Встав на четвереньки, Джо Пил поспешно пополз к одному из наполовину зарытых в песок каменных истуканов. Он совсем не был уверен, что это ему удастся, но, очевидно, засевший в доме стрелок немного замешкался, и Пил благополучно добрался до укрытия. Однако и здесь он никак не мог чувствовать себя в безопасности. Единственным оружием, имевшимся в его распоряжении, был лишь маленький перочинный ножик. Так что стрелок мог запросто подойти к нему и выстрелить в упор.
Подняв голову, он закричал:
— Послушайте, мистер, давайте поговорим.
— Тогда бросьте оружие на землю и поднимите руки, — последовал ответ.
Пил с готовностью поднял руки над головой.
— Я безоружен! — крикнул он.
Мужчина вышел из дома и направился к нему, держа свое ружье на изготовку. И лишь когда он прошел уже половину разделявшего их расстояния, Пил узнал его. Это был Том Брет собственной персоной.
— Брет! Это же я, Джо Пил из «Детективного агентства Отиса Бигла».
Том Брет досадливо выругался:
— Какого черта вы сюда приперлись? Ведь вы должны быть в Голливуде.
— Я ищу завещание Айка Джейвлина. И у меня есть информация, что оно должно быть где-то здесь.
— Кто вам это сказал?
— Фа… в общем, я выудил это из Берта Фаулера.
Том Брет опустил винтовку и выплюнул разжеванный табак.
— Если Фаулер сказал, что оно здесь, то, значит, его надо искать где-то в Лос-Анджелесе. Этот придурок считает себя таким хитрым, что врет даже самому себе, чтобы не потерять форму.
— Об этом мне ничего не известно, — сказал Пил. — А вы слышали, что на Фаулера было совершено покушение?
— Нет! — поспешно ответил Брет. — Но все равно, это самая лучшая новость после известия об отмене «сухого закона». Ну и как его… удачно?
— Пуля попала в плечо. В последний раз я виделся с ним вчера утром. Он лежал в постели, и вокруг него хлопотала хорошенькая медсестра.
Брет внезапно помрачнел:
— А где сейчас ваш крутой напарник?
— В Голливуде. Вся оперативная работа — это по моей части.
— Что ж, ладно. И все же, полагаю, зря вы сюда приехали. Вы идете по ложному следу. Все равно тут никого и ничего нет.
— Но вы-то тут, — резонно заметил Пил.
— Я? Я просто остановился в этой хибаре на ночлег. Как раз собирался позавтракать и отправиться дальше, в Вирджиния-Сити.
— Так вы завтракаете? Господи, я отдал бы все на свете за…
— Ну так чего же мы ждем? Идемте!
Вслед за старателем Пил направился к полуразрушенному каменному особняку, по мере приближения к которому все заметнее становились признаки былого великолепия.
— Да уж, домик когда-то был знатный, — заметил он вслух.
Брет усмехнулся:
— Я видел его еще ребенком. И уже тогда здесь все начинало приходить в упадок, и все же дом произвел на меня поистине неизгладимое впечатление. Во дворе был устроен фонтан, и вода била прямо из статуй. А вон там росли фруктовые деревья, и среди них было так много этих чертовых статуй, что ночью было даже страшно ходить по саду — в темноте можно было запросто наткнуться на какого-нибудь каменного истукана. Ну, конечно, везде росла травка…
— И куда это все девалось?
Брет пожал плечами:
— Все забрала пустыня. В любом другом месте такой замок простоял бы пару веков, но ветры с озера довольно активно переносят с собой песок, сметающий все на своем пути. Вот, извольте полюбоваться…
Через пролом в стене, на месте которого некогда была дверь, они вошли в дом и оказались в огромной комнате.
— Когда-то здесь устраивались танцы, — принялся объяснять Брет. — Мой отец рассказывал, что ему однажды довелось побывать на балу, устроенном стариком по какому-то поводу. Шампанское было налито в две большие бочки, и гости его просто черпали своими бокалами. На столе были навалены горы устриц и икры. Если пройти по дому, то можно заметить, что двери во многих местах уцелели и все еще держатся на петлях, но вот только ручек нет ни на одной из них. А знаете почему? Потому что они были из чистого серебра. Старый Айк ухлопал миллион долларов на этот дом… и умер в нищете.
