Сдохни, но живи…

20 минут

Человека отличает от животного только то, что он живет по своим понятиям о жизни, а не по ее законам выживания.

Я стоял перед проходной шахты в конце рабочей смены и даже не вглядывался в лица. Мне было наплевать на лица. Мне нужны были три человека, которые согласятся срочно сдать кровь.

В больнице сказали, что мать теряет сознание и помочь ей может только новое вливание плазмы. А ее нет. Вернее есть, но в обмен на три порции новой крови, оставленной на станции переливания. До ее закрытия оставалось чуть более часа, а где найдешь доноров на улице, пусть и в миллионном городе. Да еще трех сразу.

Людей много, а попробуй, найди человека?

И я поехал к шахте. Оттуда группами, по двое и более, выходили раскрасневшиеся после недавнего душа рабочие. Им было хорошо на воздухе и от этого нравилось жить. А в багажнике моей машины лежали только что купленные шесть бутылок водки. По две на брата…

Когда мы с шахтерами приехали на станцию переливания, оставалось еще двадцать минут до окончания рабочего дня.

– Мы не будем принимать кровь, – сказал молодая тетка в регистратуре – Я еще стану боксы мыть в конце смены? Завтра приходите…

И никакие уговоры на нее не действовали.

– 20 минут… 20 минут… – повторяла она за мной – Он еще будет время мое считать.

Кто сказал, что жизнь – бесценна, если ее дни измеряются деньгами?

Я видел только мнущихся шахтеров, которым уже надо бы домой, и еще – простыню, натянутую до подбородка и острое, вытянувшееся лицо матери с закрытыми глазами.

– Иди отсюда, русского языка не понимаешь? – кричала молодуха – Сказано же, что никого принимать сегодня не буду…

А дальше я не помню. Эта «затемненка» в глазах и в сознании накатила на несколько секунд такой жгучей ненавистью, которой я еще не знал, и пришел в себя уже почти висящим на решетке, разделяющей холл и регистратуру с бесформенным бесполым белым пятном, дергающемся от злобы и страха где-то в углу.

– Милиция, милиция. – орала она – Покушение, помогите. Он меня, женщину, сукой обозвал. Женщину! Вы будете свидетелями.

Шахтеры угрюмо смотрели в сторону.

Откуда-то сверху спустилась врач и, выслушав, не вникая, все-таки забрала их с собой. Молча выписала нужную справку, и я рванул в больницу – только бы скорее…

С тех пор я стал присматриваться и понял, что женщин в этом мире гораздо меньше, чем сук.

Но вслух об этом лучше не говорить.

Точнее, и об этом тоже.