Самир

ГЛАВА 1

– И куда это ты намылилась, позволь поинтересоваться? – пошатываясь, но пытаясь казаться трезвым, отец встал у меня на пути, облокотился о стену.

Тяжело вздохнула, поправила рюкзачок с учебниками.

– Заниматься.

Отец окинул меня придирчивым взглядом, прищурился. Вроде всё, как надо. Длинная юбка в пол, закрытая кофточка, волосы заплетены в тугую косу. Ничего вызывающего или развратного. Да и нет у меня такой одежды.

– Не задерживайся. Чтобы в пять была дома. У нас гости, – проговорил мрачно, а у меня подкосились колени.

Нет… Он же не хочет сказать, что…

– Приедет Самир.

Воздух словно вырвали из лёгких, и от ужаса, пронизавшего каждую клеточку, закружилась голова. Только не это! Только не он! Не сейчас! Я не готова!

– Но…

– Что «но»? Что ты опять размусоливаешь?! – рявкнул отец, пригвождая своим озверевшим взглядом к полу.

– Рано ведь, пап… Он же сказал: через год, когда мне исполнится двадцать… – голос дрогнул, и щеки обожгли первые слёзы. Никак их не сдержать.

Отец устало выдохнул, отошёл от стены и налил себе очередную порцию коньяка.

– Сказал. А потом передумал. Он больше не намерен ждать. Хочет забрать тебя сейчас, – опрокинул бокал, прижал кулак к губам.

Земля ушла из-под ног, и я, кое-как дойдя до стула, упала на него.

– Не отдавай меня, пап. Прошу! Скажи, пусть ещё подождёт! Хотя бы немного!

– Не могу. Он меня в порошок сотрёт. Уничтожит. Этому бандиту не писаны законы. Хочешь, чтобы он убил меня, да? Хочешь, чтобы твою мать затрахали его изверги? Этого ты хочешь? – снова начал злиться, шагнул в мою сторону.

– Она мне не мать, – прошептала еле слышно, и тут же на столешницу, прямо перед моим лицом, опустился его кулак.

– Закрой рот, дрянь малолетняя! Ты будешь на ужине, и это не обсуждается!

Разумеется, ни на какие занятия я не пошла. Какой в этом смысл? Раньше хоть была надежда, что Самир передумает и откажется забирать меня, а теперь… Что ожидало в будущем?

Меня растили с одной целью – отдать в уплату долга. Как вещь. Совсем скоро человек, которого я боялась, словно огня, должен взять меня в жёны. Что могло быть там, в другой жизни? Совершенно точно – ничего хорошего.

Просидела в своей комнате до вечера, обнимая подушку и глядя в одну точку. Моральных сил не осталось совершенно. Словно выжатый лимон. И знала, что пора выходить, иначе меня выволокут за волосы, но никак не получалось встать. Тело отказывалось шевелиться, как будто его разбил паралич.

Когда в дверь постучали, вздрогнула. Нет… Пожалуйста, нет. Дайте побыть одной, хоть немножечко. Но реальность вырвала меня из тёплых объятий тишины, разбивая последние иллюзии.

– Ты что, до сих пор не готова? Обалдела? Он с минуты на минуту придёт! – в дверях застыла мачеха. Злобная фурия. Тебя только сейчас не хватало.

– Я… Мне нужно ещё пять минут. Пожалуйста, – процедила сквозь зубы, и Карина фыркнула.

– Поторопись! Если Сабуров останется недоволен…

– Я же сказала: пять минут! – голос сорвался, и мне невыносимо захотелось заплакать.

– Платье не забудь! И приведи волосы в порядок, на лахудру похожа!

Дверь захлопнулась, а я взглянула на шкаф, где висел тот самый саван, в котором меня будут отдавать на закланье. Платье, правда, жуткое. Длинное, белое и… Никакое. Моя повседневная тёмная одежда выглядит веселее.

Заставив себя подняться с кровати, открыла шкаф. Давай же, соберись. У тебя нет другого выхода. Давай…

Выпив несколько таблеток успокоительного, что остались от мамы, содрала проклятое платье с вешалки.

– Ладно. Замуж, так замуж… – проще сказать, чем сделать. Как можно смириться с этим?

Самир приехал ровно в пять. Когда за спиной послышались его шаги, я задрожала, стиснула пальцы на подлокотниках кресла до скрипа.

– Мы так рады вас видеть, Самир Камалович! – протрезвевший отец бросился ему навстречу, напоследок прошипев мне, чтобы подняла свою задницу. А я этой самой задницей словно приросла к креслу – не сдвинуться.

Короткое приветствие безразличным, стальным баритоном, и меня бросает в пот. Но всё же поднимаюсь, поворачиваюсь и поднимаю взгляд на будущего мужа.

Белый костюм, ухоженная борода, массивные часы на запястье (подозреваю, из платины). И такой высокий… Нереально огромный. Впрочем, я его таким и запомнила. Жутким. Взгляд тёмный, поглощающий. И поступь как у тигра, подкрадывающегося к ничего не подозревающему зверьку… Клац и всё. Челюсти сомкнутся, и трепыхаться больше не имело смысла.

– Здравствуй, Анастасия, – он без всяких стеснений изучает меня заинтересованным взглядом. Осматривает с головы до ног и обратно.

Хотя с тех пор, как мы виделись в последний раз, практически ничего не изменилось. Мне было уже восемнадцать. Та же фигура, тот же рост, цвет и длина волос. И тогда он смотрел так жадно, и сейчас… Словно сожрать меня хотел.

– Здравствуйте, – выдыхаю, поворачиваюсь к отцу в поисках спасения, но он даже не смотрит на меня.

– Прошу вас, проходите, – широким жестом приглашает гостя за стол и я, опустив голову, плетусь за ними.

***

Она смотрела на него неотрывно. Казалось, даже не дышала и моргала через раз. Интересная особа. Вроде боится, но, в то же время, смотрит опасности в глаза. А может, просто глупая. Такое тоже не исключено, но ей позволено. С такой красотой достаточно и одной извилины, чтобы смотреть в зеркало.

– Самир Камалович, а что вы решили по поводу свадьбы? – практически заглядывает в рот папаша Анастасии, тем самым отвлекая Самира от созерцания красоты.

Такое ощущение, что он хотел побыстрее избавиться от дочери. Странные они, эти люди. Отдать своё дитя практически незнакомому человеку, продать за материальные блага… Выше понимания.

– Свадьба состоится в узком кругу, – бросил коротко и снова вернул внимание Анастасии.

Красивая. Ему уже не терпелось попробовать на вкус её молочную кожу. Растрепать светлые волосы, освободить их из строгого пучка и зарыться пальцами, ощущая их мягкость.

– А где состоится празднество? – осторожно поинтересовалась мачеха Анастасии, а последняя вдруг отвернулась в сторону, лишая Самира взгляда своих синих глаз.

– Это закрытая информация. Вас там не будет, – Самира начинали раздражать горе-родители, и он резко поднялся на ноги. – Мы уходим, – бросил девушке, что взирала на него округлившимися от страха глазами, и протянул ей руку.

– Сейчас? Так… Сразу? – шепчет одними губами и отшатывается от него, как от открытого пламени.

Самиру нравится её робость. Это действительно заводит. Очень.

– Да. Сейчас. Пойдём, – вышел из-за стола, поправляя пиджак.

Она неуверенно поднимается на ноги, нервно сглатывает. С надеждой поглядывает на отца. Глупенькая. Неужели действительно надеется, что этот урод в последний момент пойдёт против сделки?

– Мне собрать вещи? – тихо, с мольбой.

– Нет. У тебя теперь всё будет по-другому. Новые вещи уже ждут тебя.

Она обнимает себя руками. Резко, надрывно выдыхает, и в синих глазах появляются слёзы.

– Я… – всё ещё чего-то ждёт, переминается с ноги на ногу. – Я так не могу. Можно мне хотя бы на одну ночь дома остаться?

– Это лишнее, – отвечает он строго, и с ее длинных ресниц скатываются первые капли. – Пойдём.

ГЛАВА 2

По телу расползалась мелкая дрожь, и я никак не могла её унять. На него старалась не смотреть. Просто потому, что боялась этого мужчину. Не могла находиться с ним рядом. Ума не приложу, как выходить за него замуж… Я ведь совершенно его не знала. И, если уж быть честной, не хотела узнавать.

– Ты меня боишься? – его горячая рука накрыла мою, легко сжала.

– Да, – ответила прямо, попыталась убрать руку, но он не отпустил.

– Не бойся, Настенька, – поднёс мою ладонь к своим губам, коснулся ими мягко, даже нежно, а я задрожала ещё сильнее. От волнения и мысли об искусанных ногтях (есть у меня такая дурацкая привычка) запылали щёки. – Придёт время, и ты будешь счастлива со мной. А сейчас нам нужно поближе узнать друг друга. Согласна?

Я часто закивала, поджав губы до боли. А какой у меня выбор? Кричать и биться головой об стекло? Выпрыгивать из машины на ходу?

Всё давно решено. Без меня. Сделка состоялась, и теперь пришло время платить по счетам.

– Вот и хорошо, – он сжал мою руку крепче, кивнул водителю, и тот надавил на газ.

Обернулась, чтобы в последний раз взглянуть на дом, в котором выросла, и сердце тревожно замерло. Что теперь со мной будет?

Слеза скатилась по щеке и капнула на проклятое платье. Он заметил. Взяв меня за подбородок, повернул к себе.

– Перестань плакать. Твой отец – вот тот, кого следовало бы опасаться. Человек, который способен продать свою дочь, не заслуживает того, чтобы по нему скучали. И дом этот забудь. У тебя теперь будет свой дворец, – мягко улыбнулся и как бы невзначай провёл большим пальцем по моим губам.

Да, в чём-то он действительно прав. Отец – гадкий человек. Об этом я знала ещё с раннего детства, и Самир не открыл мне этим Америку. Но мой дом… Родной, любимый дом, где я выросла, где остались дорогие моему сердцу вещи… Всё это не заменить никакими дворцами и брендовыми шмотками. Не купить и не забыть то, к чему лежит душа. Я бы не променяла подушку, вышитую мамиными руками, на дорогую шелковую постель… Да кто же теперь меня спросит?

