Сегодня или никогда


1

— Миссис Хопкинс, ну прошу вас, подождите еще немного! Скоро у меня все наладится, я это чувствую, — произнесла Викки Слейтен с убежденностью, которой в действительности у нее не было и в помине.

Миссис Хопкинс, хозяйка двухэтажного доходного дома в лондонском Ист-Энде, нарочно зашла к Викки пораньше, чтобы та не успела улизнуть из арендуемой здесь крохотной однокомнатной квартирки. А повод для визита миссис Хопкинс был весьма банален: последние три месяца Викки не платила за квартиру.

Еще в апреле у нее закончился ангажемент в экспериментальном театре, который ставил современные пьесы, в том числе и авангардного толка. Он находился в Челси, на втором этаже расположенного на площади Слоун-сквер театра, но постоянной труппы не имел, поэтому, когда там прекратили показывать пьесу под названием «Поймай мечту», Викки осталась без работы.

В этой ситуации не было ничего необычного, так существовали многие актеры — от одного театрального сезона до другого, — но проблема заключалась в том, что в жизни Викки словно началась полоса неудач. Регулярно справляясь в театральном агентстве, не заинтересовался ли ею кто-нибудь из постановщиков, она неизменно получала отрицательный ответ.

Понимая, что под лежачий камень вода не течет, Викки решила предпринять поиски работы самостоятельно. Сначала села за компьютер и отправила свои данные, подкрепленные фотографией, на виртуальные доски объявлений известных ей театральных сайтов. Потом обзвонила бывших однокурсников и коллег по ремеслу. Но, к сожалению, реально помочь ей никто не сумел. Одни сочувствовали, другие признавались, что сами находятся не у дел.

Тогда она отправилась в поход по так называемым театральным мастерским, и в одном месте ей наконец улыбнулась удача. Молодой, но успевший обрести некоторую известность режиссер предложил Викки главную роль в пьесе, которую собирался показать в закрытом театральном клубе.

Окрыленная, она поспешила к себе домой. Каково же было ее разочарование, когда, прочтя сценарий, она поняла, что будущая постановка носит откровенно порнографический характер.

К подобному Викки была не готова.

Ну почему мне так не везет! — вновь и вновь спрашивала она себя, едва сдерживая слезы.

На следующий день Викки отвезла сценарий режиссеру, поблагодарила, но от участия в спектакле отказалась.

— Это вы напрасно, — сказал режиссер, скользя оценивающим взглядом по ее длинным темным волосам, красиво очерченным губам, полной груди, узкой талии и стройным бедрам, обтянутым джинсами. — Участие в моей пьесе может принести вам известность.

Викки гордо подняла подбородок.

— Благодарю, но известность такого рода меня не привлекает.

— В самом деле? Тогда вы, наверное, выбрали не ту профессию!

В ответ Викки лишь усмехнулась. Она с детства знала, что станет актрисой, и потому принимала самое активное участие во всех постановках театрального кружка своей школы в деревне Морсон близ Рединга.

Все было бы ничего, но финансовые накопления Викки стремительно таяли. К тому же, перед тем как лишиться работы — что явилось для нее полной неожиданностью, — она отправила некоторую сумму денег в деревню младшему брату, который задумал обновить технику на доставшейся в наследство от отца ферме. А спустя некоторое время театр перестал показывать спектакль, в котором играла Викки.

Она просрочила внесение арендной платы раз, другой, третий... Так у нее образовался долг за жилье. Но откуда ей было знать, что финансовый ручеек иссякнет?

И что хуже всего, он не спешил появляться вновь!

— Дорогая моя, — высокомерно произнесла квартирная хозяйка, — то же самое я слышала от вас еще месяц назад.

— Но миссис Хопкинс...

— Это не благотворительное заведение, — непреклонно продолжила та, обводя взглядом комнату, ставшую очень уютной с тех пор, как здесь поселилась Викки. — За квартиру нужно платить. Я рассчитываю на эти деньги. К вашему сведению, у меня тоже есть важные статьи расходов. Мой сын учится в Оксфорде! А оплачиваю обучение я. Так что, голубушка, потрудитесь перевести на мой счет деньги за три последних месяца, иначе мне придется прибегнуть к крайним мерам.

Викки прикусила губу.

— В данный момент я не могу этого сделать.

Сердито сопя, дородная миссис Хопкинс смерила Викки негодующим взглядом.

— В таком случае пеняйте на себя, моя дорогая. Если до завтрашнего вечера не одумаетесь, я не постесняюсь подать на вас в суд! — С этими словами миссис Хопкинс величественно понесла свое тучное тело в коридор, напоследок не отказав себе в удовольствии хлопнуть дверью.

Викки в изнеможении опустилась на тахту, служившую ей кроватью. До самой ночи она ломала голову над тем, как выпутаться из сложившейся ситуации, но, так ничего и не придумав, легла спать.

Сон принес ей успокоение, но утром, проснувшись и едва открыв глаза, она тут же крепко зажмурилась, словно пытаясь вновь нырнуть в спасительное забытье. К сожалению, уловка не удалась, и ей пришлось предстать перед малоутешительной реальностью.

Пока Викки варила себе на маленькой кухоньке яйцо всмятку, заваривала чай и намазывала маслом хлеб, ее посетила одна мысль, сулившая хоть крохотную, но все же надежду. Позавтракав, она включила компьютер и проверила электронную почту — вдруг кто-нибудь из помощников режиссеров или театральных агентств обратил внимание на ее объявления и прислал письмо с деловым предложением.

Несколько сообщений она действительно получила, однако к театру они никакого отношения не имели. Это был так называемый спам — электронный рекламный мусор. Викки предлагали купить холодильники, кондиционеры, множество другой бытовой техники и даже коттедж. Последнее в ее нынешнем положении казалось чистой насмешкой.

Грустно вздохнув, она выключила компьютер и принялась ходить из угла в угол. Примерно после восьмой подобной прогулки зазвонил телефон.

Викки набросилась на него, как орел на куропатку.

— Да! — крикнула она в трубку, моля небеса, чтобы это оказался театральный агент с хорошей новостью.

— Привет, Викки.

Услыхав голос, она разочарованно вздохнула.

— А, это ты, Меган... Привет.

Когда-то Викки и светловолосая, зеленоглазая Меган Райли вместе снимали квартиру. Потом их пути разошлись, но они по-прежнему поддерживали приятельские отношения. Порой Викки завидовала способности Меган сохранять оптимизм в самые критические моменты жизни.

— О, какой мрачный тон! — усмехнулась та. — Что случилось? Небо вот-вот свалится на землю?

Викки вздохнула.

— Да нет... Просто миссис Хопкинс грозится подать на меня в суд за трехмесячную задолженность по арендной плате.

— Правда? Вот мерзавка! Неужели она не может подождать?

— Я пыталась ее уговорить, но она твердит, что и так долго ждала, ей нужно внести деньги за обучение сына-студента.

— Понятно. Ну и как ты? Хандришь, наверное?

— Наверное! Скажешь тоже... Что мне, по-твоему, радоваться, что ли?

— Может, и не радоваться, — согласилась Меган, — однако падать духом тоже не стоит. Как известно, безвыходных ситуаций не бывает.

— Мне бы твою уверенность, — проворчала Викки. Бывали моменты, когда оптимизм Меган вызывал у нее не зависть, а раздражение. Как, например, сейчас. — Не подскажешь ли, какой выход существует из этой конкретной ситуации?

Меган хихикнула. Как всегда, у нее было чудесное настроение.

— Запросто!

Викки невольно покрепче сомкнула пальцы вокруг телефонной трубки.

— Интересно послушать.

— Вся твоя проблема не стоит выеденного яйца. Ты задолжала за три месяца, верно?

— Да.

— Так возьми у меня эту сумму взаймы — и дело с концом!

С губ Викки слетел разочарованный вздох.

— Я думала, ты действительно посоветуешь что-то дельное...

— А по-моему, неплохое решение. И нечего деликатничать, я ведь не дарю тебе эти деньги. После отдашь.

— Спасибо, Меган, но деньги меня не спасут. Мне работа нужна. Однако, куда я ни обращаюсь, везде слышу отказ. Мое театральное агентство тоже молчит. Что делать, просто ума не приложу... — вздохнула Викки. И вдруг заметила, что в трубке наступила тишина. — Эй! Ты там? Отзовись!

— Здесь я, здесь, — сказала Меган. — Я тут подумала... Знаешь что? Кажется, у меня есть для тебя работа.

— У тебя? — удивилась Викки.

Меган уже два года владела частным сыскным агентством, и ее маленький бизнес процветал, несмотря на то что в нем было всего трое сотрудников. Начинала же она в одиночку.

— Именно. У меня. А что тут удивительного?

— Но я актриса, а не детектив! — напомнила ей Викки.

— Ах-ах! Милая моя, на это я могу ответить следующее: иной раз у нас такой театр бывает, что куда там твоему «Друри-лейн»! Так что твои актерские навыки очень даже пригодятся. Заработаешь деньжат и вернешься на сцену. Подумаешь, большое дело! Заодно и проблемы свои решишь...

Викки задумалась. Предложение подружки звучало заманчиво, но...

— А что от меня требуется? — наконец спросила она.

— Вот это другой разговор! — оживилась Меган. — Сейчас расскажу. У меня, понимаешь, все сотрудники заняты, некого послать...

— Куда?

— Да тут одна дамочка задумала вывести на чистую воду ухажера своей дочери. Девчонка, видишь ли, влюбилась, хочет замуж, а до мамаши дошли слухи, что будущий жених ухлестывает еще и за другими девицами.

— Будущий? Так он еще не сделал предложения?

Меган ухмыльнулась.

— В том-то и дело! Мамаша хочет подстраховаться. Потому что, когда парень предложит ее дочери руку и сердце, будет поздно. А если компрометирующая информация подтвердится, мамаша докажет любимому чаду, что выбор спутника жизни неудачен. Словом, она считает, что лучше разорвать сомнительную связь сейчас, пока еще ничего толком не начиналось, так как позже это будет гораздо сложнее и болезненнее.

— Что ж, в ее логике присутствует здравый смысл, — сказала Викки. — Ну а какова моя роль?

— Не волнуйся, ничего особенного делать не придется. Возьмешь фотоаппарат и последишь за парнем несколько дней. Запечатлеешь на пленке его встречи с дамами. Запишешь, где, когда, с кем и тому подобное... Работа несложная. Главное, старайся поменьше попадаться на глаза объекту наблюдения. Возникнут вопросы, звони мне. Понятно?

Викки задумалась. Все это казалось ей странным. Она будет за кем-то следить... Как-то даже неловко. И потом, какое она имеет право встревать в личную жизнь другого человека, пусть даже не обладающего высокими моральными принципами?

Уж мне самой определенно не понравилось бы, если бы за мной кто-то шпионил! — мелькнуло в ее голове.

— В общем-то понятно, только... как-то это непривычно, — произнесла Викки. — Не уверена, что справлюсь. Ведь прежде мне никогда не приходилось...

— О Боже, как ты все усложняешь! — воскликнула Меган. — Разумеется, справишься. Ведь выходишь же ты на сцену и играешь перед публикой. Здесь то же самое, только без зрителей. Считай, что ты должна исполнить роль частного детектива, если так тебе удобнее.

Викки снова задумалась.

— Ну, если вопрос поставить так... — Она потерла лоб пальцами. — А что, пожалуй можно попробовать.

— Наконец-то! Пойми, в твоем положении это наиболее простой способ поправить материальное положение. Все текущие расходы клиентка берет на себя, а по получении отчета расплатится с моим агентством. И, будь уверена, я вытрясу денежки сполна. В накладе не останешься. Я успела выяснить: муж этой дамочки крупный производитель промышленного оборудования. Так что капиталы в семье водятся.

— А парень, за которым мне придется следить, кто он? — спросила Викки.

— Имени клиентка по телефону не называла, но сказала, что он личность в некоторых кругах довольно известная и его фото часто появляются в прессе, в разделах светской хроники. — Меган выдержала небольшую паузу. — Ну как, возьмешься за это дело?

Викки на миг зажмурилась. Она и рада была бы отказаться от подобной работы, но угроза миссис Хопкинс висела над ней дамокловым мечом.

— Куда же деваться, возьмусь.

— Ну и замечательно. Тогда завтра же отправляйся к Стефани Кертис — так зовут нашу клиентку, — которая более подробно введет тебя в курс дела. — Меган продиктовала Викки адрес в фешенебельном пригороде Лондона. — Постарайся запомнить как можно больше подробностей. Ну, кажется, все. Да, Стефани ждет тебя в половине одиннадцатого утра. Не опаздывай, иначе у клиентки сложится невыгодное впечатление о нашем агентстве.


Стефани сидела на диване в гостиной уютного загородного особняка, время от времени поглядывая на изящные наручные часики. Встречу с представительницей частного сыскного агентства она нарочно назначила на утро. В половине одиннадцатого ее единственная дочь Синти еще спала, а супруг уже уехал в офис.

Стефани хотела побеседовать с девушкой-агентом без свидетелей. Если Синти узнает, что родная мать собирается организовать слежку за ее ненаглядным Брэдом Клоузом, скандала не миновать. Ведь с тех пор, как Брэд пригласил Синти потанцевать на одном великосветском приеме, у девчонки совсем крыша поехала. Только и разговоров, что об этом парне. Какой Брэд красивый, какой галантный, как тонко шутит и сколько всего знает!

Бесспорно, внешность у парня привлекательная. К тому же, если верить прессе, пару последних лет он одевается исключительно у самого модного мужского дизайнера, для чего регулярно летает в Париж. Что же касается остроумия, то это вопрос субъективный. Стефани не могла судить о подобных вещах прежде всего потому, что никогда лично не беседовала с Брэдом.

Зато с его отцом, Мартином Клоузом, ей доводилось общаться. Тот показался Стефани человеком сухим и скрытным. Возможно потому, что был известным банкиром и у себя в Сити, на Ломбард-стрит, ему редко приходилось шутить. Да и вообще, часто ли встретишь веселого финансиста?

В отличие от отца Брэд веселился, как и где только мог. Порой его имя попадало даже в колонки скандальной хроники. Приятели Брэда принадлежали к узкому кругу выходцев из состоятельных семей. Кроме того, он часто появлялся в обществе самых красивых женщин, в том числе топ-моделей и актрис, а на страницах желтой прессы нередко можно было встретить статейки о его амурных похождениях.

Такого мужа Стефани своей дочери не желала. Но разве втолкуешь дурехе, что Брэд ей не пара? После памятного великосветского приема Синти и Брэд еще несколько раз встречались на разного рода вечеринках, затем тот пригласил ее на ужин в ресторан, после чего она вбила себе в голову, что между ними серьезные отношения. И убедить девчонку в обратном нет никакой возможности.

Большие дети — большие проблемы. Стефани вздохнула и открыла лежащую перед ней на кофейном столике сложенную вчетверо газету, между двух половинок которой находилась вырезанная откуда-то дочерью фотография Брэда.

Этот снимок предстояло показать девушке из агентства, а потом вернуть в спальню дочери, пока та спит.

Около половины одиннадцатого напряжение Стефани достигло такого уровня, что она едва не подпрыгнула, когда наконец раздался негромкий стук в дверь гостиной.

Стефани нервно захлопнула газету, встала и шагнула вперед, не заметив, как под воздействием резкого движения воздуха снимок Брэда выскользнул из сложенных страниц и спланировал на ковер, почти полностью скрывшись под стоящим рядом с диваном креслом.

— Войдите! — громко произнесла Стефани.

— К вам посетительница, мэм, — сообщила горничная, заглядывая в гостиную.

— Пригласите.

Через минуту порог перешагнула миловидная девушка с рассыпанными по плечам темными волосами и фиалковыми глазами. Одета она была в длинную узкую белую юбку и голубой хлопчатобумажный топ.

— Добрый день, миссис Кертис. Я Викки Слейтен из агентства Меган Райли.

Стефани быстро подошла к двери и проверила, плотно ли горничная закрыла ее. Затем обернулась.

— Здравствуйте, дорогая моя. Прошу, присаживайтесь. В кресло или на диван, как вам удобнее, а я сейчас... — Так же быстро Стефани пересекла гостиную и зачем-то выглянула из окна. — Давайте договоримся, если вдруг кто-то войдет — вы явились на собеседование, чтобы устроиться к нам на место второй горничной. Никто не должен догадаться об истинной цели вашего визита.

— Ясно, — сказала Викки, усаживаясь на диван.

Стефани осталась у окна, периодически бросая взгляды на улицу. Заметив в глазах Викки вопрос, она пояснила:

— Боюсь, как бы неожиданно не вернулся из офиса муж. Порой такое случается. В общем, нам нужно сократить встречу до минимума. Вы ведь понимаете, что от вас требуется?

Викки кивнула.

— Вывести на чистую воду некоего молодого человека, который вскружил голову вашей дочери.

Стефани невесело усмехнулась.

— Это вы точно заметили! Вскружил. Наша же задача доказать, что в мужья он ей не годится. Моя дочь должна понять, что с этим человеком обречена на страдания. Его будут больше интересовать парусные гонки, чем жена и дети. К тому же сейчас у него столько подружек... Вряд ли, женившись, он изменит своим привычкам. Словом, я не хочу, чтобы сердце моей двадцатилетней дочери было разбито.

— Насколько я поняла, речь идет об известной личности?

— О да! Весьма. Откройте-ка лежащую перед вами газету. Видите? Только в руки не берите. Если кто-нибудь войдет, сразу прикройте, хорошо?

— Конечно, — кивнула Викки. — Не беспокойтесь.

Она открыла половинку сложенной газеты и действительно увидела знакомое изображение. На странице был оттиснут снимок известного фотохудожника, чье имя за последние годы обрело известность не только на родине, но и за ее пределами. Под фотографией помещалась статья, озаглавленная: «Гейзер идей». Ниже было набрано более мелким шрифтом: «Неиссякаемый Саймон Фэри».

— Ну что, знаком вам этот человек? — спросила Стефани, косясь в окно.

— Конечно. В последний год о нем столько пишут...

— Да уж. Только лучше бы он поменьше давал для этого поводов.

— Ну, он сейчас очень популярен. Или подобная известность вам не по душе?

— Популярность популярности рознь, — резко произнесла Стефани. — Все это было бы мне безразлично, если бы не касалось моей дочери. Но, когда о человеке идет такая молва, это вряд ли свидетельствует в пользу того, что из него может получиться хороший муж. Согласитесь!

— Э-э... наверное, — пробормотала Викки, вглядываясь в лицо Саймона Фэри.

Образ этого человека и раньше привлекал ее внимание. Его лицо можно было назвать одухотворенным. В театре и кино актерам с такой внешностью поручают роли героев-любовников. Хотя в лице Саймона Фэри совершенно отсутствовала слащавость, чем не могли похвастаться некоторые записные красавцы из коллег Викки по цеху.

Неудивительно, что дочка этой дамы влюбилась в такого человека, подумала она. Перед ним не устояла бы и более искушенная женщина. Десятки известных персон выстраиваются в очередь, чтобы сфотографироваться у самого Саймона Фэри. И среди них наверняка немало дам, которые имеют в виду не только невинное позирование.

— И пусть бы он прославился на каком-нибудь полезном поприще, в сфере чего-то существенного, важного, — продолжала Стефани. — А то одна смазливая внешность, и все. Достаточно лишь для того, чтобы стать звездой бульварных таблоидов. Вот отец у него, хоть и не очень общительная личность, но труженик, каких мало. А этот срывает цветы жизни, пользуясь моментом и не задумываясь о будущем!

— Но успех капризен, — вздохнула Викки. — И не прощает пренебрежительного к себе отношения. Упустишь удачу один раз, а она больше не вернется...

Стефани пристально взглянула на дверь гостиной, прислушалась, потом в очередной раз посмотрела в окно.

— Успех! — презрительно слетело с ее губ. — У кого? У вертихвосток, ради которых он закатывает шикарные вечеринки? Причем на деньги папаши.

— Правда? — удивилась Викки. — Разве сам он мало зарабатывает?

— Вот-вот, — насмешливо кивнула Стефани. — То же самое он и моей глупышке наплел. Дескать, с финансами у него полный порядок. Только забыл добавить, что финансы-то отцовские!

Викки вновь взглянула на газетный снимок. Несмотря на все нелицеприятные слова, сказанные Стефани в адрес потенциального зятя, чью подноготную она, по-видимому, успела неплохо изучить, Саймон Фэри по-прежнему выглядел весьма привлекательно.

Видно, придется мне как следует потрудиться, чтобы дочка миссис Кертис отвернулась от такого красавца! — мелькнуло в мозгу Викки.

— Кстати, о финансах, — сказала Стефани. — Вам ведь понадобятся средства на текущие расходы. Подождите минутку, сейчас я выпишу чек.

— А адреса его вы не знаете? — спросила Викки, просматривая взглядом статью под фотографией.

— К сожалению, нет. Отец его живет в районе Мейфэр, а где обретается он сам, мне не известно.

Пока Стефани рылась в сумочке сначала в поисках чековой книжки, а потом ручки, Викки огляделась по сторонам. Гостиная показалась ей очень уютной, но поражала обилием искусственных цветов. Они были удивительно похожи на настоящие и пестрели повсюду — в настенных кашпо, в горшках на подоконниках и разнообразных фарфоровых сосудах. Одна напольная ваза с букетом искусственных гладиолусов стояла совсем близко, возле находящегося рядом с диваном кресла.

Некоторое время Викки с интересом разглядывала цветы, потом ее внимание привлек белеющий под креслом уголок какой-то глянцевой бумажки. Почти машинально Викки подняла ее и положила на столик. Прямоугольник оказался вырезанной из журнала фотографией, где на фоне дорогого спортивного автомобиля был изображен некий молодой человек в черном кожаном пиджаке и яркой малиновой водолазке. Должно быть, знакомый или родственник хозяев, решила Викки. Светлые волосы парня были пострижены ежиком, взгляд серых глаз казался несколько высокомерным, но в остальном лицо оставляло приятное впечатление, которое отчасти портили лишь немного полноватые губы.

— Вот, держите, — сказала Стефани, отворачиваясь от секретера. — Постарайтесь выполнить мою просьбу.

Викки встала с дивана, взяла из рук Стефани чек и спрятала в сумочку.

— Сделаю все, что будет в моих силах.

— Пожалуйста. Очень на вас надеюсь.

— Да, миссис Кертис. Всего хорошего.

— До свидания. С нетерпением жду известий.

Проследив из окна, как Викки вышла на улицу, толкнув кованую чугунную калитку, Стефани поспешила к кофейному столику. Схватив вырезку с изображением Брэда, она поднялась по крытой ковром лестнице на второй этаж. Там она осторожно прокралась в спальню Синти и прислонила снимок к стоящему на письменном столе стакану для карандашей.


2

— Ну и кого пасем? — спросила Меган, когда в тот же день Викки зашла к ней в маленький офис сыскного агентства на Брикстоун-роуд.

— В каком смысле?

Недоуменное выражение на лице подруги рассмешило Меган.

— Прости, выскакивают профессиональные словечки, — сказала она, наполняя две чашки кофе и придвигая к Викки коробку шоколадных конфет. — Я хотела сказать, за кем следим?

— За Саймоном Фэри.

— Саймон Фэри... — задумчиво повторила Меган. — Знакомое имя... А, вспомнила! Это модный художник, у которого сейчас все знаменитости стремятся заказать портрет.

Викки взяла конфету.

— Правильно, только он фотохудожник. Кстати, сейчас припоминаю, что как-то раз даже видела его, правда мельком. Это случилось в прошлом году. У Саймона была фотосессия в театре «Ройял корт». Он снимал там актеров. Однажды я спускалась по лестнице из своего театра, который находится на втором этаже того же здания, а Саймон поднимался.

— И ты сразу его узнала? — спросила Меган.

Покачав головой, Викки отпила глоток кофе.

— Поначалу я просто обратила внимание на красивого мужчину, а позже моя приятельница, тоже актриса, сказала мне, что это и есть Саймон Фэри, модный фотохудожник, от которого нынче все без ума. — Она на миг умолкла, припоминая ту мимолетную встречу. — Правда, потом я обо всем забыла. И, наверное, не вспомнила бы никогда, если бы в мистера Фэри не влюбилась дочка Стефани Кертис. Могла ли я вообразить, что мне придется следить за этим парнем...

— Так это же замечательно! — воскликнула Меган.

Викки покосилась на нее с некоторым удивлением.

— Прости, может, я просто не привыкла к тому, чем вы тут занимаетесь каждый день, но мне до сих пор не по себе от мысли, что придется за кем-то шпионить. Тем более за человеком, который почему-то мне симпатичен, что бы там ни говорила Стефани.

— А средства для существования тебе нужны? — усмехнулась Меган. И сама же ответила: — Нужны! Это во-первых. А во-вторых, под словом «замечательно» я подразумеваю лишь то, что гораздо лучше иметь дело с хотя бы отчасти знакомым объектом, чем с совершенно неизвестным. Видишь, мы уже кое-что знаем о Саймоне Фэри, — сказала она, усаживаясь за компьютер. — И скоро узнаем еще больше. Только в официальных справочниках вряд ли отыщется интересующая нас информация. Популярные личности избегают предавать гласности касающиеся их сведения. Но на то существуют поисковые системы, одну из которых я сейчас и запущу... Кстати, что ты там упомянула о Стефани?

Викки поставила на стол пустую чашку.

— По-моему, у нее предвзятое мнение насчет Саймона. Не знаю, где Стефани это откопала, но она уверена, будто тот только и делает, что развлекается в обществе подружек, причем подобный образ жизни ему обеспечивает отец.

— И что тебя смущает в подобном заявлении? — спросила Меган, не отрывая взгляда от монитора.

— Ну сама посуди, если бы Саймон только развлекался, когда бы он успел стать мастером своего дела и приобрести известность?

— М-да... есть над чем задуматься. Впрочем, не исключено, что он успешно совмещает работу с развлечениями.

— Допустим, — кивнула Викки. — Но возникает другой вопрос: почему человек, добившийся всеобщего признания и определенного положения в обществе, живет за счет отца?

Меган медленно повернулась к Викки.

— А ты, оказывается, неплохо соображаешь! Вот где талант пропадает. Может, ты неправильно выбрала профессию?

Викки вздрогнула.

— За последнее время ты уже второй человек, кто мне это говорит.

— Значит, есть повод задуматься. Стефани не называла тебе адресов?

— Сказала, что отец Саймона живет в районе Мейфэр, а адрес его самого ей неизвестен.

— Ладно, сами найдем. — Меган вновь повернулась к компьютеру. — Так, введем имя... Саймон Фэри. Ну-ка, ну-ка... О, сколько тут про него статей! До утра не прочтешь. И фотографий тоже предостаточно. Между прочим, есть такие, где Саймон в обществе дам. Хм... а он действительно красавчик. Неудивительно, что дочка Стефани в него влюбилась. От такого парня любая бы не отказалась, и я в первую очередь. — Меган рассмеялась. — Шучу! Нам в объект слежки влюбляться нельзя. Пофлиртовать ради пользы дела, если обстоятельства того требуют, это даже приветствуется. Но сердце держать на замке! Иначе все, конец работе.

— Что-то я не помню, чтобы ты прежде была такая твердокаменная, — усмехнулась Викки.

Ее слова развеселили Меган еще больше.

— Так с тех пор ничего не изменилось! Ведь я тебе о деле говорю, о бизнесе. На работе никаких амуров, категорически. Но на досуг запрет не распространяется. Если работаешь в близком контакте с объектом слежки, порой приходится изображать любовь, это верно. Бывает, Лиз и Пегги, мои сотрудницы, такие истории рассказывают — обхохочешься. Потому-то я и упомянула в нашем вчерашнем телефонном разговоре, что у нас тут свой театр.

— Понятно.

— Так, что здесь пишут... — пробормотала Меган, скользя взглядом по тексту посвященных Саймону Фэри статей. — Не то... Не то... А, вот! Саймон живет на Кингстон-уок. Жаль, что номер дома не указан. Но уж это я слишком много требую. Ну-ка взглянем на карту. А, это в Уэст-Энде, в исторической части города. Кингстон-уок короткая улочка, на ней от силы полдюжины жилых зданий. — Меган потерла пальцами переносицу. — Знаешь что, поезжай туда сегодня вечером с камерой, подежурь часок-другой, наверняка увидишь Саймона, когда тот приедет домой или, наоборот, куда-нибудь отправится. В лицо ты его знаешь, так что не ошибешься. Или распечатать тебе снимок?

— Не нужно, — качнула Викки головой. — Этого красавца трудно с кем-нибудь спутать.

Меган не стала спорить.

— Если повезет и Саймон окажется с какой-нибудь девицей, не забудь их сфотографировать. Только проследи, чтобы его спутница обязательно попала в кадр.

— У меня нет камеры, — сказала Викки.

— Сейчас дам, — кивнула Меган, продолжая просматривать текст на мониторе. — О! Сведения об отце нашего фотохудожника. У него бизнес на Минсинг-лейн.

Викки удивленно вскинула бровь. Упомянутая улица находилась в Сити, там был центр оптовой торговли вином и чаем.

— Выходит, папаша Саймона не имеет отношения к искусству.

— Получается так. Ну, пока достаточно. — Меган выключила компьютер и подошла к шкафу. Когда она открыла правую верхнюю дверцу, Викки увидела на полках множество разнообразной фототехники. Меган выбрала фотоаппарат и протянула подруге.

— Справишься?

— Конечно. — Усмехнувшись, Викки добавила: — А я думала, ты дашь мне миниатюрный шпионский аппаратик, наподобие тех, что показывают в кинофильмах.

— Про Джеймса Бонда? — вполне серьезно уточнила Меган.

— Хотя бы.

— У меня есть и такие, но с подобным фотоаппаратом ты только привлечешь к себе внимание. А с этим вполне сойдешь за туристку. Вообще, держись как можно естественнее. Но и не мозоль глаза объекту слежки.

— Ясно. — Викки встала. — Поеду к себе, переоденусь во что-нибудь темное. Если только миссис Хопкинс еще не выставила мои вещи на улицу, — добавила она с мрачным юмором.

— Не думаю, что эта дамочка зайдет так далеко. Впрочем, если действительно случится нечто подобное, некоторое время поживешь у меня.

— Спасибо.

— Да не унывай ты! Все будет хорошо. Кстати, Стефани дала тебе денег на текущие расходы?

Викки кивнула.

— Выписала чек. А я, по твоему совету, перевела эти деньги на свой счет.

— Ну да, чтобы можно было пользоваться кредитной карточкой. С наличными иной раз возникают проблемы, причем в самый неподходящий момент. Ну все, ступай. Успехов!


К себе на Риверсайд-террис Викки добралась на автобусе. Однако сразу домой не пошла, решив сначала перекусить в кафе на углу.

Когда к столику, за которым устроилась Викки, подошла официантка, она заказала что попроще — сосиски с картофельным пюре и зеленым горошком. Но потом не удержалась и попросила принести свое любимое пирожное «Середина лета» — бисквитное, с малиной и красной смородиной.

Ведь у меня наконец появилась работа, рассуждала она. Почему бы не отметить это радостное событие? Да, задание мне предстоит нелегкое, но, если я справлюсь, мои труды будут вознаграждены и проблемы улетучатся. По-моему, игра стоит свеч. А потом я вернусь на сцену — и все пойдет по-прежнему!

