Семь чудес театра оперетты

Джейн Эйр

Это самое сложное задание в моей журналистской практике. Потому что написать рецензию на идеальную работу – сложно. Но я постараюсь.

Против всех правил рецензии начну с финала. Зрители не поняли, когда закончился спектакль, на коде финальной арии поднялись и пошли к выходу. До поклонов. Актеры слегка опешили, но сдержали эмоции. Капельдинеры вынесли цветы. Если спектакль кончается так – это провал?

Если бы не одно «но»! Это мюзикл «Джейн Эйр» Московской оперетты. Эпитеты оставим эпилогу.

Театр Московская Оперетта – именно театр, а не оперетта в привычном понимании слова. Здесь идут репертуарные спектакли, здесь идут блокбастеры «Монте-Кристо», «Граф Орлов», «Анна Каренина». И «Любовь и голуби», «Фиалка Монмартра», «Собака на сене». Увидеть в репертуаре «Джейн Эйр», программную вещь из школьного курса. Купить билет, прихватить бинокль. Войти в великолепный старинный зал – и потеряться.

Спектакль идет около двух часов. На сцене привычные декорации – пианола, кресло, вазы, стулья, кушетки. И вместе с тем – два огромных проекционных экрана: передний – занавес-экран, задний – собственно, задник сцены. Между ними – движущиеся декорации, фрагменты стен замка Рочестера, они же в нужный момент – стены колледжа Джейн.

Живой оркестр. Дирижер – Станислав Майский. Поклон зрителям. Жаль, он не видит нашего ему поклона за работу.

Свет. Актёры. Всё. В сухом остатке – идеальный спектакль, учебник и пособие по новому русскому театральному искусству. Проблем нет.

Потерянный зритель, описанный выше, не сообразил, когда поклоны, когда финальный выход, финальная важная песня. Это проблема постановщика, нужна только одна пауза, одна на весь спектакль, логическая пауза перед поклонами. Или, что еще страшнее – проблема в зрителе. Или…в эпилоге постараюсь осмыслить.

История гувернантки, книга Шарлотты Бронте, жанр мюзикла, уже не новый для России. Что там играть – она бедная, он благородный, обман, разлука, пожар, воссоединение? Роман середины XIX века, чопорность, приличие, порядочность, скука. Даже в школе – читать трудно.

Разводит крылья занавес, загорается первый занавес-экран. И взмах дирижерской палочки виден всем. И ты забываешь человеческую речь.

Потому что ты в соборе, где девочка-Джейн просит душу своей мамы о судьбе. И по собору переливаются радужные зайчики, витражи собора порождают их. Джейн выпускается из школы. Первый глоток горькой свободы, неопределённость юности. Но гувернантки требуются всегда, и на сцене уже дом Рочестера, где миссис Фейрфакс тепло встречает девушку. Маленькая Адель, воспитанница Джейн поёт песенку, чтобы понравиться своей учительнице. И время бежит, весна, первый ливень и встреча с Рочестером. И знакомая всем история о пленительной сказке сердца – поступок и признательность, надежда и сомнение, отчаянье и признание. Казалось бы, счастье: предложение руки и сердца – и следом катастрофа. Безрадостный период разлуки, пожар в усадьбе, возвращение и воссоединение. Весь сюжет в одном абзаце. Что там смотреть? Смотреть нужно всё, от начала до конца.

Это сложный для восприятия, безумный по насыщенности спектакль. Действие сопровождает новая технология – проекции на задник и на передний занавес создают ощущение, что ты смотришь голливудский или китайский фильм со спецэффектами. Очень дорогой качественный фильм.

Акварели Джейн Эйр оживают на глазах. Ты перелистываешь страницы на самой сцене! Ты идешь вместе с персонажами по коридорам усадьбы. Невозможно описать свадьбу, но сцена с актёрами буквально проходит вместе со зрителями в собор на венчание. Во время пожара – полыхает вся сцена настолько реалистично, что не можешь не прислушиваться к запахам – вдруг пожар, ведь дым перед тобой! Слава Богу, неправда, но как, как это сделано?

Ветви дышат от ветра, дождь стеной, раскаты грома и вспышки молнии – зритель ошеломлён, а спектакль спецэффектами не раздавлен, а обогащён. Отводишь взгляд, видишь дирижёра над оркестром – и не веришь, что живые картины на занавесах – наяву. И тебя «добивает» живая музыка, смычки делают выпад, и ты убит окончательно.

Во всем этом великолепии – потерять актёров несложно. А потерять их – невозможно. Актеры переигрывают все спецэффекты, не напрягаясь. Школа. Качество. Московская оперетта.

Джейн Эйр. Анна Подсвирова. До слёз, до спазма – английская девушка из романа Бронте. Чистая душа – она и в игре, и в вокале Анны. Заново познаешь её душу и заново веришь в то, что была на свете Джейн или Шарлотта, какая разница. И была она строгой к себе, доброй к другим.

Эдвард Рочестер. Игорь Балалаев. Жестокий актёр. Он вышел на сцену, а «разум и чувства» чуть не перегорели. Отступление – три года тому назад мир похоронил Алана Рикмана. И пережил его уход. Болезненно пережил, вспомните, сколько детей читали на видео свои стихи, устроили флэшмоб общемировой, собирались у посольства Великобритании, несли цветы и плакали, как не плакали ни по кому…Я была там, я похоронила его со всей Россией – и не могу пережить его смерть до сих пор. Не смогу никогда.

А сегодня Игорь Балалаев вернул его всего, целиком, английского джентльмена, блестящего аристократа и живого страстного мужчину. Видеть его на сцене была пытка – как живой стоял перед глазами Алан Рикман из «Разум и чувства». И одновременно, был на сцене актёр Игорь Владимирович в роли Рочестера, мечта всех девочек. Безупречно – характер, речь, интонация, образ, пластика, мимика, вокал. Вокал – отдельная тема, вернусь к ней. Голос Рочестера в русской постановке – шьет по-живому, немилосердно. Партия его написана так. Актер превносит в арии биение сердца, острую боль, горечь Рочестера – и зритель входит в транс.

Простите мне упоминание Рикмана, но это было так – в какой-то момент ты вспоминаешь всех виденных в театре и на киноэкране положительных джентльменов Англии, и ярче, эталонннее Рикмана не было никого. Балалаев сумел напомнить зрителям о великом английском актёре и при этом – полностью раскрыться лично. Нет слов, сэр. Нет слов.