Саид 5. Рождение клана

ГЛАВА 8

Шамиль и Валерия

Он лежит весь опутанный трубками и проводами, а я смотрю на то, как мерно вздымается его грудь.

– Дыши. Только дыши. Ради нас дыши, – шепчу тихо, сжав его неподвижную руку. – Не знаю, слышишь ли ты меня, но скажу… Я опять беременна. Говорила тебе, пользуйся презервативами, а ты эгоист такой… Ты теперь просто обязан очнуться, понял? Я не оставлю тебя в покое, даже не надейся.

– Зря силы тратишь, девочка, – раздаётся сзади и я вздрагиваю. Не слышала, как в палату вошла медсестра. – Он тебя всё равно не слышит.

– Откуда вы знаете, – ворчу обиженно. Не люблю, когда кто-то застаёт меня в момент слабости. И жалость мне её тоже не нужна.

– Знаю. Не первый год здесь работаю. Ты если беременна, так и следи за собой. Нельзя тебе нервничать. Иди домой, отдохни. Сколько уже тут сидишь. Если очнётся я тебе позвоню.

– Нет, я останусь, – отвечаю упрямо.

– Ну, как знаешь, – медсестра делает укол и уходит, а я откидываюсь в кресле и закрываю глаза.

– Я тебя не оставлю. Эти пули предназначались мне.

Засыпаю всё там же – в кресле. А ночью дёргаюсь от того, что кто-то берёт меня за руку и поглаживает пальцем ладонь. Открыв глаза, долго смотрю на очнувшегося Шамиля, и даже не замечаю, что плачу. Слезы просто бегут по щекам, а я всё смотрю на него и не могу оторвать взгляда. Кажется, только моргну и всё окажется сном.

– Привет, Королевна. Меня тут ждёшь? – его голос другой, вроде как изменившийся, а может просто хриплый, но я так рада его слышать, что взрываюсь от истерики и уже реву, не сдерживаясь.

– Да, подонок ты эдакий, тебя жду! – замахиваюсь на него но ударить не хватает духу.

– Инвалида бьют. И куда только персонал смотрит?

– Ты не инвалид. Ты идиот, Шам, – падаю на него, обнимая, и мне плевать, что ему сейчас больно. Потому что мне было больнее.

– Полегче, Королевна, а то удавишь. Больно хватка у тебя крепкая, – покашливает он и морщится, когда отстраняюсь.

– Тебе больно? Нужно лекарство?

– Ну только если у них есть что-нибудь весёленькое, типа ЛСД.

– Ты можешь побыть серьёзным хоть пять минут после комы?

– Я был в коме?

– Да. Причём довольно долго.

– Нехило меня потрепало, – усмехается он и снова кривится.

– Зачем ты это сделал? – спрашиваю, вытирая слёзы бумажным полотенцем.

– Что сделал?

– От пуль меня собой закрыл.

– А я так сделал, да?

– Не придуривайся, что не помнишь.

– Да помню я всё. Просто не хотел, чтобы тебя убили.

– Потому что любишь меня?

– Потому что мне некого будет трахать.

Я опускаю взгляд, кивая.

– Ну, конечно. Как обычно, думал только о себе.

– Извини, ты сама спросила. Я ответил.

– Ладно, не суть. Ты хочешь воды или сразу врача позвать?

– Воды было бы лучше.

– Нет уж, я позову доктора и дам воды если только он разрешит. Потерпи.

Через пару минут появился дежурный врач. Обследовал Шамиля и остался доволен.

– Что ж, ходить вам пока рано, но в туалет можно вставать. А также есть и пить. Но есть лучше пока пюре. Вам очень повезло. Довольно часто пациенты с такими ранениями не выходят из комы. Так что, благодарите высшие силы.

– Спасибо, доктор, – улыбаюсь ему, – а Шам вдруг бьёт меня по руке. Довольно ощутимо так, как для только что вышедшего из комы.

– Не надо так широко улыбаться, – это он мне. – Воды лучше подай. И побыстрее.

Доктор понимает всё первым и спешит покинуть палату, а ещё пару секунд прихожу в себя.

– Воды принеси, сказал, – напоминает мне Шамиль и я, схватив бутылку, наливаю в стакан минеральную воду. – И давно ты так с этим врачом воркуешь?

– Дурак ты, Хаджиев. Хоть бы детям не передалось. Кстати… Ты не слышал о чём я тебе говорила? Ну, пока в отрубе лежал?

– Я что тебе маг? Нет, конечно, – он жадно пьёт воду, а я прикусываю нижнюю губу, чтобы не начать по-дурацки улыбаться.

Жду пока он закончит, забираю стакан.

– Я беременна, Шам.

Его взгляд нечитаем, но смотрит он на меня долго.

– Ты серьёзно, что ли?

– Нет, блин, шучу! Конечно серьёзно!

Он усмехается.

– Мне нравится, что ты всякий раз от меня залетаешь.

– Так ты рад? – пытаюсь вытянуть из него хоть какую-то эмоцию.

– Рад, конечно. Теперь точно никуда от меня не денешься.

– Дурак ты, Хаджиев. И капельница не поможет.