Счет за счастье

Глава 1

Свинцовые тучи над головой, дождь еще не начался, но отдельные крупные капли уже падают, ветер подхватывает их, и они, будто плевки, летят в лицо. Перед глазами страшная рожа, глаза бешеные, навыкате, нос ломаный-переломаный, как будто его нарочно уродовали, чтобы пугать людей, короткие губы кажутся длинными — из-за глубоких шрамов в уголках рта. Слишком часто Машур порожняки гоняет, кто-то его за это уже наказал. Ерема тоже хочет порвать ему пасть. А драка будет, она уже назрела, осталось совсем чуть-чуть до ее начала. Знатное мочилово намечается, пацаны с обеих сторон уже на взводе, воздух, казалось, звенит от напряжения, одна искра, цепь замкнет, и понеслась. И не нужно думать, что все закончится, буря уляжется, можно будет завалиться в кабак, напиться, снять девчонку, провести с ней ночь. Хотя, может быть, так и будет. А может, наступают последние секунды жизни, которые нужно прожить ярко и с музыкой.

— Хрен тебе в гланды, а не Покрышку! — заорал Машур.

Он понимал, что это край, дальше только в морду, если у Еремы есть характер и он у него такой же крепкий, как и его кулаки. Машур ждал удара, и он его получил. Голова ловко ушла с линии удара, Ерема скользнул кулаком по шее. Но ударная рука не провалилась, она просто ушла далеко. В драке ведь не обязательно бить, главное, свалить противника, и не важно, как это сделать.

Ерема вошел в клинч, ударной рукой обхватил противника за шею и мощным рывком свалил его на землю. А там камень, жаль, Ерема не смог навести на него голову врага, чуть-чуть промазал: слишком уж сильно сопротивлялся Машур. Он тоже схватил Ерему за шею, уперся ногой в землю, поднатужился, пытаясь столкнуть его с себя. Но Ерема не просто мог держать противника за шею, он его душил. Жаль только, что времени у него нет. Толпа пришла в движение, пацаны с ревом бросаются друг на друга, в ход идут кастеты, цепи, трубы. А правил в этой драке нет, Ерему запросто могли огреть арматуриной по голове — некогда ему возиться с Машуром, чем быстрей он с ним решит вопрос, тем лучше. А камень совсем рядом, нужно всего лишь пересилить самого себя и совершить невероятное — хотя бы на миг оторвать могучего противника от земли и ударить его головой о камень.

Ерема оторвал противника от земли, подтянул голову поближе к камню и с силой опустил. Машур взревел от боли, глаза у него закатились куда-то под лоб, тело ослабло. Возможно, с ним покончено, но смерть Ерему сейчас не пугала. Тут кто кого, все по-честному. Чтобы наверняка, он еще раз шарахнул Машура головой о камень, резко поднялся и тут же бросился в сторону. Кто-то ударил его обрезком трубы, тяжелая железяка с размаху опустилась на плечо, и руку отсушило. С ног Ерему не сбили, но он не успевал восстановить равновесие, следующий удар мог стать для него роковым.

Положение спас Вахлам, он с ревом снес пацана с трубой, а Ерема, пользуясь моментом, огляделся. Все нормально, стенка сошлась со стенкой, рвется плоть, ломаются челюсти, крошатся зубы. Жизнь бьет ключом со всей мочи, и нужно ловить от этого кайф в полный рост.

Одна беда, силы явно неравные — Ерема привел с собой с десяток бойцов, и Машур столько же, но бадаловская братва на голову сильней, и это уже видно. Махач еще только начался, а Машур уже потерял двоих. Не считая самого себя. Два пацана на земле валяются, один в полном отрубе, другой пытается подняться, но не может. И Машур уже подает признаки жизни, перевернулся на бок. Правил сейчас нет, Ерема мог бы добить врага ногой, но его внимание привлекли двое, они стремительно шли со стороны лодочной станции. У одного в руке помповик, у другого — автомат. И шли они на подмогу Машуру… Договаривались же, без стволов!..

Впрочем, Ерема уже третий год в движении, не верил он ни в какие договоры. Потому и прихватил ствол. Не просто за пояс его заткнул, а в кожаный чехол туго засунул, чтобы в драке не выскочил. Под рубашкой, за спиной, за верхним срезом брюк эта самодельная кобура.

— Атас, братва! — крикнул он.

Только тогда сунул руку под рубашку, с трудом вынул «ТТ», передернул затвор. Пацаны услышали его, стали выходить из боя, Вахлам и Свист уже вытащили стволы, остальные только собирались. А двое, с ружьем и автоматом, уже вскинули оружие. Стрелять эти отморозки могли пока только по Ереме и Шишману, остальных закрывали собой пацаны Машура. Сейчас эти уроды схлынут, и уже вся бадаловская рать окажется в зоне огня.

— Твари!

Ерема нажал на спусковой крючок, пистолет задергался в руке, но противник и не думал умирать. Хоть бы один споткнулся. Одно хорошо, они оба почувствовали опасность, остановились. Вахлам тоже выстрелил, но под огонь попал только Ерема. Ударили по нему сразу из двух стволов, одна пуля вошла в живот. У Еремы резко ослабла правая нога и онемело левое полушарие, впрочем, падать нужно по-любому, иначе конец.

В армии он служил в стройбате, боевой подготовкой там не занимались, но перед присягой проходили курс молодого бойца. Стрелять не учили, а команды «К бою», «Вспышка справа» исполняли. Впрочем, Ерема припал к земле не по правилам, отбил себе коленку и локоть, но это такой пустяк по сравнению с пулей, которая больно чиркнула его по макушке, выдрав клочок волос вместе с мясом.

Вахлам и Свист открыли огонь, к ним присоединились другие. Машуровская толпа ответила тем же. Поднялась стрельба, упал автоматчик. Из раны хлестала кровь, она заливала глаза, сильно кружилась голова, немели ноги. Ерема плохо соображал, но все-таки заметил, как поднялся и побежал к своим Машур. Он смог заменить обойму, выстрелил раз, другой, Машур поймал пулю ногой, захромал.

— Сдохни, сука! — заорал он.

В обойме закончились патроны, а затем отключилось сознание.

Очнулся Ерема в машине, Вахлам, задрав на нем рубашку, перевязывал живот. Ерема не чувствовал боли, понимая, что это ненормально. Что это с ним? Неужели пуля перебила позвоночник? Но вроде бы в живот попала. А может, на голове какой-то нерв задела и жить ему осталось совсем чуть-чуть?

Ерема усмехнулся, глядя на Свиста, который крутил руль, пригнув голову.

— Давай, давай! — поторапливал его сидящий рядом Шишман.

Ерема и не знал, от погони они уходят или просто торопятся куда-то. А узнать надо. Если ему суждено сегодня умереть, то произойдет это не прямо сейчас, хотя бы час он еще проживет. И нужно именно жить, а не существовать.

Но узнать он ничего не успел: сознание снова отключилось.

В следующий раз Ерема очнулся в больнице. Он лежал на каталке, перед ним стоял мужчина в белой шапочке. Откуда-то издалека донесся знакомый голос:

— Доктор, если с ним что-то случится, тебя похоронят вместе с ним!..

И врач исчез, и Шишман пропал, но его голос продолжал звучать в голове. Во всяком случае, когда Ерема снова пришел в себя, услышал его где-то в глубинах еле теплящегося сознания. Но при этом не понимал, на самом деле Шишман угрожал врачу или ему все померещилось.

Так или иначе, он лежал на больничной койке, за окнами темнота, где-то у двери еле светилась лампочка. Голова туго, но соображала, а тело было совсем непослушным. Ерема попробовал пошевелить пальцами — глухо. Открылась дверь, в палату кто-то вошел, он видел лишь смутные силуэты, расплывающиеся в пространстве. Послышался девичий смех, а в низ живота как будто иголка вонзилась. Но это не укол, а что-то более существенное. Сознание быстро угасало, но Ерема все-таки догадался, что в одно место ему вставили катетер, чтобы он не сходил по-маленькому под себя.

Очнулся он в очередной раз уже при свете дня. И за окнами солнце, и сознание довольно-таки ясное. Он лежал на койке, рядом стояла на носочках девушка в белом халате, она закрепляла банку на верху стойки для капельницы, Ерема понял это, едва глянув на нее.

— Тебе помочь? — спросил он.

Полы халата разошлись, юбка под ним не самая длинная, нога обнажилась чуть выше колена. Крепкая нога, сильная, но не изящная. Девушка вздрогнула так, как будто с ней заговорил покойник. Отпрянула от капельницы, настороженно глянула на него и натянуто улыбнулась:

— Фу ты!

— Что такое? Я должен был умереть? — спросил он.

— Да нет… Просто неожиданно!

— О женихе думала?

Девушка не фонтан, широколицая, полнощекая, лицо и шея в родинках, еще и глаза слегка косят. Зато грудь убойного калибра, за одну ночь не перещупаешь.

— Почему о женихе? — смутилась медсестра.

Ерема усмехнулся, глядя на нее. Интересно, о чем она думала, когда вставляла в него катетер. Хозяйство там у него крепкое, зажиточное, не какая-то беднота. И сам он парень крупный, мощный.

Он осторожно потрогал саднившую голову, на ней была повязка. Осторожно приподнял одеяло, и живот забинтован. Там вроде ничего не болит, но, возможно, действие наркоза еще не совсем закончилось. Или уже после операции чем-то обкололи. А операция была, он ничуть в том не сомневался.

— Что у меня там?

— Операцию вам сделали. На толстую кишку.

— Да?… И как?

— Вам очень повезло, Иван Ильич опытный хирург, орган удалось сохранить.

— В смысле кишку?

— Что такое колостома, знаете?

— Костолома знаю.

— Лучше костолом, чем через трубочку опорожняться.

— Как через трубочку? — похолодел Ерема.

— Каждому третьему везет, не больше. Хорошо, что Иван Ильич отличный хирург, — усмехнулась сестра, с тайным разочарованием глядя на Ерему.

Шевельнулось в нем романтическое чувство, но все уже вышло. Через трубочку. И девушка поняла, что настроение у него упало ниже плинтуса. Видно, натворила пуля бед, если дело дошло до сложной операции. Хорошо, что кишку сохранили, а то лежал бы сейчас Ерема с трубочкой в животе. Знал он одного пацана, из Афгана инвалидом пришел, с калоприемником ходил. И ходит. Лучше сразу застрелиться, чем так.

Девушка поставила капельницу, собралась уходить, только тогда Ерема очнулся, мысленно вернулся к ней.

— А тебя как зовут? — спросил он.

— Оксана! — кокетливо сказала она.

— Иван Ильич когда будет?

— Сменился Иван Ильич, до послезавтра.

— Ну хорошо.

Он помнил мужчину, который склонялся над ним: светло-серые глаза, ясный взгляд, благообразное лицо, а Шишман ему расправой пригрозил. Понятно, что за Ерему переживал, но все равно нехорошо вышло. Впрочем, послезавтра Ерема точно будет здесь, и желание извиниться вряд ли пропадет. Он ведь не какой-то там отморозок без мозгов и совести.

— Друзья там у вас, — качнула головой Оксана, с укором глянув на него.

— Друзья? — скривил губы Ерема.

А он так надеялся, что Шишман ему со своей угрозой померещился, а нет, все-таки придется извиняться за этого баклана.

— Ходили тут… шумели.

— Ты хотела сказать, угрожали?

— Ну да… — девушка отвела в сторону взгляд.

— Это у них шутки такие!

— Такие же огнестрельные, как ваша рана, — усмехнулась она.

— Я же с тобой на «ты», и ты давай без политесов, — подмигнул Ерема.

— В милицию нужно сообщить, а нельзя, — тихо сказала она.

— Потому что проблемы будут, — мило улыбнулся он. — У того, кто обратится.

— В том-то и дело.

— Вот и не обращайся… А так мы люди мирные и даже добрые.

— Не для всех. — Оксана снова отвела взгляд.

— В твоем возрасте о любви нужно говорить, а ты пургу несешь!

Ерема щелкнул пальцами, указывая на дверь. Достала его эта дура. Ей какое дело, узнают менты об огнестреле или нет? Даже если он человека убил, ее это не должно волновать.

А он убивал, не без этого. Не важно, что убивал хищников, а не травоядных, тех, кто сознательно внес свое имя в список смертников. И сам он в этом списке, и сам готов умереть в любую минуту. Он сознательно выбрал этот страшный путь, по которому смерть идет за ним по пятам. Бадал собрал братву, бросил на вещевой рынок, схлестнулись с блатными, тогда и пролилась первая кровь.

Через год вышли на Москву, здесь подмяли кусок района на окраине столицы, половину потом потеряли, часть из упущенного удалось отбить. Сейчас все нормально, дела идут, проблемы решаются, но и кровь льется. Сегодня вот за барахолку вцепились, уже третья разборка с Машуром. Проблему так и не решили, а значит, завтра снова в бой. Этот разбор Ерема пропустит, но рано или поздно снова окажется в гуще событий. Страшно, опасно, но это его выбор, и не надо печалиться. Даже если впереди ждет смерть.

Оксана обиделась, ушла, появился лечащий врач, осмотрел рану, назначил перевязку. А потом возник Бадал, мощный, накачанный, бицепс размером с голову обычного человека. Мятые уши, вздутые вены на лбу, тяжелые брови, широкий, с мясистыми ноздрями нос, чугунный подбородок, бычья шея, борцовские плечи. Черты лица грубые, жесткие, но взгляд при этом совсем не злой, даже порой добродушный. Шишман с ним подъехал и Вахлам, один такой же тесаный дуб, толстокожий и тяжеловесный, другой высокий, статный, гладкощекий, приятной внешности. Взгляд у Вахлама вроде бы мягкий, но на гранитной основе, кремень-человек. И Шишман крутого нрава, напористый, хлебом не корми, только подраться дай.

— Ну как ты, братан? — пожав Ереме руку, спросил Шишман.

— Бывало и лучше… С пацанами что? Я вообще не в курсах! — сказал Ерема, виновато глянув на Бадала.

Ему доверили разбор с Машуром, с него спрос, а он даже не знает, чем стрелка закончилась. Не видел, чтобы кого-то наглухо завалили, но стрельба была такая, что жертв не могло не быть.

— Нормально все, — тихо, с чувством собственного достоинства сказал Бадал.

И на Шишмана он глянул, чтобы передать ему слово. Не царское это дело подробности говорить.

— Тебя вот сильно зацепило, Ништяку ногу прострелили, Резвому — руку, а Бычку сломали челюсть. Все.

— А с Машуром что?

— Живой, сука!..

— Это ненадолго, — кивнул Ерема.

Он не считал себя кровожадным и даже понимал Машура. Понял пацан, что проигрывает, включил запасной план, но уговор был без пальбы. Дал слово — держи, не можешь — умри! Слова простые, но на них весь мир держится. Во всяком случае, тот мир, в котором вращался он.

— Мы тут пошумели вчера немного, — выкладывая на стол апельсины, кефир, минералку, сказал Вахлам. — Зато палата отдельная.

— И под себя ходить не будешь, — кивнул Шишман.

— Знаешь? — благодарно глянул на него Ерема.

— Знаю! Всю ночь под окнами, ля!..

— Ага, лепила чихнуть на тебя боялся… — усмехнулся Вахлам.

— А если бы рука дрогнула?

— Так не дрогнула же!

Бадал посмотрел на Шишмана, перевел взгляд на Вахлама и указал на дверь. Ерема нахмурился, он, конечно, привык к серьезным разговорам, но хотелось бы обойтись без них.

— Выбрось Машура из головы, — сказал он, когда за пацанами закрылась дверь. — Не парься и спи спокойно.

— Совсем выбросить?

— Совсем!

— Как это, почему?

— Власть переменилась. Покрышка к ореховским отходит.

Бадал улыбался, как будто ничего особенного не произошло, но смотрел в окно, прятал взгляд.

— Как это к ореховским?

— Так и отходит!

— И кто договорился?

— Я договорился. Сам Сильвестр подъезжал!

— Из-за Покрышки? — удивленно повел бровью Ерема.

Сильвестр — фигура первой величины, и, если он лично впрягся за мелкую, в общем-то, барахолку, значит, видел в этом большой смысл. А отказать Сильвестру Бадал не мог. И Машур против него точно не пойдет. Это им под пули, чуть что не так, идти приходится, а такие монстры, как Сильвестр, одним словом все берут. Но так Ереме до таких величин расти и расти.

— Ты меня понял, — сказал Бадал, выразительно глядя на него.

— Ну я-то понял… Просто обидно, мы тут корячились, а кто-то просто подъехал и просто взял.

— Ну так отбери! — усмехнулся Бадал. — Дам тебе пацанов, отбирай!

— У ореховских?

Мало того что Сильвестр смог подбить под себя все ореховские бригады, взяв под свой контроль чуть ли не пол-Москвы. Он объединил под собой всех славян столичного региона, авторитет у него просто астрономический. Ерема и представить не мог, чтобы бросить ему вызов. Нет, если придется, если прижмет, он конечно вызов бросит, а так, из-за какого-то рынка, который ему даже не принадлежит…

— Ну так что?

— А мы-то хоть что-то со всего этого будем иметь?

— Уже имеем. Признание Сильвестра. Мы в Москве чужие, а Сильвестр нас признал.

— Думаешь?

— Техцентр на Камаринской отдать пришлось.

— Что?! — встрепенулся Ерема.

Техцентр «АвтоВаза» строился еще в советское время, после распада Союза перешел в частные руки, но не зачах, а, напротив, расцвел. Ерема помнил, как отбивали его у местной братвы, такая драка была, двоих пацанов сразу убили, а третий умер в больнице. Он сам тогда чуть без глаза не остался.

— Поверь, оно того стоило!

— Больше ничего?

— Больше ничего… И больше ничего не будет.

— Не будет нам или не будет ничего?

— Теперь все с разрешения Сильвестра.

— То есть мы теперь в его системе?

— Это еще заслужить надо.

— Как?

— Пока никак. Пока только ждать.

— Чего ждать?

— Я все сказал… Давай выздоравливай. Скоро ты нам понадобишься.

Бадал ушел, оставив у Еремы недоброе предчувствие.

Чужие они в Москве, такие же чужие, как, например, курганские. Но этих Сильвестр пригрел у себя под крылом. Курганские, говорят, мочили его конкурентов, а за это получали контроль над крутыми казино и ночными клубами. А бадаловские пробивали себе место под солнцем своим лбом. Ларьки, развалы, кафешки, магазины, автосервис, из крупных приобретений — небольшой вещевой рынок, второй был на подходе, пока Сильвестр не наложил на него лапу. И техцентр на Камаринской ушел. И еще что-то уйдет, если Сильвестр учуял слабину и решил дербанить Бадала дальше.

А может, Сильвестр проверял Бадала на прочность, чтобы предложить грязную работу — мочить кавказцев и прочих его врагов. Курганские-то в силе, но они уже вышли на высокий уровень, их услуги дорого стоят. А бадаловских мало кто знает, они много за работу не возьмут. Особенно если расплачиваться обещаниями. И ведь не отвертишься. Сильвестр запросто мог превратить жизнь Бадала в ад, а обратно, в родной город, не вернешься. Атомная электростанция там, ментов конкретно подпрягли на борьбу с бандитизмом, из-за этого, в общем-то, и пришлось валить из родных мест, пока совсем хвост не прижали.

Не боялся Ерема своей судьбы, что будет, то будет. Но все же хотелось бы избежать худшего, если это возможно. А хуже варианта, чем стать киллером, не придумаешь.

Глава 2

По рукам ударили, денег отстегнули, даже перед хирургом извинились, палата получила статус отдельной, и вдруг сюрприз. Ерема с удивлением смотрел на худощавого черноволосого парня, которого внаглую сгрузили на свободную койку. Прикатили, уложили и ушли, никто ничего не объяснял, как будто так и надо. Вслух Ерема возмущаться не стал, он же не какая-то хабалка из подворотни.

— Кто такой, почему не знаю? — спросил он.

— Кирилл я, — не отрывая головы от подушки, откликнулся чернявый.

— Почему мне про тебя не сказали?

— Потому что я внеплановый. Не должен был сюда попадать, а попал.

— В кого?

— В меня попали! Ножом… Случайно!..

— Ну да, так же, как и в меня…

— Тоже ножом?

— Почти.

— Кирилл!

— Ты уже назывался.

— Да?… А тебя как зовут?

— Куда?

— Ну вообще!

— Вообще? Меня если зовут, то куда-то конкретно, — усмехнулся Ерема.

— Я серьезно!

— И я серьезно.

— Ну, не хочешь говорить, не надо! — надулся Кирилл.

Ерема усмехнулся, глянув на него. Обычный, тепличной внешности паренек, мамина радость, учился в школе, как все, возможно, уже окончил, поступил в институт. Живет с родителями на всем готовом, общается с такими же травоядными, как и он, горя не знает, в горло за кусок хлеба никому не вгрызается, о крутых мужских поступках знает по разговорам и заумным книжкам. Такие в руках себя не держат, за базаром не следят, за слова не спрашивают, а если обижаются, то по-бабски. Это Ерема приучен к жизни в волчьей стае.

— Если бы ты знал, чего я хочу.

— И чего ты хочешь?

— Записывать устанешь.

Хотел Ерема много чего. Подняться над жизнью хотел, выбиться в люди. Посадить денежное дерево, построить дом, родить сына от красивой женщины. Такой красивой, чтобы кровь закипала в жилах…

Он снова усмехнулся. Красивых, нереально красивых женщин он видел только на плакатах и в глянцевых журналах. И в жизни видел, доводилось общаться с элитными проститутками, причем довольно плотно. Только вот кровь от них никогда не закипала. И сердце не заходилось от переизбытка чувств.

— А я на память. У меня память хорошая.

— И учишься ты хорошо.

— Не жалуюсь.

— Тут главное, чтобы на тебя не жаловались.

— Да, наверное… То есть не наверное, а все правильно! Не важно, что ты думаешь о себе, важно, что думают о тебе!

— И что о тебе думают твои профессора?

Ерема удивленно повел бровью, поймав себя на желании и дальше разговаривать с «пряником» из мира травоядных, об которых он привык вытирать ноги. И о школе какой-нибудь московской захотелось поговорить, а еще лучше об институте. Сам он кое-как окончил восемь классов, с горем пополам осилил программу профтехучилища. Не то чтобы умом слабый, просто терпеть не мог учиться. А еще дома проблемы, отец пьяный на морозе околел, мать с горя запила…

Сразу после бурсы Ерема попал под следствие за хулиганство, два месяца провел в СИЗО, но, получив условный срок, вышел на свободу. И сразу же загремел в стройбат. Главным его жизненным университетом стал Дворец спорта, где Леонид Бадалов преподавал вольную борьбу, а его друг — организовал не совсем законную секцию карате. Сначала тренером и учениками двигал чисто спортивный интерес, это потом уже возникла идея обратить физические возможности в звонкую монету. К тому времени, как Ерема вернулся из армии, Бадал уже сколотил и возглавил банду, осталось только начать… Третий год уже закончить не могут. Да и не пытаются. Как бы Сильвестр не помог поставить точку в их криминальной истории.

— Профессора… Профессора хорошо думали. Университет с красным дипломом окончил, чуть-чуть до «золота» не хватило.

— Университет?

— Экономический факультет, математические методы анализа экономики.

— И уже закончил?

— Окончил. Вот, недавно совсем.

— И сколько тебе лет?

— Двадцать два года.

— Да? На три года всего младше, — усмехнулся Ерема.

Он в свои двадцать пять уже мужик — грубо обтесанный жизнью, дубленный морозными ветрами, прокуренный, проспиртованный, а Кирилл совсем еще мальчик по сравнению с ним, щеки гладкие, нежные, как будто бритвы не знали. Цветок оранжерейный. Это Ерема верблюжья колючка, вынужденная бороться за жизнь в безводной пустыне. Бороться, выживать…

— А ты что оканчивал? — с наивным интересом спросил парень.

— А математические методы — это как?

— Ну как бы тебе это объяснить.

— Прикладная математика?

— В общем, да…

— Так это она тебя ножом приложила? — усмехнулся Ерема. — Или приклала?

— Приложила. И не математика!

— А кто?

— Я же говорю, случайно все вышло.

— Отвали! — махнул рукой Ерема.

Утомил его «пряник», отпал интерес к нему. Из разных они миров, нет между ними точек соприкосновения.

Он уже засыпал, когда открылась дверь и в палату вошла девушка с ярким искрящимся взглядом. Как будто солнце из-за темных туч выглянуло, согрев и возбудив холодную, вялотекущую кровь. Светло-русые волосы, длинные с изломом брови, изящный носик, губы бантиком, кожа лица, шеи нежная. Но все это всего лишь красивые мазки вокруг главного — больших красивых глаз. У Еремы вдруг пересохло горло, и сердце, ухнув куда-то вниз, вернулось на место и шумно заколотилось. Платье на ней светло-серое под цвет глаз, белый халат, наброшенный на плечи, босоножки на среднем каблуке, ножки такие стройные, аж дух захватывает.

Блондинка заметила, какими глазами смотрит на нее Ерема, но не рассердилась, напротив, ее душевная улыбка стала еще ярче и теплей.

— Привет!

Ереме показалось, что девушка поздоровалась с ним, и кровь прилила к голове. Возникло ощущение антигравитации, когда тело подвисает в воздухе.

Но девушка обращалась к Кириллу. Кровь отхлынула от головы, тело резко потяжелело, в ушах зашумело, когда она, склонившись над этим «пряником», поцеловала его в губы. Не в щеку, а именно в губы. Нет, Ерема понимал, Кирилл парень в общем-то симпатичный, правильные черты лица, высокий, спортивный, он мог влюбить в себя красивую девушку. Но почему так чертовски повезло какому-то чмошнику?

— Как ты? — спросила она, вынимая из пакета бутылку «Боржоми».

— Да хорошо все, завтра уже подниматься разрешат.

— Не рано?

— Да там ничего серьезного, — Кирилл говорил тихо, но Ерема хорошо его слышал.

— Ну, хорошо. — Девушка разгрузила пакет, села на краешек кровати, по-хозяйски накрыв рукой коленку счастливчика.

А рука у нее красивая, пальцы просто произведение искусств. И в профиль она так же хороша, как в анфас. А любоваться Ерема мог только ее профилем, поскольку девушка совершенно не обращала на него внимания. Как будто его здесь и не было. Но ведь он здесь. И уже по уши влюблен в это небесное создание!.. От волнения и чувства обделенности у Еремы мелко дрожали пальцы рук. Ощущал он и неприятную слабость в ногах.

— Да нормально, — вздохнул Кирилл.

— Все будет хорошо! — Блондинка с нежностью провела пальцами по его предплечью.

Ерема смотрел на нее не в силах скрыть возмущения. Смотрел, как на свою жену, которая открыто изменяла ему. Но в душе при этом возникала надежда. Возможно, из-за своей красавицы Кирилл и нарвался на нож. Может, кто-то из брошенных ею парней наказал его. Кирилл мог испугаться, отказаться от нее. А Ерема точно не откажется.

— Будет-то будет… С тобой да, с тобой будет хорошо! — будто спохватившись, взбодрился «пряник».

Дверь открылась, и в палату вошли два бугая в черных костюмах под белыми халатами. А костюмы не просто черные, а иссиня-черные, и воротники сорочек неестественно белые. В таких костюмах обычно в гроб кладут. Но вряд ли это ожившие покойники, скорее, посланники смерти. Здоровые, мордастые, глаза ледяные, в палату они заходили с уверенностью хозяев жизни.

Увидев их, девушка испуганно вскочила и отошла к окну. Ерема лежал у одного, а она встала к другому. Бледность растекалась по ее лицу.

Один, с бородавкой на переносице, вперил взгляд в Кирилла, другой, с раздвоенным подбородком — в девушку. Он смотрел на нее и похабно ухмылялся, как будто она раздевалась перед ним, а он выставлял оценки за параметры ее красоты. Но она не раздевалась. Даже мысленно.

— Я не понял, пацан? Ты чего здесь делаешь? — спросил бородавчатый.

— Так это, шел, упал… — жалко пробормотал Кирилл.

Он с ужасом смотрел на яйцебородого, который уже сам раздевал глазами его девушку. Смотрел на этого урода и Ерема. Смотрел и закипал, как будто тот покушался на его честь. Но пока не вмешивался, хотя и собирался. Не по понятиям это, вмешиваться в дела конкретных людей, тем более из-за женщин, но сейчас он думал по-другому. И плевать, в чем там накосячил Кирилл, а может, и его подружка.

— И так семь раз, да?

— Почему семь раз? Один!

— Почему семь раз? Да потому что еще шесть раз осталось. Или ты думаешь, что все?

— Я… Я не думаю…

— А ты думай!.. Бабло с тобой?

— Э-э, нет ничего!.. То есть деньги есть, но не здесь… Я же не думал…

— Ты знаешь, сколько нам торчишь?

— Ну да, конечно…

— Так вот уже пятьдесят процентов набежало.

— Так много?

— Завтра сто будет, — сказал яйцебородый, облизываясь на блондинку. — Но ты не бойся! Без процентов отдавать будешь. Проценты мы с собой заберем!

Он протянул руку и пошевелил пальцами, предлагая девушке присоединиться к нему. Но та, бледная как смерть, вжалась спиной в оконную раму.

— Сегодня пятьдесят процентов отработает, завтра пятьдесят процентов отработает, послезавтра… — скалился бородавчатый. — Как деньги будут, заберешь!

— Отработанную! — гоготнул яйцебородый.

Он резко шагнул к девушке, схватил ее за руку и потянул на себя. Она схватилась за трубу, подведенную к батарее центрального отопления. И в ужасе глянула на Кирилла, который должен был, но не мог прийти ей на помощь. Даже не собирался. Типа, прикован к постели.

Ереме тоже нельзя ввязываться в драку, один сильный удар в живот, и он до конца жизни будет ходить в калоприемник. Но тем не менее он готов был идти до конца.

— Да ты не бойся, кроха! Больно не будет! — гоготнул яйцебородый.

Он сгреб девушку в охапку, отцепил ее от батареи.

— Будет больно! — громко сказал Ерема. — Если не отпустишь ее!

— Чего? — резко развернулся к нему браток и застыл, ошалело глядя на ствол пистолета, который смотрел ему прямо в глаза.

Бадал, может, и урегулировал вопрос, Машуры опасаться вроде как нечего, но лучше быть береженым, чем мертвым. Ерема понимал, что к нему могут пожаловать менты с допросом, но все же не отказался от пистолета, который принес ему Шишман. И, как оказалось, правильно сделал.

— Отпусти девчонку, сказал!

Яйцебородый убрал руку, отошел от блондинки и резко развернулся к Ереме:

— Ты кто такой?

Полы его халата разошлись веером в стороны, по одной Ерема и выстрелил. Громыхнуло так, что Кирилл подскочил на койке, а девушка вжала голову в плечи. И яйцебородый присел от испуга. Пуля прострелила полу его халата, он обескураженно сунул палец в дырку.

— Ты чо, псих? — спросил он.

А бородавчатый тем временем потихоньку вытаскивал ствол из-под полы пиджака.

— Даже не думай! — Ерема навел на него пистолет, силой взгляда подтверждая свою решимость.

Ни страха в его взгляде, ни растерянности. А ведь ствол у него незаконный, статья Уголовного кодекса в руках, реальный срок. Но ему все равно, он готов ко всему. И плевать, что на выстрел сбежится вся больница.

Дверь с шумом открылась. Ерема усмехнулся, ну вот, началось. Кто там, врач, медсестра?… Но в палату входили Шишман и Вахлам.

Бородавчатый развернулся к ним, Шишман уловил в его движениях агрессию и, не задумываясь, врубил ему кулаком в лоб. Кулак у него что кувалда, такой же крепкий и тяжелый, бугай не упал, но поплыл, просел в коленях. Добивать его Шишман не стал.

— Ерема, что за дела? — спросил он.

— Да не знаю, отморозки какие-то!

— Чувак, что за дела? — Вахлам держал кулак на замахе, собираясь врезать бородавчатому.

Яйцебородый с бледным видом смотрел на Ерему.

— Да это чисто наши дела, а ваш пацан не по теме вмазался! — качая головой, ревущим голосом проговорил бородавчатый.

— Чувачок нам торчит, мы счетчик включили, нормально дело, пацаны! — ожил яйцебородый.

— Ерема! — Шишман требовал объяснений.

— А девчонка отработать за что должна? Они ее в счет долга увести хотели!

— Девчонка?

Вахлам с интересом посмотрел на блондинку и хмыкнул. Он бы и сам не отказался от такой конфетки.

— Как зовут?

— Уля… Ульяна! — сказала она, робко глянув на Ерему.

— Пацаны, я так понимаю, непонятка вышла? — спросил яйцебородый.

— Непонятка! — кивнул Шишман.

Оттолкнув братка могучим плечом, он подошел к Ереме, протянул руку, мягко взял пистолет.

— Как здоровье, братан?

— Да нормально все.

— Ну тогда мы пошли, а то набегут сейчас!

И точно, в палату вошел врач в сопровождении сестры-хозяйки.

— Что здесь у вас такое? — громко, но нерешительно спросил он.

— Уже ничего, начальник! Уходим мы!.. Да, пацаны? — глянув на бородавчатого, спросил Шишман.

— Да не вопрос, — кивнул тот.

Уходя, Шишман подмигнул Ереме, но улыбнулся ему кисло. Как ни крути, а создана проблема, которую теперь придется разруливать. Он-то, конечно, рад помочь, но в следующий раз Ерема должен быть поумней. Неизвестно, на чье бычье они нарвались, может, за ними очень серьезные люди стоят, как бы в ответку не схлопотать.

Впрочем, «быки» не возмущались, не артачились, спокойно вышли вслед за пацанами. В коридоре Шишман что-то сказал в примирительном тоне, возражений не последовало. Возможно, пацаны смогут замириться.

— Кто стрелял? — с опаской глянув на закрытую дверь, запоздало спросил врач.

— Так ушли же!

Мужчина хотел было спросить, кто ушел, зачем стреляли, но Ерема смотрел на него холодно и безучастно. Не скажет он ему ничего, так что лучше и не стараться.

— Ну бардак!

Врач шлепнул себя пальцами по вискам и скрылся за дверью. Сестра-хозяйка задержалась, обвела всех строгим взглядом, вопросительно посмотрела на Ульяну.

— Я уже ухожу! — сказала та.

— Куда ты уходишь? — удивленно и по-хозяйски глянул на нее Ерема. — А если тебя там внизу ждут? Или ты думаешь, что они шутят? Опустят и спасибо не скажут!..

Сестра не понимала, о чем речь, но женская интуиция подсказывала, что дело пахнет керосином.

— Ну ладно, пойду я! — сказала она.

И скрылась за дверью. А Ульяна так и осталась стоять у окна, тихо, но с явным неудовольствием глядя на Кирилла.

— Ну чего молчишь, терпила? — криво усмехнулся Ерема. — Кому ты там что торчишь?

— Ну, деньги…

— Кому?

— Да взял там…

— Что ты там мямлишь? У кого ты взял деньги? На что?

— Да это не важно!

— А то, что девчонку твою чуть на круг не пустили, тоже не важно?… А на нож тебя подняли, тоже не важно?… Или на нож важно?

— Да, скажи, я тоже хочу знать, — кивнула Ульяна, благодарно, но вместе с тем и с опаской глянув на Ерему.

— Это Аист все… Коля Аистов, он предложил деньги у ребят взять.

— У каких ребят?

— Ну они там на рынке торговали, ну и доллары меняли… Короче, при деньгах были.

— А вам деньги нужны были? — спросил Ерема.

— Да. Дело хотим открыть!

— Какое дело?

— Да возможность была… В общем, партию компьютеров купить.

— Купили?

— Купили.

— И что?

— Да там программа такая кривая, ничем не выпрямить. В общем, зависла партия, а эти на счетчик поставили. Мы всего тысячу долларов взяли, а они уже пятерку требуют.

— И Ульяну в придачу, да?

— Ульяну я им не отдам! — встрепенулся Кирилл.

— Чего?!.. Ты ее уже отдал!

— А почему ты у отца не попросил? — спросила Ульяна.

— Да как попросишь?… Мы же сами хотели, без него!

— Сами вы себя не похороните, — усмехнулся Ерема. — Так что давай к отцу! Он все организует. И гроб, и панихиду.

— Ну хватит вам! — Ульяна не сердилась, но глянула на него возмущенно.

— Это они его ножом пырнули? — А он посмотрел на нее спокойно, невозмутимо.

Попал Кирилл, конкретно попал. Жестко его на счетчик поставили, что называется, без шансов выкрутиться. Но можно, например, квартиру продать. Родительскую. Может, на это и расчет.

— Ну а как еще понять? — Кирилл беспомощно глянул на дверь.

— Что понять?

— Ну, они же сказали, что семь раз на нож можно. Шесть раз осталось.

— Ты даже не представляешь, на каких отморозков нарвался… Кто у тебя отец? Чем он с ними расплатиться может?

— Не надо впутывать в это дело отца! — вскинулся парень.

— Ты кому это говоришь, дятел? — повел бровью Ерема. — Я, что ли, на тебя наехал?

— Ну ты же тоже из этих!

— Из кого из этих?

— Из бандитов!

— Из каких бандитов? — глянув на Ульяну, спросил Ерема. — Ты что несешь?

— Ну а кто ты?

— Кто я… — хмыкнул Ерема, еще раз глянув на девушку.

Как будто она могла сказать, кем хочет его видеть. А ведь она может сказать. Сейчас в моде коммерсанты, желательно успешные.

— Бизнес у нас, торгуем мы.

— Чем?

— Да всем, на что спрос есть. Компьютеры сейчас в ходу, мобильники в моде… Ты вот мобильник можешь достать вполцены?

— Сейчас нет.

— А мы достаем, продаем… Купил мобилу, дальше что?

— Что?

— Обмыть это дело надо. А где бухла… коньяка хорошего взять? Мы и коньяк подвезем, только плати…

— А если мобильник отобрать хотят? — вдруг спросила Ульяна, внимательно глядя на Ерему. Не верила она ему, но, похоже, хотела верить.

— Кто хочет?

— Ну а кто сегодня приходил?

— Люди приходили. Судя по всему, серьезные. Хотя и отмороженные.

— А как сделать, чтобы они не приходили?

Ульяна смотрела на Ерему как на последнюю надежду, но вместе с тем она боялась его. Он ведь на самом деле из криминального мира, и она это понимала.

— Я же говорю, это очень серьезные люди, — сказал он, заставляя себя смотреть ей в глаза. — И нужен очень серьезный интерес, чтобы ввязаться против них.

— Какой интерес?

— Очень серьезный!

— А вы сможете помочь?

— А вам есть что предложить взамен?

— Ну, я не знаю, — замялась девушка.

А на щеках вспыхнул румянец. Она отвернулась, не в силах больше смотреть ему в глаза. Конечно же, она поняла, что ему от нее нужно. Всем мужикам от нее только это и нужно. Яйцебородый собирался поступить с ней грубо, по-скотски, а Ерема чем лучше?… Но ведь он лучше! И будет с ней нежен и ласков. Как бы ей это объяснить?

— Я с отцом поговорю, — сказал Кирилл. — Все ему объясню!

— Он что-нибудь придумает! — подалась к нему Ульяна.

— А других вариантов я не вижу! — парень с укором глянул на Ерему, как будто тот пообещал помочь, но не смог этого сделать.

А никто и не собирался ему помогать. С какой это радости?… Это за Ульяну Ерема вписался, не раздумывая. Ради нее он бы и на Сильвестра замахнулся. А Кирилл ему и даром не нужен.

— А у отца есть деньги?

— Он что-нибудь придумает!

— А успеет? На Ульяну беспредел глаз положил.

— Какой беспредел?

— А такой… Не вернется она живой!

— Куда не вернусь? — сошла с лица девушка.

— Откуда!.. Ты где живешь?

— В Хамовниках. А что?

— Кто за тобой может приехать? — кивнув, спросил Ерема.

Знал он, где находятся Хамовники, центр Москвы, красивые дома, хотелось бы купить там квартиру, на которую пока никак не удавалось заработать.

— Кто может за мной приехать?

— Отец, брат… Может, друзья?

— Брат у меня маленький, а друзья… Друзья у Кирилла!

— Звони друзьям, пусть подъезжают, Ульяну нужно забрать… Если стволы есть, пусть берут!

— Какие стволы? Откуда у нас стволы?

— Вы что, серьезно?

Краска схлынула с щек, девушка смотрела на Ерему бледная как смерть. А он и не думал ее запугивать. Яйцебородый может спасовать перед силой, но вряд ли Шишман возьмет с него обещание не трогать Ульяну. Зачем ему? А яйцебородый, если задался целью, может вернуться за ней. Возможно, ее уже поджидают в машине.

— Очень!

Чтобы не прослыть пустозвоном, Ерема просто обязан был чем-то подтвердить свои слова. Поэтому он поднялся с койки, открыл шкаф, где висела его одежда. Пацаны постарались, отдали девчонкам его окровавленные джинсы, те отстирали их, отгладили. Футболку чистую привезли, ветровку, туфли — это чтобы Ерема поскорее возвращался. Одежду полагалось хранить в кладовке, но для Еремы сделали исключение. Медперсонал только рад будет, если он исчезнет из больницы. А он исчезнет. И, возможно, навсегда. Может, сегодня последний день его жизни. Если так, он с удовольствием умрет, защищая девушку своей мечты.

Глава 3

Рана заживала, не гноилась, но шов еще слабый, садиться нежелательно, можно только лежать или стоять. Даже ходить лучше, чем сидеть. Но ходить осторожно.

— Вы сумасшедший! — в который уже раз сказала Ульяна, но под руку Ерему взяла в первый раз.

Они спускались по ступенькам больничного крыльца. Он не таился, ни от кого не прятался, может, потому никто и не заметил, как он выходил из палаты, шел через коридор, спускался на лифте. И Кирилл никому ничего не сказал, хотя жутко ревновал. Как будто Ерема уводил у него девушку. А может, и уводил.

— Тебя могут обидеть. Тебе это нужно?

Ульяна всего лишь поддерживала его, чтобы он вдруг не споткнулся из-за слабости в ногах. Она не придавала своему прикосновению эротического значения, но кровь забурлила в его жилах. И еще от нее так опьяняюще пахло, голову вскружило.

— Нет.

— Мне тоже… До метро далеко?

— Возьмем такси!

— Я не могу долго сидеть.

— Что там у вас?

— Бандитская пуля.

— Прямо-таки бандитская?… Вы серьезно?

— Давай на «ты».

— Ну-у…

— Меня ты можешь не бояться. Отвечаю!

— Ну, если отвечаете, — иронично улыбнулась она.

Ерема внимательно смотрел по сторонам, больничный двор широкий, опасность могла нагрянуть откуда угодно, главное, не прозевать момент. Отбиваться нечем, пистолета нет, организм ослаблен, о сильном сокрушительном ударе можно только мечтать. Вот если ему не оставят выбора, он взбесится, будет рвать и метать, не думая ни о какой колостоме. Но все равно его могут убить.

— Я когда тебя увидел, понял, что пропал, — сказал Ерема. — Откуда ты такая взялась?

— Не будем! — Ульяна с укором глянула на него, но при этом прижалась к нему плечом, продолжая держать за руку.

— Да я и сам… Слова в глотке как стекло… — Ерема тихонько кашлянул, давая понять, как у него от волнения пересохло в горле.

— В глотке?

— Ну, в горле… Извини, не так выразился.

— Слова как стекло?

— Как осколки стекла… На счастье! — улыбнулся он, радуясь удачному выражению.

— Да вы романтик!

— На «ты», мы же договорились!

— И все равно романтик.

— Да нет, просто крыша… В смысле голова… Кругом голова!

— Не надо кругом, ты же должен меня защищать!

— Пока спокойно все.

Больничный двор и аллея остались позади, они вышли к автобусной остановке.

— Сидеть больно, в автобусе могут толкнуть, — вроде как размышляя вслух, проговорила Ульяна.

Но Ерема почему-то уловил в ее голосе вежливый, но укор. То нельзя, то нельзя, а зачем он ей такой нужен?

