Самая счастливая

Глава 10

Меган выбрала свой самый любимый цветок из экспозиции. У орхидеи были белые лепестки с розовой серединкой и нежной желтой каймой. Мег бережно упаковала его. Хрустящий целлофан убережет его от декабрьского холода, а розовая лента, которой Мег изысканно украсила упаковку, делала подарок очень красивым.

Адрес апартаментов Джианни, расположенных в Мейфэре, отпечатался в сердце Мег со дня их первой встречи. Швейцар в униформе провел ее внутрь. В холле Мег встретил служащий, который позвонил наверх, чтобы удостовериться в том, что посетительницу ждут. Лифт двигался настолько беззвучно, что в нем можно было разговаривать шепотом. Выйдя из лифта и оказавшись в мире толстых мягких ковров и едва слышно гудевших кондиционеров, Мег увидела блестящую безликую дверь. На ней не было ни ручки, ни звонка и никаких намеков на то, что могло быть за этой дверью. Мег подняла руку, но не успела постучать. Горничная в красивой черной униформе и белом переднике открыла дверь. Она взяла сверток из рук Мег.

— Grazienote 8, Консуэло. Ты можешь идти домой, когда закончишь с этим делом, — донесся из глубины голос Джианни.

Сердце Мег подпрыгнуло. Когда Джианни появился перед ней, сердце ее и вовсе перестало биться… Инстинктивно она подняла руку к животу, потом опустила ее. Джианни не должен ни о чем догадаться! Сегодня он выглядел этаким преуспевающим закоренелым холостяком. Легко передвигаясь по просторной комнате, он находился, казалось, в своей стихии. На нем был тот же костюм, в котором он присутствовал на встрече с журналистами, хотя галстук он уже снял, пиджак тоже, а ноги его были босыми. Золотые запонки были тоже сняты, рукава рубашки засучены, обнажая прекрасный ровный загар.

— У меня еще не было возможности отблагодарить тебя за все. И мне нужно время, чтобы сделать это, — сказал он Мег, когда горничная, надев пальто, пожелала им спокойной ночи.

Мег пришла в голову ужасная мысль. Меньше всего на свете она хотела бы услышать подробности о женщине, которая смогла побороть отвращение Джианни к женитьбе.

— Сколько у нас времени? — спросила Мег, когда Джианни провел ее внутрь своих апартаментов.

Она нервно огляделась вокруг, отчаянно пытаясь найти здесь признаки пребывания другой женщины и в то же время страшась это обнаружить. Но во внешнем убранстве комнат не было ничего, что свидетельствовало бы о присутствии женщины. Сдержанные тона, строгие линии, дорогая мебель. Края серебристых гардин с золотистыми кистями касались роскошного белого ковра. За огромным окном во всю ширину стены переливался огнями ночной Лондон.

— У нас столько времени, сколько я захочу, — сказал Джианни. — Мне нужно тебе кое-что объяснить, и я должен быть уверен, что ты меня поняла.

Мег молча кивнула. Подойдя к низкому кофейному столику, он поднял хрустальный графин с коньяком. Две рюмки стояли на серебряном подносе. Плеснув коньяка в каждую рюмку, он протянул одну из них Мег. Все еще не в силах говорить, Мег покачала головой. Джианни пожал плечами:

— Как хочешь — я оставлю ее на столе. Может быть, ты захочешь выпить позже.

Приподняв рюмку, Джианни полюбовался золотистой жидкостью, переливающейся в мягком свете настенных бра, потом сделал глоток и одобрительно улыбнулся. Увидев на его лице выражение удовольствия, которое она так часто наблюдала, Мег тоже улыбнулась.

— Я был не прав, Мег, — неожиданно произнес Джианни. — Я думал, что если ты будешь значить для меня больше, чем просто любовница, то превратишься в женщину, похожую на мою мать. Она была женой и одновременно погибелью для моего отца. Я думал, что мои брачные обязательства перед тобой похоронят нечто особое, уникальное и бесценное. Ты понимаешь? Я не мог рискнуть и позволить себе эмоциональную привязанность. В качестве моей любовницы ты могла навечно остаться для меня идеальной женщиной. В то время как брак превратил бы тебя в жену… — Он отпил немного коньяка и продолжил: — Но Мег, которую я знал, заслуживает гораздо лучшей участи. Ты была мягкой, нежной и чувственной — идеальная любовница, которую так сладко посещать после напряженного рабочего дня. Я хотел иметь тебя, а не некую стерву, одержимую тренажерными залами и косметическими процедурами. И меньше всего на свете я бы хотел видеть, как ты постепенно воплощаешь в себе самые худшие воспоминания, оставшиеся после моей матери.

