Пернский цикл. Книги 1-15

Персонажи

Муренни, Главный Мастер Арфистов Перна

Биддл, Мастер Голоса

Калдазон, Мастер Инструментов

Леннер, Главный Мастер Целителей Перна

Селора, Главный Повар

Подмастерья:

Иссак, Тенелин, Герин

Ученики:

Киндан, Нонала, Келса, Верилан, Ваксорам.

Бемин, Лорд-владетель

Саннора, Леди-владетельница

Семин, Баннор, их сыновья

Кориана, Фиона, их дочери

Ализа, Мастер-воспитатель стражей, королева Алиск

Микал, бывший всадник дракона

Арелла, дочь Ализы

Джейтен, житель холда Стражей Порога

М’тал, Предводитель Бенден-Вейра, бронзовый дракон Гаминт’

Салина, Госпожа Вейра, королевский дракон Брет’а

К’район, Предводитель Вейра, дракон — бронзовый Нинант’

Ж’лантир, Командир крыла, дракон — бронзовый Лолант’

Ж’трел, синий всадник, дракон — Талит’

Пролог

Густые брови Ж’лантира собрались, как грозовые тучи, и он сердито посмотрел на всадников своего крыла. Он призвал их к себе, и встретился с ними в вейре Лолант’а. Присутствие его бронзового дракона, глаза которого грозно мерцали красным огнем, не оставляли крылу всадников никаких сомнений в его настроении.

— Семь дней! — рявкнул он. — Вас не было целых семь дней!

Он уставился на каждого из них по очереди, заканчивая Ж’трелом и его партнером, K’надом.

Ж’лантир догадался, что Ж’трел ничего не скажет, но K’над похоже нервничал или ему было очень смешно?

У всех всадников были мешки под глазами, как будто они провели без сна всю семидневку. Молодой Ж’лиан стоял, прислонившись к В’согу, который сам едва держался на ногах. M’жиал и Б’зим тайно поддерживали друг друга.

Хмурый взгляд Л’кала под густыми бровями был тяжелым и направленным на остальное крыло, но старший всадник сохранял стоическое молчание.

«Будут продолжать увертываться, без сомнения», подумал кисло Ж’лантир. Их драконы выглядели еще хуже, бледные и измученные. Ж’лантир никогда не слышал о драконах, истощенных из-за выходки их всадников. Он прищурил глаза и посмотрел повнимательнее на K’нада. Он загорел!

— Где же вы были все это время? — зарычал Ж’лантир.

K’над опустил голову, медленно ею покачивая. Ж’лантир поджал губы и сурово посмотрел вдоль остальной части шеренги мужчин, которые составляли его пропавшее крыло. — Где вы все были?

Он осмотрел шеренгу, ища, кто мог бы ответить.

— Мы выполняли важную миссию, — наконец сказал Ж’трел. Другие посмотрели на него и кивнули с облегчением.

— Очень важную, — добавил K’над с утвердительным кивком.

— Это настолько важно, что я не знаю об этом? — резким тоном спросил Ж’лантир.

K’над сконфуженно на него посмотрел и хотел было ответить, когда Ж’трел толкнул его, качая головой. — Он сказал, что не поверит нам, помнишь? — шепнул K’наду Ж’трел так тихо, что Ж’лантир не слышал его.

K’над набрался сил после слов своего партнера и посмотрел Ж’лантиру в глаза. — Вы сказали не говорить, пока не придет время.

— Я сказал? — опять заорал Ж’лантир, в результате чего K’над опять сник.

— Я не помню, чтобы говорил нечто подобное, — продолжил Ж’лантир, когда стало ясно, что K’над взял себя в руки. — Я вам скажу, что я думаю, — сказал он всадникам. — Я думаю, вы все уехали куда-то и слишком много выпили и не можете отличить вчера от сегодня. Половина его всадников испуганно посмотрело на него, как если бы он читал их мысли.

— И, чтобы разобраться со всем этим, — продолжил он, — сегодня мы будем проводить тренировку.

— Можем ли мы повторить изученные точки отправления? — спросил внезапно К’над.

Остальные члены крыла посмотрели в его сторону, а затем пробормотали что-то в знак согласия.

Ж’лантир не мог в это поверить. Он никогда не мог добиться от своего крыла, чтобы они повторяли перемещения по изученным точкам отправления.

— По всему Перну? — добавил Ж’трел.

— Мы хотели бы этого.

— Вы хотите, не так ли? — сказал кисло Ж’лантир. Это было именно то, что он собирается сделать со своим крылом, чтобы проучить их. Ну, немного проучить. Тренировка на изученных точках отправления была утомительна и скучна настолько, что всадники обычно предпочитали избегать такой работы. Он был удивлен, что его всадники настолько стремятся к работе, это немного подозрительно. Но, так как у него нет других планов, достаточных для наказания, он мог только согласиться.

— По всему Перну, да? — повторил он. — Помните, что вы просили этого.

— Можем ли мы в первую очередь накормить драконов? — спросил К’над. — Они очень голодны.

— Хм, — пробормотал Ж’лантир. Драконы питались накануне. Драконы обычно ели только раз в неделю. Он еще раз взглянул на свое крыло всадников и заметил, как они устали. Он уставился на Ж’трела, но синий всадник лишь пожал плечами.

«Нет смысла наказывать драконов за проделки их всадников», решил Ж’лантир.

— Хорошо, вы можете накормить драконов и отдохнуть сегодня.

Его всадники смотрели на него с удивлением и благодарностью.

— Завтра, — продолжил он, — до рассвета, мы начнем тренировку по изученным точкам отправления.

Ж’лантир повернулся и ушел, уже предвкушая то, как его будет распекать Предводитель Вейра К’район — Командиры крыльев не должны были терять свои крылья на семь дней. Как бы то ни было, но он не стал возвращаться, когда один из его всадников пробормотал:

— Он сказал, что он будет таков.

И еще один ответил:

— Но оно того стоило.

Глава 1

— Надень это, — сказал Д’вин Кристову и они двинулись в сторону Площадки Рождений. Белая туника была традиционной одеждой кандидатов на Запечатление, это знал каждый ребенок на Перне из Обучающих Баллад.

Кристов вдруг понял, что его сердце быстро стучит, а в горле пересохло.

За время, не намного превышающее то, за которое бронзовый дракон Д’вина проходит Промежуток и достаточное для того, чтобы кашлянуть три раза, Кристов прошел путь от шахтера, восстанавливающегося от полученной травмы до статуса кандидата на Площадке Рождения.

«Это не может быть, — подумал он. — Это должен был быть Пеллар. Пеллар, немой Арфист, который спас Кристова, когда его шахта рухнула, спас Кристова, когда Теним нарочно взорвал старый рудник огненного камня, и тот, кто был обладателем огненной ящерицы, пока охотничья птица Тенима ее не убила — и чуть было не убила Пеллара. Пеллар заслуживает того, чтобы быть кандидатом… Но Пеллар настоял на том, что он останется в новом Файр Холде. Он хотел помочь молодой бездомной девушке, Халле, управлять изгоями Перна, чтобы искупить их вину добычей огненного камня для Перна».

— Кристов! — долетевший до его уха голос, удивил его. — Ты здесь! Превосходно!

Глаза Кристова округлились, когда он узнал Киндана. Обороты назад они с Кинданом были врагами. Кроме того, Кристов был озлоблен на стражей порога, потому что так его научил отец. Отец Киндана был воспитателем стража порога, человеком, который был связан с безобразным существом, которое обожало ночь. И было очень отдаленным собратом больших драконов, которые защищали Перн.

Зараженный позицией своего отца, Кристов злился на Киндана, и они много раз дрались юнцами. В конце концов, как бы то ни было, Кристов понял, что прав был Киндан, а его отец был не прав — и Кристов должен был найти в себе силы, в раннем возрасте сделав выбор взрослого мужчины — сделать то, что правильно, а не то, что от него ожидают.

Он начал относиться к безобразным стражам порога с уважением, граничащим с благоговением. И теперь он приветствовал Киндана с широкой улыбкой.

Киндан увидел тунику, зажатую в руке у Кристова, и его брови приподнялись. Он поднял свою руку и продемонстрировал Кристову, что также имеет тунику кандидата.

— Великолепно, мы можем пойти вместе — сказал он Кристову, когда он накинул свою тунику через руки и подвязал ее белым поясом.

Кристов удивленно сказал:

— Я думал ты хочешь стать арфистом…

— Арфисты тоже могут быть всадниками — ответил Киндан с широкой улыбкой.

— Ты уверен в Запечатлении, после того, как был воспитателем стража порога, — сказал Кристов, — Может даже бронзового!

Киндан помотал головой.

— Я буду счастлив просто Запечатлеть, — ответил он, — Бронзовых я оставлю тебе.

— Кристов, Киндан, поторопитесь!

Они оба обернулись и увидели Соню, дочь целителя, тоже одетую в белую тунику.

— О, я надеюсь, что это яйцо королевское!

Кристов знал, что Соня уже некоторое время присматривалась к смешно раскрашенному яйцу на Площадке Рождений. Обычно считалось, что королева драконов будет осторожно отталкивать в сторону любые королевские яйца, а Гарирт’а Джессалы не делала этого.

По правде говоря, яйцо выглядело так странно, что Целитель Вейра, отец Сони С’сон, подверг яйцо детальному осмотру, чтобы выяснить, цело ли оно.

Гарирт’а была так стара, что ее золотая шкура была явно бледно-желтой, и Джессала, ее наездница, была так измучена возрастом, что она редко выходила из своих апартаментов. Было совершенно возможно, что возраст имел влияние на это яйцо, и оно развивалось как-то неправильно. Но С’сон заверил его хорошее состояние.

Д’вин жестом показал им подойти поближе, говоря: — Я наблюдаю с трибун!

Втроем они пошли, чтобы присоединиться к другим кандидатам на Площадке Рождений. Там, на Площадке, было лишь двадцать три яйца. Кристова учили, что королевское появляется только если в кладке не меньше тридцати и даже около сорока или больше яиц. То, что Гарирт’а отложила так мало яиц, было большим показателем ее критического возраста.

Соня, которая осторожно приглядывалась к другим кандидатам, простонала, — Здесь недостаточно кандидатов! Есть только двадцать мальчиков и двадцать два яйца. И нет вообще никаких других девочек.

Стремительный поток холодного воздуха от крыльев драконов испугал их, и они обернулись, чтобы увидеть едва знакомых мальчиков и девочек, идущих вперед, одетых в белые туники.

— Это цвета Бендена — сказала Соня, указывая на махающего издалека всадника. — Б’ралар должен был послать за ними.

— Это М’тал! — воскликнул Киндан, возбужденно махая Предводителю Бенден-Вейра. М’тал помахал в ответ и поднял большой палец вверх, желая ему удачи.

— Что, если королеву Запечатлит одна из бенденских девчонок? — спросил Кристов.

— Она останется здесь, — сказала Соня. — Но я не удивлюсь, если она станет Госпожой Вейра уже в момент Рождения. — Она бросила обеспокоенный взгляд на Гарирт’у, голова которой безучастно опиралась на площадку перед ними. — Я думаю, Гарирт’а и Джессала ждут только проклевывания, чтобы уйти в промежуток навсегда, они обе так устали с возрастом.

Гудящий шум драконов становился громче. Кристов почувствовал, как звук вибрирует в его костях.

Шум был таким громким, что мог оглушить, однако Кристов не ощущал страха.

— Вон там! — Соня позвала остальных девочек, махая в сторону странного яйца. Они одарили ее удивленными взглядами перед тем, как последовать за ней. Себе она пробормотала — Уф-ф-ф! Я боялась, что королева не будет иметь приличного выбора!

— Мы, предположительно, должны быть здесь, — сказал Кристову Киндан, показывая на горстку других мальчиков вдалеке.

— Я не должен быть здесь, — сказал Кристов, — Я — горняк.

Киндан потряс своей головой и сказал ему прочувствованно — Ты должен быть здесь более нежели кто-нибудь другой, Кристов. Ты заслужил это право и был Найден.

Кристов начал объяснять, что Д’вин приходил за Пелларом, а не за ним, но Киндан перебил его: — Смотри!

Кристов увидел, что яйца начали качаться из стороны в сторону. Одно из них треснуло, потом второе, затем третье. Кристов думал, как горняк, представляя, какие удары приходиться наносить, чтобы разбить скорлупу. Но вдруг он посмотрел украдкой, сбитый с толку — оболочки в действительности были разбиты на осколки намного большие, чем он считал. Он столкнул один из осколков на Площадку Рождений, и держал кусок, отколовшийся от скорлупы в своих руках, словно осознавал их силу.

Однако сейчас оболочки быстро и нелегко разрушались, и Кристов начал прислушиваться к тому, какая скорлупа треснет следующей. Нечто было в гудении драконов. Было похоже, что их гудение должно помочь вылупливанию молодняка. Если так, решил вдруг Кристов, то гудение драконов резонирует с самими оболочками.

Высота звука драконов нарастала перед тем, как новорожденный разобьет свою скорлупу наполовину и выйдет наружу. Кристов начал делать нервные шаги назад, но нашел на своем рукаве руку Киндана.

— Они испуганы, — сказал Киндан, — Они просто маленькие и они напуганы.

Кристов видел, что это правда. Даже когда коричневый новорожденный возвышался над Кристовом, он мог видеть, что тот напуган. Он громко пищал среди кандидатов и потом — нашел себе товарища.

Кристов видел выражение пылкого изумления на юношеском лице, выражение страшного прорыва в широкой улыбке, когда мальчик и дракон объединялись в команду, которую могла разбить только смерть.

— Ты самый прекрасный дракон на всем Перне, Финдерт’ — плакал громко юноша, обхватив шатающегося коричневого дракончика крепкими объятиями.

Киндан помахал юноше, крича: — Молодец, Жандер! — Тогда он покраснел и исправил сам себя: — Я хотел сказать, Ж’дер.

Но не все проходило хорошо. Некоторые из бенденских парней были настолько напуганы, что не ушли с пути пищащей зеленой. Один юноша был грубо затоптан и отброшен в сторону неуклюже запнувшейся зеленой, и превратился в кровавую кучу, лежащую на расстоянии длины дракона.

— Осторожно! — крикнул Киндан, толкая Кристова, когда бронзовый малыш пошел к ним, ища среди кандидатов своего товарища. Он прошел мимо них, а потом остановился, жалобно плача. Кристов запомнил, что говорил Д’вин про то, что случается, если нет кандидата для новорожденного. Он навсегда уходит в промежуток.

— Иди сюда, — сказал он, потянув Киндана. Они не могут дать бронзовому уйти. Но Киндан пристально осматривал Площадку Рождений, говоря, — Смотри, яйцо Сони проклевывается!

Привлекая к себе внимание, Кристов обошел вокруг Киндана и развернул его к покинутому бронзовому. Он обнял себя хвостом и дернулся.

— Сюда! — отчаянно закричал он. — Мы здесь!

«Вот ты где!» — сказал голос неожиданно. Вращающиеся глаза дракона смотрели прямо на него. — «Я искал тебя».

— Это королева! — закричал Киндан над его плечом, не зная о развернувшейся ранее перед ним драме. — И ты погляди, Соня Запечатлела королеву. Кристов — И тогда Киндан наконец повернулся посмотреть за свои плечи.

Улыбка соскользнула с его лица и его ум заполонили воспоминания про Киск, зеленого стража порога, товарищем которой он когда-то был. Он тяжело сглотнул и распрямил плечи. Я сам ее подарил, напомнил он себе, возможно это явилось причиной того, что он не подошел никому из новорожденных.

Избранный Кристов заставил вспомнить сияющую улыбку Нуэллы, когда Киндан надоумил ее поехать верхом на страже порога через стену пещеры, когда ее отец, брат и восемь других горняков попали в ловушку. Только слепая Нуэлла могла визуализировать картинку, нужную для того, чтобы провести видящего тепло стража порога безопасно. Итак, отдать ей Киск было правильным решением, с этим были все согласны. И это подразумевало, что Киндан не был навсегда заточен в шахтах вместе со стражем порога. Он был свободен, мог стать арфистом, может всадником дракона…но не в этот раз. Он встряхнул с себя свои мечты.

— К’тов? — спросил он, используя уважительное сокращение в первый раз. — Как зовут твоего дракона?

Глаза другого юноши сверкали, как бриллианты, такими Киндан их никогда еще не видел.

— Моего дракона? — удивленно переспросил Кристов. Он обратился к бронзовому детенышу телепатически.

— Его зовут Серет’.

— Поздравляю, всадник дракона, — уважительно сказал Киндан, подходя ближе и хлопая К’това по плечу.

Отвратительный звук раздался позади них и все они обернулись. Гарирт’а распрямилась, ее фасеточные глаза вертелись бешенным красным. Она испустила один отчаянный вой и тогда ушла в промежуток навсегда.

Киндан склонил свою голову. Джессалы больше нет, иначе ее дракон не ушел бы так драматично. Эти двое прожили довольно долго, чтобы увидеть Запечатление новорожденных. Была ли это радость или бремя критического возраста, которое наконец подавило всадницу королевы — не было разницы — Госпожа Вейра Плоскогорье была мертва. Когда он снова поднял голову, он обернулся к Соне и ее молодой королеве драконов. Соня стала Госпожой Вейра.

Все яйца проклюнулись. Для него ничего не потеряно.

— Прости меня, К’тов, — сказал Киндан, склоняясь к своему другу, — но я думаю, что мне лучше взять мои инструменты. Будет много работы для арфистов в эту ночь, и мастер Муренни хочет узнать новости.

К’тов рассеянно кивнул, его внимание было сфокусировано исключительно на самом потрясающем, изумительном и сверкающем создании перед ним.

М’тал послал за предводительницей Бенден-Вейра, Салиной, когда Гарирт’а ушла в промежуток. Случившееся вечером никем не осуждалось, и новая Госпожа Вейра Плоскогорье была слишком юной девушкой. Он спускался с трибун на Площадку рождений, когда увидел Б’ралара, падавшего на стену. Но до того, как он успел подхватить его, он увидел ребят в белых туниках, бегущих к безжизненному Предводителю Вейра Плоскогорье, преподнося флягу вина и несколько бокалов в его ненадежные руки. М’тал узнал Киндана. С поклоном и красивым жестом, парень налил Б’ралару здоровенный бокал вина. М’тал одобрительно кивнул головой и направился присоединиться к ним; парень, очевидно, имел хорошую голову на плечах. Жаль, он не Запечатлел на этом Рождении, думал М’тал, но было очевидно, что Киндан более чем подходил: наверно, это будет всего лишь вопросом времени, когда он встретится с нужным Детенышем. Киндан улыбнулся, когда увидел М’тала и махнул бокалом в его сторону.

— Нет, — сказал М’тал, отмахиваясь от предложенного стакана. — Я боюсь, это будет долгая ночь.

Б’ралару он сказал:

— Я огорчен твоей потерей. Могу ли я предложить свою руку и помощь тебе и твоему Вейру?

Б’ралар заставил свои глаза сфокусироваться и долго не мог узнать М’тала, но потом он безмолвно кивнул и протянул ослабевшую руку к Предводителю Бенден-Вейра. — Она была для меня все.

Волна холодного воздуха потревожила их, а затем Салина, недавно прибывшая из Бендена, бросилась вперед и обняла Б’ралара одной рукой.

— Она была милостивой Госпожой, — сказала ему Салина. — позволь мне проводить тебя до твоих апартаментов.

— Но…

М’тал поднял руку, отмахиваясь от того, что хотел сказать Б’ралар. — Отдохни немного этой ночью.

Он улыбнулся Киндану.

— Удобство Предводителя Плоскогорья превыше всего для арфиста и Вейра.

Быстрая улыбка скользнула по губам Б’ралара и он склонил свою голову, позволяя Салине увести его.

М’тал был занят весь остальной вечер. Каждый раз, когда у него была передышка между утешением обезумевших от горя всадников Плоскогорья, он слышал голос Киндана поющего правдивую песню или играющего зажигательную мелодию на флейте. Вино лилось рекой и М’тал не удивился, увидев цвета Бендена на многих бочонках, которые оказывались на столах, также он не был удивлен узнав себе на заметку, что Киндан запросил их.

Было очень поздно, когда последний из уставших и пьяных всадников отправился спать, весь молодняк был в своих апартаментах, и община Вейра Плоскогорье была готова оправиться от потери их единственной взрослой королевы драконов.

Было так поздно, что М’тал был очень удивлен, когда, подавив зевоту, он узнал звук голоса Киндана, поющего тихую бесцветную колыбельную. М’тал помнил выражение лица Киндана ранее этим вечером и искал его.

— Будут другие Новорожденные, — сказал ему М’тал, обнимая юношу за плечи и любовно потряс его.

Киндан слишком устал для медоточивого ответа. — Я ученик в Цехе Арфистов, я сомневаюсь, что увижу много.

— В Вейрах тоже есть арфисты, — напомнил ему М’тал.

— Подмастерья, а не ученики, мой лорд, — смиренно сказал Киндан.

— Если ты согласен, тогда, — объявил М’тал, — когда ты станешь арфистом-подмастерьем, я попрошу тебя для Бенден-Вейра.

Глава 2

Следующим утром Киндан со своим маленьким свертком одежды, тесно запакованным в его дорожную сумку, нетерпеливо ожидал в Чаше Вейра Плоскогорье, пока Предводитель М’тал и Д’вин, бронзовый всадник, который должен был лететь от Плоскогорья на Игры Всех Вейров, оживленно беседовали недалеко от него.

Киндан знал, что они спорили о том, кто отвезет его в Цех Арфистов. Он надеялся, что это будет М’тал, потому что Киндан верил, что Предводитель Бендена помнит и не раскаивается в своем обещании, данном прошедшей ночью. Несомненно, если М’тал будет его сопровождать, Предводитель упомянет о его целях Мастеру Муренни. Интересно, как это — быть арфистом Вейра? — размышлял Киндан. В своих самых отчаянных мечтах, он никогда не надеялся на большее, нежели вернуться в маленький холд вроде Наталон-кемпа или в холд поменьше. Но в Вейр!

Пищащий звук обеспокоил Киндана, звук немедленно был поддержан шумом других обеспокоенных птенцов, и он повернул свой пристальный взгляд на казармы молодежи. Он уловил всплески движения и подавил вздох с одной мыслью: На что это похоже — проснуться в казарме молодежи?

Киндан нахмурился и повернул свой взгляд обратно на всадников. Мысль о пробуждении в казарме молодежи пугала его и он хотел отвлечься от этого. Почему Запечатление дракона так его пугало?

Похоже, М’тал и Д’вин почувствовали его взгляд, потому что они обернулись и посмотрели на него.

— До свидания, Киндан, — сказал М’тал, — я должен остаться здесь. Д’вин отвезет тебя в Цех Арфистов.

Киндан приосанился и поклонился: — Предводитель.

М’тал проворчал что-то и бросившись к Киндану, обнял его с широкой улыбкой: — Не думай, что сможешь вот так уехать! — сказал он и тесно прижал Киндана к себе. На мгновение Киндан напрягся, потом расслабился, осознав во вспышке озарения, что М’тал и вправду ценит его. М’тал был выше и намного гибче его отца, однако…

— Если ты готов, — со смешком сказал Д’вин. Но его глаза мигнули.

М’тал отошел назад, посмотрел Киндану в глаза и поднял руку, указывая на него:

— Не забудь, что я тебе говорил.

Киндан не смог сдержать удивления в своем голове, когда спросил: — Вы серьезно?

— Конечно, — сказал М’тал. — Всадник дракона живет своим словом, — он снова подошел ближе и похлопал Киндана по плечу. — Так же, как и арфист.

Киндан так волновался, что мог только кивнуть. М’тал бросил на него последний оценивающий взгляд и повернувшись, широкими шагами пошел к своему бронзовому Гаминт’у.

— Не задерживайся слишком долго! — крикнул М’тал, когда бронзовый дракон, прыгнул в небо над Вейром плоскогорье. Молниеносно дракон и всадник ушли в промежуток.

— Пошли, — резко сказал Киндану Д’вин.

— Да, сэр, — ответил Киндан, хватая свои пожитки и следуя за раздраженным Командиром крыла.

Похоже, что только мгновение назад они парили над Вейром. Киндан позволил себе осмотреться из-за шеи всадника, и увидел маленькие точки, которые были обитателями Вейра, начинавшими свою ежедневную работу и огромных драконов, которые выглядели меньше файров, двигающихся к озеру Вейра. И тогда, без предупреждения, Киндан очутился в затягивающей деспотичной темноте. Все его тело замерзло и он ничего не слышал, ничего не чувствовал, кроме стука своего сердца.

Промежуток. Черная пустота, через которую драконы — как и стражи — могли перемещаться из одного места в другое за время, которое требовалось, чтобы три раза кашлянуть.

Над ним вспыхнул свет, атаковал его глаза и в тот же миг его уши ощутили успокаивающий звук. Перед тем, как он смог оправиться от перемены, Киндан ощутил падение, когда бронзовый дракон быстро бросился вниз к низлежащей земле.

Встряска дала ему понять, что они приземлились.

— Я не могу медлить, — сказал Д’вин, поворачивая свою шею к Киндану. — Соня нуждается в помощи. Я уверен, что ты все объяснишь Главному Мастеру Арфистов.

Киндан поспешно кивнул, все еще охваченный интересом к словам Д’вина.

— Доброго полета, — сказал Д’вин, протягивая руку.

Киндан взял ее и Д’вин спустил его с шеи дракона.

— Высокого полета, сэр, — формально ответил Киндан. Д’вин изумленно смотрел на него мгновение, удивленный красноречием Киндана, а затем выразительно повел своим лицом и резко кивнул Киндану, подняв легкую волну.

Бронзовый дракон прыгнул в воздух и вошел в промежуток раньше, чем поднялся на полную длину дракона.

Только когда Д’вин и его бронзовый покинули его, Киндан почувствовал, что вокруг утро. Солнце было высоко над горизонтом, но трава была покрыта росой. Шумы Форта были тихими и сонными, и только из Цеха Арфистов послышалось:

— Уйди с дороги, — кричал ему голос. Киндан посмотрел и отпрыгнул в сторону, когда группа учеников прокатилась мимо него. Они совершали свою утреннюю пробежку. Голос принадлежал Ваксораму, старшему ученику.

Киндан невзлюбил Ваксорама с первой же их встречи и это чувство было взаимным. Ваксорам имел план по изведению Верилана, младшего ученика. Верилан был чрезвычайно одаренный писец и исследователь Записей. Киндан знал, что только юный возраст мальчика мешает ему поменять стол и стать подмастерьем.

Даже колючий Мастер Архивариус, Реслер, имел теплое местечко для Верилана, и Киндан подозревал, что Верилан испытывает к нему такую же привязанность, это были две родственные души.

Это уважение раздражало Ваксорама еще больше, ведь его собственный почерк был предметом стыда всего цеха.

Когда Киндан впервые обнаружил, что Ваксорам задирается к всепрощающему и даже even initiated вперед Верилану, он принял меры. Он был осторожен, чтоб его не поймали, но скоро те, кто мучил Верилана, сами пострадали — получили дополнительную работу и обязанности. Киндан даже спровоцировал поимку Ваксорама с последующей неделей дополнительных обязательств.

Конечно, пока задиры не поняли, кто загнал их в их же ловушки и обнаруживал их выходки, они срывали свой гнев на Киндане, подозревая, что это был он.

Следующие три месяца, каждый день Киндан чувствовал, что он должен просто покинуть Цех Арфистов. Но он этого не сделал, потому что если бы сделал, то следующим пострадавшим был бы Верилан.

Дела изменились в худшую сторону с прибытием Ноналы, второй девушки-ученицы за последние двадцать Оборотов. Первой девушкой-ученицей была Келса, одаренная поэтесса, которая прибыла почти на целый Оборот раньше и быстро стала вторым после Верилана другом Киндана. Келса была колючей, резкой и неуклюжей, но эти ее черты затмевались ее честностью и ее добротой. Также она была застенчивой, во всяком случае сначала. Итак, когда она впервые прибыла в Цех Арфистов, она добровольно согласилась с предложением, чтобы она спала с персоналом кухни.

— Кроме всего, — сказала она разумно в ответ на вопрос Киндана, — это не похоже на других девушек-арфисток.

— Я не знаю, — сказал упрямо Киндан. — Кажется мне, что если ты на обучении, ты должна жить в ученическом общежитии.

— Ваксораму это не понравится, я уверена, — с гримасой ответила Келса. — И я не нуждаюсь в том, чтобы тревожить его больше чем сейчас.

Киндан кивнул, неохотно соглашаясь. Способность Келсы писать песни была встречена с похвалой всеми — исключая Ваксорама, у которого не было таких способностей. Если бы Келса была или менее талантлива или более высокомерна, Киндан мог бы согласиться со старшим учеником, что девушке не место среди арфистов… но ее песни были очень хороши.

— Как ты относишься к тому, что будет учиться еще одна девушка? — спросил Киндан.

— Ну, — вдумчиво ответила Келса, — это будет по-другому.

Нонала прибыла из Южного Болла, по рекомендации арфиста, из-за ее изумительного голоса и его диапазона. Нонала была ненамного старше Верилана, ей было около двенадцати Оборотов, а ему — около десяти.

— Появился новый ученик, — сообщил Киндан Келсе, перед началом второго урока. Если и было одно достоинство у Киндана, так это то, что он всегда знал, что происходит в Цехе Арфистов.

— Великолепно! — ответила Келса. Потом она уловила выражение лица Киндана и бросила на него пытливый взгляд. — Чего тут смешного?

— Она девушка, — сказал Киндан, усмехаясь ей, — я представляю себе, как вам будет тесно с поварами.

Келса фыркнула: — Она не захочет остаться с поварами.

— Правда?

— Правда, — сказала ему Келса. Она поманила его подойти поближе, когда другие ученики поспешили в класс.

— Вот что ты сделаешь, — сказала она, потом прислонила его голову близко к своему рту. Киндан слушал с растущим удивлением.

— Во имя Первого Яйца, нет! — воскликнул он, когда она закончила.

Келса одарила его знающим взглядом. — О, ты сделаешь это.

— Что заставляет тебя так говорить? — удивился Киндан. — Ваксорам прогонит меня вниз к туннельным змеям…

— Ты сделаешь это, — твердо сказала Келса. — Ты это сделаешь, потому что знаешь, что это правильно, — она втолкнула его прямо в классную комнату.

— Ничего не говори сейчас, поговорим позже.

— Я не могу этого сделать сам, — пожаловался Киндан.

— Естественно, нет, — ответ Келсы был в настолько приятном тоне, что противодействие Киндана дрогнуло в потрясении. — Поможет Верилан, — сказала она с улыбкой. Пока Киндан набирал воздуха для следующего возражения, Келса закончила, — И я помогу.

Она взглянула в сторону кухонных помещений и вздрогнула: — Я буду счастлива выбраться оттуда — все, о чем они говорят — это о готовке!

Вечером все было готово. С помощью Верилана, Киндан и Келса повесили прочный холст, отделяющий угол большого ученического общежития от остальной части. Внутри они разместили одну из постельных коек и комод. Более старшие ученики первыми осмотрели, а потом разгневались по поводу того, что они должны менять стиль своей жизни, чтоб разместить девчонок.

— Помещения поваров подошли для одной, почему не подойдут двоим? — ворчали старшие ученики.

— Мы арфисты, — сказала Келса, проводя своей рукой в сторону сконфуженной и сопротивляющейся Ноналы. — И мы должны быть вместе с другими учениками.

— Мы не можем позволить девушкам здесь жить, — объявил Ваксорам, старший ученик, когда он узнал назначение повешенного холста.

— Я полагаю, что мы могли бы занять одну из пустующих комнат подмастерьев, — благоразумно сказала Келса, полностью осознавая то, что Ваксорам надеется скоро стать подмастерьем и положил глаз на свободную комнату, как на свою собственность.

— Гррррр! — ответил Ваксорам, вылетая из общежития.

— Куда ты идешь? — крикнула ему Келса.

— Поговорить с мастерами!

Ваксорам потерпел неудачу в попытке убедить мастеров выделить девушкам отдельное помещение, и попытался пристыдить и испугать их в их требованиях о своей собственности — или лучше, попросить их покинуть Цех Арфистов.

Начались глупые выходки, разливание воды на пол под разделяющий холст. Когда Нонала споткнулась и ударилась головой посреди ночи, Киндан придвинул свою койку поближе и неусыпно охранял их от дальнейших пакостей.

Скоро, усиленное прямым беспокойством, с более старшими учениками активно предотвращавшими обеих девушек от посещения уроков. Келса держалась под давлением хорошо — стойкая и выносливая, она просто толкала или щипала виновников. Но Нонала была мягкой по характеру и свирепые взгляды и насмешки старших юношей тяжело на ней сказывались.

Киндан услышал как-то раз ее тихие рыдания на ее постели одной ночью и решил, что не может дольше выносить поведение других учеников. Украдкой он покинул ночью свою койку, подошел к ее койке, и взял ее за руку. Видя, что он испугал ее, Киндан улыбнулся и ободряюще похлопал ее по руке.

Нонала улыбнулась в ответ, села и обняла его. Киндан держал ее крепко, пока не почувствовал, что она расслабилась, тогда он ее отпустил.

Нонала легла обратно в свою постель, до сих пор держа его руку. Он оставался с ней, пока она опять не уснула, а потом безмолвно вернулся в свою постель. Когда он уходил, он поймал на себе взгляд Келсы, та улыбалась ему одобряюще.

На следующий день Нонала показывала замечательное искусство в защите себя от задир, пытающихся поставить ей подножку, и ее налетчики сами оказывались растянувшимися на земле.

— У меня три старших брата, — сказала Нонала старшему юноше, смотря на него сверху вниз. — Они научили меня драться.

Старший ученик поднялся и угрожающе посмотрел на Ноналу, его руки крепко сжались в кулаки, плотно прижатые к бокам. Могло произойти безобразное событие, если бы сначала Киндан, а потом и Верилан стали по обе стороны от нее.

— Ты не должен быть в классе, Мерол? — спросил Верилан.

— Ты должен перед ней извиниться, — добавил Киндан, сверля старшего юношу свирепым взглядом. Он и Мерол уже схватывались однажды и с тех пор Мерол избегал его. Инцидент произошел незадолго до того, как Киндан впервые был назначен в Цех Арфистов и, случайно позволил Меролу поймать себя.

К несчастью для Мерола, это случилось после первого урока Киндана с Деталлором, мастером, обучавшим обоих танцу и обороне. Киндан просто увидел поворачивающуюся ногу обидчика, схватил ее и потянул — в результате Киндан остался стоять, а Мерол растянулся на земле.

Глаза Мерола горели злостью, но он только пробормотал: — Извини, — и отправился в свой класс.

Снова встретившись со злостью Киндана, Мерол промямлил «извини» еще раз, теперь, обращаясь к Нонале, перед тем как улизнуть.

С тех пор Ноналу никто не трогал. Но Киндану было ясно, что Ваксорам, постоянный заводила, не поменяет свое отношение из-за одного случая.

Теперь целый класс учеников возвращался с утренней пробежки в Форт Холд и Ваксорам был во главе. Они не могли не заметить прибытия бронзового дракона Д’вина, и было очевидно, что Ваксорам повел бегунов сюда намеренно.

— Вау, Киндан, ты прибыл на драконе! — воскликнул запыхавшийся Верилан, когда он и Нонала пробегали мимо, последние в длинной шеренге. Киндан улыбнулся и, пожав плечами, присоединился к ним, когда они рысили обратно в Цех Арфистов. Увидев его, Келса покинула свою позицию, переднюю в группе.

— Как все прошло? — спросила она.

— Я был кандидатом, — ответил Киндан.

— Ты был? — округлив глаза, спросил Верилан, — Для дракона?

Киндан кивнул. Осуществись это, все бы поменялось, и он не был бы здесь, а был бы там, в Вейре плоскогорье с маленьким дракончиком, и все это вдруг промчалось перед ним. На следующий день он был слишком занят тем, что помогал Вейру справиться с трагической потерей Госпожи Джессалы, чтобы рассмотреть свою ситуацию полностью.

— Мне не жаль, что ты не Запечатлел, — медленно сказала Нонала. — Тогда я бы тебя потеряла.

— Я бы тоже тебя потерял, — признался Киндан. Он смотрел на спины других бегунов.

— Пойдем, нам лучше поторопиться, иначе мы получим дополнительные обязанности.

Киндан знал, что Главный Мастер Арфистов Муренни ожидает от него полного отчета сразу же по его возвращении. Помахав друзьям, он отделился от них, когда они повернули в сторону ученического общежития, и направился в апартаменты Главного Мастера Арфистов.

Только когда он оказался около дверей покоев Главного Мастера Арфистов, он решил, что Главный Мастер Арфистов возможно еще спит. Его желание «оставить спящего мастера в покое» боролось с его убеждением, что Муренни хочет все знать как можно скорее.

Он только поднял руку, чтобы постучать в двери, когда услыхал голос Мастера Муренни, говорящего ему: — Иди на кухню, Киндан, и принеси какой-то завтрак.

— Да, мастер, — ответил удивленный Киндан. Как Главный Мастер Арфистов знал, кто стоит за его дверью? Киндан догадывался, что Главный Мастер Арфистов Муренни ожидал его отчета, но… Киндан поднимался по лестнице тихо. Как бы то ни было, Главный Мастер Арфистов, казалось, всегда все знал.

Уныло тряся своей головой, Киндан пошел вниз по лестнице, направляясь на кухню.

— Вернулся из Вейра? — спросила его Селора, главный повар, когда его увидела. Она быстро поставила кувшин с кла, несколько кружек и тарелку утренних рулетов в поднос и сунула ему в руки.

— Спасибо, Селора, — сказал, улыбаясь ей, Киндан.

Она улыбнулась в ответ. — Иди! Ты достаточно хорошо знаешь, что нельзя, чтобы арфисты ждали свою пищу.

Двигаясь достаточно медленно, чтобы ничего не пролить и не уронить, Киндан поторопился обратно в покои Главного Мастера Арфистов. Перегруженный, он балансировал на одной ноге и использовал другую, чтобы постучать в дверь.

— Поставь это там, — сказал Главный Мастер Арфистов, жестом показывая на стол, когда он закрыл за Кинданом двери. Лицо Главного Мастера Арфистов Муренни было очерчено белой щетиной, и его волосы были растрепаны после сна.

Киндан осторожно поставил поднос, и немедленно открыл рот, чтобы начать свой доклад, но Муренни, подняв руку, остановил его.

— Ешь, — приказал Муренни. Он налил две кружки кла и протянул одну Киндану. — Пей.

Киндан согласился и был удивлен, узнав, какой голод и жажду на самом деле он испытывал.

Главный Мастер Арфистов молча наблюдал за ним во время еды с любезным выражением. Когда, наконец, Киндан опустошил поднос, мастер Муренни сказал, — Ну, ты готов к отчету?

Киндан кивнул.

— Сначала позволь мне сказать, как я рад видеть тебя здесь. Я надеялся, что возможно, ты не вернешься, — сказал мастер Муренни.

Киндан пожал плечами; мастер Муренни не сказал ничего такого, чего он был не готов услышать.

— Я счастлив быть арфистом, — сказал он.

Мастер Муренни улыбнулся. — Ты все еще можешь быть и арфистом, и наездником дракона, ты знаешь.

— Только после того, как закончу мое обучение. — Киндан провел в Цехе Арфистов полтора Оборота.

Ученики обычно не «меняют столы», чтобы стать подмастерьями, пока они не проведут в Цехе три или даже четыре Оборота.

Муренни кивнул и жестом попросил Киндана продолжать.

— Я присутствовал на Рождении, — начал Киндан и откинулся на свой стул, устраиваясь поудобнее. По мере того, как он все больше и больше углублялся в доклад, он чувствовал, как отчет превращается в песню и делается все мелодичней. Местами все страхи и затруднения Киндана уходили прочь, и заменялись говорящей песней, которую он передавал.

— Хорошая работа, очень хорошо, — сказал Главный Мастер Арфистов, когда Киндан закончил. Он недолго посидел задумавшись. Когда он вновь поднял глаза, он промурлыкал: — Так, Джессала обрела вечный покой. Я представляю, что уже недолго до того, как и Б’ралар обретет свой.

— Почему, мастер? — спросил Киндан, удивленный тем, что какой-то всадник может совершить такое действие.

— Иногда на сердце так тяжело, что жить становится невозможно, — объяснил ему Муренни. — Если нет того, что заменит потерю, человек просто сдается.

Он нагнулся вперед, посмотрев Киндану в глаза. — Без надежды нет будущего.

Киндан уже слышал это раньше. — Можем ли мы дать ему надежду?

Муренни покачал своей головой: — Мы можем только дать ему выбор. Надежда — это нечто, что можно найти только в себе.

Киндан мрачно кивнул. Мастер Муренни отметил выражение его лица и криво усмехнулся. Он откинулся назад, его глаза уставились в потолок. Когда он снова заговорил, его слова были отстранены, но сердечны. — Я надеюсь, ты никогда такого не испытаешь.

В этот момент тишина была нарушена Главным Мастером Арфистов, который решительно выпрыгнул из своего кресла. — Но теперь, когда работа сделана, поднос надо отнести обратно на кухню, и ты должен идти на свои уроки.

— Да, мастер, — согласился Киндан, радуясь окончанию мрачных размышлений. Но они возвращались, дни складывались в недели, недели в месяцы, и Киндан терялся в мрачных мыслях. Он отвлекался на мысли о Киск — теперь Нуэлск, зеленой самке стража порога, с которой он был связан и потом отпустил под опеку Нуэллы. Со временем его связь с Киск стала похожа та заточение, но сквозь воспоминания, Киндан ощущал, что помнит, как трудно с безобразной зеленой самкой стража было вначале, и какой смелой она показала себя в конце, взяв Нуэллу в никогда прежде не совершавшуюся поездку через промежуток, чтобы освободить заточенных горняков. И он думал о том, как это — Запечатлеть дракона, имеющего пару огромных, фасеточных глаз, кружившихся в заботе о его благополучии, ездить на драконе, давать ему огненный камень и видеть вырывающееся пламя.

Его дни были заполнены ощущением восторга от уроков, и его разнообразными нелепостями; он не имел умения Ноналы в профессиональном пении, ни страстного стремления к сухим, пыльным Записям, которые делали глаза Верилана яркими от возбуждения. О, он мог расстраивать глупые выходки старших учеников и ой как хорошо это делал, но это трудно было назвать арфистским даром, и к тому же, Киндан думал, что нет дела, в котором он одарен.

Ну, кроме барабанов. Барабаны на Перне были более, нежели ударные инструменты; они были жизненно необходимы для передачи новостей между Холдами и Мастерскими. Лишь наездники драконов могли перемещаться быстрее, нежели барабанное сообщение и, барабанные сообщения были доступны всем, только барабанные сообщения переносили полные новости по Перну.

Киндан знал барабанное дело, как те каменные пещеры, в которых он вырос. Он мог слышать «Первый Звонок» утром и «Последний Звонок» ночью; он любил быть первым в расшифровке кодов. Он любил размышлять, сколько времени понадобиться Ваксораму, который, как и Киндан, почти ни в чем не был хорош, чтобы расшифровать последние сообщения. Он любил слова из отдаленных мест, которые давали ему ощущение путешествия по миру, какого-то единения с людьми всего Перна.

Он был хуже в изготовлении барабанов, чем в игре на них. Фактически, он не мог себе представить, почему так плох в изготовлении вещей.

— Ты сможешь, просто продолжай пытаться, — твердо сказала ему Нонала в день, когда Киндан упомянул об этом.

— Ты сможешь, — согласился Верилан, хотя Киндан чувствовал, что его согласие продиктовано больше лояльностью, чем убеждением. — Ты так хорош в кодировке, — нахмурился Верилан; барабанные коды были для него весьма просты. Он был хрупко сложен и не имел силы, чтоб сделать большие барабаны с хорошей громкостью звука, нужной для выхода за основную долину Форт Холда, и его медленные методичные движения делали для него сложной расшифровку много-ритмовых кодировок. Во время того, как он расшифровывал первый удар, поступал второй и уходил, потерянный навсегда.

Ваксорам испытывал огромное наслаждение, насмехаясь над неудачами Киндана. Иногда Киндан думал, что Ваксорам злорадствовал над другими, чтобы отвлечься от собственных слабостей, но неослабевающие движения старшего ученика никогда не давали много времени для размышления о последствиях. Была только одна вещь, в которой был хорош Ваксорам, это фехтование. Хитрость не была сильной стороной старшего ученика, но его достижения, выносливость и откровенная грубость обычно гарантировали ему победу.

— Ты не имеешь тонкости, — сказал ему мастер Деталлор на одном из их практических занятий. Он показал на Киндана. — Ты должен учиться у этого юноши. Он похоже понимает, о чем я говорю.

Почти немедленно Киндан захотел, чтобы Мастер не выделял его так; Ваксорам выбрал Киндана как противника в следующем спарринге. Он начался хорошо. Киндан первым нанес удар, но тогда Ваксорам дал прямой отпор — и, к сплошному удивлению Киндана — меняя руки в среднем нажиме, делая финты распрямленной правой рукой и нанося удары с помощью рапиры в левой руке.

— Лучше, — сказал Деталлор, когда Киндан пошатнулся, хрюкая от боли. — Но фехтование левой рукой не даст победы над другим левшой, — предупредил Деталлор, выхватывая свою рапиру. — Вот, дай я тебе покажу.

И он продолжил управлять левосторонним боем по направлению к Ваксораму, который выглядел настолько дико, что Киндан забыл о том, что тот ушиб его грудь.

Если бы Киндан не надеялся осуществить свою мечту быть арфистом, арфистом Вейра, он бы покинул Цех Арфистов, чтобы освободиться от непрекращающихся тычков Ваксорама.

Осенняя погода в Форт Холде была не такой ужасной, как холод, который Киндан ощущал в Наталон-кемпе в Кром-холде, но дождь, похоже, затягивался, утренние туманы были все плотнее и холоднее — иногда на протяжении всего дня — и несчастливая погода соответствовала его несчастливому настроению.

Два месяца спустя после его возращения из Вейра Плоскогорье, Киндан оказался в хвосте мокрой утренней пробежки, сопровождаемый, как всегда, Вериланом и Ноналой. Верилан кашлял больше обычного, и было ясно, что он попадет в лазарет с досадным кашлем еще до конца недели.

Дождь превратил обочину дороги в коричневую кашу, но утоптанная поверхность дороги была слишком жесткой для их ступней, так что они придерживались скользкой и грязной обочины. Шум позади них испугал их, так что Верилан потерял свой темп и Киндан в него врезался. Они оба полетели вниз в грязь. Келса бросила взгляд на их растрепанный вид и начала хихикать.

— Вы двое! — сказала она, продолжая хихикать. — Вы выглядите так, будто делали пироги из грязи.

Нонала ничего не сказала, но не смогла удержаться от улыбки.

Верилан нахмурился на них. Киндан, тем временем, повернулся, чтобы определить источник шума. Это было сложно из-за тумана и дождя. Наконец он заметил на расстоянии огромную фигуру.

— Дракон!

— Что будем делать? — простонала Нонала. — Мы не готовы приветствовать его.

— Да, но мы не можем просто убежать, — сказал Верилан, и его последнее слово перебил кашель.

Киндан кивнул и начал идти прямо к дракону, ища его всадника. Другие неохотно его сопровождали, Нонала огорченно что-то себе бормотала.

Когда они приблизились, высокая мужская фигура, несущая тяжелый предмет, появилась из-за дождя.

— Киндан! — воскликнул всадник. Это был М’тал, Предводитель Бенден-Вейра. — Именно тот, кого я искал…

Он остановился, когда увидел их покрытые грязью тела. Его рот расплылся в улыбке.

— Поскользнулись?

Киндан хрюкнул и улыбнулся в ответ. — Да, сэр.

— Это тебе от М-тала, — ответил солидно Предводитель. Он кивнул трем фигурам, сжавшимся около него. — Кто твои друзья?

Киндан обернулся, чтобы отрекомендовать их. — Это — Нонала, это — Келса, а это… — он ненадолго прервался, когда Верилан закашлялся, — это Верилан.

— Ты должен немедленно показаться врачу, — сказал М’тал, его голос вдруг стал обеспокоенным. Он подошел к Верилану, потом вдруг вспомнил о своей ноше и сунул ее Киндану. — Присмотри за этим, пока я займусь им, — сказал он.

— Нет, нет, я в порядке, — начал сопротивляться Верилан, ужаснувшись при мысли, что всадник может испачкаться в грязи.

— Нет, ты не в порядке, — сказала ему Нонала. М’тал согласно кивнул, обхватил Верилана вокруг талии и поднял его над землей. Он понес мальчика как малого ребенка.

— Ты легче мешка огненного камня, — заверил он ужасно пораженного юного арфиста. С улыбкой он сказал Киндану: — и, благодаря твоему другу, огненный камень станет таким же мокрым, как ты сейчас.

Верилан удивленно взглянул на Киндана.

Отчасти виновато, Киндан осознал, что не имел времени с тех пор, как вернулся в Цех Арфистов, просветить своих друзей, что существует два типа огненного камня. Это традиционный огненный камень, который взрывается при контакте с водой. И вновь открытый огненный камень, который не взрывается при контакте с водой — огненный камень, который дал имя огненным ящерицам (файрам).

— Огненный камень взрывается, если намокнет, — упрямо продекламировал Верилан.

— Больше нет, — заверил его М’тал, когда они проходили под арками Цеха Арфистов.

— Вау, Киндан! — крикнул Верилан из-за плеч всадника.

— Да, вау, Киндан, почему ты ничего не рассказал своим друзьям? — кисло спросила Келса, сверкая глазами.

Киндан сделал беспомощный, извиняющийся жест, который должен был защитить его от дальнейшего гнева.

— Киндан, ты должен принести этот узел к очагу, — сказал М’тал, — и мне нужен один из вас, чтобы провести меня в лазарет.

— К очагу? — спросила Нонала, присматриваясь повнимательнее к узлу, который держал Киндан. Впервые Киндан обратил внимание на сверток, который держал в руках; он больше беспокоился о Верилане. Сверток был тяжелым, и хорошо завернутым в толстую шкуру верра. Внутри обертки было нечто вроде блока — нажав, он мог нащупать форму через упаковку.

— Они нуждаются в тепле, — сказал М’тал. — Я боюсь, я могу дать Цеху Арфистов только двоих, остальные — для Лорда-Владетеля Бемина.

— Яйца файра? — спросил Киндан, его голос повысился, его глаза наполнились слезами.

— Не тоже, что дракон, я знаю, — сказал М’тал через плечо, когда проходил мимо Келсы, — даже не то, что страж порога. Мастер Муренни согласен отдать тебе одного.

— Спасибо! — крикнул Киндан, когда М’тал поднимался по лестнице. Прижимая к себе сверток теснее, он в ускоренном темпе свернул в сторону кухни. Нонала быстро пошла за ним.

— Яйца файра! — повторяла она, ее шаги ускорились до почти прыжков, которые предпочитала Келса. — Интересно, кто получит второе яйцо?

Киндан покачал своей головой. Как бы не восхитительны были яйца файра, его мысли вернулись к Верилану. Юный мальчик всегда заболевал, особенно зимой. Киндан особенно был озабочен тем, что М’тал решил доставить его в лазарет немедленно, перед встречей с Главным Мастером Арфистов.

— Что ты здесь делаешь? — требовательно спросила Селора, когда заметила его. — Ты весь мокрый и грязный! Неужели ты не знаешь… — она заметила сверток в его руках. — Что это?

— Яйца файра, — быстро сказал ей Киндан. — Извините, Селора, но Предводитель М’тал сказал, что они нуждаются в тепле очага немедленно.

— Конечно, нуждаются, — отрезала Селора, забирая кожаный сверток у Киндана из рук и ставя его на каменный пол около очага. Она искусно развернула его, пока Киндан склонился рядом с ней, и Нонала с нетерпением реяла по соседству.

— Вы дрожите! — объявила Селора, посмотрев сначала на Киндана, а потом на Ноналу. — Вы оба нуждаетесь в теплой ванне. — Ее глаза сузились. — А где же другие двое, ваши сообщники?

— М’тал понес Верилана в лазарет, — начал Киндан.

— В лазарет? — воскликнула Селора. — Он не ранен?

— Он снова кашляет, — сказала Нонала попечительным тоном своей матери. Киндан никогда не мог понять, как девушка, у которой есть трое старших братьев, может обладать таким материнским отношением, но такова была Нонала.

— Тогда, ты, — безапелляционно отрезала Нонале Селора, — марш в ванну. Выгоняй парней вон — они там слишком долго находятся, если они еще там.

Нонала замерзла, бросила взгляд на Киндана, и Киндан поднялся, прошел между яйцами файра, чтобы защитить свою подругу от старших учеников.

Это взаимодействие не ускользнуло от Селоры. — Значит такие дела? — спросила она, понимающе кивая. Ни Киндан, ни Нонала не были готовы дать отпор, когда Селора налетела на них. — Я думала об этом, но не была уверена. — Она взглянула на Киндана. — Ты проведешь ее наверх и убедишься, что ее не побеспокоят. — Когда Киндан попытался протестовать, Селора жестом заставила его замолчать, выражение ее лица смягчилось. — Я присмотрю за яйцами файра, вы же знаете, — сказала она им. Махнув рукой, она сказала, — А теперь, идите! Оба идите, и оба примите ванну. — Ее ладонь сложилась в указующий перст, когда она закончила, — И не в одной ванной!

Нонала и Киндан, оба очень покраснев и затрудняясь ответить, суматошно поторопились выбежать из комнаты.

— Я пошлю кого-нибудь наверх с дополнительным углем, — крикнула им вслед Селора, ища по кухне подходящего кандидата. Не удивительно, что добровольцев не было, все надеялись, что файры вылупятся в их присутствии.

Наверху все еще было несколько учеников, включая Ваксорама.

— Где вы были? — требовательно спросил он, когда они вошли. — И где двое остальных?

— В лазарете, — сжато ответил Киндан. — Селора отправила нас мыться.

— И ты собираешься потереть ей спинку? — спросил Ваксорам, вульгарно усмехаясь. Он был вознагражден раздавшимися смешками. — Я думаю, что она слишком молода, но уже…

— Заткнись! — крикнул Киндан, его глаза сузились, кулаки сжались по бокам.

— Киндан… — сказала Нонала в его сторону успокаивающе, уговаривая его бросить эту затею.

— Нет, — твердо сказал ей Киндан. Он развернулся к Ваксораму, поднял голову и пристально посмотрел на более высокого юношу.

— Извинись.

— Перед ней? — спросил Ваксорам с насмешкой на лице.

— Перед нами обоими, — ответил Киндан, подходя к старшему ученику. Киндан дрожал, он знал, что не совсем от ярости; частично от холода, и мокрых вещей, надетых на нем.

Ваксорам оценивающе взглянул на него сверху вниз. Он покачал своей головой.

— Я так не думаю.

Внутри у Киндана что-то щелкнуло. В движении, которое его удивило, он быстро покачал рукой, раскрыл ладонь и сильно ударил Ваксорама по щеке.

— Я вызываю тебя! — объявил он.

— Киндан, нет! — расплакалась Нонала.

Но горячность и распалившийся гнев преодолели Киндана, и он даже не заметил ее слов.

— Вызываешь меня? Ты думаешь, мастера разрешат это? — фыркнул Ваксорам. Он просверлил Киндана взглядом сверху вниз. — Нет, мы будем драться здесь и сейчас, и я побью тебя, и ты никому ничего не расскажешь, иначе я сделаю что-то с тобой и твоими друзьями.

Некоторые другие ученики посмотрели друг на друга со страхом.

— Киндан, — попросила Нонала. Киндан слышал, как она за него переживает, но еще он чувствовал ее беспокойство о последствиях. Она хорошо знала, что если он сейчас откажется, то Ваксорам будет мучить не только его, но и примет это как разрешение беспокоить Ноналу и Келсу. Он не мог этого позволить, ни за что!

— Нет, ты этого не сделаешь, — сказал он. — И если ты меня побьешь, я останусь здесь и не сдамся.

— Посмотрим, — сказал Ваксорам, нанося первый удар кулаком, который разбил Киндану нос и губы.

Киндан ощутил, как его зубы прикоснулись к губам и поток горячей крови хлынул из раны ему в рот. Это только разозлило его. Он качнулся, но Ваксорам отступил в сторону, с усмешкой любуясь делом своих рук. Потом Ваксорам отвесил другой удар в челюсть Киндана, но перед этим он услышал голос снаружи: — поберегись!

Все в комнате замерли, когда Предводитель М’тал ворвался в комнату.

— Что здесь происходит? — потребовал объяснений всадник, переходя от Киндана к Ваксораму, его глаза сузились, когда он увидел обезумевшее заплаканное лицо Ноналы.

— Я вызвал Ваксорама, — сказал Киндан, его слова были невнятны из-за крови и боли. — Я назвал его трусом и задирой, который использует свою силу против женщин.

Все в целой комнате задержали дыхание, включая М’тала и Ноналу. Все глаза смотрели на Киндана. Напротив него, гнев Ваксорама приобретал видимый облик; дыхание старшего парня было неровным и возмущенным.

Киндан высказала самое тяжелое обвинение для мужчины на Перне — что он использует свою силу против женщин.

— Я требую выбора холодного оружия, — ответил Ваксорам сквозь стиснутые зубы, его глаза сжались в точки, и сверкали гневом, смотря на окровавленное лицо Киндана.

— Ты будешь иметь его, — ответил Киндан, встретившись со сверкающим взглядом высокого юноши. Он уловил выражение удивления в глазах Ваксорама, а заглянув поглубже, увидел проблеск страха.

— Киндан! — крикнула Нонала. — Нет! Он убьет тебя!

— Ты уверен в этом, Киндан? — серьезно спросил М’тал.

— Да, — сказал Киндан.

— И если ты докажешь свое требование? — спросил М’тал. В поединке вроде этого, если Киндан победит, он имеет право потребовать всего, чего пожелает, предъявляя серьезные претензии.

Киндан пристально посмотрел в глаза Ваксорама и увидел растущий в них страх. Киндан мог бы выгнать Ваксорама из Цеха Арфистов. Киндан знал, что до прибытия в Цех Арфистов, Ваксорам был сыном незначительного холдера. Если его выгнать, Ваксорама, конечно не примет обратно его семья, особенно после такого позора. Выгнанный Ваксорам станет хуже Изгнанного, и Киндан уже видел другого Изгнанного. Его мысли вернулись к К’тову и его Изгнанному отцу.

— Он будет меня обслуживать, — сказал он.

— Никогда! — заревел Ваксорам.

— Услышано и засвидетельствовано, — объявил М’тал, перебивая Ваксорама. Он посмотрел на старшего ученика. — И каковы твои пожелания?

Киндан встретился с глазами Ваксорама. Он ясно видел, что старший ученик предполагал убить его. Ему было прекрасно ясно, что если Ваксорам достигнет этой цели, его попросят покинуть Цех Арфистов в любом случае — никто не потерпит убийцу в своем окружении. Что-то другое промелькнуло в глазах Ваксорама, когда он сказал: — Он будет изгнан. — Он бросил злорадный взгляд на Киндана. — Он лжет.

— Очень хорошо, — сказал М’тал. — Я услышал и засвидетельствовал оба пожелания. — Он повернулся к Ваксораму. — Ты доложишь об этом Главному Мастеру Арфистов. — Он взглянул на Киндана и Ноналу. — Селора сказала мне, что послала вас мыться. Идите теперь.

Киндан кивнул и, окоченевший, прорысил в ванную комнату. Он был внутри и чистил свою одежду, когда услышал шелест занавеси и почувствовал, что Нонала остановилась рядом с ним.

Ванная комната была оборудована четырьмя большими ваннами в центре и рядами душевых вдоль стен.

Когда Киндан и остальные купались, они в молчаливом согласии отворачивались друг от друга, раздевались и ныряли в свои ванны, уважая, интимность друг друга. Они никогда не говорили, пока не оказывались в безопасности своих ванн, обычно наполненных пузырьками. Когда они принимали душ, они следовали тем же правилам, отворачивая свои глаза к стене и сохраняя уважение.

В любом случае, теперь Нонала говорила, раздеваясь.

— Я могу позаботиться о себе, — сказала она ему, ее гнев едва прикрывал ее беспокойство.

Он указал на свои разбитые губы. — Но ты же сможешь петь впоследствии?

Она сняла остатки своей одежды и прыгнула в ванну, взбивая пузырьки обеими руками.

— Нет, — допустила она после минутного молчания.

Киндан ступил в свою ванну и быстро погрузился в воду. Вода была просто теплой, не достаточно горячей для того, чтобы достигнуть до его охладевших костей. Он услышал счастливый стон Ноналы и посмотрел на нее.

— Это такое прекрасное ощущение — перестать дрожать, — сказала она ему.

Мгновением позже двое учеников крикнули снаружи комнаты:

— Можем мы войти? Мы принесли уголь.

— Входите, — сказала им Нонала.

Они быстренько вбежали и поместили уголь под ванны, потом так же быстро вышли из комнаты, и один из них сказал, уходя, — Селора сказала, что сейчас пришлет других с горячей водой.

— Спасибо! — хором сказали Нонала и Киндан. Когда двое учеников поспешили прочь, один прошептал другому:

— Ты видел его лицо?

— Я слышал, что Ваксорам хочет его убить, — последовал ответ другого.

Нонала резко повернулась и посмотрела на Киндана, ее глаза наполнились слезами.

— Нет, он не сможет, — сказал Киндан.

— Киндан… — обеспокоено начала Нонала, когда ее прервал другой голос извне комнаты:

— Вы скромны? — это была Келса.

— Заходи, — позвала Нонала. — Ты можешь захватить одно из моих поленьев, вода еще не согрелась.

— Селора сказала, что она пришлет кого-то наверх с горячей водой, — добавил Киндан, когда Келса отодвинула занавеску и вошла в комнату.

Дрожа еще хуже, чем Киндан с Ноналой, Келса начала беспокойно отсоединять детали своей одежды. Это не получалось, пока ее глаза были прикованы к лицу Киндана.

— Осколки, Киндан, ты ужасно выглядишь, — объявила она, когда освободилась от верхней одежды, ее глаза все еще были сосредоточены на нем.

— И, ах, — сказал Киндан в замешательстве, — ты не в своей ванне.

Келса посмотрела вниз и обратно на него. — И что? — рассеянно спросила она.

— Келса! — прорычала Нонала. — Ты смущаешь его!

— Я? — удивленно спросила Келса. Она опять посмотрела на Киндана. — Ладно, я полагаю, если ты собираешься позволить Ваксораму убить тебя…

— Я не собираюсь умирать, — объявил Киндан. Келса улыбнулась его агрессивности и двинулась к нему, опустилась рядом с ним на колени, быстро поцеловала его в щеку так, что он не успел отодвинуться.

— Конечно, не собираешься, — согласилась она, обвивая руками его шею и снова его целуя. Она хрипло повторила, — Конечно, не собираешься.

А потом, без лишних слов, она подпрыгнула, отшвырнула свое нижнее белье и нырнула в следующую ванну.

Нонала посмотрела вперед и назад между ними двумя, ее взгляд был отчасти тоскливым.

Келса поймала ее взгляд. Она повернулась к Киндану.

— Киндан?

— Да? — сказал Киндан, оборачиваясь к Келсе. Он увидел, что слезы наполняют ее глаза.

— Киндан, я не хочу, чтобы ты умер! — внезапно сболтнула Нонала.

— Нонала имела в виду, Киндан, что она тебя любит, — сказала ему Келса. Она медленно кивнула. — И я тоже.

Киндан не знал, что сказать. Ему нравилась Нонала, он знал это. Конкретно, он любил ее, как сестру. Келса была другой,… иногда он думал о ней так, что сжималось горло.

И вдруг он решился — Я тоже люблю вас, — сказал он, смотря на них обеих. Он улыбнулся, хоть это и было больно для раненых губ. — Вы лучшие друзья, каких только можно встретить.

С всплеском, Нонала выпрыгнула из своей ванны, схватила полотенце с соседней вешалки и быстро им обернулась. Она двинулась к Киндану, обвила обеими руками его шею и тепло поцеловала его в щеку, перед тем как отпрыгнуть так же быстро назад в свою ванну.

— Ты знаешь, твое лицо действительно ужасно, — сказала Келса, разрывая наступившую тишину. — Ты должен попытаться смыть кровь.

— Ты также должен повидаться с Главным Мастером Целителей, — добавила Нонала.

— Киндан, — позвал Главный Мастер Арфистов Муренни из-за занавеси.

— Сэр? — ответил Киндан, посмотрев на двух девушек, чтобы убедиться в их спокойствии.

— М’тал рассказал мне о том, что случилось, — сказал Главный Мастер Арфистов. — Я должен поговорить с тобой как можно скорее.

— Он должен сначала показаться Главному Мастеру Целителей, сэр, — проговорила Нонала.

— Я это полностью понимаю, — ответил Муренни. — В ближайшее время я сделаю выговор мастеру Деталлору.

Мастер Деталлор был учителем танцев и самообороны, невысокий, жилистый мужчина, который хромал, когда двигался, но когда он танцевал или дрался, он был огню подобен.

— Спасибо, — сказала в ответ Келса.

Что-то в тоне Главного Мастера Арфистов насторожило Киндана, и он сказал, — Вы хотите уговорить меня отменить дуэль, сэр?

— Нет, — ответил Муренни. После этих слов запала тишина, после которой он закончил: — Кто будет твоим секундантом?

— Я буду, — хором ответил Келса и Нонала. Они посмотрели друг на друга, и потом Нонала сказала: — Ты выше, наверное, ты будешь первой.

— Согласна, — сказала Келса. Она повернулась к Киндану. — Если ты не победишь, то я его убью, — утверждающе сказала она ему.

— Я собираюсь победить, — повторил Киндан.

— Хорошо, — кликнул из-за банной занавеси мастер Муренни, — Я увижусь с тобой после того, как ты посетишь Главного Мастера Целителей.

— Да, сэр, — ответил Киндан. Раздались шаги уходящего к двери общежития Муренни, и потом они затихли.

— Тогда тебе лучше поторопиться, — приказала ему Келса. — Ты же не хочешь держать Главного Мастера Арфистов в ожидании.

Так как это было очевидной правдой, Киндан ничего не ответил.

— Главный Мастер Арфистов сказал, что ты вызвал Ваксорама, — отметил Главный Мастер Целителей Леннер, осторожно накладывая мазь на рассеченную губу Киндана.

Киндан кивнул.

— Я не одобряю дуэлей, — сказал Леннер, качая головой. — Ты не думаешь, что с этими повреждениями, не стоит ее проводить.

— Я хочу этого, — ответил Киндан. — Он задира.

— Задира?

— Он угрожал Нонале, — сказал Киндан. Быстрый вздох Главного Мастера Целителей — это было все, что нужно услышать Киндану.

Сделав последний, мягкий мазок, Леннер отпустил его. — Я сделал все, что сейчас мог, — сказал он Киндану, вручая ему маленький стеклянный флакон. — Используй это ежедневно на рану и вместе с едой.

— Арника? — спросил Киндан.

— Конечно, — ответил Главный Мастер Целителей, его тон одобрял знания Киндана о целебных травах.

Не прошло и пяти минут, как Киндан стоял около дверей Главного Мастера Арфистов. Он подождал минутку, а потом постучал.

— Заходи, — донесся глубокий голос через толстые двери, несомненно, принадлежащий мастеру Муренни.