– Ты красивая. Какая же ты красивая, Настенька, – утонув в своих горьких сожалениях, я не заметила, как он уставился на мои губы. Жадно, с похотью. Надавливал пальцем на нижнюю и сминал её. Не грубо, нет. Но и ласки там не было. Лишь вожделение, странное, почти одержимое.

Я никогда не встречалась с мальчиками, никогда не целовалась и даже не дружила ни с одним представителем противоположного пола. Это было категорически запрещено. Отец пристально следил за тем, чтобы требования Самира были исполнены точно и неукоснительно. Но я не раз замечала на себе взгляды парней. Вот такие же… Почти. Только парни бросали их украдкой, как бы мимоходом. А вот Самир не скрывал своей похоти. Ещё год назад я увидела это в его тёмно-карих глазах. Желание обладать – вот, на что оно похоже.

– Спасибо, – проговорила тихо, пытаясь отвлечь его от своих губ, и мне это удалось. Он поднял взгляд на мои глаза, усмехнулся.

– И очень воспитанная. Это хорошо. Замечательная жена.

От его слов во рту появилась какая-то горечь, но я быстро её сглотнула и робко улыбнулась. Не стоит злить его. Пусть остаётся таким же добрым. Отец рассказывал, каким может быть Самир Сабуров в гневе. Он опаснее ядовитой змеи. Моя же судьба предрешена. Нет смысла барахтаться в зыбучих песках – так только быстрее погибнешь.

Машина плавно остановилась, открылась дверь. Самир вышел первым, а потом повернулся, подал мне руку.

– Добро пожаловать домой, Анастасия, – и, не глядя на меня, повёл к огромному особняку.

Красиво. Даже очень. Как в кино. Мне никогда ранее не приходилось видеть такие дома «вживую». Настоящий дворец. Покорно шагая за ним, с открытым ртом разглядывала красивые клумбы с диковинными, экзотическими цветами и античные статуи. Любит он, оказывается, красоту. Правда, пока не ясно было, хорошо ли это или же плохо.

– Эти цветы не живут в нашем климате больше двух месяцев. Их посадили специально к твоему приезду. Надеюсь, нравятся? – он остановился, приобнял меня за талию.

Для меня? Серьёзно? Даже растерялась немного.

– Да… Красивые. Но что будет через два месяца? Они завянут?

– Увы, – беззаботно пожал плечами и, наконец, отпустив меня, сунул руки в карманы своих светлых брюк. В сочетании с его смуглой кожей белая одежда контрастировала как-то по-особенному. – Но, если ты захочешь, их посадят снова.

Вздохнула и промолчала, не находя ответа. Цветы, конечно, волшебные, и я бы обязательно позаботилась об их судьбе в другое время. Сейчас же мне было совсем не до этого. Я вот-вот готовилась переступить порог его дома – об этом стоило беспокоиться.

– Ну хорошо. Пойдём, – продолжил идти, увлекая меня за собой, а я оглянулась на бесшумно шагающих за нами телохранителей. Все как один – огромные, страшные. Впрочем, их предводитель ни в чем им не уступал. Разве что лицо поприятней. Да, определённо, Самир красивый мужчина. Но на этом его привлекательность для меня заканчивалась.

Почему-то я ждала подвоха. Кожей чувствовала. До мурашек и спазмов в животе. Мне казалось, что, как только я войду в дом, Самир превратится в страшное чудище и сожрёт меня. Не буквально, конечно, но смысл приблизительно тот же.

И вот передо мной открывается дверь, и я испуганно вскрикиваю, когда он подхватывает меня на руки и заносит внутрь.

***

Она дрожала в его руках, но оттолкнуть не смела. Даже когда Самир опустил её на пол, не отошла, лишь склонила голову, чтобы не смотреть на него. И это задевало самолюбие. Неужели неприятен ей?

Но с другой стороны, поведи она себя иначе, он бы не понял. Девушку воспитывали по его законам. Она достойная. Чистая, невинная, свежая. Именно такой должна быть невеста.

– Ты устала? Могу провести тебе экскурсию по дому. Или отложить это на завтра и показать тебе твою комнату?

Она прикусила губу, побледнела.

– Комнату?

Самир про себя усмехнулся.

– Комнату, в которой ты будешь жить до свадьбы. Не бойся, я не приду к тебе до свадьбы. У нас всё будет правильно. Так, как должно быть.

Настя густо покраснела, чем позабавила Самира ещё больше. И завела. Безумно. Так, что в глазах почернело, настолько сильно захотелось её.

– Тогда я выберу пойти в комнату. Можно? – всё так же, не поднимая глаз.

– Конечно. Пойдём, – взял её за руку, погладил большим пальцем нежную кожу.

Анастасия ступала за ним осторожно, с опаской. Будто боялась, что Самир, как озабоченный подросток, набросится на неё. Набросится, конечно. Но не сегодня. А первая брачная ночь не заставит себя ждать.

Переступив порог гостевой комнаты, замерла без движения, и Самир подошёл ближе, чтобы понять, что же её так шокировало.

Ах, да. Платье. Он ведь сам велел его повесить здесь.

– Это… – откашлялась, повернулась к нему. – Это моё?

Самир улыбнулся, обвил рукой её стройный стан.

– Твоё. Нравится?

Во всяком случае, свадебное платье, которое заказал для неё Самир, лучше того, во что нарядили её родители. Ему хотелось содрать с неё эту мерзость. Ничего более уродливого ещё не видел. Оно висело на ней бесформенным мешком, отчего девушка казалась не скромной, как, судя по всему, было задумано, а потасканной.

– Красивое, – кивнула, взирая на него растерянно и грустно. – Это для свадьбы?

– Да. Я хочу, чтобы ты примеряла его и сказала мне завтра, всё ли нормально. Если нет, его сразу же переделают. Не забудь.

Она покосилась на платье, вздохнула.

– Хорошо. Вы… Не могли бы… Я устала и хотела бы отдохнуть, – губы почему-то задрожали, и Самир снова засмотрелся на них. Сочные, влажные… Как должно быть сладко их целовать. Сминать своими до боли, ласкать их, кусать.

– Отдыхай, Настенька. Послезавтра мы поженимся, и ты станешь моей. Во всех возможных смыслах. И тогда тебе будет не до сна, – склонился к её лицу, втянул в себя девичий запах, а она испуганно отшатнулась. – Спокойной ночи, – и, резко выпрямившись, пошёл прочь, чтобы не нарушить своё слово и не взять красавицу прямо сейчас.

Вышел из комнаты и, плотно прикрыв за собой дверь, облокотился спиной о стену. Что это на него нашло? Вроде никогда не испытывал желания взять женщину силой. Более того, всегда считал это глупостью. Зачем насиловать, если полно желающих доставить мужчине удовольствие? А тут, как с цепи сорвался. Девушку ещё запугал.

Наверное, ему просто нужен хороший секс. Качественный и долгий. Жёсткий и дикий. Чтобы спустить пар и успокоиться.

Да. То, что нужно.

Оттолкнулся от стены и зашагал к лестнице, но на полпути остановился и, задумавшись на какое-то мгновение, вернулся. Достал из кармана ключ, вставил его в замочную скважину и провернул на два оборота.

Из комнаты не услышал ни звука. Абсолютная тишина. Но он знал, чувствовал, что Настя стоит за дверью. Дрожит и, скорее всего, плачет.

– Так будет правильно. Не бойся. Просто ложись и отдыхай. Завтра я приду.

***

Самир опасен. Я ощутила это так явно и чётко, словно уже попала под раздачу. Тот факт, что он запер меня в комнате как узницу, уже о многом говорило. Скорее всего, моя жизнь пройдёт также… Под замком. И хорошо, если на этом его издевательства закончатся. Однако уже не верилось, что мне повезёт настолько.

Теперь хоть кричи, хоть волком вой – никто не спасёт. В этом огромном доме мои крики просто никто не услышит. А если и услышат, предпочтут сделать вид, что оглохли.

Как же мог отец отдать меня такому страшному человеку? За что? За наряды для своей молодой жены, которая любит его только за деньги? За её походы в салоны красоты? За новую машину? За это я должна расплатиться своей жизнью?

Это несправедливо! Так не должно быть! Нельзя продавать людей. Тем более своих детей. Тем более бандитам.

Проплакала под дверью несколько часов к ряду, но, увы, мои рыдания утонули в ночной тиши, и спаситель не явился. Только тогда, когда слёзы уже закончились, поднялась на ноги и огляделась вокруг.

Комната была такой же шикарной, как и всё в этом доме. Дорогая отделка, мебель из красного дерева, даже бар присутствовал с разнообразными напитками и закусками на маленьком столике. Огромная кровать, два таких же кресла. Но никаких признаков пребывания здесь мужчины. Совсем. Судя по всему, гостевая комната. За дверью находилась ванная комната с какими-то диковинными узорами. Идеальное место, чтобы держать здесь пленницу.

Снова обратила внимание на свадебный наряд, в котором Самир поведёт меня под венец. Уже послезавтра! Коснувшись пальцами белых кружев, закрыла глаза.

Почему так скоро? К чему эта спешка? Я ведь жила в полной уверенности, что у меня есть ещё как минимум год, чтобы пожить в своё удовольствие. Закончить учёбу, съездить в путешествие, научиться, наконец, играть в карты и покурить где-нибудь за гаражами, как делали мои школьные подруги. Но только теперь осознала, как ничтожно мало оставалось времени… Даже если бы у меня был этот год. Разве осмелилась бы я нарушить правила? Нет.

Пару раз, конечно, пыталась, но «бунт на корабле» отец подавлял очень жестоко и безжалостно. Так, что потом месяц не могла выйти из дома.

С раннего детства мне прививали скромность, послушание, умение молчать и слушать. Ну как прививали… Скорее, вбивали. И всё для того, чтобы Самир был мною доволен. Папа всегда твердил: «Его нельзя злить». И теперь я, кажется, начинала понимать почему. Он непредсказуемый, предугадать его действия невозможно. Только сам Самир знает, что происходит в его голове.

Вроде был ласковый, приятный, вежливый… А в следующий момент захлопнул перед моим носом дверь и запер её на ключ.

Зверь.

