Сбрось подругу с пьедестала

Глава 1

Гитары ревут, воют басами под грохот барабанов. Но густой голос хоть и с трудом, но все же прорывается сквозь эту какофонию:

Вопрос риторический. И дураку ясно, что жениться Фим не собирается. Но зал взрывается:

– На мне!!!

Дур здесь, оказывается, много. И почти все хотят побыть женой Фима – хотя бы ночку, хотя бы часок.

Не очень нравилась дурацкая группа «Бургомистр» с дурацкими песнями в стиле древнего «Чингисхана». Зато ей очень нравится солист. Фим Речной, краса и гордость родного Подберезовска, предмет обожания для женщин и зависти для мужчин. В городском клубе он почти всегда собирал полный зал. Девчонки шли на него косяками – не столько для того, чтобы послушать его песни, сколько посмотреть на него самого… Дуры. И сама Люба чувствовала себя дурой. Но каждый раз, как завороженная, шла на его концерт. И вместе с толпой его поклонниц пьянела от обожания и восторга.

Фим так и не дал ответ на свой вопрос. Не стал выбирать из толпы девчонку, на которой он бы мог жениться. И не потому, что у него был вариант на ночь. А потому, что нельзя кого-то выделять из толпы. Счастливицу просто-напросто могут нечаянно порвать. Тогда она или до сцены вообще не доберется, или выйдет на нее совершенно голой. Был однажды такой случай. Пригласил Фим одну кралю на сцену. Так заревновавшие девки с этой крали все тряпки сорвали, а потом на руках ее на сцену вынесли – голышом. К всеобщему разочарованию, Фим снял с себя рубаху, чтобы срам опозоренной красотки прикрыть. И за кулисами исчез вместе с ней… Как тогда Люба хотела оказаться на ее месте. Но, увы. Фим о ее существовании даже не подозревает. Во всяком случае ни разу не остановил на ней взгляд. Хотя она частенько стояла в первом ряду его фанаток…

Фим исполнил последнюю свою песню. Поклонился в знак благодарности за любовь своих поклонниц, помахал на прощание им рукой. Сейчас уйдет… И жди потом две-три недели следующего концерта, чтобы снова увидеть этого кареглазого красавчика с великолепной гривой черных как смоль волос… Уходит. Как бы хотела сейчас Люба исчезнуть за кулисами вместе с ним… Ей уже семнадцать. Совсем взрослая. Но все еще девственница. А вот Фиму бы отдалась, не задумываясь. Жаль, что он ее не замечает…

Фим исчез – как будто свет померк перед глазами. И такая тоска навалилась.

– Ну чего стоишь, как вкопанная? – толкнула в бок Леська.

Только сейчас Люба очнулась. И правда, стоит возле сцены как идиотка. Народ уже расходится, а она чего-то ждет.

– Пошли, душно же!

Действительно, душно в зале. Но пока пел Фим, Люба этого не замечала. А когда он ушел, воздуха вдруг стало не хватать. На улицу нужно идти…

А на улице уже толпа. Пацаны, девчонки – кто в стайках, кто в стадах. Время – половина девятого вечера. Через полчаса начнется дискотека. Танцы-шманцы, все дела…

Леська и не собиралась уходить домой. И Люба осталась с ней за компанию. Хотя знала, что Фима на дискаре не будет. Не его это уровень – тусовки…

– На карамельку, – протягивая ей конфетку, усмехнулась Леська. – А то у тебя такая физиономия, что тоска накрывает… Ты меня, конечно, извини, но не стоит этот Фим того, чтобы из-за него так переживать. Нет, парень он, конечно, классный, но меня он не сушит. И ты не засыхай. Вон сколько пацанов клевых…

Леське Фим нравился. Но не более того. Была б возможность, она бы закрутила с ним роман. Но не было у нее шансов стать его подругой, поэтому она и не зацикливалась на нем. И целомудрие не берегла. Не было смысла беречь то, что уже давно потеряно. Она еще в девятом классе согрешила с физруком – прямо на матах в спортзале. До директора дошло. Учителя пинком под зад, а ей поставили на вид. Но с нее как с гуся вода. Ведь сама же и растрепалась о том, что с физкультурником была. Если бы держала рот на замке, никто бы ничего и не узнал. Но как молчать, когда гордость распирает. Радость-то какая – невинность потеряла…

Два с половиной года с тех пор прошло. Но Леська ничуть не изменилась. Ничуть не стесняется своих романов, несколько из которых закончились походом к акушерке на аборт. Сегодня с одним, завтра с другим, и плевать, что про нее говорят… Отвязная девчонка, одним словом. Люба тоже не была пай-девочкой, но до Леськи ей далеко. И до Фима далеко. Не быть ей никогда с этим красавчиком. Неужели придется отдать свою девственность Сереге Щавелю или Генке Шмаку? Это были самые крутые и, надо сказать, самые симпатичные парни из их тусовки. Они-то с радостью сорвут печать, только намекни, что ты не против. Но Люба не намекала. Потому как, кроме Фима, для нее никого не существовало. Но ведь и она для него не существовала.

«Клевые пацаны» не заставили себя долго ждать. Сначала появился Серега Щавель. Он Лешку, Аську и Тоньку с собой привел. Затем и Генка Шмак объявился. И этот с компашкой. Игорь, Валек… Этих Люба знала хорошо. А вот четвертого парня видела впервые. И для Леськи он был открытием.

– Оп-ля! А это что за пряник?

Пряниками она обычно называла незнакомых людей. Но этот парень и в самом деле чем-то напоминал пряник. Рост выше среднего, в плечах широк, но жирку в нем не намного меньше мышечной массы. Животика, правда, нет. На щеках румянец – здоровый, но плохо вписывающийся в классический облик супермена. Небольшие выразительные глаза, густые четко очерченные брови. Волосы темные, закручены так, как будто ему химию делали. Фим курчавый, а этот кучерявый… Люба вздохнула. Нашла, кого с кем сравнивать… Но было в парне что-то располагающее. Те же глаза, например. И взгляд – уверенность в нем и даже какая-то сила. И жировые отложения не делали его похожим на рохлю-толстяка. Может, потому, что плечи были широкими. А может, оттого, что чувствовался в нем какой-то внутренний стержень…

И одет паренек был неплохо. Модная футболка – явно не китайский ширпотреб, супермодные широкие джинсы с ремнем из крокодиловой кожи, навороченные кроссовки на толстенной подошве. На шее золотая цепь мудреной конструкции… Короче, конкретно упакованный чел. Да и держится он так, как будто сам Президент у него в кумовьях…

– Это Рэм, дружбан мой! – представил его Генка.

– И давно дружим? – с каким-то непонятным ехидством спросила Леська.

– Да тебе не все равно? – махнул на нее рукой Валек.

Но Леська даже ухом не повела в его сторону. Он для нее – пустое место. С тех пор, как опозорился у Сереги на дне рождения. Леська удостоила его великой чести – залезла к нему в постель, а тот хамски заснул у нее на груди…

– Рэм в Москве живет. А к нам на каникулы, да, братишка?

Видать, хорошо Генка с ним подружился, если братишкой его величает.

– Ну да, на каникулы, – кивнул парень. – На пару недель здесь зависну. А потом… Потом видно будет…

Что там будет видно, покажет время. А сейчас Рэм видел перед собой Любу. Во все глаза на нее смотрит. Ей даже неловко стало.

– А ты что, в школе учишься? – продолжала допытываться Леська.

– Я что, на школьника похож?

Рэм разговаривал с ней, но по-прежнему смотрел на Любу. Как бы зрение себе не испортил от напряжения…

– В институте учусь, – добавил он.

– В каком?

– Да так, международных отношений…

– Угореть! – восхищено протянула Леська.

Люба тоже знала, что в институте международных отношений учится золотая молодежь. Простому смертному путь туда заказан. Знала, но восторга не испытывала. Зато испытывала раздражение. Не нравилось ей, что Рэм пожирает ее глазами. Вроде бы льстить должно, что парень так откровенно запал на нее. Ведь не секрет, что к разряду писаных красавиц ее никто и никогда не причислял. Нравилась мальчишкам, да, но не более того. А Фим так и вообще не хотел ее замечать… Вот если бы Фим сейчас на нее так смотрел, она бы, наверное, умерла от восторга. А Рэм что-то не очень вдохновлял…

– А курс какой? – лезла к нему с расспросами Леська.

Люба видела, как загорелись ее глаза. Явное свидетельство того, что Рэм у нее на прицеле. Девчонка она смазливая. А то, что прикид у нее хипповский и раскраска воинственная, так это продвинутых пацанов не отпугивает. А Рэм, видно, не какой-то там затертый чувак…

– Считай, что уже четвертый…

– Да ты уже большой… В Москве, значит, живешь. А где? – не унималась Леська.

– А ты что, в гости ко мне собралась? – насмешливо глянул на нее Рэм.

И снова переключился на Любу. Медом она, что ли, помазана?..

– А ты что, приглашаешь?

– Ну, можно. Только не в Москву. Дома предки. А на дачу без проблем…

– Ловлю на слове! – жеманно улыбнулась Леська и обволокла его жарким взглядом.

И на Любу глянула. Недовольно. Ей не нравилось, с каким интересом смотрел на нее Рэм.

– А дачка у него класс!.. – восхищенно и не без зависти протянул Генка. – Была б у меня такая, я бы с вами сейчас не разговаривал…

– Но Рэм же разговаривает…

Леська подошла к парню, взяла его под локоток и намертво прилипла к его руке. И еще бедром своим к нему прижалась.

– Он же у нас не зазнайка, да, Рэм? – с лисьей улыбкой глянула она на парня.

– Чего нет, того нет… А может, прямо сейчас ко мне, а? Чего время на этот булкотряс терять? Что у вас тут крутят, шнягу? А у меня настоящая колбаса…

– Это ты про какую колбасу говоришь? – кокетливо посмотрела на него Леська и многозначительно опустила глаза на метр ниже.

Но Рэм ничуть не смутился.

– Колбаса – это музон такой, от которого крышу сносит. Все чисто по науке. От английского – «cool» – крутой, «base» – бас. Крутой бас, короче…

– Да, а я думала, что колбаса – это когда тебя под колесами колбасит…

– И колеса есть.

Рэм сначала сказал и только затем подумал. Настороженно оглянулся.

– Да ты не волнуйся, паря, – усмехнулся Серега. – У нас это дело без проблем.

– А у тебя что есть? – спросила у Рэма Леська. – Амфик, да?

– Не, мескалин. Чистяк, без примесей… А можно и косячок забить…

Он говорил, а сам посматривал на Любу. Интересно было знать, как она реагирует на такие разговоры. А она делала вид, что тема наркотиков ее абсолютно не волнует. Не нужен ей ни амфетамин, ни мескалин. И наркотики ее не интересуют. Было дело, пробовала. И колеса глотала, и травкой дымила. Но у нее соседка от наркоты ласты склеила. Люба видела, как билась она в конвульсиях от передозировки. С тех пор как отрезало… Жизнь, она такая, надо все попробовать. Она уже сняла свою пробу, с нее хватит… А Леська пусть пробует, сколько ее душе угодно. Она уже взрослая, школу закончила – своя голова на плечах. И Рэма, тем более, отговаривать Люба не собиралась. Он вообще для нее никто… С Леськой пусть крутит. Она до сих пор у него на руке висит. А он и не думает отцепляться от нее. Понравилось…

– А твоя фамилия случайно не Косячков? – прикололась Леська.

– Не Косячков и не Пяточкин… – поддержал шутку Рэм. – Ну так что, едем ко мне?

– Смотри, ты сам предложил! – расплылся в довольной улыбке Генка.

– Всех забираешь? – спросила Тонька.

Ей тоже хотелось отправиться к Рэму на дачу. В отличие от Любы. Ее такая перспектива не вдохновляла. Уж лучше домой. Зарыться в постель под одеяло и вздыхать о Фиме.

– Всех возьму… – кивнул Рэм. И добавил: – Кто в тачку ко мне поместится…

Люба представила, как все десять человек втискиваются в одну машину, и ноги сами потянули ее домой.

– Эй, ты куда? – удивлено посмотрела на нее Леська.

– Куда-куда, место освобождаю, – усмехнулась Люба.

– Ты что, серьезно? – озадаченно спросил Рэм. – У меня же джип. Там на всех места хватит…

Он очень не хотел, чтобы она уходила. Возможно, он затеял вечеринку только ради нее. Но, увы, не нравился он Любе – и все тут. И плевать, что у него дача есть с джипом в придачу. Пусть крутит «колеса» на пару с Леськой. А Люба отправляется домой. Так хочется погрустить в одиночестве…

Люба закончила возиться в огороде, приняла душ в летней дощатой кабинке. Фена не было, чтобы просушить волосы. Вернее, был, но сломался, а на новый денег нет. Поэтому она сидела на подоконнике своей комнатушки, подставляя голову под лучи заходящего солнца.

Хлопнула калитка. Кто-то пришел… Леська. Люба окликнула ее, помахала рукой.

– Балдеешь, плесень?

Леська в своем репертуаре. Но обижаться на нее нельзя. Тем более, что видок у нее сегодня неважнецкий. Как будто из солдатской казармы удрала, где с ней была вся рота ночь напролет. Лицо помятое, под глазами темные круги, на голове – черт-те что…

– Где тебя черти носили? – спросила Люба.

– Черти?! Ага, черти… Зеленые такие чертики, улетные вообще…

Леська бухнулась в старое расшатанное кресло, пошарила в карманах – нашла мятую сигарету с оторванным фильтром, сунула в рот.

Люба покачала головой. Достала из-под подушки пачку «LM», бросила ей.

– Спасибо, подруга! – с ударением на предпоследнюю гласную поблагодарила ее Леська.

Закурила, блаженно прикрыла глаза.

– Куда-то летишь? – спросила Люба.

– Ага, мы еще с утрячка закинулись. А ты чего вчера ушла?

– Да что-то настроения не было.

– Может, Рэм тебе не понравился?

– И это тоже… Этот крендель не в моем вкусе…

– Ну, на вкус и цвет… Он, конечно, не Том Круз. И даже не Фим. Но если сахарком посыпать, то в общем-то ничего…

– Сахарком или порошком? – съязвила Люба.

– А если еще и порошком… Знаешь, я думала, у него мескалин. А у него настоящий элсэд. Знаешь, как вставляет!

– Не знаю, но смотрю на тебя и догадываюсь…

– Попробовать хочешь?

– Отвянь!

– Ну как знаешь… Да, зря ты вчера ушла. Рэм – нормальный парень… А знаешь, какой у него домина, о-о! Я думала, дача. А там такая хата – улет… На окраине, где Генка живет. Только у него хибара, а у Рэма дворец. Там такой забор, без Карлсона не залезешь. Прикинь, два этажа, куча комнат, три сортира, все в шоколаде… Да, еще бассейн во дворе. Пальм только не хватает… Зато обезьян куча. Тоньку знаешь, как развезло. В бассейн голышом плюхнулась. Аська – за ней… Ну и я не потерялась… А ты чего не спрашиваешь, как у нас это, с Рэмом?

Леська встрепенулась и подозрительно покосилась на Любу.

– Да мне как-то все равно, – пожала она плечами. – Но если сама скажешь…

– И скажу… Классно у нас с ним получилось, можешь мне поверить… Но ты про Рэма забудь, ладно?

– Да я бы о нем и не вспомнила, если б не ты… А ты что, мозги пришла мне полоскать? – нахмурилась Люба. Не нравился ей этот разговор.

– Нет, всего лишь сказать хочу, что Рэма тебе не отдам! – нахохлилась Леська.

– Да я на него и не претендую.

– Вот и ладушки у бабушки… А он, кстати, про тебя спрашивал. Интересовался, что за подруга у меня…

– Ну и черт с ним!

– Черт с тобой. Пацан, можно сказать, запал на тебя, а ты хвостом вильнула. Нехорошо… То есть хорошо. Очень хорошо. Ты уже Рэма не впечатляешь. Он теперь от меня без ума. А ты, извини, в пролете…

– Ну в пролете, так в пролете. Ты все сказала?

– Да в общем-то все…

– Тогда иди к своему Рэму. А ко мне не приставай!

– А чего ты всполошилась?.. А-а, сообразила: пацан фартовый, при бабках, при делах… У него знаешь, кто предки? Мать в Министерстве торговли, а отец на трубе нефтяной сидит. Знаешь, сколько бабла у них!.. Короче, я тебе Рэма не отдам, поняла?

– А он мне не нужен. И ты уже достала!.. Шла бы ты… к своему Рэму, а?

– Да я бы пошла. Да он в Москву поехал… Джип у него супер, скажу тебе… Ну да мне ж на нем кататься, а не тебе…

Складывалось впечатление, что Леська и сама не верила своим словам. Похоже, с Рэмом у нее дела складываются не так, как ей хотелось бы. Не нужна она «богатенькому Буратине». Сама понимает, что не нужна. Оттого и наезжает на Любу. Предупреждает, угрожает. Мутит воду, одним словом…

– Вот и катись отсюда!

Но не на ту нарвалась девочка. Люба умеет постоять за себя. И послать может, и промеж глаз двинуть – за ней не заржавеет. Леська это знала.

– Да ладно тебе, успокойся! – обескураженно махнула рукой Леська. – На дискотеку пойдем?

– Тебе же Рэм твой сказал, шняга там! – усмехнулась Люба.

– Ну сказал… Так один черт, делать нечего…

– Чего ж он тебя в Москву не взял? С предками бы познакомил…

– А ты у него спроси? – зевнула Леська. – А вообще-то знаешь, я бы сейчас на пожарника экзамен сдала…

– Ну что ж, засекаю время…

В норматив Леська уложилась в пять секунд. Захрапела, едва только ее голова коснулась подушки. Пусть спит. Лишь бы только не шипела с бодуна…

Глава 2

Леська дрыхла без задних ног и не думала просыпаться. Впрочем, Люба и не думала гнать ее из дому. А предки даже не знали, кто спит в ее комнате.

Часы показывали половину десятого, когда Люба вышла на улицу. Далеко уходить не собиралась. Села на скамейку возле соседского дома, где уже точили лясы две знакомые девчонки…

Подберезовск только назывался городом. Фактически же деревня деревней. Здание районной администрации, школа, клуб, с десяток высотных домов – вот, считай, и вся цивилизация. А вокруг частный сектор. «Дело было вечером, делать было нечего…» Есть настроение – иди на дискотеку, нет – сиди на завалинке и лузгай семечки. Или водку пей… Все, как в старые добрые, но до ужаса скучные времена. Это в Москве все цветет и пахнет. Ночные клубы и казино на каждом шагу. Можно на компьютерных играх оттянуться, там с этим без проблем. Народ деньги делает, кто на чем зарабатывает. Кто-то нефтью торгует, кто-то своим телом – было бы желание, а занятие найдется. В институт можно поступить, высшее образование получить. Но это если есть деньги. Без них сейчас никуда…

С деньгами у Любы большие проблемы. Отец на инвалидности, мать нянечкой в детском саду работает. Наверное, и она туда же устроится. И то, если повезет. С работой в Подберезовске туго. Хотя многие в Москву ездят. Четыре часа на электричке – и ты уже в столице… Может, и ей в том же направлении счастья попытать? Но хорошую работу без образования не получить. А на рынке торговать – ну его, такое счастье. От слюнявых нерусей отбоя не будет. У хачей как – если работаешь на них, значит, рабыня, значит, стелиться обязана… Хотя и горшки из-под детей таскать – тоже не самое лучшее в этой жизни занятие…

А какое оно, самое лучшее занятие?.. Как это ни обидно, но не было у Любы цели в жизни. Когда в школе училась, думала, что появится. Школу закончила, а что дальше делать, до сих пор не знает. И спросить не у кого…

– Ирка знаешь, как сейчас живет. Квартира своя в Москве, иномарка, мобильник… А что ты хочешь, сто долларов за час берет. Половину «крыше» отдает, а половину себе…

Люба сразу поняла о ком и о чем речь. Анька ставила Зинке в пример соседку Ирку, которая сейчас работала в Москве. Труженица панели… Красивая девчонка, надо сказать. Красивым телом на жизнь себе и зарабатывала. И очень даже неплохо. На прошлой неделе домой приезжала на приличной иномарке. И очки в пол-лица. То ли мода такая, то ли фингал скрывала…

Возможно, Анька и хотела бы пойти по стопам своей соседки. Но, как говорится, рылом не вышла. И толстая, как пивная бочка. Такой красная цена в базарный день рубль. Да и Зинка не фонтан девка. Люба по сравнению с ними Николь Кидман, не меньше…

– О чем тут шепчетесь? – для порядка спросила она.

– Да вот, про Ирку, – сказала и почесалась Анька. – Шлюхой была, все пальцами в нее тыкали. А сейчас такие деньги зарабатывает…

– А ты Алле Пугачевой завидовать не пыталась? – усмехнулась Люба.

– Разве она путана?

– Нет, певица. Но тоже не слабо зарабатывает…

– Ну так это голос такой нужно иметь, что нам и не снилось… Да с бухты-барахты на сцену не попадешь…

– А на панель запросто, так?

Зинка хотела что-то сказать в ответ, но в это время из-за поворота вырулил красавец-джип черного цвета с наглухо тонированными стеклами. Зинка варежку свою и разинула.

– Это не Ирка случаем? – ошарашенно протянула Анька.

Это была не Ирка. Машина остановилась, из нее вышел рубаха-парень Рэм. И с самодовольной улыбкой направился к Любе.

– Привет!

Ей стало неловко. Он прилично одет, а она – в потертом домашнем халатике на голом теле. Но все же она быстро взяла себя в руки.

– Зи-ин! Это к тебе! – пошутила Люба.

Зинка чуть в обморок не упала от волнения. Принца под алыми парусами увидала, Ассоль задвинутая…

– Вообще-то, я к тебе, – покачал головой Рэм.

– А ну, да… Сейчас позову!

– Кого позовешь? – удивился он.

– Ну ты же за Леськой приехал. Она у меня сейчас. Спит после вчерашнего. Видать, хорошо вы вчера повеселились…

– Ну что-то было… – замялся Рэм.

– Ты постой, я сейчас…

Она повернула к своему дому, но он протянул к ней руку, как бы пытаясь ее остановить.

– Да зачем она мне?

– Как это зачем? – удивленно вытаращилась на него Люба. – У вас же любовь до гроба!

– Да нет, тогда уж лучше просто в гроб, – с наигранным ужасом мотнул головой Рэм.

– Так это запросто. С твоими колесами это на раз-два…

– Да я вообще-то аккуратно езжу…

– Да я вообще-то не про эти колеса… – кивнула на машину Люба.

– А-а, ты об этом… – озадаченно сказал Рэм. – Так это чисто баловство. Друг один дал, а я рисанулся… А ты чего такая колючая?

– А я, как тот ежик, на которого наступают… Чего тебе от меня нужно? – стала в позу Люба.

Совсем не в ту позу, на которую он рассчитывал…

– Да я так, просто… – смутился Рэм. – Смотрю, сидишь… – Адрес тебе кто мой дал? Леська?

– Нет… Тонька сказала… Я вообще-то к тебе ехал…

– А знаешь, как фанера над Парижем пролетает? Сам никогда не пробовал?

Видно было, что Рэм привык к легким победам. Как же, золотой мальчик на роскошном джипе. Только посигналь, и любая девчонка в кресло упадет. А кресло без проблем превращается в ложе для бурных утех… Но Люба падать не собирается. Есть у нее любимый, которому она не изменит…

– Так что, не поедешь? – удрученно спросил Рэм.

– А мы разве куда-то собирались?

– Ну, можно на водохранилище. Там вода сейчас теплая. И ехать недалеко…

До водохранилища в самом деле рукой подать. И вечер достаточно жаркий для купания… Но с какой это радости Люба должна была ехать туда с Рэмом… Вот был бы на его месте Фим, так она бы сейчас за его машиной побежала…

– Ну так поезжай, я же тебя не держу.

– Я бы с тобой…

– Извини, но… – Развела руками Люба.

– Ну как знаешь! – обескураженно пожал плечами Рэм и повернулся к своей машине.

– Ладно, уговорил! – вдруг согласилась Люба. Ей вдруг на машине захотелось прокатиться. Что ни говори, а джип у него классный.

Рэм открыл перед ней дверцу. Рот до ушей, глаза сияют. Люба уселась в кожаное кресло. Рэм закрыл за ней дверцу, и уши сдавила тишина. Совсем не слышно, что творится снаружи. Вакуум какой-то. Иллюзия отрешенности от внешнего мира. Настолько приятная иллюзия, насколько неприятен был внешний мир. Что видела она в этой жизни?.. А ведь есть другая, красивая жизнь. И попасть в нее можно на этом джипе…

Рэм сел за руль. Завел двигатель. И сразу же включилась автомагнитола, из динамиков которой вырвался ураган звуков. Хорошо, громкость не очень. А то барабанные перепонки лопнут, чего доброго…

– «Higher State» Джоша Уинка, – прокомментировал Рэм. – Новый стандарт техномузыки… Нравится?

– Это и есть твоя колбаса?

– Ага!

– Ничего… Только без музыки лучше.

Рэм выключил магнитолу. И снова уши утонули в тишине. Машина медленно шла по ухабистой дороге, но даже шороха шин не слыхать.

– Да, машина у тебя супер, – не удержалась Люба.

– Батя год назад подарил. Я ему, аттестат об окончании школы, а он мне, ключи от машины…

Люба невесело улыбнулась. Если говорить образно, то ей по окончании школы тяпку подарили. Не хочешь учиться дальше – борись с бурьяном в огороде… «Не хочешь…», да она и рада была бы, но за учебу в институте платить нужно. А на бюджетной основе и не поступишь: там конкурс такой, что и золотая медаль не котируется. К тому же у нее и медали нет. Так, «пятерки» да «четверки». А по химии так и вообще «трояк»…

– А ты в этом году школу закончила? – спросил Рэм.

– В этом.

– Дальше куда?

– Да вот не знаю, то ли в Кембридж, то ли в Оксфорд…

– Лучше в Кембридж… Э-э, погоди, это что, прикол такой?

– А ты сам догадайся, – горько усмехнулась она.

– Да я-то догадался… Только можно же и без Кембриджа обойтись. Я вот обхожусь и не жалею…

– А кто тебе сказал, что я о чем-то жалею. Мне нравится такая жизнь…

– Да знаю, какая у тебя жизнь, – поморщился Рэм.

– Какая, такая? – вскинулась Люба. Только пусть попробует сказать, что нищая.

– Ты вчера, говорят, на концерте была…

Но, похоже, Рэм был далек от темы о социальном неравенстве.

– Кто говорит?

– Да неважно… Фим там какой-то…

Леська растрепалась, кто ж еще…

– А тебе-то какое до этого дело? – раздраженно спросила Люба.

– Да в общем-то никакого… – пожал плечами Рэм. – Просто смешно… Ладно, если бы ты по Микки Джаггеру убивалась, а то по какому-то Фиму…

– Микки Джаггер уже старый…

– А Фим, значит, молодой? И ты по нему убиваешься?

– А ты вообще кто такой, чтобы в душу ко мне лезть? – вскипела Люба.

– Да так просто…

– Ну тогда заворачивай обратно, мистер Так Просто!

Но Рэм и не думал разворачиваться. Машина уже покинула пределы города и быстро катилась по гравийной дороге в сторону водохранилища. Уже вон видна раскинувшаяся до самого горизонта водная гладь.

– Да ладно тебе, я же не со зла… Этот Фим и ноготка твоего не стоит…

Не секрет, что женщины падки на лесть. И Люба не была исключением из правил. Но в данном случае она готова была убить Рэма за такие слова… Да Фим для нее – все! И плевать, что о нем еще никто ничего не знает. Рано или поздно он заявит о себе во всю мощь своего голоса!..

– Много ты знаешь! – сверкнула она взглядом.

– Да я в общем-то не хочу знать, кто такой этот Фим… Зато знаю, кто ты…

– Кто?

– Да как бы тебе сказать… Вот смотрю на тебя, вроде бы обыкновенная девчонка. А есть в тебе какая-то изюминка… А волосы у тебя какие…

На счет изюминки Люба не знала, но то, что волосы у нее знатные, – это да. Любая русалка бы позавидовала…

– Смотрю на тебя и понимаю, что лучше тебя и быть никого не может…

Рэм говорил искренне, от души. И как ни противилась ему Люба, она была польщена.

– Ты всем своим подружкам такое плетешь? – Но и не уколоть его не могла.

Натура у нее такая. И душа к этому парню не лежит. Не было в нем никакой изюминки. Разве что только джип навороченный. Но ведь это преходящее…

– Каким подружкам?

– Ну, Леське, например…

– Какая ж она подружка?.. Я сегодня не знал, как от нее избавиться. Пришлось сказать, что в Москву уезжаю…

– А завтра не будешь знать, как избавиться от меня… Хотя нет, со мной у тебя ничего не выйдет, можешь не сомневаться…

– Что не выйдет?

– А то, что с Леськой вышло…

– Ничего у нас не вышло, – мотнул он головой. – Не знаю, что она там тебе наплела.

– И кто тебе поверит?

– Да мне как-то все равно, веришь ты или нет… Или между нами уже что-то есть?

– Есть. Вот это водохранилище. Ты на одном берегу, я на другом…

– Так далеко?

– А ты хочешь, чтобы я тебе на шею бросилась? – ехидно усмехнулась Люба.

– Может, и хочу, – проникновенно посмотрел на нее Рэм. – Нравишься ты мне, вот что я хочу тебе сказать…

– Скажи еще, что на дискотеку из-за меня приходил.

– Не скажу… Скучно было, а тут Генка ваш. Мы его отца за нашим домом смотреть подрядили. А вчера Генка пришел. Ну и уболтал меня… Думаю, погляжу, что там у вас. Поглядел… Я даже не думал никого к себе приглашать. А как тебя увидел, так понесло. Думал, что ты тоже будешь. А ты ушла…

Машина медленно шла вдоль берега. Похоже, Рэм искал безлюдное место. Вроде бы поздний вечер уже, а темнота как назло и не думает сгущаться. Ему назло…

– Искупаемся? – поинтересовался он.

– А потом что? – усмехнулась Люба.

Рэм понял, о чем она говорит.

– А что, между парнем и девушкой может быть только секс? Если с этим не получается, то нужно разбегаться? Мы можем просто искупаться. У меня в багажнике осетрина, шампура. Можно шашлык сварганить. Просто пообщаемся…

– А почему нет? – пожала плечами Люба.

Действительно, Рэм же не чумной, нечего шарахаться от него…

– Шашлычки, говоришь… Шашлычки – это хорошо. Искупаться тоже можно… Только я купальник не прихватила…

– Можно без него, – сказал он спокойно.

Хоть бы маленькая похотливая искорка в глазах мелькнула.

– На мне вообще ничего нет. Только халат и все… Это плохо?

– Думаю, что нет.

– Вот и я так думаю…

И она старалась держаться так же спокойно, как будто речь шла о самых обыденных вещах… Впрочем, что здесь такого? Он же не маленький мальчик, чтобы смущаться от вида голой женщины. Да и она не девочка… Вернее, девочка, но без комплексов…

Она даже не попросила его отвернуться, когда раздевалась. И даже не потому что ей не было стыдно. Скорее потому, что в костюме Евы она выглядела куда более пристойно, чем в своем затрапезном халате.

Вода была теплая. Чистая. Рэм плавал рядом с ней, но приставать не пытался. Вот если бы она сказала «да»… Но надеяться ему было не на что. Не нравился он ей как мужчина. Хотя она была не прочь иметь его в качестве своего друга.

Леську трясло, как в лихорадке.

– Ну и как это называется, подруга ты моя гребаная?

– А ты что, свечку держала? – огрызнулась Люба.

Хотя понимала, что сейчас Леське лучше не перечить. Она и без того на всех оборотах. Может так занести на повороте, что мало не покажется.

– Только не надо мне мозги пудрить, – скривилась Леська. – Подруга чертова! Меня спать уложила, а сама с этим козлом укатила…

– Ну если он козел, зачем он тебе нужен?

– А вот и нужен! И ты сама знаешь, зачем!.. Что, не охота в дерьме жить, да? Принца подавай?.. А мне тоже шоколада охота!..

– Знаешь, сколько у него таких принцесс, как мы?.. Сама же знаешь, что ни тебе, ни мне от него ничего не обломится.

– А не знаю!.. Тебя он к себе на вечерину выдернул. А меня – нет!

Что верно, то верно. Позавчера Рэм сообщил Любе, что хотел бы отметить с ней свой день рождения, который был у него еще в прошлом месяце. Вчера же сказал, что пригласил к себе Генку и Серегу, Тоньку и Аську. Так же добавил, что Леська в пролете. Достала, дескать, его эта дура, что неудивительно… А Леська уже в курсе. Или Тонька проболталась, или Аська…

– Ну, значит, не нашел тебя, – пожала плечами Люба.

– Не нашел. Потому что не искал…

– Значит, уже ищет. Еще не вечер, так что не надо бабушку мне здесь лохматить…

– Это кто еще кого здесь лохматит!.. Думаешь, я дура, думаешь, ничего не понимаю? А не угадала. Знаю, что у тебя на уме. Рэма к рукам прибрать хочешь. Меня побоку, а сама под венец из грязи в князи… Кинула ты меня, Любка, круто кинула!

– Знаешь, что я думаю? Думаю, что ты дура… Дура ты и есть… Не нужна я Рэму. Сама знаю, какой он, поматросит и бросит…

– Меня бросит. А тебя – нет… Короче, Любка, если у тебя с ним срастется, жизни я тебе не дам!

– Ну, спасибо, подруга!

– Костлявая с косой тебе подруга!.. Ты ее не видишь, да? А я вижу… Я все вижу!.. Не жить тебе. Не жить!..

Леська смотрела куда-то мимо Любы. Глаза подернулись мутной пеленой – как застойный пруд зеленой ряской. Уж действительно, не смерть ли она видит у нее за спиной?..

– Э-эй! – Раскрытой ладонью Люба помахала перед ее остекленевшими глазами.

Леська вздрогнула, как это бывает с людьми, внезапно пробудившимися от кошмарного сна. Но в себя так и не пришла.

– А иди ты на … ! – вызверилась она.

И резко повернулась к Леське спиной. Только ее и видели. Но вряд ли это была последняя их встреча…

Глава 3

Люба уже два раза ездила с Рэмом купаться на водохранилище. Но к нему домой попала впервые. И надо сказать, осталась под впечатлением.

Дом стоял на самой дальней окраине города, в сосновом бору на берегу мелкой живописной речушки. Двухэтажное здание в минеральной шубе кофейного цвета и под красной черепичной крышей чем-то напоминало яркое и очень аппетитное пирожное… Она-то думала, что Рэм жил в обычном коттедже в квартале, где обитали «новые русские» местного розлива. Но это был самый настоящий особняк. Чудесная сказка в сосновом лесу…

– Ну и как тебе моя избушка? – с видом самодовольного индюка спросил Рэм.

– Твоя?!

Люба почему-то думала, что дом этот принадлежит его родителям. Да иначе и быть не могло.

– Ну да… Участок этот нам по случаю достался. Место хорошее, не разговор. Но не Рублевка же… А дом все равно поставили, так, чтобы место не пропадало. Сама понимаешь, все лучшее детям, – с неуместным, казалось бы, сарказмом усмехнулся Рэм. – Вот этот дом дитяти и отдали, то бишь мне…

Хотела бы Люба получить такую «избушку» по случаю…

Рэм провел ее в дом. И там красота: просветленный простор, замысловатые конфигурации комнат, модные тона, подвесные потолки с множеством лампочек. Мебели было совсем немного, но все, как сказала бы Леська, в цвет…

– Умереть и не воскреснуть! – Люба так же знала несколько словечек, чтобы выразить свой восторг.

