Самый меткий

Глава 3. ВОЗВРАЩЕНИЕ В ГОРОД

Потрясение от смерти Линуса Хендри оставило тяжелый осадок у многих горожан. Большей частью это было потому, что у мальчика был странный отец, со странным, неизвестным прошлым. Мальчик стоял на пороге зрелости и словно вырос среди них, будучи принят там, где не был принят его отец.

Не менее странным был и Кид Уайлдер, который то появлялся, то исчезал, терроризируя местных жителей, который убил трех человек в поединках и который, как полагали, стоял за каждым актом беззакония, которые совершались против города и его населения.

Пока что шериф Лэнк Уоллен не мог схватить его, потому что никто не возбуждал против Уайлдера судебного иска, и никто не мог предъявить какое-либо доказательство о его преступлениях.

Таким образом получалось так, что Кид Уайлдер как бы бросил перчатку городу, распространяя ненависть и страх, и смеясь в лицо каждого.

Лэнк Уоллен понял это очень ясно в день смерти Линуса Хендри. И он разговаривал с мэром Радом Темплтоном по поводу разбирательства случившейся днем трагедии.

— Ничего из этого не выйдет, Рад. Я могу послать полицейский отряд и спустить толпу добровольцев на охоту и возможно нам повезет вернуться назад живыми. Даже если нам удастся схватить Уайлдера, я смогу обвинить его лишь в беспечности на улице и может быть в пьянстве и нанесении ущерба салуну Бевина. Он обсмеет меня на суде если я когда-нибудь заполучу его, щедро расплатится и ускачет. Неприятности, как я предвижу, будут не с Уайлдером, а с Джоэлем Хендри.

Мэр был ошеломлен таким ответом.

— Джоэль Хендри за все время, что он здесь живет, никому не делал зла, сказал он и обернулся к своей дочери для подтверждения своих слов.

Люси Темплтон — считавшаяся самой прекрасной молодой женщиной в городе и нетерпеливо ищущая подтверждения этому от каждого молодого самца, который видел ее — выдержала некоторое время недоуменный взгляд отца и сказала:

— Никто не знает Джоэля достаточно хорошо, отец. Он никогда не упоминал о своем прошлом или о своих стремлениях. На первый взгляд он упорный человек, пытающийся управлять хозяйством на не очень-то подходящем для этого месте. Все же он держит себя в кулаке и не спрашивает милостыни у других. Я думаю, когда-нибудь, если Джоэль подвергнется испытанию, то покажет свои удивительные способности.

Рад Темплтон потряс головой, сомневаясь в справедливости сказанного.

— К черту, Люси, холостой мужчина очень сильно заботится о себе. Я и прежде говорил, что такого сорта люди всегда что-то прячут под кожей. Я не говорю, что он прячется от закона, или что-нибудь вроде того, но не жди от меня, чтобы я поверил, что Хендри может причинить большие неприятности. Что он может сделать и каким способом?

— Встретиться с Уайлдером, — сказал Лэнк Уоллен.

Темплтон смутился.

— Хендри начнет охоту за Уайлдером? — прокашлял он. — Лэнк, я считал тебя достаточно здравомыслящим законником, но внушать, что он возьмет верх сойдясь с Кидом Уайлдером, черт побери…

— Я не намекаю на то, что Хендри победит, — сказал Уоллен. — Я только сказал, что я прочел это в его глазах и лице, когда он узнал имя Уайлдера, как убийцы своего сына. Я не сомневаюсь — он начнет охоту.

— Он никогда не производил на меня впечатление, как какой-нибудь великий мыслитель, впрочем, как и другие тоже, и несомненно бедный дурачок не сумеет…

— Отец! — не выдержала Люси. — Джоэль Хендри не дурак! Он лишь человек, который потерял сына. Я не хочу слышать, что-либо унижающее его.

Рад Темплтон и Лэнк Уоллен с любопытством уставились на нее и Люси покраснела в замешательстве под их критическими взглядами. Она на некоторое время опустила глаза, но тишина, которая наступила при этом, была очевидно против нее. Затем она подняла голову и где-то в глубине ее глаз зажегся огонь.

