Сестра милосердия

На погибель

После окончания института Аня искала в городе работу, но найти не могла. Ее словно выталкивали вернуться обратно в деревню, но там и подавно она бы не нашла себе применения, и теперь с поразительным упорством цеплялась за любое предложение. Тратя сбережения, обзвонила по сотовому телефону — уже не время было развлекаться и слать подружкам эсемески — сообщения — сотню фирм, обошла десятки предприятий, но тщетно. Благодаря родственников ее прописали, она стала на биржу труда, но и там ей ничего не находили. И вот, через дальнего знакомого, уже глубокой осенью, ей предложили работу секретаря. Этот звонок из «Дворянской слободы» — так называлась фирма — взбодрил девушку, и она чуть ли не на крыльях полетела в пригород, где находилась контора. Там ее даже попробовали на должность инспектора отдела кадров, но нужной программой «1-с», по которой составлялись приказы о приеме на работу, переводах, увольнении, она не владела — и должность инспектора от нее уплыла. Так она оказалась в кресле секретаря заместителя генерального директора по общим вопросам Риммы Георгиевны Дятловой.

«Дворянская слобода» гремела на всю Россию — водка изготовлялась и разливалась в бывшем поместье, оттуда везлась в пригород, где в лесу бутылки обклеивались всевозможными наклейками, а отсюда развозилась по всей стране. Ее считали лучшей водкой края. В такой фирме было престижно начинать свою трудовую деятельность любому, хотя платили Ане за работу секретаря всего две тысячи рублей в месяц, меньше, чем получала уборщица в суде или кастелянша в медицинском вытрезвителе.

С виду Римма Георгиевна производила хорошее впечатление: выглядела моложе своих лет, одевалась изысканно, видимо, надеялась обратить на себя внимание определенной части мужской половины, и Аня сразу ощутила к себе неприятие заместителя по общим вопросам. Почему оно источалось заместителем, понять не могла.

Первые две недели прошли как бы мирно при молчаливом присутствии близкой соседки — заместителя гендиректора. Приходившие, приезжавшие в контору посетители сначала попадали в комнату, где с охранниками сидела Аня, и от нее зависело, куда кого направить, кого с кем свести. На нее шли и входящие звонки в контору. А звонков было очень много. И только она садилась за секретарский стол, как начиналось: «Здравствуйте! Торговый дом «Дворянская слобода». Кто вам нужен?» и переключала звонившего на аппарат нужного сотрудника.

Неприятности начались с того злополучного звонка, когда один коммерсант из села позвонил и сказал: «Я не могу найти вас» — «А где вы находитесь?» — спросила Анна. «Около кладбища» — «Тогда поворачивайте от кладбища в сторону хвойного леса», — стала объяснять дорогу.

Эх, Анечка! Знала бы она, что ее услышит вездесущая Римма Георгиевна. Как коршун замдиректора набросилась на секретаря, только она положила трубку:

— Какое еще кладбище?! Вы роняете имидж фирмы!

— Но ведь дорога к нам идет мимо кладбища, — начала оправдываться Аня.

— Вы что не знаете, что у нас издан приказ в разговорах с клиентами «кладбище» не упоминать! «Кладбище» — это могила. А «Дворянская слобода» — жизнь!

— Я… Я… — запуталась Аня.

— Безмозглая!.. Тупица!..

В тот день Анечка впервые накапала себе в стакан с водой валерьянки и выпила до дна. С той поры флакончик с лекарством всегда хранился в карманчике ее пиджачка.

Неожиданно заболела секретарь генерального директора, и генеральный попросил Аню приготовить ему кофе. Анечка поднялась на второй этаж сварить чашечку кофе. Еще не успела она вернуться, как на лестнице ее окатила бранью Римма Георгиевна:

— Я тебе, бестолочь, велела не отлучаться!

— Но гендиректор…

— Я что тебе тупоголовой сказала!

На следующий раз Анечка боялась даже оторваться от кресла, когда ее по указанию гендиректора просили сделать копии документов — но оторвалась, сделала копии, отдала и тут снова попала под словесный обстрел.

— … Когда же ты закончишь пить мою кровь, — провыла заместитель.