В доме было прохладно – работали кондиционеры. Но это глупость: на улице, да, жарко, но ведь дом стоял в тени раскидистых сосен. Но богатые могли позволить себе глупости, которые не были доступны простым людям. В доме у Любы даже вентилятора не было, а жара там сейчас несусветная…

Рэм провел ее в комнату на втором этаже. Полукруглое помещение в розовых тонах, необычной формы кровать, встроенные в стены шкафы, синтетическая шкура белого медведя на паркетном полу, пуфики… Красота.

– Твоя комната… – пояснил он. И тут же уточнил: – Ну это, если на ночь захочешь остаться…

– Ночь длинная, может, и захочу, – не стала ерепениться Люба.

Ей нравился этот дом. Она была не прочь провести здесь недельку-другую. Только вот в постель к Рэму, хоть убей, не хотелось… Ну почему так? Парень он, может, и не самый симпатичный, но ведь мужчине совсем не обязательно быть красавцем. Лишь бы чувства омерзения не вызывал, а этого как раз-то и не было. Нормальный в общем-то пацан. Но не лежала к нему душа. И сердце не замирало в ожидании ласковых прикосновений. А Рэм, надо сказать, не очень-то следил за своими руками. В дом заводил – рукой нежно плечико примял, в комнату – ладонью по спине провел. Мог и на попу руку как бы невзначай положить. И если это вдруг случится, не известно еще, заметит Люба прикосновение или нет. Как будто Рэм дух какой-то бестелесный, а не человек…

– Гости еще не скоро будут, – сказал он. – Может, искупаемся? Он отвел в сторону створку встроенного шкафа, вытащил оттуда несколько пакетов. С пафосной небрежностью бросил их на кровать.

– Выбирай… Думаю, что твой размер…

Как знал, что Люба не удержится от искушения и полезет потрошить пакеты. Но она бы не притронулась к ним, если бы он остался в комнате. А он догадался оставить ее одну.

В одном пакете она обнаружила целый ворох купальников – закрытые и открытые, широкие и узкие, черные и цветастые… На любой вкус, но все примерно одного размера. И, судя по всему, модные и дорогие…

В другом пакете – целых три халата. Махровый – длинный, шелковый – короткий, еще один шелковый с богатым орнаментом в стиле гейши… И не ясно, в каком халате Рэм бы желал ее увидеть. Скорее, в коротком. Что ни говори, а ножки у нее не плохие – может, и не самые длинные, но в остальном очень даже ничего…

К тому же Рэм заслужил благодарность. Поэтому Люба вышла во двор в коротком халатике. Сняла его у бассейна, и осталась в узком купальнике с открытой попой… А чего стесняться? Тем более, что он уже видел ее полностью обнаженной…

Бассейн впечатлял размерами. Хоккейная площадка, никак не меньше. Такое ощущение, будто солнечные лучи мягко огибают кроны деревьев и фокусируются в центре водоема. А вода какая – чистая, с голубым оттенком, теплая, как парное молоко. Купаться – одно удовольствие. И Рэм своим присутствием совсем не раздражает. Хотя и не волнует, не вдохновляет на эротические грезы. И судя по всему, он это понимал. Потому и не пытался приставать. А ведь какая возможность. Романтический ландшафт, приятное звуковое оформление – плеск воды, щебет птиц… И вокруг никого. Никто не помешает, если вдруг что… Но никаких «вдруг» не случилось. Потому что не должно было случиться… Вот если бы рядом с ней сейчас плавал Фим, тогда бы… Но не было Фима. И не будет никогда… Может, и не стоит тогда мечтать о журавле в небе?..

Гости появились вечером. Но раньше них прибыла обслуга – два крепких парня в строгих черных костюмах, типа охранники. И две девушки, призванные исполнить роль официанток. Красивые девушки, можно сказать, модельной внешности. Любе показалось, что она их и не стоит. Но Рэм смотрел только на нее. Как будто в этом мире для него существовала только она одна…

Столы накрыли на широкой террасе дома. Из ресторана доставили мясные и рыбные блюда, черную икру, экзотические салаты и фрукты. Шампанское, дорогой коньяк и ямайский ром. На фоне этого изобилия подтянувшиеся гости казались безликими сиротами. Все в затертых футболках и дешевых джинсах. Надо сказать, что в своей собственной одежде Люба выглядела не лучше. Та же футболка, те же затасканные джинсы. В махровом халате Рэма она бы смотрелась куда нарядней. Но халат остался в комнате. В ее комнате…

Надо отдать должное Рэму, он не стремился выделиться из толпы. А ведь он мог надеть дорогой клубный пиджак. Наверняка, таковой у него имелся…

– А Леська где? – неосторожно спросил Генка.

– Да найти ее не смог, – уныло глянул на него Рэм. Немного подумал и спросил: – А она нам нужна?.. Кажется, у нас и без нее полный комплект…

– Ага, каждой твари по паре, – ухмыльнулся Серега.

Но почему-то посмотрел не на Тоньку, не на Аську, а на красотку-официантку, которой был бы только рад составить пару. Она улыбнулась ему в ответ. Но улыбка фальшивая. Чисто из вежливости. В глазах же отчужденность… Если Серега о тварях говорил для красного словца, то для этой красотки он был тварью на самом деле. Ничем он не мог привлечь ее внимания: ни деньгами, ни статусом. А то, что парень он в общем-то симпатичный, роли не играло. Такие девочки, как эта, реагируют только на толщину мужского бумажника, а все остальные достоинства рассматриваются в качестве несущественного приложения…

И на Любу эта же девочка посматривала без должного уважения. Но с завистью. Потому как сама хотела оказаться на ее месте. Ведь у Рэма-то как раз и был толстый… бумажник.

А Рэм не уставал оказывать Любе знаки внимания. Ухаживал за ней, опекал, старался произвести впечатление. И надо сказать, это ему удавалось.

Уже были выпиты две, если не три бутылки коньяка, когда к воротам дома подъехал микроавтобус. Люба вопросительно посмотрела на Рэма.

– Сюрприз! – загадочно улыбнулся он.

Взял ее за руку и вместе с ней отправился навстречу новым гостям.

У Любы отвисла челюсть, когда она увидела, кто пожаловал к Рэму в гости. Знаменитая группа «Бара-Бас». Два парня и одна девушка. Лица с экранов телевизоров и обложек глянцевых журналов. Не узнать их было невозможно.

Рэм поздоровался с ними, как со старыми знакомыми, представил им Любу, как свою девушку. Так и сказал «Моя любимая девушка»… Пригласил всех за стол, но ребята ответили дружным отказом. Оказывается, они приехали не пировать, а работать. Люба в столбняке с открытым ртом наблюдала, как они готовятся к выступлению.

Подготовка не заняла много времени. Минимум музыкальной аппаратуры и полный ноль световой техники. Одинокий синтезатор с ударником и голоса артистов…

Группа с номером не тянула. Можно сказать, с ходу врубили музыку. Композиции яркие, азартные, заводные. Но явная фонограмма… И все равно ноги сами идут в пляс… Плохо, что все быстро закончилось. Всего три песни. И при том не самые хитовые… Но все же Люба была потрясена. Если Рэм хотел ее ошеломить, то ему это удалось на все сто…

После выступления Рэм снова пригласил артистов к столу. Но те вежливо отказались. Они явно куда-то спешили. Понять их можно. Жизнь у них яркая, насыщенная, дел всегда по горло… Люба поймала себя на остром желании оказаться в рядах служителей поп-музы. Но куда ей… Хотя, если разобраться, голос у нее не такой уж плохой. Одно время даже в школьном хоре пела. Недолго, правда, но ее хвалили. Однако для большой сцены этого мало. Нужно специальное музыкальное образование, а как же иначе? Да и как попасть на эту сцену, когда нет никаких возможностей…

«Барабасы» уехали. Но гости уже разошлись. Танцы продолжались под убойную музыку, рвущуюся из мощных колонок навороченного музыкального центра.

Но впереди был еще один и, как оказалось, гораздо более яркий сюрприз, чем предыдущий. Во всяком случае для Любы…

Уже начинало темнеть, когда к дому подъехал еще один автобус. И не изящный «Мерседес», на котором раскатывал «Бара-Бас», а старый перекошенный «Пазик». Из машины выгрузилась очередная партия музыкантов. Группа «Бургомистр». С Фимом Речным во главе.

Рэм подал знак, и охранник вырубил музыкальный центр. Ошалевшая от удивления Люба потянулась к Фиму, но Рэм взял ее за руку и потащил за стол. И все остальные направились вслед за ними.

– Откуда они взялись? – дрогнувшим голосом спросила она.

– Да так, случайно мимо вашего клуба проезжал, – пренебрежительно поморщился Рэм. – Дай, думаю, зайду… Зашел, заплатил. Пусть поют, а что?

– Да ничего…

– Это, конечно, не «Бара-Бас». Но так и стоят копейки… – с упором на последнее слово сказал Рэм.

Неужели он нарочно заказал Фима, чтобы показать, насколько он ничтожен по сравнению с теми же «барабасами»?..

«Бургомистр» готовился к концерту более обстоятельно. И ударник, и гитары, и синтезатор, и громоздкие колонки. Оборудование явно устаревшее. Зато ожидался живой звук… А живой Фим так уже находился в поле зрения. Люба завороженно наблюдала за ним. Рэм же, казалось, этого не замечал. И на Фима он старался не смотреть. Всем видом показывал, что он для него пустое место. И к столу не думал приглашать, хотя Люба очень того хотела…

В конце концов «Бургомистр» развернулся в «боевой» порядок. Ухнули барабаны, заскрежетали гитары… Звук ужасный. Настоящий громовой сумбур. К тому же музыканты нещадно фальшивили. Но Люба знала: стоит Фиму запеть, как все изменится, и кошмар бешеных децибелов превратиться в музыкальную сказку…

Но, как это ни странно, ничего не изменилось. Или с аппаратурой что-то случилось, или Фим сорвал голос, но он не в силах был переорать ревущие гитары и воющий синтезатор… Да и сам Фим почему-то не производил должного впечатления. Люба привыкла видеть в нем лихого самоуверенного парня, а сейчас у нее на глазах с трудом выдавливал ноты растерянный, если не сказать, подавленный неудачник… Но все же это был тот самый Фим, перед которым она преклонялась. Тот самый Фим, которому она бы отдалась, не задумываясь…

– Не хочу… бум-бум, вжи-вжи…

– Не хочу… вжи-вжи, бум-бум…

Ничего не понятно, о чем он поет. Хорошо, что слова этой песни Люба знала наизусть. Плохо, что пение Фима сопровождала кошмарная какофония, по сравнению с которой визг бензопилы казался сюитой Моцарта.

Люба поймала себя на мысли, что нет у нее никакого желания влиться в эти отнюдь не стройные ряды музыкантов, как это было с группой «Бара-Бас»… Один только Фим из этого сборища по-прежнему волновал ее воображения. Но и он казался ей сейчас простым смертным…

«Бургомистр» гнал примитивную попсу. Не в том смысле, что попса, по мнению особо умных, сама по себе примитивна. Нет, песни, которые исполнял Фим, были дрянь. И как ни хотела признаваться себе в этом Люба, так оно и было… Об этом свидетельствовали кислые лица слушателей. Даже Тонька с Аськой были далеки от проявления восторга. И на площадку танцевать никого не выкидывало.

Все облегченно вздохнули, когда «какоконцерт» наконец закончился. Но хлопать в ладоши никто не собирался. Одна только Люба поднялась со своего места и в порыве наигранного восторга замахала руками. Но Фим взглянул на нее пустыми глазами. Ни малейших признаков живого интереса. Даже сейчас она была для него пустым местом…

Рэм тоже махнул рукой. Но это был барский жест. Дескать, собирайтесь, лабухи, и убирайтесь… Но попрощаться с ними он все же вышел. С высокомерным великодушием похлопал Фима по плечу, на глазах у всех сунул ему в карман стодолларовую купюру и, не дожидаясь, когда он выйдет за ворота, повернулся к нему спиной. В свой автобус музыканты садились под присмотром охранников. И у этих кислые лица…

– Шняга, – опускаясь в свое кресло, презрительно поморщился Рэм.

– Фуфло! – поддакнул Генка.

– А Любка тащится! – как бы невзначай сообщила Тонька.

– Глупость тащится по твоим извилинам, – огрызнулась Люба.

Как это ни странно, но ей вдруг стало стыдно оттого, что Фим со своей группой был ее кумиром.

– Это тебе показалось, – насмешливо глянул на Тоньку Рэм. – Люба от «Бара-Баса» тащится…

В отличие от всех он называл ее по имени без всяких уменьшительных суффиксов. Но сленговых словечек и не думал стесняться.

– У «барабасов» напряги, им завтра на гастроли на Черное море лететь, – продолжал Рэм. – Чес у них. Поэтому они обратно в Москву спешили. А так бы с нами оттянулись… Ничего, мы с Любой тоже в Сочи сгоняем. На пару недель. Она с «барабасами» поближе познакомится. Может, и споет с ними… А что, слабо?

– Что, слабо? В Сочи с тобой?! – удивленно и в то же время с одобрением глянула на него Люба.

От Сочи она бы не отказалась. Море, чайки, пальмы, шезлонги… Может, потому он столько купальников ей купил, что собирался взять ее с собой на море?.. Да, с ним не соскучишься…

– Да море само собой, – махнул рукой Рэм. – Я на счет спеть с «барабасами»…

– Гонишь?

– Да нет, я дело говорю. Голос у тебя красивый. Ну, когда говоришь. Из глубины откуда-то… Мне кажется, ты и спеть можешь. И уж получше этого Бима… Или Фима?.. Хотя какая разница!.. А давай проверим, а?

– А гитара есть? – спросил Серега.

Находившийся под кайфом Серега был уже в таком состоянии, когда гитара и три аккорда, которые он умел на ней брать, казались ему как минимум симфоническим оркестром.

– Да какая гитара? – поморщился Рэм. – Караоке есть… В дом пошли, а!

В холле у него стоял больших размеров телевизор. И музыкальный центр до кучи. Откуда-то из ящика он достал шнур с микрофоном, подсоединил его к центру. Вставил диск, включил телевизор, разобрался с меню.

– Во, Успенская, «Люба-Любонька». Это как раз про тебя… Держи!

Люба взяла протянутый микрофон. Какое-то время смотрела на него. Затем глянула на экран. Любовь Успенская на сцене, рот открывает, но слов не слышно. Только музыка. А слова внизу экрана, строчками тянутся… Аккомпанемент есть, а петь самой нужно. И она запела:

– Люба-Любонька… Целую тебя в губоньки… За то, что ты поешь, как соловей…

Ни в лад, ни впопад… Ерунда какая-то на постном масле… Люба вернула микрофон Рэму.

– Не издевайся, ладно?

– Кто издевается? Я – издеваюсь?!.. Шутишь, да! Клево же!..

– А можно мне!

Аська выдернула у него микрофон и припала к нему так, как будто в рот собиралась целиком засунуть.

– ЛюбаЛюбонькацелуютебявгубоньки…

Словесно-музыкальный понос под высоким давлением. Слушать невозможно…

– Дай сюда!

Но и у Тоньки мало что получалось. Хотя песню отвыла до последней нотки…

– Любе «тройка», остальным «двойка»! – объявил результаты Рэм. – Повторим урок!

Он снова запустил ту же песню. И снова отдал микрофон Любе.

Но и в этот раз она в ноты не попадала. Единственное, что уверенности было побольше. И голос держала поровней…

– Уже «три с плюсом», – приободрил ее Рэм. – А теперь по новой… А как ты думала? С первого раза даже у кошек не всегда получается…

– Это ты о чем? – усмехнулась она.

– О песне… А ты о чем подумала?

– Я не думаю, я пою…

– Вот и пой… Честное слово, неплохо получается…

Третья попытка принесла ей «четверку», по оценке самозваного жюри. Да Люба и сама поняла, что песня в ее исполнении звучала не так чтобы уж совсем безнадежно. И в такт попадала, и ноты тянула. Даже модуляции удавались, хоть и неверно, но все же…

– Вот так, сегодня ты, Любонька, по Брайтону гуляешь, а завтра, может, выйдешь на Бродвей, – расплылся в улыбке Рэм.

– Да я в общем-то и до Москвы еще не доросла…

– Какие твои годы… Может, повторим?

Люба кивнула. Она уже вошла во вкус. И была уверена, что на четвертом круге песня в ее исполнении хоть на чуть-чуть, но приблизится к правильному исполнению.

И в самом деле, получилось лучше. Но на втором припеве Рэм забрал у нее микрофон.

– Люба-Любонька, целую тебя в губоньки!..

Пропел он и вдруг потянулся к Любе, обнял ее одной рукой за шею и крепко припал ее губам. И она даже не попыталась вырваться… Не дикая же она в конце концов.

Жаркий поцелуй не вызвал в ней бурный всплеск головокружительных чувств. Но и отторжения не было. Омерзения, тем более… Обыкновенный парень, обыкновенный поцелуй. Даже приятно…

Рэм отпустил ее. Снова растянул рот до ушей.

– Это за то, что ты поешь, как соловей…

– Я может, и соловей, – усмехнулась она. – Но баснями меня кормить не надо…

Ей вдруг остро захотелось выпить. Душа требовала. И Рэм, похоже, понял, чего она хочет.

Но коньяка на столе не было. Только шампанское и ром. И официантки куда-то подевались…

– Я их всех отпустил, – сказал Рэм. – Поздно уже…

Люба удивленно подняла на его глаза. Он что, мысли умеет читать? Или она мысленный вопрос озвучила?.. Впрочем, неважно. Плевать ей на официанток и на охранников тоже. Было бы хуже, если бы Рэм исчез. Привыкла она к нему, что ли…

Генка схватился за бутылку. Но Рэм его остановил.

– Не надо мешать. Сейчас коней с яками пригоню…

Он сам лично сходил на кухню. Вернулся минут через десять. Две бутылки коньяка принес.

– Может, винта замутим? – предложил Серега. – У тебя колеса есть?

– Завязал, – мотнул головой Рэм. – И тебе советую… А зачем винт, тебе что, так плохо?

– Да как-то не очень…

– Сейчас еще коньяку выпьем и станет получше…

– Да это вряд ли… Но выпить надо!

А ведь прав оказался Рэм. Коньяк оказался крепким. В какой-то момент Любе показалось, что у нее крылья за спиной разворачиваются. А низ живота вдруг налился приятно зудящей тяжестью. Но она не помешала ей как бы воспарить. Казалось, тело осталось в кресле, а сознание зависло над столом. Странное ощущение.

– И зачем ты халдеек этих отпустил? – обращаясь к Рэму, спросил Генка.

Он сидел рядом с Любой, но голос его доносился откуда-то снизу. Как будто она в самом деле парила над столом, как ангел с крылышками. Да и самого Генку она видела как будто сверху. Но тянуло ее к Рэму. Он смотрел на нее, и такое ощущение, будто в глазах у него магнит. Неведомая сила жаркой рукой хватала ее за низ живота, тащила к нему. И вовсе не хотелось сопротивляться…

– Так до десяти договор был, – откуда-то издалека донесся голос Рэма. – А уже третий час…

В это трудно было поверить. Вечеринка началась в седьмом часу вечера. Вроде бы совсем недавно это было, а уже третий час ночи. Или время так быстро пронеслось. Или Рэм путает… На часы Люба смотреть не стала. Желания не было. Да и часов тоже… Может, Рэм как-нибудь догадается часики ей подарить. Она даже знает, как его отблагодарить…

– Жаль, клевые девки… – сокрушенно вздохнул Генка.

– И стоят клево, – кивнул Рэм. – Пятьдесят баксов в час…

– Они что, проститутки?

– Ну, может, быть. Только я у них не спрашивал, сколько они за это берут. Я им за работу платил. Пятьдесят в час…

– Аську надо было взять. Она бы забесплатно, да, Аська? – усмехнулся Генка.

– А это смотря что? Если официанткой, то да, можно и за «спасибо», а если ноги раздвинуть…

– А если просто стриптиз?

– Да не вопрос!

Аська осталась сидеть, зато Тонька, как ужаленная, сорвалась со своего места. Глаза горят, на губах шальная улыбка. Она рукой смела посуду, прыгнула на стол. И как резаная заорала:

– Музыку!!!

Рэм тут же включил аппарат. И Тоньку закружило-понесло. В такт музыке она не попадала, но танцевала, как заведенная. Сорвала с себя футболку, лифчик. Но с джинсами справиться не смогла. Стала стаскивать их вместе с трусами, запуталась, потеряла равновесие и рухнула прямо на руки к Генке. А тот, как зверь, набросился на нее. Схватил в охапку и с ревом возбужденного неандертальца потащил ее в темноту двора. Люба захохотала, наблюдая за ними. Но тут же осеклась. И не потому, что стыдно стало. А потому, как поняла, что завидует Тоньке. С ней сейчас такое будут вытворять… Ужасные мысли. Но как заводят!

– Серега, айда купаться! – с безумными глазами вскочила со своего места Аська.

Ее трясло, как в лихорадке. Но это не помешало ей сорвать с себя футболку, под которой не было никакого лифчика. Серега пришел в такой же безумный восторг, сгреб Аську в охапку и потащил к бассейну.

– Что это с ними? – спросила Люба, глядя на Рэма широко раскрытыми глазами.

– А что с тобой?

Он не просто смотрел на нее. Он раздевал ее взглядом.

– Да я бы тоже искупалась…

Ей тоже вдруг захотелось стащить с себя футболку, джинсы. Пусть Рэм любуется ею. Пусть… Пусть, что хочет, то и делает… Пусть делает, что хочет она…

– Так пошли!

Люба взвизгнула от радости, когда Рэм подхватил ее на руки, взгромоздил на плечи и потащил к бассейну. Но на полпути он остановился, развернулся на сто восемьдесят градусов и галопом понесся к дому. На всех парах взбежал вверх по лестнице на второй этаж, сгрузил Любу на кровать в своей спальне…

Майку снимать не пришлось. Девушка умудрилась избавиться от нее в пути. А с джинсами он справился без проблем. Ноги она раздвинула сама…

Люба с трудом разомкнула глаза. Жутко хотелось спать, но Рэм настойчиво тряс ее за плечо… Ах, да, она же у него дома, в его постели. За окнами уже светло – утро или даже полдень, а может, и к вечеру дело близится…

Она протерла глаза, безуспешно пытаясь разогнать сон. Беспомощно посмотрела на Рэма:

– Может, я посплю еще немного, а?.. Посплю чуть-чуть, а потом выгоняй, ага?

– Тебя никто не гонит, – сказал он. И озадаченно почесал затылок. – У тебя это, месячный отчет, да?

Мысли в голове перепутались, но все же она поняла суть вопроса.

– Да нет… И не ожидается… А что?

– Откуда тогда кровь?

– А-а, это… Так ты цветок мой… Девственности, короче, лишил… Мне, конечно, жаль, но спать еще больше хочется… Подожди, я сейчас, совсем чуть-чуть…

Она повернулась к Рэму спиной, свернулась калачиком и с головой нырнула в царство Морфия. Но успела-таки почувствовать, как тело окутал шелк простыни. Рэм позаботился…

Проснулась она под давлением тяжелого пристального взгляда. Кто-то нехорошо смотрел на нее. Люба еще во сне почувствовала такой страх, что, проснувшись, побоялась открыть глаза… Что это с Рэмом стряслось? Чего он так злится?.. Ну да, он же добился своего. Теперь она ему больше не нужна. Кто там у него на очереди?..

Обида пересилила страх, и Люба открыла глаза. Но вместо Рэма обнаружила какую-то женщину в возрасте. Та стояла посреди комнаты и зло смотрела на нее. Высокая, вроде бы полноватая, но кажется стройной. Стильная прическа, макияж, летний брючный костюм. Можно было сказать, что дама красивая, если бы не ее лютый, как у ведьмы, взгляд. Он очень портил ее. И на Любу наводил порчу. Она не была робкого десятка, но сейчас ее охватила самая настоящая жуть…

– Ну чего вытаращилась?

По идее, этот вопрос должна была задать Люба. Но спросила женщина. Нагло спросила, презрительно.

– Хоть бы закрылась, шалашовка!

Только сейчас Люба поняла, что лежит перед ней совершено голая. Рэм вроде бы укрывал ее простыней. Но шелк легко соскальзывает с тела. И неудивительно, что простыня сейчас лежала на полу.

Женщина оскорбила ее. И внутри у нее все поднялось. И страх вдруг куда-то подевался.

– Где ты шалашовку видишь?

Люба глянула вправо. Никого. Влево. И там ни единой живой души. Многозначительно посмотрела на женщину. И так же многозначительно протянула:

– А-а, вот ты о ком!

– Дрянь! – взвизгнула женщина. – Собирай свои манатки и пошла отсюда!

– А ты кто такая? – вызывающе усмехнулась Люба.

Она и не думала закрываться. В конце концов эту дуру никто сюда не звал. Сама заявилась, сама и убраться должна была, увидев голую девушку.

– Кто я такая?!.. Это ты кто такая?..

В этот момент в комнату влетел растрепанный Рэм.

– Мам, ну ты чего? – растерянно пробормотал он. – Это Люба!..

– На какой свалке ты нашел эту шлюху? – набросилась на него женщина.

Теперь Люба знала, с кем имеет дело. Да и раньше могла бы догадаться. Должны же у Рэма были быть мать и отец. Сироты так хорошо не живут…

– Она не шлюха. Не надо так говорить!

– А это мне решать, что говорить, а что нет!

– А пусть говорит, что хочет! – влезла в разговор Люба.

Влипла, что называется, в историю. Но есть возможность выпутаться из нее. Она просто уйдет из этого дома. Всего-то дел – встать с кровати, одеться и сделать ручкой…

– А ты не унижайся! – осуждающе покачала она головой. – Тебе это не идет…

– Да что это такое? – вспенилась стервозная мамаша. – Какая-то дрянь смеет давать советы моему сыну!

– Вам что, на баб голых нравится смотреть? – поднимаясь в полный рост, ехидно спросила Люба. – Хотите, чтобы я вам попозировала? Ладно…

Она поставила ногу на кровать, подняла вверх руки, выгнула спину.

Мать Рэма чуть не задохнулась от возмущения и злости. Повернулась к Любе спиной и бросилась прочь из комнаты. На ходу рявкнула, обращаясь к сыну:

– Пять минут! Слышишь, пять минут!!!.. Чтобы через пять минут и духу ее здесь не было!

– Аля-улю! И трех минут хватит! – крикнула ей вслед Люба.

Она нашла свои джинсы, быстро влезла в них. Натянула футболку. Кроссовки надела, не завязывая шнурков.

Рэм молча наблюдал за ней. Вид у него виноватый. Но сказать нечего. Все правильно, о чем можно говорить со шлюхой, которая к тому же еще и мамочке дражайшей не угодила. Даже хорошо, что ее выметают из дома поганой метлой: самому объясняться не придется…

Люба выскочила из комнаты. Пересекла малый холл, спустилась по лестнице на первый этаж. В дверях дома нос к носу столкнулась с грузным мужчиной в рубахе и шортах а-ля сафари. Ни дать ни взять стареющая копия Рэма. Ясно, что его папашка.

– Оу! – расплылся в похабно-восторженной улыбке мужик. – Кого я вижу! Может, русалку?

– Русалку! – съязвила Люба. – Но не про вашу честь!

Она обогнула препятствие и выскочила во двор.

Рядом с джипом Рэма стоял роскошный новенький «Мерседес», из багажника которого водитель вытаскивал битком набитые пакеты из супермаркета. Видать, не на один день родители Рэма сюда приехали. Да хоть на целую вечность!.. Калитка была открыта, и ничто не помешало Любе выйти за ограду… Больше ее здесь никто не увидит!

Глава 4

– Ну и чего, спрашивается, мы сидим, а? Работы нет? Так не бывает!

Заведующая детским садом была молодая и стервозная. И своим нравом очень напоминала мать Рэма. Только вот лицом не вышла. Та хоть и вздорная баба, но красивая, холеная, утонченная. А эта страшная и худая, как вобла. Мужа нет, друга тоже, что совсем неудивительно. А кому она такая нужна, ненакрашенная?..

– Бывает и хуже. – Люба уныло глянула на начальницу. – Но реже… Перекур у меня. А что, нельзя?

Она сидела на скамейке в глубине детской площадки. У детей «тихий час», а у нее маленький перерыв. С раннего утра как проклятая вкалывала, работала так, что хоть на «доску почета» вешай. А заведующая вместо того, чтобы похвалить, бочку на нее катит. Такая если и повесит, то только под люстру на веревке без мыла.

– Перекур?! – взвизгнула заведующая. – Ты работаешь с детьми и куришь?! Какой пример ты подаешь?

– Так никто ж не видит.

– Я вижу!

– А вы долго меня искали? – усмехнулась Люба.

Для нее самой загадка, как эта стерва нашла ее. Может, сама покурить вышла. Был бы мужик у заведующей, не была бы такой злой.

– Так, бросай сигарету и пошла работать! – топнула ножкой начальница.

Люба не боялась работы. Но ненавидела, когда с ней, как со скотиной, обращаются. В конце концов она не рабыня, а вольнонаемная. Хочет, работает, не хочет – может и послать работодателя.

– Татьяна Васильевна, а хотите, я вас познакомлю с классным мужиком! Таким ночью классным, что вы уже завтра добрей Айболита станете!

– Что?

– Да ничего. Пахать тебя некому, вот что!

– Да как ты смеешь! – чуть не задохнулась от возмущения заведующая.

– Да пошла ты!..

Люба отбросила в сторону сигарету, сняла с себя пожелтевший от времени халат и швырнула им в заведующую. Все, здесь она больше не работает… Пусть эта стерва поищет другую дуру, которая бы согласилась вкалывать беспросветно за жалкие гроши…

Домой Люба вернулась в расстроенных чувствах. К вечеру мамуля подтянется, фитиль вставит. Она-то уже, считай, двадцать лет горшки из-под деток моет, а дочка плюнула на все на третий же день работы. Вою будет…

Но раньше мамы к ней на огонек заглянула Леська. Явилась не запылилась. И вроде бы не под кайфом. И одета непривычно. Белая блузка, черная юбка до колен. И прическа в строгом стиле, никаких взрывов на макаронной фабрике.

– Ну и чего приперлась? – зловредно спросила Люба.

– Ты чего, подруга? – удивленно посмотрела на нее Леська.

– Подруга?! Ты, наверное, забыла, куда послала меня?

Трудно было забыть, при каких обстоятельствах закончилась их дружба.

– Да ты что? Я ж под допингом была…

– А я туда, между прочим, сходила. Знаешь, а мне понравилось…

Да, ночка с Рэмом оставила неизгладимые впечатления. Люба тогда так была возбуждена, что и боли почти не почувствовала. Сначала ему в спальне отдалась, потом на портике бассейна. Даже в джипе с ним побывала. Потом снова в спальне. И так всю ночь напролет… Такое не забывается.

– С Рэмом была? – с плохо скрытой досадой спросила Леська.

Именно этого Люба и добивалась. Настроение у нее такое было – досадить бывшей подружке хотела. Пусть позлится.

– С кем же еще?.. Генка с Тонькой, Серега с Аськой. А я с Рэмом. А что, нельзя?

– Ну и где сейчас твой Рэм? – не без ехидства спросила Леська.

– А черт его знает! – ничуть не смутилась Люба. – Я же тебе говорила, что ничего серьезного у нас быть не может. Поматросит, блин, и бросит. Так и случилось…

Третья неделя пошла с тех пор, как ее погнали поганой метлой из богатого дома. Рэм так за ней и не приехал.

– Ты бы видела его мамочку! Баба-яга на метле отдыхает!.. Да он бы и без мамочки меня бросил. Свое получил – и в сторону… Я знала, что так будет. И губу не раскатывала…

Губу она, может, и в самом деле не раскатывала. Но по большому счету было бы совсем не плохо выйти замуж за Рэма. Хоть и нет к нему большой любви, зато с ним как сыр в масле кататься будешь. И уж точно никто не заставит корячиться в детсаде за копейки… Но сказка про Золушку не сложилась. Рэм был принцем только до тех пор, пока своего не добился. Все, как в жизни… Обидно. Но не лезть же в петлю…

– Зато как оттянулись! – совсем невесело усмехнулась Люба. – И башню срывало, и днище вырывало. Все было…

– Да Тонька говорила, – скривила губы Леська. – Серега предлагал винта замутить. А Рэм сказал, что и коньяка хватит… Тонька говорит, что он какой-то дряни туда намешал…

А ведь в самом деле. Рэм уходил на кухню за коньяком. Долго ходил… Может, возбуждающее что-то в пойло намешал. Ведь даже Люба как с цепи сорвалась…

– Может, и намешал. Зато здорово было… Поверь, я ни о чем не жалею.

– Да и я в общем-то не жалею. Рэм – упадный чувак. А то, что не склеилось… Ведь и ты в пролете, да?

– А ты и рада!

– Ну, не знаю… Может, это и к лучшему. Все кучеряво жить хотят. Кому везет, тому завидуют. А я тебе завидовать не хочу… Да плюнь ты на этого Рэма!

– Уже давно плюнула!

– Ну и правильно… Ты, говорят, в дитюшник устроилась.

– Уже уволилась… Платят копейку, а работать заставляют на доллар…

– Да знаю, сколько там платят. Потому и пришла, – сказала Леська и сделала загадочные глаза. – У меня вот вариант есть. Одной ехать не хочется, может, вместе рванем, а?

– Ты не темни. Что там у тебя, выкладывай! – заинтригованно потянулась к ней Люба.

– Да вот в Москву ездила работу искать. Ну и на фирму одну вышла. Случайно получилось. А случай, знаешь ли, – большое дело. Короче, фирма людей для работы за границей нанимает. Загранпаспорта, визы, билеты – всем обеспечивают, но три штуки баксов, будь добр, верни. Но с заработанных денег. Сначала заработаешь, а потом долг отдашь. С процентами, понятное дело… Так зарплаты там за бугром, знаешь, какие? Полторы-две тысячи в месяц! Зеленью!!!.. Прикинь, если хотя бы по штуке баксов откладывать, сколько за год закалымишь? А за три! А за пять!.. Через пять лет домой вернешься вся в шоколаде. Хату купишь, тачку… Я вообще, думаю, лет на десять завербоваться. Тогда еще и бизнес открою свой…

– Ты коней не гони, а то за тобой не угнаться. Что за работа? На плантациях, что ли?

– Да какие плантации, о чем ты! Официантками в рестораны! Сейчас бум на русских девчонок…

– Да, слышала. Русские проститутки сейчас в цене…

– Я тебе что-нибудь про проституток говорила? Нет… Этого добра за границей валом. А официантками работать никто не хочет. Вот потому и делают набор… Я когда с менеджером разговаривала, так он прямо мне сказал, чтобы никакой проституции! А то как бывает, нанимаешь бабу, думаешь, она официанткой работать будет, а она раз – и на панель! Там заработки выше… Да ты не переживай! Можно и официанткой работать, и проституткой подрабатывать. Это ж просто – вечером клиента обслуживаешь за столом, а ночью – под столом. И чаевые получаешь, и двести баксов за час…

– А кто тебе сказал, что я подрабатывать хочу? Я путанить не буду…

– Так никто тебя и не заставляет. Наоборот, отговаривать будут… Сама понимаешь, двести баксов за час – такие деньги на дороге не валяются, так что проституток за бугром валом. А официантов не хватает… Ну так что, поедешь со мной?

