С/с. Том 16

Глава 1

Дождь барабанил по мостовой, и вода с шумом низвергалась из водосточных труб, когда Гарри Глеб поднимался на эскалаторе станции метро Нью-Бонд-стрит. Он остановился у выхода и с отвращением посмотрел на тяжелое от мрачных туч небо.

«Где мое чертово везение? — сердито подумал он. — Никакой надежды на такси, дьявол его задери! Придется идти пешком; старая корова не любит, когда опаздывают».

Отогнув манжетку, Гарри посмотрел на часы и нахмурился. Если они не врут, то он уже опоздал. Простояв в нерешительности несколько минут, он все же торопливо зашагал по улице, пригнув голову под льющимся дождем и ругаясь про себя.

«Неплохое завершение для этого вонючего денечка, — размышлял он, не замечая стекавшей со шляпы воды и брызг, разлетавшихся из-под ног. — Дело с сигаретами провалилось, эта чертова дохлятина пришла четвертой, и сорок фунтов уплыли, а теперь еще этот сволочной дождь».

Гарри привычно держался в тени, избегая освещенной части улицы. Пройдя половину Нью-Бонд-стрит, он засек слабое мерцание металлических пуговиц на плаще полицейского и автоматически перешел дорогу.

«Вест-Энд кишмя кишит «домовыми», — подумал он. Пригнув широкие плечи, как будто ожидая, что на них вот-вот ляжет тяжелая рука, Гарри думал о своем. — Этот флик большой и сильный, как бык, бездельничает и только мешает своим присутствием. На моем месте он принес бы куда больше пользы».

Когда между ним и полицейским осталось ярдов сто, Гарри решился вернуться на прежнюю сторону улицы, потом свернул на Майфер-стрит. Пройдя еще немного, оглянулся. Сзади никого не было. Удовлетворенный этим, он быстро юркнул в подъезд, находившийся рядом с антикварным магазином, и очутился в слабо освещенном вестибюле.

По каменным ступенькам спускалась блондинка в кожаном пальто и фланелевых брюках. Увидев Гарри, она замедлила шага, и ее жесткое накрашенное лицо просветлело.

— А, дорогой, привет, спешишь ко мне?

— Еще чего, — проворчал Гарри, — у меня есть на кого тратить деньги, получше тебя. — Но разглядев горькую складку вокруг ее губ, смягчился: — Послушай, сидела бы ты дома. На улице ни одной собаки, кроме полицейских. Льет как из ведра.

— Есть ты, — ответила женщина, приглашающе улыбаясь.

Гарри почувствовал к ней жалость. Он был знаком едва ли не со всеми проститутками Вест-Энда и знал, что у Фан паршивое положение. Она становилась слишком стара, чтобы продолжать игру, а конкуренция была слишком жестокой.

— Извини меня, Фан, но сегодня я занят, — он стряхнул воду со шляпы и спросил: — Кто-нибудь уже поднимался?

— Бернштейн и эта гадина, Тео. Эта свинья предложила мне шиллинг.

Гарри скрыл улыбку.

— Наплюй на Тео, все так делают. У него плохое представление о юморе.

Глаза женщины сердито блеснули.

— Когда-нибудь я им займусь. Мне приходилось в свое время сталкиваться с грязными крысами, но от этой меня тошнит.

— От его вида меня тоже тошнит, — беззаботно проговорил Гарри. — Что ж, пока, Фан.

— Заходи ко мне, когда освободишься, — продолжала она настаивать, — я доставлю тебе удовольствие, Гарри.

Он с трудом подавил дрожь.

— Как-нибудь на днях, но не сегодня. Со мной поедет Дана. А ну-ка, подставляй ладонь. — Он вытащил две фунтовые бумажки. — Купи себе подарок.

— Спасибо, Гарри. — Женщина схватила деньги. — Ты хороший парень.

— Я это знаю, — он усмехнулся, повернулся и зашагал по лестнице.

«Бедная кляча, — подумал он. — Толстеет и стареет. Доставит удовольствие… Бррр!»

Наверху лестницы он остановился у двери, на которой было написано:

Миссис Френч.

Агентство по найму прислуги.

Справки.

Гарри подождал несколько секунд, потом на цыпочках подошел к перилам и посмотрел вниз, в вестибюль. Блондинка стояла в дверях, глядя на льющийся дождь. Наконец она раскрыла зонтик и вышла на улицу. Гарри покачал головой, затем подошел к двери и тихонько постучал.

В комнате вспыхнул свет, на матовом стекле появился силуэт девушки, в замке повернулся ключ, и дверь открылась.

— Хэлло, это я, — весело проговорил он, — как обычно, последний?

— Входи скорее, Гарри, они тебя ждут.

— Пусть подождут, — он притянул к себе девушку и поцеловал. Ее губы были теплыми и податливыми. — Ты отлично выглядишь. Как это тебе удалось после такой ночи?

— Не говори о прошлой ночи, — она улыбнулась ему, — утром у меня была жуткая головная боль.

Он подумал, что она такая же твердая и прекрасная, как алмаз, и такая же дорогая…

— Иди же, Гарри, они ждут. Ты же знаешь маму, — она слегка коснулась его лица длинными теплыми пальцами.

Он обвил рукой ее талию.

— Чего она хочет? Я не видел ее несколько недель, и пусть заберут меня черти, если я хочу ее видеть. Каждый раз, когда я ее вижу, получается какая-нибудь неприятность.

— Не будь дурачком, Гарри, и не давай слишком большой воли своим рукам. Иди.

Он усмехнулся, проходя следом за ней через маленькую прихожую во внутреннюю комнату, освещенную настольной лампой, которая бросала яркое пятно света на белый бювар, лежащий на большом письменном столе. Комната была наполнена сигаретным дымом и плотно зашторена. Миссис Френч сидела за письменным столом. Бернштейн и Тео — напротив нее. Все они смотрели на вошедшего.

— Ты опоздал на десять минут, — резко проговорила миссис Френч. Это была лучная женщина с желтоватым цветом лица и живыми проницательными глазами. В ее ушах покачивались серьги из черного агата, сверкающие при свете лампы.

— Что поделаешь, — беззаботно отозвался Гарри. — Такси нет, и хлещет, как из ведра. Пришлось идти пешком. — Он стянул с себя пальто и бросил его на стул.

— Хэлло, Сид, старина, как делишки? Чтоб мне провалиться! Никак там наш юный принц блестит ногтями в темноте? Как делишки, Тео, мой красавчик?

— Заткнись, — огрызнулся из темноты Тео.

Гарри добродушно рассмеялся.

— Что за очаровательный малыш! — Он оперся своими большими руками на стол и посмотрел на миссис Френч: — Что ж, вот и я. Лучше поздно, чем никогда. Что готовится?

— Давайте приступим к делу, мама, — нетерпеливо проговорила Дана. — Я хочу спать.

— Сядь, Гарри, — миссис Френч указала на стул, — пора нам снова поработать вместе.

Гарри сел.

— Вот как? Не знаю. — Он достал пачку «Плейере», закурил и протянул сигареты Бернштейну. — «Домовые» что-то зашевелились, ма. Они прихватили Перри прошлой ночью. Бедный остолоп не успел выйти из дома, как его сцапали. Они сейчас все на стреме и все из-за той заразы, что хлопнула Раусона. Стоит только выстрелить в фараона, как начинается заваруха. Не знаю, стоит ли сейчас затевать дело.

— Перри — дурак! Только околачивался на улице да искал открытые окна. А это хорошая работа, Гарри. Спланированная. Нет никакого риска.

Грязная лапа Тео потянулась к сигаретам, и Гарри сразу спрятал пачку.

— Тебе нет! Покупай себе сам.

Тео выругался сквозь зубы.

— Заткнись, — прикрикнула Френч, — я говорю.

— Извини, ма, давай дальше, — с извиняющейся улыбкой сказал Гарри, — что там у тебя на уме?

— Как бы ты отнесся к тому, чтобы заполучить меха Уэсли?

Гарри окаменел. Затем с шумом выдохнул воздух сквозь ноздри.

— Эй, подожди-ка! Ты что ж, хочешь засадить меня на пять лет? Я не такой простачок, знаешь!

— То же говорю и я, — внезапно вмешался Бернштейн. Это был маленький человечек с коричневым и морщинистым, как у обезьяны, лицом. Его руки были покрыты густыми черными волосами, они жесткими пучками топорщились и на затылке и высовывались из-за воротника сорочки. — Будь благоразумной. Что за польза биться о стенку головой. Меха Уэсли? Безумие!

— Но ты взял бы их, если бы мы до них добрались? — спросила миссис Френч, и ее взгляд сделался жестким.

Он кивнул.

— Да. Но у нас нет никакой надежды до них добраться. Будь благоразумной.

— Ты это говоришь серьезно? — спросил Гарри. — А ты знаешь, против чего мы пойдем?

— Знаю. — Миссис Френч стряхнула на пол пепел от сигареты. Ее губы были плотно сжаты. — Это будет нелегко, но можно сделать.

— А я говорю нет! — воскликнул Бернштейн и ударил по столу маленьким волосатым кулачком. — Четверо уже пытались. Вспомни, что с ними стало! Это слишком опасно.

— Знаешь, он прав. Но если бы мы могли до них добраться, было бы здорово! — произнес Гарри.

— Ты болтаешь, как слабоумный. И ничего не знаешь об этом деле, только то, что слышал. Согласна, четыре дурака уже пытались добраться до мехов. Ни один из них не знал, как открывается сейф. Они даже мозгами не пошевелили, потому что шевелить было нечем…

— Ты не права, — возразил Бернштейн, подавшись вперед, — Фрэнк много потрудился. Он четыре месяца изучал место, но его схватили даже раньше, чем он успел открыть сейф. Что вы на это скажете?

— Мы должны учиться на чужих ошибках. Значит, вделан сигнал, который приводится в действие, когда до сейфа дотрагиваются. Мы должны об этом узнать. Это первое, что нам нужно сделать.

— А как ты собираешься это сделать? — спросил Гарри.

— Миссис Уэсли нужна прислуга. Она искала ее во всех других агентствах и теперь пришла ко мне. Я долго ждала такой удачи.

— А мы подсунем ей шлюху? — Гарри заинтересовался. — Это мысль. И она может сработать.

— И сработает. Если мы сможем определить туда девушку, которая будет держать ушки на макушке. Она узнает, как действует сейф. И тогда мы возьмемся за работу.

— Я мог бы. — Гарри подумал о Перри, который сидел за решеткой. Только позавчера они играли в покер. Такое крупное дело, как меха Уэсли, пахнет пятью годами. Он содрогнулся. — Работа будет не из легких, ма, вначале я бы хотел побольше узнать о ней. Тео тоже будет работать?

Тео прекратил обкусывать ногти для того, чтобы выдавить из себя:

— А то как же. Если ты слабак, то я нет.

— Когда-нибудь я приплюсну твои прыщи, обезьяна, — дружелюбно сказал Гарри, — а вместе с ними и твое личико.

— Прекратите, — прикрикнула миссис Френч, — мы должны заполучить девушку, иначе нам и не стоит браться за это дело. Ты ей нравишься, Гарри?

Тот усмехнулся.

— Нельзя сказать, что она меня ненавидит. Смешно, но девчонки питают ко мне слабость. И не спрашивайте меня почему. — Он поспешно отодвинулся, так как Дана ударила его по колену. — Присутствующие, конечно, исключаются, — добавил он подмигивая. — Но у этой малышки глаза становятся шальными, когда она меня видит. А это что-нибудь да значит!

— Займись ею. Она не будет болтать, если ты правильно за нее возьмешься. Не будет, если она к тебе неравнодушна.

— Ты и твои проклятые бабы, — сердито проворчала Дана, — почему ты не повзрослеешь?

— Я прекрасно чувствую себя таким, какой я есть, — ответил Гарри, потрепав ее по руке. — Они для меня ничего не значат. Ты же это знаешь.

— Почему бы вам не пойти куда-нибудь вместе, — фыркнул Тео, — меня тошнит от одного вашего вида.

— Я сейчас прибью эту гниду, — прошипел Гарри.

— Поработай над девушкой, Гарри, — сказала миссис Френч, сердито глядя на Тео. — Пока мы ее не заполучили, мы ничего не сможем сделать. Она нужна мне примерно через неделю. Справишься к этому времени?

— Подожди, подожди! Я не сказал, что собираюсь браться за эту работу. Что от этого я получу? Мне нужен хороший кусок, иначе я не согласен.

Миссис Френч ждала этого. Она взяла карандаш и придвинула к себе бювар.

— Меха застрахованы на тридцать тысяч. Предположим, мы запросим за них семнадцать. — Она вопросительно посмотрела на Бернштейна.

— И нечего на меня смотреть, — резко оборвал Бернштейн, — я не могу сказать, сколько они стоят, пока не увижу их.

— Есть еще драгоценности, — продолжала миссис Френч, игнорируя реплику Бернштейна. Она начала что-то писать, в то время как остальные наблюдали за ней. — Твоя доля, Гарри, будет не менее восьми тысяч, а может, и больше.

— Ага, — воскликнул Гарри с загоревшимися глазами. — Вот это разговор! За восемь тысяч…

— Это безумие, — воскликнул Бернштейн. Его руки взметнулись над столом, как две испуганные летучие мыши. — Вы не можете давать таких обещаний. Я должен сначала увидеть товар, тогда я назначу цену. Вы не можете говорить, что он стоит столько-то или столько-то.

— Если вы не можете назвать цифру, Сид, то сможет кто-нибудь другой, — холодно сказала Френч. — Вы не единственный скупщик, кто хочет получить меха Уэсли.

Тео подтолкнул Бернштейна локтем.

— Накинь-ка их на себя и прикинь, как они пойдут тебе, — со смехом сказал он.

Дождь стучал в окна и с шумом низвергался по водосточным трубам. Одинокий полисмен, шагая по Майфер-стрит, глубже закутался в плащ, не имея понятия о том, что в нескольких ярдах от него планируется кража. Он не интересовался кражами. Он беспокоился об овощах, которые посадил днем. «Этот дождь, — думал он, — будет им весьма кстати».

Глава 2

Если вам случится искать их, то вы найдете разнообразный ассортимент кафе, ресторанов и клубов, которые каким-то образом укрываются в джунглях кирпича и камня на Кингс-стрит, Фалькам, Палас-роуд и Хаммерстин-бридж-роуд. Вам может показаться странным, как таким невзрачным заведениям удается не прогореть, что кому-то из толпы спекулянтов и болтающихся бездельников придет в голову мысль отправиться туда закусить. Но эти удивительные кафе и ресторанчики живут только ночью и в самые ранние утренние часы. Если вам случится быть там после одиннадцати, вы найдете их переполненными странного вида мужчинами и женщинами. Они сидят за чашкой чая или кофе, потихоньку о чем-то беседуют, и когда дверь открывается, бросают на нее подозрительные взгляды, облегченно вздыхая, если видят знакомое лицо вошедшего, а не полицейского.

Именно в такие места всякие подозрительные личности, уставшие сидеть в своих крысиных норах, забегают глотнуть кофе и оглядеться, прежде чем снова укрыться в Вест-Энде. Именно здесь собираются мелкие гангстеры, чтобы обсудить детали нового дела, здесь встретишь самых отчаянных из скопища лондонских подонков — накрашенные девицы и юнцы в сандалиях и ярких свитерах заправляются перед ночными похождениями.

Королем таких кафе и ресторанов было «Бридж-кафе», которым владел Сэм Хьюард, коренастый человек неопределенного возраста. Он приобрел кафе в разгар массированных бомбежек Лондона, и досталось оно ему дешево. Заглядывая вперед, Хьюард верил, что когда-нибудь да возникнет нужда в подобном месте, где будут встречаться большое количество парней, обмениваться информацией, узнавать, кто в городе, а кого нет, кто в данный момент платит лучше за шелковые чулки, сигареты и даже за норковое пальто.

Шесть месяцев тому назад в офис Хьюарда вошла девушка. Ее звали Джуди Холланд, и она работала в ближайшей двухпенсовой библиотеке. Девушка сказала Сэму, что слышала, будто в его штате появилась вакансия.

— Я могла бы быть полезной, — спокойно проговорила она. — Я не люблю болтать о том, что вижу.

Хьюард сразу же заинтересовался ею. Ему понравилось, как ее темные блестящие локоны естественными волнами опадают по обеим сторонам маленького довольно бледного лица. Интриговали ее настороженные серые глаза, и особенно фигура, которая, как подумал он с присущим ему злом, была бы неотразимой, будь она без одежды. И не мог понять, как это он не заметил ее раньше. Если она работала в библиотеке, то он должен был ее видеть. Сэм огорчился, почувствовав, как он постарел. Пять лет назад он бы ее не пропустил. Тогда он очень много думал о девушках. Но в последнее время эти мысли уже не занимали Хьюарда, как прежде, и это беспокоило его.

Стоявшая перед ним девушка вызвала в нем почти забытое чувство желания. На ней был свитер, выставляющий напоказ ее грудь, и очень узкая короткая юбка. Ее помада была яркой и положена так, что рот казался почти квадратным, а губы такими мягкими и зовущими, что у Сэма стеснило дыхание. Он был бы удивлен и раздосадован, если бы узнал, что она оделась так специально, осведомленная о его похотливости. Дружески к ней настроенный юный спекулянт сообщил ей, что Хьюарду нужна привлекательная девушка, которая умеет держать язык за зубами. С ним будет все в порядке, если она не станет возражать, чтобы ее иногда лапали.

Что до кафе, то ей не нужно было объяснять, что они представляют собой в этом квартале. Но деньги, которые платил Хьюард, были хорошими, и это решало все. Деньги были чудесными.

«Он заплатит шесть бумажек, а может быть, и больше, если ты позволишь иногда хлопнуть себя по заду, даже семь!»

Семь фунтов в неделю! В то время подобная сумма была пределом мечтаний Джуди. Она решила во что бы то ни стало получить эту работу. Что же до приставаний, то она уже была с этим знакома. Семь фунтов в неделю! Да это же целое состояние!

Джуди было двадцать два года, и двадцать из них были отмечены печатью бедности, нужды, возни с жалким хламом и поиском работы. Ее родители бедствовали, дом был нищ и грязен, а она вечно голодна. Всегда, насколько помнила, ее обуревало горькое чувство, что жизнь ускользает, что она лишена тех чудесных вещей, которые имела бы, будь у нее деньги. Именно вечный голод сформировал ее ум и сделал его изворотливым и лукавым. Голод и зависть, потому что зависть вечно мучила ее, делая замкнутым, необщительным ребенком, а позже коварной и изворотливой женщиной.

Едва она подросла настолько, что стала различать имущих и неимущих, зависть овладела ею всецело. Она завидовала людям, имеющим хорошие дома и отличную одежду, машины и прочие приятные вещи, купить которые можно только за деньги. Завидовала стоящему на углу слепому попрошайке, когда люди давали ему деньги. Завидовала детям в школе, которые были одеты лучше ее. Джуди изводила родителей, требуя вкусной еды, карманных денег, красивой одежды, пока отец, доведенный ее хныканьем до белого каления, не избил ее. После этого девочка решила, что обеспечит себя сама. Вначале она воровала только по мелочам: кусок шоколада у одноклассницы, сдобную булочку с прилавка в магазине, ленту у сестры. Она действовала осторожно, и никто ее не подозревал. Но чем больше брала, тем больше ей хотелось, и, чтобы отпраздновать свои двенадцать лет, Джуди ограбила прилавок с драгоценностями в Бульверсе. Однако на этот раз она имела дело не с детьми, и ее схватили.

Судья попался снисходительный. Он понял ее, прочитав отчет о жизни Джуди в семье, и вызвал девочку к себе. Она была слишком напугана, чтобы запомнить все, что он сказал, в памяти осталась лишь притча об обезьяне и бутылке, которую судья сделал краеугольным камнем своей воспитательной проповеди.

— Ты слышала когда-нибудь, как ловят обезьян в Бразилии? — спросил он к ее удивлению. — Позволь мне рассказать тебе об этом. В бутылку кладут орех и подвешивают ее к дереву. Обезьяна забирается на дерево и засовывает в бутылку лапу. Орех схвачен. Но горлышко бутылки слишком узкое, чтобы вытащить лапу с добычей. Ты скажешь, что обезьяна могла бы разжать лапу, выпустить орех и убежать? Но обезьяны никогда так не поступают. Они настолько жадны и глупы, что просто не могут расстаться со схваченным лакомством. И всегда попадаются. Жадность, Джуди, опасная вещь. Если ты позволишь ей овладеть собой, то рано или поздно она тебя сгубит.

Он отослал ее домой, и больше она не крала. Но по мере того, как взрослела, в ней росла зависть к богатым, а ее помыслы все время занимала страстная жажда денег. Когда во время воздушного налета погибли ее родители и она осталась одна в грязной комнате, неожиданные свобода и безнадзорность вдруг привели к открытию возможности получить то, что казалось недосягаемым, причем с легкостью, о которой прежде она даже не подозревала. Прежде она лишь смутно чувствовала свою силу, возмущаясь, что мужчины стараются прикоснуться к ней… Ее раздражало, когда кондуктор автобуса помогал ей выйти, когда старый джентльмен брал ее за руку и просил перевести его через улицу, когда тяжело дышащий сосед водил рукой по ее ноге в кино, делая вид, будто ищет что-то упавшее. Теперь она сообразила, что в ней есть нечто, привлекающее мужчин, и решила использовать свою привлекательность, причем отнюдь не бесплатно. Война и прибывшие из Америки солдаты дали ей такую возможность. Она присоединилась к обширной армии девушек Ист-Энда, весело проводивших свое время с янки. Хотя в то время ей было всего семнадцать лет, Джуди быстро освоила новое ремесло. Она выбирала исключительно офицеров. Она приобрела необходимые лоск, гардероб ярких туалетов и 50 фунтов в «Пост Сейвен банке». Некоторое время она жила хорошо. Однако война окончилась, и американцы вернулись домой. Последовали унылые годы, и жизнь потребовала иной хитрости. Приходилось крутиться, чтобы приобрести деньги, купоны на одежду, еду. Но былое благополучие не приходило. Ей лишь удалось получить работу в двухпенсовой библиотеке, хотя там платили всего два фунта и десять шиллингов в неделю. Все стало сложным, и она начала понимать, что тому, кто не рискует, приходится очень туго. Выходило: или ты честный и живешь стесненно; или нечестный, и тогда тебе хорошо. Золотой середины не было. Она знала, что «Бридж-кафе» пользуется плохой репутацией, что там собираются всякого рода мошенники, однако деньги там платили хорошие, и это было для нее главным. Она устала сводить концы с концами на 50 шиллингов в неделю.

— Если будешь работать на Хьюарда, встретишь там деловых людей, — сказал ей молодой спекулянт. — Сыграй игру верно и не будешь нуждаться ни в чем. Девчонка с твоей внешностью должна жить шикарно, а твою библиотеку шикарной не назовешь.

Семь фунтов в неделю! Это решало все. Какое ей дело до того, что происходит в кафе. Она себя в обиду не даст. Если Хьюард ее возьмет, она готова работать на него.

Джуди повезло. Хьюард, едва увидев ее, сразу понял, что она подходит ему.

— Здесь есть два рода работы, — сказал он. — Одна из них дневная и оплачивается тремя фунтами в неделю. Немного прибрать, приготовить сэндвичи для ночной торговли. Работа небольшая… Но работа.

— А другая? — спросила Джуди, чувствуя, что вторая и есть та, за которую она возьмется.

— А… — Хьюард подмигнул. — Другая — хорошая работа. Работа для честолюбивой девушки, которая при этом умеет держать язык за зубами. Может тебе подойти.

— И что за нее платят?

— Семь фунтов в неделю. Нужно следить за кассой и передавать кое-какие сообщения. Это работа ночная: с семи до двух утра. Но тебе придется держать рот на замке, а когда я говорю на замке, это значит на замке.

— Я не болтлива, — заверила Джуди.

— И не стоит этого делать, во всяком случае не в этом месте. Я помню девушку, не на много старше тебя и такую же хорошенькую, которая однажды услышала что-то, что ее не касалось, и начала болтать. Ты знаешь, как это бывает: девушки любят болтать, это их вторая натура. Ее нашли в темном переулке, и внешность ее была сильно попорчена. Нет, болтать не стоит.

— Вы меня не испугаете, — самоуверенно сказала Джуди, — я не вчера родилась.

— Вот это верно, — усмехнулся Хьюард. — Ты девушка ловкая. Я понял это сразу, как тебя увидел. А теперь слушай. Мы должны обслуживать наших клиентов, понятно? Самая важная часть обслуживания — передача поручений. Ты должна очень хитро с этим справляться… Ничего не записывать, поручения передавать быстро. Их может быть до двадцати за ночь. Например, тебе могут позвонить насчет Джека Смита, понимаешь? Тебе придется узнать, кто он и на месте ли. Если его нет, так и скажешь. Тебе сообщат, что ему передать. Твоя работа увидеть Смита, как только он войдет, и никто не должен знать, что ты ему сообщила. Тебе все время придется быть очень ловкой, но ты сможешь это делать. И тебе ничего не будет. — Видя ее колебания, добавил: — Ты ничего не будешь знать! А раз ничего не знаешь, то и не влипнешь ни в какую историю. Ясно? Зато есть возможность перехватить немного легких деньжат. Кое-кто из мальчиков сунет тебе бумажку, а то и две за то, что передала сообщение. Я видел, что они это делают. И послушай: ты мне нравишься. Если ты возьмешься за работу, я стану платить восемь бумажек. Лучше не найдешь, а? Мальчики будут от тебя без ума: ты ловкая и хорошенькая. Я сразу узнаю хорошую вещь, когда ее вижу. Подумай, восемь кругленьких фунтов каждую пятницу. Подумай о шелковых чулках, которые ты сможешь на них купить.

Но Джуди хотела знать о работе больше, прежде чем согласиться. Так она и сказала.

— Вот тут ты ошибаешься, — ответил Хьюард. — Тебе ничего не нужно знать. Как и мне… Я просто держу это место, понятно? Сюда приходят парни и девчонки, иногда они оставляют поручения, за что и платят иной раз, а я кормлю их едой и оказываю небольшие услуги, но вопросов не задаю, понятно? Флики могут тебя спрашивать, но если ты ничего не знаешь, то что ты можешь сказать? Вот это я и называю ловкостью.

— Сюда приходит полиция? — Джуди насторожилась. — Не думаю, что мне это нравится.

Хьюард нетерпеливо махнул рукой.

— Ты не хуже меня знаешь, что полиция повсюду сует свой нос. Это их работа, и полиция все равно рано или поздно всюду добирается. Кто об этом беспокоится? Мы не делаем ничего запретного, мы занимаемся обслуживанием. И наша голова не должна болеть, если наши клиенты выкидывают какие-нибудь трюки, верно? И кроме того, за что я предлагаю восемь бумажек, когда работа стоит 50 кругляшек? Я мог бы получить дюжину девчонок за 50 кругляшек, но я плачу восемь бумажек, потому что «домовые» могут начать задавать вопросы. Я не говорю, что они будут задавать, а говорю, что они могут, и я знаю, что девушки не любят впутываться в дела с полицией, ни одна не захочет, вот я и плачу немного больше.

Это показалось ей достаточно разумным, да и деньги были немалыми. Если она позволит этому шансу просочиться меж пальцев, то может никогда не получить другого.

— Хорошо, — сказала Джуди, — я согласна.

Придя на новую службу, она была удивлена, какими легкими оказались ее обязанности. Кафе ожило лишь после одиннадцати. Появились первые постоянные посетители, и вскоре помещение наполнилось сигаретным дымом и гулом голосов. Сидя за прозрачным стеклянным прилавком, она почувствовала себя и участницей, и тайным зрителем, наблюдавшим странную и волнующую пьеску. Хьюард с зажатой в зубах сигаретой и большим бриллиантом, сверкающим на его мизинце, в эту первую ночь оставался возле нее. Он вполголоса рассказывал о людях, сидевших за столиками и у стойки бара.

— Вон та глыба в желтовато-коричневом костюме — это Сид Бернштейн, — бубнил он в самое ухо Джуди. — Запомни — Сид. У него большой магазин мехов на Гидсон-роуд. Ты, наверное, его видела. Если тебе понадобится недорогая шуба, иди к нему. Он тебе ее устроит, если скажешь, что пришла от меня. Парень, с которым Сид болтает, — Герцог. Проследи за ним, ты никогда не увидишь его пьющим чай из блюдечка. Не важно, чем он зарабатывает себе на жизнь. Чем меньше ты знаешь… А вот там Пегси, парень в сером костюме, занимается бегами, знает много секретной информации о бегах… — Хьюард выпрямился и прочистил горло. — Ладно, это неважно. Он — Пегси, остальное забудь. Тот, что курит сигарету, — Голдсак — Золотой Мешок. Ловкий парень, когда я его встретил, около двух лет назад, он стоил не больше 30 бумажек, а теперь может подписать чек на 30 кусков и не моргнет глазом. Он большой игрок.

Джуди запомнила их всех. А кое о чем догадалась сама. Например, ей удалось перехватить несколько слов из разговора Пегси и Герцога, когда она проходила мимо них. «Делить я не буду, — говорил Пегси, — или двадцать пять тысяч, или ничего. Справишься с ними в лучшем виде, что тебя беспокоит?» «Это для меня слишком большая игра, — с сомнением отвечал Герцог. — Большая часть из них, говоришь, «Плейере»?»

— Верно, — Пегси поднял голову, перехватил взгляд девушки и подмигнул ей.

«Двадцать пять тысяч «Плейерсов», — размышляла Джуди. — Сколько же они получат за эту сделку?» На следующий день она узнала из газет, что со склада «Хупсдатча» украдено 25 тысяч пачек сигарет. Сложить два и два было нетрудно.

Жизнь в кафе Джуди виделась необычной, привлекательной. Часто звонил телефон. Фразы, которые ее просили кому-нибудь передать, ей ничего не говорили. «Борзая Пегси выглядит хорошо». «Попроси мистера Голдсака позвонить мне. Бой Блю в двенадцать». Сообщение для мистера Бернштейна: «Обычное время, обычное место К.О.Д.» и так далее. Кодированные сообщения не столько настораживали ее, сколько интриговали. Ведь люди, получавшие их, делали немалые деньги. Она завидовала им, понимая, что сама не смогла бы так мошенничать.

К концу третьей недели Джуди заработала двенадцать фунтов — восемь дал ей Хьюард, остальные были чаевыми. Но чем больше она получала, тем больше ей хотелось. Ее расходы возросли. Она сняла маленькую меблированную квартирку на Фалькам, Палас-роуд, стоившую в неделю четыре фунта. Стала чаще курить. Свободная днем, она стала ходить в кино, в большие магазины, где покупала всяческие безделушки. Такая жизнь ей очень нравилась, хотя часто она чувствовала себя одинокой. У нее не было друзей. Прежде она о них как-то не задумывалась, а теперь ночная работа не давала с кем-нибудь приличным подружиться. Все нормальные люди днем заняты службой. Но особенно, причем неожиданно для себя, она вдруг затосковала о мужской компании, вздыхая о том времени, когда, лишь прошвырнувшись мимо офицерского клуба, могла подцепить целый эскорт дружков. Ведь это не очень большое удовольствие сидеть одной в кинозале. Ей нужен был спутник, который говорил бы приятные вещи и которого она, если бы захотела, могла одарить своим расположением. Мужчины, посещавшие кафе, похоже, думали только о том, как сделать деньги. Правда, Джуди могла заполучить Хьюарда, но он был слишком стар для нее. Вначале он попытался было приставать, однако она быстро сообразила, как избежать ого ухаживаний. Стала реже покидать свою окруженную стеклом кассу, приходила на службу тогда, когда в кафе уже были другие работники. Но и хозяина нельзя было окончательно лишать надежд, она это понимала и изредка позволяла ему некоторые вольности. Как и предсказывал ее знакомый спекулянт, Сэм этим удовлетворился.

Джуди уже проработала в кафе три месяца, когда впервые там появился Гарри Глеб. Она сразу, едва увидела, заинтересовалась им, на него просто невозможно было не обратить внимания. Его широкая, приветливая улыбка заставляла улыбаться в ответ, его смех был заразителен, уверенность в себе — потрясающая. К тому же Гарри изысканно одевался. При взгляде на его галстук у Джуди стеснило дыхание. У него были густые черные волосы, красивая тонкая ниточка усов над губой, серо-зеленые глаза, лучившиеся доброй улыбкой. Он всегда был готов пошутить, дать в долг бумажку-другую. И знал большую часть официантов шикарных ресторанов Вест-Энда, мог запросто назвать их по имени. Он знал большинство проституток Вест-Энда, повес и авантюристов. Гарри был типичным лондонским спекулянтом, и ему было наплевать, знал ли кто об этом или нет. Короче, Гарри Глеб не мог не нравиться.

И Джуди он показался героем, сошедшим с экрана. Ставить рядом с ним других мужчин, посещавших кафе, было все равно, что сравнить Кларка Гейбла с тем толстяком, который недавно прижимался к ней в метро. Однако она слишком много испытала, чтобы показать свое восхищение им. Джуди знала о силе своей обаятельности и верила, что рано или поздно он сам сделает первый шаг.

В это время Гарри вел дела с Сидом Бернштейном. Ему не нравилось «Бридж-кафе», но Сид ходил туда регулярно, и Гарри тоже начал ходить туда. Он тоже заметил Джуди, сидевшую за стеклом в кассе, и, как любая хорошенькая девушка, она возбудила в нем мимолетный интерес. Зато, когда Джуди выбралась из кассы, чтобы передать оставленную Герцогу записку, Гарри увидел ее фигуру и не удержался, протяжно свистнул.

— Вот так лакомый кусочек, — сказал он Бернштейну, показав пальцем на Джуди. — Где это Хьюард откопал ее?

Бернштейн не имел об этом ни малейшего понятия, и после его ухода Гарри подошел к кассе. Джуди давно терпеливо ждала этого, но и вида не показала, что довольна. Смеялась, когда он говорил комплименты, но осадила его, когда он повел себя слишком вольно.

Г арри притягивал к себе женщин, как магнит булавку. Он считал их слюнявыми и сентиментальными, иногда забавными, но всегда доступными. Поведение Джуди удивило его. Она держалась довольно дружелюбно, но глаза ее хранили насмешливое выражение, будто знали, чем он кончит. И поэтому, казалось, всерьез его не принимала. И это раздражало Гарри. Он мог быть милым и льстивым, но это ни к чему не вело. Такое отношение будоражило, интриговало Гарри, чего и добивалась Джуди. Появляясь, он заговаривал с ней, дарил ей то коробку конфет, то чулки, стараясь преодолеть барьер насмешливости, который она воздвигала, чтобы держать его на расстоянии. Время от времени он ее просил пойти с ним, но девушка отказывалась. Откуда ему было знать, что Джуди не хотела рисковать. У нее был большой опыт в обращении с мужчинами, и она знала, что чем дольше держать их на расстоянии, тем более пылкими они будут, когда ты сдашься.

Когда миссис Френч спросила, знает ли он девушку, которая смогла бы им помочь, он тут же подумал о Джуди. У нее были мозги, и она была достаточно сметливой, чтобы воспользоваться случаем. Правда, несколько смущало ее упорное нежелание стать более дружелюбной. Что ж, ему придется пойти на радикальные меры. Пока у нее есть работа и она регулярно получает деньги, она независима и вполне может дать ему от ворот поворот. Гарри испытывал ужас перед независимыми женщинами. А его сейчас с Джуди, думалось ему, разделяла только ее независимость. Значит, первое, что нужно сделать, — добиться ее увольнения. Но как? Он много думал, но ничего не мог придумать. Она крепко держалась за Хьюар-да, и, казалось, не было ничего, что могло вынудить ее покинуть кафе.

— Что ж, что-нибудь подвернется, — оптимистично решил Гарри, устав от бесплодных попыток, — так всегда бывает.

Ему повезло, хотя получилось не совсем так, как он ожидал.

Глава 3

Два вечера спустя после встречи Гарри с миссис Френч телефон, стоявший перед Джуди, зазвонил, и женский голос, задыхающийся и тревожный, спросил:

— Скажите, пожалуйста, здесь ли Гарри Глеб?

Джуди почувствовала неприятный холодок в спине.

Она не видела Гарри три дня. Она уже начала подумывать, не обошлась ли с ним слишком сурово, и не нашел ли он себе другую подругу.

— Боюсь, что нет, — ответила она, напряженно размышляя, кто же эта позвонившая женщина.

— Вы уверены в этом? Дело очень срочное. Он сказал, что будет здесь.

В ее голосе прозвучали истерические нотки, и это испугало Джуди. Хьюард, выйдя из своего кабинета, увидел, что Джуди оглядывает присутствующих, подошел к ней.

— В чем дело?

— Какая-то женщина спрашивает мистера Глеба, она кажется очень обеспокоенной.

— Все женщины Глеба обеспокоены, — ответил Хьюард, кисло улыбаясь. — Это их естественное состояние. Дуры они чертовы, его здесь нет.

— Мне очень жаль, но сегодня мы его не видели, — сказала Джуди в трубку.

Некоторое время в трубке слышалось лишь потрескивание, потом тот же голос произнес:

— Он придет. Не попросите ли вы его немедленно позвонить мне? Запишите, пожалуйста, номер.

Джуди записала номер и сказала, что сразу передаст, как только он появится.

Хьюард нахмурился.

— Хотел бы я, чтобы этот парень держался отсюда подальше, от него нет никакой пользы.

Через несколько минут в кафе вошел Гарри, и Джуди махнула ему рукой.

— Хэлло, — сказал он, подходя, — только не говори, что на этот раз ты хотела меня видеть.

— Несколько минут назад тебе звонили. Какая-то женщина хотела поговорить с тобой. Она сказала, что это срочно. Риверсайд 58-845.

Его улыбка исчезла, и в глазах появилось выражение тревоги.

— Можно мне воспользоваться вашим телефоном?

Таким он ей нравился. Он не казался ей больше легкомысленным, и, глядя на него, она подумала, что он выглядит жестким и опасным. Она следила за тем, как он набирает номер, и заметила, что рука его нетверда.

— Дана? — никто, кроме Джуди, не слышал его разговора. — Это Гарри. В чем дело? — Он слушал, и Джуди видела, как его рука все крепче сжимала трубку. — Давно? Хорошо. Держись настороже. Хорошо. Нет, брось психовать. Все будет хорошо. Да, да, пока. — Он повесил трубку.

— Кто-то что-то пронюхал? — спросила Джуди, напряженно глядя на него.

— Да, — некоторое время он молча изучал ее, — хочешь меня выручить? — Он быстро посмотрел кругом, потом сунул ей маленький пакет, завернутый в папиросную бумагу.

— Спрячь его до завтра, а? Держи подальше от любопытных взглядов, и если кто спросит, не давал ли я тебе чего… О’кей?

— Ни для кого я бы этого не сделала, но для тебя сделаю, — улыбнулась Джуди.

— Умница. Как насчет того, чтобы завтра пойти со мной? Позавтракаем вместе?

— Не завтра. Я очень занята. — Это было неправдой. — Может быть, послезавтра. Придешь завтра вечером?

— Можешь держать пари. Побереги эту штуковину для меня. Привет. — Он быстро направился к двери. Открыв ее, остановился, потом шагнул назад.

Вошли двое: высокие мужчины в шляпах с опущенными полями и в плащах. Джуди почувствовала внезапную слабость. Полиция! Ей нетрудно было догадаться, что именно поэтому Гарри так спешил избавиться от свертка.

Гарри разговаривал с полицейским. Он вымученно улыбался. Остальные посетители кафе следили за ними, стараясь не привлекать внимания. Детектив, инспектор Доусон, которого Джуди знала в лицо, кивнул в сторону кабинета Хьюарда. Гарри Глеб пожал плечами и пошел в указанном направлении. Он прошел мимо нее, даже не взглянув. В тот момент, когда они скрылись из вида, все, кто находился в кафе, стремительно бросились к выходу. Через несколько секунд кафе опустело. Испуганная Джуди схватила сумочку и собралась было сунуть пакет туда, но передумала, решив, что это первое место, куда они могли заглянуть. Она быстро огляделась и сунула сверток за верхнюю часть пояса.

Полицейские недолго пробыли в кабинете. Они вышли с Гарри и бледным от злости Хьюардом. Полицейский помоложе пошел к выходу с Гарри. Хьюард и Доусон несколько минут разговаривали, потом направились к Джуди.

Доусон приподнял шляпу. Он принадлежал к людям старой школы и верил, что вежливость себя окупает.

— Добрый вечер, мисс. Вы знаете того молодого парня?

Она бросила на него дерзкий взгляд.

— Нет. А если бы и знала, то не понимаю, причем здесь вы?

— Но разве он только что не разговаривал с вами?

— Он покупал сигареты.

— Вот как? Когда я обыскивал его, при нем их не было. Что вы на это скажете?

Джуди изменилась в лице. Это была промашка, притом скверная. Она ничего не ответила.

— Он ничего вам не показывал?

Джуди почувствовала холод в позвоночнике, но заставила себя встретиться с его взглядом.

— Нет!

— Вы позволите осмотреть вашу сумочку?

— Вы не имеете никакого права заглядывать в мою сумочку, — вспыхнула она, — но если это вам доставит удовольствие, пожалуйста. — Она подтолкнула к нему сумочку, но он до нее не дотронулся.

— Все в порядке, мисс, не буду вас беспокоить, — он посмотрел на Хьюарда. — Что ж, пока, Сэм. На днях увидимся, — его взгляд обежал пустое помещение, и он спрятал улыбку. — Прости, что испортил тебе торговлю, твои посетители, мне кажется, слишком чувствительны.

— Пока, — ответил Хьюард, холодно глядя на него.

Доусон приподнял шляпу перед Джуди.

— Я не знаю другого парня, который мог бы быстрее втянуть девушку в беду, чем Глеб, — сказал он, — может, такие и есть, но я сомневаюсь в этом.

Когда он вышел, Хьюард злобно посмотрел на Джуди.

— Ну что еще ты здесь разыгрываешь?

Джуди подняла брови.

— Не знаю, о чем это вы?

— Я с тобой поговорю, когда мы закроемся, — злобно прошипел он и направился к себе в кабинет.

Джуди надевала шляпу перед висевшим на стене осколком зеркала, когда вошел Хьюард. Теперь они были в кафе одни. Все остальные служащие уже ушли.

— Что тебе дал Глеб? — бесцеремонно, в своей манере, хозяин сразу взял быка за рога.

Агрессивный тон Хьюарда и ледяной взгляд подсказывали Джуди, что надо быть настороже.

— А разве вы не слышали, что я сказала Доусону? — фыркнула она. — Ничего он мне не давал.

— Я слышал, что ты сказала Доусону, не сомневайся… — Сэм подошел к ней ближе. — Если ты не научилась врать искуснее, чем делаешь это сейчас, тебе лучше молчать. Доусон догадался, что ты как-то замешана в эту историю. Если он даже не был уверен, что Гарри отдал тебе кольца, то что между вами что-то есть, понял.

Кольца?! Джуди почувствовала, что ее лицо побелело под слоем косметики.

— Я… Я не знаю, о чем вы говорите.

— Послушай-ка, девочка, — сказал Хьюард, смягчаясь, видя испуганное выражение ее глаз. — До сих пор ты вела себя умницей, но сейчас это не так. Глеб работает за пределами нашего округа. Мы для него ничего не делаем, и он для нас тоже. Дошло? Ты этого не знала, мне следовало тебя предупредить. Ладно, я тебя не виню.

Он слишком ловок. Из его сетей еще никто не ускользнул.

— Говорю же вам, что он мне ничего не давал, — возразила Джуди с бьющимся сердцем. Если только она признается, что взяла у Гарри краденое, придется во всем подчиняться Хьюарду. Какая же она дура, что приняла пакет. Она должна была догадаться, что к чему. В эту минуту она ненавидела себя за то, что оказалась такой легкомысленной.

Хьюард изучал ее. Его грубое лицо посуровело.

— Послушай. Сегодня одна знатная дама оставила на туалетном столике два кольца с бриллиантами стоимостью в тысячу долларов. И фью. Таков Глеб. Он действует в доли секунды и специализируется на спальнях. Это его профиль. Доусон о нем знает, я тоже. Он явился сюда сразу после кражи, и я думаю, звонившая сюда женщина предупредила, что полиция идет по его следу. Вот он и оставил добычу тебе. Это тоже один из его любимых трюков. Ему наплевать, что он ставит под удар других, спасая собственную шкуру. Глеб вонючая тварь, я не люблю парней, которые приводят сюда фликов. У меня нет времени за ними бегать, и я хочу получить эти кольца.

Джуди схватила пальто и шляпу и устремилась к выходу. Хьюард преградил ей путь.

— А ну-ка, на минутку, — прошипел он, и в его глазах мелькнул недобрый огонек.

— Не знаю, я ничего не знаю об этих кольцах. Я хочу домой, позвольте мне уйти.

— Еще рано. Я был терпелив с тобой, Джуди, потому что ты мне нравишься. Но с этим парнем ты ведешь себя, как дура. Я вижу все, что здесь творится. Я видел, как ты с ним болтала и старалась напустить на себя равнодушный вид. Пыталась подцепить, верно? Берегись. Глеб знает женщин вдоль и поперек, это его специальность. Оставь парня в покое. Ты можешь заполучить сколько угодно других, получше этой крысы Глеба. Он не принес еще счастья ни одной девушке.

— О, — в ярости крикнула Джуди, — как… да как вы смеете разговаривать так со мной?! Пустите!

— Я тебя предупреждаю, — сказал Хьюард, теряя терпение, — ты не уйдешь отсюда, пока не выложишь кольца. А если мне придется самому отбирать их у тебя, тебе не поздоровится.

— Вы их не получите, и я не нуждаюсь в вашей проклятой работе! Я тебя не боюсь, старый хрыч.

Видя ее побледневшее в ярости маленькое личико, решительный вид и сжатые кулачки, Хьюард застыл в восторге, потом рассмеялся:

— Брось, Джуди, не будь дурой. Нервы у тебя в порядке, и мы отлично поладим. Давай кольца и забудем об этом чертовом деле.

— Я уже сказала, что не знаю, о чем вы говорите. Нет у меня никаких колец, а если бы и были, я все равно вам не отдала бы! — кричала Джуди, пытаясь проскочить к двери.

Хьюард перехватил девушку, одной рукой зажал кисти ее рук, а другой начал обшаривать ее тело.

— Как ты смеешь, — бушевала Джуди, пытаясь вырваться. — Пусти меня, или я так закричу, что сюда прибегут люди.

— Вопи сколько хочешь, — задыхаясь, проговорил Хьюард, его лицо было искажено. — Если сюда сбегутся «домовые», я скажу, что ты прячешь ворованное. Стой спокойно и хватит рыпаться. Они у тебя, я знаю. — Тут его пальцы нащупали маленький бугорок на поясе. — А, вот они где. Брось вырываться, это тебе не поможет.

Джуди билась и лягалась. Но ее туфли без каблучков не производили никакого впечатления на толстые ноги Хьюарда, и вдобавок она никак не могла высвободить руки. Когда он начал задирать на ней юбку, она испустила полный ярости вопль.

— Удивляюсь я тебе, Сэм, — сказал Гарри, появляясь в дверях. — Ты можешь получить шесть с половиной месяцев за то, что делаешь.

Хьюард так поспешно выпустил Джуди, как будто она вдруг стала раскаленной. Гарри в беспечно сдвинутой на глаза шляпе с руками, засунутыми в карманы, и с жестким и циничным выражением на лице, стоял, прислонившись к косяку двери.

— Как ты сюда попал? — слабым голосом спросил Хьюард. Он испугался, ему не нравились засунутые в карманы руки Гарри, они таили плохо скрытую опасность.

Джуди бросилась прочь от Хьюарда. Ее глаза горели ненавистью, лицо было бледным.

— Ах ты, проклятая свинья! Да как ты посмел меня тронуть! — Она подлетела к Гарри. — Это все из-за тебя! Разве ты не видел, что он со мной делал! Дай ему хорошенько.

Гарри смотрел на нее с искренним восхищением. Ему нравились девушки в гневе, а Джуди сейчас была настоящим вулканом.

— Уймись, солнышко, — с улыбкой сказал он. — Не хочешь же ты, чтобы я бил старика, верно? Пойдем лучше ко мне, он не сделает тебе ничего плохого.

— Я научу его, как хватать меня своими грязными лапами, — бушевала Джуди. Схватив четырехугольную банку с медом, швырнула ее в Хьюарда. Сэм отшатнулся. Пока она металась в поисках другого орудия, Гарри, покатываясь от смеха, настиг девушку и выволок на улицу.

— Запрись, Сэм, — крикнул Гарри, — долго я ее не удержу, а она жаждет твоей крови!

Дверь поспешно захлопнулась, и в ней повернулся ключ.

Джуди, красная от злости, вырвалась и забарабанила в дверь.

— Впусти меня, грязный старый козел! Я еще с тобой не рассчиталась! Я убью тебя!

— Убирайся вон, — крикнул из-за двери Хьюард, — ты уволена, поняла?! Я не хочу тебя больше видеть. Танцуй отсюда, не то я позвоню в полицию.

— Я упеку тебя в тюрьму, — орала Джуди. — Я подам на тебя в суд за нападение, ты… так просто тебе не отвертеться, не думай!

