Сердце Дэва. Искатель

Глава 22. Нелегко, но приятно

На утро Мила проснулась с тошнотным чувством стыда. Это уже становилось традицией. Вновь то, что происходило вчера вечером, казалось непростительной ошибкой. Зачем она отдалась Олегу? Зачем все эти поцелуи на закате? От них выворачивало с такой силой, что Мила бросилась в уборную к унитазу.

Лишь одно имя осталось в голове. Казимир. Милый профессор Фринн, который всë знает и всë видел. Он способен вознести любую девушку на пик блаженства. А голос… О Дэв, какой пленительный у него голос! Разве сравниться Фринн с Олегом? Даже выбирать между ними странно.

Но было и то, что успокаивало Милу. Она сегодня же придëт к Фринну и объяснит всë, как есть. Он поймëт, что Мила выучила ошибку и никогда еë не повторит. Ведь он невероятно проницателен! Он не станет еë карить за слабость, не затаит обиду.

Окрылëнная Мила прибежала в академию, готовая на всë, лишь бы Фринн был с ней. Она твëрдо решила прийти к нему в аудиторию на большой перемене и поговорить с глазу на глаз. Вот только как дотерпеть?

Очень кстати сегодня и Кира пришла пораньше. За полчаса до начала занятий она вошла в аудиторию. Мила заëрзала от нетерпения и, едва только подруга села рядом, заявила:

— Я решила!

— Что ты опять решила? — не сразу поняла Кира, но тут же просветлела и протянула: — О-о-о-о, цирк продолжается?

— Какой ещё цирк? Я приняла окончательное решение, с кем хочу быть! Это серьëзно!

— Верю-верю. И кто же этот счастливчик? В прошлый раз ты, кажется, остановилась на Олеге.

— К чëрту Олега! — выпалила Мила. — Он мне не нужен! Мы вчера провели последний вечер, и я поняла, что он мне никто.

Она была уверена, что Кира еë поддержит, но та скривилась и осторожно спросила:

— Ты себя хорошо чувствуешь?

— Прекрасно! Я себя в жизни не чувствовала лучше.

— Вы вчера опять поссорились?

— Ну что ты пристала? — вспыхнула Мила, вновь ощутив подступающую тошноту.

— Просто странно ты себя ведëшь. Не пойму никак, в чëм причина. То с Олегом, то с Фринном. И каждый раз так об этом говоришь, будто… Тебя так не штормило даже в школе с Деном.

— Нашла, кого вспомнить, — хмыкнула Мила. Но всё же решила обосновать свой выбор. — Вчера мы с Олегом провели вечер в нашем гроте. Смотрели на закат, разговаривали обо всëм на свете, потом даже… Ну, ты понимаешь. Вот. А домой я вернулась уже затемно.

Кира приподняла одну бровь и прищурилась. Осмотрела Милу долгим изучающим взглядом. А потом резко ущипнула еë за плечо.

— Ай! — взвизгнула Мила и потëрла ранение. — Ты что? Блин, теперь синяк будет.

— Ты же об этом и мечтала, — строго процедила Кира. — Романтику, закаты и вот это всë. А теперь носом воротишь?

— Ну… Я просто… — замямлила Мила. — Наверное… Я ночью нашла необычную отцовскую карту. «Интерактивная» называется. И я поняла, что мне нужен человек, перед которым мир, как на ладони. А Олег так и будет со своими зверюгами возиться. Ему романтика скоро надоест, и всë начнëтся по-новой.

— Мне кажется, ты сама не знаешь, чего хочешь, — заявила Кира, демонстративно открыла учебник и начала читать.

Мила обиделась, а гордость и не позволила продолжить разговор. Пусть она и не могла доходчиво объяснить своë решение, но всë ещё была уверена, что права.

Мучительно долго тянулись пары. Кира больше не сказала ни слова, а от этого время шло ещё медленнее. Но вот раздался звонок и Мила, под осуждающим взглядом Киры, отправилась навстречу своей любви.

Как и в первый раз, с каждым шагом становилось только страшнее. А уж когда показалась дверь в аудиторию артефактологии, сердце будто замерло. На ватных ногах Мила подошла и постучалась. Руки так дрожали, что поначалу она только погладила дверь. Потом взяла себя в руки и постучала ещё раз. Раздались шаги, от которых перехватило дыхание.