– Подумать надо.

– А что думать? Тебя что-то в этой дыре держит?

– Да нет в общем-то…

– А там заграница! Франция! Лазурный берег! Знаешь, сколько там богатеев! Девчонка ты смазливая, может, какого-нибудь француза не бедного подцепишь…

– Лишь бы триппер не подцепить! – развеселилась Люба.

Действительно, а почему бы не попытать счастья за границей. Работы она не боится. Тем более, если вкалывать за свободно конвертируемую валюту. Не важно, доллары это будут или франки. Лишь бы не дешевые рубли…

– А это как ты предохраняться будешь!.. Или ты и там невинность будешь блюсти?

– Ускакала моя невинность. Обратно вернуться не обещала…

Может, в самом деле повезет с миллионером. С Рэмом не вышло. Но так раз на раз не приходится…

До вылета оставалось всего два дня. Паспорта, визы, билеты – все это уже на руках у менеджера по авиаперевозкам. Люба уже прошла все собеседования, подписала кучу договоров. Уже и место работы определено. Ресторан «Сегеста» в Сен-Тропе. Там ее уже ждут французские работодатели итальянского происхождения. Впрочем, ей все равно, на кого работать, хоть на негров, лишь бы деньги хорошие платили. А там оклад достаточно высокий – сто двадцать долларов в день плюс чаевые…

Вот так вот, Рэм обещал взять ее с собой на берег Черного моря, а она едет на побережье Средиземного. И работать будет, и отдыхать. А проституцией заниматься не станет. Желания нет. Да и договор она подписала, где черным по белому написано, что за каждый выявленный факт подобного рода она будет выплачивать фирме штраф в размере двух тысяч франков. Все правильно, а то дай таким, как Леська, волю, от проституток во Франции отбоя не будет. А Леська, кстати, собирается заниматься этим втихаря. Но это уже ее проблемы…

Послезавтра Люба должна была отправиться в Москву, а уже оттуда вылететь в Ниццу. И прощай, Россия!.. Вернее, до новых встреч. Рано или поздно она сюда вернется. Или сама – навсегда, или с заграничным мужем – на побывку. Она почему-то была уверенна, что ей повезет.

Мысленно она уже была на Лазурном Берегу. Солнце, море, яхты, богатые мужчинки в белом… Но пока что она оставалась дома. Тоска вокруг. Но уже нет чувства безнадежности. Ведь впереди ее ждет блестящее будущее. И чем скорее она в нем окажется, тем лучше… Но время тянулось так медленно. День все никак не хотел заканчиваться. А ведь впереди целая ночь, и день завтра надо будет как-то убить…

Но ничего, ничего. Совсем скоро минуты и часы понесутся, как сумасшедшие. Лет через пять Люба вернется домой на белом коне, вернее на белом «Мерседесе» она будет проезжать мимо детского садика и обязательно встретится взглядом со злючкой заведующей. «Фа-фа! Татьяна Васильевна! Что, не ожидали? А я вот вся такая белая и пушистая. А вы как были дурой, так дурой и остались!»…

От мыслей о белом «Мерседесе» Любу оторвал телефонный звонок.

– Могу я поговорить с Любой Лавровой? – осведомился приятный мужской голос.

Люба сразу же узнала его. Сам топ-менеджер фирмы ей позвонил.

– Да это я, Игорь Алексеевич!

– О-о! Вы запомнили мое имя?

– Ну как же! У меня хорошая память. Да и вы такой мужчина, что вас нельзя не запомнить!

– Похвально, похвально! Думаю, что вас ждет блестящая карьера. Но… Люба, так получилось, что рейс переносится.

Любу как водой ледяной окатили. И без того сутки растянулись на годы. А тут еще дополнительно два-три дня ждать, а может, и неделю.

– И когда вылет?

– Сегодня, в двадцать два ноль-ноль.

– Сегодня?! Так это здорово!

– Тогда собирайтесь. Сбор возле офиса в девятнадцать тридцать! Не опаздывайте!

– Ну что вы!

Люба быстро собрала вещи, наскоро попрощалась с родителями. И отправилась в путь.

На электричке до Москвы ехать часа четыре. Да еще час можно на станции простоять. Так и опоздать недолго. Поэтому она отправилась на автостанцию. Автобусом быстрей. А еще лучше поймать попутку. Это несложно, вышел на трассу и лови…

Она стояла на обочине шоссе. Мимо проносились машины, но пока что ни одна не остановилась… Вот если бы сейчас Рэм ей попался на своем джипе. Пусть он проедет мимо. Но зато увидит, какой у нее счастливый вид. Пусть ему станет хоть чуточку обидно, что Люба может быть счастливой и без него…

Но Рэм мимо не проезжал. Зато остановилась «девятка» с безбашенным водилой за рулем. К Любе он приставать не пытался. Но гнал, как сумасшедший. Левее отметки ста километров в час стрелка спидометра не уходила… Но напрасно Люба боялась, что до Москвы она не доедет. Доехала. Прямиком до места назначения. Расплатилась с водителем и направилась к офису фирмы «Work&Travel».

Контора занимала три комнатки в каком-то научно-исследовательском институте на дальних окраинах рабочего промышленного квартала. Помещения неказистые, но с отдельным входом. Нужно было обойти все здание, пересечь технический двор, чтобы попасть в офис. Место довольно мрачное. Но Люба ничего не боялась.

Она ожидала увидеть в офисе кучу народу. Но, кроме охранника, никого не было. Но так и время еще раннее – только-только шесть часов пробило. Еще подтянутся люди.

Зато Игорь Алексеевич был на месте и ждал ее в своем кабинете. И охранник направил ее к нему.

Топ-менеджер внушал доверие. Приятной наружности, хорошо одетый мужчина лет тридцати. Худощавый, подтянутый. Когда Люба была у него на собеседовании, в голову закралась мысль, что в такого мужчину не грех и влюбиться.

– Здравствуйте, я Лаврова… Мне сказали, что вы хотите со мной поговорить…

Люба не отказалась бы сейчас от дольки лимона на язык. В предчувствии грядущего счастья губы сами расползались в дурацкой улыбке, и она ничего не могла с этим поделать. Может, Игорь Алексеевич угостит ее чаем с лимоном? Она бы сама приготовила…

– Ну, здравствуй, Лаврова… – Он показал ей на стул у стены.

Взгляд холодный, брови нахмурены… Люба вдруг поняла, что ничего хорошего ее здесь не ждет.

– Ты хорошо знаешь Олесю Негласову? – спросил топ-менеджер, и брови его опустились еще ниже.

Его интересовала Леська. Что эта дура натворила?

– Да, она моя подруга… А она еще не подъехала?

– А она никуда не едет, – мрачно усмехнулся Игорь Алексеевич.

– Что-то случилось? – похолодела Люба.

– Случилось… Разведка донесла, что твоя подруга втянута в заговор…

Взгляд том-менеджера заледенел. Люба испуганно вжала голову в плечи. Ей уже не нужен был кислый лимон…

– В какой заговор?

– Ну, не заговор. Скорее, сговор. Но тем не менее… Я знаю, что ты едешь на Лазурный Берег, чтобы заниматься проституцией…

– Даже в мыслях не было! – возмутилась Люба.

– Давай без этого, – поморщился Игорь Алексеевич. – Я же тебя насквозь вижу… Девочка ты симпатичная, спросом пользоваться будешь…

– Мне это не нужно…

– Я понимаю. Но без этого хороших денег не заработаешь. А деньги тебе нужны. Только не отпирайся, что нужны!

– Нужны… Но я хочу их честно зарабатывать…

– Честно. На панели… Ты уже пробовала когда-нибудь этим заниматься?

– Нет. И не хочу…

– А надо попробовать. Чтобы ты знала, что это такое. Чтобы дурные мысли в голову больше не лезли… Проституток во Франции и без тебя много. И тебя туда еще несет. А я хочу, чтобы ты работала официанткой…

– Так я и буду работать официанткой!

– Да, но ты едешь во Францию не для этого. Ты хочешь быть проституткой… Придется выбить блажь из твоей головы. Клин, как известно, клином выбивают. Так что придется преподать тебе урок, чтобы панель медом не казалась… С родителями ты попрощалась?

– Да.

– Что ж, это хорошо. Пусть думают, что ты за границей. А ты пока побудешь здесь. Ума-разума наберешься…

Люба услышала за спиной скрип открываемой двери. Обернулась и увидела квадратную рожу охранника, который направил ее в кабинет к Игорю Алексеевичу. В руке он держал готовый к применению шприц. А на Любу смотрел, как гестаповский садист-экспериментатор на подопытную жертву…

– Да ты не бойся, все будет пучком! – зловеще оскалился он.

Люба уже и без того поняла, что угодила в грязную ловушку. А с появлением этого мордоворота западня захлопнулась. Выхода нет… Но все же она бросилась на громилу. Нужно сбить его с ног, вырваться из кабинета и бежать, бежать…

Но сбить с ног охранника она не смогла. Свободной рукой он схватил ее за горло, как цыпленка. И тут же воткнул ей в плечо через одежду шприц… Снотворное подействовало почти мгновенно…

Встреча с Игорем Алексеевичем обернулась самым настоящим ужасом. Она не помнила, как оказалась в этой страшной убогой комнате. Зато помнила, что с ней происходило потом…

Серые стены, пыльная циновка на грязном дощатом полу, расшатанная скрипучая кровать. Железная дверь, зарешеченное окно… Самая настоящая тюрьма. Но обыкновенным заключенным и в страшном сне не могло привидеться то, что происходило с Любой наяву. По пять-шесть раз на дню, когда с одним, когда сразу с тремя, русские и чурки… За отказ жестоко били тонкими стальными прутами по пяткам. Люба и ходить уже не могла – так болели ноги…

Снова открылась дверь. Новый клиент. Или клиенты… Люба закрыла глаза, чтобы не видеть их мерзких рож.

– Ты что, в слепую работаешь? – услышала она до отвращения знакомый голос.

Она открыла глаза и увидела того самого охранника, по злой воле которого она оказалась в этом подпольном притоне.

– Ну как нравится? – осклабился он.

Люба промолчала. Сказать пару ласковых слов страх не позволял. За каждое неосторожное слово здесь следовала жестокая расправа. А она и без того достаточно настрадалась.

– А ты думала, что жизнь у проститутки лафа…

– Не думала.

– Это ты сейчас не думаешь… Ну что, усвоила урок?

Не хотела она быть проституткой. И в уроке не нуждалась. Но уж лучше не ерепениться…

– Усвоила.

– То-то же… Официанткой работать хочешь?

– Да.

– Что ж, тогда, считай, тебе повезло. Игорь Алексеевич разрешил тебе ехать в Сен-Тропе…

– Я домой хочу.

– Нет, домой нельзя. Или во Францию, или здесь останешься. Так что выбирай.

– Во Францию…

– Молодец… Рейс через три дня. Отвезем тебя в аэропорт, посадим на самолет…

– Я ходить не могу, – всхлипнула Люба.

– Да в курсе… Норов не надо было свой показывать… Три дня здесь жить будешь. И не дергайся, чтобы не получать. Если за три дня на ноги встанешь, будет тебе Франция. Нет, здесь до смерти зашибут… И в аэропорту не дергайся. С ментами там все схвачено. Дернешься, снова здесь окажешься, поняла?

– Да.

– Тогда живи. И людей радуй…

Мордоворот ушел. Люба осталась одна в ожидании очередной партии клиентов… Надо будет отработать номер так, чтобы не было никаких жалоб. Она должна улететь во Францию…

Гости не заставили себя долго ждать. Дверь открылась с наступлением темноты. В комнату зашли сразу три неруся.

– Какой дэвочк, да, Асхат? – ощерился омерзительный тип с шакальми глазками.

– Раздэвайсь, Натаща! Вэртолот дэлат будэм! – добавил его не менее омерзительный дружок.

Люба затравленно кивнула и стащила с себя футболку – единственное, что на ней было.

– Загыбайс, да!

Она собиралась выполнить это требование, когда дверь с грохотом распахнулась, и в комнату заполнили люди в черном. Маски, автоматы…

Клиентам даже рта не дали раскрыть. Одного ударили в лицо прикладом. Второго размазали по стене. Третьего за ноги вытащили в коридор.

Любу не трогали. Она лихорадочно потянулась к своей футболке, трясущимися руками натянула ее себя.

Дошла очередь и до нее. Спецназовцы очистили комнату от грязи, а вместо них появился крепкого сложения мужчина в серой ветровке.

– Фамилия? – спросил он, не сводя с нее пристального взгляда.

– Лаврова.

– Как сюда попала?

– Силой… Я хочу домой! – забилась она в истерике.

– Успокойся. Кошмар твой уже позади. Отвезем тебя домой. Все хорошо будет…

Но сначала ее отправили в больницу. Оказалось, что от страшных ударов у нее загноились обе пятки. Врачам пришлось делать самую настоящую операцию.

Из операционной ее доставили в отдельную палату. А утром к ней пожаловал Рэм. Люба еще не совсем отошла от наркоза, поэтому решила, что это галлюцинация. И только когда он взял ее за руку, она поняла, что никакое это не видение.

Она отвернула голову. Ей стыдно было смотреть ему в глаза. Хотя и не чувствовала за собой никакой вины перед ним. Она ж не сама в подпольный бордель напросилась… На глаза навернулись горькие слезы. Никогда не забыть ей тех ужасов, которые она пережила по злой воле отмороженных ублюдков…

– Ну что ты, все уже позади, – попытался утешить ее Рэм.

Но ей стало еще горше.

– Это навсегда, – всхлипнула она.

– Ты же не хочешь туда вернуться? – озадаченно спросил он.

– С какой это радости?..

– Почему же навсегда?

– Потому что никогда не отмыться… Я грязная и мерзкая после всего этого… Да ты и сам это знаешь… Не знаю, зачем ты пришел… И вообще, как ты узнал, что я здесь?

– Ты лучше спроси, как я узнал, что ты в притоне… Я же тебя искал. Ну, не сразу искать начал. Предки мне мозги пудрили. В Майами увезли, ну, в Америку. Они там виллу… Э-э, в общем неважно… Короче, я когда в Москву вернулся, сразу к тебе. А тебя нет. Сказали, что ты во Францию улетела, работать… А я-то знаю, на какие работы наших русских девчонок вывозят. Дай, думаю, узнаю, в какую такую Францию ты улетела. И узнал. В списках пассажиров тебя не было… В общем, понял, что ты попала. На твоих предков насел, что да как. Сказали, что ты с Леськой должна была лететь… А Леську я дома нашел. Про тебя спрашиваю, а она волком на меня смотрит. Не знаю, говорит, ничего. А я-то чувствую, что знает… Короче, друг у меня один хороший есть, у него батя в МВД большой чин. Вот он мне и помог. Его подчиненные и Леську раскололи, и на фирму вышли. Чем дальше в лес, тем больше дров… Там у них целая сеть подпольных борделей. Крупные торговые рынки обслуживают. Сначала там девчонок ломают, а потом за кордон вывозят. Нет, не во Францию. В Турцию, Эмираты… Считай, что тебе повезло. Не накрыли бы эту лавочку, ты бы сейчас дальше…

Рэм не договорил. И без того ясно, чем бы сейчас занималась Люба… Он искал ее, ради нее поставил на уши ментов… Он добился своего. Люба спасена. Но нужна ли Рэму теперь грязная шлюха?.. Конечно же, не нужна… А то, что он пришел к ней, так это всего лишь визит вежливости. И еще ему хочется предстать перед ней в образе ангела-спасителя. Чтобы затем тут же улететь на крыльях своего благородства. Сделал дело – гуляй смело. И с любой девчонкой. Сколько их в Москве, красивых и неопоганенных…

– Спасибо тебе, – совсем невесело улыбнулась Люба. На душе такая тоска, что хоть в петлю лезь.

– Да ладно. Ты же мне не чужая…

– Но и не родная…

Возникла тягостная пауза. Люба сама поставила Рэма в неловкое положение. Озадачила его. Он не хотел вслух отрицать, что держит ее за родную. Как не мог и подтвердить это… Но выход из положения он нашел. Просто-напросто свернул с темы:

– Я с врачами говорил. Сказали, что ничего серьезного. Операция прошла успешно. Гангрены не будет… Да, досталось тебе. За что тебя так?

– Стелиться не хотела… По пяткам били, чтобы товарный вид не портить… Ненавижу!!!

Люба чувствовала, что близка к истерике. И чтобы не сорваться, до боли закусила губу.

– Поверь, они свое получат… Я с ребятами говорил, ну с операми. Они сказали, что всех этих скотов к блатным сунут, ну в камеру, в тюрьме. Там их самих пользовать будут…

Люба на миг представила, что с Игорем Алексеевичем будут делать в тюрьме, и волна злорадства смыла с души самый верхний и самый тонкий слой горечи. Но это слабое и недолгое облегчение…

– А ты выздоравливай… И знай, что все плохое уже позади…

– Все позади, – горько усмехнулась она. – Все, все позади…

– Ну да ладно тебе. Я-то вот впереди… Ты вот выздоровеешь, и мы с тобой…

– Что, мы с тобой?.. Нужна я тебе такая…

– Ты мне всякая нужна…

Рэм говорил бодро, но в голосе ощущался дефицит уверенности.

– Ты думаешь, зачем я тебя искал? Понял, что ты самая лучшая… – Зато сейчас он говорил искренне и очень уверенно.

Потому что она была для него самой лучшей. Была.

– Пойми, красивых девчонок много, но все это мишура. Ты другое дело. Ты конфетка, а они всего лишь красивые фантики… Я с тобой в унисон попал…

– Попал… – эхом отозвалась Люба. – Конкретно попал… Рэм, спасибо тебе за все. Ты можешь гордиться собой, и вообще… Может, ты и в самом деле на меня запал, но я не про твою честь. Так что не мучай ни себя, ни меня…

Рэм задумчиво провел ладонью по лбу.

– Ладно, сегодня мучить не буду. Ты сегодня отдыхай – от меня и вообще… Знаешь, хандра тебе ни к лицу. Тебе развеяться надо… Слушай, а может, тебе музыку организовать…

– Радио есть – и ладно.

– Какое радио, «Маяк», что ли? «Валенки, валенки» по заявкам трудящихся?.. Я тебе музыкальный центр поставлю… И телевизор с видиком… А еще лучше с караоке… А что, сама петь будешь. Знаешь, как это тоску снимает?

– А ты знаешь?

– Я знаю, что ты без меня пропадешь… Да, если вдруг появится Леська, гони ее в три шеи. Не помню, говорил я тебе это или нет. В общем, это она тебя под фирмачей подставила. Знала она, какая Франция тебе светит…

Леська и сама могла стать жертвой Игоря Алексеевича и его компании. Но ведь ее в бордель не отправили. Дома ее Рэм нашел. Значит, она была с этой сволочью заодно… Говорила же она, что Люба поплатится за свой роман с Рэмом. Вот и подставила…

– Возможно, она в штате «Work&Travel» cостоит, – продолжал Рэм. – Легковерных девчонок ищет. И находит…

– Тогда почему ее не арестуют?

– Доказательств пока нет. А может, и вообще не будет… Леська на свободе. Напакостить она тебе уже не сможет, но держись от нее подальше… Ненавидит она тебя. Я когда с ней разговаривал, это понял…

– Из-за тебя все. Она с тобой хотела, а ты захотел со мной… Простить не может…

– А она не дура. Поняла, что у меня серьезные виды на тебя. Так оно и есть… Ну все, я пошел. Вечером жди. С музыкой…

Рэм ушел. И Люба почувствовала себя так, как будто ей перекрыли кислород… Не нравился ей этот парень. Не вдохновлял он ее на сильные чувства. Но без него так плохо…

Рэм выполнил свое обещание. Вечером она снова приехал к ней. Вместе с другом, который помог ему доставить в палату телевизор и музыкальный центр.

– Знакомься, это Валера, – представил его Рэм.

Не в пример ему парень был настоящим красавчиком. Загорелый блондин с аристократическими чертами лица. Стройный, подтянутый. Одет вроде бы просто, но дорого. Эксклюзивные джинсы, туфли на загляденье, часы – уж точно не дешевая штамповка. На лице улыбка, но в глазах пустота. Люба поняла, что не произвела на него впечатления. Что, впрочем, не очень ее и расстроило. Ей сейчас нужен был Рэм, а Валера – дело десятое. Да, он красавчик, с этим не поспоришь. Но Люба была далека от того, чтобы влюбляться в него. Он мог вызывать только симпатию. И то лишь потому, что был другом Рэма. И еще можно было испытывать к нему чувство благодарности, ведь это его отец со своими подчиненными вытащил ее из помойной ямы…

Жаль, что после этого никто не в силах отмыть ее от той мерзости, которая, казалось, намертво прилипла к ней. Валера знал, в каком дерьме побывала Люба. И хотя он старался быть обходительным с ней, в глазах нет-нет да проскальзывала тень отвращения… Да и Рэм больше не заводил разговора о том, что Люба самая лучшая. Может, друга стеснялся. А скорее всего, он сам уже не верит в это…

Ребята установили телевизор, настроили музыкальный центр, объяснили, как пользоваться караоке. Пожелали Любе всех благ. И ушли… Может, в ночной клуб закатятся. Может, прямиком в какой-нибудь массажный салон к проституткам. Родители позаботились о том, чтобы им по жизни светил зеленый свет. Но Люба их не осуждала. Ни в коем случае. Парни хоть и «золотые», но совести у них не меньше, чем зеленых купюр в кармане. А то, что сегодня Рэм будет отрываться с отвязными девочками, так это его право. Нет у него никаких обязательств перед ней… И не будет…

Глава 5

Но пока что Люба пела и радовала только саму себя. Никаких других песен – только эта, про Любоньку. Хотела довести класс исполнения если не до совершенства, то хотя бы близко к тому. И ведь получалось у нее. Есть у нее вокальные способности. И если продолжить работу над собой, то можно развить их до самого высокого уровня…

Но пела она не только для того, чтобы совершенствовать свой вокал. Оказывается, музыка – отличное лекарство от хандры. И тоска от веселой песни рассасывается… Может, потому врачи и не запрещали ей баловаться в свое удовольствие…

Аплодисментов Люба не ожидала. Но кто-то вдруг захлопал в ладоши. Видно, так увлеклась, что прозевала гостя…

Она оторвалась от микрофона, повернула голову на звук. И оторопела. В дверях стояла мать Рэма. Роскошная, ухоженная от корней до кончиков волос дама. На губах саркастическая улыбка. Она уже не аплодирует, но ладони сведены вместе… Да и хлопала она в ладоши в насмешку, а не искренне.

– Поем? – с издевкой во взгляде спросила она.

– А что, нельзя?

Люба взяла пульт, выключила музыкальный центр.

– Ну, если больше заняться нечем, то почему бы и не петь?.. Знаешь, как та стрекоза, лето красное пропела, оглянуться не успела…

– Это вы о чем?

– О ком. О тебе…

– Я не стрекоза.

– А кто ты? Образования нет, положения никакого… Хотя нет, положение-то как раз и есть. Как положат тебя под мужика, так и лежишь. Еще и ногами дрыгаешь…

Можно было не сомневаться, что эта стерва уже знает, какая беда стряслась с Любой. Видно, ей доставляет удовольствие издеваться над людьми.

– А вам что, завидно? – Люба не собиралась оправдываться. Но и обижать себя не позволит.

– А чему тут завидовать? Я знаю немало достойных девушек, которые могли бы составить партию моему сыну. А он увивается вокруг какой-то прости Господи…

– Господь вас не простит. Злая вы женщина…

– А кто ты такая, чтобы мне быть с тобой доброй?

– Человек я…

– Какой ты человек? Проститутка ты!.. Думаешь, я не знаю, из какого гадюшника тебя вытащили?.. И как ты туда попала, я тоже знаю. За границей хотела работать, за валюту…

– Жало спрячь, – тихо сказала Люба.

Она поднялась с постели. Ей еще больно ходить, но хватит сил дотянуться до этой суки. И плевать, что она мать Рэма. Хватит смелости, чтобы выцарапать ей глаза. И все равно, что ей за это будет… Хуже того, что с ней уже было, быть ничего не может…

– Что?

– Жало, говорю, спрячь! – громко повторила она. – И пошла отсюда!

Мать Рэма дрогнула под натиском ее взгляда. Подалась назад, взялась за ручку двери. Но уходить не торопилась.

– Не надо со мной так, девочка! – угрожающе сузила она глаза.

– А то что? – с вызовом спросила Люба.

– Можешь пожалеть…

– А я уже жалею. Жалею, что у Рэма такая мать!

– Какая-никакая, а мать!.. А вот ты его женой не станешь никогда!

– Да уж лучше застрелиться, чтобы стать вашей невесткой! – презрительно усмехнулась Люба.

– Можешь, стреляться, это твое дело. А о Рэме забудь!

– А я его не привораживаю. Он сам хочет быть со мной…

Люба говорила о том, на что хотела бы надеяться. Шестой день она в больнице, и за все это время Рэм был у нее только четыре раза. В первый свой визит он еще говорил, что лучше нее никого нет. А потом как отрезало. Привет, как дела, все такое. И разговоры ни о чем. Как будто она ему больше не нужна. Скорее всего, так оно и есть. И не понятно, какая вожжа попала под хвост его матери. Неужели она думает, что у них с Рэмом все очень серьезно?.. Может, есть у нее веская причина так думать. Может, Рэм сказал, что влюблен в Любу… Все может быть. И хорошо, если так…

– Я не знаю, привораживаешь ты его или нет, но голову ты ему точно морочишь… И вообще, откуда, ты думаешь, у него деньги на отдельную палату для тебя? А этот телевизор?.. Мы ему деньги даем, он от нас полностью зависит…

– Переводите в общую палату, забирайте телевизор, плакать не буду…

– И Рэма заберу!

– А он что, вещь?

– Нет. Просто без денег он тебе не нужен…

– Не надо судить о людях по себе.

– Я сужу о людях по тому, что они собой представляют! А ты пока что ничего собой не представляешь! Даже проститутки из тебя не вышло!

– Так научите меня, может, выйдет из меня проститутка.

– Ну знаешь! – вспылила женщина.

Как ужаленная, выскочила из палаты и громко хлопнула дверью. Люба с преогромным удовольствием сжала руку в кулак и выставила из него средний палец…

Рэм появился вечером следующего дня. Лицо помятое, взгляд тусклый. И улыбка какая-то фальшивая. Люба все поняла.

– А где Валера? – спросила она.

– Зачем он тебе? – вяло спросил он.

– Не мне, а тебе. Сам, что ли, все это вниз нести будешь? – кивком показала она на телевизор.

– А что, тебя уже выписывают? – удивился Рэм.

– Уже выписали. Мама твоя мне выписала…

– Моя мама?! Она что, здесь была?

– А ты не знаешь…

– Нет. Она мне ничего не говорила…

– Быть такого не может.

– Может… Мы с ней позавчера поругались… А она, значит, у тебя была, да? – Была. Вчера. Петь хотела заставить… Просила, чтобы я оставила тебя в покое. Как будто я тебя на привязи держу… Рэм, если я тебя напрягаю, ты скажи… Нет, даже говорить ничего не надо. Просто уйди. Я все пойму. И поверь, плакать не стану…

– Хочешь сказать, что тебе все равно, есть я или нет? – насупился он.

– Нет, не все равно. Ты классный парень, настоящий друг. Я всегда буду помнить, какой ты хороший… – Спасибо тебе за все, что ты для меня сделал…

– Спасибо, и больше ничего?

– А как ты хочешь, чтобы я тебя отблагодарила? Натурой? Так зачем я тебе такая грязная?

– Если ты о прошлом, так я о нем уже и забыл…

Рэм хотел казаться искренним, но Люба видела, что он кривит душой. Не забудет он никогда о том, что ее пользовали грязные вонючие мужики…

– Ну забыл, так забыл… Рэм, давай не будем об этом. Как у тебя дела? Как институт?

– Да нормально все… Представляешь, Валерка вчера в казино кучу бабок выиграл. До утра с ним гудели. Всю первую пару сегодня проспали. Пронесло. А на второй паре по паре схлопотали…

Рэм рассказывал об институтских делах с искренним увлечением. Ведь в этой теме не было места Любе. А ею он тяготился…

Люба ясно осознала, что Рэм поставил на ней крест. И когда он ушел, поняла, что больше он к ней не придет.

Так и оказалось. Прошло еще четыре дня, а Рэм так ни разу и не появился. Ее выписали и отправили домой. Он за ней не приехал…

Через два дня она позвонила в больницу и узнала, что Рэм все-таки приезжал. Но только затем, чтобы забрать телевизор и музыкальный центр. Техника его волновала, а сама Люба уже нет…

Не суждено было Любе стать официанткой в ресторане на Лазурном Берегу, но по иронии судьбы она устраивалась на такую же работу в своем родном Подберезовске. Правда, это был не ресторан, а кафе. И зарплата не шла ни в какое сравнение с той, которую бы она могла получать во Франции. От четырех до семи тысяч рублей в месяц в зависимости от прибыли. Плюс процент с чаевых…

На работу ее принимал сам хозяин – здоровенный, как буйвол, мужик не самой приятной, если не сказать отталкивающей, внешности. Он смотрел на Любу откровенно раздевающим взглядом. И при этом хмурил брови.

– Образования, значит, нет, опыта тоже нет… – густым с хрипотцой голосом подытожил Григорий Борисович.

– Зато есть желание, – неуверенно подсказала Люба.

Не очень-то ей хотелось работать на этого монстра. Да еще больные ноги давали о себе знать. Ходила она легко, но сможет ли она выдержать напряженный ритм работы. Ведь официантка постоянна должна быть на ногах…

– Желание – это хорошо… А как насчет секса? – прямо спросил мужик.

– В каком смысле? – всколыхнулась Люба.

– В смысле, трахаться любишь?

– Ну знаете!..

– А что я знаю? Я ничего не знаю, – ухмыльнулся он. – А хотел бы знать… Может, ты на передок слаба?

– И не надейтесь.

– А почему я должен на это надеяться? Как раз на это я и не должен надеяться. Шлюхи мне здесь не нужны… В случае чего в момент на улицу выставлю…

Самое удивительно, что Григорий Борисович говорил об этом вполне серьезно. Сам производит впечатление законченного развратника, а требует от своих сотрудниц пуританского поведения… Может, он считает, что под юбку к официанткам может лезть только он сам?

– Что ж, тогда завтра можешь приступать к работе… Месяц испытательный срок с половиной оклада. Если все будет путем, зачислим в штат… Вопросы есть?

– Нет.

– Тогда иди к старшей официантке, она скажет, что делать…

На этом разговор и закончился. Под юбку к ней Григорий Борисович не полез. Неужели он в самом деле не такой, каким кажется. Хотелось бы на это надеяться?

Старшая официантка озадачила Любу. За два дня она должна была найти черную юбку, жилетку и белую блузку. Если все это уже есть – хорошо, если нет – отправляйся на рынок, покупай за свой счет.

Юбка у Любы нашлась. Блузка тоже. А жилетку сшила мамина сестра. В общем, из ситуации она выкрутилась и через два дня после разговора с хозяином кафе вышла в свою первую смену…

Работа ей не понравилась. Кафе достаточно известное, выбор блюд, как в ресторане, так что клиентов хватало. Казалось бы, все просто. Принимай заказы да по столам разноси. Но столов много, и клиенты корчат из себя миллионеров: то им не так, это не этак. Да и не только от претензий голова шла кругом. Сделает клиент заказ, а потом начинается – то одно подай, то другое. И все заказы надо в счет не забыть внести. Хоть на минуту выключишь мозги и вмиг запутаешься. А мозги то и дело норовили отключиться. Всему виной бешеный ритм работы и ураганная музыка. Ни в одном кафе города не было своего ансамбля, а здесь был. Музыканты неважные, солистка нещадно фальшивила, но факт оставался фактом: в кафе Григория Борисовича звучала живая музыка. И не важно, что этой музыкой можно рыбу глушить.

Но Люба старалась не обращать внимания на бешеные децибелы. Играют, пусть играют. Клиентов распугивают, и хорошо. Меньше народу – меньше заморочек… Крутилась она как белка в колесе. Вроде бы успевала. Но к концу смены едва держалась на ногах. В первый день, вернее, ночь даже не помнила, как домой добралась… Зато хорошо запомнила, как закончилась первая трехдневка. Три дня отдыха казались Любе великим чудом…

Но, увы, эти три дня пролетели, как один миг. И снова Люба отправилась на работу. Холодный дождь или осенняя слякоть не действовали на нервы так, как мысль о каторге, которая ждала ее вечером.

Первая половина дня хлопот не принесла: клиентов почти не было. Массовый приток начинался обычно после семнадцати ноль-ноль. Но как это ни странно, даже в половине седьмого вечера зал заполнился не более, чем на четверть. Может, дождь тому виной. Может, просто день для Григория Борисовича неудачный… Даже музыканты явились не в полном составе. Не хватало солистки Яны. Люба думала, что она подойдет позже, но она вообще не появилась. Вместо нее к микрофону припал бородач Леша. Пел он так, что Люба не выдержала и, воспользовавшись паузой, выскочила в летнюю беседку на перекур. К ней тут же присоединились ее новые подружки Валька и Людка.

– Ужас какой-то! – поеживаясь от холода, сказала одна.

– Уши вянут, – добавила вторая.

– А Янка где? – спросила Люба.

– Да говорят, жениха себе при бабках нашла. А тот запретил ей петь… В общем, не будет Янки. Она хоть худо-бедно пела, а Леша нас в могилу всех загонит… Может, Борисыч одумается, и всех их поганой метлой…

Люба готова была согласиться. Но неожиданно для себя предложила другой вариант.

– А может, лучше нового солиста найти?

– Найди дуру за копейки работать! – хмыкнула Людка.

– Ну, копейки ни копейки, а уж лучше чем подай-принеси, – прожала плечами Люба. – Я бы попробовала…

– А сможешь? – с интересом посмотрела на нее Валька.

– Ну, я конечно, не Долина, но уж не хуже Янки…

– Так и я не хуже… В музыкалке когда-то училась. Может, мне попробовать?

– Э-эй! – Со стороны кухни донеся окрик старшей официантки Оксаны.

– Пошли работать, певицы, блин! – хихикнула Людка.

На этом разговор и закончился.

А следующий день принес Любе сюрприз. Музыканты появились в кафе раньше обычного. Развернули аппаратуру. И за микрофон встала Валька.

– Во дает! – осуждающе глянула на нее Людка. И перевела взгляд на Любу. – Ты предложила, а она воспользовалась… К Борисычу вчера ходила. А он разрешил. Теперь у нас новая солистка…

– А что, подходит? – не без ревности спросила Люба.

– Так сейчас услышим…

Фурора Валька не произвела. Может, и училась она когда-то в музыкальной школе, но фальшивила она так, что бородач Леша по сравнению с ней казался Шаляпиным. Неудивительно, что вторую песню исполнить ей не позволили.

– А можно я попробую? – подняла руку Люба.

Ощущение такое, будто она спрыгнула с обрыва в холодную воду. Ощущение полета – гремучая смесь из восторга и жуткого страха…

– Ну попробуй, – с кислым видом пожал плечами Леша.

