Самец, или Приключения веселых «мойдодыров»

I

Как известно, рынок — место взаимного обогащения людей разных племен. Именно здесь представители племени покупателей освобождают себя от вечного вопроса «куда деть деньги?» и получают в безграничное пользование товары сомнительного качества. Представители другого племени — продавцов — совершенствуют свои артистические навыки, получая при этом сущий пустяк — навар, именуемый в высших сферах прибылью.

— Скремблер титановый! — восторженно вопил сухощавый мужичонка, держа на морщинистой, загорелой ладони посудный ершик. — Изготовлен по космической технологии! Счищает грязь, не повреждая покрытий! С его помощью чистят станцию снаружи от космического мусора!

Супружеская чета с сомнением косилась на ершик.

— Но это же обычный… — начал более здраво мыслящий супруг.

— Это скремблер! С ним вы идете в двадцать первый век!

— Но пятьдесят рублей…

— Сразу видно, что не вы моете дома посуду. Скремблер не повреждает даже тефлоновое покрытие! Его молекулы распознают грязевые полимеры и реагируют только на них!

— Берем! — решительно сказала низенькая, полная покупательница, вся в мелких кудряшках, щелкнув большим кошельком, непременным атрибутом своего племени. — Дайте два.

Продавец «скремблеров», наслаждаясь завистливыми взглядами конкурентов, небрежно сунул сотню в тощую «кису» на поясе. Пегая ушастая дворняга, свесив от жары язык, весело взглянула на него из-под прилавка умными карими глазами и завиляла крючковатым хвостом.

— Эх, Памела, — обратился он к ней. — Разве это мой масштаб? Какой талант пропадает!

Окинув оценивающим взглядом пустоватый рынок, пропадающий бизнес-талант покосолапил за самодельную витрину с товарами бытовой химии. Дворняга неохотно побрела следом.

Под провисшим синим тентом, внутри обширного пространства, образованного тылами прилавков, под красивой табличкой с аккуратно наклеенными деревянными буковками: «Самые Низкие Цены!»; сидели на пустых ящиках две девушки, пластиковыми совками черпали из бака стиральный порошок и сыпали его в зеленые упаковки фирмы «Ариэль». Пустые упаковки, сверху фирмово запечатанные, были аккуратно распороты по нижнему шву.

— Харитоныч, — спросила рыженькая, худая, с острыми, сбитыми локтями и коленками, почти ребенок, — на фига взвешивать? Давай на глаз сыпать! Быстрее будет.

— Обвешивать, Женечка, нельзя, — строго ответил Харитоныч, аккуратно заваривая шов готового пакета с помощью двух деревянных брусков и зажигалки. — Надо уважать покупателей.

— Клево! Подмешивать всякое дерьмо можно, а обвешивать нельзя!

— Не дерьмо, а обыкновенный порошок. Его от моей последней химчистки много осталось…

— Наташка! Ты поменяешь два кило обыкновенного порошка на один грамм необыкновенного?!

Девушка лет двадцати пяти, которую за томную, купеческую полноту близкие знакомые, любя, иногда звали Тушкой, посмотрела на Женю близорукими серыми глазами, вздохнула, но ничего не ответила. Оправив синий топик так, чтобы еще больше обнажились белые плечи и грудь, она продолжила сыпать порошок тонкой струйкой, высоко поднимая совок и задумчиво созерцая движение голубых крупинок.

Женя неделю назад с радостью бросила «лицей номер семь», где училась на штукатура. Наташу по весне исключили с четвертого курса политехнического, с отделения экологии, куда она попала «по недоразумению». Женя отчаянно недовешивала, а в один из пакетов сунула записку «Привет лохам!». Ее напарница сыпала адскую смесь полной мерой, под завязку.

Копошившийся по соседству у мангала маленький, насквозь прокопченный кореец Чан то и дело украдкой поглядывал на девушек, побаиваясь своей крикливой и драчливой хозяйки Зинаиды.

Пегая Памела рухнула у ног Наташи, в тени навеса, высунув подрагивавший язык и жадно втягивая сухим носом аромат шашлыка. Питерский полдень был жарким и душным. В такую погоду хорошо двигать бизнес из прохладного кабинета с окном во всю стену или из салона мощного «мерса» с кондиционером. Увы! Пехота рынка, оскалившись в доброжелательной улыбке, металась в самом пекле. Охота, как говорится, пуще неволи…

Под навес, тяжело отдуваясь, ввалилась рослая темноволосая девушка спортивного телосложения, в короткой белой юбке, белой майке в облипку, потемневшей от пота, с сотовым телефоном и босая. Белые босоножки она держала в руках.

Женя вскочила ей навстречу:

— Дианка! Ура! Что с твоим туфлем?

Вошедшая бессильно рухнула на освободившийся ящик, закинула ногу на ногу и жестом показала, чтобы ей дали воды.

— Я сломала каблук, — хриплым от жары голосом сказала она. — Вот!

— Можешь выбрасывать, — поцокав языком, вынес вердикт Харитоныч. — Дорогие?

— Ты упала? — сочувственно спросила подругу Наташа.

— Я сломала его о капот «порша». Черт возьми! Крепкая тачка! Вот пойдут дела, обязательно куплю такую. Собака, отстань!

