Самая страшная книга 2021

Светотени

ВЕРА

У Сашки в самый неподходящий момент оторвался ремешок на левой сандалии.

– Ма-ам, я сейчас грохнусь! – радостно завопил он и поднял над головой бутылку газировки, которую тащил от супермаркета к машине. Видимо, намеревался свалиться на асфальт прямо с ней.

Сашке было шесть с половиной. Когда он узнал, что едет к бабушке вместе с сестрой и родителями (два часа от Питера в Ленобласть на автомобиле), то пообещал не капризничать, не жаловаться, не ныть, не просить воды каждые десять минут, не дразнить сестру, не сучить ногами, не петь песни, не орать, не болтать без умолку – в общем, наобещал всякого, лишь бы его не оставили. И, конечно же, нарушил обещания с феноменальной скоростью. Например, скулил в супермаркете, выпрашивая кока-колу и «ментос», чтобы на заднем дворе у бабушки провести веселый эксперимент.

Вера с самого начала хотела оставить Сашку у своей мамы. Ему бы там было хорошо – в просторной трешке, с парком в пяти минутах ходьбы, с мамиными фирменными пирожками, старым ламповым телевизором, но Эдик настоял, что к свекрови нужно ехать всей семьей. Три месяца там не были – бабушка соскучилась. Пришлось уступить. Наверное, Эдик забыл, каково это – ехать в машине с гиперактивным Сашкой. Когда Сашка скулил и со слезами выпрашивал газировку, Вера едва сдерживала ехидную злость, глядя на несчастного мужа. Эдик никогда не мог справиться с Сашкиными капризами.

А тут еще лопнул ремешок.

Они как раз шли от торгового центра к машине. В полдевятого утра стоянка была пуста и просторна. Летняя августовская духота только начала вытеснять утреннюю прохладу. Вера надеялась, что им удастся быстро закупить все необходимое (продукты свекрови, кое-что от комаров, шампунь, одноразовый мангал, любимого пива по акции, мороженое детям и сотню мелочей, за которые цепляется глаз в супермаркете) и быстро выехать из города до пробок и жары. Еще она верила, что Сашка уткнется в планшет, его будет не видно и не слышно какое-то время. За Светку вообще не беспокоилась – шестнадцатилетняя дочь не вылезала из телефона, вела десять переписок зараз, на внешний мир ей было глубоко наплевать.

– Ма-ам! – снова завопил Сашка, прыгая на одной ноге. На второй болталась сандалия с оторванным ремешком. – Донеси меня!

В паре шагов впереди пыхтел Эдик, толкая нагруженную тележку. Вера тащила пакет с углем и полторашку питьевой воды под мышкой. Света не отрывалась от телефона. В общем, помочь Сашке было некому. Он застыл у пыльного красного «форда», который, похоже, стоял здесь с зимы, и всем своим видом дал понять, что сейчас рухнет и больше не двинется с места.

Настроение у Веры и так с утра было не ахти: не любила она такие вот поездки к свекрови, да еще в суматохе, да еще в надвигающуюся летнюю жару.

– По жопе надаю! – буркнула она, поворачиваясь. – Быстро давай за нами.

– На одной ноге? – взвыл хитрый Сашка.

– Доковыляешь потихонечку. Или накажу на планшет, понял?

Их «ниссан» казался на пустынной стоянке навозным жуком, укрывшимся в тени пятиэтажного торгового центра. Возле него пока еще никто не парковался, машинки поменьше могли себе позволить разъехаться. Но это была обманчивая пустота: Вера знала, что минут через пятнадцать стоянка уже может быть забита до отказа. Утро субботы – лучшее время для покупок.

– Быстро, Сашка, не заставляй на тебя орать, – устало пробормотала она.

Сашка не двинулся с места. Он оперся о «форд» плечом, а точнее, новенькой ветровкой, и Вера чуть ли не физически ощутила, как рыжая пыль въедается в ткань и остается в ней навсегда, никакие стирки не помогут.

Она остановилась, пытаясь быстро сообразить, какой же вид наказания для Сашки будет самым жестоким в этой ситуации. Мимо прошмыгнула Светка.

– Вер, в салон что закинуть? – спросил Эдик.

Как-то разом все навалилось. Болезненно прострелило в висках. Злость выпрыгнула из глубины, сорвалась с кончика языка язвительным замечанием:

– Эдичка, ты у меня, что ли, совсем безголовый, сам подумать не можешь, а? Конечно, в салон мангал брать не надо. И гель для мытья посуды тоже не нужно совать. А что нужно, Эдичка, как думаешь? Я за тебя все должна решать?

Она не смотрела на мужа, но прекрасно представляла, как он сейчас стоит у поднятой двери багажника – огромный лысый сорокалетний мужик – втянул голову в плечи, крепко вцепился в ручку тележки и слушает. Стыдится, значит.

– А ты живо сюда! – рявкнула Вера на всю стоянку, да так, что Сашка, позабыв о порванной сандалии, метнулся к машине.

Едва сдерживаясь, чтобы не влепить сыну подзатыльник, Вера проследила, чтобы он забрался в машину, пристегнулся в детском кресле, кинула в ноги газировку и только после этого помогла незадачливому мужу с покупками. Два сапога пара, что называется. Эдик души в Сашке не чаял, называл «мужиком» и «героем».

Автомобили вокруг прибывали. Желтенький «купер» припарковался на соседнем месте, из него выпорхнула девушка лет двадцати пяти (и откуда такие деньги у малолетки?) и умчалась в сторону торгового центра, придерживая соломенную шляпку с широкими полями. Эдик бросил в ее сторону мрачный взгляд.

– Давай уже за руль, – пробормотала Вера.

Она села на пассажирское, отмечая, что салон успел нагреться, остатки прохлады развеялись, стоило открыть дверь. Эдик тяжело забрался за руль, с силой хлопнул дверью – как он это всегда делал: что в их старом «хёндае», что сейчас.

– Помягче же, не корыто какое-то, – Вера ворчала скорее по инерции, нежели по злобе.

Хотелось быстрее уже поехать – с включенным кондиционером, под звуки радио, чтобы можно было откинуться на мягкой спинке, закрыть глаза и подремать хотя бы полчаса.

Автомобиль коротко взвыл, но не завелся. Не последовало мягкого убаюкивающего шума заработавшего двигателя, не было никакой вибрации. Только шумный вздох мужа, который провернул ключ один раз, потом еще и еще.

– Стартер… – буркнул он, хотя, Вера знала, плохо разбирался в автомобилях. – Так… Нажмем… Аккумулятор, что ли…

Машина заходила ходуном. Эдик втопил педаль газа, пару раз крутанул руль, продолжая при этом проворачивать ключ в замке зажигания. Автомобиль не подавал признаков жизни, будто не был куплен – новенький – всего месяц назад. Даже Вера понимала, что аккумулятор тут ни при чем.

– Съездили к бабушке, – хмыкнула она, наблюдая за тщетными попытками мужа привести «ниссан» в чувство. – Может, под капотом посмотришь?

– Подколола, ага, – ответил Эдик, но все же решил выйти. Он несколько раз подергал за ручку, легонько толкнул дверцу ладонью, потом плечом. Повернулся к Вере вспотевшим лицом. – Заклинило, что ли? Не открывается. Попробуй у себя.

Вера дернула за ручку со своей стороны. Та подалась легко, без нажима. И ничего не произошло. Дверца не открылась. Вера толкнула сильнее, одновременно продолжая дергать. Проверила кнопки автоматического закрывания, бросила взгляд на панель под рулем – вдруг Эдик каким-то невероятным образом поставил автомобиль на блокировку и забыл снять? Панель не горела, ни единого индикатора.

– Что за чертовщина? – Толкнула еще. Повернулась к Светке, которая что-то набирала в телефоне. – Попробуй у себя, вдруг получится.

Светка щелкнула ручкой. Толкнула. Покачала головой.

Сашка, не дожидаясь, высвободил руки из-под ремней безопасности в кресле и тоже дернул ручку своей дверцы, пару раз ударил ладонями по стеклу, тонким голоском изобразил панические крики: «Помогите, помогите, мы не можем выйти!»

– Не ори как дурачок! – пригрозила Вера.

– Но мы же заперты, – ответил Сашка весело. – Заперты на веки вечные и все такое, да?

