Сердце Пустыни

Глава первая — «Я Король пустыни и только мне одному известно, где ее сердце»

Король асуров стоял на вершине Башни Печали своего дворца и осматривал безбрежные земли пустыни, которая омывала его золотой дворец. Он смотрел с этой башни на пустыню уже много лет, наблюдая ее не изменчивость.

— Почему пустыня? Почему я все время наблюдал пески… и за всю свою долгую жизнь ни разу не задался вопросом, а зачем я именно здесь? Именно сейчас? Что думаешь, Хисаши?

За Королем всегда следовал его главный помощник и идейный вдохновитель. Хисаши — так его звали, и он не был так прост, как могло бы показаться на первый взгляд.

— Потому, что вы единственный кому под силу совладать с этой пустыней, разве нет? Ваше Величество, почему вы все время думаете об этом? Будто след прошлого в вашем сознании настолько ярок, что вы не о чем другом и думать не хотите?

— Я хочу величия, Хисаши. Хочу величия и бессмертия среди всех Богов, я почти достиг этого при жизни. Однако очень сильно ошибся и сейчас… не имею на это права.

— По-моему вы слишком сильно загружаете себя мыслями о прошлом и будущем. Вам пора отправиться на войну, на границах Аиэшфера и Истолы не спокойно. Распорядиться о подготовке к походу?

Салидин Рэдгрейв снова впал в уныние и с тоской смотрел на песчаные барханы. Хисаши подумал о том, что когда-то давно Салидин потерял в этой бескрайней пустыне нечто важное. Что-то важное для него… свое сердце, и теперь, сколько бы он не пытался его отыскать, все попытки бесполезны.

— Конечно, распорядись о подготовке к походу. Отправимся не позднее завтрашней ночи. Пока не началась буря, доберемся до оазиса Химеры.

— Оазис Химеры? Вы намерены вывести основные силы на южную границу? Я чего-то не знаю, но активность духов Истолы там меньше всего, основной удар следовало бы нанести с запада.

Хисаши, лучше всего знавший Салидина, уловил в его взгляде холод и отстраненность, а также печаль.

— Я знаю это, Хисаши. Знаю. Я надеюсь кое-кого повстречать, если мы пройдем вдоль южной границы…того, кто мне дорог.

— Как пожелаете.

Весь мир асуров возник по желанию Салидина, все в этом мире было задумано ровно так как он предполагал, пустыня никогда не должна была вызывать у него подобных чувств. Так…

— Почему же… почему же… — оставшись наедине со своими мыслями, Салидину последнее время казалось, что пустыня его поглощает. Его же собственная пустыня. Он предпочел не возводить внутри мира асуров никаких дворцов и шикарных городов, кроме столицы Эшфера и его дворца. Предпочел оставить кругом только мелкие оазисы, миру войны города не нужны, все они бесследно бы исчезли в бесконечном круговороте войны и смерти. А песок скрывал все, в зыбучем песке исчезали армии погибающие в постоянных войнах асуров. Исчезали ложные дворцы и их правители, все это Салидин уже видел. Видел собственными глазами. Он не был тем, у кого не было прошлого. Оно у него было и иногда тянуло на дно. Но в большинстве моментов Салидин все же четко ощущал время и его собственное место во Вселенной. Салидин стремился к тому, чтобы все вокруг было четко упорядочено и стремилось к своему месту во Вселенной.

— Почему же? — ветры песков раскатами накатывали на Башню Печали, никто не должен был увидеть своего Короля слабым.

— Потому, что ты предатель… — зазвучал сознательный канал связи в голове у Короля асуров.

— У каждого предателя есть шанс искупить свою вину!

— Но только не у тебя. Ты предал меня однажды. Предашь и снова. И снова, таково будущее. Тебе стоит решить примешь ты его таким или попытаешься изменить? Попытаешься изменить и мир вокруг изменится… хочешь совет, Салидин?

— Какой совет мне может дать тот, кто навеки обречен спать?

— Ха-ха, а ты по-прежнему так же заносчив и так же высокомерен, каким я привыкла тебя знать в прошлом… правда сейчас ты не достоин своего прежнего имени, так что носи названное имя Королевы Рэдгрейв, что позволила тебе стать Королем. Так вот тебе мой совет, Салидин… беги… пока я еще сплю… беги так далеко, как только сможешь убежать… в самый удаленный, в самый холодный, в самый недоступный и невообразимый мир, под бочок к тому, кто еще сможет продлить твою жалкую жизнь… к Эвергрину… беги, Салидин… потому, что когда я проснусь… то добравшись до тебя, мой гнев обрушится на тебя и твою пустыню… я уничтожу тебя, Салидин…

Салидин отвернулся и зашагал по золотой стене прочь от Башни Печали. Он был полон решимости стать истинным Королем, Королем среди всех Богов… таким же, каким был когда-то, и для этого оставалось лишь отыскать его — Сердце Пустыни.

