Самолёт для валькирии

— Накануне

Санкт-Петербург в этот день «порадовал» Василия с Александром мелким и противным дождичком. Небо сочилось влагой, которая тонкой водяной пылью медленно оседала на крыши домов, на стены, на тротуары, и на людей, спешащих по своим делам. «Лошадиные яблоки» которые не успели убрать дворники, раскисли на мостовой и смешавшись с лошадиной же мочой да атмосферными осадками, образовали кое-где дурно пахнущие зелёные разливы. И вонь от них медленно но верно забивала все остальные запахи, что обычно витали по широким проспектам города.

Василий пребывал в этот день в очень благодушном и лирическом настроении если предложил Богданову не проехать, как обычно на извозчике, а пройтись до университета. Ему, явно засидевшемуся, очень сильно хотелось просто пройтись. Сам же Александр, уже начинавший привыкать к стремительному и «беготливому» стилю жизни братьев, на это только плечами пожал.

Городовой, стоящий на пересечении улиц, в своём плаще был похож на большую ворону, приземлившуюся на мостовую, нахохлившуюся и задумавшуюся над бренностью бытия. Он даже на проходящих мимо обывателей реагировал как-то очень вяло. Но когда узнал в проходящих мимо «господина Эсторского с доктором Богдановым» резко оживился, с жаром поздоровался, перебросился ничего не значащими фразами, и когда они проследовали дальше, снова нахохлился настраиваясь на продолжение длинного и отвратного, под этим холодным дождичком, дежурства.

Впрочем, это было единственное серьёзное проявление внимания которого эти двое удостоились. Остальные обыватели, предпочитали не особо замечать, кто там шатается под дождём, да ещё и прогулочным шагом. Им хватало своих забот. А холодный дождичек только прибавлял им скорости и суетливости в передвижении по улицам. Правда, даже этот мерзкий дождь не помешал некоторым таки узнать «знаменитых» и выказать хоть и в приветствиях своё почтение.

Василий заметил, что для Александра такое узнавание не просто внове, но и изрядно неприятно.

— Привыкай! — бросил он Богданову. — То ли ещё будет.

— Но как же я буду… — с некоторой натугой начал Александр, но был прерван Василием.

— … Будешь приближать светлое будущее контактируя с такими товарищами как Володя Ульянов и прочие?

Было видно, что Боданов слегка испугался. Он заозирался, но не найдя в ближайшем радиусе никого вынужден был согласиться.

— Ты знаешь, как само надёжно спрятать какую-нибудь вещь? — неожиданно спросил Василий.

— Просветите! — тут же заинтересовался Богданов.

— Нужно её спрятать на самом видном месте! — ответил Василий и лукаво посмотрел на собеседника. Тот ответил взглядом полным недоверия.

— Я не шучу. — пояснил Василий. — Ведь прежде всего ищут сокрытое далеко. По разным тайникам. И в первую очередь обращают внимание на деятельность, которую люди стараются сокрыть. А ты у нас будешь в наглую заниматься своим делом совершенно открыто. И даже то, что мы недавно сделали в Швейцарии — лишь малая часть.

— А что-то ещё будет?

— Естественно! Есть ещё одно дельце, которое не терпит отлагательства. И связано оно с выстраиванием корпорации. Мы хотим сделать самодостаточную структуру, внутри Российской экономики. Которая сама себя обеспечивает. Всем. А для этого нужны специалисты-управленцы. И готовить… по нашим методикам, естественно… будешь ты и те, кого ты наберёшь.

— Не совсем понимаю, что в этом особо революционного есть. — признался Александр.

— А революционного поначалу там почти ничего и не будет. Почему я и говорю работаем на виду у всех. Но вот когда произойдёт… то, что мы хотим… Ты понял… Вот тогда и понадобятся тысячи управленцев. Грамотных и толковых, чтобы вытурить старых бюрократов-взяточников и поставить своих, которые будут заниматься делом, а не его саботажем.

Богданов скептически пожал плечами.

