Секрет Тамплиеров

Наутро я и думать забыл о Сереге – у меня в этот день было два серьезных дела: контрольная по английскому и самостоятельная по химии – приближался конец первой четверти, наши преподаватели подводили итоги.

Понятно, оба раза я сдал свою работу одним из первых, да еще и помог одноклассникам: Пашке Синеву и Оле Кирсановой. Никто из ребят уже не удивлялся – привыкли.

После уроков снова была тренировка. И там все было как обычно: мы победили с перевесом в двадцать два очка. Все уже знали, что непременно должна выиграть та команда, в которой играю я. Поэтому мне приходилось каждый раз играть то за одних, то за других – чтобы никому не было обидно. Леня уже перестал меня хвалить – тоже, видать, привык к моим успехам. Только уже в который раз повторил, чтобы я старался не терять форму.

– Не беспокойтесь, – ответил я, – у меня запасная есть, на прошлой неделе купили.

Все дружно расхохотались. Это, если честно, тоже было моим недавним «приобретением». Я имею ввиду появившееся откуда ни возьмись чувство юмора. Не то, чтобы раньше я был совсем уж букой, но и душой компании меня тоже назвать было нельзя.

Иногда я очень хотел быть таким же острым на язык, как наш Максим. Но у меня почему-то почти никогда не получалось вовремя придумать какую-нибудь подходящую шутку. А когда я вспоминал смешной анекдот, то в моем исполнении он получался не таким забавным, как если бы его рассказывал все тот же Максим. Я ему даже немного завидовал. А теперь, все считали, что я чуть ли не самый остроумный в классе.

Я отметил это машинально, потому что у меня не было времени поразмыслить как следует.

Я пришел домой в шестом часу вечера. Из кухни доносился аппетитный запах моего любимого флотского борща. Бросив сумку в коридоре, я пошел в ванную мыть руки.

– Юра! У нас новости! – из кухни вышла мама с половником в руках.

Она выглядела очень обрадованной. Нетрудно было догадаться, что новость хорошая, и приготовился слушать.

– Сегодня телеграмма пришла. К нам приезжают тетя Лена и Сережа из Ленинграда.

На несколько минут я потерял дар речи. Мама продолжала:

– Поезд приходит послезавтра в одиннадцать часов дня.

Может, ты встретишь их, а то мне срочно нужно быть на работе, хотя бы до обеда – у нас ведь комиссия. А папа вернется из командировки только в четверг.

Я все еще молчал.

– Юра! – окликнула меня мама. – Ты меня слышишь?

– Да, конечно, слышу, – ответил я наконец.

– Так ты пойдешь на вокзал?

– Зачем? – спросил я. Мне казалось, что у меня что-то со слухом.

– Да, как я посмотрю, совсем заучился, – мама затрясла половником и поспешила на кухню – там что-то выкипало.

Я поплелся за ней.

– Ты говоришь, тетя Лена приезжает? – осторожно переспросил я.

Мама качнула головой.

– По-моему, я внятно тебе все объяснила, – проворчала она, помешивая борщ.

– И Серега? – продолжал я задавать идиотские вопросы.

– Повторяю еще раз для особо одаренных: послезавтра в одиннадцать ноль-ноль приедут поездом из Ленинграда, – она все еще не привыкла к новому названию города, – тетя Лена и Сережа – ее сын, а твой двоюродный брат.

Я сел на табурет и уставился на чайник, все еще не в состоянии прийти в себя. Мама посмотрела на меня и отвернулась. Она, видно, очень удивилась, что я не проявляю никакой радости, услышав такую новость. Ей и в голову не могло прийти, почему я так странно себя веду.

– Но Серега же учится! – произнес я, переведя взгляд на маму.

– Ну и что? Может быть, у него каникулы, или как там у них, в военном училище называется. Выкроили время, чтобы повидаться с родней. Там с тобой какая разница, главное, что они приезжают, – ответила она.

– А почему они перед этим не написали письма?

– Ты же знаешь, никто из них не любит писать письма. И потом, может, они решили устроить нам сюрприз. Вдруг они внезапно надумали приехать и не было времени, чтобы нас предупредить.

– Да уж, всем сюрпризам сюрприз, – протянул я.

