Сердце лучше знает

Любовный роман — Harlequin — 1158

Глава 1

— На следующей неделе День благодарения, но для этой рождественской классики никогда не бывает слишком рано, — раздался бодрый голос диктора в динамике. — Итак, прибавьте звук и наслаждайтесь праздничным настроением.

Джошуа Пирсон забарабанил пальцами по рулю, когда звуки известной мелодии наполнили его автомобиль, и он автоматически подхватил до боли знакомый мотив. Но ему, увы, никто не подпевал — ни сопрано и тенор с заднего сиденья, ни нежное контральто с пассажирского места рядом с водителем. Времена совместного музицирования канули в Лету. Он тоже замолчал.

Сейчас Джошуа направлялся в свой домик в Вермонте. Однако в этом году он отметит Рождество с детьми, а не один, как в последние годы, погрузившись в работу. Потому что после трехлетней разлуки семья Пирсон будет встречать Рождество вместе.

Он искоса взглянул на пустое пассажирское сиденье. Ну почти вместе. Джошуа судорожно сглотнул. Прошло десять лет с тех пор, как умерла Габриэлла, но временами боль была такой острой, что казалось, будто это было вчера. Габриэлла обожала Рождество и была бы так счастлива узнать, что дети приедут в этом году домой! Джошуа невольно хмыкнул. Дети. Марко уже тридцать два, а Кьяре двадцать семь, но для него они всегда останутся детьми. Он криво ухмыльнулся. Сейчас он рассуждает, как его собственный отец.

Тем временем начало смеркаться. Серые осенние тучи низко нависли над горизонтом, по ветровому стеклу барабанил противный мелкий дождь, который становился все сильнее. Он давно ездил этим маршрутом из Нью-Йорка в домик в Вермонте и никогда в одиночку, но, если семья решила отметить там Рождество, ему нужно было проверить, все ли в коттедже в порядке. Нет, не просто в порядке, а идеально.

Стоило Джошуа съехать с шоссе, как ландшафт кардинально изменился: за лесополосой насколько хватало глаз простирались фермерские земли, обрамленные вдали горной грядой. Ему все здесь нравилось: маленький уютный городок, красивая река, живописная местность, позволяющая совершать приятные пешие прогулки весной и летом, кататься на лыжах зимой, идеальный контраст с бесконечной суетой Нью-Йорка. Джошуа хотел напитаться этим безмятежным спокойствием и красотой.

Провести выходные вдали от дома было хорошей идеей. Он не мог вспомнить, когда в последний раз отдыхал. Управление сетью отелей и их содержание на конкурентоспособном уровне отнимало массу времени. Так что ему необходимо расслабиться и побыть на природе, ну и дом привести в надлежащий вид.

Вырулив из-за крутого поворота, он увидел впереди машину, припаркованную у обочины. Рядом с ней стояла женщина, уперев руки в бедра. Больше никого поблизости не было, и Джошуа затормозил, остановившись позади гладкого серебристого автомобиля. Женщина обернулась. В ее взгляде сквозила надежда, но и настороженность. Закутанная в длинное белое пальто, она выглядела лет на сорок с небольшим, светлые волосы были собраны сзади в конский хвост. Джошуа опустил окно и высунул голову наружу.

— Помощь нужна?

Она отступила на полшага назад.

— Нет, спасибо. Я уже позвонила, и они должны быть здесь с минуты на минуту.

— Колесо спустило?

— Нет. Загорелся красный свет на щитке и… в любом случае помощь на подходе, так что не смею вас задерживать.

Джошуа вдруг понял, что женщина просто его боится. И не мудрено. Темнеет. Дорога пустынна. До ближайшего городка несколько километров.

— Послушайте, — сказал он. — Я не хочу ставить вас в неловкое положение, но что, если я просто подожду здесь, пока не приедет помощь? Я останусь в машине. Знаете, будь на вашем месте моя жена или дочь, мне было бы спокойнее, что они не одни.

Женщина в нерешительности покусывала губу.

— Я Джошуа Пирсон, — добавил он. — Генеральный директор сети отелей «Гранд Йорк». Наш флагманский отель находится в Гринвич-Виллидж. Не знаю, известна ли вам эта сеть.

Она еще плотнее закуталась в пальто.

— Я про нее знаю, — ответила она.

— Я направляюсь в свой коттедж, чтобы подготовиться к Рождеству.

По лицу женщины скользнула улыбка.

— Сегодня даже не День благодарения.

— Я знаю, но коттедж некоторое время пустовал. Прошло три года с тех пор, как мы отмечали там Рождество, поэтому я хотел убедиться, что все в порядке. Хочу навести чистоту, пополнить запасы провизии и дров. Ну что-то в этом роде.

— Понятно. — Женщина поежилась и, скрестив руки, похлопала себя по плечам.

— Вам бы лучше сесть в машину, — посоветовал Джошуа.

— Двигатель не заводится, и в салоне так же холодно, как и снаружи, — призналась она. — Здесь я хотя бы могу двигаться.

— У меня в багажнике есть плед, хотите?

Женщина снова слабо улыбнулась.

— Плед?

— И вдобавок термос с горячим кофе. Моя жена всегда настаивала, чтобы мы были готовы к любым погодным и дорожным сюрпризам во время поездок в коттедж. От старых привычек трудно отказаться, я чуть было не взял перекусы для детей.

— А сколько им?

— Сейчас? Тридцать два и двадцать семь. Но будь они со мной, я взял бы яблоки и сок, так, на всякий случай.

Улыбка женщины стала шире.

— Тридцать два и двадцать семь?

— Знаю, что не выгляжу отцом таких взрослых детей, — улыбнулся он в ответ. — Я очень рано женился.

— Похоже на то, — согласилась она.

— Как насчет пледа? Я могу положить его на капот и вернуться в машину, — предложил Джошуа.

— Вы, вероятно, считаете меня параноиком?

— Нет, вы просто разумная женщина.

Джошуа вышел из машины, открыл заднюю дверь и достал сумку с пледом и кофе, которую всегда возил с собой благодаря Габриэлле. Он молча поблагодарил Небеса, что и на этот раз последовал давней привычке. И на этот раз сумка пригодилась.

— Вот, — он приподнял сумку над головой, — возьмите.

Как и обещал, он положил сумку на капот и сел в машину. Как только он закрыл дверцу автомобиля, женщина подошла и забрала сумку.

— Спасибо. Я не привыкла отправляться в дорогу одна, тем более за город. В следующий раз непременно последую вашему примеру. — Она посмотрела на свою машину, а потом на него.

— Я пожалуй… — Она замялась.

— Конечно, садитесь в машину и грейтесь, — закончил за нее Джошуа.

— Еще раз спасибо огромное. Передайте вашей жене, что она мудрая женщина.

Джошуа кивнул. Она повернулась и направилась к своей машине. Он поднял стекло, и перед ним мелькнули длинные, стройные, обтянутые джинсами ноги и шелковистые светлые волосы. Он откинулся на спинку сиденья, достал телефон, проверил электронную почту и погрузился в работу. Какое-то время спустя Джошуа вздрогнул от неожиданности, увидев позади свет фар и подъезжающий фургон. Тут он вспомнил, где находится.

Было почти темно, но он смог разобрать на фургоне название местного гаража и узнал владельца. Убрав телефон, он запустил мотор и, помахав рукой, направился к своему коттеджу.

Ребекка пошевелилась, пытаясь укрыться от косого солнечного света, пробивающегося сквозь занавески, но в этот момент трель телефонного звонка окончательно ее разбудила. Она недоуменно озиралась, не понимая со сна, где находится. Ах да, конечно. Ей пришлось остановиться в местной гостинице, поскольку вчера в гараже не смогли починить ее машину. Она не доехала до места каких-то пять километров. Замерзшая и уставшая, она попросила суп в номер, а затем рухнула в постель. Должно быть, она хорошо спала, потому что не только не проснулась ночью, что было для нее необычно, но, несмотря на внезапное пробуждение от звонка, почувствовала, что хорошо отдохнула впервые за долгое время. Ребекка нащупала телефон, поморщившись от яркого света, и ответила на звонок.

— Алло? — хрипло каркнула она в трубку.

— Ребекка? Я тебя разбудила? — спросила Анита с нескрываемым удивлением.

— Который час? — поинтересовалась Ребекка.

— Четверть одиннадцатого. Вот уж не знала, что ты такая соня, — ответила Анита.

По правде говоря, Ребекка сама не могла вспомнить, когда в последний раз просыпалась так поздно.

— Должно быть, всему виной деревенский воздух, — предположила она, пытаясь сесть.

Ее утро обычно начиналось в шесть. Полтора часа йоги, душ, легкий завтрак. В восемь она приходила в офис поработать час перед утренним балетным классом. Она по-прежнему посещала ежедневные занятия балетом, которые были неотъемлемой частью ее жизни столько, сколько она себя помнит, но теперь она возвращалась с занятий в офис, чтобы встретиться со спонсорами, дизайнерами или дирижерами, посмотреть репетиции или провести совместные совещания по планированию. Однако она не переставала любить те полтора часа, когда она и танцоры были единым целым, мышечная память брала верх, а разум был сосредоточен только на положении рук и ног.

— Оправились от своих приключений? — спросила подруга, она же пиар-менеджер Ребекки.

— Я не знаю, Анита. Может быть, это был знак. — Ребекка откинула одеяло и выбралась из кровати, чтобы раздвинуть занавески.

Перед ее глазами раскинулся типичный сельский и чуждый ей пейзаж. Территория гостиницы примыкала к широкой реке, за которой стоял осенний лес в золотисто-оранжевом убранстве, простираясь до далеких гор с шапками снега на вершинах. Она привыкла к городским улицам, реву автомобильных клаксонов, постоянному шуму и суете. Тишина, безмятежность и красота приводили в замешательство.

— Мне здесь не место. Может быть, мне стоит вернуться. Я не хочу, чтобы Айван думал, что победил.

На другом конце провода повисло долгое молчание.

— Это не из-за Айвана или твоего развода, Ребекка. Речь идет о том, что ты не отдыхала четыре года. Интересно, что бы ты сказала одному из твоих танцоров, если бы он работал без передышки?

Ребекка не ответила. Она знала, что Анита права. Отдых ей был необходим. И дело не только в громком разводе, подробности которого продолжала мусолить желтая пресса. Она с головой ушла в работу, чтобы не замечать горькой реальности. Ее брак распадался на глазах. А она спасалась работой и за многие годы не взяла ни единого выходного. Но для кого-то, кто гордился своей силой и жизнестойкостью, для кого совершенство необходимость, а не цель, было унизительно получить приказ взять отпуск на несколько недель, даже если она знала, что ее генеральный директор сделал это с наилучшими намерениями.

Точно так же она сочла унизительным тот факт, что вчера ее пришлось спасать. Она никогда не играла девицу в беде, даже на сцене. И не собиралась начинать в сорок восемь лет.

— Послушай, Ребекка. Позволь мне все уладить с прессой. Это моя работа. Ты мне за это платишь. — Оживленные интонации в голосе Аниты сменились вкрадчивыми, которые всегда помогали ей добиться успеха.

— Ты просто проводишь некоторое время за чтением любимых книг, подолгу гуляешь и наслаждаешься природой, отсыпаешься. Не успеешь оглянуться, как наступит декабрь, и мы с Труди присоединимся к тебе на Рождество.

— Наверное, ты права, но у меня такое чувство, будто я пытаюсь сбежать.

— Просто побудь в коттедже хотя бы неделю. Если тебе не понравится жить в деревенской глуши и станет скучно без цивилизации, ты всегда можешь отправиться на пару недель в Европу или на Карибы…

— Нет, уединение меня как раз устраивает.

Лишь бы оставаться неузнанной. И это действительно любезно со стороны Аниты и Труди — предложить ей их любимое пристанище на столь долгий срок. Кроме того, эта так называемая «хижина» обязательно должна быть элегантно-простой снаружи, но роскошной и комфортной изнутри. Анита могла себе это позволить. Она известный публицист и агент многих знаменитостей из списка «А», а Труди — высококлассный хирург. Обе женщины наслаждались всем самым прекрасным в жизни.

— Я с нетерпением жду этого отдыха в твоем коттедже.

— И на самом деле это не так уж далеко, — успокоила ее Анита. — Всего в семи километрах от Ньюингтона, и на озере есть еще коттеджи. Это довольно оживленное место летом и по выходным. У Коэнов домик справа от нас, и они обычно проводят там по крайней мере два уик-энда в месяц. Пирсоны слева от нас, но Джошуа давненько не приезжал…

Ребекка крепче сжала телефон.

— Джошуа Пирсон? Генеральный директор сети отелей «Гранд Йорк»?

— Ты его знаешь?

— Нет, но он тот самый добрый самаритянин, который ждал со мной вчера на дороге приезда эвакуатора. И у меня его термос и плед.

Они встретились практически в сумерки, и она его толком не разглядела. В памяти рисовалась высокая, широкоплечая фигура и теплый, приятный голос.

— Значит, все-таки решился приехать. Впервые за долгое время. Это интересно, — задумчиво заметила Анита.

— Может быть, он просто слишком занят, чтобы часто отлучаться, — предположила Ребекка.

— Возможно, — согласилась подруга. — Однако главная причина в другом. Раньше они часто здесь бывали, а уж на Рождество непременно. Но после смерти его жены Габриэллы они редко приезжают. Он пытался раньше приезжать с детьми на Рождество, чтобы сохранить традицию, но в конце концов их визиты прекратились. Я рада, что Джошуа вернулся. У них прекрасная семья. Ну а каковы твои планы на остаток дня?

— Одеваюсь, собираюсь, забираю машину из ремонта, закупаю продукты и устраиваюсь в коттедже, — бодро отрапортовала Ребекка.

— Звучит прекрасно. И никакого Интернета, никакой электронной почты, никаких попыток гуглить свое имя. Тебе нужна полная информационная детоксикация, — уверенно заявила Анита.

— Я постараюсь. Спасибо, Анита.

— Не за что. Я все сделаю для лучшей подруги и моего первого пиар-клиента. Береги себя, Бек.

— И ты тоже. Привет Труди.

Ребекка положила телефон и откинулась на подушки. Значит, ее спаситель живет по соседству? Это хорошо. Она сможет вернуть его вещи с небольшим подарком в виде благодарности. На самом деле она не любила быть кому-то обязанной. Даже бесплатное пользование коттеджем Аниты вызывало у нее определенный дискомфорт, хотя они дружат с четырнадцати лет, когда обе поступили в престижную академию балета в Нью-Йорке. Они были и соперницами, и подругами, и чирлидершами друг друга, пока в восемнадцать лет Анита не поняла, что ее проблемные колени не выдержат балетной карьеры.

Со свойственным ей оптимизмом и энтузиазмом Анита создала пиар-агентство, чтобы представлять Ребекку, чья карьера стремительно развивалась. Это был хитрый ход, необходимый для обеих женщин: Анита была такой же целеустремленной и креативной в бизнесе, какой Ребекка на сцене. Анита сделала подруге имя не только в США, но и в Европе, а та не осталась в долгу, превратив Аниту в состоятельную женщину и востребованного знаменитостями агента. И все было прекрасно вплоть до последних недель, когда начался этот ужасный бракоразводный процесс. Теперь анонимность казалась Ребекке блаженством.

Именно это ей и гарантировал домик на берегу озера вдали от цивилизованного мира. И долой все сомнения! Нужно осваивать ее новое временное жилище.

Покупка провизии не отняла много времени, и вскоре Ребекка уже подъехала к дому Аниты. Хороша хижина! Стильный, современный, дизайнерский коттедж из стекла, дерева и камня с захватывающим дух видом на озеро и горы вдали. Несмотря на неоднократные приглашения Аниты, Ребекка выбралась сюда впервые. И сразу же почувствовала, как ушло напряжение. Она расслабилась от такой красоты и поняла, что ей здесь будет хорошо.

Ребекка вошла в дом и осмотрелась.

Первый этаж представлял собой большое открытое пространство, разделенное на три зоны: гостиная с французскими окнами от пола до потолка, огромным камином, дорогими кожаными диванами с яркими подушками, столовая с овальным дубовым столом и стульями с высокими спинками и кухня, оборудованная современной сверкающей техникой. Каменный пол утеплен системой подогрева, стены отделаны тем же деревом и камнем, что и снаружи. В гостевой спальне Ребекки на втором этаже была собственная ванная комната, балкон и уголок для чтения. Отшельничество не могло быть более роскошным.

Распаковав вещи, она взяла плед, вымытый термос и коробку булочек с корицей, которые купила в местной пекарне, и отправилась к соседнему дому по тропинке вдоль озера. Она чувствовала небольшое волнение.

Дом Джошуа Пирсона тоже смотрел на озеро, но это было единственное сходство. Его жилище было гораздо скромнее — двухэтажный дом из крашеного дерева с террасой сзади. Приблизившись, она увидела, что краска выцвела, оконные рамы покрылись пузырями, а крыша выглядела так, словно на ней не хватало одной-двух черепиц. К крыше была приставлена лестница, и, когда она ступила на дорожку, ведущую к коттеджу, Джошуа Пирсон спускался вниз по лестнице. На его талии был закреплен пояс для инструментов. Ребекка в смущении замерла при виде сильных, мускулистых ног, крепкого зада и широких плечей, которые она заметила еще вчера. Когда он повернулся, она увидела карие улыбающиеся глаза и слегка растрепанные темные волосы с проседью на висках.

— Привет, — поздоровалась она. — Надеюсь, не помешаю. Я пришла вернуть вам плед и термос.

— Здравствуйте, — ответил он, соскочив с лестницы и приблизившись к ней. — Рад видеть вас целой и невредимой. Быстро же вы меня нашли.

— Это было нетрудно. Вы представились, и, как оказалось, мы соседи. Я остановилась в коттедже Аниты. Я Ребекка. Ребекка Нельсон.

— Рад познакомиться еще раз, Ребекка. — Он слегка нахмурился. — Мы раньше встречались? Мне знакомо ваше лицо.

— Я несколько раз останавливалась в вашем отеле.

— Возможно, я там вас и видел. — Но его лицо выражало сомнение.

— И вы могли бывать на моих выступлениях, — неохотно добавила она. Вот с анонимностью и покончено. — Я художественный руководитель «Нью-Йорк Сити Бэлли», а раньше была прима-балериной труппы.

— Конечно, у Аниты в холле висит ваша фотография. И да, мне доводилось бывать на ваших выступлениях. Несколько раз. Моя жена обожала балет и часто бывала в театре. Честно говоря, в первый раз, когда я пошел с ней, я боялся, что не выдержу, но неожиданно мне понравилось. Однако должен признаться, что балетом увлекалась жена, я ходил только за компанию. А Габи была вашей большой поклонницей.

«Я ходил только за компанию», — повторила Ребекка про себя. Такое простое признание, но оно о многом говорило. «Мне понравилось». Если бы только Айван был так снисходителен к личному пространству и предпочтениям.

— Ну, в любом случае я хотела вернуть вам плед и термос, и вот еще булочки с корицей в знак благодарности. Анита сказала, что это лучшее, что она когда-либо пробовала.

— В этом не было необходимости, — возразил он. — Я был рад помочь, но Анита права, эти булочки просто потрясающие. И как раз вовремя. У меня на плите варится кофе. У вас есть время выпить чашечку?

Впервые на ее памяти у Ребекки не было никаких дел.

— Это было бы чудесно.

— Заходите. По крайней мере, в доме чисто, — печально заметил он. — Я плачу клининговой компании за уборку внутри и кое-какие работы во дворе, но, как вы сами видите, снаружи дом в плачевном состоянии. И это моя вина, я давно здесь не был.

Он кивнул на открытую дверь в патио, и после минутного колебания Ребекка вошла внутрь.

Как и у Аниты, весь первый этаж был открытым пространством. Однако на этом сходство заканчивалось. Простая кухня с потертыми деревянными шкафчиками занимала торец, далее стоял большой обеденный стол, скамья и стулья. В центре комнаты три потертых кожаных дивана были сгруппированы вокруг окон, чтобы наслаждаться прекрасным видом, а другой конец занимала стена с книгами. Деревянный пол украшали вмятины и царапины, но цветные ковры, покрывала и подушки добавляли тепла и цвета, как и картины, и фотографии на стенах, камине и книжных полках.

В комнате было по-домашнему уютно. Видно было, что дом очень любили, несмотря на то, что некоторые вещи нуждались в обновлении.

Она поставила коробку с булочками и вещи Джошуа на стол и внимательнее осмотрела стены. Детские рисунки в рамках, местные пейзажи, но больше всего было семейных фотографий, и Джошуа часто красовался в центре группы.

Она вспомнила, как Джошуа пошутил, что женился мальчишкой. Судя по фотографиям, он не так уж далек от истины.

Молоденькие жених и невеста на свадебных фотографиях выглядели скорее как старшеклассники, а не молодожены. По фотографиям можно было узнать историю семьи: вот молодая пара с новорожденным первенцем, затем с малышом, мальчуганом, а потом детей уже двое. Вот семья в походе, а вот каякинг, плавание, игра в мяч, хоровод вокруг рождественской елки, и на всех лицах счастливые улыбки. Пока внезапно они не остались втроем. Улыбки вымученные, под глазами тени. Габриэлла Пирсон явно оставила огромную дыру в сердце своей семьи.

У Ребекки было так мало фотографий с Айваном: традиционные свадебные, да еще с официальных мероприятий, и никаких беззаботных, естественных, а не постановочных кадров. И всего несколько фотографий из ее детства, на которых Ребекка с сестрами выглядела веселой и расслабленной. Было бы здорово стать частью такой семьи, как эта. Она прикусила губу и отвернулась. Что толку мечтать о несбыточном? Зато она сделала успешную карьеру. Она востребована и известна, у нее куча поклонников, и она весьма состоятельная женщина. Ей повезло больше, чем большинству.

Джошуа взял плед и открыл шкаф, чтобы его убрать. Из шкафа выпала лыжная палка, весло, пальто и ботинки.

— Как видите, мне не только ремонтом нужно заняться, — смущенно сказал он. — По правде говоря, дом давно необходимо привести в порядок. Но после Габи… В любом случае я думал, что смогу подготовить его к Рождеству за выходные, но недооценил объем работ. Похоже, придется остаться здесь до Рождества, чтобы привести все в надлежащий вид.

На душе у Ребекки потеплело от осознания того, что Джошуа будет жить по соседству все время ее пребывания здесь. Ей так будет гораздо спокойнее.

— Рождество — напряженное время для отелей, не так ли? А «Гранд Йорк» — популярное место для празднования Рождества, — заметила Ребекка.

Она ощутила укол совести. Балетные представления на Рождество — тоже часть традиции, а она оставила труппу в такой важный момент.

— Так и есть. — Он прошел на кухню, открыл шкаф, достал две тарелки и кружки. — Но Марко, мой сын, занял пост управляющего сетью отелей пару лет назад. Кроме того, в каждом отеле свой талантливый менеджер и отличная команда. Я все еще генеральный директор, но, честно говоря, порой кажусь себе свадебным генералом. — Его улыбка померкла. — Но это вполне естественно. То же самое произошло с моим отцом, когда я вступил во владение сетью и когда он заменил своего отца. После тридцати лет рабочих семидневок по шестнадцать часов оба были счастливы отдохнуть на поле для гольфа. Но мне, оказывается, нужно больше, чем провести несколько заседаний совета директоров, чтобы почувствовать удовлетворение от работы. Я знаю, что должен радоваться целеустремленности Марко и его преданности семейному бизнесу, хотя было бы неплохо, если бы он находил время иногда и в гольф поиграть. В любом случае ремонт этого дома — тот самый проект, который мне нужен. Я поработаю физически и ни от кого не буду зависеть. Проходите, присаживайтесь. Кофе? Возможно, у нас есть и чай, но как минимум трехлетней давности.

Ребекка выдвинула один из старых стульев-качалок.

— Кофе — это чудесно, спасибо. Что вы планируете сделать?

— Программа-минимум: заменить оконные рамы, починить крышу, освежить покраску внутри и снаружи. Когда-то у нас были более грандиозные планы, до того, как Габриэлла… — Джошуа замолк. Повисла пауза. Даже по прошествии стольких лет он явно очень скучал по жене. — Мне не нужны модные окна и горячая ванна. Но кухня разваливается, и ванные комнаты не помешало бы обновить. Бедная моя лачуга, она не идет ни в какое сравнение с роскошью пятизвездочного коттеджа Аниты, не так ли?

Ребекка приняла кружку, наполненную крепким ароматным кофе, и добавила немного молока из кувшина, который он поставил перед ней.

— Спасибо. Дом Аниты — это и правда нечто особенное. Но в ваше жилище дети могут забежать прямо после купания в озере, не рискуя испортить дубовый паркет. В этом доме есть свое очарование, которое нельзя потерять.

Джошуа одобрительно кивнул:

— Вы правы. Я не хочу терять сердце этого дома, несмотря на то что дети уже выросли. Но теперь, когда мы все взрослые, есть возможность улучшить это жилище, даже если мои навыки не позволяют воссоздать дворец Аниты.

— У этого дома прекрасная основа, — заметила Ребекка, представив комнату в качестве сцены, по которой движутся в танце обитатели дома.

— Не думаю, что внутри требуется большая переделка. Вероятно, вы могли бы освежить кухню, отшлифовать шкафы, заменить столешницы и добавить бытовой техники. То же самое и здесь, в гостиной — новые диваны, ковры и свежая краска изменили бы мир к лучшему. Что касается окон и крыши, это вне моей компетенции.

— Я вообще-то рукастый. — Он сел напротив и пододвинул к ней коробку с булочками. — Вот, угощайтесь. Мы с Габриэллой построили этот дом с нуля. Я получил его в наследство от дяди. И сначала хотел продать. Нам нужны были деньги — маленький сын, я учусь в колледже, а Габи в вечерней школе, но она хотела сохранить дом, довести его до ума и привозить сюда детей, чтобы они росли на природе, дикими и свободными, а не зашоренными, как городские ровесники.

Он гортанно рассмеялся, вспоминая прошлое.

