Сами мы не местные...

Эпилог

Прошло почти полгода с того времени, как мы с Михой попали в этот мир.

Эти полгода я провел под девизом — 'главное выжить!'

Было ужасно тяжело войти в ритм учебы. С утра и почти до самого вечера мы носились по академии. Самой любимой для меня оказалась целительская магия, там я отдыхал душой и телом. Зато ментальная и боевая — это как добровольно ходить на каторжные работы. Если после ментальной у меня просто раскалывалась голова и хотелось тихо лечь и умереть, то боевая наоборот — все кости и мышцы выкручивало и выгибало, но перед смертью оставалось последнее желание — утащить в могилу за собой препода по боевухе. Тот не зря предупреждал, что в зале будем умирать…

Как оказалось, чаще всех умирал я и Сандр, то ли из-за того, что мы морфы и физически не приспособлены к таким нагрузкам, то ли еще из-за каких-то причин, но, во всяком случае за себя, могу сказать точно — я старался, честно старался, но ни одного занятия не прошло, чтоб в очередной раз не пропустил удар, и снова целитель и состояние полутрупа. В среднем на уроке по боевухе условно погибало примерно двое-трое из группы. Вероятно, это считалось нормой, ибо возле кабинета всегда был открыт портал в медкабинет, где я за эти полгода бывал чаще, чем в своем номере в общаге. Выяснилось, что старый Ярош все же занимался, хоть и не ахти как, боевыми искусствами, поэтому первое время приходилось полностью полагаться на память тела, иначе, наверное, вообще не выходил бы из состояния 'условно убитого'. Зато, когда пошла в ход еще и магия, которую нужно было призывать для усиления удара — стало поворотной точкой для меня. Здесь уже я перестал быть постоянно боксерской грушей и даже иногда выходил победителем из поединка. После того как в течении пары месяцев тебя постоянно роняют, пинают и швыряют, даже эти редкие победы стали для меня настоящими праздниками. Со следующего семестра препод пообещал, что в ход пойдут еще и боевые заклятия, формулы которых мы зубрили на теории боевой магии, но ни разу нам так и не разрешили пока их на деле применить.

Самыми жуткими и запоминающимися зато оказались предметы у нашего классного руководителя, Фиони Блика. Этот гад все-таки выбил дополнительные занятия у себя для нашей группы и измывался над нами как хотел. Знаний мы конечно получили много — теперь я точно знал как ругаться на диалекте вампиров и оборотней и других рас, которым не посчастливилось оказаться в нашей группе, а в плане установления моментально защитных щитов на себя любимых, мы наверное стали профессионалами, уж очень всем жить хотелось. Зрелище двух лежащих на столе тушек разрезанных животных или кого-то еще, кому не посчастливилось стать объектом интереса нашего горе-ученого, самого препода над ними, со своими жутковатыми инструментами и колбами, которые он попросту засовывал за пояс, чтоб не отвлекаться на поиски — стало для нас привычным. Признаться, первый месяц его занятий для меня, как и еще для пары адептов со слабыми желудками, был адским. То и дело сглатывая подошедший к самому горлу ком, я мечтал только о том, чтоб занятие когда-нибудь закончилось, стараясь не смотреть на внутренности, в которых с упоением ковырялся препод, отвлекаясь только на то, дабы нудно начать перечислять нам куда, как и с чем лучше совмещать этот или иной орган. При этом вездесущая лиана на стене не давала даже отвернуться — стоило отвлечься, как тут же по затылку следовал увесистый хлесткий удар вытянувшейся ветки. Как же я ненавижу это растение!

Зато после — стало полегче, вернее не оставалось времени на то, чтоб переживать за свой желудок… Фиони наконец приступил к практике и зверюшки, растения, насекомые и всё, что имело несчастье попасть в его загребущие ручки, начало оживать. Если бы просто оживало — это было бы слишком скучно, наверное, для нашего сумасшедшего ученого, он как-то умудрялся еще и стимулировать их, и буквально после пары минут, как очередной эксперимент начинал подавать признаки жизни — тут же пытался этой самой жизни лишить нас. Ладно еще животные, но откуда в растениях такая агрессия — я ума не приложу. Они оказались самые изощренные в плане поимки разбегающихся адептов, выставляя то корни, которые буравили пол в кабинете, то ветви, самые гадкие были те, кто еще и плевался разными ядами… Кстати не все они оказывались плотоядными, некоторые, видимо, просто так хотели нас придушить. Притом магия их почти не брала, как похвалялся препод — он специально добавлял какую-то чудо жидкость при трансмутации, которую сам изобрел.

С джинном я за это время смирился, несмотря на его вечные подколки и ехидства по поводу моей неуклюжести, глупости-тупости и остальных нелестных характеристик. Так вышло, что брат запечатал нож, чтоб джинн не смог выйти и проболтаться о том, что слышал на поляне, даже кормежку приходилось проводить плотно прижав ножик к груди, настраиваться на то, что я люблю эту язву, которая внутри. После пары дней, в течении которых джинн так и остался голодным, он видимо решил сменить тактику и после этого стало полегче с ним общаться, но язвительность то и дело все равно проскальзывала в его словечках. Насколько он привык подкалывать меня за это время, настолько же он и поддерживал меня, когда становилось совершенно пофиг на все и хотелось просто лечь и сдохнуть. Даже на занятиях, когда я не мог что-то вспомнить, он снисходил до подсказок, так что собственная шпаргалка была для меня как находка.