Диана, которую друзья чаще называли Диной, поставила пластиковую бутылку, утерла красивые капризные губы и отмахнулась от ластившейся Памелы.

— А зачем ты шла по капоту? — поинтересовался Харитоныч. — Ты попала в пробку, или этот тип ехал по тротуару, как в прошлый раз?

Дина помотала головой:

— Меня опять приняли за проститутку. Айзерам неймется даже в такую жару! И что во мне такого… Путанского?

Все трое окинули ее оценивающими взглядами, и Дина, смутившись, сняла ногу с ноги.

— М-м… Да, — резюмировал Харитоныч. — Ты правда не понимаешь?

— У тебя груди путанские, — сказала Женя. — Я тоже такие хочу.

— Ты же еще маленькая, — пристыдила ее Наталья. — Что ты болтаешь?

— А ты бы помолчала! У тебя трусы из штанов торчат!

— Это не трусы. Это бермуды…

— Потому что у Наташки там бермудский треугольник! — хихикнул Харитоныч. — Кто попадет — назад не выберется.

— Хватит! — прикрикнула на них Дина. — Лучше

думайте, что делать будем! Все рушится!

— Потому что ты сломала каблук? — робко спросила Наташа.

— Потому что мы разорены! Где этот придурок, Петр? Я из его слоновьей шкуры наделаю перчаток для мытья сортиров!

— А что случилось?

— Вот! — Дина вынула из сумочки смятую квитанцию. — Это штраф на тридцать тысяч рублей. Клининговой[1] фирме «Мойдодыр» — то есть нам. За свалку мусора в неположенном месте. Я же говорила этому идиоту, чтобы вывез мусор на помойку! Ну где, где я найду штуку баксов?! Черт, надо бросить вас на фиг и пробиваться наверх одной!

— Диночка, что ты говоришь! Как же мы без тебя!..

Пока девчонки причитали, Харитоныч взял бумажку, посмотрел на свет и даже попробовал на зуб.

— Настоящая, — с сожалением заключил он. — Это мое третье разорение. В первый раз…

— Заткнись! — гаркнула Дина. — Сто раз слышали, как ты спалил персидский ковер самому Абрамовичу! Со мной так не будет, понял? У нас есть еще неделя, и мы достанем эти деньги! Даже если придется продать Петьку в зоопарк. На корм белым медведям.

Она решительно встала, отошла в сторону и начала быстро нажимать кнопки мобильника. Сотрудники тонущей клининговой компании с надеждой следили за своим боссом. Беседа оказалась короткой и закончилась тем, что Дина нецензурно выругалась и отключила телефон.

— Думайте! — скомандовала она «мойдодырам». — Думай, Геннадий Харитонович! Ты же у нас эксперт. Надбавку получаешь. А то будешь всю жизнь свои «скремблеры» втюхивать.

— А о чем думать, Диночка? — спросила Наташа.

— Как привлечь клиентов. Нам нужно много клиентов. Или кто-то хочет остаться здесь навсегда? Кстати, наш вчерашний клиент пожаловался, что у него пропал фарфоровый слоник с каминной полки. Женька, твоя работа?

— На кой он мне? — окрысилась девочка. — Чуть что — Женька… Этот клиент — придурок! Он ко мне приставал.

— Я тоже не брала, — испуганно пролепетала Наташка.

— Я же предупреждала, — сказала Дина. — Высоту кресел не менять! Бумаги со столов не выбрасывать!

— Можно нанять мальчишек, — задумчиво проговорил Харитоныч, — чтобы они пачкали заборы особняков на Крестовском острове. А мы будем предлагать свои услуги по очистке.

— Молодец! Еще.

— Если у клиента есть пес или кот, можно незаметно полить ему ковер мочой другого кота или пса. Тогда животное будет пачкать ковры в доме, а нас будут вызывать чистить их…

— Харитоныч, ты настоящий специалист!

— Это как-то нехорошо, — робко вмешалась Наташа. Коллеги взглянули на нее так, что она съежилась. — Я просто больше люблю убирать, чем пачкать… Мы же клининговая компания, а у Харитоныча все предложения какие-то… Непрофильные.

— В бизнесе, прежде чем навести порядок, приходится немного попачкать. Так нам преподаватель говорил. Еще нам нужна униформа, неброская, но запоминающаяся. Я заказала футболки с логотипом «Мойдодыр» на спине, очень симпатичные.

— Мы будем «мойдодырками»? — скривилась Женя. — Я эту фигню не надену!

— Наденешь! Или я тебя уволю. Никакой производственной дисциплины! Я ваш директор, между прочим. Сами выбрали.

Новая ссора уже готова была разгореться, когда сонная Памела вдруг зарычала, вскочила и, шатаясь спросонья, бросилась к прилавку.

II

Молодой мужчина, бочком протиснувшийся за прилавок, был выстрижен под машинку до белого цыплячьего пушка на макушке и одет в шортики до пухлых, поросших рыжей шерстью коленок. Полнотой, щеками и наивным светлым взглядом он походил на карапуза-переростка весом примерно в центнер. Двигался он довольно ловко и даже грациозно, и, лишь увидев суровый взгляд Дины, остановился как вкопанный. Пот градом покатился по его щекам.

— А вы знаете… — разводя руками, преувеличенно восторженно начал он.

