Счастье мимолетно

3

Когда на другой день Лиза поднялась в горы, Максим, как ей хотелось бы думать, дожидался ее возле подъемника. Хотя скорее всего это произошло случайно.

Он широко улыбнулся и, не произнеся ни слова, подъехал к ней. Подождав, пока она оттолкнется, он устремился следом, вскоре обогнал ее и принялся выписывать на склоне сложные вензеля. Лиза попробовала имитировать его движения и с удивлением обнаружила, что у нее все получается.

Она закончила дистанцию, не совершив ни малейшей погрешности, и, лихо развернувшись, затормозила рядом с поджидавшим ее Максимом. Щеки у нее горели, ее переполняла гордость, и она без тени смущения встретила его смеющийся взгляд и нашла в нем явное одобрение.

— Никогда бы не подумала, что способна на такое! — вырвалось у нее.

— Никто не знает, на что способен, пока не попробует. — Он улыбнулся и предложил: — Прежде чем повторить, я угощу вас кофе.

В следующий раз за кофе заплатила уже она, и Максим лишь насмешливо поднял бровь, но возражать не стал.

Так повторялось каждый день. Они проводили на склонах долгие часы, изредка согреваясь горячим кофе. Ближе к вечеру подъемник доставлял их к отелю Лизы, и они дружески прощались.

За эти дни они успели о многом поговорить. Лиза рассказала, как, случайно попав на конкурс, осталась в модельном бизнесе вместо того, чтобы стать библиотекарем, как ей всегда хотелось. А Максим, оказалось, изучал в университете географию и уже получил ученую степень.

— Когда же вы увлеклись пещерами? — удивленно спросила Лиза. Ей почему-то казалось, что эти сумасшедшие, безумно увлеченные кто горами, кто подземными таинствами, не могут заниматься серьезным делом.

— Примерно с пятнадцати лет. Тогда мы с Жаном напросились в одну экспедицию на юге Франции. Там множество пещер, и в их исследовании участвуют прекрасные люди. Они нас всему научили. Ну, с тех пор все и началось.

— А как же университет?

— А что университет? Там я занялся геоморфологией, а в нее входит исследование не только того, что на земле, но и того, что под землей. Я особенно заинтересовался подземной гидрографией.

— Разве этим можно заработать на жизнь?

— Спелеологией — нет. Но несколько раз нам удавались проекты, важные в хозяйственном отношении. Это принесло лам неплохие деньги и позволило объехать множество мест, где есть пещеры, включая даже Советский Союз.

— Ваша семья, должно быть, постоянно волнуется за вас? — не отставала от него Лиза.

— Моя мать погибла в автомобильной катастрофе, когда мне было четырнадцать, а отец умер несколько лет назад. У меня есть брат, но он живет в Америке. Мы иногда общаемся, но он слишком занят, чтобы все время переживать за меня.

— Наверное, ужасно остаться без матери в таком возрасте, — промолвила Лиза, которая все еще оплакивала отца, умершего чуть больше года назад. Она могла себе представить, каким ударом стала смерть матери для четырнадцатилетнего подростка.

— Рано или поздно мы все сталкиваемся со смертью, — сказал Максим. — Я столкнулся намного раньше, чем другие.

— Поэтому вы занялись спелеологией? — спросила Лиза. Ей этот вопрос не казался непоследовательным. Возможно, потеряв мать, он перестал ценить и свою жизнь.

Максим вопросительно посмотрел на нее.

— Что вы имеете в виду?

Она уже пожалела, что затеяла этот разговор, но отступать было поздно.

— Просто я подумала… Возможно, после гибели матери вы хотели доказать самому себе, что способны победить смерть.

Сказав это, она испугалась, что могла обидеть его. Какое-то время он молчал, погруженный в собственные мысли.

— Может, вы и правы, — произнес он наконец. — Просто я никогда не формулировал это так.

Лиза виновато улыбнулась.

— Простите, я не собиралась устраивать вам сеанс психоанализа.

— Ничего страшного. — Он вдруг посмотрел на нее так, будто увидел по-новому. Лиза смущенно опустила глаза. Тогда он отодвинул свой стул и, уже вставая, сказал: — Ладно. Может, пора возвращаться на склон?