Салидин сидел в тронном зале Эшфера, по сравнению с залом для приемов трон в этом зале был маленьким, и вообще сам по себе зал был построен для приема скорее генералов и советников Короля, а для приема всех остальных лиц и делегаций построили отдельный мраморно-золотой колонный зал приемов и торжеств. А здесь в своем зале, который с двух сторон не имел стен и выходил верандами на огромный цветущий сад во внутреннем дворе, Салидин чувствовал себя в одиночестве и покое. Над голубовато-золотистым троном с изображениями львов и орлов над самой головой Короля в воздухе висел его меч, серебристый с удлиненным лезвием и с белым отливом. Салидин долго пытался найти объяснение, почему Дамокл предпочитал застывать именно в таком положении, видимо демонстрируя свое превосходство всякому кто сидел на этом троне, таким образом.

— Киран! Ты чего там притих?! Входи, давай! Где кстати Хисаши? Он вас предупредил?

За дворцовыми воротами, ведущими из сада на лестницу прямо в тронный зал со второго этажа, виднелась чья-то огромная тень. Салидин очень любил наблюдать за садом и всем, что в нем происходило.

Через несколько минут шум на внутренней винтовой лестнице возвестил о том, что в своих сияющих латных доспехах поднялся генерал южно-восточной армии асуров Киран. На поле битвы он был суров и не возмутим, иногда его кровожадность доходила до предела и его считали чуть ли не сильнейшим после самого Короля, однако большинство из всего выше сказанного всего лишь домыслы да сплетни. Киран был просто хорошим солдатом и великолепным генералом.

— Ты занят, Салидин?

— Нет, я размышлял над тем, что вновь иду на поводу у Хисаши. Для Короля это весьма по-детски, все время полагаться на своих советников. Как ты думаешь, Киран?

— Думаю, что война это здорово! Как бы сказать, да ты и сам это знаешь, для нас затяжное спокойствие подобно буре в океане, она рискует перерасти в шторм. Асуры должны воевать. Куда мы отправимся, вот только, что меня волнует?

— К западным вратам мира Истолы, мне кажется сейчас этот регион, как никогда наводнили эти кровожадные духи.

— То есть мы идем на запад через юг? Более сложного пути и представить себе сложно. Ты опять одержим поисками Сердца Пустыни? Салидин, а что если это всего лишь миф?

— Это не миф, это надежда на спасение. Я знаю это. Я точно знаю, Киран. Когда-то… давно сама Эа сказала мне об этом. И сейчас я должен его найти.

— Чтобы подтвердить, что ты самый величайший из Королей? Мы и так это знаем.

Салидин вдруг как-то снова приуныл, нет дело не в этом, дело в ней…

— Боюсь, Киран… а что если я сам этого не знаю? Что если я прежде всего хочу себе доказать, что я величайший Король Вселенной и мое призвание не только следить за этим бесконечно изменяющимся карнавалом песка и солнца, а что-то еще… что-то более великое, на что способен только я один. Не хочется думать, что мой удел вечность сидеть в этих песках и охранять покой мудрой божественности Магрогориана.

— Почему мы вообще находимся с ним в союзе? Это же глупость. У него нет армии, а он полагает, что твоя принадлежит ему? Не пора ли уже спустить его с небес на землю.

Салидин задумчиво оглядел огромный фонтан с воительницами Тэранны посреди сада.

— Я думаю, что лучше всего за меня это сделает кто-то другой. Моя армия принадлежит мне, как и все асуры. Так, что Магрогориан может и дальше витать в облаках, толку от этого в грядущей войне Хранителей не будет никакого. Мы либо объединимся против Хранителей Хаоса и умрем героически вместе, либо погибнем поодиночке.

— Ладно, Салидин, все равно решение принимать тебе. Мы твои генералы и примем любое решение.

— Мы отправляемся в пустыню.

— Кто останется в городе помимо Хисаши?

— Гослер останется вместо меня командовать западным фронтом войск здесь в пределах Эшфера. А Синджэ и ты отправитесь со мной.

Киран почесал затылок и угрюмо уставился на своего Короля.

— Салидин, не погрязни в своих попытках в одиночку победить то, что тебе не под силу.

— Киран, иди… готовь войска к походу.