— Знаем, — многообещающе проговорила Дина, прищурилась и, уперев руки в крепкие колени, поднялась с ящика.

Харитоныч поцокал языком. Наталья вместе с ящиком отодвинулась подальше, в глубь навеса, а Женя, блестя карими бесовскими глазами, жадно вытянула худую шею, чтобы ничего не пропустить.

— Нет, вы еще не знаете… — поспешно сказал гигантский карапуз, выставив перед собой толстые ладони.

— Знаем, знаем… — ласково промурлыкала Дина, приближаясь. Правой рукой она прихватила пластиковый совок, пряча до времени его за спиной.

— Откуда?.. — разочарованно пробормотал толстяк и попытался заглянуть Дине за спину. — А что это у тебя там?

— Отгадай…

— Холодное пиво?..

Харитоныч за спиной Дины делал предостерегающие знаки, но истомленный жаждой Петр ничего не замечал. Жадно облизывая пересохшие пухлые губы, вытягивая их трубочкой, доверчиво моргая голубыми глазенками, он потянулся вперед — и получил звонкую оплеуху. Остатки порошка, взлетев легким облачком, окутали его лицо и прилипли к влажной коже. Он отпрянул:

— Сдурела! За что?

— За мою загубленную идею!.. За тысячу баксов! Я с тебя шкуру спущу, скотина!

Кореец Чан сочувственно покачал головой и склонился над мангалом. Толстая Зинаида с мужем расхохотались. Лишь маленькая Памела, не обращая внимания на происходящее, рычала на двух чужаков, явившихся вместе с Петром.

— Секи, Филя, — сказал тот, что был пониже, в кожаной жилетке на голом татуированном теле, кивая на разгневанную Диану, — она круче Диггера! Тот за штуку только уши грозился отрезать, а эта шкуру драть собралась!

Флегматичный Филя, худой и кудлатый, в теплой рубахе с длинными рукавами, кивнул, гоняя жвачку за щекой:

— Да, Кумпол, от баб добра не жди. Оттого их и в бригады не берут.

— Ну ты как в бочку дунул! Их не берут, потому что они делать ничего не умеют. Ни тачку водить, ни стрелять.

— Нет, братан. Дела при них идут плохо. Они — ведьмы, особенно темноволосые.

Дина перевела дух и опустила руку с треснувшим совком:

— Памела, фу! А вы чего вылупились? Что за день! Одни идиоты попадаются!

— Это наши клиенты, — обиделся Петр. — Я клиентов привел, а ты…

Клинеры, позабыв о Петре, с интересом посмотрели на пришельцев. Дина оценивающим взглядом окинула сначала одного, затем другого.

— Где ты их откопал? — спросила она наконец Петра. — И какой у них заказ? Собачью будку вычистить? Или за могилкой бабушки поухаживать?

— Но-но, ты полегче! — выступил вперед Кумпол. — Всего-то главная поломойка, а наезжает, как королева бриллиантов!

— А ты-то кто?

— Во! — Кумпол выставил из кожаной жилетки голое плечо с татуировкой — головой тигра.

— Ветеринар?

— Ах ты, сучка!..

Кумпол шагнул вперед, но его удержал Филя.

— Не заносись, девочка. Мы нормальные пацаны, и у нас к тебе и твоим шнырям деловой базар есть.

— Как все измельчало! — притворно вздохнула Дина, и Женька засмеялась. — Раньше бандит был видный мужчина, уважаемый человек, а сейчас? Черт знает что!

— Да крутые все расхватали! — обиженно выкрикнул Кумпол. — Простому пацану теперь не пробиться!

— Понимаю… — сочувственно кивнула Дина. — Пора совершать криминальную революцию.

— А че… Может, и совершим! — запальчиво выкрикнул голопузый Кумпол, и Женя засмеялась громче.

— У них заказ на особняк, — вмешался Петр. — На пятьсот квадратов плюс оранжерея и бассейн.

— Да ну! А как прибедняются…

— Это не наше, — пояснил Филя. — Это Диггера. Он помешан на чистоте. У него убиралась одна шарага, да забыла пыль в сортире протереть. Диггер сел на очко, пальцем под унитаз — раз! А там пыль. Ну ребят и того…

— Что «того»? — забеспокоился Харитоныч.

— В унитазе и утопили, — печально закончил Филя, свесив кудлатую голову. — С тех пор больше никто не хочет с ним связываться.

— Да, — подтвердил Кумпол. — Диггер полный придурок.

Повисла пауза.

— А может, снова пойдем электрички чистить? — робко спросила Наташка, смущенная присутствием незнакомых мужчин.

— Я увольняюсь! — решительно заявил Харитоныч. — Имей в виду, Дина, я потребую полный расчет. Этого мне только не хватало!

— Подождите, — сказала Дина. — Разве вы не видите — они нас просто на пушку берут.

— А если правда? Я не хочу помирать при таких… Стесненных обстоятельствах.

— А придется, старый, — вздохнул Филя. — Потому что если мы сегодня не приведем Диггеру шнырей, он нас заставит убирать.

— А нам это западло! — выкрикнул Кумпол. — Так что давайте, чешитесь живей!

— Это не только западаю, — продолжил Филя, — Это опасно для нашей жизни.

— А для нашей, что ли, не опасно? Я плавать не умею. И нырять тоже.