На пятый день, поднявшись на склон, Лиза не обнаружила Максима. Сняв лыжи, она зашла в кафе и без всякого желания выпила две чашки кофе. Наконец на подъемнике замаячила знакомая фигура в красно-белом.

Встретив ее у выхода, Максим, улыбнувшись, сказал:

— Рад, что вы меня дождались.

Она и не собиралась отрицать, что ждала его. Ей вдруг пришло в голову, что она ждала его долгие годы. Вздор! Что он для нее? Случайный знакомый, которого она, возможно, больше никогда не увидит. Ее влекло к нему, ну так что из того? Привлекательные мужчины будут попадаться на ее пути и после того, как она выйдет замуж за Фрица.

Последнее время она спала безмятежно, без всяких сновидений. Таинственный мужчина больше не прижимал ее к груди и не увлекал с собой, что-то нашептывая на ухо. Она слишком уставала, чтобы видеть сны. Но это была здоровая усталость, которая заставляла ее заранее предвкушать очередной день на заснеженном склоне. С каждым днем она прибавляла в мастерстве и буквально из кожи лезла, чтобы не отстать от Максима.

В тот день склон был почти безлюден. Они стартовали одновременно, бок о бок, а затем Максим круто забрал влево.

Лиза в свою очередь ушла вправо, краем глаза следя за ним, чтобы не пропустить момент, когда он повернет ей навстречу. Она заметила, как он рассмеялся, разгадав ее маневр. Они встретились в самом центре трассы, пронесясь в паре сантиметров друг от друга, и снова разъехались в разные стороны.

С любым другим напарником выписывать такие кренделя было бы равноценно сумасшествию, но рядом с ним Лиза чувствовала себя в безопасности, уверенная, что доберется до финиша целой и невредимой.

На финише группа лыжников, дожидавшихся подъемника, встретила их аплодисментами. Лиза рассмеялась, и они весело ударили друг друга по рукам в знак триумфа.

Оглянувшись, она увидела выписанные на белоснежном склоне почти идеальные восьмерки. У нее даже дух захватило, оттого что она оказалась способной на такую дерзость. Словно прочитав ее мысли, Максим сказал:

— Первый успех всегда кажется самым большим.

Лиза промолчала. Радость ее растаяла, стоило ей подумать, что всему приходит конец, и она печально проронила:

— Завтра мой последний день.

Максим посмотрел на вершины, снежные пики которых терялись в туманной дымке, и неожиданно спросил:

— Пойдете со мной в горы?

— В горы? — опешила Лиза. — Но вы же не альпинист.

— Мы ценим горы не только за находящиеся в них пещеры, но и за вершины. Спелеологу полезно владеть мастерством альпиниста. Мы с Жаном поднимались на многие вершины. Давайте найдем маршрут попроще и потренируемся. Я помогу вам подобрать снаряжение и научу, как надо действовать.

— Вам будет со мной скучно.

Какое-то новое выражение промелькнуло в его глазах, затем он устремил взгляд на горы, и лицо его стало непроницаемым.

— Обещаю, что мне не будет скучно, — сказал он.

Максим не привык бросать слов на ветер. Он потащил Лизу к своему вездеходу, оставленному недалеко от отеля, и извлек из багажника кое-какое снаряжение. На ближайшем склоне он показал ей, как пользоваться ледорубом, как проверять, прочен ли снеговой покров. Он научил ее, что делать во время падения и как работать в связке с напарником.

На следующее утро, едва начало светать, он появился в отеле с необходимым альпинистским снаряжением. Они перекусили на скорую руку, поставили в известность местные службы о своем маршруте и двинулись в путь.

Максим связал себя и Лизу страховочным тросом, хотя первый отрезок пути был несложным. Постепенно склон стал круче. Теперь его уроки могли пригодиться. Максим продвигался по верху гряды, чтобы в случае чего прийти на помощь Лизе. Когда он втащил ее на скалистый утес, она тяжело дышала, на висках у нее выступила испарина.