И генерал ушел, Салидин остался в одиночестве, Хисаши пару раз приходил, чтобы согласовать план действий и распоряжений на время военного похода. А Салидин не мог каждый раз не погружаться в свои воспоминания. Их было много. Воспоминания двух ушедших Вселенных были в нем, и воспоминания прошлой жизни уже в этой Вселенной, все они были такими яркими и пронзительными и вызывали бурю эмоций, что Салидин с трудом сдерживал их каждый раз. Несомненно, даже сейчас, будучи Королем асуров, он прекрасно понимал, каковы были масштабы Вселенских проблем и задач, он понимал это лучше чем кто-либо и знал ответы на многие вопросы лучше, чем весь пантеон Богов вместе взятых. Но он, в отличие от Магрогориана, был весьма и весьма стеснен в своих действиях. Магрогориан не верил в существование драконов, Салидин делал вид, что не верит. Салидин с равной долей скептицизма подыгрывал Магрогориану, но на самом деле сам Салидин прекрасно осознавал, кто такие драконы, кто такой Золотой Король, потому что оба они были связаны одним прошлым. И Салидин в отличие от Магрогориана не страдал паническим страхом в отношении Эльребы, ему прекрасно были известны и ее намерения, и ее скажем так весьма переменчивый характер. Это было их прошлое — Эльребы, Салидина и Эвергрина, еще со времен первой Вселенной. Двое последних предали однажды первую. Эта история прошлого. История, которая возможно и дала начало разрушительному желанию Эльребы, которое так трагично оборвало развитие двух предыдущих Вселенных. Но в конечном итоге Салидин был не похож на Магрогориана еще и тем, что в отличие от Магрогориана он не боялся бросить вызов Королю Драконов, он даже хотел этого, желал стать одним единственным Золотым Королем, чтобы так называли только его. Он всегда хотел заполучить эту армию себе. Он никогда не скрывал своих корыстных желаний в отношении Эльребы и ее армии, желании подчинить ее себе. Однако Салидин прекрасно соотносил все за и против. Четко понимая, что не имея никакого козыря, кроме как собственной силы и армии асуров, против Короля Драконов и ее армии ему не выстоять. А еще Салидин прекрасно знал, что Эльреба так любит своих драконов, что не пошлет их в битву просто так, для этого у нее в наличии имеется две другие армии, которые по мощи может и уступают первой, но одна абсолютно бессмертная, а вторая практически бесконечная. Так, что как ни крути, армия асуров составит конкуренцию разве, что мертвой армии Кирита, либо армии теней Дэливирина. Конечно, если бы Салидин был уверен в Эвергрине и их союзе, то никаких проблем бы не было. Все уравновешивалось бы армией ледяных великанов. Но Салидин понимал, Ледяной Король не менее честолюбив и жаден до власти, чем он сам, так что надеяться на этот союз глупо и бессмысленно. По одиночке они все слабы, вместе да сильны и могут противостоять армиям которыми владеет владыка Драконов, но все же главный вопрос в итоге… не кто выиграет в этой войне… какая из армий победит совершенно не важно. Важно, кто в итоге выйдет победителем, как Король. Ведь это даст право на абсолютную власть во Вселенной и откроет доступ к невероятным возможностям.

— Забавно, сражаться вместе мы не можем… если подумать, трое из Великих Королей представляют сторону Созидания и лишь одна Эльреба находится на стороне Хаоса. Нас трое и мы не можем сражаться вместе, а она одна, но все Хранители Хаоса всегда были объединены, и между ними никогда не было конфликта, они всегда сражались на ее стороне. Как же быть…

— Вы все выбрали меня врагом… и не сможете никогда договориться между собой, перегрызетесь, словно пауки, запертые в банке без воздуха. Король Богов, Король Асуров и Ледяной Король… беги, Салидин, беги… — вновь и вновь он слышал ее слова, канал их связи был всегда открыт.

— Я Король Асуров и тебе меня не запугать, Лилианна.

— Зовешь меня по имени… может и мне звать тебя твоим настоящим именем? Забыл, что я уже не твоя Лилианна? Забыл, что предал меня? Забыл… великий некогда… герой… я бы признала тебя равным себе, если бы не твое безмерное тщеславие и гордыня… Гильгамеш…

Они были знакомы так давно, что даже представить себе это время Салидину иногда было сложно. Два Короля.

— По сути, скоро мы окажемся в ситуации, когда воевать между собой будем не только мы вдвоем… все четыре Короля окажутся на вселенской арене, и трое из них сражаться будут против тебя, как ты к этому относишься, Король Драконов? А у нас же есть еще и пятый Король… Белого Города, но, по-моему, он выжил из ума, так что полагаться на него нет смысла.

Лилианна промолчала, он знал, что она слышит его мысли, в отличие от него, она могла слышать его мысли практически постоянно и в зависимости от настроения говорить с ним.

Ночи в пустыни были темными и звездными. Столько звезд освещало черное небо Эшфера, что их было и не счесть. Мир Эшфера — это мир пустыни, он не был лишен жизни, но он был на грани этого. Его постоянно терзали бесконечные войны одних полководцев асуров с другими. Нельзя было забывать и о том, что Эшфер граничил с двумя не самыми дружественными мирами. Северная граница была еще хоть как-то спокойна, там проходила естественная грань мира Эшфера с миром Эдо и цепью его пограничных крепостей замка Эльсшферы, принадлежавшего знатному роду Асудзима. А вот на юге, западе и востоке Эшфер граничил с кровожадными и бесконтрольными измерениями. Запад и Восток объединял фронт армии Салидина, которая боролась с духами Истолы и Претами. А юг естественно представлял собой кровавую пустыню — Аиэшфер, где каждый день умирали тысячи… кровавое солнце, кровавый песок… Салидин знал об этой пустыне очень много, потому что пришел он в этот мир именно оттуда. Он был рожден после смерти в мире людей именно там, рожден Богом, сильнейшим асуром, его родила кровь… кровь… поверженных и убитых в пустыне духов и чудовищ, асуров и других тварей, появлявшихся на этих кровавых берегах пустыни вечности.