— Да ладно, Джуди, — успокаивал девушку Гарри, держась от нее, однако, подальше. — Ты здорово напугала старика, больше он не полезет.

Джуди повернулась к нему.

— Из-за тебя я потеряла работу! — Теперь она напала на Гарри. — Хорошо тебе стоять тут и ухмыляться. А что делать мне?

Гарри подумал: говорил же я себе, что-то должно случиться, вот и вышло так, что лучше не придумаешь.

— Как же мне быть? — продолжала Джуди, немного успокоившись. И тут до нее дошло, что она лишилась работы в кафе. Найти другую на 12 фунтов невозможно. — О, черт бы тебя взял! Лучше бы мне с тобой не встречаться! И зачем только я стала тебе помогать!

— Не горячись. Едем, мы все это обсудим. У меня там машина, я отвезу тебя домой.

Она пошла с ним, потому что не знала, что ей делать. Будь она одна, вернулась бы к Хьюарду и повинилась. Но Гарри тащил ее, держа за локоть. Он увел ее от Хьюарда и не собирался отпускать.

— Не беспокойся, — сказал он, останавливаясь около большого «крайслера», сверкавшего под фонарем.

Джуди заметила на нем знак проката.

— Это твоя машина? — спросила она, настораживаясь.

— Конечно. Номер не значит ничего, если не считать того, что я могу ездить спокойно, не боясь вопросов фликов, где беру бензин.

Она посмотрела на длинный блестящий капот и большие фары. Если он может позволить себе держать такую машину, у него должны быть деньги. Должны быть! Посмотрим, что я из этого извлеку.

— Пробудись, соня, где ты живешь? — спросил он, подсаживая девушку в машину.

— Фалькам, Палас-роуд, — ответила она, усаживаясь на широкое удобное сиденье.

— Что у тебя… комната? — Он сел рядом и нажал на стартер.

— Квартира.

— Ты с кем-нибудь ее делишь?

— Нет! А ты много хочешь знать, верно?

— Такой уж я любопытный, — смеясь, ответил Гарри и быстро повел машину по пустынным улицам. Никто из них не произнес ни слова, пока не остановились возле ее дома. Тогда он предложил:

— Я зайду к тебе. Я не прочь выпить чашку чая.

— Ты не зайдешь и никакого чая не получишь, — фыркнула Джуди. — А если ты хочешь вернуть эти кольца, придется платить.

Гарри круто повернулся, чтобы взглянуть на нее. Он улыбался, но глаза его смотрели сурово.

— Но я хочу с тобой поговорить, а здесь мы не можем, ну будь же умницей и пригласи меня.

— Я не имею привычки приглашать к себе мужчин в такой час. Я хочу за кольца 50 фунтов, и ты не получишь их, пока не дашь мне деньги.

Он тихонько свистнул.

— Имей сердце, малышка. 50 фунтов! Да эти проклятые кольца столько не стоят.

— Они стоят тысячу, и ты прекрасно это знаешь. Принеси деньги завтра утром, или я их продам. — Она рывком открыла дверцу, выскочила из машины, взбежала по ступенькам и захлопнула дверь парадного прежде, чем Гарри успел высунуться из машины.

— Эй, Джуди! — крикнул он.

— Завтра утром, или ты их больше не увидишь, — победно проговорила она, запираясь в квартире.

Глава 4

Гарри подождал, пока в комнате на первом этаже не вспыхнул свет. Тогда, улыбаясь, он включил мотор и поехал вдоль улицы. Было больше трех часов ночи, и встретившаяся случайная машина дала новый поворот его мыслям. Он вернулся назад. Потом, двигаясь с удивительной ловкостью, перелез через железную ограду, ухватился за водосточную трубу и вскарабкался по ней до подоконника комнаты Джуди.

Растворив окно, Гарри забрался в комнату и закрыл окно за собой. Он двигался с необыкновенной быстротой и осторожностью. Все это заняло у него не больше нескольких секунд. Гарри отодвинул штору. Комната, в которой он очутился, была большая, скудно обставленная и без особых удобств. Лампа у кровати бросала бледно-розовый свет на обои и мебель. Дверь в конце комнаты была полуоткрыта. По звуку бегущей воды он догадался, что там ванная. Было слышно, как Джуди тихонько напевала, готовясь ко сну, и он улыбнулся.

Вскоре Джуци вышла из ванной. На ней была изумрудно-зеленая пижама, великолепно подчеркивающая фигуру. Волосы падали на плечи. Увидев неожиданного гостя, она резко остановилась, сначала побледнела, потом покраснела.

— Хэлло, помнишь меня? — небрежно бросил он. — Ложись, Джуди, я хочу с тобой поговорить.

Ее взгляд скользнул по комнате, задержался на туалетном столике, и она метнулась к нему. Но Гарри опередил ее. Он схватил два полуприкрытых ее сумочкой кольца, и тут она его настигла.

— Положи на место, — яростно прошипела Джуди.

Не обратив внимания, Гарри сунул их в карман.

— Прости, малышка, но это дело серьезное и шутки тут не годятся, — мягко сказал он. — Я хочу с тобой поговорить. Принеси мне чашку чая, и мы поговорим.

— Дьявол! — со злостью сказала она. — Я все для тебя сделала, а ты не хочешь со мной рассчитаться.

— Кто сказал, что я не хочу? Тебе нужна работа, так? Что ж, у меня для тебя есть работа, и отличная. Честно, не вру.

— Какая?

— Дай мне чай и сотри со своего личика эту злобную гримаску. Ну, Джуди, я не могу говорить без чая.

— Это уж слишком, Гарри, — сказала она, сдаваясь. — Ладно, кажется, мне придется приготовить тебе его.

Пока она занималась чаем, Гарри курил сигарету.

«Вот так их нужно ломать, — думал он. — Кажется, я по-настоящему ее приручил. Еще немного, и она будет моей, когда я этого захочу».

Джуди вернулась в спальню, поставила поднос на стол.

— Так что насчет работы? — спросила она, передавая ему чашку. — И не забудь, ты должен мне 50 фунтов.

— Сколько тебе платил Сэм?

— Двенадцать фунтов в неделю.

Он осторожно присвистнул.

— Скоро столько не найдешь… — Гарри подумал, потом продолжал: — Твоя работа была не слишком чистоплотна, Джуди, и ты рисковала.

— К чему это ты?

— Так просто. Сколько времени ты работала у Сэма?

— Шесть месяцев.

— А до того?

— В двухпенсовой библиотеке.

— А еще раньше?

— На фабрике, — Джуди нахмурилась, вспоминая.

— Значит, ты была при деньгах только шесть месяцев?

— Да, и не собираюсь без них оставаться, — ее взгляд стал жестким. — До сих пор в моей жизни не было ничего хорошего. Думаешь, что сможешь найти мне что-либо стоящее?

— Я знаю, что смогу.

— А что?

Он пил чай, изучая ее.

— Я не верю, что у тебя есть для меня хоть какая-нибудь работа, — сказала она, видя его колебание. — Ты просто водишь меня за нос. Если так… ты пожалеешь. Мне ведь совсем просто увидеться с Доусоном и рассказать ему о кольцах.

Гарри чуть не выронил чашку: подобная угроза не была шуточной, даже если она только пугала.

— Подожди минутку, Джуди, нельзя так бросаться словами. Для девушки, которая фискалит полицейским, есть мерзкое название.

— Это меня не страшит, — ответила Джуди, вскидывая голову. — Так как насчет работы?

— Самая денежная в настоящее время для тебя — это работа горничной, — осторожно начал он, — моя знакомая держит бюро по найму, и она может устроить.

Джуди застыла, возмущенно глядя на него.

— И ты думаешь, что я соглашусь быть прислугой?

— А ну-ка, расслабься, Джуди, ты везде останешься сама собой. Ведь до сих пор тебя не беспокоило, каким способом ты добываешь свои деньги, если они тебя устраивали, верно? Чем плохо быть горничной? Это шикарная работа. Ты будешь жить в роскошной квартире, иметь хорошую еду и деньги…

— Но прислугой… — Она встала и начала ходить по комнате. Гарри следил глазами за ее фигурой, чувствуя, что его мысли уходят прочь от делового направления. — Нет. Хьюард платил мне 12 фунтов в неделю. Прислуге столько не платят. Я не могу и не собираюсь жить на копейки.

— Эта работа особая, — с усмешкой возразил Гарри. — Что бы ты сказала о 15 фунтах в неделю плюс 50 в конце срока?

— Но никто не заплатит столько! — воскликнула она, круто поворачиваясь к нему.

— Послушай, перестань капризничать, — в его голосе прозвучало раздражение. — Я хочу, чтобы ты получила легкие деньги и совсем не интересовалась тем, почему они тебе достались. Ты достаточно умна, чтобы понять это.

— О, конечно, — насмешливо произнесла Джуди. — Речь идет о каком-то рэкете?

— Вроде того, но если ты не знаешь, в чем дело, то и спроса с тебя нет, верно?

Его настойчивость утомила Джуди. Она подумала, что уже слышала подобный довод от Хьюарда. Он, конечно, верен — ничего не видеть, ничего не знать, и все будет в порядке. Что ж, пусть он послужит еще раз.

— Все, что тебе придется делать, это поработать в одном месте с месяц или около того. Ты будешь жить на всем готовом, плюс три фунта в неделю. Я устрою для тебя 12 фунтов добавки и по окончании 50 — премии. Больше того, я дам тебе задаток уже сейчас, если ты согласишься.

— Но, Гарри, мне нужно все обдумать…

— Хорошо, скажешь мне завтра. Утро вечера мудренее. 15 фунтов в неделю и 50 фунтов премии. Такими деньгами не бросаются.

— А ты не водишь меня за нос? — внезапно спросила она, мгновенно став подозрительной. — Ты можешь уйти отсюда и оставить меня с носом. Я не вчера родилась. Я могу больше никогда не увидеть тебя. Что я тогда буду делать?

Он поднялся со стула, подошел и сел рядом.

— Открою тебе секрет, — сказал он, привлекая девушку к себе. — Я не собираюсь оставлять тебя, во всяком случае сегодня.

Она вырвалась и вскочила на ноги.

— О, нет! Ничего такого не выйдет. Я так легко не сдаюсь. Нет, уходи, я найду способ снова найти тебя.

Она потянулась к халату, но он схватил ее за руки.

— Нет, — прошептала она, вырываясь. — Прекрати, Гарри… Ты не должен…

Он закрыл ее губы своими. Какое-то время она еще продолжала вырываться, потом ее руки обвились вокруг его шеи.

— Убирайся к черту! — пробормотала она невнятно, а потом всхлипнула: — Ну, ты можешь обнять по-человечески!

Глава 5

Утренний свет легко проник в комнату сквозь безвкусную ситцевую штору. Сердито прокричав, молочник с громким стуком поставил у входа бутылки. Чуть позже постучал почтальон.

Джуди шевельнулась, потянулась и зевнула. Сквозь полуоткрытую дверь ванной доносился шум льющейся воды. Она удовлетворенно развела и свела ноги под одеялом и сонно спросила:

— Получил, что хотел, Гарри, а?

— Мне нужен чай через несколько минут, разве ты не встала?

— Еще чего, — отозвалась Джуди, переворачиваясь и натягивая одеяло до подбородка. — Потерпишь.

— Как бы не так, — Гарри появился в дверях с полотенцем на бедрах, и она подумала, что он похож на боксера: мускулистый, поджарый и загорелый. — Вылезай, пока я сам тебя не вытащил.

— Иду, — не очень охотно подчинилась Джуди и откинула одеяло, ловя его взгляд. — Еще нет десяти.

— У меня много дел в это утро, — Гарри не обратил внимания на ее призыв и снова скрылся в ванной.

Джуди нехотя пошлепала на кухню и поставила чайник на газ.

Смешно, думала она, мне кажется, будто он был здесь всегда, будто он часть моей жизни. Ну почему он такой скрытный? Ночью они говорили, и Джуди пыталась выведать что-либо о его жизни, мыслях. Однако все время наталкивалась на какой-то барьер легкомысленности, который Гарри воздвиг вокруг себя, превращая все серьезное в шутку.

Когда девушка вернулась с чаем, он был уже одет.

— Гарри… Эти кольца… Я беспокоюсь. Занимаясь этим, трудно долго продержаться. Ты же сам знаешь.

Он взял у нее чашку и рассмеялся.

— Ради бога, не начинай заботиться обо мне… Заботься о себе, если тебе так нужно заботиться.

— Но я беспокоюсь.

— Послушай-ка, мне предстоит провести в этом мире всего ничего, еще лет сорок, при везении, — сказал он. — Что такое сорок лет? Пустяк. А потом черви и темнота. А раз так, я собираюсь наслаждаться жизнью, пока могу. Без денег это невозможно. Деньги — это машины, бензин, одежда, обувь. Это ночь на бегах в Уайт-Сити, это партия в покер и кресло в театре. Это все, что ты пожелаешь. Я пытался трудом зарабатывать себе на жизнь, но из этого ничего не вышло. Я был на войне, внес свою маленькую лепту в победу, а теперь хочу отдохнуть. Пока у меня есть деньги, я знаю, что делать с ними, и пользуюсь этим.

— Но что будет хорошего, если ты десять лет проведешь в тюрьме? — спросила Джуди, надеясь, что, наконец, он ответит серьезно, раз уж пустился в рассуждения.

— Приходится быть ловким. Три года мне удавалось избегать ее и сейчас удается.

— Если бы не я, ты уже сидел бы там, — напомнила Джуди.

— Не стоит так думать. Всегда кто-то окажется под рукой. Если бы ты не взяла кольца, я избавился бы от них иначе. Не впервой.

Это раздосадовало и обидело Джуди. Ей хотелось думать, что именно она спасла его от тюрьмы и именно для себя.

— И ты всегда крутишь любовь с женщинами, которые выручают тебя? Это у тебя вроде вознаграждения, да? — вскинулась она.

— Ты смешная, малышка, — рассмеялся он, — я забочусь о тех, с кем кручу любовь. Скоро ты в этом убедишься.

Раньше она никогда не мучилась ревностью, но сейчас сознание того, что и другие женщины знати его так же близко, как она, было ей мучительно.

— Гарри… кто эта женщина, Дана, та, что звонила?

— Моя мать, — ответил он, решительно поднимаясь, — чудесная старушенция. Ты ее полюбишь.

— Я не привыкла, чтобы со мной так обращались, — возмутилась Джуди, вскакивая. — Прекрати эту возню со мной! Кто она? Я хочу знать!

Он нахмурился, потом снова рассмеялся.

— Не дави на меня, Джуди, она просто знакомая девушка. Тебе не о чем тревожиться, она и половины не стоит того, что ты. И ничего для меня не значит.

— Откуда она знала, что за тобой охотятся флики?

— Она ясновидящая. Увидела старину Доусона среди чайных листьев.

— Прекрати трепотню! — Джуди не могла успокоиться.

— Занимайся своими делами, — мягко проговорил Гарри, но в его глазах сверкнул жесткий огонек.

Наступила долгая пауза, в течение которой они оба смотрели друг на друга. Джуди первой отвела глаза. Она поняла, что так ничего не добьется, и решила переменить тактику.

— Отлично, не отвечай, если тебе так хочется выглядеть таинственным, — сказала она, пытаясь демонстрировать безразличие. — Хочешь еще чаю?

Он отставил свою чашку, закурил и зевнул.

— Через минуту мне надо бежать, — произнес он, глядя на часы.

Она снова почувствовала тревогу. Он может уйти из ее квартиры, и она никогда больше его не увидит.

— Где ты живешь, Гарри? — спросила девушка, наливая чай.

— Даунинг-стрит, 10. У меня маленькая квартирка на последнем этаже. Это очень удобно, поскольку у нас с премьер-министром общий лакей.

Это бесполезно, сникла Джуди. За его шутливостью таился независимый характер, не терпящий чужого влияния. Ей нельзя было действовать прямолинейно, в лоб. Возможно, позже, когда ей удастся завоевать его доверие, она чего-нибудь добьется. А пока…

Джуди добродушно упрекнула:

— Ты когда-нибудь бываешь серьезным?

— А для чего мне быть серьезным? Ешь, пей, делай деньги и люби, потому что завтра станешь добычей червей. У меня нет времени на то, чтобы быть серьезным. Развлечения требуют много труда.

— Значит, я так никогда и не узнаю, где ты живешь? — А сама думала: эта женщина живет с ним, вот почему он не хочет говорить.

— Иногда ты бываешь поразительно догадлива, Джуди.

— Хорошо, продолжай играть в таинственность, — сердито произнесла Джуди и отвернулась.

— Чем меньше ты будешь знать обо мне, тем будет лучше, — сказал он и взял пальто. — Так как насчет той работы, Джуди?

— Что ж, я согласна. Думаю, мне лучше за нее взяться, — неохотно проговорила она. — Что мне предстоит делать? Быть горничной и больше ничего?

Он усмехнулся.

— Это все. Конечно, если ты будешь держать ушки на макушке.

Она сразу поняла, что впутывается в подготовку к краже, и заколебалась.

Гарри, поняв ее сомнения, вытащил две пятифунтовые бумажки.

— Я обещал тебе кое-что в задаток. А ну-ка сунь их в карман.

Джуди раздумывала недолго. То, чего она не знала, не могло принести ей вред, да она умела и постоять за себя. Джуди решительно взяла деньги.

— Что дальше?

— Держи, — он вручил ей карточку, — пойдешь по этому адресу, найдешь миссис Френч и скажешь, что пришла от меня. Она все знает.

— А риск? Я хочу сказать, я не буду иметь неприятностей?

— Ни малейшего риска, — успокоил он. — Все, что тебе придется делать, это побыть горничной. Просто, верно?

— И держать ушки на макушке, — добавила она, глядя на него.

Он усмехнулся.

— Верно, Джуди, ну, пока.

— Когда я снова тебя увижу?

— Скоро. Сейчас у меня много дел. Я с тобой свяжусь.

— Вот так все мужчины: получат то, что хотели, и сразу в бега, — проворчала Джуди.

Он привлек ее к себе и поцеловал.

— Если я тебе срочно понадоблюсь, обратись к миссис Френч. Денек-другой меня не будет в городе, однако она знает, как со мной связаться. Хорошо?

Она поглядела на него.

— Должно быть хорошо.

Он поцеловал ее еще раз, легонько шлепнул по мягкому месту и вышел. Джуди из окна смотрела, как он торопливо шагает по улице. «Готовится кража, — думала она, — и я должна что-то узнать для него. Но если я не буду иметь ничего общего с кражей, — успокаивала она себя, — я не попаду в беду». Джуди взглянула на две пяти фунтовые бумажки и улыбнулась: отличные деньги.

Глава 6

Джуди обнаружила агентство миссис Френч над магазином старой книги на Майфер-стрит. Она вошла в полутемный вестибюль. Направо дверь вела в магазин, прямо была лестница, под нею лифт.

Блондинка, держа в руках китайского мопса, стояла в дверях. Она без всякого интереса взглянула на Джуди, потом перевела взгляд своих подведенных глаз на улицу. Какой-то мужчина, переминаясь с ноги на ногу, смотрел на нее, но, увидев Джуди, прошел дальше. Блондинку это не встревожило. Человек уже дважды проходил мимо. Очевидно, он был из тех, кому нужно время, чтобы решиться. Он непременно вернется.

Джуди вошла в холл; оглядев блондинку, сморщила нос. Я бы ни за что на это не пошла, сказала себе. Оглянувшись, заметила за стеклянной дверью высокого, костлявого человека. Он стоял спокойно, склонив голову набок, и неотрывно следил за нею. Он был старый и сухой, и его густые белые волосы нуждались в гребне. Под его испытующим взглядом Джуди почувствовала себя неловко и торопливо побежала вверх по ступенькам, зная, что он будет смотреть на ее ноги до тех пор, пока она не скроется из виду.

Дверь с табличкой «Миссис Френч. Бюро по найму» выходила прямо на лестничную площадку. Джуди открыла ее и вошла в небольшую, хорошо обставленную комнату, полную цветов и солнца. У окна за пишущей машинкой сидела девушка, красивая, аккуратная и ухоженная. Ее густые каштановые волосы были уложены в прическу так, что каждый волосок находился на своем месте. Белое льняное платье с красными пуговицами и пряжкой сидело на ней без единой морщинки. Казалось, девушку с величайшими предосторожностями вынули из коробки и так же осторожно посадили в кресло не далее, чем минуту назад. Джуди смотрела на нее с интересом и завистью.

Девушка подняла голову, и ее алые ноготки застыли над клавишами. Увидев Джуди, она, раздраженно оттолкнув стул, вышла из-за барьера, делившего комнату пополам. У нее была легкая грациозная походка манекенщицы, и она была высока ростом. Джуди почувствовала себя оборванкой и дешевкой, что сразу же настроило ее на обидчивый лад.

— Вы что-нибудь хотите? — спросила девушка, глядя на посетительницу с плохо скрытым пренебрежением. Ее низкий хрипловатый голос показался Джуди знакомым.

— Мистер Глеб велел спросить мне миссис Френч, — робко сказала Джуди.

— О, понятно, — девушка поджала губы, — вы мисс Джуди Холланд, я полагаю? Садитесь, вам придется подождать. Моя мать сейчас занята. — И она вернулась к машинке.

Чувствуя себя униженной и ненавидя девушку, Джуди села. Ждать пришлось долго. Машинистка вела себя так, словно в комнате никого постороннего не было. Тишину в офисе нарушал лишь стук пишущей машинки и трель звоночка в конце каждой строчки.

Джуди изучала девушку. «Должно быть, здесь хорошо платят, — думала она. — Это платье великолепно сшито. Хотела бы я иметь такое. Я выглядела бы в нем гораздо лучше, чем она».

Внезапно девушка встала, собрала со столика бумаги и прошла во внутренний кабинет. Через некоторое время она появилась и бросила:

— Щите, она освободилась.

Миссис Френч сидела за большим письменным столом у окна. Она была в черном, и глядя на нее, похожую на явившуюся на похороны родственницу, Джуди вздрогнула. Длинные агатовые серьги раскачивались туда-сюда при каждом движении головы. Она была полностью лишена привлекательности своей дочери, но в твердой линии рта и подбородка имелось что-то общее. Казалось, она знала о Джуди все и потому подошла к делу с ошеломляющей быстротой.

— Глеб рассказал мне о вас. Вы не выглядите дурой. Работа довольно проста, если относиться к ней добросовестно, — и поскольку Джуди продолжала стоять у письменного стола, нетерпеливо махнула рукой в сторону кресла: — Садитесь, садитесь, — у нее был глубокий хриплый голос. — Сегодня днем пойдете на Парк Бей, 97. Знаете, где Альберт-холл? А «Парк Бей» как раз рядом. Вы не сможете его минуть, он большой и довольно уродливый. Вашей новой хозяйкой будет миссис Говард Уэсли. Вы будете ее личной горничной. Вам придется содержать в порядке ее вещи, помогать одеваться, отпирать двери, расставлять по комнате цветы и отвечать на телефонные звонки. Сама по себе работа легкая. Постоянный штат служащих сделает все остальное, а еду приносят из ресторана. Миссис Уэсли платит три фунта в неделю. Вы должны будете приходить сюда каждую субботу за дополнительной платой. Вы все поняли?

— Да.

В миссис Френч было нечто, вызывавшее тревогу, какая-то непредсказуемость. Будто говорила она совсем не то, что думает.

— Ваша форма вон там в свертке, — продолжала миссис Френч и коснулась сережек. Этот жест, казалось, доставил ей удовольствие, и она улыбнулась… — Если вас это не устраивает, можно что-то изменить, но считаю, условия, хорошие. И, ради бога, держитесь уверенней. Требования миссис Уэсли очень высоки. А вот ваши рекомендации, — она перебросила через стол два конверта, — изучите их. Обычно миссис Уэсли не очень придирчива, но кто ее знает. Одна рекомендация доктора, другая от священника. Мне было непросто их достать, и они стоили денег, так что не потеряйте.

— Благодарю вас, — в замешательстве проговорила Джуди и положила оба конверта в сумочку.

— Так, — продолжала миссис Френч, — теперь вы знаете, что вам надо делать. А сейчас мне надо немного рассказать вам об Уэсли. Говард Уэсли — муж, является старшим партнером фирмы по оборудованию самолетов «Уэсли — Бентон». Фабрика находится недалеко от аэродрома «Норфод». Уэсли ездит туда каждый день. Может быть, вы о нем читали. Он слепой. Имеет Крест Виктории, посадил горящий самолет под бомбами. Как бы там ни было, он ужасно богат и слепой. — Она взяла карандаш и стала чертить в блокноте круги. — Миссис Уэсли, до замужества Бланш Туррель, была актрисой в музыкальной комедии, возможно, вы ее видели. Она пьет, как лошадь. Вот почему ей пришлось оставить сцену. Уэсли сходил по ней с ума, но ей не было до него дела, да и вообще ни до кого, кроме себя. Она вышла за него ради денег и, как я слышала, превратила его жизнь в ад. У нее бешеный нрав, подлая душа и нравственность уличной кошки. — Она подумала немного, потом добавила: — О да, она первоклассная сука.

— Понимаю, — вздохнув, отозвалась Джуди.

— Вы с ней хлебнете, — сказала миссис Френч, — ваши обязанности несложны, но общение с ней не будет легким. Вот почему мы вам так хорошо платим. Эти деньги придется заработать, даром они вам не достанутся. — Она посмотрела на Джуди, и в ее глазах появилось удовлетворенное выражение. — Насколько мне известно, служанки у нее держатся не более трех недель, и удержаться до тех пор, пока я вам не скажу, — будет тоже частью вашей работы. Если вы уйдете раньше, чем мы будем готовы, вы потеряете 50 фунтов, ясно?

— Раньше, чем вы будете готовы к чему? — резко спросила Джуди.

— Вам скажут, если появится необходимость, — ответила миссис Френч. — Сейчас ваше дело попасть в «Парк Бей». Вас устраивают деньги, которые мы вам платим, не так ли?

— О да, деньги хорошие.

— Тогда радуйтесь и не задавайте лишних вопросов. — Миссис Френч открыла ящик, достала портмоне и отсчитала 12 фунтов. — Возьмите. В следующую субботу получше столько же. Делайте то, что вам говорят, и мы о вас позаботимся. И не вздумайте выйга из игры, не то вам придется пожалеть об этом. — Она посмотрела на Джуди и закончила своим хриплым голосом: — А теперь идите и сотрите с лица грим, вы служанка, а не кинозвезда.

— Да, — ответила Джуди, пряча деньги в сумочку. Она ненавидела эту женщину.

— И умерьте свой темперамент. Вам придется собрать всю свою волю, когда миссис Уэсли начнет пробовать на вас свои штучки. Когда она пьяна, она сущая ведьма, запомните это. Будьте осторожны.

— Понятно.

— Ну а теперь идите и скажите Дане, что она мне нужна.

Джуди едва не уронила сверток с формой. Значит, это была та девушка, которая предупредила Гарри о полиции. Гарри сказал о ней: «Она не такая хорошенькая, как ты, так что тебе нечего беспокоиться». Он врал. У этой Даны было все: осанка, внешность, одежда и невероятная ухоженность. «Как он мог так лгать! — Джуди охватили ярость и отчаяние. — Он пытался убедить меня, что она для него ничего не значит. Такая девушка!»

— Чего вы ждете? — удивилась миссис Френч. — Вы ведь знаете, что вам надо делать?

— Да, — ответила Джуди и вышла из кабинета.

Дана говорила по телефону, повернувшись спиной к Джуди.

— Она сейчас здесь, — говорила она. — Да, она выглядит хорошо, насколько это возможно… — Она посмотрела через плечо и, увидев Джуди, замолчала.

— Миссис Френч хочет вас видеть, — сказала Джуди, чувствуя, что у нее дрожит голос. Она вышла из офиса, закрыла дверь и остановилась, прислушиваясь.

Сквозь стеклянную панель двери ясно слышался голос Даны:

— Только что ушла. Немного неряха, я бы сказала, но если выполнит работу… Что? Нет, я не уверена. О, конечно, все хотят получать деньги. Это все, что им нужно. Поговорим об этом вечером.

С кем она говорила, думала Джуди; не с Гарри, нет: он бы никогда не позволил, чтобы ее называли неряхой. Ей хотелось вбежать в офис и ударить Дану по лицу. Но тут внезапно сознание того, что за ней наблюдают, заставило ее обернуться. Миссис Френч стояла в двери, ведущей из ее офиса в коридор. Лучи солнца, пробивающиеся сквозь лестничное окно, падали на ее черные серьги, заставляя их вспыхивать искрами. Она не двигалась, лишь молча глядела с холодной угрозой. Джуди вспомнилась восковая кукла из комнаты ужасов. И, забыв о своем гневе, она бросилась к лестнице, оправдываясь на ходу:

— Я не подслушивала.

Каменный взгляд миссис Френч не изменился, и ее серьги продолжали искриться на солнце.

Джуди побежала по лестнице. На повороте она чуть не столкнулась с блондинкой, поднимавшейся по лестнице. За ней шел мужчина, которого Джуди видела на улице. Он не взглянул на Джуди и продолжал подниматься с пылающим лицом. В вестибюле худой, костлявый мужчина по-прежнему глазел на нее сквозь застекленную дверь магазина. Его взгляд жег ее до тех пор, пока она не выбежала по каменным ступеням в жар и грохот Майфер-стрит.

Глава 1

Блондинка в шелковом халате поверх ночной рубашки устричного цвета открыла входную дверь квартиры 97, Парк Бей, и со злостью спросила:

— Что вам нужно так рано? Разве вахт не сказали, что у меня нет прислуги? — Ее хорошенькое личико припухло от сна, и она выглядела так, словно только что встала с постели.

— Простите, если я вас побеспокоила. — Джуди была смущена и испугана. Женщина не сделала ни малейшей попытки умерить свой гнев. — Меня послала к вам миссис Френч. Мне… Мне кажется, вы ожидаете меня.

— Тогда входите же, ради бога, — сказала Бланш Уэсли. — Я уже столько дней обхожусь одна. Это просто чудовищно, как со мной обращаются. — Она направилась в холл.

Джуди закрыла входную дверь и пошла за ней.

— Я не могу говорить с вами до тех пор, пока не выпью кофе, — продолжала Бланш, проводя маленькими, похожими на коготки, пальцами по белокурым волосам. — Ну, раз вы здесь, устраивайтесь. Кухня вон там. Просто пошарьте, пока не найдете то, что нужно. И, пожалуйста, не задавайте кучу вопросов, у меня ужасно болит голова. Приготовьте кофе, я буду в той комнате, что в конце коридора… — Она посмотрела на Джуди, — А вы довольно хорошенькая. Что за приятное разнообразие. Я так устала быть окруженной уродливыми лицами. Я никак не могу понять, почему рабочий класс такой уродливый. Но принимайтесь за дело. Вы, я полагаю, умеете готовить кофе?

— О да, — ответила Джуди и лучезарно улыбнулась.

Бланш вздрогнула.

— Это очень мило, но, пожалуйста, не надо мне улыбаться. Мои нервы просто этого не выдерживают, — нахмурившись, она посмотрела на свои стеганые атласные туфельки и продолжала: — Я думаю, что было бы очень мило, если бы вы мне говорили «мадам». Да, я думаю, это будет вам нетрудно, как вы думаете?

— Нет, мадам, — ответила Джуди, она сделалась пунцовой, и ее улыбка растаяла.

— Вы рассердились? — тонкие, как карандашная линия, брови поднялись. — Разве я сказала что-нибудь обидное? Вы стали красной, как бурак. По крайней мере, мне кажется, что он такой.

— О нет, мадам, — ответила Джуди, крепко сжав руки за спиной.

— Возможно, я скажу рано или поздно что-нибудь такое, — с видимым удовлетворением проговорила Бланш. — Мистер Уэсли говорит мне, что я нетактична со слугами. Пожалуй, это так, но я думаю, что если платить хорошие деньги, можно говорить что вздумается.

Джуди молчала. Кукольное личико, очаровательное маленькое тело и золотые кудри, напоминавшие нимб, подавили ее.

— Ну, прекратите же смотреть на меня, — все еще хмурилась Бланш. — Конечно, люди имеют привычку смотреть на меня. Но я думаю, это лишнее, если чувствуешь при этом, будто на тебя обрушился гнев божий.

— Извините, мадам, — Джуди попыталась отвести глаза, однако в этой женщине было что-то странное, приковывающее взгляд к себе.

— Я чувствую себя сегодня утром совсем больной, — продолжала Бланш. Она прижала пальцы к вискам. — И никому нет дела до того, что я умру. — Потом внезапно придя в ярость, вскрикнула: — Ради бога, прекратите на меня таращиться, идите и делайте кофе.

— Простите, мадам, — Джуди попятилась, — я сейчас приготовлю. — Она пошла на кухню и поспешно закрыла за собой дверь.

«Ну что же, меня предупреждали, но кто знал, что она окажется такой. Тьфу! Придется следить за каждым своим шагом, если я хочу здесь надолго остаться».

Поставив воду на газ, она торопливо выскользнула из платья и надела форму.

«Возможно, хозяйка будет довольна формой, — думала она. — По крайней мере это покажет ей, что я знаю свое место». Джуди зло фыркнула.

Комната Бланш, куда Джуди вошла, таща поднос, была очень светлая. Она словно никогда не проветривалась. Воздух был спертым, тяжелым, пропитанным бренди и застоявшимися духами. В комнате царили ошеломляющая роскошь и ужасный беспорядок. Стены были обшиты бледно-голубой материей. Кресла, расписной шезлонг и белый пуф стояли на толстом ковре, резной туалетный столик был засыпан пудрой, завален тюбиками с наполовину выдавленным маслянистым содержимым и перевернутыми бутылками. Туфли беспорядочной кучей валялись в углу. Соломенная шляпка, величиной почти с абажур, свисала с одного из плафонов.

— Как вы долго, — сердито сказала Бланш, — вам придется быть порасторопнее, если хотите, чтобы мы поладили….

Она вгляделась в Джуди и продолжала:

— А, вы переоделись. А вы очень мило выглядите, что за хорошенькая форма… — Она указала на ночной столик. — Поставьте поднос и оставьте меня. Возможно, вы захотите навести порядок в ванной, а потом мы поговорим. Это вон там. Я буду готова через минуту-другую.

Вид ванной поразил сердце Джуди завистью. Там были душевая, ванна, туалетный столик, массажный аппарат, турецкая баня и аппарат для окраски волос — все, до чего могла додуматься праздная испорченная женщина. Подобно спальне, в этой комнате также царил беспорядок. Ванна не была опорожнена. В мыльной воде плавало полотенце. На полу была рассыпана пудра, кристаллы ароматической соли хрустели под ногами Джуди, когда она принялась подбирать разбросанные простыни и полотенца с засохшей мыльной пеной. Работая с быстротой, на какую только была способна, она прибрала валявшиеся вещи, протерла пол.

Бланш еще не вышла из спальни, когда Джуди вернулась туда. На туалетном столике, прикрытый коробочкой пудры, стоял наполовину налитый бокал бренди.

— Вот и вы, — сказала Бланш и улыбнулась. Теперь она выглядела более веселой и дружелюбной. — Я не спросила, как ваше имя? Не думаю, что я это сделала…

— Джуди Холланд, мадам.

Бланш бросилась в кресло, прикрыла на минуту глаза, потом открыла и оглядела Джуди долгим внимательным взглядом.

— Вы сказали, что вас послала ко мне миссис Френч? Я, кажется, совсем потеряла память.

— Да, мадам.

— Ну, тогда, полагаю, с вами все в порядке. У вас есть рекомендации?

Джуди протянула ей два конверта.

— Эта женщина всегда умела работать, — немного сердито проговорила Бланш, вскрывая конверты. Она взглянула на рекомендации и бросила их на туалетный столик. — О жаловании, я полагаю, она вам сказала?

— Да, мадам.

— Что ж, тогда можете считать себя принятой… — Она наклонилась вперед, чтобы увидеть свое отражение. — Посмотрим, как нам удастся поладить. Вы приготовили очень хороший кофе. Пока вы будете убирать мою комнату и помогать мне, если я буду нуждаться в помощи, я буду довольна. Это все, что мне от вас требуется. Ваша комната в другом конце коридора. Это хорошая комната, я люблю устраивать людей с удобствами. Вы можете начать сразу?

— Да, мадам.

Бланш взяла расческу и начала водить ею по белокурым завиткам.

— Сегодня вечером я уеду, я бы хотела, чтобы вы переехали немедленно. Я не люблю оставлять квартиру пустой, если этого можно избежать. Это возможно или нет?

— Да, мадам. — Джуди устала стоять около этой обаятельной маленькой куклы.

— И вы не возражаете, чтобы остаться здесь одной на ночь?

Джуди удивилась.

— О нет, мадам, совсем нет.

— Какая вы храбрая, — вяло протянула Бланш, — а я терпеть не могу оставаться одной. Мистер Уэсли последние две недели находился в Париже, и я была в ужасе. Никогда нельзя быть уверенной в том, что кто-нибудь не захочет забраться в квартиру. Сейчас развелось столько воров, а по ночам слышатся такие странные звуки. Иногда я думаю, не живут ли здесь привидения. Но вы, вероятно, не верите в духов?

— Нет, мадам, — твердо ответила Джуди.

— Должно быть, очень приятно не иметь воображения, — сказала Бланш, взбивая кудри. — А я такая чувствительная и нервная. Иногда мне совершенно явственно слышится, как кто-то расхаживает по коридору. Это потому, что мои нервы так напряжены.

«Или так крепки», — подумала Джуди, сдерживая смех.

— Наполнить ванну, мадам?

— Думаю, что нужно это сделать. И потом упакуйте чемодан. Я не вернусь до завтрашнего вечера. Я ожидаю к этому времени мистера Уэсли. Для вас будет много работы. Нужно привести в порядок все мои вещи. У меня столько дней никого не было, и все пришло в ужасный беспорядок. Даже не знаю почему. Будьте паинькой и откройте шкаф. Вы видите, что каждое мое платье имеет номер. Он на вешалке.

В комнате стояли три огромных шкафа со скользящими дверцами. В том, который открыла Джуди, висел длинный ряд платьев, костюмов и вечерних туалетов.

— Каждому платью соответствует определенная шляпа, белье и, конечно, сумочка и обувь, — тихим усталым голосом объясняла Бланш. — Это моя собственная система. Все под номерами, и работа состоит в том, чтобы держать одинаковые номера вместе. Вы сможете с этим справиться?

— Да, мадам.

— Вот там сейф. Вы не можете его видеть. Он спрятан в стене, я сама им занимаюсь. Я держу в нем свои меха и драгоценности. А теперь, я думаю, вам лучше наполнить ванну. Я обязательно должна успеть на поезд в 17.15, а время бежит.

Она произнесла это так, как будто в этом была виновата Джуди.

Пока Бланш лежала в ванной, Джуди постаралась убрать в комнате, и, работая, она размышляла над тем, что будет делать вечером. Она не ожидала, что так быстро получит свободный вечер. Если бы только удалось связаться с Гарри, они бы могли вместе сходить в кино. Но как связаться? Единственной надеждой была миссис Френч. Гарри сказал, что можно связаться через нее. Стоило попытаться.

Сборы Бланш оказались бесконечным и мучительным делом. Дважды ее чемодан пришлось распаковывать, поскольку она изменяла свое мнение о том, что брать с собой. Потом, когда, казалось, все было готово и Джуди собиралась заказать по телефону такси, хозяйка вдруг сделалась раздражительной и решила не ехать.

— Я уверена, что мне нечего беспокоиться, — заявила она, бросаясь в кресло. Одетая и накрашенная, Бланш была ошеломляюще красива. Как разрисованная мастером кукла. — Нельзя сказать, чтобы мне нравились эти люди. Она слишком много говорит, и, кроме того, я неважно себя чувствую. Я не поеду… Решено. Вам лучше распаковать вещи, пока они еще не помялись.

Джуди столько раз их укладывала, упаковывала, распаковывала, снова упаковывала и опять распаковывала, и все под наблюдением Бланш, которая критиковала, сердилась и делала бесполезные замечания, что, получив очередной приказ, она едва сдержалась и не швырнула чемодан в Бланш. Вся кипя, она принялась вынимать вещи. Когда она уже почти все сделала, Бланш издала восклицание и хлопнула в ладоши.

— И о чем я только думаю? Бедная моя Джуди, конечно, я должна ехать. Я совсем забыла, что там будет Бьюки. Я просто должна его видеть. Поторопитесь и снова все уложите. Я просто не могу сказать, как мне жаль, что я заставила вас столько работать. — Возмущенная Джуди едва сдерживала слезы, но принялась снова укладывать вещи.

— О нет, Джуди, подожди, не закрывай, — стукнула Бланш в голову новая мысль, когда Джуди собиралась уже захлопнуть крышку. — Ведь это не все, верно? Что-то было… Конечно. Не думаю, чтобы мне понадобилось это платье цвета беж. Оно где-то на дне. Ты знаешь, о чем я говорю? Я буду в нем выглядеть, как смерть.

Джуди готова была ее задушить. Она вытащила из чемодана вечернее платье цвета беж, испортив при этом всю укладку. У нее при этом был такой сердитый и страдающий вид, что Бланш решила переменить тактику.

— Тебе нравится это платье, Джуди? — небрежно спросила она. — Мне оно не нужно, а хранить без цели жалко.

Ярость Джуди сразу улетучилась. Она села на корточки и подняла глаза на Бланш.

— Прошу прощения, мадам, — и, посмотрев на платье, ласково провела по нему рукой.

— Оно миленькое, да? — беззаботно проговорила Бланш. — Это от Хартхолла, но цвет мне страшно не идет. Не понимаю, зачем я его купила. Тебе оно нравится?

— Мне? — спросила Джуди с загоревшимся взором. — О да, конечно, благодарю вас, мадам.

Бланш улыбнулась, это была жестокая усмешка, и когда Джуди ее увидела, сердце заныло.

— Хорошо, я подумаю, — проговорила Бланш. — Конечно, отдать его я не могу, оно стоит 150 гиней или около того, но я могу уступить тебе его за 20 фунтов.

Обессиленная от разочарования, Джуди положила платье на спинку стула и нагнулась над разоренным чемоданом.

— Но я не думаю, что ты могла бы тратить по 20 фунтов на вечернее платье, или это возможно?

— Нет, мадам, — ответила Джуди и отвернулась.

— Какая жалость. Ну что ж, это не важно. Носить такое платье девушке твоего класса настоящий абсурд. Над тобой только стали бы смеяться. Возможно, я помещу объявление в «Таймс», я ведь могу это сделать, не так ли?

Джуди бросила на нее беглый взгляд и поймала довольное выражение, мелькнувшее на лице Бланш. Это длилось лишь мгновение, но Джуди поняла, что та действовала обдуманно.

«Отлично. Забавляйся, мерзкая кошка, но в другой раз ты меня так просто не поймаешь. Не стоит принимать всерьез твои выходки, — подумала девушка, когда Бланш ушла. — Ты только этого и добиваешься. Слава богу, что я буду избавлена от тебя целые сутки. Теперь мне наплевать на то, что Гарри собирается с тобой проделать. Если я смогу ему помочь свернуть эту шейку и поганый носик, я это сделаю».

Она прикинула: чтобы привести квартиру в надлежащий порядок, понадобится часа четыре; таким образом, она сможет быть готовой к встрече с Гарри где-то в семь часов, если только сможет его разыскать.

Ей не хотелось звонить в агентство Френч, но у нее не было выбора. После некоторого колебания она позвонила.

Ответила Дана.

— Это Джуди Холланд, — произнесла она, напрягшись. — Я хочу поговорить с мистером Глебом. Вы можете мне дать его номер?

— Подождите, — сказала Дана, бросив трубку. Затем Джуди услышала: — Это Холланд, она хочет с тобой поговорить.

К удивлению Джуди, на том конце провода возник голос Гарри.

— В чем дело? — недовольно спросил он.

— О, ни в чем. Все в порядке. Я хотела тебя сегодня увидеть. Миссис Уэсли уехала, и у меня свободный вечер. Мы не могли бы встретиться в семь часов?

— Извини, малышка, — в его голосе звучало раздражение. — У меня назначена встреча.

— Но, Гарри, почему бы нам не встретиться? Я не знаю, когда я снова буду свободна. Я здесь совсем одна, и мне нечего делать.

— Через двадцать минут я уезжаю в Манчестер. Мне очень жаль, но я ничего не могу поделать. Увидимся, когда я вернусь, а сейчас у меня нет ни минуты, — и он повесил трубку.

«Черт! — подумала Джуди. — Вот ты и достукалась. Говорить не с кем, идти некуда, и весь вечер свободный. Так удачно наткнулась на Гарри, а толку… И такой нелюбезный, в конце концов, мы же любовники». Но желая найти Гарри оправдание, решила, что его смущало присутствие Даны.

Некоторое время спустя, лежа в постели, Джуди уже не думала об одиночестве. Комната ее очаровала. Она была обставлена так же удобно, как и все остальные в доме: с ванной, телефоном и портативным приемником у кровати.

Джуди побывала на старой квартире. Забрала вещи. В новой роскошной обстановке девушка не чувствовала себя больше ни заброшенной, ни одинокой. Комната, горячая ванна, радио и удобная постель погасили на время желание видеть Гарри.

В полдевятого она включила радио, протянула руку, чтобы выключить ночник, и тут услышала звук, заставивший ее насторожиться. Где-то в квартире осторожно закрылась дверь. Она нахмурилась, ощутив внезапную тревогу, и села, прислушиваясь. Она вспомнила слова Бланш: «Я терпеть не могу оставаться здесь одна. По ночам раздаются такие странные звуки». Джуди подумалось, что хозяйка хотела ее напугать, и она снова потянулась к выключателю. Однако опять замерла, потому что занавеска шевельнулась.

— Это всего лишь ветер, — уверяла она себя, но продолжала прислушиваться. Сейчас она не слышала ничего, кроме громкого тиканья часов да своего частого дыханья. Досадливо передернув плечами, она выключила свет. Но лишь комната погрузилась во мрак, в голову полезли тревожные мысли: был ли кто в квартире? Подкрадывался ли к окну? Ветер ли шевельнул занавески? Или…

«Это просто смешно, — успокаивая себя, подумала Джуди. — Я не дам волю нервам».

И тут она различила звук шагов и похолодела. Ошибки не могло быть: мягкие, осторожные шаги, направляющиеся к ее двери.

Она дернулась к ночнику, но лишь сорвала его. Он со стуком упал на пол. Перегнувшись, Джуди судорожно вцепилась в светильник. Ее сердце бешено колотилось в груди. Потом она услышала, как поворачивается ручка, и в ее мозгу молнией мелькнула мысль: она же не заперлась!

В коридоре горел свет, и когда дверь приоткрылась на дюйм, он проник в комнату. В ужасе Джуди откинулась к стенке и съежилась. Полоска света упала на пол, отбрасывая угрожающую тень. Джуди ждала, онемевшая, повергнутая в ужас. Что-то белое и неразличимое возникло в проеме. Крик, который рос в груди Джуди горячим кипящим комом, вырвался наконец наружу, наполнив комнату страшным карканьем. В дверях стояла Бланш Уэсли. В слабом свете она выглядела озорным призраком.

Джуди снова вскрикнула.

— Я вас побеспокоила? — невинно спросила Бланш. — Я не хотела мешать, я только хотела посмотреть, удобно ли вы устроились. — Голубые, цвета незабудок; глаза так и сверлили Джуди, на лице которой застыло выражение панического ужаса. — Я передумала и последним поездом вернулась домой. Боюсь, что испугала вас, — довольная улыбка стала шире. Но тут она выключила свет и сказала из темноты: — Спокойной ночи, Джуди.

Дверь закрылась.

Глава 2

Джуди пришла к выводу, что почему-то Бланш не в своем уме. Поэтому единственное, что ей остается делать, это не позволять себя пугать. Да, прошлой ночью она испугалась. Но кто бы вел себя на ее месте иначе? Впрочем, с нею это случилось лишь потому, что Бланш застала ее врасплох. В следующий раз она будет начеку. Раз хозяйка «с приветом», значит, всегда нужно ждать какой-нибудь пакости. А поскольку Джуди не знает, что и когда ей тюкнет в больную, пропитую голову, за нею необходимо следить. Но, несмотря на это решение, Джуди знала, что ей предстоит еще хлебнуть горя с Бланш, у той наверняка припасена еще целая куча подленьких трюков, которые она все равно выкинет, как бы ни была осторожна Джуди. И она не ошиблась.

Готовя завтрак, Джуди сунулась в буфет за чаем и лицом к лицу столкнулась с телом мужчины, лежавшим на дне лицом вниз и полускрытым мраком. На короткий момент девушка перестала соображать, что с нею происходит, а когда немного оправилась от шока, ей показалось, что кухня погружается в темноту. Она обнаружила себя сидящей на полу со сведенными судорогой руками и ногами. Прошло несколько минут, прежде чем она снова осмелилась взглянуть на тело. И от злости едва не вцепилась себе в волосы. Предмет ее испуга оказался… мужским костюмом, очень умело набитым подушками. Бланш опять напугала ее.

