Шаловливый дедушка

– Ох! – выдохнула Инна. – Спасибо. Сразу получшало. Что ты насчет всего этого думаешь?

– Одно ясно, если мамаша Бритого устранила своего сыночка, то она явно не знала о завещании, – сказала я. – Иначе она и сама пальцем его не тронула, и никому другому не разрешила бы.

– Думаешь, это все-таки она?

– Либо она, либо Вероника. А больше некому, – заверила ее я.

– Но Вероника в первую очередь потребовала бы назад браслеты, надеясь, что мы согласимся обменять их на Бритого.

– Вот лишнее доказательство, что похитила, а потом и прикончила Бритого не она. Значит, остается только мамаша. Как ее зовут, кстати говоря?

– Анжелика Ивановна.

– О, господи! – простонала я.

Вернувшись домой, мы застали там Маришу с компрессами на груди и щеках, пребывавшую в крайней степени расстройства.

– Юля молчит, и по телевизору ничего про их самолет не слышно. Я сама звонила несколько раз в аэропорт, там мне сказали, что рейс из Саратова задерживается по техническим причинам на час. Через час я позвонила еще, и мне снова сказали, что задержка продлевается на два часа. Наконец, буквально несколько минут назад я в последний раз позвонила в справочную, и меня заверили, что часа через три прибудет, а раньше даже и не ждите. Как вы думаете, это конец? Самолет уже взорван, а нам просто не хотят сообщать? Никогда не прощу себе, что не полетела с ней.

– И чем бы ты ей помогла? – спросила Инна.

– Не расстраивайся, – попыталась утешить я Маришу. – Все еще, может быть, и не так плохо. Не всегда террористы расстреливают заложников. И уж, конечно, они не смогут расстрелять всех подряд. Юлька везучая, все уладится. Вот увидишь.

– Если бы я могла чем-нибудь ей помочь! – тоскливо простонала Мариша. – Но ничего не могу сделать! А у вас какие новости?

– Я стала миллионершей, – сказала Инна. – Или в ближайшее время стану. Если меня не убьют.

– А почему тебя должны убить? – удивилась Мариша.

– Потому что Бритый, оказывается, оставил все свои деньги и прочее добро не кому-нибудь, а именно мне. А, кроме меня, на его деньги есть еще немало претендентов. Например, его мамаша.

– Да, эта убьет и глазом не моргнет, – кивнула Мариша. – Я-то уж это точно могу сказать. А кто еще претендует на деньги Бритого?

– Крученый.

Мы с Маришей удивленно уставились на Инну.

– А он с какой стати?

– Он партнер Бритого по бизнесу. Собственно говоря, он его самый лучший друг, поэтому тоже вправе рассчитывать, что та часть денег, которыми владел Бритый, из бизнеса не исчезнет.

– А бизнес-то после смерти Бритого теперь принадлежит Крученому единолично, – заметила я. – Чем не мотив для убийства? А все эти россказни, что Бритому угрожали конкуренты, оказывается, пущены только для того, чтобы направить милицию по ложному следу.

– Ты и правда не знала о завещании? – спросила Мариша у Инны.

– Нет, клянусь. Бритый весь вечер перед похищением ходил какой-то довольный и все глупо хихикал, говоря, что скоро меня ждет сюрприз. Но я и в голову не могла взять, что он имеет в виду. Думала, что он затеет какую-нибудь роскошную свадьбу. Торт там в два этажа высотой, или лимузин выпишет из Америки метров десять длиной. Ну что-нибудь в этом роде.

– Ясно, – сказала Мариша. – Ввиду всего этого я должна признать, что мы оказались в очень тяжелой ситуации. Во-первых, нам нужно выяснить все про Веронику и эти браслеты. Во-вторых, найти убийцу Бритого, а в-третьих, остаться в живых.

– И это самое важное, – рискнула добавить я.

– Чуть не забыла! – воскликнула Мариша. – Еще моих братцев ведь нужно женить! Иначе они никогда от меня не уберутся.

Не успела она это сказать, как раздался продолжительный звонок в дверь.

– Кого это нелегкая принесла? Инна, ты в глазок посмотри. Если там эта Анжелика Ивановна, дай знать, я спрячусь.

– Нет, – сказала Инна. – Там два каких-то хмыря. Рожи плоские, глаза узкие, а ноги у обоих кривые. И по крайней мере у одного из них они разной длины.

– А! – обрадовалась Мариша. – Так это братья и есть. Мои кузены. Я им на всякий случай дала твой адрес. Мало ли что.