Заметив это Василий заявил ехидно:

— Ага! Многие думают, что ЭТО произойдёт «не при жизни нашего поколения». И поэтому стоит настраиваться на длительную и кропотливую… Но госпожа история имеет очень ехидный нрав. По моим прикидкам, у нас на всё про всё остаётся от пяти до пятнадцати лет. А дальше — время полетит вскачь!

— Вашими бы устами! — скептически заявил Богданов, но было видно, что такое заявление его воодушевило.

— Поэтому, по своим пошарься и посмотри кто бы мог пойти на обучение именно управленцами. Ясно дело они должны иметь не четыре класса образования. А как минимум реальное училище… Впрочем, если особо талантливый кто есть — давай и его. Есть люди среди недавно набранных учителей, что и таких поднимут.

Богданов на пару минут задумался.

— У меня пока разве что с десяток людей будет, кто бы подошёл… — осторожно заявил он.

— А этого и достаточно, чтобы начать!

Александр изумлённо покосился на своего шефа, но тот поспешил пояснить.

— Первые десять нужны прямо сейчас. Дальше эти десять выучат ещё по пять человек каждый. И далее, и далее, и далее. И будет у нас «управленческая революция».

— У вас там… Так же? Так же управляют, как и вы будете нас обучать? — что-то сообразив и загоревшись спросил Александр.

— Не совсем. — разочаровал его Василий. Но тут же сказал такое, что намного перекрыло самые смелые ожидания собеседника.

— У нас многое переложено на сети вычислительных машин и автоматизированные системы управления предприятиями. У нас машины даже зарплаты всем считают. Не только грузопотоки и прочие необходимые работы. Но до этого уровня нам здесь нужно подниматься ещё очень долго.

— А сколько?

— Лет тридцать. Ты увидишь… Собственно сам социализм, это система, где, как ты правильно полагаешь, исключена возможность паразитирования одних на других. А для этого как раз и служат те самые системы управления экономикой. Если всё рассчитывается машиной до полной оптимизации, то и что-то украсть становится слишком проблематичным. Легче просто заработать честным трудом.

— Интересная идея! — ещё больше загорелся Богданов. Впрочем, учитывая то, чем он прославился «в той жизни», это было ожидаемо. Как-никак, но будущий создатель такой науки как «тектология» должен был влёт понять о чём ведёт речь Василий. И он не подвёл.

— Кстати! — вспомнив встрепенулся Василий. — Там твои группу «на вояж» уже подобрали?

— Подбирают. — Тут же посмурнел Богданов.

— И на какой стадии подбор? Ведь Румата ждать не будет. Вас он рассчитывает готовить особо.

— Ну… определились командиры отделений. И набираются в них люди. С трудом. Вы выдвинули очень жёсткие требования.

— Но у товарищей там хоть понимание того, что мы делаем, есть?

— Не у всех… — ещё больше помрачнел Александр. — Но большинство понимает ценность для наших целей наличия боевой подготовки у товарищей и, что ещё более важно, наличие реального боевого опыта. Ваш брат был очень убедителен, когда рассказал чему будет учить, для чего нужно и что будет в итоге.

Дела в Питере продвигались очень успешно. Да так, что Василий начал потихонечку понимать, что его задумка с подготовкой управленцев несколько запоздала. Уже сейчас не хватало кадров, чтобы заткнуть некоторые направления. И приходилось их тащить самостоятельно. Корпорация, выстраиваемая братьями, расползалась вширь. Пока он не дошёл до такого уровня, когда понадобилось бы задачи оптимизации производства решать на компе. Но и человека, который бы владел самыми элементарными навыками решения задач линейного программирования симплекс-методом — уже не хватало. Богданов уже был загружен своей задачей, а группу, что он обещал набрать — ещё надо собрать. В будущем. Ближайшем желательно…

Одним из таких бурно развивающихся производств была «Автомобильная фабрика Брезе». Уже с того, что они на фабрике начали собирать можно было и смеяться и печалиться.

Ясно дело, что делалось сие средство передвижения, прежде всего для очень богатых. А раз так, то и дизайн предполагался с финтифлюшками, позолоченными барельефами и фигурками, да ещё и мягкими сафьяновыми креслами внутри. С пепельницами и мини-баром для пассажира.