Не вполне соображая, что она делает, Джуди убрала подушки, сложила костюм и принесла его в комнату Говарда Уэсли. Проходя мимо большого зеркала в прихожей, она ужаснулась своему бледному и изможденному лицу с глазами, похожими на пустые дыры в белой простыне.

Джуди вернулась на кухню, приготовила себе чашку чая и села.

«Если так будет продолжаться, — размышляла она, — придется уйти. Конечно, с моей стороны было глупо так пугаться, но кто, скажите на милость, мог подумать, что изнеженная хозяйка не пожалеет труда, чтобы изготовить эту проклятую штуку, до жути похожую на мертвеца». Позже, когда Джуди складывала белье в ящик, ее руки наткнулись на что-то сухое и гладкое. Посмотрев вниз, она окаменела: там лежала ужасного вида змея, свернувшаяся колечком.

Джуди ужасно боялась змей, и, пронзительно вскрикнув и бросив белье, она метнулась к двери. Но придя в себя, сообразила, что это могла быть еще одна из приятных шуток Бланш. Вернувшись в комнату, она боязливо заглянула в ящик. Хотя чучело со стеклянными глазами ни в коем случае не могло быть змеей, Джуди содрогнулась, бросила на нее белье и захлопнула ящик. Теперь нервы ее были совершенно расстроенными, и, когда в дверь позвонили, она едва не выскочила из собственной шкуры от ужаса.

Она не помнила, как выбежала из комнаты и открыла дверь, не сразу осознав, что над ней возвышается высокий, хорошо одетый мужчина. Его глаза взирали на нее со слабым интересом.

— Полагаю, что миссис Уэсли еще в постели? — недовольно произнес он и прошел в холл, вручив ей шляпу и стек. Он снял перчатки и бросил их в шляпу, которую она продолжала держать перед ним, стараясь собрать свои разбегающиеся мысли.

Джуди ответила, что миссис Уэсли действительно еще не встала, и спросила, что он желает.

— Я мистер Хуг Бентон, компаньон мистера Уэсли, — сообщил гость мягким голосом церковного проповедника.

Он был тоншлицым, гладко выбритым и бледным, его волосы были очень светлыми и прямыми, губы бескровными, а глаза — цвета янтаря.

— Я полагаю, вы новая горничная? — спросил он, прицениваясь к ней, как владелец конюшни, выбирающий новую лошадь. — Вы не скажете миссис Уэсли, что я здесь?

— Она не любит, чтобы ее так рано беспокоили, — ответила Джуди, с неудовольствием вспоминая выговор, полученный ею накануне.

— Как интересно, — сказал он и улыбнулся, показав мелкие белые зубы. Эту автоматическую гримасу трудно было назвать улыбкой. — Я знаю миссис Уэсли немного дольше, чем вы, и хорошо осведомлен о ее привычках. Скажите ей, пожалуйста, что я здесь.

— Но я… Я не думаю… — начала Джуди, зная, в какую ярость может прийти Бланш, если ее побеспокоят в половине двенадцатого.

— Вам платят не за то, чтобы вы думали, — сердито сказал Бентон, — а за то, чтобы вы делали, что вам говорят.

Джуди повернулась на каблучках и с пылающим лицом поспешила в спальню Бланш, злясь, что дала повод услышать колкость. Она громко постучала в дверь и вошла.

Бланш лежала в кровати, с ее губ свисала сигарета, а на ночном столике в пределах досягаемости стоял стакан с бренди. Она подняла голову, ее бледное припухшее личико исказилось.

— Я ведь не говорила вам, что вы можете врываться сюда, когда захотите, не так ли? — выговорила она, и в ее глазах заплясали злые огоньки. — Я позвоню, когда вы будете мне нужны, а теперь убирайтесь.

— Мне очень жаль, что я вас беспокою, мадам, — спокойно произнесла Джуди, — ко пришел мистер Бентон, и он настаивает на встрече с вами… Я сказала ему, что вы отдыхаете.

— Хуг? В такое время? Впрочем, я не должна заставлять его ждать. Быстро, Джуди, наведите здесь порядок. Дайте мне шкатулку с косметикой. Ох, да идите же, шевелитесь, не стойте, как сонная рыба. — Сердитое выражение исчезло, и Бланш приподнялась в постели.

Это была новая Бланш: взволнованная, дурашливая, возбужденная и еще более ненавистная Джуди.

Пока Бланш трудилась над своим лицом с тщательностью мастера-косметолога, Джуди носилась по комнате, уничтожая следы чудовищного беспорядка.

— Разбрызгайте духи, — скомандовала Бланш, накладывая тон на бледные щеки. — Я знаю, что в комнате тяжелый воздух. — Она наложила румяна, налила бренди и поставила стакан на комод. — И откройте окна. Поспешите, Джуди, вы еле волочите ноги, будто у вас сломана спина.

Красная, едва дыша, Джуди сделала, что ее просили, и снова взялась за разбросанные принадлежности дамского туалета. Бланш лежала, откинувшись на подушки, закинув под очаровательную голову руку — олицетворение соблазна.

«Умеет эта чертова кукла пользоваться косметикой», — с завистью отметила Джуди, наблюдая удивительное превращение маленькой неряхи в хрупкое, прелестное существо.

— Теперь пусть войдет, — нетерпеливо разрешила Бланш, — и перестань таращиться на меня.

Джуди нашла Бентона в холле. Он курил с раздраженным и скучающим выражением лица.

— Сюда, пожалуйста, — пригласила Джуди, поворачиваясь. У нее вдруг возникло противное ощущение, что он видит ее тело сквозь одежду. Когда девушка остановилась у комнаты Бланш, его рука коснулась ее бедра. Она вздрогнула и отстранилась. Бентон неохотно убрал руку, посмотрел на нее своим бесстрастным взглядом и прошел в комнату Бланш.

— А, Бланш, — сказал он своим тонким голосом, — как прелестно вы выглядите в этот ранний час. — Он прикрыл за собой дверь, но она не захлопнулась, и Джуди услышала, как он сказал: — У меня есть новости. Говард не вернется до понедельника, он прислал телеграмму.

— Вы провокатор, — со смехом сказала Бланш.

— А почему бы и нет, — протянул Бентон. — Мы поедем? Днем я свободен. Мы могли бы провести вместе весь уик-энд.

— Не лучше ли закрыть дверь, дорогой, не следует кричать о наших злодеяниях на всю квартиру.

Джуди поспешила исчезнуть. «Уф, ну и пара, — подумала она. — Друг друга стоят. Действительно ли Бланш уедет с ним?» — Она тут же подумала о Гарри, и ее сердце подскочило от радости. Вернется ли он сегодня из Манчестера? Пока еще рано строить планы, Бланш могла и не уехать. Гарри мог быть в Манчестере, а она могла остаться в этой большой квартире одна и в этот раз на долгий одинокий уик-энд.

Через какое-то время Бентон вышел от Бланш. Джуди из кухни слышала, как он прошел по коридору, помедлил, потом вернулся назад. Он вошел в кухню и мягко закрыл за собой дверь.

— Вы что-нибудь хотите? — холодно спросила она.

— Хочу? — повторил он, подняв светлые брови. — Да… Кое-что. Я хочу с вами поговорить.

Она ждала, враждебная и нервная. Подойдя к ней, он достал бумажник, запустил в него тонкие пальцы и вытащил пятифунтовую бумажку.

— Да, — сказал он, складывая банкноту в узенькую полоску. — Кое-что. — Он постучал по ней костяшками пальцев и скривил губы.

— Вы личная служанка миссис Уэсли и можете видеть и слышать вещи, которые вас не касаются. Личная служанка не болтает. Вы понимаете?

Джуди сделалась красной.

— Я не нуждаюсь в этих наставлениях ни от вас, ни от других.

Светлые брови снова поползли вверх.

— Не сердитесь, пожалуйста, миссис Уэсли может быть очень трудной. Горничные редко держатся у нее больше недели, и я нахожу такое положение затруднительным. Я чувствую, что настало время установить деловую связь с горничной, с вами. Вы улавливаете мою мысль? — Он протянул ей банкноту.

Какое-то время Джуди колебалась. Раз уж попала в переделку, может, извлечь из этого выгоду или нет? Пять фунтов… Возможно, он даст больше? Но ей пришлось сделать усилие, чтобы выдержать взгляд янтарных глаз, когда она согласилась:

— Думаю, да.

— Ага, значит, я в вас не ошибся. Видите ли, есть некоторые обстоятельства, которые мистеру Уэсли необязательно знать. — Его улыбка стала напряженной. — Он слепой, а слепые очень чувствительны и подозрительны. Я бы не хотел причинить ему боль.

— Понимаю, — Джуди чувствовала себя не очень уверенно.

— Пока вы не видите и не слышите того, что происходит в этой квартире, мы отлично поладим. Например, сегодня утром меня здесь не было. Вы поняли?

Джуди кивнула.

— И я думаю, что нам надо держать это маленькое соглашение в тайне. Миссис Уэсли оно может не понравиться.

Джуди снова кивнула.

— Великолепно, — он возвышался над ней очень высокий, пахнущий лавандой и сигаретами. Он сунул банкноту ей в ладонь и потрепал по руке. Но прикосновение вышло слишком ласковым и заставило Джуди вздрогнуть. Она попыталась отступить назад, но и так уже была прижата к столу, а путь вперед он ей отрезал. Какое-то ужасное мгновение ей казалось, что он собирается ее поцеловать, но он этого не сделал. Он пошел прочь, показав свои зубы, когда открывал дверь. — Значит, договорились, Джуди. Ничего не видишь, не слышишь. Просто, не так ли?

Он вышел и закрыл дверь, и в это время позвонила Бланш.

Когда Джуди вошла к хозяйке, то не сразу заметила, что буфет закрыт расписанной стенкой. Скосив глаза, она увидела сейф. Внутри стального тайника, освещенного двумя мощными лампами, находилось несколько меховых манто, висевших в ряд. Джуди, обожавшая меха и проводившая много часов, глазея на их выставки в витринах магазинов, тут же узнала норку, соболя, бобра, белую лисицу и горностая. В глубине тайника находилась еще одна дверца, за которой, догадалась Джуди, Бланш хранила свои драгоценности.

Хозяйка сидела за туалетным столиком, натягивая тонкие, как паутинка, чулки. Она подняла глаза, перехватила взгляд Джуди и, проследив его направление, улыбнулась.

— Это то, о чем мечтают все воры Лондона, — она надменно кивнула на тайник. — И ни один не смог в него проникнуть, Джуди. Это самый превосходный, самый безопасный сейф, который когда-либо существовал. Его конструировал мой муж. Шесть воров?.. Или восемь?.. Не могу вспомнить, но что-то вроде того, пытались проникнуть сюда. Мы всех их схватили. Больше они не пытались, так как знают, что это бесполезно. Каждый, кто пытается вскрыть сейф любым способом, посылает сигнал в Кингстонский полицейский участок, и через две минуты оттуда приезжает бригада.

Так вот чем интересуется Гарри, догадалась Джуди. Эта гадина получит неплохой урок, если потеряет меха.

Бланш продолжала:

— Только мистер Уэсли и я знаем комбинации и где находятся замки.

— Я могу вам чем-нибудь быть полезной, мадам? — спросила Джуди, намеренно меняя тему. Она не хотела, чтобы Бланш заметила ее интерес к сейфу.

— Я собираюсь на уик-энд. Мистер Уэсли не вернется до понедельника. Я хочу, чтобы ты сложила мой багаж. Вот список вещей, которые я возьму с собой, я набросала его для тебя.

Ожидая повторения вчерашней сцены, Джуди взяла список и начала доставать отмеченное Бланш. Даже когда она упаковала чемодан, то все еще ждала, что хозяйка вот-вот начнет травить ее. Но этого не случилось. Бланш выглядела занятой своими мыслями и, одеваясь, тихонько что-то напевала, казалось, забыв о присутствии Джуди.

Внезапно она вспомнила:

— Что ты будешь делать во время уик-энда, Джуди?

— Я… Я не знаю, мадам, — растерялась девушка, не ожидавшая такого вопроса.

— Что ж, лентяйничать ты не должна. Ты найдешь массу шитья, и тебе не мешало бы почистить серебро. Приноси пользу и не заставляй меня подсказывать, чем тебе заняться. Есть цветы, и мои туфли требуют заботы… Короче, работы, если хорошенько приглядеться, полно.

— Да, мадам, — согласилась Джуди.

— В воскресенье ты можешь выйти, но я не хочу, чтобы ночью квартира пустовала. Ты поняла? И ради всего святого, не приводи сюда мужчин. Я знаю, каковы вы, девушки. Швейцару скажи, что ты будешь одна, он за тобой присмотрит.

Джуди, красная и разъяренная, отвернулась.

— И нечего играть в обиженную, — нахмурилась Бланш, — я не говорю, чтобы ты этого не делала, но я хочу сказать, что я этого не потерплю. Иди сюда, Джуди.

Джуди подошла к ней, глядя угрюмо и дерзко.

— У тебя хорошенькая фигурка и кожа прелестная. — Пальцы Бланш, подобно сухим маленьким прутикам, тронули щеку Джуди, и та, вздрогнув, попятилась. — Ведь ты же не боишься?

— Нет, мадам.

— Правильно, — рассмеялась Бланш. — Это так смешно, что некоторые люди, кажется, боятся меня. Конечно, я люблю шутить, но ведь это же просто забава. — Теперь она пристально смотрела на Джуди. — Старик в буфете тебя напугал?

— Не слишком, — безразлично ответила Джуди.

— Вот как, — взгляд незабудковых глаз стал жестким. — Прежняя девушка закатила истерику. Было очень смешно. А змея? Разве тебя она не напугала? — Она довольно рассмеялась. — Змея — моя любимая шутка. Мой муж терпеть не может ее. Иногда я кладу ее в постель.

Джуди отвернулась. Она не хотела, чтобы Бланш заметила на ее лице ненависть и желание броситься на нее и задушить.

— Ты любишь меха? — вдруг спросила Бланш, заканчивая красить лицо.

«Еще раз меня ты на эту удочку не поймаешь», — подумала Джуди и ответила:

— Да, мадам, люблю.

— Тогда погляди на мои, потрогай, я хочу, чтобы они тебе понравились.

Джуди не двинулась.

— Благодарю вас, мадам, но чужими мехами я не интересуюсь.

— О, чепуха, — возразила Бланш с веселым смехом, — взгляни на них, нет ни одной женщины, которая бы отказалась ими владеть. Норка стоит пять тысяч, а белая арктическая лиса… Мне не хочется даже говорить, сколько она стоит. Иди, посмотри на них.

Джуди подошла ближе к сейфу, стараясь выглядеть равнодушной, но магическое воздействие мехов было слишком сильным, чтобы ей это полностью удалось.

— Сними норку с вешалки, если хочешь, можешь ее примерить.

Джуди шагнула в сейф и потянулась за норковым манто. Вдруг что-то щелкнуло, и стальная стена захлопнулась, заперев ее внутри. Секунду-другую она была так удивлена, что не шелохнулась и не вскрикнула. Потом в ее душе зародилась искра страха, но Джуди быстро взяла себя в руки.

«Ты на это напросилась, — укоряла она себя, — тебе следовало догадаться, что предложение с подвохом. Ты должна сохранять спокойствие. Бланш не может оставить тебя здесь надолго. Она спешит на поезд. Если бы здесь было немного больше места, а то от этих мехов кажется слишком жарко, да и воздуха совсем мало. Она, вероятно, думает, что напугает меня до смерти, но ей это не удастся! Я сяду и подожду, пока она меня не выпустит». Все еще ощущая страх, Джуди опустилась на пол. Полы манто касались ее головы и лица, раздражая ее.

«А что, если Бланш уедет и оставит меня здесь? Если она действительно помешана, ей все равно. Долго без воздуха я не продержусь. Уже сейчас становится трудно дышать».

Внезапно погас свет, и на Джуди навалился тяжелый мрак. Джуди услышала свой дикий крик и попыталась вскочить на ноги, барахтаясь в висящих мехах. Она всегда боялась замкнутого пространства и теперь потеряла голову. Дико вопя, барабанила в холодную стальную стену, скреблась о блестящий металл, как безумная. Ее руки были бессильны перед дверью. Она почувствовала себя сломленной навалившимся шквалом темноты и упала на колени, продолжая кричать. Какое-то сорванное манто накрыло ее с головой.

Глава 3

Сознание пробуждалось медленно, как после тяжелого сна. Очнувшись, Джуди обнаружила себя лежащей в своей постели. Она долго смотрела в потолок, потом заплакала. Может быть, причиной этому был сильный испуг и расстроенные нервы.

Позже, когда слезы иссякли, она стала гадать, кто же перетащил ее из сейфа на кровать, и сразу почему-то вспомнила о Хуге Бентоне. Представив, как его руки касались ее, она почувствовала едкое отвращение. «Решено, — подумала Джуди, — я здесь не останусь. Бланш ненормальная и опасная. Я могла умереть».

Джуди встала и, неуверенно ступая, направилась в спальню Бланш, смутно надеясь, что та еще там и она немедленно сможет сообщить о своем уходе. Но Бланш уехала. Большая роскошная спальня казалась странно пустой без нее. Голубая с узором стена опять скрывала стальной сейф. Слабый аромат лаванды и сигар плавал в комнате, и Джуди снова вздрогнула. Значит, Бентон был здесь.

Она подошла к стоявшему у кровати буфету и достала бутылку бренди и стакан. Тяжело опустившись на кровать, сделала несколько глотков. Напиток оказал мгновенное действие — тревога и слабость исчезли.

«Однако оставаться здесь я не собираюсь, — твердила она себе, — вечером сложу свои вещи и уеду. Ждать нечего. Как бы я ни была осторожна, она все равно меня перехитрит. Пока я с ней, у меня не будет ни минуты покоя. Ухожу! С меня довольно!»

Дело было не только в Бланш. Она обманывала себя, что это так.

Несмотря на всю браваду, ее напугал вид дорогих мехов. Дело было слишком рискованным. Полиция сразу заподозрила бы, что она имеет отношение к краже. Как только они узнают, а они обязательно узнают, что она работала у Уэсли, они поймут, что ее присутствие здесь не было случайным. Нет, она не собиралась больше иметь ничего ни с Бланш, ни с мехами.

Джуди услышала звонок где-то в квартире и несколько секунд не двигалась с места. Потом до нее дошло, что это телефон, и она подняла трубку стоявшего у кровати аппарата.

— Джуди?

— Да, да. — От неожиданности она едва не онемела. — Где ты, Гарри? Я о тебе думала и должна тебя увидеть. Я так рада, что ты позвонил.

— В чем дело? — голос Гарри звучал сердито.

— Я должна тебя увидеть, — истерично воскликнула она. — Мне все равно, занят ты или нет.

— Хорошо, хорошо, не волнуйся, через часок смогу с тобой повидаться. Ты сможешь выйти?

— Она уехала на уик-энд. О, Гарри, так приятно слышать твой голос. — Тут ей в голову пришла одна мысль. — Приходи сюда, здесь нет никого, кроме меня. Ты сможешь все осмотреть. Это ведь то, что ты так хотел.

— Не по телефону, — оборвал он, — ты уверена, что никто не придет?

— Нет, нет, никто. Миссис Уэсли не вернется до понедельника. — Она посмотрела на часы. — Когда ты придешь?

— В шесть, возможно, немного позже, скажем, в шесть пятнадцать.

— Гарри, будь осторожен, за квартирой наблюдает швейцар.

Некоторое время трубка молчала.

— Может, мне лучше не приходить? Я не хочу все провалить после стольких трудов.

— Ты должен прийти. Поднимись на лифте до последнего этажа и спустись вниз пешком. В верхней квартире живет мисс Грегори, сделай вид, что идешь к ней.

— Ловко работаешь, — сказал он и рассмеялся, — ладно, приду.

— Будет так чудесно увидеть тебя, Гарри.

Но, едва повесив трубку, Джуди ощутила тревогу. Что он скажет, узнав о ее намерении уйти? Потом, отважившись, она встала и подошла к гардеробу Бланш.

«Я удивлю его как никогда в жизни, — она пришла в восторг от своей выдумки, — я буду такой красивой, что он не сможет мне противиться».

Выбор одежды из коллекции Бланш занял у нее некоторое время, но, в конце концов, она нашла кое-что по своему вкусу. Платье было цвета диких маков с низким вырезом и туго обтягивающей юбкой. Она расчесала волосы так, что они густыми волнами упали на плечи, и без четверти шесть была готова. Критически изучив себя в зеркале, она пришла к выводу, что Дана сейчас не годится ей и в подметки. Это платье подчеркивало ее красоту как никакое другое. Она едва узнавала себя.

В несколько минут седьмого в дверь позвонили. Это был Гарри в бойко заломленной шляпе и с засунутыми в карманы плаща руками. Какое-то время он не узнавал преобразившуюся девушку, потом шагнул вперед, и лицо его озарилось ошеломленной улыбкой.

— Джуди! Ты удивительно выглядишь! А перышки-то взяты напрокат, будь я проклят! — воскликнул он совершенно искренне. Он едва мог поверить, что это та самая девушка. — Да ты просто красавица! А я и не знал! — И он устремился к ней. Джуди оттолкнула его.

— Нет, не трогай меня, я не могу быть замешанной в этом деле.

Удивленный жестким выражением ее глаз, Гарри почувствовал некоторое смущение.

— Ты прелесть, Джуди, — сказал он, не спуская с нее глаз. — Золушка ничто в сравнении с тобой. Ты просто сногсшибательна. Ее платье?

— Конечно, уж не воображаешь ли ты, что я могла купить такое сама? Но идем, я хочу с тобой поговорить.

Он последовал за ней в гостиную и, похоже, впервые почувствовал себя неуверенно. Ее красота и обстановка вокруг ошеломили его. Это было нечто новое, и он не знал, что с этим делать.

Джуди быстро поняла, какое она произвела на него впечатление, и воспользовалась этим. Она стояла у камина и холодно смотрела на него.

— В чем дело, Джуди, разве ты не хочешь меня поцеловать?

— Нет! Нет! — крикнула она. — Я хочу с тобой поговорить. Я ухожу отсюда. Я не могу здесь оставаться.

— Но в чем дело, что случилось?

Она рассказала ему про выходки Бланш.

— Ты не знаешь, какая она, — закончила Джуди, сверкая глазами. — Она ненормальная. Это точно. Она могла меня убить. Я никогда не знаю, что у нее на уме. Я боюсь открывать шкаф или буфет. Боюсь отвечать на звонки. Я не могу этого больше выносить и не вижу, почему должна это делать.

— Но послушай, Джуди, ты просто устала, — сказал он, испуганный ее решительностью. — Завтра ты все увидишь в другом свете. Ты же не позволишь себе поддаться дурацким шуткам, верно?

— Ока пугает меня и действует мне на нервы. Пока она была здесь, я не знала ни минуты покоя. Игра не стоит свеч. Мне плохо, Гарри, и я не могу здесь остаться.

Он подошел к дивану и сел. Положение становилось серьезным. Он решил, что придется сказать ей, почему она здесь, объяснить, что дело сложное и в минуту его не кончить.

— Послушай, Джуди, ты можешь узнать все сейчас, — сказал он, не слишком твердой рукой вытаскивая сигарету. — Я охочусь за этими мехами, теперь ты понимаешь, не так ли?

— Ты что, принимаешь меня за дуру? Конечно, я догадалась, и мне это не нравится.

— Тебе не о чем беспокоиться. Ты в полной безопасности, — уверял он ее, — я хочу, чтобы ты узнала, как действует сейф. Это самая сложная штуковина в городе. Я твердо решил до нее добраться, и ты единственная, кто мне в этом может помочь.

— Ты не сможешь его открыть, — отрезала Джуди. — Она мне сказала, что он связан с Киыгстонским отделением полиции.

— Вот оно что! — воскликнул Гарри, подавшись вперед. — Именно это я и хотел узнать. Что еще она тебе сказала?

— Она сказала, что восемь воров пытались его открыть. Как тебе это нравится?

— Четверо, — уточнил Гарри, — не восемь. Я предполагал, что они примерно так и попались, но не был в этом уверен. Неужели ты не понимаешь, малышка, что только ты, если здесь останешься, можешь дать мне всю нужную информацию. Расскажи мне о мехах.

Джуди поморщилась. Она не могла спокойно вспоминать о них:

— Есть норковое манто, оно стоит пять тысяч. И белая арктическая лиса, она слишком красивая для этой фурии. — Джуди не сдержала зависти, мысленно представив себя их владелицей. Вздохнув, добавила: — Есть еще горностай и соболь…

— Драгоценности видела?

— Нет, но знаю, что они в стальном шкафчике в сейфе.

Расспрашивая, Гарри думал, как бы ее убедить остаться. Нужно было найти ее слабую струнку и сыграть на ней. Но как?

— Ты говоришь, дверь сейфа захлопнулась, когда ты вошла. Она закрылась сразу или постепенно?

— Как мышеловка, мгновенно, — вздрогнув, ответила Джуди. — Как только дверь закрывается, воздух больше не проникает в сейф. Если просидеть там подольше, то умрешь.

— Значит, нельзя позволить, чтобы тебя заперли. Дверь закрыла хозяйка или сработала автоматика?

— Я не знаю, но ее не было у двери.

— Что ж, давай посмотрим. Проводи меня в спальню.

— Хорошо, но ты усвоил, что я не собираюсь продолжать? Ты можешь, если хочешь, посмотреть, и лучше тебе посмотреть внимательнее. С моей помощью ты больше ничего не увидишь.

Он последовал за ней в спальню Бланш, чувствуя себя растерянным и беспомощным, как никогда. Ее твердая решимость обескураживала.

Джуди ткнула пальцем в обитую шелком стену:

— Это здесь. Не трогай ее, полиция нам ни к чему.

— В этом ты чертовски права, — сказал он и стал изучать стенку. — Никаких следов, что бы там ни было, чистая работа. Дверь открывается внутрь или наружу?

— В сторону.

Несколько минут он стоял, задумчиво глядя на стену, потом покачал головой:

— Бесполезно, нам нужно больше узнать, как работает эта штуковина, прежде чем я ее открою. Ты должна помочь мне, Джуди.

— Не собираюсь, — отрезала она, чувствуя, как передается ей его тревога.

Гарри привлек Джуди к себе:

— Потерпи еще немножко и вместо 50 фунтов получишь 100. Ну же, девочка, будь умницей. До сих пор ты действовала отлично.

— Нет, Гарри, с меня довольно. Ты рассказал мне, во что впутался, и это делает меня твоей сообщницей. Я не хочу иметь дело с полицией, и, кроме того, я не могу выносить эту женщину. Ты просто не понимаешь, как она меня изводит.

Внезапно у него возникла идея, и, едва она пришла ему в голову, он понял, как много значит для него эта девушка. Отлично, подумал Гарри, теперь я могу смотреть правде в глаза. Она меня сразила, она то, что мне нужно, и я не собираюсь ее терять. Ничего подобного у меня не было раньше. Если я женюсь на ней, она будет моей, и, черт возьми, я это сделаю.

— А что, если тебе немного потерпеть, Джуди? — он взял ее за руку. — Еще два, три дня, и все. Слушай, давай провернем дельце, а потом поженимся. Как ты к этому относишься? — Гарри с нетерпением смотрел на девушку. — У меня будет достаточно денег, чтобы легко прожить остаток наших дней. Мы можем поехать в Америку. Поживем там в свое удовольствие.

Джуди отстранилась, не сводя с него глаз. От волнения у нее по спине пробежала легкая дрожь.

— Жениться на мне?! Поехать в Штаты?!

— Почему бы и нет! Ты же хотела хорошей жизни. — Теперь он был возбужден. — Я дам тебе ее. Весь мир будет перед тобой, как на тарелочке. Я люблю тебя. Я с ума схожу по тебе! Неужели ты не понимаешь?

— Если ты лжешь… — начала она, и глаза ее вспыхнули.

— Конечно же нет, я говорю правду, Джуди. Послушай, предположим, ты откажешься? Что с тобой будет? Вернешься к Хьюарду? Он тебя не примет. Будешь работать на фабрике за четыре фунта в неделю? Тебе нравится это, не правда ли? А я предлагаю тебе все, что ты хочешь: вещи, развлечения, деньги и себя, если я тебе нужен. Черт побери, щедрее я быть не могу. У меня есть друзья в Штатах. Мы отлично поладим вместе. Что скажешь?

Некоторое время она изучала его. Это был для нее момент триумфа. Он говорил искренне. Он ее любит! Нужно лишь верно сыграть, и она без риска получит от него все, что хочет.

— Я тоже люблю тебя, Гарри, — сказала Джуди, обвивая руками его шею, — но не останусь здесь, я не воровка. Хорошо, допускаю, что мне пришлось делать то, что мне делать не следовало, но я держалась в рамках закона. Я никогда не совершала и не собираюсь совершать ничего такого, что могло бы привести меня в тюрьму. И, пожалуйста, Гарри, брось это, Бланш слишком умна, и тебя схватят. Что тогда будет со мной?

«Не вышло, — думал он. — Что же мне, черт возьми, теперь делать? Я потеряю ее, если что-нибудь не придумаю. Придется повидать миссис Френч и все переиграть, а сюда найти другую девушку».

— Хорошо, Джуди, — он поцеловал ее. — Я не стану вовлекать тебя в кражу, если ты так настаиваешь. На наших отношениях твое решение не отразится. Я обожаю тебя, малышка. И найду способ проникнуть в эту мерзкую коробку без тебя. Ты уйдешь.

— Честно, Гарри? Ты правда так думаешь?

— Конечно.

— Но зачем связываться с этими мехами? Давай уедем в Штаты. Не рискуй, Гарри.

— Я должен сделать эту работу, — сказал он немного нетерпеливо. — Откуда, ты думаешь, возьмутся деньги на поездку? Послушай, Джуди, эта работа принесет мне восемь тысяч. Я должен ее выполнить.

— Восемь тысяч!

Какое-то мгновение она была готова поддаться искушению и остаться, чтобы помочь ему, но осторожность взяла верх. Зачем? Он справится сам. А потом будет тратить деньги на нее без всякого риска.

— Хорошо, Гарри… — начала она.

— Что это, — прервал он ее, насторожившись, — ты что-нибудь слышала?

— Нет, а в чем дело?

Он быстро подошел к двери, открыл ее и сразу закрыл.

— В квартире кто-то есть, — прошептал он. — Бланш!

Джуди едва не упала в обморок. Быть захваченной в спальне Бланш, в ее одежде! Страх парализовал девушку.

— Это миссис Уэсли, что мне делать? — Она метнулась к окну. — Я должна спрятаться…

Дверь створилась. Она повернулась, стиснув кулаки и сдерживая готовый вырваться крик. Вошел мужчина. Он был в черных очках, скрывающих глаза. Впялив в них черные стекла очков, остановился в дверях.

— Здесь кто-нибудь есть? — холодно спросил он. — Бланш, ты здесь?

Джуди, к своему облегчению, поняла, что это был Говард Уэсли. Он, конечно, не мог ее видеть.

Глава 1

Говард Уэсли был невысок ростом, хотя и произвел на Джуди впечатление крупного мужчины. Он был широкоплеч и держался очень прямо. Несмотря на черные очки, Джуди разглядела, что его черты прекрасны, а решительный рот, твердый подбородок придают ему внушительный вид. На его широкий лоб падали густые волосы, серебрившиеся на висках. Позже она была удивлена, услышав, что ему только 38 лет.

Джуди и Гарри стояли и молча смотрели на него. Когда Говард шагнул в комнату, они отступили в глубь ее.

— Здесь кто-нибудь есть? — повторил он.

Гарри сделал рукой знак Джуди.

Она поняла, что он пытается предложить ей взять дело на себя, и знала, что он прав.

Она ответила слегка хриплым голосом:

— Да… я…

Уэсли нахмурился, продолжая смотреть в ее направлении, как будто знал, что она здесь.

— И кто вы? — спросил он, достав из кармана золотой портсигар и выбрав сигарету.

— Я Джуди Холланд — новая горничная, — ответила она, пытаясь заставить свой голос звучать твердо.

— Понятно, — он похлопал себя по карманам и нахмурился еще больше.

— Не могли бы вы дать мне огня, я, кажется, оставил свои спички в кармане пальто.

Она испуганно повела вокруг глазами. Гарри вытащил коробок спичек и положил его перед Джуди.

Поведение Гарри удивило Джуди. Он стоял неподвижно и наблюдал за Уэсли пристально и настороженно. Его спокойствие немного раздражало Джуди, которая была настолько потрясена, что едва дышала. Взяв спички, она подошла к Уэсли, удовлетворенно отмечая, что он продолжает смотреть на то место, где она только что находилась.

Только сейчас она окончательно поверила, что Уэсли действительно слеп и не может ее видеть. Однако пальцы все равно так дрожали, что она не смогла зажечь спичку.

— Дайте мне, — сказал он и протянул руку.

Она подала ему спички.

— Где миссис Уэсли?

— Уехала на уик-энд, — ответила Джуди, глядя на Гарри, который тихонько двинулся к двери. Он кивнул ей головой и подмигнул.

— Понятно. — Уэсли прикурил, держа спичку за кончик. — Благодарю вас.

Джуди взяла коробок и положила на стол, где его подобрал Гарри.

— Она сказала, когда вернется?

— Она не ждала вас раньше вечера в понедельник. И, наверное, вернется к этому времени.

— И вы тоже меня не ждали? — улыбнулся он. — Надеюсь, я не испортил вам вечер?

— О нет, сэр, — поспешно ответила Джуди, тревожась, не заподозрил ли он чего-нибудь, — Мне нечего было делать. Я… Я убирала комнату.

— Неужели? А пахнет от вас так, как будто вы собрались на вечеринку. — Он извиняюще рассмеялся. — Я не хотел быть грубым, но мне приходится полагаться на свой нос и уши. От вас исходит очень приятный запах.

Джуди вспыхнула и отступила назад. Запах должен быть приятным, это пахли духи Бланш.

— Я… я никуда не собиралась, — заикаясь, проговорила она.

— Мистер Гарридж займется багажом, он мой секретарь, скоро будет здесь. Вы не приготовите нам кофе?

— Да, сэр, — ответила она, думая, что немедленно должна освободиться от чужого платья.

— Подайте его, пожалуйста, в кабинет, у меня есть кое-какая работа. — Уэсли повернулся и взглянул, казалось, прямо туда, где стоял Гарри, который поспешно отступил на несколько шагов. — У меня странное чувство, будто в комнате еще кто-то есть, — продолжал Уэсли, взявшись за дверную ручку. — Это так? — Он мог легко дотянуться до Гарри. Джуди, тяжело дыша, показала Гарри, чтобы он отступил еще дальше.

— О нет, сэр, конечно нет.

— Иногда у меня возникает подобное чувство, — нахмурившись, произнес Уэсли. — Хорошо, приготовьте кофе как можно быстрее. — Он вышел.

— Тьфу, — сказал Гарри, — он стоял чертовски близко. Сними платье, тот, другой тип, не должен видеть тебя в нем.

— Я не виновата, — чуть не плача сказала Джуди, — я не знала, что он придет.

— Неважно, снимай это платье, — требовал Гарри.

Она подбежала к шкафу Бланш, где оставила свою форму, потом — в ванную. Переодевание заняло у нее немного времени. Когда она вернулась, Гарри слушал у двери.

— Приготовь им кофе, — прошептал он, — я должен смываться.

— Когда я увижу тебя снова? — чуть слышно прошептала она. — Я здесь не останусь. Это решено.

— Увидимся завтра днем. До того времени не уходи. Я буду в парке напротив в три часа. А теперь пошли.

Несколько минут она колебалась.

— Хорошо. Не пытайся меня убедить, бесполезно. Я не останусь. — Она оставила его и быстро пошла на кухню.

Когда она принесла кофе в кабинет, Уэсли сидел в кресле, куря сигару. Молодой человек, не на много старше ее, чье худое, некрасивое, но приятное лицо озарилось улыбкой, сидел за столом. Она догадалась, что это был Гаррвдж — секретарь Уэсли. Он указал на столик, стоявший подле Уэсли, и уткнулся в свои бумаги.

Когда она остановилась, чтобы поставить поднос, Уэсли спросил:

— Вы, я полагаю, недавно пришли?

— Я пришла вчера, сэр.

— Что ж, надеюсь, вы будете здесь счастливы, — сказал Уэсли таким тоном, как будто он в этом сомневался. — Нас так рано не ждали. Но не позволяйте нам разрушать ваши планы относительно уик-энда. Вы можете идти, если хотите. Нам ничего не нужно, я думаю, мы проведем уик-энд на фабрике. Единственное, что я вас попрошу, это подать нам угром завтрак. Вы знаете, как это делается? Можете заказать его в ресторане. Мы должны уехать около девяти часов.

— Хорошо, сэр.

Как это ужасно для него быть слепым, подумала она, направляясь в комнату Бланш. Он милый и добрый, как он мог жениться на этой гадине?

Прибрав в комнате Бланш, она прошла на кухню. Она не знала, что с собой делать. Было еще рано, и ее тянуло куда-нибудь пойти, но только не одной. Джуди принялась расхаживать по комнате.

Она думала о Гарри. Еще какой-то час назад она с восторгом приняла мысль о поездке с ним в Америку, но сейчас уже не была так в этом уверена. Она вдруг поняла, что Гарри пустой и бесхарактерный, а его одежда яркая и безвкусная. Он никогда не станет таким богатым, как Уэсли. Это все равно, что сравнивать фальшивый алмаз с настоящим. Если даже Гарри украдет меха, на сколько ему хватит восьми тысяч? Не надолго, если они поедут в Америку и будут там себе все позволять. А потом?

«Я должна смотреть фактам в лицо, — думала она. — Гарри — вор. Доусон меня предупреждал. Он связан с этой ужасной миссис Френч. Потом, есть еще Дана. Какие еще беды я навлеку на себя, если выйду за него замуж?»

Если уж выходить замуж, так за такого мужчину, как Уэсли. Тогда она получила бы все, что хотела: большой дом, вещи, слуг. Но, конечно, Уэсли не мог ее видеть. Кроме того, он уже женат. Но, предположим, она расскажет ему о краже? Он мог бы начать ей симпатизировать и сделать для нее что-нибудь. Тут она, испугавшись, очнулась от своих мечтаний. Она вспомнила, что сказал ей Хьюард о девушке, которая болтала. Она должна выкинуть подобные мысли из головы. Ее размышления были прерваны стуком в дверь. Вошел Гарридж, неся кофейный поднос.

— Хэлло, — сказал он, дружески улыбаясь. — Я решил принести его сам. Кофе был просто великолепным.

— Думаю, он просто был вам нужен, — ответила довольная Джуди и взяла поднос.

— Я — Том Гарридж, — сказал он, расхаживая по кухне и держа руки в карманах, — я — секретарь мистера Уэсли и его верный Пятница. Мы могли бы познакомиться получше, вы часто будете меня видеть.

— Вот как!

— Весьма. Я сказал мистеру Уэсли, что считаю вас изумительной девушкой.

Джуди повернулась и начала складывать чашки и блюдца в раковину.

— Надеюсь, вы не возражаете, — сказал он, — вы же знаете, что это правда.

Она усмехнулась.

— Нет, я не возражаю. Но думаю, что мистеру Уэсли это было не особенно интересно.

— О нет, напротив, — уверял ее Гарридж. — По крайней мере, он сам ничего не говорил, но слушал очень внимательно.

Джуди рассмеялась и начала мыть посуду.

— В данный момент он работает с диктофоном, — объяснил Гарридж, — вот почему я смог выйти и составить вам компанию. Вы не возражаете?

— Нет, не возражаю.

— Прекрасно. Как здесь вам нравится?

— Не особенно, — задумчиво протянула Джуди.

— Я полагаю, миссис Уэсли показала свои фокусы? — Да.

— Ее обычные штучки: чучело змеи, упрятывание в сейф.

Джуди закинула назад голову.

— Откуда вы знаете?

— О, она их на всех пробует. Со мной она тоже пыталась. Я был заперт в этом проклятом сейфе десять минут. Я думал, что умру.

— Но я не собираюсь оставаться здесь надолго, — твердо проговорила Джуди. — Она опасна.

— Нет, нет, вы должны остаться, как только вы втянетесь в здешнюю атмосферу, она перестанет обращать на вас внимание. Она скоро оставит вас в покое. Меня она теперь совсем не трогает. А Уэсли вам понравится. Он первоклассный парень.

Джуди прислонилась к раковине, теперь она совсем не возражала поболтать.

— Не могу себе представить, как он мог на ней жениться, — сказала она.

— Она не всегда была такой, знаете, — ответил Гарридж, — когда Уэсли встретил ее впервые, она была любимицей Лондона и просто божественной. Бланш знала, что у него куча денег, и вскружила ему голову. И с самого начала взяла над ним верх. Не только выудила у него крупную сумму, сейчас она уже промотала их до последнего пенни, но и убедила его согласиться, что в случае разрыва он выплатит ей еще такую же сумму. Сейчас, я думаю, он очень жалеет об этом соглашении.

С ней так: голову вытянешь, хвост завязнет, и ведет себя, как захочет.

— Но почему он не даст ей денег и не избавится от нее?

— Не может. Он работает над одним изобретением, которое должно наполовину сократить стоимость оборудования самолетов, и вкладывает в него каждый пенни, и она знает об этом.

— Мне кажется это ужасным, — сказала потрясенная Джуди, — и ко всему этому быть слепым.

— Да, — Гарридж покачал головой. — На этой неделе он испытал крупное разочарование. Французский специалист думал, что сможет провести на его глазах успешную операцию. Вот почему мы ездили в Париж. — Он взглянул на часы, свистнул и соскользнул со стула. — Я должен вернуться, обещал, что буду отсутствовать только пять минут. Еще увидимся.

Позже, когда Джуди была уже в постели, она услышала, что Гарридж сказал кому-то «спокойной ночи», и привстала, посчитав, что он обращается к ней. Ей понравился Гарридж, и она улыбнулась, сообразив, что он прощается с Уэсли. Она слышала, как закрылась входная дверь, теперь Джуди была в квартире одна с Уэсли.

Что ж, подумала она, беспокоиться не о чем, он безопасен. Если бы это был Бентон, мне пришлось бы быть настороже. Но Уэсли… Она уже засыпала, когда звон разбитого стекла заставил ее приподняться на кровати. Она прислушалась, потом вскочила и натянула халат.

С ним, должно быть, что-то случилось, мелькнуло у нее. Встревоженная, Джуди побежала по коридору к комнате Уэсли, там она остановилась, прислушиваясь. Услышав какое-то движение, постучала.

— Кто там? — спросил Уэсли, потом добавил: — О, Джуди, входите.

Она отворила дверь. Уэсли стоял одетый в халат и пижаму и с безнадежным видом смотрел в ее направлении. На нем все еще были бесформенные очки с черными линзами, и она поймала себя на том, что ей хочется, чтобы он снял их. У его ног валялся разбитый бокал, содержимое которого вылилось на ковер.

— Хэлло, Джуди, — сказал он, печально улыбаясь, — пришли меня спасать?

— Я услышала… — начала она и вдруг увидела, что по его руке струится кровь. — О! Да вы порезались!

— Эта чертова штуковина выскользнула у меня из рук, а когда я пытался ее подобрать, вонзилась мне в палец.

— Я наложу повязку, — произнесла Джуди, довольная, что сможет ему помочь. Она быстро принесла из спальни Бланш пакет для оказания первой помощи. — Если вы сядете, я перевяжу вам руку.

— Спасибо, — он пошел по комнате, бормоча: — Где же стул?

Она взяла его за руку и подвела к креслу.

— До чего же тяжело быть таким беспомощным, — сказал он, садясь. — : Что бы я делал, если бы вы не пришли?

Не зная толком, что ответить, и чувствуя неловкость от этого, она промолчала. Остановила кровотечение и наложила повязку.

— Я надену вам резиновый напальчник, и все будет в порядке.

— Джуди, это очень любезно с вашей стороны. Вы спали?

— О, нет, — ответила она, продолжая бинтовать руку. — Так удобно?

— Превосходно. — Он согнул пальцы. — Я наделал много беспорядка?

— Все в порядке, но мне нужно здесь убрать.

Она сходила за тряпкой и щеткой и, подметя куски стекла, вытерла пятно тряпкой.

— Теперь все в порядке. Могу я еще что-нибудь сделать для вас?

Он удивил ее, спросив:

— Сколько вам лет, Джуди?

— Двадцать один.

— А вы хорошенькая?

— Я не знаю, — вспыхнула она.

— Гарридж говорит, что да. А он знает в этом толк. Я только сейчас сообразил, что мне не следовало оставаться с вами одному. Мне нужно было подумать об этом раньше. Миссис Уэсли может это не понравиться. — Он играл поясом от халата. — Но мне страшно не хочется одеваться и ехать в клуб. Наверно, нужно было это сделать раньше, но я не поеду. И все равно, я думаю, не следует говорить миссис Уэсли, что я провел ночь здесь. Я ничего не скажу и буду рад, если вы сделаете то же самое.

— О нет, — ответила Джуди, сразу сообразив, что Бланш, узнав об этом, повела бы себя безобразно. — Я ни за что не скажу.

— Благодарю вас, — он не двигался и не был смущен. — Все это, конечно, чепуха, но… что поделаешь. А сейчас вам лучше лечь в постель.

— Вы уверены, что я больше ничего не могу сделать для вас?

— Есть одна вещь, которую вы можете мне сказать, прежде чем уйдете, — ответил он, улыбаясь. — Мистер Бентон приходил в мое отсутствие? Это мой компаньон.

Джуди чуть не сказала: да. Но что-то в его позе, в его внезапно застывших руках насторожило ее и велело быть осмотрительной. Она с чувством стыда вспомнила, что взяла у Бентона деньги.

— Нет, — ответила она, ненавидя себя за ложь, — здесь никого не было.

— Понятно, — он, казалось, испытал облегчение и удобно откинулся на спинку стула. — Хорошо, Джуди, вы не выключайте свет, он мне не мешает.

Странно было оставлять его сидящим в кресле, странно и немного печально.

Глава 2

Гарри Глеб закурил сигарету и тут же со злостью швырнул ее в камин.

— Нечего на меня орать, — зло ответил он. — Она выходит из игры, я сделал все, что мог, но ничего не вышло.

Миссис Френч не сводила с него глаз, ее лицо было замкнутым и суровым.

— Она должна остаться. Другой такой возможности поместить туда девушку у нас не будет. Я знаю Бланш Уэсли. Если Джуди уйдет, сядем на мель.

Гарри безнадежно пожал плечами:

— Я сделал все, что было в моих силах. Я не могу заставить девушку остаться, если она вдолбила себе в голову, что уйдет, верно?

— Твоя беда в твоей мягкости, — сказала миссис Френч. — Надо было взять эту сучку за шею и хорошенько потрясти. Тогда бы она сразу сделала то, что ей велят.

Гарри бросил на нее злобный взгляд.

— Я женщине не могу причинить зла и не бью их. Такого я делать не буду. Вам нужно придумать что-нибудь еще.

— Да можешь ты понять своей тупой башкой, что ничего другого нет! — рявкнула Френч. — Я с ней поговорю сама.

— Нет! — крикнул Гарри. — Я говорю, что это бесполезно, оставьте девушку в покое.

Френч пристально посмотрела на него.

— А не увлекся ли ты ею, Гарри?

Это было то, чего Френч ни в коем случае не должна была подозревать. Он боялся ее. Она слишком много знала о нем. И он не мог чувствовать себя в безопасности. И потом, была еще Дана. Френч ожидала, что Гарри женится на ее дочери. Если она решит, что он увлекся Джуди, быть беде. Он ей не доверял. Она могла сделать все, что угодно, даже выдать его «домовым».

— Не болтайте чепухи, — сказал он, — конечно, нет. Она ничего для меня не значит. Просто я не терплю насилия, вы знаете.

— Никакого насилия не будет. Я с ней поговорю, я ей пригрожу, но не больше. После нашего разговора она поведет себя как шелковая.

Гарри это не нравилось, но упорствовать он побоялся.

— Хорошо, но держите свои руки от нее подальше. Я не стану этого терпеть, ма, предупреждаю.

— Можешь убираться, — отрезала Френч, — когда ты мне понадобишься, я за тобой пришлю. Работа продолжается. Наши планы в действии, она сделает то, что я ей велю.

— О’кей, — с тревогой сказал Гарри, — но не троньте ее. Я прослежу.

Френч не ответила. После его ухода она встала, что-то обдумывая. Затем сняла телефонную трубку, набрала номер и немного подождала. Ответил Тео.

— Кто это? — спросил он своим гнусавым голосом.

— Приходи сюда, — приказала миссис Френч, — у меня для тебя есть работа.

— Что там еще, уже поздно, я собираюсь спать.

— Гарри увлекся девчонкой Холланд. Она стала неуправляемой. Я хочу, чтобы ты с ней немного поговорил.

— Это другое дело, — весело ответил Тео. — Это не работа, а развлечение, сейчас прибегу.

Глава 3

Тео сидел на садовой скамейке напротив «Парк Бей», засунув руки в карманы, в сбитой на затылок велюровой шляпе. С его губ свисала сигарета, и ее дым, кольцами поднимавшийся в небо, заставлял его щурить один глаз.

