Сбрось подругу с пьедестала

Глава 13

Текст – натуральный компот из кислой алычи и без сахара. Чисто на любителя. Зато музыка брала за душу. Тягучая, как ликер, и в то же время забористая, как понюшка кокаина. Не зря же Леся вдруг захотела «закинуться»… Нет, не вдруг. С утра хотелось так, что зубы сводило. Но «снега» было мало, какая-то жалкая четвертушка. Все снюхала, но разогнаться не смогла. Тащится, как та черепаха по вязкому песку. А ей нужен такой драйв, чтобы крышу сносило.

Но, увы, сегодня она пустая. Зато у Фима кое-что припасено. Ведь он не только девочками заправляет, но еще и их клиентам дурь сбывает. Бизнес у него такой. И надо сказать, на широкую ногу поставлен. Леся ему как бы уже и не нужна. Сам дела делает. Вроде как независимый филиал у него образовался. Но ей долю он исправно отстегивает. Знает, что не отпустит она его от себя за здорово живешь. Жить-то он будет, но со здоровьем могут возникнуть очень серьезные проблемы. Не зря же Леся содержит небольшую, но боевитую бригаду молодцев. Правда, они даже не знают о ее существовании. Все через посредников. Конспирация – залог спокойного существования. Спасибо Василь Палычу за науку, царствие ему небесное…

А Фиму спасибо за его могучий темперамент. С Рэмом хорошо, не вопрос, но и с Фимом она время от времени бывает для полноты ощущения, так сказать. И с Игнатом она нет-нет да и согрешит – это, чтобы он не забывал, кто над ним стоит. Вроде не забывает…

Неплохо Фим со своими мальчиками раскрутился. Студия у них своя, инструменты и аппаратура со всеми модерновыми наворотами – ни чета тем брынчалкам, которыми было хорошо только рыбу глушить. И даже играют гораздо лучше, чем раньше. Состав группы обновлен: вместо Владика играет какой-то тощий энергичный паренек. Фим неслабо поет. Песня на полноценный хит тянет…

Студия у них не маленькая. Ничего, что подвальное помещение. Зато просторно, сухо, и акустика не плохая. Ремонт, мебель, все дела. Концертный зал в миниатюре. Сцена и небольшая кучка девочек. Смотрят на Фима, как на живого бога, восхищаются. А ближе к вечеру их по клиентам развезут. Здесь же не только студия, но и эскорт-центр. Все правильно, нужно совмещать приятное с полезным. А если вдруг менты нагрянут, так Фим всегда отмажется. Вроде как музыкой он здесь занимается, а девочки – его фанатки. А не поверят, так откупится. Деньги у него всегда есть. И за наркотой далеко ходить не надо…

Леся не стала ждать, когда он закончит петь. Прошла в его кабинет. Включила телевизор, настроенный на музыкальный канал. И когда Фам появился, захлопала в ладоши.

– Браво! Здорово поешь!

– Да это фонограмма, – отмахнулся он.

– А вся наша жизнь – сплошная фонограмма…

– Это ты в яблочко попала, – кивнул Фим. – Фальшивая у нас какая-то жизнь…

– Точно, тоска такая, что хоть плачь… Ты же не хочешь, чтобы я плакала? – Что-то я сегодня не в настроении…

– Так надо поднять настроение. – Леся многозначительно потерла переносицу. – Извини, нет пороха в пороховницах…

– А-а! Это! – наконец-то понял Фим, о чем речь.

– А ты о чем подумал? – надулась Леся.

– Ну, сама знаешь, о чем… – Взглядом показал он на диван, на котором она не раз выла-стонала под его натиском.

– И ты не в настроении, ай-я-яй! Как же тебе не стыдно! Я к нему с душой и телом, а у него настроения нет… На других есть, а на меня нет. Обидел ты меня, Фим!

– Ну не хочу я, что мне, застрелиться? – Встал он в позу.

На какое-то мгновение Леся вдруг почувствовала себя глупой поклонницей, которую отвергал пресытившийся кумир…

– Нельзя стреляться, – язвительно скривила она губы. – Грех большой… Если вдруг надумаешь стреляться, ты мне скажи. Я пришлю к тебе человека, он все сделает за тебя…

– Это угроза? – насупился он.

– Нет, это забота о ближнем… Ты вот не хочешь заботиться о моем благе…

– Тебе что, Рэма мало?

– А я ненасытная, мой дорогой. Такой уж меня мама родила… А ты не юли и прямо пошли меня к черту.

– Надо будет, и пошлю. – Пристально посмотрел на нее Фим.

– Значит, все-таки бунт…

– Может, и бунт… Надоело все! Завязывать пора…

– С чем, с музыкой?

– Да нет, музыка-то как раз и останется… А проститутки, наркотики – это ты можешь забрать себе!

– И заберу… Только как ты без меня жить будешь?

– А нормально жить буду. Деньги у нас на первое время есть, а там раскрутимся… На этот раз точно раскрутимся, можешь не сомневаться…

– Вот так возьмешь и бросишь меня? – хищно сощурилась Леся.

– Мы же с тобой не муж и жена…

– Да, но мы все равно семья…

– Незаменимых нет. Я оставлю после себя надежного человека, пусть работает на тебя…

Да, Фим прав. Незаменимых людей нет. Он хочет уйти, но живой товар и рынки сбыта останутся за ней. Найти рулевого не проблема… Проблема в том, что Фим больше ни в чем не будет зависеть от него. А ведь иногда она в нем так нуждалась…

– А с тобой мы будем также встречаться. – Он понял, о чем она думает. – Буду заезжать к тебе, если ты не против…

Знает кот, чем умаслить кошку…

– Что ж, это меняет дело…

Леся решила, что лучше иметь его в числе своих друзей, чем врагов.

– А человека я за себя оставлю, – оживился Фим. – Владика… Он с нами не хочет… И вообще… Нравится ему девчонок ломать. Нездоровый какой-то интерес…

– А тебе не нравится? Ты девок не ломал?

– Так не по своей же воле, – поморщился Фим.

– Так, а давай без этого! – вскинулась Леся. – Еще скажи, что я тебя заставляла!..

– Да я и не говорю… Деньгам я кланялся… Любку за тридцать сребреников продал…

– Нашел, о ком жалеть! – скривилась Леся.

Почти два года прошло с тех пор, как Любка пропала из виду. Может, и в живых-то ее уже нет. А Леся все никак не могла оттаять. И Рэма вроде бы к своим рукам прибрала, а все равно желала ей только зла…

– А вот представь себе, жалею. Она ко мне с душой, а я ее лицом в грязь…

– Жаль, что не утопил!

– За что ты ее так ненавидишь?

– А это не твое дело!.. Тебе же русским языком сказали порох у меня закончился…

– Да, сейчас…

Фим приподнялся из кресла, но так и не распрямился, застыл, намертво прикипев глазами к экрану телевизора.

Леся проследила за его взглядом. И также ошалело уставилась на экран, где на бревне у реки, будто Аленушка, сидела потрясающая русалка с серебристым хвостом и о чем-то пела…

Любка совсем не была похожа на себя. Но как бы то ни было, Леся узнала ее мгновенно. И Фим ее узнал.

– Ничего себе! – очумело протянул он.

Любка пела о неразделенной любви, от которой в омут головой. Любила парня, узнала, что у него другая, пошла, утопилась… Фрагмент из клипа осветил этот момент. В белой рубашке прыгает с обрыва, камнем идет на дно… А теперь она русалка, и каждую ночь тайком ходит к дому любимого, заглядывает в окна… Короче, муть голубая. Но какая песня! Не то, чтобы слезная, но такой накал, что мурашки по коже… И песня эта очень знакомая. По всем каналам FM ее крутят. Леся совсем недавно ее слышала, когда к Фиму на машине ехала… Оказывается, это Любка поет… Да, Рэм говорил, что хотел певицу из нее слепить. Даже предложение от известного продюсера было. Любке он про этого продюсера ничего не сказал: со зла скрыл информацию. Но может, она сама на этого прдюсера вышла. И вот результат…

– А я думаю, что это за певица такая Любонька!

Фим уже не стоял. Он сидел с открытым ртом. Видно, что в шоке парень. Да и Леся, вся как на иголках.

– Любонька?!

– Ну да, есть Валерия, есть Василиса, а теперь вот Любонька… Надо же, пробилась…

– Дрянь, а не песня! – злобно скривилась Леся.

– Да не скажи, песня убойная! Стопроцентный хит!

– Тогда и клип у нее убойный… Сама себя убила… Покойница, блин. Русалка чертова… Русалкой хочет быть? Что ж, это мы ей устроим!

Леся не сразу заметила, что Фим смотрит на нее, как на чудовище.

– Ты это серьезно?

– А я что, на клоунессу похожа?

– Ты на ведьму похожа!..

– Ага, на кикимору… Любка – русалка, а я – кикимора…

– Вот именно… – кивнул Фим. – Кикимора!

– Ты базар-то фильтруй! – вздыбилась Леся.

– А ты головой думай, а не другим местом! – Для убедительности Фим постучал по своей голове.

Дерзит пацан. Что ж, придется его вразумить. Да и с Любкой нужно поквитаться. Обратно ее в омут с головой, чтобы больше никогда не всплыла. Русалка гребаная!

– Ты башкой своей подумай! – продолжал Фим. Похоже, он понял, что дал лишку. Сбавляет обороты, на попятную идет. – На сцену просто так не пробьешься! Тут бабки нужны! Большие бабки! А откуда они у Любки? От спонсора!.. А ты ее топить вздумала. Да тебя же по стенке размажут!

– Не так страшен черт… – презрительно скривилась Леся.

Она уже давно раскусила Фима. Он хоть и пытается строить из себя крутого, хоть и распускает свой хвост, как павлин. Но по сути своей он трус. Вроде бы рот свой на нее раскрывает, а сам боится ее как огня. Знает, что Леся его самого по стенке размажет, если захочет… Жаль ему, что он Любку, как последнюю дуру, развел, шлюху из нее сделал. А раньше он так не думал. Девчонок за милую душу ломал. Моралист хренов!

– Я бы не советовал тебе с ней связываться, – на последнем издыхании сказал Фим.

Как будто кто-то нуждался в его советах.

– А это мое дело, связываться с ней или нет! – хищно сверкнула глазами Леся.

Она давно заметила, что Фим не любит, когда она так смотрит на него. Не по себе ему становится.

– Твое дело – меня обслуживать!

– Я не альфонс…

Фим хорохорился, но Лесю не обманешь. Она видела, что ему страшно. Боится он обострять с ней отношения. Знает, как опасно быть ее заклятым врагом…

– Ну, альфонс ты или не альфонс, а угостить даму сигаретой ты должен, – с показной мягкостью улыбнулась она. И тут же сменила фальшивую милость на реальный гнев. – Ну чего ты встал, как баран?

Фим сник окончательно. Принес ей понюшку порошка на блюдечке с голубой каемочкой. И даже не пытался читать ей мораль на тему о вреде наркотика. Хотя с ним это иногда случалось… Кокаин начал действовать. Да так, что всю злость как ветром из нее выдуло.

– Клевый кокос! – в блаженстве закрывая глаза, похвалила она.

– Там грамм сорок, все забирай…

– И это заберу, – кивнула она. – И тебя заберу, сладенький ты мой… Иди к своей мамочке!

Лесю ничуть не смущало, что Фим был на три года старше. Даже в трезвом здравии она чувствовала свое превосходство над ним и над всеми, кто работал на нее. В мудрости она их всех превосходила в возрасте… И если это не так, то почему никто не пытается сбросить ее с пьедестала, который она занимала?..

– Я же говорю, настроения нет, – совсем невесело отозвался Фим.

– А мне плевать… И ты можешь плюнуть. Чем глубже, тем лучше…

Фим понял, что спорить с ней бесполезно. И нехотя приступил к исполнению своих обязанностей… Пусть он уходит в свободное плавание, пусть покоряет сцену, но далеко от себя Леся его не отпустит. Уж больно нравится ей ощущать свою над ним власть…

Кристина Агилера крутилась на экране телевизора – сама, как заводная, и кого угодно на раз-два заведет. Личико на загляденье, фигурка на зависть: груди, животик, ножки, попка – не налюбуешься… Но была еще и живая копия Агилеры. Петь она не умела, танцевать тоже, мозги – рубль двадцать за фунт, двух слов связать не могла. Зато внешние данные – полный отпад. И в постели без комплексов…

Настоящая Кристина пела с экрана, а ее копия развлекала Рэма в постели. Всю ночь куролесили. Под «винтом» – это чтобы максимально приблизить иллюзию к реальной действительности. Всю ночь Рэм свято верил, что под ним барахталась настоящая суперзвезда. Но сейчас-то он точно знает, кто был с ним на самом деле.

Голова тяжелая, настроение не в дугу. И не хочется отрывать взгляд от экрана телевизора, где крутилась настоящая поп-звезда. На ее копию и смотреть не хотелось, хотя еще вчера он готов был полжизни отдать за одну ночь с нею. Но прошла ночь, и «Кристина» должна исчезнуть. Она хоть и глупая, но соображает, что пора отчаливать.

– Я пошла! Чао!

Она уже одета. Серебристый топ, брюки в обтяжку на бедрах. Волосы в порядок привела, накрасилась. Все хорошо, все замечательно, но Рэма больше не тянет к ней.

Другое дело – Леся. Когда она уходила, ему всегда хотелось ее остановить. И дело вовсе не в любви. Какой-то дьявольский магнит внутри нее. С ней хочется все время…

Леся ушла от него вчера. Нет, не насовсем. Сегодня прийти обещала. У нее своя квартира, своя машина, свой бизнес. И понятное дело, свои деньги. Она нисколько не зависит от Рэма. И живет независимо от него. Хочет, ночует с ним, хочет… О том, что она спит с другими, Рэм думать не хотел. Хотя догадывался, что есть у нее мужики помимо него. Про них она ничего не говорила, но ведь он же не дурак – все понимает…

Своеобразные у них отношения. Леся не рассказывает о своих связях на стороне, но не запрещает ему искать утеху там же. Более того, сама вот организовала ему «Кристину» – это чтобы он не скучал в ее отсутствие. Кокаином его угощает, а ему это дело нравится. Хотя, конечно же, он не наркоман. Так, балуется, не более того. И бодрит кокаин хорошо. Плохо сейчас Рэму после вчерашнего, так он сейчас возьмет и освежиться. А завтра с утра никакого допинга. Завтра ему на работу… А можно и подзаправиться на дорожку. Леся вон постоянно под этим делом. И всегда свежая, всегда бодрая. И в жизнь не скажешь, что она наркоманка. Потому что правильно употребляет, с умом…

Рэм выпроводил проститутку. Достал из загашника порошок. Заправился… Кайфа не получил, но хмарь с души сошла, как с белых яблонь дым.

В дверь позвонили. Кого там принесло?..

А принесло Валеру. Рэм даже удивился. Давно он с ним не виделся. Разошлись их пути-дорожки после института. И фирма их распалась. Как-то само собой все вышло, без ссор, выяснений отношений. Валера и сейчас высокие технологии двигает: компьютеры, телекоммуникации. А Рэм… Он сейчас в компании отца работает – отдел внешнеэкономических связей за ним. С обязанностями справляется. Только вот работается без огонька. Да и зам у него – парень умный и энергичный, по большому счету сам все на себе и тащит. Знает, что рано или поздно Рэм станет генеральным директором. Знает, что есть возможность стать его заместителем. Потому и старается… Пусть старается…

Рэм встретил Валеру, как родного – крепко пожал ему руку, обнял.

– Чего так рано?

– Рано?! – удивился Валера. – Ты на часы-то хоть смотрел?

Часы показывали половину второго пополудни. А Рэм почему-то думал, что еще и десяти нет.

– А я счастливый, – усмехнулся он. – Часов не замечаю…

– Да видел я только что твое счастье, – насмешливо посмотрел на него Валера. – На Кристину Агилеру чем-то похожа…

– Понравилась?

– Да ничего…

– Хочешь, я ей сейчас позвоню. Она не откажет… Дорого, правда, стоит. Две-три штуки за ночь. Ну а ты за три-четыре можешь взять… Давай! – Рэм набрал в легкие побольше воздуха: – Три-четыре!

– Спа-си-бо! – подхватил Валера.

Это у них прикол такой старый. Однажды таксиста развели. «Мужик, за три-четыре штуки подвезешь?». Подвез. «А деньги?» «Три-четыре! Спа-си-бо!»… Да были веселые времена. Увы, сейчас уже не так весело. Тяжелое какое-то нынче веселье пошло.

– Ну вот, теперь она твоя на три-четыре. Так что, звонить?

Со своим Игорем Алексеевичем Леся рассталась без эксцессов. Даже добрые отношения между ними сохранились. Мало того, он ей еще и скидки на девочек делал. За «Кристину» Леся отдала всего пятьсот баксов. И еще разок за такие же бабки возьмет… А возможно, все не так просто, как пытается это представить Леся. Возможно, она врала, что была проституткой. Очень даже может быть, что она рулила и этим Игорем Алексеевичем, и его девочками. Девка она деловая, хваткая, даром, что ей всего двадцать лет. Такая все что угодно разрулит… К тому же у Леси был официальный бизнес. Студия Стиля – салон красоты, косметология, фитнес и даже бутики с одеждой от кутюр. Все в одном флаконе. И управляла она своим предприятием с такой легкостью, что даже Рэма зависть брала. У него диплом престижного вуза, а она без всякого образования. При всем при том на порошках девица сидит, да еще, скорее всего, элитным притоном рулит, возможно, и не одним. Видать, у нее от природы семь пядей во лбу. Или сам дьявол ее своей силой питает…

Но Рэм не вникал в то, чем она занималась. Ни к чему будоражить душу. И без того много дерьма в их отношениях. Вот он сегодня с проституткой спал, а она, может быть, с каким-нибудь красавчиком развлекалась…

– Звони, но только не сейчас, – покачал головой Валера.

– А когда?

– Да когда мальчишник собирать буду.

– Мальчишник?!

– Ну да… Я же зачем пришел? На свадьбу тебя хочу пригласить. Ну, и на мальчишник, само собой… Женюсь я, брат!

– Кто такая?

– Да ты ее не знаешь… Симпатичная девчонка. Светлана зовут. Отец у нее в Администрации Президента, большой человек…

– Ну ты своего не упустишь! – усмехнулся Рэм.

– Так я ж тоже вроде не пень с бугра… Да, кстати, у Светы подруга есть. Классная девчонка. Родители так себе, но для тебя это не главное. Красавица, умница, по ночникам не шляется, книжки читает. Но с характером… Тебе как раз такая нужна…

– И зачем она мне такая? – насупился Рэм.

– А не нравится мне твоя Леся. Скользкая она какая-то. И глаза мутные. На игле, что ли, сидит… Да и ты тоже под кайфом или мне кажется?

– Да так, чуть-чуть снежком припорошился, – сознался Рэм. – После вчерашнего освежился…

– А Леся где?

– Да дела у нее. Сегодня будет…

– Странные у вас какие-то отношения. Сама гуляет, тебе баб водит… Мутная она, очень мутная. Не доведет она тебя до добра…

– От добра добра не ищут…

– Было бы добро, а так дурь сплошная… Ты вот вспомни, когда ты с Любой жил, я что-нибудь тебе говорил? Ну, не нашего круга девчонка. Зато у вас, все как у людей, было… А с этой… Ну да я тебе в душу лезть не хочу…

– Вот и не лезь!

– И не буду. А на свадьбу приходи.

– С Лесей?

– Ну, можно и с ней, – поморщился Валера. – А на мальчишник сам приходи…

– Зачем сам? «Кристина» будет. «Василису» тоже можно организовать. Помнишь, «Василису»?

– Да как такое забыть…

– И еще парочку «звезд» можно прихватить.

– Леся твоя организует?..

– Если не хочешь, то не надо…

– Да надо… Только как бы она сама не пришла. Как тогда, с «Василисой» за компанию…

– Она тебе не проститутка, понял? – набычился Рэм.

– Ну, по факту, может, нет, а по сути… Да ты и сам все знаешь!.. Гнал бы ты ее от себя, пока не поздно…

– Валера, я не понял, ты что, нарываешься?

– Все, молчу…

– И молчи… – успокаиваясь, кивнул Рэм. – Может, немного выпьем?

– Что, на душе тошно? – усмехнулся Валера.

– Да есть чуть-чуть…

– Думаешь, полегчает?

Рэм не ответил. Молча поднялся с кресла, подошел к бару. Приготовил виски с содовой. Валера лишь пригубил из своего хайбола. А Рэм осушил один бокал. И под осуждающий взгляд приятеля – второй.

– Ну ладно, мне уже пора…

Казалось, что Валере не терпится поскорее убраться от него. Зазнался он, что ли?

Только он ушел, как заявилась мама. Как всегда, без предупреждения… И что за день сегодня такой!

Мама принюхалась к нему, сморщила нос.

– Ты что, пьянствуешь?

– Да тебе показалось! – стал отпираться Рэм.

– А это что? – показала она на стойку бара, где стояла бутылка.

Глянула и на столик, где стояли два хайбола.

– А Олеся где?

– Не было ее сегодня. Сам сегодня ночевал…

– Зато Валера был, да?.. Только не говори, что его не было. Я его только что своими глазами видела…

Комедия положения какая-то. Кристина встретила по пути Валеру, он же встретил, уходя, маму… Только Рэму почему-то было не смешно.

– Олеся за порог, так сразу друзья в дом, – завелась мама. – Да и какие это друзья! Пьянство, разврат!.. Может, еще и наркотики, а? Признавайся, приносил Валера наркотики или нет?

Рэм и ответить не успел, а она уже вывод сделала:

– С него станется!

– Чем тебе Валера не угодил?

– А тем, что с истинного пути сбивает!

Она бы и дальше продолжала в том же духе, но положение спасла Леся. Как всегда яркая, свежая. Все тот же безукоризненный стиль, ни единого изъяна во внешности. Хоть прямо сейчас на обложку гламурного журнала снимает.

– Ирина Максимовна! – зашлась в восторге Леся.

– Олесенька! – чуть не расплакалась от умиления мама.

– Что тут Рэм натворил?

– Ничего особенного! Он у меня мальчик хороший! Но ты, пожалуйста, будь с ним построже!

Леся многозначительно глянула на бутылку, перевела взгляд на Рэма. В глазах недовольство.

– Не волнуйтесь, Ирина Максимовна, я возьмусь за его воспитание!

– Только на тебя одна надежда, Лесенька! А то он у меня меры не знает, ему только дай волю… Эта ему все позволяла, так он у меня чуть не спился. Вовремя вмешались… И ты вовремя появилась, взяла его в руки. Спасибо тебе, Лесенька!

– Да не за что, Ирина Максимовна! Вам спасибо, что такого замечательного сына воспитали!

Леся и сама, казалось, вот-вот пустит слезу от умиления.

Ситуация, достойная «Шоу Бенни Хилла». Мама так и не научилась называть Любу по имени. «Эта, та, которая…» Зато Лесю иначе, как Лесенькой, не зовет… Ладно бы это. Когда Рэм жил с Любой, о наркотиках он даже не думал. А Леся, можно сказать, его на это дело конкретно подсадила. Так у мамы все шиворот-навыворот. Люба – демон, а Леся – ангел…

Да, Леся умеет себя преподать. Ей ничего не стоило очаровать маму. «Девочка красивая, порядочная, умная, не то, что эта шлюха…» Знала бы она, кто такая Леся на самом деле…

Рэм это знал. Но с Лесей рвать не хотел. При всех своих недостатках она вполне его устраивала. И зажигать она умела, и огонь в топке поддерживать. Короче говоря, Рэму она нравилась. И ее он не хотел терять… А если бы и смог на кого-нибудь променять, то только на Любу. Но, увы, она потеряна для него навсегда. И он прекрасно это понимал…

– Ирина Максимовна, что-то вы сегодня неважно выглядите, – обеспокоилась Леся.

– А что, заметно? – с трепетом посмотрела на нее мама.

– Да нет, внешне все хорошо. Но у меня глаз наметан… Волнуетесь вы, переживаете…

– Да с таким сыном как не волноваться?

– На счет него вы не беспокойтесь. А вам бы нужно курс криотерапии пройти. Мы сейчас как раз этим занимаемся. Эффект потрясающий: кожа по всему телу разглаживается, улучшается настроение, сон становится спокойным…

– Да, девочка моя, завтра обязательно подъеду… Как думаешь, мне, наверное, уже пора уколы повторить?

Леся с умным видом провела пальцами вокруг ее глаз.

– Да, надо бы «ботокс» повторить. Но не раньше, чем через месяц… Все сделаем, Ирина Максимовна. Только вот нервы вам восстановить не сможем, если вы понапрасну волноваться будете. Так что вы берегите себя. А за Рэма не переживайте, он в надежных руках…

– Верю, верю… Эх, Лесенька, даже не знаю, как бы тебе это сказать… – замялась мама. – Спросить все хочу, не пора ли вам с Рэмом отношения свои оформить? Вы такая красивая пара…

– А мне Рэм пока не сделал предложения, – смущенно улыбнулась Леся.

– Рэм! – строго посмотрела на него мама.

– Что, Рэм?

– Чтобы прямо сегодня сделал Олесе предложение!

– Угу. Как только останусь с ней наедине, так и сделаю…

– Все, все, я ухожу…

Они оба вздохнули с облегчением, когда за мамой захлопнулась дверь. – Ну, я жду! – насмешливо посмотрела на него Леся.

– Чего ждешь?

– Предложения руки и сердца!..

– А-а… А тебе это нужно? – буркнул он.

– А почему нет?

– Где ты сегодня ночевала?

– Дома у себя. А что, нельзя?

– С кем?

– Я же не спрашиваю, с кем ты сегодня спал.

– Ты и так это знаешь…

– Ну и как «Кристинка»? Понравилось?.. А хочешь Бритни Спирс?

– Я хочу, чтобы ты спала только со мной…

– Ну вот, началось… Я уже устала повторять, что ни с кем, кроме тебя, я не сплю. Просто иногда хочется побыть одной…

– Думаешь, я тебе верю?

– А мне все равно, веришь ты мне или нет… Рэм, что это на тебя нашло? Ты же не был никогда занудой… Знаешь, что, а давай в свадебное путешествие отправимся! Свадьбы не будет, а медовый месяц устроим…

– Когда, куда?

– Да хоть завтра… А куда… Яхту бы арендовать. Средиземное море, Атлантика…

– Зачем арендовать? У отца яхта есть…

– Где, в Истринском водохранилище?

– Ну да… Но он вроде бы океаническую яхту покупать собирается. А то смешно как-то, вилла в Майами есть, а яхты нет…

– Так поторопи его. Пусть он купит, а мы обновим… А экипаж у нас, знаешь, какой будет? Ни одного мужика. Только девушки. Я даже не буду возражать, если ты вдруг захочешь капитана за штурвалом поиметь…

Рэм представил белоснежную яхту, парящую над волнами. Безбрежный океан, соленые брызги, высокое голубое небо, белая пена за кормой. Одна красотка нагишом моет палубу, другая в символическом переднике на голом теле несет с камбуза кофе на подносе. А в ходовой рубке за штурвалом стоит самая обольстительная мисс – конечно же, в чем мать родила. И не просто стоит, а выгибает спину, выставляя напоказ свою роскошную попку. И он подкрадывается к девице…

– Ты такая же развратная, как моя жизнь… – не без одобрения улыбнулся Рэм.

– Нет, это ты развратник, а я всего лишь потакаю тебе. Хочу, чтобы ты меня ценил…

– Твой муж тоже тебя ценил, – усмехнулся Рэм.

Он вспомнил ту историю, когда Леся пыталась затащить Любу в постель к своему Василию Павловичу.

– Да, за то, что я подыгрывала ему… Теперь я подыгрываю тебе…

И как это ни обидно осознавать, Рэму нравятся сюрпризы, которые она ему преподносит. Сегодня вот с элитной проституткой спал… И чем, спрашивается, он лучше старого развратника Василия Павловича? А ведь когда-то пылал праведным гневом, защищая Любу…

Да, раньше таким он не был. Леся его развратила, а он тому и рад. Плывет по течению. Как будто так и надо…

– В общем, с экипажем вопрос решу я, – сказала Леся. – А ты отца поторопи, если можно…

– Потороплю, – кивнул Рэм. – Яхту в Штатах возьмем. Он деньги перечислит… Когда выезжать?

– А чем быстрей, тем лучше.

Складывалось такое впечатление, что Леся от кого-то бежит. Уж не натворила ли чего?

– А ты что, торопишься?

– С чего ты взял?

– Может, проблемы у тебя? Так ты скажи…

– Нет, все в порядке…

Леся умела владеть собой. И голос ее звучал вполне убедительно. Но Рэм чувствовал, что-то произошло…

Он попытался переключить телевизор с «DVD» на музыкальный канал. Но Леся вдруг вырвала пульт из его руки.

– Что с тобой? – удивленно посмотрел на нее Рэм.

– Ничего… – Пожала она плечами. – Просто хочется чего-нибудь остренького. Я как раз диск свеженький прихватила. Там такая клубничка!..

– А не рановато?

Порнушку они обычно смотрели на ночь.

– Да настроение такое, залезть бы сейчас в постель и до утра не вылезать…

– Я думал, мы в ночной клуб сходим.

– Что-то неохота.

– Странно…

Кино Рэму понравилось. Симпатичные девочки, позволяют абсолютно все… Лесю хватило только на один клип. Оседлала Рэма и понеслась вскачь под зажигательные звуки с экрана…

А потом она ушла в ванную. Кино же продолжало крутиться. Опустошенный Рэм смотрел его без особого интереса. И в конце концов переключился на музыкальный канал. Валерия с новым взрывным хитом. А вслед за ней на экран выплыла потрясающая русалка. И песня знакомая…

Рэм смотрел на русалку с открытым ртом. Невозможно было поверить в то, что это была Люба. Но поверить пришлось. Ее невозможно было с кем-то перепутать…

– Все-таки переключился! – злобно прошипела Леся.

Она стояла в дверях и пристально смотрела на экран. В ее глазах было столько ненависти, что Рэм в ужасе содрогнулся.

Глава 14

– Прими мои поздравления, Любонька! Первый наш блин комом не вышел. Хороший блин, вкусный, поджаристый получился…

У Германа Альбертовича лицо лоснилось, как тот самый блин от масла. Сам он вроде бы и не толстый, а кожа лица жирная. А может, это из его мозгов жир через кожные поры выходит. Наверняка, его мозг не страдает от дефицита ненасыщенных жирных кислот. Гениальный продюсер, гениальный композитор. Люба должна петь от счастья, что продвижением ее творчества занимается такой человек.

И она пела. И от счастья, и вообще. Судя по всему, первый шаг на профессиональной сцене оказался успешным. Впрочем, на сцене как таковой она еще не побывала. Пока что записана и прокручена только одна песня. Но у нее еще все впереди…

Герман Альбертович хвалил ее. И она бы сейчас млела от восторга, если бы ее успех зависел только от него одного. Если бы он сам нашел ее среди молодых дарований, сам бы вложил в нее деньги. Но ей самой пришлось искать его, а деньги в нее вкладывал Булат. Люба убедила его, что в ранге эстрадной звезды она будет ему гораздо интересней. А денег у него куры не клюют. И убеждать его долго не пришлось.

От восторга она не млела, не подпрыгивала от радости. Но крылья за спиной вырастали.

Кто пробовал, тот знает, как трудно пробиться на сцену. Она пробовала. И знает. Но путь ее был не таким уж длинным, как у других. Благодаря Булату… Но и Рэма она должны была благодарить. Он заставил ее мечтать о сцене.

Но Рэма нет, он где-то далеко-далеко. Есть только Булат. Он дал ей деньги на путевку в новую жизнь. А сама путевка в руках у Германа Альбертовича.

Запись первой песни обошлась в пятьдесят тысяч долларов. Дорого, но композиция стоила того. Суперхит. Даже за ротацию в радиоэфире платить пришлось по минимуму. Песня попала практически в плэй-листы практически всех радиостанций, которые работали в формате поп-музыки.

И на то, чтобы попасть в «ящик», пришлось изрядно потратиться. Видеоклип – сорок тысяч долларов, за каждый выход в телеэфир – от пятидесяти до трехсот баксов в зависимости от престижности канала. Правда, на музыкальном телевидении денег за прокрутку не взяли. Формат подходящий, вещь хитовая, а чего стоило одно только имя Макеева… Но за гарантированное попадание в «горячую десятку» пришлось отстегнуть десять штук. Все правильно, народ должен знать своих героев в лицо…

– Но в музыкальном мире своя кухня, – продолжал Герман Альбертович. – Если первый блин удался, то это совсем не значит, что удастся и второй. Да, кстати, как поживает Булат Анзорович?

Нетрудно догадаться, что вопрос этот был задан неспроста.

– А разве он не перечислил деньги? – удивленно повела бровью Люба.