– И ты предлагаешь их впустить? – с тревогой спросила Инна.

– Конечно, они отличные ребята, – заверила ее Мариша.

– Ладно, – тяжело вздохнула Инна. – Конечно, они такими не выглядят, но раз ты ручаешься…

Она открыла дверь.

– Входите!

Но братья что-то не торопились перешагнуть порог. Я выглянула в коридор посмотреть, в чем дело. Братья пораженно таращились на Инну, просто окаменев от восхищения.

– Да проходите же! – уже более нетерпеливо пригласила их Инна. – Что вы застыли?

Братья переглянулись, послушно прошли в дом и заметно обрадовались, увидев Маришу. Было странно наблюдать, каким контрастом выглядели эти двое рядом с рослой светлоголовой Маришей.

– Присаживайтесь, – предложила гостям Инна. – Мы сейчас.

И она утащила подруг за собой на кухню.

– Они точно твои родственники? – с большим сомнением прошептала она Марише на ухо. – Ты прости, но вы не слишком похожи. Ты уверена, что это не какие-нибудь проходимцы, выдающие себя за твоих кузенов?

– Никаких сомнений, – прошептала в ответ Мариша. – Я их знаю с младенчества. И вообще, раз в несколько лет мы видимся. Это точно они. А почему не похожи на меня? Ясно, мальчики пошли лицом не в мою тетку, сестру отца, а в своего папочку. От матери если у них что и есть, то это душевные качества.

В это время на кухне появился старший из братьев – Миша.

– Девочки, вы что тут секретничаете? – спросил он. – Если мы не вовремя, то вы так и скажите. Мариша, а что у тебя с лицом? Кошка поцарапала?

– Да, – кивнула Мариша. – Старая жирная драная кошка. Очень злобная к тому же.

– Тебе прививку сделать нужно. Вдруг она бешеная, – сказал Миша, испуганно тараща глаза.

О бешеных кошках мы ничего не знали. А Миша из кухни уходить не торопился. Он протиснулся поближе к Инне и начал что-то тихо нашептывать ей на ухо. К нашему с Маришей удивлению, Инна отнюдь не протестовала. Мало того, она ласково улыбалась своему поклоннику, увлекая его за собой в комнату.

– А кун-фу вы с братом владеете? – донесся до меня ее голос.

– Все ясно, Инна принялась обрабатывать беднягу, вербуя охранников, – сказала я. – Береги братьев, Мариша. Не успеешь оглянуться, как уведет обоих. Дядя тебе этого не простит. Не о такой невесте он мечтал для своих мальчиков, это уж точно.

Но Мариша думала о чем-то своем. Мы уже успели перекусить чем-то средним между обедом и ужином, состряпанным на скорую руку Инной. Вышло просто чудовищно, но братья уплели все за милую душу, попросили добавки и сказали, что в жизни не ели ничего вкусней. Мариша поглядывала на веселящуюся троицу и становилась с каждой минутой все мрачнее.

– Что ты такая хмурая? – пристала к ней Инна. – Смотри, твой дядя может готовиться к свадьбе. Пойду за одного из его сыновей, только еще не решила, кто лучше.

– Плевать на дядю, – пробубнила в ответ Мариша. – Я не понимаю, как ты можешь в такой момент веселиться. Я вот себе места не нахожу, все думаю, а где же Юля.

Но не успела она произнести эти слова, как за стеной послышался шум – похоже, кто-то ввалился в Юлину квартиру. Мы насторожились, кто бы это мог быть, если в справочной аэропорта нам сказали, что самолет из Саратова прилетит, если вообще прилетит, через несколько часов.

В Юлькиной квартире внезапно стало тихо. Потом послышался шорох у стены, где находилась потайная дверь, соединяющая между собой Юлину и Иннину квартиры. Вообще-то ничего потайного в ней не было. Просто раньше на месте нынешних квартир была коммуналка. Потом из двух огромных комнат получились две отдельные квартиры со всеми удобствами, а дверь в стене между ними решено было сохранить. Возле нее сейчас и шуршали.

– Эй! – послышался Юлин голос. – Вы дома?

Мы радостно взвыли и рванули на звук родного голоса.

– Ну чего вы! – отбивалась от наших объятий Юля. – Жива я, а что со мной сделается.

– Ничего себе, но ты же сказала, что ваш самолет захватили террористы! Конечно, мы волновались за тебя! Чуть с ума не сошли после твоего звонка.

– Ну вы даете! – засмеялась Юля. – Я же вам звонила, чтобы успокоить. Самолет, когда я вам звонила, уже давно освободили.

