Шаблоны доброты

СОЛДАТ

Группа самцов человекообразных обезьян неспешно перемещалась по тропическому лесу. Небольшой отряд совершал рейд, продвигаясь вдоль границы с соседней стаей. Изредка, особенно бойкие особи покидали цепочку, углубляясь на чужую территорию, пропадая из виду в густых зарослях джунглей.

Нарушение дисциплины никем не каралось, наоборот, храбрые выходки вызывали одобрение, выражавшееся в пронзительных криках и уханье. В отряде знали – на этот участок границы приходится большинство стычек с соседями. Уже успевшие побывать в боях почесывали не затянувшиеся шрамы, оставленные клыками и когтями противника. Шерсть от воспоминаний дыбилась, а из горл вырывалось глухое рычание.

Ожидание схватки держало животных в напряжении с каждым пересечением границы оно только нарастало, а когда раздался клич, невидимого из-за густой листвы разведчика, реакция обезьян была молниеносной – все дружно бросились на призыв. На месте выяснилось, лазутчик наткнулся на двух молодых самцов из соседней стаи. Прельстившись спелыми фруктами, они случайно зашли на спорную территорию. Судьба бедолаг была предрешена, накопленное за рейд напряжение со всей жестокостью выплеснулось на молодняк. Расправа была скорой – уходя, отряд оставил на земле два неподвижно распростертых тела.

До вступления в армию Солдат был ученым, занимался биологией, изучал поведение шимпанзе. Произошедшее на его глазах кровавое убийство случилось в далеком прошлом, но до сих пор заставляло сердце сжиматься. А ведь тогда, будучи молодым ученым, он ждал проявления агрессии, анализировал, тщательно описывал, старался не упустить деталей. Силился понять почему представители одного и того же вида убивают друг друга, тогда как большинству других животных война вовсе не нужна.

Поиск разгадки был основной целью его исследований, в итоге, результат оказался не утешительным. Выходило, что война это дополнительный, а значит оправданный механизм эволюции. Избыток пищи освобождал время и давал силы, позволяя более жестоким животным захватывать новые территории, самок, а следовательно – качественнее жить.

От размышлений Солдата отвлек парень с нашивками новобранца. – Здравия желаю, – гаркнул он встав по стойке смирно, да так рьяно, что винтовка едва с плеч не слетела, оказавшись великоватой для еще не сформированного тела подростка. – Командир к вам закрепил в стажеры. – Уже спокойней добавил паренек и протянул бумажку с приказом.

– Очень рад, – с хмурым выражением проговорил Солдат и сразу стало понятно – новость о мальчишке, что теперь будет с ним болтаться, восторга не приносила. – Что тебе бестолковому дома не сиделось? – Пробормотал он про себя, но вслух сказал совершенно другое. – Снайпер значит, а прямо сейчас пойдешь по врагу стрелять? – И не дожидаясь от остолбеневшего парня ответа поднялся и зашагал в сторону выхода с военной базы. Придя в себя, паренек без колебаний поспешил следом. Вскоре они покинули огражденную территорию. Шли долго. Ровная местность сменилась крутым склоном. За все время пути Солдат ни проронил ни слова, нагруженный обмундированием новобранец лишь пыхтел, но сам заговорить не решался.

Подъем прекратился на вершине холма – самой высокой точке окрестности, с прекрасным круговым обзором. В долине у подножия холма находилось подразделение, откуда они вышли – различались техника, крыши временных построек. С другой стороны, через пару более пологих возвышенностей, начиналась выжженная земля – линия фронта. Клубились столбы дыма, изредка расцветали вспышки разрывов. Расстояние скрадывало резкие звуки, сливая в единый громыхающий раскатами гул боевых действий.

Солдат был здесь не в первый раз, об этом свидетельствовали уверенные действия и прогалина примятой травы, на которой он тут же разлегся, устало распорядившись занимать позицию и начинать изучение противника.

Получив задание, новичек выбрал место, деловито собрал оружие, лег на живот, но в отличии от Солдата не на траву, а на специальный имевшийся в обмундировании коврик. Прильнув к окуляру прицела он начал всматриваться за линию фронта, спустя некоторое время, определившись с ориентирами, стал перечислять военную технику и места ее расположения.