— Мы действовали методом проб и ошибок. Первые несколько месяцев нам приходилось разбивать лагерь снаружи, пока мы его потрошили, потом мы довольно долго ночевали в спальниках внутри. Марко было пять, а Кьяра совсем малышка, когда мы сделали дом пригодным для жилья. Диваны, этот стол — все с распродаж. Но попутно я стал приличным сантехником, столяром и электриком. Однако с выбором цвета у меня проблемы. Мы покрасили его в белый цвет, потому что это был самый дешевый вариант, но Габриэлле нравилось приносить образцы и представлять, как она могла бы сделать ремонт, когда у нее будет время. Должен признаться, мысль об этом вызывает у меня кошмары. Возможно, мне придется просто нанести свежий слой белой краски.

Ребекка сделала еще глоток кофе, ее мысли лихорадочно метались. Она не хотела вмешиваться, но он явно нуждался в помощи, а у нее было время.

— Послушайте, я не эксперт, но думаю, что у меня неплохой глазомер и чувство цвета. Я всю жизнь работаю с костюмами и декорациями и убедилась, что неплохо владею кистью. Я здесь до Рождества, и у меня нет никаких планов, так что, если вам нужна помощь или консультант по цвету, обращайтесь.

— Вы пробудете здесь до Рождества? — переспросил он.

— Долгая история, — коротко бросила она, опустив глаза, чтобы избежать его пристального взгляда. К ее удивлению, от булочки на тарелке осталось лишь несколько крошек. Она не заметила, как ее съела. — Мне, пожалуй, пора. Пойду продолжу обустраиваться на новом месте. Но это искреннее предложение. Если вам нужна помощь, только скажите.

— Непременно. Спасибо за угощение. До скорого, соседка.

Ребекка попрощалась и вышла из дома Джошуа в приподнятом настроении. Приятно сознавать, что можно быть кому-то полезной, а не скучать в одиночестве и переживать о своем неудавшемся браке. И интересный сосед с карими глазами и атлетической фигурой здесь совсем ни при чем. После краха ее брака последнее, что ее интересует, — это романтическая интрижка. Но дружелюбный сосед? Что ж, это звучит неплохо.

Глава 2

Джошуа заглушил двигатель у ворот коттеджа Аниты, но пребывал в нерешительности. Интересно, Ребекка искренне предложила свою помощь или это был просто жест вежливости?

И не только этот вопрос мучил его весь уик-энд. Чем Вермонт привлекателен для такой женщины, как Ребекка? Что она будет здесь делать целых пять недель? У нее ответственная должность. Как в театре смогут без нее обойтись?

Если захочет, она ему расскажет. Возможно, она перенесла какую-то серьезную болезнь и теперь восстанавливается. Он заметил темные круги под ее выразительными карими глазами, которые наверняка не вчера появились. А сдержанная манера поведения говорила о том, что у нее есть свои секреты.

Или она скрытная по природе и ценит приватность превыше всего.

Что до него самого, после сорока восьми часов одиночества, не считая короткого видеозвонка Марко, когда он показал сыну, чем намерен здесь заняться, Джошуа едва не лез на стенку от одиночества. Не то чтобы ему нужно было чье-то постоянное присутствие, но пообщаться иногда, например, с соседкой не помешало бы. Особняк Аниты впечатлял. Территория была благоустроена так, чтобы выглядеть естественно и сливаться с окружающей средой. И дом был таким же — современное сооружение из стекла отлично вписывалось в ландшафт. Однако ему был больше по душе собственный домик, пусть не такой роскошный, но отделанный своими руками с любовью и заботой.

Джошуа постучал и отступил назад. Через мгновение дверь приоткрылась, и Ребекка выглянула наружу. На ее лице отразилось облегчение, когда она его узнала. Ребекка сняла цепочку и распахнула дверь.

— Прошу прощения за беспокойство.

— Ничего страшного. Я просто никого не ждала. — Но она выглядела такой свежей и нарядной, как будто ожидала, что в доме будет полно посетителей: волосы собраны в конский хвост, как и в предыдущих случаях, на лице неброский, но идеальный макияж, и одета она в ладно сидящие серые брюки, синюю шелковую блузку и пиджак из сероголубого твида. В изящных ушках ненавязчиво сверкали бриллиантовые капли. Она куда-то собралась?

— Я бы позвонил, но на самом деле у меня нет вашего номера. — Он мог бы спросить у Аниты, но ему казалось глупым беспокоить ее, когда Ребекка совсем рядом.

А такая просьба одинокого мужчины о номере телефона, вероятно, одинокой женщины вызвала бы нежелательные домыслы, которых он предпочитал избегать. Он ни с кем не встречался с тех пор, как умерла Габриэлла, и не собирался начинать, что бы там ни говорили друзья и родственники.

Его жена была совершенством, и маловероятно, что ему посчастливится обрести его снова. А на меньшее он не согласен.

Он в штыки воспринимал попытки друзей познакомить его с кем-то. Но сейчас сам жаждал общения с Ребеккой. Что с ним происходит?

— Вероятно, нам следует обменяться телефонами. Мы все же соседи, — заметила она, отступив назад и приглашая его войти.

Джошуа смешался. Она явно занята.

— Я не хочу вас задерживать, — пробормотал он.

— Задерживать меня? — удивленно переспросила она.

— Вы ведь собираетесь уходить? — Он кивнул на ее наряд.

Ребекка смутилась, ее щеки порозовели.

— Я действительно выгляжу так, как будто собралась на деловую встречу, да? Проблема в том, что у меня есть только три типа одежды: для станка в балетном классе, деловая одежда и наряды для торжественных случаев. У меня нет повседневной одежды, потому что обычно мое время четко распланировано. Полагаю, я могла бы надеть легинсы и толстовку с капюшоном, но… — Она тряхнула головой. — Я заболталась. Пожалуйста, заходите.

Джошуа скинул ботинки у двери. Прошло несколько лет с тех пор, как он в последний раз заходил к Аните и Труди выпить на Рождество, но интерьер был таким же стильным, сверкающим и роскошным, каким он его помнил. Определенно не тот дом, где ребенку было бы приятно бегать мокрым, подумал он, вспомнив проницательный комментарий Ребекки о его собственном доме.

На журнальном столике стоял открытый ноутбук, и на экране он увидел репетиционный зал и балерин у станка, которые принимали неимоверные с его точки зрения позы, растягиваясь так, что ему становилось страшно. Ребекка проследила за его взглядом и вздохнула.

— В моей работе полноценный отпуск практически невозможен. Моя помощница просматривает электронные письма, но мне удалось уговорить ее присылать мне самые важные, и я настояла на том, чтобы хотя бы смотреть онлайн занятия в классе. Так я, по крайней мере, могу отправлять свои замечания и думать о кастинге.

— В таком случае, возможно, у меня есть идеальное средство отвлечься и устроить перерыв, а заодно и о гардеробе подумать, — заявил Джошуа.

Он оказался прав, в ней была какая-то тайна, иначе зачем устраивать себе отпуск отшельницы?

Похоже, у нее нет никаких планов на отпуск или она просто не хочет отрываться от работы?

Она вопросительно подняла бровь.

— Я направляюсь в город и собирался спросить, не нужно ли вам чего-нибудь. Температура понизилась, и ожидается снегопад. Если вам нужно запастись провизией или одеждой, то сейчас у вас есть такая возможность. Готов подвезти вас или принять заказ.

— Вы едете в город?

— Умерьте свои ожидания, — предупредил он. — Для вас это, скорее, городишко. Пятнадцать тысяч жителей, если что, но у них есть несколько хороших хозяйственных магазинов, а мне нужны материалы для ремонта, есть и приличные магазины одежды, как повседневной, так и для активного отдыха. Это не Нью-Йорк, конечно, но все необходимое можно купить.

— Звучит заманчиво. Я бы поехала, раз вы приглашаете.

— Конечно.

Она быстро взглянула на ноутбук и заколебалась, явно привлеченная движением на экране.

— Дайте мне пять минут, — попросила она и поднялась на верхний этаж.

Странное ощущение интимности охватило Джошуа, когда Ребекка оказалась рядом с ним на пассажирском сиденье, пока они ехали эти двадцать с небольшим километров до ближайшего городка. Они в основном молчали, но он остро чувствовал ее присутствие, аромат ее духов, видел длинные, стройные ноги.

«Все в порядке, — услышал он слова Габи, ее звонкий смех. — Тебе позволено находить ее привлекательной. Она на самом деле хороша собой».

— Магазины, которые мне нужны, находятся на окраине города, — сказал он, когда они приблизились к городской черте. — Но поблизости есть популярная торговая ярмарка. Я мог бы подбросить вас туда, если хотите. Или если вы не против подождать, можно поехать за покупками вместе, в центре много магазинов.

— А что вам необходимо закупить? — осведомилась Ребекка.

— Мне нужно раздобыть еще немного дерева, докупить кое-какие инструменты, гвоздей… на самом деле всего. — Джошуа выдохнул. — Я хочу закончить крышу и окна на этой неделе и нанести хотя бы один слой краски, защищающей от атмосферных воздействий, чтобы, когда выпадет снег, я смог сосредоточиться на внутренних работах. Конец ноября — не лучшее время для ремонта, но что поделаешь. Я замерил кухонную столешницу и необходимое количество плитки. Сантехника в ванной комнате в порядке, но новые краны и полы не помешали бы. Если я получу все заказанное на этой неделе, то мне и снегопад не страшен. У меня будет чем себя занять.

— Буду рада пойти с вами, если вы не возражаете.

— Вовсе нет.

На самом деле Джошуа был рад ее компании, потому что, хотя заказать необходимые инструменты, дерево, наружную краску и лак было совсем не сложно, он оказался в тупике, когда дело дошло до плитки, внутренней краски, кухонных столешниц и ручек.

— Существует так много оттенков серого, — заметил он. — Почему этот цвет так популярен? Если я ошибусь в выборе, интерьер будет смахивать на тюремный шик, а это не то, к чему я стремлюсь.

Ребекка засмеялась, и он не мог не заметить, что ее смех напоминает звук колокольчика.

— Ваши отели — олицетворение комфорта и роскоши. Вы не можете быть настолько невежественны в отношении цвета и текстуры, как утверждаете.

— Я нанимаю людей, — ответил он. — В отелях работают несколько очень талантливых дизайнеров. Они представляют мне свои проекты, и я обычно соглашаюсь.

Джошуа немного лукавил. У него были твердые взгляды на все, что касалось его отелей, от качества постельного белья до туалетных принадлежностей и декора бара. Но вот с ремонтом коттеджа он проявил слабину. Может быть, потому, что это была последняя частичка Габриэллы. За прошедшие десять лет он продал семейный дом и переехал в квартиру после того, как дети обзавелись собственным жильем, сменил машину, начал носить короткую стрижку, изменил стиль одежды. И только этот коттедж остался таким же, как при жизни Габриэллы. Он прекрасно знал, что дом нужно обновить, и Габи этого хотела бы, но он никак не мог решиться.

— В таком случае давайте и мы создадим проект, прежде чем сделать окончательный выбор, — предложила Ребекка. — Я должна вам ланч в знак благодарности за то, что пригласили меня сегодня с собой, и мы не спеша обсудим, что именно у вас на уме, а потом вернемся и сделаем выбор. По-моему, это оптимальный вариант.

Джошуа отнекивался, повторяя, что она ничего ему не должна, но Ребекка проявила настойчивость, и он сдался. Оплатив заказ и договорившись о доставке позже в тот же день, он направился в центр города. Как он и предупреждал, городок оказался небольшим, но симпатичным, с парками и историческими зданиями, широкой рекой и горной грядой неподалеку. В центре сосредоточились и сетевые магазины, и частные лавки, кофейни, книжные магазины и магазины одежды, где Ребекка могла пополнить свой гардероб необходимыми вещами.

Джошуа высадил ее, договорившись встретиться в популярном ресторане на берегу реки через пару часов, а затем отправился по своим делам.

Джошуа испытывал противоречивые ощущения: с одной стороны, ему было неловко выбирать материалы для ремонта собственного дома с почти незнакомой женщиной, но почему-то это вышло естественно. Ребекка казалась искренне заинтересованной, задавала вопросы о том, зачем ему те или иные инструменты, делилась подробностями о создании костюмов, проектировании и сборке декораций, что явно было гораздо более сложным делом, чем представлял Джошуа. Удивительно, но работа художественного руководителя балетной труппы включала не только постановку спектаклей. Ребекка, похоже, отвечала за все — от танцев и музыки до коммерческих проблем.

Не так уж это и отличается от управления сетью отелей!

И Джошуа с нетерпением ждал обеда и возможности поближе познакомиться со своей загадочной соседкой.

Каким бы маленьким ни был центр города, там было все, что нужно Ребекке, и к моменту встречи с Джошуа она тащила в руках неприличное количество пакетов с джинсами, джемперами, топами и кардиганами. Она также купила зимние ботинки на плоской подошве и теплые сапоги для прогулок. В Нью-Йорке тоже бывало холодно, так что она была неплохо экипирована, но по дороге они проехали несколько заманчиво выглядящих троп, и Ребекке нестерпимо захотелось по ним прогуляться и подышать свежим воздухом. Она с немалым облегчением отдала свои пакеты хозяйке, прежде чем та проводила ее через ресторан на застекленную террасу с видом на реку, где Джошуа сидел, изучая меню.

Она заколебалась, на мгновение испытав необъяснимую робость. Джошуа показался ей таким уверенным в себе, таким расслабленным. Он в этом элитном ресторане чувствовал себя как дома. Она заметила, что хозяйка украдкой бросила на него одобрительный взгляд, и несказанно удивилась самой себе, почувствовав нечто похожее на укол ревности. Но это же нелепо. Они едва знакомы, и последнее, что интересует Ребекку, — это какие-либо отношения.

Они разъехались с Айваном уже два года назад, но развод был таким затяжным, таким трудным, таким скандальным, что она не чувствовала свободы до тех пор, пока не получила официальное постановление суда. И даже тогда желтая пресса продолжала ее преследовать, полностью возлагая на нее вину за крушение ее с Айваном брака. Это было просто невыносимо.

— Удалось купить, что хотели? — поинтересовался Джошуа, как только она присела к столу и официантка вручила ей меню.

— Думаю, да, — ответила она. — Только вот не подумала о покупке продуктов. Дороги занесет снегом? Как вы думаете?

— Нет, основные дороги всегда чистят. А мы, если нужно, закупим провизию по дороге домой, так что голодать вам не придется.

Ребекка пролистала меню.

— Специальные блюда на День благодарения выглядят потрясающе, хотя я не могу поверить, что на этой неделе День благодарения.

— У вас есть планы?

— На День благодарения? Обычно я работаю.

На самом деле это был не ответ, и она видела, что он понял.

— А вы?

— Обычно я тоже работаю, но в этом году планирую запеканку из индейки, большой кусок тыквенного пирога и долгий поход. Нигде так не хочется чувствовать благодарность, как на природе.

— Звучит идеально. — Так оно и есть. Гораздо лучше, чем сидеть в одиночестве и пытаться не думать о том, что сейчас происходит на работе. Айван часто упрекал ее в неспособности думать ни о чем другом. Ирония судьбы в том, что, похоже, его утверждение верно и в нынешний праздник. — Я могла бы вернуться в Нью-Йорк… — пробормотала она, не желая, чтобы Джошуа думал, будто у нее нет никаких вариантов. — Но в таком случае мне будет трудно вернуться сюда снова, — призналась она. — К тому же я накупила столько одежды!

— Вас не радует отпуск? — В его тоне и взгляде не было осуждения, только интерес и оттенок беспокойства.

— Дело не в этом. Я просто не привыкла к тому, что у меня есть свободное время. Я чувствую себя виноватой, если бездельничаю.

— Подобная преданность любимому делу не может не вызвать уважения. Но я готов воспользоваться тем, что вам нужно быть занятой. Если ваше предложение помочь остается в силе…

— Конечно, — не дала ему закончить Ребекка.

— Я замахнулся на серьезный ремонт, а времени в обрез, так что буду признателен за любую помощь. А взамен… — Его глаза потемнели, а в уголках губ заиграла улыбка.

К своему удивлению и тревоге, Ребекка почувствовала, как от его взгляда в ней проснулось нечто похожее на желание.

Она облегченно выдохнула, когда в этот самый момент подошла официантка за их заказами. Джошуа жестом предложил Ребекке заказать первой, и она выбрала фирменные блюда на День благодарения — тыквенный суп с пряностями, индейку под клюквенным соусом, пирог с орехами пекан и бокал белого вина.

— Я в отпуске, — заметила она с вызовом. — Многие предполагают, что балерины должны питаться листьями салата. Скорее всего, именно такой обед из пасты и салата мне предстоит в праздник, так что сегодня я могу себе позволить роскошный обед.

— Отличная идея. Я возьму то же самое и безалкогольное пиво вместо вина, — сказал Джошуа официантке, откинулся в кресле и одобрительно улыбнулся Ребекке. — Хороший выбор. Похоже, наше партнерство уже приносит дивиденды.

— Партнерство? — переспросила она.

— Это то, что я собирался предложить. Ты помогаешь мне, а я тебе, — уточнил он, неожиданно перейдя на «ты».

— Звучит интригующе. — Она выдержала его взгляд, внешне такая же сдержанная и собранная, как всегда. — Нельзя ли подробнее?

— Ты хочешь быть занятой, а мне явно нужен помощник, если я хочу все сделать вовремя, но ты в отпуске. Итак, мое предложение заключается в том, что я плачу тебе…

— Мне не нужны деньги, — прервала его Ребекка.

Джошуа широко улыбнулся.

— Я отплачу тебе тем, что покажу, как прекрасен Вермонт в праздники. И для начала приглашаю тебя присоединиться ко мне и совершить вылазку на природу в День благодарения. Что скажешь?

— Уверен, что я не помешаю?

— Абсолютно.

Ребекка молчала, раздумывая над неожиданным предложением, ее мысли лихорадочно метались. Официантка принесла и поставила на стол ее вино и пиво Джошуа. Если она примет его предложение, то у нее появится цель для пребывания здесь. И это как раз то, что ей нужно.

Но тогда ей придется проводить много времени в компании Джошуа Пирсона.

С одной стороны, это неплохо, поскольку он бесспорно привлекательный мужчина, и не только внешне, но и, похоже, у него доброе сердце. Однако она не слишком удачлива в романтических отношениях, а в данный момент вообще не в том состоянии, чтобы заводить роман. А что, если попробовать? Не зря же существует пословица про клин клином.

— Договорились, — быстро сказала она, чтобы не передумать. — Я в деле. А это значит, что нам нужно приступить к работе над цветовыми ощущениями. Скажи, какие чувства у тебя вызывает синий цвет?

Глава 3

Высадив Ребекку с покупками у ее коттеджа, Джошуа пожалел о порыве, который побудил его пригласить ее с собой в поход на День благодарения. Он едва знал ее, и день, который они провели вместе, лишь подтвердил его подозрения, что она из тех, кто держит свои карты при себе. Он даже не знал, замужем ли она, хотя заметил, что кольца на левой руке нет.

Джошуа также заметил, что улыбка на ее лице редкая гостья, но когда она все же улыбалась, то вся светилась. Ее смех временами хриплый, что противоречило ее мелодичному голосу, но очень заразительный. У Ребекки были очень изящные руки, и она обладала природной грацией.

Ему хотелось узнать ее получше.

И это еще одна причина, по которой поход и совместная работа по ремонту его дома были такой плохой идеей. Но сейчас он не мог отказаться ни от того ни от другого. Особенно после того, как она терпеливо обошла с ним каждую комнату в доме, чтобы он смог вернуться в магазин с более четким представлением о том, чего хочет. Ее предложения были разумными, а иногда и вдохновляющими.

Джошуа посмотрел на стену с фотографиями своей любимой, жизнерадостной, импульсивной жены. Габриэлла без колебаний пригласила бы Ребекку на праздник и обязательно бы с ней подружилась.

Но он не мог отделаться от ощущения, что влечение, которое он испытывал к Ребекке, было предательством по отношению к жене.

Он также знал, что она пожурила бы его за нелепые сомнения. Габриэлла хотела бы, чтобы он наслаждался и жизнью, и компанией.

— Я скучаю по тебе, — прошептал он, на мгновение ощутив ее присутствие.

* * *

День благодарения выдался ясным, холодным и, что более важно, сухим. Джошуа немного привык к присутствию Ребекки в своем доме, поскольку за два последних дня она потратила добрых десять часов, шлифуя кухонные шкафы внутри и снаружи. Он же занимался крышей и окнами, и у них было не так много возможностей для общения, хотя они устраивали совместный перекус. Оба дня он едва сдерживался, чтобы не пригласить ее на ужин, а она медлила при прощании, будто хотела что-то сказать, но ни один из них не решился сделать шаг навстречу. В результате оба проводили вечера в одиночестве.

Как и было условлено, Джошуа заехал за Ребеккой пораньше. Она была готова и ждала его на пороге коттеджа. На ней были туристические ботинки, темные прогулочные брюки, красный свитер и уже знакомое белое пальто. У ног стоял небольшой рюкзак. Несмотря на походный вид, она выглядела элегантно и стильно, словно модель с обложки модного журнала.

— Я испекла фруктово-ореховые лепешки, — объявила она, открывая дверь. — Честно говоря, это единственное, что я умею выпекать, но они очень питательные и быстро восстанавливают энергию. У тебя ведь нет аллергии, не так ли?

— Вовсе нет. Лепешки — это великолепно. А сейчас нам пора.

Он договорился забрать корзинку с угощением на пикник из местного кафе, поэтому быстро заехал в город, а затем, решительно отказавшись от предложения Ребекки заплатить, отправился знакомой короткой дорогой в сторону гор.

Ребекка удовлетворенно выдохнула.

— Я действительно с нетерпением ждала сегодняшнего дня. Я не часто ходила в походы, но подобные вылазки всегда доставляли мне удовольствие.

— Через пару недель эти трассы занесет снегом, так что у нас хороший шанс выбраться на природу, пока есть возможность. Горнолыжные склоны здесь отличные. Ты катаешься на лыжах?

— Увы, нет. Так и не довелось научиться. Это травмоопасный спорт, а я не хотела рисковать карьерой балерины.

— Еще не поздно научиться.

— Возможно, я и попробую. — Она помолчала, глядя в окно, а затем продолжила: — У меня врожденный страх перед всем, что может привести к травме. Тело танцовщицы — это инструмент, и одна порванная связка может привести к длительной паузе в репетициях, медленному восстановлению и, как результат, к упущенным возможностям. Странно сознавать, что теперь для меня открыто так много разнообразных занятий.

— Ты все еще танцуешь?

— Только репетиционный класс у станка, но каждый день. Сегодня утром я позанималась йогой, а столешница на кухне послужила импровизированным станком.

— Ничего себе зарядка с утра, — искренне удивился он. — А ведь нам поход в горы предстоит.

Ребекку немало позабавило его недоумение.

— Для меня утренняя разминка так же необходима, как чашка кофе для большинства. Упражнения пробуждают мое тело и разум. Рекомендую попробовать.

— Научишь меня? — Просьба прозвучала немного двусмысленно, и Джошуа невольно смешался. Но когда он взглянул на Ребекку, та ухмылялась во весь рот.

— Если у тебя есть задатки.

— Но у меня нет трико.

— Уверена, что смогу тебе одолжить.

Настала очередь Джошуа рассмеяться.

— Вот это было бы зрелище!

Они снова погрузились в молчание на оставшуюся часть поездки, но это была комфортная тишина, похожая на общение без слов.

Вскоре они прибыли на автостоянку, от которой начиналась пешеходная тропа. Джошуа переложил содержимое корзинки для пикника в свой рюкзак, несмотря на протесты Ребекки, что она могла бы нести свою долю. Он тщательно выбирал маршрут. Им нужно вернуться до захода солнца, поскольку он понимал, что, несмотря на отличную физическую форму, Ребекка не привыкла к пешим прогулкам в горах. Это был круговой маршрут, который вел по извилистой тропинке к горному выступу со знаменитым водопадом, затем участок леса и спуск.

— Вода с собой? — спросил он, запирая машину.

Она кивнула.

— Две бутылки.

— Походная аптечка?

— Да, сэр.

— Свисток и компас?

— Показать?

— Медвежий спрей?

— Разве они не в спячке?

— Лосиный спрей? — продолжал допрос Джошуа.

Она посмотрела на него с подозрением, но он сохранял невозмутимое выражение лица.

— Никогда не помешает быть готовой к любой неожиданной ситуации.

— Если я увижу лося, я просто обойду его, — ответила она. Ловко закинув рюкзак на плечи грациозным движением, Ребекка направилась к деревянному столбу, обозначающему начало тропы.

Джошуа на мгновение задержался, позволив себе понаблюдать за ее упругой балетной походкой: спина прямая, конский хвост весело подпрыгивает в такт ходьбе, движения энергичные, любо-дорого смотреть. А потом догнал ее в несколько широких шагов. В начале похода они шли молча. Впервые за несколько лет Джошуа оказался на природе. Он любовался почти голыми деревьями, голубым небом и вдыхал свежий, холодный воздух, такой чистый, что почти причинял боль его городским легким. Кроме того, он не мог не вспоминать прошлые походы и поездки в их дачный домик. Кажется, совсем недавно он лазил по горам с Габи и крошкой-сыном на закорках, а сейчас ему за пятьдесят, у него двое взрослых детей, а Габи нет в живых.

Он не был здесь после смерти жены. Но возвратиться стоило, несмотря на боль преодоления.

Ребекка, похоже, тоже думала о чем-то своем. И тем не менее их обоюдное молчание было дружелюбным.

Вскоре подъем стал заметно круче, мышцы ног и дыхание протестовали, и Джошуа пришлось сбавить темп. Следовавшая за ним по пятам Ребекка дышала ровно, и только пальто было расстегнуто.

— Высокий темп? — спросила она, поравнявшись с ним.

— Стараюсь приноровиться к себе, — признался он. — Я хожу в зал, играю в теннис и ракетбол, но вот ходьбу по горам не практиковал давно, а нам еще идти и идти. А посмотреть на тебя, так ты, наверное, можешь добраться до вершины бегом трусцой.

— Танцоры невероятно выносливы, — заметила Ребекка. — Ты когда-нибудь крутил тридцать два фуэте?

— Нет. Могу попробовать, если ты меня научишь.

