Семь чудес. Затерянные в Вавилоне

Глава 4 Жарим

Вертолетные лопасти шумели просто невыносимо. Казалось, от этого гула мои мозги вытекут прямо из ушей.

– Вы уверены в координатах? – крикнул я в сторону передних сидений.

Профессор Бегад даже не обернулся. Он не услышал ни слова.

Мы встретились с ним и Фидлом в аэропорту Эрбиля, что в Ираке. Они вылетели из Института Караи сразу же, как только сигнал «жучка» Марко вновь появился на радарах. И вот вся наша компания – Бегад, Торквин, Фидл, Нирвана, Касс, Эли и я – неслась где-то над Сирийской пустыней, погрузившись в вертолет, чья тень скользила по песочной долине внизу, то и дело задевая кустики и черные линии труб.

Внутри было удушающе жарко, пот так и тек по моему лицу. Мы с Кассом и Эли теснились на заднем сиденье. Во время долгого перелета из Огайо у нас была куча времени на разговоры. Но происходящее понятнее не стало.

– Я все еще не понимаю, что он тут забыл! – сказал я. – Будь я на его месте, я бы отправился домой. Тут не нужно быть гением. В смысле, мы ведь все хотим увидеться с нашими семьями, правда?

Я практически почувствовал, как Касс вздрогнул. Всю свою жизнь он провел, переезжая из одной приемной семьи в другую; у него не было дома, куда бы он хотел вернуться. Если, конечно, не считать его родных маму и папу, что сидели в тюрьме и не видели сына с младенчества.

– Прости, я не должен был это говорить… – расстроенно шепнул я.

– Все нормально, Джек Никто-Не-Тянул-Тебя-За-Язык Маккинли, – с кривой улыбкой отозвался Касс. – Я понял, что ты хотел сказать. Если на то пошло, я рад, что Марко жив. Но я тоже ломаю голову над вопросом: «Почему Ирак?» Что там такого?

Профессор Бегад медленно повернулся и поправил съехавшие на запотевшем носу очки.

– Дело не в том, что там сейчас, а что там было в прошлом, – ответил он. – На месте современного Ирака когда-то стоял Древний Вавилон.

Глаза Касса расширились.

– Ну конечно! А там было одно из Семи чудес – Висячие сады!

– Хотите сказать, он решил отправиться в одиночку на поиски еще одного локулуса? – спросила Эли. – Без технической поддержки моей или Касса, нашего человека-навигатора? Будь я на месте Марко, я бы предпочла компанию. Наши жизни поставлены на карту. Одному тут не справиться. Даже такой эгоист, как Марко, должен это понимать.

– Если только, – заметил я, – он и не собирается справляться в одиночку.

– В смысле? – не понял Касс.

– В смысле, он может и не знать, что с его «жучком» проблемы. Что, если он, покидая Родос, подумал, что мы все равно отследим его и отправимся за ним? Может, он просто хотел ускорить развитие событий, подстегнуть нас.

Эли недоверчиво вскинула бровь.

– А вдруг он специально заглушил сигнал, а потом вновь его включил?

– Для этого нужно быть гением! – ответил я.

– Я бы смогла это сделать, – сказала Эли.

– О том и речь! – отозвался я.

Эли скрестила на груди руки и уставилась в окно. Касс пожал плечами.

И тут послышался крик Профессора Бегада, он прижимался лицом к стеклу.

– Реки Тигр и Евфрат! Мы приближаемся к Плодородному полумесяцу!

Я посмотрел вниз. Мне было известно, что Древний Вавилон был столицей целого царства, называемого Вавилонией. А оно, в свою очередь, было частью еще большей территории Месопотамии, что в переводе с греческого означает «Двуречье». Сейчас мы как раз наблюдали эти две реки, бегущие по пустыне, с берегами, заросшими низенькими деревьями, так что с высоты местность напоминала длинные зеленые усы. Вся остальная территория представляла собой желтые высушенные песочные просторы. На мой взгляд, особым плодородием здесь не пахло.

Прищурившись, я перевел взгляд на руины вдалеке. Внутри огороженной каменной стеной территории высились горы каких-то развалин вперемешку с расчищенными прямоугольниками, по периметру которых тянулись веревки, – видимо, места археологических раскопок. Прижав к глазам бинокль, Бегад указал на цепочку невысоких зданий рядом с входом в город. Какие-то из них были с плоскими крышами, другие – с остроконечными.

– Реставрация древнего города, – неодобрительно щелкнув языком, пояснил он. – Очень сырой, примитивный подход к делу…

– А где были Висячие сады? – спросила Эли.

– Никто не знает, – ответил Бегад. – Вавилон был разрушен землетрясением примерно в двухсотом году до нашей эры. С тех пор русла рек изменились. Сады могли оказаться где-нибудь на дне Евфрата, а может, землетрясение уничтожило их бесследно. Кое-кто утверждает, что они вообще никогда не существовали. Но так говорят глупцы.

– Надеюсь на второй вариант, – сказала Эли. – Что они уничтожены. Разрушены. Прямо как Колосс. Тогда у нас появится хоть какой-то шанс найти второй из семи локулей.

– Больше чем двадцать восемь процентов, – высказался Касс.

Я взглянул на прибор слежения. Сигнал Марко мигал рядом с рекой Евфрат, не так уж далеко от руин. Фидл начал снижение, и мы увидели у лагеря археологов группу охранников, наблюдающих за нами в бинокли.

– Помашите им ручкой! Скажите: «Привет!» – предложила Нирвана. – Наши встречающие. Думают, что это крутой образовательный проект по археологии.

– Как вам удалось это организовать? – спросил Касс.

