Серебряная мечта

Глава 2

Что может быть хуже собственного бессилия? Коултер просто кипел от ярости. Он считал, что совершенно очерствел на этой войне, ведь смерть стала привычной и с каждой утратой боль становилась все меньше. Может, поэтому он и свалял дурака, а теперь люди страдают по его вине. Никогда еще, глядя на своих раненых товарищей, он так остро не ощущал свою беспомощность. Рана Тайлера в голову казалась пустяковой, но всякий раз, пытаясь встать, он падал. Карл был без сознания, то ли в результате контузий, то ли из-за большой потери крови.

Бесполезно колотить в дверь. Хозяин бывшего стойла, превращенного во временную тюрьму, советовал им угомониться. Ни горячей воды, ни бинтов, ни врача. Их держали здесь уже два дня. Непонятно, почему задерживаются солдаты с фургоном, чтобы перевезти тяжело раненных в форт Коллинз, где их, скорее всего, повесят.

Коултер всегда думал, что готов умереть. Это могло случиться в любую минуту в бою, но сколько уже было этих боев, а он был словно заговоренным. Он потерял всех и все – семью, друзей, страну. И, когда уже вообще не имело никакого смысла воевать, он вызвался добровольцем на это задание. Капитан, казалось, даже радовался смертельной опасности. Но сейчас мысль о смерти казалась издевательской: уж слишком непростительно легко они стали добычей врага. Он был абсолютно уверен, что их предали. Ведь индейцы будто наперед знали, где их искать, и тут же передали их солдатам северян.

В темноте застонал Тайлер. Бедняга. Вот уж кто совсем не годился для войны. У него и кличка-то не военная – «Профессор». А вот тоже попал в эту мясорубку.

– Ну и дыра, а, капитан? – тихо произнес ирландец. – Ладно, мы видели и похуже.

– Да, давно хуже не было, – ответил Коултер. Он мог бы добавить, что никогда ни одно положение не казалось ему таким безнадежным. Даже если им удастся перехитрить тюремщика, с тремя тяжело раненными практически не было шансов скрыться.

Даже Карл, заключавший пари по любому пустяку, не поставил бы и ломаного гроша на возможность спасения.

– Как думаешь, наш связной знает, что мы здесь? – спросил Тайлер.

– Может, уже услышал, что произошло.

– А может, Дэйн уже сообщил ему, – предположил ирландец.

– Он не знает нашего связного, – с горечью сказал Коултер. – Генерал Ли решил, что будет лучше, если каждый из нас будет знать что-то одно. Дэйн знал местность, Тайлер – коды, Карл – связи и явки, а ты сам – планы отходов в случае риска. Никто не знал всего, кроме меня.

– Ну и где тогда, к дьяволу, Дэйн? – слабым голосом спросил Карл.

Буря свирепствовала два дня подряд, занося снегом и домик Александеров, и окружавшие его сараи. Возвратиться на рудник было невозможно, и Сабрина, чтобы отвлечься от мрачных мыслей, работала до изнеможения. Она то расчищала дорожки к сараям, то ухаживала за коровой и лошадьми, то кормила цыплят. Сестры украдкой плакали, но стоило Сабрине войти в дом, тут же вытирали слезы и начинали суетиться.

Изабелла нашла телочку, отбившуюся от стада, которое солдаты перегоняли в форт. И она, и Лорин возились теперь с ней, пытаясь заставить выпить какую-то жидкую кашицу вместо молока. Телочка ходила за Изабеллой по пятам. Сабрина гнала прочь мысли о том, что все припасы на исходе. Корма для животных тоже осталось немного. Но пока буря не стихнет, о поездке за продуктами нечего было и думать.

Но буря не стихала.

Господи, за что ты так караешь нас? Ведь ты уже забрал все, чего же ты еще хочешь?

