Темная ложь

Глава 3

«Кажется, еще никогда в жизни я не чувствовала себя такой чистой и свежей, – подумала Скарлет, расчесывая волосы. – Какое блаженство!» Она несколько раз намылилась мочалкой и вымыла голову, и теперь ее тело и волосы источали тот же приятный аромат ванили и яблока с привычной примесью цветочных ноток, которым был напитан воздух в номере. Сколько Скарлет себя помнила, ее кожа всегда пахла цветами. Видимо, эта особенность досталась ей в наследство от отца. После душа ее онемевшие мышцы расслабились, душевные силы восстановились, по крайней мере до некоторой степени.

«Почему я все еще здесь? Почему не делаю отсюда ноги, как обещала Гидеону?» – мысленно спросила она себя.

Демон Ночных Кошмаров ничего не ответил, убаюканный мирным рокотом воды. Впрочем, Скарлет и без него прекрасно знала ответ: Гидеон по-прежнему был ей небезразличен.

«Сколько раз повторять: нельзя, чтобы у тебя снова возникли к нему чувства!» – зло одернула она себя.

Гидеон позаботился обо всем. На раковине Скарлет дожидались зубная щетка, паста, расческа… и синий ободок для волос. На крышке унитаза покоились стопка чистой одежды и новая обувь, правда подобранные на его вкус. Джинсам и футболке Гидеон предпочел синее платье с широким подолом, а удобным ботинкам – туфли на высоком каблуке. Бюстгальтера среди вещей в стопке не оказалось; кроме платья, в ней были только синие трусики. «У него явно слабость к синему цвету, – поняла Скарлет. – Интересно, как давно это у него? И почему?» Женщину раздражало, что есть нечто такое, чего она не знает о своем муже. «А впрочем, не важно, – подумала она. – Его причуды меня не касаются».

– Ты там еще долго? – раздалось из-за двери.

От этого низкого, грудного голоса у Скарлет по всему телу побежали мурашки. Она представила, как Гидеон вышагивает взад-вперед перед дверью, и невольно улыбнулась. Он и раньше не отличался терпением, особенно когда речь шла о ней, и женщине это всегда очень нравилось, ибо говорило о силе его чувств. После каждого задания он прибегал к ней в камеру и, снедаемый желанием вновь изучить ее прелестное тело, покрывал поцелуями ее лицо и руки.

«Как же я по тебе скучал!» – каждый раз говорил он.

«Не уходи от меня больше», – снова и снова следовал ответ.

«Если бы мог, я остался с тобой в этой камере навсегда», – отвечал он. В последний раз, когда между ними происходил этот диалог, у него на губах промелькнула какая-то странная улыбка. «Кто знает, может, однажды так и будет».

«Нет! – Скарлет не желала своему любимому такой участи, как бы сильно ни страдала, когда его не было рядом. – Просто… сделай так, чтобы я забыла, что ты когда-то уходил».

И Гидеон выполнял ее просьбы – она действительно забывала…

Они часто грезили о побеге. Скарлет была закована в золотой ошейник, который лишал Ночной Кошмар силы. Снять его могли только сам Зевс и несколько бессмертных из его самого близкого окружения. Кроме того, лишь немногие из небожителей умели перемещаться в пространстве силой мысли, и Гидеон не принадлежал к их числу. Если бы они решили сбежать, ему пришлось бы незаметно провести ее через весь Тартар, усеянный стражниками, и вывести через единственные ворота, тоже, естественно, тщательно охранявшиеся. И для одного беглеца такой путь – задачка не из легких, вдвоем же преодолеть его попросту невозможно, даже без ошейника. И все же Гидеон верил, что у них все может получиться, и не оставлял дерзких замыслов.

Скарлет ощутила, как воспоминания смягчают ее сердце. «Не поддавайся! – приказала себе женщина. – Ты не переживешь, если он снова разобьет тебе сердце, а ничего другого ждать от него не приходится».

С грохотом швырнув расческу на раковину, она взяла платье и надела через голову. Прикосновение мягкой ткани к коже заставило ее застонать. Скарлет никогда не носила платьев, хотя, возможно, стоило. Кто бы мог подумать, что они так приятно прилегают к телу. Трусики оказались столь же мягкими, и Скарлет не удержалась от еще одного стона. Туфли на каблуке были отвергнуты – им женщина предпочла свои старые ботинки, в которых было проще и бегать, и драться. Закончив одеваться, Скарлет расправила плечи и решительно шагнула к двери. «Сейчас я в последний раз увижу Гидеона, поговорю с ним, и все – можно делать ноги», – решила она. Теперь, когда их история получила логическое завершение, она чувствовала, что сможет попрощаться с ним навсегда и начать собственную жизнь.

«Правильно, милая! Так и надо», – одобрила она.

– Ты что, прикалываешься? – спросила Скарлет, выходя из ванной в облаке сладко пахнущего пара и протягивая руку, в которой сжимала синий ободок для волос.

