Северное сияние над пальмами

Перевод с немецкого Я. Завацкой.

Издание 1957 г. [Nordlicht über Palmen]

Предисловие переводчика

Гюнтер Крупкат был одним из самых известных писателей-фантастов ГДР.

Он родился в Берлине в 1905-м году. Смышленый юноша поступил в университет с целью стать инженером, но из-за недостатка средств не смог закончить обучение. До войны он трудился рабочим на фабрике, продавцом, электромонтером, лаборантом, составлял рекламные тексты и подрабатывал в прессе.

В девятнадцать лет его вдохновил роман Алексея Толстого «Аэлита» — и вот Гюнтер пишет свой первый утопический роман под названием «Од», но увы, издатели не пришли в восторг от «слишком левой» критики общества в этой книге. Роман, как говорится, лег «в стол». Однако автору удалось опубликовать несколько рассказов.

Во времена гитлеровского фашизма, с 1933 года, Крупкат участвовал в Сопротивлении и затем бежал в Чехословакию. После войны он вернулся в восточную Германию и провел всю жизнь в Берлине, в ГДР. Там Крупкат осуществил свое желание и закончил инженерный факультет. Однако в дальнейшем его работа была связана с литературой. Крупкат был главным редактором сразу нескольких крупных изданий, а с 1955-го года посвятил себя в основном писательской работе.

В Союзе Писателей ГДР он основал кружок утопической литературы, где был председателем в 1972-78 гг. В 1985-м году Крупкат был награжден орденом. Писатель умер вскоре после аннексии ГДР западной Германией, в 1990-м году.

В творчестве писателя преобладает фантастика, но есть и один реалистический роман о «Титанике» — Das Schiff der Verlorenen («Корабль обреченных»), переведенный на русский язык. Другие известные романы Крупката:

Die Unsichtbaren (Невидимки);

1958 г. Das Gesicht (Лицо), роман был экранизирован в ГДР;

1960 г. Die große Grenze (Великая граница);

1963 г. Als die Götter starben (Когда боги умерли);

1968 г. Nabou (Набу).

Романы посвящены в основном космической тематике. Так, книга «Когда боги умерли» рассказывает о неудавшейся попытке контакта инопланетян с древними людьми. Ее продолжение — «Набу» — это история высокоразвитого робота, оставленного инопланетянами. «Набу» был неоднократно назван лучшим фантастическим романом ГДР.

Помимо крупной формы, Крупкат написал множество рассказов и небольших повестей, самый известный из них в русскоязычном пространстве — «Остров страха».

Сейчас, разумеется, Крупкат никому не известен и не переиздается. Почему — нетрудно догадаться, если прочитать опубликованный нами перевод маленькой повести. Наивная светлая мечта о высоких технологиях, поставленных на службу человеку, о советском, социалистическом содружестве красивых, сильных и умных людей — кому нужна она в сегодняшней «объединенной» Германии? В мире, где победили «мистеры Тейлоры» с их идеей «людей у нас вполне достаточно» (а если нет — завезем из стран победнее, сами же благодарны будут).

Перевод сделан с издания Verlag Kultur und Fortschritt, Берлин, 1957 год. В оригинале название повести — "Nordlicht über Palmen". Хочется закончить это предисловие цитатой, вложенной в уста одного из главных героев произведения, он говорит здесь о новом мире — мире социализма:

«Конечно, этот остров и люди — не наши, они из другого мира. Но он же здесь, этот новый мир, пусть мы это отрицаем или угрожаем ему, он здесь, и он растет, несмотря на все, что против него делается или готовится».

Этот мир, несмотря на временное поражение, не погиб и сейчас. Он и сейчас продолжает жить и набирать силы, и наша коммунистическая фантастика — одно из свидетельств этого.

— Алло, У-Эс-Икс-Б пять ноль семь... алло, У-Эс-Икс-Б пять ноль семь... вызывает Шпицберген! Отвечайте! Перехожу на прием!

— Я У-Эс-Икс-Б пять ноль семь, слышу вас!

— По вашему курсу ожидается отрог Гренландского циклона. Поднимитесь выше тысячи метров! Тысяча метров! Конец связи.

Самолет У-Эс-ИксБ-507 мчался в кристально чистом небе. Взгляд пилота-капитана Уоррена проскользил до самого горизонта, над которым повисло бледное полярное солнце. Ни малейшее облачко не замутняло обзора.

— Проклятие! — выругался он. — Мы не можем набрать высоту. Придется отклоняться к юго-востоку!

Беррифилд, второй пилот, кивнул: «ОК, капитан!»

Самолет шел полярным курсом Сан-Франциско — Стокгольм. Он принадлежал корпорации Западных Авиалиний, которую контролировал долларовый миллионер Сэм В. Тейлор. Сэм В. Тейлор, банкир «золотого Запада», как его обычно называли, контролировал и разные другие вещи, например, Компанию Лас Вегас, которая занималась вопросами «мирного» использования атомной энергии. Да уж, старик Тейлор обладал острым нюхом там, где речь шла о выгодном гешефте, делать деньги — это был смысл его жизни. Теперь он сидел в самолете, намереваясь соединить приятное с полезным — маленький семейный отпуск с делами бизнеса в европейской области его интересов. Конечно, отпуск совсем небольшой, ведь не надо забывать: тайм из мани! Время — деньги.

В полете его сопровождали жена — миссис Маргарет Тейлор — и сын Эдвард, которого он порой называл «урожденный секретарь». К свите принадлежали также черная Мэри, камеристка, и шофер по имени Джонсон. Если считать обоих пилотов, на борту самолета присутствовало семь человек.

Миссис Тейлор сразу назвала этот полет в Заполярье «плодом белой горячки», однако переспорить мужа и сына не смогла. Пришлось ей со вздохом заняться обеспечением семьи полярным оборудованием, и это ей прекрасно удалось — Тейлоры восседали в складных креслах пассажирской кабины, упакованные как настоящие полярники, хотя в самолете и царила приятная комнатная температура. Но они же, в конце концов, находились в Арктике, и снаружи, должно быть, варварский холод, никак не меньше минус 76 по Фаренгейту!

Сэм В. Тейлор был крупный, сильный мужчина, отличавшийся отменным аппетитом, коему ничто не могло помешать. Именно аппетит, а также мысль о предстоящих многих часах полета в невыносимо тяжелой одежде заставили его потребовать от черной Мэри подкрепления, и Мэри быстро и ловко приготовила и сервировала это подкрепление в форме холодного мяса птицы с белым хлебом и фруктами, дополнив его фужером красного вина.

— Вы есть вообще не хотите? — спросил он, втыкая нож в нежное птичье филе.

— Нет, спасибо! — едко ответила миссис Тейлор и бросила ядовитый взор в сторону окна. Она все еще обижалась, что ее заставили принять участие в этом безумном путешествии, которое абсолютно ничем ее не привлекало.

— Скорее бы уж мы выбрались из этой пустыни и вернулись к людям!

— А мы что, не люди? — проворчал мистер Тейлор и недовольно покачал коротко стриженной седой головой. — Полет над Северным Полюсом! Я об этом мечтал еще мальчишкой. У меня мечта всей жизни исполняется, а ты...

Остаток фразы он смыл глотком красного вина.

Эдвард Тейлор поднялся.

— Успокойся, мама, мы уже большую часть пути прошли. Я пойду спрошу у пилотов, мы, наверное, скоро будем пролетать Шпицберген.

По мнению отца, Эдвард не унаследовал фамильных черт Тейлоров. Как выражался старик, Эдвард был настоящий американец по рождению, но не по духу. Досадное пятно пред очами господа-папаши, которое последний все порывался как-то замазать, да без малейшего успеха. Наоборот, когда Эдвард вернулся из Европы, где изучал экономику в университете, он стал еще более податлив к вольнодумным идеям — хотя и в определенных рамках, которые не мог взломать и Тейлор-младший. Это так, между делом.

Эдвард пробрался вперед, к капитану Уоррену.

— Ну, мистер Уоррен, как дела?

Капитан Уоррен крикнул сквозь грохот моторов:

— Запаздываем! Мы должны отклониться из-за гренландского циклона!

— Почему отклонение? Мы что, не могли его пролететь напрямую? — прокричал Эдвард в ответ.

Уоррен покачал головой:

— Наша «Летучая рыба» не выдержит! — он махнул в наружную сторону. — При таком холоде — нет!

Эдвард бросил взгляд через плечо Уоррена вниз. Там раскинулось белоснежное царство вечного льда. Причудливый ландшафт ледяных гор, чьи вершины и склоны сверкали, как алмазные молнии в дрожащих лучах солнца, едва пробудившегося после четырехмесячной полярной ночи. Резким контрастом ложились тени, меж которыми блистали зубцы и башни паковых льдов. Вечное сияние и блеск царили над этим застывшим миром, чьи формы непрерывно вдохновляли игру фантазии. И все это великолепие венчалось небесным куполом несказанно тонкой голубизны, которая на южном горизонте сливалась с перламутровым венцом солнечного шара. Сказочная страна, заманчивая и смертельная — Арктика!

Внимание Эдварда привлекло серое пятно прямо по курсу самолета. Он коснулся плеча капитана Уоррена и указал вперед:

— Шпицберген?

— Нет, сэр. Он должен появиться справа.

Пятно росло и оказалось облачной стеной. Уоррен нагнулся вперед, затем повернулся к Беррифилду, второму пилоту:

— Циклон? Это же невозможно!

Беррифилд проверил измерительные приборы. Коротко глянув на Уоррена, он крикнул Эдварду:

— Ничего серьезного, сэр! Небольшое атмосферное возмущение! Машина сейчас будет дергаться. Вернитесь в пассажирский салон!

Уоррен кивнул.

— Да, это лучше всего! Пожалуйста, сохраняйте спокойствие. Ничего серьезного нет.

Эдвард пожал плечами и удалился.

— Ну, Беррифилд, что там на самом деле? Выглядит хреново!

Пилот нервно дернулся в своем кресле:

— Вы слышите, Уоррен! Это чужой передатчик!

— Странно. Они где-то совсем рядом! Ну-ка вызовите их!

Связь со станцией не устанавливалась. Шпицберген тоже не отзывался. До пилотов доносилось лишь щелканье и треск мощных атмосферных помех.

— Барометр пляшет. Температура все время растет! — крикнул Беррифилд, указывая на летящую навстречу черно-серую стену. Это была гигантская бурлящая облачная колонна, вскинутая на тысячу метров от поверхности льдов в небо, алые молнии то и дело озаряли ее.

— Непонятная штука, — озабоченно произнес Уоррен. Глаза Беррифилда расширились: он узнал этот феномен.

— Уоррен! Это циклон! — он махнул рукой, показывая направление, — Отворачивайте! Скорее!

Самолет резко забрал в сторону. Но было поздно. Вихрь захватил левое крыло машины, и самолет словно от удара исполинского кулака швырнуло на двести метров книзу. Теперь их окружала облачная масса. Казалось, иллюминаторы кабины сделаны из матового стекла.