— Мила? Ну наконец-то, — Фринн открыл дверь и широко улыбнулся. — Я рад, что ты пришла. Вчера я тебя не видел на семинаре и думал, что-то случилось.

Всё внутри Милы ликовало. Она смогла! Не струсила, не сбежала. Теперь дело оставалось за малым: связно объяснить, зачем явилась.

— Я… — Мила попыталась сказать хоть что-то, но в горле пересохло. Она громко сглотнула, зажмурилась и отчеканила: — Я хотела извиниться.

— За что? — по-доброму хохотнул Фринн.

Мила уставилась в пол и ругала себя за трусость. Ну что с ней такое? Как будто никогда с любимым человеком не разговаривала. Два слова связать не получается.

— Может быть, ты чаю хочешь? — сжалился над ней Фринн.

Он положил руку ей на плечо, отчего Милу пробрала дрожь, и увлëк в аудиторию. Закрыл дверь на замок.

— Ты… Вы… Ты меня спасли… А я только хамила, — бормотала Мила всю дорогу до кабинета.

Преподавательский закуток, который назывался кабинетом, показался Миле самым уютным местом в мире. Длинный диван, на котором можно было прилечь во время перемены, небольшой столик с чайником и чашками. Слева от входа — письменный стол, за которым Фринн, наверное, читал работы студентов. Мила провела по нему рукой, словно желая прикоснуться к мудрости великого искателя.

— Я тебе заварю с чабрецом, если не возражаешь, — произнëс Фринн, подойдя к столику у дивана. — Однажды попробовал его на северных берегах Южанны и понял, что ничего вкуснее в жизни не пил. Жаль, удалось купить всего несколько килограммов, но хочется верить, что и в Румелии когда-нибудь его научаться выращивать.

Мила присела на край дивана и, не отрываясь, следила за движениями профессора. В них была музыка дальних земель и твëрдость опасных странствий. Невольно представлялось, как так же уверенно и точно он снимет с Милы одежду…

— Я не знаю, любишь ли ты сахар, но одну ложку положил. Это подчеркнëт вкус чабреца.

Фринн поставил чашку, пышущую паром, на блюдце и подал Миле. Она приняла еë, отпила немного, но прижгла губы и отставила на стол.

— Очень горячий, — призналась, причмокнув.

— Да, что-то я не подумал об этом, — улыбнулся Фринн и, сербая, глотнул из своей чашки. — Я, наоборот, люблю погорячее. И покрепче. Так что если не понравится, ничего страшного.

Миле показалось это таким мужественным — спокойно пить горячий чай и даже не морщиться. Наверняка это говорило о сильной воле.

— Я много думала о том вечере, — робко произнесла Мила.

— Правда? И что же?

— Ты ведь мог сделать всë, что угодно, пока я была без сознания. Но не сделал.

— Это аморально, — пожал плечами Фринн. — Я бы себе не простил, если бы так подло воспользовался твоей беспомощностью. Ты ведь мне веришь?

Он заглянул Миле в глаза. Та покраснела, на лбу выступила испарина. Мила неловко попыталась еë стереть, но вместе с тем смахнула с подлокотника газету.

— Ой, извини. Я случайно.

— Не волнуйся, дыши глубже, — Фринн накрыл еë ладонь своей.

— Просто… Я не знаю, что со мной. Никогда себя так не чувствовала… — Мила резко замолчала, когда поняла, что сейчас наговорит лишнего, глубоко вздохнула. — Понимаешь, я столько всего о тебе услышала за последние дни, что просто поверить не могла. Мне пытались доказать, что ты убийца и вор, а ещё мерзавец и аферист. Ой!

Глаза Милы округлились. Она поняла, что всë же лишнего наболтала, и с ужасом замерла в ожидании реакции. Несколько секунд Фринн сидел без движения и пристально рассматривал Милу. А потом запрокинул голову и расхохотался.

— И ты поверила? — сдавленно выдавил сквозь смех.

Мила уверенно замотала головой.