Гидеон жадно оглядел женщину с головы до пят, задерживаясь взглядом на наиболее интересных местах. В его глазах полыхнуло что-то темное, и он сглотнул.

– А что? – сипло, будто с усилием, проговорил он. – Мне показалось: он достаточно уродливый.

«Значит, Гидеону просто понравился этот ободок, и он купил его потому, что хочет, чтобы у меня были красивые вещи, – поняла Скарлет. – Как это… мило, черт бы его побрал!» – разъярилась она.

Гидеон стоял скрестив руки на груди. Позади него женщина увидела небольшой столик на колесах, которого раньше в комнате не было.

– Значит, тебе нравятся женщины, которые одеваются как школьницы? – спросила Скарлет, стараясь не замечать бешеного биения сердца и жара, растекающегося по венам. – А я и не знала, что у тебя такие необычные сексуальные фантазии…

Закончив говорить, она едва не разразилась проклятиями – ее голос тоже сорвался почти на сип. Видимо, причиной был пришедшие на ум вопросы: «О чем он фантазирует теперь? Каков он в постели? Столь же нежен и неутомим, как был раньше? Какие женщины ему нравятся?»

Внезапно ей в нос ударили запахи свежеиспеченного хлеба, курицы и риса, отчего рот наполнился слюной. «К черту ободок, – решила она. – К черту логическое завершение». Рука с ободком опустилась.

– Ты принес мне еду, – растерянно пробормотала Скарлет.

«Еще один трогательный жест… – пронеслось в ее голове. – Вот подонок!»

– Нет. Это все для одного меня, – отозвался Гидеон, опускаясь в кресло возле стола, от края до края уставленного блюдами, над которыми поднимался ароматный пар. – Между прочим, тебе жутко не идет этот цвет.

Скарлет облизнула губы. «Это из-за еды, – сказала она себе, – а не из-за того, что ему нравится, как я выгляжу».

– Как говорится: долг платежом красен. Так что будь уверен, настанет день, когда я наряжу в это платье тебя, – заявила она.

Воин молча пожал широкими плечами и протянул Скарлет тарелку с курицей, рисом и овощами. Она шагнула к столу и приняла у него из рук тарелку, не успев толком сообразить, что делает, после чего плюхнулась в кресло напротив.

«До чего же хорошо!» – подумала Скарлет, устраиваясь удобнее.

– Так… почему ты бодрствуешь днем? – спросил Гидеон. – Когда люди вокруг тебя спят.

Женщина не считала, что должна скрывать ответ на этот вопрос. Впрочем, она поняла, что задумал воин, – он решил начать беседу со всяких пустяков, чтобы затем она отвлеклась на еду и, потеряв бдительность, разговорилась.

– Мир большой, и в нем полно людей, которые спят тогда же, когда и я. Демон запросто их находит. Кроме того, каждый день я засыпаю на одну секунду позже и, соответственно, позже просыпаюсь. Так что время охоты постепенно смещается, и рано или поздно каждый может стать нашей добычей, – ответила Скарлет, мысленно добавив: «Иными словами, бойся нас!»

– Непонятно, – кивнул Гидеон и, немного помолчав, снова заговорил: – Я не хочу знать, откуда у тебя татуировка с цветами. Я не хочу знать, кто и когда тебе ее сделал. И я уж точно не хочу знать, как между нами все закончилось.

«Ага, я оказалась права», – мысленно возликовала Скарлет, а вслух произнесла:

– Я уже сказала тебе: мы никогда не были женаты.

Она отправила в рот кусочек ароматной вареной моркови и сделала глоток красного вина.

– И я поверил тебе.

Скарлет пожала плечами и так же бесстрастно, как и Гидеон, проговорила:

– Ты получил достаточно ответов для одной ночи. Я ведь знаю, что ты именно для этого меня сюда привез – чтобы выведать мои секреты, которые не дают тебе покоя, а потом с чистой совестью вернуть назад, в подземелье.

– Ты не права. – Гидеон перегнулся через стол и, бережно поймав ее руку, поднес к губам и поцеловал. – Я просто хотел сбежать с тобой ото всех, чтобы побыть вместе и лучше узнать друг друга.

Скарлет едва не закричала себе: «Не смягчайся! Не смей!» Именно эти слова женщина жаждала услышать сильнее всего на свете. И вот они слетели с уст Гидеона… и были ложью…

Скарлет охватило страдание, граничащее с физической болью. Ее сердце вновь покрылось льдом. Ей хотелось вытащить из спины невидимый нож, который Гидеон вонзил туда, и перерезать ему глотку. Воин только что соврал ей, ведь, будь его слова правдой, он сейчас согнулся бы пополам от боли. «Мерзавец! – думала Скарлет. – Он играет со мной, а я почти поверила ему».