Он молча поднял руку, тут же с крайней правой полосы на обочину съехала белая «Волга». Ерема молча открыл правую заднюю дверь, жестом показывая на свободное место, Ульяна благодарно кивнула, принимая приглашение.

— Спасибо! — тихонько, с милой улыбкой сказала она.

И на Ерему глянула чуть ли не влюбленно, но при этом решительно потянула на себя дверь, не оставляя ему выбора. Он хотел сесть рядом с ней, но пришлось моститься впереди.

— Эй, а едем куда? — спросил длинноносый грузин с кепкой-аэродромом на голове. Он смотрел в зеркало заднего вида и откровенно строил Ульяне глазки.

— Вперед смотри! — грубо одернул его Ерема.

— Эй! — резко глянул на него водитель.

Ерема ответил ему тем же, а смотреть на поражение он умел, грузин не выдержал внушения, спасовал. Даже угрожать не пришлось. Не говоря уже о том, чтобы набить морду.

Ульяна назвала улицу, номер дома.

— А номер квартиры? — сорвался таксист. И, с опаской глянув на Ерему, уточнил: — Шутка!

Ульяна молчала всю дорогу, видимо, боялась, что словоохотливый таксист будет вмешиваться в разговор. Возможно, даже переживала за Ерему, который мог броситься в драку и получить кулаком или даже монтировкой в живот. Но ему хотелось общаться с Ульяной, а он даже не мог смотреть на нее в зеркало заднего вида.

Машина въехала во двор большого красивого дома сталинской эпохи, остановилась, Ерема расплатился, вышел, собираясь поухаживать за девушкой. Но Ульяна опередила его и сразу же направилась к своему подъезду. Как будто торопилась поскорее скрыться с людских глаз, возможно, она стеснялась показываться с кавалером. А может, не хотела, чтобы ее видели именно с Еремой. Ну да, Кирилл цивильный мальчик, а он мужлан.

Ерема не мог переступить через чувство собственного достоинства. Он же не петух, чтобы бежать за убегающей курицей. Не хочет Ульяна с ним, не надо.

Но, возможно, Кирилл проживал в этом же доме, все знают, с кем гуляет Ульяна, а тут какой-то незнакомый парень, да еще с грубой внешностью. Зачем ей слава дешевой потаскухи? Может, она стоит сейчас в подъезде и ждет его!..

И действительно, Ульяна ждала его в подъезде. Улыбнулась из прохладного полусумрака, вдруг подалась к нему и нежно поцеловала в щеку.

— Спасибо!

И легко, будто невесомая, побежала вверх по лестнице. И голову подняла, как будто собиралась засмеяться от радости, которая ее переполняла. А догонять он ее не стал. Во-первых, смешно, а во-вторых, у него разболелся живот.

— До свидания! — только успел сказать он.

— Пока!

Ерема усмехнулся, слушая стук ее каблуков. Спасибо, что не попрощалась.

Ульяна остановилась где-то на четвертом этаже, чуть погодя закрылась дверь. Теперь он знал, на каком этаже она живет. А улицу и номер дома запомнил накрепко.

И еще он услышал, как загудел лифт, кто-то вызвал его сверху. И вряд ли это Ульяна. Но вдруг она все-таки решила к нему спуститься. Но нет, из лифта вышел пузатый дядька в светлом костюме и бежевых туфлях.

Мужчина недовольно глянул на Ерему, возникло желание ответить ему как минимум тем же. Но он пересилил себя и сделал вид, что ничего не заметил. Может, Ульяна потому и не захотела побыть с ним, что он ведет себя как типичный гопник. Попроще надо быть, помягче.

А живот разыгрался не на шутку. Ерема с трудом вышел на улицу, поймал машину, назвал адрес и, закусив нижнюю губу, закрыл глаза. И нужно было ему играть в благородство… Нужно! Ради Ульяны?

Пока ехали, он несколько раз от боли отключался, кое-как расплатился, вышел из машины, поднялся на крыльцо, там и свалился без чувств.

В себя он пришел на каталке в операционной, над ним стоял все тот же доктор, только вот Шишман больше не угрожал. Наркоз усыпил его, очнулся он в реанимационной палате и снова провалился в немую темноту. Но перед этим успел задаться вопросом, вдруг из живота у него будет торчать страшная трубка?…

В сознание он вернулся с тем же вопросом в голове. Не успев открыть глаза, стал ощупывать себя. Повязка на животе, но больше ничего. Трубки есть, но одна торчит из носа, другая из руки.

— Сергей! — строго назвал его по имени знакомый голос.

Ерема даже не понял, что это позвали его, а не кого-то. Звали его Сергей, но фамилия Еремеев, всю дорогу Ерема, Ерема. Он уже отвык от настоящего имени.

— Оксана! — Он глянул на грудастую медсестру, как на ангела, который вытащил его с того света.

А что, похожа! Ясный взгляд, вся в белом, только вот улыбка отнюдь не ангельская.

— Лежи спокойно! — потребовала она.

— Виноват!

— Виноват он…

Иголка вышла из вены, и Оксана снова ввела ее. И сделала это довольно грубо, но Ерема даже не поморщился. Вот если бы трубка выпала из живота, но нет там ничего. Неужели кишку и на этот раз удалось спасти?

— Ивану Ильичу скажи спасибо! — сказала сестра.

— А то бы костолома?

— Какая костолома? В морге бы сейчас лежал.

— А костолома?

— В следующий раз будет!

Ерема промолчал, и Оксане это не понравилось.

— Чего молчишь? Говори: следующего раза не будет!

Он удивленно повел бровью, глядя на нее. Как он мог давать ей обещание, если прекрасно знал себя? Ради Ульяны он пойдет на что угодно, и плевать на израненный живот.

— Это, а паренек со мной в палате лежал! Кириллом его зовут, — нахмурился он.

Ради Ульяны он готов на все, но первым делом подумал не о ней, а о своем животе. А ведь с ней уже могло что-то случиться.

— Лежит, — кивнула Оксана.

— Девушка к нему там ходит…

— Та, которую ты провожал? — качнув головой, уточнила медсестра.

— Ну-у… Там утырки какие-то на Кирилла наехали, ну и на Ульяну… Пришлось проводить.

— Разве ж я против? — вздохнула Оксана.

Как мужчина Ерема интересовал ее в числе прочих, не более того. Однако интересовал. Но не сложилось, и ей обидно. Она, конечно, скрывает обиду, но все равно чувствуется.

— Что с ней, не знаешь?

— А что с ней?

— Ходит она к Кириллу?

— Не знаю, не видела. Может, и ходит… Я что, доктор?

— Не доктор, но стремиться к этому должна. Может, сходишь, узнаешь?

— Куда?

— Ну, у Кирилла спросить, что там с Ульяной. Будем считать, что это курсы повышения квалификации. Ну ты же хочешь доктором стать?

— Это хорошо, что ты шутишь, жить будешь.

— Ну так что?

— А если нет, сам пойдешь?

— Какая ты догадливая!

— Ну хорошо, схожу.

Оксана ушла, появился Иван Ильич, сначала пропесочил Ерему, затем осмотрел его. И ушел, цокнув на прощание языком. Не самый приятный Ерема пациент, но никуда от него не денешься.

Оксана вернулась через час, не раньше.

— Клизму или капельницу? — игриво спросила она.

— Что там с Ульяной?

— Не знает он. Ты как увел ее вчера, больше она не появлялась. Но вроде бы все в порядке.

— Вроде?

— Родители его были, приходили проведать. Они бы сказали, если бы что-то случилось.

— А они ее знают?

— Невесту сына?… Ну, я думаю, должны знать, — усмехнулась девушка.

— Невесту?!

— У них там все серьезно. Так что ты в пролете, парень! — не удержавшись, съязвила Оксана.

— Да дело не в этом, — сквозь зубы сказал Ерема. — Дело в том, что Ульяну могут обидеть.

— И меня могут обидеть, давай, подключайся!

— Ага, сейчас на «утку» схожу и подключусь.

На этом разговор и закончился. Оксана подала «утку» и ушла, а он остался лежать — под полным запретом подниматься с койки. Так и лежал, всеми покинутый. За весь день пацаны даже не дали о себе знать, и Ульяна не искала с ним встречи.

Не появились пацаны и на следующий день. И Ерему не переводили в обычную палату, снова пришлось ночевать в реанимации.

В обычную палату его решили перевести только на четвертый день после операции. За это время Ульяна в больнице так и не появилась. И пацаны куда-то пропали. Ерема через Оксану сбросил на пейджер Шишмана сообщение, но ни ответа, ни привета. Неужели что-то случилось?

Об Ульяне он собирался узнать у Кирилла, но разминулся с ним. «Пряник» выписался за час до того, как Ерему доставили в палату. Рана его оказалась настолько несерьезной, что врачи разрешили ему долечиваться дома. Но, возможно, на этом настояли его родители, думая, что в больнице оставаться опасно. А Ерема даже не знал, как зовут бандитов, которые на него наехали. Думал поговорить об этом с друзьями, но те куда-то пропали, ни слуху ни духу. И что ему думать?

А он думал, все надеялся, что сейчас откроется дверь и в палату с шумом войдут его пацаны. Но время шло, а они не появлялись. Четвертые сутки на исходе, а от них никаких вестей. И бородавчатый с яйцебородым не высвечивались. Об Ульяне и говорить нечего.

Шишман появился только на следующий день, мрачный, руку пожал вяло. На шее под ухом у него виднелся пластырь, закрывающий рану. Синяк под глазом запудрен. Старый синяк, темный, с желтизной. Но в прошлый раз синяка не было. И это после жестокой драки у озера. Там ему только губу разбили да подбородок поцарапали. А сейчас и синяк, и под ухом припухлость.

— Что-то случилось, — не спрашивая, а утверждая, сказал Ерема.

— Да случилось, Свист — все!

— Как?

— Да так, вышли на этих козлов, а они шмалять! Даже стрелку забивать не стали! Сразу шмалять! — сквозь зубы процедил Шишман и нервно глянул на дверь, как будто кто-то мог зайти в палату и пристрелить его, а заодно и Ерему.

— Какие козлы?

— А ты не знаешь, — скривился Шишман, недобро глянув на него.

— Эти, которые здесь? — Ерема обвел рукой свободное пространство между задними спинками коек и стеной.

— Были здесь, стали там!

— Ты это, не кипишись! Давай выкладывай!

— А что выкладывать? Ну, забрали мы этих, что за дела, так нельзя, все такое… Думали, все, а они вечером подкатывают! Целая толпа!.. Туман и Квач — славяне, а остальные кавказцы!.. С кавказцами ты нас схлестнул, понимаешь?

— Я схлестнул?!

— Ну а кто начал? Из-за какой-то телки!

— Ты сопли подними! Что там с кавказцами было?

— Ну что… — Косо глянув на Ерему, Шишман коснулся пальцами синяка под глазом, а затем пластыря под ухом. — Там Телетайп с пацанами подъехал… Короче, навалили мы им!

— Ну и нормально.

— Да нормально… А потом они Свиста завалили! Аким пулю поймал, еле до больницы довезли…

— Ты говорил, вы на этих козлов вышли!

— Ну так…

— Сами наехали на них?

— Ну!

— В ответку…

— Не совсем… — Шишман отвел взгляд.

— Говори, что произошло!

— Там у кавказцев рынок недалеко от нас, на Криничной улице.

— Не знаю, не был!

— А мы были, подъехали, глянули! Бадал сказал, балочку[1] надо брать!

— Балочку брать?

— Ну так там балочка, скажу тебе! — Взгляд у Шишмана вспыхнул от азарта огнем.

— Большая?

— Да я бы не сказал… Но все цивильно, все в масть! Там не просто лотки под крышами, там целые ряды под навесами. Все по уму сделано, площадку заасфальтировали, навесы поставили, торговые ряды…

— Короче!

— А что короче? Вроде бы окраина, а народ прет! На Луже такая толкучка только в базарный день!

— Да мне по, что там на балочке? Кто сказал на нее наехать? Бадал?… А ко мне какие претензии?

— Ну, так из-за тебя…

— Шиша, я тебя ударить не могу! Я тебе сейчас в морду плюну!.. — распалился Ерема. — Нашел крайнего!..

— А я что? Я ничего! Это пацаны говорят, — заерзал Шишман.

— Кто конкретно говорит?

— Ну, может, и не все, но говорят…

— И на рынок я наехал?

— Ну, тут мы косяка дали…

— Сглотнули или как?

— Да нет, Бадал удила закусил… Короче, война у нас!

— Я нужен?

— Да какой из тебя боец… Короче, твое дело лежать здесь и не отсвечивать. И нас не жди, мы к тебе пока ходить не будем…

— Волыну дашь?

— Ну-у… Волыну дам!

Шишман глянул на дверь, сунул руку под футболку, нащупал и вынул «ТТ», сунул под матрас так, чтобы Ерема легко мог вытащить его. Немного подумал и приложил к пистолету запасную обойму.

— Но я не думаю, что ты нужен Эльшаду!

— Что за Эльшад?

— Он там у кавказцев хороводит.

— И большой у них там хоровод?

— Человек сорок… Это не считая барыг.

— А их нужно считать?

— Так у Эльшада рынки по всей Москве, фрукты, овощи в основном, а на Криничной балочку поставил… Зацени, не у кого-то там отбил, а сам поставил, на свои бабки!

— То есть барахолка эта — его собственность?

— Типа того.

— И как вы ее отбить у него хотите?

— Ну, не отбить, пусть платит!

— За крышу?

— Да!

— Так у него своих нукеров хренова туча!

— А кто сильней…

— А мы сильней?

— Ну-у, — замялся Шишман. — Мы там не совсем одни…

— А кто еще с нами?

— Говорят, Сильвестр, — совсем тихо сказал пацан.

— Бадал был у него?

— Да нет вроде.

— Сильвестр подъезжал к нему?

— Не видел.

— А кто видел?

— Никто не видел. Но говорят, что Сильвестр кавказцев только в путь мочит.

— Опять говорят!.. Развелось у нас болтунов, тебе не кажется? Как бы отстреливать не пришлось!

— Кто отстреливать будет? — нахмурился Шишман.

— Эльшад! Если говорить много будете…

— Да не будем говорить. Совсем не будем. Бадал сказал, на связь с тобой не выходить.

— Нормально!

— Пока все не уляжется… Ты сам за себя сейчас, сказал Бадал. Волыну тебе вот сказал передать… Ну ты меня понял!

— Понял, и без обид, — кивнул Ерема.

— Ну, тогда держись!

— Да мне-то что? Вам там удачи!

— Ну тогда давай… Это чисто на карман, ну если лекарства там какие-то…

Шишман достал из кармана свернутые в жгут деньги, сунул их туда же под матрас, что и пистолет.

— Да, и с лепилой договорился, тебя в другую палату переведут. Здесь ты уже засветился.

Шишман ушел, Ерема достал сверток с деньгами, снял с них резинку, пересчитал. Сорок «пятихаток», всего двести тысяч «деревом». Немного, но и немало, хватит, чтобы санитарок подогревать, ссанки-сранки выносить. И новая палата стоит денег, а пистолет и вовсе бесценный дар, так что позаботилась о нем братва, не бросила его на произвол судьбы. И очень жаль, что он не может вписаться в свару.

Его действительно перевели в другую палату, в одноместную, но явно требующую ремонта. Туалет не работал, вода из крана не текла. Но ему-то что? Как только ему разрешат самому ходить в туалет, так он сразу и выпишется. Нельзя ему здесь отсиживаться, пока пацаны в беде.

Глава 4

Лето заканчивается, малышне скоро в школу, бегают детишки по двору, кричат, визжат, голоса доносятся через двойное стекло в окне, но все равно в квартире тихо. Но не спокойно. Пустые кровати в спальне навевают тоску. Нет пацанов, ни Шишмана, ни Вахлама, где они, не ясно. Известно только, что Свист убит. И есть подозрения, что братва разбежалась.

Три недели провел Ерема в больнице, пока наконец-то не выписался. Хотел через две слинять, но не знал куда идти. Знал только, что война с Эльшадом не задалась. Потеряв осторожность, Бадал попер на него буром, жестко схлестнулся с ним. И получил пулю в лоб. Пацанам тоже досталось, несколько трупов, куча раненых, менты встали на дыбы. Чем там дело закончилось, Ерема не знал, но бригада, все, что от нее осталось, залегла на дно. Но скорее всего, пацаны просто разбежались. Он съездил на одну хату, на другую, но никого не застал. И его квартира, которую он делил с пацанами, пустовала. Что делать, Ерема не знал. Только в Атомный звонить, возможно, кто-то из пацанов уже там, но ему не информация нужна, а люди, с которыми он мог бы вернуть утраченные позиции. А бандитская Москва уже затягивала в себя оставшиеся бесхозными точки — ларьки, развалы, магазины, автосервисы… Свято место пусто не бывает.

А Шишман с Вахламом с места сняться могли, их вещей на хате нет. И Свиста вещи куда-то делись. Может, пацаны в Атомный забрали, родителям покойного передать. А может, они просто перебрались на новую квартиру, о которой Ерема не должен знать?… Вопросы, вопросы, а где ответы?

Можно по больницам пройтись. Узнал же Ерема о том, что Бадала убили. Паню к ним в больницу с огнестрелом доставили, он и рассказал, как было дело. Но тогда все только начиналось. А может, тогда все и закончилось. Может, братва после разгромного побоища и разбежалась? Тогда Ереме в Москве делать нечего. Паня еще не скоро на ноги поднимется, да и сломался парень. Видно, что сломался. Жесткую Эльшад ответку дал.

Оставаться в квартире опасно, возможно, Эльшад еще не успокоился, может, брошенные точки подбирает. Или добивает пацанов. Это вряд ли, но все возможно. Да и менты на ушах стоят. Ерему не трогали, а к Пане приходили, спрашивали. Там все серьезно…

Ерема усмехнулся, невидяще глядя в окно. Может, все что ни делается, все к лучшему? Он же не виноват в том, что Бадал подставил братву. Сначала козырные куски Сильвестру сдал ни за понюх табаку, потом на Эльшада от жадности набросился. Или от безысходности. Может, и не было никакого Сильвестра, может, наврал Бадал, чтобы хоть как-то оправдать свой промах. Как бы то ни было, нет его больше, и сам зажмурился, и пацанов положил. А если кто-то и остался, то почему Ерема должен продолжать войну? Что он с этого имеет? Два года они уже, считай, в Москве, взлеты, падения, стрелки, разборки, смерть, кровь. И что? Даже машины своей нет, все общее, квартира съемная, из личных сбережений гулькин хрен, да и то пацаны утащить могли, когда съезжали.

А кто-то за два года поднялся без всякой пальбы. Тот же Кирилл мог бы раскрутиться, не нарвись он на лохотрон. Он-то прогорел, но кто-то же раскатывает на крутых иномарках, ни разу не побывав в крутой разборке. Сколько их таких, кровь не проливали, а в шоколаде. Возможно, с помощью математических методов анализа экономики. Если эта дичь изучается в университете, значит, оно того стоит. Может, и ему попробовать заняться чисто бизнесом?

Ерема пожал плечами, зашел в ванную, бросил на пол тряпку, лег на спину. Да нет, на месте сверток, крепко приклеен к дальней стенке ванны, пришлось поднатужиться, чтобы его оторвать. Денег, правда, не ахти, всего три с половиной тысячи долларов. Купюра к купюре. А может, и не мало. Кирилл всего штуку баксов одолжил, думал, что для начала хватит…

Впрочем, Ерема Кириллу верил не очень. Мутный он тип, так до конца и не объяснил, кто его на нож поставил. Зачем Туману и Квачу мочить его, если они собирались снять с него бабки? Возможно, его из-за Ульяны ударили, очень может быть, Но, по-любому, Кирилл что-то недоговаривал… Может, и не из-за штуки баксов он попал, может, он торчал Эльшаду куда большую сумму. Неплохо бы выяснить. Ерема ничуть не сомневался, что свидится с ним. Мысли об Ульяне так и не покинули голову, он обязательно найдет ее.

Ерема распихал деньги по карманам, поправил закрепленный за поясом пистолет, взялся за ручку двери. И застыл в раздумье. Он знал, как найти Ульяну, но, может, не нужно спешить? Сначала обустроиться как-то надо, снять квартиру, обрести душевное спокойствие, а потом уже вплотную заняться ею. А если она выходит замуж за Кирилла? Может, к ее подъезду уже подан свадебный кортеж. Сегодня как раз суббота…

Ерема резко открыл дверь, быстро спустился вниз по лестнице. В себя он пришел уже в такси. Ну какая свадьба? А если вдруг, то какая разница, женой она будет или останется невестой? В любом случае, придется отбивать.

Он еще только подъезжал к дому Ульяны, когда увидел ее. Девушка стояла лицом к дороге, смуглый черноволосый мужчина что-то ей говорил, а она с бледным видом слушала его. Ерема видел только ее лицо и плечи, остальное все закрывали машины, припаркованные к обочине.

— Останови здесь! — крикнул Ерема.

— Да где? Забито все! — мотнул головой водила.

— Да похрен где! Тормози!

— Нельзя!

События развивались стремительно, Ерема успел заметить, как Ульяна садится в черный микроавтобус. Она не торопилась, но чернявый подтолкнул ее в спину, и она скрылась из виду.

— Можно! — Водитель нажал на тормоз, останавливаясь прямо посреди дорожной части.

— Дальше давай! — крикнул Ерема.

Поспешил он остановить машину, ей бы еще немного вперед проехать, тогда бы она перекрыла путь микроавтобусу.

— Что дальше?

Пока водитель выяснял, «Фольксваген» тронулся с места и стремительно набрал ход. Ерема открыл дверь, собираясь выскочить, но понял, что не успевает.

— Так ты выходишь или нет? — с надеждой и раздражением спросил таксист.

— Давай за «фольксвагой»!

— Да что это такое? — отказываясь повиноваться, мотнул головой мужик.

— Ну ты в натуре!

Ерема вытащил ствол и навел на него. Мужик в ужасе глянул на него, но быковать не стал, включил скорость и отпустил сцепление.

— Ну так бы сразу и сказал!

— А я тебе и говорю! Девчонку мою увозят!

— Куда увозят? Зачем?

— А это не твоя боль!.. Меньше знаешь, легче ссышь!

Ерема видел, Ульяна садилась сама, по своей воле, в спину ее толкнули в самый последний момент. Подтолкнули. Но садилась она явно с неохотой и точно не с романтическим настроением. Чем-то озадачил ее чернявый, может, сказал, что с Кириллом что-то случилось и ему требуется ее помощь. Ерема знал, как это бывает, развести человека не сложно, тут, главное, найти болевую точку.

Мужчина молодой, хорошо одетый, располагающей внешности, не русский, но цивильный. Видно, что врос он в столичную жизнь, прилизала его цивилизация, залакировала. Возможно, он азербайджанец. Что, если посланник Эльшада?

А если этот мужчина снял Ульяну? Может, Ерема не так понял. Но микроавтобус? Почему именно микроавтобус?… С распахнутой дверью… И водителем за рулем. Дверь еще не закрылась, а «Фольксваген» уже сорвался с места… Нет, здесь явно что-то не то!

— Не знаю насчет легче, — вздохнул мужик, косо глянув на пистолет.

Он нагнал «Фольксваген», но не собирался обходить его, подрезать, тормозить. Ему это даром не нужно. А Ерема его не принуждал. Он хотел знать, куда везут Ульяну, и собирался рубить в корень.

Можно было подрезать микроавтобус, вытрясти из чернявого душу и забрать Ульяну. Но если Эльшад или тот же Квач задался целью поиметь ее, проблема останется. Рано или поздно ее снова похитят, в этот раз грубо.

А еще Ерема переживал, что Ульяна увлеклась чернявым. Может, он сын богатых родителей и в микроавтобусе у него спальня с мини-баром, как в роскошных лимузинах. Выпивка, личный водитель, прочие понты. Ерема, конечно, набьет морду этому козлу, но сначала надо бы узнать, куда он везет Ульяну. Если к себе домой… Все равно надо набить морду!..

«Фольксваген» выехал на Бульварное, затем оказался на Садовом кольце. На Кутузовском проспекте разогнался, таксист еле поспевал за ним на своей дребезжащей «пятере».

— Меня сейчас за превышение остановят! — предостерег он.

— Сначала их!

— А потом нас! А у тебя ствол!.. Что это, «ТТ»?

— С войны еще!

— Афган, Чечня?

— Великая Отечественная… Не видишь, бессмертный я!

Ерема, конечно, шутил, но при этом не прочь был обрести такой статус. Чтобы никакая пуля не брала. И менты чтобы ничего не могли сделать… Подобное, конечно, невозможно, но стремиться к этому нужно. Или хотя бы настроиться на то, что ты бессмертен. Тогда можно будет смело идти и в огонь, и в воду. Пуля не отскочит от него, но пройдет мимо… Если, конечно, дойдет дело до стрельбы. Может, из всех опасностей Ульяне угрожает то, что Ерема уже сейчас хотел бы отстрелить чернявому.

Ехали долго, почти до Кольцевой, незадолго до выезда свернули, и очень скоро «Фольксваген» въехал на территорию продуктового рынка. Над воротами висел «кирпич», чуть в стороне маячили менты — в поисках «левых» бабок. «Фольксваген» они останавливать и не думали, а «пятерку» точно могли тормознуть. Водитель это понял, поэтому остановился и решительно мотнул головой:

— Дальше не поеду! Хоть убей!

— В следующий раз!

Ерема расплатился, вышел из машины и с невозмутимым видом слился с толпой. Он уже понял, что Ульяну везут к кавказцам, впереди серьезная драка, одно это уже напрягало. Ствол у него, а это тоже повод для беспокойства. Если менты остановят, обыщут, его жизнь круто изменится — не в лучшую, разумеется, сторону. А чтобы не остановили, нужно держать себя в руках, не выдавать своего волнения.

Ерема смог подавить мандраж в зародыше, мент с горбинкой на носу скользнул по нему равнодушным взглядом и вгрызся зубами в сочное яблоко.

Водитель микроавтобуса с толпой не церемонился, пер напролом, люди расступались, один мужик даже выругался, показав кулак. Ерема подумал о том, что неплохо было бы обогнать «Фольксваген», изобразить случайного прохожего, разыграть обиду и вышвырнуть водителя из машины. Но ситуация могла обостриться, а стрелять на виду у всех, когда менты на каждом шагу, глупо. Да и не мог он обогнать микроавтобус так, чтобы не переходить на бег. А любая суета могла привлечь к нему внимание.

Через толпу машина шла относительно медленно, на подъезде к ангару набрала скорость, но тут же остановилась — перед воротами во двор, сформированный ограждением рынка и стеной овощного павильона. Ворота открылись не сразу, Ерема успел подойти к машине. А пока она заезжала, с наглым видом прошел во двор. Пистолет под рукой, готов к бою, а раз так, то и бояться нечего. Во всяком случае, Ерема смог привести себя в боевой настрой.

«Фольксваген» вплотную подъехал к дверям, Ерема без суеты подошел к нему, встал рядом. С другой стороны машины открылась дверь, послышались голоса.

— Да не бойся ты, глупая, ничего не будет! — совершенно без акцента сказал голос.

— Я не глупая! — робко возмутилась Ульяна.

Ерема неторопливо достал из кармана пачку «Мальборо», вынул из нее сигарету. Он не боялся, что к нему подойдут, спросят. Сейчас должны бояться его, только так, а если иначе, то валить нужно прямо сейчас… Хотя уже поздно. Он уже перешел черту, стоит ему повернуть назад, и удача отвернется от него. Сейчас только вперед. Или сдаться на милость победителя.

— Ну, конечно!

Ерема сунул сигарету в рот, достал из-за пояса пистолет и застыл, с беспечным видом посматривая по сторонам.

Ульяну провели в подсобное помещение, последним заходил водитель, он и закрыл за собой дверь. Но запирать не стал, и Ерема легко открыл ее. По сумрачному коридору пошел за раздававшимися голосами и остановился у двери в гулкое помещение.

— Привел? — спросил знакомый голос.

Ерема мрачно усмехнулся. Ну, конечно же, Квач. Разобрались с бадаловской братвой, теперь можно и Ульяной заняться.

— Я же говорил, здесь твой Кирюха! — обращаясь к ней, сказал чернявый.

Ерема не знал, сколько в помещении людей, не решался заглянуть. Не вынимая сигарету изо рта, он держал ее возле пистолета, как будто это была зажигалка. Как будто он собирался прикуривать. Ствол смотрел прямо на дверь. Если вдруг что, рука не дрогнет.

— А почему он связан? — спросила Ульяна.

— А это чтобы ты его освободила. Я же говорил, ему нужна твоя помощь!

— Вы его похитили!

Судя по ее тону, Ульяна вконец осознала, что она и сама в капкане.

— Чем я могу ему помочь? — спросила она.

— Ты поможешь нам! — сказал кто-то, и по голосу Ерема понял, что это Туман. — Мы будем тебя немножко барать, а он будет немножко смотреть.

— И думать над своим поведением! — сказал Квач.

И чернявый засмеялся, и Туман, и еще кто-то. А Кирилл возмущенно и натужно замычал. Похоже, что Кирилл.

— Вы не можете! — запаниковала Ульяна.

— Еще как сможем!

И снова послышался мерзкий смех. Ерема очень хотел, чтобы из помещения кто-нибудь вышел, чтобы прострелить ему голову, а затем покончить с остальной падалью.

Но в коридор вошли со стороны улицы. Толстый небритый нерусь приближался к нему, тяжело переваливаясь с ноги на ногу, а Ерема спокойно стоял и двигал пальцем, лишь слегка цепляя им спусковой крючок. Если кто-то не понял, в чем дело, зажигалка давала осечку, никак не получалось прикурить.

— Здесь не курят! — нахмурив пышные брови, сказал мужик.

Голос у мужика густой, говорит с акцентом. Мощный мужик, тяжеловесный, хотя, скорее, жирный, чем накачанный. На шее золотая цепь граммов сто, толстые пальцы унизаны перстнями.

— Так это!.. — обескураженно сказал Ерема.

— Купи себе нормальную зажигалку!

— Понял!

Ерема отвел руку с пистолетом, собираясь ударить мужика рукоятью, но тот, двигаясь неторопливо, слишком быстро вошел в зал. Как-то слишком уж быстро. Или это Ерема действовал слишком медленно. Нельзя так, когда вот-вот все начнется.

— Эльшад Тимурович! — залебезил чернявый. — Все готово!

— А почему одетая?

— Так это, разденем!

Кто-то схватил Ульяну, закрыл ей рот, она замычала, и Кирилл присоединился к ней. Послышался хруст разрываемой ткани, ну это уже полный беспредел. Ерема набрал в легкие воздух, будто перед погружением в бездну.

— А кто там за дверь стоит? — вдруг спросил Эльшад.

— Кто там за дверью?

Не ожидая ответа, Туман вышел в коридор. Ерема выстрелил немедленно, пуля вошла в кадык точно по центру.

Труп еще не упал, а Ерема уже оттолкнул его плечом и вошел в зал, наполовину занятый клетками для хранения овощей. В одной такой клетке сидел связанный Кирилл, в другую собирались посадить Ульяну. Голую и изнасилованную. Процесс уже начался. Чернявый разорвал на ней сарафан до пупа. Он собирался срывать бюстгальтер, когда раздался выстрел.

Мужчина застыл как замороженный, в ужасе глядя на свою смерть. Ерема не спешил. Чернявый без оружия, Эльшад тоже, Квач держал Ульяну, оставались два «быка», у одного ружье, у второго пистолет за поясом. Ерема мгновенно оценил обстановку и выстрелил в человека с ружьем, затем уложил на пол «быка» с пистолетом.

Эльшад стоял как вкопанный, не в силах поверить, что его могут убить как самого обычного смертного. И прямо сейчас. Зато растормозился чернявый, он рванул к двери, которая вела в торговый павильон или еще куда-то. Ерема выстрелил ему в спину. И навел ствол на Квача, который, не зная что делать, с силой пережал Ульяне шею. Он душил ее и угрожающе смотрел на Ерему. Как будто он еще не перешел черту и они могли бы договориться.

Ерема подошел к нему вплотную и, глядя прямо в глаза, приставил пистолет ко лбу. Ульяна смотрела на него, умоляя о спасении. Ерема просто не мог не нажать на спусковой крючок. Громыхнул выстрел, Квач разжал руки. Падая, он увлек Ульяну за собой, но Ерема не помог ей, пусть сама выкарабкивается. По-другому просто нельзя. На очереди сам Эльшад.

Ерема повернулся к авторитету, приставил ствол пистолета к его щеке, тот открыл рот, собираясь что-то сказать, но не смог выдавить и звука. Ерема размахнулся, наблюдая за ним. Если попытается увернуться или закрыться от удара, он его пристрелит. Если нет, сам виноват, что допустил убойный, от всей души, удар… Не закрылся Эльшад, пропустил удар рукоятью в висок и без чувств рухнул на пол. Ерема усмехнулся, навел на него ствол, чтобы добить, но со стороны двора хлопнула дверь. Стрелять нельзя, пять патронов потрачено, осталось еще три. А сменить обойму некогда.

Кирилл барахтался в клетке, Ульяна поднималась с пола, запахивая на себе кофточку. Ерема, приближаясь к дверям, успел бросить на нее взгляд.

По коридору к нему быстрым шагом шли двое, один восточной внешности, другой — славянской. Мощные, сытые, лощеные как породистые кони. Ерема не раздумывая выстрелил в одного, пуля попала в грудь, но бугай продолжал переть на него. И он наводил на Ерему пистолет, и его дружок.

Ерема выстрелил еще раз, резко сдал назад и услышал щелчок. Он подумал, что затвор заклинил в заднем крайнем положении, но, как оказалось, это вывалилась обойма. Причем пустая.

Он знал, на своей шкуре испытал эту особенность пистолета «ТТ», когда в самый неподходящий момент из него вываливается обойма. Он стал вставлять в рукоятку новую обойму.

Ерема встал между дверью и Ульяной, закрывая девушку собой.

— За мной будь! — крикнул он, задним ходом приближаясь к ней.

Вставляя обойму, он держал пистолет наведенным на дверь. И только появилась славянская рожа, нажал на спусковой крючок. Магазин уже встал в рукоять, затвор отработал в обе стороны, загнав патрон в ствол. Снова выстрел, «бык» сдал назад.

Но не похоже, что Ерема его хотя бы ранил. Всего лишь остановил. Сейчас подойдет подкрепление, и ловушка захлопнется.

А подмога могла появиться откуда угодно, даже через дверь в торговый зал, перед которой лежал грязный сутенер в чистом костюмчике. А выйти через эту дверь нереально, находящийся в коридоре бандит держал ее на прицеле, он подстрелит Ерему на взлете. А с Ульяной закончат начатое. Эльшад еще жив, он с удовольствием оторвется на ней.

Эльшад лежал без движения. Может, и не живой. Возможно, Ерема проломил ему височную кость, слишком уж мощным был удар.

Снова хлопнула дверь со двора. Вот и подмога. Ерема не мог даже глянуть на Ульяну: нельзя выпускать из поля зрения дверь в зал. А так хотелось глянуть на нее перед смертью.

Выстрелы прозвучали один за другим, послышался стон, как будто взревел раненый зверь.

— Эй, кто там? — донеслось из коридора.

— Вахлам?! — Ерема не мог поверить своим ушам.

— Ерема, ля!

Но первым в дверном проеме появился Шишман. И его Ерема чертовски рад видеть.

— Ну ты, блин!

Он едва глянул на Ульяну, Кирилла не заметил вовсе, взгляд его прилип к Эльшаду.

— Живой?

— Не знаю.

Шишман подскочил к Эльшаду, влепил ему пощечину, толстяк открыл глаза.

— Живой, падла!

— Забираем его и валим! — Вахлам в порыве чувств хлопнул Ерему по плечу.

Глаза горят, рот до ушей, в руке еще дымящийся пистолет. Как же вовремя они подоспели!

— Кого забираем? — возмущенно протянул Ерема. — Всех забираем!

— Э-э… — завис Шишман.

— Там «Фольксвага» у дверей.

— Ну, конечно, забираем!

Вахлам схватил Тумана за ноги и потащил в коридор. Ереме противопоказаны были такие тяжести, но делать нечего, надо впрягаться. Нельзя оставлять трупы на месте, подъедут менты, начнут мутить. А так, если нет ничего, то и разбираться не в чем. Ну кровь… Может, здесь быков забивали. Настоящих, с рогами и копытами.

Эльшад поднимался медленно, с достоинством крутого авторитета. Ерема, влепив ему пощечину, подтянул его к мужику с ружьем.

— В автобус его давай тащи! Или убью!

Ульяна же бросилась к Кириллу, открыла клетку, попыталась развязать его, но быстро поняла, что не сможет.

— Давай я! — Вынимая из кармана нож, Шишман направился к ней.

А Ерема, схватив за ноги чернявого, потащил его к машине. Это было не так уж и трудно, мужчина худощавый, килограммов семьдесят, не больше.

Кириллу пришлось тащить здоровяка, которого Ерема убил третьим выстрелом. Шишман контролировал Эльшада, которому достался второй труп. А коридор расчистили Студень, Костяха и Флажок. Всё, больше в распоряжении Шишмана никого не было.

Глава 5

Восемь трупов и кандидат в покойники, все тяжелые. А еще Ерема, Ульяна, Кирилл и Шишман. Машина просела под общим весом. Но ничего, едет, не фырчит. Шишман за рулем, Ульяна рядом. Ее посадили вперед, чтобы менты не напрягались, увидев ее. Такая девушка могла представлять опасность, разве что убивая своей красотой. Знали бы менты, насколько это опасно. Ради этой красоты Ерема завалил пятерых и ранил одного. О чем нисколько не жалел. Раненого добили пацаны. И еще двоих завалили — одного во дворе, другого в коридоре.

— Уля, улыбайся! Шиша у нас классный пацан!.. Я думал, он сошел с рельсов, а нет, на плаву пацаны!

— С каких рельсов!..

Вахлам, Студень, Костяха и Флажок ушли своим ходом, машина у них на стоянке перед рынком. Сядут и возьмут катафалк в сопровождение. Работы много, попробуй столько «мяса» похоронить.

— Мы пока за пацанов наших не спросим, никаких с рельсов!

— Шиша, ты тоже улыбайся!.. Ульяна должна тебе нравиться! Красивая девушка, да?

Микроавтобус медленно приближался к воротам, люди нехотя расступались. И менты едва обращали на машину внимание. Но все же стоят, смотрят в их сторону, как бы запах крови не учуяли. Если сунутся, придется укладывать их в общий штабель, патроны у Еремы есть. Только вот машине совсем туго придется. Но двоих она еще выдержит. Наверное.

— Да не вопрос!

— Только губу не раскатывай!.. У нее парень есть!

Ульяна улыбнулась и посмотрела в зеркало заднего вида. И Ерема глянул на притихшего Кирилла. Он-то, не вопрос, ее парень, но с этой несправедливостью пора заканчивать. Жаль, что Ульяна пока так не думает.

— Да, парень у нее не хилый! — кивнул Шишман. — Сколько он там завалил!..

Ульяна качнула головой, глянув на него. Кирилл ее парень, а он никого не завалил. И не мог завалить, потому что травоядный по жизни. Но Шишман не обратил внимания на ее жест и взгляд.

— Эльшад у нас на очереди! Да, Эльшад?

Связанный Эльшад молчал, угрюмо глядя в потолок.

— Уфф! — выдохнул Шишман. — Кажись, выехали!.. Теперь тебе точно кранты, Эльшад!

— А с нами что будет? — спросил Кирилл.

— А что с тобой кавказцы собирались сделать?

— Ну-у…

— Грохнули бы они тебя. Как пить дать!

— И что?

— Считай, что заново родился, пацан! — кивнул Шишман.

— Это они тебя так за штуку баксов прессанули? — спросил Ерема.

— Ну-у…

— Что ну?

— Ну там уже не штука… Они квартиру мою хотят забрать…

— И квартиру, и Ульяну… Эльшад, ты хорошо устроился, падла!.. Шиша, мы точно выехали?

— Точняк! Вон Вахлам к нам пристраивается!

Машина действительно катилась по улице, до МКАДа совсем чуть-чуть. Как проехать через пост, они знали, тактический прием отработан. Вахлам отвлечет внимание ментов. Стволов у них в машине нет, в крови никто не испачкался, если менты остановят… А они остановят!

— Эльшада можно валить? — спросил Ерема.

— Да за милости просим!

Ерема навел ствол на Эльшада, тот задергался, замычал. Не хочет, падла, умирать. А придется. Ерема Ульяну ему не простит. Извращенец хренов!.. Сколько он уже, интересно, баб перепортил. А скольких убил после своих грязных игр!..

— Что ты там сказать хочешь?

Ерема потянулся, сорвал с губ Эльшада полоску пластыря.

— Эта гнида кинуть нас хотела! — прохрипел он.

— Кто гнида?! Ульяна?!.. — Ерема замахнулся.

— Нет, нет!.. Кирюша!

— И как он кинуть вас хотел!

— И хотел, и кидал! Кокс бодяжил!

— Кокс?! Кокаин?!.. Кирюша, животное, ты что, наркоту толкаешь?

— Да по мелочи!

— По мелочи?!.. Эльшад, ты отмашку на него дал?

— Да дело не в том, что я бодяжил…

— А в чем?

— В том, чем я бодяжил. Коля Аистов химию придумал, химией разбавлял, штырит не по-детски!

Кирилл говорил, а Ульяна смотрела на него с открытым ртом. Он ждала, когда он скажет, что пошутил. Но это не шутки.

— И что за химия? — спросил Шишман.

— Коля знает, а он сбежал… Я не знаю, где он. Честно не знаю! — глянув на Эльшада, сказал Кирюша.

— Зато ты знал, как найти Ульяну?

— Да не говорил я, как ее найти! Они сами знали!..

— Удивил ты меня, Кирюша. Удивил!.. Мы тебя тоже замочим! — сказал Ерема и нарвался на возмущенный взгляд Ульяны. Она возражала, но при этом думала, как можно наказать Кирилла.

— Шучу! — подмигнул ей Ерема.

— Домой пусть идут? — притормаживая у остановки, спросил Шишман.

Ерема кивнул. Ульяна и без того натерпелась, а за спиной гора трупов. Их еще разгружать, закапывать. К тому же она не должна знать, где их похоронят. А идти домой она может. Кофточка застегнута на все пуговицы, не видно, что платье разорвано. И не угрожает ей ничего. Во всяком случае, сейчас.

Шишман остановился, Ерема выходить не стал. Люди на остановке, а он весь в крови. Открывая дверь, Ульяна украдкой глянула на него. Казалось, она не знала, как к нему относиться. Он, конечно, спас ее, но при этом взял на душу столько смертных грехов. Неудивительно, если она считала его чудовищем. Но так и Кирюша ничем не лучше. Не такой уж он и положительный мальчик, если влез в торговлю наркотиками. За это его, видать, и подрезали.

Вышел из машины и Кирюша. Он собирался закрыть за собой дверь, но Ерема его остановил:

— Эй!.. Хоть одним пальцем к Ульяне прикоснешься… Отрежу все пальцы! Вместе с головой! Ты меня понял?

Кирюша думал недолго:

— Ну, понял!

— Без ну!

— Понял!

— Я не шучу!.. Видишь, без всяких ну! Значит, точно все отрежу!.. Пошел!

Закрывая дверь, Кирюша едва заметно усмехнулся. И Ерема угадал причину его нездорового веселья. Кирюша решил, что Ереме не выйти без потерь из этой кровавой круговерти. Действительно, в машине шесть трупов, заложник, впереди пост ГАИ, а позади место преступления, залитое кровью. Сам-то он в милицию вряд ли пойдет, но Ерема мог нарваться и без него. Кирюша очень на это надеялся.

— Эльшада без ну мочить будем? — разгоняя машину, спросил Шишман.

— И без базара! — кивнул Ерема.

— Может, сразу?

— А яму копать кто будет?

— Ему отдельную могилу, — сказал Шишман.

— С чего такая роскошь?

— Даже врага можно уважать. Если это сильный враг!

— Сильный, — кивнул Ерема.

И потрепал Эльшад их сильно. Из всей бригады Шишман смог найти только Студня, Костяху и Флажка. Все остальные убиты, ранены или в бегах. Но ничего, Шишман и с такой малой силой смог выследить Эльшада, выйти на него, а заодно спасти Ерему.

