Сердце некроманта

Глава 26

— Пригнись!

Я подчинилась прежде, чем успела подумать. Над головой пронеслось что-то жуткое, от одной ауры у меня волосы на затылке встали дыбом.

Дитрих вцепился в мое запястье так сильно, что я едва не вскрикнула.

— Наконец-то я тебя нашел!

Он притянул меня к себе не дав опомниться, прижал, заставив ткнуться лицом в грудь.

— Эви, сердце мое, любовь моя, — лихорадочно шептал он. Отодвинулся, по-прежнему держа за плечи, вгляделся, будто желая убедиться, что я не ранена. — Как же я испугался!

Спохватившись, я оттолкнула его — со всей силы. Он даже не пошатнулся, и я потянулась к магии, чтобы добавить. Отчетливо понимая, что голыми руками я с ним не справлюсь.

Но Дитрих выпустил меня тут же, отступил, заглядывая мне в лицо.

— Эвелина?..

— Не подходи!

Он посмотрел на меня, озадаченно наклонив голову.

— Что случилось?

— Пока я не удостоверюсь, что ты не демон — не подходи!

— Вот в чем дело… — Он вдруг улыбнулся так светло и радостно, что я лишилась дара речи. — Я всегда знал, что ты сильная, Эви. И я люблю тебя.

Он качнулся было ко мне, но остановился, не сделав ни шага.

«Люблю тебя… "

На глаза навернулись слезы.

— Это слишком, — выдохнула я. — Слишком даже для демона.

— Но… — На его лице промелькнула растерянность. — Эви, я не…

Дитрих осекся, покачал головой.

— Что проку в словах. Но можно ведь убедиться. Проверь, не демон ли я, и успокойся.

Я отошла еще на шаг, поняв, о чем он.

— Но экзорцизм…

Я помнила, что творилось с Дитрихом после этого заклинания. И не хотела бы снова это увидеть.

Он пожал плечами.

— Будет неприятно. Перетерплю. Я бы на твоем месте тоже не поверил на слово. Не сейчас, когда демон едва не выпотрошил твой разум.

Я потянулась к магии, но оборвала заклинание на середине.

Он отступил, как только я оттолкнула его, и больше меня не коснулся.

Я всхлипнула и бросилась в объятья Дитриха.

Он баюкал меня, как маленькую, шепча те нежные глупости, которые теряют смысл при повторении. Когда меня перестало трясти, коснулся губами моих волос.

— Не буду спрашивать, чем он пытался тебя соблазнить.

Я залилась краской, радуясь, что он не видит моего лица.

— Но если демон явился тебе в моем обличии — значит, я небезразличен тебе.

Я подняла голову.

— Это правда. Я люблю тебя.

Дитрих улыбнулся — так же светло и легко, как минуту назад. Отвел с моего лица прядь.

— Выйдешь за меня?

Я хватанула ртом воздух, пытаясь сообразить, не ослышалась ли.

— Не прямо сейчас, конечно. — Он снова улыбнулся, кажется, теперь наслаждаясь моей растерянностью. — В этой межреальности не найдешь ни одного приличного жреца. Кто бы мог подумать, что я стану сожалеть об этом.

— Ты… серьезно?

— Я совершенно серьезен, Эвелина. — Улыбка исчезла с его лица. — И я понимаю, что изгой — не лучшая партия для принцессы, и…

— Замолчи! Если обряд не навредит тебе…

— Не навредит. Это значит «да»?

— Да. Но…

— Никаких «но». — Он заткнул мне рот поцелуем. Выдохнул, оторвавшись. — Вот теперь я особенно сильно хочу убраться отсюда.

— Значит, уби…

Я не договорила, услышав знакомый вой.

— Да когда же эти твари закончатся! — не выдержала я, забыв, что знала ответ.

— Кажется, никогда. — Дитрих притянул меня за талию. — Придется тебе снова поделиться силой.

Я обняла его, освобождая свою магию. Не удержавшись, коснулась губами груди в вырезе ворота.

— У меня хватит силы на двоих, потому что теперь я очень хочу жить. И я не отпущу тебя. Никогда.

— Я знаю, Эви, — проговорил он. Потерся подбородком о мою макушку, одновременно начиная выплетать заклинания. — Я знаю.

Снова взвихрилась магия, и на какое-то время я оглохла и ослепла, оказавшись в центре стихии.

— Но это никуда не годится, — проворчал Дитрих, когда и с этой стаей было покончено. — Силы здесь, конечно, вдоволь, знай себе черпай…

— Но рано или поздно исчерпаешь себя, — сказала я, передергиваясь от воспоминания.

После чего демоны разорвут на части. Или еще один попытается завладеть телом, изгнав из него разум. Меня снова передернуло при мысли об этом. Что еще демон может подкинуть мне? И смогу ли я отличить обманку от правды?

«Он исполнит то, чего ты больше всего желаешь», — сказал когда-то Дитрих.

Неужели моим самым сокровенным желанием было оказаться у него… Нет, это даже «в постели» назвать нельзя. Чтобы он овладел мной — грубо, не считаясь с моими чувствами?

Нет. Я любила Дитриха и желала его — насколько я могла судить о плотском желании. Но похоже, тот, кто едва не заполучил мое тело, начал со страха.

«Все отвернутся от тебя», — вспомнилось мне услышанное от моего призрачного двойника.

Даже если так. У меня останусь я сама.

Но почему-то именно сейчас я была уверена в том, что «все» не отвернутся никогда. У меня есть брат, который пытался меня спасти. У меня будут друзья. Когда-нибудь родятся дети.

И Дитрих… «Никогда», наверное, слишком громкое слово, если речь идет о двоих. Но это он предложил мне стать его женой. Он, а не демон — сейчас я даже не понимала, как могла перепутать его настоящего с обманкой.