«Будь жестче! Ты ведь сволочь! Вот и веди себя так, как положено сволочам!» – приказала себе она.

– Узнать друг друга? А зачем? – В ее тоне сквозила горечь, и она ничего не могла с собой поделать. – Все равно в твоей памяти ничего надолго не задерживается.

Гидеон нахмурился и выпустил ее руку.

Скарлет с трудом сдержала крик – до того ей хотелось, чтобы он снова ее коснулся, и в то же время она ненавидела себя за это желание. Однако вместо этого она молча продолжала есть, пока посуда не засияла чистотой, не оставив Гидеону ни крошки еды и ни капли вина.

– Почему ты так… не хочешь, чтобы я ничего о тебе не знал? – мягко спросил воин.

«Почему? – мысленно переспросила Скарлет, а затем опять же про себя ответила: – Да потому, что многие тысячи лет я провела, гадая, где ты, что делаешь и кто сейчас с тобой рядом, недоумевая, почему ты ушел и больше не вернулся, не зная толком, жив ли ты вообще». Ее сердце разрывалось от боли и страха, которые становились все сильнее и невыносимее. Скарлет постоянно рвало, желудок отвергал любую пищу. Однако, поскольку в чувствах Гидеона она не сомневалась, в конце концов ей пришлось признать: его нет в живых, ибо только смерть могла помешать ему вернуться к ней. О, как же она горевала, как плакала! А оказалось, что все это время он был жив… Узнав об этом, она ощутила не просто боль, а какую-то дикую, нечеловеческую муку, которая не прошла до сих пор, отравляя жгучим ядом все дни и ночи. И вот теперь он сидит перед ней и пытается устыдить за то, что она лишила его покоя! Скарлет стиснула пальцы так, что раздавила бокал, который держала в руке. Осколки поранили ей ладонь, но она, кажется, и не заметила этого. Что такое несколько кусочков стекла в сравнении с тем, через что ей пришлось пройти? Ничто!

Гидеон вздохнул, взял ее запястье и осмотрел рану.

– Ты поранилась… хорошо. Подожди, сейчас не подлечим тебя.

Когда Гидеон спустился в подземелье замка и взору женщины предстало его прекрасное лицо, ее охватила радость, ведь он был жив и снова рядом. Однако уже в следующее мгновение ее сердце заполнили гнев, горечь и отчаянное желание наброситься на него с кулаками. Ее буквально затрясло от ненависти, и все же те переживания не шли ни в какое сравнение с той исступленной яростью, которую она чувствовала сейчас.

«Да как он смеет? – спрашивала себя Скарлет. – Как, черт возьми, он смеет делать вид, будто эти никчемные порезы на руке что-то значат?»

Гидеон сидел напротив Скарлет и точно ребенок, вооруженный палкой, тыкал ею в душу своей собеседницы – то чуть правее, то чуть выше. А все потому, что она для него один большой вопрос. Ему нужны ответы, а не она сама и не ее прощение. Ему плевать на ее подлинные раны, их «подлечивать» он и не думает.

«Неужели я всегда была для него пустым местом, даже тогда, много столетий назад? – спрашивала себя Скарлет. – Да, он женился на мне, но очень быстро покинул». Покинул для того, чтобы, как она теперь знала, украсть и открыть ларец Пандоры. Ей также было известно, что через еще какое-то время в него вселили демона и выставили с небес. Но ведь и Скарлет стала одержима в тот же самый день и час с той лишь разницей, что она как сидела в камере, так в ней и осталась. Когда после нескольких столетий, проведенных в полной тьме, сознание вернулось к ней, она вспомнила Гидеона. Скарлет решила, что ее муж, вероятно, тоже стал носителем демона, но скоро, как и она, придет в себя, и принялась ждать его возвращения. Но время шло, а Гидеон все не появлялся. Тогда Скарлет стали терзать все эти вопросы и страхи, со временем сменившиеся уверенностью в том, что ее любимого убили, и безысходным горем.

В своей скорби она творила такое, что даже демон Ночных Кошмаров приходил в растерянность… Из ее соседей по камере (к этому времени ее отселили от матери) в живых не осталось никого. Олимпийцы даже хотели казнить ее, но Зевс передумал и приказал провести ее мимо Кроноса, его собственного отца и величайшего врага, в напоминание о том, что Рея наставила тому рога. «То, что доставляет страдания свергнутому Верховному богу титанов, достойно жизни, какую бы опасность оно ни представляло», – пояснил свое решение небесный властитель. А потом титаны вырвались на свободу. Кронос и Рея с удовольствием оставили бы Скарлет в тюрьме, но понимали: ее силы и способности будут серьезным подспорьем в борьбе с олимпийцами.

