ЧАСТЬ II ПРИЮТ
Глава 4
ВЫХОДНОЙ ДЕНЬ КАРЛА
Если человек всегда остается серьезным, не позволяя
себе ни веселья, ни отдыха, он – незаметно для себя
самого – станет неуравновешен или сойдет с ума.
Если человек всегда остается серьезным, не позволяя
себе ни веселья, ни отдыха, он – незаметно для себя
самого – станет неуравновешен или сойдет с ума.
«Почти дома. Закройте глаза».
Они пролетали сквозь незримый купол охранных заклятий – и воздух вокруг Эллегона мерцал и искрился, соприкасаясь с живым воплощением магии.
Карла ослепило даже сквозь плотно сжатые веки. Однако сама эта мгновенная слепота и успокаивала. Купол магических щитов, прикрывавший долину, не только мешал магам извне заглядывать в нее, но и не давал проносить внутрь ничего волшебного. Вскоре после того, как Тэлларен установил свою защиту, три отряда наемных убийц пытались – независимо друг от друга – проникнуть в долину; но, даже не будь у них никаких иных магических штучек, их выдали бы целительные бальзамы – что и случилось.
Слух разошелся – и вот уже три года, как ни один их коллега в долину не совался.
Свет померк; Карл открыл глаза – Эллегон кругами спускался все ниже.
Внизу лоскутным, рваным по краям одеялом лежали пшеничные и кукурузные поля. Дороги, пересекаясь, паутиной опутывали долину – чтобы сойтись у крепости в южной ее части и у стен Инженерной Деревни на севере.
Над озером Эллегон резко пошел вниз и закружился над первой крепостью; сейчас там стояли мельница, силосная башня, первый дом Карла и Энди-Энди и первая кузня, которой теперь пользовались, чтобы принимать и размещать новичков.
Едва не задев корзиной заостренных бревен палисада, дракон снизился и приземлился. Мягкий толчок – и корзина оказалась на земле. Дракон улегся рядом.
Карл отстегнулся от седла, повернулся, развязал удерживающие корзину ремни. Потом быстро соскользнул с дракона – помочь выбраться Чаку, Тэннети и двум женщинам. Пленника вынимать не стали: с этим можно было не торопиться.
– Твердая земля. – Тэннети одарила Карла улыбкой. – Больше всего на свете люблю твердую землю.
Чак от души потянулся.
– Я тебя понимаю.
– Эй, – вмешался Карл. – Чтобы никаких жалоб. В следующий раз пойдете пешком.
– У тебя Выходной День. Тебя нет. – Палец Тэннети выразительно указал на Старый дом. – Отведу Джиллу и Данни в Приемную и распоряжусь, чтобы к пленнику приставили стражу. Хорошую.
– Я должен закончить…
– У тебя Выходной, – сказал Чак. – Иди.
– Но порох – я должен передать его…
– Инженерам. И чтобы Рикетти его исследовал. Быстренько. Считай, это сделано, кемо сабе. А у тебя – Выходной День. Брысь отсюда!
Чак и Тэннети повернулись и двинулись прочь, словно Карла вообще не существовало.
«Не очень-то у тебя выходит побеждать, близких друзейв спорах» , – мысленно хмыкнул дракон.
«Правда? А я и не замечал».
«Сарказм тебе не к лицу. Уроки в школе скоро закончатся. Я отправляюсь купаться».
«Но… Ладно, сдаюсь. – Карл поднял руки. – Ты победил. Иду переоденусь – и присоединюсь к тебе».
Он зашагал к Старому дому, подчеркнуто не замечая троих мельников – так же как те подчеркнуто не замечали его.
Давным-давно Андреа – опасаясь, что иначе Карл забудет самый вкус отдыха – настояла, чтобы Карл получил несколько привилегий. Главным из них был Выходной День.
Правило было таково: что бы ни происходило в Приюте, кто бы ни рвался повидать его, какими неотложными не были бы дела, по возвращении один полный день Карл проводил только со своей семьей.
Это уже превратилось в ритуал – горожане старательно не замечали его, ведя себя так, словно он был невидимкой.
Закрыв за собой дверь, он расстегнул перевязь меча, повесил пояс на крюк, снял с шеи амулет и аккуратно убрал его в верхнее отделение грубого бюро. Носить его в Приюте было не обязательно: долину прикрывали магические щиты.
Подпрыгивая то на одной, то на другой ноге, он стянул сапоги, разделся, натянул плавки, подхватил полотенце, сунул под мышку рубаху, вытертые джинсы и сандалии, выскочил из дома и побежал к озеру – благо бежать было пару сотен ярдов.
Эллегон уже плескался в воде неподалеку от школьных мостков. Над водой торчали только его голова и часть спины – да и они были едва видны под облепившей дракона полуголой детворой.
«Передай, пожалуйста: Энди!»
«Она знает, что ты дома, но сейчас занята. Не отвлекай ее, пока не выкупаешься».
Что ж, ладно. Карл бросил сверток с одеждой на горячий песок и кинулся в чистую, прохладную воду.
Как всегда, она оказалась холодней, чем он ожидал. Озеро питалось ледяными ручьями, что текли с гор, и Карл в тысячный раз подумал, возможно ли, чтобы на Этой Стороне лед таял при минус сорока. Он зашел в воду по грудь, потом погрузился с головой, вынырнул и, неуклюже, но мощно загребая поплыл к причалу – и дракону.
Если Бог создавал когда-нибудь идеального товарища по плаванью равно для детей и взрослых – это был Эллегон. Когда дракон был в воде – можно было не бояться, что какая-нибудь голова не вынырнет на поверхность или что с кем-нибудь по-дурацки пошутят. Эллегон просто отправлял уставшего – либо шутника – на берег, а нарушать приказы дракона обычно не рисковал никто.
Или – почти никто; Джейсон – случай особый.
Но Эллегон был не просто телохранитель.
«Хочешь нырнуть?»
Карл подплыл к дракону, выбрался на его правую переднюю лапу и выпрямился, поднявшись над водой. Встряхнул головой, отбросил с глаз мокрые волосы и мысленно взял на заметку, что надо не забыть постричься.
«Я спросил, хочешь ли ты нырнуть».
«Конечно».
Эллегон осторожно стряхнул с головы пару двенадцатилеток, потом изогнул шею, чтобы Карлу было удобней пройти по ней.
«Не так резко, как в прошлый раз, ладно? Не хочется доставлять деткам удовольствие видеть, как я кричу от страха».
Балансируя на скользкой чешуе, Карл встал позади надбровий дракона и чуть согнул колени. Эллегон резко выпрямил шею и вздернул голову; Карл взлетел в воздух футов на сорок. Сделав сальто, он выпрямил руки, принял в падении позу лебедя, сгруппировался, вошел в воду ногами вперед, сразу погрузившись в темную прохладу, и мягко оттолкнулся от песчаного озерного дна.
Не успел он вынырнуть, как гибкая рука обвила его шею, крепкие юные груди прижались к спине, а сильные бедра стиснули талию.
– Привет! – Эйя чмокнула Карла в затылок, одновременно стараясь удержать его голову под водой. – Ты вернулся!
– Я заметил. – Она уже слишком взрослая для таких штучек, подумалось ему. Юное тело взволновало его больше чем хотелось бы. Он быстро, глубоко вдохнул и нырнул.
«Хочешь знать, о чем она думает?»
«Нет. Не подсматривай за моей семьей – даже для меня»
На сей раз уже он застал ее врасплох, погрузившись прежде, чем Эйя успела вдохнуть. Она выпустила его раньше, чем он начал задыхаться.
Он вынырнул, пресек еще одно ее нападение, потом схватил за талию и, закрутив, подтолкнул к мосткам:
– Иди надень лиф.
– Для купания? Не будь таким…
Он напустил на себя суровый вид.
– Делай, что сказано.
Она надулась и поплыла прочь; по-тюленьи выскользнула из воды и, на ходу натягивая шорты, мрачно побрела по мосткам к школе.
И что же мне с этим делать?
«Насколько я понял, подавленное сексуальное влечение, существующее между отцом и дочерью, совершенно естественно, при этом не важно, приемная дочь или нет».
«Где ты набрался этого дерьма?»
«Как всегда – в твоей голове. Курс психологии, помнишь?»
Ох…
«Один маленький совет – можно?»
«Давай».
«Будет лучше для всех, если это влечение останется подавленным. Приемная дочь или нет – когда жена может превратить мужа в жабу, не стоит ее обманывать».
Ну, в жабу Энди-Энди его вряд ли превратит, но вообще-то дракон говорит дело.
– Это уж точно. – Он огляделся – как раз вовремя, чтобы увернуться от пятерых сорванцов, которые решили, что самое время попробовать утопить Карла Куллинана. Он нырнул, проплыл под брюхом Эллегона и вынырнул на другой.
«Она все еще занята? И где Джейсон?»
«Она оставила его после уроков. Если спросишь, что я думаю…»
«Не спрошу. Но подозреваю, ты мне все равно сообщишь».
«Верно подозреваешь. Я думаю – она слишком строга с ним. Карл, ему всего только шесть лет. Просто…»
Топот шагов по мосткам и всплеск не дали дракону договорить.
«Опять!» – Эллегон уронил голову в воду, а когда поднял – в пасти его висел брыкающийся Джейсон Куллинан. Дракон аккуратно выплюнул кашляющего мальчишку на мостки.
Джейсон с заметным усилием подавил кашель и выпрямился.
«Он говорит – с ним порядок. Я его слегка напугал».
«Молодец».
Дети никогда не приводили Карла в восторг – за одним исключением, коим являлась Джейн-Мишель Словотская. Восторги родителей по поводу разнообразных талантов своих чад вызывались исключительно родительским желанием эти самые таланты видеть.
С другой стороны, Джейсон действительно был особенным. Не из-за того, что унаследовал внимательные карие глаза Энди-Энди и ее гладкую оливковую кожу, не из-за того, что его прямые темные волосы были красивей и мягче любых других. В свои шесть лет Джейсон Куллинан имел свои собственные представления о том, что правильно, а что – нет, и представления эти не изменялись ни при каких форс-мажорных обстоятельствах и абсолютно не поддавались отцовским попыткам воззвать к логике.
Но было у него одно свойство, одновременно удобное и донельзя раздражающее: Джейсон, с поистине ослиным упрямством отвергающий любые поучения, легко поддавался влиянию сверстников и весьма охотно слушался Эллегона.
«Ты еще не настолько вырос, чтобы уметь не пускать воду в нос, когда ныряешь, поэтому зажимай нос. Пока я не разрешу – изволь зажимать нос, когда прыгаешь в воду. В следующий раз я не стану тебя вытаскивать», – пригрозил дракон.
«Вруи не краснею», – сказал он Карлу.
«Знаю».
Джейсон засопел и утер нос. Взгляд его затуманился.
«Говори вслух. Я хочу, чтобы твой отец тоже слышал твое обещание».
– Прости, Эллегон, – сказал мальчик. – Я больше не буду.
Карл подплыл к мосткам и выбрался на горячее дерево.
– Привет.
– Привет, пап. – Джейсон подошел к Карлу и протянул узкую ладошку.
– Это еще что?
– Взрослые жмут руки.
– Что? Джейс…
– Я уже взрослый. Поцелуи – для малышни.
– Кто сказал?
– Микин.
– Он это сказал, да? Ну, кем бы этот Микин ни был, он ошибается. Он…
– Прав. Пожмем руки.
Карл пожал плечами и мрачно принял мальчишескую ладонь в свою.
– Ну, раз ты взрослый, то взрослый. Что новенького?
– Можно я пойду играть?
Карлу впору было расплакаться. Ясное дело – когда тебе всего шесть лет, озеро с плавающим в нем драконом куда привлекательней разговоров с отцом.
– Конечно.
Не успел он это сказать, как Джейсон – на сей раз зажав таки нос – прыгнул в воду.
Карл вздохнул, повернулся и двинулся по мосткам к школе. Классная комната была в ней всего одна, точно такая же, как все классные комнаты с тех дней, когда шумеры изобрели школу. Стены в ней были сосновые, скамьи и парты сделаны добротно, но вот стекла в окнах едва пропускали свет. Оконное стекло все еще оставалось проблемой для мастеров Приюта.
В дальнем конце комнаты Эйя и Энди-Энди сидели на корточках перед мальчишкой года на два постарше Джейсона. Тот устроился в кресле Энди-Энди и мотал головой.
При виде жены Карл в который раз поразился, как улыбка может озарять комнату. Поглаживая горбинку на своем слегка длинноватом носу, Андреа слушала, что говорит мальчику Эйя.
Энди-Энди хмурилась: что-то ее огорчило, но не Эйя и не мальчишка.
Она встряхнула головой, и длинные волосы хлестнули ее по лицу, когда, обернувшись, она одарила Карла той самой улыбкой.
Леди, при виде вас у меня заходится сердце.
«Мне это передать?»
«Не трудись. Если она этого не знает…»
Он кашлянул. Эйя – на сей раз в лифе – повернулась и знаком велела ему молчать.
Карл приподнял бровь. Эйя еще никогда ничего ему не приказывала. Он подошел и нежно положил руку на плечо Энди-Энди. Она подняла голову и быстро чмокнула мужа.
– И это все, что я заслужил? – поинтересовался он.
«Старое присловье: Иногда лучше жевать, чем говорить».
– Микин? – Энди-Энди тряхнула головой. – Пожалуйста, сними рубаху. – Она повернулась к Карлу. – Он сегодня весь день держится за бок. Ему трудно даже встать с кресла.
– Можно мне?.. – «Эллегон, пожалуйста, передай: Может, он просто не хочет раздеваться перед вами. У этого Микина занятные, идеи: кажется, это он сказал Джейсону, что целуют отцов только малыши».
«Она говорит: Карл, по-моему, тут все немного серьезней».
«Эллегон, почему бы тебе не прослушать его?»
«Она уже просила меня. Там блок – клубок эмоций, яне могу разобрать. Я в этом не такой уж мастер. Порой, когда ты слишком напряжен, мне трудно понять даже тебя».
«Ладно. Начнем сначала. Передай: позволь попробовать мне. Что мы теряем?»
Она кивнула и поднялась. Быстро поцеловала его в губы и вывела Эйю из комнаты.
Карл хмыкнул. Хоть так поздоровались.
– Привет, – сказал он по-английски, потом, когда паренек не ответил, перешел на эрендра. – Трудности?
Молчание.
– Ты знаешь, кто я.
– П-папаша Джейсона.
– Точно. Можешь звать меня Карлом. Андреа сказала, у тебя болит бок. Можно взглянуть?
Микин замотал головой.
– Что ж, не хочешь – не надо. – Карл кивнул. – Твое право. Как насчет немного поболтать?
Карл развернул стул спинкой вперед и уселся задом наперед, обвив спинку ногами.
– Можно.
– Я тебя не помню. Ты новичок?
– Ага.
Новичок. Но если его не привел Карл – значит, привел кто-то другой. Из рожденных в Приюте Джейсон был старшим; за ним – с разрывом в полгода – следовала Джейн-Мишель.
«Передай: расскажи мне о мальчике».
«Она говорит: особо рассказывать нечего. История грустная, но типичная. Дней десять назад его вместе с отцом привел отряд Давена. Своей делянки пока нет, работают в поле у Инженеров. Они из Холтуна – из людей какого-то барона, его земли сожгли бимцы. В этом году они начали набеги рано – после какой-тобитвы, кажется. Мать продали отдельно. Такая история с ним не впервые: Микин постоянно ходит с синяками. Думаю, его мог избить кто-то из старших мальчиков, но Эллегон не в состоянии понять – кто…»
Нет нужды. Черт…
«Ты знаешь, что это?»
«Знаю, на что это похоже».
– Снять рубаху, живо! – рявкнул он приказным тоном.
Глаза паренька распахнулись, он потянул было рубаху вверх, потом вспомнил, что не обязан снимать ее, и выпустил подол.
Но Карл уже заметил огромный кровоподтек на его ребрах.
– Эйя, зайди. – На скулах Карла ходили желваки. Многовато для выходного дня. Он заставил себя улыбнуться.
– Я собираюсь попросить Эйю отвести тебя к Тэлларену. Он сумеет подлечить тебя и через рубаху. А потом ты пойдешь домой.
Этот последний удар добил Микина. Лицо его побелело. Карл успокаивающе улыбнулся.
– Нет, не к себе домой. Ко мне и Джейсону. Ты не обязан возвращаться к отцу, если не хочешь. Но когда вернешься – он больше не будет тебя бить. Обещаю.
«Мне послать за мечом?»
«Нет. Доставь Ахиру в Старый дом. Потом найди отца Микина и прозондируй его. Если я прав – хватай его и волоки туда же».
Он кивнул Эйе.
– Отведи Микина к целителю. Когда закончите, устрой его в Новом доме: эту ночь он проведет у нас. Увидимся позже.
И он пошел назад в Старый дом; руки его сжимались в кулаки.
За стенами Старого дома захлопали кожистые крылья. Потом раздался глухой удар.
Распахнулась дверь, и в дом, прихрамывая и досадливо хмурясь, вошел Ахира.
Гном едва доставал Карлу до пояса, но в ширину был с ним вровень. Это, в сочетании с тяжелыми бровями и буграми мускулов, создавало впечатление, что природа предназначила Ахире быть высоким – но тело его так и не вняло намекам.
Несмотря на события, Карл с трудом подавил улыбку. Ему всегда хотелось смеяться при виде Ахиры, одетого в местного пошива джинсы и домотканую синюю рабочую блузу. В кольчуге и коже гном выглядел куда естественнее.
Карл указал ему на кресло.
– День добрый, господин мэр.
Гном остался стоять.
– Давай быстрей – я занят. Вернее – был занят, пока этот твой чертов дракон не сверзился с небес и не уволок меня сюда, даже не спросив – согласен ли я.
– А в чем дело?
– Территориальный спор. Рикетти подал жалобу на Керемина – он, мол, захватил поле, принадлежащее Инженерам.
– И что? Лу врет?
– Вряд ли.
– В чем же тогда трудность?
– Ну, видишь ли – Керемин из Объединителей, но пока – из умеренных. Вот я и старался уладить дело миром, чтобы он не перекинулся к Крикунам. Перед Сходом мне это ни к чему.
– А предоставить Лу равноценный участок?
– Этот участок к западу от пещеры. И он – его. – Ахира вздохнул и уселся. – Глотку эта политика сушит – сил нет. Это я так намекаю…
– Да уж ясно. – Порывшись в ближнем буфете, Карл извлек две глиняные кружки, снял с полки бутылку, откупорил и плеснул в каждую кружку на три пальца «Отменного» Рикетти.
– Ты упустил нечто важное.
– Что на сей раз? – Ахира отхлебнул виски и поморщился. – Неплохо, но ты пробовал последнее пиво? Чем хочешь клянусь – оно портится. Полцарства бы отдал за «Миллера»…
– Ахира, думаю, у нас есть случаи избиения детей.
– Черт. Кто?..
– Новички. Мальчика зовут Микин. Имени отца я не знаю.
Свободная рука гнома сжалась в кулак.
– Хочешь, чтобы я с этим разобрался? Я не больше твоего люблю, когда бьют детей.
– Кто бы сомневался. Ты вообще испытываешь огромную нежность ко всем бедным, непонятым ублюдкам. Кстати, только ты один и стоишь между большим злым Карлом Куллинаном и этими самыми несчастными ублюдками.
– Правда? Ты в этом уверен?
– Угу.
Хлопанье кожистых крыльев.
«Мы здесь.Ты был прав насчет Алезина, Карл. Прости».
«За что?»
«Именно подобные вещи я должен выявлять и предотвращать. Но я так ненавижу просвечивать незнакомых, что…»
«Перестань. Никто не совершенен. Мы просто должны стараться изо всех сил».
«Но что делать, если этого недостаточно?»
Простого ответа на этот вопрос не было. Карл поднял голову.
– Алезин, входи. Быстро.
Дверь распахнулась, и Эллегон втолкнул в комнату Алезина. Алезин повалился ниц, потом с усилием встал.
Беда в том, что он вовсе не походил на мучителя детей – низенький плешивый человечек с круглыми лицом и широко распахнутыми глазами, в которых плескались враждебность и страх. Скорее уж его можно было принять за рохлю, чем за зверя, вымещающего свои неудачи на ребенке.
– Что все это значит?
– Мы желаем поговорить с тобой, – сказал Ахира.
– Да, господин мэр. – Алезин попытался было пригладить остатки волос, но передумал.
– И, – продолжал гном, – либо наша беседа будет очень продуктивной, либо…
– Либо?
Ахира повернулся к Карлу.
– Объясни ему.
Карл поднялся. Схватил коротышку за грудки и запросто оторвал от земли.
– Раньше мы не встречались. Мое имя – Карл Куллинан. А от тебя мне надо, чтобы ты понял, почему я начинаю с этого. – Он швырнул Алезина о ближайшую стену и, пока тот лежал, задыхаясь, на голом полу, шагнул к нему.
Ахира перехватил его руку.
– Не надо его убивать.
В дверь просунулась голова Эллегона.
«У меня идея получше. Давайте я его съем. Мне всегда было интересно, каков на вкус человек, который бьет детей».