Только на третий день к вечеру, снегопад прекратился, но ветер продолжал завывать вдоль ущелья. Почти без сил Сабрина вошла в дом, ощутила его спасительное тепло, рухнула на грубый стул у камина и сжала в руках чашку с горячей жидкостью, чуть подкрашенной кофе. Помолчала, согревая руки.

– Сядьте, – сказала она наконец сестрам, столпившимся за спиной. – Надо поговорить.

– Мы слушаем, Брина, – мягко произнесла Лорин. – Что ты решила?

Изабелла тут же вспыхнула:

– Почему это она решает за всех? Мы уже взрослые и сами хотим решать нашу судьбу.

Пухленькая Мэри покачала головой:

– Сабрина теперь глава семьи. И она хочет как лучше.

– Но я согласна с Изабеллой, Мэри. Мы должны все вместе принять решение, потому что то, что я хочу предложить, должно в корне изменить нашу жизнь.

– Мы поедем в Баулдер? – благоговейно прошептала Изабелла.

– Одна из нас съездит туда. Видите ли, папа так и не успел сказать вам, но, кажется, он нашел свою жилу. Вероятно, мы разбогатеем.

– Ур-ра! – завопила Изабелла.

– Правда? – засомневалась Мэри.

– Хм, Брина, папа всегда любил помечтать, как мы станем богатыми. – Лорин явно не верила.

Рэйвен как всегда молчала.

Сабрина быстро соображала, как же рассказать все сестрам, не вселив беспочвенных надежд.

– Папа нашел две шишечки, похожие на серебро. Но он не был уверен, поэтому и взорвал все, чтобы найти выход на жилу. Ну, а что вышло, вы знаете.

– Серебро? – переспросила Мэри.

– Так сказал папа. – Нет, она не станет высказывать опасения, что отец мог и ошибаться. Сейчас, после постигшего их горя, ее сестрам не помешает надежда на лучшую долю.

– Но, может, земля не захочет отдать нам свое сокровище, – рассудительно сказала Рэйвен.

– Конечно же, отдаст, – перебила Изабелла. – И перестань говорить, как индейцы.

– А я и есть индианка. Пусть только на четверть.

– Зато на три четверти белая. Нет, ты только подумай, Рэйвен, мы можем разбогатеть, если найдем помощника.

– Да, но сначала нужно похоронить папу.

Сестрам стало стыдно. Они невольно забыли про отца при мысли – не о богатстве, нет! – а о том, что в их жизни появится мужчина. Они виновато потупили глаза. Лорин вытерла платочком заблестевшие глаза:

– Изабелла никого не хотела обидеть, Брина. Просто разволновалась. Мы устроим папе настоящие похороны. Но и тут нам тоже понадобится помощь. Что ты собираешься делать?

Изабелла с трудом сдерживала возбуждение. Добавив дров в камин, она нервно заходила по комнате:

– Не хочу показаться бесчувственной и неблагодарной, Брина. Но ты ведь не шутишь? Ты собираешься кого-нибудь нанять?

– Но чем мы ему заплатим? – засомневалась Лорин.

– И где мы вообще найдем кого-нибудь? – поддержала ее Мэри.

– Над этим я и думала. Папа никогда не хотел, чтобы здесь появились чужаки. Они тут же начнут совать нос в наши дела. А семейные дела должны быть тайной для окружающих.

– Какие семейные дела? Что-то я ничего о них не знаю, – сказала Мэри.

– Верно. Но папа мечтал, что когда-нибудь все будет иначе. И вряд ли бы согласился, чтобы кто-то чужой узнал про наш рудник и про серебро, что он нашел. Ведь тогда это можно украсть.

Лорин разгладила руками фартук:

– Значит, теперь важно найти такого мужчину, который этого не сделает, так, да? Но где и как найти такого?

– Я собиралась нанять кого-нибудь из тех, с кем папа работал раньше, или одного из его покупателей.