Как только совершился переворот, Скарлет кинулась в небесный архив и принялась собирать сведения о Владыках Преисподней, чтобы разыскать их и узнать, как погиб Гидеон и где покоится его прах. Она хотела похоронить останки любимого, помолиться над его могилой, попрощаться с ним, а вместо этого выяснила, что ее муж жив и здоров. Ее радость и восторг не знали границ, равно как и пришедшее им на смену огорчение. «Почему он не вернулся ко мне? – спрашивала себя Скарлет. – Почему не прислал весточку о том, что жив». В итоге она отправилась на поиски мужа, решив, что он должен объясниться. А потом, как она надеялась, он снова заключит ее в свои объятия, поцелует, войдет в нее. «Наконец-то, – думала она тогда. – Как много лет я мечтала об этом…»

Гидеон нашелся в одном из баров в Буде. Скарлет прошла мимо него, а он и бровью не повел, скользнул по ней взглядом и тут же равнодушно отвел глаза, сосредоточив все внимание на смертной женщине, с которой потом там же, в клубе, и занимался сексом.

Скарлет ушла с истекающим кровью сердцем. Она старалась как можно больше узнать о современных людях, их ценностях и образе жизни, в глубине души надеясь, что, если станет больше похожа на них, Гидеон снова полюбит ее, женщину, которая росла среди преступников, которую ненавидела собственная мать, которая никогда не знала своего отца и внутри которой был заточен лютый демон. Основным источником знаний выступал телевизор. Между тем, не переставая заниматься саморазвитием, Скарлет незримо присутствовала в жизни Гидеона, приглядывала за ним.

«А вдруг Владыки не случайно поймали меня? – спрашивала себя она. – Вдруг я сама этого хотела? Вдруг я просто бессознательно стремилась поставить Гидеона и себя в такие условия, которые помогли бы мне прозреть? Теперь-то я точно знаю, что мой муж – всего лишь жалкий кусок дерьма, и смогу с легкостью выкинуть его из сердца…» Скарлет ненавидела неволю, и все же несколько недель спокойно просидела в застенках, не пытаясь сбежать. Все ради него, мужчины, который ее не помнит, способен в своих интересах играть ее чувствами, причинить ей боль, уничтожить ее. «Я сама тебя уничтожу!» – мысленно взревела Скарлет.

Схватив тарелку, она вскочила на ноги и запустила ею в Гидеона. Нападение было столь стремительным, что мужчина не успел увернуться, и тарелка попала ему в голову. В воздух взлетели осколки, по лицу Гидеона потекла кровь.

Гидеон нахмурился и тоже подскочил с кресла.

– Очень мило! – заявил он. – Спасибо!

Но Скарлет уже метнула следующую тарелку, на этот раз угодив противнику в грудь. Стекло разлетелось вдребезги, изрезав футболку.

– Что ты не вытворяешь? – спросил мужчина.

– Не надираю тебе задницу! Не пытаюсь размозжить тебе голову и размазать твои мерзкие мозги по стене! Ты, грязная свинья! – провизжала Скарлет. – Ты все понял? Кажется, я старалась говорить на доступном тебе языке!

Скарлет приняла роковое решение: Гидеон должен умереть. Она схватила вилку и выставила ее наподобие кинжала. Ей доводилось убивать и предметами, еще меньше похожими на оружие, причем даже бессмертных.

– Может, я и помню тебя, Скарлет, – заорал Гидеон, чуть отступая назад, – но твой образ не преследовал меня все эти годы!

Резким движением он задрал футболку, и взору Скарлет предстали кровоточащие порезы, а среди них, над самым сердцем, красовалась татуировка в виде темных глаз, очень похожих на ее собственные.

– Не видишь? Ты не преследовала меня!

– Это ничего не доказывает! – возразила Скарлет. – У тысяч людей темные глаза!

Воин повернул голову и убрал волосы с задней части шеи. Скарлет увидела еще одну татуировку – кроваво-красные губы в форме сердечка, опять же очень похожие на ее собственные. Затем Гидеон обернулся и снова задрал футболку, демонстрируя разукрашенную цветами поясницу и надпись: TO PART IS TO DIE. Татуировка была точной копией той, что украшала спину Скарлет. Гидеон уже показывал ее однажды, когда впервые спустился в подземелье, но Скарлет все равно, как и тогда, почувствовала, будто ее с силой толкнули в грудь.

– Я просто не пытаюсь найти всему этому объяснение, – мягко проговорил Гидеон, вновь поворачиваясь к Скарлет лицом. – Не помогай мне! Ну пожалуйста!

Вид татуировок нисколько не уменьшил ее ярость. Напротив, Скарлет взбесилась еще больше. Гидеон чувствовал ее, но все же продолжал спать с другими женщинами, жить полной жизнью вместо того, чтобы попытаться разобраться, откуда приходят все эти образы.

