Сердце на продажу, или Я вижу свет в конце тоннеля

Глава 7

Я резко подскочила на кровати. В дверь громко стучали. Мне понадобилась пара минут, чтобы прийти в себя и понять, где я нахожусь. Быстро накинув платье, я подошла к двери и резко толкнула ее. Удар получился такой сильный, что лысый, отскочив в сторону, принялся обиженно потирать свой лоб.

– Поосторожнее надо, – прошипел он.

– Больно?

– А ты как думаешь?

– Думаю, что больно, – произнесла я, изобразив сочувствие.

После моих слов лысый немного подобрел и махнул рукой.

– Да бог с ней – с головой. Главное, чтобы другое место не пострадало.

– Это точно. В следующий раз будешь так громко стучать, получишь по другому месту. – Отодвинув лысого в сторону, я зашагала по коридору.

– Ты куда это направилась? – поплелся за мной лысый.

– Туда, где меня ждут.

Открыв дверь, ведущую в гостиную, я увидела Григорича. Он смотрел в окно и задумчиво курил сигарету. Увидев меня, мужчина заметно оживился и дружелюбно спросил:

– Как спалось?

– Нормально. А вы, я смотрю, неважно выглядите. Наверное, не спали всю ночь?

– Да, пришлось решать кое-какие вопросы, – буркнул Григорич и потушил сигарету.

Дверь распахнулась, и на пороге появилась девушка-японка. Она приветливо улыбнулась и на ломаном русском спросила:

– Эту девушку нужно сделать как леди?

– Эту, – пробурчал Григорич, окинув меня критическим взглядом. Затем он повернулся к японке и, нахмурив брови, поинтересовался: – Сможешь?

– Конечно, мой господин.

– Ты уверена?

Японка закивала и предложила мне сесть в кресло.

– Постарайся расслабиться, – сказала мне она и достала маленькую кожаную сумочку.

Через несколько секунд умелые руки японки втирали в мою кожу приятный теплый крем, напоминающий масло. Чертовски приятная процедура, мне хотелось, чтобы она продолжалась как можно дольше. Затем японка принесла небольшую мисочку, в которой плавали маленькие лепестки роз, источая волшебный аромат. Наложив лепестки на мое лицо, японка принялась нежно поглаживать мои веки:

– Какое уставшее лицо у русской девушки… Разве можно так за собой не следить? – удивленно сказала она.

– При такой жизни я скоро вообще останусь без лица.

Японка не поняла моей фразы или просто не захотела ее понять. Осторожно протерев лицо маленьким кубиком льда, она с гордостью протянула мне зеркало и ласково спросила:

– Нравится?

Боже мой, неужели это я? Кожа чистая, гладкая, с приятным румянцем, под глазами исчезли черные круги, от которых я не могла избавиться.

– Неплохо.

– Неужели русской девушке так тяжело за собой следить? – продолжала недоумевать японка.

– Получается, что тяжело.

Пожав плечами, девушка нанесла мне легкий макияж. Я еще раз взглянула в зеркало и довольно улыбнулась. Григорич удовлетворенно махнул японке. Она вежливо поклонилась и вышла из комнаты.

– Становишься похожей на человека, – констатировал Григорич.

– Получается, что раньше вы меня за человека не считали.

– Ладно, не заводись. Просто тебе идет. Ты лучше думай, как тебе побыстрее нужные сведения получить. И знай, что я единственный человек, который может тебе помочь попасть на родину. И не вздумай меня за нос водить, я тебя предупреждаю сразу. Не забывай, что в наших руках находится твоя подруга. Мне будет очень жаль, если она умрет молодой и красивой. Мои люди следят за тобой постоянно и контролируют каждый твой вздох. Один необдуманный поступок – и пеняй на себя.

Голос у Григорича был злой, а его слова ударяли, словно током.

– Можно повежливее? Я девушка понятливая, еще вчера все просекла, – произнесла я, глядя в глаза Григоричу.

– Приятно слышать. Я думаю, мы с тобой подружимся.

– Мне казалось, что мы уже подружились.

– Верно. Мне всегда нравились смекалистые девушки.

В комнате опять появилась японка. В руках она держала строгий дамский костюм и маленькую симпатичную шляпку. Я посмотрела на Григорича и, усмехнувшись, сказала:

– Может быть, вы все-таки отвернетесь? Пожилой человек, а понятий никаких нет!

Григорич фыркнул и отвернулся к окну.

– Не такой уж я пожилой, можно сказать, мужчина в самом расцвете сил.

