Сад желаний. Рубаи

Кто Богом избран, кто постиг премудрость книг

И даже, кажется, в загадки звезд проник,

Стоит, растерян, изумлен и полон страха,

Как небо, сгорбился и головой поник.

Кто молод и кто стар – всем суждено уйти,

Уйти в небытие, другого нет пути,

Здесь навсегда никто, никто не оставался —

И всем, идущим вслед, дано одно – уйти.

Не будет роз для нас – нам и шипов довольно,

Не будет света дня – огня костров довольно,

Не будет шейха, рубища и ханаки —

Зуннара, церкви и колоколов довольно.

Господь, Ты тело дал и разум дал, а мне что делать?

И шерсть мою, и ткань мою соткал, а мне что делать?

И все добро и зло, что совершить придется,

Заранее предначертал, а мне что делать?

Цель и венец Его творенья – мы,

Вершина мысли, миг прозренья – мы.

Круг мирозданья – драгоценный перстень,

В нем лучший камень, без сомненья, – мы!

Те, что проникли в таинства земли

И всех ученых за собой вели, —

Не выбрались из этой темной ночи,

Наговорили сказок и ушли.

Так быстро нас до края довели! Как жаль!

И в чаше неба вскоре истолкли! Как жаль!

Мы и моргнуть-то даже не успели —

И, цели не достигнув, мы ушли! Как жаль!

Хотя лицо мое красиво, как тюльпан,

И, будто кипарис, мой строен стан,

Все ж не пойму, зачем Художником предвечным

В любимом цветнике мне этот образ дан?

Поскольку хлеб наш Небом предопределен,

Не станет меньше он, не станет больше он.

Ты не печалься, друг, о том, что не досталось, —

Сумей отринуть то, чем ты обременен.

Вращается холодный небосвод.

И нет друзей. Подумай, кто придет?

Смотреть назад или вперед – не надо!

Довольно и сегодняшних забот.

Когда скрижаль судьбы познал бы я,

Ее своей рукой переписал бы я,

Печаль и горечь со страниц изгнал бы

И головою до небес достал бы я!

Людские души в наше время – мрак.

Друзьям не доверяй, коль не дурак.

А на того, кого считал опорой,

Разумно посмотри – да он твой враг!

Несведущий в делах вселенной – ты ничто.

Несведущий и в жизни бренной – ты ничто.

Две бездны с двух сторон твоей тропы зияют —

Кто б ни был ты, но, несомненно, – ты ничто.

Наш караван-сарай, создание Творца,

Где день бежит за ночью, и бегу нет конца, —

Остатки от пиров веселых ста Джамшидов,

Могилы ста Бахрамов, – вращение кольца.

О, было б место где-нибудь такое,

Куда бы устремиться для покоя!

О, если б через тысячу веков

Из-под земли взойти хотя б травою…

Гонимый волей рока, словно мяч,

Беги дорогами удач и неудач.

Зачем? – лишь Он, тебя пустивший, знает.

А ты – Его игрушка, плачь не плачь!

Когда я в мир пришел – расцвел ли небосвод?

Когда во мрак уйду – убавится ль забот?

И нет того, кто объяснить сумел бы,

Зачем был мой приход и будет мой уход.

Где прок от нашего прихода и ухода?

Ничто не поколеблет небосвода.

Огонь небесный пал на самых лучших,

Они исчезли. И молчит природа.

О вечности понятья не имеем ни ты, ни я.

Вот письмена – читать их не умеем, ни ты, ни я.

Есть лишь беседа наша за завесой, падет она —

Что там? – увидеть не успеем ни ты, ни я.

Нет повода, поверь, для хмурого лица.

Невзгоды – да! – идут, не будет им конца.

Но не от нас – увы! – все сущее зависит…

Принять свою судьбу – решенье мудреца.

Мгновения летят. Нам жизнь дана одна.

Да будет в ней сполна веселья и вина!

Нет в жизни ничего превыше жизни —

Как проживешь ее, так и пройдет она.

Ногами глину мнут – ватага удальцов! —

Подумать бы, понять бы вам, в конце концов,

О, гончары, вы месите не глину —

Вы топчете усердно прах отцов!

Смотрел я на волшебника вчера —

Я был вчера в гостях у гончара.

Я видел то, чего другой не видит:

Был прах отцов в руках у гончара.

Кто б ни был ты – для всех один конец.

Бессчетно остановлено сердец!..

И никогда такого не случалось,

Чтоб нам оттуда весть принес гонец.

Та птица радости, что молодостью звали,

Исчезла, мало с ней мы пировали!

И все-таки она была, жила!

И эти дни забудутся едва ли.

Унынию, мой друг, не поддавайся,

Отринь заботы – с милой оставайся,

И локоны ее из рук не выпускай,

И не губи себя – с вином не расставайся!

Слетают вниз листы из книги бытия,

И горько мне, друзья, ведь это вижу я.

Мне говорит мудрец: вино – противоядие,

Ты пей и не горюй, и уползет змея.

Глоток вина – надменность уходит из сердец.

Глоток вина – и споры готов решить мудрец.

И если бы Иблис глоток вина отведал —

Пошел бы он к Адаму с поклоном, наконец.

Мне говорят: «Не пей вина в Шабан,

Не пей в Раджаб – запрет на это дан».

Увы, то месяцы Аллаха и пророка,

И значит, наверстаю в Рамазан!

О, виночерпий, глянь – пленительны цветы!

Недолго длится миг бесценной красоты…

Так лучше пей вино и рви цветы, мой милый,

Неделя пролетит – и прах увидишь ты.

Саки, твой светлый облик мне бесконечно мил,

С волшебной чашей Джама его бы я сравнил.

А прах у ног твоих сияет будто солнце,

И сам сияешь ты, как тысяча светил!

Кувшин вина прекрасней, чем пища Мариам,

А жбан милее царства, которым правил Джам,

И песня пьяных мне приятней песнопений,

Что дарят нам Абу-Саид и сам Адхам.

Пусть ты с красавицей сидишь вдвоем – и это чудо!

И ты живую воду пьешь из чудного сосуда,

Но если камень на душе – веселью быть откуда?

Пусть музыка в руках Зухры, слова – в устах Исуса,

Ты радости коснись, ведь жизнь – лишь миг один.

Где Кай-Кубад и Джам? Никто не приходил…

Весь мир – мираж, обман и сон чудесный,

А вечно лишь сияние светил.

По книге жизни я вчера гадал.

С сердечной болью вдруг мудрец сказал:

«Блажен, кто держит луноликую в объятьях!

За этот миг полцарства бы отдал!»

Надоедающих забот не бойся

И возникающих невзгод не бойся —

Идущий миг в веселье проведи,

Того, что вдруг произойдет, не бойся.

Пусть истины не знаем, наплевать!

Нельзя всю жизнь в сомненьях пребывать!

Сегодня пиала в руках – и ладно,

Не трезвы и не пьяны – мы будем пировать!

Забудь про небеса и мир великих

И пей в кругу красавиц луноликих.

Из всех ушедших кто назад вернулся,

Кто к нам пришел из тех краев далеких?

С красавицей, подобной розам алым,

Ты в сад любви войди с наполненным бокалом,

Пока не налетел внезапный ураган,

Пока не оказался ты перед финалом.

Тот, кто рубин устам пьянящим дал,

Кто боль сердечную скорбящим дал,

Нам радостей недодал? Что за дело?

Ведь горе тысячам его молящих дал.

Пока не подошла пора, чтоб в землю лечь,

Ты лучше о вине завел бы речь,

Ведь ты не золото, глупец беспечный,