— Вы нас тоже хорошо помяли, — сказал Эльшад.

— Бери выше, мы тебя, считай, грохнули!.. Ну, все, понеслась! — оживился Шишман.

Они спокойно шли по крайней правой полосе, а Вахлам гнал свою «девятку» на запредельной скорости. Только вот менты на него почему-то не отреагировали, заняты были грузовиком с прицепом, возможно, не обратили внимания. И микроавтобус прошел незамеченным.

— Эльшад, ты хороший воин! — выдохнув, сказал Шишман. — Мы тебя по всем правилам похороним. Куда там тебя головой надо, на восток?

— Вниз! — усмехнулся Ерема.

Он представил, как эта жирная свинья пыхтит над его Ульяной, и рука потянулась к пистолету. А ведь Эльшад шел на склад, чтобы изнасиловать ее. Такое не прощается…

— Не надо вниз! Не надо на восток!.. Давайте договариваться.

— Так мы и договариваемся, или на восток, или вниз! — засмеялся Шишман.

— Вы не понимаете, за меня мстить будут!

— Мы за тебя отомстим! Напьемся в хлам, а завтра умрем от бодуна!

— Не будет вам спокойной жизни!

— А нам нужна спокойная жизнь? — усмехнулся Ерема.

— А если мы договоримся, ничего не будет!

— Лохи на рынке остались, а нас разводить не надо!

— Я серьезно!

— И мы серьезно!

— Я очень серьезно!..

— Достал! Ерема, завали его, падлу!

— Я вам денег дам!

Ерема вздохнул, с насмешкой глядя на Эльшада. И договор о мире — чистой воды разводилово, и выкуп из той же серии. Эльшад забудет о своих словах, как только получит свободу. И расчет произведет не деньгами, а пулями.

— Меньше чем за миллион и не мечтай! — Шишман оторвал взгляд от дороги и подмигнул Ереме.

Он думал в том же ключе, а «лимон» — это не более чем прикол. С таким же успехом он мог назвать сумму в десять раз большую.

— Хорошо, миллион!

— Прямо сейчас!

— Прямо сейчас нет!

— Тогда и суда нет!.. Апелляция отклонена, приговор приводится в исполнение.

— Мы можем съездить, здесь недалеко.

— Куда съездить? К твоим пацанам на малину?

— Зачем на малину? Дом у меня есть, на Калужском шоссе. Тайник там, никто не знает.

— Откуда дом? У лоха отжал?

— Да нет, купил, еще в девяносто первом, инфляция вскачь понеслась…

— Кто там живет?

— Деньги там живут!

— Ровно миллион? — спросил Шишман.

— Почему ровно? — не купился Эльшад.

— Калужское шоссе, говоришь?

… Дом находился в деревеньке, затерянной в лесу. Кирпичная коробка под шиферной крышей, ни газа, ни водопровода, ни канализации. Вода в колодце, сортир на улице, огород под бурьяном. Эльшад ничего здесь не делал, только забор старый снес и новый поставил — из железного листа, сплошной, высокий. И топорно сделанный, видно, алкашей местных нанимал.

Ворота простые, сваренные из ржавого уголка и обшитые профлистом. Конструкция шаткая, ненадежная, створки лежали на земле, пришлось их поднимать, чтобы загнать во двор одну, а затем и другую машину. Но сначала убедились, что в доме никого нет.

Тайник находился в погребе. Мебель в доме старая, стены облупленные, деревянный пол скрипучий, с гнильцой. Зато в погребе пол новый, бетонный. За ломом пришлось идти в сарай.

Эльшад знал, куда бить, ему хватило двадцати минут, чтобы разбить пол, вскрыть тайник и вынуть из него запакованный в полиэтилен пластиковый «дипломат».

— Открывай! — потребовал Шишман.

Эльшад кивнул, содрал упаковку, набрал шифр, открыл «дипломат», а там деньги, много-много пачек по десять тысяч долларов в каждой. И все под такой же полиэтиленовой, но более тонкой пленкой.

— Ничего себе!

— Ровно миллион, — вздохнул Эльшад и украдкой глянул в тайник, на дне которого лежал еще один такой «дипломат».

— А это что?

— Еще один «лимон»… Но мы же договорились на один! — Эльшад, казалось, вот-вот заплачет.

— Давай доставай! — набросился на него Шишман.

— Но мы же договорились!

— Давай, говорю!

Эльшаду пришлось лечь на живот, чтобы дотянуться до дна. Одной рукой он зацепил «дипломат», а другой взялся за выступ под обломком бетонной стяжки.

Вытащив кейс, он бросил его на пол, стал подниматься, высвободил руку, на которую опирался. Ерема и не понял, как у него в руке оказался пистолет. Он же за выступ в стенке держался, не было там никакой ниши, где мог находиться ствол. Но тем не менее оружие оказалось у него в руке. И первым под раздачу попал Шишман.

Эльшад выстрелил всего один раз, уложил Шишмана, и удача отвернулась от него. Три пули Ерема загнал ему в грудь, две в живот. Эльшад уронил руку, в которой держал пистолет, но все пытался ее поднять, чтобы выстрелить в ответ. И только пуля в голову остановила его.

— Что там? — Вахлам с шумом спустился по лестнице.

Объяснять ничего не пришлось, он понял все сам.

— Вот мразота!

Глядя на мертвого друга, он вырвал у Еремы пистолет и выстрелил в покойного Эльшада.

— Как же так? — спросил Вахлам, с укором глянув на Ерему.

— Сам не понял!..

— Это что?

Вахлам вытащил из-под Шишмана «дипломат». Кровь пролилась на полиэтиленовую пленку, купюры остались чистыми, но Ерема так не думал.

— Деньги. Политые кровью нашего брата.

— Мы же знали, мы же думали, что может быть обманка!

— Не успел я.

— Что будем делать? — обреченно махнув рукой, спросил Вахлам.

— Что-нибудь да будем… Тут второй чемодан!

«Дипломат» доставали осторожно, а открывали его, сначала проломив стамеской верхнюю пластиковую крышку. Внутри могла находиться мина, срабатывающая на открытие. Но в кейсе лежали только деньги, пять слоев по двенадцать упаковок в каждой. Всего шестьсот тысяч долларов.

«Дипломат» представлял собой замануху сам по себе. Лежал глубоко, чтобы дотянуться до него, нужно было на что-то опереться. И когда Эльшад взялся за выступающий из земли камень, Ерема не разглядел опасность. Камень вывалился, открыв маленький тайник, в котором и находился готовый к бою пистолет. Не хотел Эльшад расставаться с деньгами, ох как не хотел!..

И еще он соврал насчет первого кейса. Не миллион там лежал, а те же шестьсот тысяч. Но в целом результат превзошел ожидания, всего миллион двести тысяч долларов. Вахлам вскрыл наугад одну пачку, и не «кукла», и не подделка.

Прошло больше часа, как они заехали в дом, но никто их не тревожил. Ни ментов, ни бандитов. И соседи не пытались выяснить, чьи машины стоят во дворе. Высокий забор надежно скрывал от посторонних глаз и микроавтобус, и разлагающиеся в нем трупы.

— Воду из колодца не пить, — сказал Ерема.

— Почему? — не понял Студень.

Среднего роста, плотный, голова то ли зауженная книзу, то ли расширенная кверху. Крепкая голова, на хорошо прокачанной шее. Глаза маленькие, нос широкий, плоский. Соображал Студень туго, зато ничего не боялся и в деле никогда не подводил.

— Трупы там!

— Как трупы? Нет там ничего!

— Будет!

— Точно, в колодец жмуров скинем! — осклабился Костяха. — У нас их там полная «фольксвага».

Этот выше среднего роста, спортивный, подтянутый, голова, вытянутая кверху, лицо узкое, нос острый. Не сказать, что смазливый, но далеко не урод, девчонкам нравился.

— Там у нас их полная задница! — скривился Флажок.

Этот рослый, плечи широкие, таз узкий, словом, фигура что надо. Только вот лицо подкачало. Лицо широкое, нос маленький, будто подрубленный снизу, а сверху вдавленный. И не поймешь, если не знать, то ли природа над ним так поиздевалась, то ли сифилис. Ерема знал Мишку с детства, в одной школе учились. Сколько помнил, всегда у него был такой нос.

— И времени много! — сказал Вахлам.

— Хотелось бы на это надеяться.

Колодец оказался глубоким, шахта заполнилась трупами лишь на треть. Пришлось искать камни, кирпичи, затем землю. Управились только к полуночи. Похоронили всех, кроме Шишмана. Его тело вывезли подальше от места, положили у дороги, рядом сбросили пистолет с «пальчиками» Эльшада. Там же на оружии осталась и кровь убийцы, в общем, ментам все карты в руки.

Легче всего было похоронить Шишмана самим, но пацан жил достойно, не дело это, оставлять его в бесхозной могиле. Он же не собака какая-то. А менты его отправят в морг, сообщат родителям, Ерема организует похороны. Если к тому моменту останется на плаву.

Но пока ему везло. От покойников избавились, от паленых стволов тоже, залитый кровью «Фольксваген» сожгли. К рассвету благополучно вернулись на базу — в дом, который снял еще Шишман. Грязные, в крови, зато с деньгами.

Ерема держал процесс под контролем, грязную одежду он велел сжечь. И остался без ничего. Пришлось позаимствовать чистые джинсы и футболку у Шишмана, ему-то уже без надобности, а размер подходил. Кроссовки оказались на размер больше, но главное, чтобы не меньше.

Одежду сожгли, деньги спрятали, перекусили, помылись. На диван Ерема упал без сил. Вахлам предложил выпить, но на это тупо не хватило сил. Вымотался за сутки, хоть ложись да умирай.

Закрывая глаза, Ерема подумал о том, что деньги могут уйти. Сумма огромная, соблазн присвоить еще больше, но все-таки он заснул. Успев подумать еще и о том, что живот не давал о себе знать. Не болело у него там, значит, не расползлись швы, значит, все и дальше будет в полном порядке.

Об Ульяне Ерема почему-то не подумал. Безумный рывок, куча трупов, море крови… Он столько сделал, столько пережил ради нее. Он готов был подняться на эшафот во имя ее, но почему она ему не приснилась? Этот вопрос Ерема задал себе, открывая глаза. Только затем подумал о деньгах, спрятанных в диване, на котором он лежал.

Рядом, на раскладушке, дрых Студень, в соседней комнате за открытой дверью мял головой подушку Флажок. А Вахлам с Костяхой пили водку на кухне. Все в дыму, пепельница, полная окурков, на одной тарелке соленые огурцы, на другой колбаса и сало, хлеб лежал прямо на разделочной доске, сам бери да режь.

— Бухаете? — спросил Ерема.

— Да нет! Мы на шухере! — качнул головой Вахлам.

Он говорил об этом серьезно и пьяным не выглядел. Окно кухни выходило на ворота, занавески раздвинуты, панорама открыта. А на столе два «ТТ», по стволу на брата. Оружие чистое, но незаконное. Еще в арсенале имелись четыре таких же пистолета и автомат. Все, больше ничего. И в «общаке», вернее в том, что Шишман смог сохранить, лежали сорок шесть тысяч долларов. Не густо, но и не пусто.

— Думаю, кавказцы сейчас на ушах! — сказал Ерема, отрезав шмат хлеба.

— Здесь нас не найдут.

— Точки наши найдут. Сколько там всего брошено…

— Отобьем!.. Соберем пацанов и отобьем! — Вахлам, казалось, ничуть в том не сомневался. — Главное, с Эльшадом разобрались!

— Зачем что-то отбивать? — накладывая на хлеб сало, усмехнулся Ерема. — Мы что, дикие?

— Не понял!

— Шишу жаль, не дожил до этой светлой поры! — Ерема поднял стопку, предлагая выпить за друга.

— До какой светлой поры? — спросил Вахлам.

Ерема качнул пальцем перед его носом, предлагая немного повременить. И только после того, как выпил и закурил, сказал:

— А бабла у нас теперь валом! Зачем нам рвать задницу за чужое, когда мы можем иметь со своего? Мы теперь свой бизнес открыть можем!

— Можем и бизнес! — возбудился Костяха.

— Автосервис открыть можем! — закивал проснувшийся наконец Флажок.

— Или водку делать!

— Автосервис — это услуги, — качнул головой Ерема. — Водка — это производство. А самую большую выгоду приносит торговля.

— Водкой! — улыбнулся Вахлам.

— Можно и водкой. Но лучше всем!.. Рынок свой открыть можно. Такой, как у Эльшада на Криничной улице.

— Ну да, балочка там реальная! — закивал Вахлам.

— Возьмем землю, поставим ряды, барыги будут торговать и нам отстегивать. И это будет не рэкет, это будет арендная плата… И мы уже не будем бандитами! — подвел черту под разговором Ерема.

— Да, но и коммерсом быть как-то западло, — пожал плечами Костяха.

— А у нас не будет коммерции, у нас будет братство! — подмигнул ему Ерема. — Не товарищество там какое-нибудь с ограниченной ответственностью, а братство…

— Братство с ограниченной ответственностью! — подхватил Вахлам. — А что, нормально!.. Кто на братство наедет, ни дня не проживет!

— Это самое главное! — кивнул Ерема.

— Братство с ограниченной возможностью — это типа акционерное общество? — спросил Костяха.

— Типа да.

— За свои деньги рынок ставить?

— Нет, ля, добрый дядя подъедет, на блюдечке с голубой каемочкой подвезет! — осклабился Вахлам.

— Добрый дядя уже все подвез. Осталось только тарелочку разделить. Двести штук на общак, и по двести штук на брата.

— Каждому по двести штук? — задумался Вахлам.

— Тебя что-то не устраивает?

— А двести на общак… Это мы предкам Шиши с общака отстегнем?

— Как решим, так и будет. А двести штук на рыло, тут уж каждый сам пусть решает, что делать. Хочешь в дело вкладывай, хочешь на себя трать. Квартиру, тачку, все дела.

— Ну, хату бы я взял! — раззадорился Флажок.

— А балочку на что ставить будем? — в раздумье спросил Костяха.

— Ну, и на балочку хватит… Сотни хватит?

— От каждого по способностям, каждому — по его доле в общем котле.

— Ну так, а сколько нужно на рынок?

Ерема усмехнулся. Он имел весьма смутное представление об уставном капитале, но имел. По большому счету хватит и двухсот штук, чтобы организовать вещевой рынок, и он готов их вложить в это дело. Но сам он эту тяжесть не осилит, ему по-любому нужна пусть и маленькая, но боевая команда. И все пацаны имели полное право на законную долю в общем бизнесе. Отговаривать он никого не станет, но и не будет настаивать на том, чтобы сложить в общий котел все деньги.

— Пока все только вилами по воде… — сказал он. — Сначала пусть осадок сядет, там со всем разберемся.

— Ну да, воду мы взбаламутили, — кивнул Вахлам.

— Опасно здесь оставаться! Валить надо!

— Есть у меня один вариант… — начал было Костяха.

— Без вариантов! — отрезал Ерема. — Уходить нам из этого района нужно. Бросать все и уходить!

— Куда?

— Москва большая, затеряемся. Нам же не важно, где рынок открывать?

В ответ пацаны пожали плечами. Но самый растерянный вид имел Вахлам. Они с Шишманом подняли оставленное Бадалом знамя, с риском для жизни водрузили его на развалины империи Эльшада — с расчетом собрать бригаду и вернуть полный контроль над своей же территорией. Шишман погиб, Вахлам не прочь был возглавить движение, но главным вдруг возомнил себя Ерема. Мало того что раскомандовался, так еще и предложил сорваться с насиженного места, сломав старую, годами настраиваемую систему. С лидерством Еремы Вахлам еще как-то мог смириться, а новая жизнь его явно пугала своей неизвестностью.

А может, пацаны просто устали, потому и не хотят никуда ехать. Да и Ерема, честно говоря, не чувствовал в себе сил подняться и отправиться неизвестно куда. Груз пережитого навалился на плечи, сделал тело неподъемным. И еще до дрожи в пальцах захотелось напиться и забыться. Столько трупов на душе, а он же не зверь какой-то, а человек. Может, и не с большой буквы, но человек…

И все же Ерема смог оторвать зад от стула. Чутье подсказывало, что оставаться здесь смертельно опасно, он еще мог махнуть рукой на себя, но только не на тех, кто доверился ему. А его почин поддержали все, даже Вахлам, хоть и со скрипом, но все-таки согласился ехать с ним.

Глава 6

Четырнадцатого сентября на Тверской-Ямской взлетел на воздух «шестисотый» «Мерседес», в котором находился Сильвестр. Гибель знаменитого авторитета как бы окончательно закрыла старую страничку в жизни Еремы. А «черный вторник» октября открыл новую, в этот день курс доллара едва не пробил отметку в четыре тысячи рублей за условную единицу. На следующий день Ерема вышел на сделку с чиновником из столичной мэрии Михайловым. До этого мужчина не особо шел на контакт с ним, ему явно не нравилась неопределенность статуса Еремы, но резко возросшая потребность в наличных долларах пересилила неприязнь. Взяв на лапу сто пятьдесят штук, он пообещал ускорить, а главное, упростить процесс. Требовался бизнес-план, проектная и конкурсная документация, справка об источниках дохода. Первое Ерема пообещал, а все остальное чиновник брал на себя.

И ведь не обманул, уже в конце ноября Ерема отправился смотреть участок, который выделили под строительство.

— Место отличное, станция метро, две транспортные развязки. А главное, возможность расширения. — Средних лет мужчина в стильном драповом пальто выразительно смотрел на него.

После «черного вторника» круто взлетевший курс доллара быстро упал. К прежним величинам не вернулся, но тем не менее паника оказалась ложной. И Михайлов совсем не прочь был получить еще что-то сверху за содействие. А расширение — это всего лишь предлог для новой сделки.

— Место отличное, — пожал плечами Ерема.

И с одной стороны от участка шумело шоссе, и с другой, обе дороги выходили на Кольцевую, до которой также рукой подать. Рядом хоть и конечная, но станция метро. А сам участок представлял собой обыкновенный пустырь с видом на новый микрорайон. Им полагалась часть пустыря, но с перспективой освоить все. Это понятно, и деньги на расширение, возможно, найдутся. Но дело не в этом. Сколько раз Ерема выходил на «стрелки» на таких вот пустырях, терки, разборки, грубость, насилие. А сейчас чисто деловые отношения с представителем власти. Перед ним должностное лицо, презентабельного вида мужчина, опрятный, стройный, подтянутый. Простое на вид, но дорогое и классно сидящее на нем пальто, строгий костюм, никаких понтов вроде белых шарфов, золотых с камнями печаток, тросточек с костяными набалдашниками. Только однотонный прикид и кожаная папка с никелированными пряжками. А Ерема как будто только что с толковища, короткая кожаная куртка, широкие штаны с защипами, туфли с твердым тупым носком, чтобы челюсть с одного удара в хлам. Хорошо хоть пострижен и гладко выбрит.

И все же он чувствовал себя вполне комфортно. Михайлов только на вид смотрелся круто — важный, строгий. А если наехать на него, прижать к стенке, он вмиг расклеится, потому что нет в нем настоящей мужской закалки. Власть за ним и деньги, это, конечно, сила, но выдерни эту опору, и жизнь его рухнет. А Ерема и без всякой поддержки уверен в своих силах. И в своей безопасности.

Почти три месяца прошло с тех пор, как они решили вопрос с Эльшадом, и ничего. Кавказцы их, может, в чем-то и подозревают, но особо не ищут. Отыгрались на том, что заняли все их точки на районе, и успокоились. Но, главное, менты их не трогают. Подозрения, может, и есть, но дела нет. А смерть Шишмана списали на Эльшада. На этом все, в общем-то, и закончилось. Ерема теперь спокойно может разгуливать по улицам и даже подъехать к Ульяне на белой козе. Может, но все никак не соберется, то одно, то другое. Да, может, и не нужно спешить. Он узнавал, Ульяна сейчас одна, Кирюша, возможно, испугался угрозы, или она бросила его, так или иначе, нет у нее никого. Во всяком случае, сейчас. А все могло измениться в любой момент. И не в лучшую для Еремы сторону. И все-таки он не торопился. Само чутье подсказывало, что еще не время. Ульяна еще не отошла от тех событий…

— С возможностью расширения, — снова намекнул Михайлов.

— Сначала глянем, как дела пойдут, может, гиблые здесь места.

— Да, конечно!

— Что конечно? — встрепенулся Ерема. — Гиблые?

И чиновник заметно напрягся, думая, что это наезд. Дрогнула в нем слабая струнка, жалко пикнула где-то в глубине души.

— Ну нет!.. Но надо бы посмотреть, как дело пойдет… Только учтите, проект утвержден мэрией, грубое отступление от основных пунктов грозит вам лишением лицензии.

Ерема кивнул. Требования действительно серьезные, рынок должен выглядеть прилично и если не радовать глаз, то хотя бы не вызывать отвращение своим видом. И не отпугивать покупателя. Огородить и заасфальтировать территорию, построить павильоны и крытые ряды, все должно быть в строгом едином стиле. Но ведь именно к этому Ерема и стремился.

— Сделаем как надо, — кивнул Ерема. — И даже лучше.

— Если вдруг надумаете расширяться… — Михайлов задумался для вида.

Может, ему пора заканчивать сотрудничество с подозрительным, не вызывающим доверия типом?

— Обязательно надумаем. И обязательно обратимся. — Ерема качнул головой, предостерегающе глядя на чиновника.

Не просто было выйти на этого типа, а еще он опасался ментов, и это напрягало. Это сейчас Ерема точно знал, что за ним никто не следит, а совсем еще недавно он ходил-оглядывался. Но ведь рискнул, и все у него вышло.

— Сначала проект! — Михайлов приложил пальцы к своей папке. — Срок — не более одного года, в противном случае…

— Не будет противных случаев.

Он уже договорился со строительной фирмой, заказал материалы, в ближайшее время начнется строительство, возможно, уже к Новому году этот пустырь превратится в конфетку, а чего тянуть? Деньги есть, и кони запряженные, и хлопцы,

…Первый трактор подогнали в тот же день, второй запустили на следующий. Спланировали площадку, завезли щебень, разровняли. Асфальт клали прямо на первый снег, Ерему это, конечно, смущало, но срочность требовала жертв. Тем более что уложили асфальт качественно, во всяком случае, на первый взгляд.

Ограду, каркасы для павильонов и торговых рядов ставила одна фирма, Ерема настаивал на высоких темпах работы, и на руководство компании давил, и на рядовых сварщиков. Пацаны ходили по площадкам, смотрели, спрашивали, а Флажок так и сам взялся за сварочный аппарат, мастерством не блеснул, но и в грязь лицом не ударил.

Пока шли работы, оформлялись документы, этим делом занимался нанятый специалист, Ерема спуску ему не давал. И спрашивал с него строго, а заодно учился, как и что нужно делать. Геморрой еще тот, зато безопасно, вместо «стрелок» обычные встречи и контакты, не стреляют, не бьют, не калечат.

Рынок открылся в канун Нового года, новоселье праздновали в своем собственном кафе, построенном из быстровозводимых конструкций и утепленном по канадским технологиям. Обстановка как в типичной забегаловке, но так никто и не предполагал бар со стриптизом на территории вещевого рынка.

Начало работы особо не радовало, праздничные транспаранты, флажки, воздушные шарики и бравурные речи в микрофон не могли сгладить явный дефицит продавцов и покупателей. Павильоны в большинстве свободные, торговые ряды и на треть не заполненные, а погода хорошая, морозная, солнечная, и Новый год на носу, два дня всего осталось. Елочный базар опять же открыли — для привлечения покупателей. А с ними пока проблемы, но ничего, все наладится, Ерема в этом не сомневался. И реклама работает, и сарафанное радио, рано или поздно Новицкий рынок заполнится на все сто. Еще за места на парковке драться будут. А стоянку для машин тоже заасфальтировали, бордюром обложили, места разлиновали, все как положено. Заместитель мэра подъезжал, смотрел, и работу принял, и зеленый свет дал. Все на законных основаниях, по-другому Ерема работать уже не согласен.

— Ну что, пацаны, давайте за нас! — Вахлам поднял стакан с виски.

Водку он уже пить не хочет, ему теперь фирменный виски подавай, и пацаны конкретно поднялись. Квартирами обзавелись, машинами, а что, деньги, а главное, ситуация позволяли. Никто не в розыске, все на плаву. И угрызениями совести никто не мучится. Ерема усмехнулся, вспомнив, как встретили Ништяка и Паню. Свои в доску пацаны, просто не повезло, не участвовали они в наезде на Эльшада, не могли претендовать на поднятый миллион. И никто не предложил поделиться с ними со своей доли.

В принципе все правильно, сначала Ништяк с Паней вернулись, потом другие, услышав о легких деньгах, подтянутся. Те самые другие, которые увели основную часть общака, и там не сорок шесть тысяч долларов было, а гораздо больше. И кто увел, пока не ясно. Подозревали Телетайпа, но уверенности в том не было… И все же Ерема нашел способ не обидеть пацанов. С общака выделил каждому по тридцатке, но не в руки, а в уставный фонд рынка. И у Ништяка теперь есть своя доля, и у Пани. И пусть кто-нибудь теперь скажет, что их обделили… А может, и обделили. Пацаны ведь не просто так из обоймы выпали, один в ногу пулю получил, другому легкое прострелили…

— А что, такую делюгу подняли! — кивнул Костяха.

— Делюгу, — усмехнулся Ерема, глянув на Лилю.

Девушка она не первой свежести, не кисейная барышня, но все-таки не шмара с бандитской малины. Впрочем, ей давно не в диковинку уже характерные словечки из пацанского лексикона. Бухгалтер она, уже третий месяц как на подхвате, и в коллектив успела вжиться, и с Вахламом сойтись. Любовь у них. А Ерема все никак не может подъехать к Ульяне. Чуйка не велит.

А ведь не в чуйке дело, просто страшно ему, что Ульяна не захочет быть с ним. Он тогда, помнится, проводил ее домой, в больницу вернулся совсем никакой, жизнью, можно сказать, рисковал, а она даже не подумала его хотя бы проведать, спросить, как здоровье. А ведь она знала, где он и что с ним. Это сейчас она не сможет его найти, даже если захочет… Так не захочет, и он чувствовал это. Не видел он страсти в ее глазах, когда она смотрела на него. Страх видел, благодарность, но страсти — ноль… Да и какая может быть страсть, когда она видела, как он убивал. Многих убивал, быстро, жестоко и беспощадно. Как профессиональный убийца. А ведь он никогда не был киллером… И вообще не хочет убивать. И бандитствовать тоже.

— Открыли мы дело, — сказал Ерема. — Правильное дело!.. Или кто-то скажет, что неправильное?

— Да не-е! Все путем! — улыбнулся Студень. — Все довольны!

— Еще бы!

Менты не ищут, кавказцы не беспокоят, квартира, машина, доля в общем бизнесе, деньги пока еще не начали делать, но начало уже положено. И Вахлам в шоколаде, и Костяха с Флажком, один только Ерема вложил в дело все свои деньги, ничего себе не оставил. Зато треть от общей доли в бизнесе принадлежит ему. Самый крупный пакет акций, не контрольный, но блокирующий. И место председателя совета правления рынка он занял как по праву лидерства, так и по справедливости. Он здесь главный, и точка.

Вахлам сказал тост, выпили, Ерема еще только закусывал, когда открылась дверь, и в тепло с мороза ввалился Паня. Здоровенный, толстокожий, не лицо у него, а табло: «Не влезай — убьет!». Внушительный он на вид, глянешь и уже не захочешь связываться с ним. Потому и Дед Мороз, которого он тащил за собой, даже не пытался сопротивляться. Снегурочка упиралась, но ее подталкивал сзади Ништяк. Этот среднего роста, коренастый, мощный, как трактор. И лицо такое же широкое, как отвал бульдозера.

— Братва, глянь, какую я вам Снегурочку подогнал!

Снегурочка действительно хороша собой, глаза оставишь. И где-то Ерема ее уже видел. И в жизни видел, и особенно во снах.

— Я тебе сейчас знаешь что и куда подгоню!

Ерема не торопился, но поднялся быстро. Подошел к Ульяне, мягко взял ее за руку.

— Ты вернула мне веру в Деда Мороза! — сказал он.

— Ты меня узнал? — спросила она то ли с радостью, то ли с сожалением.

Возможно, она сожалела о том, что маскарад не удался. А если радовалась, то лишь тому, что ее здесь не обидят.

— И я узнал! — Костяха поднялся из-за стола и, шагнув к Ульяне, распахнул объятия.

Но застыл, нарвавшись на взгляд Еремы.

— Что-то не так? — обескураженно пробормотал Паня.

А Ништяк, пользуясь тем, что можно улизнуть, скрылся за дверью.

— Как этот обормот вас нашел?

Ерема с подозрением разглядывал Деда Мороза. Высокий, стройный, даже под гримом видно, что черты лица правильные, внешность интеллигентная. Глаза молодые, взгляд ясный, хотя и напуганный.

— Елку нам нужно было купить, — сказала Ульяна.

— Кому это вам? — Ерема не сводил взгляд с ее напарника.

— Решили немного подзаработать.

— С кем?

— Какая разница? — Ульяна всем видом давала понять, что хочет уйти.

— Кто этот чудо-юдо Дед Мороз?

— Кто там на елку хочет влезть? — ухмыльнулся Вахлам. — И это… не ободрать.

— А ведь обдерет! — закивал Флажок.

— Вам, наверное, жарко? — спросил Ерема.

Он был в костюмчике, который на нем, что называется, сидел. Он уже научился носить его так, как будто это была его вторая кожа. Только вот Ульяна как будто не замечала изменений в нем. И все еще хотела уйти.

— Как зовут? — Ерема резко повернулся к Деду Морозу, заставив его в испуге шарахнуться.

— Олег.

— Елку купил, Олег?

— Нет еще…

— Иди выбирай елку! Скажи, на счет директора рынка пусть запишут.

— Мы пойдем? — спросила Ульяна.

— Олег вернется, пойдете!

— Ну, хорошо…

— Кто такой?

— Человек, — пожала плечами Ульяна.

— Да? Хороший человек или плохой?

— Хороший.

— Твой жених?

— Да нет, — задумалась она.

— Учитесь вместе?

— Олег уже отучился.

Ульяна отвечала короткими фразами, явный признак, что разговор тяготил ее. И ее совершенно не интересовало, чей это рынок и почему Ерема уже не тот, кем был прежде. Она очень хотела уйти. И снова забыть о его существовании.

Ерема достал сигарету и жестом показал, что не держит ее. Не хочет — не надо, насильно мил не будешь. И за спасение благодарить его не надо. Ничего не надо.

— Я пойду? — спросила Ульяна.

— Извини за моего Морозка-отморозка! — сказал он и снова кивнул в сторону елочного развала.

Людей на рынке раз-два и обчелся, Олег через окно был виден издалека. Ерема указал на него кивком, Ульяна могла присоединиться к нему. Пока не совсем стемнело.

— Мы случайно зашли. — Она еще раз дала понять, что не желала встречи с Еремой.

Да и черт с ней!

— Зря ты это затеяла, время сейчас слишком сказочное. Морозков много, а снегурочек мало. Особенно красивых…

— Я не знаю, Олег попросил, — задумалась Ульяна. — У него напарница заболела. Он в театре работает… Служит…

— Если вдруг что, я здесь буду, — усмехнулся Ерема. — Чем смогу, как говорится. Если смогу…

Что работать в театре, что служить, по-любому, платят копейки. Ерема уж куда лучше в этой жизни устроился. Скоро деньги ручьем потекут в карман, только успевай записывать. Но Ульяна не хочет этого понимать. Что ж, не зря он оттягивал момент встречи с ней. Не зря боялся.

— Если вдруг что? — разволновалась она.

— Приятно было повидаться!

Он аккуратно бросил сигарету в урну и повернулся к Ульяне спиной.

— А что может случиться? — в ее словах звучало отчаяние.

Но Ерема не стал отвечать. Она и сама все понимала. Сколько на улицах таких придурков, как Паня и Ништяк. А сколько их таких на квартирах, где Снегурочку запросто могут превратить в снежную королеву ночи. Тем более что Ульяна уже успела побывать в жуткой для себя ситуации, только в этот раз Ерема может и не появиться.

Он еще не успел сесть за стол, как Ульяна вернулась. Взгляд напуганный, как будто она уже успела пережить встречу с отморозками.

— Там этот! — показывая за дверь, дрожащим голосом сказала она.

В кафе вломился Ништяк. Ульяна пугливо шарахнулась от него.

— Атас, братва! Там наезд!

— Началось! — Вахлам резко поднялся из-за стола, стул шумно свалился на пол.

Ерема первый вышел из кафе и увидел толпу крепких парней в длиннополых кожаных куртках, и все нараспашку. Глаза горят, зубы оскалены, как у волков перед нападением.

Толпа шла прямо на него. Громила с утиным носом и лошадиной челюстью, а с ним еще четыре «быка». Силы примерно равны, но ведь это всего лишь разведка боем, а Ерема резервом не располагал.

Ерема ничего не говорил и даже не пытался напугать «утконоса». Он просто смотрел ему в глаза, чувствуя себя глыбой гранита у него на пути. Самовнушение удалось, громила остановился. Но воздух продолжал звенеть, то ли комар где-то летает, то ли электрический пробой назревал от высокой разности потенциалов. Но какие могут быть комары зимой? А напряжение, да, нарастало.

— Кто такой? — спросил «утконос».

— Может, тебе еще и паспорт показать?

— Крутой?

— Вам здесь ловить нечего, пацаны!

— Я тебя знаю?

— Ерема я. Бадал у нас за старшего. Был.

— Бадал?… Это, из Атомного вы?

— Из Атомного.

— Это вы с кавказцами схлестнулись?

— Было дело.

— Бадала убили, да?

— Ты сам кто будешь?

— Да я-то Фима. Солнцевские мы, — как-то не очень уверенно сказал громила.

И Ерема знал, почему он выглядел так неубедительно. Солнцевская братва — как фирменная наклейка на джинсах. Есть лейбл, значит, фирма, если нет, то барахло. А наклейку эту можно было купить у тех же солнцевских. Бадал в свое время думал, даже к Михасю собирался обращаться. И Фима мог приклеить крутой ярлык, чтобы его боялись и уважали. Скорее всего, он тупо самозванец.

— И здесь место под солнцем, — кивнул Ерема. — Но, извини, занято!

— Эльшад, говорят, куда-то исчез.

— Может быть.

— А Сильвестра убили, — еще тише сказал Фима.

— Здесь мы точно не при делах.

— Ну да… Занято место, говоришь?

— Свободен, братан!

Ерема твердо смотрел бандиту в глаза. Смотрел, ничуть не сомневаясь в своем превосходстве над ним. А ведь он действительно мог уничтожить его, причем физически. Он знал, как это делать. Знал и умел…

Фима понял, о чем думал Ерема. И, ничего не сказав, повернулся к нему спиной. Толпа схлынула вместе с ним.

— Что-то я не понял, а при чем здесь Сильвестр? — спросил Вахлам.

— А при том, что мы с кавказцами схлестнулись. Сильвестр нам отмашку дал.

— Да?

— Сегодня Эльшада, завтра Фиму.

Похоже, по Москве хоть и тихонько, но гулял слух, что Сильвестр подрядил Бадала на разбор с кавказцами. Типа, бадаловская бригада — штатная зондеркоманда ореховской братвы. Если так, то кто захочет связываться с ней, тем более из-за какого-то рынка.

— Так Сильвестра больше нет!

— А ореховские в силе!

— Это, типа, нас к ним примазали?

— Тебе не нравится?

— Да нет, нормально!

— Глядишь, и проканает!

Ерема понимал, что его рынок лакомый кусок. Сегодня Фима какой-то наехал, завтра еще кто-то нагрянет. Возможно, мифическая связь с ореховской братвой избавит их от серьезных проблем. Хотелось бы на это надеяться.

— Уже проканало!.. Надо за это выпить!

Ерема кивнул, соглашаясь. Выпить надо. За успех начатого дела. А когда Ульяна уйдет, он надерется в хлам, чтобы попробовать ее забыть.

Но Ульяна не уходила. Она сидела на краешке стула за соседним столом, а Лиля ей что-то говорила, не сводя глаз с Еремы. Закончив, она вопросительно посмотрела на Вахлама:

— Все путем, отбились?

— Даже мочить никого не пришлось, — глядя на Ульяну, сказал Студень.

— Ну так Ерема умеет толковать, — польстил Ништяк.

— Ну что, по маленькой? За большое! — улыбнулся Вахлам.

Он налил всем, в том числе и Ульяне. И она не стала отказываться. Выпила, настороженно глядя на Ерему, сначала сняла шапочку, после второй — шубу, оставшись в скромном, закрытом платье средней длины. Но как же сексуально она в нем выглядела. Впрочем, дух у Еремы не захватило, но только потому, что его и не отпускало. Но к Ульяне с разговорами он больше не лез, душу не открывал. Ей это не нравилось, а ему не хотелось унижаться.

Олег вошел в кафе с опаской, робко глянул на Ульяну, приглашая ее к путешествию в злую новогоднюю сказку. И она качнула головой, виновато глядя на него.

— Тебе Снегурочка нужна? — поднимаясь из-за стола, спросила Лиля. — Без проблем!..

Она набросила пуховик, взяла шубу, шапочку и кивком указала Олегу на выход.

— Пойдем, я знаю, кто тебе сможет помочь!

Они ушли, а Вахлам остался. Ерема вопросительно глянул на него. А вдруг Лиля сама захочет примерить на себя одежду Снегурочки и уйдет с Олегом? Но Вахлам махнул рукой. Или он доверял Лиле, или ему все равно. Может, он только рад был избавиться от этой бабы. Лиля действительно могла ему надоесть. Ерема знал, как это происходит, сам не раз избавлялся от надоевших подружек. Но Ульяна ему точно никогда не надоест…

Глава 7

Дед Мороз ушел, а чудеса продолжались. Торговля уже свернулась, ряды пустовали, закрылись и павильоны. Остались только две точки — и одна с теплой одеждой, среди которой затерялись две норковые шубы. Сегодня фантастический день, начиная с того, что Ульяна сама явилась Ереме. Открытие рынка и решенная проблема с Фимой — это уже во-вторых и в-третьих, но тоже из разряда новогодних чудес. И Вартан еще не успел вывезти свой товар. А если шуба нашлась, то можно не сомневаться, что Ульяне она будет в самый раз. Потому что сегодня день чудес.

— Сколько? — спросил Ерема.

Его пугала не цена, а то, что денег у него осталось совсем чуть-чуть. Всего полторы тысячи долларов, а шуба из натурального меха, хорошего качества, дешево она стоить просто не могла. И все же Ерема был уверен в том, что сможет расплатиться. И точно, шуба стоила полторы штуки. Тютелька в тютельку. Денег хватало, а сдача Ерему не волновала, во всяком случае сейчас.

— Вартан, креста на тебе нет! — Лиля уперла руки в бока.

Она и Снегурочку для Олега нашла, и Ереме подсказала, где можно шубу купить. Причем даже не пыталась отговаривать его — из женской зависти. Вахлам-то ей шубу не покупал и даже не обещал.

— Ну так цены растут! — армянин глянул по сторонам в поисках ушей, которые могли бы с ним согласиться.

— Это доллары, Вартан!

— Э-э, ну да!.. Сто баксов могу скинуть.

— Двести давай!

— Спокойно, товарищи!.. — Ерема выложил на прилавок пятнадцать сотенных купюр, все, что у него было.

Осталась только наличность в рублях, но ничего, если что, он всегда сможет занять у пацанов. Или у того же Вартана. В любом случае с голоду не умрет.

— Удачи тебе, Вартан! — забирая шубу, мило улыбнулся Ерема. И уже у порога обронил: — Если шуба левая, сделаю тебе больно.

Он не шутил, за кидалово он спросит строго.

— Да что ты, лучшая шуба во всей Москве!

Лиля нагнала его уже по пути к кафе.

— Цены у него растут! — возмущенно сказала она. — Как будто не знает, что рубль падает.

— Знает, — кивнул Ерема.

Доллар еще не вернулся к значениям «черного вторника», но стоил уже три с половиной тысячи за условную единицу. И при этом падал в цене. Тот же Вахлам покупал квартиру по цене восемьсот долларов за квадратный метр, а сейчас меньше чем за штуку сто и не подходи. А квартиру когда-нибудь придется покупать. Если, конечно, белая полоса не сменится черной.

— Конечно, знает! Все они тут доллары на рубли меняют.

— Менялы!

— Хочешь жить — умей вертеться!

— За все нужно платить, — кивнул Ерема.

— И это тоже.

— За умей вертеться нужно платить, — уточнил он. — С менял процент нужно брать. За «крышу»!

— Негласный налог? — задумалась Лиля.

— Сегодня не будем об этом говорить.

Ульяна еще не напилась, но взгляд уже теплый, мечтательный. И Ереме она обрадовалась искренне, даже приподнялась ему навстречу.

— Домой поедем? — Он смотрел мягко, но прямо ей в глаза.

— Да, наверное! — кивнула она, глядя на шубу, которую он держал через руку.

— Паня, ты сегодня на смене? — спросил Ерема, хотя сам знал, что это так.

Рынок охранялся, для этого имелось несколько сторожей, довольно-таки крепких ребят. Сегодня смену возглавлял Паня, поэтому за столом он пил только минералку. А если хватил где-то втихаря, сам пусть за это и расплачивается. Если вдруг менты остановят.

— Отвезешь Ульяну!

Ерема развесил шубу на руках и поворотом головы велел Ульяне повернуться спиной. Но она не торопилась повиноваться ему.

— Это мне? — не зная, радоваться или горевать, спросила она.

— В прокат.

— Ну, хорошо…

Ерема помог ей надеть шубу, а когда она застегнулась, с видимым равнодушием подал поясок. И указал на выход.

— А ты? — в ее голосе прозвучала обида.

— Провожу, — кивнул он.

И заметил, что Ульяна вздохнула с чувством облегчения.

— А сам почему не отвезешь? — уже на свежем воздухе спросила она.

— Нетрезвый водитель — зло!

— Ты нетрезвый? — она удивленно повела бровью.

К ним подъехала «девятка», открылась водительская дверь, показался Паня.

— Ну что, едем, командир?

— Я сам за руль сяду, а ты давай работай! — Ерема кивком указал ему на контрольно-пропускной пункт у ворот.

Рынок оборудован по всем правилам, это влетело в копеечку, зато сейчас гордость брала. Все на местах, все по стандартам, горят все фонари.

Паня ушел не сразу, сначала он, обогнув машину, открыл дверь, приглашая Ульяну занять место рядом с водителем. Он даже подал ей руку, она благодарно улыбнулась, но эту помощь не приняла, села сама.

Паня открыл ворота, Ерема выехал на шоссе. Выпил он не так уж и много, но пьяным себя чувствовал. От эмоций, которые захлестнули его, когда он был наедине с Ульяной.

Он молча вел машину, хотел, чтобы она первой начала разговор. Ему, в общем-то, все равно, как она жила без него. Ему интересно только то, как они будут вместе. Если будут… А если не будут, если она не хочет, то и говорить не о чем. Не нужно быть навязчивым, женщины этого не любят.

— Я думала, ты совсем пропал, — с чувством неловкости произнесла она.

— Мог пропасть, — кивнул Ерема.

— Это было так ужасно, что я до сих пор боюсь вспоминать.

— А я напомнил? — усмехнулся он.

— Ну что ты, мне до сих пор снятся кошмары… Мне даже кажется, что все было в кошмарном сне.

— Но знаешь, что все было по-настоящему… Ты же поэтому оставила Кирилла?

— Ты знаешь?

Ерема знал не все, но многое, только вот говорить об этом совсем не обязательно.

— А Олег — это серьезно?

— Да Олег — это так… А Кирилл повзрослел.

— Когда наркоту толкал, маленьким был? — усмехнулся Ерема.

— Да где он там толкал, в универе?

— А там можно?

— Нет, конечно!.. Он сказал, что больше не будет.

— Это ты мне говоришь или себе?

— Себе?! — спохватилась Ульяна.