— Но каким образом он остался без гроша за душой?
— Точно так же, как и многие в Вирджинии: из-за рынка акций и истощившихся рудников. В шестидесятые — семидесятые годы прошлого века «Короли Бонанцы» выжили отсюда большинство независимых старателей. Они делали погоду на фондовом рынке, приспосабливая его к своим нуждам, они скупали большую часть акций рудника, платя по два доллара за акцию, а затем вздували цену до тысячи или больше, выбирали всю руду, что имелась на поверхности, а затем позволяли цене упасть до пятидесяти центов за акцию. Старый Айк попался в их сети примерно в 1875-м, после чего потерял все до последнего гроша. Единственное, что осталось у него, так вот эта хибарка.
— Дверные ручки в которой были из чистого серебра.
Брет усмехнулся:
— Эти ручки помогли ему продержаться на плаву в течение еще многих лет. Ведь он умер всего лет двадцать назад. Дожил до восьмидесяти девяти лет.
Пил тихонько присвистнул:
— А у меня сложилось впечатление, что он умер лет пятьдесят назад.
— He-а, я хорошо знал старого пройдоху. Я приходил сюда и видел, как он сидит у костра, разведенного посреди вот этой комнаты, в которой к тому времени уже не осталось никакой мебели, а старый мул спит в этом же доме, под одной крышей с ним. Старик питал слабость к мулам. Ведь в свое время именно мул положил начало его богатству. Он вел изыскания в окрестностях Вирджиния-Сити и никак не мог найти ничего стоящего, но вот как-то раз его мул объелся какой-то травы и словно взбесился. Он принялся отчаянно брыкаться и попутно выбил большой ком земли, под которым открылась серебряная жила, уходившая на две тысячи футов в глубь горы. Рудник «Серебряный мул» принес сто миллионов долларов дохода, и старый Айк расставил вокруг дома статуи мулов. Та штука, за которой вы прятались, — мул…
— А этот рудник… Кто владеет им сейчас? — спросил Джо Пил.
— Корпорация «Серебряный мул», основанная старым Айком в 1869-м. Разумеется, Айк потерял все свои акции, когда «Короли Бонанцы» разорили его в пух и прах, но годы спустя, когда рудник уже не приносил прибыли, Айк, должно быть, продал дверную ручку или еще что-то и прикупил пакет акций всего за пять или десять центов за акцию… а сейчас они стоят и того меньше.
— И на сегодняшний день эти акции принадлежат Элеанор Джейвлин?
Брет кивнул:
— Если только она не передала их этому проходимцу Люсиусу Кронку.
— Кстати, о Кронке. Я хотел спросить вас о нем еще в тот раз, когда вы приходили к нам в контору…
Брет поднял руку:
— Не сейчас. Предлагаю лучше заняться завтраком. Я как раз собирался развести костер, когда вы появились на вершине холма. Так что теперь давайте помогайте… — Он указал на груду деревяшек, сваленных у одной из стен старого танцевального зала.
Пол был на несколько дюймов занесен песком, из которого кое-где виднелись черные древесные угольки, явно свидетельствовавшие о том, что костры в этой комнате разводились вот уже на протяжении многих лет.
Пока Пил хлопотал у костра, Том Брет расстелил одеяло и извлек откуда-то сковороду, ветчину, кофейник и жестяную коробочку с яйцами. Всего через несколько мгновений комната наполнилась чарующими ароматами яичницы с жареной ветчиной, и у Пила потекли слюнки.
Вскоре вскипел кофе, воду для которого Брет взял из родника, бившего неподалеку, так что завтрак удался на славу, и Джо Пил мог без преувеличения сказать, что это был самый лучший завтрак изо всех, что ему приходилось есть за последнее время. Возможно, причина этого крылась в том, что ему пришлось пройти пешком целых две мили на голодный желудок, чего он прежде никогда не делал.
Когда с едой было покончено, Том Брет почистил сковороду песком и сполоснул ее водой. А затем сложил приборы обратно в свой вещевой мешок и встал на ноги:
— Итак, напарник, в путь. Нас ждет Вирджиния.
— Но как? Насколько я понимаю, это целых семь или восемь миль.
— Всего два часа. И делов-то.
— Что, надо идти пешком?
— Но ведь лошадь-то вы сюда с собой не привели, не так ли?