***

Света встречала его в прозрачном кружевном пеньюаре, игриво предлагая уже изученные вдоль и поперек прелести.

– Здравствуй, красавица, – привлёк её к себе за талию, чуть приподнял, склоняясь к губам. – Скучала?

– Очень, – зашептала жарко, обвивая его шею своими руками. – Безумно скучала. Почему ты не приходил?

– Дела были. Готовлюсь к свадьбе.

Она выскользнула из его объятий, а счастливая улыбка растаяла.

– Нет, – замотала головой, не желая верить его словам.

– Свет…

– Нет, не говори мне этого… Ты же собирался жениться через год! Самир, – схватила его за руку, а в глазах девушки заблестели слёзы. То, чего не выносил Самир.

– Я передумал. Всё, никаких разговоров на эту тему. Для тебя ничего не изменится.

Она покорно опустила голову, и по щеке скатилась слеза.

– Не надо плакать, – прижал Свету к себе, успокаивающе поглаживая и целуя в макушку. – Всё хорошо.

– Не правда. Это конец. Ты бросишь меня, – всхлипнула ему в рубашку, и на ткани образовалось влажное пятно.

– Перестань, сказал! – повысил голос, Светлана тут же затихла.

Самир поморщился. Не любитель на женщин орать. Они созданы для того, чтобы радовать своей улыбкой, а не рыдать. Честное слово, уже пожалел, что поделился с любовницей своими планами. Откуда же ему было знать, что Света влюбится. Изначально их интрижка обещала таковой и остаться.

– Успокойся. Не стоит так переживать, – продолжил уже мягче. – Ты же у меня взрослая девочка, всё понимаешь.

– Не понимаю, – замотала головой, сунув руки ему под пиджак и впившись пальцами в рубашку. – Я ничего не понимаю. Зачем тебе эта женитьба? – подняла голову, заглядывая ему в глаза. – Почему она? Та, которую ты видел всего пару раз в жизни? Почему не я?

Вздохнул, увлёк её за собой, проходя вглубь дома.

– Мы не будем касаться этой темы. Семья – это семья. Секс – это секс. Ты знала, на что шла.

Светлана вырвалась из его рук, отступила на шаг.

– И всё же! Почему эта девчонка? Она ведь как и я – русская. Я бы ещё поняла, если бы она была твоей землячкой. Но нет! Самир… Пожалуйста, объясни. Это всё из-за того, что я не была девственницей? Ты этого хочешь, да? Скажи, прошу, – коснулась прохладной ладонью его щеки.

– Да. Именно этого я хочу. Её воспитывали для меня. Она вся для меня. Ты знаешь, как я к тебе отношусь. Я слишком уважаю тебя, чтобы обманывать. И если в наших отношениях тебя что-то не устраивает, я отпущу. Преследовать и мучить не стану. Работа и жильё останутся за тобой.

В её глазах он прочитал боль. Такую явную, острую, оголённую, как искрящиеся провода. Склонив голову, Света беззвучно заплакала.

– Прекрати лить слёзы. Никакой трагедии не случилось.

– Я люблю тебя. Ты же знаешь, как сильно люблю…

Он знал. Действительно любит.

– Света, – взяв её за подбородок, поднял лицо, сжал пальцами белую кожу, так, что девушка поморщилась от боли. – У тебя есть выбор. Ты можешь любить меня и дальше, а можешь прекратить эти мучения. Всё просто. Но моя женитьба – это моё дело. Будет так, как я сказал.

Она тяжело вздохнула, кивнула.

– Я не брошу тебя. До тех пор, пока я тебе нужна, не уйду.

– Хорошо, – Самир отпустил её, стащил пиджак. – Набери мне ванну и полезай туда.

– Да, любимый. Сейчас. Ты голоден? Или, может, выпьешь чего? – поправив свою шикарную причёску, забрала у него пиджак. – Я сегодня твой любимый коньяк купила, – ласково улыбнулась.

Самир усмехнулся и, начав расстёгивать пуговицы рубашки, дёрнул девушку на себя.

– Всё потом. Сейчас я хочу тебя.

Улыбка Светы исчезла, а глаза заблестели желанием. Она поняла – Самиру надоела болтовня.

Сбросив невесомый халатик, прильнула к нему, запрокидывая голову, а Самир впился в тонкую шею зубами. По-звериному безжалостно и алчно. Вскрикнула от лёгкой боли и задохнулась от возбуждения, когда его рука скользнула под кружевную сорочку, нырнула в трусики и сжала нежные складочки.

– Быстро в ванную! – прорычал нетерпеливо, даже угрожающе, и Света бросилась выполнять его приказ.

Набрать воды так и не успела. Стоило ей склониться над ванной, как сзади послышался шорох снимаемой одежды и шуршание фольги. Тяжёлая рука Самира легла ей на спину, заставляя прогнуться, и девушка с готовностью исполнила его пожелание.

Трусики он снимать с неё не стал. Просто отодвинул в сторону и резко, со зверским напором вторгся своим большим членом. Света вскрикнула, сжала вместе бёдра и вцепилась в бортик джакузи.

– Ох, Самир…

– Расслабься, ты же знаешь, что не отпущу, – схватив её за горло, сжал пальцы и дёрнул девушку вверх, впечатывая спиной в свою грудь. – Давай, облегчи нам задачу! – выдохнул ей в ухо и совершил первый, невероятно сильный толчок, отчего Света закричала, и из глаз брызнули слёзы.

Самир же врезался в неё грубо, растягивая и истязая нежную плоть, как озверевший. В принципе, его бешеный темперамент, так тщательно скрываемый днём и вырывающийся кипящей лавой ночью, не был чем-то новым для Светланы. Она знала этого мужчину. Пожалуй, одна из немногих знала.

– Самир… Как хорошо… Ох, мамочки… – даже когда она выбилась из сил спустя полчаса жесткого, сумасшедшего секса, он не остановился, продолжая таранить её так, словно хотел затрахать до смерти. – Любимый… Как же хорошо с тобой.

ГЛАВА 3

Он явился утром. Весь в светлом, высокий, смуглый, впечатляющий своими габаритами и пронзительным взглядом, от которого бросало в дрожь.

Вошёл в комнату не один. За ним забежала какая-то женщина с подносом и, глядя в пол, пронеслась к столу. Поставила поднос и тут же исчезла, закрыв за собой дверь.

– Доброе утро, Настенька. Вижу, ты уже проснулась. Как спалось? – Самир прищурился, разглядывая мои воспалённые глаза. – Похоже, никак не спалось. Понимаю. Тебе, наверное, было волнительно на новом месте. Но это ничего. Скоро обживёшься.

Он издевался или, правда, считал в порядке вещей запирать свою будущую жену, как узницу?

Я молчала. Говорить с Самиром, а тем более пытаться выяснить, почему он так поступает, желания не было. Лучше не злить его, проблемы мне ни к чему.

Молча прошла к столику, села в предложенное кресло и взяла чашку с горячим чаем. Есть не хотелось совершенно, а тем более есть в его присутствии, когда тёмные, с каким-то задумчивым прищуром глаза, впились в меня как змеи и проникли под кожу, чтобы сожрать заживо.

И я всё ещё боялась. Вернее, не знала, чего ожидать от этого мужчины. Неведение очень часто гораздо хуже страха перед определённой опасностью. Даже в клетке с диким зверем ты знаешь, чего от него ожидать. А тут…

– Ты всё ещё меня боишься, Настя? – мягкость его тона исчезла, появились какие-то строгие нотки.

Я захлопала ресницами, щёки вспыхнули, и воздуха стало катастрофически не хватать.

– Да, – ответила честно и потупила взгляд.

– Не стоит. Я забрал тебя, чтобы жениться, а не запытать, подвешенную к потолку, в тёмном подвале, – это вроде как шутка, но мне совсем не смешно. Сжимаю пальцами чайную ложку и кусаю нижнюю губу до крови. – Тшшш, – он садится напротив, берёт меня за руку, и подносит её к своим губам. Осторожно касается, оставляя на внутренней стороне ладони влажный, тёплый след, улыбается одним уголком рта. – Перестань так дрожать. Знаю, ты испугалась, когда я закрыл тебя в комнате. Но хочу, чтобы ты знала, у меня не было злого умысла. Это только для того, чтобы ты отдохнула и не пыталась сбежать. Почему-то у меня возникло именно такое ощущение. Что ты попробуешь уйти из моего дома. Разумеется, охрана тебя не выпустила бы, но это лишний повод для нервов, согласись? Если честно, я сам пожалел, что запер тебя. Не подумал, что ты испугаешься. Впредь я не стану ограничивать твою свободу. Не думай, что я какой-нибудь больной собственник. Хотя, я, конечно, собственник, но одержимости и психоза за собой не замечал. И знаешь, как-то неправильно у нас всё получилось… Давай начнём наше знакомство сначала?

Он действительно странный.

– Ладно, – кивнула, пряча глаза за чашкой.

– Отлично. Теперь расскажи мне о себе.

Я вскинула на него ошеломлённый взгляд, невольно сжалась. Это ещё зачем? Как будто он не знает обо мне всё до мельчайших подробностей.

– Я не знаю, что сказать. Разве мой отец не рассказывал вам… Обо всём?

– Так и есть, – кивнул, придвинул ко мне тарелку с овсянкой (ну вот, даже о том, чем я завтракаю, он в курсе). – Но я хотел бы услышать от тебя, чем ты увлекаешься, что тебе по душе. Ты ведь любишь писать рассказы, да? Так почему пошла на юридический? Потому что тебе так сказал отец? А сама ты чего хочешь?

Он и про рассказы знал? Откуда?! Я ведь не писала уже больше года. Помнится, мачеха нашла тетрадку под моим матрасом и высмеяла так, что я до сих пор не могла закончить свою повесть. Вдохновение покинуло меня навсегда.

– Я… Не пишу больше, – обожгла губы горячим чаем, зашипела от боли, а Самир протянул мне салфетку. – Спасибо.

– Почему же не пишешь? Отец запретил?

– Да нет, – равнодушно пожала плечами, а внутри вновь проснулась обида на Карину. Своими насмешками и издевательствами она отобрала у меня единственную радость в жизни. Но винить её не стоило. У нас просто слишком разные взгляды на жизнь, хоть она и не намного старше.

