Часть I Книга Птички Певчей

Глава 1

Безжалостный Жиль как ястреб зорок.

Крепок кулак, крут норов.

Скитальцем люди его зовут.

Где бы он ни был, Смерть тут как тут. [2]

Никогда ранее не писалась история Пограничья Внутренних миров, вот Черный Орфей и взялся за этот труд, решив положить ее на музыку. Разумеется, при рождении ему дали другое имя, не Орфей (хотя родился он чернокожим). Ходили слухи, что работал он в звездной системе Делуроса, занимался изучением воды, но потом влюбился. Девушку звали Эвредика. Он последовал за ней к звездам, а поскольку все, что принадлежало ему, осталось на родной планете, он не мог дать ей ничего, кроме музыки. Так он стал Черным Орфеем и посвящал ей любовные песни и сонеты. Потом Эвредика умерла, но он решил остаться на окраине Внутренних миров и начал писать эпическую балладу о торговцах и охотниках, преступниках и неудачниках, с которыми сталкивала его жизнь. Труд его не остался незамеченным. И со временем те, кто не попал в его четверостишья, оставались для прочих туристами или людьми, не заслуживающими внимания.

Жиль Сан-Пити, похоже, произвел на Черного Орфея должное впечатление, потому что появился в девяти строфах. Согласитесь, это много: писалась-то история пятисот миров. Возможно, причина тому — стальная рука. Никто не знал, где и как он потерял настоящую, но однажды появился в Пограничье со сверкающей стальной кистью левой руки и объявил, что он лучший охотник за головами. А потом принялся доказывать свои слова делом, и небезрезультатно. Как и большинство охотников за головами, он кружил по окраинам Внутренних миров, следуя давно установленному маршруту. Маршрут этот и привел его на Подарочек, в торговый городок Моритат, в «Империю» Джентри, где Жиль сел за длинную деревянную стойку бара и грохнул по ней стальным кулаком, требуя, чтобы его немедленно обслужили.

Старый Джеронимо Джентри тридцать лет старательствовал на разных планетах, прежде чем плюнул на это неблагодарное занятие и открыл таверну и публичный дом в Моритате. Он самолично пробовал каждый продукт, прежде чем предложить его клиенту. Вот и теперь он поспешил к нетерпеливому посетителю с бутылкой альтаирского рома. Жиль Сан-Пити протянул руку, но бутылку не получил.

— Стоит она недешево, — недвусмысленно заметил старина Джентри.

Охотник за головами вытащил из кармана толстую пачку денег.

— Доллары Марии-Терезы, — одобрительно кивнул Джентри, поставил бутылку перед Жилем. — Где вы их взяли?

— В системе Корвуса.

— Побывали там по делу, не так ли? — полюбопытствовал Джентри.

— Вроде того, — усмехнулся Жиль Сан-Пити.

Из нагрудного кармана рубашки достал три фотографии братьев Сулиман с надписью «РАЗЫСКИВАЕТСЯ», которые еще утром висели на стене почтового терминала. Только теперь каждую перечеркивал жирный красный крест.

— Всех троих?

Охотник кивнул.

— Вы пристрелили их или воспользовались вот этим? — Джентри указал на стальной кулак Жиля.

— Да.

— Что — да?

Жиль Сан-Пити поднял металлическую руку:

— Да, я застрелил их или покончил с ними вот этим кулаком.

Джентри пожал плечами:

— Скоро вновь на охоту?

— Через несколько дней.

— Куда на этот раз?

— А вот это никого не касается, кроме меня.

— Просто подумал, что мог бы дать вам дружеский совет.

— На предмет?

— Если вы собрались на Прейтип Четыре, забудьте об этом. Оттуда только что вернулся Птичка Певчая.

— Вы про Каина?

Джентри кивнул:

— Вернулся с деньгами — наверное, нашел то, что искал.

Охотник за головами нахмурился:

— Придется мне с ним поговорить. На системе Прейтипа вывешен знак «Не входить».

— Правда? — удивился Джентри. — С каких это пор?

— С тех, как я его вывесил, — отрезал Жиль Сан-Пити. — И я не допущу, чтобы там браконьерствовали другие охотники за головами. — Он помолчал. — Где я его найду?

— Прямо здесь.

Жиль Сан-Пити оглядел зал. Седовласый картежник, попавший в струю, роскошно одетый, стоял у края стойки. За столиком в углу сидела женщина с меланхоличным взглядом. Еще два десятка мужчин и женщин, сидевших по двое и группами, разговаривали тихими голосами или молчали.

— Я его не вижу.

— Еще рано. Но он придет.

— С чего такая уверенность?

— В Моритате приличную выпивку и женщин он может найти только у меня. Так куда же ему идти?

— Вокруг масса других планет.

— Но люди через какое-то время устают от новых планет, так что их тянет туда, где они все знают. Уж мне-то это хорошо известно.

— Тогда почему ты остаешься в Пограничье?

— Люди устают и от людей. Здесь их гораздо меньше, чем в других местах. А мои милые дамы всегда составят мне компанию, если вдруг я почувствую себя одиноким. — Он выдержал паузу. — Разумеется, если вы хотите выслушать историю моей жизни, вам придется купить пару бутылок. А потом мы с вами удалимся в отдельный кабинет и я начну с первой главы.

Охотник за головами взялся за бутылку.

— Думаю, обойдусь.

— Вы лишаетесь очень интересной истории, — настаивал Джентри. — Я столько повидал. Побывал там, где не ступала нога даже таких киллеров, как вы.

— В другой раз.

— Вам же хуже, — пожал плечами Джентри. — Желаете стакан?

— Зачем он мне? — Жиль Сан-Пити глотнул рома из горлышка. Потом вытер рот тыльной стороной ладони. — Как скоро он появится?

— У вас есть время перепихнуться, если вы про это. Я только проверю, кто из моих цветиков сейчас свободен. — Внезапно он повернулся к двери. — Ага! А вот и он. Боюсь, вам придется еще какое-то время обходиться без женской ласки. — Джентри помахал вновь прибывшему рукой. — Как поживаешь, Птичка Певчая?

Высокий, худощавый мужчина с обветренным угловатым лицом и черными глазами направился к стойке бара. В коричневых штанах и куртке с оттопыренными карманами, в которых могло быть все что угодно. Обращали на себя внимание сапоги: совсем старые, которые, несмотря на постоянный уход, уже не блестели, чем бы их ни смазывали.

— Меня зовут Каин, — процедил мужчина. — И ты это знаешь.

— Да, но нынче вас зовут иначе.

— А меня ты должен звать так, если хочешь, чтобы я тратил свои деньги здесь.

— Но Черный Орфей, он упоминает вас как Птичку Певчую.

— Я не пою, я не птица, и мне без разницы, какие вирши слагает этот певец-недоучка.

Джентри пожал плечами.

— Будь по-вашему… Раз уж мы заговорили о деньгах, что будете пить?

— Он будет пить альтаирский ром, как и я, — подал голос Жиль Сан-Пити.

— Буду? — Каин повернулся к нему.

— Я угощаю. — Охотник за головами взялся за бутылку. — Пошли за столик, Себастьян Каин.

Каин проводил его взглядом, потом пожал плечами и пошел следом.

— Я слышал, тебе повезло на Прейтипе Четыре, — нарушил молчание Жиль Сан-Пити после того, как они уселись за столик.

— Везение тут ни при чем. — Каин откинулся на спинку стула. — Как я понял, и ты не остался без добычи.

— Не остался. Хотя пришлось поступиться принципами.

— Не понял.

— Третьего я пристрелил. — Жиль Сан-Пити поднял стальной кулак. — А хотелось уложить всех троих вот этим. — Он помолчал. — С добычей пришлось повозиться?

— Немного.

— Долго преследовал?

— Не без этого.

— Не очень-то ты разговорчивый, — хохотнул Жиль Сан-Пити.

Каин пожал плечами:

— А чего зря молоть языком?

— Иногда от слов есть польза. Вот Сулиман Хари предложил мне тридцать тысяч кредиток, если я отпущу его живым.

— И что?

— Я поблагодарил его за столь щедрое предложение, объяснил, что цена его головы — пятьдесят тысяч, и уложил ударом кулака.

— А потом, естественно, сообщил кому следует о найденных при нем тридцати тысячах кредиток, — усмехнулся Каин.

Жиль Сан-Пити нахмурился:

— У этого сукиного сына было всего две тысячи.

— Похоже, теперешние воры забыли, что такое честь.

— Это точно. Каков мерзавец, посмел мне солгать! — Жиль покачал головой. — Скажи мне, Каин, на кого ты теперь положил глаз?

Каин улыбнулся:

— Профессиональная тайна. Ты знаешь об этом не хуже меня.

— Все так, — согласился Жиль Сан-Пити. — Но иногда можно и отступить от установленных правил. Ты вот знал, что не следует тебе отираться в системе Прейтипа, однако все равно отправился туда.

— Человек, по следу которого я шел, укрылся там, — спокойно ответил Каин. — Я не собирался ущемлять тебя, но и не мог выбросить псу под хвост четыре месяца поисков только потому, что ты считаешь целую звездную систему своим заповедником.

— Я открыл эту звездную систему, — напомнил Жиль Сан-Пити. — Назвал каждую планету. Однако это приемлемый ответ. Я прощаю тебе нарушение права собственности.

— Я не просил отпущения грехов.

— Однако ты его все равно получаешь. Безвозмездно. На этот раз. Но все-таки хотелось бы, чтобы ты помнил о правилах приличия, действующих на границе Внутренних миров.

— Что-то я их не заметил.

— Однако они существуют и установлены людьми, которые могут добиться их выполнения.

— Буду иметь это в виду.

— Надеюсь на это.

— А иначе ты накажешь меня вот этим стальным кулаком? — полюбопытствовал Каин.

— Возможно.

Каин заулыбался.

— Что ты нашел смешного? — пожелал знать Жиль Сан-Пити.

— Ты же охотник за головами.

— И что?

— Охотники за головами не убивают людей забесплатно. Кто заплатит тебе за мое убийство?

— Я должен защищать то, что принадлежит мне, — отчеканил Жиль Сан-Пити. — И хочу, чтобы мы поняли друг друга. Если ты вновь заберешься на мою территорию, нам придется помериться силой. — Он стукнул по столу стальным кулаком. — Обычно я бью крепче.

— Могу себе представить, — кивнул Каин.

— Так ты будешь держаться подальше от Прейтипа?

— Вроде бы в ближайшее время мне нечего там делать.

— Я хотел бы получить от тебя иной ответ.

— Я рекомендую удовлетвориться этим. Другого дать не могу.

Жиль Сан-Пити долго смотрел на него, потом пожал плечами:

— Могут пройти годы, прежде чем кто-то спрячется там. Если вообще спрячется. И я не вижу, почему в промежутке мы не можем поддерживать цивилизованных отношений.

— Я всегда за то, чтобы жить со всеми в мире, — поддакнул ему Каин.

На лице Жиля Сан-Пити отразилось удивление.

— При таком мировоззрении ты выбрал довольно странную профессию.

— Возможно.

— Так мы поговорим?

— О чем?

— Как это о чем? — усмехнулся Жиль Сан-Пити. — О чем могут говорить два охотника за головами, встретившиеся за бутылкой рома?

И разговор пошел о Сантьяго.

Они говорили о тех планетах, где его вроде бы видели в последнее время, о преступлениях, которые ему приписывали. Оба слышали об ограблении колонии старателей на Беноре VIII. Оба решили, что Сантьяго тут ни при чем. Оба слышали о налете на караван барж-автоматов в районе Антареса. Каин полагал, что к этому мог приложить руку Сантьяго. Жиль же полагал, что Сантьяго скорее побывал на Дорадусе IV, где отправил в мир иной трех ключевых политиков. Они обменялись информацией о тех планетах, на которых не нашли следов Сантьяго, теми сведениями, что получили от других охотников за головами.

— Так кто теперь выслеживает его? — спросил Жиль Сан-Пити после того, как информационный поток иссяк.

— Все.

— А если брать только асов?

— Я слышал, в Пограничье появился Ангел, — ответил Каин.

— С чего ты решил, что его цель — Сантьяго?

Каин молча смотрел на него.

— Глупый вопрос, — признал Жиль Сан-Пити. — Забудь о нем. — Он помолчал. — Ангел считается одним из лучших.

— Так говорят.

— Я думал, он работает в Спиральном рукаве, на границе Внешних миров.

Каин кивнул:

— Наверное, он решил, что Сантьяго там нет.

— Я могу назвать миллион звездных систем, где нет Сантьяго, — вздохнул Жиль Сан-Пити. — Как по-твоему, почему он думает, что Сантьяго в Пограничье Внутренних миров?

Каин пожал плечами.

— У него есть надежный источник информации? — не унимался Жиль Сан-Пити.

— Все возможно.

— Более чем возможно. Не стал бы он проделывать столь долгий путь, не имея достоверной информации. Какую планету он выбрал своей базой?

— Сам знаешь, сколько здесь планет. Выбирай любую.

Жиль Сан-Пити нахмурился:

— Он может знать что-то стоящее.

— С чего ты взял, что Ангел все расскажет тебе, даже если ты его найдешь?

— Потому что о Сантьяго охотники за головами никогда не лгут. И ты это знаешь. Пока он жив, мы все выглядим дилетантами.

— Может, там, откуда прибыл Ангел, господствует иная точка зрения.

— Тогда мне придется разъяснить ему некоторые основополагающие правила, — ответил Жиль Сан-Пити.

— Что ж, удачи тебе.

— Не хочешь составить мне компанию в поисках Ангела?

— Я работаю в одиночку, — отрезал Каин.

— Твое право. — Тут Жиль Сан-Пити вспомнил про ром и отхлебнул из бутылки. — А где ты услышал об Ангеле?

— На Меритонии.

— Пожалуй, прошвырнусь туда на следующей неделе. — Жиль Сан-Пити поднялся. — Приятно было потолковать с тобой, Каин.

— Спасибо за ром, — сухо ответил Каин, глядя на пустую бутылку.

— Пустяки, — рассмеялся Жиль. — И ты постараешься держаться подальше от Прейтипа, не так ли? — Он разжал и снова сжал стальные пальцы. — Не хотелось бы мне вновь возвращаться к этой теме.

Каин не ответил, так что Жиль Сан-Пити прошествовал к бару, поставил пустую бутылку на стойку, заплатил за нее и за вторую бутылку, которую попросил отнести Каину, пообещал Джентри, что вернется позже, дабы отведать неалкогольного товара, и вышел в жаркую, душную ночь Моритата в поисках приличного ресторана.

Джентри обслужил девушку с меланхоличным взглядом и отнес бутылку к столику Каина.

— Что это? — спросил Каин, глядя на прозрачную жидкость.

— Продукт перегонки с Альтаира, — ответил старик. — По вкусу похож на джин.

— Я не люблю джин.

— Знаю. — Джентри хохотнул. — Поэтому я почти наверняка уверен, что вы пригласите меня за стол, чтобы я помог вам уговорить эту бутылку.

Каин вздохнул:

— Садись, старик.

— Благодарю вас. С удовольствием. — Он осторожно опустился на стул, выдернул пробку из бутылки, глотнул. — За качество могу поручиться.

— Ты, похоже, экономишь много денег, не выставляя стаканы. Я вижу, все пьют из бутылок.

— Экономия для меня не главное, — ответил Джентри. — Как, впрочем, и для вас.

