Сады Апокалипсиса

Глава 13

Каждый раз, когда Пат чувствовал, что к горлу подкатывает тошнота, он ложился на траву, чтобы его вырвало.

Потом он так и оставался лежать на животе, громко проклиная и понося все растения мира.

То же самое было с Карэн и Фэтсом с тех пор, как они съели последнюю биовитаминную таблетку и начали питаться случайно попадавшимися на пути фруктами и дикими ягодами.

Но организм их не был приучен к растительной естественной пище, и они тут же чувствовали жесточайшую боль в желудке. Их внутренности открыто бунтовали против смены питания.

Они понимали, что довольно скоро это болезненное состояние пройдет и что постепенно их желудки привыкнут, ибо сработает защитная система организма.

Тошнота продолжалась в течение нескольких дней, но тем не менее они продолжали осторожно питаться плодами, которые каким-то внутренним чутьем находила и различала Карэн.

Утром с вершины холма они впервые увидели океан, огромное водное пространство, из которого поднималось громадное красное солнце, а блики на поверхности воды напоминали сверкание сабельных клинков.

Но и здесь, несмотря на красоту солнечного восхода, ад вступал в свои права, словно он царил повсюду в этом мире, который навсегда покинул бог.

Троих беглецов поджидали неведомые опасности, и они видели их на всей протяженности пляжей и холмов побережья, где кишмя кишели морские существа, в основном амфибии, устраивающие над водой нескончаемые драки.

В скалах кипела непонятная яростная жизнь, ощетинившаяся длинными щупальцами, с остервенением хлещущими по волнам.

Все трое с ужасом заметили, что в действительности это длиннющие змеи, которые одним концом прилепились к скале с помощью множества присосок.

Чуть дальше расположились огромные крабы, панцири которых покрывали длинные буро-зеленые водоросли, служившие им маскировкой, так что люди чуть не попали в их ловушки.

Фэтс просто инстинктивно почувствовал опасность, когда Карэн собралась наступить на одного из этих чудовищ, полузарывшегося в прибрежный песок.

Наконец они оставили побережье и двинулись по степи, которой не было ни конца, ни края.

В сумерках, сраженные усталостью, они подкрепились фруктами, которые уже не вызывали у них тошноты, выпили воды из ручья, а затем, как и каждый вечер, развели костер и по очереди поддерживали его до утра, чтобы защитить себя от незваных гостей, бродивших в окрестностях.

Ранним утром Фэтс печально и задумчиво сказал:

— Все окружающее настолько абсурдно и невероятно, что я задаюсь вопросом, как могли выжить люди в секретном городе, куда мы стремимся попасть.

— Возможно, они обладали средствами борьбы с враждебной средой, откликнулась Карэн. — Может быть, им было известно, как и какие создавать убежища. Почему бы им сейчас не работать в направлении того, как избавить мир от этой разъедающей его проказы?

Фэтс глубоко вздохнул и прошептал:

— Может, они просто ждут смерти, которая все не приходит и не приходит? Это было бы самое ужасное…

Он вытянулся поудобнее на земле и пробормотал как бы про себя:

— В те дни люди будут искать смерти, но не найдут ее; пожелают умереть, но смерть убежит от них…

— Что это ты бормочешь себе под нос? — спросил Пат.

Фэтс посмотрел на него, и огоньки угасающего костра заплясали в его глазах.

— Это из Библии, — отозвался он. — Извините, что я ее цитирую. Это вырвалось у меня нечаянно.

— А все же, что ты хотел этим сказать?

— Что не будет для нас смерти более жестокой, чем та, в которой мы живем и будем жить до конца, если он наступит, этот конец.

Пат пожал плечами и сердито посмотрел на Фэтса.

— Это, конечно, Апокалипсис? Вздор, который выдумали пророки твоей религии? Садизм это, вот что…

— Однако это пророчество осуществилось…

— Ну как ты можешь верить таким вещам, которые твои пророки не смогли даже четко изложить?! Ну а если бы существовал бог, о котором ты постоянно твердишь, то какую же ненависть должен был бы он испытывать к человеческой расе, чтобы ввергнуть ее в подобное жуткое состояние? Чтобы обречь ее на такую судьбу? Нет, я отказываюсь верить в него, а тем более поклоняться. Все случившееся с родом человеческим — не более как несчастный случай, неожиданная катастрофа природного характера. Вспомни, о чем говорила эта растительная голова по поводу Капеллы и спор жизни, на которые люди не обратили внимания. Войны выигрывают или проигрывают, таков закон природы. Но когда они, кончаются, всегда остается надежда, понимаешь?

— Единственная моя надежда хранится в душе и сердце…

— Это потому, что ты рассуждаешь как христианин, и у тебя отсутствует чувство реальности. Вот и все. Послушай, Фэтс, и постарайся понять. Материальная реальность, факт — это единственно стоящие вещи, а их психологическое отражение — нечто совершенно другое. Вы, в течение веков чувствуя это отражение, не стремились отыскать и познать истину, ибо она внушает вам страх. Почему? Да потому, что страх перед сверхъестественным никогда не переставал гнездиться в человеческом мозгу и отравлять его. Увы! У меня, к сожалению, не хватает знаний в этой области, чтобы точнее выразить свои мысли, но я отлично знаю, что наши далекие предки обожали осуществлять веру в виде идолов. А еще позже каждое явление природы стало ими расцениваться как божественное откровение. В ходе эволюции вера в единого бога изгнала язычество и еще больше укрепила абсолют страха. Тем не менее вся наша теологическая философия должна была однажды исчезнуть, и это случилось в тот самый день, когда было решено внимательно разобраться с проблемой сверхъестественного. Я неоднократно сам слышал разговоры о том, что следовало овладеть эффективными методами стерилизации и оплодотворения хотя бы для того, чтобы контролировать создание новой человеческой расы. «Кормилицы» многому обучали нас, вспомни-ка, Фэтс. Эти вещи делались в те времена, когда еще господствовала ваша религия и люди не подозревали о той страшной угрозе, которая нависнет над будущим человечеством.

