Сердце Великана

ГЛАВА ПЕРВАЯ Пять самых важных вещей во Вселенной

На этом посту всегда надо было давать на лапу. Исключений просто не было. Говорят, чтобы устроиться сюда, милиционеру нужно было заплатить взятку начальству в два миллиона рублей. Не знаю правда ли это или нет, но деньги они конечно быстро отбивали. За месяцы. А дальше уже все шло в чистый профит.

Когда вереница автомобилей наконец-то подвинулась, я вынужден был зайти к ним в вагончик. Сегодня они почему-то хотели слишком много. Обычно можно было просто пожать руку постовому с зажатой в ладони пятидесятирублевой купюрой и проехать дальше, но зачем-то они вызвали меня в одну из комнат длинного вагончика, переделанного из контейнера под жилье. На вид довольно комфортное для поста.

— Командир, в чем проблема? — спросил я усатого постового, который бесцеремонно сделал мне знак выйти из машины.

Словесного ответа я не получил, поэтому пришлось последовать за ним, спрятав купюру обратно в бумажник.

Внутри контейнера была приятная прохлада. Старший лейтенант сидел за письменным столом с ноутбуком и бумагами. Кондиционер и вентилятор совместно трудясь дарили божественный климат внутри. Из приоткрытой двери второй комнаты слышалась какая-то возня и разговор на повышенных тонах.

Не обращая внимание на это, я сказал милиционеру:

— В чем дело, начальник? Я же не первый раз тут проезжаю!

Милиционер с лицом сероглазого робота улыбнулся уголком рта. Так смеются, когда хотят поиздеваться над беспомощной жертвой. Повернувшись ко второму милиционеру, он спросил строгим голосом:

— Ахмедов, что Вы нашли в машине подозреваемого при обыске?

Ахмедов, вытащил из кармана своих синих брюк нечто блестящее и доложил, не моргнув глазом:

— Товарищ старший лейтенант, я обнаружил в багажнике гражданина патроны от пистолета Макарова.

Я застыл. Вот суки! Делать им нечего. Лейтенант важно кивнул и указал мне на стул.

Я сел. Режим КТО действовал по всему Северному Кавказу. Это где-то под Москвой можно качать права. Здесь же было бессмысленно. Зона беспредела силовиков.

— Сколько? — спросил я. Заниматься словоблудием было бессмысленно. Я попал под бессистемную раздачу.

— Гражданин водитель, вы предлагаете нам взятку?

Я устало подпер щеку рукой. По-видимому, им было скучно. Иногда они занимаются подобной хренью. Есть менты, которые просто берут взятку, а есть любители еще поиздеваться, почитать водителю лекцию, прежде чем взять деньги. Которые они все равно потом потребует. Этих я не люблю больше всего, но играть в их игру никогда не имел желания. Кто-то возмущается, Кто-то даже угрожает им, но смысла в пререканиях нет. Это только доставить им удовольствие. Разбавить их скучную жизнь чем-то интересным по их мнению. В конце они все равно выиграют.

— У вас что план горит? — спросил я, отбросив первоначальную маску нерешительного водителя.

Он не успел мне ответить, из-за приоткрытой двери раздался звук оплеухи. Такой звонкой словно ударили по лысине, смазанной постным маслом.

— Имя?! — последовал за звуком вопрос.

— Темные Небеса.

— Имя! Я спрашиваю у тебя!

— Темные Небеса.

Звук оплеухи повторился. Я почти непроизвольно сжался. Это было неприятно. Не люблю, когда кого-то мучают. Да еще странное за имя. Хотя это вряд ли имя.

— Имя?

— Темные Небеса.

— Да, он чокнутый, Палыч! — эмоционально воскликнул чей-то голос. — В психушку его надо…

Я продолжал глядеть в лицо, старшему лейтенанту, который продолжал улыбаться. Что бы только не отдал, чтобы стереть эту улыбку с его лица. Он отлично понимал, что я все это слышу и что я ничего не буду предпринимать. У меня и так было огромное желание покинуть эту будку, но теперь оно увеличилось вдвойне.

— Пятьсот рублей, хватит, командир?

Мент кивнул второму. Бог мой, они даже почти не обратились прямо ко мне! Только кивки и обращения друг к другу. Что за сволочной пост!

Я отсчитал деньги. И повернулся выйти и внезапно услышал голос из второй комнаты, того кто отвечал на допросе с оплеухами:

— Г1о де сунна! (Помоги мне.)

Два слова. Таких простых, но сказанных с такой богатой интонацией и без акцента. Я не мог не отреагировать. Секунду две колебался, но потом уже возненавидел себя за эту нерешительность:

— Сколько за него? — спросил я, старшего лейтенанта.

И лейтенант и Ахмедов переглянулись.

— Земляк? Шуры-Муры? — спросил лейтенант с ухмылкой. — Что он тебе сказал?

— Я его не знаю, — сказал я честно. — Помощь попросил.

— Да, мы верим тебе. Он сам не знает, кто он. Семечками на базаре торговал у поворота. Говорит, что прилетел с другой планеты. Палыч, отпустим мальца? Нафиг он тебе?!

Из приоткрытой двери раздался ответный голос Палыча:

— А вдруг ваххабита отпускаем? Не хочу, чтобы фсбешники нас потом д…и.

— Да какой он на хер, ваххабит! — вмешался Ахмедов, по-прежнему стоявший у двери. — Ни бороды, ни коротких штанов. Дурачок какой-то местный! Пусть забирает, если бабки есть. Возится с ним еще…

Через минуту я покинул вагончик в сопровождении отпущенной теперь на свободу жертвы поста ППС. Пацан, совсем молодой. По крайней мере лет пятнадцати, на вид, не больше. Брюнет, слегка смугловатый, как будто житель Африки — Египта или Марокко. В белой и потной футболке с потертыми черными джинсами. На ногах тапочки. Вот и весь прикид.

Я молча посадил его в машину. Вел он себя совершенно спокойно, словно пять минут назад его не прессовали менты. Я сел на водительское сидение и завел машину.

— Хьо мичар ву? (Ты откуда?)

Он искоса посмотрел на меня и ответил по-русский:

— Я не чеченец.

Я хмыкнул. Мы выехали на трассу. Очередь у поста Кавказ, на границе с Кабардино-Балкарией осталась позади.

— Откуда ты знаешь, тогда язык? И кто мне вернет сотню баксов, которые я за тебя отдал.

На момент его лицо исказилось, словно этот долг был настоящей проблемой для него и без того увязшего под ворохом других еще более насущных проблем.

— Я отработаю. У меня сейчас просто тяжелые времена.

— Тяжелые времена, — повторил я, покачивая головой. Вот незадача. — А я рассчитывал, что твоя родня в Чечне вернет мне баксы.

— У меня нет родни в Чечне. У меня вообще никого нет на Земле. Я с другой планеты прилетел.

Я был слишком усталый от постовых, чтобы еще возражать чокнутому пацану. Просто сказал:

— У нас по пути есть хорошая больница для таких как ты. Для пришельцев и похищенных пришельцами тоже. В Закан-Юрте, — заметил я.

В Закан-Юрте действительно была клиника для сумасшедших во времена СССР, что служило предметом шуток и издевок, над жителями села, на краю которого располагалось это учреждение о особом «институте». Жители правда давали «ответку» острякам — может институт и у нас находится, но студенты ваши.

— Давно ты прилетел к нам?

— Пять лет назад.

— О-о! И почему не связался с правительством? С Кремлем? С Обамой? Или хотя бы со стариной Пан Ги Муном?

— Не издевайся. Я знаю, что вы мне, не поверите. Уже пять лет знаю.

Я на короткий миг повернулся к нему. Похоже, серьезная проблема. Сказано это было опять с той же безнадежной интонацией. Только рыдания не хватало, для полноты картины. Впрочем, предательский блеск влаги в его глазах был достаточно красноречив.

— И зачем ты прилетел?

— Предупредить о вторжении. На вас собираются напасть.

— И кто на нас собирается напасть?

— «эксклудеры».

…

Я сидел на топчане, куря сигарету и наблюдал как мой «инопланетянин» пожирает еду. Аппетит у этого юноши был будь здоров, несмотря на щуплый вид. Куда это все интересно лезет?

Выглянув из летней кухни под навесом и, увидев, что гость расправился с первой порцией, моя младшая сестра принесла добавки.

— Как тебя зовут? — спросил я, когда улучил паузу между его жевательными атаками. — Подожди, не говори, дай догадаюсь. Темные Небеса! Так, да?

Гость перестал жевать и застыл. Казалось он решал эту дилемму, не зная, что мне ответить. Вроде бы благодетель, и врать не хочется, а что-сказать непонятно. По-видимому, у него были причины не называть свое настоящее имя. Про инопланетный бред, я вообще не говорю. Может из колонии детской сбежал.

— Ладно, ладно. Можешь не говорить настоящее имя. Это твое дело.

— Можно называть меня — Марк Аурелий, — предложил он наконец. Вполне разумное предложение. Хотя имя древнеримское какое-то. Но не сравнить с «Темными Небесами». Имя в множественном числе!

— Хорошо. Будешь Аурелием. Хотя Юлий Цезарь имя по круче. У меня так овчарку звали в детстве. Что мне с тобой делать Аурелий? Есть у тебя родственники в России? Менты сказали, что семечки продавал? Неужели на вашей планете нет другого товара для экспорта на Землю, кроме такого банального продукта? У нас самих этих семечек завались. Неудивительно, что ты погорел.

Юмор он понимал и улыбнулся на мое замечание. Грустно.

— Я не для себя продавал. Бабе Любе хотел помочь. Она меня приютила. Вот одежду дала новую, — Аурелий взял ткань майки между большим и указательным, потянул.

Я оглядел его одежду еще раз. Понятия новой одежды у бабы Любы были несколько гипертрофированы, как интеллигентно выражался мой декан в институте. Хотя что с пенсионерки еще требовать. Сама, наверное, не лучше живет.

— И ты, в знак благодарности решил помочь, благодетельнице?

— Да.

— А спасать мир? Отложил на потом?

Аурелий перестал есть. Взял чашку с чаем, покрутил в руках, рассеянно рассматривая красную, почти черную жидкость.

— Ты хороший «наблюдатель», Адам. Я бы даже назвал тебя кандидатом в инклудеры. Можешь ответить мне на мои вопросы. Я требую слишком много, я знаю…

— Тпру-у, — оборвал я его. — Давай нормально говорить. Ты ведешь себя, как слишком вежливый сумасшедший. А вежливые сумасшедшие пугают меня гораздо больше чем те, что орут и слюной исходят. Просто спрашивай.

Он несколько секунд собирался с духом, а потом начал задавать вопросы:

— Что нужно сделать, чтобы человеку поверили на слово?

— Съесть пуд соли вместе. Пойти вместе на дело и посидеть десять лет в одной камере. Ну или доказательства какие-то. Летающая тарелка скажем.

Он воспринял мой ответ серьезно. Видать действительно прибабахнутый пацан.

— У меня нет времени есть с тобой пуд соли. И тарелки тоже нет. Мой модуль утонул в водяном бассейне, которое вы называете Черным Морем. Координаты сорок три градуса шесть минут, сорок пять секунд северной широты. И тридцать пять градусов, сорок три минуты, двадцать четыре секунды восточной долготы.

Я улыбнулся. Я любил читать фантастику в детстве. Решил поиграть с ним в эту игру. Все равно делать нечего. До следующего рейса в Москву, я — свободен.

— А почему ты не взял, чего-ни будь с собой? Бластер там какой-то? Или особую одежду?

— У меня не было бластеров. Я не воевать с вами прилетел. Я едва выбрался из модуля, когда он начал тонуть. Не знал, что там так глубоко. Я вообще на континент метил, когда в атмосферу входил. Хотел избежать попадания в Океан. У вас две трети планеты заняты водой. А попал во внутреннее море.

Это было забавно. Аурелий говорил так искренне. Неудивительно что он ментов до белого каления довел. Можно впасть в ярость, когда человек несет полную хрень с такой искренностью и верой в нее.

— Подожди, — я его остановил. — Сейчас я принесу камеру, и ты с самого начала расскажешь. Все.

— Зачем на камеру? — удивился он.

— Как зачем? Кинем все в ю-туб. Инопланетянин Аурелий рассказывает о своем путешествии на Землю. Это же сенсация. Пару сотен тысяч просмотров наберем наверняка. А коменты какие интересные будут! Хотя там хватает придурочных, которых похищают каждую ночь пришельцы, но ты исключение. Ты выглядишь фантастически искренним. Думаю, малолетки-школьницы тебе даже поверят.

Он нахмурился, но согласно кивнул со словами:

— Я уже пробовал через интернет. Сайт даже сделал. На укоз. ру.

— Пфу-у! Бесплатные домены никто не уважает. Ты еще в одноклассниках зарегись, чудак. «Инопланетянин Аурелий ищет одноклассников. Добавляетесь все, кто не с солнечной системы.»

Я принес камеру из комнаты. И тут он меня поразил. Впервые. Зародив маленькую, совсем маленькую капельку сомнений. Аурелий спросил меня:

— А на каком языке мне говорить?

— А сколько ты их знаешь?

— Восемьдесят два мертвых, и пятнадцать современных. Ну еще и диалекты разные. Я также могу понимать языки, из-за их сходства со старыми, которые уже давно вышли из употребления. Агглютинативные языки легко поддаются расшифровке, если знаешь структуру первичного корня. Я так новые выучил.

Я отодвинул чашку чая, закрепляя камеру на столе. На маленьком штативе и не отрывая от него взгляда. Врет? Как не стыдно ему с такими честным и наивными глазами врать мне? Ладно пусть врет, решил я и включил запись.

— Мотор, Аурелий! Давай!..

— Вы ему не поверили, Предатор-сан?

Я оглядел больших шишек объединенного правительства и Хироши, которые вели со мной этот разговор. Разговор, напоминающий допрос. Если исключить императора Японии, здесь были все важные люди. Сколько вместило это помещение в глубинах центра противодействия. Задавали они вопросы по очереди. Словно сговорились. Как давеча на тренировках с псевдопришельцами-аналитиками. Только на этот раз это было не враньем.

— Нет. Не поверил. И до конца не верил. Как и вы не верили.

— Что вы имеете в виду?

Шишки напоминали мне большие грибы. Черно-белые грибы. В одинаково строгих черных костюмах, галстуках и белых рубашках. Роскошь делать разнообразную одежду у остатков человечества не было. Ресурсы нужно было направлять только на выживание. На войну. Вопрос меня немного разозлил, по понятным причинам.

— Я имею в виду, что он посылал вам всем письма. И президенту США, и в Кремль, и сюда в Японию. С подробным планом вторжения и противодействия. Тысячи. Через интернет. Я сам ему помогал в этом, когда он на меня вышел. Видео на ю-тубе выкладывали. Что же вы сами не поверили? Хотите от меня того, что не могли сделать сами?

— Вы были с ним непосредственно в контакте. Даже дружили по вашим словам.

— И что? Вы хотите, чтобы я сразу и без оглядки поверил пятнадцатилетнему сопляку, торговавшему семечками бабы Любы у поворота на пост «кавказ»? Так сразу?

Они сменили тему. Такие обвинения, почему я не заставил мировых лидеров поверить во вторжение звучали действительно глупо.

— Вы не смогли поднять модуль эмиссара? Почему?

— Смеетесь? Откуда у дальнобойщика-частника деньги и разрешение властей на подъем с глубины два километра, какой-то неизвестной хрени? Ее еще там найти надо. Радиус нехилый. Кто мне дал бы миллионы долларов на такое оборудование? Спец суда? Батискафы? Какие спецслужбы мне разрешили бы это в России? Повязали бы и кинули бы в кутузку минимум. А эмиссара опять в сумасшедший дом посадили бы.

— Но Вы пытались найти средства?

— Под конец да. Когда я уже, скажем, на 90 процентов верил во вторжение.

— Чем он вас убедил? Он же должен был иметь какие-то знания о новых технологиях? Почему вы не использовали их, чтобы создать стартапы и собрать деньги на подъем?

Я вздохнул. Постоянная ошибка людей. Каждый среднестатистический человек как полный идиот думает, что, попав в прошлое, он сможет что-то сделать. Самолет. Взрывчатку. Пулемет. Хрена с два! Для таких вещей нужно иметь команду людей и оборудования. Готового. На создание которого ушли десятилетия. Я вспомнил аналогию индейцев и Кортеса.

— Уважаемые, вы представьте сами себя где-нибудь в эпохе древнего Египта. Что вы создали бы там, за несколько лет?

— Но у нас же не древний Египет, Предатор-сан. Есть оборудование, есть ученые.

— И корпорации. И капитализм. И влиятельные страны. И их интересы. И политика, — я продолжил его мысль длинным списком «неудобств» для маленького человека, вдумавшегося в это вмешаться. И с каждым разом я чувствовал, как они опускают головы все ниже под тяжестью этого завуалированного упрека. Только Хироши не опустил голову.

— Почему вы забыли?

Я уже раз десять отвечал подробно на этот и другие вопросы что они задавали, седьмому отделу, но они сами хотели услышать, а не читать в секретном докладе. Даже прочитав все равно им нужно было слышать это от странного свидетеля. Человека, который случайно оказался помощником эмиссара.

— У эмиссара Темных Небес не было ничего технологического с собой кроме крошечных капсул, вживленных хирургическим методом под кожу. Они содержали специальные белки в виде вируса способного интегрироваться в ДНК человека и вызвать особую реакцию. Если выпить содержание одну из капсул, человек получает информацию о вторжении, о способах противодействия пришельцам. Это был запасной выход для информатора. Последнее посещение нашей планеты произошло в древние времена. Примерно во времена заката римской империи. Я не знаю точной даты, у них свой, непонятный мне календарь. По теории, эмиссар должен был втереться в доверие и подсыпать капсулу в еду важному, обладающему властью, человеку. Чтобы эмиссар мог его контролировать и начать подготовку к контрмерам против вторжения. Они знали, что у нас распространена монархия. В девятнадцатом веке вся Европа управлялась монархами. Не номинальными, а реально властвующим самодержцами. Но это был всего лишь один из множества механизмов. В самом модуле достаточно разных средств для убеждения.

— А почему Темные Небеса не учли этого приводнения капсулы и последующее погружение?

— Степень нашего развития они знали примерно. Последний наблюдательный зонд перестал работать в начале двадцатого века. Запасной они только выслали. Прибудет через десять лет. По этой информации они решили, что мы сможем — то есть технологически достаточно развиты — чтобы поднять капсулу с любого водоема на континенте. Единственное, что они не учли, что люди не поверят их эмиссару. Человеческая психология и наша реакция им непонятны в этом плане. Поэтому они страховались. Они не понимают нашу религию. Ни наши чувства. Более того, я теперь думаю, что сумей я и эмиссар поднять капсулу и показать его секретным службам, шанс что поверят эмиссару все еще остается призрачным. Скорее всего приняли бы за инопланетного шпиона. А технологии забрали бы, чтобы не достались конкурирующим странам. Нет никакой гарантии что государство поверить эмиссару. Вы же сами это понимаете! Нам никто не поверил. Черт возьми!

— Расскажите о планете эмиссара? Почему они прислали человека? И откуда он взялся?

Это был тоже вопрос, на который я уже отвечал спецам.

— Планета Темных Небес не пригодна для обитания человека. Я не имею большого объема информации о ней. Они совершенно другие. При посещении нашей планеты экспедицией в римскую эпоху, они забрали партию замороженных эмбрионов от земных женщин. Как это было сделано я не знаю. Вероятно, они собирались изучать людей. Когда на них напали «эксклудеры» и нанесли им существенный ущерб, выяснилось, что в плен к экслудерам попало несколько космических баз во внешнем периметре их планетарной системы. Это неизбежно означало, что информация о существования Земли попала в руки эксклудеров. Что гарантировано означало, что пришельцы также пошлют корабль атаковать Землю. Поэтому было принято решение, отрывая ресурсы послать межзвездный корабль в ультракомпактном варианте. Корабль должен был лететь тридцать два года со скоростью в одну пятую световой. Чтобы опередить пришельцев применялся «метод скоростного пролета».