Каин промолчал, так что старик еще раз отхлебнул из бутылки и продолжил:

— Жиль Безжалостный порекомендовал вам держаться подальше от Прейтипа?

Каин кивнул.

— Вам придется платить выкуп?

— Он меня простил. Пока я вновь не залезу в его угодья.

Старик рассмеялся:

— Повезло вам, Птичка Певчая! А Стальной Кулак очень уж много о себе мнит.

— Мне надоело повторять тебе, как меня зовут. — В голосе Каина слышалось раздражение.

— Если вы не хотели становиться легендой, чего прилетели сюда? Через двести лет люди будут знать вас только под этим именем.

— Через двести лет мне не придется их выслушивать.

— Кроме того, — продолжал Джентри, — Птичка Певчая не упомянута на постерах с надписью поверху «РАЗЫСКИВАЕТСЯ». А вот Себастьяна Каина я на них видел.

— Это было давно.

— Незачем вам оправдываться. — Старик засмеялся. — Едва ли не все охотники за головами через это прошли. Мне без разницы. Даже если бы сюда вошел сам Сантьяго и попросил у меня девочку, я бы выбрал ему самую лучшую.

— Да он наверняка у тебя уже побывал.

— Ни в коем разе, — возразил Джентри. — Его не так уж сложно узнать.

— Рост одиннадцать футов и три дюйма, оранжевые волосы? — усмехнулся Каин.

— Если вы отправитесь на поиски человека с такими приметами, то не скоро вернетесь сюда.

— И как же он, по-твоему, выглядит?

Старик отпил из бутылки.

— Не знаю, — признал он. — Но кое-что мне известно. У него вот такой шрам, — он нарисовал на столе латинскую букву «S», — на тыльной стороне правой ладони.

— Иначе и быть не может.

— Есть у него такой шрам! — воскликнул старик. — Я знаю человека, который его видел.

— Никто не видел Сантьяго, — покачал головой Каин. — Во всяком случае, никто не видел его, точно зная, что это он.

— Напрасно вы так думаете. Мой знакомый провел с ним в тюрьме две недели.

Каин явно потерял интерес к разговору.

— Сантьяго никогда не арестовывали. Если б он попал в тюрьму, мы бы все знали, как он выглядит.

— Они не знали, что поймали Сантьяго.

— А как узнал об этом твой приятель?

— Потому что банда Сантьяго взяла штурмом тюрьму и один из них назвал Сантьяго по имени.

— Бывают же чудеса.

— Я, между прочим, хочу оказать вам услугу, а вы задираете нос, — обиделся Джентри. — Вам повезло, что я старик и не могу задать вам хорошую трепку за нанесенное мне оскорбление.

— Какую услугу?

— Я думал, вы поинтересуетесь, кто мой знакомый и где его можно найти.

— Тут частенько бывают с полдюжины охотников за головами. Почему ты хочешь назвать его мне?

— Ну не просто назвать. Такое имя, имя человека, который провел какое-то время с Сантьяго, в наши дни должно что-то да стоить, не так ли?

— Возможно.

Последовала пауза.

— Что-то я не услышал первоначальную цену.

— Сначала вернемся к моему вопросу. Почему я?

— Не только вы. Пару месяцев тому назад я продал это имя Барнаби Уиллеру, но он вроде бы погиб, преследуя какого-то преступника. На прошлой неделе предложил ту же сделку Миротворцу Макдугалу, но тот не захотел заплатить. А сегодня я попытаюсь подкатиться к Стальному Кулаку до того, как он уединится с одной из моих крошек. — Он улыбнулся. — Все мои клиенты имеют равное право на первоклассное обслуживание.

— За Сантьяго гоняются уже тридцать лет, а то и больше. Если у тебя есть стоящая информация, почему ты не предлагал поделиться ею раньше?

— Против Сантьяго я ничего не имею, — ответил старик. — Он не сделал мне ничего плохого. Кроме того, чем дольше он остается на свободе, тем чаще ваш брат появляется в Пограничье, разыскивая его. А чем чаще вы здесь появляетесь, тем больше денег тратите в «Империи» старины Джентри.

— Так с чего такая перемена?

— Слышал, что в наши края прибыл Ангел. Не хочу, чтобы вознаграждение досталось чужаку.

— Почему ты думаешь, что Ангел его получит? — спросил Каин.

— Вам же известно, что про него говорят. — Джентри пожал плечами. — Он лучший из лучших. Готов спорить, что Черный Орфей напишет о нем двадцать строк, когда судьба наконец-то сведет их. — Старик вновь приложился к бутылке. — Я должен позаботиться о своих интересах. Ангел получит деньги и ретируется во Внешние миры, не успев их потратить. А вот если их получите вы, то большая часть останется на Подарочке.

— Если я не отойду от дел.

— О, не отойдете, — уверенно заявил Джентри. — Такие, как вы, Сан-Пити, Ангел, слишком любят убивать, чтобы отправляться на покой. У вас это в крови, как влечение к женщинам у молодого парня.

— Я не люблю убивать.

— Собираетесь попотчевать меня любимой байкой охотников за головами? Насчет того, что вы убиваете только за деньги?

— Нет.

— Тогда я впервые вижу перед собой честного охотника. Сколько людей вы убили до того, как поняли, что на этом можно заработать? Одного, двух, трех?

— Гораздо больше, чем вы можете себе представить, — ответил Каин.

— Солдатом?

Каин долго молчал, прежде чем ответить:

— Когда-то я так думал. Но ошибался.

— Что сие должно означать?

— Не бери в голову, старик. — Каин наклонился вперед. — Ладно… Так сколько ты хочешь за имя?

— Какие у вас деньги?

— Какие ты предпочитаешь?

— Лучше бы кредитки. Хотя меня больше интересуют франки Бонапарта и доллары Марии-Терезы, если они у вас есть.

— Франков Бонапарта я не видел уже лет десять, — ответил Каин. — Наверное, они вышли из обращения.

— Я слышал, ими расплачиваются в системе Биндера.

— Давай остановимся на кредитках.

Старик что-то подсчитал в уме.

— Я думаю, десять тысяч меня устроят.

— За имя человека, который, возможно, видел Сантьяго десять или двадцать лет тому назад? — Каин покачал головой. — Это перебор.

— Не для такого, как вы. Я видел постер с фотографией убийцы, тело которого вы привезли, и знаю, сколько вы за него получили.

— А если этот тип умер или выяснится, что Сантьяго он в глаза не видел?

— Тогда вы получите право целый месяц опылять мои цветочки бесплатно.

— Вчера вечером я посетил твой цветник. Его давно пора прополоть. Слишком много сорняков.

— А чего вы торгуетесь? — Слова Каина задели Джентри за живое. — Давно вы в Пограничье, Каин?

— Одиннадцать лет.

— За это время вы встретили хоть одного человека, который видел Сантьяго? Я предлагаю информацию, которую без меня вам найти бы не удалось, за десятую долю вознаграждения, полученного вами на Прейтипе, а вы торгуетесь, как торговец мехами с Дабиха. Если вы собираетесь сидеть здесь и оскорблять самых очаровательных красоток Пограничья и препираться со стариком, у которого уже нет сил дать вам достойный отпор, мы так и не дойдем до дела.

Каин мрачно оглядел его, прежде чем ответить:

— Вот что я тебе скажу, старик. Ты получишь двадцать тысяч.

— При каком условии? — заподозрил неладное Джентри.

— Условие будет. Имя это ты никому не скажешь.

Джентри нахмурился:

— Никогда?

— В течение шести месяцев.

— Давай ограничимся четырьмя.

— Договорились. А если ты нарушишь наш уговор, пеняй на себя. Тебя не спасет и сам Господь Бог.

— А чего мне его нарушать? В ближайшие четыре месяца тут должны появиться только двое ваших коллег. Одного из них могут и убить, а вероятность того, что у второго будут деньги, — пятьдесят процентов. Не все такие везунчики, как вы и Сан-Пити.

— Хорошо. Так где я найду этого человека?

— Я еще не видел ваших денег.

Каин достал толстую пачку, отсчитал двадцать банкнот, положил на стол. Джентри брал их по одной, просматривал на просвет, наконец кивнул, засунул в карман.

— Вы слышали о планете Порт-Этранж [3]?

Каин покачал головой:

— Где это?

— Седьмая планета системы Беллемайн.

— Фамилия?

— Стерн.

— Как я его найду?

— Просто скажите, что ищете его. Он найдет вас сам.

— Как он выглядит?

— Очень милый мужчина, если привыкнуть к его странностям.

— Каким именно?

— Он много пьет, мошенничает в картах, не любит людей, животных и инопланетян, ненавидит священников и женщин, вроде бы в свое время у него были трения с полицией. Но в целом он ничем не хуже тех, кого можно встретить в здешних краях, даже, пожалуй, лучше многих.

— Следует мне сослаться на тебя?

— Этим вы привлечете его внимание к собственной персоне. Когда вы намерены отбыть?

— Вечером. — Каин поднялся.

— Черт! Если б я знал, что вы так торопитесь, то поднял бы цену до тридцати тысяч!

— Я не тороплюсь. Просто нет причины задерживаться здесь.

— Я готов предложить вам семь превосходных причин, каждая из которых лично выбрана и подготовлена лучшим представителем человечества в Моритате, то есть мною.

— Может, в следующий раз.

— Неужели вы найдете лучшее времяпрепровождение?

— Все зависит от того, солгал ты мне или сказал правду. — Каин зашагал к двери. Внезапно остановился, повернулся к Джентри: — Между прочим, твой приятель Стерн тоже захочет получить деньги?

— Скорее всего. Он продал душу дьяволу, а теперь копит деньги, чтобы выкупить ее обратно. — Джентри хмыкнул. — Счастливого пути, Птичка Певчая.

— Это не мое имя.

— Вот что я вам скажу. Привезите голову Сантьяго, и я приставлю пистолет к голове Орфея и буду держать его там, пока он не научится правильно произносить его.

— Ловлю тебя на слове, — кивнул Каин.

Глава 2

Он Джонатан Джереми Джейкобар Стерн.

Жизнь, как экзамен, сдает экстерном.

Неисправимый, неукротимый, рвется сквозь терни

Джонатан Джереми Джейкобар Стерн.

Говорят, что пути Черного Орфея и Стерна пересеклись в необычный для последнего день, потому что на самом деле Стерн постоянно менялся и учился, пока количественные изменения не перешли в качественные и его уже никто не мог узнать. В жизнь он вошел сыном старателя и проститутки, но задолго до своего последнего дня стал королем звездной системы Беллемайн. А по ходу обучился азартным играм — и немало в этом преуспел, обучился воровать — и опять же выбился в первые ряды, обучился убивать — и поработал охотником за головами. А главное, он хорошо усвоил самый важный урок: король без наследников должен всегда оберегать свою спину.

Никто не знал, почему он ненавидит священников. Ходили слухи, что первый раз он оказался в тюрьме, потому что его сдал священник. По другой версии он доверил двум священникам свои богатства, когда ему пришлось бежать, спасаясь от правосудия. По возвращении его ждала записка с рекомендацией покаяться в совершенных грехах.

Зато не составляло труда понять причины его ненависти к женщинам. Детство его прошло в борделе, а женщины, которые встречались ему по жизни, ничем не отличались от тех, среди которых он вырос. Отсутствием сексуального аппетита он не страдал, но не мог убедить себя, что их интерес к нему чем-то отличается от холодной расчетливости, с какой он подходил к ним.

Многие сходились во мнении, что именно в этом следовало искать причину его решения обосноваться на Порт-Этранже. Контролировать свое влечение к женщинам он не мог, а потому нашел способ обходиться без них, став королем гуманоидов, которые во всем потакали его извращенным вкусам.

Колонизация Порт-Этранжа началась довольно-таки давно. Сначала там возникла колония старателей, потом — курорт, после него — выселки для преступников, и наконец туземцы остались одни. Вот тут появился Стерн, поселился в когда-то роскошном отеле и превратил часть колонии в Торговый город, оставив остальное тлену и запустению. Несмотря на плодородие местной почвы, с лихвой обеспечивающей местное население, жители Трейдтауна импортировали продукты и выпивку с ближайших сельскохозяйственных планет. Когда мужчины числом стали превосходить женщин, они наладили импорт и последних, пока Стерн не положил этому конец.

Все это Каин узнал за первый час пребывания на Порт-Этранже. Он приземлился в местном космопорте — лишь гигантские планеты вроде Делуроса VIII и Лодина XI могли позволить себе орбитальные ангары и челноки-планетолеты — и снял номер в самом большом из двух работающих отелей, а затем спустился в таверну на первом этаже.

Несмотря на хромированные столы и стулья ручной работы, остатки прежней роскоши, заполненная шумной толпой таверна ничем не отличалась от тех, что располагались в других Трейдтаунах окраинных планет. Свободный стул обнаружился лишь за одним столиком, за которым уже сидел худощавый, невысокий мужчина с копной рыжих нечесаных волос.

— Не будете возражать, если я присяду? — спросил Каин.

— Отнюдь. — Мужчина пристально посмотрел на Каина. — Новенький?

— Да. Только что прилетел. — Каин огляделся. — Я ищу одного человека. Может, вы мне его покажете?

— Его здесь нет, — ответил мужчина.

— Но вы же не знаете, кого я ищу.

— Если вам нужен не Джонатан Стерн, то вы меня сильно удивите. — Мужчина хохотнул. — Если на Порт-Этранже кем-то интересуются, так только им.

— Мне нужен Стерн, — признал Каин.

— Хорошо, дам ему знать. У вас есть фамилия?

— Каин. Скажите, что меня прислал Джеронимо Джентри.

— Рад познакомиться с вами, Каин. — Мужчина протянул бледную руку с длинными пальцами. — Я — Тервиллигер. Тервиллигер-Полпенни, — добавил он, выжидающе посмотрел на Каина, но, не дождавшись ответной реакции, встал. — Сейчас вернусь.

Тервиллигер прогулялся к бару, что-то сказал бармену, вернулся к столику.

— Не волнуйтесь, он знает, что вы здесь.

— Когда я смогу его увидеть?

— Когда он соблаговолит принять вас.

— Коль скоро?

Тервиллигер-Полпенни рассмеялся:

— Это зависит от ситуации. Он задолжал Джентри деньги?

— Вроде бы нет.

— Тогда он примет вас скорее раньше, чем позже. — Тервиллигер вытащил колоду карт. — Не желаете перекинуться, чтобы скоротать время?

— Я бы предпочел побольше узнать о Стерне.

— Это мне очень даже понятно, — кивнул Тервиллигер. — Вот что я вам скажу. Вы ставите на кон деньги. А я — эпизоды из жизни Стерна. За каждую кредитку — один эпизод.

— А почему я сразу не могу заплатить двадцать кредиток и узнать все, что меня интересует? — спросил Каин.

— Потому что я игрок, а не торговец, — ответствовал Тервиллигер.

— Со ставкой в одну кредитку вам не разбогатеть, — заметил Каин.

Тервиллигер улыбнулся.

— В первый раз я сел за карточный столик, имея в кармане полпенса с Новой Шотландии. Когда игра закончилась, мой капитал составлял два миллиона фунтов. Тогда я и получил свое прозвище. — Он помолчал. — Разумеется, неделей позже я все спустил, но нисколько об этом не жалею. Тем более что никому больше так уже не везло. В том числе и мне. Хотя попыток было множество.

— И как давно это случилось?