Ела Викки очень медленно. Со стороны могло показаться, что она так тщательно пережевывает пищу, следуя советам ратующих за продление человеческой жизни медиков. На самом деле Викки просто тянула время, потому что ей было страшно подняться в свою квартиру. Вдруг миссис Хопкинс дежурит у двери?

Но, понимая, что бесконечно откладывать неприятный момент невозможно, Викки отправила в рот последний, увенчанный ягодкой малины кусочек пирожного, допила кофе и жестом подозвала официантку. Расплатилась она с помощью кредитной карточки — не с того счета, на котором находились полученные от Стефани деньги, а с другого. Всего у Викки было два счета в разных банках.

К себе на второй этаж она поднималась медленно, прислушиваясь, нет ли шорохов на площадке перед дверью. Но все обошлось. Миссис Хопкинс не караулила Викки, и она спокойно вошла в квартиру.

В восемь часов вечера она вновь направилась к автобусной остановке. На этот раз на ней были антрацитового цвета брюки, обтягивающие бедра и расклешенные книзу, и шелковая блузка шоколадного цвета. Более темной одежды у Викки не нашлось. В ее сумочке лежал фотоаппарат.

Всю дорогу Викки волновалась, будто перед выходом на сцену. Сердце билось так громко, что его стук наверняка был слышен другим пассажирам автобуса.

Не стоит так нервничать, успокаивала себя Викки. Подумаешь, какая сложность! Ну погуляю с часок по Кингстон-уок, большое дело. Мало ли ролей мне довелось сыграть в театре. Правильно Меган говорит: эта работа все равно что очередная роль. Просто я еще не вошла в образ. Ну да ничего, на месте огляжусь, окунусь в обстановку — и все сразу станет на свои места.

Действительно, оказавшись на Кингстон-уок, Викки быстро успокоилась. Эта короткая улочка заканчивалась аркой. По обеим ее сторонам выстроились вплотную друг к другу двух- и трехэтажные здания с остроконечными, крытыми красной черепицей крышами. Перед некоторыми стояли шикарные автомобили. В иных первые этажи были превращены в эксклюзивные бутики.

Наверное, здесь очень дорогое жилье, мельком подумала Викки. Данная тема очень волновала ее сейчас, когда возникла реальная угроза лишиться крыши над головой.

Напустив на себя беззаботный вид, она принялась прогуливаться по тротуару, периодически останавливаясь у витрины то одного бутика, то другого. И все время потихоньку поглядывала по сторонам, выискивая среди прохожих Саймона.

Так продолжалось довольно долго, примерно три четверти часа. С непривычки этот срок показался Викки вечностью. Она то и дело украдкой поглядывала на часы, будто проверяя, не остановилось ли время.

По мере того как сгущались сумерки, прохожих на коротенькой улочке становилось все меньше. И Викки чувствовала себя все неуютнее.

Скоро я вообще останусь здесь одна. И тогда здешние обитатели могут заподозрить во мне злоумышленника.

И вызовут полицию!

Только этого мне недоставало, с беспокойством подумала Викки, в который раз озираясь по сторонам. Надо найти укрытие.

К счастью, в одном месте два стоящих рядом дома образовывали нечто наподобие ниши. Туда Викки и устремилась, сразу почувствовав себя увереннее. Во всяком случае, здесь она не так бросалась в глаза, как во время бесцельных прогулок по тротуару. Зато сама имела возможность просматривать всю улочку.

Прислонясь плечом к нагревшейся за день на солнце стене, Викки скользила взглядом по окнам возвышающихся напротив зданий, гадая, за которыми находится квартира Саймона Фэри. Впрочем, она понимала, что с равным успехом тот мог жить и на другой стороне Кингстон-уок.

Нет, не нравится мне это занятие, размышляла Викки. Второй час пошел, как я торчу на этой улице, а толку никакого. И почему работа частных агентов считается увлекательной? Похоже, этот вечер я потратила впустую, а дальше что? Завтра вновь придется вернуться сюда? Или я должна буду точно так же дежурить возле студии Саймона? Ведь у него наверняка есть студия, где он...

Додумать последнюю мысль до конца Викки не успела, потому что в этот момент из-под находящейся справа от нее арки вынырнул ярко-красный «феррари» и неспешно покатил вдоль улочки.

Викки показалось, что открытый спортивный автомобиль забит красотками — на самом деле их было не более трех, — одна из которых сидела за баранкой. На дремлющей Кингстон-уок вдруг стало шумно. Девушки заливисто смялись, что-то выкрикивали — в общем веселились напропалую. Над ними кувыркались в воздухе разноцветные воздушные шары. По-видимому, компания возвращалась с какого-то праздничного приема.

Прямо напротив притаившейся в нише Викки «феррари» развернулся на узкой мостовой и остановился у противоположного тротуара.

— Ну не упрямься, Саймон! Еще не время спать. Давай отправимся в какой-нибудь ночной клуб, где есть музыка и можно потанцевать!

Услышав имя «Саймон», Викки вздрогнула. Только сейчас она заметила, что в веселой компании присутствует мужчина, но лица его было не разглядеть.

— Нет, девочки, даже не просите. Жутко устал, — прозвучал приятный, слегка окрашенный хрипотцой голос. В ответ раздались недовольные возгласы. — Не обижайтесь. Вот вернусь из Франции и закачу такую вечеринку! До конца года хватит воспоминаний.

Открылась дверца, и на тротуар вышел высокий молодой мужчина с темными, достигающими воротника волосами и выразительными карими глазами, в которых действительно сквозила усталость.

Саймон Фэри.

Викки сразу узнала его, да так и прикипела к нему взглядом. В легких сумерках августовского вечера Саймон показался ей божественно красивым. И дело было даже не в стройности его фигуры и правильных чертах загорелого лица. Что-то невообразимо притягательное присутствовало в самом этом человеке.

Он был в черных джинсах, кожаном жилете и белой батистовой рубашке с двумя расстегнутыми верхними пуговицами. Эта одежда делала его похожим на романтического героя так называемых костюмированных французских мелодрам, где действия разворачиваются на фоне средневековых декораций.

На мгновение Викки даже почудилось, что из-под матово поблескивающего кожаного жилета выбиваются белоснежные кружева. Но когда она моргнула, наваждение прошло.

Тем не менее Викки по-прежнему стояла, словно приклеившись к асфальту. На несколько минут ее мозг будто опустел. Она забыла, зачем находится здесь, какую роль играет, что лежит в ее сумочке. Мысли вдруг куда-то разом исчезли, оставив в голове лишь тихий звон, который вскоре превратился в подобие музыки — так велико было впечатление от встречи с Саймоном Фэри.

И пока Викки смотрела на него, будто потрясенная неземным видением, он начал прощаться со своими очаровательными спутницами.

Вернее, это они стали с ним прощаться, причем очень основательно, не уступая друг другу права быть обласканными красивым мужчиной. Девушки высыпали из автомобиля на тротуар, и Саймону пришлось расцеловать каждую под аккомпанемент вздохов и милого лепета остальных. Красотки старались хотя бы на миг всем телом прижаться к Саймону, а если удавалось, то и задержаться подольше. Но ни одна девушка не смогла продлить время прощального поцелуя, как ей того хотелось, потому что ее спешила оттеснить другая.

Вот когда представилась благодатная возможность собрать компрометирующий материал! За несколько минут можно было наснимать фотографий на целый альбом.

При условии, что кто-то дал бы себе труд это сделать. Но таковых не оказалось на улице Кингстон-уок. Прохожих в эту минуту здесь не было, а если кто-то и увидел сцену прощания из окна, то тут же безразлично вернулся к своим делам.

Та же, которая в силу взятых на себя обязательств должна была запечатлеть происходящее на фотопленке, была настолько очарована близким присутствием неотразимого Саймона Фэри, что даже не подумала достать фотоаппарат.

Так Викки и простояла, прячась в нише, пока Саймон не поднялся по двум ступенькам невысокого крыльца, не отпер дверь и не скрылся за ней, напоследок махнув рукой прелестным пассажиркам отъезжающего «феррари».

Через минуту на улочке вновь стало тихо и пусто.

Еще через несколько мгновений Викки очнулась. Перед входом в дом Саймона лежал на теплом асфальте розовый воздушный шарик — единственное напоминание о том, что здесь только что происходило. На глазах медленно приходящей в себя Викки легкий ветерок подхватил шар, приподнял, закружил, а потом тут же опустил почти на то же самое место. Затем, подгоняемый потоком воздуха, тот стал медленно приближаться к ней, будто провинившийся пес, пока наконец не остановился у самых носков ее туфель.

Сама не зная зачем, Викки наклонилась и взяла его за хвостик, а вернее, за нитку, которую затем два раза обернула вокруг пальца. Потом посмотрела на белую металлическую бляху с номерным указателем, прикрепленную к стене особняка, в котором скрылся Саймон. Там темнела пятерка.

Улица Кингстон-уок, дом пять.

Хорошо хоть адрес выяснила, мрачно подумала Викки. Все не зря вечер прошел. Эх, какая возможность упущена! И как это меня угораздило забыть про фотоаппарат? На сцене я всегда собрана, а тут... Сама себя не узнаю. Видно, никудышный из меня агент!

Собственная оплошность так расстроила Викки, что она машинально села в автобус, приехала в свой район и вошла в дом, даже не вспомнив о грозной миссис Хопкинс.

Закрыв за собой дверь, Викки положила сумочку возле зеркала в крошечном холле и задумчиво посмотрела на привезенный с Кингстон-уок розовый шарик. Потом подтащила стул к окну, забралась на него, сбросив туфли, и привязала свободный конец нитки к карнизу для штор. Шарик повис поверх ажурной занавески, сразу создав в комнате ощущение праздника.

Викки то и дело бросала на него взгляд, переодеваясь в домашнее. Потом вдруг улыбнулась, вспомнив, каким романтичным показался ей сегодня Саймон Фэри.

Она понимала, что должна быть безразлична к обаянию этого человека, ведь между ними нет и никогда не будет ничего общего — кроме периода дурацкой слежки, — но ничего не могла с собой поделать. Одна мысль о том, что здесь, в этом самом городе, находится Саймон, почему-то вызывала у Викки восторг.

Отчасти она даже понимала, откуда проистекает столь необычное настроение: из осознания того факта, что сейчас ей известен адрес Саймона. А значит, она в любой момент может отправиться на улицу Кингстон-уок подкараулить момент, когда тот выйдет из дома номер пять, и немного полюбоваться им.

Поймав себя на этой мысли, Викки нахмурилась.

Что со мной происходит? — пронеслось в ее голове. Проблем невпроворот, а я предаюсь грезам о каком-то модном фотографе! Что мне до него? А уж ему и вовсе нет до меня дела. Счастье еще, что он не догадывается о моих попытках заработать на нем деньги.

Подумав об этом, Викки поморщилась. Потом грустно вздохнула и набрала номер сыскного агентства Меган. Она долго слушала длинные телефонные гудки, но ответа так и не дождалась.

Повесив трубку, Викки побарабанила пальцами по столу, затем догадалась взглянуть на часы.

Половина одиннадцатого! О Господи! В офисе давно никого нет...

Полистав записную книжку, она набрала номер мобильника Меган. Но и здесь ее ждало разочарование: вместо голоса подруги она услышала сообщение о том, что абонент недоступен или его телефон отключен.

Что ж, позвоню завтра, решила Викки.

Ночь она провела на удивление спокойно. Впервые за последние месяцы ее не тревожили неприятные сны. Напротив, на ее губах время от времени появлялась улыбка.


Утром ее разбудил телефонный звонок.

Еще окончательно не проснувшись, Викки села на кровати, нашарила на полу тапочки и сунула в них ноги. Затем с почти закрытыми глазами подошла к столу, на котором стоял телефон.

— Да?

— Привет! — прозвучал в трубке голос Меган. — Спишь, что ли?

Викки зевнула.

— Угу...

— Просыпайся, девятый час уже. Ты случайно мне вчера не звонила?

— Как же... И в офис, и на мобильный.

— Ясно. Из офиса я ушла в семь вечера, а мобильный около девяти мне пришлось отключить. Были кое-какие дела, которым могли помешать телефонные звонки. А у тебя что? Ездила на Кингстон-уок?

При упоминании улицы, на которой жил Саймон Фэри, с Викки слетели остатки сна.

— Да! — с воодушевлением ответила она. — И небезрезультатно.

— Молодец, — похвалила Меган. — Говорю же, у тебя талант. Ну, хвастайся, что раздобыла.

Сначала Викки подробно описала, что чувствовала, направляясь на «дело», и, лишь когда Меган нетерпеливо кашлянула, с гордостью произнесла:

— В конце концов мои волнения оказались вознаграждены: на улочке появился «феррари», среди пассажиров — а вернее, пассажирок — которого оказался Саймон Фэри!

— Так!

Викки рассказала, как Саймон прощался с приятельницами, как обещал закатить вечеринку по возвращении из Франции и как нежно расцеловал, перед тем как удалиться в дом, каждую девушку.

— Знаешь, может, Стефани и права, — заключила Викки. — Судя по всему, вокруг Саймона действительно вьется множество женщин.

— Если так пойдет дальше, твоя работа быстро закончится, — усмехнулась Меган. — Еще пару раз сфотографируешь этого голубчика в обнимку с девицами, желательно разными, и можно составлять отчет для Стефани. Как думаешь, вчерашние снимки хорошо получились?

Викки прикусила губу.

— Что ты молчишь? — удивленно спросила Меган.

— Понимаешь, я... как бы это сказать... В общем... засмотрелась на то, как Саймон прощался с теми красотками... Кстати, сам он тоже будто еще больше похорошел с тех пор, как я видела его в прошлом году.

— И ты так увлеклась разглядыванием, что забыла о работе?!

Викки вздохнула.

— Даже не знаю, как объяснить. Наверное, я слишком долго ждала. А когда Саймон действительно появился, растерялась, что ли...

Немного помолчав, Меган произнесла:

— Что ж, бывает. Помню, когда я сама впервые следила за одним неверным супругом, то настолько боялась упустить его из виду, что буквально наступила ему на пятку. То есть на каблук ботинка.

— Правда? — хихикнула Викки.

— Представь себе.

— И что было дальше?

— Ничего особенного. Он повернулся, я извинилась и чуть отстала. Однако потом мне пришлось вести себя гораздо осторожнее, ведь объект слежки уже знал меня в лицо. — Вновь последовала небольшая пауза. — Значит, минувший вечер результатов не дал.

— Напротив! Я узнала адрес. Кингстон-уок, дом пять.

— Что ж, уже неплохо. Ну-ка повтори еще разок, что Саймон говорил про Францию?

— Что закатит вечеринку, когда вернется оттуда.

— А когда уезжает, не упоминал?

— Нет, но мне показалось, что скоро. Возможно, он уже уехал.

— Уже? Эх ты, сыщик! — усмехнулась Меган.

— А что такое? — осторожно спросила Викки.

— Да пойми же, теперь это дело может чертовски затянуться. Ведь неизвестно, когда Саймон явится обратно. Вдруг его вояж займет месяца два-три.

Викки нервно потерла лоб.

— То есть мне придется отложить слежку... а значит, отплата моих трудов тоже окажется отсроченной.

— Верно. За одно словесное свидетельство Стефани не заплатит, ей нужны снимки. Впрочем, погоди горевать. Может, мне удастся что-нибудь выяснить. Жди моего звонка.


И Викки ждала. Ходила по комнате из угла в угол, нервно ломала пальцы, поминутно выглядывала из окна, не идет ли миссис Хопкинс. Той не было, и это почему-то еще больше беспокоило Викки.

В конце концов, утомившись бродить по квартире, она опустилась на стул, поставила локти на стол и положила подбородок на сплетенные пальцы.

Некоторое время Викки сидела, уставившись в угол и думая о том, что еще никогда не попадала в столь трудное положение. Потом подняла взгляд на веселый розовый шарик, который слегка шевелили потоки поступающего через открытую форточку воздуха.

Странно, но присутствие шарика немного подняло Викки настроение. Он вызывал ассоциации с Саймоном Фэри, хотя был обронен наверняка не им, а одной из прикативших на «феррари» девушек. Цвет шара тоже не имел отношения к Саймону, но его беззаботный и даже жизнеутверждающий оттенок наполнял душу Викки теплом.

На несколько минут, пока она размышляла о странном свойстве предметов вбирать в себя энергию людей, с которыми те соприкасались, ее личные трудности как будто отступили на второй план.

Рассуждения Викки прервала телефонная трель. Звонила Меган.

— Это снова я, — сказала она. — Значит, так. По своим каналам я выяснила, что Саймон действительно отбывает в Париж.

— Иными словами, он еще здесь? — уточнила Викки, которой это известие почему-то принесло облегчение.

— Пока да. Но завтра улетает.

— Ах, все-таки завтра...

— Но это еще не все. Ты летишь с ним.

Викки вздрогнула.

— Как это?

— Ну, не с самим Саймоном конечно, — поправилась Меган. — Но тем же рейсом. Билет я тебе заказала.

— А как же... Я...

— Вылет из аэропорта Хитроу в шестнадцать двадцать. У тебя достаточно времени, чтобы собраться. Много вещей не бери, ограничься самым необходимым, чтобы багаж не стал помехой для слежки. Гостиничного номера я для тебя не заказывала, так как не знаю, в каком отеле поселится Саймон. Тебе придется проследить за парнем от аэропорта.

— Но я...

— Возьмешь такси. Кстати, у тебя должны быть наличные для оплаты проезда. И не забудь заранее обменять фунты на евро. На месте действуй по обстоятельствам.

— Я не...

— Сегодня в два часа дня подъезжай ко мне за билетом — и в путь.

— Меган! — простонала Викки. — Дай же хоть слово сказать!

— Говори.

— Все это так неожиданно. Я никак не соберусь с мыслями. Согласись, любого выбьет из колеи, если ему вдруг позвонят и скажут: собирайся, завтра летишь в Париж!

— На месте того человека я была бы довольна, что кто-то позаботился о сборе дополнительной информации и авиационном билете. Это во-первых. А во-вторых, лично мне приходилось отправляться в дорогу в чем есть и без всяких сборов. Так что не хнычь. Труден только первый шаг. Все, я убегаю, у меня дела. Не забудь, ровно в два!

— Хорошо, — произнесла Викки в трубку, в которой уже звучали короткие гудки.

Затем, все еще ошарашенная неожиданным известием, она достала из кладовки дорожную сумку. Смахнув с нее пыль влажной тряпкой, Викки открыла дверцы платяного шкафа.

Уложив все необходимое, она взглянула на часы, потом оделась и отправилась в банк, находившийся в пятнадцати минутах ходьбы от ее дома.


3

Викки увидела Саймона через несколько минут, после того как объявили посадку на самолет, следующий рейсом Лондон — Париж в шестнадцать двадцать. Тот стоял среди вереницы пассажиров, проходивших билетный контроль. Сегодня на нем был полотняный летний костюм. На плече висела светло-коричневая кожаная сумка, а у ног стояло два больших, оснащенных колесиками дорожных саквояжа. Саймон показался Викки таким же красивым, как и сутки назад.

Не сводя с него глаз, она пристроилась в хвост медленно продвигающейся очереди, чувствуя, что сердце ее сжимается от какого-то сладостного предчувствия, а душа охвачена волнением, как у девчонки, бегущей на первое свидание.

Ощущения были приятными, но Викки хмурилась.

Собственно, чему я радуюсь? Мне симпатичен человек, за которым я шпионю. Шпионю! Что может быть хуже? А если я справлюсь со своей задачей, то окажусь виновницей ожидающих Саймона в будущем неприятностей. Стефани покажет дочери снимки, на которых он будет запечатлен в обществе других женщин, та предъявит ему претензии, наверняка последует разрыв отношений. И в итоге из-за меня Саймон лишится невесты.

Да брось ты! — хихикнул кто-то в дальнем уголке сознания Викки. Какой невесты? Разве Саймон сделал дочери Стефани предложение? Бьюсь об заклад, он даже не догадывается, что некая девица уже почти считает его своим женихом! А ты беспокоишься по пустякам...

Довод неведомого собеседника подействовал на Викки благотворно.

Действительно, что я разволновалась раньше времени? Не исключено, что результаты моей слежки вообще никак не повлияют на жизнь Саймона.

Пока Викки размышляла, он сдал саквояжи в багаж, миновал контроль и пошел к накопителю. Следя за ним, Викки даже привстала на цыпочки, но тут же опомнилась.

Затем она задумчиво взглянула на собственную дорожную сумку, которая почему-то получилась тяжелее, чем предполагалось. Следуя совету Меган, Викки взяла в путь лишь то, без чего не могла обойтись, но, вероятно, количество вещей следовало сократить еще как минимум вдвое.

А не сдать ли и мне свою кладь в багаж? — мелькнуло в голове Викки. Когда узнаю, где поселится Саймон, вернусь в аэропорт и заберу вещички. Зачем мне таскать с собой эту тяжесть?

Так она и сделала. Билет отдала миловидной девушке в униформе, а сумку — работнику багажной службы. Прежде чем поставить ее на транспортер, он прикрепил к ручке бирку, на которой было указано имя владелицы — Виктория Слейтен.

В салоне самолета Викки сидела чуть впереди и наискосок от Саймона. Во время полета ей пришлось бороться с поминутно возникавшим желанием повернуться влево и посмотреть на того, из-за кого она отправилась в это путешествие.

В конце концов Викки все-таки не удержалась и, притворившись, будто разглядывает салон, с нарочитым безразличием взглянула в сторону, где сидел Саймон.

Он не заметил ее маневра, так как в тот момент беседовал со жгучей полногрудой брюнеткой лет тридцати.

Несколько мгновений Викки наблюдала эту сцену, потом отвернулась. Почему-то ей стало обидно.

Странное чувство для тайного агента. Викки понимала, что обязана сохранять нейтралитет по отношению к своему подопечному, но одно дело теория и совсем другое — практика.

Неужели между агентом и объектом наблюдения возникает незримая связь? — проплыло в мозгу Викки. Надо будет спросить об этом Меган. Она упоминала, что порой ее сотрудницы флиртуют с теми, о ком собирают компрометирующие сведения. Не продиктовано ли это чем-то иным, нежели профессиональный интерес? Впрочем, Меган говорила, что во время работы держит сердце на замке... Но может, ей не приходилось следить за таким привлекательным парнем?

Викки вновь слегка повернула голову и покосилась на Саймона.

Тот что-то быстро писал в блокноте. Потом вырвал листочек и протянул брюнетке. Она заулыбалась, что-то произнесла, складывая прямоугольник бумаги вдвое и бережно пряча в сумочку модной, тигровой расцветки.

Совершенно неожиданно Викки испытала укол ревности.

Отвернувшись, она до боли сжала сплетенные пальцы, упершись в них взглядом. Ей еще никогда в жизни не приходилось, бросив все на свете, мчаться за мужчиной в другую страну. Причем за совершенно посторонним мужчиной! У которого своя жизнь, свои интересы и свои... женщины. Какое ему дело до Викки?

Все так, но, кажется, у нее появилось до него дело. И речь идет вовсе не о дурацкой слежке, начатой по прихоти Стефани, которую подталкивали к действию материнские инстинкты.

Все гораздо сложнее. И одновременно проще. Потому что позавчера, когда Викки стояла в нише между двух зданий на улочке и как завороженная смотрела на вышедшего из «феррари» Саймона, в ее душе как будто что-то перевернулось.

Она сама не смогла бы объяснить, что произошло. Но до той минуты она была одним человеком, а потом словно стала другим. И только потому, что вдруг осознала: в том же самом городе одновременно с ней живет Саймон.

Разумеется, это было известно Викки и раньше. Просто она не придавала данному факту значения. А тут вдруг все в одно мгновение переменилось.

Абсолютно посторонний человек, о котором она мало что знала и даже не была лично знакома, неожиданно вошел в ее жизнь.

Можно даже сказать, ворвался. Сам того не ведая.

Сейчас он беззаботно болтал с сидящей в соседнем кресле брюнеткой, даже не догадываясь, как скверно чувствует себя при этом одна из находящихся впереди пассажирок.

Не совладав с собой, Викки вновь повернула голову... и вздрогнула. Саймон смотрел прямо на нее!

Их взгляды встретились всего на мгновение — Викки отвернулась с поспешностью человека, отдергивающего руку от вырвавшейся из кипящего чайника струи пара, — но в этот короткий промежуток времени ее будто током ударило.

Взгляд Саймона словно отпечатался в мозгу Викки. Она смотрела на спинку находящегося впереди пассажирского кресла, но будто наяву видела выразительные карие глаза, глядящие на нее внимательно и с интересом.

Все, конец! — вспыхнула в голове Викки паническая мысль. Саймон заметил, что я слежу за ним. Теперь можно считать задание проваленным. Все напрасно: мои волнения, эта поездка... Меган будет недовольна. Денег я от Стефани не получу. А что сделает миссис Хопкинс... об этом лучше не думать.

Но какие бы эмоции ни вскипели в душе Викки, внешне это никак не проявилось — сказывалось воспитанное театральной сценой умение владеть собой.

А через несколько минут она действительно успокоилась.

Собственно, почему я так всполошилась? — размышляла Викки. Ну, увидел Саймон, что я смотрю на него... Подумаешь, важность! Может, я его узнала. Ведь он известная личность. И потом, почему бы женщине не заглядеться на него? Он красивый мужчина...

К моменту посадки она вновь обрела хорошее расположение духа.

Пока они направлялись по застекленному тоннелю в здание аэропорта, Викки держалась позади Саймона. В зале терминала было множество народу, к тому же люди находились в постоянном движении, поэтому она быстро потеряла Саймона из виду.

Вновь охваченная паникой из боязни свести путешествие на нет, Викки поискала взглядом указатели и двинулась к выходу. Только там можно было поймать Саймона.

Выйдя на свежий воздух, Викки заняла удобную наблюдательную позицию возле кабинки таксофона. От здания аэропорта то и дело отъезжали автобусы и такси. Викки вглядывалась в садящихся в них пассажиров, но Саймона так и не заметила.

Лишь когда она уже отчаялась увидеть его вновь, он наконец вышел из стеклянных дверей аэропорта. Дорожных саквояжей с ним не было, только кожаная сумка висела на плече.

Викки не придала данному обстоятельству особого значения. В этот момент ее безумно радовало то, что Саймон нашелся!

Пока она радовалась, к Саймону быстро подошла девушка лет двадцати пяти, со стильной стрижкой и в элегантном шелковом платье, бежевом в белый цветочек. Викки еще раньше заметила ее и поняла, что она кого-то ждет. Сейчас выяснилось, кого именно.

Увидев девушку, Саймон широко улыбнулся и двинулся навстречу.

Наблюдая за всем этим, Викки сообразила, что у нее появилась чудесная возможность запечатлеть на пленке первый компрометирующий момент. Она поспешно вынула из сумочки фотоаппарат и успела нажать на кнопку в ту минуту, когда Саймон поцеловал встречающую по французскому обычаю — сначала в одну щеку, потом в другую.

Затем они обменялись несколькими фразами и направились к автомобильной стоянке. Там сели в светлый «рено». Девушка — за руль, Саймон — на пассажирское сиденье.

Такси! — подумала Викки, оглядываясь по сторонам.

К счастью, стоянка такси оказалась рядом.

— Мадемуазель? — высунулся из окошка водитель ближайшего автомобиля.

— Во что обойдется проезд до Парижа? — спросила Викки, следя за разворачивающимся «рено». На всякий случай она решила выяснить этот вопрос заранее, чтобы потом не возникло недоразумений. Наличных денег у нее было немного. В гостинице и городе она намеревалась расплачиваться с помощью кредитной карточки.

— Сорок евро до центра, — ответил таксист, переходя на английский. — За багаж отдельная плата.

Викки быстро обогнула автомобиль, открыла дверцу и опустилась на переднее пассажирское сиденье.

— В данный момент багажа у меня нет. Мы сможем ехать так, чтобы не терять из виду вот тот светлый «рено»?

Водитель взглянул в указанном направлении, потом повернулся к Викки.

— Мадемуазель за кем-то следит?

После секундной заминки она кивнула.

— Там мой жених с какой-то девицей. Прошу вас, быстрее!

— О-ла-ла! — воскликнул таксист, поворачивая ключ зажигания. Его глаза блеснули интересом.

Как в кино, подумала Викки, когда следом за «рено» они выехали на трассу.

Хотя ей было не привыкать к резким поворотам некоторых сценариев, все-таки пьесы — это одно, а жизнь — совсем другое.

Однако в дальнейшем события потеряли динамику. По крайней мере, на некоторое время. Трасса не была загружена, поэтому впереди хорошо просматривался движущийся в сторону города «рено».

Таксист попытался было завести беседу, но Викки отвечала односложно, явно неохотно, и ему поневоле пришлось умолкнуть. Чему Викки порадовалась, так как ей было не до разговоров.

Разглядывая сквозь окошко тянущиеся на некотором расстоянии от трассы шеренги стройных тополей, она размышляла над тем, что станет делать дальше.

Возможно, мы с Меган ошиблись и Саймон остановится не в отеле, а у своей знакомой. В этом случае придется запомнить адрес девушки, а потом поискать поблизости гостиницу.

До Парижа они добрались минут за сорок, но, когда въехали в город, движение резко замедлилось. Пару раз пришлось постоять в пробках, к счастью недолго.

Викки с интересом глазела по сторонам: это был ее первый визит в Париж. Порой ей казалось, что она узнает места, которые прежде видела на красочных снимках. И она очень обрадовалась, увидев знаменитую Триумфальную арку.

Обогнув ее по кругу, такси свернуло следом за «рено» налево, на авеню. Потом Викки насчитала еще три небольших поворота. Наконец «рено» остановился перед гостиницей.

Что это гостиница, Викки поняла по фигуре стоящего у входа швейцара в камзоле. Потом она увидела вывеску с сияющими золотом буквами: «Диана». По обеим сторонам вращающейся застекленной двери росли в кадках куполообразно подстриженные деревца.

Но не они завладели вниманием Викки. Сидя в притормозившем неподалеку от «рено» такси, она видела, как Саймон вышел на тротуар и что-то сказал своей спутнице. Та помахала ему рукой через окошко с опущенным стеклом и уехала. Саймон же скрылся за дверью отеля.

Выходит, он все-таки решил поселиться в гостинице, а не у своей элегантной спутницы! — пронеслось в мозгу Викки.

Почему-то эта мысль приятно удивила ее.

— Что дальше? — спросил таксист.

— Кажется, приехали, — сказала Викки, расстегивая молнию на сумочке и доставая кошелек.

Таксист проследил за ее действиями, затем быстро произнес:

— С вас сотня.

Викки вскинула взгляд.

— Простите?

— С вас сто евро, — повторил водитель. Она удивилась.

— Ведь в аэропорту вы сказали сорок!

— Верно. Но тогда я еще не знал, что мадемуазель следит за месье. А теперь цена выросла.

— Послушайте, я могла бы ничего вам не говорить, просто указывала бы, куда ехать, и все!

— Но вы сказали, — невозмутимо парировал водитель. — Ладно, сделаю вам скидку: восемьдесят.

— В два раза дороже! — Викки никак не желала смириться с поражением.

— Мадемуазель заплатит или поедем в жандармерию? Только, боюсь, это окажется еще дороже.

Скрипнув зубами, она открыла кошелек.