– Нет? – дурачась, как ребёнок, Самир склонил голову набок, чем вызвал невольную улыбку. – Вооот! Так намного лучше, ведь, правда? – улыбнулся и сам, отчего его лицо буквально преобразилось. Передо мной сидел совсем другой человек. Не тот, что запер меня в этой комнате, нет. Другой. Такой простой и, кажется, даже добрый.

А может, мне просто хотелось обманываться. Боялась, что не выдержу всего этого. Сойду с ума ещё до свадьбы.

– Ну, так расскажи мне, почему ты перестала писать?

– Наверное, просто выросла, – врать я не любила и не умела, а потому пришлось отвести взгляд в сторону, чтобы Самир не прознал о моей лжи. Ещё один урок, усвоенный в детстве: мужчины не любят ложь. Отец порол меня ремнём за малейшее враньё и всё время повторял, что я должна вырасти правильной девушкой. Что ж… У него получилось воспитать достойную невесту.

Самир хмыкнул, постучал по столешнице длинными пальцами.

– И что же тебе интересно теперь? Учёба?

– Учиться интересно. Мне нравится познавать новое, – тут поймала себя на мысли, что больше не трясусь от страха и говорю с ним вполне себе спокойно.

– А кроме учёбы? Ты вроде ходила на курсы какие-то?

– Ходила… Я брала уроки кулинарии. Люблю готовить.

Самир откинулся на спинку кресла, а я как бы невзначай окинула его мощную фигуру взглядом. Красивый мужчина. Загадочный. Он не похож на моего отца. От последнего всегда веяло злобой и алкоголем, а Самир… От него исходили волны могущества и спокойствия. Будто весь мир в его руках.

– Ты хотела бы продолжить учёбу? – спросил вдруг, и я от неожиданности пролила на стол чай.

– А вы разрешите? – спросила недоверчиво, а Самир кивнул.

– Увлечений это тоже касается. Можешь выбрать себе учителей получше.

Спустя минуту я поняла, что улыбаюсь во весь рот, и смутилась.

– Спасибо вам… Самир Камалович.

***

Самир Камалович.

Его аж передёрнуло от такого обращения.

– Называй меня по имени. Без отчества и прочего официоза. Завтра ты станешь моей женой.

Девушка поджала губы, отвела мгновенно потухший взгляд, что незамедлительно отозвалось глухим раздражением внутри.

– Что с платьем? Ты примерила его?

Она неуверенно кивнула, судя по всему, врала.

– Примерила или нет? – уточнил более мягко, чтобы не пугать её ещё больше.

– Нет, – голос Анастасии дрогнул, вот-вот расплачется.

– Почему? – посуровел, и девушка это заметила. Еле заметно дёрнулась, будто хотела встать, но побоялась.

– Я… Позже примерю. Если вы не… Ты не против.

– Я против. Ты должна закончить примерку пораньше, чтобы в случае чего, платье успели подогнать. И, Настя, – он склонился, чтобы заглянуть ей в глаза. – Перестань дрожать. Ты даже моего голоса боишься. Так не должно быть.

Она часто закивала, вперилась немигающим взглядом в тарелку с давно остывшей кашей.

– Может, объяснишь мне, что с тобой? Откуда такой дикий страх, будто я пришёл к тебе с топором?

Она пожала плечами, нервно схватила тонкими пальцами чашку. А Самир почему-то разозлился. Не так он представлял себе знакомство с невестой. Неужели такой страшный? Или что? Может, дело в возрасте? В свои тридцать шесть стар для неё?

***

– Я о тебе ничего не знаю. То есть, конечно, в курсе, что ты бизнесмен, – еле удержалась, чтобы не сказать «бандит». – И что наш брак был оговорён давным-давно. Но в остальном… Я не знаю будущего мужа. Моя жизнь изменится, и я это осознаю, но не знаю, в какую сторону. Мне страшно от этого. Неизвестность пугает…

Он перехватил мою дрожащую и влажную руку, сжал её своей.

– Понимаю тебя. И я не против познакомиться поближе. Спрашивай, что интересно. Обещаю, буду честен с тобой.

Его рука согревала и была приятной на ощупь. Прикосновение, как ни странно, дарило успокоение.

– Почему я? Ведь ваши мужчины предпочитают жениться на своих землячках? – наверное, следовало бы спрашивать о чём-то другом, а не о таких глупостях, но этот вопрос мучил меня уже очень давно.

– Не все. В моём роду были и русские женщины, и украинки, и немки. Была даже одна гречанка – моя бабушка. Мужчины нашего рода сильны, выносливы и здоровы именно благодаря свежей крови. Если жениться только на своих, рано или поздно нация начнёт слабеть и вырождаться.

Слушала его, открыв рот, и поражалась убеждениям этого мужчины. Он, действительно, далеко не прост.

– И что, только из-за «свежей крови» ты выбрал меня?

Он усмехнулся, блеснул белыми зубами.

– Нет, конечно. Твой отец попал в неприятную ситуацию и чуть не лишился своего бизнеса. Я помог ему сохранить дело всей жизни, и в счёт оплаты долга он предложил мне тебя, – Самир говорил об этом так спокойно и непринужденно, что, если не понимать смысл его слов, можно подумать, будто он болтал о погоде.

И то, о чём он говорил было для меня новостью. Потому что отец всегда говорил, будто Самир сам потребовал меня в жёны. Разумеется, он не виделся со мной до совершеннолетия, но договорённость действовала уже давно.

– Это неправда, – проговорила еле слышно, буравя его хмурым взглядом. – Отец не мог предложить меня сам. Это вы… Ты потребовал. Ведь так?

Самир вздохнул, покачал головой.

– Нет. Именно твой отец был инициатором. Я, как ты понимаешь, не думал тогда о тебе, как о будущей жене. Я не педофил, Анастасия, – в карих глазах промелькнуло что-то нехорошее, а рука, сжимающая мои пальцы, напряглась. – За бокалом коньяка я рассказал твоему отцу, что через несколько лет планирую жениться. Он поделился со мной планами на тебя. Поведал, что хотел бы выдать тебя за достойного мужчину, вроде меня. Разумеется, изначально я отнёсся к этому скептически. Даже дал ему время и согласился на возвращение долга частями. А потом, когда тебе исполнилось восемнадцать, он пригласил меня на… Ммм… Как это у вас называется? Смотрины? Так я увидел тебя и, кажется, влюбился, – на его губах заиграла улыбка, природу которой я пока не понимала. Да и вообще, не видела в этой ситуации ничего забавного.

Сердце пропустило пару сильных ударов и сжалось от обиды на папу. Отчего-то я верила Самиру. Отец мог так поступить. Особенно, если учесть, что он никогда меня не любил, как свою дочь. Я была чем-то вроде проекта. Долгом.

– Мне жаль, что тебе пришлось это услышать, Настя. Но и лгать нет смысла. Я, если честно, не верил до последнего, что он отдаст мне тебя. Думал, передумает и решит отдать деньгами. Но, как видишь…

– И что было бы тогда? Ты взял бы деньгами? – не узнав свой голос, прокашлялась.

Самир задумчиво почесал свою бороду, поднял на меня хитрый взгляд.

– После того, как увидел такую красавицу? Нет. Я бы всё равно заполучил тебя. Любым способом.

По спине пробежал холодок, и я невольно сжалась всем телом. Ох, как же непрост он… И я всё ещё его не знала. Лучше бы и не пыталась узнать. Только ещё сильнее себя запугала.

– Я примерю платье… – попыталась освободить свою руку, но пальцы Самира вдруг цепко обвили моё запястье, а лицо приблизилось к моему.

– Ты слишком юна и неопытна. Тебе страшно, и этого не изменить болтовнёй. Пройдёт время, и ты научишься быть моей женой. Поверь мне, это не так сложно, как кажется сейчас. У твоих ног будет лежать полмира, только попроси. А сейчас иди, надень это долбанное платье и выходи ко мне. Хочу на тебя посмотреть.

От его взгляда, ставшего за одно мгновение каким-то жутким и диким, мне стало нехорошо. Нет, не показалось… Я увидела его настоящего. Это длилось каких-то пару секунд, но врезалось в память, кажется, на всю жизнь.

ГЛАВА 4

Наблюдая за хрупкой девушкой в белом красивом платье, я не узнавала её. Даже румяна и слой косметики не смогли скрыть неестественную бледность и лихорадочный блеск глаз. Она, эта девушка, совершенно точно не я. Но отчего же так хотелось плакать, глядя на невесту?

Такое ощущение, что я не замуж выходила, а шла на плаху в этом дизайнерском наряде для принцесс. И мне не хотелось быть принцессой. Не хотелось быть красивой в день своей свадьбы. Потому что Самир пожирал меня своими глазами, и я отчётливо видела в их темноте свою клетку. Золотую и красивую, устеленную золотом, дорогими побрякушками и шмотками, вроде этого платья, но всё же клетку.

Огромный зал дворца, где должна была состояться свадьба, шикарен. Создавалось впечатление, что для его украшения тут работала целая команда дизайнеров. И это не какая-то там банальщина, вроде шариков и плакатов, почти все украшения сделаны были из живых цветов, что красивыми шлейфами опутывали столы, стены, даже потолок. Огромные сердца из алых роз и Купидоны из них же свисали с потолка на невидимых нитях, и казалось, будто они парят в воздухе. Все декорации в тёплых цветовых гаммах и я, даже приглядевшись, не узнавала эти цветы.

Здесь было слишком красиво, слишком пафосно… Всё тут слишком.

Самир с кем-то разговаривал, кому-то пожимал руку, а кому-то и вовсе отвешивал комплименты, как той кокетливой даме в синем платье. И вроде бы он не душил меня своим вниманием, но я ощущала его взгляды на своей коже. Они будто клеймо на мне выжигали. И невыносимо хотелось сбежать. Содрать с себя свадебный наряд, и выброситься в окно.

Глупо, конечно. И дело даже не в том, что я опасалась прогневить Самира, а в том, что здание охранялось, как Белый дом в США. С каждой минутой, проведённой рядом с этим мужчиной, я понимала, насколько он не прост. Присутствие на свадьбе мэра города с его супругой также говорило о многом.