— Здесь можно устроить привал, — предложил он. На лбу у него тоже блестели капельки пота, хотя весь вид говорил о том, что он готов проделать еще не одну милю.

— Нам еще далеко идти? — поинтересовалась она, покосившись на почти отвесную скалу, нависавшую над ними и настолько крутую, что на ней не задерживался снег.

Максим ответил не сразу. Лиза проследила за его взглядом. Ей пришлось прикрыть глаза ладонью, потому что солнце находилось у него за спиной, отчего черты его казались нечеткими, размытыми, как бывало в ее снах.

— А вы хотите, чтобы было далеко? — ответил он вопросом на вопрос.

— Ну… — замялась Лиза и поспешно добавила: — Нам, наверное, не хватит времени, чтобы добраться до вершины.

— Да, — помолчав, согласился он. — Нам не добраться до вершины, если вы еще не готовы к этому.

Лиза поднялась, почувствовав, что начинает замерзать.

— Ладно, — с легким вздохом проговорила она. — Вперед!

— Если что-то случится, сразу дайте мне знать, — предупредил он, улыбаясь ее решимости.

Сначала все шло гладко. Это была тяжелая работа, но не более того. Возможно, Лиза повела себя слишком самонадеянно, обогнав Максима. Только вдруг твердый покров нетронутого наста выскользнул у нее из-под ног, и она машинально выкрикнула его имя, лихорадочно пытаясь вспомнить уроки.

Соскользнув с неприметного глазу выступа, она, вне себя от ужаса, повисла над пропастью. Когда зрение ее прояснилось, она увидела, что Максим, твердо упираясь ногами в снег, прижимается спиной к склону.

Следуя его лаконичным инструкциям, Лиза выбралась на заснеженный склон. Максим крепко держал трос, подбирая его по мере того, как Лиза подползала ближе. Наконец, еще не успев отдышаться, она рухнула в его объятия.

— Все в порядке, — прошептал он ей на ухо, крепче прижимая к себе. — Не бойтесь, я не позволю, чтобы с вами что-нибудь случилось.

Она задрожала. Обрывки странных снов вдруг, словно стеклышки калейдоскопа, сложились в знакомую картинку.

— Вы… спасли мне жизнь, — сказала она, и собственный голос показался ей чужим и далеким.

Теперь его руки лежали у нее на плечах.

— Не стоит драматизировать. Впрочем, — вдруг помрачнев, добавил он, — не стоило мне тащить вас сюда.

— Тащить? — Она не принадлежала к тем, кого можно было заставить сделать что-то силой. Но тут взгляд ее упал на трос, который по-прежнему связывал их, и она состроила гримасу. — Что ж, можно и так выразиться…

Она подняла на него глаза, надеясь, что ей удалось обратить все в шутку. Максим, словно прочитав ее мысли, рассмеялся, хоть смех и получился у него несколько вымученным.

— Вы храбрая женщина, — сказал он.

Храбрая? Лиза покачала головой.

— Вряд ли. — Впрочем, ему с его отвагой все равно не понять ее страхов. — А вам уже приходилось спасать кому-нибудь жизнь? — осторожно спросила она.

— Я не смог спасти Жана, — мрачно ответил он.

Как и тем вечером, на благотворительном ужине, когда он говорил о погибшем друге, Лизу захлестнуло почти физическое ощущение боли. Она протянула ему руку, понимая, что пустые банальности не помогут.

Не поднимая головы, он крепко сжал ее ладонь, а затем положил себе на колено. Некоторое время они сидели молча, потом, словно по молчаливому уговору, встали и продолжили восхождение. Когда они достигли очередной площадки, откуда открывался прекрасный вид, Максим сказал:

— Пора спускаться.

Лиза сама удивилась охватившему ее чувству разочарования, но покорно последовала за ним.

К тому времени, когда они спустились к домику спасателей у подножия горы, уже стемнело, повалил снег.

— Я подвезу вас до отеля, — предложил Максим.

— Было бы неплохо. Спасибо, — искренне обрадовалась Лиза.

— Подождите меня здесь, — сказал он и растворился в снежной круговерти.