— Без угроз, пожалуйста.

Таксист невозмутимо отсчитал ей сдачу с сотенной купюры.

— Бон шанс, мадемуазель! — весело блеснул он зубами, когда Викки покинула салон автомобиля.

Вместо ответа та захлопнула дверцу.

Препирательство с шофером заняло некоторое время, поэтому, войдя в вестибюль отеля, Викки не застала Саймона.

Пока я спорила с тем нахалом, Саймон успел подняться в номер! — с досадой подумала она. Как я теперь узнаю, в какой именно?

Викки огляделась. В вестибюле было очень уютно. Вдоль стен стояли мягкие диваны и кресла, между ними возвышались пальмы и фикусы в кадках, в центре зала располагался небольшой фонтан. Напротив входной двери находилась лестница, рядом с ней — лифт.

Викки решила немного посидеть на одном из удобных гостиничных диванов и заодно собраться с мыслями. Она устроилась напротив тихо журчащего фонтана и несколько минут разглядывала его.

Сооружение представляло собой мраморную статую полуобнаженной девушки с луком и полным стрел колчаном за спиной, прижимающей к бедру наклоненный горлышком вниз кувшин, из которого струилась вода. На каменном лице изваяния застыло выражение безмятежного покоя.

Викки смотрела на мраморную девушку с некоторой завистью. Саму ее давно уже не посещало подобное настроение. Да и сейчас душевное состояние Викки было далеко от идеала. Перелет и последующая поездка в такси порядком утомили ее. К тому же ей показалось, что в Париже гораздо жарче, чем в Лондоне. Викки пожалела, что облачилась в джинсы и вязаный хлопчатобумажный джемпер.

Оглядевшись, она убедилась, что здесь дамы щеголяют в гораздо более легких туалетах.

Нужно было надеть мое любимое крепдешиновое платье, вздохнула Викки, закатывая длинные рукава джемпера.

Платье она захватила с собой, но находилось оно в дорожной сумке, которую еще предстояло забрать из аэропорта.

Мысль о том, что ей придется прокатиться до терминала и обратно, вызвала у Викки внутренний протест. На сегодня путешествий с нее было предостаточно. А вообще-то Меган права: ездить надо налегке. Особенно когда за кем-то шпионишь.

Интересно, нельзя ли как-нибудь договориться, чтобы мой багаж доставили сюда? — подумала она, провожая взглядом двух дам в сильно декольтированных платьях, направлявшихся в ресторан, вход в который находился по правую сторону от нее. А что, хорошая мысль! Нужно будет задать этот вопрос портье.

Но сначала следовало выяснить, где поселился Саймон.

Только как я об этом спрошу? Ведь придется каким-то образом мотивировать свой интерес к постояльцу отеля, иначе со мной вряд ли поделятся подобной информацией.

Этот вопрос поставил Викки в тупик. Объявить Саймона своим женихом, как в разговоре с водителем такси, она не могла.

Нет, глупо. Викки поморщилась. И подозрительно. К тому же жених с невестой наверняка забронировали бы номер заранее и приехали бы вместе. А если даже порознь, то невеста попросту связалась бы с женихом по сотовому и сама все выяснила бы. Нет, в данной ситуации моя выдумка не годится.

Она долго ломала голову, что бы такое наврать портье, но так ничего и не изобрела.

Вот бы Меган потешилась над моей неопытностью! Впрочем, что взять с дилетанта...

Но как-то все-таки нужно было решить возникшую проблему.

Может, я напрасно все усложняю? — подумала Викки, устремив взгляд через зал на стоящего за конторкой портье.

Дождавшись, когда возле него никого не оказалось, она двинулась вперед.

— Мадемуазель? — завидев ее, произнес портье с интонациями, поразительно напоминавшими тон таксиста. — Чем могу служить?

Викки откашлялась.

— Видите ли, я ищу одного человека... мистера Фэри. Он остановился в вашем отеле. Меня интересует, в каком именно номере, потому что...

Портье сделал жест, показывающий, что дальше можно не продолжать.

— Это исключено, мадемуазель. Мы не даем информации о наших постояльцах.

Викки прикусила губу.

— Поймите, мне очень нужно повидаться с этим человеком!

Портье покачал головой.

— Поймите и вы, у меня возникнут большие неприятности, если я нарушу правила отеля.

— Неужели вам трудно сказать, в каком номере остановился постоялец? — Викки покосилась по сторонам. — Ведь о нашем разговоре никто не узнает!

Казалось, портье на минутку задумался.

— Говорю же вам, так не положено, — наконец произнес он, многозначительно поглядывая на сумочку Викки. — Поймите, я очень рискую, очень!

Не сразу, но все-таки она поняла намек.

Ах вот оно что, пронеслось в ее голове. Вероятно, небольшая сумма денег уменьшает риск.

Вынув кошелек, она положила на конторку банкноту. Портье быстро опустил на нее взгляд и снова выразительно посмотрел на Викки. Ее глаза округлились от возмущения, но, понимая, что делать нечего, она прибавила еще одну бумажку того же достоинства. Тогда портье быстро спрятал обе купюры в карман и придвинул к себе лежавшую справа от него книгу регистрации постояльцев.

— Как вы сказали? Мистер?..

— Фэри.

Портье просмотрел текущие записи, потом более ранние и вновь поднял на Викки взгляд.

— К сожалению, упомянутый господин у нас не значится.

— То есть как? Он прибыл сегодня, совсем недавно...

— Весьма сожалею, мадемуазель, — твердо произнес портье.

— Постойте, но как же...

Однако внимание портье уже было обращено на приблизившуюся к конторке пожилую чету туристов.

Викки отошла в сторонку и остановилась под раскидистой пальмой. Она ничего не понимала. Ведь Саймон на ее глазах скрылся за дверью этой самой гостиницы!

Может, он зарегистрировался под вымышленным именем? Если так, то портье и не мог найти никакого мистера Фэри.

Что же делать? Викки потерла ноющий висок. Она только что лишилась ста евро, но никакой информации не добыла. И у нее не было никаких идей относительно того, что делать дальше.

В этот момент ее желудок издал голодное урчание.

Когда я в последний раз ела? — подумала Викки. Кажется, часов в одиннадцать. Она взглянула на наручные часы. А сейчас без четверти семь!

Ей стало ясно, что, если она срочно не подкрепится, надеяться на нормальную деятельность мозга ей не придется. Какие уж там идеи на голодный желудок!

Этак я все дело провалю. Викки усмехнулась.

Затем вновь достала из сумочки кошелек и пересчитала наличность. Перед вылетом у нее было всего двести евро и еще десятка мелочью. Она сочла, что на оплату такси этой суммы будет достаточно.

Если бы я могла предвидеть, что придется давать взятки! — пронеслось в ее голове.

А настоящий агент наверняка бы до этого додумался, хихикнул кто-то в глубине ее сознания.

Я и не претендую на звание настоящего. Если возникнет необходимость, еще какую-нибудь сумму превращу в наличные. Подумаешь, проблема! Были бы деньги на счете. А они у меня есть.

Она решила поесть прямо здесь, в гостиничном ресторане, потому что ей не хотелось отправляться на поиски кафе. Не в последнюю очередь потому, что тогда пришлось бы удалиться от находящегося в этом самом здании Саймона. А кроме него, Викки никого не знала в Париже.

Странно все-таки, размышляла она, входя в ресторан и усаживаясь за расположенный в укромном уголке столик, в центре которого стояла миниатюрная вазочка с мелкими белыми цветами, название которых она не знала. Я слежу за человеком, то есть, по сути, являюсь его недругом, но тем не менее испытываю к нему теплые чувства. Разве не парадокс?

Пока Викки предавалась раздумьям, к ее столику подошел официант.

— Бон суар, мадемуазель, — сказал он, ставя перед ней бокал с прозрачным розоватым напитком.

Викки кивнула, затем спросила:

— Скажите, у вас можно расплатиться кредитной карточкой?

— Да, мадемуазель. — Официант подал ей меню и удалился.

Раскрыв книжицу, Викки усмехнулась: так и есть, названия блюд написаны по-французски! Она просмотрела список, но поняла очень немного.

— Выбрали? — спросил приблизившийся через несколько минут официант.

— А вы не могли бы посоветовать мне? Я хочу попробовать что-нибудь... — Викки повела глазами, подыскивая слова.

— Типично французское? — подсказал официант, по-видимому привыкший к подобным желаниям иностранцев.

— Именно.

— Тогда возьмите биск — суп из креветок, омаров и крабов, бланкет из телятины с картофелем по-лионски, затем сыр и какой-нибудь десерт, скажем заварной крем с карамелью или мороженое.

— Лучше мороженое, — сказала Викки, которой хотелось прохлады.

— В таком случае порекомендую ванильное мороженое с кусочками груши и шоколадным соусом.

Викки кивнула.

Вскоре ей подали первое заказанное блюдо — суп. Вдохнув его чудесный аромат, Викки испытала легкое головокружение. Она даже не догадывалась, что так голодна.


4

Простившись с Моник, Саймон толкнул вращающуюся дверь и вошел в знакомый до деталей вестибюль. Приезжая в Париж, он почти всегда селился в этом уютном отеле.

С отелем «Диана» у него было связано множество воспоминаний. Еще будучи подростком, он неоднократно останавливался здесь вместе с родителями. Этот отель очень нравился матери Саймона, уроженке Прованса, которой сейчас уже не было в живых. Приезжая сюда, Саймон будто отдавал дань ее памяти.

Кроме того, ему просто нравилась эта гостиница. Он жил здесь, когда в Париже проходила его первая французская выставка. А завтра откроется третья.

Саймон для того и прилетел, чтобы принять участие в ее открытии. А потом он намеревался отправиться на Лазурный берег и провести некоторое время в доставшемся по наследству от матери доме, расположенном неподалеку от городка Сен-Тропез, на берегу одноименного залива. Только там Саймон мог вволю насладиться покоем, потому что дом находился среди приморских скал, в уединенном месте, которое огибали традиционные туристические маршруты.

— Салют, Анри, — сказал он, подойдя к конторке портье.

— А, мистер Слэттер. Снова к нам? — Разговор велся по-французски.

— Да, есть кой-какие дела. Я просил забронировать за мной обычный номер.

— Четырнадцатый? Все готово. Сейчас я запишу вас, как положено. — Анри улыбнулся, словно прося прощения за необходимость соблюдать формальности.

Саймон кивнул.

— Конечно.

— Надолго в Париж? — спросил Анри.

— Нет. Можно сказать, проездом.

— Понятно. Вот вам ключ. Это весь ваш багаж или вызвать гарсона?

— Благодарю, у меня только одна эта сумка.

— Замечательно. Желаю успехов!

— Взаимно.

Поднявшись по лестнице на второй этаж, Саймон отпер дверь одноместного номера. Перешагнув порог, он бросил сумку на кресло и вышел на балкон.

Внизу раскинулся небольшой скверик, по периметру которого росли старые каштаны, а в центре находилась клумба, где цвели кремовые розы. Все окруженное деревьями пространство было насыщено их ароматом.

Саймон с наслаждением вдохнул вечерний парижский воздух.

Он долго стоял на балконе, отдыхая после не очень продолжительной, но довольно утомительной поездки. Потом зашел в ванную и открыл воду, чтобы та набиралась. Вернувшись в комнату, позвонил Мари Дюбуа, организаторше его персональной выставки и владелице галереи, где та завтра открывалась.

— Добрый вечер, Мари, — сказал он, услышав в трубке знакомый голос.

— Саймон! Откуда ты звонишь?

— Из Парижа.

— О, я вчера весь день пыталась связаться с тобой по телефону. А ты, как на грех, не отвечал. Я уж начала беспокоиться, не собираешься ли ты проигнорировать открытие собственной выставки!

— Да нет, мы ведь договорились. Просто я отключил все телефоны, хотелось отдохнуть перед дорогой.

— Ясно. Давно приехал?

— Только что.

— Где ты находишься? Тебе требуется моя помощь?

— Нет, Мари, благодарю. Я остановился в отеле «Диана».

— «Диана»? Это, кажется...

— В районе авеню Клебер.

— А! Хорошо. Завтра пришлю за тобой автомобиль. Кстати, я отправила приглашения нескольким известным персонам, и все изъявили желание взглянуть на твои работы. Кроме того, крупнейшие издания обещали прислать своих представителей. И, разумеется, соберутся репортеры газет и телевидения. Будь с ними полюбезнее, ладно?

— Конечно, Мари. Если только мне будут задавать вопросы об искусстве, а не о личной жизни.

Мари рассмеялась.

— Не ершись, дорогой. Люди хотят побольше о тебе узнать, что в этом дурного?

— Как сказать. Вопрос спорный...

— Но мы сейчас не станем открывать дискуссию?

Саймон усмехнулся.

— Не вижу смысла.

Он назвал Мари точный адрес гостиницы, и они попрощались.

Положив трубку, Саймон снял летний пиджак и аккуратно повесил его на спинку стула. Затем сбросил остальную одежду и направился в ванную. Там он некоторое время с наслаждением плескался в прохладной воде и даже тихонько напевал привязавшуюся с утра мелодию. У него было замечательное настроение.

Волосы у Саймона высохли быстро. Одеваясь и расчесываясь, он подумал, что неплохо бы перекусить. У него было два варианта: заказать еду в номер или спуститься в ресторан. Он предпочел второе.

Стоило Саймону перешагнуть порог ресторана, как к нему поспешил метрдотель.

— Добрый вечер, мистер Слэттер!

— Здравствуйте, Гийом.

— Давно приехали?

— Сегодня.

— И снова поселились у нас? Правильный выбор, мистер Слэттер. В «Диане» спокойно и обслуживание хорошее.

— Да, — согласился Саймон, оглядывая зал.

Здесь было оживленно, но он заметил несколько свободных столиков.

— Позвольте я провожу вас, — сказал метрдотель.

Усадив Саймона, он кивнул официанту, и вскоре тот принес фирменный прохладительный напиток и меню.

Саймон заказал антрекот, омлет с картофелем «пармантье», тушенную в сливках кольраби и блинчики «сюзет» — с апельсиновым джемом.

— И бокал кьянти, — добавил он в конце.

В ожидании заказа Саймон отпивал по глотку прохладный ананасовый напиток с легким привкусом мяты и скользил взглядом по залу. Сегодня здесь ужинали в основном постояльцы отеля, впрочем, были и местные жители, несколько отличавшиеся от более сдержанных иностранцев. За столиками преобладали пары, однако справа в углу сидела одинокая девушка в джинсах и вязаном джемпере.

Ее лицо показалось Саймону знакомым. Когда официант вернулся с заказанными блюдами и он приступил к еде, его озарила догадка.

Мы же летели в одном самолете! — подумал Саймон. Точно, это та самая девушка с красивыми темными волосами, которая сидела впереди, в правом ряду. Вот не ожидал встретить ее здесь...

Викки увидела Саймона сразу, как только тот появился в ресторане. За минуту до этого ей подали второе блюдо.

Ну вот же он! — радостно пронеслось в ее мозгу. Выходит, портье просто водил меня за нос? Впрочем, ему-то что за беда, только бы куш урвать.

Стараясь ничем не выдать охватившего ее волнения, она исподтишка наблюдала, как метрдотель усаживает Саймона за столик. Причем у нее сложилось впечатление, что оба хорошо знакомы. Потом Викки поняла, что Саймон неплохо говорит по-французски. И, когда официант подал ему меню, проблем с выбором блюд у него не возникло.

Значит, теперь мне можно смело снять номер в этой гостинице, размышляла Викки, с аппетитом поглощая тушеную телятину и обжаренный с луком картофель. Объект рядом, а дальнейшее, как говорится, дело техники.

А если Саймон тебя узнает? — прозвучал в ее мозгу чей-то голос.

Но теперь, когда был утолен первый голод и отчасти прошло чувство усталости, Викки море было по колено.

Ну и пусть! — ответила она неведомому собеседнику. Разве я не могу поселиться в том же отеле, что и Саймон? Будем считать это простым совпадением. И даже если он позже заметит меня где-нибудь в городе, тоже ничего страшного. Я туристка, где хочу, там и хожу!

В этот момент Викки краем глаза заметила, что лицо Саймона повернуто в ее сторону.

Вот видишь, он смотрит на тебя! Да-да, не сомневайся. Кроме тебя, в этом углу никого нет.

Ничего, пусть полюбуется. Она усмехнулась.

Вскоре к ней вновь приблизился официант, чтобы убрать пустые тарелки. Затем он подкатил к столику тележку, на которой находилось не менее двадцати сортов сыра.

Викки озадаченно уставилась на ряды шаров, кирпичиков, цилиндров, пирамидок, с большими и маленькими дырками и вовсе без таковых, желтого, голубоватого, красноватого оттенка. Одна небольшая шайбочка как будто была присыпана пеплом.

Если официант и заметил на лице Викки обескураженное выражение, то не подал виду. Но в его глазах промелькнуло нечто похожее на гордость.

Викки выбрала два сыра. Официант сказал, что это мюнстер и реблошон.

— Позволю себе дать совет, — добавил он. — Возьмите к этому бокал шабли.

Викки не стала спорить.

Официант поставил перед ней тарелочку с ломтиками сыра и удалился, по пути перемолвившись словечком с сомелье.

Викки покосилась в сторону Саймона. К счастью, тот не смотрел на нее, поэтому она смогла некоторое время понаблюдать за ним. И была очень этому рада, потому что даже просто смотреть на Саймона было удовольствие. Все в нем казалось Викки если не идеальным, то близким к совершенству — внешность, голос, манеры.

Как красиво он ест! — подумала она. Медленно, со вкусом, явно испытывая наслаждение не только от еды, но и от самого процесса. В каждом его движении сквозит врожденная грация. Изящно и вместе с тем уверенно отрезает кусочек мяса, подносит на вилке к губам, раскрывает их будто для поцелуя... Сколько в этом эротики!

Викки опустила ресницы, внезапно испытав прилив чувственности. Ее вдруг бросило в жар, и она провела языком по губам.

В эту минуту, очень кстати, к ее столику приблизился сомелье, чтобы наполнить бокал вином.

Едва дождавшись, пока он удалится, Викки отпила глоток светлой ароматной влаги. И тут же вновь взглянула на Саймона. Тот, будто почувствовав, что на него смотрят, положил на тарелку нож, а затем сделал нечто неожиданное: повернулся к Викки всем телом, медленно взял бокал и поднял его в безмолвном тосте. Уголки его губ чуть приподнялись в улыбке.

Викки на миг замерла — за это время в ее голове успела пронестись вереница мыслей самого разного свойства, от беспокойных до приятных, — потом подняла подбородок и тоже едва заметно улыбнулась.

Дальше ничего особенного не произошло. Саймон отпил глоток красного вина, поставил бокал на стол и продолжил ужин. А Викки овладело волшебное ощущение причастности к чему-то такому, что с трудом поддается определению и известно только ей и Саймону.

В эту минуту она совсем забыла, какая неприятная обязанность существует у нее по отношению к этому удивительному человеку. Ее охватило ощущение праздника — совершенно иррациональное, потому что особых поводов для этого не было.

Глотнув вина, она приступила к сыру. И пока ела, ее не покидало чувство, будто они с Саймоном, несмотря на то что находятся на некотором расстоянии друг от друга, ужинают вдвоем.

Однако, когда подали мороженое, к Викки как будто вернулась способность слышать доводы здравого рассудка. А тот говорил, что она не имеет права поддаваться своим настроениям, какими бы приятными они ни были.

В самом деле, рассуждала Викки, стараясь не отрывать взгляда от вазочки с мороженым, которое, кстати, оказалось удивительно вкусным, я здесь, можно сказать, на работе. И потому не должна отвлекаться от стоящей передо мной задачи. Как там Меган говорила: чуть дашь волю чувствам — и всему конец, А Стефани уверена, что Саймон еще тот донжуан. Да что Стефани, ведь я сама наблюдала, как сразу трое красоток из «феррари» не хотели отпускать Саймона домой. Вот как велико его обаяние! Но я не должна поддаваться. Не стоит смотреть на эту поездку как на забавное приключение. Нужно сосредоточиться на задании. Викки отодвинула опустевшую вазочку. Сейчас отправлюсь к портье и сниму номер. А где поселился Саймон, выясню сама.

Она поискала взглядом официанта и кивнула, показывая, что готова расплатиться. Через минуту тот принес счет.

— Пожалуйста, — подала ему Викки кредитную карточку.

Официант ушел, а она осталась ждать, исподтишка наблюдая, как Саймону подают десерт.

Спустя некоторое время официант вернулся.

— Прощу прощения, мадемуазель, но я получил сообщение, что карточка заблокирована.

— Что? — Викки не сразу уловила смысл сказанного.

— Мне не удается произвести оплату с помощью этой карточки, — повторил официант.

— Не может быть. Я только недавно ею пользовалась. Попробуйте еще раз, пожалуйста.

— Хорошо.

Однако и вторая попытка не принесла ожидаемого результата. Викки поняла это по лицу возвращающегося официанта. Тогда она вынула из сумочки другую карточку. На этом счете находились остатки ее собственных денег.

Получив другую карточку, официант снова ушел.

Викки ждала, откинувшись на спинку стула и легонько барабаня пальцами по столу. Происшествие еще не очень обеспокоило ее. Она была уверена, что всему виной какая-нибудь техническая неполадка. Не сработала одна карточка, сработает другая. В свое время Викки нарочно открыла два разных счета, чтобы обезопасить себя от подобных ситуаций.

Первый тревожный сигнал прозвучал в ее мозгу, когда она увидела, что вместе с официантом к ней направляется метрдотель.

— Мадемуазель, обе ваши карточки заблокированы, — сообщил тот. — Может, у вас отыщется другой способ расплатиться по счету?

— Другой? — Викки побледнела. — Но... карточки должны действовать! Это какое-то недоразумение...

— К сожалению, нет, — покачал головой метрдотель. — Упорно выдается сообщение о прекращении операций со счетами.

— Но не могло же быть заблокировано сразу два счета! — воскликнула Викки, только сейчас осознав, какими неприятностями грозит ей эта новость. — Если только...

Миссис Хопкинс! — вспыхнула в ее мозгу ужасная догадка. Выходит, она все-таки осуществила свою угрозу. Подала иск на взыскание с меня арендной платы за жилье. И мои счета арестованы до вынесения судебного решения... Какой кошмар! Как же я... Что же, теперь мне даже нельзя снять номер в гостинице?!

Номер! Это еще пустяки. Лучше подумай, как ты вернешься домой!

От этой мысли Викки похолодела. Ее охватило такое ощущение, будто она спит и видит страшный сон.

Ущипните меня!

— Может, вы сможете расплатиться наличными? — проник в ее сознание голос метрдотеля.

— Наличными... — повторила Викки обреченным тоном.

Затем открыла сумочку и достала кошелек, прекрасно понимая, что надеяться на чудо не приходится.

— Это все, что у меня есть. Двадцать евро и еще десять мелочью.

Метрдотель посмотрел на сумму счета, затем молча взглянул на Викки. Та даже поежилась.

— Понимаю, что этого недостаточно... Но... — Она умолкла, потому что сказать было нечего.

— Возможно, вы могли бы позвонить друзьям, — негромко произнес метрдотель. — И те выручили бы вас.

Викки покачала головой.

— У меня здесь никого нет. Ни друзей, ни знакомых. Если бы мы находились в Лондоне...

— Но мы в Париже, мадемуазель.

Она закрыла глаза.

— Да.

Немного помолчав, метрдотель заметил:

— Что ж, я вынужден вызвать полицию...

Вот чем кончилось мое путешествие, уныло подумала Викки. А все потому, что я занялась не своим делом. Сейчас явятся жандармы и поведут меня в участок, как преступницу.

— Не торопитесь, Гийом, — вдруг прозвучало рядом.

Викки сразу узнала этот приятный хрипловатый голос, хотя в относительной близости слышала его всего однажды. Она подняла голову — возле столика стоял Саймон, о существовании которого она успела забыть, ошарашенная внезапно свалившимися на нее неприятностями!

— Но я не могу просто так оставить это дело, — вежливо, но в то же время твердо произнес метрдотель. — Если не заплатит мадемуазель, то это придется сделать Франсуа, — кивнул он на официанта. — Заведение не должно терпеть убытки.

— Вполне справедливо, — кивнул Саймон, заглядывая через плечо метрдотеля в счет. — Сколько там? Ну, не так уж много... Присовокупите данную сумму к тому, что должен за ужин я, и забудем это маленькое недоразумение.

Викки встрепенулась.

— Я не могу взять у вас деньги!

Саймон спокойно взглянул на нее.

— Насколько я понимаю, у вас нет другого выхода.

— Все равно... Я не могу позволить, чтобы вы заплатили за меня.

— Да? Но и запретить мне сделать это тоже не можете, верно?

Викки стиснула зубы.

— Как бы то ни было, я не могу принять от вас помощь.

— Почему?

Потому что я еще не настолько потеряла совесть, чтобы взять деньги у человека, за которым шпионю!

Саймон ждал ответа.

— Потому что... мы незнакомы.

Он обдумал ее слова.

— Согласен. Однако мы прилетели сюда одним самолетом и, по-видимому, проживаем в одном городе. Ведь вы в Лондоне живете?

— Да.

— Так в чем проблема? Потом вернете мне эту сумму, — кивнул он на счет, — и все.

А что, в его словах есть резон, мелькнуло в мозгу Викки. Уж лучше так, чем отправляться в полицию.

— С этим я, пожалуй, соглашусь, — тихо произнесла она. — Верну вам долг при первой возможности. И... спасибо.

— Не стоит благодарности, — едва заметно усмехнулся Саймон. Затем он повернулся к метрдотелю. — Вопрос улажен, Гийом?

— О, вполне.

Когда Саймон расплатился, они с Викки вышли в вестибюль. Здесь было безлюдно, только за находящейся в другом конце помещения конторкой портье что-то читал, удобно устроившись в кресле.

— Еще раз благодарю за то, что выручили меня, — сказала Викки. — Просто не знаю, что бы я делала.

Саймон сделал нетерпеливый жест, показывая, что эту тему пора закрыть.

— Рад был вам помочь. — Немного помолчав, он сказал: — А все-таки мне кажется, что вы меня знаете. Я заметил, что в самолете вы поглядывали в мою сторону.

Викки усмехнулась.

— Трудно не узнать человека, если каждая газета считает своим долгом напечатать его снимок. — Она подняла взгляд и тут же опустила. Вблизи выразительные карие глаза Саймона казались такими красивыми, что в них было трудно смотреть. — Вы модный фотохудожник.

Саймон вздохнул.

— Успех порою бывает обременителен. Значит, вам известно мое имя?

Викки кивнула.

— Саймон Фэри.

— А вы?

— Викки Слейтен.

— Викки Слейтен, — медленно повторил за ней Саймон. Затем улыбнулся. — Очень приятно. Насколько я понимаю, вы тоже поселились здесь?

Он смотрел на Викки сверху вниз, потому что она была дюйма на три ниже его. Ее длинные ресницы отбрасывали тень на щеки, на губах отсутствовала помада, и они были свежи, как лепестки тюльпанов. А когда она говорила, между ее чудесными розовыми губами поблескивали красивые белые зубы.

Неожиданно Саймон поймал себя на желании обнять эту практически незнакомую девушку и прильнуть к ее соблазнительному рту. Близкое присутствие Викки приятно волновало его. В глубине души он даже был рад, что неприятности с кредитными карточками помогли ему оказать ей небольшую услугу.

Однако Саймон не мог не заметить, как помрачнела Викки, услышав его вопрос.

— Собиралась поселиться, — хмуро произнесла она. — Просто я так проголодалась, что решила сначала поужинать, а потом снять номер. И вот что из этого получилось...

Саймон задумался.

— Вам действительно не к кому обратиться в Париже?

— Нет. Я здесь впервые. Ни приятелей, ни родни. И, как оказалось, денег тоже нет.

— М-да, подобному положению не позавидуешь, — протянул Саймон.

Викки огляделась по сторонам с таким растерянным видом, что у Саймона сразу возникло желание защитить ее, спасти от невзгод, ведь она такая хрупкая, нежная и... соблазнительная.

— Я еще никогда не оказывалась в такой кошмарной ситуации. К тому же в чужой стране! — Голос Викки едва заметно дрогнул.

— Ну-ну, не стоит так расстраиваться. Как говорят, безвыходных ситуаций не бывает. Вы уже думали над планом дальнейших действий?

Викки невесело усмехнулась.

— Еще не успела. Честно говоря, у меня мысли разбегаются. Посижу немного здесь, — кивнула она на ближайший диван. — А если меня попросят отсюда... Не знаю... Пойду на улицу, найду скамейку и скоротаю на ней время до утра.

— А утром? — произнес Саймон, пристально глядя на нее.

Она пожала плечами.

— Ума не приложу. Но утро вечера мудренее. Может, завтра меня посетит какая-нибудь идея.

— Ну вот что, — решительно произнес Саймон, — ни на какой скамейке вы сидеть не будете!

Викки подняла на него взгляд.

— Ничего иного мне не остается. И потом, все не так уж плохо. К счастью, сейчас лето, а не зима. Тепло.

Саймон кивнул.

— Видеть во всем положительные стороны — ценное качество. Но разве вы не догадываетесь, какие мысли возникнут у мужчин при виде красивой женщины, в одиночестве сидящей ночью на скамейке? — негромко обронил он.

Викки нахмурилась.

— Вы полагаете...

— Да тут и думать нечего! Вас примут за одну из профессионалок.

— Только этого мне недоставало...

— Вот именно, — подхватил Саймон. — Поэтому я и предлагаю вам провести ночь у меня.

Викки показалось, что она ослышалась.

— У вас? В каком смысле?

Саймон качнул головой.

— Только не в том, что вы подумали. В моем номере вполне хватит места для двоих.

— Я ничего такого не думала, — быстро возразила Викки. — Просто вы сами только что намекнули, что, завидев на скамейке одинокую женщину, мужчины решат...

— Это другие мужчины. Я к их числу не отношусь.

— Ладно вам. Говорят, все мужчины одинаковы.

Саймон поморщился.

— Кто говорит? И вообще, избавьте меня от банальностей. Вы прямо сейчас вознамерились обсудить мужское поведение? — произнес он с оттенком легкого раздражения. — Другие вопросы вас уже не беспокоят?

Викки слегка порозовела.

— Простите, я не хотела вас обидеть.

Неожиданно Саймон улыбнулся.

— Верю. Ну что, принимаете мое предложение? Учтите, меня вы по крайней мере знаете.

Викки задумалась. Перспектив у нее было немного. По сути, лишь одна — ночевать на улице. Потому что рано или поздно из гостиничного вестибюля ее выдворят. А дальше жди новых неприятностей!

Интересно, как бы на моем месте поступила Меган? — возникло в голове Викки.

И вдруг подсказка явилась сама собой.

Пофлиртовать ради пользы дела, если обстоятельства того требуют, это даже приветствуется.

Викки слегка вздрогнула — так явственно прозвучал в ее памяти голос Меган.

Выходит, вместо того чтобы хныкать из-за возникших трудностей, я должна обратить ситуацию в свою пользу? — подумала она. Наверное, Меган сказала бы, что удача сама плывет ко мне в руки. То я не могла узнать, в каком номере остановился Саймон, а то у меня внезапно появилась возможность побывать там лично! Вдруг это поможет мне выяснить нечто такое, что откроет дочке Стефани глаза на некоторые вещи. В результате девчонка увидит Саймона в истинном свете, перестанет смотреть на него как на будущего жениха и их свадьба не состоится.

