Введение

С. И. Вавилов был выдающимся оптиком и, как будто, не был непосредственно связан с исследованиями в области ядерной физики, обеспечившими Советскому Союзу немалый «ядерный задел» для разработки с начала 1940‑х гг. советского атомного проекта. К тому же, в «команду» И. В. Курчатова, составившую ядро знаменитой «Лаборатории № 2» или её ответвлений вошли, в основном, ленинградские физики, прежде всего Физико-технического института; московских учёных, представляющих Физический институт АН СССР (ФИАН), там поначалу не было. Вместе с тем, как показывают недавно опубликованные архивные документы предвоенных лет, С. И. Вавилов с начала основания возглавляемого им Физического института, т. е. с 1932 г., старался создать в нём сильный отдел ядерных исследований и, более того, добиться того, чтобы ФИАН стал главным (головным) центром в области ядерной физики в стране. Но лидерство в этой области принадлежало двум ленинградским институтам — Физико-техническому (ФТИ, или ЛФТИ) и Государственному радиевому институту (ГРИ), а также харьковскому ответвлению от ЛФТИ — Украинскому физико-техническому институту (УФТИ). Именно в этих институтах были получены в довоенные годы основные достижения в области ядерной физики и созданы первые ускорители заряженных частиц. Кратко контуры этой борьбы С. И. Вавилова за лидерство в физике атомного ядра обозначены в монографии Д. Холловэя [1. С. 69—71], а также частично в мемуарах фиановцев И. М. Франка [2] и Е. Л. Фейнберга [3]. Относительно полная и реалистическая картина возникает при более детальном изучении вопроса. В результате, существенно дополняется социальная предыстория советского атомного проекта (САП), лишаясь монотонности и приглаженности и приобретая даже до некоторой степени драматический характер. При этом и С. И. Вавилов в этом сюжете предстает перед нами не как «иконописный образ», а как энергичный, «живой» руководитель, готовый вступить в острые конфликты с другими научными лидерами в интересах своего института.

Загрузка...