Серебряные колокольчики

Глава 4

Небо над планетой действительно светлеет. Вокруг меня стоят одноклассники, тоже забравшиеся на пригорок. Все вместе мы смотрим на то, как где-то далеко за облаками начинает играть красками полярное сияние.

Холодная и величественная красота. Мы с ребятами стоим и смотрим, разинув рты.

Интересно, они тоже слышат прохладную музыку колокольчиков?

Мне пришлось ждать еще шесть с половиной долгих месяцев. Не знаю, просчитывал ситуацию наш противник, или же его просто что-то задержало в пути, но Содружество томилось в неизвестности больше полугода.

Потихоньку вся жизнь замерла. Правительство опустило руки и никак не влияло на ситуацию. Промышленность, не имея внятной цели для работы, практически полностью остановилась. Аграрный сектор еще что-то производил, но совершенно без энтузиазма. Какой смысл работать, если все, что ты сделаешь, у тебя отберут? Запасы в продуктовых магазинах таяли на глазах.

Добровольческие отряды, полгода назад преисполненные желания встретить врага с оружием в руках, рассыпались, а недавние защитники государства начинали рыскать по городам в поисках провизии, пополняя ряды мародеров.

Полиция как-то еще поддерживала порядок в крупных центрах, но энтузиазма становилось все меньше даже у нее.

Окончательное уничтожение планетарной обороны словно убрало подпорку, держащую Коронное Содружество на ногах. Зреющий долгие восемь лет нарыв лопнул, и государство стремительно рушилось. Хоть как-то еще держалась армия, но и военные старались не высовываться за пределы своих баз.

Даже телевизионные энтузиасты скисли за полгода ожидания. Иногда, конечно, проскакивали интересные репортажи, но в целом ведущие просто уставшими голосами зачитывали информационную сводку, а потом включали видеонарезку.

Все произошло в один самый обычный пасмурный день, когда я, встав на тумбочку, смотрел в зарешеченное окно, наблюдая за прогуливающимися во внутреннем дворе заключенными. Начальник тюрьмы, очевидно, принявший близко к сердцу задачу по сохранению моей жизни, в итоге так и обрек меня на полностью одиночный режим, без прогулок. Так что людей я видел только в окно. Ну и еще в тех редких случаях, когда мимо камеры с инспекцией проходили охранники.

Где-то вдалеке, за тюрьмой, за крышами домов, примыкающих к ней, облака полыхнули яркой фиолетовой вспышкой. Я замер, еще не веря, что мое ожидание, наконец, закончилось.

Спустя пару секунд здание словно подпрыгнуло в воздух. Тумбочка вывернулась из-под ног, и я не упал на пол только потому, что успел вцепиться в решетку. С потолка посыпались обломки штукатурки. Люди в тюремном дворе попадали на землю. А затем пришла ударная волна.

Низкий, выворачивающий душу грохот. Ветер, принесший клубы пыли и острый запах озона. Медленно кувыркающийся в небе здоровенный обломок какого-то здания. Моргая глазами от пыли и морщась от гремящего в ушах звука, я завороженно наблюдал за его полетом.

Кусок бетона пролетел над тюрьмой и скрылся из поля зрения.

Не знаю, что послужило целью орбитальной бомбардировки, но враг не стал мелочиться, сразу зайдя с козырей.

– Мы прерываем программу передач для экстренного включения, – внезапно заголосил телевизор. – Несколько минут назад незаметно вышедший на орбиту планеты враг нанес массированный удар по планете! По поступающим сообщениям, произведено около полутора сотен точечных ударов по военным и правительственным объектам.

Я спрыгнул на пол и посмотрел на экран. Осунувшаяся ведущая, растрепанная, с синяками под глазами и испуганным взглядом, продолжала:

– Орбитальная бомбардировка продолжается. Мы рекомендуем всем, кто слышит это сообщение, держаться как можно дальше от значимых объектов военного и государственного назначения. Сохраняйте спокойствие и…

Что еще хотела сказать ведущая, я так и не узнал – в камере отрубился свет, телевизор тоже погас. Почти сразу же здание тряхнуло еще раз.