— Так получается, пришельцы виноваты, что эти, как вы называли эксклудеры обнаружили Землю?

Вопрос не застал меня врасплох. И так это было понятно. О нас пришельцы-эксклудеры узнали от других. Наших соседей.

— Да, они это признали. Потому и пытались предотвратить катастрофу.

— Но у них не получилось!

Напряжение в зале возрастало. Я почувствовал всю их обиду, и они обращались ко мне, словно это я был пришельцем. Но внезапно, вмешался Хироши. Он поднялся и произнес своих бесцветным, но таким авторитетным голосом.

— Уважаемые господа! Прошу вас не сводить наши проблемы в плоскость эмоции. Это не поможет принять нам правильное решение. Поднявшийся гул замолк, словно отрезанный.

— Продолжайте, Предатор-сан, — сказал Хироши мягче, занимая снова свое кресло.

Я пожал плечами.

— Следующий вопрос?

— Что такое: метод пролета?

— Я не космический инженер, могу описать как я понял, объяснения эмиссара. Обычно корабль путешествуя к звездной системе проходит два этапа: разгон и торможение. Оба требуют времени. На разгон до одной пятой скорости света кораблю нужно несколько лет. Столько же и на торможение. В данном случае четыре-пять лет. Чтобы опередить эксклудеров Темные Небеса приняли решение использовать метод пролета. Корабль не тормозится и проноситься мимо Земли на полной скорости. От него отделяется модуль, который может уже затормозить значительно быстрее, и выстреливается по специальной шахте в противоположное, движению корабля, направлению. Поскольку модуль обладает маленькой массой его торможение до второй космической происходит за считанные дни. Это как сойти на ходу с поезда. Спрыгнуть. Представьте два поезда параллельно друг к другу едут на рельсах. С одного человек спрыгивает, а второй вынужден тормозить и проедет километры от этого места, прежде чем остановится. Или должен начать торможение за долго до этого, чтобы затормозиться в этом месте. И конечно прибудет с задержкой. С большой.

— Очень хорошее объяснение, — заметил Хироши.

— Почему Вы называете пришельцев ЭКСКЛУДЕРАМИ? Это означает — исключать на английском, насколько я понимаю.

Я ждал этого вопроса. В памяти моментально всплыла картина, как объяснял это Аурелий. Или Темные Небеса, как он называл себя, по названию планеты своих инопланетных покровителей. Это был его самое красивое объяснение, от которого у любого поднимались бы мурашки по коже. Красивое объяснение жизни и всего во Вселенной в нескольких словах. Если хотите это был некий вариант религии Темных Небес. Они верили в существовании только двух типов разумных существ: ИНКЛУДЕРОВ И ЭКСКЛУДЕРОВ. Безупречная логика. Просто не придерешься. Самая важная характеристика цивилизации — ее отношение к другому разумному виду! Я это хорошо усвоил. К сожалению, только после нападения. Подняв руку, словно призывая к тишине я повторил слова Аурелия. Тяжелые многотонные слова, которые должен вбить себе в голову любой разумный вид во Вселенной:

— Существуют только пять самых важных вещей в нашей Вселенной.

— Первое — это НАБЛЮДАТЕЛЬ!

— Второе — это РАЗУМНЫЙ НАБЛЮДАТЕЛЬ!

— Третье — это основные типы разумной жизни: ИНКЛУДЕРЫ И ЭКСКЛУДЕРЫ.

— Четвертое это цель — КОНТРОЛЬ — абсолютный контроль над Вселенной. Как над ПРОСТРАНСТВОМ, так и над ВРЕМЕНЕМ.

Я замолчал.

— А пятое?

— Пятое — пустое. Темные Небеса не люди и их логика отличается от нашей в этом. Пятое оставлено на всякий случай, если появится что-то важное, которое должно ее занять.

— Что это может быть?

— Сверх разум. Или что-то, что мы пока не можем вообразить. Бог, если хотите.

— Поясните.

Этот гриб был премьер-министр Австралии. Он подал голос впервые. Я набрал воздуху. Все-таки я не могу объяснять так, как это делал этот тридцатидвухлетний сопляк, который выглядел как пятнадцатилетний пацан. Который родился и рос на корабле и никогда не видел глазами ту планету или цивилизацию, которая послала его на эту смертельную миссию. К «дикарям». Для их спасения. Спасти индейцев от Кортеса.

— Каждая цивилизация преследуют ультимативную цель овладеть пространством и временем. Взять контроль над Вселенной. Абсолютный и окончательный. Инклудеры — это цивилизации которые готовы сотрудничать в этом с другими. Они «включают» в систему своих ценностей чужих разумных наблюдателей. Их критерий выбора — способность к кооперации. Другое дело Эксклудеры. Они хотят контроля только для своего вида. И не способны к сотрудничеству. Цивилизация может менять свои приоритеты в течении своего развития. Кстати, Темные Небеса, раньше считали Землю цивилизацией потенциальных эксклудеров.

Большие грибы поразились опять. Информация подавляла. Получили? А что вы еще хотели? С Гитлером, мировыми войнами, рабством и прочим. В глазах Темных Небес, нас спасли только буддисты. С их религией — не навреди живому. Тысячу лет назад. И хорошо, что их зонд перестал работать до начала Первой Мировой. Иначе, может они плюнули бы на нас, вообще. Повезло нам в каком-то смысле. Я продолжил:

— Если руководствоваться логикой Темных Небес, цивилизации инклудеров все равно должны победить в конце концов. Как те, кто умеет объединить ресурсы многих для общей победы. На длинной дистанции в миллиарды лет, такие цивилизации рано или поздно победят. Победа эксклудеров может быть только локальной. Но они это не понимают. Победив инклудеры возьмут под контроль время и пространство. И устранять все зло и несправедливость случившееся в нашей Вселенной за всю ее историю существования. Время будет перемотано назад, исправляя: ошибки, смерть, несправедливость. Каждое разумное существо будет выдернуто из своего времени и получит возможность продолжить свое существование в той или иной форме, удобной ему. Даже эксклудеры.

Тишина в этой большой комнате была оглушительной. Превратилась в какую-то массу крайне экзотического вещества. Которое можно было потрогать. Даже помять в руках. Помять тишину. Твердую и пустую одновременно. Чертовски красивая гипотеза! Дух захватывающая! Столько лет религия обманом продавала бессмертие, а тут его дает тебе чистейшая научная логика! Не бойтесь смерти, в конце все будет о к. Или не будет? Да. Может и не будет. Поэтому и есть пятая — ПУСТАЯ «важность».

— Значит пятая графа оставлена для возможности что это уже случилось? И мы уже находимся во Вселенной обратного времени? И не можем знать это, пока не умрем?

Премьером этот парень был не зря. Я не догадался об последнем, пока мне Аурелий не разжевал. А этот сразу «докумекал». Сообразительный черт!

— Что мы будем делать? — спросил премьер, рассеянно глядя на меня.

Я почти открыл рот, чтобы ответить, как понял, что спрашивают не меня.

— Надо достать модуль, — предложил один из них. — Какие еще могут быть варианты.

— Это легко сказать, чем сделать. Европейская часть бывшего СССР полностью за красным туманом. Возможно мы сможем выждать, пока нам не окажут более существенную помощь новые союзники.

— Помощи не будет, по крайне мере ближайшие пятьдесят лет, — вмешался я. Они одновременно повернулись ко мне.

— Это Вам сказал эмиссар?

— На них напал весь флот эксклудеров. На нас всего один корабль. Их оборона может длится десятилетия. Даже если они отобьются не факт, что нам быстро помогут. Ни эксклудеры, ни инклудеры не превосходят нас очень уж сильно в технологиях. Опережение в несколько столетий всего.

— Всего?

Вопрос был задан с усмешкой. Я проигнорировал вопрос пожатием плеч. Аналогию с индейцами этот конкретный гриб видимо не понимал. Ее мне вбил в голову Аурелий. Индейцы могли победить Кортеса. Они определенно не могли переплыть океан и уничтожить Испанию, но отбиться от Кортеса могли. С правильными знаниями о враге и небольшой техпомощью.

— Скажите, а ваше умение находить трансмитеррный кристал великанов связано с эмиссаром?

— Конечно. Я выпил его капсулы. Перед тем как он погиб он отдал их мне.

— Все?

— Да все. Поэтому и случился этот побочный эффект с повреждением памяти. Я просто не знал, какая из них для чего. Он был уже мертв, и не мог это объяснить.

— А что в этом модуле такого ценного? Вы, знаете это, истребитель великанов?

В Австралии убийц великанов или фей-шахидок, называли истребителями. Я это знал от Гарвиса. Я посмотрел в глаза премьеру, прежде чем ответить:

— Биокомпьютеры, самореплицирующиеся системы искусственного интеллекта. Тайные Небеса решили, что это наиболее существенная помощь, которую они нам могут оказать на данном этапе. Ну и другое, по мелочи, о чем я не имею понятия. Последнее было моей ложью. Я знал, что еще. Но для этого было не время.

У него удивленно взметнулась бровь. Премьер похоже был гуманитарием по образованию.

— Как это нам поможет?

За меня внезапно ответил другой гриб. Явно глава технарей. С жесткой военной выправкой. Губы у него при этом повело в радостной усмешке, как у гранатометчика, которому танк подставил уязвимый бок.

— Блоки наведения, иммунные к ЭМ импульсу конечно, же. Мы сможем наводить на этих тварей ракеты! Мои парни о таком и мечтать не могли!..

ГЛАВА ВТОРАЯ Интервью с пришельцем

Аурелий жил у меня целую неделю в тот раз. Предложил мне поработать у меня по хозяйству или на стройке, чтобы отплатить за свое освобождение из милицейского плена, но у меня не было ни желания, ни намерения привлекать его для этой цели. Что-то в нем было пугающее. Фиг с ними с деньгами. В его теорию про пришельцев я, конечно, не верил, но постоянные разговоры меня затягивали. Я невольно становился соучастником его сумасшедшей игры. Один раз поймал себя на азартном обсуждении плана по подъему его модуля с глубины в тысяча восемьсот метров в Черном Море. Аурелий оказался отличным программистом и используя мой ноут, показал мне план, как это можно было сделать.

— Сколько денег ты можешь достать? — спросил он однажды, снова и снова рассматривая на экране свою трехмерную модель плана по поднятию модуля. По его словам, самого дешевого варианта.

Я посмотрел на его план и показал на один из специальных стальных крючьев что должны были захватить его по модуль при подъеме.

— Вот на эту хреновину хватит. Если продам КАМАЗ.

Он схватился за голову.

— Слушай, а почему ты не устроился куда ни будь программистом и не заработал деньги? Ты, же, здорово программируешь, — спросил я, позабавленный его серьезной реакцией.

— Нет времени. Если бы я с самого начала это делал, может уже набрал бы полмиллиона. Но и этого мало. Да еще это территориальные воды РФ. Я не знаю, что делать. Адам! Я не знаю, что делать. Почему у вас жизнь так сложно устроена? Нас же всех убьют эклсклудеры. И виноват в этом я тоже буду, как проваливший задание посланец! Почему нельзя просто поверить человеку?

— По кочану. А чего это твои крутые покровители пришельцы это не учли? Они же нас вроде изучали как.

— Форс Мажор.

— Чего?

— Чрезвычайные обстоятельства. Действовать надо было очень быстро. Не было времени на детальные проработки и эксперименты. Эксклудеры могли опередить. И я слишком поздно прибыл бы.

— Да ты и так уже ничего не можешь сделать, — заметил я жестко. — Время упущено, по твоим же словам.

— Может банк ограбить?

— Счас. Ограбим. Еще президента в заложники возьмем. Сделаем ультиматум, достаете модуль, возвращаем президента.

— Что? Правда?

Я посмотрел в его наивные сумасшедшие глаза.

— Надо было тебе с бластером прилететь.

Аурелий помолчал с полминуты и вдруг опустил голову и беззвучно заплакал.

Я не знал, что делать. Навязался на мою голову сумасшедший пацан, который на сотне языков без запинки говорит. Что я сам проверял. Умеет писать иероглифами. Как китайскими, так и древнеегипетскими. Хотя я не египтолог и не китаец. По его словам, он все это выучил, находясь на корабле. Тридцать два года полета на одной пятой световой. Продвинутый биокомп корабля якобы обучал его. И основной упор делался на языки. Чтобы понимали. Что бы не было проблем с коммуникацией! Тфу, дебилы космические! Хороший бластер сразу решил бы проблему коммуникации. Человечество понимает только хороший пинок в зад. Этого у нас не отнимешь. Вон как зашевелились, когда петух клюнул. Куда надо. Хотя конечно я утрирую.

— Вай, мужик плачет.

— Пошла вон, отсюда, малявка.

Я выгнал сестру, подсматривающую из соседней комнаты за странным гостем и захлопнул дверь.

— Слушай, если ты провел тридцать два года на своем корабле и еще пять лет у нас, почему ты выглядишь, как пятнадцатилетний сопляк? — спросил я его, делая вид что не замечаю его беззвучного плача. Аурелий шмыгнул носом.

— Мне днк подкорректировали на корабле. Я буду жить двести-триста лет. Вернее, мог бы жить. — Вот, смотри сюда. Я это еще никому не показывал. Все равно уже бессмысленно скрывать. Ты первый кто об этом узнает, кроме меня.

Я посмотрел на протянутое запястье. Совсем не впечатленный оказанным доверием. Ничего не было, только кожа щуплого пацана.

— Вот пощупай.

Я послушно пощупал запястье. Под кожей при нажатии угадывались металлические капсулы. Твердые шарики. Подшипники, наверное, себе под кожу загнал. Ловко очень причем. Шрама не было совсем. Лазерная операция?

— Что это?

— Капсулы с рнк-дейта-вирусом. Если выпить некоторые из них можно… — Аурелий замялся, пытаясь подыскать подходящее слова. — Ну понять все. Чтобы поверили во все это.

— Наркота?

Он понимал, что я шучу. Но шутку мою не поддержал, даже не улыбнулся грустно, как всегда делал, при моих приколах.

— Дай нож.

— Эй, по легче, — сказал я, поняв что сейчас будет.

Но он настоял. Через минуту он извлек, слегка морщась от боли, капсулы. Разноцветные бусы. Тяжелые, словно сделанные из меди.

Я выслушал его объяснения назначения каждой.

— То есть если мы сейчас эту красную подсыпаем президенту в стакан вина, он будет делать все что ты скажешь? Как зомби?

— В вино лучше не надо. Алкоголь может повредить цепочки молекул рнк. В воду или сок. И конечно он не будет делать все что мы скажем, как зомби. Это против морального кодекса Темных Небес превращать разумное существо в зомби. Просто поймет, что происходит и что мы говорим правду.

— Тогда надо тебе подсыпать это Обаме или Олланду. В России сейчас бардак. Не до пришельцев.

— Как я это сделаю?

— А твои хозяева, тебе это не сказали? Вроде бы умные тварюги, по твоим словам. Должны были предусмотреть.

— Они послали меня, хотя это проблемно человеческую систему жизнеобеспечения строить на корабле. Чтобы люди не пугались и поверили «своему». И еще они не думали, что я загоню модуль в воду.

— Все равно они — идиоты. Ты мог бы попасть к террористам на Востоке. К наркодельцам, северокорейцам. И далее по списку. Чудо что ты так удачно выбрался. Кто тебя подобрал?

— Рыбаки. Сейнер «ИЛЬИЧ».

— Понятно. И они сдали тебя в психушку?

Аурелий обреченно подтвердил.

— Знаешь, что. Надо подсыпать твои капсулы канцлеру Германии Меркель.

— Почему?

— Она просто мне не нравится. Хотя, если мы хотим максимум эффекта, то лучше премьер-министру Израиля, Натанияху. Это будет все равно что подсыпать их сразу Обаме, Меркель, Олланду и Кэмерну вместе взятыми. Эффект будет такой же.

Он внимательно посмотрел на меня — шучу ли я?

— Шучу. Забудь. У нас нет возможности подмешать что-то. Даже тут в России. Мог бы свою хреновину утопить где ни будь в Хопре, под Саратовом, на ста метрах. Тогда акваланг купили бы и нырнули бы. Даже я оплатил бы такую фигню. Из интереса. В кои веки выпадает случай проверять пришельца…

Меня наконец-то отпустили на долгожданную свободу. Несколько условную свободу, я бы уточнил. Я имел право, как и раньше, ходить где хочу за исключением того, что ко мне приставили взвод солдат. Десяток морпехов с бывшей американской военной базы. Капитан японец и стенографист. Японец сносно понимавший по русский и английский был из военной разведки сил самообороны Японии, которые теперь назывались — силы самообороны Земли. По понятным причинам. Стенографист, говоривший похоже по русский, был неизвестно откуда. По крайне мере, я от него ничего не слышал, только скрип ручки, которая со скоростью головки 3D принтера выводила на блокноте таинственными закорючками, все что я говорил. И так везде. Они сопровождали меня куда бы я не пошел. И надо понимать это было большим одолжением. Просто очень большим одолжением с их стороны. Операция по извлечению модуля Темных Небес в тылу врага — была, более чем секретным, мероприятием! Теоретически у них было полное право запереть меня под землю до конца всего дела. Моя свобода против такой ценности не значила абсолютно ничего. Но! Ситуация поменялась. Зачем-то большие грибы не стали ее ограничивать. Просто сделали так, чтобы я не смог болтать лишнего. Я ходил по всей русскоязычной колонии болтал со всеми знакомыми, даже нанес визит в англоязычную диаспору. Которая была не в пример больше, хотя многие оттуда переселись в Австралию. Только когда я начинал что-то не то говорить, офицер в белых перчатках и шлеме, вежливо кашлял. Иногда, при этом еще касался моего плеча. Я сразу понимал, что подошел к опасной теме и лучше соскочить с нее, если хочу дальше оставаться на свободе. Особенно прикалывались с этого мои коллеги — феи. Антон, когда я у них гостил и ел блины ее мамы, это сопровождение всем составом сидело в квартире. У стены прямо на полу. Двухметровые морпехи с каменными лицами, словно высеченными из гранита, офицер-разведчик и очкастый стенографист. От блинов они отказались, хотя мать Тохи — Ольга Александровна — пыталась каждому целую горку на тарелке всучить. Тоха как всегда исходил, каким-то иносказательными намеками, в надежде выяснить — какого черта это значит, но я делал вид что не понимаю. Офицер-разведчик был очень умен и прекрасно подготовлен к своей работе. Любой намек, он прекрасно понимал. Как отлично понимал, что пытался сделать Тоха, но ничего не предпринимал, зная, что я не отвечаю на его призывы. Антон даже разозлился с досады. Я представлял себе степень, съедающего его любопытства. Перед уходом я извинился за свое поведение. «На кону нечто большее, чем наши жизни,» сказал я. «Ты, эти слова с книги стырил, не помню правда с какой,» ответил Антон, но махнул рукой. Мол, понимаю. «Давай уж. Иди.»

В англоязычной колонии меня повели в секретную школу разведчиков. В отличии от нашей у них были не только феи — истребители великанов, но и школа скаутеров-разведчиков. От этих ничего скрывать не нужно было. Они все были в курсе предстоящей операции. Я выступал с лекциями для них. О пришельцах. Занял место Мураты в каком-то смысле. Поворот на сто восемьдесят градусов в моей карьере. Аурелий или Темные Небеса, как он звал себя, рассказал мне довольно много в бытность нашего знакомства. Как мне объяснил Аурелий, имена в множественном числе были пережитком далекого прошлого. Что-то из известной всем легенды, знаменитой, как скажем, у нас Библия или Коран.