– Мы уже несколько месяцев никого из них не видели, – взвилась Изабелла. – Кроме того, они старые и от них отвратительно пахнет! – Сияющее возбуждение на ее личике сменилось разочарованием. – Мы никогда не выберемся из этих проклятых гор и никогда никого не встретим!

– А может, подойдет кто-нибудь из племени моей мамы? – предложила Рэйвен. – Я могла бы попросить деда, Летающее Облако.

Сабрина отрицательно покачала головой. Она три дня ломала голову над единственно правильным решением.

– Нет, Летающее Облако не станет помогать нам добывать серебро. Из-за этого здесь появится слишком много народа. А это его горы. Мы не можем просить его об этом. Обойдемся своими силами.

– Но как? – хором выдохнули сестры.

– Наемник не годится. Это ведь наше личное дело и должно остаться в нашей семье. Единственный выход – одна из нас выйдет замуж.

Воцарилось молчание. Наконец прорвало Изабеллу:

– Да! Это то, что надо! Я выйду замуж.

– Нет, – тут же возразила Лорин. – Сабрина старше и мудрее. Ей и выбирать.

– Я не совсем уверена, – честно призналась Сабрина. – Мне кажется, ты бы прекрасно подошла, Лорин. Ты ведь всегда мечтала о собственном доме и детях.

– Мне вряд ли хватит ума вести свой дом, а Изабелла слишком импульсивная. Мэри? Мне кажется, что и она пока не готова иметь свой дом, а Рэйвен – вообще еще ребенок, да и найти ей подходящего мужа может оказаться трудной задачей. Думаю, поэтому-то отец и пытался оградить нас от чужаков.

Сабрина удивленно вскинула глаза. Трое: Лорин, Мэри и Изабелла – были дочерьми белой женщины, второй жены Каллена. Мать Сабрины тоже была белой. А мать Рэйвен была дочерью французского торговца и женщины из племени арапахо. До сих пор никто из них об этом не задумывался.

– Ты имеешь в виду Бледную Рэйвен? – В голосе Мэри прозвучало сомнение. Мэри было всего три года, когда мать Рэйвен умерла, родив девочку. Все дети одинаково обожали третью жену Каллена. Им и в голову не приходило, что кто-то мог по-иному относиться к индейской женщине. Конечно, Рэйвен очень походила на мать, но благодаря своей изоляции девушки никогда не чувствовали чужого враждебного отношения ни к Рэйвен, ни к ее матери-индианке.

– Что ж, ясно, что наш мужчина не должен смотреть ни на кого из нас свысока или плохо относиться к нам. Мы доверяем выбор тебе, Брина, – заявила Мэри.

– Хорошо. Я никому не позволю обидеть вас. Значит, выходить замуж придется мне.

Сестры с сомнением уставились на Сабрину. Сабрина замужем? Да у нее и платья-то ни одного нет. Кроме того, они совершенно не были готовы к такому решению, ведь любая из них почтет за счастье получить мужа.

Изабелла и не пыталась скрыть возмущение. Она взлохматила свои золотые волосы и надула дрожащие губы:

– Это несправедливо, Брина! Да ты и не хочешь замуж! Тебе для счастья и нужно всего-то копаться в руднике в пыли и грязи. Уж лучше Лорин, Мэри или… я! – Слова перешли в рыдания, и Сабрина впервые осознала сложную задачу, которую приходилось решать отцу.

– Все правильно, Изабелла. Конечно же, вы хотите и семью, и мужа, и собственный дом. Обещаю, все это у вас будет. Просто сейчас у нас другая задача, да ты и понятия не имеешь, как выбрать мужа. Выпустить вас сейчас на поиски подходящего мужчины все равно, что отдать три овечки на растерзание волкам.

– А ты-то что знаешь о мужьях? – Мэри сама удивилась своему вопросу. Она всегда была миролюбивой, старалась всех утешить и поддерживать.