Через пару минут рядом остановился его вездеход. Обойдя машину, он открыл перед Лизой дверцу.

— Залезайте.

Максим включил обогреватель, и Лиза вскоре почувствовала, как блаженное тепло разливается по телу. По пути к отелю она думала о том, что должна ему сказать, но слова, которые приходили на ум, казались ей необязательными, ненужными. Максим не спускал глаз с дороги, едва различимой из-за снега, который залеплял стекло. Ветер все усиливался. Лиза про себя отметила, как вовремя Максим решил, что пора возвращаться. Они успели спуститься, опередив буран.

Он остановил машину у входа в отель.

— Спасибо, что взяли меня с собою в горы, — сказала Лиза.

— Я рад, что вы согласились пойти со мной. — Он смущенно отвел глаза в сторону и, секунду поколебавшись, проговорил: — Давайте поужинаем вместе.

Лиза оглянулась на ярко освещенные двери отеля.

— Где?

— Мы могли бы поехать ко мне, — не слишком уверенно предложил он.

— Там будет кто-то еще? — Лиза видела, что он колеблется.

— Мои друзья в отъезде, — наконец ответил он. — Так что только я. — Он сидел, повернувшись к ней вполоборота и положив руку на рулевое колесо.

— При таком сильном снегопаде, — возразила она, — мы можем там застрять.

— Верно, можем, — согласился Максим и добавил: — Вы против?

— Фриц точно будет против, — выдавила она с трудом.

— Понятно, — кивнул Максим.

Она не могла поступить так с Фрицем. Да и с собой тоже. Необъяснимое влечение к этому человеку не оправдывало обмана.

— Я не могу.

Он снова кивнул, словно ничего другого и не ожидал услышать.

— Наверное, вы правы. — Он неловко поёрзал на сиденье. — Может, здесь, в отеле? Ваш жених позволит вам хотя бы это?

Она ухватилась за это предложение, как утопающий цепляется за соломинку.

— Хорошо, я согласна.

Разумеется, у Фрица были бы веские основания для беспокойства, узнай он о том, что прощание с Максимом Фолленом заставляет учащенно биться ее сердце, а мысль о том, что она никогда больше не увидит этого человека, вгоняет ее в панический, иррациональный ужас.

— Я поеду переоденусь, — услышала она голос Максима. — Увидимся в семь?

Лиза кивнула. С чувством вины и облегчения одновременно она твердила себе, что отступать уже поздно.

— Будьте поосторожнее на дороге, — сказала она. — Нет, нет, не надо меня провожать. Я сама дойду. — Она боялась, что он снова прикоснется к ней. Ее страшило, что за ужином она нечаянным взглядом или словом выдаст себя. По крайней мере, у нее хватило ума настоять на том, чтобы их последняя встреча происходила в людном месте.

Едва оказавшись в номере, Лиза попыталась позвонить Фрицу. Ей было необходимо не только поговорить с ним, услышать его голос, но и напомнить самой себе, что в Женеве ее ждет человек, женой которого она собирается стать. Хотелось ощутить его доброту и деликатность, юмор и основательность — все то, за что она любила его. Она знала, что если бы он уехал в отпуск без нее, то никогда не провел бы его с другой женщиной.

Она долго слушала гудки, однако никто не снял трубку. Лиза еще раз набрала номер, но напрасно. Возможно, разговор с Фрицем успокоил бы ее, она пребывала в смятении.

Может, позвонить Максиму и отменить ужин? Но она не знала, как с ним связаться.

Или оставить сообщение на стойке портье? Передать, что она не придет. Тогда она будет вынуждена заказать ужин в номер и затаиться здесь до отъезда. Нет, надо набраться храбрости и прямо сказать все Фоллену.

Сказать что? Я совершила ошибку. Мне не следовало соглашаться на этот ужин. Я боюсь того, что ты делаешь со мной. Боюсь искушения, которое испытала, когда ты предложил провести вечер у тебя, в пустом доме. Мне страшно потому, что ты — живое воплощение моих снов… эротических и ужасных одновременно. Не знаю, чего я боюсь больше: что ты окажешься именно таким, каким я тебя представляла, или… совсем другим.