– Только я не умею… – сама от себя этого не ожидая, призналась Люба. Но тут же поправилась. – Вернее, умею, но только «Любу-Любоньку»…

– Ну давай, раз уж назвалась груздем…

Леша распорядился играть «Любоньку». Слаженность ансамбля оставляла желать лучшего. Синтезатор в лад, гитары невпопад, ударные вообще в лес по дрова… Люба даже не представляла, как будет петь. Но запела, ориентируясь на клавишные…

Под караоке петь было гораздо проще. Музыка там мягче и стройней, опять же подсказки на экране. Люба пела и все ждала, что Леша стукнет ее сейчас темечку своей гитарой. Но нет, не стукнул. И даже похвалил:

– А ведь хорошо… Бревно сырое, неотесанное, зато древесина хорошая…

– Спасибо за сравнение, – уныло посмотрела на него Люба.

– Да нет, я серьезно. Толк из тебя выйдет. Но надо поработать…

– Поработаете, – откуда-то со стороны донесся голос Григория Борисовича. – У нее целых три дня будет свободных. Вот тогда и работайте. А сейчас пусть делом занимается…

В этот вечер снова пел бородач Леша. А Люба, как угорелая, носилась между столиками, обслуживая клиентов.

А потом был еще целый рабочий день. Леша пел у микрофона, а Люба бегала с подносом. Но это последний день. Завтра у нее репетиция, пусть и в свободное от работы время. Леша со своими лабухами далеки от идеала, но у них есть, что почерпнуть. Если все будет хорошо, то Борисыч разрешит ей навсегда перейти в ансамбль… Вдохновленная такой перспективой, Люба летала, как на крыльях. Пока ей не подставили подножку… Часы показывали уже половину одиннадцатого вечера, когда в кафе появилась Леська. И не одна, а с кавалером. Полный лысоватый дядечка со смешными ушами годился ей в отцы, но это ее нисколько не смущало.

Люба неосторожно подлетела к их столику. Увидела Леську и оторопела. Такое ощущение, будто крылья подрезали. И все же она не растерялась.

– Извините, я сейчас!

Сказала и упорхнула. Попросила Людку обслуживать их столик. И та взялась за дело.

Леська вела себя вполне прилично. И даже делала вид, что не обращает на Любу никакого внимания. Пила коньяк и о чем-то ворковала со своим старпер-френдом. Можно сказать, что выглядела она солидно. Прическа – полудлинное каре с прямым прибором, никакой дикой экспрессии, как в школьные времена. Спокойный макияж, стильный джемпер нежно-персикового цвета с длинным воротом, поверх золотая цепочка с красивым кулоном. С виду и не скажешь, что злодейка…

Из кафе она ушла вместе со спутником в половине первого ночи, как раз перед самым закрытием. Провожая ее взглядом, Люба облегченно вздохнула.

Но, как оказалось, радовалась она рано. В половине второго она отправилась домой. Вместе с Людкой и Валькой. Шли, трепались о том о сем, потом разошлись. Дальше Люба шла одна.

Она испугалась, когда откуда-то из темноты появилась машина с выключенными фарами. Остановилась, преграждая ей путь. Иномарка, вроде бы «Мерседес»… Сейчас из машины выберутся жадные до баб отморозки…

Но из иномарки вышла Леська. В роскошном кожаном плаще, с изящной сумочкой на плече. Вся из себя. Чуточку навеселе.

– Ну, привет, подруга!

– Где ты видишь подругу? – взъерошилась Люба.

– Не поняла, ты чего дымишься?

– Все ты понимаешь… Может, скажешь, сколько тебе Игорь Алексеевич платил?

– Не платил он мне. Я же не работала. Должна была с тобой в Сен-Тропе, там бы заработала. Но не судьба…

– Ты идиоткой не прикидывайся. Как будто не знаешь, что наше с тобой Сен-Тропе в районе Черкизовского рынка находится. Только туда я одна попала… Мне Рэм все рассказал…

– И что он тебе рассказал?

– Что ты сука последняя… Избавиться от меня хотела? Из-за Рэма мстишь?.. Уезжай, Леська. Не буди лиха. А то ведь я и убить могу…

– Что-то я не пойму тебя, девочка. В чем я перед тобой виновата? И при чем здесь Черкизовский рынок?

– А то ты не знаешь, что я этот рынок через притон обслуживала…

– Впервые слышу… Что там тебе Рэм наговорил?

– Брось дурой прикидываться. Ты же не дура. Ты – сука!

– Ты бы язык попридержала… Да, кстати, а где Рэм твой?

– Рэм на месте. Вы с Игореи Алексеевичем меня в притон отправили, а Рэм меня оттуда вытянул…

– Да, был у меня с ним разговор. Я сказала, где тебя найти можно. А больше ничего не знаю… Так, значит, в бордель тебя отправили… И меня бы туда, да?.. Хорошо, что с Василием Павловичем вовремя познакомилась. А то и я попала бы… Да, кстати, я не познакомила тебя с моим френдом. Ничего, успеется. Он уже дома. Вот, машину мне свою дал, чтобы я к родителям своим съездила. У них я уже была, сейчас к нему возвращаюсь… Классный мужик, скажу тебе…

– Он тебе в отцы годится.

– Зато бабки есть. Дом свой, машина вот. И не женат… Короче, я за ним, как за каменной стеной…

– Да вижу, что ты непробиваемая. Как будто не знаешь, что к чему… – Не знаю. Может, расскажешь?.. Хотя нет, ты лучше про Рэма расскажи… Слушай, а может, он тебя бросил, а?

– Не твое дело!

– Да вижу, что бросил. Стала бы ты в этом кафе горбатиться при его-то бабках… Ерунду какую-то про меня наплел… Честное слово, даже не знала, что с тобой там случилось… Да, он спрашивал меня, куда ты могла деться. Но на этом все…

– И менты тобой не интересовались?

– Чур тебя!.. А с чего это им интересоваться мной?

– Игоря Алексеевича посадили…

– Да что ты!.. Но я-то к нему никакого отношения не имею… Вот видишь, я же на свободе. Значит, ни в чем перед тобой не виновата!.. А Рэму своему плюнь в глаза за то, что на меня наговаривает… Ну да, он же тебя того… Что-то не пойму я тебя, Любка. Рэм тебя бросил, а ты ему веришь. А мне ты не веришь, а ведь я-то тебя не бросала. Как были подругами, так и остались…

– Это ты так думаешь…

Люба задумалась. А ведь действительно, Рэм ее бросил. Почти месяц о нем ни слуху ни духу. Разве ж можно ему после всего этого верить… Да, он не любил Леську, считал ее дурой. Может, потому и оговорил. Возможно, он просто хотел, чтобы Люба с ней не дружила. Оттого и наговорил на нее… А ведь ее должны были бы арестовать. Но ведь она же на свободе. Значит, не при делах она…

– А ты нет?.. Вижу, что нет. Даже обслуживать нас отказалась… Любка, что случилось? Почему нос от меня воротишь? – искренне сокрушалась Леська.

– Ты меня во Францию сблатовала!

– Ну и что? Я же не знала, что нас в притон могут отправить. Если бы не мой Василий Павлович, я бы точно вместе с тобой попала. Но меня пронесло. Потому что я вовремя в отказ пошла. В этом, что ли, моя вина?

Люба чувствовала, как уходит злость. Возможно, Леська и в самом деле ни в чем не виновата… Ну пригрозила, что не даст ей жизни, если она останется с Рэмом. Но ведь Люба не была с ним, когда Леська уговаривала ее ехать на Лазурный Берег. Помирились они к этому времени.

– Не знаю, в чем твоя вина, но я видеть тебя не хочу…

Это была уже не злость. Самое обыкновенное упрямство.

– Да, видно, хорошо тебе досталось… Как там в притоне, наверное, жуть, да?

– Вспоминать не хочу…

– И не надо… Слушай, а ты сейчас куда? Домой, да? Наверное, устала как собака? А завтра снова на работу?

– Нет, завтра выходной. Но все равно, дел много…

Но это уже приятные для души дела. Люба хотела петь. Нет, не сейчас, а вообще… Общение с Леськой не настраивало на лирический лад. Но и отторжения уже не было. Хотя она и не на все сто процентов убедила ее в своей невиновности.

– Дела у всех… И отдыхать все хотят, – задушевно улыбнулась Леська. – Поехали со мной, посидим, о нашем, о женском поговорим, выпьем. Расскажешь мне, как там тебя тиранили. Душу облегчишь…

– И куда ехать?

– Ну к Василию Павловичу домой… Он сейчас уже, наверное, дрыхнет. Мешать нам не будет… Ну так что, поехали? Люба пожала плечами. Как это ни странно, она была близка к тому, чтобы согласиться.

– Поехали!

Леська взяла ее под руку, подвела к машине. Даже дверцу перед ней открыла. Люба пожала плечами и неуверенно забралась в салон.

Кресла кожаные. Но машине не новая, так что запах кожи почти не ощущался. К тому же его заглушал запах ароматизаторов. Каким-то тухлым ананасом пахло. У Рэма в машине было гораздо круче. Там запах приятный и атмосфера иная…

Леська вела машину не очень уверенно. Чувствовалось, что не хватает практики. Но вид у нее такой, будто она родилась за рулем роскошного «Роллс-ройса».

Наконец, приехали… Двухэтажный дом за высоким забором, мощный «кавказец» на цепи. И такая угнетащая темнота во дворе, что даже фонарь с ней не справлялся. Как будто откуда-то сверху ее под давлением нагнетали… Люба невольно глянула на небо. Плотная, как гранит, непроглядная тьма. Ни луны, ни звезд. Такое ощущение, что сейчас с неба свалится на голову что-нибудь тяжелое… И какого черта она сюда приперлась?

Снаружи дома казался большим. Но внутри простора не было – узкие лабиринты коридоров, множество маленьких комнат за тяжелыми дубовыми дверьми. Чертовы катакомбы какие-то… Такое предчувствие, что и черти здесь где-то водятся…

Леська провела ее в небольшую комнатку, которую сама же с гордым видом назвала каминным залом. Камин здесь и в самом деле был, и даже огонь в нем трещал, но такое ощущение, что тепла он не давал.

– Ну и как тебе у нас? – с чувством превосходства спросила Леська.

– Мне нравится, – из приличия соврала Люба.

– Не хуже, чем у Рэма!

Леська еще выше нос задрала. Ну не дура ли!.. По сравнению с дачей Рэма этот дом выглядел бледно. Не сказать, что здесь была убогая обстановка. Как раз наоборот. Паркетные полы, роскошные шторы, богатая мебель. Но все какое-то безвкусное… Да и не в обстановке дело. У Рэма в доме был какой-то вселенский простор, окрыляющая атмосфера праздника. А здесь тоска…

Люба промолчала, но Леська поняла все без слов.

– Что, у Рэма лучше? – насупилась она.

– Везде хорошо, где нас нет, – дипломатично ответила Люба.

– Точно! Рэм есть, а тебя с ним нет!.. – не без злорадства подхватила Леська. – Козел он потому что… Все мужики козлы… Давай, Любка, выпьем!

Она подошла к мебельной стенке с баром, достала оттуда бутылку коньяку, пару рюмок. Ни закуски, ничего. То ли она хозяйка такая, что дома у нее ничего нет съестного, то ли лень на кухню идти… Спасибо, что хоть коньяк по рюмкам сама разлила.

Люба не хотела пить. Но в этом доме ей было холодно, и она наделась согреться спиртным… И в самом деле, после первой рюмки она почувствовала, как по всему телу разливается приятное тепло. А после второй и душа стала оттаивать… Третья, четвертая… Хорошо пошло. И уходить уже никуда не хочется. Хмель приятно окутывает сознание. Душа на простор не рвется, но и в тоску-печаль погружаться не хочет…

– Ну и что там за жизнь у вас была в бордели? – спросила окосевшая Леська.

Будь она трезвой, Любу возмутил бы ее вопрос. Но что с пьяной-то девки взять?.. Да и сама Люба была под хмельком. И душа распахнулась…

– Что-что, ужас! Врагу не пожелаешь!

– А подруге?

– Это ты про себя?

– Ну да, про кого ж еще!.. Или я тебе не подруга?

– Подруга…

– Вот и чудненько!.. Надо за дружбу выпить!

Только Леська наполнила рюмки, как дверь открылась, и в комнату вошел ее приятель. От неожиданности Люба даже вздрогнула. А может, и от страха…

Он был в роскошном, шитом золотыми нитками халате в стиле а-ля барин. Леська говорила, что он спал. Но лицо у него совсем не мятое, как это бывает у только что проснувшегося человека. Глаза горят, щеки лоснятся. Он был явно чем-то возбужден.

– А-а, девчонки! Привет! – добродушно, но вместе с тем хищно улыбнулся он.

Неестественное какое-то сочетание – доброта и хищность. Может, и того и другого в нем понемногу, а может, что-то из этих качеств показное… Так или иначе, приятного впечатления на Любу Василий Павлович не произвел. И смотрел он на нее, как кот на сметану. И судя по всему, Леську это совершенно не смущало…

– За что пьем? – спросил он.

– За дружбу!

– А мне с вами дружить можно?

– Можно! – и за себя и за Любу ответила Леська.

– Тогда наливай!

Жестом она показал, чтобы Леська подвинулась. Та выполнила его требование, и Василий Павлович бухнулся на диван в освободившееся пространство между ней и Любой. И с самым непринужденным видом обнял их обеих за плечи.

Любе это не понравилось. Она отодвинулась. Его рука скользнула по ее предплечью и опустилась на диван, чуть касаясь ее бедра. Не самое приятное ощущение. Но очередная рюмка должна была избавить ее от дискомфорта…

– Люб, ты так и не рассказала, что за жизнь там… ну, где ты была… – снова полезла в душу Леська.

– Говорю же, тебе бы не пожелала… – поморщилась Люба.

Разумеется, ей не мог нравиться этот разговор. Но и затыкать рот Леське она не стала. Настроение не то. Так приятно было расслабиться. Так не хотелось поднимать ураган…

– Ну, в жизни все нужно попробовать. Да, Василек?

– Угу! – не моргнув глазом, подтвердил хозяин дома.

Как будто ему все равно, что Леська будет кувыркаться с чужими мужиками… Уж не извращенец ли он?

– Ты вот уже попробовала…

Люба с удивлением посмотрела на подругу. Не понятно, то ли придуряется она, то ли в самом деле завидует…

– Как будто я этого хотела…

– Ну, хотела не хотела… Я тут читала недавно. Психологами доказано, что если женщину долго насиловать, то рано или поздно ей понравится… Тебе когда понравилось, рано или поздно? – нагло спросила Леська.

– Что-то не туда тебя понесло! – предостерегла ее Люба.

– Значит, рано…

– Дура ты!

– Нет, просто интересно… Слушай, а давай вы меня с Василием Павловичем изнасилуете, а?

– Чего? – еще больше возмутилась Люба.

– Ну должна же я в твоей шкуре побывать… Может, и мне понравится!

– А кто тебе сказал, что мне понравилось!

– Да по глазам твоим видно… Думаешь, я не вижу, как ты моего Василька хочешь!..

– Ну ты точно чокнутая!

– А такая же, как и ты… А хочешь, мы тебя с Васильком изнасилуем, а?.. Хочешь ведь, а?

– Хочет, хочет, – мерзко осклабился старый извращенец.

Теперь Люба точно знала, зачем Леська пригласила ее к себе. Сама такая же извращенка…

– Не хочу!

Люба вскочила с дивана и быстрым шагом направилась к выходу. Извращенец тут же устремился за ней.

– Куда же ты?

Он был явно удивлен. Похоже, он был уверен в том, что Люба не откажет… А ведь он знал, чем занималась Люба в недавнем прошлом. И не сейчас об этом узнал. Леська рассказала. Возможно, сама же и вызвалась заманить Любу в ловушку, чтобы в очередной раз нагадить ей… Знала она, кто такой Игорь Алексеевич. Знала, в какую яму на пару с ним столкнула Любу…

Василий Палович попытался ухватить ее за руку, но Люба увернулась и благополучно выскочила за дверь. Ей было страшно, но это не помешало ей найти выход. Однако дверь была закрыта на ключ.

Ключ торчал в замочной скважине. Но старый извращенец дышал в спину. Этот мерзкий мужик наверняка был силен. И если схватит ее, то не отпустит, пока не добьется своего… Люба вовремя поняла, что ей не хватит времени, чтобы справиться с замком. Зато есть возможность дать отпор подлецу. Для этого как нельзя лучше подходила подставка для цветов. Длинные железные ножки, тяжелая металлическая опора…

Цветочный горшок полетел в одну сторону, подставка – в другую. Люба чувствовала в себе столько злости, как будто за ней сейчас гнались все те мерзкие мужики, которые были с ней в притоне. Со всей злости она ударила извращенца подставкой по лицу. Тот не ожидал отпора, поэтому и пропустил удар… Пока он катался по полу, воя от боли и унижения, Люба сумела справиться с дверью и как была босиком выскочила во двор.

– Шлюха! Тварь! – заорала ей вслед Леська. – Ты еще…

Угрозы утонули в злобном лае, который обрушил на Любу «кавказец». К счастью, цепь была коротка. Пес не сумел дотянуться до беглянки.

Люба развила невиданную для себя прыть. И с потрясающей легкостью перемахнула через высокий забор…

Теперь она точно знала, что представляет собой Леська. Теперь она точно не позволит ей приблизиться к себе на пушечный выстрел…

Глава 6

Люба почти что кричала. Сквозь грохот неукротимых басов и в дыму сигарет.

Клиенты едят, пьют, разговаривают между собой. И никому нет дела до какой-то певички. А если и посматривают на нее мужики, то лишь для того, чтобы оценить ее ножки… Но Люба все равно поет. И на душе восторг и эйфория. Ведь это ее первое выступление на сцене. Пусть это всего лишь жалкое кафе, но все равно хочется петь от счастья. И она поет. Может, и не очень хорошо. Но все же лучше, чем пела Яна. Даже бородач Леша это признал. Хотя он же сказал, что Любе до совершенства еще ох как далеко… Ну да ладно, лиха беда начало.

Люба пела, а народ пил. Каждый занят своим делом… Но вот наступил момент, когда людям захотелось плясать и веселиться. Сначала какая-то толстуха выскочила на крохотный пятачок перед сценой, за ней потянулись ее подруги. За ними пошли в пляс и мужики… «Пой, Любонька, наяривай!» А она и рада стараться. Наконец-то ее песни востребованы… Но уже нет сил, во рту пересохло, голос хрипит, срывается. К счастью, есть магнитофон. Леша включает его, и музыканты идут отдыхать. Соку бы выпить или минералки.

– Э-эй! Иды сюда!

Кто-то с силой ухватил ее за руку. Люба остановилась, обернулась. Хач ее держит. Глаза наглые, на губах ухмылка. Он стоял возле столика, за которым сидели его друзья. Вот такие уроды и унижали ее там в борделе.

– Со мной будэшь. Плов кушать будэм, шашылык…

Совсем оборзели. Эти уроды всерьез считают, что любую русскую бабу запросто можно купить за горстку жареного мяса. – А потом? – резко спросила Люба.

– Ну патом кататся паэдем… Ты нам спаешь!

Как на грех, Леша со своими ребятами ушли вперед. Некому было урезонить зарвавшихся кавказцев. Мужики за соседними столами не в счет. Они делают вид, что ничего не происходит… Так ведь и в самом деле ничего не происходит. Хач даже за руку Любу больше не держит. Думает, она и без того слюнками на его вонючий шашлык истекает.

Но что-то должно было произойти. Люба чувствовала, как от злости с нее срывает крышу. Как ненавидела она этих похотливых скотов!..

– Я тебе счас и спою, и станцую!.. Сука!! Мразь!!!

Вне себя от бешенства она полоснула хача растопыренными пальцами по морде. Ногти у нее небольшие, но крепкие и острые…

– Ты чо делаэшь! – отскакивая назад, взвыл кавказец.

На обеих щеках остались кровавые полосы. Но Любе этого было мало. Она снова растопырила пальцы и двинулась на врага. Ей было все равно, что с ней будет… Но кавказец уже оправился от неожиданности. А ему ничего не стоит ударить женщину. Со слабыми они герои… И он ударил. Кулаком в лицо.

Но тут же сам получил. Нет, не от Любы. Сама она ударить не могла, потому как сидела на грязном полу, закрывая рукой набухающий под глазом синяк… На хачика набросился какой-то парень. С ним еще кто-то… И Леша уже бежит, злой как черт. И остальные ребята уже готовы порвать зарвавшегося ублюдка…

На помощь хачику бросились его дружки. Но лучше бы они этого не делали. Народ в миг озверел. Незнакомые парни дрались жестко. Да и Леша с ребятами разозлились не на шутку…

Драка закончилась так же быстро, как и началась. Избитые неруси похватали свои вещи и, не расплатившись за свой плов и шашлык, ретировались. Поле сражения осталось за победителями. За музыкантами и незнакомыми…

Да нет, парни оказались знакомыми. В одном Люба узнала Рэма, в другом – Валеру…

Рэм подошел к ней, широко улыбнулся. Он смотрел на ее синяк.

– Хороший будет фонарь. Ночное освещение…

– Нашел чему радоваться! – совсем не дружелюбно глянула на него Люба.

– Да нет, я радуюсь тому, что тебя нашел…

– Долго же ты меня искал, – усмехнулась она.

– Долго-недолго, а нашел…

Люба уже созрела для того, чтобы задать ему парочку язвительных вопросов. Но в это время появился хозяин кафе. Злой, красный, как рак. Понять его можно. Два стола опрокинуты, посуда побита, посетители в смятении.

– Ну и что здесь было? – свирепо спросил он.

– Любу били… – начал было Леша.

– Ты уволен! – рявкнул на него Григорий Борисович.

– За что?

– Все уволены!.. Все равно толку от вас нет! Один бардак!

– Как это нет толку? – возмутился Рэм. – Лично мне понравилось!

– Морды бить понравилось?

– Нет, как играют. А поют еще лучше… Люба, ты здорово поешь!.. А ведь я знал, что у тебя получится…

– Может, ты знаешь, кто мне за все это заплатит? – Григорий Борисович совершенно не разделял его восторг.

– А сколько нужно, командир? – спокойно спросил Рэм. – Двести баксов хватит?

– Триста!

– Хорошо.

Рэм уже достал три сотенные купюры зеленого цвета и сунул их в руку Григория Борисовича.

– А мужиков увольнять не надо, – кивнул он на Лешу. – Не за что… Они же с понятиями, поэтому и за девчонку заступились. Ты же тоже с понятиями, да?

– Так само собой… – купился хозяин кафе. – Ладно, пусть дальше играют. И Люба пусть поет…

– Как она с таким фонарем петь будет? – покачал головой Рэм. – Ей пауза нужна…

По известным причинам Люба держала на него обиду, но вырываться не стала, когда он мягко взял ее под локоток.

Рэм подвел ее к столику, который находился в дальнем от сцены и плохо освещенном конце зала. Валера пришел сюда вместе с ними. Но только затем, чтобы снять куртку со спинки стула. Оделся и вышел на улицу, чтобы не смущать их своим присутствием.

– Мы за тобой целый час наблюдали, – сказал он.

– А я вас и не видела, – призналась она.

– Зато мы видели, как ты кавказца умыла. Мало ему…

– Не знала я, что ты так драться умеешь…

– Ну, занимался когда-то… Да и не в том дело. Я ж за тебя любому глотку порву!

– Да знаю, – невесело усмехнулась Люба. – Скоро уже месяц, как ты глотку кому-то рвешь. Без меня…

– Ну, проблемы были, – помрачнел Рэм. И виновато ответ в сторону взгляд.

– Я даже знаю, какие. Я же тебе не пара.

– Кто тебе такое сказал?

– Мать твоя сказала. И ты… Своим поведением сказал… Да ты не бери в голову, нормально все. Я в общем-то и не страдала. И уж тем более в петлю не лезла. Ушел, так ушел… Я же тебя понимаю. И хочется, и колется, и мама не велит. Ты же знаешь, какая толпа мужиков через меня прошла. И мама твоя знает. Да я и сама понимаю, что никому такая не нужна…

– Нужна!.. А на счет мужиков… Ведь в первый раз-то у тебя со мной было! – в смятении посмотрел на нее Рэм.

– Как было? Что ты там в коньяк намешал?.. Да это и неважно. Может, это и хорошо, что ты у меня первым был… А потом табуны пошли…

– Но ты же не шлюха!.. Я же понял, что тебе кавказец предлагал. Ты же не повелась!

– А если бы повелась?

– Тогда бы ты меня больше не увидела.

– А зачем мне тебя видеть?.. Поверь, мне и без тебя хорошо.

– Не верю… Я же знаю, что тебе без меня плохо.

– Большое же у тебя самомнение.

– Ладно, пусть тебе без меня хорошо. Но мне-то без тебя плохо… Честно тебе признаюсь, хотел тебя забыть. А не получилось. Вот, не выдержал, опять к тебе приехал. А тебя снова дома нет. Думал, что-то случилось, а нет, ты, оказывается, здесь поешь…

– А разве ничего не случилось? Вот, фонарь под глазом… Заметь, как только ты начинаешь меня искать, так обязательно что-то случается…

– Так это же знак свыше! Надо, чтобы я тебя никогда больше не искал. Вместе нам жить надо, тогда с тобой ничего не случится…

– Как у тебя все просто, – с укоризной во взгляде усмехнулась Люба.

Если Рэм думает, что она сейчас разгонится и бросится ему не шею, то он сильно ошибается… А может, и не сильно.

– Кто говорит, что просто? Как раз-то и не просто все… Так сложно, что я сам запутался. Но ведь выпутался же. И теперь точно не запутаюсь… Нужна ты мне. Понимаешь, очень нужна!

– Это ты сейчас так думаешь. А потом тебя снова перемкнет. Извини, Люба, но помидоры снова завяли… Да у тебя и сейчас в голове заноза сидит. Ты же знаешь, что со мной было…

– Ну, что было, то быльем поросло… Думаешь, я святой? Знаешь, сколько у меня девчонок было? И проституток, и нормальных девчонок, ну, в смысле, не с панели… Даже больше скажу, на днях от одной сбежал. Красавица, фотомодель, супер-пупер, все дела. Мягкая, покладистая, без выпендросов. А не могу с ней – мотнул головой Рэм. – Только о тебе и думаю… Нет, не то говорю. Хочу сказать, что грехов на мне, как той грязи…

– И зачем ты мне это сказал? – нехорошо посмотрела на него Люба.

– А затем, чтобы ты голову себе той же грязью не забивала. От нее отмыться можно…

– Может, тебе помочь отмыться?

Люба пристально посмотрела на Рэма, медленно взяла со стола стакан с соком и резким движением выплеснула его ему в лицо.

– Теперь отмылся!

Она быстро поднялась из-за стола и выскочила на улицу под навес летней площадки. Достала сигарету, нервно закурила. Совсем убегать от Рэма она не хотела. Да и куртку оставила в подсобке.

И Рэм не хотел, чтобы она от него убежала. Вышел вслед за ней под навес. Набросил ей на плечи свою куртку, обнял сзади.

– Все грехи с меня смыла, – шутливо сказал она.

– Мало тебе! – совсем не зло бросила она в ответ.

– Поехали ко мне. Соку по пути купим, литров сто. В ванную его выльем. И ты в этой ванной меня утопишь. Ну, если захочешь…

– И куда ехать, к тебе на дачу? А завтра мамочка твоя нагрянет?

– Так нет больше дачи. Ну той, которая в Подберезовске. Продали… Зато у меня квартира в Москве. Тебе понравится…

– А как твоей маме понравится, что я у тебя жить буду?

– Серьезный вопрос, – вздохнул Рэм. – Мама от тебя не в восторге, но я ей расскажу, как ты хачу в морду вцепилась…

– Зачем?

– А чтобы боялась. Боится, значит, уважает… Ну так что, едем прямо сейчас?

– Надолго?

– Ты что, не поняла? Навсегда…

– Не зарекайся.

– Вот увидишь, все хорошо будет… Ты верь мне. И ничего не бойся…

Люба не верила. Но и без Рэма оставаться не хотелось. Хоть и нет к нему большой любви, но с ним хорошо и уютно. Тем более, что без него в этой жизни ей не везет. Да и Леська Шапокляк все никак не угомонится. И хачики на каждом шагу… А с Рэмом ей будет спокойно. Если, конечно, закрыть глаза на его чокнутую мамочку…

– И что я родителям скажу?

– Во Францию же они тебя отпустили…

– Отпустили, но не с бухты-барахты… Ты завтра за мной приезжай. Я с тобой в Москву поеду, а потом им позвоню, скажу, что я работу хорошую нашла… Завтра приезжай. Если не передумаешь…

Люба думала, что Валера поедет вместе с ними. Но он почему-то остался в кафе. Рэм сказал, что заедет за ним на обратном пути…

Рэм остановил машину в квартале от дома Любы.

– Мне кажется, мы должны заключить договор, – не глядя на нее, сказал он.

– Какой договор? – не поняла Люба.

– Брачный… Мы же собираемся жить в гражданском браке… Договор заключим в устной форме…

На последнем слове он подался к ней, обнял за шею и жадно припал губами к ее устам. Надо сказать, что ей такая форма договора понравилась… Даже захотелось чего-то большего… А Рэм и не собирался останавливаться на достигнутом. Нажатием кнопок он превратил оба кресла в удобное ложе. И тут же перебрался на ее половину.

– Печать ставить будем? – изнывая от нетерпения, спросил он.

Договор был заключен в устной форме. Казалось бы, какая здесь может быть печать. Но Люба поняла, о чем шла речь. И не стала отказываться от «печати», которая оказалась такой же горячей, как расплавленный сургуч…

Так уж устроен мир, что мужчины делят женщин на две большие категории – на красивых или что-то около того и на тех, на кого требуется много водки. Инстинкт самца, для которого красивая самка нужна и в целях самоутверждения и в планах эстетики. У женщин же своя шкала ценностей. Они делят мужчин на богатых и бедных. Инстинкт самки, которой нужен самец с теплой и надежной пещерой. А какое рыло у самца – дело десятое…

Василий Павлович рылом не вышел – не красавец. В постели, да, большой фантазер, только вот палочка у него отнюдь не волшебная и совсем небольшая. Зато у него была своя пещера. А еще он обещал Лесе добыть к зиме шкуру убитого зверя. Охотничьих угодий в Москве немало – в любом меховом салоне можно подстрелить хорошую шубку. Только вот удовольствие это не для всех. Патроны очень дорого стоят, от трех тысяч баксов и выше… Но Василий Павлович мог себе это позволить. За это Леся его и терпела. А иногда даже и любила – горячо и страстно. Это нетрудно. Под «винтом» любой урод Томом Крузом покажется…

Но сегодня Леся без «винта». Сегодня с утра она тверезая. Дозу она примет вечерком. А сейчас ее и без того прет, как баржу. И прямо на мужика, который ее заводил.

Он сидел за столиком московской кафешки. Ждал Василия Павловича. Но сегодня вместо него Леся нарисовалась.

Мужик заметил ее. Смотрит на нее с интересом. Но не узнает. Он видит в ней просто крутую телку – красивую, стильную и эффектную. Василий Павлович хоть и хряк, но он много знает, много чему научить может. Он же и научил ее многим премудростям, без которых можно было остаться гадким утенком. Но сейчас Леся – прекрасный лебедь. И плевать, что у нее гадкий характер. Мужикам все равно, что у бабы внутри. Главное, что снаружи. А с этим у нее шик и блеск. Мужики оборачиваются ей вслед…

И этот смотрит на нее, как на диво дивное. Лицо у него от удивления вытягивается, когда Леся останавливается возле него.

Она опустила свою драгоценную попку на свободный стул, насмешливо посмотрела на Игната.

– Ну, здравствуй, Игорь Алексеевич!

От неожиданности он вздрогнул.

– Вы меня с кем-то путаете.

– Да нет, не путаю, Игнат Аркадьевич… это же твои настоящие имя и отчество. Что, не узнаешь?

– Кажется, да, узнаю… Олеся?

– Что, так сильно изменилась?

– Ну, не сильно. Но в лучшую сторону…

С Василием Павловичем она познакомилась в июне этого года. Летняя пора, мозги затуманены алкоголем. Плюс обида на Рэма и на предательницу Любку. А тут мужик на крутой тачке и наверняка при бабках подкатил к ней на улице. Она без долгих уговоров прыгнула к нему в «мерс». Сначала был кабак, затем он вывез ее за город на природу и без всяких сюсюканий разложил на капоте свой тачки. Так все хорошо начиналось, но на самом интересном месте у Василия Павловича отказал инструмент. Но Леся не растерялась и посредством нехитрых женских примочек довела его до нужной кондиции. Короче, «мерс» той ночкой они раскачали не хило.

А потом началась проза жизни. Василий Павлович взялся устроить ее жизнь. И порекомендовал ей фирму «Work&Travel». Леся купилась на сказочные перспективы и пошла на заклание. И едва не угодила в беспредельный бордель… К счастью, Василий Павлович вовремя опомнился. Решил, что Леся заслуживает лучшей участи. И забрал ее к себе…

Снова была бурная ночь. На этот раз стыковка прошла успешно, без всяких конфузов. Зато у Василия Павловича перемкнуло в голове. Взял да и рассказал Лесе, что представляет собой фирма «Work&Travel». Мало того, признался, что эта фирма – его детище, вернее, одно из нескольких. Оказывается, торговля рабами запрещена давно, но спрос на живой товар остался. А там где спрос, там и предложение. Закон рынка.

Только утром Василий Павлович понял, что натворил. Не должен он был открывать свои карты. Но Леся его утешила. Сказала, что ей нравится то, чем он занимается. И даже вызвалась ему помогать. С тех пор он стал воспринимать ее не только как любовницу, но и как верную боевую подругу. А она не возражала. Ей нужны были деньги, и она уже знала, как их заработать. По ней, так лучше быть содержательницей притона, чем содержанкой…

И все же вариант с Рэмом ей нравился больше. Молодой, продвинутый. Василий Павлович по сравнению с ним – полный отстой. Но Рэм на Любку запал. Леся в первый же день поняла, что ей самой с этим боем ничего не светит. Все сливки должны были достаться Любке. За это Леся подругу и возненавидела…

Со временем она должна была оттаять. Но не оттаяла. И с радостью подставила Любке подножку. Сблатовала ее на Лазурный Берег. Знала, что с ней должно было случиться, и своими руками столкнула ее в бездну. А ведь к тому времени Рэм бросил Любку. Но этот факт уже не играл для Леси никакой роли. Она ненавидела свою бывшую подругу так, как будто это было ее проклятием. Она мстила ей, потому что того требовала какая-то злая сила, пустившая корни в ее душе…

Но Любка чудом выбралась из ямы. И спас ее Рэм. Он натравил на Лесю волкодавов из уголовного розыска. Под их натиском пришлось сознаться, где находится офис фирмы «Work&Travel». И хотя она не открыла всей правды, менты все равно сделали свое дело. Да так быстро управились, что она даже не успела предупредить Василия Павловича.