– Ничего. Но я же не буду искать настоящего мужа. Вряд ли какой мужчина захочет взять меня в жены. Так что настоящее замужество исключено. Я поищу рудокопа – сильного и согласного на тяжелый труд. И, может быть, не слишком умного. Уж в этом-то я разберусь.

– Но, Брина, разве тебе не хочется настоящего мужа? – удивилась Рэйвен.

– Да ты только взгляни на меня. Я и правда больше папин сын, чем женщина. Повар из меня никудышный, а шить совсем не умею. Какой мужчина захочет такую жену?

– Мудрый, – возразила Лорин.

– Ну, такого я искать не стану.

Изабелла вмешалась, с заметным отчаянием в голосе:

– И как же ты уговоришь этого мужчину жениться? Папа как-то говорил, что предложение делает мужчина.

Господи, в этом-то и проблема! Почему кто-то должен захотеть ее в жены? Помимо уже обсужденных недостатков, она была еще и очень прямолинейной и открыто высказывала свое мнение. Да и решать все привыкла сама: иначе как было управиться и с домом, и с делами на руднике, и столькими сестрами? Не блистала она и внешностью: высокая и нескладная, а цвет волос вообще безобразный. О коже и говорить нечего – отполирована ветром, водой и солнцем. Глаза цвета неспелого ореха, от светло-карего до зеленого оттенка, скорее необычны, чем привлекательны. Да еще носит не платья, а брюки, чем повергает сестер в ужас. Папа часто пытался смягчить ее манеры, напоминая, что мужчины любят в женщинах нежность и мягкость. Но ей было не до всех этих тонкостей. Тем более что сам отец вполне был доволен жизнью, которую они вели в последние годы.

Что касается интимной стороны брака, то она прекрасно знала, чего следует ожидать. Еще ребенком она многое повидала в лагерях рудокопов. У ее мужа будет дом, семья, работа, а если действительно обнаружат серебро, то еще и богатство. Если же и этого покажется мало, то пусть ищет утешения на стороне, лишь бы соблюдал осторожность и не позорил их имя.

– Не знаю, – честно призналась она. – Но давайте будем решать проблемы по очереди. На рассвете я выеду в Баулдер. И, думаю, дней через шесть вернусь.

– А бракосочетание будет здесь или в городе?

– В городе. Мэри, позаботься о сарае, пока меня не будет. Устрой все поуютнее.

– Сарай?

– Ну да, надо же ему где-то спать.

– А разве ты не собираешься… привести его в дом?

– Нет! А теперь – все спать. Мне еще надо подумать.

Когда в доме наконец все затихло, она, глядя на потухавшие огоньки в камине, ломала голову, как найти мужчину, который согласится на ее условия. Но, так ничего и не решив, легла спать, а утром отправилась в город, с трудом пробираясь через заснеженное ущелье и ведя за поводья лошадей.

Примерно в полдень она наткнулась на отличное укрытие, со всех сторон окруженное скальными обломками, спешилась и осторожно завела лошадей с пронизывающего ветра. Затем достала воду, налила в свою шляпу и напоила лошадей. Выглянула и осмотрелась. Кругом только камни, ветер сдул весь снег. Вот и хорошо, передохнет в безопасности. Никаких следов не осталось, ее не найдут. Присев на один из выступов, она начала жевать вяленое мясо и хлеб. И вдруг ею овладело отчаяние.

А если у нее ничего не получится? Что, если не найдется мужчины, согласного жениться? Если она не скажет про рудник, то зачем ему терять свободу и соглашаться на ее условия? А сказать правду, пока он не станет мужем, тоже нельзя. А вдруг выбор окажется не слишком удачным? Тогда вообще про рудник придется молчать.

Хорошо, что ветер начал стихать, в пургу ехать опасно: можно сбиться с пути. Надо отправляться дальше. Только она поднялась, как услышала стук подков по камням. Всадник. Сабрина замерла. Слишком высока была вероятность попасть в руки индейцев, а какая гарантия, что это окажутся дружественные арапахо? Сейчас здесь разбойничали индейцы ютэ.