— Что мы можем сделать для него, шериф, если закон и жители этого города не помогут ему? Прекратит ли когда-нибудь Кид Уайлдер поступать так, как ему вздумается? Ведь очевидный факт, что нарушителю спокойствия нечего разгуливать по улицам нашего города. Однако я видела людей одобряющих его присутствие здесь, а некоторые из них даже вместе с ним выпивали.

Лэнк Уоллен пожал плечами.

— Это мужские проблемы, мисс Темплтон. Я думаю вам лучше позволить нам разобраться самим.

Люси внезапно разгневалась. Толпа позади них слышала ее резкий голос.

— Это мужские проблемы, отлично, но я видела мужскую трусость в этом городе более чем достаточно. Вероятно, вас не интересует мое мнение, но вам придется его выслушать. Я думаю, что жители города должны помочь Джоэлю Хендри найти Кида и судить его за убийство.

Двое или трое мужчин проворчали согласие с этим предложением, но другие продолжали молчать под укоряющим взглядом мэра Темплтона. Шериф почувствовал возрастающее в зале напряжение и поспешил сказать:

— Мы ничего не можем сделать, мисс Темплтон. Если бы в этом деле был преступный умысел, мы бы так и поступили. Я займусь Уайлдером самолично, и вы можете забрать мой значок, если я не сделаю его жизнь несчастной.

Уоллен отошел от Люси. Рад Темплтон, видя раздражение шерифа, взял Люси под локоть и проводил до двери.

— Здесь найдутся люди готовые оказать поддержку, девочка, — сказал он, выводя ее за дверь. Люси высвободила свою руку из руки отца и посмотрев ему в лицо, решительно произнесла:

— Ужинать можешь один, отец.

Она рванулась прочь из здания суда. Лэнк Уоллен использовал наступившую паузу, чтобы перевести собрание в нужное ему русло и сделал категоричное заявление.

— Совершенное Уайлдером ничуть не преступнее, чем тоже самое совершенное кем-либо из вас. Я привлеку его к ответственности за повреждение имущества и нарушение спокойствия. Но я не могу сделать ничего большего и оповещаю вас об этом, а так же говорю вам, что Джоэль Хендри не должен ничего предпринимать и должен быть помещен под стражу для предотвращения своеволия.

— О'кей, так как немногие из нас знают что-либо об этом человеке, то не следует предоставлять это дело ему. Хотя его сын и был убит. Это несчастье для него и для нас, я полагаю. Все, что вы можете сделать, это лишь посочувствовать Джоэлю, попытаться облегчить его страдания, показать чуточку дружелюбия и ждать пока он не справится с этой трагедией. Вот так то.

— Именно так, — твердо сказал мэр, и уже был готов завершать выступление, когда вдруг открылась одна из створок двери.

Джоэль Хендри стоял в проеме, его лицо было серым, взгляд жестким и уничтожающим этих людей, которых он не слишком хорошо знал, но которые, как он только что слышал приняли решение за него.

Все внимание присутствующих было обращено на него, когда он произнес:

— Мне не нужна помощь. Я никогда не надеялся на других и не угождал кому-либо. Я буду делать то, что должен, когда придет время. До тех пор, пока я не вернусь в город увидеть мэра, вы не тратьте попусту времени справляясь обо мне.

Лэнк Уоллен нерешительно двинулся к Джоэлю, подозрительно тряся головой. Он с облегчением увидел, что глухая ненависть покинула Хендри. Это случилось скорее, чем Уоллен предполагал в первый момент и Джоэль Хендри одержал верх над своими амбициями одиночки.

Лэнк сказал:

— Мы рады, что ты выбрал этот путь, Хендри. То была страшная история, что случилась сегодня и я обязываю тебя доказать самому себе необходимость успокоить свои чувства. Ты хотел бы поговорить с мэром один на один, да?

— Если можно.

Мэр Рад Темплтон недовольно покосился на Уоллена, но шериф чувствовал, что лучшего шанса, чтобы закрыть заседание не предвидится и к тому же можно было избавиться самому от неприятного положения. Он быстренько выел горожан наружу и закрыл дверь здания суда, оставив Джоэля Хендри и мэра Темплтона наедине.