Игната и его людей повязали, лавочку их прикрыли, бордель разогнали. И все это произошло с подачи Рэма. Оказалось, что парень не промах. Но еще обидней было осознавать, что штормовую волну он поднял из-за Любки…

Но что-то там у них снова не склеилось. Через какое-то время Леся узнала, что Любка работает официанткой в кафе, сказала об этом Василию Павловичу. Предложила отомстить этой сучке. Раз уж написано ей на роду быть по жизни подстилкой, то так тому и быть. Леся смогла обманом затащить эту дуру на фазенду к Василию Павловичу. Надо было сразу брать эту корову за рога и тащить в стойло. Но Леся решила выяснить, стала Любка шлюхой в душе или нет. Василий Павлович утверждал, что без этого она уже и жить не сможет. К тому же он был по своей сути законченным извращенцем. Ему нравилось сразу с двумя, еще лучше с тремя. А может, и с мальчиками баловался, Леся бы этому не удивилась. Да и сама она была далека от монашеских взглядов на жизнь. И даже была не прочь оказаться с Любкой в одной постели… Но вот Любка не захотела. И развила такую прыть, что Василий Павлович до сих пор не может починить свой сломанный нос.

Может, потому и отправил ее сегодня вместо себя на встречу с Игнатом. А она и рада. Мужик-то ей нравился. Полный сил и энергии лощеный красавчик. Его только вчера выпустили из тюрьмы под залог, но он уже успел привести себя в порядок. Был бодр и свеж, как будто только что вернулся с заморского курорта.

– Василий Павлович шлет тебе привет! – снисходительно усмехнулась Леся.

– Да, я знаю, что вы вместе… А где он сам?

– Я за него.

– А кто ты такая? – резко спросил Игнат. Но под ее пронзительным взглядом так же резко сбавил обороты.

– В смысле, какие у тебя полномочия…

– Самые что ни на есть… Я в курсе всех его дел. В курсе всех событий…

– Я на мели. Мне нужна работа…

– Для этого мы здесь, не правда ли?.. Дело твое закроют в самое ближайшее время. Сам знаешь, Василий Павлович своих людей в беде не бросает…

– Знаю, – кивнул Игнат.

Василий Павлович мог вытащить его из тюрьмы сразу после того, как он туда попал. Возможности у него были. Но он выждал момент, когда уляжется волна. И только после этого пустил в ход свои связи и деньги. Его старания привели к успеху. Игнат и его люди уже на свободе. И уже горят желанием взяться за старое. Потому что верят в своего босса… Также они должны верить и в Лесю, потому что она тоже стоит у руля…

– Есть предложение… сказала она и нарочно затянула паузу.

– Какое? – не выдержал Игнат.

– Ну не здесь же об этом говорить… Поехали к тебе, там и потолкуем…

– Я живу один.

– Тем лучше. Свидетели нам не нужны…

– Ты уверена, что мы должны ехать ко мне? – лукаво улыбнулся Игнат.

– Уверена, – ничуть не смущаясь, кивнула Леся.

Она знала, что делает. Как знала и то, что Игнат соскучился по женщинам. Тем более, по красивым… А она соскучилась по красавчикам вроде него. Василий Павлович хорош только под кайфом. А хотелось настоящего мужика…

Игнат жил в Марьинских хрущобах. Квартирка маленькая, двухкомнатная, но Лесе она очень понравилась. Не зря же он зарабатывал деньги под мудрым руководством Василия Павловича. И ремонт у него в модном стиле, и мебель из дорогих салонов.

– Чай, кофе? – из вежливости осведомился он.

– Лучше кофе. А еще лучше в постель…

– До или после?

Он был уверен, что Леся ему не откажет. И она своим поведением лишь укрепляла его уверенность.

– После… Все после…

Игнат подошел к ней. В глазах похотливые чертики, на губах загадочная усмешка.

– Тебе не жарко?

– Жарко.

Жарко было изнутри. Но Игнат охладил ее снаружи. Спокойно, без суеты избавил ее от кофточки. Она же помогла ему снять рубашку. Ловко расстегнула ремень, присела, чтобы стянуть с него брюки.

– Надеюсь, Василий Павлович ничего не узнает, – сказал она.

– Пусть это будет нашей маленькой тайной.

Леся справилась с брюками. Хотела встать на ноги, но Игнат двумя руками обхватил ее голову и не позволил подняться.

– А как насчет большой тайны?

Она поняла, чего он хочет. И покорно опустилась на колени. Она любила большие тайны…

Глава 7

Не зря говорят, что самые лучшие алмазы лежат на поверхности. Леся объездила весь Серпухов, но ничего путного не нашла. А на обратном пути, на поселковой остановке в каких-то десяти километрах от Подберезовска, увидела эту девчонку. Издалека – ну вылитая копия суперпопулярной Джулии Робертс. Только тело более упитанное да ноги покороче. Колхозный прикид, хозяйственная сумка и прическа в стиле «сама себе дура». Но Леся была настроена на поиск двойников, глаз у нее наметанный. Поэтому она тут же ударила по тормозам, дала задний ход.

Девчонка ничуть не удивилась, когда возле нее остановился «мерс». Но у нее округлились глаза, когда она увидела за рулем девушку.

Леся нажатием кнопки опустила стекло.

– Ну чего смотришь? Садись, пока не замерзла…

– А вы в Москву?

– В Москву, – кивнула Леся.

Если вербовка пройдет успешно, то можно и в Москву заехать. К Игнату. Пусть «сырье» обрабатывает. Он первая скрипка в этом оркестре. Но Леся дирижер…

«Джулия» думала недолго. Сначала села в машину, затем сообщила, что денег у нее нет.

– Натурой расплатишься, – как о чем-то само собой разумеющемся сказала Леся.

– Чего?! – вытаращилась на нее девчонка. Но даже не дернулась, чтобы выскочить из машины.

– А ты что, с женщинами не пробовала?

– Так вы из этих?

– Я из всяких… Да ладно, расслабься, шучу я… Сама когда-то вот так автостопом ездила. И натурой приходилось расплачиваться…

Леся плавно стронула машину и выехала на дорогу.

– Натурой много не заработаешь, – повелась на разговор «Джулия».

– А ты что, пробовала?

– Да нет… Ну, было пару раз. Сначала катаешься, потом благодаришь…

– И как, нравится благодарить?

– А это когда как… А зачем вы спрашиваете?

– Ты это брось, выкать, – поморщилась Леся. – Тебе сколько лет?

– Девятнадцать.

– А мне семнадцать.

– Да ну! – не поверила «Джулия».

Леся и сама иной раз не верила, что ей всего семнадцать. Столько уже в жизни повидала, такими делами ворочает, что сама диву давалась…

– Если у меня «мерс», то это не значит, со мной на «вы» нужно… Ты вот, например, сама смогла бы на такую машину заработать. Ну, не сразу, а за два-три года запросто…

– Это как?

– Ну а как я заработала? В нужное время в нужном месте оказалась… Мне тогда четырнадцать лет всего было. Малолетки большим спросом пользуются… Понимаешь, о чем я?

– Э-э… Кажется, да, понимаю… Но я же не малолетка.

– Так тебя никто никуда и не зовет… Это я для примера сказала, что ты можешь заработать…

– А такие, как я, сколько зарабатывают? – с замиранием спросила «Джулия».

Леся окинула ее оценивающим взглядом.

– Долларов пять… ну, может, десять… Десять баксов за час. И то половину сутенер заберет…

– Не густо, – приуныла девчонка. – Я думала, больше…

– Так ты еще об этом и думаешь, – усмехнулась Леся. Определенно, разговор складывался в ее пользу.

– Ну, иногда…

– Что, жизнь тяжелая?

– Не то слово…

– А меня мать на панель выставила. Тоже не от хорошей жизни…

– Нет, мать у меня хорошая… А сколько ты сейчас зарабатываешь? Ну, если не секрет…

– Скажу, сама захочешь… Двести долларов в час. В сутки что-то около штуки баксов чистыми выходит. Ну, плюс-минус…

– Штука баксов! – чуть не задохнулась от зависти Джулия. – Да я и за двести бы согласилась.

– Это тебе сейчас так кажется. Аппетит приходит во время еды… Вот я тоже так думала, пока квартиру не купила…

– Квартиру?! В Москве!

– Ну не на улице же мне жить…

– Везет же людям!

– А думаешь, легко мужиков обслуживать. У них такие запросы, что разогнуться потом не можешь…

– Ну, это же работа. А работа легкой не бывает… И вообще, лучше за деньги, чем задарма… Может, попросишь за меня, а?

– Не пожалеешь?

– Нет!!!

– Но учти, будешь получать не больше двух сотен в день. А там видно будет…

– Я буду стараться!

Леся была довольна. Вербовка прошла успешно. Можно ехать в Москву…

Она позвонила Игнату, сказала, что с ним жаждет познакомиться одна прелестная девушка. Он понял ее с полуслова и назначил встречу на съемной квартире, куда должно было свозиться «сырье» для дальнейшей обработки.

«Джулия» входила в эту квартиру с таким видом, будто там ее ждал призовой мешок с золотом. Но там ее ждал Игнат и его верный опричник Митек.

Он окинул «Джулию» скептическим взглядом. Как будто не видел в ней ничего хорошего.

– Что, очень хочешь работать? – с кислым видом спросил он.

– Очень!

– Ладно, посмотрим, чего ты стоишь… Олежа!

Митек только рад был опробовать новенькую в деле. И повел ее в «смотровую» комнату…

Игнат и Леся зашли в другую комнату.

– Ну как?

– Супер!

– Над ней немного поработать, и от Джулии Робертс не отличить…

– Не вопрос, даже пластику делать не надо… Сделаем из нее путану из «Красотки», спрос будет бешеный…

– А сам Ричардом Гиром стать не хочешь?

– Да нет, я бы лучше с тобой!

Игнат обошел ее сзади, обеими руками мягко коснулся груди. Хмельное ощущение. Но Леся не стала закатывать глазки. Шагнула вперед, повернулась к нему.

– Хорошего понемножку…

Она бы и не прочь развлечься. Но ей не нравилось, что Игнат держит ее за дешевую шлюху. Придется его самого держать на расстоянии, чтобы не зарывался.

– Не знаю, по мне чем больше, тем лучше…

– Ты много на себя не бери, не надо. А то ведь и надорваться можно… Чао! Думаю, ты не засохнешь здесь без меня! А если совсем невмоготу станет, звони. Можно устроить секс по телефону. Для тебя скидка…

Леся сделала ему ручкой и ушла, оставив его с носом. Вернее, с поднятым флагом… Ничего, у него есть кочка, на которую можно этот флаг водрузить. Ревновать она его уж точно не будет.

Василий Павлович встретил ее не очень дружелюбно.

– Долго же ты, – осуждающе покачал он головой.

– Ну ты же знаешь, где я была…

– А если бы мне машина понадобилась?

– Не для себя же старалась.

– Не для себя, – подтвердил он. И неожиданно быстро сменил гнев на милость. – Нравишься ты мне, девочка! И где я тебя такую нашел!

– Можешь поверить, таких больше нет!

– Так я верю… И тебе верю… Но свою машину я тебе больше не дам!

У него был такой счастливый вид, как будто только что обрадовал ее потрясающей новостью. Что это с ним?

Леся изобразила такой же восторг:

– Тогда спешу тебя обрадовать, сегодня ты останешься без сладкого! – Немного подумала и добавила: – И завтра тоже. И послезавтра…

– А если у тебя будет своя машина?

– Вот когда будет…

– А если она уже есть?

Он достал из кармана два ключа с брелоком.

– Дарю!

Машина стояла в гараже. И с нетерпением ждала хозяйку. Машина была совершенно новая – «БМВ» «тройка» серебристого цвета. Кожаный салон, коробка-автомат. И это чудо оформлено на гражданку Негласову Олесю Евгеньевну.

– Ну ты ваще! – восхищенно протянула Леся.

И бросилась своему благодетелю на шею. Сейчас она готова была отдаться ему без всякой загрузки. Да и зачем ей глючные «колеса», когда у нее есть собственные колеса – резиновые, с литыми дисками. Супер!.. Но все же таблеточка сейчас бы не помешала. Много кайфа не бывает…

«Колесико» она все же заглотнула. И почти тут же у нее возникло желание съездить к себе домой, чтобы показать предкам, как любит ее Василий Павлович. А то ведь папашка нос от него воротит. Боровом за глаза называет…

– Ничего, если я прокачусь немного? – спросила она.

– Твоя машина, что хочешь, то и делай… Только не долго. Обмыть покупку нужно…

– В ресторан поедем?

– Зачем ресторан? – поморщился Василий Павлович. – Дома лучше…

В ресторан его не вытащишь. Считает, что там дорого. В лучшем случае в кафе можно заманить… Жмот редкостный. Но при этом такую машину подарил! Леся готова была задушить его от счастья… Может быть, когда-нибудь она так и поступит. Но только после свадьбы…

А сейчас домой. Хвастаться!..

Леся нарочно свернула на улицу, где жила Любка. Хотелось, чтобы эта неудачница увидела ее за рулем новенькой машины…

И надо же, именно Любка и попалась ей на пути. Но узнать ее было не так уж и просто. Супермодная прическа, отличный макияж, теплое полупальто из дорогого бутика, сапоги и сумочка – тоже не байда какая-то. Смазливая девка, чувствуется свой особый стиль… Кто ж это ее так перевоплотил?

Она стояла напротив своего дома у самой обочины дороги. Красивая, счастливая… Леся хотела проехать мимо, но правая нога сама нажала на педаль тормоза. А рука сама открыла левую дверцу…

Она вышла из машины, с гордым видом оперлась рукой на капот. Любка сошла с лица. Но не было в ее глазах зависти. Одно сплошное отвращение…

– Ты не меня ждешь? – язвительно спросила Леся. Как же она ненавидела эту дрянь…

– А ты что, уже девок снимаешь? – тем же тоном ответила ей Любка. Она даже не догадывалась, насколько близко подошла к истине.

– Ага, девок… Таких позорных, как ты…

– Лечиться тебе надо! – презрительно скривилась Любка. И тут же изменилась в лице. Заулыбалась, радостно замахала рукой. Она смотрела в ту сторону, откуда слух уловил шум подъезжающей машины.

Леся обернулась на звук и увидела знакомый «Крузер». Джип остановился впритык к ее «бэхе». Из машины вышел Рэм. Узнал ее, насупился.

– Хай, Рэм! – как ни в чем не бывало поздоровалась с ним Леся.

– Хай тебе навстречу! – совсем недружелюбно ответил он.

Придурок, нашел чем смутить.

– Если твой, то хоть сейчас!

– Не дождешься… Чего ты здесь забыла?

– Моя машина, где хочу, там и езжу!

– Вот и катись отсюда!

– Рэм, а что за наезды? Ты чего, уху ел?

– Ага, и тебе оставил… Короче, еще раз рядом с Любой увижу…

– И что?

– А увидишь, что… И Бердянский твой не поможет…

– Чего? – оторопела Леся.

– Думаешь, я не знаю, с кем ты живешь. Знаю. И чем твой Василий Павлович занимается, тоже знаю… И ты вместе с ним тем же занимаешься… Я в ваши поганые дела лезть не собираюсь. Но если узнаю, что ты к Любе клинья подбиваешь, я вас обоих в порошок сотру!

Леся была ошеломлена. Оказывается, Рэм глубоко копнул, если знает, кто такой Василь Палыч Бердянский. Есть у него люди в ментовке, события уже показали… А ведь он может собак спустить. Если захочет. Что стоит ментам взять Василь Палыча в разработку, а потом прихлопнуть как муху. И Лесю вместе с ним… Нет, с Рэмом лучше не связываться. И с Любкой тоже… А может, менты уже пасут Бердянского?.. И вообще, какого черта Рэм заступается за Любку. Неужели они снова вместе? Похоже на то…

– Рэм, ты что-то не то говоришь! – пошла на попятную Леся. – Да Люба мне как сестра!

– Люба – человек. А ты – гадюка! Какое здесь может быть родство?

– Рэм!!!

Слушать он ее не стал. Повернулся к ней спиной и сел в свою машину, где его ждала Любка. Он не стал ждать, когда Леся уберет с дороги свой «БМВ», чтобы освободить ему путь. На скорости сдал назад, вывернул руль и был таков.

Леся потрясенно смотрела вслед уже исчезнувшей машине. Никак не думала она, что Рэм в своем рвении защитить Любку снова загонит ее в тупик…

Леся не могла поверить своим глазам. На пятачке возле автовокзала стоял Фим Речной. Несмотря на угрозу разоблачения, она продолжала охоту – искала девушек, имеющих хотя бы отдаленное сходство с мировыми и отечественными звездами. И всегда всматривалась в лица людей, попадавшихся ей на пути. Это уже вошло в привычку. Поэтому она и вовремя заприметила Фима. Он хоть и не девушка, но определенный интерес все же представлял. Достаточно того, что по нему сходили с ума подберезовские девчонки. Да и ей самой он очень нравился. Хотя она и не ставила себе целью заполучить этого красавчика. И глупо было бы не воспользоваться моментом. Тем более, что не он сейчас на белом коне, а она.

Фим играл в плохой группе, пел плохие песни. Он стоял на остановке в дешевой суррогатной дубленке, без шапки. Но это ничуть не умаляло его достоинств. Красавец-мужчина, герой-любовник. Не зря девки с ума по нему сходят…

Остановившийся возле него «БМВ» он воспринял как нечто должное. Спокойно открыл дверь, заглянул в салон. С беспечным удивлением посмотрел на Лесю.

– Вау! – не без восторга в голосе протянул он.

Леся была польщена. Хотя и без него знала, что выглядит она на все сто. И одета превосходно – полушубок из белой норки, короткая замшевая юбка, открытые почти что по всей длине ноги в теплых, но чертовски сексуальных чулках. Она смахивала на элитную проститутку. И именно к этому образу она и стремилась. Ведь она вербовала девок не для пансионата благородных девиц, а для панели. И хотя у нее сегодня выходной, из образа она не выходила. Может быть, потому, что именно этот стиль ей к лицу.

Фим не стал спрашивать, куда она едет. Сразу сел в машину, закрыл за собой дверь. И только затем сказал:

– Мне в Москву.

– Мне тоже, – усмехнулась она.

Скоро она окончательно переберется в Москву. Василию Павловичу очень не понравилось заявление Рэма. И хотя ничего страшного в нем он не узрел, все же решил перебраться из Подберезовска в столицу. Тем более, что почти весь его бизнес находился там.

– Клевая у тебя тачка.

– Да я и сама вроде бы ничего.

– И ты супер, не вопрос!.. Как зовут?

– Олеся.

– А меня Фим.

– Да я знаю.

– Откуда? – приятно удивился он.

– На концертах твоих была…

– Где, в Москве? – с надеждой спросил он. Как всякий артист, он не был зациклен на личной славе.

– Нет, здесь. Я же из Подберезовска…А ты что, уже в Москве концерты даешь?

– Да уже давно…

– В каких залах?

Видимо, это был больной для него вопрос. Поэтому он сразу сник.

– Да так, есть места…

– Ничего, будет и на твоей улице праздник…

– Не вопрос, если долго мучиться, что-нибудь да получится… – приободрился он.

– Кто бы сомневался…

– А ты сколько раз на моих концертах была?

– Это ты к чему спросил?

– Да к тому, что я не припомню тебя…

– Так я не фанатела, на сцену не лезла… А вот подруга моя от тебя тащилась. Обижалась, что ты ее не замечаешь…

– Значит, что-то в ней было не так, – усмехнулся Фим. – Я красивых девчонок мимо не пропускаю…

– Это камень в мой огород, да? Меня-то ты тоже не замечал… Ну спасибо тебе!

– Да нет, тебя бы я заметил…

– Ты что, клеишься ко мне?

– А что, нельзя?

– Можно. Только осторожно…

– Так я осторожно…

Он и в самом деле очень осторожно положил руку ей на коленку. Волнующее ощущение. Ноги сами раздвигаются. И нет никакого желания возвращать их в исходное положение.

– Ты нахал.

– На том и стоим…

Его рука медленно поползла вверх по ноге… Еще немного, и она заберется под юбку…

– А если я сейчас прибалдею?

– Разве это плохо?

– А машина на скорости…

– Так ты останови.

– Как скажешь…

Леся сбавила скорость, съехала на обочину и остановилась.

Его рука уже под юбкой… Жаль, трусики под подвязками, а не поверх. Так просто их не снимешь… А Леся уже хотела избавиться от всех одежд. Хотела лежать под Фимом в чем мать родила. Она очень его хотела…

И он разошелся. Грамотно отстегнул подвязки, стащил трусики. Спинка кресла уже откинута… Черт, руль мешает, его не отстегнешь. Но ведь можно перебраться на половину, которую занимал он…

Леся сама набросилась на него. Опрокинула его вместе со спинкой кресла. Стащила с него штаны… И в этот момент по ушам полоснул короткий и мерзкий импульс ментовской сирены. К «БМВ» подкатила гаишная «девятка»… Такой кайф обломали.

Пришлось срочно приводить себя в порядок, возвращаться на место. Леся успела поднять спинку кресла к тому моменту, когда к ней подошел мент. Опустила окошко, протянула ему права, в которые заранее была вложена пятидесятидолларовая купюра.

Мент смерил ее удивлено-настороженным взглядом. Вроде бы ничего не нарушала, а деньги тянет. Если так, значит, есть за ней какой-то грешок. Хоть бы в права заглянул, придурок… Заглянул. Но ничего не понял. Похоже, возбужден мужик. Понял, что в машине происходило. Сам бы сейчас на месте Фима с удовольствием оказался… Козел!

– Семнадцать лет мне, чего не понятно? – насмешливо глянула на мента Леся.

– А-а!.. А это значит, плюс один год!

Купюра ловко исчезла из рук мента. Как корова языком слизнула… Фокусник чертов.

– А здесь чего стоим?

– Третьего ждем… Ну чего, смотришь? Деньги взял, давай права!

С ментами нужно сюсюкаться только до тех пор, пока они бабло не заглотили. А потом можно и на хрен посылать, не обидятся.

– Ну, желаю, счастливого пути! – хитро улыбнулся мент.

Вернул документы и направился к своей машине.

– Мне бы такое чутье, – криво усмехнулась Леся. – Ну, стоит машина, и пусть себе стоит, что здесь такого. Так нет, понял козел, что капусткой разжиться можно…

– А тебе что, восемнадцати нет? – озадаченно посмотрел на нее Фим.

– Тебе-то что? Сейчас можно с шестнадцати в полный рост и по самое не хочу… А за рулем только с восемнадцати. Приходится откупаться… Нам сейчас на бетонку свернуть нужно будет, чтобы на другое шоссе выйти. А то я этих козлов знаю…

Менты – народ хитромудрый. Лохов разводят покруче братков. Сейчас оповестят контрольный пост на въезде в Москву, что к ним едет несовершеннолетний водитель. Лесю остановят и еще раз сдерут деньги. Так что нужно выезжать на другое шоссе, чтобы сбить ментов с толку… Ничего, через два месяца Лесе исполнится восемнадцать, тогда она сможет управлять машиной на законных основаниях. Возможно, к этому времени она будет ездить на более крутой тачке. Дела-то идут неплохо. И рулит ими она. А Василь Палыча хоть сейчас можно на пенсию отправлять. А еще лучше – на погост…

– Каждый раз ментам отстегивать, разориться можно, – заметил Фим.

– Деньги должны не только уходить, но и приходить…

– Мне кажется, они больше уходят.

– Это у кого как?.. Кстати, может, у тебя проблемы с финансами?

– Финансы поют романсы. Вместе со мной… А ты что, можешь помочь решить эту проблему? – с интересом посмотрел на нее он.

– Ты для этого еще ничего не сделал… – усмехнулась она.

– А, ну да…

Он снова положил руку ей на коленку и стремительно двинулся в наступление. Но на этот раз она остановила его. Не силой, нет. Словом.

– Ты альфонс? – хлестко спросила она.

– Чего? – встрепенулся он. И рука тут же спорхнула с ее ноги.

– Ты меня, конечно, извини, но что я еще могла подумать? Ты же хочешь трахнуть меня и на этом заработать…

– Я не альфонс! – огрызнулся он.

– Да ты не напрягайся. Я же тебе не пеняю… Каждый зарабатывает, как может. С твоими данными на бабах озолотиться можно… Или тебе деньги не нужны?

– Деньги всем нужны. Но я такими делами не занимаюсь…

– А ты займись!

– Если тобой, то можно. Ты мне нравишься…

Фим не очень-то пытался вырваться из наброшенных на него сетей. Леся уже была уверенна, что он согласится работать на нее.

– Так и работать можно с теми, кто тебе нравится…

– Что-то ты все вокруг да около ходишь.

– Есть предложение. Если оно тебе не понравится, ты можешь отказаться. Если понравится, будешь неплохо зарабатывать…

Фим был слишком хорош для того, чтобы ублажать за деньги старых и жирных развратниц. Леся хотела, чтобы он ездил по городам и весям в поисках «сырья» для новых борделей. Из него выйдет отличный вербовщик…

Уговаривать его долго не пришлось. Парень понял свою выгоду и дал согласие. Договор требовалось обмыть, поэтому они отправились в придорожный мотель. Немного посидели в кафе, а затем отправились в номера. Фим во всей своей красе доказал, что Леся не ошиблась в своем выборе…

Глава 8

– Ну что вам сказать? Хорошо, очень хорошо. Вокал ваш мне нравится: хороший диапазон, интонируете неплохо… Держитесь, правда, скованно. Но это от волнения, так?

– Так, – кивнула Люба.

Она только что закончила петь. И сейчас выслушивала приговор, который должен был вынести ей этот энергичный, с ног до головы затянутый в кожу парень. Ему было лет двадцать пять, не больше. Но, несмотря на свой не самый солидный возраст, он был продюсером очень популярной поп-группы. И соответственно сам считался успешным человеком.

– Но с волнением можно справиться? Не так ли? – спросил он и без всякого стеснения зевнул во весь рот.

– Да, конечно… Я буду стараться…

– И движения надо бы подработать. Не скажу, что в этом плане у вас запущенно, но пластики вам не хватает…

– Я работаю над собой.

Люба и сама хотела петь на большой сцене. Но без Рэма она бы не смогла так близко подойти к ней. Он был буквально одержим идеей сделать из нее известную певицу. И вовсе не потому, что хотел греться в лучах ее славы. Он хотел доказать своей стервозной мамочке, что Люба чего-то стоит в этой жизни. Ему не нужно было, чтобы ее признала вся Россия. Он хотел, чтобы ее признали его родители. А они по-прежнему воспринимали Любу в штыки. Хотя вроде бы и не мешали им жить вместе. Разве что Рэма серьезно урезали в средствах. Это был удар под дых за то, что он пошел против родительской воли.

Но Рэм и не думал отчаиваться. Вместе со своим другом он открыл собственную фирму по производству компьютерных программ. Арендовал помещение, закупил технику, нанял специалистов. И надо сказать, дело сразу же встало на быстрые рельсы. Чему Рэм нисколько не удивлялся. В век компьютерных технологий его продукция обречена была на высокий спрос.

И о Любе он не забывал. Нанял для нее преподавателя по вокалу, оплатил занятия по эстрадному танцу, даже с имиджмейкером ее свел… Словом, денег на нее он не жалел. Но при этом сетовал, что не может оплатить ее раскрутку под эгидой какого-нибудь крутого продюсера. Вот если бы родители помогли… Но они подняли сына на смех, когда он подошел к ним с этой идеей. Дескать, скажи, сынок, спасибо за то, что мы вообще терпим твою дешевую подружку…

Но Рэм не сдавался. И продолжал искать пути-выходы. Заставил Любу выступить на двух вокальных конкурсах не очень высокого ранга. Победных лавров она там не снискала, но опыт получила.

А сегодня Рэм притащил ее на этот кастинг. Группе «Абсент» требовалась новая солистка. И Люба была не прочь занять вакансию. И, похоже, продюсер группы остался доволен ее выступлением.

– Да, надо работать… Вот и работайте. А пока, извините, вы нам не подходите!

Сказал – как ушат ледяной воды на голову вылил… А ведь Люба ожидала, что ее возьмут. Но нет, не взяли…

Кровь прихлынула к голове, перед глазами все поплыло. Люба плохо помнила, как вышла из зала, как пересекла холл и оказалась на улице, где ждал ее Рэм.

Май месяц, теплынь. Но у нее не было никакого желания греться на весеннем солнышке. В душе такие тучи, что вот-вот слезный дождь хлынет…

Рэм даже спрашивать не стал, что произошло. По ней все было видно. Молча помог ей сесть в машину.

– Да ты не расстраивайся, – усаживаясь за руль, сказал он. – У тебя еще все впереди…

– Я не расстраиваюсь, – хлюпнула носом Люба. – Просто обидно. Так старалась, а в ответ – извините…

– Ничего, в следующий раз получится…

– А нужен он, этот следующий раз?.. Может, ну все это к черту?

– Я не понял, что, кто-то умер?

– Нет.

– Тогда выше нос… Все хорошо. Все очень хорошо!

Действительно, чего делать из этой неудачи трагедию? Ведь в самом деле все хорошо. У нее есть Рэм. Она живет с ним в отличной квартире в престижном районе. Ни в чем не нуждается. Занимается любимым делом в свое удовольствие…

Может, и нет у нее пламенных чувств к Рэму. Но ей с ним очень хорошо. Она восхищается им… А как не восхищаться этим человеком! Сейчас он должен на занятиях в институте быть, так нет, он ее на кастинг вывез. Потому что любит ее. Не человек, а мотор какой-то. И ей успевает внимание уделять, и сессии на отлично «сдает», и свой бизнес уверенно в гору толкает… Единственно, что плохо, замуж Лесю не зовет. Даже разговоров о том не заводит. Но это потому, что она еще ничего собой в этой жизни не представляет… Но ведь она обязательно добьется признания. И совсем не обязательно лезть для этого на сцену.

– Может, мне на другой конкурс нужно? – спросила она.

– Найдем что-нибудь. Обязательно найдем…

– Ты не понял. Я бы смогла выдержать конкурс в институт. Мне восемнадцать лет только-только стукнуло. Я еще молодая. Мне учиться нужно…

– Да, серьезное музыкальное образование тебе бы не помешало, – в знак согласия кивнул Рэм.

– Ну почему музыкальное? Я могла бы стать юристом, экономистом… А я, как та дура, в облаках летаю… Или ты думаешь, что я институт не потяну. Между прочим, я в школе неплохо училась. И еще не все забыла. Сяду за учебники…

– Как сядешь, так и встанешь. Тут репетитор нужен. Но с этим мы разберемся… Да, ты права, высшее образование тебе не помешает. Но и с музыкой завязывать не нужно. Я же знаю, у тебя талант…

– Только ты об этом и знаешь…

– Я знаю. И другие узнают. Еще придет твое время… А в какой институт ты хочешь?

– Ну, куда-нибудь на экономиста…

– Этих экономистов как собак нерезаных…

– Так же как и музыкантов…

Уж кто-кто, а Люба знала, сколько бродит по Москве таких же, как и она, вокалистов, мечтающих выбиться в поп-звезды. И порознь ходят, и в стаи сбиваются. Но только единицы чего-то добиваются. И даже глупо надеяться на счастливый билет…

– Ну что вам сказать? Хорошо, очень хорошо…

Именно так начинался приговор, который Любе вынес музыкальный продюсер. Но сейчас другая ситуация. Она сдала экзамен по математике. И «очень хорошо» в данном случае означало «отлично». Именно эту оценку и вывел в ведомости пожилой седовласый профессор.

– Вижу, что вы со всей ответственностью подошли к экзамену, – одобрительно улыбнулся он. – Думаю, что мы с вами еще встретимся осенью в аудитории…

– Я тоже на это надеюсь! – просияла Люба.

Она и в самом деле подошла к экзаменам со всей ответственностью. Рэм репетиторов ей нанял, да и сам не давал ей спуску. Последние вечера перед экзаменам превратились в настоящий штурм мозгов. Нет, чтобы сексом с ней заниматься, он гонял ее по экзаменационным темам. А ведь сам только что летнюю сессию сдал. Как всегда успешно. Сам устал как собака, но Любу дрессирует.

Два экзамена позади. Сочинение написала, математику сдала. Впереди физика. Но с ней она справится. А вот с английским гораздо сложней. Рэм знал этот язык почти что в совершенстве. Он занимается с ней, но, увы, толку от этого мало. Нет у нее способностей к изучению иностранных языков. И как ни старается Рэм, английский ей не дается. Но все же есть надежда, что «троечку» она худо-бедно заработает…

Но этот страшный экзамен еще впереди, а с математикой она уже рассчиталась. Поэтому к автостоянке она неслась как на крыльях. Недавно Рэм купил ей машину. Новенькая «девятка» – устаревшая модель. Казалось бы, ничего особенного. Но Люба не привередливая. Для нее это царский подарок…

– Девушка, а можно вас спросить?..

Люба была так счастлива, что ничего вокруг себя не замечала. И этот голос прозвучал для нее как гром среди ясного неба. Но это было еще не потрясение. По-настоящему она впала в транс, когда увидела обладателя этого голоса. Рядом с ней стоял человек, по которому она когда-то сходила с ума.

– Вы случайно не знаете Анжелу Бузникину? – спросил Фим.

Да, это был он. Во всей своей красе. Все те же черные как смоль волосы, убийственно красивые глаза. Стильная футболка – стрейч, модные джинсы в облипку подчеркивали стройность его мужественной фигуры.

– Что, простите?

От волнения у нее зашумело в ушах. Поэтому она не расслышала вопрос.

– Анжелу Бузникину, случайно, не знаете? – обнажая белоснежные зубы, улыбнулся он.

– Нет. Случайно не знаю… Институт большой…

– Ну, институт-то большой. А красивых девушек не так уж много. А красивые дружат с красивыми. Вот я и подумал, что вы можете ею знать…

– Значит, я красивая, – вслух рассудила она. И почувствовала, как запылали щеки.

– А разве нет? – удивленно повел он бровью.

Разубеждать его во мнении было глупо. Во-первых, Люба и сама знала, что с внешностью у нее полный порядок. А во-вторых, она мечтала выглядеть в его глазах красавицей. Когда-то мечтала… Но тогда почему она так разволновалась сейчас? Почему так сильно бьется сердце?

– Спорить я не буду, – пожала она плечами.

– И не надо спорить…

Фим не просто смотрел на нее, он любовался ею. Люба чувствовала, как ее качает на исходивших от него волнах обаяния.

– Надо бы Анжелу найти…

– Вы хотите, чтобы я помогла вам ее найти?

Ей вовсе не хотелось видеть его рядом с какой-то Анжелой. Она сама хотела быть рядом с ним… Какой ужас!

– А вы можете?

– Как я могу вам помочь, если я ее совсем не знаю?

– Зато я знаю, – помрачнел Фим. – Знаю, что у нее тараканы в голове. Договорились здесь встретиться, а ее все нет. Второй час уже жду…

– Дура она, – ляпнула Люба.

– Так значит, вы ее знаете?

– Знаю, что дихлофос по ней плачет…

– Дихлофос?!

– Ну да, чтобы тараканов травить…

– Что ж, придется воспользоваться вашим советом… А чего это мы с вами на «вы»?.. Да, кстати, меня Ефим зовут…

– Или просто Фим.

– Угадала.

– Я не гадалка. Просто я тебя знаю. Ты же из Подберезовска.

– А ты откуда знаешь? – удивленно протянул он.

– Я тоже оттуда… И на твои концерты ходила.

– Обалдеть – не встать!..

– Между прочим, я была твоей поклонницей… – сказала и потупилась Люба.