Это была длинная речь. Джианни произнес ее, уставившись на свой бокал. Мег дернулась, не зная, что ответить. Но Джианни еще не все сказал.

— Мои первые воспоминания связаны со ссорами родителей. Мать кричит все время, отец орет в ответ, и все это сопровождается чуть ли не дракой. Мое детство прошло под звон разбитых ваз и тарелок. Я не хотел так жить… И вот появилась ты, и тебе мало моего тела и моих денег.

Мег не смогла смолчать.

— Ведь ты сказал, что твоя мать умерла при родах? — спросила она. За последние несколько секунд на лице ее отразилась буря чувств. Страх и растерянность исчезли. Теперь, насторожившись, Мег напряглась. Тихонько и незаметно поглаживая свой живот, она ждала ответа.

— Мать умерла, рожая ребенка, но это был не я. Мой брат родился мертвым.

Мег не могла говорить. Все слова, которые вихрем крутились в ее голове, казались ей неподходящими. В конце концов, когда Джианни тяжело вздохнул, молчаливо опустив плечи, она вытянула руку и притронулась к его плечу.

— Твой отец, должно быть, был в отчаянии, — тихо сказала она.

На этот раз они взглянули друг на друга без понимающих улыбок. Джианни горестно покачал головой:

— Ты ничего не понимаешь… Ребенком я считал, что он страдает. Да, он страдал, но потеря доверия мучила его больше, чем смерть матери. Она заводила многочисленные романы и в конце концов забеременела от одного из своих любовников. Мой отец тогда мне об этом ничего не говорил, он просто уединился на вилле Кастелфино. Я же был отправлен учиться в Англию, подальше от слухов и сплетен. После окончания школы я приехал домой, надеясь, что мы станем поддержкой друг для друга. Я пытался помочь отцу, но усилия мои были напрасными. Он даже этого не замечал. Отец надеялся, что я выберу себе в жены достойную, порядочную женщину, которая продолжит род Беллини. Отец всю жизнь терзался оттого, что сделал неудачный выбор, и надеялся, что такая судьба меня минует.

— Какая ужасная история, — медленно проговорила Мег, думая о счастливой жизни своих родителей. — Не удивительно, что ты не хочешь заводить семью.

— Мой отец женился по любви и был обманут. Если моя собственная мать была неверна отцу, как я могу после этого верить женщинам?

— Но женщины разные. — Мег твердо стояла на своем. — Моя мать совершенно не похожа на твою. По крайней мере, не была похожа, пока я не уехала в Италию…

— А теперь изменилась? — Джианни внимательно взглянул на нее и, когда Мег молча кивнула, произнес: — Я говорил тебе об этом. — В его голосе прозвучало такое сожаление, что Мег поняла: он сочувствует ей, а не пытается показать свое превосходство.

— Никто не виноват, Джианни. Я покинула тебя, потому что мои чувства были оскорблены. Когда я приехала домой, то поняла, что ты оказался прав. Времена изменились, люди продвинулись вперед. А я… я должна была вести себя как взрослый человек, и тогда мы общались бы с тобой совсем на других условиях. — Мег замолчала. К горлу ее подступил комок, грозивший выдать ее истинные чувства. — Мы должны расстаться с тобой окончательно, прямо сейчас.

— Конечно. — Джианни легко мог разбить ее сердце на маленькие кусочки. Должно быть, это было для него привычным делом. Плачущая девушка, нежное прощание, притворное сожаление…

Словно из ниоткуда зазвонил мобильный телефон. Поставив свой бокал, Джианни направился к пиджаку, брошенному на спинку стула. Достав мобильный из внутреннего кармана пиджака, он тихо выругался и отключил звонок, не ответив на него.

— Ах да, пока я не забыла, — сказала Мег. — Удали, пожалуйста, мой номер из своего телефона. — Она надеялась, что Джианни не заметит дрожи в ее голосе.

— Я не могу, — признался он, — его там никогда и не было.

Боль, которая так долго терзала Мег, подступила к глазам. Стараясь скрыть ее, Мег враждебно взглянула на Джианни:

— Но ведь в мобильнике записаны все важные для тебя номера!