В массивные, золотые, тяжелые двери постучали. Салидин выкрикнул что-то невнятное, на пороге возник спокойный Хисаши, одетый в свой фрак-ласточку. Хисаши и Салидин встретились когда Салидин еще не был Королем асуров, а Хисаши был рожден у оазисов на севере Эшфера, наверное, поэтому там было множество асуров, имена которых были из мира Эдо. Граница там была очень тонкой. Однако с момента их встречи, последующих приключений, и дальнейшей жизни, Хисаши был и оставался единственным по-настоящему преданным вассалом Салидина и может быть другом.

— А, Хисаши, это ты… — Салидин зевнул, забравшись с ногами на собственный золотой трон.

— Ваше Величество! Вы опять сидите на троне с ногами! Это же не культурно! — Хисаши поправил очки и отправился приводить Короля в порядок.

— Чего ты ругаешься опять?! У меня была тяжелая ночка.

— И чем это вы, с позволения узнать, занимались? — Хисаши злился на двойственность поведения Салидина, которая его самого очень забавляла.

— Общался с тем, кого когда-то очень сильно обидел… нет даже предал… ради собственной гордости, скажи… Хисаши, что бы ты сделал если бы обидел кого-то очень сильно и твоя гордость привела к страшной войне между тобой и этим кем-то… но ты ощущаешь, что это по-прежнему твоя вина…

Хисаши задумчиво поправил синюю ленточку, повязанную на шее поверх белой рубашки с высоким воротом. А затем стал причесывать Королю волосы, иногда Салидин вел себя совсем как ребенок. Потому что иногда его роль Короля тяготила его больше, чем кого-либо, и он хотел просто отдохнуть, почувствовать на мгновение, что он не Король и нет других Королей. И единственное о чем он мечтал в такие моменты вспомнить, как выглядит ее лицо.

— Ваше Величество, я бы извинился. Я бы сделал все ради того, чтобы этот кто-то простил меня, ведь иначе… я буду чувствовать, что поступил несправедливо, и это будет мешать мне жить дальше. Тем более, если наш конфликт привел к войне.

— Хисаши, у тебя всегда все так просто. Интересно, если бы я всегда жил так, то был бы Королем асуров?

— Почему вы тогда спрашиваете меня об этом, Ваше Величество?

— Потому, что тот, кого я обидел… нет, тот кого я предал, был другой Король, — Хисаши увидел в глазах у Салидина печаль.

— И после которого из предательств между вами началась война? — Хисаши точно знал о ком идет речь, но старался не причинять боль Салидину и лишний раз даже не упоминать об историях прошлого.

— Я не знаю, Хисаши. Я просто знаю, что сейчас исправить ничего уже нельзя. Если я не стану сильнее, она меня уничтожит. И будет иметь на это полное право. Я должен найти Сердце Пустыни, чтобы заполучить еще одну армию, иначе нам не выстоять против Короля Драконов.

— Его пробуждение все же неизбежно?

— Оно уже грядет… ладно, как там приготовления к походу? Синджэ с воительницами Тэрраны уже прибыла?

— Воительницы остановились в войсковых частях, и готовятся вместе с остальными воинами, а Синджэ с Кираном осматривают военные машины.

— Отлично, если ты не против, я схожу в мраморную усыпальницу.

— Конечно, навестите Королеву. А я подготовлю ваши походные доспехи.

Салидин спрыгнул с трона и отправился сквозь золотые павильоны дворца в мраморную усыпальницу, находящуюся на высоком островке в южной части дворца, наверх вели высокие ступени из белоснежного мрамора, а наверху стояли круглые колонны, поверх которых лежала массивная плита, все это сооружение напоминало открытый храм. Салидин поднялся по ступенькам, присвистывая и напевая какую-то давно забытую песню, иногда его беспечность спокойно граничила с твердой волей Короля, и проявлялись эти черты характера всегда под разным углом. Во дворце все привыкли к беспечному, неуклюжему Королю, который и шагу не мог ступить без своего помощника Хисаши, но Салидин превращался в тирана и завоевателя, как только брал в руки Дамокл, и практически каждый день доказывая, что он не зря носит свой титул сильнейшего. Однако сейчас, взобравшись на холм, Салидин вдохнул тёплый воздух, ветер дул из пустыни, он был горячим, но город был построен таким образом, что пустынные ветра, подходя к городу естественным образом охлаждались. Поэтому волосы Короля развивал теплый ветерок, Салидин улыбнулся, и встав прямо под мраморной плитой, между колоннами опустился на землю. Пологая часть островка была покрыта белой мраморной плиткой, в центре которой была стеклянная вставка. Салидин, сидел прямо перед этой стеклянной вставкой и смотрел вниз.

Там под стеклянной плитой, на глубине стоял постамент, на котором, закутанная в белый шелк, лежала песочная мумия — тело, состоящее из песка, лицо и руки, а на голове лежала золотая корона. Это и была Королева Эа Рэдгрейв.

