Сборник "Петля"

1

В московскую компанию «Партнерство» входила обширная сеть ломбардов, несколько ювелирных магазинов и одноименный банк. Основную прибыль владелец компании Андрей Бахлин получал от ломбардов. Собственный небольшой банк позволял кредитовать их, собирать выручку, конвертировать ее в валюту и иметь надежное хранилище с сейфовыми ячейками. Подземный бункер был самым важным отделом банка, все самое ценное из ломбардов на период хранения свозилось туда. Если вещь выкупалась, что происходило не часто, ее возвращали обратно.

В пятницу, в конце рабочего дня, в кабинет Андрея Бахлина вошли двое мужчин сурового вида. Старший представился полковником Московского уголовного розыска Орловым и показал раскрытое удостоверение. Ему было под шестьдесят, одет он был в серый костюм и белую рубашку. На его квадратном лице выделялись черные усы и родимое пятно на виске размером с вишню. Полковник встал перед Бахлиным. Его молодой подчиненный со шрамом на щеке, одетый в легкую куртку и джинсы, окинул свинцовым взглядом кабинет, запер входную дверь и занял позицию за креслом Бахлина.

Бизнесмен заерзал, не зная, на кого смотреть. По его спине поползли холодные капельки пота, а в заклинивших мозгах зазвенела фраза из его ночных кошмаров: «Вы арестованы!». Все шестнадцать лет с момента открытия первого ломбарда Бахлин гнал от себя этот дурной сон, тем не менее, отдавая себе отчет, что такое может случиться и наяву. Как там они говорят: был бы коммерсант, а статья найдется. Вон в руках полковника красная папка с гербом. Сейчас достанет постановление о задержании и объявит…

— Мы с плохой вестью, Андрей Витальевич, — произнес Орлов, впившись взглядом в лицо Бахлина.

Это были не совсем те слова, что со страхом ожидал услышать бизнесмен, но они тоже не предвещали ничего хорошего. Бахлин сглотнул ком в горле, как бы говоря: продолжайте.

— Сегодня ночью ваш банк ограбят, — сообщил Орлов. — Речь идет о сейфовых ячейках.

— Как? — Бахлин вытолкнул из пересохшего горла первое слово с момента прибытия полицейских.

— Выгляньте в окно, — предложил Орлов. — Смелее. Только встаньте сбоку, не надо показывать, что мы раскрыли их планы.

Бахлин с опаской посмотрел на улицу: люди ходят, машины ездят, строители работают. Немного прохладно для середины июня, но в целом ничего подозрительного.

— Какие планы мы… вы раскрыли? — переспросил бизнесмен.

— Видите яму под вашими окнами?

— Там на щите написано, что строится подземный переход.

— Это прикрытие. На самом деле грабители роют подкоп в ваш банк.

— Подкоп?

— Взгляните на схему. — Полковник достал из папки лист с точной схемой подвальных помещений банка «Партнерство». — Вот банковское хранилище. Эта стена со стороны улицы. Грабители уже подобрались к ней. Сегодня ночью ее проломят.

— Так арестуйте их!

Полковник Орлов снисходительно улыбнулся:

— Допустим, мы сделаем так, как вы говорите. И что мы им предъявим? Нет проникновения — нет и преступления. Продержим сутки и будем вынуждены освободить. Несерьезно. Мы впустую не работаем, у нас другой план.

— Какой?

— Взять грабителей с поличным.

Бахлин задумался, осмысливая значения слова «с поличным»:

— Вы хотите, чтобы они залезли ко мне в банк?

— Именно так.

— Но я не могу. В хранилище сейфовые ячейки, в них ценности.

— Ни одна ячейка не пострадает. Мы устроим засаду. Как только грабители проломят стену и войдут в хранилище, мы их арестуем.

— Пострадает стена.

— Всего лишь стена, — успокоил Орлов. — Заодно поставите датчики вибрации, и будете знать, если что-то подобное повторится.

— Датчики вибрации?

— Вы поймите, Андрей Витальевич, такие ограбления планируются не просто так. Кто-то из ваших сотрудников — наводчик. Спугнем сейчас, он придумает что-нибудь другое.

— Кто? — опешил банкир.

— Возьмем грабителей и расколем. Наводчик наверняка знает о содержимом сейфовых ячеек. У вас хранится что-либо особо ценное?

— Ячейки арендуют клиенты банка, — выдавил Бахлин, борясь с нахлынувшей духотой в кондиционированном кабинете, и поспешил добавить для убедительности: — Я не знаю… не имею возможности знать, что в них хранится.

На самом деле банкир прекрасно знал, что спрятано в части ячеек. Если их содержимое всплывет — ему несдобровать.

Полицейский растолковывал план операции:

— Перед закрытием банка вы незаметно отведете нас в хранилище. Мы вдвоем затаимся там, а группа захвата будет дежурить снаружи. Неожиданность — наше главное преимущество. Поэтому своих сотрудников вы не должны посвящать в наши планы. Среди них предатель. Охранника сменит наш человек.

— Но я не могу оставить банк совсем без охраны. Это противоречит инструкциям и вызовет подозрение.

— Согласен. Кто сегодня дежурит?

Андрей Бахлин посмотрел в компьютер:

— Охранник Митин. Он давно у нас работает.

— Хорошо. Его менять не будем, чтобы не вызвать подозрение. Если Митин в сговоре с грабителями, мы это установим. Чем он вооружен?

— Травматическим пистолетом. Его задача не стрелять, а вызвать полицию в случае опасности.

— Разумно. Тем более отдел полиции здесь неподалеку.

— Но… — Бахлин замялся. — Такой риск. Репутация банка. А вдруг что-то пойдет не так?

— Да не волнуйтесь вы. Операцию разработала старший следователь Елена Павловна Петелина. Она отличный профессионал. Может, слышали о ней?

— Елена Петелина? Конечно. — Серое лицо Бахлина посветлело. Он протер платком лоснящиеся залысины. — Я с Леной в одном классе учился. В этом году двадцать лет, как окончили школу.

— Вот как? Сейчас мы вас с ней соединим.

Полковник сделал знак подчиненному. Офицер со шрамом набрал номер на своем телефоне и протянул трубку Бахлину.

— Елена? Привет! Это я — Андрей Бахлин. У меня твои люди. Они говорят…

Петелина перебила одноклассника и заверила, что будет лично руководить готовящейся операцией. Он может ни о чем не волноваться и полностью довериться офицерам полиции. Его задача — никому ни слова. Остальное сделают профессионалы.

Банкир приободрился и расправил плечи. Хорошо иметь одноклассников, занимающих высокие посты. С Петелиной надо дружить. А он, глупец, вспомнил о ней только накануне встречи выпускников.

— Елена, ты придешь на встречу? — спросил Бахлин, прикидывая, как теперь выглядит Ленка Грачева, выскочившая замуж за Серегу Петелина. Судя по моложавому голосу, сохранилась отлично.

— Обязательно увидимся. Как только разгребу дела и появится время…

— Ведь вечер встречи выпускников завтра. Двадцать лет как, — радостно напомнил Андрей Бахлин.

— Ах, да! Ну конечно. До встречи, Андрей. Извини, сегодня я в запарке.

Повеселевший банкир вернул трубку. В голове зарождались мысли о том, как использовать неприятную ситуацию в своих целях. Сорванное ограбление — это положительная реклама для банка, если подать ее с умом. Пусть клиенты знают, что банк «Партнерство» невозможно ограбить.

Бахлин поднялся из-за стола, застегнул пиджак на аккуратном животике и, чувствуя себя на равных с полковником, деловито поинтересовался:

— После того как операция закончится, могу я заявить, что в хранилище сработала подземная сигнализация наружного контура? И охрана банка совместно с прибывшими полицейскими задержала грабителей.

— Хорошая идея, — после некоторого раздумья согласился Орлов. — Мы снимем подозрение со своего информатора, а ближайший отдел полиции с удовольствием разделит с вами успех.

Банкир зарделся, прикидывая, что восстановление разрушенной стенки — небольшая плата за сенсационную рекламу.

2

От суеты последних часов на работе у старшего следователя Елены Петелиной вскипал мозг. С понедельника она в отпуске, поэтому к пятнице предстояло подготовить отчеты, пояснительные записки и уголовные дела так, чтобы ее не дергали по пустякам во время отдыха. Доделать самой все, что можно, дать указания подчиненным, разъяснить нюансы коллегам, подшить бумаги, сдать документы в канцелярию и архив, расписаться в приказе, ответить на запросы по почте, сделать последние звонки. Как в этих условиях ничего не забыть, уму непостижимо.

Ух! Елена помассировала веки, чтобы дать отдохнуть глазам, и перевести дух.

В воскресенье они вместе с Маратом Валеевым полетят в Крым. Там, в поселке Коктебель вторую неделю отдыхают ее мама Ольга Ивановна с дочкой Настей. Судя по телефонным отчетам бабушки, четырнадцатилетняя Настя познакомилась с семнадцатилетним парнем Костей. Кажется, Настя влюбилась, и теперь за девочкой глаз да глаз нужен. Это ожидаемая проблема. Но ничего, через два дня они приедут, Елена вправит дочке мозги, а Марат побеседует с парнем.

Коктебель Елена выбрала неслучайно. В школьные годы именно там она вместе с Маратом и другими одноклассниками отдыхала в пионерском лагере, расположенном в живописном месте у подножия горного массива Карадаг. Светлые воспоминания юности манили ее туда, где она была счастлива.

Кстати, об одноклассниках. В этом году двадцать лет, как они окончили школу. Нашлись энтузиасты, организовавшие встречу. Завтра их класс соберется в ресторане «Казачий двор». По этому поводу в последние дни позвонили даже те, с кем она не виделась с момента окончания школы. Некоторые, узнав о ее должности, пытались напрягать проблемами.

Завтра, завтра, поговорим завтра. Сейчас у нее от вороха своих проблем голова кругом идет. А встреча с теми, с кем учился двадцать лет назад, добавляет еще одну, самую важную: в чем пойти в ресторан?

Этот вопрос то и дело отвлекал Елену от служебных забот. Проще всего выбрать брючный костюм, у нее их несколько, сидят нормально, но… В том-то и проблема, что костюмы, в которых она ходит на службу, смотрятся просто «нормально». А в такой день хочется выглядеть обалденно!

Решено, костюмы к черту! Брюки на службе надоели. Остаются юбка или платье. Тут выбор невелик, к тому же ограничивается наличием подходящих по цвету туфель. А туфли у нее…

Елена мысленно надела каждую пару. Память подспудно вернула ощущение сдавленных ступней и стиснутых пальцев. Мозг анализировал. В бежевых удобно, но они уже старые, девчонки заметят. Красные — яркие, эффектные, на высоком каблуке, но в них ногу ломит. Вечер предстоит долгий, вероятно, будут танцы, и тогда удобство обуви перевешивает все остальное. А раз так, то выбор сужается до черных туфель на среднем каблуке. Они достаточно элегантны и практичны. И главное: к черным туфлям у нее есть черное платье с белым воротником и манжетами. Контрастное, приталенное, сужающееся к коленям — то, что надо, для ее фигуры. Последний раз его надевала осенью.

Елена положила руки на бока пониже талии — самое проблемное место — не поправилась ли? Дома — сразу примерить платье. Если сидит плотно — к черту сегодняшний ужин! Это проверенный способ к утру выглядеть так, будто сбросила полкилограмма.

Зазвонил рабочий телефон. Из трубки послышалось недовольное ворчание полковника Харченко:

— Петелина, ты о чем там думаешь? Я тебя жду-жду…

— Сейчас, Юрий Григорьевич. Уже бегу.

Следователь подхватила материалы расследования убийства невесты известного бизнесмена и политика Александра Круглова и поспешила в кабинет начальника.

Две недели назад в загородном доме недалеко от Звенигорода нашли тело молодой девушки Ксении Савиной. Ее зарезали ножом и ограбили. Дом принадлежал оппозиционному политику Александру Круглову, быстро набирающему популярность среди либеральной общественности. Самого политика в момент убийства в доме не было. Девушка оказалась его невестой. Убийцу задержали по горячим следам. Им оказался дворник, выходец из Узбекистана, Нурали Джураев, обслуживающий несколько участков, в том числе Круглова. У Джураева нашли нож со следами крови и украшения убитой девушки.

Если бы дело касалось рядового гражданина, то новость мелькнула и затерялась бы в сводке подобных происшествий. Но раз фигурирует политик, критикующий власть, резонанс неминуем. Некоторые журналисты не верили очевидным фактам и строили версии о вмешательстве спецслужб. Сам Круглов организовал многочисленный митинг против нелегальной миграции и бездействия полиции. Его сторонники пикетировали Генеральную прокуратуру и Следственный комитет. Главы силовых ведомств пообещали быстро провести объективное всестороннее расследование.

Дело усугублялось еще тем, что сорокапятилетний Александр Круглов являлся сыном опального олигарха Владимира Круглова. Три года назад Круглов-старший попал под следствие за незаконную приватизацию и неуплату налогов. Большую часть собственности Круглов-отец потерял, долго находился под домашним арестом, но в конце концов ему позволили уехать за границу на лечение. В Россию он не вернулся. На волне защиты своего отца против произвола властей Александр Круглов и стал политиком. Его включили в руководящее ядро партии «Прогрессивная демократия», где он сразу же выбился в лидеры.

Как только Петелина вошла в кабинет Харченко, полковник в нетерпении протянул руку за документами:

— Давай сюда дело Круглова. Все бумаги подшила?

— Да. Но подозреваемый Джураев так и не сознался в убийстве. — Следователь плюхнула объемную папку на стол начальника.

— А то у нас все убийцы с повинной приходят! Джураев ножом угрожал? Угрожал. Улики найдены? Вместе с орудием убийства! Перед ограблением потерпевшая даже успела в полицию позвонить и назвала его имя. Что тебе еще надо?

— Да, но, если говорить про нож…

— Никаких «но»! — пресек возражения полковник. — На меня давят со всех сторон. Телефоны раскалены!

Харченко встал, застегнул китель, дернул шеей.

— Вот что, Елена Павловна. За две недели ты сделала все возможное. О дальнейшем — не беспокойся. Материалы в прокуратуру сдадим без тебя. Общественность требует суда над убийцей. — Полковник правой рукой пожал руку следователю, а левой вежливо указал на дверь: — Ты, кажется, в отпуск собралась? Так езжай, отдохни, разгрузи голову.

Елена Петелина кисло улыбнулась и не стала возражать. В отличие от коллег, она всегда подвергала сомнению «очевидные версии». Неужели это ее профессиональная фобия? Она приписывает преступникам интеллект, хотя реальная жизнь намного проще. Убил, ограбил, спрятал, попался — простой мотив, примитивный образ действий.

К черту сомнения! Начальник приказал отдыхать, значит, буду отдыхать.

Она шла по коридору Следственного комитета и размышляла о том, как же замысловаты жизненные пути. Она помнит Круглова-старшего по тому самому пионерскому лагерю в Крыму в Коктебеле, около Карадага. Он выступал на торжественной линейке. Пионерский лагерь принадлежал Московскому механическому заводу, где работала ее мать и родители многих ее одноклассников, а Владимир Иванович Круглов в то время был директором. В начале 90-х Круглов приватизировал мехзавод, потом прибрал к рукам смежные предприятия и стал мультимиллионером.

А теперь той школьнице придется расследовать убийство невесты его сына.

3

Наступила ночь. В своем просторном загородном доме Андрей Бахлин от волнения не находил себе места. О том, чтобы лечь спать, не могло быть и речи. Мысли бизнесмена клубились вокруг ситуации в банке.

«Как там? Что происходит? Грабители уже проломили стену в хранилище? Их взяли? Конечно, взяли! Почему не звонит полиция?»

Время от времени Бахлин возвращался к бутылке скотча и отхлебывал двенадцатилетний виски из горлышка. Около трех ночи, когда бутылка опустела, он не выдержал и набрал телефон дежурного в банке. Трубку должен был взять охранник Митин. Он единственный, кого полицейские ввели в курс предстоящей секретной операции.

Каждый длинный гудок в трубке натягивал нервы Бахлина, как струны на рассохшейся гитаре.

«Давай же, отвечай! Ты куда провалился? Что у вас происходит?»

После пятнадцатого или двадцатого гудка терпение Бахлина лопнуло, он выбежал во двор, сел в машину и направился в банк. Ночная дорога была свободна, поэтому поездка заняла минимум времени. Поток холодного воздуха в открытое окно частично отрезвил его.

Остановившись около своего банка, Бахлин осмотрелся. Не сорвет ли он операцию, явившись без предупреждения? Разрытая яма у дороги, как и прежде, обнесена сетчатым забором. Там тихо. Подозрительно тихо. Вывеска над банком освещает входные ступени умиротворяющим зеленым светом. В витрине подсвечен рекламный баннер: «Мы сохраним ваше благополучие». Еще бы нервы сохранить. Перед входом никого. Где прячутся полицейские? На подъезде к банку он не заметил ни одной прибывшей на вызов патрульной машины.

Только «киа» кофейного цвета приткнулось под банковской витриной. Это машина охранника Митина.

«Операция еще не началась? Или уже закончилась? Тогда почему мне не сообщили! Митин, ты спишь?»

Владелец банка снова позвонил охраннику. Длинные гудки впивались в мозг ядовитыми иглами. На этот раз Бахлину показалось, что противный звук откликается снаружи тихим эхом. Бахлин высунулся в открытое водительское окно и близоруко прищурился. Кажется, дверь в банк чуть приоткрыта.

«Что за хрень! Дверь и витрины должны быть подключены к сигнализации».

Ноги банкира ступили на асфальт, как на пошатывающуюся доску. Он с опаской направился ко входу в банк, держа в руке работающий мобильник. Длинные гудки в трубке откликались едва слышной трелью в глубинах банка. Бахлин потянул дверь на себя, и его опасение подтвердилось: дверь оказалась незапертой.

Собравшись с духом, он вошел в темное помещение банка. Пересек кассовый зал, стараясь ступать медленно и беззвучно. Однако три источника шума все равно сопровождали его: монотонный писк трубки, гулкое биение сердца и приближающаяся трель телефонного аппарата.

«Полицейские в хранилище могут не слышать, но Митин… Он что, уснул?»

Банкир вошел в служебные помещения банка. Сомнений не осталось: телефон трезвонил в каморке охраны. Там, около монитора, повалив голову на стол, сидел охранник Митин.

— Ты дрыхнешь, дебил! — вскипел Бахлин, отключил мобильник и толкнул спящего охранника.

Тот никак не отреагировал. Банкир стал раздраженно трясти Митина, пытаясь разбудить. Ему даже показалось, что тот очнулся и пошевелился. От толчка тело охранника соскользнуло со стула и рухнуло на пол. Митин упал лицом вверх, и Бахлин увидел стеклянные безжизненные зрачки своего сотрудника.

Банкир отшатнулся, глаза его испуганно забегали в поисках следов преступления. Ни пятен крови, ни ран на теле Митина Бахлин не заметил. Зато на работающем мониторе он увидел невозможное. Камера, установленная в хранилище, показывала вскрытые сейфовые ячейки.

Бахлин сбежал вниз по полутемной лестнице. Массивная сейфовая дверь в хранилище была распахнута. Внутри горел свет, и банкир увидел ужасающую картину. Дверцы многих ячеек были открыты, их содержимое разбросано по полу: антикварные вещи и драгоценности, поступившие из ломбардов, какие-то документы, рассыпанные купюры.

«А как же засада? Почему они не предотвратили ограбление?»

Банкир посмотрел на стенку, через которую планировали проникнуть грабители. Подошел и ощупал ее. Стена была целой.

Бахлин схватился за голову, взвыл и выкрикнул в потолок:

— Что здесь произошло? Где чертовы полицейские?

Он устремился вверх и, уже не обращая внимания на труп Митина, набрал номер расположенного неподалеку отдела полиции.

— Моя фамилия Бахлин, я из банка «Партнерство». У нас проводилась операция. Где ваши люди?

— Какого банка? Что случилось?

— Вы разве не знаете? Полковник Орлов из МУРа и еще один офицер, я не запомнил его фамилии, устроили засаду в моем банке, а ваши сотрудники дежурили снаружи.

— Орлов, Орлов… — повторил голос в трубке. — Минутку.

В трубке зазвучала легкая музыка. Издевательская! Прошли безумно долгие три минуты прежде чем, дежурный ответил:

— Полковник Орлов в уголовном розыске не работает. Наши сотрудники про банк «Партнерство» ничего не знают. А что, собственно, случилось?

— Как ничего не знают? Орлов говорил…

— Теперь буду говорить я. Сколько ты выпил сегодня?

— Что? Какое это имеет значение?

— Бутылку или больше? Отвечай на вопрос!

До Бахлина вдруг стал доходить ужасный смысл сказанного ранее. Полковника Орлова не существует! В полиции про операцию в банке ничего неизвестно.

— Проспись, иначе арестую за хулиганство! — рыкнул дежурный и отключился.

В глазах банкира промелькнул страх, но прозвучавшая угроза не имела к этому никакого отношения. Бахлин бросил трубку и торопливо спустился в хранилище. Требовалось проверить главное. В углу за колонной располагались большая ячейка, которой долгие годы пользовался самый важный его клиент. В ней размещалась объемная сумка. Если она пропала, ему конец!

С бешено колотящимся сердцем Бахлин переступил через валяющиеся на полу золотые украшения, заглянул за колонну и увидел распахнутую дверцу пустой ячейки.

«Дьявол!»

Он сжал кулаки и в раздражении ударил по колонне. Его обвели вокруг пальца и ограбили аферисты. Он купился на их уверенный тон, липовое удостоверение и байку про подкоп.

«Я пропал! Что делать? Заявить об ограблении?»

Бахлин снова с силой саданул по колонне и застонал от боли и беспомощности. Он не может заявить об ограблении. Это исключено.

Опустошенная грабителями ячейка, перед которой он стоял, принадлежала авторитетному вору в законе Арсену Колокольцеву, известному в определенном кругу под кличкой «Колокол». Андрей Бахлин попал под «крышу» криминального авторитета, как только открыл первый ломбард. Выбор был невелик: либо выбитые зубы, сожженное помещение и конец бизнесу, либо «дружба» с авторитетным вором.

Часто грабители сдают ворованные вещи в ломбард. На этом и попадаются. Колокол придумал такую схему. Его люди сдают драгоценности втемную, без документов. И сразу получают деньги. Задача Бахлина — спрятать улики до поры до времени, а потом втихую реализовать их. Схема заработала. Из ломбардов краденое свозили в банк «Партнерство», там ценности хранились несколько месяцев, после чего золотые безделушки частично переплавлялись для нужд знакомых ювелиров или продавались поштучно в разных городах.

Если сейчас нагрянут сыщики, кто знает, сколько вещей, находящихся в розыске, они обнаружат. Порой на украшениях остаются пятна крови жертв или следы ДНК, и тогда от тюрьмы не отвертеться. А если всплывет, что он помогает преступникам долгие годы… Уууу!

Но самое страшное — пропажа денег Колокола. Вор накапливал в ячейке криминальные доходы, которые периодически с помощью банка Бахлина конвертировались в валюту и переводились на указанные Колоколом счета. Так в современных условиях формировался бандитский «общак».

Как такое могло случиться? Есть ли выход из безвыходной ситуации, в которой он оказался?

Бахлин вспомнил, что система видеонаблюдения в банке записывает происходящее.

Он поднялся в комнату охраны, пощелкал по клавиатуре. Файлы не найдены! Бахлин заглянул под стол. Из системного блока компьютера был аккуратно извлечен диск с данными. Умные грабители позаботились, чтобы их лица не сохранились.

Бахлин поплелся в туалет и сунул голову под струю холодной воды. Спустя минуту стало легче.

«Так! Соберись… Что я могу предпринять?»

Он припомнил, что разговаривал по телефону со следователем Петелиной. Если Орлов — выдуманная личность, то Елена Павловна Петелина существует. Она его одноклассница и должна помочь!

«Блин, я не знаю ее телефона. Мне подсунули трубку».

Однако с бывшим мужем Елены, бизнесменом Сергеем Петелиным, Андрей Бахлин иногда общался. Он набрал его номер.

— Серега, это Бахлин. Мне нужно поговорить с твоей бывшей, с Леной.

— Андрей? — удивился Петелин спросонья. — Ты с ума сошел. Четыре часа ночи!

— Умоляю, дай телефон Лены. Очень нужно.

После повтора просьбы жалостливым голосом телефон был получен. Бахлин сразу позвонил Петелиной. Услышав ее голос, он понял, что накануне вечером говорил с другой женщиной. Его провели! Операцию в банке подтвердила не следователь, а сообщница грабителей.

Он беспомощно опустил руку с телефонной трубкой. Его потухший взгляд лицезрел картину собственного краха: на мониторе — разграбленное хранилище, на полу — труп охранника.

В трубке звучал недовольный голос Петелиной:

— Я хочу спать, Бахлин. Поговорим в ресторане.

«Если доживу, — без тени иронии подумал банкир. И сразу цепкий мозг стал придумывать план спасения. — Колоколу придется сообщить. Если даст шанс, отработаю. Но что делать с трупом? На теле — никаких ран. Мог же Митин скончаться от сердечного приступа? По пути домой. Или попасть в аварию? Машина его около банка. В кобуре охранника травматический пистолет. Дьявол! Кому как не Колоколу знать, что делать в таких случаях. А меня он или убьет, или…»

4

Елена Петелина разлепила отяжелевшие веки. Увидела облака на голубом небе: красивые, пышные и низко-низко. Повернула голову к свету. Матовый плафон вместо солнца показался ей настолько ярким, что она зажмурилась.

«Облака ненастоящие. Это картинка на потолке», — догадалась она, не зная, как относиться к увиденному.

Прислушалась к своим ощущениям. Во рту сухо, жутко хочется пить. Голову словно сдавливают железные обручи. В груди покалывает, а голова… Она испугалась. Ее сознание было похоже на глухо тонированный черный автомобиль — вселяет беспокойство, но невозможно понять его причину.

Елена вновь открыла глаза, оперлась рукой и села. Удивленный взгляд с трудом фокусировался на незнакомых предметах.

«Где я? Что произошло?»

Она находилась в комнате без окон, какие бывают в приличных саунах. Ну да, так и есть. Справа — стеклянная дверь, за которой видны деревянные полки, сбоку — душевая кабина. Напротив — полукруглый бассейн с подсвеченной голубой водой. Бассейн примыкает к стене, на которой нарисованы камыши, цветочная поляна и лес. А над ним идеальное дурацкое небо, которое она уже видела. Интерьер дополняли столик и два лежака, на одном из которых она оказалась.

«Где я? Как сюда попала?» — опять беспомощно застучало в висках.

Выхватив взглядом пластиковую бутылку с водой на столе, Елена взяла ее и с подозрением осмотрела. Фабричная упаковка, крышка запечатана. Ослабевшей рукой она отвинтила колпачок. Поллитра живительной влаги прибавили сил, в голове слегка просветлело.

Она совершенно не помнила, как здесь оказалась, но могла уже рассуждать логически. На ней черное платье с белыми манжетами, в котором она пошла в ресторан на вечер встречи с одноклассниками. На полу — ее черные туфли. Слава богу, что перед сном она их скинула, и ноги отдохнули.

«Сумочка! В ней телефон!»

Елена вскочила, обшарила лежак, заглянула под столик и в сауну, зачем-то даже осмотрела дно бассейна. Сумочки нигде не было.

«Не может быть. Я ни разу не теряла сумки!»

Она обула туфли, направилась к двери и дернула за ручку — заперта. Припала к двери ухом, прислушалась — тишина. Нервы ее не выдержали, и она заколотила ладонью по двери, требуя открыть. Через пару минут ладонь горела огнем, и снова захотелось пить. Это были единственные последствия ее активности.

Елена вернулась к лежаку и мысленно обрисовала безрадостную ситуацию. Ее заперли, судя по всему, в подвале частного дома. Кто — неизвестно. С какой целью — тоже. Кажется, ее беспомощным состоянием похититель не воспользовался. По крайней мере, белье по-прежнему на ней, и ничего не порвано.

«Это похищение или чья-то дурацкая шутка? Вспоминай, как ты здесь оказалась?» — приказывала себе Елена.

Вчера вечером в этом платье она вместе с Маратом Валеевым поехала на такси в ресторан «Казачий двор» на встречу с одноклассниками. Ресторан «Казачий двор» находился за городом рядом с торговым центром. Их класс арендовал отдельный банкетный зал.

Со многими Елена ни разу за двадцать прошедших лет не виделась после школьного выпускного. С первой минуты — игра в узнавашки и нарочито радостные голоса. Охи, ахи, оценивающие взгляды и прямые вопросы. Других посмотреть и себя показать — это как раз про встречи выпускников. Сначала восторженные разговоры на тему: «А помнишь?» Будто все лучшее случилось в детстве. И сразу переход: «Ты кем работаешь? А муж? А дети? Да ты что!»

Придирчивый осмотр чужих фигур и шепоток по кругу.

«Светка потолстела, бедняжка». «У нее трое детей. Сама попробуй роди и не растолстей».

«У Кати грудь видела? Аж из декольте ее шарики выпрыгивают. И не признается, что искусственная!»

«У Ленки Глузкиной ни одного лишнего грамма, вот стерва! В школе худышкой была, сейчас чуть налилась, стала женственной, а глазками, как и раньше, в сторону мужиков стреляет».

Каждого попросили принести по одной школьной фотографии. Их прикалывали на стенд у входа. Елена выбрала свою любимую, где она, беззаботно и весело подбрасывает осенние кленовые листья на субботнике в десятом классе. Марат, как увидел, сразу взъелся: «Ты специально меня подразнить хочешь?» Оказывается, в кадр тогда попал Сергей Петелин, ее будущий муж. Его взгляд не оставлял сомнений в нежных чувствах, что заметили и со смехом прокомментировали многие.

Сам Марат приколол коллективное фото из пионерского лагеря в Коктебеле. На площадке после торжественной линейки в начале смены пионеры в белых рубашках, синих пилотках, красных галстуках и зеленых шортах. Вожатые одеты почти так же. Начальство в длинных брюках, и руководители кружков одеты пестро, кто во что горазд. Дети уже собирались расходиться, и стройность рядов была нарушена. В центре кадра три одиннадцатилетних друга: Марат Валеев, Дима Русов и Андрей Бахлин. Все сияют от счастья.

— Чтобы не забывали, — объяснил Валеев свой выбор, показывая на улыбающегося миловидного Диму Русова. — Это последнее фото с ним. Через месяц его собьет электричка.

Припомнив эту фотографию, в голове Петелиной щелкнуло: Андрей Бахлин! Владелец сети ломбардов и банка. Он звонил ей ночью с какой-то проблемой, даже в чем-то пытался обвинить. Спросонья она ничего не поняла. Кажется, они условились встретиться и поговорить в ресторане.

«Уже кое-что. Память возвращается. Итак, надо восстановить события по порядку».

Она и Марат прикололи фотографии. У стенда было многолюдно. Она защебетала с бывшими школьными подругами. Говорили все сразу, но Ленка Глузкина умудрялась быть в центре внимания. Она со смехом рассказала, что работает в школе учительницей русского языка:

— У меня по всем предметам были тройки, а по русскому четыре! Вот и учу юных оболтусов: «жи», «ши», пиши с буквой «и»! А что, зарплату нам подняли, отпуск всегда летом, одно плохо — мало в школе мужиков. Но я дважды была замужем. Да-да! — гордо воскликнула Ленка и перешла на вороватый шепот, посматривая по сторонам: — И сейчас нахожусь в активном поиске.

Смелая! Кажется, она первой рассталась с девственностью. И фотографию притащила, как скрытую рекламу, точнее, неприкрытую — себя в купальнике, в эффектной позе. Наверняка это студенческое фото. Вот жучка!

— Давно? — спросила Петелина. И не удержалась от укола: — Сколько лет в поиске?

Однако Глузкина не слышала подруг. Ее взгляд сканировал безымянные пальчики мужчин, линия бедер невзначай касалась неокольцованных, смелое декольте служило визуальным магнитом.

В это время к Елене подошел Андрей Бахлин. Он явно хотел поговорить, но Марат его перехватил. Друзья детства вместе рассматривали фотографию из пионерского лагеря. Сначала они говорили тихо, а потом начали громко и ожесточенно спорить…

Вспомнив о гражданском муже, Елена взвилась: «Где Марат? Почему я одна в незнакомом месте? Он должен меня спасти!»

5

Валеев проснулся в плохом настроении. Да он и не спал толком. Полночи курил у окна, слонялся по холостяцкой однокомнатной квартире, постоянно прислушиваясь к телефону: позвонит Лена или нет?

Не позвонила. И не приехала, хотя сладкая надежда увидеть желанную женщину, спешащую к нему, держала его у окна до рассвета.

Марат откинул одеяло и свесил ноги, стараясь привычным движением подцепить тапки. Их рядом с кроватью не оказалось. Марат посмотрел по сторонам. Один тапок валялся в кресле, другой — под ним. Кресло являлось законным местом отдыха кота Чингиза. Видимо, животному вчера досталось от пьяного хозяина. Обиделся, слинял куда-то.

На кухне громыхнула пустая миска, раздалось недовольное урчание. Кот услышал, что хозяин проснулся, и напомнил ему о святых обязанностях.

Марат поплелся на кухню, вскрыл сразу два пакетика с кошачьей едой и вывалил кусочки корма в миску. Чингиз для порядка осуждающе покосился на Валеева, повел усами и приступил к трапезе спустя полминуты.

— Мне бы твои проблемы, — проворчал Марат, плюхаясь на стул. Рука потянулась к мятой сигаретной пачке, которая оказалась пустой. — Злишься? Я тоже злой как собака.

Он подцепил из пепельницы самый длинный окурок, чиркнул зажигалкой и затянулся. Выпустив дым в сторону форточки, наклонился к коту и продолжил общение:

— Вот ты представь, Чингиз, пятнадцать котов и столько же кошечек собираются вместе. Еды — завались, валерьянки — тоже. Они все взрослые, давно не виделись, но когда-то в юности между ними были отношения: симпатии, поцелуйчики, вздохи, ахи и прочая фигня. Народ расслабляется, выпивает и разом сбрасывает прожитые годы. Все ощущают себя помолодевшими, пытаются вернуть прежние отношения, чувствуя себя раскрепощенно. То, что раньше было запретным, сейчас стало доступным. Ты понимаешь меня?

Чингиз доел, томно прогнулся, благосклонно сузил глаза на хозяина: мол, продолжай, я слушаю, — и принялся облизывать себя.

— Всех такая ситуация устраивает: кошечки распушили хвостики, коты надули грудь и урчат в предвкушении удовольствия. Короче, всем хорошо, а у тебя проблема. Почему? Да потому, что ты явился на сборище с киской, которая уже твоя. Понимаешь, только твоя! Но раньше она была с другим котярой, назовем его Серый. И начинаются проблемы. Появляется фотография, где Серый смотрит влюбленными глазами на твою киску. И его тянет повторить прошлое. Серый мурлыкает вокруг твоей киски, приглашает на танец, прижимается к ней. А танец — это кратчайший путь к интиму. Ты понимаешь меня? У вас танцы бывают, или сразу интим?

Чингиз фыркнул, развалил лапы и стал вылизывать низ живота.

— Вы без танцев, сразу к делу, — истолковал эту позу Марат. — У людей чуть сложнее, но принцип тот же. Самка вертит хвостом, а самец ходит кругами, завоевывает ее благосклонность. Но мне-то не надо завоевывать Лену, она уже моя. Мне нужно ее сохранить! А другие киски ей мяукают: «Ты что, правда, с ним живешь? Другого найти не могла? Ты майор, а он — капитан». Ну не суки, а? Вот от обиды и налегаешь на горячительное — по-вашему, на валерьянку.

У Марата пересохло в горле. Он открыл холодильник, в надежде увидеть там пиво. Чуда не произошло. Здесь он бывает редко, Чингиза подкармливает соседка-пенсионерка, а для гулянок коту оставлена открытой форточка — благо квартира на первом этаже, а сейчас лето. Пришлось довольствоваться холодной водой из-под крана. Кот посчитал излияние хозяйской души завершенным и мягкой вальяжной поступью удалился в комнату на любимое кресло.

Воспоминания не отпускали Валеева. Вечер встречи, обещавший быть радостным, с самого начала пошел совсем не так. Алкоголь, музыка и танцы их юности раскрепостили одноклассников, создав иллюзию, что они обманули время и вернулись в прошлое. Впереди вся жизнь, и можно переписать ее заново.

Он помнит, как ржала Ленка Глузкина, крича во время быстрого танца на ухо Елене:

— Я смотрю, тебя тянет только на одноклассников. Сначала Серега Петелин, потом Марат Валеев. Тогда обрати внимание на Андрея Бахлина. Он на тебя по-особенному смотрит. А я займусь твоим бывшим. Ты его на алиментах не разорила, подруга?

Под «бывшим» подразумевался Сергей Петелин, никак ни он, не Марат Валеев. Почему никто не воспринимает его как полноценного мужа Елены!

Она делала вид, что не слышит подругу, а бесцеремонная Глузкина громко продолжила:

— В школе ты крутила с Маратом, а вышла за Петелина. Кто у тебя был первым? Не хочешь, не отвечай, подруга! Мужики, тщеславные тупицы, всегда хотят быть у нас первыми. Мы умнее. Нам хочется стать последней любовью мужчины. Так что, уступаешь Сергея?

— Вряд ли ты будешь у него последней, — осекла одноклассницу Елена и отошла к столу.

Марат попытался снова поговорить с Еленой, но получилось еще хуже. В пьяном состоянии значимость событий возрастает, пустяк становится Эверестом. Из-за такого пустяка они разругались. И Марат закусил удила, напился и уехал из ресторана раньше. Он надеялся, что, потеряв его, Елена забеспокоится, позвонит, попросит забрать ее с вечеринки, но этого не случилось. Он поступил глупо, как ревнивый мальчишка. Пора унять гордыню и позвонить ей.

Марат взял телефон и набрал номер Елены. Ее мобильный был отключен.

«Обиделась. Понимаю. Так дай мне возможность извиниться!»

Новый звонок ни к чему не привел.

«Все равно тебя достану, не могу ждать», — решил Валеев и позвонил Елене Петелиной на домашний телефон.

Он ждал долго, повторял звонки, однако ответа не последовало.

«Где Лена? С кем? Снова с Сергеем? — занервничал он. — И Бахлин вокруг нее ужом вертелся. Неужели она назло мне уехала к кому-то из них!»

Хотелось выкинуть ревность из головы и думать о чем угодно, только не об измене любимой женщины.

«Забыть, забыть, хотя бы на время».

Вспомнился почему-то Андрей Бахлин. С ним Марат не виделся много лет, а когда-то они были друзьями «не разлей вода». Третьим в их дружной компании был Димка Русов. Красивый, мечтательный мальчишка, писавший стихи.

Специально для встречи одноклассников Марат нашел последнюю фотографию, где они вместе. Открытие смены в пионерском лагере в Крыму. Счастливые детские лица. Кто из них тогда думал о смерти? А через месяц Димки Русова не стало.

В ресторане Андрей Бахлин внимательно рассмотрел коллективную фотографию и обратил внимание на человека в стороне. Марат его тоже узнал. Еще бы не помнить такую сволочь! Физрук, тренер по самбо Греков, по кличке Грек.

На душе заскребло, ноющая пустота заполнила грудь.

«Я эгоист. Мои мелочные обиды ничто по сравнению с тем, что случилось с Димкой Русовым», — укорял себя Валеев.

6

В одиннадцать лет Марат впервые оказался на море. Летний отдых в пионерском лагере в Крыму представлялся непоседливому мальчишке невероятным приключением, самым ярким событием в жизни. Тем более что вместе с ним приехали два верных друга: Лешка Бахлин и Димка Русов. Поначалу так и получилось.

Неразлучная троица попала в один отряд и заняла кровати по соседству. Днем, в тихий час, они, конечно, не спали, а перешептывались и строили планы на предстоящий день. А по ночам, прежде чем уснуть пугали друг друга страшилками про мертвецов и оборотней. Димка Русов был мастер сочинять такие истории. Он даже писал стихи для стенгазеты. Стихи были хорошие, с правильными рифмами: «пионер — всем пример», «вперед — труба зовет», а жуткие истории жутко интересными.

За стихи Диму Русова похвалили на торжественной линейке. Той самой, после которой осталась их последняя совместная фотография. Но кто ж тогда знал, что она будет последней. Впереди сияла счастливая безразмерная жизнь.

Пионерлагерь принадлежал Московскому механическому заводу. На холме рядом с лагерем находилось несколько домиков для руководства. Там отдыхал директор завода Круглов. Он и пригласил после линейки начинающего поэта, а заодно и двух его друзей в гости на персики.

Марат впервые ел персики, срывая их с веток. Перед домиком директора росли три персиковых дерева, и Круглов в шутку предложил: «Найдите, где слаще». Друзья отнеслись к вызову серьезно, и дегустация началась. Через час их подбородки и шеи лоснились от сока, животы раздулись от мякоти сочных плодов, и осоловелые друзья благодушно радовались, что тропинка в лагерь идет вниз, а не вверх.

В то лето отец подарил ему часы на широком кожаном ремешке. Марат решил не снимать их, чтобы, вернувшись в Москву, продемонстрировать светлую полоску на руке и показать, как классно он загорел на юге. Но об этом он быстро забыл. Во-первых, в часах в море не окунешься. А во-вторых, в лагере была секция самбо, и троица дружно записалась на занятия к тренеру Грекову. Захват, подножка, бросок! Кому из мальчишек не хочется стать сильным, чтобы суметь за себя постоять.

Тренер Греков был классным парнем. После занятий вместо душа он разрешал сбегать на море. Разумеется, под его присмотром и тайно от старшего вожатого. Последнее обстоятельство позволяло мальчишкам чувствовать себя в круге избранных.

Морские купания сыграли с Маратом злую шутку. Не прошло и недели, как он заболел. И серьезно. У него поднялась высокая температура, и его отвезли в больницу. Врачи констатировали воспаление легких. Счастливый отдых закончился. Марата пичкали микстурами и кололи по расписанию. Когда он стал поправляться, родители забрали его в Москву.

Снова с друзьями Марат встретился уже в сентябре в школе. Ребята перешли в пятый класс. Марат допытывался: что интересного было в лагере без него. Однако друзья делились впечатлениями неохотно. «Ты же был там. Сам знаешь», — отмахивался пресыщенный отдыхом Бахлин, словно провел на море полжизни. А Димка Русов выглядел грустным и чаще всего молчал.

Учительница русского языка и литературы дала задание на дом написать сочинение на стандартную тему: «Как я провел лето». Марат, ясное дело, написал про пионерлагерь в Крыму. Хоть он провел там меньше недели, но впечатлений хватало.

Накануне дня сдачи сочинения, друзья пошли к железной дороге. Они собирались положить на рельсы пятаки, чтобы сделать потом из расплющенных монет прикольные медальоны.

По пути Марат спросил:

— Про что сочинение написали? — Он собирался таким окольным путем узнать о событиях в лагере после его отъезда.

Но оказалось, что Андрей написал про поездку в деревню, где ему довелось пасти коров. Выбор друга потряс Марата. Коровы — разве это интересно? Разве сравнишь их с морем. Море — это праздник! А коровы вечно жуют и отмахиваются хвостом от мух.

— А ты, Димка, про лагерь написал? Ведь это самое лучшее, что у нас было летом, — убежденно спросил Марат Диму Русова, положив свою монету на рельсы. — Ты можешь и стихами накатать.

Димка промолчал, что вошло уже в привычку за последние дни. Марат переключил внимание на Андрея, требуя показать приемчик из самбо, который он освоил в секции во время его болезни. Ребята схватились за одежду и запыхтели. Никто не хотел уступать. Свалившись на землю, они заспорили: кто кого победил.

Когда шум приближающейся электрички заглушил их голоса, ребята вспомнили о друге. Дима Русов стоял на шпалах и смотрел на три монеты, лежащие на рельсе. Он словно не видел приближающегося поезда.

Ребята заорали: «Беги!!!»

Димка посмотрел на них, словно извинялся, и не сдвинулся.

Протяжный гудок электрички и визг тормозов заставили Марата закрыть глаза и упасть ничком. Когда ужасные звуки стихли, он поднял голову. Первое, что он увидел, были безумные глаза Андрея Бахлина. Марат проследил за его взглядом и вновь зажмурился от еще большей волны ужаса.

Димы Русова не стало. То была первая смерть, которую он видел воочию. Событие потрясло его ужасом и необратимостью.

Долгое время Валеев мучился вопросом: почему его друг задержался на рельсах? Почему не убежал? Он видел, что это был осознанный выбор. Выбор смерти.

Ответ Марат услышал спустя пять лет. На этом же самом месте, за гаражами у железной дороги, куда он пришел помянуть друга вместе с Андреем Бахлиным.

7

Елена еще раз подергала дверную ручку — заперта. Голова гудела, как от похмелья. Стало очевидно, что вчера в ресторане ей подмешали в вино какую-то дрянь и в бессознательном состоянии перевезли сюда: в добротную сауну, оборудованную в подвале частного дома.

Кто это сделал? Может, бывший муж Сергей? Он живет в загородном доме. Елена была у него во дворе и в прихожей, когда приезжала за Настей, изредка гостившей у отца в выходные. Такая сауна вполне поместится в подвале его дома.

Она припомнила поведение Сергея на вечере встречи выпускников. Его раззадорила ревность Марата, и Сергей специально делал ей откровенные комплименты и намекал, что былые отношения можно восстановить.

Ладно, если на авантюру с похищением решился действительно Сергей. Может, он посчитал такой поступок романтичным? Дурак, конечно. Так или иначе, она найдет с ним общий язык, он еще получит за самоуправство! А вдруг похищение совершил кто-то другой? Она все-таки следователь, и многим преступникам перешла дорогу. Тогда, надо приготовиться к встрече с врагом.

Петелина обошла помещение в поисках хоть какого-нибудь средства защиты. Ничего. Заглянула в сауну. Там на остывшей печке лежали крупные отшлифованные камни. Елена приподняла один — килограмм пять-семь. Поднять она может, но прицельно метнуть камень ей не по силам.

На физическую нагрузку ослабевшее тело откликнулось липким потом. Вечернее платье из полиэстера с лайкрой, в котором она провела всю ночь, по ощущениям превратилось в жесткий корсет, который хотелось сбросить.

«А, была не была!» — решила Елена, избавилась от одежды и встала под душ.

Напор был сильным, горячие струи воды приятно массировали тело. Пена шампуня стекала по животу и ногам, даря аромат персика. Казалось, что напряжение и страх уносит поток воды в решетку под ногами. Выходить не хотелось. О, как здорово, если бы все, что она пережила с утра, оказалось дурным сном.

Елена выключила воду и почувствовала какое-то движение снаружи. Пальцем протерла запотевшее стекло душевой кабины. Около входной двери она увидела нечто новое — столик на колесах, сервированный для завтрака. В сауне никто не появился.

Елена вышла из душевой, завернувшись в полотенце. Дверь по-прежнему была заперта, но угощения на столике говорили, что ее принимают в качестве привилегированной пленницы. Первый порыв — перевернуть столик и потребовать объяснений — быстро прошел. Запах кофе и подогретых булочек щекотал ноздри. От булочек она, пожалуй, откажется, а вот горячим кофе, зернистым творогом и фруктами ослабевшему организму не стоит пренебрегать.

Пища взбодрила мозг. Что же произошло вчера? Какая череда событий сделала ее пленницей? С чего же все началось?

Старые фотографии на стенде… В основном, принесли групповые снимки: класс целиком или отдельные компании. Разный возраст, узнаваемые детали: на отдыхе и в школе. Рассматривать себя прежними и сравнивать с сегодняшними было интересно. Там все были детьми, а здесь — мужчинами и женщинами.

Марат злился из-за фотографии, где она вдвоем с Сергеем. Да ладно бы только это, он вел себя вызывающе, сразу выпил и призывал всех вспомнить Димку Русова, погибшего под колесами электрички. «Мы живы, а его нет!» — агрессивно требовал он внимания к снимку. Его сторонились. Только Андрей Бахлин пошел ему навстречу.

Он показал кого-то на фотографии из пионерского лагеря и спросил:

— Узнаешь?

— Греков, тренер по самбо. Мы хотели заниматься вместе, но я заболел, — охотно вспомнил Марат и тут же, став мрачнее тучи, выругался: — Сволочь Грек! Чтоб ему сдохнуть пораньше!

— Ой, а это же сам Круглов, директор завода! — воскликнула Ленка Глузкина, вертевшаяся около «мальчиков». — Уже тогда стоит как хозяин. Когда в стране начался бардак, Круглов присвоил завод, стал настоящим миллионером. А недавно, вы слышали, у его сына невесту убили. Такой ужас!

— Елена ведет это дело, — ляпнул Валеев.

— Ой, да ты что! Правда? Лена, расскажи, — пристала к Петелиной Глузкина.

Как только прозвучала фамилия Круглов, Петелина тоже узнала директора завода. На снимке Круглову-старшему лет сорок с небольшим, столько же, как сейчас его сыну Александру. Они похожи.

Мультимиллионер Владимир Круглов после серьезных обвинений пошел на сделку со следствием и покинул страну. Сейчас он проживает в Австрии и ругает российскую власть. Пока Круглов-старший был влиятельным бизнесменом, его сын спускал папины деньги и мелькал в светской хронике под именем Алекс. Но, как только запахло потерей состояния, Алекс заявил, что выдвинутые против отца обвинения — политическая расправа, стал давать интервью, появляться на митингах и постепенно превратился в обиженного властью оппозиционного политика Александра Владимировича Круглова.

На экране телевизора он выглядел бодро, говорил напористо. Однако в качестве потерпевшего предстал перед Еленой Петелиной растерянным и испуганным.

Что и говорить, убийство близкого человека кого хочешь подкосит. Тем более, если кровавое преступление совершено прямо в доме.

8

Ксению Савину зарезали две недели назад, 31 мая, в субботу вечером. Полиция обнаружила тело молодой женщины в частном доме рядом со Звенигородом сразу после убийства. Девушка успела позвонить в полицию и сообщить, что ей угрожает ножом дворник Нурали. Звонок зафиксировали в 21.15. Спустя четырнадцать минут полиция прибыла на вызов, но девушка уже была мертва. Шансов выжить убийца ей не оставил. Ксению ударили ножом в живот и перерезали горло.

Сразу выяснилось, что дом принадлежит Александру Круглову, оппозиционному политику, набирающему популярность. Ксения Савина являлась его невестой. Понимая, что убийство вызовет неизбежный общественный резонанс, начальник местной полиции попросил прислать опытного следователя из Москвы. Так уголовное дело попало к Петелиной.

Старший следователь прибыла на место преступления через час после обнаружения трупа. Вместе с ней приехал эксперт-криминалист Михаил Устинов. К этому времени полиция задержала подозреваемого в убийстве Нурали Джураева. Гражданин Узбекистана, Джураев, приехавший в Подмосковье на заработки, обескураженно пялился на свои руки, скованные наручниками, на все вопросы тряс головой и твердил, что плохо говорит по-русски.

Соседи рассказали, что Нурали Джураев работает здесь более года. Живет в строительной бытовке около леса, обслуживает пять участков: зимой чистит снег, летом косит траву, подметает дорожки, выносит мусор, выполняет мелкие хозяйственные работы. Весной к Нурали Джураеву приезжала жена с десятилетним сыном. Жена вскоре вернулась в Узбекистан, а мальчик Зафар остался у папы на лето. Хотя все участки огорожены, у Нурали есть ключи от каждого двора, который он обслуживает. Появление дворника на участке не вызывает у хозяев особого интереса. Он обязан выполнять свою работу. По их словам, Нурали Джураев неплохо понимает русский язык, способен нормально общаться, но с сыном говорит по-узбекски.

Пока полицейские во главе с Михаилом Устиновым обыскивали бытовку Джураева, следователь пыталась найти ответы на обязательные вопросы. Почему Ксения Савина была одна в доме? Где находился Александр Круглов в момент преступления?

Мобильный номер политика нашелся в телефоне жертвы. Петелина позвонила Александру Круглову со своего телефона. Необходимо было поставить его в известность о трагедии, услышать реакцию и проверить алиби на момент убийства. Подозревать близких в самых худших намерениях — стандартная практика следствия.

Александр Круглов оказался в гостях у известного телеведущего Воробьева в коттеджном поселке на Икшинском водохранилище. Петелина сверилась с картой — путь до водохранилища неблизкий. Это подтвердил и Круглов: из своего дома он выехал на такси около шести вечера, а на дорогу ушло полтора часа.

Известие о смерти невесты вызвало у Круглова шок. «Нет. Не может быть, — твердил он. — Почему я не взял ее с собой?» В целом, типичная реакция: отрицание и раскаяние. По словам Круглова, у Ксюши в тот день начались месячные. Она чувствовала себя ужасно, и отказалась ехать в гости, а ему надо поддерживать связи с влиятельными людьми.

В дальнейшем его показания подтвердились. И про Савину, и про вечеринку. Такси с Кругловым охранники коттеджного поселка на Икшинском водохранилище зафиксировали в половине восьмого вечера. В гостях у телеведущего было более двадцати человек, все видели Круглова, многие разговаривали с ним. Незаметно отлучиться на три часа Круглов не мог. Стопроцентное алиби.

Обратно Александр вернулся тоже на такси. Политик был изрядно пьян. С нескрываемой болью на лице он опознал Ксению Савину, и тело увезли.

К тому времени полиция нашла главную улику. Женская сумочка с ювелирными украшениями и деньгами была спрятана под крышей дачного туалета, которым пользовались только Джураевы. Туалет с выгребной ямой находился в кустах, в пятнадцати шагах за бытовкой. Жильцы дорогих коттеджей обходили это место из-за неприятного запаха, который усиливался в летний период.

Осмотрев шаткие доски туалета, Петелина оценила находчивость преступника и догадалась, где может находиться орудие убийства. К неудовольствию подчиненных, она посветила фонариком в дырку в полу и дала указание вычерпать выгребную яму.

Александр Круглов подтвердил, что найденная сумочка и украшения принадлежат Ксении Савиной. Политик был растерян. Он косился на обведенный силуэт и кровавое пятно на полу в прихожей и бормотал:

— Из-за побрякушек… Только изверг способен на такое. Посадите Нурали навечно!

— Александр Владимирович, посмотрите внимательно, что еще пропало в доме? — обратилась к нему Петелина.

— Зачем я уехал?.. Если бы я был дома, я бы защитил Ксюшу, — причитал Круглов.

Следователь поняла, что сейчас с ним говорить бесполезно, и задумалась. На первый взгляд в этом преступлении все очевидно. Как только Александр Круглов уехал из дома, Нурали Джураев появился во дворе и поругался с хозяйкой. Он даже ей угрожал. Тогда конфликт удалось погасить. Однако после девяти вечера Ксения Савина заметила, что Нурали возвращается. Ей показалось, что в его руке нож. Девушка испугалась, позвонила в полицию и успела рассказать про угрозы. Полицейские выехали по вызову, но не успели предотвратить трагедию.

У преступника было мало времени на ограбление. Расправившись с хозяйкой, он взял ее сумочку. Мог прихватить что-то еще, попавшееся на глаза. Петелина прошла в гостиную и осмотрелась. Старинная мебель, антикварные часы в рост человека, напольные вазы, большие картины на стенах, фарфор и хрусталь за стеклом. Красиво и дорого.