– А что же ты так задержалась? – спросила Мариша. – Мы в аэропорт раз сто звонили, все время прибытие рейса откладывалось.

– Это какие-то шутники позвонили и сообщили, что на борту нашего самолета снова террористы.

– Снова? – переспросила Инна. – Что значит – снова?

– Когда я летела в Саратов, у нас на борту действительно были террористы. А обратно – все вроде бы было в порядке, если бы не эта идиотская шутка, из-за которой капитан посадил самолет в Туле, где всех пассажиров и их багаж еще несколько раз внимательно досмотрели. А двоих подозрительных и бородатых даже высадили. Напрасно они вопили, что из Армении и что православные. Никто их даже и слушать не стал. Велели дальше поездом добираться. Но в Туле три часа продержали. Знала бы, кто те шутники, головы бы им своими руками пооткручивала.

– Юля, – нерешительно начала Мариша. – ты знаешь, это ведь мы звонили в аэропорт и предупредили, что на борту твоего самолета террористы.

– Вы?! – распахнула глаза Юля. – Вы спятили?! Зачем?!

– Мы поняли из твоего звонка, что твой самолет захвачен, – виновато сказала Инна.

– Поздно же вы спохватились, – сердито буркнула Юля. – Это по дороге в Саратов нас чуть было не захватили. Если бы не я, то и не знаю, что было бы с самолетом.

И она поведала о своих приключениях в воздухе.

– Ну и сваляли же мы дурака, – сказала я, когда Юлька закончила свой рассказ. – Если бы не наш звонок, ты бы уже несколько часов назад была дома.

– Сама виновата, нужно было толком вам все объяснить, – сказала Юля.

– Ладно, замнем… А что тебе удалось узнать у родственников Вероники? – спросила Инна.

– О! Это отдельный разговор, – многозначительно сказала Юля. – А у вас, я слышу, гости?

– Маришины братья. Очень славные, напрасно она их ругает, – с лукавой улыбкой сказала Инна. – Пошли, познакомишься!

Юля была представлена гостям, и настал черед второго брата потерять дар речи и окаменеть. Юля сделала вид, что не заметила восторга на лице парня, прошла в кресло и приступила к рассказу о своем путешествии по второму разу. Обожание на лице Саши сменилось чем-то другим. Теперь Юлей он не просто восторгался, он ее боготворил. Юля дошла в своем рассказе до того места, когда встретилась с Верой Владимировной. Тут она запнулась и нерешительно посмотрела на обоих братьев, а потом на нас троих.

– Может быть, введем их в курс дела? – нерешительно спросила она.

– Я – за, – первой проголосовала рукой Инна.

Мы с Маришей тоже решительно кивнули в знак согласия. После этого мы вкратце посвятили парней в ту историю, в которую сейчас впутались мы с Маришей, а еще раньше влипли Инна с Юлей.

– Класс! – выдохнул Саша. – Можно взглянуть на эти браслеты?

– Отчего же, – кивнула Инна и принялась в который раз выковыривать их из своей подошвы.

Парни с любопытством следили за ее действиями.

– Ты так все время и носишь их? – спросил Миша. – А не боишься?

– Нет, ничего надежней придумать не смогла, – сказала Инна. – Если до чего додумаешься, то сообщи.

Пока братья разглядывали и крутили браслеты, Юля наконец приступила к пересказу того, что ей удалось узнать от Веры Владимировны.

– А этот дом? – спросила я. – Ты узнала, где он?

– У меня есть его фотография, – кивнула Юля. – Думаю, что за несколько десятков лет он не мог так уж сильно измениться. И к тому же мы знаем, где он находится. В переулке Некрасова. По фотографии мы его легко найдем.

– Какого года издания та книжица, в которой он упоминался? – спросила Мариша.

– Не знаю, обложку и титульный лист съел внук Веры Владимировны, – сказала Юля. – Но думаю, что годов семидесятых. Потому что там делается ударение на том, что в этом доме сначала на конспиративной квартире, а после просто в квартире проживал революционер В. И. Веденякин.

– Кто такой?

– Понятия не имею, – пожала плечами Юля.

– А зачем нам бывший дом этой актрисы? – спросила Инна. – Думаешь, Вероника прячется в доме своей прапрабабки?

– Думаю, что если эта особа что-то и припрятала ценное, то начать поиски клада следует именно с ее петербургского дома, – сказала Юля.

