Щит

Глава 19

После двух дней напряженного труда приятно остановиться и очутиться один на один с природой. Убежище Зиггера находилось над рекой, которая пылала расплавленным закатом в лучах заходящего солнца.

Противоположные берега реки заросли лесом. А на этой стороне по пологому склону опускались к воде небольшие полянки розовые кусты. Над их головой шумели дубовые листья, ветви яблонь гнулись под тяжестью плодов. Миллионы запахов околдовывали его.

Но такой состояние не могло длиться бесконечно. Когда приятная усталость покинула его тело, его мозг снова начал работу и вся радость исчезла.

«Почему, — спросил он себя, работа сделана, убежище найдено. Мы скрылись от мира».

Что произойдет дальше и через сколько времени зависело от того, как быстро враги выследят их. Многие видели приземляющийся здесь самолет. Никто в деревне не подозревал, что они с Вивьеной незаконно вселились в дом, принадлежащий м-ру Ван Вельту. Вивьена представилась местным властям под этим именем. Вряд ли в ней можно было узнать женщину, за которой охотилась полиция. С помощью грима она весьма искусно изменила свою внешность.

Но сплетни конечно были. Почему она здесь была одна, без м-ра Ван Вельта и без слуг? Почему сразу по прибытию она потребовала прислать ей бульдозер и работала на нем сама? Все эти слухи наверняка могли дойти до властей и возбудить их подозрения.

С другой стороны нити могли найтись ключи, указывающие на их нынешнее местонахождение. В Кратере могли взять пленных и кто-нибудь мог знать о существовании этого убежища. Враг был хитер и всемогущ.

Сомнения терзали Коскинена. Может все это зря, ни к чему? Нет.

Рано или поздно нужно сделать выбор и твердо стоять на своем.

Коскинен глубоко выдохнул земной воздух. Из дома вышла Вивьена.

— Эй! Я уже охрипла и мои пальцы болят от нажимания кнопки. Я обзвонила множество людей, пока ты строишь эту крепость.

— Пожалуй теперь мы можем отдохнуть.

— Чудесно. Я приготовила праздничный ужин.

— Из концентратов?

— Нет, нет. Я буду делать ужин по старомодному: при помощи рук и головы. Я неплохая кухарка. — наигранная веселость покинула ее и она подошла к нему. — У нас мало шансов.

— Может быть, — признал он, — несколько дней, не больше.

Она обняла его за талию и положила голову на его плечо.

— Мне бы хотелось сделать для тебя больше, Пит, чем просто готовить еду.

— Почему? — его лицо вспыхнуло. Он пристально смотрел на другой берег реки.

— Я тебе стольким обязана.

— Нет, нет. Ты спасла меня… много раз. Но ничто не может сравниться со случаем с бомбой. — Он коснулся цепи на шее. — Мне даже не хочется снимать ее.

— Неужели это для тебя так важно?

— Да. Потому что… потому что ты стала близкой для меня… Я никогда не смогу забыть этого.

— Я знаю, — прошептала она. — Ты тоже близок мне.

Она быстро отстранила его и побежала в дом. Он удивился, хотел пойти за ней, но сдержался. Ситуация была слишком деликатна. Они были только вдвоем и он не хотел испортить спешкой те отношения, что … между ними.

Однако его беспокойство не утихало. Нужно что-то делать. Может сделать несколько звонков, пока она возится с едой? Чем больше, тем лучше. Он вошел в гостиную и сразу направился к телефону.

Из раскрытого блокнота он узнал, что Вивьена звонила в разные города Индии. Америку и Европу они уже обзвонили. Коскинен вызвал в памяти карту мира. Куда звонить теперь. Они хотели распространить информацию о генераторе по всему свету.

Китай? Нет, не стоит. Средний китаец ничем не отличается от среднего американца или европейца. Но правительство Китая… Нет, пускай китайцы добывают информацию в другом месте. Коскинен нажал кнопку.

— Токио, — сказал он.

На экране вспыхнул телефонный справочник. Коскинен переключал страницы до тех пор, пока не добрался до страницы, где перечислены телефоны инженеров и технических компаний, несколько номеров он выписал наугад и очистил экран, а затем набрав один из номеров, добавив РХ, что означало автоматическое включение записи у абонента. Удивленное плоское лицо смотрело на него с экрана.

— Я — Питер Коскинен, — сказал он. — Служба Известий подтвердит, что я недавно прибыл с Марса, где был в экспедиции. Я с собой привез устройство, обеспечивающее неуязвимость человеку. Мне грозит опасность, поэтому я сообщаю всему миру физические принципы, конструкции и рабочие инструкции для этого прибора.

Японец что-то сказал, что видимо означало, что он не понимает по-английски и этот звонок недоразумение. Коскинен открыл первую страницу своих записей, затем следующую, следующую… Подготовить эти записи было несложно, так как они хорошо помнили все, о чем говорили еще в Кратере, некоторые люди отключались, считая, что имеют дело с сумасшедшим, но этот человек смотрел со все возрастающим интересом.