Она заинтересовалась напольными часами. Позолоченный маятник, солидные гири, виден сложный механизм с пружинами и зубчатыми колесиками. В этот момент обе стрелки на циферблате заняли вертикальное положение, и часы пробили двенадцать. Звук был мягким, тактичным и одновременно солидным. Петелина невольно сверилась с электронными часами в собственном телефоне, синхронизированными через интернет.

«Надо же! Часам лет сто, а точность идеальная. Жутко дорогие, наверное. Но беспокоиться о них не стоит. Громоздкие вещи грабитель не унесет, а вот мелочь…»

Елене показалось, что на каминной полке много пустых мест. Да и в шкафу для посуды зияют дыры.

Она спросила Круглова, скрючившегося в кресле:

— Вы увлекаетесь антиквариатом?

— Это собирал мой отец, долгие годы… Но с некоторых пор он проживет в Австрии.

— А здесь что висело? — Петелина указала на чуть более светлый прямоугольник на стене размером со стандартный машинописный лист.

— Там? — Круглов поднял голову, и Петелиной показалось, что в его глазах мелькнуло удивление. Он смутился и выдавил: — Ничего.

— Уверены?

— Вы же поймали убийцу, что вам еще надо? Я не могу здесь находиться, не могу! Поеду в отель. Куда угодно, только подальше отсюда.

— Понимаю. Когда устроитесь, сообщите, где вас можно будет найти.

— Зачем? Я что под подозрением?

— Завтра поговорим на свежую голову. Может, что-то еще вспомните. Оформим протокол.

— Я все прекрасно помню. Нурали интересовали деньги и только деньги! Эти проклятые мигранты завидуют нам и нападают на нас. Я хочу, чтобы ему дали пожизненное! Вы сможете?

— Я следователь, а не судья.

— Если не сможете, значит, плохо работаете! Моя партия «Прогрессивная демократия» поднимет вопрос о мигрантах, а также о неэффективной работе правоохранительных органов. Пора наводить порядок! Народ нас поддержит.

Обсуждение политических вопросов не входило в компетенцию следователя. Петелина решила вернуть разговор к более насущным деталям. Тем более что хозяин дома уже не выглядел чересчур подавленным. Она присмотрелась к раскрытому набору отверток на журнальном столике.

— Это ваши отвертки?

— Отвертки?.. Кажется, да.

— Вы что-то ремонтировали?

— Я их не трогал.

— Ими могла воспользоваться Ксения? Или попросить Нурали помочь ей?

— Откуда мне знать! Я приехал сюда позже вас.

Петелина заметила, что в наборе не хватает самой маленькой отвертки. Она нашла ее на ковре и подняла кончиками пальцев.

— Ксения пользовалась очками?

— При чем тут очки?

— Что еще можно подкручивать этой отверткой?

Круглов нахмурился. Он был явно озадачен и пробурчал:

— У Ксюши было прекрасное зрение.

В это время в комнату вернулся Михаил Устинов и сообщил, что в выгребной яме нашли нож. Практически нет сомнений, что это орудие убийства.

9

В холодильнике было шаром покати. Валеев вышел из дома за продуктами. Так требовал рассудок. Но в глубине души Марат знал, что ему не дает покоя молчание любимой женщины. Ждать и ничего не делать — это истязание. Покинув квартиру, он приближался к ней.

На пороге магазина Марат снова позвонил Петелиной на домашний. И опять разочарование — не отвечает.

«Нежится в постели после бурного вечера? Может, и так. Настя с бабушкой уехали на море, я сдуру вчера ее бросил — никто не мешает отдыхать. Или Лена не одна?»

Встреча одноклассников всколыхнула полузабытые юношеские эмоции. Те отношения, которые сдерживались в школе внутренними запретами и неопытностью, теперь показались легкими и доступными. Они по-прежнему молоды, но опытны и раскрепощены. Формально Лена свободная женщина. Такое душевное состояние могло не ограничиться безвинным флиртом.

Сомнения вдруг трансформировались в ужасный вопрос: «С кем она?»

Слушать телефонные гудки стало невыносимо. Марат сел в машину и поехал к дому Лены. У него есть ключи от квартиры, он готов к худшему — застать ее с другим мужчиной. Лучше узнать горькую правду, чем истязать себя подозрением.

А вот и ее квартира. Валеев открыл дверь как обычно, не пытаясь соблюдать тишину. Он живет здесь почти два года, и пришел как хозяин. Дверь была заперта только на нижний замок. Так они поступали, когда в доме кто-то есть.

«Лена одна или нет?»

Наметанный взгляд оперативника не увидел в прихожей чужой обуви. Чуть отлегло. Правда, это мало что значит. В порыве страсти одежду снимают у кровати.

Он прошел дальше. В гостиной и на кухне пусто, на столе и в раковине никаких пустых бокалов или чашек из-под кофе. Тоже хороший знак. Но что это? Он слышит звуки. Явно из спальни.

«Лена там! А вдруг она не одна? Позвать? Сообщить, что пришел? Или ворваться неожиданно?»

Нет, так не пойдет. Он хочет знать правду, но не намерен видеть болезненных подробностей этой правды.

— Лена, это я! — громко позвал Валеев и застучал дверцами шкафчиков. — У нас квас есть?

Неполная бутылка кваса нашлась в холодильнике. Валеев на полминуты прижал ее к виску, а потом жадно присосался к горлышку. Утолив жажду, он вытер губы и прислушался. Звуки в спальне стихли, хотя никто не отозвался.

«Что ж, я предупредил».

Настраиваясь на худшее, Марат протопал к спальне, открыл дверь и шагнул внутрь. Взгляд сразу уперся в беспорядок на кровати. Воображение ревнивца до такой степени подготовилось к восприятию неприглядной картины, что Марат не сразу сообразил, что кровать заправлена, а беспорядок на ней — это вываленные из шкафа женские вещи. Среди разбросанной одежды виднелось как нижнее белье, так и брюки, юбки, блузки.

«Я слышал звук. Кто здесь?»

Марат рывком распахнул дверцу шкафа. Пустые плечики из-под одежды откликнулись недовольным постукиванием. Похмельная голова медленно адаптировалась к нестандартной ситуации.

«Какого черта? Что здесь произошло?»

За спиной послышались быстрые шаги и хлопок входной двери. Валеев бросился в коридор, попутно заметив распахнутую дверь в ванную. Кто-то выскочил оттуда! Действовал Валеев нерасторопно, входную дверь не только успели захлопнуть, но и закрыть на два замка. Первый изнутри открывался поворотом ручки, а для второго требовался ключ.

Марат схватился за карман: где ключи? Он не сразу сообразил, что оставил их на кухне. Пока мотался туда-сюда, открывал дверь и сбегал вниз по лестнице, пытаясь обогнать лифт, опоздал. Выскочив во двор, он никого не заметил. Вдруг из ряда припаркованных машин выехала «тойота». Он узнал машину Петелиной.

— Лена! — крикнул Марат, бросаясь за автомобилем.

Ответом ему стала краткая вспышка стоп-сигналов. «Тойота» притормозила при выезде со двора, свернула за дом и скрылась.

Валеев прервал бесполезный бег, уткнулся ладонями в колени, переводя дыхание. Такого унижения оперативник давно не испытывал. Его провели, как мальчишку! Пока он пил квас, предупредив о своем приходе, кто-то вышел из спальни и спрятался в ванной комнате. А затем, улучшив момент, покинул квартиру.

«Кто это был? Почему разбросаны вещи Лены? Непохоже, чтобы она здесь ночевала. Где она была? С кем? Если это она, почему убежала?»

Вопросы требовали ответов или, хотя бы, немедленных действий. А воспаленное воображение обманутого мужчины подсказывало направление поиска.

10

Отъехав от остановки, водитель троллейбуса тихо выругался. Опять эта «киа»! Ему пришлось круто забрать влево, объезжая по-дурацки припаркованный автомобиль «киа» кофейного цвета, и при этом следить, чтобы не сорвались контактные «усы». С начала утренней смены он делает уже пятый круг по Комсомольскому проспекту, и каждый раз «киа» торчит у него на пути. Это же выделенная полоса для общественного транспорта, здесь парковаться запрещено. Куда полиция смотрит!

Раздался электрический треск, посыпались искры, один из контактных «усов» сорвался с направляющего провода, стукнулся о другой и закачался, как удочка в руках неумелого рыбака.

Водитель троллейбуса выругался громче: черт, так и знал, что это случится! Он покачал головой от досады, надел резиновые перчатки и вышел устранять неисправность. Приладив с третьей попытки контакты, водитель троллейбуса прошел мимо «киа», желая ее пнуть или плюнуть в стекло водителя. Когда вернется, наглец поймет, как к нему относятся.

Слюна уже скопилась на кончике языка, но водитель троллейбуса заметил в машине человека. Тот спал за рулем. Вот же гад!

Водитель возмущенно застучал по стеклу. Эмоции он не сдерживал:

— Убери тачку с дороги, дебил!

Человек в автомобиле не шелохнулся. Водитель троллейбуса присмотрелся. Человек лежал, повалившись набок на пассажирское сиденье. Уснуть в такой позе может только сильно пьяный.

Водитель зашел с другой стороны, вытянулся и посмотрел сквозь лобовое стекло. С этой точки можно было рассмотреть часть лица человека в машине. Что-то было в нем нехорошее, однако пыльный верхний угол стекла мешал обзору. Водитель протер перчаткой стекло, наклонился и отшатнулся.

Он увидел остекленевший глаз мертвеца.

После звонка водителя троллейбуса на место происшествия прибыли полицейские. Дежурная следственно-оперативная группа была недовольна, что им выпал труп в самом конце смены. Еще бы полчаса ожидания — и по домам. А тут — на тебе.

Полицейские сверились с базой данных и выяснили, что автомобиль «киа» принадлежит Митину Федору Николаевичу. Двери автомобиля оказались незаперты. Внутри находился сам владелец машины. При нем имелись ключи и документы на автомобиль. Когда тело повернули, в правом ухе погибшего заметили черное пулевое отверстие, а из скрюченных пальцев его правой руки вывалился травматический пистолет.

— Что думаешь? — спросил полицейский у криминалиста, после того, как тот закончил осмотр, и тело увезли санитары.

— Вот посмотри. Самая мощная модель из травматики. — Криминалист продемонстрировал упакованный в пластиковый пакет пистолет. — Выстрел в упор в голову из этого пугача смертелен. А тут еще прямо в ухо, чтобы наверняка.

— Самоубийство?

— Чисто теоретически, возможна инсценировка под самоубийство. Итого, формально две версии. Установили, кем работал Митин?

— Охранником в банке «Партнерство». Ствол официальный, уже пять лет как на него зарегистрирован.

— Значит, с оружием Митин умел обращаться и владел кое-какими навыками обороны. Отсюда вывод… — Криминалист многозначительно посмотрел на оперативника.

— Ты намекаешь, что если бы на водителя напал пассажир, то Митин бы сопротивлялся?

— Посуди сам. Сначала надо отнять у него пистолет. Затем выстрелить точно в ухо.

— Если бы завязалась борьба, то выстрел бы не получился столь идеальным.

— Одежда не порвана, зеркало не сдвинуто. Нет ничего, что указывало бы на борьбу. На пистолете, я уверен, только пальчики Митина.

— Мы проверили его карманы. Деньги, документы и ключи на месте. И от машины, и от квартиры.

— Вот видишь, ограбление или угон исключаются. Из двух версий остается — самоубийство. Ночь, стресс, подавленное состояние, оружие под рукой. В целом, типичная картина суицида, — закончил свою мысль эксперт.

— Так и оформим, — согласился оперативник. Его хмурое лицо разгладилось, он сладко зевнул: — Документы в отдел заброшу и домой.

11

Бывает, что бывшие супруги, спустя годы размолвки, снова оказываются в одной постели. Они называют это по-разному: попыткой вернуть прежние чувства, добрыми отношениями, сексуальной встряской, минутной слабостью — чем угодно, только не изменой. Подумаешь, еще раз вступить в близость после несчетного количества.

Так Валеев оправдывал возможное поведение Петелиной. Она в разводе шесть лет. Если Лена провела ночь с бывшим мужем Сергеем, он это переживет. Сожмет ревность в кулак и забудет. Он сам виноват, что допустил такое, не надо было бросать ее в ресторане. Главное, быстрее вернуть Лену к привычной жизни с ним. Чтобы коготок не увяз в сладком меде.

Бизнесмен Сергей Петелин после развода с Еленой жил в загородном доме. Туда и направился Валеев. Подъехав к закрытым воротам, он долго жал кнопку домофона, пока не услышал удивленный голос хозяина:

— Ты?

— Не ожидал, Петелин? Открывай!

— Что тебе надо, Валеев? Я еще сплю.

— По любому, откроешь. Я — полицейский! — Валеев подсунул к глазку видеокамеры служебное удостоверение.

— Конечно-конечно! Большой начальник пожаловал, сам капитан полиции.

В ответе слышалась издевка, но калитка открылась. Валеев вошел во двор. На пороге комфортабельного двухэтажного дома его встречал Петелин, кутаясь в длинный халат. Лицо хозяина дома было заспанным, а волосы спутаны, чувствовалось, что он только что с постели.

— Где Лена? — с ходу потребовал ответа Марат.

— Она тебя бросила? — лукаво усмехнулся Сергей.

Глумливый тон показался Марату утверждением. Он схватил Сергея за полы халата, притянул к себе:

— Ты вчера проговорился, что готов украсть Елену. Что у трезвого на уме, у пьяного на языке. Она у тебя?

— Остынь, Валеев. Когда-то я пытался склеить разбитую чашку, но убедился, что это невозможно.

— Ты не ответил на мой вопрос. Лена здесь? Я должен поговорить с ней.

— Передавай привет, когда найдешь. И давай без глупостей, мы взрослые люди. — Сергей стряхнул со своих плеч руки Марата и запахнул халат.

— Я тебя не обвиняю. Что было, то было. И даже если сегодня… — Валеев рубанул ладонью воздух и скривился, словно куснул лимон. Было видно, что он сдерживает себя из последних сил: — Короче, мне нужно поговорить с Леной.

— Прекрасно, но я Сережа.

Валеев отпихнул Петелина и вошел в дом.

— Я найду ее и поговорю.

— У тебя есть санкция на обыск? — цеплялся к непрошенному гостю хозяин.

— Не вынуждай меня применять силу.

— Иди, смотри, ненормальный. А я кофе попью.

Валеев заглянул на кухню, осмотрел первый этаж. Заметил открытую бутылку шампанского и бокалы на столике в гостиной, но никаких следов разобранной постели нигде не обнаружил. Поднялся на второй этаж, где располагались спальни, заглянул в каждую комнату. Смятая постель была только в одной из них. Судя по подушкам, на широкой кровати провели ночь двое. С левой стороны на полу сохранились женские тапочки. Нетрудно догадаться: женщина убежала босиком, чтобы не стучать пятками.

«Ей стыдно, она спряталась», — решил Марат, на минуту смутился, но все-таки продолжил поиски.

Он проверил санузел и заглянул в каждый шкаф — никого. Спустился вниз. Там на кухне работал только что включенный телевизор и гудел капсульный кофейный аппарат, наполняя маленькую чашку ароматным пенным напитком.

— Кофе будешь? — миролюбиво предложил Сергей, показывая на стеклянный куб, заполненный капсулами разного цвета. — Выбирай. Темные — самые крепкие.

— Где Лена?

— Если кофе для тебя недостаточно крепок, могу предложить коньяк. — Сергей Петелин достал из шкафчика бутылку коньяка и плеснул в кофе. Отпил, удовлетворенно почмокал: — Классно мозги прочищает. Присоединяйся.

Валеев прикинул: слишком спокойно вел себя хозяин, пока он рыскал на втором этаже. Петелин знал, что там никого нет. Но полностью ли он осмотрел дом? Марат вспомнил про лестницу, ведущую вниз.

— А в подвале у тебя что?

— Бойлерная и сауна.

— Покажи.

— Ты мне надоел, Валеев. Катись к черту!

— Тогда я сам посмотрю.

— Нет здесь никого. Проваливай! — Сергей встал на пути у Марата. — Правильно говорят: нежданный гость хуже…

— Уйди с дороги!

Валеев напирал на хозяина дома, тот отступал, преграждая путь в подвал. Толкаясь и переругиваясь, они спустились по лестнице и уперлись в запертую дверь.

— Открой, или я сломаю, — пригрозил Валеев.

— Это уже слишком. Ты переходишь границы.

— Где ключ? — Валеев с силой тряхнул Петелина и услышал позвякивание в кармане халата.

— Отвали! — Сергей попытался отбиться от крепких рук.

Однако сила была на стороне оперативника. Ему удалось выхватить ключи из кармана сопротивляющегося бизнесмена.

Пока Валеев, отпихнув его, открывал дверь сауны, Сергей успел крикнуть:

— Лена, оденься! Тут бешеный Валеев!

12

Казалось, ему удалось задуманное, можно временно успокоиться. Но с самого утра Андрей Бахлин чувствовал себя, как на иголках: это только начало, что будет дальше? Внешне он держался, хотя прекрасно понимал, что после ограбления банка его судьба зависит от воли Колокола. И все из-за украденной черной сумки с воровскими деньгами.

Как жестоко его провели! Как последнего лоха!

Ночью после встречи с одноклассниками Бахлину удалось уснуть только благодаря снотворному. В ресторане он пил мало, слишком важную проблему предстояло обсудить с Петелиной. А уединиться с ней никак не удавалось. То Марат лезет с дурацкими воспоминаниями, то Сергей пытается угодить бывшей жене, да и для некоторых одноклассниц отсутствие обручального кольца, как выстрел из стартового пистолета — так и виснут! Пальцем помани — и твоя. А ведь когда-то были скромными девочками — не подступиться.

Улучшив момент, Бахлин коротко поведал Петелиной об ограблении банка.

— Так просто и изящно? Я в восторге, — с усмешкой отреагировала Елена.

Бахлин почувствовал себя уязвленным. Он рассчитывал на иную реакцию. Петелина не кто-нибудь, а опытный следователь Следственного комитета. Не посторонний человек, а одноклассница. Должна войти в его положение. К тому же грабители прикрывались ее именем. Она обязана ему помочь.

Пришлось сделать акцент на последнем обстоятельстве.

— Так ты не шутишь? — удивилась Петелина. — Что-то я не помню в сводках подобного ограбления.

— Я не заявлял. Не могу, — признался Бахлин.

Улыбка сошла с лица Елены. Она не могла понять его поведение, и стала твердить казенные истины. Пиши заявление. Нет заявления — нет ограбления. Она бы поучаствовала в расследовании, но с понедельника — в отпуске. У нее билет на самолет. Потом словно почувствовала его страх и задала прямой вопрос:

— Чего ты боишься?

Андрей опустил взгляд. Легко упрекать: чего ты боишься? Не чего, а кого! Если бы она знала: кого он боится! И почему.

Петелиной советовать легко, ее жизнь подчинена правилам. А он не может связываться с полицией. Если начнется официальное расследование — ему несдобровать. Найдут грабителей или нет — еще неизвестно, а он уж точно пострадает. Таковы законы, по которым живет следователь, и которые долгие годы он вынужден обходить. Ему будет только хуже. Хотя куда уж хуже!

Ночью в оскверненном банке рядом с телом охранника Бахлину пришлось принять нелегкое решение и позвонить Колоколу. В тот момент он прочувствовал смыл выражения: сердце ухнуло в пятки. Колокол на расстоянии умудрился затянуть удавку на его шее, убедился в своей власти и вернул возможность дышать.

С тех пор Бахлин действовал по плану вора в законе. Ночью избавился от трупа охранника. Усадил Митина в его собственную машину, отогнал ее от банка, переместил тело на водительское сиденье, выстрелил из пистолета покойнику в голову и вложил оружие в руку Митина. Этот пункт плана был самым трудным и страшным.

Утром Бахлин закрыл банк на ремонт и предупредил сотрудников о двухдневном отгуле. Вечером в ресторане пытался уговорить Петелину провести частное расследование. Не удалось. И сегодня утром он ждет визита Колокола.

Бахлин бродил по второму этажу своего дома, то и дело поглядывая в окна. Отсюда поверх забора просматривалась дорога к его участку. Когда-то это была обычная чахлая деревня. Но, на свою беду или на счастье, она оказалась рядом с хорошей трассой в ближнем круге Москвы. И ветхие строения неумолимо сменились благоустроенными коттеджами.

Вот с центральной аллеи свернули «тойота» и большой черный джип. И сразу зазвонил мобильный телефон Бахлина:

— Открывай ворота, Андрюша.

Ласковый голос вора в законе ничего не значил. Колокол общался так всегда: нарочито вежливо, не повышая голоса. Только глаза отражали степень огня в его душе. А огонь там тлел всегда, порой вырываясь испепеляющим пламенем.

Нажав кнопку пульта, Бахлин открыл автоматические ворота. Первой во двор въехала «тойота». За ней черный джип, который сразу развернулся мордой к выезду. Когда ворота закрылись, из «тойоты» бодро выбрался молодой мужчина славянской внешности крепкого телосложения с военной выправкой. Шкафоподобный водитель-телохранитель Колокола остался за рулем джипа и не глушил двигатель.

В вышедшем Андрей узнал Дениса Лоськова и занервничал пуще прежнего. Этот хорошо подготовленный боец сопровождал Колокола в особых случаях: когда вор чувствовал опасность или планировал нечто важное и рискованное.

Лоськов поднялся на крыльцо, ощупал взглядом Бахлина и попросил:

— Повернитесь к стене. Простая формальность.

Бахлин подчинился. Визуальное ощупывание сменилось ловкими движениями рук по всему телу. Лоськов забрал у Бахлина телефон и приказал:

— Покажите дом.

Вдвоем они заглянули в каждую комнату на обоих этажах. Иногда Лоськов требовал открыть шкаф или смотрел под кровать с помощью зеркала на телескопической ручке. Спустившись во двор, он проверил гараж и автомобиль Бахлина.

После осмотра Денис Лоськов распахнул заднюю дверцу джипа и доложил:

— Чисто.

Из машины появился Арсен Колокольцев, больше известный как Колокол. Это был крепкий мужчина с прогрессирующей лысиной, с седыми висками, неподвижными проницательными глазами и крупным носом. Нос ему достался от папы армянина, однако Колокол родился в Рязанской области и всегда подчеркивал, что он русский. Роста он был ниже среднего, но гордо нес свою голову, умудряясь смотреть сверху вниз даже на тех, кто выше его. Одет Колокол был в хороший костюм поверх обычной белой футболки, под которой просматривался внушительный золотой крест на цепочке.

Колокол не протянул руку Бахлину, но обратился вежливо:

— Веди в подвал, Андрюша. Потолкуем.

И сделал знак рукой помощнику. На солнце блеснул крупный воровской перстень: трефа на фоне изображения колокола. Лоськов прошел вперед, первым спустился в подвал, чтобы открыть запертую дверь в сауну.

13

Петелина услышала, что к двери подошли. В скважине замка звякнул ключ. Сейчас выяснится, кто посмел ее опоить и лишить свободы, упрятав в подвал, оборудованный под сауну. Это глупая шутка Сергея? Или изощренная ревность Марата? А может, все гораздо хуже, и ее похитили. Тогда с какой целью?

Тренированный мозг следователя предложил сразу несколько версий. Но анализировать домыслы было некогда, в данную секунду предстояло решить: как себя вести? Она беззащитна. Из одежды на ней лишь полотенце, которое спадет при любом резком движении. В нем чувствуешь себя заведомо проигравшей. А если ошарашить соперника, обезоружить наготой и раскованностью?

Елена сбросила полотенце и нырнула в бассейн. Голубая вода взбодрила, придав телу легкость, а движениям уверенность. Впервые с момента пробуждения она почувствовала себя свободной.

Дверь в сауну открылась, и на пороге появился Бахлин. Его бледное лицо вытянулось от увиденного. Он онемел.

Так вот кто ее похитил! Петелина вспомнила, как Бахлин подносил ей вино в ресторане.

— Ну ты и сволочь, — процедила Елена, вынырнув у бортика. Она испепелила яростным взглядом застывшего Бахлина, оттолкнулась ногами и проплыла на спине к противоположному краю бассейна, наслаждаясь наготой. Оттуда крикнула: — Пиши завещание!

— Что? — дернул подбородком Бахлин.

— Тебе Марат голову оторвет, а я зафиксирую несчастный случай.

Из-за спины парализованного смущением Бахлина появился Колокольцев. Если происходящее в сауне и удивило вора в законе, то вида он не подал. И взгляда от голой женщины не отвел. Колокол оценил наглый настрой и женскую привлекательность следователя.

— Здравствуйте, Елена Павловна, — вежливо кивнул Колокол, когда Петелина, проплыв через бассейн, оказалась напротив него.

— Не могу ответить взаимностью, незнакома, — бросила Елена и поплыла обратно. Она разглядела воровской перстень и татуировку на руке уверенного в себе мужчины и поняла, что пред ней авторитетный представитель криминального мира.

— Колокол, — представился авторитет. — Может, слышали?

— Петля, — небрежно ответила следователь. — Вижу, что слышали.

Елена, разумеется, знала о воре в законе Арсене Колокольцеве, широко известном по криминальной кличке Колокол. Один из лидеров уголовного мира, контролирует нелегальный бизнес в значительной части Подмосковья. Очевидно, не глуп и осторожен, потому что давно не привлекался следствием за преступления и избегал покушений со стороны конкурентов. Несмотря на свое фактическое положение пленницы, Петелина нащупала нужный тон беседы и не собиралась его менять. Она не скрывала наготу и продолжала спокойно плавать, будто рядом не было мужчин.

— Нам надо поговорить, — сказал Колокол.

— А мне — переодеться. Бахлин, принеси халат.

Услышав четкую команду, хозяин дома вышел из оцепенения и поспешил выполнить приказ. Через минуту он вернулся, положив персикового цвета халат на бортик бассейна.

— Пошел к черту! Видеть тебя не желаю, — вместо благодарности прикрикнула Елена и попросила Колокола: — А вы отвернитесь.

Тот удивленно выгнул бровь: я вас достаточно разглядел, сударыня, — однако возражать не стал. Он небрежно указал ладонью Бахлину, чтобы тот вышел, а сам сделал вид, что рассматривает обстановку сауны, позволив Петелиной выйти из бассейна и закутаться в халат.

Елена села на лежак, предварительно подняв спинку, глотнула остывший кофе и выпила минеральную воду. Она ждала, что предпримет Колокол, не подавая вида, что волнуется. Теперь не осталось сомнений, что ее похитили по приказу вора в законе. Дело, скорее всего, связано со странным ограблением банка, о котором вчера в ресторане нервно толковал Бахлин, умоляя помочь. Сейчас она объяснит, зарвавшемуся вору, что на этот раз он перешел черту!

Колокол щелкнул пальцами. В сауне появился светловолосый мужчина с военной выправкой, по виду ровесник Петелиной или чуть моложе. Он передал вору фотокарточку, с едва уловимым сочувствием взглянул на Петелину и исчез за дверью.

«Что за дешевый спектакль? Сняли меня голой и будут шантажировать», — мысленно усмехнулась Елена.

Колокол с минуту вглядывался в фотографию, пока не произнес:

— Замечательная девочка и очень похожа на вас. Когда она вырастет, станет красивее мамы. Если, конечно, с вашей Настей не случится ничего дурного.

Вор развернул фотографию, и Петелина узнала единственную дочь. Это был был не случайный снимок. Эта фотография Насти еще вчера вечером стояла в ее спальне в рамке на комоде. Елена метнула гневный взгляд в Колокола и сжала в ладони стеклянный стакан — единственный предмет, который можно было бросить в противника.

Колокол невозмутимо продолжил:

— Настя с вашей мамой Ольгой Ивановной сейчас отдыхают в пансионате «Коктебель», в номере 313. Мне сообщили, что в данный момент они на пляже. Настя заплывает далеко, а бабушка за девочкой совсем не следит. А это опасно: водным мотоциклом могут задеть — там такие лихачи.

Петелина с трудом уняла гнев, поставила стакан на стол и сцепила пальцы. Ей не надо было объяснять смысл витиеватой угрозы. Однако долгое общение с преступниками научило ее держать подобные удары. Глядя в лицо Колоколу, она отчеканила каждое слово:

— Будьте мужиком, Колокол. Оставьте в покое мою дочь.

— Сколько ей, всего четырнадцать? Будет жалко, если с Настей…

— И не называйте ее имя! — Елену коробило, когда она слышала имя дочери из уст преступника. — Отдайте фотографию.

— Мы пока не договорились, Елена Павловна.

— Я перед вами. Что вам еще надо?

Вор задумчиво помахал фотографией и швырнул ее на столик.

— Про вашу дочь я так, к слову. Я к вам, как профессионал к профессионалу.

— Профессии у нас несколько разные.

— Однако постоянно пересекаются. Чаще всего по вашей инициативе, но на этот раз обратный случай.

Колокол деловито трансформировал соседний лежак в удобное кресло, опустился в него и постучал пальцами по столу, разделявшему собеседников. У Петелиной появилась возможность разглядеть его воровской перстень. На золотой печатке был изображен крест на фоне колокола. Такой перстень заменял документ в воровском мире.

— Ситуация, Елена Павловна, отвратная. Ваш одноклассник Бахлин оказался болваном. Два плохих человека обчистили его банк, прикрываясь вашим именем. Теперь это ваша проблема.

— С чего бы? Я к ограблению не имею никакого отношения.

— Елена Павловна, имя серьезного человека неотделимо от личности. Имя нельзя использовать просто так — это нарушение правил. Если люди говорят, что сделку одобрил Колокол, то все знают, что я головой отвечаю за базар. Если с помощью моего имени обманут людей, я найду и накажу подонков. По-другому нельзя. Это закон!

— Я живу по другим законам.

— Уверены? Мы с вами живем в одном мире, ходим по одним улицам, имеем дело с одними и теми же людьми, порой очень плохими. Но вот проблема — эти плохие люди отдыхают там же, где ваша дочь. Ее имени я не буду называть, раз уж вы так настаиваете. — Колокол чуть склонил голову, словно сделал большое одолжение.

«Давит, гад! Демонстрирует свою силу». Петелина прикинула возможные варианты ответных действий. Среди них грубый отказ был худшим выбором. Она решила выяснить детали:

— Припоминаю. Бахлин просил меня найти грабителей. Вчера я отказалась, но… Я могу заняться этим делом, но у меня нет формального повода. Пострадавший не заявил об ограблении.

— Когда речь идет о чести, формальности ни к чему. Вы должны найти грабителей в кратчайшие сроки. Я знаю, с какой волокитой вам приходится связываться на службе. Тут все проще. Укажите нам грабителей — и умывайте руки. О допросах и наказании мы позаботимся сами.

— Почему вы вмешиваетесь в это дело?

— Я потерпевший. В банке была моя ячейка.

— Вы потеряли крупную сумму?

— Дело не в размере.

— Украли общак! — догадалась Петелина. — Вас могут призвать к ответу коллеги по воровскому цеху.

— Не упрощайте проблему, — поморщился Колокол. — Дело не только в деньгах. Нарушен порядок — меня нельзя грабить!

— Подождите, Колокол. А как же легенда, что воры быстрее найдут воров, чем поганые менты? Что вам мешает выяснить по своим каналам, кто это сделал? Или это красивая сказка?

— Укололи. Браво! Поверьте, я не сижу сложа руки. Поиски идут уже сутки. И теперь я убежден, что банк выпотрошили не наши, не блатные. Скорее, это кто-то из ментов — бывших или настоящих. Они воспользовались вашим именем, уронили вашу честь. Вашу, не мою! Вы позволите вытирать об себя ноги?

— Откуда уверенность, что деньги взяли не блатные?

— В ячейке лежал перстень. Точно такой же, как на моей руке. Любой вор из блатных поймет, что покушается на общак Колокола, и не рискнет это делать. Только отморозки способны на такое. Мы всех уже проверили, да и мозгов у них не хватит провернуть такую тонкую операцию. Тут действовал кто-то из ваших. Возможно, ваш знакомый.

14

Эдуард Леонидович Орлик в сотый раз за последние сутки просмотрел в Интернете криминальные новости столицы. Ни одного упоминания об ограблении банка «Партнерство». Дорожно-транспортные происшествия, угоны машин, драка в парке, кража сумочки, самоубийство, стрельба из свадебного кортежа — пишут про любую мелочь, а про дерзкое ограбление банковского хранилища — ни слова. А ведь в банке его напарник, идиот, оставил труп охранника. Опытного Орлика молчание прессы не радовало. Более того, он считал это дурным знаком.

В течение двадцати лет Эдуард Леонидович худо-бедно служил в Красногорском отделе полиции. Ближайший к Москве город развивался быстро, рос в звании и Орлик. Он уже носил погоны подполковника, когда подвернулся случай круто изменить свою жизнь. Орлик оказал услугу мультимиллионеру Владимиру Ивановичу Круглову. Подполковник умело замял нешуточный скандал с его сыном Александром, который оказался в плохом месте в плохое время. Круглов-старший оценил способности подполковника Орлика и предложил ему должность в своей свите. Должность именовалась пышно: вице-президент концерна по связям с правоохранительными органами. А заключалась в обыденном — в разруливании проблем с ментами, передаче им взяток, использовании полицейских наездов против конкурентов и покупке нужной информации. Такие обязанности были Орлику по душе.

Три года назад империя Владимира Круглова зашаталась. Говорят, миллионер перешел дорогу министру или кто-то более сильный положил глаз на его активы. На Владимира Круглова завели дело по незаконной приватизации коксохимического комбината, обвинили в неуплате налогов и в легализации имущества, приобретенного преступным путем. Сам Круглов попал под домашний арест, и акции его концерна обесценились втрое. Дело длилось более года. В результате коксохимический комбинат у Круглова забрали, концерн доплатил налоги, а Круглову позволили уехать в Австрию на лечение.

Сын Круглова, Александр, сумел конвертировать преследование отца в собственный политический капитал. Он так активно критиковал власть и финансировал митинги протеста, что либеральная общественность вознесла его в лидеры оппозиционной партии «Прогрессивная демократия».

На судьбе Орлика проблемы шефа сказались самым неблагоприятным образом. Как только Круглов попал под домашний арест, «вице-президент» был уволен. В новом противостоянии связи бывшего полицейского подполковника ничего не стоили. Так, в пятьдесят три года крепкий амбициозный Орлик оказался безработным. Он предлагал свои услуги другим крупным бизнесменам, но те шарахались от «крыс, бегущих с тонущего корабля». В столь специфической работе ценится преданность, проверенная годами, а к перебежчикам относятся с подозрением.

Куда теперь? В простые охранники? Ну уж, нет! Лучше перебиваться случайными заработками. С постаревшей женой-ровесницей Орлик расстался уже давно. Прежняя должность позволяла ему менять молодых сговорчивых подружек, чего гордая жена терпеть не стала. Теперь Орлик жил один, сбережения заканчивались, и поступивший заказ — обчистить банк — пришелся как нельзя кстати.

Зная полицейские заморочки и психологию бизнесменов, Орлик разработал простой, но эффективный план. В напарники он взял Максима Ручкина, бывшего сержанта полиции из своего отдела. Орлик знал, Ручкин — парень без нервов, способный выполнить грязную работу. Однако за ним нужен глаз да глаз. Ручкин, хоть и исполнительный, но никогда не поймешь, что у него на уме. Душа у парня, словно за темной шторкой. Орлик пробовал поговорить с ним по душам за выпивкой, но Ручкин даже не пьет, а это всегда настораживает.

Чтобы контролировать напарника, на время операции Орлик арендовал квартиру, в которой они сейчас и отсиживались. Так спокойнее. Парень под круглосуточным наблюдением.

Эдуард Леонидович оторвал взгляд от монитора, ему послышался приглушенный голос Макса. С кем он болтает? Орлик встал со стула и пошел на звук.

Голос напарника звучал из совмещенного санузла:

— Яна, нет у меня никого! Я тебя люблю, глупая. Потерпи день-другой, закончу дела и встретимся.

«Разговаривает по телефону, — догадался Орлик. — А ведь я ему запретил!»

— Яна, угомонись. Я обещаю, скоро поедем в Сочи… Хочешь в Турцию? Туда паспорт нужен, а у меня…

— Открой! — забарабанил в дверь Орлик.

— Занято! Дай подтереться.

— С кем ты болтаешь?

— Отстань, я на толчке сижу! — огрызнулся молодой напарник.

Орлик вскипел, выбил дверь и выхватил телефон у Ручкина. Разозлившись, бросил телефон в унитаз и спустил воду.

— Ты что творишь! — набросился на него Ручкин, припечатав к стене.

— Я же сказал: не включать телефон.

— Да что ты заладил! Я звонил Яне, своей девушке. Она нам помогла, сыграла Петелину, ей полагается доля!

Прозвучавшее имя девушки резало слух Орлику. В целях конспирации он строго-настрого запретил Максу называть друг друга по имени даже, когда они находились одни. И еще он запретил любое общение с посторонними. Если первое условие подельник соблюдал, называя Орлика стариком, то на второе наплевал. Более того, попытался скрыть!

Орлик отпихнул Ручкина и вернулся в комнату. Макс шел за ним, продолжая гнуть свою линию:

— Как на счет доли для моей подруги?

— Ты нарушил правило: никакого общения.

— Дело сделано, старик. Мы сутки сидим тут безвылазно. Зачем? Поделили — и разбежались!

— Сначала выясним последствия, а потом будем делить.

— Не хочешь уменьшать свою долю? Черт с тобой! Я дам ей из своей.

— Не в этом дело. Главное, чтобы нас не накрыли. Ни тебя, ни меня. Об этой квартире никто не знает, а ты звонишь отсюда.

— Надоело сидеть в четырех стенах. Чего мы ждем?

— Давай объясню. — Орлик открыл шкаф, в котором стояли две полные дорожные сумки, принесенные из банка: черная и синяя. — Мы шли в банк за конкретными вещами. Так? Так. Надо было брать только то, что нам заказали. Вот это! — Орлик ткнул пальцем на синюю сумку, потом рывком вытащил черную кожаную: — Какого хрена ты взял эту?

— Не нравится — я оставлю ее себе. Там куча денег.

— Ты видел перстень, прикрепленный к сумке?

— Ты что несешь?

— Перстень невозможно не заметить. Золото на черном.

— Всего лишь побрякушка.

— Думаешь, побрякушка? Смотри сюда.

Орлик подхватил черную сумку и потащил Ручкина к монитору на столе. К компьютеру был подсоединен жесткий диск, взятый из банка. На нем хранились записи камер видеонаблюдения.

Орлик включил фрагмент:

— Смотри. Вот человек спускается в хранилище с черной сумкой. С этой самой! А выходит без нее. Ты знаешь кто он?

— Какая мне разница!

— Это вор в законе Колокол! Далеко не последняя фигура среди криминальных авторитетов. Он оставил знак на сумке. — Орлик поднял тяжелую сумку с пола и водрузил ее на стол. — Вот его перстень: трефовый крест на фоне колокола.

— Ну и что?

— А то! Мы взяли воровской общак.

— Мне наплевать на законника. Деньги не пахнут.

— Зато трупы пахнут. Ты пойми, пострадавший не заявил об ограблении. А прошло больше суток. Это неспроста. Нас ищут не менты, а Колокол.

— Как он нас найдет? Ты пришел в банк с усами, с родимым пятном, мне какой-то шрам налепил. Ты уверял, этого достаточно.

— Да. Особые приметы собьют банкира с толку, он не сможет нас описать. Видео мы забрали и сейчас уничтожим. — Орлик показал на диск и перевел взгляд на Максима Ручкина: — А охранник… Зачем ты его замочил?

— Он видел нас! Если ты, старичок, можешь уничтожать только железяки, то я…

— Достаточно было усыпить.

— Сам бы и занялся им, чистоплюй. Мужик оказал не прост, не стал пить чай со снотворным. Зато теперь нас никто не опознает.

— Ты забываешь, что нас знает заказчик.

— Не нас, а тебя! Меня он не видел. Или ты что-то скрываешь? Кто заказчик?

— Неважно.

— Не хочешь — не говори. Мне плевать. Сдай ему вещи и забери деньги. Ты говорил, за один день управимся. Какого черта мы ждем?

Орлик внутренне согласился с напарником. Первоначально план был именно такой. Ему заказали изъять конкретные вещи, хранящиеся в банковских ячейках. Заказчик дал задаток и обещал втрое больше, когда вещи доставят ему. Орлик знал заказчика и не задавал лишних вопросов. Тот сам пояснил, что близкий родственник украл у него семейные реликвии и сдал их в ломбард. Он хочет вернуть ценности, не поднимая шума. Публичные скандалы между родственниками ни к чему. Сами разберутся.

Так как в деле появился непредвиденный труп, Орлик решил выждать. Вдруг заказчик испугается, откажется от своих слов и решит сдать их, чтобы обелить себя? С него станется. Дрязги между родственниками часто заканчиваются полюбовно. Поэтому Орлик не спешил выходить на связь с заказчиком.

— Осторожность не помещает, — туманно ответил Орлик.

— Ты призываешь к осторожности? Тогда взгляни сюда. — Ручкин распахнул сумку с деньгами. — Вещи — это улики, а деньги безлики! Меняй вещи на деньги. И быстрее!

— В ячейках хранилось краденое. Тот, кто хранил, знает, откуда ценности. И возможно, поджидает нас у заказчика. Думаю, лучше лечь на дно и подождать. И Колокол нас наверняка ищет.

— Сколько? Сколько нам ждать?

— Надо разведать обстановку. Ты проследишь за заказчиком, он тебя не знает, а я присмотрю за банкиром. Надо понять, что они предпринимают.

— Черт с тобой! Купишь мне новый телефон. И кстати, как я буду следить за заказчиком, если ты не говоришь его имя?

— Сейчас скажу, — вздохнул Орлик и произнес известную фамилию.

Впрочем, на Ручкина имя заказчика не произвело никакого впечатления.

15

— Лена, оденься! Тут Валеев!

Предупреждающий окрик Сергея Петелина прозвучал для Марата как приговор. Он осунулся, помрачнел. Елена бросила его, ушла к бывшему, променяла его искренние чувства на богатый дом и…

Ядовитые капли обиды не успели прожечь горечью сознание, как дверь открылась. Марат опешил. Перед ним, опершись одной рукой на косяк и скрестив босые ноги, стояла растрепанная Ленка Глузкина с блудливым выражением лица. Из одежды на ней была лишь застегнутая на пару пуговиц мужская рубашка, едва спускавшаяся на бедра.

— А чего мне прятаться, я не школьница, — заявила Глузкина, ощупывая глазами Марата. И сделала приглашающий жест: — Ты присоединишься, или как?

За ее спиной Валеев увидел предбанник со столом. На стульях валялась скомканная женская одежда и сумочка. Глузкина сунула ноги в туфли, расчесала волосы, посмотревшись в зеркало, и застегнула еще одну пуговицу ниже пупка, посчитав, что привела себя в порядок.

— Давайте выпьем, — поспешил предложить Сергей, желая разрядить обстановку.

Валеев молча прошел внутрь, плюхнулся за стол, обхватил руками голову. Мысли ворочались туго. Его любимой здесь нет — приговор отменен или только отсрочен? Если Лена не ночевала дома, то где она?

Выпили белого вина: «За нас, за одноклассников!» Марат закурил. Мужчины молчали, Глузкина ерзала на стуле и оживленно щебетала:

— О! Я же все снимки со стенда забрала! — Она вытащила из сумочки пачку фотографий. — Марат, которая твоя? Забирай. А, вспомнила! Вот эта, из пионерского лагеря. Ты еще про мальчика рассказывал, который под поезд прыгнул. Как его зовут? Я его совершенно не помню.

— Ты пришла в наш класс позже.

— Ну точно! Я в нашей школе с шестого.

— А звали его Дима Русов.

— Симпатичный, — кивнула Глузкина, разглядывая снимок. — Почему он так сделал? Из-за несчастной любви?

— Из-за насилия. Ему было только одиннадцать.

— Что?

— Ничего, проехали! — отрезал Марат и забрал фотографию.

Лучше бы он на нее не смотрел. Перед глазами снова всплыла ужасная картина. Только что лучший друг был живым и…

Валеев вспомнил, как пять лет спустя, день в день, он и Андрюха Бахлин пришли на место трагедии, чтобы помянуть Димку Русова. Они выпили пива, разговорились, и Бахлин объяснил, из-за чего Дима покончил с собой. Его погубил человек, запечатленный на последней их совместной фотографии. Вот он, стоит в стороне, но смотрит на мальчиков. В тот вечер памяти у железной дороги одноклассники напились и решили отомстить за Димку.

— Расскажи! Интересно, из-за чего люди бросаются под поезд, — не унималась Глузкина.

— Налей еще, — попросил Марат, давя в пепельнице выкуренную сигарету.

— Ты бы оделась, — буркнул Петелин, наполняя вином бокал Глузкиной.

— А что? Тут все свои, — с вызовом ответила Глузкина. Она выпила, раздвинула воротник рубашки, будто ей жарко, и хитро прищурилась: — У вас, вообще, я погляжу, шведская семья какая-то. Марат приходит искать сюда Лену. Петелина так и скачет между вами?

— Заткнись! — огрызнулся Валеев.

— А что ты на меня наезжаешь, Маратик? Я что ли тебе изменяю? Раз ты по утрам ищешь Петелину, значит, она с тобой не ночевала. Разве не так?

— Я пошел. — Марат встал из-за стола.

— А я знаю, с кем Петелина ушла. Догадайся.

Марат обернулся, сверля взглядом Глузкину.

— С Бахлиным! — выкрикнула Глузкина. — Она буквально вешалась на него. Что ты на меня так уставился, Маратик? Лена — женщина свободная, как и я. Правда, закомплексованная — спит только с одноклассниками. Вот дошла очередь до Бахлина.

Глузкина захохотала. Марат ринулся на нее, но Сергей загородил женщину.

— Уходи.

— Где живет Бахлин?

— Не знаю.

— Ты говорил, у тебя с ним дела.

— Даже если бы знал, не сказал. Ты сейчас в таком состоянии, что дров наломаешь, а потом жалеть будешь.

— За себя беспокойся, радуйся, что жив остался.

— От тебя, Валеев, одни проблемы. Это ты увел у меня Лену, а не я.

— Ты ей изменял!

— А ты что, святой? — Мужчины буравили друг друга яростными взглядами, готовые сцепиться. — Ей со мной было лучше, чем с тобой. У нас дочь!

— Это я еду отдыхать с Леной и Настей. А ты, как гулял, так и гуляешь! — Валеев, не отрывая взгляда от противника, ткнул пальцем в сторону Глузкиной.

— Мальчики! — окликнула распетушившихся одноклассников Глузкина. — Сергей, принеси еще вина. И кофе свари.

Когда Петелин вышел, Глузкина указала на дверь Валееву:

— Марат, уходи. Мы же союзники. Если здесь буду я, не будет места для Петелиной. Врубаешься?

Валеев задумался на секунду, кивнул и шагнул за дверь.

Глузкина произнесла с грустью:

— Вот бы так из-за меня.

Валеев покинул двор, сел в машину и позвонил в специальную справочную полиции. Он знает фамилию, имя, отчество и дату рождения человека. Узнать по этим данным адрес для полицейского не проблема.

Получив мгновенный ответ, Валеев сверился с картой и процедил под нос:

— Ну, держись, Бахлин!

16

— Вы долго думаете, Елена Павловна. Я предлагаю вам ту работу, которую вы умеете делать лучше всего, работу, которая не противоречит вашим убеждениям. Вам надо расследовать преступление и найти виновных.

— А что не противоречит вашим убеждениям? — спросила Петелина Колокола и посмотрела на фотографию дочери.

Для таких, как Колокол, покалечить девочку на курорте ничего не стоит. И даже убить. Шевельнет пальцем с перстнем, и послушные шавки выполнят его команду. А он подведет оправдательную теорию под любое свое действие. И даже посадить его не удастся.

Она прямо посмотрела в глаза вору в законе:

— Шантаж и угрозы соответствуют вашим убеждениям?

— У нас разные методы, потому что разные возможности. За вашей спиной одна сила, за моей другая. Но в данном случае наши интересы совпадают. Мы оба жаждем справедливости.

— Хватит теорий! Вы прекрасно понимаете, что меня беспокоит. Допустим, я согласна. Где гарантии, что моя дочь не пострадает?

— Гарантия — мое слово.

Повисло долгое молчание. Елена с ужасом понимала, что это действительно так. Даже если она сейчас обманет его и спасет дочь, он сможет навредить ее дочери и через год. Вечно жить под охраной Настя не будет.

— Я могу приставить к ней охрану от хулиганов, — добавил Колокол для убедительности.

— Не подходите к моей дочери! Она должна отдыхать, как ни в чем не бывало.

— Как скажете. Мы договорились?

Петелина кивнула. Этого Колоколу показалось мало.

— Скажите, что согласны разыскать людей, ограбивших банк «Партнерство», — потребовал он, не повышая голоса.

— Я согласна расследовать преступление.

— Тогда обсудим формальности. Жить будете здесь. Выезжать только в сопровождении моего человека.

— Как здесь? Мне надо переодеться.

— Мы об этом позаботились. — Колокол крикнул в сторону закрытой двери: — Денис, принеси сумку.

Вскоре дверь открылась, и в сауну вошел тот же исполнительный помощник, который приносил фотографию Насти. На этот раз в его руках Петелина узнала свою дорожную сумку, с которой она собиралась ехать в отпуск.

— Знакомьтесь, Елена Павловна, это Денис Лоськов. Он побывал у вас дома и собрал кое-что на первое время. Денис также пригнал сюда вашу машину.

— Как? — вырвалось у Петелиной, но она сообразила, что помощник Колокола воспользовался ключами из ее сумочки.

— Я оставляю Дениса с вами. Он всегда будет рядом, сопровождать вас в поездках.

— Надзиратель? — скривилась Елена, проверяя содержимое сумки.

Ей было неприятно, что чужой человек копался в ее вещах и нижнем белье. Хотя, надо отдать ему должное, он взял все необходимое: верхнюю одежду, сменное белье, косметичку и даже упаковку гигиенических прокладок. Слишком предусмотрительный!

— Надзиратели — это в вашем ведомстве, Елена Павловна. А Денис будет охранником, водителем и помощником. Если потребуется связаться со мной — тоже через него. Ваш телефон мы временно изъяли, — добавил Колокол.

— Спасибо за трепетную заботу.

— Да, предупреждаю, Денис вооружен, но прибегает к оружию в самом крайнем случае.

— В таком случае его не пропустят в здание Следственного комитета.

— Вам незачем туда являться. Вы в отпуске и проводите расследование в свободное от работы время.

— Я не привыкла так работать. Возможно, мне потребуется помощь эксперта-криминалиста.

— Хм-м. Я был уверен, доказательства нужны только для суда. А как же ваша интуиция?

— Толчком для интуиции являются улики.

— Ну, хорошо. Кто он?

— Михаил Устинов по прозвищу Головастик, потому что он очень умный. Звание — старший лейтенант. И надавить на него вам не удастся, детей у Миши нет, — язвительно сообщила Петелина.

Колокол покрутил перстень на пальце и спокойно посмотрел на следователя:

— Я вам доверяю, Елена Павловна. Придумайте, как использовать эксперта, чтобы он не задавал лишних вопросов.

— Еще одно условие. Я должна позвонить дочери. Где мой телефон?

— Ваш телефон отключен. Сейчас его принесут.

Колокол сделал знак Денису Лоськову. Не успел Лоськов выйти, как в сауну сунулся взволнованный Андрей Бахлин.

— Тут такое дело. Приехал ее гражданский муж, Марат Валеев. Он у ворот и хочет войти.

— Не пускай его. Отшей! — распорядился Колокол.

— Валеев заметил ее машину и теперь не отвяжется. Он же оперативник.

Колокол посмотрел на Петелину:

— Как вы считаете, Валеева можно подключить к расследованию?

— Марат не пойдет на сделку. Чем сильнее на него давят, тем больше он упирается. Да и поссорились я с ним вчера.

— Вы поссорились? — ухватился Колокол. — Валеев ревнивый?

— Еще бы.

— Вот и отлично. — Колокол протянул Петелиной ее мобильный телефон, который принес Лоськов. — Сейчас вы поругаетесь окончательно. Вы позвоните Валееву и скажете, что ушли к другому мужчине. К Андрею Бахлину.

Возникла пауза. Петелина мучилась в сомнениях, представляя, какую боль причинит Марату. Она смотрела, как загружается телефон, и желала, чтобы этот процесс длился вечно. Но бездушная техника работала исправно. Телефон подключился. Елена вывела на дисплей номер Марата, ее палец завис над кнопкой вызова.

Колокол стал терять терпение:

— Мы же договорились. Вам кто дороже: мужик или дочь?

Елена опустила палец. Колокол приказал включить громкую связь.

— Лена! — огласил сауну голос Марата.

— Послушай…

— Лена, я тебя ищу! Куда ты пропала?

— Послушай меня внимательно…

— Ты у Бахлина?.. Я так и знал!

— Послушай, Марат. Жизнь сложная штука. Люди встречаются и расстаются…

— Пустите меня, нам надо поговорить.

— Марат, не преследуй меня. Оставь в покое! — повысила голос Елена.

— Почему? Что случилось?

— Послушай и пойми… Между нами все кончено.

— Лена, выйди, и мы поговорим.

— Я тебя больше не люблю! Я ушла к Андрею! Мне с ним хорошо! — сорвалась на истерику Петелина. Она вытерла выступившие слезы и попросила: — Уезжай, я тебя прошу.

Связь прервалась. У Валеева опустились руки. Он стоял перед высоким забором ненавистного дома. Минуту назад он готов был перемахнуть через забор в поисках любимой женщины. А сейчас… «Между нами все кончено. Я тебя больше не люблю», — скребли по сердцу ее безжалостные слова.

Он сел в машину, нервно газанул и уехал, чуть не задев на повороте припаркованную черную «ауди». Он не обратил внимания на затаившегося в «ауди» человека. Это был Орлик. Он подъехал недавно, чтобы пронаблюдать за домом Бахлина. И вовремя. Вскоре из ворот выехал большой джип, в котором Орлик разглядел вора в законе Колокола.

Значит, завертелось. Не зря они с Ручкиным залегли на дно. Колокол в курсе пропавших денег и предпринял какие-то шаги. Это опасно. Что ему рассказал Бахлин? Как далеко они продвинулись в поисках? Наверняка люди Колокола прочесали ряды уголовников, включая залетных. И не нашли виновных. Что теперь предпримет Колокол?

Из ворот дома Бахлина выехала еще одна машина. На этот раз «тойота». А в ней, кто бы мог подумать, — та самая Петля, имя которой они использовали! Какого черта она здесь делает? Петелину тоже привлекли к поискам? Или попытались привлечь, но она отказалась. Надо проверить.

Орлик выждал минуту, дал «тойоте» свернуть в сторону Москвы и поехал следом. Он видел, что за рулем машины не банкир Бахлин, а кто-то другой. Есть шанс, что Петелина отшила вора в законе. Она майор юстиции, а об ограблении, судя по прессе, официально не заявлено.

«Тойота» въехала в Москву. Орлик продолжал слежку. Чем дальше они продвигались по московским улицам, тем больше он убеждался, что его волнения не напрасны. В конце концов «тойота» остановилась у банка «Партнерство». Из машины вышли трое: водитель, Петелина и Бахлин, которого он сразу не заметил.

Банкир и следователь вместе. Это плохо.