– Да что ты такое говоришь! – возмутился Макеев. – С деньгами все в порядке. Но дело же не в них… Честно тебе признаюсь, не думал я, что из тебя выйдет толк. Но теперь-то я знаю, что у тебя большие шансы стать «звездой». Голос ладно, его можно и на компьютере подработать. Главное, что в тебе харизма есть и обаяние, не побоюсь этого слова, высоковольтное. Это – главное, а остальное все приложится, поверь мне. С тобой можно и нужно работать. И если вдруг Булат Анзорович – мало ли по каким причинам – перестанет тебя финансировать, ты можешь рассчитывать на меня…

Макеев любил женщин. И, надо сказать, пользовался успехом у слабого пола. Но, судя по всему, брал он их не нахрапом, а своим мужским обаянием. Люба понимала, что нравится ему не только как потенциально-успешная артистка. Улавливала в его голосе особые вибрации, которые свидетельствовали о его романтическом настрое по отношению к ней. Но при этом он не пытался лезть взглядом к ней под юбку или в вырез кофточки. Словом, не наглел… Но сейчас он, кажется, пытается напрямую поставить ее в зависимость от себя. Хотя и без того ясно, что они и так зависят друг от друга. Похоже, началось форсированное наступление на нее. Но опять же, Герман Альбертович не пытался раздеть ее взглядом. Хоть за это спасибо…

– Но пока что я рассчитываю на Булата, – усмехнулась она.

Конечно же, она зависит от Макеева. Но распоряжаться ею он может только в оговоренных контрактом пределах. Он должен понимать, что в противном случае у него могут возникнуть большие проблемы. Булат не мафиози, но если он разозлится, то мало не покажется…

– Да, конечно…

Герман Альбертович уже давно должен был понять, что ему ничего не светит. Но уж такова у мужчин психология, не любят они признавать свое поражение.

– Видишь ли, в чем дело, Любонька, с одной песней на звездный небосклон не выйдешь. А если выйдешь, тут же упадешь. Нужно минимум две-три песни. И это только для начала… У тебя же пока что только одна песня…

– Так напишите вторую. Вы же можете…

– Напишу. Для меня это не проблема. Проблема в том, насколько она будет хороша… Есть у меня в запасе хитовая композиция. Соответствует твоему формату… Но я с таким же успехом могут отдать эту песню той же Василисе. Даже более того, именно к этому выбору я и склоняюсь. Василиса – мой проект. К тому же проект раскрученный…

– И что я должна сделать для того, чтобы получить эту песню?

Он мог бы и не отвечать. Люба и сама знала, что требуется от нее взамен.

Герман Альбертович в общем-то ей нравился. Симпатичный обаятельный мужчинка с добрыми на первый взгляд глазами. Глубокие залысины на его высоколобой голове наводили на мысль о его горячем темпераменте. А это еще один плюс…

Люба не девочка. Она много чего повидала в этой жизни. Ей не раз приходилось переступать через себя. И сейчас ей ничего не стоило приласкать Макеева прямо в его кабинете. Не убудет же от нее. Отряхнулась, оправилась, и как будто ничего не было. Но нельзя создавать прецедент. Да и не та она дура, готовая ради успеха на все без исключения…

– Я не знаю, Любонька, что мне делать, а вы спрашиваете, что делать вам… Не знаю, Любонька, думаю вот…

– Голова вам на то и дана, чтобы думать. А деньги даны на мою раскрутку… Слышите меня, Герман Альбертович, вам платят не за ваши попытки сделать меня звездой, а за результат. Так что мне все равно, кому вы отдадите песню, мне или Василисе. Тем более, что за результат с вас буду спрашивать не я…

Она говорила мягким тоном, но слова звучали жестко. Макеев даже растерялся.

– Любонька, ну что вы такое говорите!

– Я говорю, что с удовольствием отдаюсь вам в руки. Но только душой… Тело, извините, остается принадлежать мне.

Она не собиралась изменять Булату. Но вовсе не потому, что дала ему клятву верности. Да, она многим ему обязана, но это не значит, что тело ее и душа принадлежат ему. Она вольна распоряжаться собой. Но нет желания крутить романы на стороне.

От мужиков одни только беды. Любимый Фим оказался подлецом. Про Рэма она ничего плохого сказать не могла. Но из-за него у нее возникли серьезные проблемы с Леськой – как итог она с головой утонула в грязи, лишь чудом всплыла на поверхность. Можно закрутить роман с Макеевым, но ничего хорошего из этого не выйдет. Удовольствия она не получит, зато может нарваться на серьезную проблему с Булатом. Вряд ли ему понравится, что в его отсутствие она спит с продюсером. Можно просто пофлиртовать с Германом Альбертовичем, чтобы подогреть интерес со стороны Булата. Но этот интерес никогда не угасал. Булат на руках готов ее носить. И носит. К Макееву вот принес, чтобы он в звездную обертку ее упаковал. Все ради нее…

А Люба не сволочь. Она умеет ценить доброе к себе отношение. И самого Булата ценит. Хотя бы за то, что с его стороны не дует опасный ветер. И родственники его, и даже жена знают о ее существовании. Но никто не строит ей козни, никто не пытается ее утопить. И все потому, что Булат ведет правильную, если так можно сказать, политику. В отношениях со своими женщинами он проводит четкую грань. Семья – это семя, любовница – это любовница. У него и в мыслях нет жениться на Любе. Жена это знает, поэтому спокойна. Хотя вряд ли ей нравится, что муж тратит на свою любовницу огромные деньги. Но ведь это их, семейные проблемы.

Зато у нее проблем особых нет… Кроме, одиночества. Булат появлялся в Москве раз в месяц, быстро решал свои дела и уезжал. Но если бы он постоянно жил с ней, она все равно бы чувствовала себя одинокой. Ну не любила она его… И даже хорошо, что Булат в Москве редкий гость. Одной ей было бы лучше, чем с ним. Хотя он об этом и не догадывался. Он искренне верил, что Люба от него без ума…

Но не сказать, что одиночество угнетало ее. В институте она училась, чтобы от безделья не маяться. А сейчас у нее есть еще и любимое дело, теперь ей уж точно скучать не придется…

Макеев был гениальным композитором. Даже эти глупые слова, положенные на его музыку, брали за душу… Снова слезные страсти по любимому, снова минор в мажоре. Но песня – супер. Даже лучше, чем первая. Мегахит. Всего две недели назад этот музыкальный трэк впервые засветился в радиоэфире радиостанции, а уже звучит отовсюду. Песня настолько популярна, что даже без телевизионной ротации можно обойтись. Но Макеев неумолим. Принцип «страна должна знать своих героев» соблюдается неукоснительно. Видеоклип в производстве, но ждать недолго.

А пока что новая песня звучит только на FM-частотах. Но у Любы в машине нет телевизора, есть только СД-магнитола. И этого ей вполне хватает, чтобы слушать саму себя любимую.

До дома рукой подать. Песня как раз и закончится, когда она машину свою возле подъезда припаркует. Но песнями сыт не будешь. А в холодильнике шаром покати. Надо бы в супермаркет заехать.

Постоянную прислугу в доме она не держит. Раз в три недели приходит женщина, наводит чистоту и адью. Можно было бы и кухарку нанять. Но Люба не хочет рисковать. Начнутся котлетки, блинчики с мясом под сливочной подливкой. Первое, второе, третье, так и растолстеть недолго. Уж лучше она сама. Йогуртики, сырки, фруктовые салатики. Вкусно, полезно, и живот расти не будет…

Люба зашла в универсам. Но и там музыка. Все та же песня… Люди слушают ее между делом. Но даже и не подозревают, что исполнительница здесь, среди них.

Мужчины посматривают на нее, не без этого. Только вот видят они в ней просто красивую девушку. Ничего, пройдет время, и ее не только узнавать будут, но и толпами за ней бегать. Паркер с золотым пером у нее уже есть – автографы раздавать…

Люба расплатилась за покупки, вышла из магазина. Бросила пакет с продуктами на заднее сиденье своего джипа. Уже открыла дверцу, чтобы сесть за руль, и в этот момент в пустующее пространство между машинами влетел какой-то безбашенный рокер на мотоцикле. Он мог бы сбить Любу и врезаться в бордюр. И хотя не произошло ни того, ни другого, она чуть не задохнулась от страха и возмущения.

– Придурок! – не сдержала она своих эмоций.

Рокер заглушил мотоцикл, повернулся к ней и снял шлем…

– Придурок… – повторила она.

Но сейчас ее захлестывали эмоции другого плана.

На мотоцикле восседал некто иной, как Фим. Все такой же сногсшибательно красивый. Ослепительная улыбка. Кожаная куртка, кожаные штаны.

Конечно же он тоже узнал Любу. Но ни капли смущения в его взгляде. И улыбка счастливая. Как будто он и в самом деле рад ее видеть.

– Привет!

Он был уверен, что Люба не устоит перед его чарами.

– Урод!

Она села в машину, захлопнула дверцу и резко дала по газам.

Нервы ее подвели. Сдавая задом, она стукнула бампером ехавшую по дороге иномарку, благо что водитель отвел машину в сторону, поэтому удар был не очень сильным. Но все же чужую машину она повредила. Заднее крыло помяла.

Иномарка остановилась, из нее выскочил мужичок в мятых джинсах и клетчатой ковбойке. Лицо, разумеется, злое.

Люба предусмотрительно не стала выходить из машины. Но мужичок, похоже, готов был разнести ее джип в клочья, чтобы добраться до нее. Понял, что за рулем женщина. Понял, что хамство с его стороны останется безнаказанным.

– Ну ты, лядь!.. – как резаный, заорал он. – Совсем охренела!

На этом его истерика и закончилась. Люба и в самом деле не могла дать ему сдачи. Но рядом находился Фим. Он подошел к злобному мужику и двинул его кулаком в живот. Согнул пополам и ударом по загривку поставил на колени.

Спасибо ему, конечно. Но дифирамбы в его честь Люба петь не собиралась.

Люба вышла из машины, осмотрела повреждение на машине. Крыло придется рихтовать. Но вряд ли это будет стоить больше двухсот долларов. И ей надо будет бампер подкрасить. Но это за ее счет.

Мужичок уже поднялся с колен. Смотрит на нее затравленно, испуганно косится на Фима.

– И откуда такие выродки берутся?

В равной степени она обращалась и к «ковбою», и к самому Фиму. Оба провинились перед ней.

– Ты это, машину мне разбила, – пискнул мужичок.

– Не ты, а вы…

Люба достала из сумочки две сотни баксов, сунула их мужику в руку.

– Проваливай!

– Мало, – попытался возразить он. – Ты чо, не понял! – надвинулся на него Фим.

Мужика как ветром сдуло.

– И ты проваливай! – сверкнула она взглядом.

– Люба, ты чего? – возмутился Фим. – Я что-то не так сделал?

– Когда, сейчас или вообще?

– Ну, сейчас…

– А что ты сделал? Этого придурка избил?.. А за что? Он всего лишь лядью меня назвал. А разве это не так? Кто такой меня сделал, а?

– Люб, ну ты прости меня, да, – сошел с лица Фим.

– Ну прощу тебя, и что? Тебе легче станет?

– Так само собой…

– Хорош свистеть. У тебя столько непрощеных грехов, что легче тебе уже не станет. Сколько девчонок ты совратил, а? Сотню, две?.. Сутенер штопаный!

– Люб, ты думаешь, я этого хотел?

– А мне все равно, хотел ты этого или нет… Сволочь ты, Фим. И сволочью подохнешь…

– А если я скажу, что меня заставили?

– Да мне все равно, что ты скажешь. Не верю я тебе… Да, кстати, это тебе!

Люба достала из сумочки еще одну сотенную купюру, протянула Фиму.

– За что?

– А за то, что заступился за меня. Любой труд должен быть оплачен… Хотя нет…

Она вернула деньги на место.

– Ты и без того на мне хорошо заработал… Или на штрафные санкции попал, а? Я же сбежала…

– Да Леська мне говорила, что ты сбежала…

– Мне послышалось или ты что-то сказал?

– Это Леська все… Не знаю, за что она тебя ненавидит…

– Ненавидит… Но ты-то здесь при чем?

– Я работал на нее. Так получилось. Деньги на раскрутку были нужны. А тут она… С Рэмом тебя хотела развести…

– Что ж, ваш план удался, – презрительно усмехнулась Люба. – С чем вас и поздравляю…

– Так этого ей было мало. Она в притоне хотела тебя сгноить…

– И ты этого хотел. Чтобы я под ногами у тебя не крутилась… Ты же избавился от влюбленной дурочки. Чего снова ко мне лезешь?.. Чего еще Леська от меня хочет?

В прошлый раз Фим подкараулил ее возле здания института. Анжела ему якобы нужна была… За Любой он тогда охотился, на нее сети ставил. И охота удалась… Сейчас он снова охотится на нее. Неспроста возле супермаркета появился.

Первое время, после того как сбежала из борделя, Люба боялась Фима. Поэтому и не заявлялась домой к родителям. Сообщила им по телефону, что ее могут искать плохие люди. Регулярно созванивалась с ними, но дома не появлялась. И, судя по всему, правильно делала. Приходили к родителям какие-то люди, спрашивали про нее. Искали, но не находили.

Постепенно конспирация вошла в привычку. Даже после того, как Булат взял ее под свою защиту, она старалась лишний раз в Подберезовске не показываться. И родители ничего про нее никому не рассказывали. Уехала Люба, куда-то во Францию, вот и весь сказ…

Но сейчас ситуация изменилась. Люба засветилась на большом экране. И как следствие, Фим смог разыскать ее. Возможно, от офиса продюсерского центра за ней следил, откуда она сейчас возвращалась. Выследил. Но ведь ясно, что камень у него за пазухой. В дар от Леськи… Никак не уймется стерва…

– Я не знаю, чего она хочет, – покачал головой Фим. – Я с ней порвал. Хватит с меня…

– Зачем тогда преследуешь меня?

– Я не преследую… В смысле, плохого ничего не хочу… А то, что выследил тебя, да, скрывать не буду…

– Как же, не хочешь ничего плохого? – язвительно усмехнулась она. – Я же не отработала свой долг перед твоими дружками, так?

– Забудь об этом.

– Забыть?!.. Да нет, мой дорогой, это не забывается…

– Тогда прости!

– Не дождешься!

– Хочешь верь, хочешь нет, но я не собираюсь тебя подставлять. Я предупредить тебя хочу. Леська знает про тебя. Знает, что ты восходящая «звезда». Она хоть и не старуха, но Шапокляк еще та. Как бы она снова свинью тебе не подложила…

– Свинья – это ты? Тебя Леська хочет мне подложить? Так передай ей, что у нее ничего не получится. Так ей и скажи, не люблю я Фима. Прошла любовь. Ничего больше нет…

Как это ни странно, но Люба и в самом деле не испытывала сильных чувств к этому красавчику. Не смог он в этот раз разжечь в ней огонь, не смог вскружить голову. Нравился он ей, да. Будь он порядочным человеком, возможно, она бы не смогла устоять перед ним, скорее всего, решилась бы на тайный роман. Но Фим – сволочь. И пусть не надеется, что сможет заморочить ей голову. Никаких больше безрассудств… А с Леськой нужно что-то делать. Надо бы к Булату обратиться за помощью. Недели через две он вернется, надо будет с ним поговорить на эту тему. Он должен помочь.

– Да не работаю я больше на нее! – мотнул головой Фим.

– Не знаю… Я знаю только, что мне ты больше не нужен…

– Так дело в том, что ты мне нужна…

Но Люба его уже не слушала. Села в машину и дала задний ход. На этот раз обошлось без инцидентов. И она благополучно добралась до дома…

Музыкальный видеоклип на новую песню был закончен. Осталось только запустить его в эфир. Любе он понравился. Красивая история о некрасивой любви – зачин, кульминация, развязка – все, как и должно. Но она еще не знала, понравился ли клип Макееву. Для того и шла к нему в кабинет, чтобы узнать его мнение. Хотя вызывал он ее к себе не для того. Нужно было решить ряд организационных вопросов. Раскрутка начинающей певицы – дело сложное. Даже если она уже находится в ранге восходящей «звезды». Любая ошибка могла пустить под откос всю ранее проделанную работу…

По пути к Макееву Люба могла встретить кого угодно. Герман Альбертович – большая величина в музыкальном мире. Скольких «звезд» Люба уже повидала, работая с ним… Но в коридоре она встретила Фима. Вот уж кого она не ожидала здесь увидеть! Он шел ей навстречу и сиял, как Винни-Пух, который только что раздобыл бочонок меда.

– Люба, можешь меня поздравить!

Его совершено не смущало, что позавчера они расстались на минорной ноте.

Она промолчала. Попробовала его обойти, но он мягко взял ее под руку.

– Герман Альбертович хочет со мной работать!

Бочонок с медом оказался бочонком с дерьмом. Во всяком случае для нее. Ей вовсе не хотелось, чтобы у них с Фимом был один продюсер.

– Надеюсь, не в моей команде?

Творческая команда под нее как раз находилась в стадии формировании. Саундпродюсер, имиджмейкер, райтер, прочая и прочая – все это предоставлял ей Макеев. Но ей нужна была еще своя группа, которая бы обеспечивала ей музыкальное сопровождение на концертах, которые уже, судя по всему, не за горами…

– Нет… Это будет отдельный проект!

Создавалось впечатление, что Фим выдает желаемое за действительное. Уж он-то умел раздувать из мухи слона.

– Ты в этом уверен? – хлестко, с насмешкой во взгляде спросила Люба.

– Ну, пока что Макеев только думает… – осекся Фим. – Но я думаю, он примет правильное решение. Ему понравился мой саундтрэк… – Это ваши с ним проблемы! А ко мне, прошу тебя, даже не приближайся!

– Люба! Ну почему ты такая жестокая?

– Да пошел ты! Она оттолкнула его плечом и пошла дальше. Достал!

А ведь Макеев мог позволить себе и не один дополнительный проект. Мало того, что он сам по себе авторитетная личность в музыкальных кругах. Так еще и его фирма – достаточно крупный игрок на российском рынке. Это и продюсерский центр как таковой. Это и звукозаписывающий лейбл. И промоутерская, то есть концертная, организация. И музыкальное издательство… Прав был Макеев, когда говорил, что мог бы потянуть Любу и без финансовых вливаний со стороны Булата…

Разговор с Макеевым не занял много времени. Сугубо деловой тет-а-тет. Видеоклип ему понравился, он запускал его в телеэфир. А ей велел готовиться в записи новой, третьей по счету песни. Тройной блокбастерный удар по музыкальной аудитории должен был окончательно сломить ее сопротивление. Хет-трик в исполнении певицы Любоньки должен был стать настоящей сенсацией. Тогда ее выпустят на публику – концерты, выступления, шоу. И ее первый сольный альбом выйдет в свет. Тогда и станет ясно, сможет ли она отбить вложенные в нее деньги. Если сможет, тогда она настоящая «звезда», если нет, то так, попеть вышла…

Фим поджидал ее на пятачке перед входом в здание.

– Ты у Макеева была? – с волнением спросил он.

– Боишься, что я его отговаривала?.. Сдался ты мне! И разговора насчет тебя не было!..

– Люба, ну чего ты злишься? Говорю же тебе, что осознал свою вину… Я же пылинки готов с тебя сдувать!

Он смотрел на нее, как влюбленный паж на свою королеву. Но Люба ему не верила. Могла простить, но поверить – никогда!

– А на мне, мой дорогой, ни пылинки. На мне грязь! Спасибо тебе и Лесе!

– Ну, хватит об этом! Что было, то было… Давай попробуем все сначала! Я же вижу, что ты ко мне неровно дышишь…

– Неровно, – кивнула она. – Вот смотрю на тебя и задыхаюсь от возмущения. Меня возмущает твоя наглость!.. Да, можешь передать своей Олесе, что я не хочу тебя больше видеть. Заодно предупреди, что если ты еще раз появишься у меня на пути, у нее начнутся большие проблемы. Рэм ее тогда не смог добить. Но есть люди, которые сожрут ее с потрохами…

– Мне кажется, я знаю, о ком ты говоришь. Ты живешь с этим, с автомобильным королем Акрамовым…

Булат и в самом деле когда-то мог считаться автомобильным королем. Из Европы гнал машины, из Японии. Целыми эшелонами гнал. Салоны, станции техобслуживания по всей Москве. Миллионы на этом сделал. Он и сейчас этим бизнесом занимался, но его уже опередили многие. Так что его можно было называть автомобильным князем, но никак не королем.

Сейчас он и автобизнесом занимается, и экспортом сырья, и строительством. Всем понемногу. Но доход высокий, стабильный. Здесь, в России, у него свои люди. А в Европе он со своим бизнесом управляется сам. Там у него своя строительная компания. Далеко не самая крупная, но дела идут хорошо… Впрочем, это не важно, чем он занимается. Главное, что человек он хороший. Говорим хороший, подразумеваем щедрый…

– А это не твое дело, с кем я сплю, – усмехнулась Люба. – Да, сплю, и ничуть этого не стесняюсь… И уж поверь, каяться не буду, когда он сотрет и тебя, и твою Леську в порошок. Так ей и передай, пусть обходит меня седьмой дорогой…

– Я тебе говорю, а ты и слушать меня не хочешь. Порвал я с Леськой. Порвал!

– Ну, порвал так порвал… Но ты ей все равно передай!

– Люба!..

– Отвянь!

Она отмахнулась от Фима, как от назойливой мухи, и решительным шагом направилась к своему джипу.

Глава 15

Булат был не в духе. Целых три недели они не виделись. Должен был он соскучиться по ней. Но почему-то не рад их встрече.

– Что случилось? – с тревогой посмотрела на него Люба.

Ох, как не нравилось ей его настроение. Не по себе ей от того, что он был темнее тучи.

– Ничего, – буркнул он. И отвел в сторону взгляд.

– А чего такой хмурый?

– Устал… С дороги…

Люба догадывалась, что дорога и усталость здесь ни при чем. Но взялась снять с него усталость.

– Снимай рубашку!

Она уложила его на кровать животом вниз. Сама разделась догола. Таковы правила – эротический массаж нужно делать в обнаженном виде. Распустила волосы – они также должны участвовать в процессе. Взяла ароматическое масло с расслабляющим эффектом розмарина. Оседлала замершее в ожидании прикосновений тело. Легкими движениями пальцев растерла маслом все тело. Это еще не массаж, это расслабляющая прелюдия. Легкие прикосновения, энергетические потоки должны превратить тело мужчины в одну сплошную эрогенную зону…

Массаж начался с головы. Кожа под волосами, уши особенно чувствительны к легким и нежным поглаживаниям. А если еще шептать на ухо что-то неприличное, сопровождая слова жарким дыханием… Люба не знала, чем именно расстроен Булат. Но своим мастерством она сумела отключить его голову, сняла с него напряжение, заставила млеть от удовольствия.

Голова, шея, плечи… Все ниже и ниже. В конце концов она добралась до места назначения, после чего последовал бурный финал…

Она умела доводить Булата до наивысшей точки кипения. Умела добиваться, чтобы пар выпускался с такой силой, что после выброса он долго не мог прийти в себя. Но сегодня он на удивление быстро вернулся к реальности.

– Хорошо это у тебя получается, – недовольно посмотрел он на Любу.

– А чего тогда такой мрачный?

– Тебе со мной нравится?

– Глупый вопрос, конечно, да.

– А с ним тоже нравится?

– С кем, с ним? – внутренне встрепенулась Люба.

– С Фимом!

– С Фимом?! – похолодела она.

– Что, не знаешь такого? – нехорошо усмехнулся Булат.

– Как же не знаю… Он меня в притон продал. Из которого потом Аслан меня вытащил… Я же тебе про него говорила…

– Так это и есть тот самый Фим… – ничуть не изменился в лице Булат. – Что у тебя с ним было?

– Что, что, любила я его…

– И сейчас любишь?

– Сама себе не верю, но в душе у меня к нему ничего нет. Ничего!..

– Ты сама себе не веришь, а хочешь, чтобы я тебе поверил…

– Что-то я не пойму, с какой это радости ты этот разговор завел?

– Да есть радость… Большая радость, – презрительно ухмыльнулся он.

Поднялся в постели, перепоясался полотенцем и вышел из комнаты. Минуты через три вернулся. Бросил на кровать большой конверт из упаковочной бумаги.

– Полюбуйся!

Из конверта Люба извлекла кипу фотографий. У нее захолодело внутри, когда она увидела первый снимок. Она и Фим в постели – он внизу, она наверху. Качество фотографии плохое, но ее нетрудно опознать и Фима тоже. Еще несколько снимков из той же серии, и все того же низкого качества. Как будто с видео переснято. Интерьер знакомый – родительский дом Фима. Это была их первая встреча… Да, он тогда действовал по заданию Леськи, поэтому и снимал все на видеокамеру. Но почему эти кадры всплыли только сейчас?..

Люба готова была оправдаться перед Булатом. Ведь это было до знакомства с ним. А он ее не из монастыря брал…

Но следующие фотографии были совсем свежие. Люба и Фим сняты на фоне здания, которое арендовал Макеев под свою фирму. Всего два снимка, и крамолы вроде бы никакой. Они просто стоят, о чем-то говорят. И на ее лице нет признаков антипатии к Фиму. В правом нижнем углу фотографий отпечатана дата полутора-недельной давности.

Эти снимки были всего лишь прикормкой для Булата. Далее шла откровенная крамола. Снова Фим, и снова Люба. Откровенная порнография. Качество снимков не самое лучшее. Даже хуже, чем первая серия. Но и здесь Люба подлежала опознанию. И на этих фотографиях дата, время. Оказывается, Фим и Люба безобразничали в постели каких-то три дня назад… Но ведь не было ничего. Абсолютно ничего не было!

– И что это такое? – через силу выдавила она.

– А это у тебя спросить надо! – уничтожающе посмотрел на нее Булат.

– Откуда это у тебя?

– А это, моя дорогая, называется шантаж. Я с дороги в офис заехал. А там сюрприз. Конверт этот и сопроводиловка. Короче, если я не заплачу пятьдесят тысяч долларов, то эти фотографии станут достоянием прессы. Ты же у нас звезда!

– Ничего не пойму. Шантажировать меня должны были. Чтобы ты ничего не узнал…

– А я, как видишь, узнал… Видно, думают, что я и без того знаю о твоих выкрутасах. Думают, что я буду платить, лишь бы скандала не было…

– Кто думает? От кого этот конверт?

– Не знаю. Обратного адресата не было. Написали, что свяжутся со мной дополнительно…

Булат не знал, откуда эта грязь. Зато Люба была уверена, что здесь без Леськи не обошлось. Фим ее предупреждал… Сам предупреждал, сам же в очередной раз и подставил Любу. Снова хотел ее в постель затащить. Не получилось. Тогда в ход пошла фальшивка.

– Булат, ты только не горячись. Клянусь, я ни в чем перед тобой не виновата!

Люба боялась потерять его. Но еще больше боялась потерять его по воле подлой Леськи. Однажды она уже смогла развести ее с Рэмом. Теперь вот удар нанесен по ее союзу с Булатом. Расчет прост: нет спонсора, нет карьеры. Любой ценой Леська стремилась выбить почву из-под ее ног… Никак не успокоится сука…

– А в чем ты передо мной виновата? – глумливо усмехнулся Булат. – Подумаешь, переспала на стороне…

– Так ведь не было ничего!.. Вернее, было, но давно… Вот здесь правда… – Она ткнула пальцем в первую фотографию. – Но я тебя тогда еще не знала… Но Леська уже охотилась за мной. Со свету меня сжить хотела…

Булат слушал ее с таким видом, как будто она несла какой-то бред.

– Какая Леська?

– Долгая история… Я уже о ней забыла… А тут Фим появился. Сказал, что любит меня, сказал, что снова хочет со мной жить…

– А ты и рада! – презрительно скривился Булат.

– В том-то и дело, что нет! Я его послала далеко-далеко… Я сразу поняла, что это снова Леська… Как знала, что добром это не закончится… Да ты посмотри, мы просто разговариваем с Фимом. Просто разговариваем, ничего нет!.. А это – чистейшей воды фотомонтаж!

Люба хотела ткнуть пальцем в последнюю фотографию, но с отвращением отдернула руку.

– Не было у меня с Фимом ничего. Не было!.. В этот день, в это время…

Люба задумалась. Чем она в это время занималась?.. Да, в танцевальной студии была. Занятия закончились, и она отправилась домой… Домой она в это время ехала. Но как это Булату доказать?

Да и надо ли доказывать? Дело в том, что календарь в фотокамере можно поставить на какое угодно число и время. Плюс-минус минута, час, день, неделя, месяц… Но даже если это фото двухгодичной давности, то не факт, что под Фимом выгибается она. Интерьер комнаты совершено незнакомый. Да и не было на ней тогда сережек в форме капель… А сережки эти подарил ей Булат. И в кадре они есть. Но ведь это могла быть дешевая подделка, которую от подлинника на фотографии не отличит никакой эксперт. Все продумала Леська. Мразь!..

– Ну чего замолчала? – подстегнул ее Булат.

– Я только одно могу сказать, не было ничего. Не было!.. Это фальсификация, фотомонтаж…

– По дороге я в фотостудию заезжал. Специалист эти снимки смотрел. Это не фотомонтаж!..

– Тогда я не знаю, что это! – в отчаянии схватилась за голову Люба.

– Зато я знаю. Блуд это! Натуральный блуд!.. Люба, мы же договаривались с тобой. Если ты хочешь уйти к другому мужчине, ты должна сказать мне об этом. Ты освобождаешь эту квартиру, возвращаешь мне деньги, которые я вложил в твою раскрутку, и мы расходимся, как в море корабли…

– Но… – начала было Люба.

Но Булат ее перебил:

– Что, ты не можешь вернуть мне деньги? Зачем ты тогда спала с этим идиотом? Надо было найти себе мужика побогаче…

– Не искала я никого… Я ждала тебя. Я хотела рассказать тебе, что меня хотят смешать с грязью…

– Ты могла бы позвонить.

– Я не думала, что все случится так быстро…

– Но ведь случилось. Ты встретила свою любовь, тряхнула стариной, так сказать…

– Булат, но ты же сам не веришь, что я могла тебе изменить?

– Раньше не верил, сейчас верю… Сколько времени тебе нужно, чтобы освободить жилплощадь?

– Булат!

– Деньги пока можешь не возвращать. Но через полгода будь добра отдать все до последнего цента. Так уж и быть, проценты с тебя брать не буду…

– Булат, ну давай разберемся! – взвыла Люба. Но с тем же успехом она могла обращаться к глухому слепцу.

– Давай разберемся, – кивнул он. – Так сейчас… Ладно, мелочиться не будем. Отдашь всего триста тысяч долларов. И свой джип тоже отдашь…

– Булат, ты меня унижаешь!

– Была бы ты моей женой, тебя бы забросали камнями, как подлую тварь!

– Ты меня унизил, Булат… Рано или поздно ты узнаешь, что я тебе не изменяла. Даже если это случится рано, то все равно будет поздно. Ты уже ничего не изменишь. Ты не сможешь вернуть меня обратно. Так было с Фимом. Так будет и с тобой… А деньги я тебе верну, можешь не сомневаться!

У Булата еще было время на раздумье. Пока она собирала вещи, у него еще была возможность остановить ее, вернуть обратно. Но он не сделал этого. И вместо прощания молча сунул ей в руку конверт с компрометирующими фотографиями…

Она ушла, хлопнув дверью. Обратного пути нет…

К хорошему привыкаешь быстро. Но можно привыкнуть и к плохому. Так и Люба уже привыкла к ударам судьбы. Сколько раз фортуна поворачивалась к ней лицом, и столько же раз Леська разворачивала ее к ней другим местом. Но Люба уже привыкла и к тому, что за черной полосой в жизни обязательно должна последовать светлая. И на этот раз она не собиралась ждать у моря погоды. На Бога надейся, но сам не плошай. Именно поэтому сегодня она надела откровенно соблазнительное платье, отчего у Макеева замаслились глазки.

– Герман Альбертович, помните, вы как-то сказали, что сами готовы вкладывать в меня свой талант, если вдруг Булат Анзорович откажется от меня…

Она нарочно заменила слово «деньги» «талантом». И не только потому, что эти слова иногда бывают синонимами. Лесть в таких случаях лишней не бывает.

– А он что, отказался? – обеспокоился продюсер.

– Да, но не по своей воле. Его заставили…

– Кто?

– Скажем так, я стала жертвой интриг… Говорили мне, что в музыкальном мире это случается. Я не очень верила, но…

– Так, с этого места, пожалуйста, поподробней…

– Если можно, сначала вопрос… Есть такой товарищ, Фим Речной. Он сказал, что вы собираетесь его продюсировать…

– Фим Речной?!.. Да, в этом парне что-то есть. Хотя до совершенства далеко. Но кто мне скажет, где в этом мире совершенство… Даже не знаю, браться за него или нет. Есть много «за» в его пользу. Но еще больше «против»… А чего он это тебя интересует? Что, нравится?..

– Нравился. Когда-то. Даже любовь была… Мы же из одного города… Когда-то он был музыкантом, а я была его поклонницей. Теперь я восходящая звезда, а он пока никто. Мне-то все равно, но ему это не нравится… В общем…

Люба выложила на стол самую скромную фотографию из коллекции двухгодичной давности. Но Макееву хватило и этого, чтобы возбудиться. Женская интуиция подсказывала ей, что этот снимок содержит скорее «плюс» для нее, нежели «минус».

– Оу! – воскликнул Макеев. – Что это такое?

– Что-то вроде домашнего архива. Но Фим, я так поняла, решил сделать это фото достоянием общественности… Короче говоря, эта фотография попала в руки Булата. А вы же знаете, кровь у него горячая. Ему все равно, что это все было до него…

– Но ведь было.