Несмотря на то что я имел сотни разных бесед на эту тему с Аурелием, я не был уж таким сильным экспертом по пришельцам. Скажем так, знал кое-что интересное. Поверхностно. Да и странный побочный эффект лекарства не пропал полностью. Кое-что я все еще не мог вспомнить. Какие-то отрывки выпали из памяти напрочь. Иногда я ночью, вспоминал что-то важное. Тотчас писал письмо и отправлял его в центр противодействия. За мной приходили и все начиналось сначала. Очередной кусок мозаики добавлялся в картину и аналитики восполняли пробелы наших знаний о пришельцах. Хотя, проблема была не только в том, что эмиссар был мертв и не успел все сказать, но и в том, что у самих Темных Небес, знания о типе эксклудеров, напавших на них были далеко не полные. Они немного превосходили цивилизацию Темных Небес, но не сильно. В чем-то лучше были первые, в чем-то вторые. К несчастью недоразвитость была именно военной сферой. Темные Небеса были крайними пацифистами. Поэтому им и нравились наши буддисты. Однако было бы ошибкой полагать, что они совсем не развивали военное дело, то что в Космосе существуют только два типа цивилизации было ими эмпирически вычислено давно и не подготовится к худущему они не могли. Очень развитые биотехнологии позволили им быстро преодолеть последствия импульсного оружия и удержать врага на дальних подступах. Цивилизации, которые полагались на электрические-электронные технологии убивались пришельцами эксклудерами на раз. Двух кораблей хватило бы на Землю полностью, но получив сведения о нашей цивилизации от Темных Небес, эксклудеры немного просчитались, послав всего один. Уничтожение людей затянулось. Наш уровень начала двадцатого века их не впечатлил. При этом они не поняли, что люди, как теплокровные с коротким жизненным циклом, развиваются крайне быстро. На такой же прогресс как у нас за сто лет, Темным Небесам или самим эксклудерам потребовалось бы несколько сотен. Может даже тысяча лет. К тому же они не воевали друг с другом, подстегивая развитие военных технологий с скоростью света как у нас. Темные Небеса были рептилиеподобными холоднокровными созданиями, вместо железа, кислород у них в крови переносила медь. Как они выглядят я знал, только по описаниям Аурелия, у которого в модуле были видеофайлы с записями. В межзвездных перелетах у рептилий были гигантские преимущества по сравнению с нашим видом. Рептилий выдерживают большие дозы радиации. Рептилий как холоднокровные легко могут впасть в гиппобиоз — сверхдолгий сон с замедлением обмена веществ, как лягушки в замерзающем до самого дна зимнем пруду. И находится в состоянии летаргического сна с одним ударом сердца в несколько минут десятки-сотни лет. Идеальные организмы, словно нарочно приспособленные к завоеванию космоса. Темные Небеса исследовали всю свою Звездную Систему еще в те времена, когда у них были примитивные жидкостные ракета образца наших 60-70ых. Что было абсолютно не удивительно. Ни больших запасов еды, ни особенно большой защиты от радиации, никаких космических оранжерей для регенерации, ни больших запасов кислорода и воды. Ничего этого им не требовалось. Погрузил такую разумную рептилию в гиппобиоз и она будет лететь годы до Плутона, скажем. И уже на орбите за несколько дней проведет исследования и вернется таким же образом — погруженной в сон и не нуждающейся в огромных запасах пищи и воды по дороге назад. С появлением компактных реакторов синтеза и путешествие к соседним звездным системам не могло представляться им большой проблемой. Пилоту нужно было уже проспать сотню лет. Или даже тысячу. Не более, чем тоже самое, только в более крупном масштабе. Развитие биомеханических компьютеров было также следствием таких супер-вояжей между звездными системами. Электроника под воздействием космической радиации рано или поздно ломалась. А биокомпьютеры могли сами себя чинить, выращивать и заменять свои днк кластеры, постоянно обновляя поврежденные космическими частицами молекулы. И так сотни лет, тысячи лет подряд, предохраняя спящий в гиппобиозе экипаж от случайностей. Навигационный комп на электронике мог в конце концов сдаться, правильно сделанный биокомп с тысячей резервных копий днк, с чрезвычайно сложной системой предохраняющей от ошибки копирования своих клеток — никогда. Или почти никогда. По словам Аурелия, биокомп его корабля, мог совершить только две ошибки за время работы равное времени существования Вселенной!

Разведчики при моих лекциях всегда задавали кучу вопросов. На половину из них у меня не было ответа. Это были особенные люди с уровнем подготовки каких-то супер-ниндзя. Чтобы выжить в зоне контроля пришельцев они должны были уметь все. Почти вылезать из своей кожи. Высаживали их всегда подводными лодками. Как и забирали. Причем некоторые должны были пройти тысячу километров по территории захваченной пришельцами, прежде чем добраться до места, где их забирали подлодки. Потери у них всегда были большие. Если не сказать — страшные. Девять из десяти не возвращались. Выживали единицы. В этом они даже нас обскакивали. Причем, если феи-шахидки пытались убить великана до самого конца, даже ценой потери резервного топлива и погибали в основном из-за этого, то диверсанты наоборот, должны были пытаться выжить любой ценой. Пролежать ночь в болоте. Прокрадываться по канализациям и метрополитенам разрушенных городов. Скрываться в густых лесах. Скрывать свою тепловую тень любыми подручными средствам, чтобы дроны пришельцев не заметили их. Иногда они даже приводили выживших людей с собой. Людей, которые не имели понятия, что где-то сохранились и успешно сопротивляются целые страны. Представляете? Они уже считали, что все — мир погиб, они всего лишь тени, умершей человеческой цивилизации. Типа: «последние из нас». Каждый мог бы написать книгу с заголовком — «вид апокалипсиса с его собственной колокольни». У Гарвиса было несколько знакомых, вот так спустя годы привезенных подлодкой, случайно наткнувшейся на них разведчиков. Один даже с Европы был. Никакой возможности, у таких изолированно друг от друга выживших групп, узнать о Японии и Австралии не было вообще. Радио не функционировало. Самолеты над зоной пришельцев не летали. Дроны их сбивали быстро. Правда и сами дроны не совались к нам. Завода по их производству у пришельцев явно не было, а безвозвратные потери привели бы инопланетян к проигрышу на длинной дистанции. Как существа логичные, не сумев всех уничтожить первой волной, они просто переключились на местные ресурсы. Великанов они как-то выращивали своими продвинутыми биотехнологиями на местном — подножном био-корме. Как и «Красный Туман», которые рано или поздно должен был придвинутся к нам вплотную. Красный Туман не был сплошной средой, как я ошибочно думал раньше. Разведчики рассказывали мне, что пришельцы каким-то образом подавляли его активность, когда им было нужно, и задавали рамки границы, в которых созданиям позволялось есть любую органику, плодиться и мутировать. Более того по словам разведчиков по материку ползало, бегало, и летало немало разных крупных тварей-мутантов. Плодя таких искусственных создании эксклудеры технично использовали ресурсы планеты, чтобы добивать местных выживших людей, не занимаясь поисками иголки в стогу сена. Впрочем, нас они такими атаками не донимали. Для нас долго вынашивали великанов способных убить за день сотни тысяч людей, если конечно такая тварь доберется до достаточно крупного города. Причем производство было либо очень медленным процессом, либо они нарочно выпускались такими мелкими партиями. Однако здесь они также просчитались. То, что люди сразу же сумеют сделать механические системы наведения для ядерных ракет, пусть и очень грубые, и так быстро откажутся от электроники, не принималось ими в расчет. Японцы их удивили видимо. Теперь же ядерные электростанции непрерывно нарабатывали плутоний, накапливая его для решающей атаки. Впрочем, решающая атака вряд ли будет иметь успех. Теперь я это понимал. Вооруженный знаниями, полученными от Аурелия и рнк-капсулы. Без головок наведения, механика не сможет точно попасть в корабль, находящийся на довольно высокой орбите. А учитывая, что ПРО корабля множество собьёт, шансы были близки к одному проценту.

Я посмотрел на вытянутые лица разведчиков, когда сообщил им это. Приехали, ребята! Вся надежда на вас только. Достать этот проклятый модуль. Кто у вас тут самый крутой, что пешком пересекает Европу с южного берега до северного? Вжимаясь в землю, уже заросшую густой зеленью, с полчищами странных биомеханических созданий, держа все время курс на Север, где в холодной глубине арктических вод, ждут подлодки, невидимые пришельцам. К нашему счастью живущим на очень засушливой планете и не имевшим понятия о таких технологиях.

Когда я примелькался в школе разведчиков-скаутеров меня познакомили с настоящим ниндзя. Потомственным членом клана ниндзя из провинции Иго, в черт знает каком уже поколении. Наверное, сотом или даже больше. Звали его Оноэ Торигава. И он был легендой. Суперлегендой! Несколько раз пересекший США, Европу и Азию. Ультимативный скаут-мастер. Известный инструктор и пример всех японских школ разведчиков. Оноэ был по словам его коллег, настоящий ночной демон, как называли японских шпионов, вокруг которых ходило столько легенд. Правда киношный взгляд на искусство ниндзя или как еще говорят — шиноби, это тонны глупого вранья. Ниндзя занимались не рукопашным боем, искусство шиноби — это искусство скрыть себя. Прикинуться кем-то другим, стать невидимиой терпеливой ночной тенью, чтобы в один единственный миг нанести удар. Их школа выживания и умения скрыться оказалась как нельзя востребованной. Вооруженной современными технологиями и знаниями японские силы самообороны готовили современных ниндзя и как нельзя кстати они оказались сейчас востребованными. Просто смертельно востребованы. Я попросился на уроки к Торигаве и седьмой отдел удовлетворил мою просьбу. Правда, Хироши сказал, как всегда мягко, когда обращался ко мне, что я в операции участвовать не буду. То, что произошло между нами и девушками феями, невозможно было исправить. Да оно и не нуждалось, по большому счету, в этом. Это было непростительная необходимость для него. И он принял груз. Как и груз ненависти с моей стороны к нему. А я принял эту ненависть с грузом понимания, что они действуют на масштабах где, нет эмоции. Вообще нет! Ни к девочкам, ни к кому угодно. Наверно, он и вагон младенцев подставил бы под удар пришельцев ради шанса спасти человеческую цивилизацию. Я — нет. Не смог бы. Поэтому он — Хироши, на этом месте. В месте, где есть персональный ад. А я — нет. И мне легко говорить на этом месте — месте чистоплюя.

И все же! Все же, его голос был мягок и осторожен, когда он обращался ко мне. Все же! Его запрет на мое возможное участие был не подлежащим обжалованию. Я был слишком ценен как источник инфо от погибшего эмиссара. Куча генетиков искала во мне это самое рнк, что въелось мне в клетки мозга и помогала против пришельцев. Посылать меня на самоубийственную миссию отдел отказался напрочь. Хотя, я хотел туда. Черт возьми! Я жаждал попасть туда! Я «тысячу» лет не был в родных местах. Я прожил «тысячу» жизней, убивая великанов и умирая с каждым потерянным товарищем Любой город в пятистах километрах от моего родного села был бы для меня роднейшим местом сейчас. Но все что я смог получить от седьмого отдела — это разрешение тренироваться с разведчиками под руководством самого знаменитого из них. Правда была одна проблема. Единственная проблема этого современного супер шиноби. Торигава был немой!..

ГЛАВА ТРЕТЬЯ Искусство шиноби

— Надо ограбить банк.

Я слегка сжал руль КАМАЗа, но взгляда от вечерней трассы не оторвал. Слова, сказанные с такой отчетливой решимостью, не могли не беспокоить. Совсем от отчаяния поехал мой пришелец. Увязался за мной в Москву. И вот теперь несет эту ахинею всю дорогу.

— И сесть до конца жизни в тюрьму. Как ты тогда спасешь Землю? — спросил я, чтобы сбить его с этой мысли.

Однако он упорствовал дальше в своем безумном плане. Словно понял окончательно, что это было единственное что ему оставалось делать, за оставшееся до вторжения время.

— Ваши банки — это преступные учреждения. Они дают простым людям в долг деньги которых у них нет. Из-за этого страдают все. Это обычный грабеж. Среди бела дня, как у вас говорят.

— Как можно дать в долг деньги которых нет?

— Очень просто. Банкиры лоббируют интересные им законы. Они могут давать в долг деньги, которые занимают у центрального банка. Центральный банк же не интересует, есть ли у такого банка достаточно денег. Закон позволяет давать их ему, если есть хотя бы десять процентов от заявленного уставного капитала на счету. Поэтому такие банки дают в долг несуществующие деньги и получают с них реальные проценты. А это ведет к увеличению денежной массы и удешевлению денег. То есть они из воздуха делают новые деньги, отнимая таким способом у тебя и у других простых работяг. Цены растут из-за банков. Без банков инфляции вообще не было бы.

Я вздохнул.

— Карла Маркса, ты, видать перечитал, Аурелий. Инфляцию вызывает правительство печатанием новых денег для покрывания дефицита бюджета.

— Так тупо делается только в банановых республиках, Адам. В новой системе при капитализме деньги не печатают сразу — их сначала дают в долг государству банки! Представляешь? То есть печатание денег — это даже меньшее зло. Тут обман высшей пробы. У всех на глазах и наглый.

— По-моему ты ищешь причину для оправданий своей идеи ограбить банк. Если тебе для своей цели нужно было бы использовать банк — нашел бы кучу доводов обратного.

Он пожал плечами. Свет в кабине грузовика был выключен, и я боковым зрением видел только его силуэт.

— В любом случае, я вижу ты хорошо изучил нашу экономику. Законы рынка и прочие штучки. У меня брат учится в экономическом, в Питере. Тебе бы с ним поговорить на эту тему.

— Экономика это всего лишь отношения людей. Психология, если хочешь, Адам. Не верь людям, которые утверждают, что есть какие-то объективные законы рынка. Словом — экономика — люди скрывают методы денежных отношений, которые придумываются на ходу и могут меняться в зависимости от ситуации, характера и степени честности партнеров.

— Лады. Согласен. Только не грабь банк. Идет?

— Но они же воры! Разве я не показал?

— Даже если так. Банки слишком могущественны. Тебя посадят.

— Я могу придумать почти идеальный план.

— Идеальных планов ограбления не существует. Только в кино. Забудь.

— Что же делать? Мы же не можем сидеть и ничего не делать?

Мы? Я покачал головой с досады. Я не помнил, что давал согласия становится частью его безумия. Но возражать не стал. Ну его. Плакса. Где только воспитывали. Поди узнай. На корабле скажет. Навигационный биокомп корабля воспитывал. Памперсы менял, азбуке учил. Древнеегипетской, Латинской, даже мертвому узелковому письму индейцев Южной Америки.

— Давай так, — предложил я, чтобы закончить с этими закидонами с пришельцами и вторжением. — Ты мне докажешь, что ты действительно прилетел с другой звездной системы. А я помогу тебе. Постараюсь помочь. Я знаю некоторых бизнесменов, которые могли бы профинансировать такой проект. Лады?

— То есть, ты мне до сих пор не веришь?

— Ага. Представляешь, — сказал я с некоторой долей издевки. — Досадно, да?

Аурелий помолчал с минуту переваривая эту неприятную новость, потом видимо принял какое-то решение. Он умел как-то собираться с силами. С такой детской решимостью. Глупой и наивной.

— Хорошо, Адам. Я тебе докажу. Постараюсь доказать. Поможешь тогда?

— А то, — сказал я. — Только учти. Туфту мне на уши не навесишь. Я — стрелянный воробей. Чисто языками ты меня не удивишь. Я одного грузинского профессора видел, который полусотни языков знал. И ничего, вполне себе землянин, ни откуда не прилетал. И не плакал все время, как ты, кстати.

— Это как интервью?

Я подумал над этой идеей. Вообще-то да. Почему бы не позабавить себя?

— Да, как интервью. Интервью с пришельцем. И цель интервью…

— Убедить тебя, Адам, что я — настоящий пришелец?

— Да. Поэтому вот первый вопрос:

— Почему ты выглядишь как сосунок, хотя, по твоим словам, ты летел на корабле тридцать два года?

— Потому что мой генотип не совсем обычный. Он изменен. Я расту и буду стареть очень медленно. Ты уже спрашивал меня об этом. Думал я забыл и попадусь?

— Ладно. Не забыл. Прилипчивая у тебя хрень в голове. Второй вопрос: что у тебя в этом модуле, который, по твоим словам, утонул в Черном Море?

— Релги, Стигфаеры, видеофайлы. Документы. Уравнение общей теории поля. Биокомпы с реактором для размножения. Сверхкомпактный реактор холодного синтеза. Всякая мелочь еще. Я много не взял. Габариты модуля не позволяли.

Из перечисленного я понял только слово про документы и видеофайлы ну и реактор, чем он там не был.

— Что за видео? — спросил я.

— Предыдущие посещения Земли. Шумеры, Египетское Царство. Римская империя. Инки.

Я чуть не выпустил руль.

— У тебя в модуле видео с тех древних времен? Настоящее?!!!

— Да. Отчеты экспедиции.

Утвердительный ответ был спокойный и невозмутимый. Словно речь шла не видеофайлах тысячелетней давности!

— А ты их видел? — спросил я, оправившись от удивления.

— Конечно. Много раз пересматривал. Я ведь должен был приспособиться к жизни на Земле. Еще есть много видео от орбитального зонда. Вплоть до начала двадцатого века. Но кадры обычно с большой высоты сняты. Хотя разрешение достаточное чтобы видеть все, с высоты ста пятидесяти метров невооруженным глазом.

Блин! Любой историк отдал бы без колебаний правую руку за возможность посмотреть террабайты этой инфо…

Торигава был совсем небольшого роста. Даже для японца. Метр сорок пять, где-то. Жилистый и загорелый. Глаза навыкате, как у бурундука. Седые волосы. То ли от старости, то ли поседел во время ходок, навидавшись всяких ужасов на контролируемых пришельцами территориях. После представления, он придирчиво осмотрел меня, медленно обойдя кругом. Потом на языке жестов что-то сказал. Переводчик, юнец по имени Кураги, тут же перевел на устный японский:

— Это тот самый убийца-великанов, о котором все говорят?

Кураги кивнул утвердительно уже Торигаве, поскольку вопрос был задан не прямо ко мне. Вежливость японца не давала ему оставлять меня в неведении.

— Слишком большой, — перевел он следующую фразу немого разведчика.

Я пожал плечами. Но решил возразить. Для убийцы великанов я тоже большой, а все равно пока чемпион. Правда не из-за моих особенных заслуг, а из-за капсулы Аурелия.

— За то, я умею находить слабые места биотехники пришельцев. И хорошо стреляю.

Торигава сделал целый каскад жестов, качая головой.

— Если тебе надо будет быстро спрятаться, а рядом будет труба, а ты не сможешь заползти в нее из-за своего размера и роста. Что ты будешь делать?

Я усмехнулся и ответил:

— Ты тоже можешь оказаться рядом с трубой неподходящего диаметра.

Кураги не нужно было переводить обратно. Торигава был немым, но не глухим. Он снова сделал жест.

— Я старался не оказываться рядом с трубами неподходящего диаметра. Но у тебя с твоими размерами, шансов, оказаться рядом с трубой неподходящего диаметра, в два раза больше. Дурацкий разговор о трубах вывел меня из равновесия.

— Я тоже постараюсь, выбирать толстые трубы. К тому же я знаю уязвимые места пришельцев. Я уже говорил это, — сказал я, нажимая на последнее.

Торигава покачал головой, словно укоряя меня за упорство в заблуждении. Потом опять обрушил каскад жестов на юного Кураги.