Карл считал, что раскрыть глаза больше, чем они уже раскрыты, коротышке не удастся. Он ошибся.
– Не стоит, Эллегон. Отравишься.
«От Ахиры: Собираешьсянаучить его страху Божьему, да?»
«Нет. Страху моему. Бог успевает не всегда».
«Слишком опасно. Он может выместить обиду на мальчике, испугаться и убить его».
«И что же делать?»
«Подыграй мне».
– Оставь его, Карл.
– Но…
– Оставь его.
Карл повиновался, гном помог Алезину встать и обнял за плечи.
– Поговорим наедине.
Алезин сделал слабую попытку стряхнуть лапищу гнома – с тем же успехом можно было пытаться стряхнуть стальную балку.
– Мне понятно, через что ты прошел, – мягко проговорил Ахира. – Плен, рабство, жену продали на сторону. А сейчас ты в новых краях, и у нас другие законы, не те, к которым ты привык дома. Ты расстроен, разочарован… – Он подтолкнул Алезина к креслу, плеснул ему виски. – Глотни. Полегчает.
Коротышка осторожно глотнул.
– В-все т-так. Но… можно откровенно? Ну – чтобы этот больше меня не бил?
– Конечно. В этой комнате ты под моей защитой.
Ахира зыркнул на Карла.
– Ты все слышал?
– Да.
– КАК?!
– Да, господин мэр.
– Так-то лучше. – Гном повернулся к Алезину. – Так ты говорил…
– Микин мой сын. Когда он не слушается, я имею право наказать его. Он мой сын. Мой.
– Твоя правда. Но ты должен понять и уяснить раз и навсегда, что здесь «мой сын», «моя жена» или даже «моя лошадь» вовсе не означают «моя вещь». Не то…
– Не то…
– Не то я пинком под зад вышвырну тебя за дверь – и Карлскормит тебя Эллегону! – гневно взревел гном. – Как я уже говорил, – спокойно продолжал он, – тебе предстоит многому научиться. И вряд ли ты научишься этому, работая на полях Инженеров. Тебя надо школить… Карл!
– Слушаю, господин мэр?
– Отведи Алезина на плац. Сегодня там занимается отряд Давена. – Он перешел на английский. – Я как-то пересказал ему рассказы моего отца о лагерях морской пехоты. Скажи ему, чтобы обращался с Алезином, как с новобранцем – он поймет. – Гном повернулся к Алезину и заговорил на эрендра: – Карл позаботится о твоем сыне пока ты будешь учиться.
– Учиться?..
– Да. Будем делать из тебя воина.
– Воина? – Алезин побледнел.
– Или обучение, или казнь. Можешь, конечно, попробовать сбежать… Либо…
– Что?
Ахира крякнул:
– Когда я заканчиваю фразу на «либо» – придерживай свое дурацкое любопытство. Либо ты станешь воином – либо сдохнешь на плацу. Так что выбирай: или выходишь за дверь и дожидаешься Карла, или…
Алезин не переспросил; он встал и поплелся к двери. Карл ухмыльнулся.
– Ахира, мне нравится твой стиль. – Он помолчал. – Нам надо о многом поговорить. Приходи обедать в Новый дом – и прихвати с собой Киру и Дженни.
Ахира поднял кружку, одним глотком осушил ее и заглянул внутрь.
– Давненько я не пил виски.
Карл протянул ему бутылку. Гном взял ее, раскупорил и приложился к горлышку.
– М-м-м… Обед звучит неплохо. Может, прихватить и Рикетти?
– Разумеется. Сможешь приютить его на ночь? А то у нас в гостевой я устроил Микина… Не хотелось бы обижать Лу.
– Да уж, лучше не надо. Будь спокоен: я положу его у себя. Все равно последнее время я почти не пользуюсь своей комнатой.
– Правда? Ты прямо горишь на работе.
– Очень смешно. У Дженни опять кошмары. Почти все ночи я сплю у нее. – Гном фыркнул. – По крайней мере она говорит, что они ей снятся. По-моему, ей просто хочется немножко внимания.
– Испортишь ты ребенка.
– Ты так думаешь? – Ахира хрустнул костяшками. – Хочешь меня остановить?
– Я? Карл шутливо поднял руки вверх. – Да ни в жизнь! И вообще – я пошел домой: У'Лен шкуру с меня спустит, если я ее не предупрежу. Да: еще пригласим Тэлларена. Сегодня ночью придется поработать.
– А как же Выходной День?
– А что это? – И Карл вышел на площадь, где его дожидался Алезин.
Глава 5
ЗВАНЫЙ ОБЕД
Когда жизнь ушла – лекарства бессильны.
Когда жизнь ушла – лекарства бессильны.
Карл долго приглядывался к последнему пухлому куску черничного пирога, потом решил, что поскольку его Выходной День еще не кончен, то можно, и переложил кусок с обливного глиняного блюда себе в тарелку.
Да, сказал он себе, облизывая ложку, вот это сладость. Если чего ему и не хватало в походах, так это домашней выпечки.
С другого конца стола ему обещающе улыбалась Энди-Энди. Что ж, возможно, больше всего ему не хватало все-таки не выпечки…
Вот в такие минуты и понимаешь, до чего хорошая штука жизнь. Карл сложил руки на животе, прикрыл глаза и откинулся на спинку.
Ахира потянулся за хлебом и случайно локтем смахнул со стола нож. Тот со звоном полетел об пол.
Карл вскочил; кресло отлетело; он тщетно искал на поясе несуществующий меч.
– Карл!
Он застыл, чувствуя себя глупо, как никогда. Жестом попросив прощения, он уселся назад – все глаза в зале, казалось ему, устремлены на него.
– Простите все, – проговорил он. – Так бывает – сразу после вылазок. Я просто… еще не привык.
– Не ты один, – сказал от дверей Чак, с усмешкой пряча в ножны свой меч. Маленький воин шагнул к столу и взял с доски ломоть хлеба. – Услышав звон, я выхватил меч и помчался вниз – и только на середине лестницы сообразил, что это, наверное, какой-то столовый прибор.
– Как там дети? – поинтересовалась Энди-Энди.
– Замечательно, – улыбнулся Чак. – Джейсон и Дженни давно храпят, и мне наконец-то удалось уговорить поспать Микина.
Карл фыркнул.
– Тебе, знаешь ли, вовсе не обязательно быть при них нянюшкой. Можешь спуститься и поесть с нами.
– Я никогда не могу наглядеться на Джейсона и Дженни. – Чак пожал плечами. – А ты, как я погляжу, переел, Карл. Чревоугодник.
– Спасибо. – Карл показал ему на кресло. – Посидишь с нами или предпочитаешь любоваться спящими детьми?
Смуглолицый воин поставил меч в стойку в углу и подсел к столу, заняв место рядышком с Эйей.
– У'Лен, мне мяса! – крикнул он в кухню.
– Сперва забей корову! – немедля донеслось оттуда.
Раздались приглушенные смешки. Карл обвел взглядом гостей. Все, кроме Чака, выглядели наевшимися, хотя на тарелке Эйи осталось больше, чем ему бы хотелось. Ела ли она так мало из-за юношеской переборчивости, или потому, что боялась показать, как неумело обращается с ножом и вилкой?
Как бы там ни было, решил он, она всегда сможет перекусить позже. Подольститься к У'Лен проще простого.
Сидящий на почетном месте слева от Карла Лу Рикетти отодвинулся от стола, распустил завязки пояса и принял влажную салфетку от юной ученицы, что, не снимая руки с пистолета, стояла за его креслом.
Не раз и не два Рикетти просил избавить его от телохранителей, но Карл не разрешал. Лу был – и останется впредь – самым ценным человеком в долине, а правила, созданные для Инженеров им и Ахирой, слишком полезны, чтобы делать из них исключения. Вряд ли Карл навсегда останется единственной мишенью для нанятых Гильдией убийц.
Он нахмурился: его тревожила худоба Рикетти. Карл всегда втайне считал, что Рикетти, пухлый до переноса на Эту Сторону, станет здесь попросту толстым – но он ошибался. Сейчас Лу выглядел почти что скелетом; он заявлял, что слишком занят, чтобы вспоминать о еде, и, хотя ученики-Инженеры и готовили для него, никто из них не был столь дерзок, чтобы велеть Мастеру оторваться от дела или есть побольше.
– Я пошлю к тебе в поварихи У'Лен, – сказал Карл. – Надо же нарастить мясо на твои кости.
– Я себя прекрасно чувствую.
– Оно и видно. Ешь регулярно, поправься хоть немного – не то я и правда велю У'Лен готовить бульон и сам буду его в тебя вливать. Вот ведь дурья башка!..
Ученица – звали ее Ранэлла – лишь усилием воли сохраняла спокойствие. В северном конце долины, в Инженерной Деревне, никто не разговаривал так с Инженером. Никогда.
– А можно и мне вставить пять грошей? – фыркнула, появляясь из-за скрывающих дверь в кухню занавесок, У'Лен. На ее деревянном подносе лежали два свежих пирога и исходила паром тарелка с жареным, сочащимся алым соком мясом. Лицо этой плотной, лет пятидесяти, женщины, казалось, навсегда покраснело от жара кухонного очага. Она отдала тарелку Чаку, потом аккуратно поставила один пирог перед Энди-Энди, а другой плюхнула перед Карлом. – Вечно из-за тебя беспокойство: у меня, у твоей жены, у всех и вся…
– Эти проблемы решаются просто – по крайней мере с тобой, – отозвался Карл. – Ты уволена.
– Хрен тебе! Не посмеешь, стоеросовая ты…
– Уймись.
– Когда скажу все, тогда и уймусь, – огрызнулась она, скрываясь в дверях кухни. – Чертов болван-мечник. Я бы сказала: у него навоз вместо мозгов, да навоз оскорблять не хочу…
М-да, У'Лен, конечно, лучшая повариха в долине, но язычок у нее – что кухонный нож. Впрочем, Карл втайне гордился ее языкастостью: некогда У'Лен была скулящим созданием на рынке рабов в Метрейле.
– Ты просто какой-то собиратель строптивцев, Карл Куллинан. – Толстый жрец покачал головой. – Другой бы решил, что тебе это нравится… – Тэлларен отломил крошку, подул на нее и протянул большому – с тарантула – пауку у себя на плече. Тварь схватила кусочек жвалами и нырнула куда-то в складки жреческих одежд.
– А ему и нравится, – ухмыльнулся Ахира. – Ты погляди хотя бы, на ком он женат…
Когда Ахира говорил это, Энди-Энди как раз подносила к губам кубок. Она фыркнула, вода фонтаном выплеснулась в тарелку.
Рикетти блеснул улыбкой.
– Два – ноль, Ахира.
Энди-Энди глянула на Ахиру… на Инженера… и залилась смехом.
Карл счастливо вздохнул. Вот уже много лет он не слышал, чтобы Энди-Энди смеялась по-настоящему.
Кинув быстрый взгляд на Ахиру, засмеялась и Кира. Даже после стольких лет жена Уолтера в присутствии Карла оставалась сдержанной, почти молчаливой. Иное дело – Ахира: он жил в доме Уолтера, постоянно был с ней и Джейни, и она привыкла считать гнома своим.
Карл отодвинул кресло от стола.
– Итак? Как наши дела?
– А о чем речь? – Рикетти допил воду. – О политике или порохе?
– Выбирайте сами.
Ахира прикусил губу.
– Меня волнует политика. Даже если местные…
– Работорговцы.
– …даже если работорговцы научатся делать порох, у нас есть в запасе еще кое-что. Нитроклетчатка, – пояснил он со вздохом. – На крайний случай.
Рикетти фыркнул.
– Прекрасно. Ты уже нашел способ, как ее сохранить?
Карл приподнял бровь.
– Как дела у исследователей?
– Не слишком. Девяносто, самое большее девяносто пять дней – и чертов состав взрывается сам собой. – Рикетти развел руками. – Возможно, нужно лучше промывать. А возможно, мне стоит склонить повинную голову и признать, что с таким количеством примесей в серной кислоте я попросту обречен на неудачу. Или посоветовать вам поискать химика получше.
– Эй, Лу…
– Да не эйлукай ты мне! Если бы я хотел стать инженером-химиком, я бы им стал. Знаешь, откуда нас учили добывать ингредиенты взрывчатки?
– Ну…
– Из каталога! Получаешь список, заполняешь бланк заказа, оплачиваешь счет-квитанцию… – Он принялся грызть ноготь. – И реактивы были чистыми…
– Минуточку. – Ахира выставил перед собой ладонь. – Лу, со всем уважением – к чему начинать снова? Мы все знаем, что ты продолжаешь работать над пироксилином, и совершенно уверены, что рано или поздно ты непременно решишь проблему неуправляемых взрывов…
– Решу, разумеется. Читали книгу Верна о путешествии на Луну?
– Ту, где героями выстреливают из пушки?
– Нет. А что?
Рикетти положил руки на стол.
– Смотри: пальцы с ладонью – единое целое. Мне нравится делать вот так. – Он побарабанил по столу. – Большая часть книги – чушь несусветная. Но в одном старина Жюль был прав. В своих описаниях взрывчатки и взрывов он опускал некоторые важные детали. Начни я производить массовые взрывы – бог знает, что вышло бы.
– Ну так и не производи, пока не будешь готов.
– Наверное, мне стоило бы поучиться взрывным работам. А еще лучше – захватить с собой пару фунтов пироксилина.
– Есть и другие возможности. – Лицо Энди-Энди помрачнело. – Я могла бы заняться не удобрениями, а трансмутацией металлов. Сколько фунтов урана понадобилось бы…
– Забудь. – Рикетти покачал головой. – Слишком много трудностей. К тому же ты не настолько хороший маг, чтобы заниматься трансмутацией. Это тебе не дождь вызывать. Даже Аристобулусу трансмутация по большей части не удавалась, а ты и вполовину не такой сильный маг… каким был он.
– Сколько такта! – Ахира возвел глаза к потолку. – Но Лу прав. Мы не пойдем этим путем.
Тэлларен приподнял бровь, но ни о чем не спросил.
– Господин мэр, что ты думаешь о сложившейся ситуации? Не хочешь ли обсудить последнее предложение владыки Кораля?
– Новое предложение? – поинтересовался Карл. – А почему я не знаю?
– Да… – Гном тряхнул головой. – Прибывает еще один посол от Кораля – как раз под Сход. Думаю, чтобы подтолкнуть несогласных. Предлагаются земли, крепостные – и достойные титулы всем без исключения. Как ты смотришь, чтобы стать Карлом, бароном Куллинанским?
Карл фыркнул.
– А ему нужна одна лишь твоя присяга. И – но это не наверняка – ему нужен Лу и его секрет пороха.
– Все, что ему нужно, Ахира, – это Лу и козырь в игре с Работорговой гильдией. Возможность хорошенько врезать по ней.
– Но тебя тревожит не это. Ты бы скорей взволновался, не желай он приложить Гильдию… Черт, да в Терранджи в жизни не было барона-человека. – Гном почесался. – Неужто не хочется стать первым?
– Нет, благодарю. – Отчасти дело было в его самоощущении, отчасти – в достоинстве. Но главное – это был вопрос независимости.
Карлу не нравилась самая мысль о том, что кто-то будет диктовать ему, что делать, а что – нет. А кроме того, ему не нравилась идея стать терранджийцем второго сорта. В Терранджи от веку правили эльфы; нынешний владыка Кораль мог проследить свой род на тысячу лет назад. Люди в Терранджи были гражданами второго сорта, и хотя многие из них были такими же местными уроженцами, как эльфы, наследниками переселенцев из других областей Эрена, людям запрещалось владеть землей, ездить верхом и заниматься доброй половиной ремесел.
А потому, несмотря на то что Кораль давно уже обещал предоставить полное гражданство всем обитателям долины – эльфам, людям и гномам равно, – Карл был уверен, что обещания обещаниями и останутся. Расовые предрассудки были здесь иными – но никак не меньшими, а может, и большими, чем на Той Стороне.
В своем роде здесь все было куда хуже: на Этой Стороне для подобных предрассудков были зримые основания. Хотя Карл ничего не имел ни против эльфов, ни против гномов, он не хотел бы, чтобы Эйя, повзрослев, вышла замуж за кого-то из них – потомство от такого брака было бы бесплодно.
А кроме всего прочего, была еще проблема Работорговой гильдии. Западный Терранджи постоянно подвергался набегам работорговцев – разумеется, Приют и терранджийцев связывал взаимный интерес, но все могло измениться. Карл не сомневался, что Кораль задумал занести его, Карла Куллинана дамокловым мечом над головами работорговцев, обещая придержать его, если Гильдия прекратит набеги.
Заботило Карла и то, что Кораль вполне может убедить Гильдию. Война в Срединных Княжествах сильно облегчила жизнь работорговцам: Гильдии стало проще торговать в Биме и Холтуне, чем устраивать набеги в Терранджи.
И была у всего этого еще одна – куда более мрачная – сторона. Что, если Кораль честен? Если он действительно собирается сделать Карла чем-то вроде барона?
Это была ловушка – и для сюзерена, и для подданного. Власть Карла над его воинами вытекала из уважения и свободного выбора – как его, так и их. Придет время – и он сможет сложить с себя эту власть и все, что сопряжено с ней, сможет сказать, что никогда больше не увидит кровь друга, утекающую в траву.
Но для того, чтобы это свершилось, он должен оставаться свободным. Не связанным титулом.
– Сход граждан – вот проблема, – заметил он. – Там может потечь грязь…
– Карл… – начала Энди-Энди.
– …политическая, – продолжал он. – Я не имел в виду кровь. Я уж позабочусь, чтоб ее не было. А вы займите чем-нибудь этого «засланца» – устройте ему экскурсию по долине, что ли… чтобы он до начала собрания о нем и не вспоминал. В пещеры не водите, конечно, – а вот Негера пусть прочтет ему лекцию о примесях, часика так на два. Гм-м-м… не вижу нужды давать послу шептаться с Объединителями, так что будьте внимательны. – Он повернулся к Лу. – Есть у вас что-то снаружи, чего ему нельзя видеть?
– Ну, ничего особенного, но есть. – Рикетти нахмурился. – Древесный уголь еще дымится – но это как раз не проблема. А вот что у нас кипят на кострах несколько тиглей… Я пошлю Эллегона ускорить дело, но вот занести их внутрь, пока они не остыли… Андреа, ты не смогла бы переправить их по воздуху?
– Не должна бы – после твоих высказывании насчет дождя – но сделаю. – Она наморщила лоб. – Надеюсь, они накрыты. Сегодня ночью я вызываю дождь – ты в курсе?
– В курсе. Тигли под навесом. Что же до того, чтобы спрятать все… Я мог бы управиться завтра к ночи – если ты придешь после школы и протянешь нам руку помощи.
– Договорились.
Что в тиглях – Лу не сказал, но Карл предположил, что грязь с пещерных полов: селитра, что выкристаллизовывалась там из гуано летучих мышей, была одной из составляющих пороха. Делать из этого особую тайну нужды не было. Все в долине знали – или подозревали, – что для получения пороха нужно что-то варить. Что именно – догадаться трудно, но все же лучше не рисковать.
Карл кивнул:
– Что ж, отлично. Когда посол прибудет – он сообщит, чего хочет; но я хотел бы перекинуться с этим эльфом парой слов – до голосования.
Гном покачал головой.
– Карл, ты слишком легко к этому относишься. Я думал – ты походишь, поговоришь с народом…
– Слишком явно. Объединители как раз этого от меня и ждут.
– Черт! Я тоже этого от тебя жду.
– Подумай получше. Ты рассуждаешь, как политик.
– Каковым ты не являешься.
– Именно. Мы, живые легенды, действуем иначе… – Карл подышал на ногти и потер их о грудь. – Сейчас все – отсюда и до пещер – уверены, что я прибыл, потому что ты меня вызвал. А поскольку я всегда терпеть не мог делать то, что от меня ждут, я собираюсь не предпринимать никаких шагов, не делать никаких политических заявлений – вплоть до самого Схода.
– А потом?
– Потом… я превращусь в политика.
Ахира хмыкнул.
– Последний раз, когда я видел тебя в этом качестве, ты едва не вытряс душу из Сейгара Вотансена. Будем надеяться, здесь ты станешь более популярен, чем в Мелавэе.
– Не поминай Мелавэй! – Карл так ударил кулаком по столу, что приборы и тарелки зазвенели. – Никогда.
Дело не только в том, что в Мелавэе погиб Рафф; в Мелавэе, скрытый в пещере прибрежного островка, ждал своего часа меч Арта Мирддина.
Онне дождется моего сына, ублюдок. Держи свои кровавые лапы подальше от Джейсона. Он с силой протер глаза; под веками заплясали искры.
– Прости, Ахира. И все вы. – Карл открыл глаза: Лу Рикетти, вскочив, вцепился в запястье своей ученицы. Чак стоял позади нее, одной рукой он за волосы оттягивал голову девушки назад, другой прижимал столовый нож к ее открытому горлу.
– Спокойней, Чак, – сказал Карл. – Отпусти ее.
Подозрительно глядя на девушку, Чак выпустил ее волосы, возвратился на свое место и принялся внимательно рассматривать лезвие ножа.