Жаль, что с мухликом он не нашел общий язык. Кока, как только мы вернулись из леса сатиров, не оставлял меня ни на минуту. Не знаю каким образом, может мухлики так настроены на хозяев, но он моментально почувствовал, что я мысленно общаюсь с кем-то еще, сразу почему-то приняв джинна в штыки и решив, будто тот стал соперником на внимании хозяина. Примерно с неделю он просто бубнил под нос всякие гадости про джиннов, но потом затих и еще через пару дней меня ждал сюрприз, неприятный между прочим. Мухлик умудрился настроиться на нашу связь с джинном и теперь ни один диалог не проходил без участия Коки. То и дело в моей голове они устраивали нешуточные разборки, хорошо, что драться мысленно нельзя. Мухлики по умственному развитию все же ближе к детям, поэтому и оскорблял джинна он такими заковыристыми словами, что даже тот иногда терялся — смеяться или ругать дальше невоспитанных балбесов и таких же пришибленных мухликов. Зато мне в их разборки влезать было категорически нельзя, ибо на меня сразу же окрысивались двое, и приходилось быстро отступать. Пришлось молча выслушивать и стараться делать вид, словно это нормально, когда в голове буйствуют две совершенно неадекватные личности с маниями выстраивать предложения так, что иногда даже я не мог понять о чем они там скандалят в этот раз. Зато я сильней сделал упор на менталистику и через пару месяцев все же удалось, не всегда правда, но часто, прикрываться от буйствующих в голове голосов, отделяя свое сознание.

Сразу после возвращения блудных нас из леса, всю нашу компанию долго мурыжили всякими наставлениями и нравоучениями, даже родителей, оказывается, поставили в известность, но тут повезло, что при разговоре присутствовал Гарриш, и мне даже слова не дали вставить. Брат, как и обещал, полностью прикрыл меня от родителей, перетащив их внимание на себя.

Затем я клятвенно пообещал Гару не влипать в неприятности, тут же, случайно(!), навернув любимую вазу декана при выходе из кабинета, в котором происходили все эти разборки.

После этого Гарриш стал меня называть не иначе как 'генератором неприятностей'.

Благо теперь не нужно было волноваться о том, что меня подловят где-то и изнасилуют, или попросту прибьют, ибо одного меня вообще перестали оставлять. Постоянно рядом находились либо Кит, либо Миха, которые друг друга на дух перестали выносить, или Мар, между своими занятиями находивший еще и время проведать меня, не говоря уже о всей компании братца, парни из которой, то и дело, мелькали в отдалении, неусыпно следя, чтоб я никуда не вляпался. Даже спальня моя больше стала напоминать какой-то бедлам. Но про это, наверное, нужно поподробнее…

Как только вернулись в академию, Миха сразу предложил мне переехать в его номер, в комнату Жоша. Жутко было, ведь до сих пор иногда перед глазами стояло полное ужаса бледное лицо парня. Миха, заметив мои сомнения, решил сам перебраться в комнату бывшего соседа, а мне отдал свою, даже переоформление взял на себя. К нашей радости оказалось, что вещей старого владельца уже нет в комнате, то ли родственники забрали, то ли просто в академию на хознужды отправили. Сандр для порядка побурчал, что он жених и должен рядом быть, но выглядело это даже для меня как-то ненатурально. Думаю, к этому времени он уже и сам сообразил, что толку от нашей помолвки не будет. К тому же я стал подозревать, что Сандру очень нравится мой братишка, но сам он делать первый шаг не готов. Может ему мешает гордость, а возможно и то, что, как выяснилось, у Гарриша тоже был свой 'подопечный' ещё с прошлого года, который, как только мы через портал перенеслись на территорию академгородка, сразу бросился братцу на шею.

После моих долгих уговоров, Гар все же запретил своим дружкам трогать кого-то из ребят, которые учатся в моей группе, не знаю чего ему это стоило, но парни все же оставили их в покое, только близняшки остались верными поклонниками Михи…

