Секта в доме моей бабушки

Кто я?

Я – капризная, эгоистичная, вечно недовольная и ко всему критично настроенная сучка. Меркантильная тварь, умеющая просчитывать на несколько шагов вперед. Мещанка. По крайней мере, меня в этом убеждали с детства, долго и настойчиво. И, надо признаться, весьма успешно.

А вот мой муж, к моему большому удивлению, как-то сказал мне, что ему нравится во мне то, что я не избалованная европейская штучка, а суровая русская с хорошим, хоть и немного странным, чувством юмора.

Мне было 39 лет, когда он сделал мне предложение, и я подумала, что с моей стороны было бы нечестно связывать свою жизнь с человеком, не рассказав ему о своем прошлом, о своем детстве. Я же не смогу всю жизнь об этом молчать, а если рассказывать урывками, то у человека может сложиться обо мне неполное или даже превратное впечатление. Ладно, если бы он был русским – для русских самые невероятные истории звучат не очень-то удивительно. Но он норвежец, выросший в приличной семье, в достатке, который мне и не снился, а главное, окруженный любовью и заботой. Приличное окружение дало ему моральные ориентиры, достаток воспитал в нем суровую самодисциплину, а любовь и забота сделали его сердце отзывчивым. Поэтому он стал не только надежным партнером и богатым человеком, но и хорошим отцом, мужем и возлюбленным.

Мне же пришлось проделать огромный путь, прежде чем я обрела себя.

Я написала свою историю специально для своего будущего мужа. И была готова к тому, что он, прочитав ее, передумает на мне жениться. Но этого не произошло.

Секта в секте

Раньше меня раздражали вопросы знакомых и друзей о моем детстве. Каждый раз, когда я начинала рассказывать, меня сразу перебивали, и по первому же заданному вопросу становилось ясно, что мне не верят. Или вопрос был настолько болезненный, что я, как щенок, начинала злиться и огрызаться. А иногда я и сама начинала сомневаться, говорю ли я правду: не домыслила ли я чего, не исказились ли мои воспоминания со временем и под влиянием эмоций. Не раз я пыталась это проверить, спрашивая кого-нибудь из тех, кто, будучи ребенком, находился в секте вместе со мной. И все, к сожалению, не только подтверждали мои воспоминания, но еще и добавляли свои.

Однако, общаясь с теми, кто попал в секту уже взрослым, я замечала, что их впечатления отличаются от воспоминаний тех, кто провел там детство. Причем их можно разделить на несколько типов.

Одни испытывали чувство вины и не скрывали этого. Было видно, что им очень неприятны эти воспоминания. По мне, это и есть нормальные люди.

Другие уходили от прямых ответов, отвечали невпопад или все переводили в злые, саркастические шутки. Они не хотели это вспоминать. Таков мой отчим. В принципе, это тоже нормальная реакция, хоть и свидетельствует о равнодушии и отсутствии эмпатии.

Третьи вместо ответа по существу – оскорбляли. Таких большинство.

Четвертые многозначительно закатывали глаза: мол, я недалекая, ограниченная, а потому и не понимаю глубинного смысла всего там происходившего. Как тогда не понимала, так и потом не начала. Не вылечили они меня. Именно из таких людей состоял костяк секты, на них все держалось. Да и держится до сих пор.

Только теперь, уехав навсегда из России, я начинаю осознавать, что все эти сектантские установки распространялись и продолжают распространяться, словно плесень, повсюду…

Мы вышли из секты, мы осуждали ее на словах, но она оставалась в нас и с нами, мы продолжали жить по ее принципам. Мы судили о вещах так же, мы лечились так же, мы думали в тех же категориях, мы поступали и строили свою жизнь в соответствии с теми же установками. Наш страх перед неизвестным, перед тем, что мы не в силах контролировать, – ментальными расстройствами, физическими болезнями и смертями – первобытен и выпестован системой, унаследованной из концлагерных условий Советского Союза.