– Ты думаешь, тебя это оправдывает? – вскричала Скарлет. – Ты! Равнодушный ублюдок! Пока ты тут, внизу, развлекался с бабами и радовался жизни, я прозябала в Тартаре, в рабстве у олимпийцев! – Скарлет сделала один шаг, затем другой, обогнула стол и приблизилась к Гидеону. Тот не шелохнулся. – Их слово было для меня законом, хотела я того или нет, но мне приходилось повиноваться. – Каких только унижений она не натерпелась за эти годы: то ходила голышом, то сражалась с другими заключенными, то на четвереньках оттирала чужую грязь. – И ты бросил меня там! Обещал вернуться за мной, а сам исчез навсегда!

Дрожа всем телом от гнева и тяжело дыша, женщина воткнула вилку в грудь Гидеона и изо всех сил провернула. К ее удивлению, он не отпрянул и не попытался обороняться. Его ноги словно вросли в пол, глаза сузились и превратились в щелочки. «Что с ним? – спрашивала себя она. – Он злится? Очевидно, да. Но на кого? На меня? Или на олимпийцев, которые заставляли меня делать всякие гадости? – Но затем ход ее мыслей изменился, и она решила: – А впрочем, не важно. Его наказание еще только начинается».

– И знаешь, что еще? – Она стиснула вилку с такой силой, что суставы жалобно захрустели. – Когда спустилась на землю и увидела тебя с другой женщиной, я отдалась другому мужчине. На сей раз по доброй воле. А потом еще одному и еще…

Эти слова были ложью. Скарлет пыталась спать с другими, чтобы сделать Гидеону больно, но так и не смогла переступить через себя. Она всеми фибрами души ненавидела себя за это. Тогда Скарлет переключилась на поиски постоянного партнера, кого-то, кто смог бы заменить Гидеона. Ей нужен был человек, с которым она вновь ощутила бы себя любимой, который защищал бы ее и лелеял, будто сокровище. Но этот план тоже с треском провалился. Кто бы ни встречался на ее пути – искатель знакомств на одну ночь или благонадежный молодой человек, она понуро проходила мимо, не чувствуя ничего, кроме пустоты и грусти.

Гидеон ссутулился, одолевавшие его темные чувства, судя по всему, рассеялись без следа.

– Не прощай меня! – прокричал он. – Я очень рад, что вынудил тебя сделать это. Я был бы не рад убить того мужчину, который посмел к тебе прикоснуться. Пусть я и помню все о том времени, когда мы были вместе. Но ты все равно почему-то не волнуешь меня.

«Гидеон просит прощения, – поняла Скарлет. – Он проклинает себя за то, что толкнул меня на этот поступок, и жаждет прикончить мерзавца. Очень трогательно… Но не для меня. Слишком поздно!» Женщина с ревом выдернула вилку из груди мужа, разбрызгивая во все стороны бордовые капли, и снова пырнула его. Гидеон заревел.

– И снова мимо! – рявкнула Скарлет. – Ты думаешь, что, раз ты забыл меня, значит, твои действия меньше ранят?!

«Замолчи! Замолчи! Замолчи! – твердила она про себя. – Он не должен понять, насколько меня ранило его предательство».

– Я не… – Гидеон запнулся на полуслове и нахмурился. Запустив руку в карман, он извлек оттуда мобильник и внимательно изучил экран.

Когда их взгляды снова встретились, Скарлет увидела в сияющих глубинах его глаз нарастающее бешенство.

… – У нас нет гостей.

– Твои дружки? – поинтересовалась она.

Будучи поклонницей современных технологий, Скарлет не стала спрашивать, откуда он узнал о непрошеных гостях, – ей и так было все понятно.

– Да, я просто обожаю охотников.

Ничто не мешало ей снова пустить в ход вилку, выколоть ему оба глаза, и пусть разбирается с незваными гостями раненый и слепой… Но Гидеон – ее добыча, и ничья больше.

– Сколько их? – спросила Скарлет, извлекая вилку из груди воина. Гнев по-прежнему клокотал в ее груди, но теперь она направила его на охотников.

«Проснись, демон Ночных Кошмаров! Ты, может быть, мне понадобишься», – мысленно произнесла она.

Злой дух потянулся и зевнул у нее в голове.

– Я знаю, – ответил Гидеон.

Иными словами, он, как и сама женщина, не знал ответов на эти вопросы.

– Через какую дверь они вошли? – спросила она.

– Не через переднюю.

Скарлет выглянула в коридор. Перед дверью их номера раскинулся небольшой вестибюль, от которого отходило три коридора. Значит, откуда бы ни шли охотники, они обязательно окажутся в этом вестибюле. «Превосходно!» – решила женщина.

«Ты готов, приятель? Потому что мамочка ошиблась. Никаких «может быть». Мне нужна твоя помощь», – воззвала она к демону.

Тварь заурчала в предвкушении.

«Повеселимся», – пообещал демон.

«Смертельный удар за мной, идет?» – спросила Скарлет.

«Идет», – согласился дух.

Внутри ее начала сгущаться тьма. «Но как же быть с Гидеоном?» – спохватилась она.