– А я что, похожа на девственницу? – кокетливо повела бровью Люба.

– Я бы не сказал… Женщина вправе выбирать, с кем и как ей быть… Но как же так, ты и этот Фим Речной?.. Знаешь, я не очень верю в совпадения. Но ты у меня, и он до меня почти достучался…

– Так он и не стал бы к вам стучаться, если бы мной занимался другой продюсер. Он по моему следу на вас вышел…

– Теперь ясно… И что же, он отдал эту фотографию Булату Анзоровичу?

– Не берусь утверждать, что именно он передал снимок, но больше некому…

Про Лесю Люба рассказывать не стала. Долгая история, да и неправдоподобная какая-то. Безумная одноклассница мстит ей на каждом шагу. Мексиканские страсти какие-то… Но Фима она сдала без всякого зазрения совести. Око за око… Хотя еще не известно, чем это все обернется. Но Люба почему-то была уверена, что Макеев примет ее сторону.

– И зачем это ему нужно?

– А чтобы лишить меня финансирования.

По ее мнению, эта версия была самой убедительной.

– Меня задвинуть, а самому взлететь. Видимо, на его взгляд, в этом заключено торжество справедливости. К тому же меньше народу – больше кислороду. Говоря иначе, чем меньше у вас проектов, тем у него больше шансов попасть к вам в обойму…

– Что ж, тогда придется ему сказать, что я сволочами не занимаюсь… – повелся Макеев. – Хотя нет, ничего я говорить ему не буду. Просто заверну его проект… и пошлю Фима к черту.

– А меня? – с лукавой искоркой во взгляде спросила Люба.

– Любонька, ты сводишь меня с ума!.. Петь ты можешь, в этом никто не сомневается. Танцуешь неплохо… Да, я говорил, что готов заниматься тобою дальше. Без всяких там Булатов… Но я заметил, что, когда Акрамов тебя финансировал, ты как бы плыла по течению. Выгорит проект – хорошо, сдохнет – ничего страшного, и без того неплохо кормят. Но сейчас от тебя требуется… Я должен потребовать от тебя целеустремленности, готовности к самопожертвованию…

– Что вы имеете в виду?

– Прежде всего самозабвенное желание стать «звездой». Поверь, это наиважнейший критерий в отборе претендентов…

– Я хочу… Герман Альбертович, я очень хочу стать «звездой»!..

Люба многозначительно провела пальчиками по кромке декольте, как бы в задумчивости остановила их в ложбинке бюста.

– Да, я вижу… Только вот как нам быть с этим снимком…

Он тоже провел пальчиками по ее груди. Но на фотографии.

– Можно сделать ремикс.

– То есть?

– То же самое, но с вами в главной роли… Только нужно ли это?

– Думаю, что необязательно.

– Что ж, вам видней. Не хотите со мной нежно дружить, не надо…

– Ну как это не хочу дружить? – встрепенулся Макеев. – Хочу. Очень хочу!.. Дело в другом! Этот снимок может оказаться в каком-нибудь желтом журнале…

– Вы думаете, это поставит на мне крест?

– Скорее, наоборот! Это же реклама! Бесплатный пиар!.. Ха, бесплатный! Журналюгам еще и заплатить придется, чтобы это фото засветилось в прессе…

– Надеюсь, вы не станете им платить?

– Нет… И даром не отдам… Но Фим может вывесить это фото на порносайт…

– Это плохо?

– А кто поверит, что это настоящие снимки? Знаешь, надо будет тебе фотосессию в «Плэйбое» организовать. Так, без особых откровений, чтобы все на грани, так сказать. Мы сами разместим эти фото в Интернете, в рубрике «голые звезды». И если там же появится этот срам… – Макеев двумя пальцами взял компрометирующую фотографию и сунул ее в бумагорезочный шредер. – Так вот, если этот срам появится на фоне твоей официальной, так сказать, фотосессии, тогда его точно примут за фотомонтаж. Знала бы ты, сколько в Интернете порно с участием наших и мировых звезд. И никто не раздувает из этого скандала… Так что не переживай, ничего страшного в этой грязи нет…

– А фотосессию когда будем делать?

Всем своим видом Люба давала понять, что готова приступить к ней прямо сейчас. И совсем не будет возражать, если фотографом будем сам Герман Альбертович.

– Можно сделать пробные снимки…

Она подала ему мысль, а он вцепился в нее обеими руками.

– У меня и время свободное есть. И фотокамера супер…

Макеев показал взглядом на дверь, за которой начиналась комната отдыха.

– Давайте попробуем! – многообещающе улыбнулась Люба.

И грациозно поднялась со своего места. Она прекрасно знала, зачем и ради чего делает это…

«Фотосессия» заняла часа три, не меньше. Вроде бы и не так много. Но учитывая занятость Макеева, можно было сказать, что он позабыл обо всем на свете ради нее. Это, конечно же, не так. Он добился своего, и его половой интерес уже стремится к нулю. Такой уж он непостоянный. Но Люба не очень-то и хотела продолжения романа. Главное, чтобы он продолжал иметь ее в виду в сугубо деловом плане. А этот интерес пока что еще был. Перед расставанием он клятвенно заверил, что завтра же они приступят к записи третьей песни. И еще испросил разрешения как-нибудь заглянуть к ней домой на огонек – посмотреть, как она устроилась на новом месте. И еще денег дал, чтобы оплатить съемную квартиру, за которую она уже и без того рассчиталась. Как-нибудь заглянуть, то есть если будет время и останется желание. Разумеется, Люба разрешила. Она же свободная женщина…

Она вышла из офиса, по привычке свернула в сторону автостоянки, но вспомнила, что машины у нее больше нет. Зато есть деньги. Личных сбережений что-то около пяти тысяч долларов. И еще Макеев пару зеленых штук на бедность дал. Надо было такси заказать. Ладно, до станции метро рукой подать, а там частника поймает. И в Северное Бутово. Окраина, но и там цены на квартиры очень сердитые. Москва есть Москва…

– Любонька! – услышала она радостный голос.

Повернула голову вправо – увидела Фима. Встала как вкопанная. Она была потрясена его наглостью. На пару с Леськой измазал ее грязью, а ведет себя так, как будто ничего не произошло. Идет к ней, рот до ушей, глаза сияют… Подонок!

– Ты чего, как не живая? – останавливаясь, спросил он.

Видит, что ей не по себе. Но продолжает улыбаться… Ну да, он же добился своего. Что ж, и она своего добилась.

– Да вот, расстроена, – усмехнулась Люба.

– Чем?

– А тем, что Макеев тебя видеть больше не хочет.

– Не понял! – сошел с лица Фим.

– А чего тут непонятного? Сказал, что ты дрянь и твои песни тоже дрянь…

– Ты что-то путаешь.

– А ты ничего не напутал?.. Зачем ты это сделал?

– Что сделал?

– А то ты не знаешь… Да, передай Леське мое спасибо. Надоел мне Булат Анзорович. Я давно уйти от него хотела, да все повода не было… За фотографии ей спасибо. Ловко она все провернула…

– Ничего не понимаю, – ошарашенно мотнул головой Фим.

– Чего уж тут непонятного? С Булатом мы расстались, спасибо вам с Леськой. Но моя песенка не спета. Я и дальше петь буду. А вот ты, мой дорогой, в пролете! Да ты не расстраивайся, как шестерил перед Леськой, так и дальше шестерить будешь. У тебя это хорошо получается. Лучше, чем на сцене…

Фим продолжал смотреть на нее, как баран на новые ворота.

– Ты о каких фотографиях говоришь? Ушла от Булата, а мы с Леськой здесь при чем?.. Так, погоди, фотографии случайно не с видео?

– Ну вот, ты и сам прекрасно все знаешь. И хватит дурака валять…

– На этих фото мы с тобой, да?

Как ни старалась Люба удержать себя в руках, все же она скатилась на грань истерики.

– Да, мы с тобой! – чуть ли не закричала она. – Там еще щеки твои!

– Какие щеки?

– Одна правая! Она размахнулась и ударила его по правой щеке. – А другая левая!

И вторая попытка, слева, увенчалась успехом.

Ошеломленный Фим подался назад, тряхнул головой.

– Ты что, сдурела?

– Да пошел ты, козел!

Люба резко повернулась к нему спиной и быстрым шагом направилась к станции метро. Видеть она этого урода больше не могла…

Глава 16

Любонька просто пела. Но Рэму хотелось, чтобы в своей песне она обращалась не к кому-то там, а именно к нему. Почему он без Любы? Почему так случилось, что они не вместе?.. Острая мелодия, пронизывающая. И поет Люба здорово, душевно. Может, она в самом деле страдает в разлуке без него?..

Рэм уже знал, что с Фимом у нее отношения не сложились. Не живут они вместе. Какой-то автомобильный король ее спонсирует. Ясно же, что не за просто так… А ведь на месте этого толстосума мог быть сам Рэм. И отец мог бы денег дать. Да и он мог бы свой бизнес раскрутить так, что сам бы миллионы зарабатывал… Мог бы, но не зарабатывает. От отца целиком зависит. И все потому, что нет рядом с ним Любы. Ради нее он горы готов был своротить, а без нее смысл жизни где-то в сумерках. Леся хороша, не вопрос. Но с ней плывешь по течению и ничего не хочешь. Разве что только кокосом тоску занюхать… С Любой он счастьем упивался. А с Леськой он просто упивается – спиртное, наркотики. Жизнь катится по наклонной плоскости. И удивительное дело, мама в Леське души не чает. Знала бы, что Рэм уже без кокаина обходиться не может…

А Леська так и продолжает жить на два фронта. То с ним, то сама по себе. Как будто так и нужно… Но ему на это уже наплевать. Трахается на стороне, и ладно. Даже хорошо, что есть у нее любовники. Будет повод послать ее куда подальше. Можно и без повода от нее избавиться. Но Рэм на это почему-то не решался. Может, потому и ехал сейчас к Лесе. Она сейчас у себя дома, его к себе не ждет. Скорее всего, с кем-то забавляется. И он ее с поличным возьмет. А заодно и снежком колумбийским разживется. У нее всегда есть… Снюхался он с Леськой. Натурально снюхался. Кокаин на пару с ней нюхает. Знает, что нельзя. Но нет возможности остановиться…

Он подъехал к ее дому. Позвонил ей на мобильный.

– Ты где?

– У себя, а что?

Дыхание у нее спокойное, ровное. Не похоже, что из-под мужика вылезла.

– Ничего, если я через полчасика подъеду?

– Что, соскучился?

– Ну да…

– Конечно, подъезжай. Ты же не чужой…

Как это не чужой, если чужой… Они всегда были чужими, только Рэм почему-то не хотел обращать на это внимание.

Он зашел в подъезд, на лифте поднялся на шестой этаж. Пешком преодолел один лестничный пролет и затаился в ожидании на межэтажной площадке. Он услышит, как из Леськиной квартиры выйдет ухарь. Тут-то он и объявится.

Но прошло полчаса, а никто из ее квартиры так и не вышел. Или нет у нее никого, или ей начхать, застукает он ее с мужиком или нет.

Он позвонил в дверь. Леська не заставила себя ждать. Впустила его в дом. Прическа, макияж, сексуальный халатик на голом теле, на ногах туфельки на высокой прозрачной подошве – в таких стриптизерши обычно танцуют. Как всегда, свежая, подтянутая. Щечки розовые, глазки блестят – видно, что под допингом. Идеальная девушка на роль рекламного лица для компании «Кокаин Продакшн». Но нет такой фирмы, и реклама наркотикам не нужна, они и без этого хорошо расходятся. Будь они прокляты…

– Ты одна? – спросил Рэм.

– Нет, там в постели двое. Третьим будешь?.. Ну, кончено же, одна!.. А ты что, проверять меня вздумал?

– Да нет…

– Ну что там нет, если да… На, проверяй…

Она распахнула халат, выставила напоказ свои аппетитные прелести. Рэм не хотел заводиться, но сейчас она представляла собой материальную субстанцию высокого сексуального напряжения. Как будто ток по жилам прошел. Внизу живота приятно затяжелело… Ну что за бес таится в этой девке?

Она и сама была на взводе. Набросилась на него, как похотливая самка… Но Рэма надолго не хватило.

– Как насчет винта? – спросила она.

И не дожидаясь ответа, направилась к бару. Приготовила два «фирменных» коктейля. Рэм и не видел, чего она там намешала, но подействовало так, что не он от Леськи, а она от него стала убегать не в силах выдержать его напор. Он поймал ее, затащил в койку и… заснул…

Проснулся – за окнами ночь, в комнате темно и тишина. И в голове никаких шумов. Как будто и не уходил в штопор на «винтовом» топливе.

Леськи рядом нет было. Но откуда-то из каминного зала доносятся голоса. Мужской и женский. Вот гадина, одного мужика спать уложила и с другим развлекается. Нельзя же быть такой ненасытной?

Рэм рванул к ней, чтобы наконец-то застукать ее с мужиком. Но не успел и до двери дойти, как пыл угас. Не хотелось больше рвать и метать. Но любопытство в нем осталось. Что это за мужик, о чем Леська с ним говорит?

Он тихонько приоткрыл дверь. Разговор шел на сдавленно-повышенных тонах.

– Ну я это сделала, я! – кипятилась Леська.

– Зачем? – спросил мужской голос.

Рэм где-то его слышал. Но не мог вспомнить, где именно. Видать, давно это было. Или память у него с прорехами.

– А какого хрена она со свинячьим рылом в звезды лезет?

Неужели про Любу разговор? Рэм затаил дыхание.

– Ну и чего ты добилась?

– А добилась! Где она теперь живет? У черта на куличках, в дешевой двушке. Одна и без денег! А кто ее без бабок раскручивать будет?

– Много ты знаешь!

– Много знаю! Даже больше, чем тебе кажется…

– Не, ну ты хоть понимаешь, что подставила меня. Ты подсунула этому Булату порно, где мы с Любой… Она теперь думает, что я с тобой заодно!

– Да пусть, что угодно думает… О чем она думала, когда ты под Артема ее укладывал? А ты о чем думал, когда она остальных твоих дружков у тебя дома обслуживала?.. Тоже святоша мне нашелся!

– Она любила меня… Понимаешь, любила! Потому и можно было ей голову заморочить. И заморочил!..

– Так снова заморочь. И дальше спи с ней! И корешки твои пусть с ней спят. Ей это нравится, да?

– Леся!!!

– Что, Фим?..

– Ты чудовище. Ты самое настоящее чудовище!.. Никак не пойму, чего ты на Любу взъелась?

– А то, что Рэм с ней захотел!..

– Ну развела ты ее с Рэмом, что дальше? Он же тебе не нужен, этот Рэм? У него же рога размером с Останкинскую башню!

– А кто ему эти рога наставлял?

– Да бог с ними, с рогами! Рэм-то сейчас твой. Чего тебе неймется?

– А хобби у меня такое – гадину эту давить!

– У тебя шизофрения! Тебе лечиться надо!

Рэм слушал, и ему казалось, что у него у самого крыша едет. Разговор шел о Любе. Если он правильно понял, то Фим – тот самый разлучник Фим – пришел к Леське с претензиями. За то, что она подсунула Булату Акрамову порнографический компромат с участием Любы и самого Фима. Теперь Люба одна и без денег… А компромат достать было нетрудно. Ведь Фим жил с Любой, а постельные сцены записывались на видео.

Леська поступила, как последняя тварь. Но Рэм за это мог сказать только спасибо. Люба теперь свободна, и у него теперь есть шанс занять место обманутого ревнивца. А он пойдет к ней. Ведь не он, а она его бросила. Из-за Фима…

А ведь неспроста Фим в ее жизни появился. Леська его Любе подсунула. Потому что хотела развести ее с Рэмом. И ведь добилась своего… Вот за это Рэм ей спасибо не скажет. Разве что сквозь зубы. Соберет с полу ее же выбитые зубы и скажет «спасибо». И за то, что с Любой его разлучила. И за то, что рога наставляла… Не плохо бы и самому головой о стену шарахнуться. Надо же было быть таким идиотом, чтобы пригреть змею на своей груди. Ведь знал, что Леська – гадюка. Так нет, позволил мозги себе ядом отравить… А Любе Фим голову морочил. Под каких-то уродов подкладывал… Он что, шлюху из нее делал? Паскуда!..

Рэм не сразу понял, что уже не стоит на месте. Ноги самопроизвольно вынесли его из комнаты. И вот он уже врывается в зал.

Леська и Фим стояли посреди комнаты. Она взглянула на Рэма широко распахнутыми от удивления глазами, а он развернулся к нему лицом. Поднял руки на уровень груди, сжал кулаки. Сделал шаг навстречу.

Похоже, Фим понял, что сейчас его будут бить. И, видимо, он решил, что в данном случае лучшая защита – это нападение. Вернее, контратака.

Но Рэм не зря когда-то занимался кикбоксингом. Больших успехов на этом поприще не достиг, но постоять за себя мог. И сейчас он не растерялся. По ходу движения сдвинулся чуть в сторону – так что выброшенный навстречу кулак лишь чиркнул по уху. И со всей силы обрушил на Фима всю свою мощь своих рук.

Чувствовалось, что этот парень тяжелей гитары в руках ничего не держал. С виду вроде бы фактурный молодец, но на удар слабак. Рэм вырубил его с одной серии ударов. И по инерции в запале, когда Фим уже лежал на полу, ударил его кулаком в нос. Он и сам понял, что это лишнее. Сам остановился, хотя желание размазать Фима по полу все еще оставалось.

Но было и другое желание. Уничтожить Леську. Эту тварь, эту гнусную мразь!.. – Падла! – заорал на нее Рэм.

Будь она сейчас рядом с ним, он бы не удержался и врезал бы ей по лицу. Но Леська встала за креслом в дальнем углу просторного зала. И так сразу до нее не дотянуться.

– Не подходи! – угрожающе зашипела она.

Но Рэма было не остановить. Он сделал шаг по направлению к ней. И вдруг застыл, как будто ноги к полу примерзли. В руках у Леськи он увидел небольших размеров хромированный револьвер. Дамский пистолет. Калибр небольшой, но хватит для того, чтобы отправить Рэма на тот свет.

В порыве чувств он не подумал о том, что может умереть. Он мог бы и дальше танком переть на Леську, но инстинкт самосохранения оказался сильней злости.

На ум невольно пришла фраза из какого-то боевика:

– Пушку брось! – потребовал он.

– Ага, счас!

– Леська, ты чудовище!

– Это я уже слышала, – злобно усмехнулась она.

– Но ты в самом деле чудовище… Я все слышал… Зачем ты с Любой меня развела?

– А нравится мне вас разводить. Ее мордой в грязь, а тебя, как того дауна, за нос вожу… Думаешь, я замуж за тебя хочу? Ха-ха!.. Голову высоко не поднимай, а то рогами люстру мне собьешь!

– Леська, я тебя убью!!!

– Ну, во-первых, не Леська, а Олеся Евгеньевна. А во-вторых, ты, кажется, кого-то уже убил…

Стволом пистолета она показала на неподвижное тело… Рэм не хотел убивать Фима. Но неужели он сделал это?

Рэм и сам не понимал, чего он больше боялся: смертного греха или ответственности перед законом. Но так или иначе, струхнул он не на шутку. Холодея от ужаса, на негнущихся ногах подошел к лежащему Фиму, с трудом присел на корточки. Где-то он видел, что нужно приложить пальцы к шейной артерии, чтобы определить, жив человек или нет. Но сам он так никогда не делал. И все же поступил по науке. Двумя пальцами попытался нащупать пульс на шее. Но тщетно. Пульс отсутствовал…

Рэм инстинктивно обернулся к Лесе, но успел лишь заметить, как ее руки опускают ему на голову тяжелую хрустальную вазу…

В себя он пришел только утром. За окнами светло, но в голове темно. Комната в серых тонах. Леся в образе дьяволицы. Сидит в кресле, смотрит на него.

Это все тот же каминный зал. Но Фима нет. В комнате чистота, порядок. Ничего не напоминает о вчерашнем кошмаре. Сам он лежит на диване – под головой подушка, ноги укрыты пледом.

И если бы не раскалывающаяся от боли голова, он бы решил, что ночные ужасы привиделись ему во сне.

– А где Фим? – спросил он.

– В морге, – с потрясающим спокойствием ответила Леся. – Ты сломал ему нос, обломок кости проткнул мозг…

– Тогда почему я здесь?

Если он убил человека, то его должны были арестовать, отправить в тюрьму… Неужели все это впереди?

– А ты что, за решетку хочешь? – усмехнулась Леся.

– Не-ет!

– Можно оформить…

– А разве ты решаешь, что со мной будет?

– Нет, решают другие. Но как я захочу, так и решат…

– Хочешь сказать, что все менты у тебя в руках…

– Нет, у меня в руках пленка, где видно, как ты убивал Фима…

– Откуда?

– Наверное, я забыла тебе сказать, но в каждой комнате у меня стоит скрытая камера. Так, на всякий случай… Вот, пригодилось… Так что ты у меня в руках, мой дорогой. Можешь убить меня, если ты такой кровожадный. Но тогда пленка попадет к ментам. А вместе с ней и план…

– Какой план?

– Обычный. Я еще вчера хотела в милицию позвонить. Ты же знаешь, я законопослушная девушка. Но потом тебя стало вдруг жалко. Хотя ты и не достоин моей жалости… В общем, я сама вывезла труп Фима за город. Закопала его в землю, составила план захоронения. Пленочку к нему приобщила… Но ты не думай, я тебя не шантажирую. Это всего лишь меры предосторожности. В целях личной безопасности, так сказать. А ты у меня буйный, еще убьешь ненароком…

– У тебя?

– А куда ты от меня денешься?

– Ты спала с Фимом! – вспомнил Рэм.

– Да, но тебе не кажется, что это ерунда по сравнению с тем, что сделал с ним ты?

Действительно, Леся – всего лишь похотливая тварь, а он – убийца. Убийца!.. Как же ему теперь с этим жить?

– Кажется, – удрученно кивнул он.

– Но если кажется, то неплохо бы и освежиться…

Рэм трясущимися руками взял пакетик с розовым порошком, сделал «дорожку», втянул в нос. Чуть-чуть полегчало.

И Лесю отпустило. Доза сняла с ее губ демоническую улыбку. Взгляд смягчился. Даже теплые искорки в глазах блеснули.

– А в том, что Любка от тебя ушла, моей вины нет… Врать не буду, честно скажу, хотела ей отомстить. А тут Фим, как на заказ. Где они там пересеклись, не знаю. Но то, что у них секс был, это факт… А потом и я с Фимом познакомилась. Он концерт собирался дать, а народ на него не пошел. Кто он такой? Зато я пришла… Узнала, что он с Любкой… А знаешь, что он с ней вытворял?..

– Что?

– Тебе этого лучше не знать… Но, как говорится, лучше горькая правда… В общем, изгалялся над ней Фим. Понял, что девка от него без ума, и делал с ней, что ему вздумается. Дружкам своим на потеху отдавал. Под мужиков ее подкладывал – деньги на ней делал. Она же девка в общем-то красивая, за нее платили неплохо… И еще на видеокамеру все снимал. Мне показывал. Врать не буду, мы под это порно неплохо заводились…

– Ты такая же тварь, как и он! – рыкнул Рэм.

– Может быть, – совершенно спокойно отреагировала на его выпад Леся. – Но я тебе хочу сказать, что Любке все это очень нравилось… Ты думаешь, где она Акрамова подцепила? Фим их свел. Типа сестренка у него симпатичная. Девочка еще… Так эта девочка ему такой сеанс любви устроила, что у мужика крыша от удовольствия поехала. К себе ее забрал… Мне-то все равно было. Но когда Любка звездой стала, так меня, врать не стану, бес попутал. Акрамову все порно с Любкой отдала. Думаю, пусть полюбуется, что его девочка с мужиками вытворяла. А там она и с двумя, и с тремя…

– Хватит!

– Да чего ты злишься, Рэм. Поверь, Любка совсем конченая…

– Не правда!

– Это психология, Рэм. Знаешь, как коней объезжают? Не хочет конь под седло становиться, сопротивляется, да, всадника пытается сбросить. Но если всадник в седле удержался, то, считай, конь сломался. Раз и навсегда… Так и с Любкой. Была она в притоне, ходила по рукам. Было же? Было! Сломалась она. И теперь ей нравится под мужиками барахтаться…

– Я бы не сказал…

– Хочешь сказать, что у тебя с ней секса не было? – усмехнулась Леська.

– Был.

– И как?

– Я не жаловался…

Действительно, Люба в постели комплексами не страдала. Но ведь по мужикам не ходила. Он был уверен в том… А может, и ходила, тайком от него. Может, потому и с Фимом сошлась, что хотела чего-то погорячей. А тот ее по рукам пустил. Что, если ей в самом деле это нравилось?

– Да чего я тебе все объясняю? Я тебе порно покажу с ее участием. Это, конечно, не профессиональный уровень. Но там она такой кайф ловит, что даже самой завидно…

– Покажи…

Что ж, если Леська сумеет доказать, что Любка шлюха, он ей поверит.

– И покажу. Но не сейчас. Я, дура, копии не сняла. Все Акрамову отдала. Но ничего, я у него пару кассет возьму…

– Ты что, знаешься с ним?

– А ты что, ревнуешь? Не волнуйся, он не в моем вкусе… Меня только ты заводишь. И еще Фим. Но Фима больше нет. Так что теперь я только с тобой буду… Вот гад, а!

– Кто, я?

– Нет, Фим… Сам Любку на видео снимал, а потом претензии мне стал предъявлять. Как я могла Акрамову все отдать?.. Думаешь, он за Любку беспокоился? Нет, за себя. Он же тоже в записях есть. А эти записи могут в Интернет попасть. А он же тоже звездой хочет стать… А знаешь, кто им занимался? Любкин продюсер… Да, да, Рэм, она его с Макеевым свела. Потому что и с Акрамовым была, и с Фимом. А я всего лишь глаза мужику на нее открыла. А Фим теперь святошу из себя корчит… Ой, что это я? Корчил святошу. Нет его больше и никогда не будет… Так что теперь держись, Рэм. Теперь тебе за двоих пахать на мне придется!

– С разбитой головой много не напашешь…

– Ну, извини! Погорячилась!.. Да там ничего страшного. До свадьбы заживет…

– До чьей свадьбы?

– Ну не до нашей же… Ты меня, конечно, извини, но я в самом деле не хочу замуж. Я сама по себе… Но с тобой… Если ты, конечно, не против!

Она ждала от Рэма реакции на свои слова. Но он промолчал. Он был против Леськи. Но боялся ей об этом сказать. Как ни крути, а он целиком у нее в руках. Захочет его убийцей сделать – сделает. Так что лучше не злить ее…

– Не хочешь говорить, не говори, – надулась она. И чтобы сгладить возникшую неловкость, переключилась на попутную тему. – А насчет свадьбы я неспроста сказала. У Валеры твоего свадьба…

– Да, через неделю, – автоматически кивнул Рэм.

– Мальчишник будет?

– Будет. А тебе что?

– А я тебе ничем не могу помочь?

– Можешь! – Рэм вспомнил, что обещал Валере девочек для веселья. – Он бы хотел Кристину Агилеру. Ну, в смысле двойника… И еще бы нескольких «звезд»…

– Будет. Все будет… Жаль, «Любоньки» у меня в обойме нет. Извини, но для меня она – никто. Поэтому двойника ей не искали…

– И не найдешь.

– Что, такая единственная и неповторимая?

– Представь себе!

– А хочешь, она сама к вам придет?

– Чего?

– Ты же не веришь, что Любка – конченая шлюха. Так вот, ты можешь убедиться в том, что так оно и есть… Да ладно, расслабься, шучу. Делать мне нечего, как за ней гоняться… Да и денег она запросит. Какая-никакая, а звезда. И спонсора у нее теперь нет. Ей деньги нужны… Все, не хочу больше про нее говорить. Тобой хочу заняться…

К своему стыду, Рэм понял, что и сам не прочь заняться Леськой. Снова она смогла настроить его антенну на свою эротическую волну…

– С «винтом» или как? – спросила она.

Рэм вспомнил, что было с ним вчера под этим самым «винтом». Но отказываться не стал. Хотелось забыться, а еще лучше отключиться. В таком состоянии легче плыть вниз по течению…

Сегодня у Валеры мальчишник. Рэм пораньше вернулся с работы домой. А там Леся. Ждет его. Даже обед сообразила. Из ресторана заказ привезли.

Ни дать ни взять домашняя кошечка. И не поверишь, что эта кошечка за пять секунд может превратиться в пантеру. Белая, пушистая, но нутро у нее черное, как смола в адском котле. Но у Рэма не было выбора. Он убил Фима и сейчас целиком зависел от Леси. Да и не так уж плохо с ней. Ведь больше она ему не изменяет. Сумела-таки она внушить ему эту мысль…

Зато он и не пытался внушить ей мысль, что сегодня на мальчишнике он будет хранить ей верность. Обязательно оторвется с какой-нибудь «звездой».

– Все вопросы решены, – сказала она. – Девочки будут в срок…

– И сколько это будет стоить?

– Полцены, как договаривались…

Если ей верить, то элитные проститутки за свой труд получали половину от того, что зарабатывали. А гонорары у них для обычных проституток баснословные. Так что Леська не так уж сильно обделяла их… А ведь она сутенерша. Она занимается грязным бизнесом. Рэма это коробит, но ведь он сам пользуется ее услугами. Чем он лучше нее… И Валера – такой же потребитель. А еще бочку на нее катит… Пусть скажет спасибо, что Леська пошла ему навстречу. На всю жизнь запомнит, как со свободной жизнью прощался. И гости его будут в ауте…

– А кто будет?

Рэм не знал «звездного состава». А Леська не стала открываться.

– Не скажу, пусть это будет сюрпризом… Для Валеры твоего будет сюрприз. И для всех, кроме тебя…

– Так я что, в пролете?

– Увы и ах! Тебя обслуживать никто не будет, можешь мне поверить!

– Почему?

– Он еще спрашивает почему?.. Когда я спала с Фимом, ты мог спать с той же «Агилерой». Но сейчас я сплю только с тобой. И ты должен спать только со мной… Так что извини, мне сейчас придется тебя изнасиловать. Это чтобы тебе потом не хотелось…

– А знаешь, что за изнасилование бывает?

– Кому, насильнику или изнасилованному?.. Ты не волнуйся, для тебя тоже сюрприз есть…

Рэм не испытал особого восторга, когда Леся предложила наркотиком закинуться. Но и отказываться не стал.

Понюшка кокаина освежила сознание, но притупила ощущения. Одно только чувство обострилось. А она как знала, что ему требовалось. Скинула с себя халат, а под ним сексуальный корсет и чулки на подвязках. Эффектно смотрится сучка, сногсшибательно… Но она не спешит.

– Я же обещала тебя сюрприз, – загадочно, с поволокой в глазах улыбнулась она.

– А разве ж это не сюрприз?

– Это всего лишь прелюдия…

Она включила плазменную панель, и на экране всплыло застывшее изображение. Обнаженная Люба верхом на каком-то парне… На лице у нее гримаса животного удовольствия.

Леська нажала на кнопку пульта, и картинка ожила. Охи, хрипы, стоны… А Любка, как последняя тварь!..

– Ну как? – закрывая собою экран, спросила Леська.

– Неужели это правда?

– Я плохая. Я очень плохо себя веду. Но я никогда не вру!

Леська сама раздела его, сама забралась на него верхом… А совсем рядом надрывалась в экстазе Любка. Рэм от этого еще больше заводился. Но смотреть на нее не хотел…

Под мальчишник Валера арендовал на двое суток трехкомнатные апартаменты в центре города. Пригласил кучу друзей и знакомых. Рэм с удивлением узнал, что многих из них он даже не знает. Что ни говори, а они с Валерой все дальше отдалялись друг от друга. Но Рэм и не думал держать обиду на него. Сейчас ему было абсолютно все равно, с кем дружит Валера, с кем он ведет дела. Сегодня кокаин действовал на него как-то не так. Уж больно притупились все чувства и эмоции. Состояние совершенного пофигизма.

– Рэм, ты обещал…

Если бы Валера ему не напомнил, он бы и забыл отдать ему пакетик с дурью… Сам наркоту вез. А ведь мог бы и на ментов нарваться. Но ему все равно. И даже на то, что Фима убил, наплевать…

– Я много чего обещал… Он отдал «веселый» пакетик, плюхнулся в кресло.

– А будет? – понизил голос Валера.

– Даже не сомневайся…

Сюрприз нагрянул в самый разгар веселья. Народ уже упился и дурью обдолбился… Леська не обманула, «звездный десант» впечатлял. Парни в первый момент подумали, что к ним на огонек залетели самые настоящие знаменитости. И все хором остолбенели, когда на стол залезла секс-бомба «Наташа Королева» и стала вываливать из выреза платья свой бюст… И Рэм бы остолбенел, если бы пребывал в ином состоянии. Но ему было все безразлично…

Но вот на столике под зажигательную музыку появилась новая «звезда». Рэм не поверил своим глазам. Любка! Самая настоящая Люба!.. В глазах огонь, на губах шальная улыбка, руками срывает с себя короткое до невозможности латексное платье… А народ колбасится не на шутку. Все уже в курсе, с какого небосклона эти «звезды». С ними уже не церемонятся… Любонька в одних только трусиках, но расстаться с ними ей не позволяют. Два каких-то урода стаскивают ее со столика. Один лапает ее грудь, а второй что-то шепчет ей на ухо. Наверняка какую-то непотребность. Но у Любки похотливая улыбка до ушей. Она, соглашаясь, кивает, сама что-то говорит парням. Те в полном восторге. Хватают ее под руки и куда-то тащат…

Но Рэму должно быть все пофигу. Но нет, он поднимается с дивана, идет за Любкой. Натыкается на закрытую дверь. Из-за нее уже доносятся сопутствующие половому акту звуки – скрип кроватных пружин, постанывания…

Бум-бум!.. Любка – сука, Любка – тварь. Рэм уверен в этом. Зачем же тогда он ломится в закрытую дверь? Зачем ему вытаскивать эту шлюху из-под похотливых уродов?..