Хватила с подноса у проходящего мимо официанта бокал с шампанским и выпила залпом. Выдохнув, попыталась привести сердцебиение в норму. Мне ещё церемонию выстоять да празднество продержаться.

Внимание привлекла девушка в длинном чёрном платье. Высокая, изящная, с красивыми длинными локонами, свободно спадающими по плечам белым облаком. Очень красивая. Но не этим цепляла взгляд. Она смотрела в нашу сторону, а по её щекам лились слёзы. В глазах девушки было столько боли, что можно утопить целый мир.

– Куда ты смотришь? – ко мне обратился Самир, и я растерянно повернулась к нему.

– Там девушка… – обернулась назад, но её уже нигде не было.

Он проследил за моим взглядом, осмотрел шумную толпу гостей.

– Там много девушек. Но не будем отвлекаться. Иди ко мне, – привлек к себе за талию, а мне показалось, будто стальной обруч сжимает тело. – Сейчас короткая церемония, и мы, наконец, поедим. Я голоден, как волк, – улыбается широко, искренне, притягивает мой взгляд этой улыбкой. Красив, чего уж там…

– Как, уже? – бормочу растерянно, заставляя себя оторвать взгляд от его губ. – А твои родственники… Их не будет?

Самир беззаботно пожимает плечами.

– С ними я познакомлю тебя позже. Вся эта показуха не для семьи, понимаешь? – видит по моему лицу, что ничего я не понимаю, целует в лоб, положив на мой затылок свою тяжёлую руку. – Ничего, скоро ты привыкнешь быть моей женой. Это не так страшно.

– Да, – киваю покорно. – Ты говорил уже…

– Правда? – он спросил меня, но смотрел куда-то вдаль. Нехорошо так смотрел, со злым прищуром и играющими скулами. – Хорошо, Настенька. Пойдём, – куда-то увлекая меня, а я с ужасом взирала на нарядную регистраторшу, ожидающую нас у алтаря, украшенного ставшими в одно мгновение ненавистными цветами.

Сейчас? Вот прямо в эту минуту? Я не готова. Не готова! Но рука Самира держала цепко. Казалось, будто его пальцы впивались мне в кожу сквозь одежду. Наступила бы паническая атака, если бы я не успокоилась.

Обвела взглядом помещение, чинных гостей, которых для «скромной» церемонии слишком много, искала взглядом отца. Ну, а вдруг? Неужели он даже не попытался поговорить с Самиром? Хотя бы выдал меня замуж, как полагается родителю… Но нет. Никого из знакомых, никого, кому бы моя судьба была небезразлична. Лишь мужчина, ведущий меня под венец.

И в последний момент я закрыла глаза, сделала глубокий вдох. Всё. Ничего не изменить. Уже нет. Ещё вчера я могла бы закатить истерику и отказаться выходить замуж. Возможно, меня бы заставили. Быть может, даже очень жестоко и больно. Но я могла хотя бы попытаться. Не попыталась. Даже не дёрнулась. Пошла на заклание, как тупая овца. Так чего же теперь упираться и рыдать? Поздно. Самир не позволит мне опозорить его при всех этих «шишках».

Он поворачивается ко мне, берёт за руки, и краем уха я слышу торжественный монолог регистратора. Самир улыбается мне мягко, тепло, успокаивающе. А я мелко дрожу и чувствую, как от волнения начинает кружиться голова.

– Невеста? – настойчиво, даже противно как-то, словно в душу ко мне заползают холодные, склизкие змеи. – Вы согласны взять в мужья Сабурова Самира Камаловича?

– Насть? – он хмурится, склоняет голову так, чтобы его расслышать могла я одна. – Ответь ей. Скажи «да», – берёт меня за подбородок, заставляет смотреть в его глаза. – Ты должна сказать. Давай, малышка.

В его голосе мой приговор. Он не звучит отчётливо, но я читаю его между строк. И понимаю, что не выйду отсюда, не сказав это проклятое слово. Слишком поздно.

– Да…

Губы Самира искажает победная ухмылка, но взгляд остаётся тяжёлым, нехорошим. Наверное, не следовало так тянуть…

– Прости, – шепчу ему, пока гости шумят, звенят бокалами, а регистраторша пытается их перекричать, объявляя нас мужем и женой. – Я задумалась…

– Моя задумчивая жена, – улыбается уже более искренне, привлекает меня к себе, и его губы накрывают мои.

***

Она встречала его в белой кружевной сорочке, которую выбрал накануне сам. Никогда не увлекался женской одеждой и уж тем более не покупал её, а тут вот как-то переклинило. Такая невинная и в то же время порочная. И это он не о сорочке. Маленькая искусительница даже не подозревает, какой производит эффект.

Самир шагнул к ней, еле сдерживаясь, чтобы не сгрести девушку в свои звериные объятия, как делал это обычно. Настя не такая, как другие. С ней нельзя грубо. Главное повторять себе это, как мантру, чтобы не сорваться.

– Какая ты красавица у меня. Аж дух вышибает, – запустив руку в ее волосы, чуть сжал у корней, притянул к себе. – Всё время твои губы вижу. С тех пор, как впервые их поцеловал, ни о чём другом думать не могу.

Щёки девушки порозовели, а губы в нежно-розовой помаде приоткрылись от волнения. Участилось дыхание. Причём не только у неё. Склонился, коснулся её щеки большим пальцем.

– Я… Немножко волнуюсь… – выдохнула рвано, сглотнула. – Вернее, боюсь, – поёжилась.

А у Самира под полотенцем, обмотанным вокруг бедер, всё заныло. И натянулась ткань. А он ведь не хотел её пугать.

Взгляд Насти переместился вниз, и щеки запылали, как те лепестки роз, что рассыпаны были на белой простыни.

– Пожалуй, тряпки уже лишние, – стащил с себя полотенце, отбросил его в сторону, а девушка удивлённо ахнула.

По мере того, как увеличивался в размерах его член, увеличивались и глаза Насти. Забавное зрелище. И зверски возбуждало. Невинная, впервые увидевшая голого мужчину, этим же шокированная – именно то, что нужно.

– Ну что, ты готова стать моей? – поинтересовался вкрадчиво, хотя от ответа молодой жены уже мало что зависело. Но подарить ей иллюзию можно, конечно. Почему бы и нет?

– А можно я…

– Нет, – подхватив её на руки, уверенно направился к кровати, на ходу сдирая с Насти сорочку.

ГЛАВА 5

Дрожала в его руках, но не смела оттолкнуть. Хорошая девочка, послушная. И так дурманил её запах, что приходилось подавлять в себе желание наброситься на неё, как дикарь.

Обычно Самир не сдерживал себя с женщинами. Но к тому моменту, когда дело доходило до постели, они обычно уже знали, что он из себя представляет, и что их ждёт. И всегда были согласны с этим.

С Настей же всё иначе. Она теперь жена, тыл, где его должны любить, а не тихо ненавидеть. К тому же, не хотелось бы калечить её психику и портить первое впечатление от близости с мужем.

– Не бойся, – аккуратно вытащил шпильки из её волос, растрепал их. – Всё будет хорошо.

– Не правда. Будет больно, – посмотрела на него со слезами и тихо всхлипнула. – Я знаю, что будет.

Только этого ему не хватало. Именно сейчас, когда они оба уже раздеты, и он в полной боевой готовности. Осталось только раздвинуть ей ножки и…

– Насть, – он навис сверху, коснулся своими губами её губ. – Через это проходят все девушки. Такова природа. Зверски насиловать тебя или избивать я не стану. Боль не будет настолько сильной, чтобы опасаться её. Ты мне веришь?

Детский сад какой-то. Это что же ей про него нарассказывали, что девчонку всю колотит? Секса боится, как конца света.

Зря он не общался с ней раньше. Нужно было всё-таки приучить к себе прежде, чем жениться. Теперь придётся всё постигать по ходу дела.

– Верю, – прошептала ему в губы, закрыла глаза – приготовилась, видимо.

Сдержав улыбку, коснулся пальцем её щеки, провёл вниз, до ключицы и туда, где маленькими ладонями она пыталась прикрыть свою шикарную грудь. Зря. Преступление это – скрывать от мужа такую красоту.

– Открой глаза, Настя, – а когда она выполнила его требование, опустил взгляд вниз. – И грудь. Я хочу видеть тебя. Мне нравится смотреть на свою жену, и ты не должна меня стесняться.

Девушка послушно убрала руки, но при этом её щеки стали пунцовыми. Самир мягко улыбнулся, опустил взгляд ниже, разглядывая тело жены.

– Какая красивая. Ножки тоже раздвинь. Хочу видеть тебя и там.

В её глазах отразился вселенский ужас.

– Нет… Не заставляй меня. Пожалуйста…

– Делай, как я сказал, – он терял терпение.

Строгого взгляда хватило, и Настя медленно распахнула перед ним ноги.

– Шире.

Какая же она красивая там. Везде. Каждый миллиметр её тела.

Дышала часто, взволнованно. Краснела и прятала взгляд, а ему и секса уже не надо, лишь бы смотреть на неё. Разглядывать вот так нагло, бесстыже и видеть, как она смущается.

Провёл ладонями по стройному телу вниз, остановился на бёдрах и, чуть приподняв её, дёрнул на себя. Девушка ахнула, испуганно вцепилась пальцами в его плечи, но тут же убрала руки, будто обожглась.

– Не бойся ко мне прикасаться. Это нормально. Я наслаждаюсь твоим телом, а ты можешь наслаждаться моим, – перехватил её ладони, положил на свою грудь. – Вот так, трогай меня. Нравится?

Её влажные от волнения пальцы робко пробежались по коже, и от этого уже можно было кончить.

– Теперь ниже, – держа девушку за запястья, опускал её руки к животу.

– Не надо, – пискнула, попытавшись вырваться, и снова зажмурилась, когда пальцами коснулась головки его члена. Плоть отреагировала на прикосновение мгновенно, почти болезненно.

Ему бы сейчас навалиться сверху и вдалбливаться в неё, пока не накроет оргазмом. Да нельзя. И от осознания этого ещё больше срывало голову.

– Возьми его в руку, – обхватив её пальцы, сжал их вокруг ствола и мысленно взвыл волком. – Не бойся, он не укусит, – усмехнулся, когда Настя попыталась вырвать руку. – Сожми. Вот так.