– Кому как, – улыбнулась я, примеряя костюм. – Я бы в вашем возрасте больше к земле тянулась. Огородик небольшой завела. Больше времени проводила на воздухе. И организму польза, и сердце бы как часы работало.

– Мне еще до огородика далеко! – в бешенстве произнес Григорич. – А насчет возраста – так ты сначала до моего доживи.

– Доживу, если вы не помешаете…

Григорич обернулся и внимательно на меня посмотрел. От его раздражения не осталось и следа.

– Вот это да… Неплохо получилось!

– Вот уж не ожидала получить от вас комплимент…

– Я вообще забыл, когда их последний раз делал.

– Почему?

– Некогда и некому.

После утреннего кофе Григорич научил меня пользоваться диктофоном и дал немного наличных баксов. В мою сумочку он положил маленький мобильный для поддержания связи.

– Как только что узнаешь – сразу звони. Договоримся, и я сию минуту подъеду. Дозвониться куда-либо по этому телефону даже не пытайся. Нажимаешь на верхнюю кнопку и выходишь на связь со мной. На большее этот телефон не способен. Я это к тому, чтобы ты бережно к нему относилась, а то начнешь теребить все кнопки подряд и такую дорогую игрушку сломаешь.

«Вот гад, все предусмотрел», – отметила я про себя.

– А документы вы мне не дадите?

– А зачем тебе документы? – подозрительно спросил Григорич.

– А вдруг меня полиция остановит?

– Зачем?

– Ну как – зачем? Документы проверить.

– Ты же не в России. Здесь у первого встречного документы не проверяют. Тем более у тебя вид как у состоятельной деловой дамы. Кому ты нужна со своими документами? Ты, девочка, не хитри, говори, что задумала.

– Да ничего я не задумала. Просто с документами я бы намного спокойнее себя чувствовала. Терпимо, что я в гостинице без документов сидела, да и в кабаре без них можно выступать, а тут как-никак по городу нужно передвигаться…

– Документы получишь, когда дело сделаешь. Я тебе уже об этом говорил. И запомни: если какие проблемы возникнут, сразу вызывай меня. Понятно?

– Понятно.

– Ну, вот и умничка, девочка. – Григорич по-отечески похлопал меня по плечу и позвал лысого.

– Отвези ее в ресторан.

Лысый кивнул и с интересом окинул меня взглядом. Затем он повернулся к Григоричу и с восторгом произнес:

– Все-таки как бабы на глазах меняются! Казалось бы, еще вчера на шалаву была похожа, а сегодня прямо дама.

– Сам ты шалава, – обиделась я и с презрением посмотрела на лысого.

Григорич улыбнулся и проводил меня до машины. Я села на переднее сиденье, а лысый уселся за руль.

– Запомни, ты жена коммерсанта. Скучаешь по мужу и мучаешься от безделья. И чтобы ничего лишнего.

– Я все поняла. Не надо повторять.

Машина плавно тронулась, я увидела, что Григорич стоит и смотрит нам вслед. Ехали мы молча. Полдороги лысый одной рукой ковырял в носу и напевал какие-то дурацкие песенки.

– Веди нормально машину. Смотри, сейчас палец сломаешь, – разозлилась я.

– Как хочу, так и веду, – буркнул лысый и взялся за руль обеими руками.

Неожиданно я вздрогнула и уставилась на сумочку. В ней что-то звенело.

– Ответь, что сидишь как каменная!

– Что это?

– Телефон звонит, – усмехнулся лысый.

– Кому?

– Если он лежит в твоей сумочке, значит, тебе.

– Зачем?

– Послушай – узнаешь. Достань телефон, что глазенки-то вытаращила!

Я достала телефон и нажала на нужную кнопку. В трубке раздался голос Григорича:

– Ты почему так долго не отвечала?

– Я растерялась, думала, связь односторонняя.

– Ничего подобного. Ты должна быстро отвечать, и запомни, что тебе могу звонить только я. Кстати, где там Костик?

– Какой еще Костик?

– Тот, который тебя должен был довезти до ресторана.

– Лысый, что ли?

– Лысый, – засмеялся Григорич.

– Он за рулем.

– Передай ему трубочку.

Я протянула трубку лысому. Оскорбившись, что я назвала его лысым, он в сердцах отвесил мне подзатыльник. Перекинувшись несколькими фразами с Григоричем, лысый швырнул мне трубку обратно, буркнув что-то себе под нос.