— Лет двенадцать тому назад. — Тервиллигер вновь улыбнулся. — Я все еще помню, какие чувства тогда испытывал, те шесть дней и пять ночей. Вот почему я всегда начинаю с маленькой ставки, из уважения к прошлому. Если потом вы захотите поднять ставку, я возражать не стану.

— Если я подниму ставку, что поставите на кон вы?

Тервиллигер почесал затылок.

— Пожалуй, я начну ставить вместо фактов слухи. Они гораздо интереснее, особенно если касаются фейли.

— Это еще кто? — осведомился Каин.

— Так называют себя туземцы. Наверное, вся галактика знает, что у нашего приятеля Стерна довольно странные вкусы.

— Давайте для начала ограничимся фактами. — Каин указал на карты. — Вам сдавать.

Они играли и разговаривали больше часа. За это время Каин узнал кое-что о Стерне, а Тервиллигер стал богаче на сорок кредиток.

— Между прочим, вы так и не сказали, почему у вас возникло желание повидаться с ним, — заметил Тервиллигер.

— Мне нужна информация.

— И кого вы планируете убить? — вежливо спросил Тервиллигер.

— С чего вы взяли, что я собираюсь кого-то убить?

— Это написано у вас на лице. Я же игрок, помните? И многое должен читать по лицу. На вашем написано, что вы — охотник за головами.

— А если бы я назвался журналистом?

— Я бы сказал, что верю вам, — улыбнулся Тервиллигер. — Незачем мне сердить охотника за головами.

Каин рассмеялся:

— А что вы можете прочесть по лицу Стерна?

— Только то, что он слишком долго пробыл среди фейли. В его лице практически не осталось ничего человеческого.

— Как выглядят эти фейли?

— Или довольно-таки красивые, или странные, в зависимости от обстоятельств.

— Каких обстоятельств?

— От того, сколько времени вы пробыли в одиночестве, — ответил Тервиллигер.

— Вы так и не сказали мне, как они выглядят.

Тервиллигер улыбнулся и перетасовал колоду.

— Не поднять ли нам ставку?

Каин покачал головой:

— По мне они не дороже Стерна.

— Может станут дороже, когда я расскажу вам, что они делают.

— Слухи?

— Личный опыт.

Каин изогнул бровь.

— Мне казалось, они у вас не в фаворе.

— Каждый имеет право раз или два отведать чего-нибудь новенького. Чтобы почувствовать, с чем это едят, — объяснил Тервиллигер. — Я осуждаю вредные привычки, а не эксперимент.

— Я не собираюсь тут задерживаться, так что у меня не будет времени ни на первое, ни на второе. Можете убрать карты.

— А может, мы найдем на что сыграть. Если вы поставите на кон пятьдесят кредиток, я, в случае проигрыша, смогу сказать вам, где найти братьев Сулиман.

— Вы опоздали. С ними разобрались на прошлой неделе.

— Со всеми троими?

Каин кивнул.

— Черт! — вырвалось у Тервиллигера. — Что ж, за сотню я мог бы поделиться с вами информацией о новом конкуренте.

— Мне известно о появлении Ангела.

— Новости путешествуют быстро, — сокрушенно вздохнул Тервиллигер.

— Вот что я вам скажу. Я готов заплатить тысячу кредиток за информацию о Сантьяго.

— Таких, как вы, не меньше пяти сотен. — Тервиллигер покачал головой. — Не пойму, каким образом он до сих пор на свободе, когда за ним долгие годы гоняется столько людей?

Аккурат в этот момент к их столику подошел бармен:

— Вы — Каин?

— Да.

— Он вас ждет.

— Где я его найду? — спросил Каин.

— Я покажу дорогу, — вызвался Тервиллигер.

Бармен кивнул и вернулся за стойку.

— Следуйте за мной. — Игрок поднялся.

Встал и Каин, оставив на столе несколько купюр.

Они вышли через боковую дверь, пересекли пыльную площадь и вошли в меньший из двух функционирующих отелей Порт-Этранжа. Каин отметил следы упадка: хромированные колонны потускнели, парадная дверь закрылась лишь через минуту после того, как они переступили порог.

Они направились к лифтам, остановились перед последним. Тервиллигер приказал кабине спуститься.

— Она доставит вас прямо к нему, — сообщил он.

— У него отдельный номер?

— Он занимает целый этаж. Один шаг, и вы у него в гостиной.

— Благодарю.

Каин шагнул в раскрывшиеся двери кабины. И лишь когда они закрылись, вспомнил, что не спросил, на какой этаж ему надо подняться. Но кабина уже пошла вверх, и Каин решил, что лифт поднимается только на тот этаж, где живет Стерн.

И действительно, когда кабина остановилась, он вышел в роскошный пентхауз. Громадное помещение, пятьдесят на шестьдесят футов, украшало множество произведений искусства, собранных, а может, награбленных, со всей галактики. А в центре стояла круглая золотая ванна с платиновыми кранами. В горячей воде, над которой поднимался пар, сидел худой черноглазый мужчина с ввалившимися щеками. Руками он держался за края ванны, и Каин отдал должное дорогим перстням, надетым на пальцы. Он курил большую сигару, которая почему-то не намокала.

С двух сторон ванны стояли два обнаженных гуманоида, несомненно, женщины. Их кожа, словно обильно политая маслом, блестела в свете ламп. Извивающиеся, словно бескостные руки. Стройные ноги, но с иными, чем у людей, суставами, круглые лица, ярко-красные губы треугольных ртов, розовые глаза-щелочки. На теле ни волосинки. Грудь отсутствовала, а вот половые органы, выставленные напоказ, очень напоминали человеческие. По всему чувствовалось, что среди Своих они считаются красавицами. Красота эта и влекла Каина, и отталкивала.

— Чего ты на них уставился, Каин? — полюбопытствовал мужчина.

— Извините. Я слышал о фейли, но никогда их не видел.

— Милые, полезные зверушки. — Мужчина протянул руку и похлопал одну из женщин по ягодице. — Ума у них как у комнатного растения, но есть в них своя прелесть. — Он глубоко затянулся. — Как я понимаю, ты хотел меня видеть.

— Если вы — Стерн.

— Джонатан Джереми Джейкобар Стерн, к вашим услугам, — ответил мужчина. — Разговор будет долгим?

— Надеюсь, что нет.

— Жаль! — с притворным сожалением воскликнул Стерн. — Иначе я пригласил бы вас присоединиться ко мне. Теплая вода помогает расслабиться и стряхнуть дневную усталость. Я сейчас. — Он повернулся к одной из фейли, протянул руку: — Помоги мне встать, моя милая.

Она наклонилась, схватила его за руку, потянула, поставив на ноги, а ее напарница направилась к стенному шкафу и вернулась с халатом.

— Благодарю. — Его руки скользнули в рукава. — А теперь постойте там, пока мы поговорим. — Он указал на дальнюю стену.

Обе фейли беспрекословно подчинились и застыли у стены.

— Какие они послушные! — отметил Каин.

— Послушные и покорные. — Стерн предложил Каину сесть в кресло, сам развалился на кушетке и окинул фейли сладострастным взглядом.

— Это масло на коже… его выделяет организм?

— Естественно.

— Для людей — нет, — возразил Каин.

— Оно пахнет как лучшие духи. — Стерн улыбнулся фейли. — Если хотите, подойдите и понюхайте.

— Я верю вам на слово.

— Как угодно. — Стерн пожал плечами. — И на ощупь такое возбуждающее. Человек-то этого понять не может. Но я уверен, своих бойфрендов они этим сводят с ума. Соблазняющий запах, сексуальные ощущения. — Он вновь посмотрел на фейли. — Они похожи на двух инопланетных русалок, вынырнувших из воды. — Тут он повернулся к Каину. — Значит, вас послал Джеронимо Джентри?

— Да.

— Я думал, он давно умер.

— Не совсем. — Каин наконец-то опустился в кресло.

— Как у него идут дела?

— Он держит бар и бордель на Подарочке, — ответил Каин. — Полагаю, все у него в порядке. Только слишком много говорит.

— Таким он был всегда. Почему он направил вас ко мне?

— Он сказал, что вы можете располагать интересующей меня информацией.

— Вполне возможно. Я много чего знаю. Надеюсь, он сказал вам, что я не верю в благотворительность?

— Если бы и не сказал, я понял бы это сам, взглянув на ваши игрушки. — Каин кивнул в сторону произведений искусства инопланетных цивилизаций, в изобилии представленных в пентхаузе.

— Я коллекционер. — Стерн самодовольно улыбнулся.

— Так я и понял.

— Вы еще не сказали мне, мистер Каин, чем вы занимаетесь.

— Я тоже коллекционер.

— Правда? — оживился Стерн. — И что вы коллекционируете?

— Людей.

— Да уж, тут есть где развернуться. Только в отличие от моих экспонатов ваши с годами не прибавляют в цене.

— Есть один, который прибавляет.

— Значит, вы хотите поговорить о Сантьяго. — В голосе не слышались вопросительные интонации.

Каин кивнул:

— Именно так. Вы единственный, кто его видел.

Стерн рассмеялся:

— Его организация раскинулась по всей галактике. Неужели вы думаете, что его агенты никогда не видели своего босса?

— Позвольте внести уточнения. Вы — единственный, знакомый мне человек, который его видел.

— Вот это ближе к истине, — согласился Стерн. Его сигара потухла, и он щелкнул пальцами. Одна из фейли немедленно подошла с зажигалкой, подождала, пока он вновь раскурит сигару, вернулась к стене. — Превосходная зверушка, — прокомментировал Стерн. — Верная, обожающая и не способная произнести ни звука. Такими достоинствами не обладала ни одна из женщин, с которыми мне доводилось встречаться. — Он одарил фейли нежным взглядом. — Милая, безмозглая крошка! Так перейдем к делу, мистер Каин. Вы желаете поговорить о Сантьяго.

— Совершенно верно.

— И, разумеется, готовы заплатить?

Каин кивнул.

— Есть такое выражение, мистер Каин: разговор не стоит денег. Я надеюсь, вы придерживаетесь иного мнения.

— Я полагаю, что платить надо, сколько стоит товар, — ответил Каин.

— Великолепно! Полностью с вами согласен.

— Правда? — сухо осведомился Каин. — А я вот готов поспорить, что за все это, — он обвел рукой комнату, — не уплачено ни цента.

— За все уплачено, — усмехнулся Стерн. — Возможно, не деньгами, но горем, страданием и даже жизнями. То есть более дорогим, чем клочками разноцветной бумаги.

Все зависит от того, кто платил, — уточнил Каин.

— Незаменимых нет. Да, возможно, у них были мужья, жены, дети, но кто они, как не пешки в моей игре, которая для меня куда важнее любого из них. В этом вы, несомненно, полностью со мной согласитесь, поскольку ваша профессия — обрывать человеческие жизни.

— Я ценю жизни, которые обрываю, несколько выше, чем вы. И власти предержащие со мной в этом солидарны.

— Мы вновь вернулись к соотношению цены и стоимости, — покивал Стерн. — Думаю, что за продолжение нашего разговора, мистер Каин, я возьму с вас пятнадцать тысяч кредиток.

— За это я хочу получить несколько больше, чем приметы человека, которого вы видели двадцать лет тому назад, — ответил Каин. — Я хочу знать название и местоположение тюрьмы. Я хочу знать, когда вы попали за решетку, каким именем пользовался тогда Сантьяго.

— Ну разумеется! — воскликнул Стерн. — Неужели я похож на человека, который будет что-то скрывать, мистер Каин?

— Не знаю. А вы что скажете?

— Такое просто невозможно!

— Как приятно услышать такие слова.

— Я рад, что мы так легко находим общий язык, мистер Каин. А теперь позвольте взглянуть на ваши денежки.

Каин достал бумажник, отсчитал требуемую сумму, протянул купюры Стерну.

— Насколько мне известно, в сердце Демократии наличные не в ходу. Но как приятно держать деньги в руках. Я рад, что до Пограничья не дошли тамошние порядки. — Он пересчитал купюры, знаком подозвал фейли, отдал ей деньги. — Сохрани их для меня, милая. — Стерн кивнул и не отрывал от фейли взгляда, пока та шагала к стене. — Очаровательная крошка! — пробормотал он. — Очаровательная!

— Мы говорили о Сантьяго…

— Действительно, говорили. — С видимой неохотой Стерн оторвал взгляд от фейли и повернулся к Каину. — Я обещал рассказать вам все, что знаю. Заплатив пятнадцать тысяч кредиток, вы имеете на это полное право.

— Согласен с вами.

— Так с чего мне начать? Конечно, с начала. Я отбывал срок на пограничной планете Калами Три за какое-то надуманное нарушение местных законов или обычаев.

— Грабеж? — предположил Каин.

— Скупка краденого и покушение на убийство, если придерживаться фактов, — ответил Стерн. — Компанию мне составлял Грегори Уильям Пени. Возраст — от сорока до пятидесяти, рост — шесть футов четыре дюйма, широкоплечий, мускулистый, черные волосы, карие глаза, чисто выбритое лицо. Говорил на шести инопланетных языках, так, во всяком случае, он мне сказал. Я-то не говорю ни на одном. — Он улыбнулся фейли. — Да мне это и не нужно. На тыльной стороне правой ладони у него был шрам в форме латинской буквы «S». Мне он показался приятным, образованным, интеллигентным человеком. О себе и своем прошлом он ничего не рассказывал, но отлично играл в шахматы, чем мы и занимались практически все время. Доску и фигуры нам одолжили тюремщики.

— Как вы узнали, что он — Сантьяго?

— Мы пользовались гостеприимством каламийской тюрьмы только одиннадцать дней. На двенадцатый в нее ворвались пятеро вооруженных людей. Нейтрализовали тех, кто нас охранял, и освободили моего сокамерника. Стерли всю информацию, хранящуюся в памяти компьютера тюрьмы. Потом я выяснил, что то же самое они проделали и с судейским компьютером. Когда они уходили, один из нападавших назвал моего сокамерника Сантьяго.

— Если это все, что вы хотели мне рассказать, я желаю получить мои деньги назад, — покачал головой Каин. — В Пограничье не меньше тысячи мелких преступников, которые хотят, чтобы их принимали за Сантьяго. А если тюремные архивы уничтожены, вы даже не можете доказать, что этот Грегори Уильям Пени сидел с вами, не говоря уже о том, что он — Сантьяго.

— Имейте терпение, мистер Каин, — улыбнулся Стерн. — Я еще не закончил.

— Тогда продолжим. Как давно это случилось?

— Семнадцать галактических лет тому назад. Через шесть месяцев благодаря взятке вышел на свободу и я.

— Как я понимаю, в свое время вы промышляли охотой за головами. Почему вы не отправились на его поиски?

— У каждого свое призвание, мистер Каин. Ваше — выслеживать преступников по всей галактике. Мое, как я вскорости понял, — в несколько другой области.

— Хорошо. Внимательно вас слушаю.

— Довольно быстро я заметил, что мой бизнес заметно активизировался.

— И что это был за бизнес? — полюбопытствовал Каин.

— Пожалуй, можно назвать его оптовой торговлей.

— То есть скупка краденого.

— Скупка краденого, — согласился Стерн.

— К тому времени, как я обосновался на Порт-Этранже, у меня сложилось стойкое ощущение, что я имею дело с Сантьяго. Но, разумеется, у меня хватило такта не задавать лишних вопросов.

— А кому вы могли бы их задать?

— Товар я получал главным образом от некоего Дункана Блека, крупного такого мужчины с повязкой на левом глазу. Хотя иногда вместо него появлялись и другие.