– Ранэлла, – негромко проговорил Рикетти, – мы уже обсуждали это. Прежде, чем угрожать Карлу, тебе придется разрядить пистолет в меня. Ясно?
– Но я только…
– Извинения? Услышу я извинения?
– Нет, Инженер.
– Так ли я понял?
– Да, Инженер.
Рикетти протянул правую руку; ученица осторожно положила в нее пистолет.
– Доложись офицеру охраны – побыстрее, – и пускай он пришлет мне пару дисциплинированных телохранителей. До тех пор я побуду здесь. Лошадь не бери: пробежаться тебе полезно. Свободна.
– Да, Инженер.
С застывшей на лице мрачной маской девушка повернулась на пятках и выскочила из комнаты.
Рикетти повернулся к Карлу.
– Я понимаю, есть вещи, которые тебя злят, но не заставляй меня впредь поступать так. Ранэлла – славное дитя; мне не нравится наказывать ее.
Рикетти был прав. По давнишнему требованию Карла всех учеников-Инженеров учили, кроме всего прочего, заботиться о безопасности Лу; допускать, чтобы что-то портило эту науку, было ошибкой.
Карл поднял руку.
– Прости, Лу, – и ты тоже, Ахира. Я кругом виноват. Слишком долго меня на сей раз не было; надо мне проводить дома побольше времени.
Тэлларен негромко покашлял.
– По-моему, мы обсуждали политику.
– Точно. – Карл быстро, благодарно улыбнулся жрецу. – У этой медали две стороны: Объединители и посол Кораля. Чтобы ты победил, нам надо отобрать у первых большую часть голосов; а второму придется объяснить, что Терранджи лучше держаться от нас подальше как со своей дружбой, так и со своей враждой. Так вот…
– Что?
– Так вот – доверься мне.
С минуту гном сидел молча.
– Решено.
Карл взял со стола колокольчик и позвонил. На лестнице прозвучали шаги; в зал вошел Ихрик.
– Ихрик! А я и не знал, что ты на службе. – В свободное время Ихрик служил у Карла и Энди-Энди дворецким, добавляя заработок к тому, что получал с полей. Он мог расширить надел и содержать и себя, и семью исключительно фермерством – но ценил разнообразие не меньше, чем деньги.
– Мы закончили сеять два дня назад; сегодня я вышел к вам.
– Рад тебя видеть. Как там наверху?
– Дети спят без задних ног.
– Добро. Эйя, а ты не хочешь пожелать всем доброй ночи? Ихрик поможет тебе лечь.
Она насупилась.
– Но, Карл…
– Не спорь. Если не выспишься – завтра деточки разорвут тебя на клочки.
– Со всем подобающим уважением, Карл, – Андреа подняла палец, – не зуди. Пока ты был в поле, мы с Эйей решили, что она достаточно взрослая, чтобы самой решать, когда ложиться.
– Верно. Прости, Эйя. – Карл добавил еще один пункт к своему нескончаемому списку насущных дел: выдать Эйю замуж. Не то чтобы он собирался ее принуждать. Одному Богу известно, откуда взялось в ней это упрямство, но вот взялось же.
Лучшим способом добиться своего, пожалуй, было бы подобрать кого-нибудь подходящего – и запретить Эйе с ним видеться. Но кого? Карла замутило при одной мысли о том, чтобы окрутить Эйю с бывшим рабом-фермером, который одного конца меча от другого не отличит, но равно не хотелось ему видеть ее и вдовой воина. Кроме всего прочего, этого не потерпела бы Энди-Энди.
Инженер? Да, возможно. Надо поговорить с Рикетти – пусть Лу присмотрит кого-нибудь, кто подойдет девочке.
Ладно, все равно за одну ночь всего не решишь. Карл повернулся к Кире.
– Жаль будить Дженни. Может, оставишь ее на ночь здесь?..
Дело было не только в том, что Дженни всегда радовала его, хотя это и было правдой. Он просто думал об утре: Джейсон считал Джейн-Мишель младшей сестренкой, которой, чтобы не попадать в неприятности, нужен хороший пример – что неплохо сдерживало самого Джейсона, а уж он-то в эти самые неприятности умел попадать преотлично.
Кира кивнула:
– Отлично. – Он встал и потянулся. – Простите, народ, но вечеринка закончена. У меня был тяжелый день, надо в себя прийти.
Андреа поднялась.
– Ахира, Лу, Тэлларен – у вас есть время добраться домой, потом я вызываю дождь.
Рикетти нахмурился.
– Неужто обязательно устраивать его этой ночью?
– Я обещала. Не один Ихрик закончил сев. Добрый дождь даст полям хороший толчок. – Она улыбнулась Карлу. – Я провожу их. А ты иди ложись.
Дверь медленно приоткрылась. Карл осторожно, тихо, как вор в ночи, прокрался в комнату Джейсона.
Тусклый звездный свет лился в распахнутое окно; трое спали вместе – постели Микина и Джейн были смяты, но пусты.
Дженни храпела – как всегда. Откуда в хрупкой маленькой девочке брались силы на подобный храп – этого Карл, как ни пытался, не мог постичь. Микин калачиком свернулся на своем краю кровати; спал он на левом боку, дышал неглубоко и неровно – словно не мог расслабиться даже во сне.
Возможно, Алезин все же отделался слишком легко, подумалось Карлу. Что ж, если так – это легко проверить. С другой стороны, убивать кого-то только потому, что он подонок – не лучший способ решения подобных проблем. В этом грешном мире таких подонков полным-полно.
Он усмехнулся, поглядев, как спит Джейсон: на спине, между двумя другими ребятишками, защищающе обнимая их за плечи.
Скрестив по-турецки ноги, Карл уселся на пол детской. Снаружи пошел дождь, капли негромко барабанили по земле. Карл потянулся и легонько погладил сына по голове. Волосы Джейсона были мягкими, шелковистыми… и – главное – чистыми.
Я никогда не насмотрюсь на тебя, малыш, подумал он. Одна из главных проблем в его чертовом деле: слишком часто и надолго уводило оно Карла из дому, слишком вибрировали его нервы, когда он возвращался. Обычно пеший марш до долины давал Карлу возможность хоть как-то прийти в себя. Но нынешний полет на Эллегоне сократил время на декомпрессию. Чересчур сократил.
Осторожно, медленно Карл наклонился и поцеловал сына в макушку. Арта Миррдин, тебе никогда не заполучить Джейсона. Руки прочь от моего сына.
Он услышал шаги Энди-Энди на лестнице и принялся ждать, когда она, войдя в их комнату и не найдя его там, пойдет в детскую.
Она удивила его: сразу вошла к Джейсону. Она стояла в дверях, свет от коридорной лампы не касался ее лица. Сквозняк коснулся подола ее платья, обернул им ее лодыжки.
– Как тут? – прошептала она.
– Порядок. – Он поднялся. – Иди взгляни.
– Нет. – Она прижала палец к его губам. – Это ты иди – за мной. – Она задула лампу в коридоре и повела Карла к их комнате.
Ветер раздувал занавески, края их трепетали вокруг постели. Энди-Энди отбросила покрывало.
– Ну-ну. – Он приподнял бровь. – Энди, что за…
– Молчи. – Она медленно покачала головой. – Ничего не говори.
Стянув через голову платье, она отшвырнула его и, нагая, встала перед Карлом.
– Твой черед.
Он ответно улыбнулся ей, снял рубаху и наклонился развязать сандалии.
Ночь вспорол рев Эллегона.
«…убийцы, – раздался его отдаленный мысленный голос, – …с арбалетами, с роком…»
Карл едва слышал дракона.
«Где?» – Он постарался мысленно прокричать вопрос.
Мысленный голос стал четче.
«Таклучше. Ферма Вертана. Они захватили дом, но оставаться в нем не собираются. Чтобы разобраться лучше, мне надо подлететь ближе…»
«Ты сказал – у них драконий рок. Поднимайся как можно выше и наблюдай оттуда. Не подставляйся под стрелы. Сколько их?»
Что, черт побери, стряслось со щитами? Они должны были среагировать на целительные бальзамы наемников, даже если ничего больше волшебного у тех с собой не было.
«У них нет с собойбальзамов, а драконий рок – снадобье не волшебное. Просто он вступает в реакцию с моей плотью…»
«Дообъясняешь потом. Так сколько их?»
«Трое. Я немногое могу вытащить из их мозгов, но они собираются к вам».
– Ихрик! – рявкнул Карл. – Отопри ружейный шкаф, достань два пистолета. Живей! – Он увидел, что Энди-Энди торопливо натягивает платье. – Чак! Ко мне!
Он повернулся к жене.
– Мы еще станцуем с тобой, красотка. – Он заставил себя говорить спокойно. – А пока спускайся с детьми в подвал.
Энди-Энди способна была устроить ему желтую жизнь – но не в такой ситуации. Она помчалась к комнате Джейсона.
– У’Лен, приведи служанок; я пришлю грума и Пендрила.
Пока не выяснилось иное, Карл обязан был считать, что убийцы пришли за ним. Первое, что в таком случае надлежало сделать, – позаботиться о безопасности домашних и слуг.
На площадке лестницы уже поджидал Чак – с мечом Карла и собственной саблей. Он швырнул Карлу убранный в ножны меч, потом отдал быстрый салют своим.
– Думал о лучшем напарнике?
Карл собрался уже ответить, но снаружи раздался шум.
– Карл! Это Ахира. Со мной Кира и Лу.
Карл сбежал по лестнице и распахнул дверь.
– Входите. Быстрей! Кира, помоги Энди снести детей в подвал. Ахира и Лу: туда же. Чак, иди с ними. Я возьму Тэннети, если она сможет, или пойду один.
– Но…
– Семья – прежде всего. Я рассчитываю на тебя и Ахиру: сберегите их для меня. О себе я позабочусь и сам.
Чак открыл было рот, явно намереваясь возразить, потом пожал плечами.
– Да, Карл. Через меня не пройдет никто.
Гном мрачно кивнул:
– Понято.
Передав Чаку топор, он помог Кире и Энди спустить заспанную троицу в подпол.
Карл на минутку остановился – подумать. Хорошо бы получить подкрепление, но Новый дом был как раз между фермой, где, по словам Эллегона, были сейчас убийцы, и местом, где стоял лагерем Давен. Плохо.
«Эллегон, где Тэннети?»
«Будет с минуты на минуту. Она собирается привести тебе Морковку».
«Хорошо. Пусть отряд Давена окружит этот дом. Зажечь костры. Никто и ничто не должно проникнуть внутрь, пока ты не объявишь отбой».
«Ужелечу». – Мысленный голос дракона стал удаляться.
«Погоди. Это может быть уловкой. Когда поднимешь Давена – покружи поисковой спиралью».
«Над всей долиной? На это уйдет…»
«Сделай это. Потом возвращайся и опять повисни над убийцами, но не прежде, чем удостоверишься, что все чисто».
«Думаю, их только трое…»
«Эллегон!»
«Тем не менее – слушаю и повинуюсь. Удачи».
Подоспел Ихрик с парой пистолетов и поясной сумкой, битой порохом, пулями и лоскутами для пыжей.
Карл кивком поблагодарил дворецкого, пристегнул меч и засунул пистолеты за пояс. Лучше ему выйти уже сейчас: пусть глаза привыкнут к темноте. Тут взгляд его упал на собственную голую грудь, потертые джинсы и сандалии с открытыми пальцами. Так не пойдет. Он рванулся вверх по лестнице в спальню.
Торопливо переодеваясь в тусклом мерцании ночника, он натянул черные облегающие штаны, черную шерстяную рубаху и на голову – черный же, скрывающий пол-лица капюшон. Надел походные сапоги и сбежал по лестнице.
Конюшня была менее чем в ста ярдах от Нового дома; Пиратка, лошадь Тэннети, уже оседланная, стояла под моросящим дождем.
Несмотря ни на что, Карл едва сдержал смех. Пиратка была снежно-белой, с черным пятном на правом глазу – своеобразное подобие Тэннети в образе лошади, вот только у лошади это была просто отметина.
Карл вошел в конюшню. Теннети – с помощью заспанных Пендрила и грума – уже взнуздала Морковку и теперь накладывала на спину светло-гнедой кобылы потник.
Карл показал пальцем на дом.
– Вы оба – марш в подвал, и скажите Ахире: я велел заложить дверь. Бегом.
Пендрил и грум трусцой припустили к дому, а Карл взял с перегородки западное седло, с силой затянул подпруги, потом сунул пистолеты за отвороты сапог и приторочил к седлу ножны с мечом.
Он чувствовал себя страшно одиноким. Поблизости было трое чужаков, и хотя где-то и были еще воины, все равно – лицом к лицу с врагом предстояло встать лишь ему и Тэннети. Не то чтобы он сомневался в своих – или Тэннети – силах, но трое против двоих – не такой уж хороший расклад, тем более что трое могут поджидать двоих, сидя в кустах с арбалетами наготове. Жаль, нет Уолтера: такие игры как раз для него.
– Чак? – спросила Тэннети.
– Охраняет семью.
– Хорошо. – Она кивнула. – И почему здесь нет Словотского? – Она будто читала Карловы мысли. – Подождем и прихватим людей Давена?
Первым его желанием было сказать «нет», но он сдержался.
– Что думаешь ты?
Качая головой, она вывела Морковку из конюшни на грязный двор.
– Не люблю работать с незнакомыми. Может, народ у Давена и хорош, да мы-то с ним не сработаны. И темнота. Нас могут запросто подстрелить – вместо тех. И потом. – Она похлопала по седельным сумкам. – Если из семьи Вертана кто-то еще жив, им может понадобиться целительный бальзам. Я говорю: едем.
Карл вскочил на спину Морковки и подобрал повод.
– Вперед. – Он ударил Морковку каблуками и рысью направил ее к заднему крыльцу. Там стоял Ихрик. Он помахал рукой.
– Карл, ты велел спуститься в подвал, но…
– Твоя первая забота – твоя семья, – кивнул Карл. – Если здесь не справится Ахира – от тебя толку будет мало. Возьми лошадь.
Тэннети пустила Пиратку в галоп; Карл отправил Морковку следом.
Восточная дорога вела прямиком к ферме Вертана. Они галопом, бок о бок мчались по грязи, дождь промочил их до костей, ветер шуршал в полях.
Нет, подумал Карл, это бессмысленно. Не только он и его люди умеют ставить засады. Если бы ему надо было устроить засаду на кого-то, кто будет двигаться от Нового дома к ферме Вертана, он устроил бы ее на дороге. Не стоит считать убийц совсем уж невеждами в военном деле.
– Подожди, – окликнул он Тэннети, заставляя Морковку остановиться. Отерев от капель лицо, он встряхнул головой, смахивая воду с волос.
Тэннети осадила Пиратку пятнадцатью ярдами дальше и ждала, пока он подъедет.
– Нам нельзя оставаться на дороге – мы слишком уязвимы. Сюда. – Он заставил Морковку сойти с дороги в поле. Тэннети последовала за ним. Это задержит их, разумеется: лошади не могут бежать по полям, меж рядов кукурузы и стеблей пшеницы, так же быстро, как по дороге. Но, влети они на полной скорости под дождь арбалетных болтов – это задержало бы их еще больше.
Не прошло и пятнадцати минут, как показалась ферма Вертана – небольшая, об одну комнату, хижина.
Свет по-прежнему сочился сквозь затянутые пергаментом окна, но ниоткуда не доносилось ни звука. Стояла мертвая тишь. Не было даже обычных ночных шорохов. Карл слышал только дыхание двух кобыл да удары сердец их всадников.
Он спрыгнул с Морковки, неуклюже оскользнувшись на мягкой, сырой земле.
Тэннети спешилась следом.
– Думаешь, они еще внутри? – чуть слышно прошептала она. – Довольно глупо для убийц.
– Не так уж и глупо – если мы будем настолько глупы, чтобы постучать и войти. Вариантов все равно никаких; мы обязаны считать, что они там, возможно, двое внутри, один снаружи – на страже.
– А если их нет?
– Если нет – подумаем, что делать дальше. Сейчас мне от тебя нужна помощь, а не возражения.
Карл отвязал от седла меч.
– Не вынимай клинка – они могут высматривать блики.
Сам он держал меч в ножнах в одной руке, а пистолет – в другой. При необходимости можно успеть выстрелить из пистолета, бросить его и выхватить меч, отшвырнув ножны, – на все это уйдет куда меньше времени, чем вытягивать меч из пристегнутых ножен.
Тэннети сняла с Пиратки переметные сумы, перебросила их через плечо и накрепко привязала к поясу кожаными ремешками.
Карл осторожно положил повод Морковки на землю и наступил на него.
– Стоять, девочка, – велел он, кивком позвал за собой Тэннети, пригнулся и двинулся к хижине; на краю поля он лег на брюхо и пополз.
К дому подобрались сзади; лежали в грязи, прислушивались, ждали.
У Вертана был не настоящий амбар, а так себе развалюшка, где он хранил инструменты и держал кур. Что бы ни случилось в доме – птицу это не всполошило.
Тэннети задышала ему в самое ухо.
– Ты знаешь внутреннее устройство дома?
– Нет. А ты?
Она покачала головой:
– К сожалению.
– Тогда пойду я. – Карл отдал Тэннети пистолеты, вытянул меч из ножен и аккуратно положил их на землю. В путаных закоулках дома от меча проку больше, чем от пистолета. В руках Тэннети пистолеты будут более полезны.
– Проберись к парадной двери и пошуми там немного – только не слишком. Я начну, когда поднимется шум. Если понадобится твоя помощь – я позову, нет – оставайся снаружи. Но если я вышвырну кого-нибудь в окно или дверь – он твой.
Она кивнула и приподнялась. Он схватил ее за плечо.
– Будь внимательна – возможно, они не внутри.
Тэннети стряхнула его руку.
– Делай свое дело, а я свое сделаю.
Карл ждал, стоя у заднего окна. Хижина вполне могла оказаться ловушкой – но что с того? Пускай; в ловушку попадутся сами ловцы.
Тэннети развлекалась по-своему; должно быть, она…
Хрясь!
Треск ветки призвал Карла к действию. Ударом ноги он распахнул настежь заднюю дверь, прыгнул в сторону и нырнул сквозь затянутое пергаментом окно.
Приземлился он на плечо, перевернулся на грязном полу и вскочил, держа меч наготове.
Приготовления оказались ненужными. В хижине не было никого.
Никого живого. Комната пропахла смертью.
Карл заставил себя профессионально взглянуть на тела. Вертан лежал на спине, слепо уставясь в потолок, слева в груди торчало оперение арбалетного болта. Его жена и дочка лежали на боку, разбросав руки и ноги, одежда их была в беспорядке, на полу застывала кровь из перерезанных глоток.
Представить, что здесь произошло, было нетрудно. Вертан, должно быть, услышал снаружи шум и вышел посмотреть. Решил, наверно, что хорек подбирается к курам. Наемники убили его, а после прирезали его жену и дочку – чтобы те не подняли тревогу. Судя по царапинам на сапогах Вертана, в хижину его втащили.
На девочку Карл смотреть не мог. Ей еще не было трех.
Я не должен позволять себе злиться, подумал он, усилием воли заставляя пульс стать нормальным и не так бухать в ушах. Злостьведет к ошибкам. Она – их союзник, не мой. Я не должен злиться.
– Тэннети, – спокойно сказал он, – я выхожу.
Он подошел к передней двери, открыл ее, шагнул за порог и аккуратно притворил дверь. Дождь кончился. Влажный ночной воздух льнул к коже.
– Ну?
– Мертвы. Вертан, его жена и дочь.
«Я их нашел, Карл».
Он запрокинул голову. В вышине, затмевая звезды, парил Эллегон.
«Где мерзавцы?»
«Дальше по дороге, примерно в четверти мили отсюда – под старым дубом».
Карл кивнул. Дерево, хоть и плохо, но было видно.
«Ониувидели сигнальные костры вокруг Нового дома и теперь решают, что делать дальше. Вожак подозревает, что кто-то поднял-таки тревогу, но уверенности у него нет. И – если тебе интересно – пришли они по твою душу. Ты бы…»
«Оружие?»
«Пара арбалетов, мечи, ножи… Карл, я могу вызвать одно из отделений Давена».
«Нет. – Он сунул в рот два пальца и свистнул. – Они мои».
– Какого ты черта свистишь?! – Тэннети вырвала его руку изо рта. – Они же совсем рядом – еще услышат…
– А что – это мысль. – Он стянул рубаху. – Пусть уж и увидят. – Карл возвысил голос. – Эй, там! Вы меня слышите?
В ответ – ни звука.
– Ты свихнулся, Карл, нельзя ведь…
– Нет. – Тыльная сторона его ладони замерла в дюйме от ее лица. – Они мои, – проговорил он спокойно. – Все вместе и каждый из них.
– Хотя бы возьми пистолеты…
– Нет. – Он медленно покачал головой. – Я хочу ощущать их смерть. Хочу… – Он оборвал себя. Оставь чувства на потом. Когда они будут мертвы.
Он поднял меч над головой, взмахнул им и зашагал по дороге к старому дубу.
– Я Карл Куллинан! – ревел он. – Слышал, вы ищете меня, негодяи? Я жду вас. Если я нужен вам – придите и возьмите.