— Я вообще воды боюсь, — поддержала Харитоныча Наташа.

— Диггер может что-нибудь другое придумать, — утешил ее Филя. — Он у нас выдумщик, в натуре… Кроме того, ваш дружок уже взял у нас задаток и даже часть потратил. Так что у тебя, главная поломойка, выбора нет.

Вновь под навесом воцарилось молчание, нарушаемое гулом рынка да ворчанием сердитой Памелы.

— Нам надо посоветоваться, — сказала Дина, бросая на Петра испепеляющие взгляды.

— А как же без этого, — кивнул Филя. — Только не очень долго. Работы у вас много, а надо успеть к утру. Мы подождем там, за прилавком.

— И не вздумайте смыться, — хохотнул Кумпол. — Шаг влево, шаг вправо — стреляю без предупреждения.

Едва «нормальные пацаны» отошли, Дина шагнула к Петру, который предусмотрительно попятился и закрылся рукой:

— Деньги! Сколько их было?

— Тысяча долларов, — поспешно ответил Петр, выкладывая смятые, мокрые от пота бумажки.

— А где остальные?

— Купил себе новые кроссовки, — потупился толстяк. — Мне же полагались комиссионные… Продавщица сказала, что у них подошвы… Это… Несношательные!

— Я потом скажу, что тебе полагается! И чтоб ночью ко мне не подкатывался! Ты у меня сам станешь «несношательным»!

— Клево! — вскричала Женя, радуясь приключению. — Вот и бабки будут, Дина! И кроссовки у тебя клевые, Петруша!

— Вы сумасшедшие! — зашипел Харитоныч. — Нас всех убьют! Наташка, что ты молчишь? Скажи им.

— Я вместе с девочками, — вздохнула она. — Может, это моя судьба?

— Тьфу! Еще одна дура! Нет, я ухожу. Хотя почему я? Это вы уходите! Кыш! Проваливайте с моего места! Дурак я был уже тогда, когда связался с вами. Пусть я разорялся трижды, но сумасшедшим не был никогда. Связаться с криминалом в моем возрасте, при моем положении…

— Харитоныч! — торжественно сказала Дина. — Я повышаю твою ставку эксперта на пятьдесят процентов.

— Нет!

— Геннадий Харитоныч, голубчик, мы же без вас не справимся, — заныла хитрая Женя, — Простите меня за то, что я вас дразнила.

Харитоныч гордо молчал.

— Ты нас бросаешь? — с тоской посмотрел на него Петр, но продавец «скремблеров» лишь отвернулся.

Наталья поднялась, еще раз оправила синий топик.

— Геннадий Харитоныч! — звучным контральто заговорила она. — Вы мне всегда были очень симпатичны. У вас прекрасная, исстрадавшаяся, но не ожесточенная душа. Очевидно, у вас есть причины для такого жестокого поступка…

— И кроме того, Баритоны, вряд ли ты сможешь так просто уйти, — поразмыслив, подключилась Дина. — Я сейчас скажу этим головоногим, что мы без тебя работать не сможем — и они через минуту ничего от твоей палатки не оставят. Милиционер Яша тебя не защитит.

— Двойная ставка, — буркнул Харитоныч, скрестив на груди сухие ручки.

— Ура! — закричали клинеры.

— Пятьдесят процентов, — отрезала Дина. — Ладно, и премиальные, черт с тобой!

— По рукам!

— Эй, остатки криминального величия! — окликнула бандитов Дина. — Вот наши условия. Обычно мы берем двести… Нет, триста баксов за сто квадратных метров площади. Но с вас за особый режим работы возьмем… Пятьсот.

Кумпол и Филя переглянулись:

— А нам че? Бабки не наши…

— И доплата за отдельные работы, — поспешно добавила Дина. — За ковры, за кристаллизацию мрамора, за полировку нержавейки, дерева… На высоте есть работы?

— Вроде есть, — сказал Филя. — Там оранжерея высокая.

— Сколько за все? — спросил Кумпол.

— Это я скажу, когда с группой экспертов осмотрю объект, — важно ответила Дина.

— Каких еще экспертов?

— Геннадия Харитоновича и Петра Алексеевича.

— А-а… Ну поехали тогда. Времени мало. Диггер приезжает завтра и не один. Он страх как любит хвастаться своим порядком. А там такие разборки шли всю неделю, и никто не убирал! Жмуров только вывезли закопать, и Диггер уехал.

— О, господи! — вздохнул Харитоныч. — Наташенька, Женечка, присмотрите тут за товаром… Может, я и не вернусь уже…

— И еще, — остановила Дина зашагавших к машине бандитских шестерок. — За нами — только уборка. Никакого криминала.

— Ладно… — махнул рукой Кумпол. — Вечно такие линяют с грязной работы. Интеллигенты паршивые. Без вас закопаем, не впервой. Поехали!

III

Подойдя к роскошному черному «лексусу» с мигалкой на крыше, Кумпол и Филя одновременно ухватились за ручку двери.

— Я поведу!

— Нет, я! Ты же близорукий, в прошлый раз трамвай не заметил. Всей бригадой трамвай на рельсы ставили!