— Никто не носит повязок на глазу, — отрезал Каин.

— Блек носил.

— Почему он просто не вставил новый глаз? Я вот вставил, он видит лучше того, с которым я родился.

— Откуда мне знать? — пожал плечами Стерн. — Может, он полагал, что повязка придает ему романтичности. Так или иначе, меня вполне устраивали сложившиеся взаимоотношения. И семь лет тому назад я получил партию товара, которая рассеяла последние сомнения в том, что мой контрагент — Сантьяго.

— Какого товара?

— Взгляните вон туда. — Стерн указал на столик, на котором лежал золотой слиток.

— И что?

— Присмотритесь внимательнее.

Каин подошел к столику.

— По-моему, золотой слиток.

— Возьмите в руки и посмотрите на основание.

Двумя руками Каин поднял слиток, перевернул, увидел выбитый за поверхности девятизначный номер.

— Этот номер значится в списке слитков, попавших в руки Сантьяго.

— Ограбление у Эпсилон Эридана? — спросил Каин.

Стерн кивнул,

— Я уверен, что у вас есть надежные источники информации, которые подтвердят, что слиток с этим номером украли среди прочих. На остальных номера заплавили, а вот этот как-то пропустили. Поэтому я и храню его в качестве сувенира. Вдруг пригодится. — Стерн улыбнулся. — Именно тогда я окончательно убедился, что Блек и другие — агенты Сантьяго.

— Сие по-прежнему не доказывает, что в тюрьме вы видели именно Сантьяго. — Каин положил слиток на стол.

— Слушайте дальше, Примерно через год после получения золота некий контрабандист по фамилии Кастартос, также работавший на Сантьяго, обратился ко мне с любопытным предложением. Вероятно, его не устраивали то ли жалованье, то ли условия работы. Короче, он решил сдать Сантьяго и получить причитающееся вознаграждение. Из осторожности он предложил мне пятьдесят процентов, если я соглашусь стать посредником в его переговорах с властями. Я задал ему несколько вопросов и выяснил, что приметы Сантьяго полностью совпадают с приметами того мужчины, с которым я сидел в каламийской тюрьме. Незначительные отличия имели место, но ведь и прошло одиннадцать лет. А когда он описал шрам на правой руке, я окончательно убедился, что речь идет об одном и том же человеке.

— И что вы сделали?

— На торговле с Сантьяго я неплохо зарабатывал. И мне не хотелось светиться рядом с Кастартосом. Во-первых, организация Сантьяго не оставила бы такие деяния безнаказанными. Во-вторых, если бы о моем предательстве стало известно, прочие мои клиенты не захотели бы иметь со мной никаких дел. Так что у меня не оставалось иного выхода, кроме как известить Дункана Блека о полученном мною предложении. — Стерн покачал головой. — Бедный Кастартос. Больше я его не видел.

— Он сказал вам, где найти Сантьяго?

— Я чувствовал, что не следует мне задавать ему такого вопроса. Ибо его ответ мог существенно укоротить мне жизнь.

— Вы по-прежнему ведете с ним дела?

— Если бы вел, вы бы от меня ничего не узнали, — ответил Стерн. — Дункана Блека я не видел уже добрых три года. Возможно, Сантьяго переправляет мне товар через кого-то еще, но я в этом сильно сомневаюсь.

— Где мне найти Дункана Блека?

— Если бы я знал, наш разговор обошелся бы вам в пятьдесят тысяч кредиток. Могу сказать вам только одно. Когда он прилетал на Порт-Этранж, в графе «Порт приписки» регистрационного талона его корабля значилась Белладонна.

— Белладонна? — повторил Каин. — Никогда о ней не слышал.

— Забытая Богом планета. Третья в звездной системе Кловиса. Я уверен, что она занесена в ваш бортовой компьютер. — Стерн помолчал. — Вы по-прежнему хотите получить ваши деньги?

Каин посмотрел на него:

— Если вы не солгали, то нет.

— А чего мне лгать? — удивился Стерн. — Я уже семь лет не покидал Порт-Этранж, и в обозримом будущем такого желания у меня не возникнет. Так что вы без труда нашли бы меня. — Он встал. — Как я понимаю, наш разговор окончен?

Каин кивнул.

— Тогда, если вы не возражаете, я вновь позволю себе окунуться.

Он скинул халат, подошел к ванне.

— Сюда, мои крошки, — проворковал он.

Обе фейли подошли, помогли ему опуститься в воду.

— Я думаю, массаж мне не повредит. Помните, чему я вас учил?

Обе фейли тут же залезли в ванну, начали массировать его плечи и грудь длинными извивающимися руками.

— Не хотите присоединиться к нам, мистер Каин? — спросил Стерн, к своему удивлению, обнаруживший, что Каин еще не ушел. — Такое приглашение получают далеко не все мои гости, и я не огорчусь, если вы откажетесь, но должен же я сделать хоть что-то для человека, заплатившего пятнадцать тысяч кредиток за бесполезную информацию.

— Бесполезную?

— На Сантьяго нацелился Ангел. Или вы не слышали?

— Мне это известно.

— И вы все-таки заплатили? Должно быть, вы классный специалист, мистер Каин, и очень самоуверенный. — Он застонал от удовольствия, когда одна из фейли начала поглаживать его левое бедро. — Сколько человек вы убили?

— Заплатите мне пятнадцать тысяч кредиток, и я назову вам точную цифру, — ответил Каин.

Стерн добродушно рассмеялся:

— Не заплачу, мистер Каин. Все ваши прошлые деяния наверняка попадут в книгу песен Черного Орфея, как попали в нее мои, а наша встреча лишь мимолетный эпизод в моей жизни.

— А они — тоже эпизод? — Каин указал на фейли.

— Они — живое свидетельство моего грехопадения, — усмехнулся Стерн. — Уверяю вас, для меня они очень важны. Возможно, со временем я даже дам им имена. — Он повернулся к одной из фейли: — Мягче, моя милая, мягче. — Он взял ее руку, чтобы показать, чего он от нее хочет.

Каин еще несколько секунд смотрел на всех троих, потом повернулся, вызвал лифт. Прежде чем закрылись двери кабины, до него донесся переполненный сладострастием голос Стерна:

— Вот так, зверушка моя. Ложись, сейчас я преподам тебе еще один урок.

* * *

Спустившись вниз, Каин пересек площадь, вошел в отель и вскоре уже открывал дверь своего номера. Там он нашел Тервиллигера-Полпенни, который сидел на его кровати и раскладывал пасьянс.

— Чего ты тут делаешь? — рыкнул Каин, как только за ним задвинулась дверь.

— Жду вас, — ответил Тервиллигер.

— Как ты узнал, что это мой номер?

— Спросил у портье.

— И они назвали тебе шифр замка?

— Образно говоря, — кивнул Тервиллигер. — Хотя они, возможно, об этом и не догадываются.

— Ладно. Чего ты меня ждешь?

— Потому что теперь я знаю, кто вы. Вы — Птичка Певчая, так?

— Я — Себастьян Каин.

— Но люди называют вас Птичкой Певчей? — гнул свое Тервиллигер.

— Некоторые называют.

— Понятно. Поскольку вы — Птичка Певчая, вы вскорости должны покинуть Порт-Этранж, потому что здесь охотиться не на кого.

— Ближе к делу.

— Я хотел бы улететь с вами.

Я не беру пассажиров.

— Пожалуй, я неточно выразился. Мне надо улететь. На кон поставлена моя жизнь.

— Почему?

— Это длинная и нелицеприятная история.

— Ограничься основными моментами.

Тервиллигер бросил на него короткий взгляд, потом пожал плечами.

— Четыре месяца тому назад в звездной системе Спиноса я передал Бейтсу — у него еще есть прозвище Человек-Гора — чек на сумму в двести тысяч кредиток, по которому тот не смог получить денег.

— Он тоже игрок, не так ли?

— Просто великан и к тому же очень вспыльчивый. — Тервиллигер весь сжался.

— Могу лишь сказать, что ты поступил неблагоразумно.

— У меня на счету были деньги, но возникли неожиданные расходы, и образовался дефицит. Черт, да в Демократии это обычное дело. — Он тяжело вздохнул. — А тут мне сообщили, что послезавтра он прибывает на Порт-Этранж. По правде говоря, наличных у меня чуть меньше той суммы, которую я ему задолжал.

— Много не хватает?

— Сущие пустяки.

— Так сколько же?

— Тысяч двести кредиток, — жалко улыбнулся Тервиллигер.

— Я тебе не завидую.

— Я и не прошу вас завидовать мне. — В голосе Тервиллигера слышалось отчаяние. — Я прошу о другом: увезите меня с этой чертовой планеты!

— Я же тебе сказал: пассажиров не беру.

— Я заплачу за проезд.

— Я-то понял, что ты без гроша, — усмехнулся Каин.

— Так я отработаю. Буду готовить, таскать багаж. Я…

— Камбуз полностью автоматизирован. Багажа у меня немного, — оборвал его Каин.

— Если вы не возьмете меня, я умру! — вскричал Тервиллигер.

— Все умирают. Попроси кого-нибудь еще.

— Я уже просил. Никто не хочет связываться с Человеком-Горой. Но я подумал, что Птичка Певчая, тот, о ком слагают песни, не станет принимать во внимание такие…

— Ты ошибся.

— Вы действительно не возьмете меня?

— Действительно не возьму.

— Моя смерть останется на вашей совести.

— Почему? Я не выписывал чеков, по которым нельзя получить денег.

Тервиллигер долго смотрел на него, потом заставил себя улыбнуться:

— Вы шутите, не так ли? Вам просто хочется, чтобы я умолял вас.

— Я не шучу.

— Шутите! — Маленький картежник уже кричал. — Вы не можете оставить меня на съедение Человеку-Горе! Бейтс ломает позвоночники словно спички.

— Слушай, когда мы встретились в баре, ты вел себя по-другому, — усмехнулся Каин.

— Тогда я не знал, что сюда вот-вот прибудет восьмифутовое чудовище с налитыми кровью глазами! — ответил Тервиллигер.

— Ты накричался? — спокойно спросил Каин.

— Я устроил вам встречу со Стерном, — в отчаянии напомнил Тервиллигер. — Это чего-то да стоит.

Каин сунул руку в карман, достал маленькую серебряную монетку, бросил Тервиллигеру:

— Благодарю.

— Идите вы к черту, Птичка Певчая! Что вы за человек?

— С сочувствием у меня туго. Уйдешь сам или тебя вышвырнуть?

Тервиллигер обреченно вздохнул, собрал карты, затрусил к двери.

— Премного вам благодарен. — Голос его сочился сарказмом.

— Всегда рад помочь. — Каин отступил в сторону, давая ему пройти.

Дверь ушла в стену, вернулась на прежнее место, как только Тервиллигер вышел в коридор.

Внезапно Каин повернулся к двери, открыл ее.

— Эй, Тервиллигер! — крикнул он вслед удаляющемуся картежнику.

— Да?

— Что тебе известно о Дункане Блеке?

— Парне с повязкой на глазу? — Тервиллигер шагнул к Каину.

— Вот-вот.

— Я играл с ним в карты. Что вас интересует?

— Где я смогу его найти?

Тут Тервиллигер широко улыбнулся:

— Как я понимаю, вы меня здесь не оставляете.

— Ты знаешь, где он?

— Да.

— Где?

— Скажу после взлета.

Каин кивнул:

— Я улечу, как только пообедаю. Собери вещички и через два часа найди меня в космопорте.

Тервиллигер достал колоду карт.

— Вещи все при мне. Пойду вниз, поищу желающих сыграть партию-другую, чтобы скоротать время, оставшееся до отлета.

И он зашагал к лифту, чтобы найти в баре или холле отеля трех-четырех лопухов, только что прибывших на Порт-Этранж, а потому не знающих, с кем они имеют дело.

Глава 3

Полпенни-Тервиллигер — завзятый игрок.

Бросить карты не раз давал он зарок,

Но играть будет весь отпущенный срок,

Да и после — душу отдав в залог.

— Очко.

— Черт! — воскликнул Тервиллигер, хлопнув ладонью по столу. — А у меня девятнадцать. — Он подтолкнул карты к Каину. — Вам сдавать.

— Пока хватит.

— Вы уверены?

— За эти пять дней я играл в карты больше, чем за последние двадцать лет. Давай прервемся на несколько часов.

— Я просто старался вас развлечь. — Тервиллигер собрал карты, сунул колоду в карман. — Так что у нас получается?

— Ты должен мне порядка двух тысяч кредиток.

— Расписка вас, наверное, не устроит?

Каин улыбнулся:

— Пожалуй что нет.

— Могу я еще раз сварить кофе из той банки, что мы открыли сегодня? — Тервиллигер направился в камбуз. — Хорошо, что вам не надо привозить их живыми. Этот корабль не рассчитан на пассажиров. — Он нашел банку с кофе.

— Много не сыпь, — предупредил Каин. — Это дорогой кофе.

— По вкусу чувствуется, что дорогой. Откуда он, с Белора или Канфора?

— Из Бразилии.

— Никогда о ней не слышал.

— Есть такая страна на Земле.

— Я пил кофе с Земли? Фантастика. Вы принимаете гостей по высшему разряду, Птичка Певчая.

— Благодарю… но повторяю еще раз, моя фамилия — Каин.

— Я как раз собирался об этом спросить. Если судить по голосу, вы не певец. С чего Черный Орфей прозвал вас Птичка Певчая?

— Потому что меня зовут Себастьян Найтингейл Каин. Ему очень понравилось мое второе имя, но я попросил не упоминать его. Он понял меня не совсем так, как мне хотелось бы.

— Кстати, Черный Орфей часто несет всякую чушь. Вот и про меня написал бог знает чего. Я же самый тихий, самый дружелюбный человек во всей галактике.

— Но вот фраза о том, что ты заложил душу, возражений, я вижу, не вызывает.

Тервиллигер рассмеялся:

— Да ведь человек, прибывая в Пограничье, первым делом избавляется от души. Лишняя ноша, ничего более.

— Карточные проигрыши сделали из тебя циника.

— Карты здесь ни при чем, — ответствовал Тервиллигер. — Таковы факты. Вы убиваете людей, чтобы заработать на жизнь. А где бы вы были, сохранив душу?

— Наверное, вернулся бы на Силарию, — задумчиво ответил Каин.

— Это планета, где вы содействовали победе революции?

— Одна из.

— Странно, что вас затянуло в революцию. Что бы ни обещал человек, рвущийся к власти, получив ее, он становится точно таким же, как его предшественник.

— Тогда я был очень молод.

— Сложно мне представить вас бездушным юношей.

Каин хохотнул:

— Не бездушным — идеалистичным.

— Ну тогда все в порядке. В Пограничье полным-полно жаждущих изменить жизнь к лучшему. Разумеется, для всех.

— Того же хочет и власть, — сухо ответил Каин. — Остается надеяться, что кто-то да знает, как это сделать.

— Если разговор и дальше пойдет в таком ключе, вы убедите меня, что еще не изжили остатки идеализма.

— Об этом можешь не беспокоиться. — Каин уселся поудобнее, уперся ногой в перегородку. — С тех пор много воды утекло.

Тервиллигер подошел к обзорному экрану (сие после отлета с Порт-Этранжа он проделывал регулярно, с периодичностью в несколько часов), убедился, что Человек-Гора не сел им на хвост.

