С риском для жизни.

КАК Я ЗАДЕРЖАЛ «АМЕРИКАНСКОГО ПОЛКОВНИКА»

Моя совместная работа с американской разведкой началась в первых числах апреля 1917 года.

Это было на пассажирском вокзале в Гавре. В то время американская контрразведка делала во Франции первые шаги. Поэтому британская контрразведка прикрепила к американцам отборных работников, которые должны были помогать американцам до тех пор, пока они окончательно не освоятся и не начнут самостоятельную оперативную работу.

Американцы быстро овладели приемами контрразведки благодаря своему прямолинейному и практическому, деловому подходу. У меня сложилось очень высокое мнение об американских методах разведки и контрразведки. Мне нравилась их четкая система организации арестов. Американцы всегда показывали себя хладнокровными, ловкими и точными работниками.

Как участник игры человеческих интриг, где чередуются удачи и неудачи, лучшим агентом или разведчиком мира, я считаю, является француз. Его темперамент при пытливом, склонном к исследованию уме очень приспособлен к такого рода деятельности. Французы в высшей степени обладают даром воображения.

Американец, может быть, склонен к чрезмерной доверчивости.

Англичанин недостаточно доверчив. Однако как союзники они все вместе работали хорошо, как я в этом убедился, выполняя разнообразные поручения.

Возвращаюсь к своему рассказу.

Пятичасовой скорый поезд ожидал в Гавре морских пассажиров из Англии, чтобы повезти их в Париж.

Повсюду ощущалась кипучая деятельность американцев. Всюду сновали американцы — штатские, офицеры и солдаты. Многие из них получили краткосрочный отпуск в Париж и в другие местности. Согласно новому правилу, действовавшему в американской армии, военные в форме имели право ехать по железной дороге, если у них был ордер на железнодорожную воинскую поездку. Американские граждане в штатском имели, конечно, паспорта.

У контрольного барьера давка была неимоверная. Мои французские и бельгийские коллеги были завалены работой по проверке паспортов беспокойных и крикливых пассажиров, громко протестовавших против задержки и нетерпеливо ожидавших получения билетов.

Я заметил, как один французский агент взял американский паспорт у высокого стройного военного, одетого в форму полковника американской пехоты.

По правилам, французский сыщик не должен был допрашивать британских и американских подданных, если имелись агенты английской или американской контрразведок. Но при большом наплыве народа мы часто заменяли друг друга. Надо было работать быстро.

Мне показалось, что офицер, предъявивший паспорт вместо ордера на воинский проезд, вообще, не имеет такого ордера. Но принятие решительных мер противоречило существовавшим правилам. К счастью, пришел сотрудник английской контрразведки. Я попросил его заменить меня на проверке паспортов, а сам пошел разыскивать американского офицера.

Нелегко искать определенного человека в длинном поезде, битком набитом штатскими пассажирами, сухопутными и морскими офицерами всех категорий и всех чинов, где носильщики толкаются и пробивают себе дорогу по узкому коридору. Я имел в своем распоряжении только семь минут, чтобы разыскать нужного мне человека. И я его нашел. Он сидел в вагон-ресторане в обществе других офицеров за стаканом чая. Мне оставалось три минуты. Положение создалось щекотливое. Я был в штатском, и мне приходилось обращаться к американским офицерам в форме. Но необходимо было принять решение.

— Господа,— сказал я,— мне очень неприятно вас беспокоить. Я сержант британской контрразведки. Я отвечаю перед американской военной контрразведкой за правильность документов всех военных, проходящих через штатский проверочный барьер этого вокзала. Будьте добры предъявить свои ордера на воинский проезд.

Американские офицеры, может быть, и обиделись, но все же очень быстро показали требуемые документы.

Оставалось две минуты. А подозрительный американец, как видно, старался выиграть время. Он заявил, что его ордер находится в чемодане. Этого одного было достаточно, для того чтобы усилить мои подозрения.

— Я очень огорчен, но я должен его видеть.

Американец возражал. Я побежал к ближайшей двери.

Начальник станции, держа в руке часы, собирался подать главному проводнику поезда сигнал об отъезде. Мой французский коллега быстро подошел ко мне.