В присутствии этого парня она не способна была совладать с собой. Померкшие, казалось бы, чувства, поднялись в ней на старых дрожжах с новой силой.

– А почему была?

– Давно все было…

– Времени много прошло?

– В общем, да.

– Но я-то остался таким, как был… А вот ты, думаю, изменилась к лучшему. Я бы такую красотку, как ты, ни за что бы не пропустил…

– Раньше ты меня вообще не замечал, – зарделась Люба.

– Даже поверить в это трудно…

– Ты еще на частной вечеринке выступал. У моего друга. Ровно год назад. Может, помнишь, особняк в районе Гагаринской улицы?..

– Да что-то припоминаю… А друга твоего как зовут?

– Рэм.

– Да, да, помню. Не очень приятный тип. Задавала. Но заплатил неплохо… Только вот играли мы тогда неважно…

– Не знаю, мне понравилось, – соврала Люба.

Она хотела подыгрывать Фиму. Она чувствовала, что снова стала его поклонницей…

– Так этот Рэм твой друг? – нахмурил брови Фим.

Люба с восторгом уловила в его голосе нотки ревности.

– Друг.

– А сейчас?

– Какая разница?

Ей вовсе не хотелось говорить с ним про Рэма. И думать о нем тоже. Как будто Рэм уже остался в прошлом, а в настоящем только Фим…

– Вот и я думаю, какая разница?.. А ты сейчас случайно не в Подберезовск едешь?

– Нет, а что?

– А я как раз туда… Чувствую, что Анжелу я сегодня не дождусь… Думал, что нам будет по пути…

– Вообще-то у меня там родители. Надо бы съездить к ним, похвастать…

– Чем?

– Экзамен сдала. На «отлично»!

– Поздравляю!

– Спасибо… Может, мне, правда, в Подберезовск съездить? – скорее у себя, чем у него, спросила Люба.

Ей очень не хотелось, чтобы Фим сейчас исчез и оставил ее одну… Она снова сходила с ума по нему…

– Так поехали! – кивнул он в сторону метро.

– Поехали, – показала она на свою машину.

– Так ты на колесах?.. А ну да, с таким-то другом…

– Дался тебе мой друг…

Люба понимала, что предает Рэма. Но ничего не могла с собой поделать. Чувства к Фиму оказались сильнее рассудка…

Люба подвезла Фима прямо к его дому. Вроде бы и ехала небыстро, а время пролетело как один мин. Сейчас он уйдет…

– Может, заглянешь на огонек? – с лукавыми искорками во взгляде спросил он.

– Надо подумать…

Люба поняла, что у нее окончательно съехала крыша. Она говорила, что должна подумать, идти к нему или нет, а сама уже выходила из машины… Может, ей лучше в психушку отправиться?.. Да, наверное. Но сначала к Фиму.

Он жил в небольшом бревенчатом домике на окраине города. Внешне убогая хижина. Но внутри ничего. Комнатки маленькие, но в них так уютно.

– Вот, предки новый дом построили, а мне вот эту хибарку оставили… Но я не жалуюсь…

Он усадил ее за большой круглый стол.

– А чего жаловаться? Ты же один живешь…

– Да… Но я вообще-то в Москве квартиру снимаю. С друзьями. Но там гай-гуй, а здесь спокойно. Здесь я душой отдыхаю…

– Анжеле здесь нравится? – невпопад спросила Люба. Ревность в ней вдруг заговорила.

– Анжела здесь никогда не была… Да и что ей здесь делать? Мы же в Подберезовске больше не играем? А она у нас в группе солистка… Ну, вернее, должна быть…

– А разве не ты солист?

– В общем-то я тоже пою. Но солист из меня никакой. Поэтому ничего у нас и не получается. Нам нужен классный солист. Или лучше солистка. Анжела как раз подходит. Голос у нее сильный. Дипазон – две с половиной октавы…

– У меня три.

– Что? – не сразу понял Фим.

– У меня три октавы… Ну это мой преподаватель так считает…

– Какой преподаватель?

– По вокальному мастерству…

– Так ты что, тоже поешь? – оторопело уставился на нее Фим.

– Да пела бы. Но негде… Пробовалась в «Абсент», но не взяли. По кастингу не прошла. Сказали, что неплохо, но…

– «Абсент»?! «Абсент» не слабая группа… Нам до нее, как до Киева… Слушай, а может, ты у нас попробуешься? Мы хоть и не хватаем звезд с неба, но у нас есть пара неплохих композиций. Глядишь, и прорвемся…

– Давай попробуем!

У Любы и в мыслях не возникло желания отказаться от столь заманчивого предложения. Любить Фима, петь с ним на одной сцене, что еще может быть лучше?.. О Рэме она думать не хотела, Фим затмил его своим ослепительным сиянием.

– Тогда завтра же и начнем…

– Скажи, куда подъехать, я подъеду!

– Знаешь, у меня такое чувство, что ты обязательно нам подойдешь… Может, заранее обмоем это событие?

Он достал из буфета бутылку какого-то ликера.

– Нет, – неуверенно покачала она головой. – Я же за рулем, а мне еще обратно ехать…

– Куда? – К Рэму своему?

– Он меня ждет…

Рэм ее ждал. Знал бы он, что Люба готова променять его на другого…

– А ты не можешь сказать ему, что поехала к родителям, встретила подругу, выпила с ней на радостях по пять капель… Заночуешь у родителей. Разве так нельзя?

– Можно.

– Так в чем же дело?

– Ни в чем…

Пить она не хотела. Одно присутствие Фима пьянило ее похлеще всякого спиртного. Но и отказывать ему не хотелось… Ни в чем не хотелось отказывать…

Они выпили по рюмке. По второй.

– Тебе не жарко? – спросил он.

– Да есть чуть-чуть…

В доме и в самом деле было душно. Но если бы Фим о жаре не спросил, она бы и не заметила.

– Можно в летнем душе охладиться…

Любе понравилась его идея. Они выпили по третьей, и он повел ее за дом, где находилась дощатая кабинка с железным баком на крыше.

– Вода должна быть теплой… – сказал он. – Полотенце там есть…

– Спасибо…

Она зашла в кабинку, закрыла за собой дверь. Осталось затворить ее на щеколду или вертушку. Но нет ни той, ни другой… Что ж, может, это и к лучшему…

Она разделась, встала под душ, зажмурилась в ожидании холодной воды. Но та в самом деле оказалась теплой. Приятно теплой…

Она уже намылились, когда дверь тихо отворилась. На пороге стоял Фим. Стоял и бесстыже пялился на нее.

Люба инстинктивно дернулась, чтобы закрыться. Но тут же опустила руки… Пусть смотрит. Пусть все видит. Пусть делает, что хочет… Он должен ее хотеть. А если нет, то зачем тогда жить?

– Помочь? – спросил он.

Люба молча протянула ему кусок мыла, повернулась к нему спиной… Рэм тоже так иногда начинал. Сначала намыливал ей спину, а затем все остальное…

И Фим знал, что нужно делать. Но сначала он закрыл за собой дверь, разделся. И только затем взялся за дело…

Мама, как всегда, нагрянула внезапно.

– А где эта?

«Этой» она называла Любу. Унизительно-пренебрежительная форма обращения. Как относилась к ней, так и обращалась…

– Сказала, что у родителей, – пожал плечами Рэм.

Люба позавчера сдала экзамены. И сразу же отправилась в свой Подберезовск. Там и заночевала. Должна была приехать вчера. Но ее до сих пор нет. И не звонит…

– А чего так неуверенно?

– У родителей она!

Вряд ли его голос прозвучал уверенней, но раздражения в нем было не в пример больше.

– Может, загуляла?

– А ты только этого и ждешь?

– Да от нее всего ожидать можно.

– Чем она тебе не нравится?

– Всем не нравится! Я не устану тебе повторять, что она тебе не пара!

– А я уже устал это слышать!.. Не пойму, чего ты добиваешься?.. Ну давай я ее прогоню! Давай останусь один! Давай упаду в тусу! Там весело, поверь! Героин, кокаин, колеса!..

– Ты не такой, чтобы употреблять эту дрянь!

– Откуда ты знаешь?.. Я между прочим… Не хотел тебе этого говорить, но скажу, раз ты этого хочешь! Я на колеса чуть не подсел. Да, на колеса! «Экстази», «ЛСД»… Продолжать?

– Что ты такое говоришь?

– А то, что было, то и говорю!.. А как Любу встретил, так и забыл про все это… А потом чуть снова не подсел. Жизни без нее не было, понимаешь?.. А как забрал ее к себе, так никаких больше колес, никаких тусовок. Живем душа в душу. А ты жизнь нам отравляешь!

– Сынок, успокойся! – не на шутку разволновалась мама.

Обняла его за шею, прижала к своей груди. Страшно стало… А ведь не так страшен был черт, как Рэм его сейчас размалевал. Не сидел он никогда на колесах. Так, баловался иногда для понту. А героин вообще никогда не пробовал. На это дело так можно было подсесть, что никогда не встанешь. Да и на колесах до конца жизни можно ехать, не слезая. И путь этот будет не очень длинный…

Но то, что Любу он любил, – это святая правда. Любил. И даже строил планы на совместное с ней будущее. Правда, руку и сердце ей не предлагал…

Права была Люба. Не мог он забыть, что по ней топтались толпы грязных вонючих мужиков. Иногда так мозги скручивало от этой мысли, что жить невмоготу было… Нет, Люба ни в чем не виновата. Но ведь была же она грязной подстилкой…

– Ну хорошо, пусть она живет с тобой. Только дай мне слово, что никаких больше наркотиков!

– Я же тебе говорю, что, пока я живу с ней, с этим проблем у меня нет и не будет…

– А если она заставлять будет?

– Ты в своем уме?! За кого ты ее вообще держишь!.. Она этой гадостью вообще никогда не увлекалась!

– Ну мы же знаем, чем она увлекалась!

Рэм нисколько не жалел, что в свое время обратился за помощью к Валеркиному отцу. Но жалел, что у генерала оказался длинный язык. Взял и рассказал его родителям, под каким прессом побывала Люба…

– Мама!!!

– Все, все, все!.. Пусть живет с тобой. Пусть делает, что хочет… Только жениться на ней не надо!

Мама у него такой человек, может, отгрузить полную бочку меда, но тут же бухнет в нее пару ложек дегтя…

– Хорошо, не надо, так не надо.

– Я слышала, ты ей машину купил…

– На свои, между прочим, деньги.

Рэм и сам не думал, что бизнес на компьютерных программах так резко наберет обороты. И полгода не прошло, как они с Валерой запустили пробный шар, а сейчас на них работают около десятка светлых голов. И такие проекты разруливаются, что скоро сам Билл Гейтс завидовать начнет…

– Ты у меня умница, сынок… Скоро институт закончишь…

Он был бы рад закончить институт прямо сейчас – досрочно, без диплома. Но это был бы глупый шаг с его стороны. Так что будет и дальше разрываться – между бизнесом, учебой и Любой. Ее тоже в люди выводить нужно…

– Закончу, – кивнул Рэм.

– И в Америку поедешь.

– Зачем?

– А там такие люди, как ты, очень нужны. Миллионером станешь…

Как это ни странно, но мама была права. В Америке на компьютерных разработках можно подняться на такую высоту, которая в России даже не снилась. Там все условия, а здесь каменный век компьютерных технологий…

– Жилищный вопрос уже решен, – продолжала она.

И здесь у нее все сходится. В Майами на первой линии прибрежной полосы у них есть вилла. Два миллиона долларов отвалили. Здорово там…

– Может быть, и поедем, – кивнул Рэм.

– Нет, мы с отцом останемся. Здесь без нас никак…

– С Любой поедем…

– Ты же говорил, она в институт поступает.

– Вспомнила! Два экзамена уже сдала. Оба на «отлично»… Вот закончит институт – и поедем.

– Сколько ей учиться? Пять лет?.. Нет, ты один поезжай. А она пока пусть учится… Ну а потом к тебе приедет…

Нет, маму пробить нереально. Ей хоть кол на голове теши, все одно на своем стоять будет. Не мытьем, так катаньем… Рэм уедет в Америку, а Люба останется здесь. Через четыре года закончит институт… Да за это время столько воды утечет. И он может кого-нибудь встретить, и она. На это мама и рассчитывает… Обрадуется, что сын новую подругу себе нашел. А потом примется за старое. Новая подруга – новые наезды…

– Хорошо, как скажешь, так и будет…

– Как у тебя с деньгами?

Наконец-то она перешла к самому интересному моменту.

– Ты же знаешь, денег много не бывает! – оживился Рэм.

На жизнь ему хватало. Но не худо было бы бросить десятка три-четыре тысяч на развитие бизнеса… И мама в лице отца пошла ему навстречу. А затем и вовсе ушла. Рэм облегченно вздохнул, когда закрыл за ней дверь. Хоть и любил он ее, но любовь эта была утомительной. Другое дело – Люба. Но от нее ни слуху ни духу. И телефон заблокирован.

Он ждал, когда позвонит сама. И дождался. Зазвонил домашний телефон… Но услышал незнакомый мужской голос.

– Здрасте! А мне нужна Люба Лаврова.

– Есть такая… Вернее, сейчас ее нет. Но должна быть. А вы, простите, кто?

– Продюсер группы «Абсент»…

– Вау! Какие люди!

– Люба была у нас на прослушивании. Месяца два назад…

– Да, я в курсе.

– Так вот, у нас снова проблемы. А Люба в общем-то нам подходит. Хотелось бы увидеться с ней…

– Да, конечно, она обязательно к вам придет!

Разговор на этом был закончен. Рэм положил трубку. Осталось только дождаться Любу, чтобы сообщить ей сногсшибательную новость.

Появилась она только к вечеру. Мятая какая-то, подавленная.

– И где, позвольте вас спросить, ты шлялась? – с упреками набросился на нее Рэм.

Не целовать же ее взасос за то, что ее черти где-то носили.

– Шлялась, – тяжко вздохнула она. – Рэм, тут такое дело… В общем, я встретила другого мужчину.

– Чего?! – вытянулся он в лице.

От нахлынувшего волнения ноги, казалось, приросли к полу. И душу сжала ледяная рука.

– Рэм, ты меня прости. Но я не могла ничего с собой поделать…

– Кто он?

– Фим. Ты его знаешь… Да, тот самый Фим, которого я когда-то любила. Думала, что все прошло, но встретила его и поняла, что любовь никуда не делась… Рэм, пойми, я могла бы встречаться с ним тайком, но я не могу и не хочу тебя обманывать…

– Где ты его встретила? – выдавил он из себя.

– В институте… Да это неважно… Рэм, эти два дня мы были вместе. Я жила с ним…

– Ты спала с ним?

– Ну а ты как думаешь? Я же не девочка…

– Ты не девочка. Ты шлюха!.. Правильно говорила моя мама…

– Ты же знаешь, что я не шлюха. Но если вы с мамой так считаете, пусть будет так. Мне все равно… Я люблю его. Понимаешь, люблю!

– А меня?

– Ты мне очень дорог, но… Мне с тобой хорошо. Очень хорошо. Но с тобой я не горю. А с Фимом… Я даже не знаю, как это передать словами. В общем, я сошла с ума…

– Заметно!

– Извини, но нам нужно расстаться. Я ухожу к нему… Вот, ключи от машины… Она положила на стол связку ключей.

– Это твоя машина, – покачал он головой.

– Я не могу оставить ее…

– Может, этот хлыщ тебе другую машину подарил?

– Нет, что ты. Он гол как сокол. Но ведь не в деньгах счастье…

– Не в деньгах, а в их количестве.

– Я бы согласилась с тобой. Но не могу. Потому что ненормальная. От любви ненормальная…

– Ты чокнутая!.. Ты идиотка! – взорвался Рэм. – Жили душа в душу, и на тебе, все прахом! Из-за какого-то урода!.. Да он тебя через пару дней бросит, а через неделю, и звать как, забудет!

– Это не правда! – упрямо мотнула головой Люба. – Он любит меня. Очень-очень любит!..

– Сказал бы я тебе, что розовые очки сейчас не в моде. Да не скажу. И снять не попрошу. Потому что между нами все кончено! Обратно я тебя не приму, так и знай!

– Да, я понимаю, – скорбно вздохнула Люба. – Мосты сожжены, обратного пути нет…

– А ведь все так было хорошо… Ты даже еще не знаешь, как все хорошо складывалось!

– Знаю… Я могла бы жить с тобой, учиться в институте. Но ничего этого не будет. Мне очень жаль…

– Институт! Если бы только это! Рэм не стал рассказывать о том, что продюсер «Абсента» хочет работать с ней. Пропади она пропадом, эта дура!

Глава 9

Это только в книжках муж и жена после развода могут остаться друзьями. В жизни, увы, все по-другому. Хоть и не была Люба замужем за Рэмом, но ведь они почти год жили вместе в гражданском браке. Фактически они были мужем и женой. Но вот дело дошло до разрыва. Она бросала Рэма и он в пылу эмоций проклинал ее, как последнюю тварь…

Возможно, в какой-то степени он был прав. Он так старался сделать ее счастливой, а она предала его, как та самка, прельстившаяся на более сильного самца. А ведь Фим именно таким самцом и был. Но Люба старалась не замечать этого. И верила, что он любит ее. Хотя в любви он ей еще не признавался. И не известно, признается ли вообще…

Два дня она провела у Фима в доме. Сегодня вместе с парнем вернулась в Москву. Подвезла его к дому, где он жил, а сама отправилась к Рэму. Может, она и самка, но обманывать дорогого ей человека не могла. Она должна была честно признаться во всем. Призналась, объяснилась. И теперь она свободна… Но свобода эта совершенно не радовала. Она хотела быть с Фимом, жаждала его большой и горячей любви. Но сейчас она была подобна бабочке, летящей на свечу. Она предчувствовала, что может сгореть в этом огне. Ей было страшно, но она продолжала свой полет с одержимостью сумасшедшей…

Фим жил в Медведкове, в высотном доме с видом на лесопарк. Он должен был ждать ее здесь. Люба была уверена, что он очень ей обрадуется.

Но дверь ей открыл другой парень. Она узнала его. Гоша из группы «Бургомистр»… Все правильно, он же снимал квартиру вместе со своими друзьями.

– Чего надо? – не очень дружелюбно спросил он.

– Я Люба. Мне к Фиму.

– А-а, Люба! К Фиму?! – с каким-то непонятным пренебрежением усмехнулся Гоша. И крикнул в глубь квартиры. – Фим! К тебе!

– А пройти можно? – Любе не очень нравилось, что ее держат на пороге.

– Ну проходи, раз пришла, – нехотя подвинулся парень.

Оставил ее в прихожей, а сам двинулся на кухню. Едва он скрылся в ней, появился Фим.

Он вышел к Любе из комнаты. Удивленно посмотрел на нее, закрыл за собой дверь. Какой-то взмыленный он. Рубаха застегнута неправильно, в джинсы заправлена лишь наполовину. Спал он, что ли?

– А ты чего здесь? – все так же удивленно и с каким-то непонятным недовольством спросил он.

– Как это чего? – возмутилась она. – К тебе пришла.

– Понятно, что ко мне… Ты же к Рэму своему поехала. Я думал, что ты у него останешься.

– Как я могу остаться с ним, когда я люблю тебя?

– Ну люби себе на здоровье. Одно другому не помеха.

– Фим, я тебя не понимаю!.. Остаться у Рэма – это значит, изменить тебе! Неужели это непонятно?

– Так ты что, кинула его?

– Кинуть – это значит обмануть. А я его не обманывала. Я честно ему все рассказала!

– Ну ты, мать, даешь! – хмыкнул Фим. – Нельзя же так!..

– А как можно?

– Ну, жила бы с ним. А со мной так, время от времени…

– Я не хочу время от времени. Я хочу всегда!

– Так ты что, хочешь у меня жить?

– А что, нельзя? – холодея от дурного предчувствия, спросила она.

– М-да, ситуация… – озадаченно почесал он затылок. – Знаешь, мне кажется, что я к такому повороту не готов… Понимаешь, я же не один живу. Квартира трехкомнатная, а нас четверо… И еще Анжела пришла…

Это был удар ниже пояса.

– Анжела?!

– Ну да… Мы сейчас как раз репетируем с ней …

Только он это сказал, как из комнаты, откуда он только что появился, вышла рыжая дива в наспех запахнутом халатике.

– Фим, ну где ты? – капризно спросила она. И как на пустое место глянула на Любу.

– Вот, знакомься, это Анжела…

– Анжела?! – удивленно повела бровью дива.

– Ты Анжела, ты, – ухмыльнулся Фим. – А это Люба…

– А-а, я Анжела… Ну, да, я Анжела… Думала, что еще одна Анжела появилась… А это Люба… Ну Люба так Люба… Фим, а ты скоро?

– Скоро, скоро. Иди!

Он взял ее за плечи, повернул лицом к двери и чуть ли не силой втолкнул обратно в комнату. И дверь за ней закрыл.

– И как часто ты с ней репетируешь? – в состоянии, близком к панике, спросила Люба.

– Да бывает…

– А как же я?

– Так это, конкурс устроим. Кто лучше, тот и будет со мной… Ты только не обижайся, я сейчас ее прослушаю. А потом тобой займусь…

Он взял Любу за плечи точно так же, как только что Анжелу, но повел не в комнату, а на кухню. А там два парня, а с ними размалеванная девица в предельно короткой юбчонке. Сидит, курит, нога заброшена за ногу. В одной руке сигарета, в другой – граненый стакан с прозрачной жидкостью на донышке.

Девицу Люба не знала. Зато парни ей известны. Гоша и Владик из одной с Фимом группы.

– Пацаны, это Люба! – представил ее Фим. – Прошу любить и жаловать! И не обижать!

– А кто здесь кого обижает? – пьяно фыркнула девица. – Здесь все по любви!

– Да, любовь – это сильная штука! – Фим подмигнул Любе и скрылся за дверью.

– Ну чего ты стоишь? – Владик ногой пододвинул к ней табуретку.

В зубах сигарета, глаза сощурены так, чтобы в них не попадал дым. Он взял со стола бутылку водки, плеснул в стакан.

– Выпьем за знакомство, да?.. Да ты не бойся, мы не кусаемся! – с недоброй насмешкой сказал он.

– А если кусаемся, то небольно! – в том же тоне добавил Гоша.

– Ну, это смотря куда укусить! – хихикнула девица. – Бывает, что и больно!

Люба не поняла, о чем разговор. И даже не пыталась понять. Из головы не выходил Фим со своей Анжелой. Нетрудно было догадаться, в чем заключался процесс прослушивания… Козел он, этот Фим! Любимый козел…

– Ну чего ты не пьешь? – легонько толкнул ее в плечо Гоша.

– А, да! – встрепенулась Люба.

И залпом выпила граммов пятьдесят… Вроде бы водка. Но какая-то слабенькая… А может, она просто не так воспринимает крепость спиртного. Немудрено, такая смута в душе, что хоть в омут головой.

– О! Наш человек! – похвалил ее Владик. И снова наполнил стакан.

– Давай, за знакомство! – разнузданно подмигнул он ей.

– Да не гони ты коней! – насмешливо глянула на него девица. – Пусть сначала выпьет, а потом дает!

Люба выпила. Но давать никому не собиралась. Даже Фиму… Бежать отсюда нужно. Но куда? Домой, к родителям? Да они ее убьют, когда узнают, что с Рэмом все кончено…

Владик водки не жалел. Этого добра у него хоть залейся, сказал он, подавая Любе третью стопку.

Она должна была отказаться. Сто граммов без закуски – это много. Но ее брала ее водка. Так почему не опрокинуть третью дозу.

Выпила, бросила в рот ломтик сыра. Закрыла глаза, пытаясь нащупать хмельную волну. Но никаких признаков опьянения. А ей уже хотелось напиться…

– А ты что, Фима любишь? – спросила девица.

Вот она была хорошо под газом. Язык заплетался.

– Люблю. А что?

– Да его все любят… Мы с ним знаешь, как зажигали! О-о! Полный улет!..

– Ну и зачем ты мне это говоришь?

– Зачем?!.. А сама не знаю, зачем!.. Давай еще вмажем, а! – Она сама потянулась за бутылкой. Но в отличие от Владика наполнила стакан до половины. – Или слабо?

– Мне слабо? – надменно посмотрела на нее Люба.

И осушила стакан до дна. Правда, на этот раз ей понадобилось больше закуски. Зато как прежде, ни в одном глазу…

Открылась дверь, и в кухню зашла Анжела. Распаренная, измочаленная, но довольная. Беспечно глянула на Любу и равнодушно сказала:

– Иди, Фим зовет. Твоя очередь…

Люба молча поднялась с места и побрела в комнату, где ждал ее Фим. Ей вовсе не хотелось быть очередной после Анжелы. И шла она к нему не на прослушивание, а для того, чтобы сказать, какая он свинья.

Пол качнулся под ногами, стены коридора стали вдруг сходиться друг с другом… Но Люба не боялась, что стены сомкнутся и раздавят ее. Не будет этого, потому что с ними все в порядке. Это у нее с головой не лады. Все-таки накрыла ее хмельная волна. Может, это и к лучшему.

Фим сидел на кровати. Джинсы с расстегнутым ремнем, рубаха нараспашку. Увидел Любу, зевнул, почесывая волосатую грудь.

– Дверь за собой закрой, – скорее потребовал, чем попросил он.

– Зачем? – пьяно усмехнулась она. – Я же петь сейчас буду. Пусть все слышат…

– Петь мы завтра будем. У нас тут целая студия в гараже… Да, кстати, ты машину свою куда поставила?

– Куда, куда, Рэму отдала. Мне от него ничего не нужно…

– Ну ты и дура! – вытаращился на нее Фим. – Она ж на тебя оформлена!

– Ну и что?.. А за дуру спасибо! Всю жизнь мечтала от тебя это услышать!

– Знаю, о чем ты мечтала… – криво усмехнулся он. – Не, ну ты точно дура. Ну получила свое, но зачем было Рэма кидать, не понимаю…

– Что тут не понятного? Люблю я тебя…

– Ну тогда чего стоишь? Песни о любви петь будем… Он сам подошел к ней. Неторопливо расстегнул пуговицы на блузке. – Дальше сама!

Люба молча кивнула и сняла с себя блузку, избавилась от лифчика, стянула через голову юбку… Она ненавидела себя в этот момент. Но ничего не могла с собой поделать. Фим имел над ней магическую власть. Она могла ему перечить, но не могла ослушаться его… Она продолжала лететь на смертельно опасный огонь. И никакая сила не могла ее остановить…

– Еще, еще!.. Быстрей, быстрей!..

Фим был уникальным экземпляром в ее коллекции. Леся нисколько не ревновала его к другим бабам. Но всегда хотела его. И пользовалась им при любом удобном случае.

И сегодня она не смогла отказать себе в маленьком удовольствии. Хотя встретилась с ним не только для того, чтобы ощутить в себе гигантскую мощь этого самца. Но ведь одно другому не мешает…

– У-у! Ну ты ваще… – в изнеможении пробормотала Леся и обессиленно ткнулась головой в подушку.

Наконец пульсирующие волны улеглись, плоть успокоилась. И силы вернулись.

Но Фим еще раньше пришел в себя. Уже оделся. Сидит в кресле и безмятежно курит. Леся повела носом. Запах табачного дыма. Нет, этого ей сейчас мало.

Она потянулась за сумочкой, вытащила из нее тюбик, где вместо помады находилась «заряженная» папироса… Нет, и от этого толку не будет.

– Хочешь?

Она отдала косячок Фиму. Отказываться он не стал. Травку он любит. Сама же вскрыла днище того самого тюбика, сыпнула на полированную поверхность столешницы чуток порошка, вытянула его в дорожку. И через свернутую купюру вдула кокаин в ноздри. Глубоко-глубоко втянула… Это уже что-то.

– Шампанское с утра? – насмешливо посмотрел на нее Фим.

– Мальчик, не дерзи тетеньке! – погрозила ему пальчиком Леся.

Раньше кокаин кайф давал сильный, сейчас меньше. Но все равно, после каждой дозы на душе становилось легче… Правда, дозы месяц от месяца становились все больше. И закидываться приходилось чаще… Но так а что тут такого? Это ж высококачественный кокаин, а не какой-то разбадяженый героин. Вся элита московская в «снежки играет». А разве Леся к элите не принадлежит? Бизнес у нее такой, что мама не горюй!

– Такой тетеньке и дерзить? – усмехнулся Фим.

Со стороны могло показаться, что с Лесей он на равной ноге. Но это всего лишь видимость. Он всего лишь один из винтиков в сложном механизме, начало которому положил Василий Павлович. Леся же доработала этот механизм, усовершенствовала его, вывела на новый уровень. И как бы ни хорохорился сейчас Фим, он прекрасно понимает, что принадлежит Лесе со всеми своими причиндалами и потрохами. Ведь она не просто хороший организатор, но с недавних пор еще и жена Василия Павловича. Должна же она была узаконить свои с ним отношения…

– Ну, с таким-то мальчиком, как у тебя, можно пошалить немного, – снисходительно улыбнулась Леся.

Только-только отошла после общения с чудным мальчиком. И уже снова хочется… И что за сила в этом Фиме?

Но ведь она к нему не только побаловаться пришла. Пора и о деле поговорить.

– Ну рассказывай, как там у тебя с этой сучкой?

Зиму и весну Леся работала, как ошпаренная кошка. Не до Любки… Да и не знала она, чем навредить ей. А в один прекрасный момент ее осенило. Ведь она же Фима любила… Не зря говорят, что все гениальное просто.

Леся озадачила Фима, пустила его по следу Любки. Он не должен был облажаться.

– На раз-два снял, – самодовольно усмехнулся Фим. – Два дня из постели не вылезали…

– А не слишком много? – нахмурилась Леся. – Тебе что, понравилось с ней?

– Да ничего девка. Шпарится не хило…

– На видео снял?

– Ну, как договаривались, – кивнул Фим. – Во всех ракурсах. И качество ничего… Только это, ты в прокат эту пленку не пускай, не надо…

Фим не знал, что Леся открыла студию, где снимались порнографические фильмы. Сама нашла ответственного человека, сама наладила процесс. Уже несколько фильмов сняли. Пока все путем… Не знал этого Фим, но догадывался. Поэтому и опасался, что порнофильм с ним в главной роли может стать достоянием любителей клубнички.

– А самой посмотреть можно? – коварно улыбнулась Леся.

Это ее личное дело, что делать с пленкой. Что захочет с ней, то сделает. Фим ей не указ.

– Ну, смотри… – нехотя позволил он. – А может, пусть эта пленка у меня останется?

– А компромат?

– Так а кого компрометировать?.. Я тебе самое главное не сказал. Любка от Рэма ушла… Дура полная. Сказала ему, что любит меня и ноги сделала. Типа прошла любовь, завяли помидоры. Даже ключи от машины ему оставила. Короче, в чем была, в том и ушла…

– Да ну!

Никак не думала Леся, что Любка окажется такой идиоткой. Ну и жила бы в свое удовольствие с богатеньким Буратино. Рэм типа муж, а Фим любовник. Все так живут, и ничего… А она сама же мосты и порушила…

– Вот тебе и ну! Вчера домой ее отправил, а она ко мне заявилась. Со мной жить хочет…

– Так она сейчас где, у тебя?

– Ну да…

– А Рэма, значит, побоку…

– В том-то и дело. Компру можно не сливать. Он и без того знает, что я с Любкой…

– Обратной дороги к нему нет… Так это же хорошо!

Ну хоть убей, не хотела Леся, чтобы Любка жила у Рэма, как у Христа за пазухой. Для того и подсунула ей Фима, чтобы они разбежались. И ведь добилась своего…

– Не знаю, что мне теперь с ней делать? – развел руками Фим.

– Пинком под зад – и все дела!

Без Рэма Любка никто. Снова официанткой будет вкалывать. Так ей и надо! А то зазналась, коза драная!

– Так зад у нее хороший. И все остальное…

– Это ты о чем? – вскинулась Леся.

– Да о том, что ее к делу можно пристроить. На сто баксов за час потянет…

А ведь это вариант!.. Рэм ее со дна поднял, так без него пусть она на это дно и возвращается. Ей там самое место…

– Сто баксов для нее слишком жирно, – злорадно скривилась Леся. – Пусть хачиков за копейки обслуживает…

– Ну можно и так… Только ее сломать сначала нужно.

– Так это твоя работа, ты и ломай. А потом мне скажешь, я знаю, куда ее сплавить…

Есть у нее в обойме злачные притоны, где этой сучке самое место.

Акустика в гараже была ужасная. И аппаратура настроена так же гадко. А качеством игры «Бургомистр» никогда похвастаться не мог. Все тот же квартет из басни Крылова. Ни на шаг не продвинулись ребята в своем творчестве. Скорее, опустились…

У Любы даже сложилось впечатление, что этот гараж был не студией, а складом для музыкальной аппаратуры. Ребята играли так плохо и неслаженно, как будто уже давно не брали в руки инструменты. Да и слой пыли на допотопном синтезаторе подтверждал эту догадку… Чем же они тогда занимались в Москве, как не продвижением своих проектов.

Фим говорил, что у них в репертуаре появились две новые убойные вещи. Но ничего подобного. Или он скрывал от Любы свое ноу-хау, или его вообще не было, но так или иначе петь ей пришлось старую, как мир, шнягу «Не хочу жениться…»

Она пела эту дурацкую песню и чувствовала себя полной идиоткой. Не захотела она учиться, за Фима замуж захотела. И нет у нее теперь ничего – ни Рэма, ни учебы в институте. Есть только Фим, но, увы, для него она – одна из многих. Вчера они провели ночь под одним одеялом только потому, что у него не было уже сил заняться другой бабой. А так бы он отправил ее на кухню и занялся бы той безмозглой курицей, которая уже однажды с ним зажигала…

– Хватит! – скомандовал Фим и отложил гитару в сторону.

В ожидании приговора Люба набрала в рот побольше воздуха и зажмурилась… Ей нужен был положительный отзыв. И дураку ясно, что карьеры с «Бургомистром» не сделать, но ей нужна была не группа, а сам Фим. Если он поймет, что Люба – бесценный камень, который украсит его группу, то никогда не бросит ее. И относиться к ней будет соответствующе.

– Люба, ты супер!

И чудо свершилось. Фим на радостях обнял ее, расцеловал.

– Я даже не думал, что ты так сможешь! – восторженно отозвался Владик. – Это бомба!

– Зажигательная бомба! – с тем же восторгом уточнил Гоша.

Люба была вне себя от счастья. Теперь Фим и его друзья будут воспринимать ее как равную. И уже не будут относиться к ней, как к тем дешевым подстилкам, которых они пользуют от нечего делать…

– Такое дело надо бы отметить! – расплылся в улыбке ударник Артем.

– Не вопрос! – кивнул Фим. – В ночник сегодня пойдем.

– Это да, на такое дело грех не раскошелиться! – поддержал его Владик.

И зачем-то подмигнул Гоше. Люба это заметила, но значения не придала.

В ночной клуб они отправились впятером. В полном составе обновленной группы.

Люба много раз была в «ночниках». Но Рэм возил ее по элитным клубам. А здесь была какая-то забегаловка, устроенная в подвале мебельного салона. Но тем не менее здесь был свой фейс-контроль – два амбала в майках-размахайках. Оказалось, что вход сюда только для избранных. Фим со своей компанией принадлежал к этому числу, поэтому их пропустили без разговоров.