— Между прочим, — Тервиллигер разлил кофе, передал чашку Каину, — вы так и не сказали мне, как стали охотником за головами.

— Двенадцать лет я был террористом. И ничего не умел, кроме как убивать.

— Неужели? — усмехнулся Тервиллигер. — А я-то думал, что в охотники вас привела вера в справедливость и неизбежность наказания.

Каин похлопал по бластеру, что висел у него на бедре.

— Я научился пользоваться этой штуковиной, потому что верил в правду, честь, свободу и прочие благородные слова. Двенадцать лет я боролся за них, а потом остановился, оглянулся, посмотрел на результаты. — Он помолчал. — Теперь я верю только в крепость руки и зоркость глаза.

— Я и раньше встречал разочаровавшихся революционеров, но вы первый, кто боролся за идеалы забесплатно.

— Никто никогда мне не платил, — кивнул Каин.

— То есть вы выходили из одной войны, чтобы войти в следующую.

— Когда выяснилось, что у первого человека, который, как мне казалось, может установить должный порядок, кишка тонка, я начал искать другого. И потребовалось три революции, прежде чем я окончательно понял, что Господь Бог наводнил Вселенную слабаками. — Он печально улыбнулся. — Долго же до меня доходило.

— По крайней мере вы боролись за правое дело, — успокоил его Тервиллигер.

— Я участвовал в трех глупых авантюрах. Так что гордиться тут нечем.

— Должно быть, в молодости вы были очень серьезным.

— Отнюдь, раньше я смеялся куда больше, чем теперь. — Каин пожал плечами. — Тогда я полагал, что человек с высокими моральными принципами может многое изменить. А нынче меня веселит разве что осознание того, сколь много людей все еще этому верит.

— Я с первого взгляда понял, что вы — не ординарный охотник за головами. Я же говорил вам, что мне по роду занятий положено быть первоклассным физиономистом.

— А вот я с первого взгляда понял, что картежник ты никудышный.

— Я лучший картежник из тех, кто вам встречался.

— Я-то думал, что достаточно легко обыграл тебя.

— Потому что я позволил вам выигрывать.

— Естественно.

— Вы мне не верите? Так смотрите.

Он вытащил колоду, задумчиво перетасовал ее, сдал по пять карт на маленьком хромированном столике.

— Хотите что-нибудь поставить?

Каин взял карты: четыре короля и валет.

— Возможно, — осторожно ответил он.

— Как насчет тех самых двух тысяч кредиток?

— Ограничимся сотней.

— Вы уверены?

— На большие суммы я не играю.

Тервиллигер выложил карты на стол. Четыре туза и дама.

— Тогда почему при нашей первой встрече я иногда да выигрывал? — спросил Каин.

— Потому что профессиональные картежники ведут себя очень аккуратно, когда играют с профессиональными киллерами, — усмехнулся Тервиллигер. — А потом, я страдал от одиночества. Как только стало известно, что у меня нет ни цента, любители играть со мной не садились, а с профессионалами такие штучки не проходят.

— А почему я постоянно выигрывал после отлета с Порт-Этранжа?

— Во-первых, чтобы у вас не портилось настроение. Во-вторых, я хотел отблагодарить вас за то, что вы спасли мне жизнь. — Он широко улыбнулся. — Опять же, у меня все равно не было денег, чтобы расплатиться с вами.

— Будь я проклят! — расхохотался Каин. — Так вот почему ты не захотел, чтобы компьютер составил нам компанию. Ладно, мерзавец ты эдакий. Твой долг погашен.

— Я бы предпочел остаться у вас в долгу.

— Почему?

— На то есть причины.

— Как скажешь. Хочу задать еще вопрос.

— Спрашивайте.

— Каким образом такой опытный игрок, как ты, умудрился проиграть двести тысяч кредиток Человеку-Горе Бейтсу?

— Вы знаете, какова вероятность того, что у человека, сидящего перед вами, стрит-масть, когда у вас четыре туза [4] ? — спросил Тервиллигер.

— Наверное, не очень-то большая.

— Вы чертовски правы! Если вы будете играть в карты каждый день, такое может случиться пять раз, прежде чем вы умрете от старости. Мне ужасно не повезло, что впервые это произошло со мной в игре против костолома.

— Как же тебе удалось выйти из этой передряги живым и невредимым?

— Я дождался, пока Бейтсу приспичит облегчиться, предупредил других игроков, что поднимусь в свой номер за деньгами, чтобы аннулировать выданную Бейтсу расписку, и улетел с планеты, прежде чем кто-либо об этом догадался. — Тервиллигер нахмурился. — Мочевой пузырь этого парня надо сохранить для науки. Он выпил шесть кварт, прежде чем отправился в туалет.

— Извини за неэтичный вопрос, но почему ты не продемонстрировал свое умение владеть картами в игре с Бейтсом? Разумеется, не забывая об осторожности.

— Вы никогда не видели Человека-Гору? — спросил Тервиллигер с горьким смешком.

— Нет.

— Так вот, такого ни в коем случае нельзя злить, особенно если находишься в пределах досягаемости его руки.

— Даже ради двухсот тысяч кредиток?

— Риск того не стоит. Это не менее опасно, чем, скажем, ваше появление на территории, контролируемой Ангелом.

— Насколько мне известно, это Ангел вот-вот появится на моей территории.

— Тут другое дело.

— Почему?

— Потому что он — Ангел. — Тервиллигер вновь налил себе кофе. — Кроме того, все знают, что его цель — Сантьяго. Так что вы не можете сказать, что он залез именно на вашу территорию, поскольку никто не знает, где скрывается Сантьяго. И вот тут возникает другой вопрос. — Он бросил короткий, изучающий взгляд на Каина. — Вы проделали долгий путь, чтобы переговорить с Джонатаном Стерном. Обычно охотник за головами забирается столь далеко только в одном случае: если надеется зацепиться за ниточку, которая может привести его к Сантьяго. Отсюда и мой вопрос: есть ли связь между Дунканом Блеком и Сантьяго?

— По-моему, это не твое дело, — ответил Каин.

— Посмотрите на меня. Неужели я могу составить вам конкуренцию?

— Нет. На охотника за головами ты не похож, а вот на торговца — более чем.

— Просто ответьте на мой вопрос. Обещаю вам, что никому ничего не скажу.

— У меня такое ощущение, что в здешних краях твои обещания котируются не слишком высоко.

— Черт побери, Каин, дело важное!

— Для кого?

— Для нас обоих.

Каин долго смотрел на маленького картежника, потом кивнул:

— Да, он — ниточка к Сантьяго.

— Хорошо! — Вздох облегчения вырвался у Тервиллигера.

— Что в этом хорошего?

— Прежде всего хочу напомнить, что я по-прежнему должен вам две тысячи кредиток и мертвым вернуть долг не смогу.

— Ближе к делу!

Тервиллигер глубоко вдохнул.

— Я знаю, где найти Дункана Блека, только потому, что мне известно, где его могила. — Он поднял руку, как бы предупреждая взрыв возмущения. — Я понимаю, что об этом мне следовало сказать вам на Порт-Этранже. Но я не мог не промолчать. Иначе вы не взяли бы меня с собой, и сейчас Человек-Гора размазывал бы меня по стенке.

— Я могу вернуться и отдать тебя ему.

— Но сейчас-то все в порядке! — воскликнул Тервиллигер. — В полном порядке! Потому-то я и добивался от вас, связан ли Блек с Сантьяго.

— Объяснись. — В голосе Каина слышались зловещие нотки.

— Видите ли, если бы он задолжал вам денег, я бы, конечно, оказался в щекотливом положении. Бедняга-то уже три года как мертв, так что выходило, будто я вожу вас за нос. — У него перехватило дыхание. — А раз вы разыскиваете его в надежде, что он выведет вас на Сантьяго, я, смогу вам помочь.

— Как?

— Есть женщина, с которой он жил много лет. Она помогала ему в бизнесе. Ей известно все, что знал он, она сможет многое рассказать о его контактах.

— Она еще жива?

— Два месяца тому назад я с ней говорил.

— Где я смогу ее найти?

— Там, куда мы и направляемся. В системе Кловиса.

— На Белладонне?

— Не совсем, — ответил Тервиллигер.

Глава 4

Она живет средь мертвых кораблей,

И плавать среди них привольно ей.

Саргассову Розу взор мужской ничей

Не тронет, не проникнет в душу к ней.

Черному Орфею хватило одного взгляда, чтобы отметить в Саргассовой Розе то, что не видно простым глазом.

Как он впервые нашел ее, остается загадкой, поскольку не могло у него быть никаких дел там, где она жила, в шести тысячах миль от Белладонны. Возможно, его привлекли корабли, вытянувшиеся в космосе рядком, словно рыбы на леске, некоторые умирающие, другие уже умершие. Он наименовал и станцию. Такие названия, как Станция номер четырнадцать, он терпеть не мог. И она стала у него Последним приютом — вполне уместное название для кладбища звездолетов, вращающихся вокруг Белладонны.

Он провел там пару дней, беседуя с Саргассовой Розой, выслушивая ее историю. Некоторые говорили, что он с ней спал, но они ошибались. После смерти Эвредики Черный Орфей ни с кем не спал, да и Саргассова Роза не прыгала в постель к первому встречному.

Из-за этого она больше теряла, чем приобретала. К сорока годам у нее было только три возлюбленных. Первые двое покинули ее ради других женщин, Дункан Блек безвременно отбыл в ад. Она была ему верной помощницей, потому что очень любила, и, когда его сердце остановилось, едва следом за ним не отошла в мир иной.

Она все еще горевала, когда год спустя появился Черный Орфей, однако не сочла за труд показать ему Последний приют. Он спускался в чрево металлических левиафанов и проводил там долгие часы. Он наблюдал, как ее команда ведет разборку внутренностей. Он даже нашел время поименовать три маленькие луны Белладонны, которые с его легкой руки получили названия Бейнуорт, Фоксглоув и Хеллебор, а потом отбыл к другим мирам.

Последний приют не поражал воображение. Корпус в заплатах (метеоритные пробоины заделывались тем, что попадало под руку), развороченный шлюз (результат неудачной швартовки транспортного буксира), изъеденный космической пылью металл.

Однако прибыли Каин и Тервиллигер не для того, чтобы любоваться Последним приютом, но чтобы повидать женщину, которой он принадлежал. Поэтому Каин осторожно завел корабль в док, подождал, пока подвижный рукав герметично соединится со шлюзом его корабля, и вместе с Тервиллигером проследовал в глубь станции.

Дорожку покрывал особый материал, от которого ногу приходилось отрывать с силой.

— Ты не предупредил, что здесь нулевая гравитация, — пожаловался Каин.

— Следите за тем, чтобы одна нога всегда оставалась на дорожке, — ответил Тервиллигер. — Тогда вас не унесет.

— Мне уже приходилось ходить по джей-дорожкам [5], — раздраженно бросил Каин. — Не люблю я попадать в невесомость на полный желудок.

— Вы мне об этом не говорили.

Каин хотел уже сказать, что понятия не имел о порядках на станции, но решил, что нет смысла повторять тот же самый диалог.

Внезапно впереди возник гуманоид с большой головой, глубоко посаженными золотистыми глазами и оранжевой кожей. Направился к ним.

— Это еще кто? — пробурчал Каин.

— Оранжевый обезьян, — ответил Тервиллигер. — У Розы они за охранников.

— Никогда таких не видел. Откуда они?

— С Варьена Четыре. Они называют себя хагибенсами, мы — оранжевыми обезьянами. Им это больше подходит. За работу им много платить не надо, языку они обучаются быстро да еще обожают невесомость. Такое сочетание встречается редко. Многие инопланетяне вообще не хотят работать, другие жадны до денег.

Оранжевый обезьян остановился перед ними.

— По какому делу, пожалуйста? — говорил он, словно пел.

— Мы прилетели, чтобы встретиться с Саргассовой Розой, — ответил Тервиллигер.

— Саргассова Роза предпочитает не общаться с покупателями. Если вы скажете, что вам нужно, я направлю вас в соответствующий сектор.

— С нами она пообщается, — гнул свое Тервиллигер. — Я — ее давний друг.

Оранжевый обезьян пристально посмотрел на него.

— Ты — Тервиллигер-Полпенни, которого насильственно выдворили с Последнего приюта за шулерство в карточной игре. — Он помолчал. — Я был среди тех, кто сопровождал тебя к твоему кораблю.

— Правда? — удивился Тервиллигер.

— Да.

— Извини, что не узнал тебя. Все оранжевые обезьяны для меня на одно лицо.

— Это естественно, — ответил инопланетянин. — Мы все красавцы.

— Раз мы давно знакомы, как насчет того, чтобы сообщить Розе о нашем прибытии?

— Я сообщу, Тервиллигер-Полпенни, но она предпочитает не общаться с покупателями.

Каин выступил вперед:

— Ты все-таки сообщи. И добавь, что мы хотим поговорить о нашем общем друге.

Оранжевый обезьян пристально посмотрел на него, потом повернулся и отправился в другой сектор станции, оставив за себя своего «близнеца». Несколько минут спустя он вернулся.

— Саргассова Роза приказала мне отвести вас к ней.

Каин и Тервиллигер следом за ним прошли три просторных отсека и остановились перед дверью.

— Она там. — Оранжевый обезьян указал на дверь.

— Благодарю. — Каин открыл дверь и вошел в небольшой, тесно заставленный кабинет.

Тервиллигер последовал за ним.

За хромированным, уже потускневшим столом в золотом, уже не блестевшем одеянии сидела женщина, не дурнушка, но и не красавица. Каштановые волосы, зеленые глаза, большой нос, безвольный подбородок. Не толстая, но и не худая, с фигурой, оставляющей желать лучшего. Волосы украшала белая роза, как показалось Каину, искусственная.

Она остановила взгляд на охотнике за головами:

— Вы хотели меня видеть, мистер Каин?

— Вы знаете мою фамилию?

Она улыбнулась:

— Я много чего о вас знаю, Себастьян Найтингейл Каин. Мне лишь неизвестно, кто направил вас ко мне.

— Человек по фамилии Стерн с Порт-Этранжа.

— Джонатан Джереми Джейкобар Стерн, — кивнула женщина. — Я уже столько лет ничего о нем не слышала. — Она указала на два стула. — Пожалуйста, садитесь. — Повернулась к Тервиллигеру: — Как я понимаю, тебя разыскивает Человек-Гора Бейтс.

— У вас превосходные источники информации, — пробормотал Тервиллигер.

Ему было явно не по себе.

— Есть такое, — согласилась женщина. — Практически все, что происходит в этой части Пограничья, не составляет для меня тайны.

— Тогда, полагаю, вы знаете, что привело меня к вам, — заметил Каин.

— Я знаю, что вы — охотник за головами. А раз вас послал Стерн, то могу догадаться, почему вы здесь. Но Стерн не мог послать вас ко мне. — Она вновь повернулась к Тервиллигеру: — Ты сказал мистеру Каину, что ему надо лететь ко мне? Стерн в отличие от тебя не знал, что Дункан мертв.

— Есть ли смысл продолжать разговор о Дункане, да упокоится его душа? — задал Тервиллигер риторический вопрос.

— А он, без сомнения, пообещал защитить тебя от Бейтса в обмен на эту информацию. — Она посмотрела на Каина: — Вы сильно переплатили, мистер Каин. Вам следовало остаться на Подарочке.

— С чего вы взяли, что я прилетел с Подарочка? — спросил Каин.