В висках у Веры снова кольнуло. Она поняла, что уже несколько секунд пялится через лобовое стекло на массивное здание торгового центра. Над его крышей медленно поднималось летнее солнце. Пока еще был виден только крохотный кусочек цвета яичного желтка, но через полчаса-час солнце выползет целиком – этот огромный жаркий глаз, который вперится в их машину и пригвоздит ее к стоянке, как того самого навозного жука, о котором Вера недавно думала.

Светка вдруг сказала:

– Интернет глючит. Что за фигня?

И Вера, не сдержав эмоций, с силой припечатала ладонь к боковому стеклу.

ЭДИК

Ситуация была нелепая, но почему-то именно в такие он попадал чаще всего. Поранить ногу на пляже в первый день отпуска и проваляться в номере все оставшееся время, вывезти семейство на фотосессию и забыть дома аккумулятор от новой зеркалки, уйти курить на балкон и случайно там закрыться… Типичный Эдик, как говорила Вера.

Но оказаться в ловушке в собственной машине? Это что-то новенькое.

Он не особо разбирался в автомобилях: знал самое необходимое, а с остальным помогали друзья из сервиса через дорогу от дома. Но насколько он мог судить, с электроникой «ниссана» все было в порядке. Двери отпирались и запирались, Эдик даже слышал характерные щелчки. Только вот открываться не хотели. Как и окна.

В какой-то момент засветилась панель за рулем. Мигнул красный значок масла. Тихонько зашипел кондиционер, и влажную от пота кожу Эдика лизнул прохладный воздух. Хоть в чем-то повезло.

– Сделай уже что-нибудь, а? – попросила Вера, сдерживая злость, как она умела, холодно и немного брезгливо.

– Да, пап, спаси нас, – подал голос Сашка сзади. – Как Супермен!

Эдик пожевал губы, подергал ручку двери, будто в первый и в двадцать первый раз ему почудилось, а на самом деле все прекрасно открывается.

Увы, не почудилось.

– Хрень какая-то…

Футболка прилипла к спине, в горле пересохло. Машина не умерла – просто не хотела выпускать пассажиров.

Эдик ткнул пальцем в магнитолу, и в салоне зазвучала музыка с флешки – он предусмотрительно закачал туда восемь гигабайт песен на любой вкус. Правда, Вера слушать это не стала, тут же переключив на свое любимое радио. На экране навигатора возникла карта. Их машина находилась на стоянке как ни в чём не бывало: желтый треугольничек, надпись: «Проложить маршрут?»

Эдик посмотрел на жену и детей, спросил еще раз, надеясь на лучшее.

– У вас у всех точно не открывается?

– Угу, – коротко отозвалась Светка.

– Проверьте еще раз. Не может ведь такого быть.

Он перегнулся через Веру, вдыхая аромат духов и персикового геля для душа, и что есть силы дернул ручку с ее стороны. Бесполезно.

– Заклинило или что… Говорил же, не надо тратиться на новье. И на подержанной бы поездили, зато проверенная, с пробегом.

Эдик поймал в зеркале взгляд дочери, сказал:

– Свет, попробуй дверь багажника открыть. Должна быть ручка какая-то изнутри.

– Там все забито, как я туда полезу-то? Продукты давить?

– Ничего-ничего, ты аккуратно.

– Да не полезу я! Сами что-то сломали и нашли крайнюю, блин. Откуда мне знать, что за ручка? Я в машинах не разбираюсь, это ваше дело.

Эдик заскрипел зубами, хотел что-то сказать, но только вздохнул. Рядом Вера сверлила его взглядом. В нем без труда читалось что-то в духе: «Эдичка, ну ты посиди еще часок, подумай, мы ведь никуда не торопимся, ага».

– Я полезу! – с энтузиазмом откликнулся Сашка.

– Мал еще, – сказал Эдик и начал пробираться к багажнику. – Сам все сделаю.

Салон «ниссана» был просторный, багажник вместительный, но богатырские габариты Эдика эти плюсы обнуляли. Кое-как он пролез между передними сиденьями и перегнулся через заднее, слегка вдавив Сашку в детское кресло. Кровь резко прилила к голове, под руками захрустели пакеты вместе с содержимым.

– Так…

Он немного раскидал покупки и освободил замок. Нашел заглушку в виде белого квадратика, отковырнул ее и нажал на спрятавшийся под ней рычажок. Тот поддался, но ничего не произошло. Дверь не открывалась.

– Ну же, давай, родненькая.

Это же механика, чтоб ее… Эдик попробовал еще несколько раз, нажимая сильнее, пока рычажок не отломился и не остался у него в руке. Этот путь на свободу тоже оказался отрезан.

– Хрен там, – сказал Эдик, вернувшись в водительское кресло и вытирая пот со лба. – Может, снаружи кого попросить?

Он окинул взглядом стоянку, которая постепенно наполнилась машинами. Дорогущие иномарки, старые развалюхи, одинаковые кредитные «логаны» – тут закупались как богачи, так и простые пролетарии. В конце соседнего ряда бородатый амбал грузил продукты в багажник, на дороге мужик в зеленой манишке махал метлой, а у входа в торговый центр две девушки раздавали листовки. Солнце отражалось в многочисленных стеклах и зеркалах, и по стоянке прыгали пятна света.

Эдик вертел головой по сторонам, прикидывая, как быть. По примеру Сашки верещать «спасите-помогите», конечно, не стоило, но что-то делать было надо.

– Да позови уже кого-нибудь! – не выдержала Вера. Сколько нам тут сидеть?

В ее голосе Эдик слышал только раздражение. Можно подумать, это он во всем виноват. И двери заклинило из-за него, и духота из-за него, и лишние килограммы у Веры тоже из-за него, а не из-за «пожрать» на ночь. Ничего нового.

Впрочем, раздражение в такой ситуации – не самый плохой вариант. У Эдика внутри просыпалась неясная тревога, предчувствие, что основные проблемы впереди. Он гнал от себя эти мысли, но в голову лезли странные образы: ночь, огни фонарей, стоянка с одиноким «ниссаном», а внутри…

Мимо машины прошмыгнула парочка подростков.

– Эй! – крикнул Эдик. – Ребят, постойте!

Его вдруг осенило, и он нажал на гудок. Протяжный сигнал разорвал воздух на улице, но подростки даже не вздрогнули. Вообще никак не отреагировали. Эдик сигналил без перерыва, пока подростки не скрылись за дверями торгового центра, а потом сигналил дальше, надеясь привлечь хоть кого-то – дворника, мамашу с детьми из подъехавшего «ровера», парня, который собирал по рядам оставленные тележки.

Никто не обернулся.

– Оглохли все, что ли?

– Я уже точно оглох! – засмеялся Сашка и застучал ногами по сиденью. – Я огло-о-ох!

– Ну-ка, прекрати! – крикнула Вера. – А то высадим тебя и оставим тут одного!

– Как вы меня высадите, если двери не открываются?

Сашка ехидно захихикал и пнул водительское кресло еще раз.

«Это какой-то дурдом», – подумал Эдик. Он крепко сжал руль, разглядывая собственные кулаки. Сердце стучало сильнее обычного, в голове до сих пор звенел автомобильный сигнал, который, похоже, люди снаружи не слышали.

Солнце окончательно выбралось из-за спины торгового центра и теперь прожаривало брошенные на стоянке автомобили во всю силу. То тут то там хлопали дверцы – и это звучало как настоящее издевательство.

В зеркало заднего вида Эдик увидел, что по ряду идет мужичок в кепке и пихает рекламу под дворники припаркованных автомобилей. Когда тот поравнялся с «ниссаном», Эдик засигналил, закричал, застучал в окно, но незнакомец не обратил на него внимания. Машинально сунул свои бумажки под дворник и зашагал дальше.

Стекла «ниссана» были без тонировки: снаружи просто нельзя не заметить пассажиров. Но люди их не замечали. Или делали вид, что не замечают.

Эдик не верил в разную мистическую чепуху. Наверняка кто-то решил их разыграть. Шоумены со скрытыми камерами, блин. Вроде бы он даже читал о таком. Съемки для Первого канала – все дела.

– Мам, мы поедем уже или нет? – спросила Светка, будто забыла, что происходит.

У нее был сложный роман с одноклассником или каким-то другом в школе. Все чувства и эмоции Светка передавала через сообщения в телефоне, поэтому была надежно отрезана от внешнего мира.

Вера тяжело вздохнула, ничего не ответив. Зато Сашка сразу предложил свою версию происходящего:

– Мы стали невидимками! Или призраками!