Мэр нервно шагал по комнате до тех пор, пока не был вынужден нарушить затянувшееся молчание, которое избрал Хендри.

— Я полагаю, ты слышал все, что было здесь сказано, не так ли, Хендри?

— Я слышал, мэр.

Рад Темплтон мрачно кивнул и обтер руки о полы пиджака.

Это был огромный человек, его большой живот едва удерживала узкая полоска ремня, который оттягивался и выворачивался, а вся одежда была на нем в обтяжку. Для Джоэля мэр казался самым неудобно одетым человеком, из всех когда либо им виденных в жизни.

Темплтон произнес:

— Хорошо, что ты слышал, и знаешь теперь мое мнение. Я не думаю конечно, что ты дурак, Хендри, хотя твое упорство в поимке Уайлдера, может лишь привести тебя самого к смерти. Думаю ты поймешь, что предостережения наши были верны. Как бы то ни было, я не считаю, что ты выживешь. Тебе дана только одна жизнь, Хендри, к тому же твое хозяйство требует вложения большого количества труда. Может быть тебе следует сходить в банк и взять ссуду для расширения дела? Передай Сомерсету, что ты имеешь мое протеже на любую требуемую сумму.

Джоэль тяжело взглянул на него. Он знал, что в действительности, Темплтона очень мало волнует кто-либо из людей не из его социального круга. Мэр был тугим клубком, допускавшим к себе только самых преуспевающих и честолюбивых бизнесменов в этом городе.

Джоэль сказал спокойно:

— Мне не нужны эти деньги, мэр, но благодарю тебя за предложение. Все что я хочу, так это хорошую цену за мой скот.

— Твой скот? — Темплтон взорвался, но увидев твердость в лице Хендри, он поспешно продолжил: — Ты хочешь продать скот, чтобы переключиться на поиски Уайлдера?

— Один момент, мэр, — сказал Джоэль. — Я сказал, что хочу получить хорошую цену за мой скот, а так как ты являешься влиятельным человеком в подобного рода бизнесе, то я решил посоветоваться первым делом с тобой. Я подумываю о семнадцати долларах с головы.

Темплтон недовольно нахмурился.

— Это же ниже, чем стандартная цена, Хендри.

— Я знаю, но мой скот отощал за прошлую зиму и еще не набрал полный вес. Так что кто-то может сделать хорошую покупку по этой цене, если заинтересуется, а я сейчас нуждаюсь в деньгах и немедленно.

Темплтон нервно облизал свои губы. Мысли о сделке заставили его широко улыбнуться. Он сможет продать скот по двадцать долларов за голову, причем их упитанность не имеет значения. Немного подумав, он сказал:

— Я бы дал тебе по восемнадцать долларов, чтобы ты не раздумал позже и не возникло никаких недоразумений, Хендри. Это та цена, какую я предложил Хопгуду на прошлой неделе. Как много голов скота ты выставляешь?

— Пятьдесят семь, по последнему подсчету.

— Превосходно, — сказал Темплтон. — У меня на руках будут деньги менее, чем через час, после того, как я смогу разбудить Сомерсета, чтобы он вышел из дома и сходил в банк. Как я догадываюсь, ты желал бы оставить этот город сейчас же, не так ли?

Джоэль Хендри посмотрел на мэра, но промолчал.

— Как я мыслю, ты намерился оставить, забыть этот город, забыть все, что случилось сегодня, да?

— Я могу вернуться. Это будет зависеть от обстоятельств, мэр. Я зайду к тебе домой через час.

Хенгдри повернулся, чтобы уйти, а Темплтон уставился ему вслед, удивляясь тому, как вероятно права была его дочь — все-таки была какая-то странность в этом фермере.

Он допускал, что Хендри совершил эту сделку, как полагается, не слишком споря, но и не слишком небрежно.

— Вероятно, это лучшая сделка, — сказал сам себе Темплтон, к тому же он не видит помех к тому, чтобы нанять Хендри, как управляющего. Он может управляться с рогатым скотом и показал себя достаточно честным, чтобы доверить ему дело.