– Ну и ну! – фыркнула Инна. – Ты хоть представляешь, какой объем работ? И к тому же за столько лет дом мог пережить капремонт, во время которого все сокровища уже нашли. Или сейчас часть дома выкупил какой-нибудь крутой. А деньги к деньгам, так что он обязательно прикупил бы ту часть, где веселая актриса заныкала свои сокровища. И, конечно, приводя новые владения в порядок, крутой тип нашел бы сокровища.

– Вы тут поговорите, а я пока позвоню профессору, – сказала я.

Хотя профессор был дома и даже подошел к телефонной трубке, но моим зарождающимся к нему чувствам был нанесен серьезный удар, так как сначала к телефону подошла женщина, и женщина молодая.

«Жена, – в ужасе подумала я. – Или любовница, что ничуть не лучше!»

– Алло, кто говорит? – допытывался профессор. – Вас не слышно.

– Простите, – пролепетала я. – Я вас ни от чего не отвлекаю?

– А, это вы, Дашенька! – вполне искренне обрадовался профессор.

«Он тебя помнит! – возликовал мой внутренний голос. – Узнал по нескольким словам».

– А я о вас думаю, – продолжил профессор и тут же добавил, сразу испортив мое хорошее о нем мнение. – Вернее, не о вас, а о браслетах, которые вы мне принесли. Звонил даже своим коллегам в Англию и непосредственно в Египет. Знаете, я навел справки, очень интересная история получается с этими браслетами.

– Да? – выдавила я из себя, внутренне закипая от гнева на мужскую слепоту, браслеты ему какие-то интересны, идиот несчастный.

– Получается, что в конце Тринадцатой династии фараонов среди служителей культа случился раскол. Результатом которого стал отказ от празднования слияния сил Себека с Нехебкау. Улавливаете, куда я веду?

– Пока нет, – откровенно призналась я, так как вообще плохо слышала, что говорит мне милейший профессор, а просто наслаждалась звуками его голоса.

– С этого времени жрецам уже не было нужды каждый год объединять священные браслеты. А стало быть, они стали не нужны. И их похоронили вместе с последним верховным жрецом, который выполнял этот ритуал. Не исключено, что выполнял ритуал сам фараон. Последний из Себекхотонов.

– Как же так? – удивилась я. – Люди что, перестали поклоняться этим Себеку и Нехебкау?

– Вовсе нет, – раздраженно поправил меня профессор. – Но у них было достаточно другого убранства для отправления молебнов и служб. А эти браслеты участвовали в ритуале лишь один единственный день в году. Больше их нигде и никогда не использовали. Поэтому они стали не нужны. Теперь понимаете, к чему я веду?

– А, ясно, – сказала я, чтобы не злить его.

На самом деле мне ровным счетом ничего не было ясно, а как в знаменитом кинофильме – «скорее туманно».

– Так вот, браслеты, по всей видимости, были погребены в могиле вместе с их обладателем, фараоном Себекхотоном. Но его гробница, когда до нее в двадцатом веке добрались английские археологи, оказалась разграбленной. И случилось это еще в середине девятнадцатого века. Сокровища фараона были похищены неизвестными вандалами, впрочем, действовавшими очень грамотно.

– Что это значит, грамотно? – спросила я.

– В гробнице была предусмотрена сеть ловушек и прочих неприятных сюрпризов для грабителей. Так вот, в эти ловушки не попался ни один человек, там не было обнаружено относительно свежих скелетов. Лишь порядком попорченная мумия фараона, которую грабители с собой не взяли. Можно, конечно, предположить, что грабители потратили уйму времени на то, чтобы извлечь из ловушек тела своих сообщников, но это противоречит здравому смыслу. А раз никто из них не попался в ловушки, то это свидетельствует о том, что у них был опытный предводитель, имеющий представление об устройстве древнеегипетских гробниц.

– Очень интересно, – призналась я. – А что, браслеты так нигде и не появились? Я имею в виду после того, как была разграблена гробница? Ну, скажем, какие-нибудь коллекционеры могли же купить такие интересные экспонаты для своей коллекции, не особенно вдаваясь в их происхождение.

– Мне об этом ничего не известно, – суховато сказал Зайцев.

– Последний вопрос: а фамилия Ипатьев вам ничего не говорит? Он был путешественником. Правда, давно, еще в девятнадцатом веке.

– Не знаю, так сразу не вспомнить, – сказал профессор. – А что, он как-то связан с теми браслетами, которые вы приносили ко мне?

– Это именно он и заказал их, для подарка своей жене, – объяснила я.

– Тогда я обязательно наведу о нем справки, – пообещал Зайцев. – Это очень любопытная информация. Спасибо вам. Как только что-нибудь узнаю, обязательно сообщу.