Мускулистый Кумпол плечом оттеснил анемичного Филю, сел за руль и включил мигалку. Едва тронулись, в салоне раздался мелодичный женский голос, повторявший одну и ту же фразу на хорошем английском языке.

— Что это она у вас болтает? — поинтересовался Петр, с детским любопытством разглядывая оснащение салона и тыча пальцами в незнакомые кнопки.

Нахохленный Филя молча лизал купленное по пути мороженое. Ответил Кумпол:

— Хрен ее знает! Эту тачку только вчера пригнали. Пацаны сказали, в Германии все было путем, а как пошли по России, она заговорила и никак заткнуться не хочет. Решили, что, типа, с родиной прощается… Эй, эй! Не трожь кнопку, жирный! Там катапульта нарисована!

— Она говорит, что надо съехать с обочины, — не отрываясь от калькулятора, сказала прикидывавшая смету Дина.

— С какой обочины? — обиделся Кумпол. — Я всегда по осевой пру, как полагается.

— Значит, наша осевая — как за бугром обочина… — пожала плечами Дина.

— Вот отстой! Завтра отгоним ее на сервис, пусть ей там язык вырвут.

— Пусть ее научат по-нашему бакланить, — предложил Филя. — Типа «Мочи козлов» или «Пускай лохи горбатятся». Чтобы всем понятно было.

— Клево! — восхитился Кумпол. — Ты профессор! А можно?

Филя снисходительно кивнул:

— Халдеи за бабки все могут.

Он собрался было откусить мороженое, как вдруг сзади вывернулся черный «мерс», уже дважды пытавшийся обойти вихлявший по проспекту внедорожник. Поравнявшись с «лексусом», он неожиданно рыкнул на всю округу через мощные динамики:

— Свали с дороги, запор! Мигалку выруби, не позорься!

Кумпол от изумления тормознул. Аппетитный кусок эскимо сорвался с палочки и шлепнулся прямо на сиденье. «Мерс» умчался в сторону центра, а липкое мороженое потекло по нарядной обивке, оставляя грязные следы.

— Черт! Диггер прибьет нас! Опустит ниже плинтуса!

Клинеры с профессиональным интересом наблюдали, как Филя рукавом рубахи и пятерней поспешно размазывал пятно.

— Чистка салона — двести баксов, — сказала Дина. — С вас триста. За срочность.

«Нормальные пацаны» посмотрели на нее с укоризной.

— Что за народ пошел! Шакалы какие-то, скажи…

— Гиены, в натуре…

— Включать в смету?

— Включай… Крохоборка.

Дина, напевая, застучала по кнопкам калькулятора. Братаны попрепирались и быстро сошлись на том, что чистка салона пойдет общим чохом за деньги шефа.

Двухэтажный особняк преуспевающего криминала осмотрели быстро. Дина бегала по мраморным лестницам, дергала двери из мореного дуба за позолоченные ручки, тыкала тонким длинным пальцем в подвесные потолки.

— Так… Мрамор крошится… Лаковое покрытие нарушено… Позолота сходит по краям… Как тут у вас убирались?

— Как у людей… — отвечал ошарашенный ее на пористостью Кумпол. — Брали ведро, тряпку — и вперед…

— Ведро-о! — передразнила его Дина. — Тряпку! Азия! Вот ковровые покрытия и плесневеют! Их уже красить нужно…

— Животные в доме есть? — поинтересовался Харитоныч.

— Бультерьер. Диггер его с собой таскает…

— Это хорошо!

— Чего же тут хорошего? Такая скотина…

— Для вас скотина, а для нас хорошо. Дина, тут нашим полотером и пылесосами не обойтись. Нужны роторно-экстракторная дисковая машина, оборудование для мойки окон, ручная электрощетка, химии полный набор… А что ты думаешь делать со стеклами оранжереи?

— Что тут думать? Поставлю туда Петра.

— Там же пять метров! Он себе шею свернет!

— Значит, останусь молодой вдовой. А кого туда гнать? Тебя? Или Женьку? Ничего, пусть похудеет. Я его еще застрахую тысяч на пять. От несчастного случая на производстве.

Осмотрев двор и прикинув, сколько нужно вывезти мусора, глава клининговой компании вручила браткам предварительную смету работ на двенадцать с половиной тысяч у. е.:

— Подписывайте, если согласны.

Кумпол, повертел опасную бумажку и передал ее Филе. Тот, морща лоб, просмотрел список и столбик цен:

— А где подписать? Тут должно быть: «С моих слов записано верно»…

— Ну ты дал, профессор! — заржал его напарник. — Это ж не протокол. Ставь птицу и аванс отмусоль. Шнырям за работу приниматься пора.

Дина выхватила у Фили подписанную смету и, подпрыгивая, сбежала со ступенек дворца к своим сотрудникам. Петр, открыв рот, с восхищением обозревал окружавшее его великолепие. Харитоныч хмурился и явно чувствовал себя не в своей тарелке.

— Ребята! — воскликнула Дина, обнимая их за шеи. — Это наш шанс! Я им столько всего наворотила — а этот дурачок подписал! Чего ты молчишь, Харитоныч? Ты не рад?

— Подписать-то подписал, да ведь грош цена этой подписи… Разве ты не видишь, с кем мы связались? И как это все отдраить… Тут же полный бедлам! Свинарник! Не нравится мне все это…

— А ты что скажешь, Петюня?