Всадник остановился как раз перед скалами, за которыми пряталась Сабрина. Чтобы лошади не выдали ее, пришлось разделить драгоценный хлеб и скармливать по крошке. Послышался свист, ответили тоже свистом.

Значит, их уже двое.

– Рад видеть тебя, Серый Воин.

– Я приехал, Длинное Ружье.

Если она правильно понимала то, что слышала, то Серый Воин – индеец, а второй – белый мужчина с винтовкой. Видимо, у него какое-то особенное ружье, отсюда и имя.

Сжав пистолет в кармане, Сабрина молила небеса, чтобы ее не обнаружили. Если она не вернется, сестры пропадут. «Где же твой маленький народец, папа? Мне бы пригодилась его помощь».

– Солдаты разобьют лагерь у реки, под кедром, – сказал Длинное Ружье. – Никого не убивать, просто заберите ружья.

– Лошади – тоже наши.

– Хорошо, а мулы с грузом – мои.

Мужчины ударили по рукам и разъехались. Сабрина вздохнула с облегчением. С одним мужчиной она бы еще справилась, но с двумя? Повязав поверх шляпы шарф из мешковины, чтобы прикрыть уши, она села на лошадь и покинула укрытие. Одна цепочка следов вела в том же направлении, что и ее путь, другая уходила к реке. Придется делать крюк. Дорога хоть и крутая, местами очень опасная, но уж лучше ехать медленнее, чем попасть к бандитам.

Когда она добралась до реки севернее Кедровой Излучины, уже наступила ночь. Если бы только знать, где разбили свой лагерь солдаты. Утром придется быть особенно осторожной. Не дай Бог столкнуться с ними.

Ну ладно, пора устраиваться на ночлег. Когда она, бывало, ездила с отцом в город за припасами, они ночевали в пещерах у излучины, где много травы. Конечно, сейчас трава засыпана снегом, но воды в достатке, хоть и подо льдом.

Сабрина привязала лошадей в деревьях возле воды, разбила лед, чтобы они могли напиться, накормила их сеном из мешка и, наконец, разрыла снег, под которым была замерзшая трава. На мгновение Сабрина пожалела, что поехала одна. Раньше рядом всегда был отец.

Глубоко вдохнув воздух, она понесла свои вещи вверх по склону, к пещере. Подойдя, проверила, нет ли в ней диких животных, и уже начала разворачивать одеяло, когда порыв ветра донес смех.

Ей не почудилось. Это люди в лагере у реки. Наверное, те, про которых говорил мужчина по имени Длинное Ружье. Сабрина с сожалением посмотрела на постель, но тут же поняла, что ни за что не заснет, пока все не разведает. Может быть, предупредить солдат об опасности?

Вытащив пистолет, она, бесшумно перебегая от камня к камню, добралась до подножия горы. Примерно в сотне метров заметила фургон у деревьев. Долго наблюдала и различила внутри какие-то тела. Что это? Целый фургон трупов? Чепуха… Они лежали, как темные стволы, припорошенные снегом. Может быть, и мертвые. Но тут послышался стон. Один из лежавших попытался выглянуть, стукнул по стенке фургона и выругался. Он не мог ее видеть, но его взгляд словно прожег ее кожу, она почувствовала его ненависть и ярость и на секунду даже спряталась за камнем, испугавшись силы этих эмоций.

Неподалеку снова раздался смех, и Сабрина обогнула огромный нависший камень, чтобы рассмотреть стоянку солдат. Вокруг огня сидели восемь человек в синих мундирах. Они передавали друг другу фляжки и громко смеялись. На другом конце стоянки маячил одинокий часовой. Место для лагеря явно выбрано неудачное, но, вероятно, они больше думали о виски, чем о безопасности. Сабрина постояла, размышляя, стоит ли показываться, чтобы рассказать об услышанном в горах, и вдруг увидела, как часовой беззвучно рухнул на землю.