Кислотная музыка давила на барабанные перепонки, но по сравнению с той гаражной какофонии, она казалась симфонией Чайковского. А так все, как положено, – на сцене крутуют ди-джеи, на танцполе колбасится пипл, от цветомузыки рябит в глазах.

Все столики были заняты. За исключением одного, который, как оказалось, держали специально для Фима. Оказывается, он и его друзья были здесь своими в доску. Их все здесь знали: и диджеи, и дрыгуны-завсегдатаи, в особенности женского пола. То одна кошелка к Фиму подскочит, чтобы облобызать, то другая… Надо сказать, что и его дружки пользовались определенным спросом, но им даже всем вместе было далеко до одного Фима. Этот парень был уникумом в плане воздействия на женские умы. И просто в плане… Косяк забивать никто не собирался. Но заряженный колесами коктейль подействовал так, что у Любы начали плавиться «предохранители».

Под действием колес она и доехала до дому. Смутно помнила, как выходила на свежий воздух, как добралась до квартиры. Но вот она уже на месте. С Фимом в одной комнате. Нервы натянуты, как струны, дрожат от возбуждения, внизу жарко как в печке. А Фим не торопится… Он что, издевается над ней?

– Я тебя сейчас съем!

Любе показалось, что у нее из груди вырвался звериный рык. Наверное, так самка льва рычит перед случкой… И Фим представлялся ей львом. Он не хотел, чтобы она его сожрала. Он сам набросился на нее… Это было что-то невероятное. В какой-то момент Любе показалось, что она умирает от взрывного кайфа…

Такое ощущение, будто по минному полю прошла. Взрыв за взрывом… И удивительно, что после этого она осталась жива. Но снова хочется умирать от наслаждения… Но Фим, похоже, выдохся. Лежит на постели, как загнанная лошадь. Как же так, так все хорошо начиналось!.. Люба набросилась на него в отчаянной попытке вернуть его к жизни.

– Да погоди ты! Фим оттолкнул ее. Но злости в нем не было. – Колеса стерлись, – сказал он. – Надо по новой…

Он выпил еще несколько пилюль. И Любе предложил. Ее и без того хватало, но грех отказываться, если Фим угощает… Они должны быть вместе всегда и во всем…

Фим снова ожил. Снова завел свой мотор. Любы взвыла от восторга, когда он подмял ее под себя… Новая серия гораздо более мощных взрывов разорвала сознания на мелкие куски. Люба потеряла ориентацию во времени и пространстве. Она не понимала, где Фим, не отдавала себе отчета в своих и его действиях. Но чувствовала, что он где-то рядом. Чувствовала, что он прибавил в своей и без того ураганной мощи. Чувствовала, что ей до безумия хорошо. Как чувствовала, что ей этого мало…

В себя она пришла только утром. Ее разбудил толчок в плечо, а привел в чувство свирепый взгляд, которым буравил ее Фим. Он стоял в одних трусах посреди комнаты и смотрел на нее, как на какую-то сволочь… Он стоял посреди комнаты… Тогда кто же обнимает ее с левого бока? Да и с правой стороны к ней кто-то жмется… Слева лежал и спал Владик, справа – Гоша. Как в клещи ее зажали.

Никак не думала Люба, что может оказаться в такой засаде. Но факт оставался фактом… Она попыталась вскочить, но Владик вдруг проснулся и крепко обжал рукой ее шею.

– Лежать! – не открывая глаз, потребовал он.

– Быстро же тебя к рукам прибрали! – обращаясь к ней, в праведном негодовании прошипел Фим.

– Пусти!

В том же негодовании Люба укусила Владика за руку, вырвалась из его гнусных объятий и соскочила с кровати. И только сейчас поняла, что находилась в чужой комнате и в чужой постели… Как же она сюда попала?

– А я думаю, куда эта сучка делась! – Фим уничтожающе сверкнул взглядом. – А ей меня мало да?.. Что, любишь, когда сразу с трех сторон?

– Фим, я не знаю, как здесь оказалась! – схватилась за голову Люба.

Она понимала, что ее оправдания не выдерживают никакой критики. Фим застал ее голой в чужой в постели сразу с двумя мужиками… Да, она вчера перебрала с колесами. Да, он сам накачал ее. Но ведь он не тащил ее к Владику с Гошей. Она сама перебежала к ним… Как все было, она не помнила. Но это ни чуть не снимало с нее вины.

– Зато я знаю… Бешенство матки у тебя, тварь ты гребаная!

– Фим, но я же не хотела!..

Она готова была умереть, лишь бы только он ее простил. Умереть она могла, но ведь прощения ей не заслужить.

– Как это не хотела? – возмущенно протянул Владик. – Фим, мы уже спать ложились, а тут эта! Трахаться, кричит, хочу! Типа вся в огне, да… Ну а мы что? Мы всегда поможем…

– Фим, а ты чего бочку на нее катишь? – влез в разговор Гоша. – Ну переспали мы с ней, ну и что?.. Помнишь Ленку. Я ее снял, а ты ей вдул. Я же не в обиде, да…

– А Тоньку мою кто отпахал? – предъявил свои претензии Владик.

– Все, пацаны, пас! – сразу же подобрел Фим. – Раз такое дело, то пусть Любка на всех будет…

– Как это на всех! – возмутилась она.

– Да так, общаковой будешь, – без всякой злости пояснил Фим.

– Но я же с тобой…

– Так, погоди, кто тебя под пацанов бросал? Сама легла! Так какие могут быть претензии, а?

– Но я не хочу для всех!.. – в ужасе смотрела на него Люба.

– Что, и со мной не хочешь?

– Хочу…

– Ну так будешь… Но по очереди… С Владиком ты была. С Гошей тоже… Так, Артем тебя еще не брал… После Артема можешь со мной. Ну, чтобы пацаны в обиде не были…

– Да, а то мы обидимся… – гнусно ухмыльнулся Владик.

– Я не хочу! – в истерике мотнула головой Люба.

– Не хочешь, не надо. Но ко мне только через Артема!

Фим ставил ей условие, которое она никак не могла выполнить. Не хотела она спать с Артемом. Но и без Фима жизнь теряла всякий смысл. Тем более, что у нее не было другой гавани, где она могла бы прибиться к берегу. Рэм для нее потерян навсегда. Обратного пути уже нет. Сама же, дура, и сожгла за собой мосты…

Глава 10

– Может, накатишь?

Фим высыпал в руку несколько таблеток, протянул Любе.

– Не хочу, – отрицательно мотнула она головой.

Хватит с нее одного сумасшедшего захода. Не хочет она больше лезть в чужую постель. Тем более, что с Фимом ей хорошо без всяких стимуляторов.

Это вчера, прежде чем лечь в постель к Артему, она хорошо загрузилась колесами. И легла под него. Но только для того, чтобы сегодня быть с Фимом. Любила она эту сволочь. До безумия любила. На все готова была ради него…

– Ну как знаешь…

Фим также не стал глотать таблетки. Он и без экстази легко вошел в экстаз. Потому что тоже любил Любу… Да, это была ненормальная, можно сказать, извращенная любовь. Но в постели он был так нежен с ней, что она готова была пройти очередной круг ада, чтобы снова оказаться с ним…

– И зачем ты тогда к пацанам ушла, не знаю…

Как всегда после затяжного прыжка и взрывного приземления, Фим взял сигарету, закурил.

– На колесах была, крышу сорвало… – тяжко вздохнула Люба.

– Так бы только со мной, а теперь со всеми…

– Может, ну их всех к черту? – с надеждой спросила она.

– Да нет, родная, договор дороже денег…

– Но ты же главный, твое слово закон…

До слез было обидно, что Фим оставляет ее на потребу толпе.

– В чем-то главный, – кивнул он. – Но есть вопросы, где без демократии никак… Ты же здесь не просто так. Ты же не какая-то проходная шлюха. Ты член нашей группы. И должна подчиняться нашим правилам…

– Дурацкие правила в вашей группе.

– Дурацкие или нет, а соблюдать их нужно… Знаешь, мне с тобой очень хорошо. С другими совсем не так…

– И после этого ты хочешь, чтобы я с Владиком была…

– Владик, следующий на очереди, да?.. Знаешь, я с ним поговорю. Может, он откажется?.. И с Гошей могу перетереть. И с Артемом. Мы же друзья, должны же мы уважать чувства друг друга…

– Поговори! Пожалуйста, поговори!

– Завтра. Завтра поговорю… А сегодня давай спать…

Фим нежно обнял ее, так трогательно прижался носом к ее плечу… Он любит ее. Он обязательно решит проблему, которая возникла по ее вине…

Утром Фим отправился в комнату к Владику. Вернулся с подносом в руках. Люба чуть не взвыла от восторга. Горячий кофе, яичница с ветчиной, бутерброд с сыром… Фим носит ей кофе в постель. Разве ж это не свидетельство его любви!.. Значит, все улажено? Но почему же он так мрачен?

– Ребята отказываются, – сообщил он.

– Ну и прекрасно, – обрадовалась она. – Чем же ты недоволен?

– Видишь ли, – замялся Фим. – Мы сейчас на мели, а деньги позарез нужны. Даже за квартиру платить нечем. Ребята от тебя отказываются, но хотят, чтобы ты за это заработала для нас немного денег.

– Как это? – не поняла Люба.

Владик знает одно место, где можно хорошо заработать… Ну, своим телом… Я буду только с тобой и никогда ничем попрекать не буду. И каждую ночь мы будем засыпать в одной постели. Что еще может быть лучше, как ты думаешь?

– Ничего… Ну и что я должна сделать?

– Говорю же, есть одно место. И ты должна поработать там три дня.

– Публичный дом?

– Да, что-то вроде того…

– Твои друзья – натуральные сволочи!

– Хуже… Но ничего, они еще об этом пожалеют. Мы вместе заставим их об этом пожалеть… А я буду жить, как монах, пока ты не вернешься. И когда вернешься, никаких баб. Никогда. Только ты и я…

– Фим, я так тебя люблю!

Люба нежно обняла его, ласково потерлась носиком о его небритую щеку… Ради него она готова была на все… Бордель так бордель. Тем более, что ей не привыкать. Лишь бы только по пяткам прутом не били. Но ведь она будет послушной. Три дня как-нибудь продержится. Зато потом никаких больше мужиков. Только Фим, только он один… Если не бороться за свое счастье, то никогда не осознаешь всю его полноту. А она будет бороться за него. И будет по-настоящему счастлива, когда после каторги вернется к любимому…

– И я тебя люблю, – нежно улыбнулся Фим. – И знаю, что скоро мы снова будем вместе… Мужайся, моя девочка.

– Да, я все сделаю, как надо…

– Это не просто… Вот, выпей. Тебе станет легче…

Люба послушно слизнула с его руки пару розовых таблеток. И ей действительно стало легче. Страх перед грядущим испытанием притупился, на душе вдруг стало легко и безмятежно…

За ней приехали какие-то незнакомые парни. Она позволила им усадить себя в машину с темными окнами. И всю дорогу ехала молча. Сейчас ее абсолютно ничего не беспокоило. А чего бояться? Она будет отдаваться клиентам и представлять на их месте Фима. Будет отдаваться и получать удовольствие. А через три дня вернется и будет спать с любимым в реальной действительности…

«Колеса» стали «спускать», когда она оказалась в мрачной комнате, очень похожей на ту, в которую она когда-то попала по злой воле махинаторов из «Work&Travel». Окно зарешечено, дверь железная. Кровать, тумбочка, двустворчатый шкаф, ковровая дорожка на полу – вот и вся обстановка. Но только когда за ней закрылась дверь, Люба до конца осознала, в какое дерьмо она вляпалась…

А вечером к ней пожаловал первый клиент. И это был лихой джигит с ястребиным носом. И как ни пыталась Люба представить на его месте Фима, ни грамма положительных эмоций из себя выжать не смогла.

– Ну чего сидишь? – на русском, почти без всякого акцента спросил кавказец.

Спокойно, не смущаясь, стянул с себя штаны. И жестом показал, что нужно делать…

– Не могу! – честно призналась Люба.

– Не понял! – удивленно протянул кавказец. – Я деньги дал, а она не могу…

– Ну я же не кукла. Я человек…

– А мне кукла не нужна. Мне баба живая нужна… Ты резину не тяни, время идет, да…

Время шло и для нее. Три дня трудовой повинности, и она снова будет с Фимом… Но так думала она, когда расставалась с ним. А сейчас вдруг поняла, что никакого Фима не будет… Фим где-то далеко. А вокруг такая атмосфера безнадежности, что хоть вешайся… И вообще, не должен был Фим отдавать ее свом дружкам на растерзание. Не любил он Любу. Только делал вид, что любит. А она, как глупая овца, шла у него на поводу. И сегодня пошла на заклание…

Врут они все. Есть у них деньги и на квартиру, и на водку, и на колеса? И не концертами они их зарабатывают. И проститутки все время крутятся вокруг них… А откуда они знают про этот бордель, где деньги можно заработать?

Раньше Люба не задавалась этими вопросами. Но только потому что рядом с ней был Фим, этот злой гений, перед чарами которого невозможно было устоять. Рядом с ним она и в самом деле была безвольной овцой. Но ведь сейчас он далеко. А страх перед происходящим развеял его чары… Теперь она знала, что представляет собой группа Фима. Сутенеры они. А Люба просто-напросто стала их жертвой. Сначала они хитростью сломали ее, а затем отправили в это злачное место. И никто не заберет ее отсюда через три дня. Будет обслуживать вонючих мужиков, пока не сдохнет. И нет никакой надежды вырваться отсюда…

Но ведь вырвалась же она из лап Леськиного любовника. Смогла же убежать от этих извращенцев. И все потому, что вовремя включила мозги.

– Как тебя зовут? – обращаясь к абреку, спросила она.

– Аслан. А тебе не все равно?

– Чеченец?

– Зачем чеченец? Кабардинец…

– Кабардинец?! – Люба обрадовалась так, как будто увидела в нем бога. – А я думаю, почему ты так хорошо по-русски говоришь… И на русского ты больше похож, чем на кавказца…

– Зачем ты мне этого говоришь? – поморщился он. – Тебе дело нужно делать.

– Аслан! Ты же кабардинец! А кабардинцы – очень порядочные люди. У меня жених – кабардинец!..

– Откуда?

– Из Нальчика!

– И я из Нальчика…

Аслан в раздумье натянул штаны. Люба поняла, что находится на верном пути.

– На улице Ленина живет. Может, знаешь? Масхад его зовут, Дауров фамилия. У него здесь в Москве большой бизнес…

Эх, врать так врать!

– Не знаю… Но что-то слышал… А почему ты здесь?

– Ты сколько заплатил, чтобы ко мне попасть?

– Двадцать баксов…

– По-твоему, это много?

– Нет, за такую девушку как ты, мало…

– Вот и подумай, будет ли такая девушка, как я, за такие жалкие деньги работать?.. Похитили меня, понимаешь! «Мерседес» мой забрали, а меня сюда отправили… Ничего, Масхад своих друзей поднимет, не сегодня завтра меня отсюда вытащат…

– А кто у него друзья? – еще больше озадачился Аслан.

– Он только с земляками дружит…

– А-а! – уважительно протянул он.

– Вот ты сейчас изнасилуешь меня, а завтра Масхад спросит меня, кто у тебя был. А я скажу, земляк твой был, Аслан…

– Э-э, ты что, кто тебя насилует?!.

– Ну а для чего ты сюда пришел?

– Так это, ты бы сразу сказала, что ты невеста Масхада… Давай мы сейчас к нему поедем, ты ему скажешь, что у нас ничего не было. А то потом будут думать…

– Как мы к нему поедем? Меня же отсюда не выпустят…

– Зачем не выпустят? Там, в коридоре никого. Ну, один урод на входе… Так Аслан мастер спорта по вольной борьбе. У нас в роду все борцы! – гордо хлопнул себя по груди одураченный кавказец.

Он повернулся к Любе спиной, дернул на себя ручку двери. Но та не поддавалась. Закрыта снаружи. Тогда Аслан забарабанил в дверь.

– Эй, ты чего? – донеслось из коридора.

– Ты зачем эту бабу мне подсунул? Не хочет она, да!

Дверь тут же открылась. И на пороге возник детина в униформе охранника. Морда кирпичом, в руке резиновая дубинка.

– Ты что ломаешься, тварь? – зарычал он на Любу.

– Сам ты тварь! – взвизгнула она.

Замахиваясь на ходу, детина шагнул к ней. Но Аслан не зевал. Он был на полголовы ниже охранника, но это не помешало ему с такой силой приложить его башкой к полу, что тот отключился.

– Пошли!

Он взял Любу за руку, вывел из комнаты и по узкому мрачному коридору потащил к выходу.

– Эй, ты куда? – перегородил ему путь еще один громила.

– Куда-куда! Домой везу! Штуку баксов за нее отдал! Через неделю обратно привезу!

Уверенность и нахрапистость, с которой говорил Аслан, подействовала на мужика должным образом. Но все же он спохватился. И погнался за беглецами. Да только к этому моменту Аслан уже завел свою старенькую «шестерку». Охранник успел шарахнуть свой дубинкой по багажнику. На этом все и закончилось. Аслан разогнал машину и выскочил на оживленную дорогу.

– Где Масхад твой живет? – спросил он с гордым видом.

Люба терпеть не могла кавказцев, но к этому парню испытывала благодарность. Все бы неруси такими были бы…

– На Цветном бульваре, – первое, что взбрело в голову, сказала она. – Там дом рядом с цирком…

– Здесь цирк, там цирк. Везде цирк… Как ехать?

– А это на Садовое кольцо выехать надо…

До Садового кольца он ее довез. На этом все.

– Здесь останови, – попросила она.

– Что, уже приехали?

Люба уже не боялась, что Аслан отвезет ее обратно. Пора было прекращать ломать комедию.

Он остановился. Люба быстро открыла дверь, выставила на дорогу одну ногу. Если что, сразу же выпорхнет. А по тротуару народ толпами ходит. Если Аслан попытается затащить ее обратно в машину, она кричать будет…

– Мне так неудобно, но я должна извиниться. Не знаю я никакого Масхада. Я его придумала…

– Как придумала?

– Должна же я была тебя задеть за живое… Пойми, меня в самом деле похитили. Спасибо тебе за то, что спас меня…

– Так что, нет никакого Масхада? – наконец дошло до него.

– Может, и есть, но я его не знаю…

– Ну нет так нет…

Аслан даже и не думал хватать ее за руку.

– Еще раз спасибо тебе за все!

– Да, пожалуйста… А ты чего боишься? Думаешь, я тебя обратно отвезу? Я что, сволочь, по-твоему… Я же деньги заплатил, думал, что ты сама хочешь. А если не хочешь, то не надо… Думаешь, если не русский, то скотина. Нет, мы женщин уважаем… Нельзя с женщиной силой, плохо это… А ты сейчас куда идешь?

– Не знаю, – пожала плечами Люба.

Домой ехать было опасно. Если Фим в сговоре с содержателями притона, то он скажет им, где можно ее найти. Он же знает, где живут ее родители… А Фим, наверняка, в сговоре…

Обратиться в милицию? Но так ее и слушать не станут. Кто она такая, чтобы поднимать волну из-за нее?.. Вот если бы Рэм снова подключил отца своего друга… Но ведь не захочет он ей помогать. И к себе не пустит. Хоть на колени перед ним падай, он не простит… А без его поддержки лучше не соваться. У сутенеров деньги, а менты взятки любят. И глаза на их проделки закроют, и еще Любу им вернут. Уж тогда ей точно не поздоровится…

– А поехали ко мне, а? – предложил Аслан.

– Куда, в Нальчик?

– Зачем в Нальчик? Я здесь, в Москве, живу. У дяди. У него дом большой…

– Спасибо, не надо!

Не хватало еще того, чтобы ее потом целым домом пользовали.

– Да ты не бойся, там тебя никто не обидит. Дом большой. И много семей там. Три брата мои. Все с женами… У одного жена русская. У нас в роду многие на русских женятся. У моего дяди жена русская. И сам на русской женился… Дядя сейчас в Германии, бизнес там у него. В Москве часто бывает. У него квартира здесь, два дома. Нам один дом отдал. Живите, говорит. Только деньги самим зарабатывать надо. У него работаем. Автосервис у него, магазины. Целая сеть. Поехали со мной. Дом большой. Обижать тебя никто не будет… Приставать к тебе не буду. Мамой клянусь!

– Ну, если мамой…

Выбора у Любы не было. Либо на вокзал ночевать, либо с Асланом. Он хоть и не русский, но видно, что человек неплохой… Да и чем нерусские хуже русских? Благодаря кому она попала в бордель в первый раз? Спасибо Игорю Алексеевичу. Кто с друзьями борделем голову ей заморочил? Фим постарался. Оба русские…

Люба почему-то думала увидеть какую-нибудь дачную постройку, где худо-бедно ютились три-четыре кабардинские семьи. Но Аслан остановил машину возле большого дома. Коттеджная застройка в пятнадцати километрах от Москвы, дом в два этажа с мансардой – французский кирпич, черепичная крыша, спутниковая телеантенна. Ничего себе домик для бедных родственников.

– Ты подожди, я сейчас…

Аслан вышел из машины, своим ключом открыл калитку дома, скрылся за ней. Вернулся минут через десять. Рот до ушей.

– Все нормально. Пошли!

Люба уже жалела, что позволила увезти себя в опасную неизвестность. Корила себя за очередную глупость… Ладно, Фим смог мозги ей закомпостировать. У него сила и власть над ней. А кто такой Аслан?.. Но как бы то ни было, она приехала в гости к кавказцам, которых не любила.

– Пошли, – кивнула она.

Но деваться некуда. Обратно уже не повернешь. Поздно уже. Темно. Ночь теплая, но не в поле же ночевать…

Дом большой – комнат много. Люба надеялась, что Аслан сдержит свое обещание. Сам не будет приставать и земляков своих к ней не подпустит. Надеялась, что ей выделят комнату и закроют в ней до утра. Она и на голом полу готова спать, лишь бы только ее никто не трогал.

Но надеждам не суждено было сбыться. Едва она переступила через порог, как к ней бросились все три его брата. Люба сразу поняла, что покоя не будет…

– Брат, какая у тебя девушка! – польстил Аслану один.

– Гость в дом – Аллах в дом! – засуетился второй.

– Сейчас кушать будем!.. Татьяна! – позвал свою жену третий.

Люба уже знала, что одна жена из трех – русская. И ждала негативного отношения с их стороны. Но ничуть не бывало. Все три женщины встретили ее как родную.

Барашка в ее честь резать не стали. Баранину достали из холодильника. Несмотря на позднее время, братья Аслана взялись готовить шашлык. От души, без всякой задней мысли.

Жены братьев накрыли богатый стол… В общем, приветили Любу, как самого дорогого гостя. И спать ей постелили в отдельной комнате на верхнем этаже. Аслана к ней и близко не подпустили. Да он вроде бы и не рвался. Хотя и не возражал против того, чтобы к Любе относились как к его невесте…

Люба уже легла в постель, когда к ней постучались. Аслан?.. Нет, это была Таня. Среднего роста, очень симпатичная пышечка.

– Ничего, если я твою одежду постираю? – улыбнулась она.

Люба пыталась возразить, но Таня была неумолима. Забрала ее модный, кое-где испачканный летний костюм, пожелала ей спокойной ночи и ушла.

А утром появилась снова. Костюм как новый. Идеально выглажен, отпарен.

– Спасибо!.. Даже не знаю, как вас благодарить, – смущенно посмотрела на нее Люба.

– Не надо благодарить. У нас в доме все помогают друг другу. Мне здесь очень нравится. И вам понравится… А почему мы с тобой на «вы»? Давай на «ты»!

Татьяне было ну, может, чуть больше двадцати. Пухленькая крашеная блондинка. Чистая, свежая, ухоженная. Приятно посмотреть.

– Аслан говорил, что из притона тебя выкрал…

Татьяна сказала об этом без всякого злого умысла. Вовсе не для того, чтобы обидеть Любу. Просто констатировала факт.

– Нет, меня другие украли. А он меня спас…

– Аслан – хороший парень. Ответственный… Но только не думай, что я его тебе навязываю. У нас тут не принято принуждать… А то, что Аслан тебя из притона вытащил, так ты не думай, никто тебя за то, что там побывала, не осудит. Жизнь есть жизнь. Я сама три года назад из Казахстана в Москву приехала. Я парикмахер по образованию, думала, по специальности буду работать. А устроилась в массажный салон. Руки у меня сильные, думала, быстро научусь. А оказалось, что там не только руками надо работать… В общем, насилу вырвалась. Потом Амирана встретила… Сейчас все хорошо. Только работать он мне не разрешает. Только по дому. Вика тоже по дому. А она фельдшер по образованию. Так что у нас есть свой домашний доктор… Хорошо у нас здесь, поверь… Знаешь, прическа у тебя модная. Но запущенная… Если позволишь…

Люба позволила. И за пару часов Татьяна привела ее голову в порядок. Но на этом не остановилась. Оказывается, она самостоятельно осваивала профессию визажиста. И не прочь была потренироваться на Любе. И надо сказать, эксперимент прошел успешно.

– Тебя бы сейчас сфотографировать – и на обложку журнала! – мило улыбнулась Татьяна.

Люба облегченно вздохнула, когда выяснилось, что профессия фотографа ее не прельщает и фотографировать ее не будет.

Зато Татьяна умела делать маникюр. И даже принесла инструмент, чтобы взяться за Любу. Но не успела она приступить, как в комнату зашла Вика.

– Девчонки! Дядя Булат приехал! – восторженно сообщила она.

– Так он же послезавтра должен!.. – удивилась и вместе с тем обрадовалась Татьяна.

– А приехал сегодня!

Вика выскочила из комнаты, приглашая всех за собой.

– А кто такой дядя Булат? – спросила Люба.

– О! Для Амирана родной дядя. Для Аслана – двоюродный… В общем, благодетель наш. Он в Германии живет…

– Да, Аслан что-то говорил…

– Пошли, посмотришь на него!

Но Люба осталась в своей комнате. Никакой Булат ей не дядя. Они друг другу чужие люди. Незачем им видеться…

Но Булат сам пожаловал к ней.

Это был стройный статный мужчина лет сорока. Седые волосы, высокий лоб без единой морщинки. Характерные для кавказца черты лица угадывались, но в глаза не бросались, – если не знать, какой он национальности, то его вполне можно было принять за русского. Да, Аслан вроде упоминал, что мать у дяди русская…

Не сказать, что Любе он понравился. Но выгодное о себе впечатление произвел. Породистый, лощеный, знающий себе цену мужик. И одет дорого. Его костюм стоил не одну тысячу долларов. Но костюм он носил с таким изяществом, что, будь тот из дешевого бутика, все равно бы смотрелся на нем, как из дорогого салона.

– А мне сказали, что Аслан свою невесту в дом привел, – радушно улыбнулся Булат. – Вот, пришел на тебя посмотреть… Не прогонишь?

– Ну и шутки у вас, – засмущалась Люба. – Как я могу прогнать вас из вашего дома?

– А не надо меня прогонять.

– Я тоже думаю, что не надо…

– Татьяна сказала, что у Аслана красивая невеста. Правду сказала…

Любе показалось, что в глазах у Булата мелькнула тень зависти. Уж не Аслану ли завидует?..

– Неправда это, – покачала она головой.

– Ну как не правда, если правда. Ты же красивая. И сама знаешь это… Какая-то необычная у тебя красота…

– Спасибо за комплимент. Но Аслану я не невеста. Мы даже не говорили об этом…

– А чем Аслан плох для тебя? Хороший парень…

– Сама знаю, что хороший. Но мы с ним вчера только познакомились… У меня проблемы, он мне помог. Но это же не значит, что я должна идти за него замуж…

– А что за проблемы?

– Конфликт у меня с одним человеком. Он меня в бордель продал. А тут Аслан как на заказ. Спас меня, не дал пропасть…

– С каким человеком у тебя конфликт?

– Да так, долгая история…

– Не хочешь говорить, не надо… Но, если ты его боишься, оставайся в моем доме, живи, сколько хочешь… А меня бояться не надо. Я не кусаюсь. Скоро обедать будем, выходи к столу…

За столом Булат глаз не сводил с Любы. И дура бы поняла, что понравилась она ему… Но у него жена, дети. Не станет он жертвовать им ради Любы. Да она этого и не хотела. Булат ей тоже нравился, но не более того…

Глава 11

Леся вывела белую дорожку, втянула ее в ноздри. Должно взять. Полграмма кокаина как-никак… Берет. Хорошо-то как!..

– Ну и зачем ты это делаешь? – спросил из-за спины Василий Павлович.

Врасплох ее застал. Но Леся ничуть не испугалась. Этот старый козел и сам любит вмазать. И экстази любит, и кокаин. Травку за милую душу смолит. Даже героин стороной не обходит. Девиз у него такой: в этой жизни нужно попробовать все… Вот Леся и пробует. Ведь она же его ученица…

– А не все равно? – не оборачиваясь, спросила она.

– Нельзя этим увлекаться. Плохо кончишь, девочка…

– Плохо кончают с теми, кто не нравится, – хмыкнула Леся.

– Это ты про меня?

– Ну что ты! Что ты!

– А с Фимом нравится?

– При чем здесь Фим?

– Да при том…

Василий Павлович вставил в магнитофон кассету с видео. И на экране телевизора высветилась пикантная сцена. Леся на четвереньках, а за нею Фим…

– И не стыдно вам, Василь Палыч, за своей любимой женушкой следить? – ничуть не смутилась Леся.

Раньше следить было нужно, пока кольцо обручальное на палец Лесе не надел. Сейчас уже поздно крутить руль обратно.

– Стыдно не стыдно, а факт есть факт…

– Извращенец ты старый, вот что я тебе скажу. По глазам же вижу, что тебя эта киношка заводит… Обидно да, что третьим не взяли? Так я Фиму позвоню… Звонить?

– Не надо, – мотнул головой Василий Павлович.

Он и в самом деле не очень злился. И порнушка его заводила…

– Лучше коксу дай!

Леся жадничать не стала. Отвалила ему целый грамм. Он смахнул все, даже не поморщился.

– Это у нас деловое совещание, – кивнула на экран Леся.

Так оно и было. Она заехала к Фиму, чтобы обсудить с ним ряд важных вопросов. Как всегда в таких случаях, обсуждение вызвало бурную реакцию и с ее, и с его стороны. Настолько бурную, что сегодня вечером даже полграмма кокса не могли вдохновить Лесю на подвиг во имя мужа. От одной мысли о сексе с ним начинало подташнивать…

– И что вы там обсуждали?

– Да много чего… Ты же знаешь, эта сучка Любка снова с крючка сорвалась.

– Плохо, – покачал головой Василий Павлович. – Снова могут возникнуть проблемы…

– Не волнуйся, я узнавала, в ментовку она не обращалась. И к Рэму своему не вернулась…

– Где она?

– Так в том-то и дело, что нет ее нигде. Как сдернула с этим хачем, так и пропала… Может, он ее к себе в аул увез, а?

– Кто он вообще такой?

– Да бес его знает. Кто ж паспорт свой в бордели предъявляет?..

– Значит, сорвалась твоя Любка с крючка… Зато ты, смотрю, хорошо на крючке сидишь? – похабно осклабился Василий Павлович, пальцем показывая на экран.

– У меня другая порнушка есть. Тот же актер, только актриса другая – Любка. Хочешь посмотреть?

– Я хочу, чтобы тебя пользовали! – от нетерпения Василь Палыч заерзал в кресле.

– Так в чем проблема? Сейчас Фиму позвоню. Мы начнем, а ты подключишься…

– Может, он еще кого-то возьмет!?

Василий Павлович съехал с катушек. Но Леся не возмущалась. Такое с ним часто случалось.

– Ты мозги себе когда в последний раз чистил? – язвительно усмехнулась Леся.

Она и с двумя может, и с тремя. От нее не убудет. Но ведь она не извращенка, чтобы крутить карусель на глазах у озабоченного мужа…

– А что, надо прочистить?

– Да не мешает. Вот, чистящее средство…

Она отгрузила ему еще один грамм кокаина. И надо же, Василий Павлович слизал все…

Но на экран телевизора он больше не смотрел. Перестала его волновать порнуха. И о жене своей забыл… Он стремительно уходил в себя. Лицо исказилось, глаза закатились. Дыхание частое, хриплое…

– Э-эй! – Леся провела раскрытой ладонью перед его глазами.

Никакой реакции. Не видит он ничего. Все глубже погружается в себя. Еще немного, и наверх его уже не вытащить. Леся могла потерять его навсегда… Но разве ж ее этим напугаешь? Она была бы только рада избавиться от постылого мужа. Может, потому и накачала его наркотой. Шутка ли, два грамма чистейшего «снега» почти что в один присест. И здоровый мужик не выдержит. А у этого еще и с сердцем проблемы…

Но Василия Павловича еще можно было спасти. Достаточно было вызвать «Скорую помощь». Но Леся не торопилась. «03» она набрала лишь после того, как Василий Павлович затих. Передоз у мужика случился. С кем не бывает?

Так она и объяснила врачу «Скорой помощи». Мужик некоторое время внимательно смотрел на нее.

– А вы сами случайно не употребляли? – нагло спросил он.

Леся хотела ответить послать его ко всем чертям. Это ее личное дело, употреблять наркотики или нет. Но решила, что резкий тон все испортит. Ведь наркотики – это статья.

– Употребляла, – пустила она слезу.

Отпираться бессмысленно. Могут ведь и экспертизу провести.

– Но не по своей воле. Василий заставил. Он сегодня, как с цепи сорвался. Где-то этой дряни достал… А я не умру! – наигранно запаниковала Леся. – Доктор, я тоже могу умереть?

– Если не завяжете с этим делом, то умрете так же, как ваш муж…

– Ну что вы! Я сегодня впервые попробовала. И то муж заставил. Честное слово, я больше не буду!

В том же ключе она объяснялась и со следователем милиции. Изобразила из себя бедную овечку. И ей поверили. Даже обыск в квартире устраивать не стали. Да это и бесполезно было. От наркотиков она избавилась еще до того, как приехала «Скорая». А вот от своего пристрастия к ним избавиться не могла. Да и не хотела… Наркотики – это свобода! И то, что Василия Павловича больше нет, – тому наглядное подтверждение. Отныне Леся – свободная женщина во всех отношениях. Да здравствует свобода!

Игнат на все сто процентов оправдал возложенные на него надежды и вложенные в его проект средства. Созданный им «клуб двойников» пользовался невероятным успехом. Богатым клиентам наскучили хоть и элитные, но по большому счету обычные проститутки. Им экзотику подавай. А тут такая бомба! Звезды мирового и отечественного бизнеса во всей своей обнаженной красе. Кому-то пластику пришлось делать, кому-то хватило колдуна-визажиста. Но сходство у девчонок с подлинниками потрясающее. И комплексов никаких. Как говорится, любой каприз за ваши деньги. Неудивительно, что клиенты в очередь за ними записывались. Обойма у Игната не маленькая – более тридцати фальшивых «звезд». Но спрос все равно превышал предложение…

К нему в офис Леся пожаловала на правах частного лица. Де-юре к его занятию она не имела никакого отношения. Так что, если Игната возьмут за задницу, претензий к ней не будет никаких. Но по факту Игнат принадлежал ей с потрохами. Он подчинялся ей, делился прибылью. И делал это не только потому, что Леся держала в своих руках рычаги воздействия на него. Она имела еще и моральное право на его бизнес. Ведь когда-то она сама помогала ему искать двойников…

Офис его размещался в съемной квартире. Никаких вывесок, никаких рекламных проспектов. Те, кому это было нужно, знали о существовании его клуба без всяких афиш.