– Между прочим, ваш Костик руки распускает! Как бы старания вашей девушки-японки не оказались напрасными…

– Это он разозлился, что ты его лысым назвала, – засмеялся Григорич.

– Так он и в самом деле лысый, что ж злиться-то? Кто виноват, что у него волос на голове нет?

– Ладно. Конец связи. Будь умницей, я верю, что у тебя все получится. Помни, возвращение на родину полностью зависит от твоего поведения. В случае чего выходи на связь.

– Это в каком случае – если я вдруг по вас соскучусь?

– Если соскучишься, то тоже выходи. Ты приятная девочка.

Я положила телефон в сумочку и с возмущением посмотрела на лысого.

– Ты, какого черта мне прическу портишь?

– Чтобы ты выражения выбирала и знала, с кем дело имеешь. Меня, между прочим, Константином зовут.

– Ты слышал, что я на тебя Григоричу нажаловалась?

– Ну, слышал. Не глухой.

– Так вот, он сказал, что тебе башку оторвет, если ты хоть раз до меня пальцем прикоснешься. Понял?

– Врешь ты все. Ничего он не говорил.

– А вот и говорил. Кстати, а что у тебя с волосами? Ты случайно в Чернобыле не был?

– А что мне там делать? – не понял лысый.

– Просто мне показалось, что ты радиации хватанул. Обычно у облученных волосы выпадают, и органы разные не работают, особенно ценные…

– Нигде я не облучился, – надулся лысый. – Сейчас, между прочим, модно без волос ходить. Лето на дворе. Все братки в такое время года лысые ходят.

– Так вот, значит, ты кто – браток. А вчера нам доказывали, что вы все российские менеджеры.

Лысый замялся:

– А я и есть менеджер… – промямлил он.

– Похож, – улыбнулась я и отвернулась к окну.

В голову лезли всякие не слишком радостные мысли. То, что Григорич водит меня за нос, понятно как божий день. Да и на диктофон мне записывать нечего. Если только подготовить чистосердечное признание и подложить его Григоричу. Мол, я, такая-то и такая-то, чистосердечно признаюсь, что убила твоего приемного сына Толика, мерзкого, противного ублюдка, о смерти которого никто, кроме тебя, не жалеет. В убийстве совершенно не раскаиваюсь и, если бы такая ситуация повторилась, не раздумывая ни минуты, поступила бы точно так же. Сначала я выстрелила ему в пах, а затем в голову. Проституткой я никогда не была и не буду. И впредь, если кто-нибудь из твоих братков захочет склонить меня к проституции, буду стрелять всех без разбору. В конце концов, у меня есть чувство собственного достоинства, невзирая на полное отсутствие денег.

Господи, о чем я только думаю! Ведь у меня даже нет оружия. Тот пистолет, при помощи которого я смогла отправить Толика в далекое путешествие, забрал себе мой спаситель. Может, оно и к лучшему. Если бы полиция нашла пистолет на месте преступления, то я бы точно влипла. На пистолете нашли бы мои отпечатки пальцев.

– Приехали, – вернул меня к действительности лысый.

Я вздрогнула и посмотрела в окно.

– Вот ресторан, в котором будет обедать нужный тебе объект. Фотографию ты видела?

– Видела.

– Запомнила?

– Вроде бы да.

– Его зовут Марат. Повтори.

– Его зовут Марат.

– Теперь слушай дальше. Напротив ресторана гостиница. Поверни голову в другую сторону.

Я повернула голову и увидела красивое здание, чем-то похожее на египетскую пирамиду. Яркое полуденное солнце отражалось в стеклах, и казалось, что сделано оно из хрусталя. Прямо заглядение, умеют же японцы строить!

– Впечатляет, – улыбнулась я.

– Да, красиво. Это особое витражное стекло. Но есть здания и поинтереснее. Например, целый городок изо льда.

– Как это? И что, лед не тает?

– Представь себе. Даже в самую жаркую погоду. Ты же в Японии, а японцы давно уже обошли нас по уровню техники. Японские умельцы могут строить здания даже из песка.

– Нашим бы у них поучиться…

– Не научатся.

– Почему? – Мне вдруг стало обидно за родную державу.

– Потому что тут дома строят для людей. А у нас неизвестно для кого. В нашей стране хозяева жизни строят для себя дворцы, а простые люди живут в гнилых пятиэтажках. Японцы предложили нам свои услуги по очистке побережья Тихого океана: хотели сделать там чудесные пляжи, которые сейчас находятся в скотском состоянии и не пригодны для отдыха. Заметь – бесплатно. Наши отказали.