Киндан вошел в покои Главного Мастера Арфистов. Муренни улыбнулся ему и жестом указал на кресло около маленького круглого стола. Предводитель М’тал уже сидел на другом сидении. Со своего места, Киндан отметил, что Главный Мастер Арфистов ходит туда сюда — это был плохой знак.

— Вот травяной чай, — сказал Муренни, показывая на горшок. — Селора прислала его со словами, что яйца в тепле и на месте.

Киндан занял свое место и благодарно вылил в себя чашку пряной травяной смеси. Он знал, что Селора сделала чай крепким и прислала наверх не очень горячим, чтобы не тревожить его раны.

Дождь, который раньше лил, как из ведра, отчасти рассеялся, но еще можно было слышать его мягкий стук вокруг Цеха Арфистов.

Главный Мастер Арфистов прошел следующий круг по своей гостиной, посмотрел на М’тала, и сам сел на третий стул, почти напротив Киндана.

— Киндан…

— Главный Мастер Арфистов, я не отступлюсь от вызова, — прервал его Киндан мягко, но решительно.

— Я знаю, — сказал Муренни, кивнув утвердительно. — Я даже и не предполагал просить тебя об этом.

Киндан аккуратно поставил свою чашку обратно на блюдце и обратил все свое внимание на Главного Мастера Арфистов. Главный Мастер Арфистов Муренни выглядел огорченным, даже извиняющимся, когда он продолжил, — Наоборот, я хотел перед тобой извиниться.

— Мастер?

Муренни вздохнул тяжело и протяжно. — Когда Ваксорам только прибыл сюда, он был юн и у него был наипрекраснейший голос, — объяснил Главный Мастер Арфистов, полузакрыв глаза в воспоминаниях. — Он голос поломался неправильно и он его потерял. Я надеялся, что у него откроется какой-то другой талант, но ничего не получалось, и это очень его ожесточило. — Он откровенно посмотрел в глаза Киндана. — Я сделал ошибку: я должен был отослать Ваксорама обратно в его холд Обороты назад. Я слышал достаточно слухов о его поведении, и о том, как плохо он влияет на остальных. — Он на мгновение нахмурился, размышляя, а потом наклонил голову и посмотрел на Киндана более чем решительно. — По правде говоря, пока ты не прибыл, я уже решил это сделать.

— Пока я не прибыл? — не смог сдержать удивления в голосе Киндан.

— Когда ты заступился за Верилана, я думал, что возможно, Ваксорама чему-нибудь научит этот урок и изменит его отношение к жизни, — признался Главный Мастер Арфистов. — Более того, когда прибыли Келса и Нонала, его поведение показало, что он относиться с предубеждением к их обучению.

— Извините, Муренни, — прервал его М’тал, — но я с этим не согласен.

— Погодите минутку, — ответил Муренни, — каков был бы эффект появления в составе ваших крыльев женщин-всадников? — Пока М’тал готовился ответить, мастер Муренни добавил: — Женщин-всадников в ваших боевых крыльях.

— О, — сказал погодя М’тал. — Это будет неудобно, правда ведь?

— Но я не верю в то, что талант зависит от пола, — сказал Муренни. — Наше выживание зависит, и всегда зависело от наших детей, но женщины не обязаны жить только в холдах и мастерских.

М’тал внимательно изучал его долгое время. — Вы думаете об этом уже очень долго, — решил он.

— Да, — согласился Муренни. Он посмотрел на Киндана. — Твоя приятельница Нуэлла — прекрасный пример.

— Еще есть Келса и Нонала, — лояльно добавил Киндан.

— И в самом деле, — согласился Муренни. — И, возможно, еще больше появится при их влиянии, когда они поменяют стол и станут мастерами.

Киндан мгновение пытался представить Келсу мастером-арфистом и нашел картинку сложной для объединения с вечно двигающейся, гиперподвижной, изящной, и неуклюжей девушкой, которую он называл своим другом. Хотя, отметил Киндан, если она чего-то захочет, ее ничего не остановит.

— Но сесть слишком много ограниченных холдеров и ремесленников, — сказал объективно М’тал. — Они никогда не разрешат…

— Время, когда холдеры и ремесленники неохотно уступают учеников Цеху Арфистов, пройдет, и скорее, чем вы думаете. — Ответил Муренни. — И женщин не будут уважать, как арфистов в холдах и мастерских, если их не уважают в Цехе Арфистов.

— Значит, я должен победить его, — объявил Киндан. Главный Мастер Арфистов насмешливо посмотрел на него. — Не для Келсы, или Ноналы, но для Верилана и остальных людей, которых задирают и ненавидят за их талант.

— Говоришь, как настоящий арфист, — одобрительно сказал Муренни. — Но…

— Что, мастер? — спросил Киндан с оттенком вызова в голосе.

— Если ты проиграешь…

— Я не проиграю, — объявил Киндан.

— Если ты его убьешь, лучше не станет, — заметил М’тал.

Муренни кивнул, сказав согласно: — Это лишь откроет двери для следующих издевок и расплат.

— Я не убью его, — сказал Киндан.

— Но он думает тебя убить, — сказал М’тал.

Киндан выдохнул долго и медленно и кивнул: — Я знаю.

— Ваксорам требует начать как можно раньше, — сказал Главный Мастер Арфистов.

— Я тоже это предпочитаю.

Муренни понимающе кивнул. — Я назначаю дату через неделю после того, как заживут твои раны.

— Спасибо.

— Он больше тебя, тяжелее тебя, и имеет огромную силу, — сказал М’тал. Киндан повернулся к нему и мрачно кивнул.

— Чем я могу помочь? — спросил предводитель.

— Отвезите меня к Микалу. — Микал был легендой Цеха Арфистов: бывший всадник дракона, который обрел себя в природной пещере в горах около Цеха Арфистов. Человек, который мог выследить любого в голых скалах, который использовал кристаллы и медитацию для исцеления безнадежных больных путем, который был совсем непонятен Главному Мастеру Целителей. Он был лучшим фехтовальщиком, нежели Деталлор, мастер обороны. Когда Киндан в последний раз видел Микала, тот был в кемпе мастера Ализы, излечивая больного Мастера стражей.

— Когда? — спросил М’тал.

— Сейчас, — ответил Киндан.

— Я прикажу Мененгару и Деталлору следить за Ваксорамом, — сказал Муренни. — Он послан в лазарет.

— Как там Верилан? — обеспокоено спросил Киндан.

— Он в изоляторе, — ответил Главный Мастер Арфистов. — Ваксорам должен пройти мимо Главного Мастера Целителей, прежде чем сможет навредить ему. И там есть охрана.

Киндан кивнул, но его страх не совсем прошел. — Кто-нибудь может попытаться навредить Нонале и Келсе.

Впервые за все время беседы, мастер Муренни улыбнулся. — Они и есть охрана Верилана.

— Что там с яйцами файра? — спросил М’тал.

— Я решил отправить их в Холд, — сказал Муренни. — Большинство из них предназначены Бемину и его людям. — Он посмотрел на Киндана. — Ты сможешь запечатлеть в последующее время.

— Лучше, — предложил М’тал, — отправить его туда. — Киндан попробовал воспротивиться, но М’тал рукой остановил его.

— Пока что.

— Что насчет Микала?

— Когда он будет готов, я приду за тобой, — пообещал М’тал.

— Спасибо, Предводитель, — сказал Киндан, чувствуя гордость.

— Я чувствую себя частично виноватым, — сказал М’тал. — Если бы я прибыл поскорее, я бы сам все слышал.

Киндан сконфуженно свел брови.

— Тогда он должен был бы сражаться со мной, — пояснил М’тал.

— Но вы всадник дракона! — воскликнул Киндан, представив с ужасом, как Ваксорам нападает с саблей на Предводителя.

— Это дало бы мне право взять оружие, — с улыбкой сказал М’тал. Он поднял руки с боевым видом. — Я не стал бы его убивать, но он бы запомнил это ощущение на оставшиеся Обороты.

Киндан улыбнулся ему в ответ, представив себе выражение ужаса на лице Ваксорама, когда тот выступил бы против старшего, более сильного, более высокого и более свирепого всадника дракона.

Глава 3

— Я слышала, ты отпустил свою зеленую к девчонке, — сказала мастер Ализа, когда Киндан и М’тал спустя два дня прибыли в холд стражей.

— Да, Мастер, — ответил Киндан.

— Я слышала, что она хороша, — добавила Ализа. — Летела через промежуток, как заправский всадник дракона, чтобы спасти своего отца…

— Да, — согласился он, — я там был.

Ализа глубоко заглянула ему в глаза, прежде чем кивнуть. — Ты хорошо поступил.

— Спасибо.

— И теперь ты направляешься к Микалу?

— Ну, если он не захочет идти, — ответил Киндан.

Ализа посмотрела на него, на М’тала, потом опять на него. — Всадник дракона говорил, что ты здесь, чтобы научиться драться.

— Да, — согласился Киндан.

— Из-за девушки, — сказала Ализа.

— Нет, — поправил Киндан, качая головой, — За женщин-арфистов.

— Женщин-арфистов? — переспросила Ализа с большим удовольствием. — Женщины-арфисты, — сказала она вновь, более мягко, качая своей головой. — Что потом?

— Я встречал много сильных женщин на своем пути, — отметил М’тал.

— Нет ничего невозможного, — сказал Киндан, посмотрев Ализе прямо в глаза. — Как только начнут уважать женщин-арфистов, всех женщин начнут уважать больше.

Мгновение Ализа обдумывала это в тишине. Наконец она сказала, с твердым выражением: — Можешь быть уверен — ты победишь.

— Да, Мастер, — согласился Киндан.

— Микал! — позвала Ализа, разворачиваясь к пещерам, где проживали стражи порога. — Твой мальчик тут!

— Как поживает Алиск, Мастер? — спросил Киндан.

— Ты сможешь увидеть ее ночью, — ответила Ализа, отходя от него и отступая медленно в темную пещеру. — Она тогда проснется, ты должен это хорошо знать.

Киндан вспомнил, как ночное поведение его стража порога выводило его из равновесия.

Раздражительность Ализы была вызвана по большинству, ее усталостью, догадался он — хотя он никогда не слышал, чтобы она не брюзжала.

— Седой мужчина встретил ее при входе и помахал Киндану.

— Алиск сможет посылать слова, когда мы закончим, — сказал Микал М’талу, когда подошел в пределы досягаемости. Бывший всадник критически осмотрел Киндана, а потом сказал, — И ты готовишься проводить бой?

— Да, сэр, — ответил Киндан.

— И ты привез клинки?

Киндан кивнул, показывая на длинный сверток за своей спиной.

— Хорошо, сказал Микал. — начнем сейчас с пятидесяти ударов. — Он прошел за скалу, — я посмотрю отсюда.

— Я всего лишь хочу научиться фехтовать левой рукой, — напомнил старику Киндан.

— А я хочу увидеть, как ты фехтуешь, — сказал ему Микал, показывая Киндану упереться в землю.

— Начни с этих ударов.

— Я оставляю его в твоих руках, Микал, — крикнул М’тал.

Микал только хмыкнул в ответ, не спеша встретиться с глазами бронзового всадника. М’тал кивнул и быстро скрылся из поля зрения. Киндан знал, что М’тал предусмотрительно приземлил Гаминт’а вне поля зрения Микала, так же и Микал упрямо оставался в жилище стражей до последнего момента; один вид дракона причинял огромные мучения всаднику, который потерял своего.

— Перестань думать и начинай работать, — зарычал на Киндана Микал. — В лучшем случае у тебя есть только семь дней.

Киндан принял положение лежа, потом, перевел весь свой вес в руки, поднял их вверх и начал наносить удары.

В конце дня Киндан почти хотел умереть. Он не знал, какое из упражнений приносит ему больше мучения, хотя бесспорно наихудшим был бег с зажатыми в его распростертых руках тяжелыми камнями.

На следующий день Микал начал фехтовать с ним более серьезно.

— Мы начнем с правой руки, — проинформировал его бывший всадник, кидая клинок Киндану и разворачивая свой.

— Но я уже знаю, как драться правой рукой, — проворчал Киндан.

— Тогда покажи мне, — сказал Микал, наскакивая вдруг. Оставшись без защиты, Киндан получил толчок в плечо.

Вечером у Киндана была масса царапин и ушибов, хотя закаленное практикой тело уклонялось от наихудших ударов.

Киндан потратил половину следующего дня, отбивая томаты.

— Ты должен контролировать свой клинок, — сказал ему Микал, показывая ему, как нападать и увертываться таким образом, чтобы на зрелых томатах оставались только малейшие царапины. В средине дня Киндан был весь покрыт томатным соком, к превеликому удовольствию жителей холда стражей.

Вечером Микал настоял, чтобы Киндан пел или играл у костра, когда жители холда стражей держались внутри своих помещений.

— Муренни предполагает прислать сюда арфиста, — отметил Микал этой ночью, пристально разглядывая Киндана.

— Но пока я здесь, они в нем не нуждаются.

Киндан поднял бровь. Бывшего всадника хорошо знали в Цехе Арфистов: он сначала жил в пещере неподалеку Цеха, пока Главный Мастер Целителей не начал разыскивать его из-за изумительной способности исцелять других травами и кристаллами. Микал перебрался в холд стражей Ализы из Цеха Арфистов совсем недавно.

— Они бояться, что я покину их, — добавил Микал с лающим смехом, потрясая своей головой. Он мотнул головой по направлению к остальным. — Встань и спой им песню Холда.

Киндан застонал и почти отказался, но вместо этого выпрямился, думая о прекрасном голосе Ноналы. Он прижал свои израненные руки к бокам, игнорируя появившуюся боль в груди, и, расправив легкие, запел длинную, медленную песню, которая перечисляла все Холды, большие и маленькие, Лордов и Леди Владетелей, и их относительное расположение на Перне.

Он ушел спать поздно ночью и проснулся рано на следующее утро, от не очень заботливого толчка Джейтена.

— Сегодня стрелы, — сказал ему вспыльчивый воспитатель стража. — Микал сказал, что ты тоже поохотишься со мной.

Протест Киндана умер на его губах. Он заставил себя подняться и согласно кивнуть. Через три дня он будет драться за свою жизнь и за своих друзей, и если он не видел смысла в том, как охота может помочь победить Ваксорама, он верил, что у Микала есть на то основания.

В конце дня, Джейтен и Киндан имели двух диких куриц и маленькую зверюшку. Это был небольшой улов, он они не потеряли ни одной стрелы — Джейтен заставлял Киндана бегать за каждой из них.

В тот же вечер, более вымотанный и усталый, чем когда-либо, Киндан оказался перед жителями холда, поющим песни и обучающие баллады. Он практически приполз к своей кровати этой ночью.

— Подъем! — пролаял ему на ухо Микал ранним утром следующего дня. Когда Киндан пытался собраться с силами, Микал окунул его в ведро с холодной водой. — Теперь подъем!

Потом Микал вытащил мокрого Киндана на холодный утренний воздух. — Беги, пока не высохнешь, — приказал он.

Киндан подчинился, и когда он вернулся, его одежда была полностью сухой, и он был удивлен, поняв, что чувствует себя лучше, чем когда-либо.

— Пойдем со мной, — приказал Микал, закидывая дорожную сумку за плечо и живо зашагав.

Они были далеко от холда стражей, когда Микал сделал остановку — очевидно в специально отмеченном им месте, подумал Киндан, не видя различия между ней и любым другим местом — и приказал: — Закрой свои глаза.

Киндан подчинился и почувствовал, как Микал повязал ему на глаза повязку.

— Теперь нападай на меня, — приказал Микал, всунув в правую руку Киндана тренировочный клинок.

— Ох… — начал неуверенно Киндан. Острая боль прожгла левую сторону его груди.

— парируй, — приказал Микал. Киндан слепо прокрутил своим клинком и был удивлен, почувствовав соприкосновение с другим клинком. — И опять.

Снова и снова Киндан парировал, когда попадая, когда промахиваясь.

— Стоп, — приказал Микал спустя несколько минут. — Слушай. Что ты слышишь? Нюхай. Где запах?

Киндан внимательно прислушался. Он услышал несколько шумов среди осени, мягкое течение потока, нежный шелест листьев на ветру. Потом он услышал это — слабое движение, когда Микал двинулся вперед.

Он парировал и соприкоснулся. Он услышал, как Микал отходит, потом ничего. Он подождал напряженно несколько мгновений. Потом, справа от себя, он почувствовал — слабый аромат пота с намеком на дым. Киндан прокрутил и поднял свой клинок. Он вновь почувствовал соприкосновение.

— Лучше, — сказал ему Микал. — теперь я перестану тебе поддаваться.

Темп возрос, а промежутки между ударами уменьшились. Звуки и показательные запахи предстоящей атаки становились труднее для опознания — маскировались, догадался Киндан, листьями, цветами и остальной зеленью. Удары сыпались на него, и он кружился, обороняясь, ни с чем не сталкиваясь. Он начал потеть, его дыхание стало неровным, а его нервы были на пределе.

— Стоп, — приказал Микал. Киндан остановился. — Отдохни. Ты не можешь победить, если ты запыхался.

Киндан возразил бы, что не сможет победить с закрытыми глазами, но остановился, решив, что он не только может победить, но и победит. Он успокоился, задышал глубоко, успокаивая дыхание, и пристально прислушался. Он услышал мало звуков, почуял слабые запахи, потом он повернулся и жестко столкнулся с клинком Микала.

— Лучше, — сказал Микал, его голос был одобряющим. — Теперь, сними свою повязку и нападай на меня с левой руки.

В конце дня, Микал преподал Киндану отражение измененных ударов с любой руки.

— Завтра, — сказал ему Микал, когда они притащились обратно в Страж-холд, — я научу тебя, как атаковать глаза.

— Я не хочу ослепить его, — ошеломленно сказал Киндан.

— Зато он хочет тебя убить, — ответил Микал. — Подумай, что тебе с этим делать.

На протяжении его обеда и пения, Киндан раздумывал над словами бывшего всадника. Даже когда он дополз до своей кровати, он думал об этом.

Киндан беспокойно спал этой ночью.

— Ни один боец не дерется хорошо, если его беспокоят глаза, — сказал Микал Киндану, когда они начали тренировку следующим утром. — И, как ты можешь видеть, почти невозможно драться вслепую.

Киндан мог только кивнуть, ужаснувшись при мысли ослепить кого-то. Его подруга Нуэлла была слепой, и хотя она хорошо это преодолевала, Киндан знал из собственного опыта — хождение в полной темноте, по пыльной заваленной хламом шахте сразу после входа в пещеру — вот что это значило для нее.

Он знал, что Ваксорам больше, тяжелее, старше, и обладает огромной силой.

— Реакция людей на удар в голову инстинктивна, — начал Микал. — Они всегда отражают удар.

В быстрых вариативных сериях, Микал продемонстрировал это на Киндане. Киндан почувствовал пробежавший по спине холодок — хотя он знал, что Микал не поранит его.

— Теперь, я хочу, чтобы ты атаковал мою голову каждым третьим ударом, — сказал Микал.

— Но я могу поранить тебя! — воспротивился Киндан.

Микал осмотрел выбранную для тренировок площадку. — Здесь нет ни камней, ни ям, — сказал он. — Если ты достанешь меня на расстоянии сабли от края, мы расходимся. В другом случае, я в состоянии постоять за себя. — Он поднял свою саблю, одну из самых твердых деревянных тренировочных сабель, с которыми они работали. — И более вероятно, что ты подобьешь мне глаз, чем нанесешь повреждение. — С этими словами, Микал бросился вперед, направляя саблю прямо на Киндана, давая ему выбор — драться или быть пораненным. Киндан принял бой.

Они закончили через два часа, расходясь только четыре раза. Один раз Киндан почти поставил ушиб на щеке Микала, почти под левым глазом. Микал, со своей стороны, поставил солидный ушиб на правой щеке Киндана; Киндан знал, что на утро синяк будет иссиня черным.

— Хорошо, — сказал Микал, когда опускал клинок после их последней схватки. — Нам надо воды и еды. Когда мы начнем заново, мы используем манекен.

После быстрого перекуса и глотка воды, Микал привел Киндана к наспех сделанной фигуре. Она была одета в старую одежду Микала, воткнута в землю с привязанными к ней на высоте плеч поперечинами, символизирующими собой руки. Одежда была заполнена соломой, так что фигура выглядела как пугало. Как бы то ни было, Микал оснастил «руки» веревками, так что мог вращать пугалом. Голова пугала была сделана из горлянки с двумя большими дырами на месте глаз. В дырки Микал поместил два спелых томата.

Он вручил Киндану стальной клинок и пошел, чтобы схватить веревки позади чучела.

— Теперь атакуй глаза, — приказал он. Киндан бросился вперед, но Микал крутанул пугало, так что удар Киндана пришелся плашмя по одной из сторон горлянки. Он свободно опустил клинок и приготовился вновь нападать. За двадцать минут он сделал десять попыток, но ни разу не попал в глаза.

— Мы должны сделать перерыв, — сказал Микал.

— Нет, — ответил Киндан, его бока вздымались, — давай продолжать.

Снова он нападал и промахивался. И снова. И потом — «Прекрасно!» Один из томатов был пронизан и остался на конце клинка Киндана. Киндан посмотрел на него, и его триумфальная улыбка погасла на его губах, он побледнел и пошел прочь от одноглазого пугала. Он быстро развернулся и отшвырнул свой клинок, чтобы избавиться от ощущения внутри.

Несколько позднее, Микал вручил ему фляжку воды и Киндан понял, что бывший всадник бросил свои веревки и стал перед ним на колени, мягко гладя его по плечу.

— Пей и выплевывай — это избавит от привкуса, — мягко сказал ему Микал. Киндан подчинился, его до сих пор трясло внутри. После этого он почувствовал себя лучше. — Ты готов встать?

Киндан кивнул и поднялся. Он был рад уйти от смрада своей тошноты. Когда он встал, он бросил один взгляд на свой клинок с нанизанным томатом. Это был просто томат.

— Киндан, — мягко позвал Микал. Киндан повернулся к нему. — Теперь ты понимаешь, что ты делаешь, да?

Киндан понимающе кивнул.

— И ты понимаешь, что будет делать Ваксорам?

— Он будет убивать меня, — ответил Киндан. — Но это глупо.

След улыбки пробежал по губам старика. — Так не дай ему. — Он жестом показал Киндану поднять клинок и возвращаться к упражнениям.

Киндан осторожно поднял клинок, дернул им так, что томат слетел, и пошел прямо к манекену. Он отметил, что тот опять обладает двумя глазами-томатами.

Микал обошел чучело и снова схватил контрольные веревки.

— Ну, — крикнул он, — атакуй глаза!

Они тренировались еще три часа, и в это время Киндан исчерпал запас томатов Микала.

— Наверное, мы должны остановиться, — предложил бывший всадник.

Киндан покачал головой. — Нет, у меня есть идея. Давайте посмотрим, смогу ли я попасть ниже глаза.

— Зачем?

— Я хочу убедить Ваксорама, что могу выколоть ему глаза в любой момент, когда захочу, — ответил Киндан. — Если он поймет это, возможно он сдастся.

— А если нет?

— Тогда он потеряет глаз, — стойко ответил Киндан, его желудок сжался в узел.

— А если он и тогда не остановиться? — упорствовал Микал.

Киндан глубоко вздохнул. — Тогда я ослеплю его и оставлю драться с его собственной темнотой.

Микал закрыл глаза на расстоянии и тогда кивнул, признавая убежденность Киндана. — Если он будет знать, что ты не остановишься, он сдастся, — он снова потянул за веревки. — Очень хорошо, давай начнем.

Когда солнце село, Микал сказал остановиться.

— Завтра ты будешь тренироваться с Джейтеном и Ализой, — сказал Киндану Микал.

Киндан удивленно посмотрел при упоминании пожилой воспитательницы стражей.

— Она грязно дерется, — подмигнув ему, сказал Микал.

Киндан очень устал этой ночью, но вместо того, чтобы сразу же пойти в постель, он обнаружил себя идущим вместе с Ареллой, дочерью Ализы до его покоев.

— Раздевайся и ложись на живот, — приказала она, показывая на приподнятую платформу. — Поставь свою голову в дыру.

Все небольшое беспокойство Киндана по поводу его наготы было полностью нарушено словами: — Микал попросил меня сделать тебе массаж.

Как и все арфисты, Киндан обладал некоторыми навыками в целительстве, кроме того, он имел навыки и в массаже и понимал его преимущества не только для тонуса мускулатуры и выравнивания скелета, но и просто для душевного успокоения. Его ноздри уколол запах теплого, ароматизированного масла. Голова удобно помещалась в отороченное мехом отверстие, и это позволило Киндану полностью расслабиться, лежа на животе без возможности поворачивать голову туда-сюда. Почувствовав холодный воздух с одной стороны, Киндан глубоко вздохнул. Это скоро было облегчено с помощью мехового одеяла, обернувшего его бока и ноги. Звуки наливающей и растирающей между ладонями масло Ареллы дали ему знать, что массаж начинается. Сначала она хорошо покрыла его спину маслом, потом занялась его мышцами, массажируя сначала шею и плечи, а потом перешла ниже по его позвоночнику. Местами Киндан терялся в роскошных ощущениях переминания его натруженных мускулов.

Киндан проснулся в свой шестой день пребывания в Страж-холде от запаха свежего кла. Он взглянул наверх и увидел Микала, держащего рядом кружку.

— Умойся и присоединяйся к нам, — проинструктировал его старый бывший всадник.

После быстрого — и приятного — омовения, Киндан осторожно оделся, удостоверившись, что части его тела до сих пор болят. Снаружи жилища стражей он обнаружил Мастера Ализу, Джейтена и Микала, которые его ожидали. Арелла находилась поблизости.

— Каков боевой стиль Ваксорама? — спросила Ализа, когда он подошел.

— Отвечай ей сейчас же, — пролаял Микал.

— Не думай! — крикнул Джейтен.

— Он похож на захватнический, — выпалил в ответ Киндан.

Микал кивнул. — Хорошо, тогда что ты должен сделать?

Киндан начал думать, но Джейтен крикнул ему, — Отвечай!

— Рассказывай! — добавила Ализа.

— Захватывать! — прокричал Киндан в отчаянии.

— Хорошо, — сказал Микал. Он улыбнулся Киндану. — Ты говорил изнутри, это дает наилучшее суждение о качествах бойца. Почему?

В этот раз они дали ему время обдумать свой ответ. — Потому что бой идет изнутри, — сказал он, наконец.

Микал кивнул.

— Итак, этим утром мы будем тренироваться атаковать, — сказал ему Микал. — Трое из нас будут пытаться захватить тебя.

Киндан тяжело вздохнул. Трое? Как он сможет драться с троими одновременно?

— Не с помощью сабель, а с помощью взглядов, — сказал ему Микал. — Ты должен заставить нас отвести глаза, всех троих.

— Как я это сделаю? — спросил в отчаянии Киндан. — Вы все старше меня. И больше.

— Как и твой противник, — ответил Микал. — Он будет ожидать увидеть твой страх, увидеть, как твои глаза бегают от него, увидеть, что ты допускаешь свое поражение еще до того, как он поднимет свой клинок.

— Если ты сосредоточишь свой взгляд на нем, схлестнешься с его силой воли, тогда он испугается, — добавил Джейтен.

— Это проверка воли решает бой, — сказала Ализа.

— Ты должен заставить нас отступить, — сказал Микал. — Используй свой разум, свою силу воли.

— Когда ты сможешь, когда ты используешь свою силу воли, мы почувствуем это и отступим, — добавил Джейтен.

— Арелла тебе поможет, — добавил Микал, кивая на молодую воспитательницу стража. — Она будет твоей поддержкой, ободряющей тебя. — Он немного помедлил, а потом крикнул: — Готов? Начали!

Арелла поставила свои руки на плечи Киндана и сказала ему, — Ты сможешь, Киндан. Ты сможешь.

Микал вытаращился на Киндана, его брови сошлись, на лице было злобное выражение. Рядом с ним, Ализа и Джейтен тоже двинулись вперед, их пристальные взгляды сфокусировались на нем, излучая злость.

— Давай, Киндан, ты сможешь, — Звучал в его ухе голос Ареллы, но он не замечал его, не чувствовал ее рук. Он сосредоточил взгляд на Ализе, но потом отвел глаза, испуганный выражением жесткости на лице старой женщины. Он взглянул на Джейтена и увидел его бойцовскую мощь и необузданную энергию. Он почти с мольбой повернул свой взгляд на Микала, но он знал, что старый всадник слишком силен для него.

Он почти сдался, почти отступил, но тогда он вспомнил о Нонале и Келсе.

— Ты сможешь, Киндан, — звучал в его ушах голос Ареллы, ее руки ободряюще переминали его плечи.

Я не проиграю, поклялся он себе. Он вскинул свой взгляд на Джейтена и сфокусировался на нем. Возраст Джейтена и его агрессия растаяли у Киндана на глазах. Он почувствовал, как прыгнуло сердце, его дыхание стало медленным и глубоким, на полные легкие, и он вспомнил свою связь с Киск, его стражем порога. Если он мог управлять ею, то сможет управлять и этим человеком. Его глаза расширились, но не от страха, а излучая силу. И вдруг — Джейтен мигнул и отвел глаза.

— Давай, Киндан, ты сможешь!

Киндан немедленно перевел взгляд на Микала. Он сосредоточился на нем. Я должен победить, убеждал он себя. Снова он почувствовал в себе силу, поддержку и силу Келсы и Ноналы, и он решил, что не имеет значения, насколько стар, насколько опытен был Микал, он никогда не победит Киндана, потому что Киндана поддерживает столь много друзей. Глаза Микала расширились, а потом сдались.

— Еще одна, Киндан, и она просто старая ведьма! — крикнула за ним Арелла.

Когда Киндан обратил свое внимание на Ализу, она сразу же сникла.

— Такая сила! — воскликнула она, взглянув на Микала. — Ты ожидал такого?

— Да, — ответил Микал. — Он хочет победить. — Он улыбнулся Киндану. — Ну а теперь, мы поднимаем ставки. Мы будем кричать тебе, пытаясь поразить тебя нашими криками. Ты должен кричать в ответ и поразить нас своим криком. Если ты сможешь сразить нас троих, у тебя не будет проблем с поражением Ваксорама.

— И я не буду помогать тебе на этот раз, — добавила Арелла, удаляясь от него.

Киндан кивнул и поманил их начинать.

В этот раз было сложнее, когда рев трех голосов покрыл его, но он ни на секунду не усомнился в исходе. Сначала Микал, потом Ализа, а затем Джейтен были повержены, опустив глаза под пристальным взглядом Киндана. Горло Киндана было надорвано и охрипло, но его оживляло ощущение полета без помощи дракона. Он сделал это!

— Теперь время отдохнуть и расслабиться, — сказал ему Микал, его голос скрежетал от перенапряжения. — Ничего сегодня не говори. Будь уверен, что у тебя есть все, что надо без использования голоса.

Киндан кивнул. Вдруг Ализа, Джейтен и Микал ринулись вперед и зажали его в объятиях. Когда они, наконец, разошлись, Ализа наклонилась и прижала его к себе. — Я рада, что ты владел стражем порога: ты достоин.

Киндан благодарно кивнул, его ресницы покрылись слезами. В стороне стояла Арелла, улыбаясь ему.

— Ты хорошо дрался, — сказал Джейтен, обнимая его плотными медвежьими объятьями, что напомнило Киндану о его покойном отце, Даниле. — Ты победишь.

Микал обнял его последним. — Помни, что ты теперь имеешь здесь друзей. Ты услышишь их.

Слезы покатились по щекам Киндана. Он долгое время стоял, когда другие ушли. После этого, поняв, что он в одиночестве, Киндан сел на траву. Он видел острия травы, темную, богатую почву, маленький камешки на ее поверхности и смачные комки грязи. Он сделал глубокий, полный вдох и, не спеша, выдохнул. Один камешек бросился ему в глаза, и он потянулся за ним. Он был гладким, круглым и черным. Он покатал его между большим и указательным пальцами, вкушая ощущение холода и гладкости камня.

Камень. Киндан помнил свои давние беседы с Микалом о камнях, скальных обломках и кристаллах. Он понял, что Микал решил остаться в Страж-холде из-за желания найти тут камни и кристаллы. Киндан знал, что кристаллы имели целебные силы, и могли использоваться для медитации, для концентрирования мыслей. Возможно, если бы он нашел правильный кристалл, он бы мог использовать его уравновешивающее влияние в бою с Ваксорамом.

Киндан решительно встал. Лучшее место для поиска кристаллов должно быть в пещере Алиск, вспомнил он из своего приезда Оборотами раньше, чтобы получить яйцо своего зеленого стража порога. Он удивлялся, как стражи порога находят кристаллы, действующие успокаивающе на некоторых людей. Он прошел к входу в жилище стражей и нашел внутри корзину со светильником. Он взял один маленький светящийся камешек и направился к пещере Алиск. Было дневное время, и он знал, что страж порога должен спать. Он шел так тихо, как только мог, чтобы не побеспокоить ее сон. Держа близко тусклый свет, он свернул к ближайшей стене и начал медленно передвигать по ней руками. Он почувствовал его прежде, чем увидел — маленький камешек, наполовину выступающий из стены. Он легко вынулся из стены и Киндан подержал его в руке. Он передавал специфическую полную силу. Удовлетворенный, Киндан вышел из комнаты, вернул светильник в его корзину, и покинул жилище стражей, направляясь к ближайшему потоку.

В ручье он вымыл свою находку и бережно отколол маленький кусочек кварцевого кристалла от основной массы. Он был достаточно велик для ношения, но казалось, вибрировал силой, когда Киндан зажал его между большим и указательным пальцами. Это наверное мой, подумал он, маленький и могущественный.

Заинтригованный, Киндан осмотрел русло и берега в поисках любого другого осколка или галечника, зовущего его. Он был не удивлен, когда нашел прекрасный осколок желтого цитрина, который он очистил и положил в карман. Он научился у Микала на протяжении одного из дней, проведенных всадником в Цехе Арфистов, что цитрин помогает держать себя бодрым и целеустремленным, так же как белый кварц был хорош в поддержании силы и концентрации намерений. Вооруженный этим, Киндан чувствовал, что не проиграет.

Он медленно пошел обратно в лагерь, останавливаясь, чтобы прикоснуться к коре деревьев, отмечая метки животных, глубоко вдыхая ароматы воздуха, чувствуя себя наиболее умиротворенным и собранным, чем когда-либо с тех пор, как он прибыл в Цех Арфистов более Оборота назад.

Он сможет это сделать. Он сможет встретиться с Ваксорамом и победить его. Но его хорошие предчувствия угасли, когда он понял одну вещь: Он не сможет ослепить старшего ученика, чтобы выиграть, тем более, не сможет его убить. Это было не из-за неуверенности Киндана в том, сможет ли он, и не потому что он не хотел этого делать, если не было другого пути — это означало, что он понимает, что такой выигрыш означает победу впустую, оставляя Ваксорама полностью уничтоженным, так что старший юноша не будет иметь шансов восстановить свою честь.

Киндан должен был найти другой путь. Он провел остаток дня в тревожной, сосредоточенной тишине.

Он вернулся в Страж-холд этим вечером, и был благодарен предложению поесть в тишине. Даже малышня была спокойна, их болтливые голоса не были слышны. Киндан почувствовал себя виноватым в тот момент, когда поймал взгляд одной из наименьших девочек и увидел, что она относилась к нему торжественно, воспринимая его молчание с добротой и состраданием. Он улыбнулся ей, и она улыбнулась в ответ, ее глаза ярко блеснули. Потом, хотя это было слишком шумно, она вернула серьезное выражение на свое лицо и прижала палец к своим губам. Киндан кивнул. Он долго смотрел ей в глаза. Она первой отвела взгляд, посмотрев на свою мать, и Киндан обнаружил, что провожает ее взгляд до глаз ее матери. Он продолжил, безмолвно поблагодарив каждого из членов маленького холда. Когда еда была завершена, Арелла снова отвела его к массажному столу и, в тишине, массажировала его мышцы, пока он не погрузился в глубокий сон без сновидений.

— Киндан, — мягкий голос Микала медленно привел его в сознание.

Киндан открыл глаза.

— Это седьмой день, — сказал бесцветным тоном Микал.

— Я готов.

— Ты только так думаешь, — сказал ему Микал. — Ты должен сделать еще одну вещь.

Киндан сел и выжидающе посмотрел на бывшего всадника.

— Ты должен выяснить десять причин для жизни, — тихо сказал ему Микал. Киндан открыл свой рот, но Микал остановил его, подняв руку. — Сначала мы поедим.

Похоже, на завтрак собрался весь Страж-холд. Дети, включая и вчерашнюю торжественную девочку, сверкали глазами и шумели, как и положено детям. Взрослые также были оживлены, и даже иногда отпускали грубости. Они часто смеялись; Киндан тоже много улыбался.

Когда они закончили, Микал отвел его к тренировочной площадке и указал, что Киндан должен сесть.

— Хорошо, что ты выяснил пока? — спросил Микал.

— Жить для чего? — повторил Киндан, чтобы выиграть время. Микал кивнул. — Я хочу жить для яйца моего файра.

Микал кивнул и поднял вверх палец.

— Я хочу жить для Ноналы и Келсы, — сказал Киндан.

— Что это значит? — спросил Микал.

— Я хочу защитить их, — ответил Киндан.

— Почему? — давил Микал.

Это становилось сложнее, Киндан думал, как ему справиться с вопросом.

— Потому что они мои друзья, — громко сказал он.

— У тебя могут появиться новые друзья — это не звучит как причина, — пренебрежительно ответил Микал. — Найди другую.

— Потому что я люблю их! — проговорился Киндан, удивленный своими словами и их жаром. Все его наполовину сформировавшиеся мечты о Келсе, о танце с ней целую ночь, даже о ней, как о партнерше, исчезли, когда он испытал это. Он любил их обеих одинаково, и ни одну из них как будущую супругу. Келса и Нонала были особенными для него, потому что он знал, что они любят его и доверяют ему. И он ничего не хотел изменять — он слишком их любил. Микал пристально смотрел на него в течение долгого напряженного мига, а потом кивнул и поднял два пальца.

— Что еще?

— Для М’тала, — сказал Киндан.

— Для Предводителя? — переспросил Микал. — Ты хочешь жить для Предводителя?

Киндан нахмурился.

— Нет, я хочу поехать в Бенден и стать арфистом Вейра.

Микал поднял четвертый палец.

И теперь Киндан вздрогнул, ища пятую причину. Что, если у него не найдется пяти причин для жизни?

Он удивился, что так можно сказать о его жизни.

— Я хочу жить для моего отца и братьев, — сказал он через мгновение. — В честь их памяти.

Микал поднял свой пятый палец и помахал другим сжатым кулаком в воздухе. Киндан глубоко вдохнул и медленно выдохнул.

— Я хочу жить для тебя, — сказал он. — Я хочу жить, чтобы ты знал, что твои тренировки помогли и что ты нужен и… — он вздрогнул и покусал губу, а потом продолжил, — любим.

Глаза Микала заблестели, и он поднял первый палец на левой руке.

— Я хочу жить для всего, что я изучу, — сказал Киндан. Еще один палец. — Для всего, что я могу дать. — Еще один палец. — Для всего, что я смогу увидеть. — Еще один палец — уже было девять. — Я хочу жить для себя и того, что я могу предложить.

Микал поднял руки с широко распростертыми пальцами. — Теперь ты знаешь, что должен выяснить? — медленно спросил старик.

Киндан медленно кивнул. — Я должен выяснить мою силу.

— Сколько причин для жизни есть у Ваксорама?

Киндан покачал своей головой. — Может одна.

— Это правильно, — согласился Микал. — У тебя есть на девять причин жить больше, чем у него. — Он медленно поднялся, выпрямился, и махнул Киндану идти обратно в Страж-холд. — Теперь ты готов драться?

— Да, — ответил Киндан.

— И ты знаешь, что ты должен сделать?

— Я должен победить.

Глава 4

Когда Киндан почувствовал остатки холода промежутка, пробравшие его до костей, и когда огромный бронзовый дракон Гаминт’ закружил вниз на луг снаружи Цеха Арфистов, тогда только он окончательно понял, как он может победить в предстоящем бою на собственных условиях. Жестокая улыбка заиграла на его губах и оставалась на них, пока они проходили сквозь арки во двор Цеха Арфистов.

— Ты готов, Киндан? — спросил Мастер Муренни, когда он прибыл.

— Могу я немного потренироваться? — спросил Киндан. Двор был полон арфистов, кроме большого центрального пространства, отведенного под предстоящий поединок. Он не увидел Ваксорама, но он и не искал его. По мнению Киндана, победа была близка. И он хотел победить без кровопролития.

— Сколько тебе нужно времени?

— Десяти минут достаточно, — ответил Киндан. — И можно мне несколько зеленых томатов? Около полдюжины?

— Я посмотрю, сможет ли Селора их предоставить, — ответил Муренни, его глаза плясали в ожидании.

Селора была счастлива предоставить восемь зеленых томатов.

— Что ты собираешься делать? — спросила Келса, принеся ему томаты.

— Тренироваться, — загадочно ответил Киндан. Он ступил в свободный центр двора, маня Келсу за собой. — Подбрось вверх один из томатов, когда будешь готова.

— Перед тобой?

— Нет, просто на расстоянии прыжка, — ответил Киндан, обхватывая клинок левой рукой.

— Киндан, ты же не левша, — удивленно сказала Келса.

Киндан улыбнулся и кивнул, вращая клинком, обескуражив ее. Келса тяжело сглотнула, схватила один томат и подбросила его в воздух. Киндан бросился вперед, вращая запястьем, коснулся его клинком, и томат упал на землю невредимый. Глаза Келсы нервно расширились. Киндан жестом показал ей попробовать еще раз. Она снова подбросила, снова Киндан сделал одно вращение, и томат снова достиг земли невредимым.

— Прекрасно, — сказал Киндан под возрастающий гвалт удивленных учеников. Он знал, что для них это выглядело, как два промаха, но его это не заботило. Он видел, что сделал левой рукой то, что хотел: на каждом томате было по тонкому шраму. Теперь было время пугаться Ваксораму.

— Подкинь вверх два одновременно, пожалуйста, — сказал Киндан достаточно громко, чтобы перекричать ропот. Шум немедленно утих. У Келсы в глазах стояла просьба, но Киндан просто кивнул ей. Она подбросила два томата в воздух, не в состоянии управлять направлением их дуг, и они разделились. Киндан сделал два вращения и оба томата упали на землю — аккуратно разрезанные на половинки. Собравшаяся вокруг него толпа задохнулась.

— И снова, — проинструктировал Келсу Киндан. Она посмотрела на него с нескрываемым удивлением и схватила еще два томата. Киндан опять сделал два вращения и рассек оба томата до того, как они достигли земли.

— Еще раз, — сказал Киндан, его голос чисто разносился по затихшему двору.

Келса охотно подбросила в воздух два томата, их направления разошлись гораздо больше, но это не имело значения: Киндан сделал выпад по направлению к одному, вернулся, развернулся и сделал выпад по направлению к другому раньше, чем тот разбился о землю. Оба были разрезаны.

— Я закончил свою тренировку, Главный Мастер Арфистов Муренни, — громко крикнул Киндан. Он повернулся на одной ноге, разглядывая двор в поисках Ваксорама. Он заметил его и остановился, жестом показав Келсе присоединиться к толпе.

— Удачи, — нежно окликнула его она.

— Ваксорам! — громко крикнул Киндан, его голос эхом отразился от стен Цеха Арфистов. Ваксорам посмотрел на него, его клинок свободно болтался на боку. — Ты сдаешься?

— Ха! — крикнул в ответ Ваксорам, входя в центр двора.

Главный Мастер Арфистов Муренни и мастер Деталлор шагали за ним.

— Вы решили все-таки сделать это? — спросил Киндана и Ваксорама Муренни. Оба кивнули, хотя Киндан заметил, что Ваксорам нервно сглотнул, его глаза в страхе расширились. Киндан смотрел Ваксораму в глаза, пока тот не отвел взгляд. Киндан задержал взгляд на лице Ваксорама, встречаясь с его глазами каждый раз, когда старший юноша бросал нервные взгляды в его сторону. Киндан был уверен, что Ваксорам видел томатное представление, просто он так же был уверен, что Ваксорам думает, что он промахнулся на первых двух томатах.

— Очень хорошо, — сказал Деталлор. — В таком случае, я должен проверить ваши клинки. — Оба, и Киндан, и Ваксорам, вытянули свои клинки, протягивая их рукоятками к учителю по обороне. Это было по большей мере формальностью, так как оба клинка принадлежали Цеху Арфистов. Все равно, Деталлор торжественно и тщательно проверил сначала клинок Ваксорама, согнув и разогнув его, прежде чем вернуть владельцу. Он повторил ту же проверку с клинком Киндана и вернул в похожей манере.

Киндан был рад получить обратно свой клинок и взял его в левую руку, и старался не улыбаться, когда увидел выражение удивления на лице Деталлора — учитель по обороне имел к этому наименьшее отношение. Киндан считал, что для Ваксорама не имеет значения, какой рукой будет драться Киндан.

Деталлор отступил назад, его сабля висела на боку.

— Поприветствуйте друг друга, — сказал Деталлор.

Ваксорам и Киндан подняли свои клинки в приветствии, а затем снова их опустили.

— Ты можешь начинать, — медленно сказал Муренни.

Как и ожидалось, Ваксорам начал немедленно. Киндан, который тщательно за ним наблюдал, ожидая до самого последнего и отступая, повернулся, чтобы треснуть Ваксорама тяжелым ударом тонкой стороной своего клинка. Он знал, что этот удар был наилучшим, чтобы лишить защиты, но мог только разозлить Ваксорама еще больше. Он так считал.

Ваксорам остановился и повернулся, ища Киндана, который бесстрастно его ожидал. Ваксорам начал медленно наступать, продвигаясь соответствующим фехтовальным стилем. Когда он был на расстоянии броска от Киндана, он остановился. Киндан ожидающе на него посмотрел. Наскок Ваксорама сопровождался трепетом его ноздрей. Киндан отпрыгнул в сторону и сделал ответный толчок в правое плечо Ваксорама. Он услышал, как Ваксорам зашипел от боли, но быстро собрался и отступил в сторону. Ваксорам далеко отступал, на его лице была смесь выражений удивления, страха и злости.

— Ты сдаешься? — крикнул Киндан.

Ваксорам ответил ему злым рычанием и наступлением. Киндан парировал и сделал новый выпад, но его клинок скользнул по плечу Ваксорама. Киндан отступил.

— Убегаешь? — с издевкой спросил Ваксорам.

Киндан ничего не ответил, снова сконцентрировав свои глаза на Ваксораме. Он был готов к нападению Ваксорама, снова отбился, но на этот раз в своем выпаде он поднял клинок выше и угрожал лицу Ваксорама. Старший ученик отдернул свою голову.

Киндан отступил назад и вправо. Ваксорам стоял настороженно, пристально разглядывая Киндана. Бока старшего ученика тяжело вздымались, но Киндан подумал, что это от страха, а не оттого, что тот запыхался.

— Ты видел, что я сделал с томатами? — спросил Киндан. Он увидел загоревшееся любопытство в глазах Ваксорама. — Я могу точно также разрезать твои глаза, — он увидел, как выражение ужаса проползло по лицу Ваксорама. Огромный ученик слепо бросился с громким криком, но Киндан был готов и отступил, развернув свой клинок к Ваксораму.

Ваксорам неуверенно остановился. Прошло мгновение, пока он повернулся к лицу Киндана. В это мгновение Киндан понял, что бой окончен, что Ваксорам пытается уйти, почетно сдавшись.

И Киндан позволил ему это.

Он поспешил к огромному ученику. Ваксорам отступил, потом занял позицию, подняв клинок в обороне. Когда Киндан напал, он отбил клинок Ваксорама в сторону и скользнул по незащищенному лицу Ваксорама — просто под левой глазницей, оставляя тонкий, кровавый след.

Ваксорам замычал от боли и ужаса. Он сделал выпад, но Киндан был готов, он еще раз отступил, но на этот раз ударил ногой, отключая Ваксорама. Он покружил вокруг и встал над поверженным парнем, его клинок прижался к горлу Ваксорама.

— Сдавайся, — медленно сказал Киндан. Он поднял свое острие ко второму глазу Ваксорама, потом опять к его горлу. — Ты сдаешься?

Ваксорам облизнул губы, его глаза увеличились, а сердце бешено билось, его кадык задвигался, но он не сказал ни слова.

— Я не хочу убивать тебя, — объявил Киндан, его глаза уперлись в противника. Глаза Ваксорама в удивлении сузились. — Если ты не сдашься, я ослеплю тебя, — Киндан подвел острие к левому глазу Ваксорама. — Подумай об этом, — сказал он очень заботливо. — Подумай об этом и сдайся. — Он кивнул на саблю Ваксорама, которая все еще была в руке ученика. — Отбрось свой клинок, — приказал он.

Легким броском Ваксорам откинул свой клинок прочь. Он приземлился недалеко от него.

— Теперь сдавайся.

Ваксорам не двигался, несомненно, переживая полное поражение.

Киндан отошел прочь и сделал жест своим клинком. — Стань передо мной на колени и сдавайся, — сказал он, используя формальные слова, которым его научил Деталлор, слова, которые он никогда не думал употребить на самом деле, лишь наедине с собой.

Ваксорам медленно поднялся на колени. Когда он это сделал, одна его рука метнулась за клинком, но Киндан заметил это движение и одним взмахом своего клинка, отшвырнул другой клинок в воздух. Он взмахнул своим клинком в сторону Ваксорама, на этот раз острие тяжело уперлось в бок противника прямо над левым легким.

— Теперь говори, что сдаешься, — сказал он и его голос скрипел от злости. — Говори так громко, чтобы все услышали, или я проткну твое легкое.

— Я сдаюсь, — тихо сказал Ваксорам, упираясь лицом в землю.

— Поднимайся, — приказал Киндан, подталкивая его кончиком своего клинка. — На колени.

Ваксорам встал на колени.

— Сдавайся.

— Я сдаюсь, — сказал Ваксорам громче.

— Скажи это всем, — скомандовал Киндан.

— Я сдаюсь Киндану, ученику Цеха Арфистов, — сказал Ваксорам, его голос разносился достаточно громко. — Я сдаюсь на его суд над моим телом, и я признаю его право.

— Какое право? — выкрикнул мастер Муренни из толпы.

— Он должен прислуживать мне, — крикнул в ответ Киндан.

— Как долго?

— Пока я не отпущу его, — ответил Киндан.

— Ваксорам, ты это признаешь? — формально спросил Муренни.

— Признаю, — ответил Ваксорам, слезы потекли из его глаз. Он поднял глаза на Киндана. — Я признаю. Я буду прислуживать тебе, пока ты меня не отпустишь.

Киндан задержал свой взгляд на старшем юноше, который только что согласился быть его личным слугой. И он был поражен, увидев в глазах Ваксорама облегчение. Задира нашел свое место в Цехе Арфистов — у Киндана.

— Он не будет спать с нами, правда? — тихо прошептала ему на ухо Нонала, когда они с Келсой подошли поздравить его с победой.

Киндан взглянул на Ваксорама, который, наклонив голову, пристально смотрел в землю, его глаза потускнели, его мрачное выражение портили только дорожки от слез, прочерченные на его покрытом сажей лице.

— Да, — сразу объявил Киндан, — Есть свободная койка по соседству.

— Но… — Нонала оборвала себя, когда поймала твердый взгляд Киндана. — Хорошо.

— Киндан! — прорвался сквозь шум массы арфистов голос мастера Муренни.

— Мастер? — крикнул в ответ Киндан, смотря прямо на источник голоса арфиста.

— Встретимся в моих покоях.

— Немедленно, — ответил Киндан. Он посмотрел прямо на Ваксорама. В порыве, он вручил ему свой клинок.

— Почисти клинки, а потом почистись сам.

Ваксорам взял клинок и подбросил его, разглядывая. Киндан мог сказать, что старший юноша был удивлен, вооружившись двумя саблями, когда у Киндана не было и одной. Киндан лишь дробно покачал головой и Ваксорам кивнул в неохотном согласии — вооруженный или нет, Киндан победит, и Киндан знал, что Ваксорам видит это в его глазах.

— Да, сэр, — сказал Ваксорам.

— Нет, зови меня арфистом, — приказал Киндан. Ваксорам кивнул и начал повседневную работу, игнорируя призывный зов прежних друзей.

— Входи! — немедленно отозвался Главный Мастер Арфистов Муренни, когда Киндан постучал. Киндан вошел в комнату и не был удивлен, увидев мастера Деталлора и Предводителя М’тала.

— Ты мог бы его убить, — сказал без предисловий М’тал.

— Это была не самая лучшая идея, — ответил Киндан.

— Объясни, — сказал Муренни, махая своей рукой в знак приглашения.

— Если бы я убил его, остальные ученики могли бы решить, что Ваксорам прав, и не должно быть девушек-учеников, потому что они создают проблемы, — сказал Киндан. Муренни согласно кивнул. — И они могли решить, что когда-то мне надо воздать по заслугам.

— Что ты теперь будешь делать с ним? — спросил М’тал.

— Может он и теперь учиться? — спросил, обращаясь к Главному Мастеру Арфистов, Киндан.

— Конечно.

— Значит, в свое свободное время он будет мне прислуживать. — Ответил Киндан. — Я задействую его для любых нужд Селоры, помощником охраны ванных, и удостоверюсь, что другие ученики ведут себя как положено.

— Ты доверяешь ему с девушками? — спросил у Муренни М’тал.

— Доверяешь? — спросил Муренни, обращаясь к Киндану.

Киндан нахмурился перед тем, как кивнуть. — Да, — сказал он. — Я думаю, что он надежен. Во время того, как он понял, что нуждается в подружке, он будет стараться понравиться женщинам, и хорошее поведение — это его единственный шанс.

Муренни кивнул.

— Я думаю, он осознал свои ошибки в поведении, — согласился Деталлор, на его лице появилась кривая улыбка.

— И все же мы будем за ним следить, — сказал Муренни. Киндан заметил, что Главный Мастер Арфистов понимает, что осталось что-то невысказанное.

— У меня было трое старших братьев, — сказал Киндан, — Я не буду плохо с ним обращаться.

— Хорошо, — сказал Муренни. — Дай мне знать, если понадобится помощь.

— Не понадобится, — сказал ему Киндан. Главный Мастер Арфистов любопытно поднял бровь.

Киндан пояснил, — Ваксорам проиграл, честно и полностью. Он больше не создаст проблем.

— Ты, кажется, совсем в этом уверен, — заметил М’тал.

— Он признал свое поражение перед целым цехом, — сказал Киндан.

— Но он попытается снова на тебя напасть! — возразил М’тал.

— Будет удивительно, если он попробует, — ответил Киндан. — Теперь он точно знает, что я побью его, так что он не попытается.

— Так ты говоришь, что теперь он знает свое место и не создаст больше проблем? — предположил Муренни.

— Да, — ответил Киндан.

Муренни сжал губы, полуприкрыв в размышлении глаза. Наконец он посмотрел на Киндана и кивнул.

— Я думаю, ты хорошо понял его характер, — сказал он. Он предостерегающе помотал пальцем перед Кинданом и добавил, — Уверен, что ты не забудешь.

— Не забуду, Мастер, — сказал Киндан. Отрицательно помотав головой Главному Мастеру Арфистов, он обратился к М’талу. — Спасибо вам за помощь.

М’тал фыркнул: — Ты думаешь, что ты был единственным, кому я помог?

Киндан покачал головой. — Спасибо вам за помощь моим друзьям, и Ваксораму.

М’тал кивнул. — Пожалуйста.

С прощальным кивком, Киндан покинул комнату. После того, как он закрыл двери, он услышал голос Муренни, донесшийся чисто: — Зист хочет все знать.

Мастер Зист был арфистом в горняцком доме Киндана, тем, кто порекомендовал его в Цех Арфистов. С тех пор, как Киндан был в Цехе Арфистов, он узнал, что Мастера Зиста уважали все Мастера, эта информация обычно передавалась в виде стонущего вопроса:

— Ты уверен, Киндан, что тебя порекомендовал Мастер Зист?

— Верилану намного лучше, — сообщила Киндану Келса в обеденное время. — Он был очень разочарован тем, что не смог посмотреть бой. — Она скосила глаза на Ваксорама, который сидел в конце их стола, отвлеченный едой. Она опять взглянула на Киндана, ее лицо выражало ее нежелание видеть Ваксорама сидящим с ними. Киндан ответил ей нахмуренным взглядом и махнул ей продолжать рассказ.

— Он до сих пор бьется в кашле, — сказала Нонала, не упустившая их обмен выражениями. Ее взгляд на Ваксорама был внимательным, почти жалостливым. — Но Мастер Леннер говорит, что его выпишут сегодня вечером.

— Какие травы он получает? — спросил Киндан, в уме перебирая свой список трав. В начале его второго года в Цехе Арфистов, Киндан получил предложение стать целителем, но отклонил его, чувствуя, что не подходит для этих обязанностей. Когда он говорил, что не хочет быть целителем, он имел в виду обязанности, но он также знал многих арфистов, которые умели исцелять. Их всегда звали помогать местным лекарям или ожидали их помощи, когда помощь лекаря была не доступна.

Когда Нонала монотонно зачитывала список, Киндан видел одобрительно кивающую Келсу, которая только один раз нахмурилась, думая, что она составила бы слова более мелодично. Киндан удивился, когда по Цеху Арфистов послышалась пение: — Травы от Простуды.

— Это звучит как «Маленький Зеленый Дракон», — промурлыкал Ваксорам.

— Извиняюсь? — спросила Нонала, удивленно к нему оборачиваясь.

— Это песня, я изучал ее, — сказал Ваксорам, смотря на ее замешательство. — Она рассказывает о различных травах и их использовании. Один отвар называется Маленький Зеленый Дракон — его используют от небольшой простуды и кашля.

— Ты можешь напеть ее мне? — спросила Келса. Ваксорам начал отвечать, потом повернулся к Киндану.

— Возможно, позже, — сказал Киндан. — Мы должны идти на уроки.

— И я? — спросил Ваксорам.

— И ты тоже, — сказал ему Киндан. — Ты должен придерживаться своего обычного расписания.

Ваксорам кивнул, но Киндан заметил его замешательство.

— Ты все еще хочешь быть арфистом, не так ли? — спросил его Киндан.

— Но я недостаточно хорош, — возразил Ваксорам.

— Ты таков, каким ты хочешь быть, — отрезала ему Келса. — Но нет таких людей, которые говорят тебе, что ты не можешь быть арфистом из-за того, что ты девушка.

Ваксорам побледнел. — Ты можешь быть арфистом, — сказал он ей. — Я был неправ.

— Ты не единственный, кто думает, что мне не стать арфистом, — жарко отрезала в ответ Келса. Она жестом показала на Ноналу. — И Нонале не стать.

— Но ты можешь петь! — сказал Ваксорам Нонале, потом опять обратился к Келсе, — А ты можешь писать песни, о чем я могу только мечтать!

— Продолжай говорить это, — сказал ему Киндан. — Продолжай говорить это всем, кого встретишь. Может тогда это поймут остальные.

Ваксорам внезапно закрыл рот, его губы истончились. Киндан встал со своего места и подошел к Ваксораму. Он наклонился к его уху, подыскивая правильные слова.

— Мы все можем помочь друг другу, — сказал, наконец, Киндан. Судя по дернувшимся плечам Ваксорама, тот его не понял. Он вздохнул. Возможно, в следующий раз он сможет выразиться лучше. — Пойдем на уроки.

Этим вечером, Ваксорам присоединился к нему за ужином. Он ел молча.

Когда они приготовились ложиться спать, Ваксорам подошел к Киндану с ожидающим выражением на лице. Киндан указал на свободную койку.

— Ты будешь спать здесь, — сказал он. Ваксорам кратко кивнул, и Киндан мог сказать, что старший ученик все еще привыкал к своему новому положению. — Четверо из нас — я, Верилан, Келса, и Нонала — разного возраста, нет ничего позорного в том, чтобы присоединиться к нам.

— Еще один изгнанник, — обреченно пробормотал Ваксорам, подходя к своей старой койке и извлекая свой сундук.

— Ты все еще старший ученик, — напомнил ему Киндан.

Ваксорам покачал головой. — Как я могу им быть? Я получаю от тебя приказы.

Киндану было нечего сказать. Когда Ваксорам разместился на своей кровати, к Киндану подошла Келса.

— Неужели он действительно будет с нами спать?

— Да, — сказал Киндан. — если ты не хочешь, чтобы я переехал.

— Нет, — поспешно ответила ему Келса, подчеркнуто покачав головой. — Просто это так…

— Он мне прислуживает, он должен находиться рядом, — сказал ей Киндан, его лицо отвердело. — Если для тебя это проблема, то мы можем переехать, или ты можешь переехать.

— Ты, наверное, прав, — отрезала Келса. Она потопала прочь, бросая сердитые взгляды в его сторону, пока, наконец, не поднялась на свою койку.

Киндан сидел на своей кровати не очень долго, а потом потянулся выключить свет.

— Я могу это сделать, — сказал ему Ваксорам. Киндан начал возражать, но потом остановился и кивнул. После всего, что случилось, выключение света стало обязанностью старшего ученика.

— Спасибо, — сказал Киндан, когда тот закончил.

— Выключить свет, — громко крикнул Ваксорам остальным в комнате. Быстрый шум показал, что ему подчинились.

Киндан улегся в свою койку, пересматривая все удивительные события этого дня, и с дрожью понял, что если бы все обернулось иначе, то он был бы мертв.

Он медленно отошел ко сну, понимая все последствия своих действий и пытаясь представить свое будущее. Он испуганно проснулся, когда осознал одну неучтенную им вещь: Ваксорам храпел.

Следующее происшествие случилось на следующее утро после пробежки, когда Келса и Нонала бросили обеспокоенный взгляд на Киндана и на ванную комнату, словно спрашивая его, что он предполагает делать с обстановкой в ванной. Тем не менее, Ваксорам дал ответ, оставаясь позади и протягивая им четверым пушистые полотенца. Киндан удержал в себе улыбку, когда почувствовал, что Ваксорам во многих вещах все еще оставался задирой — просто теперь его задирой.

— Он не будет с нами мыться, да? — обеспокоено прошипела Киндану Нонала. Ваксорам вздрогнул, но продолжил идти вместе с ними в ванную комнату. Внутри он стянул другой комплект полотенец со своего плеча и развесил их в длину спереди и сбоку ванн.

Киндан сразу же понял.

— Отличная идея, — сказал он старшему ученику. Ваксорам слабо ему улыбнулся, но его улыбка исчезла до того, как Киндан смог ответить.

— Девушки стали для нас слишком взрослыми, чтобы мы не уважали их приватности, — сказал Ваксорам. Он посмотрел на Киндана и Верилана. — И вы тоже.

— Но мы любим болтать, когда моемся! — пожаловалась Келса с другой стороны ограждающих полотенец.

— Ты сможешь стянуть полотенца вниз, когда все будут в ваннах, — ответил Ваксорам. — И когда ты будешь готова вылезать, дай нам знать и мы отвернемся, пока ты оборачиваешься своим полотенцем.

— Это не смешно, — возразила Нонала.

— Но он прав, — сказала Келса. — Мы становимся старше.

Киндан был удивлен, увидев Ваксорама, который прервал его последний урок, Архивирование с Мастером Реслером.

Он подумал, что возможно, Ваксорам неправильно его понял, но вместо того, чтобы приблизиться к нему, Ваксорам подошел прямо к мастеру и быстро заговорил, указывая на Киндана.

— Киндан, ты свободен, — отозвался Реслер. — Ты должен идти в Холд — яйца проклевываются.

Киндан начал откладывать свою работу, так как Мастер Реслер был известен своей чувствительностью.

— Я возьму это, — сказал Ваксорам, двигаясь в сторону Киндана.

— Встретимся там, — ответил Киндан, стремительно покидая Комнату Архивов.

Снаружи, во дворе Цеха Арфистов, Киндан перешел на медленную, устойчивую рысь. Он и другие ученики проделывали километровую пробежку каждое утро, и он использовал это, но он ускорил свой шаг, так как был готов к чему угодно. Когда он бежал, он пытался вспомнить все, что знал про проклевывание яиц файра. М’тал говорил, что яйца в действительности были из двух кладок, поэтому некоторые могли проклюнуться раньше остальных, но он был полностью уверен, что между первым и вторым рождением пройдет не более двух дней.

Из семи яиц только два предназначались Цеху Арфистов, его и еще одно. Киндан слышал, что второе достанется Иссаку, одному из младших арфистов-подмастерьев. Тенелин, старший подмастерье Цеха Арфистов, уже имел одну попытку и не смог Запечатлеть файра. Киндан был удивлен это услышав, потому что Тенелин выглядел личностью доброй и деликатной. Но иногда Киндан осознавал с растущим беспокойством, что этого недостаточно для файра.

Несомненно, этого было недостаточно для него, чтобы Запечатлеть дракона.

Растущий уклон только немного снизил его темп и уже скоро он был под огромными арками Форт Холда и пробежал в соответствующий двор, в центре которого были огромные двери, открывающие Большой Зал Форта.

— Яйца файра, где они? — окликнул Киндан одного из охранников, сбавляя скорость.

— Тебе лучше поторопиться, — ответил охранник, жестом показывая вдаль, в конец зала, — они на кухне.

Киндан ускорился до полного бега, он стал задыхаться и его бока болели от перенапряжения. Киндан нескоро открыл двери огромной кухни Форта, комната была в три раза больше залов арфистов, когда послышался голос Иссака.

— Подходи, Киндан, они вылупляются! Один уже ушел в промежуток.

Если немедленно не накормить до отвала несмышленыша, и в самом деле — файр может уйти в промежуток в поисках еды для себя, что означало, что он станет диким и никогда не будет Запечатлен.

Киндан подбежал к очагу и увидел такую картину: там было несколько молодых людей, Иссак, и девушка немного старше Киндана. Почти немедленно ближайшее к ней яйцо треснуло и появилась прекрасная золотая королева файров, вереща от страха и голода.

— Корми ее, — крикнул Иссак, сунув девушке миску с обрезками.

Но девушка ничего не делала, ее глаза смотрели на золотого файра, расширившись от страха и удивления. И в это мгновение Киндан влюбился.

— Кориана! — позвал голос старшей женщины. Киндан обернулся по направлению к голосу и увидел старшую копию девушки, одетую в шикарный наряд — Леди Саннора, Леди-владетельница Форт-холда.

Киндан наклонился в сторону девушки, схватил миску с обрезками и потянул один из них. Он сунул мокрый кусок мяса в одну из трясущихся рук девушки.

— Ты должна ее кормить, — сказал он. — Корми ее и удерживай ее около себя.

От его слов Кориана дернулась и посмотрела вниз на кусок мяса в своей руке. Киндан положил свою руку на ее предплечье и подвел ее руку ко рту файра. Маленькая королева увидела мясо и набросилась, поглощая его полностью. Киндан схватил другой кусок своей свободной рукой и вложил его в руку Кориане, направляя ее по отношению к ее коленям.

— Киндан! — позвал Иссак. — Другие яйца, тебе нужно выбрать одно!

— Ты сказал, что один файр уже ушел, — возразил Киндан.

— Это был мой, — сказал один из сыновей Лорда-владетеля. Он махнул Киндану. — Ты должен иметь шанс. В конце концов, ты принес нам удачу, особенно Кориане.