Шокированный слезами, блеснувшими в ее глазах, Джианни быстро ответил:

— Только не твой. О, не надо на меня так смотреть — чего еще ты ожидала от меня? Ты хочешь, чтобы я солгал тебе и сказал, что твой номер телефона записан в моей базе? Нет, спасибо. Лгать я предоставляю другим людям — таким, как моя мать.

— Джианни! Как можешь ты быть таким бессердечным? — с горечью воскликнула Мег. — Я считаю, что ты не хочешь жениться потому, что слишком эгоистичен! А ты приводишь отговорку — печальный опыт твоего отца. На самом деле он мечтал о том, чтобы ты женился!

Несколько долгих секунд Джианни смотрел на нее, не в силах подобрать подходящие английские слова.

— Твой отец всегда смотрел в будущее. Я достаточно много с ним беседовала и поняла: традиции семьи Беллини угнетали его. Он был готов к переменам. Он так хотел видеть тебя женатым, Джианни. Он уже был готов смириться с тем, что твоя избранница незнатного происхождения, лишь бы она любила тебя за все то хорошее, что в тебе есть.

— О чем ты говоришь? — воскликнул Джианни. — Я был его наследником. Отец вынужден был думать об этом. Когда я вспоминаю о том, как он поднимал брови за завтраком, в очередной раз увидев мое имя в заголовках утренних газет… Когда он спрашивал меня, почему я не привожу в дом девушек, чтобы познакомить их с ним, я думал, что он язвительно шутит. А роскошные банкеты, устраиваемые им в Нью-Йорке и Афинах, на которые именитые гости приводили своих дочерей… — Джианни запнулся, голос его затих, а потом окончательно пропал. Джианни уставился перед собой, пытаясь подобрать нужные слова.

— Значит, твой протест против брака был совершенно необоснованным, Джианни. Отец твой хотел, чтобы ты женился. И теперь у тебя не осталось никаких оправданий. Давай попрощаемся, и тогда ты сможешь пойти и вручить орхидею, которую я тебе привезла, той бедной женщине, которая собирается стать твоей женой.

Упоминание об «оправданиях» возвратило Джианни к реальности. Схватив за руку Мег, он потащил ее за собой. Она подумала было, что Джианни хочет вышвырнуть ее вон из дома. Но Джианни направился не к входной двери, вместо этого он привел Мег в столовую, примыкавшую к холлу. Там был накрыт обед на двоих. Большой стол, стоявший посередине, был уставлен столовым серебром и тарелками из тончайшего китайского фарфора со сдержанным орнаментом из золотистых листьев. В центре стояла орхидея, которую принесла Мег, все еще в целлофане и лентах. Верхний свет был выключен, горели лишь настенные бра, и комната казалась уютной и теплой.

— Аристократическая итальянская девушка — это то, что мне сейчас нужно меньше всего, — пробормотал Джианни, обводя Мег вокруг стола. На дальней стене висело огромное зеркало в тяжелой позолоченной раме. Под ним стоял ореховый буфет, ярко отполированный. Когда они подошли ближе, Мег увидела молодое лимонное деревце в терракотовом горшке, стоявшее на буфете. Все сияло и переливалось в ярком свете множества свечей.

— Твой отъезд словно разбудил меня. С тех пор я каждую секунду обдумываю то, что произошло. И все еще убежден, что ты поступила неправильно, Мег.

— Это меня не удивляет.

Джианни схватил ее за плечи:

— Подожди! Послушай меня — ты пробила брешь в моих обоснованиях, Мег. Ты слышишь это? Всю свою жизнь я работал для того, чтобы построить свое будущее — таким, каким я его себе представлял. Я хотел родить законного сына, чтобы он продолжил наш род. Цель моя не изменилась, но ты заставила меня понять, что я выбрал неправильный способ.

Мег прищурила глаза:

— А сколько способов существует, чтобы разбить женское сердце?

Джианни гневно взмахнул рукой:

— Я считал себя прогрессивно мыслящим менеджером, но на деле оказалось, что я всегда оглядывался назад. Я был окружен ожиданиями прошлого и обязанностями, налагаемыми титулом графа. Они всегда преследовали меня. Поэтому я принял решение. Что ты об этом думаешь? — И он указал на лимонное деревце.

С веточек свисали маленькие мешочки из красного бархата. Каждый был подвешен на золотистой нити, и под весом этих мешочков деревце склонилось.

— Похоже на рождественскую елку, — медленно произнесла Мег.

— Это все для тебя.

Нерешительно Мег шагнула вперед.