– Почему? – опешила я.

– Потому что японцы поставили одно условие. Все, что они найдут в прибрежной полосе, заберут себе.

– Ну и пусть забирают. Все равно сгниет.

– Это мы так думаем, а наши доморощенные умники решили по-другому. Они побоялись, что японцы найдут там что-нибудь ценное и станут еще богаче. Называется – ни себе ни людям.

– Но это же несправедливо!

– В этой жизни и в государстве, где нам «посчастливилось» родиться, много несправедливости. Когда выполнишь задание, я покатаю тебя по Токио и покажу много интересного. Проведу, так сказать, экскурсию.

– В принципе ты прав. Я и в самом деле, кроме этой беззвездочной гостиницы и дешевого кабаре, ничего не видела.

– Оно и верно. Ты же сюда приехала не по туристической путевке спускать накопленные баксы, а на заработки. И чего ты взвинченная такая? Смотри, не клюнет на тебя Марат!

– Ничего, – злобно отозвалась я. – Незачем нам с тобой на отвлеченные темы беседовать. Давай выкладывай дальше, что еще я должна сделать?

– В этой гостинице для тебя забронирован номер.

– Для меня?

– Для тебя.

– А зачем?

– На случай того, если Марат договорится с тобой встретиться позже или на следующий день. Ты же не будешь торчать на улице, а поживешь пока в этом отеле. Номер люкс. На двоих.

– А второй – это кто?

– Якобы твой муж, который срочно вылетел в Пусан. Улавливаешь?

– Улавливаю. Только как же я поселюсь в гостинице, если у меня документов нет?

– Держи. Это карточка гостя.

Лысый протянул мне пластиковую карточку, на которой была наклеена моя фотография. Номер был забронирован ровно на одну неделю. Я растерянно улыбнулась:

– А где вы взяли фотографию? Что-то я не припомню, чтобы меня фотографировали.

– С паспорта пересняли, – усмехнувшись, объяснил лысый.

– Понятно, как же я сразу не догадалась.

Сунув карточку в сумочку, я постаралась не показать виду, что обрадовалась. Карточка гостя тоже документ. По крайней мере, на ней есть мои фотография и данные. И еще одна приятная новость – неделю у меня будет крыша над головой, и не просто крыша, а шикарный номер люкс.

– Ресторан на противоположной стороне напротив гостиницы. Марат приезжает обедать ровно в двенадцать. Значит, тебе надо появиться где-то в пятнадцать минут первого. Ты должна прийти позже него, чтобы увидеть, за каким столиком он сидит, и сесть за соседний. Это ресторан русской кухни, так что ничего экзотического и японского в меню нет. Можешь смело заказывать. Сейчас половина двенадцатого. Через полчаса подъедет Марат. Мою машину он знает, поэтому я уезжаю. Нельзя допустить, чтобы он увидел нас вместе. Убить время можешь в соседнем магазине.

– Что-то он обедает в какое-то время не обеденное.

– Почему не обеденное?

– Рано больно! Даже в детских садах в половине первого обед начинается, а тут здоровый мужик – и в двенадцать часов обедает. Он, наверное, между завтраком и обедом не успевает проголодаться.

– А может, он и не завтракает, как я, например. Утром выпиваю чашку кофе, а в двенадцать уже хочу есть.

– Мне, между прочим, утром тоже налили чашечку с наперсток, и все. Вчера кормили-поили, а сегодня решили голодом уморить.

– От кофе портится цвет лица и кожа быстро стареет. Для женщин кофе вреден.

– Ерунда, я пью кофе литрами и прекрасно выгляжу. Это все отговорки. Я вообще не представляю, как можно жить без кофе. – Я строго взглянула на лысого: – Ну что, я пошла?

– Иди. Запомни: как придешь в гостиницу, так сразу выходи на связь. Без глупостей…

– Можешь не продолжать, – перебила я его. – Я все это уже слышала тысячу раз. Каждый мой шаг контролируется. Короче, я в руках мафии.

– Да не мафии, – растерянно произнес лысый, – а нашей фирмы…

– Ладно, не прибедняйся, «российский менеджер», – усмехнулась я и вышла из машины.

– Будь внимательна.

– Не волнуйся, лучше за собой последи.