То есть Саймон останется свободен для какой-нибудь другой девушки, услужливо продолжило эту мысль некое мерзкое и циничное существо, притаившееся в глубинах подсознания Викки. Сказать для кого?

Все это чушь! — мысленно возразила она. Я здесь ни при чем. У меня ничего не может быть с Саймоном. Как только мое задание будет выполнено, я отойду в тень и мы с ним больше никогда не встретимся. А насчет его свободы... Готова спорить, что Саймон даже не догадывается о планах дочки Стефани отвести его под венец!

Все время, пока Викки размышляла, Саймон с интересом наблюдал за сменой выражений на ее лице. Он видел признаки интенсивного мыслительного процесса, но о сути его мог лишь догадываться.

Наконец Викки подняла голову и с достоинством произнесла:

— Ладно, принимаю ваше предложение.

Не удержавшись, Саймон от души рассмеялся.

— Спасибо, детка!

— Что я такого сказала?

— Нет, ничего. Просто твой тон... Ты словно делаешь мне великое одолжение.

Викки вновь слегка зарделась от смущения. Заметив это, Саймон залился смехом пуще прежнего.

Глядя на него, Викки сначала нахмурилась, потом уголки ее губ дрогнули и поползли вверх будто сами собой, а еще через минуту она тоже засмеялась. Ей вдруг снова стало так легко, будто с плеч свалилась тяжкая ноша. Еще ни единой проблемы не было решено, кроме ночлега на нынешнюю ночь, однако Викки овладело такое же чувство, как тогда, когда она увидела Саймона возле дома на Кингстон-уок, — ощущение праздника.

Все-таки удивительный он человек! — пронеслось в ее голове.

— Разве мы уже перешли на «ты»? — спросила она, блеснув глазами.

— Конечно! По-моему, это значительно облегчает общение, согласна?

— В общем, да. Если хочешь его облегчить. — Саймон вдруг умолк и после небольшой паузы произнес: — Весьма существенное замечание.

Их взгляды встретились.

Очень близко — так, что даже не верилось, — Викки увидела влажно поблескивающие в свете висящей в центре вестибюля хрустальной люстры прекрасные карие глаза. Темные ресницы придавали им особенную выразительность. Взгляд был внимательный и серьезный. Он как-то не сочетался с происходящим в данный момент веселым разговором.

Кто ты? — словно вопрошал этот взгляд. Почему сошлись наши пути? И что означает эта встреча?

Глядя в чудесные глаза Саймона, Викки почувствовала, что ее охватывает странное волнение. Оно не было похоже на эмоции, которые она испытывала, скажем, перед выходом на сцену, стоя за кулисами. И совсем отличалось от лихорадки экзаменационной сессии. Равно как и от других подобных переживаний. Однако Викки не сомневалась, что этот тайный трепет предваряет нечто важное, какую-то судьбоносную перемену, предчувствие которой наполняло ее душу тем больше, чем дольше она смотрела в глаза Саймона.

Вместе с тем Викки видела, что и он не остался равнодушным к чему-то незримому, что происходило сейчас между ними. К той неподвластной пониманию алхимии, результатом действия которой стало появление тончайшей паутины, незаметно соткавшейся в воздухе из их личных энергий и объединившей то мужское и женское, что составляло основу каждого из них.

Но все это Викки отметила лишь краем сознания, потому что на переднем плане ее восприятия пребывал находящийся сейчас в непосредственной близости неотразимый Саймон Фэри.

Почувствовав внезапную сухость во рту, она провела языком по губам.

Заметив это, Саймон кашлянул.

— Ну что, отправимся наверх? Не стоять же нам здесь всю ночь!

Викки несколько раз моргнула длинными ресницами, словно разгоняя чувственное марево. Действительно, какой смысл продлевать пребывание в вестибюле?

— Прошу! — добавил Саймон, сделав жест по направлению к лестнице.

Викки поправила висящую на плече сумочку и двинулась вперед.


5

Они поднялись по крытой ковром лестнице на второй этаж. Саймон отпер ключом дверь под номером четырнадцать, толкнул ее и отступил на шаг, пропуская Викки.

Она вошла, и он невольно скользнул взглядом по ее изящной спине, узкой талии, стройным бедрам и длинным ногам. Его сердце учащенно забилось, кровь быстрее заструилась по жилам, дыхание слегка участилось. Саймон ощутил знакомый каждому мужчине сладостный спазм между бедер, который поразил его своей силой. Избалованный дамским вниманием, Саймон давно уже не испытывал столь острых ощущений.

Отметив про себя этот волнующий факт, он перешагнул порог следом за Викки.

А она, войдя в номер и бегло оглядев его, остановилась как вкопанная.

Здесь было уютно. На окне висели белые тюлевые занавески и более плотные, слегка поблескивающие сложным рисунком шторы по бокам. Точно так же был оформлен и балкон. Справа у стены стояли два приземистых кожаных кресла, между которыми расположился журнальный столик, массивные деревянные ножки которого поддерживали стеклянную столешницу.

Между окном и балконом стояла изголовьем к стене кровать. Другой мягкой мебели, на которой можно было бы устроиться на ночь, в комнате не было.

Это обстоятельство и заставило Викки замереть на месте.

Где же я буду спать? На кровати? Но где тогда ляжет Саймон?

Подсказать? — вновь проскрипел из подсознания гнусный голос.

Однако Викки благоразумно проигнорировала его.

— Ну как, нравятся тебе мои апартаменты? — прозвучало сзади.

Она обернулась. Саймон с улыбкой смотрел на нее.

— Здесь очень мило, — сказала Викки.

А что еще могла она сказать?

Саймон не включил свет, поэтому в номере было сумеречно. И еще здесь витал приятный запах.

— Чем это так замечательно пахнет? — спросила Викки.

Саймон продолжал разглядывать ее.

— Что? А... Наверное, это розы.

Викки вновь посмотрела по сторонам, но не заметила никаких цветов.

— Розы?

Саймон откровенно любовался ею. Почему-то ему было очень приятно присутствие в комнате этой милой стройной девушки. С ее появлением номер, в котором Саймон останавливался множество раз, словно приобрел какую-то новую, очень изысканную ауру.

— Там, — махнул Саймон в сторону балкона. Но так как Викки продолжала недоуменно смотреть на него, добавил: — Внизу, в скверике.

— Можно взглянуть? — спросила она.

— Конечно. Кстати, тебе не мешает твоя сумочка? Положи ее куда-нибудь.

— Спасибо. — Оставив сумочку на ближайшем кожаном кресле, Викки шагнула на балкон. Роскошные кремовые розы она увидела сразу, потому что клумба была подсвечена прячущимися среди декоративной травы маленькими парковыми фонарями. — Здорово! — вырвалось у нее.

— Да, симпатичный уголок, — согласился тоже вышедший на балкон Саймон.

Викки перевела взгляд на возвышающиеся напротив гостиницы здания, в которых кое-где уже светились окна.

— Наверное, здесь приятно жить.

— Возможно. Во всяком случае, в этом отеле я чувствую себя очень хорошо. — Последовала небольшая пауза, после которой Саймон добавил: — И хочу, чтобы ты тоже просто наслаждалась нынешним вечером, оставив все неприятности за дверью моего номера.

Викки повернулась к нему.

— Я постараюсь. Здесь так замечательно! Думаю, отныне Париж будет ассоциироваться у меня с разлитым в вечернем воздухе ароматом роз.

Во взгляде Саймона мелькнула какая-то мысль.

— А давай дополним эту ассоциацию винным букетом. Идет? Какое предпочитаешь вино — белое или красное?

Викки замялась.

— Я уже выпила бокал вина за ужином.

— Помню, — улыбнулся Саймон. — И оно было белым. Пойду проверю, что есть в баре. Впрочем, если желаешь вино какой-нибудь определенной марки, я позвоню и велю принести бутылку в номер.

— Нет, не нужно, — поспешно произнесла Викки. Она чувствовала себя неловко из-за того, что Саймон уделяет ей столько внимания.

Когда он удалился в комнату, Викки вновь устремила взгляд на клумбу. Потом различила на одной из оставшихся в темноте скамеек влюбленную парочку. В тот момент, когда Викки увидела их, парень обнял девушку за плечи, та повернула к нему лицо и они слились в долгом поцелуе.

Счастливые... Викки вздохнула. У нее есть он, у него — она. А я очутилась в другой стране, без гроша в кармане, одна-одинешенька...

Неправда. Не одна, а с Саймоном. Между прочим, твоему положению позавидовали бы многие женщины. Вспомни хотя бы тех красоток из «феррари». Будь их воля, они ввалились бы к Саймону всей гурьбой!

— Знаешь, я обнаружил в холодильнике шампанское и решил, что это будет наилучший вариант, — произнес тот, появляясь на балконе собственной персоной с двумя наполненными шипучей влагой бокалами в руках. — Пусть вечерний Париж запомнится тебе ароматом роз и вкусом шампанского.

И обаятельным мужчиной, мысленно добавила Викки.

— Спасибо, — сказала она, принимая бокал.

— У меня есть тост.

— Правда? И какой же?

— Давай выпьем за удачу.

Викки усмехнулась.

— Да, за это стоит выпить. Лично мне удача очень нужна.

— Мне она тоже не помешает.

Он поднял бокал. Викки последовала его примеру. Потом они одновременно поднесли бокалы к губам. Саймон выпил сразу половину, Викки лишь пригубила.

Он внимательно проследил, как свежие розовые губы Викки прикасаются к краю бокала, как она наклоняет его и шампанское сначала касается ее языка, прежде чем наполнить рот...

От волнения у Саймона даже стиснулось горло, и он с трудом проглотил пузырящийся напиток.

— Ммм... вкусно! — произнесла Викки с оттенком легкого удивления.

Затем она облизнула губы... и Саймон вновь ощутил мощный прилив чувственности.

Внезапно ему захотелось забрать у Викки бокал, поставить куда-нибудь, а саму ее заключить в объятия и прильнуть к соблазнительным, хранящим вкус шампанского губам. Вот так сразу, без какого-либо вступления, без нежных слов, ласк, всего, чего требует этикет интимных отношений. Потом просто подхватить ее на руки, внести в комнату, положить на кровать, чтобы тут же стянуть джемпер, джинсы, лифчик, трусики. А затем одним движением войти в жаркую и влажную женскую глубину, почувствовать, как ее ладони скользят по спине, стройные ноги обхватывают поясницу...

Собственные брюки вдруг показались Саймону тесными. Сообразив, что происходит, он стиснул зубы.

Дьявол! Недоставало еще, чтобы Викки заметила мое состояние! — вспыхнуло в его голове. Только недавно, в вестибюле, пытался развеять ее уверенность в том, что все мужчины одинаковы, и вот, пожалуйста!

— Гм... Как интересно получилось, — произнес Саймон, изо всех сил стараясь скрыть свои чувства. — Мы летели сюда в одном самолете, а потом оказались в одной гостинице. Я тебя сразу узнал, как только спустился в ресторан и сел за столик.

Викки насторожилась.

— Узнал?

— Да. Ведь я обратил на тебя внимание еще в салоне самолета.

— В самом деле? — усмехнулась она. — А мне показалось, что ты не видел никого, кроме той жгучей брюнетки, которая сидела рядом с тобой! — Произнеся эту фразу, Викки похолодела. Боже мой, что я наделала! Надо же было такое брякнуть... Просто взяла и выдала себя с головой. Теперь Саймон поймет, что я тайком наблюдала за ним. И подумает, будто у меня к нему особый интерес!

А разве это не так?

Нет! У меня задание. Я должна сделать снимки, собрать компрометирующий материал для Стефани.

Вот и собери, ласточка. Пофлиртуй с парнем. Докажи, что он способен увлечься первой встречной и, значит, в мужья дочке Стефани не годится. Ради пользы дела можешь даже поцеловаться с этим красавчиком. Только вот незадача: сфотографировать вас некому! Ха-ха-ха...

Оставаясь в неведении относительно того, какие мысли проносятся в голове Викки, Саймон спокойно ответил:

— Не мог же я промолчать, когда она со мной заговорила. Это по меньшей мере невежливо. Между прочим, жгучая брюнетка, как ты ее называешь, тоже узнала меня. Вот почему я говорил, что порой излишняя известность бывает обременительна. Как говорится, у каждой монеты есть обратная сторона. Мне пришлось в течение почти всего времени полета объяснять своей соседке, что отличает обычного фотографа от фотохудожника.

— И как, успешно? — поинтересовалась Викки, тщетно пытаясь исключить из своего тона оттенок некоторой язвительности.

— Точно сказать не могу, — усмехнулся Саймон.

— Но координатами вы с брюнеткой все-таки обменялись.

Он удивленно поднял бровь.

— Не пойму, о чем ты говоришь.

— Ты что-то написал ей на вырванном из блокнота листочке.

Саймон с прищуром взглянул на нее.

— А, ты об этом! Я всего лишь черкнул адрес зала, в котором завтра открывается моя персональная выставка. — Он снова усмехнулся. — Вижу, в самолете ты не только узнала меня, но и проследила за каждым моим действием.

Его слова произвели весьма неожиданный эффект. Викки заметно вздрогнула, поспешно отвела взгляд в сторону, ее щеки окрасились пунцовым румянцем.

— Я... э-э... Нет, я не следила, а просто... — Она в смятении умолкла. Боже, что я несу! — зазвенело в ее голове. Еще слово — и Саймон меня раскусит. Если уже не сделал этого.

Не придумав ничего лучше, Викки поднесла к губам бокал и залпом опустошила. Потом несколько мгновений стояла зажмурившись, невольно прислушиваясь к приятным ощущениям, возникшим, когда начало действовать шампанское, а произошло это почти мгновенно. Когда же подняла ресницы, то с удивлением увидела в глазах Саймона восторг.

— Ты такая красивая, когда краснеешь! — воскликнул он.

А затем вдруг быстро поставил свой бокал на пол, шагнул вперед и взял лицо Викки в ладони. В следующее мгновение его губы прижались к ее рту.

Но сначала Викки ощутила прикосновение его дыхания. Первое, что ей захотелось сделать, это отстраниться. Но Саймон был так красив, обаятелен и... близок. А еще ей так вскружило голову шампанское, что совсем не было желания о чем-то думать, а хотелось раствориться в этих сказочных мгновениях, которые наверняка никогда не повторятся.

Поэтому Викки тоже слегка вздохнула и раскрыла губы, впустив язык Саймона...

Саймон действовал исключительно по наитию. Ему вдруг так сильно захотелось поцеловать ее, что он просто сделал это, не особенно надеясь на отклик. И, когда губы Викки разомкнулись, его охватил трепет предвкушения.

Ее сердце гулко стучало. Саймону казалось, будто оно бьется прямо в его грудную клетку. И это порождало чудесное ощущение единства. Которое усилилось еще больше, когда, скользнув языком в рот Викки, Саймон ощутил встречное действие ее языка.

Поцелуй получился неожиданно долгим. Саймон почувствовал, как Викки свободной рукой обвила его шею. Жест был совершенно неосознанным.

Саймон ощущал вкус шампанского, запах роз и еще какой-то тонкий аромат, принадлежавший самой Викки.

Как я хочу ее! — пронеслось в его голове.

Когда поцелуй завершился, Викки еще некоторое время не открывала глаз.

— Ммм... — произнесла она и провела языком по влажным раскрасневшимся губам.

Затем поднесла к ним бокал. И тут ее длинные ресницы распахнулись, потому что сделать очередной глоток шампанского не удалось.

— Сейчас принесу, — сказал внимательно наблюдавший за ней Саймон.

— А можно мне присесть? — спросила Викки. — Что-то голова кружится.

— Конечно, дорогая.

Она отметила про себя это «дорогая», пока Саймон, поддерживая под руку, вел ее в комнату и усаживал в кресло. Устроив Викки поудобнее, он открыл дверцу встроенного в бар холодильника и вынул початую бутылку шампанского. Затем сходил на балкон за своим бокалом. Вернувшись, наполнил вином бокал Викки и немного плеснул себе.

— Благодарю, — сказала она.

И сразу отпила несколько глотков. Глядя на нее, Саймон улыбнулся и тоже хлебнул шампанского.

Ему нравились женщины. Он ценил в них все то, чем они отличаются от мужчин, — нежность, изящество, хрупкость, запах их духов, звуки голоса, смех, даже кокетливость. И конечно, Саймон любил ласкать их в постели. Впервые он занимался любовью в семнадцать лет и с тех пор считал, что в жизни не существует большего удовольствия.

Разумеется, со временем первый восторг сменился более зрелым отношением и к сексу, и к женщинам, но сегодня...

Сегодня к Саймону как будто вернулась юность. И произошло это благодаря Викки. Он прекрасно осознавал, что та не особенно отличается от других женщин, однако в ее присутствии чувствовал себя как-то странно.

Еще когда он увидел Викки в ресторане и узнал в ней девушку, с которой летел в Париж, его охватило необъяснимое ощущение праздника. Он не смог бы объяснить, в чем кроется загадка, сколько бы его ни спрашивали об этом, просто ему было очень приятно, что давешняя незнакомка тоже находится здесь.

А сейчас Викки не просто сидела в кресле напротив Саймона, но они только что целовались на балконе.

Как Ромео и Джульетта, усмехнулся про себя Саймон.

Однако сколько бы он ни пытался укрыться за завесой шутливости, для него было совершенно очевидно: ничего из опыта его взрослой жизни по степени чувственности не способно сравниться с недавним поцелуем.

Но самым главным являлось то, что Викки восприняла происходящее с таким же пылом, как и сам Саймон. Ее тоже охватил страстный трепет, и она с готовностью включилась в эротическую игру, продемонстрировав при этом волнующую податливость.

Понимаешь, что это означает? — спросил себя Саймон. И сам же ответил — лишь одно: так же, как и ты, Викки готова заняться любовью.

Он вновь взглянул на нее, и в этот момент она задала ему вопрос:

— Почему ты поцеловал меня?

Несколько мгновений Саймон рассматривал ее рассыпанные по плечам темные шелковистые волосы, высокий лоб, красиво изогнутые брови, изящные скулы и чуть припухшие губы, уже не розовые, а вишневые. Саймон до сих пор ощущал их прикосновение. И еще то, как к его торсу прижималась полная упругая грудь.

Он пожал плечами.

— Просто так. Захотелось — и поцеловал. Не смог удержаться.

Викки помолчала, разглядывая пузырьки воздуха в бокале с шампанским.

— Ты всегда так поступаешь?

Саймон улыбнулся.

— Когда есть возможность. И когда девушка мне нравится.

Вновь наступило молчание.

— Иными словами, я тебе нравлюсь?

— Вынужден признать. И думаю, ты тоже испытываешь ко мне симпатию.

Викки вскинула ресницы.

— Я?

— Ну да.

— С чего ты взял? — В ее тоне сквозило неподдельное возмущение.

Саймон рассмеялся.

— Видишь ли, солнышко, поцелуй считается успешным, когда в нем участвуют двое. Или его не бывает вовсе. Мне показалось, что ты принимала в поцелуе самое активное участие.

— Просто ты застал меня врасплох!

— Что ж, иной раз это идет девушкам на пользу.

Несколько мгновений Викки смотрела на него, потом усмехнулась.

— Послушала бы тебя моя бабушка. Поцелуи идут девушкам на пользу!

— Ну, вообще-то я подразумевал несколько иное, но твое утверждение тоже верно.

Во взгляде Викки появилось недоумение.

— Мое утверждение?

— Ну да.

— Это которое?

Саймон лукаво блеснул взглядом.

— Что поцелуи идут девушкам на пользу.

— Погоди, ведь это ты сказал!

Он тонко улыбнулся.

— Я сказал, что иной раз девушку неплохо застать врасплох. Тебя, например.

Викки насторожилась.

— Это еще почему?

— Видишь ли, по-моему, ты принадлежишь к категории женщин, которые... как бы это сказать... застегнуты на все пуговицы, что ли. Тебе нужно научиться расслабляться. Вовсе незачем постоянно держать себя в узде.

— Я и не держу.

— Тебе так кажется. Потому что ты привыкла постоянно себя контролировать. Настолько, что состояние скованности стало для тебя нормой.

— Не понимаю, что плохого в том, что человек умеет себя контролировать, — хмыкнула Викки.

— Вообще-то это неплохое качество, — согласился Саймон. — Но все хорошо в меру. Потому что, как говорится, человек не железный, у него есть предел прочности. И если время от времени не выпускать пар, можно быстро достичь критической ситуации. И тогда случится нервный срыв или даже что-нибудь похуже.

Викки кивнула.

— Понятно. — Немного помолчав, она спросила: — А вот интересно, как, по-твоему, лучше всего выпускать этот самый пар?

Ответ последовал незамедлительно.

— В постели, разумеется!

— Ты имеешь в виду?..

— Секс.

Викки хлопнула себя по колену, едва не расплескав при этом шампанское.

— Так я и думала! Типично мужская точка зрения.

— А тебе известен лучший способ? — поинтересовался Саймон с оттенком иронии. — Или ты что-то имеешь против секса?

— Ничего не имею, если только он подкреплен чувствами, а не является разновидностью спорта.

Саймон пристально посмотрел на нее.

— Интересно, почему у меня складывается впечатление, что в твоей жизни давно не было мужчины?

Некоторое время Викки хмуро разглядывала золотистую жидкость в бокале, потом отпила глоток.

Своим предположением Саймон угодил точно в цель. Последним ухажером Викки был один начинающий репортер. Они расстались около года назад, когда Викки случайно увидела его на улице в обнимку с другой девушкой, актрисой того же театра, где играла она сама.

— Эй! — произнес внимательно наблюдавший за ней Саймон. — Не хмурься. Я вовсе не хотел испортить тебе настроение. Сегодня такой замечательный вечер. Давай поговорим о чем-нибудь другом... Расскажи немного о себе. Кстати, мне очень любопытно, почему ты решила поселиться в этой гостинице? Я, например, всегда здесь останавливаюсь. У меня с «Дианой» связано много воспоминаний. А для тебя этот приезд в Париж первый. Как получилось, что ты оказалась именно в «Диане»?

Этот вопрос немного отрезвил Викки, у которой от выпитого за вечер спиртного смешались мысли. Она вдруг вспомнила, что до сих пор не удосужилась придумать какую-нибудь приемлемую историю, легенду, которую можно было бы кому-нибудь рассказать, если бы в этом возникла необходимость. Сейчас подобный момент наступил, а она оказалась совершенно неготовой.

Придется сочинять на ходу, мелькнуло в ее голове.

— Мне... подруга посоветовала эту гостиницу. В прошлом году она ездила в Париж и жила здесь. А ей самой порекомендовал этот отель таксист, который вез ее из аэропорта. Сказал, что здесь уютно, тихо и хорошее обслуживание.

— Понятно, — протянул Саймон. — А что привело в Париж тебя, если не секрет?

— Меня? — переспросила Викки, чтобы выгадать минутку-другую на размышление. — Я... э-э... сейчас в отпуске. Захотелось посмотреть Париж, вот я и прилетела во Францию.

— Значит, ты работаешь?

— Да.

— А кем, могу я поинтересоваться?

Просто допрос третьей степени! — подумала Викки.

Словно почтя ее мысли, Саймон добавил с улыбкой:

— Извини за назойливость. Мне хочется побольше узнать о тебе, только и всего.

Она пожала плечами, старательно изображая беззаботность.

— Да нет, ничего. У меня свободная профессия. Как и у тебя.

В глазах Саймона промелькнул искренний интерес.

— В самом деле?

Викки кивнула и продолжила самозабвенно врать:

— В некотором роде я тоже художник. Но занимаюсь не живописью и не фотографией. — Она на миг умолкла, словно у нее промелькнула какая-то мысль, затем кивнула на свою сумочку. — Впрочем, фотоаппарат у меня с собой, как и у всякого нормального туриста.

Саймон улыбнулся.

— Это верно. Какой турист без фотоаппарата? Ну а все-таки, чем ты занимаешься?

— Я дизайнер по интерьеру жилых помещений.

— А сейчас решила немного развеяться?

— Нужно же иногда отдыхать, — произнесла Викки с самым невинным видом.

— А тут такая неприятность с кредитными карточками, — покачал Саймон головой. — Как же получилось, что оказались заблокированы сразу обе? Должно же быть этому объяснение.

Викки помрачнела, потом со вздохом произнесла:

— Я догадываюсь, что произошло. Скорее всего, наложен арест на оба моих банковских счета.

— Арест? — удивился Саймон. — Что такого ты натворила, чтобы потребовалось применение подобных мер?

Викки отпила еще глоток шампанского. Сказать Саймону правду нельзя. У преуспевающего дизайнера вряд ли возникнут проблемы с оплатой жилья. Что же придумать? — лихорадочно размышляла Викки, вертя в руках бокал.

В конце концов она решила слегка приукрасить действительность.

— Видишь ли, с моей точки зрения, я не сделала ничего предосудительного. Но, по мнению владелицы арендуемой мною квартиры, я совершила преступление. У нас был заключен договор, согласно которому я обязана до конца года ежемесячно выплачивать определенную сумму денег. Однако три месяца назад хозяйка повысила квартплату.

— У нее возникли для этого какие-то основания?

— Ну, она что-то упомянула о внесении платы за обучение сына-студента... Короче, как известно, денег не хватает никогда и никому. У каждого своя жизнь, свои расходы. Словом, я сочла доводы квартирной хозяйки безосновательными и продолжала платить как прежде. Это ее разозлило, мы повздорили, и она пригрозила, что подаст на меня в суд.

— И подала? — сочувственно спросил Саймон.

Викки снова вздохнула.

— Судя по всему, да. Я ничего не знала и преспокойно отправилась в поездку. Здесь-то все и выяснилось...

Они помолчали. Спустя некоторое время Саймон вдруг спросил:

— А где же твои вещи?

— У меня одна дорожная сумка. Правда, тяжелая. Поэтому я сдала ее в багаж. Но по прибытии не забрала, захотелось прокатиться в Париж налегке.

Викки произносила эти слова, а сама думала: только бы он не начал расспрашивать меня об оставленной в аэропорту сумке!

Это было самое слабое место во всей выдуманной на ходу истории. Собственное объяснение о желании отправиться в Париж налегке представлялось Викки малоубедительным. Но ведь не скажешь Саймону, что сумка мешала слежке, объектом которой является он сам!

— Наверное, это глупо, но я подумала, что устроюсь, а потом вернусь за сумкой, — поспешно добавила Викки. — А позже, когда я уже находилась здесь, мне пришло в голову, что наверняка можно сделать так, чтобы мой багаж доставили в гостиницу.

— Конечно, можно, — кивнул Саймон. — Завтра поговорим об этом с портье. Он позвонит в аэропорт и все уладит.

Несколько мгновений Викки хмуро смотрела через балконный проем на темное, усыпанное звездами небо.

— Уладит? Сомневаюсь. Допустим, мою сумку доставят в гостиницу, а дальше что? Ведь это не решит моих проблем. Денег у меня не появится. Мне даже не на что вернуться домой!

— Ладно, не горюй, — сказал Саймон. — Все как-нибудь решится.

Викки невесело усмехнулась.

— Как?

— Конкретного ответа у меня нет. Зато я точно знаю, что вечером многие вещи видятся в мрачном свете. А утром взойдет солнышко и ты проснешься в другом настроении. — Саймон поставил на стол опустевший бокал. — А там, глядишь, и отыщется какое-нибудь решение. Вот увидишь, все у тебя будет хорошо!

— Мне бы твою убежденность, — буркнула Викки. Она одним глотком допила остатки шампанского и тоже поставила бокал, цокнув плоской частью ножки по стеклянной столешнице. Поднимаясь из кресла, Викки слегка покачнулась. Потом подошла к открытому балкону и немного постояла на пороге. Наконец обернулась и взглянула на Саймона. — Не возражаешь, если я воспользуюсь ванной? Хочется смыть дорожную усталость.

Саймон тоже встал.

— Разумеется. Я и сам собирался тебе предложить. Ванная там, — указал он на белевшую напротив и чуть правее кровати дверь.

Викки скрылась за ней, предварительно захватив свою сумочку.

Ванная была выдержана в светло-бирюзовых тонах. Кафель на стенах и полу, раковина умывальника, ванна и даже висящий на крючке махровый купальный халат — все было одного цвета. Только металлические фрагменты обстановки сверкали хромом.

Душа здесь не было, поэтому Викки заткнула пробкой отверстие на дне ванны и открыла оба крана, чтобы поскорее набралась вода. Затем подошла к круглому, обрамленному бирюзовой пластмассовой рамкой зеркалу и уперлась ладонями в умывальник.

Подняв лицо, она в первое мгновение не узнала себя. Голова ее слегка кружилась, собственное зеркальное отражение как будто слегка покачивалось. Присмотревшись, Викки увидела, что ее фиалкового оттенка глаза изменили цвет. Впрочем, она тут же сообразила в чем дело — просто у нее сильно расширились зрачки.

Зачем я столько выпила? — возник в ее мозгу сакраментальный вопрос.

Однако, чтобы ответить на него, требовалось проанализировать свое поведение, а у Викки не было для этого сил.

Какая я растрепанная! — подумала она и принялась рыться в сумочке. Найдя расческу, Викки долго и тщательно расчесывалась, пока ей не пришло в голову, что в этом нет особого смысла, потому что сейчас все равно придется закрепить волосы на макушке.

Следующие несколько минут ушли у нее на то, чтобы отыскать в сумочке заколку. За это время ванна до половины наполнилась водой.

Викки стянула джемпер и джинсы, сняла белый кружевной бюстгальтер и трусики, подняла на макушку волосы и заколола их, после чего шагнула в ванну. С наслаждением опустившись в теплую воду, она положила голову на бортик и закрыла глаза.

В ту же минуту перед ее внутренним взором возник образ Саймона. Викки увидела его таким, каким он был за мгновение до того, как их губы соприкоснулись там, на балконе.

Этот поцелуй явился для нее полной неожиданностью. Впрочем, иначе бы его, наверное, совсем не было. Если бы Викки поняла, что Саймон собирается поцеловать ее, то непременно смутилась бы, стушевалась и все испортила.

Потому что ей еще никогда не доводилось целоваться с таким красивым и обаятельным мужчиной. Саймон казался Викки существом из другого мира — настолько он не походил на всех остальных представителей сильной половины человечества, с которыми ей доводилось общаться до сих пор.

Одно то, что волею судьбы она оказалась сегодня рядом с ним, уже приводило ее в некий транс. А тут еще этот поцелуй!

Неудивительно, что Викки позабыла обо всем на свете. Когда Саймон взял ее лицо в ладони, заглянул в глаза и начал наклоняться, она едва не отпрянула. Но противиться происходящему у нее не было сил.

А потом, когда губы Саймона прикоснулись к ее губам, она испытала сильнейший внутренний трепет и ей почудилось, будто в глубине ее тела лопнул наполненный теплом шар. Разлившись между бедер, оно устремилось в вены и по ним распространилось к самым дальним уголкам тела.

А потом Викки вдруг осознала, что одной рукой обнимает Саймона.

Все это было настолько фантастично, что не воспринималось как реальность. Викки скорее поверила бы, что спит и видит сон, однако все ее ощущения были настоящими.

И очень волнующими.