— Начинать следует с азов, — ответила она и замолчала, преодолевая очередной крутой подъем, а спустя минуту продолжила: — Спасибо, что пригласил меня на эту прогулку.

— Не за что. Мне самому был необходим задающий темп попутчик. Я забыл, какая крутая временами бывает эта тропа.

— Так и есть. Порой идешь как по ровному, и вдруг чувствительный подъем. Здесь очень красиво. Это твой любимый маршрут?

— Да, но с момента последнего восхождения прошло довольно много времени. Раньше мы часто ходили сюда с детьми. Подъем в целом не такой крутой, а наверху незамерзающий водопад и лес. Очень живописная местность. — Как ни странно, но воспоминания не причиняли Джошуа боли. Более того, он понял, что вылазка доставляет ему удовольствие.

— В таком случае я вдвойне благодарна, что ты взял меня с собой. — Ребекка помолчала, а потом спросила: — Вы здесь отмечали День благодарения?

— Нет, это впервые. Раньше я работал первую половину дня, а после обеда встречался с Габриэллой и детьми в доме ее родителей. Моя жена из большой итальянской семьи, поэтому на празднике было много гостей, смеха и веселья, а едой можно было обеспечить всю улицу. Мы продолжали приходить на праздник и после смерти Габи, но все уже было по-другому. А потом Кьяра начала путешествовать, а я проводил почти все время на работе, и постепенно наши визиты сошли на нет. Так что наша сегодняшняя вылазка и для меня в новинку.

— Я польщена, что ты меня пригласил присоединиться, — снова поблагодарила Ребекка.

— Для меня честь, что ты приняла мое предложение, — не остался в долгу Джошуа. — Ты ведь тоже обычно работаешь в праздники?

— Шоу должно продолжаться, — улыбнулась она. — Так оно и происходит. Скоро настанет время «Щелкунчика», потом «Жизель» и современные одноактные балеты, которые еще нужно отрепетировать, новые вводы, декорации, костюмы, короче говоря, работы непочатый край.

— Похоже, у тебя рабочий день длится не меньше восемнадцати часов, — заметил Джошуа.

— И часто семь дней в неделю, — добавила Ребекка.

— А я-то наивно предполагал, что гостиничный бизнес требует полной отдачи.

— Балет — не профессия, а образ жизни. И если танцор начинает следить за рабочим временем, если устает от физических и эмоциональных нагрузок, значит, пришло время увольняться. Может быть, как Анита, они понимают, что их тела просто не выдержат, или их начинают привлекать другие аспекты балетного искусства, например, преподавание, пошив костюмов или административная работа, или они вообще уходят. Но каждый танцор становится богаче духовно за часы, проведенные в балетной студии, а еще балет учит дисциплине и развивает чувство красоты.

Джошуа почти позавидовал тому, с какой любовью и нежностью она говорила о своей профессии. Хотя и сам приложил немало усилий, чтобы превратить сеть отелей «Гранд Йорк» в бренд роскоши и стиля.

Сейчас Марко работает в Европе. В Риме недавно открылся их первый отель. Он хороший профессионал, но является ли гостиничный бизнес его призванием? Джошуа никогда над этим не задумывался раньше.

— Ты всегда хотела стать балериной?

— Моя мать была королевой карнавалов, — ответила Ребекка, снова ускоряя шаг на пологом склоне. — И когда у нее появилась я, она захотела вновь пережить дни своей славы. Мне не исполнилось и трех лет, я шепелявила и робела в присутствии посторонних, когда она записала меня в балет, чтобы я обрела осанку и уверенность в себе. И студия стала моим домом. — Она мечтательно улыбнулась. — К восьми годам я получила стипендию в местной академии танца и ушла из мира театрализованных представлений. Но это было нормально. У меня две младших сестры, которые так и ждали, чтобы заменить меня.

Джошуа посмотрел на уравновешенную, элегантную женщину, шагающую рядом с ним. Было трудно представить ее в блестящем и шумном мире шоу и карнавальных шествий.

— Твоя мать не возражала, что ты ушла?

На лицо Ребекки набежала тень. Она какое-то время молчала.

— Мама меня не поняла, — наконец ответила Ребекка. — Она находила балет скучным и не представляла, как можно променять яркие карнавалы на монотонные занятия у балетного станка. Она считала, что я отвергла ее карнавальный мир вместе с ней. Мы все больше отдалялись друг от друга. В четырнадцать я уехала в город и начала учебу в академии, а в шестнадцать меня приняли в труппу «Нью-Йорк Сити Бэлли». Вот так и началась моя балетная жизнь. Что касается семьи, мы не враждуем, но и не близки.

Джошуа не мог себе представить, чтобы он выступил против выбора его детей. Конечно, Марко слишком предан своему делу. Но он и сам работал в семейном бизнесе и знал не понаслышке, что это такое. С Кьярой все было сложнее. Ему, естественно, хотелось, чтобы дочь нашла свое место в жизни. Сейчас она выполняла нереализованную мечту своей матери увидеть мир. И она часто меняла работу и место проживания. Ему даже пришлось выслать Кьяре денег, чтобы она смогла приехать домой на Рождество. Не то чтобы он возражал, но будущее дочери начинало его беспокоить. Однако это их выбор, а его задача — оказывать детям поддержку.

— Ты часто видишься с семьей?

— Нет. Отец приезжал посмотреть мои выступления несколько раз в году, а мама и сестры и того реже. Сестры рано вышли замуж и остались в родном городе, их дочери тоже заняты в карнавалах и других представлениях. Как я и говорила, мы отдалились. — Она вздохнула. — Я возглавила «Нью-Йорк Сити Бэлли» в девятнадцать лет, менее чем через три года после окончания академии. И стала самым молодым руководителем в истории труппы, и до сих пор этот рекорд не побит. И труппа стала моей семьей.

Она не упомянула ни свою вторую половину, ни детей.

— У меня похожие отношения с гостиничным бизнесом, — заметил Джошуа. — Я в нем вырос, да и мои дети тоже. Для нас это своего рода святилище. Гораздо легче находиться там, чем в пустой квартире.

— Я тебя очень понимаю, — ответила Ребекка, и Джошуа почувствовал, что это не пустые слова.

— Честно говоря, мне непросто передать все в руки Марко, — признался Джошуа. — Мне чуть за пятьдесят, и я пока не готов проводить время на поле для гольфа.

— В прежние времена балерины уходили на пенсию довольно рано. И меня эта мысль ужасала, поэтому предложение административной должности было спасительным якорем, но я продолжала танцевать.

— Я тоже главный в компании и не знаю, куда дальше расти.

Она рассмеялась.

— А что, если поискать новые возможности? Вот я, например, связана с миром танца, но сейчас я отнюдь не танцовщица. Я двигаюсь вперед, хотя по-прежнему остаюсь в любимой профессии.

— Может, мне превратить коттедж в отель типа «постель и завтрак»? — пошутил он.

— Я не уверена, что мои навыки шлифовальщицы соответствуют профессиональному стандарту, — не осталась в долгу она.

Это был один из самых свободных и честных разговоров, которые Джошуа мог припомнить за долгое время. Что такого было в этой женщине, что позволило ему так легко открыться? Он понятия не имел, но было приятно быть самим собой, Джошуа Пирсоном.

Не генеральный директор, не вдовец, не родитель. Просто мужчина.

Остаток утра они провели в пешем походе к широкому горному плато, где остановились, чтобы немного отдохнуть и перекусить индейкой и тыквенным пирогом. Ребекка не могла припомнить, когда чувствовала себя такой голодной, а еда была такой вкусной! Объяснить это можно было очень просто: свежий воздух, физическая нагрузка и удивительные пейзажи.

— Даже когда деревья почти голые, вид потрясающий, — мечтательно заметила она. — Могу себе представить, какая здесь красота летом.

— Это точно. Вот, держи. — Джошуа протянул ей стакан. — Просто глоток вина, пешие прогулки и алкоголь не сочетаются, но я думаю, нам нужно выпить за этот момент. Чтобы выразить благодарность.

— Согласна. — Она посмотрела на рубиновую жидкость, затем снова на открывающийся вид. — Я благодарна за то, что нахожусь здесь. За природу. За новых друзей. — Их взгляды встретились. — И за свободу… — добавила она почти про себя.

— Я тоже благодарен за то, что нахожусь здесь, благодарен за новых друзей, в особенности за тех, кто владеет искусством шлифовки. — Он подмигнул Ребекке и продолжил: — Благодарен за воспоминания о прошлом и за то, что они сейчас приятны, а не болезненны, как прежде. А еще за то, что время — великий целитель. — Теперь Джошуа произнес последнюю фразу едва слышно.

Ребекка подняла стакан и провозгласила:

— За новых друзей и реновацию.

Джошуа улыбнулся и поднял свой стакан в ответ.

Прогулка по пологому склону была замечательной. Ребекка не уставала восхищаться красотами водопада и леса и не заметила, как они начали обратный путь вниз по тропе.

— Это как раз то, что мне было необходимо, — заметила она, когда они остановились полюбоваться очередным захватывающим дух видом. Она достала телефон и сделала несколько снимков, не потрудившись проверить почту. — Этот поход и помощь тебе в ремонте. Я не привыкла бездельничать. Но сейчас поняла, что мне нужно прервать рутину. Вчера я проспала шесть часов кряду. Это рекорд для меня.

Джошуа ничего не ответил, только понимающе кивнул. И это согрело ей душу.

— Трудно понять, когда ты на грани, — продолжила тем временем Ребекка. — Я с головой ушла в работу, сделать паузу означало для меня провал. Но пребывание здесь придало мне сил и уверенности, — призналась она.

— После смерти Габриэллы я пребывал в похожем состоянии. Я хотел быть идеальным отцом и, вероятно, душил детей чрезмерной заботой. Готовил каждый день домашнюю еду, стирал, убирал, и это помимо сумасшедших смен на работе. Я даже подменял заболевших официантов или су-шефа. Я не мог и не хотел остановиться.

— Я тоже взвалила на себя почти непосильную ношу, приняв пост художественного руководителя, и чуть не надорвалась. Некоторые коллеги думали, что я потерплю неудачу, даже хотели, чтобы я провалилась.

— Ревнивые соперники?

— Отнюдь, это скорее досужие домыслы. В основном труппа — это группа поддержки. На самом деле я обожаю наставничество. Я им в матери гожусь, но мне приятно наблюдать, как при моем участии они из гадких утят превращаются в прекрасных лебедей.

Ребекка колебалась. На самом деле ей не хотелось портить такой чудесный день упоминанием Айвана, но Джошуа был с ней настолько откровенен, что она не стала притворяться.

— У нас с бывшим мужем были очень разные представления о том, какой будет жизнь после завершения моей танцевальной карьеры. Он считал, что я должна присоединиться к нему в Лос-Анджелесе, растить детей, поддерживать его карьеру, возможно, заняться благотворительностью. Он не понимал моего стремления продолжать работать.

— Поэтому вы расстались?

Она кивнула.

— Развод был оформлен в прошлом месяце. Это было нелегко. Я думаю, он хотел наказать меня за то, что я не была той, кем он хотел меня видеть. Он оспаривал у моих адвокатов каждый пункт соглашения о разделе имущества, хотя я ни на что не претендовала, кроме того, что принадлежало мне с самого начала. Затем он натравил на меня прессу, заявив, что развод — это моя вина, что я помешанный на карьере трудоголик. — Она рассмеялась, понимая, что это прозвучало резко. — Как будто это было для него новостью. Чаша моего терпения переполнилась, и мне пришлось уехать из Нью-Йорка, чтобы скрыться от нападок прессы. Я впала в депрессию, — неохотно призналась она.

— Мне жаль, что тебе пришлось через это пройти.

Она пожала плечами.

— Это не то же самое, что потерять жену.

— Но ты тоже потеряла кое-кого, а именно того человека, которым ты его считала. Ты наверняка вышла за него замуж, надеясь на совсем другой исход. Тебе позволено горевать о том, чего не было, Ребекка, какую бы форму это горе ни принимало. И если это гнев и ты хочешь выплеснуть его, полируя половицы у меня в коттедже, пол в твоем полном распоряжении!

Всего несколько дней назад смеяться над шуткой о ее разводе казалось невозможным, и вот как все изменилось.

— Я так и сделаю. Спасибо тебе.

— За то, что попросил тебя отшлифовать половицы? Пожалуйста.

— Нет, — сказала она. — За то, что выслушал. За понимание.

На мгновение Ребекка испугалась, что сказала слишком много, но проницательные комментарии Джошуа в какой-то мере смягчили боль и чувство вины, которые она испытывала. Она поняла, что скорбит. Скорбит по той полной надежд женщине, которая стояла в облаке цветов апельсинового дерева и давала клятвы, которые, как она верила, будут вечными. Скорбит по тому Айвану, в которого она влюбилась, по обаятельному, внимательному мужчине, который говорил ей, что она само совершенство, до того, как попытался изменить ее. Или, может быть, она изменилась сама по себе.

Может быть, он тоже переживал и именно поэтому так жестоко с ней обошелся во время бракоразводного процесса.

Когда они вернулись на парковку, солнце почти село. Несмотря на боль в мышцах, Ребекка впервые за много месяцев чувствовала себя легко и свободно. Ей нужно было простить и себя, и Айвана, и благодаря Джошуа она почти это сделала.

Обратный путь они проделали в той же комфортной тишине, молча наслаждаясь обществом друг друга и думая каждый о своем. Джошуа подъехал к дому Аниты, прежде чем Ребекка успела заверить его, что ей не нужна помощь, выскочил из машины и обошел вокруг, чтобы открыть ей дверь, а затем протянул руку, чтобы помочь выйти.

— Спасибо, — поблагодарила она.

— Я был рад компании. Я должен поблагодарить тебя.

— А я благодарна тебе не только за прогулку, но и за то, что выслушал меня. За то, что помог мне взглянуть на мои чувства в перспективе. Мне потребуется некоторое время, чтобы смириться с событиями последних лет и месяцев, но я впервые поняла, что это возможно.

— Горе не однозначно, — заметил он, и его карие глаза потемнели от болезненных воспоминаний. — Я потратил много времени, пытаясь смириться, но даже сейчас порой начинаю злиться из-за того, что нам не удалось сделать все, что мы планировали. Однако эти моменты становятся все более и более мимолетными. Ты тоже к этому придешь.

Он поколебался, затем наклонился и поцеловал ее в щеку. Нежно, целомудренно и быстро, прежде чем отступить назад.

— С Днем благодарения.

— С Днем благодарения, — эхом откликнулась она, в оцепенении наблюдая, как он возвращается к машине и уезжает, помахав ей на прощание рукой. Тогда, и только тогда, она позволила себе прикоснуться к тому месту на щеке, куда он ее поцеловал.

Глава 4

— Чур не подглядывать! Закрой глаза!

Азарт Ребекки был так заразителен, что Джошуа улыбнулся и послушно закрыл глаза, позволив ей провести его через порог.

— Ладно, теперь можешь посмотреть.

Он открыл глаза и ошеломленно уставился на обновленный интерьер комнаты Марко.

Сначала они вместе работали на первом этаже, и теперь оконные рамы были отшлифованы и покрыты лаком внутри и снаружи, крыша залатана и заново покрыта черепицей, а дом снаружи покрашен. Затем Джошуа сосредоточился на двух ванных комнатах, а Ребекка взяла на себя спальни. Краску доставили неделей ранее, а еще она сделала большой заказ на постельное белье и аксессуары.

— Ну, как тебе? — нервно спросила она.

Он еще раз обошел комнату.

— Я думаю, ты сотворила чудо.

Она густо покраснела.

— Это всего лишь краска.

— Нет, дело не только в этом.

Комната Марко выходила окнами на юг, поэтому она выбрала голубой цвет для стен. Кровать была застелена белым бельем, стеганое одеяло различных оттенков синего служило идеальным акцентом, а ковер, подушки и занавески соответствовали самому светлому оттенку стеганого одеяла.

На комоде и прикроватной тумбочке стояли новые лампы, а для стен Ребекка выбрала пару пейзажей с нижнего этажа.

Джошуа подошел к комоду и взял фотографию в рамке, на которой был изображен маленький Марко на руках у матери. Оба лучезарно улыбались на фоне золотистого света за их спиной. Джошуа судорожно сглотнул. У него защемило сердце, так он был тронут проявлением внимания со стороны Ребекки. Он смотрел на фотографию и вспоминал Габриэллу в комбинезоне, с волосами, завязанными сзади шарфом. Она красила белым недавно оштукатуренные стены и громко подпевала радио. Планы, которые она строила в отношении этого столь любимого места, так и не осуществились до конца… Он с трудом отогнал горькие воспоминания. Джошуа знал, что Габи одобрила бы перемены, сказала бы ему, что они давно назрели, но каждая перемена отдаляла ее образ…

— Я не слишком размахнулась? — с волнением спросила она. — Ты сам предложил не жалеть средств.

— Что ты, все отлично, — успокоил ее он. — Комната выглядит идеально.

— Я и комнату Кьяры почти закончила, — бодро продолжила Ребекка и, схватив его за руку, потащила смотреть. Ее прикосновение как огнем обожгло Джошуа. — Я не была уверена насчет желтого, но он так хорошо сработал, придав света этой довольно темной комнате.

Во многих отношениях спальня была под стать комнате Марко, с белым постельным бельем и цветным стеганым одеялом, на этот раз кремовых и желтых тонов. На комоде красовалась фотография Кьяры с матерью, а по бокам стояли две ароматических свечи.

— Как, черт возьми, тебе удалось все это сделать так быстро?

Ее румянец стал еще гуще.

— Это всего лишь краска. Тебе пришлось заново штукатурить стены и возиться с плиткой.

Ребекка явно лукавила. Это была не просто краска. Она создала новый уютный интерьер, проявив внимание к мелочам: картины и фотографии на стенах, новые полотенца, ожидающие своего часа в шкафах, халаты в тон на обратной стороне двери в ванную — все это превратило простой косметический ремонт в нечто большее.

— У меня нет подходящих слов, чтобы выразить благодарность.

— Я получала удовольствие, так что не стоит меня благодарить. — Она оживленно потерла руки. — Сегодня я планирую нанести второй слой лака на пол в комнате для гостей. Пол в твоей комнате должен уже высохнуть, но будь осторожен с ним сегодня вечером, тогда я смогу покрасить его завтра. Тебя по-прежнему устраивает цвет шалфея для твоей комнаты и светло-серо-голубой для гостевой?

— Более чем, но я запрещаю тебе сегодня работать еще хоть секунду, — строго сказал Джошуа. — Ты в отпуске, в конце концов.

— Я же говорила тебе, что люблю быть чем-то занятой…

— Можешь занять себя бокалом вина, пока я готовлю нам ужин.

— В этом нет необходимости, честно, — попыталась возразить она.

— Ребекка, это не просьба, это приказ. На сегодня никакой работы. Только ужин с бокалом вина. И пока мы едим, нам нужно поговорить об оплате. Последние семь дней ты работала не покладая рук.

Она снова было запротестовала, однако позволила усадить себя на диван и приняла из рук Джошуа бокал вина.

Потягивая вино, Ребекка наблюдала, как он ловко режет овощи.

— Похоже, ты мастер на все руки, — заметила она.

— Работа в гостиничном бизнесе многому учит, — ответил он, продолжая шинковать кабачок. — Я и детей учил быть дотошными до мелочей, чтобы стать хорошими профессионалами.

— Они тоже работают в семейном бизнесе? — поинтересовалась Ребекка.

— Да. Марко управляющий. Сейчас он в Риме, где мы недавно открыли новый отель.

— А Кьяра?

На лицо Джошуа набежала легкая тень, но он попытался улыбнуться.

— Она тоже в гостиничном бизнесе, но не в нашей цепочке. Она часто меняет работу и не так амбициозна, как Марко. Девочка хочет сначала посмотреть мир, а потом строить карьеру.

— По-моему, звучит неплохо.

— Согласен. Она уже объездила много стран, и поначалу я ее поддерживал, но, похоже, путешествия становятся для нее образом жизни, а не временным увлечением. Габи тоже мечтала путешествовать, и дочь решила исполнить ее мечту. Но когда это закончится? Когда она осядет на месте?

Джошуа искренне беспокоился за судьбу дочери. Конечно, она может получить работу в любом из семейных отелей, но ему хотелось, чтобы дочь все-таки сосредоточилась на карьере.

— Могу я спросить, куда Габриэлла хотела поехать в первую очередь?

— Конечно, — ответил он, взглянув на свадебную фотографию на стене. — Судьба подарила мне шанс любить и быть любимым больше двадцати лет. Я счастливчик.

— С этим не поспоришь, — заметила Ребекка.

— Так вот, — продолжил он, — Габи мечтала побывать в Южной Америке и начать с Бразилии.

— А ты?

— Меня влекло в Италию. У страны такая богатая история, а про итальянскую кухню и говорить нечего. Кроме того, у моей матери и жены итальянские корни, так что любовь к этой стране заложена в моих генах.

Ребекка помолчала, а затем задала следующий вопрос:

— Каково это — обрести свою вторую половинку в ранней юности?

Джошуа опустил макароны в кипящую воду, налил масло в разогретую сковороду для обжарки овощей и только потом продолжил:

— Я влюбился в Габи с первого взгляда. Ее семья только что переехала в Нью-Йорк, и она пришла в наш класс. Мне было шесть лет.

— Ничего себе, — улыбнулась Ребекка.

— В четырнадцать я пригласил ее на первое свидание, она согласилась, и с той поры мы не расставались.

— Как романтично, — вздохнула Ребекка.

— Не все так просто, — возразил Джошуа, выкладывая овощи в шипящее масло. — Ранняя беременность, реакция родителей, свадьба сразу по окончании школы — это не совсем романтично. Родители согласились оплачивать квартиру на время моей учебы, а все остальное легло на наши плечи. Временами мы были кораблями, которые проходили достаточно близко, чтобы подбросить детей друг другу в бесконечной игре в пятнашки. Тем временем наши друзья гуляли и веселились. Порой это было действительно тяжело.

— Но ты сделал это.

— Мы сделали. Габи стала медсестрой, дети ходили в школу, я преуспевал в семейном бизнесе, мы купили дом. Мы находили время друг для друга. — Он добавил нарезанные помидоры и анчоусы. — Мы взрослели вместе.

Ребекка приняла из рук Джошуа тарелку с дымящейся едой и понесла ее к столу. — Запах божественный. — Она прикрыла глаза от удовольствия. Казалось бы, просто паста с овощами, но приготовлена с любовью. Она не помнила, когда в последний раз кто-то проявлял о ней подобную заботу. Они не спеша наслаждались едой и вином, обсуждая дальнейшие планы обновления коттеджа.

— Мы успеваем? Ты говорил, что твои дети приедут к двадцать третьему декабря?

— Благодаря тебе мы идем с опережением графика. Ты не только практик, но и профессиональный руководитель проекта. Я бы, вероятно, делал каждую комнату по отдельности, а у тебя работы шли одновременно в нескольких помещениях. Я думал, что смогу и сам выполнять несколько задач, но ты работаешь на абсолютно другом уровне. Ребекка зарделась. Не то чтобы она не привыкла к комплиментам, их за ее карьеру балерины было более чем достаточно, но поклонники делали комплименты ее грации и красоте, а Джошуа хвалил ее за умение работать головой и руками. И это было непривычно приятно.

— Это все благодаря хореографии. — Она улыбнулась при виде недоуменного выражения его лица. — На сцене ты должен знать, где находится все и вся, и у всех, и у каждого должна быть цель. Ты входишь в образ, но должен жонглировать всеми персонажами, па, реквизитом, декорациями, светом, костюмами, прической и гримом так, чтобы для зрителей это был единый балет. Хореография выходит за рамки просто танца.

— А если что-то пойдет не так?

— Мы пытаемся скрыть это, если можем. Танцоры быстро учатся отбрасывать посторонний реквизит, кружиться в танце в сторону кулис, чтобы закрепить ленту, изменить шаг или прыжок, оставаясь в образе. В гостиницах подобные ЧП тоже происходят?

— На каждом шагу. Однажды вечером шеф-повар уволился во время смены, взял и покинул кухню, не приготовив и половину заказанных блюд.

— И как ты вышел из положения? — с любопытством спросила Ребекка.

— Сразу же повысил всех на одну ступеньку и взял на себя мытье посуды. Одна из посетительниц сказала, что это была лучшая еда, которую она пробовала в нашем ресторане.

Ребекка отложила вилку и взяла бокал с вином. Ей нравилось, как вскользь он упомянул, что взялся за самую черную работу. Он был генеральным директором успешной сети, умным, красивым мужчиной, но в нем не было ни капли высокомерия. И это делало его таким привлекательным!

Ребекка тряхнула головой, отгоняя крамольные мысли. Она взглянула в окно и увидела, что пошел снег.

— Джошуа, снег! — воскликнула она.

— Пошли! — ответил он.

Ей не нужно было спрашивать куда. Хихикая, как дети, они бросились к двери, на ходу натягивая пальто и ботинки. Джошуа распахнул дверь, и они вывалились на крыльцо. Снег шел совсем недолго, но уже покрыл землю сверкающим белым слоем. Ребекка встала на край крыльца и подняла голову, позволяя снежинкам оседать на ресницах и губах.

— Снег в Нью-Йорке всегда чреват неприятностями, — тихо заметила она, не желая разрушить магию момента. — Зрители опаздывают или вовсе отменяют поход в театр, артисты балета порой травмируются на улице. А здесь это просто волшебно.

— Да, — согласился Джошуа. — Так и есть.

Но когда она повернулась, чтобы улыбнуться ему, он смотрел не на пейзаж. Он смотрел на нее.

Ребекка судорожно сглотнула, ее сердце покатилось вниз.

— Джошуа, — прошептала она в смятении.

Она не могла бы сказать, кто сделал первый шаг, но в следующее мгновение уже разглядывала его волевой подбородок, соблазнительный рот, веселые морщинки вокруг теплых карих глаз. Ребекка поняла, что может доверять Джошуа Пирсону, и она уже ему доверилась. А еще она знала, что и для него это редкая привилегия — смотреть на нее вот так, с надеждой и желанием. Они стояли затаив дыхание, словно ожидая своего часа, а затем его губы коснулись ее рта легко и нетребовательно, словно вопрошая, хотят ли они оба одного и того же. Ребекка обняла его за шею и ответила на поцелуй. Это был поцелуй удивительно нежный и долгий. Она прикрыла глаза от наслаждения. Танцующие огоньки, казалось, мерцали внутри ее век, но она могла поклясться, что и крыльцо кружилось вместе с ними в чувственном танце.