Задав направление, двигал её рукой и смотрел в широко распахнутые глаза, а девушка нервно кусала губы, да так сильно, что выступила капелька крови. Слизав её, Самир позволил Насте убрать руку и, придавив своим телом, впился обезумевшим, полностью лишённым человеческих эмоций поцелуем. Остались лишь звериные инстинкты. Похоть и голод.

Она мелко задрожала, но на поцелуй ответила. Робко, неумело, как слепой котёнок. И Самир потерял голову. Оторвавшись от губ, опустился к груди и жадно захватил ртом сосок. Настя испуганно дёрнулась, но рук с его плеч не убрала, даже выгнулась навстречу, запрокидывая голову. А когда пальцами коснулся её плоти, уже влажной и разгорячённой, понял, что ждать больше не может.

***

Я чувствовала, как его член упирается в мои складочки, скользит по ним, словно дразнит. Он был твёрдый, упругий и невероятно горячий, и я подалась ему навстречу. Не знаю, что руководило мной в тот момент. Может, несколько бокалов шампанского на голодный желудок, а может… Может, мне просто нравилось, когда он прикасается ко мне. Если днём это вызывало лишь отторжение, то сейчас что-то явно изменилось.

Впрочем, никто не отменял сексуальное влечение, которое я начала испытывать уже давно. Мне нравились мальчики в школе, мне нравятся красивые мужчины сейчас. Нормально в моём возрасте, и нет в этом ничего преступного. Но чтобы такая реакция на человека, которого всю жизнь боялась… Вот это странно. И возможно даже, неправильно.

– Ты готова? – прошептал мне на ухо и, не дождавшись моего ответа, надавил. Нет, не так. Ворвался. Резко и настойчиво. До жути больно. Ощущение, будто меня надвое сейчас порвёт. Оно и неудивительно… Такая штука огромная.

Заскулила, пытаясь проглотить рвущийся наружу крик, и непроизвольно сжала его коленями. Самир приподнялся, вглядываясь в моё лицо и продолжая проталкиваться внутрь.

– Потерпи. Сейчас пройдёт, – казалось бы, обычные слова утешения. А что ещё тут скажешь? Но мне действительно стало легче. Как будто и боль уже не такая сильная, и страх улетучился. В конце концов, он правильно сказал, через это проходят все, и я не слышала о случаях с летальным исходом.

Неожиданно он замер во мне, поцеловал в губы, лизнул нижнюю языком и улыбнулся.

– Ну, вот и всё. Видишь, это не так страшно?

И как только я хотела что-то сказать, толкнулся резко, сильно. Не настолько, чтобы я взвыла от боли, но от жуткого дискомфорта поморщилась. Вот же дура… Надеялась, что всё закончилось.

Очередью контролируемых, но резких движений он буквально пригвоздил меня к постели и, вытащив член, со стоном кончил прямо на истерзанную плоть, где всё жгло и болело, будто во мне побывала деревянная дубина.

Смахнув пальцами мои слезы, упал на спину рядом, привлёк к себе, укладывая на плечо, а я замерла, не смея поднять на него взгляд. Было как-то неудобно, стыдно. Наверное, алкоголь переставал действовать, а я осознала, что только что произошло.

Самир отдышался, погладил меня по спине.

– Ты прелесть. Даже слаще, чем я думал, – в его голосе уловила улыбку и усмехнулась сама. Само как-то вышло.

– И что теперь? – всё же взглянула на него и смутилась. Оказывается, всё это время он смотрел на меня.

– А что теперь? – сверкнул белыми зубами.

– Ну… Теперь? Ты, наверное, захочешь детей, да? – и, затаив дыхание, замолчала в ожидании ответа.

– А ты хочешь детей сейчас? – ответил невозмутимо.

– Честно?

Он поддел мой подбородок пальцем, заставляя снова заглянуть в его глаза.

– Со мной нужно только так.

– Ну, если честно, то не очень… Нет, я, конечно, хочу детей. Но не сейчас. Через несколько лет хотя бы… – было трудно и страшно об этом говорить, но раз уж он спрашивал меня, глупо молчать. Я действительно не готова была к подгузникам, пеленкам, распашонкам. Нет, я не чайлдфри. Вовсе нет. Но сама ещё ребёнок в душе. Да мне всего девятнадцать!

– Вот и замечательно. Пока будем наслаждаться друг другом, – словно с груди свалился невероятной тяжести камень. Еле удержалась, чтобы не смахнуть со лба пот.

– Правда? – всё же выпалила на радостях, и Самир засмеялся.

– Я современный человек. Беременная, голая на кухне – это, бесспорно, хорошо, но я бы хотел, чтобы ты продолжала развиваться, радоваться жизни. Мне будет приятней видеть рядом счастливую жену. Ты не закончила учёбу, не обрела своё дело. Я не посмею лишить тебя всего этого.

И я снова расплылась в идиотской улыбке. Может, не всё так плохо? И он не плохой? А вдруг я смогу стать счастливой с этим мужчиной?

Самир чмокнул меня в лоб, потрепал за щеку.

– Забавная.

– Забавная? Или смешная? – застеснялась, опустила глаза.

– Нет, не смешная. Ты меня радуешь. Это разные вещи.

***

Я всегда знала, что рано или поздно он женится. Самир никогда не скрывал этого. Но я даже представить себе не могла, что будет так больно. Невыносимо, адски. Будто кожу заживо сдирают, а я бьюсь в агонии, и ужас не заканчивается.

Я не должна была идти на свадьбу. Не должна была видеть это всё. Но ноги понесли сами, и прийти в себя удалось лишь тогда, когда встретилась взглядом с ней… Его молодой женой.

Не могу сказать, что ненавижу её. Совершенно очевидно, что мы не стали бы подругами, но ненавидеть… Нет. Наверное, это слишком сильное чувство, а к ней не хотелось ничего испытывать.

Она не выглядела счастливой. Скорее, потерянной и испуганной. Когда Самир брал её за руку, девушка нервно дёргалась, а я не понимала, как можно не хотеть его прикосновений. Как можно не жаждать его запаха и тепла тела. Не слышать его голоса… Это же мука.

Сбежала, как трусиха и теперь сижу с бутылкой вина, гипнотизирую телефон. И знаю, что зря, что не позвонит он. Что с ней сейчас… Но жду. И маюсь, и снова агонизирую. Медленно впадаю в кому, и снова выталкивает оттуда очередная вспышка боли.

Плачу, уронив голову на стол и умоляю его прийти или хотя бы написать сообщение, как раньше… Успокоить меня, пожелать спокойной ночи. Хоть что-нибудь, чтобы я поняла – ему не всё равно.

Но этого не происходит. У него сейчас первая брачная ночь, и я на этом празднике жизни явно лишняя. Засыпаю прямо на столе, сжимая в руке телефон. Уже догадываюсь, что теперь каждый вечер я буду проводить именно так…

ГЛАВА 6

Наматывая прядь своих волос на палец, с нескрываемым любопытством разглядывала содержимое шкафа, а Самир, облокотившись о дверцу, с улыбкой изучал её реакцию. Она вкусная. Каждый взмах её ресниц по нервам острой саблей.

– Тут не всё… – мотнула головой, смущённо улыбнулась ему.

– Не всё?

– Не хватает некоторых принадлежностей и джинс… Я

люблю носить джинсы, а их тут нет. Мне же можно носить штаны? – поджала губы, видимо, стесняясь.

– Тебе можно всё, Настенька. И в особенности то, чего желает твоя душа, – прошептал ей на ушко.

Девушка смутилась, нервно хихикнула. Ох, ты ж какая… Игривая, оказывается. Глазки вон как заблестели. Может… Да нет. Встреча скоро. Не до секса. Хотя… Медовый месяц же, по идее. Надо бы новоиспечённую жену побаловать.

– Тогда ещё колготки нужны.

– Колготки? – сдержав улыбку, привлёк к себе, сжал ладонями её груди. – А может чулки, Насть? Твои стройные ножки грешно прятать в колготках, – и тут же пожалел о сказанном, потому что щёки девушки порозовели, что и послужило новой причиной рвущей штаны эрекции.

Телефон взорвался трелью, и он рыкнул, когда пришлось оторваться от Настиных губ.

– Сладкие. Моя конфетка, – провёл по ним большим пальцем, размазывая влагу, а девушка рвано выдохнула. – Да! – ответил на звонок более эмоционально, чем требовалось, стиснул рукой её талию и притянул к себе, буквально впечатывая.

– Самир Камалович, у вас встреча в двенадцать, вы просили напомнить, – защебетала удивлённая его тоном секретарша.

– Я помню, Ольга. Спасибо, – сбросив звонок, пару минут неотрывно смотрел на девочку, а та смущалась и кусала губы.

– Не делай так, – склонился к её лицу, легонько поцеловал. – Не кусай их. И не крась. Они должны быть готовыми для поцелуя.

Анастасия кивнула, опуская взгляд, а Самир, наконец, оторвался от неё, достал кошелёк.

– Вот карта на твоё имя. Я выделил тебе водителя, он же охранник, – поймал её протестующий взгляд и, приложив палец к манящим губам, покачал головой. – Только давай без сопротивления. Ты теперь моя жена. А я бизнесмен, Насть. Не последний человек в городе и в стране. Ты должна быть в безопасности, понимаешь?

Она не хотела понимать. Но кивнула.

– Ну, если для безопасности… Ты же не думаешь, что я стану убегать? – подняла на него взгляд своих красивых глаз.

Самир беззвучно засмеялся, поцеловал её в лоб.

– Моя маленькая, наивная девочка. Неужели ты думаешь, что от такого, как я, можно сбежать? Ты моя навеки. Моя жена. Да и зачем тебе сбегать? Разве со мной плохо?

Она отрицательно мотнула головой.

– Ну, вот и отлично. Занимайся своим гардеробом, обживайся в доме. Насчёт учёбы мы договорились. Можешь выйти после медового месяца. До того времени я переведу тебя к лучшему преподавателю.

***

– Сабурова Анастасия… – прочитала вслух надпись на карте, почему-то улыбнулась. А что, красиво. Звучит, так сказать. И когда только успел оформить карту? Хотя, что для Самира является невозможным?