Бум-бум!.. Дверь он выбить не смог. Но она открылась сама. На пороге малознакомый парень в плавках.

– Ну чего тебе?

– Это Любка… Она моя… – выдавил из себя Рэм.

– Ну, подключайся, третьим будешь… – пожал плечами парень.

Он совсем не прочь поделиться с ним своей добычей. А Любке вообще все равно. Стоит на четвереньках, на Рэма даже не смотрит.

Но Рэм не хочет подключаться.

– Сука!

Он рвется к ней, одной рукой хватает ее за волосы, второй бьет наотмашь по лицу. И тут же получает сам. У парня в плавках отлично поставленный удар. И кулак твердый, как камень… Боли Рэм не почувствовал: наркотик ее заглушил. Зато услышал, как щелкнул тумблер в голове. Или ему показалось, что услышал. Но так или иначе, свет в глазах погас…

Очнулся Рэм в той же комнате, где совсем недавно ударил Любку. Утро уже. Он лежит голышом в постели. Рядом, дрыхнет какая-то девка… Любка!!!

Но это была совсем другая девица. Самая обыкновенная шлюха. Даже не слепок со «звезды». Но мордашка симпатичная, и фигурка ничего. Только Рэму сейчас не до романтики. Голова раскалывается, во рту, как в пустыне.

Он растормошил девку. Та открыла глаза, страдальчески глянула на него.

– Ну чего тебе?

– Ты кто такая?

– А жду трамвая!.. Только ты сейчас не заезжай! Спать хочу!

Она запахнула глаза, повернулась на бочок, просунула сомкнутые ладошки под щеку и сладко засопела. Рэм и сам был бы не прочь поспать. Но нужно было вставать, разбираться в ситуации. Похоже, его «трамвай» успел побывать в «депо» у этой крошки… Как же так? Вчера ночью на этой постели охаживали Любку. Он ударил ее, сам получил по физиономии. Что было дальше, он уже не помнит…

Он вышел из комнаты. Заглянул в зал, где вчера разворачивались основные события. А там полный бардак. Стол, на котором танцевали «звезды», перевернут, на полу разбитая посуда, экран телевизора в чьей-то блевотине. С люстры свисают женские «стринги». Но из людей никого нет… Валеру он обнаружил в соседней комнате. Дрыхнет с двумя голыми шлюхами в обнимку. Рэм присмотрелся к ним. И эти девочки явно не из «звездного десанта»…

– Что за ерунда? – пожал он плечами.

– Ерунда у тебя между ног! – немедленно отреагировала белобрысая девица.

Рэм и не заметил, как она проснулась. Но увидел, как она заснула. Повернулась к нему тылом, зарылась головой в подушку и захрапела.

Зато проснулся Валера.

– А-а, Буян Буяныч! – сквозь потемки в глазах глянул он на Рэма.

– Как ты меня назвал?

– Так ты сам сказал себя так называть…

– Не понял!

– Ну ты вчера накуролесил, брат! – ухмыльнулся Валера. – Что, ничего не помнишь?

– Нет, может, просветишь?

Валера вышел с ним на кухню. Хватанул пива из холодильника. Закурил.

– Да я, если честно, сам все смутно помню. Травку ты чумовую принес…

– Чуйская.

– Сразу бы сказал… Ну да ладно… Ты вчера тут баб по всему дому гонял. Эдику Кучерякину надавал. Сначала он тебе, потом ты ему… Из-за какой-то звездюлины сыр-бор разгорелся.

– Как же из-за какой-то звездюлины. Любонька то была. А ты что, не видел?

– Да ты знаешь, как-то прозевал момент… Любонька, говоришь? Копия твоей Любы, да?

– Так в том-то и дело, что не копия…

– Что, настоящая? – не поверил Валера.

– В том-то и вся фишка… Леська говорила, что у нее в обойме нет «Любоньки». Но сказала, что может настоящую Любоньку привести… Она ее с сожителем нерусским развела… Черт, раньше кавказцев терпеть не могла, а сейчас с ними спит за милую душу… И под Эдика с ходу полезла. Там еще какой-то черт был.

– Рэм, очнись! Что-то ты говоришь… Леська твоя Любоньке подляну сделала, а та взамен ко мне на мальчишник согласилась прийти. Рэм, где логика?

– Ну так Леська же говорила…

Рэм уже привык считать, что там, где Леська, там и логика. Увы, но это приходилось признать. Совсем девка мозги ему запудрила. Кокаином запудрила и прочей хренью…

– Рэм, я, конечно, не святой. Но я хоть как-то держусь над этой жизнью. А ты совсем увяз. Вижу, что ты совсем чумной… Вчера вот выключился. Звездулек всех разогнал. Потом сам же отправился шлюх снимать. Пока снимал, пацаны все разошлись…

– Что, малину тебе подпортил?

– Да я бы не сказал. По-любому, оторвались неплохо… Но то, что ты отключаешься конкретно, – это факт. Ладно, вчера, но у меня такое чувство, что ты все время под глюками. Что-то не то Леська с тобой делает. Может, она ведьма, может, хрень-травой тебя поит, а?

Что верно, то верно. Хрень-трава эта кокаином называется. Да и от «винта» крыша тоже хорошо едет…

– Не доведет она тебя до добра, – недовольно покачал головой Валера.

– Ты это мне уже говорил, – поморщился Рэм.

– И что, не прав, да?.. Опускаешься ты, братан. Все ниже и ниже… Я вообще не понимаю, как твои родители все это терпят. Я бы на их месте эту Леську взашей…

– А ты с ней, дружище, мало общаешься… – мрачно усмехнулся Рэм. – Может, потому она на тебя и не действует. А на всех действует. На меня. На маман мою… Может, она и сволочь, но мне с ней клево. И мама от нее без ума…

– Ну точно, ведьма… Да она и похожа на ведьму, если разобраться. Костер по ней плачет…

– А ты мне скажи, чем мы с тобой лучше нее? Звездулек пользовали? Пользовали! Шмаль дергали? Да! А это все Леська, все это у нее брали…

– Чем мы с тобой лучше нее?.. Да, Рэм, тебя точно охмурили…

– Только давай не будем ко мне в душу лезть?

– Ну, не будем, так не будем… – задумчиво покачал головой Валера. – А с Леськой ты все же будь поосторожней…

Рэм в ответ лишь усмехнулся. Знал бы кто, в какую историю он влез. После убийства Фима он связан по рукам и ногам. И если Леська тянет его на дно, то всплыть ему уже не суждено. Да он и не пытается…

Глава 17

Люба терпеть не могла зануд. А этот очкастый журналист был не просто занудой, он мнил себя великими интеллектуалом и хранителем традиций русской культуры. Люба отвечала на его дурацкие вопросы и удивлялась, как его до сих пор с работы за идиотизм не выгнали.

– Любонька, но вы же должны понимать, что такое понятие, как поп-культура, не имеет ничего общего с подлинными ценностями музыкальной культуры как в российском, так и в мировом масштабе. Вы поете песни, которые сочиняет композитор, если так можно сказать, Герман Макеев. Не буду заострять внимание на достоинствах и недостатках его творчества, я думаю, вы и без этого согласитесь со мной, что ему никогда не подняться на одну ступень с тем же Петром Чайковским, Иоганном Штраусом…

Очкарик был так увлечен парением в облаках истиной культуры, что не заметил, как в помещение тихонько зашел Макеев. Так же тихонько сел на стул возле двери. Непроницаемо спокойное лицо, непривычно потухший взгляд. Похоже, продюсер не в духе.

– С каким Иоганном Штраусом? – перебила журналиста Люба.

– Как, вы не знаете, кто такой Иоганн Штраус?

Надо было видеть лицо этого придурка. Сколько затаенной радости в глазах, сколько желания поскорее донести до всех и вся, насколько глупа эта блондинка Любонька. Вот будет потеха?

– Нет, просто я не могу въехать, о каком Иоганне Штраусе идет разговор. О том, который сочинил «Голубой Дунай», или о том, который создал «Песнь Дуная»…

– Ну, конечно, же о создателе знаменитого «Голубого Дуная»… – внутренне смущенно, но внешне с тем же пафосом воскликнул журналист.

– Так все же о ком, вы говорите, о Штраусе-отце или о Штраусе-сыне?

– О Штраусе-отце… – поплыл «по Дунаю» очкарик.

– Да, но «Голубой Дунай» сочинил Штраус-сын… И если уж говорить о Штраусе-отце, то современники долго не признавали его как классического, по нашим представлениям, музыканта. По тем временам его творчество было самой натуральной попсой. И не надо мутить воду, дорогой мой Аристарх Владиленович! – снисходительно усмехнулась Люба. – Великие композиторы, великая эпоха!.. Раньше было хорошо, а сейчас хуже некуда…

– Но ведь раньше действительно была культура! А сейчас что?

Истерики очкарик не закатил, хотя и был близок к тому. Но скатился на уровень «кухонной болтологии». Интервью можно было считать законченным.

– Что? – насмешливо глянула на него Люба.

– Подлинная культура подменена маргинальной субстанцией, общество деградирует…

– По-вашему, общество должно выключить телевизор и всем хором бросаться в театр. Опера, балет, да?

– Да, балет!

– Какой балет? Эротический?

– Боже упаси!

– А чем классический балет отличается от нынешнего эротического?

– Как вы можете так говорить? – взвился Аристарх Владиленович.

– А вы мысленно перенеситесь в девятнадцатый век. Ни кино, ни телевидения. Ни эротики, ни порно. А тут балет! Танцовщицы в балетных пачках, танцоры в тесных лосинах. Мужики тащатся от женских ножек, а женщины пялятся на яйца танцоров. Чем не эротика? Это сейчас вам кажется, что искусство первично. А тогда первично было зрелище. Да и сейчас, в общем-то, ничего не изменилось…

– Вот он – цинизм и нравственная деградация молодого поколения! – забился в обличительном экстазе журналист.

– Да вы не парьтесь, Аристарх Владиленович, все путем… А сейчас извините, Аристарх Владиленович, я устала, мне нужно отдохнуть…

Журналист ничего не сказал. Молча поднялся, сунул в карман диктофон и в том же напряженном молчании вышел из комнаты. Даже на Макеева внимания не обратил.

– Любонька, ты его убила! – улыбнулся Герман Альбертович.

Но в глазах все та же потухшая муть.

– А чего он тоску нагоняет? Штраус – великий, а Макеев так себе…

– Ты знаешь, а я и не хочу быть великим. Я просто хочу зарабатывать деньги…

– Жаль, Аристарх Владиленович вас не слышит.

– Да плевать мне на него… Он тебя в порошок сотрет. Но ты не переживай, его журнал никто не читает, так что прах твой по белу свету не разлетится.

– Да я и не переживаю…

– А к интервью ты хорошо подготовилась.

– Как знала, какую волну этот придурок будет гнать…

– Сам волну гнал, сам же и умылся… А вот кто эту волну гонит?

Макеев вытащил из своей папки несколько листов бумаги с красочными фотографиями, отпечатанными на цветном принтере. На этих снимках была изображена девушка, голышом танцующая на столе. Все бы ничего, но эта красотка чертовски была похожа на Любу. Интерьер какого-то ночного клуба, маститые «випы» непонимающе смотрят на нее…

– Что за бред? – возмущенно протянула она.

– Скажешь, что фотомонтаж?

– Но я нигде не танцевала голышом. Да и с чего бы это?

– Может, перебрала вчера, а?

– Почему вчера?

– Да потому что эта беда вчера случилась. В престижном комплексе, на глазах у почтенной публики пьяная вдрызг певица Любонька исполняла стриптиз…

– Не было ничего такого! Я вчера весь вечер и всю ночь была дома. К интервью готовилась…

– Кто это может подтвердить?.. Хотя какая разница, есть у тебя алиби или нет? Не тот случай!.. Сегодня твой срам в Интернете, а завтра в желтой прессе. Такой скандал поднимется!..

– Представляю… Но ведь это не я танцевала…

– А кто?.. Это же не фотомонтаж. Это же люди видели… Мне только что с «Европы» звонили, интересовались. И еще звонки будут… А тебя так вообще заклюют!.. В общем, тут такое дело: или ты на волне этого скандала еще выше поднимешься, или упадешь так, что руки тебе больше никто не подаст…

– Даже ты? – без всякого намека на заигрывание, но с надеждой посмотрела на продюсера Люба.

– Даже я, – сокрушенно развел он руками. – Но думаю, что этого не случится. Будем выкручиваться…

Люба почему-то была уверена, что ей удастся вывернуться из этой ситуации. Но, похоже, Герман был иного мнения. И смотрел на нее, как Индиана Джонс на Чашу Грааля, проваливающуюся в бездну. Он и хотел ее спасти, но не знал, как это сделать…

Красные стоп-сигналы надвигались слишком быстро. А красный сигнал об опасности слишком медленно двигался по нейроканалам замутненного сознания. Рэм слишком поздно нажал на тормоз, и его джип въехал сзади в черную «Волгу». Сработавшая полушка безопасности намертво прижала его к креслу, сдавила шею, затылок вжала в подголовник.

Пока выбрался, подъехали менты. И откуда они так быстро взялись?..

Машины пострадали серьезно. У «Волги» багажник всмятку, у джипа капот раздавлен. Пострадавших нет. Подумаешь, женщина пассажир из «Волги» без сознания. Откачают…

– Чешуя, на раз-два сделаем! Рэм весело подмигнул менту и панибратски похлопал его по плечу.

Он плохо отдавал себе отчет в происходящем. Слишком круто «закинулся» сегодня. Жарко на улице, душа «снега» просила. Не смог он ей отказать…

Мент долго и пристально смотрел ему в глаза.

– С тобой все в порядке? – подозрительно спросил он.

– Да все путем, командир!.. Бабу жалко, не вопрос. Но так я денег дам. Оплачу больницу. И за тачку заплачу…

Рэму казалось, что он видит себя со стороны. Как будто тело на земле, а душа витает над головой. Он смотрел на себя и восхищался собственным благородством.

Зато водитель «Волги» ничуть не разделял его восторга. Смотрит на него ненавидящим взглядом, кулаки сжимает. Еще и угрожает:

– Я тебе сейчас заплачу!

– Спокойно, гражданин, спокойно!

Один мент оттащил грубияна в сторону. Другой вдруг с силой схватил Рэма за рукав рубахи, развернул лицом к машине. Сунул свободную руку в один карман, в другой.

– Как знал! – злобно протянул он, вытаскивая из кармана пакетик с марафетом.

Менты злобствовали по науке. Оформили изъятие кокаина по всем правилам мелицейской науки – протокол, понятые. Вызвали оперативников из уголовного розыска, которые на собственном транспорте отправили Рэма сначала на освидетельствование, а затем и в свой отдел внутренних дел. Наркотики – это уголовная статья, поэтому с ним не церемонились.

Но Рэм даже не успел прочувствовать на себе гнетущую ауру тюремной камеры. Поднятый по тревоге отец быстро договорился с ментами, чтобы те не возбуждали уголовное дело. Рэма выпустили из камеры, вернули вещи и выставили за дверь.

Отец ждал его возле машины.

– Все забрал? – язвительно спросил он.

– Угу!

– А наркоту не вернули, нет? А то бы замазаться сейчас, да?

– Да не было там никакой наркоты. Обычный мел…

– Ты мне голову не морочь! Мел ты ел в детстве. А сейчас ты кокаин нюхаешь. Ты же сейчас под кайфом!.. Да, сынок, докатился, ты!..

– Ну да ладно тебе, бывает и хуже…

– Да, упустил я тебя из виду…

– Как же ты мог упустить меня, если я у тебя всегда на виду, – усмехнулся Рэм.

Сколько он уже на «кокосовой» пальме качается, а предки и в ус не дуют. Не видят, что у них под носом творится… Давно бы уже Леську взашей прогнали. Так нет, мама спит и видит ее в свадебной фате…

Рэм удрученно вздохнул. Смех и грех, а не мысли. Родители должны Леську прогнать… Сам-то он не может. Действительно, докатился…

Отец с ним не церемонился. Отвез в свой загородный дом и запер за железной дверью в меблированной комнате с крохотным окошком на цокольном этаже. Рэм быстро понял, что это тюрьма…

Леся ждала Рэма, а дождалась его мать. Ирина Максимовна была не в духе.

– Беда, Олесенька, беда! – с порога стала сотрясать она воздух. – Рэм в аварию попал!

– Разбился? – в показном ужасе всплеснула руками Леся.

– Ну нет, что ты! Живой!.. Но милиция наркотики в кармане обнаружила!

– Наркотики?! – Леся искусно изобразила предобморочное состояние.

У Ирины Максимовны должно создаться впечатление, что только одно слово «наркотик» приводит ее в ужас.

– Да, представь себе!.. Ума не приложу, откуда у него эта гадость!

– Да я и сама не представляю! Рэм и наркотики – это же что-то несовместимое! Ужас-то какой!

– Ты никогда за ним этого не замечала?

– Нет, что вы!.. А вы?

– Раньше было. Но так чуть-чуть. Когда он с Валерой дружил…

– С Валерой?!

– Да, да! Говорила же я ему, что их дружба ничем хорошим не закончится. Не верил! А я как в воду глядела… Он говорил, что завязал с наркотиками, когда с этой стал жить…

– С кем, с этой? – спросила Леся. Хотя и сама прекрасно знала, о ком зашел разговор.

– С Любкой… Врет! Я знаю, они вместе увлекались! Тихо, по-домашнему…

– Но со мной-то ничего не было!

– С тобой нет. Это потому, что ты умела держать его в руках… Но, видимо, сорвался…

– Он говорил, что с Любой недавно виделся…

Леся не смогла удержаться от того, чтобы не швырнуть камень в огород бывшей подруге.

– Когда? – встрепенулась Ирина Максимовна.

– У Валеры он был. На мальчишнике. Люба же у нас как бы звезда…

– Да, да, я что-то слышала…

– Так вот, она тоже на этой вечеринке была. Пьяная, говорят, пришла… Со всеми, говорят, перебывала…

– Вот шлюха! – зашлась в праведном гневе женщина.

– Ну, так с каким-то чуркой жила… Да что там далеко ходить!

С нескрываемым удовольствием Леся взяла в руки «Желтый журнал». Раскрыла его на нужной странице, отдала Ирине Максимовне…

Леся и без того могла праздновать свою очередную победу над проклятой Любкой. И все потому, что ей в этой жизни чертовски повезло. Игнат сам лично получил от нее задачу найти двойника певицы Любоньки. Но Леся и не рассчитывала на быстрый успех. Но результат не заставил себя ждать.

Двойника нашли в Воронеже, где как раз в то время проводился конкурс двойников. Девочка Алика засветилась на нем в качестве восходящей «звезды» Любоньки. И тут же попала к Игнату в сети. Проституткой она быть не очень-то хотела. Но сломали ее в два счета: Игнат четко знал свое дело.

Девчонка так была похожа на Любку, что даже пластику делать не пришлось. Но визажист потрудился изрядно. А Леся позаботилась о таких же сережках, которыми обладала Любка. Дешевая подделка под бриллианты, но на фото от подлинника не отличить. И Алика была, как настоящая…

Миллионер Акрамов бросил Любку. Но та перебралась под крыло к своему продюсеру. Поэтому Леся нанесла еще один удар. Алику-Любоньку заставили исполнить стриптиз в известном клубе на глазах у московского бомонда. Срамные фотографии сначала появились в Интернете, а теперь и до газет добрались. Скандал разгорался нешуточный… Можно было не сомневаться, что на карьере Любоньки поставлен жирный крест…

Именно эти фотографии рассматривала сейчас Ирина Максимовна. От потрясения она потеряла дар речи. Возмущенно начала хватать ртом воздух, как выброшенная на берег рыба…

Разумеется, Леся не стала рассказывать ей, что Люба стала жертвой красивой подставы. Как не стала говорить и о том, что на вечеринке у Валеры зажигала Алика… Леся очень хотела, чтобы Рэм понял, какую шлюху он предпочел ей. Очень хотела, чтобы он возненавидел Любку. И добилась своего… Жаль, что Рэм после этого перестал контролировать себя, потому и спалился на кокаине. Идиот…

– И с этой тварью жил мой сын? – наконец-то могла произнести Ирина Максимовна.

– Мало того! – в тон ей вставила Леся. – Из-за нее Рэм снова пристрастился к наркотикам!

– Где он их взял?

– Как где? У своего друга, на вечеринке. Там у них такой содом был!..

Леся поняла, что дала лишку. В обличительном гневе она сдала Валеру с потрохами. А ведь тот мог знать, откуда Рэм взял «звезд» для мальчишника… Впрочем, волноваться не стоит. Ирина Максимовна настолько уверена в ее ангельской чистоте, что заткнет рот любому Валере. Если, конечно, явится к нему за объяснениями. А от нее всего можно ждать…

– Ясно! Мне все ясно! Спасибо, девочка моя, что открыла мне глаза!

Леся решила, что пора менять тему.

– Вы мне скажите, где сейчас Рэм? – обеспокоенно спросила она. – Он же не в милиции, нет?

– Ну, конечно же нет… Был в милиции, но отец домой его забрал. Он сейчас у нас…

– Так что же мы тут стоим? Надо ехать к нему!

– Не надо. Артемий Георгиевич никого к нему подпустит. Он его под замок посадил. Говорит, это самая лучшая методика избавления от наркозависимости… Я, конечно, сомневаюсь, но спорить с ним боюсь… Ты завтра приезжай, когда он успокоится. Мы вместе попробуем его убедить, что так с Рэмом обращаться нельзя…

– Ну, конечно же, ведь мы желаем ему только добра!

– Да, девочка, моя, да! Мы желаем ему только добра! И нам нужно оградить его от тлетворного влияния со стороны его друзей и этой… Надеюсь, что после всего, что случилось, ее вышвырнут со сцены! Ей там не место!

Распаленная Ирина Максимовна бушевала до тех пор, пока не спустила пар. Успокоилась и отправилась к себе домой. Леся последовала ее примеру – поехала к себе на квартиру.

Но по дороге свернула на один адрес. Давно уже пора было встретиться с одним человеком.

Выпускник ВГИКа, в недалеком прошлом режиссер-неудачник Матвей руководил собственной порностудией. Но при этом не забывал, кому обязан своим успехом в финансовых и творческих делах. Леся помогла ему встать на ноги. Она вложила в бизнес свои деньги, помогла наладить производство порнофильмов и сбыт. Дальше Матвей двигался по жизни без нее. Но не забывал отстегивал ей процент с оборота. Правда, совсем недавно у нее появилась информация, что Матвей платит ей не сполна. Поэтому она собиралась отправиться к нему, чтобы поговорить с ним по душам. Если не поймет по-хорошему, разговор будет другой, с очень печальными для него последствиями…

Матвей содержал свою студию под видом детского модельного агентства. В принципе название соответствовало действительности, ибо своих актеров он иначе, как моделями, не называл. Детей везли в Москву из других городов. Брали в основном из неблагополучных семей, чтобы не нарваться на скандал. Матвей знал свое дело, поэтому процесс не давал сбоев. Давал только прибыль в звонкой монете…

Леся позвонила ему из машины. Он сказал, что охрана пропустит ее к нему в кабинет, где он и будет ее ждать. Но застала она его в съемочном отсеке, где он в творческом экстазе ваял очередной ролик. От процесса она отрывать его не стала. Ей и самой было жуть как интересно понаблюдать за действом. Симпатичный мальчик, красивая девочка, а с ними пузатый боров за тридцать лет. Леся так завелась, даже забыла зачем пришла.

– Что, понравилось? – уже в кабинете спросил ее Матвей.

Мужику тридцать четыре года. Но лицо в прыщах, как у пацана в переходном возрасте. Да и сам чем-то похож на половозрелого юнца. Может, потому такой озабоченный…

– Да, у мальчика хорошая штучка…

– Хочешь попробовать?

Это было вопиющей наглостью со стороны Матвея. Но Леся этого даже не поняла, настолько сильно бурлила в ней разгоряченная кровь.

– Где?

– Ну есть свободные отсек…

– А в них скрытые видеокамеры, да? – усмехнулась Леся.

Уж она-то знала, что такое шантаж.

– Зачем это мне? – удивился Матвей. – У меня же не бордель. Здесь нет клиентов, которых нужно брать за яйца… И видеокамеры у меня профессиональные, совсем не скрытые…

– И белье чистое найдешь?

– Спрашиваешь!

– Ну, смотри, ты сам предложил!

Леся почему-то думала, что ей приведут того самого мальчика, которого она уже видела в деле. Но к ней в комнату вошел другой подросток и, должно быть, с таким же приборчиком. И подружку с собой привел. Такую же красивую… Леся пришла в восторг. Как будто всю жизнь мечтала о таком тандеме. Да и свежая понюшка кокаина подняла дополнительную волну радости.

Мальчик забрался к ней в постель с одного бока, девочка с другого. И медленно, без суеты принялись ее раздевать…

Девочка стащила с нее трусики, когда вдруг с грохотом распахнулась дверь. В комнату влетели спецназовцы с автоматами. Но Леся почему-то не испугалась. В своих извращенных фантазиях Матвей запросто мог придумать такой ход, чтобы придать перцовую остроту ощущениям. А мало ли у него актеров, которые могли бы сыграть двух омоновцев в черных масках…

– Мальчики, вы опоздали! Становитесь в очередь!

Она дала понять, что розыгрыш не удался.

Но люди в масках почему-то не захотели ее понимать. Один схватил ее за волосы и сдернул с кровати, другой поднял с полу ее же сарафан и бросил ей. Подростков вывели из комнаты, а ее заставили одеться.

– Так и где эта дрянь? – С этим возгласом в комнату ворвался невзрачный на вид мужичок с лютым, как у гоблина, взглядом. – Майор Каплунов! Оперативно-розыскное бюро!

Только сейчас Леся поняла, что попала в самый настоящий капкан. Бутафорией здесь, оказывается, и не пахло. Самый настоящий опер, самые настоящие спецназовцы.

– Что вы себе позволяете? – вырвалось у нее.

– Да нет, это что ты себе позволяешь, мразь? – заорал на нее майор.

В студии переполох. Спецназовцы разошлись не на шутку. В коридоре целое построение. Матвея и всех его сотрудников к стене прижали. Но прессовали только Лесю. Как будто она главная виновница… По большому счету так оно и было. Но ведь милиционеры не могли знать, кто она такая. Может, она сама жертва?

– Товарищ майор, чего вы на меня наезжаете? – пуская слезу, всхлипнула Леся. – Меня заставили!

– Ты давай горбатого здесь не лепи, Негласова! – ухмыльнулся милиционер.

Ого! Он знал ее по фамилии!.. Неужели он прибыл сюда исключительно по ее душу?

– Откуда вы меня знаете? – очумело спросила Леся.

– Оттуда… Мы уже второй месяц за тобой, дрянь, ходим. Но никак с поличным взять не могли… От наркотиков-то ты отмажешься, как твой дружок…

Каплунов взял со столика ее сумочку, выпотрошил ее целиком. Ничего не нашел, но успокаиваться не стал. Полез под подкладку, а там пакетик с порошком. Небрежно отбросил его в сторону.

– Это мы, конечно, тоже к делу приобщим… Но судить тебя, мразь, за порнографию будут. На восемь лет, гадина, сядешь…

– Ты ничего не докажешь, мент! – взвилась Леся.

Майор ничего не сказал. Но с такой силой влепил ей пощечину, что она едва удержалась на ногах.

– Ты ответишь за это, урод!

Вторая пощечина опрокинула ее на кровать.

– За что?

– За то, что детей, тварь, совращаешь!.. У меня дочке восемь лет! Я спать спокойно не могу из-за таких сволочей, как ты!.. Увести!

Спецназовцы схватили Лесю под руки и вывели на улицу. Там стоял автобус, куда запихивали других задержанных. Но Лесю сунули в легковую машину. Она была ключевой фигурой и потому находилась на особом положении.

Первые три дня взаперти Рэм не спал и совсем ничего не ел. Как чумовой, метался по комнате, сокрушая все на своем пути. Все вокруг раздражало и злило. Яркий свет действовал на него, как на вампира, – кожу не разъедал, но с ума сводил. Поэтому пришлось заколотить окно фанерой. И свет он не включал. Все три дня провел в кромешной темноте. Высокая температура, озноб, шум в ушах от повышенного давления. Мысли в голове перепутаны – состояние бредовое…

Со временем раздражительность и бессонница прошли. И даже тяга к кокаину ослабла. Но на Рэма навалилась такая депрессия, что хоть руки на себя накладывай. Внутри пустота, силы на исходе – даже с кровати встать нет сил. Да и не охота вставать. Так и будет лежать, пока не подохнет от голода. А зачем ему жить? Он же полное ничтожество, совершенно никчемное существо…

В коридоре за дверью послышался шум. Звякнул ключ в скважине, дверь отворилась.

– Артемий Григорьевич, ну нельзя же так! – услышал он чей-то незнакомый голос.

Рэм даже не повернул голову на звук. Какая разница, кто там пришел.

– Ничего, перебесится и успокоится.

Где-то рядом стоял отец, но и до него Рэму не было никакого дела.

– Вы не понимаете, Артемий Георгиевич, кокаин физической ломки как таковой не вызывает. Компульсивное влечение не так ярко выражено… Э-э, температура, давление – это есть. Но страшней всего депрессия. Кокаин усиливает выброс допамина, так называемого гормона радости. Ваш сын привык получать этот гормон… Да вы сами на него посмотрите! Он же совершенно не реагирует на наше присутствие. Депрессия у него, тяжелейшая депрессия. И если его не вывести из этого состояния, может случиться непоправимое… Да, представьте себе, он может наложить на себя руки!

– Рэм, Рэ-эм, ты чего!

Не на шутку встревожившийся отец попытался растормошить его. Но Рэм даже не глянул на него.

– Доктор, да он совсем никакой!

– Говорю же вам, его нужно выводить из этого состояния.

– Так выводите, черт возьми!

– Может, ему нужен гормон радости?

В комнате, оказывается, был еще один человек. Рэм узнал его голос. Валера. Он-то какого черта здесь делает?

– Медикаментозное вмешательство на данном этапе нежелательно…

– Да я слышал, есть народное средство. Депрессия сексом хорошо лечится. Тот же гормон радости…

– Да пошли вы все! – раздраженно буркнул Рэм и отвернулся к стене.

Леся запросто смогла бы организовать ему красивую девочку. Но о ней и думать не хотелось. Сука, дрянь… А себя так убить хотелось. Он вдвойне, даже втройне хуже, чем она. Он достоин сурового наказания…

– Рэм, мы пришли к тебе с приветом, рассказать, что солнце встало!

Настроение у Валеры хорошее. Но ему-то что, он никого в этой жизни не убивал.

– Село солнце! – рыкнул Рэм. – И я сяду!

– За что?

– За то, что человека убил!

Он не боялся правды. Сейчас он вообще ничего не боялся…

– Ну и кого ты убил? – В голосе отца не угадывалось изумления и тем более страха.

Рэм решил, что его держат за идиота. От возмущения он вскочил с кровати, выпалил:

– Человека убил!

– Фима Речного, да? – ошарашил его Валера.

– Ты откуда знаешь? – ошалел от удивления Рэм.

– Олеся твоя призналась.

Все-таки сдала его Леся!.. Рэму стало страшно. В тюрьму вовсе не хотелось. Уж лучше сдохнуть…

– А это кто? – В ужасе ткнул он пальцем в незнакомого мужчину.

Если он доктор, то какой, уж не тюремный ли?

– Рэм, ты ничего не бойся, все в порядке, – успокоил его отец. – А это Илья Борисович, Валера его привел…

– Зачем?

– Решил, что я неправильно с тобой обращаюсь… Вот скажи, ты хочешь принять наркотик?

– Артемий Георгиевич! – хором воззвали к нему Валера и доктор.

– Хочу! – кивнул Рэм.

Не отказался бы он сейчас от понюшки. Так хотелось вернуть этому миру радужные тона. А то такая серость вокруг. И черная дыра впереди, куда его вот-вот втянут смертные грехи…

– А вот тебе! – Отец не постеснялся присутствия посторонних людей и со смаком скрутил у Рэма под носом фигу.

Как это ни странно, но мечта о наркотиках вдруг померкла. Надолго ли?..

– Артемий Георгиевич, Рэма нужно везти к нам в клинику. Заверяю вас, там ему окажут…

Договорить доктор не успел. В комнату влетела взъерошенная мама… Фантасмагория какая-то. Рэму вдруг показалось, что все это он видит во сне.