Когда он приблизился к дереву, темная тень выросла меж стволов кукурузы; Карл повалился ничком; арбалетный болт просвистел над его головой.
Карл помчался к воину. Но убийца не стал дожидаться он нырнул в кукурузу и побежал. Слишком быстро. Карл мог определить, куда он бежит, по шороху стеблей. Он рванулся сквозь кукурузу и обрушился на наемника – и его меч, и арбалет врага отлетели в ночь.
Это не имело значения; противник был вдвое ниже Карла. Они закружили по полю, Карл коленом ударил убийцу в промежность, потом ребром ладони врезал тому по шее, ломая горло.
Наемник сделал пару неверных шагов, захлебнулся кровью и умер.
С одним кончено.
Карл откатился на пару шагов в сторону, присел на корточки, огляделся и прислушался.
Ничего. Ни звука. Двое оставшись врагов оказались не настолько глупы, чтобы поднять с перепугу шум.
К тому же Карл был безоружен, меч его канул куда-то во тьму.
Плохо. Он с сожалением подумал, как же был глуп: очертя голову кинулся в поле, да еще и Тэннети приказал не вмешиваться – но с этим было ничего не поделать. Закричи он, позови на помощь – единственное, чего он добьется, это выдаст свое местонахождение двум оставшимся убийцам, а у одного из них все еще в руках арбалет.
«Может быть, используешь меня все-таки?»
«Использую. Я потерял двоих из виду – где ближайший?»
На миг Карл ощутил коснувшиеся мозга легкие пальцы.
«Яне могу проникнуть глубже, для этого надо спускаться. Не пойму, в какую ты сторону смотришь. Где по отношению к тебе костры?»
Карл на миг высунул голову из стеблей. Вдали разливалось сияние: костры вокруг Нового дома еще горели.
«Понял. Тот, что с арбалетом, – в двух рядах позади, между тобой и дорогой. Но он смотрит в твою сторону, так что подобраться к нему у тебя не выйдет».
«А другой?»
«Тебе это не понравится. Он бежит по дороге, на полпути отсюда к Новому дому. Арбалета нет, но метательных ножей больше, чем у Уолтера, и думаю – покрайней мере у парочки лезвия в драконьем роке».
«Передай Тэннети: этот – ее. Проследи за ним для нее, ладно? А я разберусь здесь».
Дракон снизился и над полями полетел к дому.
Карл мысленно обругал себя. Когда-нибудь его характер его погубит. Убить убийц – да, черт побери! – но поддаться гневу вместо того, чтобы принять продуманное решение – сплошное ребячество. Давно пора из этого вырасти.
Первым делом надо найти меч.
Он повозил руками по земле – ничего, только солома и грязь. С рассветом отыскать его будет проще простого, но до рассвета – часы и часы.
Дляначала слегка потреплем врагу нервы. Карл поднял комок грязи и швырнул в темноту, целясь туда, где, по словам Эллегона, засел враг.
Ничего. Проклятье! Этот знал свое дело. Выпали он в белый свет – Карл мог бы напасть на него, когда он станет перезаряжать арбалет.
С другой стороны…
Карл вернулся к мертвому убийце и снял с его пояса нож. Недурное оружие: длинный кинжал, по весу почти равный охотничьим ножам Приюта.
Забросив труп на плечо и почти не таясь, Карл двинулся в сторону противоположную той, где был противник, и, повалившись в один кукурузный ряд, швырнул тело в другой.
Тетива тренькнула.
Держа перед собой нож, Карл прошел меж стеблей.
Стоя на одном колене, работорговец с помощью поясного крюка натягивал тетиву обратно.
– Привет, – сказал Карл.
Глава 6
МЕНТОСКОПИЯ
Имея тысячу друзей – отдашь ли одного?
Имея одного врага – везде встречай его.
Имея тысячу друзей – отдашь ли одного?
Имея одного врага – везде встречай его.
На дороге раздался выстрел. Карл погнал Морковку галопом.
«Все в порядке, – проговорил Эллегон, мгновенно касаясь его мозга. – Как я понимаю – это знак тебе».
В порядке. Ну, еще бы. Трое невинных мертвы. Лежат с перерезанным горлом. Порядок – дальше некуда.
Он натянул повод. Морковка перешла на рысь.
«Тыслишком требователен к себе, Карл Куллинан».
Возразить на это было нечего; Карл и не стал возражать.
Он обогнул поворот. В неверном свете дальних костров Эллегон стоял над Тэннети и простертым на земле трупом последнего убийцы.
Нет – не трупом. Хоть выстрел Тэннети и разворотил ему живот, грудь его все еще медленно вздымалась и опадала.
Дракон наклонил голову.
– Что происходит?
– Тише – Эллегон работает. – Тэннети обернулась взглянуть на Карла, пальцы ее лежали на запястье умирающего. – Хотим выяснить, что эта сволочь знает – если вообще знает хоть что-нибудь.
– Черт… – Тэннети сплюнула, отвязала от пояса флягу с бальзамом и брызнула немного на раны ассасина, потом капнула пару капель ему в рот. – Ненавижу тратить это снадобье. – Она подняла голову. – Не подержишь руку?
Тэннети уже обыскала наемника и сняла с него и кошель, и перевязь с ножами. Карл взялся за запястье и плотно прижал правую руку убийцы к земле; Тэннети проделала то же с левой.
«Так лучше. Тише… нет. Он слишком закрыт. Я не могу пробиться, когда он в сознании».
Тэннети пожала плечами:
– Подумаешь! – Она подняла кинжал убийцы и сдернула ножны.
Голова раненого дернулась; он открыл глаза.
– Кто послал тебя? Скажи – и будешь жить.
Круглолицый человек стиснул зубы.
– Я не скажу ничего. – Он забился – без толку, освободиться не вышло.
– Спасибо. – Тэннети, улыбнувшись, чуть надрезала ему щеку над тройничным нервом.
«Прекрати, Тэннети. В этом нет нужды. Попробуй задать еще вопрос, но не пугай его на сей раз. Чтобы я смог прочесть ответ, он должен о нем подумать».
Карл хмыкнул. Вопрос напрашивался сам собой.
– Что ты знаешь такого, чего не должны знать мы? Что ты скрываешь?
«Армин. Вспоминает об Армине. Думает о нем».
Армин?.. Карл едва не ослабил захват.
Армин погиб в Мелавэе, сгорел на «Бородавочнике»…
«Этоты так думал. Он нанял этих троих в Энкиаре меньше сотни дней назад. Они не работорговцы – наемники… Я прорвался, Карл. Секунду… Я знаю все. Про Армина, Энкиар, Целящую Длань – все» .
«Длань?»
«Видишь ли, Армину требуется… пластическая операция, да? Точно, то самое. Я потом покажу тебе его лицо… Теперь же – выпустите этого и уходите».
– Нет! – Тэннети вытащила собственный нож. – Его убью я.
«Тыотдашь его мне, Тэннети».
«Почему?»
Мысленный голос Эллегона был так спокоен, словно речь шла о чем-то незначащем.
«Тыотдашь его мне, Тэннети, потому что девочку звали Анной. Анной-Младшей, ибо Анной-Старшей была жена Вертана.
Ты отдашь его мне, потому что я обещал научить ее плавать. И потому, что она всегда звала меня Э'гон, ибо не умела произносить «эль».
А еще ты отдашь его мне, потому что именно он перерезал ей горло – сулыбкой, чтобы не закричала.
И даже если ты не поняла ничего, ты все равно отдашь его мне, – ибо если ты этого не сделаешь, я на месте спалютебя».
Тэннети отошла.
Эллегон осторожно подцепил челюстями бьющегося наемника и взмыл в небо, мысленный голос медленно таял: дракон улетал все выше и дальше.
«Вэтом мире есть равновесие, Эфби. И хоть в нем и нет справедливости, некоторые из нас трудятся во имя нее. Вижу, ты очень боишься падать…»
– Карл? Хочешь, я все здесь закончу?
– Не могу тебя просить. Я потерял где-то меч, и потом…
– Я найду. А ты давай домой. – Лицо Тэннети было мокрым. – Иди.
Закинув руки за голову, Карл лежал на широкой постели. Возвращению домой полагалось быть временем радости, отдыха, временем страсти для него и Энди-Энди. Что бы ни случалось на дороге – это бывало давно и не здесь. Здесь – дом.
Но только не этой ночью. Он просто не мог…
– Не спишь? – прошептала Энди-Энди.
– Не могу. – Глаза его были сухи и горели. Думаешь, после всего, что видел, после всего, что сделал, это принесет облегчение? Он погладил ее по плечу и выскользнул из постели. – Завтра у тебя школа и еще разные разности – лучше тебе поспать. Не жди меня.
– Карл…
– Пожалуйста.
Ахира ждал в холле. В полном доспехе, с расчехленной секирой в руке, гном сидел в придвинутом к дверям детском кресле. Ноги его болтались в воздухе.
Карл приподнял бровь.
– Неприятности? – прошептал он.
– Вовсе нет, – тихо ответил гном. На согнутой руке его покоилась глиняная бутылка. – Все спокойно. Чак и Эллегон отправились осмотреть долину, но уверен – они ничего не найдут. Просто… – Он повел ладонью по обтянутой кольчугой груди, ногтем большого пальца проверил лезвие топора. – Я порой забываю, ради чего это все. Меня слишком захватывает политика – порой… – Голос его оборвался, гном грустно улыбнулся. – Завтра мне предстоит собрать похоронную команду и предать земле тела Вертана и двух его Анн. Это больно.
Но это – завтра. – Ахира откупорил бутылку, сделал глоток и передал ее Карлу. – А сегодня я намерен выпить – этого вот «Отменного» Рикетти.
А еще я намерен сидеть здесь, в доспехах и с топором, и не думать ни о чем, кроме простого факта, что там, в комнате, спят трое детей, двоих из которых я не мог бы любить сильней, даже будь они кровью от моей крови и плотью от моей плоти, и что никто и ничто не пройдет мимо меня, чтоб причинить им зло.
– Глупости какие. – Взгляд Карла затуманился.
– Ну да, и что?.. М-м-м… Принести тебе кресло?
– Сам принесу.
Глава 7
ПЕЩЕРА ЛЕТУЧИХ МЫШЕЙ
Это прекрасно – когда у человека всегда есть, чем заняться.
Это прекрасно – когда у человека всегда есть, чем заняться.
Лучший, а возможно, и единственный способ бороться с болью – занять себя каким-нибудь делом, не важно, приятно оно или нет. Поездка в Инженерную Деревню в северном конце долины была одновременно и тем и другим. Карл всегда радовался этим поездкам – и всегда мрачнел при мысли, что при этом придется неминуемо видеться с Негерой.
Выцветшая табличка на покосившейся изгороди была все же: «Проезд дальше – только по пропускам» – гласила она на эрендра. Для устрашения к ней был пририсован магический знак.
Карл засмеялся. Рикетти опять изменил английскую часть надписи. «Инженерная Деревня. Луи Рикетти, проф. Здесь творят реальное волшебство».
Многомильная городьба прерывалась лишь там, где была кузница. Тяжелые, высокие, подобные амбарным ворота выходили на обе стороны забора, хотя сараи, где хранилось дерево, уголь и железо, стояли только со стороны Деревни.
Негера считался Инженером-помощником: Инженеры-ученики постигали у него науку делать необходимые обитателям долины вещи: подковывать лошадей и быков, точить и выпрямлять затупленные и погнутые мечи, вытаскивать и выпрямлять гвозди, мастерить и чинить инвентарь…
Не все дела в кузнице были тайными, да и занимался тайными делами не один Негера. Он ковал ружейные стволы – вообще же производством оружия занимались в двух других кузнях в глубине Инженерной Деревни.
Лучше покончить с этим поскорей, подумал Карл, спрыгивая с широкой спины Морковки. Не обращая внимания на коновязь перед кузней, он на миг наступил на повод лошади. Стоит Негере услышать, что я поручил работу кому-то другому, и он начинает плакаться – приниженно и подобострастно до омерзения.
Но, черт возьми, почему бы гному просто не послать Карла куда подальше? У'Лен бы давно так и сделала. Хоть бы рявкнул когда-нибудь, что ли, – должен же быть у него какой-то характер…
Двери со стороны долины были закрыты – внутри занимались чем-то секретным. Карл направился к ученику-Инженеру в сторожке у ворот.
Юноша был прекрасно вымуштрован.
– В'ас! – крикнул он, поднимая ружье чуть ли не на уровень Карловой груди. – Стой! Кто идет?
Карл послушно остановился, развел руки в стороны.
– Я Карл Куллинан. Инженер-подмастерье, – с улыбкой добавил он.
Юноша кивнул и улыбнулся:
– Все верно, ты именно Инженер-подмастерье Карл Куллинан. Я узнал тебя. Добро пожаловать в Инженерную Деревню. У меня послание к тебе от Мастера: он просил, чтобы ты, как приедешь, прошел к нему. Он сейчас у себя в пещере.
– Благодарю. – А повеселюсь-ка и я, подумал Карл. – Твое имя и задание, ученик?
– Подмастерье! – Юноша вытянулся по стойке «смирно». – Я младший ученик Бает. Мое задание таково:
я должен оставаться на посту, пока не придет смена;
я должен окликать любого, кто подходит к изгороди или воротам и приказывать ему остановиться;
я не должен позволять кому бы то ни было проходить через ворота или перелезать через забор на территорию Деревни до тех пор, пока тот не остановится на мой оклик и я не удостоверюсь, что он имеет на это право;
если сложившаяся ситуация не укладывается в описанные в моем задании, я должен послать напарника в караульню за старшим учеником.
– А что бы ты сделал, продолжай я после твоего оклика идти?
Юноша посопел.
– Послал бы напарника за старшим учеником, подмастерье. – Он указал подбородком на караульню.
– Зачем, Бает?
Ответа было два; юноша выбрал верный.
– Чтобы унести твой труп, подмастерье, – совершенно серьезно проговорил он.
– Отлично. – К счастью, случаев, при которых кому-то без злого умысла пришло бы в голову лезть через городьбу или ослушаться оклика часового, не возникало – да и с чего бы им было возникать? Большинство жителей Приюта надменная снисходительность Инженеров попросту отталкивала.
Карл перемахнул забор и вошел в кузню.
Негера работал у горна: двое учеников качали мехами воздух а кузнец держал что-то длинными клещами, изредка выхватывая их из огня, чтобы взглянуть на цвет изделия.
Оттуда, где он стоял, Карлу было плохо видно, но, похоже, Негера трудился над очередным мечом. Сделанные в Приюте клинки пользовались славой не только среди воинов долины; медленно, но верно они становились главным предметом торговли. Негера вытянул из Лу и Карла все их скудные знания о японских мечах, соединил их с тем, что знал о стали сам, – и получились клинки, лучше которых не было нигде: легкие и крепкие, они хорошо точились и долго держали заточку.
Когда гном выхватил из огня ало мерцающую полосу, по вернулся, припадая на протез, и брякнул ее на наковальню, Карл понял, что его догадка верна. Негера посыпал заготовку угольной пылью, дважды ударил молотом – наковальня загудела, как колокол.
Гном сунул потускневшую полосу назад в пламя и повернулся ополоснуть лицо.
Он тряхнул головой, смахивая капли, – и тут только заметил Карла.
Ну вот – начинается.
– Умоляю простить, господин! – Негера припал на колено, протез изогнулся под невероятным углом. – Я не видел тебя.
Карл не стал тратить время и объяснять Негере, что ему не надо всякий раз падать на колени: гном бы этого не услышал, просто не воспринял бы слов Карла. Где-то, когда-то дух Негеры был сломлен. Возродить его оказалось не в Карловых силах. Гном просто не мог взять в толк, что больше не является собственностью. Глубокие шрамы, избороздившие его лицо, спину, руки и грудь, показывали, что ломался он долго и трудно; заменявший правую ногу протез говорил о по крайности одной попытке вырваться на свободу.
– Встань, Негера, – сказал Карл. – Ты прощен – разумеется.
– Благодарю тебя, господин. – От собачьей улыбки гнома Карла едва не стошнило.
Черт побери, ты не должен падать передо мной на колени, не должен извиняться, что не преклонил их немедля. И уж конечно незачем тебе смотреть на меня так из-за того, что я простил твою нерасторопность.
Но что проку? Карл сколько угодно мог объяснять Негере, что делать все это ему вовсе не нужно, мог даже приказать – и объяснения, и приказы пропадали втуне. Нравилось это Карлу или нет – Негера считал, что принадлежит ему и что ведет он себя так, как должно рабу. Если приказ противоречил его гномьим убеждениям – он не воспринимал приказа.
Самое странное – в мире есть немало людей, кому такое нравится, кто считает, что имеет право вот так унижать других, кто находит в этом удовольствие.
При этой мысли кулаки Карла сжались.
Негера побелел.
– Нет-нет, – успокоил его Карл, нацепляя на лицо улыбку. – Ты ни при чем. Я думал о другом. Как работа?
– Я тружусь не покладая рук, господин. Клянусь. – Негера искоса глянул на горн, спохватился и чуть заметно пожал плечами.
Карл махнул рукой:
– Не отвлекайся на меня. Говорить можно и работая. Я не хочу, чтобы ты что-нибудь испортил.
– Повинуюсь. – Негера мигом выхватил сталь из огня, положил назад, кивком велел ученикам качать мехи сильнее… Обращался он с ними чуть свысока – в конце концов, пусть себе они вольные, господин Негеры поставил его старшим.
– Это займет какое-то время, господин, – сказал он. – Могу я что-нибудь для тебя сделать?
– Можешь – целых три дела. – Карл отстегнул ножны. – Во-первых, этот клинок надо немного поправить. Как думаешь, сможешь сделать это сегодня?
– Займусь тотчас.
– Спешить ни к чему, Негера. Мне надо навестить Инженера, а там, думаю, мне меч не понадобится.
– Позволено ли мне будет сказать?..
– Конечно.
– Нижайше прошу простить меня, но ты должен носить меч всегда. – Он быстро прохромал к стене и снял саблю в ножнах. Выдернув ее на несколько дюймов из ножен, он поднес саблю Карлу. – Не соблаговолишь ли проверить заточку? – Гном протянул руку.
– Нет. Я уверен – она остра.
– Но, господин…
– Нет, Негера. – Карл тут же проклял себя за то, что повысил голос. Гном снова упал на колено.
– Я снова рассердил тебя, господин. Прости.
Карл вздохнул:
– Ты прощен. Встань.
Гном вскочил раздражающе быстро.
– Ты сказал, господин: три дела?..
У меня зубы от тебя ноют, Негера.
– Да. Второе: я знаю, ты предпочитаешь работу со сталью, но мне нужен золотой ошейник – на человека. Расплавь метрейльские монеты.
Гном наклонил голову.
– Да, господин. Спать не лягу, пока не сделаю.
– Нет, ляжешь. Время терпит. Но он нужен мне до Схода. И еще кое-что, Негера. Я слышал, ты совсем загнал себя работой. Кончай с этим. Чувствуешь, что устал – отдохни.
– Как скажешь, господин.
Черт. Нет, хватит с меня. Пойду повидаюсь с Рикетти.
Карл принял глиняную бутыль и сделал небольшой глоток, потом запил огненную жидкость доброй порцией воды.
– Спасибо, Лу. Вроде бы полегчало.
И все же виски не изгнало мерзкого привкуса изо рта Карла. Впрочем, чего еще он ждал? Жизнь полна мерзких привкусов.
Он откинулся в кресле, наслаждаясь прохладой пещеры.
На самом-то деле это была не настоящая пещера, а развалины древнего поселения гномов, изгнанных, как гласило предание, отсюда эльфами – предками нынешних терранджийцев. Но выглядели они как пещеры, и называли их так же.
Пещерам полагается быть местом сырым и грязным – и большинство пещер именно таковы, – но обиталище Рикетти выглядело почти уютно.
Ученики Лу выскоблили стены до чистого камня, забрали их деревянными панелями, навесили толстую дубовую дверь, чтобы отделить комнату Рикетти от остального лабиринта, до блеска отполировали пол и пробили в скале колодцы – для вентиляции.
Магические светильники, висящие на укрепленных в своде потолка балках, снабжены были цепями и блоками – чтобы их можно было легко опустить, когда Энди-Энди понадобится обновить заклятие.
Место это вполне соответствовало хозяину: вдоль двух стен стояли длинные деревянные столы, заваленные сосудами, пробирками, плошками с какими-то жидкостями и порошками, бутылочками чернил, стальными перьями и пачками заметок, подготовленных к правке и переписыванию учениками.
И все же комната была уютна – по-рикеттиевски. В жилой ее части у одной стены была навалена гора чего-то постельного, у другой стояли низкая тумба и пара кресел. В них-то и расположились сейчас Карл и Лу.
– Попробуй пиво, – сказал Рикетти. – Думаю, это – лучшее из моих произведений.
Карл отставил бутылку и взял кружку. Он пил, изо всех сил стараясь не морщиться, и думал, что Ахира прав: если виски у Лу и впрямь было отменным, за пиво его следовало убить.
– Пей-пей, – хмыкнул Рикетти. – Какой-то ты сегодня слишком терпеливый. На себя не похож.