Ерема мрачно усмехнулся. Ульяна, видимо, взвешивала на весах достоинства Олега и Кирилла, выбирала, кто из них лучше. Один на театральных подмостках бедствует, другой больше не будет торговать наркотиками. Но что с Кириллом будет дальше… Одним словом, еще ничего не ясно, и она все еще перед выбором… Интересно, найдется в ее системе ценностей третья чаша весов, для оценки достоинств Еремы?

— Да нет, просто говорю… Ты, наверное, думаешь, что Кирилл…

— Я думаю?… — удивленно повел бровью Ерема. Класть он хотел на Кирилла. — Я думаю, что ты из-за него влипла в историю. Ты хоть понимаешь, что тебе грозило?

— Да, понимаю, очень хорошо понимаю! — зачастила Ульяна. — Даже не знаю, как тебя благодарить!

— Не надо меня благодарить.

— А вы собирались убивать?… Ну этих…

— Пацаны собирались. А я за тобой шел. Видел, как тебя в микроавтобус посадили. Фактически ты сама села.

— Ты видел?

— В последний момент тебя толкнули в спину.

— Ты видел… Значит, ты не собирался никого убивать?

— Просто так совпало, что Эльшад оказался моим врагом.

— Совпало.

— Я убил чисто из-за тебя… Но убил.

— И будешь убивать, — тихо сказала Ульяна.

— Постараюсь обойтись без этого.

— Постараешься?

— Я не бандит, я бизнесмен. Ты видела наш рынок, мы его сами подняли. С ноля. Вышли на сделку, купили участок, нагнали тракторов, строителей… Сегодня у нас было торжественное открытие.

— И сами торговать на этом рынке будете?

— Нет, сдавать торговые места в аренду. И брать за это плату. Все законно, никакого рэкета.

— Это интересно!

— Мне принадлежит ровно треть акций. Это самая большая доля, — не удержался и похвастался Ерема.

— И все официально?

— Комар носа не подточит!

— А я еще смотрю, костюм на тебе строгий. Кстати, тебе очень идет! — оживилась Ульяна.

— Мне костюм идет, тебе шуба.

— Ну, шуба в прокат…

— Да, конечно, — улыбнулся Ерема. — Но ты можешь носить ее сколько угодно.

— Да?… И сколько мне это будет стоить?

— Расходы я беру на себя. Если ты не против.

— Если я не против? — задумалась Ульяна.

— Ты, конечно, можешь послать меня к чертовой матери.

— А шуба?… Что это я такое говорю? — спохватилась девушка.

— Говори, мне нравится тебя слушать.

— Я говорю… Сама с собой.

— Не буду подслушивать!

Они молчали до самого ее дома, Ерема остановил машину возле самого подъезда.

— Ты подожди! — сказала она с каким-то внутренним надрывом. — Я сейчас спущусь! Верну тебе шубу!

— Обидеть меня хочешь?

— Нет, но шубу верну!

— Жду! — кивнул он, холодно глядя на нее.

— Жди! — Ульяна медленно взялась за ручку двери.

Возможно, она уже раздумала уходить. Возможно, она предложит прогуляться по городу, время-то еще, в общем, не позднее, а денег на хороший ресторан у него хватит. И квартира у него уютная. Маленькая, съемная, зато никто не помешает их уединению. А можно и номер в гостинице снять.

Но Ульяна все же вышла из машины и, знаком велев немного подождать, скрылась в подъезде. Не предложит она ничего, кроме шубы, не будет романтической ночи, даже не стоит губы раскатывать. Нужно брать инициативу в свои руки, но Ульяна не любит нажима, он и это понял. Если у нее и возникают какие-либо чувства к нему, то лишь на расстоянии от него. Возможно, Ерема ошибался. Не исключено, что Ульяна кокетничала с ним, набивала себе цену, а сама ждала, когда он сам сделает ей непристойное предложение. Он сделает, она согласится. Но не сразу… Сначала отдаст ему шубу, разыграв оскорбленную невинность, пошлет его к той самой чертовой матери, а потом будет смотреть и усмехаться, глядя, как он бегает за ней.

Ерема накрутил себя и все же, тронув машину с места, почувствовал себя идиотом. Сам же набивает себе цену, сам же бежит от своего счастья…

И все же он не остановился, не повернул назад. Но напиваться с горя не стал. Дождался, когда рынок окончательно заснет, и отправился домой, пешком, через пустырь. До дому было всего десять минут ходу.

А утром, чуть свет, он был уже на месте. Дел хватало, и это его радовало, только одних договоров об аренде торговых мест он заключил с десяток. А на следующий день это число увеличилось вдвое. Завтра будет спад посещений и продаж. Рынок не закрывался, просто наступал Новый год, праздник великого похмелья.

Но Новый год еще только предстояло встретить. Поляну накрыли в кафе, пригласили музыкантов, намечался отличный сабантуй. Только вот настроение у Еремы совсем не праздничное. Ульяна не давала о себе знать, а он все никак не мог переступить через себя и поехать к ней.

— А Деда Мороза со Снегурочкой мы заказали? — спросил Вахлам.

— А это кто, по-твоему? — Лиля тронула Ерему за руку и глазами указала на Ульяну, которая шла к ним через уже опустевший рынок.

Пальто на ней с меховым воротником, на голове серебристо-серый песцовый «шарик», а в руках пакет, перевязанный упаковочной бечевкой. Ульяна шла вернуть шубу. Шла, демонстративно глядя куда-то мимо Еремы, и при этом незаметно покусывала ярко накрашенные губы. Незаметно для себя. Видно, что волнуется девушка, переживает. А время канун Нового года, и если она здесь, то надеется, что ее возьмут в шумную веселую компанию. А он хотел ее взять. Всю целиком. И прямо сейчас. Ее красота запустила в нем цепную реакцию, как будто раскаленная лава хлынула в низ живота.

Ерема бросил сигарету в урну, глянул на Вахлама и протянул руку, требовательно пошевелив пальцами. «Девятка» у него новая, ни царапинки, сиденья обтянуты натуральной кожей, стереосистема, все навороты. Он пылинки с нее сдувал, но Ереме отказать не посмел.

— Всего на час! — забрав ключи от машины, сказал он.

И шагнул навстречу, заметив, как Лиля взяла Вахлама под руку, чтобы увести в кафе.

— Вот! — Как и ожидалось, Ульяна протянула ему сверток.

— Не сюда! — сухо сказал он.

— А куда?

— Поехали!

Он пошел к машине, и она покорно последовала за ним. Так же покорно заняла предложенное место. А минут через десять уже выходила во дворе высотного дома. И только в лифте догадалась спросить:

— Куда мы идем?

— Не идем, а едем.

— Куда?

— В гардероб. Шубу сдавать.

— А почему так высоко? — спросила она, глядя на светящуюся кнопку с цифрой «десять».

— А чтобы моль не долетела!

— Ты шутишь? — спросила девушка, завороженно глядя на Ерему.

— Тебя не пугает моль?

— Меня пугаешь ты! — сказала она, но все же вошла к нему в квартиру.

Он пропустил ее в дом, закрыл дверь, помог снять пальто. Ульяна осталась в одном платье с открытыми плечами. Все та же средняя длина, но как же волнующе платье облегало ее тело. Плечи у нее красивые, ключицы будто точеные, бюст просто само совершенство… А ведь нарядное платье, значит, Ульяна настраивалась на романтический вечер. И макияж праздничный, это тоже о многом говорило. Но сохранность макияжа Ерема не гарантировал. И за себя не отвечал.

Он помог ей снять сапоги. Усадил на пуфик, вытянул ногу, расстегнул молнию. Он смотрел только ей в глаза, и тревога в них, и смирение перед грядущими порывами судьбы. А порывы будут, она ведь не маленькая и встречалась, наверное, не только с Кириллом. Но ему сейчас все равно, с кем встречалась и чем занималась Ульяна. Их общий отсчет времени начинался только сейчас. И вряд ли она этого не понимала.

— Что ты делаешь? — прошептала она. Взгляд ее затуманился, поплыл.

— Я что-то делаю?

Он всего лишь снял с нее второй сапог. Даже рукой по коленке не провел, хотя мысленно давно уже забрался к ней под платье.

— С наступающим Новым годом тебя! — сказал Ерема, подав Ульяне руку.

Он помог ей подняться, обнял за талию и снова посмотрел в глаза, погружаясь в них, словно в омут. И она принимала его — в свою душу. И рукой мягко обвила шею.

— И тебя с наступающим.

— Подарки потом?

— Не надо, — едва слышно сказала Ульяна.

То ли не желала она принимать от него подарки, то ли хотела чего-то другого, а все остальное потом. Скорее, второе.

— Подарки сейчас!

Он поцеловал ее в губы, и она обвила шею парня двумя руками.

Ерема пробовал в разных позах, он мог взять женщину стоя. Любую другую женщину, но только не Ульяну. Для этого нужно было как минимум твердо держаться на ногах, а он чувствовал непривычную слабину и дрожь в коленках. Как бы не свалиться на пол под сильным напором чувств.

У Еремы не было сил стоять на ногах, и он очень удивился, когда уложил Ульяну на диван. Он даже не помнил, как поднял ее на руки, перенес из прихожей в комнату.

— Не надо, — прошептала она.

— Не надо так не надо…

Он лег рядом с ней и затих, пальцами нащупывая бегунок на молнии ее платья. Оно расстегивалось на спине, он уже точно знал, что снимет его.

— Мне нужно идти, — ее голос звучал едва слышно.

И глаза уже почти закрыты. Никуда она не собиралась идти.

— Конечно!

— Ты меня отвезешь?

— На облаке… Москва холодная, а облако такое горячее.

— Я не знаю…

Она покусывала нижнюю губу, глаза закрыты, грудь пышет жаром, как пробудившиеся от спячки вулканы.

— Очень горячее. И вкусное. Как твои губы.

Она, конечно же, ответила на поцелуй, повела бедрами, как будто собиралась выползти из платья. Ерема просто обязан был помочь ей.

Он расстегнул молнию, она уперлась руками ему в грудь, попыталась оттолкнуть, но при этом не отрывалась от него. Ей нравилось целоваться, она давала об этом знать и жарким дыханием, и движением раззадоренного тела, но язык скользил лишь по губам, не под ними. Скользил как будто неумело. Но уверенно.

Платье легло на одно кресло, колготки на другое. Последним из игры вышел бюстгальтер — из нежного шелка, кружевной. Похоже, Ульяна знала, куда шла. Волосы чистые, пахнут шампунем и лаком, тело будто натерто розовым маслом, Ерема вдруг понял, что не верит себе. Как будто все происходило в придуманной реальности, которая могла разрушиться в любой момент.

Но Ульяна не исчезала, сначала он щекотал ее грудь пальцами, затем языком, потом долго ласкал губами живот, хотя душа ревела как тромбон, требуя войти в девушку. Именно этого хотела и Ульяна, ее тело вибрировало как скрипка, по которой водили смычком. Она изнывала от нетерпения, он чувствовал это и не заставил долго ждать…

Глава 8

— До Нового года четыре часа, — тихо сказал Ерема, еле заставив себя глянуть на часы.

Что-то не хотелось куда-то идти, лежать бы и лежать в обнимку с Ульяной. Но это не солидно и даже некрасиво по отношению к ней. Она наряжалась, красилась, а он оставит ее без праздника.

— Не хочу ничего, — так же тихо отозвалась девушка.

— Давай останемся! Есть шампанское, в двенадцать часов откроем.

Он чувствовал, что пробку в бутылке выбьет еще до полуночи. Ну так это же за счастье выпить с Ульяной по бокальчику.

— А твои друзья? Они тебя ждут… Или вы не собираетесь в своем кафе?

— Еще как собираемся!

— Это хорошо… Свое кафе…

— И машину нужно вернуть, — вслух подумал Ерема.

— Кому вернуть? — Ульяна заметно напрягла руку и даже слегка толкнула его в бок.

— Мы на Вахлама машине подъехали.

— А где твоя машина?

— Нет у меня ни машины, ни квартиры…

— А у Вахлама есть?

— И квартира, и машина… Зато рынок принадлежит ему всего на восемнадцать процентов. А мне на треть… Блокирующий пакет акций только у меня.

— Блокирующий пакет?

— Я могу остановить рынок одним своим решением. А Вахлам не может. Никто не может…

— Но рынок все равно принадлежит всем?

— Да, но никто не может выйти из игры просто так. То есть может, но доля останется в бизнесе. Долю можно только поделить, среди своих… Это мы так подстраховались, чтобы нас не подвинули. В уставе все прописано. В уставе акционерного общества…

— Уставы, акции, контрольные и блокирующие пакеты… Ты в этом разбираешься?

— Жизнь заставила.

— А Кирилл экономический факультет окончил и ничем не занимается.

— А наркота?

— Он говорит, что этим делом больше не занимается.

— Кому говорит? Тебе говорил?

— Ну да…

— Назад, к тебе просился?

— И сейчас просится!

— А ты?

— Что я?… — Ульяна сначала приподнялась, опираясь на локоть, затем села.

И все это время она возмущенно смотрела на Ерему. Ничуть не стесняясь своей наготы. Тело у нее, конечно, потрясающее, но он думал не об этом. Возможно, точно так, без ничего, вчера она сидела перед Кириллом. Или Олегом. Или еще перед кем-то. А может, и сегодня… Может, она ждала приглашения на новогодний бал от кого-то, но не обломилось, тогда она отправилась к Ереме. Лучше что-то, чем ничего?…

— Проехали!

— Мне нужно принять душ! — поднялась девушка, вытянувшись во весь рост.

Роскошные волосы по красивой спине, волнующие изгибы, попка эталонной формы, ноги стройные, длинные. Открывая шкаф, Ерема все смотрел на нее, не в силах оторвать взгляд. Подал ей одно полотенце, себе взял другое, обмотал им бедра.

Квартира небольшая, но платил Ерема за нее как за большую, трехкомнатную. И ремонт здесь, и обстановка, и сантехника в ванной импортная, удобный душ, Ульяне должно понравиться.

Она ушла, а он снова захандрил. Все правильно, после секса нужно принять душ, но для Ульяны это привычное дело. Так же как и сам секс.

Из душа она вышла в короткой тунике из полотенца. Взяла сумочку, вышла в прихожую, встала перед зеркалом.

— Я даже не знаю, где ты учишься, — сказал Ерема.

— В универе. Там же, где и Кирилл, только на историческом.

— Тогда будешь вести летопись, — сказал он. — Летопись нашей семьи!

— Ты делаешь мне предложение? — с насмешкой глянула на него Ульяна.

— Если это сейчас уместно, то да.

— Неуместно! — поворачиваясь к нему боком, сказала Ульяна.

— И предложение будет. И все будет… А Кирилла быть не должно. Ни Кирилла, ни Олега. Никого!

— Это мне решать, кому быть, а кому не быть! — не отрывая глаз от себя в зеркале, качнула головой она.

— Не знаю!

Ерема тоже сходил в душ, чтобы не прослыть чушкой. Он не торопился, и Ульяна могла воспользоваться моментом — быстро накраситься, одеться и оставить его с носом. Как это было в первый раз, когда она скрылась в подъезде, не дожидаясь, пока он расплатится с таксистом. Сейчас-то он получил свое, но все равно будет до боли обидно.

Но Ульяна продолжала крутиться перед зеркалом, поправляя прическу. И платье на ней, и глаза, и губы накрашены, остался только последний штрих. Ерема развернул пакет с шубой, повесил ее на плечики, а пальто с меховым воротником сложил и упаковал.

— Ты так решил? — спросила она, иронично глянув на него.

— Или шуба твоя, или я выброшу ее в мусоропровод.

— Выбрасывай!

Ерема кивнул, распаковал пальто, свернул шубу в комок и открыл дверь. Но через порог переступить не успел.

— Ну ладно тебе!

Одной рукой Ульяна взяла его под локоть, другой легонько шлепнула по спине. Он кивнул, закрыл дверь, подал ей шубу, и она быстренько влезла в нее. И поежилась, зажмурив от удовольствия глаза.

Вахлам нервно курил у входа в кафе, когда они подъехали. Увидел их, обрадовался, машину осматривать не стал, задержал взгляд на девушке.

— Ульяна, ну ты просто королева!

— Королева, — кивнул Ерема. — Но не просто!

— Не просто! — весело откликнулась Ульяна и даже подняла руку, как будто собиралась легонько щелкнуть его по носу. Но даже пальцем не прикоснулась.

За столом она не скучала, в разговоры не лезла, но внимательно слушала, если спрашивали, весело отвечала. И шампанское пила за милую душу. Встретили Новый год, под кайфом и с отличным настроением отправились на пустырь запускать салюты, но обратно в кафе Ульяна идти не захотела.

— Отвези меня домой! — шепнула она на ухо Ереме.

— Можно пешком. — Парень кивком указал вдоль тропинки в сторону своего дома.

— Нет, ко мне домой! — качнула она головой.

— Мама заругает?

На шутку она ответила совершенно серьезно:

— Да.

— Могли бы до утра погулять.

— Отвези, пожалуйста! — Она смотрела на Ерему мягко, но требовательно.

— Ну хорошо…

Он не чувствовал себя пьяным, взял дежурную «девятку», которая стояла у сторожки и которой пользовались все. Впрочем, Ульяна не возражала.

И уходить она не торопилась, когда он подвез ее к дому. Дождалась, когда он закроет дверь машины, только тогда направилась к подъезду. Ерема шел за ней. Шла она медленно, как человек, который собирался сказать что-то важное, но ему мешает дефицит времени. Возможно, она собиралась пригласить его в гости. Выглядел он, в общем-то, неплохо. И пальто как у чиновника из мэрии — в стиль и без всяких понтов. И костюмчик сидел. Но Ульяна его за собой так и не позвала. И у самого подъезда остановила Ерему, уперев руку ему в грудь. Не отталкивала, но и к себе не пускала.

— Завтра я за тобой заеду, со мной будешь жить, — как о чем-то решенном сказал парень.

А ведь это жестоко, после столь чудесного вечера с любимой девушкой расставаться с ней. Жестоко и несправедливо. Им бы сейчас в постель, Ерема обнял бы ее, а Ульяна прильнула бы к нему, и они оба чувствовали себя влюбленными и счастливыми. И так каждую ночь…

— Давай вечером, в шесть, — немного подумав, сказала она. — А в одиннадцать домой!

Ульяна кивком указала за плечо на закрытую дверь.

— Ну, хорошо, — слишком легко согласился Ерема.

И она правильно угадала в этом подвох.

— И не надейся, вместе мы жить не будем, — тихо сказала она.

И все же Ерема не поверил ей. Завтра же он сделает Ульяне предложение, они подадут заявление в загс, и тогда она уже никуда не денется.

Дверь в подъезд вдруг стала открываться, угрожая ударить Ульяне в спину. Ерема среагировал мгновенно и прижал девушку к себе. Она не сопротивлялась, но глянула на него удивленно.

— Серега?!

Из темноты подъезда на Ерему смотрел Кирюша. Два огонька в глазах, и третий — сигарета.

— Так это ты с ним? — с обидой спросил он, возмущенно глянув на Ульяну.

Он был явно под градусом. Или выпил хорошо, или потяжелей чего-нибудь принял.

— А что, нельзя? — с вызовом спросил Ерема.

— Э-э… Ну можно… — замялся парень, осознав наконец разницу в их весовых категориях.

Ерема ведь не тепличный овощ, он ведь и в морду мог дать очень легко.

— А что ты здесь делал? — спросил Ерема, кивком указав на верхние окна.

— Что я здесь делал? — удивился Кирилл. — Да я-то могу делать, я здесь свой…

— Понятно. — Ерема с укором глянул на Ульяну.

Кирюша и для нее свой, и для ее родителей. Ему ничего не стоило зайти за Ульяной, а не застав ее дома, остаться за праздничным столом. Уж ни к нему ли она так спешила?

— Ничего тебе не понятно! — Ульяна с упреком глянула в ответ.

— Поедешь со мной? — спросил Ерема.

Он не собирался ставить ее перед выбором. Ерема для себя все решил и Ульяну никому не отдаст, хочет она того или нет. И без присмотра ее больше не оставит. Но, видно, Ульяна поняла его не совсем правильно.

— Ну, хорошо… Только маме скажу… Подождешь? — спросила она, глянув на Кирюшу как на досадное недоразумение.

— Подожду.

И Ерема смотрел на Кирюшу. Парень заметно нервничал, жалея о том, что вышел к ним.

Ульяна ушла, Ерема вынул из пачки сигарету, зажигалку из кармана доставать не стал, вместо этого выразительно глянул на проходимца. Тот правильно все понял, дал ему прикурить, в прямом, разумеется, смысле. «Шестерка» что у кавказцев «шестерка», что у славян.

— Я тебя предупреждал? — спросил Ерема, выпустив дым Кирюше в лицо.

— Так я ничего!..

— Я ведь узнаю!

— Да нет, нет! — Кирюша, казалось, протрезвел.

— Наркотой балуешься?

— Да нет!..

— Чего так?

— Да ну его в пень!

— Кавказцев боишься?

— Ну-у… Они ведь спрашивали про тебя!

— Да? И что ты им сказал?

— А что я мог им сказать! Откуда я знаю, где ты был?

— Ничего не сказал?

— Нет! — Кирюша приложил к груди обе руки.

— Тогда откуда они знают, что там на рынке было?

— Ну, не знаю… — Кирюша отвел в сторону глаза.

— А они знают, что там было? Кто кого чморил, кто кого мочил? — Ерема пристально и с осуждением смотрел парню в глаза.

— Ну, знают… — голос у Кирюши дрогнул.

— Сдал ты меня, пес!

— Да нет! — В страхе перед расправой парень шарахнулся от него.

— Что ментам сказал?

— Да нет, не было ментов… То есть, может, и были, но меня не трогали.

— Точно?

— Точнее не бывает! — повеселел Кирюша.

— Значит, ментам про меня не сказал. Кавказцам сказал, а ментам нет?

— Ментам нет… И кавказцам не говорил!

— Говорил! — Ерема четко дал понять, что не верит Кирюше.

Но тот нашел чем побить эту карту.

— Не говорил! Но если бы сказал, то лишь для того, чтобы они не тронули Ульяну.

— Кавказцы спрашивали про нее?

— Спрашивали!.. Я сказал, что ты за нее любого уроешь. Это их остановило.

— Кого конкретно это остановило? Кто про Ульяну спрашивал?… Назови имя!

— Имени я не знаю, Каспий спрашивал, кличка Каспий.

Ерема кивнул. Он-то, конечно, знал, кто встал вместо Эльшада. Кто-то называл его Каспием, кто-то Джапаром. Аруз Джапаров, дагестанец, две ходки у него — за разбой и вымогательство. Очень серьезная личность. Но Каспию сейчас точно не до него. Эльшад сшил под себя большое одеяло, но после его смерти лоскуты стали отрываться, Каспий пытался их заново сшить… Как там в подробностях, Ерема не знал, но разброд и шатание в стане врага не могли не радовать.

— Лично Каспий?

— Ну да, подъехал, в машину позвал…

— И ты ему все рассказал?

— Я его напугал! Рассказал, какой ты крутой! Сказал, что ты из-за Ульяны любого порвешь.

— Про Эльшада спрашивал?

Кирюша еще не ответил на этот вопрос, а Ерема уже пожалел, что задал его. Действительно, зачем спрашивать, если и без того все ясно. Кирюша сказал все, что знал. Но что стало с Эльшадом, ему не известно. Хотя Каспий не идиот, он и без того все понял. Но молчит. До сих пор молчит. Возможно, забыл или выжидает.

— Ну, я сказал, что вы его увезли, а куда, не знаю. Сказал, что больше тебя не видел.

— Чем ты сейчас занимаешься?

— Ну чем… Отец денег дал, хотим вот ларек открыть.

— С кем?

— С Аистом!

— Наркотой торговать?

— Да нет!

— А Каспий вас так просто отпустил? — Ерема внимательно смотрел на Кирюшу.

— Ну, деньги-то мы вернули!

— А химия? Или Аист не открывал формулу, кокс бодяжить?

— Да нет, открыл!.. Он эту формулу еще Эльшаду открыл.

Ерема смотрел на парня и понимал, что верить ему нельзя.

— А твои формулы как поживают?

— Какие мои формулы?

— Ну, математический расчет… В какой прогрессии будет развиваться твой бизнес, в арифметической или в геометрической?

— А-а!.. Ну, геометрической прогрессии точно не будет! Во всяком случае, сейчас.

— А у меня намечается.

— Геометрическая прогрессия?

— Рынок мы открыли. Боюсь сглазить, но, кажется, зашли удачно.

— Это хорошо.

— Расширяться будем. Думаем оптовое направление освоить.

— Оптовое?

— Ты же ведь знаешь, откуда шмотки берутся. Сами шьют или челноки возят.

— Ну да, возят. У нас одна знакомая…

— А так у нас товар брать будут. Мелким и крупным оптом. И по всей стране.

— Да, нити по всей стране от Москвы тянутся, — закивал Кирюша.

— Может, тебя главным экономистом к себе возьму.

— Главным экономистом?

— Крупного предприятия.

— Было бы неплохо.

— Но не сейчас… Сейчас меня Каспий интересует. Попробуй пробить, что у него там за настроения, может, он ответку собирается дать.

Ерема не строил иллюзий насчет своей неуязвимости. Он работал с открытым забралом, акции оформлены на него, опять же братва пробивала рынок, если Фима знает, кто на нем стоит, то и другие будут знать. Причем очень скоро. Или уже знают.

— Как я его пробью? Я с кавказцами дел не имею!

— Они тебя пробивать будут. Узнают, что мы рынок открыли, придут к тебе, что там да как, откуда деньги…

— Деньги?

— Первоначальный капитал.

— А-а!..

— Деньги из нашего общака, тут даже ничего объяснять не надо. Бригады больше нет, а пацаны остались. Много пацанов, и все с волынами. Это вот Каспию и нужно объяснить, если он вдруг спросит.

— А как я узнал про волыны?

— Мы же вот пересеклись с тобой. Здесь. Пересеклись, поговорили, я под мухой был, все дела… Мы же с тобой кенты или нет? — снисходительно усмехнулся Ерема.

— Да… Поговорили.

— Я сказал тебе, что мы теперь снова сила, пусть только кавказцы сунутся. Мог я тебе такое сказать?

— Мог.

— А про деньги не мог. Про деньги не говори… Если вдруг Джапар спросит, скажи, что пойдешь узнаешь. Да он и не спросит, и так ясно, что из общака…

— А кто такой Джапар?

— Второе имя Каспия… Я знаю, кто он такой. Скажи, что я все про него знаю. Хочет войны, будет ему война, а то скучно вдруг стало.

— Так ему и сказать, что скучно?

— Говори. Правду говорить не стыдно.

Ульяна вышла из подъезда с женской сумкой на плече. Но это была другая сумка, куда больших размеров. Вместительная и неизящная.

— А Ульяну забудь! — сказал на прощание Ерема.

И, взяв девушку под руку, провел к машине. Помог сесть, сумку бросил на заднее сиденье. А сумка еще и тяжелая, похоже, Ульяна нагрузила ее женскими штучками, без которых не обойтись. Но лучше бы она сразу взяла чемодан.

— Не хотела я никуда ехать, — будто оправдываясь, сказала она, когда он вырулил со двора.

— Это все из-за Кирилла?

— Не было у нас ничего… С тех пор, как… Да что это такое! — Ульяна жеманно заломила руки. — Я что, должна оправдываться?

— Ты должна держать меня в курсе событий.

— С какой это стати?

— С той, что между нами не должно быть тайн. Поверь, так легче жить… Если нет тайн…

— Ну какие тайны?… Мне уже двадцать один год, была первая любовь, ничего особенного… Потом Кирилл… Встречались, но вместе не жили…

— А Олег?

— Олег… С Олегом только целовались… Я тогда в шестом классе училась… Только с ним и целовалась!..

— В шестом классе?

— В школе!.. Тебя же Сергей зовут?

— Ну вот и познакомились!

— То Ерема, то Сергей…

— Сергей Еремеев.

— Вот я и говорю, не доставай меня, Еремеев!..

Очищенную от снега дорогу подморозило, при разгоне машину слегка повело.

— Что это? — испугалась Ульяна.

— А жизнь, она такая, только успевай поворачиваться. Не успеешь, занесет на повороте.

— С тобой такая жизнь?

— Со всеми… Думаешь, с Кирюшей ничем не рискуешь? Еще как рискуешь. Тем более с ним ты уже однажды влетела…

— И с тобой могу.

— И с Олегом ты влетела. Хорошо, что вас в наше кафе затащили. Мой пацан затащил… А если бы какие-то отморозки?

— Ты хоть постоять за себя можешь, — немного подумав, сказала Ульяна.

— За тебя могу постоять. За тебя костьми лягу. И других на запчасти разберу. Знаешь, как это бывает?

— Знаю!.. Видела, как ты… Я боюсь тебя, Еремеев!

— Будем лечить!

— Как?

— Выпьем шампанского и начнем.

— Нет, на сегодня хватит.

— На сегодня? В этом году ничего не было.

— Да?… — задумалась Ульяна. — А шампанское у тебя какое?

— Такое же, что и в кафе.

Ерема не поскупился, выделил из общей кассы денег на хорошее импортное шампанское. И себе пару бутылочек взял. О чем вскоре пожалел. Сам он пил виски, а Ульяна налегла на шампанское, в одиночку осилила одну бутылку, принялась за другую, так и заснула с бокалом в руке.

Ерема застелил диван, раздел ее, лег рядом, обнял.

— Пожалуйста, не надо!.. — тихонько захныкала она. — Ну пожалуйста!

И это был вовсе не тот случай, когда женщина, говоря нет, подразумевает да. И Ерема отступил. А куда спешить, когда впереди у них целая жизнь?

Утром он был уже на рынке, как и ожидалось, торговля началась вяло, к обеду слегка оживилась, но не вышла даже на уровень первого дня после открытия. Зато второго числа нахлынула толпа. И продавцов прибавилось. А четвертого числа Ерема закрыл аренду последнего торгового места. В тот же день Лиля произвела первые выплаты с полученных доходов, он смог принести в дом довольно-таки приличную сумму.

— Это за первую неделю.

— За неделю! Два миллиона! — Ульяна не могла скрыть своего восторга.

На самом деле это была не такая уж и большая сумма, Ерема мог претендовать на куда более крупный куш, но деньги должны работать, иначе развитие с плюса очень быстро уйдет в минус. Но говорить он об этом не стал. На первое время им с Ульяной хватит и этих денег, а надо будет, он возьмет сколько надо. А надо будет. И машина им своя нужна, и квартира, а там ремонт, обстановка. Но спешить с этим делом не надо. Тем более что их семья еще в зачаточном состоянии. Не хотела Ульяна оставаться у него. Погостила на праздниках и засобиралась домой… А может, поломается-поломается и останется насовсем. С ней главное не настаивать. Поставить перед фактом и ждать, когда она сама созреет до полного взаимопонимания. Хоть и не всегда, но эта формула работала.

— У меня родители за месяц столько не получают!

Мать у нее преподавала в университете, отец заведовал отделом в научно-исследовательском институте, но больше всех зарабатывал дед-академик. Мать равнялась на отца, отец на тестя, Ульяна на деда, все умные, образованные, хорошо воспитанные, и в этот калашный ряд Ерема собирался влезть со своим рылом. Ему-то все равно, но Ульяна не спешила знакомить его со своей мамой, вот это напрягало, хотя и не очень.

— Сапоги тебе нужно купить, — сказал он.

— Я знаю какие! — взгляд у девушки вспыхнул.

— Ну если знаешь, то не буду мешать.

— Покупать нужно в ЦУМе!

— Не вопрос!

— Полтора миллиона, — вкрадчивым тоном тихо сказала она.

Ерема кивнул, соглашаясь. Брильянту нужна как минимум золотая оправа, он это понимал. И Ульяна тоже. Хоть в чем-то у них полное понимание.

Глава 9

Триста штук на лапу, столько же за отчуждение и право на землю… О том, чтобы закатать новую территорию в асфальт, речь пока не шла. Главное, урвать кусок и расширить рынок. Ерема к этому стремился, а пацанам, похоже, все равно.

— Ну, я участок под строительство взял, — пожал плечами Вахлам.

— И я строиться начал, — кивнул Студень.

— На швейный цех сколько ушло… — качнул головой Костяха.

Торговля шла ровно, бухгалтерия подсчитывала прибыль, а не убытки, выплаты на карман шли исправно, пополнялся и фонд развития. Ерема выдвинул идею начать торговлю своим товаром, вложили деньги, строится цех, заказано оборудование. В общем, жизнь шла своим чередом. И практически без проблем. Так, подъезжали время от времени бандиты, пробивали на выплаты, но Ерема держался крепко. Давал понять, что будет драться до конца. Его называли барыгой, но это не смущало. От этого, отвечал он, его удар слабее не стал. А ударить он мог. Пока мог… От спокойной жизни его пацаны обрастали жирком, да и сам он уже не чувствовал прежнего задора, и смерть презирал не так, как раньше. У него Ульяна, он не хотел расставаться с ней.

— У нас есть двести сорок штук, — сказал Ерема. — Остальное займем.

— Где?

— В банке. Выход у меня есть…

И на чиновника из столичной мэрии у него имелся выход, впрочем, в этот раз Михайлов сам вышел на него. И сам предложил занять весь пустырь, пока эту территорию не выкупил кто-то другой. Но бабла запросил нехило. И Ерема уже готов был расплатиться с ним за содействие. Триста штук возьмет из кассы, пацанов потрясет, завтра же и отстегнет. А на законную часть выплаты оформит кредит, он уже имеет представление, как это делается.

— Выход на банк? — играясь с дужками своих очков, спросил Флажок.

— И выход из ситуации.

— А залог?

— Все ваши квартиры заложим. И участки под строительство, — совершенно серьезно сказал Ерема.

Они уже четвертый месяц в работе, дела идут хорошо, но он пока так и не купил себе квартиру. А ведь мог. И пацанов особо не баловал, хотя выплачивал им больше, чем себе. Худо-бедно кубышка наполнялась, жаль, швейный цех много сожрал, но в то же время развиваться надо не только вширь, но и вверх.

— Ты это серьезно? — нахмурился Вахлам,

— Могу твою долю заложить!

— А мою долю можно заложить?

Ерема качнул головой. Заложить можно было весь рынок целиком, но никак не по частям.

— Мы можем переписать устав.

— Не надо ничего переписывать. А деньги в банке возьмем.

— Торгашей можно подпрячь, — предложил Студень. — Сразу за три месяца аренды можно взять.

— Это похоже на рэкет, — задумался Ерема.

— Да ладно, просто оплата вперед.

— А репутация?… Репутацией нужно дорожить… Но поговорить нужно. Если кто-то согласится, то можно и за три месяца вперед. Но без всякого нажима… И со скидкой…

— Можно и со скидкой.

— Тогда люди точно поймут. Если со скидкой и без нажима… Но это на ближайшую перспективу. А нам уже завтра нужно закрыть вопрос с Михайловым. Шестьдесят штук нужно. До вечера. Двадцать пять у меня есть. Кто больше?

Больше не дал никто, но шестьдесят штук до вечера все же наскребли. Утром Ерема встретился с Михайловым, передал ему деньги, механизм запустился. Через три недели, крайний срок через месяц, он должен был заплатить официально часть суммы.

Инфляция в стране слегка притормозилась, но все равно гнала галопом, на этом можно было бы сыграть, но, увы, Ерема не имел возможности взять кредит в рублях. Только в долларах. И под залог недвижимости. А пацаны наотрез отказались жертвовать своими квартирами. Требовалось-то всего сто сорок тысяч, остальное собрали с торговцев. И весь рынок заложить Ерема не решился: овчинка явно не стоила выделки. В общем, от банка пришлось отказаться. И еще раз нажать на торговцев, жертвуя своей репутацией. Впрочем, обошлось без насилия. Требуемую сумму наскребли, расплатились, получили разрешительные документы. Но в асфальт новую территорию закатывать пока не стали, на это не хватало средств.

— И все равно все путем, — собрав сход, заявил Ерема. — Пустырь наш, что хотим с ним, то и делаем.

— Но пустырь пока пустой, — в недобром каком-то раздумье сказал Вахлам.

— Пока пустой.

— Пустырь пустой, но рынок расширился.

— Уставный капитал увеличился, — кивнул Ерема.

Кажется, он знал, куда клонит Вахлам.

— И твоя доля в нем увеличилась.

— На шесть процентов. — Ерема и глазом не моргнул.

— Да, но наши доли-то уменьшились.

— Твоя всего на два процента.

— Всего?

— Кто больше всех вкладывал в фонд развития?… Или ты думаешь, я не умею считать свои деньги?

— Ну, деньги считать надо, — буркнул Вахлам.

— У тебя квартира, участок под строительство… А у меня только моя доля в рынке…

— Ну-у…

— Что ну? Ты видел расчеты, если там какая-то лажа, ты скажи,

— Лажи нет… В принципе нормально все.

— Тогда закройся! — грубо одернул Вахлама Ерема.

Домой в этот день он вернулся поздно и подшофе. Вахлам выставил мировую, к тому же нужно было обмыть удачную сделку, в общем, запах спиртного Ульяна учуяла на расстоянии. Ничего не сказала, но про себя отметила. Чего ж тут говорить, не хотела она жить с алкашом.

А первое время и вовсе не хотела жить с Еремой. Погостила у него пару дней после Нового года и вернулась к родителям. Он ездил за ней, забирал, водил в рестораны, увозил к себе на квартиру, а ночью возвращал домой. Но чем дольше они встречались, тем она чаще оставалась у него на ночь, пока не переехала совсем.

Они жили вместе, но день принадлежал ей. Сначала в институт, потом к родителям, домой она возвращалась только вечером, иногда поздно. Фактически Ульяна предоставлена была сама себе. И могла крутить романы на стороне. Ерема жутко ее ревновал…

— А ничего, что мы разрешение получили? — Ерема кивком указал на окно, которое выходило на пустырь. — Скоро рынок будет шуметь у нас под носом.

— Я не хочу жить у шумного рынка.

Ерема усмехнулся, он понял, на что наводит его Ульяна.

— Будем жить в своем доме!

— Ты купил дом? — с надеждой, но больше с сарказмом спросила она.

— Нет, я куплю участок. И будем строиться…

— Ты даже участок не купил.

— Зато рынок теперь почти на сорок процентов мой. И это будет самый крупный рынок в Москве. А как он работает, ты видишь, народ толпами валит.

— Ну да. — Ульяна окинула взглядом кухню, куда зашла вслед за ним.

Самый большой рынок, сорок процентов акций, а квартира съемная. Машину Ерема худо-бедно купил, «девятка» не новая, но своя. А мог бы уже на новеньком «БМВ» ездить.

— Всему свое время.

— Да, только время не стоит на месте.

— Сорок процентов акций. Сорок процентов! Еще немного, и будет контрольный пакет. Ты хоть понимаешь, что это значит?

— Не дура, понимаю.

— И пацаны понимают. Не нравится им это.

— Их доля уменьшилась?

— Соображаешь.

— Главное, чтобы ты соображал… Я смотрю, с этим у тебя пока все в порядке.

— Поверь, скоро своя квартира в Москве тебе будет казаться сущим пустяком.

— Мне?

— Или ты не собираешься за меня замуж?

— Ну, собираюсь…

Ульяна собиралась за него замуж, но с ее родителями он так и не познакомился. Интеллигенты в третьем поколении не хотели видеть какого-то бандита… Ульяна уверяла, что это не так, но слова это всего лишь слова. А на деле они даже не подали заявление в загс.

— Ты даже не представляешь, как мне стыдно, когда я делаю вот так! — Ерема обхватил Ульяну за талию, прижал к себе. — Без законного на то разрешения!

Ужина нет, только чай с бутербродами, но так ему и не нужно. Главное, что Ульяна рядом, с ней тепло и уютно.

— А ты не делай! — Она не вырывалась, всего лишь подалась назад.

— А если меня сносит течением? Прямо на тебя!

— Поставь паруса!

— Ты даже не представляешь, как они стоят!..

Ерема усадил Ульяну на стол. А почему бы и нет? Вместо ужина!

— Я так не хочу! — захныкала девушка.

Но Ерема не сдавался, в конце концов она расслабилась и закрыла глаза…

Утром Ерема вызвал такси, отправил Ульяну в университет, дав ей денег на новую сумочку. Весь день крутился на рынке, решал вопросы, вечером, уставший, встретил Ульяну, она возвращалась домой с покупками. И снова их закружило в сумасшедшем вихре. Жизнь продолжалась. Именно та жизнь, о которой он мечтал.

А через несколько дней исчез Флажок. Не вышел на работу, не позвонил, Ерема отправил к нему домой человека, но дверь закрыта, никто не отзывался.

Не появился Флажок и на следующий день. Ерема забил тревогу и сам вместе с Вахламом отправился к нему домой. Начали они с гаража, который Флажок купил вместе с квартирой. Гараж капитальный, ворота железные, внутрь не заглянешь, а ключей у них не было, в замочную скважину смотреть бесполезно. И не поймешь, есть там внутри машина или нет.

— Лариске надо звонить, может, она что-то знает.

— Когда они расстались?

— С месяц уже… Может, сошлись?

— Посмотрим.

Они подъехали к дому, где жил Флажок, поднялись на четвертый этаж, позвонили, ничего.

— А в ответ тишина… — усмехнулся Вахлам. — Он вчера не вернулся из боя.

— Из какого боя?

— Песня есть такая…

— Плохая песня. Для нашего случая…

Вахлам вынул из кармана мобильник, сначала позвонил Лиле, узнал у нее номер Ларисы, но дозвониться до девушки не смог. Она не отвечала.

— Домой к ней можно съездить, — пожал плечами Вахлам.

— Если это нам что-то даст, можно и съездить.

— А это нам что-то даст?

— Не знаю…

— Давай сначала по соседям пройдемся, — предложил Ерема.

— По соседям?

— Может, кто-то что-то видел.

— Что соседи могли видеть? — удивился Вахлам.

— А если Мишу убили?

— А тело?

— Увезли!

— Ну, не знаю…

Ерема позвонил в соседнюю дверь, открыл ему средних лет мужчина с большой родинкой под носом. Но в ответ на все вопросы он не получил ничего конкретного — не видел, не слышал, не знаю. Тихо было в квартире, никто никого не убивал.

Ерема не поленился, обошел все квартиры с четвертого по первый этаж, но так ничего и не узнал. Никто не видел Мишу ни вчера, ни сегодня.

— Может, на пятый этаж поднимемся? — не без иронии спросил Вахлам.

Ерема пристально посмотрел ему в глаза и спокойно кивнул:

— На пятый этаж поднимемся.

Дверь им открыл тот же самый мужчина с родинкой под носом. Ерема сначала подумал, что ошибся дверью, но мужчина смотрел на него так, как будто впервые видел.

— Это четвертый этаж? — спросил он.

— Пятый.

— А я на четвертом вас видел…

— Брата вы моего видели, — улыбнулся мужчина.

— Он там рядом с нашим другом живет, Миша Флажков, может, знаете?

— Знаю. Сосед мой.

— Через этаж?

— Через гараж!

— А-а!.. Миша куда-то пропал, ходим вот, ищем.

— Не знаю, не видел.

— Сегодня не видели?

— Нет.

— И вчера?

— И вчера не видел.

— А позавчера?

— А вот позавчера видел!

— Когда?

— Я с машиной возился, он подъехал. Поздно было, уже темнело… Ничего особенного, подъехал, поставил машину… Ко мне заглянул, спросил, может, помочь, он, вообще, в машинах разбирается…

— Помог?

— Да нет, я всего лишь двигатель мыл, не нужна была помощь.

— Ушел Миша?

— Ушел.

— И все?

— А что еще должно быть?

— Говорим же, пропал Миша.

— Ну да, пропал… — Мужчина приложил палец к родинке под носом. — Незадолго до того, как он появился, машина какая-то подъезжала. Прямо напротив его гаража стояла.

— Просто стояла?

— Подъехала, встала, постояла-постояла и уехала.

— А стояла зачем?

— Не знаю. В машине на сиденье пассажира сидел человек, он на гараж смотрел. Водителю что-то говорил.

— Что за машина?

— Белая «Волга».

— Вы знаете, чья это машина?

— Нет.

— Белых «Волг» много… Я так понимаю, номера незнакомые.