– Что ты здесь делаешь? – с порога набросилась она на Валеру. – Паша, ты зачем его сюда впустил! Он же наркотики принес! А это кто? – неприязненно посмотрела она на доктора.

– Ира, успокойся! – нахмурился отец. – Чего это ты разбушевалась?

– Паша, я же тебе говорила, что это из-за Валерия в нашем доме случилась беда!

– Я-то здесь при чем? – потрясенно уставился на нее Валера.

– Мне Олеся все рассказала!

– А-а, Олеся!.. Ирина Максимовна, вы что, у нее были?

– Да, представь себе!

– В тюрьме?

– В тюрьме!.. – сошла с лица мама. – Но почему в тюрьме?!

– Не сегодня завтра будет там, – просветил Валера. – Предъявят обвинение и отправят в следственный изолятор…

Рэм тоже смотрел на него широко распахнутыми от изумления глазами.

– За что?

– Изготовление и оборот материалов с порнографическими изображениями несовершеннолетних… Олеся притон содержала, где снимали детское порно. А ее саму из постели с малолетками вытащили. Так-то вот!

– Этого не может быть!

Мама не хотела верить в то, что Леся – такое чудовище. Но Рэм-то это точно знал…

– И наркотики у нее при обыске нашли, – продолжал Валера. – Кокаин, около десяти граммов, крупная партия, так сказать… У нее притоны по всей Москве. Есть элитный бордель, где содержат двойников наших и мировых «звезд». Рэм, ты в курсе?

– Угу.

– И среди этих двойников есть двойник певицы Любоньки… Это ее ты видел у меня на мальчишнике. Алика ее зовут. И это она исполняла стриптиз в ночном клубе «випам» на потеху…

– Стриптиз?!

– Ты, наверное, не в курсе, но вся желтая пресса забита фотографиями голой Любоньки… Угадай, кто Любу подставил?

– Леська, кто ж еще… А как… кто… почему ее взяли? – схватился за голову Рэм.

Леська в тюрьме, и молчать она не станет. Расскажет, что Рэм убил Фима. И видеозапись у нее есть… Все, теперь ему точно хана!

– Врать не буду, отец мой постарался, – признался Валера. – С моей подачи…

– И зачем ты это сделал?

– А смотреть было больно, как эта стерва тебя уродует… Не скажу, что на нее были брошены все силы. Но работа велась…

– И в чем она призналась?

– Во многом призналась. С ней же профессионалы работают…

– А про Фима Речного она что-нибудь говорила?

– Говорила… Да он и сам много чего сказал…

– Сам?

– Рэм, ты меня, конечно, извини, и родители твои пусть меня извинят, но с Олесей ты совсем деградировал, – грустно усмехнулся Валера. – Знаю я эту историю, как ты Фима убил. Ты его убил, а сам вазой по голове получил. Пока ты в отключке валялся, Фим твой ожил… Не убивал ты его. Развела тебя Леська… Жив твой Фим. Леська его купила, чтобы он не высовывался. Но мы-то его вытащили. Так что он сейчас показания против нее дает…

Рэм облегченно вздохнул. Как будто камень с души сорвался. И в глазах прояснилось. Мир обретал радужные краски без всяких наркотиков. Фим жив… И он теперь будет жить. Впереди у него новая жизнь. Наркотиков больше не будет… Но все равно напоследок не помешало бы еще раз закинуться кокаином. Просветленная душа просит.

Глава 18

В арсенале у Любы было целых три топовых песни, их регулярно крутили на радио и телевидении, о ней писали в газетах и журналах. Но на этом она не смогла достичь того уровня популярности, на который ее подняла срамно-эротическая фотосессия в развлекательном центре, где она якобы танцевала голышом. Такой шум поднялся, что Люба из дома боялась выходить. Ее узнавали на улицах. Люди не тыкали в нее пальцами, вслед не улюлюкали, но многие смотрели на нее, как на прокаженную. А пресса откровенно злорадствовала. Дескать, молодая поросль готова на все ради того, чтобы заявить о себе. Некоторые щелкоперы без всякого зазрения совести советовали ей организовать для себя еще и порносессию. Мол, сказала «а», говори и «б»…

Разумеется, такая популярность не пошла ей на пользу. Журналисты наперебой лезли брать у нее интервью, но только для того, чтобы всласть поиздеваться над ней. А телевизионщики пригласили ее на скандальное ток-шоу, где должна была обсуждаться тема секса в мире шоу-бизнеса. Люба должна была рассказать народу, через чьи постели она шла к своей цели. Она должна была укрепить свой имидж всенародного посмешища…

Макеев уже был близок к тому, чтобы махнуть на нее рукой. Но неожиданно все изменилось.

– Любонька, кажется, мы спасены!

Герман Альбертович протянул ей листок – распечатку статьи с какого-то Интернет-сайта.

Оказывается, в Москве была взята с поличным некая гражданка Негласова, которая занималась изготовлением и сбытом детской порнографии… Люба не сразу поняла, что эта «некая гражданка» и есть ее заклятая подруга Леська.

Однажды она уже попадала в прицел правоохранительных органов. Но тогда ее пронесло. Сейчас же, судя по публикации, ее песенка спета. Порнография, проституция, наркотики. Серьезный букет социальных заболеваний…

Макеева же заинтересовало сообщение о том, что помимо всего в своей преступной деятельности гражданка Негласова использовала двойников «звезд». В том числе двойника восходящей «звезды» Любоньки. Девушку звали Аликой, и она призналась в том, что по принуждению Олеси Негласовой активно компрометировала настоящую Любовь Лаврову. Снялась в порноролике, в пьяном виде исполнила стриптиз в элитном клубе…

– Зачем она это делает? – вопросил Макеев.

– Олеся считает, что я отбила у нее парня. И мстит мне за это…

– Стоп! Изложишь эту историю в письменном виде. Да так, чтобы за душу хватало! Нам нужна слезная мелодрама со счастливым концом. Добро страдает, но в конце концов берет верх над злом. Народ должен съесть эту вещь с такой жадностью, чтобы за ушами трещало! А я подключаю прессу!.. Черного слона мы сдуем и раздуем нового – розового и пушистого!..

Люба сделала все, что требовалось от нее. Создала душещипательную историю о том, как и почему подруга стала врагом. О том, что по злой воле Олеси ей пришлось дважды побывать в притоне, она благоразумно промолчала. Есть вещи, о которых никто не должен знать…

Макеев организовал пресс-конференцию. И Люба выдержала это испытание. Жадные до сенсаций журналисты подхватили ее легенду и разнесли ее по всему миру. Ее честь была спасена. Планка популярности поднялась, но это был уже позитивный уровень…

Выступление в Центральном Концертном зале «Россия» – большое испытание для любого артиста. Как в финансовом плане, поскольку индивидуальный сольный концерт стоит немалых денег. Так и в моральном, поскольку здесь запросто можно потерпеть фиаско. Не пошел на тебя зритель, все, считай, что ты никто.

Обычно начинающие певцы обкатываются на концертах в провинциях. Но Макеев пошел другим путем. Большой гастрольный тур Люба начинала с концерта в этом знаменитом зале. Надо ли говорить, как она волновалась. Коленки дрожали, когда она выходила на сцену. Макеев уверял, что ее ждет аншлаг. Но она не верила в это, пока не увидела, что зал заполнен на все сто процентов. И это при том, что билеты продавались отнюдь не по бросовой цене. Теперь можно было не сомневаться в том, что ее считают настоящей «звездой». Но этот статус налагал на нее большую ответственность. И эта ответственность сдавливала плечи, пережимала голосовые связки…

Но Макеев четко знал свое дело. Он не хотел рисковать, поэтому выступление пошло под фонограмму. Но Люба так старательно открывала рот, что ей поверили. И захлестывающие овации возвестили о том, что публика по достоинству оценила ее выступление.

Но больше всего Любу шокировал роскошный букет роз, который вынесла на сцену немолодая, но такая же роскошная, как сам букет, женщина. У нее дар речи пропал, когда она узнала в ней Ирину Максимовну, мать Рэма.

Она вручила ей букет, молча смахнула слезу и вернулась в зал. Как ни взволнована была Люба, но она сразу заметила, что со стеблей роз были срезаны все шипы. Что это? Знак признания или примирения? А может, и то и другое…

Толпа поклонников за кулисами не соответствовала тем бурным аплодисментам, которые она заслужила в зале. Но все равно людей было довольно много. Мужчины, женщины, молодые и не очень. На части они ее не рвали, но рука устала давать автографы. Все было благопристойно. Никто не попытался подсунуть ей для росписи газетные снимки, где фальшивая Любонька голышом танцевала на столе. А именно этого Люба больше всего и опасалась…

Макеев ждал ее в гримерке.

– Ты просто молодец! – выстрелил он комплимент.

– Спасибо тебе за все! – ярко улыбнулась Люба.

Чувство эйфории переполняло ее душу. И она была рада поделиться с ним своим счастьем.

– Ну что ты, я всего лишь дирижер.

– Но оркестр без дирижера ничто…

– Совершенно верно!.. Любонька, я так возбужден!

– В каком смысле? – насмешливо повела она бровью.

– А ты знаешь, во всех смыслах… Да и тебе, наверное, не помешала бы разрядка…

Даже не спрашивая согласия, он скинул с ее плеч бретельки топика, стянул его на бедра. Под его языком сосок обнажившейся груди приятно затвердел. А Люба в самом деле испытывала потребность в сексуальной разрядке. Как будто только так можно было сбросить излишки адреналина.

Но вспомнилось вдруг лицо Ирины Максимовны, взгляд невольно упал на большущую охапку цветов, в которой находился и ею преподнесенный букет.

– Не надо! – Она отошла назад, надела топик.

– Ты чего? – удивился Макеев.

– Здесь журналист какой-то подозрительный крутился, – соврала она. – Что, если он скрытую камеру здесь поставил?

– Ну тогда ой!

Предполагаемую камеру он искать не стал. Зачем суетиться, если желаемую процедуру можно перенести на другое время и в другое место.

– Может, я заеду к тебе сегодня вечерком? – спросил он, уверенный в том, что Люба ему не откажет.

– Может, мы сначала где-нибудь поужинаем?

– Ты же знаешь, нам совсем не обязательно светиться вместе…

– А мы выберем маленький никому не известный ресторан…

– Ну, если так… Да, как у тебя с деньгами?

– Пока есть…

Этот ответ его не убедил. Он достал бумажник, отсчитал с десяток сотенных купюр. Стандартная тысяча американских долларов. Очередной акт «благотворительности». Гонораров Любе сейчас как бы не полагалось. Ведь она дораскручивалась на деньги Макеева. А ее проект все еще находился в той переходной стадии, когда расходы гораздо выше доходов. Она его понимала. И не осуждала. И деньги взяла с благодарностью…

Люба почему-то была уверена, что сегодня ее ждет встреча с Рэмом. Если его мама была на концерте, то и сам он где-то поблизости. Она не имела перед ним никаких обязательств, но именно потому отказала Макееву в близости. Она ждала его…

Но Рэм так и не появился. Его не было в толпе поклонников, он не ломился к ней в гримерку и на выходе не поджидал. Но уверенность не покидала ее. Что-то подсказывало ей: дома ее ждет сюрприз.

Домой она приехала на машине, которую выделил ей Макеев. Напротив ее подъезда стоял черный блестящий на солнце джип «Гелендваген». Такой машины у Рэма не было. Но ведь могла появиться… Впрочем, этот джип мог принадлежать человеку, не имеющему к ней никакого отношения. Но Люба все равно решила, что сейчас из машины ей навстречу выйдет Рэм… Может, и не любила она этого человека. Во всяком случае так страстно, как Фима. Но как бы то ни было из всех мужчин он волновал ее сейчас больше всего…

Но из джипа ей навстречу вышел Булат. У Любы возникло желание вернуться в свою машину, водитель которой еще только собрался уезжать. Но все же она осталась на месте.

– Здравствуй, любимая!

Булат всучил ей огромную корзину роз. И даже попытался ее поцеловать. И, пожалуй, впился бы ей в губы, если бы она вовремя не отпрянула.

– Здравствуй… – растерянно кивнула она. – Булат, ты не сердись, я обязательно верну тебе деньги…

– Какие деньги? – Он изобразил возмущенное удивление.

– Ну мы же договаривались, что я должна вернуть тебе триста тысяч…

– Забудь об этом! – с пафосом великодушного мужчины сказал он.

– Но как я могу забыть, если мы договаривались…

– Считай, что я сам вернул эти деньги. И на них купил вот эту машину! – с тем же пафосом показал он на джип. – Тебе в подарок!

– Булат, но ты же сам выгнал меня…

– Не выгнал, а попросил… – смущенно поправился он.

– Суть от этого не меняется…

Она понимала, что от Булата ей так просто не отделаться. Но разговаривать на улице с ним не хотелось. У народа уже возник интерес. Люди останавливаются, кучкуются – конечно же, им интересно знать, о чем это знаменитая Любонька разговаривает со своим бывшим благодетелем. Но не вести же его к себе в квартиру. А именно туда он и рвался.

– Может, пригласишь к себе на чашечку кофе? – спросил он.

– Нет, лучше к тебе…

И в машину к нему Люба садиться не хотела. Но это было меньшее из зол. Поэтому она оказалась в его джипе.

– Почему ко мне? Это твоя машина! Прямо сейчас и забирай!.. Я же вижу, тебе нравится!

– Булат, я не могу принять от тебя такой подарок!

– А ты через не могу!

– Ты не понял, я не хочу к тебе возвращаться.

– Не хочешь?!.. Мамой своей клянусь, что я никогда больше не посмею выгнать тебя!

– Булат, мы не в детском садике, – усмехнулась Люба.

– В детском садике мамой не клянутся!

– Но в детском садике сначала дарят, а затем забирают свои игрушки…

– Ты об этом!.. Так ты не бойся, этого больше не повторится. Машину я оформил чисто на тебя! И квартиру на тебя оформлю!

– Булат, я не хочу с тобой жить.

– Я понимаю, ты на меня в обиде. Но и ты меня пойми. Я же мужчина, у меня горячая кровь, а тут я узнаю, что ты мне изменяла…

– Но я-то тебе не изменяла!

– Знаю, тебя подставили! Я в курсе этой истории с двойником. И эта Олеся, черт ее возьми…

– Я говорила тебе о ней. Ты не поверил. Я просила тебя о помощи. Ты меня прогнал… А я говорила тебе, что ты не сможешь вернуть меня обратно, говорила. Так вот, я к тебе не вернусь. Между нами все кончено…

Булат глянул на нее так, что у нее кровь застыла в жилах.

– Ты спишь с Макеевым? – леденящим тоном спросил он.

– Это мое личное дело, с кем спать…

– Я знаю, ты с ним спишь!

– Не угадал. Нет у нас ничего… А если бы и было что? Кто-то же должен был бросить спасательный круг беспомощной женщине…

– Но я-то тебе предлагаю целый корабль! У тебя будет все, что ты пожелаешь!

– Булат, у меня был концерт, я очень устала. Мне нужно домой, я должна отдохнуть…

– Разве ж это дом? Это конура собачья! Мы сейчас едем ко мне… Нет, к тебе. Мой дом будет твоим, завтра же оформлю дарственную… Если ты не хочешь, ты можешь жить в нем сама. Я даже близко к тебе не подойду…

– Но и других близко ко мне не подпустишь, так? – поддела Люба.

– А тебе нужны другие?

– Нет, мне нужно, чтобы ты оставил меня в покое!

– Оставлю в покое! Обязательно оставлю! Но сначала домой к себе… нет, к тебе увезу…

– Не надо!

Но Булат ее не слушал. Завел машину и сорвал ее с места. Да только Люба не собиралась сидеть сложа руки. Открыла дверцу и на ходу выпрыгнула из машины. За что и поплатилась. Расшибла коленку об асфальт, головой больно ударилась о крыло припаркованной к тротуару машины. Попробовала подняться, но на ногах не удержалась. Беспомощно опустилась на четвереньки.

А Булат и в самом деле не собирался отпускать ее так просто. Остановил машину, сдал назад. Вышел к ней, с силой схватил за руку.

– Никуда ты от меня не денешься!

– Пусти!

Люба плакала от боли и унижения. Как может Булат поступать с ней, как с какой-то дешевой шлюхой да еще на глазах у людей.

Но Булат не унимался. Он уже почти затащил ее в машину, когда над ухом у нее неожиданно раздался знакомый голос:

– Что ты делаешь, козел?

Ответа Рэм дожидаться не стал. И с ходу врезал Булату по лицу… Да, это был Рэм. В очередной раз он появился в тот момент, когда Люба остро нуждалась в его помощи…

Булат не ожидал нападения. Не сказать, что он был слаб духом, но, видимо, от неожиданности растерялся. А может, удар у Рэма был очень мощный. Как бы то ни было, он не решился лезть в драку. И поспешно ретировался. Даже не стал выяснять, кто такой Рэм – случайный прохожий или нечто большее… И хорошо, что его ветром сдуло.

– Вот урод, а! – глядя вслед отъезжающему джипу, сквозь зубы процедил Рэм.

Любе казалось, что он нарочно смотрит на машину, чтобы не встречаться с ней взглядом. Или осуждает ее за что-то, или очень волнуется. А скорее, и то и другое…

Он даже не замечал, что Люба не стоит, а сидит на земле. Или делал вид, что не замечает…

– Может, ты поможешь мне подняться?

– А, да, извини…

Не встречаясь с ней глазами, он протянул ей руку. Но Любе этого было мало. Нужно, чтобы он под мышки ее взял. А еще лучше на руки.

– Мне очень больно…

Наконец-то до него дошло, чего она ждет. Взял ее на руки, оторвал от земли. Люба благодарно обвила руками его шею. А он все голову от нее отворачивает.

– Тебе, наверное, в больницу нужно?

Не кряхтит, не пыжится, но голос дрожит. Скорее, от волнения, чем от напряжения сил.

– Может быть. Но сначала домой… Вот, в этот подъезд!

– Знаю…

– Откуда?

– Думаешь, я здесь первый раз?

– Ты что, следил за мной?

– Нет…

– Контролировал?

Рэм не ответил. Молча занес ее в подъезд, с нею на руках зашел в лифт.

– Какой этаж?

Она сама нажала на нужную кнопку.

– А ты не знаешь?

– Вот этого не знаю.

– Если ты за мной следил, то почему не подошел?

– А я тебе нужен?

– Но ты же мне не чужой человек…

– И много у тебя таких, не чужих?

– Сколько надо, столько и есть!.. Отпусти!

Стоять было больно. Но и на руках у Рэма быть уже не хотелось. Всю охоту своими претензиями отбил… Но все же она готова его простить.

– Извини! – буркнул он.

Стоит, рассматривает надпись на стенке лифта, отражающую фальшивую реальность недавнего прошлого. «Любонька – шлюха!» Какой-то недоумок накарябал.

– Это не правда, – покачала она головой.

– Знаю…

Лифт остановился. Она сама вышла на лестничную площадку. Рэм же остался в кабине.

– Ты чего?

– Да мне уже пора…

– Не поняла?! Ты что, хочешь бросить бедную несчастную девушку в предсмертном состоянии. Может, у меня ушиб головного мозга летальной тяжести? И на ногах еле стою… А ну пошли!

Рэм не заставил просить себя дважды. Вместе с ней зашел в ее квартиру.

– Одна живешь?

– Ну как же одна!.. Вася, Петя, Вова, Леша, ну где вы?.. Конечно, одна… Иногда господин Акрамов заглядывает. Вот как сегодня. Мы с ним попрыгаем, и он уезжает…

– Где ты с ним прыгаешь?

– Ни где, а откуда. Из машины его выпрыгиваю. Ты же, наверное, видел. Это называется экстремальный спорт. Сейчас это в моде…

– А если серьезно?

– Если серьезно, то он меня бросил. А сейчас вот решил обратно вернуть. А он мне не нужен?

– Ты что, отказалась?

– Конечно, отказалась. И на радостях из машины выпрыгнула… Вот идиот!

Люба глянула на себя в зеркало. На лбу огромная шишка, щека содрана в кровь. И коленка в кровь сбита, да еще и распухла. Стоять до жути больно.

– Это ты о ком? – подозрительно глянул на нее Рэм.

– Ну не о тебе же… Ты-то ни в чем передо мной не виноват. Это я дура… Рэм, ну чего ты стоишь? Не видишь, я идти не могу. Помоги до дивана добраться…

Она хотела опереться на его могучее плечо, но он снова подхватил ее на руки, отнес на диван.

– У тебя водка есть?

– Что, выпить хочешь?

– Ты что? – Рэм шарахнулся от нее так, как будто она током билась.

– Раны бы обработать…

– Водкой… Уж лучше зеленкой… Вот угораздило, а!

– Я сейчас «Скорую» вызову. Может, что-то серьезное?

– Да ладно тебе, я же чувствую, что ничего такого…

Голова у нее болела, не без этого. Но головокружения не было, не тошнило.

– Были бы мозги, было бы сотрясение. А так все в порядке, – улыбнулась она.

Рэм нашел зеленку. Обработал рану на коленке. Но «Скорую» все равно вызвал. Сказал, что у нее чуть ли не гангрена начинается.

– Только ты меня им не отдавай, – попросила она.

– Кому, им?

Люба хотела сказать, что врачам в больницу ее не нужно отдавать.

– Всем… Никому не отдавай…

Она не хотела больше ни Акрамова, ни Макеева. И уж тем более Фима… Она хотела остаться с Рэмом. Ни с кем ей не было так хорошо и спокойно, как с ним. Какой же нужно было быть дурой, чтобы уйти от него. Фима она любила… А ведь знала же, что, как та бабочка, на огонек летит. Целиком не сгорела, но от любви остался только незаживающий ожог. И любовь потеряла, и Рэма…

– Даже если ты будешь вырываться? Рэм понял, что она имела в виду.

– Я не буду больше вырываться… – ласково улыбнулась она. – Рэм, ты прости меня, дуру!

– Ты это серьезно?

Казалось, он не мог поверить в то, что Люба снова хочет быть с ним. Да и ей самой не верилось, что они снова могут быть вместе.

– Рэм, я перед тобой так виновата… Ты столько для меня сделал, а я неблагодарная…

– Что, я для тебя сделал? На сцену тебя вывел другой…

– Да при чем здесь сцена? Плевать на сцену… Рэм, мне с тобой было так хорошо…

– А с Фимом?

– С Фимом бес попутал…

– Леська тебя попутала… Она тебе Фима подсунула…

– Ты откуда знаешь?

– Знаю. Я много чего знаю…

– Леська бы ничего не смогла сделать, если бы я этого не захотела…

– Да, она знает, на чем играть… Думаешь, ты одна такая?.. Люба, я тебе сейчас скажу то, чего ты, может быть, не знаешь. Может быть, ты и не захочешь это знать, но я все равно скажу. Отвернешься от меня, твое дело. Нет, буду рад…

Любе стало не по себе. Неужели и Рэм был заодно с Леськой. Может, он сговорился с ней и с Фимом, чтобы избавиться от нее?.. Ведь однажды он пытался избавиться от нее. Бросил ее, когда она лежала в больнице. Не захотел жить с падшей…

– Когда мы жили с тобой, я ненавидел Леську, а когда ты ушла… В общем, она заняла твое место… Я с ней почти два года жил…

Вот тебе и раз!.. Люба не отличалась повышенной плаксивостью. Но сейчас ей захотелось разрыдаться от обиды.

– Я должен был ее прогнать, но… В общем, я оказался слабаком. Мне так не хочется в этом признаваться, но она мною крутила, как хотела…

– И тобой крутила, и мной… Скажи, ты хотел от меня избавиться? Поэтому и с Леськой сговорился?

– Я?! Хотел от тебя избавиться?! – вскинулся Рэм. – Что ты такое говоришь!..

– Она потом появилась?

– Да, где-то через полгода… Я не хочу об этом вспоминать, но ты должна знать, что я вел себя, как последний гад… Я опустился. Понимаешь, опустился! Как свинья в грязную лужу влез, еще и хрюкал от удовольствия, когда она меня кормила. Проститутками, наркотиками, а я все это проглатывал… Еще ладно, если бы сам остановился. Так нет, Валера вытащил… А я сам должен был остановиться. И ее остановить. Я же знал, что у нее проститутки под «звезд» работают. Должен был догадаться, что с Любоньки она может копию снять. А не догадался… Думал, что тебя, тогда…

– Ну что ты замолчал? Продолжай…

– В общем, вечеринка была. Леськи не было, только пацаны. Так она туда твою копию отправила. А я под кайфом был… Как обычно в последнее время. Короче, копия твоя под пацанов полезла. Я думал, что это ты… Дал этой девке по физиономии… Думал, что тебя бью…

– Но это же не я была?

– А если бы ты?

– Тогда надо было меня убить… Давай не будем об этом. Я все знаю про двойников…

– И я знаю, как эта тварь тебя подставила… Я сам должен был ее остановить. Так нет, Валерка отца своего напряг, ну как тогда… В общем, Леська сейчас в следственном изоляторе, под статьей… А меня в наркологическую клинику запихали… Да, Люба, да, перед тобой самый настоящий наркоман…

– Но ты же вылечился? – ошеломленно, с надеждой на положительный ответ спросила Люба.

– Да… Кажется, да… Дело в том, что наркоман – это навсегда… С кокаином, правда, полегче, чем с тем же героином, но все равно… Вот меня сейчас потянуло. Но это от волнения… Ты не думай, я сильный… Вот вижу тебя и чувствую, сколько во мне силы…

– Так смотри… Все время смотри…

– Я еще матери говорил, что не смогу без тебя. На колеса, говорю, сяду, если Любы не будет. Чтобы она от тебя отстала, говорил. Сам себе не верил, а говорил… А ведь так оно и вышло. Сначала колеса, затем кокаин…

– Мне твоя мама цветы подарила, – вспомнила Люба. – Сегодня, на концерте. Розы без шипов…

– Это на нее нашло… Ты не поверишь, Леську она боготворила. Ты плохая, Валера плохой, а Леська – ангел во плоти. Истерика с ней случилась, когда она узнала, что ангел демоном оказался…

– Но я-то ангелом у нее после этого не стала.

– Да кто его знает? Вот, розы эти без шипов… Я же ей сказал, что если с тобой, то все будет путем. Если без тебя, то и не нужно ничего…

Рэм хотел еще что-то сказать, но в дверь позвонили. Прибыла «Скорая помощь».

Врач спросил Любу о самочувствии, осмотрел коленку.

– Связки вроде бы целы, мениск вроде бы не поврежден. Но надо бы показаться артрологу, мало ли что. И с головой шутить не надо, вдруг сотрясение мозга… В больницу нужно, под наблюдение…

– Не вопрос, – кивнул Рэм. Мягко тронул врача за плечо и взглядом показал на дверь.

В коридор они вышли вместе. Вернулись минут через пять.

– В больницу поедем, – сказал Рэм. – Собирайся…

Он помог ей спуститься вниз, вместе с ней сел в карету «Скорой помощи». Свою машину оставил во дворе ее дома.

Машина ехала подозрительно долго. К центру города. Через Садовое Кольцо… В конце концов она остановилась возле знакомого дома, где она когда-то жила с Рэмом.

– Куда нас привезли? – удивилась Люба.

– В больницу… – виновато улыбнулся Рэм. – Ты не волнуйся, без помощи ты не останешься…

Из машины он вынес ее на руках. Так же на руках поднял в свою квартиру.

Здесь произошли изменения. Свежий ремонт, другая, более современная мебель. Запах краски и лака еще не выветрился.

– Ты что, ремонт сделал?

– Да, обновили… – кивнул Рэм. – Все здесь новое… Леська ни к чему здесь не прикасалась. И духа ее здесь не осталось…

Он ухаживал за Любой, как за маленькой. Помог ей раздеться, дал ей свою новую пижаму, из которой можно было сшить две под ее размер. Заботливо укрыл ее одеялом. На коленку положил сухой лед.

– Врач так сказал. Тебе сейчас нужен покой и холод…

– Твой врач глупый, – улыбнулась она. – Мне сейчас нужен покой и тепло…

Где-то кипели страсти. Кто-то куда-то стремился, кто-то чего-то хотел, кто-то куда-то бежал, кто-то из кожи вон лез, чтобы чего-то добиться. И сама Люба должна была сегодня идти в ресторан, чтобы в очередной раз подтвердить прочность уз, которые связывали ее с Макеевым. Ведь ей нужно было идти дальше, подниматься к новым высотам. Она хотела стать суперзвездой, а это совсем не так просто… Но сейчас ей ничего не хотелось. Плевать на Макеева, плевать на свою звездность. Ей так хорошо у Рэма. Так уютно лежать в его постели, наслаждаться его заботой. Он такой милый, в нем столько нежности. И даже лед из его рук казался таким теплым…

Рэм признался ей в том, что жил с Леськой, что был размазней в ее руках. Он опустился, пристрастился к наркотикам… Но ведь и Люба далеко не святая. Она предала Рэма – ушла от него к Фиму, спала с его друзьями, спала с Булатом, с Макеевым. У самой бревно в глазу, могла ли она после этого искать соринки в глазах Рэма? Не могла она его осуждать. Да и не хотела…

Глава 19

– Эй, вставай!

Леся открыла глаза и тут же закрыла их от боли. Маклашка с силой схватила ее за волосы, сдернула со шконки и еще головой о стол приложила.

Очередной круг ада. Она даже не упомнит, какой по счету… Сопротивляться Леся боялась. Знала, что бить будут смертным боем. А коридорные «вертушки» также в сговоре против нее. Все в этой камере ее ненавидят, все измываются. И все потому, что у Маклашки дочь малолетняя на свободе. Девчонке тринадцать лет, а она уже конченая шалава. Леся-то здесь ни при чем. Во всем виноваты материнские гены. Какова мать, такова и дочь. Но Маклашка во всем обвиняет ее. Де, из-за таких, как она девчонки попадают на панель и снимаются в порно. Да и у многих других баб дочери. И все люто ненавидят Лесю. Всем в радость унижать ее, топтать ногами…

Леся не сопротивлялась, но Маклашка все равно прокатила ее ногами по полу. Это у нее называлось довести до кондиции. После чего начиналось «кино»…

Леся лежала на полу – избитая, униженная. А бабам весело. Сидят на своих шконках, лыбятся.

– Серия номер двадцать шесть! – объявила Маклашка. – «Брызги невинности!»

Жестокий «сериал». И у каждой «серии» свое название. Но сюжет все один и тот же…

Леся даже не дернулась, когда к ней подошли две бабенки. Схватили за ноги, задрали их высоко вверх, развели в стороны. Барахтаться никак нельзя. Иначе может последовать второй или даже третий дубль. Леся это уже проходила… Выход только один – терпеть. Рано или поздно все закончится. И у нее появится возможность перевести дух до следующей порносерии…

Маклашка достала откуда-то из загашника черенок швабры с круглым набалдашником, плюнула на него и с мерзкой ухмылкой подступила к Лесе. Бабы затаили дыхание. Сейчас начнется… Началось…

Утром Леся проснулась чуть свет. Вернее, ее разбудили. А если еще верней, то сбросили с койки. Внизу все горит от боли, верхнюю часть тела сотрясает холодная лихорадка. Но нужно подниматься. Нужно брать тряпку в руки и мыть пол. Нужно успеть убрать камеру, пока бабы спят. Промедлишь, будут бить, пинать. Могут и в унитаз головой сунуть забавы ради. Леся – изгой, прокаженная. Последняя тюремная чушка, и та королева по сравнению с ней… Четыре месяца она в этом аду. И это всего лишь начало…

Леся спешила убраться в камере. И успела. Но на койку больше не ложилась. Опасно. Бабы по утрам злые. Могут походя огреть чем-нибудь тяжелым. Уж лучше под шконку, на холодный пол…

Завтрак она получала последней. Схватила свою «шлюмку», затравленным зверьком метнулась к «кормушке», получила свою порцию и так же резво спряталась под шконку. Есть очень хотелось. Голодно ей среди тюремных зверей, холодно. Сил нет жить дальше…

С воли ее грели только родители. Они были единственными, кто не отвернулся от нее. Все остальные оказались иудами… Очень уж грамотно отработали менты поступивший на нее заказ. Мало того, что они отследили все ее связи, вычислили все конторы, которые работали на нее. Так они еще и взяли ее с поличным. Поэтому обвинили ее сразу по нескольким статьям – совращение, понуждение, организация, вовлечение… Целый букет плюс наркотики. И доказательства у ментов были. Малолетки, с которыми ее застукали, дали показания против нее. Тот же Матвей раскололся. Игната тоже сломали. Фим не стал держать язык за зубами. Да и она не смогла долго запираться. Менты такую баню ей устроили, что вся ее спесь выпарилась за несколько часов. И баня продолжалась. Некому было протянуть ей руку помощи, никак не могла она повлиять на ход следствия. Даже притом, что у нее на счетах были деньги. Единственное, что она смогла сделать, – это адвоката смогла хорошего нанять. Но, как скоро выяснились, пользы от него было как от козла молока. Со всех сторон менты на нее насели. Дыхнуть не дают. Вот если бы она оказалась на свободе. Но суд уже трижды отклонял ходатайство адвоката об освобождении ее из-под стражи под залог…

После завтрака началось движение со стороны коридорных.

– Баранова, на выход!..

– Хамаева, с вещами!..

– Негласова!..

Леся выползла из-под шконки, направилась к двери.