Коскинен понял, что этот японец возьмет ленту с записью и наверняка переведет объяснения с английского на японский. Если бы хотя часть тех, кому они с Вивьеной звонят, заинтересуются записями, значит весь мир узнает о приборе.

Коскинен закончил, попрощался и стал набирал следующий номер. Крик Вивьены прервал его занятие.

Он поспешил на террасу. Она была там, вытянутая, как струна, и показывала на небо. Четыре длинных черных кара спускались на землю. Он увидел эмблемы СБ.

— Я заметила их из окна кухни, — дрожащим голосом сказала Вивьена.

— Неужели там быстро.

— Должно быть мы оставили для них больше следов, чем я надеялся.

— Но… — она сжала его руку холодными пальцами, стараясь не закричать.

— Идем. — Они вернулись в гостиную, забрали генератор и поспешили в задний дворик. Двор был вымощен плоскими каменными плитками и окружен кустами. Здесь под плитами, Коскинен раньше устроил кладовую для еды, контейнеров с водой, постельных принадлежностей. Здесь же была винтовка из кабинета Зиггера, и также переговорное устройство. Коскинен включил генератор. Он настроил поле так, чтобы барьер охватывал пространство в двадцать футов диаметром. Наступила тишина.

— О, кей. Теперь мы в безопасности, Вивьена.

Она обхватила его руками, зарылась лицом в его груди и всхлипнула.

— Что случилось? — он взял ее пальцами за подбородок и поднял ее лицо. — Разве ты не рада, что нам придется бороться?

— Если… если, — она не могла сдержать слез. — Я так надеялась, что мы некоторое время побудем с тобой. Вдвоем.

— Да. Это было бы хорошо.

Вивьена выпрямилась.

— Прости. Не обращай внимания.

Он наклонился и нежно поцеловал ее в губы. Они не заметили агентов, окруживших дом. Они были в гражданской одежде, не вооружены.

Приблизились цепи солдат. И только когда снижающийся кар заслонил солнце, он вспомнил о врагах.

Коскинен с удовлетворением смотрел, как агенты пытались прорваться сквозь защитный барьер. Вивьена сидела на каменной плите с безразличным видом курила. Две дюжины молодых людей с оружием окружили дом.

Коскинен встал, подошел к невидимой стене и показал передатчик.

Человек кивнул, сказав что-то. Пит не удивился, когда появился сам Хью Маркус с передатчиком.

Они стояли друг перед другом, на расстоянии в один ярд, а между ними была непроницаемая стена толщиной в несколько сантиметров. Маркус улыбнулся:

— Хэлло, Пит, — сказал он дружелюбно.

— Для вас я Коскинен, м-р Коскинен.

— Ты совсем, как ребенок, — сказал Маркус. — После такого фантастического бегства я могу только предполагать, что ты немного тронулся. — И затем, более мягким тоном. — Выходи, мы вылечим тебя. Для твоей же пользы.

— Излечите от памяти? Или от жизни?

— Не надо пафоса.

— Где Дэйв Абрамс?

— Он…

— Приведите сюда всех моих товарищей, — сказал Коскинен. — Они же у вас. Поставьте их перед барьером, я возьму их под барьер. Если они подтвердят, что вы их держите в тюрьме для их защиты, я выйду и попрошу у вас прощения. Если же нет, я буду оставаться здесь, пока солнце не замерзнет.

Маркус покраснел.

— Ты знаешь, что делаешь? ты выступаешь против правительства США.

— О! Как? Возможно, я виновен в том, что сопротивлялся аресту, но никаких преступлений против Конституции я не совершал. Пусть решит суд.

Мой адвокат докажет, что арест был незаконным. Я не сделал ничего, чтобы меня арестовывать.

— Что? А сокрытие собственности правительства…

Коскинен покачал головой.

— Я готов передать прибор властям в любое время. Но только тем, кто сделает прибор собственностью народа.

Маркус поднял палец:

— Да! Измена! ты скрываешь прибор, представляющий угрозу для безопасности государства.

— Что, Конгресс издал закон, ограничивающий использование потенциального барьера? Или есть указ президента? Нет, те бумаги, что я подписывал, ни слова не говорят о сохранении тайны, напротив, мы собирались опубликовать наши работы.

Маркус долго стоял, а затем откинул голову и сказал:

— У меня нет времени беседовать с дилетантом-адвокатом. Ты арестован. Если ты будешь продолжать сопротивление, мы сожжем тебя.

— Ясно, — сказал Коскинен и пошел к Вивьене. За барьером забегали люди и притащили вскоре три лазерные установки.

— Значит они знают, — сказала Вивьена, но нотки страха он не уловил.

— Я в этом не сомневался. Они не дураки. — Коскинен и Вивьена спустились в подготовленное убежище. Они устроились довольно удобно.

Солнечный свет проникал сквозь отверстия, трогал ее блестящие волосы. Сердце его отчаянно билось, когда он смотрел на нее. Лазеры открыли огонь и он сжал ее руку. Но эти лучи, способные расплавить броню, не могли ничего поделать с толстыми бетонными плитами.

Немного погодя раздался голос Маркуса:

— Выходи, поговорим.

— Если тебе доставит это удовольствие, — сказал Коскинен, — но только уберите эти идиотские лазеры.