– Спокойно, – сказал Эдик, задумчиво поглядывая на улицу. В голове крутились тяжелые мысли. Если это розыгрыш, должны быть подсказки. Как в квесте «Смерть в комнате», куда он водил семью полгода назад. Выбрались, между прочим, за сорок минут из положенного часа. – Сейчас всё решим. Должна быть зацепочка, так…

Эдик внимательно осмотрел салон, пытаясь найти в нем что-то новое, чужое. Залез в бардачок, проверил у сидений, покрутил зеркало над головой, будто мог на глаз определить, не впихнул ли туда кто камеру. Все впустую. Это был точно такой же «ниссан», как вчера или неделю назад.

– Сейчас-сейчас, что-нибудь придумаем.

Эдик буквально физически ощущал, как на него смотрят, ждут действий. Глава семьи он или кто? Надо вылезти из машины, а уж потом можно и с неизвестными шутниками разобраться.

Магнитола была синхронизирована с его смартфоном, и Эдик набрал номер соседа Мишки прямо на панели управления. Логичным продолжением всего этого было бы отсутствие Сети, но через пару секунд в салоне машины раздались длинные гудки, а следом знакомый голос:

– Алло.

– Мих, привет. Не разбудил? Слушай, помощь твоя нужна, тут такая странная история…

– Это кто?

– Не определилось, что ли? Эдик это. Мы с Веркой и детьми решили рвануть к родне, но застряли – не поверишь где.

– Какой еще, на хрен, Эдик?

Эдик переглянулся с женой. Теперь на ее лице не осталось и следа от раздражения. Ей было по-настоящему страшно.

– Миш, не до шуток сейчас, – вступила в разговор она, – у нас действительно проблемы.

– Вы не туда попали. Не знаю я никаких Эдиков.

– Миха, ты там с перепоя, что ли?

– Слышь, мужик, тебе заняться нечем? Приколы такие? Иди в сраку.

Миха сбросил вызов. На заднем сиденье заливисто расхохотался Сашка, эхом повторяя «срака-срака-срака». Кондиционер последний раз дунул в салон холодным воздухом и отключился.

Эдик потер переносицу. Мог ли Миха – а это точно был Миха – вот так пошутить? Наверное, мог, особенно если его заранее подговорили эти самые телевизионщики. Чтоб их! Но не могли же они всех вокруг вот так…

В другой ситуации Эдик бы даже посмеялся, но сейчас вокруг происходило слишком много странного, и не узнающий его сосед, с которым они знакомы со школы, был очередным тревожным звоночком. Да что там звоночком – визжащей сигнализацией.

В машине повисла тишина. Похоже, никому не хотелось обсуждать происходящее и делиться своими догадками. Кроме Сашки, конечно, для которого все это было веселой игрой. Практически новым квестом – «Выберись из машины». Только вот Эдик знал, что игра сыну быстро наскучит, и, если куковать тут придется еще пару часов, мало никому не покажется.

– Что будем делать? – спросила Вера.

Эдик пожал плечами:

– Попробуем еще покричать. Вдруг прорвемся через эту… эту тишину.

Стоянка к этому времени вовсю кишела жизнью. Быстро сменяли друг друга машины; люди, как суетливые муравьишки, набивали их покупками и спешили домой с добычей. Из колонок торгового центра лилась веселая музыка, у входа плясали аниматоры в костюмах медвежат, по рядам сновали дети с воздушными шариками и родители с пакетами продуктов.

И никому не было дела до застрявшей в машине семьи.

– А если в полицию позвонить? – предложила Вера. – Телефон же работает, почему бы и нет?

Эдик думал об этом. В их ситуации логично было бы обзванивать всех знакомых, он даже начал набирать номер матери – предупредить, что задерживаются, – но сразу сбросил вызов. После разговора с Михой не хотелось еще раз услышать такой знакомый и одновременно чужой голос. Словно и не отсюда вовсе, а из места, где ни Эдика, ни его семьи не существует.

Эдик все еще убеждал себя, что это розыгрыш, чья-то глупая шутка, но с каждой минутой верить в это становилось сложнее. И если бы родная мать его не узнала… От одной этой мысли накатывала тошнота.

Здесь творилось нечто очень странное, на всю голову неправильное, и Эдик не хотел окончательно в этом удостовериться. Вот так – по-детски, да. Проще думать о забавном телешоу и скрытых камерах, потому что альтернативы выглядели куда страшнее.

– Ну? Ты будешь звонить?

Эдик вздохнул и набрал номер. В колонках захрипело, а потом механический женский голос произнес:

– Здравствуйте. Для связи с оператором укажите код происшествия. Если вас ограбили, нажмите «1». Если вас изнасиловали, нажмите «2». Если вас убили, нажмите «3».

Эдик почувствовал, как сердце пропустило удар. Сзади охнула Светка.

– Если вас сожрали заживо, нажмите «4». Если вас оставили подыхать в машине, нажмите «5». Если вы думаете, что вам кто-нибудь поможет, нажмите «6». Если…

Эдик сбросил вызов. По лицу катились капли пота, руки тряслись как у алкоголика. Снаружи нещадно пекло солнце, и над асфальтом дрожало призрачное марево.

Кошмар только начинался.

САШКА

В отличие от папы с мамой, Сашка верил в магию. И еще в призраков, вампиров, оборотней, в зомби против растений, бабушку Гренни и во все то, что блуждает по Интернету и пугает маленьких детей до икоты.

Как-то раз – Сашка готов был поклясться! – он видел в шкафу в комнате мертвую бабушку. Не свою, а какую-то чужую. Она была желтого цвета, вся в морщинах, моргала и крутила головой, пытаясь кого-нибудь разглядеть бельмами, которые у нее были вместо глаз.

Поэтому Сашка сразу понял, что с их машиной, а вернее с ними самими, случилось что-то невероятное. Это Сашку веселило и будоражило. Он сам себя представлял бутылкой газировки, в которую бросили «ментос». Еще немного – и снесет крышечку. Из-за этого удивительного ощущения хотелось сорваться с места, побегать и поорать. Жаль только, что машина оказалась заперта. А еще, наверное, их всех сожрет какой-нибудь монстр, иначе зачем вообще держать целую семью в машине, как в какой-нибудь духовке?

Папа сказал:

– Херня нездоровая.

Сашка быстро подхватил:

– Херня, херня! Нездоровая херня! – просто потому, что хотелось выплеснуть эмоции.

Мама, обернувшись, так зыркнула на него, что пришлось замолчать. Но Сашка все равно еле сдерживался.

– Может, стекло разбить? – предложил он. В ногах лежал старый скребок для чистки снега. Сашка представил, как им можно раздубасить стекло на множество осколков. Вот это будет зрелище.

Папа тяжело влез между кресел, покопался по полу, достал скребок и вернулся на водительское кресло. Он сопел и хрипел. Если бы хрюкал, получился бы папа Свин из мультика. Сашка не удержался и хрюкнул, за что тут же получил затрещину от сестры.

Та все еще сидела в телефоне, переписывалась, хмуря брови.

– Напиши своему пацану, чтоб приехал на помощь.

Светка отлипла от экрана, открыла рот, чтобы что-то сказать, и в это время папа заколотил лопаткой по стеклу. Бил он сильно, точечно. Лицо мгновенно пошло красными пятнами. Скребок со скрежетом елозил по стеклу, оставляя мелкие царапины.

– Давай, сильнее же, ну! – воскликнула мама.

Сашка счастливо взвизгнул. Показалось, что еще секунда – и стекло треснет, рассыплется, открывая путь к свободе. Но этого не произошло.

Папа ударил несколько раз, потом в отчаянии швырнул скребок в лобовое стекло.

– Херня, херня, херня! – захохотал Сашка.

– Заткнись! – к нему повернулась мама. – Я не знаю, что с тобой сделаю, если ты сейчас же не заткнешься! Мы во что-то влипли, понимаешь? Это не весело, а страшно!

Сашка кивнул. Точно.

– Как мухи, – сказал он. – В липкую ленту. Влипли в стоянку у магазина.

В салоне стало тихо. Сашка поймал в зеркало заднего вида папин испуганный взгляд. Никогда не видел, чтобы папа чего-то боялся.

Над супермаркетом медленно расползалось облако, загораживая солнце. Свет сделался бледным, наполненным едва заметной дымкой.

– Как отсюда, блин, выбраться? – негромко произнес папа.