— Эа, я отправляюсь искать Сердце Пустыни. Надеюсь, что если я наконец его отыщу, то и ты сможешь вновь стать живой. Эа, знаешь… Эльреба хочет меня убить. Думаю, ее желание вполне оправдано. Я заслужил ее гнев… но знаешь. Ты сделала меня Королем, я не имею права отступить. Я ведь…

— Салидин… она не очнется… всю свою силу Эа передала тебе, и превратилась в то, чем она была до сотворения этого мира… в песок…

Салидин обернулся, у колонны облокотившись, стояла воительница с темными волосами, заплетенными в толстую косу, внутри которой были вплетены рубины… ее легкие сияющие доспехи из адаманта, покрашенные золотой и синей краской отливали в лучах солнца… за спиной ветер развивал светло-серый, длинный, дорожный плащ, поверх которого в специальном крепеже висел огромный лук с золотыми концами, и колчан с энергетическими стрелами. На поясе у девушки крепились ножны с коротким мечом, по два или три кинжала крепились в специальных ремнях с обеих сторон под плащом.

— Синджэ! Привет. Хисаши сказал ты с Кираном.

— Мы закончили формирование всех боевых построений. Я пришла проверить, как ты тут… и обнаружила все в том же состоянии. Салидин, ты мой Король, но ты же и мой друг. И как друг, я прошу тебя, откажись от этой затеи. Эа превратилась в песок, она больше никогда не очнется…

Салидин Рэдгрейв переродился в мире асуров, не имея ни прошлого имени, ни желания его возвращать. В момент схождения звезд и близости человеческого мира к миру асуров бессмертная душа Гильгамеша проскользнула в другой мир, и он переродился в мире асуров, его родила пустыня. А точнее его рождению способствовала на тот момент Королева Асуров — Богиня Эа. Салидин не был Королем асуром с самого начала, но можно сказать, что мир асуров такой, какой он есть сейчас стал таким лишь благодаря тому, что Эа дала имя Салидину и сделала его Королем. Он был ей благодарен за многое, но вот любил ли он когда-нибудь Эа по-настоящему? Или любовь к Лилианне была настолько сильна, что Салидин любил Эа лишь как тень Лилианны, но если задуматься, ведь предательство по отношению к Лилианне не было связано с Эа. А Эа он предал тем, что так и не смог дать ей любви. Однако Эа не Лилианна. Это были две разных любви и двое разных по значимости для Салидина существ. Но если подумать, то и к Лилианне он не испытывал настолько сильных чувств, чтобы бросить ради нее идею стать Королем Вселенной.

Боевые машины асуров уже выдвинулись, Салидин ехал в авангарде в своем бело-золотистом летающем доспехе. Это была машина с экзоскелетом покрытая броней и превращенная в огромного робота, который изнутри контролировался пилотом. Эшфер оставался позади, а Салидин не переставал думать о Эа и Лилианне, последняя что-то очень долго молчала, поэтому Салидин специально навел свой разум на мысли об их прошлом. Он уже привык к канальному общению с ней, привык к ее постоянным комментариям и упрекам, и не слышать их было как-то странно.

— Скучаешь? Смотрю, ты занят воспоминаниями прошлого. Я тебе облегчу задачу, ты никогда не любил Лилианну Холлинджер и никогда не смог бы полюбить.

— Ты была в теле человека, но знала что ты такое на самом деле. Не ты ли в этом виновата?

— Какая глупость обвинить меня в том, что тебе было неизвестно и непонятно. Да я знала, кто такая. Но я была человеком, я поместила частицу сознания в тело Лилианны Холлинджер, но в конкретный момент времени я была ей, жила ее жизнью и эмоциями, поэтому нельзя упрекнуть меня во лжи или в том, что я сознательно утаивала от тебя факт того, что на самом деле я Король Драконов.

— Тогда, по-твоему, я тебя никогда не любил? Но ведь это было бы ложью. Ты была моим другом, и я любил тебя, как собственную дочь или младшую сестру. Ты была дорога мне.

— Нет не ложью… ты, может быть, и любил меня, но смотря, что называть любовью? Привязанность, которая не имеет ни формы, ни осязаемых воплощений? Не рассуждай о том, чего не знаешь… я не могу испытывать эмоции сама, поэтому, чтобы понять действия людей несколько раз вселялась в их тела, и поверь мне, жизнь Лилианны Холлинджер не была освещена светом твоей любви. Поэтому не рассуждай о том, о чем ничего не знаешь.

— Мы можем часами об этом говорить. Все равно правды не будет ни в твоих, ни в моих словах…

— Я не могу врать, Салидин, не забывай, я лишь анализирую полученный информационный материал и выдаю результат, так устроено мое сознание, я не подвержена влиянию эмоций, находясь во сне и бодрствуя в собственном теле. Салидин, лучше бы ты занялся укреплением собственного положения. Как только я очнусь, вашему хрупкому союзу с Магрогорианом придет конец. И он и ты и Эвергрин сполна заплатите за все, что вы натворили в мое отсутствие.

— Прежде, чем делать такие заявления тебе надо пробудиться. А с точки зрения мирового равновесия, сделать это сложновато. Поэтому ты можешь сколько угодно запугивать меня, но пока ты спишь, мы все свободно дышим.

— С чего ты взял, что я тебя запугиваю? У меня нет подобных намерений. А касательно моего пробуждения, не переживай, Салидин… кое-кто позаботится об этом. Салидин, почему ты до сих пор не рассказал Магрогориану о том, что мы общаемся, через мой сон? Ты его союзник, с твоей стороны это было бы логичным решением.