– Ты голодный, наверное, поэтому у тебя ум за разум заходит, – сказала мама, поставив передо мной большущую тарелку с только что сваренным борщом.

Я взял ложку и машинально принялся за еду. Но мой аппетит куда-то запропастился.

«Это не могло быть случайностью, – думал я, не замечая, что ложка замерла на полпути между тарелкой и ртом, – это я сделал так, что они приезжают».

– Ты почему не ешь? – спросила мама, прекрасно зная, что я всегда любил флотский борщ и мог съесть несколько тарелок подряд.

Но после того, как я услышал о приезде Сереги и тети Лены, мысли о еде испарились. Я отодвинул тарелку с так и не съеденным борщом, поднялся и сказал:

– Я пойду к Антону Красильникову.

– Зачем? – удивилась мама.

– Нужно взять у него задание по английскому языку, – брякнул я первое, что пришло в голову.

– Ты же можешь позвонить ему!

– Нет, – крикнул я уже из прихожей, натягивая куртку, – лучше самому сходить.

– Не понимаю, – удивлялась мама, – почему ты так равнодушно выслушал, что приезжает двой двоюродный брат. Ты всегда хотел с ним повидаться.

– Я очень рад, – ответил я, но, по-моему, мама мне не поверила.

Я спешил побыстрее убраться из дома, чтобы мама не решила, что у меня не все в порядке с головой.

Красильников был дома. Да и где бы он еще мог быть, если на улице свистел ветер и шел мокрый снег?

Он как будто не очень удивился, увидев меня.

– Нужно поговорить, – коротко сказал я.

– Пошли, – Антон посторонился, пропуская меня вперед.

Мы вошли в его комнату. Я плюхнулся на диван, наблюдая, как Антон плотно прикрывает дверь.

– Чаю хочешь? – как гостеприимный хозяин предложил он, только мне сейчас было не до этикета.

– Какой там чай! – вскинулся я. – У меня тут такое творится!

– В чем дело? – Антон уселся на стул напротив меня.

– Серега приезжает! – выпалил я, решив почему-то, что этим все сказано.

Красильников недоуменно на меня смотрел.

– Какой Серега? – спросил он, видя, что я ничего не прибавляю.

– Брат двоюродный, из Питера.

– А-а! – он помолчал, наверное, не зная, как на это нужно реагировать.

До меня наконец стало доходить, что Антон не в курсе моих замыслов и ничего не знает о наших родственниках из Питера.

Я постарался, как можно связней, рассказать ему о том, что со мной было накануне. Начал с того, что припомнил все события, что произошли со мной за последний месяц, потом перешел к разговору с отцом. Рассказал, как его слова навели меня на мысль, что все мои успехи – не случайность. И закончил рассказ тем, что перед сном думал о Сереге и хотел встретиться с ним.

У меня, видать, не очень хорошо получалось, потому что Красильников постоянно переспрашивал и задавал уточняющие вопросы.

– Значит, ты решил, что стоит тебе чего-то очень сильно захотеть, и это сбывается?

– Ну да! А разве не так?

Я снова начал перечислять ему свои успехи и достижения.

– Постой! – перебил меня Антон. – Я все понял. Приезд твоего двоюродного брата был последней проверкой, так?

Я кивнул. Меня удивляло, что мой лучший друг реагирует на все это так спокойно, когда у меня самого голова кружится.

– Ну и прекрасно! Теперь ты убедился, что мыслил правильно.

– Но этого же не может быть! Как ты не понимаешь! Серега учится в Питере в военном училище, с какой стати ему приезжать сюда, да еще в такое время года, когда ни тепла, ни снега, одна слякоть и грязь. Все эти годы молчали, а тут появились безо всякого предупреждения!

– Ну так и есть доказательство. Не пойму, почему ты такой ошалевший. Мы же с самого начала решили, что с тобой что-то будет происходить. Ты, вроде, с нами согласился.

– Да, и все-таки у меня не укладывается в голове.

– А помнишь, как было с той гадальной доской? Сначала мы тоже не могли поверить, а потом поняли, что с ее помощью можно предсказывать события и даже влиять на них. Я ожидал чего-то подобного, так как сам пережил всякие удивительные события, когда понял, что доска – не простая, а магическая.

– Это другое, – отмахнулся я.