Она не могла сказать, как долго они целовались. Ребекка не чувствовала холода, не замечала снегопада. Все, чего она хотела, это его, хотела так, как не хотела уже давно. Желание — горячее, опасное и непреодолимое — вспыхивало и жгло огнем, тело жаждало его прикосновений. Она так давно не была с мужчиной…

Эта мысль вернула ее в реальность. Ребекка неохотно оторвалась от его губ и неуверенно сделала шаг назад, все еще держась за его рукав, как за якорь.

— Мне нужно идти, — пробормотала она.

Джошуа тоже выглядел ошеломленным, но при ее словах выражение его лица прояснилось.

— Здесь очень холодно. Почему бы тебе не согреться, прежде чем отправляться домой? Я могу приготовить горячий шоколад.

Горячий шоколад? Интересно, а испытал ли он нечто подобное той всепоглощающей страсти, которая только что охватила ее?

Должно быть, выражение ее лица выдало замешательство, потому что он на мгновение притянул ее к себе и улыбнулся.

— Я не собираюсь притворяться, что не хотел бы согреть тебя другими способами, но не хочу торопить ни себя, ни тебя. — Его губы изогнулись в полуулыбке. — Для меня это тоже в новинку. Так что давай выпьем горячего шоколада и обсудим наши планы на завтра. Я должен тебе выходной, и мне бы очень хотелось, чтобы это было свидание.

Несмотря на все нахлынувшие сомнения, Ребекка не смогла удержаться от улыбки.

— Свидание?

Его взгляд был серьезен, когда он посмотрел на нее сверху вниз.

— С тех пор как не стало Габи, я ни с кем не встречался. Я не хотел новых знакомств, несмотря на то что друзья из лучших побуждений пытались меня познакомить, а Кьяра не слишком тонко намекала на установку приложений на мой телефон. Но ты мне нравишься, Ребекка, ты мне очень нравишься, и я бы хотел пригласить тебя на свидание. Если захочешь. А если нет, — поспешно продолжил он, прежде чем она успела ответить, — тогда я очень надеюсь, что это не разрушит нашу дружбу. Хотя мы недолго знакомы, но я чувствую, что мы друзья. А ты?

— Да, — ответила она, не позволяя себе слишком много думать. — Конечно, мы друзья. И я принимаю оба твоих предложения, и свидание, и горячий шоколад, потому что я на самом деле не чувствую пальцев на ногах.

Джошуа рассмеялся и поцеловал ее в макушку. Жест был настолько неосознанно нежным, что Ребекка едва не лишилась чувств.

— Тогда вперед, нас ждет горячий шоколад, — пропел Джошуа.

Глава 5

— Спуск на лыжах? — переспросила Ребекка, глядя на маячившие впереди заснеженные склоны, и инстинктивно попятилась. — Не знаю. А разве для начинающих нет специальных пологих склонов?

Джошуа улыбнулся.

— Это и есть гора для начинающих.

— О. — Ребекка прикусила губу. — Может быть, есть все же более пологий склон?

— Тогда лыжи просто не покатятся. — Он посмотрел на Ребекку, пытаясь угадать, действительно ли она боится или просто не хочет. Габриэлла всегда высказывалась прямо, а Ребекка более дипломатична.

— Хорошо, — решительно ответила она. — Но прежде тебе нужно кое-что про меня узнать.

— Выкладывай.

— Балерине многое необходимо, чтобы быть успешной. Помимо физических данных и таланта, она должна обладать еще двумя качествами: перфекционизм и конкурентоспособность, направленные в правильное русло.

— И это значит? — спросил он, не скрывая усмешки, потому что уже убедился в наличии этих качеств у Ребекки за последние десять дней. Ей нравилось опережать его в выполнении порученных работ, и все задания выполнялись идеально. Кроме того, Ребекка была очень самокритична.

— Это значит, что я могу быть несносной при обучении чему-то новому, — призналась она. — Если я не научусь быстро или у меня окажется недостаточно способностей, я могу быть капризной. Но я всегда ставлю себе высокую планку.

— Понятно.

— Пора бы мне перестать быть максималисткой, но…

Она выглядела такой неуверенной и уязвимой, что Джошуа не выдержал, схватил ее в охапку и чмокнул в макушку, немедленно припомнив их вчерашний поцелуй на крыльце. Он вдруг снова почувствовал себя тинейджером, который впервые поцеловал девушку. Он не знал, как на все это реагировать. С одной стороны, возможность новых отношений его возбуждает, а с другой — тревожит. Единственное, чего он не чувствовал, так это вины, что было одновременно и неожиданностью, и облегчением. Вместо этого у него возникло ощущение, что Габи была бы рада, если бы он наконец сделал шаг вперед. Понравилась бы ей Ребекка?

Эти две женщины были очень разными, но обе обладали врожденной честностью и решительным характером.

— Нам совсем необязательно кататься на лыжах, — заверил он Ребекку. — В Вермонте много различных достопримечательностей, причудливых городков и интересных исторических зданий, которые можно посетить. Есть еще мастер-класс по сыроварению с дегустацией. Я просто знал, что у тебя никогда не было возможности научиться кататься на лыжах, и подумал, что тебе, вероятно, понравится попробовать, но если нет, не волнуйся, мы найдем чем заняться.

Ребекка помолчала, а затем решительно тряхнула головой.

— Все-таки лыжи. Но предупреждаю, никаких фотографий.

— Никаких, — клятвенно повторил он и добавил: — Пока не научишься идеально тормозить плугом. А в качестве награды…

— А что, и награда будет? — не удержалась Ребекка.

— Ты заметила курортную спа-зону по дороге на склон?

Ребекка утвердительно кивнула.

— Так вот, я забронировал нам посещение горячих источников, открытый бассейн, баню и массаж. Это самое то после катания на лыжах.

— Джошуа Пирсон, а ты, оказывается, знаток обращения с женщинами и умеешь стимулировать новичка.

Джошуа ухмыльнулся:

— Да ладно, пойдем лучше подберем тебе лыжи.

Они быстро выбрали Ребекке экипировку, и Джошуа показал ей лыжную стойку и переменный шаг. Как он и предполагал, Ребекка оказалась хорошей ученицей, и вскоре они уже подкатили к подъемнику у подножия склона.

Джошуа предложил воспользоваться услугами инструктора, но Ребекка попросила его быть ее тренером.

Джошуа подозревал, что у Ребекки природные способности, и оказался прав. Первые несколько заходов он вел ее медленно и уверенно, чаще они тормозили плугом, чем скользили, концентрировался на стойке, на коленях и поворотах, так что она спускалась по склону грациозным зигзагом. Не все шло гладко, Ребекка несколько раз кувыркалась и падала, но, научившись правильно тормозить, обрела уверенность и спокойствие, хотя всякий раз после падения тщательно проверяла свои лодыжки и колени, прежде чем возобновить спуск.

С седьмой попытки они поднялись на верхнюю площадку этого пологого детского склона, и, к ее восторгу, ей удалось плавно спуститься. Ребекка ликовала. Она бросилась в объятия Джошуа.

— Я сделала это! Я каталась на горных лыжах!

— Ты справилась блестяще. Я думаю, мы сможем вывести тебя на зеленый склон. Хочешь попробовать?

В выражении ее лица не было ни малейшего колебания.

— С превеликим удовольствием.

— Кресельные подъемники немного отличаются от выдвижных, — предупредил он ее. — Есть небольшой допуск, когда ты можешь легко съехать с него на лыжах, так что жди моего сигнала.

Ребекка не раз спустилась с зеленого склона. Было далеко за полдень, когда Джошуа волевым усилием положил конец ее энтузиазму.

— Я знаю, что ты в отличной физической форме, но пощади свои мышцы. И вообще мы можем вернуться сюда в любое время.

Ребекка сияла.

— Правда?

— Конечно. Сегодня ты освоила основы, тебе еще многому предстоит научиться.

— Я не думала, что мне так понравится катание на лыжах. А от скорости просто дух захватывает.

— Да, горные лыжи затягивают, — согласился он.

Она покосилась на Джошуа.

— Ты, наверное, чуть не умер со скуки на этом склоне, — заметила она. — Это для меня достижение, а ты, вероятно, можешь с него спуститься с закрытыми глазами.

— И вовсе нет, — возразил он. Джошуа не лукавил. Конечно, с точки зрения спорта, в этом склоне для него не было вызова, но наблюдать за Ребеккой было сплошным удовольствием. Между ними царил дух товарищества, энтузиазма и веселья. А это дорогого стоит.

— Ты и сейчас можешь выбрать для спуска склон покруче, а я тебя подожду и выпью кофе, — предложила Ребекка.

— Спасибо, но в другой раз, а сейчас сдаем лыжи и отправляемся в спа-зону.

У пункта проката Джошуа увидел на подъемнике молодую пару. Его сердце сжалось, когда он наблюдал за ними. Они напомнили ему о выходных, проведенных здесь. Дети учились спуску в школе, а они с Габи катались на трассах для взрослых. Ему было трудно кататься на лыжах без нее, находить такое же удовольствие в этом времяпрепровождении, как когда-то. Сегодняшний день стал подарком. Еще один шаг к тому, чтобы не просто существовать, но находить радость в жизни. С одной стороны, его терзало чувство вины, но в то же время он знал, что Габи его одобрила бы. Да и ему самому это было нужно.

Через четверть часа они уже подъехали к курортной зоне у подножия горы. Наступали сумерки, и большинство отелей, украшенных к Рождеству, светились гирляндами и украшениями, придавая местности праздничный вид. Он подъехал к сверкающему комплексу из стекла и камня, со вкусом подсвеченному серебристыми и белыми огнями.

— Ладно, начинается вторая часть.

Ребекка не пошевелилась, чтобы выйти из машины. Она смотрела на Джошуа с непроницаемым лицом.

— Когда ты все это спланировал?

— Прошлой ночью. — Он на мгновение засомневался. — Ты считаешь, что это слишком?

Я хотел взять тебя покататься на лыжах, но в первый раз это может быть довольно изнурительно, поэтому я и решил нас побаловать спа-процедурами для расслабления. Кроме того, ты всю неделю занималась ремонтом и потратила много сил.

— О, понимаю. Ты просто хочешь, чтобы я восстановила силы и была готова к новым работам в доме.

Вчера это казалось ему прекрасной идеей, но сейчас он вдруг осознал, насколько интимным был послеобеденный отдых в спа, особенно на первом свидании.

— Я же говорил тебе, что давно не ходил на свидания. Если я переборщил, так и скажи.

Она долго не отвечала, а затем наклонилась и коснулась его губ своими, сладкими и мягкими.

— Нет. Не слишком сильно. Может быть, если бы мы не проработали неделю бок о бок, это могло показаться немного чересчур, но при данных обстоятельствах… — Она сделала паузу. — Все выглядит продуманным. Ты действительно хотел проявить заботу. Спасибо.

— Я такой, — шутливо заметил он.

На самом деле он понятия не имел, что происходит между ним и Ребеккой. Любовная интрижка двух одиноких людей, волею судьбы оказавшихся соседями на пару недель? Или нечто более серьезное? Она только что развелась и вряд ли готова к новым отношениям.

А сам-то он готов? Одно дело — закрутить роман в отпуске, а совсем другое — представить ее детям, друзьям, родителям Габи. Это не просто шаг, это пропасть, которую он пока не знает, как преодолеть.

И он пока не готов к разговору на тему, куда это приведет. Это всего лишь первое свидание.

Они только раз поцеловались. В конце концов, они взрослые люди. Не нужно бежать впереди паровоза.

К тому же он доверяет своей интуиции, и она его еще ни разу не подвела.

Обычно Ребекка не посещала спа-салоны. Она регулярно делала массаж, но это было необходимо для поддержания формы и гибкости тела. Она плавала, потому что это было отличное упражнение. Она сидела в парилке, потому что тепло полезно для уставших мышц, так же как и лед. Обычно она себя не баловала. Каждая секунда в ее жизни была на счету. Визит в спа-салон считался непозволительной роскошью. Может быть, она ошибалась. Нет, она определенно ошибалась.

Она прикрыла глаза, пока косметолог продолжала втирать ей в лицо что-то восхитительно пахнущее, а массажистка работала с ее икрами, которые давали о себе знать после лыж.

С момента прибытия в спа-центр она насладилась грязевой ванной, а после столь необходимого душа — обертыванием из морских водорослей. Массаж и уход за лицом были завершением запланированных процедур. Далее можно было поплавать в бассейне с подогревом на открытом воздухе и гидромассажной ванной, различными парными и сауной или, если хочется, завернуться в декадентски мягкий халат и отдохнуть в шезлонге или в гамаке.

И как тут устоять?

Пятнадцать минут спустя она, пошатываясь, добрела до шезлонга и рухнула. Ребекка давно не чувствовала себя такой расслабленной. Ее тело пело, а кожа дышала свежестью, как у младенца. Она смотрела на бассейн, знала, что пожалеет, но сил на плавание не было.

— Чай, мадам?

Она кивнула в знак согласия улыбающейся горничной, которая принесла чашку ароматного жасминового чая и тарелку крошечных воздушных бисквитов.

— Я хочу здесь поселиться, — произнесла она вслух.

— Я тоже. Давай сделаем это.

Она не слышала, как подошел Джошуа. Он сел напротив и потянулся за бисквитом. На нем были только плавательные шорты, и Ребекка почувствовала, как ее обдало жаром изнутри.

Забудьте о том, что Джошуа Пирсону за пятьдесят. Его тело подтянуто, с рельефными мышцами во всех нужных местах. Он явно плавал, его волосы были зачесаны назад, а капли воды блестели на крепком теле. Желание, которое она сдерживала весь день, нахлынуло снова. Ребекка почувствовала, как внизу живота порхают бабочки.

— Как процедуры?

— Блаженство. А у тебя?

— Массаж был бодрящий. Я голоден как волк.

Она указала на тарелку с бисквитами:

— Угощайся.

Джошуа с сомнением уставился на тарелку.

— Это вряд ли поможет. Хотелось бы чего-то более существенного.

Он так на нее посмотрел, что Ребекке показалось, что он не только еду имеет в виду.

Ребекке стало невыносимо жарко в этом шикарном халате, а под ним на ней было только крошечное изумрудное бикини. Ну что бы ей надеть скромный цельный купальник, так нет же, знает, что фигура позволяет, вот и вырядилась. И что подумает Джошуа? Что она его намеренно соблазняет? Пусть думает, что хочет.

Она выскочила из шезлонга и, пробормотав «Мне необходимо окунуться», помчалась к дальнему бортику бассейна. Только там она скинула халат и нырнула в воду.

Вода была теплой, даже слишком теплой, и поэтому она решила поплавать в открытом бассейне. Ребекка набрала в легкие воздуха, нырнула под стеклянную перегородку и оказалась под открытым небом. Уже стемнело, бассейн слабо освещался, воздух был холодным и бодрящим, что резко контрастировало с теплом воды. Ребекка поплыла, уверенная, что Джошуа скоро к ней присоединится. Так оно и вышло.

Она повернулась к нему лицом и, прежде чем успела придумать, почему это плохая идея, поцеловала его, прижав к бортику бассейна.

Она скорее почувствовала, чем услышала, его возглас удивления, а затем последовал ответный поцелуй, глубокий и уверенный. У нее перехватило дыхание. Ребекка ощущала, как он крепко прижимается к ней каждым мускулом, и сама прильнула к нему всем телом.

Поцелуй становился более глубоким и страстным. Мир перестал существовать. Были только руки Джошуа и его губы. Как и накануне вечером, могли пройти секунды, минуты или часы, прежде чем звуки голосов, доносящихся по другую сторону стены, привели ее в себя, и Ребекка отпрянула назад, тяжело дыша.

— Я… — Она запнулась, не зная, что сказать.

Она украдкой взглянула на него и с облегчением увидела, что и он выглядел не менее ошеломленным.

— Черт возьми, Ребекка, — хрипло пробормотал он. — Это было…

Он покачал головой.

— Хорошо, плохо, так себе, неуместно?

— Невероятно. И мне хочется повторить. Нам повезло, что у нас не было зрителей.

Ребекка поплыла рядом с ним, анализируя произошедшее. Она никогда не была импульсивной в том, что касалось романтики.

Ее личная жизнь всегда стояла на втором месте после карьеры. Она и замуж-то вышла только благодаря настойчивости Айвана. А вот в балете она всегда стремилась к Олимпу и упорно работала ради достижения цели.

Она была свободной женщиной, а Джошуа Пирсон заставил ее почувствовать себя желанной. Более того, она ощутила вкус к жизни. А еще он открыл в ней качества, присущие не только красивой и успешной балерине, увидев в ней просто женщину.

Боже, как же она его хочет. Она еще никогда и никого так не хотела.

Это ее и пугало, и будоражило одновременно. Айван утверждал, что она мертвая внутри, и она ему верила, полагая, что ее преданность балету лишает ее женских качеств.

Но вот она же сейчас соблазнила Джошуа Пирсона в бассейне, доказав тем самым, что состоит из плоти и крови.

Действительно, кровь в ней бурлила, словно раскаленная лава в жерле вулкана.

— Часть меня хотела бы предложить взять здесь номер, — прямо сказала она, заметив, как потемнел его взгляд. — Другая же часть хочет убежать и спрятаться, — добавила она.

— Ребекка…

— Мне доставляет неимоверное удовольствие узнавать тебя ближе и ближе. Я понимаю, что мы взрослые люди, и никто нас не осудит, если мы здесь займемся любовью, но я хочу, чтобы наши отношения развивались медленно. — Ребекку трясло, пока она говорила, и не холод был тому виной, а желание. Кроме того, она нервничала из-за того, что открылась Джошуа.

— Послушай, Ребекка, — он приподнял пальцем ее подбородок, заставив посмотреть ему в глаза, — я тебя понял, я чувствую то же самое.

— Правда?

Он утвердительно кивнул.

— Я тоже хотел бы снять номер и увлечь тебя в постель. Но одновременно меня преследует желание сбежать в Нью-Йорк и сделать вид, что ничего не было. И поверь, ты здесь ни при чем, ты удивительная женщина. Просто для меня это огромная перемена. И я не совсем уверен, готов ли я к ней. Для меня это ответственный шаг. Не знаю, поймешь ли ты меня.

— Я тебя отлично понимаю, — улыбнулась она.

— Значит, не будем торопить события. Будем встречаться и ходить на свидания. А пока предлагаю одеться и пойти в ресторан. Я угощу тебя ужином, а потом отвезу домой, как истинный джентльмен, каким я не всегда себя ощущаю, — усмехнулся Джошуа.

— Мне нравится твое предложение, но у меня одно условие.

— Говори.

— Я плачу за ужин. И никаких возражений, — решительно заявила она. — Ты вчера приготовил ужин, а сегодня организовал превосходный выходной. Теперь я хочу внести свою лепту.

Он серьезно посмотрел на Ребекку. Сердце ее колотилось у самого горла.

— Хорошо, будь по-твоему.

Волна облегчения окатила Ребекку с головы до ног, когда Джошуа наклонился и легонько поцеловал ее в губы. Ей было приятно, что он согласился на ее предложение, а не повел себя как высокомерный мачо, подобно ее бывшему.

Развивать отношения постепенно — ее идея. Но перед ужином Ребекке долго пришлось стоять под прохладным душем, чтобы укротить бунтующую плоть. И похоже, холодный душ станет ее непременным спутником до самого Рождества.

Глава 6

— Ты готова? Она довольно пыльная, — предупредил Джошуа, передавая коробку. — Надеюсь, в ней нет дохлых мышей или птиц, — ответила Ребекка, протягивая к коробке руки. — Или пауков.

— Хорошего же ты мнения о моем чердаке, ничего подобного здесь не водится, только пыль, — с притворным возмущением ответил Джошуа.

— Ты три года не поднимался на чердак, к тому же крыша прохудилась, так что там могла поселиться целая лесная семья, — шутливо заметила Ребекка.

Джошуа посветил фонариком. К счастью, черепица отлетела лишь снаружи, и чердак остался сухим. Но, как справедливо заметила Ребекка, в запущенном состоянии — кругом паутина и пыль. Надо будет сделать влажную уборку и кое-что разобрать до отъезда. Здесь хранились вещи, которые появились еще до рождения Кьяры.

Он достал две коробки елочных украшений и осторожно передал их Ребекке.

Они почти закончили все переделки в доме. Невероятно, но факт, сколько всего они успели. А главное, им удалось сохранить атмосферу уютного загородного дома, который они с Габи так кропотливо создавали. Ребекка все понимала и вела себя очень деликатно. Она обновила рамки семейных фотографий, включая свадебную, и всегда знала, о чем спрашивать, как реагировать, когда он заговорит о своей жене и своем браке.

Подготовка к Рождеству стала очень непростой задачей после ухода Габриэллы. Каждая игрушка, каждый шар и гирлянда были связаны с воспоминаниями. Но сейчас коттедж обновили и Джошуа планировал купить новые украшения для елки, хотя и старым игрушкам место найдется. Он надеялся, что предстоящее Рождество станет особенным. Обновленный дом, новая подруга, новые надежды и ожидания.

— О’кей, босс, каков план? — спросила Ребекка, когда Джошуа спустился с последней коробкой игрушек. — Елку сегодня будем наряжать?

Джошуа отрицательно мотнул головой.

— Мы с Марко и Кьярой отправимся в лес за елкой в сочельник.

— Я так понимаю, что это традиция?

— Одна из моих любимых, — подтвердил Джошуа. — В отеле мы начинаем подготовку к Рождеству вскоре после Дня благодарения, поскольку все требует тщательного планирования. Мы ставим несколько елок, в том числе и знаменитую двадцатипятифутовую красавицу на крыше.

— Мне нравится эта традиция. Она напоминает, что Рождество не за горами, и является таким же символом праздника, как и рождественская ель на Рокфеллер-плаза, — отметила Ребекка. — У вас наверняка есть постоянные гости в отеле на Рождество? — спросила она, усаживаясь рядом. Джошуа уловил легкий цветочный аромат ее духов. — Надеюсь, ты предлагаешь им пойти на балет?

— Теперь непременно стану это делать, — пообещал он. — И да, у нас, конечно, есть постоянные гости. Мы организуем много праздничных мероприятий буквально с начала декабря. Но на Рождество мы всегда приезжали сюда всей семьей, срубали елку в лесу, украшали ее, смотрели рождественские фильмы, пили молоко с имбирным печеньем, пока дети не засыпали.

— И в предстоящее Рождество ты планируешь то же самое?

— Точно.

С годами некоторые моменты традиции были утрачены. Для начала ему нечасто удавалось собрать обоих детей, и прошло много времени с тех пор, как они все довольствовались молоком и печеньем, но в этом году он хотел отпраздновать их воссоединение, воссоздав все это заново.

— Я знаю, что ты любишь чулки с подарками, — сказала Ребекка. — А ты не думал о рождественских пижамах?

— Одинаковые для всех?

— Тебе решать.

— Хорошая идея. Я добавлю в список. В эти выходные здесь пройдет рождественская ярмарка. Я планирую приобрести остальные подарки там.

Он любил набивать рождественский чулок всякими мелочами. Но основные подарки детям уже приготовил. Часы деда для Марко и помолвочное кольцо Габриэллы для Кьяры. К кольцу Джошуа подобрал подходящие серьги.

— Значит, елки не будет до сочельника. А вообще будешь украшать дом заранее?

— Я куплю на рынке венок, ветки остролиста и омелы. И развешу кое-что из этих украшений. — Он указал на коробки. — Я хочу, чтобы, когда они приедут, в доме царила атмосфера праздника. — Горячий шоколад томится на плите, имбирное печенье в духовке… — Ты думаешь, что я старый дурак, страдающий ностальгией?

— Я думаю, ты замечательный отец и им очень, очень повезло, что ты у них есть. — В ее глазах плескалась тоска, и Джошуа задался вопросом, думает ли она о своих родителях, которые никогда не интересовались ее жизнью, или о муже?

— Ладно, давай посмотрим, что в этих коробках, — предложил он, вытаскивая первое украшение, тщательно завернутое в ткань. — Может, сделаем три стопки? В одной будут игрушки на елку, в другой украшения для дома, а в третьей то, что снова отправится на чердак.

— Ваше предложение — закон, мой капитан, — отрапортовала Ребекка.

Ребекка с восхищением наблюдала, как Джошуа начал перебирать коробки, но в то же время чувствовала смущение, отчасти потому, что это было очень личное дело. Да, их отношения переросли в настоящую дружбу, приправленную взаимным влечением, и да, они постепенно открывались друг другу, но участие в этом занятии было новым шагом, который позволит ей заглянуть прямо в сердце его семьи, — привилегия, к которой она не была готова.

И отчасти потому, что это было еще одним напоминанием о том, какими могут быть семьи. Она всегда смеялась над представлением о семейных традициях в рождественских фильмах, считая их версией рекламодателя о том, каким должно быть Рождество, а не реальностью. Рождество в ее семье зависело от того, какие праздники и где проходили, и не раз праздновалось в мотелях по дороге на карнавалы или с них, или даже раздельно — Ребекка с отцом дома, ее мать и сестры в дороге. Потом, когда она стала постарше, Рождество стало связано с работой, и это было такое напряженное время, что украшение дома отошло на второй план. Айван нанимал профессиональных декораторов. Труди и Анита делали то же самое. Ребекка обычно вешала венок, ставила искусственную елочку и больше не думала об этом. В конце концов, в театре были все декорации, какие она только могла пожелать.

Но здесь перед ней стояли три коробки, которые олицетворяли семейные традиции и любовь. У Джошуа был идеальный брак, идеальная семья. Что он только с ней делает?

Она отбросила негативные мысли и принялась рассматривать елочные украшения, которые передавал ей Джошуа. С самого начала стало понятно, что обратно на чердак отправится лишь малая толика содержимого коробок. Каждая игрушка имела свою историю и сентиментальную ценность. Глаза Джошуа увлажнились задолго до того, как они закончили разбирать первую коробку.