С внутренним убранством разобрались как-то очень быстро. Благо был опыт по каретам. Но всё остальное!

Василий, когда увидел сие произведение «сумрачного гения» чуть в открытую не схватился за голову. К его рекомендациям самодеятельные энтузиасты-конструктора завода подошли даже слишком творчески.

Двигатель — ревел. Особенно с плохим глушителем. Дверцы автомобиля — закрывались с адским грохотом, а сигнал, похоже, мог сдуть с копыт ближайшую лошадь… но народ с этого натурально тащился.

В рёве двигателя и «клаксона» они слышали мощь. Мощь намного превосходящую десяток лошадей. А в грохоте металла, когда машина влетала в неровности дороги — «железную поступь прогресса». Когда же на эти недостатки было указано, механики их устраняли с такой неохотой, что очень сильно смахивала на откровенный саботаж.

Тем не менее, эти «детские болезни» преодолевались. И всё явственнее через дизайн кузова, через конструкцию двигателя, проступали черты будущего.

По-прежнему стоимость автомобиля была высока. Даже несмотря на то, что ввели элементы конвейерной сборки и жёсткую стандартизацию по деталям, чтобы исключить как класс грубую ручную подгонку деталей друг к другу. Тонкая подгонка не исключалась, но снижение стоимости уже на таких нововведениях чувствовалось существенно. Можно было попытаться конкурировать на Европейском рынке.

Однако у производимых «самобеглых колясок» была одна примечательная отличительная особенность: прочность. Это, конечно отражалось в том, что само транспортное средство получалось изрядно тяжёлым, но как справедливо заметил Василий показывая сие достижение брату, «ещё немного и почти танк!».

— Может возьмёшь парочку туда? Для устрашения наглов. Поставим на них пулемёт, обошьём металлом…

Предложено было в шутку, но Григорий неожиданно задумался. И уже серьёзно ответил.

— Нет. Но идея хорошая. К пятому году, можно испытать прототип. А пока на наглов и тачанок типа махновских хватит. За глаза! Уже отправил бурам заказ с чертежами того, что надо сделать. Надеюсь, что они не слишком сильно удивятся.

— Да! И ещё… — спохватился Григорий. — Там как с переводом пулемёта на сошки? Работа идёт?

— Естественно! — почти обиделся брат. — Только всё равно, сколько наши инженеры ни мудрили, но получается железяка в пятнадцать кил весом.

— Гм! В пулемётный расчёт заложено требование на амбала, что будет его таскать с места на место. Так что тут всё в порядке. И желающих завались!

— Что, так много привалило? — удивился Василий.

— Ещё бы! Такое впечатление, что пол-России ломится повоевать за свободу Трансвааля. Есть из кого выбирать.

И действительно: Григорий, хоть и заранее ввёл комиссию по приёму, но не ожидал, что она буквально захлебнётся от количества желающих. Пришлось комиссию делить на две части — для офицеров, и «для всяких прочих».

В комиссии были, в том числе, и медики. Чтобы отсеивать тех, кто заведомо не выдержит по здоровью. Тех, кто не имел серьёзных противопоказаний, можно было просто откормить да нагонять. Остальные — пусть лучше дома останутся. Таких, как кто-то из поэтов выразился, «юношей бледных со взором горящим» было много.

Не обошлось и без казусов.

Однажды, просматривая списки вновь прибывших и прошедших отбор, глаз Григория зацепился за фамилию: Котовский Григорий Иванович.

— Семён Венедиктович! — позвал он офицера, поставленного на этот день начальником приёмной комиссии. — Вот это что за «хрен с горы»?

Почувствовав в голосе начальства сильное любопытство, офицер посмотрел на строку, в которую тыкал Григорий.

— Этот… Припоминаю… — крепкий паренёк. Из Молдавии. Говорит, как только узнал, что у нас набирают людей на экспедицию в Африку, так тут же бросился сюда… Только вот мне кажется, он беглый. От неприятностей.

— И вы ему отказали?

— Нет. Сказал, чтобы он завтра пришёл. У нас тут ещё несколько ребят с Молдавии. Их опрашивали.