Наверное, я слишком предвзято относилась к нему. Не такой он и плохой. Да, его взгляд пробирал до костей и иногда он этим меня пугал. Но то всё пустое, по сравнению с его отношением. Он ведь ни разу не обидел меня, не накричал. Да, я ещё не забыла свой первый секс и до сих пор чувствовала тупую, ноющую боль между ног, но ведь так у всех. Это нормально. Не его вина, что такова у нас, женщин, природа.

Да и не всё так ужасно, как мне думалось на свадьбе. Он хорош собой. Красив даже. И отвращения никакого я не ощущала. А ещё он разрешил мне продолжать учёбу и не заставлял бросать увлечения. Это же прекрасно! Я буду жить как прежде, только рядом не будет постоянно орущего, пьяного отца и его чокнутой женушки. Я теперь свободна!

И вообще, начала думать, что смогу полюбить Самира. Может, конечно, не сразу, но пройдёт время, и, я уверена, всё наладится. Не зря же говорят, что браки по расчету самые крепкие.

Радостная и почти счастливая я умчалась за покупками. Ни минуты больше не стану сидеть взаперти. Достаточно. И так полжизни под замком, как узница.

Охранник мне не понравился с первого взгляда, но, в конце концов, он ведь не муж, чтобы нравиться. Если следующий за мной везде и всюду здоровый мужик – это единственное препятствие в жизни, то я согласна. Теперь всё будет по-другому. Теперь я буду счастлива, и никто больше не станет играть мной, как куклой. Никто не закроет меня в клетке, как зверушку.

Тогда я ещё не понимала, насколько сильно заблуждаюсь.

***

Уже два дня жила в ожидании его звонка, но телефон молчал, и я понимала, что это конец. Конец всему.

Я не смогу без него. Просто не захочу. Боль уже разрывала сердце, а я думала, что же будет, когда он скажет мне о том, что я больше ему не нужна?

Из раздумий вырвала горничная.

– Светлана Игоревна, вас Самир Камалович зовёт.

Вздрогнув от неожиданности, вскочила со стула, нервно расправила на юбке складки.

– Спасибо, Валя. Я… Сейчас. Стой, а где он? – вид у меня, должно быть, не очень, потому что горничная опасливо попятилась, будто опасалась, что я на неё наброшусь. Дожили.

– У себя в кабинете.

– А, ну да… Да. Спасибо.

Взяв в баре чашку американо, выдохнула и постучала в дверь его кабинета. Самир позволил войти, и я… застыла на пороге, как вкопанная. Рука дрогнула, кофе пролился на светлый ламинат.

Какой же он… Красивый. Не смазливый мальчик, как сейчас принято, нет. У него мужская красота, присущая кавказцам. Безумно притягательный.

Наверное, мне стало бы легче, если бы он в тот момент выглядел уставшим или неопрятным. Не таким… Сияющим и довольным, словно кот, объевшийся сметаны.

Невольно вспомнила его жену. Красавица, чего уж там. Юная, прелестная. Девственница… Вот он и счастлив. А мне выть хотелось от горя.

– Здравствуй, Света. Проходи, – наградив меня хмурым взглядом, вернулся взглядом к документам.

– Привет, – на негнущихся ногах доковыляла до его стола, поставила чашку. – Я вот американо тебе принесла, – ещё совсем недавно у нас была такая традиция. Только он появлялся в гостинице, я сразу же бежала к нему с кофе.

– Спасибо, я дома пил, – буркнул, не отрываясь от бумаг, а мне эти слова по сердцу ржавым лезвием.

Она готовит теперь кофе, значит. Жена.

– Я ещё отчёт принесла. Вот, – подвинула папку, присела на краешек стула.

– Отчёт – это хорошо, – Самир отложил бумаги в сторону, поднялся во весь свой рост и медленно зашагал, обходя стол и приближаясь ко мне. – И кофе тоже неплохо, – встал позади. – А что мы будем делать с твоим неповиновением? – на плечо легла его невероятно тяжёлая рука. Уж я-то знаю, как она умеет наказывать.

Сглотнув, выдавила нервную улыбку.

– Ты о чём? Какое неповиновение? – Неужели он знает? О том, что я была на свадьбе? Я ведь скрывалась… Хотя, разве от Самира скроешься?

– Ты знаешь, о чём, – склонившись ко мне, шепнул на ухо, отчего по коже побежали стайки «мурашек». Ласково потёрся колючей бородой о мою щеку, а в следующий момент намотал мои волосы на кулак, больно дёрнул, запрокидывая мою голову вверх. – Как ты посмела, Светлана? – из его голоса исчезла нежность, и прорезались угрожающие нотки. Ох, как хорошо я их знаю.

– Прости. Пожалуйста, прости. Я не могла сидеть дома. Не могла бездействовать. Я просто хотела посмотреть на неё… Я ничего такого не сделала. Даже не думала, Самир! Клянусь… – второй рукой он сжал моё горло, перекрыл доступ кислорода в лёгкие, и я захрипела.

– Ты меня ослушалась.

Сдёрнув меня со стула, завалил на стол лицом вниз и, надавив рукой на лопатки, задрал юбку вверх. Да так, что ткань затрещала и поползла по шву. Впрочем, к такому я привыкла, а потому хранила на работе пару вещичек. Трусики постигла та же участь и, когда послышался звук расстегиваемой молнии, я выгнулась, приготовившись.

Самир ворвался резко, зло. Быстрыми, сильными выпадами, буквально размазывал меня по столу, а я, кусая губы и ломая ногти о поверхность дубового стола, лишь тихо постанывала.

ГЛАВА 7

– Ты всё ещё злишься на меня? – обвила руками его шею, прижалась щекой к щеке.

Самир закрыл глаза, откинувшись на спинку кресла, смял рукой её грудь. Девушка дёрнулась, но тут же покорно застыла, позволяя ему трогать своё тело.

– Ты меня расстроила, Света. Ты знаешь, как я не люблю, когда меня расстраивают. Имей в виду, это первый и последний раз. Если ослушаешься меня снова, между нами всё закончится.

Она замерла без движения, даже дышать перестала.

– Нет, Самир. Пожалуйста… Я же люблю тебя. Не поступай так со мной.

– Ты меня услышала, – не вопрос. Утверждение.

– Да.

– Замечательно. И ещё. Запомни раз и навсегда. Моя жена – табу. Моя личная жизнь для тебя заканчивается там, где я обозначил границы. И дальше ты не лезешь. Если посмеешь, прощения не будет.

Она кивнула.

– Я всё поняла. Прости меня. Больше ничего подобного не повторится…

Самир подтолкнул её, принуждая встать, поднялся сам.

– Отлично. Пару дней меня не будет. Гостиница на тебе.

– Как скажешь…

Самир спешил домой. Он понимал, что Насте сейчас непросто и страшно, хотелось как-то приручить её, чтобы расслабилась и не дрожала в его присутствии. Всё-таки она другая. Да, её растили по его правилам, но она русская. Пока привыкнет к нему, к его образу жизни… Будет нелегко.

Но оно того стоило.

Жена встречала его у порога, что, несомненно, пришлось Самиру по вкусу. Из девочки получится не только покорная супруга, но и надёжный тыл. Вон как старается. Пытается ему понравиться.

– Как прошёл твой день? – коснулся губами её губ, заставил себя оторваться, не позволяя большего клацающему зубами волку, что внутри аж завыл от похоти. Только волка не удержать никаким поводком. Он желал взять своё. Рано или поздно возьмёт.

Самир спустил пар со Светланой, но этого оказалось мало. Плохо. Очень плохо. Настя слишком нежная для такого.

–… а ещё купила немного вещей… Ты же не против?

Он улыбнулся ей, не сводя взгляда с губ цвета малины. Сладкие. Манящие. Вкусные.

Особо не вслушивался в её рассказ. Вопрос был риторический. Он и так отлично знал, где она была и чем занималась.

–… и приготовила индейку. Ты любишь индейку?

Тут он нахмурился, пытаясь уловить смысл её слов.

– Приготовила?

Анастасия осторожно кивнула, поджала губы.

– Если тебе не нравится, то я могу…

– Насть, ты не домохозяйка, – привлёк её ближе, склонился к губам. – И я против, чтобы ты занималась домашними делами. Но это я виноват. Сам дома не питаюсь и о тебе не подумал. Прости меня. Там на кухне лежит телефон нашего ресторана. Звонишь, заказываешь и всё. Договорились?

Настя расстроилась. Она ничем не выдала своих эмоций, но Самир почувствовал это. Да, ему тоже придётся учиться общению с женой.

– Прости, я, наверное, устал сегодня. Я не запрещаю тебе готовить. Просто не хочу, чтобы ты напрягалась.

Она выдохнула, заметно расслабилась.

– Что ты, мне совсем не сложно. Я люблю готовить. Но если тебе не понравится, ты можешь заказать еду, я не обижусь.

Ангел. Маленький, светлый ангел. От неё солнцем веет. Летним, тёплым.

Самир набросился на её губы жадно, голодно. Тут же потерял разум, стоило ей так посмотреть на него. И улыбка эта… Особенная девочка.

Анастасия не испугалась, но напряглась. Почувствовал это ладонями, которыми поглаживал её спину.

– Насть, у тебя там не болит уже?

***

Немного пугающе и очень волнительно это – осознавать, что ему хочется меня. Такому взрослому, красивому и успешному. Я не сомневалась, что Самир пользуется успехом у женщин. Более искушённых, более опытных. Возможно даже, более красивых. И мне очень приятно было знать, что я могу с ними сравниться. Ну, раз он так реагировал на меня.

В живот упиралась недвусмысленная твёрдость, а я чувствовала, как щёки наливаются румянцем. В груди бешено заколотилось сердце, и я мелко задрожала.

Ответила на поцелуй, но Самир прервал его.

– Отвечай. Болит там?

Я, наверное, окончательно превратилась в помидор, потому что ещё не привыкла к тому, что у меня есть муж. А особенно не привыкла обсуждать с этим самым мужем особенности своей физиологии.

– Немного… Да, ещё болит. Не сильно, но…

– А кровь?

– Что? Ааа… Нет. Крови нет.

