Хорошо хоть дождь закончился. Правда, земля размякла, и мне пришлось брести по щиколотку в грязи.
Но я не обращал на это внимания – мой взгляд был прикован к полю битвы, которое на добрые метров пятьдесят, а то и сто вокруг меня, было усеяно трупами.
Тела лежали везде, куда бы ни падал взгляд. Тела и круглые щиты. Красно-белых было много, хотя, если приглядеться, щитов других цветов было не меньше. Но они не бросались в глаза – бурые, старые, самых разных оттенков и комбинаций цветов, с уже выгоревшей, а местами и облупившейся, слезшей краской.
Оказалось, мы сражались не на ровной площадке, а на склоне. Видимо, высадившиеся с драккаров противники поперли на нас, стоящих на вершине холма. Иначе объяснить тот факт, что мне приходилось сейчас лезть в гору, цепляясь за трупы, изломанное оружие, лопнувшие щиты, нельзя.
Я поднял голову. На фоне посветлевшего неба в глаза сразу бросались торчащие из тел топоры и мечи. Создавалось впечатление, что это не оружие, а покосившиеся от времени кресты со старого кладбища…
Я поскользнулся и рухнул на землю, вымазавшись так, что, наверное, даже свиньи будут по сравнению со мной выглядеть чистыми.
Я сделал попытку подняться, но едва поставил ногу, попытался на нее опереться, она начала предательски скользить, и я вновь рухнул в грязь. На этот раз даже руки не успел подставить, поэтому впечатался еще и лицом.
Ухватившись за обломок копья, торчащий из чьего-то трупа, я все же смог вновь стать на ноги.
– Эй…кхэ-кхэ…Эй, парень!
Я повернулся на голос и не сразу нашел того, кто меня звал.
Окликнувший меня оказался самым настоящим стариком. Во всяком случае, так он выглядел – длинные грязные волосы, уже давно ставшие седыми, такая же борода, разве что способная соперничать по своей длине с его грязными патлами, обветренное, покрытое множеством шрамов и морщин лицо. И яркие голубые глаза, которые скорее должны принадлежать юноше, и лишь по недоразумению доставшиеся этому…деду! Но стоило взглянуть в эти глаза – все становилось на место. Холодный, оценивающий взгляд, эти глаза словно бы следили за каждым моим движением, подмечали любую мелочь, и при этом было в них нечто…Снисходительное, что ли…
Я подошел ближе и обнаружил, что старик был придавлен телом мертвеца, из спины которого торчало лезвие меча.
– Убери с меня эту падаль! – попросил или даже приказал старик. – Скорей же, нод! Мне нечем дышать!
Я подошел к старику и не без усилий смог таки перевернуть навалившееся на него тело воина в сторону.
Старик попытался вздохнуть полной грудью, но тут же зашелся в кашле. Еще бы, у него прямо в боку торчал здоровенный скрамасакс, боевой нож. Похоже, это как раз тот воин, чье тело я только что скинул, на последнем издыхании успел вонзить лезвие…
– Что, парень, все совсем плохо? – спросил старик, явно прочитав все мои мысли по лицу.
– Плохо, – сказал я.
Все было очень плохо, ведь снаружи торчала только ручка ножа. Лезвия даже видно не было – пробило тело и ушло в землю. Впрочем, почему-то мне показалось, что если бы рана была смертельной – старик давно бы уже дал дуба. А здесь, похоже, либо вообще прошел сквозь ребра, либо все же сломал одно-два.
По идее, если в этой «игре» дети растут быстро, мой персонаж довольно быстро очухался (хотя полоса здоровья и еле видна) после серьезного ранения, может, старику тоже еще можно помочь?
– Хвала Одину, погибну на поле битвы, – облегченно вздохнул старик, – не хотелось бы вновь вернуться к моей…
Он раскашлялся, не успев договорить, а когда смог таки, наконец, прочистить горло, заявил:
– Ты должен помочь мне закончить жизненный путь! – его глаза смотрели требовательно и злобно. – Пора мне отправляться в Вальхаллу!
Конечно, я замешкался. Одно дело ‒ убивать противника, а совсем другое ‒ добивать союзника. Это мне может ой, как аукнуться в будущем. И выперло же меня к старику… Хотя, быть может, я не смог бы просто так пройти среди трупов. Не старик, так кто-нибудь другой окликнул бы меня с точно такой же просьбой. А еще интересный момент я заметил: старик упомянул Одина и Вальхаллу, раньше же я слышал другое имя: Орт, вроде как? Разные боги? Может быть, но если про Одина я наслышан, то имя Орта мне вообще ни о чем не говорит.