Маленькие подарки словно молили о том, чтобы к ним прикоснулись, взяли и открыли. Но почему-то Мег не смогла этого сделать. Наверное, Джианни пытался подкупить ее. Мег представила себе, что это капли ее крови, льющиеся из сердца, страдающего от любви к нему. Медленно она дотронулась до его спины. Ей надо оторвать от себя его пальцы… Она должна отпустить его…

— Возьми — это все твое, — настаивал Джианни. — Если хочешь.

— Это все для меня? Почему? Мне от тебя больше ничего не надо, Джианни. Теперь уже не надо.

Он хотел что-то сказать, но Мег подняла руку, останавливая его:

— Я думала, что больше никогда тебя не увижу, но раз я здесь, то должна тебе кое-что сказать. Я не могу держать это в секрете. Возможно, тебе это не понравится, но я не могу скрывать от тебя правду…

— Подожди. Я хочу сделать признание, — быстро прервал он ее. — Я должен был сказать тебе об этом давным-давно, Мег. И позволь мне сделать это сейчас. Если бы я был честен с тобой с самого начала, я избавил бы нас с тобой от боли.

— Джианни… — Голова ее кружилась, ей не хватало воздуха.

— Я наслаждался жизнью. У меня были все женщины, которых я хотел, и столько денег, которые я не мог истратить. У меня было все. Но все это оказалось фикцией. Всю свою жизнь я обманывал себя, считая, что счастье можно купить. Неправда. Его надо заслужить. Будучи ребенком, я наблюдал, как ссорятся мои родители, буквально разрывая друг друга на части. И тогда в мозгу моем возникла связь между браком, злобой и отчаянием.

— Это можно понять, — тихо сказала Мег, не сводя с него глаз.

— Меня преследовали слухи о том, что мать обманывает моего отца, до самой ее смерти. У нее было столько любовников, что она не могла положить конец сплетням о том, кто был отцом моего мертворожденного брата.

— О, Джианни…

— Поэтому я сказал себе, что никогда не женюсь! — Лицо его исказилось от боли, и он отодвинулся от нее. — Но я считаю, что мужчина, который занимался любовью с девственницей, должен жениться на ней. Брак — это единственный выход. Я должен был жениться на тебе на следующий же день. Проблема в том, что… Меня ужасала мысль о том, что брак превратит нас в монстров. А что, если меня постигнет любовь — единственная истинная ценность в жизни? Мне тогда придется подвергнуть невинное дитя таким же пыткам, какие я испытал в детстве. Я не мог это сделать. Но и не мог потерять тебя. Поэтому я решил, что ты всегда будешь моей любовницей, и никогда — моей женой! И это оказалось фикцией.

Повисло тягостное молчание. Никто из них не двигался, не говорил. Слезы подступили к горлу Мег, но она решила больше никогда не показывать ему своей слабости. Джианни признался, что он хотел жениться на ней, но не смог этого сделать. Если она скажет ему сейчас о ребенке, он подумает, что она шантажирует его.

— Тогда я попрощаюсь с тобой, — тихо сказала она. — Ты облегчил свою совесть, поэтому нам больше нечего сказать друг другу.

— Попрощаешься? Ты действительно хочешь этого, Мег?

— А ты как думаешь?

Впервые их роли поменялись. Мег говорила спокойно и решительно. Когда Джианни вновь заговорил, голос его звучал неуверенно.

— Ты хотела мне что-то сказать. Я прервал тебя…

Нерешительность была настолько несвойственна Джианни, что Мег смутилась. Он протянул руку и дотронулся до ее руки. Это прикосновение было легким, словно лепесток орхидеи.

— Открой свои подарки, Мег. — В его голосе прозвучала обычная властность. Мег сделала движение к деревцу, но остановилась. — Открывай, открывай! Прими их. Если ты не сделаешь этого, я выброшу все в реку, не распаковывая.

Пальцы Мег непроизвольно прикоснулись к самому маленькому мешочку.

— Нет, не бери этот. Открой сначала тот.

Развязав тоненькую золотистую ленточку, Мег достала из бархатного мешочка кожаный футляр. Здесь явно были драгоценности. Мег в тревоге взглянула на Джианни.

— Открой и посмотри!

Взгляд его был спокойным, но Мег увидела, что на шее его бьется жилка. Так же быстро, как и ее сердце.

Мег послушно открыла крышку — на красной бархатной подушечке сверкнули бриллианты.

— Это тиара.