Из Анны так и рвалось: когда же вы…

Она надеялась, что вскоре освоит спасительную программу «1-с» и ее переведут — и в обеденный перерыв поднималась к секретарю гендиректора, которая ее знакомила с компьютерной программой. Но Римма Георгиевна словно шпионила за своим секретарем: взметнулась на второй этаж, и полетело направо и налево:

— Я запрещаю тебе отвлекать другого сотрудника!

— Она не отвлекает, — говорила секретарь гендиректора.

— Ты бы помолчала… А ты, — ее глаза уставились в Анну, — марш на улицу!

— Какую еще улицу… Вокруг лес… Мороз!..

— Меня это не интересует! Обед есть обед, и чтобы, чтобы…

У Анны смешалось все в голове. Как себя вести? Что делать? Под столом, что ли в обед прятаться?.. С небывалым терпением старалась выдержать шквал оскорблений Риммы Георгиевны, пила валерьянку и мечтала о том дне, когда переберется с первого этажа, где свирепствовала Римма, на второй, где замши не было, и там с облегчением вздохнет.

Но вздохнуть ей не пришлось.

Ее пригласил начальник отдела кадров:

— Анечка… Ничего поделать не могу, но сказано, чтобы твоей, извини, ноги больше в «Дворянской слободе» не было…

— Кем сказано? — упал голос Ани.

— А ты не догадываешься?

Ей и уйти не позволили спокойно. Римма Георгиевна запретила отдавать трудовую книжку, пока Аня не сдаст ей все по акту. И Аня отчитывалась за каждый карандаш, каждый ластик, листок, скрепку перед замшей, которая вдруг сделалась на редкость доброй и улыбчивой.

Выходя из конторы, Аня оглядела сосны в снежных шапках по сторонам и вздохнула: бежать, бежать куда угодно, чтобы только не слышать больше «Бестолочь», «Безмозглая», «Тварь», «Кровь попила».

Приближался новый год. Анечка, обзвонив по телефону организации, снова сбилась с ног в поиске работы. Где, отогревая руки, заполняла только анкеты, где, согреваясь, проходила собеседование, а где даже стажировалась неделю, другую, но никуда ее не брали. И вот, заполнив двадцать анкет, пройдя десятки собеседований, выслушав столько же отказов, в глухой депрессии она пришла к себе на квартиру, которую снимала с подругой.

Ее переполняло: кто же причина всех ее неудач? Кто? И сразу отвечалось: Конечно же, Римма!

Рука невольно потянулась к телефону сотовой связи, пальчики привычно натыкали номер «6–84», куда изредка посылала эсемески, желая познакомиться с приличным молодым человеком, но в ответ получала несерьезные предложения, и, вспомнив теперь свою замечательную начальницу, которую не забывала ни на минуту, воспрянула духом: Дай-ка, я ее проучу!

И, смеясь, стала набирать:

«Шикарная дама бальзаковского возраста, — тут она слукавила: Римме было за сорок пять — директор крупной фирмы…

Познакомлюсь с молодым человеком… для, — на секунду задумалась и продолжила, — сексуальных отношений… материальная поддержка гарантирована… телефон, — набрала свой прежний рабочий телефон — спросить Римму Георгиевну».

И отправила на «6–84»!

Представив, что будет твориться в «Дворянской слободе», когда туда кто-то позвонят с предложением, почувствовала себя необыкновенно хорошо. Но всерьез она не думала, что кто-то позвонит этой, извините, выражаясь ее языком «цирле».

Но позвонили.

На следующий день с Анной связались из компании, обслуживающей ее сотовый телефон, и спросили: не отправляла ли она эсемеску, которая содержала не ее номер?

Аню это шокировало, но она взяла себя в руки:

— Не может быть. Наверно, вышла ошибка…

Ей ответили:

— Ничего, милиция разберется…

Охвативший страх смешался с недоумением.

«Скорее всего, это все Римма Георгиевна, — решила Аня, — Выходит, ей позвонили…»

Аня почувствовала себя не в своей тарелке. Но время шло, ее никто не тревожил. Она успокоилась и с ухмылкой вспоминала свою шалость: надо же, Римму так все боялись, что даже кличку ей не давали, а она замшу пропесочила как!

Продолжала искать работу, по второму кругу обивая пороги контор, которые ранее посетила, немного зарабатывая распространением косметики.

Но вот дней через десять ей позвонили и спросили:

— Анна? С вами говорит участковый Еременко…. Вам надо подойти в отделение для объяснения… Это в ваших интересах…

«Как подойти? За чем?» — хотелось спросить.