Солдат слушал вполуха, он знал наизусть что сейчас видит парень. Из-за монотонного голоса, пригревающего солнца, веки его закрылись. В дремоте всплыли образы живой природы – родного, так любимого мира. Внутренний взор заполнили диковинные растения, красочные цветы, грациозные животные. Все гармонично сочеталось, жило, казалось единым целым. Идиллия продолжалась пока вновь не привиделись спины идущих строем обезьян, не начали мелькать жестокие подробности их рейдов. Раздосадованный Солдат поспешил открыть глаза, резко приподнялся и сел. Новобранец все также лежал всматриваясь в прицел винтовки.

В прошлом, собирая материал для исследовательской работы, Солдат подобно пареньку часами просиживал прильнув к биноклю. Смотрел, как играют детеныши, как заботятся о них матери. Изучал уклад жизни, сложившиеся в стае отношения. Не смотря на животную примитивность, в обезьянах было много схожего с людьми: проявление радости, заботы, обиды. Тогда он не понимал почему за миллионы лет эволюции человек так и не смог уйти от стремления к убийству, в этом, так и оставшись обезьяной. От мыслей о непреодоленной животности, он испытывал глубочайшее разочарование. Обезьяньи повадки, накрепко засевшие в памяти, к сожалению, объясняли поведение многих из его соплеменников. В то же время он верил, – будущее не за постоянным раздором, наоборот, за объединением и согласием.

Вдохновленный примерами терпимости и гуманизма, он придумал как самому стать назиданием, как заинтересовать своим поступком многих!

Одержимый идеей недопустимости войны – он решает стать солдатом. Интересы ученого резко меняются. Вместо изучения жизни, он интересуется военным ремеслом – наукой убивать. С вступлением в армию проблем не возникло. С юных лет он прекрасно владел спортивной винтовкой, неоднократно побеждая в соревнованиях по стрельбе. Пройдя обучение снайпера, новоиспеченный Солдат заключает контракт, отправляясь наемником в одну из зон боевых действий. Прибыв на место, получив оружие и амуницию, он заменяет оптический прицел своей винтовки на специальный, со скрытой функцией видеозаписи. Еще одну видеокамеру, размером с пуговицу, закрепляет на своей груди, получая возможность записывать происходящее, как вдали, так и поблизости.

Скрываясь, ученый был вынужден жить полноценной жизнью военного. Выполнял приказы, участвовал в боевых действиях, элементарно выживал. Бессознательно, в нем проснулся инстинкт – помогая сохранить жизнь, заставляя обычно рассеянного нерасторопного человека превратиться в воина. Он с удивлением познавал себя в столь необычном качестве.

Шли недели, месяцы. К счастью, за время службы, он никого не убил, часто лишь имитировал работу снайпера. Стрелял не в человека, а в какой-нибудь предмет рядом – стараясь напугать, заставить спрятаться. Но, когда за его действиями наблюдали – был вынужден попадать. Развитое с детства мастерство позволяло наносить лишь легкие ранения. Человек в прицеле падал скорее от неожиданности, чем от чиркающей по его телу пули.

Даже из-за несмертельных выстрелов Солдат подолгу мучился, подумывая вовсе прекратить эксперимент. Благо в прицел его винтовки, по большей части, попадали нехарактерные для снайпера виды. Он наблюдал и делал видеозаписи своих же, хорошо знакомых, ребят. Изучал, как воспринимаются или отдаются приказы, как бойцы готовятся к атаке. Следил за состоянием людей в момент схватки, после боя и даже в казарме не прекращал своих исследований: опрашивал, проводил тесты, тайно записывал.

Прошел год с момента, как наш ненастоящий Солдат оказался на войне. Сейчас, его не отличить от опытного воина: окреп физически, форма сидит как литая; кожа лица приобрела своеобразный оттенок, пропитавшись пылью и загаром; во взгляде выражение присущее людям, часто видящим смерть. Между тем контракт наемника заканчивается, через несколько дней увольнение. Перенесенные тяготы солдатской жизни позволили собрать массу исследовательского материала, чуть ли не ежедневно, он отправлял своим коллегам, ученым ценные наработки. Позади тяжелый и опасный труд.

– Есть! Вижу! Вижу! – Прокричал новобранец, вновь вырывая Солдата из мира размышлений. – В зоне досягаемости группа противника, разгружают коробки с боеприпасами!

– С какой вероятностью сможешь поразить человека из этой группы? – скорее автоматически, чем из практического интереса спросил Солдат.