— И каковы результаты опроса?

— Он… гм… повздорил с одним помещиком. Приставал к его жене.

— Ясно! — тут же оскалился Григорий, так как знал эту историю.

— Вы, господин полковник, знакомы с ним?

— Нет, Семён Венедиктович. Но очень наслышан!

— Вот те раз! Так что нам с ним делать? Отшить?

— Нет! Принять. Но глаз не спускать!

Увидев сильное удивление у старого офицера, он пояснил.

— Парнишка шпанистый… Ему сейчас должно быть девятнадцать лет?

— Да так.

— Так вот. Если его обтесать, то выйдет очень находчивый и изобретательный унтер-офицер. И офицер с перспективой… Но глаз не спускать!

— Понял, господин полковник! — ухмыльнулся многообещающе офицер. — И не таких обтёсывали!

Сначала, Григорий рассчитывал познакомиться с этим персонажем былин и анекдотов в процессе подготовки. Но как ни старался переключиться на более важные дела, любопытство всё-таки разобрало. И любопытству поспособствовали биографии этого человека, которые он спешно прочитал.

Личностью Котовский был противоречивой. Но что у него не отнять — обладал крайне смелой и авантюристичной натурой. Также, чисто по складу характера, он имел ещё одно свойство: склонностью к крайне тщательной и детальной проработке планов.

Из недостатков — позёрство, и страшенное тщеславие. Последнее прямо из него пёрло. Причём это видно было не только по тому, что написано в его биографиях, но крупными буквами светилось на его круглой физиономии.

В реальной истории эти недостатки очень быстро его свернули на стезю криминала. Из-за чего он стал знаменитейшим по тем временам, бандитом-грабителем. Но, что отмечали очень многие, отличавшийся от всяких прочих уголовников великодушием(довольно часто возвращал часть отобранного жертвам, «на выживание») и стремлением никого не убивать. Также он никогда не грабил бедноту. Только богатых. Причём иногда даже, частью награбленного делился с бедными. Из-за чего приобрёл славу эдакого местного Робин Гуда.

Но всё это было «в той истории». А сейчас перед Григорием сидел обычный шалопай. Уже успевший набедокурить, по причине своего авантюризма и слабости к женскому полу. Не лысый, а со вполне себе приличной шевелюрой, которую он довольно щегольски старался укладывать. С аккуратненькими усиками, уже вполне узнаваемыми. И, что особо смешило Григория, который помнил что из него вышло в итоге, с ясным, честным взором. Но, стоит повториться: бандитское будущее — это будущее. И оно может не осуществиться. Сейчас он лишь стал на этот путь. Но может и не пойти. Уже то, что он здесь — говорило о многом.

Да, он сбежал. От полиции.

О том, что не только из-за соблазнения молодой жены работодателя он сбежал, ясное дело, умолчал.

Умолчал о том, что спёр у помещика рублей семьдесят. Так, «на прощание».

Поэтому, для того, чтобы не стал вором-бандитом, надо было сыграть на его устремлениях и, что вполне обычно, на недостатках.

Как известно, в определённых условиях недостатки превращаются в достоинства. Что и решил сам Григорий использовать. Поэтому, и речь его изобиловала авансами и тщательно, обильно и любовно расставленными жирными приманками.

— Не удивляйся, — говорил он. — Мы о каждом, кто идёт с нами, стараемся навести справки. И кое-что о тебе знаем. Но… Нам плевать на то, что ты там наворотил. Главное, что был смел и не попался. Последнее уже большое твоё достоинство. Которое, очень пригодится ТАМ.

На этот пассаж Котовский чуть себя не выдал. Лицо его чуть дрогнуло. На словах, что «что-то известно». Но продолжение его быстро успокоило. А далее и очень сильно заинтриговало.