Из пассажирского салона послышался грохот, а затем причитания миссис Тейлор: «Я знала, я знала! Это конец!»

Но прежде чем остальные преодолели ужас и поспешили на помощь миссис Тейлор, положение заметно улучшилось. Пилотам удалось выровнять машину. Работая моторами в полную силу, самолет пробивался сквозь молочную мглу.

Черная Мэри наклонилась над своей мадам, сползшей с кресла и затерявшейся в меховых пеленах. Голос миссис Тейлор пробился из мехов: «Я задыхаюсь! Какая жара! Уберите эти меха! Ну быстрее же!»

С помощью шофера Мэри занялась высвобождением хозяйки. Эдвард заботился об отце, который, однако, не понес особых потерь от толчка машины, кроме, правда, пятна от расплесканного вина и вылетевших с тарелки куриных костей.

Пока миссис Тейлор с помощью верных слуг и половины флакона одеколона приходила в себя, пилоты вовсе не были уверены, что приключение счастливо окончилось.

— Температура растет дальше! — крикнул Беррифилд.

Уоррен, нахохлившись, смотрел вперед. Его руки вцепились в управление.

— Высота? — спросил он.

— 230 метров.

— Надо пройти насквозь, и если...

Уоррен не смог договорить. Новый вихрь подхватил и понес самолет, словно осенний ветер — жухлый листок. С душераздирающим треском бурое и серое облачное море со всех сторон пронизывали яркие молнии.

Они летели все выше.

— 500 метров, — сообщил Беррифилд.

Из пассажирского салона не доносилось ни звука. Похоже, все они там онемели от ужаса.

— 1000 метров! Становится светлее!

Действительно, похоже, облачная стена прояснилась. Подъемная сила заметно снизилась. Капитан Уоррен вновь держал машину под контролем. Но левый мотор был поврежден, на пару секунд он отключился.

— Чертова история! — выругался Уоррен, — Так мы не дотянем до Шпицбергена! Придется где-то садиться — но где?

Беррифилд отчаянно пытался вызвать станцию Шпицбергена. Помехи все еще были очень сильными, но наконец это удалось. Пилот передал координаты самолета и сообщил, что требуется срочная посадка.

Шпицберген ответил: «Вы находитесь над...» — но атмосферные помехи перекрыли голос, и больше нельзя было понять ни слова.

Капитан взглянул на альтиметр. 1200 метров высоты! Облака стали уходить под самолет.

Беррифилд крутил ручки рации, пытаясь вновь дозваться до Шпицбергена. Внезапно послышались звуки нового передатчика, и чей-то голос громко и четко произнес по-английски:

— Говорит Механико... Говорит Механико... У вас повреждения... Даю посадку! Даю посадку!

Пилоты переглянулись.

— Механико? Дьявол, это не тот непонятный остров? — крикнул Уоррен.

Беррифилд внимательно рассмотрел спецкарту, но острова с таким названием не нашел.

— Наверное, тот — пробормотал он, — мы сильно отклонились от курса.

— Давай вниз! — решил Уоррен и взялся за ручку управления. — Другой возможности для посадки здесь нет.

В этот момент в кабину ворвался Эдвард:

— Посмотрите! Там, внизу! Что это?

Они увидели гигантскую воздушную шахту меж облаками, не менее десяти километров в диаметре, на дне которой виднелось зеленое блестящее пятно.

— Это же Шпицберген, не так ли? — спросил Эдвард.

Уоррен расхохотался:

— Растительность на Шпицбергене? В это время года? Нет, это не Шпицберген, это остров Механико. Мы должны совершить здесь аварийную посадку. Один из моторов поврежден.

— Механико, советский чудо-остров? Вы не ошиблись?

— Нет, не ошибся.

— Да, но... — с удивительной новостью Эдвард рванулся в пассажирский салон. Он опасался, что отец разозлится из-за того, что они вынуждены садиться здесь, но это оказалось не так.

Старик Тейлор вначале с сомнением покривил лицо, подумал, затем улыбнулся и сказал:

— Вэлл, если уж мы тут должны приземлиться, можем заодно немножко подсмотреть Советам в карты.

— В нашей прессе до сих пор было разве что два-три коротких сообщения об этом острове, — заметил Эдвард.

Сэм В. Тейлор пренебрежительно махнул рукой:

— Наверняка большего он и не стоит.

Миссис Тейлор совершенно иначе отреагировала на сообщение, что через несколько минут им придется ступить на советскую территорию. Пронзительно вскрикнув, она замерла, глядя в пространство:

— О нет, боже мой, я этого не переживу! Лучше уж на морское дно!

Но посадка была неизбежна и необходима.

Пилоты вели машину к земле, закладывая крутые виражи. Самолет опускался в столбе чистого воздуха, окруженного бурлящей стеной облаков. Внутри же этой воздушной шахты веял лишь легкий ветерок. Качая головой, Беррифилд заметил, что температура неуклонно растет.

Вскоре и пассажиры почувствовали, как становится все теплее. Пока семейство Тейлор с любопытством прилипло к иллюминаторам, Мэри и шофер Джонсон должны были собрать и упаковать меховые вещи, которые их господа отложили, то есть попросту сбросили и оставили лежать в салоне.

— Невероятно! Вы это тоже видите или я чокнулся?

— Нет, нет, Уоррен, я тоже вижу!

Они обескуражено смотрели вниз. Уоррен прошептал, словно во сне:

— Пальмы... Это же настоящие пальмы! Здесь, в Арктике... пальмы в Арктике!

Беррифилд в двадцатый, кажется, раз посмотрел на термометр. Он снял капюшон и распахнул куртку и ворот рубашки.

Эдвард появился вновь, совершенно растерянный:

— Скажите, Уоррен, может ли здесь, в Арктике, появиться фата-моргана?

Капитан был сконцентрирован на посадке. Он лишь проворчал сквозь зубы:

— Фата-моргана в виде острова с пальмами в Арктике? Ни разу не слышал, сэр.

Эдвард вытер пот со лба:

— Но там, внизу... вы видите это?

— Да, конечно, — ответил Беррифилд, — остров с пальмами. Субтропики в Арктике. И бетонированная посадочная полоса, кстати, имеется.

Они приземлились. Эдвард выскочил из машины первым. За ним последовал отец. Мистер Тейлор чувствовал себя комфортно — он стоял в одной рубашке и осматривался. Его взгляд упал на пальмовую рощицу, которая доходила до самой посадочной полосы. Вокруг в гаснущем свете дня цвела буйная южная растительность.

— Ну и что ты на это скажешь? — поинтересовался Тейлор-старший.

— Я не знаю, папа. Это как-то жутко. Откровенно жутко. Но с другой стороны — как в сказке.

— А людей нигде не видно. Интересное заведение тут у них. А вон там, смотри! Какие-то павильоны, — старший указал на холм на расстоянии примерно двух километров, перед которым среди зеленых рощ виднелись высокие здания. К ним вела белая полоса бетонированного шоссе.

Эдвард ради лучшего обзора взобрался на одну из несущих плоскостей машины.

— Смотрите, смотрите! Туда!

Взгляды остальных последовали за жестом его руки. Да, там, за небольшой апельсиновой плантацией, сверкала наполовину спрятанная крыша длинного белого здания. И на этой крыше на легком ветру развевался флаг Советского Союза.

Это знамя и то обстоятельство, что до сих пор не было видно ни одного жителя острова, вызвали у мистера Тейлора неприятное чувство. За ним стояла миссис Тейлор с белым от страха лицом, опираясь на Мэри, которой она велела не отлучаться ни на шаг.

— Мы в руках большевиков, — простонала она, дрожа всем телом. — Они нас расстреляют!

— Прекрати ныть, Маргарет, — урезонил мистер Тейлор жену. — Ты действуешь на нервы!

И он велел всем идти за ним в пассажирский салон. Когда все в полном составе собрались вокруг него, мистер Тейлор произнес следующую речь:

— Мы не знаем, как нас тут примут. В данный момент все выглядит так, как будто местные жители вообще нас не заметили. Ну, в любом случае мы не позволим втянуть нас в какие-нибудь безрассудства.

Он предупреждающе взглянул на миссис Тейлор, которая, казалось, ждала своего последнего часа. Затем повернулся к Уоррену:

— Если будут какие-то проблемы, мы обратимся за помощью к ближайшему американскому аэропункту.

Уоррен улыбнулся:

— Почему у нас должны быть проблемы? Они нам дали посадку, потому что у нас поврежден мотор. Вроде бы все ясно!

Миссис Тейлор метнула уничтожающий взгляд на пилота. Ее раздражала подобная беспечность.

— Если мы хотим исключить любую возможность осложнений, — заступился Эдвард за мать, — следует совершить единственный логический возможный ход — снова взлететь.

Миссис Тейлор благодарно кивнула. Милый, хороший мальчик, ее Эдвард!

Хороший мальчик необдуманно добавил:

— Хотя я бы с удовольствием побыл здесь еще, посмотрел бы остров!

— Как вы считаете, Уоррен? — спросила миссис Тейлор.

— Я думаю, дискуссия — останемся мы здесь или взлетаем — бессмысленна. Ремонт займет немного времени, и мы полетим дальше. Если бы они нам не разрешили здесь сесть, пришлось бы совершать посадку на лед. А это большой риск или даже вообще невозможно. Я думаю, уж лучше пару часов провести здесь под пальмами, чем там, в этом варварском холоде. У нас поврежден мотор, так что мы имеем полное право воспользоваться гостеприимством местных жителей.

— Гостеприимством! — возмутилась миссис Тейлор. — Вы такой же чокнутый, как мой сын!

— Я тоже! — прорычал Сэм В. Тейлор. — Я тоже чокнутый, дорогая! И я говорю: мы останемся здесь до тех пор, пока поломку не устранят. Сейчас нам следовало бы установить контакт с местными. Для этого мы пошлем двух человек.

Добровольцами вызвались Эдвард, затем шофер Джонсон и Беррифилд.

— Эдвард, ты никуда не пойдешь! — вскричала миссис Тейлор. — Ты должен защищать мать, слышишь?

Тейлор-старший посмотрел на сына, и улыбка скользнула по его лицу:

— Пусти его, Маргарет... Я же с тобой. Мистер Уоррен и мистер Беррифилд тоже останутся. Они будут чинить машину. Эдвард и Джонсон, вы должны выяснить, что здесь происходит. Вы должны...

Мистер Тейлор замолчал. Все прислушались, бросились к окнам. Действительно, подъехала автомашина — элегантный лимузин кремового цвета.

— Ну вот! Сейчас все объяснится, — удовлетворенно заметил старый Тейлор.

Он, Эдвард и Джонсон торопливо вылезли из самолета, подошли к машине и — замерли, точно вкопанные. В машине не было ни одного человека. Но что это за штука у руля? Там восседал — как бы это объяснить? — там сидел человек, сделанный из металла, или, во всяком случае, что-то похожее.