И каждый раз, когда я пыталась от этого отгородиться, просто физически уехать куда-нибудь подальше, меня «выгоняли» из коллектива, как бы давая понять:

Путь длиною в сорок лет

В первый раз я сделала записи о своем детстве в секте, когда мне было двадцать три года, – просто чтобы не забыть деталей. Я уже тогда знала, что это будет мой мысленный эксперимент над собой. И еще я знала: то, что я записываю в качестве моих воспоминаний, – правда, а вот то, что я записываю в качестве моих оценок, – неправда. Но я не знала тогда других слов. Я не знала тогда, ни как назвать свои эмоции, ни как с ними справиться. Я не могла их маркировать. Мне было всего двадцать три, и рядом не нашлось никого, кто помог бы мне разобраться в своих чувствах. Я была движима желанием вспомнить хоть что-то хорошее о моей семье и о родителях, которые отдали меня в секту. Я изо всех сил пыталась найти им оправдание.

Теперь мне сорок пять. Я больше не живу в СССР, я больше не живу в России. Моей дочке уже пятнадцать. Моя семья теперь тоже совсем другая, она скандинавско-швейцарская. Мой муж норвежец, и живем мы в Швейцарии. У мужа свой бизнес, свой частный университет и бизнес-школа, у меня свой бизнес – книжное издательство. Мы посвящаем себя образованию людей.

Я не только физически, но и ментально переместилась на Запад. А на Восток теперь смотрю «искоса, низко голову наклоня».

Иногда какое-то даже незначительное событие может вдруг взять и перевернуть с ног на голову видение и интерпретацию всей твоей жизни. То, как ты раньше определял для себя свою жизнь, как расставлял в ней приоритеты и выстраивал причинно-следственные связи, вдруг радикально меняется. Ты совершенно неожиданно для себя видишь в каждом своем прошлом решении и поступке некую ошибку, которая только теперь приобрела для тебя статус системной. Раньше это было невозможно ни увидеть, ни понять, потому что это было твоей верой.

И теперь ты смотришь, как все, что ты до этого хранил и нес, как хрупкую драгоценность, сквозь бури и ураганы, вдруг рушится лавинообразно, превращая в бесполезную пыль все твои интеллектуальные конструкции, которые ты наивно считал фундаментом, краеугольным камнем своей личности – словом, тем, на чем базировалось твое самоуважение и твое достоинство. Тебе всегда казалось, что именно это дает тебе силы и право шагать по земле с высоко поднятой головой и расправив плечи. И тут – все. Нет у тебя больше этого основания. Все это – пыль. Пшик.

Многие ли проходят через такое? Сколько раз в жизни? И на какой раз человек разумный научается понимать, где пшик, а где нет?

Так получилось, что для меня таким поворотным моментом стала эмиграция: смена страны, окружения и культуры. Она позволила оглянуться на прошлое и увидеть его по-новому, как будто со стороны. И, конечно, ключевым фактором, с которого началась вся эта смена интеллектуальных перспектив и ракурсов восприятия, стало мое знакомство с моим будущим мужем.

Много лет я не знала, как рассказывать о секте. С одной стороны, мне казалось, что в ней скрывается нечто великое, гениальное, необходимое всему человечеству. А с другой – что-то внутри мне постоянно нашептывало: нет-нет… что-то там не то… Пока у меня не было дочери, я приписывала это смутное чувство своему невежеству; было удобнее думать, что мне просто не хватает ума понять всю глубину и истинный смысл происходящего. Но потом у меня родилась дочь, и, когда она доросла до того возраста, в котором я уже оказалась в секте, я вдруг как-то неожиданно для себя полностью пересмотрела свое отношение к тому, что там происходило, и к людям, так или иначе с сектой связанным.

Зачем я написала эту книгу

Я хочу рассказать о своем опыте и о том, как менялся мой образ мыслей. Как я сначала восторгалась идеями, пропагандируемыми сектой Виктора Давыдовича Столбуна, и как потом поняла, что же на самом деле стояло за ними.

Моя история – о том, какой ценой человек учится мыслить, даже не столько критически, сколько самостоятельно. Критиковать несложно, а вот умение находить лучшие решения требует не только хорошего образования, но и большой смелости.

Это история о том, как дорого обходится нам невежество. О том, как нельзя воспитывать детей. О том, что происходит в душе и голове маленького ребенка.