— Высшее искусство шиноби — быть абсолютно невидимым для врага. Нужно не есть неделями, не пить днями. Не шевелится часами. Быть тенью. Никем, и ничем. Если тебя заметят демоны из другого мира, ты умрешь, хвастун. Твоя привычка нападать на пришельцев и убивать их, помешает тебе оценить эту тактику. Ввяжешься в бой — умрешь. Ты — большой, ты неправильно подготовлен для разведчика предыдущей профессией. Брось изучение этого ремесла. Оно тебе не подходит. Это обучение твоей смерти…

Торигава дал мне от ворот поворот. Я мог выбрать обучение у другого мастера, не самого лучшего, но потомственный супер разведчик Торигава по прозвищу Ночной Демон, убил желание напрочь. Он был прав. И я не Марти Сью, чтобы быть успешным во всем. Я всего лишь обычный человек, бывший дальнобойщик с маленькой горной деревушки, по случайному совпадению из-за собственные глупые чувства землячества, познакомившегося с самым необычным на тот момент субъектом на Земле. Субъекта, существование которого было вычислено группой аналитиков-уфологов седьмого отдела, чисто эмпирическим методом сопоставления некоторых странных фактов. Они искали следы пришельцев на Земле до вторжения, и Кайо, тот самый уфолог что верил в предыдущее посещение, откопал его следы. В бесчисленных кусках информации, сохранившейся после вторжения. Правда они решили, что я — тоже эмиссар! Типа, его партнер…

Подготовка к операции по извлечению модуля Темных Небес, шла полным ходом, между тем. Я не знал деталей. Знал только, что эта акция будет сопровождаться грандиозным отвлекающим маневром. И как всегда смертниками. Пока что это было самым эффективным методом в нашей борьбе против пришельцев. Техникой они слишком превосходили нас. Словно на положении афганских талибов, против высокотехнологичных войск НАТО. Позорище!..

Я по-прежнему гулял с эскортом морпехов. Меня даже представили семье императора. Крайне большая честь для иностранца. Но семья императора, оказалось вполне обычной японской семьей. Очень вежливой и скрытой для понимания не японца. Император лично вручил мне цилиндр с алмазной и нефритовой отделкой. Но это был не первый такой цилиндр. Прикол был в том, что был еще один такой же. Тот что мне прислали по почте с поздравлениями. Я отдал его Цветку Смерти. Когда навестил ее в больнице. Видимо они знали об этом. Сделали специально второй. Платиновый давали за Саурона. А я перепрыгнул до Ареса. Самого опасного. Интересно что дадут, если появится еще более страшное биомеханическое чудище пришельцев? Как его назовут? Опять скандинавский бог? Римский? Или персонаж из Толкиена?

Почти как по заведенному порядку, я каждый день навещал Цветок Смерти в больнице. Света не возражала. Он всегда что-то читала, полулежа на кровати, в больничном халате в зеленый горошек. Щуплая, словно подросток, как будто ей еще не было восемнадцать лет. Хотя веселой ее трудно было назвать. Лишиться всех подруг, которых знаешь с детства. Что может быть ужаснее. Вся родня как бы. Я так и не мог понять, что толкнуло их группу на такое. Могли бы просто послать Хироши. Жертва. Очередная жертва ради Земли.

Как всегда, мое сопровождение присутствовало на этом посещении. Словно служители китайского театра, убирающие декорации и зажигающие свет на сцене во время представления. Тени, которых нужно не замечать. По обоюдному согласию. Капитан, стенографист, морпехи. Света на них косилась, с удивлением. Цилиндр ее совсем не порадовал. Хотя она не отказалась принять подарок. Расшевелить ее из этой депрессии помог Антон. Прикатил на своей коляске и моментально изменил атмосферу. Меня все время подмывало спросить ее о причинах. И как это произошло вообще. Этот сговор против меня. Едва зрелых девчат и главы сверхсекретной службы. Зачем-то мне это было важно. Чего-то я искал, сам не зная, чего. Но все что я мог, это? — жевать блины с медом, которые приносила мать Тохи, для Светланы и слушать хохмы, рассказы этого бездонного человек-колодца из шуток и приколов. То, что я убил Ареса было секретной информацией. Об этом не знал, ни Антон, никто другой в колонии. Не говоря уже о других вещах, вроде эмиссара и пришельцев. Но Тоха своим острым умом видимо сделал какие-то выводы. И, наверное, сейчас просто умирал от своего любопытства. Правда виду не показывал. Только бросал взгляды на меня иногда, задумчивые и сосредоточенные. Словно пытался телепатически прочесть секреты пришельцев из моей головы. А секретов было предостаточно. Я вспоминал почти каждый день, какой-то кусочек. С самой моей первой встречи с Темными Небесами. Мозаика выстраивалась. Кто, зачем, почему. Правда меня, как и седьмой отдел беспокоили провалы. Я не мог сразу вспомнить все. Проклятые пилюли Темных Небес — вернее их побочный эффект, как-то избирательно постирали многие важные фрагменты из памяти.

— На, это тебе.

Я вышел из задумчивости, и рассеянно взял из рук Тохи книгу. Совсем новую только с печати. Замечательно пахнувшую новой книгой. Запах детства. Из сельской библиотеки.

— Что это?

— Книга скаутера, который побывал на оккупированных территориях. Дважды удачный поход. В Америку и в Европу. Только что издали ограниченным тиражом. Снова начали печатать книги, представляешь! Хоть и не художественные. Документалистику.

Я раскрыл том с простой черной обложкой и названием на латинском «Alter Pars» без иллюстрации и пролистал. Почти в каждой главе были пустые абзацы. С точками. Я услышал у стены внезапный кашель. Ах, да.

Офицер осмотрел том. Пролистал с профессиональной скоростью все книгу. Понюхал, страницы словно гончая след, потряс. Кивнул и вернул мне.

Антон наблюдал за этим действием. Я на его вопросительный взгляд пожал плечами, мол ничего поделать нельзя. «Рулс», как говорят англичане.

— О чем там? — спросил я затем, чтобы загладить неловкий момент.

— Очень интересные заметки одного разведчика.

— Он жив?

— Пропал после третьей ходки. Цензура седьмого отдела тут хорошо поработала, но ты меня знаешь, там много можно между строк читать. И угадывать недосказанное. Интересно очень. Оказывается, и в оккупированной зоне живут люди. Выживают вернее. Там странное творится.

— А можно мне?

Мы одновременно уставились на Цветок Смерти, которая сперва наблюдала и не вмешивалась в этот диалог, пока не задала этот вопрос.

— Конечно, — я с готовностью вручил ей книгу, обрадованный ее интересом. — Почитай, ты, сначала. Я завтра зайду, заберу.

Черт! Почему я виню себя в их смерти?

Света перегнулась через кровать, раскрыла своей шкафчик и положила книгу туда. Рядом с нефритовым цилиндром.

— Покажи.

Антон почти взмолился. Ошеломленный. Света протянула цилиндр.

— Вот это да! — промямлил Антон, восхищенно поглаживая невероятно гладкий полированный до безумия, цилиндр. — Где ты такую красоту отхватила?

Света бросила вопросительный взгляд на офицера. Тот кашлянул в кулак и покачал головой.

— Можешь не говорить, и так понятно, — сказал Тоха, словно спиной видел жест офицера. — Вааще, вещь! У меня золотой только. Хочешь поменяемся?

— Фиг тебе, это подарок, — сказал я с раздражением, бесцеремонно отбирая цилиндр и возвращая девушке. Тебя там не было, Хохмач!

— Да шучу, я, — с легкой обидой сказал, Тоха. И тут же принялся снова рассказывать очередную прикольную историю. Неисправимый хохмач. Интересно какую шутку он придумал бы окажись на оккупированных пришельцами территориях? И это их странное название — эксклудеры — из «религии» Темных Небес. Как бы он это прокомментировал? «Тю-ю! Да у меня в школе этих эксклудеров, полкласса было. Никто жвачку не давал и подлянки делал соседу. А наш завуч — химичка Наталья Федоровна, точно эксклудершей была! Тварь инопланетная, трояк мне на выпускных поставила. Нашел чем удивить.»…

Тем же вечером мне нанес визит Гарвис. Австралиец был весел как никогда. Хотя его грустные на вид глаза и брови домиком, как-то не могли выдать совсем уж правильно эту эмоцию. Даже навеселе он казался грустным. Как печальный персонаж итальянского кукольного театра. Я дал ему пива из холодильника. Сам я не пил, но для гостей держал там пару бутылок всегда. Японцы любят пиво. Гарвис тоже нет-нет пил пиво. Хотя он и был бывшей феей, запрет на алкоголь действует только для фей, вылетающих на задания.

Он упал на мой диван и с готовностью присосался к горлышку бутылки.

— Я участвую в операции тоже, — сообщил он, сделав громадный глоток.

— Бред, — прокомментировал я его слова, — ты не скаут мастер. И вряд ли научишься уже. Старый для обучения. Меня вот Торигава отшил. До сих пор когда ночью вспоминаю, одеяло на голову натягиваю.

— Почему? Удивился Гарвис.

— Потому что у меня скрытая звездная болезнь, оказывается. С чего это я должен быть успешным скаутером? Я случайный человек, который выпил эти проклятые таблетки, поверив под конец одному странному псведопришельцу. Ты бы мог также валить титанов, выпей их ты.

Он снова приложился к бутылке и не отнимая ее от губ покачал головой, укоризненно покачивая указательным пальцем правой руки в мою сторону, опровергая мое утверждение:

— Ты не прав на счет скаутеров. У себя в Австралии я обучался этому. У нас профиль истребителя Великанов включает также курс выживания на территории противника. Но не в этом дело. Я буду на субмарине. И буду участвовать в отвлекающем маневре также.

Я помрачнел от нехорошего предчувствия. Опять самоубийцы. Гарвис сам нарывался на смертельное задание. Жить надоело? У него же жена и дети в Австралии, насколько я знаю.

— Зачем тебе это? И что ты там можешь сделать?

— Тоже что и раньше делал, атаковать великанов. Эксклудеры пошлют их множество, если мы прорвем фронт в нескольких местах. Нужно будет отвлекать их от нашей подлодки, что будет поднимать модуль с двух км.

Я оживился.

— Тогда им нужен я! Я точно не дам тварям прорваться. Я теперь могу очень быстро сердце находить. Двоих за раз ухайдокаю. На одном баке.

Он покачал головой:

— Тебе нельзя. Ты источник информации. Бесценной.

— У вас же потери будут страшные. Я поговорю с Хироши.

— «Бесполезняк». Ты останешься. Это решено на высшем уровне. И потом у нас новые методы. Экспериментальные. Твои данные очень помогают. Я не имею право об этом говорить, но возможно есть обнадеживающий метод. Такой же эффективный, как если бы ты был с нами.

Он опять приложился к бутылке. «Безполезняк» — опять наши слова на вооружение взял. Чудак, наверное, думает, что это нормальный литературный русский язык. Надо же, проклятая секретность! Мои же данные скрывают от меня же? Вернее, наработки на основе их. У седьмого отдела, запущенная паранойя.

Поговорив еще полчаса о всяких посторонних вещах, он собрался уходить. Я проводил его до двери, открыл. Снаружи как всегда стояла охрана из морпехов. Уже с двумя собаками. Черными немецкими овчарками. Здоровыми словно мутанты. Где они таких вообще взяли? Овчарки почему-то начали гавкать куда-то в темноту, как только я вышел на порог и пропустил мимо себя Гарвиса. Морпехи переглянулись и сняли М4 с предохранителей. Гарвис потянул из наплечной кобуры блестящий от никеля французский револьвер — питон 357 и словно ковбой из вестерна нацелил его туда, куда лаяли наши овчарки. Из темноты сумерек вынырнул другой морпех и поднял ладонь. Делая знак что все в порядке. Морпехи с нашей стороны опустили оружие, расслабившись. Дальше действие развивалось как в замедленном кино. Гарвис опустил оружие вместе со всеми. Но собаки! Они не перестали лаять! И лаяли они на этого морпеха. Спокойно и уверно двигающегося в нашу сторону. В черных перчатках без пальцев, сжимавшего ФАМАК — бельгийское укороченное штурмовое ружье. Это длилось какую-то секунду не больше. Он открыл огонь сразу, как мы расслабились. Я словил несколько пуль, с тупым всхлипом вонзившихся в мое тело на уровне живота, разрывая внутренности обжигающей болью. Гарвис толкнул меня вбок и падая со мной выстрелил из своего «громобоя», попав в бронежилет морпеха и отбросив его на спину. Револьвер в темноте полыхнул огнем, осветив на секунду крыльцо желто-красным пламенем. Один из морпехов упал срезанный очередью, разделив ее пополам со мной, второй успел прыгнуть вперед с лестницы и перекатившись через голову всадил пули в своего же, спешно поднимающегося после выстрела Гарвиса, «товарища». Я тупо ударился об землю, отозвавшееся болью тело, уже не слушалось. Голова болталась, как у куклы. Я словно ушел из своего тела и наблюдал это действие — совершенно неожиданное и непонятное — со стороны. Очередной ливень воспоминаний хлынул в этот же момент в голову. Это подлые отрывки прошлого вылезали только под сильным стрессом. И никак по-другому. Это было настолько важно, что я заставил шевелиться свои окровавленные губы. Шепотом, почти на грани слышимости.

— Гарвис-с! Гарвис-с!

— Врача! Скорую! Вертолет! — орал благим матом Гарвис на морпеха. И как назло не слушал меня в этот момент. Уперев свою тяжелую ладонь мне на грудь, пытаясь заткнуть фонтанирующие дырки в моем животе.

— Гарвис! — прохрипел я чуть громче. Он соизволил наконец повернуться.

— Все будет ок, Адам! Держись! Не засыпай! Сейчас будет скорая! Сейчас! Только не засыпай. Не смей засыпать!

— Плевать на скорую! — прохрипел я. — Слушай, это важно. Хеландер. Это — Хеландер.

Он склонился совсем близко к моему лицу, удивленный:

— Какой еще Хеландер?

— Космовеганы. Хеландер. Он тоже эмиссар!

Я почти окунулся в тьму. Остался только самый краешек пропасти. Я неимоверным усилиями боролся с тьмой, куда так хотел окунуться мой мозг. Вверху было звездное ночное небо. Такое яркое, словно только что нарисованное на холсте сумасшедшим голландцем Ван-Гогом.

— Хеландер — эмиссар! Это его работа. И Аурелия он тоже убил. Я вспомнил его. Гад!

— Эмиссар инклудеров? Зачем ему тогда убивать?

— Какого… Дебил, он эмиссар эксклудеров… Его тоже послали. К ним тоже в руки эмбрионы попали с базы Темных Небес. Метод пролета… тоже «своего»… Арестуйте его! Убейт… еще… мало времени… зарядка — я говорил урывками неспособный уже связно сложить фразы.

Через секунду все же окунулся в черную тьму на грани смерти…

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ Операция «Голова Горгоны»

— Как тебя зовут?

— Темные Небеса.

…

Резко перегнувшись через сидение и колени, сидящего справа «пришельца», Адам успел взять ситуацию под контроль:

— Не слушайте его, он — шутит. Марк Аурелиевич его зовут. Эйлин Марк Аурелиевич.

Полицейский удивился редкому имени:

— Ну и имя. Еврейское что ли?

— Ну да, он из горных евреев. С Кавказа.

— Тю-ю, а я думал они все оттуда в Израиль «чухнули».

— Не все, — заверил Адам, с как можно более искренним выражением лица.

— Ладно. Езжайте. А ты, пацан не шути с полицией больше.

Адам с облегчением завел фуру и вырулил на трассу.

— Ты что, дурак?! Тебе мало от ментов досталось? — спросил он строго, почти закричав.

На лице Аурелия появилось мучительное выражение. Фактически он покраснел, словно ему было очень стыдно.

— Я не могу, — выдавил он с выдохом долго задерживаемого воздуха.

— Чего не можешь? Глупости не говорить?

Адам дал от злости газ и опасно обогнал белую легковушку. Водитель жигули протестующе посигналил ему во след.

— Я не могу врать.

«Опять эти, якобы инопланетные штучки,» — подумал Адам. — «Заколебал уже!»

— Объяснись! — потребовал он вслух.

— Я не могу врать. Генетически не могу. У меня в мозгу предохранители для этого. И не отвечать на вопросы не могу. Если задают, то я должен честно ответить правду. Те, кто меня послал на Землю, так предохранялись от моего возможного невыполнения миссии. Ну что бы я не соврал на счет вторжения. Даже если меня будут убивать. У меня сильная аутоиммунная реакция начинается, когда я — вру. Может даже убить меня.

Адам крутил баранку, слегка ошарашенный этим сообщением:

«Это же надо сделать человеку особую лоботомию, препятствующую вранью. Вот бы политикам ее сделать. Хотя может отмазки. Внушил себе эту хрень.»

— Твои покровители или как их там — идиоты! Сплошные. На Земле нужно врать. Особенно если дело касается бизнеса. Небольшое вранье, преувеличение. Иногда даже жизнь зависит от этого. Особенно если живешь в России.

— Ты проецируешь на них человеческую логику, Адам. Они не люди.

— Но ты-то мог им спросить: вы, чего делаете, гады?!

— Не мог. Я не выбирал эту судьбу. Я — посланец. Я с ними даже не разговаривал вживую никогда. И не имеют тут значения мои желания.

Адам только покачал головой думая:

«Это же надо! Неудивительно что он ничего не смог поделать. Лишить человека возможности врать в нашей стране — все равно что выпустить без одежды на улицу.»

— Знаешь. Я начинаю тебе верить.

— Правда?

Голос Аурелия был полон энтузиазма. Впервые кто-то принял его всерьез. Вспаренный духом он даже перестал горбатиться. Но Адам, тут же, безжалостно сбил его, словно ПЗРК — вертолет:

— Нет. Я имел в виду, что вправду верю, что ты веришь в эту хрень. Я не «поехал» вместе с тобой, если ты это подумал. Хотя до Москвы, я с тобой чокнусь похоже тоже.

Аурелий тут же помрачнел. Погаснув, как свеча на ветру.

— Значит, ты с самого начала пытался говорить правду? И в психушке? — спросил Адам, немного пристыженный такой реакцией своего спутника. Субъект вызывал у него непонятную жалость. Причины, которой он не мог обнаружить. «Какого черта, я вожусь с ним вообще!»

— Да. Я не могу по-другому.

— И как ты ушел? Тебя же не выпустили бы с такими ответами на вопросы из дурдома. Нереально. Твои хозяева — тупые бараны. Они сделали все так, чтобы ты попал в заколдованный круг. Чтобы выйти из психушки надо соврать. Ты врать не можешь, следовательно, вечность останешься там. Офигеть! Просто офигеть! И это раса совершающая межзвездные полеты!

— Я сбежал. Вообще двенадцать раз сбегал. Иногда месяц два держался. Вот на этот раз удачно. Уже третий месяц. Не поймали.

Адам представил адскую жизнь человека, который должен прятаться и при этом не может не говорить правду и не отвечать на вопросы, любого встречного!

«Джеймс Бонд — провалил бы такое задание на раз. Просто сосунок по сравнению с ним,» — думал Адам, искоса поглядывая на «пришельца».

— Поймали тебя опять. Забыл, что я тебя от ментов отмазал? Так что рекорда нет. А бабушка Люба что? Ничего не спрашивала?

— Спрашивала.

— И что?

Аурелий снова поник, не ответив. Замолк.

— Ладно, кончай раскисать. У тебя еще впереди самое трудное задание в твоей жизни. Межзвездный перелет просто ерунда по сравнению с ним.

— Какое, Адам?

— Убедить меня, что ты прилетел с Альфа Центавра.

— Я не с Альфа Центавра прилетел.

— Неважно. Хоть с Антареса. Уже сказал, убеди меня, что ты говоришь правду. А иначе я сам отведу тебя к доктору по мозгам…

Штаб центра противодействия на глубине почти полукилометра был забит под завязку. Люди сидели не только вокруг стола, но и расселись вдоль стены. Военные, высокопоставленные грибы в белых рубашках и черных костюмах. Премьер-министры Японии и Австралии. Ученые в цветных костюмах или белых халатах. Несколько проекторов проецировали видео и слайды презентации на экранах стен. Однако сейчас у стены на которой виднелась заставка, только что окончившейся презентации, в виде головы медузы Горгоны, стоял Мурата — блестящий аналитик седьмого отдела. Мурата отвечал на вопросы собравшихся. Слегка хмурясь от иногда очень неприятных вопросов. Слишком требовательных. От него требовали какого-то оракульского дара, а не анализа! Правда высказать эту мысль при столь высокопоставленной публике, он не посмел. «Адам, наверное, сказал бы им в лицо,» — подумал он, пробегая взглядом по публике из таких разных лиц — сплошной винегрету рас и народов. «Больше на Земле уже не будет войн между людьми. Инопланетяне преподали урок, возможно самый последний в истории человечества» «Или будут?» Мурата не успел додумать мысль, на него обрушили новый поток вопросов:

— Что случилось с эмиссаром? Как он погиб?