– Чего ты боишься, глупый нод? – зло спросил старик, пока я размышлял. Судя по всему, он по-своему расценил то, что я медлил с выполнением его просьбы. – Хочешь дождаться, пока я умру сам? Не дождешься! Давай, не тяни время!
– Я…я не хочу, – промямлил я.
– Что?! – возмутился старик.
– Я не буду тебя убивать, – заявил я.
– Ты ‒ отродье тролля! Что значит: «не будешь»? Ты должен!
Вот ведь, блин! И что прикажете делать? Сейчас проклянет или еще какую пакость сделает, и будет мне весело – или дебаф какой появится, или отношения с соплеменниками испортятся. Меня и так «нодом» обзывают (хрен пойми, что это), а так вообще могут изгнать… Ну нет, дед, в гробу видал я твой квест.
– С чего ты взял, что умираешь, старик? – спросил я его.
Дед вытаращился на меня, словно говоря: «Ты что, совсем дурак?»
Ну да, в обычной жизни такая рана, как у него – это прямой путь в Вальхаллу. Но мы ведь не в реальном мире. Может, все же выкарабкается?
Я ухватился за рукоять ножа и не без усилий вытащил острие из раны.
Несколько секунд рассматривал то, что здесь именуют «ножом». Это можно смело назвать коротким мечом.
Старик взвыл, вцепился в меня так, словно бы хотел порвать на части.
– Трус! Чтоб твои кости трещали и ломались, чтоб ты также как и я не мог познать смерти, чтоб ты…
– Ну, хватит, – перебил я его, – хватит стенать. Ты выживешь!
– Хотя бы обработай рану, – приказал старик. ‒ У меня на поясе котомка, там лечебное снадобье. Нанеси его на рану.
Я послушно полез в котомку и выудил маленькую тарелку, в которой было нечто, вроде мази. По внешнему виду и запаху, больше всего она напоминала «Звездочку»– богомерзкое инфернальное китайское изобретение, которым так любили намазывать заложенные носы, раны, застуженные мышцы. Да чего только этой хренью не мазали. Уникальное ведь средство – все лечит. Правда, воняет и жжет, ну, так это справедливая плата за эффективность.
Вот и «мазь» старика была чем-то схожим. Разве что, в отличие от нашей «Звездочки», его мазь реально действовала – рана прямо на глазах начала подсыхать, стягиваться.
Ни фига себе, регенерация! Впрочем, а чего я ждал? Выжил – нечего месяцами бока мять на лежанке. Какой игрок будет отыгрывать роль тяжелораненого и неподвижного? Игра ведь заточена на то, чтобы тут постоянно гремели войны, так?
Я на всякий случай намазал и собственную рану. Впрочем, не уверен, что мне это требовалось – моя рана выглядела так, будто бы ей несколько дней.
– Все же лучше бы ты мне дал умереть, – проворчал старик, – другого боя уже может и не быть, и я не смогу встретить Валькирий, как и должно воину.
– Помолчи уже! – прервал я его. – К чему стремиться в Вальхаллу, если ты еще можешь принести пользу здесь?
Старик посмотрел на меня с нескрываемым удивлением на лице.
– И кому я могу принести здесь пользу? Нашего клана больше нет. Ты разве сам этого не видишь?
– Мы выиграли эту битву, – напомнил я ему.
– Какой ценой? Сколько воинов осталось?
Я поднял голову и огляделся. Вдалеке прямо на земле сидело человек шесть, прямо перед ними стоял воин, опирающийся на свою здоровенную секиру, и что-то говорил. Говорил он явно нечто важное, что-то такое, что не пришлось по душе выжившим после боя воинам. Некоторые качали головами, некоторые смотрели на него равнодушно, а кто-то явно был недоволен тем, что говорил воин (как там его, Хрольф, вроде?). Один из воинов, сидевших на земле, взирал на Хрольфа, поджав губы, и играл желваками. Мне было не слышно слов, но я видел, что воин еле сдерживает себя. О чем там спор идет, интересно?