— Габи обожала путешествовать, — заметил он, взяв в руки синий шар с морским пейзажем. — И куда бы мы ни поехали, она всюду покупала елочное украшение. Этот шар из Кейп-Кода, где мы провели медовый месяц. Три ночи в захудалом мотеле на окраине Провинстауна. Она тогда сказала, что однажды у нас будет настоящий медовый месяц, когда дети вырастут, и тогда мы объедем весь мир. Но нам лишь изредка удавалось уехать, когда мы могли выкроить время. А когда Габи не стало, я с головой ушел в работу.

— Мне работа тоже помогает бороться с хандрой, — призналась Ребекка.

— Ты скучаешь по работе? — Он пристально на нее смотрел.

— Мне нужна была передышка, — ответила она скорее себе, чем ему. — Теперь я это ясно вижу. И мне понравилось помогать тебе здесь. Я очень довольна тем, как мы обновили твой дом. Но если честно, я скучаю по балету, по занятиям в студии, по урокам с молодыми танцовщиками, даже по административной работе и встречам со спонсорами.

— И я точно так же скучаю по работе, по всем тем мелочам, которые делают пребывание гостей в отеле приятным, начиная с цветочных композиций в холле и безупречно сервированных столов в ресторане и кончая цветом полотенец и постельного белья в номерах. В последнее время я, кажется, утратил этот кайф. Может быть, позволив Марко расправить крылья, я подрезал свои.

— Так что ты собираешься делать? — Если Ребекка что-то и знала о мужчине напротив, так это то, что он был не из тех, кто сидит сложа руки и жалеет себя. Блеск в его глазах подтвердил ее подозрения.

— У меня есть кое-какие мысли… Они еще не ясны, но они есть.

Ребекка рассмеялась.

— Какой ты загадочный и таинственный!

— Да, я такой, — улыбнулся он.

Он открыл вторую коробку, развернул первое украшение, и его лицо смягчилось.

— Первое Рождество Кьяры. — Он протянул ей красно-зеленую безделушку. — Мы специально ее смастерили. Есть такая же для Марко. А третью мы украсили для меня и Габи, отмечая наше первое Рождество вместе.

— Я тебе очень сочувствую, — вырвалось у Ребекки помимо воли. — Похоже, твоя жена замечательная женщина… Ты, должно быть, очень по ней скучаешь.

Джошуа молча встал и направился к холодильнику, достал две бутылки пива, вернулся, протянул одну Ребекке, открыл другую и сделал несколько жадных глотков. Затем снова сел на стул и сказал:

— Габи была такой жизнелюбивой! Диагноз нас шокировал, но все были уверены, что она победит болезнь. Ей едва минуло сорок, она вела здоровый образ жизни, была спортивной, не имела вредных привычек. По мнению врачей, у нее был отличный шанс выздороветь. Однако рак не послушался докторов. Когда мы поняли, что настала терминальная стадия… — Джошуа снова глотнул пива. — Ни за что на свете не хотел бы пережить тот день снова.

— Не могу себе даже представить такое, — прошептала Ребекка.

— Но Габи была еще и мужественной женщиной, — продолжил Джошуа. — Она решила жить полной жизнью до конца. И как ни странно, мои самые дорогие воспоминания связаны с последними месяцами ее жизни. Мы побывали здесь, провели несколько дней на Гавайях, сходили на балет. — Он взглянул на Ребекку. — Ты танцевала партию Джульетты, и я запомнил, как была счастлива Габи, что посмотрела спектакль.

— Рада это слышать.

— Тебя, вероятно, часто вспоминают те, кому ты доставила удовольствие своим танцем.

— Я не часто об этом думаю, но действительно получаю открытки и письма от зрителей, в которых они благодарят за то, что я своим искусством помогла им справиться с жизненными трудностями. Конечно, хорошее искусство должно вызывать эмоции, временные или более глубокие. Хотя балет — это не только искусство, но и развлечение. Если публика не получит удовольствие, тогда зачем мы танцуем?

— И с отелем та же ситуация. Несмотря на роскошь пятизвездочного отеля, гости должны чувствовать себя как дома. Терпеть не могу отели, где нужно говорить шепотом или, если твои туфли не стоят тысячу долларов, тебе здесь не место.

Ребекке было приятно, что в лице Джошуа она обрела единомышленника со схожими идеалами и рабочей этикой. Она давно не заводила новых друзей, и было бы неплохо с ним дружить, даже если у них не будет романтических отношений.

— Самое ужасное, — продолжил Джошуа, вертя в руках очередную игрушку, — что я долгое время был зол на себя, что не уберег Габи и был бессилен ей помочь, злился на то, что мы не успели реализовать свои мечты.

— И до сих пор злишься? — шепотом спросила она, хотя понимала, что его слова обращены скорее к самому себе, чем к ней.

— Нет, сейчас уже нет, — выдохнул он. — И я не заметил, когда это произошло. Теперь я вспоминаю прошлое и восхищаюсь тем, что нам удалось сделать. Мы сами были тинейджерами, когда создали семью, счастливо прожили более двадцати лет, воспитали двух прекрасных детей, привели в порядок этот коттедж, построили свой дом, преуспели в карьере. Временами нам было очень трудно, но мы никогда не отчаивались, мы смеялись и любили друг друга. Не у всех такое случается. Я был счастлив, точнее, мы были счастливы.

— Это правда.

Ребекка постаралась убрать из голоса интонацию тоски и сожаления. Когда-то у них с Айваном была страсть, они купались в роскоши, но это ее не особо радовало, а вот смеха и веселья было очень мало. Как она умудрилась дожить до сорока восьми лет, не осознав, насколько важен смех?

— Я всегда буду скучать по ней. И боль потери, и воспоминания о горестях и радостях, о счастье совместной жизни навсегда останутся со мной. Я долго к этому шел. И ремонт коттеджа стал финальной точкой моего исцеления.

В течение следующего получаса они продолжили сортировать игрушки. Пока цыпленок запекался в духовке, они расставили и развесили украшения, которые Джошуа отобрал для гостиной: свечи, серебряные и золотые гирлянды, рождественский вертеп и другие игрушки, в том числе семейство оленей, которых Ребекка очень любила.

Было легко представить себе сцену Рождественского сочельника, который наступит менее чем через две недели: Джошуа встречает своих детей в доме, хранящем столько счастливых воспоминаний. Будут объятия, может быть, слезы. Мягкий свет гирлянд, развешанных вдоль полок и на потолочных балках, играет рождественская музыка, на плите кипит горячий шоколад, витает аромат печенья с корицей и имбирных пряников, которые разогреваются в духовке. Джошуа продумал каждую деталь. Он хотел, чтобы это Рождество запомнилось всем надолго.

А Ребекка, после нескольких недель в его компании, вернется в свою привычную жизнь. Она проведет Рождество со своими подругами Анитой и Труди, которые приедут в коттедж в сочельник.

Так что их короткой идиллии вне времени скоро придет конец. И тогда она отправится к своей труппе, к своему театру, к своим повседневным заботам.

Ребекка была не прочь это сделать. Она отдохнула физически и эмоционально. И она чувствовала себя здесь по-настоящему счастливой. А все благодаря Джошуа. Всего через пару дней они запланировали посещение знаменитой городской ярмарки, где ей обещан кленовый сидр со специями и катание на санях. Кроме того, в следующие десять дней будет еще больше лыжных прогулок и поцелуев должно быть больше. Сладкие, проникающие глубоко в душу, сводящие с ума поцелуи без каких-либо ожиданий большего, простое принятие того, что с ними происходит здесь и сейчас. Дело не в том, что Ребекка не хотела большего, совсем наоборот, очень хотела. Но было приятно вернуться в мир свиданий, поцелуев и невинных развлечений.

Прошло десять лет с тех пор, как она была с кем-то, кроме Айвана, и она подозревала, что у Джошуа была только Габриэлла. Их обоих устраивало не торопиться.

Так зачем беспокоиться о завтрашнем дне и о том, что она может чувствовать, а может и не чувствовать?

Здесь и сейчас ей хорошо, более чем хорошо. Ужин уже готов в камине, в потрескивает огонь, а красивый, добрый, интересный мужчина разливает вино.

Завтрашний день и то, что с ним связано, определенно могут подождать.

Глава 7

— Ты уверен, что это безопасно?

Джошуа проехал немного вглубь озера и обернулся к Ребекке. Она стояла на берегу и осторожно проверяла лед коньком.

— Абсолютно. Лед крепкий и не треснет, если ты даже будешь часто падать.

— На коньках я умею, — сообщила она. — Только на катке.

— А, это там, где играет музыка, горят огни и торгуют хот-догами? — шутливо прокомментировал он. — Вот здесь настоящий лед.

— Хорошо, — сказала она скорее себе, чем ему, и выехала на лед.

Она всегда была грациозна, но здесь, на льду, в ней легко угадывалась балерина. То, как она двигалась, изгибы ее рук, кажущиеся непринужденными повороты, — все это вызывало восхищение; хотя толстая куртка, шапка и перчатки не были балетной пачкой, изящные изгибы фигуры легко угадывались. Наблюдая, как она уверенно кружится, Джошуа почувствовал, как кровь закипает в жилах. Он хотел ее.

И в этом нет ничего удивительного. Он восхищался ею с момента первой встречи. Но не только ее внешностью, хотя ему нравилось касаться шелковистых прядей ее светлых волос, заглядывать в карие глаза с золотистыми искорками, восхищаться безупречной фигурой, отточенной годами работы у балетного станка. Она была интересным собеседником, вдумчивым и умеющим слушать и слышать. Ей было легко открыться. Джошуа уже много лет ни с кем не был так откровенен.

Но во многих отношениях Ребекка оставалась для него закрытой книгой. Она мало что про себя рассказывала, обходила стороной детали развода. Да это и неудивительно, поскольку развод случился недавно.

Он уважал ее право на частную жизнь, так же как ее стремление овладеть новыми навыками, будь то катание на горных лыжах или укладка плитки.

Ребекка ему нравилась, и он ее хотел, хотел, чтобы их отношения развивались и вышли за рамки поцелуев. Габи была его единственной женщиной, и новые отношения требовали серьезного осмысления. Скоро сюда приедут его дети. Как они отнесутся к тому, что у него появилась другая женщина?

Поэтому он с облегчением воспринял предложение Ребекки не торопить события.

— Мы будем кататься или ты предпочитаешь мечтать? — Голос Ребекки вывел его из задумчивости, и он быстро двинулся к ней, схватил ее за руку и помчал по озеру, кружа ее в вальсе.

Была середина дня, но зимнее солнце уже опустилось низко, и покрытые снегом ветви вырисовывались на фоне пурпурного неба. Здесь и там светились окошки коттеджей, где жили люди, в остальном они были одни в мире, в этой замерзшей стране чудес. Неожиданно Джошуа резко остановился и завладел ее смеющимся ртом. Поцелуй был таким жадным и страстным, что Ребекка поначалу опешила, а затем ответила с не меньшей страстью. Время, казалось, остановилось. Оба погрузились в мир чувственной неги, растворившись друг в друге и не замечая ничего вокруг, пока не послышались отдаленные голоса соседей, смех и крики вышедших на прогулку детей.

Ребекка нехотя отстранилась. Ее глаза сияли. Она легонько погладила Джошуа по щеке и прошептала чуть припухшими от поцелуя губами:

— Спасибо.

— И тебе спасибо, это было волшебно.

— Да я не про поцелуй, я про коньки, — ухмыльнулась она. — А поцелуй — это, скорее, совместное начинание.

— Вот как? Мне нужно повторить, чтобы убедиться… — Он потянулся к ее губам, но Ребекка отъехала в сторону.

— Нам пора на рождественскую ярмарку. Кто-то обещал угостить меня кленовым сидром и прокатить на санях, — прощебетала она.

— Что ж, будь по-твоему, — вздохнул Джошуа. — Поехали.

— Боже, как красиво! — Ребекка в восхищении озиралась, пытаясь ухватить каждую деталь, каждый звук шумной и веселой атмосферы ярмарки.

— Итак, с чего начнем? Колесо обозрения? Горячий сидр с пряностями? Катание на санях? — Джошуа держал ее за руку. Это было в новинку, такой непринужденный публичный жест привязанности, но он подходит к случаю, соответствует ее настроению.

— Встретимся у ларька с сидром через час, — предложила она. — Мне нужно сделать кое-какие покупки.

— Мне тоже. — Он притянул ее к себе и нежно поцеловал. Ребекка улыбнулась, радуясь тому, как легко им вместе. Никакого притворства, никакой фальши, просто наслаждение тем, что у них есть.

У Ребекки не было возможности заняться рождественским шопингом, и она в полной мере воспользовалась случаем — купила пару серебряных сережек-колец для Труди, а для Аниты оранжевый кашемировый шарф. В киоске, где продавались свечи местного производства, она заказала несколько коробок для отправки в Нью-Йорк в качестве подарков для балерин и танцовщиков и другого персонала. Она также выбрала синий джемпер для Джошуа. Ребекка не была уверена, будут ли они обмениваться подарками, но свитер идеально подходил для зимних прогулок. И Джошуа будет в нем выглядеть очень сексуально.

Не прошло и месяца, а она уже вожделеет мужчину в свитере ручной вязки. Никогда бы не подумала.

Ребекка остановилась у киоска с детскими игрушками, размышляя о том, что могло бы понравиться ее племянницам. Она так редко их видела и обычно отделывалась дежурными подарками по почте в виде сладостей и безделушек, как, впрочем, и для остальных членов семьи. Не то что Джошуа, который продумывал все подарки до мелочей и любовно складывал их в рождественские чулки для детей, даже когда те стали взрослыми. Такая вот семейная традиция.

Зато она каждый год сначала танцевала в балете «Щелкунчик», а теперь с удовольствием репетирует с молодыми балеринами. И это тоже своего рода традиция. И она может считать театр своей семьей. Кроме того, у нее есть замечательные друзья.

И как бы она ни наслаждалась своим отпуском здесь, ее уже тянуло в театр. Она скучала по репетициям и преподаванию.

— О чем задумалась?

Она не слышала, как он подошел.

— Посмотри на детей. — Она кивнула в сторону грота. — С каким нетерпением они ждут подарков от Санты.

Ребекка улыбнулась при виде девчушки, которая радостно прижимала к груди медвежонка — тедди.

— Наверное, хорошо, когда в семье есть детишки.

— Ты никогда не хотела иметь детей? — вырвалось у него помимо воли. Но она сама навела его на этот вопрос.

Ребекка пришла в замешательство.

— Не то чтобы… я… я имею в виду…

— Прости, я не хотел совать нос не в свое дело.

— Ничего страшного. На самом деле все не так просто.

— В таком случае поговорим о чем-то другом, — поспешно сказал он. — Или лучше прокатимся на санях. Похоже, очередь стала меньше.

Ребекка испытала облегчение от того, что Джошуа проявил такое понимание, но в то же время она знала, что ее нежелание обсуждать свой развод и все последствия с Джошуа было вызвано тем, что она винила себя в неудачном браке. Хотя на нее не похоже быть такой трусихой, но прошедший год так измотал ее, что она не желала ворошить прошлое. Но она также понимала, что никогда не двинется дальше, пока не сделает этого. Джошуа открылся ей. Она знала, что он выслушает и не станет ее судить, по крайней мере, не так строго, как она судила себя сама.

Они действительно скоро сели в сани. Джошуа прикрыл их попоной и приобнял Ребекку за плечи, а возница натянул вожжи, и лошадка покатила сани по утрамбованной белой дороге.

— Тебе нравится?

— Да, это здорово. Спасибо, что предложил.

Он сжал ее руку.

— А я почему-то тебе не очень верю. Зря я у тебя про детей спросил.

«А он проницательный», — пронеслось у нее в голове.

— Давай поговорим об этом позже. Не хочу сейчас портить такой прекрасный момент, — попросила она.

— Конечно, Ребекка, ты можешь рассчитывать на меня в любой момент.

Она погладила его по щеке.

— Я знаю.

Они не проронили ни слова до конца поездки на санях. Ребекке удалось восстановить настроение, ей не терпелось отведать вкусной еды и попробовать знаменитый сидр. Джошуа помог ей выбраться из саней, и она держалась за его руку, пока они пробирались сквозь толпу.

Был ранний вечер, и казалось, что вся округа собралась на рождественскую ярмарку. Аттракционы на ярмарочной площади были переполнены, играла рождественская музыка, а в киосках шла оживленная торговля. Это было совершенно не похоже на Рождество в Нью-Йорке, но атмосфера была такая милая и дружелюбная, почти домашняя. Когда они остановились, чтобы послушать местную группу, Ребекка не устояла и начала двигаться в такт музыке, ноги отбивали ритм, тело покачивалось, а руки Джошуа обнимали ее за талию.

— Эй, а ты неплохо двигаешься, — шутливо прошептал он ей на ухо. — Тебе не советовали заняться танцами?

— Да, было дело, — улыбнулась она в ответ и обняла его за шею, вовлекая в танец. — Ты и сам хорошо танцуешь.

— Это еще что, видела бы ты, как я играю на воображаемой гитаре, когда звучит нужная песня.

— Правда? — изумилась Ребекка.

— О да. Публика буквально расступалась, особенно когда я ползал на коленях. Моих детей это нисколько не смущало.

— Я, например, с удовольствием посмотрела бы на подобное зрелище.

— Может быть, позже, если ты будешь хорошей девочкой.

— Обещаю.

Их взгляды встретились, и у нее перехватило дыхание от совершенно неприкрытого желания, которое она увидела в глазах Джошуа. Она наклонилась для легкого поцелуя, наслаждаясь прелестью момента, и продолжила танцевать.

Глава 8

Джошуа пытался сосредоточиться на документе, но работа на ум не шла. В доме было тихо, слишком тихо. Благодаря помощи Ребекки работа была завершена быстрее, чем он надеялся, и теперь, когда ремонт закончен, она больше не появлялась в десять, сразу после утренних занятий у станка. Обычно Ребекка направлялась прямиком к кофейнику, прежде чем с головой окунуться в выполнение очередной задачи.

Он скучал по компании. Он скучал по ней. Он привык к тому, что она всегда рядом. Иногда молчаливо-сосредоточенная на том, что делала, иногда подпевала радио своим мелодичным голосом.

Было странно скучать по ее присутствию, когда он так долго был один.

Но у него была работа, и он знал, что у нее тоже была работа, что она планировала просмотреть документы с заседания правления и договорилась о видеозвонках со своими сотрудниками.

— Я знаю, технически я в отпуске, — сказала она. — Но я должна быть в курсе происходящего в театре.

Ему нравилась ее преданность работе, точно так же, как умение расслабиться. Он с удовольствием вспомнил, как они вчера танцевали на ярмарке. Ребекка словно растворилась в ритме, ее глаза сияли, тело грациозно двигалось в такт музыке. К концу танца вокруг них собралась целая толпа и устроила ей овацию. Джошуа почувствовал гордость за то, что был ее партнером.

Что с ним такое? Он последние две ночи почти не спал, ворочаясь с боку на бок в своей внезапно опустевшей постели.

Джошуа встряхнулся. Ему необходимо закончить бизнес-план, чтобы обсудить его с Марко во время каникул. Настала очередь сына взять бразды правления в свои руки, а у него созрел новый захватывающий проект. Это то, чего ему не хватало. Оказалось, что ему нужно было уехать из дома и поработать физически, чтобы осознать это.

Однако после напряженной работы неплохо и отдохнуть. Он взял телефон и набрал эсэмэску Ребекке:

«Погода шепчет, не полюбоваться ли нам вечером звездным небом? Что скажешь?»

Ответ пришел очень быстро:

«С удовольствием».

Как Джошуа и ожидал, вечер был идеальным для наблюдения за звездами — стояла ясная и морозная погода. Он припас термос с горячим шоколадом и пару булочек с корицей. Когда они доберутся до смотровой площадки на другой стороне озера, можно будет подкрепиться. Ребекка открыла дверь, полностью экипированная для прогулки: белая пуховая куртка, толстые черные брюки, снегоступы, яркая шапка с помпоном, разноцветный шарф и теплые перчатки. Она с сомнением посмотрела на рюкзак.

— Я думала, мы собрались на прогулку, а не в серьезный поход? — заметила она с иронией.

— Всегда хорошо быть готовым к возможным неожиданностям, — парировал Джошуа.

— Спрей от лосей, медвежий спрей и сигнальные ракеты? — поддразнила она. — Ладно, тогда пошли.

Они отправились в путь по проторенной дороге, взявшись за руки, что выглядело весьма естественным для обоих.

— Ты это здорово придумал, — сказала Ребекка, вдыхая полной грудью свежий морозный воздух. — Я целый день просидела дома и не прочь размяться и подышать воздухом.

— Я тоже весь день работал над бизнес-планом, и это заняло гораздо больше времени, чем я предполагал. Вероятно, старею.

Ребекка рассмеялась и сжала его руку.

— Ну, это ты хватил. Ты мужчина в расцвете сил.

— А моим детям я, вероятно, кажусь динозавром.

Именно поэтому он хотел, чтобы его бизнес-план был идеальным, чтобы Марко знал, что его отец еще кое-что может.

— Тебе всего лишь пятьдесят. У многих в твоем возрасте еще маленькие дети, — возразила она.

— Ты права. У некоторых моих друзей и правда дети совсем малыши. Не знаю, откуда они берут энергию, чтобы с ними справляться. И хотя наш первенец был незапланированным, я рад, что мы его рано родили.

— А вы не думали еще иметь детей?

— Думали, конечно. Габи было всего двадцать четыре, когда родилась Кьяра. И мы уже были более-менее материально обеспечены, все как-то обустроились, но мысль о новых бессонных ночах, подгузниках и прочих «радостях» не внушала оптимизма. Вот мы и решили больше не раскачивать лодку.

А десять лет спустя Габи поставили этот страшный диагноз.

— Хорошо, что мы все-таки не решились на еще одного ребенка, — задумчиво проговорил Джошуа. — Когда Габи не стало, Кьяра была еще школьницей и очень переживала, да и Марко нуждался в поддержке. Я не представляю, как бы справился с маленькими детьми, если бы они у нас были. — Он горестно покачал головой.

Ребекка легонько сжала его руку.

— Я уверена, ты справился бы и отдал бы им всю отцовскую любовь и заботу. Я тебе не раз говорила, что ты замечательный отец. Вот и сейчас ты с таким нетерпением ждешь детей на Рождество.

— Да. Я обещал Габи, что мы будем стараться проводить Рождество вместе. Правда, в последние пару лет я ее подвел, не сдержал обещание в силу обстоятельств.

— Уверена, она отнеслась бы к этому с пониманием. Зато в этом году ты все идеально подготовил.

— Надеюсь.

— А я точно знаю, что так оно и есть.

Они продолжили путь в молчании. Джошуа не помнил, когда он так много с кем-то говорил о жене, за исключением детей и родителей Габи.

Многим людям неловко говорить о ком-то, кто умер, но Джошуа это было необходимо, он тогда чувствовал, что Габриэлла каким-то образом все еще здесь и с ним.

Сочувствие, интерес Ребекки и тактичные вопросы помогли ему так, как он даже не подозревал. Благодаря этой дружбе, этим растущим отношениям он, наконец, был готов двигаться дальше, потому что теперь знал, что это не означало забыть Габриэллу или предать ее. Она всегда будет жить в его сердце.

— Спасибо тебе, — тихо сказал он.

— За что? — удивилась она.

— За понимание, за то, что выслушала. С тобой легко. Ты хороший друг.

— Надеюсь. Я стараюсь быть хорошим другом, хорошим боссом и хорошим наставником. Не быть беспечной и эгоистичной.

Джошуа расхохотался.

— Ну, подобные качества тебе совсем не присущи.

— Именно такого мнения был обо мне Айван, и это еще мягко сказано, — тихо обронила она.

— Твоему бывшему мужу следует укоротить язык, — процедил Джошуа сквозь зубы.

Но Ребекка покачала головой.

— У него была причина. Будь ты на его месте, ты тоже так бы считал.

— Я в это не верю, — твердо сказал Джошуа. — Мою симпатию и уважение к тебе не могут изменить никакие твои поступки в прошлом. — Он говорил искренне. — Я не настаиваю, чтобы ты мне доверилась, но, если захочешь поговорить об этом, я всегда к твоим услугам.

Они еще немного прогулялись. Ребекка не была уверена, стоит ли продолжить начатый разговор или сменить тему. Однако ей впервые захотелось поговорить о своем замужестве.

— Я никогда не была девушкой, мечтающей о замужестве, — начала она наконец.

Джошуа бросил на нее понимающий взгляд.

— Моя сестра Дженнифер лишь на пару лет моложе меня. Она всегда наряжала кукол, играла в свадьбу, с ранней юности собирала вырезки фасонов свадебных платьев и причесок. А в двадцать лет она обручилась и точно знала, какой будет ее свадьба. Я же никогда даже не задумывалась о свадьбе, моим увлечением был танец, и я сосредоточилась на карьере, поступила в академию, стала хорошей балериной, потом солисткой, вот такие были у меня цели.

— Это понятно. Я думаю, мир давно понял, что замужество не единственный удел женщины.

Ребекка стиснула его руку.

— Я того же мнения, но не все так думают. Если женщине к тридцати, а она одинока, возникают вопросы, что с ней не так. Я не противница отношений. У меня случались романы, но я не переживала, когда они кончались. Я была одержима работой.

— И в результате сделала прекрасную карьеру. Твоя целеустремленность окупилась с лихвой, — заверил ее Джошуа.

Ребекка утвердительно кивнула:

— Так и есть. Я ни о чем не жалею. Я была счастлива все эти годы. Что касается детей, я просто о них не думала. Я сосредоточилась на карьере. Хотя в театре у нас есть балерины и танцовщики с детьми, мы с пониманием к ним относимся. Но это такой тяжкий труд — сочетать репетиции, вечерние спектакли, гастроли и воспитание детей. Как правило, страдает либо семья, либо карьера, и нужна помощь родственников и очень тебя понимающий партнер, чтобы сохранить и то и другое. Но для меня это никогда не было проблемой, потому что я не заводила достаточно серьезных отношений, чтобы думать о детях, и мои биологические часы не подавали знака.