Бахлин открыл двери банка. Старший следователь Петелина, имевшая репутацию отменной ищейки, отстранила банкира и деловито вошла внутрь первой. Ее взгляд был профессионально сосредоточен. У Орлика не осталось сомнений, что Петелина приступила к расследованию.

Это уже не просто плохо, а очень плохо!

17

Находясь в своей машине в качестве пассажира, Елена ощущала себя скованно. Обстоятельства изменились, теперь она зависела от людей, которых всегда считала противниками. Она сидела в машине сзади, рядом с ней сжался Бахлин, а управлял «тойотой» невозмутимый и предусмотрительный Денис Лоськов. Спокойствие сочеталось в нем с собранностью. Казалось, он не делает ни одного лишнего движения.

Когда Петелина покинула дом Бахлина и подошла к своему автомобилю, Лоськов распахнул перед ней заднюю дверцу. Следователь только вскинула бровь, как он сообщил ответил:

— Поведу я, а вы сядете за моей спиной. Так безопаснее.

После того как машина тронулась, Лоськов отчитался:

— Я заправил полный бак и бачок омывателя. Проверил запаску и инструмент. Домкрат у вас механический, лучше заменить на гидравлику.

— Я никогда не пользовалась домкратом.

— Елена Павловна, во всех кармашках — бутылки с водой. Вам сегодня надо больше пить.

Как только он это сказал, Елена почувствовала жажду и потянулась к бутылке. Она в несколько глотков опустошила первую поллитровку, согласившись, что вода пришлась весьма кстати.

— Спасибо, — поблагодарила она Дениса, перехватив его взгляд в зеркале заднего вида.

Этот человек пока не сделал ей ничего плохого, а вот школьный дружок Бахлин…

— Чем меня опоил, гад? — пихнула она локтем одноклассника.

— Снотворное, — буднично ответил Андрей и поспешил заверить: — Доза большая, но я прочел инструкцию, учел твой вес — никакого риска! Ты пойми, Лена, у меня не осталось вариантов, ты ведь отказалась помочь.

— Сволочь, — тихо, без эмоций, выругалась Петелина. Она сотни раз слышала подобные оправдания преступников.

Как бы не был противен ей Бахлин, он потерпевший, без него не раскрыть преступление. Он единственный видел грабителей. По пути он ответил на ее вопросы, рассказал подробности ограбления, описал дерзких преступников:

— Старшему под шестьдесят. Представился полковником Орловым из уголовного розыска.

— Удостоверение видел?

— Он его раскрыл, но очень быстро. Прикрывал пальцем.

— Известная уловка. Как он выглядел?

— Ростом с меня, но крепче. Волосы седые, усы черные, и еще пятно на виске, как крупная родинка. Кажется, на правом.

— Волосы седые, а усы черные — тебе не показалось это странным? Еще и родинка.

— А что?

— Характерные приметы прямо бросаются в глаза. Это подозрительно. У второго тоже было что-нибудь типа бороды или шрама?

— Как ты угадала? Бороды не было, но… Второй моложе, ему лет тридцать. Он все время стоял сзади, и я его не разглядел. Но на щеке у него шрам. Это точно!

— Точнее не бывает, — передразнила следователь и решила подключить к разговору Лоськова. Ей хотелось понять, какого уровня исполнителя приставил к ней Колокол:

— Что думаете, Денис?

— Грабители заранее подготовили бросающиеся в глаза приметы, на которые клюнул неопытный в таких делах банкир.

— Коротко и по существу, — согласилась Петелина. — Они хорошо подготовились. Вспомни, Бахлин, они касались чего-нибудь у тебя в кабинете? Может, ты предложил им попить, или кто-то из них курил, оставил окурок?

— Нет. Они даже не поздоровались за руку. И никто из них не присел.

— В банке ведется видеозапись? Они должны были попасть в поле зрения камер наблюдения.

— Должны, но… Они забрали жесткий диск со всеми записями.

— Отлично! Чем ты еще меня обрадуешь?

— Я растерялся! Они меня огорошили.

— Ладно. Что говорит ночной охранник?

— Понимаешь, он был мертв, когда я его нашел.

— Я не ослышалась? Мертв?! И ты не заявил об убийстве?

— Охранник лежал и не дышал. Крови и ран я не видел. Он пожилой человек, мог сам скончаться.

— Где тело?

— Я сделал так, как мне сказали.

— Кто сказал? — строго спросила Петелина.

Бахлин замялся, следователь перевела взгляд на Дениса Лоськова. Тот ответил:

— В субботу утром охранника банка нашли мертвым в его машине, на Комсомольском проспекте. Полиция пришла к заключению, что он покончил жизнь самоубийством. Выстрелил себе в ухо из собственного травматического пистолета.

Петелина не могла сдержать возмущения:

— Вот как вы заметаете следы!

— Я не виноват. Сделал, как сказали, выстрелил в мертвого, — оправдывался Бахлин.

— Как звали охранника?

— Митин Федор Николаевич.

— Дайте мне мой телефон, — потребовала следователь.

Бахлин забеспокоился:

— Лена, не надо поднимать шум. Застрелился человек — и слава богу.

— Бахлин, не надо в грязное дело впутывать бога. — Петелина ткнула в спину Лоськова. — Или я буду вести следствие так, как считаю нужным, или никак!

— Елена Павловна, кому вы собрались звонить?

— Знакомому судмедэксперту. Если труп Митина сочли криминальным, он может получить доступ к телу.

— Завтра Митина кремируют, — сообщил Лоськов.

— Тем более надо успеть! Способ убийства может вывести на преступников.

— Хорошо, звоните, — согласился Лоськов и протянул телефон.

Елена позвонила Ивану Ивановичу Лопахину и изложила свою просьбу: установить причину смерти Митина Федора Николаевича. Она прямо высказала свои опасения:

— Тело Митина нашли утром в личном автомобиле на Комсомольском проспекте. Выстрел в голову из травматики. Определили как суицид. Но у меня есть серьезные подозрения, что Митин умер до выстрела. От чего? Вот главный вопрос.

— Леночка, вы же с понедельника в отпуске, — напомнил патологоанатом, много лет сотрудничавший с следователем Петелиной.

— Сегодня воскресенье, Иван Иванович.

— Я сделаю все, что смогу. Только помните, наша работа угробит любые семейные отношения. Не берите пример с меня.

Петелина знала о семейном крахе Лопахина, и, хотя, только что грубо рассталась с Валеевым, заверила сердобольного коллегу:

— Я стараюсь. Мои руки копаются только в бумажках.

Когда она закончила разговор по телефону, Бахлин поинтересовался:

— Что ты имела в виду, говоря про руки?

— Патологоанатом дважды разведен. Представь его работу. Он тщательно перебирает внутренности трупа, а потом приходит домой, и теми же руками ласкает жену. Они не вынесли этого. И первая, и вторая. Бедняжки.

Рассказывая это, Петелина изобразила такую зверскую гримасу и так красочно манипулировала пальцами, что Бахлин брезгливо отодвинулся.

18

«К чертям собачьим такие встречи! Уехали бы с Леной в отпуск в субботу — и не было бы проблем».

Валеев возвращался в Москву жутко расстроенным. Елена заявила, что между ними все кончено, и ей хорошо с Бахлиным. Это была катастрофа! Марат пытался понять, в какой момент события в ресторане пошли не так. Встреча с одноклассниками обещала быть вечером приятных воспоминаний, но эти воспоминания стали источником конфликта.

«С чего все началось?»

Он принес фотографию из пионерского лагеря, где им по одиннадцать лет. Тогда они были неразлучной троицей: он, Димка Русов и Андрей Бахлин. 10 сентября того же года Димки не стало. Он не сдвинулся с рельсов перед приближающимся поездом. И сделал это сознательно. Причину, по которой лучший друг ушел из жизни, Марат узнал через пять лет.

В тот год Валееву и Бахлину исполнилось по шестнадцать. У них пробивались усы и выросли волосы на теле, а Димка Русов так и остался навечно красивым улыбчивым мальчиком. В годовщину смерти, 10 сентября, Андрей Бахлин предложил помянуть друга. Валеев, конечно, согласился. Было начало девяностых, страна шагнула в эру дикого капитализма. Шустрый Бахлин сумел воспользоваться новыми возможностями, у него стали водиться деньги, и друзья накупили импортного пива.

Они пришли к железной дороге, положили пятаки на рельсы и сели поодаль, разложив бутылки. Промчалась электричка, расплющенные монеты отлетели на насыпь. Марат собирался поднять их, но Андрей остановил его.

— Помнишь тренера по самбо Грекова? — неожиданно спросил Бахлин.

— В лагере я только на одно занятие попал. А потом заболел.

— Повезло.

— Не скажи. Я так хотел научиться приемчикам.

— Димка покончил с собой из-за Грека.

— Что? Из-за Грека! — Марат выпучил глаза. — А ну, выкладывай все!

Бахлин выпил. Его сузившийся взгляд был направлен куда-то вдаль, словно пытался протиснуться сквозь годы.

— Грек детально показывал нам приемы, особенно на Димке. Захватит, прижмет, повалит и удерживает. Потом Грек назначил дополнительные тренировки вечером на пляже: мне и Димке. Представляешь, как мы были рады — еще одна возможность искупаться в море.

— И что дальше? — По мрачному тону друга Марат стал догадываться, что ничем хорошим эти тренировки не закончились.

— Грек показал приемы и разрешил искупаться. Но чтобы в отряде не догадались, сказал, что купаться надо голыми. Мы стеснялись, тогда Грек сам сорвал с нас трусы и шлепнул по заду. Мы забежали в воду. Грек тоже разделся и присоединился к нам. Сука!

— Кроме вас на пляже никого не было?

— Нет. Было темно. Грек обнял Димку и сказал, что в воде приемы изучать намного легче.

— Грек тоже был голый?

— Да, полностью. Он обхватил Димку сзади и… Мне кажется, Димка не сразу врубился, что с ним делают.

Марат нервно взъерошил волосы:

— Ты хочешь сказать, что Грек изнасиловал Димку?

Бахлин кивнул и достал сигареты. Руки у него дрожали.

— А ты? Почему ты Димке не помог?

— Я выбежал на берег, оделся, но Грек крикнул, чтобы я не уходил без них. И я остался. Мне было всего одиннадцать, пойми! Я не знал, что делать.

— А потом?

— Грек умел уговаривать. Клялся, что сделает нас чемпионами, раскроет особые секреты. Я предложил Димке заявить директору лагеря, но он постеснялся. Представляешь, как бы его мальчишки дразнили, если бы узнали.

— То, что произошло в море… это было один раз?

— Нет. Грек уводил Димку постоянно. На «индивидуальные тренировки», сука! А мы смирились. Мечтали, чтобы смена побыстрее закончилась.

— Ты сказал: «мы». Грек тебя тоже?

— Нет-нет, — торопливо затряс головой Бахлин.

Он открыл две новые бутылки, одну протянул Марату. Ребята молчали, пока не выпили пиво до дна. Каждый смотрел на то место, где не стало их друга.

— Вы вернулись в Москву в конце августа. Прошло две недели, и десятого сентября Димка здесь… Почему? — пытался понять Марат.

— Ты же знал семью Димки. Отца нет, мать пашет на двух работах до позднего вечера. А Грек работал физруком в соседней школе и продолжил с ним отношения в Москве. Он приходил к Димке домой, дарил какие-то подарки и… И Димка не выдержал.

Подвыпившего Марата охватила волна гнева. Он вскочил и стал бросать пустые бутылки на железную дорогу. Каждый раз, когда бутылка разлеталась на осколки, он вопил:

— Тварь! Сволочь! Гад!

Покончив с бутылками, разъяренный Марат с вызовом посмотрел на Бахлина:

— Мы должны отомстить. Давай возьмем биты и отделаем Грека! Он ответит за Димку. Мы с ним поговорим и напомним.

— С Греком не разговаривать надо, а… — Бахлин вдавил окурок в землю и залил его остатками пива. — С ним — как с этим окурком.

— Ты предлагаешь его замочить?

— Димки нет, а этот пидор живет, и издевается над другими мальчишками. Я его недавно встретил… Процветает, сука!

— Где встретил? Он же ушел из школы.

— Пойдем еще возьмем пива и обмозгуем, — предложил Бахлин.

За пивом Бахлин рассказал, что Грек держит палатку на вещевом рынке в Лужниках. Привозит туда баулы с турецкими шмотками, а вечером забирает выручку.

— Вот бы его грохнуть, когда он с деньгами. Подумают, что ограбили.

— Грохнуть? — Марат не представлял, как это — убить человека. — А на чем Грек привозит баулы?

— У него белая «пятерка». Старая.

— Как у моего отца. — Марат задумался. Его отец постоянно чинил старенькие «жигули», и сын часто помогал ему. Он умел работать руками и неплохо знал устройство автомобиля. — Так, говоришь, старая «пятерка». Когда Грек приедет на ней за выручкой?

— Часа через два.

— Пошли. Надо подготовиться.

Через два часа друзья караулили Грека в Лужниках на подъезде к вещевому рынку. Март был одет в брезентовую куртку отца с капюшоном, в которой тот ходил на рыбалку. В карманах куртки брякали инструменты.

— Вот он! — Андрей первым заметил подъехавшую «пятерку» Грека. — Дальше ему не проехать. К палатке пойдет пешком.

Так и случилось. Начинающий коммерсант упругой походкой бывшего тренера направился между торговыми рядами.

Предстояло действовать быстро. Марат сжал в потной ладони гаечный ключ и предупредил друга:

— Когда Грек будет возвращаться, дашь знак. Грохнешь бутылку об асфальт.

— Угу, — сдавленно ответил Андрей.

Марат сделал вид, что уронил монету рядом с «пятеркой» Грека, и юркнул под машину. Он открутил гайки, прижимающие тормозные трубки к тормозным цилиндрам. Открутил не полностью, оставил, как говорится, «на соплях». Теперь, при резком торможении, трубки должно было сорвать.

Марат успел повредить тормозную систему на передних колесах, когда услышал звон разбитой бутылки. Он выполз из-под машины и скрылся между рядами припаркованных автомобилей. С Андреем Бахлиным они встретились на углу дома, в том месте, где машины с рынка выезжали на набережную Москва-реки.

— Ну, как? — спросил Андрей.

— Испортил передние. На них приходится основное усилие при торможении. Этого должно хватить.

Сердца юных мстителей отстукивали бешеный ритм, когда белая «пятерка» со знакомыми номерами свернула на набережную и стала набирать скорость.

— Сейчас, сейчас… — нашептывал Марат.

Но ничего не произошло, и «пятерка» исчезла из вида. Поникшие мстители поплелись домой.

Грек погиб через два дня в автомобильной катастрофе. Подробностей Валеев не знал, но Бахлин был убежден, что их план сработал. Свершившееся возмездие отдалило друзей. Через год они закончили школу, и с тех пор не встречались.

Сейчас, спустя двадцать один год, Валееву мучительно захотелось узнать, есть ли его вина в гибели Грекова. Он вспомнил о Людмиле Владимировне Астаховской. Только она могла помочь разобраться в этом вопросе. В начале девяностых Астаховская работала следователем, а сейчас возглавляла ведомственный архив.

Валеев позвонил ей и объяснил, в чем требуется разобраться.

— До понедельника твой вопрос терпит? — уточнила Астаховская.

— Завтра мы с Леной улетаем в Крым, — сказал Марат, уже не веря в прежние планы.

— Значит, ответ нужен сегодня. Тогда заезжай за мной, отвезешь в архив.

19

Банк «Партнерство» был закрыт для клиентов.

— Выходной, — объяснил Бахлин. — А вчера повесили объявление, что меняем программное обеспечение.

Он провел Елену и Дениса в подвал, в банковское хранилище. Следователь, к своему удивлению, увидела чистую комнату и аккуратно закрытые ячейки. Ничто не напоминало об ограблении.

— А где же следы взлома?

— Никакого взлома. Ячейки вскрыты банковскими ключами.

— Но ведь у сейфа два ключа: один в банке, другой у клиента.

— Это так. Но в банке хранятся дубликаты ключей. Грабители просто взяли их и открыли, — беспомощно развел руками Бахлин.

— Идеальное ограбление. Люди уверены, что их ценности в полной безопасности, а сотрудники банка имеют возможность залезть в ячейку без их согласия.

— Это предусмотрено договором. Там все прописано! — С жаром принялся защищать банковские правила Бахлин. — В случае просрочки оплаты; если из ячейки исходит неприятный запах; по требованию правоохранительных органов. Да мало ли причин, когда это необходимо!

— Понятно. Значит, ключ клиента — это имитация неприкосновенности.

— Как и вклады. Банк имеет доступ ко всему, что доверил клиент.

— Неудивительно, что столько банкиров в розыске. — Следователь задумчиво прошла вдоль стены из сейфовых ячеек. — Бахлин, ты хотя бы сфотографировал место преступления?

Банкир поджал губы и затряс головой из стороны в сторону:

— Я не стал рисковать. Если фотографии попадут в прессу, от меня сбегут клиенты.

— И как мне теперь вести расследование?

— Колокол, — Бахлин осекся и покосился на Лоськова. — Колокольцев заверил, что ты профи.

— Черт бы тебя побрал вместе с Колоколом! Все ячейки были вскрыты?

— Нет. Я записал номера. — Бахлин порылся в карманах и протянул бумагу.

— Тридцать шесть ячеек, — посчитала Петелина. — И теперь они пустые?

— Многие, — вздохнул Бахлин.

— Об ограблении ты не заявил. Что ты скажешь клиентам, когда они обнаружат пропажу?

— Покажу пункт договора, где прямо сказано: «При предоставлении сейфа в аренду опись вложений не производится и банк не несет ответственности за содержимое сейфа». Может, клиент пустую ячейку арендовал и предъявляет претензии.

— Ты знаешь, я бываю в бассейне. Там на кабинках тоже написано нечто подобное. Чем банк отличается от бассейна?

— Клиенты подписали договор. Неприятных разговоров, разумеется, не избежать, но перед законом мы чисты.

— «Чистюля», — процедила Петелина. — Показывай, где нашел тело охранника.

В комнате охраны к столу с мониторами были аккуратно придвинуты два стула. Петелина уже не сдерживала негодование:

— Ты здесь тоже прибрался?

— Ну… Понимаешь, я сделал так, чтобы казалось, что Митин ушел после смены.

— О господи, как работать в таких условиях! — Петелина заметила в углу чайник и чашки. — Митин в ту ночь пил чай?

— Вот эта чашка стояла перед ним. Чай я выплеснул.

— Очередное спасибо. Кланяюсь в пояс. Такое впечатление, что ты с грабителями заодно.

— Я?! — Бахлин выпучил глаза и приложил руку к сердцу. — Я — потерпевший.

— В моей практике бывало всякое, за решетку попадали и потерпевшие. Найди чистый пакет для улик.

Пока банкир растерянно озирался, стоявший сзади Денис облачился в перчатки, выудил откуда-то чистые пакеты и предложил:

— Разрешите мне?

Петелина уже не удивлялась его предусмотрительности. Она кивнула, Лоськов упаковал чашку в пакет. Следователь направилась в кабинет Бахлина. Там, по-хозяйски расположившись за директорским столом, она развернула страницу с номерами ограбленных ячеек. Рука по привычке нашла карандаш, Петелина стала обводить список овальной рамкой с острыми зубцами. Получившийся «ёжик» отражал колючий внутренний настрой следователя.

Петелина подняла голову, поймав взглядом сгорбившегося перед столом Бахлина:

— Кому принадлежат вскрытые ячейки?

— 176-я — Колокольцеву.

Елена обвела номер «176» символическим изображением колокола.

— А остальные?

— Часть — обычным клиентам, а некоторые — наши.

— Что значит «наши»?

— Основную прибыль мне приносит сеть ломбардов. Иногда граждане сдают сомнительные вещи…

— Ворованные? Откуда ты знаешь, что украдено, что нет?

— Ну… — замялся Бахлин и вопросительно посмотрел на Дениса Лоськова.

Тот уверенно кивнул, и Бахлин продолжил:

— Иногда меня предупреждают: сдадут вещи, которые надо припрятать.

— Кто предупреждает? Люди Колокола? Вот черт! А у нас стандартная процедура — после каждой кражи ювелирных изделий обходить ломбарды. Оперативники с ног сбиваются, а ты, значит, прячешь ворованное в банковском хранилище.

— Это бизнес.

— Это статья Уголовного кодекса, — возразила Петелина.

Лоськов поспешил всех успокоить:

— Давайте вернемся к делу.

— Хорошо. Краденое отлеживается в банке, а что потом с ним происходит?

— По-разному. Часть продаем, что-то переплавляем, хорошие камни сдаем ювелирам для новых изделий. Деньги с неба не падают, приходиться вертеться.

— Вот и вращайся без меня, а я поеду отдыхать! — вскипела взбешенная алчностью бизнесмена Петелина.

Она встала, собираясь выйти, но Лоськов молча преградил ей путь. Его взгляд был одновременно тверд и просил извинения. Петелина вспомнила про дочь и угрозы Колокола. Она пообещала, он дал слово. Устный договор имеет силу для вора в законе. В сложившихся обстоятельствах она вынуждена с ним считаться.

Петелина вернулась за стол, шлепнула ладонью по списку ячеек и приказала:

— Бахлин, отметь, какие ячейки — ваши, а какие — клиентов.

Банкир склонился над списком с карандашом в руке и стал рисовать значки.

— Наши я обвел кружочком, а клиентские — квадратиком. Наши ячейки обнесли подчистую.

Петелина насчитала восемь ячеек, обведенных кружком.

— Что хранилось в «ваших» ячейках?

— Антиквариат, золотые изделия. Надо смотреть квитанции из ломбардов.

С минуту подумав, Петелина приняла решение:

— Денис, вы займетесь квитанциями. Составите подробный список: что пропало и откуда поступило? Мне, Бахлин, принеси договора всех клиентов из этого списка. А также журнал учета посещений и другие документы по ячейкам, которые у вас приняты.

Бахлин закивал и попятился из кабинета. Петелина взялась за телефон. Перехватив вопросительный взгляд Лоськова, она объяснила:

— Я вызову криминалиста, Михаила Устинова. И нечего так смотреть! Колокол дал добро на привлечение его к расследованию. Криминалист возьмет на анализ чашку Митина и попробует составить на компьютере фотороботы грабителей со слов Бахлина.

— Усы и шрам, — напомнил Лоськов.

— Устинова потому и зовут Головастик. У него куча хитрых программ.

— Ни слова о Колоколе, — предупредил Денис.

— Я прекрасно понимаю во что ввязалась.

После звонка Устинову Петелина сосредоточилась на списке ограбленных ячеек.

Номера разрозненны, идут не по порядку, — заметила она. — У грабителей были ключи ко всем ячейкам. Почему выбрали именно эти?

20

— Марат, вот то, что ты искал. — Астаховская бухнула на стол перед Валеевым толстую папку размером с том «Большой советской энциклопедии».

— Ничего себе! Умели раньше работать, — искренне удивился оперативник. — Я за год меньше бумаг выдаю.

— Тут за один квартал. Все ДТП со смертельным исходом в Москве.

— Все? — Валеев стал догадываться, что толщина папки никак не связана с интересующим его случаем.

— Происшествие с Грековым я выделила, — добавила Астаховская.

Валеев заметил желтую полоску, торчащую из толщи листов, и развернул папку на этой отметке.

Непосредственно к гибели Валерия Грекова относились четыре листа: протокол ГАИ, схема происшествия, заключение судмедэксперта и постановление следователя. Каждый документ умещался на страницу.

Увидев кислую физиономию оперативника, Астаховская пояснила:

— Это рутина. Несколько случаев ежедневно только в Москве. Стандартные протоколы, стандартные заключения. Ты еще был школьником, а я работала в начале девяностых следователем. Не успевали даже огнестрелами заниматься, а тут банальное столкновение — пьяный за рулем грузовика.

Валеев быстро просмотрел документы. «Жигули» Грекова столкнулись с самосвалом «ЗИЛ» на перекрестке. Водитель «ЗИЛа» был пьян, его сочли виновным. Греков скончался до приезда «скорой помощи».

Камень вины, лежавший все эти годы на душе Марата, стал впятеро легче. Он не виноват. Спасли бы Грека полностью исправные тормоза? — большой вопрос. Возможно, тормозные трубки продолжали функционировать, а может, их сорвало именно в этой критической ситуации. Так или иначе, водитель грузовика признал свою вину.

Валеев обратил внимание на сведения о семейном положении Валерия Грекова. И задумался.

— Нашел, что искал? — вежливо поинтересовалась Астаховская.

— Большое спасибо, Людмила Владимировна. Вас отвезти обратно? — заторопился Валеев.

— А я надеялась, мы пофлиртуем. В архиве так романтично, я облегающее платье надела. — Астаховская увидела взлетевшие брови Валеева и рассмеялась: — Испугался? А если бы я была лет на тридцать моложе?

— Вы замечательно выглядите, Людмила Владимировна, — пробормотал Марат.

— Вот что, — снова стала серьезной Астаховская. — Не вздумай изменять Елене. Если ты сделаешь ей больно, я тебя… я тебя кастрирую, Валеев. Понял?

Марат промолчал. Упоминание Елены подействовало как кислота на незажившую рану. Забыть о душевной боли он мог только в работе.

Подбросив Астаховскую до дома, Марат поехал по адресу, который прочел на пожелтевших страницах протокола, заполненного в день гибели Грекова. Вот и нужный дом — обветшалая девятиэтажка.

Валеев позвонил в дверь и приготовился извиняться, если попал не туда. Все-таки двадцать один год прошел, семья Грекова могла переехать.

Дверь открыла женщина лет на пятнадцать старше Валеева. Оперативник прикинул, что именно столько должно быть сейчас вдове Грекова, если она его ровесница.

— Наталья Грекова? — спросил Марат. — Вы были замужем за Валерием Грековым.

— В чем дело? Вы кто?

— Я бывший ученик Грекова, он вел у нас секцию самбо. Сейчас работаю в полиции. Случайно попалось дело вашего мужа, решил разобраться.

— Это было так давно.

— Можно войти?

— Даже не знаю.

Женщина все-таки посторонилась. Марат зашел в квартиру, увидел на стене семейные фотографии, присмотрелся.

— Это сын Валерия? Очень похож на него.

— Это наш старший. У нас двое мальчишек.

Именно сведения о семейном положении физрука Грекова, почерпнутые из архивных документов, заинтересовали Валеева. Обычно педофилы одиноки, им не нужны жена и дети. Иногда они в разводе после короткого брака. В этом случае от жен не ускользают странности мужа.

— Я нашел в деле вашего мужа необычное заявление, — соврал оперативник, чтобы проверить реакцию женщины. — Родители десятилетнего мальчика жаловались, что Валерий Греков приставал к их сыну.

— Как приставал?

— После тренировки, в душе. Вы что-нибудь знаете об этом?

— Первый раз слышу.

— Замечали в сексуальном поведении мужа какие-нибудь странности, отклонения?

— Вы на что намекаете? Какие отклонения? Валера был обычным мужиком.

— Точно ничего? Припомните? Сейчас уже можно рассказать правду.

— Правду? — женщина подбоченилась. — Была у Валеры странность. Если увидит мою голую грудь, что бы ни делал, обязательно подбежит, схватит и расплывется в дурацкой улыбке.

— Это нормально, — вырвалось у Марата.

— Все мужики такие?

— Ну… — Валеев побродил взглядом по комнате и, чтобы сменить щекотливую тему, спросил: — Тяжело вам пришлось с двумя мальчиками после гибели мужа?

— Легко! Порхала, как воздушный шарик! — сорвалась Наталья Грекова. — Что уставились? Не нравится моя обстановка? Обои у нас новые, диван пять лет назад купили, а рамы, какие были при Валере, такие и остались. Уж извините, стеклопакеты не могу себе позволить. И Валера был бизнесмен еще тот. Бросил работу в школе, стал мотаться челноком в Турцию, завел свою точку на рынке, показывал деньги пачками, а когда разбился, я на похороны у родных занимала.

— Почему?

— Он говорил, что деньги должны вертеться, приносить прибыль. За пять дней до гибели передал кому-то всю выручку, чтобы купить-продать оргтехнику: факсы, ксероксы, телефоны. А когда его не стало, никто мне денег не вернул.

Валеев вспомнил, что в десятом классе Андрей Бахлин занялся продажей компьютеров и оргтехники. Как раз в сентябре у него появились первые приличные деньги.

— Наталья, вы не знаете, кому Валерий одолжил деньги на оргтехнику?

— Не знаю. Какому-то молодому парню. Валера говорил, что на компьютерах больше денег заработаем, чем на кожаных куртках. Только не получилось.

Грекова горестно сложила руки и села на диван, опустив голову.

Валеев попрощался. То, что он узнал за сегодняшний день, опровергало прежние откровения Бахлина около железной дороги. Не мог Греков быть педофилом. Бахлин соврал!

21

Эдуард Орлик убедился, что старший следователь Петелина более часа находится в ограбленном банке «Партнерство». Работает, стерва! Орлик чертыхнулся и уехал к себе. Всю дорогу до съемной квартиры его терзали тяжелые мысли.

«Петля объединилась с Колоколом — это не к добру. Что она там вынюхивает? Не осталось ли после нас глупых улик? Я-то за себя отвечаю, а вот Ручкин… Никогда не догадаешься, что у парня в голове».

Вернувшись в квартиру и не застав там Максима, Орлик занервничал. «Где его носит? Ведь договаривались, разведать обстановку — и обратно». Хотелось позвонить напарнику, но его телефон он сам утопил в унитазе, призывая к осторожности. Да, осторожность сейчас главное. Когда опытный следователь и криминальный авторитет объединяются, трудно ускользнуть из их поля зрения.

Щелкнул входной замок. Прежде, чем дверь открылась, Орлик затаился. Ручкин зашел в квартиру, сохраняя обычную невозмутимость.

«Парень вообще без эмоций, но в глаза ему смотреть неприятно — взгляд свинцовый, придавливающий, — еще раз убедился Орлик, подглядывая за Ручкиным из ванной комнаты с выключенным светом. — Походка спокойная, не делает лишних движений, но чувствуется в нем сжатая пружина. Идеальный напарник для грязных делишек, если держать его под контролем».

— Ты где пропадал? С девчонкой встречался? — шагнул из ванной в коридор Орлик.

— А тебе какое дело? Я же не спрашиваю, зачем ты притаился в ванной.

«Точно встречался! Неужели он способен любить?»

— Пока мы вместе, у нас не должно быть секретов друг от друга.

— Тогда выкладывай, старик, где был?

— В банке. Туда Петелина приехала. Она снюхалась с людьми Колокола и роет под нас.

— Та самая Петля, которой мы прикрывались?

— Да. Старший следователь Следственного комитета!

— Пусть роет, это ее работа.

— Зачем ты охранника замочил? Мы договаривались его усыпить.

— И ждали бы до утра. Охранник не стал пить чай, шастал за нами, в камеры наблюдал. Мы не могли ключи от ячеек взять. Ты вспомни.

«Так и было», — мысленно согласился Орлик. Недоверчивый охранник, хоть и получил инструкции от владельца банка, но держался настороженно. Ему не понравились непрошеные гости. Когда Орлик захотел посмотреть журнал учета посетителей, охранник возразил, что об этом его не предупреждали. И чай со снотворным, старый пень, глотнул всего лишь раз. А время шло.

Тогда Орлик стал подумывать: не связать ли охранника? И даже потянулся к сумке за рулоном липкой ленты, припасенной на всякий случай. А потом надоедливый охранник неожиданно охнул за его спиной. Когда Орлик обернулся, тот лежал головой на столе, будто спит. Ни крови, ни следов борьбы.

— Я даже не заметил, как ты его… успокоил.

— Меньше знаешь, крепче спишь, старик. Не забывай, что охранник нас видел и мог опознать.

— Бахлин тоже видел! Предлагаешь и его грохнуть? — раздраженно возразил Орлик.

— Я не против, — спокойно согласился Ручкин. — Только расклад такой: Бахлин запомнил прежде всего тебя. Я держался за его спиной у окна. Ты о нем и позаботься.

— Идиот! Это будет новый след к нам!

— Или тупик. Смотря как чисто ты сработаешь.

Свинцовый взгляд Максима давил на психику, и бывший подполковник решил сменить тему:

— Об этом мы еще подумаем. Что с заказчиком? Ты следил за его домом?

— У него камеры по периметру, но я нашел лазейку. Подобрался к дому, заглянул в окно. Заказчик нервничает, названивает кому-то, но, кажется, безрезультатно. Не тебе ли?

— Я пока отключил телефон. Надо взять паузу.

— А я думаю, надо скинуть ему его барахло и забрать бабки. Или ты считаешь, мы сможем сбыть эти штучки выгоднее?

Ручкин открыл шкаф. Внутри по-прежнему хранились две объемные сумки. Черная кожаная, плотно набитая деньгами Колокола, выглядела гладкой. У синей спортивной бока распирали угловатые предметы.

— Я проверю свою отметку на молнии. А то, уходили вместе, а ты вернулся раньше. — Ручкин склонился над черной сумкой и остался доволен: — Не тронул.

— Идиот! Я не притронусь к деньгам, пока мы не решим проблемы.

— Проблема у нас одна, старик: как превратить старое барахло в новые деньги.

С этими словами Максим Ручкин водрузил синюю сумку на стул, расстегнул молнию и стал выкладывать на длинный журнальный столик ценные предметы. Появились икона в серебряном окладе, распятие, украшенное драгоценными камнями, золотая икорница, шкатулка, инкрустированная жемчугом, подсвечник, швейцарские часы, статуэтки, ваза.

— Сколько это может стоить? — задумался Ручкин, опустошив сумку.

— Заказчик обещал пол-лимона баксов за одну икону.

— Небольшая, — скептически осмотрел икону Ручкин: — Древняя, что ли?

— Тринадцатый век, с Кипра. Когда турки захватили Северный Кипр, они разграбили православные храмы. Икона оттуда.

— «Грабь награбленное». Круто! Вот что, старик, давай спихнем икону заказчику и разбежимся.

— Сначала ты избавишься от Петелиной. Она въедливая, может выйти на нас.

— А ты от банкира!

— Петелина и Бахлин сейчас вместе в его загородном доме.

— Удачно.

Глаза подельников встретились. Орлик не мог выдержать прямой взгляд Ручкина более минуты и опустил глаза.

— Предлагаешь их кончить разом? — уточнил он.

— Только это тебя успокоит.

— Убери вещи в сумку. Нам надо подготовиться.

Орлику вернулась прежняя уверенность руководителя. Он знает, как сделать чисто самую грязную работу.

22

Из банка Лоськов вернул Елену в дом Бахлина. В обычных обстоятельствах Елена оценила бы красивый дом с ухоженной лужайкой, альпийской горкой, декоративными кустами и клумбами, и непременно похвалила вкус хозяина, однако сейчас она ощущала себя пленницей. «Жить будете здесь», — вспомнила она приказ Колокола. Подавленное внутреннее настроение меняло отношение к внешним красотам. Кирпичный дом с решетками на первом этаже показался ей сейчас мрачным и холодным.

— Как я понимаю, это теперь моя тюрьма, — сказала она, выйдя из машины. — К вечеру колючую проволоку над забором натянете?

— Мы же договорились, Елена Павловна, — извиняющимся тоном возразил Денис. — На время следствия поживете тут.

— Под домашним арестом, — дополнила его мысль Петелина.

— Я закажу обед из ресторана, — поспешил разрядить обстановку Бахлин. — Ты что будешь, Лена?

— Не подмазывайся — не поможет! — осекла его порыв Петелина.

Войдя в дом, она расположилась в гостиной и потребовала у Лоськова свой телефон:

— Мне надо позвонить дочери. Я должна удостовериться, что с Настей все в порядке.

— Конечно, — согласился Денис. Он протянул телефон, но из комнаты не вышел.

Петелина сверкнула глазами и демонстративно отвернулась. Услышав радостный голос дочери, Елена успокоилась.

— Настя, как у вас там?

— Классно! Здесь лучше, чем в Таиланде. Все свои, и нам весело.

Елена услышала звонкий смех нескольких голосов, среди которых ей показался и мужской.

— Ты с кем сейчас?

— С ребятами познакомилась. У нас компания.

— Дай трубку бабушке, — забеспокоилась Елена.

— Да она не с нами. В тени прячется. Позвони на ее телефон.

«Даже не спросила, когда я приеду», — обиделась Елена и перезвонила матери. Из Ольги Ивановны не надо было вытягивать информацию, она выдавала ее столько, что требовалось отфильтровывать действительно полезную. В результате Петелина выяснила, что Настя познакомилась с мальчиком Костей. Он на три года старше, ему семнадцать, он местный, из Коктебеля. Настя вечно крутится с компанией подростков, но сигарет у них Ольга Ивановна не замечала и пива тоже.

— Ответь мне честно, наша Настя влюбилась? — ужаснулась Петелина.

— Ей уже четырнадцать, Лена. Вспомни себя в ее годы.

— Я дружила с одноклассниками, — начала читать мораль Петелина, но быстро сообразила, что не это сейчас главное. — Мама, я прошу тебя, будьте осторожнее.

— Кому с кем быть осторожнее? Насте с Костей?

— Вообще. И с ним тоже. Скажи, чтобы без тебя никуда не ходила.

— Я-то скажу. И куда она меня пошлет? У меня ноги уже не те, чтобы за молодежью бегать.

— Пусть далеко не заплывает, и, пожалуйста, будет осторожнее, — как заклинание еще раз повторила Петелина.

Лоськов забрал трубку и заверил:

— Вы не беспокойтесь за дочь, Елена Павловна. Колокол хоть и вор, но мужик справедливый. Он держит слово.

— Это меня и беспокоит. А если я не найду грабителей?

— Найдете. Если не вы, то кто.

— Да, может, они уже за тысячу километров от Москвы.

— Не думаю.

— Почему?

— Я проанализировал квитанции из ломбардов и составил список украденного из ячеек. Взгляните.

— Читай, — махнула рукой следователь.

— Икона, швейцарские часы — три штуки, распятие, шкатулка, икорница, подсвечник, пара статуэток, ваза. Не находите список странным?

— Ты золотые украшения не пропустил? В ломбард обычно сдают кольца, серьги, цепочки?

— В том-то и дело, что ювелирку и ширпотреб грабители не тронули. Забрали крупные антикварные предметы. Выгодно сбыть старинные вещи можно только в Москве. В выходные они могли сдать вещи на оценку, а деньги им пообещали только в понедельник, когда откроются банки. Сумма должна быть не маленькой, ради побрякушек банк грабить не пойдут.

— Поэтому грабители затаились в Москве и ждут деньги?

— В крупном городе спрятаться проще.

— Ход мыслей верный. Денис, ты не работал, случайно, следователем?

— Скорее преследователем.

— Это как понимать?

— Сначала в спецназе, потом перевели в Москву.

— Ух ты! В каком ведомстве служил? — заинтересовалась Петелина.

— Неважно. — Лоськов нахмурился и отошел к камину.

— И как тебя угораздило оказаться у Колокола?

Денис поправили стопку дров у камина, прочел этикетку на бутылке с жидкостью для розжига.

— Это неинтересно, — наконец произнес он, и было непонятно к чему относятся его слова: к ее вопросу или информации на этикетке.

«Не хочет вспоминать прошлое, — догадалась Петелина. — От хорошей жизни к таким, как Колокол, прислуживать не пойдешь».

Петелина перешла в столовую и разложила на столе документы, взятые из банка. Следователь углубилась в привычную для себя аналитическую работу.

Минут через сорок ее потеснил Андрей с большим пакетом. Из ресторана доставили коробочки с горячими блюдами.

— Что-нибудь откопали? — спросил Лоськов, заметив, что отстраненно-задумчивый взгляд следователя трансформировался в сосредоточенный.

— Откопала, — пробормотала Петелина и обратилась к хозяину дома: — Бахлин, я посмотрела журнал учета посещений хранилища. В нем вы фиксируете дату и время, когда арендаторы пользовались своими ячейками?

— Да, так положено. Сотрудник банка делает запись в журнале, спускается вниз вместе с посетителем и открывает ячейку.

— Даже ячейку Колокола?

— Для рядовых сотрудников он обычный посетитель.

— Замечательно! — воскликнула Петелина и переключила свое внимание на изучение накладной из ресторана. — Я выбираю стейк из форели.

— Что именно замечательно, ты можешь сказать? — начал выходить из себя Бахлин.

— Тарелочки и приборы подавай. Остынет.

Хозяин дома выставил тарелки на стол и с ожесточением откупорил бутылку белого вина, которую извлек из специального винного холодильника с дымчатым стеклом и индикаторами на панели, показывающими температуру и влажность в разных зонах. На нижних полках холодильника хранилось шампанское, чуть выше — белые и розовые вина, а потом красные. Понюхав пробку с видом знатока, Бахлин удовлетворенно кивнул и достал из шкафа крупные бокалы в форме тюльпана.

— Специальные для белого вина. Не ширпотреб, что вчера в ресторане. — Хозяин дома явно гордился собой.

— После вчерашнего мне только воду. — Петелина остановила его порыв наполнить ее бокал. — В чистой воде чувствуется любая примесь.

— Я на работе не пью, — также отказался от вина Лоськов.

— Шабли Гран Крю девяноста девятого года, между прочим, — насупился Бахлин. — Превосходный урожай по винному классификатору. Охлаждено до нужной температуры.

— Двухтысячный был лучше, — возразила Петелина. — И для тебя, гада, тоже.

— Почему?

— Потому что я дочку родила. Если бы не она, Колокол не заставил бы меня работать на вас.

Обед прошел в молчании. Насупившийся Бахлин несколько раз предлагал попробовать дорогое вино, но в итоге употребил почти всю бутылку сам. Когда убрали посуду, Елена раскрыла журнал посещений банковского хранилища и положила на разворот список вскрытых ячеек.

— Я установила, что общего между ограбленными ячейками. — Она обвела взглядом притихших мужчин. — Каждой из них клиенты пользовались хотя бы раз за последние две недели.

— Грабители тоже сверялись с журналом? — заинтересовался Лоськов.

— Уверена. Они вскрыли только эти ячейки. Но почему-то одну пропустили — под номером 72.

23

На неухоженном пятачке земли между участками с кирпичными коттеджами возвышалась приподнятая на железном каркасе трансформаторная будка. Железная коробка была обнесена сетчатым заборчиком с калиткой, на которой красовалась яркая табличка: «Стой! Напряжение». Сейчас калитка была открыта. Около будки копошился рабочий в красно-синей спецовке с белой надписью на спине «Мособлэнерго». Закончив работу, он прикрыл калитку и направился к синему микроавтобусу с наглухо тонированными стеклами.

Как только рабочий сел, микроавтобус отъехал, свернул на пересечении улиц и остановился на обочине в тени густого кустарника. Водитель и пассажир отодвинули дверцу за спинками передних сидений и переместились вглубь микроавтобуса.

— Проверь сигнал, — приказал рабочий водителю, снимая куртку. — Я закрепил камеру на крыше трансформаторной будки.

Куртку «Мособлэнерго» он швырнул в боковой ящик, поверх другой спецодежды, среди которой можно было разглядеть и медицинский халат, и форму полицейского. Оставшись в футболке, он стал неуловимо похож на водителя: и ростом, и возрастом, и отстраненно-сосредоточенным выражением лица — от чернявого напарника его отличали только более светлые волосы.

— Отлично! — сказал чернявый, настроив картинку на одном из мониторов на широкой панели приборов. — Двор Бахлина как на ладони. Вход в дом, дорожка, навес для автомобилей.

— Из его дома путь один. Мимо этого перекрестка Петля не проедет. Можно расслабиться.

— Сначала доложим шефу.

— Надеешься, что отправит нас отдыхать?

— Чем черт не шутит.

— Если черт существует, то он у нашего шефа на побегушках. — Бывший «рабочий» прикрыл глаза и откинул спинку кресла. — Вруби звук, чтобы я слышал.

Брюнет позвонил по телефону. Когда ему ответили, он невольно приосанился и заговорил четкими фразами:

— Товарищ полковник, продолжаем наблюдение за Петелиной. Установлено, что в отпуск она не спешит и ведет себя несколько странно.

— Конкретнее!

— Вчера вечером в ресторане Петелина поругалась со своим гражданским мужем Валеевым. Домой не поехала, провела ночь в доме коммерсанта Андрея Бахлина, бывшего одноклассника.

— Вот как! Я думал, в ней не осталось ничего женского. Баба изменила мужику, что тут странного?

— Бахлин владеет сетью ломбардов, а также небольшим банком «Партнерство». Утром в его дом приезжал вор в законе Колокол. Провел там более часа.

— Колокол встречался с Петелиной?

— У нас есть основание так думать.

— На чем основан вывод?

— В доме остался человек Колокола. Теперь он сопровождает Петелину.

— Куда?

— Вместе с Бахлиным и человеком Колокола Петелина ездила в банк «Партнерство». По дороге звонила судмедэксперту Лопахину, интересовалась причиной смерти некоего Митина. Мы установили, что Митин работает охранником в банке Бахлина. Точнее, работал. Сегодня утром его нашли застреленным в собственном автомобиле. Предположительно — самоубийство.

— Действительно, странно, — согласился полковник. — Это имеет отношение к нашему делу?

— Пока неясно, но говорят, Петелина не любит бросать незаконченные дела.

— Сам знаю. Поэтому я вас и оправил приглядывать за ней. Где она сейчас?

— Все трое вернулись в дом Бахлина. Заказали обед из ресторана. Им уже привезли.

Полковник проигнорировал намек подчиненных. Он рассуждал вслух:

— Петелину отправили в отпуск, у нее билет на самолет, а она не собирается улетать. Какую игру она ведет? Почему спуталась с вором в законе?

— Утром с Петелиной пытался поговорить Валеев, но, судя по всему, она его отшила, — припомнил чернявый.

— Семейные дрязги меня не интересуют. Меня интересует выполнение нашей задачи.

— Какой будет приказ?

— Продолжайте наблюдение за Петелиной. Она — умный следователь, поэтому способна, как помочь, так и навредить нам. Я должен контролировать ее действия. Особенно если приблизится к нашему главному объекту.

Связь отключилась. Брюнет кивнул напарнику:

— Слышал? Выходной отменяется.

— Я не только слышал, но и вижу. Смотри! — светловолосый приподнялся в кресле и указал на монитор, куда выводилась картинка с видеорегистратора. По главной дороге поселка приближался автомобиль. — Узнаешь номер? Валеев возвращается.

— Семейные скандалы полковника не интересуют.

— Если они не сопровождаются жертвами. Ты бы стерпел, если бы твоя жена провела ночь с банкиром?

— Блин! Как мужик, я его понимаю. Но бешеный опер действительно может наломать дров.

24

Красная рыба из ресторана оказалась слишком жирной. Вода не устраняла неприятное послевкусие, и Елена Петелина обратила внимание на капсульную кофеварку на кухне Бахлина.

— Кофе из капсул, как чай из пакетиков? — предположила она, водя пальцем по разноцветным капсулам, разложенным рядами в прозрачном пластиковом боксе.

— Ты что, не пробовала? — удивился Андрей Бахлин. — В капсулах натуральный кофе. В них пробиваются отверстия, кипяток проходит через капсулу под большим давлением, и кофе получается намного лучше, чем в турке. Просто и удобно. Давай я тебе приготовлю.

— Никаких напитков из твоих рук, я же предупредила, — остановила хозяина дома Елена. — Почему капсулы разные?

— Я разложил их в порядке крепости. Самые крепкие справа.

— Я сама справлюсь.

Елена выбрала капсулу из середины, опустила ее в специальное отверстие в кофеварке, подставила чашку и нажала кнопку. Маленький аппарат загудел, как мини-помпа, и тонкая струя ароматного напитка постепенно заполнила чашку. Сверху образовалась густая кофейная пенка. Елена нарисовала на ней молоком знак вопроса и залюбовалась своим творением.

Ее примеру последовал Лоськов. Елена обратила внимание, что он выбрал самую крепкую капсулу. Мужчины — вечные мальчишки, не хотят, чтобы их ассоциировали с чем-то слабым.

Денис сел напротив Петелиной и попробовал изобразить молоком в своей чашке цифры 7 и 2. Получилось хуже, чем у Елены, но оба догадались, что он имел в виду.

— Задаетесь вопросом, почему грабители не тронули 72-ю ячейку? — спросил Денис.

— У меня в голове вечные вопросы: как? почему? кто?

— Именно в такой последовательности?

— Пока нет подозреваемого, то да. Как совершено преступление? Мотив? И кто это сделал? Затем появляется подозреваемый, и новые вопросы: где он, как доказать виновность? — Петелина «заштриховала» молочной струйкой знак вопроса и пригубила чашку. — Хм, действительно хороший кофе.

Денис сделал нескольких глотков и сказал:

— Когда мы ехали в банк, мне показалось, что за нами следят.

— Ничего удивительного, Колокол контролирует, — предположила Петелина.

— Он мне доверяет.

— А вдруг кто-то считает, что Колокол сам организовал кражу? И следит за его действиями.

— Не думаю, что Колокол способен на такое.

— Честный вор? Допустим. Но не забывай, украдены общие воровские деньги. Это удар по авторитету Колокола. Возможно, кто-то хочет, чтобы эти деньги никогда не нашлись, и будет нам мешать.

— Чтобы свергнуть Колокола?

— Вполне реальная версия.

— Сколько их у вас?

— Вагон и маленькая тележка. Например, за нами мог следить Валеев. Ущемленное мужское самолюбие — взрывоопасная штука. В этом и заключается работа следователя.

— Понять, кому выгодно?

— Выдвинуть все возможные версии и, по мере расследования, отсекать ложные, пока не останется одна-единственная — верная.

— В теории легко, а на практике… Мы сегодня продвинулись?

— А ты как думаешь?

— Вы нашли закономерность. Я про вскрытые ячейки. Но этот порождает новый вопрос.

— Более конкретный, чем прежде. Это и называется — шаг за шагом продвигаться к истине.

— Вы хорошо объясняете.

Петелина посмотрела в опустевшую чашку. Кофе закончился, а вкус жирной рыбы еще ощущался во рту.

— Чашка какая-то маленькая, — пожаловалась она.

— Еще по одной? — поддержал завуалированную идею Денис.

— Кофе без сахара совсем некалорийный. Можно!

В натужное гудение кофейного аппарата вклинилась чистая мелодия телефона. Петелина поняла, что кто-то звонит ей, и нетерпеливо махнула пальцами:

— Денис, верни мою трубку.

Лоськов достал телефон и прочел фамилию на дисплее:

— Лопахин.

— Отлично! Это судмедэксперт. — Она выхватила телефон. — Иван Иванович, я вся внимание. Вам удалось осмотреть тело Митина?

— Эх, Лена. Лето. Воскресенье. Завтра начинается отпуск, а она жить не может без трупов.

— Я не могу жить без информации. Точнее, работать. Не томите, вы что-нибудь узнали?

— Хорошо, что меня все знают. Вот уйду на пенсию, дадут вам, Елена Павловна, молодого судмедэксперта, его без официальной бумаги в захудалый морг не пустят.

— А для вас все двери моргов открыты, — попыталась иронизировать следователь.

— Не то слово, я — желанный гость! — без тени иронии ответил Лопахин. — Со мной же вечно консультируются по сложным вопросам. Вот недавно был случай …

— А с Митиным сложный случай? — Следователь поспешила направить разговор в нужное. — Что скажете про него?

— Случай весьма интересный. Давненько не встречал такого способа убийства.

— Так Митина все-таки убили?

— Несомненно.

— Смертельная доза снотворного? — Петелина уже получила информацию от криминалиста Миши Устинова, что в чашке покойного обнаружены следы сильнодействующего снотворного.

— Снотворного в организме минимум. Химия ни при чем.

— Тогда что?

— Выстрел в ухо резиновой пулей, несомненно, может привести к смерти. Так поначалу и подумали. Но я покопался немного в его черепной коробке и обнаружил повреждение головного мозга, которое никак не связано с выстрелом.

— Какое повреждение?

— Смерть Митина наступила от удара длинным шилом в ухо. Очень ловкий способ — крови минимум, а мозгу наносится смертельная рана.

— Шилом в ухо… — повторила Петелина и задумалась: — Это что, так легко сделать?

— Нет. Удар должен быть очень сильным и точным, строго перпендикулярно голове. Если чуть вбок, будет рана, но человек выживет. Да и шило сломается. Я вам так скажу: удар нанес человек, который умеет это делать. Случайно так попасть нереально.

— Думаете, не в первый раз?

— Это вам предстоит думать, Елена Павловна. Я свою работу сделал. Желаю приятного отдыха.

Петелина поблагодарила судмедэксперта и набрала телефон Астаховской. Не вопросительный взгляд Дениса Лоськова она ответила:

— Астаховская работала следователем, а сейчас заведует архивом. Она ходячая энциклопедия по старым уголовным делам.

Дозвонившись до Людмилы Владимировны, Петелина попросила ее отыскать дела, в которых фигурирует способ убийства с помощью удара шилом в ухо. Астаховская не удивилась неожиданной просьбе настырного следователя и задала вопросы только по существу. Какой период охватить? Какие данные выписать? Астаховская всегда поддерживала Петелину, помня на личном опыте, как непросто женщине-следователю среди коллег мужчин, нацеленных на карьерный рост.

Когда телефонный разговор закончился, Лоськов показал на чашку, к которой Петелина не успела притронуться:

— Ваш кофе остыл.

— Не беда. Хорошая информация бодрит лучше, чем кофеин.

В кухню ворвался взвинченный Бахлин:

— За воротами твой Валеев. Вызывает меня на разговор. Злой как дьявол!

— Получишь в морду. Заслужил, — спокойно констатировала Елена.

— За что? Между тобой и мной ничего не было!

— Ты считаешь, не за что? Хочешь, я ему скажу правду? Что ты меня опоил, заставил работать на вора в законе и угрожаешь жизни моей дочери. Так будет лучше?

— Я не угрожаю. Я жертва обстоятельств!

— Вот и жертвуй собой.

— Дьявол! Что мне делать? Если к нему не выйти, он разнесет дом! — схватился за голову Бахлин.

— Марат умеет быть добрым, — согласилась Петелина. Затем ее лицо ожесточилось, и она метнула слова, словно дротик: — Пошел вон!

25

Подойдя к калитке, Бахлин попытался спрятать страх, заменив его виноватым выражением лица. Он заранее улыбнулся, но улыбка получилось кислой, вымученной. Как только он открыл калитку и шагнул со двора, сильные руки дернули его за лацканы пиджака и прижали к кирпичному столбу. Бахлин увидел глаза Валеева, в их глубине клокотал едва сдерживаемый гнев, как магма в жерле вулкана перед извержением.

— Слушай меня внимательно, — зловеще шипел Марат. — Я задам тебе вопрос. В случае неправильного ответа получишь коленом между ног.

— Слушаю, добрый человек.

— Физрук Валерий Греков не педофил. Ты оговори его?

Повисла пауза. Бахлин елозил спиной о столб, без надежды вырваться, и отводил взгляд.

— Смотри мне в глаза и отвечай! — потребовал Валеев.

— Так получилось. Обстоятельства.

— Не слышу ответа! Греков насиловал Димку или нет?

— Нет. Греков не трогал нас. Он был хорошим тренером.

— Тогда почему ты его подставил? Подговаривал его убить! За что?

— Отпусти. Мне трудно дышать.

Валеев грубо тряхнул Бахлина и с явным сожалением оттолкнул от себя. Тот опустил плечи, отдышался, попытался застегнуть рубашку, увидел вырванную пуговицу и бросил бесполезное занятие.

