешкой произнес повар.

— Да как две вилки в соус обмакнуть, — хмыкнул я в ответ.

Мы одновременно подхватили по кусочку кабанятины и отправили их в рот. Прожевали и проглотили. Должен признаться — кабанятина была высший класс! Если не знать, что она отравлена — можно бы и язык откусить.

— Ну как? — спросил главный повар.

— Весьма недурно. Пожалуй, я ошибался насчёт мяса. Но вот креветки?

— А что креветки? — тут же спросил главный повар. — Давайте же отведаем и их.

О! Он уже заторопился. Похоже, яд имел быстрое действие, поэтому следовало поторопиться с принятием противоядия. Мы попробовали креветок. Ммм, тоже феерия вкуса!

Вот честное слово, если бы меня не захотели бы тут отравить, то оставил бы щедрые чаевые! А так…

— Признаюсь, тоже выше всяких похвал! — проговорил я.

— Будем ковыряться в пироге, Ваше Величество? — спросил главный повар.

— Будем, — хмыкнул я.

То, что он назвал меня «Ваше Величество», выдало его с головой. Он знал, кого травит, а по сему не достоин снисхождения. Вряд ли главный повар где мог меня видеть, а вот среди Ночных Ножей подобное обращение было не редкостью…

Мы попробовали по кусочку пирога. Тоже не дурён. Я почувствовал, как в голове зашумело. Начал действовать яд? Главный повар покачнулся.

— На этом всё? — спросил он.

Сейчас он развернётся, уйдёт и выпьет своё противоядие. А я останусь стоять и сдохну через несколько секунд после ухода. О том, что было в его кармане я узнал у Тычимбы, когда постукивал пальцем по столешнице. Теперь же следовало чуточку задержать главного повара.

— Думаю, что да. Но если вы покажете мне, как смешивали продукты чтобы получить…

В этот момент главный повар не выдержал и вытащил руку из кармана. Одним движением у него получилось свернуть крышечку коричневого пузырька, а потом он запрокинул его, чтобы выпить одним глотком!

Вот только вместо пузырька в его руке оказалась моя вилочка… Ею он и почесал своё небо.

Сделав незаметное движение рукой, я подменил флакон на вилку. Сам же моментально вылил содержимое себе в рот и проглотил. Дернул головой, когда изнутри обожгло жидким пламенем.

— Странный соус, — проговорил я, глядя в расширившиеся глаза главного повара. — Пикантный. С чесночком?

— Вы… вы… вы… — главный повар отшатнулся.

Он попытался схватиться за столешницу, чтобы удержаться на ногах, но попал рукой в салат и опрокинул тарелку на себя. После этого грохнулся на пол. Руккола вперемешку с помидорками черри украсила широкую грудь.

— Я что-то не так сделал? — спросил я, глядя на удивленных поваров. — Вроде бы всё по рецепту.

— Будь ты проклят, — просипел главный повар, когда из его ноздрей хлынула бордовая кровь.

— Ну вот, а я говорил, что кабанятина несвежая! — хмыкнул я и отпустил руку крепыша. — Вставайте. И это… Ребята, если хотите жить, то не связывайтесь со мной. У вас хороший ресторан, но… Работают уроды! Кто хочет возразить — того я накормлю и кабанятиной, и креветками. Ну? Кто хочет что-то сказать?

Возражений не было. Я оглянулся вокруг. Нет, никто не схватился за нож, за пистолет или что другое. Все отводили взгляды.

Я хмыкнул и вышел к своим. Подошел и развел руками, когда они посмотрели на меня:

— Дамы и господин, давайте покушаем в другом месте? Тут весьма несвежие продукты… Говорят, что тут даже кто-то отравился…