– Куда, шалава? Маклашка схватила ее за руку, потащила к умывальнику. – Хоть умойся, гниль! – брезгливо поморщилась она.

Леся, как могла, привела себя в порядок. И в угнетенном состоянии поплелась к выходу.

В помещении для допросов ее ждали следователь и адвокат. Первый смотрел куда-то в окно, второй торжествующе улыбался. Обычно все было наоборот… Неужели есть хорошие новости?

– Гражданка Негласова, ваше дело закрыто за отсутствием состава преступления… – с унылым видом сообщил ей следователь.

От потрясения с Лесей случился обморок. Она долго не могла прийти в себя. А когда пришла, так же долго не могла поверить в случившееся.

А ларчик открывался просто. Прессовали только ее одну. Тот же Матвей, тот же Игнат находились все это время на свободе под подпиской о невыезде. И спокойно разрушали свои собственные уголовные дела. И добились своего. Матвей поработал с малолетками, которых подкладывал под Лесю, те отказались от своих показаний… Итогом этих общих, хотя и независимых друг от друга, усилий явилось то, что рухнула доказательная база, на которой строилось дело Олеси Негласовой. Осталась только одна статья обвинения – наркотики, но от них Лесю отмазал адвокат. Сделать это оказалось просто. Наркотики изымались без оформления соответствующего протокола…

Чем сильнее менты раздували ее дело, тем тоньше становилась его оболочка. В конце концов дело лопнуло, как мыльный пузырь…

Леся плохо помнила, как получала назад свои вещи, как выходила за ворота контрольно-пропускного пункта. Она должна была испытывать эйфорию от обретенной свободы, от навалившейся радости у нее должны были распуститься крылья за спиной. Но у нее просто не было сил выдержать тяжесть этого счастья. Четыре месяца тюрьмы вытянули из нее все соки. Он уже давно жила по инерции. И когда она увидела над своей головой солнце свободы, просто лишилась чувств. И если бы не адвокат, она бы наверное рухнула в снежный сугроб и лежала бы в нем, как бомжиха, пока бы не замерзла.

Игнат смотрел на нее, как на привидение.

– Ну ты, мать, и довела себя! – удивленно протянул он.

Леся и сама знала, что выглядит хуже некуда. Вторая неделя пошла, как она вышла из тюрьмы, а до сих пор в себя прийти не может. Целыми днями лежит в кровати без движения. На каждый шорох реагирует. Все кажется, что сейчас появится Маклашка со своими ковырялками, и снова начнется ужас…

– Ты же знаешь, где я была…

Она должна была ненавидеть Игната. Как-никак он предал ее – признался, что работал на нее. Но ведь он и сам выпутался из этой истории, и ей помог.

– И я там был. Мед-пиво пил…

– Прикалываешься? Тебя даже до СИЗО не довезли…

– А я туда не хотел, потому и отмазался. Меня же так не прессовали, как тебя…

– А меня прессовали. Менты кобл на меня спустили…

– Да слышал… И все равно не понимаю. Сейчас же не тридцать седьмой год, можно было в прокуратуру по надзору обратиться, тебя бы вытащили из-под пресса. С твоими-то деньгами…

– Деньги в банке, а банк в сундуке…

– Сундук на дереве, да?

– Может быть…

Леся и сама удивлялась, как это она могла позволить себя сломать. Она же никогда не была жертвой. Сама могла подмять кого угодно. И в тюрьме она могла бороться за свои права. Действительно, не тридцать седьмой год на дворе. Демократия финансов в стране, то есть такой социальный строй, когда деньги решают все… Игнат откупился, Матвей, все остальные из ее обоймы, все, кого она когда-то учила жить. А она не смогла… Вопрос «почему» она могла задавать себе сколько угодно. Но все это поиски вчерашнего дня. Что было, то было. Да, ее сломали в тюрьме, да ее опустили, да из нее сделали безмолвную жертву, которая даже пикнуть боялась в свое оправдание. Поделом ей досталось или нет, не суть важно. Главное, что все уже позади. У нее есть роскошная квартира, у нее есть шикарная Студия Стиля, которая по-прежнему принадлежит ей на законном основании, несколько миллионов на секретных счетах. Она еще молодая, вся жизнь еще впереди. И она должна жить завтрашним, а не вчерашним днем… Но вся беда, о будущем и думать не хочется. Такая апатия ко всему, что даже мысль о кокаине не вдохновляла. Она бы, конечно, не отказалась. Но лень выходить из дома, куда-то идти. Да и опасно связываться с дурью. Кто знает, может, милиционеры пасут ее, чтобы снова взять с поличным…

– Да ты не волнуйся, я у тебя денег не попрошу, – усмехнулся Игнат.

– Зачем тогда пришел?

Ежу понятно, что такой пройдоха заявился к ней неспроста.

– Думаю, может, нам снова за дело взяться. Есть вариант…

– Только не это! – раскрытыми ладошками отгородилась от него Леся. – Я больше в такие игры не играю!

– Что, страшно?

– А тебе нет?

– Да с меня как с гуся вода…

– Ну тогда «снежку» бы мне организовал…

– Почему нет?.. Перекурим, и за дело, да?

– А это смотря, что за дело. Если хочешь остаться со мной на ночь, то запросто…

Подлая Маклашка вытворяла с Лесей такие мерзости, после которых ей казалось, что с мужиками она больше никогда спать не сможет. Но прошло время, и вот она уже смотрит на Игната глазами голодной женщины. И желание есть, и тяга к жизни пробуждается…

– Да нет, я не о том… – отвел он в сторону взгляд.

В нем тяги к жизни хоть отбавляй. Но нет желания. Вообще не хочет на нее смотреть…

– А о чем?

– Да ни о чем… Проехали… Сам как-нибудь со своими делами разберусь…

Когда-то он сох по ней. К Фиму ревновал, к Рэму. А сейчас Люба ему совсем не нужна. Даже в качестве движущей и направляющей силы. Не это ему сейчас от нее нужно, а деньги, которые она могла бы вложить в его дело… Козел хитромудрый…

– А может, все-таки нюхнем – и в постель? – просительно посмотрела на него Леся.

Что это с ней? Почему она унижается перед ним?.. Раньше такого не было. Отголоски кошмарного прошлого?.. Нельзя так…

– Может, в другой раз?

– Да пошел ты… – сказано это было так неуверенно, что Лесе стало стыдно за себя.

Он долго смотрел на нее, что-то взвешивал в уме.

– Знаешь, а ведь я могу и остаться… – наконец произнес он. – Мне ведь жить негде. Все по квартирам да по гостиницам…

– Давай без ля-ля, – усмехнулась Леся. – А кто виллу в Коста Бланка купил?

– А-а, ну так то Испания. Я туда пока не собираюсь… Слушай, а может, я в самом деле у тебя поживу… И «снежок» организую…

– Считай, что уговорил…

Леся не очень хотела, чтобы он жил у нее. Самый лучший вариант – гульнули да разбежались. Но уж лучше иметь квартиранта, чем вообще никого…

Игнат ушел. А Леся потащилась в ванную. С полчаса откисала в джакузи. Думала, что это сил ей прибавит. Но нет, горячие ванны только разморили ее. Кое-как вытерлась, набросила на голое тело свой любимый сексуальный халатик, добралась до трюмо. Глянула на себя в зеркало, кисло поморщилась. На нее смотрела какая-то развалина. Худая, осунувшаяся девка, халатик смотрелся на ней так, как будто она сняла его с чужого плеча. Воспаленные глаза, впалые щеки, губы, как две нитки… Неудивительно, что Игнат не реагировал на нее как на женщину.

Но ведь можно наложить макияж. И волосы она в порядок сможет привести. Ходить перед Игнатом будет с гордо поднятой головой, расправив плечи… Но так лень что-то делать. Это ж за кисточку нужно браться, над лицом колдовать. А чтобы голову феном сушить, надо руку долго на весу держать.

Нет, не будет она ничего делать. Зачем мучиться, если есть вариант отправиться в собственную студию красоты. Там из нее быстро сделают королеву… Но так неохота выходить из дома. Да и машины нет… Вернее, есть, но толку от нее нет. На штрафстоянке она до сих пор стоит. Адвокат хотел перегнать ее в гараж, на постоянное «местожительство». Но даже завести джип не сумел. Какая-то сволочь поснимала с двигателя все, что можно было. Да и колеса, судя по всему, не родные. На кузове какие-то вмятины, царапины. И за этот беспредел еще кучу денег нужно заплатить. Так просто машину назад не получишь…

Нет, и в студию она не поедет. Пусть Игнат принимает ее такой, какая она есть. Ей должно быть хорошо, а не ему…

Игнат появился ближе к вечеру. С вещами. Но не один. Какая-то роскошная блондинка с ним. Леся чуть не задохнулась от возмущения. А он даже ухом не повел.

– Какую комнату ты нам приготовила? – нагло осведомился он.

Леся хотела громогласно послать его куда подальше, но вместо этого показала на гостевую комнату.

– Нам бы ванную принять, – чуть ли не требовательно обратился к ней Игнат.

– А «снежок»? – просительно посмотрела на него Леся.

– Извини, не смог достать… Ну так что, мы пошли?

Он часа на два закрылся в ванной со своей красоткой. Леся слышала, чем они там занималась. И все ждала, что и ее позовут. Она бы, конечно, отказалась… А может, и нет… Но ее никто не звал. Игнату не было до нее никакого дела. А она ничего не могла сказать ему против… Похоже, тюрьма превратила ее в бессловесную ничтожную тварь. И, видимо, Игнат понял это. Поэтому и сел ей на шею вместе со своей красоткой…

Чернявый красавчик вел себя непринужденно. Со стороны могло показаться, что он шибко крутой. Пальцы веером, хвост пистолетом.

– Ну все, дело на мази! Можешь забирать свою красавицу!

Он только что выгнал из бокса ее «Лексус». Вышел из машины, протянул ей ключи. На улице мороз, а он в кожаной «косухе» нараспашку. И хоть бы поежился для приличия.

Леся торопливо осмотрела машину снаружи. Вроде бы все в порядке. Краска подобрана идеально, никаких подтеков и шероховатостей. Хотя могли быть какие-то недоделки. Но ей почему-то стало жаль Толика. Пока она проводила осмотр, он должен был находиться рядом с ней, а ему в теплый бокс нужно. Он хоть и хорохорится, но ведь ясно же, что замерз.

– Тебе не холодно? – спросила она.

– А тебе? – лукаво улыбнулся он.

Его ничуть не смущало, что у Леси такая машина, что на ней баснословной цены шуба. Он обращался с ней, как с равной. Может, потому, что она выглядела не очень. Шкура дорогая, а под ней потерявшая товарный вид женщина. Или он такой ухарь разбитной, что все ему нипочем… Толик чем-то напоминал ей Фима. Правда, внешность у того была гораздо ярче, да и с претензиями парень – музыкант чертов. А Толик, видать, ни к чему не стремится. Мастер кузовного ремонта – это, похоже, для него потолок.

– Мне холодно, – кивнула Леся.

– В такой-то шубе!

– А шуба не мужик, она изнутри не греет…

– Вау!.. Я могу погреть!

Леся воспряла духом. Не такая уж она и развалина, если на нее клюют такие парни.

– Прямо сейчас?

– А чего тянуть? – Он готов был оприходовать ее прямо здесь и сейчас.

– Может, прокатимся? – кокетливо повела бровью Леся.

– Куда?

– Можно, ко мне… Можно, просто…

– Да мне вообще-то здесь надо быть, начальник появиться может, а у нас тут строго… – замялся он. – Но если чуть в сторонку отъехать… Он показал на груду металлолома, за которой запросто могла затеряться машина. Да и зачем ей теряться, если стекла сильно тонированные, а дверцы изнутри запираются… Главное – решиться.

– Давай отъедем…

Леся села за руль, Толик примостился рядом. И едва она стронула машину, как его рука пролезла к ней под шубу. Горячо…

– Я сейчас уплыву, и мы врежемся…

Как же ей сейчас хотелось мужика!..

Толик убрал руку, и она благополучно загнала машину в узкое пространство между горой металлического хлама и котельной. После чего она взяла инициативу в свои руки…

– Ну ты ваще! – Толик по достоинству оценил ее мастерство. – У тебя, что, мужика давно не было?

– Догадался.

– А чего тут гадать, и так видно… Да, круто, ничего не скажешь… А к тебе далеко ехать?

– Хочешь повторить?

– Не отказался бы…

Он полез в карман куртки, достал оттуда старинный серебряный портсигар, вытащил из-под резинки папиросу.

– Ух ты! – Леся сразу догадалась, что это такое.

– Ух я! – улыбнулся Толик. – Пыхнешь?

Конечно же, отказываться она не стала. После жаркого секса в самый раз дернуть косячок. Да и вообще…

После долгого воздержания анаша подействовала быстро. Леся ощутила себя вдруг гибкой вербой, в которой после долгой зимы на ярком весеннем солнце взыграли жизненные соки.

– А кокс есть?

– Да можно достать. А нужно?

– Я заплачу…

– Тогда не вопрос…

Леся смотрела на Толика, как на некое божество, которое способно было пробудить ее к жизни. А он смотрел куда-то в окно.

– Ходят, блин, тут всякие…

Она тоже проследила за его взглядом и увидела какую-то бабу. Старая с проплешинами синтетическая шуба, грязные валенки с наполовину обрезанными голенищами. Непокрытая голова, слипшиеся волосы… У Леси глаза на лоб полезли от изумления, когда она узнала эту образину.

Маклашка! Она!!!.. Да, она что-то говорила, что суд должен ее оправдать. Похоже, так оно и случилось.

– Что она здесь делает? – испуганно спросила Леся.

Ей было страшно. Что, если Маклашка увидит ее сейчас, вытащит из машины?..

– Да с котельщиком живет. Он сам такой же бомжара. Михалыч его пристроил. Там каморка в котельной. Так он и работает, и живет здесь. И шваль всякую таскает…

Лесе вдруг стало смешно. И анаша здесь, похоже, ни при чем. Ее веселил собственный страх. Как он могла бояться Маклашку, если та сейчас абсолютно ничего собой не представляла. Бомжиха позорная, шваль подзаборная. Нет рядом с ней злобных ковырялок. И беспредел она творить не может, потому что на воле она полное ничтожество. Даже Толик, и тот был против нее, хотя она ничего ему плохого не сделала…

Животик надорвать можно, как смешно. У Леси деньги, у Леси все, а у Маклашки в этой жизни абсолютно ничего нет. Леся запросто может натравить на нее того же Толика. Если надо, он замочит эту тварь за пару штук баксов. Или за пять. Или за десять… Да хоть за сто штук, лишь бы сделал… Леся чувствовала острую потребность отомстить Маклашке за свои унижения. Она обязана это сделать… Там, в тюрьме, Маклашка вытянула из нее все силы. И если Леся ей отомстит, то вернет свою силу обратно…

– Эй, что с тобой? – тряхнул ее за плечо Толик.

Она и не заметила, как ушла в себя. Маклашка давно уже скрылась в котельной, а она все пялится в окно невидящим взглядом.

– Да так… Я эту тварь знаю…

Она могла расправиться с Маклашкой прямо сегодня. Она должна отомстить, она должна вернуть свою силу обратно.

– Откуда?

– В одной камере сидели…

– В тюрьме, что ли?

– Да с наркотой накрыли…

– А-а! – понимающе кивнул Толик.

– Тебя когда-нибудь бабы насиловали?

– Нет…

– А меня, да… Всей камерой. А эта падла первая…

Леся не боялась признаваться в том, что было. Она должна была возмутить Толика. И она своего добилась.

– Точно, падла!

– Представляю, что бы ты сказал, если бы эта мразь в тебя швабру воткнула!

– Да я б ее убил!

– Ты бы смог, ты сильный… А я женщина слабая…

Маклашка даже не подозревала, какие тучи сгущаются над ее головой. А они сгущались. Вернее, Леся их сгущала. Потому что она уже чувствовала в себе силы вновь вершить чужие судьбы. Она уже становилась прежней Лесей…

– Как насчет подзаработать? – спросила она.

– Сколько? – мгновенно отреагировал Толик. Он уже понял, что от него требуется.

– Просто за бомжиху сто баксов. А за эту сволочь – пять штук!

Леся намеренно завысила планку. Чтобы уж наверняка.

– Зеленью… – жадно облизнулся парень.

– Само собой… Но сначала ты должен насадить ее на швабру…

– Сделаем… Бабки вперед!

Леся вытащила из сумочки банковскую три тысячи долларов. Все, что у нее было.

– Остальное потом!

Толик хотел возразить, но встретился с ней взглядом и потух. На него смотрела готовая к броску волчица…

Леся не узнавала себя. А если узнавала, то ту, прежнюю, смелую и отчаянную девчонку, которая играючи ставила по стойке «смирно» и мужиков, и баб…

Толик взял деньги.

– Когда?

– Вечером… Договорись с котельщиком. Он свою суку за бутылку продаст, – посоветовала Леся.

– Ну, не за бутылку… – просиял парень. – Но за сотню баксов договоримся…

Леся дала ему номер своего мобильника. Он вышел из машины, осмотрелся по сторонам и юркнул в котельную. Где-то через полчаса позвонил, и Леся сама пошла по его следу…

Толик мог просто-напросто ее обмануть. Деньги он уже взял, теперь их у него не отнимешь. Что мешало ему договориться с той же Маклашкой? Что ему стоило заманить Лесю в ловушку, обобрать ее до нитки, а тело сжечь в печи котельной?.. Но Леся уже ничего не боялась. Она точно знала, что фортуна снова повернулась к ней лицом. Она обрела прежнюю уверенность в своем праве крушить чужие судьбы…

Маклашка лежала на спинке перевернутого стула, к которой она была привязана скотчем. И рот наглухо заклеен липкой лентой. Ноги неестественно задраны вверх и разведены в сторону. В промежность наполовину вдавлена бутылка из-под шампанского. Она лежала и в ужасе смотрела на виновницу своего кошмара.

– Узнала, мразь? – злобно зашипела на нее Леся и ногой утопила бутылку по самое донышко.

Маклашка скорчилась от боли. Но Лесе совсем не было жаль эту дешевку.

– Все, конец фильма!

Она показала жертве свой фирменный дьявольский оскал, многозначительно глянула на Толика и с высоко поднятой головой направилась к своей машине.

Когда он снова зашла в котельную, Маклашка уже догорала в жарко пылающей печи. А Толик и его пособник жрали водку за упокой ее души…

Толик подходил ей по всем статьям. Красавчик, каких поискать, такой же отчаянный, как и она сама. К тому же они повязаны кровью… Леся была бы полной дурой, если бы отпустила его от себя.

Но она не дура. Поэтому она притащила его к себе домой. Сам он откуда-то с Урала, в Москве никого, с жильем, само собой, проблемы. Так что Леся для него – дар судьбы. И за это он должен был ее носить на руках…

И еще он должен был таскать для нее каштаны из огня. Именно этим он и занимался, убивая Маклашку. А по пути к ней домой они заехали к одному товарищу, у которого Толик разжился дурью.

Какая же она дура: столько времени прошло, как ей вернули свободу, а только сейчас решила конкретно замутить марафет. А ведь и раньше желание было. Но страшно было начать. И вообще, такой лом… Но сейчас Леся ничего больше не боялась. И столько в ней было внутренней энергии, что хотелось весь мир наизнанку вывернуть.

– Да не вопрос, тут столько ханки, что месяц из хаты можно не вылезать, – кивнул Толик.

Похоже, он только рад был бросить свою работу. Пусть. Лишь бы ее не бросал…

– Сначала надо бы квартирантов из нашей хаты выбить. Но это мы быстро…

Что верно, то верно, дома у нее ходячая проблема. И даже не одна, а две. Игнат со своей белокурой шлюхой. Сидят у нее на шее и балдеют. Хотя бы разок ее к себе в постель пригласили. Так нет же, нос от нее воротят… Тот же Игнат мог бы взять на себя заботу о ее машине. Видел же, что Леся совсем никакая. Мог бы на штрафстоянку смотаться, выкупить джип да в автосервис загнать. Но нет, ей самой пришлось за это дело браться. Взялась да разбудила в себе зверя. Теперь ей любое море по колено…

Дверь она открыла своим ключом. Игнат и его курва были дома – туфли в прихожей стояли. Нет, чтобы в шкафчик все сложить для порядка…

Навстречу ей никто не вышел. Похоже, квартиранты друг другом заняты. Дверь в их комнату закрыта. Леся прислушалась. Так и есть – скрип кровати, хрипы, стоны…

Дверь открылась легко. Хоть бы изнутри догадались закрыться. Нет, они же у себя дома. А Леся здесь вообще никто…

– Оп-ля! Трахли-вахли! – презрительно скривилась Леся.

Игнат и его краля взвились одновременно. Взвыли хором:

– Пошла отсюда!

Но Леся и не думала уходить.

– Что ты сказал?

Она чувствовала, что к ней вернулась прежняя сила взгляда. Раньше она умела превращать Игната в загипнотизированного кролика. И сейчас она смогла скрутить его расслабленную волю в бараний рог. Игнат смотрел на нее удивленно и растерянно. Никак не ожидал он от нее такого энергетического всплеска.

– Я спрашиваю, что ты сказал?

И еще Леся чувствовала поддержку со стороны. За ее спиной глыбой возвышался Толик. Всем своим видом он давал понять, что в любой момент может дать волю рукам. А Игнат никогда не отличался силой духа. Струсил он и сейчас.

– Чего молчишь, мурло? – спросила Леся. И с размаху влепила ему пощечину. Игнат же даже не попытался ответить ей тем же.

– Эй, ты чего? – подавленно пробормотал он.

– Ты на кого хайло свое открыл? – продолжала бушевать хозяйка квартиры.

– Лесь, ну ты сама подумай, мы тут… А ты врываешься…

– А ты, тварь!..

Леся так глянула на блондинку, что у той голова в плечи чуть не наполовину погрузилась.

– Это… От неожиданности… – пролепетала она.

– Сама ты неожиданность…

Хоть она и тварь, но красивая. Даже роскошная. Глазки, губки, нижняя фактура… Толик во все глаза на нее смотрит, из штанов чуть не выпрыгивает.

– Хочешь? – кивнула она на блондинку.

Толик кивнул… Еще бы он от такой крали отказался.

– Будешь… А ты со мной! – ткнула она пальцем в Игната.

Она должна была отыметь его, чтобы еще больше возвыситься в собственных глазах. А Игнат и не думал возражать. Леся хоть и не так хороша, как прежде, зато в ней снова проснулся сексуальный магнитизм… А красоту она наведет. Возможностей для этого хоть отбавляй…

Глава 20

Макеев сиял от восторга.

– Любонька, ты чудо! Снова первая строчка в «Супер-десять»!

Люба и сама знала, что ее новая песня уже третью неделю подряд держит первое место в самом престижном хит-параде. Страна признала ее. Люди хотят ее слушать, хотят ходить на ее концерты. И она без устали гастролирует по городам и весям – собирает залы, зарабатывает деньги.

– Ты мне лучше скажи, сколько я за этот тур собрала?

– Много, Любонька, много!.. Ты бьешь рекорды!.. Но…

– Что, но…

– Пришло приглашение. На корпоративную вечеринку… Есть такой денежный мешок, Бугримский фамилия… Предлагают пять тысяч за частный концерт…

– Обойдутся! – мотнула головой Люба.

Она только что вернулась домой с гастролей. Провела их на высоком эмоциональном подъеме, но, едва оказалась в Москве, почувствовала, что выдохлась. Ни сил, ни желания. А тут еще Макеев со своим предложением. Не хочет она петь для какого-то денежного мешка. И пусть ее не уговаривают.

– И правильно! – Но, похоже, продюсер и не собирался уговаривать ее. – Пять тысяч для звезды твоего уровня – это мало. И это меня беспокоит. Поэтому ты не должна соглашаться. Будем набивать цену…

– Вот и отлично, – улыбнулась Люба. – Пока цена будет набиваться, я, как следует, отдохну…

За неделю, что ее не было в Москве, по Рэму она не соскучилась. Не потому, что не питала к нему жарких чувств, а потому, что он все это время находился рядом. Добровольно взял на себя роль внештатного администратора. И надо сказать, справлялся со своими обязанностями неплохо. За свой счет снимал самые лучшие номера в самых лучших гостиницах. А то Макеев на это дело был скуповат – его промоутеры не очень-то хотели раскошеливаться на дорогие люксы. Наверное, они полагали, что «звездным» своим свечением артисты способны убивать тараканов и клопов в захудалых номерах…

Рэм сейчас дома. И Люба скоро отправится к нему. Решит с продюсером ряд организационных вопросов, сядет в свой новенький «Мерседес» – и к Рэму… Хорошо она устроилась в этой жизни. Любимый человек, звездный статус, деньги… А если вдруг ее звезда померкнет, то ничего страшного. Ведь Рэм ее из-за этого не бросит, и это главное. Был бы милый рядом, а больше ничего и не надо…

– Да, вид у тебя уставший, – внимательно посмотрел на нее Макеев.

– Думаю, на недельку на Пальму слетать, – забросила удочку Люба. – А еще лучше на две…

Отец Рэма яхту купил. Она сейчас на Балеарских островах, в Пальма-де-Майорке стоит. Не плохо было бы в круиз по Средиземноморью отправиться. Это в Москве сейчас прохладная весна, а там – тепло и солнце.

– Тебе через неделю в Перми быть нужно, – покачал головой Макеев.

– Может, пробел в графике сделаем? – просительно посмотрела на него Люба.

Такова жизнь у артистов. Назвалась певицей – гастролируй.

– Нет, пропускать нельзя, – покачал головой Макеев.

Он требовал от Любы полного подчинения. Он вложил в нее свои деньги, он сделал ее «звездой». Так что у него было и моральное, и финансовое право эксплуатировать ее талант. Но ведь и у нее есть право на отдых.

– А если неустойку заплатить?

– Там не только Пермь, там вся Западная Сибирь, – покачал головой Макеев. – Да и не только в том дело… Ты же знаешь, народ у нас капризный. Сегодня ты «звезда», а завтра тебя и знать не знают. Так что надо ковать железо, пока горячо. А как спрос на тебя упадет, так хоть каждый месяц на свою Пальму летай…

– Ты думаешь, спрос на меня упадет…

– Ты «звезда» третьей волны. А эта волна быстро спадает…

В словах Макеева была заключена невеселая правда. Мало кто из «звезд» начала девяностых сияет так же ярко, как прежде. Они очень редко попадают в хит-парады, их почти не крутят в формате FM, полные залы они уже не собирают, но тем не менее их не забывают. Народ считает их «звездами» несмотря ни на что. А сверхновые «звезды» ярко вспыхивают, но тут же гаснут. Сегодня ты на вершине, а завтра в забвении. Не зря же звездные мисс стремятся поскорее найти себе миллионера, чтобы устроить свое будущее…

– Но волну можно поддерживать, – многозначительно улыбнулась Люба. – Новые песни, новые шоу…

– Все это так, – кивнул Макеев. – Но новые песни должны быть стопроцентными хитами…

– А разве твой талант оскудел?

– Нет, но у меня новые проекты. Да и старые в очереди стоят…

Люба поняла, куда он клонит. Хочешь получить новую песню – снимай трусы и не трепыхайся. Прием старый, как мир шоу-бизнеса.

Макееву не очень понравилось, что у Любы теперь есть Рэм. Вроде бы он и не отказывает ей в праве на личную жизнь. Но ему хотелось бы, чтобы у нее оставалось место и для него. А Люба не собиралась изменять Рэму, и это злило Макеева. Он так привык считать ее своей собственностью, а тут такой облом…

– Мы можем договориться… – сказала Люба.

Проект «Любонька» раскручивался и крутился без всяких финансовых вливаний со стороны. Но как это ни странно, Рэма такой ход событий не очень устраивал. Он сам хотел вкладывать в нее деньги. Тем более, что его отец готов был раскошелиться на крупную сумму. И Артемий Георгиевич, и Ирина Максимовна уже поняли, в чем заключено счастье их сына. И готовы были носить Любу на руках. Ведь с ней Рэм забыл о наркотиках. С ней он возвратился к нормальной жизни…

– Ну, можем и договориться… И даже график в ближайшем будущем перекроим, чтобы ты в свою Пальму слетала…

Макеев поднялся со своего места, подошел к ней сзади, мягко запустил пальцы в ее волосы. Но Люба тряхнула головой, освобождаясь от его рук.

– А я и так на острова отправлюсь. Если мой проект убыточный, какой смысл трепыхаться на сцене?

– Никто не говорит, что проект убыточный. Как раз наоборот…

– Тогда зачем гнать волну? Ты обязан удержать меня на плаву. Это твои деньги… А если зажал песню, так мы можем ее выкупить, за свои деньги, – с нажимом на «мы» и «свои» сказала Люба.

– Мы такие богатые?

– И богатые. И очень ревнивые…

– Но никто ничего не узнает…

– А как можно узнать о том, чего не было?

– Люба, ты меня так заводишь…

– А ты меня разводишь… Не надо меня разводить, Гера, не надо. У меня есть Рэм, и тебе, увы, ничего не светит… А будешь шантажировать меня, я от тебя уйду. Вот так просто возьму и уйду. Вернем твои деньги и сделаем ручкой…

– Без меня твой проект заглохнет.

– Ну и черт с ним!.. У меня есть Рэм, у нас будут дети…

– Что? – встрепенулся Макеев.

– Дети, говорю, будут. И не от тебя…

– Какая разница, от кого? Ты что, беременна?!

– Пока нет, но вопрос легко решаем…

– Ты должна предохраняться!

– Какой в том смысл, если не будет новых песен?

– Будет… Все будет!.. Так, забыли, что было. Не хочешь, не надо. Поезжай к своему Рэму, но скажи ему, что я лично его кастрирую, если вдруг он сделает тебя мамой… Люба, ты такими вещами даже не шути! Тебе в декрет сейчас никак нельзя. Ты должна предохраняться!..

– Это просьба или приказ?

– Приказ!

– Вот и вырази его в форме шлягера. Если мне понравится, то подчинюсь, если нет, то…

– Есть песня, есть!.. Тебе отдам, не волнуйся… Только никаких детей!

– Знаешь, я не очень устала. Так что ты можешь озвучить свое творение. А я удовольствием послушаю…

Композиция Любе понравилась. Настоящий хит. На такой песне, как на облаке, можно долго парить на звездном небосклоне. А падать она не хотела. Но уж лучше свалиться с пьедестала в объятия Рэма, чем пасть в постель продюсера. Рэм для нее все, и она никогда не изменит ему. Ни с кем, даже с Фимом…

Леся не искала Фима. Но нашла. Совершенно случайно. Заглянула с Толиком в элитный ночной клуб, а там Фим. Здесь он работал в качестве диджея. Неплохо это у него получалось. Бабье млело и от него самого, и музыки, которую он крутил. Леся тоже колбасилась. И от Фима она балдела, и от «снега», которым еще с вечера запорошила себе мозги. Но на сцену к нему не лезла. Хоть и под кайфом она, но голова соображает…

Под допингом время летит быстро. Леся и не заметила, как пролетела ночь. В пятом часу утра Фим свернул свою музыку. Зал опустел. Леся тоже вышла на улицу. Вместе с Толиком села в машину. Она хотела Фима и не скрывала этого.

– Ревнуешь? – зевая, спросила она.

– А чего? – пожал плечами Толик.

– Ну а если я с ним буду?

– Я тебе чо, муж?

Толик ее совершенно не ревновал. Даже слова не сказал ей после того, как она из-под Игната вылезла. Да и как он мог что-то сказать, если всю ночь его подружкой зажигал. Вот веселуха была. После той сумасшедшей ночки Леся снова подружилась с Игнатом. Что не помешало ей выставить его за дверь вместе с подружкой.

– А если я уйду к нему?

– Тогда я тебя убью… – совершенно спокойно сказал Толик. – И его тоже…

Убить он мог, в этом Леся не сомневалась. За это она его и ценила. И пинком под зад выставлять не собиралась. Во всяком случае пока… А Фим ей не нужен. Зачем ей этот слюнтяй. Разве что тряхнуть с ним стариной…

Фим вышел из клуба в гордом одиночестве. Сел в свою машину. «Фольксваген-Пассат» у него – ну да, он же неплохо поднялся на проститутках. На годы вперед бабла хватит…

Леся поехала за ним. Для начала она хотела узнать его адресок. У него на хвосте въехала во двор типичной для Москвы многоэтажки… А чего ждать завтра, если это можно сделать сейчас?.. Леся зашла в подъезд вслед за ним. Он в лифт, она тоже.

Ей ничего не стоило изобразить удивление:

– Фим, ты!!! Вот это да!

– Леся?! – Он же был изумлен не на шутку. В глазах испуг, как будто привидение увидел.

– Ты ко мне? – спросила она.

– К тебе?!.. С чего ты взяла?

– Ну как же, я здесь живу, – соврала она.

– Да ладно… На каком этаже?

– На последнем… Странно, высоко сижу, далеко гляжу, а тебя только сейчас увидела… А ты купил квартиру или снимаешь?

– Снимаю…

– Я тоже… Проблемы у меня…

– Какие?

Лифт остановился, створки раздвинулись.

– А пошли к тебе, расскажу…

Леся по-хозяйски взяла его под руку, вышла с ним на лестничную площадку. Это ему не понравилось.

– Я не один… – вырываясь, сказал он.