— Все произошло из-за денег, — пробормотал Бахлин. — Тогда главным в бизнесе были связи, и всем нужны были компьютеры. Я знал, где купить, кому сбыть. Можно было свести продавца с покупателем и получить свой процент. Но это были копейки, а могли и кинуть. Надежнее всего самому взять дешево и продать дорого. Но для этого нужны были деньги. Стартовый капитал.

— И ты занял у Грекова?

— Я встретил его на рынке в Лужниках. Случайно. Помог ему спихнуть партию кожаных курток, потом еще что-то. Грек стал мне доверять. Когда подвернулся случай, я предложил провернуть сделку с компьютерами и разделить прибыль. Грек подумал и дал денег. А когда я получил вдвое больше… — Бахлин замотал головой.

— Решил присвоить все деньги себе?

— Ты пойми, я не собирался поступать в институт. Я уже тогда решил стать бизнесменом. Мне нужны были оборотные средства.

— И ты соврал мне. Наплел про издевательства Грека над Димкой, призывал к мести. Знаешь, как это называется? Не жадность, не подлость, нет. Ты пошел на преступление, Бахлин.

— «В основе всякого крупного капитала лежит преступление». Это не мои слова, а Карла Маркса. «Я могу отчитаться за каждый заработанный миллион, кроме первого». Это тоже не мои слова, а Рокфеллера.

— И много у тебя оправданий?

— Думаешь, я один такой? А наши олигархи чистенькие? Чем больше у них денег, тем больше людских судеб они перемололи. А я остановился. Мне хватило малого. Я самый лучший из них!

— Ты самая лучшая гнида.

— Остри остряк. Но моя вина маленькая. Вспомни, как было дело. Это ведь ты откручивал трубки. Ты испортил тормоза!

— Грек погиб не из-за меня. В него врезался грузовик с пьяным водителем.

— Вот как? — Бахлин словно стал выше. — С какой стати ты тогда нервы нам мотаешь? Мало ли что мы планировали, если повернулось по-другому. Мы не виноваты в его смерти!

— Кто знает. Возможно, Грек успел бы затормозить.

— Да не терзайся ты из-за прошлого. Забудь! Жизнь продолжается.

— Наша жизнь — да. А у Грека остались двое маленьких детей. И Димки Русова с нами нет, он был таким светлым… Погоди. Если не Грек, то кто? Кто насиловал Димку?

— Какая разница. Я же сказал, не вороши старое.

— Еще ты сказал. Сейчас вспомню… Греков не трогал нас. Нас! Это значит, тебя тоже поимели? Так?.. И как я сразу не догадался.

Бахлин с неожиданным остервенением налетел и сбил Валеева с ног. Оба оказались на земле. Завязалась драка. Очки Бахлина отлетели в сторону. В какой-то момент Валееву удалось перекатиться через противника. Он припечатал Бахлина к земле и надавил локтем на шею. Андрей беспомощно засипел. Валеев отпустил его и остался сидеть на траве, привалившись спиной к забору.

Бахлин растер шею, отдышался. Марат достал сигарету и закурил.

— Дай мне тоже, — попросил Бахлин. — Давно бросил, но…

Марат молча протянул пачку и щелкнул зажигалкой. Андрей сел рядом. Бывшие одноклассники выкурили по сигарете.

— Я пытался это забыть, не получается, — признался Бахлин. — Постоянно это снилось, постоянно. Отношения с женщинами тоже не клеятся. Долго не женился. Потом сошелся с женщиной с ребенком. Стали жить вместе, как семья. Мне с мальчишкой было интересно. Как-то пошли с ним в бассейн. Переодеваемся вместе, а я ловлю себя на том, что мне приятно смотреть на него голого. Он поскользнулся в душе, я его подхватил, прижал и — мгновенная эрекция. Мальчишка испугался, рассказал маме… Так и разошлись.

— Кто? — коротко спросил Марат.

— Какая теперь разница?

— Кто педофил? Я его видел, он тоже был в пионерском лагере.

— Дай еще сигарету.

Валеев резко повернулся к Бахлину.

— Эта мразь присутствует на снимке! Так?.. Вижу по глазам, что так. Теперь я понял, почему ты нервно отреагировал на мою фотографию. Тебе неприятно было на него смотреть.

— Я много лет хочу забыть тот месяц в пионерском лагере, а ты снова тычешь в мою рану.

— Кто он? Кто-то из вожатых? Директор? Баянист? — Валеев по памяти перечислял присутствовавших на снимке мужчин.

— Тебе повезло, Марат, что ты заболел тогда. А я хочу все забыть. Я тебя прошу, хватит об этом!

Валеев достал мятую сигаретную пачку. Бывшие друзья вновь закурили.

— Ну хорошо. Давай поговорим о настоящем, — согласился Валеев. — Лена у тебя?

— Оставь ее, Марат. Так будет лучше всем.

— Всем? А как же я? В отличие от всех, мне хреново!

— Дай время, и Лена вернется.

— Я не могу без нее, понимаешь?

Бахлин встал, бросил сигарету, придавил ногой окурок и подобрал разбитые очки. Его уставший взгляд скользнул по Валееву.

— Сейчас я тоже не могу обойтись без Елены.

Бахлин вошел во двор и захлопнул за собой калитку.

— Да чтоб тебя! — крикнул Валеев, колотя кулаком по металлическому забору.

26

Елена украдкой наблюдала за Лоськовым, не зная, как к нему относиться. Кто он: охранник, следящий за каждым ее шагом, или помощник в сложном деле, с которым можно советоваться? Денис контролировал ее перемещения, держал при себе ее телефон, позволяя звонить только в его присутствии. В то же время старался вникнуть в детали расследования, не для того, чтобы просто запомнить и отчитаться перед Колоколом, он пытался вместе с ней вычислить преступников.

«Эх, был бы рядом Валеев, не терзалась бы такими сомнениями. Марату дашь поручение, и он в лепешку расшибется, но исполнит. На службе он хорош, а в жизни ревнив не в меру. Какого черта он оставил меня одну в ресторане! Был бы тогда рядом, я не оказалась пленницей Бахлина. Никогда не прощу!»

— Беспокоитесь о дочери? — Лоськов неверно истолковал скорбное выражение лица Петелиной.

— А у тебя, Денис, есть дети?

— Нет.

— Тогда тебе меня не понять. Дочь всегда в сердце матери, но зацикливаться на детях — это тупик. Я должна развиваться, чтобы быть ей интересной.

— Поэтому работаете следователем?

— Поэтому работаю. Если буду только кормить и одевать Настю, она первой перестанет меня уважать.

— Скажете. Вас уважает даже Колокол.

— А я его — нет! Так и передай! — вспылила Елена. — Если Колокол замешан в преступлении, я буду преследовать его так же, как сейчас убийц Митина. Вопреки обстоятельствам, я остаюсь следователем! Моя работа — изобличать убийц и грабителей. Только поэтому я согласилась. А не из-за его туманных угроз.

— Вы успокойтесь, Елена Павловна. Я с вами согласен. В данный момент вы и я — следственная группа. Вы — главная, я — помощник. У нас общая задача. Кстати, как убили охранника банка? Я слышал только часть вашего разговора с судмедэкспертом.

— Помощник, значит… — Петелина получила ответ на свои мысли. — Ну, ладно, давай думать вместе. Охранник Митин погиб от удара шилом в ухо. Длинное шило, точный удар перпендикулярно голове. В результате, мозг поврежден, как от пули, а снаружи маленькая дырка, которую трудно заметить.

— Поэтому не было крови.

— Убийца знал, что делал. Ты говорил, что служил в спецназе. Вас такому удару обучали?

— Шило не входит в арсенал спецназа. А на зоне популярно, как и заточки.

— Я в курсе. Но Колокол утверждает, что блатные не причастны к ограблению. Он думает, что это сделали бывшие менты, а может, и действующие полицейские.

— Жизнь сложная штука. Вот я был офицером ФСБ, потом стал уголовником.

— Офицером ФСБ?! — удивилась Петелина.

— Сначала офицером, потом три года колонии.

— За что?

— За покушение на плохого человека. Моего начальника. Я сбил его машиной.

— Случайно? — захотела уточнить Петелина. Денис промолчал, отвернувшись к окну. — Не хочешь, не рассказывай. Но если мы одна группа, среди своих так не принято.

Понурый Лоськов оперся кулаком на оконную раму и ткнулся в кулак лбом. Он заговорил тихо, не оборачиваясь:

— После ранения на Кавказе, меня перевели из спецназа в более спокойный отдел. Познакомился с девушкой, стали жить вместе. Планировали пожениться, родить детей и все такое. Правда часто спорили, особенно когда смотрели новости. У нас были разные взгляды на ситуацию в стране.

— Вы расстались из-за политики? Я думала, семью разрушают измены, ревность, алкоголизм, отсутствие денег в конце концов, но политика…

— Она ходила на митинги оппозиции, а там всякое бывает. Однажды она ударила полицейского, и ее задержали. Я примчался, стал разбираться. Полицейский в каске, бронежилете, весом не меньше ста килограмм, а она хрупкая девчонка. Ударила его транспарантом, который тут же развалился. Я договорился с полицейским, что тот претензий не имеет. Он оказался нормальным мужиком. Но…

Лоськов вновь затих. Петелина его не торопила. Денис вздохнул и продолжил:

— Но ситуацией воспользовался мой начальник. Полковник давно требовал, чтобы я расстался с моей девушкой. Вы, говорит, из разных миров, как рыбы и птицы. Вы хотите спасти друг друга, но у вас не получается и не получится. Когда ты выплываешь — она тонет. Когда ты ее тащишь на поверхность, она уверена, что ты ее топишь. И, наоборот, ей кажется, что она спасает тебя, а ты задыхаешься.

Петелина представила бессмысленный спор фанатичной либералки и офицера, выполняющего служебный долг, и согласилась с неведомым полковником:

— По большому счету, он прав. К сожалению.

— Но я любил ее! — Денис обернулся, ища понимания в глазах Елены. — Любил.

Опытный следователь знала, что чувства порой мешают исполнению долга. Тут уж, одно из двух.

— Чем дело кончилось? — грустно спросила она.

— Полковник решил в назидание всем наказать мою девушку. В ее рюкзаке нашли пистолет. Я уверен, что ствол подбросили по его приказу!

— Девушку арестовали по статье за хранение оружия?

— Если б захотели, могли и подготовку к теракту впаять. Пронесла заряженный пистолет на митинг. Полковник уверял, что так мне будет лучше, советовал напиться и проспаться. А я… я сел в машину и даванул на газ. У полковника переломы. Меня на четыре года упекли на зону, за покушение на представителя власти. Вышел по условно-досрочному через три. С тех пор — никаких шансов устроиться на работу по специальности. Бывшие друзья отвернулись, зато появились новые, из колонии… Так и оказался на службе у Колокола.

— А что с девушкой?

— Я проиграл. Проиграл по всем статьям. — Лоськов махнул рукой и умолк.

Петелина поняла, как тяжело Денису дались воспоминания. Тот полковник безжалостно преломил его судьбу через колено. Елена вспомнила, что после убийства невесты Круглова, имела свою непростую встречу с представителем Лубянки.

— Печально. На меня недавно тоже пытались давить твои бывшие коллеги. Они умеют добиваться своего.

— Вы сдались?

— Это к нашему делу не относится, — ушла от объяснений Петелина.

В дом вернулся Андрей. Его рубашка была порвана, под глазом красовался синяк. В руке Бахлин держал разбитые очки. Он нацепил их на нос, посмотрел через треснутое стекло на улыбающуюся Петелину, процедил что-то сквозь зубы и швырнул очки в мусор.

— Встреча одноклассников прошла в теплой дружеской обстановке? — поинтересовалась Петелина.

Бахлин схватил со стола начатую бутылку «шабли» и допил ее из горлышка.

— Ты забыл охладить вино до идеальной температуры. И правильный бокал! — картинно ужаснулась Елена.

Бахлин достал из винного холодильника еще одну бутылку вина, на этот раз красного, сунул в карман штопор и проворчал перед тем, как выйти из кухни:

— Я спать. Устал.

— Эй, хозяин! А гостям где располагаться? — крикнула ему вслед Петелина.

Ей ответил Лоськов:

— Елена Павловна, я вынужден запереть вас в сауне. Извините, приказ.

— Там даже нет кровати.

— Не беспокойтесь, я принесу матрас из спальни. И постельные принадлежности. Можете расслабиться в сауне или бассейне. Никто вас тревожить не будет.

— Чертовски благодарна!

27

Хотя матрас был гораздо удобнее вчерашнего лежака, уснуть на новом месте Елене не удавалось. Она не нашла, где отключается внутренняя подсветка бассейна, и мягкие блики на потолке оживляли статичную безмятежность нарисованного неба. Только сейчас, в спокойной обстановке ей удалось разгадать задумку дизайнера. Полукруглая чаша бассейна с голубой водой представляла собой лесное озеро, его окружали камыши, березки и цветочная поляна, изображенные на стенах, а на потолке-небе плыли кучевые облака. Двери в сауну и душевую были задекорированы под избушку с соломенной крышей.

«Вот бы рабочие кабинеты оформлялись с такой же фантазией», — подумалось ей. Свой бы она заказала в виде вагона поезда с вечно горячим титаном в углу, зеркальной раздвижной дверью, стаканом чая в хромированном подстаканнике и меняющейся картинкой за окном. Лабораторию Головастика с колбами и приборами можно оформить как старую аптеку. А комнату для допросов в виде средневековой пыточной. От чистосердечных признаний не будет отбоя.

Кабинет полковника Харченко с огромным длинным столом представился ей в виде банкетного зала. Начальник вызывает туда подчиненных исключительно для дружеского разговора за накрытым столом. Играет легкая музыка, меняются блюда, полковник рассказывает анекдоты, произносит тосты и…

Елена прикрыла глаза в надежде уснуть, но из глубин памяти всплыл строгий интерьер начальственного кабинета и хмурые брови Харченко. Фантазии улетучились, следователь вспомнила, как оказалась там сразу перед двумя полковниками.

— Это наш коллега из ФСБ, полковник Борис Семенович Молотов, — представил Харченко лысого, как биллиардный шар, уверенного в себе мужчину в обычном костюме со слегка ослабленным узлом галстука. — Борис Семенович хочет побеседовать с тобой по делу Круглова.

Петелина ожидала подобного внимания. Ксения Савина была близкой подругой Александра Круглова. Тот, в свою очередь, являлся лидером новой оппозиционной партии, быстро набирающей популярность. Да и громкое убийство невесты политика произошло в его доме. Однако рассыпаться в любезностях перед высокопоставленным гостем она не спешила. Извечный принцип в беседах с коллегами-конкурентами гласил: прежде чем демонстрировать свою осведомленность, надо выяснить, какой информацией обладает собеседник.

— Я не знаю никакого дела Круглова. Расследую убийство Ксении Савиной, — заявила Петелина, сразу расставив приоритеты.

Молотов улыбнулся, пожал Петелиной руку и указал на стул напротив себя:

— Присаживайтесь, Елена Павловна. Приятно иметь дело с профессионалом.

Петелина ничего не ответила, присела и увидела на столе перед Молотовым материалы собственного расследования, которые час назад затребовал ее непосредственный руководитель Харченко. Борис Семенович небрежно перевернул пару страниц недавно открытого уголовного дела, давая понять, что с документами ознакомился.

— Вы правы. Убита гражданка Ксения Савина, поэтому дело ведет Следственный комитет. Но девушка являлась официальной невестой известного политика Александра Круглова. На июль у них была назначена свадьба. В сентябре Круглов планирует участвовать в выборах мэра Москвы. Личная трагедия привлекла к нему всеобщее внимание. Пресса выдвигает самые дикие версии, в том числе порочащие власть. Поэтому мы должны, обязаны быть в курсе всех деталей расследования.

Елена бросила взгляд на Харченко. Тот мимикой показал: не маленькая, сама понимаешь.

— Я вижу, Борис Семенович, что вы изучили материалы дела, — заметила она. — Арестован подозреваемый, который никак не связан с политикой. Не знаю, что еще я могу рассказать.

Молотов задумчиво постучал пальцами по документам. Елена заметила, что кисть его левой руки повреждена застарелым переломом и функционирует не полностью.

Молотов придвинулся, показывая, что хочет перевести начальственные отношения в дружеские, и мягко спросил:

— Меня интересует эмоциональное поведение Круглова. Вы видели его в тот вечер, беседовали. Что скажете?

Петелиной пришлось вспомнить в деталях, как вел себя Круглов, какие вопросы ему задавались, как он на них реагировал. При этом полковник совсем не спрашивал про Нурали Джураева. Зато его заинтересовала версия Петелиной о том, что из дома Круглова пропало что-то еще, помимо денег и украшений, найденных у Джураева.

— Круглов отверг кражу других предметов? — уточнил Молотов.

— Да. Но мне показалось, что он не был в этом уверен.

— Вы установили, что Ксения Савина куда-то отъезжала за полтора часа до убийства. Где она была?

— Ездила в Звенигород. Вероятно, в кафе, в магазин или аптеку. Оперативники обошли многие заведения. Пока ее никто не опознал. Однако если Савину убил Джураев, то эта поездка не имеет никакого отношения к убийству.

— Вы сказали «если». Появились сомнения?

— Пока только одно, правда, существенное. На руках Джураева и его одежде нет следов крови убитой. А Савину не просто ткнули ножом, ей перерезали горло.

— Убийца мог помыться, переодеться, использовать перчатки.

— Возможно. Но ни перчаток, ни одежды со следами крови мы не нашли. Сам Джураев не признается в убийстве.

— Это мелочи. Кстати, вы проверили телефонные звонки Савиной?

— Только сегодня получили детальную распечатку всех звонков. Установлено, что последней, кому звонила Савина, была ее подруга в Туле по фамилии Кузьмина. Я пошлю в Тулу оперативников…

— Я облегчу вашу работу. Савина звонила Кузьминой не раз. Вот содержимое разговоров. — Молотов раскрыл портфель и достал пластиковый файл с распечатками.

— Вы ее прослушивали? — отшатнулась Петелина. — На каком основании?

— Елена Павловна… — Полковник ФСБ скорчил сочувственную физиономию. — Работа у нас такая. Но сразу предупреждаю, приобщить к материалам расследования эти данные вы не сможете.

— Тогда и смотреть не буду! — возмутилась методами слежки Петелина.

— Придется, Елена Павловна. Для пользы дела. Вам достаточно ознакомиться с последним разговором подруг в день убийства. Я настаиваю.

Сейчас, находясь взаперти, Петелина подумала, что манера общения у полковника Молотова и вора в законе Колокола весьма схожи. Оба говорят вежливо, но не терпят возражений. Оба уверены, что их корпоративные интересы выше буквы закона. Каждый фактически диктует свои условия.

Молотов выложил перед следователем лист с распечаткой телефонного разговора. Профессиональный интерес взял вверх: Петелина пробежала глазами текст. Там были выделены фразы:

«Савина: Алекс мерзкий тип! Вчера сделал такое! Но теперь он у меня на крючке. Он заплатит мне деньги, и я уйду от него.

Кузьмина: Дура! Он же богатый!

Савина: Я тоже стану богатой. И свободной. Жить с этим уродом не желаю.

Кузьмина: Ну, ты даешь! Что он сделал?

Савина: Ты не поверишь! Приеду и, может быть, расскажу. Вообще-то, я хочу стрясти с него кругленькую сумму за молчание.

Кузьмина: Слушай, подруга, это не опасно?

Савина: Я не какая-нибудь лохушка. Я все продумала.

Кузьмина: Жуть как интересно!»

Петелина прочла распечатку и вернула бумагу.

— Почему вы прослушивали Савину?

— Сами видите, Савина угрожала Круглову компроматом, требовала денег.

— Каким компроматом?

— Пока не знаем. Но очень хотим найти его. С вашей помощью.

— Потому что Круглов критикует власть?

— Потому что не должно быть тайн, которые нам неизвестны.

Этот разговор с полковником ФСБ оставил в душе Петелиной неприятный осадок. Получалось, что, помимо своего непосредственного начальника Харченко, она должна отчитываться еще и перед Молотовым. Именно из-за этого вмешательства Елена под предлогом отпуска согласилась передать нечистоплотное дело другому следователю. Харченко вздохнул с облегчением. А Елена не могла отделаться от ощущения, что она проявила слабость.

Сейчас она вновь прокручивала в голове свои прежние действия, и внезапно поняла, что, отыскивая следы пребывания Ксении Савиной в Звенигороде, они упустили из виду ломбарды.

28

Высокий фонарь, похожий на поникшую от усталости букву «Г», освещал переулок между коттеджами. Сплошные заборы одинакового зеленого цвета отбрасывали густые тени внутрь участков. В углу одного из участков притаились два человека. Лицо каждого закрывала лыжная маска. Оба держали в руке по бутылке, заткнутой тряпкой, от которой пахло бензином.

— Ты к двери, я сбоку, — шепнул один из них, показывая на кирпичный дом.

Черные фигуры пробежали по дорожке между клумбами и прижались к стене. Первый проскользнул вправо за угол. Второй остался под окном рядом с входной дверью. Когда он услышал звон разбитого стекла, быстро поджог фитиль, швырнул бутылку в окно и бросился бежать. У распахнутой калитки его нагнал сообщник.

— Криворукий! — прошипел он, выталкивая того наружу.

Первый успел обернуться и понял свою оплошность. Брошенная им бутылка разбилась о декоративную решетку, защищающую окно первого этажа. Стекло осталось целым. Горела лишь кирпичная стена, облитая бензином.

— Я подопру дверь, — решил исправить ошибку первый.

— Смываемся, идиот!

И злодеи скрылись.

Денис Лоськов проснулся в спальне второго этажа от звука разбитого стекла. Рука рефлекторно выхватила пистолет из-под подушки, глаза шарили по темной комнате, мозг пытался понять, что случилось. Спустя секунды он увидел блики за окном и почувствовал запах дыма. Денис вскочил с кровати и выглянул в окно. Калитка во двор была распахнута, справа от входа в дом полыхал огонь.

Денис как был, в трусах и босиком, сбежал вниз по лестнице. В гостиной у разбитого окна разгорался огонь. Пламя уже охватило ковер на полу, книжный шкаф, кожаное кресло и дрова у камина. Денис поискал глазами огнетушитель. Ничего! Бросился на кухню за водой. Во что налить? Под руку попадались только кружки, фужеры и небольшие кастрюльки. От них никакого толку.

В этот момент за спиной что-то хлопнуло, и огонь набрал дополнительную силу. Денис вернулся в гостиную. Он догадался, что лопнула емкость с жидкостью для розжига, стоявшая у камина. Пламя мгновенно перекинулось на диван и стены, огонь быстро продвигался дальше. Едкий дым клубами заполнял пространство.

«Тушить бесполезно, — убедился Лоськов. — Нужно спасаться».

Вверху пьяно заорал Андрей Бахлин:

— Что? Что тут такое?

Боевой опыт Денису подсказывал, что прежде, чем выводить людей, следует убедиться, что снаружи безопасно. Особо подлые поджигатели порой устраивают засаду и расстреливают выбегающих из огня людей.

Денис приоткрыл входную дверь, держа под прицелом точки, представляющие потенциальную угрозу. Вроде, чисто. Выйдя на крыльцо, он полностью подставился, тем самым убедившись, что засады нет. Огонь у входа постепенно стихал, слегка закоптив кирпичную стену и покорежив пластиковую раму.

Денис вернулся в дом, накинул найденную в прихожей зимнюю куртку, сунул ноги в ботинки.

— Помогите! Я задыхаюсь! — орал сверху Бахлин.

Грохот падающей мебели подтверждал, что хозяин дома пьяно мечется по комнате, плохо соображая, как спасаться. Путь наверх шел мимо гостиной, а пламя уже подступилось к деревянной лестнице. Но страшнее огня был дым, вытеснявший кислород. Глубокий вдох грозил мгновенной потерей сознаний.

Лоськов вбежал на второй этаж, заслоняя лицо мокрым полотенцем, взятым из ванной.

— Кто? Что? — вцепился в него Бахлин, безумно тараща глаза.

— Вниз. Во двор! — приказал Денис.

Он потащил Бахлина на задымленную лестницу, передав ему мокрое полотенце. Пьяный Бахлин пучил глаза от ужаса и совершал много неловких движений, мешая собственному спасению. Наконец, силой его удалось выпихнуть во двор и швырнуть на лужайку.

Глотая чистый воздух, Лоськов с трудом отдышался.

«Петелина! Она заперта в подвале», — стучало в его голове. Денис прикинул посекундный путь туда и обратно, успокаивая себя: — Ворваться в гостиную, сбежать по лестнице вниз, открыть дверь, подхватить Петелину — и обратно. На все про все — не более минуты. Пока самое страшное — дым, но можно задержать дыхание. «Успеем. Прорвемся!»

Вбежав на крыльцо, он хлопнул себя по бедру в поисках ключа от сауны. И только тут вспомнил, что ключ остался в джинсах, а они наверху, в спальне. Дым, валивший из гостиной, и всполохи пламени, пожиравшие деревянную лестницу, полностью перекрыли путь на второй этаж. Добраться до ключа стало невозможно.

Снизу, из-за толщи дыма, словно из преисподней, послышался женский крик:

— Помогите!

29

Максим Ручкин и Эдуард Орлик возвращались к машине, стараясь не попадать в свет фонаря. Они не снимали маски и то и дело оглядывались: как там последствия их работы? Второй этаж дома Бахлина, возвышавшийся над забором, внешне выглядел невредимым, но герметичные окна на глазах становились матовыми — густой дым заполнял особняк.

Ручкин плюхнулся за руль, стянул маску, понюхал свои руки и, кривясь от запаха бензина, протер ладони влажной салфеткой. Закончив, он швырнул салфетку в траву.

— Смываемся! — поторопил Ручкин замешкавшегося Орлика.

— Салфетку подними, — указал старший неаккуратному напарнику. — Ты не на пикник приехал.

— Все! Сдохла твоя Петля! Надоело слушать про ее цепкую хватку. Мы сильнее.

Под тяжелым взглядом Орлика Ручкин подобрал салфетку и снова сел за руль.

— Давай уже! Погнали! — поторопил он.

— Уезжать рано.

— Самое время. Сейчас сюда примчатся пожарные, вывалят соседи. Нас заметят!

— Ты промахнулся, кретин! Твоя бутылка должна была перерезать им путь к отходу.

— На окне идиотская решетка.

— Полезная решетка. Полезная для нашего плана. Через окно не выпрыгнут. Но из-за тебя они смогут сбежать.

— Это еще как получится. Снаружи огонь.

— Вот именно: как получится. Мы должны убедиться, что дело сделано.

— Хрен с тобой, остаемся! — Недовольный Ручкин покинул автомобиль. — Что предлагаешь: залезть на дерево? Отсюда ничего не видно.

— Если Петелина выживет — твой косяк. Сам и исправишь, — предупредил Орлик.

— Поначалу ты опасался банкира.

— Бахлин ей все уже рассказал. Теперь она — реальная опасность.

— Поджог — твоя идея. Ты с комарами в доме тоже так борешься?

— Заткнись! Тише. — Орлик прислушался: — Кажется, я слышал голос. Кто-то выбрался из дома. Машину оставим здесь и подкрадемся поближе.

Прячась за кустами, две темные фигуры направились обратно к горящему дому.

— Если Петля выберется, ты что предлагаешь? — тихо спросил Ручкин.

— Есть верное проверенное средство. — Орлик достал из-под куртки пистолет и протянул Ручкину. — Сам напортачил — сам исправишь ошибку.

— За тобой банкир, — напомнил Ручкин, принимая оружие.

— Бахлин — пустое место. Петелину привлек Колокол. Если Петля возьмет след — нам конец.

— Да что ты заладил, как трус! Решу я эту проблему.

30

Елена кашлянула и приоткрыла глаза. Протерла пальцами веки и почувствовала выступившие слезы. Неужели, приснилось что-то страшное про Настю? Кажется, ничего подобного. Перед сном она вспоминала спор с полковником Молотовым — неприятная служебная перепалка, из-за которой она плакать точно не будет. А слезы…

Она снова кашлянула, почувствовав едкий дым, разъедающий глаза. Неясная тревога усилилась. Она откинула простыню и села, спустив ноги с низкого матраса. Кое-что изменилось в ее комфортабельной камере. Свет из бассейна уже не отражался на потолке с нарисованными облаками. Полная темнота. Елена на ощупь добралась до выключателя, щелкнула — ничего. Света нет. Теперь она заперта в настоящей темнице.

А удушливый запах дыма с каждым мгновением становился нестерпимее. Елена попыталась в темноте отыскать причину. Горит печь в сауне? Нет. Ладони чувствуют, что сауна холодная. Что же происходит?

Она двинулась туда, где запах усиливался. А вот и источник опасности! Дым идет из-под входной двери. Вонючий, противный. Это не просто дым. Снаружи пожар!

Елена заколотила по двери и закричала:

— Эй! Откройте дверь! Помогите!

Никто не пришел на помощь. Она приналегла, трижды стукнула плечом. Бесполезно. Дверь крепкая, хоть и деревянная, заперта основательно.

Что делать? Гадский дым становится острее. Скоро невозможно будет дышать.

«Так, соберись! — приказала себе следователь. — Сначала закрыть щель под дверью».

Елена сорвала с себя халат, плюхнула его в бассейн, скрутила мокрую ткань в длинный валик и подпихнула под дверь. Ух! Уже лучше. Если снаружи пожар, она сможет продержаться некоторое время. Но как долго? Когда придет помощь?

«Надо позвонить Марату, он обязательно спасет!»

Елена на ощупь вернулась к столику с сумочкой. Пальцы беспомощно перебирали ненужные штучки, пока не пришло прозрение — у нее отобрали телефон!

Черт возьми! Что происходит? Запереть ее и спалить дом — это подлый план Колокола? А банковское ограбление лишь предлог, чтобы заманить ее в ловушку. Вор в законе мстит ей за ранее посаженных дружков?

Как же так? Денис Лоськов показался ей человеком, которому можно верить. Казалось, он говорит искренне. Как же она ошибалась. Разве можно доверять пособнику профессионального преступника!

Сильные удары заставили Елену обернуться. Кто-то колотил по двери снаружи. Не просто колотил, а крошил дверь топором. Ее спасают! Вот появилась щель, в сауну проник зыбкий свет, щепки разлетались в стороны, с каждым ударом дыра становилась больше, приоткрывая путь к свободе. Но одновременно с шансом на спасение густой едкий дым, не встречая преграды, стал жадно заполнять сауну.

«Снаружи невозможно дышать», — испугалась Елена, наблюдая за отчаянным штурмом преграды.

В следующее мгновение дверь разлетелась вдребезги, а ее спаситель рухнул на пол. Это оказался Лоськов в дымящейся куртке. Елена оттащила его к бассейну, столкнула в воду и прыгнула туда же. Мокрая голова охладилась, сумбурные мысли пришли в порядок. Оказалось, что непосредственно над водой можно было сносно дышать.

— Вы… вы в порядке? — забормотал Денис, едва придя в себя.

— Как выбраться отсюда?

— Дом горит. Но путь только один. — Лоськов указал на разбитую дверь.

— Шансы есть?

— Путь к выходу займет десять-пятнадцать секунд. Но дышать нельзя, сразу потеряешь сознание. Сможете задержать дыхание?

— Других вариантов все равно нет. — Елена подтянула к бассейну свернутый халат и одела его под водой. — Я готова. Ты отдышался?

— Три вздоха — и вперед. Держитесь за мою руку, я знаю дорогу, — приказал Денис.

Они дружно перевалились через бортик бассейна, встали на ноги и шагнули в непроглядный дым. Слезы застилали взор, Елена не видела ничего, только чувствовала, как ее рывками направляет за собой Денис. По ступеням вверх — они в гостиной. Вокруг пламя! Потом направо, тут уже ровный пол, но когда же он закончится? Мокрый халат спасал от огня, но требовал много усилий, чтобы двигаться. Ее рванули влево.

«Где выход? Почему дом такой бесконечный? Как же хочется дышать! Хотя бы глоток воздуха! Нет, я уже не могу. Это выше человеческих сил».

Елена разжала губы, выдохнула, и ее легкие стали стремительно расширяться…

Она очнулась на траве перед домом. Ей в глаза с волнением смотрел Денис. Во дворе уже орудовали пожарные, брезжил рассвет, и небо над ней было настоящим.

— Как себя чувствуете? — спросил Денис и предупредил: — «Скорая помощь» нежелательна.

Елена вздохнула и подумала: какое счастье просто дышать.

— Я в порядке. Что с Бахлиным?

— Он первым выбрался и уже звонит в страховую компанию.

Денис вывел Елену за ворота и усадил на скамью у забора.

— Вот она! Выкарабкалась, — шепнул Орлик, раздвигая кусты.

— Сам вижу, — ответил Ручкин.

— Исправляй ошибку.

Ручкин поднял пистолет и прицелился. Меткая пуля надежнее, неуправляемого огня.

После начала пожара двое мужчин в синем микроавтобусе просмотрели запись с камеры видеонаблюдения за домом Бахлина, засекли поджигателей и с тех пор внимательно наблюдали за происходящим. Из-за всеобщей суеты и прибежавших отовсюду ротозеев таиться особо не требовалось. Синий микроавтобус продвинулся вперед и приткнулся в проулке, ведущем к горящему дому.

Один из мужчин осматривал окрестности в прибор ночного видения. Заметив движение в кустах, он предупредил:

— Справа пятьдесят метров — стрелок!

Сидевший за рулем напарник направил туда фару-прожектор, прикрепленную рядом с боковым зеркалом, и дважды мигнул.

Во всеобщей суете на световой сигнал среагировал только Денис Лоськов. Причем самым неожиданным образом. Он обнял Петелину и рывком повалил на землю, прикрыв собой.

Прозвучали два хлопка, отозвавшиеся звоном металлического листа забора. Бахлин, нервно метавшийся перед скамьей, застыл как истукан. Его взгляд обнаружил две маленькие дырки в заборе напротив того места, где только что сидела Петелина.

— Ложись! — прикрикнул на него Лоськов.

Бахлин бухнулся на колени:

— В нас стреляли?

— Отползаем за машину, — приказал Лоськов.

Оказавшись за «тойотой», троица села на корточки.

— Кто это был? — спросила Елена, оценив ситуацию.

— Твой друг-ревнивец, вот кто! — воскликнул Бахлин. — Валеев считает меня соперником и хочет уничтожить.

— Ты видел здесь Марата?

— Представь себе. Этот синяк от него! — показал на свое лицо Бахлин.

— Вы подрались вчера вечером, а сейчас…

— Он выждал, пока мы заснули, и явился. Это Валеев поджег дом, больше некому!

— Подозрения — еще не доказательство.

— А когда я вырвался из огня, он взялся за оружие.

— Марат может дать в морду, но подло выстрелить…

— Не выгораживай его. Ведь он способен убить. Я-то знаю! И ты знаешь. Что ты молчишь, Петелина? Ревнивый мужик теряет голову. Так? То-то! А может, Валеев охотится в первую очередь за тобой. Что скажешь? Ты уверена, что у него на тебя рука не поднимется?

— Я ни в чем не уверена. Кто из вас лучше: ты или он, мне наплевать! Я здесь ради дочери, а не ради мужика!

Андрей хотел что-то ответить, но подошедший пожарный спросил его:

— Мы слышали странные хлопки. В доме патроны есть?

Бахлин встал. Лоськов мимикой показал ему, чтобы тот не проболтался о дырках в заборе.

— У меня охотничье ружье и патроны. Ружье зарегистрировано.

— Надо предупреждать. Пойдемте, покажете, в какой комнате хранится оружие.

Бахлин поплелся вслед за пожарным. Петелина спросила Дениса:

— Ты тоже думаешь, что это устроил Валеев?

Денис пожал плечами и указал на ее грязный мокрый халат:

— Нам лучше уехать. Еще простынете.

— Хорошо, что я не вижу себя в зеркало, — согласилась Елена. — Ты выглядишь не лучше.

— У меня запасной костюм в багажнике вашей машины.

Елена вскинул брови:

— Пугающая предусмотрительность.

31

Под утро в маленькой комнате стало душно, середина июня в столице выдалась жаркой. Марат отшвырнул влажную от пота подушку, свесил ноги с кровати и потряс головой. Спал он или нет? Разве что урывками. Всю ночь в голову лезли тревожные мысли.

Он опять один. Вторую ночь подряд без любимой. Когда еще такое было? Неужели глупая ссора с Еленой в ресторане превратилась в серьезную размолвку? Кто в этом виноват? Конечно же, он! Некоторых тешит самолюбие, когда на их красивых жен пялятся окружающие, и даже пытаются флиртовать, а он взбеленился. Дурак! Но, видит бог, он осознал свою вину, раскаялся и поспешил извиниться. Он искал Елену и нашел ее утром в доме Бахлина. Это был жуткий удар по мужской гордыне, но он стерпел. Он бы ни словом не упрекнул Елену, только бы вернуть прежние отношения, но она не захотела его видеть.

Марат умылся. Для полного ощущения бодрости этого оказалось мало. Он подставил голову под струю холодной воды, не вытираясь, подошел к окну и распахнул створку. В мокрое лицо дохнул свежий воздух. Хорошо!

Рука потянулась к дежурной пачке сигарет на подоконнике. Несколько затяжек позволили привести мысли в порядок. Марат вдруг понял, что его тревожило ночью. Он пытался вспомнить точные слова Елены.

Что она ответила на его извинение? Как объяснила свой поступок?

«Послушай меня внимательно… Послушай и пойми», — говорила она.

Марата словно током ударило — «Послушай»!

Недавно Елена делилась своими наблюдениями про это лишнее слово. Она объясняла: так говорят, чтобы выиграть время и придумать подходящую ложь. Марат сомневался, но Елена настаивала. Она следователь, у нее богатый опыт бесед со свидетелями и преступниками. Поневоле станешь психологом.

«Если на прямой вопрос отвечают «послушайте» и отводят глаза в сторону, значит, сейчас точно соврут», — утверждала она. В конце концов Марат с ней согласился. И вчера она напомнила ему об этом.

«Так-так, вспоминай детали!» — приободрился Валеев.

Около дома Бахлина их разговор шел по телефону, он не видел ее глаз. Но Лена несколько раз повторила «послушай». Это неспроста. Она предупредила, что последующие слова будут ложью. Что она сказала потом? Самое обидное: что разлюбила его и уходит к Бахлину.

«О боже, Лена соврала! Она любит меня, а у Бахлина находится вынужденно!»

Ну конечно! Иначе и быть не может. Вчера Бахлин сам признался, что насилие в детстве не прошло бесследно, у него серьезные проблемы в отношениях с женщинами. Сейчас банкира заботит совсем другое. У Бахлина крупные неприятности в бизнесе, и он привлек Елену к частному расследованию. Каким-то образом он вынудил ее работать на себя. Вот подлец!

Марат начал одновременно надевать брюки и звонить Елене. Он скакал на одной ноге, прижимая телефон к уху. Глаза метались по комнате в поисках чистых носков: остались еще стиранные, или придется выбирать среди ношеных? Вот те у тумбочки, кажется, еще ничего.

«Аппарат абонента выключен или…»

Марат запутался в штанинах и повалился в кресло.

«Мяу!» — жутко взвизгнул кот Чингиз, перекрикивая звук автоответчика в телефоне.

— Черт! Ты еще дрыхнешь! — Марат вытащил из-под себя кота и спихнул его на пол. Сузившиеся глаза животного обожгли обидой. Марат попытался оправдаться: — Чингиз, ты же видишь, что я не в себе. Уворачиваться надо. От меня женщина ушла. Вот ты, что делаешь, когда тебя любимая киска бросает?

Чингиз выгнул спину, потянул лапы, проверяя, целы ли кости, и удалился на кухню. Вскоре кот вернулся, держа в зубах пакетик от кошачьего корма. Пустая упаковка легла под ноги Марата.

— Что бы не случилось, сначала ты жрешь, — понял намек кота хозяин.

Чингиз одобрительно заурчал.

— Самец должен быть сытым, в этом ты прав. Пойдем на кухню, набьем желудки.

Парочка дружно отправилась на кухню. Валеев проверил содержимое холодильника, заглянул в подвесные шкафчики и приуныл.

— Извини, друг, твои пакетики закончились. Сыр будешь?

Марат показал подсохший кусочек сыра. Кот заурчал, на этот раз осуждающе.

— Ничего другого все равно нет. Разделим пополам. Вот твоя доля.

Чингиз оценил кусочек сыра, положенный перед его носом, и перевел недовольный взгляд на оставшуюся половину в руке хозяина. Валеев вздохнул.

— Да понял я, понял. Жри все! Я по дороге что-нибудь перехвачу. — Марат положил весь сыр перед котом. Чингиз принюхивался, фыркал и косил глазами на ноги хозяина. — Что тебя еще не устраивает? Мои носки? Не так пахнут? Ну ты и гурман.

Марат вышел в комнату, полностью оделся и заглянул на кухню вновь. Кот нехотя доедал сыр.

— Не нравится? А мне ничего не досталось. И шерсть у меня не такая пышная, как у тебя. — Марат провел ладонью по голове. — И не пялься так на меня. Я же сказал, у меня проблемы.

Кот демонстративно отвернулся от остатков сыра.

— Ну ладно, понял. Питание тебе соседка купит, я ее попрошу.

Кот проводил хозяина красноречивым снисходительным взглядом: «Додумался, наконец».

Сворачивая с подмосковной трассы в уже знакомую деревню, Валеев мысленно выругался: «Как на работу, блин, к нему езжу!»

Подъезд к дому Бахлина перегораживала большая пожарная машина и «уазик» пожарно-технической экспертизы. Валеев вышел, оценивая обстановку. Пахло гарью. Ворота были настежь раскрыты. Некогда красивый кирпичный дом банкира зиял выгоревшими окнами. И без того неприятное настроение оперативника омрачилось усиливающейся тревогой.

Марат нашел взглядом среди пожарных старшего по званию и, приготовив служебное удостоверение, направился к нему.

— Здесь живет мой знакомый. Когда это случилось? Как? — спросил Валеев капитана пожарной службы после того, как сам представился.

— Сообщение о пожаре получено ночью, в три сорок. Огонь был сильный, но его удалось локализовать. На соседние строение пламя не перекинулось. И автомобили во дворе не пострадали.

— А люди? Их спасли?

— Жильцы успели покинуть дом самостоятельно. На данный момент осмотр дома окончен, жертв, к счастью, нет.

— Что произошло?

— Сейчас основная версия — умышленный поджог. В центре очага распространения мы нашли осколки бутылки, предположительно от «коктейля Молотова». Кто-то бросил ее в окно.

— В доме была женщина. Что с ней?

— Возможно, отвезли в больницу. Да вот хозяин, лучше у него спросить.

Валеев увидел Бахлина, одетого явно с чужого плеча и звонящего по соседскому телефону. Бахлин тоже заметил Валеева, вернул трубку соседу и, сверкая безумным взглядом, накинулся на Марата:

— Ты! Твоих рук дело! — тряс он опешившего Валеева, ища поддержки у соседей: — Вот поджигатель! Он подумал, что я с его бабой спутался, и решил отомстить! Хотел убить нас.

Марат хлестко ударил Бахлина ладонью по щекам:

— Очнись, Андрей! Приди в себя! Меня здесь не было.

Бахлин мгновенно сник, словно в нем прокололи шарик с запасом гнева, и захныкал:

— Я в этом квартале страховку забыл оплатить, и мне говорят: все, ничего не положено. Семь лет им платил, а они нашли зацепку, гады.

— Ты о чем? — не понял Валеев.

— На договор ссылаются, крючкотворы поганые. Ты представляешь, на сколько я попал? Ты знаешь, сколько стоят эти домишки? — размахивал руками Бахлин, указывая на виллы соседей.

Валеев схватил Бахлина за плечи и хорошенько тряхнул.

— Где Лена? Она в порядке?

— Ах, ты ради Лены прикатил. А я думал, школьному другу посочувствовать.

— Вот что, Бахлин, ты мне не друг. Сам знаешь почему. Где она?

— Уехала твоя Лена с другим мужиком. Почти голая, между прочим. Он ее в охапку — и в машину, а сам за руль.

— Что за мужик?

— Зовут Денис Лоськов. Моложе тебя, крепкий. Они теперь неразлучны.

— Где они?

— Хочешь и ему морду набить? Как бы сам зубов недосчитался.

— Куда они уехали?

— Отвяжись! Мне бы твои проблемы.

— На какой машине уехали?

— Да что ты пристал! Не знаешь машину своей жены? Ах, да, и не жена она тебе вовсе.

— Пошел ты!

Марат вернулся к своему автомобилю и покинул деревню. По пути в Москву он попытался снова позвонить Петелиной, но быстро сообразил, что все вещи и телефон она потеряла в огне. А раз так, ей надо будет одеться. Ну, конечно! Первым делом она поедет домой.

Окрыленный Валеев примчался к дому Елены и только хотел свернуть в знакомый двор, как увидел, что оттуда выезжает ее «тойота». За рулем он разглядел уверенного в себе молодого мужчину, Елена сидела рядом.

«Так вот ты какой, Денис Лоськов. Бахлин не соврал», — с горечью подумал оперативник.

Он решил не спешить, попытался проанализировать увиденное. Елена спокойна и выглядит так, словно только что уложила волосы феном, подвела глаза и подкрасила губы. Ни за что не скажешь, что она действует по принуждению. Дружная парочка отправилась по делам. Куда же они едут?

Чуть пропустив вперед «тойоту», Валеев поехал следом. Он должен понять, что происходит? Интрижка с Бахлиным оказалась фикцией, в этом он убедился. Но кто такой Денис Лоськов? Что их с Леной связывает?

«Тойота» проехала в центр города и остановилась у дорогого ресторана на платной парковке. Выйдя из машины, Лоськов бросил беглый взгляд по сторонам, и открыл дверцу. Галантный тип. Перед входом в ресторан Денис поддержал Елену за локоть, а потом положил руку на талию, показывая, куда идти.

«Это уже слишком. Моя женщина идет на свидание, и я должен спокойно это проглотить? Ну уж, нет!»

Он бросил машину и ринулся к дверям ресторана. Душа клокотала от негодования. Хватит играть его чувствами! Они должны поговорить, глядя глаза в глаза. Он должен знать правду!

Неожиданно появившийся навстречу прохожий не соизволил разминуться с ним. Марату пришлось отклониться, чтобы не столкнуться с ним плечом. Все внимание Валеева было сосредоточено на двери ресторана, за которой скрылась Петелина. Он не заметил, как прохожий подставил ногу и резким умелым движением бросил оперативника через бедро.

Дальнейшее длилось считанные секунды. Валеев рухнул на тротуар, и тут же на его голове оказался непроницаемый пакет, а две пары рук подхватили его, впихнули в подъехавший фургон и припечатали к железному полу.

Фургон уехал. И вряд ли кто-то успел обратить внимание на странный инцидент.

32

Днем посетителей в ресторане было немного. Денис провел Елену через полупустой зал, оформленный в старорусском купеческом стиле, и указал на задрапированную тяжелой портьерой угловую нишу:

— Нам сюда.

В нише за столом, на диване сидел Колокол. Он вальяжным движением руки приветствовал гостью:

— Добрый день, Елена Павловна. Я знаю, у вас была тяжелая ночь, вы даже не успели позавтракать, поэтому милости прошу. Пытаясь угадать ваш вкус, я кое-что заказал, но вы можете внести коррективы.

Петелина присела на отодвинутое Денисом кресло. Заехав домой, она привела себя в порядок и переоделась, однако с утра пила только воду, и есть ей действительно хотелось. Прямо перед ней стеклянные колпаки прикрывали тарелки с горячей пшенной кашей, омлетом и блинчиками. Центр большого стола занимали миски с зернистым творогом, натуральным йогуртом, овощными салатами, блюда с выпечкой и рыбными нарезками. На отдельном приставном столике располагались кофейник, чайник и чашки.

Она обратила внимание, что Колокол ест простую овсяную кашу, запивая ее зеленым чаем.

— А где же мясо и коньяк? — с иронией спросила Елена. — Я думала, настоящие мужчины не могут жить без мяса.

— После пятидесяти мясо лучше не есть. А женщинам стоит от него отказаться раньше, — без тени улыбки ответил Арсен Колокольцев.

— Хотите пожить подольше?

— Главное не сколько жить, а как жить.

— Чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы, — процитировала Петелина советского классика.

— Просто, чтобы не было больно. Например, телу от подагры. — Авторитетный вор вытер губы салфеткой и посмотрел прямо в глаза следователя: — А душе страдать полезно. Вы согласны, Елена Павловна? Все святые страдали.

Как и в первый раз Колокол был одет в темный костюм и белую футболку. На его груди под тонкой футболкой просматривался массивный крест. По собственному опыту Петелина знала, что идейные преступники, для которых воровство — профессия и смысл жизни, в большинстве своем верующие люди.

— Всегда мучилась загадкой: как сочетаются преступления с набожностью? — небрежно спросила она, приступая к пшенной каше с тыквой.

— Дверь к Богу ни для кого не закрыта, — начал было объяснять Колокол, но увидел во взгляде следователя скепсис. — А вы сами как думаете?

Петелина решила отбросить вежливость:

— Хотите знать мое мнение? Тогда слушайте. Преступные наклонности — это ущербность. Ущербность — это недостаток, дыра в душе, которая жаждет быть заполненной. Бог вездесущ, поэтому часто используется в качестве этого доступного наполнителя дырявой души. Я не уверена, что Создатель рад этому.

— Цинично. На самом деле наша религия весьма удобна. Всепрощающий русский Бог дает самым отъявленным преступникам надежду, что простая молитва, посещение церкви, иконка в джипе обеспечат искупление всех смертных грехов.

— В этом уголовники ничем не отличаются от чиновников, — заметила Петелина.

— Верно. И те и другие верят, что Бог их простит.

— Точнее, защитит от закона.

— Среди тех, кто переступил ваш закон, — авторитет сделал ударение на слове «ваш», — много искренне верующих.

— Вы один из них?

— Я верю в бессмертие души, Елена Павловна. Когда моя душа предстанет перед высшим судом, на одну чашу весов положат мои грехи, а на другую богоугодные дела.

— Какие же?

— Гордыня тоже грех.

— Какая скромность. Хотите, угадаю? Да тут и гадать нечего. Вы жертвуете деньги на церковь.

— Меня зовут Колокол, а вас Петля. Каждое имя — от Бога, — загадочно произнес Колокольцев.

— Это подсказка? Принимаю и затягиваю петлю своей догадки. Вы жертвуете деньги не церкви вообще, а на отливку колокола для храма. Так?

— Теперь я вижу, что вы толковый следователь.

— Затяну потуже. Вы прихожанин старого храма. Вам больно смотреть на разрушенную колокольню, и вы тайно опускаете деньги в церковный ящик с припиской: «на колокол».

Арсен Колокольцев с минуту внимательно изучал Петелину, затем произнес:

— На Благовест.

— Я не угадала?

— В звоннице будет десять колоколов. Самый крупный называется Благовест. И еще одно уточнение. Пожертвования я перечисляю через банк в фонд восстановления храма. Так больше уверенности, что деньги не прилипнут к нечистым рукам. А в остальном правильно. Храм — рядом с моим домом. Объявлен сбор средств на восстановление колокольни со звонницей.

— Ах, вот в чем дело! Вы нацелились на самый большой колокол. Удобно. Чем крупнее пожертвование, тем больше окажется на положительной чаше ваших небесных весов.

— Все мы в долгу перед Богом. Только мучаемся, как отдать долг.

— Вы слишком буквально понимаете слово «долг». Рассчитываете, что на главном колоколе отольют ваше имя?

Арсен Колокольцев поморщился:

— Пожертвования я осуществляю анонимно. Бог в курсе, это главное. Признаюсь, жду не дождусь дня, когда услышу звон колоколов из своего окна. А пока я наблюдаю, как колокольня постепенно тянется к небу, и верю, что ТАМ, — Колокол уважительно указал вверх, — добрые дела зачтутся.

— Удобная теория.

— Ментам тоже нелишне думать о Боге. Оперативники — хуже беспредельщиков. У них ни стыда, ни совести.

— Не преувеличивайте, — обиделась за коллег Петелина.

— Вы обратили внимание на мой костюм?

— Сидит как влитой. Наверное, дорогой. Пошит по индивидуальному заказу.

— Верно. Но вы не заметили одну особенность. В моем костюме нет карманов. Ни внутри, ни снаружи. Все клапаны — лишь имитация. Догадайтесь, почему?

Губы следователя дрогнули в сочувствующей улыбке:

— Чтобы не подбросили наркотики при задержании.

— Вот! Вы сами расписались в беспределе людей в погонах. Хотите расскажу, сколько менты берут и за что?

— Как-нибудь в следующий раз. Вы меня пригласили только на завтрак?

— Мы должны обсудить, как идет расследование. Я свою часть поиска выполнил. Никто из воров не причастен к ограблению банка.

— А вы не думали, что Бахлин мог инсценировать ограбление? Присвоил ваш общак, а грабителей выдумал?

Колокол пристально посмотрел на следователя. Его взгляд был суров, а голос сух:

— Жизнь научила меня разбираться в людях, Елена Павловна. Впрочем, как и вас. Если охарактеризовать Бахлина одним словом, что бы вы сказали?

Елена вспомнила страх Бахлина перед разговором с Маратом. Да и в происшествии с банком его беспокоила не столько потеря денег, сколько реакция Колокола.

— Бахлин трус, — коротко ответила она.

— Вот! Чтобы отважиться на такую дерзость, как вы предположили, — нужно быть смелым. Наглым и смелым. Разве Бахлин такой? — Колокол покачал головой. — Нет, это не он. И не блатные. Банк ловко обнесли бывшие менты или кто-то из органов. Грабители знают вас и боятся.

— Откуда такая уверенность?

— Потому что это они пытались вас сжечь.

Несколько минут прошло в молчании. Елена заново переживала те ужасные минуты. Арсен Колокольцев пил чай. Отставив чашку и промокнув губы салфеткой, он поинтересовался:

— Денис доложил, что после пожара в вас стреляли. Вы кого-нибудь заметили?

— Заметила. Вашего Дениса. Он грубо повалил меня на землю.

Колокол вскинул черную бровь и перевел взгляд на Лоськова. Во время завтрака помощник не проронил ни слова, однако сейчас требовались его объяснения.

— Мигнул дальний свет фар. Дважды. Я решил, что это предупреждение об опасности. И предпринял действия для спасения объекта.

— Спасибо. Объект отделался легкими синяками. — саркастически улыбнулась Петелина. — Кстати, кто мигал фарами?

— Я думал… — Лоськов перевел взгляд на Колокола: — Снаружи были наши люди?

— Нет, Денис. Елену Павловну охраняешь только ты. Других людей я не посылал.

— Ваши люди устроили спектакль? — дерзко предположила Петелина. — Сначала спасли меня из огня, потом от выстрелов. Рассчитываете на благодарность объекта?

— Я понимаю, Елена Павловна, у вас выработалась привычка рассматривать любые версии. Эта версия ложная. Хотя бы потому, что мы лишились удобного убежища. Теперь надо думать, где вас разместить.

— Я буду жить в своей квартире, — заявила Петелина.

— Хорошо, — недолго подумав, согласился Колокол. — Денис будет с вами. И не возражайте, это обязательное условие. Вот еще что. Ваш телефон сгорел, это повод сменить номер, чтобы надоедливый Валеев не отвлекал.