— К сожалению, Предатор не успел об этом сказать. Его память об этих событиях восстановилась только частично.

— Какого черта его не охраняли нормально? Это безумие какое-то? Зачем вообще выпустили на поверхность?

— Это не в моей компетенции было решать.

— Инфильтранта пришельцев еще не обнаружили?

— Нет. Хеландер покинул Японию. У них заранее был заготовлен самолет. Без радаров и связи, мы не может быстро отследить их. Визуальные средства наблюдения, сами понимаете, ночью бессмысленны. Он каким-то неизвестным образом воздействовал на одного из морских пехотинцев.

— Гипноз?

— Если и да, то нам неизвестный. Военный мертв.

— Уверены, что он покинул Японию?

Мурата пожал плечами.

— Не тряситесь, отвечайте вербально, аналитик, — сказал неприятный и строгий голос одного из грибов.

— Нет. Не уверен.

— Вы арестовали всех космовеганов?

Мурата не успел ответить. Присутствующие начали шуметь.

— Их всех надо выслать, на материк. К чертовой бабушке!

— Глупости. Ими просто манипулировали.

— Они — коллаборанты. Это необходимо.

— Это несколько миллионов человек. Перестаньте транслировать эту глупость. Они не колларборанты.

— Они дискредитированы!

— Ни черта, не дискредитированы! Операция секретная. Об эмиссаре никто не знает. Ни о его партнере в коме. Эти твари проводят свои митинги дальше. Как ни в чем не бывало…

— Прекратите все!

Мурата удивился крику Хирошу. Такого разозленного он его никогда не видел. Хироши вышел из-за стола и указал аналитику на свой стул со словами:

— Садитесь. Вы достаточно сделали на сегодня.

Хироши тут же начал говорить, не дав никому раскрыть рта. Даже премьерам с военными:

— Господа, перестанем для начала заниматься посыпанием головы пеплом. У нас впереди самое дерзкое и рискованное дело за последние пять лет. Основная и резервная специальные субмарины преодолели Гибралтар. Самый опасный участок — Дарданеллы — вход в Черное Море. Маленькая глубина критична, их могут обнаружить. Поэтому они идут с интервалом в две сотни километров. Отвлекающая миссия нанесет удар со стороны персидского залива. Две сотни истребителей. Три Ту95 и шесть Б52. Их поддержит Пятый ударный подводный флот, вплоть до вклинения до самого Адена. Будет имитация подъема со дна персидского залива муляжа модуля. И мощный десант для якобы силового прикрытия. Мы не знаем, что узнал Хеландер. Поэтому будут предприняты определенные меры прикрытия. Одновременно будет высажены группы скаутеров со стороны Южной Европы, Средней Азии и Кавказа.

— Как вы преодолейте Красный Туман?

— Красный Туман имеет обширные прорехи в своей протяженности. Это менее серьезная проблема, чем «большая пушка» пришельцев.

— Они пять лет не применяют «большую пушку», почему вы решили, что ее применят теперь?

— Информация от эмиссара. Перед потерей сознания, Предатор успел сказать, несколько малосвязанных слов, но наши аналитики догадались, о чем речь. Большая пушка корабля пришельцев требует какой-то особой энергетической зарядки, возможно наработки большого количества антиматерии, и это занимает несколько лет. У нас мало времени. Третья стадия вторжения может скоро повториться.

Публика замолкла. Третью стадию все помнили и знали насколько она ужасна.

— По ком они ударят? По Япониии или Австралии? — спросил премьер последней.

Железный старик Хироши был спокоен, отвечая на вопрос, словно это не касалось конца всего для человечества:

— Возможно по обоим странам.

— Будет опять «сплит»? — продолжил спрашивать премьер.

— Возможно. Я надеюсь, что будет.

— Надеетесь? Вы с ума сошли! Почему?

— Сплит — разделение корабля пришельцев — нам на руку, это предупредит нас, что большие пушки готовы. Мы можем им помешать срочным запуском нашего проекта супер-спартан. Мы не так уязвимы, как в начале это проклятой войны. Они выжгут что смогут на поверхности, но под землю или под воду им не попасть. Примерно девяносто процентов людей в убежищах и подземных центрах выживут.

— Но преждевременная атака ядерным оружием на орбите не даст нам гарантию уничтожения кораблей потом. Мы распылим силы.

— Это необходимо. Если большие пушки войдут в дело, у нас все равно не будет выбора. Проблемы надо решать по мере поступления…

Ее звали Далила. До вторжения пришельцев на Землю, она была обычным пилотом ВВС Израиля. Тридцатилетним пилотом, не считавшейся особо способным или умным. Слишком маленькая девушка, смуглая с черной косой волос, она всегда привлекала внимание лишь темными красивыми глазами, когда стояла в строю из мужчин. На этих глазах почти все задерживали взгляд. «Далила с Далилой», называли ее в шутку товарищи, намекая на телеуправляемую бомбу, с таким же названием, которую подвешивали к старому доброму Ф16. Одному из самых лучших и надежных реактивных самолетов, созданных когда-либо в США. Во время вторжения она была единственной из выживших пилотов ЦАХАЛА. Дроны уничтожили их во время атаки, догоняя и ударом корпуса раскалывая самолеты пополам. Причем нарочно ударяя в фонарь, чтобы лишить пилота шансов катапультироваться и выжить. Увернуться было почти невозможно. Но она увернулась. Дважды! Что изменилось в ней, в этот момент сделав суперпилотом. С дьявольской способностью к выживанию в воздушном бою. Дроны не управлялись живыми пилотами, перегрузки с которыми они разворачивались в воздухе, далеко превосходили возможности человеческого организма. Да и сами дроны не использовали реактивную тягу или плоскости, чтобы летать. Там было что-то другое, чужое и непонятное нашим ученым. В тот раз это был день ее персонального ужаса. И он часто снился ей. Они летели над средиземным морем тогда. Большой рой — пятьдесят истребителей-бомбардировщиков. Когда появились они. Белые пилюли. Колеса. Мгновенно увеличивающиеся. Невидимые на радарах. А потом была только бойня. Тупая, скоротечная бойня. Вовсе не бой. Бой был только сейчас.

Второго пилота, вернее стрелка, потому что реактивные истребители уже были не такими как раньше, звали — Али. Обычно распространенное арабское имя. Он был пилотом египетских ВВС. Горбоносый и кучерявый, такой же смуглый, как и Далила. Похожий на нее словно родня. И летал в свое время на точно таком же самолете. И точно также у него тоже был день своего персонального ужаса. Правда этот день случился чуть позже, когда пришельцы включили свое необычное поле — ЭМ поле или поле Зет, как его называли. Которое жгло любую электронику и даже электрические девайсы. Их самолеты просто попадали с неба. Али катапультировался. Но большинство врезалось в скалы, между которыми они летели, перегоняя самолеты на низкой высоте к новому месту дислокации.

На базе их пару называли: Брат и Сестра. Это был их позывной и клички на базе одновременно. Оба горбоносые и смуглые, они походили друг на друга.

Самолет Брата и Сестры был теперь все тот же старина Ф16, правда выглядел он несколько отлично. Был похож на какой-то фантастический дестроер из комикса про дизельпанк. Где сам реактивный самолет использовался больше как рама, на базе которой сделали нелепое на вид оружие. Ни электроники, ни управляемых боеприпасов. Ни пилонов для сайдвиндеров, ни радара, ничего этого не было. Вместо острого колпака-носа, под которым обычно и прячется радар, у этого подвида фантомов, торчали сплошные стволы автоматических пушек. Плюс два большущих барабана с сотней сверхзвуковых, неуправляемых ракет. Плюс пушки стрелка. Стрелок сидел сзади в прозрачной вращающей полусфере, как во времена Второй Мировой, и мог вести огонь на все триста шестьдесят градусов. Он также мог стрелять и вниз — под самолет. Без этого дрон пришельцев мог совершить невероятный для человека маневр и ударить снизу. Вся полезная нагрузка этого самолета состояла из снарядов для автоматических пушек. Вольфрамовые сердечники который без труда пробивали дроны, хотя попасть в них было крайне сложно. Этот недостаток и должен был устранятся крайне высокой плотностью огня. Дрону просто некуда был деться при такой скорострельности и количестве пушек. Брат и Сестра уже сбили с десяток дронов, которым пришельцы несколько раз пытались приблизится к Японии. Уже знакомые с их манерой и средствами ведения огня, переделанные дестроеры даже ночью успешно отбивали атаки, снабженные очень мощными ксеноновыми прожекторами, которые даже Зет поле не сжигало.

Участвовать в операции Голова Горгоны, они сами не вызывались. Им просто пришел приказ, и они погрузили свою машину на специальную подводную лодку. Благо опыт постройки подводных авианосцев был у Японии еще в войну с США. Хотя нынешние конечно отличались существенно. Реакторы холодного синтеза, в качестве двигателей и размеры, сравнимые с надводными авианосцами. Настоящие подводные монстры. Вместе с пятым подводным авианесущим флотом объединенной Земли они отплыли в сторону персидского залива. Затем совершив двухнедельных вояж под водой, практически на предельной глубине подошли к Ормузскому проливу. Связь с основной базой и другими подводными лодками поддерживалась через систему так называемого подводного акустического телеграфа. Сокращенно — ПАТ. Подводные точки-ретрансляторы по всем океанам, передавали сигнал связи от «столба» к «столбу» используя акустически волны, скорость распространения которых в воде значительно превосходит скорость звука в воздухе. Любая субмарина Земли могла из любой точки мирового океана, оказавшись в радиусе действия одного из ретрансляторов, передать сообщение или получить приказ. Это оригинальная подводная сотовая акустическая связь была идеей японцев и уже через год после первой волны, она была введена в действие вокруг территориальных вод Японии и Австралии. Наверняка удивляя пришельцев, которые не могли похоже понять, почему блокированная ими полностью связь все же существует, и земляне отлично синхронизируют свои атаки даже находясь в другом полушарии. Если пришельцы знали, что их ждет такой геморрой с японцами, они наверняка ударили бы по Токио в первую очередь. Мало того, эта связь маскировала сообщения под звуки обитателей моря, используя ультразвуковой диапазон китов и дельфинов. Понять, что-то со своей чуждой человеку логикой, пришельцы едва ли могли. Благодаря этому атака «Головы Горгоны» была отлично синхронизирована. Она даже учитывала поправку времени распространения сигнала, из-за разной плотности воды в мировом океане.

Ровно в шесть часов пятьдесят минут по местному часовому поясу, пятый подводный флот ОЗ — Объединенной Земли, всплыл в десяти милях от побережья ОАЭ и выпустил свои воздушные дестроеры. Атака началась. Словно рой пчел самолеты гудя реактивными движками вклинились на территорию, контролируемую пришельцами. Все внимание пришельцев нужно было отвлечь от прохождения субмаринам пролива Дарданеллы у берегов бывшей Турции. Малая глубина пролива, могла привести к фатальным последствиям — обнаружению лодки воздушной разведкой эксклудеров.

— Враг на пять часов, сестра! — Али закричал в свою переговорную трубку, возбужденный как никогда. Такого количества дронов за раз он никогда не видел. Не меньше нескольких сотен.

— Вижу, брат. Следи за Ястребом.

— Слежу, слежу, Сестра. Нет ракеты пока.

Безжизненный, «съеденный» красным туманом лунный пейзаж пустыни убегал под дном истребителей. Раскаленное марево поднималось от почвы. А вдали виднелись здания Дубая. Отлично сохранившиеся, что с такого расстояни казалось город совсем и не мертв. И что стоит только подлететь поближе и можно будет рассмотреть строительные краны и индийских рабочих снующих туда и сюда по каркасу возводимого очередного небоскреба. Дроны пришельцев между тем приближались, нырнув с суборбитальной орбиты, где несли свои патрули. Смахивало это, как будто кто-то гигантских размеров, рассыпал свои пилюли, и они падали вниз кучей раскаленных до бела кругляшек.

Дроны шли на гиперзвуке. Они наверняка могли лететь еще быстрее, но сопротивление воздуха и чудовищный нагрев обшивки из-за трения о воздух, не давал им реализовать свой скоростной потенциал полностью. Тот что они могли реализовать в космосе, где нет сопротивления среды. Причем чем ниже они спускались, тем плотнее становилась атмосфера и уже простые и неизменные законы физики заставляли их снижать скорость. Летать у земли можно только на двух-трех махах максимум, иначе нагрев разрушит любой металл за короткое время.

— Сестра! Ястреб пустил ракету.

— Вижу, Брат. Разбиваем звено.

Дроны были уже на расстоянии в километры. Звено истребителей начало распадаться. Часть сбросила скорость часть ушла вперед, заставляя дроны растянуть свой фронт, лишая их возможности врезаться в кучу истребителей, как это было на начальных этапах войны. Наученные горьким опытом, пилоты Земли, рутинно выполняли маневры, которые конечно же не могли их спасти, но которые давали им шанс нанести врагу максимально возможные в их ситуации потери. Ведь они фактически были наживкой. Уже запланированными жертвами на алтарь свободы и жизни землян. И то, что они сами это отлично понимали, делало это еще более ужасным и безнадежным со стороны. Причем никто из них не знал, ни об эмиссаре, ни о надежде, что это давало. Они понимали только, что это для чего-то нужно. А риск утечки не позволял командованию посвящать рядовой состав, который вполне мог, теоретически, попасть в плен к врагу, в такие тайны.

— Брат, я подставлю им хвост. Ты готов?

— Да, Сестра. Готов. Сделаем как на Филиппинах? Думаешь получится второй раз?

— Уверена. Приготовься. Фантазии у них совсем нет. В этом я уже убедилась.

Машина Брата и Сестры внезапно ухнула на крыло, к самой земле. И продолжила полет буквально летя в десяти метрах над поверхностью. Один из дронов ведомый своим биокомпом отделился от основной группы и погнался за ними, планируя атаковать их сверху в хвост.

— Вот и славно, — радостно завопил Али и бросился к нижней турели. В точно рассчитанный момент, Сестра сделала полубочку и сбросила скорость до почти критической, рискуя рухнуть вниз из-за снижения подъемной силы крыла. Дрон оказался точно над ними, переместившись с невероятной для внимания человека скоростью. Однако ловушка уже сработала. Уйти от огня он просто не мог уже. Али нажал на гашетки всего своего хозяйства под самолетом и автоматические пушки буквально изрешетили дрон. Который, подскочив от ударов многочисленных снарядов, рухнул влево на землю и словно медный тазик покатился по пустыне, испуская белесый дым из своего чрева, поднимая тучи песка.

— Ха-ха! Есть, есть! Вот вам! Вот вам! Это не Синай, твари! Молодец, сестра! Молодец!

— Следи за Ястребом, Брат, — сдержанно сказала Сестра в переговорную трубку, слыша и так, возбужденные слишком громкие крики Али. По характеру они были полной противоположностью друг к другу. Сдержанная молчаливая Сестра и болтливый неуемный Брат.

Необычный воздушный бой, между тем, продолжался. Несмотря на ежеминутные потери, истребители держали противника, навязывая ими все новую и новую тактику боя, не давая компьютерным мозгам рассчитывать все возможные варианты боя. Путая и смешивая их планы.

Брат и Сестра сбили еще один дрон, потом еще. В какой-то эйфории от первоначальной удачи, они словно поймали свою волну. Когда некоторые падали, рассеченные дроном не сбив даже одного, они сбили уже несколько.

— Сестра, желтая ракета, желтая ракета! Уходи за Ястребом.

Ястреб был командиром их основного звена и одним из лучших пилотов. Вернее, два лучших пилота. Глен Чопки и Тод Макмиллан. Оба ветераны из ВВС США и во время вторжения были уже на пенсии. Они находились в туристическом турне по Австралии, что вероятнее всего и спасло им жизнь. ВВС и ВМС США был уничтожен пришельцами особенно тщательно.

Ястреб повел остатки атакующей эскадрильи к столице ОАЭ.

— Сестра, он нас к Дубаю ведет. Там же эти мутанты! Близко к земле не полетаешь.

— Всегда там хотела побывать.

— Что?

— Я говорю, всегда хотела там побывать. Как гражданка Израиля, я не могла посещать страны залива.

Али захихикал. Несмотря на опасность ситуации. Отстрелялся налево, задев и отогнав дрон, пытавшийся их обогнать и врезаться спереди.

— Вот сейчас и побываешь, Сестра. Хи-хи!

— Да уж. Лучше так, чем совсем…

Операция: «Голова Горгоны» продолжала развиваться по плану. Дроны пришельцев способные на короткое время нырять на небольшие глубины не могли, отвлеченные воздушным боем, помешать подводной эскадре пройти Ормузский пролив. Глубина которого не многим более двух сотен метров. А ширина в самом узком месте пятьдесят четыре километра. На скорости в тридцать узлов, подводные монстры фронтом проскочили пролив прижимаясь к самому дну, рассчитывая пройти незаметно для врага. Напрасно. Когда пролив был почти пройдет и лодки начали уходить на большую глубину, часть дронов, атакующих группу дестроеров рванула на всех парах к их местоположению. Дроны успели перехватить идущий в арьергарде «Исузуми», ангары которого были пусты, и начали кромсать его ныряя с разгона на глубину в сотню метров. Исузуми выпустил все свои дестроеры для миссии и был почти беззащитен под водой. К тому же дестроеры нельзя было выпустить из подводного положения. На такое были способны только немногие подводные авианосцы последнего поколения. Несколько раз он подрывал рядом с собой мины, пытаясь вслепую подловить дроны, которые даже под водой развивали ошеломительную для такой среды скорость. От отчаяния командир Исузуми принял решение всплыть и дать бой зенитными орудиями, которыми его корабль был напичкан по самое не могу. Но маневр запоздал. Уже совсем ближе к поверхности дроны раскололи всплывающую субмарину практически надвое. И даже его проектная супер живучесть и непотопляемые отсеки не могли выдержать такого.

Через систему ПАТ, новость о гибели Исузуми ушла в центр управления. И через двадцать две минуты, начальник объеденного штаба и планирования операции снял фигурку Исузуми с карты персидского залива. Более половины дестроеров и один авианосец. Битву они похоже проигрывали, даже не успев как следует начать. Но беспокойство вызывало не это. Эту битвы и вели, чтобы проиграть. Главное происходило совсем в другом месте. И пришельцы не должны были понять, где. Ничто остальное не имело сейчас значение…

ГЛАВА ПЯТАЯ Интервью с пришельцем два

Пришелец Аурелий сидел на обочине трассы, уставившись в сторону заходящего Солнца. Вид был ошеломительно красивый. Осенний лес уходящий вниз к большому озеру. И красное заходящее Солнце, почти касающееся верхушек деревьев. Ожившая картина Шишкина.

Адам молча наблюдал за своим нежданным спутником и гостем. Эти странные паузы становились все чаще. Аурелии усыхал на глазах. Вот и теперь, он уставился куда-то вдаль уйдя в свои сумасшедшие мысли о вторжении.

— Ну? Закончил свои думки, пришелец? — спросил Адам наконец.

— Можешь сесть? — спросил Аурелий кивнув на траву рядом. — Красиво очень.

— Не нужно на земле сидеть. Здесь могут быть клещи.

Адам принес плед из КамАЗа и постелил. Сел рядом. Изредка по трассе проезжали машины. Один, коллега на фуре, посигналил, думая, что им нужна помощь, на Адам успокоительно махнул водиле рукой: «мол, езжай, у нас все в порядке».

— Ну, — сказал он, когда прошло несколько минут в молчании, — так и будем смотреть вдаль? Романтично, чертовски. Я понимаю. Но польза в чем?