– Учитывая дистанцию, примерно одно попадание на пять десять выстрелов, – слегка задумавшись ответил парень, и добавил. – Если возражений нет, я готов стрелять! – В словах новичка слышалось нетерпение.

– Ооо! Так быстро? Только первый день, а уже реально готов убивать? Знаешь парень, я прочитал твое досье. Узнал где родился, вырос, учился. Знаю, что не женат, детей своих пока нет. К охоте с детства тебя отец приобщил, так и стрелять научился. Спортом занимаешься, вредных привычек нет, отличные результаты в учебке показал. Служба военная тебя привлекает, дед на войне был, вот и ты в наемники вызвался, можно сказать – образцовый солдат!

Парень разулыбался и вопросительно посмотрел на Солдата, – мол к чему это он клонит? А тот продолжал:

– Ты ведь людей еще не убивал. Совесть мучать не будет? Это же не дичь на охоте стрелять.

– Все нормально, не волнуйтесь, – последовал короткий ответ. Улыбка сошла с лица парня, вопросительный взгляд стал выражать еще большее нетерпение.

– Так там же живые люди, – Солдат как будто начал уговаривать. – Такие же как мы, приехали подзаработать. Каждый планы на жизнь строит, не ждет, что пуля сейчас прилетит. Разве не жалко если и правда убьешь? А хоть знаешь за что? Может если бы сели поговорили с людьми теми, посмеялись, в итоге бы выяснилось – не враги мы друг другу.

Парень казалось замешкался, не мог понять почему Солдат такой разговор завел. Снова в прицел смотреть стал, но почти сразу оторвался. – Ведь плохие они – грабят, мирных людей убивают, устанавливают несправедливые законы, да и прочие гнусности совершают. – И начал пересказ усвоенной пропаганды.

Солдат хорошо знал, чем промывают неокрепшие мозги. Под набирающий силу голос, он подбирал собственные слова для убеждения – все еще надеясь вразумить. Внимательно всматривался в блестящие азартом глаза, изучал манеру держаться, следил, как разгорячившись парень размахивает руками. Пытался понять причину его желания убивать: по убеждениям он здесь или по зову собственной крови? Новичек меж тем свою речь закончил и даже раскраснелся, явно ожидая одобрения своих слов. Солдат спорить не стал, понимал что бесполезно. Решил с другой стороны попробовать достучаться.

– Взгляни на войну по-иному. Постарайся увидеть не танки, а странные дурацкие машины. Массивные и толстолобые, они ползают на брюхе изрыгая огонь в ничем не защищенных людей. На самолеты в небе посмотри, на их умопомрачительные виражи в попытках сбить друг друга. Другие из них, медленные и пузатые, никуда не спешат. Методично открывая люки сыплют бесчисленные бомбы, на землю, на дома, на все живое. На военные корабли посмотри, и они не уступают в способности уничтожать – ершатся несуразными пушками, а трюмы вместо полезного груза несут одну лишь смерть.

Человеку мало оружия для умерщвления солдат, отдающий приказ желает гибели не только воинам. Созданы ужасные ракеты, способные в мгновение уничтожать города, они затаились и ждут, нацеленные на мирных жителей, ребятишек их мам, на тех кому чужда война.

Даже болезни и яды превратил человек в оружие. Тратит множество сил на неблагодарный труд. Создает рукотворных монстров. Жизнь свою отдает, чтобы как можно больше отнять жизней у других.

Миллионы раз, один нажимал курок, видя в прицеле другого. Подумай, что омрачает сознание, что не дает разглядеть за обличьем противника живого человека, с таким же бьющимся в груди сердцем? Почему посеянная кем-то ненависть так легко прорастает в душах людей? Откуда уверенность? Откуда понимание за что отнимаешь у родителей, детей, жен, их близкого родного человека?

Вместо ответа, раздался оглушительный выстрел винтовки! Солдат вздрогнул. Увлекшись, он не заметил, как новобранец давно перестал его слушать, принял боевое положение и начал прицельный огонь.

– Первый мимо! – воскликнул парень, не отрываясь от прицела.

Глаза Солдата потускнели, плечи поникли. Прекрасно понимая, что его не слушают, он, как заведенный, продолжал говорить:

– Значит не убеждения руководят тобой парень, не навязанные ценности. Ты просто хочешь убивать. Пришел сюда за новым трофеем – человеком, который отсутствует в твоей охотничьей коллекции.