– Так я и Гошу давно не видела…

– Ты не поняла, я не один в том смысле, что у меня подруга…

– Так что, Гоша сейчас с ней?

– Какой Гоша? Нет никакого Гоши! И Владика нет… Они сами по себе, я сам по себе… И ты сама по себе…

– А если я с тобой хочу?

– Я не хочу этого!

– Зачем ты это сказал? – нехорошо посмотрела на него Леся.

Фим внутренне сжался. Он боялся ее.

– Я хотел сказать, что не хочу возвращаться к старой жизни… Мне нравится то, чем я сейчас занимаюсь. Мне нравится девушка, с которой я живу… Лесь, оставь меня, по-хорошему прошу!

– А ты меня по-плохому попроси. Опрокинь меня силой и проси, проси!..

– Когда ты за ум возьмешься?

– Ты уже взялся?

– В том-то и дело… Я и сутенером у тебя был, и трупом работал, и в тюрьму чуть не загремел… Может, ты отстанешь?

Фим недоговорил. Раздвинулись створки лифта, и на лестничную площадку вышла девушка – свежая эффектная блондинка. Леся не могла не узнать ее. Это была Алика, двойник певицы Любоньки.

Сейчас Алика под Любку не косила. Волос короткий, макияж обычный, не корректирующий. И стиль у нее совсем иной. Любка хоть и стерва, но вульгарщины в ней ни на грамм. А эта одета крикливо-вызывающе – выглядит, как проститутка средней руки. Глаза блудливо блестят, на смачно накрашенных губках пьяная улыбка.

– Фим! – жеманно закатывая глазки, проворковала она.

Протянула руки, чтобы обвить ими его шею. Но он ее грубо оттолкнул.

– Где ты шлялась?

– Фим, ну мы с девочками… Я же не думала, что ты так рано будешь…

– Ничего себе рано!.. Ладно, поговорим! А ну давай, домой!

– Ой, правильный нашелся! Я погляжу, ты тоже не один! Наконец-то она обратила внимание на Лесю. Не сразу, но узнала. – Ты-ы? – удивленно протянула она.

И радость встречи в глазах, и страх одновременно. Очень широкая гамма чувств.

– Где ты шлялась? – тем же тоном, что и Фим, спросила Леся.

– А тебе-то что?

– Любонькой своей торгуешь?

– Я?! Нет… И не думаю… А Любонька – звезда… За нее много бы дали… А ты что, снова открываешься?

– А ты хочешь?

– Ну… – в раздумье протянула Алика. Опасливо глянула на Фима и отрезала: – Нет!

Гордо расправила плечи. Нате, смотрите, какие мы целомудренные!

Фим тем временем открыл дверь и чуть ли не силой протолкнул Алику в темноту прихожей. Леся была не прочь последовать за ней. Уж очень заинтриговал ее этот тандем – сутенер и проститутка.

Она устремилась вслед за Аликой, но Фим перегородил ей путь.

– Куда?

– К тебе…

– Не до тебя, – скривился Фим.

– Что, загуляла твоя лялька? – язвительно усмехнулась Леся. – Ты в ночь, и она в ночь, да?

– Не твое дело!

– А чего это ты с нею закрутил? Любку хочешь, да не можешь, да? Так хоть с этой, да?

Видать, серьезно Фим вляпался в Любку. Раньше измывался над ней, как хотел. А потом вдруг проняло, на амуры потянуло. А Любка от ворот поворот ему дала. Вот Фим на ее заменитель и перешел… Да, страсти-мордасти…

Страсти страстями, но хорошо было бы кое-кому по мордасам… Ненавидела Леся Любку. А сейчас возненавидела еще больше. Все эта гадина к рукам прибрала. И Рэма, и Фима. И если бы только это… Кто бы мог подумать, что Любка суперзвездой станет…

– Может, тебе зеркало вынести? – неприязненно поморщился Фим. – Или не надо, а то испугаешься… Ты бы глянула на себя со стороны. У тебя же клыки лезут, вампирские…

– Да пошел ты!.. – вызверилась Леся.

– Ну пойду!

С насмешкой в глазах Фим пожал плечами и повернулся к ней спиной. Домой уходит.

– Стоять! – злобно просипела она.

Фим остановился, снова повернулся к ней лицом.

– Ну, стою…

– А у тебя клыки не растут?

– С чего это?

Лесю колотило от ненависти к Любке. Впиться бы ей сейчас шею зубами да высосать из нее всю кровушку. Но до нее не дотянуться. Она же звезда, у нее охрана. И Рэм от нее ни на шаг не отходит. Читала она про них в газете… Нужны союзники, чтобы добраться до нее. И Фим – самая подходящая для этого кандидатура… Леся еще не знала, что сделает с ней, но месть ее будет жестокой.

– Любишь Любку? – злобно спросила она.

– А это тебя не касается!

– Любишь… На расстоянии любишь… А с кем она сейчас? Кто любит ее?

– С Рэмом она сейчас. Ну и что?

– Как это ну и что? Этот баран с твоей Любкой…

– Это его право, – на удивление спокойно сказал Фим.

– Ты что, шизанулся, да? Любка тебя любит!

– Уже нет… Она не может меня простить. И я ее понимаю…

– Не, ну ты точно придурок! Ты должен драться за нее, если любишь!

– С кем, с Рэмом?

– Да со всем миром!

– Если драться за нее, то с тобой. Я же вижу, ты снова ножи точишь… Не советую… Ты думаешь, кто наезд на твой бизнес организовал?

– Думаешь, Рэм?

Леся и сама была близка к этой мысли. Возможно, отец его постарался. Мама у него полная дура, а отец себе на уме. Он-то и мог заподозрить, что не все у Рэма ладно, мог натравить ментов на Лесю. Не зря же они так долго следили за ней, а потом разом накрыли всю малину… Может, Валера, его дружок постарался. Его папаша – большой человек в ментовской системе… Может, это продюсер Макеев собак спустил. Ведь история о том, как Леся мстила Любке, с его же подачи получила широкую огласку. А там и милиционеры подключиться могли… А может, господин Акрамов свои связи задействовал. Ведь это из-за Леси он потерял Любку… По-любому, Фим был прав. Любка сейчас на высоте. Ее окружают сильные мира сего. И не стоит бегать вокруг нее, как та Моська, что лает на слона. Можно нагадить Любке всякого рода порносенсациями, порноскандалами, но тот же Рэм сразу поймет, откуда уши растут, тогда Лесе не поздоровится. Не надо жалить эту дрянь. Удар должен быть один – точно в сердце, чтобы раз и навсегда… Но как подобраться к Любке?

– Думаю, что Рэм, – кивнул Фим.

– Ты его боишься?

– Я себя боюсь…

– Рэм с Любкой, а ты с какой-то сучкой подзаборной… Ты когда в дверь заходить будешь, смотри рогами за косяк не зацепись! – язвительно ухмыльнулась Леся.

– Мои рога – не твоя проблема…

– Фим, я тебя не узнаю! Какая-то девка наставляет тебе рога, а ты хоть бы хны!

– Ты Алику такой сделала…

– Шлюхами не становятся, шлюхами рождаются.

– Если это ты про себя, то да… А с Аликой я разберусь. На нее иногда находит, но так она девчонка нормальная…

На этот раз Фима она остановить не смогла. Хотя и пыталась. Он ушел, а она осталась на лестничной площадке в одиночестве, но отнюдь не в гордом. Обидел ее Фим, очень сильно обидел. И все из-за Любки… Мстить, мстить, мстить…

Глава 21

Люба исполнила две песни из своего звездного репертуара. Она не просто старалась, она из кожи вон лезла, чтобы заслужить одобрение публики. Но, похоже, ей чего-то не хватало, чтобы по-настоящему зацепить зал. Ее слушали, ей улыбались, ей аплодировали, но не было той горячей душевной волны, которую порождает очарованная артистом публика. А ей очень хотелось произвести впечатление. Ведь это было ее первое выступление на потребу «денежным мешкам». Корпоративный банкет, искушенная разными разностями, пресыщенная элита…

Макеев долго не соглашался на предложения со стороны индивидуальных заказчиков. Спрос на Любу был, но предлагаемая цена не соответствовала его требованиям. В конце концов он набил цену. Четырнадцать тысяч долларов за полчаса выступления – это круто. А еще круче должен был быть эффект, который Люба собиралась произвести. Но что-то не складывалось…

И все же она нашла выход из положения. Импровизация в стиле «шансон».

Не должна она была заниматься самодеятельностью, но решилась. И ей удалось если не взорвать, то расшевелить публику. Со сцены она сходила под громовые овации.

После выступления она дала несколько автографов, сфотографировалась с главным виновником торжества. На этом ее миссия была закончена. Оставаться на банкете она не собиралась. Хотя ей и предлагали. Был бы с ней Рэм, она бы подумала. Но у него проблемы – ангина. Всю зиму не болел, а сейчас уже лето, и на тебе… Номер она отработала – и домой, без всяких сомнений и упреков.

В сопровождении охранника Люба проследовала в гримерку. По мягко освещенным коридорам из шумного зала в пустующие офисные глубины.

Банкет проходил в офисном дворце крупной торгово-промышленной корпорации. Гримерок как таковых здесь не было. Но ей выделили чей-то кабинет, где она смогла привести себя в порядок.

Кабинет выходил в небольшой зал на втором этаже здания. Гранитные полы, мраморные стены, роскошная мебель под старину, искусственный водопад в окружении декоративных лиан. И посредине всей этой красоты стоял красавец-мужчина. Булат Акрамов… Выглядел он на все сто. Свежий, подтянутый, в безупречном костюме. Но у Любы внутри ничто не екнуло. Все это пройденный этап.

– Здравствуй, Булат! – официально-вежливо улыбнулась Люба. – Как дела?

– Плохо… Без тебя плохо…

– Булат, ну мы же говорили с тобой на эту тему… Извини, но у меня уже есть мужчина…

– Знаю… – Ты сам во всем виноват.

– Знаю, – сквозь зубы процедил он.

С Булатом она рассчиталась по всем статьям. И как мужчину его рассчитала. И деньги ему возвратили – все триста тысяч. Все точки над «i» вроде бы расставлены. Но Булат все никак не успокоится. Не сказать, что он преследовал Любу. Но иногда такие вот моменты, как сейчас, возникали. Встанет иной раз у нее на пути и стоит – ждет, а вдруг она возьмет да упадет в его объятия. Ясно же, что не дождется. А все равно ждет… Ладно, лишь бы подлостей не делал и руки не распускал.

– Извини, Булат, мне уже домой пора. Не обижайся, ладно?

Булат кивнул. Люба помахала ему рукой, под опекой охранника вышла из холла, по лестнице спустилась на первый этаж и через вестибюль вышла на шумную московскую улицу…

Она уже собиралась сесть в машину, когда Булат ее догнал.

Люба обреченно вздохнула. Она так надеялась, что больше она не увидится с ним, во всяком случае сегодня. Но нет, снова принесла его нелегкая…

– Ну, что такое? – через силу выдавила она улыбку.

– Любонька, ты должна знать, что мне без тебя очень плохо!

Как же надоели ей эти сопли!

– Хорошо, буду знать…

– И еще!..

– Слушай, ну ты уже достал!

Люба не сразу поняла, что с Булатом говорит Рэм, а не кто-то другой. Не понятно, каким ветром его сюда занесло, но именно он наезжал сейчас на приставалу.

– Ты меня тоже! – набычился Булат.

– Еще раз увижу тебя рядом с Любой!..

– И что?

– Узнаешь!

– Ну, ну!

Булат гордо расправил плечи, с гонором петуха-победителя повернулся к Рэму спиной и был таков.

– Откуда ты взялся?

– Да как чувствовал, что у тебя проблемы…

– У тебя же температура, тебе дома сидеть надо…

– Да какой дома!.. Лето на дворе, само все пройдет…

– Не знаю, но поедешь со мной…

Свою машину Рэм передал охраннику. Сам сел в «Мерседес» к Любе.

– Ты больше на эти темные банкеты не соглашайся.

– Да, но деньги лишними не бывают…

– И все равно, не надо…

– Рэм, ты мне не доверяешь?

– Доверяю. Но боюсь. За тебя боюсь. Что, если этот Булат свинью тебе какую-нибудь подложит?

– Да он безобидный…

– Хотелось бы верить… Ладно, проехали… А давай куда-нибудь в ресторан заскочим? Посидим…

– А про ангину ты забыл?.. В аптеку мы сейчас заскочим. А потом полежим… И не надо бегать за мной, я тебе не маленькая…

– Так переживаю же.

– Вот когда выздоровеешь, тогда и переживай. А пока болеешь, я сама буду с тобой. У нас в распоряжении целых четыре дня. Никто нас трогать не будет. Только ты и я…

Любе нравилась жизнь, которой она жила. Но звездная суета уже начинала надоедать ей. Все чаще она мечтала о тихой спокойной жизни. Хотелось любить мужа, растить детей… Рано или поздно ее «звезда» закатится. Тогда и наступит такая жизнь. И уж плакать она не будет. Ей очень хорошо было с Рэмом.

Алика открыла дверь не сразу. Правда, цепочку с двери не сняла. Испуганно смотрит на Лесю. И в то же время с интересом.

– Не бойся, я не кусаюсь, – усмехнулась Леся.

– Да я не боюсь, – не очень уверенно пробормотала Алика.

– Ну да, не боишься. Фим, небось, говорил, что у меня зубы, как у вампира…

– Да говорил…

– Дятел он, твой Фим!.. Долго ты меня на пороге держать будешь?

Алика немного подумала и сняла цепочку. Впустила Лесю в дом. Обычная двухкомнатная квартира, совковый ремонт, совковая мебель. Но чисто, уютно. Чувствуется заботливая женская рука… А может, Фим сам порядок наводит перед тем, как в свой клуб отправиться?..

Леся с ходу закинула наживку.

– Поедешь со мной?

– Куда? – обратилась во внимание Алика.

– Да можно в «ночник» сгонять, там, где стриптиз мужской…

– А почему со мной? – настороженно спросила девушка.

– Да больше не с кем… Не поверишь, но у меня нет подруг. Только друзья. А я от них так устала. Иногда хочется с девчонкой, чисто о женском… Поехали, оттянемся, а! Мальчиков, если хочешь, возьмем. Ну, за мой счет, само собой… Или ты сама хочешь сняться, в смысле заработать?

– Да нет, я больше не работаю… – мотнула головой Алика.

– Так иногда, когда грусть-тоска возьмет, да?

– Ну, бывает. Редко… А вообще, мне с Фимом неплохо. Хотя он занудой стал…

– Стареет.

– Ага, стареет!

– Он музыку сочиняет, да?

– Да, пытается. Знаешь, неплохо получается…

– Знаю, что неплохо. Он мне говорил… Сказал, что мечтает с Любонькой диск записать…

– Мечтает? – повелась Алика.

– Угу! Только о том и думает… Думаешь, он тебя любит? Нет, он Любку любит. А ты похожа на нее, вот он с тобой и живет…

– А думаешь, я этого не знаю? Знаю! Потому и злюсь!.. Может, потому и гуляю… Он злится… Сказал, что в следующий раз прогонит…

– Ну прогонит, и бог с ним. У меня жить будешь. Я тебя в обиду не дам…

– Что, снова хочешь звездный бордель открыть?

– Кто тебе это сказал, Фим? Слушай его!.. А если бы открыла, пошла бы?

– Ну, не знаю… С Фимом вообще-то лучше…

– А так, чтобы денег заработать и с Фимом остаться?

– С кем-то переспать надо? Или, как тогда, голой на столе станцевать? А может, порнушку?.. За порнушку меньше двадцати тысяч не предлагать!

Похоже, Алика раскочегарилась не на шутку. Лесю это радовало. Глупая шлюха – легкая добыча для бандерши. А то, что она еще и жадная, так это еще лучше. Ради денег на все пойдет…

– Зеленью? – уточнила Леся.

– Ну так понятное дело!

– А я хотела с тобой в мужской стриптиз, за свой счет…

– Если заплатишь, то можно за мой счет сходить. Я не жадная!

– Кто бы сомневался… Ладно, тогда мы с тобой на стриптиз в следующий раз сходим. Но сначала дело…

Леся уже знала, через кого можно будет отомстить Любке. На днях она стала свидетелем интересной сцены. Рэм и Булат Акрамов, как два кобеля, чуть не сцепились друг с другом из-за звездной сучки. А могли бы и порвать друг друга… Сказать, что Леся стала невольным свидетелем этой сцены, значило соврать. Она долго следила за Любкой, таскалась за ней по городу, как хвостик… В тот же вечер она выследила, где живет Акрамов. Оказывается, он обитал все в той же квартире, где когда-то жил с Любкой. Пречистенка, старономенклатурный дом – кстати, неохраняемый: только консьержки в подъездах, а на въезде во двор никого.

Зато дворик такой чистый, уютный. И как это ни странно, пустующий. Даже по вечерам там почти нет людей. И окна Акрамова выходят на этот двор. Кто его знает, может, на этом Леся сможет сыграть. Ей нужно было познакомится с этим человеком. И не просто познакомиться, а запасть ему в душу. Значит, нужно выдумывать экстравагантные обстоятельства. Придется изворачиваться, впрочем, Лесе к этому не привыкать…

Наушники были плохо отрегулированы, поэтому раздавшийся в них голос чуть не оглушил Лесю.

– В окно смотрит! – сообщил Толик.

Он следил за окнами жертвы из укрытия, в бинокль. И вовремя заметил, что Акрамов выглянул во двор. А там Люба-Любонька во всей своей красе. Сидит на скамейке, ждет кого-то… Уж не Булата ли?

– Дверь открывает!

При всем своем желании Толик не мог видеть, как Булат открывает входную дверь. Через окно даже в самый мощный бинокль не увидишь. Зато все прекрасно слышно через самый слабый «жучок», который установили на лестничной площадке накануне. Как это ни странно, но господин Акрамов не очень беспокоился о собственной безопасности. Леся получила сигнал. Пулей выскочила из машины. Поменялась местами с Аликой-Любонькой – сама села на скамейку, а ту отправила в свой джип с затемненными окнами.

Ей очень хотелось верить, что ее труды не пропадут даром. Столько всего наворотили…

Акрамов заглотил наживку. Выбежал во двор. Но вместо ожидаемой Любоньки увидел на скамейке Лесю…

Очередное испытание. Если это Акрамов натравил на нее ментов, то он должен был знать ее в лицо. Знать и узнать… Но нет, не узнает. Глянул на нее ошалевшими глазами, теперь вот озирается по сторонам. Любоньку ищет. В одном халате выскочил и в тапочках на босу ногу. Придурок…

Любоньку он, разумеется, не нашел. Снова обратил свой взгляд на Лесю.

– А здесь девушка сидела… – задыхаясь от волнения, сбивчиво начал он. – Любонька, певица… Вот, где вы сидели… Где она?

– Не было здесь никого… – изобразила удивление Леся. – Я здесь сижу…

– Давно сидите?

– Минут десять…

– Но я только что из окна смотрел. Любонька здесь сидела…

– Да говорю же вам, не было здесь никого…

– Дурдом какой-то!

– Вот и у меня такое же ощущение… Да вы, присядьте, мужчина, успокойтесь… Водички у меня нет, а закурить дам, если хотите, конечно…

– Да, если можно…

Джигит Акрамов был выбит из седла. Растерян, ошеломлен. Именно этого Леся и добивалась. В таком состоянии мужчины особенно беззащитны. И подсознательно нуждаются в женской ласке… Пока все складывалось все удачно.

Леся достала из сумочки пачку «Voge» с ментолом, угостила Булата сигареткой, сама же щелкнула зажигалкой.

– Спасибо… – подавленно кивнул он.

– А вам наверное Любонька очень нравится, – спросила она.

– Да, очень…

– Мне она тоже нравится. Здорово поет…

– Да дело не в песнях…

– И красивая она очень… Вы, наверное, сейчас спали. Она вам снилась…

– Снилась. Но не сейчас. И не спал я…

– Как же вам тогда Любонька померещилась… Я же на нее ни капли не похожа…

Только сейчас Акрамов посмотрел на нее с интересом. Леся очень надеялась произвести впечатление. Не зря же она так долго готовилась к этой встрече. Навела, так сказать, красоту, все перышки почистила. Все тот же стиль «царица Клеопатра». Выглядела она безукоризненно, и Акрамов должен был повестись.

– Она блондинка, я – брюнетка, она красавица, я… – Леся нарочно запнулась, затянула паузу.

– Вы тоже красивая… – подсказал Булат.

– Ну, спасибо! – зарделась Леся.

– Только вот цвет волос…

– А вам что, только блондинки нравятся?

– Да нет, просто как я мог принять брюнетку за блондинку. Старею, что ли?

– Вы стареете?! Шутите? Да на вас пахать и пахать!.. Ой, извините, я, кажется, не то сказала…

– Ну почему же? – Акрамов приободрился, расправил плечи, как орел расправляет крылья. – Если конь сильный, почему бы ни пахать на нем…

– Если еще и плуг железный… Я смотрю, вы уже успокоились…

– Успокоился. А чего волноваться? Ну померещилось с дуру…

– Да, любовь к «звезде» – штука опасная. Можно и свихнуться… Надо на землю спускаться, пока не поздно. Земные девушки тоже хороши… Я вот по молодости в Ричарда Гира была влюблена. Этакий седеющий плейбой… Так потом переболела… Правда, земного мужчину так и не встретила. Ну, были юнцы, но это не то… Кстати, вы чем-то на Ричарда Гира похожи…

Лесть хороша в любом виде. Но если добавить в нее немного кокетства и озорства, то будет еще лучше…

– Только я не помню Ричарда Гира в таком халате, да еще на улице! – очаровательно улыбнулась Леся.

– Ах, да! – встрепенулся Булат. – Совсем забыл…

– Да ладно вам! У вас замечательный халат!.. Но в нем лучше ходить дома…

– Да, конечно… А что вы здесь делаете?

– А вы меня что, гоните? – удивленно и в то же время оскорблено подняла она брови.

– Ну что вы!.. Просто подумал, может… Э-э, вы, наверное, кого-то ждете?

– Да, с подругой договорились встретиться, а ее все нет и нет. Да и не придет она уже… Заговорилась я тут с вами, пора мне…

Леся поднялась, оглянулась по сторонам – может, уже спешит к ней ее вымышленная подруга.

– Уходите? Совсем?! – озадаченно посмотрел на нее Акрамов.

– Так, а что здесь делать?.. А чего вы разволновались? Моя подруга ничего не имеет общего с Любонькой…

– Да нет, Любонька здесь ни при чем… Я хотел, чтобы вы ко мне… Ну, можно, на улице посидеть, но я в этом дурацком халате, как клоун…

– Вы хотите меня к себе домой пригласить?

– Да, хотел бы…

– Так бы сразу и сказали… А у вас есть сплиты? А то такая духота…

– Все есть, и сплиты, и холодное вино…

– Чудесно!

Знакомство состоялось. Скорее всего, быть и романтическому вечеру. Похоже, Леся добилось своего. Но это всего лишь цветочки. Хотелось бы, чтобы и ягодки созрели … Леся уже знала, как наказать Любку. И очень надеялась, что ее хитроумный план не даст сбоев.

Врач посмотрел на Любу, как на глупого несмышленого ребенка, и укоризненно покачал головой.

– С огнем шутите, любезная. Гнойная ангина антибиотиками лечится, а не припарками. Сразу нужно было вызывать врача. А теперь катаральная ангина переросла в фолликулярную…

– Доктор, это опасно? – встревожилась Люба.

– Опасно. Может возникнуть паратонзиллярный абсцесс или даже сепсис, заражение крови. Я уже не говорю про гломерулонефрит…

Непонятные медицинские термины привели ее в полное замешательство.

– Да вы не волнуйтесь, еще не все потеряно, – успокоил ее врач. – Но ваш муж нуждается в госпитализации. Это дело на самотек пускать никак нельзя…

Рэм еще не был ее мужем, но разубеждать врача она не стала. Тем более, что она сама относилась к Рэму не иначе, как к мужу…

– Да ладно, госпитализация. И дома вылечимся, – запротестовал Рэм.

– Еще чего! – возмутилась Люба. – Сказали в больницу, значит, в больницу!

– Ну, как скажешь, – сдался он.

«Скорая помощь» доставила Рэма в платную клинику. Отдельная комфортабельная палата, на удивление заботливые врачи, приветливый персонал. Но в этом он увидел дурной знак, о чем не преминул известить Любу.

– Все, попал! Как говорят врачи, здоровых людей нет, есть недообследованные! Поверь, эти эскулапы столько болячек найдут, что всю жизнь лечиться придется…

– Я им покажу, болячки! – улыбнулась Люба. – Воспаление снимут, два-три дня – и домой. Скажи, что потом на обследование ляжешь…

– Два-три дня? Да я завтра же отсюда сбегу! – пообещал Рэм.

– К кому ты сбежишь?

– Как это к кому! К тебе!

– А я с тобой все время буду…

Она и в самом деле готова была остаться с Рэмом. Но врачи сумели убедить, что этого делать не следует. Пришлось возвращаться домой.

Телефон зазвонил в первом часу ночи. Акрамов спал, как убитый. Это Леся постаралась, довела его своими ласками до изнеможения. И коньяком с ее помощью он прилично накачался.

Звонили ему, но звонка ждала Леся.

– Эй, проснись! Звонят!

Она с большим трудом разбудила его, но не смогла заставить взять трубку.

– Да пошли они все… Завтра… – пробормотал он и носом зарылся в подушку.

– А если что-то срочное? – спросила она.

Но Акрамов не ответил. Тогда Леся сама взяла трубку.

– Булат, тут какая-то Люба!

Он подскочил, как ужаленный.

– Люба?! Схватил трубку, забегал с ней по комнате. – Да… В больнице?.. Хочешь, чтобы я приехал?.. Какое кафе?.. В сквере, да… Ну да, понятно…

Надо было видеть, сколько радости было в его глазах. Леся не имела на него виды, но с досады закусила губы. Обидно было осознавать, что Булат без ума от Любки. И не только он… Даже Фим, и тот голову потерял… Ничего, скоро все откажутся от нее. Скоро Любка станет изгоем. Она еще наплачется…

Звонила Алика. Толик был спецом по части техники, и ему ничего не стоило настроить изменитель голоса на требуемые параметры. Алика говорила Любкиным голосом. Сказала, что Рэм в больнице. Сказала, что ей срочно нужно увидеть Булата. Якобы помощь ей требуется. И тот клюнул.

– Как знал, что у меня срочное дело! Булат пытался изобразить недовольство, но при этом сиял, как новенький медный пятак на солнце.

– Что, к Любоньке своей едешь? – возмущенно протянула Леся.

– С чего ты взяла… Ах, да, ты же трубку брала… Так это не та Люба… Это моя секретарша…

– Да ладно голову морочить. Как будто я ее голос не узнала…

– Извини, но я должен ехать!

– А я!

– Ты пока оставайся у меня…

– Пока?!.. Как закрутишь с Любонькой, так и выставишь меня, да? А кто говорил, что будет меня содержать?

– Я говорил… И не отказываюсь от своих слов…

– Да, не отказываешься! А как Любонька к тебе вернется, так меня под зад коленом!.. А не буду я ждать! Ты еще ко мне на задних лапках прибежишь!

В праведном гневе Леся соскочила с кровати, быстро оделась и ушла, громко хлопнув за собой дверью. Булат и не пытался ее остановить. Неужели верит придурок, что Любка бросит Рэма и уйдет жить к нему?.. Хорошо, если верит, очень хорошо…

Булат выскочил из дома вслед за ней. Торопится, недоумок. Даже об охране забыл. Прыгнул в свой джип и помчался к своей ненаглядной. Леся поехала следом за ним. Мозги у Акрамова набекрень, так что вряд ли он сможет заметить прицепившийся к нему «хвост»… Но слежка – это ладно. Самое страшное ждало его впереди…

Глава 22

Рэм не требовал от нее объяснений. Он и без того понимал, что работа у Любы такая – целый день морока, а вечером концерт, и хорошо, если в Москве. Сегодня ей повезло. Сегодня она выступала на столичной сцене. Плохо, что концерт закончился поздно. Поэтому она попала в больницу к Рэму только в половине двенадцатого ночи. Впрочем, для летней Москвы это время можно было смело называть детским. На улицах машин полным-полно, открытые кафе забиты под завязку, в клубах, казино жизнь бьет ключом.

– Пока переоделась, пока то, да се… Хочешь, я останусь у тебя на ночь? – спросила она.

– Да ладно тебе, поезжай домой, – махнул рукой Рэм. – Прими ванную, ложись спать… А завтра меня выпишут… Сегодня должны были, но на завтра перенесли. Завтра точно… Как у тебя дела?

– Да хорошо все. На «бис» требовали… Да, еще. Представляешь, у меня сегодня из гримерки лифчик и топик сперли!

– Чего? – возмущенно протянул Рэм.

– Знаешь, я скандал не устраивала. Но воришку все равно нашли. Уборщица это сделала…

– И давно она этим занимается?

– Да, говорит, что впервые… Какой-то парень ее попросил. Три тысячи долларов, сказала, за все заплатил…

– Ну что ж, поздравляю, у тебя появился поклонник из славного племени фетишистов…

Домой Люба отправилась только во втором часу ночи. В два была дома. Приняла душ и сразу в постель. Спать, спать, спать…

Утром ее разбудил требовательно-настойчивый звонок в дверь. Спросонья она включила телевизор, вывела на экран сигнал видеокамеры.

На лестничной площадке перед дверью стояли три человека. Два милиционера – майор и подполковник. И еще штатский – среднего роста кряжистый мужичок с бритой головой.

– Я вас слушаю!

Система громкой связи позволяла ей общаться с незваными гостями, не вставая с кровати.

– Нам нужна Любовь Ильинична Лаврова, – сказал подполковник.

Он смотрел прямо в объектив скрытой камеры. Сразу видно, что милиционер, от него ничего не скроешь.

– Да, это я. Что вам нужно?

– У нас постановление на обыск вашей квартиры…

Люба решила, что ослышалась.

– Что вы сказали?

– У нас санкция на обыск… – повторил подполковник.

– А кто вы, позвольте спросить, такие?

– Подполковник Комарьев, начальник отдела оперативно-розыскной части ГУВД Москвы…

Он поднес к объективу камеры служебное удостоверение. Так и есть, подполковник Комарьев. Затем предъявил постановление на обыск. И здесь фамилия Комарьева… Вроде бы все законно.

– А в чем, собственно, проблема?

– Вы нам откройте, а мы вам все объясним…

– А если не открою?

– Тогда нам придется взломать дверь…

– Хотелось бы посмотреть, как это у вас получится…

Входная дверь – элитная, высокопрочная. Ее даже автогеном не возьмешь… Было бы смешно наблюдать, как будут ее ломать. Было бы смешно, если бы не было так грустно. Что же она такое натворила, что к ней с обыском заявились?..

– Так вы откроете или нет? – нахмурился Комарьев.

– Да, конечно… Как только подъедет мой адвокат, так я сразу же и открою… Ждите!

Первым делом Люба позвонила Рэму.

– У нас проблемы! – вместо приветствия выдала она. – Милиция с обыском…

– Наркоту ищут? – возмутился Рэм. – Так я же давно в завязке!

– Ты здесь ни при чем. Они меня требуют. У них и постановление на обыск есть… Рэм, я им сказала, чтобы адвоката ждали. Но у меня нет своего адвоката…

– Это мы решим. Будет адвокат. И я сейчас подъеду…

Рэм подъехал вместе с адвокатом. Своим ключом открыл дверь, пропустил в дом непрошеных гостей.

– Прежде чем приступить к обыску, вы должна объяснить, в чем вы подозреваете Любовь Ильиничну, – обратился к Комарьеву адвокат. – Или вы уже готовы предъявить обвинение?

– Нет, обвинение предъявит прокурор. А мы пока что подозреваем гражданку Лаврову в убийстве гражданина Акрамова…

– Что вы сказали? – оторопело протянула Люба.

– Вы подозреваетесь в убийстве гражданина Акрамова.

– Его что, убили?

– Да, сегодня ночью. Примерно от половины первого до двух ночи. Убийство произошло в сквере, возле кафе «Грильяж», это рядом с вашим домом…

– Какой ужас! Но я то здесь при чем?

– Есть свидетели, которые видели вас на месте преступления…

– Быть этого не может!

– И кто эти свидетели? – спросил адвокат.

– Посетители кафе «Грильяж» видели гражданку Лаврову…

– Давайте так, посетители кафе видели человека, похожего на гражданку Лаврову…

– Пусть будет так… Но ее видели. В окровавленной одежде, с ножом в руках. Она бежала с места преступления в сторону своего дома…

– В сторону дома, где проживает Любовь Ильинична… – снова уточнил адвокат.

– Люба, это правда? – не выдержал Рэм.

– Что, правда? То, что я убила Акрамова? Нет, конечно!..

– Любовь Ильинична, прошу вас, не волнуйтесь! – призвал к спокойствию Комарьев. – Начнем с самого начала. Где вы находились в период от одного до двух часов ночи?

– В больнице была. У Рэма…

– Всю ночь?

– Нет, в начале первого я отправилась домой…

– А если точней?

– Так, сейчас, постараюсь вспомнить… На часах было двадцать минут первого, когда я садилась в машину…

– Сколько времени вы добирались домой?