Киндан продолжил совать обрезки Кориане, наклонившись так близко, что мог почувствовать свежий аромат ее волос, и тепло ее дрожащего тела. Ее волосы были медового оттенка, а ее глаза были ярко голубыми. Ее руки были покрыты веснушками, и Киндан догадался, что такие же есть и на ее лице. Она дышала неровно.

— Спокойно продолжай и все будет в порядке, — успокаивающе сказал ей Киндан. — Ты хорошо справляешься. Просто корми ее и удерживай ее около себя. Она около твоих коленей. По этому корми ее, пока она не заснет.

Киндан начал отодвигаться, но Кориана издала испуганный звук и прижалась к нему. Фигура обошла его сзади. Это был Ваксорам. Он посмотрел на качающиеся яйца и вернулся к Киндану.

— Которое яйцо? — спросил он Киндана. На мгновение все посмотрели на Киндана. Он указал на коричневое яйцо и Ваксорам извлек его и закопал поближе к Киндану, затем он молча отступил.

Леди Саннора вздрогнула, увидев под правым глазом Ваксорама необработанный кровавый шрам, и повернулась к Киндану и принялась его рассматривать с таким пристальным выражением, какого Киндан никогда не видел.

— Продолжай кормить ее, — проинструктировал Кориану Киндан, снова наклоняясь к ней опасно близко.

Перед ним коричневое яйцо начало раскачиваться сильнее и треснуло. Киндан напрягся, схватил одной своей рукой кучу обрезков, и положил их перед оболочкой. В мгновение появилась голова и раздался писк. Киндан скормил ей обрезок. Новорожденный файр раскачал свое яйцо и разбил его, застыв в ожидании следующего обрезка.

Киндан дал его, а затем отдернул руку.

— Иди сюда, — успокаивающе позвал он. — Здесь есть много еды. Ты получишь ее всю. Иди сюда.

Новорожденный вылез из своего яйца и сделал неуклюжий шажок по направлению к Киндану и следующему обрезку еды.

Около себя Киндан услышал голос Корианы, которая повторила за ним: — Иди сюда, моя красавица, самая лучшая.

— Иди сюда, — сказал Киндан. Он был удивлен, когда увидел, что его файр бронзовый. Он думал, что выбрал коричневого. — Ох, ты просто прелесть, не правда ли? — ободряюще промурлыкал он. — Ты еще и умненький! Иди сюда, иди немного поближе.

— Иди сюда, моя прелесть, подходи поближе, — призывала Кориана. Киндан смотрел на нее, улыбаясь, достаточно долго, и был вознагражден самой прекрасной из виденных им улыбок. Ему стоило усилий вернуться к файру.

Понадобилось всего несколько минут, чтобы его файр уселся на его коленях, набитый обрезками. Рядом с ним золотая Корианы тоже нашла путь на ее колени и свернулась, быстро засыпая.

— Что мне теперь делать? — испуганно прошептала Киндану Кориана.

— Качай ее, — сказал он ей. — Оставайся с ней, пока она спит. Накорми ее, когда она проснется.

Он посмотрел на своего файра, и начал нежно покачивать бронзового красавца. Скоро миниатюрный дракончик тоже уютно свернулся, вздрогнул в последний раз, и провалился в сон. Он повернулся к Кориане, которая все еще не замечала остальных. — Как ты ее назовешь?

Губы Корианы задумчиво сжались. — Корисс, — сказала она, наконец. — Она будет Корисс.

Она посмотрела на Киндана, и его сердце подпрыгнуло, когда она улыбнулась и спросила, — А твоего?

— Волла. — В этот момент имя казалось самым подходящим.

Два яйца остались не проклюнувшимися и нерушимыми.

— М’тал сказал, что яйца были из двух кладок, — заявил Киндан, когда заметил, что Лорд Бемин и Леди Саннора обменялись обеспокоенными взглядами.

— Но как мы узнаем, когда они проклюнуться? — спросил Лорд Бемин.

— М’тал сказал, что они должны вылупиться через два дня после остальных, — ответил Киндан.

Лорд Бемин выглядел облегченным. Он посмотрел на Киндана с его бронзовым файром на коленях и потом на Кориану с ее золотым файром. Его лицо нахмурилось, когда он заметил, как близко сидит арфист около его старшей дочери.

— Ты сможешь остаться здесь этой ночью? — спросила леди Саннора Киндана. — Я пошлю гонца в Цех…

— Я могу пойти, — предложил Ваксорам.

— Можешь? — спросила леди Саннора, ее лицо оживилось облегчением. Ваксорам взглянул на Киндана, спрашивая, — Все верно?

— Конечно, ответил Киндан. — Я вернусь утром.

— Ты мне доверяешь? — спросил Ваксорам с намеком на удивление в тоне.

Киндан повернул голову и испытующе разглядывал Ваксорама длительное мгновение, прежде чем кивнуть.

— Иди осторожно, дороги могут быть скользкими в это время ночи, — посоветовал Иссак. Ваксорам кивнул, поклонился Лорду Бемину и Леди Санноре, потом тихо ушел.

— Этот парень! — воскликнула Леди Саннора, обращаясь к своему мужу. — Ты видел шрам под его глазом?

— Он дрался, — ответил Лорд Бемин, поворачивая свою голову и задумчиво разглядывая Киндана. — Это был поединок. Он проиграл.

— Я не одобряю поединков, — произнесла Леди Саннора и ее лицо исказила гримаса. — Какой безмозглый кретин вызвал его на бой?

Лорд Бемин повел бровью в сторону Киндана.

— Я, — сказал Киндан, встретившись с возмущенными непреклонными взглядами Лорда и Леди, чувствуя, как его щеки горят.

— Он угрожал использовать свою силу против женщины, — объяснил он. Пожав плечами, он добавил, — Против нескольких женщин, если быть точным.

— Почему ты его не убил? — спросил Семин, старший сын Бемина.

— Потому что, мой лорд, — ответил Киндан, — я верю во второй шанс.

Семин был удивлен ответом Киндана.

— И потому, что от убийства будет больше вреда, чем пользы, — прозвенел голос Иссака с другой стороны. Он склонил свою голову в сторону Киндана. — Мастер Муренни передал мне твои мысли.

В глазах подмастерья был намек на уважение?

— Хорошо! — сказала в удивлении Леди Саннора.

— Хорошо, — согласился Лорд Бемин, — мы предлагаем наше гостеприимство на ночь, пожалуйста, не стесняйся и проси все, чего захочешь.

— Спасибо, мой лорд, — ответил Киндан, полностью уяснив, что выражение Лорда Бемина «на ночь» — означает, что Киндан должен покинуть холд утром.

Кориана слушала разговор с полузакрытыми глазами, почти дремая, но Киндан заметил, что она опрометчиво открыла глаза раз или дважды, что он удивился бы, если бы она не просто делала вид, что устала. Теперь она заговорила. — Отец, ты можешь приказать принести нам подушки и одеяла?

— Нам? — повторила удивленная Леди Саннора.

— Я не хочу беспокоить Корисс, — сказала Кориана, кивнув на спящего на ее коленях файра. — И мне нужна помощь, если она проснется ночью. Я уверена, что Иссак и… — тут Киндан почувствовал на себе ее взгляд — …Киндан составят мне компанию.

— Конечно, — немедленно подтвердил Иссак, подмигнув Киндану. Киндан благоразумно промолчал.

— Очень хорошо, — согласился Бемин, хотя ему было трудно удержать встревоженного взгляда в сторону Киндана.

Он сделал знак истопнику выполнить просьбу Корианы. Другой слуга был послан за необходимыми для сна вещами, а истопник вернулся к своей задаче тщательно поддерживать большой кухонный огонь. Иссак, Киндан и Кориана удобно разместились на принесенных подушках под одеялами.

— Тогда спокойной ночи, — крикнула Саннора, выходя, когда был погашен последний светильник.

— Спокойной ночи, Мама, — сонно сказала Кориана через плечо и свернулась вокруг своего золотого файра. Киндан повторил за ней, так что они выглядели парой охранных сооружений для маленьких файров.

— Спокойной ночи, моя леди, — формально сказал Иссак.

— Мирного сна, моя леди, — сказал Киндан.

В мгновение после того, как последние шаги затихли в тишине и их оставили у трескающихся поленьев, в запахе дыма, теплых обрезков и ароматных подушек. Перед тем как задремать, Киндан обнаружил, что чувствует слабый запах волос Корианы.

Он проснулся намного позже в полночь и быстро обернувшись, увидел, что Кориана пристально на него смотрит.

— Она проснулась, что мне делать? — испуганно прошептала девушка.

— Покорми ее, успокой ее, и она снова уснет, — мягко ответил Киндан, нащупывая и толкая к ней миску с обрезками. Он тщательно проверил живот своего бронзового файра, но Волла не подавал никаких признаков просыпания.

— Помоги мне, — в отчаянии прошептала Кориана. Киндан перекатился, осторожно уложил Воллу на свои колени и повернулся к лицу Корианы. Он давал ей обрезки, которые она скармливала своей огненной ящерице до тех пор, пока голодные глаза золотой медленно погасли в свете огня, и она вернулась ко сну. Киндан наблюдал за Корианой мгновением дольше. Он был удивлен, когда девушка нашла и схватила его руку, прижав к своим рукам.

— Спасибо, — сказала она.

Киндан кивнул. Очень осторожно, он отстранился, до сих пор видя ее, и повернулся, располагая Воллу в центре гнездышка из одеяла. Располагаясь рядом с ним, он укрылся другим одеялом.

Кориана последовала его примеру, но так как она была выше Киндана, ей было трудно укрыться своим одеялом полностью. Через мгновение она задрожала. Киндан поднял палец к губам, призывая ее к тишине, а потом стянул со своих плеч большую часть одеяла и накрыл ее сверху. Кориана благодарно ему улыбнулась и потом придвинулась ближе, так близко, что их файры почти соприкоснулись. Кориана наклонилась вперед, ее голова легко лежала напротив его головы. Ее колено прикасалось к его колену. Через мгновение она заснула. Киндан не мог заснуть намного дольше.

— Киндан! — голос настойчиво звучал у него в ухе, разбудив его. — Киндан, немедленно поднимайся! Другие яйца проклевываются и сюда идут Лорд и Леди. — Это был Ваксорам.

Киндан медленно сел, вспоминая его нападение, потом посмотрел вниз на Кориану, которая все еще мирно спала, полу обняв свою огненную ящерицу.

— Если они увидят тебя в таком виде… — сказал Ваксорам, качая своей головой. — Ты же не думаешь, что они согласятся, чтобы она была с арфистом!

— Нет! — сказал Киндан, удивленно глядя на Ваксорама. — Все это не так. — Но Киндан представил себе, как бы это было — просыпаться с таким мирным зрелищем каждый день?

— Проверь яйца, — приказал ему Иссак с другой стороны очага. — И отодвинься немного, раздели эти подушки и одеяла.

Ваксорам с готовностью подпрыгнул, игнорируя успокаивающие возражения Киндана.

— Ты же не хочешь побеспокоить Лорда владетеля? — сказал ему Ваксорам. Киндан почувствовал, что старший ученик говорит из собственного опыта, но у него не было времени расспрашивать.

Тем временем два яйца начали качаться.

— Быстро идите, яйца проклевываются! — позвал Иссак, сажая своего файра на сгиб руки и шагая в сторону выхода из кухни.

— Что произошло? — смазано спросила Кориана, когда шум разбудил ее.

— Другие яйца проклевываются, — сказал ей Киндан. — Удостоверься, что накормишь свою ящерицу, когда она проснется.

Кориана кивнула, потом осмотрелась кругом. Она взглянула на распростертые вокруг нее подушки и одеяла, потом на Киндана, ее глаза пристально напряглись, а рот открылся, но перед тем как она сказала что-то, ее мать, отец и двое старших братьев вошли в комнату.

— Они вылупляются? — спросил Семин, глядя прямо на очаг.

— Да, — сказал Киндан.

— Сядьте поближе и возьмите немного обрезков, — сказал Иссак, показывая на площадку прямо перед качающимися яйцами.

— Баннор, иди сюда! — позвал Семин, махая младшему брату, чтобы тот присоединился к нему. — Мы не можем позволить Кориане быть единственной из нас обладательницей файра.

Баннор, смеясь, шагнул в комнату. — И, правда, не можем, маленькая сестренка.

Кориана отмахнулась от него сначала обалдело, а потом сердито, потому что движения потревожили ее королеву.

— Если ты ее разбудишь…

— Может тебе перейти в другую комнату? — предложила Леди Саннора, не без быстрого взгляда на Киндана. Было ясно, что Леди Саннора была недовольна, что Кориана провела ночь в его обществе.

Кориана заметила взгляд и улыбнулась матери. — И пропустить момент торжества моих братьев? Ох, нет, Мама, я должна быть здесь каждую минуту!

Девушка что, умышленно пытается достать свою мать, удивился Киндан.

— Хорошо, — сказала осмотрительно Леди Саннора, пересматривая свое мнение, — возможно арфисты предпочтут вернуться в свой цех.

— Мы к вашим услугам, моя леди, — ответил Иссак с аккуратным танцевальным поклоном, что позволило удержать файра на прежнем месте.

— Задержите здесь только счастливчика, — сказал Семин, указывая на Киндана. — Остальные могут идти.

— Мы можем помочь, — предложил Иссак. Ваксорам тихо кивнул. Киндан не мог сказать, что больше интересовало старшего парня — представление Запечатления или выполнение обязательств перед Кинданом. Или, возможно, он хотел понаблюдать за крушением планов Киндана в присутствии обоих — Корианы и ее матери.

— Я голодна, — сказала Кориана, — И я уверена, что и остальные тоже.

— И в самом деле, — сухо согласилась Леди Саннора. Она хотела сказать что-то еще, но оборвала себя и вместо этого кивнула арфистам. — Извините меня, я забыла о своих манерах во всей этой суматохе. Я должна предложить вам кла и рулеты.

— Это бурное время для нас всех, — сказал Иссак, вежливо кивая. — Мы не нуждаемся в извинениях, моя леди.

Леди Саннора любезно кивнула, но холодно посмотрела на свою дочь. Кориана просто улыбнулась в ответ. Киндан подумал, что Кориана играет в опасную игру, так подначивая свою мать. Он понял, что напряженность между ними длится очень долго, но чувствовал, что его присутствие ухудшает обстановку.

Но два оставшихся яйца, несомненно, сейчас проклюнутся, так что он погрузился в ожидание.

— Что мы должны делать? — спросил Баннор, посмотрев в отчаянии сначала на Иссака, потом на Киндана, а затем на Кориану.

— Не паникуй, — твердо сказала ему Кориана, — Просто досыта накорми его обрезками и успокаивающе говори с ним.

— Скажи ему, что любишь его, — добавил Иссак, посмотрев с любовью вниз, на коричневого, который все еще невозмутимо спал на сгибе его руки.

— Что, если это будет зеленая? — обеспокоено спросил Баннор.

— Тогда скажи ей, — ответил Семин с отвратительным выражением, и язвительно добавил, — Подумай, почему ты хочешь зеленую…

Киндан взглянул на Баннора, удивляясь, почему юный холдер надеется на зеленую. Золотые и зеленые файры были женского пола, как и золотые и зеленые драконы… или стражи.

— Ты не можешь быть уверен в том, какой будет файр, исходя из размера или цвета яйца, — внезапно сказал Киндан. — Не из прошлого опыта, — добавил он, когда заметил выжидающие взгляды обоих старших парней. — Я запечатлел зеленого стража порога, но теперь я имею бронзового файра.

— Форск зеленая, — сказал Баннор, глядя на выход из кухни. — Форск связана с Отцом.

Ах, так это не был вопрос предпочтения, подумал Киндан. Возможно, это была ревность. Возможно, сыновья Бемина завидуют связи отца со стражем порога. Исходя из числа подчиненных, нельзя было усомниться в мужестве Бемина. Знание о связи Лорда-владетеля Форт-холда с зеленым стражем порога облегчило для Киндана бессознательные волнения по поводу своего предшествующего знакомства со стражем порога.

— Оно трескается! — выкрикнула Кориана, указывая рукой на яйцо рядом с Баннором. — Корми его, корми его!

— Ты бы лучше кормила свою, — быстро сказал ей Киндан, отметив, что шум потревожил королеву.

— Это бронзовый! — воскликнул Баннор. — О, ты большая прелесть, красавец! — Он начал кормить пищащего файра обрезками из руки. Но перед тем, как файр вышел из своей оболочки более чем на два шага, Волла Киндана проснулся и вопросительно зачирикал.

Внезапно Корисс громко зашипела, ее трель перешла в ужасающий шум, и маленький только что вылупившийся файр издал один испуганный вскрик и ушел в промежуток.

— Она напугала его! — заплакал Баннор, указывая пальцем на золотую. — Она прогнала его!

— Нет, это не она, — жарко запротестовала Кориана, плотно удерживая в руках золотую. — Она напугалась и заплакала.

— Она прогнала его, — настаивал Баннор, в его голосе было лишение и возмущение. — И теперь у меня не будет файра.

В этот миг треснуло яйцо Семина, и Баннор двинулся к нему. — Отдай мне свое яйцо, Семин.

Семин увидел в глазах брата стремительное выражение и испугался, колеблясь, не уступить ли, и сам взял файра. Новорожденный издал голодный крик.

— Корми его, — крикнул Киндан.

Но Корисс опять безапелляционно вскрикнула еще до того, как маленький коричневый успел выбраться из своей скорлупы, и, с ужасным визгом маленький коричневый ушел в промежуток.

— О, нет! Смотри, что ты наделал! — Злобно прокричал Баннор своему брату. — Ты должен был отдать его мне, ты, дурень. — Он обернулся к Леди Санноре. — Мама, я хочу огненную ящерицу. — Он жестом показал в сторону Киндана и Иссака. — Сделай так, чтобы они отдали мне своих.

— Так не пойдет, Баннор, — горячо сказала ему Кориана. — И как ты решился сказать такое? Ты называешь себя сыном Владетеля?

— Мама! — пожаловался матери Баннор.

— Вправду, Кориана! — заплакала Леди Саннора, заламывая руки. — Твой брат продолжительное время пытался, а ты поступаешь так неприятно.

Но Кориана выглядела так, будто быть приятной — это последнее, чего она хотела.

Иссак был тронут и спросил Киндана, — Ты когда-нибудь слышал, чтобы такое происходило?

— Нет, — ответил Киндан, удивленный тем, что подмастерье спрашивает его мнения.

— И я не слышал, — сказал Иссак. Он повернулся к Леди Санноре. — Моя леди, если вы не имеете ничего против, мы доложим об этом печальном происшествии Главному Мастеру Арфистов. Возможно, у него есть предложения, которые помогут в будущем.

— Да, да, — поспешно сказала Леди Саннора, когда мчалась к обезумевшему Баннору. — Это звучит, как идеальное решение.

— Но я до сих пор не знаю, что делать с моей огненной ящерицей, — возразила Кориана, просительно смотря на Киндана.

— Просто корми ее все время, — ответил Киндан. — И смазывай маслом потрескавшуюся кожу, как и у стража порога.

— Ты тот, у кого был страж порога? — спросила Леди Саннора, внезапно оборачиваясь к Киндану. — И ты отдал ее той слепой девушке, которая спасла своего отца?

— Она не совсем слепая, — сказал Киндан. — Но, по сути дела, так, моя леди.

— Ты, должно быть, очень опечален, — сказала Кориана, посмотрев на Киндана с обновившимся интересом.

— Или очень глуп, — отрезал Баннор, надуто посмотрев на свою мать.

— Наверное, и то, и другое, — согласился Киндан, не позволив среднему сыну Владетеля задеть себя. Кориана вознаградила его шаловливой улыбкой, быстро скрывшейся от ее матери.

— Моя леди, — провозгласил Иссак, — с вашего позволения…

— О, да, — согласилась Леди Саннора, махнула рукой, и обратила свое внимание исключительно на Баннора. — Мы пришлем гонца, если что-нибудь понадобится.

— Мы можем использовать барабаны, — предложил Семин.

— Мы пришлем гонца, — повторила Леди Саннора тоном, не терпящим возражений.

Иссак понимающе кивнул, снова не задев файра. — Как вам угодно.

И с этим он подал знак Киндану и Ваксораму идти за ним, и направился из кухни, через Большой Зал Форта, вниз к Цеху Арфистов.

Киндану было много о чем подумать во время пути.

Пока они не дошли до арок Цеха Арфистов, ничего не было сказано.

— Вы оба — марш на уроки, — скомандовал Иссак. — Я отчитаюсь перед Главным Мастером Арфистов.

— Волла проголодался, — сказал Киндан.

Иссак понимающе кивнул. — Это означает, что ты должен кормить его всякий раз, когда он захочет, — ответил он. — Мы не нуждаемся в повторении сегодняшней трагедии.

Киндан ничего не сказал, но Ваксорам захихикал. Иссак вопрошающе поднял бровь, глядя на старшего ученика.

— Это произошло не из-за нас, и ты это знаешь, — ответил Ваксорам. — Это из-за испорченности Баннора и его притворства. — Он посмотрел на Киндана. — И не будь так уверен, что его сестра лучше.

Киндан покраснел.

— Это не важно, — сказал ему Иссак, поднимая руку в умиротворяющем жесте. — Ты не претендент в Лорды-владетели, а Лорд Бемин продаст свою дочь с выгодой для себя.

— Продаст? — возмущенно повторил Киндан.

— Она охотно пойдет, когда наступит время, — сказал Иссак, чтобы охладить гнев Киндана.

— Это для блага всего холда, — добавил Ваксорам, злорадствуя порыву Киндана. — Ты должен понять, ты — арфист.

— И арфисты недостаточно хороши? — требовательно спросил Киндан.

— Не для Лордов-владетелей, — согласился Иссак, печально качая головой. Он сказал Ваксораму: — Помоги ему понять.

Ваксорам с вздохом кивнул, его радость угасла. Он послал Киндану почти сочувствующий взгляд, а потом сказал Иссаку, — я расскажу ему, когда мы накормим его файра.

Иссак улыбнулся и зашагал прочь, но обернулся и показал на файра, — Не забывай его хорошенько выгуливать!

Ведомые Ваксорамом, Киндан и Волла вошли в кухню и нашли суетящуюся Селору, которая наблюдала за тем, как разные слуги готовят еду на день.

— Киндан Запечатлел бронзового, — объявил Ваксорам, когда они вошли. — Только прошлой ночью, настоящая прелесть.

Киндан был удивлен гордостью в голосе Ваксорама.

— Он мог, — сердечно согласилась Селора, нагибаясь к маленькой фигурке, приютившейся в перекрещенных руках Киндана. Маленький файр зевнул и сонно посмотрел на Селору. — Сейчас он проголодается, — объявила она, придвигая табуретку ближе к очагу. — Садись и я дам ему немного обрезков.

— Случилось странное происшествие, Селора, — продолжил Ваксорам, когда Киндан сел, слишком отвлеченный Воллой, чтобы говорить, — маленький файр Корианы…

— Корисс, — вдруг вставил Киндан.

— Корисс, — согласился с игривой улыбкой Ваксорам, — испугала двух новорожденных, которые предназначались ее братья.

— Они были самцами? — спросила Селора, проницательно склонив голову.

— Да, — согласился Киндан, его глаза сузились. — Откуда ты знаешь?

— Она преднамеренно испугала их, — сказала Селора. — Не хотела, чтобы ее родственники связались с родственниками ее госпожи.

— Почему? — сконфуженно спросил Киндан.

Селора приготовилась отвечать, но вместо этого притворно закашлялась. — Я не сомневаюсь, что со временем ты это выяснишь, сказала она с расплывшейся по лицу улыбкой. Она толкнула Киндану еще больше обрезков. — Будь уверен, что хорошо его натолкаешь, потому что они не много двигаются в первую семидневку.

Киндан поспешно согласился, испугавшись потерять своего прекрасного файра.

— Знаешь ли ты, Селора, — продолжил диалог Ваксорам, — что когда два файра ушли в промежуток, Баннор потребовал, чтобы Иссак или Киндан отдали своих?

— О, этот мог, — сказал Селора, с отвращением подняв руки. — Прямо как его отец, точно такой же.

Две следующих семидневки смазались для Киндана, который чувствовал, что он проводит все время бодрствования, кормя или смазывая Воллу, несмотря на всю помощь Верилана, Келсы, Ноналы, и особенно Ваксорама.

Где-то в это время Ваксорам из побежденного противника превратился в человека, на самом деле преданного Киндану. Киндан никогда не мог сказать в какой момент это произошло и почему, но это было так.

— Он изменился, — отметила одним вечером Нонала. Киндан посмотрел на нее и она исправила себя, обращаясь прямо к Ваксораму, — Ты изменился.

Ваксорам удивленно хрюкнул, а потом согласно кивнул.

— Но почему, как ты думаешь? — удивлялась позже, наедине с Кинданом, Келса, помогая ему смазывать трескающуюся шкурку Воллы. — Почему он изменился?

Киндан размышлял мгновение. — Мастер Муренни сказал, что Ваксорам прибыл в Цех Арфистов с великим детским голосом. Когда тот неправильно сломался, он не смог найти нового таланта взамен этому. Он прибыл из маленького холда, сказал Мастер Муренни.

— Итак, он испугался, — догадалась Келса, мудро кивнув. — И теперь он нашел для себя применение — охраняя тебя.

— Возможно, — согласился Киндан. Келса вопросительно склонила голову. — Может быть, тут нечто большее. Возможно потому, что с ним приключилось самое худшее, он решил что ему нечего бояться.

— Возможно, — ответила Келса, но ее ответ звучал неубедительно. Она поменяла тему. — Что насчет той девушки?

— Какой девушки? — невинно спросил Киндан.

— Девушки из холда, которая запечатлела золотую, Киндан, — сварливо ответила Келса.

— Кто тебе о ней рассказал? — спросил Киндан. — Ваксорам?

Келса покачала головой. — Это Цех арфистов, новости распространяются, глупыш.

— Все знают?

— Да, все, — ответила Келса, обводя рукой весь Цех Арфистов. — Так что насчет нее? Слухи правдивы?

— Я не слышал слухов, — горячо ответил Киндан, — так что не могу сказать.

— Ходят слухи, что между вами проскочила искра, и что ее ящерица спугнула всех других поклонников, и что она тоскует по тебе каждую ночь, а ее злые мать и отец не отпускают ее с тобой увидеться, что бы она не говорила.

Киндан в отвращении повращал глазами. — Проблема слухов в том, что они по большинству неверны, — заявил он.

— Большинством? — набросилась Келса. — Что же тогда из них правда?

— Келса, — предостерегающе прорычал Киндан.

— Ой, Киндан, перестань, — попросила она, закатывая с сострадательным видом глаза. — Ты можешь мне рассказать.

— Нечего рассказывать, — сказал Киндан. — Это правда, что другие файры отправились в промежуток, и это, наверное, сделала Корисс. Кориана была сокрушена, а ее брат потребовал, чтобы я или Иссак дали ему наших файров…

— Негодяй! — вставила Келса.

— И я не думаю, что сильно нравлюсь Леди Санноре, — неловко закончил Киндан.

— Ты имеешь в виду, ей не нравятся арфисты, — поправила его Келса.

Киндан удивленно на нее посмотрел.

— Есть слух, — возбужденно сказала ему Келса, — что она была влюблена в арфиста, когда была молодой, а он отверг ее.

— Который арфист? — потребовал Киндан. Он никогда не слышал подобного слуха.

— Разве это не очевидно? — спросила его Келса, качая головой от его тупости. — Почему, как ты думаешь, Лорд Бемин никогда не приезжает?

Киндан раздумывал над этим мгновение. — Нет… Мастер Муренни?

Келса одобряюще кивнула. — С первого раза. — Она снисходительно похлопала его по руке. — Ты все же будешь арфистом.

Глава 5

Было похоже, что когда Киндан начал третий год обучения в Цехе Арфистов, все пошло наперекосяк. Он в первую очередь обвинял еду. Если бы они не кормили его так хорошо, он бы так быстро не рос. Если бы он не рос так быстро, он бы не передвигался так неуклюже, и если подумать, не просил бы новую одежду так часто. Если бы он не двигался так неуклюже, он не ударялся бы обо все на своем пути. Если бы он не вырастал из вещей так быстро, он бы не носил вещи на размер больше — «при том, как ты растешь, тебе нужно это» — еще его раздражала собственная неловкость и трудность с нахождением краев одежды, например рукавов.

Если в Цехе Арфистов случалась какая-то неожиданность, то без Киндана там не обходилось. Это была не его вина, что он не видел последнего запаса красок, когда он пролетал через комнату Архивов, заполненную Записями. Кто-то другой, было отмечено позже, не должен был ставить их там. Но, все-таки, это была его вина, что он упал через них, разлив краски повсюду и оставил многие новейшие записи навсегда неразборчивыми.

— Ты будешь работать с изготовителем инструментов, Киндан, — сказал мастер Реслер. Он вздохнул, когда извлек и классифицировал последние разборчивые Записи.

— Только потому, что ты сейчас выше, чем я, не означает, что я не могу шлепнуть тебя, — предостерегающе проворчал Калдазон в тот момент, когда Киндан представил себя как младшего изготовителя инструментов.

— Нагни свою голову и не задень дерева, которое установлено над тобой, — продолжил Калдазон, указывая на разнообразные куски дерева, свисавшие со свода пещеры, служившей жилищем изготовителю инструментов.

— Конечно, мастер, — ответил Киндан, склоняя свою голову — и случайно ударился о толстую деревянную балку, когда выпрямлялся.

Калдазон захрипел от сухого смеха. — Возможно, удар об дерево приведет тебя в чувство.

Киндан конечно надеялся, особенно когда проходили дни. Он работал вместе с другими учениками и делал проходной барабан, но он делал это и Обороты назад, до того как покинул лагерь Наталона, чтобы стать арфистом. Менее успешной была его работа над трубами — величина его дыр делала их неудобными для игры.

— Это перевод дерева, — проворчал Калдазон, выбрасывая первую работу Киндана на свалку. — К счастью, это бамбук, его полным-полно растет вниз по дороге к Боллу.

Киндан знал, что пока он не сможет стать мастером-изготовителем труб, ему никогда не позволят использовать драгоценную древесину, необходимую для изготовления гитары. До сих пор он демонстрировал лишь свое умение в шлифовке песком и полировке.

— Эти твои большие мускулы хоть для чего-то хороши, — выразил свое мнение Калдазон и всю шлифовку переложил на Киндана. Киндан не ворчал — Калдазону лучше знать — но он отправлялся каждую ночь в постель с израненными плечами две недели.

Все-таки, он обучался и знал это. Во время шлифовки песком за других (учеников), Киндан начал чувствовать дерево, и как это — работать с ним.

— Сегодня ты будешь помогать делать клей и полировочный материал, — буркнул ему Калдазон в одно утро, немного времени спустя. Когда он собирался уходить, он добавил, — И убедись, что не перепутаешь их.

Это были пророческие слова. Свет в комнате был не самым лучшим, хотя Киндан даже принес дополнительные светильники, и — он никогда не смог бы предугадать этого — он как-то сделал смешивание неправильных ингредиентов в обеих смесях.

— Это не клей! — поклялся Калдазон, когда проверял после обеда пузырящийся горшок. Он повернулся к горшку, который предположительно содержал полировочный материал и обнаружил, что даже не может поднять ложку. — И это! Оно затвердело! Что бы это ни было, оно никуда не годится!

Он сверкнул глазами на Киндана, который нависал над его головой.

— Кажется, я перепутал, — объяснил Киндан. — Свет был…

— Это был не свет, — оборвал его Калдазон. Он потянул первый горшок от тепла и жестом показал на второй горшок. — Сначала ты вычистишь этот горшок, и смотри не повреди поверхность или горшок никогда нельзя будет использовать. Когда ты закончишь, найдешь место, чтобы опорожнить этот, — он дернул своим большим пальцем в сторону другого горшка, — и хорошенько его вычистишь. — С окончательным сверканием, Калдазон пошагал прочь.

— Мастер? — позвал его Киндан, не веря в то, что его оставили одного с его бедствием.

— Я должен поговорить с Арфистом Муренни, — ответил, набычившись, Калдазон. — И, возможно, вздремну. — Он снова взглянул на Киндана и поправился. — Долго подремлю.

— Я могу вычистить их, — тихо предложил Ваксорам. Киндан был удивлен увидеть его, он должно быть пришел прямо с последнего урока, решил Киндан, и уловил последние слова Калдазона.

Спустя десять месяцев, отношения между Ваксорамом и Кинданом стали более глубокими, более сложными, и пока еще не упростились для них обоих. Складывалось впечатление, что временами старший ученик был старшим братом Киндану, а временами — его учеником. Пока что это работало, и Ваксорам был членом «изгнанников», как он сам же однажды обозвал Киндана и его друзей.

— Нет, — ответил Киндан, качая головой. — Я сделал это месиво и я должен вычистить горшки.

Ваксорам кивнул. Киндан спрятал усмешку и вернулся к своему месиву.

Вычистить не получившийся клей из его горшка было довольно просто, и это приподняло дух Киндана, он вычистил его первым. Это вероятно было хорошо, попытался он размышлять, потому что Киндан не мог вычистить затвердевший полироль без разведения его драгоценным средством из горшка мастера Калдазона. В конце концов, почти со слезами, Киндан вернул два горшка в комнату изготовителя инструментов, но нашел ее пустой, очевидно мастер все еще оставался у Главного Мастера Арфистов.

Отчасти с облегчением, Киндан решил исполнить старую пословицу: «оставить спящих мастеров в покое» и направился на свой вечерний урок с мастером Биддлом.

Спустя двадцать минут с начала урока, мастер Биддл опустил свою указку и посмотрел через головы других учеников прямо на Киндана.

— Я говорю, Киндан, сегодня плохой день для тебя, чтобы использовать голос, — вежливо сказал ему Биддл.

Покраснев, Киндан мог только кивнуть. Это был не просто плохой день, это был ужасный день, и было ясно, что это был первый день из многих таких — голос Киндана похоже устанавливался никакой — ни бас, ни тенор, но просто неопределенно трещал всякий раз, когда он пытался выдать даже малейшие колебания.

— Возможно, — любезно предположил Биддл, — ты возьмешься за проведение?

Глаза Киндана возбужденно расширились. Это было единственное дело, которое действительно нравилось Киндану — это проведение разучивания музыки. По настойчивому жесту Биддла, Киндан направился в центр класса и, с благодарным кивком, взял указку у Мастера Голоса.

Наверное, день меняется к лучшему.

Он только поднял ее, чтобы дать начало хору, когда его окликнул голос, — Киндан!

Это был Мастер Калдазон. Краски оставили лицо Киндана и он неохотно вернул указку обратно Мастеру Биддлу.

Наверное, день меняется к худшему.

— Это все потому, что ты растешь, — утешала его Нонала за ужином. В тринадцать Оборотов она до сих пор была на полголовы выше Киндана, но все же это была меньшая разница, чем на голову только Оборот назад.

— Ты обретешь свою высоту, — твердо добавил Верилан. Киндан улыбнулся ему, но это не помогло ему не чувствовать ревности — Верилан гарантированно получал место в Цехе Арфистов, только одно его умение копировать гарантировало это.

— Просто попытайся избегать проблем, — мудро добавила Келса, отрывая взгляд от сланца, на котором писала.

— Поешь, Келса, — в унисон сказали Киндан и Нонала. Послышались отдельные смешки, когда Келса бросила на них изумленный взгляд и оттолкнула свой сланец прочь. Келса всегда писала. Темноволосая девушка как никто, был уверен Киндан, точно найдет место в Цехе Арфистов, даже если Цех был традиционно мужским миром; песни Келсы были настолько оригинальны и незабываемы, и сама она обладала идеальной памятью не только на слова, но и на ноты тоже.

Сыгранную ею однажды песню, она запоминала навсегда; имея мелодию, она писала к ней целую новую часть. Было опасно свистеть около Келсы, потому что она испытывала внезапный толчок и останавливалась — все позади нее застывало — и она начинала писать.

Келса и Пеллар изумительно сходились всякий раз, когда немой Арфист прибывал из своего Файр-холда; она казалось, способна уловить его простые мотивы и переложить их на музыку. Удивительно для Киндана, но Халла, подруга Пеллара, похоже никогда не мешала Келсе и Пеллару взаимодействовать друг с другом. Фактически, она способствовала этому, тогда как Киндан предпочел бы, чтобы она ревновала и держала Пеллара подальше от Келсы. Несмотря на то, что Киндан окончательно понял, что не испытывает к Келсе ничего такого, он все еще имел надежду, что если он захочет, у него будет шанс.

Он покачал головой, осуждая себя и, заметив, что Келса опять поменяла вилку на стило, предостерегающе наклонил голову. Нонала заметила его движение и зарычала на Келсу.

— Осколки! — застонала Келса. — Это все лишь еда.

— Но тебе нужно есть, — сказал ей Верилан. — Даже ты не сможешь писать мелодии на голодный желудок.

— Я не рабочий скот, — прорычала Келса, глядя на Киндана. — Мне не надо так много еды, которую я употребляю на протяжении дня.

— Келса! — сделала ей замечание Келса, а другие сердито на нее посмотрели.

Лицо Киндана побледнело, он не смог притвориться, что замечание его не задело.

— Ладно, — сказала Келса в неловкой попытке сгладить свои слова, — может, если бы ты столько не ел…

Киндан в ярости поднялся и швырнул с грохотом свою тарелку на стол перед Келсой.

— Тогда ты можешь съесть мою порцию, — прорычал он и поспешил прочь из столовой.

Не имело значения, что Нонала, Келса и Верилан были его единственными друзьями в Цехе Арфистов — ну еще может быть Ваксорам, но их отношения были настолько странными, что Киндан не знал, как их назвать.

Когда он прибыл в Цех Арфистов три Оборота назад, Киндан присоединился к группе новичков, которые учились вместе уже пол-Оборота, а некоторые и целый Оборот, и все его попытки влиться в коллектив были неудачными. Из сорока учащихся только Верилан проявил дружелюбие. В конечном счете, Келса, а потом и Нонала присоединили свои характеры и теперь, шагая по большому двору в центре Цеха арфистов, Киндан понял, что он стал лидером группы. Возможно, потому что он был старше, а возможно, из-за его победы над Ваксорамом, или возможно потому, что он не был так сконцентрирован на своем деле, как остальные трое, он не мог сказать, но так оно было. Или возможно…

Шум над ним заставил Киндана посмотреть вверх и поднять руку — не для того, чтобы защититься, а для того, чтобы организовать насест. С удовлетворенным криком, маленький бронзовый файр сел на его руку.

— Мне нечего тебе дать, Волла, — сказал Киндан, протягивая другую руку, чтобы почесать щеку файра. Волла понимающе чирикнул и плохое настроение Киндана улетучилось.

Возможно это была еще одна особенность, которая отличала Киндана от других учеников, даже от маленькой группы его друзей; он был близко знаком с двумя Предводителями Вейров и бесчисленным количеством всадников драконов.

Было время, когда для Киндана было достаточно этого — быть арфистом, и дружить с Предводителями Вейров Перна казалось недостижимой целью, когда он был на Обороты моложе.

Ладно, размышлял Киндан, это то, чего я хотел.

Волла, почувствовав настроение Киндана, склонил голову и вопрошающе запел.

— Все в порядке, — успокаивающе сказал Киндан, его губы, любя, потянулись к файру. — Просто я был в рассеянности.

Звук шагов позади него указал ему, что это Ваксорам. Киндан обернулся и кивнул ему, а старший ученик кивнул в ответ, потом Киндан посмотрел вперед, снова почувствовав странное ободрение от присутствия Ваксорама.

Волла вдруг склонил голову, поднял ее вверх, и потом, со счастливым криком, поднялся в воздух над двором, быстро кружась над Цехом Арфистов. Поворачивая шею вслед за полетом Воллы, Киндан был не удивлен увидеть дракона, появляющегося спереди Цеха Арфистов из промежутка.

Киндан бегом пересек двор и забежал под арки Цеха Арфистов, чтобы очистить место. Бронзовый дракон только приземлился и его голова поднялась по направлению к реющему рядом Волле. Киндан остановился в конце сводчатого прохода и сощурился. Всадник спрыгнул со своего дракона и протянул руку, чтобы помочь другому маленькому человеку спуститься.

Новый ученик? Раздумывал Киндан. Он ничего не слышал о новом ученике. Не слышал недавно никаких барабанных сообщений, и не было никаких сплетен о новоприбывшем.

— Киндан! — позвал всадник, показывая Киндану подойти, все еще развязывая летное снаряжение, его лицо было замотано теплым шарфом.

— М’тал? — прошептал сам себе удивленный Киндан, немедленно зарысив в ту сторону.

— Я смотрю, Волла хорошо справляется, — дружелюбно сказал Предводитель Бендена, когда Киндан подошел ближе. М’тал бросил на Киндана осматривающий взгляд, и сказал, — И еда арфистов пошла тебе на пользу!

Киндан улыбнулся и кивнул, но его внимание было сосредоточено на пассажире М’тала, маленьком мальчике, который в лучшем случае выглядел на десять Оборотов. У мальчика были светлые волосы и болезненный вид, но возможно, возразил себе Киндан, это от холода промежутка.

— Это Конар, — сказал М’тал, кладя руку на плечо мальчика. — Он младший сын Лорда Ибратона.

Киндан быстро кивнул мальчику, потом снова посмотрел на М’тала. Тон всадника был сокрушенным, и Киндан отметил, что М’тал выглядит уставшим.

— Волла, — позвал Киндан, — скажи Мастеру Муренни, что у нас гости.

Маленький файр с сожалением чирикнул Гаминт’у, бронзовому дракону, а потом исчез в промежутке.

М’тал в удивлении покачал головой. — Ты его так хорошо выдрессировал? Мастер Муренни будет знать, что мы прибыли?

Киндан рассмеялся. — Ну, он будет знать, что что-то произошло.

Киндан заметил большую сумку рядом с Конаром и потянулся за ней. — Дай я понесу это для тебя.

Ваксорам схватил сумку прежде, чем Киндан смог протянуть руку за ней и легко ее подбросил. Киндан благодарно кивнул.

За время пребывания этих троих во дворе Цеха Арфистов, площадь заполнили любопытные студенты.

— М’тал! — позвал Главный Мастер Арфистов Муренни, когда заметил Предводителя Вейра Бенден. — Рад тебя видеть.

— И я тебя, — сказал М’тал. Он сократил дистанцию между ними и безотлагательно прошептал, — я должен поговорить с тобой в частном порядке.

Муренни кивнул, потом поднял бровь, указывая на Конара.

— Это младший Ибратона, — объяснил М’тал, — я хочу, чтобы он остался здесь.

— Конечно, — сказал Муренни, хотя просьба была необычной. Он махнул Киндану, спрашивая, — Можешь «ввести» его?

Обязанность приветствовать нового ученика в Цехе Арфистов, была давней традицией, и возлагалась на недавно прибывшего ученика, в этот раз это должна была быть Келса. Как бы то ни было, Киндан заметил, что Мастер Муренни проигнорировал эту традицию с двумя последними новоприбывшими, возложив ее на Киндана. Киндан отметил изменения, но не обсуждал их, так как после первого новоприбывшего, он понял причины Главного Мастера Арфистов: большинство учеников были бы оскорблены и смущены, вводя в Цех Арфистов девушку.

— Я смотрю, справа свободно, — сказал Киндан, показывая своей свободной рукой на вход в ученическое общежитие и сказал Конару, — Мы пойдем этим путем.

— И убедись в том, что он получит еду! — окликнул его Муренни.

Киндан признательно кивнул и свернул направо по лестнице, ведущей вверх в общежитие учеников, Ваксорам неуклонно следовал за ними. Общежитие было здоровенной комнатой, разделенной в длину стенами и потом уже висящими заградительными толстыми занавесями.

— Обычно учеников группируют по Оборотам, — объяснил ему Киндан, когда они проходили мимо свободных кроватей. — Но при отсутствии возражений со стороны Мастеров, мы можем размещаться кругом, как хотим.

— Я не знаю, смогу ли я стать учеником, — сказал Конар, впервые заговаривая. Его голос пищал, а его говор был мягким, отличающимся от стандартной речи Форт-холда и от приглушенных тонов, которые изучали все арфисты. Он больше напоминал выговор Плоскогорья, чем бенденское звучание М’тала.

Киндан обернулся и улыбнулся ему. — Если бы не стал, Мастер Муренни не послал бы тебя со мной.

— Я думаю, что Отец послал меня, просто чтобы отделаться, — хмуро сказал Конар.

— Но ваш арфист несомненно тебя рекомендовал?

— Наш арфист умер, — сказал Конар. — По этому отец захотел отослать меня прочь.

— Что?

Конар кивнул. — Мы услышали об этом этим утром, он был далеко в южной части холда.

— Он был очень стар? — спросил Киндан. — Как он умер?

— Они сказали, что от простуды, — сказал Конар. — Но у меня была грипп несколько месяцев назад…

— И у меня.

— И у Арфиста Алагара, — сказал Конар с мрачным видом. — Мама не хотела меня отпускать, потому что я маленький, но Отец настоял, потому что наша кровная линия должна продолжаться. — Его губы дрогнули, когда он спросил, — Ты думаешь, они умрут?

— Нет, — сказал Киндан, уверенно помотав головой. — Никто еще не умер от простуды, они просто хотят быть уверенными.

— Но что насчет Арфиста Алагара?

— Это наверное было что-то другое, — сказал ему Киндан, пожимая плечами, и с улыбкой добавил, — Я думаю ты неправильно оцениваешь намерения отца, может он просто хочет, чтобы в семье был хороший арфист!

— Но я ни в чем не хорош, — возразил Конар. Потом он соответственно добавил, — Возможно, кроме рисования.

— Рисования?

— Ну, допустим, эскизы, — осуждающе поправил себя Конар, — Отец всегда жаловался, что я постоянно на чем-то рисую, но Арфист Алагар говорил, что я подаю надежды.

— Ну, если так сказал Арфист Алагар…

— Но арфисты не рисуют.

— Арфисты многое делают, — сказал ему Киндан. — И иногда мы добавляем новые способности. — Он показал на один тканевый занавес и потянул за угол. — Тут спим я и мои друзья, — сказал он, бросая сумку Конара. — Мы оставим твои вещи здесь, пока они не решат, где тебя поселить.

— Твои друзья?

— Верилан, Нонала и Келса, — сказал Киндан, по очереди указывая на нижнюю кровать ближайшей койки, а потом на верхнюю и нижнюю кровати следующей койки.

— А кто спит здесь? — спросил Кона, указывая на верхнюю кровать ближайшей койки.

Киндан улыбнулся и показал на себя. — Но если ты захочешь спать с нами, ты можешь разделить койку с Ваксорамом здесь. — Киндан подмигнул старшему ученику арфиста, когда сказал Конару, — Но он храпит.

— Мои братья храпели, — сказал Конар, внимательно разглядывая Ваксорама. — Он твой слуга?

— Да, — быстро сказал Ваксорам.

— Он проиграл поединок, — объяснил Киндан. — И он такой же ученик, как и все остальные.

— Поединок? — повторил с растущим любопытством Конар. Он увидел шрам под глазом Ваксорама. — Из-за чего?

— Он оскорбил девушку, — сказал Киндан, несклонный вникать в детали.

— Нонала и Келса звучат как имена девушек, — сказал Конар, вопросительно глядя на Киндана.

— Они девушки.

— Ты спишь вместе с девушками? — удивленно спросил Конар.

— Да, — ответил Киндан. — Мы относимся друг к другу с уважением и не подглядываем, если тебя это удивило.

Киндан был удивлен увидеть, как воспринял это утверждение Ваксорам. Это подчеркивало, насколько сильно изменился старший ученик за прошедшие десять месяцев.

Конар покраснел и жарко затряс головой, — Я просто… Я спал в своей собственной комнате.

— Наверное ужасно сложно было проводить уборку, — сказал Киндан.

— Я никогда не убирал ее, это делала прислуга.

— Ну, а здесь, в Цехе Арфистов, нет прислуги, — сказала ему Киндан. — Мы все делаем сами. — Он прошел к шкафу, открыл его, вытащил метлу и вручил ее Конару, который неловко схватил ее. — Фактически, я сделал эту метлу сам. Это моя вторая лучшая метла.

— Арфисты делают метлы? — потрясенно повторил Конар, смотря вниз на лежащий в руках образец.

— Арфисты должны знать, что делают другие люди, и лучший путь изучить эту работу, — сказал ему Киндан. — Итак, мы делаем метлы, убираем наши покои, чиним нашу одежду.

Конар посмотрел на него расширившимися от удивления глазами. — Это трудно, сделать метлу?

Киндан улыбнулся и кивнул. — По этому я сделал две. — Он указал на щетину метлы, — Видишь, как плотно я пришил ленту к щетине? — спросил он. — Это удерживает ее от выпадения.

— Я не знаю, где мы брали наши метлы, — признался Киндану Конар. Киндан рассмеялся, восхищаясь тем, как младший сын бенденского Лорда-владетеля относиться к такому, много сыновей Лордов-владетелей считают себя выше любой работы. Киндан улыбнулся еще и потому, что он несчетное количество разговорил Келсе и Нонале про то, как делаются метлы, и Келса сказала, «Отстань, Киндан, я не понимаю, почему ты болтаешь о такой чепухе». Даже Верилан, который всегда интересовался последними достижениями Киндана, с трудом делал вид, что ему интересно изготовление метел.

— Ты голоден? — спросил Конара Киндан. — Время обедать.

— Было близко к обеду, когда я уезжал, — ответил Конар, выглядя сконфуженным.

— Это потому, что Форт-холд на другой стороне континента и солнце встает тут на шесть часов позже, чем в Бендене, — объяснил Киндан. Он увеличил шаги, позвав через плечо, — Поторопись, скоро будет обед.

Но Конар не поднялся. Обернувшись посмотреть, что его задержало, Киндан увидел, что Конара скрутило и он задыхается. Киндан кинулся к нему. — Ты в порядке? — спросил он, нагибаясь к бледному мальчику.

— Не могу нормально дышать, — сказал Конар, глотнув воздуха. — Точно не могу знать, на самом деле, но это, похоже, хуже чем грипп.

— Осколки, я бы хотел, чтобы ты рассказал мне.

Конар покачал головой, — Не хотел причинять беспокойство.

Киндан кивнул, слишком хорошо понимая чувства мальчика. — Я могу понести тебя.

Конар посмотрел на него с ужасом.

— О’кей, успокой свое дыхание, — сказал Киндан, молча надеясь, что когда они дойдут, в столовой будет что поесть.

Они все еще ждали, когда появились Муренни и М’тал, возвращаясь с луга за Цехом Арфистов.

— Киндан, — позвал Муренни, — парень, которого я хотел видеть! — он остановился, увидев Конара. — Ты не пытался загнать его до смерти?

— Нет, Мастер, — ответил Киндан. — Я не знал, что у Конара затруднено дыхание.

— Он должен увидеться с Главным Мастером Целителей, — сказал Муренни, внимательно разглядывая маленького мальчика, а потом посмотрел на М’тала вопрошающим взглядом. М’тал кивнул в ответ. Муренни нахмурился на мгновение перед тем как сказать Киндану: — У нас есть для тебя другое задание.

— Это не связано с Записями, правда? — в страхе спросил Киндан.

— Я боюсь, что связано, — сказал ему М’тал, сочувственно улыбнувшись очевидному дискомфорту Киндана. — Но ты так хорошо справлялся…

— До сих пор, — вставил Муренни с блеском в глазах, — Я подозреваю, что Киндан понимает награду за хорошо выполненную работу.

Конар, который восстановил свое дыхание, заинтересованно посмотрел на Киндана.

— Другая работа, — сказал Киндан, его тон приближался к стону.

— Ты хочешь подождать, пока я объясню твои страхи Киндану? — спросил Муренни бенденского Предводителя.

М’тал задумчиво нахмурился, а потом кивнул.

— И я подозреваю, что ты еще не ел? — спросил Киндана Главный Мастер Арфистов. Тот кивнул. — Ладно, — сказал, оборачиваясь к столовой, Муренни, — почему бы нам не поесть и не поговорить здесь.

Глаза Киндана расширились на мгновение, пока он не смог взять под контроль свое выражение. Прием пищи вместе с Главным Мастером Арфистов точно будет замечен и возмутит старших учеников, но он не видел никакого пути избежать приглашения.

Когда они пришли, Муренни упал рядом с Конаром, спрашивая младшего мальчика, — Киндан рассказывал тебе о своей метле?

Киндан стал ярко-красным под сопровождающие смешки Главного Мастера Арфистов и Предводителя. М’тал похлопал его по плечу, говоря, — Ты имеешь право гордиться своими свершениями.

— Это просто метла, — прорычал Киндан.

— Всадники драконов в Бендене сами делают свою упряжь, — сказал ему М’тал. Киндан бросил на него заинтересованный взгляд, так что Предводитель продолжил, — Наши жизни зависят от нее, мы должны быть полностью в ней уверены.

— Ну, а моя жизнь не зависит от метлы, — пробормотал Киндан.

— Лучше чтобы Селора не слышала, как ты это говоришь, — предостерег его Муренни. — Или она докажет тебе твою неправоту.

— Селора осуществляет приготовление пищи, — объяснил Конару Киндан.

— Она делает намного больше этого, — поправил Муренни.

— Она заставляет весь этот Цех двигаться (Она сохраняет целый Цех в ритме, Она держит весь Цех в кулаке), — согласно сказал Ваксорам. Муренни улыбнулся, соглашаясь. Когда они вошли в зал, Киндан заметил, что Келса остановилась посреди предложения, увидев его, с выражением на лице «что-ты-на-этот-раз-натворил». Киндан улыбнулся и пожал плечами.

— Можем мы найти немного места дл Предводителя и моих гостей? — вежливо спросил Муренни других мастеров, когда они подошли к большому круглому столу мастеров. Из выражения на лице Реслера было очевидно, что он лучше бы не видел за столом Киндана. Он медленно встал, но Муренни жестом показал ему сесть обратно. — Ты захочешь это услышать, Реслер.

Выражение Реслера ясно давало понять, что мастер Архивариус придерживается другого мнения, но он все равно сел обратно.

— Я должен подготовиться к урокам, — сказал мастер Биддл, поднимаясь и кивая Киндану и Предводителю.

— О, я извиняюсь, — сказал Муренни мастеру Биддлу. Он показал на Конара. — Это Конар, младший Лорда Ибратона из Бендена. Алагар рекомендовал его в качестве ученика.

Биддл кивнул с признанием Конару перед тем, как уйти.

— Я поговорю с тобой позже, — крикнул ему Муренни, — и восполню твой пробел.

Мастер Голоса помахал рукой в ответ и зашагал к дверям, направляясь в свою классную комнату.

— И вправду Алагар? — заинтересованно спросил Реслер, отставляя мастера Биддла на второй план. Он с любопытством изучал Конара. — И какой талант навел Мастера Алагара на мысль рекомендовать тебя в Цех Арфистов, юный Конар?

Конар опустил глаза. — Я не знаю.

— Ладно, — скрипуче продолжил Реслер, — Я уверен, что Алагар сам нам расскажет в свое время.

— Я боюсь, что нет, — покачал головой Муренни. — Мастер Алагар уступил гриппу.

Главный Мастер Целителей Леннер сел обратно на свой стул. — Я полагаю, что в таком случае мне нужно остаться.

— Да, нужно, — согласился Муренни. Он сказал остальным мастерам, — Я расскажу вам остальные новости позже.

Он указал на М’тала. — А сейчас мы посягаем на время Предводителя.

Остальные Мастера горячо встали, почтительно кивая М’талу. — Предводитель, — сказали они хором перед тем, как обернуть свои взгляды на все еще сидящих за своими столами учеников и подмастерьев.

Немедленно студенты закончили свои беседы, схватили последние куски обеда, и встали, чтобы отнести свои подносы на кухню.

— Я не предполагал освободить место, — забавляясь, заметил Муренни, увидев выходящие тела.

— Но, возможно, это к лучшему.

— Что случилось с Алагаром? — спросил Леннер, когда шум уходящих затих вдали.

— Понятия не имею, — сказал М’тал. — Ибратон получил последнее известие однажды ночью с файром Алагара и только успел вытащить записку, как файр вскрикнул и ушел в промежуток. — Пока остальные не могли ничего сказать, он продолжил, — Ни мой Гаминт’, ни Брет’а Салины не смогли с ней связаться.

— Что было в записке? — спросил Леннер, наклоняясь и пристально смотря вперед.

— Одно слово: грипп, — ответил М’тал. Он откинулся на спинку своего стула, и утомленно закрыл глаза. С все еще закрытыми глазами он продолжил, — Алагар шел вниз к одному из маленьких холдов, состоящему не более чем из трех-четырех семей, но Лорд Ибратон держал его, потому что считал себя обязанным. Гаминт’ и я пролетали над холдом на следующий день. Мы никого не видели.

— Что насчет скота? — спросил Леннер.

— Я видел немного скота, — сказал М’тал, наклоняясь вперед и вновь открывая глаза. — А что?

— Иногда скот может распространить болезнь на людей, — сказал Леннер. Он жестом указал на Мастера Реслера, добавив, — Это наименьшее, о чем нам могут рассказать Записи.

— Знал ли это Алагар? — внимательно спросил М’тал.

— Я не знаю, — ответил после некоторого размышления Леннер.

— Я сомневаюсь, — сказал Реслер. — Он никогда не был силен в целительстве.

— Бенден-холд не имеет целителя, — отметил Леннер, качая головой. — И я боюсь, что замена будет вероятно нескоро, — добавил он, взглянув на Конара.

— По этому всех арфистов надо бы учить немного целительству, — сказал Муренни, — вроде бедного Алагара.

— Так же, как и целителей обучают некоторым арфистским дисциплинам, — согласился Леннер.

Муренни фыркнул: — Они должны что-то выучить, просто из-за их обязанностей. — Когда Конар любопытно посмотрел, Муренни объяснил, — Их обучают такту, в очень малой степени, и немного ведению записей.

— Я бы хотел, чтобы они учились большему, — сказал Леннер, вызывающе посмотрев на мастера Реслера.

— У них ужасный почерк, — пожаловался Реслер, бросая значимый взгляд в сторону Киндана. — И они, в лучшем случае, ведут неаккуратные Записи.

Главный Мастер Целителей выглядел готовым поспорить, но взял себя в руки и извиняясь, посмотрел на М’тала. — Извините, вы хотели сказать?

М’тал отмахнулся от извинений взмахом пальцев. — Как я уже сказал, я никого не видел, — продолжил М’тал. — Я не стал приземляться, а вернулся к Лорду Ибратону и рассказал ему мои новости. — Тут М’тал сделал паузу и посмотрел на Конара, разглядывая его, перед тем как продолжить, — Лорд Ибратон рассказал мне, что Алагар только недавно рекомендовал Конара в Цех Арфистов, но тогда он был против этого, особенно учитывая пожелания матери Конара.

Киндан и другие арфисты были удивлены.

— Она хотела удержать мальчика при себе? — догадался Леннер. М’тал кивнул.

— И Ибратон решил согласиться с ней, чтобы избежать разногласий, — высказал подозрение Муренни.

— Теперь он почувствовал, что предложение стоящее, — продолжил М’тал.

— Почему? — спросил Муренни.

— Потому что этот незначительный холд был не единственным, вдруг умолкшим, — сказал М’тал. Он кивнул в сторону Конара. — Итак, Ибратон теперь думает, что лучше отослать этого мальчика на всякий случай.

— Как много холдов хранят молчание? — спросил Леннер.

— Там были образцы? — добавил Киндан. Реслер бросил на него подавляющий взгляд, твердо напоминая Киндану, что «учеников должно быть видно, но не слышно».

— Хороший вопрос, — одобрительно прошептал Киндану Леннер.

— Я не знаю, — сказал с улыбкой М’тал и кивнул Киндану. Он обернулся к Леннеру, говоря, — Три других незначительных холда хранят молчание две последних недели.

— Три за последних две недели? — прошептал Леннер. — И никто не пошел проверить их?

— Алагар предложил себя, согласовав это с Ибратоном, — ответил М’тал.

— Мы же переболели гриппом шесть месяцев назад? — спросил Леннера Реслер. — Разве это не означает, что мы имунны?

— В Бенден-холде грипп был около восьми месяцев назад, — пропищал Конар.

— Разве? — сказал Леннер. — Я не получал отчета.

— Но…ох! — Конар стал ярко-красным. — Мастер Алагар просил меня написать, — признался он жалко.

— Не имеет значения, — любезно сказал ему Леннер. — У меня были отчеты с Лемоса и Битры, и, конечно, мы имели простуду у себя. — Он траурно потряс головой. — Некоторые старики не справились.

— И некоторые малыши, — мрачно добавил М’тал. Леннер бросил на него вопрошающий взгляд, на который Предводитель ответил, — Грипп воздействовал и на Вейр тоже.

— Мои Записи показывают, что всадники имунны к обычным болезням, — прокомментировал Реслер, смотря остро — почти вызывающе — на М’тала.

— Да, всадники драконов имунны, — согласился М’тал. — Но не весь народ Вейра. — Он сел обратно на стул и пристально посмотрел вверх. — Мы потеряли семь малышей, включая новорожденного.

— Из скольких? — тихо спросил Леннер.

— Из не более пятидесяти, — ответил М’тал. — Разве К’тан не послал отчет?

— Он должен был, — смутно сказал Леннер. — Но я знаю, в вашем Вейре нет арфиста, который обычно занимается отчетами.

М’тал посмотрел на Киндана, наведенный на мысль. — Вейр хочет подождать, пока появится подходящий кандидат.

— Доступны Тенелин и Иссак, — предложил Реслер, не уловив взгляда М’тала. — Оба обладают в общем приемлемым письмом.

— Важно, чтобы Предводитель Вейра имел хорошее взаимопонимание со своим арфистом, — отметил Муренни. — И я подозреваю, что хотя обе твои рекомендации соответственно квалифицированны, им не достает определенной гибкости.

— Вы и ваша гибкость, — кисло ответил Реслер. — Работа арфиста это быть хорошо осведомленным…

— Это ни к селу, ни к городу, — оборвал его Муренни, поворачиваясь к М’талу. Он посмотрел на Леннера. — В записке Алагара говорится «грипп» — мог он быть прав?

— Чтобы сделать нетрудоспособными так много незначительных холдов, — начал Леннер, с сомнением качая головой, — Я ожидаю более чрезвычайной болезни.

— Я вспомнил, — сказал М’тал, тщательно подбирая слова, — во времена моей юности, когда мы заболели гриппом, это было совсем ужасно. — Он состроил гримасу. — Моя мать и сестра умерли от нее. Но когда я выздоравливал, целитель нашего Вейра в то время…

— Это наверное был Селессект, я думаю, — прошептал Реслер. М’тал кивнул и продолжил, — …сказал, что был еще худший грипп, когда он был молод, грипп, который убил многих. — Он обернулся к Леннеру, — Ты помнишь это?

Леннер покачал своей головой. — Мой Цех каждый день осаждает столько много запросов, что очень трудно исследовать прошлое, исключая только безотлагательную необходимость в руководстве. — Он взглянул на Главного Мастера Арфистов. — Тут меньше учеников целителя, чем мне бы хотелось.

— Я полностью с тобой согласен, — ответил Муренни. — В любом случае, если мы с тобой подискутируем, мы найдем подходящих кандидатов в целители, что решит проблему.

— Почему это? — спросил М’тал.

Леннер приготовился отвечать на вопрос, но Муренни жестом удержал его и обернувшись к М’талу, сказал. — С тех пор, как закончилось Второе Прохождение, мы, Перниты, распространились по всему континенту. Теперь мы находимся на пороге следующего Прохождения, холдеры и ремесленники стремятся распространиться как можно шире, чтобы вырастить побольше урожая и заготовить как можно больше сырья. — М’тал кивнул; это не было для него новостью. — Итак, холды и мастерские хотят удержать при себе самых лучших и самых способных, не хотят потерять их для себя в Цехе Арфистов и даже в Цехе Целителей, — продолжил Муренни. — Особенно в Цехе Целителей, ведь обучение целителя занимает больше времени, чем обучение арфиста.

— Итак, есть недостаток в подходящих кандидатов в целители, — высказал подозрение М’тал. — Но холдеры и ремесленники несомненно должны понимать…?

— Как один должны думать, — согласился Муренни. — Как бы то ни было, на практике каждый холдер и ремесленник верит, что потребность в новых целителях будет в ином холде или мастерской, но только не в его.

— Возможно, Вейры могут помочь? — предложил М’тал и потом немедленно уныло покачал головой. — Я понимаю вашу проблему, просто думаю о нашем народе. У нас в обрез молодых для наших нужд — новых всадников драконов и помощников Вейра.

— Нам удалось выжить, потому что мы настояли на подготовке наших арфистов в некоторых видах целительства, — отметил Муренни. — Но если они попадут в бедствие…

— Нити будут достаточным бедствием, и менее чем через двенадцать Оборотов, — сказал М’тал. Он посмотрел на свои руки, его глаза сосредоточенно сузились, а потом он поднял взгляд на Муренни. — Как ты думаешь преподнести это Конклаву?

— Я должен, — ответил Муренни. — И я это сделаю.

М’тал вопросительно повел бровью.

— И Лорды-владетели предложат мне спросить у Вейров или Мастерских, — ответил Муренни с горечью в голосе.

— Я могу стать целителем, — пропищал колеблющийся голос ребенка. Остальные повернулись к Конару в удивлении. — Но я не знаю, буду или достаточно хорош. Мой почерк не самый лучший.

— Тут есть человек, — ответил Главный Мастер Целителей с указующим на мастера Архивариуса взглядом, — который считает, что это недостаток всех целителей.

— Ты разве не говорил, что умеешь рисовать? — добавил Киндан, пытаясь поддержать оба достоинства Конара и его дух. Когда мальчик кивнул, Киндан обернулся к Леннеру. — Разве рисование не полезно в целительстве?

— Ладно, — потянул время Леннер. — Обычно не было большого призыва, но это может только потому, что у нас не было никого со способностями.

— Так как все это очень интересно, мы тут же ударим по рукам, — сказал Муренни.

— Я думаю, я ответственен, — сказал М’тал, разводя руки в извинении. — Мой вопрос в любом случае остается: Знаем ли мы, стоит ли беспокоиться из-за гриппа?

Леннер покачал головой и посмотрел на Мастера Записей. — Я ничего не припомню, возможно мастер Реслер…?

Реслер вздохнул. — Я не смогу сделать очень много с теми сотрудниками, которые у меня есть. Также у меня есть текущие дела, которые нужно сделать в связи с нашим расширением. — Он внимательно посмотрел на Конара. — У меня есть также заказы на копии карт, например — я подозреваю, что они по большинству рисованные.

М’тал кивнул, принимая ответ Реслера, а потом сказал Муренни, — Могу я попросить, чтобы нашли Записи с подобными ссылками?

— Мой лорд, — возразил Реслер, соблюдая все формальности, — возможно вы не слышали меня, все мои сотрудники перегружены. — Он с сожалением покачал головой. — Кроме того, такой поиск требует высокой технической подготовки, а я не думаю, что мои ученики подойдут…

— Я думаю, что один ученик справится с задачей, — мягко прервал его М’тал.

— Кто? — удивленно спросил Реслер.

— Кое-кто, кто продемонстрировал способность перепрыгивать через Записи в поисках забытых интересных кусков, — сказал М’тал, указывая глазами на Киндана.