Когда за Хендри закрылась дверь, он отогнал эту мысль прочь из головы. «Нет», сказал он сам себе, «мне не нравится предложение Люси принять позицию Хендри». Она предложила это так, как будто этот фермер был ее закадычным другом, хотя, насколько он помнит, Люси встречала Хендри лишь однажды.

Нахмурившись, несмотря на решение исключить эту абсурдную связь между одиноким фермером и его дочерью, мэр Рад Темплтон покинул здание суда, оставив дверь открытой и направился через двор к задней улочке.

Он шагал в одиночестве и беспокойные мысли продолжали возникать в его голове снова и снова. Он не мог забыть намек Люси, что Хендри был мужчиной, замешанном на хорошем тесте, а также слова Уоллена о том впечатлении, которое произвел на него Хендри в момент смерти сына.

Темплтон вошел в меблированные комнаты, нашел там Сомерсета и договорился о встрече с ним в банке через десять минут. Затем он отправился домой повидать свою дочь, в надежде урегулировать дело прежде, чем Хендри заявится в назначенный час.

Но когда мэр добрался до своего дома, то обнаружил, что Люси отсутствовала. Выйдя на заднее крыльцо Темплтон всмотрелся в окружающую местность, которая не очень его привлекала, но которую пересекли уже сотни переселенцев и он знал то, что за ними последуют и другие. Имея контрольную долю капитала в банке, более чем пятьдесят процентов акций железнодорожной компании, собственную скотоводческую компанию, а также долю в лесообработке и сельском хозяйстве, мэр Рад Темплтон считал себя слишком большим человеком для того, чтобы беспокоиться о Джоэле Хендри, который стоял так низко.

Люси обнаружила отца на веранде десять минут спустя, и Темплтон быстро спросил:

— Где ты была, Люси? Я хотел поговорить с тобой.

— Я разыскивала мистера Хендри, — резко ответила Люси.

Темплтон даже не пытался скрыть своего удивления и раздражения.

— За каким дьяволом? Какие черти тянут тебя к нему, девочка?

— Он личность, отец и к тому же, прекрасный человек.

— Какого черта ты во все суешься? Ты сегодня выглядела дешевой хвастуньей за моей спиной.

Люси прошлась до перил крыльца.

— Да, отец, я видела его несколько раз: три раза в городе и дважды на его ранчо. Каждый раз он мне представлялся человеком крепкого ума, которым можно легко и охотно восхищаться.

Лицо Темплтона посерело и давая волю своим чувствам, он подошел к перилам и зло тряхнул их.

— Тогда я для тебя редкий дурак? — пролаял он.

— У тебя редкая дочь, отец, — парировала Люси, — которая будет стоять на своем, если в этом будет необходимость, и не будет болтать впустую. Я не думаю, что кто-нибудь еще даст мистеру Хендри такой шанс, как я.

Лицо Темплтона до корней волос наполнилось яростью и он некоторое время не мог даже говорить. Но когда заговорил, то умышленно понизил свой голос и успокоил сам себя.

— Хорошо, Люси. Я сожалею, — сказал он тихо. — Я допускаю, что тебе нравится этот мужчина. Он симпатичен и мне тоже. И я думаю, что можно дать ему шанс достичь чего-либо. Но только он не нуждается в этом шансе. Он хочет остаться никем, пустить жизнь по течению, так как это больше ему подходит. Он будет голодать большее время, нежели будет сытым и…

— Я думаю, что мистер Хендри сумеет сделать то, что задумал, — перебила его Люси. — И если я ему понадоблюсь, то я готова ему помочь

Темплтон сердито воскликнул:

— Черт бы тебя побрал, девочка, не говори так впредь. Ты дочь Рада Темплтона и у меня свои планы на счет тебя.

— Какие планы? — спросила его холодно Люси.

— Джим Маквелл или может быть Том Камминг. Двое хороших, преуспевающих мужчин, с прекрасным будущим. Ты выберешь одного из них и я буду гордиться тобой. Так начни прямо сейчас и забудь все эти дурацкие девчоночьи пустяки и все, что связано с Хендри — мужланом и к тому же пустым дураком.