Колокол поднял со стола салфетку, под которой оказался новенький телефон. Вор кивнул Денису. Тот взял аппарат и сунул его в свой карман.

— Вот, значит, как. Не доверяете, — покачала головой Петелина.

— Мы договорились о правилах, — развел руками Колокол.

— Хотя бы в туалет мне можно одной? Без Дениса.

— Проводи, — приказал Колокол Лоськову.

— Я найду дорогу сама, — твердо отреагировала Петелина.

Колокол жестом остановил помощника.

Путь к туалетам вел в полуподвал. Там на соседних дверях красовались изысканные позолоченные таблички: дама в широкополой шляпе с пером и мужчина в цилиндре и фраке.

Елена толкнула дверцу в дамскую комнату. Санузел оказался индивидуальным и просторным. Елена придирчиво посмотрелась в большое зеркало, оценивая свой внешний вид, и увидела краем глаза, что в туалет бесцеремонно вваливается мужчина. Она обернулась, что выразить возмущение, но не успела.

— Тихо, — шепнул мужчина, прикладывая палец к губам и защелкивая замок входной двери.

Глаза Петелиной расширились. Она узнала вошедшего.

33

Скорость снизилась. Гладкая дорога под колесами фургона сменилась ухабами и выбоинами. Теперь каждый толчок отдавался болью в сдавленных ребрах Марата Валеева. Он по-прежнему лежал на жестком полу фургона со связанными скотчем руками и повязкой на глазах. На нем сидел кто-то грузный и на каждый возглас Валеева бухал кулаком пленнику по почкам. Желание задавать вопросы быстро испарилось, тем более что отвечать на них никто не собирался.

После короткой езды по бездорожью фургон остановился. Валеева выволокли из машины и сдернули с головы повязку. Он увидел, что находится на заброшенной стройке в окружении троих мужчин в черной одежде, с закрытыми масками лицами.

— Кто вы такие? Что вам нужно? — вырвались у оперативника давно напрашивающиеся вопросы.

Один из мужчин держал его под прицелом пистолета, другой перерезал липкую ленту на его запястьях, третий указал на вход в недостроенный, обветшавший корпус, исписанный граффити, и приказал:

— Ступай вперед!

Вот и ответ на главный вопрос. Его привезли на заброшенную стройку, чтобы покалечить или грохнуть. За что? Кто хочет его смерти?

Марат незаметно сжал и разжал освобожденные руки. Мышцы работают. Впервые после пленения у ресторана он почувствовал себя относительно свободным. Его собственный пистолет отняли сразу же и, кажется, угрожали именно им. Один против трех — бывало и хуже, можно рискнуть — оценил ситуацию Марат. Если ствол только у одного, то…

Однако его намерения не остались незамеченными. Самый мощный похититель, сидевший на нем в пути, достал пистолет, демонстративно защелкнул на ствол глушитель и повторил команду:

— Ты что, оглох? Вперед!

Уверенные взгляды противников, их грамотная расстановка в трех метрах полукругом и направленные в грудь теперь уже два ствола пресекали на корню любую мысль о сопротивлении.

— Я капитан полиции, у вас будут проблемы, — предупредил Валеев.

Губы в прорезях черных масок раздвинулись в снисходительных улыбках. Его противники не боялись угроз и не страдали болтливостью.

— Я при исполнении. Меня будут искать, и вас найдут, — повторил для верности Валеев.

Похитители улыбнулись еще шире. Ствол пистолета с глушителем снова указал, куда идти.

— Козлы! Вам же хуже будет, — беспомощно выругался оперативник.

В сопровождении вооруженной троицы он поднялся на четвертый этаж недостроенного промышленного здания. Его подпихнули к зияющему проему в наружной стене. Он оказался на краю плиты, выступающей на полметра за фасад здания. Невольно глянул вниз. Ощетинившиеся штыри арматуры бетонного фундамента торчали вверх, как пики подземного войска.

— Что, черт возьми, вам надо? На кого вы работаете? — в ярости обернулся Валеев.

— Справа доска. Ступай по ней, — соизволил ответить человек с пистолетом с глушителем.

Валеев бросил взгляд под ноги. Узкая четырехметровая доска была переброшена снаружи стены между бетонными выступами. Идти по ней — сущее безумие. Внизу пятнадцатиметровый провал и ржавые штыри.

— Хрен вам! Не пойду! — разозлился Марат.

— Хочешь сдохнуть быстрее?

Похитители переглянулись между собой. Выражения их лиц Марат видеть не мог, но в следующую секунду каждый поднял руку с пистолетом и прицелился в него. Три черных ствола неосязаемо давили на Марата. Валеев невольно отступил и почувствовал пятками срез плиты. Он в страхе шагнул обратно. Троица показала на доску.

— Иди!

— За что? Я хочу знать: за что?

Пистолет с глушителем дважды чпокнул. Пули отрикошетили от бетонной плиты у ног Валеева, подгоняя его в сторону доски. Марат сделал робкий шаг и ступил на узкую доску. Вторая его нога продолжала оставаться на плите. Новый выстрел заставил отстающую ногу покинуть надежную поверхность. Стволы пистолетов, как невидимые длинные иглы, направляли движение Марата. Он сделал пару неуверенных шагов, и оказался между небом и землей. Доска под ногами предательски задрожала.

«Они не собираются в меня стрелять. Пуля в теле — серьезная улика. Они хотят, чтобы я сам грохнулся с высоты. Ну уж, нет! Так легко я не сдамся!»

Марат представил, что доска — это узкая скамейка. Она закреплена в сорока сантиметрах над землей, ходить по ней — развлечение. В детстве он так и делал, почему бы не повторить? Страх исчез. Валеев смотрел на шаг вперед и только на доску. Уверенный шаг, еще один…

Марат прошел почти весь пролет, и когда до противоположной плиты остался лишь метр, перед ним оказался один из противников. Он целился прямо в лоб Валееву. У бывалого оперативника сдали нервы:

— Стреляй! — крикнул он. — За меня отомстят! Вас найдут и посадят!

Ствол приподнялся, прозвучал выстрел. Пуля просвистела над головой Валеева. Марат невольно присел и потерял равновесие. Если бы не стена, на которую удалось опереться рукой, он бы свалился с доски.

Стрелявший что-то говорил.

— Не приближайся к Петелиной, — с трудом расслышал повторенные слова оглушенный выстрелом Валеев. — В следующий раз мы не будем так добры.

Похитители ушли. Марат шагнул в здание и прижался лбом к краю стены. Он видел, как эти трое появились внизу и сели в машину. Из отъезжающего фургона они демонстративно выбросили пистолет и телефон. Автомобиль скрылся из виду.

Марат услышал, как где-то рядом промчалась электричка, вспотевшее лицо почувствовало дуновение ветра. Опасность миновала, жизнь возвращалась.

«Не приближайся к Петелиной, — стучало в висках последнее предупреждение. — Что происходит? Меня вывезли сюда только ради этого предупреждения? Лена, во что ты вляпалась?»

Валеев спустился, подобрал выброшенный пистолет. Это оказался его табельный «Макаров». Побрезговали взять ментовской ствол. И на том спасибо, одной проблемой у него меньше. Рядом на песке он нашел свой отключенный телефон. Заботливые, подонки!

Валеев покинул стройку и двинулся на шум железной дороги. Он пытался понять: кто инсценировал его расстрел? Бандиты, которым он когда-то перешел дорогу? Или структура посерьезнее?

34

В убогой кухоньке съемной квартиры отсутствовали рюмки и стаканы, поэтому на столе друг напротив друга стояла пара фаянсовых кружек. Орлик снова плеснул водки в свою кружку, потемневшую внутри от чая, шумно выдохнул и махом осушил посуду. Ручкин притронулся к кружке с выщербленным краем, но пить, как и раньше, не стал. Взгляд Максима был мрачен, а стул, на котором он сидел, максимально отодвинут от стола. Сразу не поймешь: то ли уважил старшего товарища и составил компанию, то ли коротает время сам по себе.

Орлик хрустнул соленым огурцом, смачно прожевал и оставшейся в руке половинкой стал назидательно тыкать в сторону Максима:

— Тебя не Ручкиным надо звать, а Криворуковым. Сначала бутылкой не смог в окно попасть, потом из пистолета промазал.

Максим угрюмо промолчал. Бутылка водки на столе, нарезанные неровными ломтями вареная колбаса и хлеб, открытая банка соленых огурцов напомнили ему худшие эпизоды детства. Когда его отчим напивался, защитить Максима могла только мама. Но она работала продавцом в круглосуточном магазине и часто приходила поздно. Слишком поздно. Отвращение к Орлику усиливала седая трехдневная щетина и потная майка, торчащая из-под расстегнутой рубашки. Ни дать ни взять — противный отчим.

— Что ты за мужик, даже водку не пьешь! — рубанул рукой Орлик.

— Сам бы стрелял, если такой меткий.

— А ты мне тогда зачем? Я — голова, а ты — руки.

— Понятно. Хочешь чужими руками жар загребать.

— Дурак! Я хочу, чтобы каждый исправлял свои ошибки. Был идеальный план: сгорели все разом — и нет проблем! А теперь… Эх! — Орлик потянулся за бутылкой.

— Значит, не идеальный, если провалился.

— Из-за тебя.

— И банк, и поджог — твои идеи. Я лишь помощник!

— Хреновый помощник! — Орлик выпил, подцепил кусок колбасы, но передумал закусывать и швырнул кусок на стол. — Ты прикинь, что получилось. Мы сунулись к дому Бахлина, ничего не добились, только оставили лишний след для Петли.

— Черт с ней, с Петлей! — вышел из себя Ручкин. — У нас деньги. Чего еще надо?

— Свобода и безопасность. А в безопасности мы будем, если… — Неожиданный звонок в дверь заставил Орлика вздрогнуть. — Кого еще нелегкая принесла?

Подельники на цыпочках подошли к входной двери. Ручкин посмотрел в глазок и успокоился:

— Это моя подруга, Яна Слобода. Мы договорились, что она подкатит.

— Ты дал ей наш адрес? Какого хрена! — возмутился Орлик.

Звонок продолжал трезвонить.

— Если ты, старый пень, можешь обходиться без девки, то я нет. Ради чего стараемся? Деньги и женщины — две стороны медали для победителя.

— Бабу ему захотелось. Не мог потерпеть?

Но Ручкин уже открыл дверь. В квартиру впорхнула разбитная девушка в мини-юбке с густо подведенными глазами и прямой челкой, закрывающей лоб. Черные волосы были мелированы белыми прядями.

Она чмокнула Максима в губы и покосилась на старого, небритого Орлика:

— А это кто?

— Конь в пальто! — рявкнул Орлик, вцепился в руку девушки и затащил ее в комнату.

— Макс, чего он? — взывала о помощи Яна. — Отцепись, папаша!

Орлик толкнул девушку на диван и кинул ей пульт от телевизора:

— Посмотри пока что-нибудь. А нам с Максимом потолковать надо.

Орлик увлек Ручкина на кухню и закрыл дверь.

— Ты понимаешь, что твоя подруга может нас выдать?

— Остынь, старик. Яна не такая.

— Когда тебя загребут и дадут десятку, ты узнаешь, кто она такая.

— Мне надоело торчать здесь одному.

— Если бы ты сегодня не прокололся, мы бы уже разбежались.

— Ну ладно, что ты предлагаешь?

— Надо от нее избавиться.

— То есть, ты хочешь… — Максим провел ладонью по горлу.

— Обрубить концы, — кивнул Орлик. — Получим деньги и начнем новую жизнь. Твоя Яна опасна. Увидит деньги, станет выпытывать откуда они, похвастается подружкам, те растрезвонят, и нас найдут.

— Ты предлагаешь… ее прямо здесь?

— Можно обставить как самоубийство в ванной, — зашептал Орлик. — Порезвись с ней, затяни под душ — дело молодое. А там оглуши и ножом по венам.

— Порезвиться и оглушить, — повторил Ручкин, опустив помутневший взор на неубранный стол с бутылкой водки.

— Мы сразу поедем к заказчику, получим деньги, разделим и разбежимся. Тогда живи как хочешь. — Эдуард Леонидович убеждал Максима, нашептывая на ухо и прижимаясь к парню.

— Отцепись! — оттолкнул его Ручкин.

— Решайся! У тебя получится.

— Давай выпьем.

— Дело говоришь. По маленькой, для храбрости.

Орлик сел за стол, плеснул в свою кружку и подлил в кружку Максима, к которой тот так и не притронулся. Хотя Орлик усвоил, что Ручкин не пьет, но почему-то посчитал, что в такой момент тот изменит своей привычке и глотнет для храбрости.

Но просчитался. К тому же от него пахло водкой, и сегодня он до спазма в голове напомнил Максиму отвратительного отчима. Напомнил худшее, что было в жизни Ручкина.

Неуловимым движением руки Максим ударил Орлика в ухо. Удар был стремительным и мощным, однако тело Эдуарда Леонидовича лишь слегка покачнулось, а сжатый кулак Максима остался прижатым к голове Орлика. Через пять секунд выяснилось, что законы физики никуда не исчезли. Максим отнял руку, и стало видно, что в его кулаке зажато длинное окровавленное шило.

Голова Орлика рухнула на стол рядом с бутылкой водки. Кровоизлияние в разрушенном мозге внешне никак не отражалось на убитом. Со стороны могло показаться, что пожилой человек напился и уснул.

Невозмутимый Ручкин помыл под краном шило, сполоснул свою кружку и убрал ее в подвесной шкафчик. Прежде чем покинуть кухню, он еще раз осмотрелся и аккуратно задвинул стул, на котором сидел.

В комнате громко работал телевизор. Яна смотрела музыкальный канал и дрыгала ножками, развалившись на диване. Ее и без того короткая юбка задралась до неприличия. Максим сел рядом с девушкой, положил ладони на обнаженные колени и медленно двинул руки вверх.

— А старикашка не помешает? — томно улыбнувшись, спросила Яна.

— Я его напоил вусмерть, — заверил ее Максим, наваливаясь на девушку.

— Ты обещал подарок, — напомнила Яна, игриво отбиваясь от нахальных мужских рук.

— Будет подарок. Все у тебя будет, — сопел Максим, стаскивая с девушки белье.

Диван застонал расшатанными пружинами под яростными движениями схлестнувшихся в объятиях молодых тел.

Через полчаса Максим и Яна покинули квартиру. Они спускались по лестнице. Максим нес две тяжелые сумки: черную кожаную с деньгами и синюю спортивную с антиквариатом. Девушка на ходу поправляла прическу, стремясь восстановить прежнюю безупречность.

— Макс, скажи, я могу стать актрисой? — болтала она, стуча каблучками по лестнице.

— Под ноги смотри, а то навернешься.

— Помнишь я изображала Петелину по телефону? Она следователь, да? Я нашла ее фамилию в интернете.

— Забудь о ней, дура.

— Как сладкое получил, так можно грубить?

— Просто помолчи, пока не сели в машину.

— Это был розыгрыш. Ты разыграл приятеля, да?

— Угадала, — сквозь зубы согласился Максим.

— Удачно получилось? Я хорошо вошла в образ?

— Заткнись!

— Что я такого сказала? — надула губки Яна. — Кстати, ты забыл про подарок.

Выйдя из подъезда, Яна приветливо кивнула старушке, сидевшей на скамейке. Та сдержанно ответила, не отрывая любопытного взгляда от проходящей парочки.

— Откуда ты ее знаешь? — проворчал Максим.

— Когда пришла, спросила, где сто восьмая квартира.

— Так и спросила?

— А что такого?

— Ты полная дура.

Последние три дня Максим Ручкин ездил на угнанной машине с левыми номерами. Он оставлял автомобиль на соседней улице, каждый раз стирая свои отпечатки. Сейчас он посчитал, что лучше уехать на «ауди» Орлика. Машина мощная, скоростная, с затемненными стеклами. Если кто-то успел ассоциировать ее с Орликом, пусть думает, что хозяин в отъезде. Только вот любопытная старушка может проболтаться, когда найдут труп хозяина. Она наблюдает, кто садится в черную «ауди». И про сто восьмую ей Яна проболталась.

Максим спрятал плотно набитую деньгами сумку в багажник, а спортивную бросил на заднее сиденье и расстегнул молнию. Из сумки торчали антикварные безделушки.

— Выбери себе подарок, — предложил Максим девушке, — а мне надо вернуться, забыл кое-что.

Яна уселась в машину. Ручкин окинул внимательным взглядом двор и вернулся к подъезду.

— Хотел вас спросить, — обратился он к старушке. — Мы нашли потерянную собачку. Не знаете, чья она?

— Где нашли?

— В подъезде сидит, с ошейником. Так жалко бедняжку. Может, узнаете, чья? Я отведу.

— Пойдем посмотрим. Наших собак я знаю.

Ручкин придержал дверь подъезда, пропустил старушку, еще раз убедился, что их никто не заметил, и шагнул внутрь. Когда дверь захлопнулась, он надел перчатки.

— А где собачка? — спросила старушка, вертя головой.

— Тут. Под лестницу забилась.

Сверху загудел спускающийся лифт. Первоначальный план — придушить старушку — пришлось на ходу менять. Чтобы задушить наверняка, требуется две-три минуты, а времени нет, вот-вот появится свидетель. Зато в его арсенале есть проверенный мгновенный способ. Так тому и быть! Рукоять острого длинного шила привычно легла в ладонь. Расчетливый удар в ухо — и дело сделано. Не забыть забрать мобильный телефон, чтобы списали на ограбление. И ходу!

В машине Яна бесцеремонно перебирала предметы из спортивной сумки. На ее бесхитростном личике читалось недовольство.

— Тоже мне подарок! Здесь одно старье.

Максим сел за руль и обернулся к девушке:

— Яна, хочешь на море?

— Да ла-а-адно, — широко улыбнулась девушка.

— Значит, хочешь?

— А то!

— Тогда поехали.

— Макс, ты серьезно? Прямо сейчас?

— Чего тянуть?

— У меня купальника нет и пляжной одежды. И крем от загара нужен, а еще…

— Купим. Все, что потребуется, купим по дороге. Ты пока подумай, что нужно, чтобы ничего не забыть.

Больше Максиму говорить не пришлось. Болтливая подружка щебетала без умолку, строя планы о предстоящем отдыхе.

35

Странное ощущение — прятаться в закрытом женском туалете вместе с мужчиной. Стыдно и любопытно одновременно. Похолодевшие руки, прилив крови в груди, учащенное сердцебиение и прищуренный влажный взгляд — вот малая часть того, что испытывала Елена Петелина. Она узнала вошедшего и в первые секунды потеряла дар речи.

— Какого черта? — наконец возмутилась следователь.

— Нам следует говорить тихо и быстро, — предупредил Молотов.

Да, в женский санузел ввалился полковник ФСБ Борис Семенович Молотов собственной персоной. Вот уж о ком никогда бы не подумала. С Молотовым Петелина познакомилась в процессе расследования убийства невесты Александра Круглова. Госбезопасность хотела знать всю подноготную о политике и одновременно оставаться в тени.

— Как вы поняли, Елена Павловна, мы заинтересованы в расследовании любой мелочи, связанной с делом Круглова.

— Я сейчас в отпуске и занимаюсь…

— Я знаю, чем вы занимаетесь, — перебил Молотов. — Решаете проблемы банкира Бахлина, а сейчас встречаетесь с криминальным авторитетом Арсеном Колокольцевым.

— Я вынуждена. Колокол угрожает моей дочери.

— Где находится ваша дочь?

— Настя в Крыму, в Коктебеле, вместе с моей мамой.

— Мы позаботимся об их безопасности.

— А Колокол? Арестуйте его сейчас.

— На каком основании? Формально он чист. Вы в курсе, что у Колокола даже карманов нет, чтобы что-то подбросить?

— Он предупредил.

— Так продолжайте работать с ним.

— Хорошенький совет.

— Возможно, ваши действия как-то связаны с убийством в доме Круглова.

— Я не вижу никакой связи.

— Может, и так. Но мои люди зафиксировали автомобиль «ауди», выезжающий из деревни, после поджога дома Бахлина. Этот автомобиль принадлежит Эдуарду Орлику, бывшему помощнику Круглова-старшего по связям с правоохранительными органами. Более того, Круглов недавно связывался с Орликом по телефону и просил о встрече. О чем шла речь, мы не знаем, но обязаны ухватиться за любую ниточку.

— Вы предлагаете мне смело тянуть за неизвестную нить. А если это растяжка с гранатой? Сегодня, после поджога в меня стреляли.

— Я в курсе. Мои люди сделали все возможное, чтобы ослепить убийцу.

— Так свет фар был не случайным…

— Да. Мои сотрудники защищали вас.

Петелина вспомнила о дикой версии Андрея Бахлина про обезумевшего от ревности Валеева.

— Вы узнали, кто стрелял? — спросила она, потупив взор.

— Нет. Мои люди не имели права преследовать стрелка. У них был приказ держаться рядом с вами.

— Так, значит, я нахожусь под двойным колпаком?

— Нам вы можете доверять, а вот с подручным Колокола будьте крайне осторожны. Лоськов ненадежен.

— Вы знаете Дениса Лоськова?

— Знаем. Он предатель.

Петелина вспомнила, что бывший офицер Лоськов служил ранее в ФСБ.

— Я знаю его с другой стороны. Лоськов вытащил меня из горящего дома, — возразила она.

— Пока вы нужны Колоколу, он вас защищает. А потом… Помните, что Лоськов очень опасен.

— Поэтому я и хочу выйти из игры. У меня отпуск, черт возьми!

— Считайте, что с этого момента вы выполняете наше задание.

— Никогда не мечтала быть тайным агентом.

— Вы талантливая женщина, Елена Павловна, справитесь. Да, и еще. Мы приняли меры, чтобы Валеев держался от вас подальше. Он горяч и может все испортить.

— Намекните Марату, что я работаю на вас.

— Это лишнее. Придет время, сами расскажете. А пока нам с вами нужна оперативная связь. Телефона у вас нет, поэтому дайте, пожалуйста, вашу руку.

Петелина была одета в черный приталенный брючный костюм и белую блузку с острым воротником, она любила контрастные сочетания. Молотов приколол к левому рукаву ее жакета черную пуговицу размером с половину горошины.

— Это передающий микрофон. Легкое нажатие, и он включен. Вас будут слышать мои люди на расстоянии полукилометра, если нет помех. Дайте правую руку. Для симметрии прикрепим муляж. Как смотрится?

Елена застегнула жакет, посмотрелась в зеркало, приподняла руку. Пуговка-микрофон продолжала ряд декоративных пуговиц на рукаве и смотрелась вполне естественно, да и заметить ее было трудно.

— Вы выглядите великолепно, Елена Павловна, — не удержался от комплимента Молотов.

«Два дня не жрать — и фигура в норме», — мысленно согласилась Петелина.

Молотов дотронулся пальцем до уха, прислушался.

— Колокол волнуется, — сообщил он. — Послал сюда Лоськова. Вы выходите, а я останусь.

— Ну да, конечно, что мне делать в женском туалете.

— Быстрее. — Молотов открыл щеколду и спрятался за распахнутой дверцей.

— Вы обещали защиту моей дочери, — напомнила Петелина, покидая санузел.

Хотя напористый Молотов был ей неприятен, после общения с полковником ФСБ Петелина чувствовала себя гораздо спокойнее, чем раньше. Она не одна. За ней могущественная Контора. И самое главное — как бы ни выглядела со стороны ее сделка с вором в законе, она по-прежнему работает на правоохранительные органы и ведет расследование преступления.

36

Максим Ручкин проехал антикварный магазин, свернул в переулок и там остановился. Теперь его машина не попадала в зону видимости камер наблюдения.

— Вот и приехали, — пробормотал он и сунул руку назад в раскрытую сумку.

— Ты обещал в торговый центр, — озиралась Яна, наблюдая за окнами старинные особняки тихой московской улицы. — Мне столько надо купить. Поехали в «Европейский». Там до фига классных магазинов и есть парковка.

— Сначала ты заработаешь деньги на покупки.

— Я?! Ты на что намекаешь?

Ручкин выдернул из сумки икону размером со стандартный лист.

— Возьми эту икону и сдай в антикварный магазин, который мы только что проехали. Попросишь двести пятьдесят тысяч долларов.

— Двести пятьдесят тысяч за эту доску? Макс, ты не рехнулся?

— Дура, икона старинная, стоит полмиллиона долларов. Ты возьмешь половину. Всем выгодно. Ступай, нет времени, — поторопил Макс подругу.

— Ну ладно. Но если еще раз назовешь меня дурой…

Макс поцеловал девушку в губы, цапнул за попу. Подобревшая Яна вышла из машины. Она уходила подавленная величием той ценности, которую несла в руках. Вернулась девушка своей обычной вихляющей походкой, со взором, наполненным высокомерным презрением к окружающим. Села рядом с Максимом, хлопнула дверцей и бросила ему на колени икону.

— Ну, и кто из нас дурак? Мне предложили за нее восемьсот баксов.

— Ты что! Это кипрская икона тринадцатого века из древнего храма. Оклад серебряный с позолотой.

— Вот за оклад и предложили восемьсот, не больше. А доска антиквара не заинтересовала. Слушай, восемьсот долларов тоже деньги. Отдаем?

— Антиквар увидел, что ты не сечешь в иконах, и решил развести тебя.

— Вот сам к нему и иди, если такой умный!

Ручкин заскрипел зубами от досады и задумался. Если икона действительно стоит полмиллиона, то антиквар не стал бы так наглеть. Предложил хотя бы десятую часть, скотина. Или икона действительно подделка? Как проверить?

Ручкин посмотрел на сумку, полную старинного барахла, и принял решение:

— Икона останется у меня, а ты сдай антиквару все, что есть в сумке. Сколько предложит, столько возьми, не торгуйся. Но намекни, что икону отвезешь в другое место.

— Сам с ним поговори. По-мужски.

— Все деньги, что получишь, потратишь на себя, — пообещал Максим.

— На себя? — Девушка заглянула в глаза Ручкину, не увидела фальши и обрадовалась: — Тогда я поторгуюсь. Ну, держись, антиквар.

Яна развернула к себе зеркало заднего вида, вооружилась косметичкой и несколько минут наводила лоск на свою мордашку. Слепив и разлепив ярко накрашенные губы, она закатила глаза и прильнула к Максиму:

— Ну, как я выгляжу?

— Неотразима, — проворчал Ручкин. — Не забудь сказать про икону.

Через полчаса Яна вернулась только с женской сумочкой. На ее губах блуждала счастливая улыбка.

— Все взял? — удивился Максим, когда девушка села в машину.

— Как миленький.

— Сколько отвалил?

— Тебе какое дело? Ты обещал, что деньги мои. Я согласна на такой подарок.

— Черт с тобой. Сказала про икону, что отдашь другому?

— Ну да.

— А он что?

— Посоветовал в следующий раз предварительно присылать фотографию. Тогда не будет разочарований. Сунул визитку.

— И не просил, чтобы ты сдала икону ему?

— Нет. У него полная каморка старой рухляди.

— Блин! — Ручкин хлопнул ладонями по рулю.

Нереализованная икона продолжала лежать на его коленях. Орлик уверял, что за нее заказчик отвалит полмиллиона долларов. Собственно, ради этой старой доски они и обчистили банковские ячейки. И что теперь? Сбыть икону за несколько купюр? Ну уж, нет. Богатый заказчик обещал полмиллиона, он их и отвалит.

Ручкин завел двигатель. Черная «ауди» покидала тихий центр, направляясь к шоссе, ведущему за город. Максим держал путь к тому человеку, кто обязан заплатить за рискованную операцию. Яна мурлыкала под нос песенку, звучавшую из радиоприемника. Ее длинные ногти в такт музыке ласково скребли по пачке долларов, лежавшей в сумочке. Этот дополнительный аккомпанемент наполнял сердце девушки радостными мечтами.

Когда под ее пальцы попала визитка антиквара, она сунула ее в потайной кармашек. Ничто не должно мешать приятным ощущениям.

37

Арсен Колокольцев ушел из ресторана первым. Спустя десять минут из-за стола поднялись Петелина и Лоськов. Покидая ресторан, Елена украдкой бросала взоры на редких посетителей и прохожих. Где-то рядом должны быть люди Молотова. Ее негласно охраняют. Или за ней приглядывают? Несомненно, полковник Молотов ведет какую-то свою сложную игру. И бог с ним! Фээсбэшники никогда не раскрывают все карты. Главное, он обещал позаботиться о Насте. Если дочери ничто не угрожает, можно спокойно заняться тем, что она умеет лучше всего — расследованием.

— Куда теперь? — поинтересовался Лоськов, распахивая перед Еленой дверцу автомобиля.

Любезный молодой человек, ничего не скажешь. От Валеева подобного не дождешься. Он считает такие жесты ненужной показной вежливостью. Типичная мужская логика: дверца — не пудовая гиря, ребенок откроет.

— В банк «Партнерство», — решила Петелина. — Вызови туда Бахлина.

— Семьдесят вторая ячейка?

— Ты догадливый.

Лоськов действительно мыслил здраво, чего нельзя было сказать о дерганом, не выспавшемся и небритом Бахлине. Ограбленный банкир встретил Петелину около спуска в банковское хранилище. По его виду любой бы догадался, что жизнь бизнесмена дала трещину.

— Кого-нибудь нашли? Что-нибудь узнали? — с надеждой спросил он.

Елена молча спустилась в комнату с сейфовыми ячейками, осмотрелась, нашла нужный номер.

— Что ты молчишь, Петелина? У меня дом сгорел!

— Ячейка 72 на уровне пола. Неудобная, — сделала вывод следователь и обратилась к Бахлину: — Нижние ячейки банк сдает в последнюю очередь?

— А если я тоже не захочу отвечать? — вспылил банкир.

— Денис, ты позвонишь Колоколу или сам справишься? — Петелина решила не церемониться с бывшим одноклассником.

Лоськов нахмурился, размял шею, как боксер перед боем, и шагнул к банкиру.

— Что вам надо? Говорите по-человечески, — запаниковал Бахлин.

— Надо вскрыть ячейку номер 72, — ответила Петелина. — Ее арендовали за пять дней до ограбления, но грабители ее почему-то не тронули. Хотя все другие, арендованные за предыдущие две недели, были вскрыты.

— Хорошо-хорошо, сейчас организую.

Бахлин вышел и вскоре вернулся с ключами. Он сел на колени и открыл 72-ю ячейку. Внутри оказался женский глянцевый журнал. Петелина перелистала красочный образец полиграфической продукции. Обычный журнал из разряда тех, которые пачками валяются на столиках ожидания в салонах красоты. Однообразные яркие фотографии, ни единой рукописной пометки.

— Что и требовалось доказать, — без эмоций констатировала следователь и повернулась к Бахлину: — Теперь я верю, что это не ты присвоил деньги Колокола.

— Я?! Ты о чем? — выпучил глаза Бахлин.

— Грабители должны были посмотреть, как устроено хранилище, и послали в банк женщину. Вероятно, она тайно снимала на видео. На кого оформлен договор аренды?

— Надо поднять документы, они наверху.

— Занеси в кабинет.

Поднявшись в директорский кабинет и перелистав принесенный договор, Петелина выяснила:

— Ячейку 72 арендовала женщина по имени Яна Слобода. Она гражданка Украины, паспорт выдан в Чернигове. Место проживания в Москве неизвестно. Запрос украинской полиции посылать, к сожалению, бесполезно. Да и времени у нас нет на бюрократические формальности. Остается обратиться к Головастику. Денис, дай телефон, я должна позвонить.

— Пока что твой хваленый Головастик нам ничем не помог, — раздраженно сказал Бахлин. — Ты топчешься на месте.

— Это ты сейчас топчешься, а я сижу за столом. Что касается эксперта, то он установил вид снотворного, подмешанного в чай охраннику, составил фотороботы. С твоих слов, кстати.

— Только фотороботы ничегошеньки не дали!

— Бахлин, не мешай расследованию.

— Ах, вот как! Я теперь лишний, мешаю. Ну, конечно, меня ограбили, у меня сгорел дом. Ты думаешь, я стал нищим? Да я и сейчас в сто раз богаче твоего Валеева.

— Денис, избавь меня от этого полоумного, — попросила следователь. — Бахлин, выпей успокоительного и приляг.

— Я сам знаю, что мне делать. — Банкир метался по кабинету, роясь в ящиках стола, хватая воду, заглядывая в холодильник. Он нашел какие-то таблетки, изучил их, выпил сразу две и вышел из кабинета.

Лоськов тем временем просмотрел договор аренды сейфовой ячейки номер 72.

— Слободе — двадцать один год, — обратился он к Петелиной, словно узнал нечто важное.

— И что нам это дает?

— Молодая. Надо поискать Яну Слободу в социальной сети «ВКонтакте». Там все школьницы и студенты тусуются.

— Давай проверим.

Денис сел за компьютер Бахлина, Петелина пристроилась за его спиной. Буквально через минуту Денис уже докладывал:

— Нашел. Яна Слобода, закончила школу в Чернигове. Двадцать один год. Много фотографий.

— Покажи.

Петелина прокрутила снимки. Как всякая девушка, Яна любила позировать перед фотокамерой. «ВКонтакте» имелись ее школьные фотографии и более поздние, сделанные, судя по всему, уже в Москве: у ярких витрин, в пиццерии, у фонтана, в панорамном лифте торгового центра.

— После школы Яна стала ярче, решилась на мелирование. И кажется, этим гордится, — заметила очевидное перевоплощение девушки Петелина. — Как и все приезжие девчонки, любит тусоваться в современных торговых центрах. Там удобно, красиво и всегда тепло. Я узнаю это место — торговый центр «Европейский» у Киевского вокзала.

— Уверены?

— У меня дочь-подросток, постоянно туда за обновками просится.

— Там видеокамеры. Если вы, как следователь, обратитесь в службу охраны торгового центра…

— Просмотр записей займет массу времени. А свой телефон Яна «ВКонтакте» оставила?

— Телефонного номера нет. Но он есть в договоре с банком!

— Наверняка ложный. Хотя, попытка не пытка.

Петелина придвинула к себе договор и взялась за телефонную трубку. Она набрала номер, записанный рукой девушки. Ей ответил мужчина. Елена любезно попросила позвать Яну, мужчина спокойно растолковал ей, что она ошиблась.

— Мимо.

Петелина пригляделась к почерку девушки. Цифры телефонного номера написаны бегло, словно по памяти. Все — кроме последней. Последняя цифра была выведена вертикально и с другим нажимом, словно рука остановилась и начала писать вновь. Следователь рассуждала вслух:

— Сочинить с ходу телефонный номер не так просто для неподготовленного человека, из памяти сразу выскакивают знакомые цифры. Скорее всего, Яна, заполняя договор, начала писать свой настоящий номер, потом одумалась и изменила последнюю цифру.

— В таком случае существует всего десять вариантов, — согласился Лоськов, изучив запись.

— Осталось девять, — напомнила Петелина о неудачной попытке и набрала следующий номер.

На третий раз после вопроса «Яна Слобода?» отозвался молодой женский голос:

— Да.

— Здравствуйте, вас беспокоят из банка «Партнерство», — не давая девушке опомниться, быстро заговорила Петелина: — Строители повредили трубу с горячей водой, в банке затопило подвал. У вас нижняя ячейка, номер 72, мы волнуемся. Приезжайте, пожалуйста, проверьте содержимое ячейки. Если что-то повредилось, банк готов рассмотреть вопрос о компенсации. Когда вы приедете?

В трубке послышался глухой шепот, будто кто-то спорил, накрыв трубку ладонью. Потом девушка ответила:

— Вы ошиблись. Я не Яна.

— Ну как же! Я вас прекрасно помню. У вас чудесные мелированные волосы. Я тоже хотела осветлиться, но посмотрела на вас и теперь склоняюсь к мелированию. Корней не видно, когда отрастают. Красота!

— Мелирование сейчас не модно, у меня колорирование, — включилась в диалог девушка.

— О, как я отстала! Поделитесь секретом? Яна, когда приедете в банк, спросите Петелину. Я вам предоставлю особые условия по вкладам.

— Вы ошиблись. Мне не нужны особые условия.

— А проверим, ошибаюсь ли я. Я вас видела в торговом центре «Европейский». На вас было надето… — И следователь, глядя на фотографии из интернета, подробно описал внешний вид девушки. — Я права?.. То-то! Если лично вам, Яна, не нужны особые условия по вкладам, можете привести с собой знакомого. У вас же есть приятель с деньгами?

Раздалось короткое шуршание, и телефон умолк. Петелина победно посмотрела на Лоськова:

— Это Яна Слобода. Распечатай ее фотографии, а также сохрани в памяти телефона.

— Она клюнула? Приедет в банк?

— Не думаю. Девушка сейчас не одна. Судя по звуку, едет в машине. Могу поспорить, что ее спутник очень недоволен нашим разговором.

38

Ручкин вырвал телефон из руки Яны, отключил его и криво припарковался в первом попавшемся просвете на заставленной автомобилями улице. Он яростно сверкал глазами и тряс телефоном перед испуганной девушкой:

— Кто звонил?

— Из банка.

— Из банка «Партнерство»? Ты оставила там свой телефон?

— Я изменила номер.

— Изменила она. Как же они дозвонились?

— Макс, я понятия не имею.

— Где уж тебе. Какого хрена им надо?

— Просят подъехать в банк с ключом.

— Ключ от ячейки до сих пор у тебя?

— Ну да. — Яна покопалась в сумочке и вытащила сложного вида ключ. — Вот он.

— Дура! — Ручкин приоткрыл дверцу и швырнул ключ под машину.

— Макс, я же просила не называть…

— Что тебе еще сказали?

— Обычные бабские глупости. — Яна попыталась улыбнуться и положила ладошку Максиму за плечо.

— Какие?

— Женщина интересовалась, какую краску для волос я использую. Завидует.

— Она тебя запомнила! — Максим отшвырнул руку девушки, пытавшейся его погладить.

— Я не виновата, что такая яркая. — Яна гордо тряхнула своими шикарными, по ее убеждению, локонами. Она немало поэкспериментировала с колорированием черных от природы волос, чтобы яркий цвет блонд не превращался в оттенок старой соломы. — Помнишь, как сам на меня клюнул на улице.

Максим помнил. Сначала он обратил внимание на ее попку, обтянутую эластичными брючками, а уже потом счел, что и мордашка под модной прической у девушки ничего. Максим познакомился с Яной в начале весны и до сих пор испытывал почти юношеское возбуждение от ее прикосновений. Хорошая девчонка, молодая, гибкая, ласковая. Только глупая.

— Зачем тебя звали в банк?

— Ячейку проверить. У них трубу прорвало. Но у меня там один журнал хранится.

Про содержимое ячейки номер 72 Ручкин и сам прекрасно знал. Поэтому и прошел ее стороной в ночь ограбления. Их интересовали ценности, положенные на хранение в последние две недели. Они их и взяли. И самой главной из них, по уверению Орлика, являлась кипрская икона, валявшаяся сейчас на заднем сиденье автомобиля.

Может, и правда случайность, что Яне позвонили. А запомнить ее немудрено. Банковским хранилищем пользуются солидные дамы и господа, а Яна молодая красотка. За таких мужской взгляд всегда цепляется. Как выяснилось, и женский тоже.

— Ладно, поехали, — унял раздражение Максим.

— Давай заедем в «Европейский». Мне столько всего надо купить. И тебе что-нибудь присмотрим. Представляешь, та банковская крыса меня еще в «Европейском» видела. А я ее совсем не помню.

— Сотрудница банка тебя узнала в торговом центре? — напрягся Максим.

— Ой, я только сейчас сообразила. Она сказала, когда приеду в банк, спросить Петелину. Представляешь, какое совпадение.

— Ты ничего не перепутала? Женщина по телефону назвалась Петелиной?

— Ну да. И следователь Петелина, и в банке тоже Петелина. Отпад!

— Блин! — выругался Ручкин, трогаясь с места. — О чем еще она говорила?

— Обещала особые условия по вкладам. Предлагала привести знакомого.

— Какого еще знакомого?!

— С деньгами.

— Меня?! Она называла мое имя?

— Нет. Просто знакомый.

Петелина! Чертова Петля! Теперь Макс точно не верил в такие совпадения. Покойный Орлик, хоть и любил выпить, но был не дурак. С банком его четкий план сработал. Он до последнего времени поддерживал связь с бывшими коллегами полицейскими. Эдуард Леонидович предупреждал, что Петля — профессионал, зацепится, не отпустит. Теперь получается, что следователь знает, как выглядит Яна, и номер ее мобильного ей известен. Блин! Она заболтала Яну для того, чтобы определить ее местоположение.

Ручкин вытащил сим-карту и аккумулятор из телефона подруги. Набрав скорость, опустил стекло и выбросил телефон по частям на проезжую часть. Туда же отправил телефон любопытной бабульки из подъезда.

— С ума сошел! — возмутилась Яна.

— Купишь новый.

— Ты знаешь, сколько он стоит? Мне босоножки надо, сумочку, два купальника, юбку, платье, блузки, светлые брюки, парео, — загибала пальцы Яна. — А теперь еще и телефон. Твоих денег может не хватить.

— Заткнись!

— Ты в торговый центр обещал заехать.

Подруга не угомонилась, но Ручкин ее не слушал. Он обдумывал создавшуюся ситуацию. С иконой он поедет к заказчику. Это однозначно. Обещал пол-лимона — отдавай! А как поступить с Яной? Девчонка молодая, красивая, умеет быть нежной. Это плюс. Но теперь о ней знает Петелина. А через нее может выйти и на него. Это минус. Складывая подобные плюсы и минусы можно ненароком обнулить свою судьбу. А этого не хотелось бы. Тем более сейчас, когда в багажнике сумка, набитая деньгами, и за икону он с заказчика вытрясет существенную прибавку.

Напрашивался очевидный вывод. С Яной лучше расстаться. Не фартовая она и глупая. С ней пропадешь.

Но еще вчера он был уверен, что любит ее. Или она ему только нравится? Любви, даже родительской, Максим был лишен с детства, поэтому не мог описать то чувство, которое влечет его к девушке. А если это всего лишь похоть? Как учил отчим, с бабами надо делить только постель, а не идти на дело. Баба — как якорь. Хочешь пристать к берегу и обрасти корнями — заводи себе бабу. А если твоя душа требует простора, а руки — удали, руби этот якорь к чертям собачьим! Иначе утянет на илистое дно.

Черный стремительный «ауди» покинул Москву и мчался по автостраде.

— Мы что, сразу в аэропорт? — озиралась по сторонам девушка.

— На машине на юг поедем, — не глядя на подругу, соврал Максим, уже зная, как с ней поступит.

Отъехав от города, он сбавил скорость, присмотрелся и свернул в подходящий пролесок. Когда шоссе исчезло в зеркале заднего вида, Максим, заглушив двигатель, и объяснил свой поступок:

— Хочу отлить.

— Дикарь. Заехали бы на заправку, там кафе и туалет, — с укором отвернулась Яна.

— А может, я захотел тебя поцеловать, — Максим обнял девушку за плечи.

— Ой, какой стеснительный.

Яна повернулась к парню, и молодые люди слились в поцелуе. Руки Максима соскользнули с хрупких плеч и переместились под густые волосы к шее девушки. Большие пальцы нащупали горловину. Максим сцепил руки и резко надавил большими пальцами девушке под кадык. Яна захрипела, распахнула рот и попыталась оттолкнуть его от себя. Но силы были неравны. Максим продолжал душить, сместив губы к ее щеке. Девушка задергалась. Максим почувствовал, как из ее рта вместе с хрипами ему на шею выплевывается теплая влага. Вскоре Яна затихла. Навсегда.

Максим вышел из машины. Сорвал какие-то листья, вытер лицо. Отдышался. Из его глаз катились и катились слезы, и никакие листья не могли их стереть. Его руки подчинялись приказам и сделали то, что нужно, а душа… ну кто же ей прикажет.

Слезы помогали Максиму не видеть выпученных глаз девушки, пока он перетаскивал ее тело в кусты. Туда же он бросил ее сумочку, предварительно вынув из нее деньги и обронив пару купюр. Когда тело найдут, подумают, что девушку ограбили.

Она дура, дура, дура! Сама виновата в случившемся.

39

Ждать Яну Слободу в банке не было смысла. В телефонном разговоре Петелина сознательно спровоцировала девушку, чтобы убедиться, что та замешана в ограблении. Она описала ее внешний вид, и Яна не нашла что возразить. Девушка прервала разговор, потому что испугалась. Или ее заставили.

Елена решительно направилась к выходу из банка и поторопила Лоськова:

— Едем в Звенигород.

— В ломбард?

— Опять догадался.

— Что нас интересует?

— Украденные в банке ценности поступили оттуда. Я должна выяснить происхождение этих предметов.

По пути в Звенигород Петелина впервые решила воспользоваться скрытым микрофоном и информационными возможностями ФСБ. Выйти на связь она планировала так, чтобы Лоськов ничего не заподозрил. Петелина подвела разговор с Денисом о роли Яны Слободы в ограблении банка и нажала черную пуговку на лацкане жакета.

— Неплохо бы найти Яну Слободу, — продолжила она беседу в нужном русле. — Наверняка девушка связана с грабителями. Арендовала ячейку, изучила правила работы банка, рассказала об этом подельникам. Нам известен ее мобильный телефон, — Она по памяти продиктовала номер. — Если бы я находилась на службе, то запросила бы данные о ее перемещениях.

— Мошенники не могли обойтись без женщины. Ведь кто-то же говорил от вашего имени с Бахлиным, — согласился с ее версией Лоськов.

— С точки зрения Колокола — это моя главная вина.

— Имя, тем более прозвище — часть человека. Тот, кто покушается на имя, покушается на вас.

— Ты знаешь, что некоторые меня называют Петлей?

— Предупредили.

— Прозвище влияет на человека — на себе убедилась. Была я просто Петелиной — плела петельки, допрашивая преступников, запутывала их, словно ловила в паутину. Как стали называть Петлей — усилила хватку. Нахожу слабое место в показаниях — и затягиваю удавку.

— У каждого есть слабое место, на себе убедился.

Елена вспомнила, за что он угодил за решетку. Денис вступился за любимую девушку, активистку протестных митингов, и начальство решило его проучить.

— Твоим слабым местом была любимая девушка? — догадалась она.

Лоськов молча кивнул.

— Не кори себя. Ты поступил как мужчина. Пытался спасти близкого человека, и не смог снести подлость начальника. Кстати, а что стало с твоей подругой? Она оценила твой поступок?

Петелина помнила, что уже задавала этот вопрос, но тогда Денис отмолчался. На этот раз, после паузы, он выдавил:

— С ней все в порядке. Она теперь сотрудничает с органами.

— В каком смысле?

— По-прежнему ходит на митинги и собрания противников власти, но совсем с другой целью. Докладывает, дискредитирует, провоцирует ссоры — обычный арсенал завербованного агента. А меня она проклинает.

— Значит, твой порыв был напрасным? Ты проиграл своему начальнику.

Лоськов пожал плечами.

— В тот момент я не мог поступить иначе. Да и сейчас сделал бы то же самое.

Денис надавил на газ, словно перед машиной появился ненавистный полковник. «Не дай бог, врежется», — забеспокоилась Петелина и решила сменить тему.

— Ты верно подметил, у каждого есть слабое место. А какая слабость у Колокола? У него нет ни семьи, ни детей, чтобы на него надавить.

— Колокол — человек слова, — подумав, ответил Денис. — Всегда выполняет обещанное. В этом его и сила, и слабость.

Петелина задумалась, вспоминая общение с вором в законе. Он обещал, что не тронет ее дочь, если она найдет грабителей. В этот момент он выглядел жестким. А когда признался, что мечтает услышать звон колоколов на новой колокольне, черты его лица смягчались. В обоих случаях он дал твердое слово. В первый раз — ей, а во второй — себе.

Постепенно мысли Елены переключились на дочь. Ей хотелось побыстрее увидеть Настю и обнять ее. Как каждой маме, ей казалось, что она способна лучше всех других защитить свое дитя. Но чтобы приблизить момент встречи, предстояло найти преступников, ограбивших банк и убивших охранника.

Машина остановилась.

— Мы приехали, — прервал Денис тревожные мысли Петелиной, показывая на ломбард, затерявшийся среди торговых павильонов на оживленной улице.

Петелина вышла из машины. Материнские страхи заслонили обязанности следователя.

Три бетонных ступени вели к железной двери под вывеской «Ломбард». За прочной дверью оказалось помещение, разделенное на две части стеной с окошком и небольшой зарешеченной витриной, где в свете ламп были выставлены на продажу ювелирные украшения. За окошком к своему удивлению Петелина увидела не крепкого охранника, а настороженную женщину лет шестидесяти. Обстановка скорее напоминала почтовое отделение или библиотеку, чем место, где посетители получают деньги за сданные драгоценности.

Елена поздоровалась, показала служебное удостоверение и выложила перед товароведом копии квитанций похищенных в банке предметов. Дама на них даже не взглянула.

— Хотите сдать кольцо? — спросила она, скользнув взглядом по руке следователя.

Петелина быстро поняла, что имеет дело с запрограммированным на «ничего не знаю» клерком, и шепнула Лоськову: «Позвони Бахлину». Электромагнитный сигнал метнулся в Москву и вскоре вернулся обратно, трансформировавшись в зуммер телефонного аппарата товароведа.

Недоверчивая физиономия исчезла из виду. «Да. Я поняла», — донеслось до Петелиной. Когда в маленьком окне, как в рамке фотографии, вновь появилось лицо товароведа — это была совсем другая женщина, с виду добрая и отзывчивая.

— Меня зовут Клавдия Ивановна, — с мягкой улыбкой представилась она. — Что хотите узнать?

Сразу выяснилось, что говорить о своей работе Клавдия Ивановна может часами.

— Я четвертый десяток в этом бизнесе. Начинала еще в советском «Мосгорломбарде». Тогда в отделении до сорока человек работало, а сейчас — я да охранник. Да и тот мне нужен только при инкассации. Он обслуживает весь торговый ряд.

— Справляетесь? — поддержала разговор Петелина.

— Самый главный человек в ломбарде — товаровед. Прежде всего, я должна быть экспертом. Уметь оценить ювелирные изделия на глаз, с помощью надпилов и реагентов распознать фальшивку. Еще я должна быть психологом. Смотрю на посетителя и угадываю, планирует клиент выкупать кольцо и цепочку или не вернется за ними. Если пришел, чтобы избавиться от золота, даю ему поменьше денег. Если вернется — побольше. Проценты ведь он тоже заплатит. Я многих здесь знаю, изучила. У хорошего товароведа своя клиентская база. Некоторые люди приходят не в тот или иной ломбард, а к тому или иному человеку. Ко мне.

— Разве вам не выгодно, чтобы золото осталось у вас? Вы же покупаете его по цене лома.

— Так и продаем не намного дороже. Основную часть прибыли ломбард зарабатывает на высоких процентах, а не на распродаже золота. Мы даем кредит на месяц. Если клиент не возвращается, изделие выставляется в витрину ломбарда, и его можно купить.

— А до тех пор изделия хранятся в вашем сейфе?

— Не все. Некоторые изделия отправляем в наш банк.

— Какие же?

Товаровед замялась:

— Меня предупредили, что с вами можно говорить откровенно.

— Не можно, а нужно, Клавдия Ивановна.

— Ну что же… Я уже сказала, что отчасти психолог. Если вижу, что человек принес ворованное, а такое бывает, то расплачиваюсь по минимуму. А изделия отправляю на передержку в банк. Будто их и не было. Вместе с квитанциями.

— Так было и с этими вещами? — Петелина указала на квитанции, возвращаясь к интересующему ее вопросу.

Товаровед взяла квитанции, пробежала их взглядом:

— Да, помню я эту барышню. Она принесла сдавать антиквариат и норковую шубу.

— Когда это было?

— Дата на квитанции. Это была суббота, после шести вечера. Так как вещи ворованные, я оценила их по минимуму. Шубу отправили в наш холодильник, к осени выставят на продажу. А предметы на передержке в банке. Потом их оценят точнее.

— Вы уверены, что вещи были ворованные?

— На сто процентов. Девушка приперла сумку, набитую, как попало. Спешила, не торговалась. Я вам вот что скажу: когда человек решился на отчаянный шаг, это по глазам видно. Не ее это были вещи.

— Можете описать девушку?

— Худенькая, невысокая, темные волосы, короткая стрижка. Выглядит как подросток. Да и одевается соответствующе. Уверена, что модную шубу, которую она приперла, ни разу не надевала.

Петелина догадалась, о ком может идти речь. Она взяла телефон у Лоськова, связалась с Михаилом Устиновым и вскоре показала товароведу на дисплее присланную экспертом фотографию Ксении Савиной.

— Она. Точно она, — подтвердила Клавдия Ивановна. — Впервые ко мне зашла. Больше я ее не видела.

— Немудрено. В тот же вечер ее убили.

— Боже мой! — Клавдия Ивановна перекрестилась. — Я выдала ей пятьдесят тысяч рублей. Ее ограбили?

Вот и выяснилось, зачем Ксения Савина ездила в Звенигород и откуда в ее сумочке оказалась приличная сумма. Но почему Круглов ничего не сказал о похищенных антикварных предметах? Не хотел лишнего разбирательства? Труп в доме — куда уж больше.

— Спасибо, Клавдия Ивановна. Вы нам очень помогли, — поблагодарила Петелина.

— Вот что еще вспомнила. Через пару дней после этого в ломбард заходил один мужчина с этими квитанциями. С виду приличный. Сказал, что хочет выкупить вещи. Я подумала, что он из полиции, и все отрицала. На квитанциях нашего адреса нет. Они специальные для такого случая.

— Мужчина был высокого роста?

— Да.

— Какого возраста?

— Слегка за сорок, я думаю.

— Посмотрите. — Петелина нашла в интернете фотографию Александра Крылова и протянула телефон товароведу.

— Надменный, лощеный, — оценила внешность политика товаровед. — Такие в ломбард не заходят.

— Значит, не он.

— Он! Тот самый! — спохватилась женщина. — Я ж говорю, не наш клиент. Поэтому и запомнила, когда он явился. А кто он?

Петелина сделал вид, что не расслышала последний вопрос.

— Посетитель поверил вам, что ваш ломбард не имеет отношения к тем вещам?

— Верь, не верь, а бумажка с закорючкой, не похожей на мою подпись, не доказательство. Ведь так?

— Допустим, — согласилась следователь. Специальная экспертиза, конечно, подтвердит подлинность подписи, даже если человек пытался ее изменить, но пугать товароведа не стоит. Может, еще что вспомнит.

И она вспомнила.

— А спустя три дня после высокого явились другие. Двое.

— Тоже за этими вещами? Кто?

— Мне начальство велело ничего не скрывать, — то ли уточнила, то ли попыталась оправдаться товаровед.

— Совершенно верно. Говорите начистоту. Вам ничего не грозит.

— Здесь, за решеткой, с кнопкой экстренного вызова, я ничего не боюсь. И отшила их. Но эта парочка подкараулила меня по дороге домой после закрытия… Неприятные типы. Опасные. Особенно молодой… Мне пришлось признаться, что те вещи отвезли в хранилище. В банк «Партнерство».

— Вы сказали «молодой». Один был помоложе, другой постарше?

— Старший с виду мой ровесник. А младший в сыновья годится. В глазах у него… мрак.

Елена вспомнила, что в ее сумке есть фотороботы грабителей банка, составленные со слов Бахлина. Она показала рисунки:

— Эти?