Я вытряхнул из волос попавшую туда штукатурку и задумался, осматриваясь вокруг. Освобождение близко, но не исключен вариант, что ко мне под шумок наведается какой-нибудь сбрендивший охранник. Хорошо бы раздобыть хоть какое-нибудь оружие, чтобы оказать сопротивление. Но, увы, оружия для заключенных в камере не предусматривалось. Тумбочка не разламывалась, унитаз не раскалывался, душ не отрывался.

В конце концов, я просто улегся на кровать и принялся ждать, время от времени ощущая новые толчки и слыша знакомый грохот.

Впрочем, никто ко мне в гости не спешил. Тюремщики, скорее всего, предпочли заботиться о спасении своей собственной жизни.

К вечеру удары с орбиты закончились. Началась наземная операция. Пару раз за окном с ревом проносились десантные транспортники, один раз с тонким свистом прошло звено атмосферных истребителей. Где-то вдалеке что-то взрывалось и грохотало.

Ночью все продолжилось. Я, даже не стараясь заснуть, смотрел в окно, любуясь отблесками пожаров на низко стелющихся облаках.

К утру все стихло уже окончательно.

Никто из охранников так и не появился. Еды я тоже не дождался, о чем мне постоянно напоминал желудок. Тюрьма словно вымерла.

За весь следующий день не произошло ровным счетом ничего нового. Я лежал на кровати, экономя силы, из-за окна пару раз доносились выстрелы, но в целом все было тихо.

На третий день дальше по коридору принялся вопить какой-то заключенный, требуя еды. Крики доносились едва слышно – звукоизоляция в учреждении была отменная. Через пару часов его поддержал еще кто-то. Но их вопли не достигли ничьих ушей.

А утром четвертого дня везде зажегся свет и равнодушный голос из системы внутреннего оповещения произнес:

– Всем заключенным предписывается немедленно пройти во внутренний двор тюрьмы. Не выполнившие приказ и оставшиеся в камерах будут уничтожены.

Вслед за этим раздался щелчок замка, и дверь слегка приоткрылась. Я соскочил с кровати и осторожно высунул голову в коридор. Рядом точно так же осторожно выглядывали из своих отсеков другие заключенные.

– Че, нас освобождают? – задал вопрос в пустоту тощий мужик из соседней камеры.

– А что, может быть, – воодушевился парень напротив меня и вышел в коридор.

Проход постепенно заполнился людьми. Я тоже вышел, понятия не имея, в какую сторону идти, чтобы добраться до внутреннего двора. К счастью, нашелся какой-то местный знаток, который показал дорогу.

Нестройной, неуверенной толпой мы выбрались во двор и присоединились к уже появившимся там заключенным. Люди нервничали. Кто-то всерьез рассчитывал на амнистию, кто-то опасался массовой казни. Я молчал и старался держаться с краю толпы, чтобы иметь, если что, шанс от нее дистанцироваться.

Через несколько минут открылась одна из дверей, и во дворе появился взвод, по-видимому, десантников во главе с командиром. Командир осмотрел нас внимательным взглядом, что-то сказал в микрофон и дождался ответа, после чего сам себе кивнул.

– Заключенные, прошу выстроиться в шеренгу около вон той стены, – махнул он рукой, принимая от одного из десантников планшет.

Некоторое время мы молча стояли у стены, а он что-то тыкал на экране. Я думал о том, как бы подгадать момент и заявить, что я являюсь гражданином Короны-три. Не хотелось бы получить пулю из-за нервов какого-нибудь десантника.

Глаза командира, бегающие по экрану, зацепились за что-то, и он удивленно улыбнулся.

– Заключенный Кристофер Альт, выйти из строя!

Я пару секунд оставался на месте, а потом, спохватившись, сделал несколько шагов вперед. Лейтенант – я сумел рассмотреть его знаки различия – с любопытством уставился на меня.

– Досье не врет? – поинтересовался он, кивая на планшет.

– Не врет, господин лейтенант. Я действительно полноправный гражданин Короны-три.

Он испытующе посмотрел на меня, затем кивнул.

– В любом случае, гражданин Альт, вы амнистированы нашим правительством. Ваше дело будет разобрано на слушании специальной комиссии. Пройдите сюда.

Он снова уткнулся в планшет.