— Там такая ванная… Вот бы… — Петр наклонился к уху Дины и зашептал, краснея.

— На работе и думать не смей! Самец! Ты вообще на карантине, забыл? Давай-ка мы сейчас заберем пылесос из ремонта, потом закажем вывоз мусора. А Харитоныч тем временем пусть валит в «Клининг-сити» за химией и дисковой машиной. Он у нас эксперт, ему и бабки в руки! — Прихватив Петра под пухлый локоть, Дина заторопилась к остановке маршруток. — Эх, скоро как люди заживем. Машину купим…

Харитоныч печально посмотрел им вслед и побрел к метро. Прикупив по пути любимую газетку «Крутой коммерсант», к которой он относился почтительно и даже с некоторым трепетом, он уселся в уголке вагона, маленький и незаметный среди озабоченной толпы, и принялся пробегать глазами заголовки, анонсы и маленькие заметки. Большие статьи в разворот Харитоныч не любил, справедливо полагая, что чем больше пишут, тем больше врут.

Будучи человеком робким и нерешительным, он изредка пускался в самые рискованные предприятия, из-за чего, собственно, и терпел неудачи в бизнесе. Кроме того, считая себя мужем умудренным, опытным и бравируя циничностью взглядов, Геннадий Харитонович на самом деле был сентиментальным и доверчивым.

Сейчас его больше всего тревожила скудость собственных знаний, ограниченная скромным опытом мастера химчистки. Ковры Харитоныч чистил неплохо, но вот по части современного оборудования и химикатов был, мягко говоря, слаб… Его юные партнеры свято верили в знания и опыт профессионала, и веру эту он тщательно в них поддерживал, но сегодня пробил судный час.

Второй причиной его волнений, куда менее благородной, но не менее весомой, была пачка стодолларовых купюр, выданных ему на закупку оборудования. Это был почти весь аванс, полученный от Фили. Бес авантюризма, дремавший в Харитоныче, заставлял его робкое сентиментальное сердце биться об эту пачку с бешеной скоростью.

Пытаясь заглушить сомнения, Харитоныч старательно изучал любимую газетку, словно надеялся отыскать в ней ответы на все жизненно важные вопросы. Его внимание привлекла новая рубрика — экспресс-тест «Бизнесмен ли вы?».

Эксперт компании «Мойдодыр» любил тесты и сразу же заглянул в оценочный раздел, чтобы узнать, как правильно отвечать на вопросы и набрать побольше баллов.

— «Должны ли деньги приносить прибыль?» Разумеется… «Дадите ли вы взаймы честному человеку с репутацией неудачника?» Фиг ему, пусть сам корячится… «Совместимы ли мораль и бизнес?» Вопрос для дураков… «Каждый человек стоит столько, сколько он стоит?» Согласен… «Друзья помогут вам в трудную минуту?»…

Шариковая ручка, покачиваясь в такт движению вагона, зависла над газетой. Чтобы набрать нужный балл, следовало безоговорочно ответить «нет», но Харитонычу не хотелось этого. Ответив так, он почувствовал бы себя одиноким и старым. Промучившись с минуту, он убрал авторучку и скомкал газетку.

«Дурацкий тест! Черт их знает, помогут они или нет… Сволочной такой кругом народ! Никому верить нельзя… Ни единой душе…»

И он поехал дальше, глядя на свое отражение в оконном стекле вагона. Когда пальцы его касались пачки купюр в кармашке рубахи, худое, заморенное лицо эксперта принимало лукавое выражение. Харитоныч испуганно отдергивал пальцы и бормотал:

— Вот муть-то…

В огромных павильонах «Клининг-сити» он сначала растерялся, но, увидев над обычной деревянной шваброй надпись «Поломоечный агрегат универсальный 2Р1Т», воспрял духом. В нем ожил продавец «скремблеров», и Харитоныч приступил к покупкам. Он собрал вокруг себя полный штат менеджеров, требовал разъяснений, гарантий и инструкций на оборудование, тыкал пальцами в упаковки красителей и химикатов, проверяя швы, и все приговаривал:

— Знаю я вас… Подсунете какую-нибудь дрянь вместо хорошего порошка…

У кассы он рассчитывался гордо, потряхивая пачкой, и, оплатив доставку, небрежно спросил у ошалевшего молодого продавца:

— А что это за фигня там в углу? Это же швабра! 2Р1Т — что это значит?

— Две руки и одна тряпка, — хитро улыбнулсяпродавец.

— Жулики.

Выйдя из павильона, Харитоныч вытащил из похудевшей пачки стодолларовую бумажку, огляделся и поспешно спрятал ее в задний карман брюк. Из бокового кармана он извлек липовые товарно-кассовые чеки с круглыми печатями собственной прогоревшей фирмы, проворно перебрал их и, подобрав подходящий по номиналу, приложил к чекам из «Клининг-сити», вписав в него сегодняшнюю дату. Он проделывал этот фокус регулярно, и Дина еще ни разу не поймала его за руку.

Сразу повеселев, истомленный жаждой Харитоныч утер пот и испил кваску у старой доброй бочки. Тут на глаза ему попался кривоногий бультерьер угрюмого вида, весь в шрамах и ссадинах. Нервно дергая кожей на спине, отгоняя назойливых мух, пес деловито обнюхивал фонарный столб. Хозяин, похлопывая себя поводком по ляжкам, прогуливался поодаль, вдыхая свежий морской воздух с Финского залива.