Товаровед с опаской взяла рисунки и прищурилась.

40

«Удар в ухо шилом или стилетом. Случайные попадания во время поножовщины в расчет не берем. Кровавые убийства тоже отпадают. Нужны случаи, когда смертельный удар нанесен расчетливо и прицельно, этот удар единственный и практически незаметный. Мозг разрушен, а снаружи лишь кровавая точка в глубине уха». Такую установку давала себе Людмила Владимировна Астаховская, просматривая уголовные дела в архиве.

Вчера она получила задание от Петелиной, проверить, не встречались ли подобные способы убийства ранее. Все особо тяжкие преступления за последние годы были систематизированы в электронной базе данных. Проверка на компьютере заняла считанные минуты. Ничего похожего компьютер не выдал. Людмила Астаховская приступила к рутинному перелистыванию старых папок с уголовными делами.

Процесс шел быстро, но конца-края ему не было. На архивных полках теснились тысячи папок. С большинством уголовных дел Астаховская была знакома. Откроет папку, посмотрит главное — и в памяти всплывают имена преступников, мотивы преступлений, способы убийств. Можно приступать к следующей. Так она и двигалась, из настоящего в прошлое: от недавних лет к предыдущим.

От перелистывания бесконечных однообразных страниц ее взгляд так замылился, что, увидев слово «Шило», Астаховская подумала было сначала, что его нарисовало ее воспаленное подсознание. Она захлопнула папку, покинула полутемный лабиринт стеллажей, присела за рабочий стол и вновь раскрыла уголовное дело под светом настольной лампы.

«Василий Горохов по прозвищу Шило», — прочла она. Так-так, глаза не подвели. С чего бы у убийцы такая кличка?

Астаховская внимательно просмотрела дело. Четверть века назад обувной мастер Василий Горохов с помощью профессионального инструмента — шила — совершил двойное убийство. Он сам изготовил удлиненное шило и брал инструмент с собой после работы. Мол, время неспокойное, на улицах шалят. Коллеги знали об этом и в шутку прозвали Горохова «Шило». Их Горохов первыми и убил. Хотел единолично приватизировать помещение обувной мастерской на Ленинградском проспекте. Тогда в стране разрешили малый бизнес, и у трудовых коллективов появилась возможность стать собственниками магазинов и мастерских.

Смерть коллеги предпенсионного возраста списали на инсульт. Но когда умер тридцатилетний мастер, врач обнаружил в ухе скончавшегося засохший сгусток крови. Последовало вскрытие и быстрое расследование. При обыске в обувной мастерской нашли орудие убийства. Василий Горохов признался, что убил коллег ударом шила в ухо. Горохову назначили наказание в виде пятнадцати лет строгого режима.

Людмила Астаховская захлопнула уголовное дело. Если Горохов по кличке Шило жив, то сейчас ему шестьдесят. Рука еще крепкая, вполне мог вспомнить старый способ убийства. Как найти его?

Если требуется отыскать человека по анкетным данным, Мише Устинову нет равных.

Людмила Владимировна поднялась из подвального помещения архива в лабораторию. Увидев гостью, Устинов, склонившийся над приборами, столкнул хомут с большими наушниками на шею. Освобожденные волосы тут же распушились, и Астаховская еще раз убедилась, что Головастиком криминалиста называют не только за быстрый ум.

— Здравствуй, Миша. Я к тебе с проблемой. Лена Петелина озадачила.

— Вас тоже? Ну и отпуск она себе устроила.

Астаховская вынула из шариковой ручки стержень и подошла к скелету по имени Василич. Скелет давно прописался в лаборатории и служил как наглядным пособием, так и предметом для розыгрышей.

— Представь, что в моей руке острое шило. Я бью в ухо. И полюбуйся! — Астаховская наглядно показала на Василиче, как сапожник Горохов лишил жизни двух человек. — На днях произошло точно такое же убийство. Мне надо знать, где сейчас находится Василий Горохов.

— Нет проблем. Это же наш клиент! — бодро отрапортовал Миша, вбивая сведения о Горохове в разные базы данных. Вскоре доложил: — Василий Горохов освободился спустя тринадцать лет. А еще через три года он умер. Это произошло девять лет назад.

— Умер? — удивилась Астаховская, всматриваясь в данные на мониторе. — Тринадцать лет строгого режима выдержал, а на свободе и трех лет не прожил?

— Сейчас попробую узнать причину смерти. — Головастик поколдовал у компьютера и озадаченно откинулся на пружинящуюся спинку кресла. — Вот это да! Он покончил жизнь самоубийством. И не как-нибудь, а ударом шила в ухо!

— Сам себе?

— Шило нашли рядом с телом. Оно выпало из его руки. На рукоятке зафиксированы четкие отпечатки Горохова, — читал с экрана компьютера эксперт-криминалист. — По словам приемного сына, Горохов много пил, не мог найти себя в новой жизни.

— Да, теперь мало кто ремонтирует обувь. Покупают новую. Значит, Горохов-Шило к недавнему убийству шилом отношения не имеет.

— Выходит, так. — Головастик задумался: — Удар шилом в ухо… Такой способ убийства трудно придумать самому. Тем более выполнить чисто, с одного удара.

— На что ты намекаешь?

— Горохов мог кого-нибудь научить.

— Ты упомянул про приемного сына. Сколько ему было лет?

— Сейчас посмотрим. — Устинов застучал по клавиатуре. — Максим Ручкин — сын сожительницы Горохова. Парню было около семнадцати, когда Горохов умер. Мать Ручкина скончалась месяцем ранее, от алкоголизма.

— Нелегкая судьба. Парень покатился по наклонной?

Устинов продолжил поиск в различных базах данных.

— Нет. Ручкин отслужил в армии, принят на работу в полицию, стал сержантом.

— Молодец.

— Хотя из полиции Ручкина уволили. Три года назад, со скандалом.

— За что?

— Рукоприкладство с задержанным.

— И где он теперь?

— Сейчас посмотрим. Так… Ручкин продал квартиру в Бутове. Ту самую, где покончил с собой Горохов. Где он теперь — неизвестно. — В ответ на удивленный взгляд Астаховской Устинов беспомощно развел руки: — Я не волшебник, а только учусь.

— Хорошо, мы свое дело сделали. Я сообщу Петелиной о Василии Горохове. Способ убийства один в один.

Астаховская позвонила на мобильный телефон Петелиной. Абонент был недоступен.

— Елена Павловна предупредила, что ее телефон сгорел.

— Сгорел?!

— Деталей я не знаю, но теперь она сама выходит на связь, когда считает нужным. Думаю, можно передать информацию через Валеева.

После жуткого испытания на стройке Валеев вернулся в свой отдел полиции. Его напарник, старший лейтенант Иван Майоров был удивлен появлением капитана.

— Я думал, ты уже на море кости греешь.

— Обстоятельства… — туманно ответил Марат, не желая рассказывать другу о случившемся.

Валеев сам не мог понять, кто его похитил. Нападавшие лишнего не болтали, действовали грамотно и профессионально, не оставив ему ни единого шанса для побега. С другой стороны, руки в фургоне ему связали скотчем, а не наручниками. Вывезли на стройку и угрожали, словно бандиты. Единственное требование похитителей — не приближаться к Петелиной.

Козлы! Лена Петелина его жена, пусть и гражданская. Для кого-то она старший следователь, а для него любимая женщина. Просто так он не сдастся.

Зазвонил мобильный телефон, это была Астаховская. Людмила Владимировна рассказала Марату о просьбе Елены узнать все возможное об убийстве шилом в ухо. Она сообщила о судьбе Василия Горохова по кличке Шило и Максиме Ручкине, который в школьные годы воспитывался уголовником, а затем служил в полиции.

— Это все, что мы смогли узнать. Ты свяжешься с Еленой? — спросила Астаховская.

— Постараюсь.

Иван Майоров заинтересовался услышанным. Когда Валеев убрал телефон, он уточнил:

— Я правильно понял: Петелина ищет убийцу, который бьет шилом в ухо?

— Чего только не придумают наши оппоненты.

— В последней сводке есть аналогичное убийство старушки. Жертву обнаружили лежащей в подъезде. Сначала думали, сердечный приступ, потом разглядели кровотечение из уха.

— Ничего себе! Подозреваемый известен?

— В сводке про этот не сказано.

— Вот что, смотайся-ка на место убийства, узнай подробности. Как? Почему? За что? И позвони мне.

— Ты что, не полетишь в Крым?

— Какое там! Поеду к коллегам в Красногорск, в отдел, где служил сержант Максим Ручкин. Его воспитывал убийца по кличке Шило. Ручкин последний, кто близко общался с ним.

Валеев приободрился. Теперь ему есть чем заняться. Он понял, что Елена влипла во что-то серьезное. Это не любовное похождение. Помочь ей в расследовании — означает вернуть ее.

41

На посту дежурного в Красногорском отделе полиции восседал сорокалетний круглолицый майор. Как водится, дежурный был гораздо упитаннее сновавших туда-сюда других сотрудников полиции. Вряд ли за последний год ему удавалось застегнуть китель на все пуговицы. Да и не требовалось. Появится высокий начальник, фуражку — на голову, внимание — во взгляд, а замотанный вид только подчеркивает служебное усердие. Под рукой у дежурного находился пульт с кнопками и переключателями, несколько телефонов, а также вечно теплый чайник и большая кружка. Домашние бутерброды, надо полагать, хранились в тумбочке поверх жалоб граждан, приказов из Управления и розыскных листов.

Марат Валеев придал своему лицу максимально добродушный вид и показал майору удостоверение.

— Оперативник из Москвы, — прочел дежурный, и сразу к делу: — Зачем пожаловал, капитан Валеев?

Чего-чего, а терять время на пустые разговоры дежурные не любят. Если со всеми болтать, на чай и бутерброды времени не останется.

— У вас служил Максим Ручкин. Помнишь такого? — Валеев показал служебную фотографию Ручкина, распечатанную Головастиком.

— А-а, этот. Служил, но года три как его уволили.

— Что можешь о нем сказать?

— Исполнительный, но замкнутый и безбашенный. Порой срывался, пускал кулаки в ход. Иногда без этого не обойтись, сам понимаешь, с каким контингентом имеем дело. Но все надо делать с умом, без последствий.

— За что Ручкина уволили?

— Отмудохал одного типа при задержании. Того в реанимацию, а Ручкина, задним числом, по собственному желанию. Вроде как он уже и не наш сотрудник. Начальству такой геморрой не нужен, сам понимаешь.

Валеев понимал. Просчеты подчиненных — вина начальства. Поэтому и оформляли, где была такая возможность, увольнение проштрафившихся сотрудников непосредственно накануне срыва. Формально получалось, что преступления совершали не нынешние, а бывшие сотрудники полиции. А это уже другой раздел статистики.

— Друзья у Ручкина были? Подруга? Увлечения?

— Девчонок он менял, кажется. Друзья… Если только с нашими пиво после работы, да и то вряд ли. Ручкин замкнутым был, я же говорил. А увлечения… Боксом интересовался! Профессиональные бои при каждом удобном случае смотрел по телевизору. Ну и сам в клуб захаживал.

— В какой клуб?

— Где-то в Бутове. Он в юности там занимался. У него удар поставлен, потому и последствия были тяжелыми.

От дальнейшего разговора Валеева отвлек звонок мобильного. Звонил Иван Майоров:

— Я узнал про старушку, которую убили шилом в ухо. Это было ограбление. У старушки мобильник забрали.

— Она что, пользовалась навороченным смартфоном? — усомнился Валеев.

— Нет, старым кнопочным. Но если на нее напал наркоман во время ломки…

— Один-единственный точный удар, когда парня ломает? Ты понимаешь, Ваня, что это невозможно. Попробуй сам в ухо попасть.

— Это не моя версия. Местных оперов.

— А квартиры в подъезде они проверяли?

— Жильцов опрашивали — никто ни сном ни духом. Но не все двери открыли.

— Вот и займись закрытыми квартирами. Уболтай оперативников устроить проверку.

— Это так важно?

— Пока не знаю, — честно признался Марат. — Но версия с наркоманом — пустышка!

Валеев действительно не понимал, важным или бесполезным делом он занимается. Зачем пытается узнать про покойного уголовника по кличке Шило, бывшего полицейского Максима Ручкина, убитую в подъезде старушку. Какое дело ему до них? У него отпуск, он должен быть сейчас на море!

Одно Марат знал наверняка. Без Лены ему будет тошно на самом лучшем курорте. Лена дала ему понять, что вынужденно отказалась от его помощи. Она попала в переплет, и исполняет чью-то волю. Если уж ему, бывалому оперативнику, посмели угрожать, то под каким давлением находится безоружная женщина. Он должен ее найти. Он обязан ей помочь.

42

Марат возвращался из Красногорска в центр Москвы. Мысли оперативника были заняты любимой женщиной.

Новый номер телефона Елены он не знает, и где она находится, ему тоже неизвестно. Это плохо. Однако после вечера встречи выпускников Елена оказалась в доме Бахлина. И не ради любовной интрижки. Это хорошо. Ее заставили распутывать чужую проблему, возможно, под угрозой. Снова плохо. Но связь с Бахлиным — это зацепка. Через него можно выйти на Елену. Это перспективный след.

Марат припомнил, что в ресторане Андрей Бахлин приставал к Елене с какой-то проблемой. И злился, когда она не воспринимала его серьезно. Дом Бахлина сгорел, проблем у него прибавилось. Где бизнесмен привык решать свои проблемы? Правильно, на рабочем месте, в офисе. А вот и его банк.

Валеев остановил машину около банка «Партнерство». Андрея Бахлина он застал в кабинете в полусонном состоянии. Может, под воздействием лекарств, может, алкоголя, а скорее всего, того и другого вместе. Он сопел, уткнувшись головой в сплетенные на столе руки.

Валеев дернул Бахлина за плечи, наткнулся на осоловелый взгляд банкира и отшлепал его по щекам.

— Какого черта? — взвыл Бахлин, узнав наконец Марата.

— В ресторане ты грузил Петелину какой-то проблемой. О чем ты ее просил?

— Я-то просил, а другие требуют.

— Кто требует?

— Не твоего ума дело.

— Слушай, ты! Если не скажешь, чем сейчас занята Лена, я тебе мозги вышибу!

— А мне все равно. Мой дом сгорел, банк ограбили…

— Твой банк ограбили? Когда? Об этом ты говорил с Петелиной?

— Я, идиот, сам их в банк пустил. На ночь, в засаду. Они обчистили ячейки, да ладно бы кого-нибудь… Они забрали деньги самого Колокола!

— Вора в законе Колокольцева? Ах, вот почему ты не написал заявление, — смекнул Валеев. — И Колокол наехал на Петелину, а ты помог!

— Все по справедливости. Грабители прикрывались ее именем. Иначе бы я их не пустил.

— Кто это был?

— Откуда мне знать, — пожал он плечами. — Пусть Петля разбирается.

Валеев стал догадываться, почему Елена интересовалась убийством с помощью шила.

— Во время ограбления произошло убийство? Отвечай!

— Охранника шлепнули. Ты представляешь, никаких следов. Я думал, что усыпили.

Валеев вытащил фотографию Максима Ручкина и подсунул Бахлину под нос.

— Этот тип был среди грабителей?

Бахлин отшатнулся:

— Глаза! Его глаза. Пустые, как будто мертвые. Только у него был шрам на щеке.

— Шрам дело наживное. Где сейчас Елена?

— Не знаю, отстань. У меня сгорел дом.

— Ты говорил, что она уехала с Денисом Лоськовым.

— Точно! Катается с молодым парнем. А может, и развлекается.

— Кто такой Лоськов?

— Послушай дельного совета, Валеев. Не лезь в это дело. Ты мент до мозга костей, с тобой не договоришься. А Петля, умная баба. Она и в школе была умнее тебя, да и меня тоже.

Марат рывком выдернул Бахлина из кресла и затряс перед собой, держа за грудь:

— Мне не нужны твои советы! И бабой Лену не называй!

— Ну ладно. Отпусти. Чего вцепился?

Валеев ткнул вялого Бахлина обратно в кресло:

— Кто такой Денис Лоськов? Не уйду, пока не расскажешь о нем. Иначе пожалеешь.

— Я же говорю, мент — он и есть мент.

— Рассказывай о Лоськове! — бухнул кулаком по столу Валеев.

— Только без грубости, — поморщившись, загородился ладонью Бахлин. — Денис Лоськов — человек Колокола. Крутой парень, способный на все.

— Петелина согласилась работать на вора в законе? Не верю!

— Все мы чуть-чуть грешны, Марат. Разве не так?

43

В чужом доме ты гостья, многое можно стерпеть. Но находиться с посторонним мужчиной в своей квартире вечером — то еще испытание. Тем более когда ему поручено следить за тобой. Во что попало не оденешься, приходится контролировать жесты, слова и положение ног, когда садишься на низкий диван. А вокруг многие вещи напоминают о Марате. Казалось, вот-вот раздастся родной голос…

— Елена Павловна!

Нет, Марат ее по отчеству никогда не называет. Это Лоськов подал голос с кухни:

— Можно, я сыр доем?

— Ешь все, что найдешь, — отмахнулась Петелина.

Правда, найдет Денис немногое. Собираясь в отпуск, Елена специально подгадала, чтобы лишних продуктов в доме не осталось. Все равно придется новые покупать после возвращения.

Петелина взялась за трубку радиотелефона, нажала пикающие кнопки. Тут же из кухни высунулся жующий Денис и навострил уши. Желает убедиться, что подопечная будет звонить матери, как договаривались. Исполнительный помощник у Колокола.

Ольга Ивановна отвечала дочери бодро и многословно. Елена прислушивалась: не проскользнет ли в интонации матери тревога? Вроде, нет. Елена специально не предупредила о реальной опасности, угрожающей Насте. Зачем нервировать отдыхающих предсказанием угрозы, которую они не в силах предотвратить? Отвести возможный удар — это ее задача. Она пока выполняет свою часть сделки, а Колокол, как уверяют, держит слово.

— Что-то я не слышу Настю. — обеспокоилась Елена. Обычно дочь встревала в разговор, критикуя строгие порядки бабушки.

— Так она в кафе пошла. Потом на дискотеку. Я отпустила. Костик парень хороший.

— Настя с парнем?

— Я же рассказывала. Они дружат. Ему семнадцать.

— Взгляни на часы, уже поздно. А Насте всего четырнадцать! Она не соображает, как себя вести с парнями, — забеспокоилась мама о дочери отнюдь не из-за угроз Колокола.

— А ты, когда в первый раз влюбилась?

— В наше время нравы были другие, — возразила Елена, вспомнив свои первые школьные поцелуи с Маратом.

— Конечно, сахар был слаще, молоко натуральнее, — неожиданно встала на защиту внучки бабушка.

— Сама знаешь, что я имею в виду!

— Где уж нам уж выйти замуж, мы уж так уж как-нибудь.

Елене совсем не понравилась веселая реакция Ольги Ивановны. Она заподозрила неладное.

— Мама, ты что там делаешь? Выпиваешь?

— Не выпиваю, а дегустирую. Массандровский портвейн до чего хорош. Сладкий, нежный, ароматный.

— И крепкий! Мама, выйди из номера, проветрись! И найди Настю. Проследи за ней.

— Я Насте растолковала, как держаться. Полезет лапать — по рукам! Захочет поцеловать — подставить щеку.

— А танцы? Прижмет и даст волю рукам.

— Ой, не смеши, когда это было? Сейчас сплошное дрыганье, а не танцы.

— Мама, я прошу тебя побыть рядом с Настей.

— Ну, ладно, уговорила. Еще глоток, и на набережную. Может, и я кавалера найду.

— Мама, думай о Насте!

— Если так беспокоишься, почему сама не приехала?

— Приеду!

Елена Петелина хлопнула трубку на место и бросила недовольный взгляд на Лоськова.

— Я должна быть рядом с дочкой!

— Скоро будете. Закончите расследование и полетите в Крым. Мы сегодня продвинулись?

— Наверное, — неохотно ответила Петелина.

— Разговор в ломбарде что-нибудь прояснил? О какой девушке рассказала товаровед?

— Ее звали Ксения Савина. Молодая девушка из Тулы. Худышка с короткой стрижкой, ничего особенного. И вот в нее влюбляется высокий, красивый, известный миллионер и политик.

— Александр Круглов?

— Он самый. До сорока пяти лет не женился, и вдруг — любовь. Круглов привозит Ксению к себе, дарит кольцо, они живут в его доме. Уже назначен день свадьбы, сшито платье. Живи и радуйся, а Ксения звонит подруге в Тулу и рассказывает, что хочет бросить Круглова.

— Разлюбила?

— Какие вы, мужики, наивные. Стерпится-слюбится — это про нас, женщин. Женщины многое готовы терпеть ради внешнего благополучия. Но Савина почему-то решила разорвать отношения.

— Что же произошло?

— Если бы я знала. Ксения не успела уйти от Круглова. Через день ее убили.

— Теперь вспомнил. Я читал об этом в газете. Какой-то мигрант из-за денег зарезал женщину.

— Убийцу взяли по горячим следам, но остались вопросы. А теперь их стало еще больше. Вещи из дома Круглова Ксения сдала в ломбард. Мотив понятен, хотела денег. Затем краденые вещи перевозят в банк, это тоже объяснимо. Банк грабят, и вещи исчезают. А вот это уже странно.

— Грабители взяли в банке деньги Колокола, — напомнил Лоськов. — Прочие ценности прихватили до кучи.

— Или наоборот. Грабители шли по следу антиквариата из дома Круглова.

— Во сколько Круглов оценивает украденные вещи?

— Он не заявил об их пропаже.

— Однако начал искать сам. Нашел квитанции из ломбарда и явился туда.

— Квитанции…

В голове следователя словно вспыхнул маяк, указывая направление поиска. Как квитанции попали к Круглову? Она мысленно попробовала восстановить картину.

В шесть вечера Алекс Круглов уезжает в гости. Оставшись в доме одна, Савина впопыхах собирает вещи и сдает их в ломбард. Не проходит и двух часов, как ее убивают. Круглов возвращается в дом поздно, когда там вовсю работает следственная бригада. Квитанций при обыске не обнаружили. Их не было ни в личных вещах Савиной, ни в доме. Полицейские могли проглядеть, но это вряд ли. Напрашивается одно объяснение: квитанции в тот момент уже были у Круглова! Он знал о пропаже вещей и умолчал об этом. Возможно, надеялся легко вернуть их.

Как квитанции из ломбарда могли оказаться у Круглова?

Ксения спрятала их и сообщила о тайнике Круглову по телефону. Но все звонки с ее мобильного известны. Более того, ее телефон прослушивался ФСБ, как человека, близкого к оппозиционному политику. А значит, прослушивали и его личный, и домашний телефоны. Молотов ничего не сказал ей о квитанциях, следовательно, в том разговоре они не упоминались. Однако в тот вечер Круглов был в гостях у телеведущего и мог воспользоваться другим телефоном.

Петелину отвлек от размышлений голос Лоськова:

— Бахлин был не прав на счет вашего Головастика. Его фотороботы сработали. Товаровед в ломбарде опознала грабителей. Фоторобота достаточно, чтобы установить их личность?

— Не уверена, — ответила следователь, думая о своем.

— Значит, снова тупик?

— Мне надо в туалет.

Петелина зашла в ванную, заперлась и включила воду. На ней по-прежнему был брючный костюм и пуговица-микрофон, пришпиленная Молотовым. Она нажала на нее и продиктовала:

— Александр Круглов в день убийства его невесты находился в гостях у телеведущего Воробьева в коттедже на Икшинском водохранилище. Мне нужна информация о всех звонках с той тусовки, начиная с девятнадцати тридцати, когда Круглов приехал в гости. В том числе о звонках со стационарного телефона.

44

Бахлин поднялся из-за стола, отпихнул Валеева, пьяной походкой прошелся по кабинету и плюхнулся на диван. Растопыренная ладонь банкира погладила грубую кожаную обивку, оценивая удобство ложа.

— Ты на рабочем месте часто спишь, Марат? — спросил Бахлин. — Мне первый раз придется. Банк ограбили, дом сгорел. За что мне такое?

— Все мы грешны, ты правильно заметил. А за грехи надо платить, Андрюха. Вот тебе и предъявили крупный счет.

— Какие такие крупные грехи? Ты намекаешь на мой бизнес? По меркам бизнеса, я святой!

Бахлин вскочил с дивана. Его воспаленные глаза жаждали перехватить взгляд оперативника, чтобы доказать выстраданное:

— Ты считаешь меня богатым? По сравнению с тобой, это так. А я часто думаю: мог бы я стать настоящим богачом, как другие? Те, у кого теперь личные яхты, самолеты, виллы на островах, у кого осталось единственное невыполнимое желание: жрать и не толстеть. Я с ними вместе начинал, на старте мы были рядом. И вот что я понял, Марат: да, я мог ухватить больше, но для этого я должен был стать законченной сволочью, кинуть партнеров по-крупному, а потом нанять охрану и отгородиться от них. Находить слабых и отнимать! Да-да, присваивать себе чужое и идти по трупам. В буквальном смысле! Вот рецепт обогащения. Многие так и делали. Правда, их тоже убивали. Тут уж кому как повезло. Сейчас они купаются в роскоши, но на их совести растоптанные судьбы, слезы вдов и матерей тех, кого они отправили в могилу.

— А на твоей совести только Греков.

— Да, я виноват! Ты это хотел услышать? Хочешь выглядеть чистеньким на моем фоне? Наслаждайся! — вспылил Бахлин и тут же сник. Из него словно выкачали воздух: — Ты забыл, что я тоже жертва.

Групповая фотография из пионерского лагеря все еще была у Валеева при себе. Он вытащил ее и показал Бахлину:

— Если не Грек, то кто? Почему ты сразу после гибели Димки не заявил о насильнике?

— Тогда мне пришлось бы признаться, что меня тоже… Ты бы первый отвернулся от меня.

— Я — нет.

— Да брось! Представляю, как бы меня дразнили. Никто бы не захотел со мной дружить. Клеймо на всю жизнь.

Валеев подумал, что Бахлин прав. Мальчишеская жестокость безмерно далека от снисхождения и мудрости взрослого мужчины.

— Но сейчас ты можешь сказать, кто это был? Грек пострадал безвинно. А тот урод остался безнаказанным.

Бахлин молчал. Валеев чувствовал, что одноклассник колеблется.

— Он на фотографии, да? Я видел, какими глазами ты смотрел на снимок в ресторане. Он здесь? Кто?

— Он рядом.

— Что значит рядом?

— Кого никогда нет на фото? — Банкир посмотрел на оперативника, как экзаменатор на студента. — Тогда еще не было селфи.

— Фотографа! — воскликнул Валеев.

Память перенесла Марата в тот далекий солнечный день в пионерский лагерь в Коктебеле. Друзья улыбаются, они счастливы. Отдых на море только начинается, впереди много интересного. И все кругом улыбаются. Даже человек, держащий фотоаппарат. Он смотрит в объектив, его лицо загорожено. Марат видит только его улыбающиеся губы. Но вот кадр сделан, фотограф опускает камеру и…

Фотография выпала из руки Валеева, его глаза расширились.

— Я вижу, ты вспомнил, кто нас фотографировал, — догадался Бахлин, поднимая снимок. — А я не хочу вспоминать. Я хочу все забыть. Забыть!

Бахлин в порыве ярости разорвал фото и швырнул на пол обрывки.

— Ты что? Это последний снимок Димки! — Валеев подобрал клочок с тремя детскими счастливыми лицами.

Его переполняло возмущение, но высказать его Марат не успел. В кармане Валеева завибрировал телефон.

Звонил Ваня Майоров:

— Ты был прав, Марат. В сто восьмой квартире нашли труп пожилого мужчины. Убит недавно.

— Какой труп? — не сразу сообразил Валеев.

— Ты что, забыл? Сам поручил мне проверить все квартиры в подъезде, где убили старушку.

— Ну?

— В той квартире нашли еще один труп. Способ убийства тот же: удар шилом в ухо. Я собаку служебную вызвал. Умная сука.

— Скинь мне фото.

— Собаки?

— Ага, вид сзади. — После пережитых воспоминаний Валеев уже пришел в себя. — Фото жертвы пришли.

— Лови!

На дисплее смартфона закрутилось колесико загрузки. Мутное изображение постепенно стало четким.

— Это он! — раздался возглас из-за плеча Валеева.

— Ты его знаешь? — Марат обернулся к Бахлину.

— Это грабитель. Старший из тех, кто явился ко мне в банк. Он сказал, что операцией руководит следователь Петелина. И предложил связаться с ней. На этом я и погорел.

Валеев сказал в трубку:

— Ваня, слышишь? Личность убитого установили?

— Работаем. Документов при нем нет. Квартиру сдавали в аренду без договора.

— Надо задействовать Головастика. Свяжись с ним. Убитый засветился в деле, которое расследует Петелина.

— Вы оба на отпуск забить решили? — изумился Майоров. — Я думал, Елена Павловна уже в Крыму.

— Думай о деле, Ваня.

Тревога за любимую с обостренной силой вернулась к Марату. Некий преступник действует решительно и безжалостно. Ограбление банка, убийство охранника, поджог дома, где находилась Елена. Теперь еще труп одного из грабителей и случайной старушки. По этим кровавым следам идет Петелина. Самое ужасное — ее не подстраховывают оперативники. Валеев далеко, а рядом с ней человек Колокола. Что на уме у вора в законе и его прихвостня?

Бахлина волновал другой вопрос. Он тыкал в телефон Валеева и требовал ответа:

— При нем нашли деньги? Крупную сумму?

— Нет.

— Вот черт! Второй забрал. Ты должен сообщить об этом Петелиной.

— Куда Лоськов увез Лену?

— Ты не волнуйся, Денис ее охраняет. Думаю, они в вашей квартире.

— Охранник, блин, нашелся! И твои советы мне не нужны.

Валеев хлопнул дверью, вышел из банка и поехал к дому Елены.

Около хорошо знакомой многоэтажки в ряду привычных машин он заметил синий фургон. Не на нем ли его вывозили на стройку? Его схватили в центре города у ресторана, где полно камер наблюдения. Похитители не боялись засветиться и умело обезоружили его. По выправке, немногословности и слаженности действий они не походили на разношерстную команду уголовников. Скорее они напоминали сотрудников спецслужб.

С этими мыслями Валеев подкрался к фургону. В кабине никого не было, но внутри фургона за непроницаемыми стеклами Валееву послышался тихий голос. Эх, была не была! Одной рукой он взвел пистолет, другой постучал в раздвижную дверь.

И тут зазвонил его телефон. Он прижался к фургону там, где не было окон, и взял трубку.

— Отойди от фургона на пятнадцать шагов, — потребовал голос. — И спрячь ствол!

Валеев не стал спорить и отошел. Он даже не удивился звонку, его интересовало главное: с кем он имеет дело?

— Ты кто? — спросил Валеев.

— Я тот, кто предупредил, чтобы ты не приближался к Петелиной. Одного урока мало?

Говорит без мата, четко, по существу. Теперь Валеев был уверен, что имеет дело с офицерами спецслужб. Почему они следят за Петелиной, неясно, но такое внимание лучше, чем опека криминального авторитета. С профи надо говорить прямо.

— У меня важная информация для Петелиной. Это связано с делом, которое она расследует.

— Какая информация? — после короткой паузы спросил собеседник.

— Расскажу только ей или вашему начальнику.

Через минуту тишины в трубке раздался щелчок, и Валеев услышал новый голос:

— Говорит полковник Молотов. Что хочешь сказать, капитан?

Полковник — звание для начальника приемлемое. Из какого ведомства, он не представился, но опер и так догадался.

Валеев коротко рассказал Молотову про трупы старушки и постояльца квартиры, убитые ударом шила в ухо. Так же, как охранник в банке Бахлина. Банкир опознал убитого как одного из грабителей. Детали Валеев обещал изложить Петелиной.

— Валеев, ты в курсе, что Петелина сейчас не одна?

— Да.

— Жертв не будет?

— Я умею сдерживать эмоции.

— Ты уж постарайся, капитан. Мы тебя пустим к Петелиной. Но о нас ни слова. Все ясно?

— Так точно! — неожиданно для себя по уставу отрапортовал Валеев.

Открылась дверь синего фургона. Валеев впервые увидел без маски одного из своих похитителей. Извиняться или предлагать дружбу бывший противник, конечно, не стал. Просто протянул прозрачный файл с несколькими страницами.

— Это распечатки звонков, которые просила Петелина. Передашь ей. Скажешь, что получил от вашего эксперта.

Ого! С Петелиной налажено негласное взаимодействие. Он среди посвященных. От кого же скрывают правду? От Лоськова, подосланного Колоколом, догадался Валеев. Вор и следователь остались по разные стороны баррикады. Между ними ничего общего.

Эта мысль успокоила Валеева. Но лишь до той минуты, пока он не переступил порог знакомой квартиры.

45

Валеев, не глядя нажал кнопку лифта. Лифт поднял его на нужный этаж. В шаге от квартиры рука по привычке достала ключ. Секундное сомнение — позвонить или нет — было решительно отброшено. В конце концов, он идет к себе домой. Валеев не таясь вставил ключ и провернул замок.

Открыв дверь, Марат увидел перед собой мужчину, перегородившего коридор.

«Так вот ты какой, Денис Лоськов. Почти ровесник, но все-таки моложе. Простое лицо, прическа за три копейки, но непростой взгляд. Уже освоился у нас, разделся до футболки, а на ногах мои тапки. Тело держит в форме, тренирован. Если напряжется, наверное, кубики на животе появятся. Вот же гад! Остановился в трех метрах от двери около поворота в комнату, правая рука за спиной. Не дурак, готов к любой неожиданности».

— Зачем пожаловал? — первым спросил Марата Денис.

— Меня зовут…

— Я знаю, кто ты. Зачем пришел, Валеев?

— Я тут живу, между прочим, — с напором ответил Марат. — А вот ты, что здесь делаешь?

— Стоп! — прервала разгорающийся конфликт Петелина, появившаяся в коридоре и вставшая между мужчинами. — Марат, познакомься, это Денис. Он меня охраняет. Временно.

— Охранник, значит? А я полицейский. — Марат протянул ладонь для рукопожатия и холодно улыбнулся. Он ждал, как поступит Денис. В его правой руке за спиной, наверняка, ствол.

Лоськов сделал характерное движение, так прячут пистолет за пояс, и поздоровался освобожденной рукой. Валеев не спешил отпускать его холодную ладонь.

— А разрешение на огнестрельное оружие у охранника имеется? — заглядывая Денису в глаза, спросил он. И легонько распахнул курточку, так, чтобы показалась наплечная кобура: — Вот у меня ствол законный.

— Марат, я же просила тебя не мешать. — Петелина разбила мужские руки и отпихнула набычившихся мужчин.

— Я помню. «Послушай» и все такое.

— Хорошо, что ты понял. Мы расстались с тобой ненадолго. Так нужно для дела.

— Я не собираюсь мешать, и пришел по делу. Один из грабителей, которого ты ищешь, убит. Причем тем же способом, что и охранник в банке Бахлина.

— Рассказывай, — заинтересовалась Петелина и повела Марата в комнату, предложив сесть на диван.

Валеев посчитал целесообразным говорить стоя. Когда рядом находится вооруженный мужчина с неизвестными намерениями, лучше сохранять максимально возможную свободу действий и не подпускать его со спины. Марат рассказал, как нашли старушку, убитую в подъезде, а уже затем труп мужчины в квартире. Его, как одного из грабителей банка, опознал Андрей Бахлин.

— Оба погибли от удара шилом в ухо, — еще раз подчеркнул Марат.

— Женщина, скорее всего, нежелательная свидетельница. А вот грабитель… — Петелина задумалась: — При убитом нашли документы?

— Нет. Но фотографию переслали Головастику.

— Звони ему.

Валеев набрал номер Михаила Устинова. В ответ услышал недовольное бурчание:

— Я надеялся во время вашего отпуска чуть-чуть расслабиться, и на тебе — опять сверхурочная работа.

— Миша, с меня шоколад, — помня о страсти криминалиста к шоколаду, пообещал оперативник.

— Тебе зарплаты не хватит, чтобы рассчитаться.

— Мы все скинемся и купим шоколадную фабрику. Что узнал по трупу?

— Тебе повезло, это бывший наш. Его данные есть в базе.

— В каком смысле «наш»?

— Орлик Эдуард Леонидович. 60 лет. Долго служил в полиции, затем работал в службе безопасности предпринимателя Владимира Ивановича Круглова, отца Алекса Круглова. Последние три года, с тех пор как Круглов-старший эмигрировал, Орлик не у дел. На пенсии.

— В каком округе Орлик служил в полиции?

— Сейчас посмотрю. В Красногорске.

— Там же, где сержант Максим Ручкин! — вырвалось у Валеева.

— Более того, я установил, что Ручкин после увольнения из органов немного поработал в службе безопасности Круглова. А отчим Ручкина — уголовник по кличке Шило.

— Я помню.

— Расскажи об этом Петелиной.

— Она рядом.

Как только разговор закончился, Петелина нажала пуговицу-микрофон и принялась рассуждать вслух:

— Орлик Эдуард Леонидович. Убит на арендованной квартире. Но у него должна быть своя жилплощадь. Хотела бы я провести там обыск. Возможно, найдется след, выводящий на убийцу.

— Ты можешь затребовать это дело себе, — предложил Валеев.

— Не стоит отбирать чужой хлеб. Уверена, что этим вопросом займутся толковые люди.

Петелина вновь нажала на микрофон, отключила связь и обратилась к Валееву:

— Про Орлика я поняла. Кто такой Максим Ручкин?

— Ты просила Астаховскую узнать, встречались ли ранее убийства с помощью удара шилом в ухо? Она нашла. Сапожник Горохов по кличке Шило убил таким способом своих коллег четверть века назад, они не поделили помещение. Дальше еще интереснее. Горохов отсидел тринадцать лет, вышел, стал пить и умер от удара шилом в ухо. Квалифицировали как самоубийство.

— Мастерство не пропьешь, как говорится. А какое отношение к этому имеет Ручкин?

— Максим Ручкин сын женщины, с которой жил Горохов после освобождения. Она умерла от пьянства. Незадолго до того, как Горохов ткнул себя шилом в ухо. Это случилось девять лет назад. Ручкину тогда было около семнадцати.

— Думаешь, Горохов обучил мальчишку своему коронному удару?

— Парень наверняка интересовался, за что сидел Шило. Тот мог рассказать.

— Рассказать мало, нужна тренировка. Удар должен быть неожиданным, точным и сильным.

— Других подозреваемых пока нет.

— Фотография Ручкина у тебя с собой?

— В телефоне.

Валеев вывел снимок на дисплей. Петелина сверилась с фотороботом грабителей банка и пришла к выводу:

— Похож. И шрама на щеке нет, как утверждала товаровед из ломбарда.

— Какого еще ломбарда? — не понял Валеев.

— Они не поделили добычу. Деньги теперь у него. Надо срочно найти Ручкина! — продолжила свою мысль Петелина.

— Я был в отделе, где он служил. Свою квартиру Ручкин продал. Друзей у него нет, где живет, неизвестно. Подавай в розыск.

— Розыск? — Петелина переглянулась с Денисом Лоськовым. — Теперь у меня появились основания. По факту ограбления банка уголовного дела нет, но я могу обвинить Ручкина в убийстве Орлика и пенсионерки.

— Если Ручкина найдут без нас, то денег Колокола мы не вернем, — покачал головой Лоськов.

— Лена, ты рискуешь ради воровских денег? — изумился Марат. Пожирая взглядом Петелину, он ткнул пальцем в сторону Лоськова: — Ну ладно он, а ты? Зачем тебе марать свое имя?

— Говорят, что я его защищаю. Свое имя. — Елене было неприятно оправдываться, и она оборвала нападки Валеева. — Марат, ты пришел, чтобы мне помочь? Так помогай! Надо найти Ручкина. Что ты о нем узнал?

— Увлекается боксом. По слухам, посещает клуб, в котором тренировался еще в юности.

— Это ниточка. Езжай туда.

— Я не знаю адреса.

— В каком районе жил Ручкин?

— Где-то в Бутово.

Петелина села за ноутбук, открыла Яндекс, ввела запрос.

— Бутово — удаленный район, оттуда в центр ехать долго. Он тренировался рядом с домом. А вот тебе и адрес: боксерский клуб «Олимп». Единственный в Бутово существующий больше десяти лет. Работает до 23.00. Не теряй времени, еще успеешь. — Видя нерешительность Валеева, Петелина обратилась к Лоськову: — Денис, проводи Марата.

Лоськов шагнул к Валееву. Тот ощерился:

— А этот что, здесь ночевать останется?

— Марат, давай отделять главное от второстепенного.

— А кто здесь второстепенный? Я или он?

— Твоя ревность сейчас второстепенна. Я следователь, а не женщина, а ты мне нужен в качестве оперативника.

— Есть, товарищ следователь. Разрешите идти?

Елена подошла к Марату, положила руки на мужские плечи и мягко коснулась губами его губ.

— Марат, не обижайся и не волнуйся за меня.

Холодный ком снега в груди Валеева растаял, и он почувствовал приятное тепло.

— Я это… Забыл совсем. Вот. — Марат протянул Елене бумаги, которые ему передал человек из фургона. — Тут распечатки звонков, о которых ты просила. Миша Устинов подготовил.

В глазах Петелиной взметнулся вопрос, но тут же испарился. Они поняли друг друга.

46

Боксерский клуб «Олимп» в Бутово был еще открыт, когда Валеев туда приехал. Капитан полиции не стал скрывать свое звание. Он поговорил с охранником на входе, и тот провел его к двери в тренировочный зал откуда доносились характерные звуки ударов боксерских перчаток.

— Вон, наш Петрович, на ринге работает, — указал охранник.

— Суровый мужик, — оценил яростный взгляд тренера Валеев.

— Тренер с рыбьими глазками бойца не воспитает. Наш Петрович работает в клубе с первых дней. Его и спросите.

Валеев прошел мимо подвешенных боксерских мешков, груш на растяжках и настенных подушек для отработки ударов. На ринге молодой, потный крепыш колотил по защитным лапам сухопарого верткого тренера. «Мне бы так», — подумал Валеев, представив перед собой Лоськова.

Петрович заметил постороннего, недовольно зыркнул пару раз в его сторону и прервал тренировку.

— Вы к кому? — спросил тренер, приглядываясь к Валееву.

— Я из полиции. Поговорить надо.

Петрович снял лапы и махнул спортсмену:

— На сегодня достаточно.

Боксер покорно кивнул и ушел, блестя потной спиной. Тренер пролез между канатами и спрыгнул к Валееву.

— Кто-нибудь из наших ребят набедокурил?

— Имя Максим Ручкин вам что-нибудь говорит?

— Ручкин… Был у меня в группе парень с таким именем. Давно.

— Насколько давно? Когда вы его видели в последний раз?

— Регулярные занятия он прекратил, как только закончил школу. Лет десять назад. Но до сих пор иногда заходит для поддержания формы. Он же в полиции служит.

— Служил. Уволили три года назад.

— Макс об этом мне не говорил.

— Ручкин приходит в клуб в одно и то же время?

— Нет. Последний раз был на прошлой неделе. Когда придет снова, я не знаю. Может, завтра, может, через месяц.

— Где он живет? Его телефонный номер?

— Без понятия.

— Вот мой телефон. — Валеев передал тренеру визитку. — Как только Ручкин появится, сразу позвоните. Только, чтобы он не слышал.

— Свинг что-нибудь натворил?

— Свинг?

— Вспомнилось. Такая кличка была у Максима в клубе.

— В свингер-клубе? — насторожился оперативник. — Ручкин из тех, кто обменивается сексуальными партнерами?

— Мы с вами в боксерском клубе! — обиделся Петрович. — Свинг — это удар. Левый прямой в голову называется джеб. Правый прямой в голову — панч. А длинный боковой в голову называется свинг. Свинг Максу лучше всего удавался.

— Удар в голову сбоку… — задумался Валеев, ощупывая мочку уха. — Покажите.

— На ком?

— Давайте на мне, — Валеев встал лицом к тренеру.

— Как скажете. — Тренер принял боксерскую стойку: левый кулак чуть впереди, правый у подбородка. — Вы не дергайтесь, я только обозначу. Обычно работают двоечкой: левой-правой. Джеб — отвлекающий, и сразу свинг!

Левый кулак тренера устремился в лицо Валеева и остановился в миллиметре от его носа. В ту же секунду сбоку что-то мелькнуло, и правый кулак тренера коснулся виска оперативника.

— Когда бьют по-настоящему, все происходит быстрее, — предупредил Петрович.

— Свингом метят в висок?

— Не принципиально. Можно и в ухо. Эффект тот же.

Валеев достал шариковую ручку и протянул тренеру.

— Зажмите ее в кулаке, как нож. Вот так. А теперь еще раз продемонстрируйте свинг.

Удивленный тренер махнул рукой, и ручка ткнулась в ухо Валеева.

— Отлично, — пробормотал оперативник, забирая ручку. — Значит, Максим Ручкин мастер свинга.

— Вообще-то, до мастера ему далеко, но этот удар Макс исполнял идеально.

— Что еще можете о Ручкине рассказать?

— Ну, парень пришел в секцию поздно, лет в четырнадцать. Я и брать его не хотел. Но у него было такое огромное желание научиться драться. Я бы сказал, болезненное.

— Что значит болезненное?

— Знаете, как бывает у мальчишек. Хочется за себя постоять, отомстить обидчику. Это один из основных мотивов, из-за которых приходят учиться боксу. Это нормально. Пусть начнут тренировки, и тренер разъяснит, что драка и спорт разные вещи.

— Кому же хотел отомстить Ручкин?

Продолжая беседу, Петрович и Валеев покинули тренировочный зал. Они шли по коридору. Через раскрытую дверь раздевалки было видно, как молодой боксер вышел из душа, замотанный в полотенце.

Петрович остановил на нем взгляд, нахмурился и предложил Валееву:

— Пойдемте в мой кабинет.

Зашли в тесную комнату. Петрович сел за стол. Открытый шкаф за спиной тренера был уставлен кубками и позолоченными фигурками боксеров. На стене висели фотографии с церемоний награждения.

— Я знаю, кого ненавидел Максим. Своего отчима. Точнее, мужика, с которым спуталась его мать. Тот из зоны пришел, много лет отсидел. Она продавщицей работала то там, то сям, любила выпить, так и познакомились. Бывший уголовник, отсидевший за убийство, стал жить с ними.

— Максим хотел защитить мать?

— Он хотел защитить себя. Мать он тоже не уважал.

— Отчим его бил?

— Душ у нас примыкает к раздевалке спортсменов, тренеры тоже им пользуются. Однажды я мылся рядом с Максом, а у него не полотенце, а тряпка. Ну я протянул свое. И случайно коснулся его. Он как ощерится! Весь сжался, а в глазах ужас. Потом я с ним пробовал поговорить. Мальчик, конечно, ни в чем не признался, но я догадался, в чем дело.

— В чем же?

— Его отчим отсидел много лет в колонии. Без женщин. И, наверное, приобрел там дурные сексуальные наклонности.

— Вы считаете, что отчим насиловал Макса?

— Думаю, да. Я пообещал Максу, что поговорю с его отчимом. И знаете, что он мне ответил? Лучше научите бить. Тренировался Макс с ожесточением. Спортивными успехами не блистал, от соревнований отлынивал, но его свинг был великолепен.

— Вы у Ручкина когда-нибудь видели шило?

— Шило?

— Его отчим погиб от удара шилом в ухо. Покончил с собой.

— И при чем тут Макс? Парню повезло, что негодяя не стало.

— Вы научили его хорошему удару.

Тренер нахмурился:

— Теперь понятно, почему вы мне сунули ручку в кулак. Копаетесь в старом деле. Хотите обвинить Макса? Испортить ему жизнь?

Валеев решил, что пора прощаться.

— Спасибо за информацию. Если появится Ручкин, вы обязаны мне позвонить.

— Я не верю, что Макс виновен. Даже если выяснится, что он причастен к смерти отчима, он сделал доброе дело. Я буду все отрицать! Учтите, я ничего вам не рассказывал о Ручкине.

Шила в кармане не утаишь, — бормотал Валеев, выходя из тренерского кабинета. — Как таскать с собой шило? И чтобы всегда под рукой, и чтобы самому не пораниться. Проблема.

Сев в машину, он решил, что следует уточнить важный момент и набрал телефон дежурного Красногорского отдела полиции.

— Привет, майор, это капитан Валеев. Я к вам сегодня приезжал. Говорили о Максиме Ручкине.

— Помню. Что, не наговорился?

— Ты сказал, что Ручкина уволили за рукоприкладство.

— Так и было. Он покалечил задержанного.

— А в чем обвиняли пострадавшего?

— Не пострадавшего, а преступника. Ублюдка взяли тепленького на месте преступления. Да я б его сам! Каждый из наших так поступил бы, но Ручкин перестарался чуток, понимаешь? Избитую мразь врачи с того света вытянули. — Майор вздохнул. — Может, и зря.

— Погоди-погоди. А в чем обвиняли задержанного? Какое преступление он совершил?

— А я разве не сказал? Ну, слушай, капитан.

И майор, не стесняясь в выражениях, красноречиво описал детали преступления, свидетелем которого оказался сержант полиции Максим Ручкин.

47

Петелина сидела за ноутбуком, изучая страницы с телефонными номерами, переданные ей Молотовым через Валеева. Денис неприкаянно бродил по комнате, иногда украдкой выглядывая в окно.

Петелина ввела очередной телефонный номер в базу данных Следственного комитета. Жена телеведущего Воробьева звонила домработнице. Наверное, предупреждала, что утром предстоит грандиозная уборка. Можно вычеркивать. Следующий звонок — от жены к мужу. Да, большая территория, можно потеряться.

Перед следователем лежала распечатка исходящих телефонных звонков с вечеринки телеведущего. Хорошо чекисту Молотову — дал команду, и данные биллинга у тебя на столе. Завидная оперативность. Ей бы пришлось посылать запросы всем операторам связи, а может, и постановления суда добиваться.

Ноутбук пискнул. Поступило электронное письмо.

— Денис, кофе еще остался?

— Кофе и сахар имеются.

— Мне без сахара, — попросила Елена. Она не хотела, чтобы человек Колокола заметил, что она получает сообщения от ФСБ.

Денис вышел на кухню. Петелина открыла сообщение. В нем говорилось, что в квартире, зарегистрированной на имя Орлика Эдуарда Леонидовича, произведен обыск. Улики, имеющие отношение к криминальной деятельности Орлика или проясняющие его смерть, не выявлены. За Орликом числится черный автомобиль «ауди». На данный момент автомобиль не обнаружен. Варианты дальнейших действий. 1. Прислать видеозапись обыска квартиры. 2. Начать розыск автомобиля «ауди» через систему «Поток».

Сухо, но по существу.

«Спасибо. Ничего не требуется», — написала ответ Петелина.

Смотреть нудную видеозапись — только время терять. А система «Поток», распознающая номерные знаки автомобилей, контролируется ГИБДД. С ней умеет работать Головастик. Лучше Елена попросит его, чем будет обязанной Молотову. К «Потоку» подключены тысячи камер. Система фиксирует все проезжающие автомобили и сохраняет информацию о времени, скорости, направлении движения, а также видеоизображение транспортного средства.

Петелина переслала по электронной почте эксперту-криминалисту данные на автомобиль «ауди» с пометкой «Срочно!». Потом посмотрела на часы и добавила еще несколько слов: «Я не усну, пока не получу ответ». Так Миша Устинов лучше оценит степень срочности.

Денис принес кофе, поставил чашку на столик рядом с ноутбуком.

— Над чем работаете? — спросил он.

— Ты когда-нибудь рыбу ловил?

— Не увлекаюсь.

— А мне приходится. Забрасываю удочку и надеюсь на удачу.

— Пока мимо? — Денис кивнул на листок с зачеркнутыми телефонами.

— Наживки нет.

— А рыба-то имеется?

— Зубастый хищник сейчас затаился. Я забрасываю в то место, где он был когда-то. А может, и не был.

Елена ввела следующий по списку телефонный номер в базу данных. На мониторе появился ответ: вертолетный клуб «Карлсон».

Во время вечеринки с домашнего телефона телеведущего Воробьева кто-то звонил в вертолетный клуб. Зачем?

Петелина нашла сайт вертолетного клуба «Карлсон». Клуб предлагал следующие услуги: прогулка на вертолете, аэротакси в аэропорт, обучение пилотированию, аренда вертолета с пилотом.

Как ни крути, а звонок странный. Кто-то из гостей спешил в аэропорт? Или решил посмотреть на водохранилище с высоты птичьего полета? Пока вопрос не снят, она не успокоится. Разобраться в этом — задача оперативника.

— Мне надо позвонить Валееву. — Петелина протянула руку за мобильным телефоном. Средства связи по-прежнему находились у Лоськова.

— Валеев еще не спит?

— Зная, что ты здесь? Не удивлюсь, если он заявится сюда опять. Лучше я ему дам задание, чем буду разнимать вас.

Лоськов подумал и кивнул:

— Согласен.

Петелина взяла телефон, позвонила Марату. Как только она поведала о странном звонке в вертолетный клуб и дала задание, Валеев вывалил на нее новую информацию о Ручкине. Особенно напирал на случай, из-за которого сержанта уволили из полиции:

— В юности Ручкин имел кличку Свинг.

— Он увлекался музыкой?

— При чем тут музыка?

— Свинг — это направление джаза.

Каждый думает в меру своей испорченности, убедился Валеев, вспомнив, какая ассоциация возникла у него со словом «свинг».

— У боксеров свингом называется удар сбоку в ухо. Помнишь, от чего умер его отчим Горохов по кличке Шило? Так вот, Максим Ручкин в это время уже отлично владел свингом.

— Ты намекаешь, что шилом в ухо Горохову ударил семнадцатилетний Ручкин? Бездоказательно.

— Тренер подозревает, что Горохов насиловал Максима. Парень мечтал отомстить отчиму, для этого пришел учиться боксу. А когда научился… Горохов, наверняка, хвастался своим умением обращаться с шилом. А может, и угрожал им. Вот Ручкин и воспользовался необычным оружием.

— Красивая версия, но сомнительная.

— Я тоже сомневался пока не узнал, из-за чего Ручкина выгнали из полиции. Он чуть не убил педофила. Приехал по вызову, стал свидетелем развратных действий с мальчиком и набросился на насильника. А бить он умеет, еле оттащили.

— Изнасиловали его знакомого?

— Нет. Посторонний мальчишка, без отца, сбежал из дома. Ну его и пригрел любитель мальчиков. Ручкин увидел безобразную сцену и вспомнил свое унижение.

— Реакция Ручкина понятна, если он сам прошел через это. Он ненавидит педофилов.

— Да кто ж их любит. Ты помни, что его звали Свингом. Мгновенный удар сбоку в голову. А как шилом в ухо попасть, ему Горохов показал. Парень на отчиме и потренировался.

— Сейчас это не докажешь.

— Ручкин тот, кто тебе нужен. Только он мог так расправиться с охранником, а затем и с подельником. Шило должно быть при нем.

— Спасибо, Марат. Ты добыл ценные сведения.

— Лен, ты будешь искать Ручкина?

— Придется.

— Он очень опасен.

— Со мной Лоськов.

— С тобой должен быть я! — с болью в сердце выкрикнул Валеев.