Шофер обежал машину и с восторгом уставился на «коллегу». Эдвард последовал за ним:

— Вы знаете, что это, Джонсон?

— Нет, сэр, я что-то не пойму. Это не человек... но вроде бы человек. Или машина. Или все-таки не машина...

— Это робот, Джонсон. Вы понимаете?

Тот покачал головой. Подошел мистер Тейлор и также стал осматривать удивительное явление.

— Робот, — объяснил Эдвард, — это своего рода искусственный человек. Мыслящий автомат, который с помощью точных механизмов может совершать определенные действия самостоятельно. Но то, что техника зашла уже так далеко, что роботы могут даже управлять машинами... по правде сказать, ничего себе!

Какой-то шум у самолета отвлек мужчин от разглядывания машины. Это была миссис Тейлор, которая отчаянно пыталась привлечь к себе внимание:

— Эдвард! Нет, ты не сядешь туда! И никуда не поедешь на этой чертовой машине!

Подошли также Уоррен и Беррифилд.

— Меня здесь уже ничто не удивляет, — заметил капитан, — если ваш сын не поедет, я бы занял его место.

Сэм В. Тейлор посмотрел на сына:

— Ну, ты знаешь, я не такой трусишка, как твоя мать. Я считаю, ты вполне можешь поехать. Решать тебе. А вы, Джонсон, вы поедете?

— О, конечно, сэр! Я обязательно хочу посмотреть, как этот там... ну, этот робот — как он поведет машину! Я поеду!

— Я тоже, — решительно вызвался Эдвард, бросив виноватый взгляд в сторону самолета.

Они сели в машину. Джонсон занял место рядом с железным коллегой:

— На всякий случай, — пояснил он.

Как только дверь захлопнулась, робот завел мотор, дал газ, и машина двинулась. Она объехала посадочную полосу и свернула на дорогу, ведущую к зданию со знаменем на крыше.

Джонсон не мог удержаться от того, чтобы устроить маленькое испытание своему немому соседу. Он взялся за руль и крутанул его, так что машина свернула вправо. Смотри-ка, «шофер» ничего против этого не имел! Однако в следующий момент железными кулаками он повернул руль обратно, возвратив машину на середину дороги.

Джонсон попробовал еще пару раз, но результат оставался тем же: робот не допускал отклонения машины от маршрута. Жуткая, непреодолимая воля управляла этим механизмом, и ее нельзя было преодолеть ни наскоком, ни обманом.

— Этот... искусственный человек ведет машину получше, чем я, старый водила, — в конце концов признался Джонсон, — вот интересно, а что он будет делать, если лопнет шина?

— Может, мы это тоже еще увидим, — предположил Эдвард. Он увлеченно рассматривал местность, по которой ехала машина. Они как раз миновали апельсиновую плантацию, где в темной зелени сияли золотые плоды. Затем машина повернула, пересекла площадь, украшенную цветочными клумбами, и остановилась перед широкой лестницей длинного здания, что занимало одну из сторон площади.

— Ну вот и мы. А что же нас не встречают? — поинтересовался Джонсон.

Эдвард глянул на площадь и покачал головой:

— Ни одного человека, нигде!

— Я предлагаю, сэр, вылезти из машины и пойти в дом.

Так они и поступили. Медленно, в готовности встретить новые сюрпризы, вошли в широкие двери. Они попали в просторный, уютно обставленный вестибюль. Молча переглянулись: и здесь не было ни одного человека!

Из холла поднималась лестница на второй этаж. Там раскинулась галерея на всю длину вестибюля. Позади виднелся ряд дверей.

— Джонсон, — прошептал Эдвард, — смотрите! — Он указал на галерею. Одна из дверей раскрылась. Они ждали, почти не дыша. Но ни шагов, ни голосов не было слышно.

Эдвард кивнул Джонсону и указал на открытую дверь. Джонсон понял, но сомнения одолели его:

— Может, лучше подождать, пока нас кто-нибудь встретит?

— Чепуха, мы должны выяснить, что здесь происходит, в конце концов! — возразил Эдвард и на цыпочках стал подниматься по лестнице. Джонсон, помедлив, последовал за ним. Они пересекли галерею, решительно вошли в раскрытую дверь и оказались в комфортно обставленном, уютном жилом помещении.

Джонсон сунул руки в карманы и рассмеялся:

— Отель первого класса! Отдельный номер с холодной и горячей водой! Вид на парк! Что-то я не думаю, что нас тут ожидают большие «осложнения».

Эдвард тоже рассмеялся. Его взгляд упал на дверь.

— Вы закрыли за собой дверь, когда вошли?

— Нет, я ее не трогал.

— Но она закрыта!

— Нас заперли?!

Эдвард кинулся к двери. Она тут же раскрылась так широко, что Эдвард буквально вывалился наружу. Дверь снова закрылась за ним. Он испуганно обернулся и сделал шаг к двери. Та снова раскрылась. Как только Эдвард вошел в комнату, дверь замкнулась за ним.

— Неплохо тут у них, — развеселился он, — двери закрываются и открываются автоматически, как только к ним подойдешь на определенное расстояние. Как видно, механизм управляется «магическим глазом».

Джонсон тем временем обнаружил в комнате другую дверь. Она открывалась и закрывалась обыкновенным образом и вела в соседнюю комнату, обставленную так же, как первая.

— Ну если мы хотим тут переночевать, похоже, вопрос гостиницы решен, — заметил Эдвард, — давайте осмотримся в доме.

Они снова вышли в галерею и — отпрыгнули назад в испуге. То, что они до сих пор напрасно искали на острове, находилось теперь в холле внизу, перед ними: живой человек, человек из плоти и крови, как все!

Это был самый обыкновенный темноволосый мужчина лет сорока. Одет он был в белый льняной костюм, сшитый по последней моде. Оба американца по понятным причинам смотрели на него с таким изумлением, что хозяин дома — или кто это был еще — не мог не рассмеяться.

Он двинулся к Эдварду и Джонсону, широко расставив руки:

— Приветствую вас, господа! Извините, пожалуйста, что мы позволили себе маленькую шутку. Просто не могли удержаться! Меня зовут Михай, доктор Кальман Михай.

Эдвард представился и хотел объяснить, почему самолет был вынужден совершить посадку.

Доктор Михай вежливо прервал его, говоря на прекрасном английском языке:

— Мы же сами пригласили вас по радио совершить посадку, мистер Тейлор. Такое повреждение мотора в этих широтах может кончиться очень плохо. Ну а теперь вы находитесь в безопасности на нашем младшем ребеночке матери Земли. То есть, конечно, остров всегда был здесь, мы его только извлекли из-подо льдов. Но пожалуйста, вы не хотите присесть?

Они уселись вокруг низенького углового столика. Доктор Михай нажал на какую-то кнопку и тихо произнес: «Коньяк и сигареты!» Немедленно в середине стола открылся люк, и снизу появилась платформа с требуемым: коньяк, сигареты...

Михай наполнил бокалы:

— Добро пожаловать на остров Механико!

Эдвард продолжил начатый разговор:

— Вы сказали, что остров был извлечен из-под льда?

— Ну да, с помощью атомной энергии... вы понимаете?

Эдвард посмотрел в смеющиеся темные глаза Михая:

— Я понимаю, мистер Михай. Я часто размышлял об использовании атомной энергии.

— Ее можно использовать и для военных, и для мирных целей.

— Бомба в Хиросиме принесла смерть и радиоактивное заражение для двухсот двадцати четырех тысяч людей. Ледовитая Плотина в Беринговом проливе, однако, позволяет дать миллионам людей на полярных берегах Азии и Америки тепло, пищу и обеспеченность, — задумчиво произнес Эдвард.

— Совершенно верно, остров Механико — часть нашего арктического проекта.

— Механико — необычное имя!

— Об этом позже, — ответил доктор Михай, — я не хочу забегать вперед Николая Ивановича. Николай Иванович Ростовский здесь... как это вы говорите?.. шеф. Отличный человек! Вы с ним позже познакомитесь. Сколько вас всего, мистер Тейлор?

— Семь человек.

— Это прекрасно. У нас тут, конечно, пока не туристический отель, но свободных комнат хватает, обычно в них ночует команда нашего грузового вертолета. Иногда здесь, знаете, весьма оживленное движение — нашу продукцию надо доставлять на материк. Я вам сейчас дам две машины. Пожалуйста, привезите ваших попутчиков сюда.

— Пилоты должны ремонтировать машину. Они останутся там.

— Нет, это не нужно! — энергично возразил доктор Михай. — Они должны отдохнуть. Ремонт сделают наши бортмеханики, — и улыбаясь, он добавил:

— На острове Механико живут не только роботы.

Час спустя все встретились в библиотеке, которая располагалась на первом этаже центрального здания. Сэм В. Тейлор переоделся. Вид у него был весьма дружелюбный. Миссис Тейлор вышагивала рядом с мужем, поджав губы.

Директор Ростовский оказался стройным человеком пятидесяти с лишним лет. У него была короткая ухоженная бородка, в которой поблескивали отдельные седые нити. Его темные глаза смотрели на мир весело и приветливо.

Он очень ласково приветствовал гостей:

— Я надеюсь, миссис Тейлор, что вы найдете здесь все необходимое для вашего удобства и удовольствия.

Она взглянула на директора недоверчиво. Надо признать, до сих пор на этом подозрительном острове все было весьма приятно. Но она не позволит этим красным так запросто обвести себя вокруг пальца, о нет!

Николай Иванович Ростовский указал на молодую белокурую женщину, стоявшую рядом с ним:

— Позвольте представить вам нашу сотрудницу, инженера доктора Астрид Вильман!

Миссис Тейлор едва заметно кивнула и придирчиво осмотрела простое, элегантное платье «мелкой служащей».

— Доктор Вильман к вашим услугам, она, в определенном смысле, хозяюшка на острове, — улыбаясь, добавил Ростовский, — доктора Михая, нашего физика, вы уже знаете. Коллеги-метеорологи сейчас на вылазке, вне острова. Но доктор Афранович, наш врач, сейчас придет. К сожалению, пунктуальность — его слабое место.

Сэм В. Тейлор пожал руки фройляйн доктор Вильман и Николаю Ивановичу.

— Ей-богу, ваш остров — для меня большой сюрприз, мистер Ростовский.

— Не торопитесь, мистер Тейлор, — Николай Иванович лукаво подмигнул ему, — во всяком случае, для нас это тоже сюрприз — познакомиться с известным американским финансистом.

— Вы хорошо информированы. Я думал, на вашем острове...

— … мы понятия не имеем, что в мире происходит? — продолжил Ростовский с улыбкой.

Эдвард повернулся к доктору Астрид Вильман. Его очаровала тонкая женственность, так странно контрастирующая с тайной, окружавшей ее инженерную работу на острове Механико.