— Незнакомые. Новые номера.

— Один человек на гараж смотрел, другой за рулем сидел. Один говорил, другой слушал… Как они выглядели?

— А вот этого я вам не скажу. Они за тонированными стеклами сидели.

— И лобовое стекло было затонировано? — спросил Вахлам.

— И лобовое. Но не так сильно… У одного лицо такое вот! — Мужчина приложил к своим щекам ладони и развел их. — А у другого такое! — Он сдавил руками лицо.

— У одного морда широкая, у другого узкая?

— Да.

— Русские или нерусские?

— Лица славянские… Кажется… Один чернявый, но славянин, другой посветлей…

— А говорите, не разглядели.

— Ну так, смутно…

— И куда машина делась?

— Уехала!

— А Миша подъехал… Он ушел, а машина? Вы ее больше не видели?

— Да нет.

— Может, «Волга» за ним поехала?

— Не видел…

— А Мишу?

— И Мишу больше не видел.

— А вчера вы были у своей машины?

— Был, конечно.

— Может, еще что-то у гаража видели? Может, ворота были открыты?

— Да нет, закрыты были ворота. Нормально все было… Ну, очки солнцезащитные валялись…

— Очки?

— Солнцезащитные. Капли с золочеными дужками…

— Зеленые? — глянув на Вахлама, спросил Ерема.

Флажок не расставался со своими «каплями» с золочеными дужками, возможно, даже спать в них ложился.

— Не обратил внимания. Я близко не подходил.

— У гаража очки валялись?

— Да.

— Не видели мы там ничего.

— Может, подобрал кто-то… Я точно не брал! — спохватился мужчина.

Больше ничего интересного он сказать не смог. Ерема и Вахлам спустились к машине.

— Мишкины очки там были, кто-то подобрал.

— Может, сам и подобрал… — вслух подумал Ерема. — Обронил, заметил и вернулся…

— Может, кто-то помог обронить.

— Может, кто-то помог… — не стал спорить Ерема. — Возможно, Мишку ждали в гараже, те самые, из «Волги».

— Там замок серьезный, так просто не взломать.

— Зачем взламывать? Он заезжает, они заходят, стреляют, закрывают.

— Заезжает?

— Позавчера близнец помешал. А вчера утром у гаражей никого не было. Мишка зашел, сел в машину, ворота открыты. Выстрелил, ворота закрыл, и все дела…

— А очки?

— Очки могли с него снять. Перед выстрелом.

— Зачем?

— Не знаю, гараж ломать надо, смотреть.

На вскрытие гаража ушло два часа. Подъехали знающие люди, взломали замки.

Мишки в гараже не было, ни живого, ни мертвого. И машина отсутствовала. Ерема осмотрел пол, ни гильзы, ни окровавленного ножа. Пятна на полу, может, кровь, но, скорее всего, машинное масло.

— А машина уехала, — сказал Вахлам.

— Куда?… Звони Лариске!

На этот раз девушка ответила, но где Флажок, сказать не смогла: не знала.

— Не нравится мне все это, — покачал головой Вахлам.

— Искать надо Мишку. В Атомный звонить, может, дома он, у предков.

— Да он бы сказал, что в Атомный едет!

— Мог сказать, а мог и не сказать.

— От обиды? — нехорошо глянув на Ерему, спросил Вахлам.

— От какой это обиды?

— Ну-у… — замялся пацан.

— Из-за моей доли?

— Да нет…

— Что нет, если да!.. Зря вы так, я играю честно.

— Но играешь!

— Иди ты к черту!

Мишку искали весь день, но так и не нашли. Вечером Ерема собрал всех в кафе. Если с Флажком что-то случилось, опасность могла угрожать всем. Возможно, кто-то объявил им тайную войну. Пока не важно кто, сейчас главное принять меры — вплоть до казарменного положения. Об этом Ерема и собирался поговорить.

В кафе собрались все, кроме Студня.

— А где Дима?

— К Василисе поехал, — сказал Вахлам.

— Странно.

С Василисой Флажок встречался до Ларисы, так, ничего серьезного. Если на Ларисе он даже собирался жениться, то Василису считал законченной шлюхой.

— А вдруг он с ней снова закрутил?

— Звони, где Студень?

— Да звонил.

— И что? — внутренне напрягся Ерема.

— Не отвечает. Может, вне зоны доступа. Или труба села.

— Звони, пока не зарядится!

— А как она зарядится?… А-а, это прикол такой?

— Звони, говорю!

Студень не отзывался. Дозвонились до Василисы, но она ничего не знала. Не подъезжал к ней никто, не спрашивал о Мишке.

— Это уже запредел какой-то!

— Может, домой к Димке сгонять?

— Из охраны кого-нибудь отправь.

— Думаешь, охране ничего не грозит? — спросил Вахлам.

— Что я думаю? — косо глянул на него Ерема.

— Ну, если мочат, то пацанов…

— Мочат? Я говорил, что кого-то мочат?

— Ну мы думаем.

— Кто мы?

— Ну ты… Все думают!

Ерема внимательно смотрел на Вахлама. Понимал он, очень хорошо понимал, о чем думает этот жучара. Ерема избавляется от акционеров, чтобы затем выкупить их долю. Предположение фантастическое, но Вахлам сейчас на измене, к тому же он с недавних пор очень стал переживать за свою долю. Когда деньгами швырялся, не переживал, а сейчас вдруг жаба на грудь села.

Ерема, Вахлам, Костяха, Студень, Флажок владели львиной долей акций. Ништяк и Паня имели всего ничего. К ним добавились Резвый и Бычок, их тоже включили в реестр, ввалив за них по тридцать штук из общака. Но если на самом деле вдруг началась охота на держателей акций, то за Ништяка, Паню, Резвого и Бычка Ерема особо не переживал. За рядовых охранников тем более. В случае чего основной удар придется на него, Вахлама и Костяху. Если да, Флажок и Студень уже пропустили удар.

— Думать нужно, — кивнул Ерема. — Но головой! Понял?!..

— Да я не говорю, что ты в чем-то виноват…

— Вахлам, мой тебе совет, поставь свой язык в гараж. И закрой ворота!

— Не знаю, что там насчет гаражей, — влез в разговор Костяха. — Но когда-нибудь это должно было начаться.

— Что начаться?

— Да война!.. Слишком красиво живем, так не может долго продолжаться.

— С кем война?

— Да хотя бы с кавказцами!

— С кавказцами? — задумался Ерема.

— Кто знает, где сейчас Эльшад? Никто не знает!.. А где сейчас Флажок? Тоже никто не знает!

— Типа баш на баш? Эльшад исчез, и Флажок исчез? — задумался Вахлам.

— И Флажок, и Студень.

— Ну, со Студнем пока ничего не ясно, — сказал Ерема.

— Думаешь?… — Вахлам посмотрел ему в глаза, пытаясь заглянуть в самую душу. — Или знаешь?

Все-таки Вахлам подозревал Ерему. Или пытался запустить волну, которая могла смыть его. Объявить Ерему гадом, поставить на нож, а его акции поделить между собой. Устав это в принципе позволял… Но если так, то Вахлам и мог организовать этот беспредел. Хотя вряд ли. Вахлам организм одноклеточный, на многоходовые комбинации не способный. Но Лиля-то баба умная, могла и подсказать…

— Ты отправил людей к Диме? — стараясь держать себя в руках, спросил Ерема.

— Нет.

— А хрена ли ты тогда языком треплешь? Давай работай!

— Ну не вопрос…

— Я не знаю, что ты там про меня думаешь, но пока что я здесь за главного!

— Да не думаю я ничего, — уходя, буркнул Вахлам.

— А ты в ментовку давай!.. — Ерема резко глянул на Костяху.

Хочешь не хочешь, а с ментами приходилось контактировать, как ни крути, а от них во многом зависело благополучие рынка. Наладить с ними контакты взялся Костяха, он поначалу просто подмазывал патрульно-постовые наряды, которые несли службу на рынке, затем вышел на их непосредственного начальника, чуть погодя поднялся до самой верхушки местного ОВД. И ничего, нормально все, никто его не съел, и особых проблем с ментами нет.

— Ментов подпрягать будем? — удивленно повел бровью Костяха.

— Мишу «Волга» пасла, номера надо пробить. Чья машина, кому принадлежит. Делай что хочешь, но информация мне нужна через час, максимум через два… Ништяк, Паня, едете с Костяхой!

— Может, стволы взять?

— Стволы взять! — кивнул Ерема. — И заявления по-быстрому!..

Оружие у них, разумеется, незаконное, легальные стволы под охранную фирму в стадии оформления. Но легальные стволы на такие дела лучше не брать. Так что все по старинке, пишутся заявления о том, что ствол везут в милицию, если вдруг повяжут, хоть какая-то отмазка.

Костяха управился за полтора часа, пробил владельца машины и сразу же, не заезжая на базу, отправился к нему в гости. А Вахлам побывал дома у Студня, но там его не застал. Пацан пропал вместе с машиной.

Ерема велел всем оставаться на местах, но сам, взяв ствол, отправился домой. Ульяна его ждала и уже готовилась ко сну. Ерема хотел отвезти ее домой к родителям, но передумал. Если против них включился Каспий, то ему известен адрес в Хамовниках… А Каспий мог объявить Ереме войну.

— Что-то случилось? — спросила Ульяна, с тревогой глядя на него.

Ерема молча выложил на стол пистолет.

— Что это? — она растерянно глянула на парня.

За Каспием должен был наблюдать Кирюша, но Ерема ему не верил, на связь с ним не выходил. И Кирюша не давал о себе знать. Но при этом он мог продолжать работать на Каспия. И общаться с Ульяной, которая знала о проблемах из-за долевого участия. И об уставе их совместного предприятия Ерема ей рассказывал, и про наезд со стороны Вахлама. А Кирюша не дурак, он мог предложить Каспию план, как наказать Ерему чужими руками. Одни пацаны тупо исчезают, другие предъявляют Ереме, начинается заварушка, из которой никто не выходит живым. А если вдруг кто-то останется, все равно рынок можно будет взять голыми руками.

— Это тебе!

— Зачем?

— Проблемы у нас, на тебя могут наехать. Завтра сиди дома, если вдруг что, стреляй.

— В кого?

— Вряд ли это будет дядя Федор из Простоквашино. Это будут гоблины!

— Ты меня пугаешь!

— Стреляй, не раздумывая!..

— Я не могу выстрелить в человека!

— Стреляй в потолок. Главное, стреляй. Чтобы все слышали!

— Неужели все так серьезно?

— Надеюсь, что не очень. Но готовиться нужно к худшему!

— И что, это всегда так будет?

— Что будет?

— Ну, эти гоблины?

— А как ты хотела? Там, где деньги, там не только гоблины. Бизнесменом я буду, бандитом, без разницы. Если есть деньги, всегда будет кто-то, кто захочет их отобрать, закон жизни… Или ты думаешь, что с Кириллом тебе будет проще?

— Я не думаю.

— Он ларек там собирался какой-то открывать. Из-за ларька тоже могут круто наехать… За Олега выходи, он твоим родителям нравится, хороший мальчик из приличной семьи… Ты, кажется, о своей квартире мечтаешь? Может, он кинозвездой станет. Когда-нибудь. В другой жизни.

— При чем здесь квартира?

— При том, что так просто ничего не бывает… Короче, закрываешься на все замки и сидишь тихо как мышь!

Ерема мог забрать Ульяну с собой на рынок, там безопасней, чем в Хамовниках, но не стал этого делать. Возможно, киллеры уже поджидали его у подъезда, если так, то и она могла пострадать вместе с ним. А если его похитят, то и ее увезут вместе с ним. И не трудно догадаться, чем ей это грозит.

Но никто у подъезда его не ждал. Он спокойно вернулся на рынок, и там без изменений. Ночью позвонил Костяха. Добрались они до владельца «Волги», тряхнули его, взяв за шкирку. Машину мужик продал по доверенности некоему Зимину Павлу Денисовичу, русскому по национальности. Имя это ни о чем никому не говорило, но рядом с этим Зиминым владелец «Волги» видел человека, внешне очень похожего на азербайджанца. Одно это уже наводило на определенные мысли, вернее, подтверждало подозрения.

Глава 10

Знакомый рынок, летняя жара, толпы людей, запах пота и давленой клубники. Кирюша, может, и тепличной внешности, далеко не амбал, но пер он как танк, чувство собственного превосходства позволяло ему двигаться через толпу как нож сквозь масло. Голова высоко поднята, плечи расправлены, шаг энергичный. Ни дать ни взять хозяин жизни. А причина его уверенности в себе проста, он работал на мафию. И в знакомый овощной павильон Кирюша вошел как к себе домой. Ерема за ним не последовал. Зачем, и без того все ясно! И предлог для серьезного разговора уже имелся.

Бычок шел параллельным курсом. Остановился Ерема, замер и он. И Резвый затаился в ожидании.

За Кирюшей следили на двух машинах, Ерема как чувствовал, что этот чмырь выведет их к кавказцам. И точно, привел в самое логово.

Кирюша пропадал около часа, пешком вернулся к стоянке, сел в свою «семерку». Ерема не торопился привлекать к себе внимание. За Кирюшей могли следить, поэтому он просто поехал за ним.

Кирюша не обманул, он действительно занялся бизнесом, причем открыл не один, а сразу два ларька в районе станции метро. Кирюша скрылся в табачном ларьке, дверь он за собой не закрывал, и Ерема без труда вошел вслед за ним.

— Ух ты, да у тебя тут кури — закурись! — засмеялся он. — С какой пачки начинать?

— А-а… Да с какой хочешь! — Кирюша растерянно хлопал глазами.

— С самой противной пачки и начну! — Ерема ударил его не сильно, но тот все равно сполз под прилавок. В ларьке жарко, душно, но его это не смущало.

— За что? — Поднимаясь, Кирюша задел полку, с нее посыпались сигареты.

— За то, что ждал тебя долго! Где ты был?

— Домой ездил.

— А я думал, у Каспия был.

— У Каспия? — Голос у Кирюши задрожал.

— Мы же договорились, ты держишь его под контролем и докладываешь мне.

— Я?! Каспия?! Под контролем?!

— Что, слабо?

— Конечно, слабо!

— Ничего не узнал?

— А что я мог узнать?

— Два пацана у меня пропали, ни слуху ни духу. Думаю, Каспий их похитил.

— Каспий?! Твоих пацанов?! — Кирюша изо всех сил старался смотреть прямо на Ерему, но что-то дрогнуло в нем, глаза скользнули в сторону.

— Ничего не знаешь?

— Нет, конечно.

— А на рынке что сегодня делал?

— На каком рынке?

— А где тебя в клетке держали.

— Я там был?

— Надеюсь, живот у тебя больше не болит, — сказал Ерема.

— Какой живот?

— А куда тебя ножом… Я тебя сейчас в живот ударю. Как думаешь, швы не лопнут? Сколько времени прошло?

— Не надо меня в живот! — Кирюша в панике закрылся руками.

— Что на рынке делал?

— Так сигареты там оптом покупал…

— Больно ударю!

Ерема всего лишь замахнулся, а Кирюша уж сел на задницу, руками закрывая и живот, и голову.

— Ты, наверное, не понял, два моих пацана погибли. Как ты думаешь, что с тобой за это будет?

— Это не я!

— Конечно, не ты! Там профи работали, а ты чмо болотное! Но это тебя может спасти. Западло марать руки о чмошника, ты меня понимаешь?

— Я ничего не делал!

Ерема не выдержал и кулаком, сверху вниз, врезал Кирюше по макушке.

— Еще раз скажи, что ты ничего не делал!

— Коготь меня заставил!

— Кто?

— Коготь, он там с Каспием… Я для Каспия фигура ничтожная…

— И что Коготь? Что ты для него сделал?

— Ничего…

Ерема еще раз ударил Кирюшу по голове. Чтобы задняя скорость больше не включалась. То заставили его, то ничего…

— Ну, он сказал, что Ульяну изнасилует, — выдавил из себя Кирюша.

— Коготь сказал?! — рассвирепел Ерема.

— И ты ее не спасешь, сказал. Она просто исчезнет, сказал. Навсегда. Ты даже знать не будешь, кто там и что…

— Почему ты мне об этом не сказал?

— А потому что я не тебе торчу, а Каспию. Мне против них никак нельзя!

— Зачем они тебе про Ульяну сказали?

— Ну так, а ты от меня чего хотел? Информации!..

— И Ульяна тебе что-то рассказала?

— Говорила…

— Что говорила? Когда?

— Ну, когда… Я же знаю, где она учится, подъехал, посидели, поговорили.

— Посидели? Где?

— В кафе… А что?

— Я тебе сейчас шею сверну! И скажу, что ничего!.. Что тебе Ульяна сказала?

— Все что знала…

— Про устав наш говорила? Про акции, все такое…

— Ну да…

— Что ну да?

— Сказала, как у вас там устроено… И что на тебя из-за этого наехали.

— Когда она тебе это сказала?

— На прошлой неделе.

— И ты сразу Когтю все сказал?

— Ну-у…

— Или это ты предложил ему вариант, как моих же пацанов на меня натравить?

— Да ты что! — От страха Кирюша забился под прилавок.

— Вычислил вариант, да?

— Да не я это!

— Хреновый из тебя математик! Поэтому и подохнешь как собака!

— Ты же сказал! — заскулил Кирюша.

— Что я сказал?

— Что не убьешь…

— Хороших чмошников не убивают, — усмехнулся Ерема. — А про плохих математиков я не говорил!..

— Не предлагал я ничего Когтю!

— Значит, Ульяна меня слила?

— Ну-у, рассказала… А что ей оставалось делать? Ты далеко, а она одна, без охраны. Подъедут, запихнут в машину, что ты сможешь сделать?

— Ты ей угрожал?

— Не я угрожал, а Коготь.

— Лично?

— Да нет, конечно, через меня!

— Кто такой Коготь?

— Я же говорил!

— Имя, фамилия…

— Да я откуда знаю… Паша его зовут. Точно Паша.

— А почему Коготь? Фамилия Коготь?

— Не знаю… У него ноготь на большом пальце как коготь. Ноготь когда-то вырвали, новый страшный такой вырос, толстый, твердый, а он его еще и затачивает. Он в зоне глаз кому-то, говорят, выбил этим когтем…

— В зоне?

— Ну да, он мужик такой хмурый, прожженный. Я так понял, они с Каспием вместе сидели.

— Как на этого Когтя выйти? Где он живет?

— Да кто ж мне скажет!

— Ты его сегодня на рынке видел?

— Ну да, говорил с ним…

— А зачем к нему приходил?… Еще кто-то погибнуть должен?

— Да я даже не знаю, что там да как!

— Зачем тогда приходил?

— Спросить…

— Что спросить?

— Ну, там у вас вроде что-то началось.

— Что у нас началось?

— Ульяна звонила, сказала, что у вас там проблемы, сказала, что ты ей пистолет дал.

— Ульяна звонила? Когда?

— Вчера…

Ерема еще вчера решил установить наблюдение за Кирюшей. А заодно и за Ульяной. Вчера он поздно хватился, надо было сразу квартиру на прослушку поставить, а «жучок» появился только ночью, А с утра он взялся за Кирюшу и с ходу вышел на какого-то Когтя. Но с этим уродом он разберется, а вот что с Ульяной делать?

— Коготь сейчас на рынке?

— Должен там быть.

— Как он выглядит?

— Мощный такой… Невысокий, но мощный, коренастый… Морда такая щекастая, глаза маленькие, нос широкий, нос-картошка… Лысый… Ну и коготь на правой руке.

— Ну что я тебе могу сказать, пацан. Закрылся твой ларек! — ухмыльнулся Ерема.

Не собирался он убивать этого ушлепка, во всяком случае, сейчас, но и оставлять его без присмотра никак нельзя. Он же при первой возможности свяжется с Когтем и предупредит его.

— Как закрылся?

— Навсегда!

— Ты меня убьешь?

— Будем смотреть. Как ты будешь себя вести. Попытаешься сбежать, ты труп.

Кирюша бежать не пытался, покорно сел в машину, Резвый и Бычок отвезли его на квартиру, которую снимали на двоих, там и заперли, связав покрепче. А сами отправились на рынок за Когтем.

Рынок уже опустел, когда они подъехали, людей почти нет, но и дворники еще не начали работу. И ворота не закрыты, заходи кто хочешь. Но Ерема заходить не стал. Он всего лишь расставил машины на выезде с рынка. И когда из ворот рынка выехал черный «Чероки», направил свою «девятку» ему навстречу. И заметил, что машиной управляет человек с лысой головой. Какой у него нос, какие глаза, не разглядел, но с лысиной он ошибиться не мог.

Ошибиться он мог в том, что в машине находится именно Коготь, а не кто-то другой. И все равно велел Резвому и Бычку ехать за ним. Сотовый сигнал обеспечивал связь по телефону, но переговаривались в основном по рации.

Резвый вел «Чероки», Ерема ехал следом для подстраховки. Впрочем, далеко ехать не пришлось, джип даже не вышел за пределы района, свернул во двор многоэтажного дома, припарковался. Резвый и Бычок за ним, сказали, что из машины выходит среднего роста лысый мужик с бесформенным носом. Выходит, берет с заднего сиденья цветы и целлофановый пакет, возможно, с джентльменским набором. Во дворе люди, мужик заметно напряжен, Ерема дал команду его не трогать.

Он позвонил Костюхе, тот пробил номер «Чероки», оказалось, что машина напрямую принадлежала Зимину Павлу Денисовичу. Коготь это или нет, в любом случае владелец и водитель джипа имел отношение к нападению на Мишу Флажка.

Зимин вышел из дома после полуночи. К этому времени Ерема подтянул людей, подъехали Вахлам и Паня. Мужика сбили с ног, скрутили, засунули в подъехавшую машину, он даже пикнуть не успел, так быстро все произошло.

Мужика вывезли в лес, дали в руки лопату.

— Копай! — сказал Ерема.

Он уже не сомневался, что имеет дело именно с Когтем.

— Зачем копать? — здоровяк угрюмо смотрел на него.

— Эльшад здесь лежит, — соврал Ерема. — К нему пойдешь!

— Какой еще Эльшад?

— Вы же за него с Каспием хотели спросить?

— С кого спросить? Ты кто такой?

Руки у Когтя развязаны, опять же, лопата. Резвый держал его на прицеле, но Ерема все равно очень рисковал. И все же он ударил. Что есть мочи. Коготь, несмотря на свою физическую мощь, на ногах не устоял. И свалился на землю вместе с лопатой.

— Вставай давай! И копай!

Коготь поднялся, взял лопату и вдруг рванул на Ерему. Но сильный удар навстречу срубил его еще до того, как Резвый нажал на спусковой крючок. На этот раз Ерема ударил его ногой в район мочевого пузыря. Мужика скрутило от боли.

— Привет Эльшаду передашь, падла!

— Не знаю никакого Эльшада!

— И Кирюшу не знаешь, который к тебе сегодня приходил?… Жаль, что ты ему не поверил.

— Что я ему не поверил?

— А то, что Ерема на измене!.. Зарыться надо было, а ты к бабе с цветами…

— Ерема — это ты?!

— Да, Коготь, да!.. Копай давай!

— Не буду я! — Коготь отбросил от себя лопату.

— И все, больше нечего сказать? — вздохнул Ерема.

Он все ждал, когда Коготь предложит жизни Флажка и Студня в обмен на свою жизнь. А он молчал, возможно, потому что пацанов нет в живых.

— А что говорить?

— Миша Флажков где? И Дима Студенев.

— Не знаю таких. — Коготь смотрел куда-то в сторону.

— Не свисти! Мишу Флажкова на твоей «Волге» выслеживали. Сказать, у кого ты ее по доверенности купил?

— Не знаю ничего. — Коготь опустил голову.

— Что с пацанами?

— Не знаю ничего…

— Что с пацанами, спрашиваю?

— Да не знаю я!

Ерема ударил ногой в горло, тут же прилетело от Вахлама. Резвый врезал Когтю кулаком в нос, Костюха добавил. Когтя били до тех пор, пока он пытался сопротивляться. А когда он пришел в себя, Ерема снова спросил, что стало с Флажком и Студнем.

— Я не знаю… — шамкая уже беззубым ртом, проговорил Коготь.

— Костя, сними с него скальп! — сказал Ерема, подавая знак, что делать этого не нужно.

— Меня там не было! — вдруг заплакал Коготь.

— Где не было?

— Без меня все сделали…

— Что сделали?

— Ну пацанов ваших… Я просил не убивать их.

— А их убили?

— Ну-у…

— Кто это сделал? Имена, как найти? Говори!

— Саван был, Мамед, Каха…

— Где они? Как их найти?

— Я не знаю!

— Дайте ему лопату, пусть копает!

— Да я правда не знаю…

— Лопату!

Коготь начал копать, только тогда Ерема закурил.

— И мне! — Вахлам потянул руку к его пачке.

Ерема дождался, когда он возьмет сигарету, только тогда спросил:

— Долю мою в пачке уменьшаешь?

— Э-э… Ты про сигареты?

— Ты знаешь про что.

— Ну, извини…

— Что извини?

— Ну, моча в голову ударила, подумал, что это ты Флажка заказал.

— Заказал? Кому?

— Не знаю кому…

— Козел ты, Коля!

— Баран!

— На баранов и рассчитан был этот спектакль, да, Коготь? — громко спросил Ерема.

— Кирюша гад!

— Он тебя надоумил?

— Ну а кто?

— Стравить нас, а рынок потом подобрать?

— Сам, сказал, в руки упадет!

— Ты сказал ему за мной следить?

— Я сказал?… Да он сам ко мне подъехал!..

— И как Эльшада мочили, рассказал?

— Рассказал… А Джапару что? Эльшад Джапару мешал, Эльшад ушел, Джапар поднялся. Зачем тебя опускать?

— А интересы клана?

— Ну, интересы… Ну да, Кирюша на эту мозоль давил. Падла!..

— Зачем давил? Долги, наркота, еще что?

— Да какая наркота, кто ему доверит? А долги да, долги были.

— Значит, Кирюша тебя уговорил?

— Гадом буду, Кирюша! — Коготь воткнул лопату в землю и встал, раскинув руки, как будто собирался опуститься перед Еремой на колени.

— Жить хочешь?

— Хочу!

— Где Саван, Мамед, Каха?

— Они сами по себе. Им отмашку дали, дальше они сами…

— Ты им не только отмашку, ты им свою «Волгу» отдал.

— А «Волгу» под Ногинском видели. Садовое товарищество там… Я даже знаю, какой дом, — опуская голову, вздохнул Коготь…

Ерема решил действовать наверняка, позвонил Костяхе, назвал место, время и велел подтягиваться вместе с Ништяком. Всю команду собрал, и, как оказалось, зря. С отморозками Когтя он мог бы справиться и сам. Их взяли под утро тепленькими. Зашли в дом, а они спят, запах перегара бил в нос похлеще отравляющего газа.

Всех связали, избили, допросили. Увы, надежды не оправдались. Каха во всех подробностях рассказал, как выслеживали, захватывали и убивали пацанов. Ерема едва сдерживался, чтобы не пристрелить его на месте.

— Где тела? — дрожащим от волнения голосом спросил он.

— Ну так похоронили… По-человечески… с почестями… — неуверенно соврал Каха.

— С почестями вас похороним. Уроды!..

— А пацанов нормально похоронить надо! В Атомном! — сказал Вахлам.

— Это само собой… — кивнул Ерема. И, обращаясь к долговязому Савану, спросил: — Что выбираешь, смерть сейчас или десятку на строгом режиме?

Ерема прекрасно понимал, что в гибели Флажка и Студня могут обвинить его, поэтому ему нужен был тот, кто возьмет все на себя. Он очень рисковал, гораздо проще было пристрелить отморозков прямо сейчас. Но Флажка и Студня действительно нужно было похоронить на нормальном кладбище, поэтому пришлось бросить жребий.

Десять лет в зоне выбрали все, но счастливый билет вытянул только Мамед. Он и пристрелил всех, после чего отправился в милицию сдаваться. Деваться ему было некуда, он или показывает, где трупы Флажка и Студня, или получает высшую меру за убийство своих дружков.

И все же Ерема жалел о том, что поддался соблазну сохранить Мамеду жизнь. А еще вдруг Кирюша пропал. Резвый отправился за ним, но в своей квартире нашел только жгут из простыни, которым его связали. Избавился парень от пут и сбежал, хорошо, если не в ментовку.

Глава 11

Пока все шло по плану, Мамед явился с повинной, рассказал, как его дружки убили Флажка и Студня, сказал, где захоронены трупы. Кирюша так и не нашелся, но в милицию он точно не обращался. И все равно очень хотелось выпить.

Ерема еще не разделся, придя с улицы, а уже махнул стакан водки. Затем бухнулся в кресло, вытянул ноги и закрыл глаза.

— Ты почему так долго? — спросила Ульяна.

— Оставь меня, старушка, я в печали!

— Я старушка?! — вскинулась она.

— Шутка!

— Почему ты со мной так разговариваешь?

— А как с тобой разговаривать? После того, как ты меня предала.

Ерема поднялся и, не глядя на Ульяну, вышел из комнаты. На кухне достал из холодильника бутылку водки, налил, выпил.

— Когда я тебя предала? — в запале, но уже с осторожностью спросила она.

— О чем ты с Кирюшей в кафе говорила?

— Я?! С Кирюшей?!

— Я тебе говорил, что пацаны на меня из-за акций наехали? Говорил, что все наши доли должны оставаться в общем фонде? Что никто не может владеть ими, кроме учредителей.

— Ну, говорил, и что?

— А ты об этом Кирюше разболтала? Зачем?

— Разболтала?

— Нет?

— Да он сам из меня все вытянул.

— Да ну? Сначала о любви, стихи почитал, а потом, а ну-ка, как там твой дружок поживает со своим уставным капиталом? Да, так было?

— Не спрашивал он про уставный капитал.

— Нет?

— Я сама спросила. Можно ли так сделать, чтобы ты не мог распоряжаться своей долей?… А твои пацаны меня не интересовали!

— Тебя моя доля интересовала, да? — едко спросил Ерема.

— Ну, думала, ты пошутил… Чтобы я на твою долю… Да не собиралась я на твою долю претендовать! — Ульяна резко повернулась к нему спиной.

— Собиралась! — А он, взяв ее за плечи, резко повернул к себе лицом.

— Да пошел ты!

— Ты что, дура? — Он напряг мышцы рук, чтобы тряхнуть ее за плечи. — Не понимаешь?… Кирюша стравить нас хотел! Из-за этих чертовых акций! Чтобы мы друг друга перестреляли!.. Мишу Флажкова из-за этого убили! Диму Студня!.. Их убили! Убили, понимаешь? Я точно это знаю! Я говорил с людьми, которые их убили! Из-за тебя!

— Из-за меня?! — Ульяна с бледным видом смотрела на него, голос ее дрожал.

Она прекрасно все понимала, потому что не дура. Корыстная дрянь она, расчетливая стерва — кто угодно, только не дура.

— Ты разболтала Кирюше… Да нет, ты меня сдала! Он говорил тебе, что кавказцы могут тебя похитить?

— Ну, говорил…

— И что я не смогу тебе помочь.

— Говорил… Но это когда было…

— В постели.

— В какой постели?

— Ты спала с Кирюшей!

— Когда я с ним спала?… Это было давно…

— Месяц-два?

— Да какой месяц-два! После тебя у меня никого не было!

— И я тебе поверил?

— А не надо мне верить! — психанула Ульяна.

— То есть для тебя все просто! Не надо верить! Все равно, что ты меня предала!

— Да не предавала я тебя!

— А Кирюша сказал, что ты сливала ему на меня. Ты работала на него! Ты работала на кавказцев!.. Кто ты после этого, а?

— Не работала я ни на кого! — мотнула головой Ульяна.

— Я тебе не верю!

— Не предавала я тебя!..

— Еще раз говорю, из-за тебя погибли пацаны! Мои друзья!

— Говорю же, я не нарочно, просто разговорились, я сказала… Ну, может, Кирилл… Кирюша подхватил… И рассказал… Не знаю кому…

— Не знаешь, кем он тебе угрожал?

— Не угрожал он мне, просто сказал, что я по тонкому льду хожу. С тобой.

— Со мной?

— Опасно, сказал, с тобой. Как будто с ним не опасно! — с горечью усмехнулась Ульяна.

— Со мной опасно, это да, — кивнул Ерема.

— Но я же ничего, терплю!

— Не надо терпеть… Собирайся, я отвезу тебя домой.

— Куда домой?

— К родителям… Не переживай, я к вам заходить не буду. Со своим свинячьим рылом.

— Собираться? — Ульяна смотрела на него застывшим взглядом.

— Собирайся!

Она ушла, минут через пять вернулась. С пистолетом в руке. И навела ствол на Ерему.

— И что это значит? — невозмутимо спросил он.

— А то и значит!

— Ты меня уже убила. Осталось только добить. Давай, начинай!.. Точнее, заканчивай!

Ульяна его предала, вместе им не быть, а раз так, то и смысла жить дальше нет. Успех ему нужен был ради нее, но все закончилось, пора умирать. Теперь это совсем не страшно.

— Я тебя не предавала! И ты должен мне поверить!

— Не надо предавать, нужно просто убить. Может, тебя за это наградят!

— Не наградят! Никто от меня твоей смерти не ждет! И я не жду!.. Неужели это трудно понять? — Ульяна опустила и пистолет, и голову.

— Не знаю.

Ерема действительно не знал что думать. Если Ульяна заодно с его противниками, она должна убить его прямо сейчас. Или такая задача перед ней не стоит? А может, она боится стрелять: услышат соседи, подъедет милиция, а она слишком красивая, чтобы садиться в тюрьму… А может, она и вовсе ни на кого не работала. Кирюша еще та гнида, ему соврать, что плюнуть. Но так он и не утверждал, что они с Ульяной заодно. Просто напугал девчонку и выудил что ему было нужно.

— Ты звонила позавчера Кирюше? — спросил Ерема.

— Нет, не звонила!

— Я пацанов по тревоге поднял, ты об этом знала. Кирюша сказал, что ты звонила ему и рассказала об этом.

— Не звонила я ему!

— Он сказал, что звонила!

— Откуда я могла ему звонить? Отсюда? — Ульяна кивком указала на стационарный телефон. — Или с мобильника!

Ерема купил ей телефон самой последней модели. Трубка свободно умещалась в руке, весила не более килограмма, и ее можно было носить в обычной дамской сумочке. Кучу денег отдал, все для Ульяны, ничего не жалко. А она отплатила ему черной неблагодарностью. Обидно, до боли обидно.

— Не знаю, откуда ты звонила.

— А ты выясни!

Ерема кивнул. А ведь он выяснит. И стационарный телефон пробьет, и мобильный. И телефон ее родителей можно «прощупать», это не сложно, если задаться целью.

— Я ни в чем перед тобой не виновата!

— Ни в чем?

— Только в том, что поставила на тебя!

— В чем поставила?

— В жизни!.. Я женщина, и мне нужна твердая почва под ногами. Рыба ищет, где глубже, а человек, где лучше… И я искала!.. И не только с тобой.

— Кирюша, Олежа…

— Может быть. Но я выбрала тебя. Я сделала свой выбор. Просто я подумала, что тебя могут облапошить. С твоей долей.

— Кто может меня облапошить?

— Твои же друзья!.. Вдруг с тобой что-то случится, и я останусь ни с чем?… Да, меня это пугает! Да, я не хочу жить в нищете! А Кирюша экономист, он может все просчитать… С тобой действительно может что-то случиться. Твоя доля разойдется по твоим друзьям. И тогда твоя жена останется ни с чем.

— И это тебя пугает? — пожал плечами Ерема.

С одной стороны, Ульяну можно понять. Тем более что с этой же стороны их желания совпадают, он тоже за безбедное существование в будущем. Но с другой — именно страх перед нищетой и смертью толкает людей на предательство.

— Да, меня это пугает!.. Но я не звонила Кирюше! И ничего ему не говорила!

— Значит, он соврал, — пожал плечами Ерема.

— А ты не знаешь зачем? — усмехнулась Ульяна.

— Зачем? — он внимательно посмотрел на нее.

— А затем, что он хочет вернуть меня.

— Но ты его бросила. Из-за меня?

— Не льсти себе. Я бросила его из-за наркотиков. Я подозревала, что Кирюша занимается чем-то нехорошим. В универе учился, что-то продавал, к нему подходили, спрашивали. И я спросила. Он сказал, что видеокассетами торгует. У него действительно всегда были видеокассеты.

— Возможно, он и наркоту в кассетах держал.

— Не знаю, может быть. Не хочу говорить о вчерашнем дне, — мотнула головой Ульяна.

— Увы, но Кирюша все еще сегодняшний день. Пока его не найдем. Тогда и отправим его во вчерашний день, — усмехнулся Ерема.

— Что ты с ним сделаешь?

— А что тебе не жалко? Можем отрезать ему сверху, а можем и снизу.

— Это как?

— Шучу! Я не садист. И терпеть не могу насилие. Поэтому мы просто его убьем.

— Он это заслужил? — задумалась Ульяна.

— Ну, если он смог стравить нас.

— Смог! — кивнула она.

Положив-таки пистолет на стол, она повернулась к Ереме спиной и скрылась в комнате. А он остался на кухне.

Если Ульяна ушла собирать вещи, значит, она все-таки чувствует за собой вину. Значит, не все с ней чисто. Что ж, скатертью дорога…

Но шло время, а Ульяна не появлялась. Не слышно ее было, не видно. А вскоре и свет в комнате погас. Ерема не торопился, выпил, покурил, принял душ. И еще накатил. А после перекура уже вошел в комнату. Ульяна лежала на диване под одеялом, свет выключен, за окнами давно уже ночь, и не понятно, спит она или ждет. Его…

Он разделся, лег, и Ульяна пришла в движение. Она всего лишь поцеловала его в губы. Отвечал он неохотно, но Ульяна настаивала, в конце концов, смогла воспламенить его и превратить в сгусток взрывной энергии. И заставить поверить в то, что предательства не было…

И все же Ульяна могла быть засланным казачком, Ерема думал об этом все утро. Работа закрутила, сомнения улеглись, а вскоре и вовсе схлынули. А к вечеру поступила информация от Костяхи. Менты поверили Мамеду, отправили к месту захоронения людей с лопатами, выкопали трупы Флажка и Студня.

— Точно, Мишка с Димой, — вздохнул Костяха. — Своими глазами видел.

— Что Мамед? — угрюмо спросил Ерема.

— Да все как договорились, на дружков своих все валит.

— А где дружки?

— Не говорит.

Мамед и не знал, куда дели Когтя, Савана и Каху. Для ментов они скрылись из столицы, опасаясь расплаты за содеянное. Но Мамед знал, что этих троих приговорили, он мог поделиться своими подозрениями. А Когтя, Савана и Кахи действительно нет в живых. Как бы менты не подняли волну.

— Ладно, не впервой. Главное, что пацанов нормально сможем похоронить.

— А с их долей что делать? — спросил Вахлам.

— Это сейчас так важно? — удивленно глянул на него Ерема.

— Да я не говорю, что нужно сейчас решать, — замялся пацан. — Но, вообще, решать нужно.

— Доли, по справедливости, родным отдать надо.

— Не понял! — нахмурился Вахлам.

— Но устав есть устав…

— Да, но по уставу акции можно поделить между собой…

— Акции поделим, — кивнул Ерема. — Поровну!

— Как это поровну? — не согласился Вахлам.

— Очень просто, берем пирог и равными долями делим на всех.

— Как это на всех? У меня доля пятнадцать процентов, а у Ништяка и трех не наберется.

— А у меня почти сорок. Мне что, полагается две акции из пяти? — с усмешкой сказал Ерема. — Ты на это согласен?

— Ну-у… — замялся Вахлам.

— Делим поровну! И собираем собрание. Устав нужно менять. Продавать долю нельзя, но можно передавать по наследству.

— Да, но устав еще не отменили. А там делится в зависимости от размера имеющейся доли, — качнул головой Вахлам.

— Делим поровну! — Ерема резко глянул на него.

Он, конечно, и рад был поделить акции так, как предлагал Вахлам, но решение принято, и отменять его он не станет. А если Вахлам не согласен, пусть поговорит с тем же Ништяком. Паню пусть спросит, Резвого, Бычка. Пацаны вчера рисковали своими жизнями на равных со всеми, как можно их после этого обделить?…

Решение приняли, но саму дележку отложили до лучших времен. Нужно было решить с ментами, организовать похороны, а на следующий день дали о себе знать кавказцы. Подъехал человек, забил «стрелку» в Измайловском парке, Ерема отказываться не стал.

Каспий ждал его на берегу пруда, по которому плавали лодки с отдыхающими. Неподалеку работало летнее кафе, пахло шашлыками. Все говорило о том, что стрельба и трупы в планы приглашающей стороны не входят. Измайловская братва такого беспредела на своей территории не простит… Но Ерема не расслаблялся.

— Где Коготь? — не здороваясь, спросил авторитет.

Рослый, массивный, крепкая голова, мощные плечи тяжелоатлета. На голове плешь, прикрытая жалкой растительностью, но брови густые, жесткие, с сединой. Взгляд резкий, зубастый.

Ерема выразительно промолчал.

— С Мамедом все ясно… — продолжал Каспий.

— С Мамедом все ясно. Мамед убил моих друзей.

— Ты спросил за них?

— Я спросил с него. Но не с тебя. — Ерема смотрел на Каспия с полнейшим безразличием.

Все равно, что говорит этот хрен, решение уже принято, осталось только исполнить приговор. Хотя на самом деле никто еще ничего не решал.

— С меня хочешь спросить? — скривился Каспий.

Ерема невозмутимо смотрел сквозь него. Нет, сейчас он убивать его не станет, но когда-нибудь это обязательно произойдет. Даже если Каспий ударит на опережение, возмездие все равно свершится. Все будет, и слова ничего не изменят. Да и не собирался Ерема говорить с Каспием, тот моргнул первым и сам забил «стрелку».

— Не советую! — авторитет грозно хмурил брови.

Ерема даже ухом не повел.

— Я ведь отвечу. И тебя с землей сровняю, и твой рынок.

— Я тебя услышал, — кивнул Ерема и, не отрывая глаз от собеседника, напряг мышцы шеи, как будто собирался повернуться к нему спиной и уйти. Он человек занятой, терять время на порожняки — удовольствие для него непозволительное.

— И ты можешь сровнять мой рынок, — грозно, но уже в примирительном тоне сказал Каспий. — А кому это нужно?

— Короче! — скривил губы Ерема.

— Договариваться надо. Ты говоришь мне, где Коготь, и мы расходимся.

— В земле твой Коготь.

— Где конкретно?

— Там, где еще много свободного места… Не скажу я тебе ничего, Джапар.

— Я тебе скажу. Коготь пошел против моего слова… Это все, что я хочу тебе сказать.

— Я подумаю.

Ерема вопросительно смотрел на Каспия, будто решал, можно верить ему или нет. Может, поверит. И даст отбой киллерам.

— Но Коготь в любом случае мой человек. — Каспий продолжал делать хорошую мину, хотя уже сдал свои позиции.

Не смог он втянуть Ерему в орбиту своего влияния и уж тем более удержать его.

— И что?

— Своих пацанов ты похоронишь по-человечески.

— Мои пацаны — люди, а твой Коготь — пес! Что тут непонятного?

— Зря ты нарываешься, Ерема!

— Я нарываюсь?

— Эльшада тронул, это же ты его убил, я знаю.

— Почему про Эльшада не спрашиваешь? Его хоронить не надо? — Ерема вскинул брови с презрительным удивлением.

О чем он мог говорить с человеком, которого не волнует честь и доброе имя бывшего вожака?

— Оставим пока Эльшада, — поморщился Каспий.

— Оставим пока тебя, Джапар!.. Я за тобой смотрю! — Ерема ткнул в него пальцем. Фактически он сунул руку в пасть хищника, но его это, казалось, мало пугало. — Одно неосторожное движение с твоей стороны, Джапар, и ты труп!.. У меня все!

Ерема повернулся к противнику спиной и направился к своей машине. Пацаны обступили его со всех сторон, впрочем, Каспий и не думал бросаться в драку. С ним обошлись очень грубо, но все же он получил свое. Ерема закончил разговор на угрожающей ноте, но вместе с тем дал понять, что Каспия убивать пока не собирается. Будет жить спокойно, никто его не тронет. А именно гарантии собственной безопасности Джапар и хотел получить.