— Неужели ты не понимаешь, Адам. Ты же инклудер! Я теперь убедился. Этого всего скоро не будет! Все уничтожат. Превратят эту красоту в ничто. Только биомеханические твари будут расхаживать и жрать всю органику. Планета опустеет за пол-столетия.

Адам вздохнул.

— Ну расскажи тогда, как это произойдет. С подробностями. А я найду логические дыры в твоем рассказе. Подловлю тебя, и ты наконец вылечишься от этих навязчивых идей. Хотя надо признать на видео твоя речь звучала. Словно ты репетировал ее.

Аурелий утвердительно кивнул и сказал:

— Я ее на корабле тысячу раз репетировал. Это и должно звучат. На латинском, английском, французском, немецком.

— А на русском?

— По данным зонда, в России, люди облеченные властью, чаще пользовались французским языком. Не было нужды учить лишний. Русский я выучил уже здесь. Потом уже перевел и на современный русский тоже.

— Ну давай тогда. Вперед. Расскажи еще. Может легче станет.

— Сначала будет корабль на орбите. Возможно два. Вряд ли они пришлют больше двух. Они слишком нужны им для войны с Темными Небесами. Но на вас хватит и одного. Черный двойной ромб. Длинной в многие километры, однажды выйдет на орбиту. Его можно будет спокойно разглядеть в бинокль. На Земле начнется паника. А правительства земных страну объявят тревогу. Все войска будет подняты по красной тревоге. Все корабли, самолеты, танки, артиллерия — вся военная мощь Земли будет сосредоточена и подготовлена для возможной агрессии. Одновременно будут предприняты усилия для контакта с кораблем. Это будет вашей первой глупостью. Еще можно будет что-то сделать, до того, как пришельцы включат Зэт поле и не пожгут всю электронику на Земле. Можно будет атаковать, немедленно все чем есть. Пусть наспех, но нанести хоть какой урон. Не дать удачно высадиться. Но этого не будет. Они высадятся. Я знаю. Люди очень медлительны и нерешительны в таких вещах. Сомнения будут съедать правительства и ученых. А потом поле включится. Все оружие, все компы, все электричество, транспорт, заводы — все остановится. А к этому никто не будет готов. Начнется хаос. И Хаос начнет пожирать Землю. Наиболее опасные участки эксклудеры будут уничтожать сами. Специальными дронами. Они похожи на большие колеса и летают, используя незнакомый у вас способ передвижения — поляризацию гравитации. У корабля есть возможность нанести и удар антиматерией, но ресурсы для него у них ограничены. Скорее всего они уничтожат ими большие города. Нью-Йорк, Париж, Лондон, Москва… На остальных их не хватит. Ресурсы такого корабля ограничены — он, к примеру, не может через пол-галактики тащить достаточное количество расщепляющего вещества. Да и не пользуются они особо этим оружием. В космосе ядерное оружие — это пшик.

— Почему это? — прервал Адам.

— Потому что нет воздуха, воды, земли чтобы создать мощную ударную волну. Только излучение, от распадающегося вещества. Корпус боевых кораблей вполне спасает от кило тонных ударов ЯО вблизи. Поэтому его не таскают с собой. Ведь неизвестно с кем столкнешься в космосе. Противник может и эксклудерам не по зубам оказаться. Наиболее эффективны рентгеновские лазеры и лучи антиматерии. Ужасное оружие, но для его активации нужно долго готовится. Специальный реактор накапливает в большой магнитной ловушке антиматерию. Нарабатывает ее. Годами. Как только достаточно будет накоплено, оно обрушится на ваши города. И чтобы было наверняка, они после первого раза, будут его несколько лет накапливать снова. Нарабатывать. Лучи на вас обрушать во время третьей стадии. Первая стадия будет «Зэт» поле и дроны сеющие хаос. Вторая стадия — пауза — которая покажется бессмысленной, ведь опешившего противника надо быстро добивать, однако когда хаос созреет и вы поубиваете другу друга в больших количествах сами. Ради еды, убежища. Потом будет третья стадия — стадия больших пушек. Тех самых лучей антиматерии. Они будут уничтожать целые города и скопления людей. Высматривая где больше осталось. Блокировать удары с орбиты вы не сможете. Разве что выживут те, кто в подземных убежищах спрятался. И те кто живет на островах. На них вряд ли будут тратить много усилий. Этих добьют четвертой стадией — стадией биомеханических монстров. Пришельцы спустятся на больших шаттлах и организуют фабрики монстров. Мелких, больших, очень больших. Эти твари будут по приказу поедать любую подходящую им органику. Какую зависит от желания хозяев. Они могут сохранить деревья, или животных, если захотят. Зависит от их приказов и программы. Целые стаи этих биомеханических тварей будут добивать оставшихся и уничтожать мелкие выжившие города, поселки. Лишать людей возможности выращивать себе еду и вообще ходить на поверхности. Чтобы мы не выжили. У них не так много времени. Землю нужно быстро уничтожить, пока инклудеры не пришли ей на помощь. Хотя ближайшие полвека на это не стоит рассчитывать. Темные Небеса мне сообщили, что они имеют хорошие шансы отбиться от флота экслудеров, но быструю помощь Земле оказать не в состоянии без фатальной бреши в своей обороне. Если бы земные правительства с самого начала мне поверили бы. Мы смогли бы сделать все что надо и этих уродов на орбите уже ждали бы наши ракеты и бомбы. А цивилизация вполне могла бы накопить запасы и перейти на безэлектрическое состояние. Я уже не говорю даже о модуле. Там есть реактор с биокомпами. Можно сделать точные системы наведения с интеллектом, чтобы перехватывать их корабли. И бить даже при приближении к Земле.

— Что за биокомпы? Объясни.

— Я же уже говорил, эксклудеры способны сжечь любую электрическую технику. Компы тем более. Все блоки наведения в ваших ракетах сгорят. А… — Аурелий замялся, словно пытался подобрать пример, — видишь вон того ястреба.

— Угу. Только это не ястреб. Это скопа.

— Не важно. Так вот представь, что мозг этой скопы можно вставить в головку самонаведения ракеты. Он будет достаточно умным чтобы узнать кто свой, кто чужой. Уклонятся и управлять ракетой. Даже ваш самый совершенный компьютер тупее этой скопы. Ракеты, управляемые биокомпами крайне точное и эффективное оружие.

— Окей, что будет потом?

— После четвертой стадии. Если биомеханические саморазмножающиеся твари вас не убьют, то будет пятая стадия, которая всего лишь будет повторят четвертую. Сколько антиматерии они накопят, столько по вам и ударят.

— И все?

— Угу. Тебе мало?

— Подожди. Значит разберем твои рассказы. Биокомпы понятно. Значит у них они тоже есть. Они не подвержены действию ЭМИ. Но тут кажется ты попался. Если они сожгут всю электронику и подавят радиоволновую связь. Как они сами будут управляться? Им самим не нужна связь?

— А зачем им радиосвязь. У них и Темных Небес есть гораздо более лучшая связь. Суперрезонанс. В качестве связи можно и гравитационные волны использовать. Если знаешь как их улавливать. Только для создания такой штуки, нужны технологии, которых у вас еще сотни лет не будет. Хотя я преувеличиваю. Через сто лет, наверное, уже будет. Если выживите.

— Я учил в институте радиодело. Что за суперрезонанс?

— Неизвестное человечеству физическое явление и вид связи основанный на ней. Любую радиосвязь или небольшую деталь, работающую на электричестве можно вывести из строя, на довольно больших расстояниях. Пришельцы сделают это с вами первым делом. Включать особое поле, подавляющее всю электрическую технику. В разумных пределах конечно. Всякое изменение электромагнитного поля: будь то, даже включение электродвигателя ими будет засекаться и наноситься суперрезонансный удар по объекту. Электродвигатель сгорит в секунды. Я уже не говорю про электронику. Ее погасят повсюду.

— Подожди, — прервал Адам поток объяснений Аурелия. — Ты же про электромагнитный импульс? Как при ядерном взрыве. Так?

— Нет. ЭМ импульс при ядерном взрыве — это совсем другое. Здесь направленное изменение в нужной точке. Этакое насыщение нужного места сверхбыстрыми электронами. Я не знаю, как тебе это просто объяснить. У тебя нет необходимой научной базы для понимания.

— А почему ты тогда не сделаешь, какой ни будь аппарат? Тогда тебе же поверят.

— Ага. Поверят. Как же! Не говори глупости. Я уже убедился. Все зря.

Аурелий снова схватился за голову и уткнулся в ладони. Шепча какие-то слова. Совсем тихо, на непонятном языке, скорее всего каком-то мертвом уже, древнеегипетском или шумеро-аккадском. Которые он освоил лучше, потому как в детстве учил.

Адам пожал плечами и попил воды из бутылки.

— Рассказывай дальше про этот резонанс, — попросил он, видя, что его подопечный опять куда-то «уплыл».

Аурелий отнял руки и вздохнул, напоминая своими нелепыми движениями молящегося средневекового монаха.

— Суперрезонанс используется продвинутыми цивилизациями в качестве альтернативы радиоволнам. Радиоволны можно заглушить и электронику на ее базе уничтожить импульсом. Суперрерзонанс заглушить нельзя. Это связь на уровне самых мелких дискретных частиц из которого состоит наша Вселенная. Если определенное количество этих частиц поместить в магнитную ловушку и охладить до нуля, то можно создать супер резонансный приемник. Если сделать второй ее аналог, чтобы количество частиц точно совпадало с первым — возникнет связь. Между этими двумя объектами. Непонятная по своей природе, ибо принадлежит к основам мироздания. Любое воздействие на одну из этих штук будет «эхом» отзываться на второй. Так можно сделать связь, полностью защищенную от ЭМИ воздействия. У нее есть свои ограничения, конечно. Как и достоинства.

— Как эта штука выглядит?

— Как полупрозрачное яйцо. С два кулака. Есть еще поменьше. Они есть в каждом дроне или боевом роботе. Биосенсоры связаны с этим яйцом. Обычно уничтожение яйца вызывает коллапс и запускает механизм самоуничтожения робота или дрона. Его помещают на спине или голове биороботов.

— Почему не внутри?

— Нельзя. Оно как антенна. Разве антенну можно спрятать в металлический ящик? Поток эфирных частиц всегда параллелен крупной гравитирующей массе. Оно должно находится, хотя бы частично вне крупной массы. Это уязвимость этой технологии. Чтобы убить такого робота нужно либо полностью разрушить его оболочку многократными ударами, взрывами в тысячи мегаджоулей, либо попасть по этому яйцу связи. Без такой связи робот не может функционировать. Это возможно страховка инопланетян, чтобы робот не попал к врагу. Или они не доверяют своим машинам. У Темных Небес есть гипотеза, что экслудеры напавшие на них, когда-то имели дело с восстанием машин. И это что-то вроде защиты у них от повторения такого. Учитывая, что сложный биокомпьютер можно сделать почти таким же умным, как и человек, это версия имеет все основания под собой быть правдой.

— Весело, — Адам покачал головой и снова отпил из бутылки. — Фантазия у тебя есть. Книжки писать не пробовал?

— Пробовал, — серьезно ответил Аурелий. — Я послал письма инструкции всем правительствам, как бороться с биомехнаическими роботами, если первый этап вторжения пройдет не совсем успешно. Шансы на это есть.

— Расскажи мне, — насмешливо спросил Адам. — Мне же тоже, наверное, придется бороться с ними. Если выживу.

— Ты мои капсулы видел?

— Видел.

— Если выпьешь желто-черную у тебя в организме появится особой паразит. Искусственный вирус. Безвредный. Он размножится, приклеится к синапсам твоего мозга и может работать как очень грубый широкополосный приемник супер резонанса. Типа сканнер. Он может почувствовать яйцо связи, если он недалеко конечно. Этому сканнеру в мозгу нужно время, чтобы настроится на вражескую связь. У тебя будет в мозгу ощущение, как от низкочастотного звука. Причем при приближении оно будет усиливаться. Как и от направления твоего взгляда…

— Внимание, сейчас вы пролетайте рядом с самым высоким зданием на Земле. БуржДубай! Хи-хи! Как тебе, Сестра?

— Следи за подсолнухом, Али.

— Подсолнухом?

— Какая-то фигня внизу. Похожа на гигантский подсолнух.

— Покажи! Где?

Дестроер Брата и Сестры на сумасшедшей скорости летел между зданиями Дубая. Иногда они поднимались над некоторыми на уровень крыш, иногда ныряли вниз, чтобы у самой земли уходить от нагоняющих дронов. Здания мешали дронам и им оставалось только лететь сверху, потому как между зданиями они попадали под убийственный огонь автоматических пушек, если садились на хвост убегающему истребителю. Внизу у земли творилось черт знает, что. И Али, и Далила видели впервые так близко место, давно захваченное пришельцами. Напоминало все картину какого авангардиста. Странные монстры всех возможных форм покрывавшие улицы. Шестиногие, похожие на огромных насекомых, или ползающие похожие на анаконд, скрещенных с коброй. Всех возможных оттенков зеленого, что наводило на мысли о питании ими энергией Солнца.

Остовы машин, иногда очень даже целые. Застывшее уличное движение. Ад. Сплошной ад, чужой жизни на фоне мертвой, застывшей в моменте своей гибели, земной цивилизации.

— Ястреба видишь?

— Нет, уже две минуты не вижу. Может поднимемся над зданиями? Рискнем?

— В одиночку? Нет, собьют.

— Так рано или поздно все равно собьют. Какой смысл?

— Не знаю, Али. Это знает командование. Мы похоже прикрываем чью-то задницу. И крепко! Раз нас всех кинули на эту самоубийственную миссию.

— Оно за нами поворачивается!

— Оно?

— То, что ты назвала подсолнухом. Он ползает по зданию. Фига-се! Быстро!

— Я же сказала следи за ним. Не нравится мне эта штука!

— А что он нас сделает? Семечками выстрелит? Бешеный подсолнух? Хи-хи!

Через секунды две после последней фразы Али, странный ОИП действительно выстрелил «семечками». Темные стреловидные объекты вдруг изрыгнулись из его подсолнуха-подобной пасти и попали в пролетающий невдалеке истребитель. Машина потеряла управления и врезалась в здание, тут же исчезнув в клубе огня и дыма.

— Накаркал!

— Субхьаналла!(свят Аллах!). Давай его замочим, Сестра!

— Нет. Перелетаем в другой район, я еще не весь Дубай посмотрела.

— У тебя железные нервы, Сестра. Хорошо, продолжим экскурсию. Уважаемые туристы! Сейчас вы увидите знаменитый снежный стадион. С искусственным снегом и лыжными спусками. Кто хочет сойти покататься на лыжах? Хи-хи!..

Почтовый цилиндр ударился о конечную часть трубы, заставив гонг издать протяжный звук. Лейтенант в зеленой форме тут же извлек цилиндр и доставил его на второй этаж, в кабинет, где проходило совещание военных. Один из генеральских чинов извлек письмо и пробежал глазами. Его лицо тут же отразило эмоцию, которую он испытывал. Страх и бледность вспыхнули на нем. Он растерянно оглядел присутствующих.

— Что там? — спросил присутствующий здесь же премьер-министр Австралии.

— Лиса один уничтожена. Противник возможно разгадал наш отвлекающий маневр. Дарданеллы закрывают несколько ОИП.

— Они в воде?

— Да. По докладу наблюдателей объекты типа Саурон. Пять штук.

В кабинете повисло гробовое молчание, которое спустя несколько секунд прервал Хироши:

— Не отчаиваемся, господа. Это всего лишь план «А». Мы и так не особо рассчитывали на него.

— У вас есть план «Б»? — спросил удивленным голосом премьер.

— Да, уважаемый премьер-министр. Есть план «Б». И даже план «С». В связи с возможной утечкой, они известны только очень ограниченному кругу людей. Прошу прощения, но поставить вас в известность о них я — не могу. Мы легкомысленно долго считали, что инфильтрация в наши ряды пришельцев не интересует. И были фатально не правы…

ГЛАВА ШЕСТАЯ Ultimate Titan Killer

Капля воды, невыразимо долго выступавшая на кончике только-только начавшегося формироваться (какие-то несчастные двести с гаком лет) сталактита, сорвалась с потолка и полетела вниз, вдоль свисающего гигантского собрата, а потом ударилась точно в нос Ханса Альтенберга. Ханс поднял взгляд на потолок, удивленный таким снайперским, совершенно случайным, попаданием и потер кончик стрелковой кожаной перчаткой без пальцев. Потолок карстовой пещеры был усеян сталактитами, а пол сталагмитами — «контрсобратьями» растущим снизу-вверх, навстречу потолочным сосулькам. Через какое-то время они, наверное, встретятся, подумал Ханс, глядя на эту красоту в слабом освещении, проникавшем через вход в пещеру. В какой-то отдаленный момент в будущем эти две сосульки встретятся и образуют колону. И меня уже тогда не будет. Давно. Как и пришельцев. Ханс не двигался больше. Он ждал. Его вылазка была неудачной крайне. Если его преследовали, то, по строжайшим правилам устава сопротивления, следовало убедится, что слежки нет. Привести пришельцев на подземную базу — означало конец. Конец всему. Крупнокалиберную снайперскую винтовку он держал стволом в направлении входа в пещеру. Это была не их пещера конечно. База была в пятнадцати километрах отсюда. Он спрятался здесь, чтобы запутать преследователей, если они взяли его след. К тому же здесь было удобно оборонятся от биомеханических тварей. Они были крайне тупыми и лезли прямо на рожон. Кроме «Мастеров». Убить мастера означало привлечь внимание пришельцев. Они могли прислать дронов или «механических червей». Мастеров они защищали. Могли в отместку за их убийство сжечь полкилометра площади в радиусе. Полковник строжайше запретил без крайней необходимости атаковать мастеров. Но у Ханса на этот раз, просто не было выбора. В городе он вынужден был стрельнуть в него. Он пришел в городской парк развлечений, рассчитывая набрать в тележку медных кабелей из подстанции. Последнее время техническая группа хотела все больше цветных металлов из-за какого-то их очередного проекта. И надо было случится несчастью, когда, проходя мимо чертового колеса, он наткнулся на его. Буквально в пятидесяти метрах! Мастер сидел как огромная блоха на центральной штанге колеса. С пугающим любопытством наблюдая за ним, вращая своей «человеческой» головой на теле похожем на тело гигантского муравья. С усиками по полметра длинной, «воткнутыми» в эту голову. Возможно снятую с какого-то человека или просто сделанную специально похожей на него. Биотехническая группа с базы, так и не выяснила это. Захватить мастера пока пытались только раз. Безуспешно. Какой-то чудовищный мутант, который не приснится даже во сне. Ханс похолодел. Не от страха. Он давно уже ничего не боялся. От неожиданности. Реакция организма на внезапную опасность, выбросившую в его вену порцию адреналина совершено не зависела от него. Но его разум не боялся. Хотя с такого расстояния он мастеров никогда не видел. Какую-то томительную минуту они смотрели друг на друга. Человеческое лицо облизнулось, мигнуло серыми глазами, со странным спокойствием рассматривая его. Без эмоций. Страшное именно в своем таком безэмоциональном виде. Они оба ждали. Кто первым сдвинется. Ханс считал себя хорошим стрелком. Он был лучшим, фактически на базе. Но расстояние было слишком близким. Он медлил вскидывать винтовку, полагая что это движение будет сигналом для начала дуэли. Дуэли не на жизнь, а на смерть. При этом он сам ожидал хотя бы малейшего шевеления от инопланетного монстра. Он держал одной рукой винтовку, опущенную вниз, а другой все еще сжимал ручку тележки, в которой был топор для рубки кабелей и болторез. Костяшки его пальцев побелели, и он рисковал уже слишком затянуть начало схватки. А проклятый пришелец словно чувствуя его растерянность, все тянул, зачем-то пассивно наблюдая и не атакуя. Хорошо, когда он еще раз мигнет, решил Ханс, облизнув губы. Тварь повторила его жест, без всякого подвоха. Но мигать еще раз отказывалась. А! Черт с ним! Он вскинул винтовку. Молниеносно. По крайне мере ему так казалось. Но даже его молниеносная реакция почти запоздала. Пуля разнесла голову твари, когда она была уже совсем рядом. Прямо над ним. В прыжке. Странная желтая жидкость брызнула из разорванной головы ему на одежду, а тело твари почти его придавило, рефлекторно дергая своими конечностями, точь-в-точь как агонизирующее насекомое — жук, которого проткнули иглой. Убить мастера было очень непросто. Ночью в тесных городских улочках почти невозможно. Один из его друзей подорвал себя пехотной миной, когда его атаковали во время вылазки. Да и он сам носил направленную мину на поясе. После выстрела Ханс бросился бежать. Со всех ног. Оставив тележку, топор и болторез. Это был единственный шанс — как можно скорее покинуть это место. Гнев небесных врагов с орбиты должен был обрушится с минуту на минуту. Они, каким-то неведомым им пока образом узнавали, когда погибал мастер.