– Никак, – сказали вдруг из радио. – Не нужно выбираться. Вы на утренней волне, откиньтесь на сиденьях, расслабьтесь, насладитесь последними минутами никчемных жизней. Сегодня суббота, прекрасный день, чтобы умереть. Ваша песня – о, у каждого есть своя песня! – будет такой же жаркой, как это утро.

Радио закряхтело помехами, щелкнуло, и салон заполнила неторопливая тягучая мелодия.

– Господи, – вырвалось у мамы. Она, кажется, начала молиться. По крайней мере, Сашка видел, как шевелятся ее губы.

Тут он увидел кое-что еще. Вернее, кое-кого. Метрах в пяти слева, между рядами, около красного «форда» стоял человек и смотрел аккурат на Сашку.

Он точно видел его. Ждал, когда Сашка заметит, а потом улыбнулся и приветливо поднял вверх руку. Обычный парень. Лет, наверное, двадцати. В белой футболке, бейсболке, с бородкой. За Светкой время от времени приходили такие парни, забирали на свидание. Сашка даже хотел пошутить на эту тему, но отвлекся, потому что парень неторопливо направился к их автомобилю.

– Смотрите, он к нам идет! – Сашка вытянул ноги, пнув переднее сиденье.

Папа сначала вяло огрызнулся, потом вытянул шею, буквально прилипнув к стеклу.

– Точно! Верка, идет кто-то. Видит нас! Эй, видишь? Эй, иди сюда!

Родители замахали руками. Автомобиль несколько раз ощутимо качнулся. Сашка заметил, что сестра отлипла от телефона и с интересом наблюдает за приближающимся парнем. Знакомый, что ли?

Парень огибал автомобили и снующих людей. Его лицо, заметил Сашка, постоянно находилось в тени. Парень как будто специально избегал солнечных лучей, выстраивая маршрут по пятнышкам теней на стоянке – от фонарных столбов, грузовиков, навесов.

Он подошел, остановился, положив ладони на капот. Пальцы были длинные, обрамленные многочисленными кольцами.

– Открывай! – крикнул папа, жестами показывая, что надо сделать. – Дерни за ручку, ну! Подойди! Я же говорил, что это розыгрыш какой-то. Молодежь развлекается.

За спиной парня прошла девушка в соломенной шляпе, зацепила его локтем, но словно этого не заметила. Открыла багажник желтого «купера», загрузила в него пакеты. Что-то вывалилось, девушка нагнулась к ногам парня – не замечая его! – и подняла упавшую вещь.

– Что за… – вырвалось у папы.

Парень улыбнулся.

Сашке внезапно стало страшно. Перед ними стоял монстр. Настоящий, не из видео на «Ютубе» и даже не из игр. Этот монстр мог разбить стекло, вытащить Сашку, родителей, сестру и сожрать их всех вместе прямо здесь, на стоянке.

И никто его не заметит.

– Алло! – внезапно раздалось из динамиков. Сквозь тягучую мелодию прорвался мужской голос. – Кто это? Я на громкой. Алло! Слышно меня? Я ничего не понимаю, застрял в машин…

Голос зажевали помехи, но через них тут же пробился другой, женский:

– …лиция? Двери заклинило, мы на…

А следом еще, и еще, и еще. Голоса незнакомых людей заполняли салон, наползали друг на друга, кричали, ругались, звали на помощь. Сашка заткнул уши. Надавил на них со всей силы, чтобы не слышать вообще ничего, ни звука, будто все это понарошку… Но закрыть глаза или отвести взгляд от странного человека снаружи не мог. Потому что тот точно был настоящим.

Парень резко бросился на капот, выставив перед собой руки. Ладони ударили по лобовому стеклу, оставив царапины от перстней. Сашка закричал – никогда в жизни он не кричал так отчаянно. Светка взвизгнула, роняя телефон, запрыгнула на сиденье с ногами.

Завопила мама. Автомобиль зашатался из стороны в сторону, парень бесновался на капоте. Он вскочил, ударил о стекло тяжелым ботинком.

Сашка почувствовал, как по ногам побежали теплые струйки.

– …е злись! – прокричал заплаканный детский голос из радио. – Мам!

– Что за… – хрипло сказал папа. Теперь его лицо было не красное, а белое как сметана.

Сашка затих, нащупал под креслом бутылку газировки и крепко сжал ее в руках. Если тварь сунется в салон, будет хоть какая-то защита.

Парень спрыгнул с капота и плавно, неторопливо, стирая с автомобиля пыль, приблизился к боковому стеклу. Повернул голову вправо-влево, осматриваясь. Мимо прошмыгнула стайка хохочущих девочек.

У парня блестели глаза, как у кота в темноте. Губы были обветренные, потрескавшиеся, а нос… нос был будто черным, влажным, и парень его постоянно облизывал тонким длинным языком.

Сашка сжал бутылку еще крепче.

Теперь совсем не хотелось, чтобы кто-то открывал двери. Не нужно было выходить на улицу, незачем…

Сквозь рваное облако в небе скользнули лучи солнца, упали на автомобиль. Паренек едва заметно дернулся в сторону, словно прячась, переместился к задней двери, оказавшись напротив Сашки. Сашка еще лучше разглядел два больших глаза со странными зрачками, жесткие волосы на подбородке, все в пыли и крошках. Паренек подмигнул, вытянул руку, постучал согнутым пальцем по стеклу, оставив на нем крохотную трещинку.

– Солнце, они его боятся, – неожиданно сказала Светка. – Пап, зеркало поверни, ну!

Сашка удивленно вытаращился на сестру. Папе же дважды объяснять не пришлось. Он с силой вдавил кнопку регулировки бокового зеркала. Оно поднялось вверх, поймало острый солнечный луч и отразило его прямо на лицо паренька.

В динамиках раздалось шипение, наполнив душный салон. Парень схватился за лицо руками, отпрыгнул в сторону, бросился бежать, виляя между автомобилями, огибая не замечавших его людей.

А потом наступила резкая и неожиданная тишина. Панель управления погасла, заглохло радио.

Странный и страшный парень нырнул в тень супермаркета и пропал из зоны видимости.

– Я с ума сойду, – пробормотала мама.

У Сашки заболели пальцы, и он понял, что все еще крепко сжимает бутылку газировки. Захотелось пить. Он содрал крышечку и сделал несколько глотков пенной, еще прохладной жидкости.

В их сторону повернулся бледный и потный папа. Он злобно смотрел на Светку.

– Ну-ка, родная, вываливай, что знаешь.

СВЕТА

Она думала, что переписывается с кем-то из школы. Тайных воздыхателей у Светы хватало, поэтому очередным «Привет! Как дела?» с незнакомого номера удивить ее было сложно. На этот раз она даже не пыталась кокетничать или строить из себя заинтересованную – настроение было паршивое. Вместо того чтобы провести время с друзьями, пришлось ехать к бабушке, а трястись в дороге два часа с бесноватым Сашкой рядом – то еще удовольствие.

Бабушку Света любила, но ее почему-то нельзя было просто проведать и поехать обратно – нет, только с застольем, баней и ночевкой, чтоб на все выходные. А время в деревне для Светы тянулось слишком медленно: делать там было нечего, связь толком не ловила, по телевизору – от силы пять каналов. Еще этот ужасный уличный сортир, запах которого намертво въедался в кожу… Света помнила, что в детстве с удовольствием ездила в деревню и даже находила себе какие-то занятия по душе, но то было очень давно. От девчонки, что целый день беззаботно бегала за курами и играла с бродячими котами, в ней ничего не осталось.

Она написала в мессенджер: «Ты кто?» Ответ пришел через пару секунд: «Тот, кто все знает».

Это было на подходе к машине на стоянке у торгового центра. Света подумала, не закинуть ли всезнайку сразу в черный список, но решила не спешить. Тем более – странное дело – все остальные контакты отвалились, стоило забраться в салон. Сообщения до друзей не доходили, в Сети никого не было.

Кроме всезнайки.

«Давай поболтаем, а то с утра предки свалили куда-то за покупками, а я шляюсь без дела по квартире. Делать нечего вообще».

«Ну, попробуй».

Он написал что-то легкое, ерундовое, она ответила, он пошутил в ответ, сбросил несколько картинок из Интернета, и Света поймала себя на мысли, что ей стало интересно.

Слово за слово – и тон разговора стал теплее, количество смайликов увеличилось. Такое редко бывает: разговоры ни о чем, которые не напрягают, а, наоборот – увлекают.

«Что делаешь?»

«Сижу в машине. Прикинь, у папы какая-то фигня, двери не открываются, все вокруг заклинило».