«Не трогай Гидеона, – обратилась она к демону. – Я не хочу, чтобы он видел то, что ты покажешь его врагам».

Демон прорычал: «Я никогда не причиню ему зла».

Демон, конечно, неохотно пугал воина по ночам, но подобного заявления женщина не ожидала от него услышать. Прозвучи оно при других обстоятельствах, она бы обязательно потребовала объяснений. Впрочем, ее демон был столь же скуп на откровенность, как и она сама, так что он вряд ли стал бы что-то объяснять.

– Отойди подальше, – велела она Гидеону. – Я их перебью.

– Ага, конечно, – отозвался он, доставая из-за пояса острый, поблескивающий на свету нож и маленький револьвер.

«Выходит, он все это время был при оружии, но почему-то не пустил его в ход, когда я на него набросилась», – поняла Скарлет.

– Мысль о том, что ты будешь драться с этими симпатягами в одиночку, приводит меня в восторг.

«Мужчины… – пронеслось в ее голове. – По их мнению, когда случается беда, от женщин больше вреда, чем пользы. Но Гидеон совсем скоро убедится: я – уже не та девчонка, которую он когда-то знал, а теперь не может вспомнить».

– Они здесь. Я точно знаю: они здесь, – долетел до слуха Скарлет чей-то шепот.

Человек говорил очень тихо, но женщина отчетливо слышала каждое слово, будто его произносили прямо ей в ухо. Остротой слуха она была обязана тюремной жизни. Не научись она улавливать малейшие вибрации воздуха, ее бы уже давно не было в живых.

– Если мы приведем девчонку, они возьмут нас к себе, – прошептал другой голос.

– А парень? – спросил третий.

– Его убьем.

Демон Ночных Кошмаров урчал, хохотал и ждал отмашки хозяйки, чтобы начать. Скарлет с силой толкнула Гидеона, который, не удержавшись на ногах, спикировал в кресло, и, прежде чем он успел произнести хоть слово, спустила внутренний поводок – и демон рванулся наружу. Вокруг Скарлет заклубилась непроглядная тьма, оглашаемая тысячами раздирающих душу воплей. Даже Гидеон, могущественный бессмертный воин, ничего не видел. Скарлет же ориентировалась в этой черной пелене как рыба в воде.

– Зажми уши, – услышал он ее голос.

– Скар… – начал воин, стараясь как можно меньше исказить ее имя.

Его голос звучал гневно. Он явно не был в восторге от отведенной ему роли. Однако Скарлет оборвала его, приложив палец к его губам. «Сейчас не время для разговоров, – как бы говорила она. – Враг услышит». Гидеон сжал кулаки, но, секунду поколебавшись, кивнул. В итоге он любезно согласился отойти в сторону, предоставляя ей разбираться с противником самостоятельно. Скарлет это, с одной стороны, обрадовало, с другой – удивило. «Почему он не вскочил на ноги и, пусть его помощь мне совершенно не нужна, не стал настаивать на том, что мы должны драться вместе?» – возмутилась про себя Скарлет, но затем одернула себя: – Потом об этом подумаешь» – и решительно повернулась к двери.

В следующее мгновение в номер ворвались четверо вооруженных мужчин. «Всего четверо? – удивилась Скарлет. – О чем они думали, заявляясь сюда без поддержки? Должно быть, у них завышенное самомнение или они недооценивают нас с Гидеоном. Впрочем, может, их вовсе и не четверо, а гораздо больше, просто остальные рассредоточились по отелю, чтобы, если что, кинуться на помощь».

В номере охотников встретила кромешная тьма, и они легкомысленно шагнули в нее. Сделав несколько шагов, они совершенно дезориентировались. Густая черная пелена стиснула их, в ушах зазвенели дикие вопли. Пока они пытались сообразить, что к чему и как им выбраться, демон Ночных Кошмаров, извиваясь, принялся отплясывать вокруг них свой смертоносный танец, связал их по рукам и ногам, пригвоздив к месту, и принялся нашептывать им их самые глубинные, потаенные страхи. Леденящие душу образы стали вихрем носиться в их сознании. Они видели боль, кровь, а затем и смерть. Вскоре несчастные уже со стонами стискивали руками головы. Им казалось, будто Владыки Преисподней связали их и пытают с той же изощренной жестокостью, с какой охотники обычно мучили своих жертв.

Демон с удивительной чуткостью распознавал людские страхи, особенно вытесненные, неосознанные, надежно сокрытые в глубинах сознания. Именно благодаря этому его дару им со Скарлет стало известно о том, что Гидеон боится пауков. Но демон не знал, что вызывало тот или иной страх, и Скарлет буквально изнемогала от любопытства: из-за чего отважный Гидеон трепещет при виде лохматых малюток? Тартар кишмя кишел насекомыми, но на ее памяти воин ни разу не проявил беспокойства, когда смотрел на них, даже брал в руки.