Но подумала: «Еще не хватало, чтобы повестку бросили в почтовый ящик! Хозяин квартиры — он ключ от ящика не давал — узнает и прогонит».

— Через два часа буду… — ответила и поспешно добавила. — Ждите, сейчас выезжаю…

Ехала и думала: ее вызывают из-за Риммы…Но что сказать? Сознаться? Не сознаться? Да и вообще, за такие шутки разве что-то бывает?

Мимо проплыла стена блочных домов, которая сменилась сосновым бором, в соснах из сугробов исхудало торчали кресты и памятники. Проехав кладбище, с горечью посмотрела на поворот к конторе «Дворянской слободы».

— Здесь началась моя трудовая жизнь…

В отделении милиции участковый — сбитый, среднего роста, молодой капитан выложил: так и так и, на вас поступила жалоба.

— Знаете, по какому поводу?

— Знаю… — язык Анны онемел, но она произнесла. — По поводу эсемески…

Выдумывая на ходу, стала говорить, что встретила знакомого юношу, дала ему телефон, и он: «Можно позвонить по 6–84?» Она: «Можно»…

Участковый оборвал:

— Вы работали в «Дворянской слободе»?

— Да, работала…

— На вас заявление начальника…

— Какого начальника?

Аня стала перечислять всех руководителей, кроме Риммы Георгиевны, так как та считалась самым последним человеком по директорату.

— А Римму Георгиевну знаете?

— А откуда у вас такие сведения…

— Да вот, она приходила, и заявление написала именно на вас… Такая душевная женщина…

«Да уж, душевная! — чуть не вылетело из Ани. — Видимо, она понравилась им».

У Анны неожиданно возникло ощущение, что с Риммой Георгиевной можно обо всем договориться и все уляжется, что лучше сказать правду и ее простят. И она выложила все, как на духу.

Наивная! А еще с высшим образованием…

Участковый все тщательно записал.

Анна расписалась, для верности спросила:

— Может, деньги заплатить, чтобы замять дело?

Капитан:

— Ты что… Но сейчас сходим к начальнику…

Анна с участковым прошли в кабинет к начальнику отделения плечистому, похожему на шкаф, майору Дутлову.

Майор полистал материал:

— Тут не уголовное дело. Тут смешное дело!

И предложил Анне:

— Поезжай и поговори с Риммой Георгиевной о мировой.

Анна попыталась объяснить, что подобное невозможно.

Но майор:

— Попробуй, детка…

И:

— В кодексах нет упоминания о эсемесках и не переживай!

Анна:

— А что будет дальше?

Он:

— В прокуратуру съезжу и все согласую…

Майор Дутлов оставил Анне выходные дни, чтобы уладила конфликт, а прийти предложил в понедельник, желательно с Риммой, чтобы та забрала заявление. Конечно, в идеале, с Риммой.

— Позвони и договаривайся с ней о встрече.

Вечером Аня позвонила бывшей начальнице из дома:

— Здравствуйте, Римма Георгиевна! Мне нужно с вами срочно поговорить…

— Говори по телефону и быстрее, — сухо ответила та. — У меня времени нету…

— Но это не телефонный разговор…

— А по какому вопросу поговорить?

— По работе.

— Говори сейчас…

— Со мной куча друзей и я не могу, — пыталась настоять на своем.

— Когда друзья уйдут, ты мне и перезвони. Все, Анечка, пока…

В душе Ани заныло: «Что делать? По любому, мы не встретимся».

Всю ночь она промучилась, думая, что предпринять?

На следующий день, это было воскресенье, она позвонила семейному знакомому, который устроил ее в «Дворянскую слободу».

Так, мол, и так, все рассказала, и попросила:

— Владимир Александрович, мне можно с вами встретиться…

Он:

— Давай в одиннадцать у магазина «Мелодия».

Они встретились.

Аня:

— Мне нужен ваш совет…

Он:

— Ближе к делу.

— Я неудачно пошутила с одним человеком.

— С Риммой Георгиевной?… Ха-ха!..

— А вы откуда знаете?

— Далеко ходить не надо. Просто в тот день, Анечка, я был в «слободе»… Когда Римме мужики начали названивать…

— Ну и что дальше?.. Что вы мне посоветуете?