Первое время меня это бесило, но затем я, как и остальные, сам втянулся и с интересом наблюдал, как в сотый раз, один из близняшек подкатывает к Михе, а тот, чуть ли не брызгая слюной, начинает наезд, отбрыкиваясь от этой влюбленной парочки. Либо они мазохисты, либо им просто понравилось, что добыча такая упрямая и легко в руки не дается, но ухаживания, вместо того, чтоб сойти на нет, стали еще настойчивей. Видимо вмешательство Гарриша не давало им перейти к более радикальным способам уламывания, вот они и изворачивались как могли. Каждый день Миха жаловался, что под дверями то цветочки, то всякие шкатулочки в праздничных упаковках, а про концерты под окнами я вообще молчу. Приходили мы такими вымотанными с занятий, что даже говорить не хотелось, а тут бах и посреди ночи начинают греметь какие-то музыкальные инструменты, больше напоминающие бубны и барабаны, и при этом на два голоса, перекрикивая этот тарарам, заливаются близняшки. Первое время я даже сам готов был их поубивать за эти серенады, но потом все же вызнал заклятие у джинна, дабы повесить на спальню полог молчания, и теперь мой сон никто не беспокоил. Что самое гадкое — это заклятие никак не давалось Михе, и тот, не долго думая, перетащил ко мне свою кровать. На мое возмущение он даже не обратил внимания, сладко посапывая и улыбаясь во сне, под звон всего бьющегося об стены, почему-то ударить самого нахала у меня рука не поднималась. На утро, когда нас пришел навестить Гар, пришлось ему пожаловаться, но даже после того, как брат пообещал повесить полог молчания и на Михину спальню, тот не переехал к себе. Все уговоры, угрозы, хлопанья дверей для него было как горохом об стену. Через пару дней и я уже смирился с таким узурпированием своей территории, тем более после его переезда меня, наконец, перестали мучить кошмары по ночам с сатиром в главной роли и туннель с щупальцами.

Примерно через месяц, я чуть начал привыкать к режиму занятий и усталость уже не так мешала обращать внимание на то, что происходит вокруг меня. Вот тогда-то я и взвыл, когда в столовке в очередной раз брал ту гадость, которую тут едой называют. На следующих же выходных я устроил бунт, чтоб меня проводили на местный базар, или магазин, или что тут у них вместо этого. Смирившись с моими взбрыками, за нами с Михой увязались все, наг перебрасывающийся шпильками с вампиром, Сандр о чем-то серьезно споривший с Гарришем, даже близняшки, нервирующие Факаса улыбками и подмигиваниями. Базар тут и впрямь ошеломил. Огромнейшее здание без крыши, полное народу, везде маленькие магазинчики и бутики, с яркими броскими надписями, некоторые даже с звуковой поддержкой. Миха и вамп тут же болезненно сморщились и отошли, чтоб подстроить слух. Торговцы то и дело цеплялись за руки, зазывая к себе в магазин и расхваливая товар, пару раз издали были слышны крики о том, что кто-то у кого-то что-то украл. В общем бедлам стоял такой же, как на всех рынках, наверное. Но я тут же, под недоумевающими взглядами ребят, направился к ближайшему магазинчику, где указывались продукты. Пока остальные лазили по лоткам и покупали в общем-то ненужные им вещи, я упорно выяснял с торговцем как тут можно готовить нормальную еду и с каких именно продуктов, даже поваренную книгу у него выторговал. Мне просто до чертиков обрыдла эта еда в столовке! А во время занятий выход из академии был закрыт, только на выходные разрешалось свободно гулять по городу, поэтому первоначальная идея есть в той забегаловке, в которой праздновали первый день, накрывалась медным тазом.

Нагрузив парней здоровенными пакетами, и выяснив у них как тут хранятся продукты, я даже подпрыгнул от радости. Оказалось — нужно просто купить небольшой ящик с встроенным туда амулетом, который нужно только подпитывать, он полностью накрывал стазисом продукты, и они не портились даже если годами там находились. Так же обстояло дело с плиткой — амулет, который поддерживал пламя и отключался, если не нужно, но и его нужно было подзаряжать, что для меня проблемой тоже не было. Вот так я и стал главным поваром нашей компании. Не могу сказать, что к готовке я когда-либо испытывал нежные чувства, но любить и уметь — это разные вещи. Правда, с боем, пришлось отбиться от всех желающих на халяву пожрать. Зато когда выяснилось, что все готовы быть добровольными помощниками и спонсорами, дело пошло на лад. Теперь ужинали мы уже толпой в нашем номере. Старую комнату не пришлось даже переделывать, там итак было пусто после выноса кровати Михи, а мебель тут, как выяснилось, выдают строго подотчетно, поэтому просто натаскали подушек и устроили там что-то наподобие лежанки-столовой. Оказалось я просто рожден командовать! Как это приятно, когда гордо раздаешь указания кому и что резать, тереть, мыть. Мне оставалось только следить за всем этим мельтешением. А самое забавное началось, когда об наших тихих ужинах узнали дружки Гарриша — тут же голодных ртов и, соответственно, помощников-рабов у меня прибавилось.

Неумолимо приближались каникулы, которых я до чертиков боялся. Слишком многое зависело от них. Предстояло разобраться наконец с привязкой вампира ко мне и с его братцем, успеть съездить в горы к оракулу и узнать про то, как избавиться от кольца джинна, попробовать напроситься в гости в клан Михи, чтоб не оставлять его наедине с родственничками. Самое страшное для меня — последняя неделя каникул, ведь именно на нее выпадало время балов в императорском дворце и наша семья обязана была присутствовать всем составом. А ведь еще придется столкнуться нос к носу с новыми родителями, которые ни сном ни духом про то, что их сыночек вовсе не тот, кем был до поездки в академию.

Конец первой части