Она приняла душ, подвела ресницы и наложила тени на веки, однако красить губы не стала. И не стала привередничать с одеждой, ограничившись скромной юбкой и свитером.

Спустившись в холл, она сразу увидела Максима в обычных вельветовых брюках и свитере, в вырезе которого виднелась темно-зеленая рубашка. Держался он в привычной манере — со спокойной уверенностью.

Когда Лиза подошла, он протянул ей руку. Она молча пожала ее и устремила на него вопросительный взгляд.

— Выпьем для начала? — спросил он.

Возможно, в ее состоянии это было лучше всего. Они нашли свободные места в баре, и Максим принес выпивку.

Лиза пила медленно, маленькими глотками, стараясь не обращать внимания на восхищенные или просто любопытные взгляды других посетителей. Она привыкла, что ее часто узнавали в таких местах, но это никогда не радовало ее.

— Жалеете, что пришли сюда? — неожиданно спросил Максим, выводя ее из задумчивости. И проницательно добавил: — Мне кажется, вас что-то беспокоит.

— Я пыталась позвонить Фрицу, — сказала она, — но его не было дома.

— Собирались спросить у него разрешения?

— Я не нуждаюсь в его разрешении. У нас другие отношения.

— Какие же? — Максим подался вперед, всем видом давая понять, что этот вопрос ему небезразличен. Лиза нахмурилась, и он пожал плечами. — Вопрос снят. — Он чуть-чуть пригубил бокал. — Вы не боитесь, что он проводит время с другой женщиной?

— Я знаю, что могу доверять ему.

— Так же, как он доверяет вам?

— Да. И я никогда не давала ему повода не доверять мне, — сказала она, избегая смотреть ему в глаза.

— Ладно, Лиза, я все понял.

Лиза подняла бокал, чтобы отвлечь внимание Максима от румянца, залившего ее щеки. Неужели у нее действительно все написано на лице?

— Итак, — продолжал он, — будем ужинать или выпьем еще?

— Нет, я больше не хочу, — ответила она, поднимаясь. — К тому же после горной прогулки у меня зверский аппетит.

Еда оказалась очень вкусной, а вино, которое заказал Максим, помогло Лизе почувствовать себя менее скованной. Сам Фоллен почти не пил, и она вспомнила, что ему еще предстоит ехать на машине сквозь пургу.

— У вас есть цепи на колесах? — спросила она.

— Конечно. Я всегда держу их в машине. Разговор перешел на нейтральные темы.

Они обсудили текущие события, поговорили о нашумевшем фильме, о странах, где успели побывать, о книгах.

— Вы любите читать? — поинтересовался Максим.

— Я бы просто с ума сошла от скуки, если бы не знала, чем себя занять во время переездов и в ожидании примерок. Чтение — мое любимое занятие.

— Да, я вас понимаю. Однажды мне пришлось застрять в одной пещере на несколько дней. К тому времени, как батарейки моего фонаря сели, я мог пересказать «Моби Дик» с начала до конца и наоборот.

— Я тоже люблю читать романы о разных путешествиях, — сказала Лиза.

— Мне кажется, лучше самому путешествовать.

— Не все могут себе это позволить, поэтому предпочитают читать. А вы не пробовали написать о своих приключениях?

— Я знаю прекрасные книги спелеологов. На том благотворительном ужине ко мне подходил один издатель с предложением написать книгу о последней экспедиции. Я сказал, что решился бы на это только при условии, что доход пойдет в пользу Клары и ее детей. — Максим пожал плечами. — Только я ведь не писатель.

Лизу так и подмывало сказать ему, что он видит перед собой писательницу. Она уже напечатала несколько очерков, правда, под псевдонимом.

Подали кофе. Вечер подходил к концу. Лиза с сожалением думала, что время прошло слишком быстро. Она смотрела на поднимающийся над чашкой пар, лихорадочно пытаясь сформулировать вопрос, который не выходил у нее из головы с того самого вечера, когда она впервые увидела Максима Фоллена. Но как начать? Не сочтет ли он ее сумасшедшей, если она прямо спросит его об этом?