А тронуть Ерема мог, и Каспий очень хорошо это понимал. Сначала разобрались с Когтем, затем с его киллерами, и все это за одну только ночь… Ерема имел полное право разговаривать с Каспием с высоты завоеванного им положения. И он в полной мере использовал свое преимущество. И уходил, зная, что противник не рискнет спросить с него за грубость.

Вместе с тем он оставил открытым ряд вопросов. Но это слишком мелко — спрашивать у Каспия о человеке, которого тот считал «шестеркой». И об Ульяне он спросить не мог, хотя бы потому, что не хотел марать ее имя в грязном разговоре. Да и не скажет Каспий ничего, только посмеется…

— Каспий пакт предлагал, — в машине сказал Вахлам.

— Что он предлагал? — щелкнул зажигалкой Ерема.

— Пакт о ненападении.

— Задницу он свою прикрывал. Чешется у него там, пока мы в силе. А будем слабыми, намажет нас на хлеб и сожрет. И никакой пакт не поможет.

— Это да, — кивнул Ништяк, уважительно глянув на Ерему.

— И все равно Каспий мог предложить договор о сотрудничестве, — не унимался Вахлам.

— Какое на хрен с ним сотрудничество? Что он может предложить? Персики у нас продавать?

— А почему бы и нет? Земли у нас много, могли бы и продуктовый рынок открыть.

— Вот как откроем, тогда будет видно, — кивнул Ерема.

— На какие шиши?… А Каспий мог бы бабла дать.

— И сделать все, чтобы мы не смогли отдать. Знаешь, что такое банкротство?

— И не хочу знать!

— Тогда никаких Каспиев!

— Ну как скажешь, — буркнул Вахлам.

Ерема усмехнулся, глянув на него. Как он скажет, так и будет, а по-другому и быть не должно.

Глава 12

Квартира большая, светлая, потолки высокие, мебель со складов, где в советское время хранился дефицит. А два книжных шкафа в библиотеке так и вовсе из баронского замка, еще прадед Ульяны из Германии привез. Венера Валерьевна любезно поведала Ереме краткую историю семьи. Он ожидал увидеть перед собой спесивую зазнайку, но его будущая теща оказалась очень даже милой и приветливой женщиной. И будущий тесть не воротил от Еремы нос. А деда Ульяны дома не оказалось, на даче он, с весны до осени.

— Там нашему Семену Александровичу хорошо, — сказала Венера Валерьевна, привычно-безотчетным движением пальцев поправив сбившийся локон.

Для своих лет выглядела она довольно молодо, Ерема подумал, что это старшая сестра Ульяны, когда увидел ее. Такая же красивая и стройная, как дочь. И не забыл об этом сказать, чем привел женщину в показной восторг.

— А что плохого? Сосновый бор, целебный воздух!.. — Максим Семенович закатил глаза. — А банька какая!

— Вам обязательно надо там побывать! — улыбнулась Венера Валерьевна.

Максим Семенович косо глянул на нее, и это не укрылось от внимания Еремы. Все-таки не до конца они открыли перед ним двери в свою семью. Впрочем, видно, что они хорошие люди. Лед уже тронулся, дальше полная свобода судоходства. И в баньке они побывают, и водочки, настоянной на целебном воздухе, попьют. А пока что на столе шведская водочка по непривычной цене. «Абсолют» штука дорогая, но Ерема мог позволить себе многое. И родители Ульяны должны это понимать.

— Да, конечно! — будто спохватился Максим Семенович. — Надо будет как-нибудь съездить!.. С отцом познакомиться!

— Ну да, как-нибудь, — будто вспомнив о чем-то, кивнула Венера Валерьевна.

А Ерема вспомнил про Кирюшу. Он проводил Ульяну до подъезда, а этот живчик вышел из подъезда. У ее родителей гостил. Может, он и сейчас гостил у них на даче. И, возможно, родители Ульяны знали, от кого он там прячется. Знали, но мама забыла. А отец напомнил… Впрочем, Ерема мог и ошибаться.

— Съездят, обязательно съездят… — Максим Семенович взял бутылку, покрутил ее в руках, открутил пробку. — После свадьбы!

— А свадьба у вас осенью, так я понимаю? — Венера Валерьевна спросила весело, но тоном, не терпящим возражений.

— Да, конечно, — кивнул Ерема.

— А куда вам торопиться? — с укором глянул на него Максим Семенович.

Они с Ульяной жили уже как муж и жена. И даже ее возможное предательство не убило их отношений. Напротив, ускорило процесс образования ячейки общества. И заявление они в загс подали, и знакомство с родителями состоялось.

— До осени успеете? — спросила Венера Валерьевна.

— Что успеете? — не понял Ерема.

— Ульяна говорила, что вы квартиру собираетесь покупать.

— Мама! — Ульяна нахмурила брови.

— Не будем загадывать, но все к этому идет.

— Слышали мы про Новицкий рынок, слышали, большой, говорят, людей много.

— Еще расширяться будем, участок уже есть. Большой участок!

— Ну что ж, куда-то нужно расти! — Максим Семенович снова потянулся к бутылке.

Ерема прекрасно его понял. Кто-то институты-университеты оканчивает, к аспирантурам и докторантурам стремится, а его сермяжная доля — на рынке торговать. И не суть важно, кто он там, основной акционер этого рынка или простой торгаш. Тем более что Ерема еще и бандит, а они бывшими не бывают.

— По всем фронтам будем расти, — сказал он. — И дом вырастет, и дерево, и сын.

— Построить дом, посадить дерево, родить сына? Это вы хорошо, Сергей, сказали, — поощрительно улыбнулась Венера Валерьевна.

— За сына… За внука надо выпить!.. Но не сейчас, — немного подумав, добавил Максим Семенович. — Когда родится, тогда…

— Сергей, а вы не думали о высшем образовании? — спросила Венера Валерьевна.

Ерема кивнул. Теперь уже хочешь не хочешь, а придется поступать в институт. Не важно, что заочно. Практика — это хорошо, но ее обязательно нужно подкреплять теорией.

И квартиру они с Ульяной купят, и дом построят, и дети у них будут. И пусть никто в этом не сомневается. А если он кому-то не нравится, так это уже не его проблемы.

Застолье не затянулось, уговорили одну бутылочку, вторую начинать не стали. Ульяна поднялась из-за стола.

— Нам пора, — сказала она.

— Ну что ж, не будем вас задерживать, — кивнул Максим Семенович.

— Ульяну ненадолго задержим, — глянув на Ерему, натянуто улыбнулась Венера Валерьевна. — Сергей, вы не подождете ее недолго внизу?

Ждал Ерема не меньше часа. Ульяна спустилась, села в машину и набрала в легкие воздух. Выдохнула с чувством облегчения.

— Что-то не так? — спросил Ерема.

— Да нет, все так… Да, кстати, ты понравился родителям. Особенно маме.

— Кстати?

Ерема почему-то думал, что разговор шел именно о нем, а не о ком-то другом. А что, если Венера Валерьевна уговаривала дочь вернуться к Кирюше. Мальчик из приличной семьи, блестящее образование, какой-то там Ерема ему и в подметки не годился.

— Что кстати? — не поняла Ульяна.

— Ничего.

На следующий день Ульяна отправилась в университет. Сессия уже заканчивалась, впереди государственные экзамены и диплом о высшем образовании. Ерема гордился своей будущей женой, но тем не менее отправился вслед за ней. Она взяла такси, а он отправился за ней на своей «девятке».

Как чувствовал он, что Ульяна отправится за город. Так и оказалось, таксист привез ее на генеральские дачи. Место действительно отличное, сосновый бор, вкусный воздух, только вот дышалось Ереме не очень легко.

Ульяна скрылась во дворе большого деревянного дома. Своим ключом открыла калитку, а затем и дверь в дом. Никто ее не встречал. Это во-первых. А во-вторых, откуда у нее ключи от дома? Кто их дал? Если Венера Валерьевна, то почему? Разве дед не мог ей открыть?… Неужели на даче скрывался Кирюша? Но если да, то какого черта Ульяну к нему понесло? Или она каждый день ездила к нему? А почему бы и нет? И роман у них был, и тайной они повязаны.

Ерема не торопился. Если Ульяна спит с Кирюшей, то уже не важно, успеет он раздеть ее к его появлению или нет. Если спит, то все вопросы решительно отпадут. Как поступить с Ульяной, Ерема еще не знал, но Кирюшу он уроет у нее на глазах. Обязательно уроет!..

Хватило его минут на двадцать, не больше. На дрожащих от волнения ногах он вышел из машины. Ульяна почему-то не запирала за собой калитку, лезть через забор не пришлось. И в дом дверь почему-то открыта.

Ерема вошел в дом и оторопел. В каминном зале под лосиной мордой с рогами лежал Кирюша. Открытые глаза, неестественная поза, голова в крови, вокруг осколки стекла. Ерема сразу понял, что он мертв. Над покойником, с бутылочной «розочкой» в руке, стояла Ульяна. Волосы растрепаны, сарафан разорван, грудь обнажена. Пахло перегаром и кровью.

Ульяна встрепенулась, увидев Ерему, но тут же застыла в оцепенении.

— Я не хотела, — пробормотала он. — Он сам полез!

Ерема мог бы решить проблему. Труп в багажник, а затем куда-нибудь в реку или в землю. Для него это без проблем. Но в дом кто-то заходил. Судя по голосам, как минимум двое мужчин.

— Кирилл! — позвал незнакомый густой бас.

— Илья Игнатович, дед Кирилла! — Ульяна в ужасе смотрела на Ерему.

— Это плохо! — мотнул головой Ерема,

Соседа еще можно уговорить замять дело. Пьяный или даже обдолбанный Кирилл пытался изнасиловать Ульяну, она, вырываясь, ударила его бутылкой по голове. И ситуация объяснимая, и причина уважительная. Но с родным дедом такой номер не пройдет.

Ерема взял Ульяну за руку, заставил разжать пальцы и забрал «розочку». В этот момент и появился ее дед в сопровождении такого же пожилого мужчины с военной выправкой.

— Что такое?

Мельком глянув на Ульяну, на Ерему, мужчина бросился к лежащему на полу телу, со знанием дела приложил пальцы к шее. И снова глянул на Ерему, на этот раз с ненавистью.

— Кирилл сам виноват! — Ульяна закрыла грудь, но все равно было видно, что сарафан на ней разорван.

— Не рассчитал я! — Ерема держал «розочку» в руке, давая понять, что Илье Игнатовичу на него лучше не бросаться. А то он снова не рассчитает.

— Ты убил Кирилла! — Илья Игнатович поднялся с корточек, опустил голову, глаза его налились кровью.

— Он же от тебя здесь прятался! — И Семен Александрович смотрел на Ерему зло, с отвращением.

— У вас неверная информация.

— Ты хоть понимаешь, что с тобой будет, подонок? — Илья Игнатович подошел к камину, снял с крючка кочергу.

А Ерема, положив «розочку», вынул из-под рубашки пистолет. И передернул затвор.

Он понимал, что замять дело ему не дадут. И убивать стариков он не собирался. Проблем с ментами не миновать, но свой ствол он засветил. Во-первых, у него есть заявление, подписанное сегодняшним числом. Пистолет нашел, везу сдавать в милицию, все такое… А во-вторых, наличие ствола снимало с него хладнокровный расчет. Если бы он ехал убивать Кирилла, он бы его пристрелил. А так он просто шел за Ульяной, случайно стал свидетелем омерзительной сцены, в порыве чувств схватился за бутылку, а ствол так и остался за поясом. Не собирался он убивать Кирилла, все произошло в состоянии сильного душевного волнения.

А убил Кирилла именно он. Ульяна пусть даже не пытается взять вину на себя. Хотя, конечно, хотелось бы задать ей пару вопросов, например, какого черта она поперлась сюда?… Но даже если она ехала, чтобы встретиться с Кирюшей, все равно Ерема не отменит уже принятого решения. Кирюша пытался взять Ульяну силой, но Ерема не спешил, чего-то ждал. И дождался. А так он бы и убил этого гаденыша… Он и убил, что здесь непонятного?

— Убийца! — брызнул ядом Семен Александрович.

— Вызывай милицию, умник! — пренебрежительно глянул на него Ерема.

— Не надо милицию! — Ульяна мотнула головой.

— Поверь, мне ничего не будет. Убийство в состоянии аффекта — это лет пять, не больше.

— Лет пять?!

— Отстою на одной ноге… А ты нет! — Ерема качнул головой, твердо глядя на Ульяну.

Все, он принял решение, и пусть она даже не отговаривает его…

А она не отговаривала. Подъехали менты, появился следователь. Ульяна не стала ничего скрывать, рассказала, как пьяный Кирюша набросился на нее, как разорвал сарафан, требуя близости. Появился Ерема, ударил насильника по голове.

— А пистолет у вас откуда? — спросил следователь.

— Бандит он! — не сдержался Семен Александрович. — Вот откуда!

— Это неправда. А пистолет я нашел. Случайно, разумеется.

Следователь пробежался взглядом по заявлению, усмехнулся и велел надеть на Ерему наручники. Его доставили в отделение, закрыли в КПЗ, впрочем, ничего иного он и не ожидал. Впереди его ждали долгие годы заключения, и сознание уже настраивалось на это.

Ульяна появилась ближе к вечеру, привезла вещи, но ее к Ереме не пускали. Пока не подъехали Вахлам и Костяха, эти знали, как разговаривать с ментами, дали на лапу. Сначала в камеру к Ереме пропустили Ульяну.

— Это же не ты убил Кирилла! — она заплакала.

— Мои пальчики на бутылке? Значит, я. Это решенный вопрос.

— Даже не знаю, как тебя благодарить!

— Отблагодаришь. Если дождешься.

— Дождусь, дождусь… Конечно, дождусь!

— Это все, что от тебя требуется.

— Я ведь на самом деле хотела его убить, — совсем тихо сказала Ульяна.

— Кирюшу?

— Поняла, где он прячется, поехала к нему. В глаза посмотреть. И спросить, зачем он прикрылся мною?… Не звонила я ему, не говорила ничего. А он сказал, что звонила… Приезжаю, а он пьяный, глаза какие-то бешеные… Милиция при обыске наркотики нашла, кокаин, кровь на анализ взяли…

Ерема кивнул. Чем больше наркоты найдут в крови Кирюши, тем меньше лет заключения ему дадут.

— Я тоже понял, где он прячется, — сказал Ерема.

— Поэтому поехал за мной? — спросила Ульяна, настороженно глядя на него.

— Поехал к вам на дачу. А там… Я должен был убить этого урода. И я его убил. Все, вопрос закрыт.

Ульяна оставила вещи и ушла, сразу же после нее появились Вахлам и Костяха.

— Ерема, как же так? — Вахлам пыжился, изо всех сил изображая расстройство чувств, но предательская улыбка нет-нет да трогала его губы.

Он явно претендовал на место Еремы, а тут такая возможность подняться официально.

— Дела житейские.

— Адвоката тебе конкретного нашли. Дорогой, сука!

— Не подведет? — Ерема, казалось, заглянул Вахламу в самую душу.

Может, он нарочно фуфлового адвоката нашел, чтобы тот завалил дело. Или адвокат хороший, но не вытягивать будет, а, напротив, топить.

— Пусть только попробует! — разволновался Вахлам.

— Посмотрим, чего этот стоит, если дерьмо, заменим, — ничуть в том не сомневаясь, сказал Ерема.

Он сидел под следствием, слышал много историй, знал, что состояние сильного душевного волнения доказать очень сложно, даже невозможно. Это по силам только высококлассному адвокату — с опытом и, главное, со связями. Найти такого можно, но только за большие деньги.

— Да не вопрос!

— Все очень серьезно, пацаны, — сказал Ерема. — Но мы справимся. Года через три выйду на свободу.

— Не так уж и мало! — натянуто улыбнулся Вахлам.

— Ну так мы особо не расстаемся. Будем всегда на связи. Пейджер, сотовый телефон… Каждый день отчет, как дела на рынке.

Не собирался Ерема сдавать свои позиции, из кожи будет вон лезть, но удержит руку на пульсе событий. Так что пусть не радуется Вахлам.

Обвинение предъявили через два дня и сразу же отправили в следственный изолятор. Из душного «воронка» под лай разъяренных собак на приемку. Шмон, медосмотр, баня с прожаркой, склад и на сборку — в душную переполненную камеру. Ерема воспринимал все как должное, а утешал себя тем, что на его месте сейчас могла находиться Ульяна. Он сильный, выносливый, ему хватит воли и терпения отсидеть срок за нее.

На сборке он провел целые сутки, затем по гулким коридорам его доставили в общую камеру. Вертухай открыл дверь, Ерема заставил себя улыбнуться, глядя, как тюрьма распахивает перед ним объятия. Да, ему здесь будет не сладко, но важно помнить одно, в тюрьме нужно жить, а не существовать, тупо дожидаясь, когда закончится кошмар. Нужно жить, врастая в бесплодную почву душой и телом.

Дверь закрылась, за спиной тупик, а впереди такой же мрак. Камера вроде бы и не переполнена, есть свободное место, и даже не у параши. Но все равно тоска здесь смертная. Тесно, душно, вонь от параши, под потолком натянуты веревки, сушится одежда, белье, влажность воздуха сумасшедшая, Ерема вмиг покрылся потом.

От безделья сидельцы изнывали, от безнадеги зверели, многим хотелось выпустить пар, а тут вдруг новичка забросили, ясное дело, нашлись желающие оторваться. С верхней шконки у окна спрыгнул на пол среднего роста крепко сбитый паренек с глубоким шрамом под носом. Заячья губа у него была, врожденную расщелину зашили, а рубец остался. Грубый рубец, такой же широкий, как губной желобок под носом.

— Кто такой? — спросил он, останавливаясь.

А Ерема останавливаться не стал. Он словно наезжал на парня мысленно, напористо. Стоял на месте, но создавал эффект надвигающейся опасности. Умел он так делать, не зря же Бадал отправлял его на «стрелки» держать базар. Арестант ощутил тяжелый накат живой энергии, взгляд у него вдруг потух. И желание наезжать на каменную стену отпало. Морда-то у него не железная, а Ерема мог разбить ее с одного удара.

Поэтому он и продолжал переть на неосторожного охотника. И, резко повернувшись к нему боком, двинул его в живот свернутым в рулон матрасом.

— Взял! — резко сказал он.

И арестант взял скатку. Только затем задался вопросом, зачем это ему. Но сбросить матрас на пол он не посмел, Ерема взглядом удерживал его на месте.

— Рассказывай! — потребовал он, глядя на белобрысого качка, который медленно поднимался с угловой шконки.

Выглядел парень внушительно, высокий, мускулистый, но ему не хватало реальной уверенности в себе. И бойцы у него далеко не ах, и авторитетной поддержки за плечами нет. Если он смотрящий, то наверняка самозванный. А раз так, то надеяться ему можно только на себя. А сам по себе он далеко не всесильный. И не бессмертный.

— Что рассказывать?

— Как зовут?

— Ну Кеша…

— А тебя? — Ерема резко шагнул к белобрысому.

— Платоха я, — опешил тот.

— Ну, здорово, Платоха! Ерема я!.. Давай, размещай гостя!

Ерема не собирался лезть в драку. Зачем? Он своего уже добился, смог вогнать в ступор сначала Кешу, а затем и Платоху. Прописку, считай, прошел, а большего от него пока не требуется.

— Не знаю я никакого Еремы! — мотнул головой Платоха.

— И я не знаю! — пришел в себя и Кеша.

Но скатку на пол он сбросить не решился, положил вещи на свободную шконку. А Ерема согласился занять это не самое почетное место, поставив на шконку свою сумку.

— Ты кто такой, Ерема?

— Я тебе все расскажу, Платоха! Но не сейчас. Зачем торопиться, когда впереди целая вечность?

— Ты зубы не заговаривай!

Ерема резко повернулся к смотрящему и улыбнулся, глядя ему в глаза. Но ничего не сказал. Ну не видел он за Платохой реальной силы, даже Кеша не готов был его поддержать. А в честном бою с Еремой шансов победить у Платохи нет. И если он в этом сомневается, пусть наезжает дальше, Ерема ответит, как надо.

Платоха чувствовал его внутреннюю силу, и мысленный посыл до него дошел.

— Давай, располагайся, мы еще поговорим, — буркнул он, сдавая назад.

Ерема кивнул, расстелил скатку, лег. Все-таки он оказался прав, власть в камере страшная только для слабаков. А тертые калачи ей не по зубам.

Ерема не отдыхал, он прислушивался к звукам в камере, пытаясь по голосам определить, кто есть кто в этом тесном замкнутом пространстве. Пытаясь понять, не готовят ли заговор против него: Платоха запросто мог строить сейчас коварные планы. Что ж, Ерема к этому готов. Он собирался дать встречный бой, а если атаки не последует, сам пойдет в наступление. И возьмет эту хату под себя. Течение нужно создавать, а плыть по нему должны другие. В том числе и Вахлам.

Глава 13

Три месяца под следствием, еще столько же в камере для осужденных в том же изоляторе. И полтора года в колонии общего режима. Ерема еще и освоиться не успел в зоне, а уже открылась дверь на свободу.

— Ерема, братан!

Вахлам сиял как медный пятак. И к Ереме он шел, широко раскинув руки для объятий.

Ерема нахмурил брови, глядя на него. Вообще-то, он ждал Ульяну, она обещала приехать за ним.

— Ну, здорово… братан, — кивнул Ерема, кое-как обняв друга.

Что-то не очень обрадовался он Вахламу. Но это понятно, Ульяна ему куда милей. И время уже позднее, а ехать в ночь не хотелось. В Саранске он мог снять гостиницу, провести с Ульяной бурную ночь. А с Вахламом только бухать. Если будет настроение.

— Едем? — Вахлам указал на свой новенький «пятьсот двадцатый» «БМВ».

— Без остановок, — кивнул Ерема.

Не хотел он пить с Вахламом, ну его к черту, гостиницу. В ночь в Москву поедут, ничего в том страшного, тем более на такой машине.

— Хватит с тебя остановок! — усмехнулся Вахлам. — Насиделся. На остановке.

Ерема сел в машину, в салоне приятно пахло кожей, движок работал почти бесшумно, но при этом мощно, как будто зверь под капотом тихонько рычал. Играла музыка, звучание мягкое, объемное, Ерема сделал погромче и закрыл глаза. Музыка свободы, как это здорово!

— А где Ульяна? — спросил он, слушая нарастающий шум двигателя.

— А разве она не звонила?

— Звонила. Сказала, что будет.

Ерема и в следственном изоляторе себя реально поставил, и на зоне занимал положение. Только вот управлять рынком как-то не очень получалось. Сотовая связь работала только в Москве, в зоне о ней даже не слышали, звонить можно было только по обычному телефону. Ерема получил доступ к аппарату, но звонить мог не чаще чем раз в неделю. И то под ментовским контролем, в таких условиях о делах особо не поговоришь.

— А мне позвонила, сказала, что заболела.

— Что с ней?

— Не знаю, сказала, что живот болит. Может, аппендицит, — пожал плечами Вахлам. — Может, в положении.

Ульяна могла быть в положении. Ерема официально заключил с ней брак, не так давно она приезжала к нему на длительное свидание. Но в голосе Вахлама проскользнула насмешка.

— Когда ты в положении, живот не болит.

— Я не в положении.

— Кто знает! — усмехнулся Ерема.

— Это шутка? — напыжился Вахлам.

— Для шуток нужно хорошее настроение, а ты меня заморочил.

— Да не переживай ты, ничего страшного… Может, и не было ничего с Ульяной. Может, просто ехать не захотела. Далеко… Ты же хотел, чтобы на машине.

— На машине.

Ерема действительно хотел вернуться домой не самолетом, не поездом, а в машине, но с Ульяной. Или в крайнем случае с пацанами, но так, чтобы все были, а не только Вахлам.

— Может, у нее просто дела?

— Какие у нее дела? — насторожился Ерема.

Ульяна жила дома, с родителями, окончила университет, там же и осталась работать — ассистентом преподавателя. Без блата, конечно, не обошлось, но это заслуга родителей. Ерема всего лишь содержал ее, через Вахлама, понятное дело. Рынок развивался и в рост, и вширь, обороты росли, Ульяна давно уже могла купить квартиру в Москве, машину, но не спешила с этим. Ждала, когда Ерема освободится. Без него ей, говорила, ничего не нужно. И Ерема не знал, то ли она до сих пор так благодарна ему за спасение, то ли это какое-то притворство, призванное скрыть тайные поиски новых вариантов спутника жизни. Или просто измены от недостатка рядом мужчины. В любовь Ульяны Ерема до сих пор не верил хотя бы потому, что она ни разу не призналась ему в своих чувствах…

— Ну, не знаю… Баба она красивая… — пожал плечами Вахлам.

— Во-первых, не баба, — скривился Ерема.

И Вахламу он не верил. Вроде бы он тоже не давал повода усомниться в себе. Ерема так и оставался председателем рынка, Вахлам не претендовал на это место. И акции погибших ребят он поделил поровну, не придраться. А ведь мог бы сделать ход конем и перешагнуть через голову Еремы.

— Ну так и я тоже не беременный, — буркнул Вахлам.

— Выпить есть?

— Само собой! — оживился пацан.

И кивком указал на заднее сиденье. А там целая коробка, виски, пиво, минералка, колбасы в красивой и не очень обертке, сыры, французская булка. Ерема выбрал виски и круг краковской колбасы. Выпил он прямо из горла, закусил, закурил.

— Тебе не наливаю.

— Сейчас не надо… Я на послезавтра сауну заказал, — сказал Вахлам.

— А чего не на завтра?

— Так завтра с дороги.

— И что, устанешь с дороги?

— А если устану, то что, слабак?

— Да нет.

— Хорошо, давай завтра! И сауна будет, и девочки!

— Девочек не надо!

— Что, слабо?… Или тебя девочки больше не интересуют?

— Вахлам, ты тормози на поворотах! Не надо гнать, когда скользко на дорогах!

— Ну да, что-то занесло меня.

— Какие могут быть девочки, когда у меня есть Ульяна?

— У тебя Ульяна, у меня Лилька… Поэтому послезавтра, без девочек.

— Лилька, — кивнул Ерема.

Неплохо Вахлам устроился, сам у руля, и жена его главный бухгалтер. Надо бы ревизию им организовать, узнать, сколько бабла они сперли. А они могли. Очень даже могли.

— Что Лилька? — насторожился Вахлам.

— Да нет, ничего.

— У нас все по-честному!

— Да я не об этом.

— А о чем?

— Да как-то гладко у нас там все. Обороты растут, никто не наезжает.

— А кто наедет? Охрана у нас конкретная! — Вахлам с гордостью расправил плечи.

И охрана на рынке серьезная, и слава о бадаловской братве до сих пор живет. Кому надо, те знали, что случилось с Эльшадом и Когтем. Костяха ментов прикармливал, какая-никакая, а крыша. В общем, за два года ни одного серьезного наезда, так, шелупонь всякая подскакивала. Но так и ему тоже, можно сказать, везло. Адвокат отлично справился со своей задачей, все необходимые экспертизы провел, но доказал, что в момент убийства Ерема находился в состоянии сильного душевного волнения. И судьям подмаз помог организовать, в общем, Ерема отделался легким испугом. И теперь вот, слегка напуганный, возвращался домой.

— Где охрана?

— В смысле где?

— Почему мы едем без охраны?

— А надо?

— А пацаны где?

— Так ты же с Ульяной один хотел ехать!

— Ну ты же не Ульяна!

— Ерема, я понимаю, с непривычки по голове сильно бьет! Ты побольше закусывай!

— Обиделся? — усмехнулся Ерема. — Зря! Может, я пободаться с тобой хочу! Мы же бадаловские, да?

— Ну, бадаловские, не вопрос.

— Нормально все, пацан!

Ерема еще выпил, закусил, снова закурил. Действительно, что-то накатило на него, зря только Вахлама тронул. Ничего такого он не сделал. А Ульяна действительно могла заболеть, может, отравилась. Или тупо не захотела ехать в дальнюю даль. И путь не близкий, и в дороге всякое может случиться. Тем более что дорога через Муром идет. Муромские дорожки соловьями-разбойниками славятся.

Ерема пил, пока не захмелел. Пока не понял, что пора остановиться. Нельзя на муромской дорожке нажираться, ухи на макухе держать надо.

Он закрутил пробку, бросил бутылку на заднее сиденье. Какое-то время сидел, глядя на дорогу. Как заснул, не заметил.

Было уже темно, когда ему приснилась Ульяна, машина стояла на перекрестке двух дорог, мимо пронеслась фура, вытолкнув из-под себя воздушную волну. Ульяна открыла дверь, в которую Ерема упирался плечом, он едва не вывалился наружу.

— Тсс! — Ульяна приложила палец к губам и потянула его на себя.

Странный какой-то сон. Ульяна почему-то на полусогнутых, боком прижимается к закрытой двери. А по дороге, навстречу машине, шел какой-то человек, что-то поднимая на ходу. Заметив его, Ульяна крикнула:

— Быстрей!

Она с еще большей силой потянула Ерему на себя, он вывалился из машины. В этот момент по кузову, по стеклам застучали пули. Человек стрелял из пистолета с глушителем, выстрелов не слышно, но от этого они не становились менее опасными.

— Бежим!

Поднимаясь на ноги, Ерема понял, что Ульяна ему вовсе не снится. И пули самые что ни на есть настоящие. Одна прошла над самой головой, едва не коснувшись волос.

Какое-то время он бежал за Ульяной, пытаясь осознать происходящее, потом понял, что нужно брать инициативу в свои руки, даже хотел обогнать ее, но вовремя спохватился. Нельзя обгонять Ульяну, он должен оставаться у нее за спиной, закрывать от пуль.

Впрочем, далеко бежать не пришлось. «Девятка» стояла метрах в двухстах от расстрелянного «БМВ». Ульяна бежала к водительской двери, собираясь сесть за руль. Но стрелок шел за ними, в любой момент на них снова мог обрушиться шквал огня. Ульяна тогда погибнет первой.

— Давай назад!

За руль он сел сам, Ульяна спряталась за его спиной. А стрелок действительно приближался, и огонь он открыл. К счастью, машина стояла с работающим двигателем. И Ерема не забыл, как давать задний ход.

На газ он давил, рискуя съехать с обочины под откос, там кювет, за ним пути нет. Но нет, ему везло. Он смог оторваться от огня, развернул машину и помчал в обратном направлении.

— Вот тебе и муромская дорожка!.. А Вахлам где? — спохватился Ерема.

Слишком быстро все произошло, вываливаясь из машины и поднимаясь, он не заметил, на месте Вахлам или нет.

— В кусты твой Вахлам ушел! — перебираясь с заднего на переднее сиденье, сказала Ульяна.

— Ты видела?

Ульяна притерлась бедром к его плечу, обдав свежестью цветочного поля и запахом молодого меда. Джинсы на ней, футболка, волосы стянуты в хвост. Волосы роскошные, ноги длинные, стройные… Так захотелось обнять ее, прижать к себе. И не отпускать до победного конца. Но Ерема не мог оторвать глаз от дороги.

— Видела!.. Я думала, он тебя взорвет!

— Взорвет?

— Он убить тебя хотел, ты что, не понял?

— Убить?!.. У тебя не болел живот?

— У меня болела душа!

— А живот?

— При чем здесь живот?

— Он сказал, что ты заболела.

— Сволочь он!.. Сказал, что тебя на трое суток задержали, про ШИЗО что-то наплел. А сам уехал!

— На своей новой машине.

— А ты не понял, почему на новой?

— Почему?

— Потому что все знают, какой он жадный. Знают, что Вахлам лучше удавится, чем отдаст на растерзание свою новую машину!

— А он отдал?

— Да! Тебя бы сейчас расстреляли! И он бы сказал, что его тоже чуть не убили. И мы бы поверили. Потому что вместе с тобой расстреляли бы и его новую машину!

— Вы бы поверили. Если бы не знали.

— Так в том-то и дело… Костя узнал, что Вахлам за тобой поехал.

— Костяха?

— Сразу вопрос, почему Вахлам соврал?

— Почему?

— И почему он до сих пор устав не изменил.

— В каком смысле не изменил устав?

— Твои акции до сих пор остаются в общей собственности. Мы-то все думали, что можем распоряжаться своими акциями по своему усмотрению, а оказалось, что Вахлам не изменил устав.

— Но так решение правления было!

Ерема сам подписывал это решение. Ему приносили документ на подпись, он его утвердил.

— Было, да сплыло!.. Ты же не мог проконтролировать!

— Ну да, не мог…

— Никто не мог, Вахлам ваш там на рынке все под себя взял. И все в тайне держал. Совет правления только для галочки собирал.

— Ты откуда знаешь, как там было?

— Костя говорил!

— И где он?

— Никто не знал, какой дорогой тебя обратно повезут. Они с Витей через Нижний Новгород поехали. А Олег с Ромой через Рязань.

Костяха с Резвым одной дорогой поехали, Ништяк с Паней другой, а Ульяна почему без прикрытия?

— Никто не думал, что вы через Муром поедете. А я подумала. И рискнула.

— И как ты нас перехватила?

— Да не знаю! Пока светло, нормально было, номера, марка машины — все читалось. А когда стемнело… Смотрю, «БМВ» притормаживает, я развернулась… Если бы машина быстро ехала, я бы и не определила, что это «БМВ». Номера прочитала уже после того, как развернулась. Хорошо, фары выключила и габариты, я видела, как Вахлам выходит, а он меня не видел…

— В кусты ушел?

— В кусты.

— И он тебя не видел?

— И я не видела машину, из которой киллер вышел. Не подъезжала машина. Она стояла, вас ждала. И Вахлам остановился… Это какой-то ужас, меня всю трясет! Нас же могли убить!.. — Голос Ульяны заметно дрожал. — И могут!

— Да спокойно все! — Ерема глянул назад, за ними, похоже, никто не ехал, во всяком случае, не пытался нагнать, чтобы всадить автоматную очередь.

— Не ошибся Костя, Вахлам убивать тебя поехал… А я знала это, чувствовала. Как только он сказал, я сразу все поняла.

— А он тебе сказал?

— Да, подъехал, спросил, почему я за тобой не поехала. Я же собиралась… Я сказала, что тебя задерживают, Вахлам сказал. И ему Вахлам сказал, что ты в ШИЗО…

— Выходит, ты мне жизнь спасла?

— Это плохо?

— Это чудесно! — улыбнулся Ерема.

Он свернул на проселок, проехал немного, остановился, потушив фары и габариты. Вроде никто за ними не свернул. Тихо вокруг. Ночь не самая теплая, но летняя. И сухая. Соловей где-то в кустах заливается.

— Кажись, пронесло! — улыбнулся он, глядя на Ульяну.

Какая же она у него красивая! Только подумаешь о ней, и внутри все вскипает. А сейчас она сидит рядом, смотрит на него, улыбается. А улыбка у нее просто невероятная, может заставить яблоню осенью зацвести.

Он понял, что не остановится, если прикоснется к ней. Начисто потеряет над собой контроль, выпадет из пространства и времени, а их ищут, возможно, киллер уже где-то рядом.

— Прокатимся? — спросил он, тронув машину с места.

И положил руку ей на коленку. Ульяна заметно напряглась и дернула ногой, чтобы скинуть руку. Но не скинула. И засмеялась.

— Мы никогда так не ездили, — сказала она.

Ерема кивнул. Ульяна для него богиня, а не какая-то уличная девчонка, которую он мог запросто облапить в машине. Или, глядя на дорогу, сунуть руку ей под юбку. Поэтому никогда не делал этого. В машине только романтические разговоры, все остальное дома.

— И я ни с кем так не ездила, — голос ее прозвучал неуверенно, тихо.

Возможно, она и Кириллу не позволяла себя лапать в машине. Но где-то в квартире, в доме, на даче у них что-то было, она не могла этого отрицать. Но Кирюша давно уже в прошлом. Лишь бы Ульяна никому ничего не позволяла, пока ждала Ерему. А ведь ждала. И даже от смерти спасла… Шустрая она, оказывается, девка.

— Ты и под пули никогда раньше не бросалась.

— А как подумала, что тебя могут убить!..

— Для тебя это трагедия?

— А что, я зря тебя ждала!.. И в зону ездила!.. Мама, когда узнала, куда я еду, чуть в обморок не упала! — засмеялась Ульяна. — А когда я вернулась, санитарную обработку собралась проводить.

— Это показное. А то, что я для них не человек, это да, — усмехнулся Ерема.

— Думаешь, мама не знает, кто на самом деле убил Кирилла?

— Может, и знает. Но понимает, что его должен был убить я.

— Дед очень злится. Но не столько на тебя, сколько на правосудие. Всего два года за убийство!

— За убийство насильника. И наркомана.

— Я Кирилла тогда спросила, зачем он меня подставил. А он на меня набросился, эта бутылка… Я ведь думала, что в том, чтобы ударить бутылкой, ничего страшного нет.

— Ты все правильно сделала. И я правильно сделал. Ты сама видела, что такое зона.

— Жуть!

— Все позади. А мы впереди. Мы вместе… Ты даже не представляешь, какой у меня праздник на душе. Первое мая, шары, транспаранты. Духовой оркестр. Весенний вальс!

Ерема ехал куда глаза глядят, через поля, по грунтовым дорогам, без фар и габаритов. Светила луна, кусты и деревья отбрасывали тени — совсем не страшные по сравнению с людьми, которые могли идти по их следу. И которые, похоже, реально потерялись.

— Весенний вальс? — улыбнулась она.

— Под луной! — останавливая машину, сказал он.

Дорога уперлась в паханое поле. Ерема сдал задом, развернулся и заглушил двигатель.

— И что это значит? — спросила Ульяна.

— Кавалеры приглашают дам!

Он снова положил руку ей на коленку. И она повела ногой ему навстречу.

— Я не дам… Но не вам.

Ерема поцеловал ее в губы, рука нырнула под футболку, бюстгальтер под ней тонкий, кружевной, такой нежный и мягкий на ощупь, что можно и не снимать, лишь немного приспустить. Упругая, словно мячик, грудь выпала ему в руку, сосок затвердел под пальцами…

С джинсами пришлось повозиться, но Ерема справился, опустил спинку кресла. Он перемещался с одного сиденья на другое, когда в стекло вдруг что-то ударило. Он вздрогнул, дернулся, чтобы соскочить, но заставил себя остановиться. Если это киллер, то спастись невозможно: оружия у них нет, а сбежать нереально. Если будут стрелять, то он умрет первым, закрыв от пули любимую женщину. А потом умрет она. Они умрут вместе. О такой смерти можно только мечтать.

Но не было никакого киллера. В лобовое стекло ударилась какая-то ночная птица, оставив после себя едва заметное перышко. Ульяна засмеялась, улыбнулся и Ерема. Ничего страшного, можно продолжать.

Но Ульяна продолжить не позволила:

— Мне страшно! Давай уедем отсюда!

Он кивнул, кое-как привел себя в порядок, завел двигатель.

Они плутали по лесам и полям до глубокой ночи, наконец выскочили к какому-то селу, узнали название, сверились по карте. И выехали на дорогу, по которой к утру добрались до Нижегородского шоссе.

— Костя где-то на этой дороге, — сказала Ульяна.

— Где вы договорились встретиться?

— Зачем нам встречаться? — не поняла она.

— Ну, вы же как бы вместе меня искали.

— Вместе. Но каждый сам по себе… На самом деле Костя не очень верил, что Вахлам хочет… будет тебя убивать.

— А то, что хочет убить, верил.

— Знал.

— Но меня не предупредил.

— Не знаю. Знаю, что Костя взбаламутил воду, спасибо ему за это.

— Значит, встречаться с ним ты не планируешь?

— Ты с ним встретишься, а мне зачем?

— Это хорошо, что незачем, — кивнул Ерема.

Костя не красавец, но успехом у женщин пользовался. И акций у него в районе двадцати процентов, это при том, что рынок работал и успешно, и давно. Одним словом, завидный жених, Ульяна могла купиться. Вдруг у них роман, а Ерема и не знает.

— Ты меня ревнуешь? — Ульяна удивленно посмотрела на него.

— С чего бы это?

— В том-то и дело, что не с чего!

— Не с чего. Но я тебя ревную… Ты слишком красивая, чтобы не ревновать!..

— Тогда ревнуй. К единственному мужчине, который может меня обнимать, целовать. К себе ревнуй!

— А я могу?

— Только не в машине.

Ерема остановился у ближайшей придорожной гостиницы. Машину поставил так, чтобы ее не было видно с дороги, снял номер в гостинице. Он торопился, а Ульяна улыбалась, глядя на него нежно и с иронией.

Гостиницу открыли совсем недавно, отделка свежая, мебель новая, тараканы по душевому поддону не ползали. Ульяна первым делом отправилась в душ, вышла к Ереме в халате на голое тело.

— Я пока расчешу волосы, — сказала она, с намеком глянув на дверь, из которой вышла.

Ерема и сам понимал, что не дело это — соваться к ней в лагерной и дорожной пыли. Сходил в душ, вышел к Ульяне, взял у нее из рук расческу, провел по волосам. Одновременно с этим распахнул полы ее халата.

— Ты даже не представляешь, как я тебя ревную к самому себе!

— Тогда ревнуй еще сильней!

Она поднялась во весь рост, повернулась к нему, скинула халат, и они вместе завалились на кровать, матрас на которой мягкий, упругий, не то что сетка лагерной койки. И Ульяна такая знойная, горячая и, главное, податливая. Ерема с головой погрузился в сбывшуюся мечту.

Выныривал он долго, Ульяна лежала на животе, голая, обессиленная, кожа на попке чистая, нежная. Вдруг захотелось еще. И она, почувствовав это, мотнула головой:

— Лучше подай завтрак в постель!

Первый этаж здания занимало кафе, Ерема спустился вниз, заказал две яичницы, бутерброды с черной икрой, кофе. Дождался, когда приготовят, оплатил заказ и с подносом в руках отправился в номер. Через холл, в котором находилась стойка администратора.

А за стойкой двое, один чернявый, другой шатен, оба высокие, худощавые, сосредоточенные, напряженные. Один разговаривал с девушкой, показывая ей что-то, другой смотрел по сторонам. Этот второй и заметил Ерему, легонько толкнул в бок своего дружка, подавая сигнал.

А Ерема как будто и не замечал. Шел с блажной улыбкой на губах, шатен на это повелся. И не успел среагировать, когда Ерема бросил в него поднос. Горячий кофе выплеснулся в лицо, шатен выругался, полез в карман — вряд ли за носовым платком. Ерема оставил его на потом и атаковал чернявого. С разгона, наотмашь ударил его кулаком в висок. И тут же переключился на шатена.

Чернявый смог выхватить пистолет к тому времени, как Ерема вернулся к нему. Ему бы на кулаки перейти, закрыв голову и корпус от ударов, а он выбрал оружие. И не успел закрыться от сильного удара в горло. Пистолет выскочил из руки, Ерема ударил ногой шатена, который также схватился за оружие.

Оттолкнув чернявого, Ерема рванул за упавшим пистолетом, но не смог взять его в руку, только протолкнул по скользкому кафельному полу вперед. Но вместе с тем он значительно продвинулся к лестнице на второй этаж. Наклоняясь за пистолетом в следующий раз, он встал на колено, в этот момент шатен выстрелил, пуля прошла над головой.

Схватив пистолет, Ерема нырнул в сумрак лестничного проема, куда одна за другой влетели две пули. Одна прошла, не больно чиркнув его по плечу. Ерема выстрелил в потолок, давая понять, что приближаться к нему смертельно опасно. И киллеры правильно поняли сигнал — решили не рисковать. Они выскочили на крыльцо, у которого стояла белая «пятерка». Когда Ерема выскочил вслед за ними, стрелять было уже поздно. И преследовать преступников он тоже не мог, ключи от машины остались в номере. Да и сама «девятка» находилась довольно далеко, пока до нее дойдешь.

Администраторша оставалась за стойкой, с бледным видом она крутила диск телефона. Увидев Ерему, она отбросила от себя трубку.