— Если я не ошибаюсь, вы немка, мисс Вильман?

Она взглянула на него сияющими голубыми глазами:

— Угадайте, мистер Тейлор! Я родилась в Висмаре. Вы знаете Висмар?

— Конечно!

— Откуда же вы можете знать Висмар?

— В общем-то, я совсем еще не знаю Германии, — признал он с улыбкой.

— Красивая страна, мистер Тейлор.

— Вы не хотите вернуться туда?

— Ну конечно же, хочу! Когда закончу здесь свою работу, так же, как и доктор Михай, который вернется в свою страну. Он венгр.

Раздался удар гонга. Дверь бесшумно распахнула обе створки, освобождая путь в столовую. Расселись у тщательно накрытого круглого стола. Тут появился и доктор Афранович, еще молодой человек с золотистой бородкой.

Ужин начался. Он мог бы сделать честь хозяевам острова, и даже миссис Тейлор несколько смягчилась. За черепаховым супом последовала восхитительная форель.

— Вы тут неплохо живете, — признал Сэм В. Тейлор.

— Всякая тварь на острове, и все, что цветет и приносит плоды, — это создал наш доктор Афранович, — объяснил Николай Иванович, — это он сотворил на острове, освобожденном от вечных льдов, настоящий рай.

— Но змеи в этом раю не водятся, — добавил молодой врач и рассмеялся, блеснув белыми зубами.

— Да и болезней здесь наверняка нет, в этом дивном климате! — добавил Эдвард.

— Да, вы правы. Как врач я здесь почти безработный. Моя основная работа — биологические исследования и сельскохозяйственные эксперименты.

Беррифилд вмешался:

— Удивительно, что растения здесь переносят тьму полярной ночи, она же в этих широтах длится почти четыре месяца!

Доктор кивнул:

— Совершенно верно, растениям прежде всего необходим свет. Но для нас это не проблема, у нас же есть атомная энергия. Во время полярной ночи остров освещают искусственные солнца. А летом у нас и так круглые сутки светло. Так что наша флора очень развита и отлично плодоносит. В условиях искусственного климата вы можете почти вживую наблюдать, как растения тянутся вверх.

— Великолепные перспективы для сельскохозяйственного использования полярной зоны, — сделал вывод Эдвард.

Тейлор-старший бросил на сына не самый приветливый взгляд:

— Откуда у тебя такие идеи? Еще и сельскохозяйственное использование полярной зоны! Да мы же и так тонем в зерне. А если еще... — он оборвал фразу. Черт, он едва не попал впросак. Это же Советы, а не Америка.

Миссис Тейлор была полностью занята едой. Она не ожидала встретить здесь кулинарные изыски, но демонстрировать удивление этим «людям» было, конечно, нельзя. Она с любопытством поглядывала на деликатес — жаркое из антилопы, — который как раз подали. Доктор Афранович завел на западе острова загон для коровьих антилоп, которые в Африке почти вымерли. Эти животные похожи на лосей и коров, их мясо очень вкусно.

Пока Эдвард рассуждал о том, о сем с доктором Михаем, соседом по столу, он не выпускал из поля зрения Астрид Вильман, сидевшую напротив него между Уорреном и Беррифилдом. Девушка оживленно болтала с пилотами.

— Как она вам? — услышал он вопрос доктора Михая.

— Красавица!

— Что-что?!

— Ах, простите... Великолепно. Очень вкусно, — поправился Эдвард. Доктор Михай имел в виду антилопу.

За десертом Тейлор-старший спросил:

— Как же вы пришли к идее создать этот остров?

Николай Иванович уселся поудобнее, подумал немного и начал:

— История острова Механико началась с геологического отчета, который был однажды представлен в Ленинградский центральный институт и указывал на большие залежи ценной руды в этом районе. Но план по добыче полезных ископаемых был связан с серьезными трудностями — речь шла о рудной жиле, которая частично лежала на дне океана.

Но тут нам помог товарищ из Будапешта, доктор Кальман Михай, с его проектом, как раз предлагающим создавать изменения локального климата с помощью атомной энергии. Итак, с помощью атомной энергии — позвольте мне опустить профессиональные подробности — мы растопили вначале на этом месте арктический ледяной панцирь и таким образом высвободили наш остров. По его периметру были установлены большие направленные излучатели, питаемые атомным реактором, они создали над островом колодец теплого воздуха. Таким образом мы могли сами определять, какой климат будет на острове. Мы выбрали субтропический, наиболее комфортный для проживания. Конечно, пока климатических установок не было, здесь было весьма неприятно. Первые работы проводились в тяжелейших условиях. Были частые срывы, и то, что этот план вообще воплотился в жизнь, — результат непоколебимого мужества и непрестанного трудолюбия всех членов экспедиции. Теперь Арктика подчинилась человеческой воле и отдает нам свои богатства!

Сэм В. Тейлор насторожился. Как ведущий акционер Лас-Вегас-компани, он интересовался любыми атомными проектами, в особенности проектами Советского Союза.

— Этот колодец теплого воздуха посреди арктического мороза наверняка вызывает значительные атмосферные возмущения, — предположил капитан Уоррен.

— Совершенно верно, над теплоизлучателями возникает сильный ток воздуха, который исчезает на большой высоте, там, где действие излучателей снижается, но снаружи он ощущается как мощный угловой ветер. К сожалению, вы наткнулись на остров как раз в момент сильного тучеобразования. Это бывает не всегда, зависит от нашего климатического робота.

— От чего зависит? — старшему Тейлору показалось, что он ослышался.

— От нашего климатического робота, мистер Тейлор, — вежливо повторил Николай Иванович, — он регулирует температуру и влажность воздуха на острове. Снижает влажность воздуха и почвы до определенного минимума, затем редуцирует излучение тепла до тех пор, пока над островом не скопится достаточно водяного пара, который затем сгущается в облака и выпадает теплым дождем.

Воцарилось недолгое молчание. Мысль о таинственном роботе занимала всех гостей по-разному.

— Сколько роботов у вас имеется, мистер Ростовский? — спросил наконец Эдвард. — С вашим роботом-шофером мы уже познакомились.

— Вы находитесь на острове роботов, мой драгоценный! Здесь больше роботов, чем людей. И наша Астрид, — Николай Иванович с улыбкой кивнул ей, — правит царством роботов!

Миссис Тейлор вперила взгляд в молодую женщину, которая сидела за столом так невинно и изящно, что по коже пробежали мурашки. Возможно, миссис Тейлор убежала бы, если бы обильная еда и без сомнений приятная атмосфера не погрузили ее в состояние уютной расслабленности, которую не хотелось прерывать. И все же с ее губ сорвались возмущенные слова:

— Как можно окружать себя искусственными людьми? Это же грех!

— Прежде всего, это очень дорого, — добавил финансист Тейлор, — наверняка дороже, чем гораздо большее число живых рабочих.

Астрид хотела было ответить, но тут в зал вошел мужчина в синем комбинезоне. Он остался стоять в дверях. Астрид поднялась и двинулась к нему. Они пошептались о чем-то. Эдвард наблюдал за обоими. Этот высокий худощавый мужчина со смуглым, остро выточенным лицом и глубокими черными глазами невольно привлекал внимание. Человек показался ему жутковатым. Почему — трудно сказать. Может, он казался несимпатичным лишь потому, что так мило разговаривал с Астрид? Эдвард спросил доктора Михая, что это за человек.

— Это наш главный механик Ландо. Работает в штабе доктора Астрид Вильман. Способный механик, — сказал доктор Михай. Мужчина в комбинезоне исчез. Астрид вернулась к столу.

— Мы подготовили для вас небольшую экскурсию, — сообщила она гостям, — вы же все равно не можете улететь до завтра.

Все согласились с планом. Даже миссис Тейлор милостиво кивнула. Она быстро допила свой бокал. Дурацкое советское южное вино... но, по правде сказать, хорошее вино, ей-богу! И она кое-что в этом понимала, поскольку с удовольствием и нередко выпивала стаканчик-другой. Конечно, с полным достоинством!

Затем все двинулись к дверям. Между тем уже наступила ночь. Облака над островом разошлись, и свет полной луны лился на сказочно красивые пейзажи. На площади перед зданием ожидали три машины. В первую уселась чета Тейлоров с Ростовским. Астрид влезла во вторую машину и сказала Эдварду и Джонсону:

— Если вы хотите ехать со мной, пожалуйста!

Разумеется, Эдвард охотно вскочил в машину.

— А где же ваш «шофер»? — спросил Джонсон, когда они уселись. Астрид рассмеялась:

— Да вот же он! — и указала на автомат размером с сигаретную пачку, закрепленный под рулем.

Эдвард удивился.

— Робот, который забрал нас от самолета, выглядел иначе.

— Да, это был старый добрый Мориц, я его так называю, — ответила Астрид и нажала на кнопку, машина сразу же тронулась с места. — Мориц — одна из наших первых моделей, автомат, управляемый на расстоянии, у него человекоподобный корпус. Скоро мы его отправим на пенсию.

— А что, искусственные люди тоже должны отдыхать? — не мог понять Джонсон.

— Вы говорите об искусственных людях, мистер Джонсон. Это не то, что современная наука понимает под роботами, — ответила Астрид. — Более четырехсот лет назад, согласно легенде, один пражский раввин слепил из глины искусственного человека, Голема, и оживил его с помощью волшебной формулы.

— Он даже похитил девушку, негодяй, — добавил Эдвард.

— Наши роботы до сих пор этого не делали, мистер Тейлор. К тому же они состоят не из глины и волшебных формул, а из фотоэлементов, микрофонов, датчиков и вычислительных элементов, и у них внутри масса проволоки. У этих роботов так называемый электрический мозг, который позволяет им выполнять целый ряд действий и даже реагировать на определенные раздражители, которые их механизм может зарегистрировать. Человеческие недостатки им чужды, если, конечно, они сделаны без ошибок и дефектов.

Впереди возникла другая машина, быстро движущаяся прямо на них. Джонсон хотел схватиться за руль, опасаясь столкновения. Но Астрид удержала его, и машина сама свернула в сторону.

— Все это не так таинственно, как выглядит, — пояснила она, — все объясняется законами природы, мы только должны понять, как их правильно применить. Видите эти маленькие темные шаровые кнопки по обеим сторонам дороги? От них исходят электроимпульсы, которые действуют на автомат в машине и управляют ею. Есть разные виды этих кнопок на дороге, и в зависимости от цели, которую мы выбираем, следует настроить автомат в машине. Чем плотнее расположены эти кнопки, тем быстрее едет машина; при больших расстояниях, например, на поворотах, она замедляется. Подобным образом совершается уход от препятствий. У нас здесь только экспериментальная площадка, но на длинных континентальных трассах это автоуправление грузовыми машинами скоро приобретет большое значение. Но мы уже приехали!

