Салат от шефа. Сборник рассказов

Проводник

– У нас убийство.

Я вздохнул. А когда у нас было что-то другое, в убойном-то? Шеф не стал мариновать меня театральными паузами просто кивнул на папку передо мной.

На первом же листе была распечатка фотографии. Хреновое качество, значит, жмур не местный. Ждёт меня дорога дальняя…

Барнаульский пирон встретил меня неласково: вялая вокзальная суета, скучающие таксисты и ни следа моих встречающих. Я бы мог добраться и сам, но меня предупредили ещё в Москве: ехать хрен знает, куда и хрен знает зачем. Жмур есть, а дела вроде как нет.

В алтайских горах в последнее время начался археологический бум. Чёрные копатели из братских Китая, Монголии и Казахстана старались вовсю, а у советской, то есть, теперь у Российской науки денег на экспедиции не было. Нынешний великий вождь предложил совместный проект с американским институтом. Доллары ещё не успели затеряться в кабинетах Академии Наук, а первая экспедиция уже рванула в горный Алтай.

Да вот незадача, один из сопровождающих экспортных учёных скончался во цвете лет. Наши поспешили предложить помощь в расследовании, но иностранцы вежливо отказались.

Вот и получается американское тело, одна штука, есть, а уголовного дела нет.

Начальник у меня не дурак, умеет держать нос по ветру. Понимает, старый чекист, что информация лишней не бывает. Командировку мне состряпали за сутки. Теперь я официально еду обеспечивать охрану нашим светилам на месте раскопок, а не официально – узнать: кого пришили, за что пришили и кого благодарить за это богоугодное дело.

Я покрутил последнюю сигарету между пальцев, сунул в рот и подкурил. Если никто не подойдёт, пока курю, попробую добраться сам.

– Денис Владимирович?

Вопрос был задан та-а-аким голосом, что будь я не Денисом Владимировичем, всё равно бы среагировал.

Я обернулся в предвкушении и чуть не выронил сигарету. За спиной стояли двое: мужчина, со щедрой примесью азиатской крови и женщина. С первого взгляда я понял, что пропал. Высокая, метр семьдесят с небольшим, стройная и напряжённая, как копьё. В её лице сошлись два мира утонченный Восток и резкий Запад: широкие скулы, тонкий прямой нос и ярко синие «северные» глаза.

Капюшон куртки скрывал её волосы, но я почему-то был уверен, что они чёрные, как ночь, длинные и гладкие.

Чёрт, я, кажется, уже видел её, в передаче «Очевидное и Невероятное». Какой-то чудик недавно рисовал портрет, похитившей его инопланетянки.

– Э, да? – Меня, по ощущениям, только что тоже того, похитили…

– Извините, что заставили вас ждать, – заговорил азиат. – Я участковый села Кош-Агач. Зовут Сенчек, можно просто Сеня.

Сеня, так Сеня, кивнул я. Больше всего меня интересовала она.

– Это Ратмира, – я удостоился царственного кивка, – наш проводник.

Из местных, значит.

– А просто Мира, можно? – Игриво поинтересовался я.

– Нет.

Я не обиделся. Я, как дебил, счастливо улыбался ей в спину.

Сеня поспешил сгладить неловкость:

– Мы на машине. Ехать часов пять. Можем выдвинуться прямо сейчас, а можем заскочить перекусить. Так куда?

Здоровый аппетит всегда пагубно влиял на мою работоспособность. Но два с половиной дня в плацкарте, наполненном доверху запахом несвежих носков и варёных яиц, напрочь отбили у меня желание есть. Ближайшие сутки точно.

– Мне бы пару бутылок водки и в морг.

Сеня споткнулся, а Ратмира удостоила меня ещё одним взглядом, на этот раз было в нём что-то такое… ммм.

– Не положено, – настаивал не очень трезвый медбрат.

– Конечно, конечно, – согласился с ним я, протягивая вторую бутылку «Немирова».

Сеня скривился, но промолчал. Спонсором взятки был он. В магазине я хотел расплатиться сам, но восточное гостеприимство не позволило Сене остаться безучастным. Его рожа сейчас, была достойным вознаграждением мне за тонну пренебрежения, с которой он вручил мне две бутылки водки.

Медбрат сдался и уже через пять минут предъявил нам тело.

– И вещи, будь любезен.

Пока он пыхтел в подсбке, я с интересом рассматривал экспортного жмура.

– Отчего его так? – скривился Сеня.

Я пожал плечами, хотя ответ был мне известен. Судя по всему, сердце не выдержало, ничего криминального. Хоть и странно, мужик ещё достаточно молодой, чуть за сорок…

– От страха, прости его Господи, – пробурчало над самым ухом.