– Да, конечно, – согласился Антон, – та головоломка и эта монета – разные вещи, но между ними есть кое-что общее.

– А по-моему, ничего общего между ними нет. Не помню, чтобы на тебя сваливалось столько благ, сколько на меня сыплется.

Доска не исполняла всех твоих желаний, она только предсказывала плохое, что ждало кого-то из нас. А я же не предсказываю события.

– Ты забыл, как нам удалось вылечить мужа Лидии Васильевны?

Он был безнадежно больным, а у нас получилось. И после этого ты говоришь, что доска не исполняла желаний?

Мне ничего не оставалось, как согласиться.

– Что-то я не помню, чтобы у тебя все получалось так же удачно, как у меня сейчас.

– Да, такого не было. Гадальная доска не исполняла всех желаний. И служила она не только мне, а всем нам. Но все равно между ним есть кое-что общее.

– Что?

– То, что и доска, и монета – магические предметы.

Я пожал плечами – подумаешь, Америку открыл. Это я и сам давным-давно знал. Но я никак не мог привыкнуть к мысли, что монета способна выполнять все мои желания.

– А может, мама права? И они действительно приехали просто потому, что выкроили свободное время и захотели нас повидать?

– А ты попробуй загадать еще что-нибудь, – посоветовал Антон.

– Знаешь, я по сто раз на дню о чем-нибудь мечтаю: на уроке – о бутерброде с колбасой, на тренировке – о бутылке холодной газировки, но это же не сваливается мне на голову.

– В том-то и дело! Монета – не скатерть-самобранка, не волшебная палочка. Она исполняет только самые заветные твои желания, которые от сердца идут, понимаешь?

Я задумался.

– Наверное, понимаю.

– А таких желаний не так уж и много, – добавил Антон.

– Точно, – согласился я, вспомнив, с каким трудом мне удалось вчера придумать хотя бы одно.

– И все-таки я все еще не верю.

Мне показалось, что Антон скрывает от меня улыбку.

– А что если тебе захотеть, чтобы они не приезжали? – произнес он.

– Вот еще! Я так рад, что повидаюсь с Серегой! В кои веки возможность представилась!

– Вот-вот, – кивнул Красильников, – я же говорю, самые заветные.

– Неужели монета? – снова спросил я.

Антон не выдержал и рассмеялся.

– Я, кажется, понимаю, почему тебе так тяжело поверить в это!

– Почему? – меня немного покоробило насмешливое выражение его лица.

– Я скажу, если ты дашь мне слово, что не обидишься.

Я согласился.

– Мы с Евой уже давно наблюдаем за тем, что с тобой творится, и все думаем, когда же ты наконец прозреешь.

Он все посмеивался, а мне вот совсем не до смеха было! Но, вспомнив, что я обещал не обижаться, я тоже улыбнулся и сказал:

– Ну, если вы с Журавлевой такие умные, то помогите мне, дурачку, прозреть – сам я не могу.

Антон посерьезнел и произнес:

– Я понимаю тебя. Наверное, на твоем месте я вел бы себя точно так же. Каждому хочется думать, что все хорошее в его жизни происходит заслуженно. Что твои отличные оценки – результат мозговых напрягов. Что в баскетболе ты первый не потому, что тебе везет, а из-за спортивного таланта. Что с Бульдозером-младшим ты совладал потому, что самый сильный и смелый. И тэ дэ и тэ пэ. Понимаешь, что я хочу сказать?

Я понимал. Ведь сам об этом только вчера думал. Мне стало немножко не по себе. Еще бы, кому понравится такое открытие?

– Значит, получается, что все мои успехи незаслуженные, да?

Антон пожал плечами.

– Наверное, не совсем так.

У меня отлегло от сердца.

– Раз эта вещь попала в твои руки, значит все это было предопределено.

– Кем предопре...дено?

– Не знаю, судьбой, наверное. Какими-нибудь высшими силами.

– А вы с Журавлевой уже давно обо всем догадались?

– Не так, чтобы очень. Я начал подумывать об этом после того, как ты расправился с Бульдозером-младшим и он стал обходить тебя десятой дорогой.

– А Ева?

– Точно не знаю. Мне она об этом недавно сказала.

– Вы что же, смеялись надо мной втихоря, да?