— Ань! Что Римма в бешенстве — это ничего не сказать… Сильно ты ее укусила. Никто не решился бы на такой шаг…

Оглядел девушку:

— Как же ты к такому пришла?

— Все так плохо было, с работой пролет, никаких перспектив, и я отправила… Что мне делать?… Уже вызывали к участковому…

— Что я могу сказать: тебе максимум, что грозит, так это штраф… А чем тебе помочь? Могу поговорить с Риммой. Я позвоню ей, что ты пришла, раскаялась, просишь совета, обратиться не к кому. И я посоветовал подойти к ней. А сам замолвлю за тебя словечко. Думаю, она поймет…

Аня засомневалась:

— Я боюсь к ней идти.

— Ань! У тебя другого выхода нет. Умоляй, падай в колени, что у тебя родители старенькие. Дави! Она просто хочет увидеть твое унижение…

— Сегодня ей позвонить?

— Давай после моего разговора. Ты приедешь в «Дворянскую слободу» утром в понедельник. И перезвонишь мне после обеда…

Утром в понедельник Аню приглашали в отделение милиции вместе с Риммой. Но с Риммой совместный приход не удался. Аня пришла к участковому, его не оказалось на месте, зашла к Дутлову:

— У меня не было возможности с Риммой Георгиевной поговорить…

Дутлов:

— Давай, я буду звонить Римме…

— Может, я сначала схожу к ней.

Но он все равно набрал номер.

Аня услышала, как из трубки завопили женским голосом.

Дутлов просил явиться в отделение:

— Римма Георгиевна! Вы подъедите…

Та верещала, что у нее проблем выше крыши, что идут планерки, где ей необходимо присутствовать, и она не подъедет…

Даже первая положила трубку.

Дутлов пожал плечами:

— Иди в «слободу». У тебя два часа, чтобы Римму сюда привести…

Мол, последняя попытка.

Аня направилась к месту прежней работы, уже готовая просить прощение — «в ужасе, в шорохе», как сказала сама себе. И упрекая: надо же, с кем связалась!

Когда она приблизилась к проходной, навстречу вышел охранник.

Аня:

— Римма на месте?

Он засмеялся:

— Она-то на месте. Но тебя строго настрого запретили пускать на порог фирмы…

Аня:

— Наверно, это даже к лучшему…

И повернула назад. Хотя времени прошло не более часа, начальник отделения милиции ее не дождался и куда-то уехал.

Около полудня Аня позвонила Владимиру Александровичу, но его еще на работе не оказалось. Решила встретиться с подружкой, которая тоже уволилась со «слободы» и быстро созвонилась.

Когда они встретились, подружка заохала.

— Как ты могла связаться Риммой? Она страшный человек. У Риммы куча связей… Ты поставила крест на своей карьере….

И сразу стала переживать за себя, что если будет суд, и на него вызовут и ее.

— Ты не представляешь, что будет! Ее боятся все: даже уволенные, и живые и мертвые…

Несколько раз повторила: Какой черт тебя дернул сцепиться с таким противником…

Аня безрадостно встретила новый год. Такого мрачного праздника в ее жизни еще не было. Смутные ощущения преследовали по пятам. Но вместе с тем никто не давал о себе знать: не звонили из «Дворянской слободы», не напоминал о себе участковый, и Аня вновь решила, что все утряслось.

Она уже собиралась забыть про свою неудачную шутку, как запиликал телефонный аппарат.

— Здесь проживает…?

— Здесь, но ее сейчас нету…

— Передайте ей, что ее завтра к одиннадцати часам ждут в РОВД, кабинет 72.

У Анны подкосились ноги: «То меня звали в отделение милиции, а теперь в РОВД — районный отдел внутренних дел. Римма не отпускает. Накинула мне аркан на шею и затягивает».

Позвонила подругам. Все ее успокаивали, что за эсемеску ничего не будет…

И майор Дутлов говорил об этом.

Но ведь ее таскали!

В пятницу к одиннадцати часам, ни жива, ни мертва, приехала в окруженный жилыми домами РОВД. К проходной встретить ее вышла моложавая шатенка:

— Кто в 72 кабинет?

В душе Ани все сжалось.

— Я дознаватель Метисова…

Дознаватель повела Аню по двору к двухэтажному, похожему на общежитие, зданию.