– Вчера еще одну девочку нашли…

Игнат рассказывал ей о своих успехах, а сам заглядывал в разрез ее кофточки… И надо сказать, Лесе это льстило. Вокруг него крутится столько красоток, а он хочет спать с ней. И не только потому, что претендует на освободившуюся вакансию мужа. Она очень нравилась ему, как женщина. Да она и сама себе очень нравилась. Знала, что похорошела за последние полгода. С тех пор как стала вдовой, так и хорошеет с каждым днем. И траур ей на пользу, и наркота не помеха…

– Ну и как?

– Вылитая… – Игнат назвал фамилию популярной отечественной эстрадной дивы. – И работать хочет, аж пищит…

– А кто с нею работать хочет?

– Так говорю же, только вчера ее нашел. Круг ее поклонников еще не определен…

– Ты не понял, мне нужно знать, кто вообще увлекается твоими девочками… Мы же договаривались, что ты должен вести картотеку…

С тех пор, как пропала Любка, Леся ужесточила систему работы с клиентами. Она хотела знать всех, кто спит с ее девочками. Знала бы она, что за личность полгода назад выкрала у нее Любку, так нашла бы и его, и ее. А так никаких ориентиров. До сих пор не известно, где эта сучка пропадает… И вообще, нужно знать, что за личности пользуются услугами ее фирм. Компромат на них по возможности собирать. Глядишь, и пригодится когда-нибудь…

– Ну если мы договаривались, тогда все в порядке, – самодовольно улыбнулся Игнат. – Есть картотека… Хочешь глянуть?

– Почему нет?

Он вышел из кабинета, вернулся минут через пять, принес и поставил на стол коробку с компьютерными дисками. В каждый дисковый файл была вставлена фотография клиента, а в некоторых случаях и краткое досье.

– Вот, Дмитрий Евгеньевич Батулин. Управляющий банком… Жена, дети… Предпочитает отечественных звезд. Можно сказать, всех перепробовал. Каждый второй «подвиг» увековечен…

Леся мельком глянула на фото. Мужик как мужик.

– Еще один господин. – Игнат взял другой файл. – Молодой и, судя по всему, неженатый…

Она хотела его уже остановить. И без того видно, что работа ведется на должном уровне. Но Игнат озвучил его данные.

– Рэм Артемьевич… Фамилия не установлена. Но и клиент нечастый…

Имя знакомое. Но мало ли Рэмов в Москве?.. Но фотографию она посмотрела. Точно, тот самый Рэм!..

– Мальчик звездную жизнь ведет? – ехидно усмехнулась она.

– Певичек любит, наших отечественных…

– Любит, но не часто.

– Не часто, но бывает… А чего ты так разволновалась?

– Я разволновалась?! – изумленно протянула Леся. И более спокойно спросила: – А что, заметно?

– Ну, есть…

А ведь она действительно разволновалась… Казалось бы, нужен бы ей этот Рэм? Кто он такой, что бы сохнуть по нему? Ну предки у него на мешках с бабками сидят. Так и Леся при деньгах. Квартира у нее своя, «Лексус» под попкой, крутой бизнес. И любовники супер. Один Фим чего стоит. Игнат – тоже красавчик. Если разобраться, то Рэм и рядом с ним не стоит. Но вот в чем беда, не хотела Леся ни в чем разбираться. Нравился ей Рэм. Как будто какой-то магнит в нем. Может, загадка его обаяния прячется где-то на подсознательном уровне. Не смогла в свое время Леся охмурить его, не смогла отбить у Любки. Казалось бы, что здесь такого?.. Но досада крепко засела в глубине души. А сейчас вот вылезла наружу – не дает покоя и требует реванша за давнее уже поражение. Как-никак полтора года прошло, а кажется, что все было только вчера…

У Рэма глаза полезли на лоб, когда он увидел Лесю. Он заказывал модную певичку Василису. А тут такой облом…

– Какого черта? – набычился он.

– Что-то не так? – удивленно спросила Леся.

От Рэма разило перегаром. И в квартире у него бардак. Вроде бы никого нет, но такое ощущение, что здесь табун диких лошадей побывал. Видно, что парень в разгульную жизнь ударился. Так в общем-то и было. Прежде чем отправиться к нему, она навела о нем справки.

– Какого черта ты сюда приперлась?

Рэм воспринял ее в штыки. Но Леся была готова к этому.

– Вам что-то не нравится? – робко спросила она. – Ах да, меня предупреждали, что вы можете повести себя неадекватно…

– Неадекватно?! Да я просто вышвырну тебя с десятого этажа!

– Пожалуйста, успокойтесь. Вы не так все поняли!.. Вы заказывали Василису. Но ее сейчас нет. Фирма приносит вам свои извинения. И бесплатно презентует вам девушку, похожую на одну из ваших знакомых. То есть меня…

– Ты что несешь? – недоуменно вытаращился на нее Рэм. – На какую девушку ты похожа?

– На Олесю Негласову.

– Так, постой, ты хочешь сказать, что ты не Олеся?

– Именно! – рекламным таблоидом просияла Леся. – Наташа меня зовут…

– Ничего не понимаю. А зачем она мне, Олеся эта?

– Как зачем? Чтобы вы отымели ее…

– Она же не звезда…

– Зато у вас к ней личные счеты. Вы можете отмстить ей, отвести душу, так сказать…

– За что я ей должен мстить?

– Не знаю, вам видней…

– Бредятина какая-то… И вообще, откуда на твоей фирме узнали про Лесю? Ничего не пойму… – в полном замешательстве мотнул головой Рэм.

– Я тоже мало что понимаю. Мне сказали отработать номер, я это делаю, а что там да как, мне фиолетово… И не надо напрягаться, на деньги вы из-за меня не попадете. Не вы платите, а фирма. Но это не значит, что я не буду стараться…

Леся повела плечами, стряхнула с них норковую шубку. Осталась в неглиже – черный кожаный корсет а-ля садомазо, блестящие сапоги-чулки на длиннющем каблуке. Для завершения образа садомазохистки не хватало только хлыста.

У Рэма глаза на лоб выкатились от потрясения.

– Такой ты Лесю еще не видел? – жеманно и с насмешкой спросила она.

– Не видел…

– Нравится?

– Ты – да, – пробормотал он.

Не зря Леся измучила своего стилиста. Этот жук навел глянец на каждый ее волосок, на каждую черточку ее лица. Царица Клеопатра отдыхает…

– А Леся?

– Леся – сволочь…

– И что она тебе такого сделала?

Леся кокетливо улыбалась, но взгляд – жесткое рентгеновское излучение. Она легонько толкнула Рэма в грудь. Но он слишком близко стоял спиной к дивану, чтобы удержаться на ногах. Плюхнулся на кожаные подушки. И тут же Леся, как в мужское седло, села на его ноги. Руками нежно обвила шею.

– Она… Она Любе гадила… В притон ее… Сама притон держала…

Рэм встрепенулся, очумело распахнул глаза. Наконец-то до него дошло, что нет здесь никакой Наташи. Есть только Леся. Во плоти. И плоть ее жаркая, как адов огонь…

– Ну и сука же ты!

Рэм попытался ее оттолкнуть. Но Леся крепко держалась на нем. А всю свою силу он против нее применять не стал. Не хотел… Возбудился парниша. Захотелось горячего, острого. А что еще может быть острей, чем грубый секс со своим врагом? Если, конечно, враг противоположного пола. Хотя бывает, мстят и однополому врагу. Но сейчас не тот случай…

Рэм не смог оттолкнуть ее от себя. Но Леся сама сползла с него. Опустилась в кресло, эффектно забросила ногу за ногу. И выглядела она также эффектно. Рэм смотрел на нее во все глаза. Как бы слюной не захлебнулся…

– Я не сука. Я жертва, – изящно мотнула она головой.

– Аборта?

– Ты можешь мне грубить. Это твое право… Но ты должен знать, что я ни в чем перед тобой не виновата…

– Ты не передо мной, ты перед Любой виновата…

– Да, я жила с человеком, который загнал ее в притон. Но ведь я и сама могла туда попасть. Он просто вовремя меня остановил. Потому что я ему понравилась. Он вытащил меня из ямы. Но я не успела остановить Любку. В этом вся моя вина…

– Ты живешь с чудовищем. И сама ты чудовище…

– С кем поведешься, от того и наберешься… Но этого человека больше нет. Зато есть другой, у которого я в кабале. Я такая же проститутка, как те бабы, которых ты себе заказываешь…

– Не рой яму другим…

– Не я рыла яму Любке. Но сама в нее угодила… Да ты сам чем лучше меня? Сам проституток пользуешь!

– Иногда можно.

– А ты хоть знаешь, кто «звездулек» тебе поставляет? Тот самый Игорь Алексеевич, который гноил твою Любу… Ты льешь воду на его мельницу и при этом считаешь себя святым…

– Святым я себя не считаю, – занервничал Рэм.

– Ну, не знаю… Я случайно узнала, что ты пользуешься услугами нашей фирмы. Вот, напросилась…

– Зачем?

– Увидеть тебя хотела… Я так понимаю, что с Любой ты больше не живешь…

– С чего ты взяла?

– Ты же к себе домой девочек заказываешь. Значит, тебе нечего бояться…

– Логично. Нет Любы, – кисло глянул на Лесю Рэм.

– И где она?

– Ушла. К уроду одному. Ты должна его знать. Фим его зовут. Люба от него фанатела…

– Ну знаю, конечно!.. Так она что, с Фимом?! С ума сойти! Как же она так умудрилась?

Леся заерзала с таким видом, как будто и сама была бы не прочь переспать с Фимом. Рэма это должно было задеть за живое.

– Не знаю! – зло процедил он.

– Вот повезло девке, а!

– А со мной что, не повезло? – возмутился он.

Он потерял Любу. И, возможно, в его подкорке уже зародился страх потерять и Лесю. С ревностью из-за любви этот страх не имел ничего общего. Просто в мужиках развит инстинкт соперничества. Фим отбил у него девушку, и Рэм его за это возненавидел. И подсознательно не хочет, чтобы и Леся оказалась в длинном списке его побед… Знала она, на чем сыграть. Не дура же… Или дура, но только из-за того, что зациклилась на Рэме.

– С тобой?!.. Ну, и с тобой в общем-то повезло…

– В общем-то?

– Но так Любка же тебя не любила. Она сама мне говорила, что не любит тебя. Но ты же парень упакованный, с тобой можно жить припеваючи. Но в золотой клетке хорошо, а с милым в шалаше еще лучше.

– Вот пусть и живет в шалаше!.. А я как-нибудь без нее обойдусь!

– Да я вижу, как ты без нее обходишься… Любишь ее?

– Пошла она к черту!

– Все, все, молчу. А то еще и меня к черту пошлешь.

– А если пошлю, то что?

– Плакать буду. Вернее, меня заставят плакать. Тот же Игорь Алексеевич. Я должна быть с тобой два часа, не больше и не меньше. Выгонишь раньше, попаду на санкции, такие вот у нас, у проституток расклады…

– У проституток… – механически в раздумье повторил он.

– А это должно было случиться, – убито вздохнула Леся. – Все к этому шло… Я же за Василь Палыча своего замуж вышла. А он помер. И все, что у него было, Игорьку своему завещал. Они же под голубой луной жили, а я этого и не знала. Ну да это ладно. Плохо, что и меня своему Игорьку завещал. Такая вот беда… Но ты не думай, я не жалуюсь. Платят мне хорошо, три-четыре штуки в месяц выходит…

– И тебе нравится кобелей ублажать? – повелся Рэм.

– Нравится не нравится, спи, моя красавица… Вот я и сплю, с кем попало… Сегодня вот под тебя подложили… Ты такой же кобель, как и все…

– И жизнь такая же собачья! – горько усмехнулся Рэм.

– Ну, если жизнь у тебя собачья, то будка у тебя крутая, – усмехнулась Леся.

Квартира у Рэма и самом деле ничего. Но у нее хата получше будет. Только ему об этом знать ни к чему…

– Все есть! И дом, и бизнес… А счастья нет…

– Может, Любка одумается и вернется? – подзадорила его Леся.

– Полгода уже думает!.. Да и не возьму я ее к себе обратно!

– Вот это по-мужски!.. Люблю крутых мужиков!.. Рэм, ты меня заводишь!

Люба снова пошла в наступление. Снова забралась к Рэму на колени. На этот раз он даже не попытался избавиться от нее. Как раз наоборот, сам набросился на нее. Скинул с «седла», опрокинул на спину и обнажил «шашку»…

Глава 12

Полгода Люба жила в доме дяди Булата. И не жалела о том. Никто не обижал ее, не пытался приставать к ней. И работать не заставляли. Но вовсе не за ее красивые глаза…

Хотя нет, именно из-за своих глаз она и пользовалась определенными привилегиями. Дядя Булат определил ее на особое положение. Нравилась она ему, и все это понимали, хотя и не говорили о том вслух. И козней никаких не строили…

Полгода жила она под негласным покровительством Булата. И только сегодня за все это время он вызвал ее на откровенный разговор. Назначил ей встречу в московском ресторане, так, чтобы никто из домашних об этом не знал. В Москву Люба добиралась на такси. Но почему-то была уверена, что на обратный путь ей подадут золоченую карету…

Ресторан небольшой, ничем не знаменитый. Тихо здесь, уютно. Идеальное место для деликатных встреч.

Булат встретил ее у входа, помог снять пальто, галантно придерживая за локоток провел в зал. Сделал заказ. Держался он уверенно, по-хозяйски, но все же чувствовалось: волнуется мужик.

– Люба, у меня к тебе серьезный разговор. И деловое предложение, – заметно смущаясь, начал он.

– Ну, если деловое, то я внимательно слушаю, – с хитринкой во взгляде улыбнулась она.

– А если не совсем деловое?

– Все равно слушаю.

– Понимаешь, Люба, я уже давно присматриваюсь к тебе. – Ты мне очень нравишься. Как женщина нравишься…

– Я знаю…

– Знаешь? – удивился он.

– И не только я, все в доме знают. Но вам ничего не говорят… А это плохо, что я вам нравлюсь?

– Плохо. То есть хорошо… Плохо, что все знают… Но ты можешь уехать. Ну, домой, например, уехать…

– Вы меня выгоняете?

– Нет, что ты!.. Понимаешь, жена у меня ревнивая. Если узнает, что ты мне нравишься, скандал будет. А я терпеть не могу скандалы…

– Как она это узнает, если все время в Германии?

– А телефон? Сболтнет какая сорока… Но если все знают, а жена нет, тогда все хорошо. Но все равно тебе переехать нужно…

– Куда?

– Я тебе квартиру хочу снять…

– Зачем?

– Жить там будешь. Там тебе хорошо будет, понимаешь…

– Только мне одной там хорошо быть должно?

Нетрудно было понять, куда клонит Булат. И ведь не скажешь, что он форсирует события. Полгода, считай, тянул кота за хвост. Наконец, решился предложить…

– И тебе хорошо будет. – Он сделал глотательное движение. – И мне хорошо будет… Ну, если ты примешь мое предложение…

– Ты хочешь, чтобы я стала твоей содержанкой, – резко и с переходом на «ты» уточнила Люба.

– Да. Что-то вроде того…

– А чего так нерешительно?

Она уже чувствовала определенную власть над этим человеком. И чтобы усилить свое влияние, она должна была взять инициативу в свои руки… Она уже давно поняла, что с мужиками сюсюкаться нельзя. Разведешь телячьи нежности, считай, пропала. За телку будут держать или за ее маму. Но не коровой нужно быть, а дикой лошадью. Хочешь кататься – веди себя, как настоящий мужчина. Не хочешь быть таковым – гуд бай, май лав. Ищи ветра в поле… А вот амплуа кошки, которая гуляет сама по себе, – не самый лучший вариант. Кошки не знают постоянства…

– Да как-то все очень быстро…

– Полгода – это, по-твоему, быстро?.. Ты еще полгода назад мог сделать мне предложение.

– А ты бы согласилась?

– Тогда бы нет.

– А сейчас?

– А сейчас можно и подумать…

– Ты подумай, подумай, – оживился Булат. – Жалеть не будешь. Все для тебя сделаю… Только с женой разводиться не стану и не проси…

– И не попрошу.

– Это хорошо, что ты…

– Не мешай думать! – перебила его Люба.

– Думай, думай…

А чего тут думать? Глупо корчить из себя девицу после трех абортов… Два раза в притоне успела побывать, дружков Фима ублажала. И после всей этой мерзости она не собиралась воротить нос от человека, от которого ничего, кроме добра, не видела.

Когда-то Люба терпеть не могла кавказцев. И сейчас не очень то жаловала. Но Аслана уважала. И его братьев тоже. Булат – это вообще отдельный разговор. Не сказать, что Булат нравился ей очень-очень, но и отвращения он не вызывал. Стерпится-слюбится…

– Я подумала.

– И что?

– Не скажу. Ты должен все понять без слов…

– Мне кажется, ты согласна! – воодушевленно улыбнулся Булат.

– Если кажется, тогда наливай!..

Из ресторана они выходили изрядно навеселе. Его водитель хотел открыть перед ними дверь «Мерседеса», но Булат его опередил: открыл сам.

– И куда мы едем? – спросила она.

– К тебе! – лукаво улыбнулся он.

– Ты уже снял для меня квартиру?

– Нет, только думал… Думал, думал и решил, что не надо снимать. В моей квартире будешь жить… А жене скажу, что продал…

Люба незаметно усмехнулась. Будь она овцой, Булат бы повез ее сейчас куда-нибудь в номера. Сделал бы свое дело, а через пару дней снял бы для нее какую-нибудь захудалую двушку в дальнем районе. Но больше овцой она не будет, хватит с нее…

Она слышала, что дядя Булат живет в роскошной квартире. И не разочаровалась в своих ожиданиях. Пречистенка, красивый дом, в свое время построенный для брежневской номенклатуры. Просторные комнаты, высокие потолки, все в шоколаде…

– Круто! – Люба не смогла сдержать своего восторга.

Да и не пыталась. Как всякий кавказский мужчина, Булат был падок на лесть. И не важно, что он больше похож на русского, чем на кавказца, менталитет у него горский, и никуда от этого не денешься.

– Живи здесь! Пользуйся всем!

– А где моя зубная щетка? – хитромудро глянула на него Люба.

Он достал из кармана бумажник, вытащил оттуда целую кипу стодолларовых купюр, положил их на барную стойку.

– Это тебе! Зубную щетку купишь, халат-малат, все такое…

– Ну, спасибо! Она подошла к нему, нежно обвила руками его шею, также нежно поцеловала в щеку. Он тут же попытался ее облапать, но Люба была начеку и ловко выскользнула из его объятий.

– Ты меня убиваешь!

– Поверь, смерть в моих объятиях прекрасна, – многообещающе улыбнулась она.

– Верю! И готов умереть прямо сейчас!

– Не гони лошадей, джигит! Сначала я должна к тебе привыкнуть.

– И долго ты будешь привыкать? – облизнулся он.

Слюной мужик истекает. Ничего, пусть помучается. Все быстрое так же быстро превращается в рутину. Чем дольше будешь держать мужика в напряжении, тем ярче будет разрядка, тем сильней будет ощущение праздника…

– А когда ты уезжаешь в Германию?

– Не знаю. Может, через неделю, может, через две…

– Думаю, что мне одной недели хватит. Заодно и танец живота разучу…

– Танец живота?

– Ну ты же восточный мужчина. Придется и мне стать восточной женщиной. А что за восточная женщина без танца живота…

– Да какой же я восточный? В Москве с трех лет живу…

– Тебе не нравится танец живота?.. Ну извини, стриптиз я тебе исполнять не буду.

Булат понял, что веселой ночки сегодня не будет. Закусил губу. Но Любу упрекать не стал. Потому как понимал, что рано или поздно она ляжет к нему в постель. И она не собиралась обманывать его надежд…

Утром он уехал по делам, а она отправилась осваивать район, куда ее занесла судьба. Знакомство она начала с магазинов. А закончила школой танца, где обучали танцу живота. Настроена она была очень серьезно. Если дала обещание, то должна его выполнить. Иначе грош ей цена…

Валера покрутил в руках бутылку «Мартеля», поставил ее на стойку бара. Кисло посмотрел на Рэма:

– Может, ну его в пень, а?

– Да ладно тебе! Не каждый же день гудим!..

– Тебе дай волю, так ты каждый день будешь.

– А ты не давай мне воли. Друг ты мне или где?

Валера был хорошим другом. И четко знал, что ему нужно от этой жизни. Карьера, положение в обществе, бизнес, ну и деньги, само собой. Отец ему много в чем помогал, но Валера предпочитал всего добиваться сам.

Рэм же был без царя в голове. Учился хорошо, но это природное. Цель в жизни вроде бы имел, но жилы себе не рвал на пути к ней. Родители его баловали, денег давали не в цифровом исчислении, а по толщине пачки с купюрами. «Возьми, сынок, сантиметра три-четыре…»

Все изменилось, когда в его жизни появилась Люба. Ответственность он почувствовал. Идейным вдруг стал. С удовольствием окунулся в пучину бизнеса, заработал первые свои деньги. Как белка в колесе крутился, и ему это нравилось… Но Люба ушла. И как будто воздух из него выпустили… Юридически фирма наполовину принадлежала ему, но фактически все бразды правления перешли к Валере. Он теперь один шел под парусом, а Рэм плыл по течению у него в кильватере.

И в загул ушел не по-детски. Ночные клубы, колеса, выпивка… Так и на дно бы ушел, если бы не Валера. Он тоже любил гульнуть, но знал меру. И Рэму не позволил утонуть. Терпел, терпел, а потом взял да запретил колеса. И даже по физиономии один раз съездил. Отрезвил, так сказать… Все правильно, Любка рано или поздно забудется, а жизнь одна-единственная останется. Не стоит ломать себе судьбу…

Но Люба не забывалась. И рука нет-нет, да тянулась к бутылке. А душа – к проституткам…

– Валер, ну давай по чуть-чуть? – Рэм просительно посмотрел на друга.

– Ладно, – согласился тот. – Только никаких ночников и саун…

– Зачем сауна? Сюда девиц позовем!

– Может, я лучше Веронике позвоню?

Валера не уставал знакомить его с порядочными, на его взгляд, девчонками. Но Рэм не хотел впутываться в серьезные отношения. Боялся, что снова кинут. Это у него что-то вроде фобии. А фобию можно алкоголем заглушить.

– Себе ее оставь! – поморщился Рэм.

– Она с тобой хочет… Не знаю, чего ты нос воротишь. Хорошая девчонка, на финансовом учится, папа банкир…

– А что мне до ее папы? Он-то тут при чем?.. И вообще…

Рэм не договорил. Помешал звонок домофона.

– Если это Вероника, я тебя убью! – пригрозил он Валере.

И нехотя взял пульт. Вывел на экран телевизора живую картинку с лестничной площадки. Видеокамера отличная – качество изображения соответствующее. Но сама картинка еще лучше. Красавица «Василиса», а с ней Леся – такая же эффектно-соблазнительная.

– Это ко мне. То есть к нам…

– Тогда это мне придется тебя убить! – нахмурился Валера.

С недавних пор у него роман с одной фотомоделью. Она сейчас в Париже, на каких-то там пробах. Кто там ее пробует и под каким соусом, не известно. Но Валера пытается хранить ей верность. Пытается…

– Убивай. Но сначала последнее желание. Девочку бы мне перед смертью, а!

– Да будет так! – чинно кивнул Валера.

Рэм открыл дверь, пустил красоток в дом… Удивительное дело, раньше он терпеть не мог Лесю. Ведьмой ее считал. Но сейчас все по-другому. Она сумела убедить его в том, что не по своей воле она подставляла Любу. Оказывается, она сама такая же жертва. И хотя сознание отказывалось рисовать ее в образе ангелочка, зла на нее он уже не держал… И все же было в ней что-то демоническое. Но как это ни странно, пляшущие чертики в ее глазах лишь усиливали ее обаяние… Помнится, она сама забралась к нему на колени. И он не удержался. Вроде бы и не должен был это делать. Но сделал. Да с такой одержимостью, что Леся не уходила, а уползала от него.

А сегодня пришла к нему. И не одна. Хотя ее никто об этом не просил. Но прогонять ее Рэм не собирался. Еще чего!.. Пусть она и стерва. Зато сколько в ней огня!.. А то, что с Любой у нее не все гладко, так это не его проблемы. Где она, эта Любка? Со своим Фимом? Какие у Рэма могут быть перед ней обязательства!

– Наше вам с кисточкой!

Леся зашла к нему в квартиру, как к себе домой. По-свойски чмокнула Рэма в щеку.

Имидж у нее все тот же. Роковая царица Клеопатра. Совершенный стиль, ни малейшего изъяна во внешности. И прикид на высоте. В прошлый раз она была в черной шубке. Сегодня на ней голубая норка. Сапожки-сумочка в тон. И если под верхней одеждой снова скрывается убойно-эротический антураж, то Леся попала в точку. Кровь ударила в голову, когда Рэм представил ее в корсете без нижнего белья.

Ее подружка была выше всяких похвал. Удачная копия эстрадной секс-бомбы Василисы. Рэм пятьсот баксов только в качестве предоплаты за нее отстегнул. Так хотел побаловать себя диковинкой… Неравнодушен он был к эстрадным дивам. Пунктик у него был в этом плане. Может, потому и пытался протащить Любу на большую сцену… Но Любы нет. Зато есть «Василиса», красотка с длинными от ушей ногами. И от нее закипала кровь…

– Привет, мальчики!

Своей белоснежной улыбкой «Василиса» одарила и его, и Валеру. Но шубку ей помог снять Рэм. И о Лесе он тоже не забыл – помог раздеться и ей.

Корсета на Лесе не было. Его заменяло короткое кожаное платье в обтяжку. Глубокое декольте, шнуровка на спине… Все красиво, изящно. Лесей можно было только восхищаться. Обвинять ее в чем-то язык не поворачивался.

– А это твой друг? – Леся смотрела на Валеру с плотоядным интересом.

Неудивительно, парень он видный. Рэм вдруг понял, что ревнует ее к своему другу. С чего бы это?

– Да, Валера…

Рэм чуть было не ляпнул, что это его отец разогнал притон, который содержал покойный муж Леси. Так вдруг захотелось вызвать в ней антипатию к Валере… Да, что-то неладное с ним творится…

– А у нас тут сегодня выходной, – обольстительно улыбнулась Леся. И улыбка эта предназначалась Валере. – Вот, решили заглянуть к вам на огонек. Не прогоните?

– И не мечтай! – отозвался Рэм. – У нас сегодня тоже выходной. Так что вы в самый раз…

Но Леся на него даже не взглянула. Все внимание Валере. Зато «Василиса» прилипла к его руке, волнующе прижалась к нему бедром. От нее приятно пахло французскими духами, и от чистых волос и свежей кожи исходил едва уловимый пьянящий аромат… «Василиса» была хороша во всех отношениях. И Рэм был бы только рад утащить ее в спальню прямо сейчас. Но мешала Леся. Она так смотрела на Валеру, что у Рэма пенилась кровь – не от возбуждения, а от возмущения…

Рэм провел гостей в каминный зал. Валера опустился в кресло, и Леся тут же села к нему на колени. Обвила руками его шею, он обнял ее за талию. И на лице у него такая счастливая улыбка, что хотелось вместе с кожей ее содрать…

Но Рэм знал, как стащить Лесю с чужих колен. Он встал за стойку домашнего бара. Мастерством призового бармена он похвастать не мог, но кое-что в этом деле соображал. Не спроста же он соорудил в зале бар со стойкой и высокими стульями… В шейкере со льдом он смешал джин, белый вермут и коньяк. Еще бы пару колес туда добавить.

– Вау! А винта замутить слабо?

Именно на это и намекала Леся.

Рэму не слабо. Но Валера против. Сейчас он выскажется, и Леся не захочет иметь с ним дел. Но Валера молчал. И даже взглядом не упрекнул Рэма, когда он полез в свой тайник за экстази… Да и не до того ему было. Он откровенно лапал Лесю. Даже между ног руку просунуть не постеснялся. Гад… А Леся млела. Стерва!..

Но вот коктейль готов. Леся поняла, что Рэм разносить бокалы не будет. Сама спорхнула с Валеры, оседлала крутящийся стул за барной стойкой. Этого и добивался Рэм… Но и Валера не терялся. Опустился за барную стойку рядом с ней. По-хозяйски обнял ее за плечи.

– Улет! – закатывая глазки, блаженно протянула Леся.

Коктейль еще не начал действовать, но испытывала удовольствие она сейчас не от экстази. Одной рукой Валера обнимал ее за талию, а другой орудовал под подолом платья.

– А колбаситься будем? – изнемогая от ласк, спросила она.

Рэм врубил музыкальный центр. Окна зашторились автоматически, но сгустившийся сумрак тут же разорвался на мелкие брызги от цветомузыки. Зазвучало «техно», звуковые и цветовые эффекты не хуже, чем в ночном клубе. Соседи будут возмущаться, но сегодня выходной день. И вообще, плевать на всех!

И «Василиса» тоже хотела плевать на всех, кроме Рэма. Ничего не стесняясь, она забралась к нему под барную стойку, стянула с него джинсы до колен… А Валера тем временем стащил Лесю со стула, уронил на диван, забросил ее ноги себе на плечи… Рэм не знал, есть у нее что-то под платьем или нет. Но знал, что Леся не станет отбиваться от Валеры. Она же проститутка. Это ее работа.

Да, она проститутка. И было глупо ревновать. Но Рэма переклинило… «Василиса» вошла в раж, но это не помешало ему оторваться от нее. Быстро натянул джинсы, подскочил к Валере, оторвал его от Леси. Ее саму схватил за руку, стащил с дивана и потянул в свою комнату.

– Чокнулся?! – сквозь грохот музыки донесся до него возмущенный возглас Валеры.

Хорошо, что кулак не послал вдогонку.

– Да что с тобой? – в том же тоне спросила Леся.

Но вопрос этот она задала уже после того, как оказалась в его комнате. Музыка не могла помешать их разговору. Да только не для того он затащил сюда Лесю, чтобы разговаривать с ней.

– Ты к кому пришла, ко мне или к Валере?

– Я «Василису» тебе привела! Чем ты недоволен?

– А тем, что ты с Валерой… Пусть он с «Василисой» будет!

– А как же я?

– А ты со мной!

– Но а если я не хочу!

Но Рэму сейчас было все равно, хочет она его или нет. Он был уже на пределе. Он не мог больше терпеть…

Леся полетела на кровать, ее ноги также высоко взлетели вверх, как это только что было с Валерой. Платье задралось, белья под ним нет. Вперед!..

И снова Леся выползала из-под него. Попробовала подняться с постели. Не получилось. Обессиленно рухнула на спину, взглядом уткнулась в потолок.

– Ты меня изнасиловал, – без надрыва и возмущения сказала она.

– Но тебе же было хорошо.

Он тоже был измотан. Но это была приятная усталость. И Леся вызывала положительные эмоции. Он сделал свое дело, но нет желания прогонять ее или самому бежать от нее… А ведь именно такое желание и должно было возникнуть, будь на ее месте та же «Василиса»… Только с Любой он мог бесконечно находиться в постели… Оказывается, и Леся так же хороша. Хотелось лежать рядом с ней, в блаженном, опустошенном состоянии и набираться сил для нового рывка…

– А это неважно, – усмехнулась она. – Факт остается фактом…

– Я тебя еще хочу…

– А меня все хотят. Что же мне теперь, разорваться? Послушай, а ты случайно меня не ревнуешь?

– Ну, допустим…

– Только к Валере или вообще?

– Ко всем!

Леся – сучка. И любви к ней нет… Но почему же он так взбесился, когда увидел ее под Валерой? Почему его сейчас душит жаба, когда он представляет ее в объятиях грязных мужиков?

– Но я же проститутка. Сегодня с одним, завтра сразу с двумя…

– И тебе это нравится?

– Не очень. Но я привыкла…

– От дурных привычек нужно избавляться. Ты можешь остаться у меня.

– Останусь. У меня же сегодня выходной…

– Ты не поняла. Ты можешь послать к черту своего Игоря Алексеевича!

– А как же квартира, машина?.. У меня квартира шикарная после Василь Палыча осталась. Машина супер. Но если Игорь Алексеевич заартачится, я могу все это потерять…

– Не заартачится. Я позабочусь.

– Хотя я думаю, он не станет вставать в позу, если узнает, что я к тебе ухожу…

– Вот и скажи ему об этом.

– Не скажу… Сейчас ты хочешь меня, а завтра пинком под зад…

– И сегодня хочу, и завтра буду хотеть…

И чтобы Леся в том не сомневалась, он снова подмял ее под себя. Так быстро вернувшаяся к нему мужская сила должна была послужить наилучшим подтверждением серьезности его намерений…

Объемная «восьмерка» вперед, та же «восьмерка» назад. Правое бедро скручивается назад, левое уходит вперед… Это и был тот самый танец живота, который Люба обещала Булату. Восточная музыка, восточные одежды…

Больших успехов на этом поприще она не достигла. Времени не хватило. И философией восточных танцев не прониклась. Не чувствовала она никаких духовных вибраций, которые должны были пройти через ее тело и поднять ее над бренным миром. Но, видно, были другие вибрации, которые чувствовал Булат. Он смотрел на Любу жадными голодными глазами. Сейчас сам себе подаст команду «фас» и набросится на нее. А ведь он имел на это право. Нет, не потому, что содержал Любу и должен получать что-то взамен. Он мог наброситься на нее потому, что видел в ней доступную красотку, призывающую танцем живота к действию.

В конце концов Булат не выдержал. Но набрасываться на нее не стал. Сел на пол рядом с ней, потянул к ней руки. В глазах мольба…

– А я тебе ничего не обещала! – мотнула головой Люба.

– Ты не можешь так!

Он прав, нельзя доводить мужика до наивысшей точки кипения, не позволяя ему сбросить пар. Иначе он просто-напросто взорвется. И последствия могут быть самими разрушительными.

– Я все могу!.. А что можешь ты?

Булат резко вскочил на ноги. Люба невольно закрыла глаза. Ну вот, началось… Но Булат не кинулся на нее. Быстрым шагом вышел из комнаты. Минуты через две вернулся и неумело закружил вокруг нее в танце, отдаленно напоминающем «Лезгинку». На указательном пальце высоко поднятой правой руки у него болталась связка ключей.

– Совсем забыл! Это тебе!

Ключи от машины. Брелок с логотипом «Ауди»…

Возможно, он придерживал этот козырь для другого случая. Может, хотел преподнести ей машину в дар за чудесную ночь. Но не выдержал и отдал ключи прямо сейчас… Что ж, в дар за чудесную ночь ему придется придумывать что-то другое…

Может, Люба и падшая женщина. Но она не хотела быть дешевкой. Она заставит Булата платить за удовольствие. Она превратит в праздник его жизнь. И свою тоже…

Классический танец живота не предусматривал раздевания под музыку. Но Люба не стала отказываться от импровизации. Сначала скинула с себя лиф из мягкого бархата, затем сбросила пояс с бисером. И в конце концов осталась без юбки… Булат не смог выдержать запредельного напряжения. Его конденсаторы разрядились, едва лишь он прикоснулся руками к ее обнаженной груди. Что ж, у него еще будет возможность реабилитироваться.