– Ну что ты, конечно нет! – Антон открыто посмотрел мне в глаза. – С чего бы мы стали смеяться. Мне просто было забавно наблюдать за тем, как ты не хочешь поверить, что все это связано с монетой.

– Да верю я, верю, – проворчал я, опуская глаза.

Через день приехали наши родственники из Питера. Маме все-таки удалось отпроситься с работы и взять отпуск за свой счет. Она очень радовалась их приезду, так как они с тетей Леной отлично ладят друг с другом.

После приветствий я первым делом спросил у Сереги:

– Как это вы сподобились?

– А то что, не рад? – спросил Серега. Теперь он вынужден был смотреть на меня снизу вверх – я был почти на полголовы выше его.

– Рад, конечно! И даже очень. Просто интересно. Вы ведь не собирались?

– Если честно, нет. Как-то вдруг решили. Я на днях из больницы выписался – мне аппендицит вырезали. У меня освобождение от учебы на три недели, а дома сидеть скучно.

Тут как раз мама в отпуск вышла неожиданно. Отца нет, он сейчас в Финляндии – работает по контракту. Вот мы с матерью подумали и решили съездить в Псков на недельку, вас повидать.

– Давно решили?

Серега удивленно взглянул на меня. Я и сам понимал, что глупые вопросы задаю, но мне очень хотелось все выяснить.

– Мы давно подумывали, но окончательно только два дня назад решили.

– Во сколько?

– Что во сколько?

– Во сколько решили?

Серега перевел глаза на мою маму.

– Не обращайте внимания, – тут же вступила она, – Юра в последнее время немного не в себе. Он стал так упорно заниматься, одни «пятерки» приносит, – похвасталась она тете Лене, – и тренировки каждый день. Переутомился чуть-чуть. Он, когда узнал о вашем приезде, таким же был.

Это скоро пройдет.

– Да ты у нас отличник! – Серега со смехом хлопнул меня по плечу. – Да еще и спортсмен впридачу.

– Он первый баскетболист во всей школе, – ввернула мама.

Я все больше удивлялся, слушая ее. Не ожидал от мамы, что она так будет хвастать моими успехами.

– Я сразу понял, как тебя увидел, что ты или волейболист, или баскетболист. – сказал Серега. – Молоток! Идешь по стопам родственников, – это он себя имел ввиду.

Мама написала мне «увольнительную», так что я целую неделю мог не ходить в школу. Но тренировки я все-таки не пропускал – через четыре начинался районный чемпионат.

Мы с Серегой все эти дни почти не расставались. Мама с тетей Леной без умолку болтали и не могли наговориться, даже по ночам из их комнаты доносились голоса. А мы бродили по городу. Я показывал брату наши достопримечательности и водил с собой на тренировки. Все было так, как мне хотелось. Мы общались как равные. Разницы в пять лет совсем не ощущалось.

Серега сам сказал мне об этом.

– Я думал, у тебя в голове один рэп, да компьютерные игрушки, а ты, оказывается, серьезный парень.

От этой похвалы я даже слегка покраснел. Но потом подумал, как бы все это сложилось, не будь у меня монеты. Но тут же вспомнил, что если бы ее у меня не было, Серега ко мне не приехал бы.

От всех этих мыслей у меня испортилось настроение, и я заставил себя выкинуть их из головы. По крайней мере, на то время, пока они у нас гостят.

– Я тобой горжусь! – сказал Серега после матча.

Стоит ли говорить, что мы без особого труда выиграли у соперников с перевесом в четырнадцать очков. Могло быть и лучше, но Антон как раз подхватил грипп, и в игре не участвовал. А без него было тяжеловато. Было несколько моментов, когда я почти совсем один вел мяч.

Все меня поздравляли, а Леонидов даже отечески похлопал по спине – это с ним в первый раз было. Но больше всего я поразился и даже смешался, когда какая-то неизвестная девчонка, наверное, из другой школы, подошла ко мне и протянула цветы. Я чуть сквозь землю не провалился. Меня сразу окрестили «звездой» баскетбола и пророчили мне великое спортивное будущее.