Я осторожно подошел к десантникам. Один из них, видя мою робость, покровительственно улыбнулся.

– Не бойся, парень, ты среди своих.

Лейтенант изучал содержимое планшета еще минут пять. Все это время во дворе царило гробовое молчание. Наконец, он опустил планшет и обвел взглядом толпу заключенных.

– Мной установлено, что ни один из вас не является ценным ресурсом для нашего государства. Все вы преступники и, согласно законам военного времени, вас ждет смерть. Встретьте ее с честью. Сержант! Привести приговор в исполнение.

Толпа у стены, осознав уготованную ей участь, взвыла дикими голосами. Кто-то бросился на колени, протягивая в нашу сторону руки. Несколько человек начали во все горло кричать, что они тоже являются гражданами диктатуры. Часть попробовала скрыться в дверях, из которых мы попали во двор. Двери оказались заперты.

– Огонь, – прозвучала негромкая команда рядом со мной, и винтовки десантников плюнули смертью. На вооружении у них был явно штурмовой вариант, умеющий стрелять плазменными зарядами наряду с обычными гранатами и пулями.

Они и использовали плазму, залив свои цели огнем. По стене потек расплавившийся камень. А меня вывернуло наизнанку от запаха горелого мяса.

Затем все закончилось. Кто-то из десантников ободряюще похлопал по спине, поддержал за руку. Другой протянул бутылку с водой. Я благодарно кивнул, прополоскал рот и глотнул солено-сладкую жидкость. Явно состав для оптимизации водно-солевого баланса в организме.

– Оставь у себя. Пойдем, нужно будет отправить тебя в центр. Вам здесь в последнее время тяжело пришлось, так что диктат объявил первоочередной задачей восстановление вас в правах. Пройдешь проверку и станешь свободным, словно ветер. Даже подъемные обещают.

Из тюрьмы к транспорту мы шли уже в молчании. Десантники помнили о том, что находятся на враждебной планете и постоянно отслеживали потенциальные угрозы. Но ничего не произошло.

Трое часовых, дежуривших около машины, смерили меня удивленными взглядами, получили разъяснения и заулыбались. Один из них протянул мне какую-то колбаску.

– Держи, парень. Последние дни о вас там, наверное, никто и не вспоминал. Проголодался, небось.

– Спасибо, – от души поблагодарил я его. – Действительно пришлось поголодать.

Десантник еще раз улыбнулся и забрался на место пилота. Мы рассредоточились в салоне, и машина с легким гулом ушла вертикально вверх.

– То и дело случаются различные инциденты, – увидев мое удивление, пояснил лейтенант. – Так что мы на всякий случай сразу уходим на высоту, чтобы не получить какой-нибудь подарок в борт.

Я кивнул и принялся пялиться в дисплей, заменяющий окно. Впрочем, после того, как мы поднялись выше облаков, смотреть там было особо не на что. Хотя облака сверху все равно интереснее, чем те же облака, но рассматриваемые через зарешеченное окошко.

Полет продолжался полчаса, в течение которого мне перепала еще одна колбаска. А затем мы вынырнули над столицей.

Когда-то красивый и величественный город сейчас являл собой жалкое зрелище. Проплешины от взрывов, дым, огни пожаров, разрушенный правительственный комплекс и горящее от разлитого топлива море.

Наш транспорт отвесно рухнул рядом с одним из сохранившихся закрытых парков. Гигантское куполообразное сооружение, внутри которого текут ручейки, растут деревья и прыгают по веткам завезенные с Земли пушистые белки.

– Пойдем, – пригласил меня за собой лейтенант. – Здесь оборудован центр помощи гражданам Короны-три. Оформим тебя, потом подождешь разбора своего дела. Думаю, за неделю справятся.

Оформление заняло довольно много времени. Лейтенант заполнял какие-то формы, скачивал информацию с планшета на местный терминал, снова что-то печатал. Наконец, процедура закончилась, местный управленец выдал мне браслет с номером и пригласил пройти внутрь. Я хотел было попрощаться с вытащившим меня из тюрьмы офицером, но он уже шел к транспорту. Десяток секунд – и машина уходит вверх.