— Задержи поезд, я проверяю одного подозрительного,— крикнул я из дверей.

Тем временем другие американские офицеры, видя мое затруднительное положение, пришли мне на помощь. Они привели подозрительного в коридор. У него был только американский штатский паспорт. Я ему тут же приказал выйти из поезда, схватил у него кобуру и вытащил оттуда его автоматический револьвер. Фотография на паспорте была переклеена. Я заметил, что она поддельная.

Он остался со мной, а поезд умчался в Париж.

Теперь положение оставалось не менее щекотливым.

В присутствии многих людей, я, английский сержант в штатской одежде, снял с поезда полковника американской армии. От подошедших двух сыщиков из парижской тайной полиции я узнал, что задержанный бежал из лагеря для пленных немецких офицеров.

— Ты хорошо поработал — воскликнули они, видя мою «добычу».

«Американский полковник» оказался военнопленным офицером прусской кавалерии. До войны он жил в Англии.

Из лагеря он убежал в тот же день в 3 часа пополудни. Похищенная американская форма и знание английского языка оказали ему большие услуги. Но его соучастники забыли одну важную деталь: его не снабдили проездными документами. Между тем сфабриковать проездной ордер было даже легче, чем подделать паспорт. Но беглец полагал, что высокое положение американского полковника позволит ему обойтись без этой бумажки.

Трудно сказать, каковы были его планы. Может быть, он направлялся через Женеву в Германию, а возможно, собирался совершить поездку в район дислокации американских войск. В этом случае его деятельность была бы определенно опасна для дела союзников. Словом, его побег мог принести большие неприятности.

Как бы там ни было, но поимка «американского полковника» навела на мысль, что в лагере для немецких пленных офицеров существует заговор. И действительно, три недели спустя этот хитроумный заговор был раскрыт.

Вспоминаю еще один случай моих совместных действий с французской разведкой.

Во время войны английский король совершил несколько поездок во Францию, для того чтобы посетить главные штабы, госпитали и поля битвы. Излишне указывать, что эти поездки были источником сильного беспокойства для генерального штаба, ответственного за безопасность короля. Были приняты все меры предосторожности для охраны. Злой рок захотел, чтобы в течение этих поездок почти везде возникали неприятные инциденты.

Один заговор, составленный с целью убить короля, был раскрыт как раз вовремя. Король должен был посетить некоторые госпитали и произвести смотр нескольким дивизиям, недавно прибывшим во Францию. Как раз в это время нам стало известно, что неприятель получил очень точные сведения относительно передвижения союзных войск по соседству с тем местом, где должен был состояться королевский смотр.

Были приняты специальные меры к тому, чтобы обнаружить источник утечки информации. По поручению начальника контрразведки я отправился в предполагаемый район действий немецкого агента и произвел некоторые самостоятельные исследования. В частности, мне удалось узнать, что одна фламандка живет лучше, чем должны позволить тяжелые условия в зоне военных действий. Я поручил одному из своих верных помощников, которого назову Джоном, наблюдать за нею. После сумерек он заметил, что фламандка покинула свой домик и по тропинке направилась к разрушенному замку. Женщина вошла в замок, агент — за ней. Как только она вышла оттуда, ее арестовали. В сопровождении одного помощника Джон пошел вверх по лестнице, ведущей к продырявленной снарядами башенке. Когда Джон находился на расстоянии семи футов от верха, раздался треск, все озарилось пламенем и он увидел перед собой пару ног, за которые и ухватился. Вдруг что-то грохнуло, послышался стон. Джон зажег спичку и увидел молодого коренастого человека, истекавшего кровью, которая струилась из раны на голове. Он зажег вторую спичку и при ее свете заметил другое тело. Это был его товарищ. Он был мертв — пуля пронзила ему грудь.

Незнакомец, лежавший без сознания, был обыскан: у него на шее нашли матрикул одного немецкого пехотного полка, служивший доказательством того, что это был переодетый разведчик. Обыск, произведенный на верхней башне, обнаружил радиостанцию, а при шпионе нашли расписание передвижений короля на ближайшие три дня.

По решению военно-полевого суда шпион был расстрелян.