– Да ты охренел, так подкрадываться?

Я демонстративно схватился за сердце. Медбрат хохотнул.

– Ничё с тобой не будет. Ты ж местный, а он…

– А он?

– А он шпиён! Вот его шаманы и того.

– Чего ты мелишь-то? – мелкий Сеня попытался воинственно боднуть грудью внушительный живот медбрата. – Много ты о шаманах знаешь!

– Немного, – беззлобно согласился великан, – Но у него в кулаке было золотое перо, а во рту лежала фигурка грифона. О!

Я проигнорировал многозначительно оттопыренный палец и зарылся в коробку с вещами:

– И где это всё?

– Нету…

Как выяснилось, сам великан этого не видел. Но водила, который вместе с импортными, тело привёз всё рассказал: и про перо в кулаке, и как, перекошенную от страха рожу, пытались пригладить, и как зубы клещами пытались разжать, чтобы вытащить шаманский подарок.

УАЗик трясло и подбрасывало. Нормальная дорога закончилась ещё в Горно-Алтайске, грунтовка до села под июньскими дождями размокла, а по плато дорогу вообще забыли проложить. Мы с Сеней азартно подскакивали на ухабах, незаметно сколупывая ту грязь, что сама от скачки не отвалилась. Пару часов назад нам пришлось выталкивать машину из колеи, пока Ратмира была за рулём, вот и уделались.

По ощущениям мы проехали куда больше пяти часов, но я мужественно молчал. Во-первых, был под впечатлением от рассказа медбрата, а во-вторых, оттого что наконец увидел мою красавицу без куртки.

Когда мы застряли, ей пришлось пересесть на водительское, там-то она и сняла балахон и осталась в одной футболке. Все мечты о черной роскоши волос разбились о суровую реальность. Ратмира была лысой, и ей это странным образом шло. К тому же её руки покрывали татуировки с каким-то этническим мотивом. Затейливый рисунок обхватывал предплечье и уходил дальше под футболку, и только возле уха можно было рассмотреть что-то похожее на крылатую лошадь. Ночь помешала рассмотреть детали. Да и приглядываться к моей красавице без её разрешения, судя по хорошо развитой мускулатуре, было чревато.

– Так, что там с шаманами?

– А-а, шаманы тут ни причём. Я сам потомственный шаман.

– Это можно записать, как признание?

Мой сарказм был проигнорирован с поистине азиатским спокойствием.

– В наших костюмах есть перья сов. Обычных, пятнистых. Как ты себе представляешь золотую сову?

– Ладно, а что с грифоном?

В этот раз ответила Ратмира. Её волшебный голос, тягучий, с лёгким незнакомым акцентом гипнотизировал меня, так бы и слушал всю жизнь.

– Грифон – это страж между мирами. Наши предки использовали эти фигурки в ритуале погребения.

Символично, если учесть, где и при каких обстоятельствах её нашли.

– Ценные? – я пытался понять, в чём интерес амеров.

Она верно истолковала мой вопрос, изящно пожав плечами, пояснила:

– Они деревянные, примерно вот такого размера, – я заворожено следил за тонкими пальцами застывшими на расстоянии пары сантиметров друг от друга. – Сверху слой золотой фольги.

– С экономической точки зрения, их ценность невысока. С точки зрения истории, не настолько чтобы убивать. В каждом скифском кургане их предостаточно. – влез Сеня, явно намекая на чёрный рынок древностей.

Я вспомнил, как один делец из Сербии продал на международном аукционе чёрного кота за несколько миллионов. Усатый якобы принадлежал самой Ванге. Ведьмы и колдуны всего мира передрались за котейку. Чуть позже этот же парень продал ещё пару котов, чуть дешевле, не таких чёрных, но столь же волшебных.

– А ритуальная ценность?

На этот раз Ратмира думала чуть дольше.

– Грифон провожает только достойных.

– Значит, инсценировка.

Вряд ли шаман был настолько добр к американцу, чтобы желать ему счастливого пути в иной мир.

– Но зачем? – слишком натурально, на мой взгляд, удивился Сеня.

– Например, – я неопределённо махнул рукой и предположил первое, что пришло в голову, – чтобы отпугнуть?

Ратмира наградила меня долгим оценивающим взглядом:

– Возможно.

– Да и шпиёнскую версию не стоит отвергать. Тот тип не очень походил на учёного.

– Он воин, – уверенно кивнула она. – Приехали.

– Жанна Игоревна, а если серьёзно?