Махнув рукой на прощание, я пошла по тротуару, стуча каблучками. Лысый проводил меня тяжелым взглядом, потом резко надавил на газ и уехал. В моем распоряжении оставалось полчаса. Бродить по супермаркету не хотелось. Раздражала назойливость продавщиц-японок, которые так и норовили натянуть на меня что-нибудь из дорогой одежды. За такие штучки в нашем магазине я бы уже давным-давно накатала кляузу в жалобную книгу или нажаловалась директору.

– Послушай, отцепись ты ради всего святого, – попросила я тоненькую продавщицу, старательно пытавшуюся впарить мне юбку долларов эдак за пятьсот.

Продавщица удивленно пожала плечами и прощебетала что-то по-японски.

– Ты, наверное, говоришь, что я неблагодарная? Но я же не виновата, что ты бегаешь за мной по всему магазину. Даже не представляешь, как ты меня задолбала!

Продавщица вновь пожала плечами и забрала свою юбку, сделав при этом обиженное лицо.

Я посмотрела на часы – пора. Ровно десять минут первого. Медленно приближаясь к ресторану, я смотрела по сторонам. Мне казалось, что кто-то пристально наблюдает за каждым моим шагом. Я спиной чувствовала чей-то взгляд. Может, это просто больное воображение, а скорее всего, нервы. Я постаралась взять себя в руки и, поправив шляпку, поднялась по ступенькам, ведущим в ресторан. Увидев меня, швейцар приветливо улыбнулся и открыл дверь. Я зашла в холл. Часы показывали двадцать минут первого. Марат должен быть на месте. Пройдя в зал, я встала у входа и осмотрелась. Так как ресторан назывался «Русская кухня», весь обслуживающий персонал здесь говорил по-русски. Интерьер был соответствующий.

Кругом золотистая хохлома. Красные кружевные скатерти на столах, графинчики с русской водкой. Официанты преимущественно мужчины, одетые в сатиновые косоворотки и просторные штаны, заправленные в сапоги. Просто сельские гармонисты! Но все же от знакомого убранства мне стало спокойнее. Я улыбнулась и принялась высматривать Марата. Найти его оказалась довольно трудно, так как столиков было очень много и почти все заняты. Через пару минут ко мне подошел пожилой метрдотель и приветливо сказал:

– Приношу свои извинения, что заставил ждать и оставил вас без внимания. Вы хотите пообедать?

– Да, конечно.

– Пройдемте, я посажу вас за столик.

– Можно, я выберу столик сама?

– Да, пожалуйста, – улыбнулся он. – Какой столик вам нравится больше всего?

Я скользила глазами по залу, пытаясь отыскать Марата. Но, кажется, его здесь не было. Метрдотель учтиво кашлянул, но я не отреагировала на его нетерпение.

– Так я слушаю вас, – наконец не выдержал он.

– Благодарю. Я сама определюсь.

Метрдотель смутился:

– У нас везде удобно. Все столики одинаковые…

Я прервала его строгим взглядом:

– Вы свободны.

Метрдотель немедленно удалился. Я еще раз обвела глазами зал, но так и не нашла Марата. Значит, он не приехал. Но почему? Что же мне теперь делать? Пока я раздумывала, двери распахнулись, и на пороге появился Марат. Узнала я его сразу. Точно такой, как на фотографии. Одет в шикарный костюм, на руке золотые часы. Шикарный хлопец! Марат прошел совсем рядом от меня и сел за столик в центре зала. Не долго думая, я пошла следом и села за соседний пустующий столик. Пока Марат просматривал меню, ко мне подошел метрдотель.

– Ну что, выбрали походящее местечко?

– Как видите.

– Столик как столик, ничего особенного. Не лучше и не хуже других.

– Это вас не касается, – разозлилась я. – Считайте, что вам не повезло. Я не только в столиках, но и в еде такая же привередливая.

Метрдотель пожал плечами и протянул мне меню.

Я положила меню на стол.

– Принесите мне что-нибудь на свое усмотрение.

– Простите, мадам, – сказал он. – Сейчас я приглашу официанта, и он примет заказ.

Через минуту к столику подошел молоденький официант лет примерно двадцати.

– Принеси мне что-нибудь на свой вкус, – сказала я.

– Как это? – удивился он.

– То, что тебе нравится.

– Да мне тут уже ничего не нравится. Я как в этом ресторане работать начал, так на еду смотреть не могу. До тошноты доходит. Здесь хозяин строгий, воровать не разрешает. Сумки проверяет, пост контроля завел. Так как носить нельзя, каждый старается в себя побольше напихать. Первое время объедался, как мог, а сейчас уже охота прошла. Хоть из автомата стреляй – есть не буду…