Было рано, без нескольких минут девять, и Тео в этой части парка находился один. Если не считать случайного автобуса, смотреть было не на что, но Тео это не огорчало, его вполне удовлетворяло беззаботное сидение на солнышке. Большую часть своей жизни он проводил ничего не делая, просто стоя на углах улиц, ни о чем не думая, расслабившись. Он не любил никаких занятий, рассматривая их как последнее дело. И когда Гарридж вышел и сел в ожидавшую его машину, Тео вздохнул. Он уже знал, что через несколько минут ему придется взяться за дело. Чуть позже вышел Уэсли. Швейцар подвел его к машине, посадил, захлопнул дверцу, и машина умчалась.

Тео отшвырнул сигарету и встал. Когда он вошел в обширный холл дома, швейцар вышел из своей каморки и холодно посмотрел на него.

— Что вы хотите? — с подозрением спросил он.

— Собираюсь повидать свою сестренку — ответил Тео, — есть возражения?

Швейцар держался недоверчиво, и Тео это видел.

— Позвольте мне пройти, — продолжал Тео, — скажите, что это ее братишка Гарри.

— Не диктуй мне, что надо делать, — проворчал швейцар. — Я не уверен, что миссис Уэсли это понравилось бы.

— Скажи и ей. Сообщи в газеты, раструби по радио, действуй, парень, я не спешу. Я хочу, чтобы ты доставил себе полное удовольствие.

Швейцар покраснел. Он почувствовал, что поставил себя в дурацкое положение.

— Тогда топай побыстрее. И долго не задерживайся. Я не хочу чтобы тут болтались такие, как ты.

— Я так и думал, потому и пришел, — ответил Тео. Он подошел к автоматическому лифту и поднялся на четвертый этаж. Пока лифт поднимался, он, прислонившись к стене, закурил. Дельце следовало провернуть побыстрее. Не то этот старый волдырь поднимется посмотреть, что происходит. Он надавил кнопку квартиры 97 и стал ждать.

Джуди открыла дверь.

— Хэлло, Джуди, — сказал Тео. Положив раскрытую ладонь ей на подбородок, он с такой силой толкнул девушку, что она влетела в холл. Он последовал за ней, закрыл дверь и показал кулаге.

— Не вопи. Я от миссис Френч.

Джуди отступила назад. Она увидела перед собой короткого, плотного юнца дет девятнадцати, с жесткими густыми волосами, которые падали ему на плечи и засаленный воротник пальто. Его круглое жирное лицо было прыщавым, а глаза глубоко сидящими и враждебными. Во всем облике было что-то, придававшее ему ужасно злобный и жестокий вид.

— Не волнуйся, — сказал он и улыбнулся, его зубы были гнилыми и желтыми. — Нам нужно поболтать, пойдем, я немного устал.

Охваченная ужасом, Джуди направилась в гостиную, Тео шел за ней, смотрел по сторонам и усмехался.

— Неплохо, а? Глупо оставить такое местечко. — Он впился в нее глазами. — Ты ведь хочешь уйти, верно?

— Я ухожу, — слабым голосом сказала Джуди, — и никто меня не удержит.

— Я удержу, — сказал Тео и плюхнулся в кресло.

Джуди рванулась к телефону, но, прежде чем ей удалось добраться до трубки, Тео настиг ее и развернул назад. Она открыла рот, собираясь закричать, но он шлепнул ее по лицу. Вскрикнув от боли и страха, она отлетела назад, потеряла равновесие и упала на пол.

— В следующий раз познакомишься с моим кулаком, — прошипел Тео. — Я спорить не люблю. Не хочешь играть с Гарри, будешь плясать со мной.

— Не буду, — всхлипнула Джуди. — И скажу полиции. Я не стану этого делать.

Тео засмеялся.

— Вот как ты думаешь, — он вытащил из кармана мятый бумажник и достал из него три фотографии. — А ну-ка, взгляни на это. Я стащил их у полицейского фотографа. Они настоящие, тебя заинтересуют.

Джуди подалась назад.

— Я ни за что не буду смотреть, — бросила она, — если ты не уйдешь…

— Хочешь, чтобы я тебя снова двинул, телка безмозглая? — бросил Тео, приближаясь к Джуди. — Посмотри на них, или я тебе врежу. — Он швырнул фотографии Джуди на колени. Она увидела обезображенные лица и, содрогнувшись, стряхнула карточки на пол.

— Подними и посмотри, — сказал Тео, — больше я повторять не буду.

Джуди медленно наклонилась и подняла их. Она посмотрела на них, и лицо ее исказила гримаса ужаса.

— Это купорос, — сказал Тео, — сногсшибательные картинки. Все точно, как в жизни. Этих подруг я знал. Одну зовут Эмми Персоне. Она проститутка. С ней такое сделал один негр. Она была далеко не уродина до того, как ее обрызгали. Посмотри-ка на другую. Это Эдит Лусон. Болталась с другим типом, и ее облили. А это еще одна. Получила целую ванну. Работала в кафе на Ленчер-стрит, слишком много болтала. Пришел один типчик, заказал чашку кофе, а когда она его принесла, он ее и отоварил. Я там был в это время. — Тео усмехнулся. — Она подняла столько шума, как поезд в тоннеле, но флики так никогда и не узнали, кто это сделал. И если с тобой такое случится, они тоже не узнают. А это может случиться, если ты перестанешь с нами ладить.

Вздрогнув, Джуди бросила фотографии. Вид обезображенных женских лиц наполнил ее леденящим страхом. Никакая угроза не достигла бы цели с такой действенностью.

Тео хлопнул ее по плечу.

— Смотри, вот эта штука. — Он держал между большим и указательным пальцами маленький зеленый флакон. — Я ношу его с собой, понятно? И не думай, что можешь убежать или спрятаться. Я умею находить людей. Одно неверное движение, и ты получишь свою долю. Держи рот на замке, делай то, что тебе говорят, и все будет в порядке. Но начни что-то, что нам будет не по вкусу, и можешь прощаться со своей мордашкой, дошло?

— Да, — прошептала Джуди.

— Хорошо. И больше не тарахти. Мы хотим к среде узнать, как открывается сейф. Встретимся в среду в восемь часов на Майфер-стрит. Если не придешь, пожалеешь, дошло?

— Да.

— О’кей. А теперь, где ванная?

Она не знала, зачем ему ванная, но была слишком ошеломлена, чтобы соображать. Она указала:

— Вон там.

— Ага, значит туда мы и пойдем.

— Я не хочу туда.

— Ты накличешь на себя много бед, если не избавишься от этой скверной привычки. Пошли. — Он потащил ее в ванную. Она чувствовала, что с ней сейчас произойдет что-то ужасное, но ничего не могла сделать.

— Отличное местечко, — сказал Тео, закрывая дверь. — Здесь достаточно приятно почиститься. О’кей, Джуди, просто стой у ванны, идет?

Она отпрянула от него.

— Пожалуйста, оставьте меня в покое, — умоляюще проговорила она, — я все сделаю.

— Не будь безмозглой телкой. Из-за тебя я провел в постели на три часа меньше. Ты испортила мне утро. Подружки так со мной не поступают.

— Пожалуйста…

— И ты тоже, и ты… — бесстыдное ругательство заставило ее окаменеть.

— Посмотрим, как тебе это понравится, — он слегка ткнул ее кулаком в лицо и, когда она вскинула руки, ударил ее в желудок.

— Ты ведь не захочешь испортить этот прекрасный ковер, — бросил он, жестко улыбаясь. Когда она опустилась на пол и ее начало тошнить, он выскользнул из ванной и захлопнул дверь.

Глава 4

В три часа того же дня Гарри сидел на скамейке, которую утром занимал Тео. Он смотрел на окна квартиры Уэсли и с нетерпением ждал Джуди, но она не шла. Без четверти четыре он слегка встревожился.

«Что с ней случилось? Не подождав меня, она бы не скрылась».

Подождав еще несколько минут, он встал и пошел к телефонной будке, находящейся неподалеку. Он позвонил в квартиру Уэсли, но ответа не получил.

«Куда, черт возьми, она могла запропаститься? — спрашивал Гарри себя, стоя у будки и глядя на молчащие окна. Идти в квартиру было слишком рискованно. Некоторое время он решал, что дальше делать, и страх в его душе все рос. Что, если Френч что-либо с ней сделала? Он в ярости сжал кулаки. Что толку стоять здесь и гадать. Нужно действовать. Он махнул рукой проезжавшему мимо такси, дал адрес и откинулся на спинку сиденья. Если с ней что-то сделали, он заставит их заплатить. Теперь она принадлежит ему, и если кто-то думает, что может безнаказанно трогать ее, то пожалеет об этом.

Миссис Френч и Дана пили чай в маленькой служебной квартирке, когда в комнату влетел Гарри.

Дана подошла к нему.

— О, Гарри, привет, а мы тебя не ждали.

Но Гарри, не обращая на нее никакого внимания, прошел мимо и бросил на миссис Френч полный ярости взгляд.

— Что с Джуди? — зло спросил он. — Мы должны были встретиться днем, но она не появилась. Я звонил, и мне никто не ответил. Вы что-нибудь знаете?

Миссис Френч спокойно встретила его гневный взгляд.

— Ты, Гарри, по-прежнему ведешь себя как круглый дурак. Какое тебе дело до того, что с ней случилось?

С огромным усилием сдержавшись, он вспомнил, что не должен позволить заподозрить себя в любви к Джуди. Для этого еще будет время, когда дело будет сделано и он получит свою долю. Если они заподозрят, что он хочет уехать с Джуди, они его выдадут. Он был в этом уверен.

— Не знаю, что вы хотите этим сказать, — огрызнулся он. — Она на нас работает. Я за ней слежу. А теперь она исчезла.

— Вчера вечером ты говорил, что она не собирается с нами работать, — напомнила Френч. — Мне кажется, что ты создаешь вокруг нее слишком много проблем. Это нечестно по отношению к Дане, Гарри.

Гарри сердито посмотрел на нее.

— Она для тебя что-то значит? — спросила Дана, подходя к нему вплотную.

— Нет! Но я хочу знать, что с ней случилось.

— Тогда все в порядке, — сказала Френч и рассмеялась. — Я послала Тео утром повидаться с ней. Они немножко потолковали, и она изменила свое мнение об уходе. Думаю, она дуется.

— Тео? Вы послали эту вонючую крысу?

— Почему бы и нет, ты сам сказал, что она становится трудной.

— Тео? — Гарри был бледен и с трудом сдерживал ярость. — Он ее трогал?

— А тебе что до этого? Ты, как мне помнится, сказал, что она для тебя ничего не значит.

Гарри постоял, глядя на Френч, потом на Дану, затем повернулся на каблуках и вышел, хлопнув дверью.

— Он быстро от нее устанет, — сказала Френч, когда Дана пошла было за ним. — А если нет, то я избавлюсь от нее, когда все будет кончено. А пока не поднимай шума, беспокоиться не о чем.

— Ох, заткнись ты! — крикнула Дана и заплакала.

Глава 5

В понедельник утром Бланш Уэсли вернулась в свою квартиру в отвратительном настроении. Уик-энд прошел неудачно. Бентон был не в духе, и отель оказался безобразным. Конечно, денег у Хуга немного. Он часто и безуспешно играл и был по уши в долгах, но если он думал, что для нее подходит что-то другое, кроме самого лучшего, то пусть выбросит из своей дурацкой башки мысль об уик-энде с ней. Она терпеть не может Брайтон. Этого он просто не может понять. Вечно там ветры, сырость и дожди. Отель совершенно невозможный. Подать еду в спальню ей отказались, а масла в тост положили кусочек величиной с полпенни. Когда она пожаловалась, официант повел себя просто безобразно, а этот дурак Хуг подтвердил, что все правильно. Он, казалось, нашел это смешным. Она хотела, чтобы в спальне развели огонь, но управляющий начал мямлить что-то относительно тяжелых времен. Если бы не Хуг, который насильно остановил ее, она бы высказала управляющему все, что думала о его отеле. Последним ударом было открытие, что в отеле нет бренди. Того, без чего она обойтись не могла. Пришлось тащиться под дождем в кабак, и та дрянь, которую им там предложили, была совершенно неописуемая, и они еще имели наглость требовать шесть шиллингов за стакан. И теперь, входя в обширный холл «Парк Бей», она твердо решила, что здесь не потерпит никакой расхлябанности. Это был ее дом, и если ей нужен огонь, она будет его иметь, если ей нужен фунт масла к утреннему тосту, швейцар, черт побери, принесет ей фунт. Или она найдет на него управу. Если будет хоть малейший намек, что обслуживание ухудшилось в ее отсутствие, она затеет такой скандал, какого еще не помнили. Но главный швейцар, едва лишь увидел ее, выбежал из своей каморки, на ходу отдавая распоряжение помощнику, и с уважением приветствовал ее. Такси было оплачено, багаж вынесен, почта, аккуратно перевязанная бечевкой, с поклоном вручена ей. Зажженная спичка появилась как по волшебству, едва она сунула сигарету в накрашенные губки.

«Это лучше, — подумала Бланш, — много лучше». — И она оттаяла от уважительного внимания, оказанного ей.

— Да, Гаррис, — сказала она, стягивая перчатки, — до чего же приятно вернуться домой. Я провела отвратительный уик-энд. Как дела в квартире? Кто-нибудь приехал?

Главный швейцар был готов к этим вопросам. Он прекрасно знал, что ни одна мелочь не ускользнет от внимания Бланш. Поскольку он получал от нее чаевыми по крайней мере пять фунтов в неделю, это ко многому обязывало, несмотря на его крайне неблагоприятное мнение о ней.

— Мистер Уэсли и мистер Гарридж вернулись в квартиру в субботу вечером, мадам, — ответил он. — И какой-то тип заходил в воскресенье утром повидать вашу прислугу.

Бланш дружески улыбнулась и показала в улыбке красивые мелкие зубы.

— Мистер Уэсли провел уик-энд в квартире? — промурлыкала она.

— О, нет, сударыня, только ночь субботы.

— Мистер Гарридж был с ним?

— Нет, мадам.

Бланш стряхнула пепел с сигареты.

— Конечно, моя горничная была рада помочь ему, если он нуждался в помощи. Она не уходила из квартиры?

— Нет, мадам. Она была там.

Бланш, довольная, кивнула. Вот, по крайней мере, отличный предлог для первоклассного скандала.

«Собирается из этого что-то извлечь, — подумал швейцар. — Ну что ж, пусть это даст ей возможность немного поразвлечься».

— А кто этот тип, который приходил навестить мою прислугу?

— Он сказал мне, что брат, но должен заметить, он показался мне распущенным парнем. Мне его вид совершенно не понравился.

Улыбка Бланш исчезла.

— Тогда зачем же вы позволили ему подняться? — со злостью бросила она. — Разве я вам не приказала следить за этой девкой? Я вам говорила, что она не смеет принимать у себя мужчин. Должны же вы знать, что девицы такого типа не лучше уличных кошек, или вы думаете, будто я хочу, чтобы в мое отсутствие моя квартира превратилась в бордель?

Главный швейцар слишком поздно понял, куда завела его собственная словоохотливость.

— Он заходил вчера, мадам, в 10 утра, — смущенно сказал он, — и оставался там не более нескольких минут. Если бы он пробыл дольше, я бы спустил его вниз. Уверяю вас, ничего подобного там не было.

Бланш бросила на него сердитый взгляд.

— В десять утра в воскресенье можно быть таким же аморальным, как и в десять вечера в субботу, — громко сказала она. — Я много слышала, что эти уличные девки могут делать всякие гадости за несколько минут без всякого ущерба для своей нервной системы. Что же касается брата, то я просто не верю в его существование. Вы дурак, Гаррис. Вы всегда были дураком и останетесь им, пока вас не похоронят в какой-нибудь забытой богом дыре.

— Да, мадам, — ответил швейцар и покорно склонил голову.

Бланш сделала небрежный жест шоферу, ждавшему ее с багажом, и прошла к лифту.

Влетев в квартиру подобно миниатюрному урагану, Бланш в холле первым делом добралась до звонка и принялась яростно трезвонить, прежде чем Джуди успела узнать, что она уже явилась. Бланш презрительно посмотрела на торопливо вошедшую горничную. Та была бледна, под глазами у нее темнели круги, свидетельствующие, что прошлую ночь она не спала.

— Дай мне бренди и поторопись, ты кажешься мне какой-то вареной.

Джуди ничего не ответила. Она со страхом ждала этой минуты. Быстро принесла бутылку и стакан и поставила их на стол перед хозяйкой. Затем взяла ее чемодан и направилась к двери.

— Не уходи! — остановила Бланш. — Я хочу с тобой поговорить. Иди сюда, чтобы я тебя видела… — Она налила бренди, выпила и, поставив стакан на место, закурила. — Что ты делала во время уик-энда?

— О, ничего особенного, мадам, — ответила Джуди, избегая пристального взгляда хозяйки. — Я… убирала. Потом надо было еще пошить…

Бланш нетерпеливо барабанила пальцами.

— Это неважно. Кто-нибудь приходил?

— О нет, мадам.

Хозяйка не сводила с нее глаз.

— Ты хочешь сказать, что была одна в квартире в течение всего времени?

Джуди поколебалась, потом ответила:

— Да, мадам, это так.

— До чего же странно, — сказала Бланш, — а швейцар сказал, что приходил твой брат.

— Мой… Мой брат? — повторила Джуди, с небольшим опозданием догадавшись, что у Тео, возможно, были затруднения со швейцаром, и что он, оправдывая свой приход, назвался ее братом. — О да, мадам… Я забыла. Мой брат приходил меня повидать. Он оставался недолго. Я не пустила его в квартиру. Надеюсь, вы не возражаете?

Бланш отпила еще немного бренди. Она чувствовала, что если не будет осторожна, скандал, которого она так жаждала, может не состояться.

— Я думаю, что ты врешь, — грозно сказала хозяйка. — Я не верю, что у тебя есть брат, и ни за что не поверю, что ты не попросила этого мужчину пройти в мою квартиру.

— Уверяю вас, мадам, — проговорила Джуди, которой страх придал смелости, — в квартиру он не входил… Он… Он получил место на пароходе и забегал только, чтобы проститься.

Бланш изучала ее.

«Не стоит больше настаивать, — подумал а она, — эта неряха ускользнула, но я с ней еще не закончила».

— Итак, если не считать твоего брата, здесь никого больше не было? — продолжала она, подняв брови.

«Сказал ли ей швейцар о возвращении Уэсли, — подумала Джуди, — или тогда он не дежурил? Уэсли просил ничего не говорить». Она колебалась, не зная, что сказать.

— Ну, говори, — потребовала Бланш.

Джуди решила рискнуть.

— Никого, мадам.

Бланш улыбнулась.

— И даже мистера Уэсли? — елейно спросила она.

«Все знает! — панически подумала Джуди. — Что мне теперь делать?»

Но Бланш не дала ей возможности оправдаться. Она впала в дикую ярость.

— Так вот как! — орала она, вскочив с кресла. — Конечно, слепой не может быть слишком разборчив. Говорят, в темноте все кошки серы, но я удивляюсь, как он решил подцепить уборщицу?

Джуди почувствовала, что ее бросило сначала в жар, потом в холод. Она понимала, что не посмеет ни возразить, ни уйти. Теперь она вынуждена оставаться здесь, пока того требует миссис Френч.

— Или я ошибаюсь? — голос Бланш взвился до последних пределов. — Да как ты смеешь мне лгать! — Она схватила стакан с бренди и запустила в Джуда. Стакан пролетел мимо девушки и шлепнулся в стену; осыпав ее осколками. — Убирайся с глаз моих долой, грязная потаскуха!

Джуди опрометью бросилась к двери, так как Бланш озиралась по сторонам в поисках другого подобного предмета. В дверях она чуть не столкнулась с входящим Уэсли.

— Что здесь происходит? — спросил он. — Бланш? Что случилось?

— Я скажу тебе, что случилось! — бушевала Бланш. — Я только что сказала этой потаскушке все, что я о ней думаю.

Джуди выскочила из комнаты. За дверью она остановилась, прислушиваясь.

— Тебе следует лучше владеть собой, Бланш, — спокойно проговорил Уэсли, — ты сама не знаешь, что говоришь.

— Ты, я думаю, не станешь отрицать, что оставался на ночь с этой девчонкой?

— Я был здесь в субботу ночью. Что тебя раздражает?

— Тогда почему она сказала, что тебя здесь не было, если все было так, как ты говоришь?

— Потому что я велел ей так сказать. Зная тебя, я полагал, что это поможет мне избежать скандала. Но ошибся. Теперь ты довольна?

— Ах, ты, животное! — со злостью бросила Бланш. Послышался звук удара. Зазвенело разбитое стекло, и опрокинулось что-то из мебели.

Джуди в ужасе бросилась в комнату.

Уэсли стоял неподвижно, прижав руки к груди. Бланш, очень бледная, смотрела на него. Столик валялся на полу, окруженный осколками разбитой вазы.

— Теперь, я надеюсь, ты удовлетворена? — напряженным голосом спросил Уэсли.

— Нет! Безмозглый ты дурак! — и, широко размахнувшись, Бланш ударила его по щеке.

Джуди вскрикнула.

Уэсли отступил назад.

— Довольно, Бланш. Ты пьяна. Ступай проспись. Ты мне отвратительна.

— Как я тебя ненавижу! — кричала Бланш. Она диким взглядом обвела комнату, подскочила к камину и схватила кочергу.

Джуди задрожала. Когда Бланш занесла кочергу, ринулась на мужа, она закричала:

— Берегитесь!

Но Уэсли не тронулся с места. Не выдержав, Джуди бросилась вперед, схватила Бланш за руку.

— Как вы смеете его бить?! Как вы смеете?! Ведь он слепой! — крикнула она.

Бланш оглядела Джуди и выдернула руку. Потом вдруг разразилась смехом.

— О, Говард, до чего же смешно, — выдавила она. — Эта дуреха вообразила, что я действительно собираюсь тебя ударить.

Джуди была ошарашена. Наигранный смех Бланш совсем сбил ее с толку.

— Иди прочь, — хихикая, велела Бланш. — Тебе не нужно его защищать. Я не причиню ему вреда.

Джуди жадно глотнула воздуха, повернулась и вышла. В этот момент в дверь позвонили.

Глава 6

Хуг Бентон протянул Джуди шляпу и перчатки и внимательно посмотрел на нее.

— Мистер и миссис Уэсли дома, я полагаю? — сказал он, поднимая брови. — Я сам найду дорогу. — Он открыл дверь в гостиную и остановился на пороге, созерцая картину разрушений. Его глаза цвета меди метнули быстрый взгляд на Бланш.

— А, Хуг, хэлло, — весело сказала она, — а меня опять подвели нервы. Как мило с вашей стороны, что вы пришли.

— Примите мои соболезнования. — Бентон осторожно прошел в комнату.

— Хэлло, Говард, рад вас снова видеть. Сожалею, что не удалось встретиться в бюро. У меня был долгий уикэнд в Брайтоне.

— Мне сказали об этом, — сухо ответил Уэсли, — надеюсь, вы получили удовольствие?

— Благодарю вас. Было неплохо. Совсем неплохо. Правда, погода могла быть получше.

— Надеюсь, вы останавливались в хорошем отеле, Хуг, милый? — проворковала Бланш. — Я всегда думала, что эти дешевые забегаловки ужасны. Ни огня, ни еды в постели, ни масла. Кошмар.

— Да, я понимаю, о чем вы говорите, — сказал он, пройдя по комнате. — Есть еще много трудностей. Такие времена.

— Ради всего святого, — нетерпеливо проговорила Бланш, — где Джуди? Джуди! Сейчас же убери это безобразие!

Горничная торопливо вошла в комнату. Убирая, она чувствовала, что Бентон наблюдает за ней внимательным и изучающим взглядом.

— Выпейте, Хуг, — бросил Уэсли, — сегодня я не собираюсь выходить, много работы.

— Как жаль. А я думал, не пообедаете ли вы двое со мной в клубе, — сказал Бентон. — Пожалуй, я выпью виски. Может быть, мне удастся убедить вас изменить свое решение?

— Мне бренди, дорогой, — сказала Бланш, когда Уэсли направился к буфету. — Я была бы рада пообедать в вашем клубе, Хуг, это такое милое скучное место. Поедем, Говард.

— У меня много работы, — спокойно напомнил Уэсли.

— Ну что же, тогда я поеду без тебя, — ответила Бланш. — Не вижу причины, почему я должна сидеть весь день взаперти.

— Пожалуйста, — пожал плечами Уэсли, неся два стакана.

Бланш забрала у него напитки и нашла виски Бентону, который погладил ее пальцы, подававшие стакан.

— Но, может, мы совершим этот поход в другой раз? — неуверенно предложил Бентон.

— Но я хочу сейчас пойти в ваш скучный клуб. Говард никогда никуда не ходит.

— Что ж, если Говард не возражает…

— Почему я должен возражать? — спросил Уэсли, направляясь к креслу.

Джуди тем временем собрала осколки и тихонько вышла из комнаты, но словно споткнулась, услышав, как Бентон сказал:

— Между прочим, Бланш, мне ни разу не предоставлялась возможность осмотреть этот ваш замечательный сейф. Сегодня я как раз читал о нем в «Стандарте». Его называют восьмым чудом света. Может быть, вы покажете мне его? Уверяю вас, я не вор.

С сильно бьющимся сердцем Джуди прижалась к стене.

— Отчего же, конечно, — весело согласилась Бланш. — Я не думала, что вас это может заинтересовать. Это очень забавно, — она издала жесткий смешок. — На днях я заперла в нем горничную.

— Зачем ты это сделала? — возмутился Уэсли.

— Да просто ради забавы, хотела посмотреть, как она станет себя вести. Маленькая дурочка испугалась.

— Это был не слишком добрый поступок и к тому же опасный.

— Она не жаловалась, — беззаботно ответила Бланш. — К тому же должна же я иногда пошутить. А если ей это не нравится, то она всегда может уйти.

— А я думал, что сейчас очень трудно найти прислугу, — холодно проговорил Бентон. — Она показалась мне услужливой крошкой.

— Только потому, что ей посчастливилось быть хорошенькой. И вы, и Говард к ней прилипли, — недовольно упрекнула Бланш. — Говард так увлекся, что вернулся домой досрочно и провел с ней ночь один.

— О, перестаньте, Бланш, — даже Бентон казался смущенным.

— Я не говорю, что что-то такое было, — сказала Бланш и пронзительно захохотала. — Говард не обращает внимания на охотящихся девочек. Но Джуди могла попытаться его поймать.

— Не хватит ли, Бланш? — голос Уэсли звучал резко. — На сегодня с меня чепухи довольно, и я вовсе не нахожу это смешным.

— Давайте лучше вернемся к сейфу, — вмешался Бентон, предотвращая надвигающийся скандал. — Не позволите ли мне осмотреть его, я обещаю хранить тайну.

— Это дело Бланш, — холодно проговорил Уэсли. — Мы договорились не раскрывать секрета комбинаций.

— Ну что же, если дело обстоит таким образом…

— Чепуха, — вмешалась Бланш, — конечно же, он должен его увидеть. У нас нет секретов от милого старика Хуга, верно?

— Показывай, если хочешь, — нетерпеливо ответил Уэсли.

— Я чувствую себя польщенным, — сказал Бентон с легкой усмешкой в голосе. — Я допью свой бокал, если можно, а потом вы покажете мне сейф.

— Мы должны пойти все, — сказала Бланш и хихикнула, — сейф в моей спальне, и мне нужен телохранитель. Кроме того, Говард может рассказать вам, как он работает.

Джуди не стала больше слушать. Вот шанс для нее. Она быстро прошла по коридору до спальни Бланш. Где она сможет спрятаться? Буфет отпадает. Под кроватью? Можно, но опасно. За шторы? Да, это гораздо лучше. Джуди отдернула шторы, скрывавшие большие окна, потом бросилась к двери и выключила свет. Став у окна, тщательно закрылась и с бьющимся сердцем стала ждать.

Через несколько минут дверь в спальню отворилась. Вспыхнул свет. Сквозь щель между двумя половинками шторы Джуди ясно видела комнату.

Бланш и Бентон стояли у расписанной стенки. Уэсли осторожно, словно нащупывая проход, подошел к креслу и сел вдали от них.

— Ну, вот и все, — сказала Бланш, — сейф скрыт за этой стенкой. Она скользит в сторону, когда я трогаю вот эту пружину. Это идея Говарда. Он сам все устроил. Он был ужасно умный в смысле рук, до того как ослеп. Теперь он, конечно, тоже ужасно умный, — и она звонко хихикнула.

Эта насмешка заставила Джуди вспыхнуть. Она увидела, как Уэсли сжал кулаки так, что суставы побелели.

— Пружинка не работает, — продолжала она, посылая Бентону многозначительный взгляд, — до тех пор, пока скрытый указатель не будет поставлен на определенное число.

— Ты выключила сигнал тревоги? — напомнил Уэсли.

— О нет. Я не должна забывать подобные вещи. — Она повернулась к Бентону. — Если тронешь указатель раньше, чем отключишь охранную сигнализацию, квартира наполнится полицейскими прежде, чем успеешь сказать «Поль Робинсон», или что вы там собирались сказать. — Она подошла к кровати, наклонилась над изголовьем, и Джуди услышала щелчок скрытого выключателя.

— Теперь сигнал отключен, — довольно сказала она, возвращаясь к Бентону.

— Так вот как вам удалось схватить столько воров, — сказал он, привлекая ее к себе.

Бланш бросила быстрый взгляд на Уэсли, который сидел в своем кресле, не двигаясь. Потом она улыбнулась и подняла свое лицо, подставляя его Бентону для поцелуя.

«Скоты! — подумала Джуди. — Как они могут, когда он с ними в комнате?»

Бланш оттолкнула Бентона и погрозила ему пальцем, но лицо ее было оживлено и в глазах горело такое неприкрытое желание, что Джуди затошнило.

— Указатель там, — продолжала она и отвела в сторону квадрат расписанной стены. — Я поворачиваю его на цифру три, нажимаю ногой пружину, и дверь открывается.

Расписанная стена скользнула в сторону, открыв блестящую стальную дверь, которую Джуди уже видела.

— Пока все ясно, — проговорил Бентон. Его рука потянулась к Бланш, но та оттолкнула ее, нахмурившись.

— В стальную дверь вделан еще один сигнал тревоги, — продолжала она. — Ты не выключишь его, Говард? — Она снова повернулась к Бентону, в то время как Уэсли вставал с кресла. — Он в ванной, выглядит как обыкновенный выключатель.

Но Бентон не слушал, едва лишь Уэсли скрылся за дверью, он схватил Бланш в объятия и впился губами в ее рот. Они стояли так, почти не дыша, с закрытыми глазами, забыв обо всем на свете, и никто из них не слышал возвращения Уэсли. Джуди прижала руки к лицу. Было ужасным видеть его стоявшим здесь и не догадывающимся, что происходит. Потом Джуди почувствовала, как у нее по спине пробежала дрожь: она увидела, что пальцы Уэсли сжались в кулаки, а рот превратился в единую тонкую линию. Слышал ли он этих двоих, забывшихся в своем бесстыдстве?

Внезапно до сознания Бланш дошло, что Уэсли вернулся, и она отпрянула от Бентона. Она дрожала и, чтобы не упасть, вцепилась в его руки. Бентон взглянул через ее плечо, исказившись в злой возбужденной гримасе.

— Сигнал отключен, — холодным, безразличным тоном сообщил Уэсли.

Еще несколько секунд Бланш не могла говорить, потом произнесла:

— Пусть лучше Говард расскажет тебе о ловушке для воров, я никогда не могла понять, как она работает.

Бентон вытащил носовой платок и вытер лицо.

— Что за ловушка? — спросил он, его голос звучал неуверенно.

— Я покажу, — сказал Уэсли и двинулся к сейфу. — Ты откроешь его, Бланш?

Джуди внимательно наблюдала: она видела, как Бланш повернула выключатель, находившийся рядом с сейфом, раздался свист воздушной струи, свет в комнате мигнул, и дверь открылась.

— Если даже удастся зайти так далеко, а пока это не случилось ни с одним из них, — сказал Уэсли, — он все же будет пойман, когда войдет в сейф. Его обнаружит скрытый пучок света, идущий от специальной лампы. Он направлен таким образом, что попадает на фотоэлемент, установленный на противоположной стороне.

Бентон наклонился вперед и заглянул в сейф.

— И что произойдет? — подняв брови, он посмотрел на Бланш. Она покачала головой.

— Тот, кто входит, пересекает световой пучок. Фотоэлемент тут же реагирует увеличением напряжения в сети, ведущей к триоду электронной лампы. А это, в свою очередь, приводит к срабатыванию серии реле, включающих мотор, закрывающий дверь.

— Очень умно, — сказал Бентон, — значит, если я войду в сейф, дверь захлопнется, и я окажусь в ловушке. Верно?

— Да. И если вас не выпустят, то задохнетесь.

— Тогда, я думаю, не стоит и пробовать, — сказал Бентон, невесело улыбаясь. — Я надеюсь, есть какие-нибудь средства контроля?

— Конечно. Нужно выключить свет, падающий на фотоэлемент, тогда сейф безопасен.

— Но нужно ли это? Отделка кажется такой тщательной и стоила, наверно, немало?

— Это больше, чем игрушка, — сказал Уэсли, — со временем я верну все затраты благодаря уменьшению выплаты страховых взносов. Страховая компания была настолько поражена сейфом, что намного сократила их. А ведь только меха застрахованы на тридцать тысяч, а у Бланш есть еще и драгоценности.

— О страховке я не подумал, — сказал Бентон. — Так, понятно, замечательный сейф, и спасибо, что вы мне его показали.

— А теперь, идем в ваш смешной старый клуб, — предложила Бланш. — Пойдем с нами, Говард!

— Извини, — ответил муж, — мне нужно диктовать, но ты иди.

— Ну что же, если ты так считаешь, — сказал Бентон, обменявшись взглядом с Бланш.

Бланш сняла с вешалки норковое манто и скользнула в него.

— Ты закроешь сейф, Говард?

— Да, — бросил он, давая понять, что они могут идти.

Джуди отступила от щели между шторами и тоже ждала с гулко бьющимся сердцем, с ужасом думая о том, что Бланш может позвать ее. Но та была слишком занята Бентоном, чтобы думать о Джуди.

Услышав стук закрывшейся входной двери, Джуди с облегчением вздохнула и снова посмотрела в щель. То, что она увидела, пригвоздило ее к полу. Уэсли снял темные очки и двигался по комнате без всякой неуверенности. По тому, как он мгновенно закрыл сейф, она поняла, что он вовсе не слеп, и так поразилась своему открытию, что не удержала приглушенное восклицание. Уэсли услышал и уставился на шторы, где она пряталась.

Без черных линз, которые, оказывается, ему были нужны лишь как маска, он казался чужим, и его странные блестящие глаза испугали ее.

— Вы можете выйти, Джуди, — спокойно проговорил он.

Глава 1

Уэсли стоял в своем кабинете возле большого каменного камина. Лицом к нему, взволнованная и смущенная, сидела Джуди. Она все еще находилась под действием шока, вызванного ее открытием. Джуди последовала за ним в кабинет совершенно неспособная придумать, чем и как объяснить, зачем пряталась за шторами.

Он, хоть и казался спокойным, был странно бледен, несколько минут они оба молчали.

— Вы не должны думать, что я сержусь на вас, — вдруг сказал Уэсли, — не нужно бояться.

Она подняла на него взор. Его глаза непреодолимо приковывали к себе. Темные и блестящие, они, казалось, вобрали в себя всю его сущность.

— Очень важно, чтобы вы никому не говорили о моем зрении, — спокойно продолжал Уэсли. — Пока никто не должен знать, что я могу видеть, даже миссис Уэсли. Я не буду объяснять, почему, но хочу, чтобы вы пообещали никому не рассказывать об этом. Я могу на вас положиться?

Джуди была удивлена: она ожидала не просьбы, а допроса. В то же время она чувствовала к нему доверие.

— Да, да, — пообещала Джуди, — я ничего не скажу.

— Посмотрите на меня, Джуди, — проговорил он и, когда она встретилась с ним взглядом, продолжал: — Вы обещаете, не так ли? Это означает успех или поражение в моей работе. Это настолько важно, что трудно выразить словами.

«Ну что же, если это так важно, то я, видимо, смогу извлечь из этого какую-нибудь пользу, — подумала Джуди. — Может быть, поэтому он и не спросил меня, что я делала за шторой».

— Да, обещаю, — повторила она.

«Что значит — обещаю? Она посмотрит, как развернутся события, а там будет видно».

— Благодарю вас. — Он засунул руки в карманы. — Теперь давайте потолкуем о вас. Вы попали в беду, не так ли?

Она посмотрела в сторону, не отвечая.

— Послушайте, Джуди, вам лучше быть откровенной, я знаю о вас больше, чем вам кажется. Вы здесь ^:с определенной целью, не так ли?

Она почувствовала, что изменилась в лице. Как он об этом узнал, что еще ему известно?

— С определенной целью? — бесцветным голосом спросила она. — Что вы хотите этим сказать?

— Вот почитайте, это пришло вчера, — он вытащил из кармана бумажку и протянул ей.

Она посмотрела на написанное и похолодела. Хьюард! Он написал Уэсли. Записка была краткой.

«Дорогой сэр!

Будьте осторожны. Гарри Глеб — вор по мехам. Джуди Холланд и Глеб — друзья. Если вы за ними не присмотрите, то потеряете ваши меха.

Друг».

«Старая сволочь сказал, что рассчитается с ней. Он, вероятно, выследил ее».

— Верно, что вы и тот парень, Глеб, охотитесь за мехами? — спокойно спросил Уэсли.

Она немного поколебалась, потом решила рассказать ему правду. Он хочет, чтобы она хранила тайну. Вряд ли он ей что-нибудь сделает. После того как эта гадина, Тео, угрожал ей, она выдаст их без всяких сожалений. Это ее единственный шанс освободиться от них.

— Они заставили меня! — крикнула она и вытащила носовой платок, притворяясь, будто плачет. — Вы не знаете, какие они. Они избили меня. Я не хотела этого делать.

Уэсли сел.

— Не расстраивайтесь. Давайте начнем сначала. Кто написал эту записку?

— Сэм Хьюард. Я… Я у него работала. У него кафе на Хаммер-стрит. Я знала, что его кафе место встречи воров, но думала, что смогу держаться от них в стороне. Мне так нужны были деньги, я никогда не знала никаких радостей. Вы не знаете, что такое быть бедной. Всю жизнь мне приходилось обходиться без того, чего мне хотелось.

Наступила долгая пауза, потом Уэсли сказал:

— Вы не должны продолжать такую жизнь. Если я смогу вам чем-то помочь, то помогу, но вначале я должен знать все детали. Вы встретили этого парня, Глеба, в кафе?

— Да, — ответила Джуди и рассказала ему печальную историю о том, как Гарри заставил ее полюбить себя, как обещал жениться на ней, как раздобыл ей место горничной у Бланш, и как Тео приходил сюда в квартиру. Она ничего не утаила. — Я знаю, что не должна была приходить сюда, — закончила Джуди, вытирая глаза. Она сидела, чуть отвернувшись, не показывая хозяину, что слезы ее притворны. — Я не догадывалась, что они задумали, пока не увидела сейф. А потом, когда я решила уйти, явился этот ужасный Тео и избил меня. Он угрожал мне купоросом.

Уэсли слушал ее, не перебивая, и, когда она смолкла, закурил сигарету.

— Не стоит беспокоиться, — сказал он и улыбнулся. — Мы найдем выход. Ну а теперь уже много времени. Не знаю как вы, а я проголодался. Вы не закажете в ресторане ужин на двоих? Разговор продолжим за едой. — Он встал и подошел к шкафу для коктейлей. — И вам непременно нужно выпить. Ни к чему быть несчастной. Я рад, что вы рассказали мне всю историю. Я думаю, что вы вообще в ней не виноваты. — Смешивая два коктейля, он продолжал: — Это Глеб был с вами, когда я увидел вас?

Она вспыхнула.

— Я… Я не думала, что вы можете меня видеть. Мне так стыдно, что я взяла чужое…

— Вы были очень красивы, Джуди, — сказал он ей и протянул бокал. — На днях вы снова должны быть одеты во что-нибудь красивое, но на этот раз для меня.

Джуди посмотрела удивленно, не ожидая от него ничего подобного.

— Это был Глеб?

— Да.

— Хорошо. А теперь идите, берите свой бокал. Я хочу все обдумать.

Когда Джуди звонила в ресторан, заказывая ужин на две персоны, ум ее был в смятении. Она вошла в свою комнату и надела ярко-красный шарфик и красный пояс, чтобы оживить свое темное платье. Взглянув в зеркало, увидела юное очаровательное личико, которое ей очень понравилось.

«Пока она будет так выглядеть, то может на многое надеяться», — сказала Джуди себе.

Вернувшись на кухню, допила коктейль, и это ее подбодрило. Дело оборачивалось даже лучше, чем она предполагала. Он видел, как великолепно она выглядела в платье Бланш, и запомнил это. «На днях вы должны будете одеться во что-нибудь красивое, — сказал он, — на этот раз для меня».

«Он интересуется мною, — думала она, — если я буду действовать осторожно и приму в его делах деятельное участие, возможно, тогда смогу просить его о чем угодно. Нет ничего, чего бы он не смог для меня сделать, если захочет. У него куча денег, и он найдет способ избавиться от этой француженки и от Тео. И потом еще Гарри. Я никогда не прощу ему, что он напустил на меня эту гадину. Он должен был знать. Я заставлю его заплатить за это. Теперь он мне не нужен, а с Уэсли я в безопасности».

Внося в комнату подносы с едой, она нашла его расхаживающим с заложенными за спину руками. Она еще не привыкла видеть его без очков и почувствовала тревогу.

— Все готово? — спросил он, принимая у нее один из подносов. — Вид аппетитный, не так ли? Садитесь там, где я могу вас видеть.

Они сели за стол друг против друга. Под его дружелюбным взглядом ее тревожное чувство постепенно угасло.

— Мы не будем говорить о делах до тех пор, пока не покончим с едой. Проблема не так сложна, как вам это представляется, но мы займемся ею позже. Больше вы не будете чувствовать себя несчастной.

— Спасибо, — ответила Джуди, больше не чувствовавшая себя несчастной, ей хотелось видеть его реакцию. — Но мне не следовало бы здесь находиться. Если миссис Уэсли… — Она увидела, как посуровело его лицо.

— Она не имеет права жаловаться, — резко возразил он. — Она лишила себя этого права своим поведением. Вы видели, что она делала?

— Да, я сочла это ужасным.

— Тогда давайте не будем о ней говорить, — сказал Уэсли. — Я смешаю вам еще один коктейль.

Наступило неловкое молчание, пока, улыбаясь, он смешивал коктейль. Но Джуди казалось, что он снова обрел спокойствие.

— Я рад, что все так получилось, Джуди. Я был одинок, слишком одинок. А сейчас мне очень хорошо. Я так давно не ужинал с хорошенькой девушкой.

Джуди насторожилась. Она не ожидала, что он возьмется за дело так скоро.

— Я думал над тем, что вы сказали, — продолжал он, будто не заметив ее удивления. — О том, что вы были лишены развлечений, удовольствий. Скажите мне, Джуди, что вы, собственно, подразумеваете под удовольствиями?

— Делать то, что хочешь, — не раздумывая, ответила она.

— А что вы хотите делать?

Без малейшего колебания она объяснила:

— Покупать красивые вещи. Танцевать, посещать лучшие рестораны, иметь машину и тому подобное.

Он рассмеялся:

— Милая Джуди, вы мыслите странными категориями. Что пользы от всего этого? Это примитив. Куда больше удовлетворения могут принести такие простые вещи, как книги, сад, прогулка, музыка.

«Вот тут-то ты и ошибаешься», — подумала Джуди. Ему же она ответила:

— Если бы у меня были деньги, я смогла бы приятно проводить время.

— Ну что ж, посмотрим, — несколько загадочно промолвил он и начал задавать вопросы о кафе, внимательно слушая о его посетителях.

К концу ужина ей стало с ним совсем легко.

— Хорошо, Джуди. — Уэсли встал. — Давайте избавимся от этой посуды и побеседуем. — Он взглянул на каминные часы. — Я не смогу уделить вам много времени. Прежде чем лечь, я должен выполнить массу дел.

Когда она отнесла подносы на кухню и вернулась, он придвинул к ней кресло, а сам стал у камина, прислонившись и внимательно глядя на нее.

— Есть только один выход, — спокойно сказал он, — мы должны пойти в полицию.

— О нет! — воскликнула она, сразу же воспротивившись этому. — Мы не должны этого делать.

— Потому что вы боитесь банды? Я могу это понять, Джуди, но другого выхода нет. Мы должны устроить им ловушку, поймать их всех, и тогда вы будете спасены. А без помощи полиции нам не обойтись.

— А что, если они узнают? — содрогнувшись, спросила Джуди. — А что, если Тео удастся уйти?

— Мы должны сделать все, чтобы они не узнали и не ушли. Повидайтесь с ними в среду и расскажите им, как открывается сейф. Я вам все покажу, так что вы будете знать и сумеете сами проделать всю процедуру. Мы поймаем их на месте преступления. Завтра я схожу в полицию. Если Глеб захочет, чтобы вы приняли непосредственное участие в краже, вы должны будете это сделать… У него не должно быть ни малейшего подозрения в том, что вы его подстерегаете. С вами все будет в порядке, я за этим прослежу. — Он говорил так уверенно, что к Джуди вернулось мужество.

— Но если со мной ничего не случится, они поймут, что я их предала, — с тревогой сказала Джуди.

— Тогда для них уже будет слишком поздно что-либо предпринимать. Послушайте, Джуди, это же единственная возможность спасти вас, как вы этого не понимаете.

— Да, — неохотно согласилась девушка.

— Отлично. Ведите себя как ни в чем не бывало. Повидайте в среду Глеба и попытайтесь разузнать, когда он намерен обокрасть сейф. Это крайне важно. Мы будем готовы его встретить. Вы сможете пройти через это?

— Думаю, да, — ответила она, вспоминая о Тео. Но голос ее был лишен убежденности.

Он посмотрел на нее долгим взглядом.

— Вы думали о том, что будет с вами, когда все будет кончено?

— Я, право, не знаю. Не думала. Я не знаю, что буду делать.

— Не стоит беспокоиться, — сказал он, — если позволите, я намерен кое-что для вас сделать. Я хочу дать вам возможность проверить, отвечает ли вашим представлениям об удовольствии действительность. — Он засунул руки в карманы, продолжая смотреть на нее испытующим взглядом. — Я был женат в течение шести лет, Джуди, за это время не знал ни нежности, ни любви. Три года я был слепым. Жизнь была жестока ко мне. Но теперь, когда вернулось утраченное зрение, я собираюсь все изменить. Вы прелестны. Я устал без женской ласки. Мне нужен кто-то вроде вас. Извините меня, если я чересчур прям. Вы понимаете, о чем я говорю?

Она едва верила своим ушам и молча смотрела на него, заливаясь краской.

— Я никогда снова не женюсь, — продолжал он. — Но я мог бы дать вам безопасность, собственный дом и платить тысячу в год. Я не стану вам особенно надоедать и уверен, что мы сделали бы друг друга счастливыми.

Она поверила, что он говорит серьезно.

Собственный дом! Тысяча в год!

Она мгновенно сообразила, что это плата за молчание. Он предлагал ее в обмен на обещание, что она никому не расскажет о его появившейся способности видеть. Пусть так, но она все равно обрадовалась. Ведь это было то, о чем она мечтала и что считала несбыточным. Она с трудом сдерживалась, чтобы не выдать охватившего ее восторга.

— Обдумывайте все, Джуди, — тем временем говорил Уэсли. — Времени достаточно. Вначале нам нужно покончить с другими делами, но я решил о своем замысле сообщить вам заранее. Едва лишь увидев вас, я стал думать об этом.

«Нет. Он лжет, — догадалась Джуди, — но что мне за дело? Если ему нужно мое молчание, пусть платит за него».

— Я… Я не знаю, что сказать, — начала она.

Уэсли знаком остановил ее:

— Тогда не говорите. Обдумайте все. Я поговорю с вами еще раз, когда все будет кончено. Но я хотел, чтобы вы знали: я займусь вашей судьбой, если вы этого хотите, А теперь идите, Джуди, мне нужно поработать.

Жаль, что он подходил к вопросу так прозаически. Если бы он демонстрировал любовь, все было бы гораздо проще. Но он был так спокоен, отстранен и хладнокровен, что она пришла в замешательство. Будто считал, что, покупая ее, не стоит и заботиться хотя бы о видимости чувств. Джуди ушла с облегчением.

Глава 2

Как только Джуди по-настоящему осознала, что ей дает предложение Уэсли, все остальное для нее отошло на задний план. Даже Тео, незримо присутствовавший в ее мыслях, словно порождение кошмара, начал представляться не таким страшным.

Уэсли хотел сделать ее своей любовницей. Что ж, она готова согласиться. В обмен за молчание она получала безопасность, деньги, одежду, собственную квартиру, машину. И он не какой-нибудь жирный ужасный старик, который стал бы донимать ее своей ревностью, докучать нежностью. Он был великолепен. Он ей сразу, при первой встрече, понравился. Правда, вел себя несколько разочаровывающе сдержанно…

За завтраком на следующее утро он едва говорил с ней. Когда Гарридж вышел за газетой, он сухо спросил:

— Вы ведь не боитесь, не так ли?