Киндан, сидя, вытянувшись в струнку, его лицо вспыхнуло от неожиданности в то же самое время, поскольку Реслер заметил взгляд Предводителя и воскликнул, — О, нет! Вы не можете подразумевать его!

Глава 6

И это было улажено, не смотря на возражения Реслера и к удивлению Киндана, так что Киндан мог искать Записи с малейшим намеком на чуму или «супер-грипп», как его назвал Главный Мастер Арфистов.

Мастер Реслер был больше расстроен, чем, возможно, Киндан, который был сокрушен огромным размером задания и его важностью — уже не упоминая о том, что у него были еще и обычные уроки и обязанности.

— И ты не должен мешать Верилану, у него важная работа и его нельзя отвлекать, — обидно предостерег Реслер Киндана.

— Да, мастер, — тактично ответил Киндан.

— Ты понимаешь важность этого задания, правда? — предупредил Киндана Главный Мастер Арфистов.

— Мы должны знать, чего ожидать и любые предложения, как противостоять ей, — сказал ему М’тал.

— Грипп не будет таким же, — сказал Леннер, — но это, по крайней мере, даст нам понятие о том, чего ожидать и возможно, предложения по средствам борьбы.

И теперь Киндан, в конце своих обычных уроков, находился до поздней ночи в зале Архивов, окруженный столькими светильниками, сколько он мог найти и стопками древних, заплесневелых Записей.

За следующим столом, Конар моргал и пробовал подавить зевок. Его попытка провалилась и Киндан обнаружил, что и сам сочувственно зевает. За столом перед Кинданом, Ваксорам также зевнул.

— Ты не обязан здесь быть, — сказал Конару Киндан. — Тебе надо пойти немного поспать.

— И тебе тоже, — отрезал Конар. Прошло семь дней с тех пор, как он прибыл в Цех Арфистов, и Конар показал, что он стесняется и избегает всех — за исключением Киндана. Киндан надеялся, что Конар скоро заведет дружбу с Вериланом тоже, но отношения Конара с Ноналой и Келсой были испорчены их повторяющейся фразой «Он такой симпатичный!»

Однако, что достаточно странно, самую большую привязанность Конар имел к Ваксораму.

Ни один из них не говорил по этому поводу, и Киндан не понимал этого; он только ощущал то, что эти двое чувствовали себя друг с другом уютнее, чем кто-либо другой.

Это поэтому Конар был здесь ночью: больше, чтобы составить компанию Ваксораму, нежели Киндану. Киндан посмотрел на спину Ваксорама. Старший ученик не перевернул еще и первой страницы Записей с тех пор, как они сели час назад. Заинтригованный, Киндан встал со стула и подошел к Ваксораму.

— Нашел что-нибудь? — спросил он, надеясь напугать старшего ученика.

Ваксорам низко склонился над старой Записью, держа светильник прямо над ней, читая первую строку.

— Нет, — грубо, почти воинственно, ответил Ваксорам.

— Ты читаешь одну и ту же Запись уже около часа, — заметил Киндан.

— Это все свет, — сказал ему Ваксорам, — Он настолько тусклый, что трудно что-то прочесть.

— Что же ты не отдохнешь тогда? — спросил Киндан.

— Потому что ты здесь, — сказал Ваксорам.

Киндан обрезал его ответ, поскольку послышался звук шагов по коридору. Оба в ожидании повернулись к входу.

— Что вы трое делаете? — спросил их Леннер, держа в одной руке корзину со светильником.

— Все еще работаем, — ответил Киндан, указывая на стопку Записей.

Леннер подошел и заглянул в Запись перед Кинданом.

— Тяжело читать эти старые Записи при таком освещении, — прошептал Леннер, поднося ближе свой светильник, — особенно ночью.

— Видишь? — торжествующе сказал Ваксорам.

— Это единственное мое свободное время, — сказал Киндан.

— Хм-м-м, — промычал Леннер. — Насчет этого надо посмотреть. — Он покачал пальцем перед двумя мальчиками. — А тем временем, идите спать, я разберусь с этим утром.

— Но это важно! — заметил Конар.

— Да, — согласился Леннер, — так и есть. Очень важно, поэтому я не хочу чтобы работа делалась с сонными глазами.

Неохотно, под ворчание Конара, трое учеников пошли в общежитие. Но вещи были не в том порядке, в котором, они надеялись, те будут. Киндан скрутил свой светильник так, что он издавал только тонкий луч света и они направились к своим кроватям, но тут Конар громко споткнулся и расшиб палец на ноге о койку.

— Тише! — послышался из темноты раздраженный голос.

— Извиняюсь, — прошептал Конар, прыгая кругом, обхватив обеими руками палец на ноге.

— Заткнись! — прозвучал в ответ другой голос.

— Что происходит? — добавил третий голос. — Кто наделал столько шума?

— Новый паренек, — проворчал голос в темноте.

— Он расшиб себе палец, — объясняя, сказал Киндан. — Мы работали с Архивом.

Киндан был удивлен, когда его активно расталкивали следующим утром, обычно он просыпался на рассвете.

— Киндан! Поднимайся, Киндан! — кричала ему на ухо Келса.

— Что? — обалдело спросил Киндан.

— Мы опоздаем! — убеждала его Нонала.

— Разбудите Конара, — сказал Киндан, поднимаясь со своей койки. Он торопливо натянул свою утреннюю одежду. Рядом Нонала подняла Конара.

— Что случилось? — спросил Конар, потирая глаза, чтобы разогнать сонливость.

— Время вставать, — спокойно сказала ему Нонала. — Мы начинаем наш день с утренних упражнений и пробежки.

— Пробежки?

— Да, каждый день, — ответила Нонала, строго посмотрев на Киндана. — Я подозреваю, что он позволял тебе спать в течение этих семи дней!

Киндан нахмурился, переживая, что Конару с его затрудненным дыханием будет сложно совершать пробежку от Цеха Арфистов до Форт-холда и обратно. Он открыл рот, чтобы прокомментировать это, но Келса заставила его замолчать.

— Не говори, двигайся! — убедительно сказала Келса, таща Киндана за руку.

Когда Киндан покинул койку, он понял, что остальное общежитие учеников уже опустело. Когда они выбежали из ученического общежития во двор, Киндан объяснил Конару, — Мы делаем упражнения каждое утро. В конце наших упражнений, мы бежим вверх к Форт-холду, а потом назад. После этого мы готовы начать свой день и завтрак.

— А мы обычно едим перед тем, как чем-то заняться, — ответил Конар.

Киндан не мог помочь, но заметил, что Ваксорам уставился на него, когда тот вышел из ученического общежития. Киндан всегда находил растягивающие упражнения расслабляющими. Он оглянулся вокруг и заметил, что Конар следовал его примеру с некоторым затруднением. Киндан вспомнил, как ему было тяжело выполнять растяжку первый раз. Он ободряюще улыбнулся юному мальчику — холдеру. Конар уловил его улыбку и улыбнулся в ответ.

Когда они начали свою регулярную гимнастику, Киндан метнул взгляд на Келсу, которая улыбнулась ему в ответ. Киндан и Келса всегда шутили, что девушки лучше делают растяжку, чем юноши, но юноши лучше делают гимнастику, чем девушки. Это превратилось во что-то вроде соревнования между ними двумя на то, кто из них превзойдет другого в «лучших» способностях.

После гимнастики, они начали свою утреннюю пробежку к главным вратам Форт-холда и обратно в Цех Арфистов. Конар вышел из пробежки, как только они повернули от Форт-холда.

— У него затрудненное дыхание, — крикнул Ваксорам, который тоже вышел из пробежки вслед за ним, его собственные бока тяжело вздымались от напряжения.

— Наклонись, Конар, пусть кровь прильет к голове, — сказал мальчику Киндан.

— Ты беги, — сказал Конар между приступами удушья, слабо махая после этого.

— Нет, я останусь с тобой, — сказал ему Киндан. — Арфисты держатся вместе.

— Я не арфист, — ответил Конар, все еще медленно восстанавливая дыхание. — И сомневаюсь, что когда-либо им буду.

— Не говори так, — в отчаянии проговорил ему Ваксорам. — Это просто первая твоя дневная пробежка. Ты к этому привыкнешь.

— Конечно привыкнешь, Конар, — соглашаясь, добавила Нонала, глядя на Ваксорама насмешливо, удивленная тем, что он был настолько порывист по отношению к маленькому мальчику. Киндан взглянул наверх и увидел, что не только Нонала, но еще и Келса с Вериланом, стоят рядом.

— Вы должны продолжать, — сказал остальным Киндан, махая им.

— Арфисты держатся вместе, — повторила за ним Келса, упирая руки в боки и испытывая, посмеет ли он ей противоречить.

Нонала встала на колени около Конара и успокаивающе погладила его по спине.

— Я могу понести тебя, — предложил Ваксорам.

— Ты уже в порядке, Конар? — спросил Киндан. — Мы можем начать идти обратно.

— Мы должны бежать, — возразил Конар.

— Не в твой первый день, — сказала ему Нонала, качая головой. — Ваксорам разрешает это.

— Почему тогда арфисты все равно бегут? — спросил Конар, когда поднялся и начал медленно идти в сторону Цеха Арфистов.

— Потому что они могут, — сказала, смеясь, Нонала.

— Чтобы держать себя в форме, — сказал Ваксорам.

— Я думаю, это потому, что арфисты должны быть готовы ко всему, — задумчиво сказал Киндан. — В один миг арфист играет на гитаре, в следующий он…

Резко выше них раздался чирикающий звук. Киндан вскрикнул, когда он посмотрел вверх и заметил полет двух файров.

— А в следующую минуту он отдает дань внимания старшей дочери Лорда-владельца, — закончил Киндан, оборачиваясь кругом и ожидающе глядя на Форт Холд. Он увидел группу людей, приближавшихся к ним и его горло напряглось.

— Похоже, это Лорд-владетель Бемин, — отметила Келса, быстро выпрямляясь и отряхивая колени от грязи.

— О, нет, — пробормотал Верилан. — Он идет спросить об этих Записях!

— Каких Записях? — спросила Нонала, но Киндан безапелляционно махнул другим хранить молчание. Остальные повиновались, радуясь тому, что кто-то взял на себя ответственность.

Группа быстро приближалась и оказалась из четверых: Лорд Бемин, его леди, Саннора, их старшая дочь, Кориана, и малыш, которого Леди Саннора подхватила на руки перед тем, как они встретились с арфистами.

Киндан заметил, что малыш — это младший и последний ребенок Лорда-владетеля, Фиона.

— Добрый день, мой лорд, — сказал Киндан, когда они подошли ближе. Он низко поклонился.

— Киндан, рада тебя видеть, — воскликнула удивленно Кориана. — Я смотрю, что твой Волла и моя Корисс уже поздоровались.

— Мои извинения, мой лорд, — угодливо сказал Киндан Лорду-владельцу, памятуя о словах Келсы про то, что Лорд Бемин никогда не посещает Цех Арфистов. Менее всего ему хотелось, чтобы у Лорда-владельца появился повод упрекнуть Главного Мастера Арфистов, пока они здесь, на полпути от Форт-холда. — Мои друзья и я остановились передохнуть во время бега.

Бемин долго молча изучал Киндана, перед тем, как ответить, — Мы видим.

— Отец! — ругливо прошептала Кориана.

— Я извиняюсь, мой лорд, я не пригоден к упражнениям, — сказал Конар о себе, его слова подчеркнула другая волна кашля.

— Это первый день Конара вместе с нами, — пояснил Киндан. — Его отец прислал его из Бенден-холда.

— Твой отец? — повторил Бемин, тщательно исследуя Конара. — Ты сын Ибратона?

— Да, мой лорд, — ответил Конар, делая менее низкий поклон, нежели Киндан, как и положено ребенку Лорда-владетеля по отношению к другому Лорду-владетелю.

— Ладно, Конар, какие навыки привели тебя в Цех Арфистов? — любезно спросила Леди Саннора, перемещая извивающуюся малышку от одного бедра к другому.

— Я не уверен, что обладаю хотя бы одним, моя леди, — побледнев, ответил Конар.

— Он рисует, — бесстрастно заявил в его защиту Киндан.

— И рисование ценится в Цехе Арфистов? — спросил Лорд Бемин, посмотрев сначала на Конара, а потом на Киндана.

— Я не могу сказать с уверенностью, мой лорд, — ответил Киндан после мучительно долгого молчания, — но Мастеру Муренни было достаточно это, чтобы взять его.

— Но это потому, что Отец попросил его, — прошептал Конар Киндану.

— Ладно, — сказал Лорд Бемин, — Я согласен, что просьбы Лорда-владельца достаточно для арфиста. — Он бросил на Киндана отстраненный взгляд и в его глазах не было тепла.

— Как скажете, мой лорд, — беспечно ответил Киндан. Он проигнорировал заинтересованные взгляды Ноналы и Келсы в его сторону. — Мы просто возвращаемся в Цех Арфистов, мой лорд.

— Хорошо, тогда мы могли бы пойти вместе, правда, Отец? — быстро сказала Кориана, сокращая расстояние между собой и Кинданом. — У отца есть вопросы к Мастеру Муренни, а у меня есть вопросы к тебе.

— Я рад помочь всем, чем смогу, — сказал Киндан. Бемин смерил его взглядом. — Это как-то связано с файрами?

— Да, так и есть, — сказала Кориана с удивленным выражением.

— Я буду счастлив ответить на твои вопросы — но позже, когда это будет приемлемо, — сказал ей Киндан, пытаясь скрыть свое удовольствие. — Мои друзья и я должны поспешить обратно, у нас есть хозяйственные работы перед началом дня. — Он повернулся к Лорду Бемину, — Вы не возражаете, если мы вас покинем, мой лорд?

— Я бы не хотел причинять вам неприятности, — ответил, махнув рукой Лорд Бемин. — Я уверен, что Кориана сможет найти тебя позже.

— Спасибо, мой лорд, — ответил с полупоклоном Киндан. Остальным он сказал. — Нам лучше поспешить назад настолько быстро, как только можем. — Он посмотрел на Конара. — Ты в порядке, или будет лучше, если ты будешь сопровождать Лорда-владельца?

— Я в порядке, — твердо сказал Конар, — Пока мы не бежим.

Киндан фыркнул.

— Не будь так уверен, просто посмотри, как длинные ноги Келсы пожирают расстояние!

Предостережение Киндана было пророческим, скоро Конар раздражался и пыхтел, чтобы не отставать от более длинноногой девушки.

— Помедленнее, Келса, а то ты оставишь Конара позади, — предупредил ее Киндан.

— Я просто хочу вовремя вернуться, чтобы выполнить работу и принять душ, — проворчала Келса.

— Я надеюсь, ты любишь холодную воду, — пробормотала Нонала.

— Ох, Осколки! — воскликнула Келса, ставя ногу. — Ты права, теплая вода уже закончилась!

— Ты можешь бежать вперед, а мы подтянемся, — эхом подхватил Киндан ее предыдущее предложение. Келса и Нонала только зыркнули на него. Киндан посмотрел на Ваксорама, который, как старший ученик, был ответственен за распределение хозяйственных работ между учениками. Потом он сказал, — Тебе лучше бежать вперед и догнать остальных.

Ваксорам разрывался между обязанностями и желанием держаться с Конаром и остальными. В конце концов он кивнул приказанию Киндана и побежал вперед.

Когда они наконец пересекли сводчатый проход во двор, Киндан увидел, как рассеиваются последние ученики. Ваксорам ждал их.

— Наконец-то, — воскликнул он. — Я имею ваши назначения.

— Лорд Бемин идет, — напомнил ему Киндан. — Главный Мастер Арфистов захочет знать.

— Я скажу ему, — проговорил Ваксорам. — Ты и другие должны заменить светильники.

— Сейчас? — проворчала Келса.

— Да, пока светит солнце, — кисло ответил Ваксорам.

— Но у нас не будет времени поесть! — заметил Верилан.

— Или принять душ, в конце концов, — плаксиво сказала Келса.

— Я не могу отдавать предпочтения, — пробормотал Ваксорам, в его глазах было затруднение. — И я должен пойти рассказать Главному Мастеру Арфистов.

— Это его работа, как старшего ученика, — согласился Киндан, махая Ваксораму уходить.

— Осколки! — зарычала Нонала, когда Ваксорам скрылся из виду. — Мы не успеем это сделать.

Это то, что мы должны сделать, — сказал Киндан. — Келса, принимай свой душ — но поторопись. Когда ты закончишь, прихвати немного рулетов и масла из столовой.

Келса кивнула и помчалась прочь.

— Нонала, ты берешь на себя светильники на восточной стороне, и возьми с собой Конара. Верилан, мы с тобой берем на себя западные. — Верилан и Нонала согласно кивнули. — Встретимся здесь и поменяем другие светильники, пока остальные примут душ и переоденутся. — Он схватил Верилана за руку и пошел, крикнув через плечо, — Поторопитесь!

План Киндана почти сработал. Он, Верилан и Конар, уже направлялись в душ, когда Киндан услышал крик Главного Мастера Арфистов, — Киндан!

Со стоном, Киндан выпрыгнул из душевой и торопливо натянул свою одежду, выбегая из общежития в тот момент, когда Главный Мастер Арфистов еще раз крикнул. — Кин…О, вот ты где!

— Извините, мастер, — отозвался Киндан к Главному Мастеру Арфистов, который выглядывал в лестничное окно.

— Можешь к нам присоединиться?

— Немедленно, — ответил Киндан, двигаясь к лестнице, которая вела в покои Главного Мастера Арфистов. Он постучал в двери.

— Входи, — отозвался Главный Мастер Арфистов. Киндан осторожно открыл двери, не полностью уверенный в приеме. Муренни просиял, увидев его и Киндан скрыл вздох облегчения.

— Я слышал, что у юного Конара проблемы с дыханием, — сказал Главный Мастер Арфистов.

— Да, сэр, — ответил Киндан.

— Убедись в том, что он сегодня увидится с Леннером, если можешь, — сказал Главный Мастер Арфистов. Киндан кивнул.

— Я должен был подумать об этом вчера и предупредить Ваксорама.

Киндан заметил Ваксорама, стоящего в комнате с огорченным видом.

— Я не могу себе представить, что Ибратон хотел бы, чтобы его младший сын умер от перенапряжения, — отметил Лорд Бемин. — Уже не говоря о том, чтобы на своей первой пробежке.

Киндан задавался вопросом, не был ли Лорд-владетель Форта расстроен тем, что Ибратон не попросил его поспособствовать Конару.

Это обычное дело с сыновьями и дочерьми Владетелей. Тон Лорда Бемина кого-то напоминал Киндану, у него заняло мгновение, чтобы вспомнить: Тарик, отец К’това. Киндан быстро покачал в уме головой. Лорд Бемин был совсем не такой, как Тарик, который стал убийцей и в конце концов подвергся наихудшему наказанию на Перне — был Изгнан всеми, включая жену и сына. Нет, Лорд Бемин просто говорил, как Тарик, когда он был особенно напыщен или покровительственен. Киндан взглянул на Главного Мастера Арфистов, размышляя, был ли Муренни так уязвлен Лордом Бемином, как Киндан в случае с Тариком.

Мастер Муренни повернулся к Киндану. — Лорд Бемин хочет знать, что тебе известно о файрах.

— Я не могу сказать, что много знаю о файрах, — ответил Киндан. — Однако, я буду рад поделиться знаниями, которыми обладаю. И я в состоянии найти больше информации в Архивах.

Мастер Муренни подмигнул ему. — Я не уверен, что ты действительно больше найдешь в Архивах.

— Все, что ты найдешь, сильно поможет, — добавила Кориана, посылая Киндану улыбку.

Киндан почувствовал, как его щеки становятся горячими. Ваксорам посмотрел в негодовании.

— Особенно я хочу узнать, когда ждать, что моя королева будет искать себе супруга, — сказала Кориана и ее щеки также запылали.

— Кориана, и вправду! — выругалась Леди Форт-холда.

Наступила неловкая тишина.

— Мы можем еще чем-нибудь вам помочь, мой Лорд-владетель? — заполняя пустоту, спросил Мастер Муренни.

Лорд Бемин обратил свое внимание от порицания дочери на Главного Мастера Арфистов Перна, но его выражение осталось прежним. Прошло мгновение перед тем, как он ответил. — Мы еще думали, что возможно, Кориана сможет изучить ваши барабанные коды, — сказал Лорд Бемин. — Это будет полезно, иметь еще одну пару ушей в Холде, которая разбирает барабанные переговоры.

Киндан задумался, было ли это преднамеренным оскорблением арфистов со стороны Бемина или он просто не доверял стареющему арфисту Форта. Взгляд на Мастера Муренни показал ему, что те же мысли посетили и его разум.

— Мы будем рады ее обществу, — сказал Мастер Муренни, улыбаясь юной девушке-холдерше. — Когда вам будет удобно, Леди Кориана?

Кориана повернула голову в понимании вопроса Мастера и скромно ответила, — Я бы хотела начать как можно скорее.

— Киндан действительно очень хорош в барабанном деле, — сказал Мастер Муренни, кивая в сторону молодого ученика. — Возможно мы можем совместить две задачи в одну.

Лорд Бемин резко посмотрел на Главного Мастера Арфистов перед тем как вопросительно обратиться к своей леди. Леди Саннора на мгновение вперила в него свой взгляд, а потом кивнула, неохотно соглашаясь.

— Ладно, я рад, что это улажено, — сказал Мастер Муренни. Он вежливо посмотрел на Лорда-владетеля Форта. — Я еще чем-нибудь могу вам помочь?

— Действительно можете, — сказала Леди-владетельница Форта, — если есть какой-то путь помочь Кориане улучшить ее письмо…

— Мама! — возразила Кориана.

— Но, дорогая, тебе действительно надо над этим поработать, — ответила Саннора.

Ямочки на щеках Корианы задвигались в затруднении. Киндан успокаивающе ей улыбнулся.

— Действительно, это одна из проблем, которую я хотел с вами обсудить, — сказал Муренни Лорд Бемин.

Главный Мастер Арфистов движением показал ему продолжать.

— Мне очень любопытно узнать, почему Лорд Ибратон прислал своего младшего сына в Цех Арфистов.

— Я и сам не полностью уверен, — ответил мастер Муренни, — Я не слышал об этом от него самого. Однако, Предводитель М’тал заверил меня, что возможно, Лорд-владетель Ибратон надеется, что однажды его сын, Конар, станет целителем.

— Я вижу, — ответил Лорд Бемин. Его глаза обратились к его жене, которая не ответила. Лорд-владетель обратил свой взгляд обратно на Мастера Муренни. — Итак…

Рядом с ним, Леди-владетельница громко прочистила горло. Лорд Бемин быстро на нее посмотрел.

— Ах… да, — внезапно сказал Лорд Бемин. — И есть еще одно, если вы позволите.

— Я к вашим услугам, — ответил Мастер Муренни.

— Возможно ли получить список тех холдеров и ремесленников, у которых есть бронзовые файры?

— Отец! — протестуя, выкрикнула Кориана.

Лорд Бемин утешительно поднял руку, качая головой к дочери. — Дорогая, мы уже обсуждали это, и ты знаешь, что это имеет смысл.

— И вправду, ты должна знать, по крайней мере, какие есть варианты, — добавила Леди Бемин.

Киндан нервно осмотрелся, желая оказаться в другом месте.

— Я не уверен, что мы обладаем такой информацией, — признался Главный Мастер Арфистов Муренни Лорду-владетелю. — Однако, — сказал он, посмотрев на Киндана, — я уверен, что мы можем добавить это в наш список запросов.

Лорд Бемин кивнул, но взгляд, который он бросил на Киндана, был не счастливым.

Мастер Муренни понял, что беседа окончена и поднялся. — Если есть другая возможность вам помочь, мой Лорд-владетель, немедленно дайте мне знать. — Он провел их до двери. На выходе, однако, он повернулся к Кориане и сказал, — Возможно, ты хотела бы начать обучение сегодня?

Кориана вопросительно посмотрела на обоих родителей. Лорд и Леди Бемин обменялись взглядами и наконец Леди Бемин кивнула.

— Конечно, дорогая, — сказала Леди-владетельница Форта. — Когда тебя ждать обратно?

В этот момент малышка, которую леди Саннора перемещала от бедра к бедру, проявила большое нетерпение и начала издавать раздраженные звуки.

— Я возможно вернусь ко времени обеда, — сказала Кориана, смотря на Киндана и Главного Мастера Арфистов в поисках подтверждения.

— Конечно, — сказал Мастер, — ты всегда можешь поесть с нами.

— О, нет! — поспешно сказала Леди Саннора. — Ты действительно должна вернуться и есть с нами, Кориана.

Кориана успешно поборола торжествующую улыбку на своем лице, когда она кивнула, уступая матери, она достигла своей цели — провести обеденное время без них, а они и не заметили.

Главный Мастер Арфистов Муренни посмотрел на Ваксорама, который шел сзади группы. — Ваксорам, можешь ли ты провести Леди Кориану вниз к Мастеру Архивариусу Реслеру?

Ваксорам кивнул, и жестом пригласил Кориану идти перед ним.

— Киндан, — сказал Муренни, — оставайся, пожалуйста, здесь, пока я проведу Лорда и Леди владетелей.

Киндан кивнул, отчасти недоумевая. Он поднял руку, чтобы помахать Кориане, но тут же ее опустил, заметив, что Леди Форт-холда смотрит на него. Ожидая в комнате, он подошел к большим окнам и посмотрел вниз, чтобы увидеть, как Мастер Муренни провожает Лорда и Леди Холда через сводчатый проход Цеха Арфистов.

Если бы все не казалось таким странным, то Киндан решил бы, что это лучший день в его жизни.

Однако подтекст разговора Главного Мастера Арфистов с Лордом и Леди Холда, беспокоил Киндана. Неужели владетели действительно не доверяют своему арфисту?

Может ли быть так, что Лорд-владетель Бемин вообще не доверяет всем арфистам?

Желудок Киндана забурчал. Киндан оглянулся в покоях Главного Мастера Арфистов и заметил поднос отборных лакомств — возможно, догадался он, для Лорда и Леди Форт-холда. Они не могли потерять их, подумал он, и взял одно лакомство. Он быстро проглотил его и потянулся за другим, внимательно прислушиваясь к звуку шагов.

Они послышались после третьего лакомства, съеденного Кинданом. Дверь открылась и Главный Мастер Арфистов Муренни вошел внутрь, разглядывая, что делает Киндан.

— Итак, что ты об этом думаешь? — спросил Киндана Муренни. Он посмотрел на поднос с лакомствами и улыбнулся. — Я смотрю, ты не тратил зря времени.

Киндан почувствовал, как его щеки покраснели, но смог только кивнуть.

— Бери еще, — сказал Главный Мастер Арфистов.

Киндан благодарно повиновался, потом взволнованно взглянул на Главного Мастера Арфистов, вспомнив, что тот спросил его мнение и почувствовал, что разрывается между наполнением желудка и ответом Мастеру.

Муренни улыбнулся и махнул ему.

— Нет, нет! Сначала поешь, — твердо сказал ему Муренни. — Всегда важно думать на полный желудок. — Он наклонился вперед и сам взял лакомство. — Я думаю, мне надо последовать собственному совету.

Жуя, он потянулся за кувшином кла и налил две чашки. Он вежливо протянул одну Киндану, и потом нала пить из другой. В течение нескольких мгновений они ели вместе, в слегка неуклюжей, но общительной тишине.

— Итак, — сказал Главный Мастер Арфистов, когда прикончил остатки своего кла. — Ты готов поделиться со мной мыслями?

Киндан мог только пожать плечами.

— Тогда ладно, поделись своими впечатлениями.

Киндан мгновение размышлял, а потом выпалил, — Он не доверяет арфисту Форта?

Главный Мастер Арфистов показал ему продолжать.

— Ну…, — просчитано сказал Киндан, — кажется странным, что он просит научить еще кого-то барабанным кодам.

— Ах, и ты тоже так подумал, — сказал Муренни.

— И почему он хочет знать про бронзовых файров?

— А как ты думаешь, почему, Киндан? — мягко спросил Главный Мастер Арфистов.

Киндан кисло нахмурился. Он боялся, что скорее всего знает. Он вспомнил со смесью нежности и гнева о Запечатлении Воллы и Корисс около пол-Оборота назад.

Он вспомнил выражение произвола и ужаса, когда новорожденная Корианы Корисс выгнала прочь двух последних птенцов — оба мужского пола — которых должны были запечатлеть братья Корианы, потому что маленькая королева не хотела спариваться с бронзовыми братьев ее хозяйки. Киндан был изумлен действиями файра, но не совсем не удивлен их объяснению: Интенсивные эмоции спаривающихся файров распространяются на их партнеров-людей, как и драконы влияют при спаривании на всадников.

Собственная реакция Киндана на прекрасную Кориану была причиной многих его бессонных ночей. Даже сейчас он иногда просыпался с запахом ее волос или с отпечатком ее полугрустной-полурадостной улыбки, задержавшейся в его мечтах.

— Лорд Бемин боится, что Корисс может спариться с Воллой? — тревожно спросил Киндан.

— Кориана девушка на выданье, — косвенно согласился Муренни. — Нельзя допустить никакой неосторожности с ее стороны.

— Это не честно! — выкрикнул Киндан. — Я дрался с Ваксорамом, потому что неправильно осуждать женщину…

— Киндан, — голос Муренни был так мягок, что Киндан немедленно обратил внимание. — Рассмотри ее шансы.

— Она ничего не может сделать, — сказал Киндан. — Она хорошо делает цепочки, она сделала упряжь для Корисс и для Воллы тоже, — сказал он, указывая на сверкающую цепочку на Волле, указывающую на его принадлежность ученику Цеха Арфистов. Он был взволнован и немного опасался, когда она подарила ему прекрасную упряжь, когда их файры обучались вместе — он надеялся, что сможет оправдать ее ожидания.

Все решили, что Киндан должен все знать про файров, потому что у него был страж порога.

— Ты думаешь, что она была бы довольна, зная прислугу и наряды, существовать на доход простого арфиста? — серьезно спросил его Муренни.

Киндан видел в тишине, обдумывая вопрос. Наконец он спросил в отчаянии, — так вы говорите, что у нее нет выбора?

Муренни покачал головой. — Нет, не совсем. Я просто указываю, что некоторые ее возможности проще остальных.

— Ее родители желают ей счастья?

— Думаю да, — сказал Муренни. — И я думаю, она будет счастливей жить жизнью, которой привыкла жить.

— Брак для продолжения рода владетелей? — выдал Киндан, качая головой и размышляя, как его возмущенные слова воспримет Главный Мастер Арфистов. Он никогда не чувствовал себя таким злым и не контролированным.

— Леди владетельница, символ грации, красоты и доброты, — спокойно ответил Муренни. — Ее дети будут просто частью ее наследства, хотя возможно, наиболее продолжительной.

— Но должно быть больше возможностей для женщины! — возразил Киндан.

— Я думаю, что ты ошибаешься насчет материнства, — ответил Муренни. — Я думаю, что быть родителями самое большое призвание и самая большая радость из всех занятий.

— Я… — Киндан оборвал себя, задумавшись. Не был ли он кем-то вроде большого брата для Келсы и Ноналы? И даже для Верилана. Их благополучие много для него значило. Он даже не мог представить себя отцом, эта перспектива отодвигалась на долгие Обороты, но возможно он сможет представить…

— Это выглядит так несправедливо, — неубедительно закончил Киндан.

— Я понимаю, — сказал Главный Мастер Арфистов. Киндан внимательно на него посмотрел. Неужели слухи правдивы? Неужели Мастер когда-то был влюблен в Саннору?

— Почему Лорд Бемин не доверяет арфистам? — спросил Киндан, чувствуя себя ободренным.

Муренни сделал глубокий вдох и медленно выдохнул. — Можно сказать, что Лорд Бемин хочет больше контролировать Цех Арфистов и оставим это так.

— Ну а теперь, — сказал Муренни, меняя тему, — мне нужно, чтобы ты следил за юным Конаром; обучал Кориану барабанным кодам, не… — он покачал пальцем перед Кинданом и предостерегающе сдвинул густые брови, — не расстраивая ее мать; и помог ей с ее почерком.

Киндан кивнул. К счастью, Корисс и Волла были все еще молоды для брачного полета; что могло определяться как «расстраивать ее мать». Тогда ему пришла в голову мысль, появившаяся из-за упоминания Мастера Муренни о письме. — Что делает сложным для людей чтение при тусклом свете?

Муренни глубокомысленно склонил голову и на мгновение нахмурился, перед тем, как ответить, — Есть несколько причин для этого. У человека может быть плохое зрение — не такое плохое, как у твоей подруги Нуэллы, конечно, но все же плохое. — Киндан понимающе кивнул. — Или у человека могут в целом быть трудности с чтением, — продолжил Муренни. Он взглянул на Киндана. — Ты хорошо знаешь этого человека?

Киндан кивнул. Муренни смотрел на него на мгновение дольше, давая Киндану возможность назвать имя, но когда его не последовало, Главный Мастер Арфистов продолжил, — Единственный путь это проверить, посмотреть, трудно ли для него различать буквы «б» и «д» или «п» и «н», «м» и «ш». Другой путь, это посмотреть, как человек справляется с одним и тем же словом в разных Записях. Такие трудности не необычны и часто указывают на степень различия в интеллекте и способностях, — сказал Главный Мастер Арфистов. — Люди, которым трудно читать, часто с трудом запоминают таблицы умножения и прибавления, но легко запоминают песни, особенно с броскими мелодиями, не важно какими бы сложными не были слова, — он сжал губы, напевая в уме, потом просветлел, вспомнив, — Некоторые из этих людей великие композиторы или художники.

— Конар принес с собой некоторые цветные карандаши, — вдруг сказал Киндан.

— Правда? — ответил Муренни. — Возможно, мы должны поощрить его в рисовании.

— Но я думал, что арфисты предназначены петь, учить и писать, — возразил Киндан.

— Арфисты делают много инструментов, — напомнил ему Муренни, снова качая пальцем. — Мы не ограничиваем добавление наших специальностей. Кто знает, возможно когда-то рисунок спасет Перн.

Киндан бросил на арфиста скептический взгляд, быстро исчезший, когда он вспомнил, с кем говорит — как никто другой, Главный Мастер Арфистов мог диктовать, что приемлемо для арфиста.

— Но больше всего, Киндан, — сказал арфист, возвращаясь у первоначальной теме, — ты должен исследовать Записи.

Киндан решительно кивнул, соглашаясь, а затем нахмурился. Муренни показал ему говорить.

— Что насчет моих уроков?

— Я думаю, что мы можем благополучно освободить тебя от пения и изготовления инструментов на данный момент, — сказал с небольшой усмешкой Главный Мастер Арфистов. Киндан выглядел удрученным и Муренни поднял руку. — Не навсегда, не думай! Иногда перемена необходима для обновления перспективы.

Слова Муренни вызвали еще одну новую мысль, и Главный Мастер Арфистов нахмурился на мгновение, прежде чем продолжить, — На самом деле, я думаю попросить, чтобы ты провел время с Целителем Леннером. — Перед тем, как Киндан смог возразить, Муренни продолжил, — Я знаю, что ты многому научился у Микала и я думаю, что тебе не повредит на твоем уровне изучить немного традиционного целительства.

— Я не хочу быть целителем, — сказал Киндан.

— Тебе и не надо им становиться, — ответил Муренни. — Но все арфисты немного знают о целительстве и ты уже знаешь больше, чем остальные. Это было бы глупо не расширить твой запас знаний, тем более, что это поможет тебе в твоем поиске среди Записей.

— Да, мастер, — согласился Киндан, принимая указания Главного Мастера Арфистов. — И что, если этот грипп распространится?

— Именно по этому твой поиск жизненно важен, — ответил Муренни. — Мы должны знать, чего ожидать.

Глава 7

— Это просто много бесполезных старых Записей! — воскликнул Конар, сильно сопя, когда он метался по маленькой комнате, предназначенной для их работы. — Честно, Киндан, я усну, просматривая их.

— Не надо, — сказал ему Киндан. — Мастер Реслер скор на руку, если найдет кого-то лежащим.

— Он такой, — согласился Ваксорам, растягиваясь на своем стуле и сгибаясь над своей Записью. Киндан снова заметил, что глаза Ваксорама не передвинулись с заголовка Записи. Он отмечал это каждый день, тайно проверяя работу старшего ученика, не понимая, что же все-таки делать со знанием проблемы Ваксорама. Но это откладывалось на дальнейшее время, напомнил себе Киндан.

Киндан более близко склонился к своей Записи, игнорируя старшего юношу. Реслер уже дважды ругал его за простой, и Киндан не мог сказать Мастеру, что он работал, особенно, если учесть что половину времени он проводил, выслушивая стоны Конара или уговаривая старшего Ваксорама работать.

— Ты наверное захочешь выбирать куски из различных Записей Холда, — сказал ему Верилан, когда они начали. Верилан оставался достаточно долго, чтобы правильно начать, пока Реслер не отправил его копировать Записи, которые были так неудачно разрушены произошедшим ранее с Кинданом несчастным случаем.

Комната Архивов была огромной вырытой пещерой в основании скалы, которая окружала Цех Арфистов, и была переполнена Записями. Светильники обеспечивали освещение комнаты, хотя Киндану казалось, что они не рассеивают самые темные тени. Даже при том, какой огромной была комната, Киндан был удивлен, что Цех Арфистов обладает столькими Записями Холдов.

— Конечно, мы обладаем! — удивленно фыркнул Верилан, когда Киндан упомянул об этом. — Арфисты обычно делают копии и высылают их нам, если это важно. — Объяснил Верилан, удивленный тем, что каждому надо объяснять процедуру. — Холдеры редко держат Записи больше пятидесяти лет, а затем также присылают их нам, — продолжил Верилан, и добавил, покачав головой, — Иногда они фактически уничтожают свои старые Записи.

— Почему бы и нет? — кисло спросил Конар, подчеркнув это кашлем, — Это ничто кроме как бесполезная старая реликвия.

— Это Записи, — ответил Верилан, оскорбленный до глубины души. — Как бы кто-нибудь знал, что произошло в предыдущие Обороты без них?

Конар бросил на Верилана презрительный взгляд и отвернулся.

Сейчас, по прошествии семи дней после того, как им дали назначение, Киндан был частично согласен с Вериланом — и частично с Конаром. Записи были собранием наиболее скучных вещей, которые он когда-либо читал с дразнящими интерес частями, которые заставляли Киндана продолжать. Почему, например, когда Лорд-владетель Айгена проводил первые исследования и его колодцы были сухи, он не начал сажать более выносливые и засухоустойчивые зерновые культуры вместо дурацкого сокращения акров своей земли, что привело к полному голоданию в его Холде? Что явилось причиной тому, что в Битра-холде началась торговля — и только в Битра-холде — появились налоги на торговлю? Ни один из этих вопросов не вышел из строгого прочтения Записей, они вышли из памяти и сопоставлений Киндана. Он запомнил о пониженном уровне воды, а затем об уменьшении посадок; он вдруг заметил, что Записи из Битра-холда содержат упоминание о дополнительном налогообложении торговцев, о чем не упоминалось в Записях ни Лемоса, ни Бендена.

— Итак, как ты узнал о том, что Лемос и Бенден не имеют налогов уже целые Обороты? — заметил Конар, когда Киндан упомянул о своих результатах. — И почему Лорд-владетель Айгена задерживает посадку своих лучших зерновых культур? Как он знает, что они засохнут?

Киндан, разрываясь между удивлением тупости Конара и его желанием ускорить их работу — во избежание жалоб Реслера — ответил уклончиво, переходя к новой Записи. Конар отложил уже просмотренную Запись и начал шумно исследовать новую.

— Уффф! Кто-то оставил здесь каракули! — воскликнул Конар. — И здесь! Это не выглядит, как надлежащие Записи. — Он повернулся к Киндану. — Я не знаю, как ты надеешься найти что-нибудь в Записях, если Цех Арфистов привлекает к работе детей.

Сердитый взгляд Киндана стал нахмуренным, когда он вспомнил, что Конар просматривает старую Запись Бенден-холда. Он встал из-за своего рабочего стола и направился к Конару.

— Мы поменяемся, — сказал он, показывая Конару поменяться с ним местами.

Конар нетерпеливо встал, счастливо перемещаясь к меньшей стопке Киндана. Нахмурившись, он предупредил, — Ты хочешь управиться до возвращения Мастера Реслера.

Киндан согласно кивнул, возвращаясь к Записям. Конар был прав, почерк в Записи был очень неразборчивым. Он перевернул две Записи и увидел, что почерк был гораздо более четким: довольно большие буквы, так что Киндану было легче читать при том свете светильников, окружавших его новый стол.

Он посмотрел на заголовок страницы и увидел пометки автора: Арфист Беллам, Бенден-холд, Второй Месяц, год 389 после приземления.

Следующая старица не имела пометок. Киндан нахмурился и вернулся к предыдущей странице. На ней были пометки автора:

Лорд Кенекс? Киндан задумался.

— Конар, взгляни-ка на это, — позвал он. Конар подпрыгнул и встал около Киндана, заглядывая в Запись.

— Можешь ты себе представить Лорда-владельца с таким скверным почерком? — спросил Киндан. Он уже знал, что почерк Конара не самый лучший, но даже он гораздо разборчивей каракулей на странице перед ним.

— Это странно, — согласился Конар. Он отследил пальцем некоторую часть писанины. — Похоже, что человек имел плохое стило или никогда его не использовал. — Он склонил голову на бок. — Ребенок?

— Это не имеет смысла, — зазвенел Ваксорам от своей стопки. — Написано на бумаге, так? Это слишком дорого, чтобы давать ребенку. — Повисла неловкая тишина; Конару разрешили использовать бумагу для его рисунков. Ваксорам отметил это и добавил, — я имею в виду, для письма, конечно.

— Что это означает? — спросил Конар.

Киндан пожал плечами. — Я посмотрю, о чем здесь говорится, — ответил он, погружаясь в Запись.

Конар вернулся к своему столу, но через мгновение, он вскочил с восклицанием. — Тут тоже плохой почерк!

— Какой год? — спросил Киндан.

— Год? — безучастно повторил Конар и посмотрел вниз. Он еще раз фыркнул. — Тут нет года.

— Что насчет предыдущей Записи?

Конар бросил на него раздраженный взгляд, но вернулся к предыдущей странице, быстро просматривая заголовок. — Подмастерье Металар, Битра-холд, Третий Месяц, год 389 После Приземления, — прочитал он. Он взглянул на Киндана и пожал плечами. — И что?

Но Киндан уже двигался к столу, который занимал Верилан, пока его не позвал Мастер Реслер. Там были сложены Записи из холда Лемос. Киндан быстро перевернул страницы, возвращаясь к сообщениям 389 года После Приземления.

— Что ты делаешь? — спросил Конар, поворачивая шею, чтобы наблюдать за Кинданом. — Мастер Реслер знает, над какой стопкой ты работаешь.

— Это не работа, — обидчиво ответил Киндан, — это поиски.

— Это работенка, наиболее подходящая безработным слугам, — сказал Ваксорам, цитируя кислое мнение Реслера.

Киндан проигнорировал его, возвращаясь к внимательному исследованию Записей. У арфиста Лоркина был прекрасный почерк; его пометки были чистыми и легко читаемыми. Киндан просмотрел страницы — 389, 389, 389, 389, 390 — что? Киндан взглянул на начало в удивлении. Пометки автора гласили: Арфист Лоркин, холд Лемос, ПП 390.5. нахмурившись, он вернулся к предыдущей Записи: Арфист Лоркин, Холд Лемос, 389 год После Приземления. Что заставило арфиста так сменить стиль? И почему он не оставил не единой Записи за целый Оборот? Киндан погрузился в содержание Записи: «Я пишу это с большим сожалением: Мы опечалены уменьшением Холда, — прочел он вначале. — Поля лежат в запустении, хижины все еще пусты, или, что хуже, доходит до отвратительного — наполнены не погребенными костями». Киндан оторвал взгляд от Записи и ошеломленно сел.

— Киндан! — позвал голос Мастера Реслера из входа. — Чем ты занимаешься? Ты должен был читать Записи Бендена!

— Я думаю, что нашел чуму, — ответил Киндан, его голос звучал громко и непочтительно для ушей. Он показал на Записи. — Я думаю, что знаю, когда это началось и возможно, где.

— Ты должен был читать Записи Бендена, — злобно повторил Мастер Реслер, проходя в комнату Архивов, хватая Киндана за ухо и провожая его до его места. — Ты можешь просто делать то, что тебе говорят?

— Извините, мастер, — проговорил Киндан, уворачиваясь от захвата Реслера и поворачиваясь к нему лицом, — но я думал, мне сказано найти любую Запись о чуме.

— В Записях Бендена! — зарычал в ответ Реслер, дико махая в сторону стопки Конара.

— Я и там это тоже нашел, — сказал Киндан. Он указал на Записи Битры. — И в Битре тоже, но Записи Лемоса пока кажутся самыми лучшими. — Он повернулся и подцепил Запись со своего стола. — Послушайте это: «Поля лежат в запустении, хижины все еще пусты…»

— Это Запись о чуме? — злобно отрезал Реслер. — Надлежащая Запись должна иметь даты, и времена, и…

— Я не думаю, что у них было время, — прервал Киндан настолько вежливо, насколько мог. Он показал на Запись в своей руке. — Я думаю они впоследствии так нуждались в рабочих руках, что могли лишь спасать свои жизни.

— Это не путь для арфиста! — воскликнул Реслер. Он злобно посмотрел на Киндана. — Ты ничему у меня не научился?

Киндан почувствовал, как загорелись его щеки. — Записи Бендена велись Лордом-владетелем после пошести, — сказал он. — Я думаю, это указывает, что такими были времена…

— Лорды-владетели не ведут Записей! — чопорно выругался Реслер, его челюсть выдалась вперед, а глаза засверкали.

— Запись была помечена…

— Какая наглость! — заорал Реслер. — Вон! Долой с глаз моих!

— Это и меня касается? — спросил Конар, поднимаясь на ноги.

— Да, — ответил Реслер, — это и тебя касается. Сейчас время обеда.

Конар пошел, но на выходе подождал Киндана, которого, как всегда, сопровождал Ваксорам.

— Ты не совсем арфист, знаешь ли, — сказал он, шагая рядом с Кинданом. — Ты бы знал, как обратиться сейчас к Мастеру. — Он наклонил голову к молчащему юноше. — Однако ты думаешь, что сможешь управляться с Лордом-владетелем?

— Возможно, я и не буду, — кисло ответил Киндан, проносясь мимо Конара и догоняя Верилана, которого увидел на входе в столовую.

Уловив угрюмое выражение глаз Киндана, Верилан спросил, — Что произошло?

— Я думаю, что нашел чуму, — сказал ему Киндан, — но Мастер Реслер не верит мне.

Так, будто подслушав их, шедший позади Мастер Реслер, позвал, — Верилан! На одно слово, пожалуйста.

Верилан извиняясь посмотрел на Киндана, а потом пошел назад к Мастеру.

— Кое-что меня беспокоит, — сказал Ваксорам, закончив жевать рулет Киндан бросил на него вопросительный взгляд. — Ну, возможно Битра, Лемос и Бенден были поражены этой пошестью, но что насчет Бенден-Вейра? Почему жители Вейра не помогли?

— Хороший вопрос, — сказал Конар, задумчиво нахмурившись.

— Мы посмотрим потом их Записи, — объявил Киндан.

— Что насчет Мастера Реслера? — спросил Конар, смотря прямо на раздраженного Архивариуса. — Звучало так, будто он не хочет чтобы ты опять был около него или его драгоценных Записей.

— Он не Главный Мастер Арфистов, — сказал Ваксорам, смотря на Киндана, чтобы увидеть его реакцию.

— Но Конар прав, — заметил Киндан, — Я должен научиться сотрудничать с ним так же, как и с другими Мастерами.

— Возможно, ты сможешь…, — начал Ваксорам, но быстро нарастающий слабый звук заставил его умолкнуть, как и каждого в Цехе Арфистов. Это было барабанное сообщение.

Критическое положение! Болезнь в Керуне. Помогите пожалуйста.

— Оно распространяется, — объявил Конар плоским голосом. Никто ему не возразил.

— Киндан! — позвала Кориана, когда он выходил из столовой. Киндан остановился и обернулся к ней, не в состоянии скрыть улыбку на лице. — Я сейчас слышала барабаны?

— Зависит от того, что ты слышала, — отрезала позади нее Келса, потому что она знала про болезненное отношение Лорда Бемина к Главному Мастеру Арфистов, и Келса не была уверена, что ей нравиться интерес Корианы к арфистам это по меньшей мере могло означать неприятности для всех вокруг. Улыбка исчезла с лица Корианы и она отошла с дороги юной арфистки.

— Критическое положение! Болезнь в Керуне. — сказала Кориана. Он закатила глаза, пытаясь вспомнить окончание. — Помогите пожалуйста.

— Да, — согласился Киндан, — там так и было сказано.

— В Бендене то же самое? — взволнованно спросила Кориана. — Оно распространяется?

Киндан покачал головой. — Никто не знает, — сказал он. — Мы знаем только то, что слышим из барабанных сообщений.

— Керун теперь граничит с Истой, когда исчез Айген, — отметил Ваксорам.

— Мы должны подождать и увидим, — сказал Киндан. Он махнул остальным. — Мы должны вернуться к Записям.

— Записям? — повторила Кориана. — Что вы в них ищете?

— Сообщения о пошести, — выпалил Конар. И Киндан и Ваксорам посмотрели на него, а Киндан покачал головой скоропалительности мальчика: Не было потребности вносить страх в Форт холд. — Но Мастер Реслер…

— Киндан! — послышался голос Главного Мастера Арфистов Муренни из его студии на втором этаже. Киндан повернулся и взглянул вверх. — Да, Мастер?

Мастер Муренни ничего не сказал, просто поманил Киндана подняться к нему. Ваксорам и Конар отстали. Мгновением позже отстала и Кориана.

Когда Киндан постучал в двери Муренни — все всегда стучали в двери Главного Мастера Арфистов, потому что никто не мог сказать, когда он будет чем-то занят, даже если он позвал тебя мгновением раньше — он ожидал, что остальные оставили его одного. Однако, Конар дышал в спину Киндана, Ваксорам подтянулся ближе, и Кориана заглядывала вокруг него в студию Главного Мастера Арфистов.

— Я смотрю, у тебя сопровождающие, — отметил Муренни, когда увидел три дополнительных головы. Он, извиняясь перед остальными, сказал, — Мое приглашение предназначалось только Киндану.

— Пожалуйста, — сказала Кориана, — если это как-то касается этой болезни, я хотела бы послушать.

— Я тоже, — быстро добавил Конар. Ваксорам стоял в стойком молчании.

— Может быть, — сказал Муренни, сжав губы в размышлении. Через мгновение он кивнул. — Ладно, вы можете войти. Но помните, — предостерег он, глядя прямо на Кориану, — это дела арфистов.

— Уверена, что это дела всего Перна, Мастер, — скромно ответила Кориана.

Муренни улыбнулся в ответ.

— Дела арфистов всегда дела Перна, — отметил Ваксорам.

— Тоже правда! — с фырканьем согласился Муренни. Он перевел внимание на Кориану. — С моей точки зрения, моя леди, иногда лучше не распространять новости, которые явились бы причиной паники, без определения их правдивости.

— И некоторые средства, — сказала согласно Кориана. — Это правильно и для Владетелей тоже.

— Действительно, — согласился Муренни. Он повернулся к Киндану. — Есть какое-то продвижение в исследовании Записей?

— Да, — первым сказал Конар.

— Возможно, — растянул Киндан, подавляюще взглянув на Конара. — Мы имеем некоторые упоминания, что это было главным образом распространено в холдах Лемос, Битра и Бенден на протяжении 389 Оборота.

— Ммммм, — сказал Муренни и его глаза уставились в отдаленную точку. — Я понимаю, что ты имеешь в виду. — Он опять посмотрел на Киндана. — Что планируешь делать сейчас?

Киндан нахмурился. — Я, уффф…

— Мастер Реслер думает, что мы растрепываем его Записи, — вставил Ваксорам. Киндан бросил на него вспыхнувший взгляд, но старший ученик лишь пожал плечами.

— В этом деле меня не беспокоят чувства Мастера Реслера, — твердо сказал Муренни. — Однако хочу вас предостеречь от растрепывания его Записей, потому что они могут понадобиться вам позже.

— Я думаю мы сможем работать с ним, — сказал Киндан.

— Не дайте его беспокойствам остановить вашу работу, — проинструктировал Муренни. Киндан понимающе кивнул. — Но ты так и не сказал мне, что планируешь делать дальше.

— Я хочу просмотреть Записи Бенден-Вейра, — сказал Киндан. — Я должен спросить Мастера Реслера, где они; я смотрел, но не мог их найти.

— Я подозреваю, что дело в том, что они в самом Вейре, — ответил Муренни.

— Что насчет копий? — возразил Конар.

— Обязанности арфиста Вейра часто мешают делать копии, — невыразительно ответил Муренни. Он бросил взгляд на Киндана, его глаза моргнули. — Есть свои причины, почему арфисты Вейра не склонны делать копии, возможно из-за того, что их Записи слишком обширны.

— Но мне все еще нужно просмотреть эти Записи, — упорствовал Киндан.

— Да, — согласился Муренни. — Предполагаешь ли ты, что твой файр готов переносить сообщения?

Глаза Киндана расширились в понимании. Он медленно кивнул.

— Иди к М’талу, Волла, к М’талу в Бенден-Вейр, — сказал Киндан, концентрируясь на изображении всадника дракона и его бронзового Гаминт’а. Волла удивленно чирикнул и начал прихорашиваться.

— Возможно, он все еще мал, — тревожно предположила Кориана, поглаживая свою Корисс, когда королева начала пристально разглядывать Воллу со своего насеста на плече девушки.

— Мы уже обучались такому, — сказал Киндан. Он был взволнован и знал это. Его и Корианы тренировки по отправке двух файров через промежуток друг другу увенчались большим успехом, они даже посылали друг другу записки. Киндан хранил первую записку от нее — «Киндан, это великолепно! Люблю, Кориана» — потому что она использовала в ней слово «люблю». Другие записки были более сжатыми, но Киндан все еще чувствовал, что в Кориане была особая теплота и он знал, что и в его ответах была особая теплота.

— Волла, иди к М’талу, убедись, что он получит твое сообщение, — снова сказал он, концентрируясь на изображении Предводителя, осторожно вынимающего сообщение из ошейника Воллы.

Волла один раз счастливо чирикнул и исчез в промежутке.

— Как скоро он вернется? — полюбопытствовал Конар.

— Если он вернется, — мрачно прошептал Ваксорам. Киндан взглянул на него, старший юноша спокойно посмотрел в ответ, но Киндан все еще представлял, как Ваксорам отнесется к обладанию собственным файром.

— Пойдем, — сказал Киндан, дернув головой в сторону Комнаты Архивов. — Вернемся к работе.

Они работали до ужина, включив в свой список Керун, Айген и Телгар.

— Это быстро распространяется, — сказала Кориана, заглядывая за плечо Ваксорама. Записи Телгара были его обязанностью, но Киндан знал, что чтение было трудностью для Ваксорама, поэтому он тайком помогал или Кориана «читала через его плечо». Теперь она проговорила, — Меньше одного месяца понадобилось для перехода из одного Холда в следующий.

В течение дня она становилась все бледнее, как и Киндан, Конар и Ваксорам, и она раскопала много мрачных записей о пошести сотни Оборотов назад.

— Никакого упоминания о лечении, — мрачно добавил Конар. — Они пробовали отвар Маленький Зеленый Дракон в Айгене, но это не помогло.

— Они пробовали отвар Большой Синий Дракон в Телгаре, — добавил Киндан, молча отставляя Запись в сторону.

— Все эти смерти, — тихо сказала Кориана, будто самой себе. — Где были всадники? Почему они не помогли?

— Я не знаю, — сказал, качая головой, Киндан. — Возможно, просто нет упоминания в этих Записях.

— Как вышло, что никто не позвал Бронзового Дракона? — спросил Ваксорам. — Или Золотого?

Киндан снисходительно покачал головой. — Имена старинные. О некоторых говорится, что они появились до Приземления и не имеют отношения к драконам Перна.

— Если они столь древние, почему бы нам не посмотреть в древних Записях? — спросила Кориана. — Возможно, что средство было забыто.

— Я сомневаюсь относительно этого, — ответил Ваксорам.

— Большинство средств в этой работе запоминается, — согласился Киндан.

— Но что, если они работали только против пошести? — настаивала Кориана. — разве их не могли забыть, не просматривая древние Записи?

— Мастер Реслер… — осторожно начал Конар.

— Я знаю, как с ним обращаться, — объявила Кориана, решительно направляясь к самым старым Записям. Остальные выжидающе посмотрели на Киндана. Он задумавшись, постоял мгновение, а потом пожал плечами; возможно она сможет уговорить Мастера Реслера.

Она вытащила стопку и положила ее на пустой стол. Когда она села, она посмотрела на Киндана. — Извини, если это замедлит вашу другую работу, — сказала она ему. — Но…

— Все в порядке, — сказал Киндан. — Ваксорам продолжит работу.

— Но он не может читать, — заявила Кориана, насмешливо нахмурив брови. — Ты не знал?

Конар издал удивленный звук и Ваксорам покраснел, с тревогой посмотрев на Киндана.

— Я хотел поговорить с тобой об этом, — медленно сказал Киндан. Некоторое время он раздумывал, почему спросил Главного Мастера Арфистов о чтении при тусклом свете семь дней назад. — Некоторые люди имеют трудности с буквами. Это не свидетельствует об их тупости, некоторые из умнейших людей имеют эту проблему… — он не предпринял ничего в дальнейшем, Ваксорам выбежал из комнаты.

— Я лучше пойду за ним, — сказал через мгновение Киндан. Он решительно взглянул на Кориану, раздумывая о своих обязанностях и ответственности во избежание неприятностей для Главного Мастера Арфистов. — Твои родители переживают за тебя…

— Я пошлю им сообщение, — безапелляционно ответила Кориана. — И почему бы тебе не сказать Нонале и Келсе поговорить с ним?

Киндан удивленно хлопнул себя по голове. — Нонала и Келса! Я даже не подумал о них.

Конар вопросительно на него посмотрел, его выражение ясно давало понять, что он не видит, каким образом они могут помочь с Ваксорамом.

— Они могут помочь нам искать, — взволнованно заявил Киндан. Он посмотрел на дверной проем, а потом на Кориану с внезапно возникшим в уме вопросом. — Где ты будешь спать?

— Я надеялась, что найдется местечко рядом с вами, — ответила Кориана. Сквозь расстояние Киндан заметил, что ее ямочки выделились. Он почувствовал, как ревущий волнующий поток прошел по его венам. Прошло мгновение, пока он пришел в чувство. — Мне лучше пойти за Ваксорамом и увидеться с Ноналой и Келсой, чтобы они помогли нам.

Киндан нашел Ваксорама стоящим во внутреннем дворе. Ночной воздух был холоден и Киндан задрожал, приближаясь к старшему ученику. Голова Ваксорама была запрокинута к ночному сияющему небу. Рассветные Сестры были сейчас заметны, а также было заметно слабое, но угрожающе пульсирующее свечение Алой Звезды. Меньше чем через дюжину Оборотов она приблизится настолько, чтобы ниспослать на Перн сокрушающие Нити; единственной защитой от которых было огненное дыхание драконов и смелость их всадников.

— Кто еще знает? — спросил Ваксорам после того, как они провели время в долгом молчании.

— Никто, — сказал Киндан. — Я заметил это только недавно — с Записями — но я хотел найти путь, как поговорить с тобой об этом.

— Почему? — горько спросил Ваксорам. — Я тупой, я не могу читать. Так что нет пути, как мне стать арфистом.

— Ты не тупой, — ответил Киндан. — Мастер Муренни сказал, что многие люди имеют эту проблему и они очень умны…

— Муренни знает? — обвинительно спросил Ваксорам. — Я думал, что ты никому не говорил.

— Я и не говорил, — повторил Киндан. — Я просто расспросил Главного Мастера Арфистов о симптомах, я не имел в виду тебя.

— Тогда он должен подозревать, — горько ответил Ваксорам.

— Он мог подумать, что это Конар, — сказал Киндан. — Множество из людей с подобными трудностями — великие художники. Ваксорам искоса взглянул на него. — Другие великие в лирике, особенно в длинных балладах.

Ваксорам фыркнул; он был наиболее способен в длинных балладах.

— Мастер Муренни говорил, что люди могут научиться работать без этого, — сказал ему Киндан. — Мы можем научить тебя.

— К чему это тебе? — спросил Ваксорам голосом, полным боли. — К чему это ему?

— Я думаю, он научит тебя, потому что любой с твоей проблемой умен и он ценит интеллект, медленно сказал Киндан. — Я хочу учить тебя, потому что так ты сможешь стать арфистом и перестанешь себя ненавидеть.

Ваксорам повернулся к нему лицом, его глаза нашли Киндана в темноте. Киндан не мог найти слов, но он мог почувствовать эмоции Ваксорама. Через мгновение он хлопнул старшего юношу по руке.

— Пойдем, мы должны разбудить Ноналу и Келсу.

Ваксорам сделал рукой возражающий жест.

— Нет, — сказал он, — оставим их до утра. Если мы их разбудим, они будут просто раздражены.

— Но Кориана…

— Она твоя проблема, — заявил Ваксорам.

— Что ты имеешь в виду? — спросил Киндан.

— Ты знаешь, что я имею в виду, — ответил Ваксорам. — Вы вдвоем практически поджигаете воздух своими взглядами.

— Но…

— Ты ей нравишься, Киндан, — искренне сказал ему Ваксорам. — Возможно более этого. — Он улыбнулся. — И совершенно очевидно, что и ты ее любишь. — Его улыбка погасла, когда он добавил, покачивая головой, — Жаль, что она дочь владетеля. Этого никогда не получится. — Перед тем, как Киндан смог ответить, рот Ваксорама открылся в широком зевке. — Если ты меня отпустишь, — сказал Ваксорам, — я пойду в кровать. Я плохой помощник в твоем деле.

— Конечно, — согласился Киндан.

— И пошли Конара тоже наверх, — сказал Ваксорам полуприказным, полупредлагающим тоном. — Он бесполезен без некоторого отдыха.

— Но останемся только мы с Корианой, — возразил Киндан.

Ваксорам кивнул, его зубы сверкнули в тусклом свете. — Да, это так и будет, разве ты не хочешь?

— Я поговорю с ним, — отозвался Киндан, возвращаясь в комнату Архивов.

— Он будет в порядке. — Конар взглянул наверх и кивнул, а потом истощенно зевнул. Кориана улыбнулась маленькому мальчику, потом к своему удивлению, тоже зевнула. Достаточно уверенно, когда она закончила, Киндан и сам зевнул.

— Конар, ты должен идти поспать, — приказал Киндан.

Конар моргнул ему, потом пожал плечами и начал поправлять свою стопку записей.

— Оставь их, иди, отдыхай, — добавил Киндан.

Когда маленький мальчик ушел, Киндан посмотрел на Кориану.

— Я остаюсь, — решительно заявила она.

— Ты должна тоже выспаться, — сказал он.

— И ты тоже, — ответила она, переворачивая еще одну древнюю Запись.

— Я пойду, если ты пойдешь, — заявил Киндан. — Иначе, я чувствую себя обязанным составить тебе компанию.

Кориана не ответила, ее внимание было сосредоточено на блестящей Записи в ее руках.

— Это странно, — сказала она. Она жестом позвала Киндана подойти. Киндан медленно приблизился, его веки потяжелели. — Ты когда-нибудь видел подобную Запись?

Когда она повернулась вручить ему Запись, их руки на мгновение соприкоснулись. Между ними как будто проскочили искры. Киндан обнаружил, что смотрит не на Запись, а в сверкающие голубые глаза Корианы. Он потянулся к другой ее руке, поднимая ее с места. Кориана встала и позволила ему взять свою руку, ее глаза уперлись в его глаза. Ее губы приоткрылись и он почувствовал ее нежное дыхание на своем лице. Он осторожно положил Запись обратно на стол и потянул Кориану к себе. Она охотно повиновалась, ее глаза были на одном уровне с его глазами. Кориана закрыла свои глаза, их губы встретились и Киндан обнял руками ее плечи, крепко притянув ее к себе. Потом он закрыл глаза и чувствовал только прикосновение ее языка и мягкость ее губ. Он слышал только ее дыхание, слышал как оно участилось, почувствовал, как ее руки прижали его к ней, почувствовал своими руками ее волосы, ее руки на своих волосах, податливую теплоту ее тела в его объятиях.

— Ох, Киндан, — проплакала она, когда они разорвали, наконец, поцелуй. Она положила голову на него и он нагнулся поцеловать мягкий изгиб ее шеи. Ее дыхание участилось, она оттолкнула его и посмотрела на него блестящими от слез глазами, — Что нам делать?

Киндан крепко прижал ее к себе, она охотно ответила.

— Я не знаю, — прошептал он ей на ухо. — Все, что я знаю, это то, что я люблю тебя, Кориана.

Она с силой отпрянула от него, потом кинулась обратно и нежно поцеловала его в лоб. — Я тоже люблю тебя, всегда и навсегда, — пылко сказала она ему. Они снова поцеловались, долго и медленно, смакуя сладость друг друга, их руки нежно перемещались по телам друг друга.

Эмоции распирали Киндана, как никогда раньше. Огромная нежность, захватывающее желание, глубокая страсть. Они изумляли его так же, как и пугали его. По прошествии долгого времени, хотя его тело все еще дрожало от страсти, Киндан отпрянул от Корианы, которая протестующее забормотала, а потом еще раз потерлась об него носом.

— Мы должны отдохнуть, — сказал Киндан, отступая и исследуя руками очертания ее скул.

Кориана открыла глаза и улыбнулась ему.

— Слишком долго идти назад в Холд, — сказала она. — Где я буду спать?

— Ты можешь спать со мной, — импульсивно сказал Киндан.

Кориана опустила руки к его талии и с силой прижала его к своему телу. — Мне это нравится! — сказала она с дьявольским выражением в глазах.

Киндан повернулся, держа ее за одну руку и повел ее через комнату Архивов, оставив светильники нескрученными. В холодной ночи двора, Кориана прижалась к нему в поисках тепла. Киндан должен быть попросить ее замолчать, когда они вошли в ученическое общежитие; она была легкомысленна и эмоциональна, и Киндан боялся, что каждый может их услышать, но вот наконец он уложил ее в свою кровать и сам растянулся рядом.

— Мне слишком жарко во всей этой одежде, — заявила Кориана, скидывая свои брюки. Киндан был шокирован, ему никогда раньше не доводилось быть в кровати с женщиной, тем более в ученическом общежитии. Но Кориана была права и Киндан обнаружил, что и сам скидывает брюки. Кориана потерлась об него носом и Киндан подумал было снова ее поцеловать, но заметил в темноте отсвет — Ваксорам спокойно смотрел на него. Киндан застыл на мгновение, а потом понимающе кивнул Ваксораму.

Ваксорам еще мгновение смотрел на него, а потом тоже кивнул и отвернулся.

— Мы должны спать, Кориана, — прошептал ей Киндан.

— Ну, если ты так говоришь, — вяло ответила Кориана, положив на него свою руку. Киндан обнаружил, что обнимает ее голову одной рукой, нежно поглаживая ее, пока ее дыхание становилось все поверхностней и поверхностней и наконец она заснула. Как бы то ни было, размышлял Киндан, глядя на ее спящее лицо, она была еще прекрасней спящая чем бодрствующая.