Они вылезли из машины и стояли перед островными мастерскими. От них исходил многоголосый заводской шум. Катящиеся колеса, металлический звон, шипение и грохот! Но цеха не были освещены, их окна выделялись на стене, залитой лунным светом, как черные прямоугольники.

Они вошли в первый цех, впереди Николай Иванович с мистером и миссис Тейлор. Это была подготовительная установка рудной шахты. С визгом и скрежетом гигантские гусеницы автоматических установок добычи извлекали на поверхность куски руды. Камни измельчались и распределялись на различные конвейеры, в зависимости от состава.

Миссис Тейлор завороженно уставилась на конвейер, у которого стояла фигура, похожая на шкаф.

— Это тоже робот? — спросила она. Астрид подтвердила и разъяснила функцию автомата. Миссис Тейлор вздохнула; она опасалась встретить в цехах огромных големоподобных чудовищ. А эта штука, слава богу, выглядела непритязательно — узкий железный шкаф высотой с человека, не более того. И все же в нем скрывалась таинственная жизнь. Каждый раз, когда кусок руды оказывался перед роботом, тот испускал легкое гудение. Одновременно он открывал «глаз», на долю секунды вспыхивал свет, и вот уже руда прошла неподкупный контроль и затем направлялась «волей» робота на определенный для нее путь.

В этих шумных, наполненных каменной пылью цехах не было ни одного рабочего — только роботы. Миссис Тейлор сотряс мощный приступ кашля, она прижала ко рту кружевной платочек.

Эдвард услышал, как Уоррен говорит Беррифилду:

— Мой отец был шахтер. Он умер в возрасте сорока лет от силикоза.

Беррифилд ответил задумчиво:

— Роботы не умирают от каменной пыли, они работают день и ночь, много лет...

— Но они же обходятся дороже, чем люди... по мнению старика Тейлора.

— Неужели они действительно дороже людей?

Через проход они вышли к литейной. Слепящее пламя сверкнуло навстречу, так что пришлось защищать глаза ладонями. У литейной печи трудились два робота. Один проверял температуру. Его электронные нервы реагировали на любой выход температуры за заданные пределы, мгновенно включая регулятор. Второй робот обеспечивал поступление руды в печь.

Вокруг печи в точно вычисленном темпе кружилась «карусель» с формами для литья. Здесь был занят третий робот. Время от времени его глаз сверкал, этот сигнал открывал глотку печи, и в форму сбегал ручеек добела раскаленного металла. Руда поступала в печь неравномерными порциями. Но робот-литейщик «знал» это и соответственно регулировал скорость подачи.

В конце из форм вываливались еще теплые слитки, которые под надзором еще одного робота выравнивались и направлялись на конвейер, уносящий их на склад.

Эдвард не мог оторваться от созерцания этого таинственного-восхитительного процесса. Это пламя, грохот, шипение, скрежет... и нигде ни одного рабочего. Или, может, они там стояли, люди с обнаженными, облитыми потом торсами? Не люди ли прилагали усилия в грохочущем аду, чтобы получить драгоценные куски руды — благословения человечества? Или его проклятия? Но нет, здесь не было людей — только роботы, услужливые духи из будущего. И старший Тейлор некоторое время очарованно смотрел на великолепную картину. Эдвард встал рядом с отцом и наблюдал его со стороны.

— Интересно, — проворчал Сэм В.Тейлор, — надо бы посчитать соотношение цена — результат для каждого робота. Но я думаю, что приличного дохода так не получишь.

Эдвард вспомнил о разговоре Уоррена и Беррифилда у добывающей установки и заметил:

— Человек не может работать так долго, как робот.

— Но людей у нас достаточно, сынок.

После осмотра производственных помещений было решено продолжить экскурсию назавтра, потому что время было уже позднее. Возвращались пешком, чтобы насладиться чудесной ночью. Дошли до апельсиновой плантации, и Николай Иванович не мог удержаться, чтобы не подарить каждому из гостей великолепный фрукт.

Джонсон сказал Беррифилду:

— Здесь можно было бы неплохо жить. Жаль, что им уже не нужны шоферы.

— Ну так поменяйте профессию, — с улыбкой предложил Беррифилд.

Сэм В. Тейлор с женой и Ростовским шли на некотором расстоянии.

— Все это дорогое удовольствие! — высказал он свое мнение об увиденном. — Окупается ли это вообще? Я имею в виду, если это не приносит прибыли, то какой в этом смысл?

Николай Иванович ответил:

— Через несколько лет вложения хорошо окупаются. Но вообще производство на нашем острове в первую очередь служит полигоном для развития техники.

— Кроме того, я не понимаю, почему вы не защищаете остров от любопытных получше? Я не заметил здесь никаких мер предосторожности.

Ростовский улыбнулся:

— Никто не может приблизиться к острову незамеченным. Даже и в транспортные дни, когда здесь приземляются один за другим вертолеты, грузятся и улетают снова, чтобы отвезти нашу продукцию на перерабатывающие предприятия Советского Союза. Мы умеем защищать себя. У нас есть множество сюрпризов — благодаря атомной энергии.

— Хм-м, — пробурчал Тейлор и снова вернулся к своей точке зрения, — все это дорогое удовольствие!

Николай Иванович покачал головой:

— Это не просто удовольствие, мистер Тейлор. Вы видите — добыча руды, выплавка, литейное производство, химическая фабрика, все, что есть на острове, — все это потребовало бы тысяч людей. Целый город и все, что для него необходимо, пришлось бы строить, обеспечивать и поддерживать. А нас тут только несколько ученых и горстка механиков и монтеров. Вся продукция автоматизирована и управляется роботами. Мы хотим облегчить людям жизнь, мы хотим быть не рабами, а повелителями труда. Это наша цель. И во многом мы ее уже достигли.

Миссис Тейлор бросила взгляд своему мужу, говорящий не что иное, как: «Ну вот, ты слышишь! Эти бандиты!»

И старый Тейлор качнул головой:

— Для моих интересов здесь не так много места.

Ростовский улыбнулся:

— Это вполне возможно.

Эдвард шагал рядом с Астрид и задумчиво чистил апельсин.

— Рай на земле... что вы здесь создали! Но чем будут заниматься люди в будущем целый день, если роботы выполнят всю работу?

— Для людей останется еще много работы, — ответила Астрид, — подумайте, как много еще нужно изучить и исследовать, чтобы все больше улучшать жизнь? У нас еще так много стремлений и желаний, и до сих пор ежедневная работа за кусок хлеба не давала их осуществить. А теперь роботы дадут нам время для этого.

— Вы это так говорите! Как будто это само собой разумеется. Я вами восхищаюсь, мисс Вильман!

— Вот как? — улыбнулась она.

— Да, можно позавидовать тем, кто встречается с вами ежедневно!

— Ах, бедняга!

Тейлор-старший размышлял о словах Ростовского. Эти люди с их безумными идеями, которые размывали все традиции, всерьез беспокоили его, среди них он ощущал себя как рыба на суше. Но внезапно его физиономия озарилась, ибо его посетила идея, отличная идея, настоящая Тейлор-идея. И вытирая с пальцев фруктовый сок, он без промедления поведал свою идею Николаю Ивановичу:

— Знаете что, я бы с удовольствием купил ваш остров. Я бы из него сделал аттракцион для туристов, с шикарным бассейном и все такое. По крайней мере, это был бы неплохой бизнес! Пару миллионов чистой прибыли можно гарантировать.

Николай Иванович весело рассмеялся:

— Не все можно купить, мистер Тейлор, поверьте — не все.

Эдвард вошел к себе в комнату, но не включил свет. Помещение было озарено луной. Молодой человек остался стоять у раскрытого окна. Внизу в серебряном сиянии раскинулся парк. За ним вдалеке виднелся ровный, словно вырезанный ножницами, абрис пальм, над которыми теперь метались желто-зеленые лучи, словно направляемые невидимыми духами. Они гасли так же быстро, как возникали. Вот они вспыхнули, образовали разноцветное радужно сверкающее полотно, снова исчезли... Северное сияние над пальмами! Остров в центре вечных льдов дремал в душном, дурманящем запахе тропических цветов. Не сон ли все это?

Эдвард чувствовал себя разбитым. Переживания этого дня метались в его голове. Не раздеваясь, он свалился на кровать. Ему хотелось снова переосмыслить все, но он сразу же погрузился в неспокойный сон.

Его мучили дикие видения. Голова металась по подушке, он дышал тяжело и прерывисто... Ему снилась дверь, которая открывалась и закрывалась без его участия. Теперь она была открыта. В просвете рамы стоял колосс, гигантский голем. Руки чудовища тяжело поднялись и протянулись к Эдварду. Голова голема была человеческой — то была голова механика Ландо. Его лицо растянулось в широкой ухмылке, и тот произнес:

— Только вычислительные механизмы... и много, много проволоки — все это дала мне Астрид.

Внезапно дверь захлопнулась. Эдвард парил в бурлящей массе облаков. Какая-то сила вздернула его вверх, и Эдвард начал падение, он падал все ниже и ниже. Внезапно появился свет. Эдвард лежал под пальмами, росшими прямо из глыбы сверкающего айсберга. Астрид склонилась над ним. Она прошептала: «Я повелительница роботов»... Эдвард хотел проломить высокие ворота, но, как он ни напрягался, это не удавалось. Внезапно ворота раскрылись сами. Перед ним лежал длинный темный коридор. Или это была шахта, ведущая вниз, под землю? Эдвард шагнул вперед, дверь закрылась за ним, он стоял теперь в полной тьме. Или нет — далеко впереди сверкали две звезды, и коридор сотряс чей-то мощный голос:

— Зачем нужны роботы? Люди дешевле! У нас хватит людей! Хватит! Хватит!

Ледяной ветер хлестнул навстречу. Эдвард нащупал впереди скальную стену. Звезды впереди увеличились, теперь Эдвард видел, что это глаза гигантского робота, а черты его лица напоминали отца. В ужасе Эдвард отскочил назад и побежал... он бежал и бежал...

Эдвард проснулся. Кряхтя, он выбрался из постели и убрал со лба волосы, взмокшие от пота. Где это он? Ах да... На острове. Внизу лежали цветочные клумбы в лунном свете. Ничего себе сны! Он зажег сигарету, чтобы успокоиться, и стал ходить по комнате туда и обратно. Но это не помогло, и он решил пойти еще раз прогуляться, взглянуть на дивную лунную ночь — это успокоит нервы.

Эдвард вышел из галереи. В вестибюле было темно. Косые лучи Луны отбрасывали на пол светлые круги. Эдвард спустился и прислушался. Ничего не было слышно. На цыпочках он пересек вестибюль и вышел из дома. Нигде не было видно людей. Эдвард спустился по лестнице, пересек площадь и вышел на парковую аллею, теряющуюся далеко в темноте.