– Хорошо. После обеда посмотрю сам. Пойдём, угостишь меня своей индейкой.

Чего?! Сам посмотрит. Куда? Туда, что ли? Казалось, закипела кожа, так сильно меня обожгло стыдом.

– Не надо смотреть! То есть… Это же нормально, что немножко болит. Я не хочу… – мысленно застонав от беспомощности, опустила взгляд в пол.

– Выбирай, – он взял меня за подбородок, приподнял лицо. – Либо я посмотрю, либо врач. Я должен убедиться, что с тобой всё в порядке.

Да я сама не была уверена, что в порядке… Хоть Самир вчера и не зверствовал, был нежным, и я видела – сдерживался, но размерчик у него, конечно… Как-то мы с подружкой втихаря смотрели порно фильм, так вот там у мужчины всё было гораздо скромнее.

– Ладно… Тогда пусть это будет врач.

Муж усмехнулся, но кивнул.

– Договорились.

– Тогда… Индейку?

Я видела, что он с удовольствием попробовал бы кое-что другое, но, судя по всему, жалел меня. Что ж, похоже, мне очень повезло с мужем. Нежный, заботливый. Чего ещё желать?

***

– Театр? – я застыла с открытым ртом, глядя на сверкающие огни огромного здания.

– Он самый. Я же должен был искупить свою вину за поход к доктору. Насколько я знаю, ты любишь театр, – Самир улыбнулся своей безумно притягательной улыбкой.

– Очень люблю, – бессовестно соврала, улыбнулась, и он взял меня под руку.

– Тогда давай оставим машину парковщику и пойдём внутрь.

Мне нравился новый мир. Да, я всё ещё опасалась и побаивалась его, но уже не было такой жуткой паники, как перед свадьбой. Я увидела Самира с совершенно другой стороны. Он больше не представлялся мне чудовищем, которое хотело сожрать моё сердце. Он не был таким, каким я видела его в наши редкие встречи, а, вернее, встречу. Одну единственную встречу, на которой мы даже не разговаривали. Он не был похож на того страшного монстра, каким его рисовал мой отец. Самир заботливый и вполне нормальный. Да, я знала, что за ним ходит слава криминального авторитета, но та сторона его жизни меня не касалась, и я надеялась, что никогда не коснётся.

А ещё, мне дико нравилась его забота. Не то чтобы мне были по душе походы по врачам, нет. Но то, что он не тронул меня (а он хотел, я видела), сам этот факт уже много значил. Самир не злодей. По крайней мере, для меня.

Спектакль был скучным. Да и что уж там… Ненавижу я театр. Раньше ходила в него только по приказу. Отец настаивал, чтобы я вела светский образ жизни. Ему нужно было меня повыгоднее продать. А я никогда не любила игру актёров театра. Всё слишком нереально, раздуто, пафосно. С куда большим удовольствием я бы сходила в кино на какой-нибудь смешной мультфильм. Но Самиру, судя по тому, как было приковано его внимание к сцене, спектакль нравился, и мне не оставалось ничего другого, кроме как смириться и залипнуть на смешные панталоны главного героя.

В антракте муж потащил меня перекусить и, пока я жевала какие-то безвкусные канапе, пил коньяк и копался в мобильном. А я наблюдала за ним исподтишка и почему-то улыбалась.

– Я тебе нравлюсь? – вдруг поднял на меня взгляд смеющихся глаз, и я подавилась. Нет, не захлебнулась восторгом, не покраснела, засмущавшись. Я позорно подавилась канапе с ветчиной.

Закашлялась, вытаращила глаза и, скорее всего, покраснела, как помидор. Опозорилась, одним словом.

Самир похлопал меня по спине, приобнял, сунув в руку стакан с водой. Да уж, очень романтично.

– Аккуратнее нужно быть, Насть, – взглянул на меня с укором и погладил по голове, как несмышленое дитя. Вообще замечательно. Теперь я для него неудачница, неспособная проглотить без фатальных последствий кусок хлеба.

Вечер был безнадёжно испорчен.

Во втором акте я настолько заскучала, что уснула. Причём были подозрения, что ещё и похрапывала, потому что когда Самир меня разбудил, глаза его искрились смехом, а у меня по щеке текли слюнки… Позор.

– Какой-то скучный спектакль был. Честно, не понимаю, как можно заниматься сексом в одежде, – ага… А ещё непонятно, как можно уснуть на балконе в театре, когда там, на сцене, занимаются сексом.

– Ну… Это популярный сейчас спектакль… – и настолько интересный, что ты, милочка, задрыхла прямо в кресле.

– Знаешь, я не оценил эту сторону искусства. По мне, так актеры театра должны преподносить что-то возвышенное, красивое. А секс, который даже на секс не похож – дёшево как-то. Можешь считать меня чёрствым сухарем, но я не проникся театром. Скажем так, первый поход был не совсем удачным, – это он о том, как я чуть не скончалась с ветчиной, застрявшей в горле?

Так, стоп! Он сказал, первый поход?

– А ты разве не был раньше в театре?

Самир засмеялся, плавно поворачивая руль одной рукой. Такой мужественный, красивый. Ему идёт вести машину. Как идет и этот светлый пиджак, что так хорошо на нём сидел.

– Никогда. Мне больше нравится активный отдых. К примеру, сходить в горы или съездить на море. Посиделки перед сценой – скучно, не находишь?

Нахожу! Ещё как нахожу! Слышишь?! Я твоя навеки, только не води меня больше в театр!

– А папа говорил, что тебе нравится… И меня поэтому заставлял.

Улыбка Самира растаяла, и лицо приобрело суровый вид.

– Забудь об этом человеке, Настя. Он недостоин того, чтобы ты вспоминала о нём.

Самиру не нравится мой отец. Это чувствовалось в каждом небрежно брошенном слове и взгляде. Впрочем, мой отец мало кому нравился. Такой уж он человек…

– Хорошо, – кивнула, отвернулась к окну. Почему-то захотелось плакать.

А папа… Папа так и не позвонил ни разу. Не спросил, как я там, не поинтересовался, хорошо мне с мужем или плохо. Просто забыл обо мне. Избавился и рад. От этого было больно, хоть я и пыталась отогнать неприятное чувство.

Говорят, девочки всегда подсознательно ищут мужчину, который похож на их отца. Я же была рада тому, что Самир не похож.

– Так, значит, тебе не нравится театр? – его голос снова стал мягче, теплее, и я растянула губы в улыбке, стараясь скрыть кислую мину.

– Ну… Не особо.

– Это хорошо. Потому что вторую погоню за высоким искусством моя психика не выдержит. А ты, кстати, так сладко спала, что я подумывал присоединиться.

В следующий момент мы смеялись, хватаясь за животы, а все горести и обиды отошли куда-то на третий план. Мне было хорошо с ним. Так хорошо, как не было никогда раньше. Мне нравилась моя новая жизнь.

ГЛАВА 8

Некоторое время спустя.

Он смотрел на меня, как, наверное, смотрит на свою жертву жестокий зверь перед тем, как перегрызть ей глотку. Всегда пугал этот его взгляд. И если раньше я видела его крайне редко, то сейчас этот зверь в облике Самира появлялся всё чаще. Удерживая меня за волосы, опускал на колени, а второй рукой расстегивал ширинку на своих брюках. Освободив член, ткнулся им в мои губы.

– Давай, Света. Как я люблю, – тихий приказ, хотя на дне его взгляда в тот момент полыхал огонь.

Послушно принимаю его в себя, веду языком по уздечке, заглатываю ствол на всю длину, и он рычит от нетерпения.

– Быстрее!

Совершаю несколько быстрых движений, но Самиру этого мало, и он, сжимая в руке мои волосы, толкается глубже. Упругая головка упирается мне в горло, и я покорно выполняю его желание, заглатывая глубже, пока не начинаю задыхаться.

Самир зол. Я чувствую его ярость кожей. Ощущаю её в каждом его прикосновении. И причина его гнева не я. Он стал другим, когда женился на этой девушке. Совершенно. Не то чтобы ему не была присуща жестокость, нет… Была. Но раньше это проявлялось по-другому. Я видела жажду в его глазах, видела, как сильно он меня хочет. Сейчас же это был совсем чужой человек. Он трахал меня в рот со звериным оскалом, при этом желания в нём не было. Лишь неуёмная ярость, которую он никак не мог заглушить. Он словно отрывался на мне…

А я падала всё ниже. Медленно и мучительно погибала во мраке его взгляда. Даже если этот мужчина растопчет меня, сожжет моё тело и душу, я всё равно буду любить его. Всегда. Вечно…

Я никогда не забуду те дни, когда он вытаскивал меня из ада. И что бы ни случилось, в моём сердце всегда будет жить тот Самир, который протянул мне руку помощи и выдернул из страшного кошмара.

Пять лет назад:

– Ну, давай, милая, скажи мне, куда тебя ещё трахнуть? – приторно-гадкий голос прорывался в моё подсознание, заставляя проснуться. А я не хочу просыпаться. Потому что во сне моё спасение. Наяву же – ад. Страшное, жуткое чистилище.

– Прошу… Не надо… Умоляю, – из горла вырывается лишь невнятный хрип, потому что он душит меня. Проклятый ублюдок, что ломает моё тело, а с ним и дух уже пятый день. Странно… Я проваливаюсь в беспамятство, отключаюсь от реальности, пока меня снова не приведут в чувство, но чётко определяю время суток и количество нескончаемых часов издевательств.

– Моя маленькая сууукааа, – тянет противно, мерзко. Мне хочется разодрать ему рожу, но руки стянуты наручниками так сильно, что холодная сталь врезается в мясо. Я хочу плакать, но слёз больше нет. Они иссякли. Высохли, как и моя душа. – Давай, раздвигай свои ноги, тварь, – и делает это сам. Силой. Грубо, больно. Стыда, правда, уже не ощущаю. Этот порог я переступила дня три назад.

Он наваливается на меня своей воняющей потом тушей, и в промежность врезается его толстый член. Я кричу из последних сил, впиваюсь ногтями в мерзкую харю, но один сильный удар мгновенно выбивает из меня волю к сопротивлению. Чувствую, как из носа льётся что-то тёплое, а перед глазами прыгают черные точки.