Молниеносным движением Джианни взял ее и надел на голову Мег.

— Так странно чувствовать ее на себе… — растерянно улыбнувшись, сказала Мег.

— Ты привыкнешь.

— Нет… нет… не смогу. Я не должна…

Подняв руку к короне из золота и бриллиантов, Мег попыталась снять ее. Рука Джианни удержала ее.

— Разве ты не узнаешь ее?

— Она похожа на корону, которую носила твоя мать. Я видела ее на портрете в твоей комнате. Я не могу это носить.

— Но это для тебя. Это все — для тебя, — тихо сказал Джианни.

Внутри второго мешочка оказалась старинная шкатулка, в которой были потрясающие серьги, под стать тиаре. Водопад бриллиантов в виде крошечных роз. Мег не могла взять их в руки.

Любовница… Она чувствовала, что если снова поддастся чарам Джианни, то потеряет себя навсегда. Никакие бриллианты в мире не смогут вернуть ей самоуважение.

— Это самые красивые серьги, которые я когда-либо видела, — выдохнула наконец она. — Но я не могу их принять — и другие вещи тоже!

— Я надену их на тебя, — сказал он. И прежде чем Мег успела отказаться, он взглядом заставил ее замолчать. Затем надел на нее серьги.

Мег смотрела на него, у нее начало щипать в глазах.

— Джианни, ты не должен мне ничего.

— Ты уверена? — Он нерешительно взглянул на нее.

Мег увидела, что Джианни утратил свою обычную самоуверенность. И неожиданно она испугалась. Единственной незыблемой вещью в этом мире была непоколебимая уверенность Джианни в себе. И, увидев, что она пошатнулась, Мег испугалась. Они оба не должны были утонуть в бушующих неведомых волнах. В отчаянии Мег попыталась восстановить естественный порядок вещей.

— Послушай, Джианни… Я думала, что никогда не выдам тебе этот секрет, но… — Мег сделала глубокий вдох, пытаясь успокоиться. — Разве ты не знаешь, как мало значит для меня твое богатство, Джианни? Если не знаешь, то я скажу тебе. — Ладони ее вспотели. Она сжала кулаки. Джианни заметил это движение, затем подозрительно взглянул в ее лицо. Теперь это был мужчина, которого она знала: жесткий, бескомпромиссный. — Правда в том, Джианни… что я любила свою работу в поместье Кастелфино и мне тяжело было уйти… так тяжело, что я не знаю, как выжила. — Мег с шумом перевела дыхание, заставив себя сказать эту ужасную правду. Она снова машинально прижала руки к животу, напомнив себе о своей новой ответственности. — Возможно, я смирила бы свою гордость и снова вернулась бы к своей работе. Но есть нечто, что остановило меня, Джианни.

Он смотрел на нее до тех пор, пока стук собственного сердца не стал раздаваться в ее ушах.

— Не надо. Я знаю, что ты хочешь мне сказать. Ты влюбилась в меня. Но разве я не говорил тебе много раз, что не хочу иметь никаких эмоциональных привязанностей?

Не в силах больше выдержать его пристальный взгляд, Мег закрыла глаза и покачала головой:

— Нет, я не об этом.

— С трудом поверю, что ты не влюбилась в меня, — с негодованием произнес он.

Напряжение Мег лопнуло, как воздушный шарик, и она рассмеялась:

— О, Джианни! Только ты мог сказать такие слова именно в такой момент! Конечно, я влюбилась в тебя! Это была главная причина, почему я ушла. Я люблю тебя, но ты никогда меня не полюбишь. Но когда я поняла, что ты меня даже не уважаешь, то все было кончено. А потом, когда я узнала, что беременна… — Она замолчала, охваченная ужасом. После всех ее предосторожностей это слово нечаянно сорвалось с ее языка.

Они смотрели друг на друга, пока Джианни, будто очнувшись, не отвел глаза:

— Я… я не знаю, что сказать.

Мег увидела, как плечи его опустились — будто под ударом, который она нанесла.

— О нет! Я не так хотела тебе это сказать! — вскричала она. — Я причинила тебе боль, но я совершенно не хотела этого! Ведь я думала, что больше никогда тебя не увижу, поэтому мне не нужно будет тебе об этом говорить. Вот и получилось так, как получилось! — запинаясь, пролепетала Мег со слезами на глазах.