Даже сейчас, лежа в ванне, Викки не удержалась, подняла руку и потрогала кончиками пальцев губы, до сих пор хранящие вкус волшебного поцелуя.

Могла ли я предположить, чем закончится нынешний день? — проплыло в ее голове. Впрочем, для Саймона сегодняшний вечер тоже стал полной неожиданностью. И что из этого следует? Нужно сделать какой-то вывод... Какой-то... Ох как трудно сосредоточиться...

Рука Викки упала в воду, подбородок уперся в грудь, ресницы сомкнулись плотнее, и незаметно для себя она погрузилась в дрему.


6

Проводив взглядом скрывшуюся за дверью ванной Викки, Саймон взъерошил пальцами волосы, потом пригладил их и принялся бесцельно бродить по номеру.

Мысль о том, что всего в нескольких шагах находится обнаженная женщина, которая почему-то так сильно волнует его, не давала ему покоя.

Вообще, вся эта ситуация была для Саймона непривычной. Прежде бывало так, что уж если в его номере появлялась женщина и у нее возникало желание сполоснуться, то чаще всего в ванную они направлялись вдвоем. И, разумеется, не ограничивали себя одним лишь принятием душа.

А нынешнее положение представлялось Саймону противоестественным. И что хуже всего, он сам себя в него загнал.

Черт меня дернул за язык! — вертелось в голове Саймона. Видите ли, я не такой, как остальные мужчины! Абсолютная чушь... И вид красивой женщины действует на меня точно так же, как на всякого мужика, в жилах которого течет красная кровь. Так нет же, мне подавай исключительность! А теперь я вынужден соответствовать самим же собой созданному ложному образу.

Приблизившись к двери ванной, он прислушался и услыхал шум текущей воды. В тот же миг воображение услужливо предложило ему несколько соблазнительных картин, породив в нем чувство гнева и досады.

Выругавшись про себя, Саймон направился к холодильнику, достал бутылку минеральной воды, откупорил и тут же отпил несколько глотков прямо из горлышка. Затем в поисках прохлады вышел на балкон.

Впору самому стать под холодный душ!

Снаружи действительно было прохладнее, чем в номере, и поначалу Саймону удалось немного успокоиться. Он долго стоял, отхлебывая минеральную воду и безучастно разглядывая окрестные здания. Но потом его вновь стал охватывать чувственный трепет.

Саймон не сразу определил истоки возбуждения, но в конце концов понял в чем дело. Запах роз! Когда они с Викки целовались, их окружал этот аромат. Сейчас, незаметно действуя на обоняние, он вкрался в мозг Саймона, повлиял на некие зоны, результатом чего и стал новый прилив страсти.

Саймон стукнул кулаком по перилам. Что за наваждение!

Вздохнув, он вернулся в комнату.

А ведь это только начало, вдруг мелькнуло в его голове. Представь, что ожидает тебя ночью. Ты уложишь Викки в постель и сам устроишься рядом, так? Саймон взглянул на кровать. Ну да, не на ковре же мне спать! Это было бы уж слишком.

А в силах ли ты выдержать это испытание? До утра пролежать рядом с Викки и не дотронуться до нее даже пальцем?

А что тут особенного, в конце концов? Саймон нахмурился. Можно подумать, что я племенной жеребец! Или, того хуже, сексуальный маньяк...

Вот выйдет Викки, и я тоже отправлюсь в ванную, обольюсь холодной водой. Говорят, помогает.

Тут он вдруг вспомнил, что, приняв перед ужином ванну и вытеревшись, он небрежно бросил мокрое полотенце в корзину для использованного белья.

Какой я олух! Ведь Викки нечем будет вытереться. Нужно позвонить, чтобы принесли пару свежих полотенец.

Он направился к телефону, и скоро в дверь номера постучал коридорный. Забрав у него требуемое, Саймон некоторое время стоял в раздумье.

Как же передать ей полотенце? — вертелось в его голове.

И вдруг Саймон разозлился. Что за проблема, в самом деле! Он взрослый человек, Викки тоже. Не ложиться же ей спать мокрой!

Подойдя к двери ванной, Саймон негромко постучал. Он ожидал, что Викки откликнется, но ошибся. В ответ не раздалось ни звука. Пришлось постучать еще раз.

Выждав пару минут, Саймон приложил ухо к двери и прислушался. В ванной было тихо, даже не доносилось шума воды.

Он нахмурился. Что такое? Почему Викки не отзывается? Странно...

Заглянуть, что ли?

Как-то неудобно. Саймон в сомнении потер подбородок. Еще обвинит меня в нескромных намерениях. Он усмехнулся, но потом посерьезнел. А вдруг ей там стало плохо? Может, она звала меня, пока я прохлаждался на балконе!

Больше не колеблясь, Саймон повернул круглый набалдашник рукоятки и услышал, как металлический язычок вышел из паза.

Только бы она не задвинула щеколду! — пронеслось в его мозгу.

Но дверь легко поддалась.

— Викки? — произнес он, заглядывая в ванную.

В следующее мгновение Саймон увидел ее. Она лежала в ванне с закрытыми глазами, вытянув руки вдоль тела.

Сначала он подумал, что действительно что-то случилось.

— Дьявол! — слетело с его губ.

Потом, быстро повесив полотенца на крючки, он наклонился ухом к лицу Викки, пытаясь понять, дышит она или нет... и явственно услышал мирное сопение.

Спит! Саймон облегченно выпрямился.

Тем временем его взгляд уже отправился в увлекательное путешествие по изгибам обнаженного женского тела.

Волосы Викки были подняты, из-за чего обнажилась длинная нежная шея с голубоватой жилочкой. Что-то очень беззащитное почудилось Саймону в ее изгибе, и он с трудом удержался, чтобы не наклониться и не прижаться к ней губами.

Затем его взгляд скользнул на изящные плечи Викки, но задержался на них недолго. Саймона властно влек другой прелестный участок женского тела — грудь. Она была полной, но очень аккуратной. Идеальной формы, с вишневыми и слегка сжавшимися сосками.

Наверное, вода прохладная, мельком подумал Саймон, откровенно любуясь обворожительными выпуклостями.

Он перевел взгляд ниже, на тонкую талию, соблазнительную ямку пупка и стройные бедра. А также на то, что находилось между ними. Прикрывавшие лоно Викки темные волоски были коротко подстрижены, и под ними явственно просматривались интимные складочки...

Саймон услыхал собственное участившееся дыхание, только когда вновь испытал пронзительный спазм в паху.

Он стиснул зубы и медленно выпустил через них воздух.

Боже, что я делаю! — промчалось в его голове. Стою тут и таращусь как последний идиот. Или как школьник, заглянувший в женскую раздевалку.

— Викки! — позвал он. — Проснись.

Та даже не пошевелилась.

Тогда Саймон провел по ее щеке тыльной стороной ладони.

— Просыпайся же!

Она что-то пробормотала и предприняла попытку повернуться на бок.

Сообразив, что настала пора перейти к более решительным действиям, Саймон взял ее под мышки, приподнял и тряхнул.

— Вставай! Что ты надумала, спать в ванне! Слышишь, вставай сейчас же, простудишься!

Ему удалось поставить Викки на ноги. Однако она стояла нетвердо, а глаза ее по-прежнему были закрыты.

— Эк тебя разобрало... — Одной рукой поддерживая ее в вертикальном положении, другой он схватил с крючка полотенце. — Стой! Иначе упадешь.

— Отстань... Еще рано, дай поспать, — пробормотала Викки, по-видимому плохо понимая, где и с кем находится.

Саймон усмехнулся.

— Погоди немного, сейчас я тебя уложу.

Он наскоро вытер Викки полотенцем, что было не так уж просто, потому что она так и норовила упасть прямо на него. Однако кое-как Саймону удалось промокнуть на ней влагу. Потом он попросту взвалил Викки на плечо и понес в комнату.

— Неправильно... — пробормотала она, приподняв голову. — Эту сцену мы играем не так.

— Поучи меня, детка! — бросил Саймон на ходу. — Мы играем, как подсказывает ситуация. Сейчас, например, ляжем баиньки.

Он довольно бесцеремонно сбросил Викки на левую сторону кровати и закатал на правой покрывало вместе с легким летним одеялом. Потом переместил Викки на подготовленное пространство, а покрывало убрал совсем. Наконец встряхнул одеяло и накрыл им Викки до подбородка.

— Думаю, эта штука тебе в постели ни к чему, — сказал Саймон, поднимая ее голову и щелкая зажимом заколки для волос. — Вот так-то лучше.

— Благода... — недоговорив, Викки вновь погрузилась в сон.

— Не за что, дорогая.

Несколько мгновений Саймон стоял, глядя на Викки сверху вниз, потом наклонился и легонько поцеловал ее в губы.

— Спокойной ночи.


Сначала Викки услыхала какие-то незнакомые звуки. Вернее, непривычные. В них безошибочно узнавались городские шумы, но Викки привыкла просыпаться по утрам под гул несколько иного рода.

Она стала напряженно вспоминать события минувших суток, но в первую минуту в ее памяти всплыл лишь отголосок какой-то то ли обреченности, то ли безысходности. Впрочем, он тут же сменился более приятными чувствами — легкого сладострастного трепета и радостного предвкушения.

Но все это относилось к прошлому, а сейчас Викки было до того уютно, что вообще не хотелось открывать глаза навстречу новому дню.

Она еще немного понежилась в этом блаженном ощущении, потом ее ресницы все-таки дрогнули, приподнимаясь, а взгляд упал на кожаное кресло и столик со стеклянной столешницей, на котором стояли два больших бокала и бутылка из-под шампанского.

Тут Викки вдруг сообразила, что ее голова покоится не на подушке, а на чьей-то руке. И в следующее мгновение все встало на свои места.

Саймон!

Я нахожусь в его номере, вспомнила Викки. И лежу в его постели. Мало того, в его объятиях!

Спиной Викки действительно прижималась к обнаженному мужскому торсу.

Она осторожно повернула голову. Саймон лежал на спине, вытянув левую руку, а правую положив на грудь. Его дыхание было тихим и размеренным. Он спал.

Несколько минут Викки любовалась красивым профилем, скользя взглядом по волосам, лбу, красиво изогнутым бровям, темным ресницам, носу с небольшой горбинкой, щекам, на которых темнела отросшая за ночь щетина, губам...

Губы Викки рассматривала особенно долго. Ей живо припомнилось, как страстно они прижимались вчера к ее собственным, каким пылким и волнующим был тот поцелуй. Ей вдруг безумно захотелось вновь испытать нечто подобное, тем более что Саймон находился так близко, что о большем не приходилось даже мечтать.

И в то же время далеко. По сути, он был для Викки недосягаем. Все, что происходит между ними, стало возможно лишь потому, что Саймон оказался объектом слежки. Если бы он знал, какую роль играет во всем этом Викки, то не только не стал бы с ней целоваться, а...

Ох, лучше об этом не думать!

И вообще, не стоит воображать себе что-либо этакое. Саймон — объект слежки, а не нежных чувств. Из этого и следует исходить.

Так что возьми себя в руки и будь сильной. В первую очередь тебе нужно решить свои финансовые проблемы. Кроме тебя этого никто не сделает.

Полежав еще минутку, она решила встать. Пока Саймон спит, нужно умыться, привести себя в порядок и все такое...

Потихоньку откинув одеяло, Викки сделала первое движение по направлению к краю кровати... и вдруг застыла, опустив взгляд на свое обнаженное тело.

В ее голове промчалась сразу тысяча мыслей.

Почему я голая? Что это означает? Неужели мы с Саймоном занимались... Нет, не может быть! Я бы это помнила. Или?..

Взгляд Викки вновь остановился на бутылке из-под шампанского. Неужели я настолько опьянела после бокала вина и двух бокалов шампанского? — подумала она. Хотя с непривычки... Плюс события вчерашнего сумасшедшего дня... Викки покосилась на Саймона. А все-таки было между нами это или нет?

Тут ей пришла в голову одна мысль. Чтобы проверить ее, Викки осторожно приподняла на Саймоне одеяло. Если он тоже обнажен...

Но на нем оказались черные трикотажные трусы.

Увидев их, Викки испытала сложное чувство. Облегчение смешивалось в нем с разочарованием.

Значит, ничего не было.

Тут она вспомнила, что отправилась вчера в ванную, чтобы смыть дорожную усталость. В ее памяти сохранился момент, когда она опускалась в воду, но дальше словно темнел провал.

Не могла же я потерять сознание, подумала Викки. Как бы то ни было, разделась я в ванной. Значит, там и следует искать мою одежку.

Она осторожно поднялась с кровати, обогнула ее и на цыпочках двинулась к белой двери.

— Куда-то собралась? — негромко прозвучало сзади.

Викки замерла.

Он же только что спал!

— Никуда, — бросила она через плечо, не глядя на Саймона. — Просто хочу одеться. Полагаю, мои вещи в ванной?

— Нет. Я забрал их оттуда. — Произнесено это было подчеркнуто спокойным тоном.

Викки стиснула зубы. Хорошо ему демонстрировать невозмутимость! Не он же стоит передо мной нагишом. Следом пришла иная, более дерзкая мысль: с другой стороны, чего мне стесняться?

Она обернулась, в упор взглянув на Саймона.

— Да? И куда положил?

Не отрывая от нее восхищенного взгляда, он повыше приподнялся на подушке.

— На кресло, вместе с моей одеждой.

Викки действительно увидела на втором кресле собственные джинсы, которые выглядывали из-под светлых брюк Саймона.

Она вытащила их, тут же обнаружив и джемпер. Лифчик и трусики находились в карманах джинсов. Взяв свои вещи, Викки направилась в ванную. В это мгновение у нее промелькнула мысль, что сейчас они с Саймоном очень похожи на давно женатых людей, которые спокойно расхаживают друг перед другом голышом.

— Эй! — крикнул Саймон. — Куда ты снова уходишь?

Но она даже не взглянула в его сторону. Только произнесла в ответ:

— Все, спектакль окончен.

В ванной Викки не удержалась и посмотрела на себя в зеркало, желая будто со стороны увидеть то, что минуту назад разглядывал Саймон.

Что ж, не так уж плохо, подумала она, придирчиво щурясь. Грудь немного великовата, а так ничего... Надеюсь, ему понравилось.

И ее губы медленно изогнулись в улыбке.

Удивительно, но в присутствии Саймона Викки чувствовала себя очень женственной. Ей даже показалось, что она похорошела. И в глазах определенно появился блеск. Что странно, если учесть, каким образом складывались для нее обстоятельства.

Она оделась, потом поискала глазами сумочку. Та по-прежнему висела на крючке рядом с махровым халатом. Викки извлекла из нее зубную щетку и почистила зубы пастой, которую нашла на стеклянной полочке под зеркалом. Затем умылась, причесалась и, захватив сумочку, покинула ванную.

Ее ждал Саймон, успевший встать с постели, натянуть брюки и достать свои бритвенные принадлежности.

— Теперь моя очередь, — сказал он. — Присядь пока в кресло, подожди. Потом решим что-нибудь относительно завтрака. — После паузы он добавил: — Кстати, тебе не жарко в этой кофте? На твоем месте я бы накинул что-нибудь полегче.

Викки молча воззрилась на него.

— Что? — спросил он. Потом хлопнул себя по лбу. — Ах да! Ведь твой багаж остался в аэропорту. Ничего, сейчас проясним этот вопрос с портье.

Пока Саймон умывался, Викки сидела, поставив сумочку на колени. Она по-прежнему не представляла, что делать дальше, но сегодня ее уже не одолевали давешние приступы паники.

— Ты будто на вокзале! — хмыкнул показавшийся наконец из ванной Саймон. — Сидишь, как в зале ожидания.

— Только ждать особо нечего, — проворчала Викки.

— Почему же? — возразил он. — Могу сообщить, что ожидает тебя в ближайшем будущем.

— Завтрак? — усмехнулась Викки.

Саймон кивнул.

— Это само собой. Но также кое-что еще. А именно посещение моей персональной выставки. — Он лукаво улыбнулся. — Причем, заметь, в моем обществе. Разве подобная перспектива не поднимает твоего настроения?

Викки не могла не улыбнуться в ответ.

— Поднимает. Только было бы еще лучше, если бы действовали мои кредитные карточки.

— Фу, какой ты приземленный человек! Тебе предстоит встреча с прекрасным, а у тебя одни деньги на уме.

— Смейся, смейся, — буркнула она. — Я бы на твоем месте тоже радовалась. У тебя-то все в порядке, никаких проблем...

Саймон вдруг шагнул вперед, взял ее за плечи, поднял с кресла и нежно поцеловал сначала в одну щеку, потом в другую. Заметив, что Викки удивленно вскинула ресницы, он шепнул:

— Это по-французски — два раза. Мы ведь во Франции, значит, и целоваться должны соответственно.

— Должны? — повторила Викки, у которой сладко сжалось сердце.

— Конечно. Доброе утро, малышка! — С этими словами Саймон прильнул к ее губам.

И Викки поняла, что с самого утра втайне от себя самой жаждала вновь испытать эти волшебные мгновения.

Поцелуй получился долгим и в обоих породил чувственную дрожь. На этом сходство его воздействия заканчивалось, потому что Викки неожиданные объятия расслабили и привели в размягченное состояние, а Саймону придали твердость, по крайней мере на некоторых участках тела.

— Ты снова? — произнесла Викки, слегка задыхаясь.

— А что? — нарочито невинным тоном спросил Саймон, дыхание которого тоже было неровным.

— Зачем ты это делаешь?

— Как тебе сказать... — В его глазах плясали искорки. — А зачем вообще люди это делают? Возможно, потому что им приятно подобное занятие.

Против такого предположения трудно было что-либо возразить, и Викки не нашлась с ответом.

— Между прочим, ты напрасно думаешь, что у меня все в порядке, — негромко заметил Саймон, плотнее прижимая Викки к себе, чтобы она ощутила перемены, произошедшие в области его бедер. — Думаешь, мне легко было выдержать минувшую ночь? Это пытка, когда рядом лежит очаровательная обнаженная женщина, до которой нельзя дотронуться.

Бархатистые тона, окрасившие голос Саймона, затронули некие тайные струны в организме Викки, и ее трепет усилился.

— А... что со мной произошло вчера вечером? — с запинкой спросила она.

Саймон пожал плечами.

— Ты уснула в ванне. Мне пришлось вытереть тебя и отнести в постель.

— Уснула? — Викки порозовела, представив себе, как Саймон промокает на ней влагу полотенцем, а затем на руках относит в кровать. — Нужно было меня разбудить!

— Поверь, я пытался. И отчасти даже добился успеха, но у тебя слипались глаза, так что очень скоро ты снова погрузилась в сон. Я понял это по твоему похрапыванию.

Ресницы Викки взлетели.

— Что?!

Он рассмеялся.

— Шучу, шучу! — Потом, немного помолчав, произнес: — Ну, пора завтракать. Заказать еду в номер или отправимся в ресторан?

— Все равно, — сказала Викки.

— Тогда идем вниз. Заодно поговорим с портье о твоей сумке.

В вестибюле было более людно, чем вчера вечером. Викки заметила, что за конторкой дежурит другой портье, очевидно заступивший на смену утром.

Саймон поздоровался с ним как с давним знакомым.

— У меня к вам просьба, Антуан, — сказал он. — Не могли бы вы нам помочь? Видите ли, сумка Викки осталась вчера в аэропорту, а ехать за ней некогда. У нас другие планы. Не могли бы вы позвонить в багажную службу аэропорта Шарль де Голль и договориться о доставке сумки сюда, в гостиницу? Расходы за мой счет.

— Сделаем, — кивнул портье.

В продолжение разговора Викки стояла рядом, но мало что поняла, так как он велся по-французски.

Наконец Саймон бросил взгляд на наручные часы и повернулся к ней.

— Сейчас Антуан позвонит в аэропорт и сообщит тебе результаты переговоров, а я тем временем закажу в ресторане завтрак, хорошо?

Викки кивнула.

Саймон ушел, а портье снял трубку и принялся набирать номер. Последовала короткая беседа, примерно в середине которой портье спросил у Викки:

— Как ваша фамилия, мадемуазель?

— Слейтен, — произнесла та.

Портье повторил это собеседнику и стал ждать. Наконец он повесил трубку и повернулся к Викки.

— Все в порядке, мадемуазель. Ваша сумка отправлена по указанному вами адресу вместе с остальными вещами.

Викки опешила.

— То есть как это? Куда отправлена? С какими вещами? У меня кроме сумки ничего не было!

Портье посмотрел на нее, потом вновь принялся набирать номер. Последовал новый разговор, в конце которого портье повернулся к Викки.

— Они утверждают, что отправили вашу сумку и два саквояжа в...

Он назвал адрес, из которого Викки поняла лишь слово «Сен-Тропез». Недоуменно морща лоб, она произнесла:

— При чем здесь Сен-Тропез? Я не оставляла никакого адреса. И у меня всего одна сумка.

Портье снова начал что-то говорить в трубку, немного подождал, сказал еще что-то, затем взглянул на Викки.

— Пожалуйста, назовите еще раз вашу фамилию.

— Слей-тен, — отчетливо произнесла она по слогам.

Портье повторил это в микрофон. Повисла новая пауза. Викки напряженно ждала. Наконец портье что-то сказал и повесил трубку.

— Как выяснилось, произошло недоразумение, мадемуазель, — сообщил он. — Дежуривший вчера в багажном отделении диспетчер напутал и присоединил вашу сумку к багажу мистера Слэттера. Он счел, что это вещи одного человека. Слейтен, Слэттер... созвучные фамилии, понимаете? И написание схожее.

Викки тупо смотрела на него.

— Да вы не волнуйтесь, все будет в порядке. Просто вашу сумку доставят не сюда, а к мистеру Слэттеру.

И в подтверждение своих слов он кивнул на двери ресторана.

Викки машинально взглянула в том же направлении.

— Не беспокойтесь, она прибудет в целости, — заверил ее портье. Несколько мгновений он выжидательно смотрел на Викки, но та ничего не сказала, поэтому он спросил: — У вас еще есть вопросы, мадемуазель?

Вопросов у Викки было с избытком, но известие настолько поразило ее, что она продолжала молчать. Портье с некоторым удивлением взглянул на нее, потом, вероятно сочтя свою миссию исполненной, подозвал одетого в униформу гарсона и стал что-то ему говорить.

С тихим звоном в голове Викки направилась к дверям ресторана. В этот момент из них вышел Саймон.

— Ну, все в порядке? — жизнерадостно спросил он.

— Какое там! — в сердцах воскликнула Викки. — Теперь новая история: мой багаж потерялся!

Саймон нахмурился.

— Это в аэропорту так сказали?

— Нет, там говорят, что куда-то отправили мою сумку. Но для меня равносильно потере. Представляешь, спокойно так заявляют, что по недоразумению присоединили мою сумку к багажу какого-то мистера Слэттера и отослали... я точно не поняла, но вроде бы в Сен-Тропез. Видите ли, диспетчер что-то напутал с фамилиями!

Саймон с минуту смотрел на нее, потом медленно произнес:

— Кажется, я понимаю, что произошло. Как, ты говоришь, твоя фамилия? Сле...

— Слейтон.

Он запрокинул голову и расхохотался.

— Вот умора! Такого со мной еще не было.

Викки гневно блеснула глазами.

— При чем здесь ты? И вообще, что тебя так развеселило? У меня голова идет кругом... Не представляю, где мне теперь искать этого мистера Слэттера!

Ее слова вызвали у Саймона новый приступ смеха.

— Далеко искать не придется, — наконец сказал он.

Викки подозрительно взглянула на него.

— Почему?

— Потому что я перед тобой!

Немного помолчав, Викки обиженно шмыгнула носом.

— Вы все издеваетесь надо мной, что ли?

Теперь настал очередь удивиться Саймону.

— Почему издеваемся? Ведь я в самом деле здесь.

— И что? Ты отправишься на поиски какого-то неизвестного мистера Слэттера?

— То есть как это — неизвестного? По-моему, я известен даже больше, чем нужно.

Викки мрачно воззрилась на него.

Может, так и сходят с ума? — мелькнуло в ее голове.

— Скажи, пожалуйста, при чем здесь ты? — тихо спросила она.

Саймон тоже нахмурился.

— Как при чем, если Слэттер — это я?

Викки усмехнулась.

— Если мне не изменяет память, ты — Саймон Фэри. Или станешь это отрицать?

Он покачал головой.

— Нет.

— Так в чем же дело? Решил подурачить меня?

Саймон пожал плечами.

— Все очень просто. Моя фамилия Слэттер. А Фэри — псевдоним. Вернее, прозвище, которое дали мне газетчики. Кто-то из них однажды назвал меня «Фэри» — волшебный, и это словечко пошло гулять по страницам прессы, переходя из одной статьи в другую. Оно так прочно приклеилось ко мне, что даже я сам к нему привык.

— Вот оно что... — задумчиво протянула Викки. — И ты зарегистрирован здесь под фамилией Слэттер?

— Конечно.

Вот почему вчера портье ответил мне, что мистер Фэри в «Диане» не проживает! — сообразила Викки. Саймон указал не вымышленное имя, как я было подумала, а свое собственное.

— Постой, что же это получается? — вдруг всполошилась она. — Моя сумка где-то путешествует с твоими вещами?

— Не где-то, а едет в принадлежащий мне дом, который находится неподалеку от городка Сен-Тропез. Это на Лазурном берегу, — уточнил Саймон.

Викки вздохнула.

— Ох, сколько на меня всего навалилось! Теперь вот осталась без вещей. Я здесь, а они катят... в Сен-Тропез. И как их теперь оттуда добывать?

— Не вижу проблем, — сказал Саймон.

— Охотно верю, — хмыкнула она. — По-моему, для тебя даже такого понятия, как проблема, не существует.

— Это я уже слышал.

— Хорошо, если, на твой взгляд, все так просто, может, посоветуешь, что мне делать?

Саймон кивнул.

— Охотно. Но за завтраком, если не возражаешь. — Он вновь бегло взглянул на наручные часы. — Примерно через полчаса нам нужно выехать, иначе опоздаем на открытие выставки. Неудобно заставлять людей ждать, — добавил он, будто извиняясь.

Викки не осталось ничего иного, как проследовать в ресторан.


7

Они сели за тот же столик, где вчера ужинал Саймон. Завтрак уже был накрыт.

— Я не знаю, что ты ешь по утрам, поэтому заказал блюда на свой вкус, — сообщил он.

— Не возражаю. Я заметила, что у тебя нет проблем с меню. А я вчера почти ничего не поняла, потому что там все по-французски. Пришлось положиться на вкус официанта.

— Понятно, — сказал Саймон, берясь за нож и вилку. — У меня с этим проще. Я ведь наполовину француз.

— В самом деле? — Несколько мгновений Викки внимательно вглядывалась в его лицо. — Да, пожалуй похож. — Она улыбнулась. — Особенно горбинка на носу. Она делает тебя похожим на Жана Рено. Хотя тот по происхождению вроде бы испанец.

— Может быть. Ты ешь, иначе останешься голодной.

— А что это такое? — спросила Викки, с любопытством глядя на стоящую перед ней тарелку.

— Яйца пашот под красным винным соусом с луком, беконом и грибами. А там порция фаршированной ягнячьей грудинки с фасолью. И вишневый пирог, пропитанный вишневой настойкой.

— Звучит заманчиво. Только не слишком ли обильная трапеза с утра?

— Ну, наш традиционный английский завтрак тоже довольно питателен, — заметил Саймон. — И потом, это вкусно. Надеюсь, тебе понравится.

Викки подцепила вилкой кусочек яйца, отправила в рот, прожевала.

— Да, действительно. — Спустя несколько минут она произнесла: — Значит, в твоем роду были французы?

— Моя мать родом из Прованса.

— Вот оно что...

— И дом, о котором я упоминал и куда отправлен наш багаж, принадлежал ей. Она умерла от сердечной недостаточности шесть лет назад.

— Сожалею, — сказала Викки.

Кивнув, Саймон наполнил два бокала минеральной водой. Викки взяла один и отпила глоток. Потом, после небольшой паузы, ворчливо заметила:

— Ох, зачем ты напомнил мне про этот злосчастный багаж! Даже аппетит пропал.

— А ты попробуй фаршированной грудинки, и он сразу появится.

— Ладно. — Она придвинула к себе другую тарелку. — Ну так что мне делать? Ты обещал дать совет.

Покончив с яйцами пашот, Саймон тоже взялся за грудинку.

— Вот настоящая французская кухня! — сказал он, проглотив первый кусок.

— Я жду, — напомнила Викки.

— Что тебе делать?

— Да.

— Видишь ли, делать тут нечего. Придется тебе отправиться со мной в Сен-Тропез.

У Викки вытянулось лицо.

— Что?

Он обезоруживающе улыбнулся.

— Иного выхода я не вижу. Так что считай это официальным приглашением.

Викки закрыла глаза.

— Боже, за что мне все это?

— Как, ты не рада? — ухмыльнулся Саймон. — Ну, знаешь! Тебе не угодишь. Кому сказать, не поверят. Я предлагаю девушке провести несколько дней в чудеснейшем уголке на берегу моря, а она куксится!

— Да пойми же ты, все это настолько неожиданно, что совершенно выбивает из колеи. И потом, одно дело, когда ты сам что-то планируешь, а потом осуществляешь, и совсем другое — когда приходится идти у ситуации на поводу. Чувствуешь себя былинкой в поле: куда ветер дует, туда и клонишься.

— В данном случае он склоняет тебя к путешествию на Лазурный берег, — добродушно заметил Саймон. — Кстати, тебе когда-нибудь доводилось там бывать?

Викки грустно покачала головой.

— Я впервые во Франции.

— Тогда тебе тем более следует отправиться со мной. Уверяю, не пожалеешь.

— Да? А тебе-то что за радость тащить меня с собой? — вдруг подозрительно спросила Викки.

Саймон откинулся на спинку стула.

— Думаешь, замышляю в отношении тебя нечто... этакое? — Он помолчал. — Буду откровенен. Я нахожу тебя чертовски привлекательной. Кроме того, ты очень волнуешь меня. Ты такая... — Саймон окинул Викки взглядом, задержавшись на губах и высокой, обтянутой вязаным трикотажем груди. — Гм!.. Но не в моих правилах добиваться от женщины взаимности силой. В подобные игры я не играю. Вот если наши желания совпадут... — Он многозначительно умолк.

Заметив в его глазах чувственный блеск, Викки ощутила сухость во рту. Она разозлилась на себя за эту реакцию, но справиться с ней не смогла. Поспешно отпив еще глоток минеральной воды, Викки изобразила на губах ироничную улыбку.

— Намекаешь, что в моем положении самое время снять стресс... или выпустить пар, как ты выражаешься, с помощью секса?

Однако Саймона не так-то просто было смутить.

— Не ожидал, что мои слова столь прочно отложатся в твоей памяти! — усмехнулся он. — Вижу, эта идея находит у тебя отклик.

Викки вдруг покраснела. И, чтобы как-то скрыть замешательство, принялась доедать фаршированную грудинку, которая, впрочем, была очень вкусной.

Тем временем Саймон продолжал, на этот раз гораздо более серьезным тоном:

— На твоем месте я бы не воспринимал все так трагически. Не спорю, ты оказалась в довольно неприятной ситуации, но даже в ней можно найти светлые стороны. Ведь ты здесь в отпуске?