Харитоныч вытряхнул остатки кваса из пластикового стаканчика, приблизился к бультерьеру и занял выжидательную позицию. Он вознамерился привести в исполнение гениальный план по привлечению клиентов к чистке ковровых покрытий. Бультерьер недовольно покосился на нахала, привалившего к облюбованному столбу, вздохнул, опустил задранную уже лапу и поковылял дальше, чтобы справить свое дело без помех.

К удивлению пса, пахнувший химикатами человечек побежал за ним, как-то нехорошо заглядывая ему под хвост. Свирепо рыкнув, бультерьер отпрыгнул за круглую цветочную клумбу и затоптался в нетерпении. Харитоныч, охваченный азартом охотника, присел на корточки и медленно, боком начал подкрадываться с другой стороны. Он осторожно выглянул из-за кустов — и прямо на уровне собственного носа увидал круглые, красные от гнева и изумления глаза собаки. Раздался рык, от которого Харитоныч выронил стаканчик и едва не проделал то, чего ожидал от бультерьера.

— Боцман, фу! — отчаянно заорал подбежавший хозяин и отбросил собаку ногой. — Вы что, сдурели? Он вам полморды откусит! Фу, я сказал! Уймись! Я сам разберусь!

Мощной рукой в наколотых русалках и якорях хозяин поднял за ворот потерявшего дар речи Ха-ритоныча:

— Ты извращенец, что ли? Тебе чего надо?

— Да вот… Того самого… Эх-х! — раздосадовано вздохнул Харитоныч, глядя вслед отбежавшему бультерьеру. — Добро пропадает… И как много! Понимаешь, друг, — обратился он к хозяину, — жене гомеопат прописал собачьей мочой груди натирать. Чтобы волосы не росли. А где ее взять-то? У нас собаки нет, в аптеке не купишь… Вот я и вышел с баночкой…

Крупное обветренное лицо владельца собаки выражало недоверие пополам с сочувствием.

— Так у меня собака крупная, опасная… Ты бы к болонке какой-нибудь подкатил, что ли…

— Да толку от этих болонок! То-то и оно, что пес видный! Я таких уважаю. И моча у него должна быть… Забористой. Чтоб сразу подействовало! Сам рассуди, мне с женой спать — а если она эту катавасию на неделю растянет? Невмоготу!

— Да черт его знает… — Хозяин задумчиво почесал затылок. — Не знаю, какая она у него… Не пробовал.

Оба пристально посмотрели на бультерьера, тот недоверчиво уставился на них, взрывая задними лапами сухую землю.

— Слушай, — предложил Харитоныч, — а может, его пивом напоить? С пива, сам знаешь, это дело легко идет… Да и нам с тобой горло промочить не помешает… Ты как? Я слетаю мухой!

— Боцман! — тотчас взбодрился отставной моряк. — Ко мне! Ко мне, скотина! Держи его, мужик!

— Нет, лучше сам его держи! А я за пивом! Что это он?

— Не знаю! — прокричал хозяин, устремляясь за псом. — Давно пива не пил! Ты подожди, мужик! Я мигом! Я его на кошку подманю! Мы тебя в беде не оставим…

IV

Пока Харитоныч героически добывал средства для процветания фирмы «Мойдодыр», Дина и Петр, получив из ремонта тяжелый пылесос «Урал», голосовали на Пискаревском проспекте. Дина, закурив в сторонке, поправляла кривой каблук, а ее морганатический супруг, на жилплощади которого она проживала уже восьмой месяц, остановил запыленный старый «мерседес». На помятом боку ветерана автодвижения шаловливым пальцем было выведено по грязи «свиновоз». Из открытых окон выглянули две небритые, опухшие рожи, весьма соответствовавшие надписи. Стрельнув заплывшими глазами в сторону Дины, пассажир «мерса» хрипло спросил у Петра:

— Твое добро?

— Мое, — кивнул Петруша, целомудренно полагая, что речь идет о пылесосе, стоявшем у его ног. — Неплохая штучка, только тяжеловата…

— А что умеет делать?

— Высосет все по первому классу! — исполненный святой простоты, ответил румяный Петр, недоумевая, отчего его слова вызвали жеребячье ржание в салоне.

Дина подняла голову и прислушалась.

— Годится!.. Сколько берешь?

— Самому нужно, ребята.

— Не надолбался еще, что ли?

— Надоело до чертиков. Агрегат поношенный, третий раз из ремонта…

Искатели большой и светлой любви опасливо переглянулись.

— Насовсем не могу, только в прокат, — продолжил Петр, желая искупить удачной сделкой вчерашнюю промашку с мусором.

— Нам насовсем ни к чему. На пару часов, — решились в «мерсе». — Полета баксов на двоих.

— Да хоть на пятерых! Только движок не спалите. И не вздумайте потолки белить — забьется все к черту.

Пассажир «свиновоза» приоткрыл дверцу, привстал и принюхался к младенчески свежему дыханию Петра:

— Ты что, обкуренный? Какие потолки?! Ты нас за кого держишь?