В ту же секунду пронзительный вопль нарушил тишину ночи, и индейцы открыли стрельбу. Припав к земле, через щель между камнями Сабрина с ужасом наблюдала, как индейцы ютэ в боевой раскраске напали на лагерь. Солдаты стреляли в ответ, но индейцы метались, как звери, и попасть в них было трудно.

Сабрина бросилась к своей пещере. Если ее обнаружат, ей не жить. И тут она услышала голоса из фургона.

– Мы влипли, капитан. Если уж янки не угробили нас, то это сделают индейцы.

– Эх, нет на свете справедливости. Мужчина должен хотя бы иметь шанс защищаться. – Произнес голос с ирландским акцентом.

Ирландец. «Как папа», – подумала Сабрина. И, не успев понять, что делает, ринулась вниз, к фургону. Их было четверо. Охотничьим ножом она быстро разрезала веревки, которыми их привязали к фургону и друг к другу. Бог его знает, что это за люди, но шанс на честный поединок должен иметь каждый.

– Быстрее! Идите за мной!

На какую-то долю секунды мужчины опешили, но тут же стали вылезать из фургона. Командир выбрался быстрее всех и помог спуститься второму. Пошатываясь, они подтянули и спустили оставшихся двух. Поддерживая двоих раненых, командир двинулся вслед за Сабриной. Ирландец, сильно хромая, побрел за ними. Наконец они оказались в пещере Сабрины над рекой.

Доведя мужчин до пещеры, Сабрина вернулась, чтобы, насколько это возможно, уничтожить следы на снегу. Она поднималась в гору, оглядываясь на солдатский лагерь, где индейцы тоже пытались скрыть все, что указывало на недавнюю схватку. Была такая темень, что ей удалось разглядеть лишь силуэт вождя индейцев, подъехавшего к фургону. Он осмотрел фургон и удивленно оглянулся. Затем возвратился к белому мужчине у кедра, как раз под скалой, откуда она наблюдала. Индейцы, уже отведав оставшегося виски, так сильно шумели, что этим двоим пришлось говорить в полный голос.

– Я же сказал тебе не убивать их. – Лица говорящего Сабрина не видела, но по голосу это был Длинное Ружье.

– Мертвые не проболтаются.

– А что с заключенными? Хоть их-то не убил?

– Нет никаких пленных. Сбежали.

– Проклятие! Я не хотел. Ладно, может, это и к лучшему. Теперь капитан решит, что они убили солдат, забрали лошадей и оружие.

– Никаких лошадей! Они теперь принадлежат Серому Воину! – грозно произнес индеец.

– Вот и прекрасно! – согласился Длинное Ружье, явно желая поскорее убраться. – Возьми лошадей. Мне нужны только мулы с грузом. Черт с ними, с пленными. Они и так умрут от голода и холода.

В его голосе Сабрине почудился тщательно скрываемый страх. Серый Воин расхохотался и начал громко отдавать приказы. Белый мужчина уехал, мелькнула лишь его спина, на мгновение освещенная светом костра. Индейцы допивали виски, собирая ружья и ранцы убитых. Сабрина подождала, пока они, издав ликующий победный вопль, уехали, и решила проверить, может, кто-то еще жив? Но в лагере остались лишь убитые, а все ценное было увезено.

«Заключенные». Так их назвал Длинное Ружье. Теперь все ясно. Фургон предназначался не для трупов, а для перевозки преступников. А она их выпустила. И теперь их, а заодно и ее, будет разыскивать целая армия. Что же они натворили? Что с ними делать? Нельзя же просто уйти и оставить раненых без лошадей и еды. Сабрина подумала о своем плане, об отце, все еще засыпанном лавиной, о том, что надо с рассветом ехать в Баулдер, а не возиться здесь с кучей раненых арестантов.