48

Через день после ограбления банка Макс Ручкин уже следил за домом Заказчика. Поэтому сегодня, несмотря на поздний вечер, он без труда нашел кратчайший путь к старому коттеджу, окруженному вековыми деревьями. Но близко подъезжать к дому не стал. Припарковал «ауди» около магазина «Продукты». В районе дорогих коттеджей автомобиль премиум-класса смотрелся вполне естественно.

Сумку с деньгами Макс оставил в багажнике. Сейчас он выполнял роль курьера и взял с собой только икону, предварительно запаковав ее в пупырчатую пленку.

На звонок домофона Заказчик ответил раздраженно:

— Что надо?

— Я привез вещи. От Орлика, — сообщил Макс, изображая уставшего курьера.

Щелкнул замок. Калитка во двор открылась. Ручкин прошел в дом, где его в нетерпении ждал Заказчик. Ручкин расстегнул сумку и протянул сверток.

— Вот ваш заказ.

Высокий мужчина разорвал защитную пленку. Он повертел икону в руках и удалился, ничего не сказав. Ручкин пошел следом и застал странную сцену. В просторной гостиной хозяин дома, вооружившись ножом, яростно отковыривал оклад от старинной иконы.

— Что вы делаете? Отдайте сначала деньги, — растерянным голосом попросил Макс.

Заказчик расправился с иконой. Доска и погнутый оклад валялись на журнальном столике отдельно друг от друга.

— Давайте другие вещи! — потребовал он, выхватил у Ручкина пустую сумку и распахнул ее. — Где остальное?

— Мне поручили передать икону в обмен на деньги. Заплатите, и я пойду.

— Не получишь миллиона, пока не принесешь остальное. Где Орлик? Почему не привезли сразу?

«Ах, миллион! А Орлик обещал пятьсот тысяч. Не зря я эту крысу грохнул», — подумал Ручкин.

— Сначала вы отдадите мне миллион, — веско отчеканил он каждое слово.

Заказчик заметил перемену в настроении курьера и пошел на попятную:

— Хорошо. Деньги там, в ящике.

Они переместились в примыкающую к гостиной обширную кухню-столовую. Заказчик выдвинул ящик из кухонного буфета, сунул туда руку и повернулся, угрожая револьвером:

— Гони мои вещи! Где Орлик? Ждет в машине? Звони ему, и пусть тащит остальное.

— Конечно-конечно, сейчас сделаю. — Максим поднял левую руку, успокаивая клиента и плавно приближаясь к нему.

В следующее мгновение его поднятая рука рубанула ладонью по револьверу, а правая, сжавшись в кулак, описала стремительную дугу и угодила в висок Заказчика. Тот рухнул на пол.

Когда хозяин дома очнулся, он обнаружил себя сидящем на стуле. Пошевелиться удалось лишь частично. Грудь и руки от плеч до локтей были примотаны скотчем к высокой спинке стула. Напротив, на другой стороне длинного стола восседал Ручкин. Он уже обошел дом, убедился, что Заказчик тут один, и крутил отнятый револьвер на дубовой столешнице.

— Нехорошо обманывать курьера. Я пришел получить деньги, а ты хватаешься за оружие. У тебя есть разрешение на эту игрушку?

— Разумеется. Ты знаешь, кто я?

Ручкин кивнул на фотографии на стене, где Заказчик был запечатлен в компании известных в стране политиков.

— Так ты политик?

— Вот именно!

— Теперь понятно, почему врешь.

— Моя жизнь важна для страны.

— Типа незаменимый? Круглов, кажется, Круглов-младший.

— Да, я Александр Круглов. Я руковожу…

— Затихни, Алекс, не кипятись. Я вот над чем голову ломаю: где политику уместно застрелиться? На кухне, в гостиной, или в кабинете? А может быть, в ванной? У тебя такой большой дом, такой выбор.

— Что? — выпучил глаза Круглов.

— Ты выбирай, Алекс, выбирай. — Рот Ручкина превратился в узкую жесткую полоску. Он встал, пересек кухню, поигрывая пистолетом, и приставил ствол к виску Круглова. — И вот еще над чем подумай. Будешь стреляться в висок? Или в рот?

Ручкин переместил револьвер и вставил ствол в рот политика. Круглов затрясся. Но Ручкин был невозмутим:

— Что, неприятно? Зато в гробу будешь лучше смотреться. Так что ты выбираешь?

Ручкин покрутил барабан с патронами и вынул револьвер изо рта Круглова. Тот закашлялся, умоляя:

— Я заплачу, заплачу.

— Конечно, заплатишь. Я нашел у тебя сейф. Говори код, и у тебя появится шанс выкарабкаться.

— 180869 — дата моего рождения, — выпалил политик.

— Какая работа мысли! Сразу видно — мудрый политик. Посиди пока здесь, политик, только не шуми. Я скоро.

Ручкин сходил на второй этаж и вернулся. Потряс перед Кругловым деньгами.

— Там только сотка баксов. С тебя еще девятьсот тысяч. Что скажешь?

— Я обещал, и отдам. Но мне нужны все предметы. Все! Мы так договаривались с Орликом. Он подтвердит. Где он?

— Хочешь получить остальное барахло? — Ручкин вспомнил о квитанции, оставшейся от антиквара. — Верну, нет проблем. Мне даже любопытно, за что ты готов отдать миллион. Может, это стоит два? А?

— Эти вещи представляют ценность только для меня. Для меня!

— Да ладно, Алекс, мне твои игрушки без надобности. И ценник я поднимать не собираюсь. Ответь мне: где ты возьмешь деньги?

— В банке. Сумма подготовлена. Утром поеду и привезу.

В гостиной напольные часы пробили полночь.

— Утром, говоришь… Ладно, поедем в банк вместе. А пока придется составить тебе компанию. — Ручкин открыл холодильник, изучил его содержимое. — Сразу видно, что у тебя бабы нет. Отчего так?

— Ее убили.

— Так мы — друзья по несчастью. Мою девушку тоже… Ты представляешь, Алекс, я проголодался. А ты как? Давай поужинаем вместе. Я приготовлю. Ты кого-нибудь ждешь сегодня?

— Нет, никого.

— Вот и славно. До утра у нас полно времени. Расскажешь о своем горе. Обсудим детали сделки. Надо же политику иногда общаться с простым народом.

49

Лоськов вернулся из соседней комнаты, прижимая телефон к уху. Он ободряюще кивнул Елене, продолжая говорить в трубку:

— Она и сейчас работает. Делает все возможное… Понятно. Я передам.

Телефонный разговор закончился. Бодрое выражение на лице Дениса сменилось озабоченностью. Он сообщил:

— Звонил Колокол. Он доволен, что один грабитель уже мертв. Но пока его деньги у другого грабителя, он считает себя униженным. И злится.

— Так доволен или злится? — нахмурилась Петелина. — Ты чего-то недоговариваешь?

— Понимаете, для авторитетного вора ужасно унизительно, когда его обворовывают. Воровской кодекс требует мести. Колокол беспокоится, что второй грабитель уйдет. Поэтому…

— Хватит корчить из себя дипломата! Колокольцев угрожал, говорил про Настю?

— Нет, что вы! Он просто напомнил условия.

— А я не хочу о них слышать. Я расследую преступление. Мне все равно, кого ограбили: пенсионера или вора. А если Колокол еще раз напомнит про мою дочь…

Петелина осеклась и выхватила у Дениса телефон. Тот не посмел возражать. Елена звонила матери в Крым.

— Мама, как там Настя? Уже поздно. Она пришла?

— Подумаешь, поздно. Ну и что! У девочки каникулы.

— Где Настя?

— Да здесь она. В номере. Недавно вернулась с дискотеки. Сейчас в душе.

— И как она?

— Счастливая. Песенки напевает. Я вспоминаю себя в ее годы. За мной бабушка не следила. И мама по сто раз на дню не звонила. Тогда и возможности такой не было. Я сама знала, что с мальчиками можно, а чего нельзя. Попробовал бы кто-нибудь распустить руки, он бы у меня получил! А танцы — это же праздник для девушки.

— Хорошо-хорошо. Спокойной ночи. И не забудь запереть дверь на задвижку.

— Ох, забыла. Что теперь будет! — картинно запричитала Ольга Ивановна и запела: — Придет серенький волчок и укусит за бочок.

— Проспись, мама! — в сердцах крикнула Елена и отключила телефон.

— Успокоились? — вежливо спросил Денис.

— Я спокойна. За массандровские вина. Пенсионерки в восторге.

Почти сразу на домашний телефон позвонил Валеев. Петелина взяла трубку.

— Почему так долго? — первое, что спросил Марат. Пока Елена соображала, чем он недоволен, Марат уточнил: — Ты шла к телефону шесть гудков. Чем вы там занимаетесь с этим гнусным Денисом?

— О господи! — вырвалось у Елены.

— Ты не подумай, это не ревность. Я волнуюсь за тебя.

— Правильно говорят, мы с разных планет — мужчины и женщины. Я переживаю за дочь, а ты за сохранность того, от чего не убудет.

— Лена, не смей так говорить. Даже думать не смей!

— Марат, ты по делу или как?

— Хорошо. Поговорим про Карлсона.

— Какого Карлсона? С пропеллером?

— Про вертолетный клуб «Карлсон». Ты же сама просила.

— Извини, замоталась. Сумасшедший день. Что ты узнал?

— Из дома телеведущего Воробьева действительно был заказ на аренду четырехместного вертолета. В журнале значится, как прогулка над водохранилищем. Говорят, это обычное развлечение состоятельных граждан.

— Прогулка над водохранилищем… — задумалась Петелина. — Ты же сам опрашивал гостей вечеринки. В протоколах нет упоминания вертолета. Я не думаю, что такое событие не запомнилось. Или ты забыл?

— Точно помню, что про вертолет никто не упоминал.

— Во сколько вертолет прибыл на вызов?

— В 20.45.

— На лужайку перед домом он не мог приземлиться. Там был шатер со столами.

— На берегу водохранилища достаточно места для небольшого вертолета.

— Без четверти девять… Это время, которое позволяет… — Изощренный мозг следователя прикинул возможности, которые дает преступнику вертолет. Сложившаяся ранее картина полностью менялась. — Марат, надо допросить пилота. Узнать о маршруте, о пассажирах. Сможешь это сделать оперативно?

— Я не Карлсон, конечно. Пропеллера у меня нет.

— Марат, я прошу тебя.

— Пилотом числится Игорь Антонов. Уже ночь. Да и адрес его неизвестен.

— Миша Устинов поможет.

— Ты Головастику тоже не даешь спать? Неугомонная.

— Предлагаешь мне лечь в постельку?

— Нет-нет! Если надо, разбужу и Устинова, и Майорова, ты же знаешь.

— Мы ищем убийцу, каждая минута на счету. В общем, я сама позвоню Устинову. Он свяжется с тобой.

Лоськов смиренно наблюдал, как Петелина, каждый шаг которой он обязан был контролировать, набирает на мобильном телефоне номер эксперта-криминалиста.

Устинов откликнулся, не скрывая удивления:

— Елена Павловна, а я не хотел вас будить. Думал подождать до утра.

— Да что вы за мужики такие! Только о сне и думаете.

— Сон возвращает ясность мозгу.

— Раньше ты боготворил шоколад, теперь, значит, будешь беспробудно дрыхнуть.

— Я ни в одном глазу!

— Тогда слушай. Надо срочно найти адрес и телефон пилота вертолета. И сразу сообщить об этом Валееву. Записывай имя. — Петелина назвала Игоря Антонова и продиктовала место его работы.

— Пилотов с вертолетной лицензией у нас не так много. Сделаю.

— О чем ты хотел умолчать до утра? — напомнила Петелина.

— Я обнаружил автомобиль мертвеца.

— Давай без шуточек.

— Эдуард Орлик мертв, а его машина едет. Вы сами просили найти его «ауди».

— Прекрасно! Уверена, что машину взял подельник. Скорее всего, это Ручкин. Где ты обнаружил «ауди» Орлика?

— Точно ответить не могу. «Поток» выдает обрывочные сведения. Сегодня «ауди» зафиксировали камеры в центре Москвы, затем на МКАДе, а последний раз на трассе А-107. Это так называемое малое бетонное кольцо. Автомобиль двигался от Можайского шоссе в сторону Звенигорода.

— Когда это было?

— Прошло полтора часа. Я пытаюсь отследить дальнейшее движение, но с тех пор «ауди» нигде не появился. «Поток» ее не зафиксировал. Водитель мог остановиться на ночлег. А мог уйти по второстепенным дорогам.

— Звенигород… — У Петелиной сама собой выстроилась логическая цепочка: — Орлик служил у Круглова-старшего. Ручкин был подчиненным Орлика, а в Звенигороде… Спасибо, Миша. Если «Поток» поймает «ауди», сразу звони мне.

Петелина обратилась к Денису Лоськову.

— Нам надо ехать.

— В Звенигород, — догадался Денис. — Будем искать «ауди» Орлика?

— Если повезет.

— Будем петлять по городу, или есть конкретный адрес?

— Появилась шальная версия, но… Пока не проверим, не смогу сказать, глючит моя интуиция или нет.

Выехав на загородную трассу, Лоськов вновь убедился, что огни микроавтобуса продолжают преследовать его.

— В вашей машине сколько лошадиных сил? — спросил он задремавшую было Петелину.

— Я что, обязана помнить?

— За нами слежка. Попробую оторваться.

— Кто? — Петелина обернулась.

На свободной ночной дороге было хорошо видно, как только они ускорились, прибавил газу и малогабаритный фургон.

— Это Колокол нас контролирует, — успокоила Дениса Петелина, прекрасно понимая, что полковник Молотов выполняет свое обещание. Его офицеры страхуют ее.

— Не может быть.

— Ну почему? Доверяй, но проверяй.

— Колоколу незачем следить. Вы у него и так на крючке.

— Я — да, у меня дочь. А вот ты — вольный сокол. Найдем мы деньги. Ты грохнешь меня и смоешься с ними. Как тебе такая версия?

— Я работаю честно, — насупился Лоськов.

— А Колокол имеет право подозревать? Имеет. То-то! Ты не гони, Денис. Они нам мешать не будут пока не найдем деньги.

— Нет уж! Терпеть не могу слежки.

На прямом шоссе оторваться не удалось. Как только «тойота» въехала в Звенигород, Лоськов стал петлять по ночным улицам, нарушая сигналы светофоров. Скорость он не снижал, Петелину мотало из стороны в сторону, но вскоре огни подозрительного фургона исчезли из их поля зрения.

50

Лоськов направил машину в проулок, выключил фары и остановился. Минуты три он напряженно смотрел в зеркало заднего вида. По основной дороге проехало несколько автомобилей. Синего фургона среди них не было.

— От хвоста избавились.

— Молодец, — равнодушно похвалила его Петелина, изучая Яндекс-карту на мониторе смартфона. Она нашла дом Александра Круглова и показала Денису: — Нам сюда.

Спустя четверть часа они подъехали к дому Круглова, обнесенному забором.

— Денис, проверь, нет ли «ауди», — попросила Петелина.

Лоськов бесшумно исчез в темноте, но вскоре вернулся.

— На подъездной дорожке нет, во дворе тоже.

— Значит, интуиция глючит.

— В доме на первом этаже горит свет.

— Хозяин еще не спит. Раз уж приехали, я поговорю с ним.

— Круглов нас пустит?

— Тобой не буду его пугать. А меня он знает, я веду следствие, должен пустить.

— Хорошо. Я пока осмотрюсь здесь. В случае чего — на связи. — Во время поездки в Звенигород Лоськов не стал забирать телефон у Петелиной.

Следователь подошла к калитке и позвонила в домофон.

В это время Ручкин и Круглов ужинали, сидя друг напротив друга. По этому случаю Макс даже отвязал хозяина дома от стула. Впрочем, условное освобождение аппетита политику не прибавило. Он убедился, что гость сильнее его. Круглов налегал на вино, закусывая лишь кусочками сыра. Ручкин ужинал в садовых перчатках, найденных на кухне.

— Алекс, ты же сказал, что никого не ждешь, — напрягся Ручкин, услышав мелодию домофона.

— Не жду, — затряс головой Алекс.

— Политикам нельзя верить. Пойдем взглянем, кого нелегкая принесла. — Ручкин встал из-за стола и подтолкнул Алекса в коридор к домофону. На мониторе было видно, что перед калиткой стоит женщина. — Кто это?

— Следователь Петелина. Ведет дело об убийстве Ксюши.

— Та самая Петелина? — заинтересовался Ручкин.

Он вспомнил, как прикрывались именем следователя при ограблении банка. И что Петли на полном серьезе опасался Орлик. Не идет ли она по его следу?

На соседний с домофоном монитор выводились изображения с камер наблюдения, установленных по углам забора. Ручкин пощелкал переключателем, меняя картинки.

— Она одна. Спроси, что ей надо? — Ручкин нажал кнопку связи.

— Елена Павловна…

— Александр Владимирович, вы извините, что так поздно, но у меня появилась важная информация. Я хотела бы еще раз поговорить про тот день, когда вы потеряли Ксению Савину. Конечно, это можно сделать завтра утром под протокол в Следственном комитете, но раз я здесь, зачем терять время?

Ручкин выключил связь:

— Вот раскудахталась. И что мне с вами делать? На утро у нас другие планы.

— Достала! Убийца пойман, а она роет и роет, — вскипел Круглов.

— Слушай, Алекс, а может, ты ее грохнешь? А потом сам застрелишься. Будет вполне логично. — Ручкин подмигнул Круглову. — Сдрейфил? Ладно, впусти ее. Про меня ни слова. Поговоришь в гостиной, а я послушаю. Если что не так… Обоих!

Ручкин пригрозил револьвером.

Круглов пригласил Петелину в гостиную. Как себя вести, он не знал. Алекс был скован, а его лицо то и дело кривилось, будто вместо дорогого вина он выпил лимонную кислоту. Садиться в кресло Петелина не пожелала. Алексу пришлось встать к дальнему окну, чтобы следователь не заметила затаившегося в столовой Ручкина.

— Мы выяснили, интересную подробность, — начала следователь. — На вечеринке у телеведущего Воробьева кто-то заказал вертолет для прогулки.

— Ну и что?

— Вы ничего не сказали о вертолете.

— Я должен помнить о каком-то вертолете, когда у меня невесту убили?

— Дело в том, что никто из гостей тоже вертолет не упомянул.

— Значит, его и не было.

— Так был вертолет или нет? — настаивала Петелина.

— Не знаю! Там была пьянка, шум, гам. Все разбрелись. Кто-то остался в шатре, кто-то в доме, кто-то пошел на берег водохранилища.

— Получается, если захотеть, то вертолетом можно было воспользоваться тайно? Сел в сторонке, улетел, а потом вернулся. Никто и не заметил.

— Вы пришли ко мне ночью ради паршивого вертолета?

— Есть еще одно странное обстоятельство.

— Самолет? Ракета? Хотите сказать, что я тайный космонавт?

— В день гибели Ксении Савиной из вашего дома исчезли ценные вещи, а вы об этом не заявили. — Петелина подошла к стене и указала на светлое прямоугольное пятно под торчащим шурупом. — Здесь что-то висело, не так ли?

— Мне наплевать, что еще украл убийца. Деньги для меня ничто по сравнению с жизнью Ксении.

— Может быть, эта икона? Зачем вы ее испортили? — Петелина подняла со столика икону, отделенную от ценного оклада, примерила доску к пятну. — Подходит.

— Я вправе в своем доме вешать что хочу и куда хочу.

— После смерти Савиной вы заходили в ломбард в Звенигороде.

— В ломбард? — Алекс изобразил изумление.

— Вас опознала товаровед.

— Ах, да! Я нашел квитанцию из ломбарда.

— Где нашли?

— Там, наверху, в вещах Ксюши. Я решил узнать про вещи, но мне ничего не вернули. Впрочем, это пустяки.

— А как же эта икона? В списке принятых в ломбард ценностей числится икона с изображением Богоматери как раз такого размера. Если товаровед опознает ее, как вы объясните возвращение иконы к вам? И почему вы отодрали оклад?

— Зачем вы копаетесь во всякой ерунде! Вы не понимаете, что причиняете мне страдание? Я известный политик, и буду жаловаться! Буду требовать вашего отстранения, потому что вы лезете в мою личную жизнь!

— Я обязана это делать. Жестоко убита ваша невеста. В вашем доме, черт подери! А вы, Круглов, скрываете от следствия ценную информацию.

— Вот до чего дошло. Вы меня обвиняете? Тогда мне придется обратиться к адвокату.

Петелина сделала несколько шагов по гостиной. Через приоткрытую дверь в столовую она заметила, что ужин накрыт на две персоны.

— Круглов, вы в доме не один? — спросила она и тут же пожалела о высказанном подозрении.

После ее вопроса Круглов напрягся и бросил нервный взгляд за ее спину. У Петелиной пискнул телефон. Она взглянула на дисплей. Пришла фотография от Дениса. Он сфотографировал черную «ауди» около местного магазина. И подписал: «Не глючит». Елена Павловна увеличила изображение, чтобы разглядеть регистрационный знак.

Так и есть, машина Орлика! Интуиция ее не подвела. Ручкин где-то рядом. Он в доме.

— Пожалуй, мы продолжим разговор завтра, — пробормотала Петелина, пятясь к выходу.

Дверь в кухню неожиданно распахнулась. Елена вздрогнула и натолкнулась на невозмутимый взгляд человека с револьвером.

— Зачем откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня, — вкрадчиво произнес он.

51

В гостиной часы пробили дважды, словно фиксируя время перемен.

— Кто вы? — спросила Петелина. Она узнала Максима Ручкина, но не захотела демонстрировать свою осведомленность.

— Телефон. Положи телефон на стол. — Ручкин показал взглядом на обеденный стол, продолжая держать Петелину под прицелом.

— Я майор юстиции, старший следователь.

— Телефон на стол! — угрожающе повторил Ручкин.

Петелина прошла мимо вооруженного преступника и положила телефон рядом с бутылкой вина. Попутно она успела нажать пуговицу-микрофон на рукаве.

— Ладони на стол. Шире! — скомандовал Ручкин.

Петелина подчинилась, понимая, что ее обыщут. Так и произошло. Пальцы Ручкина профессионально ощупали ее от подмышек до щиколоток, оставив после себя ощущение холода. Будто прикасаясь к ней, он разрезал одежду, и туда проникал ветер.

— Что вам надо? Круглов, кто это? — продолжала изображать непонимание Петелина.

— Сядь! — Ручкин толкнул следователя на стул и указал на другой стул Круглову: — Ты тоже.

Растерянный хозяин дома повиновался. Петелина и Круглов оказались сидящими на противоположных концах вытянутого стола. Ручкин стоял между ними. Он чувствовал себя уверенно и убрал пистолет.

— От кого ты получила сообщение? — Ручкин коснулся смартфона Петелиной. Его руки были в садовых перчатках, и дисплей не среагировал.

В этот момент телефон зазвонил вновь. На экране высветилась имя Марата Валеева.

— От него, — нашлась Петелина. — Валеев капитан полиции, оперативник. Он должен был узнать про вертолет. Мы живем с ним. Если я не отвечу, он приедет сюда.

— Ладно. Поговори с дружком и отшей его. Только без дураков. Включи громкую связь.

Петелина скользнула пальцами по смартфону. В комнате раздался голос Валеева:

— Лена, я отыскал пилота вертолета Антонова и поговорил с ним.

— Марат, что ты узнал? Рассказывай подробнее.

Петелина рассчитывала, что ее догадка подтвердится, и люди Молотова прослушают рассказ.

— Выяснилось много интересного, — начал Валеев. — Итак. В 20.45 вертолет прилетел по вызову на Икшинское водохранилище. Сел на берегу, метрах в трехстах от дома телеведущего Воробьева. К пилоту подошел мужчина, которого Антонов узнал. Видел по телевизору. Догадайся, кто?

— Александр Круглов.

— В точку! Это он арендовал вертолет и назначил место встречи.

Круглов попытался вскочить, но его жестом остановил Ручкин и приложил палец к губам.

— Круглов приказал лететь в Звенигород и показал, куда сесть. Я проверил координаты на карте. Это пустырь в полукилометре от дома Круглова. На мой уточняющий вопрос, можно ли приземлиться на лужайку непосредственно во дворе Круглова, пилот ответил утвердительно. Но с клиентом не спорят. Отсутствовал Круглов не более получаса. Пришел взволнованный. Попросил как можно быстрее вернуться обратно. Антонов доставил его на Икшинское водохранилище в 21.50. Круглов рассчитался наличными. Вертолет отправился на базу.

— Странно, что часовое отсутствие Круглова гости не заметили.

— Ничего странного. Большой дом, большой участок, много гостей. Люди разбились на компании, выходили к реке. В такой обстановке легко исчезнуть на время.

— А мобильный Круглова тем временем находился в доме Воробьева.

— Он все продумал. Это доказывает преступный умысел. Да, чуть не забыл: пилот упомянул, что, возвращаясь, Круглов бросил в водохранилище какой-то сверток. Не тяжелый, сразу он не утонул.

— Это важная деталь. Спасибо, Марат.

— Лена, можно, я приеду к тебе?

— Не стоит. Встретимся утром. Лучше выспись.

— Да не могу я спать без тебя!

«Завязывай», — шепнул Ручкин Петелиной.

— Марат, мне надо обдумать твою информацию. Встретимся завтра.

— Да что тут думать. Дай «добро» на задержание Круглова, и я вытащу его прямо из постели.

— Не сегодня. Ничего не предпринимай без моей команды.

Ручкин вырвал телефон у Петелиной и отключил его.

— Достаточно болтовни по телефону.

В комнате повисла тишина. Ручкин вопросительно смотрел на Петелину. Та сверлила взглядом Круглова. Алекс уткнулся подбородком в сцепленные кулаки и смотрел в стол.

— Александр Круглов, я обвиняю вас в убийстве Ксении Савиной, — прозвучал сухой голос следователя. — Вы создали видимость, что находитесь в гостях. На самом деле — тайно воспользовались вертолетом и вошли к себе на участок со стороны леса. Там, странным образом, оборван провод у видеокамеры. И не закреплен один лист в заборе. Войдя в дом, вы надели одну из курток, чтобы не забрызгать кровью костюм. Потом сбросили куртку в реку.

Круглов грохнул кулаки на стол, налил себе вина и выпил.

Петелина продолжила:

— Вы убили ножом Ксению Савину, а улики подбросили дворнику Нурали Джураеву. Это было продуманное, жестокое, умышленное убийство. Осталось уточнить мотив. За что вы убили Савину? Ведь вы собирались пожениться. Самое время раскаяться и сделать признание.

— Самое время? — глумливо переспросил Алекс и снова выпил. — Тут вы правы, время — ночь, а компания подходящая. — Он пьяно пошевелил пальцем, указывая то на Петелину, то на Ручкина. Наконец его палец остановился на Ручкине. — Убей ее. Я заплачу. И этого, как там его, Валеева, тоже.

— Ты правда зарезал свою девушку? — заинтересовался Ручкин. — Вижу, что правда. Так и Петлю зарежь. Раз начал, надо продолжать, а то проиграешь!

— Я заплачу, сколько скажешь.

— А почему сам не можешь? Действуй, Алекс, я посмотрю.

— Я бизнесмен, и политик!

— О да! Это самые святые профессии. Уж кто-кто, а эти никогда ни на что чужое не позарятся. Ангелы во плоти!

— Ты сделаешь это? Я прошу.

Елена чувствовала себя опустошенной. После изматывающих поисков она раскрыла тяжкие преступления, вычислила убийц — вот они, перед ней. Один убил свою подругу, другой охранника в банке, напарника и безвинную старушку. Но радоваться рано. Арестовать убийц у нее нет возможности. Более того, сейчас двое преступников спорят насчет ее смерти. Каждый подталкивает друг друга к новому убийству.

— Ну хорошо, политик. Я сделаю то, что ты просишь, — согласился Максим Ручкин. — Но если ты не заплатишь, сдохнешь вслед за ней.

«О господи! Они договорились», — поняла Петелина, почувствовав приставленный к ее затылку ствол пистолета.

52

Ночью синий микроавтобус с тонированными стеклами казался непроницаемым черным фургоном. Неизвестность и черный цвет внушают опасность, пассажиры фургона не возражали против такого восприятия собственной миссии. Если их опасаются, они на правильном пути. Страх противника — их помощник. Сами они ничего не боялись. Разве что гнева начальника, полковника Молотова.

Чернявый водитель вел микроавтобус по карте вслед за маячком на мониторе, стараясь не приближаться к объекту слежки. Он выглядел серьезнее расслабленного светловолосого напарника.

— Вообразил себя гонщиком, — с издевкой заметил водитель.

— Пусть почувствует себя героем. Герои теряют бдительность, — согласился светловолосый офицер. — Дурачку-то невдомек, что на Петелиной жучок.

— «Тойота» остановилась. Куда это Петля приехала? — Чернявый припарковал фургон и укрупнил карту на мониторе так, чтобы стал виден каждый дом.

— Ты что, не узнаешь? Это же дом Круглова.

— Ух ты! С чего начали, к тому и вернулись.

— Круг замкнулся. Молотову это понравится.

— Ты пишешь Петелину?

— Конечно. Полезли, послушаем, о чем там болтают.

Мужчины переместились из кабины в отсек, напичканный аппаратурой. Светловолосый офицер нажал кнопку, подкрутил громкость. В фургон проникли звуки чужого разговора.

— Слышишь, Петелина надавила на пуговицу. Наивная, думает, что может включать-выключать. Наш микрофон работает всегда. На трое суток заряда хватит.

— Так… Петелина обвиняет Круглова в убийстве невесты. Это интересно.

— Зачем известному политику марать руки? Надоела девчонка — выгнал, нашел другую.

— Ты забыл, что Савина его шантажировала.

— Чем? Мы так ничего и не нашли.

— Поэтому Молотов сделал ставку на Петелину. Она толковый сыщик, — уважительно сказал чернявый.

— Вот это да! Круглов не возражает против обвинения. Он фактически признался.

— Если Круглов убил Савину, то…

— Вот и компромат! Теперь он будет плясать под нашу дудку, — обрадовался светловолосый.

— Не скажи, Петелина его посадит.

— Хрен ей! Молотов не позволит.

— Петля упертая, — усомнился чернявый.

— Слушай, а кто третий в доме Бахлина? Я думал, Денис Лоськов, но это не его голос.

— Точно, там другой тип.

— Ей угрожают.

— Да ее, кажется, хотят грохнуть!

— Вот и решение проблемы. Мавр сделал свое дело, мавр может уходить.

— А если Молотов думает иначе? Я сообщу ему.

Брюнет дозвонился до начальника и стал объяснять ситуацию. Как только Молотов услышал, что Круглов, судя по записанному разговору, убил Савину, полковник прервал подчиненного:

— Перешли мне запись, — потребовал он. — Я прослушаю и приму решение.

— А если жизнь Петелиной окажется под угрозой?

— Ничего не предпринимать без моей команды. Ясно?

— Так точно.

Чернявый убрал телефон. Он был хмур, а светловолосый улыбался. Блондин толкнул напарника плечом:

— Да расслабься ты. Смерть следователя в прямом эфире — когда еще такое услышишь.

53

— Веди ее в гостиную, — приказал Ручкин Круглову, продолжая держать Петелину под прицелом.

— Налейте мне вина. Я хочу выпить, — взмолилась Елена.

Она приняла решение тянуть время. Любым способом, раз уж ее прослушивают подчиненные Молотова. Они что, оглохли? Она подняла руку с потайным микрофоном, чтобы наблюдатели слышали каждое слово. Они должны ее спасти, как около дома Бахлина, когда в нее стреляли. Неужели до них не дошло, что ее хотят убить? Слушайте прямым текстом!

— Я попала в ловушку. Вы меня убьете. Дайте хотя бы выпить. Это мое последнее желание. Вы должны…

— Да заткнись ты! — прервал ее Ручкин. — Налей ей, политик.

Бутылка под рукой Круглова оказалась пустой. Алекс взял со стеллажа новую, бросился искать штопор, а когда нашел, долго возился с пробкой. Секунды тикали. На это и рассчитывала Петелина. Каждое выигранное мгновение давало ей шансы на спасение.

— Красное? — скривилась Петелина, будто только что разглядела бутылку. — Я люблю белое вино. Лучше охлажденное. И чистый бокал, пожалуйста.

— Здесь не ресторан, — фыркнул Ручкин.

— Ничего, я сделаю. — Озадаченный Круглов метался по кухне. Мелкие хлопоты давали ему возможность забыть собственный ужас и прийти в себя. — Охлажденного вина нет, но я добавлю лед.

— Два кубика на бокал, — привередливо решила Петелина.

— Французское или итальянское? — Круглов продемонстрировал обе бутылки.

— Я бы попробовала и то и другое.

Алекс Круглов завозился со штопором, потом рылся в холодильнике, гремел льдом. Прошло около пяти минут, прежде чем он поставил перед Петелиной два бокала с кубиками льда и, капая на стол, наполнил их.

Елена пригубила французское вино, насладилась послевкусием, глотнула итальянского. Вот и еще три минуты выигранного времени. Рассмотрела этикетки на бутылках. Чем больше ее отпечатков останется, тем проще будет потом криминалистам.

Черт! Она не о том думает. Она должна выжить!

— Пей и пошли, — не выдержал Ручкин.

— Куда? Я лучше здесь посижу.

— Вставай! — Ручкин выдернул Петелину со стула.

У следователя мелькнула шальная мысль, схватить бутылку и врезать ему. Но вряд ли она одолеет боксера. Да и Круглов, хоть и был любезен, но готов на все, чтобы ее не стало.

«Где же бойцы Молотова? Они понимают, что здесь происходит? Меня планируют убить!»

— Стреляй в меня здесь. — Петелина бесшабашно тряхнула головой. — Только сначала дайте напиться.

— Я же выполнил твою просьбу. Теперь пошла! — Ручкин подталкивал Елену в спину стволом револьвера.

— Куда вы ее? — на этот раз спрашивал Круглов.

— И ты, политик, топай в гостиную, чтобы я тебя видел.

Все трое переместились в просторную гостиную. Там, на полу перед диваном лежал большой ковер.

— Встань на ковер, — указал Ручкин.

Петелина замялась. План Ручкина стал ей очевиден.

«Предусмотрительный гад! Ковер впитает кровь и не оставит следов на полу. Патрон останется в револьвере. Что делать? Попытаться бежать? Запугать? Призвать к разуму?»

— Меня будут искать. Я майор юстиции. По телефону запеленгуют, где я исчезла. Валеев отыщет вас, и вам конец!

— Не думай, что ты умнее всех, следователь. Твой телефон еще попутешествует. Через полчаса с обочины шоссе я позвоню Валееву. Расскажу, что ты попала в аварию, ранена. Я случайный свидетель, звоню по последнему номеру обнаруженного при тебе телефона. Он, конечно, приедет, а там… Ну, ты понимаешь. На ковер!

Он толкнул Елену, и она оказалась в центре ковра. Ручкин обратился к Круглову:

— Учти, политик, это твой пистолет, а я в перчатках. Не передумал?

— Быстрее, — зашипел возбужденный Круглов.

— Включи телевизор.

Яркими всполохами замерцал большой экран. Круглов нашел круглосуточный музыкальный канал.

— Громче! — приказал Ручкин, и бумкающий ритм заполнил комнату.

— Только не в лицо! — закрывшись руками, взмолилась Петелина.

— Баба всегда баба, — ухмыльнулся Ручкин. Его глаза мстительно сузились: — Завернешь ее в ковер, политик. Когда расплатишься со мной, вывезешь. И сожжешь.

— Тебя найдут, Ручкин! Мы о тебе знаем все, Свинг! — выкрикнула Петелина свой последний аргумент.

— Ух ты! Удивила. И что же ты обо мне знаешь? — Убийца заинтересовался и опустил пистолет.

— Про ограбление банка. Про твой коронный удар свинг. Про убийство охранника и твоего напарника Орлика.

— Так-так. И кто еще это знает?

«Все!» — хотела выкрикнуть Петелина, но ее опередил неожиданный возглас:

— Я!

От прозвучавшего слова лицо Свинга перекосилось. За его спиной стоял подкравшийся Лоськов, приставив пистолет к шее Ручкина.

— Брось ствол и не дергайся, — предупредил Лоськов.

Ручкин разжал пальцы, револьвер упал на ковер.

— Наконец-то, — выдохнула Елена. Она покинула ковер, и только тогда почувствовала, что страх сжимавший ее, начинает отпускать.

— Руки за голову и к стене! — Лоськов припечатал Ручкина лицом к стене, обыскал.

Он вытащил телефон, ключи от машины и квитанцию. Телефон и ключи сунул себе в карман, а бумагу передал Петелиной. Увидев квитанцию из антикварного магазина, Петелина вспомнила о хозяине дома. Тот уже пришел в себя и пятился к двери.

— Круглов, стой! — приказал Петелина. — Мы не закончили наш разговор.

— Мне нужен адвокат, — залепетал хозяин дома, беспомощно опускаясь в кресло.

— Вы в порядке? — спросил Денис у Елены.

— Жива. — Петелина выключила телевизор. — Но седых волос явно прибавилось.

— Я был рядом, ждал удобного момента. Смог незаметно подобраться, только когда включили телевизор.

— Спасибо, Денис.

Ручкин подал голос:

— Денис, не знаю, кто ты, но может, договоримся? У меня есть деньги. Много.

— Не шуми. Жаль нет наручников, стой, не опускай руки. Сейчас за тобой приедут злые ребята.

— Менты?

— Размечтался. В полиции ребята добрые. За тобой приедут те, у кого ты украл деньги, которые мне предлагаешь. Удивлен? Я нашел сумку в багажнике твоей «ауди». Ты оставил машину около магазина «Продукты».

Ручкин повернулся, продолжая держать руки на затылке. Он с интересом разглядывал Лоськова. Страха в глазах Ручкина не было, а голос не выдавал волнения, словно и не было пистолета, нацеленного в его грудь.

— Надоели слабаки. Приятно иметь дело с умным противником.

— Стой где стоишь! — предупредил Лоськов, подбирая с пола выбитый у Ручкина револьвер.

54

На круглосуточной автозаправочной станции горячий кофе продавали даже ночью. Для Валеева это был достаточный повод, чтобы задержаться здесь. Он рассчитался за бензин и кофе, сел на высокий стул за круглый столик. Привычным движением сунул портмоне в карман — и тут его как обожгло. Пальцы наткнулись на обрывок старой фотокарточки. Той самой, из пионерлагеря в Крыму.

На клочке фото остались счастливые лица неразлучной троицы: Димка Русов, Андрюха Бахлин и он. Через день их счастье закончится. Через месяц Димка шагнет под поезд. А тот, кто растоптал юную жизнь, останется безнаказанным.

«Он на фотографии, да?» — вспомнил Марат свой вопрос Бахлину. «Он рядом». «Что значит рядом?» «Кого никогда нет на фото?»

Память снова отбросила Марата в тот далекий солнечный день. Лицо фотографа закрывает камера. Одиннадцатилетний Марат видит только его улыбающиеся губы, он тоже улыбается. Но вот кадр сделан, фотограф опускает камеру и машет рукой, подзывая ребят:

— Хотите персиков, пацаны?

Кто ж откажется от сочного угощения. Их приглашают на закрытую территорию, где среди фруктовых деревьев расположен домик для заводского начальства. Ребята объедаются спелыми фруктами. Фотограф держится рядом. Когда мальчишки осоловели от сытости, он обнимает их и шепчет:

— Хотите искупаться в море ночью?

Глаза пацанов разгораются.

— А поплыть на катере в заповедник?

Глаза как блюдца. Вот это да! Катер, море, купание под звездами — настоящее приключение.

— Тогда приходите после отбоя. Я вам покажу тайный ход.

Он ведет мальчишек к забору, увитому виноградом, раздвигает лозу и показывает щель в заборе.

— Буду ждать здесь. Только это между нами, никто не должен знать о нашем плане. Умеете хранить тайну?

— Конечно! — как один отвечают они.

Катер. Ночь. Тайна. Море. Слова из приключенческих книг. Не на бумаге с выдуманными героями, а по-настоящему, с ними! Повезло.

— Он клёвый! Самый лучший. Свой чувак! — наперебой нахваливали они фотографа.

Как назло, в тот вечер у Марата подскочила температура. До сорока градусов. Скрыть болезнь было невозможно, жар заметила вожатая, и его увезли в больницу. Пневмония. Как же он рыдал! Друзья участвуют в необыкновенном приключении, а ему колют в попу уколы и заставляют пить противную микстуру.

«Свой чувак» отвез ночью на катере Димку и Лешку в дикую бухту в заповеднике Карадаг. Предложил купаться голыми, чтобы в отряде не заметили мокрых плавок. Он был хитрый и сильный, а ребята наивные и слабые. Кричи не кричи — ночью в заповеднике ни души. А признаться потом, что тебя изнасиловали, было жутко стыдно. И бесполезно. Педофил-насильник все продумал и подготовил себе алиби. Он выбрался в сад через окно, там тайно встретился с ребятами. От берега он отчалил на веслах, мотор завел в море, а вернувшись, предупредил испуганных мальчишек, что их ждет позор, если они признаются.

Предусмотрительный, гад. Еще бы! Алекс Круглов уже тогда был успешным студентом престижного университета. За ним стоял влиятельный папа. Жизнь Алекса пошла вперед и вверх, а жизнь мечтателя и поэта Димки Русова оборвалась в самом начале.

Сейчас Круглов известный политик, рвущийся к вершинам власти. Теперь понятно, почему он не женат. Страсть к мальчикам заложена в подкорке головного мозга, от нее невозможно избавиться. А невеста Крылову потребовалась перед выборами. Политику неприлично в 45 лет не иметь семью. Женитьба пресечет нежелательные слухи и прибавит голосов избирателей.

И Круглов выбрал девушку, похожую на подростка. Худая, плоская пигалица с короткой стрижкой. Из небольшого города, без родителей, без высшего образования. Попав в богатый дом, она будет благодарить судьбу и терпеть странности мужа. И Ксения терпела.

Валеев вспомнил заключение патологоанатома о том, что погибшая предпочитала анальный секс. Это не ее предпочтение, а выбор Алекса. У всех пар разные причуды, решила тогда Петелина. А на самом деле…

Валеев глотнул кофе и задумался.

Тайные пристрастия Круглова позволяют взглянуть на убийство его невесты по-новому. Если Ксения раскусила Алекса и решила сбежать от него, то события могли развиваться непредсказуемо. Круглову это не понравилось. Брошенный жених не соответствует имиджу победителя на выборах. Неудачник в жизни — и в политике неудачник. Другое дело человек, скорбящий об утрате любимой. Сочувствующие голоса домохозяек обеспечены. Праведный гнев против мигрантов, повинных в убийстве невесты, способен подтянуть голоса националистов. А главное, постоянный интерес прессы. В век информации закон успеха прост и примитивен: если тебя нет в телеящике — ты не существуешь!

«Елена должна это знать», — решил Марат, хватаясь за трубку.

Мобильный Петелиной оказался отключен. Домашний не отвечал.

«Что за черт! Почему? Ты никогда не выключаешь мобильник на ночь».

Марат скомкал салфетку и швырнул ее в опустевшую чашку. В уставшей голове ворочались тяжелые мысли. Где Елена — непонятно. Она обещала связаться утром. Но утро понятие растяжимое, а информация крайне важная. Она должна знать, что Круглов педофил. Мотив убийства Савиной наверняка связан с этим. Решено! Он будет названивать Елене, пока не включится ее телефон.

«А если у нее забрали телефон? Или прослушивают разговоры? Ничего нельзя исключать. Елена действует в окружении людей с неясными целями и размытыми моральными принципами».

Подумав, Марат пришел к оптимальному решению.

«Пошлю сообщение, которое поймет лишь она. Как только телефон включат, сообщение придет автоматически».

55

Подавленный Круглов вжался в кожаное кресло, втянул голову и нервно ерошил волосы, словно его мучила чесотка или жуткая мигрень. Сейчас он совсем не походил на импозантного политика, уверенно пропагандировавшего либеральные ценности с экрана телевизора. Казалось, он желал расплыться по массивному креслу, слиться с обивкой или исчезнуть в его пухлом чреве.

Петелина подошла к Круглову, зачитывая по бумажке:

— Шкатулка, распятие, подсвечник, швейцарские часы, статуэтки, ваза, золотая икорница. Иконы не хватает, но она уже здесь. Вы эти вещи искали?

— Что это?

— Квитанция из антикварного магазина.

Круглов метнул взгляд в сторону обезоруженного Ручкина, которого контролировал Лоськов:

— Ты сдал мои вещи в антикварный? Кретин! Принес бы мне, и ничего этого не было бы!

Петелина воспользовалась предлогом, чтобы еще раз вслух описать события в доме. Она надеялась, что люди Молотова ее услышат. Лоськов хоть и спас ее от убийцы, но она не может ему доверять. Это ненормально. Он работает на преступников, а она представляет правоохранительные органы. Фактически сейчас она в окружении трех преступников, а скоро подъедут и другие. Полковник Молотов должен понять, что пора вернуть ситуацию в правовое русло.

— Ручкин, а Круглов прав. Ты мог бы привезти украденные вещи хозяину, получить деньги и свалить. Тогда не пришлось бы угрожать мне убийством. Сейчас сам стоишь под прицелом. И чем это закончится, я не знаю. Я бы рада тебя арестовать, на тебе труп охранника Митина и Эдуарда Орлика, но… — Петелина показала на Лоськова с телефонной трубкой: — Он звонит отнюдь не в полицию. Ты украл воровской общак.

«Ну, где же вы? Быстрее! Неужели неясно, что меня пора вытаскивать. Я расколола Круглова. Чего вам еще надо? Или ваша хваленая техника подвела, и вы ни черта не слышите?»

— Твой помощник тоже бандит? — заинтересовался Круглов, поднимаясь из кресла. Бледные щеки политика порозовели от возбуждения. В его глазах читалось, что еще не все потеряно, сквозь безнадежную тьму протиснулся луч надежды.

Круглов проигнорировал следователя. Ночью, в компании сильных преступников она лишь слабая женщина. Он миновал Петелину и стал взывать непосредственно к Денису Лоськову, указывая на Ручкина:

— Этот гад обокрал вас? Меня тоже. А еще хотел убить. Да-да, он угрожал пистолетом. Он заслужил смерть.

— Сам знаю. А она? — Лоськов кивнул на Петелину.

— Это вам решать, — приободрился Круглов. — Она следователь. И если вы переступили закон, она вцепится и не отпустит. Знаете, как ее называют?

— Петля.

— Вот-вот. Тут уж или Петля вас, или вы ее.

— Лучше я ее.

Круглов окончательно убедился, что его сегодняшний проигрыш может обернуться неожиданной победой. Он уверенно шагнул к Петелиной.

— Адрес антикварного магазина! Отдайте мне квитанцию.

Алекс вырвал бумагу из руки следователя.

Атмосфера в доме кардинально изменилась. Елена до конца не верила, что Денис предал ее. Но исключать этого было нельзя. А вдруг, Лоськов получил инструкцию: как только найдет деньги, избавиться от следователя? Сотрудничество с полицией — позор для вора в законе.

Лоськов дозвонился до Колокола, сообщил, что нашел его деньги, и теперь посвящал вора в детали запутанной ситуации.

Едена обратила внимание, как жадно Круглов вчитывается в квитанцию. Разум следователя ухватился за новую ниточку.

Что получается? Ксения Савина решила расстаться с Кругловым. Она схватила первые попавшиеся ценные вещи и сдала их в ломбард, чтобы получить дополнительные деньги. Сумма получилась небольшой, по меркам Круглова, вообще мизерная. Однако он готов идти на преступление, чтобы их вернуть. Почему? Отнюдь не из-за пиетета перед семейными реликвиями. Вон как грубо он разодрал икону. Зачем? Он что-то искал! Что-то маленькое, мелкую деталь, которую можно подсунуть под оклад иконы. Значит, перед смертью Ксения успела что-то спрятать. Что? Компромат, о котором говорил Молотов. Обыск вещей убитой девушки и поиски в доме не дали результатов, и Круглов заподозрил, что компромат уплыл вместе со сданными в ломбард предметами. Поэтому Алекс готов на все, чтобы их вернуть.

Елена вспомнила, что в день убийства рядом с местом преступления валялась маленькая отвертка. Наподобие тех, которыми подвинчивают расшатавшиеся очки. Но Ксения Савина очками не пользовалась. Что она отвинчивала? Подставку у статуэток, фальшивое дно икорницы… — стала мысленно перебирать вещи из списка Петелина.

Тем временем Лоськов продолжал разговаривать с Колоколом. В одной руке держал пистолет, в другой — мобильник. Для звонка он воспользовался отнятым телефоном Ручкина.

— С какого телефона ты звонишь? — расслышала Петелина беспокойство вора в законе.

— Это телефон крысы, покусившейся на ваше добро. Он в моих руках. Я проверю его звонки, не помогал ли ему кто-то из наших.

— Хорошая идея. Сообщи, если что.

Во время разговора Лоськов продолжал контролировать Ручкина, но его внимание ослабло. Ручкин стоял у стены с руками, поднятыми на затылок. Петелина заметила, что его взгляд изменился. Вместо наглого спокойствия в глазах появилась колючая сосредоточенность.

Она почувствовала смутную тревогу, вспомнила: Ручкин наносил удар шилом и не оставлял орудие убийства на месте преступления. Денис его обыскал, но шила не нашел.

Неужели Ручкин расстался с любимым оружием? Это не в характере преступников. Они верят в удачу. Шило для Ручкина, как защитный амулет. Где можно хранить шило? В кармане не получится. Специальные ножны Лоськов бы нащупал. Где же?

Мысли Петелиной вернулись к сравнению шила с амулетом. Амулет носят на шее!

Она заметила шнурок на шее Ручкина. Шнурок не свисал на груди, а плотно облегал его шею. Странно. Плотный шнурок невозможно надеть через голову, если только… Если шнурок не свисает на спине! — осенило ее.

Елена вспомнила, как Лоськов обыскивал Ручкина. Он ощупал грудь, подмышки, бока, пояс, брюки вплоть до щиколоток. Но спину упустил. Свободная мешковатая одежда делает шило на спине невидимым.

Ладонь Макса опустилась с затылка вниз.

— Денис! — крикнула Елена, пытаясь предупредить Лоськова.

Но было поздно. Ручкин успел сорвать шило со шнурка, и молниеносный удар, называемый свингом, устремился в ухо Лоськову. Из кулака Ручкина торчало длинное шило. Острие угодило в телефон, пробило его и достигло первоначальной цели.

Раздался звук выстрела. Падая, Лоськов успел нажать на спусковой крючок.

56

Ночь создана для отдыха, так думают обычные люди. Ночь помогает преступникам, и злодеи этим пользуются. Ночь — инструмент спецслужб, не менее важный, чем пистолет, слежка или угроза. В последнем случае речь идет о бессонной ночи. Лиши человека сна — и он теряет волю к сопротивлению.

Об этом прекрасно знал полковник Борис Семенович Молотов. Поэтому сам он по ночам спал. Иногда урывками, как сегодня, в паузах между сообщениями подчиненных. Тренированному организму достаточно двадцати минут сна, чтобы восстановить ясность мысли.

Полковник прослушал оперативную запись из дома Александра Круглова. Для всех ее участников — Петелиной, Круглова, Ручкина — выдался длинный день. Они не спали. Их мозг устал, им стало труднее контролировать эмоции и держать язык за зубами. Петелина, как более опытная в интеллектуальной борьбе, вынудила Круглова признаться в убийстве Ксении Савиной.

Это неожиданный результат. Молотов рассчитывал подцепить Круглова на обычном для политиков компромате: взятки, подкуп, секс, утаивание доходов, сомнительные сделки, грехи прошлого, скандальные проступки близких — да мало ли поводов, чтобы угробить карьеру политика, или, наоборот, умело вмешаться, превратить черное в белое и дать толчок для перевода на новую, более высокую орбиту. Грехи — это ниточки, за которые можно дергать политическую куклу.

Однако убийство — грех серьезный. Это не ниточка, а сеть, которая свяжет политика по рукам и ногам. На первый взгляд, это соответствует его планам. А с другой стороны, если тайна вскроется, с поста полетит не только грешный политик, но и тот, кто его прикрывал. Чтобы этого не случилось, надо сузить круг посвященных.

Пока о виновности Александра Круглова знают двое сотрудников Молотова. Это люди проверенные. Плюс следователь Петелина. Упертая баба, но тоже не без греха. Вот, например, связалась с криминальным авторитетом Колоколом. Это может стоить ей карьеры. С ней надо поговорить откровенно, объяснить последствия и, в зависимости от ее реакции, принять меры. Тут уж, или вечная дружба, или вечный покой. Еще отморозок Ручкин путается под ногами, но такие, как он, всегда были расходным материалом.

Взвесив все «за» и «против», Молотов принял решение — операцию завершить немедленно. Компромат на Круглова найден, компромат убийственный — это главное. Чтобы политик не наделал глупостей, типа пули в висок, надо быстрее накинуть на него поводок и растолковать правила послушания.

Полковник позвонил офицерам в фургоне:

— Что происходит в доме Круглова?

— На помощь Петелиной пришел Лоськов. Он спас ее, но потом допустил оплошность. Ручкин напал на него. Прозвучал выстрел.

— Кто пострадал?

— По нашим данным пуля угодила в стену. Теперь Ручкин хозяин положения, а Лоськов, судя по звукам, нейтрализован. Скорее всего, убит холодным оружием.

— Идеалист Денис Лоськов. Я знал, что он плохо кончит. Что с Кругловым?

— Ручкин не причинит ему вреда. Он собирается вместе с Кругловым ехать в банк за деньгами. Они ждут открытия. Петелина связана.

— Я выезжаю к вам. Приеду с группой захвата. До моего прибытия блокировать дом Круглова. Если для его жизни возникнет опасность, Круглова взять под защиту. Петелину задержать. Жизнь остальных меня не интересует. Вопросы есть?

— Мы можем действовать от своего имени?

— Да. Это государственное задание.

57

Лучи восходящего солнца поднялись над вершинами елей, распылились через тюлевую занавеску, и на столе проявился длинная, чуть размытая тень рукоятки на тонкой ножке. Максим Ручкин выдернул шило из стола, и тень исчезла.

«Еще немного подождать, и можно ехать в банк», — думал он. Рука приподняла шило острием вниз, пальцы разжались, шило воткнулось в дубовый кухонный стол, вернув подрагивающую тень. К десяткам игольчатых дырочек на столешнице добавилась новая.

— Сколько можно! — возмутился хозяин дома Круглов.

Ручкин выдернул шило и ткнул им в направлении Алекса:

— Я разве разрешил вякать?

Используя шило как указку, Ручкин обвел презрительным взглядом остальных:

— Это касается каждого.

Помимо хозяина дома и Ручкина за кухонным столом сидели еще двое. Прямая и гордая Петелина была привязана скотчем к спинке стула. Рядом с ней сидел раненный Денис Лоськов. На его поврежденной голове виднелась запекшаяся кровь от содранной кожи. В остальном парень был цел, поэтому Ручкин основательно примотал Лоськова к стулу. Денису осталось лишь метать яростные взгляды и играть желваками.

Перед Лоськовым на столе валялся проткнутый телефон, который спас ему жизнь. В момент смертельного удара Денис прижимал телефон к уху. Это был телефон Ручкина. Потеряв средство связи, Ручкин взял телефон Лоськова.