— Давай, просыпайся! — торопливо сказал Киндану на ухо Ваксорам на следующее утро. Киндан отвернулся от звука, но его поймали за руку. — Вставай, Киндан! — снова сказал Ваксорам, потом исчез. Киндан открыл глаза и посмотрел на спящее лицо Корианы. Его левая рука была заспана, попав под ее плечо.

— Кориана, — мягко позвал он. Она дернулась, но не проснулась. — Кориана, просыпайся!

Она снова дернулась и Киндан наклонился, чтобы посмотреть на нее. Ее глаза были открыты и расширились от страха.

— Мы должны встать перед тем, как другие проснутся, — сказал он ей. Она понимающе кивнула. Киндан осмотрелся в поиске их брюк и нашел их аккуратно свернутыми на краю кровати. Он протянул Кориане ее брюки и она взяла их с благодарностью, пытаясь надеть брюки под одеялом. Киндан остановил ее, взял свои брюки и спокойно спустил ноги с кровати, натягивая их. Кориана последовала его примеру, звук ее движений маскировался Кинданом.

Одевшись, Киндан показал ей идти перед ним к двери.

Снаружи Кориана с восхищенным хихиканьем поспешила вперед, таща Киндана за собой, крепко сжав его руку. Она повернулась к нему лицом и притянула его к себе как танцовщица. Она отчаянно его поцеловала и заявила, — Я еще никогда не чувствовала себя такой живой!

Они снова слились в долгом поцелуе. Темная ночь становилась серой и они задрожали от воздуха раннего утра.

Кориана отпрянула от Киндана и ее выражение вдруг стало обеспокоенным. — Что нам делать? Мама знает, что я осталась здесь.

— И Мастер Муренни знает, что тебя не было в покоях подмастерьев, — добавил с гримасой Киндан. Он на мгновение задумался, бесцельно ведя Кориану через двор. Тогда его посетило вдохновение. — А что, если мы скажем, что ты уснула в Архивах?

— Но почему ты не разбудил меня? — спросила Кориана, на ее лице была смесь любопытства и ложного возмущения.

— Я пытался, но не смог, — предложил Киндан. — Ты была слишком уставшей.

— Ты тоже уснул, — парировала Кориана. — За своим столом и не мог заметить, что я все еще там.

— Если так, — сказал Киндан, — то мы проснулись и направились к ночному очагу за порцией кла.

— Прекрасно, — согласилась Кориана. — Я бы выпила немного кла.

С кружащейся головой, они потащились вниз по лестнице в кухню, застыв в страхе, когда услышали шаги, следующие позади.

— Киндан? — позвал Главный Мастер Арфистов, когда он увидел его силуэт. — Ты…

Муренни заметил Кориану и его лицо застыло в непостижении, хотя Киндан на мгновение задумался, не блеснули ли глаза Главного Мастера Арфистов в некотором восхищении.

— Леди Кориана, я думал ты вернулась в свой Холд, — натянуто сказал Муренни.

— Я…

— Мы заснули, — окончил Киндан. — В Архивах.

— Я вижу, — сухо сказал Муренни. Он посмотрел на начало лестницы. — И Ваксорам все еще там?

Киндан быстро подумал перед тем, как покачать головой. — Я думаю, я послал его в постель и потом…

— Я прервала его, — вставила Кориана. — И тогда мы вернулись к Записям и…

— Ну, уснули, — закончил Киндан, изобразив наилучшим образом огорчение на лице.

— И что сейчас? — спросил Муренни со слабым кивком головы.

— Мы проснулись и думали выпить немного кла перед тем, как вернуться к работе, — сказал Киндан.

— И, возможно, позавтракать? — предположил Муренни, махнув им продолжать. Он обернулся и спросил Кориану, — Где находится твоя изумительная золотая ящерица?

Кориана бросила на него пораженный взгляд и была спасена только торжествующим вскриком Корисс, появившейся на вершине лестницы и подлетевшей к насесту на плече Корианы.

— Ау! — воскликнула Кориана, быстро дотягиваясь до Корисс и перемещая ее к сгибу руки. — Твои коготки до сих пор слишком остры, дорогая.

Корисс посмотрела на Кориану и ее фасеточные глаза с возрастающим голодом закружились красным.

— Нам лучше сейчас же ее накормить, — сказал Муренни, хихикнув. — Тогда, возможно, она смогла бы передать сообщение твоим родителям?

Кориана выглядела скептически. — Она еще не так умела как Волла Киндана, Главный Мастер Арфистов, — растянула она, глядя вниз на маленькую золотую с нежностью. — Но я попробую.

— Ладно, мне было бы неприятно, если бы ты ее утратила, — ответил Главный Мастер Арфистов. Файр, которому задали неполную картину места назначения мог потеряться или, что хуже, навсегда уйти в промежуток.

— Мы пренебрегли ее обучением, — с гримасой сказал Киндан.

— Возможно тогда немного позже днем, или завтра, — предложил Муренни.

— О, нет! — возразила Кориана. — Мы должны продолжать поиск среди записей. — Киндан понимал ее беспокойство: если они отправят Корисс в ее путешествие, их переживания по поводу ее безопасности полностью отвлекут Кориану — и Киндана — до тех пор, пока они не получат новостей об ее прибытии. Они вошли в темную кухню и направились к ночному очагу. Киндан схватил какие-то щипцы, подцепил чайник и повесил его над пылающими углями. Тогда он повернулся к кухонным духовкам и заглянув внутрь, был удивлен, что хлеб уже поднялся.

— Что вы… — заревел голос Селоры из задней комнаты, когда она вышла, ее остановило только то, что она заметила Муренни. — О, Главный Мастер Арфистов, я не заметила вас.

— Нет проблем, — успокаивающе сказал Муренни. — Киндан, Кориана и я просто пытаемся украсть ранний завтрак.

— Рулеты почти готовы, — проинформировала его Селора. Она остро поглядела на Киндана. — С небольшой помощью, — добавила она, — я могу покрыть их глазурью с сахаром и можно есть, когда немного остынут.

— Это звучит изумительно! — воскликнула Кориана.

Киндан кивнул и двинулся присоединиться к Селоре. — Что мне нужно делать? — спросил он, когда направлялся к задней комнате, чувствуя, что Главный Мастер Арфистов следует за ним.

— Много рук укорачивают работу, — бодро проговорил Муренни, закатывая рукава.

— Слишком много поваров портят бульон, — кисло ответила Селора, поднимая руку. — Без непочтительности, Главный Мастер Арфистов, но вам запрещено продолжительно находиться в кухне.

— Продолжительно? — спросила Кориана, подняв брови.

— Всю мою жизнь, — несчастливо признался Муренни.

— Сжег семидневный труд поваров, — добавила Селора, качая головой в грустном подтверждении.

— Ладно, я могу помочь, — предложила Кориана.

— Тебе лучше помочь Главному Мастеру Арфистов, — сказала Селора, указывая на очаг. — Он единственный мужчина из тех кого я знаю, который может поджечь даже воду.

Неохотно Кориана приняла это предложение и проследовала за Главным Мастером Арфистов к очагу.

Муренни удовлетворился возней по огромной комнате, переворачивая уголья.

В задней комнате, вне пределов слышимости, Селора бросила на Киндана острый взгляд и многозначительно спросила, — И где он вас двоих нашел?

— На пути по лестнице, — ответил Киндан, аккуратно наливая какой-то кондитерский сахар в чашку с холодной водой, постоянно помешивая воду.

— И где вы были до этого? — потребовала Селора.

— Мы заснули в комнате Архивов, — сказал Киндан, надеясь, что это прозвучало убедительно.

Селора фыркнула. — Тебе лучше быть арфистом лучшим, чем таким, какой ты лгун.

Киндан стал ярко-красным.

— Давайте есть в моей студии, — предложил Муренни спустя несколько минут после того, как Селора объявила, что рулеты готовы и Кориана сделала кла. Подмигнув, он объяснил Киндану, — Я не хочу, чтобы другие ученики почувствовали, что я выбрал любимчика.

Когда Киндан обдумывал устрашающую возможность, что возможно Главный Мастер Арфистов выбрал любимчика, он и Селора быстро наполнили поднос разнообразными рулетами и кувшином все еще дымящегося кла, а также несколько кружек.

Они направились в студию Муренни и, по его приглашению, уселись вокруг стола для завтрака. Киндан сел лицом к окну. Когда он наливал в свою кружку кла, он заметил, что Ваксорам вышел из ученического общежития, украдкой оглядываясь в сумерках двора. Главный Мастер Арфистов Муренни заметил взгляд Киндана, встал и сам выглянул в окно.

С умозрительным взглядом на Киндана, Муренни перегнулся через подоконник и крикнул Ваксораму, — Почему бы тебе не подняться и не присоединиться к нам?

Несколькими мгновениями позже, Ваксорам постучал в двери и Муренни пригласил его изнутри. — Входи, входи, — сказал Главный Мастер Арфистов, бодро указывая Ваксораму присоединиться к ним. Он встал и потянул от своего рабочего стола свободный стул к столу для завтрака, показывая, что Ваксорам может сесть на него с ними. — Я смотрю, что Киндан не забыл прихватить дополнительную кружку, так что налей себе кла и возьми один из этих восхитительных рулетов, пока они не кончились.

Ваксорам обеспокоено взглянул на Киндана перед тем, как наполнить свою кружку и схватить рулет. Потом, решив, что он в безопасности, старший ученик аккуратно начал медленно жевать свой рулет.

Муренни ожидал в приветливом молчании, пока Ваксорам прикончит свой рулет и выпьет глоток кла, перед тем, как продолжить, — Ваксорам, насколько хорошо ты знаешь кодекс, касающийся поединков?

Старший ученик пораженно взглянул на Главного Мастера Арфистов. — Я помню все, чему научил меня Мастер Деталлор, — ответил он, защищаясь.

— Я уверен, что ты помнишь, — согласился Муренни. — Помнишь ли ты правила позора?

Ваксорам сник и склонил голову. — Да.

Муренни покачал головой. — Я не думаю, что ты следишь за моей мыслью, Ваксорам.

Старший ученик взглянул вверх, сначала на Киндана, а потом на Муренни.

— Помнишь ли ты правила ответного вызова?

Ваксорам свел брови, размышляя, потом медленно распрямил их в просветлении. Киндан задохнулся, когда понял, что Главный Мастер Арфистов намеревается обратить внимание Ваксорама решительно на него.

— Если победитель опозорит причину вызова, побежденный может потребовать реванша, — медленно сказала Кориана. — Она посмотрела на Киндана, нервно кусая нижнюю губу.

— Да, — сказал полностью серьезно Муренни. Он долго и тяжело смотрел на Ваксорама. — У тебя есть причины требовать реванша?

— Нет, — немедленно заявил Ваксорам, уставившись на Киндана. Он опять взглянул на Главного Мастера Арфистов. — Нет, Главный Мастер Арфистов, причин нет.

Муренни кивнул, потом обратил стальной взгляд на Киндана.

— Где вы были прошлой ночью?

— Я был в своей койке, — ответил Киндан тихим голосом. — Кориана была со мной.

— По собственному желанию, — заявила Кориана, найдя и хватая Киндана за руку Ее сильный захват ощущался нечувствительным по сравнению с огромной тяжестью в желудке Киндана.

Муренни недолго смотрел на нее, обратившись непосредственно к Киндану, — Ты нарушил свое слово?

Во рту у Киндана пересохло и он трудно глотнул, не зная, что сказать. Больше всего ему хотелось быть где-нибудь в ином месте, но это был другой случай, потому что он был прикован страшным блеском гнева Главного Мастера Арфистов.

Губы Муренни сжались из-за молчания Киндана. — Ты надеялся убедить нас в своей лжи?

— Да, Мастер, — слабо ответил Киндан, чувствуя себя полностью пристыженным.

— Тогда как ты надеешься стать арфистом? — спросил Главный Мастер Арфистов, его голос был вызывающим.

Киндан смог только безмолвно покачать головой. — Я не знаю, — признался он наконец. Он чувствовал, что разрывается между тем, чтобы немедленно встать, спаковать свои вещи и покинуть Цех Арфистов, или просто сбежать. Он никогда не чувствовал себя таким удрученным.

Муренни обратил внимание на Ваксорама.

— Как ты мог допустить это? — спросил Муренни. Старший ученик безмолвно покачал головой и Муренни надавил на него. — Кто разбудил их утром?

— Я, — признался Ваксорам.

— Почему? — спросил его Муренни, его лицо выражало интерес. — Почему ты не доложил об этом? С позором Киндана восстановилась бы твоя честь.

— Он не опозорился, — сказал Ваксорам, искренне смотря в глаза Главного Мастера Арфистов. Он взглянул на Киндана. — Я не предам тебя.

Киндан смог только хмуро кивнуть, слишком оцепенев, чтобы понять всю глубину допущения Ваксорама.

— Главный Мастер Арфистов Муренни, — вставила Кориана, — Я люблю Киндана. Я не позволю сделать ему что-то, что может стать причиной его бесчестия.

— Пока что, — фыркнул Муренни. Он указал на держащую Киндана руку и Кориана отпустила ее, как будто ее ужалили. — Ты опозорила его, твоего отца, меня, твой Холд и Цех Арфистов. — Муренни переместил взгляд на Киндана, — Вы оба.

— Я люблю ее, — ответил Киндан, дотягиваясь до руки Корианы, чтобы снова взять ее.

— Больше своей чести? — неуклонно спросил Муренни. — Больше ее чести? — Он не ожидал их ответа и продолжил, — Что же это за любовь, если она подразумевает бесчестие и ложь, чтобы существовать? Как, — его голос наполнил комнату своей силой, — как вы могли даже подумать, что допустимо существование такой запятнанной эмоции?

— Но я люблю его! — возразила Кориана, сокрушенно спрятав заплаканное лицо в руках.

Муренни покачал головой, с печальным выражением на лице. — Я вижу только потребность, а не любовь.

Кориана тихо посмотрела на него в шоке и возмущении.

— И предательство, — продолжил Муренни тихим, но твердям голосом. — Предательство твоей чести, предательство твоей семьи, предательство тебя самой.

— Но Отец никогда… — начала возражать Кориана.

— Не сейчас, — оборвал ее Муренни. — Сейчас ты никогда не узнаешь, как бы он поступил, если бы ты пришла к нему с честным, открытым сердцем и рассказала о своих настоящих чувствах. — Он взглянул на Киндана. — Ни ты никогда не узнаешь, как бы я ответил, как бы я думал помочь тебе. — Он покачал головой. — Вы оба предали друг друга, как если бы вы дрались в поединке до смерти.

Ужасающая тишина наступила и продолжалась мгновение, и была разрушена сверкающим всплеском ворвавшейся в комнату золотой ящерицы. Корисс вышла из промежутка, принеся в комнату свежий воздух и заполнила ее громкими, хриплыми криками, ее глаза в гневе и замешательстве кружились красным. Кориана схватила ее, промахнулась, потом опять схватила, прижимая взволнованную ящерицу тесно к своему телу. Прошли считанные минуты до того, как красные фасеточные глаза Корисс стали более спокойного зеленого цвета и файр ткнулся носом в свою партнершу, беспокойно чирикая.

Киндан наблюдал за происходящим с возрастающим чувством неловкости.

— Кориана, — напряженно спросил он, — у Корисс есть для тебя изображение?

Кориана озадаченно на него посмотрела. Киндан объяснил ей, — Закрой глаза и сконцентрируйся на ней.

Кориана так и сделала, с все еще шутливым выражением, но через мгновение, когда ее закатившиеся глаза снова открылись, она нервно сказала ему, — Идет Отец и с ним стража!

— Да, — пробормотал Муренни, смотря на Киндана и Ваксорама, — это то, чего я боялся.

Четверо, возглавляемые Главным Мастером Арфистов, встретили Лорда Бемина снаружи сводчатого прохода в Цех Арфистов.

— Лорд-владетель, — приветственно воскликнул Муренни, низко кланяясь. Бемин холодно ему ответил, проходя на другую сторону, сопровождаемый двумя огромными охранниками, за которыми тянулись еще четверо, все вооруженные мечами.

— Мы просто пришли встретить вас.

— Я вижу, — сказал Бемин. Он кратко махнул дочери. — Кориана.

— Отец, — ответила Кориана, покорно склоняя голову.

— Твоя мать очень обеспокоена, — сказал Бемин. Киндан подумал, что это ложь; больше было похоже, что Лорд-владетель был больше взволнован, что имело смысл, если он когда-либо слышал слухи о влечении между Муренни и Саннорой.

— Я вела себя хорошо, честно, — ответила Кориана. — Мы задержались из-за Записей — мы думали, что надо найти что-нибудь жизненно необходимое…

— Если это так жизненно необходимо, почему Главный Мастер Арфистов не послал нам гонца? — вставил Бемин, с предчувствием на лице. — Почему он не послал барабанное сообщение?

Как будто в ответ на его вопрос послышался слабый звук отдаленных барабанов, долетающий в долину Форту.

Киндан, Ваксорам, Муренни и Кориана полностью напряглись, прислушиваясь к слабым пульсирующим ударам.

— Критическое положение, — повторила Кориана, когда расшифровала первый код. Она и Киндан переглянулись, что еще больше разгневало Бемина. — Критическое положение, — добавила она, ее глаза стали мокрыми. — Критическое положение.

Шум исчез и все приготовились к новым ударам.

Но их не было.

— Три, не четыре, — облегченно отметил для себя Ваксорам.

— Критическое положение в главном Холда, — сказала Кориана, звуча немного неуверенно. — Не критическое положение в малом Холде.

— Но откуда? — спросил Муренни, обращаясь как будто за ответом к потерянной в расстоянии передающей башне.

Бемин взволнованно посмотрел на каждого из них, заканчивая своей дочерью.

— Что это означает? — спросил он Кориану. Около него, отметил Киндан, охранники Форта прижались друг к другу для защиты.

— Это может быть Телгар, — предположил Ваксорам.

— Или Айген или Иста, — ответил Киндан.

— Даже если оба варианта, это не стало бы критическим положением всего Перна, — возразил Бемин. — Должны быть включены больше половины главных Холдов для этого.

Муренни кивнул, но его слова не были уверяющими. — И вправду, но болезнь была в Керуне, так что почему она не могла распространиться на Айген или на любой из приморских малых Холдов, и долго ли до того, чтобы заразилась Иста?

Бемин ответил с кислым взглядом. — Если это так, почему мы не слышали ничего из Вейров?

— Хороший вопрос, — ответил Муренни, задумчиво потирая подбородок.

— Ладно, это ни к селу, ни к городу, — сказал Бемин, взорвавшись через мгновение. Он посмотрел на свою дочь. — Кориана, твоя мать очень беспокоится за тебя.

— Мой долг быть здесь, Отец, — решительно ответила Кориана.

— Твой долг быть там, где я тебе скажу, — ответил Бемин, гневно нахмурив брови.

— Да, мой лорд, — согласилась с кивком головы Кориана. — И ты проинструктировал меня быть здесь, проводя поиски среди Записей; изучая барабанные коды, и обучаясь управлять моим файром. — Она остановилась только на мгновение. — Итак, я здесь, выполняя свой долг перед тобой и Перном.

— Перном? — переспросил Бемин, выгнув в удивлении бровь.

Кориана кивнула. — Я верю, Отец, что любое, что мы можем изучить про предыдущие пошести похожие на эту, сможет спасти многие жизни на Перне, — ответила она.

— Спасение жизней — работа целителей, — фыркнул Бемин.

— И владетелей, — парировала Кориана, взблеснув голубыми глазами.

— Кто тебе это сказал? — спросил удивленно Бемин.

— Ты.

— Я никогда…

— Ты сказал, что владетель ответственен за всех живущих в Холде, — ответила ему Кориана. Лорд-владетель закрыл свой рот со слышимым щелканьем и обвинительно посмотрел на Главного Мастера Арфистов Муренни.

Когда Муренни не отреагировал, Бемин обернулся обратно к своей своенравной дочери. — Это правильно, — сказал он ей. — И жители холдов обязаны служить своему лорду, даже его собственные дети.

Кориана открыла рот, чтобы снова парировать, но перед тем, как она успела заговорить, воздух над ними внезапно потемнел, когда огромный бронзовый дракон появился из промежутка.

Мгновением позже, Волла начал резко падать на Киндана; вовремя выровнявшись, чтобы приземлиться — тяжело — на плечо Киндана.

— Похоже, в Бендене получили твое сообщение, — сказал Муренни, кивая Киндану.

Охранники Форта, подойдя близко к своему лорду, теперь незаметно окружили его, чтобы он оказался между ними, заграждая его от бронзового дракона, который приземлился на лугу около Цеха Арфистов, ярко блестя на полном утреннем солнце.

Через мгновение после того, как М’тал сошел с Гаминт’а, небо снова потемнело. Киндан поднял голову вверх и увидел маленького голубого дракона с тремя всадниками, спускающегося, чтобы приземлиться рядом с драконом Бенден-Вейра. Киндан отметил на всадниках цвета Иста-Вейра и немедленно узнал в одном всаднике Ж’трела.

— Что здесь делает Иста? — спросил Бемин, когда голубой дракон приземлился.

— Это наверное, Талит’, — ответил Муренни. — Его всадник Ж’трел. Он был здесь в Цехе Целителей некоторое время с…

— Ки’да’! — заплакал маленький мальчик, перебегая поле.

— Друри! — с энтузиазмом отозвался Киндан. Он помахал синему всаднику и кивнул женщине, которая тащилась за ним. — Ж’трел, Джаленна!

Когда Ж’трел помахал в ответ, Киндан почувствовал, что что-то не так; старший всадник обычно был более инициативен в приветствии. Джаленна, видел Киндан, несет маленький сверток в слинге. Сверток неловко извивался; это было необычно для Джаленны брать с собой маленького Джесси. Киндан почувствовал ужас и срочность, исходящую от обоих взрослых, когда они приблизились.

— Киндан, не подходи, пожалуйста, — срочно сказал М’тал, когда Друри приблизился.

Муренни переместился, чтобы перехватить мальчика, ограждая его от Киндана, Корианы и Ваксорама.

— В Исте пошесть? — сказал Ж’трелу М’тал.

— Еще нет, — ответил Ж’трел. — Однако, это дело нескольких дней. — Он обернулся к Главному Мастеру Арфистов. — Я прибыл просить укрытия, Муренни.

— Что происходит? — требовательно спросил Бемин, удивленный и взволнованный внезапным изменением ситуации.

— Я прибыл к Киндану, — сказал М’тал. — Его Волла потребовал, когда прибыл в Бенден. — М’тал посмотрел на Киндана и добавил, — Думаю, что не понимаю, почему.

— Мы надеялись проверить ваши Записи, — пояснил Киндан, кивнул М’талу.

Реакция Бемина явно показывала всем, что он думает, что Киндан был чрезмерно фамильярен с Предводителем вейра Бенден.

— Конечно, — охотно ответил М’тал. — Если бы не ты, наши драконы все еще жевали бы взрывающийся огненный камень и мы никогда бы не узнали ничего о способностях стражей порога.

Выражение лица Бемина изменилось, он оценивающе посмотрел на Киндана.

— Я прибыл просить убежища для Друри, Джаленны и Джесси, — сказал Муренни Ж’трел.

— Я вижу, — уклончиво ответил Муренни, все еще держа за руку беспокойного Друри.

История слабоумности Друри была хорошо известна в Цехе Арфистов, где невыразительный, но любезный парень был регулярным гостем несколько Оборотов, работая с Целителями, которые пытались восстановить мозг, поврежденный тогда, когда парень чуть не утоп пять Оборотов назад.

Слухи в ученическом общежитии — всегда неуправляемые, хотя и не всегда точные — гласили, что Ж’трел выполнял высший пилотаж, когда Друри и несколько других мальчиков плавали в гавани Исты на маленьком ялике. Их изумление при проделках Талит’а заставило их пренебречь навигацией, и ялик напоролся на риф, мачта упала на Друри, проломила ему череп и было потеряно много драгоценных минут, пока его вынесли из воды утопшего и почти мертвого. По просьбе Джаленны, Ж’трел сделал все, чтобы спасти мальчика, но было слишком поздно предотвратить сильное повреждение мозга Друри. Ходили дикие слухи, утверждающие, что Ж’трел имел романтическую связь с Джаленной, от которой появился Джесси. Киндан обычно не доверял таким слухам, поскольку все знали, что синие наездники обычно предпочитали быть партнерами зеленых, и оба наездника обычно были мужчинами.

— Теперь мы должны уходить, — сказал Киндану М’тал, извиняясь кивнул Ж’трелу и тогда добавил, — Я не хочу подвергать Киндана риску подхватить болезнь.

— Есть какой-то риск подхватить от них болезнь? — спросил Бемин, махая в сторону троих обитателей Исты и синего всадника.

— Я так не думаю, — ответил Ж’трел, — или я бы не привез их сюда.

— Но ты не знаешь, — настаивал Бемин.

— Нет, Лорд-владетель, — ответил Ж’трел, его голос стал жестким.

— Я не могу этого позволить, — сказал Бемин. — Я не могу позволить моему Холду…

— Я задавал этот вопрос Цеху Целителей, а не Форт-холду, — вставил Ж’трел.

— Это одно и то же, — горячо парировал Бемин. — Я не позволю…

— Лорд-владетель, я не знаю, имеете ли вы выбор, — прервал его мягким голосом Муренни.

Бемин швырнул в него сердитый взгляд и Муренни быстро закончил, — Сейчас в морском холде Форта пришвартовано много кораблей, означает ли это, что мы получили первые признаки болезни?

— Но…

— И сколько из них уже выгрузили рыбу? — спросил Ж’трел, понимая ход мысли Муренни.

— И сколь много рыбаков из Исты или Керуна? Как много из их команды выходцы из этих Холдов или младших Холдов или просто останавливались набрать пресной воды на берегу?

— Но… но… мы не знаем… — протрещал Бемин.

— Вы абсолютно правы, мой Лорд-владетель, — согласился Муренни, кивнув головой. — Мы не знаем. — Он нахмурился. — Фактически, из последнего барабанного сообщения мы не знаем, где критическое положение — в Айгене, Телгаре или даже в Южных холдах Болла. — Он посмотрел на М’тала. — Нам нужно больше информации.

Предводитель вейра Бенден понимающе кивнул.

— Мы считаем, что пошесть началась на восточном берегу, — сказал Киндан, входя в беседу, несмотря на ком в желудке. — Поэтому я попросил посмотреть Записи Бенден-Вейра.

— Но что насчет Записей Цеха Арфистов? — спросил Бемин.

— Фрагменты, рассеянные сообщения, ничего, что бы дало нам приличную картину того, чего можно ожидать, — сказала Кориана, встретившись своими заинтересованными глазами с сердитым взглядом глаз отца. — Позволь мне пойти с ним, Отец, — взмолилась она. — Для нашего Холда, для наших людей.

— Почему ты должна идти? — спросил Бемин, его тон был менее воинственный, чем взволнованный.

— Потому что я знаю, что искать, — ответила Кориана. — И потому что мы должны узнать это как можно раньше. — Она показала на Киндана, Ваксорама и себя. — Мы трое лучшие для этого. — Она бросила на Ваксорама сочувствующий взгляд перед тем, как продолжить, — Ваксораму трудно читать, Отец. Это отнимает у него вдвое больше времени, чем у меня. Если я не пойду, займет по меньшей мере вдвое больше времени найти ответы — и что может произойти в это время?

— Твоя мать…

— Мать скажет, «Иди, если ты должна», — предсказала Кориана.

Бемин испустил долгий бурный вздох и согласно кивнул. Потом он обернулся к Киндану, — И ты, ты был благороден?

— Нет, мой лорд, — признался Киндан. — Не был.

М’тал бросил на него пораженный взгляд, взгляд, который означал, что Киндану не дадут ничем оправдаться.

— Мы спали в одной кровати, — сказала Кориана. — Мы только целовались, но ничего больше. — Она потянулась к Киндану, говоря отцу, — Я люблю его.

Бемин бросил на Муренни неистовый взгляд. — Нет, — хрипло сказал он. — Этого не может быть. Я не допущу этого.

Перед тем, как кто-нибудь смог ответить, еще одно барабанное сообщение прогрохотало через долину.

— Критическое положение, — перевели в унисон Киндан и Кориана, их глаза замерли во вспышке опасения и страха. — Критическое положение. Критическое положение. Телгар Холд. Пришлите помощь. Пожалуйста.

Прежде, чем слова были записаны, барабаны снова начали.

— Пошесть в Наболе, пожалуйста помогите, — перевел Киндан, его сердце тяжело отстукивало в груди.

— Пошесть в Кроме, — добавила Кориана, умоляюще поворачиваясь к отцу.

Бемин смотрел на нее чуть более мгновения прежде, чем утвердительно кивнуть. — Иди! — сказал он ей. Он повернулся к М’талу и показал на Киндана, — Ты будешь охранять ее честь?

— Слово всадника дракона, — ответил М’тал свинцовым тоном.

— Вы также имеете мое слово, Лорд-владетель, — тихо добавил Киндан.

— Твое слово не имеет для меня ценности, — резко ответил Бемин. Он показал на Ваксорама. — Он тоже идет с вами, правда? — Киндан кивнул и Бемин сказал Ваксораму, — Ты должен спать в одной с ним комнате и никогда не оставлять одного.

— Мой лорд, — согласился Ваксорам с глубоким поклоном.

— Тогда идите, — сказал Бемин, гневно махая рукой. Он повернулся к Муренни. — Вы и я должны обсудить теперь другие вопросы.

— Пойдем, — грубо сказал Киндану и остальным М’тал, разворачиваясь на пятках и направляясь к своему бронзовому дракону. Он усадил Кориану между собой и Ваксорамом, а Киндан уселся позади старшего ученика.

Гаминт’ взвился в воздух с безотлагательностью, которая показалась Киндану злобной, как если бы дракон отражал настроение всадника. Когда они вошли в промежуток, Киндан протянул вперед руку, чтобы дотронуться до Корианы, но опустил ее, вспомнив о своем обещании.

Он чувствовал себя настолько же обреченным, как и весь Перн.

Глава 8

Холод промежутка задержался в костях Киндана, когда они вынырнули в угасающий дневной свет Бенден-Вейра, преодолевая мороз середины зимы. Гребень Вейра был заснежен, как и все горы поблизости.

Холод промежутка был также в воздухе, который они принесли с собой из Цеха Арфистов, влага превратилась в радужные ледяные кристаллы, которые окружили Гаминт’а и его всадников, пока они спускались вниз, когда бронзовый дракон кружился над Чашей Вейра.

Гаминт’ ловко приземлился, но Киндан до сих пор был в таком физическом и эмоциональном оцепенении, что почти упал со своего места на драконе, неловко хватаясь за Ваксорама, но смог остаться на спине дракона только с помощью удерживающих рук Ваксорама.

Уязвленный, он быстро слез с дракона. После того, как он помог спуститься Ваксораму, он стоял, чтобы помочь Кориане, когда его толкнул локтем старший парень.

— Моя работа прислуживать тебе, а ты похоже, уронишь ее, — кратко сказал Ваксорам.

Раненый, Киндан отступил назад и с завистью наблюдал, как Ваксорам вежливо берет Кориану своими сильными руками и опускает ее на Чашу Вейра.

— Пойдем, я покажу вам комнату Записей, — сказал М’тал вскоре после того, как спрыгнул со своего дракона.

Он взял живой темп и прошел два пролета каменной лестницы и свернул направо, проходя через первый дверной проем. Комната была заполнена сложенными Записями, большинство из которых были сложены в темных нишах. Тусклый утренний свет из Чаши, льющийся из оконного проема, затухал в дальней стороне комнаты.

— Киндан, — приказал М’тал, — пойдем со мной и принесем немного кла и светильники.

Запыхавшись, Киндан немедленно повернулся и начал идти к М’талу, когда его остановил Ваксорам, который сказал Предводителю, — Я дал клятву, что буду постоянно находиться с ним.

М’тал сжал губы, а потом быстро кивнул, — Очень хорошо, ты можешь пойти. — Он взглянул на Кориану. — Ты сможешь начать?

— Конечно, — ответила Кориана, ее пристальный взгляд обратился на мгновение к Киндану, а потом она быстро отвернулась и начала искать в первой стопке Записей.

— Во имя Яйца Фарант’ы! — воскликнул М’тал, обращаясь к Киндану, когда они неслись вниз по лестнице, ведущей в Чашу Вейра. — О чем ты только думал, Киндан?

— Я…

— И ты, — повернулся М’тал к Ваксораму. — Не ты ли с ним дрался по той же причине?

Перед тем, как Ваксорам смог ответить, М’тал продолжил, — Знаешь ли ты, что можешь требовать реванша и отстоять свою честь?

— Он не сделал ничего бесчестного, — жарко заявил Ваксорам. — Они никогда не были вне поля моего зрения.

Киндан удивленно взглянул на Ваксорама и потом понял, что старший арфист говорит правду.

— Тогда почему…? — вопросительно начал Киндан, но его оборвал М’тал, говоря с озарившим его пониманием, — Отказавшись, ты не сможешь обеспечить Лорду Бемину свидетеля.

— Да, мой лорд, — согласился Ваксорам, с извинением глядя на Киндана.

— Спасибо, — прочувствованно сказал Киндан Ваксораму.

— За что? — спросил М’тал. — С твоей сомнительной честью, нет надежды, что тебя позовут сюда.

Нет надежды? Подумал Киндан. У него не было шанса быть отправленным в Вейр? Его сердце упало ниже некуда, он чувствовал, что оно замерзло, навсегда погрузилось в промежуток.

Они вошли в огромную Пещеру Кухни Вейра. М’тал безапелляционно показал в одном направлении и двинулся в другом, прямо к очагу. — Киндан, возьми светильники, пока мы с Ваксорамом возьмем поднос с едой и кувшин кла.

Несколько всадников и обслуга вейра взволнованно взглянули вверх, когда вошел Предводитель, но он махнул им продолжать работу.

Любезный мальчик дал ему свежие светильники и Киндан двинулся намного медленнее чтобы перехватить Предводителя Бенден-Вейра и Ваксорама, который нес поднос с едой, пока М’тал нес большой кувшин кла и несколько кружек.

Двое арфистов запыхались, когда подошли к Комнате Записей.

— Установи светильники, — проинструктировал М’тал Киндана, когда показал жестом Ваксораму поставить поднос на свободный стол, на который он поставил кла и кружки. Он обратил свое внимание на Кориану.

— Ты сможешь спать в наших покоях, прямо около лестницы, если тебе нужно, — сказал ей М’тал. — Ты можешь справить там нужду. — Он посмотрел на двоих юношей. — Вы будете спать в казарме молодняка, она сейчас пуста, и вы можете справить нужду там — это вокруг Чаши, так что не ждите, если вам нужно.

Ваксорам и Киндан хмуро кивнули, напуганные перспективой пересечения Чаши Вейра такой поздней ночью, когда они так устали.

М’тал оживленно всплеснул руками и встал. — Есть ли еще что-нибудь, в чем вы нуждаетесь?

Трое молодых людей покачали головами.

— Тогда я вернусь к своим обязанностям, — сказал он им. — Я скоро вернусь.

Кориана уже стянула несколько больших стопок Записей и разложила их напротив стульев. В тишине она, Киндан и Ваксорам заняли свои места у стопок.

— Триста восемьдесят девятый, правильно? — пробормотала Кориана, переворачивая Запись.

— И триста девяностый, — согласился Киндан, третий месяц.

Кориана покачала головой. — Записи, которые я вытащила, начинаются с первого месяца, на всякий случай.

— Это много чтения, — пробурчал Ваксорам.

— Тогда начинаем работать, — ответил Киндан, толкая его рукой. Ваксорам бросил на него послушный взгляд, напоминая Киндану, какой была «работа» по чтению Записей для старшего парня. Но перед тем, как Киндан ответил, Ваксорам склонился над своей Записью, поднеся тонкий луч светильника так близко, как только мог. Наступила и продолжалась тишина, нарушаемая только случайным шелестом переворачиваемой записи или разочарованным хмыканьем и раздраженным ворчанием.

— Я думала, что Записи Вейра будут лучше, чем Записи Холда, — пробормотала Кориана в одном месте. — Но, кроме упоминаний о драконах и пламени, они не многим отличаются.

— Тут есть одна о взорвавшемся мешке огненного камня, — сказал Ваксорам, бросая взгляд на Киндана. — Молодой дракон и его всадник ушли в промежуток. Другой всадник был сильно обожжен, но выжил.

— Походит на К’това, — пробормотал себе Киндан.

— На кого? — спросила Кориана, поднимая глаза от чтения.

— К’това, — сказал Киндан, взглядывая на нее и ерзая на стуле. — Он был одним из тех, кто нашел подходящий огненный камень.

— Он Запечатлел дракона? — спросил Ваксорам, кидая на Киндана уязвленный взгляд, потому что тот до сих пор не рассказал такую сочную сплетню. — Спасибо, что поделился.

— Я думал, что все знают, — сказал Киндан. — Это случилось давным-давно.

Ваксорам хмыкнул и уставился в свою запись. Кориана сочувствующе улыбнулась Киндану, который улыбнулся в ответ. Они задержали свои взгляды на несколько мгновений по взаимному согласию, а потом вернулись к своей работе и опять запала тишина.

Тишина тянулась бесконечно, становясь всеобщей, подчеркиваясь переворачиванием заплесневелых Записей и скрипами от передвижений их стульев или от смены положения локтей на столах. В какой-то момент тишина стала манящей, теплой и окутывающей, призывая отдохнуть и поспать.

Шум поразил Киндана и он поднял голову, чтобы увидеть, что голова Корианы опустилась на стол, светлые волосы скрыли ее лицо. Одна из ее рук соскользнула со стола, скинув стопку Записей. Именно их шелестящее падение и услышал Киндан. Он посмотрел на Ваксорама и увидел, что старший ученик смотрит на него через сонно прикрытые глаза.

— Что нам делать? — спросил он Киндана.

— Мы не можем оставить ее здесь, — сказал Киндан. — У нас нет ничего, чтобы прикрыть ее, чтобы сберечь тепло.

Он посмотрел на девушку и тихо позвал, — Кориана. — Она не пошевелилась. Он позвал громче, — Кориана. — Она пошевелилась, а потом снова успокоилась. — Кориана!

— Уффф? — Кориана подняла затуманенную голову, потом выпрямилась на стуле с огорченным выражением на лице. — Я в порядке, я наверное задремала…

— Тебе надо идти спать, — сказал ей Киндан.

— Но Записи! — возразила Кориана, наклоняясь с мутными глазами в слабой попытке читать.

— Они подождут до утра, — послышался голос из дверей. Кориана, Киндан и Ваксорам повернули головы и удивились, увидев женщину в длинной ночной рубашке, стоящей в дверном проходе.

Она махнула Кориане. — Я Салина. М’тал прислал меня провести тебя в кровать.

Киндан немедленно встал, знаком показав Ваксораму последовать его примеру, и уважительно поклонился.

— Госпожа, — сказал он торопливо, — Я и понятия не имел…

Салина оборвала его с улыбкой. — Слишком поздняя ночь для формальностей, арфист. — Она снова махнула Кориане. — Пройдем, дорогая, ты наверное истощена. Почти рассвет.

— Рассвет? — удивленно повторила Кориана. — Я не чувствую, что это так, моя леди.

— Это потому, что твое тело все еще думает, что оно в Форт-холде, где сейчас полночь, — сказала Салина. — Думаю, что для вас всех это достаточно поздно.

Когда Кориана присоединилась к ней, Салина сказала другим двоим, — Будьте осторожны спускаясь по лестнице и переходя Чашу. Здесь очень темно перед рассветом, и Чаша до сих пор в тумане.

Киндан кивнул.

В казармах молодняка есть светильники, — сказала она им. — И новенькие постели тоже.

— Спасибо, моя леди, — ответил Киндан, еще раз кланяясь. Салина улыбнулась ему, обняла Кориану рукой, провожая девушку в постель.

Киндан и Ваксорам проводили их из Комнаты Записей и направились вниз по ступеням, двигаясь медленно с оханьем от долгого сидения в одном положении. В Чаше Вейра воздух был холоден, более холоден, чем Киндан до этого чувствовал, и он чувствовал себя таким уставшим, чтобы сделать больше, чем просто отметить это в уме.

— Казармы молодняка, — пробормотал Ваксорам себе под нос, когда они заметили слабый свет на расстоянии.

— Как это — жить здесь?

Киндан смог только покачать головой в ответ.

Киндан проснулся рано, когда казармы молодняка осветились первыми лучами утреннего солнца. Он до сих пор был уставшим, но новые и разнообразные звуки Вейра потревожили его сон и пробудили его любопытство. На койке рядом с ним он видел отсвет глаз Ваксорама, показывавший, что тот тоже проснулся. Волла приютился около спины Киндана, но нетерпеливо поднялся в воздух, когда тот пошевелился. С любознательным щебетом, файр вылетел из казармы. В поисках еды, догадался Киндан. Будто в согласии с файром, желудок Киндана забурчал. Напротив Ваксорам поднялся с койки. Они почувствовали нужду и быстро приняли душ, с благодарностью найдя полотенца в пустующих помещениях молодняка. Они были более удивлены увидеть одежду — слегка не по размеру — висевшую на вешалках чуть ниже полотенец.

Киндан, например, был рад, что не придется одевать ту же одежду два дня подряд. Он также был рад найдя ароматическую траву, которой натерся для дезодорирования. Ваксорам с самодовольным видом брился.

Они все равно справились достаточно быстро, и вышли из помещений молодняка, когда солнце невысоко поднялось на небе. Когда они переходили Чашу направляясь к Пещере Кухни, Киндан заметил странную тень на западной стороне Чаши и обернулся на восток, чтобы определить источник.

— Звездные камни, — сказал Ваксорам, проследив за взглядом Киндана. Он указал на место выше вершины западной стены Вейра.

— Держу пари, что там находятся также барабаны, — сказал Киндан.

— Они громко отражаются в этой Чаше, — согласился Ваксорам.

Желудок Киндана вновь заурчал, будто в ответ на пустоту огромной Чаши, и двое арфистов обменялись удивленными взглядами. Киндан ускорил шаг, стремясь успокоить желудок и вернуться к работе.

Они почти пришли, когда Ваксорам вновь заговорил, высказывая то, что беспокоило его во время перехода Чаши Вейра. — Что ты собираешься делать?

— Ты о чем?

— О тебе и Кориане, — ответил Ваксорам.

— Я не знаю, — сказал ему Киндан.

— Но ты же любишь ее, правда? — настаивал Ваксорам. Киндан любопытно поднял бровь. — Я имею в виду, что действительно думаю, что ты ее любишь или я ничего не понимаю…

Киндан улыбнулся и признавая, ткнул Ваксорама кулаком в плечо. — Я никогда не смогу отблагодарить тебя за это.

— Это моя обязанность, — натянуто ответил Ваксорам.

— Нет, — поправил его Киндан. — Не совсем так. — Он помолчал мгновение. — Почему ты это сделал?

— Я думал, ты ее любишь, — повторил Ваксорам.

— Да, — сказал Киндан, его сердце затрепетало. Он проницательно посмотрел на Ваксорама и замедлив шаг, почти остановился. — Так почему ты это сделал?

Ваксорам подавил резкий ответ, его лицо налилось краской.

— Ты в кого-то влюблен? — мягко спросил Киндан с медленно расцветающим пониманием. — Так вот почему ты это сделал?

— Я сделал это не поэтому, — твердо сказал Ваксорам.

— Но кто-то есть, — сказал Киндан. Он решил, что это является объяснением многого в поведении Ваксорама: Он пытался произвести на кого-то впечатление.

— Это не важно, — отрезал Ваксорам, резко продвигаясь вперед. — Я столь же хорош, как Изгнанный.

— Нет, ты не такой.

— Лучшее, кем я был — это плохим учеником, — в отчаянии заявил Ваксорам. — Мне трудно даже читать.

— Мы будем над этим работать, — пообещал Киндан.

— Зачем? — спросил Ваксорам. — И как?

— Есть Записи в Цехе Арфистов или в Цехе Целителей, — ответил Киндан. — Некоторые из них описывают лечение.

— Зачем? — настаивал Ваксорам, упрямо качая головой.

— Ну, наконец, так ты сможешь больше помочь с этими Записями, — ответил Киндан.

Ваксорам фыркнул, но его выражение было задумчивым, а не сердитым. Он хлопнул Киндана по плечу.

Пораженный Киндан обернулся к нему.

— Спасибо.

Киндан пожал плечами и они вошли в Пещеру Кухни.

Кориана уже была там, сидя с Салиной и М’талом. Она помахала им и указала на два свободным стула.

— Доброе утро, Предводитель Вейра, Госпожа Вейра, — воскликнул Киндан, когда приблизился.

— Вы хорошо выспались? — спросила Салина. Кориана налила две кружки кла и толкнула их через стол к юношам.

— Очень хорошо, спасибо, моя леди, — ответил Киндан.

— Готовы к еще одному рабочему дню? — спросил М’тал.

— Да, мой лорд, — сказал ему Киндан.

Салина и М’тал обменялись удивленными взглядами.

— У тебя отменные манеры, — отметила Салина в ответ на озабоченный взгляд Киндана.

— Если бы у нашей молодежи они были такими, — простонал М’тал.

— У нас нет арфиста, чтобы научить их, как видишь, — объяснила Салина Кориане. Киндан опустил голову, чтобы скрыть свой стыд.

— Есть несколько хороших подмастерьев в Цехе Арфистов, — предложил Ваксорам. — И я знаю одного ученика, Мерола, который скоро поменяет стол.

— Поменяет стол? — переспросила Кориана.

— Когда ученик становится подмастерьем, или подмастерье становится мастером, они меняют столы в Цехе Арфистов, — объяснил Ваксорам.

— Они обходят столы, двигаясь к своему новому столу, — разъяснил Киндан, увидев любопытный взгляд Корианы.

Он улыбнулся ей, ощущая, что она представила себе арфистов, подпрыгивающих на столах и расталкивающих продукты и тарелки в разные стороны в показном веселье.

— Это особый день, — задумчиво сказал Ваксорам. — Каждый ученик мечтает об этом дне.

— Я бы хотела это увидеть, — сказал Кориана, посмотрев нетерпеливыми глазами на Киндана.

— Мерол скоро поменяет стол, — сказал ей Киндан тоном, который ясно давал понять, что он не рассчитывает сам менять стол.

Салина и М’тал обменялись такими взглядами, что Киндан не мог их полностью понять; это тот вид взглядов, какими родители и пожилые люди обмениваются, когда разговаривают с молодыми людьми.

— Берите рулеты, — сказал М’тал, толкая полную корзину Киндану.

После завтрака они начали свой второй день в Комнате Записей. Наступил и прошел обед, а они ничего не нашли.

— Почему она начала так издалека? — проворчал Ваксорам, когда они спускались по лестнице, ночью направляясь в казармы молодняка.

— Я не хочу, чтобы мы что-либо пропустили, — ответила Кориана с вершины лестницы.

— Если так, то пройдет семидневка, пока мы что-нибудь найдем, — проворчал Ваксорам.

— Нет, — твердо ответил Киндан. — Меньше. У нас нет столько времени.

— Что ты имеешь в виду? — встревожено крикнула вниз Кориана.

— Исходя из того, что мы видели, заболевание распространяется из холда в холд в течение семи дней, — напомнил ей Киндан. — Если мы не найдем вскоре хоть что-нибудь, может быть слишком поздно.

— Так давайте вернемся, — позвала Кориана, оборачиваясь к Комнате Записей.

— Нет, — сказал Ваксорам.

— Мы слишком устали, — согласился Киндан. — Не достаточно только света от светильников и мы можем пропустить что-то жизненно важное.

Его ответ подавил возражения Корианы и все они в тревоге отправились спать.

И так они продолжали в течение еще двух дней с всевозрастающим беспокойством и усталостью.

Они проснулись вновь рано на пятый день и вернулись к работе до того, как солнце поднялось достаточно, чтобы осветить всю Чашу. Меньше чем через четыре часа, Киндан перевернул новую Запись, и вдруг взглянул вверх. — Это странно.

Остальные остановились и посмотрели на него.

— Последняя запись была за двадцать четвертый день третьего месяца 389 года, — сказал Киндан. Он поднял новую Запись. — Эта датируется одиннадцатым днем второго месяца 408 года.

— Должно быть Записи были пропущены, — беззаботно сказал Ваксорам.

— Я так не думаю, — ответила Кориана, поворачивая голову к стопкам старых Записей. — Я довольно полно проверила. — Она посмотрела на Киндана. — О чем говорится в последней Записи?

— Я что-то читал где-то там, — сказал Ваксорам. — Болезнь пришла и всадники драконов помогали.

— В этой имеется упоминание о том, что Предводитель Вейра приказал всадникам драконов оставаться в Вейре, — сказал Киндан, бросая взгляд на старую запись. — Поэтому я хочу посмотреть, о чем говорит следующая Запись.

— Они остались в стороне? — спросила Кориана с устрашенным видом. — Почему они остались в Вейре, когда люди умирали от болезни?

— Я не знаю, — ответил Киндан, быстро просматривая новый лист. С вздохом, он поднял следующую Запись, потом еще одну и затем — Подождите!

Ваксорам и Кориана пораженно подпрыгнули.

— Прямо здесь сказано: «Обитатели Вейра еще не оправились от своих потерь. Спасибо Первому Яйцу, что Нити не должны скоро падать и всадники драконов могут уменьшать развитие своих заболеваний».

— Но это спустя почти двадцать Оборотов после болезни! — возразил Ваксорам, яростно качая головой. — Должно было случиться что-то еще, что-то в утраченных Записях.

— И почему всадники драконов не были поражены? — задала скептический вопрос Кориана.

Киндан пожал плечами.

— Если Записи неполны, мы не найдем здесь ничего полезного, — печально отметила Кориана.

Рассеянно кивая, Киндан продолжал просматривать новые Записи, одну за другой. Внезапно он удивленно вскрикнул. — Послушайте это: «Прошло пять месяцев с моего прибытия и Вейр показывает первые признаки восторга после болезни девятнадцать Оборотов назад. Рождение птенцов и появление нескольких новых младенцев приветствовал каждый, даже те, кого прислали из Холдов для жизни в Вейре. Я начинаю ощущать, что Бенден-Вейр начинает оправляться».

— Оправляться? — переспросила Кориана, потрясенная глубиной открытия.

— Мы должны пойти сказать М’талу, — сказал Киндан, торопливо поднимаясь со своего сидения.

— Сказать ему что? — спросил Ваксорам.

— Что Вейрам нельзя помогать Холдам бороться с этой болезнью, — ответил Киндан. Его лицо потеряло краски, когда он понял все значение своих слов. Он не знал, была ли сегодняшняя болезнь такой же или подобной той, которая описана в Записях. Но если он не знал этого, он также не знал, может ли текущая болезнь быть еще более губительной, чем описанная в Записях. Меньше, чем через двенадцать Оборотов, Нити опять начнут падать на Перн — и здесь должны быть всадники драконов, готовые бороться с ними. — Мы не можем позволить жителям Вейра подхватить ее. Или Вейры не будут способны бороться с Нитями, когда те придут.

— Это ужасно! — возразила Кориана. — Что же делать холдерам? Как они выживут?

— Они не смогут пережить Нити, если всадники драконов не будут способны бороться с ними, — заявил Киндан.

— Это недостаточно сказать только М’талу, — тяжело сказал Ваксорам. — Мы должны рассказать всем Вейрам Перна.

Всем Вейрам? Подумал мрачно Киндан. Такие решения были обязанностью Главного Мастера Арфистов. Но время было дорого: если любой из жителей Вейра будет заражен, они смогут распространить болезнь по всему своему Вейру. Не было времени разговаривать, спрашивать разрешения — было время действовать. Он на мгновение сжал губы, а потом сказал. — Барабаны.

Ваксорам спрыгнул со своего сидения и показал Киндану идти перед ним. — Ты знаешь, где они?

— Сверху, — сказал Киндан, оборачиваясь к лестнице вне Комнаты Записей.

— Киндан! — срочно крикнула Кориана, тащась за ними.

— Что?

— Не подходите близко к обслуге Вейра и всадникам драконов, — сказала Кориана. — Помните, всадники драконов имунны, но они могут перенести болезнь на обслугу Вейра.

— Слишком поздно, — ответил Киндан.

— Тогда, больше не подходите к обслуге Вейра, — исправилась Кориана. — Если мы уже заразились, мы должны ограничить свои контакты с ними.

— Правильно, — согласился Ваксорам, нажимая сзади на Киндана.

— Скажи М’талу! — крикнул Киндан, ускоряя подъем по лестнице.

Шестью этажами выше, они пришли к концу лестницы.

— Сюда! — сказал Киндан, указывая налево, на восток. Ваксорам настойчиво несся за ним. Киндану от подъема перехватило дыхание, но он не замедлил ход. Чем быстрее Вейры узнают, тем лучше. Для некоторых могло быть уже слишком поздно.

Он заметил лестницу в конце коридора и начал подниматься по ней к сверкающему свету середины дня. Он и Ваксорам неслись мимо устрашающих Звездных Камней, в поиске замкнутого пространства, в котором, как они знали, находится барабан Вейра.

— Помоги мне с этим, — сказал Киндан, когда подошел к двери. Ваксорам согласно хмыкнул и схватил ручку одной из двух двойных дверей и дернул за нее, когда Киндан дернул за другую. Быстро они схватили большой барабан, больший, нежели на барабанной вышке Цеха Арфистов, и выкатили его на открытый воздух. Они без труда определили местоположение барабана, для этого была выемка в камне от сотен Оборотов предыдущего использования. Вместе они установили барабан и Киндан провел быстрый тест. Он посмотрел на Ваксорама. — То что мы делаем, правильно?

— Легче ошибиться и извиниться, чем быть правыми и увидеть Нити, — уверил его Ваксорам. Кориана появилась на лестнице, когда он закончил.

— Он прав, — мрачно согласилась Кориана. — Мы узнаем достаточно скоро, если эта болезнь подобна остальным. Если нет, всадники драконов смогут помочь. — Она сделала паузу, размышляя о своем отце, своей семье и своем Холде. — Но сейчас, мы должны защитить всадников драконов.

Окончательно нахмурившись, Киндан кивнул и сжал свои кулаки вместе. Со всей своей энергией он отстучал сообщение, когда оно сформировалось в его мозгу:

Критическое положение. Критическое положение. Критическое положение. Критическое положение. Вейры не должны помогать Холдам. Опасно для обитателей Вейра.

Большое и быстро развивающееся эхо барабанов раздалось в ушах Киндана, его членах и груди. Он мог видеть, как вибрация шевелит волосы Ваксорама и даже, как старший ученик теряет равновесие.

Когда конец сообщения затих, Киндан был удивлен, увидев огромного коричневого дракона, появившегося напротив них.

— Оставайтесь на месте! — крикнул Киндан. — Мы можем быть инфицированы!

— Я К’тан, Целитель Вейра, — ответил всадник дракона. — Что это вы делаете?

— Распространяем предупреждение, — сказал Киндан. — Вейры должны быть предупреждены.

— Стуком барабана это не сделаешь, — кисло сказал К’тан. Киндан бросил на него потрясенный взгляд. — Подумай, парень! Кто способен передать сообщение? — Он указал на отдаленную барабанную вышку. — У нас не было сообщений две недели.

Киндан был поражен. Нет барабанщиков, чтобы передать сообщения? Этот грипп был так плох? Тогда он вспомнил последнее прервавшееся сообщение, пришедшее в Цех Арфистов. Люди умирают по Перну, даже барабанщики.

— Вейры должны быть предупреждены! — заплакал он. — Обитатели вейров в опасности.

— Вейры были предупреждены, — уверил его К’тан, нежно лаская бок своего большого коричневого дракона. — Мой дракон сказал Брет’е Салины и королевским драконам Бендена рассказать остальным Вейрам. Теперь все они знают об опасности.

Киндан облегченно вздохнул.

— Теперешний вопрос: Что мы можем сделать? — спросил К’тан.

— Мы можем вернуться в Цех Арфистов, — произнес М’тал, появляясь с лестницы, ведущей вниз в Вейр.

Движение около коричневого К’тана привлекло внимание Киндана — это был бронзовый М’тала Гаминт’. Дракон осторожно приземлился около Звездных Камней.

— Я вернусь с ними, — проинформировал К’тана М’тал. — Салина знает, она в нашем вейре. Она останется там в карантине, пока мы не уверимся, что она не заразна. Прими меры, чтобы ее кормили, но не приближались к ней.

— И если она заболела? — с тревогой спросил К’тан.

— Она не должна была, — сказал Киндан, — она всадница дракона.

— Но мы пока не знаем с уверенностью, что этого достаточно, — ответил К’тан с мрачным выражением.

М’тал покачал головой, — делай для нее все возможное, но не рискуй собой.

К’тан посмотрел на него с пораженным, потом перешедшим в непослушный, взглядом.

М’тал посмотрел на Киндана, который обернулся к Целителю Вейра и сказал, — Записи говорят, что у Вейра заняло почти двадцать оборотов, чтобы оправиться от прошлой болезни…

— И мы не можем рисковать, потому что у нас меньше двенадцати Оборотов до возвращения Алой Звезды, — закончил за него М’тал.

— Записи говорят только об обитателях вейра, а не о всадниках, — возразила Кориана.

— Записи велись не очень аккуратно, — сказал М’тал. Он повернулся к К’тану. — Комната записей также должна быть закрыта на карантин. Мы надеемся, что эта болезнь не поражает всадников драконов, но мы не можем быть уверены.

— Как долго это продлиться? — спросил К’тан.

— Мы не знаем, — ответил Киндан. — Похоже, что инкубационный период длится две или три семидневки.

— Тогда подождем месяц, для безопасности, — сказал К’тан.

М’тал кивнул.

— Увидимся через месяц!

Он махнул остальным идти перед ним к бронзовому Гаминт’у.

— Мы будем ждать, — ответил К’тан, перегибаясь через шею своего дракона.

Глава 9

Когда Гаминт’ возник из промежутка в раннем утре Форт Холда и Цеха Арфистов, Киндан высунулся из-за шеи дракона, чтобы посмотреть ниже в поисках любых признаков жизни. Он не увидел ничего. В его горле пересохло и он обратил внимание на главные стены Форт Холда, ища хоть какой-то знак о наличии стражи на парапетах. Его вздох облегчения был поддержан остальными, когда они увидели крошечного стражника, который целеустремленно двигался по стенам. Но их облегчение длилось недолго.

— Смотрите! — воскликнула Кориана, когда первые намеки утреннего ветра пронеслись через долину, надувая высокий флагшток Холда. Маленький желтый вымпел с черной точкой трепетал на ветру.

— Карантин, — сказал Киндан, его плечи резко опустились. Болезнь была в Форт Холде. Он обратил внимание на флагшток Цеха Арфистов — на нем тоже трепетал желтый вымпел и, хотя он не мог разглядеть, он был уверен, что там также высвечена черная точка карантина.

Рев с луга приветствовал их, и когда Гаминт’ начал кружить над Посадочным Лугом, Киндан заметил маленького голубого дракона, возвышающегося там.

— Ж’трел все еще тут, — сказал Киндан.

— Я думаю, почему? — сказала Кориана, ее голос донесся через Ваксорама к ушам Киндана.

— Мы скоро будем знать, — сказал Ваксорам.

В мгновение Гаминт’ был на земле. М’тал опустил Ваксорама на землю, который помог ему спустить Кориану, потом спустился Киндан. Наконец, М’тал сам спрыгнул вниз.

Они начали идти к Цеху Арфистов, но не сделали и пары шагов, когда голубой Ж’трела, Талит’, предостерегающе им протрубил. Секундами позже они услышали крик Ж’трела, — Оставайтесь здесь!

М’тал взглянул на синего всадника, который бежал из-под сводчатого прохода в Цех Арфистов, неся что-то в переметной сумке, прижимая ее к груди одной рукой. Свободной рукой Ж’трел убеждал их оставаться на месте.

— Я вытащу барабан из сумки, — крикнул Ж’трел. — Вы сможете использовать его для общения.

— Очень хорошо, — сказал М’тал. Он повернулся к своему дракону. «Гаминт’, спроси Талит’а, что происходит?»

Мгновением позже М’тал казалось, пошатнулся, потом взял себя в руки, когда Ваксорам кинулся ему на помощь.

— Хворь достигла и Цеха Арфистов, и Форта, — сказал М’тал. Когда они уже узнали это, Киндан ждал другой части. — Трое людей в Цехе Арфистов умерло.

— Умерло? — заплакала Кориана.

— Многие другие больны, — продолжил М’тал. — Главный Мастер Арфистов кашляет, а это является первым симптомом.

Ж’трел остановился на расстоянии доброй длины дракона от них, стал на колени, и мягко перевернул свою переметную сумку вверх ногами так, что маленький барабан выпал из нее. Тогда он пошел обратно.

Киндан и остальные двинулись вперед. Когда они подошли к барабану, Ваксорам сделал жест Киндану, говоря просто, — Ты лучший.

Киндан поднял барабан наверх и был удивлен, увидев, что это одна из его работ, вторая, которую он сделал. Он был не идеален, но крепок и пригоден к эксплуатации.

Арфист готов, — отбил одной рукой Киндан. Тогда, подумав хорошенько, как долго ему придется барабанить, он уселся на прохладную, влажную землю с перекрещенными ногами и упер барабан прямо на землю, потому что так его звук будет лучше доноситься.

У кого-нибудь из вас есть лихорадка? — пришло в ответ сообщение. Киндан мог сказать по стилю другого барабанщика, что это был сам Главный Мастер Арфистов Муренни.

Нет, — ответил Киндан, когда передал остальным, — Мастер Муренни спрашивает, есть ли у кого-то из нас лихорадка.

У кого-нибудь из вас есть кашель? — ответил Муренни.

— Ни у кого из нас не было недавно кашля, правда? — спросил Киндан, поворачиваясь, чтобы взглянуть на остальных троих, стоящих подле его.

— Нет, — сказал М’тал. — И, так же, ни у кого в Вейре.

Нет, и ни у кого в Вейре, — отбил назад Киндан.

Возможно вы свободны от инфекции, — ответил Муренни. Киндану показалось, что звук его барабана стал более слабым, чем перед этим.

— Он говорит, что возможно, у нас нет инфекции, — передал Киндан. Он обернулся к М’талу. — Вы должны возвращаться в Вейр.

М’тал ощетинился. — Я не выполняю приказов какого-то… — он кратко оборвал себя и извиняясь, покачал головой. — Ты прав, извини, что огрызнулся тебе. — Он показал на Цех Арфистов. — Спроси его, что могут сделать Вейры.

Киндан отбил сообщение и ждал. Тогда он нахмурился и добавил длинное сообщение, разъясняя опасности для Вейра.

Они не могут ничего сделать, — ответил Муренни после долгого молчания. — Мы не можем рисковать Вейрами.

— Мастер Муренни говорит, что вы ничего не можете поделать, — сказал Киндан.

— Ты рассказал ему о Записях в Бендене, — отметила Кориана.

— Конечно.

М’тал сжал губы, явно не довольный ответом.

— Если ваши всадники будут контактировать с инфекцией, нет пути, которым они не принесут ее обратно в Вейр, — напомнил ему Киндан.

— Я знаю это, — сказал М’тал с намеком едкости в голосе. Он смотрел прочь, на своего дракона мгновение, а потом сказал, — Ж’трел предположил, что мы могли бы опускать продовольствие.

— Где вы достанете продовольствие? — спросила Кориана. — Сейчас ранняя зима. Домашний скот, должно быть, голодает, потому что нет никого, чтобы кормить его.

— Об этом я не подумал, — сказал Киндан, его лицо обесцветилось.

— Мы ничего не нашли в Записях, — отметил Ваксорам.

— Это возможно потому, что все голодали, — указала Кориана.

— Мы не все просмотрели, когда отправились в Бенден, — напомнил им Киндан.

— Что произойдет, если мы утратим домашний скот? — спросил Кориану М’тал.

— Вейры имеют немного своих стад, правда? — спросил Киндан.

— Да, — ответил М’тал. — Но они для кормления драконов и пополняются скотом холдеров через регулярные промежутки. Мы не сможем вырастить снова весь скот Перна из того, который в Вейрах.

— Тогда мы обречены, — сказал Ваксорам.

Киндан торжественно кивнул, — Мы можем спасти Вейры, может нескольких холдеров, но они просто потом будут голодать.

— Нет, — ответил твердо М’тал. — Должен быть другой путь.

— Некоторый домашний скот выживет, — заявила Кориана. — Не все подхватили эту болезнь и некоторые из них обязаны быть в маленьких скотоводческих холдах.

— Но будет ли достаточно выживших, чтобы кормить выживших? — упорствовал Киндан.

— Муренни, должно быть, подумал об этом, — сказал М’тал, взглянув на Цех Арфистов. Он посмотрел на Киндана, отмечая бронзового файра, парившего над ним. — У тебя есть твой Волла, чтобы посылать нам сообщения, он может сбрасывать их на Звездные Камни.

— Я смогу это делать, пока у меня нет ни лихорадки, ни кашля, — поправил его Киндан.

— Тогда будем надеяться, что у тебя этого не будет, — ответил М’тал с призраком улыбки.

— Моя Корисс тоже может научиться, — предложила Кориана, а затем она спала с лица и посмотрела на Киндана, — Но Киндан до сих пор должен учить меня.

— Твой отец может что-то сказать по этому поводу, — ответил М’тал. Он посмотрел на Форт Холд. — И я думаю, мне лучше сейчас вернуть тебя ему.

Киндан понимал мотивацию М’тала — Кориана не могла быть опасной для обитателей Вейра, но в этом не было уверенности, и так как она была дочерью Лорда-владетеля, она должна была хотеть быть с семьей.

Кориана выглядела разрывающейся между ясным желанием остаться с Кинданом, и беспокойством за свой Холд и семью.

Через мгновение она хмуро кивнула. — Но я могу попросить вас и Ваксорама на мгновение отвернуться?

М’тал поднял бровь, вопрошающе глядя на нее, но она стойко встретила его взгляд. Глаза Предводителя смягчились и он отвернулся, махнув Ваксораму сделать то же самое.

Кориана мгновение на них смотрела, а потом повернулась к Киндану, показывая ему встать. Он неохотно встал, переживая за Цех Арфистов, смерти, и все, что произошло на Перне.

Кориана заполнила промежуток между ними и обвила свои руки вокруг него, упирая свою голову в его плечо. Он почувствовал, как ее тело содрогается от рыданий перед тем, как услышал их из ее горла. Он плотно прижал ее к себе, а потом она подняла голову и ее губы прижались к его губам и она поцеловала его, глубоко, неистово и отчаянно.

— А как же твоя честь? — спросил ее Киндан, когда они наконец разорвали поцелуй, глубоко заглядывая друг другу в глаза.

— Что такое честь без любви? — ответила Кориана, поднимая руку и мягко гладя его щеку. — Мы можем больше не увидеться.

— Я знаю, — ответил Киндан, слова рвали его сердце. — Я люблю тебя.

— Я люблю тебя, — сказала Кориана, наклоняясь вперед и снова раскрывая губы. Их поцелуй на этот раз был менее лихорадочный, более чувственный и интимный. Когда они наконец разорвали его, это было потому, что их легкие возражали и их сердца бились слишком быстро, чтобы продлить еще на мгновение их интенсивные объятия.