— Мы не союзники, Эльреба. Мы заключили временный договор, однако я не намерен поддерживать Магрогориана, если Площадь падет.

— А ну что ж, ответ достойный предателя. Удачи в поисках.

Салидин присвистнул. И проверил показания компьютеров внутри боевого доспеха.

— Фуххх… общаться с ней когда она была Лилианной Холлинджер гораздо легче, чем когда она Эльреба. Но она права, все это осталось в прошлом. Нужно думать о будущем. Нужно попытаться что-то изменить.

Территория пустыни Эшфер была поделена между воюющими генералами и главнокомандующими, которые объявляли себя таковыми, если им удавалось стать достаточно сильными. Чтобы выжить в Эшфере нужно было быть не только просто сильным, желательно было быть одаренным каким-либо магическим навыком, иметь сильное вооружение в зависимости от класса воина, и владеть каким никаким кругом союзников из числа побежденных воинов, чтобы с этим начать путешествовать по землям пустыни, нападать на оазисы, искать новое и более сильное оружие, а главное побеждать более опытных и сильнейших соперников. Кстати магическую энергию в мир Эшфера качали из Кирита, и надо сказать это соглашение давно не давало Салидину покоя. Он понимал, что есть всего три волшебных мира, а в остальные миры магическую энергию поставляет Кирит, но Кирит — темный храм некромантов, а его Повелители — семейка фон Штэтэрн, как известно, служили Эльребе. По крайней мере, Салидину об этом было хорошо известно, и поэтому он в отличие от Магрогориана озаботился поиском собственного источника магии, Сердце Пустыни даст не достающую Эшферу магическую энергию. Или хотя бы ее часть, так чтобы в случае войны Хранителей, у Эшфера был запас магической энергии.

Салидин, как один из великих Королей Вселенной, понимал и осознавал всю важность положения весов равновесия и остро ощущал их подвижки. Салидин примерно представлял себе стратегию Эвергрина, хотя и виделись они всего лишь несколько раз. Он понимал, что Эвергрин обладает армией, которая сможет составить конкуренцию драконам, но в одиночку сражаться Эвергрин тоже не станет. Однако из всех Королей Эвергрин был самым дальновидным, он лучше всех осознавал, что союз с Салидином был бы с точки зрения Хранителей Созидания самым мощным. Магрогориана нельзя было рассматривать как равного им обоим союзника. У него нет армии, да Боги это конечно хорошо, но большинство из них сражаться не смогут, они не солдаты.

— Поэтому Сердце Пустыни необходимо найти любой ценой. Это обеспечит не только стабильность и устойчивость Эшферу, дав ему еще одну армию и запас магической энергии, но и положит начало союзу двух Королей, который возможно выстоит против Эльребы и ее трех армий. Не стоит также забывать, что за Короля Драконов будет сражаться и Культ, базирующийся в Минас-Аретире. Придётся нелегко…

Рассуждения вслух Салидина прервал Киран по внутренней связи, которую обеспечивали системы связи в передвижных доспехах:

— Мы добрались до оазиса Тремериона…

— Я слышал за последние три месяца он переходил из в рук в руки, то к одному генералу, то к другому. Кто сейчас там, Синджэ?

— Генерал Шакритис, он недавно победил племя воинствующих асуров Гаммона, и теперь он владеет шестью оазисами на нашем направлении… — к разговору подключилась Синджэ.

— Останавливаемся. Киран, пошли ему запрос по открытому каналу связи от моего имени. Скажи, что я прошу проход по его территории и воинов, которые готовы были бы присоединиться к моей армии. В случае отказа мы всех убьем.

— Как прикажете, Ваше Величество.

К тому моменту, как солнце перешло в зенит, армия генерала Шакритиса уже выстроилась на пустынной площадке перед оазисом. Салидин остановил свою армию в километре от оазиса. Численность воинов Шакритиса составляла полторы тысяч пеших воинов, и три сотни воинов в летающих боевых доспехах класса Соломон-Х. Салидин превосходил и в численности и в уровне боевых навыков и в наборе мощного и современного вооружения. Ударная боевая группа, состоящая из армии Кирана и отряда который вел сам Король, обладала боевыми доспехами седьмого поколения Соломон-7Х. Боевые возможности и мощности этих доспехов превосходили вражеские в семь раз, даже отсюда с расстояния километра, Салидин мог отдать им приказ подняться в воздух и разбомбить оазис не оставив камня на камне. Однако Король предпочитал вести ближний бой, если это возможно против противника, чьи силы уступали его собственным. Салидин обладал благородством Короля. Ему не была свойственна кровожадность, хотя он и выжил и прошел практически всю кровавую пустыню Аиэшфера. Салидин не был жесток, он четко понимал, когда и сколько сил нужно использовать против конкретного противника. Он также никогда не отказывался выяснить вопрос личным поединком, если на то было желание противника. Он не уклонялся ни от одного вызова на битву, законы Эшфера он знал слишком хорошо. Любой асур в Эшфере мог вызвать Короля на поединок и претендовать на его титул.

