Север в сердце

Глава 38

Однажды, в моей прошлой жизни, мы с мужем ездили в Карелию. Меня вдохновляла природа края – было в ней что-то девственное, но в то же время грубое. Север не прощает ошибок и пренебрежения.

Сейчас мы ехали по похожему ландшафту. Было ощущение, что я снова вернулась туда, и стоит мне оглянуться, я увижу треугольные со стеклянными крышами, домики, стоящие в ряд. Там жили туристы из разных стран. Вечерами на улице мы жгли костры, жарили мясо, знакомились. Нам привезли рыбу и белое вино, мы сидели в теплых беседках после бани и рассуждали о том, что дикий мир прекрасен. Сейчас меня смешат те рассуждения. Мы не жили в дикой природе, нас снабжали всем необходимым, на нас не могли напасть ночью, и нам не приходилось думать, чем заменить антибиотики, или хотя бы обезболивающие.

- Юта, ты можешь себе представить, что когда-нибудь сквозь все леса будут проходить дороги? – мы виляли между деревьями, и я замечала, как наши проводники время от времени смотрят на солнце. Я боялась, что вот так, чуть свернешь не туда, и ты придешь уже не на запад, а, допустим, на юго-запад, а это сотни километров, которые приходится идти, порой, несколько недель.

- Зачем дороги по лесам? Я понимаю, что они нужны между городами, деревнями, как ты называешь станы, но в лесу, мне кажется, они ни к чему, - да, о том, что у нас могут быть еще соседи, она не думала.

- А если там есть народы?

- И что, мы будем ездить к ним в гости?

- Нет, но мы же должны убедиться, что если там есть люди, то они не нападут на нас.

- А зачем им нападать?

- Допустим, за тем, что мы делаем железо, у нас хорошие поля, много скота, ну и… - я подняла одну бровь, - И красивые девушки.

- Мне не понятно это. Мы же не нападаем ни на кого, Сири.

- Если бы харкамы нашли нас первыми, они бы просто забрали всех в плен, и мы сейчас работали бы на них, - шепотом, чуть свесившись с лошади в сторону Юты, просипела я.

- Да, они организованные, у них меткие лучники, и они все как один – знают, что делать. Сири права, - Бор, едущий за нами, вклинился между нашими лошадьми и полушепотом поддержал нашу беседу.

- И что же делать, если мы встретим такое же поседение неизвестных нам народов? – наконец, Юта поняла, о чем мы говорим.

- А что бы ты стала делать? – мне было очень интересен ее ответ, и я повернулась к Бору, показав, чтобы он молчал.

- Сказала бы, что у нас много чего есть, и мы готовы поделиться… - выпалила девочка.

- И они сразу отправились бы за выкупом, а ты доверчиво показала им дорогу, а потом, поздно ночью, тебя прирезали бы перед Зарамом, а на него напали бы ночью, и взяли все даром, - перебил ее улыбающийся Бор.

- Юта, сначала нужно обратить внимание – что это за люди, как устроен их быт, чему они поклоняются, кому служат, что у них есть. Помнишь, мы говорили с тобой, что часто ответ кроется в мелочах. Главное, никогда не терять веры в то, что все получится, если у тебя нет решения, нужно тянуть время, и в какой-то момент решение придет. Жаль, что здесь нет шахмат… - да, шахматы, почему же я не подумала о них раньше? Это очень легко дает понимание, что продумывать нужно все ходы, а иногда, как с цугцвангом[1], решения просто нет. Но жизнь, не шахматное поле, а люди, не фигуры – можно просто поменять правила жизни, и выход будет.

- Мы уже третий день идем от харкамов, но не встретили никого, так может здесь больше и нет никого. Ты же говорила, что харкамы ходили сюда меняться с васарами, - надежды Юты питала и я, но реальная жизнь выглядит иначе.

- Три дня пути, это очень мало, - снова вклинился Бор. Хорошо, что он слушал наш диалог, так он понимал, как рассуждает его дочь. – Сюда, на север, никто никогда не ходил, и мы не знаем, что здесь может оказаться.

Я бы хотела, чтобы здесь оказалась бургерная и мотель, а потом, оказалось бы, что мы все эти годы жили в резервации, где-нибудь на Аляске, но это слишком замечательно, чтобы быть правдой.

- Сири, а ты веришь, что мы выйдем к морю? – теперь меня решил проверить Бор.

- Я бы очень хотела, иначе, нам придется повернуть южнее, но ведь Бран говорил, что и пару недель дороги он двигался вдоль берега на север. Ему хватило трех дней, чтобы пройти на запад вдоль побережья, и берег повернул. Да, я надеюсь, что с запада земли омывает море. А еще, мне не хочется узнать, что мы живем на острове, именно поэтому нужно отправлять экспедиции и рисовать карты – мы должны знать свои земли и отмечать их, - мы и раньше говорили с Бором и Браном на эту тему, но так близко к вопросу на практике не приходили.

На седьмой день пути после стана харкамов начались поля, и мы прибавили ходу. Становилось теплее с каждым днем, некоторые травы начали зацветать, хоть ночью было еще прохладно. Здесь были кустарники, которых нет у нас, воздух пах иначе, а мужчины отметили, что зверья в лесу так много, что даже ленивый не останется голодным. Вечерами мы валились спать, иногда не хватало сил приготовить ужин, но мы всегда плотно завтракали до рассвета, и выходили, как только небо дарило первые лучи.

Мы переходили вброд реки, я оставляла пометки, но казалось, что обратной дороги могу и не найти. Природа менялась на глазах, и теперь почти не было гор – горизонт был чист на десятки километров.

На десятые сутки мы ночевали в небольшом лесу рядом с рекой. Деревья были старые, и их стволы были больше метра в диаметре. Густая и раскидистая крона была отличной крышей нашему лагерю.

Поставив все котлы кипятиться с водой, мы с Ютой решили помыться и постирать вещи в реке, потому что сменная одежда вся закончилась, и наша экспедиция стала пованивать. Харкамов мы в важности чистоты не убедили, и они отправились выше по реке, чтобы поймать рыбу. Мы встали лагерем еще засветло. Бор искал и приносил дров, мы стирали вещи под берегом – река была прозрачной, с галечным дном, но стоять в воде пока было холодно. Мы решили постирать с берега.

- Эй, если вы хотите помыться до возвращения дикарей, идите, вода уже кипит, - крикнул сверху, от лагеря Бор, но потом вскрикнул, и совсем недружелюбно продолжил: - Кто вы, что вы хотите, не ходите туда, не трогайте их, Юта, Сири, бегите! – и замолчал.

Я помню, как я подняла голову в сторону лагеря, и на фоне закатного солнца на берегу увидела четыре фигуры с луками, что были направлены на нас. Васары?

- Отец! – просипела Юта, и бросилась к подъему, я успела поймать ее за руку и прижав к себе, прошептала: - Молчи, стой, не двигайся, и прошу тебя, молчи, - и что есть сил закричала вверх по реке:

- Сафаааааал!

[1] Цугцва́нг (нем. Zugzwang «принуждение к ходу») — положение в шашках и шахматах, в котором любой ход игрока ведёт к ухудшению его позиции.