Остановилась около дверей кабинета:

— Без адвоката не можем начать…

«Какой еще адвокат и при чем здесь я?» — Аня мысленно определила свое состояние, как нахождение «в ступоре».

Прошло минут десять, двадцать, адвокат не появлялся.

Выглянула дознаватель:

— Ладно, заходите, начнем пока с формальностей.

Когда они сели друг напротив друга, протянула Ане листок:

— Вот постановление прокурора о возбуждении уголовного дела за клевету…

— Как, клевету? — Анне вспомнились слова майора «в кодексах нет упоминания о эсемесках».

— Прокуратура дала указание провести дознание, — проговорила Метисова.

Потребовала паспорт, заполнила подписку о невыезде Анны.

Тут пришла молодая девушка, и Анну выпроводили в коридор. «Похоже, секретарь вместо меня… Видимо, она принимала телефонные звонки Риммы».

Девушка пробыла в кабинете минут пятнадцать.

К Анне подошла взлохмаченная женщина:

— Вам нужен адвокат по делу об эсемеске?

— Мне никто не нужен…

— Ладно, излагай суть дела…

Анна что-то рассказала.

Женщина:

— Сейчас поговорю с дознавателем…

Зашла в кабинет и через пять минут вышла:

— Все, дело изучила…

И:

— Советую написать явку с повинной. Надо сознаться. Объяснения очевидцев даны. Отпираться вообще не вижу смысла…

«Как сказать».

Они зашли в кабинет.

— Я сейчас не готова давать показания, — нашлась Аня.

Ужас нависшего не давал покоя.

— Это ваше право, — произнесла дознаватель. — Но не знаю, поможет ли это вам. Все равно будете мести дворы метлой или платить штраф тысяч этак… Ладно, подумайте и принесите в понедельник характеристику…

Анна уходила из РОВД в состоянии, как она определила, близком к «каматозному».

Не ела, не спала…

Ее осудят!

А что будет потом?

Будет мести улицы?

Да она умрет со стыда!

Поджилки тряслись при одном упоминании фамилии дознавателя.

Но мир не бывает без добрых людей. Случайно попался ей бывший преподаватель, который занимался адвокатской практикой.

«Уж он-то плохого мне ничего не сделает», — решила Аня.

И с ним явилась к дознавателю. Дознаватель даже не пожелала разговаривать с Анной, а вылила свое раздражение поведением «секретарши» преподавателю. Но по ней было видно, что она сочувствовала девушке: самой доставалось от милицейских чинов, ее гоняли в хвост и гриву, толкали во все «дыры», забыв, что она женщина.

Дознаватель сама предложила преподавателю:

— Аня раскаивается, и я прекращаю дело…

— Значит, суда не будет?! — обрадовалась Аня. — Не буду подметать улицы?!

Аня подписала показания, заранее переписанные с ее объяснения дознавателем — там все соответствовало действительности; согласие с постановлением о прекращении дела, и с еще не покидавшей ее опаской — вдруг, объявится Римма и все изменится, — вышла из ворот отдела милиции.

— Это все? — спросила у преподавателя.

— Будем надеяться…

И тут ее прорвало. Она засмеялась. Пошла, подпрыгивая:

— Вы представляете, первым позвонил Римме грузин: «Ты не уснешь всю ночь… Ты меня не забудешь… Ты взлетишь выше Эльбруса…» «О чем вы?» — не понимала Римма. «С тебя пятьсот долларов за ночь!» — «Какие доллары?» — «А ты, что не хочешь мужчину?» — «Какой еще мужчина?!» — «С гор! С Эвереста… Вознаграждение гарантируешь…» — «Я сейчас вызову милицию!» — «Я тебе вызову психиатра!» — «Я, я….» Потом позвонил молдаванин, который предлагал закат, схожий со скачкой в степи…. От звонка якута, гремевшего бубном, отбивалась уже секретарша… А Римма съехала под стол… По «Дворянской слободе» из трубки разлетались требовательные мужские голоса: «Сколько дашь зеленых?»

Пар летел изо рта Анны, разбегались, гавкая, собаки, взлетали на ветки носатые галки, а девушка не могла успокоиться:

— Тут позвонил «гений секса». Он готов был вылететь из Москвы первым рейсом….

Преподаватель натягивал шапку, валился с хохоту в сугроб, вставал и отряхивался от снега.

Бабки у подъездов покачивали головами:

— Что творят… Что творят…