— О нет… теперь нет, — ответила она и улыбнулась, но ответной улыбки не получила. Лицо, частично скрытое черными очками, было непроницаемым.

— Все будет в порядке, я просто хотел знать, не изменили ли вы своего мнения, — с этими словами он вышел из комнаты.

Но если его поведение и разочаровывало, то было много приятных вещей, о которых можно было помечтать. Интересно, где она будет жить? Он мог бы найти квартиру и на Майфер-стрит. Как удивительно все обернулось. Еще совсем недавно она работала в двухпенсовой библиотеке, а теперь у нее будет квартира и тысяча в год.

Звонок Бланш прервал ее грезы.

«Ну, теперь уж недолго, — думала Джуди, направляясь в комнату хозяйки. — Скоро прислуга будет ждать моих приказаний».

Бланш была в скверном настроении. Джуди поняла это, едва переступила порог.

— Приготовь мне ванну! — приказала та. — И не топай по комнате, как слон, у меня дико болит голова.

Джуди промолчала. Пошла в ванную и пустила воду. Вернувшись обратно, увидела, что Бланш расхаживает по спальне.

— В конце недели ты уйдешь, — проворчала она. — Я не хочу никаких возражений. Ты уйдешь.

Джуди хотелось смеяться. Как будто она могла остаться, когда перед ней открывалась иная перспектива.

— Да, мадам, — сказала она так весело, что Бланш уставилась на нее в злобном удивлении.

— А если ты посмеешь насмехаться, то пожалеешь об этом. Вон с моих глаз!

Спустя некоторое время Джуди услышала, что Бланш ушла, и почувствовала облегчение. Теперь она была предоставлена самой себе и, решив, что не стоит больше заниматься домашними делами, прошла в гостиную.

— Очень скоро, — сказала она себе, — это будет моим обычным времяпрепровождением. Мне нечем будет заниматься, кроме развлечений. А почему бы не начать уже сейчас?

Она закурила сигарету, положила ноги на другое кресло, устроилась поудобнее и взяла газету.

Но вскоре почувствовала раздражение, а потом и откровенную скуку. Попыталась было заинтересовать себя романом, найденным на столике, но чтение не увлекло ее. Тогда Джуди включила радио. Бойкие звуки военного оркестра подействовали на нее раздражающе. Она снова почувствовала себя одинокой, квартира начала угнетать, и ей подумалось, а будет ли та новая жизнь, которую предлагал Уэсли, желанной?

— Когда я буду у себя, все будет иначе, — пыталась подбодрить себя Джуди. — И потом, можно будет ходить по магазинам, позже вставать…

Однако в глубине души она сознавала, что не так уж интересно болтаться по магазинам, да и валяться в постели, проснувшись, она никогда не любила.

Во время ленча Джуди находилась в весьма унылом настроении и, чтобы убить время, начала чистить столовое серебро. Тогда время понеслось на удивление быстро, и она рассердилась на себя.

— Мне не следовало этого делать, — спохватилась она. — Мне надо избавиться от этой роковой привычки — убивать время работой. Это смешно.

Бланш вернулась домой около пяти часов и устроилась в гостиной с тем самым романом, который пыталась читать Джуди. Слыша ее резкие движения, Джуди догадалась, что хозяйка, так же, как и она раньше, не знает, куда себя деть. Очевидно, роман тоже не помог.

«Возможно, это от безделья, — подумала Джуди. Потом, вспомнив о своем решении избавиться от рабской привычки трудиться, нахмурилась. — Если у меня будут деньги, я сумею хорошо проводить время. Смогу каждый день ходить в кино, посещать музыкальные шоу и танцы. Трудно сидеть лишь дома без денег. Интересно, где Бланш сегодня была?»

Из гостиной послышались звуки оркестра, потом нетерпеливое восклицание: «Черт!», и радио смолкло.

Явная скука Бланш угнетала Джуди.

«Если она при всех своих деньгах не знает, что делать с собой, не произойдет ли то же самое со мной? Вся беда в том, что в наши дни особенно не поразвлекаешься. Говард прав. Мы действительно должны искать новые стандарты жизни».

Ей хотелось, чтобы Уэсли вернулся. Если бы она могла остаться с ним на несколько минут наедине, он, может быть, дал бы ей какие-нибудь доказательства своей симпатии. Это послужило бы ей некоторой компенсацией за утомительно проведенный день. Она от души надеялась, что он перестанет быть таким холодным к ней. И еще ее волновала догадка, что он хранит какую-то тайну. Зачем ему было притворяться слепым? Она не верила, что причиной тому была работа. Она с тревогой чувствовала, что в его желании выдавать себя за слепого было что-то нехорошее, и это ее тревожило.

Она услышала, как Бланш начала говорить по телефону, и, чувствуя беспокойство, подошла к двери.

— Сегодня вечером не могу, дорогой, — раздраженно говорила она. — Нет, я должна идти с Говардом на этот проклятый обед к Энериту… — Она помолчала, потом продолжала: — Абсолютно ничего. Ходила в кино. Нет, мерзкий, я просто не знала, что с собой делать. Тебе-то хорошо. У тебя есть твоя дурацкая фабрика. Послушай, Хуг, ты не мог бы раздобыть денег? Я устала от этой жизни. Я добилась бы развода, если бы ты привел в порядок свои житейские дела. Ну, сделай что-нибудь. Ведь не думаешь же ты, что я буду так жить дальше. Ты же не захочешь, чтобы я тебя содержала, верно? Думаю, я вполне благоразумна. Я не прошу тебя и меня содержать. Только себя. Если бы ты мог это сделать, я моментально выскочила бы за тебя замуж. — Новая долгая пауза, потом она сказала: — О, боже, я болтаю, а дверь открыта настежь.

Джуди поспешила скрыться. Потом она услышала, что пришел Уэсли, и захотела встретиться с ним.

— Джуди? — спросил он, когда она вошла в гостиную. Он сидел в кресле с зажатой меж пальцев, наполовину выкуренной сигаретой. Он не посмотрел на нее и вел себя так, будто был слепым. Это раздражало ее: она уже считала, что получила право на другое обращение.

— Да, — коротко ответила она и подошла к нему.

— Все в порядке, — тихо сказал он, — полиция согласна с тем, что вам надо вести себя так, будто ничего не случилось. Повидайте завтра, как было условлено, этих парней и расскажите им, как открывается сейф.

Он вытащил из кармана листок бумаги и протянул ей:

— Скопируйте это. Там все объяснено. Нельзя, чтобы они что-то заподозрили. Полиция хочет схватить их с поличным, с мехами. Вам беспокоиться не о чем. Полиция не станет предпринимать против вас никаких действий.

— Понятно, — сказала она, с надеждой ожидая продолжения. Кража ее не интересовала. Ее интересовали только их будущие отношения. Почему он не хочет о них говорить?

— Вы не боитесь? — он принял ее молчание за колебание. — Вы можете через это пройти?

— О да, конечно, смогу, — ответила она, потом выпалила: — Я… Я думала о том, что вы говорили вчера вечером… О вас и обо мне.

Он быстро встал.

— Не теперь, Джуди. Сначала давайте покончим с делами. И ничего не говорите о краже миссис Уэсли. Она о краже знать не должна. Понятно?

«Черт бы побрал эту кражу», — подумала она, но вслух сказала: — Конечно, я ей ничего не скажу.

— Вот это правильно. Будет также лучше, если никто не увидит нас вместе беседующими. Это продлится недолго, Джуди.

— Миссис Уэсли велела уйти мне в конце недели. До тех пор что-нибудь изменится?

— Если бы вы могли предложить Глебу пятницу, было бы очень хорошо. Я устрою так, что в этот вечер нас не будет дома.

— Я скажу им, — пообещала девушка. — Но что будет со мной? Мне нужно будет куда-то пойти, когда я уйду отсюда.

Он нетерпеливо махнул рукой.

— Все устроится. Я за этим прослежу. А сейчас, думаю, вам лучше уйти. — Он улыбнулся.

— Но времени осталось немного, — настаивала Джуди. Если он не собирается становиться более практичным, ей придется заставить его изменить планы. — Вы сказали, что у меня будет квартира?

— Конечно, — ответил Уэсли, и у нее возникло чувство, что он с трудом сохраняет спокойствие. — Конечно, у вас будет квартира. — Он подумал немного, сжимая и разжимая пальцы. — В четверг у вас свободный день? Мы встретимся где-нибудь и посмотрим, что можно сделать. А теперь идите, Джуди.

Это было не то, что она хотела, но делать было нечего. По крайней мере, она вынудила его против своей воли заняться ею. Джуди видела это. Что ж, она продолжит и дальше в том же духе.

— Хорошо, Говард… — она осеклась и покраснела. — Я… Я могу вас называть Говардом?

Он застыл, направив на нее черные линзы очков.

— Зовите меня как хотите, — и в его голосе зазвучала резкая нотка. — А теперь уходите, Джуди.

Она подошла к двери и оглянулась.

Он не двигался. Руки его были глубоко засунуты в карманы брюк, на черных стеклах очков играл свет. В его позе была странная напряженность. Он напоминал человека, который слышит свист летящей бомбы и ждет взрыва.

Глава 3

Среда.

Утро казалось нескончаемым, а Бланш особенно придирчивой. Она не хотела идти сегодня вечером обедать с Уэсли и вымещала дурное настроение на Джуди. Злоба и дурное настроение Бланш, а также мысль о том, что ей скоро предстоит встретиться с Френч, действовали Джуди на нервы, и весь день тягостное, неприятное чувство холодным комом стояло у нее в груди.

Уход Бланш из квартиры на ленч явился для Джуди большим облегчением. Но едва лишь она устроилась с газетой, позвонил телефон. Это был Гарри.

— Джуди? Я стараюсь связаться с тобой с воскресенья. Что случилось, малышка? Каждый раз, когда я звоню, отвечает эта Уэсли. Я с ума сходил, думая о тебе. Что с тобой сделал Тео?

Джуди почувствовала, как в ней поднялась волна ярости.

— Я не желаю говорить с тобой, подлец! — злобно крикнула она. — Ты велел этой свинье избить меня, ты не помешал. Ненавижу тебя и не хочу тебя больше видеть, — и швырнула трубку на рычаг.

Телефон сразу же зазвонил снова. Она не взяла трубку, и он замолчал.

Итак, с Гарри покончено. Да, она его немного любила, но теперь у нее есть Говард, и она не желает даже смотреть на Гарри.

Она насторожилась, услышав, что в дверь позвонили, и подумала, не Гарри ли это, или вдруг Тео? Прежде чем она набралась храбрости и открыла дверь, позвонили еще раз. Это был не Тео, а инспектор Доусон.

— Добрый день, — грубовато бросил он, приподнимая шляпу, — мне надо перемолвиться с вами словечком.

Джуди покраснела, потом побледнела. Его она меньше всего ожидала увидеть. Она отступила в сторону, и он прошел в холл.

— Небольшое разнообразие после «Бридж-кафе», а? — спросил он, озираясь кругом. — Попала в цвет, а?

— Да, — еле слышно проговорила она.

— Леди только что вышла, я ее видел. Она, должно быть, вернется не скоро?

— Да.

— Тогда все в порядке. Пойдемте куда-нибудь, где мы могли бы поговорить.

Она провела его в гостиную, и он снова оглянулся, кивая круглой головой.

— Очень мило, здесь и убирать нечего. Что же, всем так везти не может. Давайте лучше сядем.

Джуди села. Она была рада этому, чувствуя слабость в ногах.

— Мистер Уэсли не хочет, чтобы его жена была в курсе дела. Считает, что она стала бы слишком нервничать. А глядя на нее, не подумаешь, что она такая нервная, верно?

— Да, — ответила Джуди. Она внезапно обнаружила, что сгибает и разгибает пальцы, и поспешно сжала их в кулаки.

— Какие они смешные — мужья, — продолжал Доусон, качая головой. — Или он считает, что она узнает об этом от вас?

Джуди насторожилась. К чему он клонит?

— Я… Я не знаю, что вы имеете в виду?

Его холодные голубые глаза внимательно изучали ее.

— Неважно, — неприязненно ответил он, — а теперь поговорим. Мистер Уэсли более или менее все рассказал мне, но я подумал, что мне надо поговорить непосредственно с вами. Подружились с Глебом неожиданно, а? В последний раз, когда я о нем спрашивал, вы его не знали.

Джуди вновь изменилась в лице.

— Я… Я узнала его только после… Когда вы… — она замолчала.

— Неужели? Хорошо, не будем об этом. Это неважно. Я предупреждал относительно него, не так ли? Рассказав о нем Уэсли, вы показали, что у вас есть здравый смысл. Рано или поздно, но мы все равно схватили бы их и вас заодно с ними.

Джуди ничего не ответила, только сейчас она осознала, в какой попала переплет, и очень испугалась.

— Ну, начнем с того времени, когда вы подружились с Глебом, — сказал Доусон. — Только ничего не утаивайте. Мне нужны факты.

Рассказать Уэсли было одно, но беседовать с полицейским — совсем другое. Шесть месяцев работы в «Бридж-кафе» не прошли даром. Она знала, что бывает с доносчиками.

«Болтать не стоит, — предупреждал Хьюард, — ее нашли в темной аллее…» Но теперь было уже слишком поздно. Ей придется пройти через это, и она неохотно выложила Доусону все, что уже говорила Уэсли. Это было нелегко. Доусон все время наблюдал за ней. Он не прерывал ее, но его глаза выражали холодную неприязнь, и она знала, что он отмечает каждый факт, чтобы петом все проверить. Когда она дошла до Тео, он оживился.

— Какой милый паренек, — холодно улыбнулся он. — Мы за ним проследим. Он уже сидел шесть месяцев за избиение девушки два года назад, а прошлым летом мы чуть не взяли его за фокусы с поросом. Только алиби его было слишком хорошим, и дура девчонка побоялась свидетельствовать против него. Да, нам придется присмотреть за Тео и за вами тоже.

Джуди вздрогнула.

— И за миссис Френч мы тоже проследим, — продолжал Доусон. — Она отнюдь не дура. Содержать агентство по найму — отличная мысль. Это дает ей возможность проникать в богатые дома. Будьте осторожны с ней и смотрите не оступитесь. Одна ошибка, и она почует западню. Сегодня вечером вы с ней увидитесь?

Джуди кивнула.

— Отлично. Я поставлю около ее дома своего человека. Если что будет не так, бросьте что-либо в окно: сумочку, что угодно. Вы играете с огнем, юная леди. Не хочу вас пугать, но если эта особа решит, что вы их предали, вам будет плохо.

— Я знаю, — сказала Джуди.

— Ошибки нежелательны. Если мы сумеем схватить их с мехами, работа будет чистой. Давайте-ка поглядим на сейф. Нужно провести репетицию, чтобы вы были полностью уверены, что сможете его открыть. Могу заложить последний пенни, что они, придя сюда, захотят, чтобы это сделали вы.

Джуди отвела его в спальню Бланш.

— Миссис Доусон была бы счастлива иметь такую комнату, — сказал Доусон, оглядываясь. — Как Уэсли ладит с женой? — Этот вопрос прозвучал для Джуди, как выстрел, и она увидела, что Доусон внимательно за ней наблюдает.

«Он что-то замышляет, — подумала Джуди, — мне надо быть осторожной».

— Очень хорошо, но я думаю, вам лучше спросить об этом его самого.

Доусон сморщил свой длинный нос.

— Не думаю, чтобы он мне сказал, — ответил он, криво улыбаясь. — Он обращается со мной не как с другом. Где сейф?

Джуди показала.

— Посмотрим, как вы его откроете. Не забудьте отключить сигнал тревоги, я не хочу, чтобы мои люди бегали сюда без причины.

Джуди нашла за изголовьем кровати выключатель. Потом она прошла в ванную и повернула оба находящихся там выключателя. У нее ушла минута на то, чтобы найти в стене отверстие, в котором были скрыты диск и указатель. Она поставила указатель на цифру три, нажала на пружину и открыла первую дверь.

— Пока хорошо, — проговорил Доусон. — Что дальше?

Нажав на кнопку, Джуди открыла вторую дверь, выключила фотоэлемент и отступила.

— Вот как это делается, — сказала она, очень довольная собой.

Доусон посмотрел на меха и свистнул…

— Отличный подбор, — отметил он, — хорошо это у вас получается. Закройте теперь.

Джуди закрыла сейф, включила сигнализацию и вернулась в гостиную.

— Мы должны знать, когда они наметят кражу, — сказал Доусон. — Если вы будете осторожны, вам не о чем беспокоиться. Но не спускайте глаз с Тео. Глеб ловкий, смазливый пижон, а Тео опасен.

— Я знаю, — сказала Джуди.

Доусон внимательно посмотрел на нее.

— А что вы собираетесь делать, когда это маленькое представление будет закончено? Влезете в новую неприятность?

Джуди насторожилась.

— Нет, — холодно ответила она.

— Это хорошо. — Взгляд голубых глаз был подозрителен. — Мистер Уэсли не собирается что-либо сделать для вас? Он, кажется, интересуется вами?

— Понятия не имею. Мне все равно. Я всегда сумею найти работу.

— Ну, это уже кое-что. До сих пор вы не вели себя примерно, но, возможно, это приключение заставит вас быть осмотрительней. Смотрите, в следующий раз вы можете не найти себе богатого покровителя, юная леди, так что смотрите.

Он открыл дверь и вышел в коридор.

Глава 4

— Ош должна быть с минуты та минуту, — проговорила миссис Френч, нетерпеливо поглядев на часы. — Тео следит за ней. Не думаю, чтобы могло случиться непредвиденное.

Гарри прикусил губу. Несмотря на то, что он изо всех сил хотел казаться спокойным, в его взгляде угадывалось волнение.

— Не люблю я Тео, — сказал он, — когда-нибудь вам придется пожалеть, что взяли его.

Миссис Френч нетерпеливо махнула рукой.

— Что тебе за дело до него, вечно на него нападаешь. Я больна и устала от вашей грызни.

— На него нельзя положиться, — бросил Гарри, — он опасен и похож на крысу, прижми его в углу, и он начнет кусаться.

— Он слишком ловок, чтобы его поймали.

Гарри рассмеялся.

— Тео — ловок? Не смешите меня. У него мозг, как у ископаемого. Все, о чем он думает, написано на его лице. Вскоре он наверняка совершит убийство, и я бы не хотел быть с ним в этот момент.

— Ты рассуждаешь, словно старая баба, — холодно проговорила Френч.

— Субъект, расшвыривающий направо и налево купорос, не может быть надежным. Он ведь получал шесть месяцев за избиение девушки. У фараонов есть его отпечатки. Один неверный шаг, и он опять их оставит. А если фараоны изловят Тео, он нас выдаст. Что мы тогда будем делать?

— О нем я не беспокоюсь. Я беспокоюсь о девчонке Холланд. Она выдаст нас, если мы за ней не присмотрим.

Гарри, нахмурившись, потер лицо.

— После того как мы закончим дело, я выхожу из игры, — сказал он, — становится слишком жарко. Думаю податься в Штаты и оглядеться там. Пусть здесь обстановка немного разрядится.

— А в чем дело? Струсил или как?

— Чему тут удивляться, — дружелюбно проговорил Гарри. — Я неплохо подработал. Кое-что прикопил, и это дельце должно быть прибыльным. Могу же я пожить в свое удовольствие?

— Ты еще не закончил с работой, — напомнила ему Френч.

Дверь, ведущая в офис, распахнулась, и вошла Дана.

— Разве она еще не пришла? — спросила она, проведя по волосам Гарри тонкими пальцами. — Хэлло, Гарри, помнишь меня?

Он раздраженно отдернул голову.

— Брось, — неприязненно сказал он, вынимая расческу и приводя волосы в порядок.

Она взглянула на него, потом на мать, но та поджала губы.

— Гарри уезжает после завершения работы, — заговорила Френч, — хочет ехать в Америку.

— Тогда я тоже, — откликнулась Дана. — Мы поедем вместе. Ведь так, Гарри?

Он недовольно взглянул на нее и улыбнулся.

— Мысль неплохая, — неуверенно проговорил он, — но я еще твердо не решил.

В дверь робко постучали.

— Это она, — сказала Дана и сжала губы, — я пойду. — Открыв дверь, увидела в темном коридоре Джуди. — Входите, — пригласила. — Вы опоздали, не так ли?

— Неужели? — бросила Джуди. — Я и не заметила. — Ее сердце колотилось, в горле пересохло, но она держала себя в руках и, если не считать напряженно бившейся жилки на виске, казалась совершенно спокойной.

— Хэлло, — произнес за ее спиной гнусавый голос, и она, вздрогнув, обернулась.

Из темноты возник Тео.

— Весь вечер таскаюсь за тобой в надежде, что ты наконец решишься. — Его несвежее дыхание ударило в лицо, и она содрогнулась.

— Входите и вы, — сурово проговорила Дана, она тоже не любила Тео.

Они проследовали в кабинет, причем Тео буквально наступал Джуди на пятки.

— Держу пари, ты мечтала обо мне, Джуди, — сказал он, ухмыляясь. — Небольшой ночной кошмарчик, который застал тебя врасплох.

Гарри оттолкнул кресло и встал.

— Заткни свою глотку, обезьяна! Кто велел тебе болтать?

Тео бросил на него злобный взгляд, дотащился до стула и сел.

— Скажи-ка лучше этому типу, чтобы он отстал от меня, — обратился он к миссис Френч. — Я от него устал.

— Хэлло, Джуди, — с нервной улыбкой сказал Гарри. — Проходи и садись возле меня.

Джуди бросила на него полный презрения взгляд и повернулась спиной.

Тео захихикал.

— Вот это да, — произнес он. — Пхни-ка ее в зад.

— Заткнитесь вы, оба! — рявкнула миссис Френч. — А вы, — она обратилась к Джуди, — садитесь. Узнали, как открывается сейф?

Джуди посмотрела ей в лицо.

— Да.

— Жаль, — сказал Тео, — я мечтал заняться тобой.

Гарри снова сделал движение, собираясь встать, но Френч нетерпеливо махнула рукой в его сторону.

— Отлично. Садитесь и расскажите нам.

Джуди оттащила свой стул подальше от Гарри и села.

— Я сделала заметки, лучше прочитайте их.

Тео подался вперед.

— Не дай бог они будут неверными, — сказал он, — попробуешь шутить, пожалеешь.

Джуди отпрянула под его жестким взглядом.

Гарри тыльной стороной ладони ударил Тео по губам, и тот вместе со стулом грохнулся назад. Секунду-другую он, не двигаясь, лежал на полу, потом с перекошенным от злобы лицом разразился проклятиями. Его рука скользнула по бедру, вытащила маленький пистолет. Но Гарри был готов к этому. Он вышиб его из рук Тео, затем поднял и положил на стол.

— Я тебя предупреждал, — произнес он, глядя вниз на Тео. — Когда я говорю заткнись, это, значит, заткнись. И не пытайся снова бросаться на меня с пистолетом, дешевка.

Тео медленно поднялся на ноги. Взгляд его напугал Джуди. Он тронул нос и губы тыльной стороной ладони, потом подошел к стоящей у окна кушетке и растянулся на ней. Его молчание было даже более жутким, чем порыв ярости.

Френч взглянула на него, потом подняла пистолет и положила в свою сумочку.

— Сколько раз мне нужно твердить тебе, чтобы ты не таскал пистолет. — Ее яркие глаза метали искры. — А ты таскаешь оружие, Гарри?

— Нет, — ответил Гарри, все еще глядя на Тео. — Я не такой сопляк, как этот мокрогубый. Я никогда не ношу пистолета и никогда не буду. Мне достаточно своей головы.

Френч улыбнулась.

— С тобой я поговорю позже, — сказала она Тео.

Тот пошевелил губами, но ничего не ответил. Он смотрел в потолок, и в его глазах сверкала ненависть.

Джуди наблюдала эту сценку, скованная ужасом. Вид пистолета заставил ее похолодеть.

— Что же, — проговорила Френч, — давайте приступим к делу, где ваша бумага?

Джуди достала листок, исписанный ее аккуратным почерком, и положила на стол.

Френч просмотрела написанное. Гарри стоял за ее спиной, читая через плечо.

— Два сигнала тревоги, — сказал Гарри и свистнул. — Они действовали наверняка. Я же говорил, что там должен быть фотоэлемент. Прекрасно, это как раз то, что нам нужно.

Френч испытующе посмотрела на Джуди.

— Вы уверены, что сможете открыть сейф?

Джуди кивнула.

— А как вы узнали об этом?

— Миссис Уэсли устроила демонстрацию своему другу. Я спряталась в комнате.

— Умница, — отметил Гарри и улыбнулся, но она смотрела в другую сторону. Она понимала: он старается добиться ее расположения; но что бы он ни сказал или сделал, ее чувство к нему не могло измениться.

— Хорошо, — сказала Френч и положила листок. — Теперь можно начинать. Сегодня среда. К концу недели я буду готова. Что они делают в субботу, вы знаете?

— В субботу я ухожу, — ответила Джуди, — миссис Уэсли меня предупредила.

Все посмотрели на нее. Даже Тео поднял голову и впился в нее взглядом.

— Почему? — спросила Френч.

— Она меня невзлюбила, хотя я ничего такого не сделала.

— Вы должны быть там, когда мы возьмемся за сейф, — сказала Френч, — вы увязли в этом деле по горло. Тогда в пятницу.

— Почему вы не можете оставить меня в покое? — спросила Джуди, думая оказать небольшое сопротивление. — Я же показала вам, как открывается сейф. Больше я ничего не смогу сделать.

— Вы сделаете все, что я скажу. Теперь уже вам нельзя выйти из игры, так что старайтесь. Мы о вас позаботимся. Гарри свяжет вас перед уходом. Пока вы будете вести себя разумно, никто к вам не прицепится. Вы получите свою долю. Мы дадим пятьсот фунтов. Когда полиция начнет задавать вопросы, скажете, что вошли трое мужчин, схватили и связали. Вы не смогли хорошенько их рассмотреть. Помните только, что на них были белые плащи и шляпы с опущенными полями… Вы не дура и сочините правдивую историю. Поняли?

— Да, — угрюмо ответила Джуди..

— Хорошо. — Френч перенесла свое внимание на Гарри. — Твое дело работать вместе с Джуди. Сложить все меха и перенести в служебный лифт. Тео будет в подвале и получит их. Позади дома есть удобное место для машины. От подвала до нее будет только шаг. Как только отправите меха, бери драгоценности, вяжи Джуди и спускайся на лифте вниз. Подробности мы сможем обсудить позже. — Она выстрелила взглядом в Джуди: — Уэсли уедут в пятницу?

— Да, уедут, я слышала, как об этом говорила хозяйка. Они собираются на обед и в театр.

— Отлично, — сказала Френч и посмотрела на Гарри. — Значит, в пятницу в восемь.

Гарри кивнул.

— Идет, — ответил он, но в его глазах затаилась тревога.

— Вопросы есть? — спросила Френч.

— Я не хочу оставлять Джуди в квартире после того, как работа будет закончена, — сказал Гарри. — Вы знаете этих полицейских. Они догадаются, что она тоже замешана. Думаете, она сможет им противостоять?

— Если не потеряет голову, все будет хорошо, — ответила Френч, — другого пути нет.

— А если у нее не выдержат нервы, и она заговорит? — настаивал Гарри. — Тогда мы пропали.

Внезапно Тео выпрямился.

— У нее выдержат нервы. Это самое последнее, что у нее не сможет не выдержать, — и он захохотал. Это был смех дегенерата — высокий, визгливый.

— Заткнись, дурак! — вспылила Френч, вскакивая из-за стола.

Тео перестал смеяться, глядя на Джуди с ненавистью.

— Что тут смешного? — спросил Гарри, посмотрев на него.

— Увидим, — ответил Тео, не отрывая взгляда от Джуди.

— Прекрати, — еще раз крикнула Френч и повернулась к Гарри. — Не обращай на него внимания, он сегодня просто глуп. Мы должны рассчитывать на то, что Джуди сохранит хладнокровие. Мы не можем взять ее с собой. Если мы это сделаем, они застукают нас через нее.

Гарри встал.

— Ну, ладно, — произнес он, но вид у него был далеко не счастливый. — Как ты к этому относишься, Джуди?

— Что это ты стал обо мне беспокоиться? — фыркнула она. — Одним махом втянул меня в это дело, так к чему же теперь беспокоиться.

— Так вот как ты считаешь, — вспыхнул он.

— Что-нибудь еще?

— Еще есть кое-какие детали, — ответила Френч, — но мы утрясем их между собой в пятницу. Пятница, в восемь часов.

— Тогда я пошел, — сказал Гарри и направился к двери.

— И я с тобой, — сказала Дана, поднимаясь.

— Мне нужно повидать одного человека, — отрицательно качнул головой Гарри. — Извини. Спокойной ночи всем, — и он вышел.

Джуди почувствовала легкую дрожь восторга, так ей понравилось обращение Гарри с Даной. Но какое ей было до этого дело, у нее не будет ничего общего с дешевыми парнишками вроде Гарри. Просто было приятно видеть, как Дану поставили на место.

Она встала.

— Теперь мне можно уйти?

Френч кивнула.

— Иди, Джуди, и следи за каждым своим шагом. Попробуешь словчить — пожалеешь. Тео будет за тобой следить.

Джуди вышла из комнаты, не взглянув ни на Тео, ни на Дану. Ее сердце колотилось, но она была полна триумфа. Ей удалось узнать, когда намечено ограбление. Вся ответственность за дальнейшее лежала на полиции.

Она быстро прошла по пустынной улице, перешла Нью-Бонд-стрит и направилась к Бершш-скверу. Внезапно она услышала за спиной шаги и поспешно оглянулась. Из тени выступил Гарри, взял ее за локоть и пошел рядом. Она пыталась освободиться, но его хватка была цепкой.

— Ну, не дуйся на меня, малышка, — произнес он, — я не виноват. Я узнал, что эта крыса, Тео, должен пойти к тебе, но было слишком поздно, чтобы его остановить.

Она рывком выдернула руку и повернулась к нему, с яростью бросила:

— Убирайся прочь, я не хочу больше иметь с тобой никаких дел.

Он неуклюже переступил с ноги на ногу.

— Не надо так, Джуди. Я думал о тебе. Послушай, малышка, давай покончим с этим делом, а потом уедем в Штаты. Я устал от этой жизни. В последнее время я много думал. Почему бы тебе и мне не объясниться? Ну же, улыбнись и скажи, что поедешь со мной.

Она поглядела на него снизу вверх и чуть не расхохоталась. Думать о замужестве с этим дешевым мошенником, когда ей обещана квартира на Вест-Знде и тысяча в год! Да она не пошла бы за него замуж, далее если бы он был единственным мужчиной на земле.

— Убирайся от меня прочь, — повторила она, — я тебя ненавижу. Ты всего лишь жалкий вор, — и, повернувшись, она быстро пошла по улице.

Он догнал ее и забежал вперед.

— В чем дело, ты ведь любишь меня, правда? Мы кое-что значим друг для друга. Мне очень жаль, малышка. Я знал, что втягиваю тебя в эту кутерьму, но я заглажу свою вину.

— Оставь меня в покое, сколько раз мне говорить, что я не хочу тебя видеть.

— Неужели ты не хочешь уехать в Штаты? — продолжал он настаивать. — Я дам тебе все радости мира. Да ну же, малышка, поцелуй меня, и забудем об этой истории.

Он потянулся к ней, и, выведенная из себя его упрямой самоуверенностью, Джуди ударила Гарри по лицу.

— А теперь оставь меня в покое! — крикнула она и побежала вниз по темной улице.

Гарри остался стоять, прижав руки к лицу. В его глазах были недоумение и обида. Ни одна женщина не вела себя с ним так. Для него это был настоящий шок, удар по самолюбию и гордости. Гарри глубоко вздохнул. Он не собирался получать ответ «нет». И сделает все, что сможет, чтобы вновь завоевать ее. Ни одна из всех известных ему женщин не смогла бы противиться. И Джуди не будет исключением. Он ее любит! Когда с работой будет покончено и она уйдет из этой квартиры, то станет благоразумнее. Это жизнь в роскошном окружении виновата. Когда вернется на свое место, то снова станет прежней Джуди, и через какую-то неделю не откажет поехать с ним в Штаты.

Он глубоко засунул руки в карманы пальто и нырнул в темноту. Тео, наблюдавший всю эту сцену из дверей магазина, наклонился и плюнул в водосток.

Глава 1

Едва увидев Уэсли в гостиной Пиккадили-отеля, Джуди почувствовала замешательство. А она так ждала этой поездки. До самого момента встречи с ним все, казалось, складывается удачно. Она надела свое самое лучшее платье. Чтобы быть полностью уверенной, что Тео не следит за ней, Джуди пересаживалась с автобуса на такси, с такси на автобус, и ей нравились острые ощущения, которые становились частью того времяпрепровождения, которое она представляла восхитительным. Однако она и не предполагала, какой трудной ей покажется прогулка. Если бы Уэсли был слепым на самом деле, все получилось бы иначе. Но она знала, что он притворяется, и страшно смущалась, глядя, как люди смотрели на него, уступали дорогу и даже предлагали свою помощь. Возле отеля стояла длинная очередь на такси, но едва лишь появился Уэсли, державший под руку Джуди, как швейцар настоял, чтобы ему уступили первенство, и никто не стал спорить.

Джуди, которая была немного суеверна, подобное поведение Уэсли казалось безнравственным. Она боялась, что Господь Бог может прогневаться и снова сделать его слепым.

Когда такси тронулось, Уэсли, заметивший ее неловкость, улыбаясь, сказал:

— Бедная Джуди, боюсь, что вам очень не по себе. Но не стоит беспокоиться. Вам придется к этому привыкнуть.

— Но должны ли вы так поступать? — спросила она. — Это нечестно.

— Когда играешь роль, Джуди, нужно играть ее безошибочно, — ответил он с внезапной горечью в голосе. — Если вы хотите, чтобы мы поладили, принимайте меня таким, какой я есть.

Больше ничего не было сказано, пока такси не подъехало к конторе «Фаулер и Фрибоди», занимавшейся продажей недвижимого имущества на Дьюк-стрит.

Мистер Фаулер появился собственной персоной и провел их в свой кабинет.

Уэсли объяснил, что он хочет, и Джуди перехватила удивленный взгляд Фаулера. Она поняла, что он догадался, откуда дует ветер, и возненавидела его. Он предложил две квартиры, которые счел наиболее подходящими.

Одна из них была на Беркли-стрит, другая на Виго-стрит. Они взяли такси и осмотрели обе. Джуди моментально влюбилась в ту, что на Виго-стрит. Спальня, подумала Джуди, слишком элегантна, чтобы ее можно было описать словами. Потолок темно-синего цвета был расписан звездами, а одна из стен была сплошь зеркальной и подсвечивалась лампой.

Пока Джуди осматривала жилье, Уэсли спокойно стоял у двери. Они были одни, и он снял очки. Его глаза с плохо скрываемым цинизмом смотрели, как она в волнении бегает из очаровавшей ее ванной в спальню и обратно.

— Я считаю, это восхитительно! — воскликнула она. — Гораздо лучше, чем старомодное местечко на Беркли-стрит.

— Как хотите, Джуди, если вам нравится… — сказал Уэсли, пожав плечами. — Но я считаю, что это очень похоже на обиталище проститутки.

— Мне все равно, — заупрямилась Джуди, покраснев. — Я хочу эту.

Некоторое время он изучал ее, потом снова пожал плечами.

— Хорошо, если вы хотите, то получите.

Она была сердита на него. Своим сравнением он снял позолоту с имбирного пряника.

Осел! Что он знает о проститутках! Комната очаровательна. Звезды на потолке восхитительны. Даже в кровати она сможет воображать, что смотрит на небо. Да, он не должен был портить ей удовольствие. Она должна здесь жить, и если ему не нравится, пусть не приходит.

— Да, я ее хочу, — повторила она, — вернемся в агентство и заключим аренду.

Когда они снова вышли из агентства, Уэсли вручил ей ключ от входной двери.

— Вот, Джуди, ключ от вашей новой квартиры. Надеюсь, вы будете в ней счастливы.

Она не поблагодарила. Она все еще сердилась на него.

— Что же, теперь, я полагаю, вам следует купить что-либо из одежды, — сказал он. — Те мрачные дни для вас миновали. Нет больше ни «Бридж-кафе», ни Гарри Глеба, ни черного рынка. Надеюсь, вы понимаете это?

— Да, — неохотно ответила девушка. Он был прав. Она не должна больше встречаться ни с кем из старой банды. Рано или поздно, но про то, что она заговорила, станет известно, и тогда с ней не будут церемониться.

Он купил ей вещи, которые ее удивили. Они были строгие, скромные и прекрасно сшиты. Но ей не нравились. Она хотела носить яркие, вроде тех чудесных платьев, которые были у Бланш. Но Уэсли даже не посоветовался с ней, и, посмотрев в зеркало, она невольно признала, что в этих платьях выглядит необыкновенно привлекательной и изящной. Одобрительный кивок Уэсли, когда служащая вышла из примерочной, обрадовал ее. Но когда он купил ей норковое манто, ее восторг не знал границ, и она немедленно простила ему характеристику квартиры. Она немедленно хотела надеть его, но он распорядился, чтобы и одежда, и манто были отосланы на квартиру на Виго-стрит в субботу вечером.

— Вам будет что предвкушать, — сказал Уэсли, когда они вышли на улицу. — А теперь я должен вернуться на фабрику. Надеюсь, вы приятно провели время, Джуди?

Норковое манто привело ее в такой восторг, что ей захотелось быть с ним милой. Она хорошо знала, что когда мужчина делает такой подарок, то ожидает вознаграждения, и она готова его дать.

— А вы не могли бы вернуться в мою квартиру, Говард? — пригласила она, глядя на него ласкающим взглядом.

Он пристально посмотрел на нее, неохотно улыбнулся и потрепал по руке.

— Не теперь, Джуди, я должен быть на работе. — И он поспешил в ожидавшее такси.

Джуди осталась стоять на улице.

«Сухарь противный, — сердито думала она, — ну, ладно, если он меня не хочет, мне все равно. В следующий раз, когда он захочет, я откажусь».

Детектив в штатском, терпеливо сопровождавший их все время, облегченно вздохнул: день выдался беспокойным, и ему хотелось поскорее вернуться в штаб-квартиру и отчитаться в своих действиях.

— Интересно, какую игру он ведет? — спрашивал он себя, идя за Джуди. — Похоже на то, что вьет любовное гнездышко.

Детектив успел изучить стройные ноги Джуди, пока она торопливо шла впереди, и вздохнул:

— Не могу сказать, чтобы я винил его за это. Для слепого он, без сомнения, отхватил сладкий кусочек.

Джуди, не зная, что за ней следят, направилась к Пик-кадили. Вечер был в ее распоряжении, и она считала себя вправе отметить это событие.

Глава 2

Вы можете получить выпивку в «Арлекин-клубе» в любое время дня и ночи, если не возражаете заплатить за нее больше обычного. Гарри Глеб только что вышел из офиса Френч и почувствовал непреодолимое желание выпить. Были оговорены последние детали ограбления, и он оставил Френч и Тео обсуждать, какую машину им выбрать. Чем больше Гарри думал о предстоящем деле, тем меньше оно ему нравилось.

«Я стал трусом, — думал он, поднимаясь по ступенькам, ведущим в клуб. — Со мной происходит что-то непонятное. Ну что же, это будет последняя работа, за которую я возьмусь, во всяком случае, на длительное время. Я достаточно получу за нее».

Он вошел в маленький безвкусный холл, кивнул швейцару с острыми глазами и прямо прошел в бар. В этот час, а было уже немногим больше половины пятого, в баре находились только две девицы, которые, потягивая виски, сидели на табуретках, и читающий газету старый человек со стоящей перед ним порцией чистого виски. Бармен расцвел, увидев Гарри. Ему наскучила беседа с девицами, и он надеялся, что новый посетитель окажется более интересным собеседником. Но тот не был расположен болтать. Он заказал двойное виски, огрызнулся, когда бармен попытался втянуть его в разговор, и отошел от бара. Гарри думал о Джуди. Он думал о ней всю ночь, и бессонная ночь не принесла ему облегчения. Он хотел ее так, как не хотел никогда ни одну женщину.

— Нужно было быть поганой харей, чтобы втянуть ее в такое дело, — укорял он себя. — Если бы я держал ее подальше от этого, с ней не было бы никаких затруднений. А как только я получил бы монету, мы прыгнули бы на пароход и провели наш медовый месяц в Штатах. А теперь я во что бы то ни стало должен ее вернуть. Неважно каким способом. Завтра мы идем на дело, и до этого я с ней поговорю. Фараоны будут следить за ней день и ночь. — Он отпил виски. — Хорошо Френч советовать оставить ее в квартире связанной. Нужно взять Джуди с собой и спрятаться где-то, пока станет не так жарко. А потом вместе ускользнуть из страны. — Он, нахмурившись, посмотрел на окно. — Однако поедет ли она со мной, а если нет, то что она собирается делать? — Он допил виски и собирался уже заказать еще, как вдруг вспомнил, что сегодня у Джуди выходной…

«Хотелось бы знать, что она делает, — подумал он. — Болтается по Вест-Энду и глазеет на витрины? Может быть, я набреду на нее, если пойду. — Гарри отодвинул стул и встал. — Вот что я сделаю. Поищу ее. Может быть, мне удастся убедить ее быть благоразумной».

Кивнув бармену, он вышел и, дойдя до Пиккадили, медленно побрел по Парк-лейн. Он дошел до Рейди-Парк-Корнер, потом повернул назад. Проходя мимо «Беркли-отеля», он увидел Джуди на другой стороне улицы, быстро идущей к цирку.

«Вот что называется настоящей удачей, — подумал Гарри. — Я знал, что она должна быть где-нибудь поблизости. Хорошенькая малышка, красива, как картинка. — Он усмехнулся, чувствуя, как в нем поднимается волна желания. — Черт побери! Разве я когда-нибудь думал, что вот так стану охотиться за девчонкой? Плохи мои дела!»

Едва лишь транспорт стал замедлять скорость у светофора, он перебежал дорогу и устремился за Джуди. Детектив в штатском, которому давно надоело ходить за Джуди, узнал Гарри и присвистнул.

— Откуда он взялся и чего хочет? — спрашивал он себя, замедляя шаги и давая Гарри возможность держаться впереди.

Гарри был слишком увлечен преследованием Джуди, чтобы заметить детектива. Он догнал Джуди, когда она ждала перехода напротив цирка.

— Хэлло, малышка, — сказал он, приподнимая шляпу, — я хочу с тобой поговорить. Планы изменились.

Джуди насторожилась, сердито глядя на него.

— Я не хочу говорить с тобой, убирайся!

— Не будь упрямой, — Гарри взял ее за руку. — Речь идет о деле. Идем, мне нужно с тобой потолковать. Там на углу клуб, где нас не будут беспокоить.

Джуди колебалась. Если Френч изменила планы, нужно предупредить Уэсли.

— Ну, ладно, — сказала она и пошла с ним вдоль Регент-стрит. Больше никто из них не произнес ни слова. Джуди не хотела говорить. Эта встреча нарушила ее планы. Она намеревалась сходить в кино и поужинать в «Парк Бей». Она не нуждалась в спутниках, поскольку хотела помечтать о своем доме и норковом манто.

Когда они вошли в «Арлекин-клуб», в это время пустой, Гарри спросил, что она будет пить.

— Ничего, — отрезала девушка, присаживаясь в углу, — от тебя я ничего не хочу.

Он нахмурился, подошел к бару и заказал двойное виски.

— Джуди, ты ведь не сердишься на меня больше? — спросил он, усаживаясь напротив. — Я жалею, что вообще связался с этим делом, но сейчас уже ничего не изменишь.

Она сделала нетерпеливый жест.

— Ты сказал, что хочешь поговорить о деле. Скажи, что ты хотел мне сообщить, и я уйду.

Он изучающе посмотрел на нее, увидел холодный недружелюбный взгляд и понял, что она его больше не любит. Это открытие наполнило его отчаянием.

— Это насчет твоего ухода из квартиры, когда работа будет сделана, — неуверенно проговорил он. — Мне это не нравится, малышка. Это небезопасно. Я хочу, чтобы ты ушла вместе со мной. Мы спрячемся где-нибудь, а потом уплывем на пароходе в Америку.

Она смотрела на него так, как будто считала его ненормальным.

— Я не боюсь остаться и уж, конечно, с тобой не пойду. Я ведь сказала тебе, что не желаю иметь с тобой ничего общего.

— Но послушай, Джуди, я втянул тебя в эту переделку и хочу вытащить тебя из нее. Я с ума схожу по тебе, малышка. Честно, я не стал бы так говорить, если бы это не было так серьезно. Я люблю тебя! И все для тебя сделаю. Если я оставлю тебя в квартире, тобой займутся фараоны. Они сразу заподозрят, что здесь не все ладно, едва только узнают, что ты работала у Хьюарда. А даже если нет, что ты собираешься делать? Ты не сможешь жить на три фунта в неделю. Поедем со мной, и я дам тебе все радости, какие только захочешь. Послушай, я устал от этой жизни. Хочу раздобыть немного денег и тогда все, конец. После этой работы я завязываю. Собираюсь уйти сразу и хочу, чтобы ты пошла со мной. Честно, Джуди, я люблю тебя так сильно, что не могу жить без тебя.

Не сами слова, а то, как он их сказал, подействовали на нее. Внезапно она почувствовала себя больной и разбитой, осознав то, что глушила в себе раньше. Она любила его и отдалась ему, а теперь собиралась выдать полиции. Пока она находилась во власти испуга, все казалось нереальным, всего лишь планами, которые никогда не сбудутся. Но теперь, видя его перед собой и слыша, как он говорит о любви, зная, что он скоро будет в руках полиции, она увидела, что это было как нож в спину. Джуди едва не выложила ему всю правду, едва не сказала, что выдала его полиции. Но ее остановила мысль о Тео. Пути назад не было. Если она признается, Тео бросится по ее следам. Она не будет в безопасности до тех пор, пока вся банда не окажется за решеткой.

— Нет! — в ярости бросила она. — Я никогда с тобой не поеду. Но, Гарри, предупреждаю тебя, не мечтай об ограблении. Беги, пока не поздно. Ты из этого дела не выберешься, я это чувствую. Пожалуйста… Пожалуйста, брось это дело! — И прежде чем он успел остановить ее, вскочила и бросилась к двери.

Гарри смотрел ей вслед, ощущая во всем теле холодную дрожь. Потом толкнул стул и бросился за девушкой. Он догнал ее на ступеньках и схватил за руку.

— Джуди, что ты хотела сказать? Что тебе известно?

Она попыталась освободиться, но он повернул ее к себе, чтобы видеть глаза.

— Ты ведь не треплешься, правда? — спросил он, тряся ее за плечи. — Ты ведь не доносила?

— Да нет же, нет, — выдохнула она, внезапно испугавшись. — Это просто… Я боюсь. Опасность настолько велика, что боюсь, ничего не выйдет. — Он продолжал испытующе смотреть на нее, и она продолжала: — Уйди от меня. Дай мне пройти, ты слышишь!

— Эй, мисс, этот парень к вам пристает? — раздался резкий голос с нижней ступеньки.

Высокий человек в шляпе с опущенными полями и в плаще смотрел на них снизу вверх. Гарри узнал в нем одного из людей участка на Сильвей-роуд и поспешно выпустил Джуди.

— Все в порядке, — ответила испуганная Джуди. Она сбежала вниз, миновала детектива и выскочила на улицу.

— Смотри, парень, — сказал детектив Гарри, — или у нас с тобой состоится небольшая прогулка.

— Буду смотреть, — ответил Гарри и вернулся в клуб.

Глава 3

Пока Гарри пытался убедить Джуди в своей любви, Френч обсуждала с Тео последние детали ограбления. Она сидела за письменным столом у окна, и бледные лучи солнца играли на ее серьгах.

Тео комфортабельно расположился перед ней в кресле. Его потрепанная шляпа сползла на одно ухо. Он никогда не обращал внимания на свою внешность. Ему и в голову не приходило, что, приложив некоторые усилия, можно улучшить ее. Казалось, он действовал в обратном направлении, делая себя противным, насколько только мог. Сидя в кресле с длинной жирной прядью волос, падающей на глаза, с мерзким злобным выражением на толстом прыщавом лице, он казался карикатурой на гангстера.

Френч уже договорилась относительно машины, которую нужно было использовать при ограблении, и теперь между ними внезапно воцарилось молчание. Френч смотрела холодно на Тео, а тот ковырял пальцем в носу.

— Больше ничего нет? — спросила Френч.

Тео усмехнулся.

— Да эта девчонка, Джуди, как ее там, — проговорил он и, вытянув ноги, стал с задумчивым выражением созерцать носки туфель.

— Интересно, будет ли она болтать? — проговорила Френч, будто думала вслух. — Дело крупное. Оно принесет по восемь тысяч каждому. Если она заговорит…

— Не собираетесь же вы заводить разговор о ней сначала? — резко спросил Тео. — Я сказал, что улажу все дела с ней, и я это сделаю.