— Нет, конечно! Я сразу поняла, что это клевета. Какая-то тëтка называется твоей дочерью и рассказывает чушь.

— Тëтка? — Фринн потëр подбородок. — Кажется, я понял, о ком ты говоришь. Она моя сестра, но сильно пьющая. Не люблю о ней вспоминать. Хотя, если она так охотно рассказывает про меня такие вызывающие истории… Ну да ладно, не будем о ней. Хорошо?

С огромным облегчением Мила кивнула. Меньше всего ей хотелось, чтобы Фринн разозлился.

А он взял еë ладонь, поднëс к губам и нежно поцеловал. От этого жеста в глазах Милы потемнело. Она откинулась, томно прикрыв глаза.

— Ты в порядке? — испугался Фринн.

— Более, чем когда-либо, — пролепетала Мила.

— Я думал, опять сознание потеряла.

— И снова бы ничего не сделал?

— Ты бы хотела, чтобы на этот раз я этим воспользовался? — растянул Фринн губы в улыбке.

— Да! — голос Милы предательски дрогнул.

Фринн склонился над ней. Смотрел то в глаза, то на губы, которые она приоткрыла, готовая к поцелую.

— А ведь я твой профессор, — прошептал он.

И Мила вторила ему:

— Мой профессор.

Мурашки бежали по коже, в животе что-то нетерпеливо ныло. А сердце и вовсе зашлось от желания. И только Фринн всë тянул. Мила была готова на всё. А он то приближался, то отдалялся вновь. Вдруг поднял руку и пальцем коснулся еë подбородка. Провëл по шее, лаская кожу. Потом по футболке между грудей, по животу. Остановился на поясе джинс с железной пряжкой.

Мила не дала ему убрать руку. Схватила и прижала к изгибу между ног. Застонала, ощутив, как пальцы Фринна надавили на ткань.

— Я хочу тебя, — протянула Мила.

И Фринн припал к еë губам поцелуем. Подтянул к себе. Вслепую нащупал пряжку и ловко еë разомкнул. Проник горячей рукой под тонкие кружевные трусики. Играл там грубо и уверенно, отчего Мила быстро ощутила волну истомы.

«Таким должен быть настоящий искатель!» — думала она в те моменты, когда могла думать.

Она сжимала ноги, не в силах вытерпеть наслаждение, но Фринн продолжал. Настойчиво, систематично, прекрасно понимая, что испытывает Мила.

А потом резко прервался, когда ей оставалось до пика ещё немного. Достал из-за спинки дивана какую-то тряпку и небрежно вытер влажные пальцы. Кинул тряпку обратно и встал.

— На сегодня всë, — сказал.

Мила лежала потерянная, всë ещё балансирующая на грани бескрайнего блаженства. Она не сразу поняла, что продолжения не будет. Всё это походило на ещё одну игру. Не может же наслаждение кончится так неожиданно.

Но Фринн сел на корточки рядом, нежно улыбнулся и произнёс:

— Через пять минут звонок на лекцию. Тебе лучше поспешить, а то студенты могут заподозрить нас в тайных отношениях.

От огорчения Мила прикусила губу и, вяло шевелясь, стала поправлять на себе одежду. Застегнула джинсы, ремень, одëрнула футболку. Досадно было. Появлялось чувство, будто сама Мила что-то испортила. Может, целовалась неправильно или неприятно пахла?

Но Фринн выглядел так, будто всë прошло идеально. Улыбка танцевала на его губах, а глаза лучились светом. Значит, он всë же играл? Или просто не хотел расстраивать Милу?

Они покинули кабинет и подошли к двери. Мила потянулась к ручке, но Фринн рывком еë развернул, прижал к стене. Поцеловал так горячо и страстно, что Мила едва не растаяла.

— Ты прекрасна, дорогая, — прошептал он. Прижал к себе и на ухо добавил: — Я очень хочу продолжить. Но только чтобы нам никто не мешал. Пригласи меня завтра к себе домой.

Он отпрянул, взглянул на Милу, ожидая решения. И она кивнула:

— Конечно, приходи.

— Ну, тогда до встречи, моя хорошая.

— Твоя, — повторила Мила и выбежала из аудитории.