Ее отвлек псих, прыгнувший на капот. Как раз в тот момент, когда всезнайка набирал что-то в ответ. Когда псих ударил со всей силы по лобовому стеклу, оставив на нем царапины, Светка схватила выпавший из рук телефон – быстрее, написать парню, чтобы помог, в полицию позвонил или еще что. Тут уже не до болтовни.

А потом она увидела сообщение, которое он прислал.

– Так откуда ты про солнце узнала? – спросил папа, когда она, всхлипывая, закончила рассказ.

Света показала последнее сообщение от всезнайки: «Кстати, у тебя прекрасное имя. Света. Светик. Свет. Яркий солнечный свет. Береги его. Им можно отогнать тех, кто приходит за вами».

– Дай-ка. – Папа сгреб ее телефон, прежде чем Света успела хотя бы пискнуть. Ткнул пару раз в экран, повертел и даже встряхнул. – Что за дела, где связь?

– Дай сюда.

Телефон вернулся. Папа осмотрел стоянку, взволнованно выбивая пальцами дробь по рулю.

– Что за гребаные игры… Этот урод еще и не один, получается? Вот так вляпались. А как отсюда выбраться? Это все, что он тебе написал, да?

– Да, и Сеть пропала, как ты схватил, – огрызнулась Света, чувствуя подступающую злость.

– Это какой-то кошмар, – застонала мама, массируя виски. – Такого просто не бывает.

Света вытерла лоб, затем ладони о платье. Ей казалось, что потом покрыта каждая частичка кожи. В салоне было не просто душно – они будто во включенной микроволновке сидели. Дышать становилось все труднее, а теперь еще и резкий запах мочи бил в нос.

Сашку никто не ругал: все сделали вид, что ничего не произошло. Он и сам все понимал, не маленький уже. Сидел тихо, в глаза никому не смотрел, почти не разговаривал. Вцепился в бутылку с газировкой, будто она могла защитить его от того, что творилось вокруг.

– Кондиционер же вроде работал, – кивнула Света. Мама покачала головой. Автомобиль превратился в бесполезную жестянку, в консервную банку, открыть которую можно было только снаружи.

Интересно, сколько они так протянут? И что будет, когда зайдет солнце?..

Казалось, мама за время в машине постарела лет на пять. Лицо осунулось, исчез блеск в глазах, испарилась уверенность. Мама, которая из любой ситуации находила выход и даже папу держала в ежовых рукавицах, сейчас походила на сухенькую старушку на лавочке, забывшую собственный адрес и не знающую, куда идти.

Телефон в руках зажужжал, и Света его чуть не уронила.

– Это он? – спросил папа. – Дай сюда, напишу пару ласковых! Или позвоню, чего уж!

– Нет! Снова Сеть пропадет, я сама!

– Не лезь, Эдик. От тебя одни проблемы, – устало вмешалась мама.

Света прочитала:

«Во-первых, никаких звонков, я это дело не люблю. Во-вторых, хочешь знать, что происходит? Я расскажу. Но и я хочу кое-что услышать. Правда за правду, все по-честному».

– Что там? – оживился Сашка, пытаясь подглядеть в телефон.

– Да не лезь ты. Ничего пока.

Света написала: «Кто ты?»

Всезнайка: «Кто я… Кто они… Это не играет роли.

Важно, кто вы».

Света: «И кто мы?»

Всезнайка: «Еда в маринаде. Как те шашлыки, что вы купили. Только у шашлыка срок годности вчера истек, а вы еще свеженькие. Как банально, да? Ничего нового. Все мы друг другу – еда. Вы еще не промариновались как следует, вот они и выжидают».

Света: «А кто они?!»

Всезнайка: «Не злись. Теперь моя очередь спрашивать. Ты когда-нибудь желала смерти родителям?»

Свету окатило волной жара. Ей не нужно было напрягаться, чтобы вспомнить: ссоры, бегство из дома, жалобы подругам, мысли, за которые стыдно. Она замялась, глядя в экран и понимая, что получившаяся пауза красноречивее любых слов. Большой палец чуть подрагивал, когда она все-таки набрала: «Никогда».

Всезнайка: «Ложь. А я думал, мы договорились».

Захрипело радио, и в динамиках послышался отчаянный вопль. Заскрежетало железо, разбилось стекло. Что-то хрустнуло, эфир заполнили захлебывающиеся крики, рычание. А следом пришло чавканье, и от этого звука выворачивало наизнанку.

– Господи, – прошептала мама, глядя в зеркало заднего вида. – Они идут.

Светка обернулась и успела заметить нескладные фигуры, крадущиеся в тенях. Они приближались к машине с двух сторон. Сашка завизжал сиреной, когда в его стекло врезалась уродливая безносая морда, оставив грязно-желтый развод.

Их было трое, одетых в нормальную человеческую одежду, но походивших на людей куда меньше, чем предыдущая тварь. Непропорционально большие головы и длинные руки, маленькие, вжатые в череп глаза, вместо лиц – гнойно-кровавое месиво с рваной дырой рта. Они передвигались на двух ногах, но то и дело падали на четвереньки. Бросились одновременно. Один запрыгнул на крышу, второй на капот, третий продолжал биться лбом о боковое стекло, размазывая слюну.

В салоне завопили все разом. Мама вцепилась в папу, едва не перебравшись на его сиденье. Сашка тряс бутылкой, по щекам бежали слезы. Света почти простилась с жизнью, вспоминая жуткие крики по радио, но атака длилась всего несколько секунд. Существа будто и не собирались залезать в машину, а хотели напугать. Они оставили на «ниссане» несколько вмятин, размазали по стеклам что-то похожее на слюну или сопли, оторвали боковые зеркала и скрылись из виду в соседнем ряду, пряча лица от яркого света.

Солнце пока еще выручало.

Сашка разревелся окончательно, и мама быстро перетащила его на переднее сиденье. Папа тяжело дышал и смотрел в одну точку прямо перед собой, его футболка была насквозь мокрой.

– Что он там еще написал, хахаль твой? – спросил он негромко.

Светка проверила телефон. Ни одного нового сообщения. Всезнайка вышел из Сети.

Из радио снова потекла жаркой патокой неторопливая мелодия. Папа ткнул пальцем в пару кнопок, а потом с силой ударил кулаком по пластиковой панели. Раз, другой, третий. Панель хрустнула, вмялась внутрь.

– Надо выбираться, – сказал папа. – Хоть какой-то шанс будет. Здесь мы не жильцы, не хочу, как они, как там!..

Он бил снова и снова, ревел как зверь и наносил новые удары, раскрашивая пластик красным. Брызги летели в салон, машина тряслась из стороны в сторону. Сашка на руках мамы начал подвывать.

– Я! Тут! Не! Сдохну! – повторял папа. – Никто не сдохнет!

– Эдик, прекрати! Дети и так перепуганы!

Он закричал – не от злости, а от бессилия. Прижал дрожащие ладони к лицу, опустил голову на руль.

В наступившей короткой тишине продолжала играть мелодия. Салон наполнился желтым солнечным светом, но над крышей торгового центра медленно набухало сливовое грозовое облако. Скоро станет темно, а это значит…

– Простите меня, – сказал папа. – Простите за все. Я не знаю, что делать.

Он поднял к лицу окровавленную руку, и Света могла поклясться, что видит проступающие сквозь мясо кости.

– Я не могу вытащить нас отсюда. – Трясущиеся пальцы снова сложились в кулак. – Из этой проклятой машины!

Папа начал лупить по приборной панели, кроша кнопки, ломая пластик, выдирая провода. Лицо его стало пунцовым, будто голова вот-вот взорвется. Когда что-то щелкнуло, Света подумала, что это треснули последние косточки в кулаке. Но звук донесся с другой стороны.

Неожиданно в салоне стало светлее. Света обернулась и увидела, как медленно поднимается дверь багажника.

– Мать твою, – сказал папа, тоже резко обернувшись. – Это что ж, нам дали шанс?..

ВЕРА

Вера вцепилась в мужа, когда он начал тяжело переваливаться в зазор между кресел, к открывшемуся проходу.

– Эдик, Эдик, не надо, пожалуйста! Вдруг это ловушка? Ну не бывает все так просто, слышишь?

А из открытого багажника повеяло свежим воздухом, салон наполнился шумом автомобилей, музыкой, чьими-то разговорами, звуками шагов, хрустом пакетов, грохотом тележек. Как будто лопнул мыльный пузырь, внутри которого сидела семья.