— Нет… Нет. Не волнуйся, — медленно произнес Джианни и, отодвинув стул, бережно усадил на него Мег. — Тебе, в твоем состоянии, не надо долго стоять на ногах, — пробормотал он. — Я слишком долго обманывал себя. Но чувствовал — где-то глубоко внутри, — что все эти вечеринки, девушки, победы, все это — безнадежные поиски любви. Когда ты вошла в мою жизнь, я по-другому стал смотреть на вещи, но все еще заблуждался. В тот вечер, на банкете, заговорило мое тело, но не мой разум. Мое тело жаждало тебя, и оно понимало, что ты не будешь сопротивляться. Но долговременные отношения тогда мне были не нужны. — В голосе Джианни теперь звучала уверенность.

Когда он взглянул в ее глаза, все сомнения Мег мгновенно исчезли.

— Значит, ты не возражаешь против ребенка?

Джианни склонился к ней:

— Любовь моя, я всегда этого хотел. Я хочу дать своему ребенку ту любовь, которой сам был лишен в детстве. Если ты уйдешь от меня сейчас, нам всем будет плохо, каждому из нас троих.

— Я не могу… Я не буду… Нет, я хочу сказать — ты нужен мне. Но я не могу больше быть твоей любовницей. Ты не узнал бы о ребенке, если бы мы не встретились сегодня… И что скажет твоя невеста? — взволнованно проговорила Мег.

— О чем ты говоришь, Мег? — Джианни улыбнулся, по-отечески ласково целуя ее.

— Я не могу на это пойти, Джианни. Не смогу вынести мысли о том, что ты женился на другой женщине. Через несколько лет, когда подрастут твои законные дети, мы с моим ребенком отойдем на задний план. Мы будем заброшены и забыты…

— Этого не произойдет! Я хочу, чтобы ты стала моей женой, Мег, — медленно произнес он. — Я хочу, чтобы ты была не только моей любовницей, но и графиней. А также моим партнером. Моим компаньоном. Моим другом, — тихо закончил он.

Мег потребовалось несколько секунд, чтобы понять, о чем он говорит.

— А как же… — Она взглянула на стол, сервированный для двоих, украшенный прекрасным цветком, который она принесла в подарок для невесты Джианни.

— Мужчины из семьи Беллини не привыкли просить, — отрывисто произнес он. — В ту же секунду, когда я снова увидел тебя, я понял, что ты должна стать моей. Ты и только ты, Мег. Отныне и навсегда. Я приказал упаковать и привезти сюда фамильные драгоценности Беллини. Я люблю тебя, Мег, и без тебя я лишь половина нашей семьи, которой мы должны стать.

Не было ни фанфар, ни фейерверков. Джианни просто сказал эти слова, которые она так жаждала услышать. Мег показалась, что она пришла домой и даже никуда не уезжала. Она медленно прижалась головой к его груди. Джианни молча гладил ее волосы и плечи. Единственная слеза скатилась по ее щеке. Джианни почувствовал, как она упала. Встревоженный, он выпрямился и отодвинул от себя Мег, внимательно вглядевшись в ее лицо:

— Ты плачешь? В чем дело? Я лишь хотел сделать тебя счастливой!

Мег смотрела на него с сомнением сквозь пелену слез.

— В таком случае п-почему ты не пытался найти меня? Ты даже не записал мой телефон! — всхлипнула она, почти неслышно.

Засмеявшись, Джианни привлек ее к себе:

— Потому что в этом не было необходимости. Твой телефон — здесь! — Он прижал ее руку к своей груди. — Каждое слово, которое ты сказала мне, навеки осталось в моем сердце. — Джианни взял ее руку и поднес к своим губам.

— Правда? — прошептала она.

— Правда. — Джианни кивнул. — Мег, любовь моя, ты для меня единственная, отныне и навсегда. Всю жизнь я искал свою любовь, но не там, где надо. А когда мы нашли друг друга, я чуть не потерял тебя… Больше этого не повторится. Обещаю тебе.

Мег прижалась к нему. Впервые в жизни она призналась себе в том, что хочет быть зависимой. От Джианни. Ей было так хорошо и спокойно в его руках. Они были нужны друг другу.

Будто прочитав ее мысли, Джианни крепче прижал ее к себе и прошептал:

— Никогда не думал, что я найду женщину, на которую смогу положиться. Ты — все, что мне нужно, моя любовь. Ты и наша семья, — добавил он, прежде чем его поцелуи вознесли ее на такую высь, где ничто другое уже не имело значения.

Внимание!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.

После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.

Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.