– Проходите внутрь, гражданин Альт, будьте любезны, – повторил управленец, не подавая признаков нетерпения. – Сразу на входе вы можете получить новую одежду и горячую еду. Немного дальше оборудованы душевые и места для отдыха. Если будут вопросы, обращайтесь к волонтерам, это люди с оранжевой полосой на одежде.

Я прошел сквозь раздвижные двери и оказался в парке. Меня тут же взял в оборот какой-то улыбчивый парень с той самой полоской. Я не сопротивлялся и позволил провести себя сначала к пункту выдачи одежды, где мне дали увесистый тючок, а потом и к душевым.

Дважды вымывшись под слабыми теплыми струями душа и переодевшись в чистую коричневую одежду, я почувствовал себя словно заново родившимся.

– Столовая оборудована вон там, – показал мне рукой волонтер. – Вашу старую одежду давайте сюда, я ее выкину. Если захотите спать, следуйте вон туда. Просто приложите браслет к одному из незанятых боксов, и он зарегистрируется за вами. Если возникнут еще вопросы, обращайтесь или ко мне, или к любому другому помощнику.

– А сколько примерно это все займет? – поинтересовался я.

– Ориентировочно – около шести дней. Сейчас здесь находятся почти сто пятьдесят человек, но ежедневно проверяются около двадцати – двадцати пяти. У вас на браслете номер, – он ткнул пальцем в мою руку. – В центре парка есть большое табло, там показывается, какой номер в данный момент проходит проверку, так что вы всегда будете в курсе.

Поблагодарив его, я отправился в столовую. Здесь можно было наесться обычным армейским супом и стейками с рисом. Еще давали чай или кофе, на выбор.

Набрав себе еды, я занял столик у стены, рассматривая окружающих. Их было семеро, все в таких же коричневых одеяниях, все сосредоточенно ели, время от времени перебрасываясь репликами.

Я принялся жевать, думая над линией поведения. Быть чрезмерно общительным – глупо. Я только что из тюрьмы, да и последние девять лет, считай, в ней же и провел. Должен быть слегка нелюдимым. Да и кто они мне, в конце концов. Ну да, собратья по положению. Но и только. Так что решено, буду молчуном, держащимся в стороне.

Наевшись, я отправился искать место отдыха. Оказалось – вполне себе цивилизованные кабинки с закрывающимися дверцами. Внутри – шкафчик, стул и кровать, ничего лишнего.

Я закрыл дверь и с наслаждением вытянулся на мягком матрасе.

Опять потянулось ожидание. Я вставал с кровати, ходил завтракать, потом гулял по парку, стараясь избегать разговоров, рассматривал скалы, ручейки и озерца, кормил с рук смешных пушистых белок загодя припрятанным хлебом. Затем опять – трапеза, прогулка, кровать.

– Молодой человек, а вы откуда? – в один прекрасный момент поинтересовалась у меня какая-то пожилая женщина, спугнув с руки очередную белку.

– Простите?

– Из какого города, я имею в виду, – расплылась она в улыбке.

– О, простите, не понял сразу. В последнее время я сидел в тюрьме, – улыбнулся я, рассчитывая увидеть испуг в ее глазах.

Не увидел, более того, на лице у нее отразилось искреннее сочувствие.

– Бедняжка. Сейчас многих вытаскивают из тюрем. Здешнее правительство совсем затянуло узлы. А ваши родители, их освободили?

– Нет, к сожалению, – я сделал бесстрастное лицо. – Их убили, почти год назад, какие-то отморозки из местных.

– Ой, деточка, – она с испугом прижала руки к груди. – Прости меня, что я о таком напомнила.

– Ничего страшного, – выдавил я кривую улыбку. – Я это уже пережил. Простите меня, я пойду прогуляюсь.

Я углубился в парк, оставив ее терзаться угрызениями совести.

Наконец, пришла и моя очередь идти на проверку. Количество людей в парке за это время изменилось незначительно – кого-то выпускали, кто-то, наоборот, прибывал.

– Итак, молодой человек, присаживайтесь.

В комнате, где проводилась проверка, стоял стол, за которым сидел усталый человек в форме без знаков различия, перед столом стояло кресло, в котором я устроился, а по углам замерли два охранника с винтовками наизготовку. Интересно, возможно, были уже неприятные инциденты.