Какая-то пожилая пара подошла к их автомобилю, подхватила пустую тележку, на дне которой все еще болтался чек из магазина, и покатила ее к дверям торгового центра.

– Эдичка, не нужно, – шептала Вера, хотя осознавала, что с мужем ей не справиться. – Ты же ничего не понимаешь. Не лезь!

Он неожиданно повернул к ней вспотевшее раскрасневшееся лицо. Страшное, отталкивающее.

– Ты всегда так! – рявкнул. – Как якорь, как рыба-прилипала. Заладила одно и то же! «Эдичка ничего не понимает, Эдичка дурак, Эдичка у нас вообще непонятно чем занимается. Не делай то, не делай это!» А я вас всех спасаю, слышишь? На помощь позову, вытащу!

– Там же эти твари, – пискнула Света.

– А ты чаще в телефоне с хахалями своими переписывайся! – повернулся к ней Эдик и полез дальше с упорностью бронепоезда.

– Не надо! – взвыла Вера. Сухо треснула футболка, в которую она вцепилась пальцами.

– Пап, не лезь туда! – вторил Сашка хныкая.

А Эдик уже перебросил ногу через заднее сиденье, утоптал пакеты, что-то выронил на асфальт, выбрался, щурясь от яркого солнца. Вера видела, как свет рассекает мужа ровно пополам, особенно подчеркивая красное от пота лицо.

Ожила покалеченная магнитола.

Эдик огляделся, потом победно вперился в Веру взглядом. Она поняла, что движет мужем. Злость.

На то, что не верила в него. Отговаривала. Как всегда, впрочем. А мужчинам ведь нужен подвиг как воздух, нужно доказывать, что они – мужики! Особенно тем, кто всю жизнь только и делал, что выслушивал от жены упреки и ворчанье. Такие мужчины не слышат ничего. Бегут в своих мечтах на медведя с ножичком. Лазают без страховки по скалам. Мчат на автомобиле со скоростью триста километров. Спасают семью от чудовищ.

– Вернись, Эдик! – попросила она, но муж уже не слышал.

Он размял спину, обогнул автомобиль и остановился напротив Веры, разглядывая ее через боковое окно. На лице Эдика играла улыбка. Конечно, он все еще злился, но злился как победитель, как мужик, который совершил-таки свой подвиг.

– Папа! – Сашка, вскочив, протянул к нему руки. Скрюченные пальцы заелозили по стеклу.

Чувство тревоги захлестнуло Веру с новой силой. Эдик щелкнул внешней дверной ручкой. Судя по всему, он был уверен, что снаружи-то точно все получится. Но ничего не произошло. Вера толкнула дверцу со своей стороны. Как было заперто, так и осталось. Тогда Эдик ударил по стеклу кулаками. Никакого эффекта. На лице мужа проступило растерянное – привычное для него – выражение. Адреналин закончился.

– Мама, смотри! – взвизгнул Сашка. С заднего сиденья заверещала Света. И Вера увидела: за спиной мужа выросли скрюченные тени.

Небо как по приказу накрыло сизое облако, обрезая солнечные лучи, погружая стоянку в полумрак. Эдик продолжал бить кулаками по стеклу. Он больше не улыбался.

Бам. Бам. Бам.

– Берегись! – чуть ли не хором закричали Вера и Сашка. – Сзади! За спиной!

Эдик начал медленно, тяжело оборачиваться. Вера увидела первую тварь с огромной головой, длинными руками, с открытой окровавленной пастью. Тварь эта спрыгнула с крыши ближайшего автомобиля и приземлилась аккурат на Эдика. Удар вышел мощный – автомобиль тряхнуло. Муж ударился затылком о стекло, оставив вмятину из трещин. Тварь отскочила в сторону и прыгнула снова, нанося Эдику один удар за другим, вспарывая кожу на его лице, на шее, разрывая футболку.

– Беги! – закричала Вера, а сама бешено задергала ручку дверцы с внутренней стороны. – Беги, беги скорее!

Эдик ничего не слышал. Он размахивал руками, как слепой боксер. Справа и слева показались еще две твари, они тоже бросились на Эдика – и втроем повалили его на горячий асфальт.

У Веры сорвался голос, она сипела, колотя кулаками по стеклу. Сашка тоже кричал.

– Не смотри! – Она пыталась закрыть глаза сыну, но тот вывернулся.

– Папа, папа!

Три сгорбленные твари сидели на Эдике, раздирая его плоть. Кажется, Эдик уже был мертв. Вере хотелось надеяться, что это так. Они вспороли ему живот, вытащили внутренности, раздвинули ребра. Разбрасывали кровавые ошметки вокруг, будто это были поломанные игрушки. Вгрызались глубже.

Вера видела правую руку Эдика с массивным обручальным кольцом на безымянном пальце. Подарок мамы, цыганское золото.

Мимо прошел парень с коробкой наперевес. Ничего не замечая, наступил на руку Эдика, оставил след от кроссовки в луже крови, подошел к синему «фольксвагену» и открыл багажник. Именно этот момент вдруг выдернул Веру из слепого оцепенения.

– Оставьте его! – закричала она, хлопая ладонью по стеклу. – Оставьте немедленно!

Бессильно осмотрелась. Сквозь открытый багажник все еще доносились звуки обычной жизни, но теперь они казались далекими и иллюзорными, как приманка.

Багажник!

– Света, закрой багажник, живее! – приказала она.

Повторять не пришлось. Света торопливо перебралась через сиденье, ухватилась за дверцу багажника и опустила ее вниз. Звуки со стоянки сразу стали приглушенными, словно кто-то выкрутил громкость до минимума.

В салоне «ниссана» тихо всхлипывал перепуганный Сашка. Как ни в чем не бывало играло радио. Хрипло дышала Вера. А снаружи доносилось чавканье и урчание окровавленных тварей.

СВЕТА

«Ну как ты? Злишься? Продолжим общение?»

Рядом с контактом всезнайки засветилась надпись: «Онлайн».

Слабая вибрация телефона вывела Свету из транса. Она, как и все в салоне, смотрела из окна, как твари доедают папу. От него почти ничего не осталось. Твари грызли кости, вылизывали с асфальта кровь, запихивали в отверстия ртов влажные кольца кишок.

«Ты кто вообще такой?» – написала она скорее механически, чем от злости.

«Я тот, кто не любит лжецов, мы же это прошли. Правда за правду, помнишь? Попробуем еще раз?»

– Ты снова переписываешься с тем уродом? – спросила мама. У нее текли слезы, но она, кажется, не замечала этого и не думала их вытирать. – Напиши, что я ему кадык вырву, когда найду. И заставлю сожрать.

«Почему именно мы?»

Он написал: «Подожди, я не услышал честного ответа на мой вопрос. Ты когда-нибудь желала смерти своим родителям?»

Света оторвала взгляд от экрана телефона, чтобы снова посмотреть на улицу. Папы уже не было. Даже крови почти не осталось. Ошметки одежды, тусклое обручальное кольцо и ботинки – вот и все. Твари, насытившись, лениво уползали в тень.

Написала: «Да, я хотела, чтобы они умерли. Много раз».

Почувствовала пустоту в груди.

Всезнайка что-то писал. Строчки выскочили одна за другой:

«Хорошо, это правда. Мне нравится. Теперь задавай вопрос. Только нормальный, без всяких этих идиотских философствований. По существу, да?»

«Что происходит?» – написала она.

Всезнайка ответил мгновенно: «Вы вляпались. Ну, знаешь, как будто в дерьмо вступили, не заметили и вот идете по дороге, а за вами запашок характерный. И все вокруг знают, что у вас дерьмо на подошве».

«Нас хотят съесть, потому что учуяли какой-то запах?»

«Не спеши, моя очередь задавать вопрос. Ты бы пожертвовала братом, если бы благодаря этому могла спастись сама?»

Света открыла и закрыла рот. Посмотрела на Сашку, который перебрался на папино место и свернулся калачиком, обнимая бутылку газировки. Света не видела его лица, но, судя по мелкой дрожи худого Сашкиного тела, он плакал.

Честно сказать, она не любила младшего брата. Сашка был, что называется, занозой в заднице. Он всюду совал нос, неустанно болтал, раздражал. Его было слишком много. А еще Свете всегда казалось, что родители любят Сашку больше, чем ее. Логично, в принципе. Он младший ребенок в семье, из него еще можно вылепить человека, а Света уже пройденный этап. Залипает в своем телефоне, скоро или в университет, или сразу замуж. Папа как-то сказал, что девчонка в доме вообще ни к селу ни к городу. Корми ее, значит, расти, обучай, а она в любой момент прыгнет на хвост какому-нибудь мужику, фамилию сменит – и как будто и не было. То ли дело пацан, носитель фамилии, гордость и честь…

«Да», – отбила она на клавиатуре.