Френч проследила, как от соседнего тротуара отъехала машина. У девушки, сидевшей за рулем, был в зубах зажат мундштук с сигаретой почти в фут длиной. Френч подумала, что она выглядит смешной.

— Но теперь, когда Гарри в нее втрескался, — продолжал Тео, — мне нужна будет помощь.

Френч повернула голову и вопросительно посмотрела на него.

— Какая помощь?

— Вот как себе я это представляю, — сказал Тео. Он расстегнул ворот рубашки и с яростью стал чесаться. — Гарри делает свое дело и отправляет мне меха на служебном лифте. Потом он связывает девчонку и оставляет ее. Он спускается к парадной двери со стекляшками. Я кладу меха в машину. За рулем должна быть Дана. Это работа для всех пар рук, понятно?

Френч прекрасно все поняла, но сделала вид, что нет.

— Я не хочу впутывать Дану в это дело, — резко бросила она. — Раньше ты всегда правил сам.

Тео уставился на нее.

— Что с тобой? — сердито спросил он. — Должен же я присмотреть за девчонкой или нет?

Он снова стал чесаться.

— И как же ты собираешься за ней присмотреть?

— Я поднимусь на служебном лифте, подожду, пока уйдет Гарри, войду, развяжу ее и запихаю в сейф. Когда ее найдут, то подумают, что она попалась, как говорится об этом в той бумажке, которую она нам дала.

Френч продолжала смотреть в окно.

— Это убийство, — задумчиво сказала она.

— Это будет несчастный случай, — возразил Тео, — по крайней мере, это будет выглядеть так.

— Я не говорю, что это плохая мысль, — продолжала Френч, — ход ловкий. Тогда бы мы были наверняка уверены, что она не станет болтать. Но я против убийства.

Но на Тео это никак не подействовало. Он снял свою видавшую виды шляпу, покопался в ней и извлек оттуда помятую пачку «Плейере», выбрал наименее грязную сигарету, раскурил ее и снова надел шляпу на голову.

— Я хочу потратить монету, которую должен получить, — сказал он, выпуская из ноздрей длинную струю дыма. — Ты сказала, что если она начнет болтать, у меня не будет много времени, чтобы их потратить. И у тебя с Даной тоже.

— Или у Гарри, — великодушно согласилась Френч.

— Мне наплевать, что случится с Гарри, я еще рассчитаюсь с ним.

Френч вспыхнула.

— Я не желаю слышать подобных слов. Тебе должно быть стыдно.

— О, мне очень стыдно, — ответил Тео и снова начал скрести себя.

Наступила еще одна долгая пауза, потом Френч сказала:

— Во всяком случае, он собирается в Штаты.

Тео фыркнул:

— Ты можешь выбросить Гарри из головы. Мы говорили о девчонке.

Френч покачала головой:

— Я ничего не желаю знать. Я против убийства.

В глазах Тео появилось сомнение, но он не был уверен, серьезно она возражает или нет.

— Разве я не твержу тебе, что это будет несчастный случай? — настойчиво сказал он и тихонько выругался, так как кожа на груди снова стала зудеть.

— Я не хочу это обсуждать, — отрезала Френч и после паузы добавила: — Ты получишь большую порцию, чем Дана и Гарри, еще полторы тысячи.

Тео просиял и усмехнулся.

— Пусть будет два куска, раз ты об этом заговорила. Дело того стоит.

— Нет, — упрямо повторила Френч, — мне придется объяснить Гарри.

— Нет, не придется. После того как я выполню работу, мы сделаем новую дележку. Он не посмеет возразить, будет слишком поздно.

— Хорошо, две тысячи, — согласилась Френч.

Тео кивнул.

— И Дана за рулем.

— Не понимаю, почему ты не можешь править, — Френч избегала взгляда Тео. — Но если говоришь, что не можешь, Дана займется этим.

— Что ты ходишь вокруг да около? Свидетелей здесь нет. Ты хочешь, чтобы я это сделал, ведь так?

— Я сказала, что сама идея хороша, — осторожно ответила Френч. — Я также сказала, что, как мне кажется, нужно только не дать ей болтать, но, повторяю, что я против убийства. Давай оставим это.

— Я получу плюс две тысячи, и Дана правит?

Френч кивнула.

— Отлично, — ответил Тео, вставая. — Ты ни при чем, я сам обо всем подумал.

Когда он ушел, Френч долго сидела, глядя в окно. Потом пришла Дана.

— Все ушли?

Френч кивнула.

— Договорились? — продолжала Дана.

— Обо всем.

— Эта девица Холланд беспокоит меня, — проговорила Дана, присаживаясь на конец стола.

— Пусть она тебя не беспокоит, — ответила Френч, не поворачивая головы. — Тебе придется вести машину.

Брови Даны взлетели вверх.

— Почему? Разве Тео не может?

Френч встала.

— Тео говорит, что у него есть нечто более важное. Я не знаю, что он собирается делать, и не собираюсь спрашивать, и не хочу, чтобы ты спрашивала.

Некоторое время Дана смотрела на нее, потом изменилась в лице.

— Но, мама, ты же не хочешь сказать, что…

— Заткнись! — крикнула Френч и отвернулась к окну.

Глава 4

На следующий день, когда детектив-инспектор Доусон работал в кабинете, ему объявили о приходе Уэсли. Доусон кивнул полицейскому и встал, приветствуя гостя.

— Для вас, мистер Уэсли, приготовлено кресло, — сказал он, делая знак констеблю.

— Надеюсь, у вас все готово, чтобы встретить их сегодня вечером, — спокойно начал Уэсли. — Думаю, мне следовало заглянуть к вам, чтобы обговорить последние детали.

— Все будет в порядке, сэр, — ответил Доусон, задумчиво смотря на пришедшего. — Все готово. Затруднений не будет.

«И зачем такому парню, как этот, понадобилась девчонка Холланд? — размышлял он. — Видеть и оценить ее внешность он не может. Девчонка она привлекательная, я этого не отрицаю, но больше в ней ничего нет. А у этого парня много денег и пропасть образования и культуры. У них нет ничего общего. Интересно, в чем же дело?» Он был заинтригован сообщением детектива в штатском, но решил, что это не его дело. Чисто случайно, следя за Джуди, детектив узнал, что происходит между этими двумя. Хотя это было не его дело, Доусон не мог не быть озадаченным.

— У вас будет свободное поле деятельности, — продолжал Уэсли после минутного колебания. — Мы с женой идем в театр. Обычно я не хожу в театры, но это единственная возможность увести жену из квартиры. Я очень озабочен тем, чтобы она ничего не узнала о событиях сегодняшнего вечера. Она пожелала бы остаться, а это страшно осложнит задуманное. — Слегка передвинувшись, он продолжал: — Думаете, с мисс Холланд ничего страшного не случится?

— Абсолютно ничего, — успокоил его Доусон. — Она, правда, сказала мне, что они собираются связать ее, когда с ограблением будет покончено. Во всяком случае, мы будем под рукой. Стоит ей только закричать…

— А где конкретно будут находиться ваши люди? — спросил Уэсли.

— Двое будут в холле, двое на задней аллее, еще двое на площадке за квартирой, и еще двое на крыше. Насколько нам известно, они как раз окажутся внутри кордона. Мы не оставим им ни одного шанса.

Уэсли вздохнул.

— Очень хорошо, — сказал он, вставая. — Вы не сможете связаться со мной, пока я не вернусь из театра, но думаю, что не понадоблюсь вам больше. Я позвоню вам в антракте. Это будет, предполагаю, примерно в восемь сорок. Этого достаточно?

— Вполне. Ни о чем не беспокойтесь.

— Благодарю вас. Теперь не стану вас задерживать. Я уверен, что у вас еще много дел.

— Да, предстоит еще немало, — согласился Доусон, пожимая ему руку. — Хотя это дело — не из сложных.

— Надо полагать, они не проскочат меж пальцев.

— Никакого сомнения. Мы их схватим.

— Видимо, вы захотите привлечь мисс Холланд в качестве свидетеля? — спросил Уэсли. — Я предпочел бы, чтобы вы обошлись без нее, если только этого можно избежать. Если бы от меня все зависело, я не хотел, чтобы вокруг ее имени поднимался какой-либо шум. Это возможно, как вы считаете?

«Так вот зачем он приходил», — подумал Доусон и ответил:

— Вряд ли она нам понадобится. Если мы схватим их с вещами, дело будет ясным. И, конечно, мы не нуждаемся в вас.

— Ну, тогда все в порядке. Видите ли, у девушки за спиной темное прошлое. Вам оно известно. Я хочу, чтобы она начала жизнь заново, если мне удастся этому помочь. Если же станет известно, что банда поймана благодаря ей, у нее могут быть неприятности со стороны ее бывших знакомых.

— Вполне вероятно, — согласился Доусон, — я не стану ее тревожить, сэр, до тех пор, пока меня не вынудят.

Уэсли кивнул. Он все еще медлил с уходом.

— Хорошо, инспектор. Мисс Холланд меня интересует. Вы мужчина и понимаете, что я имею в виду. Я позабочусь о ней, когда с этим делом будет покончено. Так что… Понимаете, огласка была бы лишней.

— Ну, это едва ли меня касается, — сказал ошеломленный Доусон. Он меньше всего ожидал услышать подобное.

— Конечно, конечно, — улыбнулся Уэсли. — Но она ведь была связана с преступным миром, не так ли? Я не хотел бы, чтобы ею продолжали интересоваться, когда все будет кончено. Я беру ее под свою ответственность.

— Я не стану интересоваться ею до тех пор, пока она не будет замешана в другом деле, — несколько холодно проговорил Доусон. — Нет никакого смысла говорить мне, сэр, подобные вещи.

— Но я хотел, чтобы вы знали. Надеюсь, в будущем меня не будут выслеживать детективы в штатском, — сказал Уэсли, и мышцы его рта напряглись. — Это как раз то, без чего я прекрасно могу обойтись, и если это повторится, я приму решительные меры.

Доусон скривился.

«Поймал меня, — подумал он, — неудивительно, что он такой откровенный. Наверно, эта вредная девчонка заметила Крага».

— Это просто недоразумение, сэр, — спокойно проговорил он. — Я должен извиниться. Мы обеспечивали мисс Холланд надежную защиту и случайно вмешались в события, которые нас не касаются.

— Ясно, — сказал Уэсли. — Когда в будущем ваш человек увидит нас вместе с мисс Холланд, он, согласно вашей инструкции, оставит нас в покое?

— Надеюсь, что после этого вечера у нас не возникнет необходимость следить за мисс Холланд, — ответил Доусон.

— Конечно нет, — ответил Уэсли и улыбнулся. — Вечером я вам позвоню. Не сможет ли ваш помощник проводить меня до такси?

Когда они ушли, Доусон провел рукой по волосам.

«Не хотел бы я стоять на пути этого парня, — подумал он. — С виду спокоен, но кусается, держу пари, здорово».

Он подошел к окну и проследил за тем, как отъехала машина с Уэсли.

— Его винить особенно нельзя. Он хороший парень, смелый — Крест Виктории, и слепота. Ну что ж, если хочет получить удовольствие с этой девчонкой, желаю ему удачи.

Глава 5

Джуди расхаживала по своей комнате. Было без нескольких минут семь, и скоро должен был прийти Гарри. Ожидание становилось нестерпимым. Всю предыдущую ночь и день она пыталась набраться смелости и предупредить Гарри, но каждый раз, подходя к телефону, вспоминала об угрозе Тео и тех жутких снимках женщин, которые он показывал. Если она спасет Гарри, Тео кинется по ее следам, и кроме того, это не понравится Уэсли. Теперь, когда Гарри сказал, что любит ее, к ней вернулась часть прежнего чувства к нему. Если бы Уэсли был милее с ней, она не стала бы думать о Гарри, но он слишком уж неприкрыто предлагал ей взятку за молчание. И не был влюблен в нее, как Гарри. А девушке нужна любовь, говорила она себе. Ее ум метался в поисках выхода. Даже теперь она еще не знала, какой путь выбрать, хотя и понимала, что возможность застать Гарри по телефону была упущена. Слишком поздно.

Легкий стук в дверь заставил ее насторожиться. Вошел Уэсли. Он был в черном вечернем костюме и выглядел очень красивым, несмотря на свои черные очки.

Он мягко закрыл за собой дверь, прислонился к ней и улыбнулся Джуди.

— Боитесь, — спросил он, — сердечко бьется, как пойманная птичка?

Она кивнула с несчастным видом.

— Скоро все будет кончено, — заверил он. — Я очень бы хотел помочь, но ничего не поделаешь, вам на это придется идти одной. Дело того стоит, Джуди. Как только вы освободитесь от этих людей, сможете начать новую жизнь, и я сделаю все, что будет в моих силах, чтобы вы были счастливы.

— Я… Я все время думаю о Гарри, — выдохнула она. — Вчера я его видела. Он хочет, чтобы я уехала с ним в Америку. Он… Он сказал, что любит меня, и я знаю, что это правда.

Лицо Уэсли осталось бесстрастным.

— Понятно, — сказал он с расстановкой, — и вы чувствуете себя довольно скверно, потому что полиция должна схватить его, не так ли? — Он засунул руки в карманы брюк.

Хотя он выглядел спокойным, Джуди подозревала, что он нервничает не меньше ее.

— Но такой парень, как Глеб, никогда не даст вам счастья и рано или поздно попадет в беду, и тогда с ним пропадете и вы. У вас нет выбора, не так ли? Вы должны это понять.

— Я знаю, — ответила Джуди. — Но выдать того, кто любит тебя, это так мерзко. Я… Я хотела предупредить его, чтобы он держался подальше. Если бы не Тео_:..

Некоторое время Уэсли молчал. Он изучал ее, пока она стояла у окна.

— У меня есть кое-что, может быть, это вас подбодрит. — Он держал в руке чековую книжку.

— Это для вас. Я открыл счет на ваше имя. Можете тратить по своему усмотрению 250 фунтов. Каждый квартал я буду класть такую же сумму. Вы можете завтра пойти в банк и оставить там образец подписи. После этого начинайте брать деньги.

Ей всегда хотелось иметь счет в банке, и Гарри был мгновенно забыт.

— 250 фунтов? — повторила она, глядя на него. Взяла чековую книжку и перелистала страницы. — Для меня?

— Я же сказал, что буду платить вам тысячу в год, — напомнил он, — это начало.

— Понимаю, — она продолжала смотреть на него, потом сказала: — Я ведь безразлична вам на самом деле, правда? Вы просто хотите знать наверняка, что я не буду болтать. Вы меня не обманете?

— Я и не собираюсь вас обманывать, как вы это говорите, — спокойно возразил он. — Ваше молчание важно, Джуди. Если вы хотите сохранить то, что я вам даю, сохраните мою тайну. Что бы ни случилось, вы должны молчать, Если этого не сделаете, квартира и годовой доход не будут вам больше принадлежать. И не потому, что я их от вас отберу, а поскольку не смогу давать их. Видите ли, если это случится, я, как мне кажется, буду разорен. Большего сказать не могу. Возможно, мне не следовало говорить так много, но вы случайно обнаружили мою тайну, и я должен сделать все, чтобы убедить вас не разглашать ее. Так что никому и ничего не говорите.

— Я не скажу, — твердо ответила Джуди и крепко сжала чековую книжку.

— Что касается Гарри Глеба, то если вы проявите слабость сейчас, пожалеете об этом в дальнейшем. А теперь я должен идти. Не бойтесь, Джуди, желаю вам удачи. Вы ведь справитесь, не так ли?

«Я должна справиться, — подумала она про себя и вспомнила слова Гарри: «Пока у меня есть деньги, я знаю, что мне с ними делать. Деньги — сила. Мне предстоит провести в этом мире всего несколько лет, потом черви и темнота, и холод. Я собираюсь наслаждаться жизнью, пока смогу». Это была и ее философия. Она не может позволить себе быть разборчивой, и Джуди подумала, что, окажись Гарри на ее месте, поступил бы так же.

— Да, я справлюсь, — твердо заверила она.

Но когда Уэсли ушел и она услышала, как за ним захлопнулась дверь, страхи снова нахлынули на нее… До прихода Гарри оставалось еще сорок минут, и она, ожидая, страдала от своих мыслей. По мере того как стрелки ползли все дальше и дальше, она нервничала все больше и больше. Каждый звук: скрип двери, тиканье часов, шуршание шин проезжающих мимо автомобилей, повизгивание снующего между этажами лифта — все заставляло ее вздрагивать.

Но не только она находилась в таком напряжении. В парке, стоя в тени деревьев, Гарри и Тео наблюдали за освещенным входом в «Парк Бей». Гарри держал в руке сигарету, закрывая ее огонек. Он тоже чувствовал тревогу и нервничал, то и дело переступая с ноги на ногу.

Другое дело — Тео. Прислонившись к дереву в сбитой на затылок шляпе, он ждал, безмятежно спокойный. Он не собирался волноваться из-за такого пустяка, как этот. Нужно было очень многое, чтобы выбить Тео из колеи.

— Сколько времени? — внезапно спросил Гарри. Он вытащил носовой платок и вытер им лицо.

— 19.20, — ответил Тео, взглянув на фосфоресцирующий циферблат своих часов. Он посмотрел на Гарри, и в его глазах сверкнула ненависть.

— Пора им выйти, — бросил Гарри, затушив сигарету и сунув окурок в карман. — Как ты думаешь, мы их пропустили?

Тео, выругавшись под нос, поскреб ребра.

— Невозможно. А что ты так торопишься? До восьми мы все равно ничего не сможем делать.

— Не понимаю, зачем ма вмешала в это дело Дану? — пробурчал Гарри. — Мы бы справились и вдвоем.

Тео зло усмехнулся в темноте.

— Она права, — ответил он. — Кто угодно может увести машину из этого места, если ее оставить надолго. Так лучше. Я проберусь черным ходом, чтобы меня никто не заметил, и когда Дана приедет, все, что мне нужно будет сделать, это забросить ей меха в машину, и она тут же отвалит. Отличная мысль.

Гарри гмыкнул. Его тревожили любые неожиданные изменения в плане.

— Вот они, — вдруг сказал Тео, указывая пальцем.

Они проследили за тем, как Бланш и Уэсли влезли в ожидавшее их такси. Ни один из них не произнес ни слова, но оба следили за красными сигнальными огнями такси, пока те не скрылись из виду.

Гарри закурил новую сигарету.

— Ну, начнем, — бросил он, — мне бы лучше пойти туда сразу. Ожидание давит мне на печенку.

— Что с тобой? — плюнул Тео. — Струсил?

— Заткнись ты, обезьяна, — проворчал Гарри.

Наступило долгое молчание, затем Тео снова посмотрел на часы.

— Мне пора, — сказал он. — Дай мне пять минут, потом иди. В тюрьме увидимся. — И нырнул во мрак.

Лицо Гарри одеревенело. «У этой крысы вместо нервов — канаты, — подумал он. — «В тюрьме увидимся». С такой работой это вполне может случиться».

Гарри ждал, сжав кулаки. Он решил уехать с Джуди, чего бы это ему ни стоило, после того, как отошлет меха Тео. Ее протесты его не интересовали. Она пойдет с ним.

Решив, что Тео уже дошел до аллеи, он поднял воротник и медленно пошел по траве к дому. Его сердце неистово колотилось, в горле пересохло. Раньше, идя на дело, он никогда так не нервничал, и это сегодня его беспокоило.

Он забеспокоился еще больше, если бы знал, что детектив-инспектор Доусон и два его помощника в штатском крадутся за ним следом.

Он зашел в обширный вестибюль и подошел к конторке портье.

— Я ищу квартиру мисс Грегори, — обратился Гарри к нему. — Вы мне не подскажете, где она?

Джуди сказала ему, что квартира на верхнем этаже занята мисс Грегори. Подобная информация всегда была полезной, и Гарри сохранил ее про запас.

— Мисс Грегори? — переспросил привратник, выходя из-за конторки. — Да, сэр, верхний этаж. Лифт направо. Не знаю, дома ли мисс Грегори. Вы хотите, чтобы я узнал?

Гарри громко высморкался. Он держал у лица носовой платок в надежде, что привратник не разглядит его хорошенько.

— Она меня ждет. Все в порядке. Верхний этаж? Благодарю. — Он быстро прошел к лифту и нажал на кнопку вызова. Дожидаясь, он испытывал отвратительное чувство человека, за которым следят. Его шея покрылась потом, и он вытер ее носовым платком.

Дверь лифта открылась, и он вошел внутрь. Нажав на кнопку верхнего этажа, он бросил быстрый взгляд на вестибюль. Там было пусто. Швейцар вернулся в свою конторку. С облегчением вздохнув, Гарри облокотился о стенку лифта.

Выйдя из лифта, он спустился на два этажа и подошел к площадке квартиры Уэсли. Оглядел пустынный коридор, потом подошел к двери и позвонил.

Наступила долгая напряженная пауза. Джуди открыла дверь внезапно. Он взглянул на нее. Ее лицо было белым, а в широко раскрытых глазах читался страх.

— Все в порядке, Джуди, — успокоил Гарри, стараясь говорить беспечно. — Идем.

Он прошел мимо нее в квартиру и захлопнул дверь.

— Идем же, малышка, нужно поскорее все это обтяпать.

Но она стояла неподвижно, глядя на него. На нем был темный плащ и шляпа с зауженными полями, надвинутая на глаза. Она видела, что из-под шляпы на его лицо стекает пот, а глаза горят лихорадочным блеском.

— Гарри! — воскликнула она, отступая. — Пожалуйста, не делай этого!

Он взял ее за руку и, невзирая на слабый протест, повел в комнату Бланш.

— Ну, ну, спокойнее, — проговорил он, хотя сам очень волновался. — Все кончится быстро, верно? Открывай-ка сейф, малышка, и побыстрее.

Больная от страха, Джуди каждую минуту ожидала прихода полиции. Она не решалась сдвинуться с места и только смотрела на него глазами, темневшими, как две дырки на простыне.

— Гарри! Зачем ты пришел? Я же говорила тебе, чтобы ты уехал! — крикнула она, вцепившись в его рукав.

Он вырвался.

— Идем! Ради бога, перестань болтать и поскорее открой этот чертов сейф, — лихорадочно проговорил он и встряхнул ее за плечи.

— Но, Гарри… — она заплакала.

— Поговорим, когда уйдем отсюда. — Он с трудом сдерживал себя. — Идем, открывай. — Он подтащил ее к расписанной стене. — Выключи сигнал тревоги. Один за кроватью, не так ли? Выключи его.

Внезапно она осознала, что если он не возьмет меха, полиция ничего не сможет с ним сделать. Она скажет, что он просто пришел навестить ее, и у них против него ничего не будет.

— Гарри! Послушай. Уходи, пожалуйста. Если ты сейчас уйдешь, я даже готова пойти с тобой.

Он обошел ее. Его собственные нервы были на пределе. Раньше при выполнении задуманного он никогда не терял столько времени.

— Гарри! Ты не понимаешь… — Но он, тяжело дыша, отшвырнул ее руку и хлестко ударил по щеке.

— Возьми себя в руки, дура! И открывай!

Она отступила, прижав руки к лицу. Она догадалась, он ударил ее потому, что испугался, однако все равно не могла ему простить и этого. Если он мог с ней так поступить после того, как говорил о своей любви, то чего же стоит его любовь?

— Ладно, — мрачно проговорила она. — Но не говори потом, что я тебя не предупреждала.

Гарри так нервничал, что едва не ударил ее снова. Он находился в квартире десять минут, а сейф еще не был открыт.

— Давай, — яростно бросил он, — нужно поскорее уходить отсюда.

Двигаясь, как автомат, она подошла к изголовью кровати и выключила сигнал тревоги. Потом сходила в ванную и отключила второй сигнал. Когда она вышла оттуда, он снова попросил ее поторопиться. Не сознавая толком, что делает, она открыла сейф. Когда стальная дверь скользнула в сторону, Гарри уставился на ряд меховых манто. Едва она выключила свет, который падал на фотоэлемент, как он бросился вперед, сгреб в кучу меха и выскочил из комнаты. Она слышала, как он рванул панель, закрывавшую служебный лифт на кухне. Внезапно она почувствовала, что близка к обмороку и, чтобы не упасть, вцепилась в стул.

Гарри вбежал снова, собрал оставшиеся меха. Он действовал как заведенный, не обращая на нее никакого внимания. Теперь она уже ничего не может сделать, думала Джуди, изо всех сил держась за спинку стула. Через минуту, другую ворвется полиция, и с Гарри будет покончено.

Потом случилось нечто такое, что заставило всю ее кровь отхлынуть от сердца. Кто-то дико закричал, и этот крик вихрем пронесся по квартире. Вслед за ним раздался выстрел.

Джуди одним прыжком выскочила из спальни и, дрожа от страха, помчалась по коридору к входной двери. Гарри оказался у нее раньше. Он, не отрываясь, смотрел вниз на что-то, лежащее на полу. Рядом валялся пистолет, и из его ствола струился сизый дымок.

— Гарри! — крикнула Джуди, и тот, вернувшись к жизни, рванулся назад и запер входную дверь. Но Джуди успела разглядеть маленькую, похожую на восковую куклу, фигурку, замершую на полу. Это была Бланш! Джуди вскрикнула, увидев кровь, текущую по ее лицу и расползающуюся темной лужей вокруг головы.

Потом дверь задрожала под ударами, затрещала. Гарри отскочил, повернулся и побежал по коридору. Его глаза, казалось, вот-вот выскочат из орбит, лишенное красок лицо было ужасным.

Джуди отпрянула от него.

— Ты ее убил, — закричала она, выбросив руки, чтобы он ее не задел. — Гарри! Беги!

— Ты же знаешь, что я этого не делал, — завопил Гарри, хватая ее за руку. — Я был на кухне! Я никогда в жизни не носил пистолета! Джуди! Ты должна им это сказать… Я этого не делал!

Потом дверь распахнулась, и в коридор влетело трое полицейских.

Гарри оттолкнул Джуди и бросился на кухню. Но не успел сделать и пары шагов, как был сбит полицейскими и, невзирая на яростное сопротивление, схвачен.

Джуди слышала, теряя сознание, как он кричал:

— Я этого не делал! Клянусь, не делал! Это не мой пистолет.

Потом все погрузилось в темноту, в бездонную пропасть.

Глава 6

Тео тянул себя наверх на служебном лифте, когда услышал выстрел, и немедленно нажал на тормоза. Он находился всего лишь в нескольких футах от служебного люка, открытого Гарри. В кухне горел свет, и Тео видел даже часть потолка. В квартире творилось что-то невероятное. Он услышал отчаянный крик Джуди и треск рушащейся входной двери. И выругался, поняв, что случилось нечто непредвиденное.

Лифт приводился в действие посредством веревки, за которую нужно было тянуть, находясь внутри кабины. Работа была не из легких. Проклиная все на свете и обливаясь потом, Тео изо всех сил дергал веревку. Он хотел во что бы то ни стало попасть в квартиру и заставить Джуди замолчать. Когда он уже находился всего в нескольких футах от нее, до него вдруг донеслись звуки борьбы и голос Гарри, пронзительный от ужаса:

— Я не делал этого! Клянусь, я не делал! Это не мой пистолет!

Лицо Тео напряглось.

«Кто-то стрелял, — подумал он. — Самое время ее убрать». Но в квартире были люди. И Тео, озабоченный лишь одним — удрать, пока его не заметили, забыв о тормозе, на мгновение выпустил из рук веревку. Лифт вздрогнул и камнем ринулся вниз, не останавливаясь на этажах. Тео испустил рев попавшего в калкан зверя.

Его вопль услышали детективы в штатском, сторожившие в аллее. Они увидели вылетевшую из темноты кабину лифта. Ударившись о стальные перекрытия, он развалился, и на влажный бетон глухо шмякнулось безжизненное тело.

Детективы подбежали и наклонились над Тео. Лицо его было перекошенным от боли и ужаса. Когда они дотронулись до него, Тео завопил, напугав обоих полицейских. Они отпрянули назад, не спуская, однако, с него глаз.

— Ладно, сынок, — сказал тот из них, кто был постарше. — Полегче. Мы вызовем для тебя «скорую помощь». — По тому, как Тео лежал, он понял, что парень сломал себе спину, и, повернувшись к товарищу, добавил: — Это все. Я сейчас вернусь.

По лицу Тео струился пот.

— Куда он пошел? — Тео еле ворочал языком.

— За Доусоном и «скорой помощью».

— Держу пари, старина Доусон развеселится, — он пытался шутить, но сумасшедшая боль кривила его лицо. — Он никогда меня не любил. — И замолчал, задыхаясь. — Эта чертова спина… Не трогайте меня. Пока вы меня не трогаете, все в порядке.

— Полегче, мальчуган, — проговорил детектив и присел перед ним на корточки. — Мы поставим тебя на ноги.

Тео ерничал:

— Наконец-то попаду в газеты. У меня в бумажнике моя фотография, передай ее прессе, приятель. Мой старик обалдеет, когда увидит меня в газете. Ведь об этом будет на первой странице, так?

— Верно, — усмехнулся детектив.

— Возьми-ка сейчас и оставь у себя, — настаивал Тео. — Тебе подбросят за это несколько монет. Если не ты, ее возьмет Доусон, ты его знаешь.

Чтобы успокоить парня, детектив вытащил бумажник и взял оттуда фотографию.

— Эта? — спросил он.

— Эта. Дашь ее прессе, — минуту он лежал неподвижно, потом спросил: — А что это был за выстрел?

— Не знаю, — ответил детектив. — Глеб не таскает с собой револьвер?

Тео не ответил. Если он должен умереть, а он считал, что так будет, то не хотел дать Гарри улизнуть. Гарри ударил его, а еще никому не удавалось ударить Тео и не пострадать за это. Но прежде чем отплатить, Тео хотел узнать о выстреле побольше.

Полицейский сослался на Доусона.

— Но ему лучше поторопиться, — Тео начал хрипеть. — Я собираюсь сыграть в ящик.

— Ни в коем случае, ты должен жить, чтобы отсидеть свои десять лет.

— Десять лет мне бы не дали, — возразил Тео, — максимум три.

Из темноты возник Доусон и наклонился над лежащим.

— Хэлло, — сказал он, вглядываясь в белое со следами страданий лицо. — На этот раз влез в гадкую историю, а?

Тео открыл глаза.

— Пока вы меня не трогаете, все в порядке, — произнес он, — «скорая» уже едет?

— Да, — ответил Доусон. — Видел раньше этот пистолет, Тео?

Он поднял оружие и направил на него луч фонаря.

— Это из него стрелял Гарри? — спросил Тео. — Он кого-нибудь убил?

— Мы не знаем. Все зависит от того, его ли этот пистолет?

— Его, его наверняка. Кого он убил?

— Ты уверен? — усомнился Доусон.

— Еще бы. Я возражал, чтобы он его брал. Но он ни за что не хотел слушать меня. Сказал, что убьет любого, кто станет у него на пути.

— Ты подпишешь заявление? — спросил Доусон.

Тео кивнул.

— Вам лучше поторопиться. Долго я не протяну, — его взгляд становился тусклым.

Доусон уже делал запись в блокноте. После некоторых затруднений ему удалось получить подпись Тео.

«Скорая помощь» опоздала.

Глава 7

Когда Доусон вернулся в холл «Парк Бей», Гарри Глеба уже опустили гуда на лифте. Гарри был в наручниках, и его вел дородный детектив в штатском. Другой полицейский держался за его спиной. Лицо Гарри было мертвенно бледным. Увидев Доусона с пистолетом в руке, он было дернулся к нему, но безуспешно. Охранник ударом остановил его.

— Я не убивал, Доусон, — закричал Гарри голосом, полным отчаяния. — Это не мой пистолет! У меня никогда не было пистолета! Вы же знаете. Ради всего святого, Доусон, не вешайте на меня дело. Я не убивал!

Холодные глаза Доусона обежали Гарри сверху донизу.

— Брось кривляться, Глеб, твой дружок Тео выдал тебя. У меня есть подписанное им заявление, в котором утверждается, что пистолет твой. Ты потратил слишком много сил, Глеб, и это — твое последнее дело.

— Он врет! — закричал Гарри. — Приведите эту крысу сюда, и я заставлю его сказать правду! Приведите его сюда!

— Он мертв! — жестко сказал Доусон и приказал: — Уведите!

— Мертв! — кричал Гарри и, так как его подталкивали к лестнице, обезумев, рвался из рук полицейских. Двум детективам пришлось немало потрудиться, прежде чем они вытолкали его из холла и втолкнули в ожидавшую машину.

Газетные репортеры с фотоаппаратами ожидали на улице, и темнота озарилась вспышками блицев, когда они наперебой стали снимать сопротивляющегося преступника. Еще некоторое время были слышны его вопли из отъезжающей машины.

Гаррисон, помощник Доусона, подошел к своему шефу.

— Приехал мистер Уэсли, — тихо сказал он. — Он сейчас наверху.

— Хотел бы я знать, черт возьми, как ей удалось пройти сквозь кордон? — проворчал Доусон, потирая тяжелую челюсть. — И почему она вдруг вернулась одна?

— Я не спрашивал мистера Уэсли, — ответил Гаррисон, — он немного не в себе. Надо ему дать опомниться… Вы сами его расспросите, шеф, или это сделать мне?

— Я с ним повидаюсь, — мрачно бросил Доусон. — С этим делом будет куча шуму. Гаррисон, мы заранее оцепили место, знали, что Глеб наверху, и позволили спокойно убить ее. Кроме того, она личность известная. Когда пронюхают газеты… Меня уже и так спрашивали, как это мы оказались здесь раньше, чем произошла кража. А что с девушкой Холланд?

— Она все еще наверху. Ею занимаются.

Доусон подошел к лифту. Гаррисон последовал за ним.

— Тео умер, — произнес Доусон, — сломал хребет. Ужасная смерть. Как все это воспринял Уэсли?

— Кажется, совсем выбит из колеи. Вошел тихо. Я вначале его не заметил. Не до него было. Тело не трогали, и он прямо-таки наткнулся на него. Потом наклонился и потрогал жену, и как раз в этот момент подоспел я. Это было для него чертовски сильной встряской. Я отвел его в кабинет и оставил там. Подумал, что ему надо время переварить это известие.

— Я не думаю, что между ними была любовь, — возразил Доусон. — Он собирался сделать девчонку Холланд своей любовницей. И судя по тому, что я слышал о Бланш Уэсли, она была порядочной дрянью. Но все равно, вряд ли приятно прийти домой и споткнуться о тело собственной жены… а?

Он остановил лифт и направился к парадному входу квартиры Уэсли. Тело Бланш все еще лежало там, где оно упало. Полицейские фотографы снимали его с разных точек, а специалист по отпечаткам пальцев работал в холле.

Доусон, не останавливаясь, сразу же прошел в кабинет Уэсли. Тот сидел в кресле, вцепившись руками в подлокотники. Его лицо было бледно и сурово. При появлении Доусона он повернул голову на звук его шагов. Черные очки только подчеркивали бледность лица.

— Кто это? — спросил он.

— Доусон. Плохие дела, сэр, к сожалению, ничем не могу порадовать.

Уэсли кивнул.

— Да, — его голос звучал невыразительно, — разве ваши люди не могли помешать ей войти?

— У них не было инструкции препятствовать тем, кто входит в дом. Они должны были лишь задерживать выходящих, — напомнил Доусон. — Никто из моих не видел, как вошла миссис Уэсли. Если бы они знали, кто она, то обязательно остановили ее. Почему она вернулась?

Уэсли в отчаянии развел руками.

— Мы поссорились. По правде говоря, инспектор, мы не слишком ладили друг с другом. Моя жена во многом была очень трудным человеком. Она вела себя нетерпимо к моей слепоте, да и я сам был тоже не слишком терпим. — Поколебавшись, он продолжал: — Она выпила, а в таком состоянии на нее нападают приступы ярости. До нашего отъезда б театр она довольно много пила. В машине начала один из бесконечных споров, какие всегда возникали между нами. Он перешел в настоящий скандал, и пока я расплачивался с шофером, она меня бросила. Понятия не имею, куда она пошла. Как вы понимаете, слепому человеку очень трудно сориентироваться в толпе людей, разыскивающих свои места. Я оставил ее билет капельдинеру, полагая, что она пошла в бар или в дамскую комнату. Но после того, как занавес поднялся, а Бланш так и не появилась на своем месте, я догадался, что она сбежала. Решил вернуться в клуб, но потом мне пришла в голову мысль, что она могла вернуться сюда, и я встревожился. Поиски такси вызвали у меня некоторые трудности. Наконец, кто-то сжалился надо мной и остановил машину. Когда приехал сюда, узнал, что она… она… — он замолчал и отвернулся.

— Но как она вошла? Ее никто не видел. Вы можете объяснить?

— Думаю, да. Скорее всего, приказала шоферу доставить ее к входу в гараж. Он находится под землей и имеет отдельный вход. Оттуда можно подняться в нашу квартиру, не заходя в холл. Она часто так делала.

— Но после того как Глеб зашел в квартиру, мы не видели ни одного такси.

— Возможно, она пришла пешком, не знаю, я только предполагаю.

Доусон смотрел на него.

— О да, понимаю. Я не знал насчет гаража. Мне следует проверить, видел ли кто ее там. Но мы задержали человека, который, по-видимому, убил ее.

Уэсли, казалось, стал еще бледнее.

— Если это все, инспектор, то, может быть, вы позволите мне уйти. Это для меня слишком большое потрясение.

— Конечно, — Доусон почувствовал к нему внезапную жалость. — Мы постараемся вас не беспокоить. Я могу что-либо для вас сделать?

— Если вы увидите Гарриджа, это мой секретарь, скажите, чтобы зашел. Он должен скоро быть.

— Непременно, — пообещал Доусон и повернулся к двери.

— О… Инспектор. С мисс Холланд все в порядке? — осторожно спросил Уэсли.

— Да… Она несколько растеряна, но в полном порядке. Я собираюсь сейчас с ней поговорить.

— Она что-нибудь видела?

— Вот это я и хочу узнать.

— Понятно. Благодарю вас.

Доусон вышел из комнаты и закрыл за собой дверь. Минуту-другую он постоял размышляя, затем прошел в гостиную, где его ждал Гаррисон.

— Спустись в гараж и узнай, не видел ли кто миссис Уэсли, входящей туда, — приказал он. — Гараж внизу, и это единственное место, за которым мы не наблюдали. Уэсли полагает, что она прошла этим путем.

— Да, сэр, — ответил Гаррисон, делая шаг к двери, но Доусон его остановил.

— Где девица Холланд?

— В своей комнате. Это в конце коридора, сэр.

Доусон кивнул и, тяжело ступая, зашагал по коридору. Он постучал в дверь и, толкнув ее, вошел в комнату. Джуди лежала на кровати. Ее залитое слезами лицо побледнело, когда она увидела, кто вошел.

— Где вы были, когда раздался выстрел? — спросил Доусон. Он не собирался тратить здесь лишнее время. — В комнате миссис Уэсли? Что произошло?

— Я… Я не знаю… Я ничего не видела.

Доусон наблюдал за ней. Его губы сжались.

— Послушайте, молодая особа. С некоторых пор вы находитесь в центре всяких фокусов. Теперь впутались в дело об убийстве. Вы находились с Глебом одни в квартире. Вам следует быть более разговорчивой, не то получите большие неприятности.

— Но я не знаю, — воскликнула Джуди, садясь. — Я ничего не видела.

— Вы что-то слышали, не так ли?

— Я слышала крик миссис Уэсли, а потом выстрел. Я выбежала. Гарри склонился над миссис Уэсли. Он только что вышел из кухни.

— Это все, что вы видели? Вы не видели, как он в нее стрелял?

— Но он в нее не стрелял! Он был на кухне! — запротестовала Джуди. — У него не было пистолета! Он этого не делал!

— Не пытайтесь вытащить его из беды. Я знаю, вы были в него влюблены, так что ничего из этого не выйдет, — сурово предупредил Доусон. — Если не он, кто же стрелял? В квартире были только вы и Глеб.

— О нет! — в ужасе крикнула Джуди. — Я этого не делала.

— Я этого не думаю, — сказал он, — но хотел показать, как ложь может поставить вас в очень трудное положение.

— Но… Но я уверена, что он этого не делал, — настаивала Джуди, сжимая пальцы. — Парадная дверь была открытой, в нее мог войти кто угодно.

— Невидимка! В каждом конце коридора стояли мои люди. Никто не мог спуститься или подняться незамеченным. Едва лишь раздался выстрел, двое моих людей ворвались в коридор. Они никого не заметили.

Джуди, холодея, посмотрела на него.

— У Глеба был в руке пистолет? — спросил Доусон.

— Нет. Пистолет лежал на полу рядом с миссис Уэсли, совсем близко от двери.

— Хорошо. Ну что же. Для вас все кончено. Тео мертв, Глеба мы схватили и теперь возьмемся за Френч. А вы с этого времени ведите себя осторожнее. — Он направился к двери и, оглянувшись, посоветовал: — Запомните, вы будете свидетельницей. Этот процесс вызовет большую шумиху. На суде не распространяйтесь о наших с вами договоренностях, понятно?

Выйдя из комнаты Джуди, он столкнулся с Гаррисоном.

— В гараже никого нет, сэр, — сообщил тот. — Обслуживающий персонал уходит в семь.

— Вам следует попытаться найти такси, на котором она приехала, — проговорил Доусон. — Ее никем не замеченное появление здесь выглядит довольно странно. У меня такое чувство, что нам предстоит поработать в этом направлении.

Гаррисон выглядел озадаченным.

— Но ведь Глеб ее убил, не так ли? Разве в этом есть сомнения?

— Всегда существуют сомнения до окончательного решения суда, — с горечью проговорил Доусон. — Я не собираюсь упускать удачу из-за небольшой дополнительной работы. Я давно положил глаз на Глеба. Теперь, когда мы его взяли, не собираюсь позволить ему проскочить меж пальцев. Узнай, что делала миссис Уэсли с того времени, как рассталась с мужем, и до тех пор, пока ее не убили.

— Да, сэр.

Ни один из них не заметил, что дверь, ведущая в кабинет Уэсли, была слегка открыта. Когда полицейские ушли, дверь бесшумно затворилась.

Глава 1

В квартире наступила странная тишина. Джуди ожидала, что Доусон еще вернется поговорить с нею. Она была в отчаянии и надеялась услышать, что с Гарри все в порядке, что полиция не верит, будто он убил Бланш. Джуди слышала низкий голос Доусона, стоявшего у ее двери и дававшего указания своим людям. Чтобы не закричать, она впилась ногтями в ладони, болью заглушая рвущуюся наружу тревогу за Гарри. Однако Доусон не пришел. Наверно, она уже не представляла для него никакого интереса. Доусон пожелал Уэсли доброй ночи и направился к выходу. Его тяжелые шаги, печатавшиеся на паркете в коридоре, звучали словно обвинительный приговор невиновному в убийстве Гарри.

Вскоре приехал Гарридж. Но и он, очевидно, забыл о Джуди. Когда ушел последний полицейский, она выглянула в коридор. Она очень боялась, что на ковре увидит кровь Бланш. Однако кто-то уже все почистил, и о недавней трагедии свидетельствовало лишь сырое темное пятно.

Две лампы, затененные абажурами, бросали на ковер мрачные круги света. Джуди теперь боялась коридора. Ей казалось, что Бланш совсем не убита и вот-вот, выглянув из своей спальни, затеет очередную пакость. Вздрогнув, Джуди быстро захлопнула дверь и прислонилась к ней. Было страшно даже подумать о том, что придется оставаться еще хотя бы час в этой жуткой атмосфере. Единственным ее желанием было бежать отсюда немедленно. У нее был ключ от квартиры на Виго-стрит, и она, решив отправиться туда, принялась укладывать вещи. Роясь в сумке, проверяя, не забыла ли положить все нужное, она услышала какое-то непонятное движение в коридоре и оцепенела. По спине пробежала холодная дрожь. Бланш?!

— Не будь смешной, — встряхнувшись, сказала Джуди себе. — Бланш мертва. Может быть, это Уэсли? Не идет ли он к ней?

Она ждала и слушала, и шорох, будто это скреблась мышь, повторился.

Джуди подкралась к двери и, поколебавшись, выглянула. В коридоре стоял Уэсли и глядел вниз на мокрое пятно. Его бледное лицо не выражало никаких чувств, потом он вдруг шаркнул ногой по ковру, словно хотел вытереть его.

Он повторил это несколько раз и тихо сказал:

— Она не смела дальше жить!

Джуди почувствовала себя больной и разбитой. Нетвердыми шагами она добралась до кровати и села, ожидая, когда пройдет нахлынувшая слабость. Положив голову на руки, девушка закрыла глаза. Она не слышала, как Уэсли зашел в комнату, а когда тот заговорил, вздрогнула так сильно, что он тоже испугался.

— Я не хотел вас беспокоить, — помедлив, мягко произнес Уэсли. — Я должен был постучать.

Она промолчала.

— Теперь вы успокоились, не так ли? — продолжал он, осторожно двигаясь по комнате и не глядя на нее. — Я не зашел к вам раньше из-за полиции, но они сказали мне, что с вами все в порядке. Это, должно быть, был ужасный шок для вас?

Она все еще не находила, что сказать.

— Доусон ведет себя странно, вам не кажется? — Он постоял немного, глядя на нее, затем опять стал расхаживать по комнате. — Он, кажется, что-то подозревает. Какое ему дело, как Бланш вошла в квартиру? Зачем искать в этом какую-то тайну?

— Я не знаю.

— Без сомнения, ее наверняка застрелил Глеб. Не пойму зачем?

— Он этого не делал! — крикнула, вскакивая, Джуди. — Я знаю, что Гарри этого не делал.

Уэсли быстро повернулся к ней. В его глазах вспыхнула такая тревога, что Джуди не могла не заметить ее.

— О чем вы?

— Гарри этого не делал. Я знаю, он этого не делал.

— Почему вы так уверены?

— О, знаю, он сделал много подлого, но он никогда не стал бы ни на кого нападать, и к тому же у него никогда не было оружия. Френч спрашивала, и он ответил, что у него никогда не было и никогда не будет пистолета. Он тогда говорил правду и сегодня, когда говорил, что не убивал ее, он тоже говорил правду!

— Вы сказали это полиции? — в голосе Уэсли слышалась легкая дрожь.

— Доусон мне не верит. В квартире находились только я и Гарри. Если не он застрелил ее, значит, это сделала я.

— Дурак! — Уэсли вдруг рассердился. — Неужели он так думает?

— Нет! Он пытался меня запугать, но ему не удалось. Я сказала, что входная дверь была открыта.

— Что?! Что вы хотите этим сказать?

— Входная дверь была открытой. Когда миссис Уэсли вошла, то забыла ее закрыть.

Внезапно Уэсли схватил Джуди за руку, притянул к себе и внимательно посмотрел на нее.

— При чем тут дверь, к чему вы клоните?

— Я хотела сказать, что ее мог застрелить любой, кто находился в коридоре, — ответила Джуди, пытаясь освободить руку. — Пустите, пожалуйста, мне больно.

Но он еще долго смотрел на нее, прежде чем выпустить руку и отойти.

— Извините. И что на это сказал Доусон?

— Сказал что-то насчет невидимки. — Джуди села. Она вдруг снова почувствовала слабость в ногах… — Он сказал, что полицейские наблюдали за коридором, и никто не мог спуститься или подняться незамеченным.

— Невидимка! Подумать только, что говорит Доусон, — глаза Уэсли лихорадочно блестели. — А вы, Джуди, изо всех сил хотите ему помочь. Но вы действительно не видели, как кто-то стрелял в нее из-за двери? Если полиция была там, то разве возможно, что кто-то мог это сделать?

— Нет, — ответила она, с удивлением наблюдая за происшедшей с ним переменой. — Думаю, нет. Но я уверена, что Гарри этого не делал.

— Я нахожу немного трогательной вашу снисходительность к нему. В конце концов, ведь он — вор. Он не имеет права на ваше снисхождение. У вас нет никаких доказательств, что он не стрелял в Бланш. Ведь вы больше его не любите, да?

— Нет, не люблю. Но в то же время я чувствую, что он этого не делал.

— Не слишком убедительный аргумент. Не сомневаюсь, на присяжных он не произведет впечатления. Что ж, посмотрим.

— Его повесят? — спросила Джуди, широко раскрыв глаза.

— Не знаю. Об этом лучше не думать. Ведь его даже не допрашивали. — Уэсли полез в карман за сигаретами, закурил и снова стал расхаживать по комнате… — Не думаю, что я смог бы провести здесь ночь, а вы, Джуди?

— Нет.

— Поедем в новую квартиру?

Она вздрогнула при мысли о том, как останется с ним наедине и их связь начнется так быстро после того, что случилось.

— А нельзя ли мне поехать туда одной? — спросила она. — Я… Я… предпочла бы немного побыть в одиночестве.

— Абсурд, — его голос прозвучал резко, — ни одному из нас нельзя проводить ночь в одиночестве. Мы должны держаться вместе. Беспокоиться не о чем, я не стану вам надоедать, если это вас беспокоит. Но если хотите воспользоваться той квартирой, Джуди, вы должны разделить ее со мной. Возможно, вы передумали? Не могу сказать, что буду винить вас, если это произойдет. Может быть, вам не нужен счет в банке, норковое манто и квартира? Вам стоит только сказать слово, и вы вольны делать все, что угодно… В том числе и уйти из этой квартиры и забыть о моем существовании.