— Киран, ну что там? Есть ответ от Шакритиса? Если эта собака действительно настоящий полководец он предпочтет решить все поединком. Если же нет, позволит своим войскам погибнуть зря.

— Салидин, он просит разговора с тобой, — голос Кирана был обеспокоенным, Салидин привык, что такое поведение Кирана говорило о том, что он готов к битве.

— Значит, будет просить о поединке… вот это уже интересно. Ладно. Соединяй нас.

Салидин перевел интерфейс связи на стекло, которое служило в доспехе боевой машины обзорным. На фоне оазиса Тремериона возникло темнокожее лицо генерала Шакритиса, доспехи у него были ярко синие, с серебристым узором, он носил зауженный шлем с торчащими из него синими волосами. Внутри его кабины пилота явно было не так просторно и уютно, как внутри машины Салидина. Однако Шакритис все же выглядел настоящим полководцем в его алых глазах не было ни тени страха, ни тени сомнения.

— Ваше Величество, — и все же не смотря на воинственность мира асуров и тому факту, что любой мог бросить вызов Королю, каждый асур в Эшфере обязан был по древним кровным традициям относиться к действующему Королю с должным почтением и уважением. Поэтому Шакритис склонил голову и снял шлем, приветствуя Короля.

— Генерал Шакритис, у вас не плохая армия, вы желаете ей смерти? Или же будете милосердным и подарите им шанс влиться в мою армию? Я иду к границе Аиэшфера, впереди у меня еще пять ваших оазисов, если мы не договоримся, в каждом меня будет встречать максимум полторы тысячи воинов. Вы позволите семи тысячам воинов погибнуть за вас? Почему вы сразу не приняли мое предложение? Зачем связываться по закрытым каналам?

— Ваше Величество, при всем моем почтении и уважении, я не могу принять ваше предложение. Пройдя через Тремерион, вы заберете половину моей армии, а с севера к нам подступает воинствующий вождь Касугашти, у нас примерно равные войска.

— Ты опасаешься за свои владения? Мы лишь пройдем по границе Аиэшфера, я не намерен углубляться в кровавую пустыню, дальше моя армия повернет, и мы пойдем на запад воевать с духами Истолы наводнившими пограничные оазисы. Твоя армия к тебе вернется через три дня, как только мы повернем на запад, твои воины понадобятся мне в случае если Аиэшфер все-таки наводнили захватчики.

— Позвольте спросить, и в каком же составе она вернется? Если вы пошлете лучших из моих солдат сражаться в этой кровавой пустыне, сколько из них вернется, пока вы будете беречь собственную армию для похода на запад?

Шакритис понимал — в любом случае он лишится армии, которая поможет ему удержать свои земли в борьбе с подходящим к ним воинствующим генералом. Если половина уйдет, он потеряет свои земли и статус генерала и вероятнее всего жизнь.

— Я Король и если я решил, что мои войска нуждаются в дополнительной поддержке, как только мы вступим в Аэишфер, кто вы такой, генерал Шакритис, чтобы указывать мне на ошибочность моих действий! Это мир асуров, здесь все решает сила, если вы не уверены в том, что сможете удержать свои земли через два дня, у меня на один повод меньше, чтобы пойти вам на уступки.

Шакритис одел шлем.

— Вы правы, генерал не может ставить под сомнения решения Короля. Тогда с Вашего позволения, Король Рэдгрейв, я бросаю вам вызов поединком. И если я проиграю, все мои войска без каких-либо ответных действий, перейдут под ваш контроль. Если же я выиграю, то стану Королем.

Салидин ухмыльнулся. Двойственность его личности вывела на первый план беспощадного воина Короля асуров.

— Шакритис, я даю свое разрешение на этот поединок, но если ты, мерзавец, проиграешь, я отрублю тебе голову и приколочу останки тела к корпусу своего Соломона, чтобы все до единого знали, что пойти против воли Короля асуров, значит… обречь себя на смерть!

Салидин открыл кабину пилота и спрыгнул на песок, к нему уже шел Киран, который тоже покинул свою летающую машину. Обычные боевые походные доспехи Салидина были легкими, серебристо-золотыми, с голубыми наручами, на нагруднике был нарисован дворец Эшфера, шлем и щит Салидин никогда не носил. Ему они были не нужны, с его скоростью не мог сравниться никто в Эшфере, поэтому на поясе Короля был лишь удлиненный меч с резьбой на эфесе. Самый сильный меч из тех, что были в Эшфере. Меч правосудия, меч Короля, меч света — Дамокл.

— Он выбрал поединок? — спросил, подходя Киран.

— Хотя бы на это ему хватило ума, да он выбрал поединок. Прикажи всем войскам занять оборонительную позицию и не покидать боевых машин, на случай если его армия после моей победы выкинет какую-нибудь глупость.

— Прикрыть тебя? — Киран спрашивал при каждом поединке Короля, зная конечно, что Салидину это не нужно. Он делал так потому, что всегда был готов прикрыть спину друга.

— Нет, Киран… спасибо, командуй армией. Не думаю, что генерал Шакритис представляет для меня какую-либо угрозу.

Киран поклонился и пошел вперед. Салидин посмотрел на солнце.