– Итак, вы утверждаете, что являетесь Кристофером Альт, сыном Амелии и Джерри Альт, полноправных граждан Короны-три, и, соответственно, также претендуете на полное гражданство нашего государства.

– Да, наверное. В смысле да, я их сын, а насчет полного гражданства – я не уверен, что точно знаю, что это.

Человек за столом кивнул, но ничего объяснять не стал, рассматривая что-то на экране.

– Факт вашего рождения подтвержден, но ваших отпечатков пальцев и сетчатки в базе данных нет. Впрочем, – поспешил он меня успокоить, – вы покинули нашу планету в девять лет, а эти процедуры проводятся в двенадцать, при выдаче первого удостоверения личности.

Мне понравилось, как он расставлял акценты. Похоже, для него я уже был своим.

– Мы получили некоторые записи из отдела полиции, который осуществлял контроль за вашей семьей. Видеозаписи, конечно, не очень качественные, – он скривился в презрении к отсталым технологиям полицейских, – но все они служат подтверждением вашей истории. Вашу семью изолировали от общества. Вас, правда, взялись обучать по неплохой программе, на это у них совести хватило.

Человек некоторое время изучал экран.

– Что же. Думаю, я вправе подтвердить получение вами базового стандартного образования по нормам нашего государства. Увы, до расширенного вы не дотягиваете, к сожалению, – он с неподдельной грустью вздохнул. – Помимо этого, вы получили права на вождение базовых типов наземных и воздушных машин. Думаю, их я тоже могу подтвердить.

Он нажал что-то на экране.

– Дальше мне, к сожалению, придется затронуть больную тему. Ваших родителей убили, убийц оправдали, но вы сумели прямо в здании суда отомстить за них. Не до конца, конечно, но тем не менее я восхищен. Ваша сила духа вызывает уважение.

– Спасибо.

– Вы, я думаю, догадываетесь, что здешнее собеседование – это отчасти формальность. Ваше дело было отправлено в аналитический отдел, изучено, и я лишь знакомлю вас с итогами. Так вот, за ваши действия по защите справедливости в военное время вы представлены к военной награде «Меч Короны» пятой степени.

С удовольствием наблюдая за моей изумленной физиономией, он достал из ящика стола красную картонную коробочку и протянул мне.

– Поздравляю, гражданин Альт. Вы достойны этой награды.

Я открыл коробку и засмотрелся на медаль. Моя первая награда. За все девять лет обучения. И, по иронии судьбы, вручают ее мне враги.

Сама медаль была довольно скромная – покрытый черной эмалью металлический кругляш с выгравированным на нем белым мечом. Если мне не изменяет память, на медали четвертой степени меч становится красным. Затем – серебряным, золотым, а на высшей награде, сделанной из золота без всякой эмали, он выложен бриллиантами. Красивая вещь, вот только получить ее не очень сложно. Медаль дается за личные действия по восстановлению справедливости. Хотя вручивший ее мне человек и сказал, что она военная, но полицейская – было бы ближе к истине.

В коробке также нашелся комплект планок и какой-то листок.

– Там описаны ваши привилегии, как обладателя государственной награды, – пояснил человек, увидев мое любопытство. – Но вернемся к собеседованию.

Он снова что-то понажимал на экране.

– Ладно, гражданин Альт, не буду больше тратить ваше время. Думаю, вы уже поняли, что у государства нет к вам вопросов, и оно радо видеть вас своим гражданином. Для вас в ближайшем будущем будет подготовлен комплект документов. От вас потребуется только пройти процесс сканирования отпечатков пальцев и сетчатки.

– Собственно говоря, – улыбнулся он, – все необходимое ждет вас в соседнем кабинете. Пройдемте.

Еще до конца не веря, что все действительно получилось, я прошел вслед за ним в соседний кабинет. Какие-то мило улыбающиеся девушки просканировали мне сетчатку, сняли отпечатки пальцев, сделали фотографию и попросили подождать. На удивление, ожидание затянулось всего на пять минут. Затем одна из них, внимательно смотрящая в монитор, просияла и повернулась ко мне.