Джуди посмотрела на него, и лицо ее напряглось.

— Вы, кажется, забыли, что дали мне все это, чтобы я не болтала, — нервно напомнила она. — Я собираюсь делать то, что хочу, и не хочу, чтобы вы были в этой квартире.

Уэсли улыбнулся.

— Теперь все изменилось, Джуди, — мягко проговорил он. — Уже не имеет значения тот факт, что я вижу и об этом кто-то будет знать. Я не собираюсь вдаваться в объяснения, но моя мнимая слепота была связана с Бланш. Теперь, когда она мертва, это не имеет значения. Возможно, вскоре я расскажу об этом. Но не сейчас. Я буду притворяться слепым еще несколько недель, а потом верну себе зрение. Но это не важно. Если хотите сделать по-своему, говорите, но в таком случае вы больше ничего от меня не получите. Если же будете вести себя хорошо, я дам вам деньги и позволю остаться в квартире. Но это только в том случае, если вы будете себя вести хорошо.

Джуди не знала, обманывает он ее или нет. Она решила, что нет, но не была до конца уверена в этом, и такая неопределенность раздражала. Она не собиралась отказываться от квартиры и денег. Нужно было удержаться во что бы то ни стало.

— Ладно, — угрюмо сдалась она. — Думаю, нам лучше ехать.

— Хорошо, — теперь в его голосе появилась новая нотка. Он несколько преобразился, повеселел и уже не выглядел таким измученным. — Давайте уедем отсюда и начнем новую жизнь. Я обещаю вам приятное времяпрепровождение. — Он направился к двери. — Сложу некоторые вещи и через несколько минут буду у вас. Не будем тянуть время, хорошо?

Когда Уэсли вернулся, она была уже готова.

— Поехали, — сказал он и взял ее сумку.

Они вместе прошли по коридору, и оба вздрогнули, переступая через темнеющее на ковре пятно. Лифт находился напротив двери. Уэсли подошел к нему и нажал кнопку вызова.

Ни один из них не произнес ни слова, пока лифт не поднялся и дверь кабины не открылась.

Уэсли признался:

— Я рад уехать отсюда. Я всегда ненавидел это место.

Лифт мягко пополз вниз. Джуди случайно взглянула на пол. В углу желтело что-то знакомое. Пока она пыталась понять, что это, Уэсли стремительно нагнулся, схватил эту вещицу и сунул в карман. А Джуди показалось, что он поднял тот самый напальчник, который она недавно надевала ему на пораненную руку. Ее удивила и озадачила торопливость, с какой он его прятал, странно напряженное выражение лица. Она почувствовала, что за черными очками, которые он носил, его глаза глядят на нее испуганно.

Впрочем, тогда это маленькое происшествие показалось ей не существенным, мало ли чего не бывает. А вспомнилось оно ей позднее при совсем других обстоятельствах.

Глава 2

Вест-Лондонский суд был переполнен, когда Гарри Глеб появился там на скамье подсудимых. Гарри был ошеломлен этим скоплением людей, он никак не думал, что вызовет столь горячее и пристальное внимание, и почувствовал страх. Бросив в зал только один полный ужаса, затравленный взгляд, уставился на стену поверх головы судьи, будто там был ответ на все мучившие его вопросы. С ночи ареста в нем произошла огромная перемена. Обвинение в убийстве выбило из Гарри весь апломб. Он словно постарел, и в его глазах держался застывший дикий ужас. Со стороны могло показаться, что он никак не может пробудиться и избавиться от терзавшего его во сне страшного кошмара. Его лицо стало серым, осунувшимся и измученным, губы кривились, руки дрожали. Если бы Джуди увидела его, то была бы поражена. Он не был больше тем красивым хвастливым ловкачом, которого она знала. Это был загнанный в ловушку дикий зверь, который уже чует запах смерти.

После недели заключения Гарри услышал от Доусона угрюмое замечание, что Френч выскользнула из его рук и до сих пор находится на свободе. Он выслушал эту новость со смешанным чувством удовлетворения и зависти. Огляди Гарри повнимательнее зал суда, он получил бы подтверждение словам Доусона. Лишь в нескольких ярдах от него сидела Дана. Он бы приободрился, если бы знал, что она пришла сюда, лишь бы взглянуть на него.

Ибо он чувствовал себя покинутым всеми, а мысль о том, что Тео умер, избежав всего этого, вызывала в нем неутихающий гнев.

Дана не очень беспокоилась о себе. Она знала, что риск невелик. У полиции не было ее подробного описания — Дана еще не попадалась ни на чем предосудительном. К тому же она приняла меры предосторожности, надев очки в черепаховой оправе и спрятав волосы под тесной шляпкой. Глядя на скамью подсудимых, Дана думала, что Гарри выглядит ужасно. Он имел настолько болезненный и испуганный вид, что она едва узнавала его. Видеть, как он сидит, вцепившись в перила ограждения так, что побелели косточки пальцев, и слышать, как он срывающимся голосом отвечает на вопросы судей, было для нее невыносимым, потому что она давно любила Гарри.

Судья, казалось, хотел поскорее избавиться от подсудимого. Когда Доусон попросил заключения под стражу, он охотно согласился. Доусон сказал, что к концу недели надеется произвести остальные аресты. Вставая, Гарри поймал взгляд Даны — девушка ободряюще улыбнулась ему. То, что она оказалась здесь, ошеломило и испугало Гарри. И его реакция вызвала у нее беспокойство.

«Плохо дело, — размышляла она, пробираясь сквозь толпу к выходу. — Повесить его они не могут. Он этого не делал. Это, должно быть, Тео, у него был пистолет. Я должна во что бы то ни стало вырвать Гарри из этой переделки… Но как?»

Дана шла по улице в глубокой задумчивости. В глубине души она сознавала, что вряд ли сможет помочь любимому. Они вцепились в него. А если в вас вцепятся, с вами все кончено.

Пока она решала про себя эту проблему, инспектор Доусон вернулся в свой кабинет, где его ожидал Гаррисон.

— Заключен на неделю, — сказал он в ответ на вопрос Гаррисона. — За этот срок мы должны схватить убийцу Новости есть?

— В отношении миссис Френч и Даны — нет. Они где-то весьма умело притаились. Никаких следов.

Доусон фыркнул.

— А как насчет таксиста, который привез Бланш из театра?

— Похоже, она не брала такси. Никаких следов. И еще одно. Никаких следов шофера, отвозившего домой Уэсли. Это немного странно, сэр, вряд ли шофер забудет слепого.

— Уэсли сказал, что вернулся домой на такси?

— Да, сэр, у меня есть его показания.

— Оставим это пока. Обнаружили что-либо насчет передвижения миссис Уэсли?

— Ничего важного, сэр. Швейцар театра видел, как она, приехав, вышла из такси, и расплачивался Уэсли, она его не ожидала. В театре Бланш хорошо знают. Она там играла. Бланш прошла в бар. Еще швейцар нашел странным, что она оставила слепого мужа одного. Он помог ему добраться до входа в партер и сказал, что миссис Уэсли в баре, но Уэсли вроде не расслышал. Он прошел вниз, где его взял на попечение капельдинер.

— Не понимаю, почему бы ему не расслышать, он не глухой? Продолжай.

— Барменша утверждает, что Бланш была не в настроении. Она выпила три бренди и примерно за две минуты до первого звонка ушла из бара. Швейцар, увидев ее выходящей из театра, удивился. Она направилась по Пиккадили Серкус, и никто, кажется, больше не видел ее до конца.

— Она могла поехать на метро, сейчас не так легко поймать такси.

— Я думаю, что так оно и было, сэр. Если бы она могла сразу попасть на поезд, то пришла бы домой как раз к тому времени, когда это и произошло.

— Вернемся к Уэсли. Насколько его заявление соответствует действительным фактам?

— Полностью, сэр, если не считать двух исключений. Одно из них — швейцар сказал ему, что Бланш в баре, а он утверждает, что не знал об этом. Хотя, конечно, мог и не расслышать. Второе — когда он вышел из театра, швейцар предложил поймать такси, а он отказался. Это показалось мне немного странным, сэр. У меня здесь его показания. Он сказал: «Мне пришло в голову, что жена могла вернуться сюда, и я встревожился. Поиски такси вызвали у меня некоторые затруднения, наконец, кто-то сжалился надо мной и помог мне».

— Да, очень странно. Если швейцар предлагал такси, почему он не воспользовался его услугами? Думаю, мне придется еще раз поговорить на эту тему. Он больше не живет на Парк Бей, переехал на Виго-стрит, с этой девчонкой Холланд.

Гаррисон удивился.

— Вот что сбивает меня с толку, Гаррисон. — Доусон встал и оперся руками о письменный стол. — Зачем такому парню, как Уэсли, девчонка Холланд?

Гаррисон улыбнулся:

— Она хорошенькая девушка, сэр. В наши дни парень не очень заботится о том, что у нее в голове, были бы у нее хорошая фигурка и мордашка. По крайней мере, те парни, которые любят развлечения подобного рода.

— К чему хорошенькое личико слепому?

Гаррисон задумался.

— Да, конечно, я и не подумал. Да, вы правы, сэр. Интересно, в чем же дело?

— Шантаж?

— Не думаю, если бы это был шантаж, зачем бы ей быть вместе с ним? Шантажисты любят держаться на расстоянии. Да она и не кажется мне подходящей для этого.

— Возможно, они любят друг друга, сэр.

— Возможно. Ладно, не знаю; теперь, Гаррисон, обратите все внимание на Френчей, которые нужны мне немедленно. Они где-то затаились, ищите. Я поговорю с Уэсли. И не забывайте о таксистах. Есть еще надежда, что появится по крайней мере один или даже оба.

Когда Гаррисон ушел, Доусон посмотрел на часы.

Было немногим больше трех. Следует позвонить Уэсли около пяти, сказал он себе. Если его нет дома, возможно, удастся в таком случае поговорить с Джуди Холланд.

Глава 3

Бентон жил в маленькой, но комфортабельной квартире в Вест-Энде на верхнем этаже старомодного здания, в котором находились три холостяцкие квартиры, обслуживаемые домоправительницей и слугой. Единственным совместным ритуалом был завтрак, он накрывался в маленькой нише, смежной с комнатой Бентона.

Каждое утро в восемь часов, по воскресеньям — в девять, еда подавалась на стол. Бентон вставал в половине восьмого, принимал ванну и брился, а затем, оставаясь в пижаме и халате, завтракал. Его завтрак состоял из корнфлексов, тостов с маслом и крепкого кофе. И никогда не менялся. Покончив с едой, он закуривал и разворачивал газету. Какими бы важными ни были новости, он не выходил и не брал газету прежде, чем заканчивал завтрак. Лишь потом усаживался в кресло и принимался за чтение. В девять часов уезжал на фабрику.

На следующее утро после смерти Бланш он принял ванну, побрился и позавтракал со своим обычным бесцветным спокойствием. Его ум был занят двумя важнейшими для него проблемами: Бланш и деньги.

В первый раз он встретился с Бланш на свадьбе, хотя до этого уже несколько раз видел на сцене, восхищаясь ею на расстоянии. Уэсли не рассказывал ему подробности своей женитьбы, хотя они несколько лет были компаньонами, после того, как приобрели фабрику по самолетостроению «Уэсли — Бентон» в четыреста акров цехов, взлетно-посадочных площадок и ангаров. Главенство, несомненно, принадлежало Уэсли, но вклад Бентона тоже был немал. При своей внешней бесцветной флегматичности он обладал блестящим чутьем и организованностью. Одним-двумя росчерками пера мог превратить хаос в строгий порядок. Он умел заключать выгоднейшие контракты, умиротворять раздраженных министров, успокаивать нервных, подозрительных банкиров. Справлялся с любой тонкой раздражающей и жизненно важной работой, сделать которую Уэсли не мог, его подводил темперамент. Хотя каждый активно не любил другого, их партнерство было плодотворным, а для Уэсли и прибыльным. Бентон же никогда не умел беречь деньги, он был мотом, и его доля прибыли таяла в карточных долгах и различных авантюрах, в которые его можно было легко втянуть.

Лет шесть тому назад Уэсли зашел в кабинет Бентона и как бы вскользь объявил о намерении жениться. Бентон принес свои поздравления, с любопытством гадая, кто же невеста. С любопытством и тайной усмешкой. «Кто же согласится выйти замуж за холодную рыбу, подобную Уэсли? — не понимал он. — Возможно, какая-нибудь лошадиного вида особа, чьей единственной гордостью была случайная фотография в «Татлере» или «Скетче». Бентон ненавидел этот тип женщин. Но когда Уэсли познакомил его с Бланш, Бентон ощутил самый сильный шок за всю свою жизнь.

Бентон был из развратников. Еще в школе учитель как-то сказал Хугу в присутствии всего класса, что его мозг похож на воспаленное от язв тело. Это было тогда, когда Бентон стал участником особенно неприятного скандала, после которого и был исключен из гимназии. Женщины были необходимы ему, как опиум наркоману. Он восхищался Бланш, видя ее на сцене, при более близком знакомстве она привела его, отнюдь не мальчика, в замешательство. Побыв совсем немного в ее обществе, он ощутил исходящий от нее чувственный животный магнетизм. Это не было влюбленностью или просто влечением к хорошенькой женщине. Все было гораздо глубже. Это было подобно вирусу, проникшему в кровь и вызывавшему страстное желание, терзавшее его и днем, и ночью.

Когда Уэсли добровольцем ушел в военно-воздушные силы, Бентон, непригодный к воинской службе, без колебания воспользовался его отсутствием. К тому времени Бланш пила уже вовсю, и он стал ее собутыльником. Спиртное на Бентона не действовало, зато Бланш развращало и морально, и физически. К удивлению Хуга, его страсть к этой женщине со временем не убывала. А прежде, стоило ему вступить с женщиной в связь, как она едва ли не сразу теряла для него свою привлекательность. С Бланш все произошло иначе. Чем больше он ее видел, тем ближе она ему становилась, тем больше он ее желал… Это было похоже на то, как если бы подлить масла в огонь. Будь у него деньги, он женился бы на ней, не раздумывая. Бланш все время этого хотела. Не случайно она то и дело требовала, чтобы он привел в порядок свои финансовые дела, а сама не тратила своих денег, пока могла пользоваться деньгами Уэсли.

Из грубого эротического начала их связь переросла в нечто подобное любви, странной, патологической. У Бентона не было ни друзей, ни приятелей. Что-то в нем отталкивало мужчин, и Бланш была его единственным другом.

Развернув газету и увидев фото Бланш и броский заголовок, сообщавший о ее смерти, Бентон побледнел. Оглушенный, он долго сидел, зажав газеты в длинных красивых пальцах. Чувство утраты парализовало его. Когда он, наконец, смог двигаться, то медленным, неуверенным шагом направился к буфету. Налил себе стакан бренди, выпил и снова налил. Потом вернулся к креслу и еще раз прочел сообщение об убийстве. И пока читал, его лицо все больше морщилось, и Бентон заплакал. Позже он позвонил на квартиру Уэсли, но никто не ответил. Позвонил на фабрику и узнал, что Уэсли не приезжал и туда. Большего Бентон ничего не мог сделать, он снова сел в кресло и, не отрываясь, смотрел на противоположную стенку, до боли прикусив бледную губу.

Он все еще сидел так, когда позвонил Уэсли. Тот был краток, и его голос звучал невыразительно. Уэсли попросил Бентона присмотреть за фабрикой.

— Некоторое время меня не будет, вам придется обходиться без меня. Срочной работы нет. Если я вам понадоблюсь, вы можете связаться со мной через клуб.

Бентон был ошеломлен тем, что Уэсли решил взвалить на него все дела. Он не посмел показать, насколько его ранило известие о смерти Бланш. Он считал, что Уэсли не имеет понятия о его связи с ней. Иначе наверняка, озлясь, пустил бы Бентона по миру — он был поручителем большого кредита в банке для Бентона.

Мысль о том, что придется идти на фабрику, была Бентону отвратительна. Ему хотелось остаться дома, вспоминая о Бланш. Он даже не сумел заставить себя выразить Уэсли соболезнование. Ни один из них в разговоре не произнес имени погибшей. Как только Хуг пообещал, что присмотрит за фабрикой, Уэсли сразу повесил трубку. А ведь Бентон тоже думал о каком-нибудь благовидном предлоге, чтобы взять отпуск на несколько дней.

О следующих двух днях Бентон помнил смутно. Хотя он и садился в обычное время за свой письменный стол, совсем не занимаясь делами на фабрике. Выглядел он ужасно: бледный, измученный, убитый горем. К счастью, были способные помощники, которые поняли его состояние и избавили его от основной работы, если не считать необходимых подписей в документах. Бентон побывал в Лондонском суде и внимательно изучил Гарри Глеба. Его светлые, полные мстительного чувства глаза с удовлетворением отмечали страдание и страх на лице Гарри.

Вечером у Бентона возникло странное, подобное ностальгии, желание пойти в спокойный ресторан Сегетти на Джермиан-стрит, где они часто бывали с Бланш, сесть на свое привычное место в углу и мысленно быть снова с Бланш. Но едва он вошел в переполненный зал и увидел спешившего к нему Сегетти, как понял, что совершил ошибку. Без Бланш рядом он чувствовал себя обнаженным в этой атмосфере богатства, вкусной еды и легкомысленной болтовни. С Бланш ресторан казался восхитительным и дружелюбным, теперь же он нервировал его и вызывал неуверенность. И еще острее чувствовалось навалившееся одиночество. Одному ему в этом роскошном ресторане делать нечего. Он сразу начал казаться себе рыбой, выброшенной из воды. Без красивой, одетой в меха женщины, когда он, задумавшись, остановился у дверей, на него начали поглядывать с любопытством. Да и сам он уже понял, что превращается для Сегетти в проблему. Но отступать было поздно, и он быстро направился по красивому ковру навстречу приветствовавшему его хозяину.

— Конечно, мистер Бентон, — сочувственно заговорил Сегетти, ведя его к свободному столику, — бедная мадам, мы все ее так жалеем. Ужасно невероятно.

Бентон сел.

— Она любила сюда приходить, — сказал он, взглянув в черные глаза итальянца. — Ни одно другое место не доставляло ей столько удовольствия. — Ему хотелось бы сделать Сегетти своим поверенным, рассказать, каким одиноким себя чувствует, однако он знал за собой фатальную особенность вызывать неприязнь к себе у других. Эту нелюбовь он заметил и в глазах Сегетти и покраснел, подумав: «Черт с ним, не нужна мне его жалость».

Он заказал копченую семгу, которую обычно не ел, и бутылку любимого Бланш бренди. Уселся, не обращая внимания на устремленные на него любопытные взгляды. Бутылка быстро пустела. Он чувствовал, что немного захмелел, но не обеспокоился. Бренди всколыхнуло в нем столько тоски и горечи, что он едва не задохнулся.

Вдруг Бентон увидел входящих Джуди и Уэсли. Компаньона он узнал сразу: по черным очкам и осторожной, не очень уверенной походке. Девушка показалась незнакомой, он лишь отметил ее миловидность и яркий вечерний туалет. Вначале Бентон не обращал на нее внимания, поскольку не отрываясь глядел на Уэсли, едва веря своим глазам. Как он мог поступить так?! Как мог прийти в известный ресторан с женщиной, когда после зверского убийства жены не минуло и нескольких дней. Не из-за этого ли не появляется на фабрике? Неужели он закусил удила и бросился во все тяжкие? Кто она?

Он впился глазами в Джуди. Где он видел ее раньше?

Внезапно он напрягся и подался вперед, плотно сжав бледные губы.

«Джуди! Горничная Бланш!» Он провел по глазам горячей сухой рукой и снова вгляделся… Сомнений не было, хотя он едва узнавал ее в этом вечернем платье, которое теперь казалось ему таким знакомым. Такое платье было у Бланш. Он хорошо это помнил: в нем Бланш была в тот вечер, когда первый раз отдалась ему. Это платье оживило перед ним картину их связи, и он похолодел от ужаса.

«А драгоценности? На ней бриллианты Бланш! Возмутительное богохульство!» Он почувствовал, как кровь ударила в голову. Огни ресторана как-то потускнели, что-то жесткое сдавило ему горло. Теперь он был на ногах и им управлял лишь непереносимый страх.

Он смутно сознавал, что кто-то поддерживает его и чей-то голос спрашивает, не плохо ли ему. Со слепой яростью отбросив державшую его руту, на негнущихся ногах, с белым подергивающимся лицом и горящими глазами он устремился к столику Уэсли.

В ресторане вдруг стало очень тихо. Люди поворачивались и смотрели на него. Они видели, как он остановился возле Уэсли и дрожащим пальцем показал на Джуди.

— Вели этой грязной сучке снять платье твоей жены! — крикнул Бентон срывающимся голосом. — Как ты посмела, грязная служанка? — он выбросил руку, намереваясь схватить бриллиантовое колье, но Джуди отпрянула назад и взвизгнула.

Уэсли вскочил на ноги. Молодой офицер, сидевший по соседству, бросился к ним и с силой ударил Бентона тыльной стороной ладони. Хуг отлетел назад.

— Пьяная свинья, — перенес он гнев на офицера.

Подоспели два официанта. Они схватили Бентона за руки, а Сегетти, нервно подрагивая, приказал поскорее вывести Бентона.

— Оставьте меня в повое! — кричал Бентон, яростно сопротивляясь. — Уберите руки прочь! — Его голос прервался, и он жалобно зарыдал, вызвав общее смятение в зале. А он, словно выплеснув все свое отчаяние, поддерживаемый двумя официантами, молча тащился к выходу.

Глава 4

В течение дней, последовавших за смертью Бланш, Джуди успешно удовлетворяла свое тщеславие, мучившее ее с раннего детства. Наконец-то у нее было столько денег, сколько она хотела, квартира в Вест-Энде и норковое манто. В это трудно было поверить. И если бы не Уэсли, она беспечно бы наслаждалась своим счастьем. Но Уэсли ее тревожил. Джуди считала, что все мужчины похожи друг на друга. Они отличались лишь подходом. А всем им было нужно только одно. В принципе Уэсли ей нравился, и, когда он настоял, что останется с ней, она приготовилась принять его как любовника. Но ее гордость была оскорблена — Уэсли не сделал даже попытки забраться к ней в постель. Он был дружелюбен и добр, ко совершенно холоден, и это ее озадачило. С другими мужчинами она всегда знала, что делать, и могла рассчитать вперед каждый свой ход. Поведение Уэсли сбивало с толку, и по мере того, как шли дни, в ней росла к нему ненависть, рожденная подозрением, будто он не может забыть ее недавнего положения прислуги.

Чтобы досадить Уэсли, Джуди требовала дорогих подарков. Однако он казался лишь довольным и потакал всем капризам. Из магазина на Дью-Бонд-стрит привез туалетный столик, отделанный эмалью и золотом. Потом купил ей золотой портсигар и зажигалку. Он водил Джуди в «Савой» завтракать, в «Беркли» обедать, а в «Киро» танцевать. Они были на бегах, в кино и театрах. Но все время она ощущала невидимый барьер между ним и собой, и это вызывало в ней ярость.

С ночи убийства Джуди не имела ни минуты, чтобы вспомнить о Гарри Глебе. Уэсли продумал все. Все дни и ночи были заняты бесконечными развлечениями, визитами в ночные клубы, театры и кино. В квартире не было радио, и им не приносили газеты. До нее не доходило никаких новостей из внешнего мира. Ей никто не звонил и не писал. Она понятия не имела о том, что с Гарри, и о том, что Френч и Дана все еще не пойманы. Джуди была поглощена новой жизнью, не подозревая, что ее стараются держать в своего рода плену. Уэсли ни на минуту не оставлял ее. Тем не менее она быстро сообразила другое — что Уэсли готов выполнить любое ее желание. Она давно мечтала о нарядах Бланш и наконец решила, что настало время заговорить об этом.

Прежде чем начать разговор, Джуди позаботилась, чтобы выглядеть более соблазнительно. Она надела облегающее шелковое платье, подаренное Уэсли накануне, и предстала перед ним. Но Уэсли был непоколебим. Он сидел в кресле перед огнем и изучал ее без особого интереса. Наконец поинтересовался:

— Какая шалость у тебя на уме?

Она улыбнулась и попыталась сесть к нему на колени, но он отстранил ее мягким движением руки.

— Пойди и сядь у окна, где я смогу тебя видеть.

«Он безнадежен», — подумала она, но показывать, насколько это ее бесит, не отважилась.

— Мне нужно кое-что из одежды, — начала она, засунув руки в карманы, чтобы позволить шелку платья обрисовать ее маленькие груди. Сигарета свисала с ее тщательно накрашенных губ. Выпуская дым через ноздри, Джуди слегка прищурилась, пряча настороженность.

— Ты когда-нибудь будешь удовлетворена, Джуди? Едва лишь ты получаешь одно, так сразу требуешь другое.

— Мне не нравится одежда, которую ты мне купил. В твоей квартире полно всего. Вещи мне подходах Почему бы мне ими не воспользоваться?

Уэсли внимательно посмотрел на нее. Она ожидала возражений и приготовилась к ним.

— Это вещи Бланш.

— Но ей они не нужны.

— Я упомянул тебе об этом факте лишь потому, что она носила их. Вдруг ты, быть может, почувствуешь брезгливость к платьям умершей женщины.

Она была искренне удивлена.

— Но почему? Конечно, я бы не захотела носить платье, в котором ее убили, это ужасно. Но другие вещи, почему бы и нет? Зачем им пропадать?

— А тебе не приходило в голову, что мне, может, неприятно видеть тебя в одежде моей жены?

— Почему? У нее были сотни платьев. Многие из них она носила, когда ты был слепым, каше тебе до них дело?

Внезапно он рассмеялся.

— У тебя на все готов ответ. Ты просто маленький вампир. Ладно, Джуди, владей ими. Я хочу, чтобы ты была счастлива.

Она быстро воспользовалась моментом.

— Почему?

Он протянул ноги к огню и улыбнулся.

— Почему бы и нет? Почему же мне не попытаться осчастливить кого-нибудь?

— А что ты от этого получишь?

— У меня очаровательная компаньонка, и, кроме того, мне интересно наблюдать, как из куколки получается бабочка. Почему ты смотришь на меня с таким подозрением? Неужели не веришь, что люди могут помогать друг другу без корыстных целей?

— Мужчины никогда не помогали мне просто так. Ты говорил, что хочешь, чтобы я стала твоей любовницей. Интересное у тебя представление о любовницах.

— Я не помню, чтобы говорил что-нибудь похожее. Я не имел намерения делать тебя своей любовницей, как ты об этом сказала. Я предложил тебе дом, безопасность и тысячу в год. Условий я тебе не ставил. Это ты их придумала и ошиблась. Я от тебя ничего не хочу, мне лишь нужно, чтобы ты была счастлива. — Он закурил сигарету и продолжал: — Если ты хочешь носить эти платья, нам нужно поехать на мою квартиру и забрать их.

— Тебе ехать ни к чему, я могу их взять сама.

— Не лишай меня своего общества. Кроме того, швейцар может подумать, что ты их украла.

Она почувствовала, что краска заливает ее щеки.

— Разве ты не собираешься ходить на фабрику? Нужно ли тебе проводить со мной столько времени?

— Я с успехом могу управлять фабрикой и отсюда, Джуди. Ты беспокоишься, что я останусь без денег? Не стоит волноваться. У меня очень способные помощники. — Он явно насмехался. — Так ты переоденешься? Я бы не хотел, чтобы ты простудилась.

Выходя из комнаты, она хлопнула дверью. Это был для нее единственный способ выразить свои чувства.

Она не заметила, каким он стал бледным, когда они поднимались на лифте в квартиру на Парк Бей. Она была слишком взволнована при мысли, что сейчас завладеет всеми этими чудесными вещами, чтобы смотреть на Уэсли. Теперь ей уже ничего не стоило войти в квартиру. Даже высохшее пятно на полу для нее больше ничего не значило. Бланш как будто не существовало вообще, а Гарри представлялся лишь смутным неприятным воспоминанием, оставшимся в тайниках подсознания.

Пока она выбирала платья, Уэсли расхаживал по спальне, глубоко засунув руки в карманы и опустив голову.

Когда она подняла одно из платьев, изучая его, он вдруг свирепо выкрикнул:

— Нет! Не это! Положи на место!

— Но оно мне нравится, — возразила Джуди, упрямо сжав губы. — Это как раз мой цвет. Почему я не могу его взять?

— Положи на место!

Она увидела гримасу боли на его лице и искорки в глазах и поняла, что это сигнал опасности. Выбор был велик, и после легкой внутренней борьбы с собой она повесила вещь на место…

— Неужели ты еще не готова? — нетерпеливо спросил он. — Ты никогда не сможешь носить столько вещей.

— О, еще как смогу. Неужели ты думаешь, что я упущу такую возможность? Всю жизнь мечтала иметь кучу платьев, и вот теперь я их имею.

Наконец, она набила вещами два больших чемодана, но уходить медлила. Не было в ней удовлетворения. Ведь здесь, она знала, было много всякой всячины: драгоценности, меха… Разве могла она уйти, не получив часть их?

— Нельзя ли мне взять кое-что из драгоценностей? — спросила Джуди, льстиво улыбаясь. — Эти платья будут выглядеть ужасно скучно, если их не украсить.

Он долго смотрел на нее.

— Кажется, ты никогда не насытишься, Джуди. Ну, что же, хорошо. Полагаю, что мне лучше самому тебе что-либо подобрать.

Уэсли отключил сигнализацию и принялся изучать содержимое стального шкафчика. Она попыталась заглянуть туда тоже, но он загородил собой шкафчик.

— Я же сказал, что подберу для тебя что-нибудь. Не будешь ли так любезна посидеть вон там, пока я не решу, что ты получишь?

— Но почему мне нельзя выбрать самой? Я знаю, чего я хочу.

— Если ты не сядешь, то вообще ничего не получишь.

Джуди рассердилась, но огоньки в его глазах вновь укротили ее, и она с угрюмым видом отошла к окну. Впрочем, как оказалось, ей не о чем было беспокоиться, его выбор заставил ее затаить дыхание, особенно бриллиантовое колье, которое он небрежно бросил на стол.

— Ой, какая красота! Я, правда, могу все это взять? Ты мне их отдаешь?

— Я даю драгоценности тебе взаймы. Все, чем ты пользуешься, Джуди, это взаймы.

Она бросила на него быстрый подозрительный взгляд, однако была слишком взволнована, чтобы беспокоиться об условиях, на которых получила эти вещи. Она может носить эти драгоценности! А побеспокоиться, останутся они у нее или нет, она может и попозже. Ей хотелось немедленно примерить колье, но Уэсли не позволил. Казалось, он вдруг почувствовал неодолимое желание поскорее бежать отсюда. Однако далее получив два полных чемодана одежда и драгоценности, Джуди не торопилась, она еще жаждала мехов.

— А нельзя ли мне взять одно манто? — спросила она, убирая драгоценности в сумку. — Мне страшно нравится арктическая лиса.

Он запер сейф.

— Нет. Будь довольна норковым, которое я тебе подарил, и перестань клянчить. Меха не получишь. Неужели ты никогда не насытишься?

Он взял чемодан и двинулся к двери.

— И нечего дуться. Идем, Джуди, перестань вести себя как ребенок.

Она пошла за ним к лифту, внутренне кипя. Теперь она жаждала арктическую лису больше всего на свете, но понимала, что требовать ее сейчас бесполезно. Позже она разработает план кампании. Джуди была уверена, что если не отстанет от него, то сможет получить все, что хочет.

В этот вечер они отправились в ресторан Сегетти, потому что Джуди горела желанием показаться в колье в лучшем ресторане города. Бентон испортил им праздник, и теперь она сидела в отвозившем их такси, задыхающаяся от гнева.

Уэсли сохранял ту же невозмутимость, с которой он встретил выходку Бентона в ресторане. А Джуди ненавидела его за это. Ей казалось, что он предал ее. Не выдержав, она взорвалась:

— Как он посмел обозвать меня! Сучка! Ты ведь не собираешься это оставить как есть? Он был любовником твоей жены. Ведь ты не позволишь ему так поносить меня?

Не глядя на нее, он сказал своим холодным презрительным тоном:

— Придержи свой вульгарный язычок!

Она была настолько ошеломлена, что вжалась в сиденье и замолчала.

Когда они очутились дома, Джуди подошла к нему вплотную. Ее лицо пылало, глаза сверкали.

— Я больна от такой жизни и больше не останусь здесь с тобой ни минуты! Не знаю, зачем я вообще пришла сюда. Ты всегда был мне отвратителен.

Уэсли прошел по комнате и включил электрокамин. Он выглядел усталым и измученным, но и в его глазах сверкал гнев.

— Если хочешь уходить — уходи, но с собой ты ничего не возьмешь. Поняла? Если ты уйдешь отсюда, то уйдешь в своей одежде, а не в той, что я тебе дал взаймы. Иди к себе, на сегодня мне хватит, я устал от тебя.

Она поплелась в свою комнату, перекошенная от злобы, так как ясно осознавала, что никакие его слова и поступки по отношению к ней не были ей так ужасны, как отказ от праздной жизни и роскоши, с которой познакомилась. Она понимала, что попала в ловушку, и это бесило ее. Она не была настолько решительной, чтобы от всего, чем владела, отказаться и вернуться к своему прошлому. Мысль, что она не добилась над ним той власти, которую обычно получала над другими мужчинами, доводила до белого каления.

Присев на кровать, Джуди немного остыла и первый раз за все время задумалась над тем, почему он дал ей так много, в то время как она, что было очевидным, для него ничего не значит? Почему он делал так, если презирал ее? Ну, ясно, вначале он хотел, чтобы она молчала о его мнимой слепоте. Но ведь через несколько дней, он сказал, что зто уже не имеет значения. А если это правда, то почему он до сих пор притворяется слепым? А что, если он лгал?! А что, если у него есть причины заставлять всех думать, что он слепой? Но почему? Кого он боится? Кого-то на фабрике? Бентона? Полицию? Внезапно она вскочила. Полиция! Потом в голове у нее точно что-то высветилось, и ужас сжал горло. Уэсли убил Бланш! Это было настолько очевидно, что она не могла понять, как не догадалась об этом раньше. Отсутствие зрения было превосходным алиби. Вот оно! Слепого никто не станет подозревать. Он ненавидел Бланш. Гарридж сказал, что в случае развода ему пришлось бы уплатить ей крупную сумму денег, а он не имел такой возможности. Бланш была связана с Бентоном. Вот мотив. Он сделал вид, будто перенесенная им операция была неудачной, хотя на самом деле удалась. Он, должно быть, знал, что рано или поздно ему представится возможность, и он ее убьет при таких обстоятельствах, когда невозможно заподозрить его, слепого. И она, Джуди, дала ему такую возможность. Он быстро понял, как легко будет свалить вину на Гарри. Вот почему он был так обеспокоен, чтобы Бланш не знала о предполагаемой краже. Как же ему удалось уговорить Бланш вернуться с ним домой, и как удалось пройти мимо полиции незамеченным? А потом Джуди вспомнила про напалшник, который он подобрал в лифте и постарался спрятать. Вспомнила, как он заволновался, услышав мнение полиции, что кто-то мог стрелять в Бланш из коридора. Теперь она была уверена, что он поднялся вместе с Бланш и оставался в лифте, пока та открывала дверь. Потом, когда она вошла в холл, выстрелил, бросил рядом пистолет. Довольно просто. Полиции в коридоре не было. Все, что ему нужно было сделать, избавившись от пистолета, сразу захлопнуть за собой дверцу лифта и ждать, пока полицейские не ворвутся в квартиру. Пока они хватали Гарри, лифт должен был опустить его в полуподвал. Там он, без сомнения, подождал еще несколько минут и вышел через главный вход. Кто будет его подозревать?!

Это открытие повергло Джуди в дрожь. Она и раньше инстинктивно чувствовала, что Гарри не убивал. Знала об этом все время. Вся трепеща, она услышала шаги Уэсли. Она вскочила и отпрянула назад. На ее лице был смертельный ужас.

— Это вы! Это вы ее убили! — закричала Джуди. — Ваг почему вы до сих пор притворяетесь слепым!

Он спокойно закрыл дверь.

— Я знал, что со временем ты догадаешься, — проговорил он. — Ну что ж, раз ты теперь все знаешь, нам лучше все обсудить. Сядь и, ради всего святош, не смотри с таким испугом, я не собираюсь причинять тебе зла.

— Я не хочу с вами разговаривать. Оставьте меня в покое. Я иду в полицию!

Он пододвинул кресло к кровати и сел.

— Не стоит так волноваться, Джуди. Я заплачу тебе, если ты будешь спокойна и выслушаешь мои слова. Хочешь сигарету? — Он протянул ей портсигар, но она, вздрогнув, отшатнулась.

— Джуди, не могла бы ты перестать вести себя как служанка в мелодраме? — его холодный тон, как он на это и надеялся, вызвал в ней злобу.

— Да как ты смеешь! Убирайся, убирайся или я позову полицию.

Уэсли закурил и бросил зажигалку и портсигар на кровать.

— Закури, Джуди, не будь глупышкой. Я хочу с тобой поговорить.

— Как ты можешь быть таким невозмутимым после того, что сделал? — она в упор глядела на него. — В тебе нет никаких чувств, ты холодный и ужасный.

— Уверяю тебя, кое-какие чувства у меня есть, но сейчас не время их обнажать. Ты права, Бланш убил я.

Джуди окаменела.

— И ты пытался свалить вину на Гарри? Трус! Как ты мог?

— Я не так заинтересован в Гарри, как ты. Он оказался на месте преступления, и подозрение пало на него. Едва ли ты можешь меня винить за то, что я сам не полез признаваться, не так ли? Ты сделала бы на моем месте то же самое.

Его прямота так удивила ее, что она не нашлась, что сказать.

— В конце концов, Джуди, при всем моем уважении к Гарри Глебу, он не представляет никакой ценности для общества, не так ли? Он вор, спекулянт и, судя по тому, что ты мне говорила, опасен для молодых женщин. Насколько я понимаю, гордиться ему нечем. С другой стороны, я делаю дело, важное для всей страны. Моя работа, которая связана с беспилотным вождением самолетов, подходит сейчас к завершению и представляет огромную ценность для будущих поколений. Положи нас на чаши весов, и я, мне думается, заслужу больше права на жизнь, чем он.

— Как ты можешь так говорить? Он не виноват! Ты не смеешь прятаться за его спину. Ты не можешь позволить, чтобы его повесили вместо тебя.

— Но я и не говорил, что хочу, чтобы его повесили вместо меня, — ответил Уэсли и улыбнулся. — Чтобы ты так не волновалась, Джуди, я лучше объясню тебе, что произошло. Так что не прерывай меня. Просто сиди и слушай. Возьми, пожалуйста, сигарету, она поможет тебе сосредоточиться.

Загипнотизированная его спокойствием, она села на кровать и взяла в руки сигарету.

— Прекрасно. Итак, я начну сначала. Я женился на Бланш шесть лет тому назад. Я глупо влюбился. Мне бы следовало понять, судя по ее репутации, какого она сорта женщина, мне много говорили об этом, но я ничему не верил. Для меня Бланш была самой привлекательной и чудесной принцессой на свете. В то время у меня было много денег и казалось лишь справедливым дать ей дарственную на большую часть их. А потом она предложила, чтобы в случае нашего развода я выплатил ей двести тысяч. Не буду терять времени, чтобы доказать тебе, как умно Бланш действовала. Она сказала это как бы в шутку. Мне это и казалось шуткой до тех пор, пока мне не было предоставлено на подпись отпечатанное соглашение. Я не хотел его подписывать, и Бланш решительно отказалась от заключения брака. Нас ожидало двести гостей, все было готово к брачной церемонии, и я понял, что должен или дать свою подпись, или потерять ее и выглядеть дураком до конца своих дней. По крайней мере, мне так тогда казалось. Я вел себя как дурак и теперь расплачиваюсь за это. Был в нее влюблен и хотел ее во что бы то ни стало. Я боялся, что свадьба может сорваться. Чтобы быть кратким, скажу только, что я поддался на шантаж. Сейчас эта история кажется невероятной, но, однако, уверяю тебя, она действовала очень умно, умело подвела все к тому, будто я не доверяю ей и потому именно толью от меня может исходить инициатива нашего разрыта. — Он пожал плечами и улыбнулся. — Уверяю тебя, девяносто девять процентов мужчин сделали бы на моем месте то же самое, имей они столько денег, сколько имел я.

Первый год нашей супружеской жизни был очень счастливым. Бланш была всегда веселая и милая, мы повсюду бывали вместе, делали все вместе, но я постоянно чувствовал, что она принадлежит мне не полностью. Она, конечно, и не принадлежала полностью мне. Она принадлежала дюжине других мужчин, но обнаружил я это позднее. Фабрика расширялась, и я был озабочен тем, чтобы избежать притока государственных средств. Я хотел своего полного контроля. Рисковал и предпочитал рисковать собственными деньгами. Расходы увеличивались. Скоро две трети моих капиталов оказались вложенными в мое предприятие. Это меня не беспокоило, так как я был уверен, что добьюсь успеха. Именно тогда и начались неприятности с Бланш. Думая об этом сейчас, я считаю, что Бентон рассказал ей, что мой капитал вложен в фабрику. Она не хотела оставлять меня, но хотела жить, как ей нравится. Хотя у меня и не было в наличии свободных денег, но был хороший годовой доход, и Бланш не хотела его терять. Потом она начала пить и заводить любовные связи со всеми, с кем хотела, и я ничего не мог поделать. И не мог от нее избавиться. Я просто не мог себе этого позволить. Был так занят на фабрике, что через некоторое время перестал обращать внимание на ее поведение. К тому времени я ослеп, и то, что я не мог видеть, перестало меня беспокоить. Так мы жили два года. Потом Бентон стал уговаривать ее выйти за него замуж. Ей пришла в голову мысль, что она может от меня избавиться, что она может заставить меня сдаться и заплатить по соглашению. Условия соглашения были совершенно определенными. В суде у меня не было никакой опоры под ногами. Я понимал, что победа будет на ее стороне, и стал искать выход. Я почти закончил работу. Мне нужно было еще всего шесть месяцев. Если бы она подождала до тех пор, я бы смог безболезненно с ней рассчитаться. Но она не хотела ждать.

Он затушил сигарету и прикурил новую. Когда он подносил зажигалку к сигарете, его рука была твердой.

— Наскучил вам, Джуди? Я рассказываю вам потому, чтобы вы знали доподлинно, почему я избавился от Бланш. Теперь она была уже настоящей пьяницей. Она всех развращала. Любой молодой парень, который ей понравился, находился в опасности. Ты понятия не имеешь, в какое мерзкое животное она превратилась. Я находился на грани безумия. Потом получил возможность прооперироваться. Мне сделали операцию, и, ожидая, когда с меня снимут повязку, я понял, что если решусь убить Бланш, мне обеспечено превосходное алиби. Это была лишь мимолетная мысль, но она запала в голову. Я к ней возвращался все чаще и чаще. И решил, что если буду видеть, я ее убью.

Хирург предупредил, что шансов на возвращение зрения один из тысячи. Когда с меня сняли повязку, я ничего не увидел. Операция, очевидно, не дала положительного результата, так к ней и отнеслись. Но позже, днем, я обнаружил, что немного вижу свет, а к вечеру стало еще лучше. Я никому ничего не сказал и притворился, что по-прежнему слеп.

Когда я вернулся домой, то с удивлением обнаружил там тебя в платье Бланш и Глеба. Я догадался, что вы оба охотитесь за мехами, и стал придумывать ситуацию, при которой вы оба обеспечили бы мне алиби. Причин избавиться от Бланш было более чем достаточно. У меня не было к ней никакой жалости. Она стала угрозой для моей деятельности. И должна была уйти, выбора не было. Остальное ты знаешь. План сработал куда лучше, чем я рассчитывал. Полиция, правда, немного озабочена, почему Бланш вернулась, но я не думаю, что это к чему-нибудь приведет. И теперь, Джуди, у меня есть, по крайней мере, три месяца, прежде чем мне нужно будет вспомнить о причине смерти Бланш. За эти три месяца работа будет закончена.

— Ты… Ты хочешь сказать, что расскажешь им, ты не позволишь, чтобы Гарри повесили?

— Конечно, нет. Когда я закончу то, над чем работаю, пойду в полицию и выдам себя. До того времени, пока Глебу станет грозить серьезная опасность, есть, по крайней мере, три месяца. Я не слишком забочусь о том, что будет со мной потом. И не пойду на то, чтобы позволить Глебу умереть из-за поступка, который он не совершал. Так что не стоит смотреть на вещи с таким трагизмом, Джуди. Ему сейчас плохо, но он в безопасности. Это я тебе обещаю. А то, что ему приходится не слишком сладко, естественно, он это заслужил.

Джуди недоверчиво слушала его. Ее сердце колотилось, руки были сухи.

— Я тебе не верю, — наконец заявила она. — Не верю тому, что ты мне рассказал. Я все равно сообщу полиции обо всем, что ты мне рассказал. Почему Гарри должен за тебя отдуваться?

— Я же рисковал, рассказывая тебе все это. И знал, что ты можешь передать мои слова, как ты только что сказала. Так что давай теперь поговорим немного о тебе. Ты отдаешь отчет в том, что если меня выдашь, тебе придется рассчитывать только на себя, на то, что сама заработаешь. Не думаю, что это будет много. Ты сейчас вкусила от роскоши и знаешь, что это такое. Ты не будешь вести себя безрассудно. Я не могу себе представить, чтобы ты отказалась от всего этого. Конечно, я мог тебя недооценить. В таком случае можешь идти в полицию. Но если я стану все отрицать, то у них не будет достаточно улик, чтобы освободить Глеба и арестовать меня. Возможно, это им и удастся, но все же вопрос спорный. А тем временем ты, Джуди, лишишься квартиры, вещей и драгоценностей, которые, кажется, доставляют тебе столько радости. И если ты терпеливо подождешь, пока я окончу задуманное, тогда, прежде чем пойти с повинной, я оставлю тебе крупную сумму и ты сможешь сохранить за собой квартиру и все, что я тебе дал. — Он встал, потянулся и зевнул. — Я устал, давай отложим решение на завтра. Ты все обдумаешь. Если захочешь все бросить и вернуться к прежней нищей жизни, задерживать не стану. Иди на здоровье. А будешь молчать, уверяю, с Гарри ничего не случится.

Он улыбнулся ей и направился к двери.

— Спокойной ночи, Джуди.

Глава 1

После ухода Уэсли Джуди осталась в смятении. Она ненавидела Бланш и не чувствовала к ней жалости. Женщина была ужасная и получила лишь то, что заслуживала. По мнению Джуди, винить Уэсли в том, что он сделал, будет несправедливо. Но и сваливать вину на Гарри тоже нельзя. Зато если она согласится молчать, пока Уэсли не подготовится, то сможет жить, как живет. Ведь Гарри, в конце концов, это не повредит. Уэсли обещал рассказать правду, когда придет время. Его работа, как он говорил, очень важна, так почему бы не согласиться с тем, что его просьба об отсрочке весьма разумна? Конечно, Гарри сейчас приходится трудно, но почему она должна отказываться от своего счастья ради того, чтобы избавить этого подонка от небольших страданий. Достаточно только вспомнить, что он позволил Тео избить ее. Разве она тогда не страдала? И, кроме того, будь она трижды честной и выдай Уэсли, какой у нее останется шанс получить арктическую лису? Если же подождет, Уэсли может дать ее в знак признательности… А если не догадается сам, она может и попросить. Ничего страшного. Но что, если Уэсли не станет о себе заявлять? Что, если это просто трюк, чтобы потянуть время! Стоит ли об этом думать? Если он заупрямится, то все, что от нее требуется, — просто пойти в полицию. Речь идет лишь о том, что ей нужно будет что-то предпринять в последний момент, чтобы Уэсли успел закончить работу, а Гарри избежал наказания. Так она спорила с собой до глубокой ночи, пока ее совесть, усталая и побежденная, не отступила.

На следующее утро Уэсли спросил, что она собирается делать. Джуди обидели его спокойствие и невозмутимость, когда она сообщила, что готова принять условия.

— Ну что же, — сказал он, пожав плечами, — раз все устроилось, я еду на фабрику. Работы много, а времени мало.

«Он мог бы, по крайней мере, поблагодарить меня, — подумала Джуди. — Ведь не многие сделали бы для него то, что сделала я».

— Есть одна вещь, — робко проговорила она. — Я чувствую, что мне бы… — Она замолкла и начала снова: — Меха… Я бы хотела арктическую лису. Не понимаю, почему мне ее нельзя взять. Я для тебя столько сделала.

— А я для тебя ничего? — улыбаясь возразил Уэсли. — Когда я буду под судом, мне доставит удовольствие мысль, что ты носишь арктическую лису. Но сейчас я ни за что ее тебе не отдам. Будем откровенны друг с другом, Джуди. Моя работа и жизнь в твоих руках. У меня нет причин доверять тебе, и я буду чувствовать себя в большей безопасности, если придержу нечто, что ты хочешь во что бы то ни стало. Это даст мне возможность удерживать тебя. Ты понимаешь, не так ли? Я тебе обещаю. Когда все кончится, ты получишь не только арктическую лису, но и все остальные меха. Ждать тебе недолго, немногим больше двух месяцев.