Саргассова Роза опять улыбнулась:

— Мне уже два дня как известен регистрационный номер вашего корабля, с того самого момента, как я начала наводить о вас справки. За эти сорок восемь часов я узнала много такого, о чем вы, возможно, уже позабыли. Мне известны дата и планета вашего рождения. Я знаю, почему вы покинули более населенные регионы Демократии. Я знаю, сколько людей вы убили и кого именно, а вы начинаете отрицать, что ваша база — Подарочек. Если вы хотите, чтобы я вела разговор в открытую, вам, по меньшей мере, самому не следует вилять хвостом.

— Приношу свои извинения.

— В этом нет нужды. Ничего другого, кроме лжи, я от представителей вашего пола не жду.

— Вы мне поможете? — Каин предпочел пропустить ее шпильку мимо ушей.

— Вы напрасно тратите свое время.

— Времени у меня предостаточно. И я могу оплатить ваше.

— Я не говорила, что мое время тратится зря. Я с радостью продам вам всю интересующую вас информацию.

— Что-то я не совсем вас понимаю.

— Я готова сказать вам то, что вы хотите от меня услышать, но проку от этого вам не будет. В Пограничье прибыл Ангел.

— Знаете, мне уже обрыдли ссылки на Ангела, — раздраженно бросил Каин.

— Те преступники, что находятся в радиусе десяти тысяч световых лет, тоже не в восторге от его появления. Мистер Тервиллигер, я думаю, тебе пора выйти вон. То, что я хочу сказать, предназначается только для ушей мистера Каина.

— Почему? — спросил картежник.

— По той же причине тебе закрыт доступ к моим товарам. Я не хочу, чтобы ты перепродал их первому встреченному тобой покупателю.

— Я отвергаю подобные инсинуации. — Однако оскорбленную невинность ему удалось изобразить без должной убедительности.

— Ты можешь отвергать что угодно. Но в данный момент тебе не место в моем кабинете.

Тервиллигер хотел было запротестовать, но передумал и направился к двери.

— Я подожду снаружи, — предупредил он Каина. — На случай, что понадоблюсь вам.

Каин насмешливо посмотрел на него, и мгновением позже дверь за ним закрылась.

— Если вы собрались охотиться за Сантьяго, вам следует с большей тщательностью подбирать попутчиков, мистер Каин. — Саргассова Роза откинулась на спинку кресла.

— Возможно. Но хочу отметить, что именно он привел меня к вам. Иначе я понапрасну потратил бы время на поиски Дункана Блека, а потом вернулся бы на Порт-Этранж, чтобы выбить свои деньги из Джонатана Стерна.

— Все так. — Она пожала плечами. — Могу я предложить вам что-нибудь выпить?

— Почему нет?

Она нажала кнопку на консоли компьютера, открылась другая дверь, и маленький, заросший красной шерстью инопланетянин, несомненно, не гуманоид, внес бутылку и два стакана и поставил их на стол.

— А люди на Последнем приюте есть? — спросил Каин, когда инопланетянин покинул кабинет.

— Люди вообще или мужчины? — спросила Саргассова Роза. — Впрочем, нет ни тех, ни других. Их отличает способность покидать тебя, когда они нужнее всего, особенно это касается мужчин.

— Вам, должно быть, тут одиноко.

— Со временем привыкаешь. — Она наполнила стаканы.

Каин подошел, взял один, вернулся к стулу, сел, пригубил. И тут же рассмеялся.

— Что такое, мистер Каин?

Он поднял стакан.

— Я только сейчас заметил, что в вашем кабинете нормальная сила тяжести. Сами видите, какой я наблюдательный. Если б я не обратил внимания, что жидкость не уплывает из стакана, я бы до сих пор об этом не подозревал.

— Оранжевым обезьянам нравится невесомость. Мне — не очень, поэтому я оборудовала свой кабинет установкой искусственной гравитации.

— Наверное, она обошлась вам в кругленькую сумму.

— Не без этого. К счастью, у меня нашлись лишние деньги.

Он вновь поднес стакан к губам.

— Отличное вино.

— Другого и быть не может. Его привезли с Делуроса Восемь.

— Ваши торговые связи простираются так далеко?

— Вы бы очень удивились, мистер Каин, узнав, что проходит через Последний приют. А может, и нет. Так что сказал вам Стерн о Дункане Блеке?

— Только то, что Блек сбывал краденое и выступал посредником между Стерном и Сантьяго, — ответил Каин. — Я знаю, что через него прошло золото, захваченное Сантьяго в ходе рейда на Эпсилон Эридана.

— Да, добыча тогда досталась знатная. — Она улыбнулась. — На шестьсот миллионов кредиток чистого золота!

— Тервиллигер намекал, что вы заняли место Блека.

— Тервиллигер слишком много говорит.

— Недостаток, свойственный не только ему.

— А кроме того, это всегда было мое место. Я толкала краденое задолго до появления Дункана Блека. — Она помолчала. — Я взяла его в долю, чтобы гарантировать его верность. — Она посмотрела на Каина. — Вы полагаете меня аморальной?

— Я давным-давно не выношу суждений в моральных вопросах.

— И потом, — отпила вина и Саргассова Роза, — Дункану в отличие от меня нравилось общаться с людьми. Вот почему он представлял наши интересы на таких планетах, как Порт-Этранж.

— Значит, первоначально вы вышли на Сантьяго, не Блек.

— Первоначально Сантьяго вышел на меня. Правда, прошло несколько лет, прежде чем я окончательно убедилась, что имею дело именно с ним.

— Вы с ним встречались? — спросил Каин.

Она покачала головой:

— Нет. Вернее, следует сказать, я этого не знаю.

— То есть могли встречаться?

— Что тут можно сказать? — Опять она пожала плечами. — Я встречалась с несколькими людьми, привозившими товары, украденные Сантьяго. Но я думаю, что ему не было смысла рисковать, самолично появляясь в Последнем приюте.

— Вы знаете хоть одного человека, который видел Сантьяго?

— Да, знаю.

— Кто он?

— Прежде чем я назову вам его имя, мистер Каин, — ответила Саргассова Роза, — я сама хотела бы кое-что выяснить, чтобы удовлетворить собственное любопытство.

— Например?

— Вы провели молодые годы в борьбе за свержение нескольких правительств. Сантьяго, насколько мне известно, в основном нападал и грабил те объекты, что принадлежали или контролировались Демократией. Или имели жизненно важное значение для функционирования ее систем. Вы ходили в революционерах, и однажды за вашу голову назначили цену. Масштаб его действий был несопоставим с вашим, но он мог считаться революционером, поскольку жертвой всех его преступлений было государство. У вас с ним столько общего, что меня несколько удивляет ваше стремление покончить с ним.

— Он нападал на Демократию только потому, что денег и ценностей у государства куда больше, чем у кого бы то ни было. Так что в революционеры записывать его не стоит. Иначе нам придется признать таковым любого грабителя с древней Земли, потрошащего почтовый поезд, перевозящий зарплату государственных служащих. Этот человек не более чем преступник.

— А он кого-нибудь убил?

— В прошлом году от его руки погибли семнадцать колонистов на Серебряной Cини.

— Ерунда! Он уже много лет не показывался в Пограничье Внешних миров.

— Почему вы так решили?

— Иначе Ангел не объявился бы в наших краях.

— Может, он преследует Сантьяго, — предположил Каин.

— Вы сами в это не верите. Ангел ловит всех, кого преследует.

— Он всего лишь охотник за головами, не супермен.

— Вы так и не ответили на вопрос: с чего у вас такое стремление убить Сантьяго?

— А почему его хотят убить другие? — усмехнулся Каин. — За его голову назначены очень большие деньги.

— Такой ответ я принять не могу. — Саргассова Роза покачала головой. — Вы богаты, мистер Каин так что деньги не могут играть определяющей роли.

— Деньги свою роль играют, — не согласился Каин, — но здесь действительно другое.

— Что же?

— Я хочу совершить поступок. Доказать свою значимость.

— Разве вы ее не доказали, приводя людей к власти? — спросила Саргассова Роза.

— Не тех людей, — сухо ответил Каин. — В книгах по истории им не уделят ни строчки.

— А преступники, которых вы отловили?

— Даже я ничего не знал о них, прежде чем не выходил на их след. — Он помолчал. — Вот Сантьяго — дело другое. Он — знаменитость, и человек, покончивший с ним, тоже станет знаменитым.

Она улыбнулась:

— Так вы хотите, чтобы о вас сложили песню и вы остались в истории?

— Песню обо мне уже сложили, и я от нее не в восторге. — Он допил вино. — Мне без разницы, кто и что будет знать о моих деяниях. Главное, чтобы о них знал я.

— Оригинальная мысль, знаете ли.

— А теперь позвольте задать вопрос мне.

— Мы еще не договорились о цене, — указала Саргассова Роза.

— Я хочу спросить о другом.

— Спрашивайте.

— Вы, очевидно, заработали на Сантьяго много денег. Почему вы мне помогаете?

— Вскоре после смерти Дункана Сантьяго оборвал все контакты со мной. Я ему ничего не должна. Кроме того, я — деловая женщина. И продаю все, что имею, в том числе и информацию.

— Вы продали ее кому-то еще?

— Никто не спрашивал. А если спросят — продам.

— Хорошо, — кивнул Каин. — Так что вы можете мне предложить?

— Имя, голограмму и местопребывание человека, который непосредственно имел дело с Сантьяго. Имена и голограммы четырех его агентов, с которыми я вела дела три года тому назад. У меня осталась часть золота, полученного от Сантьяго. На контейнерах указано, где он его добыл. И я знаю, кто убил Кастартоса.

— Кастартоса? — повторил Каин. — Человека, который уговаривал Стерна сдать Сантьяго?

Она кивнула.

— И что вы за все это хотите?

— Я хочу, чтобы вы убили Сантьяго.

На его лице отразилось изумление.

— И только?

— И только.

— Могу я спросить почему?

— Дункан Блек был хорошим человеком, — начала она. — Нет, пожалуй, не был. Вороватый, ненадежный, безвольный, но мой! Когда он узнал, что наш партнер — Сантьяго, он решил, что сможет заработать больше денег, войдя в его команду. Я не знаю, что он им предложил, но из этого ничего не вышло. — Она отпила вина. — Спустя две недели его нашли мертвым на Биндере Десять. Официальная причина смерти — сердечный приступ.

— Вы хотите сказать, что его убил Сантьяго?

— Сантьяго, возможно, даже не знал о существовании Дункана. Но кто-то его убил. Так что умер он из-за Сантьяго. Не будь его, Дункан по-прежнему был бы при мне. Так себе мужичонка, но лучше такой, чем никакого. — Она посмотрела Каину в глаза. — Сантьяго не знал Дункана, а я не знаю Сантьяго. И мы ничего не должны друг другу.

— Хорошо, — кивнул Каин. — Давайте посмотрим, что у вас есть.

Саргассова Роза поднялась, подошла к сейфу, скрытому за плоским компьютерным экраном, набрала шифр, открыла дверцу.

— Это вы можете забрать с собой. — Она вернулась к столу с пакетом. — У меня есть копии.

— Я в этом не сомневался. — Он взял пакет, достал из него голограммы.

— Сверху четыре агента Сантьяго, от которых я получала товар, — пояснила она. — Имена на обороте.

— Один из них, похоже, дышит метаном, — заметил Каин.

— Да, — кивнула Саргассова Роза. — Я видела его лишь однажды. Ему очень не нравилось ходить в скафандре. Подозреваю, что после первого визита сюда он нашел другого скупщика, из числа своих сородичей.

— А это кто? — Каин держал в руке фотографию экзотической женщины с иссиня-черными волосами и белоснежной кожей.

— Альтаир-с-Альтаира. Она убила Кастартоса.

Он несколько секунд изучал голограмму.

— Она — профи?

— Одна из лучших. Я удивлена, что вы о ней ничего не слышали.

— Галактика большая. Я о многих ничего не слышал. — Он вновь взглянул на Альтаир. — Вы уверены, что она — человек?

— Кто знает? Уверена я лишь в том, что она — убийца.

Каин добрался до последней голограммы.

— Он встречался с Сантьяго?

— Да. Его зовут Сократ. Я не видела его больше года, но знаю, где его найти. Время от времени мы работаем вместе.

— Может, галактика не так уж и велика, — вздохнул Каин, глядя на полное, улыбающееся лицо.

— Вы о чем?

— Я знал этого человека, но тогда его звали Уиттейкер Драм.

— Мне это ничего не говорит.

— Естественно.

— Кто он?

Каин улыбнулся:

— Человек, которому я помог захватить власть на Силарии.

— Он вас узнает?

— Надеюсь, что да.

Глава 5

Сократу трудно безмятежным быть —

Под сенью виселиц привык он жить,

О милосердии судей молить.

Он к аду тянет своей жизни нить.

Не часто встречались во Внутреннем Пограничье люди, которых не любил Черный Орфей, но Сократ входил в их число. Казалось бы, неудовольствие Черного Орфея могли вызвать головорезы, бандиты, шулера, но в большинстве своем это были открытые и прямые мужчины и женщины, а чего Черный Орфей не выносил, так это лицемерия.

Опять же, некоторые говорили, что Черный Орфей все-таки уважал Сократа, раз уж упомянул о нем в своей саге, но Черный Орфей знал, что в свое время, под именем Уиттейкер Драм, Сократ правил целой планетой. А кроме того, Черный Орфей полагал, что его работа — описывать то, что видел, а судить он предоставлял другим.

Разумеется, в этом он несколько лукавил, поскольку написанные о Сократе строки недвусмысленно указывали на то, что их герой, по мнению Черного Орфея, обречен на вечные муки. Да, разумеется, нечто подобное он писал и о Тервиллигере-Полпенни, и о некоторых других, но там чувствовалась ирония. А вот о Шусслере-Киборге, который считал, что он уже в аду, или о самом Сантьяго Черный Орфей ничего такого не говорил. Ну никак не нравился ему Сократ.

Большинством жителей Пограничья вынесенные Черным Орфеем суждения о людях, которых они никогда не встречали, принимались за истину в последней инстанции. Так что многие полагали, что жить Сократу осталось недолго.

Никто не знал, как и когда он стал Сократом, но никто не сомневался, что прозвище это он получил не от Черного Орфея. Он был Уиттейкером Драмом, когда писал революционные трактаты, оставался Уиттейкером Драмом, когда взял на себя бразды правления на Силарии, и Уиттейкера Драма несколько лет спустя с треском вышибли за пределы планеты. А вот на Деклане IV уже появился Сократ. Первым делом он подхватил вирусное венерическое заболевание, потом ударился в религию, а параллельно зарабатывал на жизнь, ссужая капитал на очень рискованные проекты.

Возможно, он этого не знал, но на Деклане IV собралась довольно-таки большая компания его собратьев по несчастью. Никто не мог точно сказать, чем привлекала их эта планета, может, своим расположением на пересечении Пограничья и Демократии, но за семь лет, проведенных Сократом на Деклане IV, там нашли пристанище пять изгнанных всепланетных президентов, два короля и один адмирал, с позором отправленный в отставку.