— Я поклялся отыскать Сердце Пустыни и я сделаю это. Пускай придется уничтожить на своем пути хоть сотню преград. Меня это не остановит, Эльреба… даже не мечтай об этом.

Король Драконов не ответил. Салидин подумал, что теперь Эльреба еще не скоро заговорит с ним. И чем бы все не закончилось, Салидин не надеялся получить прощение, он даже не задумывался над тем, а хотел ли он получить прощение. Ни у кого из них — ни у Эвергрина, ни у Салидина, ни у Магрогориана не возникало сомнения, что война — единственный способ решить, накопившиеся за две предыдущие Вселенные, проблемы и вопросы.

Обе армии замерли в ожидании, Король стоял напротив генерала Шакритиса и улыбался, Салидин любил улыбаться и производить на противника впечатление будто бы он наивный простачок в поединках. Шакритис стоял полностью облаченным в тяжелые доспехи, его оружием был огромный меч с толстым рифлёным лезвием и зазубринами на конце, помимо всего у генерала был мощный щит, с изображением грифонов, и покрытый специальной энергетической пленкой. Генерал был удивлен, увидев перед собой Короля в легких доспехах с простым мечом. Но меч Салидина только казался обычным. А сам Салидин на самом деле лишь забавлялся, играя в свою любимую игру устрашения противника, когда он поймет, что Салидин вовсе не так прост, каким хочет показаться.

— Ваше Величество, — генерал Шакритис поклонился, его голос не дрогнул. Он был удивлен, когда увидел противника расслабленного и улыбающегося, как дитя.

— Генерал Шакритис, я буду рад скрестить с вами мечи, кстати, ваш меч весьма не плох, — Салидин улыбнулся, оценивая взглядом огромный меч, похожий на пилу. — Дурмандарант Разящий, этот меч вы могли получить только если исследовали гробницу Зафириуса…

— Откуда вам известно о гробнице великого вождя асуров Зафириуса? — удивился генерал Шакритис. Зафириус был величайшим вождем асуров при предыдущем Короле, и чуть было не стал Королем, ведь он победил всех генералов предыдущего Короля.

Салидин охнул и сделал вид, что смущен, он всегда делал так. Он заставлял противников поверить в то, что ни на что не годен. А потом легко запугивал их. Одной лишь брошенной фразой.

— Видите ли, этот меч мне очень хорошо знаком, потому что вождя асуров Зафириуса уложил в гробницу именно я… — и тут на лице генерала Шакритиса промелькнуло сомнение. Он думал, что Король специально не относится к поединку серьезно, из-за легких доспехов, и отсутствия шлема и прочного щита, но теперь он понял… понял, что сила Короля просто не нуждается в дополнительных вещах. Салидин никогда не защищался, потому что всегда успевал нападать быстрее. Салидин достал Дамокл — серебряный, удлиненный меч с золотым эфесом и древними руническими письменами, которые тянулись по всему клинку. Гарда меча была тонкой и полупрозрачной, словно зеркало. — А теперь довольно слов, я не намерен больше тратить на вас свое время генерал Шакритис.

Дамокл обладал способностью, которой не было ни у одного другого меча в мире Асуров, да и вообще во всей Вселенной — он отражал свет, и умел испускать световые волны по желанию своего владельца. А за долгие годы своей новой, бессмертной жизни в Эшфере Салидин научился использовать Дамокл и его световую энергию так, что смог стать Королем Асуров.

Генерал Шакритис был обречен проиграть, его меч был действительно сильным и мощным оружием, но Салидин отражал его удары, с легкостью держа меч в одной руке. И двигаясь быстрее, чем генерал в своих тяжелых доспехах, он обрушивал на генерала прямые удары со световым бликом, в результате меньше чем за пять минут генерал стоял на коленях, без шлема, его меч упал из дрожащих рук.

Острие Дамокла было у его шеи. Салидин выжидал последнего слова поверженного, такой была традиция каждого поединка между асурами.

— Я недооценил Вас, Ваше Величество… прошу меня простить… — выговорил генерал, захлебываясь собственной кровью.

Салидин полуобернулся, к нему уже бежал Киран.

Подойдя ближе, Киран заметил игру в глазах Короля. Но все же счел нужным сообщить.

— Ваше Величество, со мной связался представитель армии генерала Шакритиса, они просят его помиловать и дать ему жизнь в обмен на их верность вам.

Шакритис был удивлен, Киран знал, что были вопросы, которые Салидин мог решить, не прибегая к насилию, он был очень рационален. Но только не сейчас, блеск в глазах говорил о жажде убийства.

— Киран, не находишь их предложение странным? Их верность и так уже принадлежит мне… к тому же я обещал отрубить генералу голову в случае, если он проиграет. И не вижу причин, чтобы нарушить Королевское слово, иначе я сыщу славу Короля, который не держит свое, верно? — это был не вопрос, судя по интонации Салидин скорее утверждал этот факт. И в доказательство своих слов, Салидин занес Дамокл, и голова генерала Шакритиса откатилась к его ногам, доспехи Короля покрылись свежей кровью…

И это была не последняя жертва, которую Салидин был готов принести пустыне в поисках ее сердца.