– А я не я. Сегодня, во всяком случае. – Есть вещи, к которым человек не должен привыкать – если хочет оставаться человеком.
Рикетти поцокал языком.
– Распечь бы тебя… Кто постоянно твердит, что чем сокрушаться по поводу того, что не нравится, лучше просто взять и приложить к этому руки? – Он ухмыльнулся. – Не скажу, чтобы всегда был в восторге от твоих дел, но до сих пор ты справлялся неплохо.
Ты так считаешь, Лу? И как же мне вернуть к жизни мертвую девочку? Но этого Карл не сказал.
– Как успехи с порохом работорговцев? – спросил он вслух. – Я понимаю, тебе, наверное, нужна помощь Энди или Тэлларена, но…
– Догадайся с трех раз. – Рикетти широко улыбнулся. – Ничего мне уже не нужно. Все сделано. Посидел полночи, провел пару простеньких экспериментов… и сегодня утром сообразил наконец, как и что. Я, конечно, еще попрошу Андреа проверить мои результаты, но…
– Что?! И мы сидим здесь и треплемся, вместо того…
– Остынь, Карл. Извини. Я просто… – Рикетти не договорил.
Карл кивнул. Он понял. Так бывает, когда ты окружен подчиненными, даже если некоторые из них – твои друзья. Одиночество командира… Рикетти редко удается выкроить время навестить Ахиру или Энди-Энди, для этого нужно выбираться в южный конец долины. Вчерашний вечер был исключением.
– Прости. Так что там? Какая-то взрывчатка?
– Нет. – Рикетти отставил пивную кружку и поднялся. – Погоди минутку. Я тебе покажу.
Он отошел к лабораторному столу и взял маленький стеклянный сосуд и каменную ступку.
– Это вот – вражий порох. – Лу откупорил сосудик и отсыпал на дно ступки с четверть мерной ложечки. – А это, – он приподнял другой сосуд, – дистиллированная вода. Самая чистая, какую мне удалось получить… Отойди-ка на секунду. – Наклонив ступку к стене, Рикетти осторожно капнул на ее край воду. – Подождем: капле надо сползти вниз.
П-Ш-Ш! Волна жара опалила Карлу лицо.
– И это сделала простая вода? Что за дьявольское соединение…
– Не соединение, дурень, а смесь. – Рикетти отсыпал еще порошка на мраморную доску и поманил Карла. – Взгляни-ка – только смотри не дохни на него: он уже впитал воду из воздуха.
Карл присмотрелся. Среди белого порошка пестрели крохотные синие чешуйки.
– Медный купорос?
– Именно. Нагрей его – и получишь безводный сульфат меди – чисто-белый. Добавь воды – или просто дай вобрать ее из воздуха: он легко впитывает влагу. Он посинеет. Что мы и видим.
– Постой. Медный купорос не взрывается. Ты используешь его для…
– Воронения ружей. Верно. Но здесь это стабилизатор. Он нужен, чтобы абсорбировать воду, сделать основное зелье не таким взрывчатым. Смотри. – Рикетти свел вместе сложенные чашечкой ладони. – Вот у тебя полая железная сфера, полная воды. Представил?
– Ну… да.
– Хорошо. Теперь нагрей ее над огнем – самым жарким. Что выйдет?
– Вода закипит.
– Хорошо. А если ей некуда деваться?
Карл пожал плечами.
– Взорвется в конце концов – как паровой котел, если не открывать вентиль.
– Прекрасно. – Рикетти нахмурился. – А если немного поколдовать? Что, если наложить на сферу заклятие, которое не даст ей взорваться?
– Как?..
Рикетти фыркнул.
– Представь себе, что сфера совершенна – ни сломать ее, ни взорвать, ни пробить, ни прогнуть. Во что в этом случае превратится вода?
– В перегретый пар?
– Умница. Может быть, даже в плазму. Дальше: представь что кто-то наложил на содержимое сферы охраняющие чары – чтобы то, что внутри, оставалось неизменным. Теперь дай сфере остыть, сними заклинание, открой ее… Что ты найдешь внутри?
– Что-то очень горячее – и в то же время… Бессмыслица! – Брови Карла сошлись. – И что же это будет?
– То, что ты видишь. – Рикетти оттопырил губы. – Думаю, именно это и было сделано. Какое-то охранительное заклятие с встроенным пороком: если зелье вступает в контакт с большим количеством воды, чары разрушаются, и что мы получаем? А получаем мы перегретый пар – слегка сдобренный медным купоросом – который, естественно, расширяется. Почти мгновенно.
– И если расширяться можно только вдоль ружейного ствола…
– …гоня перед собой пулю… Ты понял. В воде, которой они пользуются, ничего особенного нет – не должно быть.
Карл спрятал лицо в ладонях.
– Тогда мы попали. Если они могут это делать…
– Притормози, Карл. И подумай – хотя бы немного. У этой медали есть и светлая сторона. Это ведь не простые заклинания. Чтобы их наложить, надо быть магом посильнее, чем твоя жена – а она ведь не из слабых. Пожалуй, тут требуется маг посильней даже, чем был я – когда я еще колдовал.
– И это значит?..
– Я всего лишь строитель. – Рикетти пожал плечами. – Это твоя епархия. Скажу тебе только, что для всего этого нужен маг высочайшего уровня, а таких немного, да и работают они не задаром. Полагаю, этот порошок стоил работорговцам чертову уйму денег.
Идем дальше. Даже в Пандатавэе найдется хорошо если горстка магов, способных на нечто подобное.
– Вот так? А если, скажем, пять-шесть их соберется и будет работать на износ?..
– Невозможно. Говорю тебе это по личному опыту, Карл. – Рикетти покачал головой. – Магия как наркотик – если твои способности позволяют заниматься ею профессионально. Колдовать по мелочам, время от времени, могут многие – но у каждого есть свой предел. Перейди эту черту – и все. Ты попался. Тебя начинает интересовать только знание – найти новые заклинания, выучить их побольше… Ты будто с ума сходишь.
Это было похоже на правду. Именно таким был Рикетти в бытность его Аристобулусом – в те времена, когда их впервые забросило на Эту Сторону. Единственным, что интересовало Аристобулуса, были его волшебные книги и магия.
Если подумать, так он был – в своем роде – подобен безумцам, что крутились в порту Эвенора. Поживи с феями подольше – точно свихнешься, говаривал Аваир Ганнес. Возможно, дело тут не столько в феях, сколько собственно в магии.
– А теперь, – продолжал Рикетти, – взглянем на это с точки зрения того, кто заказал магам Пандатавэя это зелье. Оторвать магов от их науки – весьма сложно, и совершенно невозможно делать это часто. Этот работорговский порох – штука редкая, и таковым и останется, если только в Фэйри не наладили его производство.
Карл кивнул:
– Тогда нам конец.
– В яблочко. Если феи выступят против нас… – Лу пожал плечами. – Точно так же можно волноваться, не захочет ли с нами разделаться Гильдмастер Люциус, или что кто-нибудь протащит с Той Стороны водородную бомбу. – Он махнул на дверь. – Как бы там ни было, сравни это их изделие с нашим – настоящим – порохом. – Заметны огрехи?
– Нет.
– Именно.
Что-то Лу во всем этом упускал; оно, это «что-то», брезжило на краю сознания Карла. Энди-Энди!
– Но Энди – она же маг. Она могла бы…
Рикетти всплеснул руками:
– Конечно! Болван. Хочешь еще пива, или налить тебе виски?
– Но…
– Тс-с-с. – Рикетти налил им обоим виски. – Пей давай. И, бога ради, верь хоть немного в свою жену.
Карл выцедил виски.
– Ты очень уважаешь ее, нет?
– В яблочко. Счастливчик ты, Куллинан. Но, если ты заметил, больше всего время она проводит в школе, а колдовство ее сводится к выведению вредителей на полях, дождю для посевов да перемещению по воздуху булыжников, когда кто-нибудь случайно натыкается на них в пахоту. Это все детские игрушки. У нее практически нет времени учиться большему.
Черт, да она метать молнию научилась только в этом году. У нее просто нет возможности продвинуться так же далеко, как Аристобулус. А по моему мнению, она куда одаренней его. – Он тряхнул головой. – Расслабься. Чтобы развить свои способности до необходимого уровня, ей понадобилось бы заниматься годы и годы – как делают маги Пандатавэя.
Или как делал это Арта Мирддин. Он был настолько могуч, что сумел обратить в пустошь леса Элруда, сумел наложить на меч чары, защищающие его владельца от любых других чар, создал заклятие, хранящее самый меч для истинного владельца.
Ты не получишь моего сына. Карл помотал головой: ее требовалось прочистить. Тратить времени больше нельзя – теперь, когда Рикетти выяснил, что такое этот вражеский порох. Вопрос в том, что должно произойти в Энкиаре. И как с этим самым порохом связаны Армин и Гильдия?
Рикетти покашлял.
– Если не возражаешь, я вернусь к работе. Мне надо кое-что закончить… С потрохами сожру того болвана ученика, что зарядил ружье четвертью заряда! Четвертью – а я велел ему взять четверной заряд. Английский он плохо учил, видите ли!
Карл пожал плечами:
– Четверть заряда? И что за беда?
– Да то, что у него пуля застряла в стволе. Пришлось разбирать ружье, выталкивать пулю шомполом… – Рикетти оборвал себя. – Чуть не забыл: у меня же для тебя подарок!
Он подошел к одной из полок, снял простой деревянный короб и осторожно, но гордо открыл его.
Внутри лежало шесть железных яиц. Каждое опоясывала бороздка, из верхушек торчали маленькие фитили.
– Гранаты?
– Угм. Рвутся они красиво – на рваные осколки, размером примерно с десятицентовик. Чугун потому что. – Рикетти взял одно яйцо из коробки, провел обкусанным ногтем по трехдюймовой бороздке. – Фитиль горит медленно, секунд этак пять. Потом – бум. Расходуйте их бережно, ладно? В каждой пороха, как в сигнальной ракете. – Лу закрыл короб и застегнул крышку.
В дверь поскреблись.
– Входи, – сказал Рикетти.
На пороге вырос ученик-подросток.
– Послание от мэра, Инженер. Прибыл посол владыки Кораля. Он желает встретиться со старшим подмастерьем Карлом Куллинаном. Терранджийцы стоят лагерем сразу за таможней.
Карл вздохнул.
– Возвращаемся к делам. Каждый к своим.
– Я увижу тебя до собрания?
– Возможно, и нет. Но я могу на тебя рассчитывать?
– Всегда, Карл. Всегда.
Глава 8
СТАРЫЕ ЗНАКОМЫЕ
Нет в Англии рабов! Лишь только воздух
Ее вдохнут – тотчас свободны станут;
Оковы с рук и ног их опадут.
Нет в Англии рабов! Лишь только воздух
Ее вдохнут – тотчас свободны станут;
Оковы с рук и ног их опадут.
– Не нравится мне это. Совсем не нравится. – Давен покачал головой. Его лысый череп блеснул на солнце. Более изуродованного человека Карл еще не видал. Левый его глаз прикрывала повязка, половина левого уха и три пальца на правой руке отсутствовали. Длинные шрамы бежали по лицу и шее, уходя под тунику.
– И как это мы забыли спросить тебя? – фыркнул Чак.
– Уймись, Чак. – Карл перешел на английский. – Не зли его, понял?
– Хорошо, Карл. – С высоты своего серого мерина Чак взглянул на Давена. Возможно, маленький воин и сам недолюбливал его, но скорее – отвращение Карла оказалось заразным.
Карл вообще не слишком жаловал бывшего наемника-нипха, и уж подавно не радовался его обществу так, как компании Авенира, командира третьего летучего отряда.
И все же Карл не мог не отдавать Давену должного. С год или около того назад, после налета на караван, одному из Давеновых солдат пришла в голову светлая мысль не освобождать рабов, а продать их. Давен не стал возвращаться домой за советом; он сам прикончил мерзавца и принес назад его обугленный остов.
– Мэр согласился принять посольство, – продолжал Давен, не обращая на Чака внимания, – но они прислали более двух сотен – и, готов прозакладывать голову, воинов среди них куда больше тех пятидесяти, что носят доспехи.
– Винить их не за что. – Карл вставил носок сапога в стремя Морковки и взлетел ей на спину. – Работорговцы постоянно устраивают на Терранджи набеги; путешествовать без солдат – напрашиваться на неприятности.
Давен улыбнулся.
– Тогда почему же мы здесь? – Он указал на бревенчатый домик – таможню Приюта – и на покрытый травой склон позади: там с заряженными ружьями и оседланными лошадьми ждали пятьдесят воинов его отряда.
– Потому что я не люблю рисковать.
– Вот уж действительно. – Давен фыркнул. – Ладно. Сколько моих людей ты возьмешь с собой?
– Ни одного. Вы здесь, чтобы вас видели. Какое-то время. Я еду просто трепать языком. Мне все равно, что ты слышал – вы останетесь здесь, пока – и если – я не позову вас. – Карл кивнул на небо. – Если что – Эллегон мне поможет. – Он собрал повод и пустил Морковку прочь. Чак на мерине двинулся следом.
Давен пожал плечами:
– Что ж, удачно повеселиться.
Смех его преследовал Карла и Чака во время всего подъема.
Терранджийцы встали лагерем на равнине, в миле или около того от окружающего долину хребта. Посольство Кораля путешествовало с шиком: лагерь напомнил Карлу цирки старых времен – несколько дюжин палаток размером едва ли больше балаганов для мелких аттракционов и один огромный шатер, ало-белый шелк которого сделал бы честь самому Барнуму в его лучшие годы.
У входа в главный шатер стайка поваров возилась с говяжьим боком, медленно поворачивая его над огнем. Ветерок доносил до Карла запах – совершенно упоительный.
Границу лагеря патрулировали эльфы – конные, в кольчугах и шлемах. Трое из них при приближении Карла и Чака направились к ним.
«Не умножайте наших врагов».
Карл закинул голову. В вышине кружил Эллегон.
«С каких это пор я брожу окрест, множа себе врагов?»
Чак засмеялся.
– А барон Фурнаэль? Там могло кончиться большой кровью. Или когда ты побил Ольмина.
– Хватит. Там была суровая необходимость.
«Такговорят все».
Карл не обратил внимания на насмешку.
«Открой мне, Крескин, что замышляют эльфы».
«Меня зовут Эллегон. Они все в шлемах. Прости. Но ты должен знать: твоя жена уже там».
«Что?!»
«И Тэннети тоже – чтобы составить ей компанию. Это придумал не я, Карл; я говорил ей: тебе это не понравится».
Карл подавил желание послать Морковку в галоп мимо патрульных, потом заставил себя натянуть повод и остановить ее. Было время переговоров – не ярости.
«Вот таки держись. А то я припоминаю, как пару раз…»
«Хватит. Ты когда-нибудь что-нибудь забываешь?»
«Не-а. Можешь считать меня всеобщей совестью». – По небу с ревом промчался пучок огня.
Чак мотнул головой.
– Не по душе мне это.
– Мне тоже. – Карл на миг прикусил губу. – Когда спешимся, подай ближайшему эльфу свой меч – сам, не дожидаясь, пока попросят – и спокойно иди в шатер. Когда я позову – вы с Тэннети выведете Энди. Не спешите, но сажайте ее на лошадь и увозите за холм.
– А что будешь делать ты?
– Не знаю. Это зависит от них. Но я не хочу, чтобы потенциальные заложники помешали переговорам.
Карл бросил повод на луку седла и скрестил руки на груди. У него не было с собой даже пистолета. Техника безопасности требовала не показывать оружия чужакам – хотя в свое время Карл пару раз и делал исключения из правил.
– Привет вам, – весело проговорил передний солдат. В полном доспехе он выглядел чуть ли не толстым, хотя и до невероятия высоким; эльфы вообще очень похожи на людей – но людей, вытянутых вверх зеркалами Комнаты Смеха. Однако вид изможденных неженок был обманчив: эльфы были крепче и сильнее людей.
– Ты человек, зовущийся Карлом Куллинаном?
Я зову себя Карлом Куллинаном, потому что таково мое имя, – и что, я похож на гнома?
«Спокойствие, только спокойствие».
– Да, я – Карл Куллинан.
– Тебя ожидают. Ты и твой слуга – следуйте за мной.
Стоило бы поучить тебя говорить «пожалуйста», ноне время – пока не время. Карл взялся за повод и заставил Морковку идти шагом. Говоривший показывал дорогу, а двое других пристроились позади Карла.
«Могу я поверить тебе – что ты не встрянешь ни в какие неприятности? Мне надо облететь дозором долину и убедиться, что Авенир упаковал припасы».
«Действуй».
«Явернусь». – Дракон кругами пошел вверх и унесся прочь.
Солдаты проводили их до большого шатра и остановились, дожидаясь, чтобы Карл и Чак спешились первыми.
Кивком велев Чаку делать, как он, Карл выскользнул из седла.
Чак передал меч эльфийскому воину и был пропущен внутрь. Карл в это время рылся в седельных сумках – искал морковку для Морковки. Нашел, показал ей, бросил повод на землю, наступил на него и, скормив морковку, потрепал лошадь по шее:
– Хорошая девочка.
Эльф кашлянул.
– Они там.
Карл повернулся и следом за ним направился в шатер. Один из воинов-эльфов схватил его за руку:
– Дай мне свои меч, человек.
Карл не ответил. С другой стороны – может, сейчас и самое время поучить вас вежливости?
Он взглянул на свою руку, потом в глаза эльфа – и улыбнулся. Долгие годы подобных улыбок не прошли даром: как-то сразу верилось, что в следующий миг оскаленные зубы вонзятся в чье-нибудь горло.
Эльф выпустил его руку.
– Надлежит взять у тебя меч, прежде чем ты войдешь, – чуть менее надменно проговорил он.
– Еще предложения?.. – Карл медленно вернулся к Морковке, завязал повод у нее на луке седла, дал ей обнюхать свое лицо, потом развернул кобылу и шлепнул ее по крупу:
– Домой, Морковка. Н-но!
Он повернулся. К трем солдатам подъехали еще шестеро. Вокруг собирались верховые.
– Зачем ты это сделал?
– Не хочу, чтобы лошадь пострадала. – Карл повысил голос. – Чак!
– Да, Карл, – донеслось издали.
– Уведи Андреа.
– Понял.
Я обязан сыграть, как по нотам, подумал он. И повернулся к эльфу, потребовавшему у него меч.
– Итак, ты хочешь попробовать отобрать у меня меч? – Карл сунул в рот два пальца, свистнул и замахал рукой, подзывая всех эльфийских солдат, кто был поблизости.
Он стоял очень прямо, рука – на рукояти меча.
– Слушайте внимательно – вы все. Это… существо – как твое имя?
– Игерант ип Терранджи, личный воин…
– Я не спрашивал твоего звания. – Карл ядовито улыбнулся. – Оно мне неинтересно. – Итак, – обратился он к остальным, – этот вот Игерант хочет получить мой меч. Он не попросил вежливо; он потребовал его.
Не думаю, что он сумеет отобрать его – кишка тонка. – Карл снова улыбнулся. – Не так уж и крепок он, этот крошка Игерант. – Он обвел взглядом лица, пальцы сжались на акульей рукояти. – Может, кто хочет помочь ему?
Один из эльфов спешился, отшвырнул шлем.
– Я помогу, человек. – Это прозвучало как ругательство. Эльф кивнул другому, и тот закружил вокруг Карла. Прошуршав по коже, вылетел из ножен кинжал.
– Отлично, – проговорил Карл и ткнул пальцем в еще одного эльфа. – Давай и ты тоже. И ты. И ты. И ты. Сейчас мы с вами сыграем в забавную игру – выясним, скольким из вас суждено умереть потому, что Игерант не удосужился научиться элементарной вежливости. Голову даю на отсечение – всем. – Он смотрел Игеранту прямо в глаза. – Нет, не уходи. Ты будешь первым. Даже если твой приятель у меня за спиной подкра… – Он нанес удар ногой назад, поразив эльфа в солнечное сплетение. Тот задохнулся, а Карл, развернувшись, поймал его руку и вывернул, отнимая кинжал; потом швырнул его острием в землю.
Карл поднял на руки задыхающегося эльфа и протянул ближайшему из его товарищей.
– Следующий?
Игерант побледнел. Это было невероятно – один человек против больше чем дюжины эльфийских воинов?
Медленным движением Карл вытянул меч и вознес его в салюте. Трое эльфов ответили тем же, а остальные, тоже обнажив оружие, отодвинулись.
Карл стоял – ожидая.
Напряжение туго натянутыми струнами пронзило воздух. Держа меч в правой руке, Карл согнутым пальцем левой поманил Игеранта:
– Иди сюда. Ты хотел получить мой меч – вот он.
Один из эльфов ухмыльнулся и ткнул Игеранта в спину. Побледнев, тот обнажил меч…
– Что происходит? – прозвучало глубокое контральто. Полог шатра откинулся; оттуда, щурясь на яркое солнце, вышла женщина.
Впрочем, разумеется, не женщина – эльфина. Высокая, гибкая прекрасно сложенная, с длинными сияющими светлыми волосами и тонкими чертами лица. Самая прекрасная женщина рядом с ней показалась бы неуклюжей и грубой. Она взглянула на ближайшего воина; брови ее сошлись.