Аппетитная грудь качнулась в печальном вздохе. Я напомнил себе, что передо мной профессор. Член, мать её, Академии Наук. Красивая, около пятидесяти. Мне всегда нравились женщины умеющие наслаждаться своим возрастом. А эта ещё и умная, хоть и пытается изображать тут грудастую аспирантку.

– Серьёзно? Вы что-нибудь слышали о Беловодье?

– Нет.

– Шамбала? Рерих?

– Я мент. Очень хороший мент.

Она не стала дальше демонстрировать свой интеллект, за что я был ей искренне благодарен.

– Существует легенда, – чуть понизила голос профессор. – Якобы дружина одного из князей нашла дорогу в загадочную страну. И так в ней было ладно и справедливо всё устроено, что они решили там остаться. Только один воин вернулся.

– Угу, о присяге вспомнил, – проворчал я.

– Вернулся он с великим даром, – продолжил Ратмира и Жанна Игоревна восприняла её вмешательство, как нечто само собой разумеющееся. Странно. – Это великий Грифон, который должен был хранить Русь от хаоса.

У меня по истории был трояк. Но то, что я помнил трудно описать более ёмким словом чем хаос: восстания, смутные времена и перевороты.

– Так себе дар. Не очень-то справился…

Острый кулачок обрушился на стол. Ей-богу, вдали послышался удар грома. Я чуток струхнул.

– Прости, Ратмира. Но с учётом всего того, что пришлось Руси-Матушке пережить…

– Ты прав. Но сколько бы страну не ломали, победить, так и не смогли. Согласен?

Я кивнул, в её словах была доля правды.

– И где теперь этот дар?

Жанна Игоревна переглянулась с моей красавицей. Ратмира чуть заметно кивнула. Профессор совещается с простым проводником, ну-ну.

– По легенде великий грифон ушёл в землю, чтобы беречь её.

– Ага, а теперь амеры собираются его выкопать?

Жанна кивнула.

– Так, – наручники брякнули об стол. – Если вы всерьёз во всё это верите, тогда я знаю кто убийца.

– Ох, Денис, – Жанна сняла очки и протёрла усталые глаза, начисто игнорируя постороннюю деталь у себя на столе. Железная женщина! – Против нашей страны ведётся война. Долгая и страшная. Неважно как её называют: СССР, Русь или Российская Империя…

– Федерация, – блеснул я.

– Если Грифона откапают и вывезут. Русь разорвут на куски. Понимаешь? По договору всё, что найдут наши… коллеги, будет выставляться в их музеях. Всё что найдём мы – в наших. Моя цель не дать им забрать Грифона.

– И выкопать первой? – не унимался я.

Узкая ладонь опустилась на моё плечо, я вздрогнул.

– Страж – дитя другого мира, он не может долго находиться среди живых. Катастроф не избежать в любом случае, главное, дать возможность стране возродиться.

Я отстранённо наблюдал, как моя рука взяла наручники и спрятала их в карман. Потом я услышал собственный голос:

– Вы уже знаете, где Грифон?

– Да, – Сеня впервые за весь разговор взял слово. – Наша с тобой задача – отвлечь импортных друзей.

Ночь раскрасилась фейерверками. Пришлые забеспокоились. Забегали. Чёрные копатели, трудившиеся неподалёку, струхнули. Кто-то сдуру пальнул. Мы с Сеней ответили. И сразу же залегли. Американские учёные ответили дружным залпом. Не знаю, какие из них учёные, но ушли мы тогда чудом. Если бы не гроза, остались там.

Гоняли нас удивительно организовано. В лагерь мы попали только утром: мокрые, грязные и голодные. Ратмиры нигде не было. Наверное, на раскопках. Но сердце дрогнуло, после безумной ночи хотелось увидеть её и обнять. Хотя на последнее я не очень то надеялся. Но ничего, времени у нас ещё вагон.

Встречала нас Жанна Игоревна с бутербродами.

– Ну, фто? – Кусок бутера с трудом пропихнулся внутрь.

– Получилось! В кургане, под захоронением обычного воина мы наткнулись на лёд… Мы нашли Грифона!

– Покажите!

Мне не терпелось увидеть то, ради чего я рисковал карьерой и жизнью.

Я смотрел на иссохшее тело. Жанна что-то увлечённо щебетала о ковчеге из лиственницы, куске льда и ценности для страны. Сеня молча сжимал мой локоть. А я медленно умирал, глядя на татуировки покрывающие руки мумии и маленького крылатого зверя притаившегося за её ухом.

Грифон. Страж миров. Моя принцесса.

Но в историю она войдёт под другим именем.

1993 г. Горный Алтай. Плато Укок.