– Эй! – я обратил внимание, что совсем рядом со мной по полю битвы бродит воин, добивающий раненых. Рядом с ним был другой – тот никого не добивал, но часто опускался на колени рядом с погибшими и проводил какие-то странные манипуляции.
Мародер, что ли? Трупы грабит? Или же ищет наших раненых?
На мой окрик повернулись оба.
– Р`мор! – радостно воскликнул «мародер», и тут же бросился ко мне. – Ты жив?
Я с удивлением смотрел на приближающегося человека, пытаясь понять, кто он и откуда знает меня. Моего персонажа, точнее.
– Ты кто? – спросил я.
Улыбка слетела с лица «мародера» и он удивленно уставился на меня.
– Р`мор, ты что не узнаешь меня? Это же я, Р`ам, твой брат!
Во как! У меня, оказывается, еще и брат есть?
Надо было что-то уже говорить, так как и старик, и второй подошедший воин глядели на меня с подозрением.
– Прости, брат, – наконец сказал я, – голова плохо соображает.
– Ты ранен? – спросил Р`ам озабоченно.
– Нет. Так, царапины, – соврал я, – но в бою меня ударили по голове и я не знаю, сколько так пролежал…
– Еще бы! – фыркнул молча слушавший наш диалог воин, но теперь решивший вступить в разговор. – Какой из нода воин? Как вы вообще оказались здесь?
Вот, блин! Брат явно собирался ответить воину что-то дерзкое. А я вообще без понятия, кто мы такие, почему к нам такое пренебрежение и как себя вести.
– Отложим разговоры на потом, – сказал я, прежде чем Р`ам успел оскорбить воина, – мне нужна помощь. Этот старик ранен, нужно унести его отсюда.
Я кивнул в сторону небольшого собрания воинов, где все еще продолжал произносить свою пламенную речь Хрольф.
– Может, хоть ты не будешь таким же трусом, как этот нод, и поможешь мне уйти в Вальхаллу? – гневно спросил старик у воина.
– Нет уж, – со смехом ответил воин, – я не хочу, чтобы твоя старуха поносила меня и проклинала. Будешь пировать у Одина после следующей битвы, старый Асманд.
Старик начал было ворчать ругательства, но воин его осадил.
– Хватит ворчать! Ты жив, и помирать не собираешься. А нам сейчас важен каждый, кто может держать топор.
– Что вы задумали? – спросил старик.
– Хрольф принял цепь тэна и хочет дождаться здесь драккары ярла Рорха.
– Зачем?
– Он хочет достойно уйти к богам, забрав с собой как можно больше ублюдков ярла…
– Достойно, – хмыкнул старик, – но что-то мне подсказывает, что умрем мы бесславно – нас просто заколют копьями, как свиней.
– Кто я такой, чтобы оспаривать слова тэна? – пожал плечами воин.
– Хрольф ‒ тэн? – переспросил я.
– Ну да, – кивнул воин, – я ведь сказал, что Ульф передал ему свою цепь. Так что теперь Хрольф ‒ новый тэн.
– Ульф не отдавал ему цепь! Он велел передать ее.
– Что? Кому? – насторожился воин.
– Гуннару, – припомнил я имя, – он жив?
– Жив, – кивнул воин, – вон он, сидит с остальными.
Он махнул руками, указывая как раз на того типа, которого я приметил – тот самый, что сидел с недовольным лицом.
– Так значит, надо сказать ему, что…
– А не врешь ли ты, нод? – прищурившись, спросил воин. – Нет, я нисколько не против видеть тэном Гуннара. Но…
– Когда я пришел в себя, рядом со мной умирал Ульф, а возле него был Хрольф. Я слышал каждое слово тэна и могу повторить его точь в точь, – сказал я.
– Слова ‒ это лишь слова, – хмыкнул воин, – как ты докажешь, что это правда?
– Ты не забыл, Олаф, что говоришь с нодом? – встрял старик.
– И что с того?
– Они врут крайне редко. Их бог, если узнает об этом, после того, как нод попадет к нему, отрежет ему язык и скормит бродячим собакам.
– Сказки! – отмахнулся названный Олафом воин.
– Я не вру, – сказал я, – вот меч тэна. Когда я смог подняться, решил взять его с собой.
Олаф уставился на сломанный клинок своего старого предводителя.
– Ладно, идем, – кивнул он.