– Что происходит? – требовательно повторила она.
Эльф склонил голову:
– Прошу простить, госпожа. Этот… человек пожелал с нами драться.
Она перевела взгляд на Карла.
– Это так?
– Не совсем. Я просто собирался убить одного невежу. Слегка улучшить породу. Я бы и сам отдал этому идиоту меч – попроси он вежливо; но он имел наглость потребовать.
– Ты, как я понимаю, Карл Куллинан. – Губы ее сжались. – Вижу, рассказы были правдивы. Вызывая моих бойцов, ты рассчитывал продержаться до подкрепления?
– Ты не знаешь моего мужа, леди Дара. – Энди-Энди выскочила из-за полога и встала рядом с эльфиной. Чак и Тэннети пристроились по бокам и чуть сзади. – Не думаю, чтобы он ждал подкрепления.
– Увозите отсюда Энди, – сказал Карл. – Сейчас же. И передайте Давену: никаких подкреплений.
Тэннети кивнула и потянула Энди-Энди за руку.
Один из солдат неуверенно потянулся преградить им путь; Чак перехватил руку, выкрутил, завернув за спину, а потом сапогом пнул эльфа так, что тот пластом полетел на землю; при этом Чак успел еще выдернуть из его ножен меч.
Тэннети тонко улыбнулась; рука ее скользнула змеей – и пальцы пережали трахею другому эльфу. Тот застыл, боясь шевельнуться – а она расстегнула его мечевой пояс и опустила его на землю. Глядя эльфу прямо в глаза, Тэннети внезапно врезала ему коленом в пах, потом наклонилась и подняла ножны. Воительница обернулась, новый меч удобно лежал в ее руке.
Больше никто не шелохнулся.
– Прости, Карл, – сказала Тэннети. – Я отдала им меч. Андреа сказала – неприятностей не будет.
Дара взглянула на Карла.
– Как я понимаю, ты думаешь иначе.
– Возможно, леди. Все зависит от тебя. Мне сказали – ты прибыла для переговоров. Как предпочтешь их вести – речами или мечами?
– Речами, – проговорила она. – Определенно речами. – Она указала на Игеранта. – Ты уволен. Капитан, – повернулась она к другому эльфу, – пусть этого болвана разоружат, а после – изгонят. Карл Куллинан может оставить меч при себе. Любой, кто будет непочтителен с ним, ответит передо мной. Если доживет. – Дара указала на шатер. – Карл Куллинан! Примешь ли ты – а также и твоя супруга, и двое твоих друзей – мое приглашение?
Карл убрал меч в ножны.
– С радостью, леди. После тебя.
«Ты сильно рисковал».
Карл потягивал вино.
«Куда большим риском было не рисковать».
«Когда-нибудь потом ты мне это объяснишь».
– Твои глаза смотрят… отстранение, Карл Куллинан, – заметила Дара. Полулежа на ложе против него, она протягивала ему пустой бокал.
– Просто говорил с драконом. – Карл кивнул на потолок. – Я не хотел никого оскорбить.
Дара хмыкнула.
– В твоем мире, должно быть, вежливость значит куда больше, чем здесь у нас. – Она обмакнула в вино тонкий палец и обвела им бокал по краю, улыбнувшись высокому звенящему звуку. – Хотя, должна признаться, мне сомнительно, что намерения твои были серьезны. М-м-м… «Не хочу никого оскорбить» – я правильно выразилась?
Андреа печально покачала головой.
– Очень надеюсь, леди, что это так. Тебя не было с ним, когда он, одинокий, объявил войну Работорговой гильдии. А я – была.
«ОтАндреа: я могла бы подыграть и лучше, знай я сценарий. Она не в восторге от тебя, Карл».
«Передай, возможно, я еще заставлю ее восторгаться – позже».
– Если ты хочешь знать, насколько я был серьезен, леди – это можно устроить.
– Снова здорово… – Чак вздохнул и с усилием, кряхтя, поднялся.
– Погоди минутку. – Тэннети осушила бокал. – Можно и мне на сей раз? А то вечно вы одни развлекаетесь… – Она провела пальцем по кромке новоприобретенного клинка. – Говорят, тупые ножи хороши, чтобы резать сыр. Как твой?
– Еще один сырный нож. – Чак покачал головой. – Может, Негера сможет привести его в божеский вид…
«ОтТэннети: Простак ты, простак».
– Не ставь против Карла Куллинана, леди Дара, – проговорила Тэннети. – Выигрыш светит не тебе.
– Думаешь, он выстоит против моих пятидесяти солдат? Даже с вашей помощью?
– Вряд ли стоит обсуждать это. Ты – посол владыки Кораля, и один из твоих людей бросил вызов Карлу; вопрос в том, должен ли теперь Карл объявить войну Терранджи?
Дара побледнела.
– Ты… – Она осеклась. – Я в неловком положении. Владыка Кораль уполномочил меня вести переговоры о вашем слиянии с Терранджи. А я, кажется, должна договариваться с вами о мире.
«ОтЭнди-Энди: Кажется, я вижу метод в твоем безумии. Но этот метод слишком безумен».
«Спасибо».
– Сядь, Чак. Честно говоря, мне бы не хотелось воевать с Терранджи. – Карл постарался, чтобы и во взгляде, и в голосе его слышалось раздумье: какое решение принять.
«Я понял. Мне это не нравится, но я понял. Если ты сможешь заронить в ее ум хоть зернышко сомнения, что терранджийцам не одолеть и одного тебя, ей будет легче смириться с мыслью, что самым лучшим было бы вообще оставить Приют в покое – учитывая, что уговорить тебя присоединиться она не сможет».
«Верно. Угроза – чепуха и чушь…»
«Чтолишь помогает делу».
«Точно. Другое название подобной чуши – легенда. Леди вовсе не уверена, что верит хоть слову, но она слышала обо мне слишком многое, а подобным россказням свойственно все преувеличивать. В последней версии повести обо мне и Ольмине я был один, с Ольмином была сотня – вместо восьми, – а Словотского не наблюдалось вовсе. А дальше – я просто использовал ситуацию».
«А если она не испугалась?»
Карл не ответил. Ответа не было, да и быть не могло. Много лет назад стало ясно, что до старости ему не дожить. Его положение было иным, чем у солдата, воюющего в обычной войне на Той Стороне; Карл завербовался на срок куда более долгий, чем его собственная жизнь.
Если ему суждено умереть сейчас – так тому и быть; Чак и Тэннети вытащат из заварушки Энди, а дальше – что будет, то и будет.
«Ну, поскольку ты и сам не веришь во весь этот бред…»
«Ты уверен, что это – бред?»
«А что же еще? Прекрати полоскаться и начинай переговоры».
Эльфина подозвала слугу и знаком велела наполнить бокалы.
– Так на чем мы остановились?
Карл улыбнулся ей.
– Мы обсуждали мир между Терранджи и Приютом. Мне эта мысль нравится – как, должно быть, и тебе.
– Мне казалось, тема обсуждения – слияние Терранджи и Варнатской долины, таково, если ты не знаешь, ее истинное название.
– Уже нет. – Карл пожал плечами. – Послушай. На тему присоединения – мы собираемся устроить Сход граждан. Большинство может решить…
Его прервал ядовитый смешок Тэннети.
– Карл считает, подсчет носов что-то значит…
Дара приподняла бровь:
– А ты думаешь – нет?
Тэннети рассмеялась.
– Разумеется, нет. Но мое мнение не важно – важна моя преданность.
– Довольно, – прервал ее Карл. – Как я уже сказал, я голосую против. Думаю, Ахира намерен оставаться в должности, а Приют намерен сохранять независимость. Но это не значит, что мы не можем продолжить торговать с вами; у нас есть то, что вам нужно: хомуты, плуги, куда лучшие, чем у вас, отличные клинки…
– Ружья. И порох. Нам нужен ваш Лу Рикетти – что бы делать его для нас.
– …а еще мы производим излишек продуктов – с каждым годом все больше. Пока что это немного, но мы все время растем. Что же до ружей, – добавил он, пожимая плечами, – так это наш секрет. Секретом он и останется – в обозримом будущем.
– Правда?.. – Она изогнула бровь. – А я слышала иное.
«Мне не нравится это. Карл».
«Мне тоже. Никто ничего не болтал о работорговых ружьях и порохе?»
«Наверняка нет». – Эллегон сухо констатировал факт.
– Между прочим, – продолжала Дара, – эти ружья используются в войне между Бимом и Холтуном. Я знаю из достоверных источников, что своими неудачами Бим обязан именно тому, что у холтов они есть.
«Яоб этом не слышал. Пусть расскажет побольше».
– Позволь усомниться в этом, леди. Твои источники могут и ошибаться. Мы не вмешиваемся в эту войну.
– Тем не менее ружья в ней есть. Хочешь допросить свидетелей?
Карл кивнул. Дара щелкнула пальцами.
– Приведите.
Эльфы ввели в шатер троих людей.
– Учитывая, что ты можешь пожелать надежных свидетельств, я не смогла устоять и не купить этих троих, когда наткнулась на них на рынке в Метрейле. Ирония судьбы – они и сами направлялись в Метрейль, правда не для того, чтобы стать рабами. Их захватили холтунские наемники – наемники, что перебили их стражу из ружей.
Карл начал было говорить, но трое приблизились – и слова застряли у него в глотке. Старшего мужчину он не знал; но женщина и юноша были ему знакомы.
– Рафф! – Карл вскочил. – Как? Я своими глазами…
– Карл! – Чак поймал его руку. – Это не он.
Нет, это не Рафф. Рафф погиб в Мелавэе, защищая Эйю. Если б Рафф выжил – он был бы старше этого юноши. Если б Рафф выжил… но он мертв.
И потом, здесь еще женщина. Седые пряди серебрились в ее черных волосах, но высокие скулы и глаза были в точности как у Раффа.
Томен Фурнаэль и его мать Бералин.
Много лет назад Карл заподозрил, что Жерр Фурнаэль намерен отослать свою семью подальше от горнила надвигающейся войны. Так же как отдал Раффа в ученики Карлу, рассчитывая, что тот сумеет так обучить юношу, чтобы он мог управлять баронством во время – и после – войны.
Но из этого ничего не вышло. Рафф был убит в Мелавэе, а теперь, кажется, провалился и план Фурнаэля уберечь от войны остальную свою семью.
А вот это еще посмотрим.
«Эллегон, найди гнома. Я хочу, чтоб он принял командование людьми Давена. На сегодня».
– Томен, баронесса! – Он наклонил голову. – Сколько воды утекло…
Дара щелкнула пальцами.
– Бералин, расскажи ему про ружья. Сейчас же.
– Ты не понимаешь, леди Дара. – Рука Карла легла на меч. – Баронесса и этот юноша – все они трое – сейчас здесь, а значит – отныне под моей защитой. Они свободны. Они никому не принадлежат, ими никто не владеет.
– Снова блефуешь, Карл Куллинан?
Первой среагировала Тэннети: она толкнула стол на ближнего стража, рванулась к Даре, сдернула эльфину с ложа, одной рукой захватила и намертво зажала за спиной руку Дары, другой приставила к горлу эльфины клинок.
Один из солдат обнажил меч и кинулся на Тэннети сзади; его перехватил Чак: отвел меч, ударил эльфа по локтю – и клинок выпал из онемевших пальцев. Воин стоял, улыбаясь Даре и стражам.
Вдали прозвучали три выстрела.
«Никто не ранен – пока. Я послал за гномом вместо того, чтобы искать его. На Давена пришлось слегка надавить – чтобы удержать. Мы сошлись на трех выстрелах – предупредительных».
– Пока никто серьезно не пострадал, Дара. Эти выстрелы – просто предупреждение.
Энди-Энди подняла голову и облизнула губы.
– Эти двое, леди Дара, – мать и брат первого ученика Карла. Я бы не раздувала ссору.
Даже с клинком Тэннети у горла Дара улыбнулась.
– Лорд Кораль собирался передать этих троих вам – в знак чистоты наших намерений. Если хотите освобождать их – что ж, дело ваше.
Она попыталась мягко отвести меч Тэннети. Карл кивнул. Воительница выпустила ее.
– Мы продолжим беседу – позже, – проговорил Карл. – Баронесса, Томен и ты, кто бы ты ни был, – если вы пойдете со мной, мы позаботимся о вас.
Трое ничего не ответили – просто молча пошли за ним.
Глава 9
БРЕМЯ ДОЛГА
Чувство долга преследует нас всегда…
Поднимемся ли мы к солнцу, опустимся ли на дно морское – долг исполненный и долг нарушенный пребудут с нами – на счастье и на беду. Если же укроемся мы во тьме – во тьме, как и на свету, обязательства наши будут при нас.
Чувство долга преследует нас всегда…
Поднимемся ли мы к солнцу, опустимся ли на дно морское – долг исполненный и долг нарушенный пребудут с нами – на счастье и на беду. Если же укроемся мы во тьме – во тьме, как и на свету, обязательства наши будут при нас.
– Ты ждешь от меня благодарности, Карл Куллинан? – ядовито осведомилась Бералин. – Ты, кто убил уже моего сына… – Она гордо откинулась на спинку кресла. – Ну же, давай – убей и меня. Это ничего не изменит.
Домик был маленький, но чистый и прибранный. Когда-то в нем жил Ахира, теперь же в этой бревенчатой хижине селили новичков – надо же и им где-то спать и есть, покуда они привыкают к жизни Приюта.
Карл прикусил губу, открыл рот… и закрыл. Он повернулся к юноше.
– Томен, мне нужно кое-что знать. – Он коснулся двух ружей, лежавших перед ними на столе. – Одно из этих ружей сделано в Приюте; другое мы захватили у работорговцев дней десять назад. Те, кто убил вашу охрану и пленил вас, – какие ружья были у них?
Карл был уверен в ответе – но что, если он ошибался? Что, если кто-то из его отряда или из команд Давена или Авенира переметнулся к работорговцам?
Юноша нерешительно указал на вражеское оружие, но голос матери заставил его застыть.
– Не отвечай, – велела она. – Убийца твоего брата не дождется от нас помощи. Никогда. Никакой.
«Ямогу что-нибудь сделать?»
«Нет. Улетай – и все».
Карл не мог даже найти силы возразить Бералин. Она была против ученичества Раффа – против с самого начала. Она знала – учение у Карла опасно для ее сына.
Оно оказалось не просто опасным. Оно убило его.
В дверь постучали – и, не дожидаясь ответа, вошла Эйя.
– Привет, – грустно проговорила девушка. – Андреа сказала – здесь матушка Раффа. Ты она и есть?
Бералин не ответила.
– Когда я была в Биме, мы не встречались. Но я хорошо знала Раффа. Ты должна узнать, как умер твой сын.
– Я знаю, как умер мой сын.
Эйя мотнула головой.
– Ты не была там. А я – была. Если бы не Рафф… – Она умолкла.
Томен вскинул взгляд.
– Что – если бы не Рафф?
Эйя тихо улыбнулась.
– Работорговцы убили бы меня. Они тогда словно обезумели: резали всех подряд. Рафф встал между мной и одним из них.
Карл грохнул кулаком по столу. Будь я хоть чуточку сообразительней, хоть чуточку быстрей… Всего пара секунд – и он успел бы прикончить работорговца до того, как тот вспорол Раффу живот. А приди Карлу в голову, что Сейгар Вотансен в первую очередь станет лечить своих – он вовремя добыл бы целительный бальзам.
Эйя подсела к Томену.
– Рафф однажды ударил меня. Ты знал?
– За что?
Она повела плечами.
– Я усомнилась в Карле – вслух. Рафф стукнул меня локтем в бок. Что ты сказал ему тогда, Карл?
– Эйя… – Карл покачал головой. – Не помню.
– А вот Рафф запомнил – об заклад бьюсь. Ты сказал: «Тот, кто избрал профессией насилие, не угрожает своей семье, своим друзьям. Мы с тобой взялись опекать Эйю, защищать ее – а не бить и запугивать».
Точно так же я взялся опекать и защищать Раффа. Учить его, охранять – а не смотреть, как он умирает.
«Прошло больше пяти лет, Карл. Может, хватит грызть себя из-за Раффа?»
«Не спрашивай об этом меня. – Карл вскочил на ноги. – Спроси ее, черт возьми все, спроси Бералин. Скажи ей, что пора все забыть».
Он прижал к лицу сжатые кулаки.
«Не было ни дня, чтобы я не вспоминал о нем. Мальчик верил мне. Преклонялся передо мной».
Карл повернулся к Бералин, стараясь найти слова, которые смягчили бы ее окаменелость.
– Баронесса…
Слова не шли.
Слишком много всего. Карл оттолкнулся от стола и выскочил на двор. Прислонился к стене старой кузни.
В вышине, затмевая звезды, кружил Эллегон.
«Я могу помочь?»
«Нет. Просто оставь меня. – Карл спрятал лицо в ладонях. – Мне просто нужно немного побыть одному».
Время потеряло смысл. Он никогда не узнал, сколько простоял там.
Палец коснулся его плеча. Он повернулся – рядом с ним стояла Бералин. Лицо ее было мокро.
– Ты тоже любил его, верно?
Карл не ответил.
– Я столько лет ненавидела тебя. С тех самых пор, как купец привез нам твое письмо – рассказ о его смерти.
– Я… понимаю.
– Благодарю за понимание. Что станем мы делать теперь, Карл Куллинан? Продолжать ненавидеть друг друга?
– Я не ненавижу тебя, баронесса. Ты не давала мне повода ненавидеть тебя.
– Но ты и не любишь меня. Ты считаешь – я должна быть благодарна тебе за то, что ты освободил Томена, Русса и меня.
– Чего ты добиваешься, госпожа. Не играй со мной.
Она медленно наклонила голову.
– Мой супруг отослал Томена и меня, потому что у холтов появились ружья и перевес в войне начал склоняться к ним Он думал – так для нас безопасней. Но сейчас, кажется, ружья уходят из Энкиара – чтобы прийти в Холтун.
Опять Энкиар. Туда направлялся работорговый караван. Там нанял убийц Армин. Что все это значит?..
Что ж, скоро он это узнает.
– Эйя сказала мне – ты собираешься в Энкиар. Но она не сказала, куда ты отправишься потом.
Карл пожал плечами.
– Думаю, это будет зависеть от того, что произойдет там. Возможно – вернусь сюда, возможно – уйду в новый набег. – Быть может – к источнику вражеских ружей и пороха. Навряд ли их там много, но даже слабая торговля этими ружьями и порохом должна быть прекращена.
– Ты мой должник, Карл Куллинан. Ты должен мне за сына. Я хочу получить долг.
Он взглянул ей прямо в лицо:
– Как?
– Ты знаешь моего мужа. Жерр не намерен пережить эту войну. Скорее всего я никогда больше не увижу его. Если только…
– Если – что? – Дьявольщина, неужели нельзя говорить просто?
– Если только ты не отвезешь меня в Бим. Я хочу домой, Карл Куллинан. И мне нужно твое слово. – Она вцепилась в его руку. – Дай мне слово, что, если будет это в человеческих силах, ты доставишь меня домой – после Энкиара. Не такая это большая вира за жизнь моего сына.
– Баронесса…
– Это не так?
– Так, но…
– Ты даешь слово? То самое… слово Карла Куллинана которое столь ценно для тебя?
– Я даю тебе мое слово.
– И еще кое-что.
– Слушаю.
– Томен. Он останется здесь, уйдет с другим отрядом. Я не хочу, чтобы он был рядом с тобой.
Глава 10
УЧЕБНЫЙ БОЙ
Даже убеждая меня, вы не убедите меня.
Даже убеждая меня, вы не убедите меня.
Карл проглотил яичницу, сунул в рот последний кусок полусъеденной свиной отбивной и оттолкнулся от стола.
– И куда же это собралось твое безмозглое тулово, Карл Куллинан? – уперев кулаки в пышные бедра осведомилась У'Лен.
Внезапно он ощутил себя восьми лет от роду – и с удивлением понял, что ощущение это ему нравится.
– Бегу, У'Лен. У меня тренировка с Тэннети и кое с кем из Давеновых, а потом еще нужно подготовиться к Сходу.
– Делу время, потехе час. Ешь.
– Не…
– Да. – Андреа тряхнула головой. – У'Лен права. Сядь и закончи завтрак.
Джейсон расплылся в улыбке, тут же прикрыв ее ладошкой.
– Папочка попа-ал, – громким шепотом сообщил он неизвестно кому.
– Вот именно. – Английский Эйи все еще оставлял желать лучшего. – Он думает – он и здесь командир.
Карл зыркнул на нее.
– Садись, герой, – сказала Энди-Энди. – Где-нибудь там ты, может, и легендарный Карл Куллинан, здесь же ты – всего лишь отец и муж, которого слишком часто не бывает дома и которому кажется, что он может заглотить кусок и сбежать.
«Передай: Прошлой ночью ты не считала, что меня нет».
Никакого ответа. Карл фыркнул. Вопрос: что общего между драконом и копом? Ответ: когда нужно – не сыщешь, ни того, ни другого.