— Не все хотят иметь детей. Например, у одной из моих сестер нет детей. Она прекрасная тетя и может возиться с племянниками и племянницами день напролет, но вечером сдает их родителям. Все дети ее просто обожают.

— Про себя не могу сказать, что я хорошая тетя, сестра или дочь. Я знаю, что не разделяю их интересы, а они равнодушны к моим, но я вдруг поняла, что никогда и не пыталась наладить контакт. А мне хотелось бы узнать своих племянниц поближе.

— Еще не поздно.

— Да, согласна. Я много думала об этом в последнее время.

Может быть, ее семья чувствовала себя такой же отрезанной от нее, как она от них? Существует только один способ это проверить.

— И ты не жалеешь, что у тебя нет детей?

— Нет, на самом деле нет, — сказала она с твердой уверенностью в голосе. — Я люблю наблюдать за тем, как растут и совершенствуют свое мастерство молодые таланты, и сама принимаю активное участие в их воспитании. Наблюдая за их профессиональным ростом и развитием карьеры, я чувствую себя счастливой и нужной.

— Что ж, это похвально. Я правда так считаю.

— Спасибо, но общество думает иначе. Айван меня не понимал, считая эгоисткой. Может быть, так оно и есть.

— Может быть, ему следовало бы сконцентрироваться на твоих достижениях? — резко заметил Джошуа.

— А что, если он не во всем не прав? Я сама это поняла только пару недель назад. Оказалось, что шлифовка и покраска подарили мне время для размышлений.

— Как долго вы были женаты?

— Семь лет. Мы встретились незадолго до моего сорокалетия.

Ребекка глубоко вдохнула. Ей не хотелось вспоминать свое замужество. Воспоминания приносили боль. Она была рада, что Джошуа участливо держит ее за руку, что они идут в темноте, а иссиня-черное небо расцвечено яркими звездами. Так ей было легче излить душу. — Он кинопродюсер, успешный, общительный, уверенный в себе и привыкший получать то, что хочет. Мы познакомились, когда он продюсировал фильм со сценой, действие которой происходило в театре. Я танцевала в этой сцене. Мы разговорились, и, когда заканчивали сцену, он пригласил меня на ужин. — Она посмотрела на луну, вспоминая то первое свидание, какой желанной и особенной она себя чувствовала. — Он очень харизматичный, и я думаю, он сбил меня с толку. Обычно я довольно уравновешенна, привыкла к отношениям на равных, но Айван был так изобретателен и напорист в ухаживании, что я купилась и влюбилась в него. Я думаю, что это было также связано с моим приближающимся сороковым днем рождения. Это роковая дата для балерин. В ней есть что-то такое, что заставляет осознать, что жизнь теперь будет выглядеть совсем по-другому, а я не была к этому готова. Айван стал идеальным отвлекающим маневром.

Они прошли еще немного.

— Ты его любила? — спросил Джошуа.

Ребекка надолго замолчала. Она много раз задавала себе этот вопрос в последние годы.

— Я думала, да, — вымолвила она наконец. — Но мы фактически не знали друг друга. Разве это можно назвать любовью? Я была им ослеплена и ошеломлена тем, как он меня добивался. И когда через полгода он сделал мне предложение, я согласилась.

Еще через полгода мы поженились, хотя жили в разных концах Америки, я в Нью-Йорке, а он в Лос-Анджелесе, и виделись от случая к случаю. Это был самый опрометчивый шаг в моей жизни.

Он считал, что я скоро уйду на пенсию, перееду к нему в Калифорнию, рожу ребенка и стану образцовой женой кинопродюсера, которая умеет вести светскую беседу с важными и влиятельными персонами, хорошо выглядит, знает толк в украшениях и дизайнерской одежде. А я никогда ему не говорила, что такая жизнь не по мне, что я не желаю быть женой напоказ, не говорила, что не уверена, хочу ли иметь детей. Я не была честной до конца ни с ним, ни с собой. Я все время откладывала уход со сцены. И за этот обман он не может меня простить. Да я и сама не могу себя простить.

— Но ты с самой первой встречи поразила меня своей прямотой и честностью. Трудно представить, что ты намеренно можешь ввести кого-то в заблуждение.

Ребекка поморщилась.

— Это был самообман. Я знала, что не хочу переезжать в Лос-Анджелес, и он сразу отмел мое предложение о переезде в Нью-Йорк. Я знала, что моя карьера балерины заканчивается, и я не знала, чем хочу заняться после. И тут появляется успешный красавец-мужчина, желающий устроить для меня жизнь, ради которой многие женщины пошли бы на все.

— Но ты не ушла на пенсию?

— Нет. Когда я согласилась выйти за него замуж, я сказала ему, что хочу танцевать еще один сезон. Затем одного из моих любимых хореографов попросили создать новый балет для труппы. Мы всегда хорошо работали вместе, и он решил поставить балет со мной в главной роли, и я снова не смогла уйти. После премьеры я была в такой отличной форме, что решила танцевать еще один сезон, хотя Айван ясно дал понять, что недоволен.

Я любила его, по крайней мере, мне так казалось, и мне действительно нравилось быть с ним, но я также любила Нью-Йорк и свою жизнь. Мне нравилось бывать в Лос-Анджелесе, но я просто не могла представить себя там постоянно. — Она вздохнула. — К тому времени мы были женаты уже три года, и я думаю, мы оба знали, что совершили ошибку, но были слишком упрямы, чтобы признать это. — Ребекка снова замолчала. — А потом я получила пост художественного руководителя, ничего не сказав Айвану.

— И что произошло?

Ребекка судорожно сглотнула, прежде чем продолжить:

— Он приехал в Нью-Йорк на премьеру моей постановки в дурном расположении духа, и после спектакля между нами состоялся очень неприятный разговор. Мы поссорились. Он требовал, чтобы я признала, что с самого начала не хотела переезжать в Калифорнию, расставаться с балетом, рожать детей, что все эти годы я водила его за нос. И я вдруг, к своему ужасу, поняла, что он прав. И так ему и сказала.

В отместку он натравил на нее прессу, обвинил во всех смертных грехах, устроил скандальный бракоразводный процесс.

Джошуа ничего не говорил несколько долгих секунд, но по-прежнему держал ее за руку. И она цеплялась за это утешение.

— Я понимаю, почему он был разочарован и расстроен, — вымолвил он наконец. — Но выходит, он совсем тебя не знал. Почему он захотел жениться на женщине с твоими амбициями и талантом и превратить тебя в типичную голливудскую жену? Наверняка в Калифорнии нашлось бы немало подходящих на эту роль женщин. Жениться на ком-то с намерением изменить его или ее — это самая большая глупость, какую можно совершить. Возможно, ты не сказала ему словами, какой хотела бы видеть свою с ним жизнь, но твои действия не могли быть более ясными. Если бы Айван по-настоящему любил тебя, он бы пошел на компромисс, вместо того чтобы заставлять тебя выбирать между твоей карьерой и той жизнью, которую он хотел.

Ребекка резко остановилась и повернулась, чтобы посмотреть на Джошуа. Неужели это действительно то, что он почерпнул из ее рассказа? Это было похоже на мнение Аниты, на то, что говорили другие друзья, но она ожидала, что они будут на ее стороне. А Джошуа совсем мало ее знает, но тоже поддерживает.

— Да, но я могла бы…

Он не дал ей договорить.

— Он женился на балерине на вершине карьеры, которую она сделала благодаря огромному таланту и упорной работе. Он должен был праздновать это, поддерживать, а не возмущаться. Может быть, тебе следовало уйти от него гораздо раньше, это правда. Но кое-что я узнал о тебе за последние четыре недели, Ребекка Нельсон: ты не сразу сдаешься и тебе не нравится терпеть неудачу. Сохранение трудного брака зачастую бессмысленная затея. Но я думаю, ты должна простить себя.

Она в изумлении на него уставилась:

— Ты не считаешь меня ужасной?

— Я думаю, ты храбрый человек, который сделал все возможное, чтобы извлечь максимум пользы из плохой ситуации. Мы все совершаем ошибки, Ребекка. И надо на них учиться и двигаться дальше.

У Ребекки задрожали губы, а глаза защипало от горячих слез. Она никогда не плакала, но от этой неожиданной поддержки плотину прорвало. По щекам Ребекки ручьем текли слезы, унося боль и чувство вины, а Джошуа крепко ее обнимал.

Глава 9

Джошуа прижимал Ребекку к груди, а в душе у него бушевала буря эмоций. Злость на ее бывшего, который хотел превратить замечательную женщину в голливудскую жену, гордость за Ребекку, сумевшую сохранить чувство собственного достоинства, печаль от того, что ее брак никогда не был настоящим партнерством, а лишь полем битвы. Нежность к храброй женщине, рыдающей в его объятиях, как он подозревал, впервые.

И главная из этих эмоций — желание, что было неуместно в данной ситуации, ведь он призван утешать, а не соблазнять. Но она прильнула к нему так, что он чувствовал все изгибы ее тела и хотел ее не в какой-то момент в будущем, а прямо сейчас.

— Вы оба хотели разного, и люди вы разные, — сказал он через некоторое время. — Это не преступление. Вы не сумели быть честными друг с другом или с самими собой. И это грустное, но довольно распространенное явление. Ты слишком долго цеплялась за умирающий брак, потому что не привыкла сдаваться. Но это не значит, что ты плохая, Ребекка, ты просто человек.

Она подняла к нему заплаканное лицо.

— Когда ты рассказывал мне о семейных традициях, я задумалась о том, что, вероятно, Айван был прав, когда заявил, что мои амбиции разрушили наш брак. У меня нет никаких рождественских традиций, почти нет фотографий, на которых я не танцую. Значит ли это, что карьера для меня выше семьи и что я действительно что-то упустила?

— Скажи, Айван предлагал отказаться от своих рабочих обязательств?

Ребекка отрицательно качнула головой.

— Я так и думал, — мрачно произнес Джошуа. — Воспитание детей — это совместное обязательство, независимо от того, как вы делите обязанности.

— Ты прав.

— Я это знаю из собственного опыта. А у тебя все же есть семейные традиции. Ты много рассказывала о том, что сейчас происходит в театре, о репетициях и ужине, который вы обычно устраиваете после премьеры, о празднике для детей сотрудников театра, об обмене подарками в канун Рождества. Я видел открытки, цветы и подарки, которые продолжают присылать тебе друзья и коллеги. Я слышал, как ты по телефону помогала коллегам справиться с трудными жизненными ситуациями. Ты создала семью в театре, Ребекка. Это огромное достижение. Я думаю, — добавил он, тщательно подбирая слова, — я думаю, что полезно оглянуться назад на свой брак и посмотреть, что пошло не так, чтобы извлечь из этого урок. Но тебе не нужно винить себя.

— Айван меня винит.

— Потому что его планы на брак провалились. Он не хотел и не старался тебя понять.

— И ты не считаешь меня эгоистичным и амбициозным трудоголиком?

Джошуа снова пытался подобрать правильные слова.

— Полагаю, что здоровые амбиции были тебе необходимы, чтобы стать тем, кем ты стала, и добиться того, чего добилась ты как балерина и как художественный руководитель. Важно то, что твои амбиции основаны на доброте, великодушии, юморе, упорстве, вдумчивости. Это делает тебя сильной и успешной, и в этом нет ничего зазорного.

Ребекка долго не отвечала, выражение ее лица было серьезным.

— Спасибо тебе, — наконец прошептала она. — Спасибо, что понял меня.

Она поднялась на цыпочки и легко, почти целомудренно поцеловала его в щеку, прежде чем обхватить его лицо ладонями. От ее прикосновения по его телу пробежала дрожь желания.

— Ты хороший человек, Джошуа Пирсон. — Еще один поцелуй. — И очень сексуальный мужчина. Давай вернемся в коттедж. — Она отстранилась и посмотрела ему в глаза. — Я устала все делать медленно.

Ее намерение было ясно как белый день.

Вернуться по своим следам было быстрее, чем обходить вокруг озера. Ни один из них не произнес ни слова на протяжении двадцатиминутного обратного пути. Они быстро шагали, взявшись за руки, движимые желанием, не обращая внимания ни на мерцающие в чернильном небе звезды, ни на серебряный диск луны и сияющую на глади озера лунную дорожку. Оба понимали, что должны провести эту ночь вместе. Исчезли все страхи и сомнения, они безумно хотели друг друга.

Они все еще не проронили ни слова, когда добрались до домика, и Джошуа отпер дверь, пропуская Ребекку внутрь. Они сняли шапки и перчатки, сбросили пальто и ботинки и вошли в комнату. Джошуа включил лампу, подошел к плите и зажег ее.

Ребекка пребывала в нетерпеливом ожидании.

— Вино? Пиво? Содовая? — предложил Джошуа.

Ребекка качнула головой.

— Только ты. — Она прикусила губу. — Если ты по-прежнему этого хочешь.

Хочет ли он? Что за странный вопрос?

Он в два прыжка оказался рядом, приподнял ей пальцем подбородок, заглянул в карие глаза и хрипло произнес:

— Конечно, хочу. Но никакой спешки нет.

— До Рождества меньше недели, — ответила она, и Джошуа ухмыльнулся.

— Ты имеешь в виду сейчас или никогда?

— Мы уже и так чересчур замедлились.

— И что делать?

— Для начала ты меня поцелуешь, — предложила Ребекка. — Хотя нет, как современная женщина я начну первой.

Ее поцелуй был нежным и приглашающим, и Джошуа ответил тем же, медленно и сладко поцеловал ее в ответ, слегка прижав к себе, не желая торопить события. Все сомнения исчезли, не было чувства вины, осталось лишь страстное желание обладать этой прекрасной женщиной. Он легонько подтолкнул ее к дивану и усадил к себе на колени, не прерывая поцелуя, запустив пальцы в шелк ее волос, лаская изгиб ее шеи, остро ощущая ее ладони, прижатые к его груди, их тепло, обжигающее его сквозь свитер, когда он осыпал поцелуями ее подбородок, нашел впадинку на шее и услышал, как она ахнула, когда он попробовал ее на вкус, прежде чем вернуться к пьянящей полноте и мягкости ее губ.

Джошуа давно не был с женщиной, но его руки и губы знали свое дело. Вскоре их одежда оказалась на полу. Не стесняясь наготы, они неистово ласкали друг друга.

Джошуа улыбнулся, не отрываясь от ее сладких губ. Вожделение клокотало в нем, как вулкан. Его ладонь скользнула вниз по спине, рука обняла тонкую талию. Он прикусил ее полную нижнюю губу и впился в чувственный рот, вызвав у Ребекки слабый вздох удивления. Поцелуй становился настойчивее. Язык Джошуа проник во влажную глубину ее рта, возбуждая медленными движениями. Ребекка почувствовала охвативший ее жар и сладкую тянущую боль внизу живота. Ритмичные толчки языка Джошуа сопровождал легким трением бедер о ее бедра. Ребекка тихо постанывала от удовольствия.

— Каким бы удобным ни был этот новый диван, я не могу отделаться от мысли, что, возможно, нам было бы лучше в кровати.

— Ты так считаешь?

— Да, на пружинах лучше, — сказал он, поднимая ее. — Мне пятьдесят, и мне нужна вся возможная помощь.

— Что ж, в таком случае, Джошуа Пирсон… — Она обвилась вокруг него, а их губы слились в обжигающем долгом поцелуе. — Давай проверим эти пружины.

Ребекке потребовалось несколько мгновений, чтобы понять, где она. Это не ее роскошные апартаменты для гостей, а спальня Джошуа, недавно перекрашенная в выбранный ею нежно-шалфейный цвет, с бронзовыми вставками в постельном белье и на жалюзи. Его уже не было рядом, и она перевернулась, прижимая к себе простыню и щурясь от золотистого зимнего солнца, пробивающегося сквозь неплотно задернутые жалюзи. До нее донесся соблазнительный запах кофе, смешанный с ванильным ароматом выпечки, и Ребекка поняла, насколько проголодалась.

Конечно, они вчера пропустили ужин.

Она перекатилась на живот и зарылась головой в подушки, не зная, смущаться ли нахлынувшим воспоминаниям или вытащить их наружу и пережить заново. Услужливое воображение подбрасывало чудесные картины: вот отблески камина играют на обнаженной коже, мягкий шепот и дразнящие поцелуи, сладкие ласки и восхитительные прикосновения. Прошло так много времени с тех пор, как она была с мужчиной и чувствовала себя такой желанной и обнаженной во всех отношениях!

Такой секс был у нее впервые: и страстный, и нежный одновременно. А еще доверительный, если так вообще можно говорить о сексе. Джошуа прекрасный любовник, он словно знал все ее секреты. Как она теперь встретится с ним лицом к лицу?

Услышав шаги на лестнице, она быстро оглядела комнату в поисках одежды, с пылающими щеками вспомнив, что сбросила ее внизу в гостиной. Она натянула простыню еще выше и, немного нервничая, стала ждать появления Джошуа.

Он вошел как ни в чем не бывало, в руках поднос с кофе и булочками, бодрый и свежий после душа, в спортивных штанах и футболке, облегающей торс, который она так тщательно исследовала накануне.

— Доброе утро.

— Доброе, — ответила она.

— Как ты? Ни о чем не жалеешь? — с улыбкой спросил он.

— Нет, конечно. А ты? — в свою очередь поинтересовалась она.

— Только о том, что мы так долго раскачивались. Зачем, скажи на милость?

— Не знаю, — ответила она. — Возможно, в ожидании и предвкушении есть своя прелесть.

Джошуа поставил поднос на прикроватную тумбочку и уселся на кровать, взяв Ребекку за руку.

— Было весело.

«Было? Весело?» — повторила про себя Ребекка.

Ну конечно, это же просто любовная интрижка двух случайно встретившихся одиночеств, решивших утешить друг друга. Она всегда будет помнить это время. Но это всего лишь короткий отпуск. Они с Джошуа из разных миров.

И все же это не означает, что она не желает продолжения.

— Было? — озвучила она свою мысль.

— Ну, надеюсь, и дальше будет весело. — В его глазах плясали чертики и плескалось желание. — Смею предположить, что ты жаждешь продолжения.

Ребекка ухватила его за ворот футболки и притянула к себе.

— Отставить предположения, мистер Пирсон.

— Что же, если дама настаивает…

Если прошлая ночь была долгой и томной, когда они не спеша исследовали тела друг друга, выясняя, что работает, что нравится, что доставляет наивысшее наслаждение, то сегодняшнее утро было прикладным обучением. Джошуа приник к ее губам в жадном поцелуе, заставив ее пульс участиться, а тело напрячься в предвкушении более интимных ласк. Он обхватил ладонью ее грудь, лаская большим пальцем напрягшийся бутон соска. Ребекка тихонько постанывала, извиваясь под ним.

— Твоя кожа подобна бархату, — пробормотал он ей в губы, другой рукой поглаживая внутреннюю поверхность ее бедра.

Ребекка учащенно задышала, когда он начал покусывать и облизывать сосок, а потом вцепилась в его плечи и обвила ногами.

— Ты винно-медовая на вкус, — прошептал он, покрывая ее шею поцелуями, пока руки продолжали исследовать ее гибкое тело. — Я просто хочу целовать тебя везде. — Он отстранился и посмотрел на нее сверху вниз. В его взгляде читалось желание и горела дразнящая интимность. — Тебе бы это понравилось?

— Да, — выдохнула она, еще теснее прижимаясь к нему. Но тогда… — Ребекка не закончила фразу, с удовлетворением отметив, как его глаза потемнели от предвкушения. — Но тогда я, возможно, отплачу тебе тем же. И, — безрассудно добавила она, — я собираюсь заставить тебя умолять.

Он хрипло рассмеялся, и у нее внизу живота запорхали бабочки.

— Посмотрим, кто кого будет умолять, — пообещал он и накрыл ее рот своим с такой жадной страстью, что она надолго потеряла способность думать.

Приняв душ и надев одну из толстовок Джошуа и пару старых легинсов Кьяры, со свежевымытыми волосами, завязанными сзади, Ребекка сидела на диване, ела уже остывшую булочку и потягивала подогретый кофе. Все ее тело побаливало и в то же время было живым. Подобное ощущение она испытывала после спектакля. Она проверила электронную почту в телефоне, выбрав сообщения, требовавшие коротких ответов, и пыталась собраться с силами, чтобы либо вернуться в свой коттедж, либо принести сюда свой ноутбук. Ее помощница прислала на одобрение расписание выступлений на Новый год, и она пыталась разобраться в нем с крошечного экрана в поисках настроек и поправок.

— Ты выглядишь так, словно находишься за миллион километров отсюда, — прокомментировал Джошуа, отрываясь от своего ноутбука.

Ребекка оглянулась и улыбнулась.

— Дорабатываю расписание. Это похоже на сложную головоломку, в которой задействовано множество разных людей, мест и бюджетов.

— В каком смысле? — Он выглядел по-настоящему заинтересованным, и это было одной из черт его характера, которая ей нравилась больше всего.

— Ну, вот сам театр. Мы делим его с оперной труппой, и у нас тоже есть несколько приглашенных компаний, особенно летом. Мне нужно составить разнообразную программу, рассчитанную на меломанов, новичков и туристов. Кроме того, наш театр славится как классическими постановками, так и современными балетами. Значит, нужно пригласить хореографов, заключить контракты с ними и с приглашенными танцовщиками, проверить, все ли в порядке с действующими контрактами нашей труппы, утвердить график гастролей и так далее и тому подобное.

— Стало быть, ты и педагог-репетитор, и менеджер, и маркетолог, и художественный руководитель. Это впечатляет. И тебе это нравится.

Ребекка утвердительно кивнула.

— Я думала, что мне ничто не сможет заменить танец, но, как выяснилось, я ошибалась. Я получаю почти тот же адреналин, те же острые ощущения от просмотра успешного балета, который я поставила. И это очень приятное чувство.

— Когда ты говоришь о труппе, о своих планах, ты сияешь, как те дети, которые на днях получали подарки от Санты на ярмарке. И это мне больше всего в тебе нравится.

— Правда? — На мгновение ей захотелось уточнить, не простая ли это вежливость с его стороны.

Словно прочитав ее мысли, Джошуа кивнул.

— Действительно, такая целеустремленность, такая преданность своему делу и такая страсть — редкие качества. Прими это и гордись.

Ребекка кивнула, не в силах подобрать нужные слова для ответа.

Провозившись с телефоном еще минут десять, Ребекка отбросила его в сторону, поняв, что ей действительно нужен лэптоп.

— А ты чем занят? — спросила она Джошуа, который сосредоточенно стучал по клавишам. — Что-то интересное?

— Надеюсь, что да.

Ребекка опустила чашку с остывшим кофе на стол и села рядом с Джошуа.

— Это то, на что ты недавно намекал? Поделишься?

Джошуа оторвался от компьютера и запустил пальцы в уже взъерошенную шевелюру.

— Видишь ли, Ребекка, я уже давно возглавляю совет директоров сети «Гранд Йорк», а волнуюсь за свой новый проект так, словно только принял дела от моего отца. — Он нервно хмыкнул. — Я волнуюсь, но уверен, что мой проект должен выстрелить.

Ребекка нетерпеливо пнула его локтем в бок.

— Ну, давай же делись.

— «Гранд Йорк» специализируется на городских отелях высшего разряда. Они гостеприимны, подходят для семейного отдыха, но в то же время роскошные и довольно дорогие. Они расположены, как правило, в старинных зданиях и всегда в самом центре города.

— И…

— Гостиница, в которой ты останавливались в городе, выставлена на продажу.

— Ах вот оно что.

— Это одна из небольших сетей по всей Новой Англии. Я хочу купить сеть и создать бренд «Гранд Йорк Инн», небольшие, но уютные отели для семейного отдыха с отличным обслуживанием, которым мы славимся.

— Но это же совсем другой уровень, — возразила Ребекка. — Масштабы и ощущения настолько разные, и к тому же это, как правило, дешевые сельские гостиницы, типа «завтрак и постель».

— И прекрасно, я сам и займусь этим проектом, буду жить за городом, дышать свежим воздухом. Собственно, ты и подсказала мне эту идею.

— Я? — изумилась Ребекка.

— Когда сказала, что я мог бы превратить мой коттедж в гостиницу типа «Би&Би». Ты тогда просто пошутила, но я подумал, что это именно то, чем мне хотелось бы заняться.

— Стало быть, ты будешь жить здесь по полгода?

Он пожал плечами:

— Пока не знаю, но точно дольше, чем до сих пор. Знаешь, я всю жизнь прожил в огромном шумном мегаполисе, имя которому Нью-Йорк, и только в эту поездку понял, как прекрасен Вермонт с его тишиной и пейзажами и как это здорово — иметь возможность отступить от привычной суеты и слиться с природой. В этом и есть суть моего проекта.

Ребекка прекрасно понимала Джошуа. Ее жизнь тоже была неразрывно связана с Нью-Йорком, вернее, работа, что, по сути, одно и то же. И она тоже восхищалась красотами Вермонта. Но он планировал жизнь вдали от Нью-Йорка, а она к такому не готова. Их отношения вообще довольно зыбкие, и неизвестно, будет ли у них продолжение.

— Надеюсь, мне удастся побывать в одной из твоих будущих гостиниц.

— Я позабочусь о том, чтобы ты получила самый лучший номер.

— Джошуа… — Ребекка колебалась, не уверенная, как сформулировать то, что ей нужно было сказать. — Спасибо тебе за все — за компанию, за то, что выслушал меня, за лыжные уроки, за ярмарку и экскурсии по Вермонту. Я чувствую, что у меня появился новый друг на всю жизнь. Я надеюсь, что мы будем иногда видеться. Мне хотелось бы пригласить тебя на балет в наш театр.

Он повернулся и смотрел на нее с непроницаемым выражением лица.

— Я бы тоже этого хотел. Друзья — это замечательно.

— Но у нас есть еще несколько дней до приезда Аниты и твоих детей, и я подумала…

— О чем? — с чертовщинкой в глазах спросил он.

— Угадай.

— Если ты о сексе по дружбе, я согласен. А если нет, могу я тебя попросить подумать на эту тему? Потому что мне было очень хорошо с тобой и вчера, и сегодня утром. Мне кажется, мы очень подходим друг другу. Жаль прекращать, когда мы только начали.