Он и Р`ам подхватили старика под руки и потащили к «собранию».
Я же поднялся, заметил лежащий на земле «нож».
Не сказал бы, что оружие мне сильно понравилось. Но все же намного легче, чем топор.
К тому же нашлись и ножны от него – кожаные, прикрепленные к поясному ремню воина, тело которого я стащил с ворчливого деда.
Эх! Мародерить так мародерить!
Я сорвал ножны, всунул в них скрамасакс и приладил оружие к собственному поясу.
***
‒ Мы должны закончить начатое во славу нашего тэна! Какие мы воины, если убежим, если отдадим наш дом врагу!
Хрольф вещал с завидным красноречием и запалом. Казалось, он сам вдохновился собственными речами.
Воины же, сидевшие вокруг него, особого энтузиазма не проявляли. Более того, уже глядели на него угрюмо.
Оно и понятно: снова идти в битву, когда только чудом удалось выжить в прошлой – то еще удовольствие. И ладно бы предстояла битва, в которой есть хоть какой-то шанс победить, про возможность выжить я вообще молчу. Так нет же, Хрольф призывал по факту пойти на самоубийство.
– На острове остались наши дома, согласен, – хмуро ответил Хрольфу один из воинов, – но еще остались жены и дети. Ты подумал, что станет с ними, когда нас всех убьют? Я тебе скажу: они станут треллами, и женщины, и старики, и дети. Ты такой судьбы им хочешь?
– Я хочу, чтобы наш клан сохранил свое доброе имя. Хочу, чтобы воля нашего тэна, павшего в бою, была выполнена! Или ты забыл, что клялся тэну, Гуннар? Или твои клятвы ‒ это пустые слова?
Воин, названный Гуннаром, побледнел, заиграл желваками и начал подниматься. Похоже, сейчас будет драка…
– Не тебе сомневаться в моей верности тэну, Хрольф, – процедил сквозь зубы Гуннар.
– Кому как не мне? Ульф передал цепь мне. Теперь я тэн!
– Тебе? – не выдержал и спросил я. Тут же все воины развернулись и уставились на меня.
– Ты кто такой? – спросил несколько растерявшийся Хрольф.
– Это нод. Они с братом пришли в селение незадолго до того, как появились драккары ярла… – ответил кто-то.
– А-а-а, нод, – казалось, Хрольф успокоился, узнав, кто я такой, – а что ты тут делаешь? Я думал, все ноды, лишь услышав шум битвы, погрузили всех своих коз на лодки, бросив жен и детей, уплыли.
– Может быть, – пожал я плечами, – за всех говорить не могу. Только за себя. И за себя скажу – я бился здесь наравне с остальными.
– Ты?! – рассмеялся Хрольф.
– Я это видел. Он убил нескольких воинов ярла, – вступился за меня Олаф. Они с Р`амом как раз усаживали старика на землю.
– Нод убил воинов ярла? – удивленно переспросил Хрольф. – В жизни не поверю, пока не увижу собственными глазами! Уж скорее вода в море закипит, а огонь будет холодным. Признайся, нод, ты прикинулся мертвым и лежал под чьим-то телом, дрожа от страха и боясь, что тебя убьют?
Несколько воинов оценили шутку Хрольфа и заржали.
– Может и так, – спокойно ответил я, – лежал и боялся. А знаешь где, Хрольф?
– И где же? – со снисходительной улыбкой спросил тот.
– Неподалеку от умирающего тэна… – сказал я и усмехнулся, увидев, как надменная улыбка сползла с лица Хрольфа. Полюбовавшись этой картиной несколько секунд, я продолжил, – я видел и слышал, как умирает тэн, слышал его последний вздох и его последние слова, сказанные тебе.
– И какие же слова ты слышал, нод? Разве он не хотел мести? Разве он не хотел вернуть честь клану?
Э нет, дружок. Ты надеешься, что я поведусь на это, и начну поддакивать?
– Клан не утратил своей чести, – я указал на поле битвы у себя за спиной, – сражение закончено, и мы вышли победителями. Мы разбили воинов ярла. Разве мы потеряли честь?
– Мы потеряем ее, если убежим, – упорствовал Хрольф.
– Мы потеряем все, если останемся, – ответил я ему. – Ульф хотел, чтобы клан выжил. Честь можно вернуть, он так сказал. И время для мести придет тогда, когда мы сами решим, что готовы. Ульф не хотел, чтобы клан исчез, был забыт.