– Смилуйтесь, люди добрые! – Отнесись к этому легко, думал он. Не так уж много вещей, споря о которых все равно – проиграешь или победишь. Этот спор обратить в шутку было можно. – У меня полно дел.
– Кто бы спорил. И первым твоим героическим деянием сегодня станет доедание отбивной. До конца.
– Ага, – вставил Джейсон. – Дети в Салкете голодают, а ты хочешь выбросить хорошую еду? – продолжал он, мастерски передразнивая мать – так Андреа говорила, когда злилась.
– Двое на одного?
– Карл…
– Ем, ем. – Он придвинул кресло к столу. За последние пару минут отбивная стала больше в три раза.
Учебные бои Карла всегда собирали толпу. Даже этим утром, когда большинство старалось покончить с начатыми делами, чтобы быть готовыми к послеполуденному Сходу, вокруг площадки собралось не меньше пятидесяти человек.
Пендрил и грум увели с площадки коней, а Враветх и Тарен убрали с нее свежий навоз, потом разделись до пояса, нацепили стеганые штаны и куртки и надели на головы плетеные маски.
Карл надел только маску. Кромки тренировочных клинков были затуплены, а на острия насажены стальные шарики, так что самое большее, что мог заработать на тренировке боец, была пара-тройка ссадин и синяков, а Карлу – совершенно очевидно – не грозило ни то, ни другое. К тому же стеганые костюмы сковывали движения, а сегодня с этой задачей вполне успешно справлялся набитый Карлов живот.
Тэннети запаздывала. Карл провел уже пару схваток с Тареном и Враветхом, когда она наконец прискакала. Торопливо спрыгнув с Пиратки, она взмахом руки отказалась от предложенных Тареном маски и тренировочного меча.
Запястья ее были забинтованы. Карл подошел.
– Что случилось?
Она мотнула головой.
– Ты по-прежнему считаешь мое участие в Энкиарском деле необходимым? Тогда мне нужны свежие шрамы на запястьях, и лучше пусть их оставит скальпель Тэлларена, чем наручники. Их я долго не потерплю. – Она коснулась глазной повязки, губы раздраженно скривились. – Тэлларен уже принялся за стеклянный глаз, и я попросила Чака съездить к Негере – пусть тот скует поддельные цепи. Доволен?
– Так надо, Тэннети. – С чего бы такая внезапная перемена? Карл мысленно пожал плечами. Его это не касалось – совершенно.
Она широко улыбнулась.
– У меня для тебя сюрприз. Помнишь Джиллу и Данни? Они просятся в наш отряд – воинами. Хотят отомстить.
Очаровательно. Один раз взял Карл в отряд женщину – потому, что она только о том и думала, как пускать кровь работорговцам. Этой женщиной была Тэннети. С ней ему повезло.
Но больше он не хотел искушать судьбу. В Тэннети таился дар мечника, к тому же она была достаточно гибка и увертлива, чтобы стать бойцом.
– Ты пыталась отговорить их?
– Н-ну…
– Ты пыталась их отговаривать – или нет?
– Нет. – Она хмыкнула. – Им кажется – это не так уж и трудно. – Она уперлась ладонью в бедро и изогнула талию. – Это же со-овсем про-о-осто. Нажимаешь на курок, рубишь мечом…
– Ты шутишь. Скажи, что шутишь.
– Ничуть. Они вот-вот будут здесь. Мы заключили сделку. Кто побьет тебя – нанят. Кого побьешь ты – подыскивает себе мужа и живет, как все; ну и мы тут же занялись подыскиванием мужей.
– Мы? – Он изогнул бровь. – Ты имеешь в виду кого-то конкретного?
– Разумеется. Чак для светленькой, Рикетти – для темной. Кстати, они обе прекрасно готовят, хотя о других их… способностях мне судить трудно. Может, ты захочешь их проверить…
– Тэннети…
– Вдумайся в это, Карл. У Чака появится смысл возвращаться в Приют, Лу чуть-чуть обрастет жирком – и, может, оба начнут улыбаться.
Идея сама по себе была неплоха – вот бы еще уговорить Лу и Чака согласиться! Насколько Карл знал – никто из учениц-инженерок не спал с Лу; Рикетти всегда шарахался от женщин. И у Чака, судя по его рассказам – а почему бы Карлу не доверять другу? – тоже были трудности с женщинами.
– Они хотят этого?
– Именно этого они и хотят. Вспомни – всю свою жизнь они принадлежали Пандатавэйской гостинице. Талантами они блещут лишь у плиты да в постели – если, конечно, не считать главным даром умение составлять букеты. Не думаю, что любой из них будет трудно договориться с Рикетти. Если хочешь – мы обставим все так, чтобы Лу решил, будто это его собственная идея. За Чака не поручусь: он, на свой лад, очень умен.
– Я спрашивал не об этом. Они правда согласны драться со мной?
– Ну, мне пришлось придумать несколько послаблений – для них, – после чего они согласились.
– И какие послабления?
– Первое: у них мечи боевые.
– Отлично. Премного благодарю. – Это меняло дело. Даже зеленому новичку может повезти. – Пожалуй, мне стоит послать за доспехами. – Обычно Карл доспехов не носил: в схватке куда важней скорость, особенно если у тебя с собой целительный бальзам.
– Хм, послабление второе: никаких доспехов. Ты выходишь даже без маски, только в штанах.
– Спасибо за подарок.
– Где ты его нашел? – насмешливо удивилась Тэннети. – Третье послабление в том, что ты дерешься учебным мечом.
Карл фыркнул.
– Что-нибудь еще? Может, мне руку к спине привязать?
Тэннети вытащила кожаный ремешок.
– Четвертое послабление.
Послушай, мог бы сказать Карл, не такое уж это приятное дело. Не стоит влезать в него, если в том нет особой нужды.
Но он промолчал. Слова попросту ничего не дали бы. Для некоторых людей кровь – что наркотик. Тэннети была из таких. Убийство никогда не коробило ее.
Опять-таки: откуда мне знать? Карл всегда старательно прятал свои чувства – ото всех, даже от Энди-Энди.
Да, то, что он порой творил, было страшно, мерзко. Единственным оправданием служило то, что не делать этого было еще хуже. Он убеждал себя в этом по ночам: нельзя полностью отдаваться бою, одновременно думая о том, что твой враг был когда-то младенцем, которого качала на руках мать.
Но никто не сказал, что подобное должно быть ему по душе. Убивая, он не чувствовал того удовольствия, которое испытывала Тэннети и которым она, кажется, заразила Джиллу и Данни.
Завернув левую руку за спину, Карл вложил ее в ременные петли. Вытащить ее не сложно, но время это займет. И будет выглядеть как жульничество.
Не то чтобы он имел что-то против жульничества, особенно когда дело касается кровопускания, но…
Проклятие. Один из эльфов в толпе был ему незнаком – он не из приютских. Скорее всего из тех, кто приехал с Дарой. Это поднимало ставки. Карл должен не просто победить: он должен победить так, чтобы впечатлить эльфа. Терранджийцы уже и без того потрясены представлением, устроенным Карлом накануне. Вот пусть и остаются потрясенными.
И как только я умудряюсь влипать в подобные ситуации?
«Тебе правда нужен ответ? – В шуме кожистых крыльев рядом с площадкой приземлился Эллегон. – Все потому, что ты самовлюбленный, ограниченный, тупой, глупый…»
«Эллегон…»
«… и это самые лучшие из твоих свойств».
«Спасибо».
Из ворот Приемного комплекса, неловко сжимая обнаженные мечи, вышли Джилла и Данни. Они переглядывались и заговорщицки перешептывались. Одеты обе были в глубоко вырезанные лифы и разрезанные едва не до верха бедра саронги и вид имели вполне аппетитный.
«Смотри не подавись. Если ты думаешь, что это случайность, так вот нет. Джилле пришло в голову, если ты засмотришься на их тела, то не сможешь сосредоточиться на мечах. Лифы, кстати, держатся на честном слове. Небольшое усилие – и они соскользнут. Так сказать, вторая линия обороны».
Ладно, по крайней мере хоть Энди-Энди не…
– Привет, герой, – хлопнула его по плечу Энди-Энди. – Что тут происходит?
– Прекрасно. Просто великолепно. – Карл взялся свободной рукой за ограду площадки, перемахнул ее и принял от Тэннети тренировочный меч. – Начали.
* * *
Обнаженные клинки редко заставляли Карла нервничать – но быть серьезным они заставляли его всегда. Он окинул женщин взглядом профессионала – они стояли по обе стороны от него, дожидаясь его первого хода.
Будь этот бой настоящим – ему надо было бы постараться быстро ранить одну из них, желательно в ногу, чтобы она потеряла равновесие, и кинуться на вторую, оставив раненую противницу на потом.
Но здесь подобное не сработает. Здесь на кону – престиж, не просто победа.
«Как можно думать о престиже, когда тебе грозят два боевых клинка – сие выше моего понимания».
Карл сделал пробный выпад в сторону Данни, позволив ей отступить; она неумело закрылась мечом.
«Сегодня Сход – я не могу позволить себе потерять лицо».
«Ни в каком смысле. Подумай и об этом. Ты и так-то не слишком красив…»
«Помолчи».
Господин Кацувахара говорил дело – сколько бы с тех пор ни прошло лет.
Думай о тренировке, учил он, как о настоящей схватке, только не доводи собственные удары до конца. Ставь блоки так, словно тычки могут на самом деле разорвать тебе трахею, пинки – размозжить диафрагму. Свои же удары нацеливай всегда рядом с точками убийства: в пупок вместо солнечного сплетения, в верхнюю часть бедра вместо мошонки, в глазницу вместо глазного яблока – и останавливай руку в дюйме от тела.
Здесь, конечно, случай не совсем тот; но общая идея верна. Отнесись к мечам как к боевым – а какие же они еще, черт возьми? – а потом действуй так, словно они учебные.
Данни попыталась ударить в ногу; Карл легко парировал, вложив в ответный удар столько силы, что металл запел.
Он резко развернулся – блокировать укол Джиллы в плечо. Проклятие, он был между ними – и обе они подобрались слишком близко.
Но что в этом плохого? В бою ты стремишься, чтобы клинки твоих врагов угрожали друг другу – они стараются не поранить союзника, а любой твой удар приходится во врага.
А если кто-то имел глупость оказаться чересчур близко – что ж: можно пустить в ход колени и локти.
Но это-то не настоящий бой! Не должен быть настоящим.
Данни ткнула его мечом в плечо…
Разум предал Карла – не предало тело.
Он не успел подумать, что, отшатываясь, подставляет лицо Джиллы под клинок Данни – у него просто не было времени думать.
Не мысль заставила его правую руку выпустить тренировочный меч, а левую – сжаться, разрывая кожаные путы.
И не мысль заставила его свести ладони, перехватив клинок Данни едва ли в полудюйме от левого глаза Джиллы.
– Нет, – выдохнула Данни, – я же…
– Точно. – Он вывернул меч из ее руки, повернулся и вынул из безжизненных пальцев клинок Джиллы.
Джилла терла глаз, хоть меч и не коснулся его; она задыхалась, лицо посерело.
Карл заставил себя усмехнуться.
– Вы сейчас попробовали, что это такое на самом деле. Только попробовали. – Он подбросил один из мечей, тот закувыркался в воздухе, потом шлепнулся рукоятью назад – в Карлову ладонь. – Вы знаете, кто мы такие на самом деле? Мы – купцы, торгуем собственным телом. Глаз Тэннети, пальцы на ногах Чака – а видели вы шрамы Словотского или Давена?
Взгляните на мою грудь, – продолжал воин. – Этот шрам я получил неподалеку от Лундескарна. Работорговцу удалось ткнуть меня обломком меча, когда я его душил. А потом… – Он оборвал себя. – И нам еще повезло.
Гнев неумолимо разгорался в нем.
– Дуры. Вам не приходилось видеть разбросанных по траве внутренностей друга – потому лишь, что противник оказался немного быстрей. Вы можете позволить себе храпеть во сне – потому что ни звук, ни свет ничего не значат для вас. Вам не приходилось прыгать в окно и находить в доме мертвецов с перерезанным горлом – потому лишь, что кто-то охотился за вами, а они оказались у него на пути.
И вам не нужно сеять смерть, множить убийства – день за днем, год за годом.
Но вы все же хотите этого? – Он протянул им мечи рукоятью вперед. – Поздравляю. Получайте, чего желали.
Данни с ужасом поглядела на меч – и отступила.
– Да, Карл Куллинан. – Джилла крепко вцепилась в рукоять другого меча. – Я этого хочу. Я понимаю, о чем ты говорил: все десятидневье мы слушали Тэннети. И я понимаю, мне надо тренироваться, но…
– Ты все равно хочешь этого. – Карл пожал плечами. – Она твоя, Тэннети. Займись ее тренировкой. Гоняй до кровавого пота. – Он повернулся и пошел прочь.
Глава 11
ВСЕОБЩИЙ СХОД
Самые страшные враги государств – не те, что пришли
извне; они живут внутри их границ. От этих внутренних
врагов государства и надо спасать. Благословенна
страна, хранимая гражданским гением своего народа,
где речи, статьи, выборы продиктованы разумом; где
коррупция побеждена, где нет раздора меж партий;
где народ видит истинных вождей – и избирает их,
отдавая предпочтение им, а не фанатикам либо
пустым болтунам.
Самые страшные враги государств – не те, что пришли
извне; они живут внутри их границ. От этих внутренних
врагов государства и надо спасать. Благословенна
страна, хранимая гражданским гением своего народа,
где речи, статьи, выборы продиктованы разумом; где
коррупция побеждена, где нет раздора меж партий;
где народ видит истинных вождей – и избирает их,
отдавая предпочтение им, а не фанатикам либо
пустым болтунам.
Ахира ядовито улыбнулся:
– Слушай, ты никогда не жалел, что освободил Хтона? Ну, не заметил бы его тогда, что ли…
– Нет. – Карл поиграл губами. – С чего бы? Оттого что у него такие же глиняные ноги, как у всех прочих? – Включая и меня самого, коли на то пошло.
И он отмахнувшись от протянутого разносчиком меха, занялся сандвичем.
Сход долины был событием наполовину политическим, наполовину праздничным – этакая всеобщая пирушка. Никто не работал по крайней мере полдня, так что сходы созывали бы куда чаще, не требуйся для этого петиция с подписями двадцати пяти процентов избирателей.
За помостом для выступлений – на нем стоял короб для голосования по грудь высотой – над кострами медленно вертелись шесть овечьих туш. Повара-добровольцы крутили вертела, поливали туши вином и маслом, срезали зажаренные куски, заворачивали их в свежие лепешки и раздавали готовые сандвичи.
Кто-то успел уже откупорить бутылки с виски и бочонки с пивом. Карл с удовлетворением отметил, что ни Инженеров, ни воинов не было среди тех, кто наполнял кружки жидким огнем.
Отлично. Пусть Объединители напиваются. Кто отключится – не сможет голосовать.
Как многие демократические собрания, Сход Приюта был в своем роде зверинцем. В защиту демократии можно сказать немало хороших слов, но опрятность в число ее достоинств не входит. За исключением часовых и нескольких фермеров, слишком занятых на своих полях, на Сход явились все избиратели – и большая часть остальных жителей.
Карл повернулся к гному.
– Кто-нибудь ведет свою игру? – Он похлопал по кошелю справа у пояса; все на месте – отлично.
Ахира покачал головой:
– Не могу сказать. А у меня ушки на макушке – насчет перешептываний по углам. Я все ж таки еще мэр. До заката по крайней мере.
Закон Приюта о выборах был ясен: «Никто не должен подвергаться давлению, а равно и подкупу, под угрозой штрафа, конфискации имущества либо иного наказания, налагаемого мэром в зависимости от оказанного воздействия».
Это касалось как избирателей, так и не голосующих. Было очень важно дать тем, кто не голосует, почувствовать вкус демократии. Возможность решать собственную судьбу быстро перевешивает заботу об урожае. Главной бедой издольщины на Той Стороне был вовсе не наемный труд сам по себе, не работа на кого-то за кусок хлеба, угол и часть урожая; порок был в том, что это очень быстро превращалось в долговое рабство.
Здесь лекарство от этого сыскалось – и быстро: уверенность в том, что плодородной земли больше, чем рук, способных обработать ее. Пусть лучше землевладельцы платят за труд, чем рабочие бьются друг с другом из-за работы.
– Все должно быть честно – если дела пойдут, как мы ждем. – Ахира впился зубами в сандвич. – Хотя по крайней мере один вызов нам бросят.
– Да?
– Видишь того паренька подле поваров?
Карл взглянул, куда показывал Ахира. Там мальчонка лет двенадцати, оборванный и грязный, с волчьей прожорливостью поглощал сандвич за сандвичем.
– Новичок? Какого черта, куда смотрят кладовщики?
– Он не новичок. Можешь не верить, но у него уже есть право голоса. Он здесь уже месяца три. Привел его Авенир; тебя тогда не было. Как бишь его… Петерс?.. Нет, Петрос – его зовут Петрос. Упертый парень. Работать на кого-то и копить себе же на будущее – не по нему; уболтал Станиша, тот выдал ему кое-какой старый инвентарь и выделил место под поле – в предгорьях, позади и чуть выше Инженерной Деревни. Не знаю, на что он живет, понятия не имею, как он сумел расчистить делянку без древесного ножа – но он это сделал. Потом… – Гном откусил еще кусок. – Потом он походил за телегой с семенами и пособирал то, что с нее просыпалось, – по крайней мере так говорит он. На мой взгляд – он просто спер пару фунтов семян, но поди попробуй это доказать.
– Не стоит и пробовать. – Кража пары фунтов семян мало заботила Карла; а вот двенадцатилетней парнишка, будто только что из голодной провинции – заботил. – Он что – один обрабатывает полномерное поле?
– Угу. Самое тощее из всех, какие я видел. Хорошо, если на нем родится хотя бы один кукурузный стебель на метр. Остальное – сорняки. Спит в землянке. Когда я в последний раз там был – взглянул на его хозяйство: корявый самодельный лук, стрелы да обожженное в костре копье. Думаю, кормится травами и кроликами. В том районе один горный лев точно есть, если не больше. Дело кончится тем, что одним прекрасным утром парень проснется у него в брюхе. А жаль.
– Плохо. – Карл покачал головой. – Думаешь, кто-нибудь попытается оспорить его право избирать?
Ахира кивнул:
– Он говорит – ему пятнадцать, но в это никто не верит. Я считаю – его место в школе, но кто возьмется ему это втолковать? Ты?
– И не подумаю. Прости – надо кое с кем встретиться. Позаниматься политикой.
Сквозь окружающую поваров толпу Карл пробился к мальчику. Особого труда это не составило: рядом с Петросом, особенно с подветренной стороны, не пожелал бы стоять никто.
– Привет, – сказал он.
Глаза паренька округлились.
– Ты тот, кто я думаю?
Карл протянул руку.
– Карл Куллинан.
Глаза Петроса забегали.
– Т’рар амали. – Карл улыбнулся. – Я просто хотел пожать тебе руку. Без подвоха.
Мальчик протянул руку. Карл на мгновение сжал ее и выпустил, подавив желание отереть ладонь о тунику.
– У меня к тебе предложение.
Петрос замотал головой:
– Я не стану пахать ни на кого. Мое поле – оно мое, и мой голос принадлежит мне. Помощь мне не нужна.
Тогда почему ты так похож на умирающего с голоду, малыш? И говорил ли тебе кто-нибудь, что значит мыться? Но вслух Карл этого не сказал. Бывший раб двенадцати лет от роду с такой гордостью, с таким упорством был истинным сокровищем. Фокус был в том, чтобы дать этому бесценному сокровищу возможность выжить, не задев его гордость.
– Тебе, может, и не нужна, зато нужна мне – твоя. И не в землепашестве. Знаешь Негеру?
– Кузнеца? Конечно. И что?
– Пройдемся. – Прихватив несколько сандвичей, Карл увлек паренька подальше от толпы.
Тот пожал плечами, но следом пошел.
– С Негерой трудно. – Карл дал один сандвич мальчику и откусил добрый кусок другого. – Никак он не свыкнется со свободой. Считает, что непременно должен кому-то принадлежать. И выбрал в хозяева меня.
– Бедный ты, бедный.
Карл добавил в голос стали.
– Думаешь, я владею людьми, парень? Или владел?
– Н-ну, нет. Я про тебя слышал.
– Так-то лучше. Так вот, я и говорю – никак мне его не переубедить.
– Чертовы гномы – паршивые рабы. Так говорил мой гос… тот, кто мной владел. Карл пожал плечами.
– Теория. Дух Негеры сломлен. И я не знаю, как возродить его. Я предлагаю это дело тебе – если пожелаешь.
– Чинить дух? – Петрос фыркнул. – И как же мне это сделать?
– Знай я – как, не просил бы тебя. Это твои заботы. Я хочу, чтобы ты изображал ученика – один день из трех. С Инженерами я договорюсь. Пока он будет учить тебя кузнечному делу, ты научишь его быть свободным. Берешься?
– Чем заплатишь?
– Немного. Сделаешь себе инструменты, и когда будешь учиться будешь и есть у Негеры. Может, даже чему и выучишься.