– Остановите это! Пожалуйста, остановите! – взмолился кто-то из охотников.

– Хватит! Хватит! – взвыл другой.

«Нет, не хватит», – холодно отрезала про себя Скарлет.

Женщина получала от пытки не меньшее удовольствие, чем демон. Эти люди – мучители и убийцы и заслужили такой конец. Слишком долго Скарлет жила, постоянно чувствуя боль и унижение. «С меня довольно! – решила она. – Больше меня никто и никогда не обидит». Крепче сжав в руке вилку, она с улыбкой двинулась в сторону несчастных. Остановившись возле того, что оказался к ней ближе всех, она еще некоторое время послушала его душераздирающие стоны, казавшиеся ей приятнее любой музыки, после чего бережно отвела волосы с его лица. От неожиданности несчастный вздрогнул, а затем зарылся в нежную ладонь, будто ища защиты и утешения. Наверное, охваченный агонией, он посчитал Скарлет другом. В следующее мгновение женщина, не отрывая ладони от лица охотника, вонзила вилку ему в шею, прямо в сонную артерию. Несчастный вскрикнул, но его вопль утонул в вихре оглушительных криков, сотрясавших темный номер. На руки Скарлет хлынула теплая кровь. Она выдернула вилку, отняла ладонь от лица умирающего, который тут же повалился на пол, и шагнула к следующему охотнику, которого одарила точно таким же нежным прикосновением и ударом в шею.

На полу разлилось безбрежное ярко-алое море.

«Море имени меня»[4], – хмыкнула про себя Скарлет.

С оставшимися двумя охотниками женщина разделалась столь же быстро и беспощадно.

«Наверное, стоило с ними немного позабавиться, прежде чем убивать, – подумала она. – Ну что ж. В следующий раз».

Как только стихли последние стоны и враги перестали двигаться, Скарлет закрыла глаза и с силой вдохнула тьму и крики обратно в себя. Они ураганом завертелись у нее в голове, но она усилием воли загнала их на задворки сознания и оттесняла до тех пор, пока не заставила полностью стихнуть. Чтобы не сойти с ума, ей пришлось научиться обуздывать своего демона, и за много лет она довела этот навык до совершенства.

«Быть может, то, что мы с Гидеоном больше никогда не окажемся в одной постели, к лучшему», – пронеслось в голове Скарлет.

Она часто задумывалась об этом. Стоило ей хоть немного забыться и ослабить самоконтроль, ее демон срывался с привязи и захватывал власть над ее телом и разумом, даже если она бодрствовала. «Что же будет, если я окажусь в объятиях Гидеона?» – размышляла она. Перед мысленным взором женщины развернулась тягостная сцена. Гидеон покрывает ее губы поцелуями, его горячая плоть обжигает ее нутро, и вдруг, в самый разгар действа, на него обрушиваются тьма и крики. Будто в замедленной съемке, Скарлет увидела, как прекрасные черты возлюбленного искажают ужас и отвращение. «Подобное зрелище попросту прикончит меня, – думала она, – лишит гордости, а возможно, и самой воли к жизни. Я и так последнее время живу, как животное, одними инстинктами – дышу, ем, убиваю».

«Сосредоточься на том, что происходит здесь и сейчас», – пресекла она поток мрачных размышлений.

Гидеон по-прежнему сидел в кресле с отсутствующим выражением лица и неуверенно переводил взгляд с ее окровавленных рук на распростертые на полу тела. Несколько мгновений прошли в полной тишине. Наконец он открыл рот и прохрипел что-то невнятное. Скарлет показалось, будто он спрашивает про охотников.

– Они мертвы, – отозвалась Скарлет. – Не надо благодарностей.

«В самом деле, зачем благодарить? – спросила она себя. – Я ведь всего лишь избавила его от изнурительного боя, в котором его могли ранить или даже убить».

Синие глаза гневно сверкнули.

– Я спросил про них, а не про тебя, – взревел он. – Ты ранена?

«Так он спрашивал про меня… – поняла Скарлет. – Неужели переживает?»

«Не смягчаться!» – напомнила себе Скарлет.

– Я в порядке. На мне ни царапины. Давай убираться отсюда, – предложила она, мысленно добавив: «Отныне каждый будет сам по себе». Мысль о разлуке неприятно кольнула сердце, но она сделала вид, что не заметила. – Я уверена, что скоро здесь будут еще охотники.

Гидеон ничего не ответил.

«Ну же! Беги! – гремело в ее голове, но она так и не двинулась с места. – Идиотка! Что тебе еще от него надо? – мысленно бранила себя она. – Ведь все точки в ваших отношениях уже расставлены».

Выходит, еще не все…

– Ты так и будешь там сидеть? – раздраженно бросила она.

Гидеон поднялся, по-прежнему сжимая в руках нож и пистолет.