— Чего ты? — На всякий случай он спрятал пистолет под рубашкой. — Это же в меня стреляли!

— Ну да, — кивнула она.

— Эти люди меня искали?

— Вас!

— Фотографию мою показывали?

— Да.

— Они за стойку руками держались, — сказал Ерема. — Не трогай ничего, милиция подъедет, пальчики снимет, надо знать, кто на меня охотится… Извини, мне надо ехать!

Ульяна слышала выстрелы, она уже оделась к тому моменту, когда Ерема вошел в номер.

— Ты живой! — Она потянулась к парню, в порыве радости собираясь броситься ему на шею. Но не бросилась. Сама понимала, что сейчас не до телячьих нежностей.

— Уходим!

Они покинули гостиницу, вышли к машине, прежде чем сесть, Ерема заглянул под днище. Мало ли, вдруг «девятку» заминировали.

— Ищут нас братья, — сказал он, разгоняя машину.

— Братья?!

— По оружию!

Ерема достал ствол. Чешский «СZ-75», неслабая машинка. Но лучше бы он захватил самого киллера.

— И что нам делать?

— Ехать в Москву! Теперь у нас есть ствол.

Именно потому, что Ерема имел при себе незаконный пистолет, он выбрал окольный путь, проселочными дорогами, там, где нет постов ГАИ. Увы, обманные заявления о якобы найденном оружии больше не работали, и Ерема запросто мог попасть под статью. Возвращаться в тюрьму ему не хотелось, но и пистолет выбросить он тоже не мог.

Глава 14

Створки ворот распахнуты, но шлагбаум еще опущен. Утро, рынок еще не открыт для покупателей, но торговцы уже подъезжают. Схема простая, показываешь пропуск, шлагбаум поднимается, и добро пожаловать. А Ерема пропуск показать не смог.

— Нет пропуска, давайте назад! — сказала откормленная физиономия в черной униформе охранника.

— Справка есть! — Ерема протянул ему свернутый вчетверо лист бумаги. — Об освобождении!

— Не понял!

— Два года срок мотал, освободился вот.

— Мужчина, давайте назад! — охранник мотнул головой, отказываясь принимать справку. — Пока я милицию не вызвал.

— Да ты прочитай, фамилия там, Еремеев Сергей Викторович.

— Мужчина, вы что, не понима… Кто?! — Парень вытянулся в лице, услышав знакомую фамилию.

— Ерема! — Через дверь контрольно-пропускного пункта выходил Витя Резвый.

Ерема вышел из машины, пожал протянутую руку, приобнял друга, похлопав его по спине.

— А мы тут с ног сбились!

— Вахлам здесь?

— Да нет пока!

— А Костяха?

— Костяха здесь!

Ерема озадачил охранника, велев отогнать машину, на территорию рынка прошел пешком. И с оглядкой. В охране много новых людей, кто-то, возможно, фанатично предан Вахламу. Как бы пулю в спину не получить.

Ерема благополучно добрался до кафе, где за дальним столиком завтракал Костяха.

— Ерема! — обрадовался он.

— Костяха!

Ерема обнял друга, тут же появился Паня, брататься пришлось и с ним.

— А мы за тобой в Саранск гоняли! — сказал Костяха.

— Я в курсе, Ульяна говорила.

— Где она?

— Где она… Вахлам замочить меня пытался. Ульяна меня спасла.

— Вот черт! — всплеснул руками Паня.

— Мы так и думали! — закивал Костяха.

— Вот я и спрашиваю, где Вахлам?

— Да не было его, мы тут все как на иголках.

— А Лиля?

— Лиля отпуск взяла.

— Вахлама нужно найти!

— Да это понятно… Он дом на Новорижском построил, бассейн у них там, — не без зависти сказал Паня.

— Кто со мной? — спросил Ерема.

Но добровольцев он найти не успел. Открылась дверь, и появился Вахлам.

— Ерема, ты здесь? — обрадовался он.

Ерема качал головой, глядя на него. Что-что, а делать рожу кирпичом Вахлам умел. Он улыбался так, как будто ничего не произошло.

— А что, нельзя?

— Ну как же нельзя? Можно, конечно! Даже при том, что ты меня бросил!

— Я тебя бросил?

— Сбежал!.. Я там один отбивался! — с героическим видом сказал Вахлам.

— От кого ты отбивался? — дивясь его наглости, спросил Ерема.

— Ну так стреляли же, машину в хлам… Мой нулевый «бумер» в хлам!.. Я видел, как ты бежал…

— Когда стрелял, видел?

— Да нет, со стороны… По-большому ходил, а тут какие-то уроды… Почему ты сбежал, брат? — с укором спросил Вахлам.

Он улыбался, но при это пружинил на ногах, вибрируя как перетянутая струна. Он постоянно качался, тренировался на «груше», в общем, держал себя в форме. Его буквально распирало от чувства уверенности в себе. И желания врезать Ереме.

— Почему ты сказал, что я в ШИЗО?

— Ты в ШИЗО?! Кому я это говорил? — Вахлам пристально посмотрел на Костяху, и тот, не выдержав взгляда, отвел глаза.

— Почему Ульяна за мной не приехала?

— Не знаю. Может, она с кем-то гуляла? — Вахлам продолжал давить на Костяху, заставляя его молчать.

— Ульяна не гуляла, Ульяна за мной поехала. Это она меня из машины вытащила. В последний момент. Знала, что ты меня под киллера подставляешь.

— Так, может, она и наняла киллера?

— Ульяна?!

— Ульяна!

— Так она с киллером гуляла?

— Я не знаю, с кем она…

Вахлам не договорил, сокрушительный джеб в подбородок сбил его с ног.

— Не знаешь, не говори! — нависая над ним, сказал Ерема.

Вахлам давил на пацанов своим авторитетом, этот клин можно было выбить только клином. И Ерема пошел в наступление. Он здесь главный, и Костяха это должен понять, и Паня, и все остальные.

— Ерема, ты, конечно, извини, я, может, и погнал на Ульяну, но ты сам первый на меня наехал, — поднимаясь, сказал Вахлам. — Ну, сорвалось, извини…

— Задержали меня в зоне, да? В кондее держали, да?

— Не знаю, кто тебе такое сказал!

Ерема как чувствовал, что нельзя поворачивать голову к Костяхе. Но повернул. Правда, очень осторожно. И успел среагировать на выпад Вахлама. Поднырнул под ударную руку и врезал ему кулаком в печень. Вахлам окосел от боли, согнулся в поясе. Ерема не удержался и добавил коленкой в голову. Вахлам успел подставить лоб, но это его не спасло, и он сел на задницу.

— Говорил Вахлам про ШИЗО? — обращаясь к Костяхе, спросил Ерема.

— Говорил, — кивнул тот.

— Не верь ему! — подал голос Вахлам.

— Тебе, что ли, верить? — фыркнул Ерема.

— Я не знаю, что они там тебе с Ульянкой наплели, я знаю, что у них любовь!

— Вахлам, ну ты сука! — взъярился Костяха.

— Я тебе не верю! — качнул головой Ерема, как на последнюю сволочь, глядя на Вахлама.

— А это что?

Вахлам сунул руку под полу пиджака, и Ерема, выхватив пистолет, направил на него ствол.

— Эй, ты чего? — Вахлам достал из кармана конверт и протянул ему.

А в конверте фотографии, Ульяна и Костяха лицом к лицу. Очень близко лицом к лицу. Она улыбается, а он щурит глаза от удовольствия. Или собирается ее поцеловать, или уже. И вторая фотография отражала тот же момент, только лица еще ближе. И рот у Костяхи приоткрыт — возможно, для поцелуя.

— Вахлам, это что такое? — Костяха взвыл, казалось, не только от злости, но и от чувства полной беспомощности.

— А из песни слов не выкинешь… Первых строчек не хватает, пленка закончилась, такие кадры бы получились!.. Они так смачно целовались, даже я возбудился! — ликовал Вахлам.

Ерема взвел курок, давая понять, что сейчас выстрелит.

— Брат, ты чего? — сошел с лица Вахлам. — За правду не убивают!

А Ерема хотел выстрелить. Убить ублюдка и сесть в тюрьму. А зачем ему такая свобода, когда в ней не будет Ульяны? Все-таки изменяла она ему с Костяхой. На людях они всего лишь целовались, а где-нибудь в гостиничном номере занимались любовью. Там же и сговорились извести Ерему. А вместе с ним и Вахлама. И надо сказать, ловко у них вышло. Вахламу приспичило под куст, он вышел из машины, присел, и началось. Ульяна с одной стороны, киллер — с другой. Сейчас Ерема грохнет Вахлама, тут же появятся менты, и для него все начнется заново. В этот раз лет на пятнадцать. А Ульяна с Костяхой будут наслаждаться друг другом и полным контролем над рынком.

— Это неправда! — Паня тоже смотрел на фотографии. — Я рядом был, видел все. Никто ни с кем не целовался!.. Правление собирали, Ульяна была. Она уезжала, Костяха ее до машины проводил. Ну, разговорились… Ерема, гадом буду, не было ничего!

— Ерема, эта мразь нас всех подставляет! — Костяха ткнул пальцем в Вахлама.

— Мразь?

— Ты что, не видишь?… Зачем он эти фото принес? Выкручивается гад!

— Гад!.. А гадов кончают! — Ерема протянул Костяхе ствол и указал на Вахлама.

— Эй, ты чего? — отпрянул пацан.

— Значит, что-то было!

— Да не было ничего!

— А если что-то было, я тебя убью. Ты это понимаешь?

— Да понимаю! Но не было ничего!

— Вахлам тебя под пулю подставил, это ты тоже понимаешь?

— Ну!

— Давай! — Ерема снова протянул пистолет.

В этот раз Костяха взял ствол.

— А знаешь, откуда пушка? — глядя на Вахлама, спросил Ерема. — У киллеров твоих отобрал… Да ты в курсе, о чем это я?

— Ерема, ты чего? — Вахлама хватил от страха озноб.

— Лиля где?

— Лиля?!.. Лилю не трогай!

— Да нет, я с женщинами не воюю… Ты почему изменения в устав не внес? — спросил Ерема.

Изменения в уставе — аргумент наипервейшей важности. Если вдруг их внесли, значит, Костяха, а вместе с ним и Ульяна врали, пытаясь оговорить Вахлама. Врали по взаимному сговору. Врали, потому что любовники — и они против Еремы.

— Изменения?!.. А-а, насчет акций?

— Почему?

— Ну так тебя ждал! Ты же у нас главный!

Ерема выдохнул. Все-таки правду говорила Ульяна. Значит, Вахлам реально хотел всех кинуть. Значит, веры ему нет никакой. Значит, фотографии тоже липа, хотя и на реальной основе.

— Я все подписал. Давно еще подписал.

— Ну так давай сейчас и внесем изменения!

— Внесем. Обязательно внесем. Твои акции поделим и внесем. Там у тебя жирный куш, да?

— Ерема, ты не можешь! — в панике мотнул головой Вахлам.

— Могу. Я все могу.

— Ну ты сам подумай, зачем бы я стал стрелять в свою собственную машину!

— Нормальный такой отмаз! Ульяна говорила! — усмехнулся Ерема.

— А ей кто сказал?… Любовь у них с Костяхой! А у тебя рога до неба!

— Костяха, опровергай! — потребовал Ерема.

Как ни крути, а Костяха приближал свое лицо к Ульяне. А она улыбалась ему. До поцелуя дело, может, и не дошло, но этих двоих тянуло друг к другу. И если Костяха не докажет, что это не так, грош ему цена.

— Я тебя убью, Вахлам!

Ерема усмехнулся. Пока что он слышал только угрозы, Костяха даже не направил на Вахлама ствол.

— Ты же влюблен в Ульяну как хрен в редьку!

Вахлам обращался к Костяхе, а взывал к Ереме. Ну да, фотографии, может, и не совсем доказательство, но реальный расклад они тем не менее отражают. И Костяха тянется к Ульяне, и она к нему.

— Вахлам, сука, заткнись! — сквозь зубы цедил Костяха.

Никак не решался он заткнуть рот Вахламу навсегда. Может, не поднимается рука на правду?

— Ерема, это сговор! Против меня! Против тебя!.. Это Костяха тебя заказал! Не стал бы я свою машину гробить!

— А изменения в устав?

— Так я тебя ждал! Сам за тобой приехал!

— Костяха, ты чего ждешь?

— Может, не здесь?

— А может, Вахлам сам застрелится?

— Ерема, ты чего? — взвыл предатель.

— А что? Сейчас внесем изменения, Лиля твоя жена, ты застрелишься, твои акции станут ее акциями.

Ерема задумался. Вариант красивый, но не опасный ли? Костяха пацан холостой, возьмет да и женится на Лиле. А это как минимум блокирующий пакет акций… Увы, но теперь ему приходится дуть на воду.

— Но я же ни в чем не виноват! — Вахлам смотрел на Ерему глазами преданной собаки.

— Так ты и не застрелишься. Просто сунешь ствол себе в рот, просто нажмешь на спуск.

— Ерема, очнись! Костяха тебе голову морочит! И Ульяна твоя! Любовь у них! И секс!

— Где доказательства?

— Какие доказательства? Я что, бегать за ними должен был, ловить?

— Не должен был?! — Ерема забрал у Пани фотографии и швырнул их Вахламу в лицо. — А это что?

— Ну, случайно.

— Да нет, не случайно. Ты ловил этот момент!.. А Ульяну поймать не мог! Потому что чистая она!.. Хотя, конечно, Костяха мог в нее влюбиться… В нее нельзя не влюбиться!

— Ерема, Ульяна мне, может, и нравится, но я даже не пытался… Ерема, ты должен верить мне! — Костяха с чувством приложил руку к груди.

— Вахлам, ну так что, передаем твои акции жене? — спросил Ерема.

— Давай я передам акции… Часть своих акций тебе! И уладим вопрос! Я выхожу из правления, сваливаю куда-нибудь за кордон… Ну, будете мне присылать на хлеб… Зачем вам грех на душу брать, убивая невинного!

— Невинного?! — хмыкнул Ерема. — И не нужны мне твои акции!

— Как это не нужны? У тебя будет контрольный пакет, ты король на этом рынке!.. Может, Ульяна твоя этого и хотела! Когда против меня с этим шла! — Вахлам презрительно глянул на Костяху.

— Заткнись, падаль! — огрызнулся тот.

— Но ведь шла, да? И ты меня давно скинуть хотел! Только не говори, что это не так!.. Ерему в расход, меня в расход, а сами пировать, да?

— Костяха, Вахлам стреляться не будет, — сказал Ерема. — И его акции мне не нужны.

Фактически это был приговор, Костяха мог исполнить его прямо сейчас. Посторонних в кафе нет, на полу кафельная плитка, кровь быстро смоется. А тело в машину и на вывоз. Все очень просто…

— Ерема, ты должен мне верить!.. — взывал Вахлам. — А помнишь, как мы Эльшада сделали! Тебя тогда со всех сторон зажали, и если бы не мы…

— Ты предал меня, Вахлам!

— У тебя нет доказательств!

— Нет доказательств? — задумался Ерема и выразительно глянул на Костяху.

Надо ехать к ментам, которые выезжали на происшествие в придорожной гостинице. Если они сняли «пальчики» с киллеров, если установили их личности, то проблема решится очень быстро. Наверняка установленные личности имели отношение к Вахламу, если это вскроется, то последние сомнения в виновности Вахлама отпадут.

Костяха в ответ решительно кивнул. Ерема нахмурился. Он еще не сказал, что делать, а пацан уже готов это исполнить.

Костяха выстрелил два раза, обе пули попали точно в сердце. Вахлам бревном рухнул на пол, глаза распахнуты, рот открыт. Ерема кивнул. Теперь он знал, на что так решительно настроился Костяха. И уже не важно, правильно понял его Костяха или нет.

Ерема усмехнулся, глянув на Паню. Не сможет тот подтвердить, что это он приказал убить Вахлама, не заставлял он Костяху, тот сам все сделал. А значит, в тюрьму Ерема не сядет. А Костяха пусть выкручивается. Вывозит, закапывает. Вахлама похоронят как собаку, что ж, Ерема не против.

Тело завернули в клеенку, Паня подогнал машину, Ерема помог погрузить труп в багажник. Костяха и Паня уехали, а Ерема в сопровождении Бычка отправился к Лиле. Но дома ее не застал. А дом конкретный, широкий фасад, с колоннами — в стиле помещичьей усадьбы. Рынок приносил Вахламу хороший доход, но интуиция подсказывала, что без ворованных денег здесь не обошлось.

Костяха и Паня вернулись на базу к вечеру. К этому времени Ерема внес изменения в устав, ближе к ночи провели собрание правления, утвердили их на всякий случай. И назначили бухгалтерскую проверку. Дело это не быстрое, нудное, но Ерема практически не сомневался в том, что Лилю выведут на чистую воду.

И к ментам под Нижний Новгород людей отправили. Киллеры пытались убить Ерему, и он решил им помочь. Они же искали, вот они его и найдут, а нюансы не суть важно. И ведь не подвели менты, и отпечатки сняли, и по картотеке их пробили, правда, засветился только один киллер, Омельянов Дмитрий Макарович, судимый за незаконное хранение оружия. В розыск его, правда, почему-то не объявили, но Ерема сам занялся его поисками. А Костяху к этому делу подключать не стал. Вдруг это Костяха нанял киллеров и устроил на него покушение. Из любви к Ульяне. А ведь он мог любить ее, мог. А она могла отвечать ему взаимностью. Верить в это не хотелось, но осадок в душе остался.

Рутина будней втянула Ерему с головой. За два последних года рынок расширился, розничная и оптовая торговля объединились, на территории работали склады, швейные цеха, а это люди, за которыми нужно смотреть, товар, который нужно продавать. И весь этот механизм должен был работать с точностью швейцарских часов. Вахлам, надо отдать должное, отладил этот механизм, но и Ереме работы хватало.

Чутье не подвело, даже предварительная проверка выявила крупную недостачу, Вахлам оказался не только предателем, но еще и крысой. Справедливость восстановили просто, акции Вахлама разделили в строгом соответствии с положениями устава. И после этого еще раз пересмотрели правила, чтобы больше никогда их не менять. И не делить акции. Впрочем, к этому времени Ерема увеличил свою долю и теперь владел контрольным пакетом акций. О чем нисколько не жалел. Новицкий рынок был достоин полновластного хозяина.

Свободных денег на счетах предприятия хватало, тем более что Ерема практически не трогал свою долю с доходов. Ульяна брала совсем немного. Он с ходу купил квартиру в новом элитном доме в непосредственной близости от рынка. Сто восемьдесят квадратов, два санузла, кухня с обеденной зоной и примыкающей к ней гостиной. Отделка за свой счет, Ерема еще только собирался заключать договор с бригадой, но уже привел в дом Ульяну.

— И это все наше? — с восторгом спросила она.

Ерема усмехнулся, заметив, как она обводила взглядом углы, мысленно расставляя мебель: здесь будет большая хрустальная люстра, здесь гарнитурная стенка из итальянского ореха, здесь кровать с высокой спинкой. А вот детскую кровать она никуда не определила. Неужели Ульяна не хочет рожать от него? Может, она ждет, когда он уйдет, освободив место для Костяхи? Может, осматривая спальню, она видит себя в объятиях этого сукина сына?

— Что здесь такого? Рынок у нас — мощь, Вахлам за два года дом на тысячу квадратов построил. Всего за два года, большой дом. Чем мы хуже?

— И у нас будет дом?

— У нас будет все!.. Послезавтра должны подогнать «мерс». Для тебя.

Права Ульяна получила еще в позапрошлом году, гоняла на «девятке». На новеньком «мерине» она будет смотреться королевой. Но так она это заслужила. Хотя бы своей красотой. А Ерема надеялся на ее верность… Если Костяха влюблен в нее, это не значит, что она должна отвечать ему взаимностью.

Он уже подозревал Ульяну в измене, поехал за ней на дачу, а как оказалось, она отправилась туда вовсе не для того, чтобы грешить с Кириллом. И напрасно Ерема тогда накручивал себя, не изменяла ему Ульяна… Но в то же время она хотела увидеть Кирилла. Возможно, даже переспать с ним. Просто парень повел себя неправильно, попытался взять ее нахрапом, а она девушка строптивая, могла и возмутиться… Но Кирилл мог повести себя с ней нежно, тогда бы она откликнулась на его ласку… Или нет?

— Сергей, ты где? — Ульяна провела пальцами перед его лицом.

— Да задумался, — одними губами улыбнулся он.

— О чем? — она с подозрением смотрела на него.

Возможно, Ульяна чувствовала свою вину перед ним, потому и приняла его задумчивость на свой счет.

— Говорю же, машину для тебя заказал… И себе надо взять. Но не сейчас…

— На той машине пока поездишь, которую заказал.

— Да нет, это тебе, а я как-нибудь обойдусь. А куда нам торопиться? У нас вся жизнь впереди. Или нет? — спросил он.

— Не знаю. — Ульяна смотрела на него так, как будто собиралась признаться в измене.

Но смотрела провокационно, словно хотела всего лишь напугать его — в наказание за глупую ревность.

— Что ты не знаешь? — нахмурился он.

— По лезвию ножа ходим. Ты не поверишь, но я уже почти к этому привыкла.

— В это трудно поверить, — улыбнулся он. — Ты такая хрупкая, такая нежная. Но я верю… Видел тебя в деле.

Что ни говори, а Ульяна спасла его от смерти. Ловко, в самый последний момент вывела его из-под удара… Если, конечно, это не было постановкой, призванной пустить пыль в глаза.

— Хочешь жить — умей вертеться! — улыбнулась она.

— Ну что, пойдем?

— А можно мы с мамой сюда приедем? — переступая порог квартиры, спросила Ульяна.

— На новой машине, — кивнул он, закрывая дверь на ключ.

— Мама обалдеет!

— Хотелось бы! — усмехнулся он.

Лифт уже работал, но дом еще совсем новый, даже усадку не дал, так что лучше спуститься вниз по лестнице. Тем более всего-то четвертый этаж.

Он пропустил Ульяну вперед, поставил ногу на первую ступеньку сверху, в этот момент за спиной что-то скрипнуло.

— Что это? — останавливаясь, спросил он.

— Дверь скрипнула, — правильно поняла Ульяна. — Сквозняк здесь.

Но при этом она не уловила суть. Дверь скрипнула, потому что она не заперта. А кто мог ее открыть? Может, соседи квартиру свою осматривают? А если киллер притаился?

Ерема резко развернулся и, стремительно разгоняясь, направился к подозрительной двери. Как чувствовал он, что рванул не напрасно. Из квартиры с пистолетом в руке вышел уже знакомый шатен.

Киллер явно не ожидал, что Ерема уже танком надвигается на него. Он постарался навести пистолет на цель, но Ерема подставил руку, блокируя удлиненный глушителем ствол. И с ходу ударил противника локтем в голову. Но тот, выпустив из руки пистолет, схватил его за шею.

Ерема понимал, что в квартире может находиться второй киллер. Он сдал назад, тяжесть навалившегося противника не помешала ему отступить к лестнице. Киллер пытался свалить его с ног, а он как мог спускался вниз.

Второй киллер не появился, зато с третьего этажа послышался голос.

— Сюда, быстрей! — кричала Ульяна.

Ерема слышал топот ног, кто-то бежал к ним по лестнице. Но кто? Кого звала Ульяна? Охрану Ерема с собой не брал.

Киллер дрогнул, оттолкнул от себя Ерему и повернул назад. Но Ерема, вжимаясь спиной в стену, вовремя сумел повернуться, его протащило немного вниз, но на ногах он удержался. Преодолев силу инерции, развернулся в обратную сторону и погнался за киллером, который не удержался от искушения подобрать упавший пистолет. В тот момент, когда он его поднял, Ерема и вцепился ему в горло. И по пистолету он ударил, в очередной раз выбив его из руки киллера.

Никакой охраны не было, никто на помощь Ереме не бежал, появилась только Ульяна. И она не растерялась, подобрала пистолет и навела его на киллера. Впрочем, Ерема и без того уже дожал противника, заставив его сдаться.

Второй киллер так и не появился, но Ерема не торопился сбрасывать его со счетов. Удерживая противника, он вынул из кармана ключи от собственной квартиры, бросил их Ульяне, она открыла дверь, и он втащил киллера в дом.

Ульяна закрыла дверь, а он связал пленника, сняв с него брючный ремень. И обыскал его, вынув из кармана водительское удостоверение на имя Карпачева Виталия Юрьевича.

Он позвонил Бычку, велел взять Резвого и подъехать к нему. Назвав адрес, отключил телефон и пнул киллера. Тот открыл глаза, но с пола подниматься не стал. Бесполезно это. Руки связаны за спиной, и Ерема рядом.

— А Омельянов где? — спросил он.

— Омельянов? — Карпачев разыграл удивление, но Ерема ему не поверил.

— А ты думал, мы не сможем вас пробить?

Увы, но имя Омельянова Дмитрия Макаровича не привело их к Вахламу. Не нашли связи, во всяком случае на данный момент.

— Ну пробили, и что?

— Идиот! Я тебе не мент! Я с тебя шкуру спущу и обратно надену!

Ерема покосился на Ульяну, но она и бровью не повела. Похоже, она действительно привыкла к экстриму, в котором протекала их жизнь. Более того, научилась хитрить. Хорошо топала ногами, убедительно, и кричала, призывая подмогу, натурально. Даже Ерема поверил, что пацаны идут на помощь.

— Прямо здесь и спущу!

Ерема снова глянул на Ульяну… А если она научилась хитрить еще раньше? Может, это она придумала номер с киллерами? Может, этот Карпачев работал на нее?

— Сейчас пацаны подъедут, будем тебя по кусочкам в канализацию спускать.

Но, возможно, Ульяна схитрила и с Кириллом. Возможно, он и не пытался ее изнасиловать. Кирилл мог подтвердить ее тесную связь с кавказцами, за это она его и порешила. А сарафан порвала сама.

— Что тебе нужно? — нервно спросил киллер.

Он лежал на животе, а Ульяна стояла так, чтобы он не мог ее видеть. Карпачев попытался глянуть на Ерему, повернув к нему голову, а Ульяна, заметив это, отошла в сторонку. Она явно не хотела попадаться ему на глаза. Может, боялась, что он опознает ее.

Ерема задумался. А если киллер действительно узнает Ульяну и покажет на нее? Пистолет у нее в руке, стрелять она умеет.

— Кто меня заказал?

— Никто тебя не заказывал. Мы сами.

— Кто вы сами?

— Мы с Омельяном. Ты нас тогда в гостинице тронул, мы должны отомстить.

— А «БМВ» Вахлама кто расстрелял?

— Какого Вахлама?

Ерема шагнул к Ульяне, отобрал у нее пистолет и приставил ствол к голове Карпачева.

— Считаю до трех!

— Мы же будем бетонировать пол? — с наигранным беспокойством спросила Ульяна.

— Стяжку положим, — кивнул Ерема.

— Тогда стреляй!

— Перейди в другую комнату… Ра-аз!

Ульяна действительно переместилась из одной комнаты в другую. И киллер на это купился.

— Все-все! — задергался он. — Скажу!

— Кто меня заказал?

— А если скажу?

— Будешь жить!

— Слово даешь?

— Два!.. Два с половиной!

— Ты хорошо его знаешь.

— Кто заказал?

— Очень хорошо знаешь!

Ерема глянул на Ульяну, она взволнованно смотрела на него. Наступал момент истины, и она это понимала.

— Кто?

— Вахлам!

Ерема не сдержал вздоха облегчения. А Ульяна и не выдыхала. Она все так же взволнованно смотрела на него. Как будто и не ожидала услышать свое имя, просто ей было не по себе. Киллер, пистолет у его головы, вот-вот мог прозвучать выстрел. А нервы у нее не железные.

— Вахлам?

Ерема еще раз глянул на Ульяну. А может, она все-таки ждала разоблачения, просто киллер не рискнул указать на нее. Вахлама-то больше нет, а Костяха мог и отомстить. Если они с Ульяной заодно.

— Коля Вахламов!

— Коля? — улыбнулся Ерема.

Он уже стал забывать, как зовут Вахлама. Если бы не документы, в которых фигурировало имя Николая Петровича Вахламова, он бы совсем забыл. А Карпачев знал его по имени. И по фамилии. Значит, он не врал, что его нанял Вахлам. Значит, Костяха ни при чем. И Ульяна тоже…

— Ну да, Коля!

— Ты его знаешь?

На душе у Еремы с одной половины полегчало, а с другой — он почувствовал угрызения совести. Ульяна два года ждала мужа, после освобождения уже второй раз спасает его от киллеров. А он все не может поверить ей, все ищет в ней порок. Ну разве он после этого не скотина?

— Да знаю.

— Как познакомились?

— Развели мы его, Таньку ему подставили, он повелся, мы наехали. Ну, он откупился, тему заровняли. А недавно он позвонил, дело, говорит, есть.

— Плохое дело.

— Ну не хорошее.

— Плохо кончишь за плохое дело.

— Слышь, мы же договорились!

— Я слова не давал, — вздохнул Ерема.

Вахлама уже нет, а нанятые им убийцы до сих пор в деле. О чем это говорит? О том, что не остановятся они, пока не выполнят заказ. Может, они всю жизнь за Еремой охотиться будут. Вот и как их таких отпускать?

Но с киллерами он разберется. С одним вопрос решит, другого найдет. Сейчас главное, что Ульяна вовсе не предатель, и он может доверять ей целиком и полностью.

Глава 15

Квартира как конфетка, стены светлые, двери темные, все в едином стиле. И мебель из лучших салонов, цельное дерево, тот самый итальянский орех, о котором Ульяна думала.

Ерема очень спешил, но на ремонт и обстановку все-таки ушло целых четыре месяца. Ульяна уже устала ждать, но вот ее мечта, наконец, сбылась. Квартира готова к проживанию, дизайн и обстановка — в полном соответствии с ее пожеланиями.

— Ну что я могу сказать! — Сложив ладошки на груди, Ульяна подняла глаза к потолку. — Еремеев, я тебя люблю!

— А деньги? — улыбнулся он.

— Что?! — От обиды у нее на глазах выступили слезы.

Деньги-то она, конечно, любила. Особенно их тратить. На шмотки, на косметику, на салоны красоты, но Ерема не имел права ее в этом упрекать.

— Ты не так поняла! — пошел он на попятную.

Открыв дверцу бара, он вытащил из него одну-единственную бутылку коньяка. И нажатием на потайную кнопку привел в действие секретный механизм. Дверца сейфа открылась, и Ульяна увидела четыре уложенные одна на другую пачки, в двух стодолларовые купюры, в остальных — пятисоттысячные.

— Просто хотел показать тебе, что у нас тут.

За стопкой денег пистолет — на всякий случай. Ерема не стал обращать на него внимание.

— Интересно!

— Ну так а я о чем?

— А деньги я на самом деле люблю! — улыбнулась она, закрывая дверцу сейфа.

Хоть бы к одной пачке прикоснулась.

— И коньяк хороший люблю! — глянув на бутылку, сказала Ульяна.

— Ну так отметить это дело нужно!

— Прямо сейчас и отметим, — кивнула девушка.

— Так за вещами нужно съездить!

— А у нас что, ничего здесь нет?

— Даже банных халатов!

В шкафу только несколько комплектов постельного белья, и те в нераспечатанных упаковках. Все, больше ничего в квартире нет, даже зубных щеток и тапочек.

— И полотенец?

— И полотенец!

— Что ж, будем ходить голышом и сохнуть на ходу.

— Не просыхая! — улыбнулся Ерема, щелкнув по горлышку бутылки.

Ульяна совершенна во всех отношениях, фигура у нее идеальная, Ерема только представил, как она будет ходить перед ним совершенно голая, и у него засвербело везде, где только можно.

— Ты хочешь? — с хитрым видом повела она бровью.

— Зверски!

— Тогда поехали за вещами!

— Да ладно! Есть постельное белье! Завернемся в простыни!

— Поехали, говорю!

— В принципе я и сам могу!.. Приеду, привезу, а ты уже ходишь по квартире. Голая!

— Иди ты к черту, Еремеев!.. Ну чего стоишь, иди! А я, так уж и быть, останусь! — загадочно улыбнулась Ульяна.

И снова у Еремы захватило дух. Да, будет здорово, если она откроет ему дверь, а на ней ничего нет. Да он же ослепнет от ее наготы. И это при том, что еще утром он видел ее в душе.

Дверь Ерема открывал, изнывая от нетерпения, скорей бы съездить и вернуться. Открывая дверь, он не думал о том, что его может ждать за порогом прямо сейчас. За это и поплатился. Из сумрака за дверью выскочило что-то похожее на пушечное ядро, невероятной силы удар в лоб отшвырнул Ерему к стене. Он упал, а на него кто-то навалился, руки вдруг оказались за спиной.

Квартира наполнялась людьми, Ерема услышал вскрик, это кто-то схватил Ульяну.

— А жена у тебя ничего, Ерема! — сказал чей-то незнакомый мужской голос.

— Может, трахнем? — спросил второй, такой же грубый голос.

— Да ты чего? Мы же приличные люди!

Ерему затащили в гостиную, швырнули на диван, рядом посадили Ульяну. Она прижалась к нему, и стоящие посреди комнаты люди не мешали этому. Рослые, плотные, морды как на подбор, одна страшнее другой. А в арочном проеме с выходом на кухню высился смазливой внешности парень с широкими плечами. Черты лица правильные, щечки гладкие, возможно, совсем недавно познавшие бритву. Ерема назвал бы его пряничным херувимом с фигурой Аполлона, если бы не твердый и холодный как лед взгляд, в котором угадывался сильный, но, возможно, не закаленный в суровых битвах характер.

— Куда-то собирался, Ерема? — с хищной ухмылкой спросил он.

— Ты пришел, чтобы это спросить?

— Я пришел, чтобы спросить с тебя! Твою жену трогать не будем. Мы не какие-то там отморозки.

— Что тебе нужно?

— Мне нужна справедливость, Ерема!

— Не знаю, что это такое.

— Не знаешь?

— Я знаю, что такое ответка за беспредел. У тебя две минуты, чтобы свалить!

— А то что?

Крутой херувим выразительно смотрел на Ульяну. Взглядом не раздевал, но давал понять, что может очень сильно ее обидеть.

— Еще раз спрашиваю, что тебе нужно? Советую уложиться в две… нет, в полторы минуты.

— А ты смешной!

Ерема сделал вид, будто не заметил оскорбления.

— Но умный. Рынок такой поставил!..

Ерема молчал, не реагируя на словоблудие.

— На чужие деньги, — немного подумав, добавил херувим.

Ерема лишь удивленно повел бровью. Вроде бы славяне перед ним, но так у Каспия много таких «торпед» и «быков». Но почему Каспий наехал только сейчас?

— Бадала не стало, и вы взяли общак.

— Ты кто такой, чтобы мне за Бадала предъявлять? — Ерема смотрел на парня как на клоуна.

— Я не предъявляю, просто говорю, как было.

— Кто ты такой? Назовись!

— Мартен я.

— Не знаю такого.

— А поселок Рыжий знаешь?

— Да поселок-то знаю. Не знаю, что там идиоты живут. Или вы не оттуда?

Поселок Рыжий считался не просто пригородом Атомного, а составной его частью. Поселок городского типа, сплошь многоэтажки, этакие каменные джунгли. Костяха оттуда, Студень там когда-то жил.

— Ерема, мы, может, и земляки, но тебе это никак не поможет! — Мартен грозно свел брови.

— Короче! — скривился Ерема.

Студня нет, с него взятки гладки, а Костяху нужно пробить, может, он как-то связан с этими придурками.

— Ты не думай, мы не просто так, бригада у нас мощная, двадцать стволов. Нас так просто с места не сдвинешь!..

— Еще короче!

— Если короче, тебе нужна серьезная «крыша»…

— Сколько вы хотите? — поморщился Ерема.

— Немного, десять процентов.

— И все?

— И все! — выдохнул Мартен.

Похоже, он поверил, что Ерема согласился ему платить. Ну да, он же дал слово… Только вес имело слово, данное в честном разговоре, а это разбойное нападение, и Мартен реально идиот, если не понимает этого. Не собирался Ерема ему платить. И ответный удар он нанесет при первой же возможности.

— Двадцать стволов? — Ерема еще раз глянул на качков, которые и без того мозолили глаза.

— Двадцать стволов!

— Рыжевская братва?

— Думаешь, не звучит?… Так мы в открытую не работаем, нас только менты знают! — расправил плечи Мартен.

Ерема заметил, что Ульяна смотрит на него с интересом. Но вместе с тем со снисходительной усмешкой. Интересный он экземпляр или не очень, но Ульяна не могла воспринимать его всерьез. Да и Ерема тоже.

— Где вы не работаете? — спросил он.

— Работаем. Хорошо работаем! И ты в этом убедился… Но тебя мы не трогаем, деньги не отбираем.

— Почему не отбираем? — спросил громила, стоявший перед Еремой.

Морда здоровая, щеки толстые, отвислые, нижняя челюсть просто терялась под ними. Может, потому он так живо напоминал бульдога. С недоразвитой нижней челюстью.

— Возьмем в счет долга! — сказал второй «бык».

У этого, напротив, нижняя челюсть значительно преобладала над верхней. Щеки мясистые, упругие, кожа на лице в рытвинах.

— А если нет? — спросил Ерема.

— Возьмем женой! — Громила ничуть не сомневался в том, что сможет пойти на это.

— Ну вот и дерьмо полезло, Мартен!

— Это если ты кинешь нас!

— Так деньги давать или нет?

— А есть? — Глаза у Мартена алчно заблестели.

Не получался из него благородный Робин Губ, мерзкое нутро так и перло наружу.

— Ну, если в карманах порыться!

Громила резко шагнул к Ульяне, схватил ее за руку, потянул на себя. Ерема дернулся, но его напарник мгновенно пришел в движение. И снова последовал сокрушительный удар кулаком в лоб. Как будто кувалдой приложились. Ерема бухнулся на диван и поднял руки.

— Есть деньги!

Громила ухмыльнулся и снова толкнул Ульяну на диван.

— Если нет, я и тебя трахну! — глядя на Ерему, осклабился урод.

Ерема поднялся, подошел к бару, открыл дверцу. Громила тут же приставил к голове пистолет, еще и курок взвел — для большего устрашения.

— Только дернись!

Увы, с номером, который когда-то смог проделать Эльшад, не задалось. Ерема вскрыл сейф и отошел, подняв руки. Денег много, на приличную иномарку хватит, но лучше потерять в малом.

Мартен забрал все, и деньги, и пистолет. Еще и пальцем Ереме погрозил, нехорошо, мол, хитрые ловушки на правильных пацанов ставить.

— Я думаю, это недели за две, — пересчитав деньги, сказал он.

Ерема промолчал. Сейчас его слова не имели никакой цены, он сам это понимал.

— За две недели? — спросил горилла, требуя подтверждения.

— За месяц.

— За две недели!.. Через месяц подгонишь в два раза больше!

— Приготовлю. И буду вас ждать, — кивнул Ерема.

— Я знаю, о чем ты сейчас думаешь, — пристально глядя на него, сказал Мартен. — Думаешь, что ждать нас будешь с волынами! Не советую! Попробуешь нас кинуть, очень-очень пожалеешь об этом.

— И телка твоя очень пожалеет! — добавил громила.

И зачем-то шлепнул себя ладонью по пряжке ремня.

— Мы слов на ветер не бросаем! Так что не советуем шутить!

— Телефончик оставить не забудь, — сказал Ерема.

— Телефончик?! Желаешь повторить?

— Телефончик, если вдруг наедут. «Крыша», она ведь работать должна.

— Сам справишься, если наедут!

— Зачем же тогда вы мне такие нужны?

— Это ты нам нужен!.. Все, уходим!

Громила повернулся к выходу, но вдруг резко развернулся и снова ударил Ерему по голове. Он готовил себя к такому вот внезапному удару, но не успел поставить блок. Слишком уж быстро била «кувалда».

На этот раз он выключился, а когда пришел в себя, бандиты уже исчезли. Ульяна заходила в комнату с мокрым полотенцем в руках, собиралась ставить ему компресс, приводить в чувство.

— Может, объяснишь, что происходит?

— Это наезд! — Он взял у нее полотенце, приложил к голове, которая раскалывалась от боли.

Ощущение такое, как будто полушария в голове местами поменялись.

— Да я поняла, что это наезд!

— И дверь бронированная, — кивнул он.

— При чем здесь дверь?

— При том, что открывать ее нельзя.

— Но ты же открыл!

— А ты не открывай!..

Ерема обзавелся личной свитой, к дому они с Ульяной подъезжали в сопровождении двух телохранителей. Парни осмотрели подъезд, дали добро, Ерема с Ульяной поднялись в квартиру, а охранники остались внизу. Но почему они не отреагировали на нападение? В этом, конечно, вина Еремы, надо было подключить их «уши» к квартире, тогда бы они услышали налетчиков и приняли меры. Но тогда бы они знали все, что происходит в доме… Впрочем, на прослушку можно поставить тамбур перед входной дверью, все начинается с него. Там было шумно, когда Ерема попытался выйти из квартиры.

А еще налетчики могли обезвредить охрану. И сделать это очень аккуратно. Если у них есть опыт. А Мартен со своей бандой мог специализироваться на таких вот вооруженных нападениях на бизнесменов, на их дома и офисы, он мог поднатореть в хитрых силовых комбинациях.

— Здесь пока посиди, а я скоро буду! — поднимаясь с места, сказал Ерема.

— Здесь посижу?!

— Охрана за дверью будет, никто не пройдет. И ты никому дверь не открывай! Никому!

Возможно, Мартен находился за дверью, поджидая Ерему, но все-таки он рискнул, вышел из дома.

«Девятка» с охраной стояла через дорогу, напротив подъезда, мордой к нему. Обзор отличный, но пацаны мышей не ловили. Один дремал за рулем, другой вообще отсутствовал. Ерема вплотную подошел к машине, когда охранник наконец заметил его.

— Сергей Викторович!.. — Из машины Леон выскакивал, всем видом давая понять, что он никоим образом не спал. — Почему не сказали?

— А что тебе сказать, Леня? Как меня на сорок штук зелени выставили?

Курс доллара Ерема считал по прошлогоднему курсу, но эти детали сейчас не имели никакого значения.

— Как выставили?

— Ограбили меня, Леня! Три морды! Спокойно зашли в подъезд, спокойно вышли, сели в машину. Не видел?

— Нет!

— Остался ты, Леня, в этом месяце без зарплаты! А если с Ульяной что-то случится, останешься без башки!

Ерема накрутил охранников, отправил их под дверь своей квартиры, а сам один, без сопровождения взял курс на рынок. Он очень рисковал, но страх коленки не холодил, руки не дрожали. А вот голова после ударов болела.

По дороге он обзвонил всех кого нужно, сход собрал, как обычно, в кафе, которое работало только для своих. Объяснил ситуацию, выразительно глянул на Костяху.

— А я здесь при чем? — нахмурился тот. — И что, если из Рыжего?

— А может, и не из Рыжего? Может, черт знает откуда! — пожал плечами Резвый. — Ты в паспорт к ним не заглядывал?

— И представился только Мартен, — кивнул Ерема.

— А может, он и не Мартен вовсе!

— Может, он и не из Рыжего, и даже не из наших мест…

— Может, это Телетайп нам привет прислал? — предположил Бычок.

— Нет его в Атомном.

— А что ему там делать с общаком? Затаился где-нибудь в глуши, — сказал Паня.

— Или рыбу глушит, — ухмыльнулся Ништяк. — Карасей!.. Где-нибудь здесь. А Мартен этот у него на подхвате.

— Это мы, оказывается, общак увели, — сказал Ерема. — На эти деньги развернулись… А Мартен справедливость установить желает.

— Может, правда Телетайп? — в раздумье спросил Костяха.

— Не знаю. Ты мне вот что, пацан, программу подгони, фоторобот составить. Эти рыла у меня перед глазами стоят… Короче, пацанов нужно в Атомный отправить, пусть походят с этими рылами, поспрашивают.

— А если нас там ждут? — спросил Паня. — Если Мартен только и ждет, когда мы подъедем?

— И что ты предлагаешь? Зарыться в нору и сидеть, не высовываться?… А может, по восемьдесят штук в месяц будем им отстегивать?