Пат опустил голову и продолжал, погрузившись в свои мысли:

— Да, так случилось, что эти религии канули в вечность, чтобы человек в конце концов смог познать истину. Познать Единение, потому что оно является одновременно научной и духовной реальностью, и это позволило нам упразднить догматический и ритуальный ригоризм,[9] чтобы наконец постигнуть высшую форму веры.

В пылу Пат небрежно начертил на земле латинскую букву «V» внутри круга.

— Вот, это основа той идеи, о которой я говорил.

Он попытался выразить ее как можно четче. Согласно его пониманию Единения, оно пересекалось со вселенской материей, и, эволюционируя без конца и края, перекрещивалось с человеческой психикой. В целом Единение являлось осью эволюции. Это возвращало к тому, что Единение существовало всегда, как и материя, которая составляла Вселенную, ибо каждая частица была кирпичиком построения основного здания. Все выражалось во всем. Ни одна частица не отделима от Космоса, ибо он из них и состоит.

Одно во всем, и все в одном. И это являлось Единением с духом, который оживлял материальную бренную оболочку.

Каждая из смертей увеличивала мощь Единения и помогала ему в усовершенствовании Всеобщего. И ведет это все к тому, что Вселенная когда-то достигнет своего высшего развития. В этот момент Единение разрушит само себя, чтобы снова возродиться и пройти те же фазы развития в новой Вселенной. Так из смерти возрождается жизнь — в бесконечном движении по кругу, который, по мнению Пата, символизирует Бесконечность и Вечность.

Фэтс, который все это слушал, не мог удержаться, чтобы не покачать головой.

— Если я правильно понял, то ваш материализм является для вас тем, чем вы спасаетесь от божественного гнева, и поэтому вы и не испытываете никакого страха? В таком случае, что же может вам помешать творить зло?

Пат нахмурился.

— Наше сознание и любовь к знаниям, вот что. Человек сам способен понять, что является праведным, истинным и хорошим без помощи какой бы то ни было религии. Я, например, уверен, что существовали добродетельные люди еще до того, как возникла вера и человек принес себя в жертву первому божеству.

Затем, бросив на Фэтса подозрительный взгляд, он сухо добавил:

— Тот самый материализм, о которым ты с таким презрением говоришь, удерживает нас от подобных вашим лицемерных молитв богу, у которого вы всегда что-нибудь выпрашиваете, не давая ничего взамен.

Фэтс вскочил, сжав кулаки.

— Пат, я не потерплю подобных оскорблений. Ты не имеешь права так говорить…

Тут вмешалась Карэн:

— Вы что, обалдели, что ли, оба?

Больше она ничего не успела сказать. Длинная лиана, которая лежала на земле рядом с ней, взлетев, рассекла воздух и ощетинилась отростками.

Пат единым духом отскочил назад, отталкивая Фэтса и Карэн.

Но в этот самый момент термический пистолет выскользнул у него из-за пояса и упал на землю рядом с лианой.

Он хотел было нагнуться, но Карэн удержала его:

— Осторожно, Пат!

И тут только он осознал всю опасность положения. В шероховатой коре основного стебля у самого его окончания что-то раскрылось. Показалась округлая, подобная огромному глазу, масса. Сверкал в этом псевдоглазу какой-то дьявольский свет, а сам он буравил людей с необыкновенной настойчивостью.

Глаз подстерегал малейший жест Пата, и, когда тот вновь попытался нагнуться, все остальные отростки захлестали по воздуху с оголтелой яростью, не давая ему закончить движение.

Пат отступил.

— Осторожно, — прошептал Фэтс, как будто растение могло слышать, попытайся зайти справа. У меня возникла идея.

Пат молча передвинулся вправо, не задавая вопросов, отвлекая внимание чудовищного глаза.

Фэтс молниеносно выхватил нож и нырком ринулся вперед, прижав свободной рукой к земле стебель, который тут же стал извиваться, как змея, пытаясь обвить руку.

Однако Фэтс рассчитал все достаточно точно, и лезвие его ножа дважды врезалось в желеобразную массу.

Потекла густая зеленоватая кровь и обрызгала его с ног до головы, в то время как Пат, который уже успел поднять термическое оружие, стрелял в упор по опасному растению.

Два термических разряда рассекли тело лианы, и та забилась в агонии, пытаясь тем не менее вцепиться в Фэтса.

Пат и Карэн подскочили к нему и, оттащив, помогли освободиться от растительного удава.

Фэтс вытер лезвие ножа пучком травы и посмотрел на Пата.

— Ну и ну, чуть не влипли!

— Мне тоже так показалось, — улыбаясь, признался Пат.

Он хлопнул Фэтса по плечу.

— А теперь в путь. Я проголодался, думаю, что и вы тоже, а это хороший признак.

Едва добравшись до вершины холма, они застыли перед открывшимся им зрелищем. На противоположном склоне под лучами солнца блестели бесформенные металлические обломки.

Развороченные, проржавевшие, с сорванной металлической обшивкой каркасы, валявшиеся там, напоминали древние силуэты ужасных смертоносных машин времен Катастрофы.

Это было настоящее кладбище ракет.