– В два часа я была уже дома…

– Получается, что на весь путь вы затратили приблизительно сорок минут.

– Да.

– Движение на дорогах было затруднено?

– Нет. Машин было много, но пробок не было…

– Вы ехали быстро?

– Ну как, шестьдесят-восемьдесят километров в час…

– Но могли бы ехать и быстрей?

– Так, давайте без этого? – поморщился адвокат. – Вам сказали, что Любовь Ильинична выехала из больницы в час двадцать, а приехала в два часа ночи…

– Если точней, то в два часа десять минут… Охранник на контрольно-пропускном пункте запомнил, когда вернулась Любовь Ильинична, есть запись в журнале…

– У охранника могли спешить часы… Ну да ладно… Значит, свидетели видели, как человек, похожий на Любовь Ильиничну, бежал мимо кафе «Грильяж»…

– Да, видели, – кивнул Комарьев.

– А как они смогли опознать этого человека? Было проведено опознание или как?

– Или как? Любовь Ильинична у нас человек известный, ее трудно не узнать…

– Так, понятно… А почему вы думаете, что у нее на одежде была кровь, а не что-то другое?

– А нож в руке?

– Может, это расческа была. Может, свидетелям померещилось, что это был нож. Вы освидетельствовали их на предмет употребление спиртных напитков и наркотиков?

– Нет, но мы обязательно воспользуемся вашим советом…

– Поздно, батенька, поздно… И что вы хотите найти доме у Любови Ильиничны? Нож, окровавленную одежду!

– Да, джинсы, кроссовки. На них могли остаться следы крови…

– Простите, вы хотите сказать, что Любовь Ильинична бежала в одних джинсах и кроссовках? – усмехнулся адвокат.

– Нет, на ней был еще топик. Но его мы уже нашли… И нож, кстати, тоже, – торжествующе улыбнулся Комарьев. – На одежде обнаружены следы крови. Нож протерт тряпкой – отпечатки пальцев уничтожены, но следы крови все же присутствуют…

– И где вы их нашли? – озаботился адвокат.

– В мусорном баке возле дома. В пакете с мусором… Также в этом пакете мы обнаружили и порванный почтовый конверт на имя Насыпкина Рэма Артемьевича. Думаю, что более тщательное исследование с полной вероятностью подтвердит происхождение мусора. И прежде всего вещественных доказательств. Уже проводится экспертиза, и думаю, что сегодня вечером уже буду результаты. Думаю, у нас будут все основания для того, чтобы предъявить обвинение гражданке Лавровой… Но я думаю, нам не стоит ждать результатов экспертизы. Я думаю, Любовь Ильинична покается и чистосердечно во всем признается. Даже можно оформить явку с повинной. И душу облегчите, и наказание смягчите. – Комарьев пристально смотрел на Любу, словно в душу к ней заглянуть пытался.

– Так, прошу вас не оказывать давления на Любовь Ильиничну! – набросился на него адвокат. – Какие у вас еще есть доказательства ее вины?

– Насколько я понимаю, у гражданки Лавровой нет алиби. Или кто-то может подтвердить, что домой из больницы она ехала без остановок? Есть, кому подтвердить? – снова обратился к Любе подполковник.

– Нет, я ехала одна… Но я не убивала Акрамова!..

Это был какой-то ужас. Она в самом деле никого не убивала. Но факты были против нее… И этот проклятый мусор. Да, она сама лично порвала конверт, в котором Рэму каждый месяц присылался анонс со спутникового телевидения. Но пакет она выбрасывала утром, когда отправлялась по делам…

– Так погодите, но пакет с мусором я выбрасывала днем. А у нас с уборкой мусора очень строго, три раза в день – утром, в обед и вечером, – вспомнила она.

– Понятно, элитный дом, элитные правила… Но пакет с вашим мусором нашли ночью…

– Может, кто-то вытащил его днем, а ночью бросил туда нож?

– И кто он, этот кто-то?

– Не знаю.

– Вот и я не знаю… Зато я точно знаю, что вас видели на месте преступления. Нож, одежда в крови… Или вы скажете, что видели не вас, а кого-то другого?

– В том то и дело, что есть девушка, очень похожая на меня. Мой двойник… Однажды ее уже использовали в грязных играх против меня…

– Да, есть двойник, – поддержал Любу Рэм. – Зовут ее Алика, фамилия… Фамилии не помню. Но если поднять материалы уголовного дела, то можно найти ее фамилию…

– Какое уголовное дело?

– Да есть одна такая мисс, Олеся Негласова. Ее обвиняли по многим статьям. Но еще она проходила по делу об организации притона, где содержались двойники наших и зарубежных «звезд». И Алика там содержалась. И в грязных играх против Любы использовалась. Олеся Негласова ее использовала… Она постоянно Любу подставляет. И сейчас могла подставить…

Да, так оно и могло быть. Но ведь Леся сейчас в заключении.

– Олеся сейчас в тюрьме, – напомнила Люба.

– Да нет, информация уже устарела, – покачал головой Рэм. – Она уже давно на свободе… Я не хотел тебе говорить, чтобы не расстраивать…

– Неужели снова за старое взялась? – возмутилась Люба.

– И, похоже, здорово подставила…

– А чей тогда лифчик нашли в кармане потерпевшего? – усмехнулся Комарьев.

Уж он-то был уверен, что Акрамова убила Люба, а не кто-то иной. Про Леську он и знать ничего не хотел. Все правильно, зачем ему лишняя головная боль… Лифчик. Он что-то сказал, про лифчик…

– Боюсь, что мой, – задумчиво протянула Люба.

– Твой?! – встрепенулся Рэм.

Да, лихо все закручено. Акрамова убили ночью в сквере, в кармане у него лифчик, принадлежность которого в общем-то нетрудно установить, если есть образец для сверки. У экспертов много всяких там хитромудростей… Не так уж трудно догадаться, чем Акрамов занимался с Любой в темном сквере, если у него в кармане остался ее лифчик…

– Да, и топик, который в крови, тоже, возможно, мой… Рэм, я же тебе говорила, что у меня сегодня лифчик и топик из гримерки украли…

– Да, говорила…

– И это кто-то может подтвердить? – вяло отреагировал подполковник.

– Да, конечно, женщину, которая украла, нашли…

– Мусор у вас украли. Лифчик и топик тоже… – поморщился Комарьев. – Прямо бразильские страсти какие-то…

– А жизнь у меня такая, бразильская, – горько усмехнулась Люба. – Сплошной карнавал…

– Да, но у вас нет алиби, – покачал головой мент. – И все улики против вас…

– Но вам сказали же, что существует девушка похожая на Любовь Ильиничну, – не сдавался адвокат.

– А нож, белье, одежда?..

– Пока рано о чем-то говорить. Пока что нет результатов экспертизы…

– Будут, обязательно будут…

И Люба почему-то была уверена, что эти результаты будут свидетельствовать против нее…

Леся поражалась бестолковости Алики. До тех пор, пока Толик не затянул удавку на ее шее, она так и не поняла, что после случившегося у нее нет больше права на жизнь. Сейчас она это уже поняла. Но поздно. Дрыгнула ногой последний раз в своей жизни и затихла, навечно.

– Кажись, все! Толик снял удавку с шеи покойницы, в раздумье почесал затылок. – А мы не переборщили?

– Трупом больше, трупом меньше… – скривилась Леся.

– Да, но трупы я делаю…

– Только сопли разводить не надо! Скажи, что мало заплатила, я пойму… На вот тебе!

Леся достала из сумочки пачку в десять тысяч долларов, протянула Толику.

– Премия… Заслужил…

Он и в самом деле заслужил дополнительного вознаграждения. Столько работы сделал. Любку обокрал – лифчик и топик у нее изъял. За ней сколько времени следил. И с мусором номер провернул – одно это чего стоило. Два раза через забор вокруг дома перелазить пришлось. Ничего, справился… Но главное – Акрамова поставил на нож…

Так и не увиделся Булат перед смертью со своей Любонькой. Алика появилась потом, когда Толик посадил его на нож. Ловко у него это получилось. Измазал Алику кровью покойника, сунул ей в руки нож и заставил мимо кафе пробежаться – пусть люди видят, кто Акрамова замочил. И Любкин топик кровью испачкал. А потом и нож у Алики забрал. Снова в ниндзю превратился, на этот раз в ночного. Через забор прокрался к мусорке… Только вот не видел он, нашли менты улики или нет. Но должны были найти. Акрамов же не последний в этом мире человек, да и Любка не абы кто. Менты носом должны были копать землю. И помойку тоже…

Алику убили на берегу спокойной речушки. Вокруг ни души, тихо, только слышно, как птички покойницу оплакивают. Деревья скорбно листвой шелестят. Что ж, и Леся тоже примет за упокой души… Пока Толик возился с трупом, она закинулась кокаином. Хорошо!

Речушка узкая, но на редкость глубокая. Толик привязал к ногам трупа тяжелую гирю и скинул его с обрыва в реку. Как говорится, концы в воду.

– Закинешься? – спросила Леся.

– Да можно…

Толик с удовольствием снюхнул щедрую порцию наркоты. Блаженно закрыл глаза в ожидании прихода. В этот момент Леся и ткнула его в бок электрошокером. Такой приход парень получил, что сознание потерял. Дальше проще. В поллитровую бутылку воды она вбухала граммов двадцать кокаина – почти все, что у нее было. Осталось только влить все это в Толика. Но у нее и шланг для этой цели есть, и воронка. Она же девочка запасливая…

Толик пару раз пытался прийти в себя. Но всякий раз Леся успокаивала его шоккером. А наркотик тем временем разрушал его изнутри… В конце концов Толик отдал концы. Передозировка. Жаль, такой человек был хороший… Топить Леся его не стала. Забрала у него все деньги и сбросила труп в реку. Пусть плывет себе тихонько по течению. А Леся умывает руки…

Она свободный человек. И ей ничего не стоит отправиться за границу. Деньги есть, билет на руках. Что помешает ей отправиться на пару-тройку месяцев в заграничный тур. Кстати, можно в Коста Бланку заглянуть, там у Игната вилла. Она уже договорилась с ним. Он сам на днях вылетает. Почему бы им не отдохнуть вместе?.. А Любка пусть в тюрьме гниет. Найдется на нее своя Маклашка, и черенок от лопаты тоже будет…

Певица Любонька была близка к отчаянию. И подполковник Комарьев прекрасно ее понимал. За убийство ее ждало суровое наказание.

– Вадим Андреевич, ну не убивала я Акрамова!

– Я бы и рад вам поверить, но все улики против вас…

Даже адвокат понимал, насколько серьезны эти улики. И защищал Лаврову без особой надежды на успех.

– Но вы не можете посадить меня в тюрьму…

– Не могу… Как человек, не могу… Но как должностное лицо просто обязан. Есть постановление на ваш арест… Но вы не отчаивайтесь, у вас есть возможность добиться освобождения из-под стражи под залог. Но я бы вам не советовал. Родственники Акрамова уверены, что вы его убили. А у кавказцев, сами понимаете, в ходу кровная месть. Но у нас вы будете в полной безопасности. И камеру мы вам хорошую подобрали, можно сказать, комфортную, там даже кондиционер есть… Извините, Любовь Ильинична, но разговор закончен. Вас уже ждут…

В кабинет к нему Любонька вошла одна, а вышла под конвоем. Отныне ею будет заниматься следователь прокуратуры. Подполковник Комарьев сделал свое дело, подполковник Комарьем может переключаться на другое. А их у него немало…

Но про Любоньку забыть ему не дали. Через час после того, как ее увели, к нему в кабинет зашел генерал-лейтенант Анифилов. Он хоть и не был прямым начальником Вадима, но игнорировать его ни в коем случае нельзя. Юрий Константинович ходил в друзьях у самого министра МВД. Вместе когда-то службу начинали…

Вадим не поленился встал из кресла.

– Здравия желаю, товарищ генерал!

– Садись, полковник, садись…

– Подполковник, – поправил Вадим.

– Ну, сегодня подполковник, а завтра полковником можешь стать. Если, конечно, дело Лавровой до конца доведешь…

– Так я уже сделал все, что было в моих силах…

– Что ты сделал?

– Ну как что? Привязали ее к месту преступления – по времени и по факту. Опять же улики. Кровь на орудии преступления и на одежде, принадлежащей подозреваемой, совпадают с образцами крови потерпевшего. Да и мотив налицо. Ведь Любонька жила раньше с Акрамовым, скажем так, в гражданском браке. Он в последнее время ее преследовал. Достал ее, в общем. Ну, она и решила от него избавиться… В общем, дело ясное…

– Дело ясное, что дело темное… Жаль девчонку, молодая совсем, жить только начинает…

– Да понимаю, что вся ее карьера коту под хвост. Пресса вон шум подняла, меня журналисты атакуют… Но ведь она сама же свою карьеру разрушила…

– А может, это все-таки не она убила Акрамова?

– Товарищ генерал!

– А ты не кипятись. Ты послушай, что я тебе скажу… Подруга у Леси заклятая есть, еще та штучка…

– Олеся Негласова?

– Ну вот, ты и без меня все знаешь…

– Как же не знать, если Лаврова мне все уши про нее прожужжала!

– И про своего двойника она тоже говорила?

– Говорила… Я даже дело этой Негласовой поднял. Да, была в ее обойме некая Алика Мирозарова…

– И ты не допускаешь, что эта Алика снова сыграла против Любоньки?

– Бомба два раза в одну и ту же воронку не падает…

– Ну, такая бомба и два, и три раза может в Любоньку попасть. Если, конечно, ею Негласова управляет…

– Значит, нужно найти эту Мирозарову и прижать ее к стенке…

– Ищем. Но пока безрезультатно. Дома, у родителей ее нет, здесь в Москве никаких следов…

– А эта, Негласова?

– Ее тоже нет… Зато есть один очень любопытный факт. На следующий день после убийства Акрамова она вылетела в Ниццу… Не знаю, как тебе, но мне все это кажется подозрительным. Тем более, что я очень хорошо знаю эту штучку. Мои люди ею занимались…

– Ну, все может быть…

Возможно, Любонька и в самом деле стала жертвой чудовищной фальсификации. Но Вадим не хотел в это верить. Убийство раскрыто, осталось только галочку в отчетность поставить. А отчетность – это святое. Зачем ее портить какими-то неясностями…

– А я почему-то уверен, что Люба Лаврова не виновата, – с особым упором на «я» сказал генерал.

Похоже, он очень хотел, чтобы и Вадим в это поверил. А его генеральские погоны и дружба с министром – очень весомый аргумент в процессе убеждения… Ведь он и в самом деле может поспособствовать в дальнейшем продвижении по службе, с его то связями это раз плюнуть. Глупо было бы идти на конфликт с ним.

– Что я должен сделать? – решился Вадим.

– Надо найти настоящего убийцу, подполковник. Или по крайней мере, доказать невиновность Любоньки…

– Да, но как это сделать?

– Знал бы сам, к тебе бы не обращался…

– Лаврова что-то про Ефима Речного говорила, – вспомнил Вадим. – Возможно, он был заодно с Негласовой…

– Да, мог… Я этого прохиндея знаю… Вот с него и начни!

– Да, товарищ генерал, с него и начнем… Сделаю все, что в моих силах…

Генерал ушел. Вадим обхватил голову руками и подбородком уперся в стол. Да, не на шутку его озадачили.

И тут зазвонил телефон внутренней связи.

– Вадим Андреевич, тут к вам молодой человек на прием просится. Говорит, что по делу певицы Любоньки.

– Кто такой?

– Речной его фамилия…

У Вадима от изумления вытянулось лицо. Только что он говорил про этого парня.

– Давай его сюда!

Парень зашел в его кабинет с опаской. Как будто боялся, что его сейчас арестуют. Уж не с повинной ли явился…

– Мне правильно сказали, вы Любой Лавровой занимаетесь?

– Могу и тобой заняться… Что там у тебя, выкладывай! – потребовал Вадим.

– Люба ни в чем не виновата, – без долгих раздумий сказал Речной.

– Конечно, не виновата. Ты ее подставил, да?

– Ну что вы! – шарахнулся от него парень.

– Тогда кто?

– Олеся… Олеся Негласова…

– У тебя есть факты?

– Нет, фактов нет… Но есть предположение…

– Предположений и без тебя хватает, – разочарованно махнул рукой Вадим.

– Понимаете, в чем дело, исчезла моя девушка Алика Мирозарова…

– Твоя девушка?! Алика – твоя девушка?

– Да… Так получилось… В общем, долго рассказывать. Да и не в том дело…

– А в чем?

– В том, что она пропала после того, как Олеся появилась. Ей нужен был я, но со мной у нее ничего не вышло, послал я ее. Тварь она последняя… Так она за Алику взялась. Я знаю, она у нее была. То есть у меня дома. Но когда меня не было… Я спросил у Алики, зачем Олеся приходила, а она сказала, что та деньги ей предлагала…

– За что?

– Чтобы, как в прошлый раз, вместо Любоньки… – Что она должна была сделать?

– Сказала, что Олеся клиента ей нашла… Я ей запретил с Олесей встречаться. Но удержать не смог. Сбежала Алика… А вчера я узнал, что Любоньку в убийстве обвиняют. По новостям сказали… Тогда я и понял, зачем Алика Лесе была нужна…

– То есть вы хотите сказать, что Акрамова убила Алика Мирозарова?

– Да нет, она хоть и дура, но на такое не способна… Но я слышал, что Акрамова без свидетелей убили. Может, Леся его и убила. Она-то на все способна… Сначала убила его, а затем шоу устроила с участием Алики. Говорю же, Алика глупая, могла и согласиться…

– И где же она сейчас, твоя Алика?

– Не знаю. Как в воду канула… А может, и в самом деле канула. Олеся – чудовище, на все способна…

– Может, она и чудовище, но что-то подсказывает мне, если Лаврову подставили, то без мужской руки здесь не обошлось. – Вадим пристально посмотрел на Речного.

Но тот выдержал его взгляд с уверенностью невиновного человека. Впрочем, это могла быть актерская игра. Надо бы на полиграфе этого паренька проверить…

– На меня думаете? Так это зря. А у меня алиби стопроцентное. Когда все произошло, я в клубе у себя был, у всех на виду… А мужчина среди них мог быть…

– Кто?

– Ну, я не уверен. Но все может быть… Игнат его зовут. Фамилию не знаю. Но он по одному с Олесей делу проходил. У них тесные отношения…

Фамилию этого человека Вадим выяснил быстро. Игнат Аркадьевич Бурляев. Именно он и содержал притон с двойниками звездных красоток…

А дальше пришлось подключать к делу своих людей. С фотографией Бурляева они обошли соседей Олеси Негласовой. И выяснилось, что этот человек одно время жил вместе с ней в ее квартире. Надо было искать его самого…

Глава 23

Красавица Антонина старалась изо всех сил. Хотя могла и не усердствовать особо. Макеев и без того собирался взять ее под свое продюсерское крыло. Эта девушка, как никто другая, подходила для того, чтобы занять место бесславно сошедшей со сцены певицы Любоньки.

Да, наломала Люба дров. И надо было ей Акрамова убивать. Уж лучше бы отдалась ему… Может, и отдалась там, в сквере, кто его знает. Но зачем было убивать?

Но что случилось, то случилось. Любонька в тюрьме, и ей грозят многие годы тюремного заключения. И даже если ей дадут малый срок, то путь на сцену ей все равно закрыт. Публика убийц не жалует… Уж лучше раскрутить новый проект. Песни, которая исполняла Любонька, еще достаточно свежи, до сих пор на слуху. Но войдут они в репертуар пока что еще никому не известной певицы Антоши…

Девушка закончила свое дело, встала с колен, отряхнулась. С надеждой спросила:

– Герман Альбертович, вам понравилось?

– Да, Любонька, да, очень хорошо…

– Я не Любонька…

– Но будешь ею… Обязательно будешь…

Да, Антоша хороша во всех отношениях… Но все же было бы лучше, если бы Любонька оставалась на своем месте…

Любу перевели в следственный изолятор. Рэм верил в то, что она не убивала Акрамова. Но даже если бы эта вера была слаба, он все равно бы заботился о ней. Любил он Любоньку, очень любил. И пусть она даже была бы перед ним виновата, он бы все равно не бросил ее в беде. И продолжал бы помогать ей, как делал это сейчас.

Он нанял для нее дорогого адвоката, дал на лапу прокурорским, чтобы не особо зверствовали. Договорился, чтобы ее выпустили на свободу под залог. Но это случится не раньше, чем через недельку. А пока что Любонька будет находиться в одиночной камере неофициально повышенной комфортности. Есть такие в тюрьме, но только для избранных. Рэм уже за все заплатил. И дальше платить будет…

Но сколько бы он ни заплатил, ему никогда не позволят жить вместе с ней в ее камере. Приходится довольствоваться тем, что ему разрешают проникать в тюрьму под видом адвоката, встречаться с Любой в помещении для допросов. Именно с такого свидания он как раз сейчас и возвращался. Глупо было бы стоять под тюремными стенами и ждать у моря погоды, поэтому он ехал домой, в свою опустевшую квартиру…

Дом охранялся. Кованый забор, будка с охранником… Но как выяснилось, это бутафория. Смогла же какая-то тварь тайком проникнуть на охраняемую территорию, чтобы вернуть обратно пакет с мусором вперемешку с уликами. Возможно, это был мужик. Возможно, Фим Речной…

Рэм даже вздрогнул, когда у ворот контрольного пункта увидел Фима. Только что подумал о нем. Какого черта здесь делает этот упырь?

Он остановил машину, выскочил из нее. С трудом сдерживая себя, подошел к Фиму.

– Ну и какого хрена ты здесь делаешь?

Фим опасливо покосился на него. И даже отошел чуть в сторону.

– А, Рэм… Только не наезжай, не надо… Я тебя жду… – А чего здесь ждешь? Мог бы возле подъезда…

– Так не пускают же…

– А ты бы через забор, как тогда, когда Любу подставляли…

– Вот и ты о том же! Не подставлял я Любу… Да что я тебе говорю, все равно не поверишь! Я у Комарьева был, он меня на детекторе лжи проверял. Все нормально…

Рэм уже был в курсе насчет того, что Комарьев сменил гнев на милость. Теперь он ищет настоящего убийцу. Валере спасибо, снова он своего отца подключил…

– Ну, если Комарьев проверял… – сбавил обороты Рэм. – А где он тебя нашел?

– Я сам его нашел… В общем, я с Аликой жил, ну с той самой… Знал, что Леська с ней что-то замышляют, но что, не знал. А оказалось, они Любу подставили… Еще раз говорю, – я здесь ни при чем…

– И где Леська?

– Ищут пожарные, ищет милиция, ищут прохожие в нашей столице… Ищут, да найти не могут. Потому что нет ее в Москве, за границей она…

– Знаю, в Ниццу вылетела… Только вряд ли она там.

– Правильно, потому что нечего ей там делать… Я так думаю, она с Лазурного Берега на другой берег отправилась. В Коста Бланку, например…

– А почему не в Антарктиду?

– Да потому, что у Игната Бурляева вилла там. А он вылетел из России через три дня после того, как Леся исчезла. Они сейчас в Бенидорме отдыхают…

– Так надо брать ее, если так, – всполошился Рэм.

– Думаешь, это так просто. Она же за границей, тут на Интерпол выходить надо. А оснований выписывать ордер на ее арест нет…

– А если не официально?

– Вот я и думаю, может, ты сможешь решить этот вопрос?

– Да, конечно…

У родителей на Балеарских островах своя вилла. Яхта отцовская на приколе стоит. Чего добру-то пропадать?

Но можно ли доверять Фиму? Может, он ловушку какую-то готовит… Но ведь можно обойтись без него. Помощников Рэм себе найдет, отец пару-тройку человек из службы охраны выделит… А Фим пусть отдыхает. Рэм ему большое спасибо скажет, если Леську по его наводке взять получится. Хоть и сволочь он, но что-то человеческое в нем осталось. Если он, конечно, сейчас не врал…

Увы, но Игнат наскучил Лесе уже на третий день бурного общения. Да и он, к слову сказать, был бы только рад, если бы она нашла себе другое жилье. Ну да, понятное дело, тесно ему. От виллы-то у него одно только название. Ну, дом, ну, четыре комнаты, ну, оливковый сад, ну, вид на море. Но место не очень, строение старое, обстановка так себе…

Зато Лесе очень понравился сам город. В переводе на русский Бенидорм означает «хорошо спать». Климат в Коста Бланка да, самый лучший в мире. Но спать хорошо здесь может только ленивый. Город – кладезь развлечений. Длинная набережная забита ресторанами, кафе, барами. Ночные дискотеки, огромные парки обычных и водных аттракционов. В центре города находится Plaza de Toros, где проводятся бои быков и куда собираются лучшие тореро Испании. Хотелось бы Лесе закадрить кого-нибудь из них. Или просто пляжного мачо снять. Пока же ничего не получается. Но ведь еще не вечер. Уезжать она отсюда не собирается. Пока в отель переберется, а там, глядишь, и купит настоящую виллу с волшебным видом на море. Основная часть денег у нее хранится на счетах австрийских банков, перевести сюда пару зеленых лимонов не проблема…

Леся стояла на смотровой площадке на стыке двух пляжей. Вид настолько чудесный, что дух захватывает. Современный город с цветными небоскребами, старое поселение с белыми домиками в мавританском стиле, бело-золотые пляжи, виллы на зеленовато-коричневых холмах. Хорошо здесь… Но по морю парят белоснежные яхты. Они зовут в путь… Спору нет, Бенидорм жуть как хорош. Но может, лучше купить яхту, чтобы странствовать по всему миру?..

– Хола! Ке таль ла вида? – неожиданно грянуло над ухом.

Леся от неожиданности даже в сторону отскочила. Испуганно посмотрела на виновника переполоха. Но страх тут же рассеялся. Перед ней стоял настоящий испанский мачо. Черные курчавые волосы, смуглая кожа, ослепительная улыбка. Шелковая рубаха, тесные джинсы… Вау!

Испанского, увы, она не знала. Но поняла, что с ней поздоровались. И даже смогла кое-что сказать в ответ…

– Хола… Йо сой русо… Ме йамо Олеся…

– А, русо! – обрадовался испанец. – Знай, знай, русо… Хорошо знай… Учился русо, в Москва… Руски понимай… Москва красивый девушка…

– Да, да, Москва! – завороженно смотрела на испанца Леся.

– А ты здесь… э-э, отдыхаешь?

– Да, отдыхаю.

– Одна?

– Одна…

– Такой красивый девушка, и одна?.. Не надо одна… Мачо надо…

– Хай, уговорил! – просияла Леся. Нужно было быть полной дурой, чтобы отказаться от такого красавчика. – А ты здесь живешь?

– Да, и здесь живу… Везде живу… На яхта плаваю, туда-сюда, туда-сюда…

– Своя яхта?

– Да, своя… Большой яхта… Хочешь катайся на яхта?

– Хочу!

– Толко Риккардо много-много любит хочет! – ослепительно улыбнулся мачо.

Как будто Леся не знала, на что идет. И хорошо, что этот Риккардо много-много любить хочет. С таким красавчиком чем больше, тем лучше…

Яхта у Риккардо была большущей. Белоснежное чудо для круиза. Метров сорок длины. Такая прелесть не меньше пятнадцати лимонов стоит. Даже Леся не могла себе позволить такую роскошь. Неужели Риккардо так богат?.. Впрочем, обольщаться не стоит. Замуж он ее не зовет. Для него она девочка на одну ночь… Хотя кто его знает, может, она сможет захомутать его. Опыт в подобных делах у нее есть…

– Капитан Риккардо готовы принят на борт красивы Олеса! – расплылся в обольстительной улыбке богатый мачо.

Ей с ее ловкостью ничего не стоило пройтись по мостику, отделяющему яхты от пристани. Но Леся испуганно закатила глазки.

– Боюсь!

– Почьему?

– Идет бычок качается, вздыхает на ходу: «Ох, доска кончается, сейчас я упаду!»…

– Знай, знай, такой стихативо… ситих…

– Стишок, короче.

– Да, стишок… Знай, знай!.. Могу на руках нести!

– Так не страшно!

Риккадро сгреб ее в охапку и легко, как пушинку, внес на борт судна. Но на палубу не опустил, понес дальше, в просторную каюту, обитую тонкой серебристой кожей. Положил ее на диван из мягкой замши. Вставать Леся не хотела. Она была бы рада, чтобы он занялся ею прямо сейчас.

– Ну все, я пошел, меня ждут, – на чистом русском языке сказал Риккардо.

– Кто ждет?

– Начальник ждет. Я свое дело сделал, теперь его очередь…

До Леси дошло, что ее подло заманили в ловушку. Она попыталась схватить лжемачо за руку, но тот сам поймал ее руку, заломил ее за спиной. И со второй проделал то же самое. И вдобавок ко всему защелкнул на запястьях наручники. Не трудно было догадаться, что садомазохистские игрища здесь ни при чем.

– Кто тебя нанял, козел? – зашипела Леся.

– Я его нанял, – услышала она до ужаса знакомый голос.

– Рэм?!

– Он самый…

Рэм сел рядом с ней, схватил ее рукой за волосы, задрал голову так, чтобы она смотрела на него.

– Ты подставила Любу, мразь?

– Не-ет!

– Врешь! Я только что говорил с твоим Игнатом. Он все рассказал!

– Он ничего не знает. Ничего! – истерично засмеялась Леся.

Само собой, Игнату она ничего не рассказывала. Она же не дура… А вот Рэм идиот. Он ничего не докажет!

– Он не знает, а ты знаешь, да?.. Кто Акрамова убил?

– Любка твоя!.. Ты в больнице лежал, а она с Акрамовым трахалась! Видать, он к ней не с той стороны заехал, так она его ножичком!

– Заткнись, тварь! – Рэм ударил ее с такой силой, что у нее чуть глаза из орбит не выскочили.

– Ты ничего не узнаешь, урод!

– Узнаю… Ты у нас большая любительница наркотиков, да? Будут тебе наркотики…

Рэм подал знак, и «Риккардо» сделал ей укол. Такого чумового кайфа Леся еще никогда не ловила…

– Лаврова, с вещами, на выход!

Любу сегодня должны были отвезти в суд. Адвокат уверял девушку, что ее точно освободят из-под стражи под залог… Но ведь обвинения с нее не снимут. Впереди судебный процесс, приговор…

Она думала, что ее поведут на «сборку», чтобы затем на специальной машине отвезти в здание суда. А ее отконвоировали в помещение для допросов, где она встретилась со следователем. Впрочем, встреча оказалась короткой. Следователь торжественно объявил, что ее дело закрыто за отсутствием состава преступления. Взял с Любы расписку, что претензий она к ведению следствия не имеет и отпустил с миром.

Рэм ждал ее на улице. Крепко обнял, расцеловал. Помог сесть в машину, снова обнял.

– Я знал, что ты ни в чем не виновата…

– Почему меня отпустили? Следователь мне ничего не сказал…

– Леська во всем призналась.

– Я слышала, что она за границей…

– Была. Но я помог ей вернуться на родину. Поверь, она очень этого не хотела…

– Ты ее вернул?

– Да, я… Спасибо Фиму, он подсказал, где можно ее найти. Не такой уж он и козел, этот Фим… Бурляев, оказывается, даже не знал, что Леська тебя подставила. Но жила она у него, в Испании. И я туда с дружественным визитом пожаловал. На острова самолетом, дальше на яхте, там не очень далеко… Как знал, что Леська испанских мачо обожает. На том и погорела… Там, на яхте она во всем и призналась. Знаешь, что такое сыворотка правды?

– Знаю.

– Так вот, пришлось ей таким способом язык развязать. Очень много интересного узнали. И о тебе. И о твоем двойнике… Леська рассказала, где найти ее труп…

– Труп?

– Да, она и Алику убила. И подельника своего вслед за ней на тот свет отправила. Такие вот дела… Труп нашли, Леську – под стражу. А в тюрьме она сломалась и дала признания под протокол… В общем, все в порядке. Акрамовы уже знают, кто убийца. Публика тоже…

– Значит, все позади?

– Ну нет, все только начинается! – улыбнулся Рэм. – У нас целая жизнь впереди! И поверь, Леська больше нам не нагадит…

Люба ему поверила. Он большой, сильный, за ним, как за каменной стеной. И ничто их и никогда не разлучит. Даже Фим…

Антонина чуть не плакала от обиды.

– Герман Альбертович, я что-то не так сделала?

– Антоша, ты умница, ты очень хорошая…

– Тогда почему вы меня бросаете?

– Я тебя не бросаю? Я просто еще не знаю, что с тобой делать. Но я обязательно что-нибудь придумаю…

– Но вы же обещали!

– Вот потому я сейчас и думаю, что с тобой делать…

Проект «Антоша» закрывался. Все потому, что Любонька вышла на свободу. Не убивала она Акрамова, подставили ее. И виной всему все та же Олеся… Журналисты снова сходили с ума. Оказывается, никто из них не сомневался в том, что Люба стала жертвой чьих-то чудовищных злодеяний. Как будто не они обливали ее помоями и втаптывали в грязь. Но как бы то ни было, теперь над Любонькой витает ореол мученицы. Народ верит ей, народ готов носить ее на руках. Неудивительно, что уровень ее популярности достиг запредельных высот. И Макеев готовился зарабатывать на ней большие деньги. Но ведь это его право…