— Да нет, отстегивать нельзя.

— А засунуться можно?

— Я не говорил, просто поосторожней надо.

— Поосторожней — это значит отдать инициативу. Поосторожней — это мы должны прятаться от этого Мартена, в то время как он сам прячется от нас… Наскоками они нас брать будут! Наскочат, сорвут куш, и в кусты! Мы что, с этой махновщиной мириться должны?

— Нет, конечно.

— Прятаться никто не будет. Все будут работать — искать этих уродов. Искать, находить и мочить!..

Домой Ерема вернулся в первом часу ночи, охранники занесли чемоданы и сумки.

— Долго же ты! — Ульяна дождалась, когда за ними закроется дверь, и вышла из глубины огромной квартиры.

Вышла в тунике из простыни. Волосы распущены, глаза накрашены, губы чувственно блестят. И легкий запах коньяка.

— Я так думаю, ты без меня здесь не скучала, — пошевелив ноздрями, усмехнулся он.

— Пью коньяк, смотрю на пустой сейф, красота!

— Плевать на деньги!.. — Ерема подошел к Ульяне, одной рукой обнял ее за талию, другой взялся за узелок на плече.

Хватит одного легкого движения, чтобы туника сползла на пол. Но он не спешил этого делать. Хотя бы потому, что ситуация не располагала. Вот если бы он пришел в свою новую квартиру, не обремененный проблемами…

— Главное, что с тобой ничего не случилось.

— Как это не случилось, а нервный срыв?

— Ничего, залечим.

Он привез не только вещи, рядом с чемоданами стояли полные пакеты продуктов, коньяк, виски, вино. Можно закрыться в своей новой квартире дня на три и не вылезать из постели…

— Да, залечим… Ты нашел этих подонков?

— Найду. Обязательно найду!

— А если не найдешь? Если снова повторят?

— Как они повторят, если их найдут и накажут?

— А найдут?

— Это не очень умные люди. Поэтому их найдут.

— Не умные… — кивнула Ульяна. — Но с этим Мартыном хотя бы можно договориться.

— С Мартеном.

— А эти два урода… Ты должен их остановить!

— Я принял меры.

— Я могу спать спокойно?

— Со мной — да.

— А с кем еще я могу спать? — Ульяна удивленно повела бровью.

— А кем ты хочешь, чтобы я сейчас стал?

Все-таки он дернул за узелок, и туника оказалась на полу.

— Капитаном дальнего плаванья! — Ульяна даже не пыталась прикрыть наготу.

— Который в плаванье ушел или вернулся?

— Ты вернулся, дорогой? — она обвила руками его шею.

— Вернулся, но не один.

— С кем это? — легонько отстранилась девушка.

— С чем… Я подарю тебе большую морскую волну!

— Давай попробуем начать с маленьких, — прижимаясь к нему, прошептала Ульяна.

Они качнулись на одной волне, перенеслись на другую, девятый вал швырнул их на кровать, там их закрутил двенадцатибалльный шторм. И некому было протянуть им руку помощи, впрочем, они и не собирались спасаться друг от друга.

Спасаться им придется от Мартена и подобных ему отморозков, но это будет потом. А сейчас они жили одним мгновением. Растянув его на целую ночь.

Глава 16

Спецназ появился неожиданно. Подъехал микроавтобус без всяких опознавательных знаков, выскочили люди в милицейском камуфляже, с автоматами и в масках. Охрана растерялась, всех троих уложили мордами в асфальт. Ерема ложиться не стал, ему нельзя, с ним Ульяна. Один мент замахнулся, собираясь двинуть прикладом в зубы, а другой ударил ногой в живот. И тут же кто-то саданул прикладом по почкам. Ерему схватили, затащили в микроавтобус, но вместе с ним там оказалась и Ульяна. На него наручники надели, а на нее нет.

— Это беспредел, начальник! — сквозь зубы процедил Ерема.

— Да здравствует беспредел! — громыхнул знакомый голос.

Сидевший перед ними Мартен снял маску и захохотал, наслаждаясь своей победой и унижением Еремы.

Так и не смогли его найти, весь Атомный с пригородами перевернули, ничего. И в Москве о его банде никто ничего не знал. Через месяц Мартен сам дал о себе знать, позвонил, велел передать деньги, назвал место. За «куклами» в дипломате пришел подставной, его взяли, но на отморозков, разумеется, выйти не смогли. А сегодня Мартен заявился во всей красе.

— Я же говорил, нельзя с нами шутить!

Микроавтобус набирал ход, с Мартеном три здоровенных лба, Ерема в наручниках, охрана его в полном трансе. Вот тебе и недоумки! Вот и съездили к теще на блины!

— Мы больше не будем! — совершенно серьезно сказала Ульяна, с замиранием глядя на Мартена.

— Вы больше не будете?!.. — оторопело глянул тот на нее.

— Да, Сергей все понял, и он будет вам платить!

— Сергей, все понял?

— Понял, что шутить с вами опасно. Понял, что вы можете достать нас из-под земли.

— Мы достали вас из-под земли! — засмеялся Мартен.

— Форма настоящая? — Ульяна не постеснялась и ущипнула его за пуговицу на накладном кармане брюк.

— Самая что ни на есть! — Мартен поймал ее за руку, пытаясь удержать.

Ульяна зажеманилась, и ее тонкая рука нежной змейкой выскользнула из его лапы. Мартен потянулся за ней, но Ерема резко поднялся, толкнул его плечом, отгораживая от Ульяны. Кто-то сзади ударил его прикладом по почке, пришлось сесть.

— Ух ты, какой Ерема герой!.. — глядя на Ульяну, засмеялся Мартен. — Или я герой?… Может, будем дружить?

— Дружить не будем. Будем сотрудничать! — Ульяна улыбалась ему, но грустно, взглядом указывая на Ерему.

Она просила больше не бить его. Ерема готов был застрелиться со стыда.

— Сотрудничать?

— Ваша взяла! И теперь вы можете охранять наш рынок! — сказала она.

— Ваш рынок?

— Охранять! У вас это хорошо получится! Вы продемонстрировали свои возможности, Сергей впечатлен! Он просто не хочет вам в этом признаваться… Вы бы признались на его месте?

— Мы можем на «ты»! — глянув куда-то за спину Ереме, сказал Мартен.

— Нет, нет, только на «вы». Только сотрудничество! — запротестовала Ульяна. — Не будем сводить деловые отношения к банальному флирту!

— Одно другому не мешает!

— Мешает!.. Будьте серьезны! Как вас по имени?

— Антон!

— Итак, ваши предложения, Антон?

— А ваши?

— Господин Еремеев согласен выплачивать вам восемьдесят тысяч долларов каждый месяц! За это вы обязуетесь защищать и охранять наш рынок!

— А не мало?

— Не мало! Но Сергея вполне устраивает эта сумма. Устраивает безболезненно.

— Безболезненно — это как? — Мартен улыбался как дурачок, завороженно глядя на Ульяну.

— А так, что вам нечего опасаться!.. Прежняя охрана не стоит ни гроша, а то, что новая охрана нас устроит, вы уже доказали. Восемьдесят тысяч в месяц, практически миллион в год — это очень хорошие деньги!

Похоже, Ульяне внимали все, слышен был только ее голос, за спиной Еремы никто даже не сопел.

— И все-таки восемьдесят тысяч — это даже не сто! — качнул головой Мартен.

— Антон! — Ульяна укоризненно смотрела на него, склонив голову к Ереме.

Зачем, спрашивала она, торговаться тогда, когда нужно установить с ним хорошие отношения. А все остальное потом. И Ерема понял этот ее мысленный посыл, и Мартен.

— А что скажет сам господин Еремеев? А то он сидит тут и охреневает от ваших слов… госпожа Еремеева!

— Форма настоящая? — спросил Ерема.

Он смотрел на пуговицу на кармане брюк, как будто собирался на нее плюнуть. Но при этом он понимал, что не сделает этого. И еще он понимал, что Мартен со своей бандой реальная сила. Пацаны постоянно в деле, наглые, самоуверенные, умеют импровизировать. А Ерему окружали люди, превратившиеся из голодных бандитов в откормленных барыг. И Мартен оказался щукой, которая не дает его карасям дремать. А они все равно задремали. И Ерема в том числе… Переиграл его Мартен, однозначно переиграл.

— И стволы настоящие!

— Может, и корочки реальные?… Ты же не мент?

— Ха!

— И работать умеешь?

— Еще раз показать?

— Ульяну не трогаешь, это мне нравится… Пока восемьдесят штук, а там посмотрим.

— И за это мы должны пасти твой рынок?

— Охранять. Но без рук. Торговля у нас — священная корова. А торговцы — ее телята.

— Хорошо говоришь, господин Еремеев. У жены научился?

— Не кривляйся, тебе это не идет.

— Не кривляйтесь, Антон, вам это действительно не идет! — строго, но не без кокетства сказала Ульяна.

— Вот вам, Ульяна, я поверю! — засмеялся Мартен.

— И Сергею, пожалуйста, поверьте! Если он скажет «да».

— А если нет?

— Я скажу «да». — Ерема решил закончить эту трагикомедию. — Завтра можешь подъехать за деньгами. Прямо на рынок.

— И мне ничего не будет? — разволновался Мартен.

— Антон, вам совсем не обязательно показывать свою неуверенность! — с укором глянув на него, сказала Ульяна. — Не надо разочаровывать нас!

— Тебе ничего не будет, — пообещал Ерема и взглядом указал на дверь.

Все, представление закончилось, клоуны остаются, а зрители расходятся.

— Железно?

— Железно!

— Ну смотри!

Мартен велел остановить машину, снял с Еремы наручники. Он вышел первым, Ульяна за ним.

— Антон! — строго и с возмущением сказала она.

Мартен попытался обнять ее за талию, пропуская мимо себя, и это ей очень не понравилось.

— Больше не буду!

Ереме Мартен подмигнул, Ульяне помахал рукой. Она улыбнулась ему в ответ. А когда уехал, дала волю эмоциям.

— Козел!

— Это что сейчас было?

— Это ты у меня спрашиваешь? — удивилась она. — Это моя охрана облажалась?

— Это я облажался!

Их высадили неподалеку от автобусной остановки, возле которой стояли частники — в ожидании пассажиров. Но Ерема не рискнул воспользоваться услугами таксистов. И на своих охранников не рассчитывал, которые должны были отправиться вслед за ними, но так и не появились на горизонте. Глянув по сторонам, он свернул во двор ближайшего дома. Если за ними следили, то вряд ли они могут уйти от преследователей. Но и на виду оставаться тоже нельзя. Очень тревожная обстановка. На фоне очередного поражения.

— А я что сделала не так?… Или ты хотел, чтобы меня изнасиловали? — Ульяна покорно шла за ним, не спрашивая, куда они и зачем идут.

Она привыкла доверять ему, но, возможно, уже задается вопросом, а правильно ли это? Может, Ерема вышел в тираж и не в состоянии защитить ее от опасности.

— А мне понравилось твое выступление! — усмехнулся он.

— Выступление на конференции. А это жизнь!..

— И что, я должен сдержать свое слово? Встать под крышу этих не пойми кто?

— Я говорила, что ты должен?

— Мне показалось, что тебе понравились эти ребята, — размышляя вслух, проговорил Ерема.

Мартен симпатичный малый, и в деле он крут, что, в общем-то, глупо отрицать. Ульяна могла влюбиться в этого молодца, потому так раздухарилась в разговоре с ним. Считай, и на довольствие его поставила. Ерема заключает с ним договор, Мартен берет на себя охрану рынка, легализуется, Ульяна узнает его адрес… А может, они уже знают друг друга. Может, это Ульяна посоветовала Мартену наехать на них с Еремой. И даже помогла ему в этом…

— Мне понравились эти ребята?! — возмущенно переспросила Ульяна. — Ты хоть думай, что говоришь!

— Ты так бодро с ними договорилась.

— Я не договаривалась, я выкручивалась, если ты не заметил.

— Столько наговорила.

— Зато нас отпустили!

— Отпустили, — кивнул Ерема.

— И теперь тебе решать, что делать дальше!

— А ты чего хочешь?

— В каком смысле?

— Ну, заключать с этими не пойми кто договор или нет?

— Я хочу спокойно жить. Чтобы никто не врывался к нам в дом, чтобы никто не хватал и не вез непонятно куда… То есть понятно куда. Нас могли убить… Ты сам знаешь, что с нами могло быть!

— Этот Мартен на ходу подметки рвет.

— Теперь твоя очередь. Его рвать. Если сможешь.

— Ты сомневаешься?

Ульяна остановилась и резко повернулась к Ереме:

— Я в тебе не сомневаюсь! Поэтому прошу, сделай так, чтобы я могла спокойно жить и спокойно работать.

— Я приставлю к тебе двух телохранителей, — сказал Ерема.

— Телохранителей? — нахмурилась Ульяна.

— Они всегда будут тебя сопровождать.

— Ходить как тени?

— Ходить. И ездить. Как тени.

— Всегда и везде?

— Тебя это не устраивает?

— Да нет…

Ульяна явно была озадачена. Похоже, она уже жалела о том, что поставила вопрос ребром. Не нужны ей телохранители, а почему? Уж не потому ли, что никто ей не угрожает? Может, у нее роман с Мартеном, а телохранители будут мешать.

— Тогда вопрос решен!

Прошли квартал, Ерема наконец-то остановил частника, и они беспрепятственно вернулись домой. Он закрыл Ульяну в квартире, приставил к ней охрану, а сам отправился на рынок.

Собирая на сход пацанов, Ерема попытался сосредоточиться, но мысли разбегались, перескакивая с Мартена на Ульяну, досталось и Костяхе. Может, и он как-то связан с этой проблемой. Не зря же Мартен упомянул поселок, откуда Костяха родом.

— Ну что я скажу, пацаны, — собрав сход, начал Ерема. — Было время, были люди, а сейчас мы стали барыгами. Я барыга, вы барыги, разжирели, закабанели. Нюх потеряли! А Мартен молодой, злой, голодный… Голова на голодный желудок лучше работает, крутиться заставляет. Под ментов, падла, сработал! Я охрану не виню, им выступать против ментов задача не ставилась. Но меня сделали, конкретно сделали. Второй раз!

— Нападать всегда легче, — в раздумье проговорил Ништяк.

— Мартен показал свою силу, показал, что может делать с нами все, что захочет. И что с ним лучше дружить, чем воевать.

— А с ним можно дружить? — спросил Костяха, озадаченно глядя на Ерему.

— Не знаю. Может, попробовать. Восемьдесят штук в месяц за крышу.

— Кто он такой, этот Мартен, чтобы ставить нам крышу? — поморщился Бычок.

Ерема не уставал задавать себе такой же вопрос. Гордая душа не позволяла ему сдаваться на милость какого-то проходимца, но и воевать с Мартеном он пока не мог, потому как не знал о его слабых местах. Присмотреться к нему надо, пробить по всем статьям, узнать, с чем его можно съесть, а потом уже запрягать лошадей. Но пацанам пока что совсем не обязательно знать о его коварных планах. Увы, но Ерема не уверен был в своей братве. Тот же Костяха мог быть заодно с Мартеном. Хотя бы для того, чтобы с его помощью завладеть всем рынком. После предательства со стороны Вахлама Ерема никому не мог верить. Поэтому без хитрости не обойтись. Иногда нужно отступить, чтобы затем посильнее ударить.

— Пока не знаем, кто он такой, но уж точно не хуже твоей охраны.

Охраной на рынке заведовал Паня, но Бычок занимался набором людей, и он точно не преуспел в этом деле. Хотя и винить его в провале нельзя. Людей брали с улицы на условиях найма и только для охраны рынка, желания умирать за своих хозяев под ударами братвы они, за некоторым исключением, не проявляли. И виноваты они в том были не более чем воробей, который не мог стать орлом.

— А что охрана могла сделать, если этот Мартен под ментов работал? — буркнул Паня.

— Это, между прочим, беспредел, — сказал Костяха. — Ментам это очень не понравится.

— Это ты о чем? — спросил Ерема.

— Ментов можно подпрячь, пусть отработают этого Мартена. А мы добьем!

— Ментов?

Костяха знал, что Ерема отвергнет этот вариант. Не станет он покупать ментов, чтобы бросить их на братву. И не по понятиям это, и менты, если решат проблему, оборзеют вконец. Они и без того имеют свое за негласное покровительство, а если Мартена съедят, сначала округлят восемьдесят штук до ста, а потом потребуют их на свой счет. И это как минимум…

Ерема подозрительно смотрел на своего друга. Знал Костяха, что он не захочет идти на поклон ментам, потому и предложил их впрячь. Знал, что ничего Мартену не будет, потому и предложил безопасный для него вариант.

— Не надо ментов. Пусть Мартен работает, — постановил Ерема. — Так он, в общем-то, не беспредельщик, Ульяну не тронул.

— За Ульяну переживаешь? — нервно спросил Костяха.

— А ты? — Ерема взглянул на него тяжелым взглядом.

Еще Вахлам говорил, что Костяха влюблен в Ульяну. В это трудно было не поверить.

Костяха не выдержал взгляда, отвел глаза. И ничего не сказал.

— Мартен подрядился под охрану, — проговорил Ерема. — Если будет брать деньги, то за дело. Будем использовать его как боевую бригаду, если вдруг какие вопросы… А работать он умеет.

— А если не захочет?

— Тогда зачем он нам такой нужен?

— Ну, конкретная бригада нам нужна, — кивнул Паня.

— Тогда берем его в работу. А дальше посмотрим.

Мартен появился на следующий день, подъехал к рынку, выгрузил своих бойцов, они растворились в толпе, а сам он с двумя «быками» вошел в кафе, где его уже ждали.

— Не боишься? — спросил Ерема, пристально глядя на него.

— А чего бояться? — Мартен заметно нервничал, но руки не опускал.

— Под раздачу попасть. Ты сейчас на моей территории, что хочу с тобой, то и сделаю.

— Ничего у тебя не выйдет!

Ерема подстраховался, спрятал Ульяну от греха подальше, чтобы Мартен не смог до нее дотянуться. И охрана у нее, все как обещано.

— Чего так?

— Пацаны здесь со мной, все на связи. — Мартен шлепнул пальцами по нагрудному карману куртки, из которой торчала антенна портативной радиостанции.

Такие рации могли быть у всех его бойцов. И одеты его парни очень даже неплохо, все в кожаных куртках единого стиля, и с транспортом у него все в полном порядке. И парни хорошо смотрятся, спортивного вида, подтянутые, бодрые.

— Пацанов немного, — качнул головой Ерема.

— Ну, как сказать.

— А рынок большой, всех твоих пацанов проглотит и переварит.

— И выплюнет! — кивнул Костяха.

Ожесточение, с каким он смотрел на Ерему, казалось Ереме наигранным.

— Ну, это мы посмотрим. — Голос у Мартена заметно дрогнул.

— Я тебя насквозь вижу, пацан, — усмехнулся Ерема. — Все ты понимаешь, знаешь, что сейчас твоя жизнь не стоит и ломаного гроша. Но все же ты рискнул. Или пан или пропал, да?

— Или пан!

— А если пропал… Умирать не страшно?

— Страшно. Но не так, как тебе.

— А мне страшно?

— С такой женой, да… Умница, красавица!

— Оставь мою жену в покое! — нахмурился Ерема.

— Все-все! — глянув на Костяху, пошел Мартен на попятную.

И это очень не понравилось Ереме. Почему Мартен глянул на Костяху, когда речь зашла об Ульяне. Что их всех троих связывает? Подозрительно все это.

— Я вижу, тебе не терпится официально сесть мне на шею, — с жесткой усмешкой заметил он.

— Взаимовыгодно сесть.

— Готов отстаивать наши интересы?

— За дополнительную премию. В зависимости от наезда, если круто наедут — десятка, если так себе — пятихатка. Ну, и если там нужно решить с кем-то вопрос, цена договорная.

— А решить с кем-то ты можешь?

— Даже не сомневайся! — расправил плечи Мартен.

— Десятка, пятихатка… Это если реальный наезд. За постановочный наезд спросят уже с тебя, ты меня понимаешь?

— Да какие там постановки?

— Что, завязок на московскую братву нет?… Может, скажешь, откуда ты? Ясно же, что вы не из Рыжего.

— Не из Рыжего!

— Тогда откуда?

— Мы заключаем договор?

Ерема кивнул, Резвый поставил на стол «дипломат» с деньгами, открыл.

— Здесь ровно восемьдесят штук. С нас деньги, с тебя обязательства.

— Обязательства обговорим, — кивнул Мартен.

— Итак, откуда вы?

— Из Саратова мы.

— И что вам в Саратове не жилось?

— В Москве жирней.

— Давно в Москве?

— Уже два года.

— Никто про вас здесь не знает.

— Мы тихо работаем.

— Да не так уж и тихо.

— Ва-банк пошли!.. Зацепились за твой рынок, дальше будем жить. Ты растешь, и мы растем.

— Я расту?

— А разве ты не будешь расширяться?

— Кровь нашу сосать собираешься.

— А ты чем раньше занимался?

— Ты откуда знаешь, чем я раньше занимался? Кто тебе нас слил?

— Ну, есть один человечек. Из ваших.

— Кто конкретно?

— Телетайп его кликуха.

— И где он? — глянув на Костяху, спросил Ерема.

— Где-то в Москве, где именно, не знаю. Мы с ним случайно пересеклись, то-се, он мне про вас рассказал. О том, что вы с общака рынок открыли, что вас раскулачивать надо.

— А пересеклись как?

— Развести его пытались. На лоха взять…

— Как на лоха взять?

— Есть много способов…

— Ты мне конкретный способ скажи. — Ерема внимательно смотрел на Мартена, хотел знать, врет он или нет.

— Конкретно мы его на лопатник взять пытались.

— Где конкретно пытались взять? Где лопатник ему подбросили?

— На вокзале, — недолго думая сказал Мартен.

— Вы на вокзале работали?

— Мы везде работаем. Где деньги лежат.

— И что с лопатником?

— Телетайп его даже не взял… То есть взял, но не сразу. Стоял, смотрел, нас искал. А когда поднял, открывать не стал. Мы ему нужны были, он это сразу дал понять.

— И вы подошли?

— Ну не я, там на вокзале Пакля работал… Пакля мне потом все рассказал.

— Что все?

— Что Телетайп меня видеть хочет. Ну, мы встретились…

— И Телетайп предложил тебе на наш Новицкий рынок наехать?

— Да.

— Ему какая от этого выгода?

— Никакой. Просто совет дал. Назло тебе… Ты, говорит, общак спер, Вахлама убил.

— Про Вахлама сказал?

— Ну да.

— Когда это было?

— Да недавно… Он все расклады про вас сдал.

— Назло нам?

— Назло вам!

— И назвался Телетайпом?

— Ну да.

— Если ему не было выгоды, зачем тогда назвался?

— Не знаю. Но расклады сдал.

— У Пани есть фотоальбом. — Ерема выразительно глянул на Костяху.

И тот правильно его понял. Сначала он показал фото покойных Шишмана и Свиста. Мартен никого из них не узнал. Но не опознал он и самого Телетайпа. Мотнул головой, в упор глядя на его фотографию. Это значило, что на Новицкий рынок Мартена натравил кто-то другой. И судя по всему, пацана использовали втемную. А может, Мартен просто умело врал, придумав байку про Телетайпа. В любом случае его нужно было держать под присмотром. Именно это и собирался сделать Ерема. Врагов иногда нужно держать ближе к себе, чем друзей.

Глава 17

Охрана — палка о двух концах, по части безопасности комфорт, а в плане личной свободы — засада. Ерема и сам тяготился своей свитой и очень часто обходился без телохранителей. И Ульяна вдруг взбрыкнула. Один раз сбежала от них, второй, запросто могла сделать это и в третий. Ее же не конвоиры охраняли, а в университете столько лазеек…

После первого раза Ерема промолчал, после второго спросил:

— Зачем?

— А если надоело?

— Тогда дома сиди.

— Умнее ничего не придумал?

— А что дома не так?

— Да я со скуки умру!

— А в универе кто развлекает?

— Кто меня в универе развлекает? — нахохлилась Ульяна.

— Ну для чего-то же ты сбегала.

— Чтобы изменить тебе, сбегала? — не рискнув утверждать, спросила она.

— Ты сбегала, чтобы мне изменить? — Ерема смотрел на жену не холодно, но и не тепло.

— То есть ты допускаешь, что я могу тебе изменить?

— А я не могу этого допускать?

— Знаешь, кто ты после этого?

— Все, проехали!

Ерема, конечно же, допускал, что Ульяна могла ему изменить. И с Костяхой могла, и с Мартеном. Да с кем угодно.

— Да нет, не проехали! Раз уж ты начал, говори, чем я перед тобой провинилась? Может, я повод какой-то давала?

— Я же говорю, проехали!

— Нет! Раз уж начал, говори!

— Давай не будем! — настаивал Ерема.

— А я говорю, будем!

— И все-таки тебе нужно уходить. С твоего истерического факультета! — усмехнулся он.

— Я еще и истеричка?! — ахнула Ульяна.

— Извини! — он понял, что перегнул палку.

Но Ульяна не унималась:

— Еремеев, ты начинаешь мне надоедать!

Ерема сходил за папкой, вернулся, открыл, выложил на стол проект их нового дома. Землю они уже купили. Январь нового, девяносто восьмого года выдался относительно теплым, морозы ударили только в конце месяца и на торговле никак не отразились. Рынок показывал отличные результаты, Ерема смог купить участок в районе Рублевского шоссе.

— Здесь шесть вариантов дома, какой выберешь, такой и будет, — сказал он.

Надоел он Ульяне или нет, но от денег она точно не устала. И от стильных шмоток тоже. И дом она очень хотела.

— Шесть вариантов дома или золотой клетки, куда ты хочешь меня посадить? — Ульяна лишь слегка сбавила обороты.

— У нас будет красивый дом. И большой двор.

— Большой прогулочный двор?… Ты мне не доверяешь?

— Доверяю.

— Нет! Назови хотя бы одну причину!

— Я очень тебя люблю!

— Это не дает тебе права ревновать меня!

— Я очень тебя люблю, — повторил Ерема. — И сколько раз я тебе это говорил?

Он говорил это много раз, а Ульяна даже в ответ на это ни разу не сказала, что любит его.

— Что ты мне говорил?

— То, что ты не говорила мне!

— А-а… — Ульяна задумалась, но всего лишь на мгновение. — А если я стесняюсь?

— От охраны бегать не стесняешься!

— Может, хватит уже?

— Не хватит. Если шести вариантов не хватит, закажу еще шесть.

— Думаю, что хватит… Смотри, какая интересная планировка!

Ульяне хватило всего нескольких секунд, чтобы с головой погрузиться в план лабиринтов своего нового дома. Она уже не хотела ругаться и не требовала от Еремы ответа, но при этом так и не дала обещания больше не убегать от охраны. И мужу изменять тоже. Может, именно поэтому он установил за Ульяной самую настоящую слежку.

И не зря, Ульяна сбежала от охраны на пятый день после разговора. Но совсем незаметно уйти не смогла. Получив сигнал, Ерема немедленно отправился в путь и все-таки немного опоздал. В кафе при гостинице «Университетская» Ульяна зашла минут за пятнадцать до того, как он подъехал.

А гостиница большая, номеров много, после кафе она могла отправиться в люкс. И, разумеется, не одна. Ерема гнал как на пожар. Умом он понимал, что Ульяна не могла изменить ему, но сердце стучало как молот.

И ведь он не ошибся, Ульяна была в кафе не одна. Она стояла у самого входа, Ерема, услышав ее голос, остановился.

— Олег, ну хватит!

Сердце у Еремы ухнуло в пятки.

— Что ну хватит?

Ерема узнал голос Деда Мороза, того самого Олега, который когда-то взял Ульяну в Снегурочки. И которого она считала своим мужчиной. А ведь Ерема скинул его со счетов. На Костяху думал, на Мартена, к покойному Кирюше в свое время ревновал. А Ульяна, оказывается, к Олегу в обеденный перерыв бегает. Сначала в кафе, а потом в номер, очень хорошо устроились, пока Ерема ходит, рогами облака цепляет.

— Мне надоело! — устало сказала Ульяна.

Ерема стоял, как будто его по невидимому стеклу размазало. Как препарированную лягушку по прозрачному пластику. Быстро же Ульяна выдохлась. Видно, Олег уже прогнал ее через номер, но ему этого показалось мало, он требовал повторения, а Ульяна устала и молила о передышке. Ну не сука!

— Никто ничего не узнает!

— Кто что узнает? Что у нас было? — с насмешкой, но совсем не зло спросила она.

— Будет!

— Все, не звони мне больше! Я замужем и не хочу изменять мужу!

— Так никто не просит изменять.

— Все!

Ульяна шагнула к выходу, но Олег, видимо, схватил ее за руку.

— Да постой ты, глупая!

— Пусти! — потребовала Ульяна.

Но Олег продолжал удерживать ее. Пришлось вмешаться Ереме.

Увидев его, Ульяна стала белее мела.

— Сергей, ты не так все понял! — пробормотала она.

— Не так все понял! — испугался и Олег.

Он отпустил Ульяну, но это его не спасло. Ерема ударил его всего лишь один раз. И оставил лежать на полу. Впрочем, когда он выходил из кафе, мужчина зашевелился, значит, живой.

— Я тебе все объясню! — Ульяна семенила за мужем.

— Это ты к нему от охраны бегаешь?

— А если он мне проходу не дает?

— Где, там в номере? — Ерема повел рукой вверх — на всю высоту здания. — Он не дает, а ты даешь?

— Да не было у нас ничего!

Ерема сжал кулаки, призывая себя к спокойствию. Ульяна, в общем-то, сказала, что не хочет изменять мужу. И просила больше не звонить. Надоел ей Олег, не хотела она с ним встречаться. Да и не было у них ничего. Не в постели же он их, в конце концов, застал.

Он сел в машину, и Ульяна присоединилась к нему. Глянув на нее, он поморщился. Послать бы ее к черту, но нельзя. Слишком уж красивая она в своей белой меховой шапочке. А без нее еще красивей… Не удивительно, что Олег присосался к ней как клещ.

— Сергей, ты что, следил за мной? — спросила она.

Ерема иронично повел бровью. Вот как надо — с больной головы на здоровую!

— А вышла ты из доверия!

— Это нечестно!

— А встречаться с этим дебилом честно?

— А сколько можно? Звонит и звонит!

— И звонит, и звонит. Я срок мотаю, а он звонит и звонит! И звонит, и звонит! И звонит, и звонит! До полного удовлетворения!..

— Не было ничего!

— А с Костяхой?

— Что с Костяхой?

— Он влюблен в тебя по уши! Только не говори, что не знаешь?

— Ну знаю, и что?

— Он тебе говорил?

— Говорил… Сказал, что безответно влюблен в меня.

— Безответно?

— Сказал, что даже если я вдруг захочу с ним, он не сможет. Потому что ты его ДРУГ.

— Блин, сейчас расплачусь!

— Я сейчас расплачусь! — Ульяна повернулась к боковому окну и шмыгнула носом. — От обиды!

— Хорошо, поверю тебе.

— Давай без одолжений!

— Но если вдруг застукаю тебя с кем-то… — Ерема осекся.

Он же не какой-то пещерный человек, чтобы угрожать расправой своей любимой женщине. И ей угрожать, и себе. Он ведь сразу же пустит себе пулю в лоб, если вдруг доведет дело с ней до греха. Не сможет он без нее жить, но лучше об этом не говорить.

— Не застукаешь… Может, я и не люблю тебя, но ты никогда меня ни с кем не застукаешь.

— Может, ты не любишь меня?! — оторопел он.

— Еще не знаю, может, и люблю, — пожала она плечами.

— А может, и не любишь.

— Может, и не люблю, — вздохнула Ульяна.

— То есть ты до сих пор в поиске?

— Я сделала свой выбор, это я могу сказать точно, — твердо проговорила она. И, с улыбкой глянув на него, добавила: — Ты мой выбор, можешь быть в этом уверен.

— Давай договоримся, если вдруг кто-то звонит тебе, ты сообщаешь об этом мне. А если тебя приглашают на свидание, тем более.

— Это было не свидание. Я хотела сказать Олегу, чтобы он от меня отстал. И сказала.

— И он отстал… Я ему башку сверну, если он еще раз засветится. Дед Мороз хренов!

— Хреновый Дед Мороз. Зато я самая лучшая Снегурочка, — улыбнулась Ульяна.

Как Снегурочка она должна была холодить, замораживать, но от ее слов и вложенного в них смысла в душе растаяли остатки льда.

— Я позвоню в ресторан, закажу место? — спросила она, взглядом обещая бурное продолжение романтического вечера.

Разумеется, Ерема сказал «да». Но домой отправился не сразу. Подвез Ульяну к ее машине, пристегнул охрану и отправился на рынок. И там охрана. Милицейские наряды патрулировали по своему плану, сотрудники охранной фирмы следили за порядком, заметил Ерема и двух бойцов из личной гвардии Мартена, эти вылавливали крадунов и прочих нарушителей спокойствия криминального толка. И Мартен здесь. В новенькой дубленочке нараспашку, цивильный костюмчик под ней, ни дать ни взять денди лондонский. Глянешь на него, сдобный пирожок с повидлом, а на поверку — реально крутой мен. Своих бойцов он держал в кулаке, дисциплина железная, порядок образцовый, если вдруг, дежурная бригада всегда в готовности к выезду. Мартен предложил округлить ежемесячный гонорар до ста тысяч, но это все, больше он ни в чем не борзел, к Ереме относился почтительно. Он явно дорожил своим местом при рынке. Но вопрос оставался открытым, кто натравил псов на Ерему и его рынок? Что за человек прикрывался именем Телетайпа? Мартен говорил, что не знает. Ерема и хотел в это верить, но как-то не очень получалось.

К Ереме Мартен подходил, застегивая дубленку. Неторопливо, с важностью большого человека, но застегивал — как солдат подворотничок перед лицом командира.

— Все нормально? — спросил Ерема.

— Да карманника одного выловили, а так все путем… — кивнул Мартен. — Мне бы тут отъехать по делам.

Ерема кивнул. Пусть едет куда хочет, ему, в общем-то, все равно. И без саратовской братвы есть кому присмотреть за рынком. И все же Мартен вовсе не лишняя шестерня в огромном механизме. Причем крутится легко и послушно. Мартен не уставал это доказывать.

— Случилось что-то? — спросил Ерема.

— Здесь случилось, — улыбнулся Мартен, приложив руку к груди.

Ничем, ни словом, ни намеком он не выдавал, что знает, куда и зачем ездил Ерема. А ведь он мог знать, во всяком случае, обладал возможностью держать его под наблюдением.

— Это серьезно.

— Да, пора остепеняться! — кивнул Мартен.

— Ну, деньги у тебя есть, стабильность тоже.

Все время, пока Ерема говорил, Мартен внимательно смотрел на него, как будто пытался определить, где подвох. Может, и нет никакой стабильности, может, Ерема задумал что-то такое страшное. Может, уже сегодня Мартена ждет пуля… А избавляться от него надо, умом это Ерема понимал. Но и руки в крови лишний раз марать не хотелось, вот и приходится ходить с этой мыслью, как с осколком в теле. А если это не осколок, а разрывная пуля, которая может сработать в любой момент… Рано или поздно придется делать операцию по ее удалению.

Мартен уехал, Ерема на всякий случай тайно отправил за ним человека, пусть глянет, куда его понесло. Вдруг к Телетайпу или к другой темной силе. И еще Ерема подумал, что Мартен мог отправиться к Ульяне. Чтобы всласть вместе с ней посмеяться над ним. Кольнула его ревнивая мысль.

Но Мартен встретился со своей девушкой и вместе с ней отправился в ночной клуб. А Ерема с Ульяной провели вечер в ресторане, после чего их ждала полная событий романтическая ночь.

Через неделю Ульяна снова сбежала от своей охраны, а еще через две Ерема избавил ее от этого хомута, для обороны вручив ей только что появившийся в продаже травматический четырехствольник «Оса». Этого ему показалось мало, он добавил в арсенал портативный электрошокер и газовый баллончик. Это, конечно, не панацея, но и личная охрана тоже далеко не эффективна.

Этой мыслью он себя и утешал. Пока Ульяна однажды ему не позвонила. Случайно. Он ответил и услышал в динамике какие-то шорохи. Так бывает, когда мобильник включается случайно и работает в режиме нечаянного прослушивающего устройства. Именно в таком режиме телефон и работал, шорохи производила Ульяна. Она могла сидеть за столом, что-то писать, рукой касаясь своей сумочки, в которой лежал мобильник, а также пистолет и электрошокер.

Все бы ничего, но в шорохи вкрался сдавленный мужской, а затем и женский стон. Возможно, Ульяна барахталась с кем-то в постели. Ерема заскрипел зубами, упрекая себя за малодушие. И зачем он только повелся на сладкий голос Ульяны? Не нужно было снимать ее с охраны… Впрочем, если женщина хочет изменить, ее ничем не остановишь.

Взбешенный Ерема набрал номер Ульяны, но включенный телефон не принимал звонки. Тогда он, туго соображая, рванул к своей машине. Он взял курс на университет, но по пути решил заехать домой. Вдруг Ульяна там.

Ехать оставалось совсем чуть-чуть, когда зазвонил телефон. Он думал, это Ульяна, но услышал незнакомый женский голос.

— Это кто? — зло, но без ожесточения спросила женщина.

Дыхание частое, тяжелое, как будто женщина только что пережила тяжелый стресс. Возможно, она разбиралась с мужем, которого застукала с любовницей.

— Муж!

— Я, кажется, ее убила!

— Кого?

— Ну, если вы муж, значит, вашу жену!

— Валя, я сейчас тебя убью! — взревел мужской голос.

— Ой, мама!.. — Женщина скороговоркой назвала адрес, но попросить приехать не успела.

В трубке послышались короткие гудки, а ехать всего ничего. Оказывается, Ульяна изменяла Ереме с мужиком из соседнего дома. Изменяла, пока не появилась жена этого несчастного. Ерема помнил, как Ульяна убила Кирилла, теперь жертвой стала она сама. А разве такого не могло быть?

Ерема остановился возле дома, выскочил из машины и стремительно зашел в подъезд. Только у самой двери в нужную квартиру вдруг осознал, что не увидел «Мерседес» Ульяны. Но тут же нашел объяснение. Какая может быть машина, когда ей идти от дома минуты две-три, не больше?

Дверь была приоткрыта, он ворвался в квартиру, собираясь обрушить мощь своих кулаков на приговоренного, но в затылок ткнулось что-то твердое и холодное.

— Не дергайся! — тихо сказал знакомый голос.

Ерему как будто ледяной водой с ног до головы окатили. За спиной у него стоял Мартен. Вот, значит, кто заманил его в ловушку. А он как идиот заглотил наживку.

— Да стреляй, сука!

Ерема ударил Мартена локтем. Он знал, что этот маневр закончится выстрелом ему в голову, но бешенство лишило его рассудка.

Мартен не выстрелил, удар достиг цели, Ерема попытался его добить, но шея попала в захват. Ерема рванул вперед, пытаясь скинуть с себя противника, но смог только переместиться из прихожей в комнату. Там и упал — вместе с Мартеном.

Этот гад лежал под ним, но при этом двумя руками держал его за шею, не оставляя Ереме шансов вырваться. Держал и душил, пережимая и трахею, и артерии. Ерема все пытался вырваться, но Мартен держал его крепко.

Лиля появилась перед глазами в розовом тумане. Ерема не мог сказать, на самом деле она вышла к нему или появилась как побочный эффект от кислородного голодания.

— Ну вот и все, Ерема! — без всякого сожаления сказала она, — Увидишь Колю, скажи, что я за него отомстила.

От бессилия Ерема заскрежетал зубами. Знал он, что Мартен появился не просто так. Знал, что кто-то направлял его действия. Почему не подумал на Лилю? А ведь она могла отомстить за Вахлама. И отомстила. Ерема понимал, что жить ему осталось совсем ничего. Кажется, Мартен не успел закрыть за ним дверь, но на помощь прийти некому, никто не знает, куда отправился Ерема. И не крикнешь, потому что горло плотно пережато.

— И рынок я у тебя отберу! — засмеялась Лиля. — Можешь сказать Коле как?! Подам в суд!.. Ты ведь сначала внес изменения в устав, а потом уже разделил наши акции. Разделил незаконно!

Ерема и хотел бы кивнуть, но не мог. Похоже, Лиля ему не мерещилась и говорила она реальные вещи. Мартен крепко пустил корни в рынок, у него там под силовым контролем все, включая акционеров. Это главное. Без этого юридические крючки бесполезны. А с Мартеном Лиля легко выиграет суд, сначала она вернет акции своего мужа, затем приберет к рукам его, Еремы, долю…

А ведь не изменяла ему Ульяна. Не было у нее ничего ни с Кириллом, ни с Олегом, ни с Костяхой. А он ей не верил. До последнего не верил, на этом и погорел. Как спичка… Как сухое дерьмо вспыхнул, услышав мужские стоны в похищенном телефоне. Выкрали мобильник у Ульяны, позвонили Ереме, развели как лоха… И все из-за его идиотской ревности.

Ерема уже терял сознание, когда вдруг повеяло сквозняком, и тут же прозвучал выстрел. Кто-то открыл дверь и сразу же нажал на спусковой крючок.

— Сука! — зло простонал знакомый голос.

Кажется, это был Фауст из команды Мартена. Он стоял на шухере, и кто-то его пристрелил.

Прозвучал второй выстрел, и Мартен ослабил хватку.

— Убей эту шлюху! — обращаясь к нему, взвизгнула Лиля.

Ерема не чувствовал в себе сил, но, похоже, стреляла женщина. Что, если Ульяна? Что, если она одна?

Ерема заставил себя подняться, развернуться. Он увидел Ульяну, к которой рвался Мартен. На полу в проходе между кухней и прихожей, руками обхватив голову, лежал бандит. Ульяна выстрелила, Мартен поймал пулю в живот, но не упал. Пересилив боль, он схватил Ульяну за руку. Она снова выстрелила ему в живот, но он всего лишь отцепился от нее, чтобы снова схватить девушку.

Но схватил Ерема — его самого за ногу. Дернул на себя, Мартен упал на живот. Ерема рубанул его кулаком в голову, подобрал с пола «беретту» и направил ее на Лилю, которая лихорадочно вытаскивала из своей сумочки револьвер.

— Не убивай! — сказала Ульяна, так же торопливо перезаряжая свой травмат.

«Оса» — штука мощная, но далеко не всякое попадание заканчивается летальным исходом. И один бандит все еще жив, и другой. Лиля, бросив свой пистолет, опустилась в кресло.

— А так можно? — Ерема присел и, рубанув Мартена рукоятью пистолета по голове, снова поднялся.

— Так можно.

— Откуда ты взялась?

— Домой ехала, смотрю, ты… Как сумасшедший…

— Он думал, что ты здесь трахаешься! — кивнув на Мартена, язвительно сказала Лиля.

— А он всегда так будет думать. Потому что я для него самая красивая!.. Да, Сергей?

Ерема кивнул. Ревновать Ульяну он никогда не перестанет. Потому что она действительно самая красивая. И самая желанная. И не только для него.

— Да, родная!

— И все равно ты сволочь! — вздохнула Ульяна.

— Что ты со мной сделаешь, сволочь? — спросила Лиля.

— А чего ты хотела? — Ульяна хищно сощурила глаза.

— Рынок наш отобрать, — сказал Ерема.

— Можешь ее убить… Но не сильно!

— Это как?

— Не знаю.

Ульяна, похоже, знала только одно: убивать Лилю не надо. Но так Ерема и не хотел брать грех на душу. С Лилей, конечно, можно что-то придумать, взять ее под присмотр, чтобы она больше не мстила ему. А вот с Мартеном придется решать вопрос кардинально. И с ним, и с его бандой. Увы, но Ереме придется через это пройти. Или бросить все, продать свою долю и вместе с Ульяной скрыться где-нибудь на необитаемом острове. Но вряд ли она на это согласится. Да и он не какой-там тупой трусливый страус, чтобы прятать голову в песок. Он справится с ситуацией. Обязательно справится. Потому что так надо. И потому что он жив. И снова благодаря Ульяне…

Внимание!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.

После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.

Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.