— Да, ты пришёл очень даже по адресу. — начал Григорий выставление следующих «мышеловок с большими кусками сыра». — Если бы ты остался там, где был, то единственное что бы тебя ждало с твоими способностями, это стать… Ну, возможно бандитом. Грабителем с большой дороги. Ну, повоевал бы ты с полицией эдак лет пять или десять. И сгнил на каторге. Если тебя не пристрелили бы в процессе поимки. А вот мы… Мы даём тебе возможность стать по настоящему великим и знаменитым. Ты ведь хочешь стать великим и знаменитым?

На последний вопрос, поставленный прямо, Котовский попытался отнекиваться, изображая «высокие стремления» и скромность. Последнее, на его явно нахальной физиономии смотрелось изрядно смешно. На что Григорий не преминул указать своему тёзке.

— А что? Быть великим и знаменитым героем не недостаток. Недостаток — быть знаменитым негодяем, которого очень многие желают повесить, четвертовать… ну и ещё что им такого зверского на ум придёт на почве ненависти.

— Но ведь англичане, господин полковник, если мы будем их побеждать, именно этого и возжелают — повесить! — резонно возразил Котовский, не удержавшись чтобы поддеть.

— Но это англичане. — Ещё больше ухмыляясь сказал Григорий в ответ. — Они сами бандиты, желающие ограбить бедных буров, занимающихся честным и праведным трудом. И если мы, в процессе завоевания свободы Трансваалю и Оранжевой республике пограбим грабителей, то нам эти самые буры лишь рукоплескать будут.

— А там… У англичан разве есть что пограбить? — прорвалось у Котовского.

— А как же!!! — тут же чуть ли не возмущённо подтвердил Григорий. — Они у буров отобрали алмазные шахты! Слыхал, наверное, о таком городке как Кимберли? Там этих алмазов — немерено!

— И мы… их… того?! — Котовский с горящими глазами сделал широкое загребущее движение.

— А как же!!! В первую очередь! — не менее хищно подтвердил Григорий. — И, кстате… там ещё и… золотишко имеец-ца…

Котовский от последнего заявления даже подпрыгнул в кресле.

— Но! — тут же посуровел Григорий. — Ты там не распространяйся! Держи язык за зубами. Хоть и многие это знают, но лучше будет для всех нас, и для тебя в первую очередь, об этом помалкивать. Нечего английским лазутчикам знать некоторые дополнительные задачи, что преследует наша экспедиция… Ведь мы должны полностью окупить свои затраты. Не так ли?

Последнее утверждение Котовский встретил с полным пониманием и с бешеным энтузиазмом.

Уже после, через пару месяцев занятий, все офицеры, которые так или иначе учили новобранцев, отметили рвение и тщательность, с которой молодой выходец из Бессарабии изучал воинские дисциплины. А то, что он был ещё и грамотным, быстро его подвигло наверх. Уже в тренировочном лагере Котовский сделал первые шаги в своей длинной военной карьере. Уже не простым солдатом ему предстояло воевать в вельде.

Надо было отправляться в Парагвай. Но как обычно бывает в больших делах, в самый последний момент возникли очень большие разногласия.

Во-первых, необходимо всё провернуть очень быстро, так как крайне насущными были подготовка войска добровольцев в Южную Африку и война там.

Во-вторых, надо было до того, как все силы и внимание на ближайшие полгода-год уйдут на Англо-Бурскую Войну, запустить некоторые процессы в Южной Америке. Полагаться на знакомого парагвайского полковника с его индейцем, было бы опрометчиво. Так или иначе нужно было как можно быстрее эти процессы запустить, и проконтролировать, чтобы потом иметь возможность вовремя поправить.

Ещё одной причиной не полагаться на полковника было то, что когда ещё он доберётся до своего родного Парагвая. Ведь плыть туда через полмира — месяцы! Потому и мелькнула у Григория мысль использовать кое-что. Эта же мысль и заставила обронить при завершении переговоров фразу о том, чтобы полковник не удивлялся тому, что последует. С намёком на некие чудеса.

А «чудеса» были самого банального свойства. Что он и озвучил как предложение.

Предложение же развеселило Натин.

— Я вам тут что: исполняющая обязанности валькирии из местных легенд? Летать по всему миру инициируя войны и после над ними кружить наблюдая как эти придурки режут друг-друга?!