В гостиной напольные часы мягко, словно извиняясь за занудство, пробили семь раз. Ручкин сверился с цифрами на телефоне и проворчал:

— Политик, часы у тебя отстают. Подведи.

— Это немецкое качество. Им больше ста лет. И заводятся они раз в сто двадцать пять дней. Каждый раз, когда я их завожу, часы идут тютелька в тютельку. Они идеально отрегулированы, — язвительно ответил Круглов, показывая пальцами, что такое, по его мнению, «тютелька в тютельку».

Хозяина дома Ручкин считал настолько слабым и трусливым, что не стал его связывать.

— Ты настоящий политик. Опровергаешь даже очевидное.

Максим достал из кармана тонкую тесемочку, просунул ее сквозь дырку в рукоятке шила и связал концы. Получился своеобразный амулет на подвязке. Ручкин надел тесемку на голову, спрятал шило на спине под одеждой и покрутил плечами, проверяя, удобно ли ему.

Петелина оценила тонкий замысел. Тяжесть шила тесемка выдержит, а если рвануть за него, нить порвется, и ловко спрятанное оружие окажется в руке в самый неожиданный момент. Далее — боксерский свинг в ухо, что и продемонстрировал недавно Ручкин. Ничего не скажешь, хитрый и предусмотрительный враг. За весь вечер ни разу не снял перчатки. Заставил Круглова разжечь камин и бросил в огонь бокал, посуду и столовые приборы, которых касался. Не хочет оставлять следов. А какую судьбу он уготовил свидетелям?

— О чем задумалась, следователь? — перехватил испытывающий взор Петелиной Ручкин.

Елена опустила взгляд — непростительная оплошность. И тут же подняла глаза. На этот раз она смотрела на убийцу с уважением.

— Восхищаюсь твоим мастерством, Максим. Изучаю на будущее.

— Будущее…

Макс Ручкин не привык задумываться о будущем. Он жил сегодняшним днем. Есть проблема — он ее решает. А завтра будет новый день, и, если появится новая проблема, тогда он подумает, как вывернуться.

— Кто знает, что нас ждет через час или сутки. Разве что Дева Мария с иконы, которую раскурочил Алекс. Помолись ей, следователь.

— Руки связаны.

— Взывай к ней мысленно.

— Непременно это сделала бы, но мое будущее скорее в твоих руках, чем в ее.

— Это так, — согласился Ручкин. Ему льстило, что знаменитая Петля, которую опасался даже опытный Орлик, сейчас полностью в его власти. Признала его превосходство.

«Что делать с ней и подручным Колокола? — задумался Максим. — Обоих прикончить, а дом спалить? В камине полыхают дрова, можно ими воспользоваться. Усилий минимум. Правда, остается Круглов. Он пока нужен. Увидев расправу, он поймет, что и его в живых не оставят. А у каждого человека, даже подневольного, должна оставаться надежда».

— Если согласна, что я повелитель, почему не просишь о пощаде? — обратился Ручкин к Петелиной. — За твою голову политик дает немалые деньги.

— На то он и политик. Думает, с помощью денег можно любой вопрос решить. Но ты другой человек и знаешь, что это не так. Свои проблемы ты решал сам, а я — его проблема.

— Сдается мне, Алекс, Петля намекает, что ее можно подкупить. Слова — серебро, а молчание — золото.

— Да? Сколько? — оживился Круглов. Он лег грудью на стол, пытаясь приблизиться к связанной Елене. — Я готов заплатить, обсудим сумму. Это лучший выход для всех. Я плачу, а вы забываете обо мне. Это нормально. Так устроена жизнь. Один платит, другой оказывает услугу.

Петелина молчала.

— У вас же есть обвиняемый. Как там его? Джураев! Посадите его, он никто, а я… Я принесу пользу нашей стране.

— Она подумает, — ответил за следователя Ручкин.

Он встал и залепил скотчем рот Петелиной и Лоськову. Проверил, надежно ли они примотаны к стульям.

— Нам пора в банк, политик, а у них будет время обмозговать твое предложение. Когда вернешься, Петля созреет для торга. Но если захочешь сэкономить, я оставлю тебе твой револьвер. — Ручкин убрал оружие в кухонный шкаф. — Сам решишь, что надежнее тебя обезопасит: пуля или деньги.

Круглов закивал. Его жизнь налаживается. Человек при деньгах и власти всегда вывернется. Перед ним появились целых две альтернативы, как избежать наказания. К тому же в кармане квитанция из антикварного магазина. Он вернет свои вещи и найдет то, что спрятала неблагодарная сучка Ксюша. То, что он ищет, там, больше негде.

Перед выходом из дома Максим посмотрел в видеодомофон, проверил картинки с видеокамер по периметру участка. При дневном свете окружающее пространство просматривалось далеко. Каждое движение внушало Ручкину подозрение.

Вот с главной дороги свернул синий микроавтобус, за ним еще один такой же. Окна тонированные, салон второго просел чуть ли не до колес, значит, в нем не меньше двенадцати пассажиров. Кто они? К кому явились столь ранние гости? Рядом есть и другие дома, но выезжать из ворот навстречу фургонам и испытывать судьбу не стоит. Луше подстраховаться. Не зря он оставил «ауди» в стороне.

— Петелина болтала про отогнутый лист в заборе. Где он? — торопливо спросил Ручкин Круглова.

— Там, со стороны леса. В том месте и камера не работает.

— Веди.

Петелина услышала, как захлопнулась входная дверь. За окном промелькнули две головы, но направлялись они не к воротам, а к забору, отделявшему участок от леса. Опасный зверь осторожен, он умело путает след.

Лоськов заерзал на стуле, пытаясь освободиться. Он вспотел, покраснел от натуги, но быстро убедился, что усилия тщетны. Широкой липкой лентой были связаны грудь, руки и ноги. Пеленая противника, Ручкин скотч не жалел.

Если тренированный мужчина не смог, то ей и не стоит пытаться, решила Петелина. Ее оружием в борьбе с преступниками являются не мускулы, а голова. Но сейчас, с заклеенным ртом, невозможно обсудить создавшееся положение.

В гостиной часы пробили восемь.

А ведь хваленые часы действительно отстают, припомнила Петелина. Когда она впервые оказалась в доме Круглова после убийства, часы шли идеально, она в этом убедилась. Прошло семнадцать дней, и часы отстают на две минуты. Почему?

58

Звонкими брызгами разлетелось окно, на пол упал черный цилиндр. Петелина взглянула на зловещий предмет и заметила, как Денис с залепленным ртом предупреждает ее немым криком. Кричали его глаза, которые расширились от ужаса и сразу закрылись. Денис склонил голову к груди. Следует также поступить ей, поняла она.

Яркая вспышка и оглушительный грохот разорвали пространство. Мир испарился в светлом шуме и перестал существовать в прежних формах…

Когда Елена открыла глаза, она увидела черное пятно. Моргание не помогало. Пятно висело прямо перед ней, куда бы она ни поворачивала голову. Лишь на периферии зрения размытые границы черного тумана теряли свою силу. Там она заметила чьи-то ноги. Ботинки топтались по стеклу неестественно бесшумно. Вот ноги задели металлическую урну для мусора. Урна ударилась о стену, но грохота не последовало. Петелина с ужасом убедилась, что та яркая вспышка отняла у нее зрение и слух.

Показались чьи-то руки. Елена почувствовала, как меняется ее положение в пространстве. Она догадалась, что лежала на полу, привязанная к стулу, а сейчас стул подняли. Боль обожгла губы. Со рта сорвали липкую ленту, и сразу стало легче дышать. Кто-то освободил ее от пут, сунул в руки стакан с водой. Она сделала несколько глотков, а остатками воды протерла пересохшие глаза.

Стало легче. Черный туман таял и приобретал прозрачность. Сквозь его пелену начали просачиваться звуки. Петелина увидела Дениса. Он по-прежнему был примотан к стулу, но его взгляд был осмысленным. Так вот о чем он предупреждал — закрыть глаза! Лоськов мгновенно распознал светошумовую гранату.

Мутная фигура, стоявшая перед Лоськовым, приобрела очертания. Елена узнала полковника Молотова. Он о чем-то яростно расспрашивал Дениса, но тот упорно молчал.

— Молчишь, паскуда! — прорезалось ругательство Молотова.

Петелина стала различать слова на фоне ровного звенящего шума. Полковник продолжал наседать на связанного Дениса:

— Теперь жалеешь о своей глупости? Ты, Лоськов, как был дураком, так и остался. Не будешь сотрудничать, получишь новый срок за незаконное хранение оружия. Ты знаешь, как это делается. А Круглова мы и без тебя найдем.

Молотов обернулся, участливо посмотрел на Петелину.

— Елена Павловна, как себя чувствуете? Уже лучше? Нам надо серьезно поговорить.

— Как твоя рука, Молотов? — окрикнул Лоськов полковника. Тот невольно потер левую искалеченную кисть. — Я жалею лишь об одном: что слабо тогда разогнался.

Елена припомнила рассказ Дениса о стычке с начальником, за которую он угодил в тюрьму. Так вот в чем дело! Лоськов служил под командованием Молотова, именно его он сбил машиной.

— Вы приказали подбросить пистолет его девушке, — с брезгливым осуждением покачала головой Петелина.

— А разве полиция так не поступает для пользы дела? — разозлился Молотов, но быстро взял себя в руки. — У нас есть тема посерьезнее, Елена Павловна. Мы не нашли Круглова и Ручкина. Где они? На чем уехали?

— Я расскажу, если вы отпустите Лоськова. Прямо сейчас. Развяжите и отпустите его, иначе помощи от меня не дождетесь, — повысила голос Петелина.

Молотов немного подумал, всматриваясь в лицо следователя. Убедился в ее непреклонности и дал команду подчиненным:

— Вышвырните Лоськова. Чтоб духу его здесь не было!

Освобожденный от пут Денис кивнул Петелиной в знак благодарности и вышел. Сквозь разбитое окно Елена убедилась, что он беспрепятственно покинул двор.

— Теперь вы можете поговорить? — поторопил ее Молотов.

Следователю не было смысла покрывать убийц, и она рассказала:

— Круглов и Ручкин отправились в банк. Какой, не знаю. Очевидно, тот, где Круглов хранит деньги.

— Про банк мы слышали. Позвольте? — Молотов выдернул пуговицы-микрофоны из рукавов Петелиной. — На чем они уехали?

— Я думаю, на «ауди» Орлика. Он оставил машину у близлежащего магазина.

— Как же я забыл про «ауди»!

Молотов дал инструкции подчиненным и предложил Петелиной переместиться в гостиную.

— Тут мы сможем поговорить наедине. Присаживайтесь, — предложил Молотов, указывая на кресло.

— Насиделась. Я лучше разомну ноги. Так о чем мы будем говорить, если вы все слышали?

— Об Александре Круглове.

— Он убийца. Круглов расправился со своей невестой Ксенией Савиной, и я докажу это.

— А вот этого не следует делать. Это противоречит интересам государства.

— Как это? Круглов — убийца. Вы слышите меня? Убийца! Или у вас тоже заложило уши?

— Елена Павловна, забудьте, что вы следователь. Посмотрите на это дело с точки зрения высших государственных интересов.

— Разве исполнение законов противоречит интересам государства?

— Ну сядет Круглов в тюрьму. Савина от этого не воскреснет.

— Зато Круглов понесет заслуженное наказание.

— Вы забываете, что Александр Круглов перспективный политик. Зачем ему сидеть в тюрьме? Пусть служит нашей стране.

— Не понимаю вашей извращенной логики. Объясните!

— Помните нашу прежнюю встречу? Я просил найти компромат на Круглова, о котором упомянула Савина. Тот компромат вы не нашли, зато доказали причастность Круглова к убийству. Это еще лучше.

— Зачем вам компромат на Круглова?

Молотов тяжело вздохнул, будто растолковывал ребенку азбучные истины:

— Я же сказал, он политик. А лучший политик тот, на кого есть серьезные компрометирующие материалы.

Елена стала понимать, к чему он клонит:

— Вы сейчас только про Круглова или про всех политиков?

— Елена Павловна, я и так слишком откровенен.

— То есть, угрожая компроматом, вы заставляете политиков делать то, что вам нужно?

— Время от времени, когда это требуется для страны, мы напоминаем им, что можем уничтожить их карьеру, — спокойно ответил Молотов.

— Но Круглов лидер оппозиции, он критикует власть, — удивилась Петелина.

— Это замечательно! Чем больше недовольных он соберет под свои знамена, тем лучше для власти.

— Вы же можете уничтожить Круглова прямо сейчас. И не видать ему никаких выборов до конца своих дней.

— И чего мы добьемся? Место Круглова займет другой человек, не дай бог, святой праведник, хотя таких в политике не бывает. — Молотов махнул рукой. — Зачем нам новая головная боль? Благодаря вам, Круглов уже у нас на крючке. Мы даже поможем ему на выборах.

— Чтобы потом дергать за ниточки?

— Да не волнуйтесь вы так. Это обычная практика. Думаете, это мы придумали — во всем мире так делают. Главное, что мы первыми нашли компромат на него. Если бы нас опередили наши западные партнеры, то именно они стали бы кукловодами Круглова. Так тоже бывает, и это беда для страны. Поэтому мы должны предпринять меры, чтобы информация о преступлении Круглова никуда не просочилась. Вам придется дать подписку о неразглашении.

— Убийца станет политиком. Уму непостижимо! — возмутилась Петелина.

— Это изнанка системы. Вот мой костюм, посмотрите. — Полковник распахнул полу и показал подкладку. — Открытые швы, мятая подкладка, нитка торчит, можно и пятно посадить. С изнанкой знаком только я. Для остальных важен внешний вид. Так и страна. У каждой страны есть тайная изнанка.

— А как же невинный узбек Джураев? Его же посадят ни за что!

— Вы это всерьез? На чашах весов политическая стабильность России и судьба нелегального мигранта. Что важнее? — Молотов прожег Петелину уничижительным взглядом и отмахнулся: — Оставайтесь здесь, но не мешайте работать.

59

Елена в смятении бродила по гостиной. Изнанка политической жизни, с которой ее ознакомили, ей очень не понравилась.

Желая отвлечься, она остановилась около напольных часов, похожих на изысканный стеклянный шкаф. Внутри, на дне была грубо сдвинута табличка с именем мастера, рядом валялись маленькие шурупы. Следователь догадалась, что их отвинтил Круглов.

В их первую встречу она сама обратила его внимание на тонкую отвертку, которой, возможно, пользовалась Ксения Савина незадолго до смерти. Девушка хотела спрятать нечто очень маленькое, что уместилось бы под табличкой или окладом иконы. Наверняка Кругов проверил весь дом. И не нашел спрятанного. Сейчас с этой отверткой Алекс Круглов поехал в антикварный магазин, чтобы раскрутить оставшиеся предметы, украденные его невестой.

Золотистый диск маятника равнодушно раскачивался перед глазами следователя. Человеческие страсти не волновали отлаженный веками добротный механизм. Раньше часы шли идеально, сейчас отстают. Что изменилось? Возможно, Круглов задел маятник, когда откручивал табличку.

Елена открыла стеклянную дверцу, представила себя на месте Круглова. Нет, табличка намного ниже маятника, вряд ли он его задел.

Петелина вспомнила, что недавно помогала Насте по физике. В одной из задач использовался закон движения маятника. О чем же там говорилось? Период колебания маятника зависит не от массы, а только от длины. Точно! Чем длиннее маятник, тем дольше процесс колебания, а значит, медленнее идут часы.

Конец маятника украшал блестящий золотой диск. Петелина присмотрелась: может, его сдвинули вниз? Подвижный предмет не разглядишь, надо его остановить. Петелина ощупала маятник. Диск оказался тонким и пустотелым. И вдруг ее пальцы наткнулись на…

— Всем женщинам нравятся красивые ненужные вещи, — раздался за ее спиной голос Молотова. — А я думал, старший следователь Петелина исключение.

— Часы отстают. А я люблю порядок.

Елена сдвинула минутную стрелку на два деления вперед и качнула маятник. В ее руке остался засохший комочек жвачки, прилепленный на обратной стороне диска.

— Никуда не уходите. Я приказал подготовить документ, который вы подпишете. Это обязательство о неразглашении государственной тайны.

— Государственной или уголовной?

— Вы все прекрасно поняли. Не первый год замужем, как говорится.

— Я не первый год в разводе, к сожалению. В туалет я могу выйти? И мне нужен мой телефон, чтобы позвонить дочери.

— Разумеется. Вы замечательно поработали и заслужили отдых.

Петелиной вернули телефон, отключенный Ручкиным. Она поднялась на второй этаж и закрылась в ванной комнате, смежной со спальней. В кусочке жвачки оказалась микроскопическая карта памяти размером с ноготь, которые используются в мобильных телефонах. Жвачка была прикреплена внизу круглого маятника.

Так вот в чем причина! Из-за пары лишних грамм центр тяжести сместился вниз, что означает удлинение маятника. Период колебания увеличился, и часы пошли чуть медленнее. Это произошло после смерти Савиной. Значит, карту памяти спрятала она.

Петелина включила телефон. Сразу же пришло сообщение от Валеева.

«Димка Р из-за А Круглова».

Елена догадалась, о ком идет речь, Она знала эту жуткую историю. Одиннадцатилетний Дима Русов попал под власть насильника. Тот совратил мальчишку в пионерлагере и не оставил в покое в Москве. И мальчик не выдержал. Дима Русов шагнул под поезд на глазах Валеева и Бахлина. Марат всю жизнь мечтал отомстить за смерть друга, и сейчас он узнал, что насильником был Алекс Круглов. Любимец журналистов, перспективный политик и звезда телеэкрана — Александр Круглов. Даже не верится.

Елена вставила в телефон найденную карту памяти. На карте было записано видео. Она легко узнала гостиную в доме Круглова. Ксения тайно сняла жуткую сцену насилия над одиннадцатилетним узбекским мальчиком Зафаром Джураевым. Насильником был не кто иной как Александр Круглов!

И все сразу стало на свои места.

Еще будучи студентом, Алекс Круглов совратил Диму Русова. Возможно, это был его первый опыт, но даже после гибели мальчика Круглов не остановился. Наверняка на его счету были и другие дети. В девяностые годы деньги и связи позволяли исполнять самые непристойные желания и решать любые проблемы. Во время следствия Петелина изучила жизнь Круглова. Какой-то скандал у него случился в Красногорске, но тогда его отмазал подполковник полиции Орлик.

С тех пор Круглов стал осторожнее. Он купил дом в Таиланде и часто отдыхал там. В этой стране подбирать мальчиков для развлечений проще и безопаснее. Скорее всего, узбекский мальчик Зафар напомнил ему тайца. И Круглов не смог устоять.

Савина поняла, с кем имеет дело. Девушка убедилась в том, что и так подозревала: Круглов-педофил, а она нужна ему лишь для создания видимости полноценной семьи. И девушка решила разорвать лживые отношения. Но прежде она потребовала денег за молчание и стала шантажировать Алекса компрометирующей записью.

Отец Джафара, Нурали Джураев, узнал о насилии над сыном. Разъяренный, он явился в дом Круглова, но застал там лишь Ксению. И тогда Алекс разработал план, как избавиться от Савиной, а вину свалить на Джураева.

Петелина увидела свое отражение в большом зеркале и подумала, что вот так же каждое утро здесь стояла Ксения Савина. Зная детали расследования, Петелина ясно представила, как развивались события в тот роковой день.

60

31 мая Ксения Савина не подозревала, что наступил последний день ее жизни. Она подозревала другое.

Ксения стояла в нижнем белье перед огромным зеркалом и в сотый раз мучилась вопросом: почему ее, нескладную худышку, похожую на подростка, выбрал в жены преуспевающий богатый москвич? Безумно влюбился? Она не полная дура, чтобы в это поверить. Алекс проявляет внимание к ней только на людях. Дома он старается ее избегать. Когда она в порыве нежности лезет к нему на колени с игривыми поцелуями, он брезгливо отталкивает ее и, самое обидное, — спит в отдельной комнате.

Лишь изредка Алекс ввалится к ней ночью, заломает силой и грубо возьмет сзади. Только так! Никакой нежности, ласк, слов любви и бурных объятий, о которых мечтают наивные девчонки. Боль, да и только от такой случки.

В этот день Ксения проснулась поздно. Во дворе гудела газонокосилка. Нурали приводил в порядок идеальный газон, а его одиннадцатилетний сын Зафар, приехавший к отцу на лето, катался на велосипеде. Новый велосипед мальчику неожиданно подарил Алекс. «Политик должен делать красивые жесты», — объяснил свои действия Круглов. Порой Ксюше казалось, что Алекс к мальчишке относится лучше, чем к ней.

Она прошлась гребнем по коротким волосам, надела брюки и футболку и спустилась вниз. Алекс не уважал платья и макияж. Приходилось соответствовать его вкусу.

Он уже позавтракал, прилип к окну и даже не обернулся в ответ на ее приветствие. Девушка открыла холодильник, потянулась за единственной банкой пепси.

— Оставь мальчишке, — остановил ее Алекс. — Сама видишь, что в холодильнике пусто. Смотайся в гипермаркет, закупи продукты на неделю.

— Кофе я могу попить?

— В гипере замечательные кафешки. Советую тебе позавтракать там.

— Как скажешь, — покорно ответила Ксюша.

Она сходила за сумочкой и на обратном пути заметила, как Алекс высыпал белый порошок в пустой стакан.

— Ты заболел? — спросила она.

— Чего возишься? Езжай, — поторопил ее Алекс, загораживая спиной стакан с подозрительным порошком.

Обиженная Ксюша села в машину и нажала кнопку открытия автоматических ворот. Нурали к тому времени уже покинул двор, а мальчишка продолжал гонять по дорожкам на велосипеде. Выезжая из ворот, Ксюша увидела, как улыбающийся Алекс вышел на веранду и позвал Зафара. Одной рукой он демонстрировал банку пепси, а другой сжимал тот самый стакан с белым порошком.

Мысль о белом порошке и блуждающем взгляде Алекса не давала Ксюше покоя. Что он подмешал мальчишке? Зачем?

Не доехав до магазина, она вернулась обратно. Машину оставила снаружи, тихо вошла в дом. И услышала из гостиной сдавленное хныканье и похотливое сопение. Далее пошла на цыпочках, украдкой заглянула в гостиную и увидела такое, отчего ее сердце сжалось, а из глаз покатились слезы. Первым желанием девушки было — броситься на Алекса и оттащить его голую задницу от мальчишки. Сразу представилось, как наслаждение на его физиономии превращается в маску гнева. Он бьет ее кулаком, она отлетает к стене…

Ну уж нет! Очередного унижения она не потерпит. Она поступит иначе.

Достав из сумочки телефон, девушка нажала кнопку видеозаписи…

Из гипермаркета она вернулась во второй половине дня и без покупок. Алекс одевался, готовясь к отъезду в гости.

— Где шлялась так долго? — недовольно проворчал он.

Ксения прошла в гостиную, демонстративно провела пальцем по валику дивана, на котором утром лежал распластанный под насильником мальчик.

— Кровь мальчишки смыл и думаешь, тебе сойдет с рук? — сказала она, рассматривая чистый пальчик.

— Ты что несешь, дура?

— Я видела тебя с Зафаром. И записала на телефон.

Алекс выхватил у девушки сумочку, достал телефон и стал просматривать его содержимое.

— Я не настолько наивна, чтобы оставлять карту памяти в телефоне.

— Где карта? — вцепился в девушку Круглов.

— Не прикасайся ко мне, педофил! — Ксения бросала слова в лицо насильнику, не скрывая ненавидящего взгляда: — Вот что я решила, тварь! Ты получишь карту в обмен на полмиллиона долларов. И я исчезну из твоей жизни. Другой вариант меня не устраивает. Иначе, я сообщу об этом всем. Всему свету!

Алекс отпихнул ее. Ксения попятилась к выходу из дома, предупреждая:

— Деньги ты отдашь мне сегодня.

— Я не держу в доме такую сумму.

— Достанешь. Ты человек богатый.

Алекс шел за отступающей Ксенией и срывал гнев, стуча кулаком по стене. В какой-то момент его кулак задел панель домофона. Включился дисплей. Оба увидели, как к дому направляется Нурали Джураев. Узбек явно был зол, а в руке держал что-то, похожее на нож.

— Зафар рассказал отцу, — догадалась Ксения. — Тебе конец.

— Я буду все отрицать. Мальчишка катался на велосипеде по лесу, там его и подстерег насильник.

Круглов и Савина переглянулись. Оба поняли, что Ксении выгодно обелить Алекса.

— Отвлеки его, — быстро решил Круглов. — Я уеду и вернусь с деньгами. Ты получишь сполна.

Алекс мгновенно собрался и ушел со двора, отогнув лист в заборе. В это время во двор уже входил Нурали. У него был ключ от калитки. Джураев не поверил словам Ксении, отпихнул ее и обыскал дом.

— Я вернусь, — пообещал он, ткнув ножом в деревянные перила.

Александр Круглов поехал в гости к телеведущему Воробьеву на такси. По пути у него было время подумать о том, как разом решить обе проблемы — избавиться и от Савиной, и от Джураева.

Вечеринка на берегу Икшинского водохранилища проходила с размахом. Многочисленные гости пили-ели под шатром во дворе, болтали на лужайке, заходили в дом, прогуливались к причалу, гоняли по водохранилищу на катере хозяина. Круглову не составило труда незаметно исчезнуть на час.

Он заказал вертолет с чужого телефона. За двадцать минут долетев до своего дома, вошел во двор через забор, где не работала видеокамера. Ксения рассказала ему о визите разъяренного узбека. Девушка не расставалась с сумочкой, в которой хранила деньги, полученные в ломбарде.

— Давай карту памяти, — потребовал Алекс.

— Она здесь. Получишь в обмен на деньги. — Ксения похлопала по сумочке.

— Я наверх, в кабинет. Добавлю деньги из сейфа. А ты позвони в полицию, расскажи, что тебе угрожал ножом Нурали.

— Чтобы его арестовали?

— Или мне придется поделить деньги между вами.

— Это я их заработала! — Ксения взялась за телефон.

Поднявшись в кабинет, Алекс включил свет и специально прошелся около окна. Он знал, что его заметит Нурали. Убедившись, что Джураев идет к дому, Круглов спустился вниз. На нем была застегнутая куртка, а в руке он держал большой нож. Круглов хладнокровно убил Ксению, сорвал с нее драгоценности и сунул в женскую сумочку. Во внутреннем кармашке сумки он нашел микрокарту памяти. Далее действовал по плану: спешно покинул двор, спрятал сумочку в туалете узбека и там же утопил нож.

Спустя двадцать минут Круглов на вертолете вернулся на шумную вечеринку. И стал демонстративно напиваться, чтобы его все запомнили.

В это время в его дом приехала полиция. Они обнаружили труп Савиной и арестовали Джураева. Вскоре были найдены неопровержимые улики.

Ближе к полуночи пьяный Круглов как ни в чем не бывало вернулся домой. Там его ждала следователь Петелина.

Круглов просчитался в одном: карта памяти в сумочке Савиной оказалась пустой. Настоящую карту с записью девушка прикрепила к маятнику часов. Она собиралась сообщить об этом Круглову только когда окажется далеко от него.

61

Представив в красках сцену коварного расчетливого убийства, призванного скрыть другое жестокое преступление, Петелина ужаснулась. И эта мразь станет политиком? Это немыслимо! Круглов — насильник и убийца. Его место в тюрьме, а не во главе партии или в парламенте. Что бы Молотов не говорил о пользе для государства, но так поступать нельзя! Такой подход переворачивает представление о хорошем и плохом, а правильном и неправильном, о добре и зле. Это аморально!

Допустим, Кругловым будут управлять, он станет марионеткой в руках власти. С ним будет удобно: власть хочет стабильности, ей кажется, что она действует из лучших побуждений, но такие методы управления развращают. Если ты покрываешь преступника и используешь его страх, то сам становишься соучастником преступных действий. Грань между «можно» и «нельзя» исчезает. Совесть оправдывает любые поступки, ведь это все для высшей пользы, в том виде, как ты ее понимаешь.

Из гнилых бревен светлый терем не построишь. А если и получится неказистое строение, то стоять ему суждено недолго.

Елена села на стул. Ее плечи опустились: бессонная ночь придавила тело усталостью. Ее душа может сколько угодно клокотать негодованием, но разум понимает, что силы неравны. Как только она попытается возбудить уголовное дело против Круглова, полковник Молотов сумеет заткнуть ей рот. Ее вышвырнут из Следственного комитета — это в лучшем случае. Если она и дальше будет мешать, то уголовное дело заведут против нее. Повод придумают. Или создадут.

Как же остановить Круглова? Она не сможет нормально жить, если эта тварь будет вещать о демократии и либеральных ценностях с экрана телевизора.

Где он сейчас? В машине с Ручкиным. Вместе с человеком со сдвинутой психикой, убийцей под стать ему.

И неожиданно пришло понимание — если закон не в силах остановить Круглова, то, возможно, это удастся преступнику.

Она помнила, что Максим взял смартфон Лоськова. Его номер она знала. Елена включила программу пересылки и отправила видеозапись насилия над мальчиком Ручкину.

Черная «ауди» приближалась к Москве. Ручкин зорко контролировал Круглова и посматривал по сторонам. Пока события развивались по его плану.

«Хорошо, что машина черная, как у всех чиновников, спешащих сейчас из своих загородных вил в высокие кабинеты, — размышлял Ручкин. — Почему они предпочитают черный цвет, ведь это цвет траура и зла? Может, этот цвет сливается с их мрачными душами?»

Пискнул телефон, извещая о полученном сообщении. Ручкин мельком взглянул на дисплей — от Петелиной. Какого черта! Она забыла, что он забрал телефон у ее дружка Лоськова? На дуру она не похожа. Или следователь решила написать лично ему?

Он включил запись. И побледнел. Запись была сделана дрожащей рукой, Максим смотрел урывками, отвлекаясь на дорогу, но разглядел возбужденного похотью Круглова, маленького испуганного мальчишку и то безобразное, что между ними происходило.

Максима перекосило, он вышвырнул телефон в окно. Прикосновение к мерзкому жгло ему руки.

— Что случилось? — напрягся Круглов, сидевший рядом.

Максим промолчал. Он вспомнил себя школьником. Мать привела в дом мужика с татуировками по фамилии Горохов. Тот вечно играл длинным шилом, рассказывал байки про зону, и поначалу с ним было прикольно. Как-то раз Горохов предложил Максу стакан водки. Водка была противной. Но Горохов смеялся: пей, ты мужик или нет? И Макс выпил. В глазах поплыло.

«Ляг, отдохни», — слышался сквозь туман в голове заботливый голос Горохова.

Очнулся Макс от боли. Сначала подумал, что живот прихватило от водки. Потом увидел свои трусы на полу, обнаженного ниже пояса Горохова и нащупал пальцами кровь. Болел не живот. Горохов скалился и качал перед носом Макса согнутым пальцем. «Ты не мужик, ты мой петушок. Расскажешь мамке, убью!» Горохов сжал шило в кулаке и показал, как это сделает. Удар сбоку в ухо.

Макс ненавидел отчима, а Горохова забавляли его бессильные протесты. Сопротивление мальчишки лишь раззадоривало пьяного мужика, и в ход шли кулаки. Приходилось врать маме, что подрался во дворе. Про самое отвратительное он молчал. Насилие повторялось и повторялось, а мать ничего не замечала, потому что каждый день приносила водку и пила вместе с Гороховым.

Так прошло несколько лет, пока мать не сбила машина. Насмерть. Горохов заметил, что Макс подрос, и захотел выгнать парнишку из квартиры. Одного он не учел, что парень не только вырос, но уже два года занимался в секции бокса. И еще Макс хорошо усвоил постоянное бахвальство бывшего сапожника Горохова о мастерском владении шилом. Не для починки обуви, а для расправы над врагом, как говорил отчим.

«Не даром меня зовут Шило. В драке главное что? Неожиданность. Никогда не угрожай, бей сразу. Лучше всего в ухо. Вот так!»

Однажды Макс так и ударил. Неожиданно, строго перпендикулярно и точно в ухо насильнику. Тот охнул и закатил глаза. Подросток протер ручку шила тряпкой, отпечатал на шиле пальчики Горохова и уронил орудие «самоубийства» под безвольной рукой отчима.

Какое же облегчение почувствовал Макс в тот вечер. Он отомстил. Он был счастлив. Ни одна тварь не смеет издеваться над мальчиками!

Насилие над девочками юношу не возмущало. Они будущие бабы, им по жизни предназначено терпеть. Но когда похотливое животное заламывало бессильного мальчишку, Макс вскипал от ярости и терял контроль над собой. Так случилось, когда в период службы в полиции, он застукал педофила с мальчиком. Ручкин чуть не убил насильника. И если бы педофил не выжил, Макс вряд ли бы пожалел об этом.

И вот сейчас он ехал в машине с таким же насильником-педофилом. Ехал за деньгами. Его сознание раскалывалось. Получить деньги, а потом избить? Или выкинуть из машины сразу?

62

Петелина спустилась со второго этажа в гостиную. Пережитый стресс, накопленная усталость и постоянный страх за дочь оказывали давление на ее волю. Но она знала, что схватка еще не закончилась.

Полковник Молотов по-хозяйски расположился в массивном кожаном кресле. Перед ним на столике находились раскрытый ноутбук, рация, мобильный телефон, стальной термос и папка с документами.

Он бесцеремонно поманил пальцем Петелину:

— Выглядите паршиво, Елена Павловна. Хотите кофе?

Молотов отвинтил у термоса крышку, выполненную в виде чашки, и налил в нее горячий кофе. Петелина помотала головой.

— Одобряю, — кивнул Молотов. — Никогда не пейте из чужих рук, как это сделали в ресторане. Я, как видите, привез кофе с собой.

Молотов отхлебнул из чашки и достал бумаги.

— Прочтите и распишитесь. Это подписка о неразглашении служебной тайны. Вы обязаны молчать обо всем, что узнали об Александре Круглове.

— Что мне грозит, если я…

— Даже не думайте!

Петелина села в соседнее кресло, пробежала взглядом текст и толкнула документ обратно.

— Жизнь научила меня правилу: никогда ничего не подписывай, если не можешь получить что-то взамен.

Повисла пауза. Прямые взгляды полковника госбезопасности и майора юстиции уперлись друг в друга. Первым опустил глаза Молотов:

— Чего вы хотите?

— Я хочу, чтобы Нурали Джураева защищал лучший адвокат. Я найду такого. И вы не будете мешать адвокату.

— А вы — помогать. Ни словом, ни намеком, ничем.

— Согласна.

— Хорошие адвокаты дорого стоят.

— Это моя проблема.

— Тогда договорились. Подписывайте.

Петелина расписалась. Молотов убрал документ в папку.

— С этого момента, Елена Павловна, вам лучше забыть об Александре Круглове.

— Александр Круглов? А кто это? — скорчила недоуменную гримасу следователь.

Молотов криво усмехнулся и похлопал в ладоши.

Запищала рация. Лицо Молотова тут же преобразилось, он подхватил средство связи и включил прием.

Из рации докладывали:

— Товарищ полковник, мы настигли «ауди». Внутри Ручкин и Круглов. Ручкин за рулем, Круглов на месте пассажира. Они въехали в Москву и направляются в центр.

— Выберите удобное место и заблокируйте машину, — ответил Молотов. — Только мягко, Круглов не должен пострадать.

— А второй?

— Ручкин — убийца. На его счету четверо. — Молотов перевел взгляд на Елену. — Старший следователь Петелина докажет это.

— Четверо? — взметнула брови Петелина. — Охранник в банке Митин. Напарник Орлик. Старушка в подъезде. Кто еще?

— Его девушка, Яна Слобода. Ее обнаружили в придорожной канаве. В сумочке была спрятана визитка из антикварного магазина, куда Ручкин с ее помощью сдал краденые вещи. А после этого задушил и выбросил тело. Итого, четверо. Этот человек — отброс общества.

«В отличие от респектабельного Круглова. Тот убил только одну, — чуть не вырвалось у Петелиной. — Ваш Круглов калечил жизнь невинным детям. Он надругался не только над маленьким Зафаром».

Внутренние терзания отразились на лице следователя. Молотов истолковал их по-своему и сказал в рацию:

— Мы пришли к общему мнению: незачем загружать лишней работой судебную систему. Нападение на сотрудника или попытка к бегству позволяют вам применить оружие. На поражение.

— Так точно!

— После завершения операции Круглова ко мне. Обращайтесь с ним вежливо.

— «Ауди» снизила скорость. Место подходящее.

— Выдайте мне картинку и действуйте. — Молотов не без гордости предложил Петелиной: — Хотите посмотреть?

Он развернул ноутбук так, чтобы происходящее на дисплее видно стало обоим. Петелина поняла, что на ноутбук выводится картинка с камеры видеорегистратора одного из автомобилей, преследующих черный «ауди».

Вот синий фургон обгоняет «ауди», неожиданно берет вправо и прижимает автомобиль к обочине. Из фургона выскакивают четверо вооруженных сотрудников. Их пистолеты направлены на Ручкина. Тот покорно сидит за рулем с поднятыми руками. Сотрудники требуют выйти и осторожно приближаются к «ауди».

Петелина видит руки Ручкина на затылке. Она помнит, где он прячет шило. Она знает, что Свингом его прозвали за разящий стремительный удар, от которого невозможно увернуться. Единственное, в чем она до конца не уверена, как на Максима подействовала видеозапись насилия над мальчиком. В любом случае она может предупредить Молотова, предотвратить возможную трагедию, но…

Она не станет этого делать. Промолчит. Она надеется, что ее расчет окажется верным. Если закон бессилен, она должна остановить Круглова любым другим способом. Как ни печально, убийца Ручкин единственный, кто сейчас способен помочь стране.

«Ну же! Давай! Ты ненавидишь таких, как он, и я разделяю твою ненависть».

Внутри «ауди» что-то стремительно меняется. Словно Ручкин неожиданно обнимает сидящего рядом Круглова. На лобовом стекле тут же появляются дырки от выстрелов. Ручкин обмякает. Его руки опадают. И становится видно, что голова Круглова выглядит иначе, чем пару секунд назад.

— Что это? — глаза Молотова округляются. Полковник хватает рацию и вопит: — Что с Кругловым?

Подчиненные уже распахнули дверцы машины и с недоумением смотрят на мертвого пассажира. Скоро они доложат, что из уха перспективного политика торчит предмет, напоминающий шило.

63

— Это провал! Почему он это сделал? Какого черта? — метался по гостиной разъяренный Молотов. — Почему Ручкин убил Круглова, а не попытался сбежать? Или хотя бы прикрыться Кругловым как щитом?

Петелина сидела в кресле, откинувшись на спинку и прикрыв глаза. Ей было хорошо: ее план сработал. Она только что увидела две реальные смерти — два убийства. Одно из них она могла предотвратить или хотя бы предупредить о нем. Однако, сыграв на чувстве мести Ручкина, она сама предопределила такой исход. И не жалела об этом. Пусть полковник беснуется, пусть он злится, что его план «помощи государству» провалился. Она уверена, что принесла пользу стране. Вопреки обстоятельствам, вопреки давлению и угрозам, наперекор букве закона. Из двух зол она выбрала меньшее. Так иногда приходится делать, когда поступаешь по совести.

— Почему вы молчите? Вы догадывались? Вы знали!

Петелина открыла глаза. Молотов нависал над ней и буравил подозрительным взглядом.

— Простите, я устала. О чем вы?

— Вот об этом! — полковник ткнул пальцем в дисплей ноутбука, где продолжалась транслироваться суета вокруг двух трупов в «ауди». — О Ручкине и Круглове. Вы провели с ними здесь полночи!

— Как только подписала вашу бумагу, все напрочь забыла о Круглове. Как вы и требовали. — Петелина говорила подчеркнуто равнодушно.

— Причина? Я хочу знать причину! — не унимался Молотов. — Почему он это сделал?

— Ручкин — убийца, отброс общества. Ваши слова еще раз подтвердились.

Петелина вспомнила, что своему слову придавал большое значение и вор в законе Колокол, живший по принципу: сказано — сделано, пообещал — ответь.

— Мммм, — угрожающе взвыл Молотов и затряс кулаком. Его грозный, но бессильный жест был адресован не следователю, а невидимому року. — Круглов был у нас на крючке. Сорвалась блестящая перспектива на долгие годы.

— Борис Семенович, мне пора домой. Я жутко устала. У меня отпуск пропадает.

— Да катись ты! — махнул кулаком полковник.

Петелина нашла свою «тойоту» за воротами в том месте, где оставила накануне. Не успела она завести двигатель, как на заднее сиденье плюхнулся Лоськов. Он возник словно из ниоткуда.

— Я вас ждал, — признался Денис, пригнувшись между сиденьями. — Поехали.

— Что это? — заметив в его руке черную сумку, спросила Петелина.

— Деньги Колокола. Я забрал их из машины Ручкина, как только обнаружил, и перепрятал.

— Ручкин мертв. Его убили твои бывшие коллеги.

— Они давно от меня отреклись.

— Теперь я понимаю их методы. Молотов хотел посадить Крылова на крючок. Так же как твою девушку.

— К сожалению, Молотов всегда добивается своего.

— Не в этот раз. Крылов тоже мертв. Его убил Ручкин. В последний момент ударил шилом в ухо.

— С чего бы?

— Даже не представляю.

— За то я представляю, как «рад» Молотов.

— Ты бы его видел сейчас. Гром и молнии.

— Мне хватило того, что я видел на службе.

Денис попросил телефон у Петелиной и позвонил Колоколу:

— Она раскрутила дело. Второй грабитель тоже мертв. Деньги у меня, — коротко доложил он.

Выслушав инструкции, Денис кивнул и передал слова Колокола Петелиной:

— Арсен благодарит вас. Справедливость восстановлена.

— По справедливости и по закону — часто разные понятия, — грустно произнесла Петелина. И вспомнила про Нурали Джураева. — Один безвинный человек еще сидит в тюрьме.

Денис раскрыл сумку, извлек несколько денежных пачек и положил на переднее сиденье:

— Вам причитается гонорар, Елена Павловна.

— Я ничего не возьму, — было первой реакцией следователя. Потом она подумала и решила: — А, впрочем, эти деньги я потрачу на адвоката. Мы добьемся справедливости по закону.

— Это честные деньги. Вы вправе использовать их как пожелаете.

— Мои честные, а остальные?

— Остальные надо отвезти обратно в банк.

— Отлично! Туда мы и направимся. Но прежде мне надо связаться с Мишей Устиновым.

— С Головастиком? Вы же завершили дело.

— Не совсем, — загадочно ответила Петелина.

В течение ночи мелодичный бой часов в доме Круглова ей постоянно что-то напоминал, будто подсказывал. Бум-бум-бум… И только сейчас она поняла, что именно.

Петелина позвонила Мише Устинову и объяснила свою просьбу. На первый взгляд просьба походила на чудачество. На самом деле следователь шла на огромный почти смертельный риск.

64

Банк «Партнерство» возобновил работу. Петелина и Лоськов прошли через кассовый зал и направились в директорский кабинет. Бахлин, как только увидел черную сумку в руках Дениса, расплылся в улыбке до ушей:

— Вы вернули деньги? Слава богу, я буду жить!

— Вам лучше поблагодарить Елену Павловну, — предложил Денис, водружая сумку на стол.

— Лена, я у тебя в долгу. Ты спасла меня. Сделаю, что пожелаешь, — Бахлин потянулся к Петелиной, собираясь обнять ее.

— Прочь руки! Ты отработаешь долг прямо сейчас, — категорично сказала следователь.

— Я готов. Что от меня требуется?

— Все деньги из этой сумки ты оприходуешь в кассу. Затем переведешь их в Фонд восстановления храма.

— Какого храма? — не понял банкир.

— Того самого! Ты уже делал это. Правда, суммы были меньше, но приказы тебе отдавал Колокол. Этот храм рядом с его домом. В графе «назначение платежа» укажешь: на отливку колоколов и восстановление колокольни. От общины.

— Всю сумму на храм?! — опешил банкир.

— Елена Павловна, мы должны сдать сумку в хранилище, — вмешался Лоськов.

— Сели! — рявкнула Петелина.

Мужчины подчинились командному голосу и яростному виду Петелиной. Оба опустились на диван.

— А теперь слушайте и не перебивайте! Я выполнила условия договора, нашла грабителей и деньги. Честь вашего босса восстановлена. Но теперь перед вами не испуганная мама, а старший следователь Следственного комитета. Если вы посмеете препятствовать моим действиям, будете задержаны. У меня есть основание предъявить каждому из вас официальное обвинение. Не сомневайтесь, я это сделаю.

Елена перевела дух после решительной тирады. Лоськов поспешил заметить:

— В сумке деньги самого Колокола. Ему это не понравится.

— В сумке ворованные деньги. Они принадлежали многим людям, и я верну их им в другом качестве. Что касается гражданина Арсена Колокольцева, я сообщу ему о своем решении лично. После того как Бахлин сделает то, что я сказала.

Ошарашенный Бахлин переглянулся с Лоськовым. Петелина демонстративно подняла телефонную трубку:

— Или я вызываю опергруппу, или ты переводишь все деньги в Фонд восстановления храма. Ну!

Лоськов стиснул пальцы и опустил глаза. Не получив его поддержки, Бахлин поднялся.

— Так я пойду? — осторожно спросил банкир, обращаясь сразу к обоим присутствующим в кабинете.

Ответила только Петелина:

— Не вздумай меня обмануть, Бахлин. Принесешь платежные документы и выписку со счета.

Бахлин взял сумку и удалился. Петелина села за стол. Она чертила карандашом по чистой бумаге непрерывные запутанные линии. Время от времени карандаш ломался, она точила его и продолжала рисунок с прерванной точки. Вперед, только вперед.

Денис бросал на Петелину короткие взгляды. «Сумасшедшая», — читалось в его глазах.

Бахлин вернулся с пустой сумкой и документами на перевод денег. Петелина изучила бумаги и позвонила со своего мобильного Колоколу:

— Дело завершено. Я в банке Бахлина, справедливость восстановлена.

— По правде говоря, не ожидал, Елена Павловна, что вы так быстро…

— И вот что у меня вертится в голове. — Петелина прервала вора и напомнила ему его слова, пытаясь воспроизвести интонацию: — Все мы в долгу перед Богом. Только не знаем, как отдать долг.

Колокол вспомнил свои слова и спросил после паузы:

— Вы о чем, Елена Павловна?

— О том, что вы всегда держите слово. И о вашей мечте.

— Я до конца не понимаю вас.

— Тогда послушайте. Так будет звучать колокольный звон в звоннице вашего храма, когда ее восстановят.

Петелина включила запись, присланную Устиновым. Головастик по ее просьбе обратился в мастерскую по отливе колоколов, получил от них чертежи, и с помощью специальной программы синтезировал перезвон будущих колоколов.

— Красиво, — промолвил Колокольцев, прослушав запись.

— Скоро вы услышите их вживую. У меня в руках подтверждение, что храм получил крупную сумму на изготовление колоколов и восстановление колокольни.

— От кого? — удивился Колокол.

— Как обычно, от анонимного благотворителя. На этот раз он оказался весьма щедрым, суммы хватит на полное восстановление. Видимо, это не только его деньги, а деньги общины. Как говорил один мой знакомый: Бог в курсе, это главное. Там, на небесах, добрые дела зачтутся.

Елена снова акцентировала внимание на прежних словах Колокола. И замерла в ожидании. Колокол понял ее и долго молчал.

«У некоторых так бывает перед вспышкой ярости, — подумалось Петелиной. — Не перегнула ли я палку? Я распорядилась воровскими деньгами, огромной суммой. А у меня дочь, о которой знает Колокол. Я не могу к ней приставить вечную охрану. Да не молчи ты! Скажи хоть что-нибудь, чтобы я знала к чему готовиться!»

Ее напряжение передалось Бахлину и Лоськову. Оба боялись смотреть на Петелину, потому что понимали, что авторитет теперь знает, куда делись его деньги. Все напряженно ждали его решения.

И вот трубка ожила.

— Елена Павловна, вы можете переслать мне эту запись? — дрогнувшим голосом попросил Колокол.

65

— Приехали! Просыпайтесь!

От неожиданного окрика Елена дернулась и распахнула глаза. На нее смотрел незнакомый дядька. В первое мгновение она не поняла, где находится.

— Куда мы приехали?

— Пансионат «Коктебель», как заказывали.

Теперь Елена вспомнила, что провалилась в сон сразу, как села в самолет до Симферополя и пристегнула ремень. После приземления она получила багаж, вышла из аэропорта, опустилась на заднее сиденье такси и…

— Сколько я проспала?

— Всю дорогу, барышня.

— У вас уютно, — похвалила Петелина, чтобы хоть как-то сгладить недовольство таксиста, рассчитывавшего поболтать с москвичкой во время долгого пути о любимом Крыме и мировой политике.

Петелина расплатилась. Таксист достал ее чемодан, хлопнул крышкой багажника, и габаритные огни такси скрылись за благоухающими кустами. Было уже темно, дул легкий, приятный ветер. Здание пансионата загораживало вид на море, но в воздухе ощущалось свежее, волнующее дыхание водной стихии. Елена вытянула шею и крепко зажмурилась, на этот раз чтобы взбодриться.

Распахнув глаза, она прошептала:

— Вот я и в Коктебеле, любимом уголке моего детства.

Закончив дела в Москве, Петелина первым же самолетом отправилась в Крым. Несмотря на пережитые испытания льдинка женской обиды на Валеева еще не растаяла в ее душе, и Елена не предупредила Марата. Она ответила на его звонок, только когда самолет уже шел на посадку.

Пусть помучится, он ведь так и не извинился. Или это ей надо извиняться за ложь про любовь к Бахлину? Ну уж нет, мужчина обязан быть великодушным! Если любит, поймет ее чувства и сам попросит прощения.

Как только Елена вошла в номер, приподнятое настроение от предвкушения отдыха тут же обрушилось. Она увидела испуганные глаза матери. Ольга Ивановна вцепилась дочери в руку и запричитала:

— О боже, наконец-то. Она там, там…

— Кто? Где Настя? Что случилось? — паническое настроение матери передалось и Елене.

— В ванной. Настя заперлась в ванной.

— Что произошло?

— Она увидела, как ее парень, Костя, целуется с другой девочкой. Прибежала бледная, заплаканная, лица на ней нет. Заперлась и включила воду.

— Поплачет и выйдет, с кем не бывает, — немного успокоилась Петелина.

— Полчаса прошло, Настя не отвечает. А там…

— Что там? — затрясла поникшую мать Елена.

— В ванной мои таблетки. Снотворное.

— Они должны быть в твоей сумочке! Под контролем!

— Забыла. Выложила и забыла. Здесь у меня со сном не было проблем.

— Настя! Настя, открой! — Елена застучала ладонью по двери в ванную. — Это мама. Я приехала.

— Уйдите все! — крикнула девочка.

У Петелиной отлегло от сердца. Жива!

— Настя, не делай ничего дурного. Успокойся и выходи.

— Только не трогай мои таблетки, — умоляюще загнусила в дверь Ольга Ивановна и тут же с ужасом прикрыла рот ладонью, увидев, как взглянула на нее Елена.

— Меня предали! Я не хочу жить! — откликнулась девочка.

— Настя, не говори так. Открой дверь.

— Вы все равно меня не остановите! Я убегу и брошусь в море!

— Надо ломать дверь. Есть что-нибудь тяжелое? — обратилась Елена к матери.

Женщины перешли в комнату. Глаза обежали каждый уголок. Как назло, ничего подходящего. Елена подняла стул, перевернула, примерила, как будет бить ножкой по двери в ванную. Хотя бы так.

— Настя, открой! Пожалуйста, — прежде чем ломать дверь попросила Елена.

И тут распахнулась входная дверь. На пороге номера стоял Валеев. В руках он держал огромный букет.

— Я другим самолетом. Прости, — Марат протянул цветы Елене.

Петелина беспомощно опустила стул и плюхнулась на него. В уголках ее глаз появились слезы.

— Настя заперлась в ванной. Там снотворное. Я боюсь, она может… — И слезы хлынули по щекам Елены.

— Что случилось?

— Из-за мальчика. — Ольга Ивановна коротко рассказала про неверного Костю.

— Довел до слез и дальше не провожал, — проворчал Валеев, сунул букет Ольге Ивановне и скомандовал: — Так! Идите в комнату. Я с Настей сам поговорю.

— Что ты понимаешь в девочках! — возразила Елена.

— Я понимаю в мальчиках.

— Ты еще больше все испортишь.

— Уйдите и не мешайте. — Валеев силой выпроводил женщин.

Оставшись один, он постучал в дверь ванной.

— Настя, ты скоро? Мне руки помыть надо.

— Не ври, Валеев.

— Ты права, мне в туалет хочется. Дорога была долгой.

— Совсем невмоготу?

— Точно.

— Заходи, я отвернусь.

Елена и Ольга Ивановна с удивлением подглядывали из комнаты, как дверь приоткрылась, и Валеев исчез в ванной комнате.

Настя сидела на краю ванны, заполненной водой. Из крана с шумом хлестала вода, тут же уходя в переливное отверстие. Марат завернул кран. Стало тише. Он присел рядом с девушкой. Оба смотрели то в пол, то на стену, но не друг на друга. Говорили тихо.

— Тебе Костя нравится? — спросил Валеев.

— Да.

— Ты его любишь?

— Любила.

— Ты хотела с ним дружить, а потом выйти за него замуж?

— Ну да.

— И чтобы была свадьба, роскошное белое платье, и подружки тебе завидовали?

— Угу.

— И ты готова родить от него ребенка?

— Когда-нибудь потом, как у всех.

— И вот представь: все, что ты хотела, — случилось. Дружба, любовь, свадьба. Ты беременная, тебе рожать, выглядываешь в окно, а там Костя целуется с другой.

— Козел!

— Он бросает тебя и уходит к ней.

— Кошмар!

— Лучше увидеть это сейчас, чем потом. Ведь так?

— Угу.

— Так тебе сегодня повезло.

— Верно, — озадаченно выдохнула Настя.

— Зачем тогда плакать, если повезло? Пойдем, а то мама волнуется из-за пустяка.

Настя зачерпнула воду из ванной и умылась. Вытершись полотенцем, она словно сменила маску на лице: с грустной на смешливую.

— Достанется кому-то козел, — расплылась в улыбке девочка.

Марат обнял Настю за плечи, и они вышли в комнату. Их лица сияли. Ошалевшие женщины смотрели на них, ничего не понимая.

— Вот это букет! — восторженно оценила цветы Настя. — Валеев, ты классный!

Елена подалась вперед, чтобы обнять дочь. Настя позволила прижать себя на пару секунд и вывернулась.

— Я есть хочу, бабушка.

— А пойдемте-ка в ресторан? — предложил Марат. — Устроим праздник на берегу моря.

— У тебя деньги после цветов остались, зятек?

— Для любимой тещи ничего не жалко.

— Я уже переодеваюсь.

Елена отвела Марата в сторону и шепнула:

— Что ты сказал Насте?

— Это наш секрет.

Уже ночью, в постели, после хорошего ужина и супружеских объятий, Елена вновь вернулась к мучающему ее вопросу. Она прижалась к Марату, нежно поцеловала его в ухо и спросила:

— Ну все-таки… Чем ты ее убедил? Расскажи.

— Это элементарно. Я сказал, что у Насти самые красивые на свете ножки. Такие же, как у ее мамы.

— Да ну тебя! — Елена стукнула кулачком по его груди, прижалась и вдруг почувствовала себя абсолютно счастливой.