– Ты ужасно управляешься со столовыми приборами, – протянул он.

Невидимая игла в груди Скарлет снова пришла в действие.

– Перестань меня захваливать, а не то я снова покажу тебе мастер-класс, – пригрозила она и задорно помахала перед ним перепачканной в крови вилкой.

– Да, пожалуйста. Я просто мечтаю о еще одном мастер-классе.

С этими словами Гидеон без тени страха прошел мимо нее и, согнувшись над охотниками, быстро обшарил их карманы и осмотрел тела.

– Они все с метками.

Скарлет неуверенно приблизилась. Все охотники набивали себе татуировки в виде знака бесконечности, что должно было означать: «Мы боремся за вечность, в которой нет места злу». «Почему же у этих ребят нет меток?» – спросила себя она, а затем предположила вслух:

– Наверное, это послушники. Я слышала, как кто-то из них говорил, будто, если они нас поймают, их куда-то возьмут. Видимо, имелся в виду элитный клуб под звучным названием «Я – охотник, я – дебил».

Гидеон поднялся и кивнул.

– Звучит неправдоподобно, – согласился он.

– Вот видишь: я умнее тебя, – уколола его Скарлет, борясь с искушением поправить прядь кобальтового цвета, только что упавшую ему на глаза. Хотя ощущения логического завершения по-прежнему не было, она скрепя сердце повторила: – Пойдем отсюда.

– Пойдем. – Однако вместо того чтобы направиться к двери, воин решительно шагнул в сторону Скарлет. Предполагаемые супруги оказались почти нос к носу. Неожиданная близость Гидеона, идущие от него тепло и чуть уловимый запах одеколона привели чувства женщины в полное смятение. – Но сначала не послушай внимательно, что я тебе скажу. Я очень не рад, что ты цела и невредима.

Его взгляд скользнул по ее лицу и остановился на губах.

«Он что, собирается поцеловать меня? – пронеслось в голове Скарлет, и она сглотнула. – Нет! Нет! Нет!»

– Гидеон… – начала она.

– Тихо, – оборвал он.

Его голова медленно склонилась, и их губы почти соприкоснулись.

«Нет! Нет, нет… Да! – проносилось в голове женщины. – Да, да, да!» Вытянувшись как струна, Скарлет застыла в сладостном предвкушении. Кровь кипела и клокотала у нее в жилах. «Каков он на вкус – такой же, как прежде, или иной? – спрашивала себя она. – Как целуется – как раньше или по-другому?» Ей важно было это знать. Быть может, тогда придет долгожданное ощущение логического конца и она найдет в себе силы зажить новой жизнью.

Скарлет опустила веки, но в тот самый миг, когда, по ее расчетам, их уста должны были слиться в поцелуе, его пальцы обвили ее запястье и что-то тихонько щелкнуло. На руке повисла холодная тяжесть. Нахмурившись, Скарлет открыла глаза и опустила взгляд. Вокруг ее запястья серебрилось кольцо наручников, второе кольцо обвивало руку Гидеона. Женщина едва не задохнулась от возмущения и злости. Она все поняла. «Ах ты… ублюдок!» – мысленно выругалась она.

Перед глазами повисла красная пелена. «Меня провели! – возмущалась Скарлет. – Чертов ублюдок провел меня! У него и в мыслях не было меня целовать. Он просто воспользовался моей минутной слабостью».

– Надеюсь, ты собой гордишься, – процедила Скарлет и с размаху всадила вилку в грудь Гидеона. Проворачивать ее, однако, женщина не стала. Вместо этого она с размаху ударила ладонью по черенку, загнав прибор в плоть обидчика во всю длину зубцов. Лицо воина исказила гримаса боли. – А еще я надеюсь, что ты понимаешь: эта выходка тебе очень дорого обойдется.

– Все что угодно, – прохрипел Гидеон сквозь стиснутые зубы, – лишь бы не быть с тобой.

«Лишь бы… быть со мной? – снова удивилась она. – Выходит, со мной он чувствует себя счастливее, чем без меня?» От этой мысли в недрах души Скарлет шевельнулась какая-то глупая радость. Тем не менее она нахмурилась и смерила собеседника грозным взглядом.

«Наивная дура! Этот человек только что снова предал тебя, а ты готова растаять, стоило ему бросить тебе, точно кость собаке, несколько льстивых слов! – обругала себя женщина. – Ему плевать на тебя! Ему нужны ответы, и больше ничего».

– Все, говоришь? – переспросила она и со всей силы ударила коленом ему в пах.

Воин согнулся пополам. Однако, стеная и ловя ртом воздух, он все же сумел выдавить:

– Да.

«Вот и славно», – решила Скарлет, а вслух поинтересовалась:

– Итак, куда же мы направимся?

– На небеса, – процедил воин.

Скарлет не составило труда расшифровать, что имеется в виду. Их ожидала преприятная прогулка… прямиком в ад.