— Да! — с готовностью и хором ответили братья честно глядя ей в лицо.

Натин опешила от такой слаженной реакции. Но потом громко рассмеялась. Ей это понравилось.

А состояло то предложение в быстрой доставке «Высокой Делегации» из Питера в Асунсьон. По воздуху.

И соображения были самые элементарные: обычным путём добираться — потратить полгода; использовать для этого яхту — светить её сверхвозможности. Ведь если так же обычным путём, не превышая стандартные скорости передвижения по морю парусника или там парохода — тоже несколько месяцев выйдет на «туда и обратно». А форсировать и гнать на тех скоростях, на которые яхта способна — это рано или поздно вылезет. Любой грамотный аналитик просто «сложит два и два» — дату выхода яхты из Петербурга и дату прибытия в Парагвай. Да и скрыть вояж такого судна как-то проблематично — яхта слишком заметна. И плакала их конспирация.

Отсюда оставался флаер прогрессорши. С его способностью быстро и высоко летать, и ловко маскироваться. Тем более, что по осторожным просьбам Натин, сей пепелац основательно «подкормили». Как основным топливом, так и расходными веществами, которые хоть и были несколько экзотическими по понятиям местных (некоторые редкоземельные элементы), но добывались собственно яхтой.

Кстати яхта даже у пирса умудрилась нафильтровать много чего. Причём впрок. И поделиться этими излишками с Натин не составляло труда.

Натин думала над предложением недолго. Зная возможности своего аппарата, она быстро просчитала время на перелёт, затраты и выгоды такого быстрого вояжа. Тем более, что скрыть собственное пребывание в Парагвае от излишне любопытных, при её-то возможностях не составило бы труда. Потому и ответ её был очень прагматичный.

— Когда летим?

— Думаю, что дела до понедельника уладим? — спросил Григорий глядя на Василия.

Тот пожал плечами тоже прикидывая. Но также как и Натин перед этим просчитав свои возможности и текущие дела, кивнул соглашаясь.

— Значит в понедельник!

Натин каким-то странным взглядом пробуравила Василия, посмотрела на Григория… И с великим энтузиазмом подтвердила свою готовность лететь.

Что это было, братья не поняли, так что решили отложить сии закидоны принцессы на обдумывание потом. Если вообще будет таковая необходимость. Главным сейчас было как можно быстрее провернуть вояж в Парагвай и надолго забыть про него. Как минимум на полгода.

— Э-э… Братец! — ядовито начал Василий когда Натин ушла. — Я не понял, чего это Натин сказала про «кружить над ними наблюдая как придурки режут друг-друга»? Ты что, договорился с ней насчёт использования её пепелаца в войне с англичанами?!

Братец оскалился.

— А почему бы и нет? Учитывая ТТХ её аппарата. Она может сутками висеть в небе никем не замеченная, патрулируя огромные территории. А средства наблюдения на её самолётике — будь здоров! Ведь хреновина специально делалась под нужды прогрессоров в мирах и ситуациях самого широкого спектра.

Василий на секунду задумался, прикидывая что из всего этого выйдет.

— Ну ты и жук! — наконец заключил он.

— Но лететь в Парагвай тебе придётся одному с нашей «Наташей». — вдруг резко сменив тему заявил Григорий.

— Что-о?!! — возмутился брат. Только сейчас до него дошло какую комбинацию за его спиной Григорий провернул.

— А чоа? — делано удивился тот. — Мне своё войско готовить надо. Причём срочно.

— А мне производствами заниматься что, не надо?!! — возмутился Василий.

— Не-а! — нахально заявил братец. — Ведь у тебя есть на кого переложить. А у меня, тц, нет!

Григорий знал, что Василий изрядно побаивается эту представительницу могущественной сверхцивилизации, которую волею судьбы прибило к ним и их делу. Он-то сам давно перестал опасаться и воспринимал её по достоинству. Оставалось самого братца подвигнуть на такое. Значит, надо было как-то разбить у него этот дурной страх. А тут такой случай! Поэтому, увидев явную надуманность возражений Василия, Григорий мёртво стал на своём. Попутно отрезав дурную идею взять с собой в Парагвай Богданова. У того и так было полно дел как со своей партией, с делами в Швейцарии так и с планировавшимся его участием в вояже в Трансвааль.