Ей хотелось броситься ему на шею и зацеловать до смерти, но вместо этого она протянула руку.

— Я согласна с пунктом о льготах, пока мы все еще здесь. Это кажется мне взаимно привлекательным предложением.

— Как всегда, деловая женщина, — поддразнил он, беря ее за руку. — Хотите добавить еще какие-нибудь пункты или подпункты, мисс Нельсон?

Теперь она не смогла удержаться и протянула ему губы для поцелуя.

— Я уверена, что смогу что-нибудь придумать, мистер Пирсон.

Глава 10

— Ребекка? — Джошуа вошел в коттедж и осмотрелся.

Декораторы, которых наняла Анита, со вкусом оформили коттедж в кремовых, серебристых и малиновых тонах — от высокой елки до гирлянд, веток омелы, остролиста, венков и других украшений. В гостиной царила праздничная атмосфера, и стол уже был сервирован: свечи в серебряных подсвечниках, салфетки с рождественским орнаментом, цветочные композиции. Накануне доставили шампанское, глинтвейн и пунш в количестве достаточном, чтобы напоить весь городок, и сейчас напитки охлаждались в винном погребе, а изысканные закуски из копченого лосося, канапе с икрой и другие деликатесы ждали своей очереди в холодильнике.

Его собственный дом тоже был готов к празднику во всех отношениях. Только если Труди и Анита заказали доставку из Нью-Йорка, он воспользовался местным ресурсом. Джошуа было особенно интересно узнать о потенциале здешних производителей в свете реализации его нового проекта.

Он с нетерпением ждал приезда детей, которые сообщили, что будут не одни. Он понятия не имел, привезут они друзей или любимых, но места в доме достаточно, а гости в Рождество — это всегда приятно. Хорошо, что он купил дополнительные подарочки и с лихвой заказал еды и выпивки.

— Ребекка? — снова позвал он.

Он услышал легкие шаги на лестнице, и через минуту она уже подошла к нему и чмокнула в щеку. К его удивлению, Ребекка была еще в спортивном костюме, хотя должна была отправиться с Анитой на бизнес-ланч. По крайней мере, таков был план накануне.

Поэтому Ребекка ночевала сегодня у себя. Их роман подходил к концу, и Джошуа было немного жаль, что они расстаются. Он будет скучать по Ребекке. Она стала важной частью его жизни.

— Привет, — сказала она. — Не ожидала тебя увидеть.

— Я зашел узнать, есть ли у тебя молоко? Я верну. Просто Марко скоро будет здесь, он пьет кофе с молоком, а я, как назло, опрокинул бутылку.

Ребекка указала на холодильник.

— Конечно, бери, и не нужно возвращать. Анита и Труди не приедут.

— Как так? Почему? — удивился Джошуа. — Они ведь так сюда стремились, столько приглашений разослали…

— И обе свалились с гриппом, — закончила за него Ребекка.

— Бедные Анита и Труди, — сочувственно произнес Джошуа.

— Да уж, — сокрушенно согласилась Ребекка. — И главное, ничем нельзя помочь.

— И бедная ты, — продолжил Джошуа. — Я знаю, как ты ждала встречи с подругами.

Ребекка только вздохнула в ответ.

— Что ты будешь делать?

— Мне не привыкать быть одной в Рождество. Правда, обычно я работаю. Ну а здесь разведу камин, хорошая книга и вкусная еда скрасят мое одиночество.

— Знаешь что, приходи к нам. Я познакомлю тебя с детьми.

— Спасибо, но я не хочу нарушать вашу семейную традицию, — ответила она.

— Ничего ты не нарушишь, дети сообщили, что привезут гостей, так что ты не будешь лишней. Заодно и деликатесами поделишься, — подмигнул он.

— Это точно, вряд ли я смогу сама столько закусок съесть.

— Значит, придешь? — В голосе Джошуа звучала неподдельная радость. Было понятно, что он приглашает не из вежливости.

Она сама говорила, что они друзья.

— Ну, если ты так считаешь…

— Абсолютно, — заверил он. — Переодевайся, собирайся и приходи к нам на ланч. Елку выбирать и наряжать мы будем завтра, а сегодня днем погуляем и поиграем в настольные игры.

— Джошуа, но ты ведь так хотел побыть с детьми, а тут меня надо развлекать. Я в порядке, честно.

— Я же сказал, что дети приедут не одни. Не заставляй меня выглядеть в их глазах печальным одиночкой, сделай одолжение.

— Если ты так ставишь вопрос, я согласна, — улыбнулась Ребекка.

Джошуа победоносно улыбнулся в ответ. Конечно, он представит ее как соседку-гостью. Марко и Кьяре пока не обязательно знать об их романе. Да и ему будет легче проститься с ней после праздника.

— Это будет грандиозное Рождество, — сказал он, потирая руки. — Вот увидишь.

Ребекке было не привыкать к форс-мажорным ситуациям. Однако ей пришлось собрать волю в кулак, когда часом позже она подошла к дому Джошуа. Она высушила волосы и собрала их в свободный пучок, надела вельветовые джинсы цвета бронзы и свободный золотистый свитер, сделала легкий макияж. Она хотела выглядеть собранной и профессиональной, как женщина, которая дружит с Анитой и Труди, а не как женщина, которая всю прошлую неделю спала с отцом двух взрослых детей, с которыми ей предстояло встретиться.

Завернув за угол, она увидела дорогой черный внедорожник рядом с автомобилем Джошуа. Стало быть, один из детей, Марко, уже здесь.

Дети! Да они уже давно взрослые люди. Взрослые, обожающие свою мать и, без сомнения, покровительствующие отцу. Что они о ней подумают? Догадаются, что она и их отец больше чем друзья? И если да, то как это воспримут?

Ребекка тряхнула головой. Какое это имеет значение? Через пару дней она вернется в свою реальную жизнь. Если она им не понравится, они никогда больше не встретятся. Она расправила плечи и постучала. Сияющий Джошуа тут же распахнул дверь.

— Проходи, проходи и знакомься с Марко и Элеонорой.

Он быстро повесил в шкаф ее пальто и провел в гостиную. На диване сидел высокий молодой человек, очень похожий на Джошуа, держа за руку симпатичную девушку с копной рыжих кудрей.

— Марко, Элеонора, это Ребекка, которая гостит в соседнем коттедже у своей подруги Аниты. — Ребекка, это мой сын Марко и его невеста.

Невеста? Это что-то новое. Помнится, Джошуа говорил, что Марко холостяк. Она вопросительно взглянула на Джошуа, и тот кивнул.

— Горячая новость. Я понятия не имел, что они встречаются. Но я безмерно счастлив. Элеонора — одна из моих самых талантливых менеджеров и недавно открывала наш новый отель в Риме. И я люблю ее, как родную дочь.

— Рада это слышать. Мои искренние поздравления, — улыбнулась Ребекка.

— И это еще не все, — продолжил Джошуа с улыбкой Чеширского Кота. — Я скоро стану дедом!

— Какая приятная новость, еще раз поздравляю, — промолвила Ребекка.

Эти новости сделали общий разговор более непринужденным.

— Папа сказал, что вы принимали самое активное участие в ремонте моей комнаты, — заметил Марко, и щеки Ребекки запылали.

— Надеюсь, вы не возражаете…

— Ни в коем случае. Я извинялся перед Элеонорой по дороге за то, что моя комната в запущенном виде, и даже предложил остановиться в гостинице, но, когда отец показал нам комнату, я понял, что вы сотворили чудо. Спасибо.

— Я не люблю сидеть сложа руки, и, когда появилась возможность заняться делом, я приняла вызов. — Она заметила его проницательный взгляд. Он явно не глуп.

Джошуа соорудил легкий ланч по типу шведского стола. Пока они ели, все трое оживленно обсуждали вопросы, связанные с гостиничным бизнесом, а Ребекка оставалась сторонним слушателем, хотя ей было любопытно увидеть, какой Джошуа профессионал, ведь она так мало его знает.

Затем разговор коснулся выбора рождественского фильма для просмотра. Тут мнения Джошуа и молодежи разошлись. Джошуа настаивал на романтической комедии, а молодежь выступала за детектив.

— А ты что скажешь, Ребекка?

— Я обычно работаю в Рождество, но, если бы мне довелось быть дома, я выбрала бы балет «Щелкунчик».

— Вам он не надоедает? — спросила Элеонора.

— Нет и никогда не надоест, как бы странно это ни звучало. Существует множество интерпретаций и постановок разных хореографов. Их интересно сравнивать. Кроме того, я сама танцевала разные партии, начиная со снежинок и заканчивая Феей Драже.

— И вы всегда работаете в Рождественский сочельник?

— Да. И в Рождество тоже.

— А когда же вы проводите время с семьей?

— У меня на это нет времени, и это издержки профессии, — пояснила Ребекка.

После ланча они отправились на прогулку, прихватив с собой коньки на случай, если кому-то захочется размяться. По дороге все делились воспоминаниями, строили планы на будущее, и Ребекка все больше и больше ощущала себя лишней, хотя Джошуа и пытался втянуть ее в беседу. Она с облегчением ступила на лед, решив прокатиться на коньках. Движение всегда ее успокаивало. Вот и в этот раз она решила, что пробежка по льду на коньках поможет привести в порядок смятенные мысли.

Они вернулись в коттедж уже в сумерках. Джошуа разжег камин, задернул шторы, и в гостиной стало очень уютно.

Предложение Ребекки помочь с приготовлением ужина было отвергнуто, и она села на диван рядом с Элеонорой, наблюдая, как отец и сын режут овощи, ловко орудуя ножами, и что-то оживленно обсуждают.

— Джошуа замечательный отец, — заметила Элеонора, непроизвольно положив руку на живот. — Уверена, что и Марко будет таким же.

— Вы давно их знаете?

— Всю жизнь. Джошуа и Габриэлла были такими молодыми родителями, никогда не сдавались.

Мы их боготворили. Смерть Габриэллы стала настоящей катастрофой. Я как могла поддерживала и утешала Марко. Они держались вместе и сплотились, как семья, еще больше. Я так рада, что скоро стану частью этой семьи и следующее Рождество наша семья уже встретит в новом составе.

Ребекка смогла только молча кивнуть. Их с Джошуа идиллия вне времени подходит к концу. И следующее Рождество он встретит с детьми и внуком или внучкой, а она, как и полагается, в Нью-Йорке, в своем театре.

Джошуа отложил нож, заслышав шуршание шин за окном.

— Неужели это Кьяра приехала?

Все бросились к выходу, а Ребекка снова почувствовала себя лишней.

Вскоре в гостиной появилась миловидная блондинка с улыбкой Габриэллы и под руку с красивым, дорого одетым молодым человеком примерно одного с ней возраста.

— Ты и Элеонора? — верещала Кьяра на ходу. — Поверить не могу! Я ничего не замечала. Но это же классно. Поздравляю! Ах, мне не терпится стать тетей, избалую его или ее до невозможности, сразу вас предупреждаю. Ой, и где только мои манеры! Папа, Марко, Элеонора, это Эван Ким. Эван, это моя семья. Эван спас меня из сложной ситуации. Я потом расскажу подробности, пап. — Но не удержалась и добавила: — Если бы не Эван, меня бы с вами не было. Он предложил мне работу и помог вернуться домой. Я знаю, что могла бы обратиться к тебе, папа, но ты уже присылал мне деньги, и я не могла больше просить.

— Рад познакомиться, Эван. — Джошуа протянул руку. — Спасибо, что позаботились о моей девочке.

— О, это скорее она обо мне заботится, — произнес он, с такой нежностью глядя на Кьяру, что у Ребекки перехватило дыхание.

— Я считаю Эвана членом нашей семьи и хочу показать ему, как семья Пирсон справляет Рождество, — заявила Кьяра, взяв Эвана за руку. — Он сделал мне предложение, и я согласилась. Мы не так давно знакомы, пап, но я чувствую, что Эван мой человек.

— Конечно, дорогая, сердце лучше знает. Поздравляю вас всех, дети мои. Это надо отметить шампанским. Но для тебя, Элеонора, есть только чистая газированная вода, которая вряд ли подходит к нашему случаю.

— У меня есть очень вкусный лимонад, — подала голос Ребекка.

Она быстро направилась к двери и вышла, прежде чем кто-то успел сказать хоть слово.

Она почти бежала к коттеджу, а на глаза наворачивались слезы. Интересно, способна ли она на такую любовь? Что, если в случае с Джошуа она снова пытается сделать выбор между настоящим чувством и карьерой? А может, она просто устала? А может, ее отпуск и встреча с Джошуа — это просто идиллическая передышка, ниспосланная судьбой?

Ей очень нравились искренние и открытые отношения взаимной любви в семье Пирсон. И ей вдруг захотелось стать не сторонним наблюдателем, а частью этого семейства.

Она вернулась в коттедж с лимонадом и была должным образом представлена Кьяре и Эвану. Как и ее брат, Кьяра с восторгом отозвалась о работе Ребекки в их доме, но и ее мучило любопытство относительно дружбы Ребекки и отца.

В доме царила праздничная атмосфера. В воздухе витала любовь и взаимопонимание. Звучали любимые рождественские мелодии.

Кьяра пританцовывала, накрывая на стол, ей помогал Эван, Элеонора суетилась на кухне, но предложение Ребекки помочь в очередной раз было отклонено. Все предельно ясно — она всего лишь гостья, а они семья. Дом, который она помогла отремонтировать и обновить, больше не был их с Джошуа личным пространством, а принадлежал разросшейся семье. И это правильно, и это хорошо.

— Марко, когда свадьба? — поинтересовалась Кьяра.

— Мы хотим пожениться без лишнего шума, — ответила Элеонора, поглаживая едва заметно округлившийся живот.

— И как можно скорее, может, на День святого Валентина? — улыбнулся Марко будущей жене.

— Ты, оказывается, романтик. Вот уж никогда не подумала бы, — усмехнулась Кьяра.

— Не в свадьбе дело, а в цели, — вмешался Джошуа. — Мы с вашей мамой расписались в городской ратуше днем в четверг…

— Мы были очень молоды… — добавил Марко, театрально взмахнув руками.

— Мы не имели денег, — подхватила Кьяра.

— Но имели друг друга, — продолжил Марко.

— И нашу любовь, — закончила Кьяра.

— Ну ладно, будет вам, — по-доброму пожурил детей Джошуа.

И в этот момент на Ребекку снизошло озарение. Она чувствовала себя не в своей тарелке не потому, что ее рождественские планы были нарушены, и не потому, что ей было неудобно вторгаться в это семейное Рождество. Она поняла, что не только дружба и секс соединяют ее с Джошуа. Она его любит по-настоящему.

Именно поэтому она открыла ему свою душу, доверилась ему во всем, занималась с ним любовью. И это неудивительно. Он добрый и проницательный, умный, веселый и обаятельный и понимает ее, как никто другой.

А сейчас он впервые за много лет наслаждался встречей с семьей, и она не смеет вторгаться туда, где ей не место. Что, если кто-нибудь догадается? Что, если она выдаст свои чувства? Он был доволен решением о том, что они останутся друзьями.

Он только начинает двигаться вперед после смерти жены. Она не должна его отвлекать. Ему нужно было побыть с семьей. Ребекка лихорадочно придумывала повод, чтобы избежать семейного ужина. Она поняла, что пришло время возвращаться в Нью-Йорк.

Ребекка подождала, пока Джошуа покинет оживленную кухню и направится в маленький коридор, и последовала за ним.

— Привет. — Его улыбка была такой ослепительной, что ей стало больно его обманывать, но другого выхода не было. Она тоже слегка улыбнулась. — Как тебе мои дети? Славные, правда?

— Они замечательные, — честно ответила она. — Я так рада, что они с тобой и вам есть что отпраздновать.

— Я счастливый парень. — Его взгляд стал более проницательным. — Что-то случилось? — спросил он.

— Ничего. Просто я получила сообщение с работы, там случился небольшой кризис, требующий моего личного вмешательства. Я слишком много взвалила на своего заместителя, — не моргнув глазом ответила она. — Потом есть Труди и Анита. Мне ненавистна мысль о том, что они будут одиноки и больны на Рождество. Я тебе не могу выразить, насколько я ценю твое предложение позволить мне провести Рождество с твоей семьей, однако мне действительно необходимо вернуться в Нью-Йорк.

Джошуа внимательно на нее посмотрел, но она выдержала этот взгляд. Из-за сезонных простуд возникла небольшая проблема со сменой актерского состава, и ей было бы лучше разобраться с ними лично, а не по телефону. К тому же она действительно хотела проведать своих друзей. Но ни то ни другое не было настоящей причиной ее поспешного ухода. Она заставила себя улыбнуться ему, надевая пальто.

— Счастливого Рождества, Джошуа. — Она встала на цыпочки и поцеловала его в щеку. — Попрощайся за меня с остальными, я не хочу мешать. — И именно в этом заключалась суть ее ухода. — До свидания и спасибо тебе за все. — С этими словами она выскользнула за дверь в холодный вечер, оставив Джошуа в тепле.

Глава 11

Джошуа некоторое время смотрел на закрытую дверь, силясь понять, что произошло. Ребекка целый день была непривычно тихой. Но они все время были вдвоем, а тут она оказалась в кругу его семьи. Они все так радовались встрече, что Ребекка, возможно, не хотела мешать. Он надеялся, что она не почувствовала себя лишней. Что-то в ее тоне показалось Джошуа неправдоподобным.

Хотя она все равно собиралась уехать с Анитой и Труди на другой день после Рождества. Она просто перенесла дату отъезда, и тем не менее он был разочарован, хотя и понимал ее.

Он вернулся в гостиную, где по-прежнему царили смех и веселье. Он был так рад за Кьяру! Девочка прямо светится от счастья, а по Эвану видно, что он обожает свою невесту. И Габи наверняка порадовалась бы за дочь. Семья Эвана проживала в Сингапуре, а сам молодой миллиардер обосновался на Бали, но путешествовал по всему миру. Хорошо бы они после свадьбы поселились недалеко от Нью-Йорка, хотя Джошуа не прочь навещать их на Бали.

Элеонора и Марко ворковали на кухне. Сын выглядел таким счастливым и нежным, каким Джошуа его никогда раньше не видел. Эта пара создана друг для друга. Почему они так долго к этому шли? И он скоро станет дедом. Может, пятьдесят — это и не возраст для деда, но ему не терпится снова услышать в доме детский смех.

— Ребекка попросила меня извиниться перед всеми вами, но ей пришлось вернуться в Нью-Йорк раньше, чем она предполагала. Она была рада с вами познакомиться.

— Жаль, — сказала Элеонора. — Кажется, она очень милая женщина.

— Мама водила меня на ее спектакли. — Кьяра плюхнулась в кресло. — Я не успела ей сказать, но мне тогда хотелось быть на нее похожей. Пап, ты помнишь, что я одно время занималась балетом?

— Готов поспорить, ты была забавной, — заметил Эван, и Кьяра рассмеялась.

— Меня привлекали аксессуары — балетная пачка, пуанты, но способности у меня были, мягко говоря, так себе, — призналась Кьяра.

— Ребекка проделала в доме огромную работу, — добавил Марко, усаживаясь на ручку кресла, в котором сидела сестра.

— Как тебе удалось ее заполучить, пап?

— У нее был трудный год, и ей хотелось попробовать что-то новое. А все переделки, которые я затеял, одному мне были не по силам, вот она и предложила по-соседски помочь.

— Мне нравится, что это по-прежнему наш дом, а не вычурный дизайнерский коттедж. Вам удалось сохранить атмосферу тепла и уюта и обновить интерьер. — Улыбка Кьяры была полна воспоминаний.

— Ты даже сохранил наши рисунки на стене, хотя, по-моему, у меня было примерно столько же таланта к рисованию, сколько и к балету. Мне очень нравится фотография в моей комнате, на которой мы с мамой.

— Это все заслуга Ребекки. Она по-настоящему чутко отнеслась к истории нашего дома.

Джошуа понимал, что его голос звучит хрипло и дети пристально за ним наблюдают.

— В последнее время ты проводил с ней много времени. Ты, вероятно, будешь по ней скучать, — заметила Кьяра.

— Я рад, что познакомился с ней. Ребекка скрасила мое одиночество и очень помогла с ремонтом. Но теперь у меня есть вы, и мы отпразднуем Рождество вместе, как в добрые старые времена.

— Как там наши стейки, Элеонора? — резко сменил тему Джошуа.

Конечно, он будет скучать по Ребекке. Но сейчас он в кругу семьи, о чем давно мечтал.

Сочельник выдался ясным и холодным, и все пятеро отправились в путь пораньше, чтобы найти идеальную елку в лесу вокруг озера. Джошуа предупредил, как он делал это каждый год, что им нужно принести ее домой, так что не следует забираться далеко в лес. Как всегда, Кьяра умоляла срубить дерево повыше, и, как всегда, Джошуа пошел на компромисс, и они выбрали нечто среднее и подходящее к размерам гостиной. И Эван, и Марко предлагали помощь, но Джошуа оставил привилегию срубить дерево за собой. Когда ребенок Марко подрастет, он передаст топор сыну. А пока был рад тому, что двое сильных молодых парней помогут нести елку. Кьяра тоже присоединилась, а Элеоноре позволили нести топор, приняв во внимание ее протесты, что она беременна, а не больна.

Украшение елки всегда было самым любимым занятием в семье. И это Рождество не стало исключением. Джошуа доставал игрушки из коробки и передавал детям, вспоминая истории, связанные с их покупкой или поделкой. Когда он передавал Кьяре деревянные санки, то вспомнил про себя их с Ребеккой катание на санях в день ярмарки. И у него заныло сердце, так он по ней скучал.

— Это мой самый любимый день в году, — признался Марко, осторожно вешая на нижнюю ветку расписной деревянной носок, который он сам смастерил в школе много лет назад. — Даже в прошлом году, когда мы все были в разных местах, я заказал доставку из китайского ресторана, а потом смотрел «Крепкий орешек» и пил молоко с имбирным печеньем.

— «Крепкий орешек» вовсе не рождественский фильм, — заявила Кьяра. — Эван, скажи моему брату.

— Ну… — дипломатично протянул Эван.

Все расхохотались, и тут вступила Элеонора:

— Я поддерживаю Кьяру, но готова согласиться на «Крепкого орешка», если мы добавим к просмотру романтическую комедию.

— Но только без фальшивого британского акцента и замков, — предупредил Марко.

— Ну уж дудки. — Элеонора шутливо погрозила жениху пальцем. — Не тебе ставить условия.

— Обожаю британский акцент и замки с башнями, — встряла Кьяра.

Смех и поддразнивания продолжались, пока они выбирали блюда для доставки из местного китайского ресторана.

Наблюдая за молодежью, Джошуа неожиданно осознал простую истину: его дети выросли во всех отношениях. Нашли свои вторые половины и больше не нуждаются в его опеке. И это данность.

Он отправился наверх за чулками с мелкими подарками, чтобы развесить их у камина, и за коробками с подарками посерьезней. К своему удивлению, он увидел пять незнакомых свертков в яркой подарочной упаковке с именами всех членов семьи. Интересно, когда это Ребекка сумела их подложить без его ведома? Какая она все-таки внимательная.

— Смотрите, Ребекка оставила нам всем подарки, — объявил он, внося в комнату коробку.

— Ты в порядке, пап? — спросил Марко.

— В полном, почему спрашиваешь?

— Ты выглядишь слегка подавленным, — ответил наблюдательный сын.

— Да вы слова мне не даете вставить, — попытался отшутиться Джошуа, но никто из четверки не улыбнулся его шутке. Напротив, все смотрели на него с беспокойством.

— Я в полном порядке. Мы вместе. Это все, чего я хотел.

— Хотел — это прошедшее время, — не унималась Кьяра. — А сейчас чего ты хочешь?

— Расскажите нам поподробнее о Ребекке, — попросила Элеонора. — Вы столько времени вместе провели.

И что эта глупая молодежь к нему привязалась? Неужели думают, что он тоскует?

— Так и есть, — признал он, пытаясь выглядеть спокойным. — Ребекка, как я уже говорил, мне очень помогла.

— А вы занимались чем-нибудь, кроме ремонта? — невинно спросил Марко.

— Ну, я научил ее кататься на горных лыжах. И мы ходили в поход на День благодарения. Посетили рождественскую ярмарку. Катались на коньках. Готовили еду вместе…

— Значит, вы много времени проводили вместе. Это хорошо, она кажется действительно милой.

Кьяра посмотрела на подарки, оставленные Ребеккой.

— И внимательная.

— Точно, — согласился Джошуа. — У нее был трудный год. Она только что развелась, и развод был скандальным. Она приехала сюда зализывать раны.

— А ты заставил ее работать? — не удержалась Кьяра.

Джошуа свирепо посмотрел на дочь, которая одарила его вежливой улыбкой.

— Она сама настояла. Сказала, что не может сидеть без дела. И мы заключили сделку: я покажу красоты и достопримечательности Вермонта в обмен на помощь с ремонтом. Ты знаешь, прошло три года с тех пор, как я в последний раз приезжал сюда, и я понятия не имею, почему не приехал раньше. Пребывание здесь принесло мне много пользы. — Джошуа мысленно похвалил себя за то, что так ловко сменил тему.

— Может быть, дело не в месте, а в компании, — не отставала Кьяра.

— Или и то и другое, — добавил Марко.

— Мы стали близки, — признался Джошуа. — Она необыкновенная женщина. Очень сильная, амбициозная, решительная. Но я не… я имею в виду, что мы не…

— Ты весь светился, когда она была в комнате, — мягко сказала Кьяра. — И вы вдвоем создали здесь свой дом. Вместе.

— Ее бывший муж хотел ее переделать. Требовал, чтобы она изменила свою жизнь, став просто голливудской женой. А у нее есть любимая работа, которая требует, чтобы она большую часть времени находилась в Нью-Йорке, при необходимости работала семь дней в неделю, я же подумываю о том, чтобы проводить здесь больше времени.

Джошуа чувствовал, что начинает сердиться. Не потому, что ему приходилось объясняться со своими детьми, а потому, что понимал, насколько слабыми были его оправдания.

— Мы сблизились. Я впервые почувствовал влечение к кому-либо после смерти вашей матери. Но это вряд ли любовь, просто короткий роман.