– Гражданин Альт, ваши данные внесены в планетарную базу и переданы на коммуникационный центр на линкоре «Беспощадный». Ближайшим сеансом связи они будут переданы на нашу родину. Я вас от души поздравляю!

– Спасибо большое. – Такие все вокруг счастливые, аж тошно. Но, наверное, есть специальная инструкция для поддержки своих граждан на этой планете.

Из громоздкого аппарата, стоящего в углу, тем временем выдвинулся металлический прямоугольник размером с обычную кредитную карту, но гораздо, гораздо толще.

– Это стандартный идентификатор нашего государства, – пояснила она, протягивая прямоугольник мне. – Вы освоитесь.

Я взял его в руки. Увесистый. С одной стороны на блестящей поверхности проступала фотография моего лица, сурового, серьезного. Хорошо еще, что я два дня назад наведался в здешнюю мобильную парикмахерскую и привел голову в порядок.

Под фотографией было написано мое имя и номер, а также отметка о полном гражданстве диктатуры Короны-три. На обратной стороне не было ничего.

– Управление идентификатором осуществляется с этой стороны, – пояснила мне девушка. – Приложите указательный палец к любому месту.

Я послушался, и на безжизненной поверхности появилось меню.

– Здесь информация о вашем личном банковском счете. Кстати, поздравляю, стандартная компенсация за перенесенные в военное время лишения уже переведена на ваш счет.

Я коснулся значка с перечеркнутой буквой К. Отобразилась информация о моем счете. На котором, как оказалось, лежало десять тысяч пятьсот стандартных кредитов. Ага, поступления… Десять тысяч пришли в виде компенсации, а пятьсот – в качестве бонуса за получение государственной награды. Мелочь, а приятно. За эту сумму я, кажется, могу купить неплохой флаер или даже скромную квартирку. Не уверен, правда, что в условиях военного времени цены остаются такими же.

– Вы можете распоряжаться только вашим банковским счетом, – продолжала поучать меня девушка. – Все остальные данные обновляются автоматически при любом контакте с глобальной сетью. Это касается места вашей работы, семейного положения, государственных наград и много чего другого. Полную информацию с вашего коммуникатора могут прочитать только сотрудники правоохранительных органов. В случае если у вас требует подтверждения ваших данных гражданское лицо, вы можете просто вывести на панель необходимый ему пункт и скрыть остальные. Ваши личные данные неприкосновенны для остальных.

– Спасибо еще раз.

– Не за что. Надеюсь, у вас все получится в новой жизни.

Я невольно вздрогнул, но она явно имела в виду совсем не то, что почудилось мне.

Сопровождаемый все тем же человеком из комнаты собеседований, я попрощался с девушками и отправился в следующий кабинет. Здесь сопровождающий пожелал мне всяческих успехов в жизни и откланялся. А я зашел внутрь.

Здесь меня встретила серьезная женщина с нашивками сержанта.

– Присаживайтесь, господин Альт. Меня зовут Николь О’Кин, и я занимаюсь тем, что помогаю нашим гражданам адаптироваться в новой реальности.

– Добрый день, госпожа О’Кин.

– Согласно вашему досье, вы уже совершеннолетний и обладаете полным гражданством. В таких случаях государство обычно не вмешивается, предоставляя своему гражданину полную свободу выбора. Но, согласитесь, сейчас особые обстоятельства. И в связи с этим у меня возникает вопрос. Как государство может помочь вам?

Я сделал вид, что задумался.

– А какие есть варианты?

– Согласно вашему досье, вы обладаете стандартным базовым образованием. Государство может субсидировать получение вами расширенного или специального образования на Короне-три. В случае если вы не хотите продолжать обучение, государство может доставить вас в любую точку на планетах системы и помочь с жильем и трудоустройством. Кстати, на этой планете в ближайшее время будет очень много работы.

Как-то негусто, на мой взгляд. И ничто из этого не подходило мне в глобальной перспективе.

– Госпожа О’Кин, а есть ли возможность поступить в армию? Скажем, в ту часть, которая вытащила меня из тюрьмы? Честно скажу, я ничего особо не умею из-за лет, проведенных под домашним арестом. А в армии, насколько я понимаю, даже из последних неудачников могут сделать людей.

Сержант уставилась на меня с проклюнувшимся любопытством.