Ей пришлось довольствоваться этим.

Теперь, когда Уэсли нечего было от нее скрывать, его отношение к ней изменилось. Он почти не разговаривал с Джуди. Он не отрицал, что для него было испытанием жить с нею под одной крышей. Но если бы он ушел, как ему того хотелось, полиции это показалось бы странным. В его положении он не должен делать ничего такого, что могло бы показаться полиции странным. И, кроме того, он остается здесь потому, что хочет быть уверенным в ее молчании.

Она была вольна делать, что хотела. У нее были деньги, туалеты и квартира. Она могла пригласить туда своих друзей, он не требовал от нее ничего, кроме молчания.

— Чем упорнее я буду работать, тем скорее твой друг Глеб окажется на свободе и ты получишь меха, так что не жди от меня, что я буду возить тебя развлекаться так часто, как тебе этого хочется. У меня просто нет времени.

Это было совсем не то, что ожидала Джуди, и когда он ушел на фабрику, заскучала, почувствовала себя одинокой. У нее не было друзей. Люди, которых она когда-то знала, которые посещали «Бридж-кафе», исключались. Она боялась встречи с ними. И потому обрадовалась, когда вскоре после шести раздались шаги Уэсли.

— Надеюсь, ты хорошо провела время, Джуди?

— Не думаю, что тебе до этого есть дело, — отрезала она, — но если тебе хочется знать, день был отвратительный.

Он прошел в гостиную, и она потащилась за ним.

— Очень печально это слышать. У меня много работы. Но если ты хочешь, мы могли бы вместе поужинать около девяти часов. Если у тебя нет чего-нибудь более интересного, я пошлю за ужином?

— О нет, нет, сегодня мне бы хотелось выйти. — Она наблюдала, как он усаживается возле диктофона. — Что случилось с Бентоном? — продолжала она. О нем она думала со злобой.

Прежде чем ответить, Уэсли установил диктофон и поставил новый цилиндр.

— Я от него отделался, — в его голосе прозвучала жесткая нотка. — Это было довольно просто. Он занял деньги, и мне пришлось лишь отказаться от нескольких поручительств в финансовом мире, чтобы выбить почву из-под его ног. Больше он не будет меня беспокоить.

— Ты жестокий, да? — но в глубине души она была восхищена.

— Пожалуй. В наши дни надо быть жестоким, Джуди. Ты и сама не такая уж добрая.

Она понимала, что ему не терпится начать работу, но ей страшно не хотелось от него уходить. Она нуждалась в обществе.

— Не могу ли я тебе чем-нибудь помочь? — спросила она, надеясь, что он позволит ей остаться.

Он повернулся и посмотрел на нее.

— Помочь мне? Знаешь, Джуди, я еще никогда не встречал такой удивительной молодой женщины. Неужели ты меня не боишься? Неужели ты не ужасаешься от того, что я сделал?

Джуди пожала плечами.

— Почему я должна об этом заботиться? Ока получила лишь то, что заслужила. Она недостойна была жить. Почему я должна тебя бояться?

— Я завидую твоей трезвости. Нет, Джуди, не думаю, что ты смогла бы мне помочь. Тебе бы следовало развлекаться, не стоит зря терять время. Я даже не ожидал застать тебя дома. Думал, ты где-нибудь веселишься.

— Как я могу веселиться одна? Я весь день скучала.

— Бланш вечно жаловалась на скуку, и ты быстро начала. Почему бы тебе не повидать друзей?

— Ты же знаешь, что теперь у меня их нет. И все из-за тебя. А ты только смеешься надо мной.

— О, чепуха, — он начал выражать признаки нетерпения. — Но мне нужно работать. Твоими неприятностями мы займемся за ужином. Иди, пожалуйста, Джуди, и дай мне возможность заняться делом.

— Если я не нужна, то уж, конечно, не останусь! — крикнула она. Ее глаза наполнились злыми слезами, и она вышла, громко хлопнув дверью. Через некоторое время ее состояние жалости к себе было нарушено звонком у входа двери. Она с испугом обнаружила в коридоре инспектора Доусона.

— Мистер Уэсли дома?

Она постаралась скрыть свое состояние, зная, что Доусон внимательно наблюдает за ней.

— Да, но он работает.

— Я хотел бы с ним поговорить. Вы не будете любезны сообщить ему, что я здесь?

Джуди неохотно впустила его в холл.

Он огляделся и тихонько свистнул.

— Вам здесь нравится?

— Очень, — угрюмо проговорила Джуди.

— Хорошенькое на вас платье. Он неплохо за вами присматривает, интересно почему?

Джуди сердито посмотрела на него, скрывая испуг и гадая, чего он хочет. К Уэсли она вошла дрожащая и взволнованная.

Увидев смятение в ее глазах, Уэсли спросил:

— Доусон?

— Да, он хочет с тобой поговорить.

— Отлично. Он что-нибудь сказал?

— Только то, что ты хорошо за мной присматриваешь, и ему интересно почему.

Уэсли улыбнулся.

— А он не дурак. Верно? Хорошо, Джуди, приведи его сюда. Бояться совершенно нечего, но если он тебя беспокоит, ты можешь сказать ему правду.

— Тебе будет несладко, если я это сделаю.

— Но и тебе тоже.

— Не стоит быть таким уверенным.

— Не заставляй его больше ждать и не играй мелодраму. Тебе это не идет.

— Я начинаю тебя ненавидеть, — с яростью сказала Джуди. — Ты все время надо мной насмехаешься.

— Не будь ребенком.

Она вышла из комнаты с пылающим лицом, и Доусон сразу заметил ее возбужденность.

— Он вас ждет, — сказала она, не глядя на него. — Он в последней комнате.

Доусон, казалось, не торопился.

— Вчера я видел вашего приятеля Гарри Глеба. С ним совсем плохо. Я рассказал ему, как вы с Уэсли спелись. Когда парень сидит в тюрьме, он любит слушать последние сплетни. Но Гарри, кажется, не оценил это сообщение. Похоже, он думает, что его схватили из-за вас. — Доусон печально покачал головой. — Думаете ли вы когда-нибудь о Гарри? Я не уверен, что у вас есть время думать о старых друзьях. За развлечениями не до них. А вот у Гарри нет. Он тревожится. Между нами говоря, на его месте я тоже беспокоился бы за себя. Неофициально могу сообщить, что парня собираются повесить.

Джуди пристально посмотрела на него, но промолчала.

— Может быть, вы так не думаете и у вас есть в запасе нечто, что может его спасти?

— Нет!

— Уверены? Всякий, кто скрывает улику в деле об убийстве, может попасть в большую беду. Вы по-прежнему думаете, что Гарри этого не делал?

— Я вам нужен, инспектор? — спросил Уэсли, появляясь в дверях.

Доусон вздохнул и оглянулся.

Уэсли, чьи глаза прятались за черными стеклами очков, стоял, глядя на него. Его неестественное спокойствие скрывало напряжение, в котором он находился.

— Да, — Доусон медленно прошелся по комнате. — Я немного поговорил с мисс Холланд, но раз вы пришли…

— Пройдемте в гостиную, там удобнее. Джуди, тебе лучше переодеться. Если помнишь, после инспектора у нас назначена встреча.

Едва лишь Доусон и Уэсли прошли в гостиную, Джуди бросилась в спальню, мысленно благодаря Уэсли за то, что он придумал предлог, выручающий ее от продолжения беседы с Доусоном.

Оставшись одна, она снова запаниковала. Будут ли у нее неприятности из-за того, что она не сказала полиции про Уэсли? Говорил ли Доусон неправду? Следует ли ей сказать правду? Если она это сделает, будет ли против нее возбуждено дело? Ведь могут и возбудить. Доусон ее не любит. И может воспользоваться возможностью сделать ей плохое. Она подумала о Гарри. Как жестоко и подло со стороны Доусона было говорить ему, что она живет с Уэсли. Ведь это неправда. И теперь Гарри представляет себе невесть что. Но с какой стати ей переживать за Гарри? Она ведь не любит его. Или любит?

Думая о нем, она поняла, что предпочла бы рядом его, а не Уэсли. Вот уж было бы весело. Ее мысли целиком переключились на Гарри. Он был далеко, и она начала его жалеть, и ей стало уже казаться, будто она снова любит его. Джуди принялась строить планы. Почему бы ей с Гарри не объединиться, когда Уэсли заявит о себе и деньги перейдут к ней? С деньгами, которые ей обещал Уэсли, она могла бы уехать в Америку. Она знала, что Гарри наверняка осудят за вторжение в чужую квартиру. Но это ведь ненадолго, и она будет его ждать. Внезапно она поняла, что всегда любила его, и он любил ее. Он говорил ей об этом. Разве не умолял ее уехать вместе? А она, дура, отвергла его ради Уэсли.

Низкий голос уходящего Доусона прервал ее горькие мысли. А тут и Уэсли вошел к ней. Он остановился у двери. Его лицо было бледным и усталым.

— Ушел, но он бродил рядом, совсем рядом, Джуди.

Она вскочила.

— Почему? Чего он хотел?

— Задавал вопросы. Я действовал не так уж умно, как думал. Но сейчас он удовлетворен.

— Какие вопросы?

— Проверял мои показания. Я избежал очевидных ловушек, но если бы он не был так уверен в моей слепоте, мне пришлось бы трудно. — Он провел рукой по волосам. Джуди еще никогда не видела его таким взволнованным.

— Я чувствую себя неспособным работать сегодня вечером, все это вывело меня из колеи. Поедем куда-нибудь, развлечемся…

Но Джуди беспокоилась о себе.

— Доусон сказал, что я могу попасть в беду, если буду скрывать улики. Я хочу знать, что это означает. Не хочу из-за кого-то попасть в беду.

— Боишься за себя, да? С тобой ничего не сделают, пока ты не заговоришь. Беспокоиться не о чем.

— Все это очень хорошо, но если они узнают?

— Как они могут узнать, если ты им не скажешь? И, ради бога, перестань ныть. У меня и так достаточно неприятностей, чтобы выслушивать еще жалобы о твоих проблемах. Переодевайся и идем.

Джуди вспыхнула.

— Ты нисколечко не думаешь обо мне. Я устала от того, что со мной обращаются, как с прислугой.

— Ты должна винить только себя, — спокойно ответил он. — Ты не должна была здесь оставаться.

— И от всего отказаться? Я не такая дура.

— Боюсь, Джуди, что ты безмерно прожорлива. Едва получаешь одно, как сразу хочешь другое. Ты никогда не бываешь удовлетворена, боюсь, никогда и не будешь.

— Что ты про меня говоришь? — со злостью крикнула она. — Это неправда! Неправда. Я никогда такой не была!

Уэсли рассмеялся.

— Ты безнадежна, Джуди. Не сердись, переодевайся и поедем.

— Я никуда с тобой не поеду! Я тебя ненавижу! Убирайся и оставь меня в покое!

Она бросилась на кровать и зарыдала.

Глава 2

Счастье ушло от Джуди, и жизнь с Уэсли превратилась в сплошной конфликт, в столкновение двух враждующих сторон, в котором она всегда оставалась побежденной.

Он все время был занят, допоздна работал на фабрике, а иногда и ночи напролет дома. Она же скучала, чувствовала себя заброшенной и постоянно думала о Гарри. Ей казалось, что к ней пришло бы счастье, вернись она к самостоятельности, к работе, но у нее не хватало силы воли, чтобы отказаться от полученных благ. Сейчас она имела все, что можно было купить за деньги, кроме счастья, и это не давало ей покоя. Джуди много думала о Бланш, и до нее медленно доходил ужас содеянного. Уэсли — убийца! Хотя прошло больше недели, тот факт, что Уэсли убил жену, начал доходить до нее только сейчас. А начав думать о нем как об убийце, она стала бояться. Уэсли сказал, что она держит его жизнь в своих руках. Стоит ему от нее избавиться, и никто никогда не сможет доказать, что Бланш убил он. Джуди нервничала, просыпалась ночью, боялась оставаться с ним в комнате. Ночью запирала дверь и старалась никогда не поворачиваться к нему спиной, следила, чтобы он не подсыпал ей яд.

Джуди как-то подумала, что она могла бы продать драгоценности, которые он ей дал, и уйти от Уэсли. Но, подсчитав, убедилась, что этих денег ей хватило бы ненадолго… А потом опять стало бы худо.

Когда Гарри после своего заключения предстал перед судом, Джуди вызвали в качестве свидетеля обвинения. Она пришла в ужас от того, что ее связь с полицией получила широкую огласку. Уэсли, обнадежив, ничем не помог.

— Нельзя совместить несовместимое, — сказал он ей. — Что говорить, решай сама. Если считаешь, для тебя будет лучше сказать им, что это сделал я, то знай, я не собираюсь оказывать на тебя давление, — и он улыбнулся, похоже, забавляясь выражением ярости, отразившемся на ее лице.

Хотя Джуди и не хотела себе в этом признаться, мысль о том, что он так точно разгадал ее характер, ее бесила. Он совершенно не сомневался, что она не посмеет его выдать, и был уверен в своей безопасности. Вновь и вновь выведенная из себя этой уверенностью, она решала позвонить в полицию, и каждый раз вновь и вновь откладывала, перед телефонной трубкой бессильно опускала руки.

Стоя на свидетельском месте, под взглядом сотен глаз, Джуди пылала от стыда. Когда она взглянула на Гарри, у нее внутри будто что-то оборвалось. Она едва узнала его. Он похудел, лицо было измученным. Глаза хранили выражение затравленного зверя. И он даже не взглянул на нее. Это доконало Джуди.

Обвинитель изложил события быстро и осторожно. Он представил Джуди в очень выгодном свете, нарисовав перед судьей портрет объятой ужасом, неопытной девушки, попавшей в сплетение обстоятельств, контролировать которые у нее не было сил. Джуди подумала, что он переигрывает, и страстно желала, чтобы он перестал плести о ее невиновности. Что мог думать о ней Гарри? Она покосилась в его сторону, но он по-прежнему не смотрел на нее.

Но когда ее начал допрашивать адвокат, дружелюбная атмосфера вокруг нее, созданная обвинителем, быстро рассеялась. Он, казалось, задался целью испортить хорошее о ней впечатление, возникшее у суда, и дискредитировать ее настолько, насколько это возможно. Адвокат преуспел в своих намерениях. Он в лоб спросил, верно ли, что она была любовницей Гарри. Джуди пыталась уклониться от прямого ответа, но он не оставил ее в покое, пока она с пылающим лицом не призналась. Так вот какова ее неопытность. Верно ли то, что она попала в услужение к Бланш добровольно? Знала ли о готовящемся ограблении? Она горячо отрицала это, но видела, что ей никто не поверил. Что делает сейчас? И адвокат насмешливо сморщил нос, когда она сказала, что ведет хозяйство мистера Уэсли. Как прислуга? Как домоправительница, с трудом выпуталась она.

Она оставила свидетельское место, понимая, что не помогла ни Гарри, ни себе. Адвокат выставил ее неким подобием Иуды в женском одеянии. После этого оставаться в суде было для нее невыносимым. Вечером Уэсли сообщил ей, что Гарри намечено судить на ближайшем заседании.

Все газеты кричали об этом деле, и она читала и перечитывала сообщения, вздрагивая от стыда, когда натыкалась на замаскированные намеки о ее отношениях с Уэсли.

Она поняла также, что у Гарри нет ни малейшего шанса. Хотя никто не видел, как он стрелял в Бланш, полицейские, ворвавшиеся в квартиру, подтвердили, что он пытался убежать. В квартире были только он и Джуди. Она, как осведомительница полиции, не имела мотива для убийства, а Гарри его имел. Он попал, по словам обвинителя, как мышь в ловушку. Приговор, казалось, уже был предрешен.

Вот тогда Джуди и встревожилась уже по-настоящему. Белое, с загнанным выражением лицо Гарри преследовало ее. Она постоянно уверяла себя, что все будет хорошо, что Уэсли явится с повинной. Но когда в мыслях возвращалась к безнадежному положению Гарри, то начинала бояться, не случилось бы с Уэсли чего-либо. Вдруг он попадет под машину и погибнет? Тогда Гарри ничто не спасет. Мучимая этими мыслями, она пошла к Уэсли.

— Ты думаешь, я совсем бессердечный? — сказал он, откладывая бумагу, которую читал. — Я давно уже подумал об этом. В моем банке лежит написанное мною сообщение, вскрыть которое можно только после моей смерти. Так что он не пострадает.

— Как я могу знать, что ты говоришь правду?

— Тебе следует умерить свою подозрительность, Джуди. Думаю, ты не веришь, что я спасу Глеба, это так?

— Если ты так говоришь, то я думаю, что это так и есть, — мрачно ответила она.

Как-то за неделю до суда Джуди пришла домой вечером. Уэсли позвал ее, едва она переступила порог. Она не видела его два дня.

— В чем дело?

— Я видел Доусона, и тот мне сказал, что Дана Френч будет проходить по делу как свидетель защиты.

— Но ее же арестуют! — воскликнула Джуди, меняясь в лице.

— Очевидно, она влюблена в Глеба.

— Что ты хочешь этим сказать? — сердито спросила Джуди.

— Она пошла на это, наверное, надеясь, что может его спасти.

— Но как?

Уэсли пожал плечами.

— Она присягнет, что пистолет принадлежит Тео и что именно Тео стрелял в Бланш. Она не догадывается, что ее показания все равно не помогут Глебу. Но я подумал, что тебя это может заинтересовать. Оказывается, еще есть на свете бескорыстные люди.

Джуди сжала пальцы. Она едва держалась на ногах от злости и отчаяния. Подумать только, эта расфуфыренная дура-собирается выручить Гарри.

— Ты меня ненавидишь?! — крикнула она, глядя Уэсли в лицо.

— Нет, Джуди, но ты меня по-настоящему интересуешь. Ничто меня так не обрадовало бы, как если бы ты отправилась в полицию и рассказала всю правду. Это доказало бы мне, что я полностью в тебе ошибался.

— Не понимаю, что ты хочешь этим сказать?

— Да, ты не понимаешь. Даже теперь, когда эта девушка показала тебе пример, ты не хочешь рисковать, чтобы не потерять свое.

— Тебе просто нравится говорить мне гадости. Гарри не повесят. Ты мне обещал. Так почему же я должна от всего этого отказываться? Это ты жестокий эгоист. Ведь ты не собираешься допустить, чтобы его повесили?

— Нет, но тебе просто трудно в это поверить, не так ли? Я начинаю думать, что ты ничего для него не сделала бы, позволь я его повесить.

— Нет, сделала бы! И тебе лучше не начинать эти свои фокусы. Я не делаю это только потому, что ты его спасешь. Почему я должна отказываться от счастья и денег? Я всю жизнь была их лишена.

— Счастья? А ты счастлива, Джуди? Я в этом сомневаюсь. И когда ты останешься со своими деньгами, предоставленная себе, ты по-прежнему будешь несчастлива. Ты ждешь того, чего вообще нет.

— Это мы еще увидим. А раз мы об этом заговорили, сколько денег ты собираешься мне оставить?

— Я все ждал, когда же ты мне задашь этот вопрос. Думаю, что две тысячи в год тебе будет достаточно.

Другой возможности не представится, подумала она, и спросила:

— Две тысячи после того, что я для тебя сделала? Хочу больше. Я хочу много больше. Кому еще тебе оставлять деньги? Если бы не я, тебе не удалось бы закончить свою драгоценную работу. Разве это для тебя не самое главное? Я хочу пять тысяч.

— Не будь ребенком.

— Я хочу их и получу.

Он с презрением посмотрел на нее.

— Тебе никогда не приходило в голову, Джуди, что я мог бы с легкостью от тебя избавиться?

Весь ее гнев мгновенно угас, подобно огоньку задутой спички.

— Испугалась? — продолжал он. — Когда человек совершает одно убийство, второе его уже не пугает. Что для меня легче и проще, чем свернуть твою поганую шейку?

Она попятилась.

— И порой, Джуди, мне кажется, что подобная процедура доставила бы мне массу удовольствия. К несчастью, по своей натуре я не убийца. Ты не можешь этому поверить, но я жалею, что так поступил с Бланш. Она уже ничего для меня не значила. И заслужила смерть, но не из моих рук. Пока живу, я буду сожалеть о ее смерти. Единственное, что имеет значение в этой жизни, спокойная совесть. Этого у меня нет, и у тебя тоже. И не смотри так испуганно, ты в полной безопасности. Я не хочу, чтобы на мне лежала еще и твоя смерть, и кроме того, я не хочу до тебя дотрагиваться. Чем больше я на тебя смотрю, тем больше понимаю, какая ты скверная женщина.

— Это мы еще посмотрим, — с яростью бросила Джуди. — Ты об этом пожалеешь. Обязательно пожалеешь…

Уэсли рассмеялся.

Глава 3

Бентон сидел в баре дешевого кабака неподалеку от станции Чаринг-кросс. Он потягивал виски и рассматривал поверхность своего столика. В глазах его застыло мрачное, горькое выражение, худое тело вздрагивало. Я конченый человек, твердил он себе. Он говорил себе две последние недели, что самым лучшим выходом для него было бы застрелиться, но знал, что у него не хватит смелости ни застрелиться, ни встретиться лицом к лицу со своими кредиторами. Он был подобен человеку, стоящему на высоко натянутом канате, которого вдруг оставила смелость и который знает, что стоит ему только пошевелиться, как он упадет. Он решил скрыться и ничего не предпринимать до тех пор, пока не случится что-то, что вынудит его к действиям. Он оставил свою квартиру и в течение нескольких последних дней блуждал по улицам, ночуя каждый раз в новом отеле. В кармане у него было 35 фунтов, и, когда они кончатся, он останется ни с чем. Он задолжал много денег, даже не был уверен в точной сумме, но примерно она должна была составлять что-то около 20 тысяч фунтов. Если кредиторы доберутся до него, то объявят его банкротом. Этот позор висел над ним дамокловым мечом. Ему пришлось отказаться от клуба. С тех пор как отец записал его членом этого клуба, он с волнением приходил сюда, испытывая чувство гордости, минуя величественный портал и входя в просторные тихие комнаты… Он яростно цеплялся за традиции, зная, что больше у него ничего нет. Его школа, его клуб, его квартира и отец-генерал — это все, что было у него за душой. Они значили для него больше, чем что-либо другое. Они и, конечно, Бланш. Теперь он потерял все, и его ненависть сконцентрировалась на Уэсли.

Бентон не был жестоким человеком. В нем не было той искры, которая могла вспыхнуть жаждой убийства. Его ненависть была злобным и мстительным, но не кровожадным чувством, и, сидя в грязном кабаке, он мучительно думал, как отплатить своему обидчику той же монетой. Ему и в голову не приходило воспользоваться физическим недостатком Уэсли. Слепому легко нанести увечье, даже убить его, но такое может принести лишь минутное удовлетворение. А Бентону хотелось чего-то более материального. Чтобы Уэсли страдал, как страдает он.

Бентон смахнул с черного пальто несколько пылинок. Этот жест был бессознательным, но это придало мыслям другое направление. Теперь он мог думать о чем-то еще, кроме Уэсли. Хотя он и жил в маленьких, дурных отелях, имея в своем распоряжении одну смену белья, ему еще удавалось поддерживать свою изысканную элегантность, и каждое утро он, поеживаясь, погружался в холодную ванну. Несчастья не отучили его от прежних привычек.

Он допил виски и, слегка пошатываясь, направился к бару за новой порцией. Девушка в красной шляпке и грязном плаще поймала его взгляд и улыбнулась. Она была высокая, с большим бюстом и крупными бедрами, и на мгновение захватила внимание Бентона, вызвав огонек желания. Но потом он увидел ее запачканные руки, полоску грязи вокруг шеи, услышал слабый кислый запах от ее волос, когда подошел поближе, и невольно содрогнулся при мысли, что мог ее захотеть.

Он вернулся за свой столик, сел, выпил половину порции виски и аккуратно поставил стакан. Затем вытащил из кармана сигарету.

— Я тоже выкурю одну, если у вас есть лишняя, — сказала девушка в красной шляпке, подходя поближе.

Он встал. «Джентльмен ведет себя как джентльмен даже со шлюхой», — говорил ему его отец.

— Боюсь, что вы зря теряете время, — произнес он своим бесцветным голосом. — Прошу меня извинить.

— Я не спешу, дорогой. Я доставлю тебе удовольствие. Если хочешь, можешь остаться на час.

Снова трепет желания пробежал по его телу, подобно боли, и он вспомнил о Бланш. Теперь он был один и ему полагалось рассчитывать только на себя. Он снова посмотрел на девушку, оценил ее своими блеклыми глазами и ужаснулся, что мог даже подумать о том, чтобы пойти с ней.

— Боюсь, что нет, — все еще вежливо сказал он. — Вы должны меня извинить.

— У тебя измученный вид. Я заставлю тебя забыться.

— Нет, — напряженная улыбка появилась и погасла на его лице.

— Тогда закажи мне выпить, ты ведь не поскупишься на выпивку, а?

Он нащупал в кармане мелочь. Ему было жалко тратить деньги на ее выпивку, теперь ему нужен был каждый пенни, но он чувствовал на себе насмешливые взгляды других мужчин, стоявших у бара, и опасался, что она может устроить сцену.

— Я тороплюсь. Вот купи себе.

Она посмотрела на полукрону, которую он ей протянул, и ее полные губы презрительно искривились.

— Можешь повесить монетку на стенку. Если ты меня не хотел, зачем же пялился? Черт с тобой, провались ты совсем.

Бентон торопливо покинул бар, сопровождаемый смешком мужчин. Лишь выйдя на свежий воздух, понял, что пьян, и пошел осторожнее. Вскоре он наткнулся на старую женщину; которая шла к станции Чаринг-кросс. Она была очень старая, слабая и сгорбленная. Он случайно задел ее плечом. Старушка отлетела и шмякнулась о стену.

Он смотрел на нее, скованный ужасом, потом приподнял шляпу и забормотал извинения. Он ни разу в своей жизни не ударил женщину. Джентльмен, как бы он ни был пьян, не должен толкать женщин. Он увидел, что в ее старческих глазах сверкает гнев, когда она сказала:

— Вы пьяны, вот что. Вы мертвецки пьяны.

Он полез в карман за полукроной, которую однажды уже облили презрением. Но старушка обрела утраченное равновесие и зашагала прочь, оставив его смотрящим ей вслед. Это переполнило чашу его страданий.

Уэсли! Больше тянуть невозможно. Он не мог так все оставить. Сначала он должен решить с Уэсли, а потом с собственными проблемами. Пока Уэсли занимает его мысли, ему не удастся взять себя в руки. Он ускорил шаг. Вдали Биг-Бен пробил девять. На улице все еще было полно народу. Толпы выходили из ресторанов, и он слышал шарканье ног и веселые голоса. Он пересек Трафальгар-сквер и внезапно остановился у одного из фонарей.

На фабрике было три сторожа, вспомнил Бентон. Он хорошо знал их привычки. В одиннадцать часов они вместе ужинали. Однажды он застал их за этим. Это было против правил, и хотя их об этом уже предупреждали, они, он это знал, продолжали встречаться в одиннадцать. В течение получаса исследовательская лаборатория не охранялась. У него все еще был ключ. Дело было нетрудным.

Его тень легла поперек фонтана, и он смотрел на нее, уйдя мыслями в прошлое. Без всякой на то причины он вспомнил вдруг свою первую встречу с Бланш, и к нему вернулось то чувство, которое он испытал, заглянув в ее широко распахнутые голубые глаза. Это было нечто такое, чего никогда больше не будет: незабываемые мгновения, не ценимые тогда, но бережно хранимые сейчас. У него не было больше никаких надежд, лишь воспоминания, воспоминания и месть.

Он быстро пошел по направлению к Пэлл Мелл, украдкой окинув на ходу освещенные окна его клуба. Ему очень хотелось зайти туда выпить и посмотреть последний раз… Но вся его смелость улетучилась при мысли о швейцаре, который знал каждого члена клуба, его имущественное положение. Он помедлил, чтобы взглянуть в окно курительной комнаты. Большие кресла, попарно стоящие в комнате, мягкий свет, спокойные движения старого официанта, несшего поднос с напитками группе членов клуба, тесным кружком сидящих перед одним из каминов — все это образовало картину, которую он унес в своей памяти, картину, которая оставила в его душе еще один рубец. Эта комната еще неделю назад являлась частью его жизни. Уэсли забрал ее у него. Глаза Бентона лихорадочно блестели, когда он выбежал на дорогу, махая рукой такси, только что высадившему пассажира и теперь медленно отъезжавшему от тротуара.

Вначале шофер не хотел ехать так далеко, но когда Бентон сунул ему фунтовую бумажку, неохотно согласился.

Пока такси, гремя и подпрыгивая, мчалось по улице, Бентон смотрел в окно. Голова была пустая и легкая, во рту пересохло. Он нуждался в глотке спиртного, и, когда такси проезжало мимо станции метро, он наклонился и приказал шоферу остановиться. Он взял для шофера пинту пива, и сам с жадностью проглотил два двойных виски.

Шофер, плотный пожилой человек, выпил пиво с недовольным выражением лица. Бентон видел, что вызывает у него неприязнь, но уже привык к этому. Ни один из них не произнес ни слова, исключая обычное "доброго здоровья", но ни один из них не имел в виду это в самом деле. Теперь было около десяти. Куча времени, подумал Бентон. Он расплатился и вернулся с шофером к такси.

Когда они проезжали станцию метро «Вуд-Грин», Бентон вдруг вспомнил, что ехал этим путем на похороны Бланш. Он не зашел в маленькую часовню, Уэсли был в трауре, и он не мог заставить себя делить с ним свое горе. А когда все ушли, он прошел к могиле и положил на нее букет фиалок. Мысль о том, что только его цветы будут лежать на сырой рыхлой земле, принесла ему удовлетворение. Он остановил такси в четверти мили от фабрики и, не взглянув на шофера, быстро зашагал в темноту. Широкое двухстороннее шоссе было еще очень оживленным, и он держался у обочины, отворачиваясь от слепящих огней фар.

Ворота фабрики были заперты на замок, как Бентон и ожидал. Он знал, что дальше от дороги в заборе есть отодвигающаяся доска. Тайный проход использовался рабочими, чтобы купить фрукты у останавливающихся у аэродрома грузовиков.

Он отодвинул доску, протиснул свое худое тело через щель и быстро направился к лаборатории. Фабрика была погружена в темноту. Все было закрыто, он шел по траве с тревогой в светлых глазах, глубоко засунув руки в карманы пальто.

Научно-исследовательская лаборатория, одноэтажное кирпичное здание под черепичной крышей, была скрыта основным зданием и находилась совсем рядом с главным входом. Подойдя к ней, Бентон насторожился, увидев одинокое светящееся окно. Луна бросала на здание белый холодный свет, оттеняя мертвую неподвижность камня. Бентон вспомнил, как гордился зданием, когда оно возводилось. Он отдал ему весь свой талант организатора. Он вспомнил тысячи бумаг, заготовленных им, чтобы получить необходимые материалы, споры с поставщиками, специалистами. Теперь все это в прошлом. И теперь он собирался предать это, что считал своим детищем, огню. Это прикончит Уэсли, как тот прикончил его. Все деньги Уэсли были связаны с этой лабораторией. Немного погодя здесь будет бушевать пламя. В одной из внешних пристроек есть цилиндр с бензином. Он подтащит его к зданию, и спички довершат дело.

Он стоял и смотрел на освещенное окно, гадая, там ли еще Уэсли, и, пока он смотрел, свет погас. Он ждал, скрытый в темноте, и, через несколько минут из дома вышел человек. Это был старший сторож, который шел ужинать.

Глава 4

Любой, кто мог заглянуть в эту комнату, легко принял бы то, что увидел, за одну из домашних идиллий. Уэсли сидел в кресле. Время от времени он брал со столика одну из бумаг и изучал ее, делая на полях аккуратные пометки. Напротив сидела. Джуди. Она вязала сложный двухцветный узор, голубое с белым. Два разноцветных клубка лежали у нее на коленях, а блестящие спицы пощелкивали в ее руках. Если не считать постукивания спиц и шелеста бумаги, в комнате уже давно царило молчание. Джуди хотелось в этот вечер куда-нибудь пойти, но Уэсли отказался. Тогда она со своим вязанием пришла к нему в комнату и без разрешения уселась у огня. Бросив на нее лишь один удивленный взгляд, он снова уткнулся в какие-то чертежи и тут же, она была уверена в этом, забыл о ней. Она весь вечер была одна и жаждала компании. Даже молчаливое присутствие Уэсли было лучше, чем одиночество, и теперь, когда вязала, она чувствовала, что отдыхает, и впервые за последние недели в ее душе установился покой.

И вдруг раздался пронзительный телефонный звонок. Этот резкий звук сразу внес тревогу в спокойную атмосферу комнаты. Даже Уэсли вздрогнул, оторвавшись от своих вычислений.

— Иногда я жалею, что вообще был изобретен телефон, — сказал он, откладывая бумагу. — Ты не ответишь, Джуди? Скажи, что я занят.

Джуди отложила вязание и с ледяным ведом подошла к аппарату. Попросили Уэсли.

— Это очень срочно, я звоню с фабрики, — голос звучал взволнованно.

— Это с фабрики, — сказала она и протянула ему трубку.

Когда он ее брал, их пальцы встретились. Джуди отдернула руку и вернулась к камину.

Она слышала голос говорящего, но ухватила только одно слово — «пожар» и, быстро взглянув на Уэсли, сразу почувствовала какую-то беду.

— Я еду.

Человек продолжал кричать.

— Хорошо, хорошо, — спокойно сказал он. — Держите его там до моего приезда. Я еду. — Он положил трубку.

Джуди испугали его помертвевшие глаза.

— В чем дело?

— Бентон поджег лабораторию. Нужно туда ехать.

— Бентон? Но почему?

— Разве это важно?

— Хочешь, я поеду с тобой? — она предложила это, не думая.

— Пожалуй да. Мне стоит продлить свое притворство еще немного, во всяком случае до тех пор, пока не увижу размеров разрушений. Будет странным, если меня кто-нибудь не привезет. Кроме того, пожар может тебя позабавить. Это грандиозное зрелище.

Холодная безжизненная нотка в его голосе заставила ее вздрогнуть.

— Значит, так плохо?

— Кажется, да. Идем, если повезет, поймаем такси.

Они поймали машину на Пиккадили.

Уэсли молча смотрел в окно, пока такси мчалось в потоке других машин, потом проговорил:

— Странно, как меняются обстоятельства. Я думал, что все предусмотрел и не может случиться ничего непредвиденного. Лаборатория, конечно, была ключом ко всему, и все же я ничего подобного не предполагал. Похоже, твоему другу Глебу не придется ждать суда.

Джуди вопросительно посмотрела на его бледное лицо.

— Не понимаю.

— Если лаборатория погибла, в моей работе нет больше смысла. Все кончено.

— Ты хочешь сказать, что у тебя не будет больше времени?

— Или денег.

Джуди отпрянула от него, будто ее ударили.

— При чем здесь деньги?

— На оборудование лаборатории я занял деньги. И дал гарантии. Если не будет лаборатории, отпадут гарантии.

— Ты хочешь сказать, что у тебя больше не будет денег? А что тогда будет со мной? Ты обещал перевести на меня деньги.

— Знаю. Мне очень жаль, но я не мог предвидеть такого поворота дела, верно? От моих денег ничего не останется. Все, что у меня было, я вложил в лабораторию. Но ты получишь меха и драгоценности. Они стоят огромную сумму. Если ты будешь аккуратной, все будет в порядке.

— Ты меня обманул, — злобно крикнула она. — После всего, что я для тебя сделала, после всех твоих обещаний! Ладно, больше ты не получишь отсрочки. Я иду в полицию. Ты за это заплатишь!

— Прости меня, Джуди, я, конечно, не заслужил таких слов, но обещание есть обещание. Я обязательно сдержал бы слово. И хочу, чтобы ты верила в это.

— Болтовня! Это все, на что ты способен. Болтун! — Слезы гнева стекали по ее лицу, и она поспешно отодвинулась в угол салона.

— Ты получишь меха. Я надеюсь, они принесут тебе счастье. Оно нужно тебе, но иногда мне кажется, что ты не сможешь им владеть. Что ты будешь делать, Джуди? Ждать, пока Глеб выйдет из тюрьмы? Ты ведь любишь его, не так ли?

— Да, — с силой бросила она. — Он стоит шестерых таких, как ты. И можешь думать о нас, когда тебя будут вешать.

— Постарайся не воспринимать это с такой горячностью, Джуди. Похоже, Бланш после всего этого смеется последней. Убивать ее было ошибкой. Видишь, это не принесло мне пользы. Утром зайди в мой банк. Там есть письмо для тебя и заявление для полиции. Я все привел в порядок.

Она заметила, что его руки дрожат, но не чувствовала к нему жалости. По крайней мере, она получит меха. Арктическую лису она оставит себе, а остальные продаст. С этими деньгами она может неплохо устроиться.

Когда такси подъехало к фабрике, она увидела пламя и клубы густого дыма. Ряды припаркованных машин стояли вдоль дороги, и большая толпа зевак словно плыла к огню.

Полисмен остановил такси.

— Напрямик вы не проедете, — добродушно сообщил он, — через дорогу протянуты шланги.

— Мы пойдем пешком, — сказал Уэсли и вышел из машины. — Вы подождете? — спросил он шофера. — Леди вернется назад.

Джуди последовала за ним по поросшему травой краю дороги. Они быстро настигли медленно движущихся людей. Уэсли взял ее за локоть и начал энергично проталкиваться сквозь толпу. Какой-то человек толкнул его и сбил очки. Джуди, двигавшаяся следом, наступила на них и раздавила. Это дало ей хоть какое-то удовлетворение. Поломка очков показалась ей финальным аккордом их связи.

— Они сломаны, — сказала она ему.

— Ну и что же? Неужели ты не понимаешь, Джуди, что теперь это не важно. — Они достигли фабричных ворот. Теперь они слышали шипение воды. Пламя рокотало совсем близко, и воздух был сухим и горячим. Уэсли заговорил с одним из полицейских, и тот пропустил их. Из-за дымовой завесы на них вылетел Гарридж. Через его лицо тянулась длинная грязная полоса, в глазах застыли ужас и изумление.

— Плохо? — спросил Уэсли, придерживая его за руку.

Гарридж глотнул. Некоторое время он ничего не мог сказать. Он вцепился в Уэсли, пытаясь отдышаться.

— Ничего не осталось, — проговорил он. — Ужасно, сплошной костер. Спасти ничего не удастся.

— А Бентон? — спокойно спросил Уэсли.

— Очень огорчен, но жив, — Гарридж пристально посмотрел на Уэсли. — Ваши глаза, сэр, они выглядят совершенно нормально. Вы можете видеть?

— Да, я могу видеть. Отведи меня к Бентону.

— Но это же замечательно, — Гарридж казался очень удивленным. — Это та операция?

— Отведи меня к Бентону, — повторил Уэсли. Лицо Гарриджа стало замкнутым.

— Он там, сэр, — указал он рукой на маленькое здание. — Я должен вернуться, мы переносим документацию, на случай, если огонь пойдет дальше.

Они обнаружили Бентона, лежащего на полу, со свернутым пальто под головой и наброшенным одеялом. Подле него на стуле сидел полицейский. При появлении Уэсли он встал.

— Я Говард Уэсли. Могу я с ним поговорить?

— Да, сэр. Он очень плох. Ноги сильно обожжены. Как только придет «скорая», его увезут.

Джуди отступила назад, едва Уэсли наклонился над неподвижной фигурой.

— Хэлло, Хуг, — сказал Уэсли, опускаясь на колени.

Бентон открыл бледные глаза.

— Кто это? — слабым голосом проговорил он. — Уэсли?

— Да. Тебе плохо?

Бентон нахмурился. Он прикусил губу крупными белыми зубами. Прошло некоторое время, прежде чем он заговорил. Потом слова полились из него подобно лавине боли.

— Я жалею, что сделал это. Я хотел свести с тобой счеты, но как только занялось пламя, понял, что поступил неверно. Все было неверно. Я пытался потушить пожар, но, в конце концов, огонь настиг меня. Думаю, что со мной все кончено. — Он закрыл глаза и добавил: — Я этого хочу.

— С тобой все будет в порядке. Мы все делали то, чего нельзя было делать. Я еще больше сожалею о случившемся. Когда мы поступаем неверно, то поначалу всегда считаем себя правыми и только потом видим, как ошибались.

— Да. Это верно. Прости меня, Уэсли, я так жалею.

— А мы неплохо справились с лабораторией, верно? — сказал Уэсли и улыбнулся. — Ты вложил в нее столько же труда, сколько и я.

Бентон поднял глаза на его бледное измученное лицо.

— Я никогда не ожидал услышать от тебя что-либо подобное. Ты очень добр. — Дрожь пробежала по его тонкому лицу, и он сжал пальцы в кулак. — У меня такое чувство, будто ноги мои все еще в огне.

— Ты поправишься. Скоро приедут врачи.

— Если бы не Бланш, мы могли бы отлично поладить, — проговорил Бентон. Теперь все его лицо было покрыто капельками пота.

— Да… Бланш. — Уэсли выпрямился. — Я хочу в последний раз взглянуть на лабораторию. Но вначале я хотел увидеть тебя.

— Что с тобой случилось? — слабым голосом спросил Бентон. — Из-за глаз?

— Не беспокойся об этом, ни о чем не беспокойся. До свидания, Хуг, — Уэсли наклонился, протягивая ему руку, — у тебя все будет в порядке.

— Ни за что бы не поверил. — Бентон схватил его руку. — Я думал, что ты меня будешь дико ненавидеть. Я был дураком. Прости меня.

— До свидания, — Уэсли спокойно убрал руку. Повернувшись к двери, он позвал: — Джуди…

Она подошла к нему. Полицейский с любопытством смотрел на них.

— Пойдем со мной, Джуди.

На улице все жутко грохотало. Рухнула стена лаборатории. Некоторое время Уэсли и Джуди стояли рядом в дыму и жаре и смотрели друг на друга.

— Возвращайся в квартиру, такси ждет. Завтра увидишься с Доусоном и отдашь ему заявление. Оно вызволит Глеба. Все будет в порядке. Будь осторожна при продаже мехов. Надеюсь, ты найдешь свое счастье, Джуди.

Она смотрела на него, сбитая с толку. Было очень трудно слышать его в этом вое пламени.

— Что ты собираешься делать?

— Обо мне не беспокойся. Вот Гарри, дж. Гарридж, проводите мисс Холланд к машине, — попросив это, Уэсли быстро пошел прочь.

—: Куца он? — закричала Джуди, внезапно испугавшись. — Остановите его. Нельзя разрешать ему уходить.

Она побежала было за Уэсли, но Гарридж оттащил ее назад.

— Это опасно.

— Пустите, — вырвалась она и побежала за Уэсли. Тот исчез за главным зданием. Когда она повернула за угол, жар ударил ей в лицо. Искры закружились вокруг, заставив отпрянуть. Пожарные, сгрудившиеся у ближайшего здания, пытались водой сбить пламя. Вдруг один из них увидел Уэсли, идущего в огонь, и закричал. Двое других бросили шланги и побежали было за ним. Далеко они не ушли. Дикая жара заставила их остановиться. Уэсли же, казалось, не замечал ничего. Он шел вперед, глубоко засунув руки в карманы и с высоко поднятой головой. Джуди смотрела на него, стиснув руками щеки. Она видела, как загорелась его одежда. Закрыв лицо руками, она закричала.

Гарридж успел увидеть Уэсли, объятого пламенем, и тут горящая масса дерева и металла рухнула, скрыв его из виду. Длинный блестящий огненный язык взметнулся в небо на том месте, где только что стоял человек.

Глава 5

С письмом Уэсли, дающим право на меха, и заявлением в полицию Джуди уже не сомневалась, что ей делать. Суд над Гарри начнется на следующий день, таге что спасение должно было прийти в последнюю минуту, как это случается только в кино. Гарри, думала она, никогда не забудет, что именно она вытащила его из петли. Но прежде чем взяться за освобождение Гарри, она решила добыть меха. Потом она пойдет к Доусону… В манто из арктической лисы она будет чувствовать себя намного уверенней. На Доусона это, несомненно, произведет впечатление. После его фамильярного с ней обращения Джуди страшно хотелось произвести на него впечатление. Прочтя заявление, он, несомненно, разрешит ей свидание с Гарри. Она полагала, что Гарри придется предстать перед судом лишь за попытку ограбления, но она пообещает ему, что будет его ждать. И сможет, не дрогнув, выслушать приговор. Когда он выйдет, она встретит его у ворот тюрьмы. Эти мысли заставили ее расчувствоваться, и она даже немного всплакнула, представив, как Гарри выходит из тюрьмы, дрожащий и замерзший. Снег, снег должен быть обязательно, он падает на его тонкое пальто, а она выбегает из автомобиля и вся в мехах заключает несчастного Гарри в свои объятия.

Уэсли полностью выветрился из ее памяти. Его смерть означала для нее новую жизнь. Я никогда ему не нравилась, оправдывала она себя. Он использовал ее до самого конца и не заслужил к себе жалости. То, что она не получила твердого дохода, просто чудовищно. Она ни за что не простит ему этого. Но, по крайней мере, у нее есть капитал. Она помнила, как Френч сказала, что эти меха стоят 30 тысяч фунтов. Это было все равно, что выиграть ирландское пари. С 30 тысячами можно сделать многое. Потом еще драгоценности. Бриллианты сейчас поднялись в цене. Так что и за них она получит немало.

Она не скажет Гарри, что Уэсли отдал ей драгоценности. Она положит их в банк на тот случай, если что-то будет не так. У нее не было абсолютной уверенности, что они с Гарри поладят. Девушке следует быть осторожной.

Заявление Уэсли полностью снимало с Гарри вину, объясняя, как ему удалось вернуться с Бланш в квартиру. Он писал, что в такси затеял спор из-за Бентона и намекнул, что у того делишки с Джуди. Удар попал в цель, поскольку Бланш хорошо знала о слабостях Бентона. Уэсли сказал, что тот собирается повидать Джуди, как только они уедут в театр. Для Бланш этого было вполне достаточно. Она оставалась в театре ровно столько, сколько нужно было, чтобы выпить, а потом вернулась домой через гараж.

Когда Бланш открыла входную дверь, Уэсли, оставшийся в лифте, выстрелил в нее и бросил пистолет в холл. Он едва успел закрыть дверь лифта до прихода полиции. И опередил их на считанные секунды. Пистолет, писал он, принадлежит американскому солдату, имя и служебный номер которого он приводил. Он купил его у него два года назад и был уверен, что найти солдата не составит труда. Идя по Пиккадили, Джуди крепко прижимала к себе конверт с заявлением. От него зависела жизнь Гарри. Она держала его и размышляла, не будет ли лучше сразу отправиться в полицию. Но искушение надеть манто пересилило. Она знала, что будет выглядеть в этих мехах изумительно. Так что, опустив конверт в сумочку, она стала озираться в поисках такси.

По дороге Джуди строила воздушные замки. Конечно, получить всю сумму ей вряд ли удастся, но и двадцать тысяч будет совсем неплохо. Если Гарри захочет остаться в Лондоне, будет просто восхитительно снять квартиру и обставить ее до его возвращения.

Когда она решила, в каких цветах ей отделать спальню, такси остановилось около «Парк Бей».

Ее немного тревожила встреча со швейцаром, но беспокоиться ей не пришлось. Швейцар ушел завтракать, а его помощник еще не приступил к работе. Никто не видел, как она отпирала входную дверь квартиры Уэсли. Несколько мгновений она постояла в холле, прислушиваясь. Было странно снова находиться здесь, чувствовать запах духов Бланш, по-прежнему стойко висящий в воздухе.

Она быстро прошла в спальню Бланш и закрыла за собой дверь. Потом она отключила сигнализацию, открыла сейф, выключила фотоэлемент и постояла немного, любуясь мехами. Теперь они принадлежали ей, и она может делать с ними, что захочет. Это был момент ее триумфа. Но не следовало забывать о драгоценностях. До сих пор ей не предоставлялось возможности осмотреть всю коллекцию Бланш, и эта мысль вызвала в ней легкую дрожь. Они тоже должны стоить много денег.

Она отстранила меха и вошла в сейф, положив сумочку на верх стального шкафчика с драгоценностями. Потом с разочарованием вспомнила, что не имеет ни малейшего представления, как открывается шкафчик. Гладкая, отлично отполированная крышка не имела никаких щелей, но в центре ее находилась маленькая черная кнопка. Она потрогала ее, нахмурилась, затем с силой надавила.

Раздалось легкое шипение, и дверь сейфа захлопнулась.

Ее нашли через четыре дня. Это сделал инспектор Доусон, который догадался, что она пошла за добычей и оказалась пойманной в сейфе. Когда дверь открыли, она лежала на полу под арктической лисой, о которой так страстно мечтала, с заявлением Уэсли, крепко зажатым в руке. Сделать для нее что-либо было уже невозможно. Но Гарри оказался счастливее. Он отделался 18 месяцами. Странно, но когда он вышел из тюрьмы, действительно шел снег, только молодая, роскошно одетая женщина не встречала его. Лишь служащая Армии Спасения сунула ему под нос кружку с дарами самоотречения.