"Выстрел"

Недотепа! До этого ты стрелял в совершенно безответных созданий! Как жалко, что зайчики да лисички не способны ответить. Было бы здорово если б могли они сговориться и покусать тебя сворой, да тумаков надавать за каждого убитого. А утки да другая птица которых ты подстреливал дюжинами, плохо, что не догадались камнями сверху брошенными тебя проучить. Всем было бы лучше если бы ружье свое выбросил и забыл, как это – в живое существо стрелять.

"Выстрел"

А не животные безответные, так хотя бы с мальчишками в драке понять должен был: не получится безнаказанно кулаками махать, да оплеухи раздавать. Обязательно сдачи получишь. Непременно сильнее тебя найдется и проучит, как следует. И книжки добрые рассудительные не помогли, где герои умом да предвидением проблемы решают, не желая последствия силой разгребать.

"Выстрел" – Спустя мгновение радостный крик парня. – Есть попадание! Один упал, как подкошенный!

Солдат впервые вскинул свою винтовку, желая рассмотреть место куда стрелял новобранец. Почти сразу он увидел группу солдат, их силуэты. Расстояние не давало возможности разглядеть лиц и деталей. Один лежал на земле, остальные хаотично двигались – изображая панику. То-что это симуляция, он понял сразу – всего лишь механические манекены живых людей. Опыт подсказывал, что произойдет дальше.

Повысив голос настолько, что парень уже не мог его игнорировать, он пробился сквозь радостное возбуждение, дождался осмысленного взгляда и начал быстро, лихорадочно говорить:

– Молодец! Ты и я, – мы оба достойны! Давай расскажу, что мы заслужили. – Перед тобой ненастоящий солдат, я ученый, биолог. Здесь искал ответ на вопрос: когда в нашем, якобы разумном, обществе исчезнет война и насилие? И знаешь, ответ я нашелся, он не только обрадовал, но и опечалил.

– Ты слышал про чашку Петри? – Парень плохо понимая, что вообще происходит, отрицательно замотал головой. – Ничего, я тебе расскажу. Это специальная лабораторная посуда в которую сначала питательную среду помещают, а затем исследуемый материал. Чашку герметично закрывают, стремясь исключить внешние факторы и оставляют в покое. Искусственно созданные, благоприятные условия показывают, как невидимые в обычной жизни микроорганизмы начинают бурно развиваться – проявляя себя. С помощью этой чашки удобно выявлять, а что делать с исследуемым материалом дальше, это уже другой вопрос. Обычно так ищут патогенные организмы, а при их обнаружении материал попросту уничтожается.

Так вот новобранец, сейчас мы с тобой примерно в такой чашке находимся. Представь место, куда собрали людей. Создали им подходящие для убийства условия – дали ту самую питательную среду. Развязали руки и мотивировали, не важно чем, деньгами или убеждениями. Некоторым и мотивация не нужна – жажда насилия в них заложена генами. Такие как мы и есть, те самые, патогенные организмы. Как раз от нас нужно очистить, стерилизовать человеческое общество!

Не вериться? Даже звучит дико? А ты представь ситуацию, когда способному убивать дают в руки оружие и говорят. – Иди и истребляй себе подобных, да делай это пока последний из вас не сгинет. И не забывай, у "воина" с противоположной стороны такая же задача. Так нужно, чтобы вас, способных на убийство оставалось все меньше, а значит приходи на бойню еще детей не зачав. От таких как ты – потомство не нужно!

Сложно такое представить? Кто же добровольно захочет идти на истребление? Но ведь ты здесь и такой же молодой парень – якобы твой противник, тоже здесь. Кто из вас будет убит первым, не вопрос, вероятнее всего, умрете вы оба – это вопрос времени.

Словно в подтверждение произнесенных слов, раздался характерный свист летящей мины. Солдат знал – это конец. Приманка для снайперов, на которую попался новобранец, сработала. От невыносимого визга, глаза парня наполнились испугом, он с надеждой смотрел на Солдата. Солдат также, не отрываясь, смотрел на новобранца, но его взгляд выражал лишь усталость.

Взрыв пришелся буквально между двумя людьми, от них мало что осталось. Нагрудная камера Солдата, за десятки метров отброшенная ударной волной, на удивление, продолжала работать, какое-то время она катилась под гору, а затем замерла. Крошечный объектив оказался направлен в небо. Помимо чистой синевы, в кадре оказались несколько медленно плывущих, белых облаков. По столь умиротворяющей картинке было сложно представить – рядом идет война.