Заверив Василия, что он сам вполне в состоянии довести до ума некоторые дела, намеченные на ближайшее время, он выпер его готовиться к отъезду. Благо оставалось до ближайшего понедельника аж пять дней.

Вытолкав братца решать производственные и научные проблемы, Григорий задумался над тем «а что собственно, сам должен сделать такого особо срочного?».

И первое, что на ум пришло, так это ситуация с чуть не убившейся в Париже Ольгой. Хоть и месяц уже прошёл с того памятного показа, но чем дальше, тем больше Григорий чувствовал себя виноватым. Отступать и нарушать слово было нельзя. Так что почесав в затылке, Григорий отправился в Воздухоплавательный Парк по пути обдумывая как быть с этой не в меру отчаянной дамочкой.

Пока ехал на своей «бумбарахайке» никаких здравых идей не появилось. Правда, по пути заметил, что лошаденции Питера стали более сдержанно реагировать на новый вид транспорта. Морды, при приближении его мини-грузовичка, воротили. Но не шарахались и не ударялись в панику, как то бывало. Тем не менее, извозчики не убавляли потока яростной ругани в адрес проклятой «самобеглой железяки». Вероятно уже по привычке.

При въезде на Базу заметил стоящие возле большого ангара многочисленные повозки с телегами. Некоторые разгружались, и детали проносились внутрь. Причём заняты были все. И солдаты в синей форме новоявленных Военно-Воздушных Сил, и офицеры бодро бегающие меж них и отдающие «многоэтажные» указания, и вновь прибывшие вместе с грузом мужички инженерной наружности.

При ближайшем рассмотрении мужички оказались действительно новоявленными инженерами «Фабрики Брезе» — привезли детали нового самолёта. Вместе с двигателем.

Григорий аккуратно запарковал свой грузовичок подальше, чтобы не мешать деловой суете, заглушил двигатель, но из кабины вылезать не спешил.

«Пятая… — думал он. — Эта модель с тремя двигателями. Двигатели по двадцать „лошадей“. По расчётам, с полной загрузкой может летать и на двух. Так что в случае аварии одного, лётчику будет выбор куда и как посадить самолёт. Берёт на борт приличное количество груза. И первое же применение — почта. Почтовый самолёт. Первый почтовый самолёт. Быстро доставит почту даже туда, где нет железной дороги. Была бы взлётно-посадочная полоса. Не истребитель и не разведчик. Сугубо мирная такая профессия для самолётика… И кого на него посадить? Те бравы молодцы, что сейчас с энтузиазмом бегают вокруг деталей — больше на „сурьёзные машины“ нацелены. На военные. Да и База как раз больше ВОЕННО-воздушная. С ударением на „военно“. Конечно, данную модель можно приспособить и для бомбометания. Но лучше слегка обождать. Сейчас нужно что-то, чтобы всем показать, что самолёт — не цирковое представление. А что-то очень удобное и практичное. Значит, нужны почтовые самолёты. И мелкие грузоперевозки. Из тех, что нужно доставить по адресу очень быстро. Кого пилотом сажать на этот первый почтовый?»

Григорий вылез из кабины, захлопнул дверь. Ещё раз полюбовался на суету и рявкнул.

— Михайлов!!!

Молоденький унтер бодро подбежал и вытянулся по стойке смирно.

— Когда придёт завтра мадемуазель Смирнова — передай, чтобы её немедленно приставили к изучению матчасти пятой модели. Она её будет водить.

— Слушаюсь! — козырнул Михайлов.

«Вот и хорошо! — подумал удовлетворённо Григорий. — И слово не нарушено, и Оленька при деле. Главное, у неё будет конфетка. Чтобы не куксилась! И летать она будет. Ведь очень хочет? Значит будет! И как раз новые рекорды будет устанавливать. По дальности и скорости. То, что надо!».

Удовлетворённый таким решением, Григорий пошёл смотреть куда пристраивают новый самолёт.