Погруженный в раздумья, Эдвард неторопливо шагал по аллее. Внезапно, подняв голову, он увидел неподалеку от себя человека. Эдвард остановился и замер. Может, лучше повернуть назад? То, что он бродит здесь ночью, может выглядеть подозрительно. Он сощурился — лунный свет был достаточно сильным, чтобы даже на большом расстоянии узнать человека. Даже видя его только со спины, Эдвард внезапно понял, кто перед ним. Эта высокая, стройная фигура в темном комбинезоне — он очень хорошо рассмотрел его вечером — не могла быть никем иным, как главным механиком Ландо! Эдвард ощутил, как сердце мощно забилось. Не сошел ли он с ума — с чего это он не доверяет этому человеку? Есть ли на то причины, и касается ли это его вообще? Но неясное чувство требовало от него сейчас последовать за Ландо.

Внезапно Эдвард обнаружил впереди огромное строение с куполом. Ландо вошел в дверь, не оглядываясь. Эдвард остановился и уставился на строение. Света в окнах не было. Войди туда, услышал Эдвард тихий внутренний голос, давай, заходи! Нет, лучше вернись, зашептал другой голос.

Он вошел.

Здесь не было даже следа Ландо. Эдвард вошел в круглый зал. Здесь было темно, лишь тусклый лунный свет озарял помещение. Три четверти круглой постройки занимали высокие столы из матового стекла. Перед ними, в центре зала, на каменных постаментах покоились две фигуры, похожие на колоссальные статуи времен фараонов. Они отливали металлическим блеском. Эдвард осторожно прошел в середину зала. Он был так погружен в созерцание поразительной картины, открывшейся перед ним, что здорово испугался, когда слепящий свет вспыхнул вокруг. Перед ним стоял главный механик Ландо и испытующе глядел на него.

— Вы? — смущенно пробормотал Эдвард.

— Как видите! — странная улыбка играла на губах Ландо.

Эдвард осмотрелся.

— Вы кого-то ищете?

— Что? Нет.

— А что вы здесь делаете?

— Я... я просто гулял. Увидел это здание. Мне стало любопытно, вот и все.

Ландо секунду пристально рассматривал его, затем сказал:

— Ну хорошо, осмотритесь здесь. Это централь управления острова, так сказать, мозг всего предприятия.

Эдвард был рад, что видимо, Ландо не питал подозрений. Он взглянул на высокие фигуры, которые показались ему такими таинственными во тьме.

— А это... что это такое?

Он теперь видел на серых плитах блестящие разноцветные линии, точки и круги. Точки двигались вдоль линий в постоянном круговороте.

— Каждая плита представляет определенный отдел производства, — объяснил главный механик, — там добывающая установка, там литейная и так далее. Движение точек отражает ход автоматического производства. Если оно в определенном месте прерывается, точки останавливаются.

— А круги?

— Круги — это контролирующие роботы в отделениях. Они светятся зеленым светом, пока все идет нормально. Если есть проблемы, цвет меняется на красный. А ведущий робот здесь, — Ландо указал на одного из стальных гигантов в центре зала, — передает сообщение о нарушениях с помощью светового и звукового сигнала в здание управления. Там сразу видят, где проблема, и можно сразу направить специалиста в это отделение, чтобы все починить. Вот, посмотрите!

На контрольной плите литейной в этот момент вспыхнул красный круг. Одновременно ведущий робот подал глубокий гудящий сигнал.

— Он передает сообщение в управление, — объяснил Ландо, — но, кажется, в литейной сейчас как раз механики. Перерыв в производстве уже ликвидирован.

Действительно красный круг погас, и ведущий робот сразу же заглох.

Точность этого механизма впечатлила Эдварда.

— Что означает красный столб света между рядами плит?

— Это климат на острове, он контролируется этим автоматом, — главный механик указал на второго гиганта рядом, — Ростовский наверняка рассказал вам о задачах климатического робота.

Эдвард кивнул.

Ландо подошел к небольшому столу и нажал на кнопку. Задняя стена зала бесшумно раскрылась. Показался еще один зал, еще шире и выше первого. Там стояла машинная установка величиной с трехэтажный дом. На различной высоте вокруг блока были установлены дорожки. Внизу были видны плиты переключения, несколько дверей, мощных, как в сейфах, вели вовнутрь таинственного строения, которое в грозной тиши высилось под самый туманный купол.

— Это ядерный реактор, жизненный центр острова Механико, — сказал Ландо.

Пот прошиб Эдварда. Он жадно рассматривал окружающие их чудеса.

Зал показался ему храмом человеческого духа, светлого, благородного, созидающего духа. Ни громкие звуки, ни слова не нарушали торжественной тишины. Лишь негромкое тиканье, жужжание и щелчки выдавали функционирование обоих роботов, день и ночь исполняющих свою работу. «И ни одного человека, который управлял бы всем этим?» — Мы проводим только дежурные обходы, — Ландо взглянул на часы, — через полчаса очередь фройляйн доктора Вильман.

— Вы ждете ее здесь?

— Зачем бы это? Я сам делаю обход.

Этот ответ был странно резким. Эдвард взглянул в неподвижное лицо собеседника. Оно не выдавало никаких мыслей.

Ландо сделал пригласительный жест в направлении двух кресел, стоявших возле маленького стола у подножия роботов. Когда они уселись, механик произнес, внимательно глядя на Эдварда:

— Я хочу кое-что обсудить с вами, мистер Тейлор. Хорошо, что вы пришли сюда, иначе мне пришлось бы искать другую возможность для того, чтобы поговорить с вами. Но здесь нам никто не помешает.

Эдвард снова ощутил то неприятное чувство, которое с самого начала владело им в присутствии Ландо. Он ждал, а его пальцы нервно барабанили по стальному подлокотнику кресла.

Ландо продолжил после небольшой паузы:

— Вы полетите завтра утром в Стокгольм на вашем самолете?

— Да, так запланировано, — ответил Эдвард, — а почему вы спрашиваете?

— Я прошу вас взять меня с собой.

— Взять вас...? Как вы это себе представляете? Это не так-то просто. Куда вы вообще хотите?

— Я хочу за границу. Просто за границу.

— Переработали?

— Никоим образом.

— Но тогда зачем вам нужно так... тайно уезжать? Кстати... Вы необычно хорошо говорите по-английски.

Слова утонули в тяжелом молчании. Ландо зажмурил глаза, мышцы его лица дрогнули. Наконец он открыл рот:

— Это мой родной язык.

Взгляды обоих встретились. Эдвард спросил:

— А что с вашими бумагами? Они в порядке?

Ландо вымученно улыбнулся:

— Вы поймете мое положение. Именно вы должны понять!

— Извините, дорогой, — ответил Эдвард, — с такими вещами я не хочу иметь ничего общего.

— Подумайте хорошо!

— У меня есть только один повод для раздумий — забыть этот разговор или сообщить мистеру Ростовскому.

— Ну хорошо, тогда я буду говорить внятнее, — лицо Ландо исказилось, и на нем возникло выражение окончательной решимости, — у меня задание прекратить дальнейшую добычу руды на острове. Это опаснее, чем вы думаете... и это для вас, мистер Тейлор, — добавил Ландо, и циничная улыбка скользнула по его лицу, — вот уже несколько месяцев я пытаюсь выполнить это проклятое задание. Но я могу после этого бежать только через Советский Союз. А там я далеко не убегу. Я знаю советскую службу безопасности и думаю, что они уже меня выследили. Речь идет о моей жизни. Вы поможете мне!

— Нет! Выпутывайтесь сами из дела, в которое вы влезли, — Эдвард поднялся, считая разговор законченным.

Ландо вскочил. Его лицо было покрыто каплями пота.

— Вот что, господин, мне предоставился единственный случай: ваш самолет! Через два часа я буду за границей. А что здесь произойдет после старта, ни вас, ни меня не касается. Все решат, что я погиб вместе с островом. Таким образом, дело будет сделано.

— Нет!

Ландо вплотную шагнул к Эдварду. Его подбородок дрожал:

— Нет? Вы говорите нет? Тогда послушайте меня как следует! Я рискую жизнью... Это мое дело. Вы отнимаете у меня последний шанс спастись... и это ваше дело. Но если я все равно погибну... из-за вашей тупости... то не один. Вы пойдете к черту вместе со мной! — его взгляд устремился на атомный реактор. — Или вы поможете мне, или этот остров исчезнет вместе со всем, что на нем живет. И вместе с вами. И вашими родителями. Не думайте, что вы можете уйти от этого выбора. Выбирайте!

Ужас охватил Эдварда и парализовал его. Ландо неподвижно замер у стола. Его пальцы постукивали по столешнице, словно отсчитывая секунды. Его взгляд жутко тлел в глубоких глазницах. Он выложил свой последний козырь.

— Ну — выбрали?

Эдвард снова видел ясно окружающее — оба массивных робота, платы с огоньками, широкий зал и этого человека перед собой, этого... Его охватила ярость.

— Вы, негодяй, сволочь! — закричал он и бросился на Ландо.

Тот ускользнул от броска и выхватил револьвер:

— Нет, дружок, так не выйдет!

Вид оружия еще больше разъярил Эдварда, и тот снова бросился на врага. Ландо одним прыжком очутился у роботов. За секунду он сорвал вниз несколько рычажков переключателей. Вспыхнули голубые молнии, послышался страшный cкрежет. Эдвард схватил механика за руку. Но Ландо смог высвободиться. Он поднял револьвер, чтобы рукояткой ударить Эдварда в голову. Он промахнулся, однако задел левое плечо Эдварда. Несмотря на острую боль, Эдвард сумел выбить оружие из руки Ландо, оно с грохотом полетело на плиты пола.

В этот момент пыхтящих мужчин кто-то разнял железной хваткой. Руки Эдварда закрутили за спину. Боль в раненом плече заставила его пошатнуться. И он услышал, как Ландо говорит по-русски. Он разобрал слово "саботаж".

Эдвард вскинул голову. Два механика крепко держали его. Третий занимался Ландо, который оперся о столешницу и прижал руки к груди, словно страдая сердечным приступом. А там, у входа в зал стояла Астрид с бледным лицом. Контрольный обход, вспомнил Эдвард. Но это же невозможно, что именно его...

— Это он! Он врет! Задержите его! — закричал Эдвард.

Астрид не обращала на него внимания. Она бросилась к роботу. Механики угрожающе смотрели на Эдварда. Ему показалось, что он падает в глубокую пропасть, хотелось кричать, звать на помощь, но голос отказал. Он воспринимал происходящее словно со стороны, издалека.

Астрид взглянула на красные световые столбики, карту климата. Все уставились туда. Верхняя грань столбика начала вибрировать, затем стала очень медленно, но отчетливо опускаться.

— Льды идут! — вскричал кто-то.

Астрид приказала молчать, бросилась к телефону, поговорила с Ростовским и снова обратилась к железным шкафам. В ее глазах стояли слезы.

— Подлость какая... оба робота! — прошептала она.

Эдвард в отчаянии снова собрал все силы:

— Это не я... поверьте мне наконец!