— Я увижу тебя снова, — заявил Киндан. — И тогда мы заставим твоего отца согласиться.

Кориана улыбнулась, но Киндан мог бы сказать, что она не очень ему верит.

— До тех пор, — сказала она, отступая назад и отпуская его руку. — Я готова, — объявила громко М’талу Кориана. Тогда М’тал обернулся, как и Ваксорам.

— Тогда позволь мне проводить тебя до ворот, — сказал М’тал, показывая ей идти перед ним.

Киндан склонился и поднял свой барабан. Он повернулся к Ваксораму. Цех Арфистов был его домом — не было другого места, где он предпочел бы быть. — Пойдем.

— Мастер Муренни болен, — сказал Мастер Архивариус Реслер, приближаясь к ним, когда они вошли через сводчатый переход в Цех Арфистов. — Вы должны пойти помочь Мастеру Леннеру.

— Но Мастер Муренни барабанил нам, — возразил Киндан.

— И это истощило все его силы, — раздражительно ответил Реслер. — Вы должны следовать моим указаниям.

Киндан вопросительно взглянул на Реслера.

— Кто старший арфист, Мастер? — вежливо спросил Ваксорам.

— Я, — ответил Реслер, в ясном раздражении от подобного нахального вопроса.

— Но… Мастер Деталлор? — ошеломленно спросил Киндан. Деталлор был следующим старшим арфистом Муренни, после Мастера Зиста.

— Мастер Дженнел? — спросил Ваксорам, называя третьего по старшинству.

— Мастер Деталлор умер этим утром, — ответил Реслер, смотря в землю, чтобы скрыть свои эмоции. — Мастер Дженнел болеет в своих комнатах и не может двигаться. — Было ясно по его тону, что Реслер чувствует, что Дженнел скоро последует за Деталлором.

— Было трое, — сказал Киндан, ожидая окончательной части.

— Подмастерье Иссак умер, посетив других, — ответил с гримасой Реслер. — Никто не знает, где он подхватил болезнь, он скрывал ее от Мастера Леннера. — Он посмотрел на них. — Он был хорошим человеком, он стал бы хорошим Мастером. — Это была действительно высокая похвала от раздражительного Реслера. Очевидно, Реслер подумал так же, потому что его голос был полон рычания, когда он заревел, — А теперь идите!

Киндан не нуждался в дальнейших убеждениях. Ваксорам шел рядом с ним, отступив только когда они вошли в тесный коридор Цеха Целителей.

— Я немного знаю о целительстве, — доверился Ваксорам, когда они шли в тишине.

— Мы оба быстро научимся, — ответил Киндан. Он был удивлен, когда Ваксорам сжал сзади его правое плечо и зажал его в стойком согласии.

Когда они прибыли в Цех Арфистов, они вновь обернулись.

— Что вы здесь делаете? — спросил Леннер, взглядывая на них от одной из многих переполненных кроватей его лазарета. — Вы должны быть в Архивах.

— Мастер Реслер прислал нас сюда, — сказал ему Киндан.

Леннер вздохнул и выпрямился, проведя усталой рукой по волосам.

— Вы не будете полезны здесь так, как в Архивах, — заявил Леннер.

— Что насчет Верилана? — спросил Киндан.

Леннер указал в пространство. — Он в лазарете Цеха Арфистов.

— Итак, он тогда не очень болен, — сказал Киндан, надеясь ободрить себя.

— Он не может двигаться, — поправил его Леннер, его глаза наполнились печалью.

— Что насчет Конара? — спросил Киндан, оглядывая кровати.

— Он в порядке, — сказал Леннер. — Он помогает здесь, пока никаких признаков кашля, думаю. — Он громко свистнул и позвал, — Конар! Отчет!

Маленькая фигура пронеслась мимо них. Он просветлел, когда заметил Киндана и Ваксорама. — Вы вернулись, — сказал он, его лицо расплылось в улыбке. — И вы живы!

Киндан улыбнулся в ответ и кивнул, но не мог не отметить черные круги вокруг глаз маленького мальчика. Он повернулся к Ваксораму, до сих пор улыбаясь, ожидая, что старший ученик разделит его радость, но был удивлен мрачным выражением лица Ваксорама. Он мгновенно осознал причину и спросил, — Нонала и Келса, они в порядке?

— Да, — быстро ответил Леннер. — Они помогают на кухне. Мы держим почти всех в карантине, чтобы предотвратить распространение.

— Это не работает, — быстро сказал Конар, посмотрев на Главного Мастера Целителей извиняющимся взглядом. — Записи, они говорят, что это не работает.

— Выясни, почему, — приказал Киндану Леннер. — Иди, посмотри в ранних Записях, посмотри их предположения, идеи перед Приземлением. — Он отвернулся от них, отвлеченный другим резким кашлем на расстоянии. — Не возвращайтесь без ответа, — грубо крикнул он через плечо.

— Пойдем, — сказал Киндан, разворачиваясь обратно к коридору, ведущему к Цеху Арфистов и Комнате Архивов.

— А как же Реслер? — спросил Ваксорам. — Он старший. И ты знаешь, как он раздражается из-за своих Записей.

— Ты собираешься позволить людям умереть? — ответил Киндан, не заботясь о том, следует ли за ним Ваксорам.

— Это будет на твоей совести, — донесся до его ушей голос Ваксорама мгновением позже.

— Пусть так и будет, — отчаянно ответил Киндан.

— Нам нужны светильники, — сказал Киндан, когда они вошли в темные пределы Комнаты Архивов, зная, что Мастер Реслер был слишком занят управлением Цехом, чтобы вернуться к своим любимым Записям.

— Сейчас светло, — сказал Ваксорам, показывая на освещенные части комнаты.

Киндан покачал головой.

— Нам скоро понадобится больше света, — ответил он. — И мы будем работать всю ночь. Прихвати также кла.

Он отпуская, махнул Ваксораму. Ноздри Ваксорама затрепетали в раздражении, а потом старший арфист покачал себе головой и повернулся на пятках.

Киндан не заметил его ухода, звуки скрылись за шумом его внедрения в стопки древних Записей. Некоторые были так стары и пыльны, что он мог видеть, как они разлагаются прямо перед ним; ломкие документы трескались и отлуплялись, когда он передвигал их. И там были другие, податливые и гибкие, почти столь же новые, как и тогда, когда их изготовили. Киндан отложил их сначала, предположив, что это были новые Записи misfiled. Только когда он добрался до старейших Записей, Записи были начертаны на каком-то материале, похожем на странную комбинацию тонкого металла и живой плоти, шелковистом, приятном на ощупь, он подумал посмотреть на стопку «новых» Записей.

— Нет светильников, — прогрохотал голос Ваксорама из конца Комнаты Архивов. — Нет запчастей, наконец. Они все используются в лазаретах. Я установил некоторые перезаряжаться, но они слишком шумят, так что они заберут их прежде, чем я вернусь.

— Нам нужен свет! — крикнул Киндан. — Найди что-нибудь!

Ваксорам поглядел на спину Киндана со злостью, но младший арфист не заметил. С глубоким вздохом, Ваксорам успокоился и снова вышел прочь, оставляя по приказу Киндана Комнату Архивов.

Киндан потянул стопку «новых» Записей на стол и начал их просматривать. Они были написаны сразу же после Переселения. Письмо было мелким, меньше, чем он привык. При тусклом освещении их трудно было читать. Он склонился ближе, его нос почти касался Записи, когда он читал.

«Содержание Разгрузки #345-В, разгружено из gravsled(беспилотник?) #5,3.10.8 в 22:45», — начинался документ.

Что такое gravsled(беспилотник?)? Размышлял Киндан. И дата, был ли это третий день десятого месяца восьмого Оборота после Приземления? И этот номер 22:45 — что это было?

Киндан прошел несколько Записей и тогда остановился и удивленно хмыкнул, прочитав первую строку поэмы или песни:

Может это поможет, подумал Киндан, смотря вниз на следующий стих:

…целитель-дева? Размышлял Киндан. Он знал, что нет ни одной девицы-целителя ни в Цехе Арфистов и нигде по Перну. С дурным предчувствием он продолжил читать:

Киндан с гримасой покачал головой. Это наверное еще одна песня арфиста, ничего важного, подумал Киндан, вспоминая бесчисленные пьяные песни написанные арфистами и певшиеся для развлечения холдеров и ремесленников. Он мог представить себе тон отрывка, однако, строгий с незначительными аккордами повсюду, надлежащий панихиде — это было неправильно для пьяной песни.

Следующая строфа, казалось, подтверждала его подозрение.

Лишь слово? Помощь? Размышлял Киндан. Могла ли Нонала, чей голос был «звонкий, молодой», как-нибудь пропеть слово, которое спасет всех на Перне? Возможно, она готовилась стать целителем, и не сказала ему.

Он перешел к следующему стиху и прочел:

— Я принес факел! — взволнованно позвал Ваксорам, разрушая сосредоточенность Киндана.

— Факел? — проплакал Киндан, разворачиваясь и замечая сверкающий свет, который Ваксорам держал в руке. — Ты с ума сошел? Записи по большинству бумажные!

— Ты сказал принести свет, — отрезал Ваксорам. Он помахал факелом. — Это свет. Он даже ярче, чем от светильников.

Киндан должен был признать, что свет факела распространялся даже с большого расстояния от двери до его стола.

— Принеси его сюда, давай посмотрим, насколько он хорош, — сказал Киндан.

Когда Ваксорам приблизился, Киндан мог увидеть все больше и больше Записи. Он увидел маленькие пометки, которые были не видны в тусклом свете и заметил, что это пометки аккордов. Да, это была песня — песня, написанная в минорном ключе, как он и думал. Кто бы не написал эту песню, он хотел, чтобы ее помнили долгое время.

Это было важно.

— Что это такое…

— Ш-ш-ш! — приказал Киндан.

Да, мелодия была определенно броская. Но, «заплатила твоя королева»? Киндан думал, что не было никого, кто потерял золотого дракона. Может песня обращена к Кориане? Но они уже были в Бендене, и ничего не нашли. И…

— Это просто бессмысленная песня, — заявил Ваксорам, качая своей головой, схватив Запись свободной рукой и легко читая при ярком свете факела. — Ты тратишь свое время.

Киндан покачал головой. — Я не знаю, похоже, что это важно.

— Только для человека, написавшего это, — заявил Ваксорам. — Трата бумаги или что бы это ни был за материал. — Он свободно опустил Запись обратно на стол. — Но свет помогает, ведь правда?

— Да, — ответил рассеянно Киндан, поднимая Запись и тщательно ее перечитывая. — Исходя из этого, были тысячи смертей…

— Больше, — сказал Ваксорам, углубляясь в Запись. — Ты тратишь время, Киндан. — Он снова схватил Запись, вырывая ее из рук Киндана.

Перед тем, как Киндан успел отреагировать, прозвучало барабанное сообщение, эхом разносясь по долине из Форт-холда и отражаясь в пределах Комнаты Архивов.

Мастер Килти болен, помогите пожалуйста, — гласило сообщение. Киндан узнал барабанщика — Кориана.

Киндан сердито кинулся за Записью, чтобы забрать ее обратно. Он застал Ваксорама врасплох и старший парень, чтобы удержать то, чем завладел, упустил факел.

— Нет! — зарыдал Ваксорам, кидаясь за факелом и выпуская в это же время Запись.

— Записи! — закричал Киндан, сначала в ужасе наблюдая, как другая Запись загорелась.

— Мы должны принести воду!

— Мы должны позвать на помощь! — добавил Ваксорам.

За мгновение Волла появился над головой Киндана, пронзительно чирикая. Тогда бронзовый снова исчез, и его стало громко слышно во дворе.

— Беги! — крикнул Киндан. — К источнику!

— На кухню! — сказал Ваксорам, и оба сорвались, чтобы действовать, Ваксорам взял факел, Киндан бросился оградить драгоценные Записи. Ваксорам натолкнулся на Киндана и Киндан споткнулся, уронив древние Записи в огонь. Перед тем, как он смог что-либо сделать, Запись загорелась — и превратилась в груду пепла.

— Что случилось? Что случилось? — Послышались взволнованные крики во дворе. — Это файр Киндана! Что-то не так!

Тогда голос Ваксорама заглушил все остальные, когда он ворвался во двор. — Пожар! Пожар в Архивах!

Пламя поднялось вокруг Киндана и он обнаружил, что вынужден отступить от жара поднимающегося пламени, его попыткам спасти Записи помешал огонь. В отчаянии, он повернул к выходу, чтобы встретиться с Реслером.

— Что ты натворил? Что ты натворил? — кричал Реслер, неистово нанося Киндану удары.

— Извините! Извините! — плакал Киндан, пытаясь спрятаться от ударов разгневанного Архивариуса и выбраться во двор. — Мы восстановим их.

— Отойдите в сторону, мы принесли воду, — крикнул новый голос. Это был Ваксорам. Он бесцеремонно отстранил Реслера, вручил Киндану хлюпающий ковш, и вошел в комнату, без разбора выплеснул свой ковш и побежал за другим.

— Формируйте линию! — услышал Киндан крик Келсы. — Формируйте линию ковшей! Передавайте их!

Киндан вылил свой ковш на пламя, обнаружил, что ему передали другой, потом еще один, и еще один…

И потом, казалось, что прошла вечность, пламя погасло. Комната Архивов была смесью золы, влажных Записей и поднимающегося дыма.

— Огня нет, — хрипло воскликнул Киндан. Его сообщение передали назад через линию ковшей к источнику. — Огня нет.

Позади него, Реслер глядел на беспорядок, в котором находились его бесценные Записи, мертвенно бледный от ярости.

Глава 10

Киндан не остановился, пробираясь через сводчатый проход Цеха Арфистов. Он не посмотрел назад. Он не плакал, хотя это требовало чрезвычайных усилий.

Ушедший.

И все его мечты ушли.

Изгнанный.

— И никогда не возвращайся! — кричал Реслер, все еще охрипший от гнева.

Обреченный.

— Ты отправляешься в Холд, помогай, если сможешь, — сказал Реслер, указывая на сводчатый выход из Цеха Арфистов.

— Но мастер Леннер…

— Не нуждается в такой твоей помощи, — ответил Реслер. Он неистово покачал головой. — Почти пять сотен Оборотов мы сохраняли Записи и в десять минут ты уничтожил четверть из них. Никогда в истории Перна не было большего предательства.

Все слова возражения умерли на губах Киндана. Он не мог сказать, было ли среди утерянных Записей средство от болезни, которая охватила сейчас Перн. Его ошибка могла стоить жизни миллионам.

— Ты должен продолжать идти, — тихо сказал Ваксорам, подталкивая Киндана в плечи. Киндан сердито обернулся назад, но Ваксорам проигнорировал его взгляд, кивая на спуск к Форт Холду. — Продолжай идти.

— Как? — несчастно спросил Киндан.

— Одна нога за другой, один день за другим, — ответил старший ученик. — Все переменится к лучшему.

Киндан остановился, обернулся к лицу Ваксорама и горько спросил, — Откуда ты знаешь?

— Ты меня научил. — Ответ был столь прост, столь искренен, что Киндан не мог в нем усомниться. Ваксорам склонил голову и добавил, — Этот пожар случился по моей вине, не по твоей.

— Я мог остановить тебя, — сказал Киндан.

— Тогда это наша общая вина, — ответил Ваксорам. Он мягко подтолкнул Киндана, оборачивая его к Форт Холду. — И это наша судьба.

— Умереть в Форт Холде?

— Возможно, — ответил Ваксорам. — Но в конце концов там твоя подружка.

Киндан ничего не сказал, он не мог думать об ответе. Но подсознательно он ускорил свой темп. Позади него лицо Ваксорама осветила улыбка.

— Что вы здесь делаете? — подозрительно потребовал стражник Форт Холда, когда посмотрел на них через переговорное отверстие в больших дверях. — Здесь карантин.

— Нас прислал мастер Реслер, помочь мастеру Килти, — объяснил Киндан.

— Вы целители? — с надеждой спросил стражник.

— Арфисты, — признался Киндан.

— Все, кого смогли выделить, — добавил Ваксорам.

Стражник кивнул, закрывая переговорное отверстие. Мгновением позже, одна половина двойных дверей открылась достаточно лишь для того, чтобы пропустить их двоих и вновь закрылась. Киндан оглянулся вокруг, удивленный тем, что используется только одна дверь, и обнаружил у ворот только одного стражника.

Стражник торопливо отвернулся от них, закашлявшись, а потом вновь повернулся к ним. — У меня этот кашель уже семь дней, — сказал он им. — Один из молодых парней так долго не протянул.

— Молодой, говорите? — удивленно спросил Киндан.

— Не было и двадцати Оборотов, — согласился стражник. — А мне около сорока. — Он пожал плечами. — Я думал, что молодежь более крепкая.

— Я тоже, — согласился Ваксорам, осторожно посмотрев сначала на стражника, а потом на Киндана.

— Лорд-владетель будет рад вас видеть, — сказал стражник, махая им на вход в Большой Зал. — Вы должны продолжать путь сами, я здесь единственный остался.

— Из скольких? — спросил Киндан.

— Из двадцати, — быстро ответил стражник. Он опять отвернулся и прокашлялся, потом повернулся к ним, мрачно добавив, — Семеро уже умерли.

Двери Большого Зала были слегка приоткрыты. Перед тем, как Киндан приблизился к ним, Волла бросился вперед через них, вернувшись через мгновение с ободряющим чириканьем. Ваксорам игриво взглянул на Киндана, показывая ему идти первым.

Внутри Киндан был потрясен, увидев, что пол Большого Зала был уставлен кроватями. А кровати, поставленные так близко друг к другу, что трудно было между ними пробираться, были заполнены людьми.

— Здесь наверно сотни, — отметил Ваксорам, когда они пробирались к большому очагу в конце Зала.

Киндан посмотрел на вялые тела и кивнул в мрачном согласии. Но Форт Холд был домом для более десяти тысяч, где же остальные? Он оглянулся вокруг, ища кого-нибудь вертикально стоящего в переполненной комнате. Прошло мгновение, пока он заметил движение: беловолосый, лысеющий мужчина, выглядящий как пугало и — Киндан остро втянул воздух — Кориана. Они встали от одной кровати и быстро перешли к другой.

Толчком головы, Киндан привлек внимание Ваксорама м они двинулись по направлению к этим двоим.

— Мастер Килти? — предположил Киндан, когда они приблизились.

— Киндан, — сказала Кориана, ее голос был подавленным, но ее глаза все еще блестели, когда она заметила его. — Что ты здесь делаешь?

— Меня послали помочь, — сказал Киндан. — Мастер Реслер.

— Реслер идиот, — пробормотал беловолосый человек, перед тем как обратить свое внимание на тело лежащее на кровати под ним. Он пощупал лоб мужчины, склонился вперед, схватил запястье, потом вновь выпрямился, качая своей головой. — Этот мертв, — печально сказал он. Он посмотрел на Ваксорама. — Унеси это тело.

Ваксорам побледнел.

— Куда? — спросил Киндан, опускаясь к кровати мертвеца.

— Спроси стражника, — ответил безвольно Килти. — Ты останешься, пойдет твой друг.

— Он не очень большой… — начал возражать Киндан.

— Ты вычистишь кровать и найдешь кого сюда положить, — приказал Килти. Он дернул головой в сторону Корианы.

— Следующая кровать, — сказал он ей.

Киндан мгновенно покачал головой, извиняясь перед Ваксорамом.

— Все в порядке, — сказал старший парень, наклоняясь вперед и поднимая тело.

— Я помогу, — предложил Киндан.

— Нет, — ответил Ваксорам, сгибая ноги в коленях. Он схватил тело за талию и взвалил его на плечо. Он выпрямился упираясь в пол, пораженный на мгновение, и начал медленно ковылять к передним дверям.

Киндан осмотрел беспорядок внизу. Простыни были грязными, их нужно было сменить. Он связал их и начал искать место, где бы их положить.

— Грязные простыни? — позвал Килти Киндан. Старый целитель не оглянулся.

— Их необходимо отсюда вынести, — отозвалась Кориана. — Потом брось их в большую ванну в прачечной. — Она повернулась лицом. — Там должен быть кто-нибудь.

Это прозвучало так, будто она не была уверена, что там есть кто-нибудь. Киндан безмолвно кивнул и пошел выполнять свое задание, частично знакомый с устройством Холда из прежних посещений в качестве арфиста.

Маленькая девочка встретила его в прачечной. Он бросил грязные простыни в большую ванну и она затолкала их вниз в кипящую воду длинной палкой.

— Чистые простыни? — спросил он. Она жестом показала, что снаружи. Киндан нашел длинные ряды простыней, сушившихся на холодном воздухе. Он пощупал самые сухие и сняв их, начал возвращаться в Большой Зал через прачечную.

— Ты в порядке? — спросил он девочку, возвращаясь.

Она безмолвно покачала головой, сердито заталкивая вниз кипящую одежду.

Мог ли хоть кто-нибудь быть в порядке, размышлял Киндан.

Вернувшись в Большой Зал, он тщательно застелил кровать, потом оглянулся в поисках другого пациента. Далеко в конце Большого Зала он заметил Ваксорама и Бемина, несущих на своих спинах двух маленьких людей. Один из них был молодым мужчиной, другая — молодой женщиной.

— Сюда, — позвал Киндан, показывая Ваксораму положить одного из них на его кровать. Бемину он сказал, — Я больше не вижу свободных.

— Эта! — позвал Килти, траурно смотря на другую занятую кровать.

Киндан помог Ваксораму разместить молодую женщину, которую лихорадило, на кровать. Когда они сделали это, женщина согнулась от кашля, разбрызгивая на них безобразные зелено-желтые брызги.

— Теперь и вы подхватили это, — сказал им помертвевшим голосом Бемин. — Прям как Семин. — Он показал на молодого мужчину на своих плечах.

— Ваш сын? — удивленно спросил Киндан. Он посмотрел на женщину в лихорадке, теперь издававшую туман с плевками. — А она?

— Я не знаю, — сказал Бемин, качая головой. — Владетельница шахты. — Его лицо смягчилось, когда он мрачно взмолился к Киндану, — Сделай для нее, все, что возможно, пожалуйста.

— Конечно, мой лорд, — ответил Киндан, укрывая тело женщины простыней и одеялом. Он пощупал ее лоб — он был опаляюще горяч. — Я должен принести ей воды.

— Нет времени, — выкрикнул Килти. — забери отсюда это тело!

Киндан покачал головой и хотел подчиниться, но Бемин остановил его. — Ты принесешь воду, ты меньше, — сказал он Киндану. — Только возвращайся поскорее.

Киндан кивнул и выбежал из комнаты. Он вернулся на кухню и нашел большой ковш. Пока он наполнялся, у Киндана было время навестить девочку в прачечной. Она сжалась у ванны. Он поспешно оттянул ее назад и пощупал ее лоб — кипяток. Его горло душила печаль, а его глаза блестели от слез, когда он потянул ее вверх и положил на сгиб своего локтя, и пошатываясь, вернулся в кухню, чтобы захватить ковш другой рукой.

Он побрел обратно в Большой Зал.

— Что насчет кружек? — проквакал Килти. — И кто она?

— Она кипятила простыни, — объяснил Киндан, нетерпеливо оглядываясь в поисках свободной кровати.

— Алерилла, — сказал Бемин. — Ей едва минул десятый.

— Лихорадка? — спросил Килти, неустойчиво поднимаясь на ноги и медленно продвигаясь к Киндану и девочке.

Позади него, Ваксорам поднял мертвое тело с кровати и Кориана свертывала грязные простыни.

— Горит как в огне, — ответил Киндан.

— Хорошо, — сказал Килти к большому удивлению Киндана. Целитель заметил его выражение и пояснил, — Лихорадка означает, что организм борется.

Киндан беспомощно обвел комнату рукой — повсюду на кроватях лежали люди в лихорадке.

— Похоже, что хуже, когда есть кашель, — сказал Килти. — Лихорадку без кашля похоже, можно пережить. — Он нежно положил руку на низ челюсти девочки и прощупал ее. — Гланды распухли, это может быть и хорошо, и плохо.

Он кивнул Киндану. — Если она начнет кашлять в ближайший день или два…

Киндан кивнул. — Как долго после этого?

— По-разному, — пожал плечами Килти. — Иногда день, иногда четыре. Никогда не больше четырех.

— А после четырех дней?

— Я не знаю, — сказал Килти. — Кто-то восстанавливается, кому-то становится хуже и наступает смерть. — Целитель грустно покачал головой. — Я никогда не видел ничего подобного. — Он посмотрел на Киндана. — Они нашли что-нибудь в Записях?

— Намеки, — сказал Киндан. — Фрагменты. Записи просто остановились и не начинались вновь на протяжении месяцев, и обычно начинал писать уже кто-то другой.

— Арфист?

Киндан покачал головой. — Нет.

— Тогда они умерли, пытаясь, — предположил Килти, в его голосе была смесь презрения и похвалы. Он снова взглянул на Киндана. — Так они до сих пор ищут в Записях?

— Нет, — признался Киндан.

— Они остановились? — удивленно проскрипел Килти. — Они не могли! Это единственная наша надежда.

— Был пожар, — сказал ему Киндан с дурным предчувствием в животе.

— Пожар? — ошеломленно повторил Килти. — Записи, как они?

— Мы утратили не больше четверти, не менее десяти, — сказал ему Киндан.

— Четверть? — задохнулся Килти. — Что случилось? Кто начал это?

— Я, — сказал Киндан.

Без предупреждения, целитель быстро отступил назад на два шага и тяжело ударил Киндана в лицо. — Знаешь ли ты, скольких ты убил? — заревел на него Килти.

— Это была не его вина, — крикнул Ваксорам с соседнего положения. — Я начал пожар.

— Значит они прислали вас сюда, — кисло сказал Бемин.

Киндан со стыдом склонил голову.

Килти начал что-то еще говорить со злостью, его рука все еще была возведена для следующего удара, но тогда он покачал себе головой и опустил руку. — Извини, — сказал он. — Это было не заслуженно.

— Я так не думаю, сказал Киндан, — Миллионы могут умереть из-за меня.

— Миллионы могут умереть, — согласился Килти. — Но не вся вина лежит на тебе. — Он покачал головой. — Я не должен был бить тебя, это неправильно.

— Я заслужил это.

— Нет, — сказал с вздохом Килти. — Нет, не заслужил. Ты сделал ошибку, верно? — Киндан кивнул. — За ошибки не наказывают, не осуждают.

— Но я не могу ничего сделать, чтобы исправить их, — возразил Киндан.

— Нет, можешь, — поправил его Килти. — Ты можешь жить. — Он показал на вялых холдеров на их кроватях. — Ты можешь жить и спасать их.

— Нам нужно больше мест, — провозгласил Бемин, тщательно избегая смотреть на Киндана. Киндан коротко посмотрел на Кориану, но она на него не смотрела.

— И сразу, мой лорд, — сказал Киндан, склоняя голову.

В какой-то миг день перешел в ночь, но Киндан этого не заметил. В какой-то миг он обнаружил, что лежит около кровати; он встал вертикально, проверил лоб занимающего кровать, нашел, что тот холоден, и вместе с Ваксорамом вынес тело прочь и нашел нового обитателя.

Когда ночь стала очень темной и затем осветилась первым светом утра, Киндан понял, что были среди больных и другие люди, больше людей, нежели он, Килти, Кориана, и Лорд Бемин. Но их число было небольшим, может пятеро или шестеро.

Смерть была вокруг них. Кашель заполнял воздух, скрываясь за стонами и другими звуками боли, когда больные лихорадкой медленно проигрывали битву со смертью.

Шла борьба за выживание. Однако когда энергия Киндана ослабла, Килти или Ваксорам, или, однажды, Кориана, казалось специально появлялись, и слабо кивали ему или призрачно улыбались, и тогда Киндан находил в себе силы продолжать.

Повсюду было ощутимо сильное присутствие Воллы и Корисс. Два файра казалось, быстро обучались определять болезнь, и привлекать внимание, если это было нужно. Их общество, казалось, приветствовалось всеми, но наиболее людьми, которых лихорадило.

Но утром их энергия иссякла и Киндан серьезно приказал своему бронзовому файру отдохнуть. Волла однозначно понял его реакцию и потом дал Киндану почувствовать, что и тому нужно сделать то же самое.

— Я не могу, — объяснил Киндан. Он указал на кровати. — Они во мне нуждаются.

Он посмотрел на остальных, и на один миг паники осознал, что остался в полном одиночестве. Неужели всех поразила пошесть? Был ли он одним здоровым человеком в комнате отчаянной болезни? Он заметил лежащее тело около кровати. Это был Ваксорам. Киндан понесся к нему, самым быстрым бегом. Он встал на колени, пощупал лоб, и был взволнован узнать, что тот не был ни каменно холодным, ни горячим, как кипяток.

— Ваксорам, — позвал Киндан мягко, но настойчиво. — Давай, тебе надо подняться, здесь тебе тесно.

Ваксорам открыл затуманенные глаза. — Что случилось?

— Ты уснул.

— Извини. — Старший арфист неустойчиво поднялся на ноги.

— Тебе нужно отдохнуть, — сказал ему Киндан.

— Нельзя останавливаться, — пробормотал в ответ Ваксорам. Его глаза стали более сфокусированными, когда он посмотрел на Киндана. — Любому из нас. — Он осмотрел Большой зал. — Где остальные?

Киндан покачал головой. — Я посмотрю на кухне, — сказал он. — Ты голоден?

— Нет, — хмуро ответил Ваксорам. Киндан понял, что трудно проголодаться в таком подавляющем месте. — Я проверю пациентов.

Киндан кивнул.

— Помогло бы, если бы мы смогли узнать их температуру, не касаясь их, — пробурчал Ваксорам, когда начал идти.

Киндан еще раз кивнул и поволок ноги на кухню и в прачечную. Он остановился на выходе, посмотрев на кровать, куда они положили маленькую девочку, которая стирала кипящие простыни. С облегчением он увидел, что она все еще там.

На кухне был свежий кла и пахло сдобным хлебом, что удивило Киндана, потому что он не заметил никаких других признаков активности. В прачечной он обнаружил, что кто-то залил огонь под ванной для кипячения и несколько простыней хаотично мутили воду. Вспомнив маленькую девочку, он схватил палку и затолкал простыни поглубже в ванну. Он пошел к стене прачечной, нашел самые сухие простыни, быстро свернул их, потом отнес их в Большой Зал и положил их на один из больших столов, отодвинутых к стене, чтобы освободить комнату для кроватей. Его мысли вернулись к задумке Ваксорама. Был ли какой-то путь измерять температуру. Конечно! Подумал он, вспоминая некоторые замечания Конара, которые казались взрослыми не по возрасту: камень настроения. Тонкий отколотый кристалл меняет цвет при изменении температуры. Но где его достать? И как прикрепить ко лбам людей, даже если они потеют?

— Камень настроения! — окликнул Ваксорама Киндан через зал. — И клей!

— Что? — спросил Ваксорам, поднимая глаза от проверяемого им пациента.

— Что ты хочешь делать с камнем настроения? — послышался другой голос, принадлежащий Килти, который отозвался с другого конца зала.

Киндан почувствовал и удивление и облегчение, услышав голос целителя; он догадался, что целитель проверял больных в других частях Холда.

— Мы можем использовать камень настроения для измерения температуры, — ответил Киндан.

— Как ты его прикрепишь?

— Используя клей, — ответил Киндан. — Мягкий клей, не жесткий.

— Могло бы сработать, — согласился Килти. — Но у нас нет времени пробовать, — сказал он, показывая на всех больных пациентов, лежащих вокруг него.

Киндан уронил голову в понимании и отчаянии. Потом он опять торжествующе поднял ее. — У нас нет времени, но есть всадники драконов!

— Как ты отправишь им сообщение? — спросил Ваксорам.

— Волла, — ответил Киндан, отсылая умственный вызов спящему файру. Бронзовый файр, наверное, только дремал, когда он выглянул из своего убежища в свертке из одеял и вопросительно чирикнул. Через миг он парил перед Кинданом. Киндан поднял руку, чтобы Волла мог приземлиться.

— У меня есть для тебя сообщение, — он оглянулся и позвал Килти. — Где я могу найти стило и бумагу?

— У меня в кабинете, — ответил Килти, неопределенно указывая далее двух выходов из Большого Зала. — Ниже по винтовой лестнице к земле, потом к широкой ступени в мою амбулаторию. Возьми светильник, я не был там уже много дней.

— Мне что-нибудь принести оттуда? — спросил Киндан.

— Все, что захочешь, — сказал Килти. — Больше феллиса, хотя я не знаю, когда мы сможем сделать много сока. Холодилку, если ты ее увидишь.

— Холодилку? — удивленно спросил Киндан. Холодилка была незаменима при снятии боли от ран и ушибов, но он не мог себе представить, как ее использовать против лихорадки.

— Просто принеси ее, — буркнул Килти.

Киндан пожал плечами и вышел, следуя инструкциям Килти. Он смог найти только один тусклый светильник на кухне, так что он собрал связку других и положил их рядом с сохнущими простынями. Солнечный свет, даже слабый свет ранней зимы, перезарядит их до сумерек. Он взял свой тусклый светильник и направил свои шаги к винтовой лестнице. Он осторожно двигался вниз по лестнице, подошел к земле и остановился — куда он должен повернуть — направо или налево? Он повернул налево и долго шел, пока не решил, что выбрал неправильный путь и повернул свои шаги. Проход расширился и он заметил широкие ступени прямо перед тем, как ступить на них. Мгновением позже он был в кабинете Килти. Он нашел стило и бумагу, поискал в буфете и нашел высушенные листья феллиса — он взял целый ящик и положил стило и бумагу наверх. Он нашел бутылку чернил, сильно ее закрутил, и положил на вершину свертка. Тогда он оглянулся и нашел флягу холодилки. Все еще в недоумении, зачем она нужна Килти, он прикрепил ее к остальным вещам, бросил последний взгляд на смутно освещенную комнату и ушел.

Вернувшись в Большой Зал, Киндан осторожно писал свое сообщение крошечными, опрятными печатными буквами. Он не хотел перегружать своего утомленного файра — Волла был его постоянным компаньоном и спал не больше Киндана — но еще он должен быть уверен, что это сообщение будет понято. Удовлетворенный, он положил сообщение в маленькую сумочку, прикрепленную к упряжи Воллы.

— Отнеси это к Звездным Камням в Бендене, — сказал Киндан, смотря в мягко вращающиеся фасеточные глаза Воллы.

— Кинь это к Звездным Камням и дай знать драконам.

Волла чирикнул и наклонил голову.

— Возвращайся так скоро, как сможешь, — нежно сказал файру Киндан.

Волла один раз чирикнул, потерся головой о челюсть Киндана, подпрыгнул и исчез в промежутке.

Когда Киндан собрался вернуться к обходу больных, звуки барабана пронеслись через Большой Зал.

Отчет, — гласило сообщение.

— Вы владеете этим, — сказал Килти, взглядывая от спинки кровати юной обитательницы холда, которую лихорадило.

— Где барабан? — спросил Киндан, осматривая зал.

— Я не знаю, — отрезал Килти, — смастери что-то. Ты тратишь время.

Уязвленный, Киндан осмотрел зал и тогда пошел на кухню. Он остановился достаточно надолго, чтобы найти горшок, заполненный водой, и засыпав в него собранные им листья феллиса, поставил горшок в тепло около огня; он знал, что скоро у них закончится сок феллиса.

Он прошел в прачечную, оглянулся и потом вернулся на кухню. Он нашел наибольший горшок, который смог унести и пошел через прачечную к ряду простыней. Он сел с горшком на корточки и перевернув его, установил между ногами и простучал:

Докладывает Киндан.

Прошло долгое мгновение перед тем, как пришел ответ.

Состояние?

Киндан нахмурил брови. Что это означало? Кто бы не барабанил, это было не хорошо.

Много больных, много мертвых, — отстучал Киндан.

Килти, Бемин?

Живы, — ответил Киндан и остановился — он не видел Лорда-владетеля все утро. Так что он добавил, — Целитель.

Владетель? — последовал вопрос.

Неизвестно, — ответил он. — Отправитель?

Келса, — последовал ответ. Келса была худшей в барабанном деле, вспомнил Киндан. Должно быть остальные больны, если она была единственным барабанщиком.

Мастера? — отстучал Киндан.

Все больны, — последовал ответ. — Муренни умер.

— Умер? — громко сказал Киндан и был напуган услышав собственный голос. Слезы потекли по его лицу. Главный Мастер Арфистов Перна умер, что же им делать?

Леннер? — медленно отстучал Киндан, его сердце стучало.

Болен, — ответила Келса. Последовала пауза. Помощь?

Было ли это предложение или просьба, размышлял Киндан.

Скоро прибудет, — ответил Киндан после того, как обдумал ответ. — Всадники драконов.

Всадники драконов должны оставаться в стороне! — отбарабанила в ответ Келса, ее дробь была подчеркнуто громкой.

Сброс из воздуха, — ответил Киндан.

?? — ответила Келса, используя код, который Киндан никогда не слышал. Она заболела или просто сверкнула просьбой разъяснения?

Сброс поставок через воздух, — ответил Киндан. Минуточку! Почему он об этом не подумал? Всадники драконов могли сбрасывать поставки через воздух всем холдерам. На лице Киндана появилась ликующая широкая улыбка. И вдруг его сердце подскочило, и снова оборвалось, когда Киндан подумал: Какие поставки? Неопределенно он вспомнил подобную беседу с М’талом и Корианой… когда это было?

Вопрос выскочил из его головы, когда он услышал мучительный плач, — Киндан!

Это была Кориана.

— Киндан, помоги! — вопила она.

Киндан подпрыгнул и ринулся в Большой Зал.

Киндан нашел Кориану на выходе.

— Идем со мной, это Отец, — плакала она, хватая его за руку и таща его.

— Возвращайся поскорей, мальчик, — квакнул Килти из дальнего конца Зала.

Кориана вывела его из Зала и повела вверх по лестнице. На верхней площадке, Киндан остановился во внезапном волнении. Они были в частных покоях Лорда-владетеля. Стены были богато увешаны, пол застелен ковром. Киндан никогда до сих пор не видел застеленных коврами полов.

— Пойдем, — настаивала Кориана, таща его в спальню. Там была самая большая из виденных им кроватей. Рядом стояла колыбель и в ней слабо кричал ребенок. Это была Фиона. Киндан кинулся к ней и поднял ее. Ее лобик пышел жаром.

— Сколько времени прошло с тех пор, как она ела? — спросил Кориану Киндан. Он ощутил острый запах и подумал, когда в последний раз проверяли одежду Фионы.

— Сюда, — позвала Кориана, игнорируя вопрос Киндана.

Киндан положил Фиону на сгиб руки и понесся за Корианой. Лорд Бемин встал на колени у кровати, закрылся рукой и плакал. Безмолвно Киндан протянул Фиону в руки Корианы и присел рядом с Лордом-владетелем. Он мягко положил свою руку около руки Бемина, ощущая холодную плоть руки, которую держал. Он встал и посмотрел на застывшее лицо Леди Санноры. Оно было заостренным и восковым. Он потянулся к ее челюсти и пощупал ее горло, в поисках пульса. Кожа была холодной. Не было пульса уже долгое время, решил Киндан.

— Он не хочет двигаться, не хочет слушать, — с тревогой сказала ему Кориана. Тоном, граничащим с истерическим, она добавила, — Он Лорд-владетель, он должен двигаться!

Киндан отметил, что глаза Корианы постоянно избегали тела Санноры, как будто отрицая его существование. Он опустился на колени рядом с Лордом-владетелем, в смятении подбирая в мозгу нужные слова. Он опустил свои руки на огромные плечи Лорда-владетеля и мягко их сжал.

— Мой лорд, — неуверенно сказал Киндан. — Вы должны идти, ваши холдеры нуждаются в вас. — Вежливо он потянул Бемина от тела Санноры. Бемин пассивно сопротивлялся, слишком отягощенный, чтобы бороться. — Ваши дочери нуждаются в вас, — мягко продолжил Киндан, оттягивая Бемина еще дальше от тела его жены.

Кориана приняла к сведению его слова и двинулась навстречу отцу.

— Возьми Фиону, Отец, — сказала она, мягко вручая ему малышку. Бемин неохотно взял свою младшенькую и потом с рыданием, тесно прижал ее к своему телу и поцеловал ее в лоб. Он ощутил жар и взволнованно взглянул вверх, слезы свободно текли по его лицу, и проговорил Киндану, — Она такая горячая!

— Я знаю, мой лорд, — ответил Киндан. — Мы должны отнести ее вниз к Мастеру Килти. — Он показал на дверь. — Пойдем, мы должны спешить.

— Ты спасешь ее? — спросил Бемин, смотря вниз на дочь, а потом опять на Киндана. Жесткий свет загорелся в его глазах. — Обещаешь мне, что спасешь ее?

— Я сделаю все, что смогу, — сказал Киндан.

— Нет, — заплакал Бемин, — Мне нужно, чтобы ты пообещал мне, что спасешь ее.

Киндан долго вглядывался в высокого мужчину. Это был мужчина, который сказал, что Киндан опорочил его честь, что слово Киндана не имеет для него ценности. И тут, сейчас, в это мгновение, Лорд-владетель Форт-холда просит пообещать невозможное.

— Я спасу ее, мой лорд, — пообещал Киндан. — Или умру, пытаясь.

— Ты не посмеешь умереть! — отчаянно зарыдала Кориана. — Ты не посмеешь умереть!

— Я спасу ее, — повторил Киндан. Он показал на дверь. — Но мы должны спускаться к Мастеру Килти.

Медленно, волочащейся походкой, Лорд-владетель Форт-холда последовал за юным арфистом вниз в Большой Зал.

Чем они занимались на следующий день, Киндан не мог даже вспомнить. Только сила воли заставляла его двигаться; он спал только когда сваливался, ел только тогда, когда вспоминал об этом, пил только тогда, когда горло начинало жечь. Маленькой Фионе стало хуже ночью и Киндан был подле нее при наименьшем ее хныканье. Он держал ковш и одежду и мягко обводил холодной водой ее лоб, имея запрет Мастера Килти касаться ее тела.

— Прикоснись к ней и ты сам получишь ее жар, — хрипло предостерег его Килти.

— Я уже прикасался к ней, — ответил Киндан.

— И возможно ты подхватил это, а может и нет, — отрезал Килти. — Сделай еще одну попытку и точно получишь это.

Что-то в голосе целителя насторожило Киндана, но он слишком устал, чтобы обдумать это. По настоянию Киндана, они освободили соседнюю к Фионе кровать и Бемин, Кориана, Ваксорам, Килти и остальные дремали на ней, сменяясь каждые полчаса, час или более.

Ночь сменилась днем. Киндан принес светильники к ряду в прачечной, взял свежие и понес обратно. Он еще раз подумал о храброй маленькой девочке, которая возилась с кипятящейся ванной и посмотрел на ее кровать, когда вернулся в Большой Зал. Она была пуста.

— Она некоторое время назад умерла, — это было все, что сказал Ваксорам, когда Киндан спросил его.

Киндан покачал печально головой и был подавлен осознанием того, что не мог почувствовать глубокие эмоции — его слезы давным-давно иссякли. Он вернулся на кухню выпарить отвар феллиса и поставил его остужаться, вместе с этим перенося загрязненные простыни. Он собирался возвращаться, когда Волла приблизился к нему, взволнованно чирикая.

— Что случилось? — спросил Киндан, удивленный, насколько маленький Файр поднимает его дух. Волла опять чирикнул и самодовольно склонил голову, потом показал на свою упряжь с помощью передних конечностей. Там было сообщение: Паста настроения готова. Сброшена во двор.

Готова? Паста настроения? Размышлял Киндан: О! Они придумали, как сделать пасту из камня настроения! Киндан побежал через Большой Зал наружу, игнорируя плач других, и прошел через передние двери, выглядывая какой-нибудь знак поставки, все время волнуясь, что всадники могли войти в контакт с инфицированными. Темная тень пробежала над ним и он взглянул вверх вовремя, чтобы увидеть как наверху реет бронзовый дракон. Он помахал и всадник помахал в ответ — это был М’тал, Киндан был уверен. М’тал сбросил что-то с шеи Гаминт’а и Киндан застыл в страхе, что объект разобьется при падении, когда ударится о каменные плиты двора. Вместо этого, часть ткани раскрылась и замедлила падение объекта. Киндан поискал название, и вспомнил, что читал об этом долгое время назад — парашют. Как просто, как изящно. Кусок материи был привязан четырьмя углами к свертку. Сверток опустился во двор и Киндан кинулся взять его. Пакет был больше двух его кулаков. Когда он отвязывал парашют, его посетила мысль, что форма была очень существенна, но он проигнорировал ее, его внимание было приковано к свертку. Внутри был набор бутылей, все были тщательно упакованы. Ни одна не разбилась. Он встал и помахал М’талу, который все еще был сверху. Всадник дракона помахал в ответ и подскочив вверх, исчез в промежутке, возвращаясь в Бенден-Вейр. Запоздало Киндан задумался, почему послал Воллу в Бенден, а не к Предводителю Форта. Возможно потому, что они с М’талом знали друг друга, и потому, что Предводитель Бендена доверял ему. Киндан поплелся обратно в Большой Зал, остановившись, чтобы дать глазам привыкнуть к тусклому свету. Он открыл одну из бутылей и посмотрел на находящуюся внутри пасту. Он повернулся к одной из ближайших пациенток и мягко приложил немного к ее лбу, удерживая свои пальцы от соприкосновения с ней. Она застонала во сне, но больше не было никаких движений. В мгновение паста настроения стала ярко желтой, показывая сильную лихорадку.

Киндан продолжал двигаться, намазывая все лбы, пока не опустела первая бутыль.

— Что ты накладываешь, мальчик? — проквакал Килти, когда Киндан проходил мимо целителя.

— Пасту настроения, — ответил Киндан. — Приложив ее ко лбу, вы будете знать, у кого лихорадка. — Он наложил на лоб пациента Килти немного и отступил назад. Паста изменила цвет с зеленого на синий и дух Киндана упал. — Я думаю, этот мертв.

Килти обернулся к пациенту, поискал признаков жизни, ничего не обнаружил и отступил с глубоким вздохом. Старый целитель надолго закрыл глаза, охваченный печалью. Когда он снова открыл глаза, он сказал Киндану. — Тогда что означают цвета?

— Зеленый означает здоровье, — сказал ему Киндан. — Красный — жар, желтый — лихорадку, синий…

— Смерть, — закончил Килти. Он взял рукой одну из бутылей. — Я закончу этот ряд, а ты возьмись за следующий.

Следующей Киндан проверил Фиону: Паста настроения стала безобразно желтой.

— Дай мне проверить тебя, — сказала Кориана. Она опустила палец в пасту и приложила его к Киндану, который взамен положил пасты на ее лоб. Но он знал, даже не касаясь ее, какого цвета станет паста: ярко-красного, переходящего в оранжевый.

— Я буду в порядке, — заявила Кориана, когда уловила изменившееся выражение Киндана. — Я выпью немного сока феллиса.

— Это не поможет, — сказал ей Киндан. — Это только позволит тебе лучше себя почувствовать.

— Я буду в порядке, — твердо повторила Кориана. Она показала на больных людей в их кроватях. — Должна быть, для них.

— Твоя мать… — озабоченно начал Киндан.

— Она никогда не отличалась выносливостью, — уверила его Кориана. — У нее было слабое сложение и она всегда чувствовала слабость после рождения Фионы. — Она мягко прикоснулась к его предплечью и застенчиво улыбнулась. — Не переживай за меня, Киндан, я поправлюсь.

— Мне нужна тут помощь, — позвал Ваксорам. Киндан кинулся вперед и вскоре потерялся в бесконечном поле лихорадочных лиц, измученных тел и холода смерти.

Дни проходили в тумане, один за другим. Киндан уже не мог себе представить, как это — просыпаться восстановившимся, не имея постоянной вынужденной усталости и жжения под глазами, не видя ни одной улыбки. Однако медленно он начал замечать какие-то образы, какой-то шум, похожий на музыку тел, во всех их страданиях. Он не мог сказать, когда он это заметил и у него заняло много времени, чтобы определить это чувство, но что-то ворочалось в нем.

Его понимание очистилось, когда он кисло спросил о старших сыновьях Бемина. — Где они? Почему они не помогают? — спросил Киндан Кориану, после того как они с Ваксорамом трудились перетаскивая особенно большое тело холдера из Большого Зала.

— Наверху, — убитым голосом сказала Кориана. — Они умерли перед Мамой.

— Они оба? — удивленно спросил Киндан.

Кориана кивнула, повернулась к своей младшей сестре и мягко смочила водой ее лоб. Паста все еще была ярко-желтой. Киндан потерял последнюю надежду на счет Фионы день назад. Где-то около Большого Зала был Бемин, проверяя одного из многих больных лихорадкой. Баннор и Семин были главными из молодежи, одними из наиболее здоровых мужчин в Холде, и они стали первыми жертвами этой пошести. Почему?

Киндан посмотрел на Фиону. Дитя должно было сдаться два дня назад, в лучшем случае, день назад, но нет, она все еще находилась в жару, лихорадке, не способная есть, все еще цепляясь за жизнь. Почему?

Кашель отвлек его. Он исходил от одного из помощников. Он последовал за шумом, пока тот продолжался и его глаза уперлись в Ваксорама. Старший ученик посмотрел вверх и слегка кивнул головой, прежде чем вернуться к кровати и стать перед ней на колени, перекатить труп на плечи, и снова встал вертикально, чтобы вынести тело из Большого Зала.

У Ваксорама был грипп. Ваксорам был близок Баннору по возрасту — и был немного старше Корианы. Возможно он будет следующим, кто умрет?

Глава 11

В последующие несколько дней симптомы Ваксорама ухудшались. Киндан наблюдал за старшим учеником насколько возможно, но было тяжело уследить за всеми — они постоянно метались от кризиса к кризису, от смерти к смерти. Однажды Киндан вспомнил, что барабанил Келсе и он знал, что она ответила, но он не мог вспомнить ни одно из своих сообщений и ничего из того, что она барабанила в ответ.

Они расширили свой круг от Большого Зала во все меньшие комнаты Форт Холда, собирая серьезных больных, организовывая больше помощи. Так или иначе, они справлялись с поддержанием огней в кухне, и была найдена другая маленькая девочка для работы с огромным чаном, в котором кипятились грязные простыни.

Была середина ночи четвертого дня с тех пор, как они принесли Фиону в Зал, когда Киндан натолкнулся на Ваксорама, который растянулся на полу у кровати, а труп наполовину придавил его.

— Приведи помощь! — приказал Волле Киндан и маленький бронзовый Файр исчез в промежутке. Киндан не мог вспомнить, сколько раз он отсылал файра за помощью; он не мог себе представить жизни без Воллы. Он медленно опустился на колени, его суставы болели, и откатил тело с Ваксорама. Он дотянулся до горла Ваксорама, пощупал артерию; напуганный тем, что возможно, обнаружит. Тело Ваксорама горячим; у него был пульс, слабый, но стабильный.

— Киндан! — позвала Кориана, ведомая шумом двух чирикающих файров.

— Сюда, — отозвался Киндан. — Ваксорам болен.

Вместе они подняли его на кровать. Его кожа горела огнем, его лицо было похоже на восковую маску.

— Мы должны унести тело, — сказал Киндан, показывая Кориане взяться за ноги, в то время как он потянулся за руками трупа. Вместе они справились с переноской мертвого груза наружу во двор перед тем, как силы их покинули. Прошло несколько минут перед тем, как у Киндана появились силы и восстановилось дыхание достаточно для того, чтобы вернуться в Зал, он и Кориана опирались друг на друга в поисках поддержки.

— Принеси сок феллиса и ткань, — сказал ей Киндан. — Я пойду искать мастера Килти.

Кориана кивнула, не более чем дернув истощенной головой, и поковыляла на кухню, в то время как Киндан направился в другую сторону, к помещениям тыльной стороны Холда. Он заметил, как Волла летает рядом с ним.

— Где Килти, Волла? — сказал файру Киндан. — Отведи меня туда.

Файр должен был сделать несколько кругов, Киндан двигался слишком медленно. Он нашел Килти в комнате, заполненной кроватями и освещенной только очень тусклым светом светильников. Мысля нечетко, он дал себе установку поставить больше светильников заряжаться так скоро, как представиться возможность.

— Ваксорам, — сказал Киндан, дернув своей головой по направлению к Большому Залу.

— Красный или желтый? — спросил Килти касательно цвета пасты настроения.

— Оранжевый, — ответил Киндан, вытащив это из памяти. — Он весь горит.

— Я приду так скоро, как смогу, — ответил старый целитель. Когда он повернулся к пациентам, его тело сотряс длинный, пульсирующий кашель. — Если мы не найдем способа остановить распространение этой уничтожающей вещи, мы повторно заразим остальных.

Киндан тупо кивнул и поплелся обратно в Большой Зал. Там он заметил Бемина и одного из стражников Форта.

— Где Кориана? — хрипло отрезал Бемин.

— На кухне, — сказал Киндан. — Ваксорам болен.

Здесь Гиллер и еще двое, хорошо разбирающиеся в розарии, — сказал Бемин. — Как глубоко?

— Два метра, в крайнем случае полтора, — сказал Киндан. Он уяснил слова Бемина и посмотрел долгим взглядом на Лорда-владетеля. — Сады предков?

В Форт-Холде был особый сад, отведенный под могилы предков Лорда-владетеля. В прошлом он развивался под руководством Леди Санноры и был засажен наиболее великолепными розами.

— Мы отложим розы, — хрипло сказал Гиллер с почтительным кивком в сторону Бемина. — Я имею в виду, что мы сможем высадить их потом снова, если ваша светлость…

— Это было бы великолепно, — сказал Бемин, выпрямляясь в обычной для него барской манере.

— Используйте известь, чтобы выровнять могилу, — предложил Киндан.

— Там будет более одной могилы, — сказал Гиллер, рассудительно осматривая Киндана.

— Одна большая могила, — исправил его Киндан. — У вас нет времени на индивидуальные могилы.

— Но Леди Саннора… — начал возражать Гиллер.

— Пусть все мертвые будут вместе, — приказал Бемин. — Это удовлетворительно, мы все страдали вместе.

Гиллер вытянулся на полный свой рост, его глаза были полны слез и уважения. — Как пожелаете, мой лорд.

Бемин нашел в себе силы, чтобы твердо хлопнуть Гиллера по спине и отправил его прочь. Когда мужчина исчез из поля зрения, плечи Бемина опять ссутулились, а подбородок упал. — Давай посмотрим твоего друга.

Кориана уже была около Ваксорама, когда они прибыли.

— Он очень горячий, — сказала она, качая головой, когда встретилась с глазами Киндана. — Лихорадка. Я дала ему немного сока феллиса и охладила его голову.

Ваксорам в этот момент повернулся и закашлялся, выдавая в воздух видимый туман слюны, накрыв Кориану, которая очень медленно отклонялась назад, чтобы избежать этого. Его глаза открылись на мгновение и он пробормотал, — Извините. — Он попробовал пошевелиться. — Надо вставать.

— Лежи, — приказал Киндан. — У тебя лихорадка.

— Должен помогать, — смазано возразил Ваксорам.

— Просто оставайся лежащим на минуточку. — Ты сможешь встать, когда почувствуешь себя лучше.

— Хорошо, — пробормотал Ваксорам. — Устал. — Его глаза опять закрылись, а его голова повалилась на подушку, когда он медленно отупевал.

— Мастер Килти сказал, что проверит его, — сказал Киндан, поднимаясь и протягивая руку помощи Кориане, которая благодарно ее взяла. Она на одно теплое мгновение скользнула в его объятия, но потом отпрянула, зная, что отец впился в них взглядом. Потом, с решительным: — Нет, — Кориана обвила руками Киндана еще раз и крепко обняла его. Она показала свободной рукой своему отцу и Киндан был удивлен мгновением позже, когда почувствовал, что Лорд владетель обхватил руками обоих, и его, и Кориану.

— Мы должны возвращаться к работе, — коротко сказал Киндан. Бемин и Кориана разорвали объятия. Киндан обернулся и увидел, что Лорд-владетель неуверенно на него смотрит. Киндан отвернулся, неуверенный в себе, и увидел, что некоторые кровати пустуют.

— Мы должны принести сюда больше людей, — сказал Киндан, показывая на кровати.

— Больше никого нет, — сказал Бемин. — Мы можем перенести кого-нибудь с кроватей на верхнем этаже, но это все.

— Больше никого? — удивленно спросил Киндан. — Где же они тогда?

— Мертвы, — мрачно ответил Лорд-владетель Форта.

Кашель отвлек их и Киндан обернулся, почти в обморочном состоянии пытаясь определить источник. Бемин схватил его за плечо, удержал его и пощупал его лоб. Он выглядел траурно.

— У тебя лихорадка, — сказал Лорд-владетель.

— Я просто устал, — возразил Киндан.

— Отдохни немного, — приказал Бемин, указывая на свободную кровать. — Ты сможешь проверить Ваксорама, когда проснешься.

— Нет, — пробормотал Киндан, пытаясь удержать комнату от кружения вокруг него, — слишком много надо сделать.

— Отдыхай, Киндан, — настоял девичий голос.

Кориана? Здесь? Или это был Бемин, а он не расслышал?

Комната начала бесконтрольно вращаться и Киндан больше ничего не помнил. Изображения в его голове закружились и Киндан застонал в хриплой агонии. Он весь горел ярким пламенем. Он не мог дышать, не мог глотать, не мог чувствовать ничего, кроме боли. И изображения — парашют, спускающийся с неба, четыре его ремня обвились вокруг его головы, закрывая его рот и нос, Ваксорам на земле, трупы повсюду, Леди Саннора на ее кровати, потом Кориана в той же кровати, потом…темнота.

— Вот, выпей это, — сказал голос в темноте. Киндан почувствовал, как его голову подняли, почувствовал, что комната кружится более ужасно, слабо пытаясь увернутся от прохладного прикосновения к его губам, давясь жидкостью, давясь, давясь и давясь…темнота.

— Давай, Киндан, еще глоток, — голос был мягким, но не принадлежал Кориане. Бемин? Лорд-владетель кормит его? Киндан проглотил жидкость наилучшим доступным ему образом и потом его голову снова свободно опустили на кровать. Он уснул.

— Киндан? — тот же голос настойчиво называл его имя. Киндан открыл глаза. Комната не кружилась. — Киндан, ты проснулся? Твоя лихорадка сокрушена. — Голос Лорда Бемина был полон слез. — Ты поправишься, Киндан, ты поправишься.

Что-то горячее пролилось на его лицо. Слезы? Лорд Бемин плакал о нем?

— Киндан, ты должен проснуться, — голос Бемина был настойчивым. Киндан почувствовал руку Бемина на своей шее, поднимающей его. — Киндан?

— Да? — сказал Киндан, открывая глаза. Он с трудом признал плывущее перед ним лицо Бемина. Щеки Лорда-владетеля покрылись щетиной, его глаза запали, как у скелета. Киндан попробовал пошевелиться, почувствовал боль в каждой части тела, но боль ушла, когда он сел. Около него Волла завозился и ободряюще чирикнул, тычась в его грудь.

— Это щекотно, перестань, — пробормотал файру Киндан.

— Щекотно? — переспросил Бемин.

— Волла, на моей груди, — объяснил Киндан. Он был голоден, почти слаб от голода. — Я голоден.

— Вот, — сказал Бемин, показывая на чашку рядом с ним. — Суп. Пей медленно.

Киндан начал глотать теплый бульон, но Бемин удержал чашку и наклонил ее далеко от него, так чтоб Киндан не мог подавиться.

Когда стакан был пуст, Киндан посмотрел на Бемина. — Как долго?

— Три дня, — сказал ему Лорд-владетель.

Киндан спустил ноги с кровати и заставил себя встать. Он зашатался и Бемин поддержал его. Он оглянулся вокруг — медленно. Много кроватей были пусты. Он показал на кровати. — Мертвы?

Бемин грустно кивнул. — Большинство. Некоторые выжили. — Он повернулся к Киндану, в его глазах было отчаяние.

— Что?

— Килти умер, — сказал Бемин.

Киндан задохнулся.

— Теперь ты целитель, — произнес Лорд-владетель.

Киндан упал обратно на кровать. — Я? Я не могу…

— Ты можешь, — пробормотал голос около него. Он повернулся и увидел Ваксорама, его лицо было бледным от лихорадки. — Ты должен, вспомни…

— Миг за мигом, — закончил за него Киндан. — Ш-ш-ш, отдыхай, ты тоже вскоре поправишься.

Как будто в ответ, грудь Ваксорама разорвал кашель, который казалось, никогда не кончится. Беспомощно Киндан отвел глаза от старшего арфиста и посмотрел на кровать рядом…

— Кориана! — зарыдал Киндан, поднимаясь на ноги еще раз и кидаясь вокруг изголовья кровати Ваксорама.

— Она свалилась вчера, — сказал Бемин. Киндан оглянулся на Лорда-владетеля, предугадывая последующие слова. — Она ухаживала за тобой.

Киндан дико оглянулся вокруг Большого Зала. — Где Фиона? Где ваша младшенькая? — Бемин мгновенно посмотрел в панике. — Во имя Первого Яйца, Бемин, куда вы положили вашего ребенка? — Лорд-владетель выругал себя, начал бить себя кулаками в грудь, содрогаясь в сухих рыданиях. — Что вы за отец?

Киндан заметил маленького ребенка в грязной одежде и повернулся к Лорду-владетелю. Мягко он схватил обезумевшего мужчину за руки и потянул за них, разворачивая Бемина. — Она здесь, она в порядке.

С беззвучным рыданием, пораженный Бемин кинулся к Фионе и схватил ее, укладывая на руки. — Она жива!

Фиона была жива и выглядела достаточно хорошо, несмотря на шок и голод. Она вяло обхватила Бемина ручками, но что-то вспыхнуло в ее глазах, что-то похожее на почти утраченную жизнь.

— Отнесите ее на кухню, дайте ей еды, — приказал Киндан. — И сами что-то съешьте.

Бемин начал идти, потом повернулся вопросительно к Киндану.

— Я буду в порядке, — сказал ему Киндан, утомленно взмахнув рукой. Он вернулся к разглядыванию длинного ряда кроватей, уверенный, что он был самым молодым целителем Форт Холда.

— Шаг за шагом, — звенели в его голове слова Ваксорама. Медленно, преднамеренно, Киндан претворял совет Ваксорама в жизнь, шаг за шагом, он передвигался от кровати к кровати, проверял температуру, произносил бесполезные успокаивающие слова, и обнаружил волю к целительству.

Ему помогал Волла, который, похоже полностью одобрял его решения и действия, бодро чирикая одному пациенту, нежно напевая другому, и сохранял темп движений Киндана. Лишь однажды Киндан уловил, что файр пристально его разглядывает — когда Киндан подошел к кровати, занятой новой маленькой девочкой, которая возилась с кипятящимся чаном.

— Как ты себя чувствуешь? — мягко спросил ее Киндан.

Она скорчилась, пытаясь повернуться к нему. — У меня болит голова, — простонала она, слишком истощенная, чтобы плакать.

Киндан кивнул и оглянулся вокруг. Весь сок феллиса полностью ушел на Ваксорама, и понадобится вечность, чтобы сделать новый…

Внезапный шум и потом тот же шум снова и Волла уронил бутылку с соком феллиса в руки Киндана.

— Вот, — сказал Киндан, раскупоривая бутылку и вливая немного в рот девочки, — это должно помочь.

Мгновением позже она вздохнула и вновь закрыла глаза. Киндан поднялся над ней и повернулся к Волле. — Спасибо.

Файр мягко чирикнул, приземлился на плечо Киндана достаточно надолго, чтобы потереться головкой об его щеку, а потом вновь поднялся в воздух, показывая путь к новому пациенту. Позади него пациент закашлялся громко и надолго. Киндан обернулся и определил пациента по тонкому облаку слюны, распространившейся в воздухе вблизи него. Кашель распространяет болезнь, был уверен Киндан. Распространялось ли это и другими путями, Киндан не знал. Но как он мог предотвратить кашель? Его сон снова всплыл, парашют, прикрепленный к его лицу. Не парашют — маска!

— Волла, ты можешь передать сообщение М’талу? — спросил Киндан, оборачиваясь к своему файру. Он мог сказать, что теперь он был достаточно пробужден, чтобы поближе рассмотреть файра, и увидел, что Волла исхудал и был почти коричневый от усталости. Но Волла охотно чирикнул, нырнув к столу в конце Большого зала ближе к выходу из кухни. Киндан последовал за ним, просветлев, когда увидел стол и стило и несколько кусков бумаги. Там была и бутылка чернил, которые он использовал много дней назад. Когда он сам сел, он увидел какую-то скомканную ткань на столе и засохший зеленый плевок на ней. Возможно, Килти лег здесь, перед тем, как умер. Киндан мгновение разглядывал пятно, потом мягко передвинул стул. Он писал медленно, используя больше бумаги, чем перед этим, но его указания должны быть понятными.

— Что ты делаешь? — нахально прервал его голос Бемина.

Отсылаю записку М’талу, — пояснил Киндан, не отрываясь. — Я думаю, что если мы достанем маски…

— Маски? — переспросил Бемин.

— Чтобы закрыть кашель и предотвратить распространение…

— …заболевания, — закончил Бемин, кивая так твердо, что потревожил Фиону на его руках. — Это может помочь, да. — Он нахмурился и Киндан выжидающе на него посмотрел. — Но может быть слишком поздно, мы исчерпали продовольствие.

— Продовольствие? — безучастно повторил Киндан. — Но Склады, зерно, сушеные фрукты…

— Мы ни до чего не можем добраться без здоровых людей, — ответил Бемин. — И нет ничего, что могли бы переварить больные люди.

— Каша?

— Требует повара и воды, — с гримасой сказал Бемин. — И угля, мы почти весь исчерпали.

— Должно быть хоть что-то, — сказал Киндан.

Бемин покорно покачал головой. — Ты сможешь их спасти, чтобы они голодали.

— Я что-нибудь придумаю, — пообещал Киндан, засовывая свою записку в упряжь Воллы. — Сначала это. — Он долго смотрел в глаза файру. — Ты все понял? — спросил он наконец. Волла дважды наклонил свою длинную шею. — Обязательно съешь что-нибудь и отдохни, прежде чем вернуться, — твердо сказал Киндан своему файру. — Я написал это в записке, так что не забудешь.

Волла издал ругливый шум, но Киндан не обратил внимания, — Возвращайся только тогда, когда поешь!

С последним чириканьем, бронзовый взвился в воздух, и исчез в промежутке.

— Он будет в порядке, — сказал Киндану Бемин с добротой в голосе.

— Я надеюсь на это, — пылко ответил Киндан. Он соскочил со стула и повернулся к Лорду-владетелю. — Давайте посмотрим, что мы можем сделать.

Волла не вернулся на следующее утро и Киндан начал раздражаться. Что, если он послал уставшего файра на верную смерть, потерял его навсегда в промежутке? Понимание этого охватило его рано утром, когда они с Бемином вытащили наружу еще одно тело — было все еще слишком мало способных помочь людей — и продолжали с этим мучиться, пока рассветал день. Наконец, в полдень, Киндан не мог уже этим больше заниматься. Он отправился к ряду простыней и нашел свой горшок. Он отбил быстрым стакатто: Внимание.

Он долго прождал ответа.

Продолжайте. — Барабанная дробь была медленной и шаткой. Не Келса.