Викки кивнула.

— Да.

— Так отдыхай! Развлекайся. Это Париж, в конце концов. А потом совершишь приятный вояж на Лазурный берег. Зачем противиться судьбе? Ну распорядилась она так, что мы прилетели сюда одним рейсом, ну произошло в аэропорту недоразумение с твоим багажом... И пусть! Так даже интереснее. Потом будет что вспомнить. Вот увидишь, вернувшись в Лондон, ты станешь рассказывать знакомым обо всем, что здесь с тобой случилось, как о забавном приключении.

Вдобавок привезешь Стефани кучу снимков, подхватил кто-то в мозгу Викки скрипучим голоском.

Действительно, мне ведь нужно выполнить свою работу, мрачно подумала она. А тут снова такой удобный случай подворачивается. Может, и вправду судьба?

К тому же с Саймоном так приятно! Он и сам по себе хорош и с проблемами справляется с удивительной легкостью. Викки крепче сжала нож и вилку, дожидаясь, когда утихнет в голове эхо язвительного замечания.

— Снова ты хмуришься, — с досадой произнес Саймон. — Да улыбнись же, наконец!

Несмотря на то что на душе у нее кошки скребли, Викки призвала на помощь свой актерский талант и выполнила просьбу Саймона. Ресницы ее затрепетали как крылья мотылька, затем медленно поднялись. Одновременно вверх двинулись уголки губ, и вскоре на лице Викки засияла самая лучезарная улыбка, какую только можно вообразить.

— Дьявол! — произнес Саймон, восхищенно глядя в ее заискрившиеся глаза. — Как ты это делаешь?

— Что? — с невинным видом спросила она.

— Вот это. — Он заморгал, пытаясь повторить фокус с ресницами, но потерпел фиаско и рассмеялся. — Наверное, подобное под силу только женщинам.

Викки вновь улыбнулась, на этот раз лукаво.

— Не понимаю о чем ты.

— Ну да, конечно. Как бы не так. Знаю я ваши штучки! Ладно, пора приступать к пирогу. — Он посмотрел на часы. — Иначе за разговорами нам не удастся его отведать.

— Что было бы печально, — сказала Викки, разглядывая кусок аппетитного, распространявшего аромат вишневой настойки пирога.

Она была более чем сыта, но не могла отказаться от подобного лакомства.

— Тогда не будем медлить.

Некоторое время они молчали, отдавая должное десерту. Когда их тарелки опустели, Саймон спросил:

— Так что же, согласна ты отправиться со мной в Сен-Тропез?

Викки выдержала паузу. Ей не хотелось, чтобы у Саймона создалось впечатление, будто она с радостью хватается за перспективу подобного путешествия. Наконец, картинно вздохнув, она произнесла:

— Что ж, делать нечего. Придется принять твое приглашение. Только...

— Что? Тебя что-то смущает?

— Лазурный берег еще дальше от Лондона, чем Париж. А мне ведь предстоит как-то добраться домой.

— Тоже мне проблема, — усмехнулся Саймон. — Вижу, ты мастерица создавать трудности на ровном месте.

— У меня бы не было трудностей, если бы действовали мои кредитные карточки.

— Да не переживай ты из-за этого. С карточками разберешься дома, куда тебя доставлю я. Вместе в Лондон и вернемся.

— То есть я буду путешествовать по Франции за твой счет, — хмуро обронила Викки.

Данное положение вещей действительно представлялось ей весьма щекотливым. Причем точно так же она рассуждала бы даже в том случае, если бы Саймон не являлся объектом ее слежки. А уж сейчас и подавно.

— Ну... вернешь мне в Лондоне стоимость билетов, раз это так тебя беспокоит, — невозмутимо произнес Саймон.

Викки кивнула.

— Конечно, беспокоит. Думаю, на моем месте ты рассуждал бы точно так же. И я не успокоюсь до тех пор, пока не рассчитаюсь с тобой за все.

— Звучит как угроза, — вновь усмехнулся Саймон. Затем он в очередной раз бросил взгляд на часы и кивнул официанту. Через минуту тот принес счет. Расплатившись, Саймон повернулся к Викки. — Ну, пора ехать на выставку.

Они пересекли вестибюль и вышли из отеля. Слева от них находился на некотором расстоянии серебристый «порше», возле которого прохаживался парень в строгом костюме и солнцезащитных очках. Увидев Саймона и Викки, он двинулся к ним.

— Бон жур, мистер Слэттер, мадемуазель. Я Гюстав, секретарь Мари. Она прислала меня за вами.

— Здравствуйте, Гюстав. Познакомьтесь, это мисс Слейтен. Как там, все готово?

— Очень приятно, мисс Слейтен, — вежливо кивнул Гюстав Викки, прежде чем ответить на заданный вопрос. — О да, готово! Но Мари все равно очень волнуется. По ее замыслу событие должно пройти с большой помпой. Приглашено столько знаменитостей. Среди них актеры, политики, бизнесмены, ваш приятель кутюрье Дени Ленотр...

— Как, разве Дени не готовится к показу мод? — произнес Саймон, помогая Викки сесть на заднее сиденье и устраиваясь рядом.

Гюстав тронул «порше» с места.

— Да, насколько мне известно. Но Мари сказала, что он выкроил время специально для вас. Кроме того, по просьбе Мари месье Ленотр привезет нескольких топ-моделей. Так сказать, чтобы придать мероприятию определенный шарм.

— Дени вновь вернулся к дамской моде? — вскинул бровь Саймон. — Это для меня сюрприз.

— Если не ошибаюсь, в осенне-зимней коллекции месье Ленотр действительно намерен показать несколько дамских туалетов.

Саймон спросил еще о чем-то, и, пока Гюстав отвечал, Викки размышляла над только что полученной информацией.

В течение ближайшего времени мне наверняка представится возможность добыть кое-какой материал из той области, что интересует Стефани, думала она. Только как сделать снимки, не возбуждая подозрений? Да, задача не из легких... Как же быть? На моем месте Меган обязательно бы что-нибудь изобрела. А мне, как назло, ничего не приходит на ум. Она советовала действовать по ситуации. А какая у меня ситуация? Я нахожусь здесь в отпуске. Туристка. И что дальше? Хотя... Верно! Сама ведь вчера сказала Саймону, что у меня, как у всякого уважающего себя туриста, есть фотоаппарат. Так надо же им воспользоваться!

Викки принялась усиленно вертеть головой, высматривая через окошко автомобиля какую-нибудь достопримечательность.

Тем временем, выведя «порше» на авеню, Гюстав направил его в сторону, обратную той, откуда Викки вчера приехала на такси. Они миновали площадь, через несколько минут плавно свернули налево и вскоре приблизились к перекинутому через реку мосту.

Сена, поняла Викки.

И в следующее мгновение увидела темнеющую на противоположном берегу Эйфелеву башню.

Вот! То, что нужно! — вспыхнуло в ее мозгу.

Она тут же изобразила бурную деятельность в надежде привлечь к своим манипуляциям внимание Саймона: с преувеличенным восторгом поглядывая на башню, она открыла одно отделение сумочки — как оказалось, не то, — затем другое, извлекла фотоаппарат и несколько мгновений нервно вертела его в руках.

К счастью, ее действия не остались незамеченными.

— Что ты собираешься делать? — спросил Саймон.

— Эйфелева башня! — произнесла Викки тоном малолетнего сластены, которому неожиданно поднесли на блюдечке большой кусок шоколадного торта со взбитыми сливками.

— И ты собралась фотографировать ее из движущегося автомобиля, да еще через стекло?

— А что? Не получится хорошего снимка? — захлопала Викки ресницами.

Саймон снисходительно усмехнулся. Затем тронул Гюстава за плечо.

— Не могли бы вы притормозить на минутку? Это не займет много времени. Мы только разок щелкнем башню, и все.

Гюстав направил «порше» к бордюру.

— Только недолго, пожалуйста. Мари ждет вас.

— Да-да, разумеется.

Викки и Саймон вышли из автомобиля.

— Здорово! — воскликнула она. — Отсюда вид еще лучше.

Дальнейшее действительно не заняло много времени. Саймон помог ей выбрать наилучший ракурс, а на кнопку нажала она сама.

Потом, решив ковать железо, пока горячо, Викки обогнула Саймона, встала так, чтобы Эйфелева башня находилась за его спиной, и нацелила на него объектив.

— Можно? — спросила она с кокетливой улыбкой. — На память. Иначе никто не поверит, что в Париже я познакомилась с самим Саймоном Фэри!

Он пожал плечами, но снимать себя не запретил.

Щелкнув его, Викки мысленно поздравила себя с первым успехом. И тут же приняла решение действительно оставить у себя этот снимок, чтобы и вправду было на что взглянуть, когда по возвращении в Лондон она вспомнит Саймона.

Они вернулись в автомобиль, и Гюстав повез их дальше.

— А на выставке можно фотографировать? — осмелев, спросила Викки.

Саймон с усмешкой взглянул на нее.

— Вижу, ты взялась не на шутку!

— Сам же советовал мне забыть обо всем и наслаждаться отдыхом, — парировала она.

— Ну да. И что ты собралась снимать в галерее? Мои работы?

— А хотя бы и их. Вообще-то я пока не могу сказать наверняка. Вдохновение вещь тонкая, тебе ли этого не знать.

— О, да мы, оказывается, коллеги! — присвистнул Саймон.

Викки слегка стушевалась, однако позиций не сдала.

— Ну, положим, это далеко не так, но фотографировать я люблю. — После небольшой паузы она добавила: — Только не подумай ничего такого, мне не нужно объяснять, чем фотохудожник отличается от человека, научившегося наводить объектив фотоаппарата на объект съемки.

— Приятно слышать...

Саймон собирался что-то добавить, но тут «порше» резко притормозил и вильнул вправо.

— Тьфу, дьявол! — выругался Гюстав. — Откуда он взялся?

— Что случилось? — спросил Саймон, будто невзначай обнимая одной рукой Викки, которую швырнуло на него.

Гюстав кивнул вперед.

— Да вон, паренек на мотороллере! Вынырнул как из-под земли...

— Испугалась? — негромко спросил Саймон, глядя на Викки сверху вниз.

— Да нет, просто неожиданно...

Недоговорив, она попыталась отстраниться, однако у Саймона были другие соображения на этот счет. Он и не подумал ее отпустить. Напротив, крепче прижал к своему боку.

Викки вскинула на него взгляд. В ответ Саймон посмотрел на нее серьезно, без улыбки. И в этот миг между ними будто проскочила искра электрического разряда. Несколько секунд, показавшиеся обоим бесконечными, они смотрели друг на друга не отрываясь. В течение этого пронзительного промежутка времени словно происходил безмолвный разговор, смысл которого можно выразить одним коротким словом — «да».

«Да» — всему, что совершается сейчас, чего можно ожидать в будущем и что вообще может произойти между мужчиной и женщиной. Это было откровенное взаимное признание в возникновении старого как мир желания обладать друг другом.

В эту минуту никому из них не хотелось думать о том, что они едва знакомы, во что могут вылиться их отношения и что будет потом. Им было просто приятно сидеть в обнимку на заднем сиденье автомобиля, катящего по парижским улицам.

Но рано или поздно все кончается, и эта поездка тоже завершилась у здания, где находилась галерея Мари Дюбуа.

Остановив «порше» напротив украшенного огромным транспарантом входа, Гюстав вышел первым и распахнул дверцу перед Саймоном и Викки.

Дальше началось то, что Викки определила для себя как «выход блистательного Саймона Фэри на сцену».

На тротуаре перед галереей скопилось немало народу. Наверху ступеней стояла женщина средних лет с изысканно уложенными темными волосами.

Наверное, это и есть Мари, о которой упоминал Гюстав, мельком подумала Викки.

Саму ее почти сразу же, как только она ступила на тротуар, оттеснили от Саймона журналисты и телевизионщики. Тот успел лишь кинуть на нее извиняющийся взгляд.

На ходу отвечая на вопросы репортеров, Саймон двинулся к входу. Там его радушно приняла Мари. Затем она обратилась к собравшимся, сказав несколько слов по поводу сегодняшнего события, после чего пригласила всех внутрь.

Направляясь за остальными посетителями в галерею, Викки поняла, что на некоторое время оказалась предоставленной самой себе.

Теперь следи за происходящим в оба! — прозвучал в ее мозгу противный голосок. Не упусти своего шанса сделать снимок-другой!

Она нахмурилась, хотя и понимала, что совет дельный. К тому же вокруг было немало людей с фотоаппаратами — у каждого японца свисал на ремешке с плеча кожаный футляр.

Но как же не хотелось Викки добывать компрометирующий материла о Саймоне! Она уже чувствовала себя едва ли не предательницей.

С другой стороны, на ней лежали определенные обязательства перед Меган. Не говоря уже о Стефани, выложившей ради этого дела немалые денежки, которые в данный момент готовится прибрать к рукам миссис Хопкинс.

Грустно вздохнув, Викки достала из сумочки фотоаппарат.


Торжество по случаю открытия выставки подходило к концу. К этому времени, переходя от стенда к стенду, Викки успела убедиться в том, что Саймону не зря дали прозвище Фэри.

Как, наверное, большинству присутствующих, прежде ей попадались на глаза лишь отдельные работы Саймона. Сейчас же она увидела их столько, что это позволило понять направление его творческой мысли, определить мировоззрение. То, как он видит и ощущает окружающее, завораживало. Самые привычные объекты ему удавалось запечатлеть так, что они смотрелись совершенно по-новому и как будто приобретали иной смысл.

На снимках Саймона было много обнаженной натуры — и женской и мужской, — и они заставляли совсем по-другому взглянуть на человеческое тело. Некоторые работы в первый момент озадачивали, и лишь спустя несколько мгновений зрителя озаряло: да ведь это свернувшаяся калачиком девушка! Причудливое сочетание света и тени делало женскую фигуру неузнаваемой.

Викки поразил снимок индейца, почти полностью сливающегося с окружающей обстановкой, что навевало мысли о том, как глубока связь этого человека со средой обитания и как велика пропасть, отделяющая от дикой природы, скажем, современного европейца.

Викки с удовольствием ограничилась бы одним созерцанием выставленных работ, но, к сожалению, ей самой тоже пришлось фотографировать.

И нужно сказать, было что! Дамы так и липли к Саймону. Его внешность и аура успеха притягивали их как магнит. Как только заканчивалось очередное интервью, в ходе которого фото- и телерепортеры снимали Саймона на фоне выставленных работ, как к нему тут же приближалась какая-нибудь знакомая, или приятельница, или лишь считающая себя таковой особа. И все норовили расцеловаться с ним.

Викки поочередно запечатлела его в объятиях двух блондинок, трех брюнеток и одной огненно-рыжей красавицы. Две обворожительные топ-модели, одна из которых была темнокожей, устроили настоящее шоу для телевидения и прессы, оккупировав Саймона с двух сторон. Викки не преминула сделать снимок.

Позже, сама толком не понимая зачем, она еще раз сфотографировала мулатку — на сей раз в обнимку с каким-то коротко стриженным блондином. Парень обладал нормальным для мужчины ростом, но был все-таки ниже своей высокой стройной спутницы. Викки потом еще долго не могла отделаться от ощущения, что уже где-то его видела.

Зато некоторые другие почитатели таланта Саймона точно были ей знакомы — особенно двое французов, имевших самое непосредственное отношение к миру кино.

Несколько раз Викки встречалась взглядом с Саймоном, и тот жестом просил ее подойти, однако она всякий раз отрицательно качала головой. Саймон хмурился, не понимая упрямства Викки, а она, помня о своей неприятной миссии, просто не хотела светиться перед прессой и телевидением в его обществе.

Наконец, улучив момент, когда рядом с ним никого не оказалось, Саймон сам подошел к ней. Первое, на что обратила внимание Викки, когда он приблизился, было окружающее его облачко дорогого дамского парфюма, состоявшее из смеси разных ароматов. Несомненно, этот своеобразный букет создали надушенные женщины, обнимавшиеся с Саймоном.

— Поздравляю тебя с огромным успехом! — Собственная фраза показалась Викки весьма двусмысленной, но, еще не успев осмыслить ее до конца, она добавила почти без паузы: — Ты пахнешь, как куртизанка!

Глаза Саймона заискрились. Отступив на шаг, он окинул Викки восхищенным взглядом.

— Мне нравится, как ты выражаешь свои мысли.

— Прекрати разглядывать меня, словно я голая! — возмущенно прошептала Викки.

— Разве я так смотрю? — усмехнулся он. — Кстати, не припомню, говорил я тебе, что обнаженной ты выглядишь просто божественно?

— Нет, не говорил, — проворчала Викки.

— Да? Гм, а мне казалось... Ладно, надеюсь, еще как-нибудь выпадет случай сказать.

— Нахал!

Усмешка Саймона стала еще шире.

— Послушай, что ты меня костеришь? То нахал, то куртизанка... У меня сегодня такое событие, персональная выставка, а ты...

— Ведь я тебя поздравила, — напомнила ему Викки.

— Гм... Только я так и не понял, с чем именно. С тем, как я пахну?

— Ты действительно весь пропитался ароматами дамских духов.

— Допустим. Но разве это мешает тебе поздравить меня как следует?

Викки прищурилась.

— Это как?

— Хотя бы вот так.

Шагнув вперед, Саймон одной рукой обвил ее талию, пальцами другой зарылся в волосы на затылке и припал к губам.

— Что ты делаешь! — воскликнула Викки.

Вернее, ей только казалось, что она это произнесла, а на самом деле у нее вырвалось нечто вроде «ммм!», потому что, едва ее губы раскрылись, Саймон скользнул между них языком.

Пронзивший Викки импульс наслаждения оказался так силен, что на минуту она как будто провалилась в некую сладостную тьму. Глаза ее закрылись сами собой, уши заложило. И лишь когда подогнулись ослабевшие колени, к ней понемногу начало возвращаться ощущение реальности. Но и та сплошь состояла из одного чистейшего блаженства.

Сколько продолжался этот безумный поцелуй, Викки не знала. Окончательно прийти в себя ей помогли чьи-то аплодисменты.

Открыв глаза, она с ужасом увидела, что вокруг собрались все те, кого Мари персонально пригласила на открытие выставки. И сама она сейчас хлопала громче других.

— Браво! Браво! — прозвучало сразу с нескольких сторон, как в театре.

Хорошо хоть не «бис», пронеслось в голове Викки.

И тут кто-то из мужчин действительно крикнул:

— Бис!

Раздался дружный смех.

Саймон обвел всех взглядом, приложив руку к груди.

— Простите, господа, повтора не будет. Разве только... — он повернулся к Викки, — того пожелает дама?

К счастью, за минувшие несколько мгновений она успела взять себя в руки. Профессионально изобразив улыбку, она произнесла:

— В другой раз. На открытии следующей выставки.

Ее слова были встречены одобрительным гулом.

— Мадам, месье! — громко произнесла Мари. — Приглашаю всех ко мне на виллу. Коктейль по случаю успеха нашего дорогого Саймона!

Тут все вновь сгрудились с поздравлениями вокруг виновника торжества, после чего так, группой, и двинулись в сторону выхода. Но Саймон тут же отделился от них и вернулся за Викки.

— Идем, малышка!

Однако она осталась на месте.

— Ты ничего не говорил про коктейль.

— Я и сам услыхал про него только сейчас. Мари приготовила всем сюрприз. Не могу же я отказаться! Ради меня собралось столько известных людей, среди них мои друзья...

Викки немного помолчала.

— Понимаешь, мне не хочется как-то связывать тебя, создавать проблемы. Ты и так столько сделал для меня... Но здесь все так разодеты! А я своим видом будто принижаю торжественность момента. Если не возражаешь, давай сделаем так: ты поезжай вместе со всеми, а мне дай ключ от номера и я подожду твоего возвращения в гостинице. А до нее как-нибудь доберусь, на автобус у меня денег хватит.

Саймон хмурился, слушая ее.

— Нет, малышка, меня этот вариант не устраивает. И вообще, что за выдумки? По мне, так ты замечательно выглядишь и в джинсах. Уверен, тебе идет любая одежда, а еще лучше, когда ее нет совсем... — Он осекся, заметив мрачный взгляд Викки. — Гм... Но если тебя смущает твой вид... — Саймон вдруг повернулся и крикнул: — Дени! Можно тебя на минутку?

В следующую минуту Викки увидела, как от группы приглашенных отделился и направился к ним кутюрье Дени Ленотр.

— Разумеется, мон шер ами! Для тебя — все, что угодно. Сегодня твой день, — произнес он с сильным французским акцентом.

— Спасибо, — улыбнулся Саймон. — У нас тут возникла небольшая проблема. Викки... Кстати, позвольте вас познакомить: Дени Ленотр, Викки Слейтен.

— Месье Ленотра не нужно представлять, — любезно улыбнулась Викки.

— Благодарю, мадемуазель, — произнес Ленотр, беря ее руку и галантно поднося к губам. — Затем он повернулся к Саймону. — Так что за проблема?

— Видишь ли, Викки стесняется ехать на коктейль в той одежде, которая на ней сейчас. Не найдется ли у тебя для нее какого-нибудь платья на нынешний вечер?

Глаза Ленотра вспыхнули.

— Что за вопрос! — Он окинул Викки профессиональным взглядом. — Конечно, найдется. И не одно. Только нужно заехать ко мне в мастерскую.

— Думаю, это нетрудно осуществить, — заметил Саймон.

В эту минуту к ним приблизилась Мари.

— О чем вы здесь беседуете?

— По дороге к тебе мы завернем в мастерскую Дени, немного приоденем Викки, — пояснил Саймон. — А потом все вместе отправимся на твою виллу.

— Надеюсь, это не займет много времени? — спросила Мари.

Ленотр улыбнулся.

— О, совсем немного. Мы отправимся на моем автомобиле, а ты позаботься о моих девочках, ладно?

— Разумеется, — ответила Мари. — Ты не забыл дорогу ко мне?

— Я запомнил ее навеки, дорогая.

Тут Викки не выдержала.

— По правде сказать, мне неловко кого-либо обременять, — начала было она, но Мари с улыбкой прервала ее.

— Вы ничего подобного и не делаете. Уверена, Саймону и Дени будет очень приятно провести время в вашем обществе. Да и вам наверняка доставит удовольствие автомобильная прогулка с двумя этими красавцами. — Она задорно тряхнула головой. — Эх, будь я помоложе!..

Мужчины заулыбались.

— Не кокетничай, дорогая, — произнес Дени, обнимая Мари за плечи и на мгновение прижимая к себе.

Та рассмеялась.

— Ну все, ухожу к гостям. Не задерживайтесь!


8

Вскоре Викки вновь сидела с Саймоном в автомобиле — на этот раз «мерседесе», — которым управлял Ленотр. Поездка заняла минут пятнадцать.

Ленотр завел их в мастерскую, и Викки сразу принялась с интересом оглядываться по сторонам. Она никогда не думала, что окажется там, где совершается тонкий творческий процесс и создается нечто такое, что потом обретает наименование нового направления моды.

Ленотр проводил Викки и Саймона по коридору мимо четырех комнат, двери которых были открыты. Там работали люди, стояли раскройные столы, а на стенах висело множество портновских лекал.

Наконец они оказались в помещении, по-видимому служившем Ленотру кабинетом.

— Присаживайся, — кивнул тот Саймону на стоящие перед письменным столом кресла. — А мы с Викки ненадолго удалимся. — Ленотр поднял голову и крикнул: — Тома? Угости мистера Фэри кофе.

— Да, месье Ленотр, — раздалось откуда-то из недр мастерской.

Оставив Саймона ждать, Дени привел Викки в зал, одна стена которого представляла собой сплошное зеркало, а вдоль другой тянулись стойки с висящими на вешалках платьями и мужскими костюмами. Костюмов было больше.

Ленотр подвел Викки к одной стойке.

— Вот, выбирайте. Это модели нынешнего летнего сезона. Примерьте несколько. Надеюсь, что-нибудь вам понравится.

— Что-нибудь! — восторженно воскликнула Викки. — Да у меня глаза разбегаются.

Однако при ближайшем рассмотрении выяснилось, что в действительности выбор не так велик, как показалось вначале. Нарядов было немало, однако далеко не каждая женщина рискнула бы их надеть.

Некоторые платья были сшиты из прозрачного шифона, другие выглядели чересчур помпезно, у третьих вырез спереди опускался едва ли не до талии, а иные вообще непонятно на чем держались. Словом, вся эта красота почти не имела практического применения. Ее можно было продемонстрировать разве что на подиуме.

Наконец Викки удалось отыскать пару платьев, и она скрылась с ними за черной занавеской, образовывавшей в углу зала подобие примерочной.

Первым Викки накинула наряд, приглянувшийся ей больше всего, — шелковое платье, на светло-розовом фоне были разбросаны крупные коричневые цветы. Но когда она показалась Ленотру, тот покачал головой.

— Не ваш стиль.

Викки вновь отправилась за занавеску и вскоре вышла в другом платье.

Взглянув на нее, Ленотр поморщился. Затем еще раз внимательно осмотрел ее с головы до ног.

— Так, волосы темные, глаза... о, какой редкостный фиалковый оттенок! Грудь... что ж, уменьшить ее нам сейчас не удастся. Зато у вас тонкая талия и узкие бедра. — Он задумчиво посмотрел на стойки, потом подошел к одной и стал быстро передвигать вешалки. — Где-то у меня было... А, вот! Нашел. То, что нужно.

Он протянул Викки узкое, похожее на тунику платье без рукавов с повторяющимся геометрическим рисунком, черные и фиолетовые детали которого переплетались на белом фоне.

— Ну-ка примерьте.

Надев за занавеской наряд и взглянув на себя в зеркало, Викки улыбнулась. Она стала похожа на египетскую принцессу. И словно посвежела.

— О-ла-ла! — качая головой, воскликнул Ленотр, когда Викки продефилировала перед ним. — Только знаете что? Один маленький штрих — снимите бюстгальтер. Он портит впечатление. И еще, я бы на пару сантиметров укоротил вам волосы и сделал их чуть темнее.

— Красить? — подняла Викки бровь. — Но это займет уйму времени!

— Всего пару минут, — возразил Ленотр. — Не красить, а... как бы это сказать... В общем, Тома все сделает. Сейчас я его позову.

Он исчез за дверью, а Викки вновь двинулась за занавеску — на этот раз, чтобы снять лифчик. Свои вещи она сложила в большой полиэтиленовый пакет, который на всякий случай сунула в сумочку еще перед отлетом в Париж.

Пришедший с Ленотром Тома — молодой человек с металлическим украшением в нижней губе и коротко стриженными крашеными волосами, представлявшими собой упорядоченный набор красных, синих и зеленых пятен, — усадил Викки на стул перед зеркальной стеной, накинул на плечи простынку, затем вынул из нагрудного кармана рубашки расческу и ножницы. С их помощью он быстро подровнял Викки волосы, потом спрятал ее локоны под полиэтиленовую шапочку и обычным вязальным крючком извлек тонкие пряди, которые тут же покрыл черным оттеночным спреем.

— Видите, как просто! — заметил Ленотр, пока Викки любовалась в зеркало своими мелированными волосами. — Теперь легкий макияж — и вы поразите всех гостей Мари. Подчеркни глаза, а губы покрой светло-розовым тоном, — добавил он, обращаясь к Тома.

Тот принялся накладывать на лицо Викки косметику. Спустя некоторое время Ленотр спросил:

— Какой размер обуви вы носите?

Немного удивившись, Викки ответила, после чего он вновь куда-то удалился и вернулся с парой темно-фиолетовых туфель на шпильках. Те пришлись Викки впору. Когда, полностью готовая, она посмотрела на себя в зеркало, с ее губ невольно слетел вздох восхищения.

— Ну как? — усмехнулся Ленотр.

— Я себя не узнаю! Благодарю вас, месье. И вас, Тома. Вы... настоящие мастера!

— Что ж, рад, что вам понравилось. А сейчас прошу в мой кабинет. Саймон, наверное, заждался.

Возможно, Ленотр и преувеличивал слегка, говоря о том, что Викки поразит всех гостей Мари, однако Саймон действительно был потрясен.

Когда Ленотр наконец вернулся в кабинет в сопровождении какой-то изящной красотки, он счел ту одной из моделей. И лишь открыв рот, чтобы спросить, где Викки, вдруг узнал ее в вошедшей.

Его рот так и остался открытым. А взгляд двинулся в увлекательное путешествие. Саймону показалось, что волосы Викки потемнели и уж точно стали короче. Глаза стали выразительнее, губы как будто полнее, грудь слегка колыхалась во время движений. А платье, благодаря оригинальному рисунку, визуально делало Викки еще более стройной. Ее новый образ почему-то вызвал у Саймона ассоциации со знаменитой Нефертити.

Он зачарованно поднялся с кресла.

— Викки?

Та рассмеялась, переглянувшись с Ленотром.

— Что я говорил! — довольно воскликнул тот.

— Ну и чудеса... — произнес Саймон.

Викки пожала плечами.

— Это все заслуга месье Ленотра и Тома.

— Эх, жаль, что мы сейчас не в моей студии, — вдруг произнес Саймон. — Я бы непременно сфотографировал тебя такой!

— Это можно и здесь устроить, — невозмутимо заметил Ленотр.

— Но нужен достойный фон, желательно светлый.

— У меня есть тюк белого муслина, который чудесно подойдет для драпировки.

Саймон махнул рукой.

— А снимать-то нечем... — Однако в следующее мгновение в его глазах вдруг блеснула какая-то мысль и он взглянул на Викки. — Постой, у тебя же есть фотоаппарат! Конечно, это скорее игрушка, чем настоящая техника, но хоть что-то.

Следующие полчаса ушли на подготовку и регулировку освещения, затем Саймон сделал два снимка.

— Рассчитываю взглянуть на результат и получить копию, — сказал он, возвращая Викки фотоаппарат.

Она, разумеется, кивнула, понимая при этом, что вряд ли сможет выполнить подобную просьбу.

— Все, друзья мои, пора отправляться к Мари, — напомнил им Ленотр. — Иначе она обидится. К тому же все собрались ради тебя, — повернулся он к Саймону. — Ты не вправе лишать их общения с собой.

— Да-да, в путь, — кивнул Саймон. Он забрал у Викки пакет с одеждой и обувью, взял ее под локоток и повел к выходу.

Ленотр сопровождал их. На улице все вновь разместились в «мерседесе» и отправились в сторону Фонтенбло.


Примерно через полчаса, подъехав к окруженной каштанами вилле, они пристроились в хвост ряда стоящих вдоль бордюра автомобилей. Затем Ленотр повел Викки и Саймона к дому.

Прием для гостей Мари устроила на зеленой лужайке перед окнами небольшой красивой виллы. Здесь звучала музыка, был накрыт стол с закусками, всем желающим наливали крюшон из объемистого хрустального сосуда. На отдельном столике находились напитки покрепче.

Гости разбрелись по лужайке маленькими группами, беседуя между собой.

Появление вновь прибывших было встречено веселыми возгласами, местами зашелестели аплодисменты в честь Саймона. Мари поспешно выдвинулась вперед.

— Ну наконец-то! Мы все заждались. Добро пожаловать! — Она с оттенком удивления взглянула на Викки, потом произнесла: — Вот видите, дорогая моя, вы еще больше похорошели в наряде от Дени Ленотра. А вам не хотелось ехать! Сейчас вы просто прелесть. — Мари повернулась к Ленотру. — Нужно будет как-нибудь и мне заглянуть в твою мастерскую. Позволишь?