Жизнь на Деклане IV вошла в бурную эпоху перемен. Порядки и нравы Пограничья всем уже приелись, но путь к стандартам Демократии оказался крут и извилист. Два неказистых Трейдтауна уступили место пяти современным городам. Поначалу колонисты усмиряли, а затем истребляли шестиногих сумчатых — венец долгой эволюции местной фауны. Колонисты следили за модными веяниями на Делуросе VIII, которые достигали Деклана IV лет эдак через десять. Они подкупали крупнейшие торговые компании с тем, чтобы те открывали филиалы на их планете. Они выставляли команды для участия в межзвездных чемпионатах различных лиг. Они активно загрязняли окружающую среду. Молодая колония еще не успела обрести чувства уважения к собственному прошлому, поэтому здания, среди них очень красивые, разрушались, чтобы уступить место более новым, иной раз довольно-таки уродливым. Постепенно пришло осознание того, что уничтожение туземцев не есть цивилизованный подход к проблеме, и внезапно каждое предприятие, каждая школа, каждый домовладелец стали лезть из кожи, чтобы нанимать на работу, учить, поселять у себя тех немногих, что еще остались в живых. А туземцы хладнокровно выбирали колонистов, предлагающих по максимуму, и вскоре достаточно разбогатели, чтобы не считаться людьми второго сорта.

Каин и Тервиллигер приземлились в большом космопорте. Сотни сверкающих рекламных щитов сообщали о близящемся к завершению строительстве орбитального ангара. Таможенный досмотр занял десять минут. Еще пять Тервиллигеру пришлось объяснять, почему его паспорт просрочен на семь лет. Но уж потом вагон монорельсовой дороги помчал их в город Коммонуил [6].

— В такое просто невозможно поверить, — жаловался картежник Каину. — За последние десять лет я побывал на доброй сотне планет, и впервые у меня попросили паспорт.

— Мы уже не в Пограничье. — Каин оглядывал возделанные поля. — Здесь другие порядки.

— А почему они не теребили вас?

— У меня паспорт в порядке.

— Почему?

— На случай, что тот, кого я буду преследовать, рванет в Демократию, — объяснил Каин.

Он развернул купленную в космопорте карту города, внимательно изучил ее.

Двадцать основных движущихся дорог пересекали Коммонуил: восемь с севера на юг, восемь — с востока на запад, четыре — по диагонали. По адресу, который дала ему Саргассова Роза, Каин нашел дом, определил оптимальный маршрут и убрал карту в карман.

Десять минут их несла северо-восточная дорога через сверкающий стеклом и металлом торговый район, потом они перешли на западную дорогу, которую покинули спустя еще десять минут.

— Еще два квартала, — сообщил Каин, вновь сверившись с картой.

— Я начинаю вспоминать, что мне не нравилось на густонаселенных планетах, — вздохнул Тервиллигер, когда они зашагали по улочке, выложенной разноцветной плиткой. — Слишком много людей. — Он посмотрел на дома. — И улицы такие узкие, что не видно неба.

— Небо видно, — возразил Каин.

— А такое ощущение, что нет. И тут грязно.

— Как и в большинстве Трейдтаунов.

— Там просто грязь. А здесь сажа, копоть, мусор.

— Любопытное наблюдение, — усмехнулся Каин.

— Да еще так шумно. Слишком много машин и слишком много людей. Черт, даже движущие дороги и те скрипят.

— Это еще пустяки. Тебе надо побывать на Делуросе Восемь.

— Нет, благодарю! — воскликнул Тервиллигер. — Нечего мне делать на планете, поверхность которой — один-единственный дом.

— Вообще-то домов там несколько миллионов. Но построены они так близко друг от друга, что кажется, что все это — один бесконечный дом.

— Не знаю, что ты на это скажешь, но меня такой муравейник не привлекает. Я родился в Пограничье, там намерен и умереть.

— С этим проблемы не возникнет, если Бейтс найдет-таки тебя.

— А я натравлю на него вас, и Человек-Гора Бейтс больше не будет мне докучать, — улыбнулся Тервиллигер. — Между прочим, а вы нашли способ разговорить Сократа?

— Способ очень простой — деньги.

Они миновали перекресток, Каин сверился с номером углового дома.

— Мы почти пришли, — возвестил он.

Действительно, вскоре они стояли перед нужным им домом с четырьмя башенками пентхаузов. Вошли в подъезд, оказались в просторном холле. Им навстречу поспешил одетый в униформу шестиногий кенгуру с мордой панды. Заговорил в транслейтор.

— Примите мои приветствия и поздравления, счастлив вас видеть, — услышали они. — Меня зовут Уикстол. Я — консьерж Тюдор-Эпатментс. Чем я могу вам помочь?

— Мы пришли в гости к давнему другу, — ответил Каин. — Где мы можем ознакомиться со списком жильцов?

— Я с превеликой радостью дам вам все необходимые пояснения, — ответил инопланетянин. — Не откажите в любезности назвать мне имя и фамилию вашего друга.

— Уиттейкер Драм.

— С безмерной печалью, друзья мои, вынужден сообщить вам, что среди жильцов Тюдор-Эпатментс такой не значится.

— Иногда он называет себя Сократом, — добавил Каин.

Тут инопланетянин радостно улыбнулся:

— Какое счастье! Слава Богу, Сократ проживает в квартире двадцать девять четырнадцать. Если вы соблаговолите последовать за вашим покорным слугой, я провожу вас к лифту.

Он двинулся в уходящий вправо коридор. Каин и Тервиллигер — за ним.

— У него что-то с головой или все дело в транслейторе? — шепотом спросил Тервиллигер.

— Кто знает? — пожал плечами Каин. — Может, ему сказали, что именно так должен разговаривать с гостями консьерж.

В кабине лифта Уикстол нажал кнопку двадцать девятого этажа, поблагодарил их за то, что они почтили своим присутствием Тюдор-Эпатментс, пожелал им быстрого и счастливого подъема и ретировался из кабины. Двери закрылись, а мгновение спустя они уже шагали к квартире 2914 по коридору с зеркальными стенами.

Перед дверью Каин остановился, подождал, не произнеся ни слова.

— Где-то я тебя видел, — послышался хриплый мужской голос. — Кто ты?

— Моя фамилия Каин.

Последовала пауза.

— Себастьян Каин?

— Да.

— Будь я проклят! — Голос оживился. — Как поживаешь?

— Привет, Уиттейкер. Давно мы с тобой не виделись.

— Как ты здесь очутился?

— Саргассова Роза сказала мне, как тебя теперь зовут, и дала твой новый адрес. Я бы хотел поговорить с тобой, если ты сможешь уделить мне несколько минут.

— С удовольствием. Шагни влево, чтобы мои сканнеры прощупали тебя.

Каин подчинился, услышал тихое гудение.

— Ты думаешь, что для разговора со мной тебе понадобятся два пистолета и нож? — спросил голос.

— Нет.

Дверь приоткрылась на несколько дюймов.

— Брось их в щель, Себастьян. При расставании я их тебе верну.

Каин поочередно бросил оба означенных пистолета и нож в зазор между дверью и косяком.

— А теперь твой друг.

— Моя фамилия Тервиллигер. — Маленький картежник занял место Каина перед сканнерами. — Оружия у меня нет.

— Действительно нет, — согласился голос несколько мгновений спустя. Еще короткая задержка, и дверь ушла в стену. — Заходите.

Через небольшую прихожую, оружие оттуда уже убрали, они прошли в просторную, роскошно обставленную гостиную. Толстый, мягкий ковер. Стулья и столы, сработанные из редких пород дерева Дорадуса IV, мягкий свет, огромное окно с видом на город, произведения искусства, собранные с разных планет, иконы, золотые и серебряные распятия. Посреди гостиной, широко улыбаясь, стоял полный мужчина в шелковом костюме, с редеющими, поседевшими волосами.

— Здорово, здорово. — Сократ шагнул к Каину, обнял его. — И чем ты занимался все эти годы, Себастьян?

— Охотился за головами.

— Логично, — кивнул Сократ. — Убивать людей — твоя профессия. — Вновь улыбка. — Черт, как же давно мы не виделись! Садись. Хочешь чего-нибудь выпить?

— Может, позже. — Каин присел на диван. — А где телохранители?

— Зачем они мне? Я — респектабельный бизнесмен, а наличных я здесь не держу.

— На Силарии остались люди, которые хотели бы отправить тебя к праотцам.

Сократ рассмеялся.

— Даже если бы они знали, где меня искать, в чем я очень сомневаюсь, едва ли кто еще помнит меня. После моего отъезда они свергли еще четырех или пятерых диктаторов. — Он повернулся к Тервиллигеру: — А вы тоже охотник за головами?

— Нет, — ответил картежник. — Я всего лишь гость, который с удовольствием что-нибудь бы выпил.

— Что желаете?

— Все равно, лишь бы мокрое.

Сократ подошел к стене, нажал на невидимую кнопку. Тут же сдвинулась панель, открыв заставленный бутылками бар.

— Как насчет виски?

— С удовольствием. — Тервиллигер пододвинул к дивану стул, сел.

Сократ налил виски в стакан, добавил содовой, протянул стакан Тервиллигеру, потом повернулся к Каину.

— Черт, ну до чего приятно вновь увидеть тебя, Каин. — Сократ опустился в прекрасное, ручной работы кресло. — Сколько прошло лет… двадцать?

— Двадцать один.

— Надеюсь, у тебя все в порядке?

— Жаловаться не на что.

— Мне тоже, если уж говорить откровенно. Я полностью изменил жизнь. Новое имя, новая планета, новые деньги.

— Однако вкусы у тебя прежние. Все так же питаешь слабость к роскоши. — Каин обвел рукой гостиную.

— Грешен, — последовал ответ. — Но излишества очень уж скрашивают жизнь. Так что привело тебя ко мне, Каин?

— Информация.

Сократ разом подобрался:

— Хочешь купить или продать?

— Купить.

— Через несколько минут ко мне должны прийти, так что времени у нас меньше, чем хотелось бы. Может, мы сможем сегодня или завтра пообедать и повспоминать прошлое. А сейчас давай уж ограничимся делами. Какая тебя интересует информация?

— Я ищу одного человека. Ты можешь помочь найти его.

— Если только ты не ошибаешься. Кто он?

— Сантьяго.

Сократ нахмурился:

— Извини, Себастьян. Спроси меня о ком-нибудь еще, и я ничего с тебя не возьму.

— Других я не ищу.

— И напрасно. Оставь его в покое.

— Дружеское предупреждение? — полюбопытствовал Каин.

— Серьезное предупреждение. Он тебе не по зубам. — Сократ помолчал. — Черт, да он никому не по зубам.

— Тогда какие дела может он вести с ростовщиком?

— Я — финансист, — поправил его Сократ.

— Я прекрасно знаю, кто ты. И не могу взять в толк, зачем ты ему. Денег-то у него предостаточно.

— Время от времени я организую переговоры между участниками различных деловых предприятий, — улыбнулся Сократ. — Мое призвание, как я его себе представляю, — сводить имеющих деньги с умеющими инвестировать их с максимальной прибылью.

— Я-то себе представляя, что твое призвание в другом. — Каин выразительно посмотрел на иконы и распятия.

Сократ пожал плечами:

— Одно другому не мешает. Господь Бог все понимает, особенно когда видит суммы моих еженедельных пожертвований.

— Я готов щедро отблагодарить Его, если ты поговоришь со мной о Сантьяго.

— Это невозможно.

— Назови свою цену.

— Цены нет. Эта информация не продается.

— Насколько мне известно, Уиттейкер, продавалось все, что принадлежало тебе.

Сократ вздохнул:

— Ты, конечно, вспоминаешь Силарию.

— Именно так.

— Там мне приходилось действовать в совершенно иной ситуации. Я стоял во главе коррумпированного, стажирующего государства…

— Отчего коррупция и стагнация только усилились, и Демократии пришлось избавляться от тебя, заплатив отступные.

— Ты несправедлив, Каин.

— Перестань, Уиттейкер. Я был там, когда твои штурмовые отряды расстреляли десять тысяч мужчин и женщин.

— Никто из нас не избежал ошибок, — отрезал Сократ. — И я первый признал свои.

— Я уверен, что твои признания утешили их.

— Мне следовало расстрелять тридцать тысяч, — добавил Сократ.

Тервиллигер хохотнул, Каин же молча сверлил Сократа взглядом.

— После революции, — продолжал тот, — ты должен или превратить врагов в союзников, или уничтожить их. А вот оставлять их на свободе, чтобы они плели против тебя заговоры, недопустимо. С союзом ничего не выходило, так что мне не оставалось ничего другого, как избавиться от них. Как выяснилось, меня подвела мягкотелость. Я верил тому, что сам и говорил. Поэтому мне пришлось девяносто процентов усилий тратить на обеспечение собственной безопасности и лишь десять — на то, чтобы поставить Силарию на ноги. Не приходится удивляться тому, что я потерпел неудачу.

— Не просто неудачу, Уиттейкер, — поправил его Каин. — Ты оставил планету куда в худшем состоянии, чем получил.

— Я в этом сильно сомневаюсь. Да, я поднял налоги и оставил в силе законы военного времени, но я запретил незаконные обыски и кое-где провел местные выборы.

— Чтобы потом отстрелять победителей.

— Только некоторых. Тех, кто старался саботировать мои усилия. — Он улыбнулся. — Но в итоге они взяли верх, не так ли? Сейчас они правят этой грёбаной планетой, а я живу у черта на куличках, прячусь под вымышленной фамилией.

— Однако казну ты успел разграбить.

— Потребовались деньги на переезды и обустройство. — Сократ пожал плечами. — Демократия заплатила мне жалкие гроши за то, что я согласился покинуть Силарию. Во всяком случае, гораздо меньше, чем следовало. — Он откинулся на спинку кресла. — Тебе пора научиться реально смотреть на мир, Себастьян.

— Этому я уже научился. Во многом благодаря тебе.

— Вот видишь? Значит, нет нужды с такой горечью поминать прошлое. Мы оба стали лучше, чем прежде. Я нашел Бога вкупе с небольшим состоянием, ты стал известным охотником за головами и реалистом. Вероятно, пребывание на Силарии пошло нам обоим только на пользу.

— Ты нашел Бога или купил Его?

— Все зависит от того, с какой стороны посмотреть. Я жертвую тысячи кредиток Его церквям и каждое утро возношу Ему молитвы, а Он оберегает меня и помогает развитию моего бизнеса. Так что у нас установились взаимовыгодные отношения.

— В этом я не сомневаюсь, — кивнул Каин. — Но мы отклонились от темы.

— Силарик?

— Сантьяго.

Сократ покачал головой:

— Я тебе уже сказал: тема закрыта.

— И во что мне обойдется ее открытие?

— Таких денег у тебя нет. Демократия смогла лишь выслать меня. Заверяю тебя, Сантьяго может разобраться со мной круче.

— Не только Сантьяго. — Каин сунул руку в один из многочисленных карманов, достал маленький керамический пистолет, нацелил его на Сократа.

— Как тебе удалось пронести его мимо сканнера? — В голосе Сократа не слышалось ни страха, ни тревоги.

Каин улыбнулся:

— Неужели ты думаешь, что во всей галактике только ты обзавелся охранной системой? Охотники за головами сталкиваются с ними каждый день. Молекулярная структура материала, из которого изготовлен этот бластер, изменена таким образом, что он становится прозрачным для сканнера.

— Ловко, — признал Сократ. — Но проку от этого тебе не будет. Если ты меня убьешь, как я смогу сказать тебе то, что знаю? — Теперь он сунул руку в карман, достал сигару, раскурил ее.

— Если ты откажешься поделиться со мной имеющейся у тебя информацией, какой смысл оставлять тебя в живых?