Могла бы.

Всезнайка ответил: «Славно. Теперь твой вопрос, Светик. Подумай, не торопись».

Света попыталась сосредоточиться, придумать вопрос, который бы дал хоть какое-то объяснение происходящему. Или подсказал, что делать дальше.

По стеклу расползлась тугая капля. За ней еще одна. По крыше автомобиля забарабанил дождь – сначала неторопливо и редко, потом полил стеной, разом стерев торговый центр, часть автомобилей, дорогу слева, трамвайную линию и вереницу многоэтажек вдалеке.

– От Эдика ничего не осталось совсем, – всхлипнула мама, прижимающаяся лицом к стеклу. – Его смыло, как грязь.

В голову внезапно прилетела идея. Света склонилась над телефоном, быстро набрала: «Как я могу увидеть, во что вляпалась? Что это за дерьмо такое?»

В ответ пришел смайлик: ухмыляющаяся желтая рожица.

Всезнайка печатал текст.

Краем уха Света слышала какой-то дребезжащий звук, осмотрелась, но ничего не увидела.

«Отличный вопрос. Я горжусь тобой, Светик. Кто-то из вас обязательно выберется, уверен. Маму твою не жалко, она уже перемариновалась. Злобная орущая тетка. Теща из нее выйдет – закачаешься. А вот за тебя переживаю. У тебя как там с зарядом? Камеру включить хватит?»

Она подождала пару минут, надеясь, что всезнайка напишет что-то еще. Но он вышел из Сети.

Что бы это значило?

– Мам, послушай, – Света прочитала последнюю фразу вслух. – Это как подсказка, да? Не понимаю, что значит.

Ответил Сашка, не поднимая головы. Голос его звучал глухо:

– Это значит, камеру включи и посмотри сквозь нее. Ежу понятно. Старый прием из фильмов.

– Включи камеру, – эхом повторила мама.

Света включила, посмотрела сквозь экран на мир вокруг. Мир был тусклый, зернистый, будто погруженный в жидкость. За окном почти ничего не было видно. Света водила телефоном из стороны в сторону, пока что-то вдруг не привлекло ее внимание. Какое-то яркое пятнышко вдалеке, пробивающееся сквозь дождь.

Прильнула к окну. Нажала на увеличение.

Картинка распалась на крупные квадратики, а потом вдруг сфокусировалась на старом автомобиле, стоящем метрах в двадцати поодаль. Это был пыльный и проржавевший «форд». Даже дождь не мог сбить с него эту въевшуюся пыль. Внутри автомобиля светилось что-то, что-то… Света увеличила еще немного и увидела – совершенно отчетливо – конструкцию из человеческих костей, похожую на птичье гнездо. Оно занимало весь салон: кости торчали сквозь выбитые стекла, а из гнезда, как птенцы, беспорядочно высовывали головы те самые твари с маленькими глазами и широкими ртами.

– Господи… – Телефон выскользнул из руки в детское кресло.

Взгляд упал на Сашкину ветровку, где на плече отчетливо отпечатался пыльный грязный след. Вот он. Вляпались.

Снова вырвалось:

– Господи…

Она сгребла ветровку, не зная, что с ней делать. Мяла в руках. Мысли хаотично толкались одна о другую.

Телефон завибрировал. Мама повернулась через плечо, разглядывая Свету сквозь слезы.

– Этот урод скажет, как нам отсюда выбраться, или что? – спросила она зло. – Эдик пытался… Он просто так умер, получается, да?

Как будто в смерти обязательно должен быть какой-то смысл.

Света взяла телефон, открыла мессенджер.

Всезнайка написал коротко: «У тебя есть выбор».

САШКА

Монстры существовали на самом деле – он в этом убедился. Выходит, и все остальное было не выдумкой – ведьмы, оборотни, вампиры, разные твари из параллельных миров, которым только и нужно, чтобы сожрать кого-нибудь. Как папу.

Сашка всхлипнул.

Как-то папа сказал, что из Сашки должен вырасти защитник. Типа, мужчины не плачут, а терпеливо переносят боль, готовы совершить подвиг и всех спасти. Сашка запомнил, старался соответствовать, но сейчас не очень-то выходило. А ведь теперь именно он должен был защищать сестру и маму. Вытащить их отсюда!

Но как отсюда выбраться, тем более если снаружи бродят эти чудовища? Их образ стоял перед глазами, хотелось снова плакать и прятаться под руль, чтобы никто не нашел.

Радио внезапно смолкло, и какое-то время салон наполняла размеренная дробь дождя по крыше и стеклам. Где-то коротко лязгнуло, внутри машины стало прохладнее.

Сашка посмотрел назад, увидел, что сестра сидит между кресел – в одной руке телефон, в другой – его ветровка. Глядит в окно, но на самом деле о чем-то напряженно думает. Ее волосы слегка шевелились, и Сашка понял: багажник все еще не закрыт. Он не захлопнулся на замок. А это значит, что можно вылезти из машины. Или кто-то может в нее залезть… По спине пробежал холодок, больно-больно уколол страх, но Сашка сжал пальцы в кулаки.

Он должен быть защитником – и точка. Он всех спасет. Наверное. Если получится. Но ему нужен план.

Рядом с сиденьем лежал папин телефон, и Сашка его подобрал. Включил камеру, направляя ее на махину торгового центра.

– Что ты там увидела? – спросил он у сестры.

– Сбоку посмотри, – ответила Светка. – Вон старая машина, а внутри как будто гнездо из костей. Эти твари там сидят, и их никто не видит просто так.

Сашка посмотрел, хоть ему и было ужасно страшно. Повертел телефоном в разные стороны, перелез к маме на колени, направил камеру на то место, где убили папу. Что хотел там увидеть? Может быть, живого папу, который всех разыграл и просто спрятался?..

Папы, конечно, там не было, зато Сашка увидел что-то другое – следы. Светящиеся отпечатки ботинок на асфальте, петляющие между рядов машин. Сашка улыбнулся. Это было как в компьютерной игре: путь к спасению, спрятанный от посторонних глаз. Секретный.

И тут сквозь пелену дождя он заметил, как за соседний грузовик заходит папа. Кто ж еще-то? Так просто его не победить! Наверное, из-за этих чудищ он вывалился из нормальной реальности в ту, которую можно разглядеть только через телефон. И продолжал помогать уже оттуда, оставляя следы.

Следы вели к яркой полосе света вдалеке за торговым центром. Там как будто не было дождя и туч – их отгоняло солнце. Сашка убрал телефон и разглядел только сырую черноту.

– Там следы и еще что-то есть, – сказал он, протягивая телефон маме. – Как будто дождь туда не попадает. А эти гады боятся солнца, да? Значит, нам туда надо!

Он пытался говорить взрослым голосом, отгоняя испуганную писклявость.

– А если они нас поджидают снаружи?! – рявкнула мама. – Ты же видел, что случилось!

– Но там же следы! И солнце отгоняет чудищ! Ну мам!

Сашка огляделся. Снаружи дождь бомбардировал стоянку, тут и там мелькали силуэты людей – нормальных людей, а не тварей. Нужно было бежать прямо сейчас. Пока чудища не пришли, пока не свили гнездо прямо тут, пока…

Сзади охнула Светка. Сказала дрожащим голосом:

– Мам, он написал: «Встречайте гостей».

Сашка быстро поднял телефон и направил камеру на ржавый «форд». Гнездо опустело. Тучи заслонили небо, дождь зарядил еще сильнее. Твари вышли на охоту.

– Мам!

Сашка оглянулся на маму.

– Уходим, быстро!

Она перевалилась через заднее сиденье, открыла дверцу багажника и выбралась наружу. За ней последовала Светка. Сашку переполняли эмоции: хотелось прыгать на месте, искать монстров, бежать по следам, кричать, плакать, реветь зверем, защищая маму с сестрой. Он пробирался по пакетам, крепче сжимая папин телефон. Сашка верил, что с его помощью выведет всех к свету. Только бы успеть, только бы успеть…

Когда все трое оказались снаружи, сестра накинула на Сашку ветровку. Мама закричала, оглядываясь:

– Помогите! Кто-нибудь, пожалуйста! На помощь!