Ханс просидел в пещере еще несколько часов. До глубокой ночи. Преследователи не появлялись. Странно, думал он. Очень странно! Может ловушка? Подожду еще…

Однако ожидание опять кончилось ничем и Ханс осторожно выбрался. Гарантированный ответный удар почему-то не состоялся. Словно кто-то или что-то отвлекло пришельцев, говоря, как бы: «нам сейчас не до каких-то мелких партизан». Ханс еще полчаса сканировал местность. Но пришельцев не был видно. Ни даже биомеханических тварей, бессистемно блуждающих по своей непонятной программе и попадающихся в лесу довольно часто.

В полдень следующего дня Ханс наконец-то оказался дома. Выполнив крайне сложную процедуру запутывания своего следа и маршрута, он подземным путем попал на «Лунную Базу». Лунная База была сверхсекретным объектом, созданным еще при СССР под скалистым побережьем азовского моря. Атомный бункер колоссальных размеров на большой глубине, да еще прикрытый горой. В случае ядерного конфликта с НАТО, Лунная База должна была стать прибежищем для военного и политического руководства СССР, а потом и России. Бункер был циклопических размеров. Мог вместить тысячи людей. Имел собственную ядерную электростанцию, охлаждаемую водами азовского моря через трубные каналы в прибрежных скалах и мог выдержать даже прямое попадание мегатонных бомб. А главное был на такой глубине, что зет поле его не доставало. Пришельцы не могли знать о Лунной Базе. Фактически о ней не знал никто кроме высшего руководства, да небольшой команды обслуживания, ответственной за поддержание сверхсекретного режимного объекта в рабочем состоянии. После атаки пришельцев базу так никто и не занял из руководства. Возможно они воспользовались другой в Уральских горах, как более близкой к Москве, возможно — нет. Команда обслуживания, которую возглавлял полковник Есельски — пожилой уже человек, так и не получила никаких гостей из руководства. После месяца ожидания и понимания что Зет поле не даст, возможности связаться с руководством, которого возможно уже не существовало к тому времени, Есельский взял инициативу на себя. Он стал собирать на базу выживших людей. Холодно и рационально руководствуясь только полезностью, интеллектом или здоровьем новых жителей базы. Полковник Есельский сделал свое сердце каменным. А мозг холодным и расчетливым. Когда речь шла о выживании человеческой расы, он понимал, что не имеет права на ошибку. Три года после набора двух тысяч двухсот с лишним обитателей. Он закрыл выход и не пускал никого наверх. Даже для разведки. Справедливо полагая по своему военному опыту, что враг после захвата территории начнет ее тщательно обыскивать. «У нас нет права на ошибку!» отвечал он любому, кто пытался выйти, найти родственников или как-то изменить это положение. А потом он организовал отряды разведчиков, разработав крайне сложную систему выхода, чтобы исключить утечку. Новые жители базы занимались всем чем можно: учились, разрабатывали оружие, тренировались, анализировали вторжение. Разделившись на разные группы по специальностям: техническая группа, биоинженерная, морская и прочие. Разведчики были самой малочисленной группой, но самой проверенной и умелой. Каждый из них носил пояс со взрывчаткой чтобы не попасть в плен и не выдать существование станций. Вообще это был чудовищный риск, на который полковник Есельский пошел, понимая, что иначе можно просидеть вечность — реакторы были рассчитаны на двадцать пять лет работы без выгрузки топливных стержней — и ничего не сделать.

Ханс открыл вручную многотонную стальную дверь на глубине четырех сотне метров под уровнем моря, вращая колесо механизма. Над головой был еще километр скальной породы, автоматически зажегся свет в плафонах. Коридор ведущих под уклон напоминал старые фильмы про космические корабли. Именно так режиссеры представляли себе внутренности межзвездных лайнеров пятидесятые годы. Ханс выполнил и даже перевыполнил протокол безопасности и не будь уверен что за ним не следят, не вернулся бы.

Коридор привел его в верхний ярус Лунной Базы. Очередные двери, но открыть их он не мог. Это должен был сделать дежурный на той стороне. Ханс перхватил винтовку, зачем-то поправил рюкзак. Усталость была смертельной, стоило бы ему присесть, он мгновенно заснул бы. Ноги были стерты в кровь от хождения. Но мощным усилием воли он заставлял себя не подаваться. Нажав кнопку вызова у переговорного устройства, он подождал пока не отзовутся:

— Пароль!

— Шатун.

— Статус?

— Разведчик.

— Почему не пришли в назначенное время?

— Убил, Мастера. Не было возможности. Пришлось повторить протокол безопасности.

— Вас обнаружили?

— Нет.

— Уверены?

«Тупые вопросы у тебя, Алекс!» — подумал Ханс. «Всегда тупые! Если бы меня обнаружили, то разве я сейчас говорил бы с тобой?»

— Да. Уверен. Перестань уже, Алекс, я сейчас от усталости умру. Я два раза выполнил протокол безопасности полковника, чтобы обезопасить маршрут.

— Ничего не могу поделать, Ганс. Этот протокол не я составлял. Ты убил Мастера. Полковник будет недоволен.

— Я же говорю у меня не было выхода. Наткнулся на него в парке. В упор. Тележку пришлось оставить. Как и болторез. Еле ноги унес.

Раздался скрежет механизма открывающего многотонную дверь. Ханс с облегчением, не ожидая пока она окончательно откроется протиснулся в открывшуюся, достаточно широкую щель. Алекс ждал на той стороне. В темном комбинезоне и очках. Совсем молодой парень. Студент с института геодезии, который оказался рядом. Случайно. Теперь он правда физикой занимался в технической группе, но сейчас дежурил на этом посту. Ханс был рад, что это он. Будь это кто-то из обслуги реактора, его могли долго не пускать.

— Тебе надо доложится полковнику немедленно.

— Знаю. Где он?

Алекс пожал плечами забирая у него оружие и рюкзак:

— У себя, шпионов, наверное, раскалывает. Уже вторую неделю это у него любимое занятие. Я доложил контрольной группе. Тебя проверят на детекторе.

— О, боже!

Ханс прислонился к металлической колонне у лестницы.

— Сколько можно? — сказал он с невыразимой усталостью в голосе. — Какой смысл в этой процедуре, если я привел бы с собой инопланетян смысла в этом уже не было. Они уже все будут и так знать.

Алекс снова пожал плечами:

— Сам виноват, Ганс. Не надо было уламывать полковника на одиночные миссии. Говорил тебе взять меня с собой!

— Да причем здесь одиночные миссии! — в сердцах воскликнул Ханс. — Они гораздо безопаснее, чем толпа разведчиков. Даже наши «гости» вроде по одиночке работают. По их словам…

Полковник Есельский курил трубку. Вернее, как бы курил. Курить на Лунной Базе было запрещено и за этим он лично строго следил. Но привычку держать в зубах трубку и размышлять он не оставил. Есельский был пожилой человек шестидесяти двух лет. Слегка обрюзгший. Седой и сероглазый. Всегда в выглаженной форме офицера внутренних войск советского образца. Вообще дух СССР просто витал на секретной подземной базе. Никакого обновления базы после распада СССР не было вообще. Не хватало средств. Да и потепления отношений с Западом, не способствовали обновлению. Денег на это просто не выделяли. Все осталось таким каким было. И портреты Маркса и Ленина. И лозунги на стенах. И антураж с красными флагами. И красные комнаты с красными же уголками. И мозаики советской тематики в столовке. Выглядело для современного человека жутковато, словно антураж компьютерной игры, где в холодной войне победил СССР. Или необычный фэнтезийный СССР из игры «команд энд конкар» с сумасшедшими советскими диктаторами. Некоторые нынешние жители базы поначалу попытались что-то переделать, но Есельский на корню пресек эти действия. Был даже разъярен.

Но, несмотря на свою ностальгическую приверженность к СССР, Есельский был отменным руководителем. Он попал в свою струю. Его советская военная выучка, его знания гражданской обороны, возможностей базы дали ему необходимый авторитет среди населения базы, которое он собственноручно и отбирал. Руководствуясь своими мало кому понятными прикидками. Коротко это можно было описать как: ученые, инженеры и еще раз ученые с инженерами. Есельский набросал план противодействия пришельцам и выживания колонии под землей, которых он считал единственно выжившими на планете группой. Впрочем, это считали все обитатели базы. Так продолжалось годами и вылазки разведчиков только убеждали их в этом, пока однажды они не поймали необычного типа. Скаутера! Разведчика! Который рассказывал странные вещи! О выживших и успешно противостоящих пришельцам странах. О перестройке всего уклада жизни на безэлектрический манер. О куче еще странных вещей. Правда поначалу он это не рассказывал. Только когда совсем прижали. С пристрастием. Есельский лично «развязывал» язык — «языку», который оказался упрямым орешком. Явно показывая нечеловеческий, по его мнению, тренинг. Он почти поверил странному агенту, как его группа поймала следующего гостя. Не менее странного, рыжего бородача-великана. Тоже непонятно почему шастающего у побережья Черного Моря. «Прямо движение открыли!» в сердцах сказал Есельский когда ему доложили о новом пойманном. В общем все бы ничего, но оба задержанных говорили совершенно разные вещи. Ни о какой Японии, тем более Австралии Рыжий не упоминал. Покрутил пальцем у виска, когда Есельский его об этом спросил. Мол все уничтожено, кроме одного места. Которое он называл: Нулевой Зоной. И что в этой зоне можно безопасно жить. Пришельцы не трогают нулевую зону, поскольку ими же создана. Там уже живет сто тысяч человек. С пришельцами заключен договор. Якобы они избавляют людей от их же агрессии. И что мы представляем опасность и должны измениться. Просто надо вести себя мирно, не есть животных, не вызывать агрессию. «В общем какой-то буддизм», решил Есельский выслушав эти фантастические истории от рыжего, который представился Якобом Йохансеном, бывшим биологом стокгольмского университета.

Полковник оказался в сложном положении. Двое не могли говорить правду. Один из них врал. И вопрос кто врет внезапно стал самым важным на повестке. Две картины, абсолютно противоположные друг другу. Он и без разведчика с его фантастическими рассказами про безэлектрическую Японию не очень-то поверил бы в эту историю. Но тут еще больше все усложняло как раз его наличие. Долгие размышления, перекрестные допросы, пытки. Никакой моральной проблемы с этим Есельский не испытывал. На кону было поставлено нечто больше чем его угрызения совести. И ничего. Рыжий ни разу не споткнулся, не забыл, не переврал. Выкладывал все на духу. И проверки записи предыдущих допросов только подтверждали это. Даже под пытками давал свою версию. Мелкий разведчик же сдавал. Путался и иногда противоречил себе. В конце третьей недели совсем скис. И хотя его история звучала для полковничьего слуха более приемлемой — героическое сопротивление всегда более приемлемо для уха военного — Есельский был в страшных сомнениях. Постепенно переходя к тому, что рыжий может говорить правду. Это не означало, что он ему совсем верил: «Фиг этих натовцев знает!» Но определенно он охладел к первому пленнику. Враль, коллаборационист, подосланный пришельцами?

Существование коллаборационистов полковник вполне допускал. В отличии от седьмого отдела противодействия о существовании которого он узнал от разведчика, он был наиболее близок к картине действий пришельцев. Абсолютный рациональный холодный, бездушный расчет с ловушками за каждым поворотом — это была психология пришельцев. Есельский и сам был таким. До мозга костей. Его идеалом правителя был Иосиф Джугашвили, которого еще называют Сталиным. Даже трубка, которую он крутил сейчас в зубах размышляя, была неким символом для него. Времена же он считал, как раз такими, когда был нужен такой типа правителя. Готового пожертвовать чем угодно, чтобы спасти остальных. Но нынешняя ситуация с пойманными резидентами была патовой. Он должен был решиться. Кого-то их этих двоих надо было устранить. Казнить как шпиона. И он не имел права ошибиться. Как и слишком тянуть с этим. От этого зависела жизнь базы. Если он казнит не того, то подвергнет риску последние остатки человечества на материке.

Сидя в большом кожаном кресле в кабинете руководства базы, Есельский думал над проблемой. Было бы здорово еще попыхтеть трубкой, но эту мысль полковник тотчас отогнал. Он не должен себе какие-то преимущества оставлять, решил он. Все равны на базе. Кабинет, предназначенный для совещаний руководства, был большой комнатой с проектором под потолком. Имитацией окон, с тяжелыми темно-бордовыми шторами с золотой бахромой как у флага. Который тоже стоял тут же в углу. В позолоченной подставке из бронзы. Столом в центре из темного полированного до зеркального блеска дерева. На котором, по правую руку от его кресла, находилось три телефона без диска и селектор. Белый, красный и черные телефоны из пластика. Стиля семидесятых. Кроме шкафа с книгами во всю стену: труды Ленина, Маркса и Энгельса, больше ничего примечательного в комнате не было. Разве что большой ламповый цветной телевизор, вставленный в деревянную полку и видеомагнитофоном советского производства — громоздкий и чудовищный монстр. Современной микроэлектроники у Есельского не было. Она вся сгорела от Зет поля во время вторжения, а производить микросхемы на глубине, у них просто не было оборудования. Техническая группа сейчас что-то делала в этом направлении, на лунной базе были мастерские со станками, хорошие мед и биолаборотарии, но ничего для производства чипов или бытовой микроэлектроники. Поэтому Есельский по старинке пользовался видеомагнитофоном. У него была коллекция видеокассет, что он притащил сюда еще в бытность популярности в России VHS формата. На базе также было два кинотеатра и большое хранилище старых пленок с фильмами на них. Но фильмы его и не интересовали. Была только одна кассета которую он посмотрел уже в двухсотый раз, как минимум. Это была особая кассета. Записанная его внуком. Перед самым апокалипсисом. Несмотря на прошедшие пять лет, он хорошо помнил, как ее записали. Протокол базы запрещал персоналу базы уезжать от базы на расстояние более 30 километров. Поэтому Есельский жил в загородном домике, одиноко стоящем рядом с побережьем. Буквально в пятнадцати минутах езды от входа в основной туннель базы. Когда по новостям показали корабль и весть о пришельцах разошлась по всему миру, Есельский ужинал вместе с приехавшими к нему в гости родней. Дочерью, и ее детьми. Они все застыли с непрожеванной едой, уставившись на картинку на большой жидкокристаллической панели телевизора. «Да, ну нафиг!» сказал Есельский с застывшей в руке вилкой с куском насаженного на него тушеного мяса. Протокол его базы предусматривал даже такое экзотическое развитие событий. В толстой и пыльной красной папке, запертой в стальном шкафу с массивным кодовым замком, были инструкции и на такой сценарий. С картинками. Есельский пару раз просматривал это, но всерьез конечно не воспринимал. «Надо же чего только придумают, стервецы!» шептал он, перелистывая страницы, имея в виду художников изобразивших пришельцев в виде насекомоподобных монстров.

Его красный, без диска, телефон зазвонил через двадцать минут после появления корабля пришельцев на экране новостей. По этому телефону никогда не звонили. И полковник Есельский не помнил вообще, чтобы по нему когда-то звонили! В убежище был его клон, который тоже молчал. Все сорок лет его службы. Ни разу на его памяти красный телефон не звонил. Есельский неосознанно пригладил волосы, прокашлялся, поднял трубку и произнес кодовую фразу-пароль:

— Плутония на связи.

На том конце телефонного провода последовала короткая пауза. Шелест бумаг, словно кто-то что искал. Потом последовал отзыв:

— Гагарин, может прилунится. Ожидайте.

— Слушаюсь! Готов принять космонавтов в течении двадцати четырех часов.

— Хорошо. — Снова последовала пауза, опять шуршание бумаг. И следующая инструкция: — Черный скажет время посадки, Плутония. Конец связи.

После разговора по красному телефону, Есельский немедленно начал действовать. Он уже выходил из дома, под удивленный взгляд родственников, когда внезапно остановился. Зашел обратно в дом и позвал внука.

— Володя. Сделай для меня одну вещь.

— Чего деда?

Четырнадцатилетний внук Есельского от его единственной дочери с готовностью встал из-за стола.

Есельский отвел сына в свой кабинет, где горел монитор включенного компьютера. Вытащил из шкафа камеру поставил ее на стол объективом, направленным на монитор и дал внуку инструкции:

— Вова, я сейчас включу камеру. А ты садись и смотри все что идет по инету по поводу пришельцев. Не пиши все. Только что покажется интересным. Гугли и кликай видео на ютубе, если у кого информация, кажущая тебе интересной. Гугли слова: вторжение пришельцев, или пришельцы хотят захватить Землю. Как бы — только плохое. И пиши на кассету. Не пиши все. Только отрывки. Понял? Только отрывками, иначе не успеешь много.

— Деда, а зачем камера? Она же старая! Давай я тебе на комп, скринить буду! Можно потоковое видео прямо на жесткий диск писать. Сейчас софт найду для этого. На флэшку перекинем…

— Не-не, — Есельский с раздражением замахал на внука руками. — Я не разбираюсь в твоих потоках-шпатоках. Пиши на кассету! Обязательно. Она четырехчасовая. Как закончится, можешь другую вставить. Хотя скорее всего я успею до. Понятно?

Вова молча пожал плечами и утвердительно кивнул деду.

— Орел! — похвалил внука Есельский стукнул его по плечу и вышел…

Ханс шел по центральному залу, мимо оранжерей, мастерских откуда доносились звуки пневмомолотов и дуговой сварки. Мимо классов, где у доски учителя преподавали обитателям базы физику и химию. Зал был огромный. Карстовое образование, специально углубленное и выложенное толстым армированным бетоном и металлическими плитками. Поднялся по стальной лестнице, ведущей на наверх к кабинетам, где жило руководство «лунной» базы. Почти у цели его догнал молодой парень в красном засаленном комбинезоне с серпом и молотом на спине, такие носили на работе очень многие, потому что в запасниках базы их было немеряно.

— Ханс! Ханс! Подожди.

Ханс обернулся на голос. К нему по лестнице взбежал Максим. Максим работал токарем и обслугой. Он никогда не выходил на поверхность, как и 99 процентов населения базы. Максим ткнул Ханса бумагой. Листом с нарисованным рисунком. Максим был графическим дизайнером и закончил художественную академию в Петербурге. Все свободное время он рисовал. Чтобы не потерять набитую руку, как он говорил.

Ханс взял рисунок, хотя он дьявольски устал, все его желание было поскорее закончить доклад полковнику, посмотрел.

— Похож? — с робкой надеждой спросил Максим словно речь шла об отборе в шорт-лист всемирного конкурса художников.

Ханс с критическим взглядом оглядел рисунок огромного безлицего великана по колено шагающего в воде. На фоне свинцово-серого зимнего моря. Атмосфера погоды была передана великолепно. Но великан не был похож.