— Всякое бывает… — смутился Петя. — Надо же предупредить…

— Во пацаны отрываются! — хмыкнул водитель. — Надо будет попробовать.

— Давайте адресок, завтра привезу. Со всеми принадлежностями…

— Он обколотый, Витя! Смотри, какая счастливая харя. Поехали лучше на Гостинку. А ты, бройлер, намордник на свою маньячку надень. Что творится! Нормальную девушку снять невозможно. Одни экстремалки…

Пока руководители клининговой компании работали, технический персонал, как это принято в России, тоже… Отдыхал. Ведь если в фирме с директором работает десять человек, то без директора вообще никто не работает.

Наташа, раскинувшись в шезлонге за прилавком, с упоением читала очередной любовный роман, которыми в изобилии снабжал ее Харитоныч. Сопереживая героине, она сцепляла и расцепляла пальцы на специальном поясе для похудения, охватывавшем ее далеко не классическую талию, ахала и мимоходом торговала предметами бытовой химии.

Женя бросала на нее осуждающие и презрительные взгляды. Повертевшись у кассы, она стащила из скудной выручки полтинник, прихватила из ящика кусок ароматного мыла и направилась к своему приятелю корейцу Чану, небрежно бросив млеющей подруге, что идет в туалет. По пути Женя купила мороженое, съела его и с наслаждением выкупалась в маленьком мутном пруду неподалеку. Даже голову вымыла.

Мечты девочки, отличаясь от грез старшей подруги по форме, полностью совпадали с ними по содержанию. В свои шестнадцать с небольшим Женя уже разочаровалась в русских, украинцах, армянах, поляках и евреях. Корейцы ее еще не обманывали, поэтому Чану она полностью доверяла. Маленький, юркий человечек неопределенного возраста варганил ароматную похлебку в котелке над костром у входа в свою палатку, а Женя в который раз листала старый «Космополитен», пренебрежительно и злобно поглядывая на красоток и выгибая страницы так, чтобы лица выглядели уродливыми.

— Я визу, ты не дура, — смешно приговаривал Чан, помешивая варево бамбуковой палочкой. — Становись мне подруга. Мы откроем корейский ресторан, я буду сам хозяйка, а ты хозяин.

— Давай наоборот, что ли…

— Давай. Твои друзья получат много денег… Много на всех не будет… Нам с тобой хватит.

— Ты из чего хлебово варишь, Чан? Из собаки? Ты нашу Памелку не съешь.

— Из собаки нет! — засмеялся кореец, поспешно заталкивая ногой под лавочку рыжую шкурку. — Главное — вкусно!

— Мне Динка за деньги голову оторвет. Она знаешь, какая бывает?..

— А ничего! — Чан повернулся к Жене тощим задом и приспустил штаны. — Смотри! Видишь иероглиф? Это знак. Мои братья защитят нас.

— Ты что — из мафии? — недоверчиво спросила Женя, разглядывая маленькую татуировку на смуглой коже.

— Корейская мафия, да! Самый древний! Самый могучий!

— Не гони! Самая могучая — тамбовская.

Но припухшие бесовские глазки Жени уже блестели, а грудь вздымалась от ярких мечтаний…

Ближе к ночи сотрудники клиринговой компании «Мойдодыр» вновь собрались у лотка Харитоныча. Не было только его самого.

— Где его носит? — нервничала Дина. — Уже ехать пора! Вот, берите униформу!

Она достала из большого пакета красные футболки с улыбчивой желтой рожицей на груди и надписью «Мойдодыр» на спине.

— Нам еще верхолаза найти нужно, — вежливо напомнил ей Петруша на ушко.

— На кой нам верхолаз?

— Ты же сама говорила, что работу должен делать профессионал… Там высоко, в оранжерее. Женечка может упасть…

— Сам залезешь… — отмахнулась Дина.

— Я, конечно, могу, — обиделся Петр, — но ты, Диночка, ко мне несправедлива…

— Что делать? Мир жесток. И где я возьму верхолаза?

— Ой, я знаю одного парня! — воскликнула Наташа. — У меня сегодня шляпу ветер на столб закинул, а он так ловко залез! Только он глухонемой и, по-моему, бездомный…

— И где он, твой Квазимодо?

— Не знаю… Он, кстати, вполне симпатичный, светленький… Только не говорит…

— Может, оно и к лучшему. Завтра найдешь его. А сегодня, Петруша, тебе придется… Вот, кстати, твоя страховочка. Подпишись.

Возражения Петруши прервало появление Геннадия Харитоныча. Соседи по лоткам перешептывались, показывали на него пальцами. Памела прыгала и визжала у него под ногами. От эксперта разило пивом за версту, он покачивался и вид имел героический. Вместо рубашки на нем красовалась длинная тельняшка с чужого широкого плеча. Темные брючки его были распущены бахромой снизу до колен и развевались на ветерке.

— Ребята! — торжественно провозгласил он, высоко подняв над плешивой головой баночку с желтой жидкостью. — Я самый старый среди вас, а значит, самый умный… Женька, не скалься, зараза! Вы иыручите меня в трудную минуту, верно? За это я дарю вам… Вот этот залог цветения… Процветания отечественного клинингового бизнеса! Харитоныч никогда не подведет… И пусть я погибну от бандитской пули… Врагу не сдается на-аш гор-рдый «В-варряг»!..