Разумеется, у него была целая неделя, чтобы убедиться, что она вполне нормальна. Она тяжело вздохнула и подняла на него взгляд. Увидев, как пристально он смотрит на нее, она смешалась. У нее перехватило дыхание, и, не сводя с него широко распахнутых глаз, в которых отражались смятение и испуг, она прошептала:

— В чем дело?

— Вы знаете, — низким голосом произнес он, — как ослепительно хороши? — Потом, словно слова эти нарушили какие-то чары, он откинулся на спинку стула, и уголки его губ искривились в усмешке, в которой угадывалась самоирония. — Дурацкий вопрос. Конечно, знаете. Наверное, слышите об этом раз десять на дню.

— Необязательно.

— Вы любите свою работу? — с неподдельным интересом спросил Максим.

— Мне нравится разнообразие, нравится встречаться с талантливыми людьми. Интересно, когда демонстрация проходит в необычных местах. Лишь бы где-то подальше от воды.

— Водобоязнь? — удивился Максим.

— Я не люблю моря, — смущенно проговорила она.

— Не любите моря?

— На то есть причины, — с трудом выдохнула она.

Когда Максим увидел ее глаза, насмешливое выражение слетело с его лица.

— Хотите рассказать мне об этом?

Лиза облизала пересохшие губы.

— Это случилось, когда мне было четырнадцать лет. Прежде я любила бывать на море, мне нравилось плавать. Наша семья каждое лето проводила на побережье на юге Франции.

— Я знаю эти места. Часто бывал там.

— Отец выходил в море на лодке и ловил рыбу. Мама загорала и читала. А мы с сестрой не вылезали из воды.

То лето было прекрасным. Лиза и ее сестра Анна, которая была годом старше, уже начали пользоваться успехом у мальчиков. Особенно Анна. Все чаще она предпочитала флиртовать на пляже со знакомыми молодыми людьми, правда, под неусыпным контролем загоравшей неподалеку матери. А Лиза по-прежнему больше наслаждалась морем, чем шумной компанией приятелей.

Однажды, когда стало ясно, что Анна не торопится лезть в воду, Лиза в одиночку поплыла за буи. Там она перевернулась на спину и, раскинув в стороны руки, безмятежно отдалась на волю волн. Она была хорошей пловчихой и не раз заплывала на такое расстояние. Прошло много времени, прежде чем она решила вернуться. Сначала ее не взволновало, почему берег, несмотря на все ее усилия, не становится ближе. Лишь когда она почувствовала, как течение неумолимо тянет ее назад, сердце ее затрепетало от страха.

Только не паникуй, приказала она себе. Она знала, как действовать в подобных обстоятельствах. Просто на практике это оказалось сложнее, чем можно было предположить.

Спасатели наверняка заметят ее, если она перевернется на спину и помашет им рукой. Правда, ей не хотелось причинять кому-то беспокойство. Неужели у нее не хватит сил миновать опасную зону? Однако она чувствовала, что, несмотря на все ее старания, ее относит все дальше в открытое море. К тому же она начинала уставать.

На мгновение перестав работать руками, она хотела вдохнуть, как вдруг захлебнулась морской водой, и ее потянуло ко дну. Лихорадочно размахивая руками, она всплыла на поверхность, хотела кричать, но лишь еще больше нахлебалась соленой воды. Поборов первый приступ спазматического кашля, она перевернулась на спину, чтобы поднять вверх руку — сигнал тревоги, но ее снова разобрал удушающий кашель, и она в очередной раз оказалась под водой.

Я отлично плаваю, твердила она себе. Я не утону. Я не могу утонуть! Она резко дернула ногами, надеясь, что ее вытолкнет на поверхность, но острая боль пронзила мышцы. Ее неумолимо тянуло ко дну.

Лиза попыталась задержать дыхание. Под водой царила странная, зловещая тишина, нарушаемая лишь шумом крови в висках. Я умираю, подумала она, не столько ужаснувшись, сколько удивившись этой мысли. От боли у нее разрывалась грудь, ноги не слушались, а шум в ушах все нарастал, превращаясь в рев. Затем она, должно быть, потеряла сознание.