Люси отвернулась от отца, в ее глазах блестели слезы.

— Ты можешь потерять меня, отец, но никого кроме Хендри мне не нужно. Ты не знаешь, что это. Я люблю его с первой встречи, люблю его странности и его искренность. Я не могу думать ни об одном другом мужчине с той первой ночи и я знаю теперь, что уже никогда не смогу. Я хочу помочь ему справиться с горем и подняться опять на ноги.

— Хендри покидает город, — потряс ее Темплтон.

Люси тут же с жаром воскликнула:

— Это не правда, отец.

— Это правда. Он только что сказал мне. Хендри знает, что не может тягаться с Уайлдером, тем не менее он укладывает вещи, чтобы последовать за ним. Но что касается меня, то я полагаю, что он получит свои дурацкие деньги и ускачет в совсем другом направлении, и будет прятаться всю оставшуюся жизнь, в надежде, что не услышит упоминания имени Кида Уайлдера снова.

Люси медленно отходила от шока.

— Но, отец, он не из таких. Мне все равно, что все думают о нем. Я знаю, что он из себя представляет.

— Тогда, девочка, ты не знаешь ничего, — крикнул Темплтон, сердито пройдя мимо дочери. Он спустился на улицу и направился к банку, и когда он возвращался обратно спустя двадцать минут, его настроение было паршивым.

Люси снова вышла на крыльцо, закрыв за собой двери в жилые комнаты. Она стояла одна в полном безмолвии и ждала, удивляясь сама своему ожиданию — что еще могло случиться, что могло бы повредить ей еще больше.

Это длилось до тех пор, пока она не услышала в доме голос Джоэля Хендри, который вернул ее к действительности. Люси решила войти в дом и объясниться в своих чувствах, не заботясь об исходе, но в последний момент замешкалась в нерешительности.

Из дома послышался голос ее отца:

— Вот твои деньги, Хендри.

Люси почувствовала ужасную неопределенность, охватившую ее. Она знала, что не имеет права вмешиваться сейчас, однако она также знала, что если Джоэль Хендри оставит город, то она может никогда не увидеть его снова.

— Они не нуждаются в пересчете, Хендри, — сказал Рад Темплтон спустя минуту. — Я увеличил цифру до круглой суммы, большей, чем ты запросил.

— Почему?

Люси ждала, изумленная решением своего отца. Она чувствовала, что знает причину и захотела ворваться в комнату, чтобы наконец объясниться. Но вместо этого отошла назад к стенке крыльца, в темноту, понимая, что может наделать еще больше глупостей для себя.

Если Джоэль Хендри не питает к ней никаких чувств, а у нее нет убедительных оснований верить в его чувства, то она должна сохранить свое достоинство не только перед ним, но так же и перед своим отцом.

— Ну, может быть, по нескольким причинам, Хендри. Я вижу, что ты пытаешься уехать из этих мест и наверное хочешь вытравить из своей памяти воспоминания о смерти сына. Признаюсь, что я никогда не возьмусь критически оценивать его воспитание, но кажется, я помню его толковым парнем с хорошими манерами. Я не хочу, чтобы ты покидал этот город, чувствуя, что любой может позволить себе обидеть тебя. Эти несколько сот долларов сверху, будут тебе помощью в пути, и в любое время, когда ты пожелаешь продать с молотка все свое хозяйство, полагаю, что я смогу дать тебе хорошую цену. А пока я мог бы присмотреть за всем до твоего возвращения назад.

Люси сжимала руки у груди, страшась ответа, который она ожидала услышать.

С каждой минутой она становилась все более уверенной в своей любви к Джоэлю Хендри.

— Я не уезжаю, мистер Темплтон, — услышала она его слова.

— Ты сказал нет? Тогда, какого черта, ты продал мне весь свой скот?

— Потому, что я не хочу тратить время на уход за ним. Без этих забот, я смогу в любое время уехать и вернуться, когда надо будет проверить все ли на месте. Между тем, я был бы благодарен тебе, если бы ты посоветовал кому-нибудь взять меня на работу.