И я не возьму назад свое согласие, даже если мы не найдем жреца. А Роналд пусть говорит, что хочет.

— Исчерпаться — полбеды, — проворчал Дитрих, прерывая ход моих мыслей. — У меня есть нож, и я не подпущу к нам ни одну тварь. Но я не успеваю сосредоточиться, чтобы собрать портал. Вот смотри, еще одна. — Он указал взглядом на очередную стаю, что закружилась над нашими головами, готовясь обрушиться.

— Когда-нибудь они кончатся. — Я взяла его за руку, переплетая пальцы. — Кончатся раньше, чем истощимся мы.

Больше я не буду отворачиваться, пряча лицо у него на груди. Да, я могла помочь ему лишь щитом, экзорцизмом и простейшим огнем, но лучше такая помощь, чем вообще никакой.

Ну и моя сила, конечно, которая снова переполняла меня.

Дитрих улыбнулся, и стало ясно: он понял, что мои слова были сказаны лишь для того, чтобы приободрить нас обоих. А еще — потому, что мы оба не сдадимся.

Он вскинул наши сплетенные руки, сорвалось заклинание — я не узнала его. Понеслось к стае — но демоны, кажется, умели учиться на чужих ошибках. Они прянули в стороны, пропуская сгусток магии, тот канул в небо.

Дитрих ругнулся.

— Здесь полно силы, ты сам сказал, — проговорила я, собирая вокруг нас щиты в дополнение к тем, что уже выставил некромант.

— Да. — Он бросил в демонов еще одно незнакомое мне заклинание, и я злорадно завопила, когда часть тварей расплющилась, будто влетев в невидимую стену, и посыпалась градом.

А потом рухнуло небо.

Загрохотало так, что земля затряслась под ногами, и острые осколки огромного зеркала устремились вниз чудовищными копьями. Дитрих опомнился первым, пригнул меня к земле, обнял сверху, закрывая собой.

— Купол! — вскрикнула я, пытаясь распрямиться. Надо выстроить его как совсем недавно, в таверне.

— Не рыпайся! — рявкнул Дитрих. — Два щита, и я пустил стену навстречу. Но…

Но когда рушится мир, даже сильной человеческой магии может не хватить.

Как недостаточно будет человеческого тела — пусть и столь сильного и тренированного, как у Дитриха, чтобы защитить меня от осколков, даже если бы я согласилась на спасение такой ценой. Это небесное стекло проткнет нас обоих.

Над головой опять зазвенело, совсем рядом, я съежилась от страха.

— Стене конец! — воскликнул Дитрих.

Я молча послала ему часть силы, ощутив, как он собирает еще одно заклинание.

А потом стало тихо.

— Все? — выдохнула я, и собственный шепот оглушил меня.

— Все. — Уже в полный голос произнес Дитрих. Разогнулся, оглядываясь. Я распрямилась рядом с ним и не смогла выговорить даже ругательства.

Небо заливала густая синева. Горизонт заслонила огромная гора, снега на ее вершине сияли ярким солнцем. И к этой горе устремились стаи демонов, одна за другой исчезая в слепящем свете.

— Это был не разрыв, — медленно произнес Дитрих. — Это был зеркальный щит. Щит, отгораживавший престол богов. И какое-то из наших заклинаний, наша общая сила разбила его.

Я опять ошалело заозиралась. Выжженная дожелта степь налилась зеленью, покрылась яркими головками тюльпанов. Озаренная светом гора оторвалась от горизонта, воспарила настоящим небесным престолом. Но по-прежнему к ней устремлялись демоны, один за другим. На миг мне почудилось, что перед тем, как исчезнуть в сиянии, они теряли свой тошнотворный облик, превращаясь в обнаженные человеческие фигуры — мужские и женские. Я зажмурилась, а когда открыла глаза, там, наверху, остался лишь свет.

— Щит. — В голосе Дитриха промелькнуло благоговение. — Отгородивший престолы богов от тех, кто посмел покуситься на них.

На какое-то время я лишилась дара речи.

— Гервин и Ютта? — спросила я, когда снова стала способна соображать. — Это от них отгородились боги? Но если мы смогли разбить его, что помешало им?

Дитрих пожал плечами.

— Кто знает? Может быть, она, поняв наконец, чего он на самом деле добивается, отказалась ему помогать. Может быть, межреальность разлучила их, как нас с тобой, но они не смогли найти друг друга.

— Может быть, демоны…

— Это не демоны. — покачал головой Дитрих, и я впервые увидела на его лице что-то вроде суеверного ужаса. Обернулась вслед за его взглядом, потянулась к магии, но Дитрих схватил меня за плечо.

— Нет!

Я послушалась. Нащупала его ладонь, вцепилась в нее, ожидая, что сейчас меня накроет волна ужаса и отвращения, а потом все же придется сражаться. Но стая расступилась, обтекая нас, и до меня донеслось — если подобное слово вообще применимо к эмоции — какое-то подобие благодарности.

Или мне так показалось. Но ни одна тварь не коснулась нас и не попыталась напасть.

Я обернулась вслед стае, уносящейся к сияющей горе, и опять увидела, как расплываются чудовищные черты, и демоны обращаются человеческими фигурами.

Теперь и у меня по хребту пробежал холод от осознания.

— Души, — выдохнула я. — Души, которые не могли обрести покой, отрезанные от обители богов. Двести лет.

— Может, и больше. Кто знает, как течет здесь время? Как оно ощущается?

Двести лет. Кто угодно озвереет. Вот, значит, почему демоны всеми правдами и неправдами старались обрести тела.

Дитрих снова посмотрел на небесную гору.

— Думаю, больше демоны нашему миру не страшны.