Казалось, она не слышит его. Все ее внимание было направлено на климатического робота, у которого она с лихорадочной поспешностью откручивала гайки и снимала болты с помощью Ландо и одного из механиков — двое других продолжали держать Эдварда. Руки Ландо дрожали, он то и дело ронял на пол гаечный ключ.

— Видите, как вы ошиблись с предложением регуляции климата через единственного робота, — сказала Астрид Ландо, — если бы мы могли теперь переключить теплоизлучение через управляющий механизм цехов! Но самое дьявольское в этом преступлении то, что разрушены оба робота. Если мы не устраним поломки в ближайшие часы, остров уйдет под лед. Вся наша многолетняя работа будет уничтожена!

— Я понимаю, — хрипло произнес Ландо и снял первую покрышку со стального колосса.

Астрид исследовала открытое место, она прощупывала его, точно хирург, пинцетом. Стало совсем тихо. Мужчины застыли в напряжении.

Снаружи подъехала машина. Торопливые шаги приблизились к залу. Николай Иванович, Михай и врач ворвались внутрь. Ростовский немедленно подбежал к Астрид:

— Что вы установили?

— Ничего окончательного. Подождите пару минут, — она обратилась к механикам, — снимайте следующую плату!

Николай Иванович возбужденно ходил туда и сюда. Он то и дело поглядывал на красный световой столбик, который постоянно падал. В конце концов он остановился перед Эдвардом, которого отвели в сторону, казалось, он изучает каждую линию на мертвенно-бледном лице американца. Эдвард смотрел Ростовскому в глаза. Да, он спокойно мог перенести изучающий взгляд.

— Мистер Ростовский, я клянусь, что я не делал этого. С какой стати я решил бы разрушить этот чудесный остров? Я же не псих!

— Но кто это был, если не вы? Может быть, Ландо? Он один из наших лучших людей, — Ростовский отвернулся от Эдварда. — Ландо, объясните, что произошло.

Ландо медленно подошел.

— Тут нечего особенно рассказывать, Николай Иванович. И я сейчас занят. Когда я вошел в зал, я увидел в темноте фигуру, которая что-то делала у роботов. Я подбежал. Это был мистер Тейлор. Когда он заметил меня, он закоротил робота, выхватил револьвер и хотел стрелять в меня. Я вырвал у него оружие. Ну и к счастью, тут появились остальные.

— Это вранье! — вскричал Эдвард. — Он хочет уничтожить остров! Держите его!

Николай Иванович сердито махнул рукой:

— Вы, похоже, и правда сумасшедший! Что вы вообще делали в этом зале?

— Я... хотел поговорить с мисс Вильман... предупредить ее о Ландо.

— Вот как! Предупредить! Именно о Ландо!

Ландо поднял револьвер, лежавший на столе перед роботами и показал его Эдварду.

— Что это? Я вам могу точно сказать: американский револьвер! А кто вы? Американец!

Он бросил оружие обратно на стол. Эдвард потерял дар речи. Что еще можно сказать перед лицом такой подлости?

— Прекратить! — приказал Ростовский. — Этим случаем займутся компетентные органы. У нас сейчас другие проблемы. Астрид, что?

Она уже закончила обследование:

— Подойдите, пожалуйста, сюда, Николай Иванович!

Она негромко поговорила с Ростовским.

Эдвард смотрел в ночное небо сквозь одно из высоких окон и заметил, что перед луной танцует вскипающая масса облаков. Его охватил озноб. От усталости или... действительно стало холоднее?

Ландо остановился возле Эдварда. Быстро осмотревшись, он убедился, что рядом нет никого, кроме двух охранников, которые, как он знал, не понимали английского. Затем он произнес:

— Вы могли бы этого избежать, тупица. Слушайте внимательно, что я вам скажу: скоро на острове возникнет тяжелая ситуация, потому что они больше не починят климатического робота. Ростовский начнет эвакуацию людей. Без вас, конечно. Но я полечу, так или иначе. Через пару часов я буду в безопасности, тогда Ростовский поверит вам и позволит вам уйти. Так что не создавайте лишних сложностей! У нас обоих нет причины быть недовольными окончанием истории. Всего хорошего, мистер Тейлор!

С язвительной ухмылкой он помахал рукой и отвернулся.

Николай Иванович созвал всех.

— Говорите! — велел он Астрид.

— Техническое исследование показало, — начала она, отбросив волосы с пылающего лица, — что оба робота серьезно повреждены, но не полностью разрушены. Мы сделаем все, чтобы починить их, чтобы Арктика не отобрала наш остров снова.

За окнами зала внезапно молния пересекла небо, за ней последовал ужасающий удар грома, от которого содрогнулось все огромное здание.

— Но сначала я должна кое-что разъяснить, — продолжила она. — Разрушение робота произошло с помощью переключений, которые демонстрируют профессионализм. Трудно предположить, что мистер Тейлор владеет такими профессиональными навыками. Что вы скажете на это, главный механик?

Все взгляды устремились на Ландо. Он вскинул голову, его маленькие черные глаза сверкали. Затем он согнулся и прыжками понесся к выходу из зала, наружу, во тьму.

— Он уничтожит остров! — в ужасе вскричал Эдвард.

— Михай, объявите общую тревогу! — приказал Ростовский. — Включить атомные солнца! Все механики на посты, двойная охрана у реактора! Там, где Ландо покажется, он должен быть арестован. Астрид, сколько людей вам требуется? Ваша работа по ремонту роботов не должна прерываться ничем, — он взглянул на красный столбик, который упал угрожающе низко.

Снаружи бушевал шторм. Гром рокотал непрерывно. Ураган ревел вокруг купола и хлестал потоками воды по окнам. Холодный воздух рвался в зал через открытую дверь.

— Достаточно пяти человек, — ответила Астрид.

— Хорошо... Доктор Афранович! Сформируйте из оставшихся людей три или четыре поисковых группы.

— Позвольте мне помочь им, Николай Иванович! — попросил Эдвард.

Ростовский подумал и без лишних слов протянул Эдварду руку. Времени на размышления не было.

Разразившаяся непогода разбудила миссис Тейлор. Она сидела в постели с открытым ротом и со страхом ждала следующей молнии. Между ударами грома она слышала доносящейся из соседней комнаты храп мужа. Дверь меж комнатами была открыта.

— Сэм! — позвала она.

Он шумно повернулся на другой бок.

— Сэм! Такой гром, молнии! О Боже, я умру от страха, а этот человек дрыхнет... Сэм! — крикнула она.

Он громко всхрапнул в последний раз и поднялся:

— Черт возьми, что случилось?

— Ты не слышишь? Жуткая гроза!

— Ну и что? Ну гроза! Что мы, первый раз тут грозу видим?

— Скорее бы уже убраться с этого острова! Закрой окно, холодно!

Сэм В. Тейлор, ворча, прошлепал к окнам. Внизу на площади было заметно оживленное движение. Подъезжали и отправлялись грузовики. Слышалась торопливая речь. Что это за беспокойство? Тейлор-старший встряхнулся: действительно, стало очень холодно. Как все это странно!

Тут произошло нечто необычное: взошло солнце! Но это же невозможно среди ночи. И все же дневной свет постоянно прибывал и пробивался сквозь плотную стену дождя. Однако то было не привычное солнце, а венец атомных солнц, которые поднимались в небо на конструкциях, похожих на аэростаты. От этих солнц не исходило тепла — только свет.

— Сэм! А это еще что означает? Наверняка ничего хорошего! Я здесь с ума сойду!

Он и сам был в высшей степени обеспокоен.

Тут в дверь постучали, громко и нетерпеливо.

— Проклятие, что еще? — выругался Тейлор. — Кто там?

— Это я, отец! Открой быстрее!

Старик шагнул к двери и отодвинул засов.

Эдвард ворвался, запыхавшись, с головы до ног промокший, с волос капала вода, сбегая по лицу ручейками.

Тейлор-старший воззрился на него:

— Парень, что случилось? Ты откуда сейчас?

Задыхаясь, Эдвард коротко рассказал о происшедшем.

Появилась миссис Тейлор. При виде сына, который поддерживал раненую верхнюю конечность, она истерически закричала, заломила руки и стала бегать вокруг в развевающейся ночной рубашке.

Тейлор вытолкал ее в спальню:

— Мэри сейчас к тебе придет, — пообещал он и закрыл дверь.

Снова постучали в дверь. Это был Джонсон. Крики миссис Тейлор встревожили его.

— Хорошо, что вы пришли, Джонсон, — выпалил мистер Тейлор, — Мэри немедленно к моей жене. И пилотов быстро зовите ко мне.

— Что ты собираешься делать? — спросил Эдвард отца, который лихорадочно одевался.

— Естественно, немедленно улетать. Или ты думаешь, я собираюсь ждать, пока реактор взлетит на воздух? Ты же сам сказал, этот Ландо на все способен!

— Мы должны помочь обезвредить этого преступника!

— Ты так думаешь? Видимо, ты собираешься вместе с остальными пойти к чертям, или как?

Кровь бросилась Эдварду в лицо:

— Речь идет о моей чести, о нашей чести, отец! В конце концов, сначала меня подозревали в этом преступлении! Ты думаешь, они не питают к нам до сих пор недоверия? Это было бы по меньшей мере неудивительно.

— Подозревать одного из Тейлоров? Так не бывает. Тейлоры неприкосновенны!

— Даже акционер Компании Лас-Вегаса и его семья? Отец, мы не в Америке!

Сэм В. Тейлор швырнул на кровать жилет, который пытался натянуть на себя:

— Какое нам дело до этого острова! Абсолютно никакого! Он не принадлежит нашему миру, он не служит нашему миру!

— Ты это серьезно? — Эдвард повысил голос. — Тебе и правда все равно, погибнет этот прекрасный остров или нет? Ты действительно хочешь вот так бросить мисс Вильман, Ростовского, доктора, всех этих людей, которым ты только что пожимал руки? В этот момент?

Глаза старого Тейлора грозно сверкнули, но Эдвард не смутился. Ему хотелось высказать все, что его мучило, и он продолжил:

— Конечно, этот остров и люди — не наши, они из другого мира. Но он же здесь, этот новый мир, пусть мы это отрицаем или угрожаем ему, он здесь, и он растет, несмотря на все, что против него делается или готовится — и в атомных лабораториях Лас Вегаса, в которые ты вложил уже миллионы! Не умнее ли договориться с ними? Я подумал об этом, когда мы вчера посещали заводские цеха. Но если ты считаешь это неправильным — продолжай идти по своему старому пути, и брось остров и этих людей в трудную минуту. Только уже без меня!

Старик со сжатыми кулаками шагнул к сыну:

— Ты не Тейлор... Нет, ты не Тейлор!

— Я не тот Тейлор, которого ты хочешь иметь!

— Да ты же... ты же коммунист!

— Нет. Я просто пытаюсь реально смотреть на вещи.