Рад Темплтон широко разинул рот.

— Работу? Что ты еще можешь, кроме как пасти и доить коров? Ты фермер, а фермерам нет места в городе.

— Я умею делать и другую работу, — ответил Хендри.

— Какую например?

— Работу продавца в магазине, бармена, извозчика.

Темплтон молчал долгое время, затем тряхнул головой и сказал эмоционально:

— Нет, я не буду никому советовать нанимать тебя, Хендри. Не будь таким тупым — этих денег с лихвой хватит для твоего отъезда.

Люси двинулась к закрытым дверям, взялась за ручку и медленно повернула ее, понимая однако, что сейчас могут разрушиться все ее мечты. Для нее теперь только одно имело значение — Джоэль Хендри оставался, и любым путем она должна выяснить его чувства к ней.

Девушка услышала как Хендри спросил:

— Почему ты хочешь этого, Темплтон? — его голос был грубее, чем обычно. В этот момент Люси открыла дверь и вошла вовнутрь, оба мужчины быстро обернулись к ней.

— Да, отец, почему? — повела наступление Люси на своего отца.

Джоэль Хендри испытывающе изучал девушку, не говоря ни слова. Затем его внимание привлек мэр, Хендри заметил какую-то неловкость в поведении этого огромного человека и подивился этому.

— Ну, может быть потому, что Уоллен вообразил, что если ты останешься, то ваша стычка с Кидом Уайлдером произойдет здесь, Хендри. Мы не хотим убийств в нашем городе. И если ты так жаждешь мести, тогда иди охотиться за ним в другое место. Он хорошо известен и не составит тебе большого труда его найти.

Люси внимательно следила за Джоэлем и когда он взглянул в ее сторону, она сказала:

— Нет, отец, Джоэль заслужил, чтобы ему открыли правду. Это из-за меня, Джоэль. Я сказала отцу, что виделась с тобой, а он воспринял это по своему. Он имеет виды на мое замужество с сыном одного из его богатых друзей, не спрашивая моего согласия. Я должна выбрать одного из них, хотя не испытываю к ним никаких симпатий. Отец подозревает, что у меня сложилось какое-то чувство к тебе и поэтому хочет, чтобы ты уехал.

Люси повернулась и вышла из комнаты.

Рад Темплтон попытался ее вернуть, но дверь хлопнула и заглушила его слова.

Темплтон с хмурым видом изучал Джоэля Хендри некоторое время, затем он огрызнулся:

— О'кей, Хендри, это примерно так. Есть три причины почему ты не должен оставаться в городе. Первая: для тебя здесь нет места и нет будущего. Вторая: Уоллен не хочет твоего присутствия здесь, потому что однажды Кид Валдер вернется. И третья: я не хочу чтобы ты строил коровьи глазки моей дочери.

Хендри долго смотрел тяжелым взглядом на мэра, прежде чем ответить. Его голос был спокоен, когда он наконец сказал:

— Темплтон, ты дурак, если так думаешь. Ты берешься судить меня, ничего обо мне не зная. А Уоллен пусть беспокоится о моей встрече с Уайлдером. Что касается третьего, то ты делаешь ошибку обращаясь так со своей дочерью, которую я нахожу прекрасной девушкой. Я остаюсь, и найду себе работу. Я буду ждать и однажды убью Кида Уайлдера, отомстив за своего сына. Ничто больше не значит для меня до тех пор, пока я не закончу это дело.

Хендри взял конверт с деньгами, отсчитал причитающуюся ему сумму и бросил остаток на стол.

Лицо Темплтона перекосилось, когда Джоэль произнес:

— Цена, которую ты предложил достаточно легкомысленна, Темплтон.

С этим он вышел, оставив удивленного и озадаченного мэра. Оказывалось, что этот одиночка представлял собой нечто большее, чем можно было предположить на первый взгляд, сбросив в один день с себя покрывало таинственности. Темплтон зашагал по комнате, бранясь на дочь и Джоэля Хендри и радуясь только одному, что Хендри не придал значения признанию Люси. Он думал, что это послужит ей уроком и поможет стать взрослее.