— Похож, — сказал Ханс, не желая расстраивать Максима, с которым очень подружился. Однажды Ханс, при вылазке далеко на Север, увидел странных гигантов. Но на базе его докладу не очень-то поверили. Нафига пришельцам двухсотметровые гиганты? Фотоаппарата у него не было. Доказать свои слова он не мог. Мыльницу с пленкой, аля «зенит» образца шестидесятых годов из запасников базы, он получил от полковника потом. После этого случая. А его рассказ очень заинтересовал Максима. Который после, пытался по подробному описанию Ханса нарисовать гигантских пришельцев.

— Ты к Александру Васильевичу? С докладом? — спросил Максим, когда получил свой рисунок назад.

— Да, Макс. Прости, я — устал очень. Сделаю по-быстрому доклад и на боковую. А то — умру тут на месте.

— Понял. Расскажи мне тоже потом. Обязательно! — Максим кивнул и попрощавшись сбежал обратно по лестнице вниз. Ханс преодолел последние метры и постучался в кабинет Полковника.

— Входи, Ганс! — раздался из-за двери приглушенный голос Есельского…

ГЛАВА СЕДЬМАЯ Ab aqua silente cave (В тихом омуте черти водятся)

Гарвис наблюдал в бинокль окраины Стамбула. Точнее сказать обломки чего-то, когда-то бывшим Стабмулом. Только опора большого моста в проливе уцелела каким-то чудом, лишь полу-оплавившись от невыносимого жара. Пятнадцать грамм антивещества с орбиты и Стабмул превратился в пыль. Вещество вступило в контакт с антивеществом из снаряда, пущенного с орбиты, и высвободилось в яростном взрыве. Пятьдесят процентов энергии правда ушло на образование самых странных частиц во Вселенной — нейтрино. Супернеуловимых частиц которые могут пролететь через световые года материи, не встретив никакого сопротивления, настолько они малы. По крайне мере официальные земные физики утверждали, что это так. И их расчеты дали эту цифру для Стамбульского взрыва. Пятнадцать грамм Антиматерии! Чтобы произвести такое количество на земле нужно было бы сто лет работать всем электростанциям планеты на эту задачу. Пришельцы делали это гораздо быстрее. По какой-то причине они не использовали термоядерное оружие.

Бинокль Гарвиса был чрезвычайно мощный. Он мог видеть развалины моста, серую воду пролива. Испепеленные взрывом и оплывшие от невыносимой жары берега с остатками знаменитого когда-то моста над проливом. Но интересовали его не эти подробности. Пролив охраняли пять двухсотметровых великанов. Странных роботов в виде человекоподобных фигур. Вода пролива доходила им до колена, а расстояние между ними едва ли превышало километр. Знакомые фигуры! До боли! Сколько раз инструктор Гарвис посылал на них команды истребителей. Сколько раз он сам, лично давал эту самоубийственную команду — АТАКОВАТЬ, ПОСТРОЕНИЕ ЗВЕЗДА! ИЩИТЕ СЕРДЦЕ! ЕГО ПОГАНОЕ СЕРДЦЕ! Но сейчас атаковать было некому. Патовая ситуация. Их подлодка находилось в двадцати километрах отсюда — высокого берега, где они с капитаном первой специальной подлодки Ватанабэ Каору наблюдали за входом в пролив и охраняющими его титанами.

— Вы можете их ньюкнуть, Ватанбэ-тайто? — спросил Гарвис отняв наконец бинокль и зябко кутаясь в морской бушлат, надетый лишь на тонкую майку и голый торс. В этот рассветный пасмурный час было ветряно и прохладно. Даже для этой вполне южной широты.

Капитан, который также как он наблюдал в бинокль, подтвердил:

— Мы можем запустить томагавки из подводного положения. Две больших или пять тактических вполне справятся. Вопрос не в этом, Истребитель-сама.

— В чем же? — спросил Гарвис, зная и так ответ на почти риторический вопрос.

— Нас контратакуют с орбиты. Секретность миссии будет провалена.

— Уйдем на глубину! — предложил Гарвис, не сдаваясь.

— В самом море да. Вполне можем скрыться. Но глубина пролива не даст нам уйти. Дарданеллы — лужа по меркам морских глубин. Мелкая!

Гарвис обреченно кивнул и снова поднес бинокль к глазам и не отрывая спросил:

— Откуда они вообще узнали о наших намерениях?

— Ниоткуда, Гарвис-сан. Они знают, что мы используем моря для проникновения во внутренние, оккупированные ими области, поэтом просто заткнули дыры где могли этими годзилами. Узость Дарданелл позволяет это сделать.

— А Гибралтар?

— Гибралтар слишком широкий и слишком глубокий для этого. Да и к океану слишком близок.

— Что вы намерены тогда делать?

— Я? Ничего. У нас есть командование, который решает эту проблему. Получим инструкции по ПАТ, будем действовать, Гарвис-сама.

— Центр вам не поможет. Они не могут правильно оценить обстановку. Это мы тут на месте понимаем, что к чему.

Японец снова приложился к биноклю:

— Вы предлагаете атаковать их феями? Сколько их у нас? И сколько вы уничтожите, прежде чем все погибнете?

Гарвис закусил губу. Один Саурон мог положить всю команду, прежде чем найдут сердце. А тут пять! Сотни фей-шахидок! Или две! Геркулес или русский ИЛ76 вполне мог скинуть две сотни фей, но это будет бойня! Есть правда прототипы с новыми компактными движками на холодном синтезе — секретное оружие истребителей, которое еще рано применять. Испытания не закончены и доработка идет. Сумасшедшая доработка сверх-усидчивыми японскими инженерами под землёй. Или нужен Адам с его странной способностью «слышать» сердце — трансмиттерный кристалл связи этих гигантских биороботов. Предатор — Ultimate Titan Killer, как его назвали в популярной в игровой манге японцы, карточки с героями которой так распространены у детей. Что не удивительно. В мире где нет компов, смартофонов и игровых приставок, такое развлечение имело полное право на существование…

— Далила, топлива на семь минут осталось.

— Я знаю, Али. Кого ни будь видишь?

— Нет.

Али осмотрел окрестности с высоты в две сотни метров, Вращаясь в своем подвесном кресле на все триста шестьдесят градусов. Воздух был кристально прозрачный в покинутом городе небоскребов. Никаких машин кроме собственного дестроера не наблюдалось. Ни «Ястреба», ни «Локи», ни «Императора», ни «Громовержца»… Никого. Шикарные клички опытных топ-ганов, вылетевших с ними на эту миссию, теперь не значили ничего. Только имена да обломки, рассеянные над персидским заливом и пустыней — все что осталось от них. Дубай по-прежнему был вокруг их самолета. Целый и невредимый с кучей автомобилей, застрявших в дорожной пробке перед катастрофой и странными биомеханическими мутантами, готовыми съесть любую органику, оказавшуюся на земле. Истребитель с воем пролетал над зданиями. Дроны пришельцев исчезли, пропав из вида. Их никто больше не атаковал.

— Почему нас не атакуют? — спросил недоуменно Али.

— А разве не догадываешься?

— Нет, просвети ради Аллаха, Сестра!

Далила поцокала языком, слегка дразнясь:

— Ты всегда больше говорил, чем думал, Али. И до сих не понял природу наших врагов. Они — не люди.

— Ну и что? — Али недовольно буркнул в переговорное устройство. Колебание воздуха от его голоса коснулись уха Далила, которое она приложила совсем плотно к переговорной раковине. Внезапно уставшая, словно отдавшее все накопившее напряжение в этой бешенной войне. Нечеловечески жестокой войне. Дурак, даже не осознает, что я говорю о нем в прошлом времени и называю по имени, подумалось ей тоскливо.

— А то, что они знают, что у нас заканчивается топливо и мы скоро упадем. Им нет смысла рисковать дронами, когда мы и так считай сбиты. Это люди пытались бы нас сбить до самого конца. А эти твари, рациональны. До невозможности, Али. ДО НЕВОЗМОЖНОСТИ. И ПОТОМУ Я ИХ ТАК НЕНАВИЖУ!

Али внезапно изменился. Наконец почувствовав оттенок печали и тоски в голосе ко-пилота.

— Перестань, Сестра. Далила! Это не такой уж и плохой конец. — Голос Али тоже изменился. Мгновенно он превратился в голос шестидесятилетнего умудренного опытом старика. Вся веселость исчезла. Он все понимал. Когда наступил момент, он просто сделался другим, таким каким нужно было быть в последний момент.

Наступило недолгое молчание, которое нарушилось только всхлипом Далилы. Сдавленным рыданием. Али что-что начал шептать в переговорную трубку, пытаясь ее утешить.

— Хватит! Не надо, — Далила пришла в себя также внезапно, как и потеряла самообладание.

— Вот и хорошо, Далила. Сделай для меня одолжение.

— Какое, Али?

— Врежься в самого большого из этих тварей внизу. Или даже в кучу, если увидишь. Хочу забрать с собой парочку на тот свет.

Голос Али был ласковый, словно он говорил не о смерти.

Однако Далила отвергла это предложение:

— Нет, Али! Я не закончила экскурсию.

Далила дала газ и на остатках топлива начала набирать высоту. С пугающей скоростью. Почти рискуя сорваться в штопор из-за слишком крутого угла атаки крыльев.

— Что ты собираешься делать, Сестра?

— Прыгнуть с парашютом.

— Прыгнуть? — переспросил Али, с возрастающим недоумением.

— Прыгнуть на Бурж-Дубай. Разве экскурсия в Дубай может быть полной без посещения верхушки самого высокого небоскреба в мире? Наберем высоту и спрыгнем над ним. Приземлимся на крыше, если получится. Тварей там нет.

Али засмеялся в трубку. Снова превращаясь в юного балагура:

— Отличный план, Сестра. Не самый плохой вариант закончить!..

— Входи Ганс!

Ханс открыл дверь в кабинет полковника Есельского и переступил порог. Ханс не любил прокоммунистический антураж этого кабинета, но вида никогда не подавал. К тому же это не имело в нынешних обстоятельствах никакого значения. Инопланетяне объединили всех. Даже ярых непримиримых врагов вроде: израильтян и арабов. Разумеется, тех кто вообще пережил атаку. Немного его раздражало, что на базе его называют Гансом. Немецкое мягкое «H» русские всегда переводили, как грубое Г. Как в имени Густав. Но это тоже, он пропускал мимо ушей. Он был единственный немец на базе. И попал сюда совершенно случайно. В городе неподалеку проходил чемпионат по стендовой стрельбе, в котором Ханс принимал участие. Когда случилось вторжение он просто застрял здесь, пока его не встретила оперативная группа Есельского и руководствуясь непонятными ему до сих пор причинами забрала в бункер.

— Входи, Ганс! — повторил Есельский с улыбкой, приподнимаясь из-за стола и пожимая ему руку. — Как дела? Саша сказал, ты убил мастера?

Ханс сел на стул и сцепив руки на столе, кивнул.

Есельский потер бритый подбородок. Нахмурился. Но ругаться и отчитывать его не стал:

— Саша сказал, что реакции пришельцев на твое поведение не было? Почему?

— Не знаю, — ответил Ханс. Ему хотелось только спать.

— Хочешь кофе? Ты, я вижу, с ног валишься. Извини, но говорить придется долго. Я хочу с тобой кое в чем посоветоваться.

— Да.

Есельский по селектору заказал кофе на двоих. Ханс ждал. Кофе вряд ли ему могло надолго помочь. Хотя легче, наверное, станет, решил он.

— Рассказывай.

Ханс рассказал весь вчерашний эпизод, подробно и обстоятельно остановившись на мерах безопасности что он предпринял при возвращении на базу. Полковник кивал, хмыкал, тер свой подбородок, хмурился. Но Ханс знал, что все это маска. Полковник всегда играл со своим лицом. Эмоции у этого человека, по мнению Ханса, вообще не было. Человек, который без колебаний бросил свою семью, следуя инструкции расконсервировать бункер и ожидать прилета руководства страны. Кем он мог быть для Ханса, мягкого, даже жалостливого человека? Для которого погибшая семья была всем. Только чудовищем! Рациональным, беспощадным руководителем.

— Почему они не ударили? За мастера они всегда бьют. И больно. Четверть грамма антиматерии с орбиты или рентгеновский лазер, и ты не ушел бы оттуда, Ганс.

— Я же сказал уже, не знаю.

— Спокойно, Ганс. Предположения. Какие предположения на твой взгляд?

— Отвлеклись на что-то?

Полковник засиял:

— Ну вот! А говоришь не понимаешь. Ты — башковитый парень, Ганс. Думай. Я тебя не за твою, надо признать отменную стрельбу, взял на базу. Ты соображаешь. Все немцы хорошо соображают. Даром что чуть весь свет в войну не нагнули. Значит они отвлеклись! И теперь представь, насколько сильно должно было быть это отвлечение, чтобы не прореагировать на твои действия!

Ханс пожал плечами. Предположение звучало разумно. Вот только кто на Планете, на которой уничтожено все, кроме мелких групп, выживавших в бункерах вроде ихнего, может отвлечь столь значительные ресурсы пришельцев?

— Знаешь, что это означает? — спросил Есельский?

— Нет.

— Это значит, что один из наших пойманных агентов, возможно говорит правду. Как неправдоподобно это ни звучит в его устах. Существует какое-то организованное сопротивление, о котором нам неизвестно, просто потому что радиоволны больше не служат средствами связи. Мы отрезаны. И кто-то дает этим зеленым тварям жару, раз они так сильно отвлекаются. Сечешь, Ганс?

— Наверное, вы — правы, полковник.

— Блин, Ганс, мог бы уже меня Александром Василевичем называть. Пять лет уже с нами. Русским языком ворочаешь, как своим.

— Да. А вы меня Гансом Фридриховичем.

Есельский прыснул.

— Шутник! Ганс Фридрихович. Мне твоя помощь нужна. Я хочу расколоть этих двоих. Точнее сказать, одного из них. Кто-то из них же врет.

— Как? К тому же врать могут оба.

Есельский снова потер подбородок.

— Это очевидная мысль, Ганс. Слишком очевидная, чтобы я ее не проверил. Но они не знают друг о друге. Мы в гэбухе и не такие загадки разгадывали. Один из них точно не врет. Я уже целый том записей составил, с аргументами за и против.

— И что?

— Ничего. У обоих почти все гладко. Только тот, что себя Галеном называет, ошибается. Пару раз совершенно невероятную историю рассказывал. Про великанов, которые атакуют Японию, и летающих камикадзе, которые с ними сражаются. Представляешь? На реактивной тяге и винтовками!

— Я видел великана. Правда очень далеко и очень нечетко.

— Не. Ганс. Тебе скорее всего привиделось такое. Неудивительно. Стресс. Утро. Солнце встает. Нету никаких великанов. Пришельцы — технологичные мерзавцы и такой фигней не страдают. К тому же убивать таких тварей ружьями на ранцах? Бред!

— А вас не смущает, полковник, что великанов видел я? И пойманный говорит также о них. То есть у вас два независимых источника.

— Смущает, Ганс. Очень смущает. Но у меня кроме тебя есть еще куча докладов от сотен ходок наших ребят. Никто, никогда никаких гигантов не видел. Тем более в двести-триста метров выстой! Это бессмыслица. Не говоря уже способы борьбы с ними, о которых распространяется этот тип. Бредятина это. Как военный говорю. Я ведь тебе камеру дал потом. Заснял бы еще раз этих типов. Слабо?

Ханс помрачнел. Больше великанов он действительно не видел.

— Они могут быть в проливе, — сказал он вдруг с горячностью, удивившей его самого.

— В каком еще проливе?

— Дарданеллы. Я думаю они для этого и предназначены. Охранять проливы.

— Объясни! — полковник вдруг наклонился, став похожим на хищную птицу, перед броском.

Ханс не раздумывая выложил свои мысли:

— Если выжили какие-то крупные страны. То они должны пользоваться подводными лодками для переброски живой силы и разведчиков. Об этом же и наш пленник говорит. Чтобы не пускать такие лодки во внутренние водоемы пришельцы должны их закрывать.

Полковник снова вернулся в свое нормальное состояние. Явно разочарованный.

— Бред, Ганс! Для таких дел есть мины. А у наших «друзей» мины будут ого-го! Продвинутые.

— Они не пользуются минами. Вы делаете одну ошибку, полковник, как и все остальные.

В этот момент принесли кофе. И Есельский ерзая от нетерпения вынужден был ждать пока Ханс не выпьет залпом чашку кофе. Запасов кофе на базе было довольно мало. И полковник его берег. На особенные случаи и беседы, по его мнению, конечно.

— Какую же я ошибку делаю, Ганс?

— Вы думаете за них военными категориями людей. Они другие. И средства у них другие. Так что и великаны, могут быть чем-то обычным у них, как мины у нас.

Полковник Есельский замолк. Чему-то про себя кивая, как псих, который сам с собой говорит, он на целые две минуты забыл о существовании Ханса, которому оставалось только терпеливо ждать.

— Ладно, иди отоспись… хотя подожди. Я тебе кое-что покажу. Ты действительно хорошо анализируешь. Надо было тебя с самого начала к этому делу привлечь. Моя ошибка.

Ханс снова пожал плечами, ожидая что ему хочет показать полковник.

Есельский же, между тем, встал со стула, подошел к стене и включил древний видеомагнитофон, вид которого Ханса в первый раз чуть не вверг в ступор. Даже в техническом музее в Мюнхене, он не видел такую модель. Монструозная металлическое видео-чудовище, мелкими партиями собранное военными специалистами в СССР для военных нужд. Есельский промотал видеоленту в режиме показа. Экран телевизора покрылся знакомыми полосками, Ханс как человек в сорокалетнем возрасте, вполне заставший эпоху VHS почувствовал прилив ностальгии. Ностальгии по миру без пришельцев, бункеров. Где можно было смотреть кассеты после рабочего дня, попивая пиво на диване с подружкой студенткой в обнимку. Такая знакомая картинка, хотя и малость — полоски на видеокассете. Наконец Есельский остановил ленту: Скриненное видео с ютуба, догадался Ханс. На экране появился мальчик, подросток. Лет пятнадцати. В простой серой рубашке в клеточку и начал говорить:

… Сначала будут два черных ромба. Может четыре. Зависит от количества кораблей. Но не думаю, что их будет больше. Я понимаю, что мне не верят и крутят пальцы у виска, сидя сейчас перед монитором, но, когда вы поверите, будет уже поздно. Вторжение убьет вас всех. И меня тоже. Они отключать всю вашу электронику. Все остановится. Земля — электрическая цивилизация. Это ваше слабое место. Туда они и ударят. И наверняка это не первый раз. Эксклудеры всегда расправляются с цивилизациями второй фазы таким способом. Пока не поздно вам надо готовится к этому. Я прилетел на модуле, в котором есть эффективное средство которые поможет Земле. Сделал еще кое-что, хотя и не уверен, что сработает. Но если вы мне так и не поверите, даже это средство бессильно. Будет поздно. Я дам сейчас координаты модуля, вдруг это поможет кому ни будь потом. Не знаю. Но хочу предупредит и обычных людей. Как только появятся корабли в небе. Бегите от больших городов! Берите продукты, снаряжение и бегите в горы или леса. Переживете третью стадию тогда. Не знаю, что вы будете делать, когда будут зачищать пространство искусственными мутантами, но третью фазу вы может пережить. Не находитесь близко от воды. Удары антиматерией вызовут большие волны и цунами в прибрежных регионах…

Ханс, с открытым ртом слушал подростка. Удивленный, ошарашенный. Он даже забыл о сне! Но запись оборвалась. Началась другая. Тоже ютубовское скрин-видео. Какой-то длинноволосый, хипповатого вида, парень начал рассказывать, что его похищали инопланетяне с планеты «Зандак», где есть цветы размером с дерево и летающие люди. Причем каждую ночь в течении года! Есельский выключил видеомагнитофон, оборвав хиппаря на полуслове.

Ханс закрыл, открытый от удивления, рот, глянул в чашку. Пустую. Потом спросил напряженно:

— Можно еще кофе, Александр Васильевич?

Есельский ухмыльнулся с улыбкой дьявола и ответил:

— Можно Ганс Фридрихович. Можно…