Киндан в отчаянии закрыл глаза, размышляя, что если он больше не увидит застенчивую арфистку, втянул медленно вдох и свободно выдохнул.

Спросите Ж’трела: Файр добрался до Бендена?

Ответ не приходил мучительно долго.

Да. Скоро вернется. — Киндан снова закрыл глаза, на этот раз в облегчении. — Состояние?

Килти умер, — отбарабанил Киндан. — Ваксорам болен.

Бемин?

Жив.

Помощь?

Киндан вновь закрыл глаза, напрягая их до боли. Цех Арфистов просит помощи… и он не может ее дать.

Скоро. — Отбарабанил он в несчастном обещании. — Недостаточное продовольствие.

Еда ушла. — Ответил барабанщик Цеха Арфистов.

— Нет! — сорвалось с губ Киндана слово и он толкнул барабан в сторону в злости и отчаянии. Нет еды, нет помощи, нет надежды. Он вновь поднял барабан.

Леннер? — Спросил он.

Умер, — ответил барабанщик. — Все Мастера умерли.

— Все они? — сказал себе Киндан. Он покачал головой, чувствуя беспомощность, чувствуя отчаяние, чувствуя … злость. Злость нарастала и бурлила внутри него, жарче лихорадки. Он не мог этого допустить. Цех Арфистов выживет, поклялся он. Форт Холд выживет.

— Мое слово как арфиста, — громко сказал Киндан с яростью и силой, которую никогда раньше не использовал. Он мог ощущать энергию, которая проходила через его вены.

Помощь придет, отстрелял он в момент отчаяния. — Держитесь.

Скоро?

Держитесь, — отбарабанил Киндан. Но он не имел представления, как или когда придет помощь, и он знал — то же самое было по всему Перну. Кого не убила пошесть, те умирали от отсутствия продовольствия, отсутствия помощи.

Он медленно вернулся в Большой Зал, остановившись, чтобы выпить холодного кла на кухне. В Большом Зале он заметил на расстоянии Бемина, возле Корианы и Ваксорама.

— Я слышал барабаны, — сказал Бемин, когда Киндан приблизился. — Что ты сказал?

Киндан припомнил, что Лорд-владетель ранее подозрительно относился к арфистским барабанам; времена изменились.

— Я спросил, добрался ли Волла в Бенден, — сказал ему Киндан. — Они сказали, что да.

— Как они узнали?

— Ж’трел, синий всадник, все еще с ними, — пояснил Киндан. — Он был с ними, когда их поразила пошесть.

Бемин кивнул.

— В Цехе Арфистов нет еды, — продолжил Киндан. — Все Мастера мертвы.

— Все? Даже Леннер?

— Все, — ответил Киндан. — Барабанщик был юн, неуверен, ученик, я думаю. — Он внезапно остановился, когда понял, кто барабанщик. — Это был Конар.

— Конар? Из Бенден-холда?

Киндан кивнул. — Он просил помощи.

— Нам нечего дать, — сказал Бемин, показывая на свой жалкий Холд.

— Я знаю это, — ответил Киндан, — Но я пообещал ее им любым путем.

— Ты пообещал…

— В конце концов, это дало им надежду, — сказал Киндан. — И наконец то…ну…что мы нуждаемся в продовольствии.

— Как ты найдешь достаточно еды, чтобы поделиться с Цехом Арфистов? — размышлял Бемин.

— Достаточно, чтобы поделиться со всем Перном, — исправил его Киндан, качая головой. — Я не знаю, мой лорд. — Он взглянул вверх, с намеком на улыбку на губах. — Я надеюсь, что возможно, у вас есть идеи?

— Нет, — сказал Бемин, качая головой. — Если бы были, я бы поделился с каждым, кто бы попросил об этом, не потому, что это будет очень хорошо.

Киндан склонил голову к Лорду-владетелю.

— Как мы достанем ее для них? — объяснил Бемин.

— Я не знаю, — признался Киндан. Он склонился к Ваксораму, почувствовал высокую температуру его лихорадки переел тем, как он даже склонился достаточно, чтобы увидеть температурную пасту, и положил на лоб старшего ученика немного воды. Он был настолько горяч, что вода быстро испарилась. В бреду Ваксорам покачал головой и еще раз закашлялся.

— Маски скоро прибудут, — бессмысленно сказал Киндан.

День скользнул в ночь и еще одна дюжина холдеров заснула смертным сном. Кто-то принес им горячий кла из кухни и немного еды.

— Дай еду ей, — сказал Киндан, указывая на Фиону. Когда Бемин хотел возразить, Киндан добавил, — Я не очень голоден, а она нуждается в заботе, иначе она не станет сильнее.

Бемин с сожалением покачал головой. — Упрямый арфист.

— Я обучен вашей дочерью, мой лорд, — сказал Киндан с вздернутыми губами.

Бемин улыбнулся ему. — Она унаследовала это от матери.

— О, без сомнения, — дипломатично согласился Киндан. Он указал на свободную кровать. — Вам надо немного поспать, мой лорд.

— ты только что поправился, ты должен спать первым, — возразил Бемин.

— Вы ухаживали за мной, пока я выздоравливал, — ответил Киндан. — Как ваш врач, я требую этого. — Когда Лорд-владетель выглядел готовым ответить, Киндан добавил, — Кроме того, я разбужу вас в полночь.

— Мы оба можем поспать, имеется достаточно часовых, — предложил Бемин, указывая на группу истощенных холдеров.

— Нет, им нужен целитель и предводитель, — сказал Киндан, удивленный отнесением себя к другой категории.

— Я предполагаю, что так оно и есть, — устало согласился Бемин, ложась на кровать. За секунду, он тяжело захрапел.

Киндан оценивал его мгновение, чувствуя тягу к другой пустой кровати и заставив себя снова встать на ноги, побрел по тускло освещенному залу. Он увидел, что выжившие холдеры принесли больше светильников, так что легче было определить нуждающихся в помощи. На протяжении этой ночи, он охлаждал лбы, распоряжался соком феллиса, менял накладки из температурной пасты, или звал холдеров уносить новые безжизненные тела.

Когда он слишком устал, он вернулся к Бемину и с трудностями его поднял.

— Я продолжу, — сказал Лорд-держатель, когда сел. — Отдохни.

— Разбудите меня на рассвете, или раньше, если потребуется, — сказал Киндан, ложась на кровать вблизи Корианы.

— Не вздумай обжиматься с ней, — сказал Бемин, предупреждающе качая пальцем. Киндан посмотрел на него в возмущенной усталости. Бемин вздернул губы и сказал, — Мы не можем позволить тебе снова заболеть, подожди, пока она не выздоровеет. Киндан заснул с улыбкой на губах впервые за последние две недели.

Было все еще темно, когда Киндан проснулся. Что-то испугало его, какой-то шум — вот оно! Это был булькающий, резкий звук. Киндан уже слышал его раньше: Это был звук смерти. Его глаза полуоткрылись. В тревоге, он посмотрел на Кориану. Она лихорадочно спала, раскинувшись и ворочаясь, но ее дыхание не было затрудненным, тем, которое разбудило его. Он посмотрел за нее. Ваксорам. Киндан скатился со своей кровати и встал на ноги, его боль возобновилась, его дыхание было воспаленным, его голова воспряла и он потащился к кровати Ваксорама. Безошибочно — хрип исходил от старшего ученика. Каждый его вдох был трудным, каждый его выдох сопровождался влажным кашлем.

— Ваксорам, — позвал Киндан, раскачивая старшего ученика, — Просыпайся.

Веки Ваксорама скользнули вверх, потом вниз. Киндан жестче его покачал. — Просыпайся!

Веки Ваксорама скользя, открылись, глаза кратко сосредоточились перед тем, как тело сжалось в долгом разрушительном кашле. Киндан обхватил лицо рукой. На мгновение, казалось, что Ваксорам не может сделать новый вдох, но потом, с хриплым скрипящим шумом, легкие ученика вновь наполнились.

— Я умираю, — сказал Ваксорам делая выдох. Его слова были слабыми, но отчетливыми, а его глаза сверкнули.

— Нет, не умираешь, — твердо солгал Киндан. — Тебе станет лучше.

— Нет, — ответил Ваксорам со следующим трудным вдохом. — Умру утром.

Киндан знал, что тот прав.

— Скажи… скажи Нонале, — хрипло проскрипел Ваксорам.

— Я скажу, — пообещал Киндан. — Я скажу ей, что ты ее любишь.

— Если бы я был подмастерьем, — прохрипел Ваксорам. — Может, тогда у меня был бы шанс.

Горло Киндана мучительно сжалось. — Ты будешь, — пообещал он, его глаза наполнились слезами из вновь открытого источника.

Ваксорам покачал головой. — Надо поменять стол, — сказал он. — Я не смогу поменять стол.

— Сможешь! — объявил Киндан, его голос возвысился. Он встал, схватил руку Ваксорама и потянул огромного ученика с кровати. — Бемин!

— Киндан, что случилось? — отозвался Лорд-владетель, мчась на зов.

— Помогите мне, — заплакал Киндан, не в состоянии удержать Ваксорама прямостоящим. — Помогите мне с ним.

— Мы можем понести его, — предложил Бемин, его глаза беспокойно расширились.

— Нет, он должен идти, — отрезал Киндан. — Он должен поменять стол. — Он заговорил с Ваксорамом. — Ты сможешь, теперь ты сможешь.

Он обернулся к перепуганным холдерам. — Отодвиньте стол от стены.

— Делайте, что он говорит, — твердо приказал Бемин. Холдеры подчинились. Бемин повернулся к Киндану. — Он умирает, ты знаешь.

— Нет, пока не поменяет стол, — отчаянно объявил Киндан. — Тогда он станет подмастерьем.

Рядом с ним, Бемин обхватил плотно Ваксорама, выпрямляясь в полный рост.

Стол казался бесконечно далеким. — Мы почти пришли, Ваксорам, — ободряюще сказал Киндан. — Оставайся с нами, мы почти пришли. Ты меняешь стол.

— Ты не Мастер, — медленно и нечленораздельно произнес Ваксорам.

— Да, да, он мастер, — твердо объявил Бемин. — Мое слово Лорда-владетеля, он Мастер. — Вместе, он и Киндан увеличили свои шаги, поддерживая Ваксорама.

Наконец, они достигли края стола.

— Видишь? Мы уже пришли, Ваксорам, мы здесь, — сказал Киндан. — Сейчас ты меняешь стол, понимаешь?

— Давай, арфист, иди, — добавил серьезно Бемин, его лицо было подавлено эмоциями.

— Я не могу, — возразил Ваксорам.

— Ты можешь, — поклялся Киндан. — Ты должен. Шаг за шагом, миг за мигом.

И шаг за шагом, миг за мигом, Ваксорам обошел вокруг стола Большого Зала, поддерживаемый Кинданом и Лордом-владетелем Форт Холда.

— Видишь, Ваксорам? — проплакал Киндан, когда они достигли изначальной точки. — Видишь, ты это сделал! Теперь ты подмастерье. Видишь, Ваксорам?

— Киндан, — мягко сказал Бемин, его голос разрывало горе. — Я думаю, он умер.

Глава 12

— Мы унесем его отсюда, — сказал один из холдеров, пока Киндан и Бемин стояли в шоке и печали, до сих пор удерживая между собой мертвое тело Ваксорама.

— Позвольте нам сейчас унести его, — сказал другой.

— Спасибо, Желир, — сказал Бемин, меняясь ношей с холдером. — Пойдем, Киндан, мы сделали для него все, что возможно.

— Для него, — согласился Киндан, долгое время разглядывая длинный ряд кроватей в Большом Зале. Он начал возвращаться к Кориане, но его ноги подкосились под ним и только мгновенная реакция Бемина позволила удержать его падения на пол.

— Тебе надо немного отдохнуть, — сказал Бемин, направляя его назад к кроватям.

Киндан увидел, как два холдера несут тело Ваксорама и покачал головой.

— Нет, я должен увидеть его, — возразил Киндан, пытаясь изменить их направление.

— Киндан, — сказал медленно Бемин, смотря вниз на юного арфиста, — наша обязанность — жить. Как это поможет им?

— Мне нужно попрощаться с ним, — попросил Киндан.

Бемин хотел начать спорить, но поменял мнение. — Очень хорошо, тогда ты сможешь отдыхать после этого.

— Моя смена может начаться в любой момент, — оспорил Киндан.

— Думаю, это не имеет значения, — ответил Бемин. — Я разбужу тебя, когда ты нам понадобишься, до тех пор ты сможешь поспать.

— Только если вы проспите столько же после этого, Лорд-владетель, — ответил Киндан.

— Я старше, и я не нуждаюсь в большом количестве сна, — возразил Бемин.

— Я моложе, и это я не нуждаюсь в большом количестве сна, — парировал Киндан.

— Давай отдадим дань последнего уважения твоему… нашему, — исправил себя Бемин, — другу.

Поддерживаемый Бемином, Киндан проследовал за медленным маршем холдеров, которые переносили Ваксорама к дальней стороне Форт-холда, где находилась большая канава, которая когда-то была родовыми садами Лорда-владетеля. У Киндана перехватило дыхание, когда двое холдеров бесцеремонно сбросили тело Ваксорама вниз, на вершину кучи других тел. Желир покачнулся от броска и сам чуть было не упал в массовую могилу, но Бемин вовремя протянул руки и схватил его.

— Тебе тоже надо немного отдохнуть, — сказал холдеру Бемин.

— Извините, мой лорд, — сказал Желир. — Он был самым тяжелым из всех, кого мы переносили ночью, я не упаду снова.

— Отдохни немного, мы позовем тебя, если ты понадобишься, — повторил Бемин.

— Ночь все равно кончилась, — отметил другой холдер, кивая на осветившийся восток.

Как будто соглашаясь, Волла спрыгнул с плеча Киндана и полетел по медленной, жалобной дуге над могилой. Они только начали двигаться обратно в Большой Зал, когда громкий шум появляющегося из промежутка дракона испугал их. У Киндана было время только на то, чтобы понять, что это был М’тал, перед тем, как всадник сбросил вниз четыре больших пакета и снова исчез в промежутке. Парашюты над пакетами открылись и они полетели вниз на землю.

— Лови их! — приказал Бемин, бросаясь к дальнему свертку. Киндан кинулся за ним, как и Желир с другим холдером.

— Что в них? — спросил Желир, поймав свой пакет. — Еда?

— Маски, — сказал Киндан, подхватывая из воздуха свой пакет и взволнованно его открывая. Он взял одну маску сверху свертка — там было чуть меньше пятидесяти только в его свертке, он мог сказать по толщине — и обернул ее вокруг своего лица, завязывая сзади ремешки. — Они защитят от повторного заражения, — выкрикнул он, его голос был приглушен.

— Как? — спросил Желир.

— Они предотвратят распространение нашего кашля и защитят нас от кашля остальных, — сказал Бемин, идя к Киндану со своим свертком и хватая свободной рукой одну из масок Киндана.

— Давайте немедленно повяжем маски всем, — сказал Киндан.

— Даже больным? — спросил Желир, отягощенный размером задачи.

— Особенно больным, — сказал Киндан. — Они как раз те, кто может распространять болезнь на нас.

— Но ты уже болел, — сказал Бемин. — Разве это не защитит тебя от повторного заражения?

— Я не знаю, — сказал ему Киндан, — Возможно.

— Нет смысла выяснять это, — сказал Желир, хватая маску из кучи Киндана и торопливо приспосабливая ее на свой нос и рот.

— Но это не средство, — пожаловался другой холдер.

— Могло бы помочь, — сказал Киндан. Другие вызывающе посмотрели на него. — Если инфекция не сможет распространяться, тогда не будет новых пациентов. Когда другие поправятся…

— Или умрут, — подавленно добавил Желир.

— …круговорот будет разорван, — закончил Киндан.

— Но как долго надо ждать, чтобы инфекция ушла? — спросил Бемин.

— Я не знаю, — ответил Киндан. — Похоже, что это занимает семидневку, пока видны наихудшие симптомы. — Он сделал паузу, размышляя, — некоторые поправляются за четыре дня, некоторым нужно больше.

— Любой заболевший умирает в семидневку, — отметил Желир.

— Да, — согласился Киндан. — Это могло бы быть правилом.

— Могло бы быть? — усомнился Бемин.

— Похоже, что от этой болезни больше страдают самые здоровые, — сказал Киндан.

— Нет, Стеннел был здоров, как бык, и он сейчас здесь, — сказал Желир, дергая головой в сторону другого холдера.

— Самой плохой болезнь была именно для их категории, — соглашаясь, сказал Бемин. — Как для моих сыновей.

— И Ваксорама, — добавил Киндан. — Им было от семнадцати до двадцати одного Оборота или больше.

— Возможно моложе, — сказал Бемин, мрачно поворачиваясь к Большому Залу.

— Нам нечего развешивать тут свои рты, — сказал Стеннел, оживленно ступая в сторону Большого Зала, разворачивая на ходу свой сверток.

— Давайте не будем раскрывать два оставшийся без необходимости, — сказал Киндан Бемину и Желиру. Лорд-владетель кивнул, и посмотрел на другого холдера в поисках подтверждения.

Внутри Большого Зала они разделились, каждый выбрал ряд кроватей с полными маск руками. Кориана была первой в ряду Киндана. Она потела и металась в лихорадочном сне; Киндан с трудом надел на нее маску и она скинула ее прежде, чем он успел завязать ее. У него заняло несколько минут, чтобы прикрепить ее обратно. Следующий пациент выглядел лучше, третий был мертв. После этого Киндан медленно двигался от кровати к кровати, с каждым разом все более ослабевая. Он исчерпал запас масок и начал открывать второй сверток, когда к нему подошел Стеннел.

— У меня — все, — сказал старший мужчина, доставая горсть новых масок.

— Сколько в Зале? — спросил Киндан. — Здесь только пятьдесят масок в каждом свертке.

— Здесь наверное, столько и есть, — сказал Стеннел, окидывая взглядом Зал. — Но есть более тысячи в остальном Холде.

— Но самые больные здесь, правда?

Бемин присоединился к ним, исчерпав свою стопку масок.

— Сколько мы смогли найти, — печально сказал Бемин. — Я не могу сказать, сколько до сих пор в своих покоях… и сколько уже умерло.

— Мы должны начать переносить мертвых, или будем иметь дело с кое-чем похуже пошести, — сказал Киндан.

— Имеются организмы, питающиеся мертвой плотью и распространяющиеся на живых.

— Принесите выживших сюда, — сказал Бемин, — здесь мы сможем позаботиться о них.

— Что более важно? — спросил Стеннел, смотря в далекий конец Большого Зала и обратно на двери во двор с окружающими его помещениями.

— И то и другое, — в унисон сказали Бемин и Киндан. Они обменялись краткими улыбками.

— В первую очередь, здесь, — мгновением позже сказал Бемин. — Но надо вновь заполнить кровати.

— Если у нас есть опустеет кровать, найти кого-то, чтобы положить на нее, мой лорд? — спросил Желир. Бемин кивнул.

— Ваш сад скоро заполнится, мой лорд, — отметил Стеннел. — Что тогда?

— Возможно, тогда прибудет помощь, — с надеждой сказал Бемин.

— Если она еще не прибыла, прибудет ли она вскорости? — безнадежно спросил Стеннел.

— Изо дня в день, — сказал Киндан, поворачиваясь к своей кровати. — Мой лорд, я наверное отдохну, если прикажете.

— Стеннел, Желир, один из вас отдыхает, другой идет со мной, — сказал Бемин.

Киндан проверил Кориану, которая повернула маску в своем бреду. Он перекатил ее на спину, чтобы предотвратить ее удушение собственной слюной.

— Проверяйте, чтобы они не переворачивались, — хрипло крикнул Бемину Киндан, когда упал на ближнюю кровать. Бемин понимающе махнул и склонился над ближней кроватью.

Немного позже Киндана растолкали от сна. Он медленно поднялся, истощенный, и увидел, что Бемин сверху смотрит на него смутным взглядом.

— Отдохните, мой лорд, — сказал Киндан, поднимаясь в притворной живости.

— Все маски закончились, — сказал Бемин. — У нас две сотни в кроватях и намного больше в остальном Холде. Смерть… Я не знаю, избавимся ли мы когда-нибудь от запаха.

— Хорошая уборка, хорошее проветривание, и останутся лишь воспоминания, — бодро сказал Киндан Лорду-владетелю, но глаза Бемина уже закрылись и он легко дышал, на пороге глубокого сна.

Первой Киндан проверил Кориану, которая еще раз перевернулась лицом в подушку. Киндан связал несколько подушек и одеял и твердо подпер ее спину.

Его отвлек звук и он увидел Фиону, сидящую на дальней койке, и с тревогой оглядывающуюся вокруг.

— Привет, Фиона, — позвал Киндан, принуждая себя ей улыбнуться. Светловолосая девочка застенчиво улыбнулась в ответ. Сердце Киндана екнуло, когда он заметил, что она станет такой же красивой, как и Кориана.

— Ты голодна?

Фиона тихо кивнула.

— Давай посмотрим, что мы найдем на кухне, а? — спросил Киндан, склоняясь вниз, чтобы поднять ее.

— Я пойду, — ответила малышка, соскакивая с кровати и бредя к нему, протягивая руку. Киндан взял ее и был удивлен отметить, что та не горела высокой температурой, как…только день назад?

Он наклонился и пощупал ее лоб: холодный. Она выздоровела?

— Я голодна, — пожаловалась Фиона. Киндан встал, все еще держа ее руку и повел ее на кухню, часто останавливаясь, чтобы проверить пациента.

На кухне Киндан был удивлен, найдя четырех женщин, которые усердно работали.

— Неужели это Мисс Фиона! — воскликнула одна из женщин, в удивлении хлопая себя по щекам. — Я не надеялась снова вас увидеть.

— Я голодна, — сказала Фиона.

— Тогда ладно, — бесцеремонно ответила женщина, — мы должны накормить вас, ведь так? — она повернула взгляд к Киндану и склонила голову, — Ты тот мальчик, который лечил нас.

— Я…

— Ты наверное меня не помнишь, — прервала его женщина, — Я была больна два дня назад и ты приходил и вытирал мне лоб и вливал сок феллиса в мой рот. Вкус ужасный, но боль останавливает. — Женщина кивнула себе. — Я никогда этого не забуду, целитель.

— Он целитель? — воскликнула другая женщина сзади духовок. Она вышла, вытерла руки об передник, перед тем как протянуть одну из них вперед. — Я просто должна пожать вам руку, сэр, за все ваши благодеяния.

— Но… — сказал Киндан, качая головой.

— Здесь есть те, которые потеряли всякую надежду, пока вы не прибыли, — сказала вторая женщина. — Я одна из них. Тогда я увидела вас и… — она остановилась, чтобы смахнуть слезы с глаз. — … Вы говорили с такой добротой и я видела у вас в глазах, что вы хотите, чтобы я жила. Так что я сказала, «Правильно, тогда я буду жить. Я буду жить. Я буду жить и делать этому парню пышные пироги», — она кивнула на духовку. — Там нет фруктов, но мы сделали немного нежных булочек готовя для вас и каждого.

Киндан смог только безмолвно покачать головой.

— Ты пришла и смутила его, — сварливо сказала первая повариха, но Киндан знал, что она просто прикрывает его.

— Спасибо, — наконец придумал, что сказать, Киндан.

— Тогда что насчет того, чтобы мы забрали мисс из ваших рук? — предложила вторая повариха. Она наклонилась к Фионе. — Вы не хотите помочь Ниисе и мне в изготовлении сдобы? — Фиона кивнула, расширив глаза от перспективы.

Первая повариха, Нииса, подозвала Киндана поближе. — Я не хочу создавать тебе дополнительных проблем, но хлеб — это все, что мы можем сейчас приготовить, — сказала она ему. — И это тоже не надолго, недостаточно для того, чтобы прокормить весь Холд, даже то, что от него осталось.

— Я знаю, — ответил Киндан. — Больные не способны глотать его, он для них слишком тверд.

— Я догадалась, ответила Нииса. — Они будут слабы, как ягнята, если поправятся.

— Когда они поправятся, — поправил Киндан. Нииса не противоречила ему. — Что насчет складов?

— Слишком трудно пройти в них без наименьшее десяти человек, — ответила Нииса. — Только баррель рыбы и это будет ужасная еда.

— Лучше, чем ничего, — заметила вторая повариха.

Нииса состроила лицо, так что Киндан спросил, — Что тогда будет лучше?

— Лучше бы фруктов, но сейчас не то время года, — сказала ему Нииса. Она нахмурилась. — Многие поправятся только для того, чтобы изнывать от голода.

— Если они поправятся, я не дам им голодать, — поклялся Киндан.

Нииса кивнула в жестком согласии. — Как скажете, целитель. — Она мрачно ему улыбнулась. — Мы наверняка вас не подведем.

— Я рассчитываю на это, — сказал Киндан, улыбаясь старшей женщине, слишком истощенный, чтобы придать больше, чем неопределенное удивление своему командному тону.

— Я отпускаю тебя обратно работать, — сказала Нииса. — Саллит или Фиона скоро выйдут с этими рулетами.

— И кла? — с надеждой спросил Киндан.

Нииса печально покачала головой. — У нас не осталось настаивающейся коры.

— Тогда сделайте список того, что нам нужно, и добавьте туда кла, — сказал ей Киндан.

— Думаю, что хорошо бы добавить туда летние фрукты, — проворчала Нииса, но она повернулась к своему разделочному столу, хлопнув по переднику в поисках карандаша.

Ничего не было лучше — по правде говоря, с вновь заполненными кроватями и со смертью Ваксорама и Килти, дела были хуже некуда — но что-то подняло настроение Киндану. Возможно, это были теплые рулеты, поставленные перед ним наивно торжествующей Фионой, возможно это был ее застенчивый поцелуй, когда Киндан наклонился, чтобы поблагодарить ее, или возможно, это были маски, которые сделали воздух намного чище.

Все больше людей поднималось и относительно поправлялось. Когда он видел их, Киндан вновь поражался нелегкому знанию того, что пошесть убивала самых сильных, выжившие были или намного старше или намного моложе. Снова и снова Киндан возвращался к Кориане, проверял ее температуру, вытирал ее лоб, менял ее грязные простыни, чистил ее грязную маску.

— Время отдохнуть, — сказал ему Бемин позже тем вечером, вручая ему еще один рулет. Киндан откусил кусочек, но в течение дня тот стал жестче и его трудно было жевать.

— Позовите меня, если я понадоблюсь, мой лорд, — сказал он, еще раз проверяя Кориану, перед тем как лечь на кровать ближнюю к ее кровати.

— Где Фиона? — спросил Бемин, нервно оглядываясь вокруг комнаты.

— Возможно заснула на кухне, — предположил Киндан. — Она помогала поварам.

Слабая улыбка тронула губы Бемина, — Ее мать тоже любила помогать по кухне.

Киндан окунулся в прерывистый сон.

Бемин разбудил его, переместив и сел на ту же кровать, слишком уставший, чтобы говорить. Киндан проверил Кориану и не был удивлен увидеть, что она сдернула свою маску. Мягко он положил маску обратно на ее рот и нос. Он остановился, когда заметил, что та покрыта липкой, красной субстанцией. Он снял ее и забрал маску с собой, когда начал искать Стеннела, который помогал другому мужчине переносить другое тело в место захоронения.

— Ты такое видел? — спросил Киндан, протягивая Стеннелу маску. Стеннел отскочил и внезапно уронил тело.

— Убери это, — заплакал Стеннел. — Я видел такое на каждом мертвом теле с тех пор, как мы начали одевать им маски. — Он покачал головой. — Похоже, что они откашливают свои внутренности.

Киндан пронес маску через кухню, выполоскал ее в умывальнике и погрузил ее в горшок с кипятком. Он был удивлен, увидев там и несколько других.

— Мы повторно используем их, — сказала Нииса, когда он спросил, возвращаясь в кухню. — Ты сказал, что они помогают.

— Удерживать распространение болезни, да, — сказал Киндан. — Спасать этих слишком больных… — он резко оборвал сам себя.

— Чья это маска? — спросила Нииса. Ее глаза завращались, когда она со страхом спросила, — Не Лорда Бемина?

— Нет, — сказал ей Киндан. — Корианы.

— Я слышала, вы с ней приятельствовали, — сказала Нииса, печально качая головой. — Похоже пришло время сказать прощай.

Киндан мрачно кивнул и побрел из кухни так быстро, как позволяли ему его утомленные ноги, несшие его к Кориане. Он нашел ее растянувшейся рядом с кроватью. Мягко он поднял ее обратно на кровать, игнорируя ее слабые движения.

— Помогите, — пробормотала в бреду Кориана, садясь.

— Я помогу тебе, — сказал Киндан, раскрывая ее губы чашкой с соком феллиса. Кориана протянула руку и оттолкнула ее.

— Помоги мне, — раздраженно сказала Кориана. — Не надо сока.

— Это поможет тебе почувствовать тебя лучше, — сказал ей Киндан.

— Слишком болит, — ответила Кориана, ее глаза открылись, наполненные болью. — Слишком ярко, — пробормотала она, вновь закрывая глаза.

Киндан едва мог видеть в тусклом свете.

— Я умираю, — сказала она, покачнувшись в кровати. — Приведи Отца.

— Нет, выпей это, — настаивал Киндан, вновь поднося к ее губам чашку. В этот раз ее рука коснулась и выбила чашку из его рук.

— Приведи моего отца, — сказала Кориана, голос прозвучал весьма ясно. — Я должна попрощаться. — Она долго и тяжело закашлялась, и это сильно удвоило ее боль. Когда она вновь посмотрела вверх, перед ее одежды был покрыт кроваво-красной слюной. — Не дай ему увидеть меня такой, — взмолилась она.

Киндан схватил простыни и обернул ее ими, закрывая пятно.

— Я должна попрощаться, — повторила она.

Киндан встал и обошел вокруг ее кровати к следующей, где прерывисто спал Бемин.

— Мой лорд, — мягко позвал Киндан, качая Бемина за плечо. — Мой лорд, ваша дочь хочет поговорить с вами. Слезы потекли по его лицу, удивив его — он не думал, что у него еще они есть.

— Что? — в испуге проснулся Бемин, глаза неверно сфокусировались на Киндане.

— Кориана, — с жестом ответил Киндан. — Она хочет поговорить с вами.

— Ей надо отдыхать, — сказал Бемин, кладя голову обратно на подушку. — Позаботься о ней.

— Бемин, она не собирается этого делать, — сказал Киндан, его слезы текли свободно.

Лорд-владетель Форт-холда медленно сел, заметил слезы Киндана и посмотрел на Кориану. Он встал и позвал Киндана следовать за ним, когда они пошли к другой стороне кровати Корианы.

— Я здесь, — сказал Бемин, когда присел перед Корианой. Она вновь согнулась пополам и когда она выпрямилась, она была смущена новым красным пятном на простынях.

— Отец, — медленно сказала она, ее слова были нечленораздельны из-за боли и слизи, — Прости меня.

— Простить за что?

— Прости за то, что я подвела тебя, — ответила она. Ее глаза с тоской прошлись по Киндану. — Прости за то, что я не смогла сделать того, что ты просил.

— Не беспокойся, — успокаивающе сказал Бемин. — Здесь не о чем беспокоиться.

Еще один кашель сотряс Кориану и она отвела руки в то же время, когда Бемин отскочил сам и потянул за собой Киндана, избегая кроваво-красного тумана, исходящего из ее рта. Киндану казалось, что кашель будет бесконечным и что Кориана выкашляет все свои легкие. Наконец, она испустила отвратительный, булькающий хрип и свалилась, согнувшись вдвое. С хриплым плачем, Корисс спрыгнула с края кровати и исчезла в промежутке.

— Кориана? — спросил Киндан, опять присаживаясь и тщательно проверяя ее грудь на признаки дыхания. Он продолжал так долгое время, пока не убедился, что Кориана долго не мучилась. Но он знал, что только дурачит себя, отсрочивая неизбежное понимание того, что Кориана мертва — только ее смерть могла заставить Корисс уйти в промежуток вот так — и навсегда.

В какой-то момент Киндан почувствовал одну из рук Бемина, дрожа схватившую его плечо. Долго после этого, Киндан наклонялся, чтобы в последний раз поцеловать Кориану, но Бемин оттащил его назад.

— Поцеловать ее означает умереть, — сказал ему Лорд-владетель, его голос был лишен всякий эмоций. — Даже через маску.

Киндан медленно кивнул, желая в этот миг, чтобы его сердце остановилось, так жестоко оно болело.

— Можешь ли ты… — голос Бемина дрогнул. — Можешь помочь мне перенести ее?

Не в состоянии говорить, Киндан кивнул и выпрямился, показывая Лорду-владетелю взять ее за плечи, когда он брался за ее ноги.

Когда они медленно шли из Большого Зала, Киндан смотрел на лицо девушки, которую он любил и видел, что Кориана была спокойна.

Бемин не смог заснуть этой ночью, как и Киндан. Они проводили часы, судорожно ходя между больными, обращая внимание только когда Желир или один из других холдеров окликал их.

В какое-то время, возможно ранним утром, Нииса вышла из кухни, неся какие-то старые булочки и воду.

— Мы близки к окончанию запасов угля, — сказала она Бемину. Лорд-владетель безучастно осматривал ее какое-то мгновение, а потом отвел взгляд.

— И остался только один кувшин сока феллиса, — сказала Нииса Киндану. Киндан лишь пожал плечами в ответ.

Нииса повернулась, уходя обратно на кухню. Немного позже она вернулась вместе с Фионой.

— Она хотела к своему отцу, — сказала Нииса, толкая девочку в руки Бемина.

Автоматически, Бемин потянулся и прижал маленькое дитя к своей груди, одной рукой поддерживая ее снизу, другой за плечи. Медленно Бемин начал качаться. Киндан на мгновение подумал, что Лорд-владетель пытается укачать девочку ко сну, но потом понял, что движения были неверными — Бемин качал ее в бесшумной печали. Киндан обошел его сзади и потянулся, растирая руками плечи старшего мужчины.

— Мы не сможем выжить, — пробормотал Бемин поверх головы дочери. — Мы все умрем.

Нииса задохнулась в испуге и убежала.

— Нет, мой лорд, не умрем, — твердо сказал ему Киндан. — Мы выживем. Этот Холд выживет, ваша дочь выживет.

— Как? — потребовал Бемин, поворачиваясь лицом к Киндану. — Как ты знаешь? Твое слово как арфиста?

— Да, — сказал Киндан. — Мое слово, как арфиста. — Он отвечал без интонации, без надежды, только с уверенностью, что он не подведет Лорда-владетеля Форта, отца Корианы. Он должен найти путь накормить их, спасти выживших.

— Так же можно надеяться, что фрукты с неба посыплются, — раздраженно отрезал Бемин. — Твое слово не надежное.

Фрукты с неба! Глаза Киндана зажглись в надежде.

— Мое слово, мой лорд, — повторил он. — Мое слово. У вас будут ваши фрукты с неба. — Он помчался на кухню и через нее к ряду тканей, ища свой самодельный барабан.

Глава 13

— Ты выглядишь очень исхудавшим, Конар, — сказала Келса, посмотрев на юного мальчика-холдера, мягко поднимая ее голову тканью. — Ты уверен, что достаточно ешь?

— Ты съешь это, — сказал он ей, усаживая ее и вкладывая ложку овсянки в ее рот. Он стянул ее с кухни, не в состоянии найти что-нибудь другое не заплесневелое.

— Но…

— Это по честному, — ответил Конар, — ты вернула здоровье мне, теперь моя очередь.

Келса увидела, что спорить бесполезно, особенно если Конар уже положил ложку ей на язык.

— Это отвратительно! — простонала она, проглотив это. Ее горло было так раздражено кашлем, что глотание овсянки было похоже на глотание горячих углей. Теперь она знала, как должны чувствовать себя драконы, глотая прежний огненный камень.

Конар — да воспоют ему хвалу драконы — в этот момент поднес к ее губам стакан воды. Но холодная вода причинила еще больше мучений ее горлу, чем овсянка.

— Еще одну ложечку, — сказал Конар, наполняя ложку. Келса непослушно мотнула головой в сторону. Конар открыл свой рот, чтобы произнести еще что-нибудь поддерживающее, когда они услышали звук барабанов.

— Киндан? — удивленно сказала Келса. Конар кивнул, прислушиваясь.

— Фрукты? — пробормотала Келса, когда прозвучало барабанное сообщение. — Где мы сможем найти фрукты?

— Он сказал «Ж’трел»? — спросил Конар.

— Сказал, — согласилась Келса. — Найди его, передай сообщение Киндана.

— Он занят Друри и ребенком, — сказал Конар. Синий всадник дракона неустанно занимался с детьми Джаленны, когда она уступила пошести четырьмя днями раньше. Перед этим только усилиями Джаленны, Ж’трела и Конара поддерживалась жизнь в других. Келса не знала, сколько людей умерло, Конар отказался ей говорить.

— Иди, найди его, скажи ему, это важно, — сказала Келса, игнорируя боль в своем измученном горле.

Конар сорвался с места, двигаясь гораздо медленнее, чем нравилось Келсе. Он выглядел очень исхудавшим. Она размышляла, не скупился ли он в своем питании?

Конар замедлился, когда вышел из временного лазарета, остановился, чтобы избавится от одышки и черных пятен, которые плясали перед его глазами. Он ничего не ел днями. Он был меньше остальных, говорил он себе, он может дольше обходиться без пищи.

— Ж’трел, Киндан прислал сообщение, — сказал Конар, когда увидел силуэт синего всадника.

Ж’трел посмотрел на него, его лицо было изможденным и заросло долгодневной бородой.

— Он сказал тебе достать фруктов, — сказал ему Конар.

— Фруктов? — устало повторил Ж’трел. — Это было все?

— Свежих фруктов, — сказал Конар, вспоминая послание и мечтая о том, чтобы получше разбираться в барабанах.

— В это время года здесь нет фруктов, — воскликнул Ж’трел, сердито качая головой.

Конар сморщил лицо, пытаясь вспомнить точное сообщение. — Он сказал: «Ж’трел, свежие фрукты, южнее Исты».

— Южнее чего? — ошеломленно повторил Ж’трел. — Нет земли южнее… — внезапно он остановился, его глаза расширились. Он посмотрел наружу, через комнату на луг, где отдыхал его синий дракон.

«Талит’…»

— Что случилось, Ж’лантир? — спросил К’район, Предводитель Вейра Иста, у бронзового всадника, вытянувшегося перед ним. К’район вернулся с патрулирования над инфицированными Холдами и был не счастлив. Он последовал предложению М’тала, потому что это имело очень глубокий смысл — если обитателей Вейра подкосит пошесть, как холдеров, Вейры станут не способны бороться с Нитями, когда те придут. Но это не останавливало скручивание живота К’района каждый раз, когда он пролетал над пустыми полями или видел людей, безнадежно махающих ему снизу. Они делали все, что могли, загоняя бесхозный домашний скот во временные загоны, скидывая маски, о чем упомянул М’тал, но их было слишком мало и слишком поздно. У К’района аж руки зудели от желания делать хоть что-нибудь.

— Только что я получил слова Ж’трела, — сказал Ж’лантир.

— Как там Цех Арфистов?

— Он не сказал, — ответил Ж’лантир. — Он сказал, что холдеры нуждаются во фруктах, свежих фруктах…

— Сейчас середина зимы, ничего нет, — возразил К’район.

— Южнее Исты, — закончил Ж’лантир.

— Южнее? — повторил К’район и его глаза расширились. — Южный Континент?

— Поры года там противоположны нашим, там сейчас лето, — заметил Ж’лантир.

— Тогда на него тоже нет надежды, фрукты еще не достаточно созрели, — возразил К’район.

— Помните, как Обороты назад, перед тем, как мы встретили юного Киндана и стражей порога, как я однажды потерял мое крыло на семидневку? — сказал Ж’лантир.

К’район медленно кивнул, сомневаясь во внезапном изменении темы.

— Я думаю, что знаю, где они были, — сказал ему Ж’лантир. — Или, если точнее выразится, «когда» они были.

— Накормить все холды…

— Мы можем сбрасывать фрукты, если найдем нужные сорта, так же, как мы сбрасываем эти маски, — быстро оборвал его Ж’лантир.

К’район обдумывал это предложение какой-то миг перед тем, как оживленно сказал. — Делай это.

— Вы одобряете?

— Я собирался послать драконов на помощь, только не имел ни малейшего понятия, как они могут помочь, — сказал К’район. — Теперь есть такая возможность.

Ж’лантир широко улыбнулся и развернулся уходить.

— Ж’лантир, — позвал его К’район. Бронзовый командир крыла обернулся. — Пусть твои люди складывают фрукты под Красным Холмом, мы будем их оттуда забирать.

— Как много? — ответил Ж’лантир.

— Все, что есть, — сказал К’район. — Я дам знать всем Вейрам. — Брови Ж’лантира удивленно поднялись. — Ты должен привезти достаточно, чтобы накормить весь Перн.

— Как долго?

— Пока мы не скажем тебе остановиться, — ответил К’район, махая бронзовому всаднику, что то свободен. — Теперь иди и захвати этих злодеев.

— Я обещаю, я загоняю их, как верров, — с улыбкой сказал Ж’лантир. Он в восхищении покачал головой и добавил, — И вы знаете, они никогда не говорили мне, чем занимались.

— Ты все еще должен убедиться, что ты прав, — сказал ему К’район.

— О, нет, — отозвался Ж’лантир, пересекая Чашу по направлению к своему Лолант’у и запрыгивая на шею бронзового. — Я знаю, что я прав, Талит’ выглядит слишком самодовольным.

И с этими словами, бронзовый дракон и его всадник прыгнули в небо над Чашей. Лолант’ взмахнул крыльями раз, другой и исчез в промежутке. Ж’лантир точно рассчитал прыжок, чтобы прибыть в последний момент, когда он видел свое крыло до того, как они так резко исчезли пять Оборотов назад. Его там не было, вспоминал он, он разговаривал о чем-то с К’районом, возможно еще раз жаловался на огненный камень. Он фыркнул, вспоминая это.

— Ж’лантир! — позвал Ж’трел, когда Лолант’ приземлился в Чаше.

— Ж’трел, собери остальное крыло и встретимся на Красном Холме и немедленно, — живо приказал Ж’лантир.

— Но…

— Нет времени, просто выполняй, — ответил Ж’лантир, снова поднимая Лолант’а в воздух. Мгновенно он был в промежутке, паря в странном пространстве, которое было местом соединения сотен оборотов и, как он надеялся, будет местом и для других сотен Оборотов, которые придут.

Крыло прибыло сразу же после него.

— Ж’лантир, — позвал, спускаясь, В’сог, — когда Ж’трел сказал встретиться с тобой здесь, я думал, он шутит.

— Разве ты не встречаешься с К’районом? — спросил Ж’лиан. — Я думал, что уже видел тебя…

— Видел, — вставил Ж’лантир. Он показал им собраться вокруг. — Теперь слушайте, я вернулся из будущего…

— Из будущего! — удивленно воскликнул В’сог. — Но драконы не могут… мы не…

— В’сог, послушай, — проревел Ж’лантир. — Я вернулся из будущего и отправлю вас в будущее. Вы должны лететь на Южный Континент, должны найти лучшие фрукты, фрукты, которые смогут есть больные люди, и собрать их все.

— Как много? — спросил Ж’трел.

— Достаточно, чтобы накормить весь Перн, — ответил Ж’лантир.

— И как долго? — спросил В’сог, с тревогой смотря на Ж’лантира.

— Пока я не скажу вам остановиться, — ответил Ж’лантир. — Складывайте их здесь. Приносите их в одну и ту же точку времени и продолжайте приносить.

— Но… путешествие во времени? — сказал Ж’лиан, нервно оглядывая остальное крыло.

— Где будешь ты? — спросил В’сог.

— Я буду направлять остальные Вейры, — сказал Ж’лантир. — Мы должны распределять плоды.

— Между кем? — потребовал В’сог.

— Я не могу вам сказать, — ответил Ж’лантир. — Когда придет нужное время, вы узнаете.

— И до тех пор? — спросил Ж’трел.

— До тех пор я ничего не знаю, — сказал ему Ж’лантир. — И вы ничего мне не скажете.

— Временной парадокс, — догадался В’сог.

— Вот именно, — согласился Ж’лантир. Он посмотрел на Б’зима и Л’кала. — Я хочу, чтобы вы двое приняли ответственность.

Два старших всадника обменялись взглядами и потом согласно кивнули.

— Когда вы все сделаете, я ничего не буду знать, — сказал им Ж’лантир. — Я буду очень зол, но вы мне ничего не расскажете.

— Ничего тебе не расскажем? — спросил Ж’лиан, искренне смущенный. — Почему?

— Почему мы все это делаем, все-таки? — потребовал К’над.

— Верьте мне, — ответил Ж’лантир, по очереди ловя взгляд каждого из них, — это того стоит.

— Хорошо, — ответил К’над, — как скажешь.

— Южный Континент! — воскликнул Ж’лиан.

— Путешествие во времени! — добавил Ж’трел.

— Не навредите себе, — предупредил их Ж’лантир, потом поднялся обратно на своего бронзового дракона. — Скоро увидимся.

И, оставив свое крыло внизу, Ж’лантир и Лолант’ исчезли в промежутке. Когда он снова вышел из промежутка, солнце передвинулось на час далее в небе и вершина Холма была покрыта сетями, полными фруктов.

— Лучшие из найденных нами фруктов, — позвал Б’зим, когда Лолант’ приземлился на оставшееся чистое пятно. Коричневый всадник бросил Ж’лантиру большой красный фрукт. Бронзовый всадник легко его поймал и понюхал его, его аромат был мучительным.

— Ты можешь съесть его, семена и все остальное, — сказал ему Ж’трел. — Даже корку.

— Превосходно! — ответил Ж’лантир. Шум прошелестевший над ним насторожил его и он повернулся, чтобы увидеть парившего поблизости на бронзовом Нидант’е К’района. Вокруг него он увидел остальной Вейр, кроме крыла Ж’лантира. Мгновением позже небо потемнело от всадников, прибывших из Бендена, Форта и Плоскогорья.

— Привяжите сетки к парашютам и мы сами их сбросим, — отозвался М’тал, когда спрыгнул с бронзового Гаминт’а и зашагал к Ж’лантиру.

— Парашюты? — спросил Ж’лантир. Он повернулся к своему крылу. — Возвращайтесь через час.

— Куда они пошли? — спросил М’тал, наблюдая за поднимающимся крылом.

— В прошлое, чтобы собрать больше фруктов, — сказал ему К’район.

— Они путешествуют во времени? — в ужасе спросил М’тал.

— Нет выбора, фрукты в это время года еще не созрели на Юге, — ответил К’район.

— С ними будет все в порядке, — уверил Ж’лантир Предводителя Бенден-Вейра.

— Как ты знаешь? — вызывающе спросил М’тал.

— Потому что они то крыло, которое я потерял на семидневку, — ответил с улыбкой Ж’лантир.

Глаза М’тала расширились, когда он припомнил эту историю. — Итак, теперь мы знаем, куда они отправились и кто их послал.

— Вот именно, — согласился К’район. Он повернулся назад с заданием, — Сколько парашютов нужно для этих сеток, как вы думаете?

М’тал обратил внимание на большие грузовые сети и махнул одному из своих всадников подойти к нему.

— Мы должны поторопиться, — сказал Предводитель Бендена. — У нас нет времени, чтобы тратить его здесь.

Он повернулся к другой группе спускающихся драконов, нахмурившись. — Что они здесь делают, — застонал он, — они должны сейчас сбрасывать листья феллиса, «Гаминт’, скажи им распространиться по Холдам и сбрасывать те свертки, которые есть у них; им не надо парашюты, листья будут в порядке!»

Как будто услышав его снизу, четыре крыла драконов исчезли в промежутке, чтобы выполнять свою миссию.

— Здесь последние остатки сока феллиса, — сказала Киндану Нииса, протягивая ему кувшин. — И рулеты тоже скоро закончатся.

Солнце еще не докатилось до полудня.

— Спасибо, — сказал ей Киндан. Он поставил кувшин на прилавок и снова вышел на ряд тканей. Возможно, он сможет придумать способ достать хоть что-нибудь из Цеха Арфистов.

Он быстро отбарабанил свое сообщение, призывая к вниманию. Тогда он начал ждать. И ждал. И ждал. Ответа не было.

— Конар? — мягко позвал Киндан, думая о молодом мальчике-холдере, который никогда себя не ставил высоко.

Волла появился на его плече, с тревогой напевая и пристроился к шее Киндана, но Киндан не обратил на него внимания, глядя в отчаянии на закрытый горшок. Бемин был прав. Они все умрут. Тень накрыла горшок. Потом еще одна. Киндан оглянулся вокруг и увидел больше теней. Он посмотрел наверх и испугался, когда сверток со стуком приземлился в метре от него. Киндан недоверчиво потянулся за свертком.

Листья. Только листья. Было ли это…стоп! Это были листья феллиса.

— Нииса! — заплакал Киндан, хватая два свертка и мчась на кухню. — Нииса, я принес много листьев феллиса!

— Что? Как ты их нашел? — спросила Нииса, когда Киндан вручил ей в руки свертки.

— Они были в ряду тканей, — сказал ей Киндан, — Они упали с неба.

— Упали с неба, — повторила Нииса, смотря на Киндана с мыслью, что он сошел с ума. Тогда она поняла значение его слов и прижала руки ко рту, слезы потекли с ее глаз. — Всадники драконов! Мы спасены!

— Что это такое? — потребовал Бемин, привлеченный громким ревом Ниисы.

— Феллис, — сказал Киндан, вручая листок Бемину. — Всадники драконов сбросили феллис.

На мгновение лицо Бемина озарила надежда. Затем она исчезла. — Феллис поможет только умирающим, — сказал он, и вернулся в Большой Зал.

К’район и М’тал начали рассуждать, когда первые свертки фруктов были готовы к сбрасыванию.

— В Цех Арфистов?

— Нет, Ж’трел сказал, что там есть немного, — ответил М’тал. — Отошлем их в Форт-Холд.

— Ты думаешь, твои друзья до сих пор живы? — спросил К’район.

М’тал покачал головой. — Я не могу сказать, — сказал он. — Но это была его идея, и Б’ралар сказал, что в Форт-Холде все еще передвигаются люди, мы должны дать им первым попробовать.

К’район кивнул и махнул загруженному крылу, — Форт Холд! — крикнул он. В тот же миг они поднялись в воздух и исчезли в промежутке.

— Будем надеяться, что мы не опоздали, — пробормотал К’район. Около него М’тал хмуро кивнул, его глаза наполнились горем.

Киндан не сопровождал Бемина. Один момент он ждал, пока Нииса настаивала свежий отвар сока феллиса, а потом он взял бутыль. В Большом Зале, он продолжал свой путь кругом комнаты, давая каплю тут, две капли там, в зависимости от степени лихорадки, которую показывала температурная паста. Он только закончил в первом ряду кроватей, когда Бемин и Желир вернулись в Зал, перенеся еще одно тело к месту захоронения.

— Оно почти заполнено, мой лорд, — сказал Желир. — Переполнено, а ведь мы не хотим чтобы среди мертвецов рылись падальщики.

— Тогда будем оставлять тела здесь, — печально ответил Бемин, кидаясь на кровать и садясь с поникшей головой и ссутулившимися плечами.

— Мой лорд? — удивленно сказал Желир. Лорд-владетель Форта не ответил. В отчаянии Желир посмотрел на Киндана.

Киндан вздохнул и распрямил плечи. Он оглянулся вокруг в поисках Фионы, но ее не было в поле зрения; он неопределенно вспомнил, что малышка растянулась на кухне. Он упал на колени перед Лордом-владетелем.

— Вы не можете сейчас остановиться, — сказал он, поднимаясь, чтобы взглянуть Бемину в глаза.

— Я не могу продолжать, — сказал Бемин. — У нас нет еды, только феллис. — Он хрипло засмеялся. — Мы можем только выпить его и не чувствовать боли. — Он поднял голову достаточно, чтобы встретиться с глазами Киндана. — Смешай его с вином и мы все не будем чувствовать боли!

— Нет, — сказал Киндан. — Сейчас не время для вина, мой лорд. Сохраним его на потом.

— На потом? — фыркнул Бемин. — Когда я ношу траур по моей жене, моим сыновьям, моей дочери? Когда ты будешь топить свое горе по своей любимой? Уйдет ли когда-нибудь боль?

— Я не знаю, — честно сказал ему Киндан. — Я надеюсь, что вы мне скажете.

Бемин сделал гримасу и покачал головой. — Мне нечего тебе сказать, арфист. — Он фыркнул и сказал с кривой усмешкой, — Ты еще раз обесчестил свое слово, знаешь ли.

— Мой лорд?

— Только феллис упал с неба, — сказал ему Бемин. — Ты был наполовину прав, я думаю, что вознагражу тебя за это. — Он снова фыркнул в слабом юморе. — Ты сдержал половину своего слова, арфист.

— Я обещал вам еду с неба, мой лорд, — твердо сказал ему Киндан, его голос возрос и разносился по всему Большому Залу. — Мое слово как арфиста.

— Арфист! — воскликнул Бемин, злобно поднимаясь с кровати. — Мне не нужны арфисты, сне нужны целители!

— Лорд Бемин, Лорд Бемин, пойдемте, быстрее! — крикнула Нииса из далекого конца Зала.

Брови Бемина с болью собрались.

— Фиона? — позвал он, потом помчался мимо Киндана на кухню. Киндан последовал за ним мгновением позже. Но это была не Фиона. Нииса промчалась мимо нее, крича, — Пойдемте быстрее, вы должны это увидеть! Вы должны это увидеть!

Они выбежали за ряд тканей и Нииса указала на небо.

— Всадники драконов! — выкрикнула она. — Посмотрите на них! Они прибыли!

— Еще феллис, — печально догадался Бемин. И сразу же, дракон низко опустился и большой сверток упал с неба, замедлившись мгновением позже многими большими вздымающимися парашютами.

— Они уже сбросили феллис, — сказал удивленно Киндан, смотря на медленно опускающийся сверток. Он повернулся и увидел, что больше свертков приземляются во двор снаружи Большого Зала. Он увидел, как еще один сверток упал на склад кроватей вне Форт Холда.

— Это еда, — сказала Нииса, кидаясь к первому свертку, который ударился о землю. — Это еда! Фрукты! — Она потянулась через сеть и вытащила большой фрукт. — Я никогда такого не видела! — Она откусила большой кусок и сок потек по ее подбородку. — Он свежий! И изумительный. — Она повернулась к Бемину. — Мой лорд, вы должны попробовать его!

Бемин не двигался. Он смотрел на Киндана.

Медленно Лорд-владетель Форт Холда, самого старого Холда на Перне, упал на колени перед самым молодым арфистом Перна.

— Ты сдержал свое слово, арфист, — сказал Бемин, низко ему кланяясь.

— Возьмите фрукт, мой лорд, — сказал Киндан, беря один из фруктов, предложенных Ниисой. Бемин взглянул на него и медленно взял фрукт.

— Тогда мы можем возвращаться к работе, — добавил с улыбкой Киндан.

Лорд-владетель Форт Холда медленно выпрямился, с красным фруктом в одной руке, откусил немного, потом еще, и улыбнулся Киндану.

— Фрукты с неба, — в изумлении пробормотал Бемин.

— У нас много работы, которую надо сейчас сделать, мой лорд, — сказал Киндан в возобновленном понимании безотлагательности. Он показал на сверток. — Тут есть многие, кто нуждается в этом, и нуждается прямо сейчас.

Бемин кивнул в энергичном согласии, с новым светом в глазах — светом надежды.

Глава 14

Когда Бемин распределил фрукты сначала между здоровыми людьми, он послал патрули для распределения их в остальном Холде, а Киндан вернулся ухаживать за больными в Большом Зале. Как он наполовину предполагал, прибытие свежего продовольствия означало прибытие новых пациентов, недавно переведенных Бемином из задних комнат Холда передвижными партиями. Киндан работал без устали на протяжении остального дня и ночи. В какой то момент он выключился, полузаснул около кровати. Рука мягко его потрясла, разбудив гораздо позже.

— Целитель, — позвал женский голос. — Целитель Киндан, ты в порядке?

Киндан пошевелился и выпрямился.

— Я Мерила, — сказала женщина. — Я акушерка, — объяснила она. — Лорд Бемин прислал меня помочь тебе.

— Переболела? — спросил ее Киндан.

— Я была в задних помещениях, — сказала Мерила. — Все другие умерли и я была там, пока люди не принесли мне этот фрукт.

— Что ты знаешь про болезнь? — спросил Киндан, поднимаясь на ноги. Он покачнулся и Мерила ловко вставила свою руку ему под плечо, помогая ему подняться.

— Немного, — сказала Мерила. — У меня она была и я перенесла ее, другие умерли.

— Потому что они были самые крепкие, — сказал ей Киндан.

Мерила задумчиво свела брови, потом кивнула. — Что-то вроде того, — согласилась она. — Никогда такого не видела до сих пор. — Она посмотрела на него. — Ты знаешь, почему?

— Они выкашливали легкие, — проговорил Киндан. — Изнутри. Так как их тела тяжело боролись, они выкашливали свои легкие.

— У людей два легких, пробовал ли ты уложить их на бок?

Киндан кивнул.

— Я пробовал это с… — его горло сжалось, — с…, — он не смог сказать ее имени, слишком сильно болело, — с дочерью Лорда-владетеля. Не сработало.

— Все равно стоило попробовать, — рассудительно ответила Мерила. Она бросила на Киндана испытующий взгляд и была готова задать ему другой вопрос, но передумала, — Чем я могу помочь?

— Они всех забрали из задних комнат? — спросил Киндан.

— Не всех, — ответила Мерила. — Они только начали.

Группа холдеров промаршировала мимо, неся женщину; они сопровождались маленькой группой детей.

— Тут много матерей, которые умерли от голода, — сказала Мерила, качая головой. — Они отдавали свою еду своим детям.

— У нас есть фрукты, — сказал Киндан.

— Но как надолго? — размышляла Мерила.

— Всадники драконов не подведут нас, — уверил ее Киндан.

Мерила фыркнула и обвела рукой Зал. — Я не вижу здесь ни одного всадника дракона, арфист.

— Если они подхватят болезнь, они заразят обслугу Вейра, — объяснил Киндан. — В последний раз пошесть вроде этой распространилась по всему Перну и им потребовалось около двадцати Оборотов, чтобы возродить Вейры.

— Двадцать Оборотов? — повторила в удивлении Мерила. — Но Нити придут…

— Вот именно, — с твердым кивком сказал Киндан. — Если обслуга Вейра умрет от этой болезни, она не сможет поддерживать Вейры, и будет недостаточно всадников драконов, чтобы побороть Нити.

— И когда болезнь пройдет, что тогда? — спросила Мерила. — Тогда они придут?

— Кто может сказать, когда пройдет болезнь? — спросил ее Киндан.

— Наверное, это будешь ты, — сказала она ему. Киндан пораженно на нее посмотрел. — Ты единственный целитель, которого я здесь вижу.

— Когда закончите там, проверьте конюшни, — крикнул Бемин рабочей группе, входя в Большой зал со двора. — Если мы сможем подтянуть фургон, мы сможем стянуть продовольствие ниже и вернуться к больным.

— Да, мой лорд, — отозвался Желир, махая группе из четырех мужчин позади него, когда они направились на выход.

Бемин увидел Киндана и натянуто пошел к нему.

— Я не могу быть здесь, слишком много работы в Холде, — сказал Лорд-владетель. — Ты сможешь сам тут управиться?

— Я помогу, — заявила Мерила.

— И Нииса будет продолжать готовить, — добавил Бемин.

— Если бы у нас было немного кла, — пробормотала Мерила.

Бемин скосил на нее бровь. — Держу пари, что мы найдем немного коры ниже в деревне.

— Это будет великолепно, мой лорд, — сказал Киндан, задумчиво размышляя о поддерживающей силе напитка.

— Мы сделаем это второстепенной задачей, — заявил Бемин. — Прямо после уходя за больными.

Киндан согласно кивнул. Бемин развернулся, но казалось, что он не хочет уходить.

— Идите, мой лорд, — сказал ему Киндан, махнув рукой. — Мы справимся.

Пока шел день, Киндану было все труднее и труднее «управляться». Даже с фруктами и феллисом, тут было около двух сотен пациентов и только две сиделки, он и Мерила. Мерила наблюдала через его плечо, когда он осматривал первых трех пациентов, поражаясь ценностью температурной пасты, а потом сама занялась тем же делом.

В какое-то время после завтрака, Киндан свалился на колени. Привлеченная движением, Мерила бросилась в его сторону.

— Ляг, — проговорила ему Мерила.

— Тут много пациентов, — возразил Киндан.

— Так ты им не поможешь, — ответила она, показывая на пустую кровать. — Ляг, отдохни.

— Разбуди меня к обеду, — сказал ей Киндан, садясь на кровать. Он заснул до того, как она ответила.

— Киндан, — мягко позвал его голос Бемина. Нос Киндана дернулся, что-то вспоминая, что-то… — Я принес кла.

Глаза Киндана резко открылись и он посмотрел на Лорда-владетеля, который держал Фиону одной рукой, а другой предлагал кружку. Киндан сел и нетерпеливо взял кружку. Он был теплый, он был вкусный, он был великолепный.

— Мы нашли немного, — объяснил Бемин, печально глядя на кружку. — Достаточно только на горшок или два. — Он наклонился и поцеловал Фиону в голову, давая Киндану время прикончить его кла. — Мерила и Нииса сделали из прачечной игровую комнату, — сказал Бемин, добавляя криво, — Я почти вырвал ее оттуда.

Киндан выпил остатки кла и посмотрел на Лорда-владетеля, улыбаясь. — Это великолепно! — Он выпрямился, игнорируя воспаленные мышцы и проговорил, — Я не чувствовал себя таким проснувшимся уже…

— Две недели или больше, — закончил Бемин, пожимая плечами. — Я сам потерял счет времени.

— Время, — повторил Киндан, его мысли все еще были смазанными и отвлеченными. Кла был изумительный, но не излечил полностью от недель бессонного тяжелого труда. Что такого важного о времени? Мерила что-то говорила, размышлял Киндан, что-то о времени.

— Мне надо идти в Цех Арфистов, — внезапно сказал Киндан.

Бемин посмотрел на него пустым взглядом.

— Никто не может ответить на барабаны, — объяснил Киндан. — Им наверное еще хуже, чем нам. — Он попробовал встать, но его ноги не двигались. Он посмотрел на Лорда-владетеля Форта. — Вы можете поднять меня, мой лорд?

Бемин сделал прерывистый вдох. — Нет, — устало сказал он. — Тебе надо отдохнуть.

— Но они там нуждаются во мне! — возразил Киндан, снова пытаясь подняться. Он слабо схватился за грани кровати, встал на колени, пытаясь спуститься на пол, но его руки были не лучше его ног.

Бемин махнул на него рукой. — Ты даже встать сам не можешь, парень — какой из тебя помощник?

Киндан покачал головой. — Это мой долг, — прошептал он, его глаза были слишком сухи для плача.

— Киндан, — позвала Мерила из дальнего конца Большого Зала. — Риалла сдалась.

— Ее дети, — мягко простонал Бемин, крепко прижимая Фиону к своей груди.

— Я поговорю с ними, — сказал Киндан. Он снова протянул руку Бемина. — Вы можете помочь мне встать?

С вздохом, Бемин наклонился и поднял парня с пола. Он был кожа и кости, подумал Лорд-владетель. Он нашел нездоровый юмор в мысли о том, что весь Форт Холд уверен в большом уме высокого худого бродячего парня. — Когда ты там управишься, ложись и еще отдохни, — приказал он.

— Я не могу, — ответил Киндан. — Мне надо в Цех Арфистов.

— Ты можешь идти, только опираясь на мою руку, — напомнил ему Бемин.

— А там никто не может ответить на барабаны, — сказал ему Киндан.

— Парень, — медленно начал Бемин, пугаясь вопроса, — что, если там некому ответить на барабаны?

— Тогда мы должны убедиться, — твердо ответил Киндан. — Мы должны сказать остальным, Предводителям Вейров…

Бемин прервал его с презрительным фырканьем. — Обслуга Вейров Перна в достаточной безопасности, на высоте своих высокогорных домов. Но они не могут прийти и работать на наших полях, собирать урожай нашего зерна, ухаживать за нашими больными.

Киндан переместил свой вес, больше прислоняясь к Бемину, потому что использовал свободную руку, что вытереть лицо.

— Если они не могут прийти, мы обязаны выжить, — лихорадочно заявил он.

— Если мы выживем здесь, в этом Холде и в Зале, это будет только из-за тебя, — сказал Бемин. Он посмотрел вниз, на верхушку головы Киндана. — Выживи и проси всего, чего хочешь.

Киндан удивленно посмотрел на Лорда-владетеля. — Вы знаете, чего я хотел больше всего на Перне.

Призрачная улыбка прошла по губам Бемина. — Никто не был бы горд более, чем я, если бы ты назвал меня «Отцом».

С этими поддерживающими словами Киндан понял, что к нему вернулись силы и даже увеличил свой шаг. Когда он упал на колени возле двух молодых людей, которые выглядели непонимающими у тела своей матери, Киндан повернулся к Мериле и сказал, — Приготовь припасы, потом мы идем в Цех Арфистов.

Бемин тяжело вздохнул, но опустил руку на плечо Киндана и сжал его. — Я пойду с тобой.

Киндан благодарно кивнул, потом обратил свое внимание на детей Риалы. Он сделал глубокий, успокоительный вдох перед тем, как поймал взгляд Эрнина, младшего и Эрилы.

— Ваша мать не хотела вас покидать, — мягко сказал он им, протягивая руки и хватая их за руки. — Она была очень храброй и боролась в эти дни так тяжело, как могла.

— Да? — спросил Эрнин, глядя на застывшую фигуру матери. — Она боролась с болезнью?

— Да, — подтвердил Киндан. — Но она была слишком слаба, а болезнь слишком сильна.

— Это сразило ее? — спросил Эрнин, из его глаз потекло. Киндан печально кивнул. Эрнин сжал свои губы в отчаянной мысли. — Она сможет снова играть?

— Нет, парень, боюсь, что нет, — сказал Бемин. — Ее нет, как и моей Леди Санноры.

— Она умерла? — спросила Эрила, переводя свой взгляд с Киндана на Бемина.

— Да, — мягко сказал ей Киндан. — Но она просила нас присмотреть за вами и мы пообещали ей, что будем о вас заботиться.

— Но я хочу пойти с Мамой! — завопил Эрнин.

— Это будет самый легкий путь, — с бранью сказал Бемин. — Ты сильнее этого. Ты принимаешь вызов?

Эрнин наивно смотрел на Лорда-владетеля, пока сестра не толкнула его и не прошипела, — Отвечай Лорду-владетелю!

— Да, мой Лорд, — сказал ему Эрнин.

— Я так и знал! — ответил Бемин с твердым кивком головы. — Мне нужно, чтобы вы оба пошли в игровую комнату, вы найдете ее по шуму. Там другие, готовые к вызову. — Бемин указал на двери. — Идите туда!

Когда дети понеслись в кухню, Бемин покачал печально головой. Он подождал, пока они скроются из виду, потом дал знак двум холдерам подойти и взять тело Риалы.

Он повернулся к Киндану, его фигура подобралась. — Хорошо, арфист, пойдем в твой Цех.