Я хочу рассказать правду. Правду о секте, которая никуда не исчезла с развалом СССР – с развалом другой «секты», в которой она стала возможна. Я хочу рассказать правду, насколько может быть правдой любое воспоминание, любой жизненный опыт.

Эта книга документальная. В ней – только факты из моего детства, проведенного в секте.

Много лет подряд я вела внутреннюю дискуссию, стоит ли публиковать эту правду. И все ждала, что это сделает кто-нибудь из «взрослых», – ведь я попала в секту ребенком. Но желающих так и не нашлось, а секта и по сей день продолжает существовать в самом центре Москвы. Даже в Швейцарии, где я теперь живу, встречаются последователи «учения» Столбуна.

Теперь ее возглавил другой человек, сын жены Столбуна Владимир Владимирович Стрельцов, а ее члены активно рекламируют себя в российских соцсетях и привлекают все новых клиентов. Раньше они «лечили» в основном алкоголизм, наркоманию и шизофрению, а теперь заявляют, что лечат еще и от туберкулеза.

В интернете немало информации об этом, но она разрозненная и порой в корне неверная. Я решила собрать под обложкой этой книги то, что знаю сама, указав реальные имена.

Для кого я написала эту книгу

Для моего мужа, чтобы рассказать ему историю моего детства, которое разительно отличается от его собственного. Вот говорят, мол, европейцы такие изнеженные, им совершенно неведомы тяготы жизни. Говорят: даже не надо пытаться им рассказывать, они все равно не поймут. Я не согласна. Наверное, это зависит от человека. Можно быть изнеженным и никогда не сталкиваться с теми проблемами, которые приходилось решать мне, но при этом не только сохранять любознательность, но и оставаться человеком с большим сердцем – таким, где найдется место и моим рассказам, и связанным с ними чувствам… Может, в таком отношении и выражается настоящая любовь?

Для моей дочки, чтобы она знала, в каких условиях росла и складывалась как личность ее мама, и чтобы благодаря этому могла лучше понять меня.

Недавно она сказала:

– Мам, я иногда ловлю себя на мысли, что боюсь вырасти и стать непохожей на тебя…

– Как это?

– Ну, у тебя была такая интересная жизнь, ты так интересно обо всем рассказываешь… А вот у многих моих подруг такие мамы… с ними совершенно не о чем поговорить… И у меня тоже ничего драматичного в жизни не происходило, да и произойдет ли? У меня ведь все есть, никаких проблем… не то что у тебя! Такая насыщенная, интересная жизнь. Я боюсь, что моя жизнь будет скучной, и я не смогу рассказать своим детям ничего интересного о себе.

– Так я же тебя оберегаю от тех испытаний, которые выпали мне. Теперь-то я знаю, какова их цена! Это потерянная семья и одиночество. Это много лет напрасных усилий во имя чужих интересов. Это надорванное здоровье. Это короткая жизнь. У тебя обязательно будут другие истории, но, я надеюсь, добрые, забавные и не менее поучительные – для тех, у кого опыта меньше, чем у тебя.

Эта книга для любого человека, который хотел бы услышать правду о том, как жили люди в секте, зародившейся когда-то в СССР, и что значит быть ребенком в такой коммуне.

Наконец, она для себя самой, чтобы еще раз прожить этот опыт, переосмыслить его – и отпустить, отстраниться, перелистнув эту страницу жизни.

Я поведу рассказ как от лица ребенка, растущего в секте, так и от лица уже взрослого человека, обладающего и опытом родительства, и опытом эмиграции. Я вспоминаю то, с чем сталкивалась и что чувствовала ребенком, и делюсь своими теперешними мыслями о прошлом. Я показываю эволюцию взглядов и мыслей, сопровождавших мое взросление, чтобы показать, как просто, пока ты молодой, попасться в ловушку и как непросто, а порой и невозможно, даже с годами, из нее выбраться.

Каждый, прочитав эту историю, увидит в ней что-то свое. Я по образованию философ; мне нравится думать, рассуждать и рассматривать вещи с разных сторон. Напишите мне, что думаете обо всем этом вы!