Петрос покачал головой:
– Работа в поле требует много времени…
– Чепуха. Сев прошел, а до урожая все, что тебе требуется делать, – время от времени полоть. Не трать ты столько времени на добычу еды – его у тебя было бы полным-полно.
Мальчик подумал.
– Может, и так. Это последняя цена?
– Чего ты хочешь?
– В следующую пахоту мне нужны будут лошадь и плуг.
Честная торговля или мальчишка просто испытывает его? Карл покачал головой:
– Только лошадь. Их у меня много. Плуг наймешь сам.
– Идет. – Паренек протянул ладонь. – По рукам.
– Еще только одно.
– Ну? – Подозрительный взгляд.
– Запах от тебя – как из помойки. – Карл показал на озеро. – Прими ванну. Сейчас же. Мыло возьмешь в школе. Скажешь Эйе – я так велел.
– Сделаю. Но к голосованию вернусь – непременно. Никто не отберет у меня право голосовать.
И мальчик, изо всех сил стараясь не улыбаться, пошел к озеру.
Карл и стараться не стал; он просто отвернулся. Давай-давай, Петрос, считай меня лопухом.
Ахира поднялся на помост и ударил кулаком в железный гонг.
– Прошу внимания! – выкрикнул он, и голос его перекрыл звон гонга. – Начинаем двадцать третий Всеприютский Сход. Снимите еду с огня, заткните бочки. Пришла пора принимать решения.
– …и предложение весьма выгодное, – в восемнадцатый раз повторил Хтон. В том, что раз именно восемнадцатый, Карл был уверен абсолютно. Что еще, кроме как считать, остается когда полулежа валяешься на травке и умираешь от скуки?
«Да. Пока не забыл. Ахира говорит – возле надела Петроса слоняется горный лев…» «Слоняется, куда денется».
«Хм… Было бы неплохо, если б он „делся“ в твое брюхо»
«Ладно – пожуем, увидим».
– …и что мы такое? Горстка бедноты, кое-как сводящая концы с концами на клочках земли, – и за это мы должны проливать кровь и платить жизнями.
Все ясно. Хватит этой болтовни. «Слово правды, пожалуйста».
«Кто? Moi?»[1]
«Чак. И не пытайся говорить по-французски: у тебя хромает произношение».
«Это у тебя оно хромает. Я взял свое из памяти Энди-Энди».
– Прошу слова! – вскочил Чак.
Хтон попытался продолжать, но Ахира не позволил.
– Слово предоставлено. – Он кивнул Чаку. – Говори.
– Я что-то не помню, чтобы Хтон проливал кровь. Я не слишком хорошо его знаю, но считал – он просто фермер.
«Исправить – быстро!»
Взгляд Чака на миг затуманился.
– Прошу простить меня – я не хотел обидеть фермеров. Просто это неправильно, чтобы Хтон рассуждал о крови, которую проливают воины и Инженеры – не он.
Ахира покивал.
– Продолжай, Хтон, но впредь воздержись требовать плату по чужим счетам.
На какой-то миг Карлу показалось, что Хтон вот-вот лопнет – так он покраснел.
– Чужие счета?! А как же Вертан, его жена, их дочь? Они разве не фермеры? Или кровь фермера менее красна, чем воинская? Они были бы живы сегодня, а не лежали в холодных могилах, будь мы под защитой владыки Кораля!
Лицо Карла было спокойно, но руки его сами собой сжались в кулаки. Ребенок, тельце на дощатом полу, жизнь, лужицей крови вытекшая из него – ей не застыть вовек…
По толпе пробежал ропот.
«Лучше тебе ответить, Карл. Если это не выпад против тебя…»
Нет. На это ответа нет. Как нет прощения.
Поднялся Ихрик:
– Я отвечу ему, господин мэр.
– Ты? – Хтон ядовито хмыкнул. – Один из Куллинановых прихлебал?
– Я не помню этого яда в твоем голосе, когда Карл отнял нас с тобой у работорговцев, Хтон. И на строительстве дома Вертана я тебя тоже не помню. – Ихрик поднял кулак. – Но я скажу тебе так: если б не Карл Куллинан – Вертану и Анне носить рабские ошейники всю жизнь. И нам с тобой – тоже.
– Да, – тут же откликнулся Хтон. – Карл Куллинан благороден! Карл Куллинан велик! Карл Куллинан – богатейший в долине! Если мы объединимся с Терранджи – мы все станем богаты, как он. У нас будут слуги, как у него. Не это ли тревожит тебя, Карл Куллинан? Не потому ли ты против предложения владыки Кораля?
«Карл, по-моему – пора. Если он потребует голосования сейчас…»
«Знаю». Карл неспешно поднялся.
– Мне предъявили претензию. Прошу слова, господин мэр.
Ахира кивнул:
– Говори.
Карл двинулся к помосту – медленно, ибо, пойди он быстро, народ мог бы решить, что упреки Хтона задели его.
Он поднялся на грубо оструганные доски помоста и повернулся к толпе.
– Чертовски вовремя, Карл, – прошептал Ахира. – Постарайся быть убедительным.
– Буду. – Он возвысил голос. – Хтон сделал тут замечание – весьма резонное. Я… предполагается, мне должно стать стыдно. Да, разумеется, я потому против присоединения к Терранджи, что боюсь за свое положение. Это ведь было бы только логично, не так ли? Если всем станет лучше – значит, мне должно стать хуже…
Карл нахмурился:
– Погодите. Это какая-то бессмыслица. Если станет лучше всем – должно стать лучше и мне. – Он кивнул. – Хотя я понимаю, что имел в виду Хтон. – Он высмотрел в толпе знакомое лицо. – Харвен, я говорил с тобой об этом на днях, помнишь? Ты тогда объезжал коня. Я сказал, что мне удобней было бы ездить одновременно на Морковке и твоем жеребце.
По толпе пробежал тихий смешок.
– А Терний – ты ведь видел меня у кухонного костра? Как я провожал взглядом каждый чужой кусок? В конце-то концов – я ведь мог бы съесть и поболе, чем вместит мое брюхо, правда? – Он глянул на остатки жаркого. – Что ж, можно попробовать, но вряд ли мне это понравится.
Знаешь что, Хтон? Мне это попросту не под силу. Ну не могу я скакать сразу на двух конях и съесть больше, чем вместит мой живот, не могу тоже. И лежать одновременно с двумя женщинами…
Давай.
– А вот это лучше и не пробуй, Карл Куллинан. – Энди-Энди вскочила на ноги.
– Что ты хочешь узнать?
– Ничего. Я хочу сообщить. Попробуй обмануть меня, Карл Куллинан, – мигом лишишься кое-чего, что тебе очень дорого. – Она вытащила из складок своего одеяния нож и принялась демонстративно его рассматривать.
Тихие смешки превратились в громовой хохот.
«Ну хорошо, ты рассмешил их – что дальше?»
«Это так – для начала. Смотри и учись».
В шутливом испуге он поднял руки вверх.
– Ты поймал меня, Хтон. На горячем. Сдаюсь.
– Послушай…
– Ты уже говорил; сейчас говорю я. – Карл коснулся кожаного кошеля у пояса. – Кораль хочет от нас немного – что есть, то есть. Всего лишь вассальной присяги – а взамен он чего только не даст! – Карл развязал кошель и теперь держал его обеими руками. – Меня сделает бароном и отдаст мне во владение всю эту долину… возможно. Если я не откажусь – а я, будьте уверены, откажусь. Тогда он отдаст долину Хтону.
Он пришлет нам работников. Все, у кого есть фермы, получат людей, которые будут вынуждены обрабатывать для них землю – или голодать. Как прекрасно это звучит! Как знакомо! Кораль наделит нас землей, и работники будут трудиться на ней – вместо нас. Нам даже не придется надевать на них ошейники – они или будут работать, или перемрут с голоду.
И чего же он хочет взамен? Поднимись, посланница Дара, поднимись и поведай, чего он хочет взамен!
Она встала – но Карл не дал ей ответить.
– Ему нужна от нас вассальная клятва. От всех и каждого. Ничего больше. Он даст нам золота, говорит он, и обещает, что налоги наши будут малы. А мы – всего лишь! – присягнем ему на верность. Признаем, что он, владыка Кораль, имеет большее право решать, как нам жить, чем мы сами. Как тебе эта мысль, Тивар, – по нраву? – обратился он к фермеру, про которого знал, что тот колеблется. – По нраву тебе мысль, что придется склониться перед эльфом?
– Н-нет…
– Погоди! – Хтон ринулся к Карлу. – Какая разница – подчиниться ли владыке Коралю или позволить вам с Ахирой и дальше править в долине, как в своих угодьях? Ты хорошо объясняешь; объясни-ка нам это.
Карл шагнул к коробу-урне и положил на него руку.
– Разница? Разница в этом, глупец. В возможности выбирать. Кораль хочет, чтобы вы продали ее – а знаешь, чем он заплатит вам?
– Золотом…
«Пора».
«Не учи ученого…»
– Золотом. В этом-то все и дело, да, Хтон? Тебе и твоим Объединителям хочется золота – а Кораль это золото предлагает. – Карл запустил руку в кошель. – Я принес немного этого самого золота. – Он вытащил руку.
Массивный золотой ошейник маслянисто поблескивал в ярком солнечном свете.
– Вы хотите, чтобы он сомкнулся на вашей шее?
– Нет! – Нестройные выкрики; в основном – Инженеров.
– Не слышу. Хотите вы этого?
– Нет! – Крик вырвался как из одной глотки, хотя воинов и Инженеров по-прежнему было слышней, чем всех остальных.
– Ну вот. – Теперь Карл говорил тихо, заставляя народ прислушаться. – Теперь о выборе. Вы можете отдать свой голос за мэра, можете отказать ему в доверии. Но даже если сейчас Ахира и останется мэром, потом вы всегда сможете передумать. Но это?.. – Он поднял над головой золотой ошейник. – Захлопнув его на своей шее – неужто надеетесь вы когда-нибудь снять его? Что, если он задушит тебя, Хтон?
– Подожди, это нечестно…
– Честно? Я покажу тебе честность. Леди Дара – лови! – Он швырнул ошейник Даре. Та поймала его – и выпустила, словно он был из огня. – Отнеси это владыке Коралю и скажи ему, что Приют будет верным союзником Терранджи, но кто попробует нас сожрать – подавится.
Карл шагнул к коробу-урне и остановился перед двумя бочонками рядом с ней.
– Вы можете голосовать и тайно, если пожелаете, – заговорил он, перебирая белые камешки. – Но я делаю выбор здесь и сейчас. Не возражаю, чтобы вы видели – какой. – Он поднял камень и показал толпе. – Я отдаю голос за Ахиру – и независимость. – Карл бросил камешек в урну и сошел с помоста.
«Лавен, Энди-Энди, Тэннети и дюжина других спрашивают, должны ли они сделать то же».
«Не сразу. Пусть первыми будут другие».
На помост выбрался Петрос.
– Я – как Карл Куллинан, – объявил он и взял белый камень. Каким-то образом парнишка добыл нож; теперь он обнажил его. – Кто из вас не держится за жизнь – давайте, остановите меня! – Он бросил камень в урну, спрыгнул с помоста и встал рядом с Карлом.
Не успел Хтон и рта раскрыть, как вскочила Ранэлла – Инженер-ученица.
– Инженеры стоят за Ахиру, – объявила она. – Все как один.
– Я тоже, – проговорил Терний. – И не понимаю, чего и зачем ждать.
– И я…
– Я стою…
Капель превратилась в ручеек и стала рекой.
– Переходишь в политики, Карл? – Ахира с улыбкой взглянул на него снизу вверх. Они медленно шли по дороге. В небе мигали звезды. – По мне – так ты давно уже политик. В своем роде. Хорошо врешь.
– Вру? Я?! – Карл наклонился, подобрал камушек и швырнул его в ночь.
– Этот золотой ошейник – он решил все.
Карл подышал на ногти и потер их о грудь.
– Спасибо. Я подумал – выйдет отличная метафора. По-твоему – нет?
– Да. Но я бы не сказал, что он – один из даров Кораля.
– А я этого и не говорил.
– Верно. Не говорил. – Ахира немного помолчал. Они свернули к дому, который гном делил с Уолтером и его семьей. – Мы отличная команда – ты и я. Я неплохо справляюсь с повседневной рутиной, но не могу… зажигать народ – как это делаешь ты. – Он пожал плечами. – Это попросту не мое.
– Не прибедняйся.
– И не думаю. Просто не будь тебя здесь – мы проиграли бы. И, вернувшись в следующий раз, ты столкнулся бы с мэром Хтоном.
– Перестань ходить вокруг да около, Ахира. Хочешь что-то сказать? Так скажи.
– Тебе пора остепениться, Карл. Проводить больше времени здесь, чем на дороге. Будь ты в Приюте – ты осадил бы Хтона, тогда и Сход не понадобился бы.
– Не выйдет. Впереди Энкиарское дело, а потом я обещал доставить домой Бералин.
Гном мрачно кивнул.
– И все же обдумай это – на будущее. Я говорил с Гвеллином; он собирается возвращаться в Эндел.
– Знаю. Но почему ты?..
– Много ты тут видел гноминь?
Карл кивнул.
– Что ж – что Гвеллин и его парни с нами лишь временно, было ясно с самого начала. Но его слово так же твердо, как…
– …слово Карла Куллинана. – Ахира хмыкнул. – Верно; о ружьях не будет сказано ни слова. Но, Карл…
– Что?
– То, что если мне когда-нибудь откажут от места, думаю, мне неплохо было бы пойти с ним. Я все еще не знаю, что я такое, Карл. Я здесь уже семь лет – помесь между человеком и гномом, – и мне интересно…
Карл остановился.
– Ахира. Взгляни мне в глаза. Ты хотел сегодня проиграть?
Гном не ответил.
– Хотел, верно?
– Карл, я… просто не знаю. Правда не знаю. Для меня все по иному, чем для тебя. Ты подчинил себе Барака – сколько уже лет тому. А я… во мне по-прежнему двое. Я знаю, что обязан жизнью Уолтеру, и Рикетти, и Энди-Энди, и в особенности тебе, но… – Он вскинул взгляд. – Черт возьми, Карл, я запутался, я брожу в тумане… Почему так? Ты вот всегда знаешь, что делаешь.
– И ты туда же! – Карл всплеснул руками. – Не делай из меня легенду, пожалуйста. Я – это я, Ахира: прежний старина Карл Куллинан, плетусь себе по жизни, импровизируя на ходу. – И некоторым импровизациям цена – жизнидругих, Джимми. – Я просто не жалею себя. – Он хлопнул Ахиру по плечу. – Но когда я разберусь с Энкиаром и доставлю Бералин в Бим – может, и стоит мне зависнуть на время в Приюте. Что скажешь? Пойдет для начала?
– Давай попробуем, – кивнул гном. – Может, что и выйдет – а уж хуже-то точно не будет. Подучишь народ, больше времени будет на сына…
– Вот и ладно. Мне просто нужно время, Ахира, – закончить начатое. Хотя – сделай мне подарок.
– Какой?
– Когда мы с тобой наедине – вот как сейчас, – можно мне звать тебя Джеймс Майкл? Иногда так хочется ощутить себя дома…
– …и напомнить мне, кто я такой на самом деле?
– Нет. Это ты должен решить сам.
Они замолчали – надолго. На крыльце все еще горел фонарь. Гном поднялся по ступенькам и обернулся.
– Делай что должен, Карл. А я постараюсь продержаться здесь – сколько смогу. Кто знает? Эта заварушка с Объединителями, глядишь, и уляжется.
Ну а твои проблемы – какбудет с ними?
– Может, и уляжется.
– Насчет подарка…
– Да?
– Думаю, лучше тебе звать меня Ахирой. В конце концов, я ведь и есть он. Доброй ночи.
Глава 12
РАССТАВАНИЕ
Горлица воркует. Говорит:
«День настал, пора тебе идти».
Птаха, погоди, постой, ужель
Скоро так мне уходить отсель?
Горлица воркует. Говорит:
«День настал, пора тебе идти».
Птаха, погоди, постой, ужель
Скоро так мне уходить отсель?
Карл в двадцатый раз проверил подпругу третьей вьючной лошади и оглянулся на дом. Занимался рассвет. Ему подумалось: увижу ли я свой дом еще раз? И почему прощанья так важны для меня? Хотя знаю: каждое может стать последним.
«Тытянешь время. Впрочем – это, возможно, самое разумное из всех твоих дел. Тебе следовало бы разрешить мне…»
«Нет. Разговор окончен».
Бералин и Тэннети уже сидели верхом, на лицах у обеих застыло притворно терпеливое выражение. Чак, уютно устроившийся в седле серого мерина, был более спокоен. Ему было все равно – потеряют они эту пару минут или нет.
Карл тряхнул головой. Пора ехать.
Энди-Энди стояла на крыльце. Молча. Говорить было не о чем; все было сказано прошедшей ночью.
Мне будет страшно тебя не хватать, подумал он. Как всегда.
Еще одно. Карл прошел в дом, миновал прихожую и поднялся в комнату Джейсона.
Микин и Джейсон мирно спали.
Карл опустился на колени и нежно поцеловал Джейсона в лоб. Незачем его будить.
«Присмотри за ним, ладно?»
Он заставил себя уйти из комнаты – и от сына.
«Как всегда, Карл».
На лестнице его перехватила У'Лен.
– Эй ты, поосторожней там! – громко прошептала она, пряча за спиной руки. – У меня дурное предчувствие.
– У тебя всегда дурные предчувствия.
Она фыркнула:
– И то правда. Вот. – Она достала из-за спины холщовый мешок и отвернулась. – На дорогу.
– Но у нас полно… – Он не договорил. – Спасибо, У'Лен. Скоро увидимся.
Она грустно кивнула:
– Может, и скоро – на сей раз. Но когда-нибудь ты не вернешься, Карл Куллинан. Надерут тебе задницу до смерти… Рано или поздно.
– Может, да, а может, и нет. – Карл заставил себя улыбнуться. – Как насчет двойной ставки? Если я не вернусь, скажем, за две сотни дней – уплачу тебе за эти дни двойное жалованье, а вернусь – ты все это время работала даром. Идет?
– Дуру нашел – биться с тобой об заклад! – Она нагнула голову к плечу. – Хотя… если ты дашь мне фору?.. – Она положила руки ему на плечи, повернула и подтолкнула к дверям. – Уходя – уходи. Марш отсюда.
Энди-Энди все еще ждала на крыльце.
– И все же стоило позволить Эллегону отнести тебя.
Он покачал головой:
– Я не хочу, чтобы он надолго покидал Приют. До тех пор, пока не вернутся Гвеллин и остальные. Они будут тут через пару недель. Тогда он сможет возобновить охотничьи полеты. Пока же я хочу быть уверен, что могу спокойно спать по ночам – а не тревожиться, все ли с тобой в порядке.
– А я, значит, должна… – Она осеклась и склонила голову. Энди не могла позволить себе спорить об уже решенном. – То, что ты сказал Ахире прошлой ночью – что после этого дела больше времени будешь дома, – ты это решил всерьез?
Он кивнул:
– Думаю, пара лет такой полуотставки пойдут мне на пользу. А отрядом пусть покомандует Чак. Кроме того, если Гильдия будет продолжать набеги в Терранджи, я вполне смогу устраивать вылазки с небольшим отрядом – дней на десять, не больше, просто чтобы быть в форме.
Больше весь мир не лежал на плечах Карла. Действовали отряды Давена и Авенира, расходились слухи об убитых и ограбленных работорговцах. Гильдия могла забыть о покое.
Даже знай он (а он это знал), что не увидит окончание своего дела, – оно было им начато, и начато хорошо. Фраза из Эдмунда Берка пришла ему в голову: «Рабство может возникнуть везде. Это семя всходит на любой почве».
Вокруг меня такой почвы нет, Эдди, Считай меня уничтожителем сорняков.
Нет. Уничтожителем сорняков был Рикетти, хотя когда-нибудь секрет пороха и перестанет быть тайной. И, может быть, это неплохо. Нравится это кому-то или нет – а ружья действительно уравнивают в правах. И – в отдаленном будущем – ведут к демократии. «Все рождаются равными, – скажут тогда. – Такими нас сделал Лу Рикетти».
Карл потрогал мечевой пояс, потом обнял Энди-Энди, спрятал лицо в ее волосах.
– Береги себя, – шепнул он.
– Позаботься лучше о себе, герой. – Она прижалась губами к его губам.
Отпустив ее, Карл сбежал с крыльца к чалой, которую выбрал себе в этот поход. Морковка становилась старовата для битв. Эта кобылка послужит ему, покуда он не стребует со Словотского Стэка.
Он поерзал, устраиваясь в седле.
Тэннети протянула ему тряпицу:
– Вытри глаза, Карл.
Он оттолкнул платок.
– Едем.
ТЕЛЕГРАМКанал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)
Поиск книг
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
О психологии, саморазвитии и личностном росте
Саморазвитие
Детективы и триллеры, все новинки
Детективы
Фантастика и фэнтези, все новинки
Фантастика
Отборные классические книги
Классика
ВКОНТАКТЕБиблиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории
Любовные романы
Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров
Фантастика
Самые популярные книги в формате фб2
Топ фб2
книги