Беспомощно сделала несколько шагов в сторону торгового центра, но быстро вернулась к машине как единственной защите в пелене дождя.

– Кто-нибудь!..

Рядом прошлепал по лужам мужик в желтой куртке, одной рукой толкая перед собой тележку, а другой держа газету над головой. Мама буквально бросилась на него, но тут же отлетела назад, словно от удара. А мужик ее даже не заметил.

Они выбрались из машины, но остались для всех невидимками. Точнее, почти для всех.

Первую тварь Сашка заметил в соседнем ряду. Она подняла уродливую голову над капотом «мерседеса», как будто принюхивалась.

– Надо уходить отсюда, – сказал Сашка, вылавливая камерой те самые следы. – Они видят нашу машину, мы ее заляпали… Туда!

Из-под машины рядом с их «ниссаном» проворно выползла еще одна тварь. Сандалия окончательно слетела с Сашкиной ноги, он споткнулся и упал в лужу, болезненно сдирая кожу с ладоней. Услышал, как за спиной дружно закричали мама с сестрой.

В воде заколыхались отражения чудовищ.

Твари лезли со всех сторон – большие, неуклюжие и страшные. Сашка заметил, что все они смотрят на него – и только на него. Окружают, медленно подбираются ближе. Как гиены из мультфильма.

Злость зародилась где-то внутри, заклокотала, пытаясь вырваться наружу. Нет уж! Не возьмете!

А твари только облизывались, только этого и ждали.

– Саша! – мама дернулась к нему, но Светка остановила. Крикнула что-то, потащила в другую сторону. Мама вырывалась, падала и поднималась, звала Сашку срывая голос. Твари на нее не реагировали.

И это было хорошо, правильно. Папа бы тоже так сделал, защитил семью. Он просто не успел.

– Попробуйте поймайте! – завопил он, срываясь на писк, пополз под машину, вылез с другой стороны и что есть силы побежал – к спасению, к свету, по мерцающим на экране телефона следам, как по хлебным крошкам из сказки. У него открылось второе дыхание, теперь он чувствовал себя настоящим героем – даже супергероем! – способным на подвиг. Как и хотел папа. Крышечка с газировки слетела, «ментос» высвободил энергию! Много энергии!

Сашка уводил чудовищ от мамы и сестры и уже видел, как доберется до полоски света, как следом за ним туда ворвутся твари и как они сгорят там или разлетятся на кусочки, будто киношные вампиры. Делов-то – бежать быстрее света!

Машины на пути стояли странно, перекрывая дорогу и превращая стоянку в лабиринт. Сашка петлял между ними, то и дело смотрел на асфальт через телефон и спешил вперед. Где-то за спиной бежали твари, не догоняли, но повизгивали, посмеивались, похрюкивали…

За припаркованным в конце ряда домом на колесах Сашка заметил знакомый силуэт. Богатырское телосложение, лысая голова, светлая футболка.

– Пап! Пап, я тут!

Не сбавляя скорости, обогнул фургон и влетел в папу. Он был здесь, на этой стороне реальности, теперь его не требовалось разглядывать через камеру!

Только это был не папа. Кто-то просто неумело скопировал образ – вблизи это становилось особенно заметно.

– Мотыльки летят, – проворковал чужак, – на яркий свет, ничего нового, впрочем. Вы такие наивные всегда, аж смеяться хочется.

Сашка врос в землю, переводя дыхание и наблюдая, как растворяется знакомое и родное лицо, стирается, будто ластиком. Через несколько секунд перед Сашкой стоял парень в бейсболке, с бородкой и черным влажным носом, которым он по-собачьи втягивал воздух.

Под весом тварей скрипели машины вокруг, из дома на колесах пыталось выбраться что-то большое и тяжелое, но Сашка не мог отвести взгляд от парня: от его жуткой ухмылки, от змеиного языка, от окровавленных перстней на пальцах. В объективе камеры гасли следы, которые не привели к спасению, а заманили в западню.

Сашку трясло – от страха, обиды, злости. По щекам катились слезы, смешиваясь с дождевой водой. Боковым зрением он видел, что тварей вокруг стало намного больше. Теперь ему не убежать.

Из папиного телефона, зажатого в руке, внезапно заиграла та самая тягучая мелодия.

Парень нагнулся к Сашкиному лицу и принюхался. Потом размахнулся, резко ударил по щеке, расцарапав перстнем. Принюхался снова. Разочарованно покачал головой. Из глаз Сашки уже струился целый водопад, но он крепче сжал телефон.

Мелодия прервалась, из динамика вдруг раздался голос Светки:

– Тупой маменькин сынок. Чертов стукач. Нытик. Нытик. Нытик. Только и делаешь, что бесишь всех!

Сашка закачал головой так сильно, что она могла отвалиться. Сказал, стараясь унять дрожь в голосе:

– Ты все подстроил. Она так не говорила.

Сашке прилетела еще одна пощечина, а голос Светки продолжал:

– Заноза в заднице. Малолетний зассанец.

– Нет. Она так не думает, понял, ты?!

Сашка уже плохо видел своего мучителя, картинка перед глазами расплывалась.

Парень сжал Сашкину руку с телефоном, с силой согнул ее в локте, так что динамик оказался прямо возле уха. Светкин голос холодно произнес:

– Без тебя всем было бы лучше.

Сашка, не сдерживаясь больше, закричал:

– Все ты врешь! Ты все придумал! Все! Все! Все!

Сильная рука схватила Сашку за волосы, дернула, усмиряя; парень нагнулся прямо к его лицу. Принюхался и на этот раз остался доволен.

Вокруг плотоядно заклокотали твари и бросились на Сашку.

Когда первые когти вспороли кожу, он закричал так громко, что его могли бы услышать на другом конце земли. Но на деле его не услышал никто – даже мама.

СВЕТА

Тупой маменькин сынок. Чертов стукач. Нытик. Малолетний зассанец…

Слезы не заканчивались. Света вытирала их, вытирала и вытирала снова, но все без толку. Будто трубу прорвало. Она вспоминала всякие гадости о Сашке – благо, их хватало, – но подсознание предательски подкидывало много хорошего.

Да, младший брат ее доставал, дразнился, жаловался на нее, рассказывал родителям ее секреты, не давал спокойно посмотреть кино, входил без стука, лез в ее вещи, придуривался, постоянно отнимал время, но… Но ведь это был Сашка, маленький смешной человечек, который делился с ней самым сокровенным, мог одной фразой улучшить настроение, защищал во время ссор с родителями, обнимал, когда ей было плохо. Он был добрым, искренним и светлым, пусть порой вредным и приставучим. И он ее любил. А что Света?.. Почему, чтобы разобраться в чувствах к человеку, его обязательно нужно потерять?

Она понимала, что никогда больше не увидит Сашку. Всезнайка не обманывал. Они договорились, Света сделала все, как он сказал.

Пришлось выбирать меньшее из зол, но утешение было так себе. Свету разрывало изнутри, выворачивало наизнанку, в голове звучал Сашкин смех, перед глазами мелькало его улыбающееся лицо. Из нее будто выдрали большущий кусок, а залатывать рану не стали. И теперь это место будет гнить до конца жизни.

– Саша! – мама продолжала бегать по стоянке и срывать голос. – Саша!!!

В какой-то момент они будто вывалились из пластикового пакета. Огибали очередную машину, как вдруг звуки стали громче, живее, даже цвета окружающего мира изменились. Теперь их видели и слышали, но помогать никто не спешил.

Завибрировал телефон. Света открыла мессенджер, увидела три десятка друзей онлайн и кучу пропущенных сообщений. Но прочитала она только одно: «Было весело. Я наигрался. Прощай, Светик, но по мни: всегда смотри по сторонам, чтобы не вляпаться в очередное дерьмо. Оно воняет».

Дождь кончился, сквозь тучи проступил ярко-оранжевый диск, отражаясь в лужах повсюду. Мама металась между машин, кричала, звала Сашку.

Света включила камеру и навела ее на их «ниссан». Внутри машины светилось гнездо, из окон вылупились уродливые морды.

Гнезда были по всей стоянке – Света насчитала не меньше десятка. Твари копошились в костях и озирались по сторонам, пряча головы от солнца. Распахивали рты, ухмылялись, скребли когтями по окнам. Ждали новых жертв.

И Света не сомневалась, что очень скоро они дождутся.

Александр Матюхин, Александр Подольский