— Ты летишь с нами!

— Я останусь! До тех пор, пока преступник не будет обезврежен, и опасность для острова устранена. Вы можете подождать меня на Шпицбергене или в Стокгольме.

Вошли Уоррен и Беррифилд. За ними следовал Джонсон.

Сэм В.Тейлор в ярости ходил по комнате туда и сюда. Он вкратце обрисовал пилотам ситуацию и спросил капитана:

— Машина готова к взлету?

— Машина в порядке. Заправлена, моторы разогреты, сэр.

— Отлично, то есть мы можем сейчас взлететь?

Уоррен, казалось, был сбит с толку:

— При такой погоде? Да это же невозможно!

Старик-Тейлор топнул ногой:

— Мы должны лететь!

— Это исключено.

— Я заплачу каждому из вас десятикратную премию! Мы должны немедленно улететь отсюда! Разве вы не понимаете?

— Мы не самоубийцы, сэр, — лаконично ответил Беррифилд.

Старика охватил приступ бешенства:

— Вы убийцы, вот вы кто! — он со стоном упал на край кровати, в отчаянии бросив взгляд на дверь, за которой миссис Тейлор командовала Мэри.

Уоррен взглянул на остальных:

— Ведь сейчас самое важное — поймать преступника!

Эдвард просиял:

— Совершенно точно! Хватит терять время. Там нужны люди.

Пилоты сразу присоединились к нему. Джонсон вопросительно взглянул на старого Тейлора. Тот молча махнул рукой, и четверо выбежали из комнаты.

В вестибюле и расположенных рядом помещениях были включены лампы, хотя на улице было светло, как днем. Люди метались туда и сюда. Звонили телефоны. Никто не обращал внимания на Эдварда и трех его спутников. Наконец они наткнулись на доктора Афрановича, только что вошедшего в вестибюль.

Эдвард бросился к нему:

— Хэлло, доктор! Плохие новости?

Молодой врач выглядел бледным и подавленным. Он пожал плечами.

— Я не слышал ничего нового с централи... Но мои бедные животные и растения... все погибнет, все!

— Мы хотим помочь искать Ландо, доктор, мы четверо.

Лицо врача озарилось, он крепко пожал каждому руку:

— Благодарю вас! Теперь у нас на одну группу больше.

Группа Эдварда нашла след Ландо, но догнать его не удалось. Парень был исключительно ловок. Он понимал, что его преследуют и пытался обмануть преследователей с помощью всевоможных маневров. Иногда он внезапно сворачивал вправо, затем исчезал на время на другой стороне, а временами казалось, что он бежит им навстречу или пытается проскочить мимо. Несомненно, он отлично знал территорию острова, и несмотря на все обманные маневры, придерживался определенного направления. Но что было его целью?

Искусственное освещение было очень кстати для преследователей. Но сильно мешали дождь, льющий все сильнее, растущий холод и ураганный ветер. Пальмы, поваленные молниями, потоки воды, глубокие лужи задерживали их. Наконец они полностью потеряли след Ландо. Он словно провалился сквозь землю.

На небольшой высотке стоял навес. Здесь Эдвард, оба летчика и Джонсон сделали передышку, постоянно наблюдая за местностью во все стороны. Чтобы согреться, Эдвард ходил туда и сюда. Он промок до костей, руки, промерзшие до синевы, засунул в мокрые карманы. Глаза сильно щипало — от усталости или оттого, что так тяжело было смотреть? Вместо ясного дневного света лишь сумерки просвечивали сквозь струи дождя. Атомные солнца были снесены в сторону бешеным ветром.

Каким безотрадным выглядел ландшафт, который еще за несколько часов до того напоминал рай! Листья и цветы бессильно поникли. В лужах плавали мертвые насекомые и птицы. Смерть пришла в этот разноцветный радостный мир, ледяное дыхание смерти уничтожало остров.

Эдвард протянул ладонь. Все-таки это снег... Предвестник вечного льда! Он подумал об Астрид, увидел ее напряженно трудящейся над климатическим роботом. Сможет она победить — или победит Арктика?

Его позвали. Неподалеку через низину бежала какая-то стремительная фигура. Это был Ландо! Под мышкой он нес небольшой черный ящик. Куда он собирается? Они находились уже недалеко от оконечности острова.

— Быстро, за ним! — крикнул Эдвард.

— Проклятая сволочь! — выругался Джонсон на бегу.

Беррифилд возразил:

— Это шестерка! Интересно, где настоящие бандиты — его работодатели?

Дождь унялся, ветер также стихал. Наступила гнетущая тишина. И затем пошел снег. Один только снег. Борьба закончена?

За белой толчеей возник темный чудовищный облик. Затем мужчины миновали широко расставленный круг запрещающих знаков и наконец оказались перед теплоизлучателем III. В его гигантском вогнутом зеркале мелькали снежные хлопья, покрывая его все больше и больше.

Николай Иванович снова взглянул на климатическую карту. Но это теперь было бессмысленно — уже минимум полчаса назад световой столбик упал ниже нуля и исчез. Полярные воздушные массы теснили искусственный климат острова. Ростовский вздохнул. Он демонстрировал несгибаемый оптимизм, но в глубине души был близок к отчаянию. Какие опасности еще угрожают со стороны Ландо?

— Ну что, Астрид? — спросил он. — Уже снег идет.

Астрид отступила от климатического робота. Последний болт был завинчен. Она критически взглянула на свою работу и вытерла пот со лба. Она почти не чувствовала подступающего холода.

— Готово, Николай Иванович, — сказала она, — ремонт удался!

— Вы точно уверены? Если при ремонте допущена ошибка, мы потеряем остров. Вы это понимаете?

— Да, конечно, — ответила она. Ее голос звучал уверенно, жестко. Она крикнула доктору Михаю, который взял на себя управление атомным реактором:

— Готово, доктор Михай! Включайте осторожно!

Николай Иванович, Астрид, механики и монтеры — все затаили дыхание. В гигантском куполе царила полная тишина. Все взгляды были устремлены на ту шкалу, где вновь должен был возникнуть красный световой столбик.

— Включено!

Ничего не произошло.

— Полная мощность, Михай!

— Там, наверху! — крикнул Джонсон остальным. Действительно, там на распорке теплоизлучателя балансировал Ландо, стремясь к вогнутому зеркалу. Эдвард бросился вперед, никто не мог остановить его. Он вскарабкался по железной лестнице — это было непросто из-за боли в раненом плече и из-за снега, покрывшего перекладины, ставшие опасно скользкими. До верхней кромки вогнутого зеркала было около десяти метров. Эдвард поднялся на восемь в высоту. Ландо, стоявший на карнизе у края зеркала, подтянул верхний край лестницы к себе.

Он наклонил к Эдварду лицо, полное ненависти и гнева:

— Ну, мистер Тейлор, это ваш выбор! Через несколько секунд централь управления взлетит на воздух! Со всем островом. И со мной. И с вами. Со всеми!

Он указал на черный ящичек, висящий на его шее:

— Дистанционный взрыватель, ясно?

— Вы соображаете, что вы делаете?! — взревел Эдвард.

Ландо начал возиться с ящичком. Внезапно хлестнули два выстрела. Другая поисковая группа, только что прибывшая, открыла стрельбу — но промахнулась. Ландо снова склонился над взрывателем:

— Вы еще там, мистер Тейлор? Вы же знаете Компанию Лас Вегас? Отличная фирма. Мне неплохо заплатили за эту работу. Я не хочу быть неблагодарным.

Эдварду показалось, что его ударили по голове молотом. Руки сжались на железных перекладинах. Компания Лас Вегас! Его отец!

Эдвард потерял хватку и повис на лестнице, едва касаясь ступнями перекладины. Внезапно как сквозь туман он увидел вспышку красной лампочки. И крик издалека:

— Теплоизлучатель работает!

Одновременно сверху раздался нечеловеческий вопль, и с тупым стуком безжизненное тело свалилось в гигантскую чашу разогретого теплоизлучателя.

Руки Эдварда разжались, он бессильно упал вниз.

Боссы... те, кто дал задание... Те, кто стоит за кулисами с чистыми руками и невинным лицом... как мой отец!

Это была его последняя мысль.

Утром, точнее, в первой половине дня Эдвард снова открыл глаза. Он взглянул на потолок комнаты, на котором играли солнечные зайчики. Атомные солнца, подумал он. В окне светилось нежно-голубое небо, и было очень тепло.

Он ощущал тупую боль в плече. Медленно вспоминал все происшедшее. Эта ночь... Эта страшная ночь! Он поднял голову и увидел доктора Афрановича, который сидел у постели и улыбался ему.

— Ну, вроде бы вам получше? Вставайте, а то пропустите завтрак и будет досадно!

— Доктор! Что с островом?

— Не волнуйтесь. Остров спасен. Хотя было уже почти слишком поздно. Но наша Астрид все сделала!

Дверь открылась. Сэм В. Тейлор вошел и хмуро взглянул на Эдварда. Затем он тихо спросил:

— Ну как ты?

Доктор Афранович махнул рукой:

— Небольшое сотрясение от падения уже практически прошло. Он может вставать, и вы можете спокойно лететь дальше.

Он ободряюще хлопнул Эдварда по плечу и вышел.

Эдвард не сводил взгляда с отца.

— Ты говорил, Тейлоры неприкосновенны? А ты знаешь, кто был этот Ландо? Агент Компании Лас Вегас!

Сэм В. Тейлор не ответил ни слова, но смертельно побледнел. Он медленно повернулся и вышел из помещения.

Эдвард встал, чувствуя еще слабость и разбитость в теле. Подошел к окну. Прекрасный вид не был омрачен ни единым облачком. Под полярным солнцем всеми оттенками зелени сияла пышная растительность. Там и тут видны были следы ночной катастрофы. Вдалеке блистали алмазные короны вечных льдов, между ними и островом лежала синяя полоса моря. Вокруг острова море было свободным от льда, но бурным из-за мощной воздушной циркуляции, вызванной теплоизлучателем. Прибой с грохотом разбивался о берег.

Ровно в четырнадцать часов «Летучая рыба» стартовала со взлетной площадки острова в направлении Стокгольма. Самолет ввинчивался в атмосферу, закладывая крутые виражи, чтобы не попасть в зону смерчей.

Миссис Тейлор облегченно вздохнула. Скоро они снова окажутся среди «людей».

Сэм В. Тейлор листал свою секретную документацию.

Эдвард задумчиво смотрел вниз. В грохоте моторов ему слышались слова Астрид, сказанные на прощание:

— Вы забудете то, что пережили здесь, когда снова окажетесь в своем мире.

Его мир! Нет, он никогда не забудет этого, приключение сделало его другим человеком, и дальнейшая его жизнь будет определяться этим. Так он сказал Астрид. И она улыбнулась и пожала ему руку.

Остров становился все меньше, он сверкал, как изумруд в белой бесконечности льдов, как светлая звезда завета.