Он потянул Киндана к себе и они вместе пошли из Большого зала Форт Холда по направлению к скату, который вел в низлежащую долину и на дорогу, которая вела в Цех Арфистов. Киндан впервые увидел Цех Арфистов за последние три недели и его сердце отчаянно забилось. Место выглядело не населенным, запущенным, не похожим на целеустремленный, суетливый центр науки и искусств Перна. Хуже того, он видел огромную насыпь грязи и канаву прямо у выхода из Цеха Целителей на скалах справа от Цеха Арфистов. Поблизости деловито работал синий дракон. У Киндана заняло мгновение, чтобы увидеть, чем занимается дракон, и тогда его сердце почти остановилось. Синий Талит’ Ж’трела аккуратно переносил тела в своих передних когтях и опускал их в канаву. Он мог видеть еще одну канаву рядом уже полностью заполненную.

Он поднял темп, что потрясло Бемина.

— Волла, иди вперед, скажи им, что мы прибыли! — позвал своего файра Киндан. Маленький бронзовый сделал быстрый круг в небе и потом ускорился, громко чирикая синему дракону и затем исчезая в дверях Цеха Целителей.

— Здесь сверток фруктов, — позвал Киндан, сворачивая с вымощенной дороги.

— Позволь дракону взять его, — ответил Бемин, оттягивая их назад. — Мы можем также послать потом вниз телеги. Сначала мы должны увидеть… — он позволил словам затихнуть, не желая продолжать предложение.

Когда они прошли внешнюю сторону Цеха Арфистов, свежий поток воздуха подул из долины, неся отчетливый запах смерти и разложения.

— Мы пришлем партию так скоро, как сможем, — пообещал Бемин.

— Нет, мы сделаем это, наша обязанность, как арфистов, — ответил Киндан.

— Нет, как Лорда-владетеля, я говорю тебе, что Форт это сделает, — в полную силу сказал ему Бемин. Со смягчившимся голосом он добавил, — Это мой выбор и наша честь.

— Я думал, вы не доверяете арфистам, — отрезал в ответ Киндан, прежде чем подумать. Он немедленно об этом пожалел, но Бемин рассмеялся и махнул рукой.

— Ты прав, я не доверял арфистам, — согласился Бемин. Он кивнул Киндану. — Но теперь ты сделал так, что фрукты упали с неба и я пересмотрел свое мнение. — Он сделал паузу. — Позволь нам очистить Цех Арфистов, — повторил он. — Тебе не придется иметь дело с этим кошмаром.

— Очень хорошо, — сказал Киндан. Он задрал голову вверх и прямо посмотрел в глаза Бемину. — Спасибо вам, Лорд-владетель.

Бемин хотел ответить, но резко остановился, когда Волла вылетел из входа в Цех Целителей, беспокойно чирикая, его глаза кружились красным. Киндан и Лорд-владетель Форта вместе вошли. Прошло мгновение, пока их глаза привыкли к тусклому свету. На протяжении этого мгновения их ноздри наполнились запахом смерти, умирания и болезни. Киндан прошел через вход, направляясь в лазарет.

— Волла, — мягко позвал он, — найди Ж’трела.

Ряди кроватей в лазарете были полны тел. Сердце Киндана упало.

— Что-то там двигается, — сказал Бемин, поворачиваясь налево, ближе к окну.

Киндан двинулся за ним.

— Кинда’? — спросил молодой голос. Киндан увидел сидящего на полу Друри, зажавшего между коленями Джесси.

— Друри? — позвал Киндан. Молодой истанец выглядел уставшим, изголодавшимся, но не плохим.

— Кинда’! — воскликнул Друри, его лицо озарилось улыбкой.

— Ш-ш-ш! — срочно сказал Бемин. — Я что-то слышу.

Шум исходил из конца комнаты. Это был шелест. Киндан обернулся, определяя его, но Бемин первым нашел источник.

— Сюда, — мягко позвал он, останавливаясь около кровати. Он встал на колени и протянул руку. — Она все еще жива, — сказал он через мгновение.

Это была Келса. Ее щеки были настолько измождены, что она походила на палку.

— Я слышала барабаны, — сказала Келса. — Конар, где он?

Шум отвлек их и хорошо сложенный изможденный мужчина прошел в комнату и быстро подошел к ним.

— Ж’трел, всадник синего Талит’а, — сказал всадник дракона с быстрым кивком Бемину.

— Ты сам здесь справляешься? — спросил Бемин в удивлении и страхе.

— Нет, — сказал Ж’трел, печально качая головой. — Юноша, один из учеников, помогал мне до вчерашнего дня. — Он дернул головой в сторону выхода и насыпанной грязи. — Талит’ только что положил его с другими.

— Конар? — спросил Киндан. — Барабанщик?

— Это был он, — тупо согласился Ж’трел. Он наклонился ближе к ним и продолжил едва слышным голосом, — Он удерживался от еды, чтобы спасти остальных.

— Сколько их здесь? — спросил Киндан, настолько оцепенев от печали, что не мог представить, что может быть хуже.

— Пятеро или шестеро в этой комнате, может быть двое в следующей, — сказал Ж’трел. Он печально оглянулся вокруг комнаты.

— Я пришел, чтобы забрать остальных.

— Мы поможем, — сказал Бемин.

— Сначала живых, — сказал ему Киндан. Он наклонился к Келсе. — Все в порядке, мы здесь, мы заберем тебя в Холд; у нас есть еда, ты поправишься.

— Киндан, ты выжил! — зарыдала Келса, в отчаянии хватая его за руку.

— Нонала? Верилан? — обнадежено спросил ее Киндан.

— Там, — сказала Келса, сначала показывая на кровать около своей, и потом напротив.

Киндан почувствовал поднятие духа — в конце концов, некоторые из его друзей живы. Он услышал шум от кровати Ноналы и увидел, как она с мольбой на него смотрит. Он повернулся к ней и схватил ее руку.

— Все в порядке, помощь тут, — сказал он ей.

Ее губы были сухи, а в горле жгло. Она притянула его к себе достаточно, чтобы прошептать, — Ваксорам?

— Подмастерье Ваксорам не перенес болезнь, — сказал ей Киндан, качая головой, его глаза наполнились слезами.

Нонала закрыла глаза и отвернулась. Потом она повернулась обратно и вновь открыла глаза.

— Подмастерье?

— Он поменял стол, — сказал ей Киндан. Ее глаза расширились. — Он сказал, что возможно тогда он будет достойным. Он сказал, что любит тебя.

Нонала простонала и снова отвернулась.

— В Большом Зале воздух лучше, — проговорил Бемин, смотря на Ж’трела. — И у нас есть игровая комната для детей. Может ли твой Талит’ перенести нескольких больных?

— На самом деле он может перенести их всех, — твердо сказал Ж’трел.

— Хорошо, давайте начнем, — ответил Бемин, кивнув всаднику дракона. — У нас есть еда и все, за исключением кла.

— Тут должно быть немного на складах, — сказал Киндан. — Я возьму его. — Он повернулся к Келсе. — Мы заберем тебя отсюда. — Он пошел к кровати Верилана и повторил сообщение, но юный архивариус судорожно спал.

Когда Бемин и Ж’трел начали перемещать пациентов из лазарета, первыми перенося на свежий воздух и солнечный свет Друри и Джесси, Киндан укрепился в еще одной, сложной задаче.

— Ты похоронил Мастера Леннера? — спросил Киндан у синего всадника.

— Да, — ответил Ж’трел сморщившись. — Он подхватил грипп восемь дней назад и жил еще три.

— Он должен был делать записи, — с надеждой проговорил Киндан.

— Если делал, то их с ним не было, — ответил Ж’трел. — Я проверил.

Киндан кивнул, освободившись от наихудшего опасения — что записи были похоронены вместе с Главным Мастером Целителей.

— Зачем они тебе нужны? — спросил Бемин.

— Леннер делал тщательные записи, они могут помочь понять эту болезнь и как долго ждать, пока она пройдет, — проговорил Киндан, направляясь в кабинет Мастера. Он был сзади, в комнате, слишком темной, чтобы увидеть что-либо кроме теней. Он обыскал стол, но ничего не нашел. Неужели Леннер так быстро сдался, что не сделал никаких записей? Киндан покачал головой, вспоминая, что Главный Мастер Целителей говорил о важности хороших записей, когда посещал Архивы.

Архивы! Подумал Киндан. Верилан!

Киндан быстро покинул кабинет, возвращаясь в лазарет в тот момент, когда Бемин тянул Верилана на спине.

— У него что-то было с собой, мой лорд? — спросил Киндан, когда Бемин проходил.

— Полная сумка записей, — сказал Бемин. — Но мы всегда сможем вернуться за ними позже.

Киндан продолжил возвращаться в лазарет и нашел сумку. Он вытащил ее на свет и вытянул случайный лист — он узнал почерк Леннера. Главный мастер Целителей должно быть догадался о своей смерти и спрятал Записи у Верилана.

Дальше, решил Киндан, Леннер должен был понять, что мальчик больше способен пережить пошесть, чем остальные. Возможно Леннер открыл и другие тайны, пока болезнь не забрала его.

— Мы забрали первую партию, — проговорил Бемин, когда поднялся на Талит’а позади Ноналы, Келсы и Верилана.

— Я должен предупредить Желира и разместить их. Тогда мы вернемся за тобой и остальными.

Киндан кивнул, улыбаясь Друри, когда мальчик восхищенно уставился на большого синего дракона. По безмолвной просьбе Киндана, Волла приблизился и начал развлекать Друри и Джесси причудами и высшим пилотажем, пока Талит’ поднимался в воздух и пролетал короткое расстояние до большого двора Форт Холда. Достаточно скоро синий дракон вернулся вместе со Стеннелом и другим холдером, которого Киндан не узнал. Между тремя мужчинами они немедленно поместили Киндана, его записи, Джесси и Друри.

— Я мигом вернусь, — пообещал Ж’трел Стеннелу.

— Мы начнем в то же время, — ответил Стеннел, оборачиваясь к своему другу и пробормотал, — Ты это слышал? Нам помогает всадник дракона!

— Если бы их было больше, — траурно ответил другой.

Перед Кинданом, Ж’трел фыркнул, что было похоже на согласие.

— Ты знаешь, почему они не могут помочь, — сказал Ж’трелу Киндан.

— Знаю, парень, — ответил Ж’трел через плечо. — Это не означает, что я не понимаю, как чувствуют себя холдеры.

Киндан согласно кивнул. Худшая из пошестей разоряла планету, а все Вейры Перна находились в праздности. Но Вейры были связаны долгом бороться с большей угрозой.

— Они понимают, что придут Нити, — ободрил всадника Киндан.

— Если они еще живы, — кисло ответил синий всадник.

Глава 15

— Ни одного признака жизни в Бенден Холде, Холде Долина, Бруме или в Холде Залив, — отчитывался Командир Крыла Л’тор перед М’талом. — Кто-то съел фрукты в Форке, Керуне и равнинных Холдах. Мы видели признаки жизни в Холдах Лемос и Битра.

— Очень хорошо, — с вздохом проговорил М’тал. — Возможно там много маленьких поселений, но мы не знаем, как их найти.

К’район, Предводитель Иста-вейра, прислушивался к их беседе.

— Я думаю, что знаю, как помочь, — сказал он. Он передал своему дракону позвать Ж’лантира и бронзовый всадник быстро появился. Л’тор и М’тал обменялись удивленными взглядами, размышляя, что может сделать Истанский Командир Крыла для Бенден Холда.

— Разве ты не проводил тренировку своего крыла по всем отправительным точкам Перна, когда они не рассказали тебе, где они были? — спросил Ж’лантира К’район.

— Ну да, — ответил Ж’лантир. Он странно посмотрел на К’района. — И, что странно, они казались довольными.

— Я думаю, мы знаем, почему, — сказал ему К’район. — Они сейчас ничем не занимаются, правда?

— Было бы неблагоразумно задействовать их здесь, — согласился Ж’лантир, указывая на членов своего крыла, которые появились из промежутка с еще одним жизненно важным грузом свежих фруктов с Южного Континента.

— Ты можешь послать их, с нашими приветствиями, в Вейры Бенден, Телгар, Форт и Плоскогорье, чтобы они руководили?

— Могу, — сомневаясь ответил Ж’лантир, — но я не уверен, что Д’ган захочет…

— Забудь про Телгар, — сказал М’тал, качая головой. — Д’ган однозначно дал понять, что сам с этим справится.

— Что должно означать, что твои крылья крадут у него еду, — проницательно догадался К’район.

М’тал улыбнулся. — Как и Б’ралар с запада.

К’район злобно покачал головой, с ожесточенным выражением на лице. — Что этот дракон увидел в таком специфическом всаднике…

— Он просто напуган, как и все мы, — проговорил М’тал. — Я не согласен с его действиями, но я могу понять его причины.

— Мы увидим, как будут обстоять дела, когда придет время собирать десятину, — ответил К’район, раздумывая над тем, что холдеры Д’гана в отместку на недостаток от него помощи недодадут ему десятину. Он повернулся к Ж’лантиру. — Независимо от этого, заставь твоих бездельников действовать.

— Мигом, Предводитель, — с кивком сказал Ж’лантир, недостаток сна и перемещения во времени сделали его шаги дрожащими.

— Он будет в порядке, — сказал в ответ на встревоженный взгляд М’тала К’район.

— Но будет ли в порядке его крыло?

— Ну, — решительно сказал К’район, — должны быть в порядке, потому что они все еще здесь. — М’тал сделал двойной захват и Истанский Предводитель захихикал, — Если у них не было никаких проблем с промежутком в прошлом, у них не будет проблем с этим сейчас, не так ли?

— Ты имеешь в виду, что их бы не было в настоящем, если бы они умерли в прошлом, ведь так? — проговорил М’тал после долгого молчания.

— Точно, — согласился К’район.

— Еще одна причина, по которой я не люблю путешествия во времени, — пробормотал себе М’тал. — Это невозможно объяснить.

К’район понимающе хихикнул.

— И все же, — продолжил М’тал, — имеются пределы того, сколько фруктов мы можем получить с Южного.

— И как долго мы сможем работать подобным образом, — согласился К’район, когда еще одно крыло всадников драконов возникло из промежутка, чтобы загрузиться еще одним грузом фруктов.

— Два дня? — размышлял М’тал, — Может три?

Рядом с ним, К’район кивнул в мрачном согласии.

Нииса взяла Друри и Джесси из рук Киндана сразу же после того, как они приземлились.

— Янира присмотрит за ними, — сказала Нииса. — Она держит под контролем всю игровую комнату.

Киндан остановился, осматривая Большой Зал. Что-то изменилось. Он выглядел светлее. Он увидел группы людей, которые целеустремленно перемещались вперед-назад между рядами кроватей.

— Я сделала из фруктов сок, — сказала ему Нииса. — Мы кормим этим самых плохих, вливая это им в горло. — Она нервно скрутила руки и сморщилась. Потом она просветлела. — Но остальных, кому получше, мы кормим смесью сока и мякоти.

Она бросила на Киндана откровенный, взволнованный взгляд, — Как долго всадники драконов будут продолжать приносить нам еду, как ты думаешь?

Киндан покачал головой.

— Это не поможет, если мы вскоре не заставим людей ухаживать за скотом, — проговорила Нииса. — Или проверять наполнение силосов с зерном.

— Мы что-нибудь придумаем, — сказал Киндан.

— Ладно, я думаю, что тебе надо отдохнуть, — твердо сказал ему Нииса. — Я то же самое скажу Лорду-владетелю. — Она мрачно покачала головой. — Я знаю, что сама истощена и слышала, что только вы двое ухаживали за всех Холдом в эти дни — вы превысили свои силы.

— Здесь до сих пор много работы, — ответил Киндан, прижимая к своей груди сумку.

— И как ты собираешься ее выполнять? — кисло потребовала Нииса.

— Шаг за шагом, миг за мигом, — сказал ей Киндан, воздавая тихие почести духу Ваксорама. — А сейчас мне нужно место для чтения.

— Тогда ты можешь подняться наверх, в покои Лорда-владетеля, — сказала ему Нииса. — Желир сказал, что они вычищены и пригодны для проживания. Лорд Бемин сам сказал, чтобы ты занял первую комнату справа.

Она провела его в конец Большого Зала и указала на лестницу. Когда она возвращалась на кухню, она добавила, — Ты валишься с ног, так что не переживай, если заснешь, читая.

У меня нет для этого времени, — сказал ей Киндан, когда начал подниматься по длинной винтовой лестнице.

— Нет времени! — поклялась Нииса, качая головой, когда он исчез из виду. — Прям как Лорд-владетель.

В момент, когда Киндан ступил на богато устеленный пол коридора, ведущий в покои Лорда-владетеля, он почувствовал жуткое присутствие. Это было не просто присутствие Леди Санноры, или Баннора с Семином; чувствовалось что-то похожее на присутствие сотен Оборотов с Лордами и Леди-владетелями. На протяжении Оборотов, сколько людей здесь проживало, сколько было смеха, сколько проливалось слез? Это было ощутимо, невесомо, не гнетуще, но все же это было.

Первые двери направо были открыты, приглашая войти. Киндан шагнул через дверной проем и остановился, помертвев. Это была ее комната. Отделанная в цветочном розовом и золотом, комната носила отпечаток Леди Санноры, тогда как маленькая галька и полированные камни очевидно принадлежали Кориане. Там была большая рабочая доска. На ней лежали листы бумаги, многие заполненные четким почерком — Кориана была прислана в Цех Арфистов, чтобы среди прочего улучшить и свой почерк.

Он оттолкнул стоящий рядом стул, вдруг почувствовав себя неудобно в своей изношенной и грязной одежде. Он оглянулся вокруг и нашел маленькое полотенце для рук около недавно наполненной ванны и постелил его на стул, перед тем как присесть на него.

Медленно, тщательно, мягко, почтительно он переложил на одну сторону бумаги Корианы. С той же заботой, он открыл сумку и извлек записки Леннера.

Свет в комнате был хорошим, с умом льющийся из прихожей и с потолка. Корзина светильника лежала под рукой, светильники были выключены, чтобы сохранить их энергию на ночное время. Киндан разложил записи Леннера в хронологическом порядке и начал читать. Сначала это были общие каждодневные примечания целителя, исполняющего свою работу, записки на отрывках и предписаниях, отвары. Потом взволнованные ссылки на различные отвары от гриппа, которые срабатывали в прошлом, и, наконец, первые упоминания о смертях. Киндан не знал, когда начал плакать, заметил только тогда, когда слезы смазали чернила на странице и он не смог ничего разобрать. Он вытер глаза руками и вернулся к работе, только чтобы обнаружить, что его глаза не могут сфокусироваться. Он попробовал снова, сфокусировался и снова начал.

Он не знал, когда отключился и уснул. Он не слышал, как в комнату зашел Бемин и не проснулся, когда Лорд-владетель сменил его одежду и уложил его в кровать. Ему снилась Кориана, аромат ее волос у него в ноздрях. Ему снилось, что они снова лежат вместе в ученическом общежитии в Цехе Арфистов. Через миг он проснулся… Его глаза открылись. Была ночь. Корианы не было около него. Он был на кровати самой большой и самой мягкой из всех, на которых он лежал. И тогда он вспомнил. Кориана была мертва, он был в ее комнате, аромат ее волос наверное исходил от ее подушек. Он взволнованно поднялся, напрягся, готовый выскочить из кровати. Как он сюда попал? Что скажет Лорд Бемин?

— Простыни будут постираны, — прозвучал голос Бемина из дверного прохода. Киндан увидел его в тусклом свете светильника. — Возвращайся спать.

— Но…

— Это немного скромного гостеприимства за все, что ты сделал, — сказал ему Бемин. Его голос смягчился, когда он задумчиво добавил, — Кроме того, это напомнило мне о том, как я укладывал в постель Баннора, когда он поздно просыпался. — Он начал уходить, потом обернулся. — Так что потешь меня, пожалуйста.

Киндан кивнул и вернулся в кровать. Прошло много времени, пока он снова уснул, но когда он уснул, ему снилась Кориана, которая смеялась и танцевала на летнем поле.

Смех Корианы стих и аромат ее волос сменился резким, более острым ароматом, который разбудил Киндана. Кла.

— Уже полдень, — позвал из дверей Бемин с подносом в руках. — Я бы предпочел, чтобы ты поспал подольше, но… — он оборвал себя, поставил поднос на прикроватный столик и придвинул себе стул.

— Что, мой лорд? — спросил Киндан, садясь и чувствуя себя странно быть в кровати, когда Лорд-владетель уже явно не спал часами, и еще было странное ощущение, что он не чувствует дискомфорта, лежа в кровати Корианы в присутствии Бемина. Это было не только потому, что Лорд-владетель положил его сюда; это было потому, что Киндан чувствовал, что Бемин приветствует его здесь.

— Ешь и пей, пока я буду говорить, — проговорил Бемин, вручая Киндану кружку кла. Киндан взял кружку и благодарно кивнул. Бемин сделал вдох, прежде чем продолжить, — Форт Холд был домом для более десяти тысяч холдеров перед этой пошестью. — Он указал на низлежащую могилу. — Я подсчитал, что мы похоронили около тысячи и возможно там есть много тел, которые мы еще не обнаружили. — Киндан серьезно кивнул. — Это означает, что у нас остается около шести тысяч…

— Мой лорд? Наверное вы имели в виду восемь. Десять минус два будет восемь, — уважительно сказал Киндан.

— Есть около двух тысяч, которые будут голодать или умрут от болезни, которую принесла пошесть, — ответил Бемин. — Нам нужно наименьшее три тысячи здоровых людей, чтобы поддерживать наши основные нужды и они нужны каждый день. Больше половины холда все еще оправляются от этой болезни — недостаточно рук, чтобы управляться с вещами, пока остальные выздоравливают.

Киндан побледнел; он не осознавал оставшуюся опасность. Он не спрашивал Бемина о числах, он имел только смутное представление о работе в главном Холде, Бемин же имел Обороты практического опыта.

— Фрукты?

— Достаточно на несколько дней, — согласился Бемин. Он мрачно продолжил, — Но не достаточно, чтобы собрать наш уголь, вычистить загрязненные помещения, поддерживать кухню, поднять запасенное мясо, очистить силосы, проверить домашний скот…

— Если нет, что тогда произойдет?

Бемин покачал головой. — Я уверен, что Холд выживет, я просто не уверен, что тысячи не умрут до конца зимы. — Он сделал паузу, перед тем, как добавить, — И это не только в Форт-холде, в каждом Холде на Перне должно быть такое положение.

Лорд-владетель раздраженно поднялся и начал ходить туда-сюда по комнате. — Извини, что рассказал тебе, — извинился он перед Кинданом. — Это просто потому, что если мы зашли так далеко, я чувствую, что ты должен это знать.

— Я понимаю, мой лорд, — ответил Киндан. — И спасибо вам.

— За что? — удивленно спросил Бемин.

— За то, что ухаживаете за мной, как за сыном.

Лорд-владетель остановил свои метания, обернулся к Киндану, сник и безмолвно кивнул. На мгновение им не нужно было слов: Киндан понимал, что Бемин доверяет и верит ему; Бемин знал, что Киндан принимает все привилегии и обязанности его предложения. Спустя мгновение, Киндан поднялся с кровати, мягко разгладил покрывала и поискал свою одежду.

— Я отослал ее в стирку, — проговорил Бемин. — Хотя ты возможно хотел бы уничтожить свою одежду.

Он посмотрел на лежащий в конце кровати сверток. — Баннор был намного больше тебя, но Кориана любила одеваться в мужскую одежду, когда имела возможность, так что я думаю, что ты мог бы одеться в ее одежду. — Его рот дернулся. — Только цвета Форт Холда, я боюсь, не синие цвета арфистов.

Киндан почтительно провел рукой по ткани. — Я буду гордиться, — сказал он Лорду-владетелю. Он оглянулся вокруг. — Но я могу испачкать одежду.

— Там есть ванна снаружи, — сказал ему Бемин, махая в сторону дверного проема. — Однако, вода едва теплая.

— Теплой будет вполне достаточно, — бодро проговорил Киндан, осторожно подхватывая одежду и направляясь в ванную комнату.

Ему потребовалось больше времени, что стать таким чистым, как ему хотелось, потому что вода становилась все более холодной, и у него было меньше времени, чем он надеялся для первого омовения за много семидневок. В конце концов, однако, он был чистым и посвежевшим, каким только мог стать человек, который провел столько времени без купания. Он закончил свой туалет и был благодарен, обнаружив, что старые вещи Корианы почти идеально сидели на нем.

Лорд Бемин все еще ждал его, когда он вернулся, только теперь он сидел и ел рулет. Он пригласил Киндана сесть вместе с ним и они ели и пили в дружеской тишине. Наконец, Бемин показал на Записи на столе и вопросительно поднял бровь.

— Я заснул перед тем, как закончил читать их, — с сожалением объяснил Киндан.

— Думаешь, там есть какие-то указания? — вежливо спросил Бемин, хотя за него говорило яснее его тело.

— Я не буду знать, пока не закончу, мой лорд, — ответил Киндан.

— Очень хорошо, — с кивком проговорил Бемин. — Не задерживайся пожалуйста, они там шумят по твоему поводу внизу. — Он улыбнулся. — Похоже большинство моего Холда не верит, что я справлюсь без твоего присутствия.

— Мерзкая ложь, я вам ручаюсь, — ответил Киндан с улыбкой.

Бемин удивил его сердечным смехом. Он встал и пошел к двери, оборачиваясь, чтоб сказать, — И все же, не задерживайся, если сможешь. Отставив всю мерзкую ложь, я ценю твою мудрость и общество.

— Я буду там так скоро, как только закончу, — пообещал Киндан.

Бемин кивнул, опять посерьезнел, и оживленно зашагал вниз в зал. Его шаги по большой винтовой лестнице медленно затихли вдали, оставив Киндана вновь наедине с ужасающим присутствием. Он вернулся за письменный стол и наклонился над своим чтением, намереваясь уловить каждое слово из последних записей Главного Мастера Целителей. Два часа прошли и у него было больше вопросов, чем ответов. Он начал осматривать стол в поисках куска бумаги и наконец, в отчаянии, вернулся к одному из частично заполненных старых листов Корианы и начал делать заметки. Первые симптомы. Первый заболевший. Первая смерть. Второй пациент. Третий пациент. Он заполнял имена и даты, его брови нахмурились, когда он пытался разобрать образец.

«Должен установить инкубационный период», — накарябал Леннер на одной Записи.

— Да, это я знаю, — пробормотал Киндан. — Но что это?

Он прочесал свою память, пытаясь вспомнить, что Леннер говорил относительно болезней. Сначала был латентный период, когда симптомов не было, затем инфекционный период, когда заболевание могло распространяться, и наконец — Киндан не мог вспомнить, как он назывался — наступало время между инфицированием и выздоровлением или смертью. Люди, которые были заражены и выздоравливали получали иммунитет от болезни, был уверен Киндан. Но какое-то неверное воспоминание о его беседах с Микалом заставляло его верить, что иногда та же болезнь могла повторно заразить выздоровевшего человека. Однако, если бы это было так, то Киндан точно заразился бы снова. Но он мог оставаться в латентном периоде, пока что не зараженный.

— Нет, я однажды пребывал в латентном периоде, я могу сказать, если я инфицировался и все еще не заразен, — громко проговорил он, надеясь, что услышанные слова помогут ему вспомнить. Они прозвучали так, будто он уже слышал подобное от Микала или Леннера.

Сначала рассчитаем латентный период, сказал себе Киндан. Он вспомнил свое путешествие в Бенден Вейр. Он и остальные ушли почти на семидневку. Когда они вернулись, все были больны. Семидневка. Он посмотрел на свои заметки. Это выглядело правильным. Возможно меньше, может только пять дней. Но семидневка, не больше. Киндан решил с облегчением, что прошло уже больше семидневки с тех пор, как он болел. Возможно он не был повторно заражен. Он не мог быть уверенным, не мог знать точно, пока не останется свободным от инфекции на протяжении всей болезни: общей продолжительности латентной, инфекционной и критической стадии. Его инстинкт говорил ему, что болезнь продолжалась не более трех семидневок, что инфекционная стадия была от четырех до восьми дней, может быть семидневку но не более того, и критическая стадия была возможно такая же, меньше семи дней перед тем, как человек очистится от инфекции. Итак, если человек не проявляет симптомов три семидневки, он вряд ли будет заразен, вряд ли будет иметь этот убийственный грипп. Он поднялся из-за письменного стола, забирая свой обрывок бумаги с собой, и направился вниз в Большой Зал.

— Киндан! — позвала Мерила, когда увидела его. — Великолепно, ты вернулся? Я истощена.

— Да, — проговорил Киндан, одним взглядом замечая усталость в глазах акушерки, ее спотыкающуюся походку, черные круги вокруг ее глаз, что она больше качается, чем идет. — Не поднимайся, пока сама не проснешься.

— Тогда утром, — проговорила Мерила. Она указала на группу кроватей, выделенных им. — Возможно тогда твои друзья почувствуют себя лучше.

Киндан кивнул, но его глаза задержались на отдаленных кроватях. Он двинулся к ним в первую очередь.

— Киндан, — воскликнул Верилан, когда заметил его силуэт, — Я думал, что ты умер.

— Нет, я не умер, — бодро сказал ему Киндан. — Я тоже рад тебя видеть. — Он проверил температурную пасту, прикрепленную ко лбу Верилана и испытал облегчение потому, что та была почти зеленой, только с намеком красного.

— Могу я тебе что-то дать?

— Неплохо бы подкладное судно, — прозвенела Келса с другой кровати. — Или разрешение на использование отхожего места.

— Нет, — немедленно проговорил Киндан, махая одному из холдеров и замечая в его руках подкладное судно. Холдер понимающе кивнул и ускорился. — Подождите немного, сейчас принесут одно.

— Я никогда не думала, что снова буду писать, — проговорила Келса. — А теперь мне очень надо.

Киндан, который слышал и имел дело с более ужасающими функциями тела в прошедшие семидневки, никак не отреагировал на это допущение, кроме того что сказал ей едко, — Держи ее. — Он проверил ее лоб и не был удивлен увидеть, что температурная паста была удобного зеленого цвета: Он уже догадался, что Келса на пути к выздоровлению по тону ее голоса и прямоте ее речи.

— Верилан, — начал Киндан, вспоминая свои записки, — знаешь ли ты, как Леннер определял продолжительность болезни?

— Похоже, что бесконечно, — пробормотала Нонала со своей кровати. — Но я догадываюсь, что не так долго.

— Мы все получили лихорадку спустя семидневку после твоего отъезда, — проинформировал его Верилан. Он сделал страшное лицо. — Похоже, что лихорадка закончилась в семидневку, может меньше.

— М-м-м, — пробормотал Киндан, желая, чтобы его предположение было более обоснованным. Если он был прав, выжившие холдеры не будут распространять заболевание и не будут вновь заражены, но если согласиться с Бемином, другая их четверть умрет от голода до конца зимы. Должно быть что-то, что он смог бы сделать. Какой-то путь помочь. Но каждый на Перне был также болен — и внезапно Киндан получил ответ. Все, что требовалось для этого, предполагало риск для драконов и всадников Перна.

— Волла! — позвал он, посылая свои мысли бронзовому файру. Он представил себе написание длинной записки, описывающей его теорию, и потом у него вдруг появилась идея получше, — Найди Ж’трела, Волла, найди синего всадника!

Глава 16

Сухой, теплый ветер — теплый даже среди зимы — дул по вершине покинутого Вейра. Засуха разрушила Холд Айген и лишила Айген Вейр десятины. Бедствие закончилось исчезновением Вейра. Всадники драконов все ушли, переместившись на север, чтобы объединиться с Телгар Вейром. Когда-то гордый и смелый Вейр, всадники Айгена привили свои ценности выносливому населению Телгара, и Айгенский всадник теперь стал Предводителем Вейра Телгар. Но остался старый Вейр, слегка окрашенный песком, нанесенным с пустыни, пустынный, но не забытый, реликвия лучших дней, красота прошедших Оборотов. Бронзовый дракон вышел из промежутка над могущественными Звездными Камнями Айгена. Вскоре после этого синий дракон с двумя всадниками появились на небольшом расстоянии. Драконы долго снижались, чтобы выгрузить своих пассажиров, и потом сели на высокие теплые стены Чаши Айгена. Всадники устроились так, чтобы бронзовый всадник находился выше синего всадника и его пассажира, чтобы стойкие ветры Айгена оберегали бронзового всадника от возможного заражения. Эти самые ветры делали сложным разговор, так что подветренная часть разговора была слышна только на уровне крика.

— Киндан, рад тебя видеть, — начал М’тал, широко улыбаясь молодому арфисту. Парень выглядел очень повзрослевшим, но М’тал не был этому удивлен, пошесть сделала из мальчиков мужчин раньше времени.

— И я вас тоже, — отозвался Киндан.

— Ты хотел со мной поговорить, — проговорил М’тал.

— С Предводителями, если быть точным, — ответил Киндан. — Но в первую очередь, с вами.

М’тал не мог сказать мальчику, что ни один из других Предводителей не согласился на эту встречу.

— Как дела в Форте?

— Лучше, — отозвался Киндан. — Но не надолго.

М’тал серьезно воспринял новости.

— По подсчетам Бемина, две тысячи умерло, и еще две тысячи или больше будут голодать, если не придет помощь.

— Какая помощь? — спросил М’тал. — Мы можем только продолжать поставку фруктов еще день или в лучшем случае два.

— Помощь в восстановлении Холдов, — сказал ему Киндан. — Бемин говорит, что нужно около трех тысяч людей, чтобы поддерживать Холд.

— Три тысячи? — повторил удивленно М’тал. Вейры пользуются далеко меньшим количеством людей. Потом снова вспомнил, что население Бенден Вейра было меньшим нежели десять тысяч.

— У них нет драконов, которые помогали бы, — отозвался Киндан.

Парень был прав, признался себе М’тал. — Что ты предлагаешь?

— Оставить в каждом главном Холде по крылу драконов, позволить им помогать Холдам восстановиться, — ответил Киндан.

— Но пошесть!

— Я думаю, она закончилась, — проговорил Киндан. — Если нет, осталось не более трех недель до ее окончания. Держите крылья в Холдах три недели после последнего случая заражения и они смогут безопасными вернуться в Вейр. Они не будут переносчиками инфекции.

— Но крыло в лучшем случае состоит из тридцати драконов и всадников, — ответил М’тал. — Что они смогут сделать?

— Они здоровы, — проговорил Киндан. — Они могут помогать переносить уголь, делать телеги, переводить домашний скот, быстро перемещать холдеров из одного места в другое.

— И если одного крыла будет недостаточно, Предводитель, тогда мы можем послать два, — встрял Ж’трел. — Я являюсь доказательством того, что всадники драконов переживут эту болезнь.

— Предводитель К’район говорил, что ты слишком упрям, чтобы умереть, — ответил М’тал, улыбаясь, чтобы смягчить едкость замечания.

— У меня есть для кого жить, — застенчиво проговорил Ж’трел. — Некоторые из этих людей холдеры.

— Я верю, что все мы живем для холдеров и ремесленников, — забавляясь, прокомментировал М’тал. Он отклонился назад и закрыл глаза, размышляя. Когда он вновь открыл их, он твердо кивнул Киндану. — Хорошо, я передам твое предложение Предводителям.

— А вы?

— Я уже приказал Гаминт’у послать крылья в Битру, Лемос, Бенден и все младшие холды, — проговорил М’тал. Он покачал пальцем перед Кинданом. — Ради всего Перна, лучше, чтобы ты оказался прав.

Киндан кивнул, чувствуя огромную тяжесть в животе.

— Мы будем знать через три недели, — проговорил Ж’трел. Обращаясь к М’талу, он спросил, — Вы думаете, Б’ралар пришлет помощь?

— Да, пришлет, — проговорил М’тал. — Возможно, это худшая из всех совершаемых нами ошибок, но в конце концов, но нас разрывает на части от праздности в то время, когда весь Перн умирает.

— Тогда мы должны возвращаться, — проговорил Киндан. — Бемин будет делать приготовления.

— Ты сказал ему? — удивленно спросил М’тал.

— Нет, он даже не знает, что я улетел, — ответил Киндан.

Бемин мог и не знать, когда Киндан улетел, но точно знал, когда он вернулся.

— Где ты был? — закричал Лорд-владетель, когда заметил, что Киндан входит в Большой Зал. — Мы везде смотрели!

— Возникли трудности? — спросил Киндан, нервно оглядывая Большой Зал. Мог он ошибаться и болезнь все еще заразна?

— Нет, но Мерила проснулась и пошла искать тебя и когда мы не смогли тебя найти я… — Бемин оборвал себя, его руки сжались в кулаки на его боках.

— Я ходил искать больше фруктов, — проговорил Киндан, тронутый невысказанной глубокой привязанностью Бемина.

— Фрукты? — удивленно повторил Бемин. — Тут достаточно фруктов, нам нужны люди.

Ж’трел, который наблюдал со стороны за этой перепалкой с растущим весельем, пробормотал, — Он достал и их тоже. Он настоящий арфист.

Киндан вопросительно посмотрел на него.

— Не помогает, но говорит загадками, — пояснил Ж’трел. Он внезапно обернулся, поскольку послышались крики.

— Что случилось? — спросил Бемин, мчась к двери.

— Еще фрукты, — проговорил со смехом Ж’трел. Он и Киндан достигли двора, когда первое крыло всадников приземлилось.

— Ж’лантир! — взволнованно позвал Ж’трел переднего бронзового всадника. — Что ты здесь делаешь?

— Наблюдаю за тобой, — прорычал бронзовый всадник. Ж’трел имел основания быть смущенным. Ж’лантир обернулся к Бемину и поклонился. — Мой Лорд-владетель, я передаю приветствия от Предводителей Вейров Иста, Бенден и Форт.

— Трех? — удивленно проговорил Киндан.

— Была некоторая дискуссия, чтобы Цех Арфистов получил все четыре, — легко сказал Ж’лантир, — но мы чувствуем, что Д’вин лучше послужит как запасной вариант. — Он обернулся к Бемину. — При запросе вашего арфиста, — он кивнул на Киндана, который выглядел полностью озадаченным, — мы были довольны помочь вам лучшими из крыльев, чтобы помочь восстановить ваш холд и Цех Арфистов. — Он низко поклонился. — Чего вы пожелаете?

Бемин в облегчении повернулся к Киндану, обхватил его большими медвежьими объятиями.

— Пока что это все, — сказал, наконец, Киндан, смотря ввалившимися глазами на всадников дракона.

Прошел почти месяц с тех пор, как всадники драконов приземлились снаружи Большого Зала Форт Холда. За две недели не случилось ни одного нового случая лихорадки. Следовавшие дни утомляли не меньше, чем дни борьбы с пошестью, особенно когда Киндан, а вслед за ним и убежденные им Бемин и Ж’лантир, решили, что пришло время вновь населить Цех Арфистов. Ж’трел и Ж’лантир пошли туда первыми и не позволяли попасть туда ни одному арфисту, пока не вычистили и вымыли весь Цех Арфистов. Три больших насыпи снаружи Цеха Целителей были покрыты свежей землей, в ожидании весны, чтобы покрыть их зеленью.

Киндана привело в восторг знание того, что Селора была среди выживших из Цеха Арфистов. Фактически, исключая младших учеников, Селора была единственной выжившей из Цеха Арфистов — все подмастерья, Мастера и старшие ученики пали жертвами пошести. Киндан даже не мог себе представить, как выживет Цех Арфистов.

— Есть арфисты и целители в холдах, — уверила его Селора. — Некоторые из них вернутся.

Заявление Ж’лантира, что Цех Арфистов вновь пригоден для жизни, было встречено смесью ликования и горя.

Келса, Нонала и Верилан были обеспокоены возвращением в свои помещения. Селора шла впереди, сопровождаемая Ниисой — которая отбросила взволнованные возражения Бемина простым, — О, Янира со всем справится, вот увидите! — чтобы готовить приветственный банкет.

Киндан был удивлен когда прямо снаружи сводчатого прохода в Цех Арфистов над их головами появился огромный бронзовый дракон и быстро приземлился на посадочное поле. Когда он увидел, как М’тал спрыгнул вниз, его лицо осветилось удовольствием.

— Я хотел быть здесь, когда ты вернешься в свой Цех, — сказал ему М’тал. — Салина тоже хотела прибыть, но мы решили так не рисковать.

— Опасность прошла, — уверил его Киндан.

— Не эта, — ответил с улыбкой М’тал, — опасность покидания Вейра неконтролируема.

Селора и Нииса накрыли большой банкет в столовой Цеха Арфистов. Бемин был там, как и Желир и многие из холдеров Форта и всадников драконов. Даже так, большая столовая лишь частично заполнилась, все сидели за столами учеников. Столы Мастеров и подмастерьев остались пустыми, и Киндан решил, что Цех Арфистов никогда не станет для него прежним, все стало меньшим и менее близким, чем раньше. Он посмотрел на Предводителя Бенден Вейра, — вы можете послать за Мастером Зистом? Ему нужно быть здесь.

М’тал бросил на него озабоченный взгляд. — Киндан, — начал он, но арфист остановил его поднятой рукой.

— Я послал этим утром Воллу, — уверил его Киндан. — Мастер Зист жив. Как старший Мастер, он становится Главным Мастером Арфистов.

— Конечно, — согласился М’тал. — Я привезу его завтра.

Киндан хотел возразить, но удержал себя.

— Драконы устали, — пояснил М’тал, — как и всадники.

Киндан бледно улыбнулся. — Похоже, я уже слышал эти слова раньше, в Вейре Плоскогорье.

Когда банкет был закончен, Киндан, Келса, Нонала и Верилан направились обратно в ученическое общежитие и в свои старые кровати.

— Итак, что мы собираемся делать? — спросила Келса, когда скрутила последний светильник и комнату заполнила темнота.

— Я думаю, что мы должны рано подняться, — ответил Киндан.

— Почему?

— Завтра М’тал привезет Мастера Зиста, — сказал им Киндан.

— Мастера Зиста? — со страхом переспросил Верилан. — Я слышал о нем рассказы.

— Все правда, — ответил Киндан, улыбаясь в темноте.

Сон медленно шел к нему; он отвык от общежития и от ночных шумов Цеха Арфистов после столь долгого времени проведенного в Большом Зале Форт Холда. Когда сон пришел, ему снилась Кориана, лежащая около него.

Когда он на следующее утро проснулся, он понял, что глыбой, лежащей возле него был Волла, бодро чирикавший и болтавший ему, когда он поднялся и направился в душевые.

— Вы можете начать убирать Комнату Архивов, — сказала ему Селора, когда они закончили завтрак. Она распространила свой взгляд, включая остальных учеников. — Все вы.

— Ты берешь на себя командование, Верилан, — проговорил Киндан, когда они вошли в большой зал, который был Комнатой Архивов.

— Никто и никогда не сортировал влажные материалы, — фыркнул Верилан. — Я думаю, всадники драконов должны были все это выбросить, — похоронно добавил он. Он праздно поднял сброшенную на пол Запись и почтительно положил ее на один из читальных столов. Он посмотрел на Киндана, как будто в поисках указаний. Киндан пожал плечами и с надеждой посмотрел на него.

— Правильно, — проговорил Верилан, вскидывая плечи и указывая на группу младших учеников. — Поднимите каждую запись с пола и положите их здесь. — Он указал на другую группу. — Вы должны начать проверять стопки ближние к прохождению огня. Я хочу, чтобы в первую очередь вы смотрели ущерб от огня и от воды. Кладите любые поврежденные Записи на вот этот стол. Перебирайте остальные Записи и складывайте их в хронологическом порядке.

Когда ученики начали искать поврежденные Записи, Верилан организовал третью группу заслуживающих доверия писцов для того, чтобы они переписывали поврежденные Записи на новые листы. Киндан отметил, что Верилан послал младшего ученика за запасами из старых покоев Мастера Реслера; Киндан не мог его обвинять в том, что он не хочет идти туда сам, он знал, что Верилан был высокого мнения о последнем Мастере.

Ученики с рвением бросились выполнять задачу и все были поглощены ею, когда приблизился полдень. Киндан был так сам поглощен, что впервые не заметил звука барабанов.

— Киндан, — настойчиво прошептала Келса, — барабаны.

Отчет, — гласило сообщение.

— Это Зист, — взволнованно сказал ей Киндан.

— Но он просто сказал «отчет», — пожаловалась Нонала, — он не сказал кто.

— Тебе лучше идти, — сказал Киндану Верилан, выглядывая из-за своего стола. — Никогда нельзя заставлять Мастера ждать.

Верилан был прав; Зист раздраженно расхаживал, когда Киндан вошел в покои Главного мастера Арфистов.

— Это заняло у тебя достаточно много времени, — раздраженно проворчал Зист, показывая Киндану садиться. — Где твой отчет?

— Мастер?

— Я знаю Муренни лучше, чем кто-либо, — прорычал Зист, — и он ожидал бы полного отчета немедленно. — Он показал большим пальцем на свой рабочий стол. — Здесь материалы, давай начинать. И не упускай ни одной детали.

Киндан был удивлен грубой манере Зиста; он ожидал наконец вежливого приветствия перед тем, как сесть за написание.

— Я думаю, что ты все четко понял, — предостерег Зист, указывая пальцем на барабан, лежащий на столе для завтрака около него.

Это были последние слова Мастера за последующие несколько часов, пока Киндан вначале писал черновик, а потом чистовик. В какой то миг — он не мог точно припомнить, когда — Киндан обнаружил, что из его глаз идут слезы. Он попытался смахнуть их, но они не переставали. Он остановился на мгновение, не желая испортить свою Запись. Он посмотрел обратно в свою Запись; только что он писал про Ваксорама. Рука протянулась над ним и схватила страницу.

— Ты же работал с этим парнем, правда? — спросил мягким, добрым голосом Зист. Киндан кивнул, он не представлял себе, что Мастер Зист перечитывал страницы сразу же после того, как он их закончил. Он был удивлен, когда позади него Мастер Зист фыркнул и воскликнул, — Тебе долго идти до Мастера, как же ты думал сделать Ваксорама подмастерьем?

Киндан обернулся, чтобы горячо ответить, — Ваксорам заслужил это право. Все, что я знаю, это то, что я был последним арфистом на Перне. — его голос похолодел, когда слезы вновь заполнили его глаза. — Это было все, чего он хотел.

— Желание это не все, что делает подмастерьем, — едко ответил Зист. Затем, смягчив тон, он добавил. — Но подмастерье Ваксорам заслужил это право. — Он твердо кивнул Киндану. — И это должна отображать Запись.

Киндан бросил на него благодарный взгляд. Зист вздохнул, а потом поднял свой барабан.

Мастер Песни, отчет, — отстучал он. С улыбкой, он спросил Киндана, — Как ты думаешь, кто придет?

— Келса, — немедленно ответил Киндан. — Если не умрет со страху.

— Она хороша?

— Она лучшая, — пылко сказал ему Киндан.

— Сейчас ты говоришь как друг или как арфист? — спросил его Зист, его густые белые брови снизились над его глазами, когда он нахмурился.

— В первую очередь как арфист, а во вторую — как друг, — честно ответил ему Киндан.

— Хорошо, посмотрим, — проговорил Зист, когда они услышали приближающиеся шаги по лестнице. Он положил палец на губы и показал другой своей рукой, что Кидан должен возвращаться к работе. — Тщательно слушай, и посмотрим, чему ты сможешь научиться.

Когда последовал стук в двери, Зист растянул длинное, глубокое, — Да?

— Вы посылали за мной? — ответила через двери Келса.

— Я посылал за Мастером Песни, — ответил Зист. — Но ты можешь входить.

Келса открыла двери и нерешительно оглянулась вокруг.

— Заходи, — приказал Зист, его палец указывал на точку справа от него. Келса нервно проследовала в указанную точку, ее пальцы тревожно перемещались по ее бокам. — И ты…?

— Келса, Мастер, — с писком в голосе ответила она.

Зист бросил изумленный взгляд на Киндана, но так как тот был занят написанием своей Записи и сидел к ним спиной, прислушиваясь, он его не заметил. Волла, который влетел в комнату, когда Киндан начал плакать и опустившийся на книжную полку над рабочим столом, заметил взгляд Мастера и изумленно чирикнул Киндану.

— Я посылал за Мастером Песни, — проговорил Зист. — Почему ты пришла?

— Мастер мертв, — сказала ему Келса. — Я думала, что смогу помочь.

— Ты сможешь, сможешь ли ты? — спросил Зист. Он задумчиво посмотрел на нее. — Мне нужна песня.

— Мастер?

— Мне нужна песня про события во время пошести, — сказал ей Зист. — Мне нужна песня, которая поднимет дух, но будет честна, которая сообщит каждому, почему Вейры стояли в стороне и как они прибыли чтобы помочь, когда смогли. Ты сможешь написать такую песню?

— Я могу попробовать, — помедлила Келса.

— Я не просил тебя попробовать, — резко ответил Зист. — Эта песня должна исполняться всеми арфистами Перна. Мне она нужна к вечеру. — Он поднял Записи Киндана. — Ты можешь использовать это, — проговорил он, вручая ей бумаги. — Сможешь ты это сделать?

Келса посмотрела в спину Киндана, выпрямилась и заявила с высоко поднятым подбородком, — Да, Мастер, я смогу.

— Хорошо, — одобрительно проговорил Зист. Он показал на спальные покои. — Там ты найдешь инструменты и письменный стол. Начинай прямо сейчас. Я принесу тебе больше Записей, когда он, — он кивнул на Киндана, — закончит их.

Зист подождал, пока не услышал, что Келса вошла в двери комнаты по соседству, тогда встал и подошел к столу, где работал Киндан.

— Поторопись, — предостерег его Зист, беря еще одну завершенную Запись со стола и садясь за свой стол, чтобы прочитать ее. Мгновением позже он отнес ее к Келсе. Киндан мог слышать их беседу неотчетливо, а потом Зист четко сказал в дверном проеме, — Да, да, это хороший выбор. Продолжай работать.

Зист вернулся к своему столу и некоторое время сидел в задумчивой тишине. Когда он вновь двинулся, то чтобы взять барабан.

Мастер Голоса, отчет.

— Кто это должен быть? — спросил он.

— Нонала, — сразу же ответил Киндан. — Она лучшая.

— Она работала с тобой?

— Не так много, как мне бы хотелось, — честно ответил Киндан. — Мой голос был в беспорядке, когда ломался.

— Хорошо, — ответил Зист. — Если бы ты сказал мне, что она работала с тобой, я бы отослал ее паковаться.

Киндан посмеялся над собой, и над замечанием Мастера.

— Твой файр все еще мал, может он передать сообщение? — спросил сзади него Зист. Киндан взглянул на Воллу, потом обернулся к Мастеру Зисту лицом.

— Иногда, — ответил он. — Он учится быстрее остальных.

— Хорошо, — проговорил Зист, — тяжелые времена заставляют вещи ускоряться, — его взгляд задержался на Киндане немного дольше, в непостижении. — Можешь ли ты отправить с ним сообщение Джофри? Я хочу пригласить его как второго мастера и мастера по танцу и обороне.

— Он будет хорош для этого, — сказал Киндан, показывая Волле перелететь к нему.

— Я что-то не припоминаю, чтобы я спрашивал мнение ученика, — строго проговорил Зист.

— Извините, Мастер, — ответил Киндан, закрываясь рукой от замечания Мастера. — Где сейчас Мастер Джофри?

— В Форт Вейре, — ответил Зист. Смягчившимся голосом он добавил, — В конце концов, он был в безопасности.

— Как дела в шахтах? — проговорил Киндан, задавая вопрос, которого боялся некоторое время.

Зист вздохнул. — Было плохо, но не так плохо, как здесь, — проговорил он, — теперь главный Далор.

— Далор? — удивленно переспросил Киндан.

— Мастер Наталон и его жена не выжили, — ответил Зист. — Нуэлла и Зенор в порядке, хотя это коснулось и ее, как и Ренну — она теперь работает, как целитель. Эта пошесть воздействовала на людей всех возрастов, и все горняки в возрасте между семнадцатью и двадцати одним годом не пережили ее, почти как и здесь. — Он повернул свою голову к лестнице, когда они услышали шаги. — Давай посмотрим, кто покажется, — сказал он Киндану, когда кто-то постучал в дверь.

Это была Нонала. Она вошла без разрешения и остановилась близко от Зиста. — Вы посылали за мной?

— Ты Мастер Голоса?

— Я лучшая в Цехе, — твердо ответила Нонала.

— Хорошо, — одобрительно проговорил Зист. Он кивнул головой к спальным покоям. — Юная Келса там создает песню. Я хочу, чтобы ее спели к сегодняшнему ужину.

На мгновение глаза Ноналы расширились. Потом она посмотрела на спину Киндана и твердо кивнула. — Мне нужно самой выбрать певцов.

— Любого, кроме него и ее, — ответил Зист, указывая на Киндана и дверной проем другой комнаты.

— Он не очень хорош, — искренне сказала Зисту Нонала.

— Его голос просто ломается, — ответил Зист, что очень удивило Киндана. Он помнил Мастера Зиста как взыскательного человека, не дающего второго шанса.

— Он с самого начала был не очень хорош, — ответила Нонала. — В лучшем случае, сносный.

— Ах, — одобряюще проговорил Зист, — Я вижу, что ты действительно Мастер Голоса.

Нонала в ликовании будто стала немного выше.

— Очень хорошо, — заключил Зист, — подожди, пока Келса закончит песню, и тогда приступай к работе.

— Закончит? — спросила Нонала, показывая первые признаки страха — разучить песню, одну из написанных Келсой и еще не законченную, впервые презентовать ее меньше чем через день было более, чем пугающим.

— Не готова к вызову? — спросил Зист с намеком на улыбку.

— Вы уже видели, какой материал она пишет? — потребовала Нонала, внезапно задвигавшись. — Это почти невозможно!

— Если это почти невозможно, тогда это вполне возможно, — сказал ей Зист, улыбаясь. Нонала хотела дать ему сердитый ответ, но потом фыркнула и улыбнулась в ответ. Зист повел рукой к запасному стулу, но Нонала возразила, — Я пойду, послушаю, если можно.

С кивком, Зист указал ей на дальнюю комнату. Он снова тихо поднялся и извлек еще одну законченную Кинданом Запись.

— Последняя, — загадочно проговорил Зист, когда закончил читать писанину Киндана. Он поднял барабан и простучал: Архивариус, отчет.

— Это будет Верилан, — уверенно предсказал Киндан. — Он уже давно должен был стать подмастерьем, но он слишком юн.

— Возраст это не моя забота, — ответил Зист. — Опыт и зрелость это есть критерии.

В этот раз шаги послышались раньше, и были порывисты; с тук в двери был небрежным, и двери открылись раньше, чем Зист заговорил.

— Верилан дает отчет, — четко проговорил мальчик. Одна из его рук была запятнана чернилами, но он не выглядел смущенным этим, как будто это было частью его одежды. — Архивы будут восстановлены этим вечером.

— Это Верилан? — спросил Зист, лениво сталкивая барабан с коленей обратно на стол. — Я посылал за Архивариусом.

— Я Архивариус, — ответил Верилан. — Мастер Реслер мертв.

— Но ты только ученик, — пренебрежительно проговорил Зист.

— Я — Архивариус, — стойко упорствовал Верилан.

— Докажи это, — проговорил Зист. Он обернулся к Киндану. — Разве ты еще не закончил?

— Да, Мастер, — проговорил Киндан, проводя по последней строке своей Записи. Он повернулся со страницей в руке и протянул ее Мастеру.

— Во время, — пробормотал Зист. Он посмотрел на Запись и вручил ее Верилану. — В другой комнате Келса пишет песню, используя эту Запись, — сказал ему он. — Ты сделаешь копию и потом твои писцы сделают копии для каждого холда, главного и малого.

— Когда они справятся с этим, — продолжил Зист, — Келса будет иметь песню, которую также надо будет размножить. Вы оба должны закончить и быть готовыми отправить это до сумерек.

Верилан кратко кивнул и промаршировал в другую комнату. Мгновением позже он вернулся, извлекая стило, чернила и бумагу из письменного стола, не обращая внимания на зловещий взгляд Зиста.

Когда Верилан ушел в заднюю комнату, Зист сказал Киндану, — Пойди, скажи Селоре, что сегодняшней ночью у нас будет новая песня.

Киндан отчаянно хотел остаться с друзьями, но знал, что Зиста не переспоришь, так что он кивнул и удалился.

— Дай мне знать, когда вернется твой файр, — крикнул Зист в его удаляющуюся спину.

— Новая песня, а? — проговорила Селора, смотря с непостижением. — Гммм, ладно, нам нужна будет помощь на кухне, потому что новые песни подразумевают большое количество еды. — Она бросила Киндану передник. — Ты можешь начинать с десертом.

Киндан подавил стон. Возможно дела возвращаются в нормальное русло после всего этого. На самом деле, Селора была сильно перегружена: помощь и пища даже для тридцати арфистов была кучей готовки. Киндан был разгорячен и вспотел к тому времени, когда суп закипел, пастушьи пироги готовились в печи, хлеб остывал, огонь пылал, и зелень была вымыта.

Селора сверилась с какими-то внутренними часами, присущими, как казалось Киндану, только поварам, и решительно сказала Киндану, — Тебе лучше пойти переодеться, Мастеру Зисту придется выгнать тебя, если ты явишься к обеду в таком виде.

Киндан все еще был одет в вещи Корианы, и не хотел с ними расставаться. Кроме того, он не был уверен, что у него остались какие-нибудь чистые вещи.

Видя его беспокойство, Селора сказала ему, — Лорд Бемин прислал тебе некоторую одежду. Я послала человека, чтобы ее положили на твою койку.

Киндан потратил некоторое время, чтобы вымыться и почистить зубы перед тем как вернуться к койке. Он был удивлен увидеть не один, а три комплекта одежды, висящих на вешалке — все в синих цветах арфистов. Он критически осмотрел концы, было похоже, что на них просто прикрепили ленты ученика. Ладно, это ничего страшного, он может закрепить их позже. Свежая чистая одежда приятно прикасалась к его коже. Был только намек того аромата, который ассоциировался у Киндана с запахом волос Корианы. Он был готов уходить, когда Верилан, Нонала и Келса ворвались вовнутрь.

— Он послал нас переодеться! — завопила Келса.

— Ты должно быть раздражена, у нас была только одна тренировка, и мне придется петь сопрано, — ответила Нонала, направляясь в комнату отдыха.

— Эй, кто это положил здесь эти вещи? — пожаловался Верилан, когда подошел к своей койке. Киндан посмотрел туда и увидел, что у Верилана тоже был новый комплект в синих цветах арфистов.

— Возможно, Лорд Бемин, — проговорил Киндан. — Он прислал кое-что для меня.

— Для всех нас, — воскликнула Келса, благодарно разглядывая наряд. — Но они, наверное торопились, поскольку не все швы хороши.

Когда Киндан вернулся на кухню, Селора безапелляционно выгнала его, — Тебе надо идти в Столовую!

Киндан вошел в Столовую, когда она наполнилась. Что-то его беспокоило, но он не мог определить, что именно. Со стола Мастеров, Мастер Джофри махнул ему и Киндан помахал в ответ, его лицо расплылось в улыбке.

Что-то… что-то в одежде. Но перед тем, как Киндан смог определить это, Верилан, Нонала и Келса ворвались в зал вместе с остальными учениками. Киндан повернулся к Келсе, его рот открылся, готовый задать вопрос, когда в комнату вошел Мастер Зист, одетый в новую прекрасную одежду Главного Мастера Арфистов. Его сопровождали, что с удивлением заметил Киндан, Лорд-владетель Бемин, Предводитель Б’ралар и — что лучше всего — М’тал. Позади них шли Желир, Нииса, Мелира, Стеннел и Янира, несущая малютку Фиону. Позади них всех шел Предводитель Вейра Плоскогорье, Д’вин и… К’тов! За их спинами шла последняя группа — Далор и Нуэлла, друзья Киндана по горняцкой юности. Они были одеты в лучшую свою одежду и двойняшки, брат с сестрой бодро махали Киндану. Сановники разместились за столом подмастерьев, что очень удивило Киндана, но не настолько, насколько Верилана, который выглядел полностью озадаченным.

— Вы знаете…, — начал возбужденным шепотом Верилан, но был прерван звучным голосом Мастера Зиста.

— Сегодня мы удостоились визита холдов, мастерских и Вейров, — сказал группе Зист.

— Что-то произойдет, — заявила Келса, подозрительно оглядывая комнату.

— Я знаю, — пылко согласился Верилан.

— Мы все прошли много опасностей и огромную боль, — продолжал Зист. — Теперь они в прошлом, пришло время начинать заново. Сегодня вечером мы отмечаем новое начало для Перна, — сказал он. — И сегодня мы будем это праздновать. — Он сделал глубокий вдох и повернулся к ученикам, — Вы пережили огромную боль и потери, вам был брошен самый строгий вызов, и вы не потерпели поражение. Ваше детство закончилось слишком резко, и слишком рано.

Он печально им кивнул, а затем сделал на мгновение паузу.

— Мастер Песни Келса, встаньте пожалуйста, — проговорил Зист.

Келса поднялась на ноги, ее лицо побелело. Когда она это сделала, Джофри встал около Мастера Зиста, как и все сановники за столом подмастерьев.

— Ты меняешь стол, Келса! — заявила Нонала во внезапном понимании.

— Ученики, поднимитесь пожалуйста, и проводите Келсу к ее новому столу, — проговорил Зист, его голос помрачнел, его глаза мигнули.

— Я не думаю, что могу сдвинуться с места, — простонала Келса.

— Конечно, ты можешь, — заявил Киндан, толкая ее своей рукой.

Медленно, устойчиво, Келса обошла вокруг стола учеников и пошла к столу подмастерьев, чтобы быть встреченной с энтузиазмом Лордами-владетелями, Ремесленниками и Предводителями Вейров.

— Поздравляю, Подмастерье Келса, — сказал ей Зист. Зал взорвался шумом аплодисментов и топающих ног.

Зист подождал, пока все обратно усядутся. — Мы еще не закончили, — сказал он ученикам, подмигивая.

— О, нет! — воскликнула Нонала.

— Мастер Голоса Нонала, встаньте пожалуйста, — сказал Зист, улыбаясь ей.

— Давай, Нонала, — убеждал ее Верилан.

— Ты это заслужила, — пылко согласился Киндан. Келса кинулась назад, чтобы помочь и все вчетвером они обошли столы, чтобы доставить шокированную Ноналу к столу подмастерьев.

— Еще один, — сказал Зист после того, как утих шум. — И потом мы сможем начать есть.

Киндан кивнул Верилану.

— Нет, это будешь ты, — сказал Верилан, качая головой. — После всего, что ты сделал, это должен быть ты.

— Меня изгнали, помнишь? — сказал ему Киндан. — Я счастлив, что вообще здесь нахожусь.

— Но…

— Архивариус Верилан, встаньте пожалуйста, — прогрохотал голос Зиста, рассеивая любые сомнения.

Верилан непослушно сидел, пока Киндан не встал и не схватил его под локоть.

— Ты заслужил это, — уверяющее сказал ему Киндан. — Ты должен сейчас стать Мастером — ты и на это имеешь все права.

Верилан неохотно встал. Когда Нонала и Келса нетерпеливо подошли к нему, он был беспомощен, но улыбнулся им. Он завершил свои круги вокруг столов и сел за стол подмастерьев, но продолжал смотреть на Киндана, его выражение отражало всю несправедливость, которую он чувствовал. Принесли еду и Киндан охотно ел, довольный от понимания того, что он и Селора приготовили такой большой банкет для такой прославленной компании. Однако он не мог справиться с тем, что время от времени задумчиво смотрел на своих друзей, не так желая того, чтобы быть сейчас с ними, как просто нуждаясь в их обществе.

Еда была закончена и был принесен десерт, когда Зист вновь поднялся.

— Это правило для Цеха Арфистов, что человек не может быть продвинутым дальше, пока не вкусит пищу с лицами его ранга, — сказал Зист. Все ученики и подмастерья задохнулись, когда до них дошел смысл сказанного. Рядом с Зистом поднялся Джофри и они обошли стол подмастерьев.

— Подмастерье Верилан, — четко проговорил Джофри, — встаньте пожалуйста.

— Я? — пропищал Верилан. — Нет, это должен быть Киндан.

— Вставай, Верилан, — скомандовала ему Келса. — Вставай или мы тебя поднимем.

Верилан неохотно поднялся.

— Только однажды до этого было такое, что ученик был поднят до Мастера за один день, — сказал Зист собравшимся, когда они с Джофри сопровождали Верилана вокруг стола Мастеров. — И это был Мастер Муренни. Но ты самый юный Мастер в записях, — сказал Верилану Зист. — И ты должен хорошо об этом знать.

Верилан мог только безмолвно кивнуть.

Киндан в одобрении ревел, вместе с остальными в комнате. Когда шум стих, Зист снова поднялся, махая Нонале.

— Подмастерье Келса написала песню, отмечающую грустные события последних месяцев, Подмастерье Нонала была добра, согласившись спеть ее, — проговорил Зист. Он кивнул Верилану и обратился к Предводителям, Холдерам и Ремесленникам. — И Мастер Верилан обеспечить копиями Записей для ваших арфистов, как и копиями этой песни.

Нонала собрала свой хор и твердям кивком подготовила их к пению.

— Она называется «Песня Киндана», — сказала Нонала, ее голос разносился по комнате.

Слезы стекали по лицу Киндана, как стекали они по лицам всех присутствующих в Цехе Арфистов, и он вспомнил бесчисленные лица тех, кто умер во время пошести. Песня закончилась и запала тишина в зале, пока Киндан не осознал того, что люди стоят около него. Он почувствовал на своих руках руки, которые принуждали его подняться. М’тал и Бемин были сбоку от него, поднимая его.

— Встань Киндан, — прогрохотал через зал голос Зиста, заполняя каждый угол.

Шаг за шагом, миг за мигом, Киндан менял стол.

Эпилог

Солнце стояло в вечернем небе, когда огромный бронзовый дракон появился из промежутка над Звездными Камнями. Сторожевой дракон протрубил запрос и потом приветствие.

Резко развернувшись, Гаминт’ начал круто спускаться в Чашу Вейра.

— Ты готов, Арфист? — спросил через плечо М’тал.

— Да.

Примечания автора

Согласно Руководству Мерка, Восемнадцатое Издание, (Изданное в 2006 году Мерком и Ко, Инк.) эпидемия гриппа А случается в Соединенных Штатах каждые два или три года. «Пандемия вызванная новым гриппом А (серотип) может приводить к серьезным заболеваниям». Грипп вируса Б может приводить к эпидемиям с трех-пяти летней периодичностью. Великий Грипп 1918 был пандемией наиболее мрачных размеров, чем обычно для эпидемических или пандемических циклов гриппа типа А или Б. Он был особенно разрушительным среди населения возрастом около двадцати одного года, потому что, что печально, люди в этом возрасте имеют наиболее хорошо развитую иммунную систему.

В сражении с гриппом, развивающаяся иммунная система нападала на выравнивающиеся легкие и легкие жертвы трагически наполнялись жидкостью, причиняя смерть от заполнения легких водой (более точно — Синдром Острого Заболевания Дыхательных Путей или ARDS-SARS — один из вариантов.).

Для получения большего количества информации относительно главных пандемий гриппа, мы рекомендуем книгу «Великий Грипп (The Great Influenza)» Джона М. Барри, изданную Пингвин Букс в 2005 году (с новым послесловием).