Держа пистолет в руке, она возвратилась в пещеру.

Коултер укладывал парней, стараясь устроить их поудобнее. Услышав ее шаги он обернулся.

– Они ушли. Вы свободны, – сказала она низким голосом.

– Спасибо. Но ирландец почти не может идти, а Карл снова потерял сознание. У Тайлера рана в голове, так что он – полный инвалид. Боюсь, нам понадобится ваша лошадь.

– Нет! Она мне нужна! Я еду по срочному делу в Баулдер.

Его лица не было видно, но и могучий рост, и застывшая фигура внушали опасение. Только сейчас Сабрина осознала весь ужас своего положения. Ведь она была наедине с преступниками. Одно утешение – они наверняка думают, что перед ними мужчина. Да еще у нее пистолет, хотя много ли от него будет пользы, если этот парень решит его отобрать. Но тогда бы он поджидал ее у входа в пещеру, так? А он этого не сделал.

Теперь же он внимательно смотрел на Сабрину:

– Не знаю, что у вас за дело, но если вы поможете нам, то обещаю и вам любую помощь, на какую способен.

Ей послышался слабый акцент – несомненно, южанин.

– О какой помощи тут говорить, если ваши парни еле стоят на ногах.

– Я не про них, а про себя. Я хотел бы отблагодарить вас за доброту. Ведь есть же что-то, что вам крайне необходимо сделать. Все что угодно, кроме убийства. И даю слово, вас никто не обидит.

Что ж, даже преступники заботятся друг о друге. Да и кто она такая, чтобы судить их? Ей даже захотелось утешить его, как сестер, успокаивающе погладив рукой по голове.

Сестры! Папа! Боже праведный, да это же решение ее проблем! Раненым нужен уход, и это надолго. А мужчина сам предлагал свои услуги в обмен на заботу о раненых. Значит, не нужна никакая свадьба. Целых четыре мужчины, и все зависят от нее! И один даже пообещал любую помощь, лишь бы позаботились о его друзьях. Четыре беглых арестанта, которым некуда идти. Четыре человека, которые просто сменят камеру в тюрьме на сарай в ее доме. Наверное, гномы все же услышали ее. А может, Бог услышал ее молитвы. Ей не надо выходить замуж! Стоит только взять этих четверых домой.

– Ладно. Не бросать же вас здесь. Помогите парням вернуться в фургон, пока я приведу лошадей.

– Лошадей? У вас что, не одна лошадь?

– У меня еще вьючная. Привяжем их к фургону и доставим вас в безопасное место.

– Но ведь вы подвергаетесь риску!

– Почему? Вы же обещали, что со мной ничего не случится.

– Ни я, ни мои люди вам не причинят вреда. Но, боюсь, солдаты из форта будут искать нас.

– Правильно, капитан, пусть девочка уходит. Это слишком рискованно, – раздался голос ирландца. – Я слышал звук волынки, как раз перед тем, как нас схватили, а гномы словно сдвинули землю у меня под ногами. Это добрый знак. Даст Бог, мы выкарабкаемся.

Сабрина ахнула. Ирландец распознал в ней женщину. И еще больше ее поразили его слова о волынке. Ирландец почувствовал вибрацию земли под ногами? Она ведь испытала то же самое в руднике, когда молилась о помощи. И ей послана помощь. Даже четверо мужчин вместо одного. Если до сих пор у нее и были сомнения, то теперь она точно знала, что делать. Надо везти их домой.

– А какое преступление вы совершили? – спросила она, хотя и решила, что теперь это уже не важно.

– Как любой солдат на войне, – пожал плечами капитан. Голос у него был усталым и хриплым. – Но это не имеет значения. Только помогите нам выбраться отсюда.

– Тогда поехали в безопасное место.

– Черт побери, разве такие еще остались?

– Устраивайте своих людей в фургоне. Здесь всего-навсего Колорадо, а не ад с чертями.

По крайней мере, пока что.