Все бы ничего, но почему-то на ум пришел старый фильм, который назывался «Приключения электроника». Кстати, довольно интересный, хотя и старинный. Так вот, там был мальчишка – отпетый троечник, который отправил в школу вместо себя своего двойника-робота. И тот стал круглым отличником и даже классным хоккеистом. Его все носили на руках, хвалили, а он в конце концов понял, что это хвалят не его, а двойника и, в конце концов, решил во всем признаться.

Я начинал чувствовать себя именно этим пацаном – Сыроежкиным. И мне это не очень нравилось. Я успокаивал себя мыслями, что за меня никто ничего не делает, а я сам всего добиваюсь – монета просто помогает мне и облегчает задачу.

Иногда мне удавалось убедить себя в этом, но потом снова начинал сомневаться.

– Ты чего такой задумчивый? – спросил меня Серега в день своего отъезда, когда мы в последний раз вышли прогуляться с ним.

– Как чего? Ты уезжаешь, чему тут радоваться?

– Будем переписываться, звонить друг другу.

– Ты же терпеть не можешь письма писать!

– А мы по электронной почте общаться будем! Кстати, ты мне свои координаты запиши.

Я кивнул и после недолгого молчания задал вопрос, который мучил меня все эти дни:

– Скажи, Серега, а если бы я не был хорошим баскетболистом, ты бы со мной общался так же, как теперь?

Я внимательно посмотрел на него – от ответа зависело очень многое.

– Конечно! – без колебаний ответил Серега.

– А если бы я не был отличником?

– Честно?

У меня внутри что-то сжалось.

– Честно, – хриплым голосом ответил я.

– Я терпеть не могу отличников, – со смехом произнес Серега.

– Почему? – я тоже засмеялся.

– Они всегда бывают страшными занудами. Но ты – исключение, – тут же добавил он, – и вообще, я не понимаю, зачем ты задаешь мне эти дурацкие вопросы?

Я пожал плечами.

– Сам не знаю! Просто я не могу забыть, как ты ко мне относился, когда мы к вам приезжали четыре года назад.

– Ну-у! Нашел чего вспомнить. Тогда я был подростком, а ты ребенком. А в том возрасте разница в пять лет – это целая вечность. Естественно, ты мне казался младенцем, да еще и противноватым.

– Это почему?

– Потому что хотел, чтобы тебя за взрослого держали, а самому всего лет восемь было.

– Девять, – поправил я.

– А-а, ну это, конечно, в корне меняет дело!

Мы засмеялись и вернулись домой – пора было собираться на вокзал.

Мне было очень грустно. Не помню, когда в последний раз я чувствовал себя таким же подавленным. Я знал, что Серега сказал мне правду – ему тоже не хотелось расставаться со мной. Мы условились, что обязательно встретимся следующим летом – я приеду к ним в Питер.

Мама и тетя Лена утирали слезы и без конца обнимались. Мы с Серегой тоже обнялись, как настоящие братья. В горле защипало, терпеть не могу эти прощания! Услышав, как проводник зовет пассажиров в вагон, я даже почувствовал облегчение. Еще немного, и я бы заплакал так же, как и наши матери.

Серега пожал мне руку и, подхватив сумку, пошел к вагону.

Взойдя на ступеньки, он обернулся и помахал нам. Вдруг мне подумалось, что я должен как следует разглядеть его, чтобы не забывать, каким он был, когда гостил у нас.

Я пристально посмотрел на него, стараясь не упустить из виду ни одну деталь его внешности.

Внезапно со мной стало что-то происходить. Я даже подумал, что у меня начались галлюцинации. Я смотрел на Серегу, но видел не его, а какое-то свечение, исходящее от его тела.

Оно как бы окутывало всего Серегу и было голубоватого цвета.

Это продолжалось всего несколько секунд, и я не сумел толком рассмотреть его. Потом Серегу заслонили другие пассажиры, которые поднимались в вагон, а он, в последний раз махнув мне, исчез из вида.

Я стоял, как громом пораженный, совершенно не понимая, что со мной происходит. Потом мы возвращались домой.

– Как жалко, что папа задержался в командировке и так с ними и не повидался, – говорила она, но я ее не слушал.

Я все никак не мог взять в толк, что же это было.

Естественно, прямо с вокзала я помчался к Антону, которого не видел уже несколько дней – он болел и никуда не выходил из дома.