— Ты — охотник за головами. — Сократ по прежнему держался уверенно. — Ты убиваешь за деньги. На мою голову цена не установлена.

— Не играй с огнем, — нахмурился Каин. — Тебя-то я с радостью убью забесплатно.

Сократ засмеялся:

— Видать, Силария крепко тебе запомнилась.

— На вашем месте я бы уже заволновался, — вмешался в разговор Тервиллигер. — Если бы Птичка Певчая целился в меня.

— И что сие должно означать? — Сократ с удовольствием затянулся, выпустил к потолку струю ароматного дыма.

— Только одно: он слов на ветер не бросает. Что говорит, то и делает. Это его бизнес.

— Я рассчитываю, что он чуток умнее вас, — спокойно ответил Сократ. — Убив меня, он не получит нужной ему информации, и вы оба знаете, что ко мне вот-вот должны прийти.

— Мне действительно нет смысла оставлять тебя в живых, если ты не скажешь мне то, что я хочу услышать. Что же касается твоего гостя, то ты и раньше частенько лгал.

— А вот сейчас не лгу. — Сократ взглянул на часы. — Она уже опаздывает на несколько минут. — Он улыбнулся. — Она — репортер. Если ты меня убьешь, то станешь героем всех информационных выпусков.

Каин долго сверлил его взглядом. Потом огляделся.

— Какая симпатичная ваза! — Он указал на изящную вазу, чем-то напоминающую лютню. — Ее изготовили канфориты?

— Рабелианцы, — ответил Сократ. — А что?

Выстрел. Ваза разлетелась на тысячи осколков.

Тервиллигер от неожиданности даже вскрикнул.

— Что ты вытворяешь? — Сократ в ярости вскочил, но тут же опустился в кресло, увидев нацеленный на него пистолет.

— Веду переговоры, — ответил Каин. — А сколько ты заплатил за это золотое распятие с бриллиантовым Христом?

— Черт побери, Себастьян! Это произведение искусства, которому нет цены!

— У тебя есть десять секунд, чтобы оценить его. Если ты не скажешь, что меня интересует, на одиннадцатой ты можешь с ним попрощаться.

Сократ набычился:

— Уничтожай все. Их мне заменить проще, чем себя.

— Ты серьезно, не так ли?

— Да.

— Похоже, моим доводам недостает убедительности. — Каин чуть наклонил дуло пистолета. — Сколько будет стоить твоя коленная чашечка?

— Недостаточно высоко.

— Уиттейкер Драм храбрится? Это сюрприз.

— Я не герой, — ответствовал Сократ. — Но то, что можешь сделать со мной ты, не идет ни в какое сравнение с тем, что сделает он.

— На твоем месте я бы на это не рассчитывал.

— Наоборот, именно на это я и рассчитываю. В отличие от него ты меня не убьешь.

И тут раздалась мелодичная трель звонка.

— Это она. — Сократ уже повернул голову и смотрел на маленький голоэкран. — Тебе бы лучше убрать оружие и ретироваться отсюда.

— Ни в коем разе, — покачал головой Каин. — Что ей нужно?

— Возможно, то же, что и тебе.

Вновь звонок.

— Надо бы ответить, — подал голос Тервиллигер. — Она знает, что он дома.

Каин кивнул, и картежник подошел к маленькому пульту управления, встроенному в стену за креслом Сократа. Наугад нажал кнопку — заиграла музыка. Вторую — в гостиной воцарился полумрак. Лишь третья открыла дверь.

Несколько мгновений спустя в гостиную вошла блондинка лет тридцати пяти. Полноватая, но не толстушка, в брюках и блузе модного покроя. Косметикой она не пользовалась. На плече висела большая кожаная сумка.

Она сразу оценила ситуацию, повернулась к Каину:

— Не убивайте его, пока я с ним не переговорю. Возможно, ваше терпение будет вознаграждено.

— Пока никто никого не убивает, — усмехнулся Сократ. — Мы еще не миновали стадию угроз.

— Кто вы и зачем сюда пришли? — Каин поднялся, отступил на несколько шагов, чтобы держать в поле зрения и Сократа, и блондинку.

— Я могу задать тот же вопрос.

— Можете, — согласился Каин. — Но я спросил первым, и вы у меня на мушке.

— Меня зовут Вера Маккензи. Я — репортер. Снимаю документальные голографические фильмы.

— А что привело вас сюда?

— Хочу снять фильм о Сократе.

— А где же ваша команда? Операторы, осветители, гримеры?

— Я все делаю сама. По-моему, я ответила на все вопросы. Теперь ваша очередь.

— У меня есть еще один. Вы уже говорили с Уиттейкером Драмом?

— Кто такой Уиттейкер Драм?

Каин удовлетворенно улыбнулся.

— Отлично. Вы сказали мне все, что я хотел знать. — Он помолчал. — Тервиллигер, выведи ее отсюда.

Картежник двинулся к блондинке.

— Ближе подходить не советую, — предупредила она.

Тервиллигер усмехнулся, приблизился еще на шаг. Она пнула его пониже колена. Тервиллигер, сыпля проклятиями, повалился на пол, схватившись за ногу.

— Видать, у тебя что-то со слухом? — презрительно бросила блондинка.

— О-го-го! — Сократ оживился. — Любопытно однако!

— Заткнись! — бросил Каин.

— Так вы готовы отвечать на мои вопросы? — Вера повернулась к Каину, более не обращая внимания на Тервиллигера, осторожно ощупывающего ушибленную ногу.

— Похоже на то.

— Кто вы?

— Себастьян Каин.

— Которого прозвали Птичка Певчая?

Каина передернуло.

— Да.

— Почему вы хотите его убить?

— Я не хочу его убивать. Мне нужна та же информация, что и вам.

— А какая информация нужна мне?

— О Сантьяго.

— С чего вы так решили?

— Вы же не знали Сократа, когда он был Уиттейкером Драмом. А сменив имя, он не совершил ничего знаменательного, кроме как пообщался с Сантьяго.

— Это грязные инсинуации! — возмущенно воскликнул Сократ.

— Почему Сантьяго? — спросила Вера.

— У меня к нему профессиональный интерес. А у вас?

— Тоже. Я действительно снимаю документальные фильмы. И убедила пару спонсоров, что смогу сделать эксклюзивное интервью с Сантьяго, получив под это солидный аванс.

— А теперь пришло время отрабатывать обещания, — заулыбался Каин.

Вера кивнула.

— У меня ушел почти год, чтобы выйти на Сократа. И я не хочу, чтобы вы убили его до того, как я с ним поговорю. — Она искоса глянула на поднявшегося с пола Тервиллигера. — Кто это?

— Не обращайте на него внимания.

— Премного вам благодарен, — обиженно пробормотал Тервиллигер, ступил на ушибленную ногу, скривился от боли. — Похоже, перелом.

— Никакого перелома нет, иначе ты бы не стоял на двух ногах, — бросила Вера. — А теперь перестань хныкать и помолчи.

Тервиллигер зло глянул на нее и начал массировать колено.

— Итак, мистер Каин, — она повернулась к охотнику за головами, — что теперь?

— Ваши предложения?

— Наши интересы близки, но не идентичны, — продолжила она. — Мне без разницы, убьете ли вы Сантьяго после того, как я сниму о нем фильм. Вы же не будете возражать против съемок, если они не помешают вам получить вознаграждение, назначенное за его голову? Я думаю, нам нет резона ссориться из-за того, кому вытягивать из Сократа нужную нам информацию.

Каин кивнул:

— Значит, загвоздка только в тебе, Уиттейкер.

Сократ улыбнулся:

— Ничего не изменилось, Себастьян. Ты не можешь меня убить, я не могу предать Сантьяго. И хотя изрядно помучить меня — в твоих силах, желаемого тебе не добиться.

— Такая возможность существует, — признал Каин. — С другой стороны, поиски твоего болевого порога доставят тебе куда больше неприятных минут, чем мне.

— Это лишнее, Себастьян, — вмешалась Вера. — Есть более эффективные способы.

— Я готов выслушать любые рациональные предложения.

— Мы впрыснем ему пару кубиков ниатола, и он расскажет все, что мы хотим узнать.

— Охотникам за головами несвойственно иметь при себе ниатол.

— Как хорошо, что я оказалась более предусмотрительной. — Вера раскрыла сумку.

— Вы полагали, что придется им воспользоваться?

— Я не исключала такой возможности. — Она вытащила небольшой сверток, начала разворачивать его.

— Но вы же не могли знать, что застанете здесь меня. Как вы намеревались добиться его содействия?

— Точно так же, как я убедила вашего маленького приятеля оставить меня в покое. — Она уже держала в руке маленький флакон, обмотанный морозильной лентой. Мгновение спустя наполнила из флакона стерильный шприц.

— Хорошо, Себастьян. — Сократ вздохнул. — Обойдемся без лекарства. Я скажу все, что вы хотите узнать.

— Я рад, что ты внял голосу разума, но, думаю, мы все равно воспользуемся ниатолом. На случай, что твоя память даст сбой. Закатай рукав.

Сократ подчинился. Вера направилась к нему со шприцем в руке.

— Мне представляется, что в шприце больше двух кубиков, — заметил Каин.

— Ниатол второй раз не замораживается, — ответила Вера. — Потом мы просто выбросим шприц в дизентегратор.

— Тервиллигер, подойди к нему и придержи на случай, если он передумает, — приказал Каин.

Тервиллигер с опаской посмотрел на Сократа:

— А может, вы сами?

— Моя работа — держать бластер, — рыкнул Каин, — а твоя — делать то, что я тебе говорю. Не бойся, он не лягается.

Тервиллигер осторожно приблизился к Сократу.

— Я слышал о ниатоле, но никогда им не пользовался, — продолжил Каин. — В моем деле признание обычно не требуется. Когда он начнет действовать?

— Примерно через девяносто секунд, — ответила Вера. — Может, через две минуты. — Она подождала, пока Тервиллигер обездвижит руку Сократа, с третьей попытки вогнала иглу в вену, начала вводить ниатол.

И тут произошло непредвиденное.

Сигара перекочевала изо рта Сократа в его свободную руку, и внезапно ее тлеющий кончик воткнулся в правое запястье Веры. Та вскрикнула, отпрыгнула от кресла, выпустив из пальцев шприц. Тервиллигер попытался оглушить Сократа, но удар пришелся в шею, а инерция вынесла Тервиллигера на середину комнаты, между Каином и Сократом.

— Ложись! — гаркнул Каин, но еще до того, как слово сорвалось с его губ и Тервиллигер бросился на пол, Сократ выдавил в вену весь находящийся в шприце ниатол.

— Ты проиграл, Себастьян. — И на его губах заиграла ироничная улыбка.

Каин уже все понял и опустил пистолет.

— Кретин! — бросила Вера. — Ты уже покойник.

— Безболезненная смерть — не самая худшая. — Язык Сократа начал заплетаться.

— Раз уж тебе предстоит встретиться с Создателем, молись, что Он из тех, кто умеет прощать, — бросил Каин.

— Не волнуйся, Себастьян, — попытался улыбнуться Сократ. — Я с Ним договорился.

И он застыл, откинувшись на спинку кресла.

— Дерьмо! — вырвалось у Веры. — Кто бы мог подумать, что все так закончится? — Она приподняла веко, несколько секунд смотрела на зрачок, убрала руку. — Все кончено.

— Он действительно умер? — Тервиллигер не отрывал взгляда от Сократа.

Вера презрительно посмотрела на него, но промолчала.

— Премного вам благодарен. — Голос Каина сочился сарказмом.

— А вам незачем корчить из себя умника. Если вы знали, что он на такое способен, почему не предупредили?

— Я бы мог добиться желаемого иначе.

— Ваши методы тоже бы не сработали. Разве вы не поняли, что он выдержал бы любые страдания, лишь бы Сантьяго не узнал, что он его предал? — Она задумчиво всмотрелась в Сократа. — Что же за человек этот Сантьяго, если может вселять в людей такой страх?

— Может, вам лучше отдать аванс и не пытаться это выяснить? — спросил Каин.

— Большая часть уже потрачена. Я не могу вернуться без фильма. А потом, я угробила на этот проект год жизни.

— Некоторые ищут Сантьяго по тридцать лет.

— Большинство из них не продвинулись так далеко. Журналист, который заполучит пленки или голограммы Сантьяго, станет знаменит не меньше его самого. Потребуется целый склад, чтобы хранить все награды, которые выпадут на его долю. Он сможет до конца жизни выбирать себе работу и назначать сумму вознаграждения. — Она помолчала. — Ради этого стоит и поднапрячься.

— Попутного вам ветра.

— Я еще не проиграла. — Вера решительно вскинула голову. — Есть и другие ниточки.

— Например?

— Я поделюсь с вами, если вы поделитесь со мной, — усмехнулась она.

Каин пожал плечами:

— Почему нет?

— При одном условии.

— Каком же?

— Мы будем оставаться на связи, сообщая друг другу о своих достижениях.

— Как?

Она ткнула пальцем в Тервиллигера:

— Через него. Другого проку от него нет, не так ли?

— Подождите, подождите! — заверещал картежник.

— Невозможно, — покачал головой Каин. — Мне придется покупать ему корабль.

— Пусть пользуется вашим. Наши пути не очень-то разойдутся.

— Почему вы говорите так, словно меня и нет? — пожаловался Тервиллигер.

— Заткнись. — Вера вновь повернулась к Каину: — Предложи ему десять процентов от суммы вознаграждения. Этим ты купишь его верность.

— Я не собирался ему ничего предлагать. С какой стати мне менять свое решение?

— Потому что пока у тебя нет никакой новой информации.

Каин долго думал, прежде чем ответить.

— Если твои ниточки те же, что и мои, сделка отменяется.

— Это справедливо, — согласилась Вера.

— А меня даже не спрашивают? — подал голос Тервиллигер.

— Десяти процентов от двадцати миллионов кредиток достаточно для того, чтобы ты делал все, что тебе велят? — полюбопытствовала Вера.

Картежник зыркнул на нее, потом до него дошло, что ему предлагают, и его губы разошлись в улыбке.

— Я в доле.

— Меня это не удивляет, — усмехнулась Вера. — Итак, с этим решено. А теперь надо разобраться с телом.

— Я о нем позабочусь, — ответил Каин.

— После того как прогуляешься на местный почтовый терминал и посмотришь, нет ли там нужного постера, — предложила она.

— Совершенно верно.

— Я думаю, что заслуживаю половины причитающегося за него вознаграждения. Все-таки он умер от моего ниатола.

— Ты — журналистка или охотница за головами? — сухо спросил Каин.

— Скажем так, я низкооплачиваемая журналистка, которой приходится подрабатывать на стороне.

Каин пристально посмотрел на нее, потом согласно кивнул:

— Договорились. Если за него назначено вознаграждение, ты получишь половину.

— Знаете, а вы ведь можете стать чертовски симпатичной, если приложите к этому хоть какие-то усилия, — неожиданно заявил Тервиллигер.

— Жаль, что такого же нельзя сказать о тебе, — бросила она, не отрывая взгляда от Каина. — Итак, Птичка Певчая, давай поглядим, что мы имеем.

— Я готов.

— У меня такое ощущение, что у нас впереди долгая совместная работа.

— И плодотворная, — добавил Каин.

— Это само собой разумеющееся. — Она протянула руку. — Так мы партнеры?

Каин улыбнулся, кивнул:

— Партнеры.

И они обменялись рукопожатием над остывающим трупом Уиттейкера Драма.

Загрузка...