Я вернулась к своим и передала им суть моей беседы с профессором. Внимательно слушала меня лишь одна Мариша. Юля с Инной были увлечены беседой с кузенами Мариши. Впрочем, беседой это было трудно назвать, так как говорили лишь девушки, а парни восторженно внимали каждому их слову.

– Кажется, мы тут лишние, – шепнула я Марише.

Мы попытались незаметно улизнуть, но наш маневр не прошел незамеченным.

– Вы куда? – вскинулся Миша. – Вы должны остаться.

– Должны? – удивилась Мариша. – Кому?

– Вы не можете уйти, – поправился парень. – Потому что мы же не можем в таком случае остаться с Инной и Юлей наедине, понимаете?

– Отлично сможете, – заверила его Мариша. – Вы останетесь ночевать в одной квартире, а девушки переберутся в другую. Таким образом, вы будете спать неподалеку и сможете обеспечить их безопасность, но приличия будут соблюдены и честь моих подруг не пострадает.

– Да, это очень важно, – серьезно произнес Саша. – Наш отец очень строг.

– Мы знаем, но все будет в порядке, – заверила его Мариша.

– Девочки, не уходите, – попросила Юля. – Не стоит нам разделяться. Кто знает, кругом сплошные убийства и похищения. Останьтесь, вместе нам будет безопасней. А места всем хватит.

– Ладно, мы только прогуляемся и вернемся, – сказала Мариша.

И мы ушли. Выйдя на улицу, мы быстро уселись в Маришин «Опель». Хотя и было уже довольно поздно и темно, но Мариша все равно тряслась от страха, как бы кто-то не увидел ее расцарапанную физиономию.

– Так твой профессор сказал, что египетские браслеты были похищены в числе прочих ценностей из гробницы фараона? – переспросила она.

– Угу, – кивнула я. – Еще болтал про какое-то воссоединение.

– Кого? – не поняла Мариша. – Тебя и его? Ваше?

– Нет, он имел в виду браслеты, вернее, даже не сами браслеты, а то, что они символизировали.

– Чушь какая-то, – пробормотала Мариша. – Или нет. Постой-ка! У меня идея. Вернемся назад, я лично уже надышалась свежим воздухом.

В квартире у Инны ничего не изменилось, словно мы и не уходили. Кузены Мариши восторженно взирали на своих избранниц, а те что-то щебетали. Мариша схватила со стола браслеты, доверчиво оставленные там Инной, и принялась энергично вертеть и мять их.

– Что ты делаешь? – возмутилась Инна. – Это же антикварные вещи, а не железки из помойки.

– Погоди ты, – отмахнулась Мариша. – Воссоединение. Понимаешь, браслеты должны соединяться.

– Что ты там бормочешь? – недовольно спросила Инна. – Какое еще соединение? Это два браслета, как они могут соединиться?

Словно в ответ на ее вопрос, раздался щелчок, и вместо двух браслетов в руках Мариши оказалось что-то странное. Головы змейки и крокодила соединились друг с другом так плотно, словно были сварены. И получилось нечто вытянутое вперед с изогнутыми боковыми гранями.

– Вот и он – ключ! – пораженно выдохнула Инна. – Так вот на что намекала и что искала Вероника! Молодец, Мариша!

– Теперь бы еще найти место, куда воткнуть этот ключ. Вот тогда можно будет торжествовать, – заметила здравомыслящая Юля. – Так вы согласны, что начать поиски скважины для этого ключа нужно с дома Ипатьевых в переулке Некрасова?

Она могла бы и не спрашивать. Мы не просто были согласны, мы горели желанием сделать это как можно скорее. Желательно – прямо сейчас. Но пришлось отложить до утра или хотя бы до рассвета.

А тем временем в квартире Бритого его мать – Анжелика Ивановна – выясняла отношения со своим одиннадцатым по счету супругом, которого она звала запросто – Огурец. Прежние мужья Анжелике Ивановне попадались все сплошь какие-то хлипкие. Ни один не выдерживал темперамента Анжелики больше года. Впрочем, номер третий продержался почти целых два, после чего сыграл в ящик. Своей стойкостью он завоевал вечное уважение вдовы, которая с тех пор всем последующим семи мужьям ставила в пример номер третий.

Так как мужья менялись часто, Анжелика Ивановна не спешила знакомить их всех со своим сыном. Делала она это, зная его негативное отношение к ее непостоянству. Поэтому у Бритого сложилось немного искаженное представление о действительном числе мамочкиных мужей.