Он с тревогой посмотрел на своих детей. Интересно, они огорчены? Но Марко и Кьяра улыбались, обменявшись понимающим взглядом.

— И это прекрасно, если дело только в этом. Но, папа, если у тебя настоящие чувства к Ребекке, я думаю, ты должен дать ей знать, — сказала Кьяра.

— Мама хотела, чтобы ты был счастлив, папа, — добавил Марко.

— Если вы двое счастливы, то и я счастлив.

— У тебя еще так много всего в жизни впереди. Ты действительно хочешь жить в одиночестве?

В какой-то момент Эван и Элеонора исчезли, и Джошуа обнаружил, что сидит на диване между своими детьми.

— Я не один.

— Мы всегда будем с тобой. — Кьяра прижалась к нему, как в детстве. — Но, папа, ты дал нам все, что мог. Марко стал твоей достойной сменой, а мне ты дал свободу. И если ты любишь Ребекку, мы хотим, чтобы ты был счастлив, — мягко закончила Кьяра.

— У меня есть сомнения, — медленно произнес Джошуа. — Я думал, что мое сердце умерло вместе с вашей мамой, и в течение десяти лет все было нормально, я не собирался снова встречаться, но потом увидел Ребекку, стоящую на обочине дороги, и все изменилось.

— Что бы ты сказал маме, если бы она была здесь, а тебя не было?

— Если бы все было наоборот, я бы не хотел, чтобы Габи оставалась одна. Я бы хотел, чтобы она обрела счастье, — твердо сказал он. — Но Ребекка только что прошла через мучительный развод после неудачного брака. Последнее, что ей нужно, — это чтобы ее снова сбили с ног. — Он остановился и задумался. Это было правдой. Хотя он не собирался влюбляться в Ребекку, это произошло само собой. — Но с другой стороны, ее бывший хотел изменить ее с самого начала, я же считаю, что она идеальна такая, какая есть. И я ее люблю, — неожиданно для себя закончил он.

— В таком случае верни ее, чтобы мы встретили Рождество вместе, — предложила Кьяра.

— Мой частный самолет всего в нескольких километрах отсюда, — сказал вышедший из кухни Эван. — Экипаж готов доставить вас в Нью-Йорк и обратно. Машина будет здесь через двадцать минут.

— Будет полезно иметь тебя членом семьи. — Джошуа напоследок обнял детей и, поднявшись с дивана, похлопал Эвана по плечу. — Спасибо тебе.

— Удачи, папа, — напутствовал его Марко.

Только когда Джошуа был на полпути к машине, он понял, что не знает, где живет Ребекка. Найдет ли он ее в театре? Он проверил свой телефон, сегодняшнее представление закончилось в четыре. Даже с учетом обмена подарками она, скорее всего, ушла бы к шести. Конечно, можно ей позвонить, но у него было ощущение, что лучше всего сказать все лично. Что, если она скажет ему не приходить? Есть только один человек, который может ему помочь.

Он набрал сообщение и отправил его. Теперь его судьба в руках Аниты. Это она послала к нему Ребекку. Джошуа надеялся, что она позволит ему закончить то, что сама начала.

Глава 12

Ребекка оглядела свою квартиру, но ощущения праздника не было. Вернувшись домой накануне вечером, она сделала все возможное, чтобы украсить дом, но ее попытки выглядели ничтожными по сравнению с роскошно декорированным коттеджем Аниты и любимыми украшениями Джошуа. Ее елка была маленькой, горстка украшений скудной, а попытка подражать семье Пирсон в заказе китайской еды навынос и просмотре рождественской романтической комедии казалась в лучшем случае жалкой.

Дело не в том, что она не рада оказаться дома. Ей нравился стильный коттедж Аниты, но она обожала свою небольшую квартирку с бронзово-коричневыми стенами, винтажной мебелью, старыми афишами спектаклей, аккуратно вставленными в рамки, и памятными вещицами в стеклянном шкафу: пуанты, в которых танцевала дебютную партию Одетты-Одиллии, коллаж из старых костюмов и трико, подаренных ей, когда она ушла со сцены, тиара, засушенные цветы из ее первого букета. Это было ее святилище.

Она была очень тронута теплым приемом коллег и партнеров по театру, который они ей устроили по возвращении. Ребекка в этот момент окончательно уверилась, что театр для нее — дом родной и именно здесь ее место. Конечно, отпуск тоже необходим. Она чувствовала себя отдохнувшей и полной сил. Но, честно говоря, ей было немного грустно, что она осталась в Рождество одна. Может быть, она почувствует себя лучше, если сделает пару телефонных звонков, необходимость в которых давно назрела.

Она налила себе бокал вина и уселась на удобный мягкий диван изумрудного цвета, поджав под себя ноги. Ребекка взяла телефон, собравшись с духом, нашла нужный номер и нажала кнопку вызова. Прошло несколько томительных секунд, прежде чем она услышала в трубке знакомый голос.

— Мама? Это Ребекка.

— Ребекка? Что-то случилось?

Удивление, прозвучавшее в голосе матери, резануло по сердцу, но Ребекка продолжила разговор. Неужели она не ждала звонка родной дочери в сочельник?

— Все хорошо. Я отдыхала в Вермонте. Там очень красиво. Я каталась на лыжах. Как наши? Все у тебя сегодня? Здорово. Я? Как всегда, работаю. Может быть, сумею выбраться к вам перед Новым годом.

Разговор был недолгим, но не таким уж неприятным. Потом Ребекка перемолвилась словом с отцом, который не был охоч до телефонных разговоров, а затем, к ее удивлению, трубку передали ее младшей сестре. Кэти с радостью сообщила, что обе ее дочки пошли по стопам тети и учатся балету.

— Они мечтают попасть на балет, а еще больше за кулисы, а если бы у тебя нашлось время их посмотреть, девочки были бы счастливы.

Ребекка немедленно пригласила их в театр. Ее удивлению не было предела. Она всегда считала себя лишней в семье. А что, если она сама в этом виновата? Если это так, настало время все исправить.

Закончив разговор, она поняла, что ей не терпится повидаться с племянницами, сестрой и ее мужем. Показать им театр и как следует пообщаться. Кэти была моложе Ребекки на восемь лет, и у сестер никогда не было доверительных отношений, потому что Ребекка уехала учиться балету, когда Кэти еще под стол пешком ходила. Но теперь они подружатся и будут чаще встречаться. Она хочет стать хорошей тетей, полезной племянницам. И первый шаг сделан.

Ребекка отхлебнула вина и снова взялась за телефон.

По поводу следующего звонка она была не столь оптимистична.

— Что случилось?

— Айван, это Ребекка.

— Я понял, потому и спрашиваю, что произошло? Не могу себе представить, чтобы ты позвонила просто так.

Ребекка крепко зажмурилась. Что ж, она заслужила подобное отношение.

— Нет, ничего не случилось. — Она замолчала, тщетно подыскивая нужные слова, поняла, что их не существует, и решила говорить от сердца. — Прости меня, Айван. Я никогда не хотела вводить тебя в заблуждение, ни в день свадьбы, ни позже. И никогда не хотела причинить тебе боль.

Молчание. Она глубоко вдохнула.

— Я виновата в том, что лгала себе, а следовательно, и тебе. Мне казалось, что я смогу стать тебе такой женой, какую ты хотел, но мне следовало лучше себя знать, потому что жизнь, которую ты предлагал, была явно не по мне.

В трубке по-прежнему висело молчание, но она знала, что Айван ее слушает. Она снова сделала глубокий вдох и продолжила:

— Однако это извинение не означает, что я принимаю всю вину за наш разрыв на себя. Мне не нравилось, как ты ко мне относился в последние пару лет, когда ты намеренно старался причинить мне боль, не говоря уже о месяцах, предшествовавших разводу. Я поняла одну важную вещь: ты никогда не хотел принять меня такой, какая я есть, и в этом твоя вина.

— Так вот в чем, оказывается, дело, — отозвался он довольно спокойно.

— Да, я признала свои ошибки, пережила их и решила двигаться вперед. Но у нас были и хорошие времена, Айван, и я буду их помнить. Тогда я была с тобой счастлива. Я хочу, чтобы ты об этом знал.

Снова долгая пауза, а потом он сказал:

— Я тоже был счастлив. Возможно, ты права, и я хотел тебя изменить, потому что не знал, как по-другому до тебя достучаться. Признаю, что порой бывал с тобой груб. Прости меня, Ребекка.

Она сглотнула слезы. На ее памяти Айван впервые извинялся. Ребекка и не представляла, как важно ей было услышать это от Айвана.

— И ты меня прости. Желаю тебе всего наилучшего, Айван.

— Спасибо, что позвонила. Прощай, Ребекка. — И он отключился.

Ребекка откинулась на спинку дивана, взяла бокал с вином и сделала глоток. В голове был полный сумбур. Она пыталась размышлять над тем, что произошло этим вечером и за последние пять недель. Время, проведенное с Джошуа, изменило ее больше, чем все годы жизни с Айваном. Она познала другую сторону жизни и теперь тосковала по вещам, о которых никогда раньше не мечтала: семья, традиции, принятие себя такой, какая она есть.

И она, наконец, смогла двигаться дальше в романтическом плане.

Благодаря Джошуа она знала, что не все отношения должны быть полем битвы. Что она заслуживала большего.

У нее заныло сердце. Она не хотела встречаться с кем попало.

Она хотела продолжить отношения с Джошуа. Но хочет ли этого он? Есть только один способ это выяснить, если она осмелится. Но решилась же она поговорить с семьей и Айваном. Теперь настала очередь выяснить отношения с Джошуа. Она попробует организовать с ним встречу после Рождества.

Звонок в дверь прервал ее размышления. Доставка из ресторана. Она поставила бокал на стол и пошла открывать, захватив чаевые. Только вот аппетита для праздничных блюд у нее совсем не было.

Ребекка открыла дверь, нацепив на лицо дежурную улыбку, да так и застыла на пороге при виде того, кто протягивал ей бумажный пакет, полный горячей и ароматной еды.

— Джошуа?! Но… — Она хлопала глазами, не в силах вымолвить ни слова.

— Я встретил курьера у подъезда и предложил доставить пакет вместо него. Возможно, его убедило то, что я знаю твое имя.

— Я их постоянный клиент. Они работают допоздна. А где Марко, Кьяра и все остальные? — растерянно спросила она.

— Можно мне войти? Еда остывает, и пакет тяжелый. — Выражение его лица внезапно затуманилось. — У тебя гости?

— Я просто пожадничала, — призналась она, и он рассмеялся.

— В таком случае я вовремя. Запах фантастический.

Все происходящее казалось Ребекке абсолютнейшим сюром. Однако она все же нашла в себе силы накрыть на стол и налить Джошуа бокал вина, пока он осматривался в квартире.

— Твое жилище очень похоже на тебя, — заметил он, взяв в руки музыкальную шкатулку, которую когда-то на Рождество подарила ей Анита. — Хотя по тебе не скажешь. Ты одеваешься строго и внешне очень собранна, в то время как твой дом яркий, атмосферный и полон эмоций. Но это похоже на те чувства, которые ты вызываешь. Я не могу представить тебя где-нибудь еще.

У Ребекки потеплело на душе. Как хорошо он ее понимает.

— Спасибо, — выдавила она, расставляя контейнеры на кухонной столешнице. — Вот, все готово. Угощайся.

— Отлично, я умираю с голоду. Остальные все еще спорили из-за меню, когда я ушел.

Это был очень удобный момент, чтобы спросить, что он, черт возьми, здесь делает, но Ребекка внезапно застеснялась и вместо этого протянула ему тарелку с едой. У нее самой пропал аппетит, и она откусила кусочек дим-сама, чувствуя, как желудок скручивается в узел.

— Что ты собиралась делать вечером? — спросил Джошуа, усевшись за стол.

— Я хотела посмотреть кино. — Она была слишком смущена, чтобы добавить, что припасла для просмотра молоко и имбирное печенье и что она хотела провести сочельник по образу и подобию его семьи.

— А знаешь что, — как бы между прочим начал он, хотя на самом деле пристально за ней наблюдал, — мы тоже будем смотреть фильмы. Почему бы тебе к нам не присоединиться?

— Как ты сюда попал? — вырвалось у нее. — Кто тебе дал мой адрес?

— Анита, — коротко бросил он, — хотя и выразила недовольство, что дает информацию без твоего разрешения. А еще предупредила, что, если я хоть чем-то обижу тебя, мне мало не покажется. Я прилетел на частном самолете жениха Кьяры. Начинаю привыкать к тому, что скоро стану тестем миллиардера.

Ребекка не могла не задать главный вопрос:

— Зачем ты здесь?

— Потому что… — Он демонстративно поставил свою тарелку на стол, и она увидела, что он почти не притронулся к еде. Значит, не так уж он спокоен, как кажется. Это придало ей сил. — Потому что я не хотел встретить Рождество без тебя. На самом деле я не хочу проводить без тебя ни Новый год, ни весну, ни лето, ни осень. Я хочу быть с тобой всегда, потому что люблю тебя, Ребекка.

— Но… — Несмотря на восторг и надежду, наполнявшие ее сердце, она не могла не думать о том, почему это плохая идея. Все причины, которые пришли ей в голову вчера, в ту секунду, когда она поняла, что влюблена в него, вновь обрушились на нее. — А как же твои дети? — спросила она.

— Я не знаю, заметила ли ты, но они совсем взрослые, и последнее, о чем они хотят беспокоиться, так это об одиночестве их отца. Именно они убедили меня поехать за тобой в канун Рождества.

— Но у меня здесь работа, а ты планировал проводить больше времени в Вермонте.

— Это правда, но нам не нужно жить за счет друг друга, мы можем поддерживать друг друга, где бы мы ни находились. В конце концов, Вермонт не так уж далеко отсюда. Ты можешь наезжать туда и работать удаленно, когда позволяет твой график, а я тоже здесь нужен, поскольку остаюсь пока генеральным директором «Гранд Йорк». Я люблю тебя, однако, если ты не чувствуешь то же самое ко мне…

Ребекка потрясенно молчала. Но наконец нашла в себе силы промолвить:

— Я тоже тебя люблю. Я поняла это вчера, потому и уехала. Не хотела быть лишней на семейном празднике. А признаться тебе в своих чувствах не решилась, и продолжение отношений не казалось мне возможным, — сбивчиво объясняла она.

Джошуа улыбнулся и притянул Ребекку к себе.

— Нет ничего невозможного, когда очень чего-то желаешь. Давай вернемся в Вермонт и встретим Рождество все вместе.

— Ты уверен, что дети не станут возражать?

— Возражать? Да они меня на порог не пустят, если я приеду без тебя.

— В таком случае как же я могу отказать тебе?

— Но сначала… — он решительно потянулся к ее губам, и сердце Ребекки бешено заколотилось, — я хотел сделать это весь день.

Она приподнялась ему навстречу и утонула в поцелуе, таком нежном, что он почти лишил ее сил, поцелуе, полном любви, желания и обещания грядущего счастья.

Ребекка с робостью переступила порог коттеджа Джошуа. Конечно, Джошуа уверил ее, что это дети буквально вытолкали его за дверь, заставив отправиться за ней, но как они воспримут ее появление? Действительно ли молодые Пирсоны хотят ее присутствия на их семейном празднике?

— Вы вернулись! — Кьяра вскочила с дивана и бросилась сначала к отцу, а потом обняла Ребекку. — Не волнуйся, пап, «Маппетов» посмотрим вместе. А если вы голодны, еды осталось полно. Я так рада, что вы снова здесь, Ребекка. Папа без вас хандрил.

— Хандрил? — переспросила Ребекка, с улыбкой глядя на Джошуа.

— Ну немножко, — признался он.

— Хорошо, — заметила Ребекка, — потому что мне тоже было не по себе.

Марко подхватил ее дорожную сумку и понес наверх. А Кьяра усадила ее на диван и вручила тарелку с едой. Сейчас Ребекка действительно почувствовала, что проголодалась.

— Я ставлю печенья в духовку, — сообщила Элеонора.

— А я подогрею молоко и приготовлю горячий шоколад на выбор, — поддержала ее Кьяра.

— Фильм уже заряжен и ждет зрителей, — добавил Эван.

В гостиной царила атмосфера праздника. Играла музыка, сияла огнями наряженная елка, в камине весело потрескивали поленья. Под елкой громоздились яркие коробки с подарками в ожидании своей очереди. А над камином были развешаны чулки с подарками, их было ровно шесть, и все подписаны. Когда только Джошуа все успел? Она посмотрела на последний чулок, и ее сердце замерло.

«Ребекка» было выведено на чулке золотыми буквами.

Да, это будет идеальное Рождество, и уж точно лучшее в ее жизни.

Глава 13

Джошуа вошел в директорскую ложу и осмотрелся. Созданный по образцу знаменитых европейских оперных театров, зрительный зал поражал красотой и величием: роскошная люстра, расписной плафон, алый бархат кресел, нарядная публика и, конечно, аншлаг. Последний «Щелкунчик» сезона был новогодней традицией во многих нью-йоркских домах, и теперь к ним присоединилась семья Пирсон. Джошуа Марко и Эван в смокингах, Элеонора в элегантном золотистом платье с драпировкой, а Кьяра в небесно-голубом шифоне.

Его взгляд остановился на Марко и Кьяре, которые смеялись над какой-то общей шуткой, и его сердце сжалось от любви и благодарности. «Мы сделали это, Габи, наши дети счастливы», — мысленно обратился он к жене. Теперь он с нетерпением ждал внуков.

Он был особенно благодарен детям за то, как радушно они приняли Ребекку. Каждый придумал для нее подарок, точно так же, как и она для них. Рождественским утром дом был полон счастья, не столько из-за того, что все получили в подарок, хотя Кьяра была явно взволнована, когда открыла свой пакет и обнаружила обручальное кольцо Габи и подходящие серьги, сколько из-за того, что они были вместе. И теперь они встречали Новый год вместе, сначала здесь, в театре, а затем в «Гранд Йорке» на традиционном новогоднем балу.

— Ложа, — с восхищением выдохнула Кьяра. Она встала рядом с отцом и, облокотившись на богато украшенные перила, наблюдала за публикой, занимающей свои места в партере. — Я словно в сказке оказалась.

— Я тоже, — согласилась Элеонора, — и предлагаю добавить выход в театр в Новый год к нашим семейным традициям. Что скажешь, Марко?

— Благодаря папе, я думаю, это вполне возможно, — откликнулся Марко. — Очевидно, что отныне балет будет в центре внимания нашей семьи. Кто знает, может быть, у нас там растет балерина или танцовщик? — Он легонько коснулся ее живота, и она накрыла его руку своей.

Они замолчали, когда оркестр закончил настраиваться, в зале погас свет, под аплодисменты вышел дирижер и полилась волшебная музыка увертюры. Джошуа откинулся на спинку стула, приготовившись к развлечению, но в конце концов полностью погрузился в сюжет, переживая за героев сказки. Благодаря Ребекке он знал, чего стоило создать такое безупречное действо: бесконечные репетиции артистов балета, работа костюмеров, гримеров, художников, осветителей, музыкантов, да всех не перечесть. И все усилия скрыты от зрителей, которые видят лишь блестящий результат. И все это Ребекка. За это он ценил ее еще больше. И он знал, как много для нее значило разделить это с ним и его семьей.

Ребекка стояла за кулисами на том самом месте, где стояла сотни, нет, тысячи раз. Удивительно, как ее ступни не отпечатались на полу. Сначала массовки, затем кордебалет, потом солистка, прима и, наконец, художественный руководитель. И сейчас она приходила сюда каждый вечер и наблюдала, как ее труппа творит волшебство.

Ребекка сбилась со счета, сколько «Щелкунчиков» посмотрела и станцевала, но столь любимый ею балет никогда не надоедал, напротив, вовлекал ее в магию зимней сказки. И сегодняшний вечер не стал исключением. Когда занавес опустился под бурные аплодисменты, а затем поднялся снова, Фрея Райт, молодая солистка, дебютировавшая сегодня в роли Феи Драже, вывела дирижера и Ребекку на поклон.

Для нее этот вечер был особенным. В зале не только зрители и ее поклонники, но дорогие ее сердцу люди, ее семья. Джошуа, Кьяра и Эван, Элеонора и Марко бурно аплодировали — аплодировали ей. Чудесным образом ее родители, сестры и их семьи тоже были в зале. Джошуа организовал для них номера в отеле «Гранд Йорк» и пригласил на новогодний бал, и все они согласились. Ранее в тот же день она провела для семьи Пирсон, своей младшей сестры и ее семьи экскурсию за кулисы, восхищенная их интересом, вопросами и благоговейным трепетом перед ее повседневным миром. Да и сама Ребекка по-прежнему испытывала священный трепет перед волшебным миром балета.

А сейчас, стоя на сцене в свете софитов, она лучезарно улыбалась мужчине в ложе напротив, который аплодировал и широко улыбался. Ребекка благодарила судьбу, подарившую ей встречу с Джошуа. Она хотела быть достойной его. Поддерживать его так, как он поддерживал ее. Любить его семью, как свою собственную. Любить его и быть любимой им было привилегией, и, глядя ему в глаза, Ребекка поклялась никогда этого не забывать.

Эпилог

Год спустя

— С приездом!

— Счастливого Рождества!

— Мы оставили тебе кучу еды!

— Как прошел спектакль?

Ребекка вошла в дом под град вопросов, приветствий, объятий и поцелуев.

Она скинула пальто и сапоги и тут же подхватила на руки малыша Габриэля, расцеловав его в пухлые щечки.

— Спектакль прошел прекрасно, вся команда заслужила отдых на пару дней. Жаль, что мне не удалось лично поучаствовать в украшении елки, но спасибо за видеорепортаж.

— Конечно, ты же главный распорядитель на балете, как же без тебя, — заметила появившаяся из кухни Кьяра, которая разогревала обещанную еду. На ее пальце блестело помолвочное кольцо с роскошным сапфиром. Через пару недель на Бали они с Эваном сыграют свадьбу.

Ребекка передала малыша Габриэля деду, приняв тарелку из рук Кьяры. Она обожала атмосферу взаимной приязни и любви, царившую в доме Пирсонов в Рождество, и гордилась тем, что стала частью этой замечательной семьи.

— Прости, что не смог тебя встретить, — сказал Джошуа.

— Ничего страшного. Эван прислал за мной такой роскошный автомобиль, что я даже вздремнула. А ты, дедуля, был нужен здесь, чтобы все приготовить и понаблюдать за тем, как твой внук проникается семейными рождественскими традициями.

Год пролетел незаметно. Они с Джошуа быстро приспособились к новым реалиям в их совместной жизни.

Если им случалось оказаться порознь, они разговаривали по телефону каждый вечер. Оба интересовались успехами и работой друг друга. Она побывала во всех гостиницах новой цепочки и теперь была частой гостьей отеля «Гранд Йорк», Джошуа знал всех балерин, а администраторов даже по именам, и бывал на всех премьерах, независимо от своего расписания.

Все это было так просто. Первые несколько месяцев Ребекка не совсем верила, насколько это просто, гадая, когда же вмешается реальность. Ей потребовалось время, чтобы понять, что это и есть реальность, что она может быть такой счастливой и самореализованной как в личной жизни, так и на работе.

Она посмотрела на семейный портрет на стене, на котором была изображена сияющая Габриэлла, обнимающая своих маленьких детей, и, как всегда, поблагодарила ее.

Она никогда не испытывала ревности к женщине, которую Джошуа так сильно любил, скорее, она чувствовала, что получила благословение Габриэллы.

Джошуа взял у нее пустую тарелку.

— Не хочешь прогуляться?

— И пропустить кино?

— Мы вернемся к «Маппетам».

— Хорошо.

Они вышли в ясную морозную ночь и рука об руку направились к озеру. Джошуа вел себя необычно тихо, пока они не вышли на поляну у кромки воды. Ребекка остановилась и посмотрела на звездный бархат ночного неба, вдыхая морозный воздух.

— Здесь так красиво, — улыбнулась она.

— Так и есть. — Но он смотрел не на небо, а на нее.

— Я хотел преподнести тебе подарок пораньше, — сказал он с волнением в голосе.

— О? — Ее сердце забилось быстрее, торжественность его тона разрушила чары ночного неба.

— Ребекка. — Он судорожно сглотнул. — Ребекка, я люблю тебя.

— Я знаю. Я тоже тебя люблю. — Эти слова было так легко произнести, как никогда раньше.

— Я хочу провести с тобой остаток своей жизни. — К ее удивлению, он опустился на одно колено, протягивая ей маленькую бирюзовую коробочку. — Ребекка Нельсон, окажешь ли ты мне величайшую честь стать моей женой?

— Встань скорее, холодно же! Да, конечно да. — Она притянула его к себе, смеясь и плача и целуя его одновременно.

— Ты уверена? У меня двое детей и непоседа-внук…

— Именно таким я тебя люблю.

— Ты еще не видела кольцо.

Она сняла перчатку, слишком взволнованная, чтобы чувствовать холод, и открыла коробочку.

Ее взору предстало изящное платиновое кольцо, усыпанное маленькими бриллиантами.

— Это кольцо — символ вечности, — сказал он. — Второй шанс для нас обоих. Но если ты хочешь что-то более традиционное, мы можем пойти и выбрать, когда вернемся в город.

— Нет, нет, мне очень нравится. Спасибо. — Она протянула ему руку. — Надевай скорее, пока я пальцы не отморозила. Хотя жалко скрывать под перчаткой такую красоту. — Она затаив дыхание наблюдала, как он надел ей кольцо на безымянный палец.

Она снова поцеловала его, в который раз поблагодарив судьбу за такой подарок.

— Я думала, что прошлое Рождество было самым лучшим в моей жизни, — сказала она, глядя в любимые карие глаза. — Похоже, я поторопилась.

Джошуа пленительно ей улыбнулся.

— Мы теперь до конца жизни будем встречать Рождество вместе, — произнес он решительно и снова ее поцеловал.

— Я очень этому рада, — серьезно ответила она.

Ее жизнь с Джошуа была приключением, каждой секундой которого она наслаждалась. И, отвечая на его поцелуй, Ребекка была твердо уверена, что все лучшее у них еще впереди.

Внимание!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.

После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.

Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.