– В прошлой жизни я был профессором археологии, – ответил Бегад. – И мое имя все еще имеет кое-какой вес в этом мире. В лагере работает один из моих бывших студентов, который по совместительству является преданным членом Института Караи.

Фидл завершил снижение и приземлился. Отключив двигатель, он открыл люк, выпустив нас на волю.

Солнце палило немилосердно, земля вокруг высохла и потрескалась. Сама почва здесь, похоже, накапливала и испускала жар, поджаривая ступни. Справа от нас вдалеке я заметил медленно направляющийся к древнему городу автобус. Туристические группки брели по руинам, подобно муравьям меж камней. Удивительно, но между ними и мной в песке будто из ниоткуда появилось целое озеро.

– Вы видите то же, что и я? – спросила Эли.

Касс кивнул.

– Жарим, – отозвался он. – Так что умерь пыл.

– Переведи, пожалуйста, – попросил я.

– Мираж, – вздохнул Касс. – Почва здесь насыщена силикатными крупицами. По сути, то же стекло. Когда на них попадают мощные солнечные лучи, они отражаются, и со стороны поверхность кажется одной огромной сверкающей массой, похожей на воду.

– Спасибо, мистер Эйнштейн, – сказал я, всматриваясь в горизонт. Прямо впереди за желто-коричневой пустынной долиной в обе стороны протянулись заросли низеньких сосен. Исходящий от земли жар будто окутывал их невидимым колыхающимся покровом. – Оттуда идет сигнал Марко. От Евфрата.

Марко был так близко!

Я взглянул назад. Торквин и Нирвана были заняты выгрузкой Профессора Бегада из вертолета и усаживанием его в кресло-каталку.

– Это надолго, – проворчала Эли. Подбежав к Торквину, она стянула с его навороченного пояса прибор слежения и направилась к реке. – Давайте уже приступим!

– Эй! – очнувшись, сердито крикнул Торквин.

– Пусть идут, у нас тут своих дел по горло, – сказала Нирвана.

От наших поспешных шагов в воздух взлетали клубы желтой пыли. Ближе к реке на земле стали мелькать мазки пожухлой травы и мелкие кустики. Добравшись до протянувшихся в обе стороны сосновых зарослей, мы остановились.

Отсюда начинался резкий уклон вниз. Под нами, подобно кривому зеркалу, змейкой тянулся серебристо-голубой полноводный Евфрат. На севере он огибал какое-то поселение, затем направлялся к горам и скрывался в дымке. На юге он тек прямо через руины Вавилона, чтобы затем исчезнуть на пустынных просторах. Я всмотрелся в берег, ища хоть какой-то намек на присутствие Марко.

– Я его не вижу, – сказала Эли.

Я поднял прибор слежения. Голубые точки, обозначающие нас троих, и зеленая Марко слились.

– Он должен быть где-то здесь.

– Эй, Окрам! – крикнул Касс. – Выходи, где бы ты ни был! Покажись!

Закатив глаза, Эли начала спуск к реке.

– Может, он прячется. Обещаю, если он и правда играет идиота, я лично окуну его в воду.

– Если только он не швырнет тебя туда раньше, – заметил я.

Я быстро посмотрел через плечо, как там остальные. Нирвана была озабочена только тем, как катить кресло-каталку по каменистой земле. Профессора сильно шатало, и он не переставал жаловаться. Торквин расстегнул свой кожаный ремень и пытался обхватить им Бегада на манер привязного ремня, не замечая, как его собственные штаны медленно, но верно падают.

Я направился сквозь заросли кустарников. Густые, от трех до пяти футов в высоту, поэтому увидеть сквозь них хоть что-нибудь было сложно. При этом мы не переставали звать Марко.

Выйдя на каменистый гребень, мы замерли. Издалека никто из нас его не заметил, но он протянулся минимум на двадцать футов вниз, до самой реки.

– О, ну просто здорово, – простонала Эли.

Я посмотрел на север, затем на юг. И там, и там до самого берега шел каменистый склон.

– Если спускаться под углом, все будет нормально, – сказал я.

Подойдя к самому краю, я взглянул вниз, отмечая деревья, корни и кустарники на перепадах. После того как Марко научил нас скалолазанию, спуск по каменистому склону уже не казался столь пугающим. И уж точно не шел ни в какое сравнение с подъемом на гору Оникс.

– Может, удастся ускорить спуск, – сказал я.

Я быстро переступил через край обрыва, утвердившись ногами на достаточно крепком на вид корне. Оказавшись по грудь ниже склона, я ухватился за ветку и спустился еще на один шаг.

– Эй-эй, Джек, не стоит! – забеспокоился Касс.

Я засмеялся.

– Это проще про…

Нога сорвалась. Подбородок больно ударился о камень. И я заскользил вниз, лихорадочно пытаясь ухватиться хоть за что-нибудь. Я оборвал, наверное, с дюжину веток и лоз и еще столько же просто не смог удержать. Нога попала по какому-то корню, меня отбросило, и я рухнул на дно склона, прямо на спину.

Лицо Эли то расплывалось, то вновь обретало резкость. Готов был поклясться, она изо всех сил сдерживала улыбку.

– Ты не ранен?

– Просто отдыхаю, – солгал я.

– Думаю, я лучше поищу какую-нибудь тропинку! – крикнул Касс.

Я закрыл глаза и остался лежать, в легкие, казалось, засунули циркулярные пилы. До слуха донесся глухой стон, и я подумал, что, должно быть, это был мой.

Но, услышав его во второй раз, я распахнул глаза.

И сел. Эли и Касс только-только начали спуск, ища безопасный путь. Они оба что-то кричали. Но все мое внимание было приковано к густым коричневато-зеленым зарослям в десяти ярдах от меня.

И к торчавшей из-под них паре кроссовок.