— Но нельзя же идти пешком целых восемь миль.
— Мне доводилось проходить за день и по сорок миль, — покачал головой Том Брет. — Итак, в путь.
Старатель перекинул через плечо скатку с одеялом и, взяв винтовку, направился к выходу из старого особняка. У самого порога он остановился и с ухмылкой воскликнул:
— Гляньте-ка, вон еще какие-то пилигримы! Похоже, бредут сюда!
Он бросил скатку с одеялом на землю и вскинул винтовку. Пил подошел к нему и увидел три силуэта, только что взошедшие на вершину холма, с которого он и сам не так уж давно спустился. Узнать кого бы то ни было со столь почтительного расстояния было невозможно, но один из силуэтов явно принадлежал женщине, и его внезапно осенило.
— Постойте, Брет, — сказал он. — По-моему, это Элеанор Джейвлин…
— А ей какого черта здесь нужно?
— Она была в Карсон-Сити прошлым вечером. Вместе со своим дядюшкой и человеком по имени О’Фаррелл.
— О’Фаррелл… а это еще кто такой?
— Один парень, за которым у меня числится должок, — сказал Пил, осторожно потирая все еще побаливавшую челюсть.
— Черт побери, — выругался Брет, — вот уж чего мне хотелось бы меньше всего, так это встречаться с этой девицей в компании с ее придурком дядюшкой. Этот козел… впрочем, идем, нам нужно успеть добраться вон до тех холмов. Если они нас здесь застанут, то неприятностей не избежать.
— Ладно, — согласился Пил, хотя и помнил о том, как во время визита в их контору Брет рассказывал ему и Биглу трогательную историю о том, что больше всего на свете он хочет помочь Элеанор Джейвлин.
Как только они покинули развалины дома, приближающееся трио заметило их, однако их все еще разделяло расстояние в добрых полмили, и, хотя те принялись отчаянно размахивать руками, Брет и Пил не обратили на это никакого внимания.
Одна из фигур отделилась от общей группы, резко забирая в сторону, надеясь, очевидно, таким образом отрезать им путь к отступлению, однако Брет убедительно взмахнул винтовкой, и фигура немедленно вернулась к своим спутникам. Брет и Пил продолжили путь к гребню восточных холмов.
Туфли Джо Пила были полны песка, оказавшись совершенно неподходящей обувью для путешествия по пустыни. Ранее тем же утром он уже прошел две мили и теперь чувствовал, что начинает выдыхаться. Однако они упорно продолжали подниматься по склону, и, стиснув зубы, Пил изо всех сил пытался не отстать от Тома Брета, легко шагавшего впереди.
Все-таки он начал понемногу отставать. Раз или два Брет останавливался и ждал, пока тот отдышится, но в конце концов махнул на него рукой. К тому времени как Брет добрался до вершины холма, Пил отставал от него на добрых полмили.
«Будь проклят этот Отис Бигл, — чертыхался про себя Пил, карабкаясь по склону. — Этому жирному снобу не мешало бы самому хотя бы раз влезть на такую гору, и следующие полгода он мог бы забыть дорогу в свой атлетический клуб».
Затем он вспомнил, что больше не работает на Отиса Бигла. Ведь накануне вечером его уволили. Тогда какого черта он терпит такие мучения?
Пил с размаху опустился на землю и бросил взгляд в сторону дома старого Айка Джейвлина. Откуда-то сверху до него донесся голос Тома Брета:
— Ну ты, слабак, хватит рассиживаться!
Джо Пил покачал головой:
— Я больше не могу. Мне нужно отдохнуть.
— Ну тогда до города будешь добираться в гордом одиночестве! — прокричал в ответ Брет. — У меня и без тебя забот хватает, я не могу ждать.
Джо Пил не ответил. Когда же несколько минут спустя он оглянулся, то Брета уже не было. Пил растянулся на песке и наслаждался покоем еще минут десять. Он мог бы проваляться там и больше, но, будучи человеком городским, на открытом пространстве чувствовал себя неуютно. И тогда он встал и продолжил путь к вершине холма.
Впереди оказалась еще одна, и куда более крутая гора. Пил мученически застонал. На то, чтобы достичь этой вершины, ему потребовалось больше часа времени, хотя от первой ее отделяло расстояние всего в милю.