Тот улыбнулся.

— Зачем ты спрашиваешь, дорогая? Приезжай, я устрою для тебя небольшой персональный показ мод.

— Как я рада, что ты вновь начал разрабатывать дамские модели одежды! — сказала Мари. — Ну идемте, я угощу вас чем-нибудь с дороги.

Они двинулись к столу, и по пути Викки успела поймать на себе несколько пристальных женских взглядов.

Кто ты? — будто спрашивали они. Откуда взялась? И почему Саймон Фэри уделяет тебе столько внимания?

Викки почувствовала себя будто под перекрестным огнем. В первое мгновение она внутренне сжалась, опустила глаза и замедлила шаг, но потом ей даже неловко стало за свое малодушие.

Представь себе, что ты на сцене, что это твой выход, сказала она себе. И играй свою роль. Ведь тебе не привыкать, верно? К тому же ты вряд ли еще когда-нибудь увидишь всех этих людей.

Приободрившись, Викки подняла подбородок и с независимым видом подошла к столу, где Мари уже потчевала Саймона и Ленотра.

— Угощайтесь, моя дорогая, — сказала она, увидев Викки. — У нас здесь фуршет. Вот вам тарелка, вот бокал. Напитки там, а здесь закуски...

Мари принялась перечислять по-французски все, что лежало на блюдах, и мало что понимавшей Викки осталось лишь вежливо улыбаться. К счастью, на выручку вновь пришел Саймон.

— Спасибо, Мари, — сказал он. — Давай-ка я сам помогу Викки разобраться.

— Ах да! — спохватилась та. — Ведь вы, наверное, ни слова не поняли из того, что я говорила?

— Лишь некоторые, — честно призналась Викки.

— Ну простите меня. Надеюсь, Саймон исправит мою оплошность.

— Не беспокойся, Мари, все в порядке. Ничего страшного не произошло. Правда, Викки?

— О, совсем ничего, — подхватила та.

Затем, извинившись, Мари направилась к группе других гостей.

— Ты очень проголодалась? — спросил Саймон.

— Нет, мне достаточно лишь слегка перекусить. Честно говоря, я больше хочу пить.

— Тогда я тебе положу террин из омаров с пряностями и слойку с паштетом. Достаточно?

Викки кивнула.

— А нет здесь холодной минеральной воды?

Саймон оглядел стол.

— Наверное, есть... Знаешь что, выпей лучше крюшона. Думаю, он достаточно прохладен. Смотри, как запотела посудина, из которой его черпают!

Перекусив, они взяли бокалы и медленно побрели в сторону одной из установленных меж кустов садовых скамеек. Но далеко отойти от стола им не удалось. Отделившись от одной группы гостей, к ним поспешила девушка с выкрашенными в огненно-рыжий цвет и уложенными в высокую замысловатую прическу волосами — одна из тех, с кем Саймон целовался в выставочном зале и которую Викки запечатлела на пленке.

— Саймон, дорогой! — капризно воскликнула незнакомка, мимоходом смерив Викки уничтожающим взглядом. — Мы хотим пообщаться с тобой. Ты так редко бываешь здесь! Не игнорируй нас, иначе мы обидимся... — Она взяла Саймона под руку и потащила в ту сторону, откуда пришла. — Идем же, девочки ждут!

— Прости, я на некоторое время оставлю тебя, — успел произнести Саймон, оглянувшись на Викки.

— Конечно, — ответила Викки.

Вздохнув, она продолжила свой путь. Передвигаться ей пришлось на цыпочках, потому что тонкие каблуки туфель то и дело проваливались в грунт или цеплялись за траву.

Кое-как добравшись до скамейки, она села и, попивая крюшон, стала наблюдать за происходящим.

Среди группы гостей, к которой привела Саймона рыжеволосая незнакомка, зазвучал смех и восклицания. Девушки принялись что-то наперебой говорить по-французски. Саймон им отвечал.

Вскоре Викки перевела взгляд на другую группу участников приема, среди которых находился Ленотр и кинорежиссер. Некоторое время она рассматривала последнего, а потом заметила, что в сторону стоящего среди девушек Саймона движется темнокожая топ-модель. За ней с хмурым видом шел приятель — коротко стриженный блондин. По-видимому, ему не очень нравилось, что подружка проявляет повышенный интерес к Саймону Фэри.

Нечего рассиживаться! — прозвучало вдруг в мозгу Викки. Забыла, зачем ты здесь? Приготовь фотоаппарат, он может понадобиться.

Действительно, вскоре могло произойти что-то интересное. Для Стефани. Сама Викки не только не испытывала восторга по поводу повышенного интереса женщин к Саймону, но даже время от времени чувствовала уколы ревности. У нее успело образоваться по отношению к нему странное чувство собственности. И данный факт очень ее настораживал.

Недоставало еще влюбиться! — подумала она, мрачно наблюдая за мулаткой и ее спутником.

Затем Викки достала фотоаппарат, но тут же сообразила, что снимать открыто нельзя. Быстро оглядевшись, она встала и направилась за ближайший куст.

Тем временем мулатка приблизилась к Саймону, что-то сказала и повисла на его согнутой руке. Остальные девушки рассмеялись. Саймон произнес несколько слов, после чего вновь заговорила мулатка. По-видимому, сказанное ею носило двусмысленный характер, потому что на губах Саймона возникла несколько неловкая улыбка. Что-то ответив, он похлопал мулатку по лежащим на его руке пальцам, бегло взглянул на блондина и попытался отстраниться. Но тут мулатка неожиданно обняла его, прильнув к нему всем телом.

Продолжалось это всего несколько мгновений, однако Викки успела щелкнуть кнопкой фотоаппарата.

В следующую минуту блондин крепко взял подружку за плечи, заставив разомкнуть обвитые вокруг шеи Саймона руки. Девушки, притихнув, с интересом наблюдали за происходящим.

Но больше ничего не случилось. Обняв мулатку за талию, блондин пересек с ней лужайку и увлек в глубь сада, беспрестанно что-то говоря и периодически касаясь губами щеки, для чего ему приходилось вытягивать шею. А Саймона увела по направлению к дому подоспевшая Мари.

Викки почему-то стало очень грустно. По сути, она здесь совсем чужая. Единственный знакомый ей человек — Саймон. Но и с ним все не так-то просто. Викки все больше привязывалась к нему, прекрасно понимая, что ничего хорошего из этого не получится. И никакого будущего у подобного союза быть не может. Она не могла не видеть, что Саймон тоже заинтересовался ею... и от осознания этого ей становилось еще хуже.

Увидев рядом выложенную фигурными плитами дорожку, Викки побрела по ней к виднеющемуся за деревьями пруду.

Однако посмотреть на него вблизи ей так и не довелось.

Неспешно шагая по дорожке и размышляя над своим незавидным положением, Викки разглядывала пробившуюся между плит траву, в которой местами даже желтели цветочки. Вдруг впереди зазвучали голоса. Подняв голову, Викки увидела в конце мощеной тропы беседку, а в ней какую-то пару.

В следующее мгновение она поняла, что это мулатка и блондин, по-видимому пришедшие сюда с другой стороны.

Викки остановилась и в первую минуту хотела было повернуть обратно, но потом, будто кто-то ее в бок толкнул, сошла с дорожки и спряталась за ствол дерева.

Блондин и его подружка находились в центре беседки, но были прекрасно видны, потому что их освещало низкое вечернее солнце. Парень все еще продолжал что-то говорить, а потом вдруг взял лицо девушки в ладони и прильнул к губам.

Может, еще разок их сфотографировать? — подумала Викки. Ведь между Саймоном и этой красавицей явно существует какая-то связь. Конечно, его самого здесь нет, но...

Она сделала снимок в тот момент, когда поцелуй стал более бурным, объятия взаимными, а одна рука блондина спустилась к ягодицам подружки.

Щелчок фотоаппарата показался Викки оглушительным, однако те двое как будто ничего не услышали. Впрочем, им явно было не до того.

Викки еще немного постояла под деревом, потом потихоньку выбралась на дорожку. Так как дорога к пруду оказалась перекрытой, ей не оставалось ничего иного, как вернуться на лужайку.

Она побрела обратно, вновь погрузившись в прерванные размышления. Вскоре ей на глаза попалось боковое ответвление от дорожки, которого она не заметила, когда шла к пруду. Это была утоптанная тропа, по которой тоже можно было пройтись в туфлях на высоких каблуках.

Не долго думая, Викки свернула с мощеной дорожки и направилась в глубь сада. На сердце у нее словно камень лежал. Перед собой кривить душой она не могла, и от собственных эмоций ей было не скрыться. Чем больше компрометирующих Саймона кадров накапливалось на пленке ее фотоаппарата, тем хуже она себя чувствовала.

А Саймон тем не менее все больше входил в ее кровь и плоть. Викки всячески гнала от себя воспоминания о его будоражащих поцелуях и вообще обо всем интимном, что было связано с ним. Как человек здравомыслящий, она понимала, что ее небольшое французское приключение не будет иметь продолжения в Лондоне. Но, даже осознавая все это, она глубоко переживала свой обман.

Да, у нее есть определенные обязательства по отношению к Стефани. Та возлагает на Викки большие надежды. И желание Стефани уберечь дочь от неприятностей вполне понятно.

Вот только одна закавыка: думая о Саймоне, Викки все больше чувствовала себя предательницей.

Не раз и не два ее посещало желание рассказать ему обо всем. Рассказать и покончить с этим делом, пока оно не зашло слишком далеко.

Но потом Викки вспоминала о деньгах, которые задолжала миссис Хопкинс за квартиру, о немалой сумме, полученной от Стефани, а затем, по совету Меган, переведенной на собственный, ныне заблокированный счет... И ею овладевало чувство безысходности. Которое лишь усиливалось по мере того, как увеличивались симпатии к Саймону.

Викки долго гуляла по саду, пока не набрела на розарий, где между клумб стояли скамейки. Она опустилась на одну из них и сбросила туфли.

Здесь ее и обнаружил Саймон.

— Ах вот ты где! — воскликнул он с нотками плохо скрываемого беспокойства. — А я тебя обыскался... Думал, может, тебе вздумалось в одиночку вернуться в Париж! Что ты здесь делаешь?

— Я? Так, ничего... — сказала Викки, озираясь по сторонам. — Розы фотографирую.

Саймон взглянул на клумбы.

— И для этого тебе понадобилось столько времени? Там уже все разъезжаются. Пора и нам отправляться в обратный путь.

— Хорошо, — улыбнулась Викки. — Потому что я немного устала. Только нужно вернуть месье Ленотру платье и туфли.

— На этот счет не беспокойся. Вещи мы положим в пакет и перед отъездом оставим у портье. А Ленотр потом пришлет кого-нибудь за ним.

— Перед отъездом? — повторила она, надевая туфли.

— Завтра мы вылетаем в Ниццу, а оттуда двинем в Сен-Тропез. В Париже меня больше ничто не задерживает, рекламная акция завершена, так что можно отправляться дальше. Надеюсь, возражений нет? — Он протянул руку, помогая Викки подняться, а когда она встала на ноги, неожиданно притянул к себе. — А, попалась! — В следующее мгновение Саймон наклонился и коснулся ее губ своими.

И Викки вдруг стало необыкновенно хорошо, все тревоги вмиг развеялись, а вместо них возникло ощущение покоя и уюта.

Очень коварное ощущение.

Через некоторое время Викки уперлась ладонями Саймону в грудь и отстранилась.

— Прекрати! Что ты делаешь? Нас могут увидеть.

Он взглянул на нее, медленно улыбнулся, и ей показалось, что она сейчас утонет в этих искрящихся карих глазах. По ее телу пробежала чувственная дрожь.

Никогда и ни с кем я не испытывала ничего подобного, вспыхнуло в голове Викки. Но... Саймон не должен об этом догадаться!

— Нас уже видели, — напомнил он. — И вообще, это касается только нас двоих. Все-таки ты должна избавиться от провинциальности! Какое тебе дело до того, что о нас подумают?

— О нас? — пролепетала Викки.

— О нас, о тебе, обо мне... Какая разница? Главное, ты не должна отказываться от удовольствий жизни лишь из-за того, что кто-то тебя осудит. Нас ожидает несколько приятных дней на морском берегу, и все уже пожелали нам чудесно провести время.

Нам! Викки подозрительно нахмурилась.

— Что ты им сказал обо мне?

Саймон повел бровью.

— Так, ничего особенного...

Уклончивость его ответа еще больше насторожила Викки.

— А все-таки?

Он пожал плечами.

— Ну... сказал, что ты моя невеста...

Викки на миг замерла.

— Что?!

— Просто долго было объяснять про твои заблокированные кредитные карточки, про то, как в аэропорту твой багаж присоединили к моему, в результате чего мы сейчас должны вместе отправиться на Лазурный берег, и так далее и тому подобное...

— Ну и не объяснял бы! Назвал бы меня своей приятельницей, и все.

— Успокойся, малышка, — миролюбиво произнес Саймон, вновь привлекая ее к себе и нежно целуя в щеку. — Ты все воспринимаешь так близко к сердцу! Не хочешь быть моей невестой, не нужно, Я постараюсь больше так тебя не называть.

Издевается он, что ли? — подумала Викки, у которой тем не менее все просто таяло внутри от ласк Саймона.

Подняв голову, она увидела, что в его глазах пляшут чертики.

— Ты! — воскликнула Викки, ткнув Саймона кулаком в грудь.

Тот ухмыльнулся.

— Эй, полегче, малышка! Этак я окажусь весь в синяках, неловко будет раздеваться на пляже.

— Ну и пусть, — буркнула Викки.

— Ладно, не кипятись. Лучше идем, Гюстав отвезет нас в гостиницу. Обняв Викки за плечи, Саймон повел ее к дому гораздо более коротким путем.


9

Всю обратную дорогу до Парижа они тоже провели в обнимку, сидя за спиной Гюстава. Саймон прижал Викки к себе сразу, как только они устроились на заднем сиденье, и она не стала противиться.

Разве не могу я позволить себе немного радости? — мелькнула у нее мысль.

Да, детка, пользуйся моментом, ведь твое общение с Саймоном продлится не так уж долго!

Но она осталась глуха к сарказму всплывшего из глубин подсознания замечания. Сейчас Саймон с ней, а остальное не имеет значения.


Перед входом в гостиницу они попрощались с Гюставом, поблагодарив за доставку, затем вошли в вестибюль через застекленную вращающуюся дверь.

Здесь все было по-прежнему: точно так же улыбалась мраморная девушка и негромко журчала вода, выливаясь из прижатого к ее боку сосуда.

— Бон суар, мистер Слэттер, мадемуазель, — приветствовал портье Саймона и Викки. — Ну как, с багажом все выяснилось?

— Добрый вечер, Антуан, — на ходу ответил Саймон, ведя Викки к лифту. — Да, все в порядке, благодарю.

Не успели за ними сойтись дверцы, как он уронил на пол пакет с вещами Викки, а саму ее прижал к себе всем телом. Она подняла руки, до конца не понимая зачем, и в конце концов просто впилась пальцами в лацканы льняного пиджака Саймона, причем это действие явилось неожиданным для нее самой.

— Мне не хватает терпения... — хрипло прошептал Саймон, скользя ладонями по ее спине. — Я снова хочу поцеловать тебя, тем более что сейчас все так, как ты хочешь: нас никто не видит.

— Но мы в лифте, — возразила Викки, где-то найдя для этого силы. Ее голос тоже звучал хрипловато, а по телу пробегала дрожь.

Из горла Саймона вырвался короткий стон досады. Затем, не выпуская Викки из объятий, он нажал на кнопку второго этажа. Викки закрыла глаза, собираясь так дождаться момента, когда лифт остановится. Однако Саймон принялся покрывать ее лицо поцелуями. Затем она почувствовала, как его ладонь сжала ее грудь, а большой палец скользнул по прикрытому одним лишь тонким шелком платья соску. У Викки вырвался невольный стон наслаждения, и тут лифт остановился. Спустя мгновение дверцы поползли в стороны.

К счастью, в коридоре никого не оказалось.

Нехотя выпустив Викки из объятий, Саймон взял с пола пакет.

— Прошу! — сказал он, пропуская ее вперед.

Она вышла, испытывая некоторое головокружение и слегка покачиваясь на высоких каблуках. До двери четырнадцатого номера было всего несколько шагов, однако Викки показалось, что время резко замедлило ход. Пока они с Саймоном шли по коридору, пока тот открывал дверь, в ее голове пронеслось множество мыслей. Но все их затмила одна: неужели произойдет это?

По-видимому, Саймон действительно сгорал от нетерпения, потому что, едва захлопнув дверь, он тут же швырнул пакет в угол и вновь заключил Викки в объятия.

— Саймон... — только и успела произнести та.

В следующую секунду их губы слились, языки вступили в неистовую схватку. Потом Викки вдруг с изумлением услышала, как в ее горле заклокотал странный звук, похожий на призывное рычание охваченной страстью тигрицы. Она не ожидала от себя ничего подобного — во всем ее прежнем опыте интимного общения с мужчинами отсутствовали подобные примеры.

Однако этот предельно откровенный чувственный звук произвел на Саймона огромное впечатление, поэтому и без того страстный поцелуй стал совершенно неистовым. В какой-то момент, на миг потеряв над собой контроль, Саймон так крепко стиснул Викки, что та пискнула от боли.

Опомнившись, он сразу ослабил объятия, но ничего не мог поделать с сотрясавшей его тело дрожью.

Когда поцелуй завершился, Викки собрала воедино жалкие остатки силы воли и прошептала:

— Не нужно...

Однако тут же ей стала понятна вся бессмысленность этой просьбы. И дело было даже не в Саймоне. Она сама трепетала как осиновый лист!

Ох, что это со мной! — проплыло в ее затуманенном страстью мозгу. Что я делаю?

Ответа ей никто не дал, да она в нем и не нуждалась. И вообще, в эту минуту ее занимало совсем другое.

Викки чувствовала, как дрожит Саймон, как он разгорячен — это ощущалось даже через летний пиджак, который все еще оставался на нем, — и жар его тела распалял ее еще больше. В глубине души она понимала, что не может противиться тому, что неотвратимо приближается.

Наконец, не помня себя от наплыва желания, Викки поднялась на цыпочки, обняла Саймона и сама прижалась к его губам.

— Ох, Викки! — невнятно произнес он, прежде чем начался новый самозабвенный поцелуй.

И, пока он продолжался, Викки легонько терлась животом о бедра Саймона, между которых уже давно ощущалась твердая, напряженно пульсирующая выпуклость.

Саймон снова крепко стиснул ее плечи, однако в следующую секунду разжал пальцы и скользнул руками по изящной спине, обхватил гибкую талию, спустился по стройным бедрам...

Наконец Викки почувствовала его обжигающие ладони на своих ягодицах. И в этот миг всю интимную область между ее ног пронзило острым чувственным импульсом. Ощущение было таким сильным, что Викки наверняка покачнулась бы, если бы не крепкие руки Саймона.

Он слегка приподнял ее, прижав лоном к своей отвердевшей плоти.

Викки ахнула, оторвавшись от его губ.

— Саймон... мы не должны... — прошептала она с оттенком паники.

— Почему? — хрипло спросил он. — У тебя есть парень?

— Нет, — простонала она.

— Значит, нет никаких препятствий. Ведь ты хочешь этого не меньше, чем я. Так зачем лишать себя удовольствия? — Он сделал нижней частью тела характерное движение, заставив Викки крепче впиться пальцами в его плечи. — Просто раскройся перед тем, что тебе сейчас больше всего нужно, и ни о чем не думай.

— Ох, Саймон... — слетел с губ Викки новый стон.

Тем временем он поставил ее на ноги и принялся покрывать поцелуями щеки, шею, мочки ушей, которые слегка прихватывал зубами. Его действия привели к тому, что трепет Викки значительно усилился. Но затем Саймон сделал нечто такое, что взвинтило ее до предела.

Наклонившись, он подхватил ладонями полную упругую грудь Викки и прямо через шелк платья поочередно припал губами к отвердевшим соскам — сначала нежно, а потом с нарастающей силой. Наконец он просто стал сосать их, перемещаясь от одного к другому и глубоко вбирая в рот.

Викки запрокинула голову, и из ее горла вырвался низкий хриплый стон.

А затем она почувствовала прикосновение горячих ладоней Саймона к своим обнаженным бедрам и поняла, что он забрался руками под подол платья.

Саймон же ощутил гладкость и тепло ее кожи. На Викки были узкие трусики, почти ничего не скрывавшие сзади. Не в силах отказать себе в удовольствии, он вновь скользнул ладонями к ее ягодицам и легонько стиснул их. Потом склонился над лицом Викки, отыскал губы и припал к ним, как к живительному роднику.

Но его руки недолго оставались на месте. Не прерывая поцелуя, он продолжил увлекательное исследование тела Викки и вскоре коснулся внутренней стороны ее бедра. Затем провел пальцами вверх, к самому интимному участку женского тела.

Нежно обхватив ладонью лоно Викки, Саймон во всей полноте почувствовал, как она разгорячена. Даже ее трусики пропитались влагой. Это открытие окончательно вскружило ему голову, взметнуло страсть.

Почувствовав, что задыхается, Саймон оторвался от губ Викки.

— Прошу тебя! — сдавленно произнес он. — Пожалуйста! Ты мучаешь меня...

Она молчала, дыша так же часто и тяжело.

— Викки! — шепнул Саймон, заглянув в ее глаза.

— Да, — пролепетала она. — Да...

Ей безумно хотелось узнать Саймона поближе. Так близко, как только это возможно. Увидеть обнаженным все его сильное стройное тело, погладить плечи, спину, грудь, ощутить приятные бугорки мускулов. Вплести пальцы в волосы, прижаться щекой к щеке, губами к пылающей коже. Потом прикоснуться к ней языком, попробовать на вкус. Поцеловать давно привлекавшую внимание голубоватую пульсирующую жилку на горле. И, конечно, ощутить под ладонью отвердевшую мужскую плоть...

Глядя Саймону в глаза, Викки молча принялась стаскивать с него пиджак. Затем, бросив его на ближайшее кресло, начала дрожащими от нетерпения пальцами расстегивать пуговицы рубашки. Когда с этим было покончено, она взялась за пряжку ремня.

Но тут Саймон не выдержал. Ласково стиснув пальцы Викки, он подхватил ее на руки и в два шага преодолел расстояние до постели. Однако сразу не уложил, сначала вновь на минутку поставил на ноги, затем взялся за подол платья и одним движением стянул через голову. Викки подняла руки, помогая снять с нее шуршащий шелком наряд.

Спустя мгновение она предстала перед Саймоном почти полностью обнаженной, лишь в трусиках и туфлях на шпильках. Тот обежал ее жадным взглядом и снова на мгновение прижал к себе.

В его объятиях Викки была мягче воска. Уткнувшись носом в ее макушку, Саймон с наслаждением вдохнул впитавшиеся в волосы ароматы летнего дня. Он знал, Викки позволит ему взять все, что он только пожелает, и, возможно, поэтому оттягивал заветный момент, хотя желание просто бушевало в нем. Ему хотелось всего, что мужчина может получить от женщины, — ласк, нежности, самозабвенной отдачи, любви...

Саймон посмотрел сверху вниз на доверчиво прильнувшую к его груди Викки и вдруг подумал, что действительно хотел бы ее любви.

Но в эту минуту она вновь потерлась о него всем телом и всколыхнувшееся с новой силой желание затмило вертящиеся в его мозгу мысли.

Откинув покрывало, он бережно уложил Викки в постель и стал быстро раздеваться.

Краем глаза Саймон видел, что Викки наблюдает за ним, и испытывал от этого какое-то необъяснимое удовольствие. Потом, оставшись в одних трусах, он лег рядом с ней.

Викки не сводила с него глаз, грудь ее вздымалась.

Только не спеши, сказал себе Саймон, глядя на нее.

Желание продлить удовольствие до сих пор не покинуло его. Он хотел продолжить неспешное исследование тела Викки, всех его соблазнительных изгибов, выпуклостей и впадинок — причем надеялся, что ей это доставит не меньшее удовольствие, чем ему самому, — и увидеть, как расширятся ее зрачки, как пробежит по телу дрожь, как участится, приобретет лихорадочный оттенок дыхание.

Однако, чем дольше Саймон смотрел на полные упругие выпуклости взволнованно вздымавшейся груди Викки, тем больше слабело в нем изначальное намерение. А когда он перевел взгляд на ее припухшие от поцелуев губы, прежняя решимость улетучилась вовсе.

Рывком приподнявшись на постели, Саймон расположился поверх Викки. Его локти упирались в накрытый простыней матрас, бедрами он властно раздвинул ее ноги.

— Да? — хрипло слетело с его губ.

Вместо ответа Викки лишь прерывисто вздохнула.

Тогда Саймон наклонился и крепко поцеловал ее в губы.

— Я очень хочу тебя, малышка, — сказал он. — Но также хочу, чтобы ты сказала мне то же самое.

Задыхаясь, Викки провела языком по губам, однако вновь не произнесла ни слова.

— Скажешь? — выдохнул он.

Не отрывая взгляда от глаз Викки, он немного переместился вниз, обхватил ладонью одну ее грудь и легонько сжал зубами сосок.

Пронзенная очередным жгучим импульсом, Викки издала хрипловатый стон и непроизвольно выгнулась под ним.

— Ведь я уже сказала!

— Этого недостаточно. — Он отпустил ее сосок, но лишь для того, чтобы тут же нежно захватить зубами другой.

Викки коротко вскрикнула от наслаждения.

Словно ничего не замечая, Саймон поглубже втянул отвердевший кончик ее груди в рот и принялся сосать. Тем временем его рука двинулась вниз и вскоре оказалась между ног Викки, где отыскала крошечный, но чрезвычайно чувствительный выступ.

Когда Саймон принялся осторожно массировать его, по телу Викки пробежала крупная дрожь.

— Пожалуйста, Саймон! — вскрикнула она. — Я этого не выдержу... Возьми меня!

Он поднял голову.

— Что?

Викки заурчала, как дикая кошка извиваясь под ним.

— Я хочу тебя! Сейчас!

Саймон улыбнулся. Затем подхватил одну ее ногу и завел себе на поясницу. Второй она обвила его сама.

Их взгляды встретились. И в этот миг Саймон вошел в нее.

Викки коротко вскрикнула, обхватила руками шею Саймона, притянула к себе и прижалась губами к плечу. Он сделал первое осторожное движение, а потом принялся двигаться быстрее, обжигая шею дыханием. И Викки с радостью и готовностью принимала его, растворяясь в сладостных ощущениях, которые доставляла ей скользящая между бедер твердая мужская плоть.

Спустя некоторое время, задыхаясь от удовольствия, она опустила ноги, уперлась ступнями в постель, а затем, уловив ритм, принялась упоенно подаваться нижней частью тела навстречу движениям Саймона.

Оба испытывали ни с чем не сравнимое наслаждение, но их соитие было столь бурным, что долго продолжаться не могло. Первой достигла пика блаженства Викки. По ее телу пробежала судорога, и в тот же миг она плотно прильнула к Саймону, уперлась затылком в подушку и издала протяжный стон, не узнавая собственного голоса.

Через мгновение Саймон тоже сдавленно вскрикнул, на какое-то время замер, а затем без сил опустился на Викки, прижавшись лицом к ее шее...

Медленно выплыв из глубин наслаждения, Викки еще долго нежилась в объятиях Саймона, пока он покрывал поцелуями ее волосы, лоб, висок и плечо. Она тоже не оставалась в долгу, часто прикасаясь губами к его обнаженной, покрытой темными волосками груди.

Спустя некоторое время Викки сказала:

— Мне бы хотелось сполоснуться.

Саймон на миг крепче прижал ее к себе.

— А можно я составлю тебе компанию?

Она лукаво улыбнулась.

— Думаю, я прекрасно справлюсь с этим сама.

— Не отказывайся, малышка. Совместное плескание в ванне имеет некоторые преимущества перед купанием в одиночку. Скажи, ты когда-нибудь делала это с мужчиной?

Викки сморщила лоб, честно пытаясь припомнить.

— Нет, как-то не довелось.

— Вот видишь! Сейчас я покажу тебе, в чем прелесть подобного занятия. — Он на секунду умолк, словно подумав о чем-то. — Знаешь что, иди открой воду, а я пока закажу еду в номер. Хочешь есть?

До этого вопроса Викки даже не догадывалась, как проголодалась.

— Очень! — искренне призналась она. — После загородной прогулки у меня разыгрался аппетит.

— Прибавь к этому то, чем мы только что занимались, — произнес Саймон с бархатистыми нотками в голосе.

Викки опустила ресницы.

— Ну да, я знаю, что после этого у мужчин порой просыпается желание опустошить холодильник.

Саймон усмехнулся.

— Только ли у мужчин?

Она повернула голову игриво куснула его за плечо.

— Ой! — преувеличенно громко воскликнул Саймон. — Больно!

— А нечего меня дразнить, — торжествующе ответила Викки, поднимаясь с кровати и успешно увертываясь от руки попытавшегося было поймать ее Саймона. — Все, ухожу в ванную.

— Что тебе заказать?

Она пожала плечами.

— Доверяюсь твоему вкусу. Все равно я ничего не смыслю во французской кухне.

— Ладно. Только не запирайся там, я скоро присоединюсь к тебе.

Викки ничего не ответила, лишь обожгла его взглядом.

Саймон смотрел, как она грациозно пересекает комнату, пока за ней не закрылась дверь ванной. Только потом встал и направился к телефону.


Они вместе приняли ванну, причем Саймон настоял на том, чтобы собственноручно намылить Викки, а она с удовольствием позволила ему это сделать.

Затем в номер доставили ужин, и, чтобы поесть, они устроились в креслах за журнальным столиком. Однако некоторые блюда так и остались нетронутыми, потому что Саймон и Викки вскоре вновь переместились в постель.

Они занимались любовью, потом погружались в дрему, а проснувшись, снова принимались ласкать друг друга. И так продолжалось до глубокой ночи, пока наконец к ним не пришло насыщение, а за ним и глубокий сон.

На рассвете, когда еще только-только побледнело небо за окнами, Викки вдруг проснулась, словно от внутреннего толчка. Рядом крепко спал Саймон. Некоторое время она лежала, прислушиваясь к его размеренному дыханию и улыбаясь.

Эти минуты показались ей самыми приятными из всего, что случалось в ее жизни. Ни сценический успех, ни зрительские аплодисменты, ни положительные отзывы коллег-актеров не могли сравниться с тем, что она испытывала сейчас, находясь рядом с этим великолепным человеком, который не только общепризнанный талант, но и, как выяснилось, замечательный любовник.

Кажется, за одну эту ночь я столько раз испытала удовольствие, сколько не было за последние годы, подумала Викки, и ее губы сами собой изогнулись в новой улыбке. Жаль, что нам не суждено быть вместе. Но, пока он рядом, я хочу насладиться им сполна!

Осторожно, стараясь не разбудить Саймона, она поднялась с постели и открыла балкон. В комнату хлынул прохладный утренний воздух, смешанный с ароматом роз.

Не заботясь о своей наготе, Викки встала на пороге. На востоке медленно занималась заря. Вокруг еще царил покой, и все было погружено в сонное оцепенение.