— Хорошо, — свирепо сказал Маркус.

— Девушка останется здесь, — предупредил Коскинен. — Вдруг ты решишь обмануть меня. А она такая же упрямая, как и я. — И Коскинен вылез из убежища.

Шеф СБ был в замешательстве. Он провел рукой по седым волосам.

— Во что ты играешь, Коскинен? Чего добиваешься?

— Сначала освобождения моих друзей.

— Но им грозит опасность!

— Не лги. Если есть опасность, то достаточно полицейского охранения. Так как ты все еще держишь ее у себя, то я могу предположить, что ты с ними уже успел сделать. А второе, что я хочу это то, чтобы вся информация о генераторе, была бы опубликована. Тогда никому не будет угрожать опасность и можно будет не держать их в тюрьме.

— Что? — Маркус был таким взбешенным, что агенты пододвинулись к нему. Он жестом отозвал их прочь и посмотрел на Коскинена. — Ты сошел с ума. Ты сам не знаешь, что говоришь.

— Так объясни мне.

— Ведь каждый преступник будет недосягаем для полиции…

— Но и каждый честный человек будет недосягаем для преступников.

Если разработать карманный вариант, то будет покончено с преступлениями против личности. Конечно, тогда будет труднее покончить с преступниками, но общество в целом выиграет больше.

— Может быть. Но произойдет еще кое-что. Протекторат. Ты хочешь, чтобы снова произошла атомная война?

— Протекторат больше не нужен.

— Этот экран может выстоять против атомной бомбы?

— Пожалуй, нет. Во всяком случае, не против прямого попадания. Но более мощный генератор выдержит. Каждый город будет снаряжен генератором, который будет включаться при обнаружении ракеты в полете.

Правда, останется опасность взрыва бомб изнутри, но с нею проще бороться.

— В мире биллион китайцев, Коскинен. Биллион — ты можешь оценить эту цифру? Мы еще живем на земле только потому, что мы можем уничтожить их быстрее, чем они нас. Если наше оружие будет такое же, как у них, или слабее…

— О, тогда достаточно включить защитный барьер. И тогда орды, идущие через Берингов пролив будут тебе не страшны, если ты боишься их.

Их легко заставить остановиться — и без единого выстрела. Потенциальный барьер от генератора, установленного на дне моря…

Лицо Маркуса изменилось. Может он кое-что понял? Надежда вспыхнула в душе Коскинена.

— Послушай, — продолжал он, — ты упустил самое главное. Война не только станет бессмысленной — ее будет невозможно начать. Чтобы организовать войну, нужно твердое правительство и послушное население.

А когда будет защитный барьер граждане страны будут чувствовать себя в безопасности и ни одно правительство, не удовлетворяющее их, не удержится у власти. Возьмем к примеру нынешнего диктатора Китая Ванга.

Буквально через месяц после появления барьера в Китае, Ванг будет вынужден скрыться под защитой собственного барьера, и китайцы будут ждать вокруг, когда он умрет от голода.

Маркус наклонился вперед.

— Ты понимаешь, что то же самое может случится и у нас?

— Разумеется.

— Значит ты стремишься к анархии?

— Нет. К свободе. Ограниченное в правах правительство и независимость индивидуума. Я хочу, чтобы каждый гражданин имел возможность сказать «нет», если он того желает, и чтобы он не боялся последствий. Разве это не идеал, к которому стремится Америка? Конечно, мир придется немного переделать, но это маленькая цена за возвращение к принципу Джефферсона: «Дерево свободы нужно время от времени орошать кровью патриотов и тиранов» — ты помнишь? Я лично считаю, что для сравнения достаточно только крови тиранов.

Коскинен понизил голос:

— Я понимаю, что очень трудно признать свою работу бессмысленной, работу, в которую ты веришь. Но при переходе мира в новое качество работы хватит всем. Ведь мир снова начнет жить, а не прозябать.

Маркус стоял неподвижно. Ветер шевелил его волосы. Коскинену очень хотелось, чтобы ветер Земли коснулся и его лица. Солнце опустилось ниже. Наконец Маркус поднял глаза и вздохнул:

— Ну, хватит, дело зашло слишком далеко. Если ты не хочешь сдаться, то тем хуже для тебя.

Коскинен хотел ответить, но не мог. Сожаление и гнев овладели им.

Он вернулся к Вивьене.

Вивьена включила лампу в бункере, где уже стало темно, а затем встала на колени перед контейнером, где находились припасы. Он покачал головой и сел. Слабость навалилась на него.

— Поешь, — настаивала Вивьена. — Конечно, это не тот ужин, что я обещала тебе…

— Как бы мне хотелось почувствовать капли дождя, — вздохнул он.

— Ты уже не надеешься увидеть дождь, — резко выпрямилась Вивьена.

— О, надежда у меня есть. Надежда — это все, что у меня осталось.

— Он откинулся назад и посмотрел на свои руки.

Вивьена закончила свою работу и ласково погладила его.

— Полежи немного, — сказала она.

Он не стал спорить и покорно положил голову ей на колени.

Сон обрушился на него, как удар.