– Клан и не будет забыт! – взревел Хрольф. – О нашей храбрости скальды будут слагать легенды!
– А разве этого хотел тэн? Разве он хотел, чтобы мы все умерли здесь и о нас слагали легенды? Ради этого тэн сражался? – поинтересовался я.
– Что именно сказал Ульф, перед тем, как сделать последний вздох? – поинтересовался Гуннар. – И помни, нод, если ты соврешь…
– Ульф велел отдать цепь тебе, Гуннар, – сказал я, – а еще тэн велел отправляться к Нуки – отшельнику с юга. Тэн хотел, чтобы мы спасли женщин и детей, чтобы наш род выжил, и…
– Ты врешь, нод! – проревел Хрольф и двинулся на меня, перехватив свою страшную секиру обеими руками.
– Ноды могут быть трусами, могут бояться сражений, но они никогда не врут! – Гуннар стал передо мной, занял боевую стойку – закрылся щитом и выхватил из-за пояса топор.
Рядом с ним тут же стало еще двое воинов.
Двое других подскочили и оказались за плечами Хрольфа. Пока они еще не обнажили свое оружие, но на чьей стороне, понять дали ясно.
– Ты будешь биться за чужака, Гуннар? Поднимешь топор против соплеменника? – зло бросил Хрольф. – Отойди в сторону и дай мне прикончить нода-лжеца. Он просто хочет сбежать отсюда, но боится бежать сам, хочет, чтобы мы поплыли с ним, чтобы он был в безопасности. Из-за него мы опозорим свой род и свое имя!
Вот бы еще узнать, кто такие ноды? А то обзывают тут, а я даже не знаю, ругательство это или что? И почему я для них чужак? Вроде на одном острове живем… Надо бы расспросить кого-нибудь по-тихому. Но это потом, а пока придется крутиться так…на голой интуиции.
– Я кто угодно, но не лжец! – заявил я. – Я передал слова, которые сказал тэн. Я слышал их и повторил.
– Ложь… – проворчал надвигающийся Хрольф.
Прямо под его ноги упал осколок меча.
–Это меч тэна! – крикнул кто-то.
– Он его нашел и хотел украсть! – зарычал Хрольф.
– Он сломан. Зачем красть сломанный меч? – хмыкнул Гуннар. – Только для нас этот меч имеет ценность, никто другой не даст за обломок и серебряного. Ты серьезно считаешь, что нод настолько глуп, что попытался бы нам продать его?
– Да!
– Ты уже дважды оскорбил человека, которому твой тэн дал кров и протянул руку помощи, позволил жить на нашей земле, – сказал Олаф, ставший рядом с Гуннаром. – Если бы я был на месте нода – давно бы вызвал тебя на хольмганг.
– Отличная идея! – радостно заревел Хрольф. – Пусть боги скажут свое слово. Если нод умрет – он лжец и вор. Ну, а если я, – он усмехнулся, – значит, правда за нодом. Ты готов ответить за свои слова, готов ли отстаивать сказанное с оружием в руках?
Последний вопрос уже был адресован мне.
Ну, отлично! Спасибо тебе, Олаф, удружил…
Я взглянул на противника:
Хрольф, хурскарл тэна Ульфа (временный тэн Одлора)
Уровень: 14
Сила: 11
Ловкость: 1
Интеллект: 4
Телосложение: 4
Восприятие: 2
Навыки:
Владение двуручной секирой: 8
Легкая броня: 2
Тяжелая броня: 3
Лидерство: 3
Я пробежал глазами по статам Хрольфа и обреченно вздохнул – нечего даже пытаться победить его. Он по всем пунктам сделает меня. Хотя нет, ловкость у него была даже ниже моей. Впрочем, к чему она ему, с такой-то секирой?
– Если ты признаешься всем, что солгал, клянусь – позволю тебе уйти невредимым, – с ухмылкой предложил Хрольф, растолковав мой вздох как нежелание сражаться.
Я поглядел на Хрольфа – здоровенный бугай, облаченный в кольчугу, украшенную рунами, с буграми мышц на руках, которыми он сжимал огромную секиру. Уверен, если он сможет по мне ею попасть, то разрубит пополам.
Может, действительно, не рисковать? Еле-еле бой пережил, и тут на тебе…