Несколько минут Викки любовалась утренним городским пейзажем, потом сладко зевнула и побрела обратно в постель. Там она прижалась к машинально обнявшему ее Саймону и через минуту уснула вновь...

Когда Викки проснулась, Саймона рядом не оказалось. Одежды его тоже не было, только пиджак лежал на подлокотнике кресла.

Интересно, куда он мог уйти? — гадала Викки, натягивая джинсы и вязаный джемпер.

Над этим же вопросом она размышляла, пока умывалась и причесывалась.

Спустя несколько минут, после того как Викки вышла из ванной, входная дверь отворилась и в номер заглянул Саймон. Удостоверившись, что Викки одета, он распахнул дверь шире, впуская гарсона в униформе, который катил перед собой тележку с накрытыми тарелками и судками.

— Доброе утро, мадемуазель, — любезно произнес он, убирая с журнального столика посуду с остатками вчерашнего ужина и взамен сервируя завтрак.

Викки ответила, и вскоре гарсон удалился.

Саймон шагнул к ней.

— Как спалось, малышка? — спросил он, нежно целуя ее в губы.

Она ответила взглядом, который был более чем красноречив — в нем сияло счастье.

— Спасибо, хорошо. А куда ты исчез?

— Попросил портье вызвать такси, которое понадобится нам через час, а заодно зарезервировал по телефону два места в самолете. Ведь ты не передумала лететь со мной, верно? — спросил Саймон, наклоняясь и шутливо кусая ее за мочку уха.

Викки изобразила горестный вздох.

— Иного выхода у меня нет.

Саймон тонко улыбнулся.

— Вот как?

— Да, — вновь сокрушенно вздохнула она. — К сожалению, обстоятельства складываются не в мою пользу. Впрочем, я могла бы... — Викки выдержала паузу, делая вид, что обдумывает какую-то идею. И только когда Саймон нахмурился, продолжила, едва сдержав лукавую улыбку: — Нет, все-таки полечу.

— Ах ты, негодница! — рявкнул он и только хотел схватить Викки в охапку, как она ловко нырнула под его руку и отскочила к журнальному столику.

— О, сколько тут всего... — пробормотала она, оглядывая тарелки.

Саймон усмехнулся.

— Мы ведь толком не поужинали вчера. Так что предлагаю наверстать упущенное. Присаживайся. Подкрепимся и отправимся в аэропорт.

На этот раз Викки оказалась в Орли, хотя думала, что Саймон привезет ее в тот же аэропорт, откуда она приехала в Париж.

Вылета ждали недолго. Вскоре самолет одной из местных авиакомпаний с Викки и Саймоном в числе других пассажиров на борту взмыл в воздух.

Полет показался Викки коротким, хотя длился около часа — возможно, потому, что рядом с ней находился Саймон. Направляясь во Францию, они тоже находились в салоне одного самолета, но разве можно сравнить то, что было тогда, с тем, что происходило сейчас. За двое минувших суток все так разительно переменилось, что, если бы Викки сказали бы об этом заранее, она не поверила бы. Объект слежки превратился для нее в объект желаний, которые к тому же осуществились.

Впрочем, несмотря на это, источник желаний не иссяк. Даже сидя рядом с Саймоном в самолете, Викки испытывала чувственное томление, а в ее голове бродили странные мысли. Например, о том, как здорово было бы заняться любовью прямо в воздухе. И если бы кроме них с Саймоном в салоне никого не было, Викки наверняка рискнула бы осуществить свою идею.

Вообще, чем больше она думала о своих запутанных отношениях с Саймоном, тем более загадочным становилось для нее собственное поведение.

Викки не узнавала себя. В ее жизни не было случая, чтобы она так сильно увлеклась мужчиной. Но мало того, сейчас ее практически не покидало желание. В глубине души Викки признавалась себе, что, если бы это было возможно, она занималась бы с Саймоном любовью сутки напролет.

Самым интересным было то, что, когда он смотрел на нее, в его взгляде отчетливо читалось нечто подобное.


Из аэропорта Ниццы они на такси добрались до вокзала, где сели на поезд, идущий в сторону Канн. В Сен-Рафаэле была новая пересадка — на сей раз на автобус до городка Сен-Тропез. О нем Викки знала лишь то, что некогда режиссер Роже Вадим снимал там Бриджит Бардо в своем знаменитом фильме «И Бог создал женщину».

В автобусе Викки незаметно для себя уснула — сказывалось пронизанное чувственностью ночное бодрствование. Причем она подумала, что лишь на минутку закрыла глаза, но Саймон сказал, что они уже обогнули залив и скоро им выходить.

— Мы уже приехали? — спросила Викки, когда они вышли из автобуса.

— Почти. Еще одно небольшое усилие — и мы на месте. Только по пути заедем в магазин, запасемся продуктами.

Спустя примерно полчаса такси доставило их в совершенно безлюдный уголок. Дома не было видно до тех пор, пока автомобиль не обогнул скалу. Первой в глаза Викки бросилась каменная ограда, за которой возвышалось двухэтажное строение с плоской крышей, возведенное, скорее всего, еще в позапрошлом веке. В нем было всего несколько узких окон, больше напоминавших амбразуры. Но и они скрывались за решетками.

К дому можно было попасть только через металлические ворота или расположенную рядом высокую решетчатую калитку. Дальше находился крошечный дворик, из которого по крутой лестнице можно было попасть к входной двери первого этажа. Под ним были частично вырубленные в скале подсобные помещения. За правой стеной дома сразу начинался обрыв. Внизу был галечный пляж, на который накатывали морские волны действительно лазурного оттенка.

— Какая прелесть! — воскликнула Викки, впервые выглянув из выходящего к морю окна.

Саймон улыбнулся.

— Ну вот, а ты не хотела ехать.

— Если бы я знала, что здесь такая красота, то сама бы напросилась.

— Для меня важнее то, что здесь почти не бывает людей. Порой, живя тут по нескольку недель, я вижу лишь посыльного из ближайшей продуктовой лавки, который по утрам приезжает сюда и привозит мне молоко и хлеб.

Викки немного помолчала, а потом спросила:

— А тебе не бывает скучно?

Ее вопрос как будто озадачил Саймона.

— Не-ет, — удивленно протянул он. — Видишь ли, вообще я веду довольно напряженную жизнь. Мне часто приходится общаться с самыми разными людьми. А здесь я становлюсь самим собой. — Он усмехнулся. — И еще мне кажется, что в этом доме больше проявляется... — Саймон пощелкал в воздухе пальцами, подбирая слова, — французская составляющая моей сущности, если можно так выразиться. — Неожиданно он замолчал, потом задумчиво взглянул на Викки. — А знаешь... я только сейчас об этом подумал... за несколько последних лет, кроме Моник, здесь не было ни одной женщины. Ты первая.

Кроме Моник.

Интересно, кто она? — подумала Викки.

Однако задать этот вопрос ей было неловко, хотя в глубине души и зашевелилось легкое чувство ревности. Спеша заглушить его, она спросила:

— А мы сегодня спустимся к морю?

— Разумеется, — улыбнулся Саймон. — Я только и жду, когда можно будет окунуться. Но сначала предлагаю перекусить. Ведь мы сегодня только завтракали, а сейчас уже вечер. Кстати, здесь я готовлю сам, так что не обессудь.

Викки вскинула бровь.

— В самом деле? О, интересно будет попробовать!

— Большого разнообразия не обещаю, но голодать не придется. — Он взглянул на Викки. — Кстати, ты, наверное, совсем измаялась от жары. Может, снимешь свою одежду и наденешь что-нибудь мое? Скажем, рубашку. Прибытия багажа я ожидаю не ранее завтрашнего дня...

— Предложение принято, — кивнула Викки.

— Идем, заодно выберешь себе спальню. Их здесь четыре.

Ее ресницы затрепетали.

— Я уже выбрала.

Саймон вскинул на нее удивленный взгляд.

— Но ведь ты даже не видела комнат!

— Это ни к чему. У тебя самого есть спальня?

— Конечно. Обычно я сплю в комнате на втором этаже, окно которой выходит на залив.

— Ну и я буду там спать, — дерзко улыбнулась Викки. — Если не возражаешь.

Шагнув вперед, Саймон нежно обнял ее.

— Напротив, — прошептал он, касаясь губами уха Викки. — Буду счастлив.

Позже Саймон наскоро приготовил еду, и они поужинали, а потом спустились по крутой металлической лестнице на покрытый мелкой галькой пляж.

— У меня нет купальника! — спохватилась Викки.

Саймон пожал плечами.

— Зачем он тебе? Здесь нас все равно никто не увидит.

Она обвела взглядом небольшую, с трех сторон окруженную скалами бухточку и, минутку подумав, пришла к выводу, что Саймон прав.

— А знаешь, я всю жизнь мечтала поплавать нагишом.

— Вот тебе и представилась возможность...

Они разделись и, взявшись за руки, вошли в воду. Нагревшееся за день море ласково приняло их в объятия, отдавая свое тепло. Сначала Викки и Саймон долго плавали, затем отдыхали, покачиваясь на слабой волне и глядя в бескрайнее голубое небо. Потом занимались любовью на мелководье, и это было так прекрасно, что у обоих создалось ощущение нереальности происходящего.

Позже для Викки было настоящим блаженством засыпать под шелест волн в спальне Саймона, положив голову ему на плечо.

И потянулись дни, похожие один на другой. Викки и Саймон наслаждались обществом друг друга. Пару раз выходили в море на небольшой яхте, которую Саймон спускал в воду на лебедке. Потом он предложил Викки прокатиться по побережью и посмотреть достопримечательности, однако она сказала, что лучше всего ей здесь.

Она хотела максимально продлить свое пребывание с Саймоном вдвоем, потому что понимала: очень скоро все кончится. И осознание этого побуждало ее наслаждаться подаренным судьбой счастьем, до поры забыв обо всем остальном.

Так пролетело десять дней.

А потом Саймон и Викки попрощались с гостеприимным уголком, заперли двери дома и отправились в Ниццу, откуда затем вылетели в Париж. На следующий день им предстояло вернуться в Лондон.

Саймон заранее позвонил в гостиницу и зарезервировал свой любимый четырнадцатый номер, поэтому им осталось лишь получить у портье ключ.

— Кажется, я начинаю понимать, почему ты все время останавливаешься здесь, — заметила Викки, перешагнув порог номера и обводя взглядом знакомую обстановку. — Даже у меня возникает ощущение, будто я сроднилась с этой комнатой. Только мне не хватает... — Она быстро подошла к балкону и открыла дверь. — Запаха роз!

Саймон с улыбкой наблюдал за ней. Несмотря на то что они провели вместе почти две недели, ему по-прежнему доставляло удовольствие смотреть на Викки. Он любовался каждым ее жестом, каждым движением. Даже тем, как поднимаются ее ресницы и как трогает ее губы восхитительная улыбка. Он твердо знал, что начавшееся в Париже знакомство с Викки непременно продолжится в Лондоне.

— Я приму ванну, если не возражаешь? — произнесла она, роясь в сумочке. — Куда-то заколка подевалась... — Викки принялась было вынимать из отделений предметы, а потом нетерпеливо вытряхнула все содержимое сумочки на кровать. — А, вот она!

— Конечно, — ответил Саймон. — Можешь не спешить. Мне все равно нужно пройтись по магазинам. Я обещал приятелю привезти в качестве сувенира бутылку французского коньяка.

— Хорошо, — кивнула Викки. На пороге ванной она помахала Саймону рукой. — До встречи.

— Я повешу на дверь номера табличку с надписью «Не беспокоить», — сказал он.

Когда Викки скрылась в ванной, он задумчиво посмотрел на лежащий среди прочих вещей на кровати фотоаппарат. Ему очень хотелось увидеть снимки, сделанные в мастерской Дени Ленотра.

Может, мне прямо сейчас зайти в ближайшее экспресс-ателье и попросить напечатать эти фото? — промелькнуло в его голове. А что, хорошая мысль! Заодно сделаю сюрприз Викки. Пусть посмотрит, чего она наснимала за время отпуска.

Не долго думая, он достал из аппарата пленку и вышел из номера.


10

Викки нежилась в ванне часа полтора. Почему бы и нет, ведь Саймон ушел прогуляться.

Она лежала с закрытыми глазами, вспоминая случившиеся с ней за последние дни удивительные вещи и подводя некоторые итоги. Волшебное путешествие подходило к концу. Вскоре ей предстоит научиться жить без Саймона. Сегодня последний спокойный вечер. Таким он и останется в ее памяти.

Кривить душой Викки не умела, поэтому честно призналась себе, что ее интерес к Саймону не ограничивается чисто физическим влечением. Ей случалось влюбляться и раньше, но те чувства не шли ни в какое сравнение с нынешними.

Однако по иронии судьбы именно от этой любви она вынуждена отказаться.

Если бы Стефани не наняла меня шпионить за Саймоном, я была бы чиста перед ним и наши отношения могли бы продолжиться, с горечью подумала Викки.

А если бы Стефани наняла другого человека, ты даже не познакомилась бы с предметом своих вздохов! — прозвучало в ее подсознании.

С этим она вынуждена была согласиться. Получался замкнутый круг. Но сколько над этим ни размышляй, результат один — им с Саймоном вместе не быть.

Выходит, нынешний вечер прощальный. Викки вздохнула. Тем более нужно провести его как можно приятнее. И это даже лучше, что Саймон ни о чем не догадывается.

Вытираясь, она услышала, как хлопнула входная дверь.

Вернулся! — радостно подумала Викки.

Она завернулась в одно полотенце, другое обмотала вокруг головы в виде высокого тюрбана и толкнула дверь ванной. В комнату Викки вошла, слегка семеня и придерживая грациозно поднятой рукой тюрбан, будто это была амфора с зерном или вином. На ее губах блуждала кокетливая улыбка.

Саймон стоял спиной к балкону, и поначалу Викки не разглядела его лица. А когда приблизилась, похолодела.

Саймон смотрел на нее мрачно, с прищуром и выглядел так, словно вдруг постарел на несколько лет.

— Что случилось? — спросила Викки, с которой разом слетела вся игривость.

— Это... — Голос Саймона пресекся, и он вынужден был откашляться. — Это ты меня спрашиваешь? — хрипло произнес он.

В глазах Викки промелькнуло удивление.

— Но... — И тут ее взгляд упал на кровать. Там были разбросаны какие-то фотографии. — Что это? — прошептала Викки помертвевшими губами, начиная понемногу понимать, что произошло.

— Взгляни сама, — сухо предложил Саймон.

Она наклонилась над карточками. Так и есть! Это те снимки, которые были сделаны ею за время пребывания в Париже. На Лазурном берегу Викки ничего не фотографировала. Ее взгляд скользил по глянцевым изображениям. Почти на всех Саймон целовался с девушками. В аэропорту, на выставке, на вилле Мари Дюбуа... И еще были фотографии самой Викки — в платье от Дени Ленотра, — на которых она выглядела просто потрясающе.

Выпрямившись, Викки медленно стянула с головы полотенце и провела пальцами по влажным волосам.

— Саймон, я...

— Ты шпионила за мной, — констатировал он с убийственным спокойствием. — Верно?

Викки молча теребила в руках полотенце. Что она могла сказать?

— Только не понимаю зачем, — продолжил он. — В этих снимках просматривается некая система. На каждом я запечатлен с девушками. И везде они целуют или обнимают меня либо я — их. — Он дернул плечом. — Странно лишь одно: зачем ты сфотографировала меня с моей двоюродной сестрой. Я имею в виду Моник, приехавшую за мной в аэропорт... Но это доказывает, что следить за мной ты начала еще там. А может, еще раньше, в Лондоне? Говори, отпираться бессмысленно.

Викки и сама это понимала. От ледяного тона Саймона у нее болезненно сжималось сердце.

Значит, Моник его двоюродная сестра! — вспыхнуло в ее мозгу. Впрочем, какое это теперь имеет значение...

Саймон смерил Викки взглядом с головы до ног. С влажными и спутанными после ванны волосами она показалась ему особенно красивой. И вожделенной. Даже сейчас, когда открылась неприглядная истина, Саймон все еще страстно желал ее. Он криво усмехнулся.

— Как ловко тебе удалось обвести меня вокруг пальца! Очаровала меня, в постель ко мне забралась, а я ничего не заподозрил. И даже начал было подумывать о... Ладно, оставим это. Говоришь, ты дизайнер? А по-моему, ты неправильно выбрала профессию — тебе бы актрисой быть!

Викки вздрогнула: Саймон был третьим по счету, кто сказал ей о неправильном выборе профессии. Только на этот раз все получалось наоборот.

— Я и есть... — Она вовремя осеклась.

— Что? — пристально взглянул на нее Саймон. — Молчишь? Может, все-таки признаешься, на кого работаешь? Если бы я был женат, то решил бы, что компрометирующие материалы собирает против меня жена. Но я холост, и поэтому твои действия ставят меня в тупик.

Викки наконец невесело усмехнулась.

— В наши дни собирают сведения даже о женихах.

В глазах Саймона промелькнуло удивление.

— Это я, что ли, жених? Что-то не припоминаю, чтобы делал кому-то предложение.

— Да, но на тебя смотрят как на потенциального жениха.

— Вот как? И кто же?

— Одна девушка, дочь состоятельных родителей. Она влюблена в тебя, а мать не желает выдавать ее за такого ловеласа, как ты.

— Благодарю за лестное определение, — сухо произнес Саймон. — Значит, мамаша поручила тебе следить за мной?

Викки молча кивнула.

— И хочет показать эти снимки, — он метнул взгляд на разбросанные по кровати фотографии, — своей дочери?

— Стефани говорит, что только так можно убедить девчонку выбросить тебя из головы.

— Стефани? — быстро спросил Саймон.

Викки прикусила губу.

Ох, какая же я идиотка! Сболтнула имя клиентки!

— Насколько я понимаю, это имя матери. А как зовут дочь?

— Синти, — мрачно произнесла Викки, не видя больше причин продолжать игру в прятки.

Саймон задумался.

— Синти, Синти... Балерина из Ковент-Гардена?

— Нет. Впрочем, я не знаю, чем она занимается. Ее отец делает деньги в сфере промышленного оборудования.

Саймон еще немного подумал, потом пожал плечами.

— Хоть убей, не могу понять, о ком ты говоришь.

— Вы с Синти встречались на вечерниках, и ты даже приглашал ее в ресторан.

— Ну мало ли кого я приглашал! Назови уж фамилию, что ли.

Чуть помедлив, Викки произнесла:

— Кертис.

— Синти Кертис?

Последовала новая пауза, после которой Саймон холодно заявил:

— Девушку с таким именем я не знаю.

Викки недоуменно взглянула на него.

— Этого не может быть! Стефани говорила, что вы встречались много раз.

— Не знаю, чего тебе наговорили, но я пока в своем уме, и с памятью у меня все в порядке. Эта Стефани назвала тебе мое имя?

— Нет. Но все и так было ясно. Она показала мне твое фото в газете, и я тебя узнала.

На губах Саймона медленно возникла усмешка. Затем он язвительно произнес:

— Ах в газете! А не было ли там других снимков?

— Кажется, были, но я не... — Викки умолкла, почувствовав, как по коже бегут мурашки. В ее голове постепенно начало формироваться ужасающее осознание того, что она совершила какую-то ошибку.

Саймон смерил ее презрительным взглядом.

— А не кажется ли тебе, золотце, что ты шпионила не за тем парнем? — С этими словами он взял с подлокотника кресла пиджак и направился к выходу. Открыв дверь, на секунду задержался на пороге. — Желаю приятно провести ночь! — В следующее мгновение дверь за ним закрылась.

Викки медленно опустилась на постель. В ее ушах стоял странный шум, в душе словно образовалась пустота. Вероятно, нечто подобное испытывает боксер, получив неожиданный удар в солнечное сплетение.

Так она сидела долго, ни о чем не думая. Потом в ее мозгу возникло: грандиозный провал. Спустя еще минуту Викки подумала: я потеряла Саймона навсегда.

Эта мысль причинила ей острую боль. Потому что, сколько бы Викки ни говорила себе, что им с Саймоном придется расстаться, в глубине ее души продолжала теплиться безумная надежда на обратное.

И вот сейчас она угасла.

Викки опустила взгляд на снимки. На всех, за исключением ее собственных и тех, на которых она запечатлела темнокожую топ-модель, был изображен Саймон. Красивый, обаятельный, словно оживляющий все вокруг себя.

Она закрыла глаза, и перед ее взором возник другой Саймон — разгневанный, задетый за живое, оскорбленный в лучших чувствах.

Викки вспомнила его презрительный, опаляющий взгляд, ее нижняя губа задрожала, к горлу подкатил ком, и она упала на постель, сотрясаясь от безудержных рыданий. У Викки было такое чувство, будто ее жизнь кончена.


Саймон вернулся только утром. Он был мрачен, под его глазами залегли тени. На Викки он едва взглянул.

— Жду тебя в вестибюле, — холодно слетело с его губ. Затем он взял свою сумку — саквояжи вместе со всем содержимым остались в доме близ Сен-Тропеза — и вышел из номера.

Викки присоединилась к нему через несколько минут. Она тоже выглядела не лучшим образом, потому что всю ночь пролежала с открытыми глазами, слишком потрясенная случившимся, чтобы уснуть. На ней были те же джинсы и вязаный хлопковый джемпер, в которых она прилетела сюда.

Увидев Викки, Саймон встал с дивана и повел ее на улицу, где их уже ожидало такси. Затем он помог Викки устроиться на заднем сиденье, но сам сел рядом с водителем.

В аэропорт они прибыли за двадцать минут до объявления посадки на рейс Париж — Лондон. За все время оба не произнесли ни слова.

То же самое продолжалось и в самолете. Здесь Викки и Саймон сидели рядом, но это не снизило степени возникшей между ними отчужденности. Находившийся ближе к проходу Саймон сразу развернул газету, а Викки оставалось лишь смотреть в иллюминатор. Время от времени она все же косилась в сторону Саймона, однако ей ни разу не удалось поймать его взгляд.

С другой стороны, так даже лучше. Что Викки могла сказать в свое оправдание? Что вынуждена была согласиться шпионить за Саймоном из-за своего ухудшившегося материального положения?


Без четверти одиннадцать самолет приземлился в аэропорту Хитроу.

Уже в здании терминала Саймон вдруг сам взглянул на Викки и сдержанно произнес:

— У меня здесь на стоянке автомобиль. Куда тебя подвезти?

Она прерывисто вздохнула — так сильно взволновало ее это неожиданное предложение. Несколько мгновений Викки вглядывалась в глаза Саймона, надеясь найти признаки того, что он смягчился, однако не увидела ничего, кроме прохладной вежливости.

С ее губ слетел новый вздох, на сей раз — разочарования.

— Спасибо, на метро доберусь.

Саймон кивнул.

— Что ж, прощай. — Он повернулся и сделал несколько шагов к выходу. Но потом вдруг остановился. Пару секунд простояв неподвижно, Саймон порывисто обернулся и, уронив сумку на пол, бросился к Викки.

Она тоже успела сделать шаг ему навстречу. В следующее мгновение Саймон заключил ее в объятия, крепко прижал к груди, затем взял лицо в ладони и принялся покрывать частыми горячечными поцелуями. Наконец прильнул к губам...

И время для обоих будто остановилось. Поцелуй очень напоминал тот, что произошел в выставочной галерее Мари Дюбуа, но был наполнен совершенно иным смыслом. Тот явился следствием восторженного порыва, а этот носил оттенок трагичности. И завершился так же внезапно, как начался.

Резко отстранившись от Викки, Саймон зашагал прочь, подхватив на ходу свою сумку.

Викки осталась на месте и стояла до тех пор, пока Саймон не скрылся из виду. Тогда и она взяла свою дорожную сумку и направилась в метро. В ее глазах дрожали слезы.

— Вот и вся история, — завершила Викки невеселый рассказ о своей неудавшейся попытке сыграть роль частного агента. Она сидела в офисе Меган, куда приехала прямо из аэропорта.

Меган повертела меж пальцев карандаш.

— М-да... Подобного в моей практике еще не было. Случалось, что объект наблюдения бесследно исчезал, но чтобы он вообще оказался не тем человеком... Представляю, как будет разочарована Стефани! Придется вернуть ей деньги...

— Я сделаю это при первой же возможности! — горячо заверила ее Викки. — Я...

— Да погоди ты! — отмахнулась от нее Меган. — Тебе бы со своими проблемами разобраться. Я тоже хороша: ничего не проверила, восприняла твои слова как должное. Ты-то новичок, а для меня подобная беспечность непростительна. В общем, на этом деле мы обе изрядно прокололись. Ладно, давай снимки.

Викки удивленно взглянула на нее.

— Зачем они тебе?

— Поеду покажу Стефани. Неудобно с пустыми руками являться. И потом, ты действительно проделала немалую работу.

Вздохнув, Викки достала из сумочки пачку фотографий, забрала те, на которых была изображена она сама, а остальные протянула Меган.

— А там что? — спросила Меган.

— Это Саймон меня снимал. Оставлю на память.

— Хорошо. Ну, поезжай к себе, а я вечером позвоню.

Викки ожидала самого плохого, но, к своему удивлению, в квартиру попала без проблем. Скорее всего, миссис Хопкинс хотела добиться от нее денег, а не просто выставить на улицу.

Опустив сумку на пол, Викки подняла взгляд и увидела по-прежнему висящий на карнизе для штор розовый воздушный шарик, который она подняла с тротуара напротив дома Саймона на Кингстон-уок.

Не сводя с шарика глаз, Викки отодвинула стул и села, положив на стол руки. Некоторое время она сидела неподвижно, заново вспоминая завершившееся сегодня путешествие. Потом открыла сумочку и вынула две свои фотографии. Одну оставила на столе, другую вернула на прежнее место. Затем решительно поднялась и вышла из квартиры. Ее слегка покрасневшие глаза были сухими. Она направлялась в театральное агентство.


Вечером ей позвонила Меган.

— Ты не представляешь, что произошло! — с ходу закричала она в трубку. — Просто фантастика! Но сначала самое главное: Стефани заплатила тебе за работу.

— Как... Ведь я...

— Слушай! Помнишь фотографии темнокожей красотки с блондином, ты еще сказала, что это топ-модель? Так вот, едва увидев эти снимки, Стефани так в них и вцепилась. И даже не сразу меня поняла, когда я стала рассказывать, что ты следила не за тем человеком. Оказывается, это и есть тот парень, в которого влюблена ее дочка! Представляешь? Кстати, Стефани утверждает, что показывала тебе его фото.

— А знаешь, у меня было такое чувство, что я уже где-то видела того парня, — задумчиво произнесла Викки. — И по-моему, даже догадываюсь, где именно. В гостиной Стефани валялся на полу какой-то снимок, журнальная вырезка. Помнится, я подняла его и положила на столик. Там был изображен светловолосый парень, и я еще подумала, что, возможно, это какой-то родственник...

— Вот видишь! Стефани говорит, что он часто бывает в Париже, потому что одевается у какого-то мужского кутюрье.

— У Дени Ленотра, — медленно произнесла Викки. Вдруг все стало на свои места. Жаль только, что это не могло отменить разрыва с Саймоном.

— Так что завтра жду, — сказала Меган. — Приезжай за гонораром.

— Спасибо, приеду, — ответила Викки. И повесила трубку.


— К тебе посетитель! — сообщила костюмерша Джейн, заглядывая в гримерку, куда вернулась по окончании спектакля Викки.

— Кто? — спросила та, слегка задыхаясь. В ее ушах до сих пор звучали аплодисменты зрителей. Сегодняшний спектакль прошел с таким успехом, что Викки, как исполнительнице одной из главных ролей, пришлось несколько раз выходить на поклон.

После того как она вернулась из Франции, прошло два месяца, и за это время ее жизнь кардинально изменилась. Словно в награду за все неприятности, Викки вновь улыбнулся успех. Причем далеко не последнюю роль сыграл в этой истории один из сделанных Саймоном снимков, который Викки отнесла в театральное агентство. Фото оказалось таким удачным, что всего через неделю ей предложили принять участие в спектакле, и отнюдь не в эпизодической роли. Поэтому сейчас Викки могла бы сказать, что счастлива... если бы по ночам не плакала в подушку, вспоминая Саймона. Теперь разрыв с ним казался ей платой за успех. И она постепенно приучала себя к мысли, что с этим придется смириться...

— Поклонник! — хихикнула Джейн и скрылась.

Несколько мгновений дверь оставалась приоткрытой, потом распахнулась шире... и Викки медленно встала со стула, в первое мгновение не поверив собственным глазам: на пороге стоял Саймон!

Викки смотрела на него, прижав к груди нервно сжатый кулак. Саймон отвечал взглядом, в котором отражалось множество смешанных эмоций — восторг, радость встречи, затаенная боль, чувственное желание...

— Как ты меня нашел? — наконец хрипло произнесла Викки, справившись с волнением.

Прежде чем ответить, Саймон кашлянул, по-видимому у него тоже сжималось горло.

— Случайно. Неделю назад увидел на тумбе театральную афишу с твоим изображением. Вот такую, — кивнул он на стену, где висел красочный плакат с названием только что окончившегося спектакля.

— И что же? — спросила Викки, продолжая" вглядываться в его лицо.

— Для меня многое стало ясно. Я понял, какова твоя настоящая профессия. А также то, что на роль частного агента ты, вероятнее всего, согласилась не от хорошей жизни. К тому же мне припомнился твой рассказ о размолвках с квартирной хозяйкой...

Грудь Викки вздымалась от волнения.

— Ты... простил меня?

Саймон посмотрел ей в глаза.

— Видишь ли, некоторые вещи не сумеет сыграть даже самый гениальный актер. То, что между нами происходило... Ох, малышка, ты хочешь знать, простил ли я тебя? Да я места себе не нахожу! С тех пор как мы расстались, только о тебе и думаю.

— Саймон... — прошептала она, оглушенная ударами собственного сердца.

Он шагнул вперед и взял ее за плечи.

— Викки, я люблю тебя. И... — Он сунул руку в нагрудный карман пиджака и вынул темно-синюю бархатную коробочку. — Вот.

Затаив дыхание, Викки наблюдала за его действиями.

— Что это? — едва слышно спросила она.

Саймон открыл крышечку футляра. Внутри находилось кольцо с бриллиантом.

— Прошу тебя стать моей женой.

Викки ахнула. Затем подняла глаза, в которых искрилась влага. Но это были слезы радости. Несколько мгновений от избытка чувств ей не удавалось произнести ни слова.

— Ты согласна? — с оттенком тревоги спросил Саймон.

— Да, дорогой! Да. Потому что еще в Париже я поняла, что люблю тебя. И пусть мы провели вместе совсем немного времени...

— Тебя это беспокоит? — быстро произнес Саймон.

Она счастливо улыбнулась.

— Нет. Сердце подсказывает мне, что ты — моя судьба!

Саймон вынул кольцо из футляра и надел на палец Викки.

— А ты — моя! Помнишь, на вилле Мари я назвал тебя своей невестой?

В едином порыве они обнялись, их губы встретились.

Спустя минуту дверь гримерки отворилась и в проеме показалось улыбающееся лицо одной из актрис театра.

— Викки, идешь домой? Ах! Ты... Гм, прошу прощения!

Но ни Викки, ни Саймон, похоже, даже не слышали этого. Остальной мир как будто перестал для них существовать.

Загрузка...